Человек, общество, история в сочинениях Максима Исповедника

Кузнецов, Алексей Валерьевич

автореферат диссертации по истории, специальность ВАК РФ 07.00.03
диссертация на тему: Человек, общество, история в сочинениях Максима Исповедника

Год: 2005
Автор научной работы: Кузнецов, Алексей Валерьевич
Ученая cтепень: кандидата исторических наук
Место защиты диссертации: Москва
Код cпециальности ВАК: 07.00.03

450 руб.

Диссертация по истории на тему 'Человек, общество, история в сочинениях Максима Исповедника'

Полный текст автореферата диссертации по теме "Человек, общество, история в сочинениях Максима Исповедника"

На правах рукописи

Кузнецов Алексей Валерьевич

Человек, общество, история в сочинениях Максима Исповедника

Специальность 07.00.03. - Всеобщая история (история Средних веков)

АВТОРЕФЕРАТ диссертации на соискание учёной степени кандидата исторических наук

Москва 2005

Работа выполнена в Институте исторического образования Государственного университета гуманитарных наук

Научный руководитель: доктор исторических наук,

профессор М.В. Бибиков

Официальные оппоненты: доктор исторических наук.

Е.К. Пиотровская

кандидат исторических наук С.А. Беляев

Ведущая организация: Российский государственный

гуманитарный университет.

Защита состоится "_"_2005 г. в_час.

на заседании Диссертационного совета Д 002.249.01 при Институте всеобщей истории Российской академии наук по адресу: 119334, Москва, ленинский проспект, 32 А.

С диссертацией можно ознакомится в библиотеке Института всеобщей истории РАН.

Автореферат разослан "_"_2005 г.

Ученый секретарь ,. '

диссертационного совета ¿/1) к-и.н. ^ ( * дГ Н.Ф.Сокольская

I "лГ Н.Ф.(

кЖ

-ч

¿</5 к

Общая характеристика работы

Диссертационная работа посвящена исследованию жизни и взглядов Максима Исповедника - одного из ярчайших византийских богословов первой половины - середины VII века. Указанный период является переломным этапом в истории Византийской империи, временем рождения государства, общества и культуры средневекового облика. В связи с этим жизнь и творчество Максима Исповедника представляет научный интерес по целому ряду причин. В первую очередь, следует указать на то, что он был активным участником драматических событий в общественно-политической и религиозной жизни Византии и Рима, в ходе которых решалась судьба Византийской империи. Во-вторых, творчество этого выдающегося богослова, подвижника и борца с моно-фелитством, жившего в конце эпохи христологических споров, не только впитало в себя все богатое наследие предшественников, но и подвергло его глубокой переработке, создав целостную систему христианского мировоззрения. Поэтому о Максиме можно говорить и как о хранителе святоотеческого наследия, выразившего в своих произведениях общее мнение православной церкви по тем или иным вопросам, и как об оригинальном мыслителе, разрешившем в духе православия многие острые проблемы своего времени. Наконец, в-третьих, необходимо отметить незаурядность личности богослова и трагическую судьбу этого православного исповедника.

В Византии Максима почитали как выдающегося писателя, аскета и мистика. В настоящее время в мировой науке существует устойчивый интерес к изучению творческого наследия Максима Исповедника. Осуществлено научное издание почти всего корпуса его трудов. В последние годы увидели свет новые переводы его творений на современные языки. В России исследование различных аспектов жизни и творчества Максима Исповедника началось ещё в конце XIX века, но затем на долгие годы было прервано и ныне возобновилось.

Актуальность темы и научная новизна исследования обосновывается наличием в мировой исторической и философской науке устойчивого интереса к изучению жизни и различных аспектов творчества Максима Исповедника.

историю религиозной мысли и церкви в Византии, исследования общественного и индивидуального сознания. Вместе с тем, вряд ли у кого-то возникнет сомнение по поводу того, что именно в сфере духовной, религиозной мысли и церковного искусства Византия оставила наиболее значимый след в истории человечества. Тем более непропорциональными выглядят достижения исторической науки в изучении интеллектуальной истории Византии, в особенности, в сравнении с изученностью интеллектуальной истории средневекового Запада. В настоящее время историография все более обращается именно к исследованию сознания людей различных исторических эпох.

В русле указанной тенденции находится и предлагаемое диссертационное исследование. Представления о человеке, обществе и истории являются важнейшими составляющими менталитета. Эти представления относятся к разряду тех представлений, что на протяжении исторической эволюции претерпевают значительные изменения. Образ человека и образ общества в сознании людей каждой исторической эпохи наделяются весьма специфическими чертами. Анализ этой категории представлений составляет несомненный интерес, поскольку позволяет понять мысли людей прошедших эпох о самих себе и обществе, в котором они жили, исторической перспективе существования человечества.

Научная новизна диссертационной работы определяется тем, что в ней впервые в отечественной и зарубежной историографии дается комплексное исследование антропологических и общественно-политических взглядов Максима Исповедника.

Целью настоящей работы является всестороннее рассмотрение взглядов Максима Исповедника на человека, общество и историю на широком культурном и историческом фоне, с привлечением творений самого богослова, а также житийных материалов, что позволяет оценить место и значение Максима Исповедника в истории философской и социально-политической мысли Византии. Достижению поставленной цели предшествует критический анализ житийных материалов с целью выяснения характера и степени вовлеченности Максима Исповедника в богословскую и общественную жизнь Византии.

В работе поставлены следующие исследовательские задачи:

1. Реконструировать биографию Максима Исповедника в контексте политической, религиозной и социо-культурной истории Византии VII в..

2. Раскрыть место и роль Максима Исповедника в религиозно политических спорах Византии VII в..

3. Охарактеризовать наиболее значимые стороны антропологии

Максима, преимущественно имеющие непосредственное отношение к общественно политическим взглядам богослова (концепция творения, место и роль человека в мире; природа человека; первородное состояние человека; грехопадение человека и человеческая природа; восстановление падшего человека; эсхатология Максима Исповедника и проблема апокатастасиса), а также недостаточно исследованные в историографии (познавательные способности человека).

4. Раскрыть и дать оценку взглядам Максима Исповедника, нашедшим отражение в его сочинениях: трактовке общественной стратификации, взаимоотношений светской и духовной власти в рамках богословской системы Максима Исповедника.

5. Проанализировать экклесиологические аспекты монофелит-ства и конфликта Максима Исповедника с государственной властью.

6. Раскрыть понимание Максимом Исповедником исторического времени и вечности.

Хронологические рамки исследования охватывают не только конец VI - начало VII в. - время жизни Максима Исповедника, но гораздо более широкий период времени, что обусловлено поставленными задачами. В большей степени хронологические рамки расширились за счет источников привлекаемых для анализа взаимоотношения светской и духовной властей, и связанного с этим раскрытия смыслов символов светской и духовной властей. Поэтому хронологически исследование начинается с событий IV в. -времени правления Константина Великого (начало формирования официальной византийской доктрины взаимоотношения светской и духовной власти) и доводится до XII - XIV вв. - периода вершины эволюции византийской теории «симфонии властей».

Степень разработанности темы. Уже многие годы жизнь и творчество Максима Исповедника являются объектом пристального изучения. Последние годы внимание к нему особенно велико. В России начало изучения творчества Исповедника относится ко второй половине XIX в., почти одновременно с появлением работ западных ученых, и результаты исследований российских ученых на многие годы опередили зарубежную науку, как в отдельных вопросах, так и в систематическом изложении богословия Максима. Максим Исповедник был известен и почитаем еще в Древней Руси, тогда же получили распространение и переводы некоторых из его трудов, особенно «Главы о любви». С IX века в минеях была зафиксирована служба Максиму Исповеднику, совершаемая по традиции дважды в году (13 августа - в день смерти и 21 января в день перенесения мощей). Кроме того, умер и погребен Максим

был в Грузии, входившей в состав Российской Империи, где о нем сохранилась живая память.

Пионером изучения Максима Исповедника в России можно считать B.C. Соловьева, посвятившему богослову несколько разделов в энциклопедических статьях. Затем последовала монография И.К.Орлова, и ныне не утратившая своего значения Необходимо упомянуть также работы П.М. Минина2, еп. Алексея (Дородницына) 3, А.И. Бриллиантова 4 и К. Кекелидзе5.

Решающий шаг в изучении богословия Максима Исповедника был сделан ученым Киевской Духовной Академии Сергеем Леонтьевичем Епифановичем (1886-1918). При жизни же ученого, из объемного исследования ему удалось издать лишь часть, под названием «Преподобный Максим Исповедник и византийское богословие» 6 Ученый изложил всю богословскую систему святого. C.JI. Епифанович начал также переводить на русский язык и комментировать сложные богословские произведения Максима Исповедника 7, также им был издан целый корпус малых произведений Максима и произведений, приписываемых ему 8. М.Д. Муретов осуществил перевод и публикацию различных редакций жития Максима9.

1 Орлов И.К. Труды святого Максима Исповедника по раскрытию догматического учения о двух волях во Христе. СПб., 1888.

2 Минин П.М. Главные направления древнецерковной мистики // Богословский вестник. 1911. № Ш. С.823-838; 1913. № И. С 151-172; 1914. № II С.304-326; № III. С.42-68.

3 Алексий, епископ. Преподобный Максим Исповедник, представитель древнехристианской мистики // Вера и разум. Харьков, 1905. № 3. С 124139.

4 Бриллиантов А.И. Влияние восточного богословия на западное в произведениях Иоанна Скота Эригены. СПб., 1912. С. 212 - 234.

5 Кекелидзе К. Сведения грузинских источников о преподобном Максиме Исповеднике // Труды Киевской Духовной Академии. Т. 53. 1912-1913 № 9. С. 1-14; №11. С. 451 -486.

6 Епифанович С JI. Преподобный Максим Исповедник и византийское богословие. Киев, 1915.

7 Прп. Максим Исповедник. Вопросоответы к Фалассию / Пер. C.JI Епи-фановича // Богословский вестник. 1916, 1917.

Епифанович С.Л. Материалы к изучению жизни и творений преп Максима Исповедника. Киев, 1917.

9 Св. Максима Исповедника житие. / Перевод, издание и примечания М.Д.Муретова. // Богословский вестник 1913-1914. С. 1-272.; Творения святого отца нашего Максима Исповедника / Пер , изд., прим. М.Д. Муре-това. Сергиев Посад, 1916 41: Житие преподобного Максима и служба ему.

Неоднократно к исследованию творчества Максима Исповедника обращались богословы так называемой «парижской школы»: Г.В.Флоровский10, В.Н. Лосскийп, архимандрит Киприан (К.Э. Керн) п, И. Мейендорф |3.

Значительно позднее, чем в России подлинное «открытие» Максима Исповедника произошло на Западе. Ещё в начале XX века распространено было мнение о Максиме, как «эклектике» 14. Определяющую роль для западной науки в исследовании наследия этого богослова сыграл Ганс-Урс фон Бальтазар (1905-1988), опубликовавший в 1941 г. книгу «Вселенская Литургия» 15. Используя «богословско-феноменологический» метод автор реконструировал и представил мировоззрение Максима Исповедника как целостную и оригинальную систему. В ярко написанной и талантливой работе Г.-У. фон Бальтазара Максим предстал лидером патриотического неоплатонизма, стоящим в одном ряду с такими признанными мыслителями как Ориген, Григорий Нисский и Дионисий Ареопагит. Вслед за Г.-У. фон Бальтазаром последовало исследование П. Шервуда 16 вступившего в полемику относительно оценки влияния оригенизма на раннее творчество богослова.

После работ Г.-У. фон Бальтазара и П. Шервуда с середины XX века Максим Исповедник становится одним из наиболее изучае-

10 Флоровский Г.В. Византийские отцы V-VIII веков. Париж, 1933.

11 Лосский В.Н. Очерк мистического богословия Восточной Церкви Догматическое богословие. - М., 1991. Лосский В.Н. Боговидение. М., 1995.

12 Киприан (Керн), архим. Антропология св. Григория Паламы. М., 1996 (Репринт, изд.: Париж, 1950).

13 Важнейшие из них: Мейендорф И. Введение в святоотеческое богословие. Изд. 2-е, испр. Вильнюс - M., 1992., Мейендорф И. Византийское богословие. Исторические тенденции и доктринальные темы Минск, 2001., Мейендорф И. Единство империи и разделение христиан // Мейендорф И. История церкви и восточно-христианская мистика. М., 2000 С 13-275., Мейендорф И. Иисус Христос в восточном православном богословии. М., 2000.

14 См. обзор: Сальников C.B. Максим Исповедник в исследованиях западных и отечественных патрологов // Вестник Челябинского университета. Серия 10. Востоковедение. Евразийство. Геополитика. № 2 / 2003. С. 104.

15 Balthasar H.-U. von. Kosmische Liturgie. Maximus der Bekenner- Hohe und Krise des griechischen Weltbildes. Freiburg i. Br., 1941.

16 Sherwood P. The Earlier «Ambigua» of Saint Maximus the Confessor and His Refutation of Origenism. Rome, 1955.

мых отцов Церкви среди западных исследователей и занимает одно из центральных мест в научных изысканиях по патрологии 17.

Среди важнейших исследований Максима Исповедника вышедших на западе необходимо отметить фундаментальную монографию Л. Тунберга, посвященная его антропологии '8. посвященную антропологии и эсхатологии Максима статьи Б. Дели 19 и П. Христу 20, исследование М. Лот-Бородин идеи оббжения в восточном богословии21, статьи П.М. Бловерса22 и Б. Нейл23, посвященные учению Максима Исповедника о страстях.

Среди современных западных исследователей особое место занимает известный православный богослов Жан-Клод Ларше. В настоящее время его можно считать одним из лучших знатоков наследия Максима Исповедника. В двух монографиях24 этот исследователь сумел обобщить фактически все современные достижения в области изучения жизни и творчества Максима Исповедника, особое внимание уделив некоторым ключевым пунктам

17 Обзор библиографии посвященной Максиму Исповеднику см. в: Gatti M.L. Massimo il Confessore. Saggio di bibliografía generale ragionata e contributi per una riconstruzione scientifica del suo pensiero metafisico e religioso. Milano, 1987., a также в издании: Диспут с Пирром. Прп. Максим Исповедник и христологические споры VII столетия / Отв. ред. Д. А. Поспелов. - М., 2004.

,g ThunbergL. Microcosm and Mediator: The Theological Anthropology of Maximus the Confessor. Lund, 1965.

19 Daley B.E. Apokatastasis and «Honorable Silence» in the Eschatology of Máximos the Confessor. // Maximus Confessor- Actes du Symposium sur Maxime le Confeseur, Fribourg, 2-5 September 1980; edites par Felix Heinzer et Christoph Scônborn, Editions Universitaires, Fribourg Suisse, 1982. P 30939.

