автореферат диссертации по истории, специальность ВАК РФ 07.00.03
диссертация на тему: Человек двора в системе ценностных ориентаций и в реальной практике во Франции конца XVI-XVII вв.

Полный текст автореферата диссертации по теме "Человек двора в системе ценностных ориентаций и в реальной практике во Франции конца XVI-XVII вв."

/

На правах {рукописи

□034Э113 1

Хохлова Юлия Сергеевна

ЧЕЛОВЕК ДВОРА В СИСТЕМЕ ЦЕННОСТНЫХ ОРИЕНТАЦИИ И В РЕАЛЬНОЙ ПРАКТИКЕ ВО ФРАНЦИИ КОНЦА ХУ1-ХУИ ВВ.

Специальность 07 00 03 - Всеобщая история (история средних веков)

АВТОРЕФЕРАТ

диссертации на соискание ученой степени кандидата исторических наук

2 8 ЯНВзед

Иваново - 2009

003491131

Работа выполнена в ГОУ ВПО «Нижегородский государственный университет им Н И Лобачевского»

Научный руководитель кандидат исторических наук, доцент

Блоннн Владимир Александрович

Официальные оппоненты доктор исторических наук, профессор

Евсеев Владимир Александрович ГОУ ВПО «Ивановский государственный университет»

кандидат исторических наук, доцент Третьякова Марина Владимировна

ГОУ ВПО «Арзамасский государственный педагогический институт им А П Гайдара»

Ведущая организация: ГОУ ВПО «Нижегородский

государственный педагогический университет»

Защита диссертации состоится «29» января 2010 г в 12 часов 30 минут на заседании диссертационного совета Д 212 062 02 при Ивановском государственном университете по адресу 153025, г Иваново, ул Тимирязева, д 5, ауд 101

С диссертацией можно ознакомиться в библиотеке Ивановского государственного университета

Автореферат разослан «¿^ » декабря 2009 г

Ученый секретарь ( Тюленев В М

диссертационного совета V/

I. ОБЩАЯ ХАРАКТЕРИСТИКА РАБОТЫ

Актуальность темы исследования. Значение королевского двора Франции в истории раннего нового времени сложно переоценить Он являлся своеобразным микрокосмом французского общества, представляя собой единый центр политического, экономического, культурного и социального управления страной, а также был эталоном придворной жизни, которому пытались подражать все европейские дворы, по сравнению с его блеском и пышностью, казавшиеся старомодными и провинциальными Со второй половины XX столетия изучение королевского двора стало одним из ведущих направлений современной медиевистики и истории раннего нового времени В последнее время в исторической науке явственно обозначился поворот к проблематике, которая относится к исследовательским приоритетам обновленной социальной истории и исторической антропологии Основное внимание ученых концентрируется на «человеческой составляющей» двора, в частности, на таких ключевых вопросах и темах, как специфика социальных и личных связей внутри придворного общества, своеобразие ментально-психологического типа вельможи и короля, реалии повседневного быта аристократии, различные аспекты взаимоотношений между придворными Исследования, ведущиеся в этих ракурсах, обеспечивают существенное приращение конкретных знаний по истории двора, позволяют точнее определить этапы и характер развития придворного общества в сравнительно-исторической перспективе, углубляют понимание исторической специфики королевского двора в исследуемый период

Отмеченное направление является одним из наиболее перспективных в современной историографии Однако при всех его достижениях, выразившихся в ряде работ общего и конкретного плана, на этом исследовательском поле остается немало проблем, требующих дальнейшего теоретического осмысления и конкретных изысканий В историографии все еще отсутствуют труды, посвященные изучению комплекса социокультурных, социопсихологических характеристик,

составляющих образ человека двора, что и обуславливает научный интерес к выбранной теме исследования

Объектом данного исследования являются традиции, ценности, ментальные установки придворного общества Франции раннего нового времени

Предмет исследования составляют социокультурные, социопсихологические характеристики и аспекты образа человека двора, рассматриваемые в контексте ценностных ориентации и реальной придворной практики

Цель и задачи исследования. Цель исследования заключается в том, чтобы комплексно и разносторонне изучить совокупность качеств, составляющих образ человека французского двора Для достижения поставленной цели были определены следующие исследовательские задачи

1) выявить специфику социокультурных традиций придворного общества и характерные ценности, определявшие поведение знати,

2) на основе анализа личностных характеристик представителей элиты определить комплекс качеств придворного и короля в системе ценностных ориентации и реальной практике,

3) реконструировать идеальный и реальный образ человека двора в контексте межличностных взаимоотношений при дворе

Хронологические рамки исследования: нижняя граница - конец XVI века - определяется началом формирования двора французских королей из династии Бурбонов, верхняя - конец XVII столетия - завершением его «золотого века» Это время наиболее интенсивных и значимых перемен в сознании, психологии элиты в связи с утверждением светской культуры, укреплением королевской власти, развитием человеческой индивидуальности

Источниковая база исследования. Для исследования был привлечен комплекс разносторонних источников, которые можно разделить на три категории

1 Нарративные. Основную их часть составляют мемуары аристократов и авторов, не имевших благородного происхождения, но хорошо информированных о придворной жизни Воспоминания представляют большую ценность для

изучения поведенческой практики при дворе, личностных особенностей реальных придворных и королей, представлений, взглядов авторов на определенные явления и события Для исследования были отобраны мемуары, в которых писатели уделяли внимание личностным характеристикам придворных персонажей, сценам, повествующим об интригах, аферах, необычном поведении и взаимоотношениях аристократии при дворе Среди таких воспоминаний оказались мемуары-хроники, посвященные политическим событиям, военным кампаниям, событиям придворной жизни, мемуары-автобиографии, дневники, мемуары-поучения, художественные мемуары, литературные портреты

Вторую группу нарративных источников составляют письма придворных и королей Переписка интересна тем, что является неотъемлемой составляющей самих межличностных отношений, и потому способна донести до нас чувства, переживания, особенности взаимоотношений их корреспондентов и адресатов Из-за того, что послания лучше детализируют межличностные взаимосвязи, они становятся важным дополнением к содержанию воспоминаний Учитывая к тому же, что в XVII в послания были приближены к «живому» общению, они по-разному отображают употребление тех или иных лексических единиц Такая особенность источника позволила использовать его не только для изучения придворных взаимосвязей, но и судить о языковой практике, в частности, употреблении слов «amitié», «amour», «famille»

Следующую группу составляют памятники философско-моралистической и художественной литературы - максимы, характеры, размышления, поучения, инструкции, новеллы и романы Они содержат воззрения людей, влиявших на формирование взглядов современников и, в частности, на представления о том, каким должен быть вельможа или король, как должны складываться межличностные взаимоотношения при дворе В большинстве максим, характеров и размышлений превалируют рассуждения о любви и дружбе, о «honnête homme», в меньшей степени в них нашли отражение представления о браке и служебных взаимоотношениях В связи с этим, для изучения идеала придворной семьи использовались

малоизвестное сочинение-поучение «L'honneste manage» Гренайля, «Избранные беседы» мадам Ментенон, «Совет одной знатной даме» С Фенелона, а для реконструкции образца служебных отношений при дворе - «Политическое завещание» кардинала Ришелье и «Инструкции к маркизу Сеньоле» Ж -Б Кольбера

Для изучения ценностных ориентации аристократии привлекалась и художественная литература XVII в , где особый научный интерес представляла позиция писателей по вопросам морали Авторское начало выражалось в отборе и организации материала, в эмоциональном отношении к описываемому, имплицитной оценке происходящего Для решения исследовательских задач интересными оказались- роман М Сюодери «Артамен, или Великий Кир», ее новелла «История и беседа о дружбе», роман М де Лафайет «Принцесса Киевская» и роман С Фенелона «Приключения Телемака, сына Улиссова», в которых нашли отражение представления о настоящей любви и дружбе (у Скюдери и Лафайет), добропорядочных отношениях супругов (у Лафайет), добродетелях королей (у Фенелона)

2 Нормативные. Они были представлены регламентами Генриха III (1585) Важность данного источника обусловлена тем, что представленные в нем нормы были заимствованы королями династии Бурбонов, а значит, закладывали традиции придворной жизни следующего столетия Отметим, что Регламенты - единственные дошедшие до настоящего времени нормативные тексты, по которым можно проследить устройство внутренней жизни двора XVII столетия

3 Словарные. К данной категории относятся словари XVI-XVII вв, в которых отражены смысловые оттенки используемых понятий в исследуемый период Большое значение для данной работы имел «Всеобщий словарь, содержащий все слова французского языка, как древние, так и новые» А Фюретьера Этот источник является бесценным пособием для изучения языка XVII столетия и отвечает ведущим тенденциям развития французского литературного и разговорного языка того времени

Степень научной разработанности темы. Историография проблемы, затрагивающая социокультурное, социально-психологическое своеобразие человека двора, может быть классифицирована по шести разным историографическим направлениям 1) биографические исследования, 2) социальная история, 3) политическая антропология, 4) новая культурная история, 5) тендерная история, 6) интеллектуальная история

Первое направление ориентировано на уяснение неповторимого личностного своеобразия отдельных придворных и монархов Многие биографические работы содержат обширный фактологический материал и ценные наблюдения по конкретным персонажам двора Полная библиография таких исследований включает сотни названий Наиболее известными являются труды П Губера, Ж -П Баблона, Р Кнехта, П П Черкасова, В Н Малова и других

Второе направление представлено социологическими исследованиями, в которых акцент сделан на изучение всего общества или отдельных его групп В таких исследованиях социопсихологическое своеобразие человека двора воспроизводится в комплексе характеристик, присущих аристократам как представителям дворянства, придворного общества В XVIII в - первой половине XX в интерес к французской знати появлялся в основном при исследовании социальной стратификации (работы С Гиделя, Ф Декруа Стуца, В Дюбле, Г Авенеля, Г Ганото), а также изучении экономической, политической, культурной или социальной истории Франции раннего нового времени (труды Ф Вольтера, Б Зеллера, Ж Мишле, Э Лависса) Со второй половины XX в появляется ряд фундаментальных исследований, посвященных придворному обществу (Ж -Ф Сольно», Э Ле Руа Людюри, В В Шишкин, медиевисты научной группы «Власть и общество» под руководством Н А Хачатурян) и дворянству Франции (Э Шалк, А Жуанна, Г Шоссинана-Ногаре, Л А Пименова) Большой вклад в разработку вопросов, касающихся особенностей придворной ментальиости, сущностных характеристик придворного человека, внес Н Элиас в работе «Придворное общество» Основные выводы этого ученого о процессе аристократизации придворной элиты, получившие развитие в

трудах Ж -Ф Сольнона и В В Шишкина, его концепция о модели придворного Старого порядка до сих пор остаются базовыми

Третье направление включает фундаментальный труд Э Канторовича «Два тела короля», который по своей проблематике близок к исследованиям в области политической антропологии Эта работа является одним из первых опытов обобщения представлений о королевской власти и ее сакральной природе, возникших в Западной Европе Э Канторович рассматривает представления о власти в Средневековье, уделяя основное внимание концепту «двух тел» короля До настоящего времени многие медиевисты, в частности, представители научной группы «Власть и общество», проводят опыты реконструкции личностей правителей в русле концепции, предложенной этим ученым

Четвертое направление составляют работы в контексте новой культурной истории, связанные с исследованием повседневной жизни аристократии или отдельных ее аспектов Социопсихологические характеристики человека двора не занимают в данных работах самодовлеющего места, о них говорится в контексте изучения проблемы, которую можно условно определить как «мир французского аристократа раннего нового времени» Попытку разносторонне осветить жизнь французской элиты при дворе предприняли Ж Ленотр, Э Мань, Ф Эрланже, Ф Блюш, чьи труды имеют скорее популярный, нежели научный характер Наиболее позитивные результаты достигнуты в изучении отдельных сфер частной жизни знати Проблеме семейных взаимоотношений уделено внимание в работах Н Элиаса, Ф Арьеса, Н 3 Девис, дружеских и любовных - в трудах Ж -М Констана, М Эмара, А Жуанны, Ш Кеттеринг, Ж -М Пелуса, Ш Морле-Шантала, А В Стоговой, усилия Р Мунье, И Дюрана, А Жуанны, Ш Кеттеринг, Р Хардинга, В Бейка, Ж -М Констана были сосредоточены на изучении патронажных связей Ценные наблюдения, касающиеся своеобразия дружбы, любви, семьи в аристократическом обществе, содержатся в труде Д Дыоальда

Пятое направление связано с развитием изучаемой проблематики в области тендерной истории Внимание историков сосредоточено вокруг образа придворной дамы Тематические

аспекты в контексте данной проблематики разноплановы и пока единичны Уникальным является труд Г Шоссинана-Ногаре, в котором автор воссоздает емкий и неоднозначный образ фаворитки и королевы XVI-XVIII вв Единственным на сегодняшний момент является исследование американской исследовательницы Э Шапко, посвященное изучению восприятия образа «honnête femme» в аристократических кругах по роману мадам де Лафайет «Принцесса Клевская» Определенный интерес у медиевистов (В Гибсон, К Гриммер, П Дармон, Ж-М Констан) наблюдается в изучении роли придворных дам в жизни французского двора XVII столетия

Шестое направление составляют исследования, в которых вопрос социально-психологического своеобразия аристократа затронут в традициях интеллектуальной истории Сквозь призму индивидуальных представлений интеллектуалов конца XVI-XVII вв - Фаре, Кастильоне, Грасиана - M Магенди и Э Бюри реконструируют и осмысливают популярный в XVII столетии образец «honnête homme» Они детально исследуют вопрос о причинах появления такого образца и являются авторами т н концепций «l'honnêteté». Изучением проблемы взаимосвязи понятия «honnête homme» с представлениями мыслителей XVIII-XIX вв об идеальном подданном эпохи Просвещения и Романтизма занимались историки Д Стантон и Ж -П Дане Модели поведения и добродетели, на которые должны были ориентироваться монархи на рубеже Средневековья и Нового времени, по материалам сочинений Ф де Коммина, Ж Бодена и А -Ж Ришелье изучала А А Мироненко, феномену дружбы XVII столетия по произведениям французских интеллектуалов (герцога Ларошфуко, мадам Лафайет, мадам Скюдери) уделяла внимание А В Стогова, то, как посредством текстов современники Людовика XIV конструировали определенный образ жизни, одновременно становившийся и образом в литературе, изучалось M С Неклюдовой

Оценивая значительные достижения западной и отечественной историографии следует отметить, что тема социокультурного, социально-психологического своеобразия человека двора еще не получила специальной разработки, а если и затрагивалась, то преимущественно в контексте изучения

придворного общества, дворянства или различных сторон повседневной жизни знати

Методологической основой диссертации является комплексный подход, сочетающий элементы макро- и микроанализа Микроанализ требовался для осмысления конкретных придворных практик, личностных особенностей отдельных персонажей, индивидуальных представлений, чтобы затем на основе проведенных микроисследований реконструировались образ человека двора Макроанализ использовался для изучения социокультурных традиций придворного общества и выявления факторов, которые обуславливали, ограничивали, направляли поведенческие практики аристократии В исследовании применялись также принципы объективности и историзма, являющиеся универсальными методами научного познания Данные принципы воплощаются в совокупности общенаучных и специальных методов и приемов исследования, в частности в использовании методов источниковедческого, историко-филологического, историко-критического анализа, применяемых при изучении личностных характеристик аристократов и особенностей межличностных взаимоотношений при дворе, а также сравнительно-исторического анализа при сопоставлении образцов с индивидуальными характеристиками представителей знати

Научная новизна исследования заключается в том, оно представляет собой, по сути, первую попытку применить новый подход к реконструкции образа человека двора, суть которого заключается в комплексном сопоставлении идеального и реального образа французского придворного Кроме того, для исследования были выбраны наименее освещенные в историографии проблемы (специфика служебных, любовных, дружеских взаимоотношений при дворе, идеальные образы вельмож и королей в системе ценностных ориентаций), изучение которых на основе анализа совокупности источников позволило по-новому рассмотреть вопрос о придворной идентичности аристократа, показать, что модель придворного, монарха не сводилась к когерентной системе характеристик, в ней имело место и другое измерение, которое эволюционировало и не

всегда могло быть предугадано По некоторым вопросам, которые были затронуты в научной литературе (касающиеся отдельных характеристик придворного аристократа, понятия «honnête homme»), высказаны точки зрения, либо существенно отличающиеся от имеющихся, либо уточняющие ранее сформулированные выводы Автор отходит от функционалистского объяснения, при котором все поступки представителя элиты двора могут быть квалифицированы исходя из представлений о социальной иерархии

Основные положения диссертанин, выносимые на защиту:

• В конце XVI-XVII вв придворная идентичность светского человека не имела строго определенных характеристик, а поэтому его социально-психологическое своеобразие не может иметь функционалистского объяснения, при котором все поступки людей квалифицируются исходя из представлений о социальной иерархии И в системе ценностных ориентации, и в реальной практике двора существовали разные типы аристократических персон Комплекс образцов придворного и короля основывался на понятии «honnête homme» и включал модели поведения и добродетели, требующиеся от монархов, персонифицированные образцы вельмож В придворной жизни представители элиты демонстрировали многообразие стратегий поведения и личностных качеств

• Культурные и политические перемены во Франции в конце XVI-XVII вв привели к серьезной трансформации социально-психологических характеристик, составляющих образ представителя элиты двора В контексте ценностных ориентации, развивались представления о деловых и человеческих качествах аристократа кроме таланта ему требовались специальные знания в конкретной области управления государством, в семье следовало проявлять себя верным супругом и заботливым родителем, в любви и дружбе - быть духовно развитым человеком В придворной практике знать постепенно отказывалась от старых привычек военные нравы элиты сменялись светскими, формально придворные дамы продолжали жить традициями, унаследованными от предшествующих эпох,

определяя для себя второстепенную роль по сравнению с мужчиной, но опосредованно наравне с придворными-мужчинами участвовали в политических делах, рассуждали на разные философские темы

• Несмотря на расхождения, которые возникали в системе ценностных ориентации, между образцами и индивидуальными практиками, придворными традициями и конкретным поведением отдельных представителей знати, двор как социальное образование сохранял свое внутреннее единство, благодаря воспроизводству традиционных для придворных обществ системы ценностей, в рамках которой индивидуальный стиль жизни при дворе не поощрялся

Практическая значимость работы заключается в том, что ее материалы могут быть использованы для научной разработки различных проблем, связанных с историей королевского двора, французской элиты в раннее новое время, а также для подготовки и чтения общих и специальных курсов, семинаров по истории позднего Средневековья и раннего нового времени

Апробация работы. Диссертация обсуждалась по отдельным разделам и полностью на заседании кафедры истории древнего мира и средних веков исторического факультета ННГУ Результаты исследования были также представлены в докладах на всероссийских и межвузовских конференциях, в том числе чтениях памяти проф Н П Соколова (ННГУ, 2007, 2009), Курбатовских чтениях (СПбГУ, 2006), конференции молодых ученых памяти проф В Ф Семенова (МПГУ, 2007), конференции «Дискуссионные вопросы российской и всемирной истории» (АГПИ, 2006), а также в ряде публикаций

Структура диссертации соответствует целям и задачам исследования и состоит из введения, двух глав, заключения, списка использованных источников и литературы

II. ОСНОВНОЕ СОДЕРЖАНИЕ РАБОТЫ

Во введении обосновывается выбор и актуальность темы диссертации, определяются хронологические рамки работы, цель и задачи, объект и предмет исследования, дается обзор источников и историографии, определятся методологическая

основа диссертации, ее научная новизна, содержатся сведения о структуре диссертации

В первой главе «Человек двора историко-психологический портрет» анализируются представления о придворных и королях как образцовых и реальных субъектах во взаимосвязи с исследованием специфики придворной жизни конца ХУ1-ХУП вв

В первом параграфе освещены особенности организации придворной жизни при первых королях династии Бурбонов С конца XVI и до начала XVIII столетия из-за изменений в составе придворного общества, укрепления королевской власти, личных предпочтений монархов социокультурные традиции двора значительно эволюционировали, что отразилось на психологии элиты Рыцарское сознание постепенно сменялось у знати восприятием себя в качестве придворных Из аристократии, которую отличали военные нравы и привычки, сформировалась церемониальная, «замиренная» элита Тем самым, соответствующий тезис Н Элиаса относительно эволюции придворного общества во Франции раннего нового времени нашел подтверждение в данной работе на конкретном историческом материале Вместе с тем, подчеркивается, что социокультурная трансформация двора не привела к появлению кардинально-обновленного общества В жизни придворного социума на протяжении исследуемого периода в большей или меньшей степени обнаруживается противоречивое сочетание хороших манер с грубостью и эмоциональной невыдержанностью знати Кроме того, несмотря на перемены в придворных традициях, элита сохраняла важные для нее моральные принципы При выявлении мотивов, которыми руководствовалась знать в своих поступках, обнаруживаются характерные черты дворянской менталыюсти Немаловажное значение для аристократии по-прежнему имели представления о чести, находившие выражение в стремлении к влиянию и уважению Кроме этого, специфика придворного этоса в конце ХУ1-ХУП вв определялась и желанием знати получить от предпринимаемых действий определенную личную выгоду

