автореферат диссертации по филологии, специальность ВАК РФ 10.01.02
диссертация на тему: Человек и мир в художественной системе Ф. Искандера

Полный текст автореферата диссертации по теме "Человек и мир в художественной системе Ф. Искандера"



На правах рукописи

ЛЛЧИНОВ АЛЕКСАНДР ВЛАДИМИРОВИЧ

ЧЕЛОВЕК И МИР В ХУДОЖЕСТВЕННОЙ СИСТЕМЕ Ф.ИСКАНДЕРА

Специальность: 10.01.02. - Литература народов

Российской Федерации

АВТОРЕФЕРАТ диссертации на соискание ученой степени кандидата филологических наук

НАЛЬЧИК 1998

На правах рукописи

ЛАЧИНОВ АЛЕКСАНДР ВЛАДИМИРОВИЧ

ЧЕЛОВЕК И МИР В ХУДОЖЕСТВЕННОЙ СИСТЕМЕ Ф.ИСКАНДЕРА

Специальность: 10.01.02. - Литература народов

Российской Федерации

АВТОРЕФЕРАТ диссертации на соискание ученой степени кандидата филологических наук

НАЛЬЧИК 1998

Диссертация выполнена на кафедре русской литературы Института филологии Кабардино-Балкарского государственного университета им. Х.М.Бербекова

Научный руководитель:

Официальные оппоненты :

доктор филологических наук, профессор Толгуров З.Х.

доктор филологических наук, профессор Шаззо К.Г., кандидат филологических наук Теппеев A.M.

Ведущая организация - Пятигорский государственный лингвистический университет

Защита состоится г. на заседании диссер-

тационного совета К.063.88 04 по присуждению ученой степени кандидата филологических наук при Кабардино-Балкарском государственном университете им. Х.М.Бербекова.

С диссертацией можно ознакомиться в библиотеке Кабардино-Балкарского госуниверситета им. Х.М. Вербекова (360004, г. Нальчик, ул.Чернышевского. 173).

Автореферат разослан » Рги^си^и^ 1998 г

Ученый секретарь диссертационного совета,

доктор филологических наук (дт . Т.Б.

ОБЩАЯ ХАРАКТЕРИСТИКА РАБОТЫ

Актуальность темы исследования. Концепция мира и человека в творчестве каждого крупного писателя , к числу которых, несомненно, принадлежит Ф.Искандер, - это один из краеугольных камней его системы взглядов, мировоззрения, мироощущения. Этим в конечном счете определяется вклад любого писателя в мировую культуру. И если в ее оркестре «каждая национальная целостность дорога всем другим своим уникальным тембром и гармонией со всеми» ( Г. Гачев, 1995:11), то представление о человеке и мире большого, сложного, глубокого, неоднозначного писателя, соединившего в себе достоинства двух национальных - абхазской и русской- культур, вызывает особый интерес.

Произведения Ф.Искандера, созданные в разные годы, были востребованы не только читателями, но и критиками. Как известно, литературная критика оценивает, истолковывает художественные произведения, а также явления жизни, отраженные в этих произведениях. Абсолютное большинство критических статей, посвященных творчеству Ф.Искандера, - отклик на какое-либо одно произведение, увидевшее свет, будь то повесть, роман или сборник рассказов. Безусловно, в большей или меньшей степени критики затрагивают интересующую нас концепцию мира и человека, но, как правило, на материале одного произведения. Мы предпринимаем попытку исследования данной проблемы в рамках художественной системы писателя, которая на формальном уровне включает в себя и рассказ, и повесть, и роман, а на содержательном - сложную иерархию персонажей, событий в планах эпического, художественного и авантюрного времени. Этим и определяется актуальность исследования.

Цель и задачи исследования. Целью данной работы явилось исследование концепции мира и человека в художественной системе Ф.Искандера. Причем проблема рассматривается не только в художественном, но и в философском аспекте.

Достижению поставленной цели способствовало решение ряда задач:

- изучить концепцию мира и человека в историческом развитии;

- рассмотреть на основе художественного материала прозы Ф.Искандера концепцию мира и человека в следующих аспектах: человек и память, человек и история, человек и природа, природа человека;

- проследить эволюцию данной концепции.

Материалом исследования послужили прозаические произведения Ф.Искандера «Созвездие Козлотура», «Сандро из Чегема», «Школьный вальс, или энергия стыда», «Человек и его окрестности», «Стоянка человека», «Софичка», «Пшада», рассказы разных лет, публицистические произведения писателя.

Методологическая основа диссертации. Методологической основой нашего исследования являются теоретические выводы, содержащиеся в трудах М.Бахтина, М.Храпченко, Л.Гинзбург, М. Эпштейна, Е.Юкиной,Н, Ивановой, а также теоретические взгляды на рассматриваемую проблему ученых северокавказского региона: Л.Бекизовой, А.Гутова, А.Мусукаевой, У.Панеш, А.Схаляхо, З.Толгурова, Ю. Тхагазитова, К.Шаззо.

Научная новизна работы заключается в том, что в ней впервые предпринята попытка концептуального рассмотрения проблемы человека и мира в прозе Ф.Искавдера, прослеживается ее эволюция: от произведений 60-70-х гт.(«Созвездие Козлотура», циклы рассказов, первые главы «Сандро из Чегема») к произведениям 80-90-х гг. («Сандро из Чегема» в законченном виде, «Человек и его окрестности», «Пшада», «Софичка», отдельные рассказы)

Теоретическая и практическая значимость исследования Теоретическая значимость работы заключается в том, что исследуемая в ней концепция человека и мира в прозе Ф.Искандера, рассмотрение эволюционных моментов данной проблемы могут стать составной частью комплексного исследования творчества писателя.

Практическая перспектива диссертации состоит в том, что ее материалы, теоретические положения и выводы могут быть использованы в преподавании курса «Литература народов РФ и Ближнего Зарубежья», а также при подготовке спецкурсов и спецсеминаров, предусматривающих обращение к творчеству Ф. Искандера. Исследование может представлять интерес и при создании научных работ разных уровней, посвященных исследованию конкретных аспектов творчества Ф.Искандера.

Апробация работы. Основное содержание и научные результаты исследования нашли отражение в статье, опубликованной в журнале «Литературная Кабардино-Балкария» (Нальчик, 1996, №2), в докладах, представленных на Республиканскую научно-практическую конференцию (Нальчик, 1998) и на 11 Международный конгресс «Мир на Северном Кавказе через языки, образование и культуру» (Пятигорск, 1998).

Структура диссертации. Работа состоит из введения, трех глав, заключения и библиографии.

ОСНОВНОЕ СОДЕРЖАНИЕ РАБОТЫ

Во введении обосновывается выбор темы, её актуальность, определяются цели и задачи исследования, указываются методологическая основа диссертации, её теоретическая и практическая значимость, научная новизна, дается анализ существующей литературы по теме исследования.

В первой главе «Концепция человека и мира в историческом развитии» (Художественно - философский аспект) исследуются гносеология данной проблемы в аспекте единства философии и литературы, этапы её развития.

Если общественное сознание в целом есть отражение общественного бытия, то философия и литература с самого начала - это такого рода отражение, в котором знание о мире и человеке неотделимо от понимания смысла человеческого существования. Именно в соотнесении человека с миром - в мировоззрении -как раз и фиксируются исторически возможные цели человека, человеческой деятельности. Проблема человека - это центральная проблема не только философии и литературы , но и всей .духовной культуры общества.

Особенно наглядно это ощущается в литературе и искусстве, которые скорее создают «адекватную картину не внешнего мира.., а картину субъективных миров - внутренней духовной жизни человека во всей ее целостности и полноте» (В.И.Постовалова ,1988:39). Все содержание, логика, стилистика - вся художественная ткань, форма произведения объединяется, охватывается «идеей человека)) (термин М. Бахтина ), образуя с ней единое смысловое целое.

В работе ставится вопрос, насколько причастна художественная литература к выработке той или иной идеи человека, и подчеркивается, что, на первый взгляд, в ней используются идеи, предварительно выработанные философией. Однако, хотя взаимосвязь между философскими концепциями и художественным творчеством принимала весьма наглядный характер (например, в истории русской философии - творчество Н.Г.Чернышевского, в зарубежной философии - творчество Ж-гП.Сартра и А.Камю, которые были не только философами, но и писателями, драматургами), в действительности она не столь однозначна и прямолинейна, как это может показаться первоначально. Большинство писателей не являются авторами философских концепций, и если они не занимаются специально теоретическим осмыслением собственной работы, то могут и не подозревать о существовании близких к их творчеству философских концепций. Чаще всего это происходит тогда, когда « писатель в своем произведении... говорит больше, чем сам это замечает» (К.Юнг, 1994: 49). Кроме того, те или иные идеи или понятия человека входят в содержание не только философии, но и других форм духовной культуры, определяя духовную атмосферу общественной жизни. То есть, они даны художнику ( писателю , поэту) как нечто бытующее в общественном сознании и культуре в «расхожем»виде, и художник стихийно усваивает их, подвергая собственной внутренней переработке, вследствие чего они кажутся затем как бы принадлежащими ему.