20 Christou P. Máximos Confessor on the Infinity Of Man. // Maximus Confessor: Actes du Symposium sur Maxime le Confesseur, Fribourg, 2-5 September 1980; edites par Felix Heinzer et Christoph Schônborn, Editions Universitaires, Fribourg Suisse, 1982. P.

21 Lot-Borodine M. La Déification de l'homme selon la doctrine des Pères grecs. Paris, 1970.

2 Blowers P.M. Gentiles of the Soul: Maximus the Confessor on the Substructure and Transformation of the Human Passions. // Journal of Early Christian Studies. № 4 (1996). P. 57-85.

23 Neil B. «The Blessed Passion of Holy Love»: Maximus the Confessor's Spiritual Psychology // Australian E-Joumal of Theology. Issue 2 February 2004. <http://dlibrary.acu.edu au/research/theology/ejoumal/>

24 J.-CI Larchet. La divinisation de l'homme selon saint Maxime le Confesseur. Paris, 1996. Maxime le Confesseur, mediateur entre l'Orient et l'Occident Paris, 1998. Русский перевод: Ларше Ж.-К. Преподобный Максим Исповедник - посредник между Востоком и Западом. М., 2004.

разногласий между христианскими Востоком и Западом. Это вопрос о Филиокве, вопрос о первородном грехе и проблема примата Римского папы.

В России в настоящее время, как и на Западе, имеется устойчивый интерес к изучению жизни и сочинений Максима Исповедника. Решающая роль в его популяризации принадлежит известному отечественному патрологу А.И.Сидорову, взявшему на себя труд по продолжению переводов и изданию творений Максима Исповедника25, также им было переиздано с новыми комментариями «Житие» св. Максима, ранее публиковавшееся М.Д.Муретовым 26. Помимо публикаций переводов творений Максима Исповедника А.И.Сидоров посвятил исследованию жизни и творчества богослова целый ряд статей 21.

Публикация переводов творений Максима Исповедника породила всплеск интереса среди отечественных исследователей к личности и мировоззрению этого богослова. За короткое время вышел целый ряд работ, посвященных различным аспектам его

25 В 1993 г. А И Сидоровым выпущено два тома «Творений» Максима Исповедника: Творения преподобного Максима Исповедника. Кн. I- Богословские и аскетические трактаты. М ■ "Мартис", 1993., Кн. II- Вопросоот-веты к Фалассию. Часть 1. Вопросы 1-ЬУ. М.: "Мартис", 1993. Ранее большая часть переводов публиковалась отдельно: Максим Исповедник. Различные богословские и домостроительные главы / Пер. и комм. А. И. Сидорова // Символ. 1989. 22. 179-186., Венедиктов И. (Сидоров А.И.) Толкование на божественную лшургию преподобного Максима Исповедника. //ЖМП. 1987, №4. С. 67-68. 1987, № 5. С. 68-69. и др Позднее вышло продолжение перевода «Вопросоответов к Фалассию»: Вопросы ЬУ1-1лап // Альфа и Омега. 1997. 3(14). 30-62; Вопрос ПХ // Альфа и Омега. 1999. 1(19). 48-71; Вопрос ЬХ //Альфа и Омега. 2000. 1(23). 40-50; Вопрос ЬХ1 // Богословские труды. 38. М. 2003. 74-86.

26 Житие преподобного Максима Исповедника (Жизнь, дела и подвиги иреславного и блаженнейшего отца нашего и исповедника Максима, и о двух учениках его) / ПоХпхих. Ретроспективная и сравнительная политология. Публикации и исследования. Вып. I. М., 1991. С. 133 - 176.

27 Сидоров А.И. Максим Исповедник. Политика и богословие в Византии VII века. // По>.[,теСа. Ретроспективная и сравнительная политология. Публикации и исследования. Выи I. М., 1991. С. 120 - 132 ; Сидоров А.И. Некоторые замечания к биографии Максима Исповедника // ВВ, 1986, т.47. С. 109-124.; Сидоров А.И. Преподобный Максим Исповедник: эпоха, жизнь, творчество // Творения преподобного Максима Исповедника Книга I. М, 1993. С.7 - 74.; Сидоров А И. Творческое наследие Максима Исповедника в Древней Руси (на материале Изборника Святослава 1073 г.) // Традиции древнейшей славянской письменности и языковая культура восточных славян. М., 1991. С. 201-208.

творчества 28. Сейчас продолжают выходить переводы все новых сочинений Максима, среди которых необходимо отметить вызвавшее огромный интерес издание одного из важнейших источников по истории монофелитства - «Диспута с Пирром», осуществленное Д.Е.Афиногеновым и Д.А. Поспеловым 29.

28 Малков П. Антропологические предпосылки учения об алокатастасисе у восточных отцов Церкви // Православное учение о человеке. Избранные статьи. М. - Клин, 2004. С. 100-120.; Зяблицев Ю.П. Платонизм и богословие преп Максима Исповедника. // Древний и средневековый Восток. М., 1988. Ч. 1. С. 130-139.; Геронимус А., протоиерей Современное знание в свете антропологии преподобного Максима Исповедника // Православное учение о человеке. Избранные статьи. М. - Клин, 2004 С. 78-99.; Василий (Осборн), еп. Философский дискурс и богословская интуиция (Дионисий Ареопагит и Максим Исповедник) И Богословие и философия: аспекты диалога. Сборник докладов конференции «IX Рождественские образовательные чтения» (25.01.2001, Ин-т философии РАН). М. 2001. С. 88-96.; Дионисий (Шленов), иером. Гефсиманское моление в свете христологии преподобного Максима Исповедника // Богословский сборник. 1991. 8. 165-196.; РагулинИ.А. Ценностные предпосылки теоретико-познавательных взглядов св. Максима Исповедника // Гуманитарные науки в Сибири. Сер.: Археология и этнография. Новосибирск 1995. 2. С. 94-99.; Беневич Г.И. Суббота у преподобного Максима Исповедника // Сборник трудов Высшей религиозно-философской школы. № 4. «Богословие Философия. Культурология.». СПб., 1997. С. 78-96.

29 Диспут с Пирром. Прп. Максим Исповедник и христологические споры VII столетия / Отв. ред. Д. А. Поспелов. - М., 2004. С. 146-321.

30 Острогорский Г.А. Отношение церкви и государства в Византии // Сборник статей по археологии и византиноведению, издаваемый семинарием им. Н.П. Кондакова. Прага, 1931. С. 124.

Haldon J.F. Ideology and the Byzantine State in the Seventh Century. The «Trial» of Maximus Confessor. // From Late Antiquity to Early Byzantium. Praha, 1985. P. 87-92.

32 Сидоров А.И. Максим Исповедник Политика и богословие в Византии VII века. // noXiTEÎa. Ретроспективная и сравнительная политология. Публикации и исследования. Вып. I. М., 1991. С. 130.

ученых обратились к исследованию судебного процесса над Максимом Исповедником, его места и роли в церковно политической борьбе в Византии эпохи монофелитских споров. Однако многие проблемы творческого наследия Максима Исповедника остаются не исследованными.

Отсутствие в историографии работ, посвященных комплексному изучению взаимосвязанных антропологических и общественно-политических взглядов Максима Исповедника и обусловило появление предлагаемой работы.

Методология и методы исследования. Решение поставленных в работе задач обусловило использование комплексного, системного подхода к анализу источников, предусматривающего познание отдельных сторон мировоззрения Максима Исповедника в контексте всей его мировоззренческой системы, а также социокультурной ситуации рассматриваемой эпохи, что обусловило привлечение широкого круга источников. Большинство поднятых вопросов рассмотрено в их ретроспективе. В конкретном обращении к тексту мы следовали принципам филологической критики и исторического анализа источников.

Источниковая база исследования определяется поставленными задачами, методологией и особенностями трудов Максима Исповедника как основного комплекса источников. Наследие Максима Исповедника довольно обширно. Исследователи творчества Максима Исповедника неоднократно обращали внимание на то, что творения этого богослова носят преимущественно несистематический характер. Как писал С.Л. Епифанович, «воззрения его как-то случайно и причудливо, иногда в совершенно отрывочной форме («главы»), разбросаны по его многочисленным сочинениям» 33. Данное обстоятельство создает дополнительные трудности в изучение поставленных задач, и заставило в данной работе довольно широкий круг трудов Максима Исповедника. Вполне определенную сложность составляет и определение жанровых особенностей творений Максима, в связи с чем его творения с трудом поддаются классификации34, причем весьма условной.

Основными источниками для этого исследования послужили произведения Максима «Мистагогия», «Главы о любви», «Главы о богословии и Домостроительстве Воплощения Сына Божьего»,

33 Епифанович С.Л. Преподобный Максим Исповедник и византийское богословие. М., 1996 С. 52. См также: Флоровский Г В. Восточные отцы У-УШ вв. М., 1992. С. 198.;

34 Сидоров А.И Преподобный Максим Исповедник: эпоха, жизнь, творчество II Творения преподобного Максима Исповедника. Книга 1 М., 1993. С. 59.

«Послание к Иоанну Кубикулариго о любви», «Слово о подвижнической жизни», «Толкование на 59 Псалом», «Толкование на молитву Господню», «Диспут с Пирром», «Амбивы» и «Вопросоот-веты к Фалассию».

«Мистагогия» 35 или «Тайноводство» одно из самых известных, пожалуй, произведений Максима. Редкое для него систематическое произведения «Мистагогия» чаще всего попадает в поле зрения исследователей. Написана она в период между 632 и 634 г. и представляет собой первый в греческой патристике комментарий к литургии. «Мистагогию» отличает глубокий символизм и мистицизм в толковании отдельных действий церковной службы. Во вступлении Максим, перед тем как приступите собственно к разъяснению литургических действий, приводит некоторые основополагающие положения своего мировоззрения, необходимые для понимания последующего изложения. А именно, он устанавливает символическое соответствие между Церковью и Богом, Церковью и миром, Церковью и человеком, миром и человеком. Здесь систематически излагаются некоторые антропологические воззрения богослова. Богослов не рассматривает все литургические действия и сосредотачивается, главным образом, на глубинном, мистическом смысле богослужения.

Особую группу творений Максима составляют так называемые «Главы», чаще всего разбитые на сотницы. «Главы» представляют собой совершенно особый жанр христианской письменности, который возник из слияния двух литературных традиций: с одной стороны, сборников изречений и коротких поучений египетских монахов и пустынников (классическим примером могут служить «Apophtegmata patrum») и философских сентенций - жанра, популярного среди позднеантичных философов (Марк Аврелий, Сенека, Эпиктет, Порфирий). В числе произведений этого жанра были привлечены «Главы о любви» 36 и «Главы о богословии и Домостроительстве Воплощения Сына Божьего» 37. В этих произведениях рассмотрены вопросы богопознания, сотериологии, антропологии, аскетики, нравственного богословия.

«Ambiguorum liber» или просто «Ambigua»38 - объемное экзегетическое произведение, по своей форме относящееся к широко распространенной в античной и христианской литературе разновидности произведений - так называемых «Вопросов и ответов» и

35 Mystagogia. // PG 91,657-717.

36 Capita de Charitate. H PG 90,960-1073.

37 Capita Theologiae et oeconomicae. // PG. T. 90. Col. 1084-1176.

38 Ambiguorum Liber. //PG. T. 91. Col. 1032-1417.

отличающееся схоластической подачей и разрешением трудностей в изучаемом материале и поучительным характером наставлений, оформленных в виде вопросов и ответов39. Классическим примером такого произведения Максима Исповедника является «Слово о подвижнической жизни». По сути «Амбигвы» являются экзегетическим произведением, толкующим различные затруднительные места в творениях Дионисия Ареопагита и Григория Богослова. Долгое время серия толкований считалась единым творением, однако, в настоящее время утвердилось мнение, что под одним названием объединено два произведения, написанные в различное время: «Ambigua ad Iohannem» 40, написанное в 628-630 гг. и «Ambigua ad Thomam»41, датируемое 634 г.. Из всего корпуса «Ам-бигв» была использована 41-я Амбигва, в которой Максим Исповедник наиболее полно изложил свою теорию творения мира и человека, раскрыл «космическую» роль человека в творении.

«Вопросоответы к Фалассию» 4 - наряду с «Амбигвами» является объемным экзегетическим произведением, посвященным толкованию различных трудных мест Св. Писания. Максим Исповедник писал их в период своего пребывания в Африке предположительно в 630-634 гг. по просьбе преподобного Фалассия, настоятеля одного из африканских монастырей близ Карфагена.

К числу экзегетических произведений относятся так же «Толкование на 59 Псалом» 43 и «Толкование на молитву Господню» 44 - два сравнительно небольших произведения в которых с наибольшей силой раскрылся метод толкования Максима Исповедника, основанный на вычленении в тексте помимо буквального еще и духовного смысла (или даже нескольких смыслов) которым богослов и отдает преимущество.

«Диспут с Пирром»45 представляет собой запись богословского диспута Максима Исповедника с экс-патриархом Константинополя Пирром, состоявшегося в Карфагене в июле 645 г. в присутствии африканских епископов и экзарха Африки Григория. «Диспут» является одним из важнейших источников по истории христологи-

39 Sherwood Р The Earlier «Ambigua» of Samt Maximus the Confessor and His Refutation of Origenism. Rome, 1955. P. 5.

40 PG. T. 91. Col. 1061-1418.

41 PG. T. 91. Col. 1031-1060.

42 Quaestiones ad Thalasium de Scriptura Sacra. // PG T 90 Col 244-785.

43 Expositio in Psalmum LIX. // PG. T. 90. Col. 685.

44 Expositio orationis dominicae. // PG. T. 90 Col. 872-910

45 Диспут с Пирром. // Диспут с Пирром Прп. Максим Исповедник и христологические споры VII столетия / Отв ред. Д. А. Поспелов - М, 2004. С. 146-321.

ческих споров в Византии первой половины VII в.

Из житийных материалов в исследовании использовались документы имеющие отношение к судебному процессу над Максимом, в первую очередь «Relatio Motionis», а также несколько редакций его жития.

«Relatio Motionis» 46 - запись первого суда над Максимом и его учеником Анастасием в Констанитинополе, после которого святого сослали в Визию. На судебных прениях ярче всего раскрылись взгляды Максима Исповедника на такой основополагающий для византийской политической мысли как взаимоотношение светской и духовной власти, императора и патриарха, а точнее обсуждается вопрос о допустимости вмешательства императора в сферу догматов.