Во втором параграфе реконструируются и сравниваются идеальные и реальные образы придворных Одним из наиболее

распространенных примеров для подражания в XVII в. являлся образец «honnête homme», заимствованный аристократией из буржуазных кругов и приспособленный к соревновательному духу придворной реальности Из рассмотренных свидетельств моралистов и мемуаристов о понятии «honnête homme» выясняется, что единой его трактовки не существовало Социальные качества, поведение и психология «honnête homme» оценивались интеллектуалами в разных моральных категориях Тендерный анализ позволил выявить различия в воззрениях тех, кто интерпретировал понятие «honnête homme», и выделить разновидности образца Писатели-мужчины делали акцент на человеческих добродетелях, женщины - уделяли внимание не только моральным качествам, но и облику, заслугам человека «Honnête homme» составлял образец «honnête femme», который являл собой эталон порядочной, верной жены и женщины, и «honnête homme» - более многогранный образ, основанный на всевозможных моральных добродетелях у мужчин Наличие абстрактных образцов, не исключало того, что примером для подражания мог становиться и конкретный придворный Несмотря на то, что персонифицированные образцы несли в себе яркий отпечаток индивидуальности людей и складывались из качеств, присущих тем вельможам, с которых брали пример, в каждом из таких образцов основополагающими являлись те черты характера, которые помогали их обладателям добиваться влияния при дворе, но которые не всегда совпадали с качествами «honnête homme» Посредством сравнительного анализа продемонстрировано, что воззрения о том, каким должен быть вельможа, слабо соотносились с реальностью В источниках можно обнаружить многообразие индивидуальных «стратегий» поведения вельмож Личности конкретных придворных были гораздо сложнее предполагаемых, поскольку в представлениях не учитывался контекст происходящего

Третий параграф посвящен изучению идеальных и реальных образов королевской персоны Для реконструкции идеального образа монарха анализируются представления апологета и критика абсолютизма - Людовика XIV и Фенелона - о добродетелях, которыми должен был обладать король Показаны их общие идеи и

расхождения в воззрениях Высказывается предположение о том, что выявленные разночтения в позициях Фенелона и Короля-Солнца являются свидетельством, скорее, не необычного сосуществования противоположных суждений, а постепенного и едва заметного перехода от одной формы восприятия королевской особы, представленной в воззрениях Короля-Солнца, к другой -фенелоновской Особенности реального образа монарха реконструируются на основе анализа личностных особенностей первых королей из династии Бурбонов Генриха IV, Людовика ХШ и Людовика XIV С помощью сравнительного анализа выявляются сходства и различия между реальными и идеальными образами монархов Делается вывод о том, что Генрих IV имел много общего с образом «доброго короля», Людовик XIV - с «абсолютным, стремящимся к славе монархом» Личности Людовика ХП1 были присущи лишь отдельные качества образцового государя (разумность и терпеливость) Расхождений между реальными и идеальными образами королей было гораздо больше В противовес представлениям о том, каким должен быть монарх, Генрих IV порой забывал об общественном долге, Людовик ХП1 обладал многими недостойными для государя качествами (зависть, жестокость, слабость характера), Людовик XIV оказался неравнодушным к собственной славе, что не давало расслышать ему в речах своих подданных лесть, хитрость, т е быть более осторожным и рассудительным Таким образом, имея разносторонний взгляд на королевскую персону, было получено многомерное представление о ней и видение ее в реальности

Вторая глава «Человек в контексте межличностных взаимоотношений при дворе» посвящена анализу комплекса представлений об определенных формах межличностных взаимосвязей при дворе

В первом параграфе определяются формы существовавших при дворе взаимоотношений между вельможами, королями и придворными Выявляется четыре их вида служебные (подвидом являлись патронажные связи), семейные, любовные и дружеские Каждому типу отношений дается общая краткая характеристика и предлагается их классификация с учетом той меры уважения и почтения, на которые мог рассчитывать аристократ благодаря им

Второй параграф содержит анализ и сравнение образцов и реальных практик служебных взаимоотношений при дворе Находящийся в распоряжении материал для изучения идеальных моделей таких взаимосвязей невелик На основе «Политического завещания» кардинала Ришелье и «Инструкций к маркизу Сеньоле» Кольбера реконструируется комплекс компонентов, составлявших образец служебных взаимоотношений С этой целью последовательно рассматриваются представления кардинала и генерального контролера финансов о ценностях, качествах, поведении идеального придворного офисье Изучение специфики служебных отношений в контексте придворной практики проводится в разных ракурсах детально разбирается вопрос о том, как складывались такие взаимоотношения между первыми королями из династии Бурбонов и вельможами, между придворными

Из проанализированных свидетельств источников заключается, что в конце XVI-XVII вв происходит поступательная эволюция представлений о служебных взаимоотношениях при дворе Со второй половины XVII в от их участников требуются не только христианские, моральные, верноподданнические добродетели, но и профессиональные качества, такие отношения все больше начинают взаимосвязываться с понятием «honnête homme» В придворной практике служебные взаимоотношения также переходят в стадию трансформации По мере укрепления королевской власти феодальные традиции в отношениях между правителем и аристократами сменялись системой королевского диктата Неотъемлемыми характеристиками придворных являлись дисциплинированность, самоконтроль, самопринуждение, компетентность, монарх перестал рассматриваться как «первый среди знатных» (данный порядок сменило понимание места короля как главы государства) Однако по-прежнему сохранялось значение личных связей, что свидетельствует о слабой развитости служебной сферы и существовании т н «служебной приватности»

Третий параграф призван раскрыть смысловые особенности понятия «семьи» и выявить своеобразие эмоциональных (и рациональных) контактов в этом «отсеке» частной жизни в

системе ценностных ориентаций и в реальной практике Внимание уделяется матримониальным традициям знати, а также разным аспектам родственных отношений между супругами, родителями и детьми, близкими родственниками В исследуемый период наблюдается процесс трансформации семейных ценностей Представления о семье начинают взаимосвязываться с понятием «honnête homme», в обязанности аристократов, как родителей, входит не только рождение, но и воспитание своих детей, усложняются функции и повышается статус женщины в семье В отношении практики семейных взаимосвязей при дворе отмечается, что она слабо увязывалась с представлениями, но по мере развития и утверждения нравственных ценностей в обществе шла подготовка к насаждению новых традиций, стереотипов семейной жизни, которые ярко проявятся в следующем столетии

В четвертом параграфе изучается специфика дружеских и любовных взаимосвязей при дворе Как и в предшествующих двух параграфах, специальное внимание уделяется выявлению и сопоставлению идеальной и реальной модели таких отношений Анализ воззрений об истинной любви и дружбе показал, что в конце XVI—XVII вв восприятие таких отношений было подчинено высоким нравственным представлениям В исследуемый период любовь и дружба стали чаще упоминаться совместно с понятием «honnête homme», причем считалось, что как духовные взаимоотношения, они могли возникнуть лишь после того, как межличностная связь переставала быть чувственным (физическим) влечением, социальной обязанностью или результатом рационального расчета Вместе с тем показано, что представления об истинной дружбе и любви не были едиными, а в исследуемый период находились на стадии многоплановой эволюции в связи с неоднозначным пониманием «любви», «дружбы» в аристократических кругах и восприятием полов друг другом в контексте таких отношений Что же касается повседневной практики любовных и дружеских связей при дворе, то следует отметить многоликость их проявления и отсутствие влияния на них тендерных различий аристократов

В заключении сформулированы основные выводы диссертации

• В конце XVI-XVII вв оформилась целая система представлений о качествах, которыми должен был обладать человек двора Не являясь иерархически-унифицированной, она находит выражение в понятиях «honnête homme», образцах поведения и добродетелях, предназначенных для монархов, персонифицированных образцах придворных «Honnête homme» являлся нравственным концептом, однако определенной его интерпретации в исследуемый период еще не появилось Персонифицированные образцы придворных несли в себе яркий отпечаток индивидуальности людей и складывались из качеств, которые помогали добиваться влияния при дворе, но которые не всегда совпадали с нормативными характеристиками «honnête homme» В отношении королевской персоны мнения апологетов и критиков абсолютизма совпадали в том, что государь должен был обладать гражданскими добродетелями и знать «ремесло монарха», но расходились в вопросе о моральных добродетелях правителя Несмотря на различия, все упомянутые образцы объединяло то, что они были ориентированы на воспроизводство традиций придворной жизни

• Существование представлений о том, каким должен быть человек двора, не становилось препятствием для проявления знатью своей индивидуальности в поступках и манерах поведения Однако желание действовать вопреки установленным нормам поведения не было для аристократа самоцелью, а являлось результатом постоянного соперничества элиты за влияние и уважение при дворе, королевские милости Комплекс качеств, составляющий реальный образ человека двора, не являлся когерентной системой Этот образ невозможно смоделировать исключительно исходя из личностных характеристик или из набора мотивов представителей знати Придворное общество отличалось исключительной вариативностью внутренней организации каждого индивида, изменчивостью его социопсихологических качеств, бесконечным многообразием его жизненных обстоятельств

• Придворная идентичность светского человека не была чем-то раз и навсегда заданным В придворной практике военные нравы и привычки постепенно сменялись светскими,

знать постоянно вырабатывала новые «стратегии» и модели поведения В системе ценностных ориентации развивались представления о деловых и человеческих качествах придворного и монарха Со второй половины XVII столетия, кроме таланта, аристократу требовались специальные знания в конкретной сфере государственного управления, в семье ему следовало проявлять себя верным супругом и заботливым родителем, в любви и дружбе - быть духовно развитым человеком Серьезные изменения происходили в представлениях о светской даме и ее роли в придворном обществе Признавалась важность деятельного участия женщины в воспитании детей, укреплении семьи, насыщенности эмоционального мира дамы для развития любовных взаимоотношений

• Проведенное исследование дополняет существующие в историографии представления о королевском дворе раннего нового времени На основании того, что в исследуемый период сохранялась традиционная для придворных обществ система ценностей, не поощрялся индивидуальный стиль жизни при дворе, хотя отклонения от его традиций были частым явлением, можно говорить, что двор как социальное образование в конце XVI-XVII вв обладал внутренним единством, несмотря на внешне сложный и противоречивый образ аристократа

III. ОСНОВНЫЕ ПОЛОЖЕНИЯ ДИССЕРТАЦИИ

ОТРАЖЕНЫ В СЛЕДУЮЩИХ ПУБЛИКАЦИЯХ:

1. Хохлова Ю.С. «Honnête homme et honnête femme» (французские моралисты и мемуаристы о добродетельных придворных XVII века) // Научные ведомости Белгородского государственного университета. Сер. История. Политология. Экономика. Информатика. Вып. 9. Белгород, 2009. № 1 (56) С. 45-55. (0,5 п.л.).

2 Хохлова 10 С Сен-Симон об особенностях придворной жизни во Франции эпохи Филиппа II Орлеанского // Вестник научного студенческого общества исторического факультета Вып 4 Арзамас АГПИ, 2005 С 39-42 (0,3 п л )

3 Хохлова ЮС О тенденциях изучения французской придворной жизни XVI-XVII вв в отечественной и зарубежной

историографии // Труды Нижегор гос тех ун-та им Р Е Алексеева Теоретические и прикладные вопросы вузовской науки история, философия, экономика, социальная политология, лингвистика, PR, документоведение Нижний Новгород НГТУ, 2006 Т 58 С 77-82 (0,4пл)

4 Хохлова ЮС К вопросу о характере взаимоотношений при королевском дворе Франции XVI-XVII вв // Курбатовские чтения Материалы ежегодной межвузовской конференции по истории и культуре Средних веков и Раннего нового времени

2006 год, апрель-ноябрь СПб. СПбГУ, 2006 С 41-42 (0,2 п л )

5 Хохлова ЮС К вопросу о характере взаимоотношений при королевском дворе Франции XVI-XVII вв // Из истории и культуры Средних веков и Раннего нового времени СПб СПбГУ, 2007 С 63-72 (0,5 п л )

6 Хохлова ЮС К вопросу об идеалах французской придворной элиты во второй половине XVII века (по «Мемуарам» кардинала де Реца) // Вестник Нижегородского университета им H И Лобачевского Нижний Новгород ННГУ,

2007 №4 С 126-130 (0,3 п л)

7 Хохлова ЮС К вопросу о характере взаимоотношений при королевском дворе Франции XVI-XVII вв // Материалы всероссийской научной конференции X Чтения памяти профессора Николая Петровича Соколова 17-18 ноября 2006 г / Под ред А В Махлаюка Нижний Новгород ННГУ, 2007 С 157-161 (0,2 п л )

Подписано в печать 18 12 2009 г Формат 60x84 1/16 Бумага офсетная Печать офсетная Уел печ л 1 Заказ №692 Тираж 100 экз

Отпечатано с готового оригинал-макета в типографии Нижегородского госунивсрситета им Н И Лобачевского 603000, г Нижний Новгород, ул Б Покровская, 37

Оглавление научной работы автор диссертации — кандидата исторических наук Хохлова, Юлия Сергеевна

Введение.

Глава I. Человек двора: историко-психологический портрет.

1.1. Придворное общество первых Бурбонов.

1.2. Придворный индивид: образцы и реальность.

1.3. Король: идеальные и реальные образы монарших персон.

Глава II. Человек в контексте межличностных взаимоотношений при дворе.

ПЛ. Формы взаимоотношений при дворе.

11.2. Служебные взаимоотношения.

11.3. Семейные взаимоотношения.

И.4. Дружеские и любовные связи.

Введение диссертации2009 год, автореферат по истории, Хохлова, Юлия Сергеевна

В западноевропейской истории раннего нового времени трудно переоценить уникальность и значимость такого общественного института как королевский двор Франции. Постепенно фокусируя на себе все сферы жизни, - превращаясь одновременно в политический, экономический, социальный и культурный центр страны, - со второй половины XVII столетия он стал единственным высшим органом управления государством, оплотом патронажа и клиентелы, эталоном придворной жизни, которому пытались подражать все европейские дворы, по сравнению с его блеском и пышностью, казавшиеся старомодными и провинциальными1. По сути, двор Франции в раннее новое время представлял собой своеобразный «микрокосм»2 общества, что характеризует его как достаточно сложный и многогранный феномен. В связи с этим, история французского двора была и остается в центре внимания историков. Её изучение стало одним из ведущих направлений современной медиевистики и истории раннего нового времени. Сегодня достигнуто многое по ряду ключевых вопросов, касающихся устройства, функционирования, роли двора как политического, социального, экономического и культурного образования. В последнее время в исторической науке обозначился поворот к проблематике, которая относится к исследовательским приоритетам обновленной социальной истории и исторической антропологии. Основное внимание ученых концентрируется на «человеческой составляющей» двора и, в частности, на таких ключевых вопросах и темах, как специфика социальных и личных связей внутри придворного общества, своеобразие ментально-психологического типа

1 Ивонина Л.И. Французские министры XVII века и их богатства // Новая и новейшая история. 2006. № 6.: [сайт]. URL: http://vivovoco.rsl.ru/VV/JOURNAL/NEWHlST/WEALTH.HTM (дата обращения: 16.11.2008).

2 Хачатурян H.A. Запретный плод. или новая жизнь монаршего двора в отечественной медиевистике // Двор монарха в средневековой Европе: явление, модель, среда / Под ред. H.A. Хачатурян. Вып. I. М.; СПб., 2001. С. 19. человека двора3, реалии повседневного быта аристократии, различные аспекты взаимоотношений между придворными. Исследования, ведущиеся в этих ракурсах, обеспечивают существенное приращение конкретных знаний по истории двора, позволяют точнее определить этапы и характер развития придворного общества в сравнительно-исторической перспективе, углубляют понимание исторической специфики королевского двора в исследуемый период.

Отмеченное направление, безусловно, является одним из наиболее перспективных в современной историографии. Однако при всех его достижениях, выразившихся в ряде работ общего и конкретного плана, на

3 Следует в самом начале пояснить использование именно определения «человек» двора, и выяснить, как оно соотносится с такими терминами как «индивид», «личность», «индивидуальность», «персона». Среди историков в отношении употребления и, соответственно, интерпретации всех названных определений до сих пор существует острая дискуссия и разноголосица. (О содержании этой дискуссии см.: Одиссей. Человек в истории. 1990. М., 1990. С. 6-75.), Такая полемика сильно мешает определиться с тем, что есть личность, индивид, индивидуальность или персона, каждый её участник по-своему прав. Но в свое время ЮЛ. Бессмертный и А.Я. Гуревич заметили, что прежде чем оперировать теми или иными понятиями, историку надлежит рассмотреть, какой смысл они имели в изучаемый период. Представляется важным выяснить то, в каких сочетаниях, случаях эти термины употреблялись и использовались ли они вообще в речи людей? В противном случае, велика вероятность оперировать анахронизмами. В словаре А. Фюретьера (1690), который по количеству дефиниций, как правило, превосходит другие словари XVII столетия, для обозначения «индивид», «личность», «индивидуальность», «персона», по всей видимости, служат три термина: «individu», «personne», «homme». Термин «individu» определяется как: 1. Представитель рода/вида/группы или то, что не может быть поделено; 2. Так говорили о человеке, над которым насмехались; 3. Термин использовался с богословскими понятиями женского рода (например, individu Trinité (f.) - Троица). Термин «personne» интерпретируется как: 1. Индивид мужского или женского пола; 2. Термин используется в богословии; 3. Так называет себя судья; 4. Никто, кем бы ни был; 5. Употребляют как часть грамматической конструкции; 6. Употребляется в сочетании со словом roi - personne du Roi - и означает «король». Хотелось бы отметить, что в источниках «personne» используется довольно часто, но только по отношению к конкретному лицу, чтобы постоянно не употреблять его имени. Понятие «homme» включает: 1. Разумное существо (в философии, морали) [в русском языке это определение к понятию «человек». - Ю.Х.]; 2. Природное тело (в медицине); 3. Противоположность женщины [т.е. используется в значении «мужчина». - Ю.Х.]; 4. Так говорят о себе те, кто достиг возраста мужественности, начиная от 30 до 50 или 60; 5. Термин заимствуется в отношении каждого individu; 6. Используется для обозначения положения/состояния, качеств (например, galant homme - порядочный человек, homme de robe - адвокат); 7. Термин используют относительно, говоря о зависимости одного по отношению к другому (например, l'homme du roi); 8. Термин используется в судебной практике; 9. Понятие, часто употребляемое в пословицах и поговорках.

В целом, понятия «individu», «personne», «homme», которыми пользовались французы XVII столетия, достаточно определенны; как и следовало ожидать, они слабо увязываются с «языком» современного человека и оттого с трудом могут восприниматься нашим сознанием. Говоря о качествах индивида, мы, скорее всего, употребим понятие «личность» [кого-то], для нас это слово будет более естественно звучать в речи. Француз XVII в., употребит слово «homme» («человек»), так как именно оно, и никакое другое, не связывалось в его сознании с психологическими особенностями индивида. Во избежание анахронизмов мы сочли, что, обращаясь к истории Франции раннего нового времени, целесообразнее оперировать понятием «человек», а не «личность» При этом, отдельно в отношении короля уместно использовать термин «personne», поскольку выражение «персона короля» являлось устойчивой единицей речи в XVII столетии. Что качается придворных, то, наверное, не будет ошибкой употребление словосочетания «придворный индивид», под которым, исходя из определения «individu», следует понимать представителя двора, не включая в это понятие персону монарха. этом исследовательском поле остается немало проблем, требующих дальнейшего теоретического осмысления и конкретных изысканий, обобщения результатов, полученных в изучении отдельных аспектов. В историографии все ещё отсутствуют труды, посвященные исследованию комплекса социокультурных, социопсихологических характеристик, составляющих образ человека двора, что и обуславливает научный интерес к выбранной теме исследования.

Хронологические рамки исследования: нижняя граница - конец XVI в. - определяется началом формирования двора королей из династии Бурбонов; верхняя - конец XVII столетия - завершением его «золотого века». Это время наиболее интенсивных и значительных перемен в сознании, психологии французской элиты. На этот период приходится развитие светской культуры, укрепление королевской власти, а вместе с тем, как отмечают многие историки, «Запад увидел рождение нового человека, заново осознававшего себя самого и свою свободу, любознательного ко всему, что касается мира, уверенного в собственных суждениях. влюбленного в классическую древность. убежденного в способности своего ума постигать природу и подчинять её себе»4.

Степень научной разработанности темы. Историография по теме исследования обладает рядом особенностей концептуального и методологического характера, позволяющих видеть в её развитии то ослабевающую, то усиливающуюся преемственность. С XVIII в. и до конца XX в. активно использовались два подхода: биографический и социологический. При первом подходе внимание ученых сосредоточено на личностных характеристиках французских придворных и монархов конца XVI-XVII вв.5. В середине XX в. концептуальная сторона таких

4 Репина Л.П., Зверева В.В., Парамонова М.Ю. История исторического знания. Пособие для вузов. М., 2004. С. 124-125.