Ясно, что «искусство представляет собой надличностное явление .. Более того - особый смысл подлинного произведения искусства и заключается в том, что ему удается освободиться от узости и тупиков личного, оставив далеко за собой все преходящее и удушливое из сферы узколичных переживаний... /Автор/ может лишь подчиняться и следовать якобы чуждому импульсу, чувствуя, что его произведение более великое, чем он сам, и поэтому имеет над ним власть, которой он ничего не может противопоставить... он сознает, что стоит ниже своего произведения или в крайнем случае рядом с ним - подобно постороннему лицу, очутившемуся в заколдованном круге чужой воли» (Юнг, 1994: 45- 47).

В исследовании указывается, что, в отличие от автора - «классика», для современного художника слова все более характерным становится сознательный интерес к философии, где он ищет определенное содержание. Но общим для «классика» и для «современника» является то, что оба они ищут опору, подтверждение своим мыслям, догадкам, чувствованиям, т.е. тому, что они сами смутно «уже знают». Идея человека - это и есть «высшая точка зрения» художника, которая выражена не в отдельном словесном высказывании, но во всем произведении, в творчестве в целом, пронизывая его, « пробиваясь» в нем. Это и означает, что она не вырабатывается в художественном творчестве, а привносится извне.

В результате анализа работ М.Бахтина, М.Мамардашвили, Г.Гачева, В.Швырева, М.Храпченко, В.Постоваловой, Н.Лосского, К.Юнга, творчества известных писателей И.Гончарова, И.Тургенева, Ф.Достоевского, Л.Толстого, Ж-П.Сартра, А.Камю и др. мы пришли к выводу, что общим, объединяющим началом философии и литературы является то, что они суть формы осмысления человеческого бытия (Что такое человек? Зачем он живет в этом мире? Что такое мир? Жизнь? Смерть? Любовь?). Стремление к поиску и реализации человеком смысла своей жизни, по замечанию В.Франкла (1990:10), -врожденная мотивационная тенденция, присущая всем людям и являющаяся основным двигателем поведения и развития личности. В действительности вопрос о смысле жизни относится и к существованию данного исторически конкретного общества, а также и всего человечества: спрашивая себя о том, зачем он живет, человек фактически также спрашивает и о том, во имя чего существует тот или иной общественный порядок, та или иная форма человеческой жизни и зачем и во имя чего существует жизнь всего «рода человеческого». Следовательно, речь идет об осмыслении связи человека с миром: с одной стороны, человеку необходимо осознать свое единство с природой и обществом, со всем человечеством, т.е. « вписать» себя в природное и социальное «целое», а с другой стороны, необходимо осознать себя как самостоятельное, специфическое бытие, т.е. осознать свое отличие, свою «разность» с окружающим миром. Именно это и позволяет человеку самостоятельно, творчески созидать себя, свою жизнь, но вместе с тем в своей деятельности

исходить из интересов «целого», а не из «индивидуального своеволия». Стало быть, это - представление о способе и мере общности и «разности» личности и общества. Все это и есть идея (понятие) человека как тип мироотноше-ния, который характерен для определенного периода духовной культуры и который придает ей некоторое единство, целостность.

Понятие человека пронизывает все сферы человеческой деятельности В философии и литературе (искусстве) понятие человека, смысла его бытмя прорабатывается специально, т.е. уясняется само наличие «высших» целей человека, или высшего смысла его существования. «Предназначение человека состоит в том, чтобы исполниться по образу и подобию Божьему» (М.Мамардашвили, 1992: 58). Следовательно, философия и литература - это не просто формы отражения действительности, но и специальные формы «смыслообразования» (В. Иванов, О. Дробницкий, 1983:86-89) - специальные формы деятельности, которая «вписывает» человека в мир, а мир - в человека, раскрывая последним все новые возможности, горизонты его бытия, обеспечивающие человека «опережающими ориентирами его деятельности». Это и есть «осмысление человеческого бытия» применительно к философии и литературе. Проработка понятия человека или типа мироотношения как представления об особом способе причастности человека к миру обеспечивает осознание человеком целостности, порядка, направленности человеческой жизни ( жизни общества и отдельного индивида), придает ей смысл.

Человек действует исходя из того, что он часть общего жизненного порядка и в то же время он представляет собой нечто самостоятельное, самоценное Уяснение человеком, отдельным индивидом себя как части общего порядка и как самобытного, целостного бытия приобретает характер смыслообразования как Непосредственного духовно-практического овладения жизнью. Но человек не только обладает определенными знаниями о мире, он одновременно осмысливает, переживает мир как «свой» или «чужой», «добрый» или «злой», «прекрасный» или «безобразный», он охватывает мир не только рационально, теоретически, но и «духовно-практически», т е. пониманием, представляющим собой синтез рационального и эмоционального - образного (художественного) отражения, он ищет путь, ведущий к Храму ноосферы (Л Гумилев).

Все постигается индивидом как «смысл» жизни, смысл его собственной жизни и жизни социальной, «родовой». Этот смысл концентрируется в идее или « понятии» человека, т.е. представлении человека о самом себе, о своем собственном характере, а также представлении о других людях, их характерах и поведении. Материалом для формирования этих представлений служит как собственный жизненный опыт, так и опыт общественный. Представление человека о самом себе образ собственной личности вместе с представлениями, с образами других людей, реальных и вымышленных, -существует в сознании данного человека не только как совокупность, сумма

примеров, высказываний, оценок, образов, но и как относительно целостное образование, т.е. именно как обобщенное «понятие» человека, человеческого предназначения. Мера осознания индивидом себя как « части» мира исторически подвижна: в ней отражается в конечном счете господствующий в данную эпоху реальный тип общественных отношений (личности и общества). К.Юнг утверждал, что «мировоззрение - это гипотеза, а не предмет веры Мир изменяет свое лицо... ведь он познаваем для нас лишь в виде нашего внутреннего психического образа, и когда образ меняется, не всегда легко установить, решить, что изменилось - только мир, или только мы, или же вместе с миром изменились мы сами... Каждое новое открытие, каждая новая мысль может придать миру новое лицо» (К.Юнг, 1994: 224).

По мере того как усложняется общественная жизнь, уяснение человеком своей сущности становится трудной проблемой, требующей социальных усилий человеческого духа. Смыслообразование, таким образом, поднимается на более высокий уровень в формах философии, литературы, искусства. «Человеческое» выступает здесь и в качестве субъекта , и в качестве объекта, точнее, специфического предмета этой деятельности.

Рассмотрение философии и литературы как форм смыслообразующей деятельности обнаруживает и единство и своеобразие этих форм, обусловленные сходством и различием «измерений» человеческого бытия, выступающего, как говорилось выше, в качестве субъекта и объекта (предмета) философского и художественного мышления.

В работе большое внимание уделено эволюционному развитию концепции мира и человека в литературе, представленному как ряд последовательных этапов: доклассический (архаический), античная классика, средневековье, эпоха Возрождения, эпоха классической буржуазной философии и классической литературы, т е период их развития на протяжении ХУ11-ХУ111 - первой половины XIX в. : плутовской роман, просветительский роман воспитания, классический роман Х1Хв. (роман критического реализма), роман ХХв.

Писатели-реалисты, разрабатывая концепцию человека, стремились максимально полно воссоздать логику жизни - логику взаимоотношения личности с миром: в их поле зрения попадало не только то, что можно было наблюдать непосредственно, но и отпечатавшееся в ней прошлое, а также те социальные явления, которые делают жизнь человека ограниченной и даже бессмысленной, не соответствующей идеалам добра и красоты.

В развитии западноевропейского и русского реализма несомненную роль сыграл тот опыт художественного освоения мира, который связан с романтизмом. Только во второй половине, а особенно в конце XIX века литература становится на путь выработки более гибкой, «диалектической» или «системной» концепции человека, в основании которой лежит уже не только духовно-деятельное, но и всесторонне- деятельное, практически деятельное мироотношение; и одновременно начинает ломаться, «взрываться» традици-

онная форма романного повествования: ослабевает монологизм, усложняются сюжетные линии, повествование становится более многоплановым и т.д.

