автореферат диссертации по философии, специальность ВАК РФ 09.00.01
диссертация на тему: Человеческая субъективность и власть дискурса

Оглавление научной работы автор диссертации — кандидата философских наук Сундеев, Александр Александрович

Введение.

ГЛАВА I. Человеческая субъективность и теории дискурса в контексте культуры.

§ 1. Нормирование мышления и становление теории дискурса.

§ 2. Современные теории дискурса и отношения власти.

ГЛАВА II. Диалектика человеческой субъективности и дискурса в современной философской парадигме.

§ 1. Языковые основания дискурса и дискурсивная практика.

§ 2. Дискурсивные структуры науки.

§ 3. Власть дискурса и полифоничность культуры.

Введение диссертации2002 год, автореферат по философии, Сундеев, Александр Александрович

Актуальность темы исследования. Пристальное внимание современных исследователей к проблеме дискурса на рубеже двух столетий не случайно. Отрицательный опыт реализации тоталитарных идеологий с необходимостью потребовал изучения онтологических оснований, на которых выросла потребность в такого рода рационализирующих практиках.

Анализ дискурсивных структур и практик, в том числе и идеологических, осуществленный представителями различных философских школ и направлений, показал, что они имеют глубокие корни в человеческом бытии и постоянно воспроизводятся в реальной жизни, хотя и в различных формах. Более того, стало очевидным, что дискурс в широком смысле слова является социообразующим фактором, вне которого невозможно социальное существование человека.

В то же время философская экспликация такого рода образований вызвала и иной взгляд на проблему, характеризующийся крайне радикальной критикой дискурса во всех его проявлениях. Эта критика, также имеющая свою философскую историю, отвергает не только дискурсивные структуры и практики, тяготеющие к тотальной реализации, но и ко всякому дискурсу вообще.

Обращает на себя внимание то обстоятельство, что в рамках как исследовательского, так и критического подходов в философском восприятии дискурса присутствуют варианты практического решения данной проблемы, варианты, требующие как "шлифовки", совершенствования дискурсивных практик в сторону их гуманизации, так и их преодоления путем реализации лозунга "Все дозволено!", который утверждает необходимость сосуществования множества различных дискурсов, их конкуренцию и, следовательно, возможность сравнения и выбора.

Столь пристальное внимание к указанной проблематике характеризуется тем, что дискурс представляется чем то самодостаточным и самодовлеющим, а человек в его субъективном бытии - лишь вечная его жертва, страдательная составляющая общественного бытия. При этом сам человек понимается как существо социальное, политическое, экономическое и так далее, то есть абстрактно, в проявлении его общественно-социальных функций.

Проблема не в том, что такого человека не существует, ибо в данном случае речь идет о некоем метафизическом субъекте как составляющей научно-исследовательского процесса. Остается вне внимания то обстоятельство, что именно люди порождают дискурсивные практики, подчиняются и сопротивляются им, создают условия для их преодоления и нового порождения. Иными словами, есть нечто в человеческой природе и, если быть более точным, в неких субъективных характеристиках человека, что самым тесным образом связано с тем, что сегодня принято называть дискурсом.

В этом отношении представляется актуальным исследование взаимодействия человеческой субъективности и дискурса в аспекте власти. Данный термин достаточно давно приобрел чисто политическое звучание. Но, с нашей точки зрения, его смысл гораздо глубже и имеет самое непосредственное отношение к миру человеческой субъективности. Там находится та точка, начальный этап становления всякой власти, которая в своем развитии, безусловно, может достичь и политического уровня, но отнюдь к нему не сводится.

Такой аспект в изучении поставленной проблемы позволяет избежать, с одной стороны, грубой социологизации сложнейшей философской проблемы, с другой стороны -преодолеть столь популярные сегодня психологизированные подходы в ее исследовании.

Степень разработанности проблемы. Античная философия, прежде всего в лице Платона и Аристотеля, осуществлила первичный анализ современных ей дискурсивных структур, опирая ся на еще не сложившуюся терминологическую базу, что было обусловлено сложностью и неоднозначностью момента перехода "от мифа к логосу". В то же время уже Аристотель, в частности, разрабатывая и обосновывая логику как способ нормирования мышления и возможность его строгой организации, обращал внимание на необходимость учитывать метафизические обоснования такого рода практик, вне которых любая нормирующая система становится самодовлеющей, подчиняющей себе человека.