Из греческих житий были в первую очередь использованы так называемая «Московская редакция» 41, датировка которой в настоящее время считается не вполне ясной, но в большинстве случаев её признают одной из самых ранних редакций, относящейся возможно к VIII веку. Не содержащая фактически никаких сведений о детстве и ранних годах жизни святого, данная редакция особенно ценна тем, что включает в себя Акты суда над Максимом, письмо самого Максима и письмо его ученика Анастасия апокрисиария.

Другая греческая редакция Жития48, изданная впервые Ф. Комбефи, а затем воспроизведенная у Ж.П. Миня, согласно современным исследованиям, написана в середине X века. Отличительной особенностью её является наиболее обстоятельное среди греческих редакций описание детства и раннего периода жизни Максима.

Особняком в числе источников для изучения жизни Максима <

Исповедника стоит сирийская «История о нечестивом Максиме из Палестины, который воздвиг хулу на Спасителя своего и лишился языка», довольно давно известная в рукописи, но сравнительно недавно, в 1973 г. опубликованная С. Броком 49. Воспроизведенная

46 Relatio Motionis. // PG. Т. 90. Col. 109-129.

47 Житие преподобного Максима Исповедника (Жизнь, дела и подвиги преславного и блаженнейшего отца нашего и исповедника Максима, и о двух учениках его) / ПоXireía Ретроспективная и сравнительная политология. Публикации и исследования. Вып. I. М., 1991. С. 133 - 176.

48 Vita ас Certamen S. Maximi. // PG. Т. 90. Col 68-109

49 Brock S. An Early Syriac Life of Maximus the Confessor // AB, 91, 1973 P 299-346. (Сирийский текст, перевод на английский и комментарии.) Русский перевод: <Григорий Решайнский.> История о нечестивом Максиме из Палестины, который воздвиг хулу на Спасителя своего и лишился

рукопись, датируется VIII в., но само житие написано в период между 660 и 680 г., что дает основание считать её наиболее ранней из версий жития. Автором сирийского жития является сторонник монофелитов, т.е. противник диофелитов и лично Максима Исповедника, Григорий (или Георгий) Решайнский, называющий себя учеником Софрония Иерусалимского. Издатель жития, прекрасно осознавая тенденциозность и явную идеологическую направленность произведения Григория Решайнского, пришел к выводу, что при должном критическом подходе данное житие может стать источником достоверной информации50.

Практическая значимость исследования состоит в том, что содержащийся в нём материал может быть использован при чтении общего курса лекций по истории и культуре Византии, истории политико-правовых учений, при разработке спецкурсов и * спецсеминаров по истории христианства и церкви, а также для

дальнейших научных исследований в этих областях.

Структура работы отвечает поставленным задачам. Работа состоит из введения, трех глав и заключения. Введение, включает обзор источников и историографии. Первая глава, посвящена рассмотрению жизни Максима на широком историческом фоне его эпохи, актуальным проблемам биографии богослова. Вторая глава посвящена анализу взглядов Максима на человека. В третьей главе рассматриваются нашедшие отражение в сочинениях Максима взгляды на общество и историю. К третьей главе примыкают иллюстрации.

Основное содержание работы

t Во введении обоснована актуальность темы, дан обзор исто-

риографии и источниковой базы, намечены основные методологические посылки исследования.

В первой главе - «Портрет Максима Исповедника на фоне эпохи» - предпринята попытка реконструировать биографию богослова в контексте религиозной и общественно-политической истории Византии. Рассмотрены различные спорные моменты жизни Максима. Глава состоит из трех разделов. В первом разделе - «Детство, годы учения и монашества Максима Исповедника (580-626 гг.)» - рассматриваются ранние годы жизни Максима

языка Перевод А В.Муравьева. // Диспут с Пирром. Прп. Максим Исповедник и христологические споры VII столетия / Отв. ред. Д. А. Поспелов. -М„ 2004. С. 323-331.

50 Brock S. An Early Syriac Life... P. 332-335,340-341.

Исповедника до его ухода в монастырь. Данный период является наиболее сложным для реконструкции, поскольку существуют слишком большие расхождения в свидетельствах источников и в первую очередь греческих житий (и основанных на них грузинском и славянском), с одной стороны, и сирийской биографии, с другой. Исходя из этого в диссертации рассмотрены две версии ранних лет жизни богослова, предприняты попытки их согласования. Однако современное состояние источниковой базы по всей вероятности позволит делать лишь предположения относительно ранних годов жизни Максима.

Во втором разделе - «Религиозная политика Ираклия. Первый этап монофелитских споров» - как следует из названия речь идет о политике императора Ираклия и первом периоде монофелитских споров (в форме моноэнергизма) до 633 г. - года, знаменующего вершину уникальной политики императора. Подробно рассмотрены происхождение монофелитства, мотивы побудившие императора поддержать инициативу патриарха Сергия.

В третьем разделе - «Противоборство религиозной политике Ираклия. Переход от моноэнергизма к монофелитству» - на фоне религиозной политики византийских императоров проанализирован наиболее драматический период в жизни Максима Исповедника - его борьба против монофелитства, закончившаяся судом, ссылкой и смертью.

Во второй главе - Человек в системе взглядов Максима Исповедника - проанализированы наиболее значимые стороны антропологии Максима.

Каждой исторической эпохе свойственно формировать свое своеобразное видение человека. Оно состоит из комплекса умозрительных образов, которые играли роль ориентиров, нравоучительных примеров, образцов для подражания. Первостепенное значение для христианских богословов, несомненно, имел образ совершенного христианина. Речь идет о так сказать «прикладном богословии», или о христианском учении, «переведенном» на язык практических наставлений, обращенном к верующим в виде конкретных норм, образцов и моделей поведения. Образ совершенного христианина в литературе учительного жанра и складывается из тех нравственных и социальных идеалов, воплощение которых проповедники предлагали своей пастве в качестве нормативной программы.

В творениях отцов церкви можно обнаружить два различных подхода к раскрытию вопросов антропологии: с одной стороны, формальное отвлеченное учение о природе человека, подразумевающее анализ состава человеческой природы, взаимоотношения

души и тела, сил и способностей человека и т.п., с другой стороны, рассмотрение конкретных форм состояния человека, «с которыми нераздельно слита и в которых только и может проявляться человеческая природа». В творениях Максима Исповедника обнаруживаются развитыми в достаточной степени оба подхода к рассмотрению вопросов антропологии.

В первом разделе - «Концепция творения, место и роль человека в мире» - представлена изложенная Максимом Исповедником концепция творения мира и человека путем пяти последовательных разделений природ, которую можно считать исходным пунктом для большей части иных аспектов учения о человеке.

Во втором разделе - «Человеческая природа» - приведен анализ взглядов Максима Исповедника на человеческую природу. В патриотической антропологии представления о человеке, свойствах его души и тела занимали центральное место. Особое внимание отводилось исследованию души, что имело как теоретическое, так и нравственно-практическое значение. В теоретическом плане исследование души человека было одним из путей богопознания, поскольку душа считалась образом Бога в человеке. С другой стороны, познание человека как микрокосмоса клалось и в основу познания вселенной. Не меньшая важность придавалась и нравственно-практической стороне изучения души. Знание природы души было необходимым условием истинного понимания цели и смысла человеческого существования, имело решающее значение для выработки этических принципов, а также пасторской и педагогической деятельности.

В трудах христианских богословов различаются три основных состояния человеческой природы: первоначальное - райское, природа человека после его грехопадения, т.е. её нынешнее состояние, и восстановленная природа после воскресения в небесном раю. Грехопадение при этом выступает как некий рубеж, трагически изменивший человеческое существование.

О первоначальном состоянии человека Максим судит по тому восстановленному типу человеческой природы, который был явлен в Христе. Другой идеей служащей у Максима Исповедника исходным пунктом суждений о первоначальной природе человека была идея обожения. Согласно логике Он считал, что, поскольку человек изначально был призван объединить все тварное бытие с Богом, то в его природе имелись задатки для претворения этого божественного замысла. Принципиальным фактом можно считать утверждение богословом единства человеческой природы в её первоначальном состоянии, препятствием для такого не было даже разделение на мужской и женский пол. Данный факт для нас ва-

жен, поскольку такое понимание человеческой природы было элементом, сыгравшим решающую роль в формировании общественно-политических взглядов Максима Исповедника.

В результате грехопадения человек утратил способность реализовать божественный замысел и отныне не мог уже осуществить свое предназначение к объединению творения. Однако грех человека не исключил полностью саму возможность такого объединения и обожения человека, но путь к нему стая более сложным.

Грехопадение сделало необходимым вочеловечивание Христа. Христос в себе претворил и замысел Бога об обожении твари и человека, восстановил человеческую природу. Отсюда принципиально важным было для Максима отстаивание полноты человеческой природы в Христе, поскольку только в этом случае и вся человеческая природа могла бы быть восстановлена. В этом раскрывается основание непримиримого противостояния Максима монофелитской ереси, умаляющей человеческую волю Христа и тем самым подрывающую возможность действительно полного восстановления человеческой природы и как следствие спасения человека. После же восстановления Христом человеческой природы, и для людей стало возможным реализовать божественный замысел.

В третьей части - «Эсхатология Максима Исповедника и проблема апокатастасиса» - рассматривается одна из дискутируемых в литературе проблем - вопрос об апокатастасисе в богословии Максима Исповедника. Учение об апокатастасисе или всеобщем восстановлении было выражено уже в трудах Климента Александрийского, а вслед за ним у Оригена и Григория Нисского. Согласно учению об апокатастасисе, все разумные твари, отступившие от Бога в конце времен будут очищены от грехов и претерпев временные мучения вернутся в первоначальное состояние.

Эсхатология Максима Исповедника и, в частности, его трактовка апокатастасиса, рассматривалась традиционно именно в сравнении с трактовками Оригена и Григория. Анализ трудов Максима Исповедника позволяет выявить несколько смыслов, вкладываемых богословом в термин «апокатастасис». Преимущественно это:

- нравственное восстановление человека,

- физическое восстановление человека после Второго Пришествия, восстановление нетления и бессмертия.

Упоминает богослов и толкование апокатастасиса Григорием Нисским как восстановление природы всего человечества после Второго Пришествия, но оснований утверждать, что он придерживался такой точки зрения, нет.

Если рассмотреть трактовку апокатастасиса Максимом Исповедником в эсхатологической перспективе опираясь на его антропологию, то согласно исследованию П. Малкова апокатастасис у него будет мыслится в двух различных смыслах «1) восстановление человека в существующем о нем Божественном замысле, в его ипостасной свободе от греха 2) и его восстановление в бытии, восстановление природы».

В первом случае апокатастасис станет доступным только для тех, кто жил в соответствии с собственным логосом. Но помимо праведников, совершающих собственное спасение, будут и те, кто своими грехами обрекли себя на вечные муки. Поскольку богослов считал, что в конце времен всё творение будет сопричастно Богу в обожении, логичным отсюда был вывод о всеобщем апокатастисе

- восстановлении природы всего творения, в том числе и природы грешников. Максим писал, что грешники, не прожившие свою жизнь в соответствии с собственной природой, также окажутся соединены с Богом, но такое соединение будет для них «невыразимой мукой».

Таким образом, Максим Исповедник утверждает в эсхатологической перспективе всеобщность восстановления единой человеческой природы во всех ее ипостасях. Условием такого восстановления станет реализация в каждом конкретном человеке заложенной в нем богообразности, выражаемая в достижении богоподобия, оббжения.

В четвертой части - «Познавательные способности человека»

- рассматривается фактически не изученная до настоящего времени в литературе гносеология Максима Исповедника.

Вопросы познания занимали в произведениях отцов церкви свое закономерное место, поскольку стремление к познанию Бога можно считать одной из обязанностей всякого христианина. Значимость познания человека понималась отцами церкви в двух смыслах: теоретическом и нравственно практическом. Разработка теории богопознания, теологии в узком смысле слова, требовала освещения и таких проблем как познавательные возможности человека, источники и пределы познания, условия истинного знания.

В числе оснований для концепции познания Максима Исповедника были выделены догматическое и онтологическое. Под догматическим имеется в виду традиционное для восточного христианства разделение апофатического - отрицательного и катафатиче-ского - положительного богословия. Такая двойственность предполагает, что, с одной стороны, Бог непознаваем в Его сущности, с другой - познаваем через его проявления в мире в виде бо-

жественных идей - логосов, составляющих основу тварного бытия.

Онтологическим основанием концепции познания Максима Исповедника являются учение о единстве и неделимости двух миров чувственного и умопостигаемого.

Непосредственный анализ гносеологии Максима опирался на анализ терминологии, использованной для описания познания. Термины были структурированы, исходя из антропологических представлений богослова, и соотнесены с двумя составными частями человеческой природы, участвующими в познании - чувствами и умом. Критериями соотнесения стали такие элементы чувственного и умственного познания, как уровни познания, способ совершения познания, направленность познания и результат -объективизация знания.

В результате можно констатировать, что Максим Исповедник неоднозначно толковал чувственное познание, допуская при определенных условиях перенесения созерцания посредством чувств на умопостигаемый мир. Играющее же в познании первостепенную роль, созерцание посредством ума разбивается на три ступени (естественное созерцание, ведение и незабвенное ведение), соотносимые с этапами аскетического опыта (практическая, естественное созерцание и таинственное богословие).

В третьей главе - Общество в системе взглядов Максима Исповедника - проанализированы нашедшие отражение в сочинениях Максима взгляды на общество и историю.

В произведениях Максима Исповедника отсутствует систематическое или хотя бы более или менее развернутое изложение его взглядов на общество и социально-политические проблемы. Строение общества не стало предметом его специальных размышлений. Поэтому мы вынуждены были прибегнуть к косвенным указаниям, встречающимся в обширном комплексе источников.

В первой части - «Общественная стратификация» - рассматриваются взгляды Максима Исповедника на общество и его структуру. Представления о социальной стратификации можно считать одной из самых существенных составляющих картины мира, важной для понимания специфики общественного сознания. При анализе взглядов Максима Исповедника следует учитывать, что всё сказанное будет иметь отношение к его мнению, и что объективное деление общества на группы и представления об этом делении людей, общество составляющих, — разные вещи.

Представления о социальной стратификации в Византии наиболее рельефно прорисовываются при сравнении их с аналогичными представлениями в средневековой Западной Европе. Характерная для западноевропейского общества развитая иерархич-

ность, и соответствующие ей общественные отношения, отсутствовала в Византии. Многостепенной иерархичностью отличалось лишь чиновничество, насчитывающее множество рангов. Неудивительно, что иерархичность западноевропейского общества вызывала изумление у византийцев.

Византийской общественной мысли были свойственны иные, нежели в Западной Европе, взгляды на общество в целом и на общественную стратификацию в частности. По наблюдению А.П.Каждана, в воззрениях на общество в целом преобладали теории близкие к традиции раннехристианского демократизма. Именно в соответствии с такими идеями, константинопольский патриарх Николай Мистик в X веке характеризовал Византийскую империю как общину, все жители которой связаны общностью судьбы 51.