Этот радикальный поворот к проблемам реальной свободы личности, её саморазвития, особенно отчетливо виден в творчестве Ф Достоевского и Л. Толстого. Л. Толстой, пытаясь осмыслить место человека в общественном движении своей эпохи, приходит к пониманию истории как совокупной человеческой деятельности и к пониманию человека как активного существа, вбирающего в себя содержание исторического процесса и потому способного к «историческому творчеству» (Кутузов, князь Андрей в «Войне и мире»). Кроме того, в его творчестве прослеживается и другая сторона проработки «диалектической» концепции человека - художественное осмысление им не только внешней (социальной), но и внутренней детерминации человеческого поведения, обуславливающей свободу личности. Толстой исследует эту сферу более основательно, чем его предшественники, и объединяет новым пониманием истории.

Совершенно своеобразно осмысливает сферу активности человека, сферу его внутренней свободы Ф. Достоевский. Его подход к человеку определяет и особую форму романного повествования - «полифонический» роман (М. Бахтин). М. Бахтин полагает, что в традиционном монологическом романе повествование движется в едином объемлющем кругозоре и сознании автора благодаря «избыточности» его информации(М.Бахтин, 1979:94-95). Герой романов Достоевского -это не «положительная» или «отрицательная» личность: он выше любых определений, ибо постоянно «выходит за свои пределы, стремится «перерасти)) себя, быть «иным», чем он есть(М.Бахтин, 1979:79-81).

Так в литературу входит концепция человека, как концепция открытости, незавершенности человеческого «сознания - бытия» (незавершенности внутреннего опыта).

Итак, становление и развитие реализма (критического) в литературе и становление философии как науки в системе культуры (в рассмотренный нами период) можно представить как процесс выработки одной и той же концепции человека (от «духовно-деятельного» до «всесторонне-деятельного»), одного и того же типа мироотношения.

Вслед за романтиками, философы антропологической ориентации («философия жизни», фрейдизм, экзистенциализм) попытались выработать концепцию человека, исходя теперь не из «разума)), не из «согласованности)) отношений человека с миром, а, напротив, из их несовместимости и, следовательно, из самоценности и абсолютной автономности внутреннего мира, т е. исходя из иного миро отношения, чем классическая философия. В частности, именно такое мироот-ношение лежит в основе концепции экзистенциализма.

Экзистенциалисты утверждают изначальную «бессмысленность», «абсурдность» бытия, в которое погружен человек. Ведь человек - это индивидуально неповторимая личность, мыслящее и «страдающее» существо. Сфера же бытия как взаимоотношений с миром - это сфера безличного, враждебного

и вместе с тем непостижимого «man», которое подавляет индивидуальность, заставляет её жить «неподлинной» жизнью. Но эта '«неподлинность» обнаруживается только в моменты, вырывающие человека из привычного погружения в «man» (тяжелая болезнь, смерть и другие «пограничные ситуации»), когда он остается один на один с миром. Только тогда и обнаруживается, что «подлинное» бытие - это сфера субъективности, т.е. внутренняя сущность, внутренние ценности человека, которые можно сохранить только в «бегстве» от общества (Л.Филиппов, 1977; Е.Коссак, 1980).

Неопозитивизм «сознательно отказывается» от постановки проблемы человека. Тем не менее в его основании лежит определенный тип мироотно-шения, в котором традиционное для классической «буржуазной» философии представление о «согласованности» индивидуального и социального человека, человека и мира в «разуме» трансформировалось в представление «рациональной пригнанности» человека к миру.

Тот и другой аспект прежнего мироотношения нашел отражение в литературе XX века. В развитии романа идет «переоценка ценностей» в художественном осмыслении человеческого бытия, утверждается новый тип романного повествования. «Ломка» традиционной формы монологического, «объектного» романа выражается в стремлении автора воссоздать, индивидуальную жизнь личности как сферу незавершенного, «открытого» бытия (свободы). Этот процесс усиливается на протяжении XIX-XX вв. как в русской, так и в зарубежной литературе (А. Белый, М. Пруст, Д. Джойс и др.) Главную тенденцию развития зарубежной литературы выражает «центростремительный роман» (Д.Затонский, 1973). Хотя формы его многообразны, здесь и роман-притча («Чума» А. Камю, «Сто лет одиночества» Г. Маркеса), и роман «потока сознания» («В поисках утраченного времени» М. Пруста) ,и «интеллектуальный роман» («Доктор Фаустус)) Т. Манна) и пр.,- но во всех них есть черты некоторого общего стиля художественного мышления, обусловленного «рассогласованием» человека с миром, и возрастания значительности индивидуального «я». Мир романа перестал быть «разумным», упорядоченным миром, в нем многое непостижимо, «иррационально». Роман XX в. открывает мир болезненного человеческого сознания, «больной совести», саморазоблаченности, ущемленной личности («Шум и ярость» Фолкнера, «Падение» Камю). Повествование освобождается от бытовых подробностей человеческой жизни, становится литературно «разреженным», но интеллектуально насыщенным (В.Днепров, 5965). Пространство и время перестают быть однородным вместилищем предметного бытия, они становятся характеристиками субъективного мира человека: в зависимости от содержания жизни они могут «растягиваться и «сжиматься», далекое прошлое и настоящее могут соприкасаться и взаимодействовать; то, что находится рядом может оказаться несущественным, а отдаленное, напротив, может выдвинутся на «первый план» бытия ( У. Фолкнер. М Пруст). Таким образом, литература XX века продолжает осваивать «внутреннюю», субъективную сферу человеческого бытия, духовного опыта в его полноте, в его значимости для личности

Освободив романное действие от материальных подробностей жизни, романист сосредоточивает внимание на глубине осознавания и переживания героем своих взаимоотношений с миром и тем самым воссоздает богатство и ущербность внутреннего мира личности. « Создание неповторимо индивидуального и в то же время типически обобщенного характера требует внутреннего и всестороннего раскрытия всех его особенностей, начиная от его взглядов на те или иные вопросы, личных качеств, от взаимоотношения с окружающими людьми, от его мироощущения и эмоциональной направленности, моральных, нравственных качеств и заканчивая трудовой и общественной деятельностью, значением и местом в современном обществе» (А.Мусукаева, 1993:183). Героем является уже не сильная личность, а человек, поступки и сознание которого знаменуют поражение, «распад» личности, её отречение от себя («Процесс» Кафки), вплоть до «антигероя». Герой утрачивает свою индивидуальность: его лицо, облик, характер - все это заменено маской, ролью, подчеркивающими зыбкость его существования, «непроницаемость» для других. Вместе с тем образ героя утрачивает черты «за-данности», его поведение становится полным случайностей и приводит к непредсказуемым последствиям. Однако такая свобода ограничивается внутренней жизнью сознания и не распространяется на реальную жизнь с её проблемами. Так новая концепция человека входит в содержание и форму романного повествования, в стиль художественного мышления.

Русская (советская) литература XX в. в своем ключе отразила социальные процессы, происходящие в стране и в мире. Развивается концепция деятельной личности, созидающей «новое общество» и самое себя как важнейшее условие «социального прогресса». Несомненно, значительное воздействие на формирование этой концепции оказал марксизм. Однако развитие русской литературы в XX в. совершалось не только под воздействием философских идей марксизма, но прежде всего как внутренний самобытный процесс развития художественного сознания, т.е. художественное осмысление тех событий, явлений, процессов, которые происходили в стране.

Внимание писателей привлекали проблемы формирования личности, её нравственных ценностей, противоречивости её сознания, обусловленной противоречием окружающей жизни: «истинно позитивное движение романной формы обусловливается глубиной осмысления действительности, психологии человека, пониманием противоречивости его натуры. Возможности больших форм прозы прежде всего упираются в умение писателя преломлять ход истории, тенденции времени в человеческих судьбах, передавать мыслительный уровень эпохи в системе образов людей, по - своему чувствующих, ищущих и ошибающихся, живущих в конкретно-историческом времени и пространстве» (З.Толгуров, 1991: 241).

К 60- 70-м и особенно к 80 - 90-м годам этот процесс привел к значительному углублению концепции человека в литературе. Так, оказалось, что внутренний духовный мир личности является не просто «добавкой» к её жиз-

недеятельности, что самосознание и самопознание - это не «праздное самокопание» (хотя иногда могло быть и «самокопание»), но что оно составляет неотъемлемый, притом жизненно важный элемент индивидуального бытия, поскольку именно в сфере самосознания прорабатываются представления человека о самом себе и об окружающем мире, которые выступают затем ориентирами его деятельности.