3 Полная библиография подобных исследований включает в себя сотни названий, поэтому ограничимся упоминанием наиболее известных трудов: Губер П. Мазарини. М., 2000.; Баблон Ж.-П. Генрих

IV. Ростов-на-Дону, 1999.; Barbiche В. Sully. Р., 1999.; Chevallier P. Louis XIII. Р., 1973.; Dethan G. Gaston d'Orléans, conspirateur et prince charmant. P., 1959.; Duchene R. Ninon de Lenclos. La courtisane du Grand Siècle. P., 1984.; Melchior-Bonnet B. La Grande Mademoiselle. P., 1985.; Meyer J. Colbert. P., 1981. исследований обогащается, проявляясь в стремлении ученых изучать особенности исторического времени, в которое жил тот или иной персонаж. Картинами социальной жизни Франции второй половины XVII столетия наполнена монография Ф. Блюша «Людовик XIV»6. Автор не просто описывает жизнь великого монарха, а раскрывает её особенности, учитывая культурно-исторический контекст. Другими примерами подобной исследовательской практики являются работы Р. Кнехта7 и П.П. Черкасова8, посвященные кардиналу Ришелье, а также труд В.Н. Малова9, посвященный интенданту финансов Кольберу. В 80-90-е годы XX столетия произошло очередное обновление методологии биографических исследований. Сформировался подход, названный Л.П. Репиной «персональным», при котором «личная жизнь и судьбы отдельных исторических индивидов используются для прояснения социального контекста»10. В отечественной историографии в рамках данной исследовательской практики написана коллективная монография - «От «истории одной жизни» к «персональной истории»»11. Содержащиеся в ней работы представляют интерес в качестве образцов оригинального подхода к изучению конкретных^ исторических личностей.

Другим научным подходом является социологический анализ, при котором образ человека двора реконструирован опосредованно, через социум. С XVIII в. и до начала XX в. изучение французской знати раннего нового времени в основном становилось частью исследования социальной

1 9 стратификации , неотъемлемой экономической, политической, культурной или социальной составляющей «национальной» истории определенного

6 Блюш Ф. Людовик XIV. М., 1998.

7 Кнехт Р.-Дж. Ришелье. Ростов-на-Дону, 1997.

8 Черкасов П.П. Кардинал Ришелье. М., 1990.; Черкасов П.П. Кардинал Ришелье: Портрет государственного деятеля. М., 2002.

9 Малов В.Н. Ж.-Б. Кольбер: Абсолютистская бюрократия и французское общество. М., 1999.

10 Репина 'Л.П. От «истории одной жизни» к «персональной истории» // История через личность: историческая биография сегодня / Под ред. Л.П. Репиной. М., 2005. С. 56.

11 История через личность: историческая биография сегодня / Под ред. Л.П. Репиной. М., 2005.

12 Gidel С. Les français du XVIIе siècle. P., 1872.; Decrue de Stoutz F. La cour de France et la société au XVIème siècle. Genève, 1978.; Du Bled V. La société française du XVIe siècle au XXe siècle. P., 1900-1913.; Avenel G. La noblesse française sous Richelieu. Étude d'histoire social. P., 1901.; Ганото Г. Франция перед Ришелье. M., 1903. периода13. Среди работ этого времени можно выделить труды Э. Бартелеми14, В. Кузена15, В. Дюбле16, Ш. Ливэ17, занимавшихся изучением культурного наследия Франции, в частности, литературным творчеством прециозников18. Историки уделяли основное внимание причинам формирования «нового типа» человека двора в XVII столетии и влиянию роли творчества прециозников на манеры поведения и культуру общения придворных. Во второй половине XX в. в том же исследовательском ключе проводили свою работу историки М. Мэтрэ19 и Г. Монгредье20.

Много внимания уделил изучению французской придворной аристократии раннего нового времени немецкий социолог Н. Элиас. В монографии «Придворное общество»21, написанной в 40-е годы XX в., им было высказано несколько важных тезисов. Первый заключается в том, что определяющее значение на личностные особенности вельмож и монархов имели традиции двора. Следующий тезис касается ценностных установок и поведения придворного. Ученый полагал, что в эпоху Людовика XIV жизненно необходимым для аристократа было обладать расчетливым умом, стремлением к престижу, искусством общения и наблюдения. Ещё одно положение в его работе сводится к тому, что в придворном обществе в течении ХУ1-ХУИ вв. происходили серьезные процессы социопсихологического характера, связанные с самопринуждением знати к

13 Voltaire F.M.A. La siècle de Louis XIV: en 2 t. // Œuvres de Voltaire: en 46 t. / Préfaces, avertissements, notes, etc. par M. Beuchot. P., 1830. T. 19-20.; Zeller B. Richelieu et les ministres de Louis XIII de 1621 à 1624. P., 1880.; Michelet J. Histoire de France: en 19 t. P., 1876-1877.; Lavisse E. Histoire de France: en 71. P., 1911.

14 Barthélémy É. De la société précieuse et de la société honnête au XVIIe siècle // Les amis de la marquise de Sablé. Recueil de letters / Annotées et précédées d'une introduction historique sur la société précieuse au XVIIe siècle par É. de Barthélémy. P., 1865. P. 1-74.

15 Cousin V. La société français au XVIIe siècle d'après le Grand Cyrus de MIle de Scudéry. P., 1858.

16 Du Bled V. La société, les femmes au XVIe siècle, le roman de l'Astrée, la cour de Henri IV, l'hôtel de Rambouillet, les amis du cardinal de Richelieu, la société et Port-Royal // Du Bled V. La société française du XVIe siècle au XXe siècle. P., 1900.

17 Livet Ch.-L. Précieux et précieuses : caractères et moeurs littéraires du XVIIe siècle. 4e éd. P., 1895.

18 Прециозники - представители буржуазно-дворянской среды, культивировавшие искусство утонченного светского досуга, интеллектуальных бесед на различные темы. Они (наиболее яркими представителями преционизма были М. Скюдери, П. Пелиссон, И. Бенсерад и другие) стремились облагородить нравы общества, огрубевшего в военных перипетиях Фронды (1648-1653), откровенно презирали все буржуазное, установили моду на чтение романов.

19 Maître M. Les précieuses. Naissance des femmes de lettres en France au XVIIe siècle. P., 1999.

20 Mongrédien G. Madeleine de Scudéry et son salon. P., 1946.

21 Элиас H. Придворное общество: Исследование по социологии короля и придворной аристократии, с Введением: Социология и история. М., 2002. мирному общению вместо дуэлей и формированием «цивилизованных» нравов. Благодаря таким изменениям, как полагает Н. Элиас, придворных-рыцарей сменила придворная аристократия.

Несмотря на очевидное новаторство в изучении королевского двора как социального института, модель придворного у Н. Элиаса статична. Она сводится к замкнутой системе характерных для неё признаков и отношений, в ней нет места другому измерению, которое постоянно эволюционирует и не может быть предугадано. Но, тем не менее, выводы этого ученого до сих пор остаются базовыми в представлении о французском придворном раннего нового времени и способствуют пониманию процесса аристократизации элиты. Концепция Н. Элиаса оказала сильное влияние на труды других ученых. На её основе американский историк Р. Мушанбле сформулировал один из основных своих тезисов: «цивилизация нравов», выражавшаяся в расширении контроля над аффектами, определила сущность европейской цивилизации **. Монография Н. Элиаса значительно повлияла на развитие новых исследовательских ракурсов в западной и отечественной медиевистике. Ключевой темой, в рамках которой проводится изучение представителей французской аристократии, стал феномен двора.

В 1987 году выходит в свет монографии Ж.-Ф. Сольнона «Двор Франции»23, в которой представлена вся история королевского двора. Учёный разделяет позицию Элиаса о «переходе» французской знати из военного в придворно-привилегированное сословие в XVII столетии. При этом историк полагает, что процессы, связанные с изменениями в культуре поведения аристократии, не привели к появлению кардинально «обновленной» элиты в правление Людовика XIV. За исключением своего более смирного характера вельможи XVII в. мало чем отличались, судя по их пристрастиям, от придворных XVI столетия24. В целом, труд Ж.-Ф. Сольнона является большим подспорьем к тезису, высказанному Н. Элиасом, и

22 См.: Muchembled R. Société et mentalities dans France modern XVI-XVII siècle. P., 1990.

23 Solnon J.-F. La cour de France. P., 1987.

24 Ibid. P. 596-597. значимым дополнением к исследованиям, посвященным французской аристократии.

В 90-е годы труд Н. Элиаса вдохновил известного историка Э. Ле Руа Лядюри, ранее занимавшегося крестьянами из Лангедока и пастухами из Монтайю, на исследование Версальского двора по мемуарам герцога де Сен-Симона25. Основное внимание ученый уделяет проблеме иерархии и рангов, и в результате дополняет предложенные Н. Элиасом виды иерархий двора (институциональную и «сиюминутную») ранжированием вельмож по их идеологическим воззрениям. Выделяя такую систему градации, историк выдвигает тезис о том, что на поступки и действия аристократов влияние оказывал скорее не весь двор, а только та его группа, частью которой он являлся26.

Работа Н. Элиаса во многом способствовала возникновению интереса к теме двора и у отечественных медиевистов27. Исследованию конкретно французского двора XVI-XVII вв. посвящена монография В.В. Шишкина28. В своей работе он исследует королевский двор как государственный институт, причем в самый неспокойный для Франции период - время правления последних Валу а, гражданских войн, прихода к власти Генриха IV, правления Людовика XIII и кардинала Ришелье. Уделив внимание вопросу институциональной эволюции двора, В.В. Шишкин выявил иную, нежели Н. Элиас, причину «цивилизованности» знати. По мнению историка, перемены в нравах двора были обусловлены не столько самопринуждением аристократии к мирному общению, сколько обновлением придворного

29 состава .

Со второй половины XX в. ряд историков - Э. Шалк, А. Жуанна, Г. Шоссинана-Ногаре, Л.А. Пименова, - оставаясь в рамках социально

25 Le Roy Ladurie Е. Saint-Simon ou le Système de la cour. P., 1998. (анг. пер. L., 2001).

26 Ibid. P. 230, 232.

27 Феномен двора является объектом пристального внимания научной группы «Власть и общество», организованной H.A. Хачатурян в 1992 году. Благодаря усилиям этой группы существуют такие коллективные монографии как: Двор монарха в средневековой Европе.; Королевский двор в политической культуре средневековой Европы / Отв. ред. H.A. Хачатурян. М., 2004.

28 Шишкин В.В. Королевский двор политическая борьба во Франции в XVI-XVII веках. СПб., 2004.

29 Там же. С. 145. исторической проблематики, стали уделять внимание вопросу социальной

30 природы дворянства . Ученые сходятся во мнении, что в XVI в. значимыми для аристократа являлись два качества: принадлежность к дворянскому роду и подобающий дворянину образ жизни (соблюдение нравственных правил, верность сюзерену, доблесть в бою, честность, самоотверженность и многое другое). В XVII столетии ситуация изменилась. Историки полагают, что в это время характерным признаком дворянина считалось его происхождение. Добродетель продолжала цениться, но уже не воспринималась как неотъемлемое свойство аристократа.

С 60-80-х годов XX столетия изучение придворной элиты Франции стало активно проводиться в контексте культурной истории. Социопсихологические характеристики человека двора не занимают в данных работах самодовлеющего места, о них в основном говорится в рамках проблемы, которую можно условно определить как «мир французского аристократа раннего нового времени». Накопление и систематизация обширного массива материалов о традициях, быте, нравах, поведенческих стереотипах знати привело к появлению ряда обобщающих работ, многие из которых31 имеют скорее популярный, нежели научный характер. Их авторы не стремятся делать каких-либо широких обобщений или сформулировать оригинальных теорий, а сосредотачивают внимание на мелочах и красочных подробностях. Вариантом концептуального осмысления накопленного материала по разным аспектам частной и публичной жизни французской элиты является монография английской историка Д. Дьюальда «Аристократический опыт и истоки современной культуры Франции, 1570—

30 Jouanna A. L'idée de race en France au XVIe siècle et au début du XVIIe siècle. P., 1975. 3 vol.; Schalk E. From valor to pedigree, Ideas of nobility in France in the XVI and XVII centuries. Princeton, 1986.; Chaussinand-Nogaret G. Histoire des élites en France: du XVIe au XXe siècle. L'honneur, le mérite, l'argent. P., 1991.; Пименова Л.А. Дворянство Франции в XVI-XVII вв. // Европейское дворянство XVI-XVII вв.: границы сословия / Отв. ред. B.A. Ведюшкин. М., 1997. С. 50-80.

31 См.: Ленотр Ж. Повседневная жизнь Версаля при королях. М., 2003.; Мань Э. Повседневная жизнь в эпоху Людовика XIII. СПб., 2002.; Эрланже Ф. Эпоха дворов и королей. Этикет и нравы в 1558-1715 гг. Смоленск, 2005.; Bluch F. La vie quotidienne au temps de Louis XIV. P., 1984.; A History of Private Life: en 5 t. / Ed. Ph. Ariès, G. Duby. Cambridge; London, 1989. T. 3: Passions of the Renaissance.

1715» . На основе микроанализа большого числа источников, историк выдвинул тезис о том, что в XVII столетии французский аристократ перестал воспринимать свою жизнь как результат традиций и наследия и был сосредоточен на индивидуальных желаниях, потребностях и вкусах33.

Ориентация ученых второй половины XX в. на социокультурную проблематику проявилась и в ряде исследований отдельных сфер придворной жизни. Семейным взаимоотношениям, которые задавали многие базисные параметры поведения аристократов, посвящены работы Н. Элиаса34, Н.З. Девис35. Отметим здесь интересное исследование Ф. Арьеса36, в котором подробно рассматривается проблема взаимоотношений между родителями и детьми в аристократических семьях. Применительно к исследуемому периоду, историк заключает, что семья не выделилась как форма частных отношений; по-прежнему выполняла такие функции как передача материальных благ и имени, однако, по сравнению с периодом средневековья, она стала обладать моральной и духовной функцией, которая проявлялась в заботе родителей о своих детях. Объем использованных источником, глубина проработки материала, сделали работу Ф. Арьеса чрезвычайно ценным исследованием.

Неоднозначность суждений отличает работы, посвященные исследованию дружбы, любви, патронажа. По мнению Ж.-М. Констана и М. Эмара, в XVII столетии «другом» назывался тот, кто имел соответствующий статус, обладал определенным состоянием и неуклонно следовал матримониальным планам семьи, поскольку дружба была тесно взаимосвязана с патронажными и родственными отношениями37. Такая позиция вызвала критику со стороны А. Жуанны и Ш. Кеттеринг, которые,

32 Dewald J. Aristocratic experience and the origins of modern culture France, 1570-1715. Berkeley, 1993.

33 Ibid. P. 207.

34 Элиас H. Отношение мужчины и женщины: изменение установки // Thesis. 1994. Вып. 6. С. 103126.

35 Дэвис Н.З. Духи предков, родственники и потомки: некоторые черты семейной жизни во Франции начала нового времени // Thesis. 1994. Вып. 6. С. 201-241.

3Û Арьес Ф. Ребенок и семейная жизнь при Старом порядке. Екатеринбург, 1999.

37 См.: Constant J.-M. Nobles et paysans en Beaus aux XVI-e et XVII-e siècle. Lille, 1980. P. 242.; Aymard M. Friends and neighbors // A History of Private Life: en 5 t. / Ed. Ph. Ariès, G. Duby. Cambridge; London, 1989. T. 3: Passions of the Renaissance. P. 470-477. исследовав особенности патронажных связей, пришли к выводу, что для возникновения дружбы не требовалось специальных условий38. Не утихают споры и об определении популярного при дворе XVII в. понятия «нежной дружбы». Ж.-М. Пелус интерпретирует его как «очищенную» форму любви; 111. Морле-Шантала - как исключительно дружеские чувства39; А.В. Стогова полагает, что определенно сказать, являлась ли «нежная дружба» формой любви или нет, нельзя, необходимо каждый раз исходить из контекста источника40. Полемика среди историков ведется и по вопросу об особенностях патронажных отношений. Выделяется концепция Мунье-Дюрана, в соответствии с которой в XVI-XVII вв. существовало два типа патронажа: верноподданнические отношения {maître — fidèle), связывающие дворянство от верхушки до низов и отличающиеся сильной преданностью их участников, и protecteur — créature (<clientèle) отношения, которые соединяли представителей королевского правительства и относились к тем типам связей, при которых эгоизм, личная выгода являлись основополагающими41. Ш. Кеттеринг, Р. Хардинг, В. Бейк, Ж.-М. Констан полагают, что концепцию Мунье-Дюрана следует избавить от излишних крайностей и схематизма. По их мнению, во-первых, градация патронажных отношений была шире, а во-вторых, лексико-семантический анализ терминов «fidélité» и «clientele»

42 показывает «размытость» границ в определении .

Научные» традиции культурной истории сегодня активно используются отечественной медиевистикой. В рамках данной

38 Kettering S. Patronage in early modern France // FHS. 1992. Vol. 17. № 4. P. 844-845.; Jouanna A. Réflexions sur les relations internobiliaires en France aux XVI-e et XVII-e siècles // FHS. 1992. Vol. 17. № 4. P 878.

39 Morlet-Chantalat Ch. La Clélie de mademoiselle de Scudéry. De l'épopée à la gazette: un discours feminine de la gloire. P., 1994. P. 327.

40 Стогова A.B. Метаморфозы «нежной дружбы»: к вопросу о создании и восприятии романов XVII века // Диалог со временем: Альманах интеллектуальной истории. 2005. № 5. С. 248, 252.

41 Mousnier R. Les institutions de la France sous monarchie absolue.1598-1789.: en 2 t. P., 1974. T. 1. P. 99-107.; Durand Y. Hommage à Roland Mousnier. Clientèles et fidelities en Europe à l'époque modem, publié sous la direction. P., 1981. P. 3-24.; Jouanna A. Le devoir de Révolte. La noblesse française et la gestation de l'Etat modem (1559-1661). P., 1989. P. 77.

42 Harding R.R. Anatomy of a Power Elite. The Provincial Governors of Early Modem France. New Haven and London, 1978. P. 36-37, 241.; Beik W. Absolutism and society in seventeenth century France stat power and provincial aristocracy in Languedoc. L., N.Y., New Rochelle, 1985. P. 16.; Kettering S. Op. cit. P. 850-851.; Constant J.-M. Nobles et paysans. P. 242-243. исследовательской практики написан ряд коллективных монографий43, посвященных проблемам политической культуры и власти. Многие представленные в них работы интересны как образцы для изучения королевской персоны. При этом, как правило, авторы проводят опыт реконструкции личности монарха с опорой на концепцию, предложенной Э. Канторовичем в труде «Два тела короля»44, опубликованном в 50-е годы XX в. Изучение проблематики, связанной с исследованием персоны монарха, Э. Канторовичем проводилось в совершенно новом на тот период ключе - в контексте политической антропологии. Материалы его работы демонстрируют «сложный» образ короля, соединявший в .себе две разные сущности: физическую, которая подвержена всему тому, что свойственно любому человеку, и сакральную, связанную с общественным предназначением правителя. Концепция о «двух телах короля» является на сегодняшний день одним из наиболее признанных среди медиевистов подходов к изучению королевской сущности.

С 80-90-е годов XX в. возрастает роль тендерного анализа при изучении придворной элиты. Определенный прогресс в этом направлении связан с реконструкцией образа придворной дамы. Тематические аспекты в контексте данной проблематики разноплановы и пока ещё единичны. Уникальным является труд Г. Шоссинана-Ногаре45, в котором автор воссоздает емкий и неоднозначный образ фаворитки и королевы в XVI-XVIII вв. Единственным на сегодняшний момент является исследование американской исследовательницы Э. Шапко, посвященное изучению восприятия образа «honnête femme» в аристократических кругах по роману

43 Кроме упомянутой коллективной монографии «Королевский двор в политической культуре.» см.: Священное тело короля: Ритуалы и мифология власти / Отв. ред. Н.А. Хачатурян. М., 2006.; Искусство власти. Сборник в честь профессора Н.А. Хачатурян. СПб., 2007.

44 Kantorowicz Е.Н. The King's Two Bodies. A study in mediaeval political theology / Preface W.C. Jordan. Princeton, New Jersey, 1997.

45 Шоссинан-Ногаре Г. Повседневная жизнь жен и возлюбленных французских королей (от Агнессы Сорель до Марии-Антуанетты). М., 2003. мадам де Лафайет «Принцесса Клевская»46. Определенный интерес у медиевистов (В. Гибсон47, К. Гриммер48, П. Дармон49, Ж.-М. Констан50) наблюдается в изучении роли придворных дам в жизни французского двора XVII в. Эти работы «существенно обогащают, - по словам Л.П. Репиной, — сложившуюся в историографии одноцветную картину нормативных предписаний и расхожих представлений о женщинах»51. Следует заметить, что контуры тендерного анализа были обозначены ещё в XVIII в. историком В. Кузеном, заслуги которого в реконструкции образа светской дамы незаслуженно замалчиваются в историографии. Им была предпринята попытка на основе точных реконструкций образов придворных дам XVII в. (мадам Лонгвиль, мадам де Сабль, мадам Шеврез), определить (судя по предисловиям к изданию) основные черты коллективного образа знатной женщины раннего нового времени52. Но, к сожалению, такой опыт гендерно-просопографического исследования не получил у В. Кузена логического завершения.