Во взглядах на социальную стратификацию общества наличествовали разнообразные теории. Преобладающее место занимало, пожалуй, двучленное деление общества на «больших» и «малых» или же «могущественных»-динатов и «убогих»-бедноту. Применялись в Византии и более дробные системы членения, основанные на разнообразных принципах. По профессиональному принципу делит общество патриарх Фотий на земледельцев, садовников, кормчих и пастухов. Кекавмен выделяет земледельцев, торговцев, кормчих и пастухов. Пселл выделяет синклитиков, монашество, городской плебс и тех, кто занимается земледелием и торговлей. Можно встретить и функциональный принцип социального членения, вариантом которого было разделение на клириков и мирян. Продолжатель Скилицы разделяет константинопольцев на архонтов, горожан и духовенство.

Встречаются и схемы сходные, с западноевропейскими. Так, Евстафий Солунский применяет трехчленное деления на воинов, священников и простой народ, соответствующее классическому западноевропейскому делению на сословия. Схожим образом Никита Хониат вычленял священников и монахов, прочий народ и купечество.

В произведениях Максима Исповедника нашли отражение своеобразные представления о социальной стратификаци, представление о которых возможно составить по ряду высказываний богослова. Довольно устойчивыми можно считать неоднократно воспроизводимые в его трудах парные оппозиции, употребленные в посланиях апостола Павла - «Нет уже Иудея, ни язычника; нет раба, ни свободного; нет мужеского пола, ни женского: ибо все вы

51 Каждан А.П. Византийская культура. СПб., 1997. С. 69.

одно во Христе Иисусе» (Гал. 3:28) и «...нет ни Еллина, ни Иудея, ни обрезания, ни необрезания, варвара, Скифа, раба, свободного, но все и во всем Христос» (Кол. 3:11), В перефразированных Максимом цитатах Нового Завета можно отчетливо выделить следующие парные оппозиции, описивающие социальную стратификацию: мужчины — женщины, иудеи — эллины, обрезание — необрезание, рабы — свободные.

Богослов делит людей по половому признаку, по их вероисповеданию (парные оппозиции иудеи-монотеисты — эллины-язычники и обрезание — необрезание, под второй парой он подразумевает соответствующие первой паре культы, служения), по этнической принадлежности (варвары — скифы) и по зависимости друг от друга (раб — свободный).

Богослов делит людей по половому признаку, по их вероисповеданию (парные оппозиции иудеи-монотеисты •— эллины-язычники и обрезание — необрезание, под второй парой он подразумевает соответствующие первой паре культы, служения), по зависимости друг от друга (раб — свободный), вне парных оппозиций, но как критерий указана этническая принадлежность (варвары, скифы).

Сущность подобного деления общества и отношение Максима Исповедника к нему раскрывается в толковании им текста Священного Писания. Так под разделением на мужской и женский пол Максим видит признак тленности и греховности человеческой природы. Последствием грехопадения предстает и наличие различных, «ложных» с его точки зрения, вероисповеданий и культов, и этническая дифференциация людей, и социальное неравенство. Вероисповедания эллинов и иудеев Максим характеризует как <<различный, или точнее будет сказано, противоположный способ суждения о Боге», поскольку первые подразумевают многобожие, а вторые, хотя и почитают единого Бога, но представляют божество, по мнению Максима, «лишенным Слова и Жизни». Оба вероисповедания дяя богослова равнозначны безбожию. Этническую дифференциацию Максим описывает как «разделение единой [человеческой] природы»52. Социальное же неравенство, господство одного человека над другим для богослова аналогично попранию образа Божьего в человеке.

Как видно, все приведенные богословом основания для характеристики состояния человеческого индивида и структурирования общества для него являются последствиями грехопадения и устраняются в Церкви и в грядущем обожении человеческой природы.

52 ЕхровШо огайогш (ктмшсае. И РО. 90. Со1.893.

Во второй части - «Взаимоотношения светской и духовной власти в богословской системе Максима Исповедника» - в контексте развития византийской политической мысли рассматривается трактовка Максимом Исповедником вопрос о взаимоотношении между византийской церковью и государством, духовной и светской властью, сыгравшего в византийской истории исключительную роль. Как отметил известный французский византинист Ж. Дагрон «политическая апория «священник и царь», «священник или царь» есть без сомнения одна из базовых проблем человечества» 53. Этот вопрос встал уже на начальном этапе истории Византийской империи, породил различные толкования взаимоотношений государства и церкви и во многом определил неповторимое своеобразие государства в Византии. Взаимоотношению византийской церкви и государства традиционно уделялось большое внимание в византинистике и русистике. Несмотря на обширную историографию, и ныне данная проблема остается необычайно актуальной.

Уже в период правления Константина явно наметился своеобразный союз церкви и государства, причем последствием такого союза стало, в том числе, и определенное влияние и вмешательство государственной власти в жизнь церкви и даже в сферу догматов. Вмешательство императоров во внутренние, казалось бы, дела церкви мотивировалось и оценивалось с политической точки зрения, которая далеко не всегда могла совпадать с интересами самой христианской церкви. В данном обстоятельстве и коренится основная причина последующих конфликтов государственной власти и церкви.

В первом параграфе второй части дан обзор византийских теорий о соотношении светской и духовной власти. В византийской политической мысли были представлены два основных течения, по-разному интерпретирующие прерогативы светской и духовной властей, императора и патриарха. Согласно одной точке зрения, светская и духовная власти сосуществовали параллельно, независимо друг от друга, сферы их действия были четко разграничены. По другой точке зрения, власть императора признавалась превалирующей. Граница между этими течениями определялась различным отношением к возможности светской власти вмешиваться во внутренние дела церкви и, в первую очередь, в область церковных догматов.

Исторически первой возникла, оформилась и нашла юридиче-

53 Дагрон Ж. «Восточный цезаропапизм» (история и критика одной концепции) // ГЕШАДЮЕ- К 70-летию акад Г Г.Литаврина. М., 1999. С 94

ское выражение идея параллелизма царства и священства, их равноправного сосуществования. Впервые её сформулировал Евсевий Кесарийский, который разработал исходные положения концепции христианской империи, божественного происхождения и характера императорской власти. Им же были очерчены и основные контуры теории взаимоотношения церковной и императорской власти в христианской империи, которую в современной исторической литературе и публицистике принято называть «симфонией». Евсевий утверждал, с одной стороны, единство этих властей, основанное на одинаковом божественном происхождении, а, с другой, различие их функций: светская власть распоряжается мирскими делами подданных, духовная их душами.

Дальнейшее развитие теории «симфонии» было дано в византийском законодательстве. Император Юстиниан I, в хорошо известном тексте преамбулы к VI Новелле, где была юридически оформлена идея параллелизма священства ^едсасиуг]) и царства фаспЯасс). На протяжении истории Византийской империи идея «симфонии» двух властей не раз воспроизводилась в византийском законодательстве, речах и посланиях императоров. Наиболее полно и детально теория симфонии была разработана в «Исагоге».

Ведя речь о «симфонии», как взаимоотношении императорской и патриаршей власти, следует принимать во внимание, что в византийской политической мысли трактовка принципа «симфонии» не была одной и той же на протяжении всей истории империи. Так, детальный анализ текста VI Новеллы Юстиниана, проделанный В. Асмусом показал что в сс трактовке симфонии священства и царства явно прослеживается асимметрия в пользу царства. Наглядным воплощением церковно-политической идеологии Юстиниана может служить цикл мозаик базилики Сан-Витале в Равенне, символизм которых был призван подчеркнуть притязания Юстиниана на власть в церкви.

В противоположность теории «симфонии», высказывалась так же мысль о том, что императорская власть превосходит власть духовную, признавалась возможность императора вмешиваться в дела церкви, в том числе, толковать догматы. Император наделялся священническим саном. Хотя в политической теории такие взгляды были менее распространены.

На практике взаимоотношение императоров и патриархов, государства и церкви были далеки от идеала политических теорий (теории «симфонии властей») и зачастую приобретали конфликтный характер. В первую очередь нарушалось разграничение сфер влияния светской и духовной власти. Различные мотивы побуждали императоров вмешиваться в дела церкви. Одним из напряжен-

ных периодов обострения противоречий между государством и церковью в Византии была первая половина VII в. - эпоха монофе-литских споров. В это время наиболее ярко проявила себя не раз отмеченная исследователями связь между политикой византийских императоров и вопросами богословия. Изданное Ираклием «Изложение веры» («Эктесис»), провозглашавшее монофелитство истинным вероисповеданием, а также «Типос» Константа II, запрещавший под страхом наказания высказывать любое мнение о волях Иисуса Христа, стали прямы вмешательством императоров в вопросы веры, породили протест внутри страны и обострили отношения империи с Западом. В сложившейся ситуации вопрос о взаимоотношении между византийской церковью и государством приобрел особую актуальность.

Максим Исповедник становится центральной фигурой в борьбе с монофелитизмом в 40-е годы VII в. Бескомпромиссность Максима в вопросах веры и влиятельность в оппозиционных кругах вынудила Константа II отдать приказ об его аресте и придании суду. С первого дня допросов против Максима выдвинули обвинения политического характера и, в первую очередь, обвинение в непризнании императора священником.

В ходе судебного разбирательства богослов предложил целый ряд аргументов, различного характера в пользу четкого разграничения сфер светской и духовной властей. Прежде всего он указал самый очевидный довод: император не священник, поскольку не священнодействует, не совершает таинств. Отметил Максим и разницу в символике императора и патриарха: император носит не символы священства - омофор и Евангелие, а символы царства корону и порфиру. Он привел также аргумент, почерпнутый из Священного Писания, а именно, сравнение императора с библейским Мелхиседеком царем Салима и одновременно священником, в ком экзегетическая традиция видела прообраз царственного священника Иисуса Христа. Прямым следствием сопоставления императора с Мелхиседеком, по мнению богослова, было бы признание императора вторым Богом. В числе аргументов было и указание на литургическую практику поминовения усопших, в ходе которой императоры поминаются после лиц священнического сана в числе мирян.

В последующих пяти параграфах второй части последовательно разбираются аргументы Максима Исповедник в пользу отрицания священнического сана императора. Анализ этих аргументов потребовал привлечь многочисленные нарративные (толкования литургии, богословские труды и хроники) и изобразительные (в первую очередь официальные портреты императора на диптихах и

монетах) источники.

Аргументация Максима Исповедника позволяет, как нам кажется, утверждать, что он в своем отрицании священнического сана у императора во многом исходил из христологии и идеи царственного священства Христа и его прообраза Мелхиседека, разделив царство и священство Христа соответственно между императором и патриархом.

Косвенным подтверждением данного тезиса может быть приведенный в седьмом параграфе второй части разбор употребления Максимом Исповедником термина стицсрота («симфония» ) выражавшего в византийской литературе идеальное соотношение двух властей в христианском государстве. В выявленных примерах термин «симфония» использовались в одном ряду с целым комплексом терминов, подчеркивающих равенство и бесконфликтность. Особую смысловую нагрузку среди этих терминов несёт термин &У(О01£ («единение»), применявшийся Максимом Исповедником очень широко. Категории «союз», «соединение» и сопоставляемые им «разделение», «различие» (бкхсрода, бкнрвоц)54 занимали в его богословии исключительное место. "Еусоок; - при этом мыслился как союз особого рода. Смысл этого понятия сформировался у Максима под непосредственным влиянием христологии. При его характеристике применялась терминология, заимствованная из Вероопределения Халкидонского собора, использованная для обозначения неслиянного единства двух природ Христа.

Если рассматривать взгляды Максима на взаимоотношения светской и духовной властей в целом, то следует констатировать, что он оказался на определенном переломе развития этих взаимоотношений. Седьмой век стал во многом переломным в истории Византии, он был и одним из этапов развития своеобразной диархии светской и духовной власти, получившей своё окончательное развитие в эпоху Комнинов. Седьмой век стал веком, когда все более возрастает авторитет константинопольского патриарха. С захватом других восточных патриархатов арабами его роль ещё более усиливается. Вместе с тем, роль и влияние светской власти в церкви последовательно ослабляется, и не малую роль в этом процессе сыграет противостояние центральной власти со стороны Максима Исповедника. Знаковым явлением можно считать кардинальное изменение обряда коронования византийских императоров, в ходе которого все большая роль отводится патриарху Кон-

54 Thunberg L. Microcosm and mediator. The theological anthropology of Maximus the Confessor Lund, 1965. P 54-60.

стантинопольскому.

В третьей части - «Экклесиологические аспекты монофелит-ства и конфликта Максима исповедника и государственной власти» - рассматриваются основные мотивы противостояния Максима Исповедника и государственной власти.

Экклесиология или учение о Церкви занимали в богословии Максима Исповедника одно из ведущих положений. Конфликт различных трактовок Церкви проявился впервые во время суда над Максимом Исповедником и впоследствии не раз возникал в дискуссиях максима с официальными представителями императора. Для монофелитов Церковь была неким социальным институтом, непременным условием исправного функционирования которого являлись мир и согласие. Верховным же устроителем церковных дел представлялся император.

В противоположность подобному взгляду для Максима Церковь была мистическим союзом, целостность которого основывалась на истинных догматах веры, что абсолютно исключало какой либо догматический компромисс, влекущий к уничтожению церкви. Максим исключает саму возможность вмешательства императора в сферу догматов и как следствие снимает с императора ответственность за издание документов подобных «Типосу», т.к. к изданию «Типоса» императора побудили представители церкви, а сановники допустили его издание. Тем самым Максим еще раз подчеркивает, что сфера священных догматов не подчиняется государственной власти.

В четвертой части - «Историческое время и вечность у Максима Исповедника» - приведен обзор эволюции в христианской мысли понятий времени и вечности, основополагающих для развития патристической концепции истории, и дана характеристика трактовки этих категорий Максимом Исповедником.

Время и вечность у Максима Исповедника характеризуются при помощи системы трех категорий - вечность (йХбюу, бчбк5тт15, а так же аЫ\), век - зон (сйюу) и время (хебуо?). Категория вечности при этом оказывается в строгом смысли применима лишь к Творцу, обладающему полнотой бытия. Категория «век» - эон применяется к ангелам и человеческим душам. Время же - для вещественной твари. Хотя в данном случае Максим указывает на возможность в различных смыслах использовать термины «век» и «время» по отношению к Богу, а понятия вечности по отношению к людям и ангелам.

Время и соответственно история появляются в результате акта творения, иначе - актуализациии предвечных идей Бога - логосов во времени. Возникнув, тварный мир, как созданный из ничего,

начинает изменяться, и это изменение порождает эффект времени. Отличием времени является наличие у него начала, протяженности и конца. Конец времени для христиан всегда был очевиден. С концом времени вся тварь, включая видимый мир, приобщится к Божественной вечности, и это будет концом исторического времени.