В центре внимания оказывается чаще всего духовная жизнь человека, самосознание героя, в особенности в ответственные для него моменты - моменты опасности, принятия решения, подведения жизненных итогов, переоценки прошлого и т.д. («Старик» Ю. Трифонова, «И дольше века длится день» Ч. Айтматова, «Сандро из Чегема», «Человек и его окрестности» Ф. Искандера и др.). Причем воссоздается не только образ положительного героя, но художественно исследуются и такие явления, как нравственная неустойчивость личности, перерождение «вроде бы» «положительного» человека в аморальную личность, преступника.

В последние десятилетия усиливается внимание художественной литературы к проблеме «человек и природа» («Царь рыба» В. Астафьева, «Плаха» Ч. Айтматова и др.). Это связано с экологией, с необходимостью защиты растительности и животного мира, водных и земельных «ресурсов» от часто «бездумной» и «варварской» деятельности «царя природы» - человека. « В художественном творчестве мир как таковой, природа как таковая не имеет особого положительного значения. Но когда природа рассматривается в отношении к человеку, она становится одним из важнейших моментов в осмыслении человека)» (К.Шаззо,1978 8)

В итоге главы подчеркивается: расширение диапазона проблематики художественного осмысления жизни, поворот к индивидуальному миру человека, к индивидуальному пути становления личности привело к более гибкой, «открытой» трактовке литературных характеров, которая заставляет читателя включится в художественный процесс - «задумывание» недосказанного автором. Не только в развитии зарубежного романа, но и в развитии современного русского (советского) романа изменение мироотношения обусловлено появлением новых черт художественного мышления.

На каждом из рассмотренных нами этапов развития в философии и литературе просматривается наличие общего для них типа мироотношения (понятия человека), т.е. содержательное концептуальное единство этих форм осмысления человеческого бытия. Можно, следовательно, говорить о философии и литературе как о двух уровнях формирования мироотношения и соответствующей концепции человека и мира. Это, с одной стороны, теоретическое осмысление человеческого бытия, с другой стороны нетеоретическая, художественная, образная форма выработки мироотношения, познания диалектики мира и человека:

Во второй главе «Человек и память» мы рассматриваем данную проблему в трех аспектах: память и забвение, память детства, историческая память.

Мы исходим из того, что у каждого большого художника есть своя концепция человека и индивидуальные принципы ее художественного воплощения. У Л.Толстого такая мировоззренческая доминанта, организующая единство героя, -это представление о «текучести» человека; у Ф.Достоевского - необходимость для него «личного решения нраствешто-философского вопроса жизни»; у И.Тургенева - «историческая специфика самосознания сменяющихся поколений русской интеллигенции)) (Л.Гинзбург, 1979: 90 -91).

Для творчества многих современных писателей ( Ч.Айтматова, В. Распутина, В Астафьева и др.), среди которых достойное место занимает Ф.Искандер, такой категорией является память.

Мы учитываем социально-философское определение памяти, но художественное творчество, как нам представляется, это несколько иная ипостась осмысления категории памяти. В данном аспекте память - это высшая «привязанность» человека к своей земле, природе, к своему народу, могилам, историческому прошлому. Эта высшая привязанность превосходит всякую внешнюю целесообразность и внутренне аккумулирует ряд высших нравственных достоинств человека: совесть, долг, стремление к постоянству и др. Понятие «память» охватывает нравственные, эстетические, культурно- исторические, социальные ценности, которые в процессе национально-исторического бытия формируют народный характер. Эти ценности предполагают определенную духовную человеческую структуру, в которой они воплощены, определенный тип мировоззрения и соответствующее ему жизненное поведение. Достойной человеческой жизнью, исполненной глубокого смысла и духовной значимости, живут только люди, не утратившие своей социально-исторической, этнической памяти.

Фазипь Искандер выразил это так: «Только человек живет памятью и воображением. Каждый раз настоящее человека - это место встречи воображения и памяти. И потому, чем точнее человек соответствует своей сущности, тем суженней у него пространство настоящего. Чем ограниченней человек, тем полноценней он живет настоящим, когда оно нормально (выделено мною - А Л.). Но именно по той же причине, чем ограниченнее человек, тем быстрее он духовно гибнет от дурного настоящего, потому что ему не помогают память и воображение. Кому особенно хорошо, когда хорошо, тому особенно плохо, когда плохо» (Ф.Искандер, 1993:119).

Философски-художественно проблему памяти и забвения Ф. Искандер исследует в повести «Пшада», где речь идет о том, как душу и сердце главного героя, отставного генерала Алексея Ефремовича Мамбы, преследуют две «боли». Первая - это память о том, как в конце войны в Будапеште он лично расстрелял двух безоружных пленных немецких офицеров. Вторая боль генерала Мамбы - забвение родного языка. Он много лет не был в Абхазии: был призван в армию еще до войны, затем война, в послевоенные годы служба на Дальнем Востоке... и только через двадцать пять лет, отдыхая на Пицунде, общаясь с соплеменниками, Алексей Ефремович «чувствовал в мелодии гортанной речи что- то родное, но слов не мог разобрать». С тех пор генерал о

забвении родного абхазского языка не задумывался, «а вот в последние месяцы стал вспоминать об этом с мучительным напряжением».

В работе отмечается, что сюжет повести «Пшада» строится в двух временных планах. Художественное настоящее время произведения равно количеству времени, необходимому пожилому человеку, чтобы неторопливо пройти от площади Свердлова до Пушкинской площади в Москве. Его размышления «выхватывали» из памяти картины прошлого (прошедшее время): Чегем, детство, начало военной службы, война (плен, побег, дом дяди Ашота под Майкопом, партизанские вылазки на оккупированной территории, объяснения в особом отделе, снятие подозрений, фронт, наступление, Будапешт 45-го). Пространственно-временные пределы повествования расширяются, характер героя «высвечивается» новыми и новыми гранями, и автор ненавязчиво, но твердо дает понять: Алексей Ефремович не просто «старый отставной генерал», он прежде всего - личность, «человек думающий», не закостеневший в рамках воспитавшей его идеологии.

Основной вывод, к которому мы приходим при анализе повести «Пшада; сводится к следующему. Человеческая память уникальна, она способна хранить в своих глубинах (на уровне подсознания) все, что произошло с человеком в разные периоды жизни, что было заложено в нем с детства, впитано с молоком матери. Но на уровне сознания какие-то существенные моменты могут долгое время не проявляться в силу определенных причин. С этой точки зрения забвение генералом Мам-бой родного языка - это не окончательная, невосполнимая утрата его, а ((переход» вследствие ряда обстоятельств (основное - многолетнее пребывание в иной языковой среде) с активного уровня памяти в область подсознания. И иногда достаточно небольшого внешнего импульса, чтобы давно забытое «включилось» в памяти на активном, сознательном уровне, что и произошло с генералом Услышанная по радио фраза, прозрение и « что-то мощное ударило в грудь, и родной язык, как с размаху разбитый арбуз, хрястнул и распался перед ним, выбрызгивая и рассыпая смуглые косточки спст (Ф.Искацдер, 1997: 245). В пограничной ситуации (в данном случае между жизнью и смертью) уникальность человеческой памяти проявляется наиболее отчетливо. В конечном счете ничего забыть нельзя : ни родного языка, ни того непоправимого, что произошло в Будапеште 45 -го года у могилы адъютанта. Радость обретения .и тяжесть преступления одновременно переживаются Алексеем Ефремовичем Мамбой на пороге Вечности.

Не менее важным аспектом рассматриваемой проблемы является память детства, что в прозе Ф. Искандера занимает особое место. Особое потому, что к этому раннему периоду человеческой жизни у писателя сложилось трепетное, «светлое», философски очерченное ,мудро неназидательное отношение. Особое еще и потому, что детство в творчестве Ф. Искандера - это память о собственном детстве, проведенном в родном высокогорном Чегеме и в «маленьком дворике» приморского Мухуса. Эту особенность можно представить зримей, отчетливей, если вспомнить строки, написанные много лет назад: «Хотя в наших морях не бывает приливов и отливов, земля детства -это мокрый, загадочный берег после отлива, на котором можно найти самые

неожиданные вещи... И потом, когда я стал взрослым, то есть, тогда, когда стало что терять, я понял, что все счастливые находки детства - это тайный кредит судьбы, за который мы потом расплачиваемся взрослыми. И это вполне справедливо» ( Ф Искандер, 1991: 148). Справедливым, на наш взгляд, является и то, что каждый взрослый расплачивается по-своему, в зависимости от того, насколько мудро, разумно или, наоборот, глупо, бездумно он этот «кредит судьбы» расходовал.