С 80-90-х годов XX в. также в изучении французской знати используются методики интеллектуальной истории. Сквозь призму индивидуальных представлений интеллектуалов конца XVI-XVII вв. — Фаре, Кастильоне, Грасиана - М. Магенди и Э. Бюри реконструируют и осмысливают популярный в XVII столетии образец «honnête homme» . Они детально исследуют вопрос о причинах появления такого образца и являются авторами т.н. концепций «l'honnêteté»: светской и нравственной. Изучением

46 Chapco E.J. Women at Court in Seventeenth-Century France: Madame de La Fayette and the Concept of Honnêteté // Proceedings of the eleventh annual meeting of the western society for French history / Ed. J.F. Sweets. Riverside California, 1983. P. 122-129.

47 Gibson W. Women in seventeenth-century France. L., 1944.

48 Grimmer C. La femme et le bâtard. Amour illégitimes et secrètes dans l'ancient France / Introduction E. Le Roy Ladurie. P., 1983.

49 Darmon P. Mythologie de la femme dans l'ancienne France XVIe-XVIlF siècle. P., 1983.

50 Constant J.-M. La noblesse française aux XVI-XVIIe siècles. P., 1994.

51 Репина Л.П. Вызов постмодернизма и перспективы новой культурной и интеллектуальной истории //Одиссей. Человек в истории. 1996. М., 1996. С. 33.

52 См.: Cousin V. Madame de Sablé. Études sur la société et les femmes illustres du XVIIe siècle. P., 1859.; Cousin V. Madame Longouville. Études sur les femmes illustres et la société du XVIIe siècle: en 2 t. P., 1859.; Cousin V. Madame de Chevreuse. Nouvelles etudes sur la société et les femmes illustres du XVIIe siècle. P., 1862.

53 Magendie M. La Politesse mondaine et les théories de l'honnêteté en France, au XVIIe siècle, de 1600 à 1660: en 2 t. P., 1925.; Bury E. Littérature et politesse. L'invention de l'honnête homme (1580-1750). P., 1996. проблемы взаимосвязи понятия «honnête homme» с представлениями мыслителей XVIII-XIX вв. об идеальном подданном эпохи Просвещения и Романтизма занимались историки Д. Стантон54 и Ж.-П. Дане55. Модели поведения и добродетели, на которые должны были ориентироваться монархи на рубеже Средневековья и Нового времени, по материалам сочинений Ф. де Коммина, Ж. Бодена и А.-Ж. Ришелье изучала A.A. Мироненко56; феномену дружбы XVII столетия по произведениям французских интеллектуалов (герцога Ларошфуко, мадам Лафайет, мадам Сюодери) уделяла внимание A.B. Стогова57; то, как посредством текстов современники Людовика XIV конструировали определенный образ жизни, одновременно становившийся и образом в литературе, исследовалось М.С. Неклюдовой58.

Итак, историография, связанная с изучением человека двора, обладает особенностями в методологическом и в концептуальном аспекте. Говоря о последнем, следует отметить, что большинство из названных работ историков содержат много ценных выводов, однако каждая из них в отдельности не дает стереоскопического «портрета» человека двора раннего нового времени, в котором мог бы найти отражение весь комплекс его существенных характеристик. Что касается методики изучения образа человека двора, то уместно обращение к метафоре, которую использовал П.Ю. Уваров в исследовании французского общества XVI столетия: «Мы попытались взглянуть на Францию попеременно, то с «птичьего полета», то

54 Stanton D. The Aristocrat as Art: A Study of the «Honnête Homme» and the «Dandy» in 17th and 19th Century Fiction. N.Y., 1980.

55 Dens J.-P. L'honnête homme et la critique du goût : esthétique et société au XVIIe siècle. Lexington, 1981. 5G Мироненко A.A. Идея королевской власти в общественной мысли Франции XV-XVII вв.: дисс. . канд. ист. наук: 07.00.03. / A.A. Мироненко; РГГУ. М., 2000.

57 Стогова A.B. Феномен дружбы в представлениях и социальной практике европейских интеллектуалов XVII века: дисс. . канд. ист. наук: 07.00.03. / A.B. Стогова; ИВИ РАН. М., 2001.; Она же. Дружба и друзья в представлениях французов XVII века (по сочинениям Ларошфуко) // Человек в мире чувств. Очерки по истории частной жизни в Европе и некоторых странах Азии до начала нового времени / Отв. ред. Ю.Л. Бессмертный. М., 2000. С. 192-220.; Она же. Графиня де Лафайет: дружба женщины XVII столетия // Адам и Ева. Альманах тендерной истории. 2001. № 1. С. 221-244.; Она же. Метаморфозы «нежной дружбы».

58 Неклюдова М.С. Искусство частной жизни: Век Людовика XIV. М., 2008. из «мышиной норы»»59. Историография по теме диссертации характеризуется тем, что исследования производились либо при «взгляде с высоты птичьего полета», от которого ускользали многообразные нюансы, характеризующие придворного и короля, либо «из мышиной норы», из-за чего часто оставались недоступными смыслы поступков знати. Таким образом, в методологическом аспекте проведенный историографический обзор свидетельствует о явной необходимости преодолеть разобщенность научных подходов и использовать такой метод, при котором будут учитываться разные измерения при изучении королевской персоны и придворного индивида.

Объектом данного исследования являются традиции, ценности, ментальные установки придворного общества Франции раннего нового времени.

Предмет исследования составляют социокультурные, социопсихологические характеристики и аспекты образа человека двора, рассматриваемые в контексте ценностных ориентации и реальной придворной практики.

Цель исследования заключается в том, чтобы комплексно и разносторонне изучить совокупность качеств, составляющих образ человека французского двора. Для достижения поставленной цели решались следующие исследовательские задачи:

1) выявить специфику социокультурных традиций придворного общества и характерные ценности, определявшие поведение знати;

2) на основе анализа личностных характеристик представителей элиты определить комплекс качеств придворного и короля в системе ценностных ориентаций и в реальной практике;

3) реконструировать идеальный и реальный образ человека двора в контексте межличностных взаимоотношений при дворе.

59 Уваров П.Ю. Франция XVI века: Опыт реконструкции по нотариальным актам. М., 2004. С. 470.

Из-за ограниченности объема работы полностью охватить в одном диссертационном исследовании все аспекты, связанные, например, с изучением любовных, семейных, дружеских, служебных взаимоотношений, естественно, невозможно. В данной связи, нам представлялось целесообразнее уделить внимание изучению тех вопросов, которые позволяли бы ярче, на наш взгляд, осветить социально-психологическое, социокультурное своеобразие человека двора в исследуемый период.

Методологической основой диссертации является комплексный подход, сочетающий элементы макро- и микроанализа60. Микроанализ требовался для осмысления конкретных придворных практик, личностных особенностей отдельных персонажей, индивидуальных представлений, чтобы затем на основе проведенных микроисследований реконструировались образ человека двора. Макроанализ использовался для изучения социокультурных традиций придворного общества и выявления факторов, которые обуславливали, ограничивали, направляли поведенческие практики аристократии. В исследовании применялись также принципы объективности и историзма, являющиеся универсальными методами научного познания. Данные принципы раскрываются в совокупности общенаучных и специальных методов и приемов исследования, в частности в использовании методов источниковедческого, историко-филологического, историко-критического анализа, применяемых при изучении личностных характеристик аристократов и особенностей межличностных взаимоотношений при дворе, а также сравнительно-исторического анализа

60 Подробно об этих методах исследования см: Гуревич А.Я. Историческая наука и историческая антропология // История - нескончаемый спор. М., 2005. С. 236-259.; Он же. Еще несколько замечаний к дискуссии о личности и индивидуальности в истории культуры // Там же. С. 388-496.; Он же. Теория формаций и реальность истории // Там же. С. 366-387.; Он же. Социальная история и историческая наука // Там же. С. 300-320.; Он же. Индивид и социум на средневековом Западе. М., 2005.; Бессмертный Ю.Л. Метод // Человек в мире чувств. С. 16-28.; Он же. В поисках новых решений // Человек в кругу семьи: Очерки по истории частной жизни в Европе до начала нового времени / Под ред. ЮЛ.Бессмертного. М., 2000. С. 11-19.; Ревель Ж. Микроисторический анализ и конструирование социального // Одиссей. Человек в истории. 1996. М., 1996. С. 110-127.; Репина Л.П. «Новая историческая наука» и социальная история. М., 1998. при сопоставлении образцов с индивидуальными характеристиками представителей знати.

Научная новизна исследования заключается в том, что оно представляет собой, по сути, первую попытку применить новый подход к реконструкции образа человека двора, суть которого заключается в комплексном сопоставлении образцового и реального субъекта двора. Кроме того, для исследования были выбраны наименее освещенные в историографии проблемы (специфика служебных, любовных, дружеских взаимоотношений при дворе, идеальные образы вельмож и королей в системе ценностных ориентаций), изучение которых на основе анализа совокупности источников позволило по-новому рассмотреть вопрос о придворной идентичности аристократа, показать, что модель придворного, монарха не сводилась к когерентной системе характеристик, в ней имело место и другое измерение, которое эволюционировало и не всегда могло быть предугадано. По некоторым вопросам, которые были затронуты в научной литературе (касающиеся отдельных характеристик придворного аристократа, понятия «honnête homme»), высказаны точки зрения, либо существенно отличающиеся от имеющихся, либо уточняющие ранее сформулированные выводы. В частности, автор отходит от функционалистского объяснения, при котором все поступки представителя элиты двора могут быть квалифицированы исходя из представлений о социальной иерархии.

С опорой на задачи исследования была определена структура работы. Первая глава содержит анализ социокультурных традиций двора Бурбонов. Акцент сделан на уяснении меняющихся форм поведения в придворном обществе этого периода, на раскрытии того, как аристократ в течение конца XVI-XVII вв. воспринимал самого себя и собственную жизнь при дворе, изучении характерных ценностей, определявших поведение знати при дворе. Также в этой части работы изучаются представления моралистов и мемуаристов о придворных и королях как образцовых и реальных субъектах. Вторая глава посвящена исследованию служебных, семейных, любовных и дружеских межличностных взаимоотношений при дворе. В ней раскрываются смысловые особенности дружбы, любви, семьи, анализируются представления интеллектуалов о совершенных формах и реальной практике таких межличностных взаимоотношений.

Источниковой базой исследования послужили в основном материалы нарративных источников. По сравнению с документальными и нормативными источниками, они содержат обширный материал для реконструкции образа человека двора и понимания механизма функционирования придворного пространства.

Наиболее репрезентативными с точки зрения выбранных ракурсов исследования явились ¿мемуарные сочинения. Достоинства и недостатки такого рода источников общеизвестны. С одной стороны, они насыщены характеристиками и разными примерами поведения людей, отображают особенности их внутреннего мира, раскрывают причины поступков. С другой стороны, мемуары - субъективны и часто ретроспективны. События в них переосмысливаются на основе личного опыта автора и описываются так, как они были услышаны, пережиты или прочувствованы им в качестве очевидца или участника событий. К тому же, воспоминания могли быть написаны гораздо позднее тех событий, которые находят в них отражение. Тем не менее, недостатки мемуарных источников не умаляют их значимости для историко-антропологических исследований. Хотя может возникнуть вопрос: неужели субъективизм воспоминаний не искажает реконструируемый на их основе образ человека? Искажает, если исследовательская работа опирается на слишком малое количество таких источников. При сопоставлении материалов большого числа мемуаров воссоздается более или менее объективная картина, не зависящая от субъективных намерений авторов.

В диссертации для изучения социальной практики при дворе, личностей реальных вельмож и монархов привлекались те виды мемуаров, в которых авторы отдавали дань модному в XVII в. жанру портрета, сценам, повествующим об интригах, аферах, необычном поведении аристократии, отношениях. Таковыми оказались:

• мемуары-хроники, посвященные преимущественно: о политическим событиям (Ларошфуко, мадам Моттвиль, Бюсси де Рабютена, Монтрезора, Бриенна, герцога Орлеанского, кардинала Ришелье, Брежи, Фонтенэ-Марейля, де Ту, Шеверни, Фонтрайля) о военным кампаниям (Jla Порта, Фобена) о событиям придворной жизни (аббата де Шуази, Лафайет, Сен-Симона, герцогини Орлеанской, Лашатра, Лафара, Спангейма, де Сталь);

• мемуары-автобиографии61 (Монпансье, Реца);

• дневники (Данжо, Л'Этуаля)

• мемуары-поучения (Людовика XIV);

• художественные мемуары - литературно подготовленные, отредактированные, художественно оформленные произведения. («Занимательные истории» Таллемана де Peo; «Хроники» барона Креспи; «История Генриха Великого» графини Жанлис; «История любви Генриха IV» принцессы Конти; «История Генриетты Английской, первой жены Филиппа Французского, герцога Орлеанского» мадам Лафайет);

• литературный портрет («Портрет Ларошфуко, написанный им самим»; «Портрет герцога Ларошфуко, написанный де Рецем»).

Основное внимание мы уделяли воспоминаниям аристократии, хотя нами были использованы и мемуары, авторы которых не имели благородного происхождения, но обладали достаточным количеством сведений о придворной жизни. Таковыми оказались воспоминания Пьера Л'Этуаля -представителя дворянства мантии, современника последнего Валуа и первого Бурбона. В ходе своей жизни он делал записи о событиях правления, нравах, обычаях двора Генриха III и Генриха IV, очевидцем которых был сам. Также

61 Как подмечено М.С. Неклюдовой, отличить мемуары-хронику от мемуаров-автобиографий порой бывает трудно, и граница между ними остается зыбкой. Тем не менее, если сравнивать повествования Сен-Симона и кардинала де Реца, то очевидно, что первый описывал события своего времени, вне зависимости от того, насколько они были значимы для него лично, меж тем как второй рассказывал о том, что затрагивало его интересы. (См.: Неклюдова М.С. Указ. соч. С. 330.). нами были использованы «Мемуары» Жака Огюста де Ту - ещё одного выходца из буржуазных кругов. Но в отличие от Л'Этуаля, он занимал видные государственные посты в правительственных органах, а при Генрихе IV стал правой рукой короля по делам культуры и одним из влиятельных политических советников. Должностные полномочия позволяли де Ту быть непосредственным свидетелем традиций придворной жизни эпохи Генриха IV, о которых он написал в «Оде двору»62, включенной в его воспоминания. Также нами были использованы «Занимательные истории» Жедеона Таллемана де Peo - буржуа, который никогда не бывал при дворе. В своих воспоминаниях он знакомит читателей с представителями аристократических кругов времен Генриха IV и Людовика XIV, широко используя для создания образов, предоставленные ему письменные источники, а также то, что видел сам или слышал от современников-аристократов, со многими из которых автор был лично знаком. Небезынтересным нам показалось и сочинение Езекиеля Спангейма «Придворные связи во Франции в 1690». Автор был немецким дипломатом, историком права. В 1690 году по долгу службы он находился при дворе Короля-Солнца и за это время составил о монархе и придворных свое мнение, которое высказал в своем сочинении. В целом, воспоминания Спангейма, де Peo, де Ту, Л'Этуаля являются существенным дополнением к мемуарам аристократии. Происхождение писателей, порой их отдаленность от французского двора, нисколько не умаляют их вклада в понимание ментальности и ценностей придворного общества.

Обзор всего массива мемуарных источников нам удобнее провести в соответствии с выбранными аспектами исследования. Для реконструкции образов реальных монархов (Генриха IV, Людовика XIII и Людовика XIV) мы привлекли мемуары герцога Сюлли, герцогини Жанлис, Л'Этуаля, барона Креспи, мадам Моттвиль, мадам Ментенон, кардинала Ришелье,

62 Thou J.-A. Adieu a la cour. Ode // Thou J.-A. Mémoires de Jacques-Auguste de Thou // Collection des mémoires rélatifs à l'histoire de France: en 78 t. T. 37. / Par M. Petitot. P., 1823. P. 497-503. (Далее Collection des mémoires rélatifs à l'histoire de France - CMF)

Таллемана де Peo, герцога Ришелье, Елизаветы-Шарлотты Орлеанской (принцессы Пфальцской), герцога де Сен-Симона, Езекиеля Спангейма.

Одним из немногих и важных источников, хранящих сведения о личности Генриха IV, являются «Мемуары» сюринтенданта финансов, ближайшего помощника и друга короля, герцога Максимильяна де Бетюна Сюлли63. Воспоминания были написаны секретарями герцога, что дало необычную для такого типа текстов форму повествования от второго лица. Недовольство Сюлли двором и его политикой в период регентства Марии Медичи и правления Людовика XIII явилось причиной создания положительного и даже, возможно, слегка приукрашенного образа Генриха IV в мемуарах. Воспоминания Сюлли содержат ряд интересных сведений о моральных качествах короля, которые после появления сочинения стали «кочевать» от одного автора к другому.

Из-за дефицита имевшихся в нашем распоряжении мемуарных источников, освещающих личность Генриха IV и принадлежащих аристократам-современникам короля, мы уделили внимание «Истории Генриха Великого»64 Стефани-Фелисите Дюкре де Сент-Обер, графини Жанлис. Сочинение было написано примерно в 1801 году и представляет собой «мемуар» - памятную записку о времени Генриха IV. Мотивом для его создания, скорее всего, стала популяризация в XVIII в. образа Генриха IV. Серьезный недостаток «Истории» состоит в том, что произведение примерно наполовину составлена из фрагментов, заимствованных из «Журнала правления Генриха IV» Л'Этуаля, «Записок» графа Шеверни, «Мемуаров» герцога Сюлли, «Истории короля Генриха Великого» духовника Людовика XIV Ардуэна де Перефикса. Но полностью компилятивными «Истории.» назвать нельзя. Они содержат описания некоторых событий правления Генриха IV и оценки личности короля самой Жанлис65. Поэтому автор «выступает» как мемуарист-публицист, попытавшийся представить

63 Sully M.B. Mémoire des sages et royales oeconomies d'estat, de Henry le Grand, Maximilien de Bethune duc de Sully 1559-1641 / Par J.-F. Michaud et J.-J.-F. Poujoulat. P., 1839. T. 2.

64 Жанлис С.-Ф. История Генриха Великого: в 3 ч. М., 1817.

65 Что явилось источником таких знаний у графини Жанлис, нам выяснить не удалось. наиболее полную картину исследуемой проблематики, для этого используя весь объем доступных сведений.

Достаточно большое количество сведений о Генрихе IV и Людовике XIII содержится в «Занимательных историях» Жедеона Таллемана де Peo66.

Информативными для реконструкции образа Людовика XIV оказались и мемуары герцога Луи де Рувруа Сен-Симона67. Автор был придворным Короля-Солнце и знал о нем многое, о чем и поведал в своих воспоминаниях. До сегодняшнего времени его мемуары являются одними из немногих, где персоне великого государя отведено отдельное и важное место. Информация о монархе у Сен-Симона систематизирована и, в основном, представлена в одном (24) томе мемуаров. Свои воспоминания герцог писал в отдалении от двора, в период, когда его государственная карьера завершилась, что, по всей видимости, и позволило ему критически и разносторонне подойти к рассмотрению периода царствования и личности Людовика XIV.

Также важными источниками для изучения личности Людовика XIV являются малоизвестные «Мемуары» Луи-Франсуа-Армана дю Плесси, го герцога Ришелье и «Придворные связи во Франции в 1690» Езекиеля Спангейма69.

В «Мемуарах» герцога Ришелье интерес для нас представляла глава, названная «Портрет Людовика XIV». Автор был современником Короля-Солнца, но застал лишь последние годы его жизни. При составлении «Портрета.» герцог не опирался на свидетельства очевидцев жизни и правления Людовика XIV, а исходил из собственной оценки достижений и недочетов царствования этого государя.

66 Tallemant des Réaux G. Les historiettes de Tallemant des Réaux // Mémoires pour servis l'histoire du XVII-e siècle: en 6 t. / Par M.M. Monmerqué. P., 1834.

67 Saint-Simon L.R. Mémoires complets et authentiques du duc de Saint-Simon sur le siècle de Louis XIV et la régente: en 41 t. P., 1840. Также в работе использовалось издание: Saint-Simon L.R. Mémoires. Additions au Journal de Daungeau: en 8 t. / Éd. par Y. Coirault. P., 1983-1988.

68 Richelieu L.-F.-A, Mémoires du maréchal duc de Richelieu, pour servira l'histoire des Cours de Louis XIV, de la minorité et du Règne de Louis XV, etc.etc.: en 2 t. P., 1793.