В заключении подведены итоги исследования.

Проведенное исследование позволяет сделать ряд предварительные выводов. В ходе работы над диссертацией ясно обозначилось влияние христологического учения Максима Исповедника на его антропологические и общественно-политические воззрения. Можно констатировать тесную связь между антропологическими воззрениями Максима Исповедника и основными положениями его взглядов на общество и историю. Относительно одного из наиболее значимых аспектов византийской политической мысли, а именно - трактовки взаимоотношения государства и церкви, светской и духовной властей, Максим предложил целый ряд аргументов различного характера в пользу четкого разграничения сфер светской и духовной власти. Его аргументация позволяет утверждать, что в своих воззрениях он опирался на преобладающие в византийской политической теории представления о сущности и происхождении власти. В первой половине VII в. он не только сформулировал ясные аргументы богословского характера, для обоснования четкого разграничения компетенции церкви и государства в сфере церковных догматов, но и предложил оригинальную трактовку понятия оицсрота («симфонии»), смысл которого у Максима сложился под влиянием православной христологии.

Обстоятельства судебного разбирательства над Максимом Исповедником и дальнейшее преследование его со стороны центральной власти позволяют сделать предположение, что имя Максима в середине VII века оказалось связанным с оппозиционными политическими течениями, в результате чего его борьба против монофелитства фактически оказывалась или, по крайней мере, преподносилась как часть политического заговора. Корректируя концепцию Дж.Ф.Холдона о противостоянии двух полюсов власти в Византии середины VII века - императорского и «небесного», можно выдвинуть предположение о противостоянии двух группировок знати - константинопольской и провинциальной, и, в первую очередь, среди провинциальной знати следует иметь в виду экзархов Африки и Италии, облеченных как военной, так и гражданской властью. Религиозное противостоянии диофелитов и мо-нофелитов было, возможно, не столько следствием сколько причи-

ной сепаратизма. Максим Исповедник был активно вовлечен в данное противостояние, что неудивительно, учитывая тесную связь богословия и политики той эпохи. Для центральной власти было важно постараться привлечь богослова на свою сторону, поскольку в то время он был символом противостояния константинопольской знати, и его имя связывалось с оппозиционными движениями.

Исторические свидетельства о жизни Максима Исповедника не только свидетельствуют о наличие экклесиологической составляющей монофелитских споров, но и показывают значимость вопросов экклесиологии в противостоянии между Максимом Исповедником и государственной властью. После судебного процесса над богословом вопросы экклесиологии, можно сказать, выходят на первое место в дискуссиях. Трактовка Максимом истории несомненно опирается на христианское понимание времени и вечности и формировалась в ходе переработки и переосмысления богословом учения Оригена.

Апробация работы

Диссертация обсуждалась на заседании Центра истории восточно-христианской культуры Института всеобщей истории РАН. Результаты исследований докладывались в выступлениях на научных конференциях: «XV Всероссийской научной сессии византинистов. Византийское государство в IV-XV вв. Центр и периферия». (Барнаул. 29 мая - 2 июня 1998 г.), «Сравнительное изучение цивилизаций» (Москва, ИВИ РАН. 21-22 дек. 1998 г.), «XX Международном конгрессе византийских исследований» (Париж, 19 -25 августа 2001 г.).

Основные положения работы отражены в следующих публикациях:

1. Кузнецов А.В. Аналогия в антропологических взглядах Максима Исповедника (VII в.) Il Byzantium. Identity, Image, Influence. XIX International Congress of Byzantine Studies. Abstracts of communication. Copenhagen, 1996. P. 7401.

2. Кузнецов А.В. Государство и церковь в богословии Максима Исповедника // Проблема исторического познания: материалы международной конференции. Москва, 19—21 мая 1996 / Ред. Севостьянов Г. H. М., 1999. С. 286—289.

3. Кузнецов А.В. Гносеологический смысл понятийного аппарата Максима Исповедника // Сравнительное изучение цивилизаций мира (междисциплинарный подход). Сборник статей. М., 2000.

C. 339-342.

4. Kuznetsov A.V. Patristic gnoseology in Byzantium in the seventh century // Pre-actes. XXe Congrès International Des Études Byzantines. III. Communication Libres. Paris, 2001. P. 96.

Зак. №<£3 Объем^.УУд.л. Тир./£1 экз. ИВИ РАН, Ленинский пр-т, 32-а

»21044

РНБ Русский фонд

2006-4 19704

Оглавление научной работы автор диссертации — кандидата исторических наук Кузнецов, Алексей Валерьевич

Содержание.

Введение.

Источники.

Сочинения Максима Исповедника.

Биографические материалы.

Историография.

Глава 1.

Портрет Максима Исповедника на фоне эпохи.

Детство, годы учения и монашества Максима Исповедника (580-626 гг.).

Религиозная политика Ираклия. Первый этап монофелитских споров.

Противоборство религиозной политике Ираклия. Переход от моноэнергизма к монофелитству.

Глава 2.

Человек в системе взглядов Максима Исповедника.

Концепция творения, место и роль человека в мире.

Природа человека.

Первоначальное состояние человека.

Грехопадение человека и человеческая природа.

Части человеческой природы.

Восстановление падшего человека.

Эсхатология Максима Исповедника и проблема апокатастасиса.

Познавательные способности человека.

Глава 3.

Общество в системе взглядов Максима Исповедника.

Общественная стратификация.

Взаимоотношения светской и духовной власти в богословской системе Максима

Исповедника.

Византийская политическая мысль о соотношении светской и духовной власти.

Не пристоит алтарю.

Знаки царства - порфира и венец.

Знаки священства - омофор и евангелие. после архиереев, дьяконов и всего священнического чина вместе с мирянами упоминаются цари.

Мелхиседек и император.

Взгляды Максима и теория «симфонии властей».

Экклесиологические аспекты монофелитства и конфликта Максима Исповедника и государственной власти.

Историческое время и вечность у Максима Исповедника.

Иллюстрации.

Введение диссертации2005 год, автореферат по истории, Кузнецов, Алексей Валерьевич

В последние годы в отечественном византиноведении в центре внимания исследователей оказались многие области духовной и интеллектуальной истории Византии, которые прежде в течение нескольких десятилетий за редким исключением оставались вне рамок работ историков. В первую очередь сюда можно отнести историю религиозной мысли и церкви в Византии, исследования сознания людей. Как писал по этому поводу И.В. Кривушин: «До недавнего времени внимание отечественных ученых сосредоточивалось преимущественно на проблемах «реальной» истории, особенно на проблемах истории экономических и политических институтов общества, тогда как проблемы духовной истории человечества оказывались оттесненными на периферию исследований» Вместе с тем, вряд ли у кого-то возникнет сомнение по поводу того, что именно в сфере религии и церкви, религиозной мысли и церковного искусства Византия оставила наиболее значимый след в истории человечества. Тем более непропорциональными выглядят достижения исторической науки в изучении интеллектуальной истории Византии, в особенности, в сравнении с изученностью интеллектуальной истории средневекового Запада. На это указывал ещё в 50-е годы известный ученый и теолог И. Мейендорф 2. В настоящее время историография все более обращается именно к исследованию сознания людей различных исторических эпох

Важнейшими же с нашей точки зрения составляющими как общественного, так и индивидуального сознания являются представления о человеке, обществе и истории. Эти воззрения относятся к разряду тех представлений, что с течением времени претерпевают значительные изменения. Образ человека и образ общества в сознании людей каждой исторической эпохи представляют несомненный интерес, поскольку позволяют понять мысли людей прошедших эпох о самих себе и обществе, в котором они жили, исторической перспективе человечества.

1 Кривушин И.В. Ранневизантийская церковная историография. СПб., 1998. С. 5.

2 Мейендорф И. Жизнь и труды св. Григория Паламы: Введение в изучение. Изд. 2-е, испр. и доп. для рус. пер. / Пер. Г.Н. Начинкина под ред. И.П. Медведева и В.М. Лурье. СПб., 1997. С. I.

В произведениях патристики вопросам антропологии, или учению о человеческой природе, отводилось значительное место, поскольку для христианских богословов антропология была важнейшей богословской дисциплиной. Говоря словами уже упомянутого И. Мейендорфа, «для греческих отцов «теология» неотделима от антропологии3». Отцы Церкви уделяли пристальное внимание изучению таких аспектов антропологии, как происхождение человека, состав человеческой природы, способности человека и др. Все эти проблемы разрабатывались, в тесной связи с догматическим и нравственным вопросами христианского вероучения. В патриотической науке даже высказывалось мнение о том, что антропология восточных Отцов Церкви коренится в учении о Святой Троице, и основные понятия и идеи антропологии получили свое развитие и детальную проработку первоначально именно в учении о Святой Троице и христологии. Так В.Н. Лосский писал, что понятие личности было сформулировано каппадокийцами в рамках учения о святой Троице4. Первоначально используемое для вьивления в Боге личностного ипостасного бытия - лиц Троицы и общей для всех лиц природы. Затем понятийная пара личность-природа была перенесена на человека, как сотворенного Богом по своему образу и подобию. Позднее было разработано и третье фундаментальное понятие - энергия, законченную проработку которого осуществил в XIV в. Григорий Палама5. По удачному выражению современного греческого патролога X. Яннараса: «В этих трех фундаментальных категориях природы, ипостаси и энергий исчерпывающе выражено богословское понимание способа существования Бога, мира и человека» 6.

В тесной же связи с антропологией находилось и христианское понимание общества и социальных проблем. Основанием для разрешения богословами множества социальных вопросов была трактовка актуального состояния человеческой природы.

Интересующий нас период первой половины - середины VII века, современным научным представлениям, является переломным этапом в истории Византийской империи, временем рождения средневекового государства, общества и культуры. Одной из ярчайших личностей указанного периода был крупнейший философ, богослов и православный подвижник Максим Исповедник. Его жизнь и творчество представляют

3 Мейендорф И. Иисус Христос в восточном православном богословии. М., 2000. С. 11.

4 Лосский В. Н. Очерк мистического богословия Восточной Церкви. Догматическое богословие. М., 1991. С. 214-215.

5 Мейендорф И. Жизнь и труды Святителя Григория Паламы. С. 288-297.

6 Яннарас X. Вера Церкви. Введение в Православное богословие / Пер. с новогреч. М. 1992. С. 82. специальный научный интерес по целому ряду причин. В первую очередь, следует указать на то, что он был активным участником драматических событий в общественно-политической и религиозной жизни Византии и Рима, в ходе которых решалась судьба Византийской империи. Во-вторых, творчество этого выдающегося богослова, подвижника и борца с монофелитством, жившего в конце эпохи христологических споров, не только впитало в себя все богатое наследие предшественников, но и подвергло его глубокой переработке, позволив создать целостную систему христианского мировоззрения. Поэтому о Максиме можно говорить и как о хранителе святоотеческого наследия, выразившего в своих произведениях общее *мнение православной Церкви по тем или иным вопросам, и как об оригинальном мыслителе, разрешившем в духе православия многие острые проблемы своего времени. Наконец, в-третьих, необходимо отметить незаурядность личности богослова и трагическую судьбу этого православного исповедника.

В Византии Максима почитали как выдающегося писателя, аскета и мистика. В воспоминаниях византийской принцессы и образованной писательницы XI в. Анны Комнины сохранился характерный рассказ: «Я вспоминаю, как часто моя мать, императрица, сидя за завтраком, держала в руках книгу и углублялась в слова догматистов - святых отцов, а особенно философа и мученика Максима. Она интересовалась не столько изысканиями в естественных науках, сколько вопросами догмы, от которых желала вкусить плоды истинной мудрости. Нередко случалось мне восхищаться ею, и в своем восхищении я как-то сказала: «Как можешь ты устремлять взоры на такую высоту? Я трепещу и даже кончиками ушей не дерзаю внимать этому. Ведь философствования и мудрость этого мужа, как говорят, вызывают головокружение у читателей». Она с улыбкой ответила мне: «Такая робость, я знаю, похвальна, да и сама я не без страха беру в руки подобные книги, однако не в состоянии от них оторваться. Ты же подожди немного. Посиди сначала над другими книгами, а потом вкусишь сладость этих»» 7.

Целью настоящей работы является всестороннее рассмотрение взглядов Максима Исповедника на человека, общество и историю на широком культурном и историческом фоне, с привлечением творений самого богослова, а также житийных материалов, что позволяет оценить место и значение Максима Исповедника в истории социально-политической, философской и религиозной мысли Византии. Достижению поставленной

7 Анна Комнина Алексиада / Вступительная статья, перевод, комментарий Я. Н. Любарского. М., 1965. С. 174. цели предшествует критический анализ житийных материалов с целью выяснения характера и степени вовлеченности Максима Исповедника в богословскую и общественную жизнь Византии.

В работе поставлены следующие исследовательские задачи:

1. Реконструировать биографию Максима Исповедника в контексте политической, религиозной и социо-культурной истории Византии VII в.

2. Раскрыть место и роль Максима Исповедника в религиозно политических спорах Византии VII в.

3. Охарактеризовать наиболее значимые стороны антропологии Максима, преимущественно имеющие непосредственное отношение к общественно политическим взглядам богослова (концепция творения, место и роль человека в мире; природа человека; первородное состояние человека; грехопадение человека и человеческая природа; восстановление падшего человека; эсхатология Максима Исповедника и проблема апокатастасиса), а также недостаточно исследованным в историографии (познавательные способности человека).

5. Проанализировать экклесиологические аспекты монофелитства и конфликта Максима Исповедника с государственной властью.

6. Раскрыть понимание Максимом Исповедником исторического времени и вечности.

Решение поставленных в работе задач обусловило использование комплексного, системного подхода к анализу источников, предусматривающего познание отдельных сторон мировоззрения Максима Исповедника в контексте всей его мировоззренческой системы, а также социо-культурной ситуации рассматриваемой эпохи, что обусловило привлечение широкого круга источников. Большинство поднятых вопросов рассмотрено в их ретроспективе. В конкретном обращении к тексту мы следовали принципам филологической критики и исторического анализа источников.

Структура работы обусловлена поставленными задачами. Работа состоит из введения, трех глав и заключения. Введение включает обзор источников и историографии. Первая глава посвящена рассмотрению жизни Максима на широком историческом фоне его эпохи, актуальным проблемам биографии богослова. Вторая глава посвящена анализу взглядов Максима на человека. В третьей главе рассматриваются нашедшие отражение в сочинениях Максима взгляды на общество и историю. К третьей главе прилагается иллюстративный материал.