У писателя Ф. Искандера «все счастливые находки детства», закристаллизовавшись в свое время в глубинах памяти, в период творческого процесса время от времени всплывали (и всплывают!) на поверхность, материализуясь в рассказах и отдельных эпизодах повестей и романов. Юные герои этих произведений верят в разумность мира, в его изначальную доброту. Несмотря на то, что время их детства совпало с жестокими 30-40-ми годами, и у многих в «длительной», «бессрочной» «командировке» оказывался отец или дядя, другие родственники или кто-то из соседей, эти и другие стороны жизни все-таки не могли убить веру ребенка в «здравый смысл», не могли разрушить гармонию детского оптимистического мировосприятия: «Может, самая трогательная черта детства, - писал Ф. Искандер в «Созвездии Козлотура», - бессознательная вера в необходимость здравого смысла. Следовательно, раз в чем-то нет здравого смысла, надо искать, что исказило его или куда он затерялся. Детство верит, что мир разумен, а все неразумное - это помехи, которые можно устранить, стоит повернуть 1гужный рычаг. Может быть, дело в том, что в детстве мы все еще слышим шум материнской крови, проносящейся сквозь нас и вскармливающей нас. Мир руками наших матерей делал нам добро, и разве не естественно, что доверие к его разумности у нас первично. А как же иначе?

. Я думаю, что настоящие люди - это те, что с годами не утрачивают детской веры в разумность мира, ибо эта вера поддерживает истинную страсть в борьбе с безумием жестокости и глупости...» «Детская вера в разумность мира», пронесенная через года и десятилетия, - один из краеугольных камней художественного мира писателя, то, что делает тему детства в творчестве писателя, как уже было сказано, особой.

Картины детства в творчестве Ф. Искандера - это не только рассказы, не только эпизоды в произведениях средней и большой эпической формы это нечто большее. Это - «радужная страна, расположившаяся под деревом детства» (Б.Сарнов, 1987: 17). Страна, которая живет своей жизнью, по своим детским законам, и жизнь эта - не вымышленная, не придуманная, это мир, в котором когда-то жил сам автор, а сейчас живут его герои, мир реальный и сложный - жестокий мир 30-х годов и в то же время мир идеальный и волшебный. Может ли быть такой мир? Да, может! Потому что этот мир - страна детства. И когда в памяти взрослого мир детства занимает соответствующее ему «привилегированное» положение, сохраняется и оберегается как сокровенное. тогда человек действительно богат, тогда действительно «источник» его воспоминаний «неиссякаем... потому, что глубок».

Память детства запечатлевает множество событий, значительных и менее значительных, множество ситуаций, поступков, лиц. И все это, будучи первона-

чально бегло оценено наивным детским взглядом, хранится в кладовых памяти В какой-то определенный момент через много лет то или иное событие, ситуация или эпизод всплывает из глубин памяти и воспринимается ретроспективным, внутренним взглядом чуть ли не с фотографической точностью. Иногда вспоминается и то, как оценено было это событие много лет назад. Та детская оценка события может помочь уточнить мельчайшие детали, штрихи, нюансы: выражение лица, цвета и запахи, оторванная пуговица на одежде, развязанный на обуви шнурок и т.д. И это событие, ситуация или эпизод детства, проявившиеся вдруг с такой отчетливостью, подлежат уже иной оценке, не беглой, а обстоятельной, всесторонней оценке человека, прожившего значительную часть своей жизни, обладающего определенной суммой знаний и жизненным опытом. Для кого важна такая оценка? Такая оценка, выводы, сделанные через много лет, важны прежде всего для самого человека и в определенной степени для близких ему людей. В том случае, если человек является творческой личностью, писателем такого уровня, как Фазиль Искандер, такая оцемка, художественно-философски воплощенная в произведениях, важна, а тогда и жизненно необходима десяткам и сотням тысяч его читателей.

Что же привнесла «память детства» писателя в обшую концепцию его творчества, что, по Искандеру, жизненно необходимо для человека вынести из детства и сохранить на всю жизнь? Прежде всего, у человека должен быть главный корень. Суть этого понятия - идея «дедушкиного дома». «Дедушкин дом» не просто жилище - это исток, «начало» человека. «Когда у человека есть такое начало , - говорит Ф.Искандер,- его трудней ограбить, потому что не все богатства он носит при себе». Такой главный корень, такое начало -залог подлинного нравственного здоровья, оптимизма, а они, в свою очередь, рождают в человеке «энергию преодоления», особую внутреннюю силу, позволяющую преодолевать казалось бы непреодолимые препятствия, трудности жизни И в конце концов все это способствует ясному осознанию, как нужно жить. Маленький герой Ф. Искандера осознал это, потому что у него был главный корень. Люди, окружавшие его (даже самые близкие), были не идеальны, а некоторые - далеко не идеальны, и сам он был обычный мальчишка: и драчун, и хитрец, и рыцарь, а иногда и воришка и ябеда. Но у него был «дедушкин дом», нравственная основа, позволяющая из проступков и следующих за этим расплат делать определенные выводы. И тогда с годами человек «смутно», но «сильно» осознавший: «так жить нельзя», осознает, как нужно жить, и стремится к этому, на что уходит чаще всего целая жизнь.

Третий аспект - историческая память - несомненный атрибут высокого уровня общественного и национального самосознания. Когда речь идет о художественном творчестве, в частности, о литературе подлинно эпической, литературе большой эпической формы, то проблема исторической памяти в произведениях данного рода литературы является органической частью идейного осмысления писателем тех фактов действительности, которые составляют основу романного повествования Если для человека (как было отмечено выше) жизненно, духовно необходимо ощущение своего «начала)) и главного корня, суть которого, по Фазилю Искандеру,

соотносится с «идеей дедушкиного дома», то для этнической общности людей, которая осознает себя народом, нацией также необходимо осознание своего «главного корня», уходящего в историческое и глубже - в мифологическое прошлое. И основа осознания, сохранения, приумножения этого этнического наследия - историческая память народа, историческая память личности, представляющей данный народ.

Художественное осмысление исторической памяти в произведениях Фазиля Искандера, на наш взгляд, включает в себя два аспекта. Первый, мифологический аспект, связан с событиями, происходившими в незапамятные времена, событиями, дошедшими до наших дней в изустных рассказах и приобретших вследствие этого характерные фольклорные черты (идеализация героев, гиперболизация их отдельных качеств, действий, деталей повествования). Наиболее характерным в этом плане является повествование о Джамхухе, Сыне Олега, его друзьях и золотоволосой Гун-де в романе «Сандро из Чегема,». Сюда же можно отнести и рассказ старого пастуха Хасана о Хаджарате Кяхъбе, знаменитом абреке, ставшем народным героем. Безусловно, в отличие от Джамхуха, Хаджарат - реальная историческая личность обозримого прошлого: отец старого Хасана дружил с ним. Но в повествовании образ героя несколько мифологизируется, приобретает черты «рыцаря без страха и упрека», очевидна идеализация, присущая положительным фольклорным образам.

Второй аспект художественного осмысления памяти - собственно исторический Связан он с тем, что в романах, повестях, отдельных рассказах Фазиля . Искандера персонажами являются личности, сыгравшие определенную (в большей или меньшей степени значительную) роль в историческом процессе: принц Ольденбургский, Ленин, Сталин, Нестор Лакоба, Берия, в отдельных эпизодах фигурируют Калинин, Ворошилов, Поскребышев, генерал Власик и др. Образы эти занимают «особое положение» как «исторические лица, введенные в вымышленный контекст... От своих соседей по контексту они отличаются тем, что читатель знает о них независимо от писателя... Структура образа заведомо двойная» (Л.Гинзбург, 1979: 8), реальная и художественная.

Исторические личности, «введенные в вымышленный контекст», появляются и в романах «Сандро из Чегема», «Человек и его окрестности», и в повестях, и в отдельных рассказах. В большинстве случаев в эпизодах с этими персонажами фигурирует «легендарный» дядя Сандро - образ вымышленный, собирательный , хотя, несомненно, имеющий свой прототип.

Историческая память - один из главных содержательных атрибутов художественной системы Ф.Искандера. Изменения в патриархальном укладе жизни, обусловленные тем, что «законы гор вытеснялись законами долин», болью отразились в творчестве писателя. «Последний чегемец» Фазиль Искандер в конце концов скажет: «Теперь пег... села Чегем... Чегем смыло время. Может быть, не надо было уезжать? Но в Москве оказалось достаточно времени, чтобы достаточно долго вспоминать о Чегеме. Так что все к лучшему в этом лучшем из миров» (Ф.Искандер, 1993:318).

В третьей главе «Человек и мир как гармония единичного и общего, диалектика «микрокосма» и «макрокосма» рассматривается два аспекта: «человек и природа» и «природа человека».