69 Spanheim É. Relation de la cour de France en 1690 / Par Ch. Schefep. P., 1882.

Придворные связи во Франции в 1690» Езекиеля Спангейма представляют собой не воспоминания, а докладную записку («мемуар»), содержащую в себе характеристики на всех членов королевского дома Людовика XIV, перечень и описание деятельности государственных служб, находившихся при дворе на 1690 год. Основное внимание в его сочинении мы уделили характеристике личности Короля-Солнца. Она занимает в данном источнике значительное место и представляет собой описание телосложения, личностных качеств («плохих» и «хороших»), любовных увлечений, пристрастий великого монарха.

Что же касается мемуаров Л'Этуаля70, барона Креспи71, кардинала

МЛ 1—4 л

Ришелье , мадам Моттвиль , мадам Ментенон , то они содержат фрагментарные сведения об интересующих нас королях, хотя, по всей видимости, мемуаристы, и не задались целью создать исчерпывающее описании персоны того или иного монарха. Из-за достаточно скупого характера изложения о конкретном государе, их сочинения по своей информативности значительно уступают вышеназванным произведениям, но, тем не менее, привносят некоторые дополнительные детали при реконструкции реальных образов правителей.

С использованием мемуаров Жана Франсуа Поля де Гонди, кардинала де Реца75 и Людовика XIV76 были реконструированы образы идеального придворного и правителя.

Кардинал де Рец был крупным церковным сановником, часто бывал при дворе и многое знал о его представителях. Обладая талантом психолога,

70 L'Estoile P. Mémoires de Pierre de l'Estoile O'ournal de Henry IV) // CMF. T. 46. / Par M. Petitot. P., 1825.; L'Estoile P. Registres journaux de Pierre de l'Estoile sur règne de Louis XIII, depuis le régne PhilippeAuguste jusqu'au commencement du dix-septième siècle // CMF. T. 48. / Par M. Petitot. P., 1825.; L'Estoile P. Registres journaux de Pierre de l'Estoile, sur le règne de Louis XIII, depuis le 15 mai 1610 jusqu'au 15 mai 1611 // CMF. T. 49. / Par M. Petitot. P., 1825. P. 1-240.

71 Crespy-le-prince. Chroniques sur les cours de France: en 2 t. P., 1843.

72 Ришелье А.-Ж. Мемуары. M., 2005.

73 Motteville F.B. Mémoires de madame de Motteville: en 5 t. // CMF. T. 36-40. / Par M. Petitot. P., 1824.

74 Maintenon F.d'A. Histoire de M-me de Maintenon, et de la cour de Louis XIV: ouvrage qui embrasse les règnes des Bourbons depuis la Guerre de la ligue jusqu'à la regence du duc d'Orléans: en 2 t. / Par. M. Lafont d'Aussonne. P., 1814. T. 1.

75 Рец Ж.Ф.П. Мемуары. M., 1997.

76 Louis XIV. Mémoires de Louis XIV pour l'instruction du Dauphin / Des notes et des éclaircissements par Ch. Dreyss. P., 1860. умея проникнуть во внутренний мир, сокровенные мысли человека, Рец, как подметил Ю.Б. Виппер, создал галерею ярких, многоплановых литературных портретов вельмож77. Подспудно при создании таких портретов автором затрагивается вопрос об идеальном придворном. Сообщая о количестве приверженцев при дворе у описываемого аристократа, тем самым, мемуарист дает понять, какие качества вельможи были более ценными в придворном обществе.

Также нами были использованы «Мемуары» Людовика XIV, которые монарх написал для дофина Филиппа Орлеанского в начале своего царствования (в 60-е гг. XVII в.), поэтому акцент в них сделан не на существующие достижения, а на намечаемые планы и их теоретические обоснования. Данная особенность позволяет рассматривать это произведение как своеобразный программный документ, где речь ведется о насущных проблемах государства и способах их решения. В рамках своих рассуждений, что было для нас более важным, король уделил много внимания идеалу абсолютного правителя, давая ряд практических рекомендаций для его достижения.

Проводимый в диссертации семантический анализ таких слов и выражений, как «honneur», «honnête homme/ honnête femme», «famille», «amitié», «amour», побудил обратиться к широкому кругу мемуаров аристократии. «Язык» на протяжении XVII в. изменялся стремительно, поэтому только количественная обработка большого числа источников позволила бы уловить различные семантические веяния эпохи. Полученная

78 7Q ол информация из мемуаров Моттвиль, Сюлли, Лафайет , Лашатра , Лафара , о 1 оо 83 84

Монпансье , Л'Этуаля, герцога Орлеанского , герцога Рогана , де Ту ,

77 Виппер Ю.Б. «Мемуары» кардинала де Реца // Рец Ж.Ф.П. Мемуары. М., 1997. С. 678.

78 La Fayette M.-M. Histoire de madame Henriette d'Angleterre // CMF. T. 64. / Par A. Petitot et Monmerqué. P., 1828. P. 329^71.; La Fayette M.-M. Mémoires de la cour de France // CMF. T. 65. / Par A. Petitot et Monmerqué. P., 1828. P. 3-122.

79 La Châtre J. Mémoires de La Châtre // CMF. T. 18. / Par M. Petitot. P., 1826. P. 165-276.

80 La Fare C.-A, Mémoires du marquis de La Fare // CMF. T. 65. / Par A. Petitot et Monmerqué. P., 1828. P. 123-282.

81 Montpensier A.-M.-L. Mémoires de Mlle de Montpensier: en 4 t. // CMF. T. 40-43. / Par M. Petitot. P.,

85 86 87

Монтрезора , Шуази , Бриенна сопоставлялась с материалами, содержащимися в моралистической литературе и словарях XVII столетия.

Но главным образом, мемуары использовались нами не столько для семантического дискурс-анализа и выявления комплекса характеристик идеальных вельмож, сколько для реконструкции качеств и особенностей личностей конкретных придворных. В соответствии с поставленными задачами для нас было важно установить, насколько представления о том, каким должен быть вельможа совпадали с реальностью. В этой связи использовались свидетельства упомянутых мемуаров, а также литературные оо оо портреты, написанные герцогом Ларошфуко и кардиналом де Рецем .

Анализ практики служебных, семейных, дружеских и любовных взаимоотношений при дворе проводился на основе вышеуказанных мемуаров, а также воспоминаний Брежи90, Шеверни91, Фонтенэ-Марейля92, Ла Порта93, Данжо94, Ларошфуко95, мадам де Сталь96, Фонтрай97, Фобена98,

82 D'Orléans G. Mémoires de Gaston, duc d'Orléans // CMF. T. 31./ Par M. Petitot. P., 1824. P. 1-178.

83 Rohan H. Mémoires de Henry duc de Rohan. En 2 t. H CMF. T. 18-19. / Par M. Petitot. P., 1822.

84 Thou J.-A. Mémoires de Jacques-Auguste de Thou // CMF. T. 37. / Par M. Petitot. P., 1823. P. 189-532.

85 Montrésor C.B. Mémoires du comte de Montrésor // CMF. T. 54. / Par A. Petitot et Monmerqué. P., 1826. P. 217-403.

86 Choisy F.-T. Mémoires pour servir à l'histoire de Louis XIV // CMF. T. 63. / Par A. Petitot et Monmerqué. P., 1828. P. 123-527.

87 Brienne H.-A. de L. Mémoires du comte de Brienne: en 2 t. // CMF. T. 35-36. / Par M. Petitot. P., 1824.

88 La Rochefoucauld F. Portrait du duc de La Rochefoucauld, fait par lui même // Œuvres complétés de François duc de La Rochefoucauld. P., 1818, P. 1-4.

89 Retz J.F.P. Portrait du duc de La Rochefoucauld, par le cardinal de Retz. // Mémores de La Rochefoucauld / Par A. Petitot et Monmerqué. P., 1826. P. 335-336.

90 Brégy N.F. Mémoires de M. de***: en 2 t. // CMF. T. 58-59. / Par A. Petitot et Monmerqué. P., 1827.

91 Hurault P. Mémoires de messire Philippe Hurault, comte de Cheverny, chancelier de France // CMF. T. 36. / Par M. Petitot. P., 1823. P. 3-400.

92 Fontenay-Mareil F. Mémoires de messire du Val, marquis de Fontenay-Mareuil, maréchal des camps et armées du roy, conseiller d'Etat, nommé à l'ordre du Saint-Esprit, ambassadeur en Angleterre en 1626, et deux fois à Rome en 1641 et 1647: en 2 t.//CMF. T. 50-51./Par M. Petitot. P., 1826.

93 La Porte P. Mémoires de P. de La Porte, premier valet de chambre de Louis XIV, contenant plusieurs particularités des règnes de Louis XIII et de Louis XIV // CMF. T. 59. / Par A. Petitot et Monmerqué. P., 1827. P. 285-451.

94 Dangeau Ph.C. Journal du marquis de Dangeau avec les additions inédites du duc de Saint-Simon: en 15 t. / Par F. de Conches. P., 1854-1856.

95 Ларошфуко Ф. Мемуары. Максимы. M., 1993.

96 Staal L. Mémoires de madame de Slaal // CMF. T. 77. / Par A. Petitot et Monmerqué. P., 1829. P. 1-194.

97 Fontrailles L.d'A. Relation faite par Fontrailles // CMF. T. 54. / Par A. Petitot et Monmerqué. P., 1826. P. 405-477.

98 Forbin C. Mémoires du comte de Forbin: en 2 t. // CMF. T. 74-75. / Par A. Petitot et Monmerqué. P., принцессы Конти". Наиболее ценными для изучения практики служебных взаимоотношений при дворе являлись мемуары маркиза Фонтенэ-Марейля и первого камердинера Людовика XIV Ла Порта, а для исследования дружеских и любовных взаимоотношений - сведения воспоминаний мадемуазель Монпансье, поскольку в отличие от многих мемуаристов (предшественников и современников), она писала не историю своего времени, а историю своей жизни со всеми её перипетиями, отмеченными более всего в любви и дружбе.

Расширяя круг поиска материалов для изучения придворных взаимоотношений, мы обратились к эпистолярным источникам. Учитывалось то, что переписка - неотъемлемая составляющая самих отношений, она способна донести до нас чувства, переживания, особенности взаимоотношений их корреспондентов и адресатов. Иными словами, в отличие от мемуаров, послания лучше детализируют межличностные взаимосвязи. При отборе писем для нашего исследования принимались во внимание только те, адресатами и корреспондентами которых являлись представители придворного общества. То, что в XVII в. переписка была приближена к «живому» общению, давало возможность использовать её не только для изучения межличностных взаимоотношений при дворе, но и судить о языковой практике двора в употреблении слов: «amitié», «amour», «famille». Из-за низкого уровня развития эпистолярия в конце XVI— XVII вв.100 четко выделить типы и стили посланий не удалось. Тем не менее, характеристики семейных, дружеских и любовных взаимоотношений при дворе выявлялись с опорой на материал писем, более всего относящихся к категории частной корреспонденции (к таковым были отнесены письма: Генриха IV, мадам Севинье, Роган, Виллар, Сабле, Ментенон, Ланкло, шевалье де Мере, герцога Ларошфуко, Елизаветы-Шарлоты Орлеанской), а служебных отношений - ближе к деловой (послания Генриха IV, кардинала

99 Lorraine L.-M. Histoire des amours de Henry IV // Archives curieuses de l'histoire de France: en 15 t. / Par M.L. Cimber et F. Danjou. P., 1837. Г série. T. 14. P. 301-347.

100 Подробно об этом см.: Стогова A.B. Феномен дружбы. С. 18.

Мазарини, Вандома и Допеда, Кольбера, Людовика XIV, Фенелона). При всей ценности этих посланий для изучения особенностей придворного общения и поведения, их исследование имело определенные сложности. Во-первых, значительная часть переписки уцелела только в посланиях одного из корреспондентов. Во-вторых, оригиналы текстов большинства посланий оказались потерянными. Мы имели дело с собранием писем, сосредоточенных в основном в объемных изданиях сборников XIX в.101. И зачастую в них приводятся лишь отдельные отрывки письма, тексты только той переписки, которые показались публикаторам важными и интересными для общества.

Следующая группа нарративных источников, предназначенная в основном для изучения ценностных ориентиров знати, представлена памятниками философско-моралистической и художественной литературы -максимами, характерами, размышлениями, поучениями, новеллами и романами, - составившими в диссертации вторую по репрезентативности большую группу источников.

Основную часть моралистических сочинений в работе составили максимы и эссе: «Опыты» Мишеля де Монтеня102, «Придворный»

101 Lettres inédites d'Henri IV, et de plusieurs personages célébrés / Par A. Sérieys. P., 1802.; Lettres de Madame de Villars à Madame de Coulanges (1679-1681) / Par A. de Courtois. P., 1868.; Correspondance de madame duchesse d'Orléans: en 2 t. / Extraite des letters publiées par M. de Ranke et M. Holland, tradition et notes par E. Jaegle. P., 1880.; Correspondance générale de madame de Maintenon: en 4 t. / Les autographes et les manuscrits authentiques avec des notes et commentaires par Th. Lavallée, etude sur les letters de M-me de Maintenon publiées par L'Beaumelle. P., 1865.; Lettres de Madame de Sévigné, de sa famille et de ses amis: en 12 t. /Nouvelle édition. P., 1822.; Lettres de monsieur le chevalier de Méré. P., 1682.; Les amis de la marquise de Sablé: recueil de lettres des principaux habitués de son salon / Annotées et précédées d'une introduction historique sur la société précieuse au XVIIe siècle par E. de Barthélémy. P., 1865.; Recueil des lettres missives de Henri IV: en 7 t. / Par M. Berger de Xivrey. P., 1843-1858.; Lettres du cardinal Mazarin pendant son ministère: en 9 t. / Par M.A. Chéruel. P., 1883-1906.; Correspondance administrative sous le règne de Louis XIV, entre le cabinet du roi, les secrétaires d'État, le chancelier de France et les intendants et gouverneurs de province: en 4 t. / Par G.B. Depping. P., 1850-1855.; Œuvres de La Rochefoucauld: en 3 t. / Par M.J. Gourdauld. P., 1881. T.3.; Фенелон Ф.С. Письмо Фенелона к Людовику XIV: [сайт]. URL: http://www.vostlit.info/Texts/Dokumenty/France/XVII/l680-1700/Fenelon/brief lui 141I htm (дата обращения: 16.11.2008).; Ланкло Н. Письмо к маркизу Севинье // Любовь в письмах выдающихся людей XVIII и XIX века / Сост. А. Чеботаревской. Калининград, 2000. С. 7-II.

102 В диссертации были использованы два известных издания сочинений Монтеня, Ларошфуко, Лабрюйера. См.: Размышления и афоризмы французских моралистов XVII-XVIII веков: Сборник. Л., 1987.; Франсуа де Ларошфуко. Максимы. - Блез Паскаль. Мысли. - Жан де Лабрюйер. Характеры. М., 1974. Также: Монтень М. Опыты. Кн. 1. М.-Л., 1954.; La Rochefoucauld F. Maximes et réflexions morales // Œuvres complétés de François duc de La Rochefoucauld. P., 1818.; La Bruyère J. Les caractères / Préface B. Vincent. P., 2000.

Бальтасара Грасиана, «Максимы и моральные размышления» Франсуа де Ларошфуко, «Максимы о любви» Роже де Бюсси-Рабютена103, «Максимы» Шарля Сент-Эвремона104, «Максимы» мадам Сабле105, «Максимы, высказывания и размышления о морали и политике» шевалье де Мере106, «Характеры» Жана де Лабрюйера, а также философско-нравственные эссе Никола Фаре «L'Honnête homme, или Искусство нравиться при дворе»107, Шарля Сент-Эвремона «Очарования дружбы»108, «Описание honnête homme»109 и Франсуа де Салиньяка де Ла Мотта Фенелона «Человеческая мудрость, или портрет honnête homme»110. Во всех этих произведениях одна из центральных тем - человек, его страсти, чувства, отношения, внутренний мир. При всем стремлении моралистов придать своим изречениям универсальный характер, вполне понятно, что социум, о котором в них идет речь (хотя, как правило, он не назван), - это хорошо знакомый авторам высший свет. Превалирующими в содержании данных источников по интересующим нас аспектам исследования были рассуждения об истинной любви и дружбе, «honnête homme».

Немаловажными для реконструкции образа человека двора в контексте ценностных ориентаций являлись сочинения-назидания - трактаты, инструкции, наставления. С целью выявления изменений в понимании любви в XVII в. внимание было обращено на источник XVI столетия - «Галантные дамы» Пьера Брантома111. Произведение представляет собой трактат-мемуары, разделенный на семь тем-«рассуждений», в каждой из которых

103 Bussy-Rabutin R. Maximes d'amour // R. Bussy-Rabutin. Carte géographique de la cour et d'autres galanteries. P., 1668. P. 21-35.

104 Saint-Évremond Ch.M. Maxime. Qu'on ne doit jamais manquer à ses amis II Oeuvres meslées de M. D*** [Saint-Évremond]: en 13 t. P., 1681. T. 2. P. 7-30.

105 Sablé M.C. Maximes de mme de Sablé (1678) / Par D. Jouaust. P., 1870.

106 Méré A. Maximes, sentences et reflexions morales et politiques. P., 1687.

107 Faret N. L'Honneste-Homme, ou L'Art de plaire à la Cour. P., 1630.

108 Saint-Évremond Ch.M. Les charmes de l'amitié II Oeuvres meslées de M. D*** [Saint-Évremond]: en 13 t. P., 1681. T. 4.

109 Saint-Évremond Ch.M. Description de l'honnête homme // Oeuvres meslées de M. D*** [Saint-Évremond]: en 13 t. P., [S.d.]. T. 6. P. 13-44.

110 Fénelon F.S. La sagesse humaine, ou le portrait d'un honnête homme // Œuvres de Fénelon: en 8 t. / Nouvelle edition revue et corrigée avec soin. P., 1822. T. 6. P. 369-372.

111 Брантом П. Галантные дамы. M., 1998. автор изображал любовь такой, какой она почиталась в аристократическом кругу, какой ее принято было изображать и какой ее хотели видеть в XVI в.

Из очень незначительного списка поучений, созданных для наставления тех, кто служил государству, нами были проанализированы: «Политическое завещание», составленное кардиналом Ришелье112 и «Инструкции маркизу Сеньоле», написанные министром финансов Жаном

113

Батистом Кольбером .

Чрезвычайно ценным для нас источником являлось «Политическое завещание» кардинала Ришелье, написанное для короля Людовика XIII (примерно между 1637(8)114 и 1642 гг.) и обращенное к нему. В основном в завещании излагаются не теоретические идеи, а практические советы и рекомендации в отношении церкви, дворянства, чиновничества, простого народа, торговли. В контексте рассуждений о государевом Совете, автор уделяет внимание качествам, которыми должен был обладать хороший советник, что, в свою очередь, нам позволило реконструировать модель идеальных служебных взаимоотношений в период правления Людовика XIII.

Текст «Политического завещания» оказался важным в сравнении с «Инструкциями маркизу Сеньоле» Ж.-Б. Кольбера, написанными в 16701676 гг. и предназначенными сыну генерального интенданта финансов. Они представляют собой перечни дел, которые Сеньоле должен был выполнить в период своего пребывания в той стране, в которую он был направлен с дипломатическим визитом, а также списки необходимых для Кольбера сведений политического, экономического, культурного характера. К этим поручениям министр финансов прилагал рекомендации, советы, касающиеся того, как Сеньоле следовало вести, какими качествами обладать, чтобы добиться успеха на профессиональном поприще. В отличие от сочинения Ришелье, «Инструкции» содержали в себе практические рекомендации,

112 Richelieu A.-J, Testament politique. Amsterdam, 1985.

113 Colbert J.-B. Ire partie, Marine et galères // Lettres, instructions et mémoires de Colbert: en 7 t. / Par P. Clément. P., 1870.

114 Ha 1638 г, указывает профессор Л.Л.Головин - автор комментариев к «Политическому завещанию» Ришелье (Рус. пер. - M., 2008). составленные с учетом особенностей правления Людовика XIV, что дало нам возможность сравнивать и увидеть развитие представлений придворной аристократии об идеальных формах служебных взаимоотношений.

Для исследования семейных взаимоотношений при дворе мы также обратились к поучениям, из которых доступными и отвечающими требованиям поиска оказались следующие: малоизвестный источник «L'honnêste mariage» Гренайля115, «Избранные беседы» мадам Ментенон116 и «Совет одной знатной даме» Франсуа де Салиньяка де Ла Мота Фенелона117.

На страницах сочинения «L'honnêste mariage» Гренайль подробно описывает увиденные или услышанные (к сожалению, биографические данные автора нам не удалось найти) примеры практик матримониальных отношений в разных европейских странах и социальных группах, на основе которых и создает свои поучения. В основу многих из них положены христианские догмы. Непосредственную важность для нашего исследования представляли фрагменты рассуждений о взаимоотношениях супругов-аристократов.

Избранные беседы» мадам Ментенон были предназначены для воспитанниц основанной ею в 1686 году школы в Сен-Сире. Этот труд стал своеобразным выражением педагогических способностей и таланта его автора. В огромной массе назиданий интерес для нас представляло «Предупреждение девушке, которая выпускалась из Сен-Сира», содержавшее в себя ряд рекомендаций, касавшихся должного отношения детей к своим родителям.