Источники

Сочинения Максима Исповедника

Наследие Максима Исповедника весьма обширно8. Исследователи творчества Максима Исповедника неоднократно обращали внимание на то, что его творения носят преимущественно несистематический характер. Как писал C.JI. Епифанович, «воззрения его как-то случайно и причудливо, иногда в совершенно отрывочной форме («главы»), разбросаны по его многочисленным сочинениям»9. Данное обстоятельство создает дополнительные трудности в изучении наследия этого богослова. Сложность представляет и определение жанровых особенностей творений Максима, в связи с чем его творения с трудом поддаются классификации, причем весьма условной |0.

Основными источниками для этого исследования послужили его произведения «Мистагогия», «Главы о любви», «Главы о богословии и Домостроительстве Воплощения Сына Божьего», «Слово о подвижнической жизни», «Толкование на 59 Псалом», «Толкование на молитву Господню», «Диспут с Пирром», «Амбивы» и «Вопросоответы к Фалассию».

Мистагогия», или «Тайноводство», одно из самых известных, пожалуй, произведений Максима. Редкое для Максима систематическое произведения «Мистагогия» чаще всего попадает в поле зрения исследователей 11. Написано оно, по

8 Общий обзор работ Максима Исповедника см.: Geerard М. Clavis Patrum Graecorum. Vol. 3. Tumhout, 1979. P. 431-450.

9 Епифанович C.JT. Преподобный Максим Исповедник и византийское богословие. М., 1996. С. 52. См. также: Флоровский Г.В. Восточные отцы V-VIII вв. М., 1992. С. 198.;

10 Сидоров А.И. Преподобный Максим Исповедник: эпоха, жизнь, творчество // Творения преподобного Максима Исповедника. Книга I. М., 1993. С. 59.

11 См.: Schulz H.J. Die byzantinische Liturgie. Vom Werden ihrer Symbolgestalt. Freiburg im Bresgau, 1964. S. 8190; СоловшМ.М. Божественна лпурпя. Исторш - розвиток - пояснения. Рим, 1964.; Bomert R. Les commentaires byzantins de la Divine Liturgie du Vile au XVe siecle (Archives de l'Orient Chretien 9.) Paris 1966. P. 83-124; Dalmais I.-H. Mystere liturgique et divinisation dans la «Mystagogie» de saint Maxime le Confesseur // Epektasis. Melanges patristiques offerts au cardinal J.Danielou. / J.Fomtaine, C.Kannengiesser. Paris, 1972. P. 5562; Dragas G.D. The Church in St. Maximus' Mystagogy // Qtoloyia, Athens, vol. 56:2 (1985) 385-403.; Венедиктов И. (Сидоров А.И.) Толкование на божественную литургию преподобного Максима мнению П.Шервуда в 628-630 гг.12, И.-А. Дальме же датирует её периодом между 632 и 634 г.13. В любом случае, написание относится ко времени пребывания Максима в Африке. Данное произведение представляет собой первый в греческой патристике комментарий к литургии. Как следует из посвящения, зафиксированного в ряде рукописей, трактат был адресован некоему Феохристу, но, судя по повествованию, имелся и другой адресат - вероятно, монашеская община14. «Мистагогию» отличает глубокий символизм и мистицизм в истолковании отдельных моментов церковной службы. Во вступлении Максим, перед тем как приступить собственно к разъяснению литургических действий, приводит некоторые основополагающие положения своего мировоззрения, необходимые для понимания последующего изложения. А именно, он устанавливает символическое соответствие между Церковью и Богом, Церковью и миром, Церковью и человеком, миром и человеком. Здесь систематически излагаются некоторые антропологические воззрения богослова. Богослов не рассматривает все литургические действия и сосредотачивается, главным образом, на глубинном, мистическом смысле богослужения. В предисловии к «Мистагогии» Максим утверждает, что будет излагать толкования литургии «некоего великого старца», личность которого остается невыясненной15. Также Максим указывает: «Но поскольку святым и истинно богопросвещенным Дионисием в сочинении «О церковной иерархии» были рассмотрены, достойно величию ума его, символы, относящиеся к священному таинству святого

Исповедника. // ЖМП. 1987, №4. С. 67-68. 1987, № 5. С. 68-69.; Auxentios, bishop, Thornton J. Three Byzantine Commentaries on the Divine Liturgy: A Comparative Treatment // Essays on Four Orthodox Liturgical Issues: A Collection of Liturgical Commentaries Written from a Traditionalist Orthodox Perspective. Etna, 1996. P. 35-57.

12 Sherwood P. An annotated Date-List of the Works of Maximus the Confessor. Romae 1952. P. 32. Такую же дату указывает Р.Борне: Bornert R. Les commentaires byzantins de la Divine Liturgie du Vile au XVe siecle (Archives de l'Orient Chretien 9.) Paris, 1966. P. 86.

13 Dalmais l.-H. Mystere liturgique et divinisation dans la «Mystagogie» de saint Maxime le Confesseur // Epektasis. Melanges patristiques offerts au cardinal J.Danielou. / J.Fomtaine, C.Kannengiesser. Paris, 1972. P. 55.

14 Сидоров А.И. Некоторые замечания к биографии Максима Исповедника // ВВ. Т. 47. М., 1986. С. 109-124. С. 114.

15 В большинстве случаев старец отождествляется с Софронием Иерусалимским, близким другом Максима. См.: Сидоров А.И. Некоторые замечания к биографии Максима Исповедника // ВВ. Т. 47. М., 1986. С. 109124.; Dalmais I.-H. Mystere liturgique et divinisation dans la «Mystagogie» de saint Maxime le Confesseur // Epektasis. Melanges patristiques offerts au cardinal J.Danielou. / J.Fomtaine, C.Kannengiesser. Paris, 1972. P. 55. Однако существуют и иные мнения, в частности, если принять во внимание данные сирийской биографии, то старца можно отождествить с наставником Максима, игуменом Пантолеоном. См.: Сидоров А.И. Примечание I. // Творения преподобного Максима Исповедника. Кн. 1: Богословские и аскетические трактаты. М.: "Мартис", 1993. С. 300.

Собрания, то должно иметь в виду, что наше произведение не будет повторять того же самого и идти теми же путями» |6.

Особую группу творений Максима составляют так называемые «Главы», чаще всего разбитые на «сотницы». «Главы» представляют собой совершенно особый жанр христианской письменности, который возник из слияния двух литературных традиций: с одной стороны, сборников изречений и коротких поучений египетских монахов и пустынников (классическим примером могут служить «Apophtegmata patrum») и философских сентенций - жанра, популярного среди позднеантичных философов (Марк Лврелий, Сенека, Эпиктет, Порфирий)17. В христианскую литературу жанр «Глав» первым ввел Евагрий Понтийский (346-399), который помимо всего прочего придал ему и наиболее распространенную впоследствии форму «сотниц». Вслед за Евагрием, этот жанр стал широко использоваться в нравственных и аскетических произведениях: в рамках этого жанра творили Марк Подвижник, Диадох Фотикийский, Фалассий, Иоанн Дамаскин, Симеон Новый Богослов, Григорий Палама.

1 о

В числе произведений этого жанра были привлечены «Главы о любви» и «Главы о богословии и Домостроительстве Воплощения Сына Божьего» 19. И те и другие «Главы» являются произведением нравственно-аскетического характера. В них рассмотрены вопросы богопознания, сотериологии, антропологии, аскетики, нравственного богословия.

• 7П

Ambiguorum liber» или просто «Ambigua» - объемное произведение, по своей форме относящееся к широко распространенной в античной и христианской литературе разновидности произведений - так называемых «Вопросов и ответов» и отличающееся схоластической подачей и разрешением трудностей в изучаемом материале и поучительным характером наставлений, оформленных в виде вопросов и ответов21. Классическим примером такого произведения Максима Исповедника является «Слово о

16 Myst., prooemium. // PG. Т. 91. Col. 660-661. Максим Исповедник. Мистагогия // Творения преподобного Максима Исповедника. Кн. I: Богословские и аскетические трактаты. М.: "Мартис", 1993, с. 155.

17 Ivanka, von Е. КЕФААА1А. Eine byzantinische Literaturform und ihre antiken Wurzeiln // BZ. Bd. 47 (1954). S. 285-291.

18 De Char. // PG 90, 960-1073.

19 Oikon. // PG. T. 90. Col. 1084-1176.

20 Греческое название произведения - Пё(н Siacpogwv ajiogwv tcdv ayuov Aiovuaiou xai Tqtiyoqiox), что можно перевести как «О различных недоумениях у святых Дионисия и Григория». Латинское наименование «Ambigua» по отношению к этому произведению было впервые употреблено Иоанном Скотом Эриугеной, таким образом переведшим греческий термин (ijioqov. Впоследствии латинское наименование становится традиционным.

21 Sherwood P. The Earlier "Ambigua" of Saint Maximus the Confessor and His Refutation of Origenism. Rome, 1955. P. 5. подвижнической жизни». По сути «Амбигвы» являются экзегетическим произведением, толкующим различные затруднительные места в творениях Дионисия Ареопагита и Григория Богослова. Долгое время серия толкований считалась единым творением, однако, в настоящее время утвердилось мнение, что под одним названием объединено два произведения, написанные в различное время: «Ambigua ad Ioannem» («Амбигвы к Иоанну»)22, написанное в 628-630 гг. и «Ambigua ad Thomam» («Амбигвы к Фоме»)23, датируемое 634 г. Сейчас впервые осуществляется перевод этого важнейшего произведения Максима Исповедника архимандритом Нектарием (Р.В. Яшунским). Уже переведенные части доступном в сети Интернет на сайте «Романитас» <http://www.romanitas.ru>24. Из всего корпуса «Амбигв» была использована 41 Амбигва, в которой Максим Исповедник наиболее полно изложил свою теорию творения мира и человека, раскрыл «космическую» роль человека в творении.

Вопросоответы к Фалассию», наряду с «Амбигвами», является объемным экзегетическим произведением, посвященным толкованию различных трудных мест Св. Писания. Максим Исповедник писал их в период своего пребывания в Африке предположительно в 630-634 гг.25 по просьбе преподобного Фалассия, настоятеля одного из африканских монастырей близь Карфагена, автора 400 глав «О любви, воздержании и духовной жизни». С Фалассием Максим был знаком, посещал его монастырь и состоял с ним в переписке. Фалассий предложил Максиму список вопросов, которые вместе с ответами на них и составили это произведение. В дошедшем до нас виде «Вопросоответы» состоят из 65 таких вопросов и ответов. Кроме того, текст снабжен предисловием Максима Исповедника, схолиями и прологом к схолиям, принадлежность которого авторству Максима признается спорной. Определенного порядка в расположении вопросов не обнаруживается. Как отметил C.JI. Епифанович, «вопросы берутся подряд большею частью из одной какой-либо книги Писания, или возникают по

22 PG. Т. 91. Col. 1061-1418.

23 PG. Т. 91. Col. 1031-1060.

24 На данный момент на сайте разметен перевод 30 амбигв к Иоанну (<http://www.romanitas.ru/Actual/AmbiguaKloannu.htin>) и все амбигвы к Фоме (<http://www.romanitas.ru/Actual/AmbiguaKFome.htm>).

23 Эта дата указанная П.Шервудом сейчас считается общепринятой ( см.: Sherwood P. An annotated Date-List of the Works of Maximus the Confessor. Romae 1952. P. 7, 34-35.). СЛ.Епифанович, впервые начавший переводить «Вопросоответы» на русский язык указал более позднюю дату 637-640 гг. (См.: Епифанович С.Л. Предисловие. // Творения преподобного Максима Исповедника. Кн. 2. Вопросоответы к Фалассию. Часть 1. Вопросы 1-LV. Перевод и комментарии СЛ.Епифановича, А.И.Сидорова. М., 1993. С.12.). механической ассоциации» 26. Ответы, чем дальше, тем становятся все более объемными и основательными.

К числу экзегетических произведений относятся так же «Толкование на 59 Псалом»27 и «Толкование на молитву Господню»28 - два сравнительно небольших произведения в которых с наибольшей силой раскрылся метод толкования Максима Исповедника, основанный на вычленении в тексте помимо буквального ещё и духовного смысла (или даже нескольких смыслов) которым богослов и отдает преимущество 29.

Диспут с Пирром»30 представляет собой запись богословского диспута Максима Исповедника с экс-патриархом Константинополя Пирром, состоявшегося в Карфагене в июле 645 г. в присутствии африканских епископов и экзарха Африки Григория. «Диспут» является одним из важнейших источников по истории христологических споров в Византии первой половины VII в.31

Биографические материалы

Из житийных материалов в исследовании использовались документы имеющие отношение к судебному процессу над Максимом, в первую очередь «Relatio motionis», а также несколько редакций его жития.

Relatio motionis» - запись первого суда над Максимом и его учеником Анастасием в Констанитинополе, после которого святого сослали в Визию. На судебных прениях ярче всего раскрылись взгляды Максима Исповедника на такой основополагающий для византийской политической мысли как взаимоотношение светской и духовной власти, императора и патриарха, а точнее обсуждается вопрос о допустимости вмешательства императора в сферу догматов. Как будет показано ниже в

26 Епифанович C.J1. Предисловие . С. 13.

27 Expositio in Psalmum LIX. // PG. Т. 90. Col. 685.

28 Expositio Orationis Dominicae // PG. T. 90. Col. 872-910.

29 Сидоров А.И. Преподобный Максим Исповедник: эпоха, жизнь, творчество // Творения преподобного" Максима Исповедника. Книга I. М., 1993. С. 60.

30 Диспут с Пирром.// Диспут с Пирром. Прп. Максим Исповедник и христологические споры VII столетия / Отв. ред. Д. А. Поспелов. - М., 2004. С. 146-321.

31 Подробнее о «Диспуте», историческом фоне для его проведения и содержании см. в сопровождающей издание статье: Поспелов Д.А. Преподобный Максим Исповедник как историческое лицо и богослов // Диспут с Пирром. Преп. Максим Исповедник и христологические споры VII столетия / Отв. ред. Д. А. Поспелов. - М., 2004. С. 15-144.

32 Relatio motionis // PG. Т. 90. Col. 109-129. этом документе раскрылась и суть конфликта Максима с властями Византии. Точная датировка «Relatio motionis», скорее всего, невозможна33. Согласно данным самого «Relatio motionis», этот документ был составлен вовремя пребывания Максима в Визии, т.е. в период между июнем 655 г. (окончание суда) и 8 сентября 656 г. (перевод из Визии в монастырь в Регии). Среди возможных авторов «Relatio motionis» указываются один из учеников Максима, Анастасий монах либо Анастасий апокрисиарий, или же совместно Максим с одним из Анастасиев, а также Феодор Спудей вместе с Феодосием Гангрским34. Но в любом случае документ был составлен очевидцем описываемых событий.