Проблема взаимодействия человека и природы на всем протяжении развития человеческого общества неразрывно связана с многовековым процессом познания человеком мира и самого себя. Будучи «вечной» темой искусства ( и литературы как искусства слова), природа рассматривалась преимущественно как эстетический объект, ее изображение могло быть нейтральным по отношению к социальным проблемам.

Осознание взаимосвязи человека и природы заключается не только в традиционном очеловечивании природы, но и в утверждении природной основы человека, в утверждении органического, хотя и противоречивого, единства человека с природой.

Творчеству Ф.Искандера одинаково присущи обе особенности восприятия и изображения человека и природы: идущее от народно-поэтической традиции очеловечивание природы - антропоморфизм и отражение природного в человеке.

В сущности, очеловечивание природы как условный прием служит той же цели - утверждению органического единства живущих по одним и тем же законам природы и человека. «Многие художники, - писал В.Г.Короленко, -описывают природу терминами человеческих ощущений... Это и неизбежно и правдиво: под условными выражениями вы чувствуете связь извечную, неразрывную, скажем, даже таинственную, между природой и душой человека, которая есть ведь тоже явление природы и потому тесно связана с нею миллионами своих живых ощущений» (1957:366-367).

При рассмотрении проблемы человека и природы в творчестве Ф.Искандера прежде всего принимается во внимание органическая близость, слитность персонажей с матерыо-природой . В первую очередь это характерно для героев чегемского цикла. Высшая мудрость природы в том, что в ней все гармонично, каждый элемент, каждая малая часть занимает свое определенное место. Человек как часть природы подчиняется ее законам, но в процессе своей созидательной деятельности, в ходе решения своих насущных проблем вынужден вторгаться в нее, в растительный и животный мир. Охота и рыбная ловля, собирательство ягод, орехов, заготовка материала для строительства дома - в этих и других случаях вторжения человека в мир природы он должен придерживаться многочисленных неписаных законов, табу, чтобы не прогневить божество природы, не накликать на себя беду.

Характерен в этом плане рассказ дяди Сандро о ручье, который «перестал журчать», пересох, потому что в том месте, где путники попили воды, нельзя было мочить обувь, нужно было для этого спуститься чуть пониже. Характерно и повествование о судьбе охотника Щаадата, о его смерти. Щаадат всегда соблюдал неписаный закон: никогда не убивать больше одного животного, и сердце охотника не выдержало, когда его товарищ одну за другой убил девять косуль Герой рассказа «Пастух и косуля» Датуша спасает косулю, которая неизвестно как оказалась на узком каменном выступе на отвесной стене пропасти. Спасает вроде бы для того, чтобы потом зарезать или пристрелить ее и весело «попировать с друзьями», но не делает этого: спасенная косуля убегала все дальше и дальше, а рука Датуши с кара-

бином так и не поднялась. Здесь налицо соблюдение нравственного закона: настоящий охотник убивает зверя, когда выслеживает его, подходит на нужное расстояние, производит меткий выстрел. А рисковать жизнью, как это'сделал Датуша, спасая косулю, вытащить ее, а потом прирезать или пристрелить беспомощное животное -это не делает чести горцу, это был бы жест предателя и убийцы.

Герой произведений Ф.Искандера чегемского цикла - не царь природы, а ее дитя, он связан с нею многочисленными нитями, вскормлен и воспитан ею. Этим обусловлена у Ф.Искандера гармония человека и природы, этим же объясняется природная сущность человеческой души. Такой человек не способен на ложь, лицемерие, низменный поступок, он может тонко чувствовать, сострадать, обладает определенной системой этических и эстетических ценностей.

Мудрый Хабуг своим трудом всю жизнь украшал землю- посадил сотни деревьев и пустил по ним виноградные лозы, развел неисчислимые стада овец и коз, никогда не сидел без дела, не мог пройти мимо, когда видел разгильдяйство, безалаберность, наплевательское отношение к чему бы то ни было - к человеку, к земле, к животному. Проезжая через чужое село, увидел он, как неумело режут свиныо: «Разве можно так мучить животное, даже если это свинья», - негодует он («Рассказ мула старого Хабута»), Однажды в городе хулиган без спроса сел на его лошадь. Мало того, что сел задом наперед, да еще задрал ей хвост. Это считалось святотатством, глумлением над животным и в конечном счете над его хозяином. Негодяй «отведал» чегемской плети. Следует отметить, что по абхазским понятиям стегнуть плетью чужую лошадь или ударить палкой чужую скотину нельзя: хозяин воспринимает это как оскорбление. А если кто-то палкой ударяет человека, он тем самым приравнивает его к скотине, и такое бесчестие смывается кровью. Но в данном случае, когда хулиганом были нарушены все этические нормы, народная педагогика одобряет тот «метод воспитания», к которому прибегнул Хабуг(«Животные в юроде»).

Сын Хабута Кязым был человеком спокойным, выдержанным, даже «непроницаемым», и со стороны могло показаться, что житейские проблемы его особенно не тревожат. Однако за этим внешним обманчивым безразличием скрывалась щедрая душа, способная чувствовать и сострадать. Невосполнимой потерей для него стала порча любимой лошади Куклы ( во время войны ее несколько месяцев использовали для армейских нужд на перевале). А ведь она была предметом гордости хозяина и зависти окрестных лошадников. И вот теперь в ней ((убили гордость», превратили в клячу. После этого случая Кязым не заводил больше лошадей: привыкнуть, прикипеть, а потом потерять - такое не вынести дважды.

Трогателен и полон глубокого лиризма эпизод, связанный с умирающим Колчеруким. Незадолго до смерти лежа под яблоней в своем дворе, он распорядился, чтобы напоили лошадей: «девушка принесла родниковой воды и поставила ведра посреди двора. Лошади, вытянув шеи, пили воду, и Колче-рукий с удовольствием следил за ними, и кадык на его горле двигался так, словно он сам пил воду». Кто, как не знаток и страстный любитель лошадей, вспомнит о них на пороге Вечности.

Так что же такое для героя Ф.Искандера природа, ее растительный и животный мир? Ответ на этот вопрос следует искать, уяснив прежде, что человек не противопоставляет себя природе, а ощущает себя ее частью, как бы подчишет себя ей, то есть живет по тем законам, которые предписаны самой природой и первоначально были усвоены мудростью предков. Природа определяла специфику поведения людей, влияла на формирование законов, устоев, обычаев. Она щедра с теми, кто считается с ней, но она не терпит бесцеремонного вторжения в свои пределы и сурово карает за это. Мир природы в произведениях Ф.Искандера - категория не только биологическая, но и эстетическая, и конечно же - этическая, формирующая систему моральных ценностей как определяющий ориентир в жизни человека.

В заключении диссертационного исследования обобщаются его результаты и делаются следующие выводы:

- формирование концепции человека и мира в единстве литературы и философии - один из основных факторов эволюции духовного опыта человечества;

- концепция человека и мира в художественной системе Ф.Искандера отражает гармонию единичного и общего, диалектику «микрокосма» и «макрокосма»,

- указанная концепция наиболее полно может быть представлена в следующих аспектах: человек и память (память детства, историческая память, память и забвение), человек и природа (человек и земля, природная основа человека)

- основное положение, которое дает толчок к пониманию эволюции исследуемой проблемы в художественной системе Фазиля Искандера, - это конфликт между патриархальностью и цивилизацией, когда и законы гор вытесняются законами долин», что в конечном счете обусловило длительный болезненный процесс изменения жизненного уклада, сознания, психологии героя прозы Ф.Искандера.

ОСНОВНЫЕ ПОЛОЖЕНИЯ ДИССЕРТАЦИИ ИЗЛОЖЕНЫ В СЛЕДУЮЩИХ ПУБЛИКАЦИЯХ :

1. Крепко держась за землю, смело подниматься к небесам // Литературная Кабардино-Балкария. 1996. № 2. - С. 183 -189.

2. К проблеме единичного и общего в художественной системе Фазиля Искандера // Мир на Северном Кавказе через языки, образование , культуру. Тезисы 11 Международного конгресса 15-20 сентября 1998 года. Симпозиум 5. - Пятигорск, 1998. - С.47 -48.

3. К вопросу о концепции мира и человека в художественной системе Фазиля Искандера // Проблемы развития государственных языков КБР. Материалы 111 Республиканской научной конференции. - Нальчик, 1998 (в печати).

В печать25.1098 Тираж-100 экз Заказ № ! Z4 £

Ротапринт КБГУ 360004, г Нальчик, ул Чернышевского,173

Текст диссертации на тему "Человек и мир в художественной системе Ф. Искандера"

Кабардино-Балкарский государственный университет им. Х.М.Бербекова

На правах рукописи ЛАЧИНОВ АЛЕКСАНДР ВЛАДИМИРОВИЧ

ЧЕЛОВЕК И МИР В ХУДОЖЕСТВЕННОЙ СИСТЕМЕ Ф. ИСКАНДЕРА

Специальность: 10.01.02. - Литература народов

Российской Федерации

Диссертация на соискание ученой степени кандидата филологических наук

Научный руководитель -доктор филологических наук, профессор Толгуров З.Х.