Призыв к рефлексии по отношению к основаниям собственной интеллектуальной деятельности наиболее полно реализовался в европейской классической трансценденталис гской философии в лице Р. Декарта, Г. Лейбница, И, Канта. Характерное для данного круга мыслителей четкое разделение спонтанного и организованного мышления, целенаправленное и в то же время строго ограниченное применение дискурсивных структур должно было, по их мнению, привести к оптимизации интеллектуальной деятельности человека, прежде всего в сфере профессионального научного познания. Данный подход в дальнейшем был не только в значительной степени проигнорирован философами. Сами дискурсивные структуры начинают интерпретироваться как фактор, объединяющий общество, ограничивающий произвол индивидуальной воли, мобилизующий людей на достижение социально значимых целей.

В XIX веке К. Маркс открытием идеологического измерения человеческой субъективности задал базовую парадигму для своих многочисленных последователей. Их основная гипотеза скорее нормативная или методологическая: можно и должно разделять психические и социальные феномены, которые по происхождению полностью разнородны. Если подобные разграничения и автономия возможны, то тогда одни и другие обладают собственной казуальностью, а их объяснения являются взаимоисключающими. Следует избегать увязывания социальных причин с психическими. Это даже запрещено, ибо может вызвать замешательство в науке и помешать познанию истины.

В XX веке произошло дальнейшее размежевание психологических и социальных наук в то время, когда в естествознании шел обратный процесс- Достаточно напомнить о двух принципах. Во-первых, это принцип объективности, утверждающий, что к социальным или психическим феноменам мы можем применять те же критерии, что и к физическим; что социальная или психическая реальность - того же рода, что и материальная реальность. Следовательно, мы можем четко и без двусмысленности отличить субъективную жизнь людей от объективной, представления вещей и факты сознания от фактов поведения, поскольку они независимы друг от друга. Подобная независимость предполагает, что социальные феномены будут поняты тем глубже, чем меньше мы принимаем в расчет психические феномены, в идеале же они должны подлежать устранению.

Во-вторых, это принцип эпистемологической эволюции, ставший столь популярным в наше время. В соответствии с этим принципом наука, являющаяся "кульминационной" точкой эволюции, неизбежно должна привести к отмиранию религии, а также всякой спонтанности в жизни людей. Именно таким образом эта предельная нормативно-телеологическая перспектива, которую Ф. Нищие выразил знаменитым "Бог умер", объясняет, почему мы можем достичь положения, которое позволяет действовать и жить в объективных условиях, полностью осознавая свои интересы, замыслы и властные отношения. Субъективные же аспекты, скрытые в глубинах души, могут быть очерчены, ограничены и сведены к простым эпифеноменам. В этом смысле они не являются основополагающими. Такое взгляд предполагает существование общества, полностью основанного на науке и рациональности.

Эта парадигма выступила своеобразным "генетическим кодом" науки, политики и даже повседневного опыта XX века, породила огромное число концепций, основывающихся на чрезвычайно большом объеме эмпирических данных. Однако ее осуществление было непоследовательным даже со стороны основоположников этой парадигмы (Э. Дгоркгейма, М. Вебера, Г. Зиммеля), так как многое в жизни человека и общества они были вынуждены объяснять с точки зрения психологии.

В этом нет ничего удивительного, так как, в частности, сама природа языка свидетельствует о невозможности разделить субъективную и объективную стороны исторического или повседневного опыта. Не существует сознания или представлений, с одной стороны, а с другой -фактов, некоей идеологической суперструктуры внутри и технико-экономической структуры вовне как автономных и, тем более, самодостаточных образований. Факты существуют и обладают этим статусом лишь в сознании и по отношению к нему, к коллективно разделяемым и исторически вписанным представлениям.

Другая влиятельная исследовательская парадигма представлена философскими направлениями, базирующимися прежде всего на психоаналитических теориях. Философские течения, имеющие отмеченное выше основание, весьма разнообразны как в методологическом, так и в стилевом отношении - от строгих философско-лингвистических построений до практически художественных текстов представителей постмодернизма. Но все они объединены пафосом ведущей идеи -самодостаточности и в то же время незащищенности человеческой субъективности в современном мире. Обращение к психическим феноменам в качестве аргументов в соответствующих концепциях расширяет представление о границах проблемы человеческой субъективности и дискурса, однако страдает односторонностью и, что гораздо важнее, не порождает ее решения, если не считать фрондерских заявлений и призывов при отсутствии позитивной стратегии.

Теоретическая и методологическая основа диссертационного исследования. Исследование было осуществлено как на основе анализа достижений античной философии, в частности, трудов Платона и Аристотеля, так и результатов классической и неклассической европейской философии, а, именно, И. Канта, J1. Витгенштейна, Э. Гуссерля, М. Хайдеггера.