Из греческих житий Максима была в первую очередь использована так называемая «Московская редакция» 35, датировка которой в настоящее время считается не вполне ясной, но в большинстве случаев, её признают одной из самых ранних редакций, относящейся возможно к VIII веку36. Не содержащая фактически никаких сведений о детстве и ранних годах жизни святого, данная редакция особенно ценна тем, что включает в себя Акты суда над Максимом, письмо самого Максима и письмо его ученика Анастасия апокрисиария37.

Другая греческая редакция Жития , изданная впервые Ф. Комбефи, а затем воспроизведенная у Ж.П. Миня, согласно современным исследованиям, написана в середине X века39. Отличительной особенностью её является наиболее обстоятельное среди греческих редакций описание детства и раннего периода жизни Максима. Источниками для данного жития послужили «Relatio motionis», письмо Максима Анастасию, запись диспута в Визии, письмо Анастасия апокрисиария Феодосию Гангрскому 40. Согласно исследованиям В. Лакнера, данное житие является сравнительно поздней агиографической компиляцией, составленной в X веке, вероятно, студийским

33 Neil В. The Lives of Pope Martin I and Maximus the Confessor: some reconsideration of dating and provenance // Byzantion, 68 (1998). Paris-Bruxelles, 1998. P. 94

34 См.: Ibidem. P. 94-95.

35 Житие преподобного Максима Исповедника (Жизнь, дела и подвиги преславного и блаженнейшего отца нашего и исповедника Максима, и о двух учениках его) / ПоХигСа. Ретроспективная и сравнительная политология. Публикации и исследования. Вып. I. М., 1991. С. 133 - 176.

36 Обзор мнений см.: Сидоров А.И. Максим Исповедник. Политика и богословие в Византии VII века. // ПоХлта'а. Ретроспективная и сравнительная политология. Публикации и исследования. Вып. I. М., 1991. С. 128.

37 Там же. С. 127.

38 Vita ас Certamen S. Maximi // PG. Т. 90. Col. 68-109.

39 Lackner W. Zu Quellen und Datierung der Maximosvita // AB, t. 85. Bruxelles, 1967. P. 285-316.

40 Там же. P. 286. монахом Михаилом Эксавулитом. Автор составил её по образцу жития Феодора Студита, а недостающие сведения заменял общеагиографическими топосами 41.

Особняком в числе источников для изучения жизни Максима Исповедника стоит сирийская «История о нечестивом Максиме из Палестины, который воздвиг хулу на Спасителя своего и лишился языка», довольно давно известная в рукописной традиции, но опубликованная сравнительно недавно, в 1973 г. С.Броком42. Воспроизведенная рукопись43, датируется VIIIв., но само житие написано в период между 660 и 680 г.44, что дает основание считать её наиболее ранней из версий жития. Автором сирийского жития является сторонник монофелитов, т.е. противник диофелитов и лично Максима Исповедника, Григорий (или Георгий) Решайнский, называющий себя учеником Софрония Иерусалимского45. Григорий был лично знаком с Максимом и являлся свидетелем многих описываемых событий. Как пишет автор: «Частенько я встречал этого напичканного ненавистными вещами человека, - как на прениях, так и в софистических витийствованиях, ибо сам он был преисполнен убийственной гордыни, а язык его - скор на лживые ответы» 46. Григорий составил классическое поругание (фбуод) 47, наполненное подобными нелицеприятными высказываниями и, без сомнения, крайне тенденциозное. Однако вместе с тем, «это произведение по характеру и стилю строго исторично (учитывая, конечно, специфику византийского и средневекового восточного историзма), лишено всяких риторических прикрас и почти документально» 48. Автор скрупулезно перечисляет свои источники информации, а кроме того некоторые сведения из жития верифицируются данными из других источников. Отношения исследователей к «Истории о нечестивом Максиме.» неоднозначно. Так, А.И.Бриллиантов, знакомый с рукописью сирийского жития, посчитал её крайне тенденциозной и недостоверной, где

41 См.: Lackner W. ZuQuellen und Datierung. P. 285-316.

42 Brock S. An Early Syriac Life of Maximus the Confessor. // AB, 91, 1973. P. 299-346. (Сирийский текст, перевод на английский и комментарии.) Русский первод: <Григорий Решайнский.> История о нечестивом Максиме из Палестины, который воздвиг хулу на Спасителя своего и лишился языка. Перевод А.В.Муравьева. // Диспут с Пирром. Прп. Максим Исповедник и христологические споры VII столетия / Отв. ред. Д. А. Поспелов. - М., 2004. С. 323-331.

43 Имеется единственный экземпляр сирийской биографии в составе кодекса, хранящегося в собрании «Британского музея»: ВМ Add. 7192, ff. 72b-78b.

44 Brock S. An Early Syriac Life. P. 300, 335-336.

43 <Григорий Решайнский.> История о нечестивом Максиме из Палестины., 5. С. 325.

46 Там же, 6. С. 325.

47 Муравьев А.В. Сирийский псогос. // Диспут с Пирром. Прп. Максим Исповедник и христологические споры VII столетия / Отв. ред. Д. А. Поспелов. - М., 2004. С. 322.

48 Сидоров А.И. Некоторые замечания к биографии Максима Исповедника // ВВ. Т. 47. М., 1986. С. 113. исторические сведения перемешаны с ошибками и прямыми вымыслами» 49. Издатель жития, прекрасно осознавая тенденциозность и явную идеологическую направленность произведения Григория Решайнского, пришел к выводу, что при должном критическом подходе данное житие может стать источником достоверной информации 50, тем более, что автор не подтасовывает факты, а лишь дает им соответствующую оценку. В ряде же случаев, где сведения явно не достоверны, это можно объяснить ошибками или забывчивостью Григория, но пишущий для современников и свидетелей, он не опускается до подлога. Точку зрения С. Брока поддержали некоторые исследователи51, что заставляет внимательно относится к данному источнику, ни в коем случае не сбрасывать его со счетов.

Историография

Уже многие годы жизнь и творчество Максима Исповедника являются объектом пристального изучения. Последние годы внимание к нему особенно велико. В России начало изучения творчества Исповедника относится ко второй половине XIX в., почти одновременно с появлением работ западноевропейских ученых, и результаты исследований российских ученых многие годы занимали лидирующие позиции, как в отдельных вопросах, так и в систематическом изложении богословия Максима. Научный интерес к наследию богослова в России нельзя считать случайным. По характеристике А.И.Сидорова, Максим Исповедник всегда продолжал «жить» в русской культуре, являясь органичной её частью, поэтому его можно считать «одним из ярких примеров органической связи византийской и русской культур»52. Максим Исповедник был известен и почитаем еще в Древней Руси53, тогда же получили распространение и

49 Бриллиантов А.И. О месте кончины и погребения св. Максима Исповедника. Пг., 1918. С. 2-3.

50 Brock S. An Early Syriac Life. P. 332-335, 340-341.

51 К ним относятся Ж.М.Гарриг и В.Лёзер (Garrigues J. М. La personne composee du Christ d'apres saint Maxime le Confesseur // Revue Thomiste, 1974. T. 74. P. 184-185.; Loser W. Im Geiste des Origenes. Hans Urs von Balthasar als Interpret der Kirchenvater. Frankfurt am Main, 1976. S. 181-182.). широко привлекали данное житие и А.И.Сидоров (Сидоров А.И. Преподобный Максим Исповедник: эпоха, жизнь, творчество // Творения преподобного Максима Исповедника. Книга I. М., 1993. С.7 - 74.; Сидоров А.И. Некоторые замечания к биографии Максима Исповедника // ВВ. Т. 47. М., 1987. С. 109-124.) и Ж.-К. Ларше (Ларше Ж,-К. Преподобный Максим Исповедник - посредник между Востоком и Западом. М., 2004.).

52 Сидоров А.И. Некоторые замечания к биографии Максима Исповедника // ВВ. Т. 47. М., 1987. Прим. 2, с. 109.

53 Живов В.М. Исповедник // Живов В.М. Святость. Краткий словарь агиографических терминов. М., 1994. С. 35. переволы некоторых из его трудов 54, особенно «Главы о любви». С IX века в Минеях была зафиксирована служба Максиму Исповеднику, совершаемая по традиции дважды в году в день смерти (13 августа) и день перемещения мощей (21 января)55, в состав «Великих Миней Четьих» митрополита Макария и св. Дмитрия Ростовского вошла славянская редакция жития Максима Исповедника. Кроме того, умер и погребен Максим был во входившей в состав Российской Империи Грузии 5б, где о нем сохранилась живая память. Пионером в изучении богословия Максима Исповедника в России, его своего рода «первооткрывателем» можно считать B.C. Соловьева57, упомянувшего богослова в нескольких словарных статьях: «Максим Исповедник»58, «Монофелитство»59, «Ориген» 60, а также в работах «Великий спор», «История и будущность теократии», «Россия и Вселенская Церковь». На протяжении XIX века были опубликованы и некритические переводы ряда творений Максима61. В 1888 году выходит фундаментальная монография И.К. Орлова62, где впервые была предпринята попытка

54 Соболевский Л.И. Переводная литература Московской Руси X1V-XVII вв. Библиографические материалы. Спб., 1903. С. 17, 20, 32, 272, 310; Сидоров А.И. Творческое наследие Максима Исповедника в Древней Руси (на материале Изборника Святослава 1073 г.) // Традиции древнейшей славянской письменности и языковая культура восточных славян. М., 1991. С. 201-208.; Буланин Д.М. Реконструкция древнерусского сборника XIII в. И Исследования по древней и новой литературе. JI. 1987.342—345.

55 Служба Максиму Исповеднику по новгородским Минеям конца XI—начала XII в. / Иссл., подг. слав, и греч. текстов Мурьянова М. Ф. // Мурьянов М. Ф. Гимнография Киевской Руси. М. 2003. С. 222—249.; Служба Максиму Исповеднику по новгородским Минеям конца XI—начала XII в. / Пер. Лисового Н. Н. // Мурьянов М. Ф. Гимнография Киевской Руси. М. 2003. С. 250-252.; Служба преп. Максиму Исповеднику. Август. Фототип. воспр. текста. (РГАДА, ф. 381, № 125, XI—XII вв., лл. 26 об.—29) // Мурьянов М. Ф. Гимнография Киевской Руси. М. 2003.439—446.

56 Выяснить точное место захоронения Максима пытался еще в начале XX века А.И. Бриллиантов. (О месте кончины и погребения св. Максима Исповедника. Пг., 1918.)

57 Сальников С.В. Максим Исповедник в исследованиях западных и отечественных патрологов // Вестник Челябинского университета. Серия 10. Востоковедение. Евразийство. Геополитика. № 2/2003. С. 110.

58 Соловьев B.C. Максим Исповедник // Энциклопедический словарь / Под ред. Ф.А. Брокгауза, И.А. Ефрона. Т. XVIII. С. 446-447.

59 Соловьев B.C. Монофелитство // Там же. Т. XIX. С. 788 - 789.

60 Соловьев B.C. Ориген//Там же. Т. XXII. С. 141 - 145.

61 Например: Максим Исповедник. О любви в четырех сотнях. М. 1845. (Переиздание. СПб. I99I.); О любви. // Добротолюбие. М. 1889. 3. 177-246. Слово подвижническое. Перевод Феофана Затворника. // Добротолюбие. М. 1889. 3. 149-176.; Послание к Иоанну Кубикуларию о любви. // ХЧ. 1846. № 3. С. 387 сл.; Максим Исповедник. Мистагогия. // Писания св. отиев и учителей Церкви, относящиеся к истолкованию православного богослужения. СПб. 1855. 1. 293-352.; Преп. о. н. Максима Исповедника Толкование на молитву «Отче Наш». И его же Слово постническое по вопросу и ответу. М. 1853.; Истолкование молитвы Господней словами святых отцев (Толкование на молитву Господню. Перевод Феофана Затворника). // Святоотеческие наставления о молитве и трезвении. М. 1888 С. 441-600.; Умозрительные и деятельные главы, выбранные из семи сот глав Греческого Добротолюбия (Перевод Феофана Затворника) // Добротолюбие. М. 1889. 3. 247-307.

62 Орлов И.К. Труды святого Максима Исповедника по раскрытию догматического учения о двух волях во Христе. СПб., 1888. систематически изложить один из аспектов богословия Максима - его христологию, имеющую непосредственную связь и с антропологией, поскольку Максим затрагивал вопросы соотношения божественной и человеческой природ и воль Христа. Монография И.К.Орлова и ныне является не утратившим своего значения обстоятельным исследованием. Необходимо упомянуть также работы П.М.Минина63, еп.Алексея (Дородницына)64 обратившихся к изучению аскетическое учения и мистики. К его творчеству обращался и А. И. Бриллиантов при создании своего сочинения об И.С. Эриугене 65.

Решающий шаг в изучении богословия Максима Исповедника был сделан ученым Киевской Духовной Академии Сергеем Леонтьевичем Епифановичем (1886-1918), посвятившим богослову свою двухтомную магистерскую диссертацию, которая была защищена в 1917 г. К сожалению, этот труд, уже набранный, так до сих пор и не увидел свет в связи с первой Мировой войной, начавшейся революцией и последовавшей вскоре скоропостижной смертью молодого ученого, считалось даже, что рукопись безвозвратно утрачена. Однако, рукопись диссертации С.Л.Епифановича была обнаружена в архиве Киевской духовной академии, и в настоящее время ведется работа по её публикации. При жизни же ученого, из объемного исследования ему удалось издать лишь часть, под названием «Преподобный Максим Исповедник и византийское богословие» 66, которая по мнению автора должна была стать приложением ко II тому сочинения о Максиме Исповеднике 67. Большая часть исследования в настоящее время, к сожалению, утрачена. Однако, даже по неполному изложению можно судить о подлинном объеме личности и творений Максима.

Ученый изложил всю богословскую систему святого, включающую онтологию, космологию, сотериологию, эсхатологию, христологию и аскетику и раскрыл глубину его богословского синтеза. Были охарактеризованы и антропологические взгляды Максима,

63 Минин П.М. Главные направления древнецерковной мистики. // Богословский вестник. 1911. № III. С.823-838; 1913. № II. С.151-172; 1914. № И. С.304-326; № щ. С.42-68. Переиздание: Минин П.М. Главные направления древнецерковной мистики // Мистическое богословие. Киев, 1991. С. 385-390.

64 Алексий, епископ. Преподобный Максим Исповедник, представитель древнехристианской мистики // Вера и разум. Харьков, 1905. № 3. С. 124-139.

65 Бриллиантов А.И. Влияние восточного богословия на западное в произведениях Иоанна Скота Эригены. СПб., 1912. С. 212-234.