Нальчик 1998

ОГЛАВЛЕНИЕ

Введение...................................................................................... 3

Глава 1. Концепция человека и мира в историческом

развитии...................................................................... 14

1.1. Единство философии и литературы как основа формирования концепции человека и мира................14

1.2. История философии и литературы как процесс развития концепций человека и типов мировоззрения...............................................................25

Глава 2. Человек и память............................................................59

2.1.Память и забвение........................................................59

2.2.Память детства............................................................74

2.3. Память и история........................................................95

Глава 3. Человек и мир как гармония единичного и общего,

диалектика «микрокосма» и «макрокосма»..................110

3.1. Человек и природа..........................................................110

3.2. Природа человека..........................................................128

Заключение.....................................................................................144

Библиографический список использованной литературы...........147

ВВЕДЕНИЕ

Концепция человека и мира в творчестве каждого крупного писателя - это один из краеугольных камней его системы взглядов, его мировоззрения, мироощущения. Диалектика отражения «большого» в «малом» и место «малого» в «большом», представляющем собой систему, складывающуюся в конечном счете из бессчетного количества «малых», находящихся между собой в сложных и противоречивых взаимосвязях, - так, на наш взгляд, можно определить суть данной проблемы, определить вклад любого писателя в мировую культуру. И если в ее оркестре «каждая национальная целостность дорога всем другим своим уникальным тембром и гармонией со всеми»1, то представление о человеке и мире такого большого, сложного, глубокого, неоднозначного писателя, как Фазиль Искандер, соединившего в себе достоинства двух национальных - абхазской и русской - культур, вызывает особый интерес.

Произведения Ф. Искандера, созданные в разные годы, были востребованы не только читателями, но и критиками. Среди большого количества статей, появившихся за несколько десятилетий в периодике и научных сборниках, наибольший интерес, по нашему мнению, представляют работы Н. Ивановой, Ст. Рассадина, Б. Сарнова, В. Соловьева, И. Виноградова и др.

Как известно, литературная критика оценивает, истолковывает художественные произведения, а также явления жизни, в этом произведении отраженные. Абсолютное большинство критических

1 Гачев Г.Д. Национальные образы мира. Космо -Психо -Логос. - М., 1995, с. 11.

статей, посвященных творчеству Ф. Искандера, - это отклики на какое-либо одно произведение, увидевшее свет, будь то повесть, роман или же сборник рассказов. Безусловно, в большей или меньшей степени критики затрагивают интересующую нас концепцию человека и мира, как отмечалось выше, но на материале одного произведения. Мы ставили своей целью исследование данной проблемы в рамках художественной системы писателя, которая на формальном, жанровом уровне включает в себя и рассказ, и повесть, и роман, а на содержательном, повествовательном - сложную иерархию персонажей, событий в планах эпического, художественного и авантюрного времени. Этим определяется акту альность диссертационной работы.

В 1990 году в издательстве «Советский писатель» вышла в свет монография Н. Ивановой «Смех против страха, или Фазиль Искандер», которая остается на сегодняшний день наиболее значительным исследованием творчества писателя. В ней нашли свое отражение и уникальность творческой манеры Ф. Искандера, и особенности сатиры и юмора, гротеска и фантазии, проявившиеся в произведениях «Созвездие Козлотура», «Сандро из Чегема», «Кролики и удавы» и др. Путь писателя прослежен на фоне общественной истории 50-х - 80-х годов.

Одна из первых глав ее посвящена ранней поэзии Ф. Искандера, так как именно с нее начинается путь писателя в большую литературу. «...Я не являюсь особым поклонником ранней поэзии Искандера и ценю его прозу не в пример выше. Но для того, чтобы понять становление его творческой индивцдуальности, чтобы увидеть воочию преодоление идейных клише, избавление от навязываемых временем (50-е годы) стереотипов, надо внимательно

вчитаться в его ранние стихи»2, - так начинается разговор о творческом пути Ф. Искандера. Анализируя первые поэтические опыты (1953 - 1956 гг.), сборники стихов «Горные тропы» (1957), «Доброта земли» (1959), «Дети Черноморья» (1961), автор делает вывод о постепенном переходе Ф. Искандера к созданию собственного художественного мира «через древнюю языческую обрядность, возрождение и реабилитацию радостей плоти, ощущений вкуса, аромата жизни, её конкретно-чувственного праздника, соединенных с философским познанием; через возрождение чувства Дома, товарищества, народной этики, соединенное с гневным отрицанием лицемерия, доносительства, предательства, подлости...»3.

В следующих главах монографии речь идет о прозе Ф. Искандера: о рассказах 60-х годов, объединяющим началом которых является тема детства («Первое дело», «Петух», «Детский сад», «Время по часам», «Тринадцатый подвиг Геракла», «Мой первый школьный день» и др.); о повести «Созвездие Козлотура», принесшей писателю широкую известность благодаря «успеху блестящей сатиры»; о произведениях второй половины 60-х-начала 70-х годов, в которых Ф. Искандер возвращается к теме детства, где «радость и улыбка, с одной стороны, трагедия и страх - с другой», где «сочетание волшебного времени детства и тяжелейшего исторического периода»4 второй половины 30-х годов и Великой Отечественной войны («Ночь и день Чика», «Чик и Пушкин», «Чик идет на оплакивание», «Старый дом под кипарисами», «Мой дядя

2 Иванова Н. Смех против страха, или Фазиль Искандер. -М.. Сов. писатель, 1990, с. 30.

3 Там же, с. 68.

4 Там же, с. 137

самых честных правил», «Дедушка», «Лошадь дяди Кязыма», «Защита Чика», «Ремзик»). «Смех и детство в творчестве Ф. Искандера едины потому, что они, действуя вместе, возвращают жизни её реальный лик, очищая его от скверны авторитарности»5, -таков один из основных выводов в анализе темы детства.

Отдельная глава монографии Н. Ивановой посвящена рассказам, в которых нашли отражение морально-философские искания писателя конца 60-х - начала 70-х годов, обогатившие «концепцию личности и истории у Искандера», а «герой, глубоко укорененный в народной смеховой культуре», наделен «большим запасом художественной энергии» («Начало», «Лов форели в верховьях Кодора», «Летним днем», «Письмо», «Встреча в поезде», «Бедный демагог», «Англичанин с женой и ребенком», «Колчерукий» и др.).

Большое место в «Смехе против страха...» отводится главному произведению Ф. Искандера - роману «Сандро из Чегема». История его создания, жанровая специфика, проблемный характер, система образов, полифоничность повествования, пространственно-временные связи, автор и его герой - эти и ряд других аспектов исследованы в монографии Н. Ивановой.

В главе «Бестиарий» речь идет о животных, действующих в поэзии и прозе Ф.Искандера. Начиная с тезисов о том, что «единство человека и зверя было одной из определяющих ценностей в абхазском фольклоре» и что «происхождение человека от животного, от тотема зафиксировано в народных верованиях, легендах, сказках», Н. Иванова рассматривает рассказ «Джамхух -сын оленя», созданный Ф. Искандером в духе фольклорной традиции и включенный отдельной главой в роман «Сандро из Чегема».

5 Н. Иванова. Указ. раб., с. 163

Животный мир произведений писателя многообразен: буйвол Широколобый и мул старого Хабуга, Кукла - лошадь Кязыма и Белка - собака Чика, драчливый петух и корова, которую «пасет мальчик в городе со своим сумасшедшим дядюшкой», животные домашние и дикие, животные из философской сказки - антиутопии «Кролики и удавы». Последней в главе уделено особое внимание. Н.Иванова соотносит антиутопию Ф.Искандера с классическими произведениями этого жанра: «Чевенгуром» А. Платонова, «Мы» Е.Замятина, «Приглашением на казнь» В.Набокова, «Скотным двором» и «1984» Дж. Оруэлла, «Замком» Ф.Кафки. Остро полемизируя с А.Казинцевым («Очищение или злословие?» - «Наш современник», 1988, № 2) и Вс. Сахаровым («Репортаж из котлована» - «Наш современник», 1988, № 3), автор приходит к следующему выводу: «И в изображенном Искандером времени 30-х годов, и в кроличьем королевстве власть основана на рефлексе подчинения, на массовой мрачной эйфории, в которой «Веселые ребята» соединены с массовыми требованиями расстрелов. И если даже исчезнет диктатор и рухнут стены страха, рефлекс подчинения неистребим... Потому что стабильность авторитарности в королевстве кроликов держится на двух вещах: на страхе и на мечте о светлом будущем, то есть Цветной Капусте, то есть жратве. И если страх отпал, то вторая половина осталась. Жратву - не в далеком обещанном раю, но сегодня - кролики добывают воровством, совершая, конечно, не такие страшные преступления, как удавы, а свои маленькие подлости. Кролики неизбежно замараны, их жизнь испакощена, и пока они... не пройдут через очищение - рефлекс

подчинения будет действовать неизбежно... Обретем ли мы подлинную свободу, даже если избавимся от страха?»6.