Были заново осмыслены в аспекте поставленной проблемы методологические разработки отечественных философов М.С. Кагана, М.К. Мамардашвили, А.П. Огурцова, Б. И. Дружинина, П.А. Сапронова, основное внимание в которых уделено диалектическому взаимодействию человеческой субъективности и дискурса, возможностям раскрытия творческого потенциала человека в мире рационально организованных форм деятельности, субъективным и объективным интеллектуальным основаниям человеческого существования.

Определенное влияние на разработку проблематики человеческой субъективности в ее взаимодействии с современными дискурсивными практиками оказали труды современных философов - разработчиков теорий коммуникативной рациональности (Ю. Хабермаса), трансцендентальной прагматики (К.-О. Апеля), критического рационализма (К. Поппера).

Методологическими ориентирами при анализе постмодернистских исследований дискурса послужили аналитические разработки П. Козловски, В.А. Кутырева, С,С. Неретиной, а также труды представителей постмодернистской философии Ж. Бодрийяра, Ж. Делеза, Ф. Гваттари, Ж.-Ф. Лиотара, М. Фуко,

Непосредственным методологическим основанием диссертации явился интегративный подход к изучению мира человеческой субъективности в его тесной взаимосвязи с дискурсивными структурами, учитывающий онтологический, гносеологический, лингвистический, социологический и другие уровни развертывания этого взаимодействия.

В рамках интегративного подхода были применены логический, исторический и иные методы философского познания, что обусловлено как сложностью и неоднозначностью исследуемых феноменов и их взаимодействия, так и стремлением диссертанта преодолеть односторонний подход к изучению сложнейшей проблемы человеческого бытия, редукционистские схемы в ее изучении.

Цель диссертационной работы - философский анализ взаимодействия человеческой субъективности и дискурса. Исследование развертывания этого взаимодействия, его постоянно меняющихся параметров, экспликация объективных и субъективных оснований его актуализации делает возможным представить данное противоречивое взаимодействие как единство неоднозначных и многоплановых процессов индивидуального и социального бытия человека.

В соответствии с поставленной целью в диссертации выдвигаются и решаются следующие задачи:

1. Анализируется античный этап формирования европейского дискурса как условия автономной познавательной деятельности человека и возможности самоорганизации общества.

2. Вскрываются причины роста интереса к проблеме взаимоотношений человеческой дискурсивности и дискурса в XX столетии.

3. Выявляются основные направления рефлексии в отношении человеческой субъективности и дискурса, способы и результаты дискурсного анализа.

4. Определяется место и роль языка, а также лингвистических исследований, в решении проблемы взаимодействия человеческой субъективности и дискурса.

5. Исследуется научный дискурс в контексте динамичных и постоянно видоизменяющихся связей системы "человек -общество".

6. Эксплицируются основные параметры формирующейся интегративной парадигмы в решении проблемы взаимодействия человеческой субъективности и дискурса, проявляющиеся в современных гносеологических, психологических, социологических, культурологических исследованиях. Объектом диссертационного исследования является противоречивое взаимодействие человеческой субъективности и дискурса, порождающее единство и целостность человеческого существования в онтологическом, гносеологическом и иных аспектах.

Предметом диссертационного исследования выступают как явные, так и латентные, вербализованные, так и невербализованные мыслительные процессы и структуры, объективируемые в результате индивидуальной интеллектуальной деятельности и в социокультурных процессах, порождающих сложную сеть дискурсов, оказывающих обратное влияние на мир человеческой субъективности.

Научная новизна диссертации обусловлена прежде всего тем, что в ней впервые человеческая субъективность и дискурс в их взаимодействие представлены не только как гомогенная, но и гетерогенная система, лежащая в основе социального существования человека, в связи с чем:

1. Предложена новая интерпретация становления дискурса как процесса нормирования мышления и деятельности, начавшегося в античности, посредством которого решается задача усиления автономности человека и оптимизации его конструктивистского потенциала.

2. Осуществлена интерпретация истории становления теории дискурса как столкновения философских школ и направлений, основывающихся на редукционистских посылках анализа взаимодействия человеческой субъективности и дискурса.

3. Человеческая субъективность в ее отношении к дискурсу осознается как основа его формирования и как объект обратного воздействия со стороны дискурсивных структур и практик.

4. Выявляется динамичная и неоднозначная связь человеческой субъективности и дискурса в ходе языковой деятельности и научной практики.

5. Исследована система "человеческая субъективность дискурс" в реальных взаимодействиях, раскрывающихся как в рамках научно-познавательной деятельности, так и в обществе в целом.

6. Определяется место и новационный вклад современных теорий человеческой субъективности и дискурса в становлении исследовательской парадигмы, включающей интегративный подход как основной элемент.