Что же касается «Совета одной знатной даме» Фенелона, то сочинение, являлось одним из результатов десятилетнего наблюдения автора над воспитанием девушек в одном из дамских благотворительных обществ. Сочинение представляет собой совокупность верных и практических наставлений благородной даме для образования ума и сердца её дочери,

115 Grenaille. L'honneste marriage. P., 1640.

116 Maintenon F.d'A. Choix d'entretiens et de lettres. Portrait et fac-similé. P., 1876.

117 Фенелон Ф.С. Совет одной знатной даме относительно воспитания её дочери // Фенелон Ф.С. О воспитании девиц. М., 1896. С. 92-102. изучение которых позволяет нам лучше осветить вопрос об идеальной модели взаимоотношений между родителями и детьми.

Много материала «при рассмотрении таких проблем, как стереотипы поведения, ценностные ориентации, убеждения, этническое самосознание и других аспектов соционормативной культуры»118 может дать художественная литература. Несмотря на жанровую специфику таких источников, в них так или иначе присутствуют тип сознания, логика мысли, психологический и нравственный облик автора. Анализ художественной прозы, как правило, очень сложен и требует отдельного исследования, поэтому в своей работе мы использовали не целый комплекс произведений конца XVI-XVII вв., а выбрали те из них, которые показались нам важными и более интересными с точки зрения позиций их авторов. Таковыми стали: роман Мадлен Скюдери

Артамен, или Великий Кир»119, её новелла «История и беседа о дружбе»120,

121 роман Мари-Мадлен де Лафайет «Принцесса Клевская» и роман Франсуа де Салиньяка де Ла Мотта Фенелона «Приключения Телемака, сына Улиссова»122. Отметим, что в каждом из упомянутых произведений существовал нравственный подтекст, поскольку «романы и новеллы XVII в. являлись отраслью морали»123.

Военно-любовные перипетии, перемежающиеся с рассказами о любви, заполняют содержание романа Мадлен Скюдери «Артамен, или Великий Кир». Писательница имела дворянское происхождение, возглавляла один из парижских салонов, члены которого культивировали искусство утонченного светского досуга, интеллектуальных бесед на различные темы, в том числе -и на литературные. Представители этого прециозного круга выработали определенные идеалы, часть из которых нашли отражение в сочинении Скюдери. Произведение было написано в 1649-1653 гг., можно сказать, «на

118 Любарт М.К. Семья во французском обществе XVIII-начала XIX века. М., 2005. С. 34.

119 Scudéry M. Artamène ou Le grand Cyrus: en 10 t. P., 1649-1653.

120 Scudéry M. Histoire et conversation d'amitié // M. Scudéry. La morale du monde, ou conversations: en 2 t. P., 1686. T. 2. P. 871-1026.

121 La Fayette M.-M. La princesse de Cleves / Par Ph. Sellier. P., 1999.

122 Фенелон Ф.С. Приключения Телемака, сына Улиссова: в 2 ч. М., 1810.

123 Dupuy A. Histoire de littérature française au XVIIe siècle. P., 1892. P. 381. злобу дня», когда остро стояла проблема морального облика благородного общества, огрубевшего из-за военных перипетий эпохи Фронды. В основу романа положен античный сюжет, однако нравы, описываемые в нем, приближены к тем, что господствовали во времена писательницы, в каждом персонаже узнаются исторические прототипы. В центре внимания Скюдери нравственная проблема, касающаяся чувства любви: что такое любовь, кто достоин любви, как это чувство проявляется и как оно соотносится с дружбой. Авторские размышления содержатся в отступлениях в виде бесед главных персонажей (Сафо и Гиднона, Кируса и Мандане) о настоящих чувствах. Для пополнения наших представлений о воззрениях Скюдери о дружбе, прояснения того, как менялись её взгляды на идеальные любовные отношения под воздействием некоторых объективных обстоятельств (об этом речь пойдет ниже), нами была проанализирована её новелла «История и беседа о дружбе».

На страницах произведения «Принцесса Клевская» мадам Лафайет в иносказательной форме представляет развернутую картину хорошо известной ей придворной жизни времен Людовика XIV. Она относит действия романа к временам правления Генриха II. Основное внимание писательницы обращено к сложным, трудно разрешимым проблемам семейной морали - долга, чести и честности. Лафайет была одним из писателей, кто по-новому в XVII в. заговорил о предназначении брака, принципах, на которых должны основываться взаимоотношения супругов. Вместе с тем, произведение мадам Лафайет, имеет для нашей работы значение не только как источник, содержащий воззрения писательницы на семейные ценности, но и отчасти затрагивающий тему идеальной любви.

Что касается романа Франсуа Фенелона «Приключения Телемака, сына Улиссова», то, как и Мадлен Скюдери, под покровом древнегреческой старины он изображает французские порядки современного ему общества Людовика XIV. Фенелон взял у древних не только сюжет, который был прямым подражанием «Одиссее», но и целые эпизоды, «картины», детали, в целом, дух их произведений. Такова литературная сторона книги, но есть и другая не менее важная. В связи с тем, что Фенелон писал роман в кризисный для Франции период (конец XVII в.) и предназначалось произведение воспитаннику автора - внуку, одному из наследников Людовика XIV, герцогу Бургундскому, то особое внимание он уделил политическим вопросам. В произведении нашли отражение наставления Фенелона о наилучших формах правления, всевозможных отраслях жизни и управления, качествах и поступках хорошего правителя. Для нашего исследования роман оказался интересен для реконструкции идеального образа монарха.

Помимо нарративных в диссертации были использованы и нормативные источники, представленные регламентами Генриха III (1585)124. Они выходят за хронологические рамки настоящего исследования, однако мы сочли, что их рассмотрение важно, поскольку нормы, касающиеся королевских церемоний, были заимствованы у последнего Валуа правителями династии Бурбонов, а значит, закладывали традиции придворной жизни следующего столетия. Отметим, что Регламенты — единственные дошедшие до настоящего времени нормативные тексты, по которым можно проследить устройство внутренней жизни двора XVII в.

Особняком среди использованных нами источников стоят французские словари XVI-XVII вв. Э. Югё125, А. Фюретьера126, Г. Керу127, А. Хацвелда128, Дж. Дюбуа129 и других130, чьи труды представляют собой разновидность современных тезаурусов и «отражают» смысловые оттенки используемых понятий в исследуемый период. В данном исследовании большое значение для нас имел «Всеобщий словарь, содержащий все слова французского

124 Les Réglemens faicts par le Roy (1585) // Archives curieuses de l'histoire de France, depuis Louis XI jusqu'à Louis XVIII, ou Collection de pièces rares et intéressantes, telles que chroniques, mémoires, pamphlets, lettres, vies, procès / Par L. Cimber et F. Danjou. P., 1836. Ie série. T. 10. P. 299-338.

125 Huguet E. Dictionnaire de la langue française du seizième siècle: en 7 t. P., 1946.

126 Furetière A. Dictionnaire universel, contenant généralement tous les mots françois tant vieux que modernes, et les termes de toutes les sciences et des arts. 3 t. in 1 t. Rotterdam, [s.d.].

127 Cayrou G. Le français classique lexique de la langue du dix-septième siècle. 4e éd. P., 1948.

128 Dictionnaire général de la langue français du commencement du XVIIe siècle jusqu'à nos jours précédé d'un traité de la formation de la langue: en 2 t. / Par A. Hatzfeld, A. Darmesteter, A. Thomas. P., 1964.

129 Dictionnaire du français classique / Par J. Dubois, R. Lagane, A. Lerond. P., 1989.

30 Dictionnaire de l'Académie Française: en 2 t. 6-e éd. P., 1835. языка, как древние, так и новые» А. Фюретьера. Этот толковый словарь более «полный», чем остальные, что датируются XVII в., является бесценным пособием для изучения языка XVII столетия и, судя по примечанию, отвечает основным требованиям французского литературного и разговорного языка того периода.

В целом, исследуемая нами тема обеспечена достаточно широким кругом источников. Особое значение для решения диссертационных задач имели нарративные источники. Наиболее богатыми в содержательном плане являются мемуары и моралистические сочинения. Их главное достоинство заключается в том, что они проливают свет, как на ценностные ориентиры придворной аристократии, так и на особенности социальной практики при дворе. Вместе с тем воспоминания и моралистические сочинения хорошо передают атмосферу двора, содержат важные сведения о традициях придворной жизни, иными словами, включают в себя не только индивидуальный, конкретный, но и массовый материал. Значимым дополнением к изучению ценностей знати стали материалы художественной литературы; для реконструкции конкретных взаимоотношений -корреспонденция аристократов; уяснения стереотипного понимания определенных жизненных явлений - словарные источники. В совокупности анализ всех источников позволяет реконструировать многогранный образ человека двора в системе ценностных ориентаций и в реальной практике во Франции в конце XVI-XVII вв.

36

Заключение научной работыдиссертация на тему "Человек двора в системе ценностных ориентаций и в реальной практике во Франции конца XVI-XVII вв."

ЗАКЛЮЧЕНИЕ

Проведенное исследование показало несомненную ^-важность комплексного подхода, сочетающего в себе элементы макро- и микроанализа, для реконструкции многогранного и стереоскопичного образа человека двора. Макроисследование социокультурного пространства двора позволило определить мотивы поведения и некоторые характерные ценности знати в конце XVI-XVII вв. Было выявлено, что в своем поведении человек двора неизменно руководствовался представлениями о чести и пользе, что находило выражение в его стремлении к уважению, влиянию, а также получению моральных или материальных выгод от предпринимаемых действий. С помощью макроанализа также удалось установить и серьезную трансформацию сознания придворной элиты в исследуемый период: рыцарское восприятие постепенно сменялось у знати осознанием себя в качестве придворных. Из аристократии, которую отличали военные нравы и привычки, сформировалась церемониальная, «замиренная» элита. Тем самым, соответствующий тезис Н. Элиаса относительно эволюции придворного общества во Франции находит подтверждение в данной работе на конкретном историческом материале. Вместе с тем, опираясь лишь на макроанализ, вряд ли бы удалось обнаружить, что регламентированность придворной жизни не означала строгого следования установленным при дворе правилам и порядкам, в чем убеждает микроанализ нарративных источников.

Существовало достаточно широкое представление о том, какими качествами должен обладать человек двора. Одним из наиболее распространенных примеров для подражания являлся образец «honnête homme», в соответствии с которым аристократ должен был иметь определенные нравственные качества. В контексте той или иной формы межличностных взаимоотношений при дворе этот идеал имел свою специфику. Говоря о служебных взаимоотношениях, добропорядочное поведение подразумевало умение поступать по совести, верой и правдой выполнять свой долг перед короной; в воззрениях о семейных связях — верность; в суждениях об искренних любовных отношениях -обходительность, искренность; в представлениях о настоящей дружбе — доверие, уважение.

Наличие абстрактных идеалов не исключало того, что примером для подражания мог становиться и конкретный придворный. Несмотря на то, что персонифицированные образцы несли в себе яркий отпечаток индивидуальности людей и складывались из качеств, присущих тем вельможам, с которых брали пример, в каждом из таких образцов основополагающими являлись те черты характера, которые помогали их обладателям добиваться влияния при дворе, но которые не всегда совпадали с идеалом «honnête homme».

Не являясь иерархически-унифицированным, «идейное пространство» двора также включало в себя идеальные образы монархов. Единство во взглядах теоретиков проявилось в том, что король должен обладать гражданскими добродетелями и знать «ремесло монарха». Однако мнения разошлись в вопросе о человеческих качествах царствующей особы: в отличие от апологетов, критики абсолютизма ратовали в большей мере за моральные добродетели государя.

Идейное пространство» двора не было статичным. В XVII столетии мы наблюдаем процесс его постепенной трансформации. Изменения происходили в сторону «усложнения» качеств, которыми должны были обладать представители придворной элиты. Со второй половины столетия аристократу требовался не только талант, но и специальные знания в конкретной сфере государственного управления; в семье ему следовало проявлять себя верным супругом и заботливым родителем, в любви и дружбе - быть духовно развитым человеком. Достаточно серьезные изменения произошли в представлениях о светской даме и её роли в придворном обществе, что свидетельствует о сокращавшейся в тот период социальной дистанции» между придворным мужчиной и женщиной. При описании идеала «honnête femme» мужчины-моралисты упоминали те же критерии, что и для «honnête homme». Признавалась важность деятельного участия женщины в воспитании детей, укреплении семьи, насыщенности эмоционального мира дамы для развития любовных взаимоотношений. Придворная аристократка должна была становиться хранительницей семейных ценностей и следовать нравственным принципам. Тем не менее, тендерная дифференциация мыслящей элиты в определенной мере помешала сформировать общепринятый среди интеллектуалов образ светской дамы. В воззрениях прециозниц и романисток этот образ был тесно связан с куртуазными традициями, у мужчин-мыслителей - с некоторыми средневековыми представлениями.

Очерченное «идейное пространство» сложно структурировать, поскольку идеальные образы не были однопорядковыми, т.е. не предназначались для аристократов, имеющих одинаковый статус, пол, жизненные принципы. Но, в целом, на основании применяемых для описания образцов критериев можно полагать, что для придворного аристократа было ценным совершать благовидные поступки и обладать хорошими манерами, а также иметь желание служить монарху. Если суждение о важности для человека двора поступать благородно следует из стремления представителей светского общества быть высоконравственными людьми, то положение о ценности службы обусловлено значимостью самих служебных отношений -важного источника милостей монарха, а, следовательно, влияния и уважения в придворном окружении. Быть истинным другом, любовником, примерным семьянином было тоже, несомненно, существенным для вельможи, но все эти личностные достоинства имели для него производный характер. Хорошая служба становилась залогом счастья, доброй судьбы человека, его семьи, рода, друзей.

В социальной практике определенная роль была отведена традициям двора. Однако, неизменно, в большей или меньшей степени, знать стремилась к самостоятельности в поступках и действиях. Анализ источников показал многообразие «стратегий» поведения вельмож и королей, отклонявшихся от традиций двора и правил практической морали. Примеры, на которые должны были ориентироваться представители знати, никогда не превращались для них в образ жизни, в чем нас убеждают примеры грубости, своеволия, бесчестия, лицемерия знати, обнаруженные в нарративных источниках. Проявление эталонных качеств у придворных и монархов достигало лишь той меры, в какой о них становилось известно в их окружении и в какой они помогали им заслужить честь. Причину того, что практика слабо увязывалась с представлениями, следует видеть как в недостаточной строгости норм, так и в том, что аристократ не являлся пассивным участником придворной жизни, а использовал предъявляемые требования, относительно своих черт характера и согласно собственным нуждам, тем самым приспосабливая их под себя. При этом не исключено, что дело могло быть вовсе и не в степени строгости норм или несовершенстве человеческой природы, а в тенденциях времени. Пороки и недостатки никогда не переставали существовать, но они оказались более заметными у представителей светского общества именно в исследуемый период, очевидно, оттого, что люди в конце ХУ1-ХУИ вв. чаще, чем прежде, соотносили свои представления с определенными нравственными категориями.

Несмотря на то, что аристократ часто поступал по своему усмотрению, его приспособленчество от этого не страдало. Речи о личном стиле жизни в обществе двора не шло, поскольку проявление индивидуальных особенностей для светского человека не превращалось в самоцель, а являлось результатом постоянного соперничества знати за влияние и уважение при дворе, королевские милости. Своим поведением аристократ демонстрировал многообразие качеств, сформированных социальной средой, природой и заданных конкретной ситуацией, что дополняет результаты исследования Н. Элиаса, который обратил внимание лишь на взаимозависимость между двором и индивидом. Статус и пол светского человека не всегда имели определяющее значение для его поведения и качеств характера. Хорошие, доверительные отношения могли сглаживать некоторые условности в общении людей разных рангов; формально светские дамы продолжали жить традициями, унаследованными от предшествующих эпох, определяя для себя «второстепенную» роль по сравнению с мужчиной, но опосредованно имели влияние на представителей «мужской части» двора, воодушевляя их на разные действия и поступки, обсуждая их успехи и неудачи на службе, дела в семье, давая оценки их суждениям.

В целом, сделанные выводы, прежде всего, позволяют говорить о более сложном, изобилующем нюансами образе человека двора. Его придворная идентичность не была чем-то раз и навсегда заданным, а постоянно создавалась им заново. В результате, нам удалось уйти от функционалистского объяснения, при котором все поступки людей квалифицируются исходя из представлений о социальной иерархии. Проведенное исследование дополняет и существующие в историографии представления о королевском дворе раннего нового времени. Во-первых, анализ традиций, идеалов двора обнаруживает систему ценностей и правил в целом характерную для придворного социума. Во-вторых, отмечая, что поступки и действия реального человека двора, как правило, отклонялись от норм и образцов, подчеркнем ещё раз, что об индивидуальном стиле жизни при дворе речи не шло, поскольку аристократ не хотел быть изолирован от своего общества. В-третьих, каким бы непоследовательным для современного исследователя не казался человек двора, для самого вельможи или короля в его поступках не существовало противоречий; поводы для создания новых «стратегий» и моделей поведения всегда имели определенное отношение к защите его чести или утилитарным целям. В итоге, мы можем говорить, что двор конца XVI-XVII вв. сохранял и поддерживал внутреннее единство, несмотря на сложный и противоречивый образ аристократа.

Список научной литературыХохлова, Юлия Сергеевна, диссертация по теме "Всеобщая история (соответствующего периода)"

1. Нарративные источники1. Мемуары

2. Brienne Н.-А. de L. Mémoires du comte de Brienne: en 2 t. // Collection des mémoires rélatifs à l'histoire de France: en 78 t. T. 36. / Par M. Petitot. P.: Foucault, 1824. T. 2. P. 2-281.

3. Brégy N.F. Mémoires de M. de***: en 2 t. // Collection des mémoires rélatifs à l'histoire de France: en 78 t. T. 58. / Par A. Petitot et Monmerqué. P.: Foucault, 1827. T. 1.489 p.

4. Choisy F.-T. Mémoires pour servir à l'histoire de Louis XIV // Collection des mémoires rélatifs a l'histoire de France: en 78 t. T. 63. / Par A. Petitot et Monmerqué. P.: Foucault, 1828. P. 123-527.

5. Crespy-le-prince. Chroniques sur les cours de France: en 2 t. P.: G. Roux&Cassanet, 1843. T. 1. 286 p.

6. Crespy-le-prince. Chroniques sur les cours de France: en 2 t. P.: G. Roux&Cassanet, 1843. T. 2. 221 p.

7. D'Orléans G. Mémoires de Gaston, duc d'Orléans // Collection des mémoires rélatifs à l'histoire de France: en 78 t. T. 31. / Par M. Petitot. P.: Foucault, 1824. P. 1-178.

8. Dangeau Ph.C. Journal du marquis de Dangeau avec les additions inédites du duc de Saint-Simon: en 15 t. / Par F. de Conches. P.: Firmin Didot Frères, 1856. T. 7. 483 p.

9. Fontrailles L.d'A. Relation faite par Fontrailles // Collection des mémoires rélatifs à l'histoire de France: en 78 t. T. 54. / Par A. Petitot et Monmerqué. P.: Foucault, 1826. P. 405-477.

10. Forbin C. Mémoires du comte de Forbin: en 2 t. // Collection des mémoires rélatifs a l'histoire de France: en 78 t. T. 75. / Par A. Petitot et Monmerqué. P.: Foucault, 1829. T. 2. P. 1-282.

11. Hurault P. Mémoires de messire Philippe Hurault, comte de Cheverny, chancelier de France // Collection des mémoires rélatifs à l'histoire de France: en 78 t. T. 36. / Par M. Petitot. P.: Foucault, 1823. P. 3-400.

12. L'Estoile P. Mémoires de Pierre de JleTyajib l'Estoile (journal de Henry IV) // Collection des mémoires rélatifs à l'histoire de France: en 78 t. T. 46. / Par M. Petitot. P.: Foucault, 1825. 636 p.

13. L'Estoile P. Registres journaux de Pierre de l'Estoile, sur le règne de Louis XIII, depuis le 15 mai 1610 jusqu'au 15 mai 1611 // Collection des mémoires rélatifs à l'histoire de France: en 78 t. T. 49. / Par M. Petitot. P.: Foucault, 1825. P. 1-240.

14. La Châtre J. Mémoires de La Châtre // Collection des mémoires rélatifs à l'histoire de France: en 78 t. T. 18. / Par M. Petitot. P.: Foucault, 1826. P. 165-276.

15. La Fare C.-A. Mémoires du marquis de La Fare // Collection des mémoires rélatifs à l'histoire de France: en 78 t. T. 65. / Par A. Petitot et Monmerqué. P.: Foucault, 1828. P. 123-282.

16. La Fayette M.-M. Histoire de madame Henriette d'Angleterre // Collection des mémoires rélatifs à l'histoire de France: en 78 t. T. 64. / Par A. Petitot et Monmerqué. P.: Foucault, 1828. P. 329-471.

17. La Fayette M.-M. Mémoires de la cour de France // Collection des mémoires rélatifs à l'histoire de France: en 78 t. T. 65. / Par A. Petitot et Monmerqué. P.: Foucault, 1828. P. 3-122.