Последняя глава монографии - «Утраты» - посвящена нескольким произведениям писателя: «Морской скорпион», «О, Марат», «Большой день Большого дома», «Утраты», «Бармен Адгур», «Чегемская Кармен». Все они в большей или меньшей степени объединены темой, вынесенной в название главы. «Через скорбное повествование о реальных утратах родственников Искандер пишет постепенное оскудение действительности, утекание из нее любви и добра...»7. «Смех Искандера становится еще более горьким. Пессимизм писателя углубляется. У него возникает острое осознание отъединенности жизни, протекающей в том же Мухусе, от жизни народной...». «Искандер остается Искандером - художником по преимуществу. Но гротеск его .... становится черным...» . К таким выводам приходит автор в данной главе.

В завершающей части монографии «Вместо заключения...» («потому что заключения не может быть») интерес вызывает раскрытие Н. Ивановой смысла названия монографии: «Смех - это смелость, отвага человека, отвага народа, отвага человечества... Ответ тоталитарности. Освобождение от гипноза... Смех объединяет людей - страх действует как колоссальная разъединяющая сила. Можно сопротивляться официозу по-разному... Искандер... взрывает официоз... Он... поднимается и до народного... и до общечеловеческого, и до личностного. Он доказывает, что если национальное самосознание не страдает комплексом неполноценности, то оно излучает человеческие ценности.

6 Иванова Н. Указ. раб., с. 288.

7 Там же, с. 306.

И при этом еще смеется»8.

Много пишет о Ф. Искандере Ст. Рассадин. Его статьи, опубликованные в разные годы в периодике ( «Последний чегемец» -«Новый мир», 1989, № 9; «После потопа» - М. : Правда, 1990; «Игра и тайна в книгах Фазиля Искандера» - «Литературная газета», 1990, № 31; «Потерянный Чегем. Фазиль Искандер как зеркало литературной ситуации» - «Литературная газета», 1994, №5 и др.), представляют собой синтез критического осмысления и литературоведческого анализа появляющихся в печати новых произведений писателя, соотнесения их с другими, определения места писателя и его творчества в современном литературном процессе.

Заслуживают внимания работы критика и публициста А. Лебедева ( «Смешно сказать» - «Литературное обозрение», 1984, № 10; «И смех, и слезы, и любовь: О творчестве Ф. Искандера» -«Литература в школе», 1992, № 1 и др.), Б. Сарнова ( « Чем глубже зачерпнуть» в его книге «Бремя таланта» - М.: Советский писатель, 1987, с. 10 -56), И. Виноградова ( «Русская проза чегемского мудреца Фазиля Искандера» в книге : Искандер Ф.А. Собрание сочинений в 4-х т., т.1. - М.: Молодая гвардия, 1991, с. 5 -16).

Ряд статей посвящен «детской» прозе писателя. Среди них : Смелков Ю. «Путь взросления» - «Семья и школа», 1985, №3; Васюченко И.И. «И погладить их лошадей» - «Детская литература», 1936, № 1; Шкловский Евг. «Дерево детства Фазиля Искандера. Портрет писателя»- «Детская литература», 1986, № 9;, Липовецкий М. «Условия игры». - «Литературное обозрение», 1988, № 7. Из огромного количества выступлений, претендующих в той или иной

8 Иванова Н. Указ раб., с. 313.

мере на концептуальное осмысление отдельных произведений ( «Сандро из Чегема», «Человек и его окрестности» и др.) или творчества писателя в целом, хотелось бы отметить такие: Варламова И. «Цена добытой истины» -« Литературное обозрение», 1977, № 2; Новиков Вл. «Ощущение жанра» - «Новый мир», 1987, №3; Новиков Вл. «Возвращение к здравому смыслу» - «Знамя», 1989, №7; Лысенко В. «Тоска по человеку парящему» - «Литературная газета», 1989, № 44; Иванов С. «О «малой прозе» Искандера, или что можно сделать из настоящей мухи» - «Новый мир», 1989, №1; Сивоконь С. «Притяженье Чегема» - «Семья и школа», 1989, №3; Выгон С. «Человек и время в прозе Ф. Искандера» - В кн. Писатель и время. - М.: Прометей, 1990, с. 170-181; Геворкян Т. «Две закладки»-«Литературная Армения», 1990, № 5; Соловьев В. «Фазиль Искандер в окружении своих героев» - «Литературная учеба», 1990. № 5; Вайль П., Генис А. «Дядя Сандро и Иосиф Сталин» - «Книжное обозрение», 1991, № 19; Крохин Ю. «Капля жизни в чаше вечности»

- «Независимая газета», 1993, 7 октября; Крохин Ю. «Фазиль Искандер. Итоги подводить не пытался» - «Московские новости», 1994, № 8; Бигуаа С.А. «Писатель как публицист. Фазиль Искандер»

- В сб.: Способность к диалогу. Часть 2. - М., 1993.

Методологической основой данной работы являются исследования М.М.Бахтина, среди которых приоритетны для нашей темы следующие: Формы времени и хронотопа в романе. Очерки по исторической поэтике; Эпос и роман ( О методологии исследования романа); Слово о романе. Эти и другие работы ученого даны в книге: Бахтин М.М. Вопросы литературы и эстетики. Исследования разных лет. - М.: Художественная литература, 1975; Храпченко М.Б. Художественное творчество, действительность, человек. Собр. соч. в

4-х т., т. 4. - М.: Художественная литература, 1982; Эпштейн М., Юкина Е. Мир и человек. К вопросу о художественных возможностях современной литературы. - Новый мир, 1981, № 4; Гинзбург Л.Я. О литературном герое. - JI.,1979 ; О психологической прозе. - JL: Художественная литература, 1976 и другие работы.

Несомненный интерес в методологическом плане представляет взгляд на проблему исследователей северокавказского региона, таких, как Толгуров З.Х. ( В контексте духовной общности (Проблемы развития литератур народов Северного Кавказа). -Нальчик: Эльбрус, 1991), Мусукаева А.Х. (Северокавказский роман. Художественная и этнокультурная типология. - Нальчик: Эльбрус, 1993), Шаззо К.Г. (Художественный конфликт и эволюция жанров в адыгских литературах. - Тбилиси: Мецниереба, 1978), Тхагазитов Ю.М. (Адыгский роман (Национально-эпическая тенденция и современность). - Нальчик: Эльбрус, 1987), Бекизова JI.A. (От богатырского эпоса к роману. Национальные художественные традиции и развитие повествовательных жанров адыгских литератур. - Черкесск, 1974), Гутов A.M. (Поэтика и типология адыгского нартского эпоса. - М.: Наука, 1993), Панеш У. (Типологические связи и формирование художественно-эстетического единства адыгских литератур. - Майкоп, 1990), Схаляхо А. (Идейно-художественное становление адыгейской литературы. - Майкоп, 1988).

Цели и задачи. Целью настоящей работы является исследование концепции мира и человека в прозе Ф.Искандера. Проблема рассматривается не только в художественном, но и в философском плане.

Достижению поставленной цели способствовало решение ряда задач:

- изучить концепцию человека и мира в историческом развитии;

- рассмотреть на основе художественного материала прозы Ф.Искандера концепцию человека и мира в следующих аспектах: человек и память, человек и история, человек и природа, природа человека;

- проследить эволюцию данной концепции.

Материалом исследования послужили произведения прозы Ф.Искандера «Созвездие Козлотура», «Сандро из Чегема», «Школьный вальс, или энергия стыда», «Человек и его окрестности», «Стоянка человека», «Софичка», «Пшада», рассказы разных лет, публицистические выступления писателя.

Научная новизна исследования заключается в том, что проблема мира и человека исследуется в концептуальном плане в ряде указанных выше аспектов. В работе предпринята попытка не только рассмотреть проблему человека и мира в прозе Ф.Искандера концептуально, но и проследить ее эволюцию от произведений 6070-х годов («Созвездие Козлотура», циклы рассказов, первые главы «Сандро из Чегема») к произведениям 80-90-х годов («Сандро из Чегема» в закончен