Положения, выносимые на защиту. С учетом поставленных цели и задач, а также выше указанных инновационных выводов, на защиту выносятся следующие основные положения:

1. Формирование критериев истинности и ложности знания в античной философии явилось, по сути, утверждением принципа нормирования мыслительных процессов. Сначала моделируется ход рассуждений, а затем сконструированная модель становится критерием оценки других рассуждений. Складывающаяся парадигма включает в себя, наряду с идеей правильности мышления, идеи его автономности и единства.

2. Система нормирования мыслительных актов, утвердившаяся в европейской социокультурной традиции, в процессе усиления человеческих возможностей по осуществлению контроля за общественными и природными процессами, из оптимизирующей познавательные способности практики перерождается в инструмент реализации господства в сфере общественных отношений.

3. Современный дискурс выполняет функцию не только нормализации человеческого мышления и действия, но и функцию маргинализации, то есть структурирования общества посредством определения места его членов в отношении к заданной нормативной системе, благодаря чему становится возможным контроль за социальными процессами.

4. Нерешенность проблемы взаимодействия человеческой субъективности и дискурса связано с редукционистской позицией исследователей, сводящих универсальные отношения власти к узко трактуемым отношениям по поводу власти.

5. Языковая деятельность представляет собой реализацию онтологически укорененных отношений человеческой субъективности и дискурса в аспекте их взаимообогащающей связи и единства. В языковой деятельности формируются "точки субъективности", манифистиругощие мыслительную деятельность субъекта, вторгающегося со своими эмоциями и желаниями в чуждую ему однородную среду.

6. Становление интегративной парадигмы исследования взаимодействия человеческой субъективности связано с синтезом познавательных, психологических, социологических, культурологических подходов, характеризуется учетом гетерогенности человеческого мышления и действия, их контекстности, а также полифоничности современной культуры человека и общества.

Теоретическая и практическая значимость исследования. Данное исследование реализует интегративный подход взаимодействия человеческой субъективности и дискурса, позволяющий представить целостную картину процессов, происходящий в современном обществе как столкновение субъективных и объективных интеллектуальных процессов, обусловливающих динамизм и в то же время стабильность общества, порождающих стратегии индивидуального бытия, проекции социальных и дискурсивных практик.

Предложенная автором концепция является ответом на разнообразные и неоднозначные вызовы рубежа двух тысячелетий по поводу места и роли субъекта в полифоничном мире, который, с одной стороны, порождает условия для преодоления господства монодискурса, с другой -создает условия для дезориентации и расщепления (мультиплицирования) мира человеческой субъективности.

Результаты исследования могут быть использованы как при разработке программ управления общественными и информационными процессами, так и в учебных курсах "Философия", "Культурология", "Философия науки".

Апробация результатов исследования. Основное содержание диссертационного исследования отражено в двух статьях.

Главные положения, результаты и выводы, содержащиеся в диссертации докладывались и обсуждались на итоговых научных конференциях в Педагогическом институте СГУ им. Н.Г. Чернышевского, а также на научной конференции "Социализация личности на рубеже XXI века" (Саратов, 1999).

Структура работы. Диссертация состоит из введения, двух глав, заключения и библиографического списка литературы.

Заключение научной работыдиссертация на тему "Человеческая субъективность и власть дискурса"

ЗАКЛЮЧЕНИЕ

Исследование взаимодействия человеческой субъективности и дискурса показывает, что данная проблема как философская сложилась еще в античности, когда были заложены основные парадигмы ее восприятия и изучения. На этапе своего формирования эти парадигмы не являлись взаимоисключающими, а, напротив, в рамках данной культуры описывали способы человеческого восприятия и изучения мира, определяли место человека в космосе. В некотором отношении различные подходы в трактовке взаимоотношений человека и дискурса задавали целостный взгляд на вещи, хотя и не лишенный аналитичности. Нормирующая составляющая дискурса ни в коей мере не превалировала над человеческим творческим потенциалом, но решала сугубо инструментально-познавательные задачи.

Лишь с выходом на авансцену общественной жизни феномена идеологии появляются интерпретации дискурса как инструмента организации социального бытия людей, подавления их субъективности в целях достижения определенного общественного идеала. Прежде всего идеологическая практика породила концепции, авторы которых однозначно отрицательно относятся к дискурсу и порождаемым им практикам. Негативизм, оправданный в моральном и эмоциональном отношениях, в познавательно-теоретическом и практическом плане явно не выдерживает критики, ибо не несет в себе позитивного заряда, какого-либо созидательного начала. Данное обстоятельство свидетельствует о том, насколько непросто идет не только собственно процесс осмысления важнейшей онтологической проблемы, но и о том, насколько сложно преодолеваются способы восприятия мира, складывавшиеся столетиями и так или иначе воплотившиеся в дискурсе. Создается впечатление, что критики дискурса фактически, то есть посредством результатов своей интеллектуальной деятельности, конструируют и отстаивают один, единственно приемлемый, с их точки зрения, дискурс.