18. La Rochefoucauld F. Portrait du duc de La Rochefoucauld, fait par lui même // Œuvres complétés de François duc de La Rochefoucauld. P.: A. Belin, 1818. P. 1-4.

19. Lorraine L.-M. Histoire des amours de Henry IV // Archives curieuses de l'histoire de France: en 15 t. / Par M.L. Cimber et F. Danjou. P.: Beauvais, 1837. Ie série. T. 14. P. 301-347.

20. Louis XIV. Mémoires de Louis XIV pour l'instruction du Dauphin / Des notes et des éclaircissements par Ch. Dreyss. P.: Didier et C'e, 1860. 590 p.

21. Montpensier A.-M.-L. Mémoires de Mlle de Montpensier: en 4 t. // Collection des mémoires rélatifs à l'histoire de France: en 78 t. T. 40. / Par M. Petitot. P.: Foucault, 1824. T. 1. P. 319-476.

22. Montpensier A.-M.-L. Mémoires de Mlle de Montpensier: en 4 t. // Collection des mémoires rélatifs à l'histoire de France: en 78 t. T. 41. / Par M. Petitot. P.: Foucault, 1825. T. 2. 492 p.

23. Montpensier A.-M.-L. Mémoires de Mlle de Montpensier: en 4 t. // Collection des mémoires rélatifs à l'histoire de France: en 78 t. T. 42. / Par M. Petitot. P.: Foucault, 1825. T. 3. 536 p.

24. Montpensier A.-M.-L. Mémoires de Mlle de Montpensier: en 4 t. // Collection des mémoires rélatifs à l'histoire de France: en 78 t. T. 43. / Par M. Petitot. P.: Foucault, 1825. T. 4. 517 p.

25. Montrésor C.B. Mémoires du comte de Montrésor // Collection des mémoires rélatifs a l'histoire de France: en 78 t. T. 54. / Par A. Petitot et Monmerqué. P.: Foucault, 1826. P. 217^03.

26. Motteville F.B. Mémoires de madame de Motteville: en 5 t. // Collection des mémoires rélatifs à l'histoire de France: en 78 t. T. 36. / Par M. Petitot. P.: Foucault, 1824. T. 1. P. 285-427.

27. Motteville F.B. Mémoires de madame de Motteville: en 5 t. // Collection des mémoires rélatifs à l'histoire de France: en 78 t. T. 37. / Par M. Petitot. P.: Foucault, 1824. T. 2. 458 p.

28. Motteville F.B. Mémoires de madame de Motteville: en 5 t. // Collection des mémoires rélatifs à l'histoire de France: en 78 t. T. 38. / Par M. Petitot. P.: Foucault, 1824. T. 3. 458 p.

29. Motteville F.B. Mémoires de madame de Motteville: en 5 t. // Collection des mémoires rélatifs à l'histoire de France: en 78 t. T. 39. / Par M. Petitot. P.: Foucault, 1824. T. 4. 459 p.

30. Motteville F.B. Mémoires de madame de Motteville: en 5 t. T. 5. // Collection des mémoires rélatifs à l'histoire de France: en 78 t. T. 40. / Par M. Petitot. P.: Foucault, 1824. T. 5. 476 p.

31. Orléans Ch.-E. Mémoires, fragmens historiques et correspondance de Madame la duchesse d'Orléans princesse palatine, mere du regent / Par M. Ph. Busoni. P.: Didier, 1833. 598 p.

32. Retz J.F.P. Portrait du duc de La Rochefoucauld, par le cardinal de Retz. // Mémores de La Rochefoucauld // Collection des mémoires rélatifs à l'histoire de

33. France: en 78 t. T. 51. / Par A. Petitot et Monmerqué. P.: Foucault, 1826. P. 335336.

34. Richelieu L.-F.-A. Mémoires du maréchal duc de Richelieu, pour servira l'histoire des Cours de Louis XIV, de la minorité et du Règne de Louis XV, etc,etc.: en 2 t. P.: Buisson, 1793. T. 1. 428 p.

35. Rohan H. Mémoires de Henry duc de Rohan: en 2 t. // Collection des mémoires rélatifs à l'histoire de France: en 78 t. T. 18. / Par M. Petitot. P.: Foucault, 1822. T. 1.456 p.

36. Saint-Simon L.R. Mémoires. Additions au Journal de Daungeau: en 8 t. / Éd. par Y. Coirault. P.: Gallimand, 1983. T. 1. 1664 p.

37. Saint-Simon L.R. Mémoires complets et authentiques du duc de Saint-Simon sur le siècle de Louis XIV et la régente: en 41 t. P.: H.-L. Delloye, 1840. T. 1. 242 p.

38. Saint-Simon L.R. Mémoires complets et authentiques du duc de Saint-Simon sur le siècle de Louis XIV et la régente: en 41 t. P.: H.-L. Delloye, 1840. T. 16. 244 p.

39. Saint-Simon L.R. Mémoires complets et authentiques du duc de Saint-Simon sur le siècle de Louis XIV et la régente: en 41 t. P.: H.-L. Delloye, 1840. T. 22. 242 p.

40. Saint-Simon L.R. Mémoires complets et authentiques du duc de Saint-Simon sur le siècle de Louis XIV et la régente: en 41 t. P.: H.-L. Delloye, 1840. T. 24. 249 p.

41. Saint-Simon L.R. Mémoires complets et authentiques du duc de Saint-Simon sur le siècle de Louis XIV et la régente: en 41 t. P.: H.-L. Delloye, 1840. T. 25. 249 p.

42. Spanheim É. Relation de la cour de France en 1690 / Par Ch. Schefep. P.: Librairie Renouard, 1882. 462 p.

43. Sully M.B. Mémoire des sages et royales oeconomies d'estât, de Henry le Grand, Maximilien de Bethune duc de Sully 1559-1641 / Par J.-F. Michaud et J.

44. J.-F. Poujoulat P.: L'editiur du commentaire analytique du Code civil, 1839. T. 2. 647 p.

45. Staal L. Mémoires de madame de Slaal // Collection des mémoires rélatifs à l'histoire de France: en 78 t. T. 77. / Par A. Petitot et Monmerqué. P.: Foucault, 1829. P. 1-194.

46. Tallemant des Réaux G. Les historiettes de Tallemant des Réaux // Mémoires pour servis l'histoire du XVII-e siècle: en 6 t. / Par M.M. Monmerqué. P.: A. Levavasseur, 1834. T. 1. 427 p.

47. Tallemant des Réaux G. Les historiettes de Tallemant des Réaux // Mémoires pour servis l'histoire du XVII-e siècle: en 6 t. / Par M.M. Monmerqué. P.: A. Levavasseur, 1834. T. 2. 443 p.

48. Thou J.-A. Mémoires de Jacques-Auguste de Thou // Collection des mémoires rélatifs à l'histoire de France: en 78 t. T. 37. / Par M. Petitot. P.: Foucault, 1823. P. 189-532.

49. Жанлис С.Ф. История Генриха Великого: в 3 ч. Пер. с фр. К.П. Шаликова. М.: Тип. С. Селивановского, 1817. 2 ч. 258 с.

50. Жанлис С.Ф. История Генриха Великого: в 3 ч. Пер. с фр. К.П. Шаликова. М.: Тип. С. Селивановского, 1817. 3 ч. 339 с.

51. Ларошфуко Ф. Мемуары. Максимы: Пер. с фр. А.С. Бобовича, Э. Линецкой / Послесл. и коммент. М.В. Разумовской. М.: Наука, 1993. 278 с.

52. Рец Ж.Ф.П. Мемуары: Пер. с фр. Ю.Я. Яхниной. М.: Ладомир, 1997. 831 с.

53. Ришелье А.-Ж. Мемуары: Пер. с фр. Т.В. Чугуновой / Предисл. и коммент. Е.А. Городилиной. M.: АСТ: ЛЮКС: Наш дом L'Age d'Homme, 2005.461 с.1921. Моралистические сочинения

54. Bussy-Rabutin R. Maximes d'amour // R. Bussy-Rabutin. Carte géographique de la cour et d'autres galanteries. P.: P. Marteau, 1668. P. 21-35.

55. Colbert J.-B. Ire partie, Marine et galères // Lettres, instructions et mémoires de Colbert: en 7 t. / Par Pierre Clément. P.: Imprimerie impériale, 1870. T. 3. 793 p.

56. Castiglione B. Il libro del Cortegiano / A cura di V. Cian. Firenze: Sansoni, stampa, 1947. 552 p.

57. Faret N. L'Honneste-Homme, ou L'Art de plaire à la Cour. P.: T. du Bray. 1630. 268 p.

58. Fénelon F.S. La sagesse humaine, ou le portrait d'un honnête homme // Œuvres de Fénelon: en 8 t. / Nouvelle édition revue et corrigée avec soin. P.: L. Tenré, 1822. T. 6. P. 369-372.

59. Fénelon F.S. Directions pour la conscience d'un roi, composées pour l'instruction de Louis de France, duc de Bourgogne // Œuvres de Fénelon: en 8 t. / Nouvelle édition revue et corrigée avec soin. P.: L. Tenré, 1822. T. 6. P. 313-368.

60. Gracian B. L'homme de Cour / Par A. Houssaye. P.: G. Lebovici, 1991. 192 p.

61. Grenaille. L'honneste marriage. P.: A. de Sommauile, 1640. 334 p.

62. La Bruyère J. Les caractères / Préface B. Vincent. P.: Classiques universels, 2000. 331 p.

63. La Rochefoucauld F. Maximes et réflexions morales // Œuvres complétés de François duc de La Rochefoucauld. P.: A. Belin, 1818. 240 p.

64. Maintenon F.A. Choix d'entretiens et de lettres. Portrait et fac-similé. P.: Ch. Douniol, 1876. 232 p.

65. Méré A. Maximes, sentences et reflexions morales et politiques. P.: E. du Castin, 1687. 248 p.

66. Refuge E. Le nouveau traité de la cour, ou instruction des courtesans. P.: C. Barbin, 1664. 380 p.

67. Refuge E. Traité de la cour, ou instructions des courtisans. P.: C. Barbin, 1664. 208 p.

68. Richelieu A.-J. Testament politique. Amsterdam: Centre de Philosophie politique et juridique, 1985. 415 p. (Collection bibliothèque de philosophie politique et juridique. Textes et documents).

69. Sablé M.C. Maximes de mme de Sablé (1678) / Par D. Jouaust. P.: Librairie des bibliophiles, 1870. 67 p.y

70. Saint-Evremond Ch.M. Maxime. Qu'on ne doit jamais manquer à ses amis // Oeuvres meslées de M. D*** Saint-Évremond.: en 13 t. P.: C. Barbin, 1681. T. 2. P. 7-30.s

71. Saint-Evremond Ch.M. Les charmes de l'amitié // Oeuvres meslées de M. D*** Saint-Évremond.: en 13 t. P.: C. Barbin, 1681. T. 4. 94 p.

72. Saint-Evremond Ch.M. Description de l'honnête homme // Oeuvres meslées de M. D*** Saint-Évremond.: en 13 t. P.: C. Barbin, [s.d.]. T. 6. P. 13-44.

73. Villars. Instructions sur les affaires d'estat, de la guerre et vertus morales / Par F. Boyvin. Lion: P. Rigaud, 1610. 714 p.

74. Брантом П. Галантные дамы: Пер. с фр. / Ред., вступ. ст. и коммент. А.Д. Михайлова. М.: Республика, 1998. 463 с.

75. Ларошфуко Ф. Максимы и моральные размышления // Размышления и афоризмы французских моралистов XVII-XVIII веков: Сборник: Пер. с фр. / Сост., вступ. ст., примеч. Н. Жирмунской. Л.: Худож. лит., 1987. С. 115-201.

76. Ларошфуко Ф. Максимы // Франсуа де Ларошфуко. Максимы. Блез Паскаль. Мысли. - Жан де Лабрюйер. Характеры: Пер. с фр. Э. Линецкой. М.: Худож. лит., 1974. С. 29-108.

77. Лабрюйер Ж. Из «Характеров, или Нравов нынешнего века» // Размышления и афоризмы французских моралистов XVII-XVIII веков: Сборник: Пер. с фр. / Сост., вступ. ст., примеч. Н. Жирмунской. Л.: Худож. лит., 1987. С. 287-360.

78. Лабрюйер Ж. Характеры, или нравы нынешнего века // Франсуа де Ларошфуко. Максимы. Блез Паскаль. Мысли. - Жан де Лабрюйер. Характеры: Пер. с фр. Э. Линецкой. М.: Худож. лит., 1974. С. 187-514.

79. Монтень М. Из «Опытов» // Размышления и афоризмы французских моралистов XVII-XVIII веков: Сборник: Пер. с фр. / Сост., вступ. ст., примеч.

80. H. Жирмунской. Л.: Худож. лит., 1987. С. 27-114.

81. Монтень М. Опыты: Пер. с фр. А.С. Бобовича / Вступ ст Ф.А. Коган-Бернштейн и М.П. Баскина; коммент. А.С. Бобовича и Ф.А. Коган-Бернштейн. Кн. 1. М.-Л.: Изд-во Академия наук СССР, 1954. 558 с.

82. Фенелон Ф.С. Совет одной знатной даме относительно воспитания её дочери // Фенелон Ф.С. О воспитании девиц: Пер. с фр. В. Недачина. М.: Тип. Э. Лисснера и Ю. Романа, 1896. С. 92-102.1. Эпистолярные источники

83. Correspondance de madame duchesse d'Orléans: en 2 t. / Extraite des letters publiées par M. de Ranke et M. Holland, tradition et notes par E. Jaegle. P.: A. Quantin, 1880. T. 1. 378 p.

84. Correspondance de madame duchesse d'Orléans: en 2 t. / Extraite des letters publiées par M. de Ranke et M. Holland, tradition et notes par E. Jaegle. P.: A. Quantin, 1880. T. 2. 397 p.

85. Lettres inédites d'Henri IV, et de plusieurs personages célébrés / Par A. Sérieys. P.: H. Tardieu, 1802. 404 p.

86. Lettres de Madame de Villars à Madame de Coulanges (1679-1681) / Par A. de Courtois. P.: H. Pion, 1868. 346 p.

87. Lettres de Madame de Sévigné, de sa famille et de ses amis: en 12 t. / Nouvelle édition. P.: Janet&Cotelle, 1822. T. 1. 255 p.

88. Lettres de Madame de Sévigné, de sa famille et de ses amis: en 12 t. / Nouvelle édition. P.: Janet&Cotelle, 1822. T. 2. 463 p.

89. Lettres de Madame de Sévigné, de sa famille et de ses amis: en 12 t. / Nouvelle édition. P.: Janet&Cotelle, 1822. T. 3. 460 p.

90. Lettres de Madame de Sévigné, de sa famille et de ses amis: en 12 t. / Nouvelle édition. P.: Janet&Cotelle, 1822. T. 5. 450 p.

91. Lettres de monsieur le chevalier de Méré. P.: Antoine Gombaud, 1682. 710 p.

92. Les amis de la marquise de Sablé: recueil de lettres des principaux habitués de son salon / Annotées et précédées d'une introduction historique sur la sociétérprécieuse au XVIIe siècle par E. de Barthélémy. P.: E. Dentu, 1865. 408 p.

93. Lettres du cardinal Mazarin pendant son ministère: en 9 t. / Par M.A. Chéruel. P.: Imprimerie nationale, 1883. T. 3. 1142 p. (Collection de documents inédits sur l'histoire de France).

94. Lettres du cardinal Mazarin pendant son ministère: en 9 t. / Par M.A Chéruel P.: Imprimerie nationale, 1890. T. 6. 765 p. (Collection de documents inédits sur l'histoire de France).

95. Recueil des lettres missives de Henri IV: en 7 t. / Par M. Berger de Xivrey. P.: Imprimerie nationale, 1858. T. 7. 955 p.

96. Ланкло H. Письмо к маркизу Севинье // Любовь в письмах выдающихся людей XVIII и XIX века / Сост. А. Чеботаревской; предисл. Ф. Сологуба. Калининград: Янтар. сказ, 2000. С. 7-11.

97. Фенелон Ф.С. Письмо Фенелона к Людовику XIV сайт. URL:http://www.vostlit.info/Texts/Dokumenty/France/XVII/1680-1700/Fenelon/brief lui 14 H.htm1. Художественная литература

98. D'Aubigné A. Les Aventure du Baron de Foeneste / Éd. revue et annotée par P. Mérimée. P.: P. Jannete, 1855. 348 p.

99. Fénelon F.S. Les avantures de Télémaque, fils d'Ulysse: en 2 t. P.: F. Delaulne, 1717. T. 2. 526 p.

100. La Fayette M.-M. La princesse de Clèves / Par Ph. Sellier. P.: Librairie Général Française, 1999. 253 p.

101. Scudéry M. Artamène ou Le grand Cyrus: en 10 t. P.: A. Courbe, 1652. T. 7. 1312 p.

102. Scudéry M. Artamène ou Le grand Cyrus: en 10 t. P.: A. Courbe, 1653. T. 10. 1315 p.

103. Scudéry M. Histoire et conversation d'amitié // M. de Scudéry. La morale du monde, ou conversations: en 2 t. P.: T. Guillain, 1686. T. 2. P. 871-1026.

104. Thou J.-A. Adieu a la cour. Ode // Thou J.-A. Mémoires de Jacques-Auguste de Thou // Collection des mémoires rélatifs à l'histoire de France: en 78 t. T. 37. / Par M. Petitot. P.: Foucault, 1823. P. 497-503.

105. Фенелон Ф.С. Приключения Телемака, сына Улиссова: в 2 ч. Пер. Ивана Захарова. М.: Тип. Пономарева, 1810. 2 ч. 219 с.1. Нормативные источники

106. Cayrou G. Le français classique lexique de la langue du dix-septième siècle. 4eéd. P.: Didider, 1948. 884 p.

107. Dictionnaire de l'Académie Française: en 2 t. 6e éd. P.: Impremirie et Librairie de Fermin Lidot Feeres, 1835. T. 1.911p.

108. Dubois J. Dictionnaire du français classique. P.: Librairie Larousse, 1989. 564 p.

109. Hatzfeld A. Dictionnaire général de la langue français du commencement du XVIIe siècle jusqu'à nos jours précédé d'un traité de la formation de la langue: en 2 t. P.: Delagrave, 1964. T. 1. 1136 p.

110. Hatzfeld A. Dictionnaire général de la langue français du commencement du XVIIe siècle jusqu'à nos jours précédé d'un traité de la formation de la langue: en2 t. P.: Delagrave, 1964. T. 2. 2272 p.

111. Furetière A. Dictionnaire universel, contenant généralement tous les mots françois tant vieux que modernes, et les termes de toutes les sciences et des arts.3 t. in 11. Rotterdam, s.d.. 2160 p.

112. Huguet E. Dictionnaire de la langue française du seizième siècle: en 7 t. P.: Librairie M. Didier, 1946. T. 1. 1206 p.

113. Huguet E. Dictionnaire de la langue française du seizième siècle: en 7 t. P.: Librairie M. Didier, 1946. T. 4. 1668 p.1. ЛИТЕРАТУРА1. Монографии

114. Арьес Ф. Ребенок и семейная жизнь при Старом порядке. Екатеринбург: Изд-во Урал, ун-та, 1999. 416 с.

115. Баблон Ж.-П. Генрих IV. Ростов-на-Дону: Феникс, 1999. 606 с.

116. Блюш Ф. Людовик XIV. М.: Ладомир, 1998. 815 с.

117. Блюш Ф. Ришелье: Эссе. М.: Мол. гвардия, 2006. 323 с.

118. Боссан Ф. Людовик XIV, король-артист. М.: Аграф, 2002. 272 с.

119. Ганото Г. Франция перед Ришелье. М.: В.А. Карцев, 1903. 307 с.

120. Гинзбург Л.Я. О психологической прозе. Л.: Сов. писатель, 1971. 463 с.

121. Губер П. Мазарини. М.: Крон-Пресс, 2000. 511 с.

122. Гуревич А.Я. Индивид и социум на средневековом Западе. М.: РОССПЭН, 2005. 422 с.

123. Гуревич А.Я. Исторический синтез и Школа «Анналов». М.: Индрик, 1993. 328 с.

124. Кон И.С. Дружба: этико-психологический опыт. 2-е изд. перераб. и доп. М.: Политиздат, 1987. 348 с.

125. Кон И.С. Социология личности. М.: Политиздат, 1967. 383 с.

126. Кнехт Р.-Дж. Ришелье. Ростов-на-Дону: Феникс, 1997. 384 с.

127. Ленотр Ж. Повседневная жизнь Версаля при королях. М.: Мол. гвардия, 2003. 230 с.

128. Любарт М.К. Семья во французском обществе XVIII-начала XIX века. М.: Наука, 2005. 297 с.

129. Люблинская А.Д. Франция в начале XVII в. (1610-1620 гг.). Л.: ЛГУ, 1959. 294 с.

130. Малов В.Н. Ж.-Б. Кольбер: Абсолютистская бюрократия и французское общество. М.: Наука, 1999. 238 с.