В то же время последние десятилетия наполнены поисками оптимальной, с точки зрения реализма и практической значимости, концепции взаимодействия человеческой субъективности и дискурс. В рамках философской лингвистики постепенно выстраивается концепция единства мира человека и мира дискурса, обращается внимание на их взаимообогащающую связь, на возможности в ходе коммуникативной деятельности преодолеть односторонний взгляд на проблему. Дискурс через призму коммуникативности представляется как результат творчества человека, как фактор, поддерживающий его сознание, как поле смыслов, реализуемых посредством деятельности.

Попытки использовать сложившиеся дискурсивные практики, придать им гибкость, оптимизировать процесс принятия решений, прежде всего политических, также представляют определенный интерес. Этот интерес связан, в первую очередь, с тем, чтобы внести этическое измерение в дискурс, преодолеть отчуждение человека с помощью тщательно продуманных и взвешенных мыслительных операций и языковых действий. Придание дискурсу этического измерения в любом случае является новацией на фоне его восприятия как антигуманного и аморального образования, несущего угрозу свободе человека, разрушающего его самость, превращающего человека в марионетку безличных социальных сил.

Наконец, рассмотрение истории культуры, таких ее важнейших ее элементов как традиции и новации, исторические формы и способы познания, образы и отношения власти через призму проблемы взаимодействия человеческой субъективности и дискурса, свидетельствует о том, что складывается новая исследовательская парадигма, учитывающая не просто стремление интеллектуалов к конструированию синтетичной картины мира и полифоничной социокультурной реальности. Накопленный опыт в изучении указанной проблемы, уяснение того обстоятельства, что любой культурный процесс в принципе не может быть сведен к ограниченному и односторонне интерпретированному набору элементов и взаимодействий, в целом углубление нашего знания о мире, в котором мы живем и в котором нет места жестко программирующим практикам, актуализируют поиски адекватной теории единства человеческой субъективности и дискурса. Полифоничность культуры требует соответствующего ей концептуально-теоретического аппарата, наделенного, кроме всего прочего, гибкостью, практичность, конструктивностью,и ,в любом случае, учитывающего особое, этическое положение человека в мире дискурса, его ответственность за возможные негативные последствия применения им же сконструированных дискурсивных практик.

Список научной литературыСундеев, Александр Александрович, диссертация по теме "Онтология и теория познания"

1. Абульханова К А. О субъекте психической деятельности. М.: Наука, 1973. - 173с.

2. Аверинцев С.С. Два рождения европейского рационализма // Вопросы философии. 1989. - № 3. -С.3-13.

3. Адорно Т. Исследование авторитарной личности. М.: Серебряные нити, 2001. - 416с.

4. Антонович И.И. Социодинамика идеологий. Минск: Навука i тэхшка, 1995. - 376 с.

5. Апель К.-О Трансформация философии. М.: Логос, 2001. - 344с.

6. Аристотель. Соч.: В 4 т. М.: Мысль, 1982-1984.

7. Бурдье П. Начала. М.: Socio-logos, 1994. - 288 с.

8. Баталов Э.Я. В мире утопии. М.: Политиздат, 1989. -319 с.

9. Баталов Э.Я. От тоталитарной идеологии к идеологическому плюрализму // Общественные науки и современность. - 1991. - № 3. - С. 76-80.

10. Безансон А. Бедствие века: Коммунизм, нацизм и уникальность Катастрофы. М.: МИК, 2001. - 104 с.

11. Безант А., Ледбитер Ч. Мыслеформы. М.: Новый Центр, 2001. - 94 с.

12. Белов В.Н. Обыденное сознание и человеческое бытие. Саратов: Изд-во Саратов, ун-та, 1996. - 188 с.

13. Библер B.C. От наукоучения к логике науки. - М.: Мысль, 1991. - 487с.

14. Бодрийяр Ж. Общество потребления. М.: Республика, 2000. - 263с.

15. Брушлинский А.В. Проблемы психологии субъекта. -М.: Наука, 1994. 174с.

16. Бэкон Ф. Новый органон. М.: Соцэкгиз, 1935. - 383 с.

17. Вебер М. Избранные произведения. М.: Прогресс, 1990. - 808 с.

18. Волков А.А. Стиль массовой коммуникации и общественно-языковая практика // Язык и массовая коммуникация. Социолингвистическое исследование. -М.: Наука, 1984. С.35-50.

19. Вендлер 3. Факты в языке // Философия, логика, язык. -М.: Прогресс, 1987. С.293-317.

20. Гадамер Х.-Г. Истина и метод. Основы философской герменевтики. М.: Прогресс. 1988. - 704 с.

21. Гайденко П.П., Давыдов Ю.Н. История и рациональность: Социология М. Вебера и веберовский ренессанс. М.: Политиздат, 1991. - 367 с.

22. Гайденко П.П. Прорыв к трансцендентному: Новая онтология XX века. М.: Республика, 1997. - 495 с.

23. Гилберт Дж. Н., Малкей М. Открывая ящик Пандоры: Социологический анализ высказываний ученых. М.: Прогресс, 1987 - 269 с.

24. Гуссерль Э. Кризис европейского человечества и философия // Гуссерль Э. Философия как точная наука. Новочеркасск: Агентство САГУНА, 1994. - С. 101-126.

25. Гуссерль Э Философия как строгая наука. Новочеркасск: Агенство САГУНА, 1994. 357 с.

26. Делез Ж., Гваттари Ф. Что такое философия? М.: Институт экспериментальной социологии; СПб.: Алетейя, 1998. - 288с.

27. Деррида Ж. Правда в живописи. Паспарту // Философские науки. 1998. - № 2. - С.93 - 102.

28. Деррида Ж. Шпоры: Стили Ницше // Философские науки. 1991. - № 2. - С. 118-145; № 3. - С. 114-129.

29. Дэвидсон Д. Общение и конвенциональность // Философия, логика, язык. М.: Прогресс, 1987. -С.213-233.

30. Лиотар Ж.-Ф. Ситуация постмодерна. СПб.: Алетейя, 1998. - 300 с.

31. Идеалы и нормы научного исследования. Минск: Изд-во БГУ, 1981. - 432с.

32. Идеологические альтернативы: Философско-социологический анализ. Киев: Изд-во Киев. гос. унта, 1989.

33. Исследование авторитарной личности /Т. Адорно и др. М.: Акад. исслед. культуры, 2001. - 416 с.

34. Каган М.С. Мир общения. Проблема межсубъектных отношений. М.: Политиздат, 1988. - 319 с.

35. Капустин Б.Г. Идеология и политика в посткоммунистической России. М.: УРСС,

36. Кара-Мурза С.Г. Манипуляция сознанием в современной России. М.: Алгоритм, 2001. - 544 с.

37. Касевич В.Б. Языковые структуры и когнитивная деятельность // Язык и когнитивная деятельность. М.: Ин-т языкознания, 1989. - С.8-18.

38. Кирвель Ч.С. Утопическое сознание: Сущность, социально-политические функции. Минск: Университетское, 1989. - 192с.

39. Козловски П. Культура постмодерна. М.: Республика, 1997. - 240 с.

40. Козловски П. Прощание с марксизмом-ленинизмом. Очерки персоналистской философии. СПб.: "Экономическая школа", 1997. - 216с.

41. Козловски П. Философские эпопеи. Об универсальных синтезах метафизики, поэзии и мифологии в гегельянстве, гностицизме и романтизме // Вопросы философии. 2000. - № 4. - С.37-52.

42. Козловский В.В., Федотова В.Г. В поисках социальной гармонии (социальная справедливость и социальнаяответственность). Свердловск: Изд-во Уральск, ун-та, 1990. - 208 с.

43. Кун Т. Структура научных революций. М.: Прогресс, 1977. - 300 с.

44. Кэмпбэлл Д. Мономиф. От эпилога к прологу. -Пушкино (Моск. обл.): Изд-во Дом "Грааль", 2001. -60 с.

45. Лакатос И. Фальсификация и методология научно-исследовательских программ. М.: Медиум, 1995. -375 с.

46. Лангер С. Философия в новом ключе: Исследование символики разума, ритуала и искусства. М.: Республика, 2000. - 287 с.

47. Лиотар Ж.-Ф. Заметки о смыслах "пост" // Иностранная литература. 1994. - № 1. - С.58-64.

48. Лиотар Ж.-Ф. Ситуация постмодерна. СПб.: Алетейя, 1998. - 321 с.

49. Лосев А.Ф., Тахо-Годи А.А. Платон. Аристотель. М.: Молодая гвардия, 1993. - 383 с.

50. Мамардашвили М.К. Классический и неклассический идеалы рациональности. М.: Лабиринт, 1994. - 92 с.

51. Мамардашвили М.К. Проблема сознания и философское призвание // Вопросы философии. 1988.- № 8. С.37-47.

52. Манхейм К. Диагноз нашего времени. М.: Юрист, 1994.- 700 с.