131. Мань Э. Повседневная жизнь в эпоху Людовика XIII. СПб.: Евразия, 2002. 288 с.

132. Неклюдова М.С. Искусство частной жизни: Век Людовика XIV. М.: ОГИ, 2008. 440 с.

133. Репина Л.П. «Новая историческая наука» и социальная история. М.: ИВИ РАН, 1998.282 с.

134. Тэн И. Происхождение общественного строя современной Франции: в 5 т. СПб.: Изд-е М.В. Пирожникова, 1907. Т.1.: Старый порядок. 576 с.

135. Уваров П.Ю. Франция XVI века: Опыт реконструкции по нотариальным актам. М.: Наука, 2004. 511 с.

136. Хеншелл Н. Миф абсолютизма. СПб.: Алетейя, 2003. 272 с.

137. Черкасов П.П. Кардинал Ришелье. М.: Международные отношения, 1990. 379 с.

138. Черкасов П.П. Кардинал Ришелье: Портрет государственного деятеля. М.: ОЛМА-ПРЕСС, 2002. 411 с.

139. Шишкин В.В. Королевский двор политическая борьба во Франции в XVI-XVII веках. СПб.: Евразия, 2004. 288 с.

140. Шоссинан-Ногаре Г. Повседневная жизнь жен и возлюбленных французских королей (от Агнессы Сорель до Марии-Антуанетты). М.: Мол. гвардия, 2003. 249 с.

141. Элиас Н. Придворное общество: Исследование по социологии короля и придворной аристократии, с Ведением: Социология и история. М.: Языки славянской культуры, 2002. 368 с.

142. Эрланже Ф. Эпоха дворов и королей. Этикет и нравы в 1558-1715 гг. Смоленск: «Русич», 2005, 288 с.

143. A History of Private Life: en 5 t. / Ed. Ph. Ariès, G. Duby. Cambridge, London: Belknap press of Harvard university, 1989. T. 3: Passions of the Renaissance. 650 p.

144. Avenel G. La noblesse française sous Richelieu. Etude d'histoire social P.: Librairie Armand Colin, 1901. 361 p.

145. Barbiche В. Sully. P.: Fayard, 1999. 572 p.

146. Beik W. Absolutism and society in seventeenth century France stat power and provincial aristocracy in Languedoc. L., N.Y., New Rochelle: Cambridge university press, 1985. 375 p.

147. Bluch F. La vie quotidienne au temps de Louis XIV. P.: Hachette, 1984. 398 p.

148. Burke P. The French Historical Revolution. The «Annales» School, 1929-89. Cambridge: Stanford University Press. 1990, 152 p.

149. Bury E. Littérature et politesse. L'invention de l'honnête homme (1580-1750). P.: Presses Universitaires de France, 1996. 333 p.

150. Chaussinand-Nogaret G. Histoire des élites en France: du XVIe au XXe siècle. L'honneur, le mérite, l'argent. P.: Tallandier, 1991. 478 p.

151. Chevallier P. Louis XIII. P.: Fayard, 1973. 680 p.

152. Constant J.-M. Nobles et paysans en Beaus aux XVI-e et XVII-e siècle. Lille: Université de Lille, Service de reproduction des theses, 1980. 598 p.

153. Constant J.-M. La noblesse française aux XVIe-XVIIe siècles. P.: Hachette, 1994. 249 p.

154. Cousin V. Madame Longouville. Études sur les femmes illustres et la société du XVIIe siècle: en 2 t. P.: Librairie académique Didier et Cie, 1859.

155. Cousin V. Madame de Sablé. Études sur la société et les femmes illustres du XVIIe siècle. P.: Librairie académique Didier et Cic, 1859. 512 p.

156. Cousin V. Madame de Chevreuse. Nouvelles etudes sur la société et les femmes illustres du XVIIe siècle. P.: Librairie académique Didier et Cie, 1862. 544 p.

157. Cousin V. La société français au XVIIe siècle d'après le Grand Cyrus de M!!e de Scudéry. P.: Didier et Cie, 1858. 480 p.

158. Darmon P. Mythologie de la femme dans l'ancienne France XVIe-XVIIIe siècle. P.: Éditions du seuil, 1983. 281 p.

159. Decrue de Stoutz F. La cour de France et la société au XVIôme siècle. Genève: Mégariotis Reprints, 1978. 222 p.

160. Dens J.-P. L'honnête homme et la critique du goût : esthétique et société au XVIIe siècle. Lexington: French Forum, 1981. 157 p.

161. Dethan G. Gaston d'Orléans, conspirateur et prince charmant. P.: Fayard, 1959. 499 p.

162. Dewald J. Aristocratic experience and the origins of modern culture France, 1570-1715. Berkeley: University of California Press, 1993. 231 p.

163. Du Bled V. La société française du XVIe siècle au XXe siècle. P.: Librairie académique D. Perrin et Cie, 1900-1913.

164. Dubor G. Les Favorites Royales de Henri IV a Louis XIV. P.: L. Borel, 1902. 191 p.

165. Duchene R. Ninon de Lenclos. La courtisane du Grand Siècle. P.: Fayard, 1984. 298 p.

166. Dupuy A. Histoire de littérature française au XVIIe siècle. P.: E. Leroux, 1892. 641 p.

167. Durand Y. Hommage à Roland Mousnier. Clientèles et fidelities en Europe à l'époque modem, publié sous la direction. P.: Presses Universitaires de France, 1981.389 p.

168. Gibson W. Women in seventeenth-century France. L.: Macmillan, 1944. 440 p.

169. Gidel C. Les français du XVIIe siècle. P.: Librairie Académique, 1872. 461 p.

170. Grimmer C. La femme et le bâtard. Amour illégitimes et secrètes dans l'ancient France / Introduction E. Le Roy Ladurie. P.: Press de la Renaissance, 1983.281 p.

171. Harding R.R. Anatomy of a Power Elite. The Provincial Governors of Early Modem France. New Haven and London: Yale University Press, 1978. 310 p.

172. Haussonville G.-P.-O. La duchesse de Bourgogne et l'alliance Savoyar de sous Louis XIV par le comte d'Haussonville. P.: C. Lévy, 1898. 502 p.

173. Hautecoeur L. Histoire de l'architecture classique en France: en 2 t. P.: Picard, 1950. T. 2.: Le style Louis XIV. P. 528-939.

174. Howarth W.D. Life and letters in France the 17th century. N.Y.: Charles Scribner's sons, 1965. 237 p.

175. Jouanna A. Le devoir de Révolte. La noblesse française et la gestation de l'Etat modem (1559-1661). P.: Fayard, 1989. 504 p.

176. Jouanna A. L'idée de race en France au XVIe siècle et au début du XVIIe siècle. P.: Champion, 1975. 3 vol.

177. Kantorowicz E.H. The King's Two Bodies. A study in mediaeval political theology / Preface W.C. Jordan. Princeton, New Jersey: Princeton university press. 1997. 568 p.

178. Kroll R. Nouvelle Sapho. La recherche de terres inconnues dans les romans de Madeleine de Scudéry //Genre-Sex-Roman. De Scudéry à Cixous / Sous dir. de B. Heymann et L. Steinbriigge. Frankfurt am Main; N.Y.; P., 1995. 438 p.

179. Lavisse E. Histoire de France: en 7 t. P.: Hachette et Cie, 1911. T. 7.2. 415 p.

180. Le Roy Ladurie E. Saint-Simon ou le Système de la cour. P.: Fayard, 1998. 635 p.

181. Lewis W.H. The splendid century life in the France of Louis XIV. N.Y.: Doubleday anchor books, 1957. 306 p.

182. Livet Ch.-L. Précieux et précieuses: caractères et moeurs littéraires du XVIIe siècle. 4e éd. P.: H. Welter, 1895. 442 p.

183. Magendie M. La Politesse mondaine et les théories de l'honnêteté en France, au XVIIe siècle, de 1600 à 1660: en 2 t. P.: Librairie Félix Alcan, 1925. T. 1. 239 p.

184. Maître M. Les précieuses. Naissance des femmes de lettres en France au XVIIe siècle. P.: Champion, 1999. 799 p.

185. Méthivier H. Le siècle de Louis XIII. Que-sais-je? P.: Press University de France, 1971.127 p.

186. Melchior-Bonnet B. La Grande Mademoiselle. P.: Perrin, 1985. 243 p.

187. Meyer J. Colbert. P.: Hachette, 1981. 369 p.

188. Michelet J. Histoire de France: en 19 t. P.: Librairie international A. Lacroix &Ce, 1877. T. 14. 386 p.

189. Michelet J. Histoire de France: en 19 t. P.: Librairie international A. Lacroix &Ce, 1877. T. 16. 394 p.

190. Moot A. Louis XIII, the Just. Berkeley, Los Angeles, L.: University of California press, 1989. 401 p.

191. Mongrédien G. Madeleine de Scudéry et son salon. P.: Tallandier, 1946. 235 p.

192. Morlet-Chantalat Ch. La Clélie de mademoiselle de Scudéry. De l'épopée à la gazette: un discours feminine de la gloire. P.: Champion, 1994. 587 p.

193. Mousnier R. La famile, l'enfant et l'éducation en France et en GrandBretagne du XVIe au XVIIIe siècle. P.: Centre de documentation universitaire, 1975. Fasc.1-3. 465 p.

194. Mousnier R. Les institutions de la France sous monarchie absolue. 1598-1789.: en 2 t. P.: Presses Universitaires de France, 1974. T. 1. 630 p.

195. Muchembled R. Société et mentalities dans France modem XVI-XVII siècle. P.: Armand Colin, 1990. 187 p.

196. A History of Private Life: en 5 t. / Ed. Ph. Ariès, G. Duby. Cambridge; London: Belknap press of Harvard university, 1989. T. 3: Passions of the Renaissance. 482 p.

197. Pelous J.-M. Amour précieux, amour galant (1654-1675). Essay sur la representation de l'amour dans la littérature et la société mondaine. P.: Librairie klincksieck, 1980. 524 p.

198. Reynolds S. Fiefs and Vassals: The Medieval Evidence Reinterpreted. N.Y. & Oxford: Oxford University Press, 1994. 544 p.

199. Saint-Amand I. La cour de Louis XIV. P.: Librairie Dentu, s.d.. 342 p.

200. Schalk E. From valor to pedigree. Ideas of nobility in France in the XVI and XVII centuries. Princeton: Princeton University Press, 1986. 241 p.

201. Solnon J.-F. La cour de France. P.: Fayard, 1987. 649 p.

202. Stanton D. The Aristocrat as Art: A Study of the «Honnête Homme» and the «Dandy» in 17th and 19th Century Fiction. N.Y.: Columbia University Press, 1980. 326 p.

203. Thierry A. Essat sur l'histoire de la formation et des progrès du Tiers État. P.: Furne et Cie, 1853.407 p.

204. Voltaire F.M.A. La siècle de Louis XIV: en 2 t. // Œuvres de Voltaire: en 46 t. T. 19-20. / Préfaces, avertissements, notes, etc. par M. Beuchot. P.: Lefévre, 1830.

205. Zeller В. Richelieu et les ministres de Louis XIII de 1621 à 1624. P.: Librairie Hachette et Cie, 1880. 335 p.1. Раздел в общем труде

206. Бессмертный Ю.Л. Метод // Человек в мире чувств. Очерки по истории частной жизни в Европе и некоторых странах Азии до начала нового времени / Отв. ред. Ю.Л. Бессмертный. М.: РГГУ, 2000. С. 16-28.

207. Бессмертный Ю.Л. В поисках новых решений // Человек в кругу семьи: Очерки по истории частной жизни в Европе до начала нового времени / Под ред. Ю.Л. Бессмертного. М.: РГГУ, 2000. С. 11-19.

208. Виппер Ю.Б. Французская литература 30-х и первой половины 40-х годов XVII века // История всемирной литературы: в 9 т. М.: Наука, 1987. Т. 4. С. 112-120.

209. Виппер Ю.Б. Французская литература первой трети XVII века // История всемирной литературы: в 9 т. М.: Наука, 1987. Т. 4. С. 102-112.

210. Новоселов В.Р. Дуэль и двор его величества короля Франции // Королевский двор в политической культуре средневековой Европы / отв. ред. H.A. Хачатурян. М.: Наука, 2004. С. 53-70.

211. Пименова Л.А. Образцовый подданный французской монархии // Монархия и народовластие в культуре Просвещения / Отв. ред. Г.С. Кучеренко. М.: Наука, 1995. С. 184-192.

212. Пименова Л.А. Дворянство Франции в XVI-XVII вв. // Европейское дворянство XVI-XVII вв.: границы сословия / Отв. ред. В.А. Ведюшкин. М.: Ареографический центр, 1997. С. 50-80.

213. Пименова Л.А. Людовик XVI французский король века Просвещения // Человек эпохи Просвещения. М.: Наука, 1999. С. 3-14.

214. Репина Л.П. От «истории одной жизни» к «персональной истории» // История через личность: историческая биография сегодня / Под ред. Л.П. Репиной. М.: Кругъ, 2005. С. 55-74.

215. Репина Л.П. Личность и общество, или История в биографиях // История через личность: историческая биография сегодня / Под ред. Л.П. Репина. М.: Кругъ, 2005. С. 5-16.

216. Уваров П.Ю. Франсуа Равальяк и рождение королевского мифа // Средневековая Европа глазами современников и историков: 5 ч. М.: Интерпракс, 1995. Ч. 5. С. 22-26.

217. Цатурова С.К. «Король чиновник, священная особа или осел не троне?»: представления об обязанностях короля Франции XIV-XV вв. // Искусство власти. Сборник в честь профессора Н.А.Хачатурян. СПб.: Алетейя, 2007. С. 99-131.

218. Хачатурян Н.А. Запретный плод. или новая жизнь монаршего двора в отечественной медиевистике // Двор монарха в средневековой Европе: явление, модель, среда / Под ред. Н.А. Хачатурян. Вып. I. М., СПб.: Алетейя, 2001. С. 5-32.

219. Aymard M. Friends and neighbors // A History of Private Life: en 5 t. / Ed. Ph. Ariès, G. Duby. Cambridge, London: Belknap press of Harvard university, 1989. T. 3: Passions of the Renaissance. P. 470^177.

220. Бессмертный Ю.Л. К изучению матримониального поведения во Франции XII-XIII вв. // Одиссей. Человек в истории. 1989. М.: Наука, 1989. С. 8-113.

221. Бессмертный Ю.Л. «Анналы»: переломный этап? // Одиссей. Человек в истории. 1991. М.: Наука, 1991 С. 7-24.

222. Виппер Ю.Б. «Мемуары» кардинала де Реца // Рец Ж.Ф.П. Мемуары: Пер. с фр. Ю.Я. Яхниной. М.: Ладомир, 1997. С. 651-681.

223. Герро А. Фьеф, феодальность, феодализм. Социальный заказ и историческое мышление // Одиссей. Человек в истории. 2006. М.: Наука, 2006. С. 77-113.

224. Головин Л.Л. Предисловие // Ришелье А.-Ж. Политическое завещание, или принципы управления государством. М.: Ладомир, 2008. С. 5-48.

225. Гуревич А.Я. Историческая наука и историческая антропология // История нескончаемый спор. М.: РГГУ, 2005. С. 236-259.

226. Гуревич А.Я. Теория формаций и реальность истории // История — нескончаемый спор. М.: РГГУ, 2005. С. 366-387.

227. Гуревич А.Я. Еще несколько замечаний к дискуссии о личности и индивидуальности в истории культуры // История нескончаемый спор. М.: РГГУ, 2005. С. 388-496.

228. Гуревич А.Я. Социальная история и историческая наука // История -нескончаемый спор. М.: РГГУ, 2005. С. 300-320.

229. Гуревич А.Я. Феодализм перед судом историков, или о средневековой крестьянской цивилизации // Одиссей. Человек в истории. 2006. М.: Наука, 2006. С. 11-49.

230. Десимон Р. Дворянство, «порода» или социальная категория? Поиски новых путей объяснения феномен дворянства во Франции Нового времени // Французский ежегодник 2001. М.: Эдиториал УРСС, 2001. С. 14-35.

231. Дубровский И.В. Как я понимаю феодализм // Одиссей. Человек в истории. 2006. М.: Наука, 2006. С. 50-62.

232. Дэвис Н.З. Духи предков, родственники и потомки: некоторые черты семейной жизни во Франции начала нового времени // Thesis. 1994. Вып. 6. С. 201-241.

233. Ивонина Л.И. Французские министры XVII века и их богатства // Новая и новейшая история. 2006. № 6. С. 180-191.

234. Крузе Д. Король и насилие: из истории французского абсолютизма XVI в. // Французский ежегодник 2005: Абсолютизм во Франции. К 100-летию Б.Ф. Поршнева (1905-1972). М.: КомКнига, 2005. С. 150-173.

235. Малинин Ю.П. «Средневековый» дух совета // Одиссей. Человек в истории. 1992. М.: Наука, 1994. С. 176-192.

236. Малов В.Н. Герцог Сен-Симон: человек и писатель // Новая и новейшая история. 2004. № 3. С. 196-215.

237. Малов В.Н. Три этапа и два пути развития французского абсолютизма // Французский ежегодник 2005: Абсолютизм во Франции. К 100-летию Б.Ф. Поршнева (1905-1972). М.: КомКнига, 2005. С. 86-128.

238. Михайлов А.Д. Брантом автор «Галантных дам» // Брантом П. Галантные дамы: Пер. с фр. М.: Республика, 1998. С. 3-18.

239. Новоселов В.Р. Дуэльный кодекс: теория и практика дуэли во Франции XVI века // Одиссей. Человек в истории. 2001. М.: Наука, 2001. С. 216-233.

240. Ревель Ж. Микроисторический анализ и конструирование социального // Одиссей. Человек в истории. 1996. М.: Наука, 1996. С. 110-127.

241. Репина Л.П. Вызов постмодернизма и перспективы новой культурной и интеллектуальной истории // Одиссей. Человек в истории. 1996. М.: Наука, 1996. С. 25-38.

242. Репина Л.П. Пол, власть и концепция «разделенных сфер»: от истории женщин к тендерной истории // Общественные науки и современность. 2000. № 4. С. 123-137.

243. Решин А.И. Дар и некоторые аспекты проблемы становления феодализма в современной медиевистике // Средние века. 2003. Вып. 64.: сайт. URL: http://orbis-medievalisru.47.coml.ru/inform/sv-content.html.

244. Селунская H.A. Эта банальная банальная сеньория (специфика итальянской историографии вопроса) // Средние века. 2003. Вып. 64.: сайт. URL: http://orbis-medievalisru.47.coml.ru/inform/sv-content.html.

245. Стогова А.В. Графиня де Лафайет: дружба женщины XVII столетия // Адам и Ева. Альманах тендерной истории. 2001. № 1. С. 221-244.

246. Стогова А.В. Метаморфозы «нежной дружбы»: к вопросу о создании и восприятии романов XVII века // Диалог со временем: Альманах интеллектуальной истории. 2005. № 5. С. 223-262.

247. Уваров П.Ю. В поисках феодализма // Одиссей. Человек в истории. 2006. М.: Наука, 2006. С. 5-10.

248. Уваров П.Ю. Феодализм в XXI веке // Одиссей. Человек в истории. 2006. М.: Наука, 2006. С. 171-183.

249. Цатурова С.К. Король Франции и его чиновники (Своеобразие реализации принципа абсолютной власти Quod principi placuit) // Французский ежегодник 2005: Абсолютизм во Франции. К 100-летию Б.Ф. Поршнева (1905-1972). М.: КомКнига, 2005. С. 129-149.

250. Чудинов А.В. «Королевское самодержавие» во Франции: история одного мифа // Французский ежегодник 2005: Абсолютизм во Франции. К 100-летию Б.Ф. Поршнева (1905-1972). М.: КомКнига, 2005. С. 259-293.

251. Элиас Н. Отношение мужчины и женщины: изменение установки // Thesis. 1994. Вып. 6. С. 103-126.

252. Le Roy Ladurie E. Auprès du roi, la Cour // Annales: Économies Sociétés Civilizations. 1990. Vol. 16. P. 21-41.

253. Jouanna A. Réflexions sur les relations internobiliaires en France aux XVI-e et XVII-e siècles // FHS. 1992. Vol. 17. № 4. P. 872-881.

254. Kettering S. Patronage in early modem France // FHS. 1992. Vol. 17. № 4. P. 839-862.209)1. Диссертации

255. Мироиенко A.A. Идея королевской власти в общественной мысли Франции XV-XVII вв.: дисс. . канд. ист. наук: 07.00.03. / A.A. Мироненко; РГГУ. М., 2000. 195 с.

256. Стогова A.B. Феномен дружбы в представлениях и социальной практике европейских интеллектуалов XVII века: дисс. . канд. ист. наук: 07.00.03. / A.B. Стогова; ИВИ РАН. М, 2001. 210 с.

257. Учебно-методические издания 1. Репина Л.П., Зверева В.В., Парамонова М.Ю. История исторического знания. Пособие для вузов. М.: Дрофа, 2004. 288 с.