53. Маркузе Г. Одномерный человек. М.: REFL-book, 1994. . 344 с.

54. Маркузе Г. Разум и революция. Гегель и становление социальной теории. СПб.: "Владимир Даль", 2000. -542 с.

55. Меркулов И.П. Когнитивная эволюция. М.: РОССПЭН, 1999. - 310 с.

56. Московичи С. Машина, творящая богов. М.: "Центр психологии и психотерапии", 1998. - 560 с.

57. Мудрагей И.С. Рациональное и иррациональное. Историко-теоретический очерк. М.: Наука, 1985. -172 с.

58. Налимов В.В. Спонтанность сознания: Вероятностная теория смыслов и смысловая архитектоника личности. -М.: Изд-во "Прометей" МГПИ, 1989. 288 с.

59. Неретина С.С. Слово и текст в средневековой культуре // История: миф, время, загадка. М.: 1994. - С.

60. Неретина С.С., Огурцов А.П. Время культуры. СПб.: Изд-во РХГИ, 2000. - 344 с.

61. Никитин С.В. Научная рациональность и свобода. -Саратов: Изд-во Саратов, ун-та, 2001. 164 с.

62. Ницше Ф. Сумерки идолов, или как философствуют молотом // Ницше Ф. Соч.: В 2 т. М.: Мысль, 1990. -С.556-630.

63. Огурцов А.П. Наука: власть и коммуникация // Вопросы философии. №11. - 1990. - С.3-23.

64. Огурцов А.П. Социокультурная история науки: стратегии, направления, проблемы // Принципы историографии естествознания: XX век. СПб.: Алетейя, 2001. - С.34-68.

65. Ойзерман Т.И. Философия, наука, идеология // Философия в современном мире. Философия и наука. -М.: Наука, 1972. С.95 - 145.

66. Остин Дж. Чужое сознание // Философия, логика, язык. М.: Прогресс, 1987. - С.48-95.

67. Панов В.Г. Эмоции. Мифы. Разум. М.: Высшая школа, 1992. - 252 с.

68. Патрушев А.И. Расколдованный мир М. Вебера. М.: Изд-во Моск. ун-та, 1992. - 208 с.

69. Петров М.К. Язык, знак, культура. М.: Наука, 1990. -327 с.

70. Платон. Соч.: В 3 т. М.: Мысль, 1972.

71. Полани М. Личностное знание. На пути к посткритической философии. М.: Прогресс, 1985. -344 с.

72. Поппер К. Открытое общество и его враги: В 2 т. М.: Международный фонд "Культурная инициатива", 1992.

73. Политический имидж: "Секреты" манипуляции массовым сознанием. СПб.: АНО "ГЦРОС", 2000. -167 с.

74. Принципы историографии естествознания: XX век. -СПб.: Алетейя, 2001. 477 с.

75. Пружинин Б.И. Рациональность и историческое единство научного знания. М.: Наука, 1986. - 151 с.

76. Ревзин И.И. Структура языка как соделируюгцей системы. М.: Наука, 1978. - 287с.

77. Розин В.М. Контекстное, полифоническое мышление -перспектива XXI века // Общественные науки и современность. 1996. - № 5. - С.120-141.

78. Роль человеческого фактора в языке. Язык и картина мира. М.: Наука, 1988. - 216с.

79. Романовская Т.Б. Объективность науки и человеческая субъективность, или в чем состоит человеческое измерение науки. М.: Эдиториал УРСС, 2001. - 208 с

80. Рорти Р. Прагматизм без метода // Логос. 1996. - № 8. - С. 159 -173.

81. Рорти Р. Философия и Зеркало Природы. Новосибирск: Наука, 1997. 567 с.

82. Руденко Д.И. Лингвофилософские парадигмы: границы языка и границы культуры // Философия языка: в границах и вне границ. Харьков: Око, 1993. -С.101-173.

83. Сапронов П. А. Власть как метафизическая и историческая реальность. СПб.: "Церковь и культура", 2001. - 816 с.

84. Семушкин А.В. У истоков европейской рациональности. Начало древнегреческой философии. -М.: Интерпракс, 1996. 187 с.

85. Социо-логос. М.: Прогресс, 1991. - 480 с.

86. Серио П. В поисках четвертой парадигмы // Философия языка: в границах и вне границ. Харьков: Око, 1993. -С.37-52.

87. Серио П. О языке власти: критический анализ // Философия языка: в границах и вне границ Харьков: Око, 1993. - С.83-100.

88. Тарнас Р. История западного мышления. М.: КРОН-ПРЕСС, 1995. - 448с.

89. Тетюев Л.И. Трансцендентальная философия: современный проект. Саратов: Изд-во Саратов, ун-та, 2001. - 292 с.

90. Трескова С.И. Социолингвистические проблемы языка массовой коммуникации // Язык и массовая коммуникация. Социолингвистическое исследование. -М.: Наука, 1984. С.74 - 77.

91. Тоталитаризм как исторический феномен. М.: ФО СССР, 1989. - 396 с.

92. Трескова С.И. Социолингвистические проблемы массовой коммуникации: принципы измерения языковой вариативности. М.: Наука, 1989. - 151 с.

93. Утопия и утопическое мышление. М.: Прогресс, 1991. - 405с.

94. Ухванова-Шмыгова И.Ф. План содержания слова: возможности и реализация идеологического контроля //

95. Язык и идеология. Киев: Вища школа, 1981. -С.137-158.

96. Ушакин С.А. После модернизма: язык власти или власть языка // Общественные науки и современность. -М. 1996. - № 5. - С. 130-141.

97. Факторович A.JL, Руденко Д.И. Философия языка: к рефлексии над границами. Философия языка: в границах и вне границ. - Харьков: Око, 1993. - С.3-14.

98. Федотова В. Г. Как исцелиться? // Общественные науки и современность. 1991. - № 3. - С.68-76.

99. Филатов В.П. Научное познание и мир человека. М.: Политиздат, 1989. - 270 с.

100. Философия в современном мире. Философия и наука. -М.: Наука, 1972. 424 с.

101. Философия, логика, язык. М.: Прогресс, 1987. - 336 с.

102. Философия языка: в границах и вне границ. Харьков: Око, 1993. - 192 с.

103. Фреге Г. Мысль: логическое исследование // Философия, логика, язык. М.: Прогресс, 1987. -С.18-47.

104. Фрумкина P.M. Проблема "язык и мышление" в свете ценностных ориентации: // Язык и когнитивная деятельность. М.: Ин-т языкознания, 1989. - С.59-71.

105. Фуко М. Воля к истине: по ту сторону власти, знания и сексуальности. М.: Касталь, 1996. - 448 с.

106. Фуко М. Герменевтика субъекта // Социо-логос. М.: Прогресс, 1991. - С.284-314.

107. Фуко М. Слова и вещи. Археология гуманитарных наук. СПб.: A-cad, 1994. - 407 с.

108. Хабермас Ю. Моральное сознание и коммуникативное действие. СПб.: Наука, 2000. - 377 с.

109. Хевеши М.А. Толпа, массы, политика: Историко-философский очерк. М.: ИФ РАН, 2001. - 223 с.

110. Человек и его бытие как проблема современной философии. М.: Наука, 1978. - 287 с.

111. Шацкий Е. Утопия и традиция. М: Прогресс, 1990. -456 с.

112. Шеховцев А.Ю. Информационная парадигма в структуре современного мышления. Саратов: Изд-во Саратов, ун-та, 1998. - 176 с.

113. Шеховцев А.Ю. Информационные аспекты познавательных и коммуникативных процессов. Саратов: Изд-во Саратов, ун-та, 1998. 172 с.

114. Шопенгауэр А. Мир как воля и представление // Шопенгауэр А. Собр. соч.: В 5 т. М.: "Московский клуб", 1992. - Т.1. - С.53-394.

115. Щедровицкий Г.П. "Языковое сознание" и его анализ // Вопросы языкознания. 1957. - № 1. - С.3-15.

116. Элиас Н. Общество индивидов. М.: Праксис, 2001. -336 с.

117. Энкельманн Н.Б. Власть мотивации: Харизма, личность, успех. М.: АО "Интерэксперт", 2001. -272 с.

118. Язык и идеология. Критика идеалистических концепций функционирования и развития языка. -Киев: Вища школа, 1981. 243 с.

119. Язык и личность. М.: Наука, 1989. - 211 с.

120. Язык и массовая коммуникация. Социолингвистическое исследование. М.: Наука, 1984. - 278 с.

121. Язык и когнитивная деятельность. М.: Ин-т языкознания, 1989. - 144 с.

122. Якобсон P.O. Избранные работы. М.: Прогресс, 1985.- 455с.

123. Якубинский М.П. Язык и его функционирование // Избранные работы. М.: Наука, 1986. - 205 с.

124. Caille A. Splendeurs et miseres des sciences sjciales: Esquisses d une mithologie des sciences sociales. -Geneve, P.: Libr. Drosz, 1986. 135 p.

125. Recher N. Philosophic am Ende des Jahrhunderts // Deutsche Zeitschrift fur Philosophie. Berlin, 1995. - № 5.- S. 775 787.