66 Епифанович C.JI. Преподобный Максим Исповедник и византийское богословие. Киев, 1915. Переиздание: Епифанович C.JI. Преподобный Максим Исповедник и византийское богословие. М., 1996.

67 Сидоров А.И. C.J1. Епифанович и его книга о преподобном Максиме Исповеднике: Вступ. ст. // Епифанович C.J1. Преподобный Максим Исповедник и византийское богословие. М., 1995. С.7, прим. I. занимающие важное место в его богословии. Автор раскрыл взгляд Максима на творение мира и человека, где проявляются представления святого отца о высокой творческой роли человека в мироздании, призванного объединить с Творцом всё творение68. Подробно проанализировал автор и трактовку Максимом человеческой природы в трех её состояниях, отраженных в патристике: первоначальное состояние до грехопадения, после грехопадения и после достижения единения с Богом, то есть обо'жения человека, употребляя богословскую терминологию69. C.J1. Епифанович проделал, пожалуй наиболее полный и обстоятельный анализ аскетического учения Максима, опирающийся на данные антропологии, прежде всего, изучение души и страстей человека70. Несомненным вкладом C.JI. Епифановича является то, что он рассмотрел творчество Максима Исповедника на широком культурном фоне седьмого века и предшествующих эпох. Характеризуя значение творчества богослова исследователь писал: «Обладая необычайной силой творческого синтеза, он словно предназначен был к тому, чтобы объединить и связать те разнообразные течения, которые сама жизнь преднамечала к органическому слиянию. Одинаково сильный и как богослов-философ, и как аскет-мистик, и как полемист, он мог взять в свои руки все отрасли византийского богословия и, как творческий ум, претворить все богатое содержание его в единство целостной системы, и мог сделать это со всей силой своего оригинального духа, безмерно возвышаясь над маленькими богословами - эксцерпторами своего времени, еле успевавшими намечать контуры своих скромных по замыслу и исполнению компилятивных произведений» 71. К сожалению, успешно начавшиеся исследования были прерваны смертью ученого в 1918 г.

C.JI. Епифанович начал также переводить на русский язык и комментировать сложные богословские произведения св. Максима. Им были частично переведены и изданы «Вопросоответы к Фалассию» 72 - одно из главных произведений богослова, а также целый корпус малых произведений Максима и произведений, приписываемых ему73. М.Д. Муретов осуществил перевод и публикацию различных редакций жития

68 Епифанович С.Л. Преподобный Максим Исповедник и византийское богословие. М., 1996. С. 58-59.

69 Там же. С. 59-68.

70 Там же. С. 84-108.

71 Епифанович С.Л. Византийское богословие и прп. Максим Исповедник. С. 49-50

72 Преп. Максим Исповедник. Вопросоответы к Фалассию / Пер. С.Л. Епифановича // Богословский вестник. 1916, 1917.

73 Епифанович С.Л. Материалы к изучению жизни и творений преп. Максима Исповедника. Киев, 1917. Данная книга как и исследование «Преподобный Максим Исповедник и византийское богословие» является извлечением из магистерской диссертации С.Л. Епифановича.

Максима74. Одновременно К. Кекелидзе проанализировал сведения грузинских источников о жизни Максима75.

Можно уверенно утверждать, что в конце XIX - начале XX века усилиями российских ученых были заложены прекрасные основы для успешного и плодотворного изучения жизни и наследия Максима Исповедника, однако начавшиеся исследования были прерваны революцией и имя Максима Исповедника было предано забвению настолько, что в 1926 году Л.П.Карсавин называет богослова «одним из величайших, но забытых метафизиков православия» 76. Но исследования его творчества были продолжены большой плеядой эмигрантов из России, приложивших немало усилий для переосмысления и дальнейшего развития традиций отечественной патрологической науки. Как писал по этому поводу известный патролог Я.Пеликан: «После русской революции богословы и другие интеллектуалы переместились к западным очагам культуры, неся с собой сокровища восточного предания.» 11.

Неоднократно к исследованию творчества Максима Исповедника обращались богословы так называемой «парижской школы»: Г.В.Флоровский, В.НЛосский, архимандрит Киприан (К.Э.Керн), И.Мейендорф.

Г.В.Флоровский в книге «Византийские отцы V-VIII веков» 78 предложил свое оригинальное раскрытие богословской системы Максима Исповедника, оттолкнувшись от трактовки Максимом идеи Откровения: Всю систему преподобного Максима можно понять лучше всего из идеи Откровения: «Это есть тот первофакт, к которому восходит всякое богословское размышление. Бог открывается, - в этом начало становления мира. Весь мир есть откровение Божие, все в мире таинственно и потому символично. Весь мир обоснован в мысли и воле Божией. И потому познание мира есть раскрытие этого символизма, восприятие Божественной воли и мысли, вписанной в мире. И далее, мир есть откровение Слова. Слово есть Бог откровения. Бог Слово открывается в мире. И это откровение завершается и исполняется в Воплощении. Для преподобного Максима

74 Св. Максима Исповедника житие. / Перевод, издание и примечания М.Д.Муретова. // Богословский вестник 1913-1914. С. 1-272.; Творения святого отца нашего Максима Исповедника / Пер., изд., прим. М.Д. Муретова. Сергиев Посад, 1916. Ч. 1: Житие преподобного Максима и служба ему.

75 Кекелидзе К. Сведения грузинских источников о преподобном Максиме Исповеднике // Труды Киевской Духовной Академии. Т. 53. 1912-1913. № 9. С. 1 - 14; № 11. С. 451 -486.

76 Карсавин Л.П. Святые отцы и учители Церкви. Раскрытие Православия в их творениях. М., 1998. С. 113.

77 Пеликан Я. Христианская традиция: История развития догмы Т. 2. Дух восточного христианства (6001700). Фонд Диалог, Москва, 1998. С. 2.

78 Флоровский Г.В. Византийские отцы V-VIII веков. Париж, 1933.

Воплощение есть средоточие мирового бытия, - и не только в плане искупления, но и в изначальном миротворческом плане. Воплощение изволено вместе с самим творением, но не только в предведении падения. Бог созидает мир и открывается, чтобы в этом мире стать человеком. И человек создается затем, чтобы Бог стал человеком, и через то человек был обожен. «Основавший бытие (происхождение, «генезис») всякой твари, видимой и невидимой, единым мановением воли, прежде всех веков и всякого возникновения тварного мира неизреченно имел о нем преблагий совет (решение), чтобы Самому Ему непреложно соединиться с естеством человеческим чрез истинное единство по ипостаси, и с Собою неизменно соединить естество человеческое, - так, чтобы и Самому стать человеком, как знает Сам, и человека сделать чрез соединение с Собою богом».» 19.

Во многом опирался на Максима Исповедника известный богослов, философ и патролог В.Н.Лосский в своих работах «Очерк мистического богословия Восточной Церкви»80, «Догматическое богословие», «Боговидение»81. Автор обращался к исследованию концепции творения82, различных аспектов антропологии83, христологии 84, экклесиологии85, трактовки времени и вечности 86 и многого другого. Во всех случаях взгляды Максима Исповедника рассматривается как составная часть восточно-христианского богословия.

Профессор Богословского Института преподобного Сергия в Париже архимандрит Киприан (Константин Эдуардович Керн) посвятил Максиму Исповеднику раздел из оч исследования «Антропология св. Григория Паламы» . Этот труд и поныне содержит единственный на русском языке обзор христианской антропологии. В числе других отцов церкви была рассмотрена и антропология Максима Исповедника. К.Керн поместил антропологию Максима в отдел «Антропология мистиков», характеризуя его взгляды,

79 Флоровский Г. В. Византийские Отцы V-VIII: Из чтений в Православном богословском институте в Париже. Париж, 1933. С. 200.

80 Впервые издан в 1944 г. На французском языке. Русское издание - В.Н.Лосский. Очерк мистического богословия Восточной Церкви. Догматическое богословие. - М., 1991.

81 Впервые издана в 1962 г. Русское издание - Лосский В.Н. Боговидение. М., 1995.

82 Лосский В.Н. Очерк мистического богословия Восточной Церкви. Догматическое богословие. - М., 1991. С. 75-80, 82-85.

83 Там же. С. 95-96,244-246,.

84 Там же. С. 110-113.

85 Там же. С. 124.

86 Там же. С. 233.

87 Киприан (Керн), архим. Антропология св. Григория Паламы. М., 1996 (Репринт, изд.: Париж, 1950). автор писал: «Мистический опыт Лреопагитиков, сильно окрашенный влиянием неоплатонических прозрений, был воспринят преп. Максимом Исповедником, но прошел через закаляющий огонь догматических споров с монофелитами и через суровую школу монашеского аскетического делания. Это отразилось и на его учении о человеке. Преп. Максим вносит существенные уточнения в вопросе о человеческой воле. Вообще же в св. Максиме соединились Платон и Аристотель (последний, вероятно, через Леонтия) с оо

Златоустом, св. Григорием Богословом и Ареопагитиками» . Помимо вопроса о воле К.Керн рассмотрел проблему образа и подобия Бога в человеке и грехопадения и искупления.

Неоднократно к исследованию творчества Максима обращался Иоанн Мейендорф. Широкие интересы и эрудиция И.Мейендорфа позволили ему в целом ряде трудов89 дать четкие и глубокие характеристики многим аспектам мировоззрения Максима Исповедника: христологии 90, антропологии 91, космологии, учению о волях, аскетике 92.

Значительно позднее, чем в России подлинное «открытие» творческого наследия Максима Исповедника произошло на Западе. Ещё в начале XX века распространено было мнение о Максиме, как «эклектике» 93. JI. Тунберг, анализируя западную библиографию 94 по Максиму Исповеднику до середины XX в., выделил три хронологических периода изучения его жизни и творчества95. Первый период — до 1930 г. характеризовался преимущественно систематическим изучением богословской доктрины Максима Исповедника. Второй период, начавшийся после 1930 г. знаменовался расширением критического подхода к изучению трудов и взглядов богослова. К 1941 г. относится

88 Там. же. С. 232.

89 Важнейшие из них: Мейендорф И. Введение в святоотеческое богословие. Изд. 2-е, испр. Вильнюс - М., 1992., Мейендорф И. Византийское богословие. Исторические тенденции и доктринальные темы. Минск, 2001., Мейендорф И. Единство империи и разделение христиан. // Мейендорф И. История церкви и восточно-христианская мистика. М., 2000. С. 13-275., Мейендорф И. Жизнь и труды св. Григория Паламы: Введение в изучение. Изд. 2-е, испр. и доп. для рус. пер. / Пер. Г.Н. Начинкина под ред. И.П. Медведева и В.М. Лурье. СПб., 1997., Мейендорф И. Иисус Христос в восточном православном богословии. М., 2000.

90 Мейендорф И. Иисус Христос в восточном православном богословии. М., 2000. С. 147-170.

91 Мейендорф И. Византийское богословие. Исторические тенденции и доктринальные темы. Минск, 2001.

92 Мейендорф И. Введение в святоотеческое богословие. Изд. 2-е, испр. Вильнюс - М., 1992. С. 296-312.

93 См. обзор: Сальников С.В. Максим Исповедник в исследованиях западных и отечественных патрологов // Вестник Челябинского университета. Серия 10. Востоковедение. Евразийство. Геополитика. № 2 / 2003. С. 104.

94 Из отечественных исследований он указал лишь работу СЛ.Епифановича Материалы к изучению жизни и творений преп. Максима Исповедника. Киев, 1917.

95 См.: Thunberg L. Microcosm and Mediator: The Theological Anthropology of Maximus the Confessor. Lund, 1965. P. 13-20. начало нового периода в изучении творчества Максима Исповедника, когда ясно обозначилась позитивная переоценка Максима Исповедника. Решающую роль для западной науки в исследовании наследия этого богослова сыграл Ганс-Урс фон Бальтазар (1905-1988) опубликовавший в 1941 г. книгу «Вселенская Литургия»96, переизданную затем в переработанном и дополненном виде в 1961 г.97. Именно работа Г.-У. фон Бальтазара во многом стала «исходным пунктом всех последующих исследований пп творчества преподобного» . Используя «богословско-феноменологический» метод автор реконструировал и представил мировоззрение Максима Исповедника как целостную и оригинальную систему. В ярко написанной и талантливой работе Г.-У. фон Бальтазара Максим предстал лидером патристического неоплатонизма, стоящим в одном ряду с такими признанными мыслителями как Ориген, Григорий Нисский и Дионисий Ареопагит. Данная работа и в настоящее время нисколько не потеряла актуальности и значимости, поскольку круг рассмотренных в ней проблем поистине грандиозен. Одним из спорных выводов фон Бальтазара стала концепция «оригенистского кризиса», согласно которой на раннем этапе творчества мировоззрение Максима в значительной степени определялось влиянием Оригена.

Первым в полемику с Г.-У. фон Бальтазаром вступил П.Шервуд, в 1952 г. опубликовавший хронологию жизни и трудов Максима Исповедника99 и опровергший концепцию «оригенистского кризиса». В 1955 г. П.Шервуд опубликовал другое фундаментальное исследование, посвященное анализу ранних «Амбигв» Максима Исповедника 100 и доказывающее, что уже на раннем этапе творчества богослов отверг оригенизм.

После работ Г.-У. фон Бальтазара и П.Шервуда с середины XX века Максим Исповедник становится одним из наиболее изучаемых отцов Церкви среди западных

96 Balthasar H.-U. von. Kosmische Liturgie. Maximus der Bekenner: Hohe und Krise des griechischen Weltbildes. Freiburg i. Br., 1941.

97 Balthasar H.-U. von. Kosmische Liturgie. Das Weltbild Maximus' des Bekenners. 2. Aufl. Einsiedeln, 1961.

98 Сальников C.B. Максим Исповедник в исследованиях западных и отечественных патрологов // Вестник Челябинского университета. Серия 10. Востоковедение. Евразийство. Геополитика. № 2/2003. С. 109.

99 Sherwood P. An annotated Date-List of the Works of Maximus the Confessor. Romae 1952.

100 Sherwood P. The Earlier «Ambigua» of Saint Maximus the Confessor and His Refutation of Origenism. Rome, 1955. исследователей и занимает одно из центральных мест в научных изысканиях по патрологии 101.

В 1965 г. в свет вышла фундаментальная монография Л. Тунберга, посвященная антропологии Максима Исповедника102. Хотя в предшествующие годы Г.У. фон Бальтазар, П.Шервуд и другие исследователи неоднократно обращались к тем или иным аспектам антропологии Максима Исповедника данный аспект его творчества на западе не был исследован систематически и обращались к нему только лишь в связи с изучением иных сторон мировоззрения богослова. Так Х.У. фон Бальтазар сосредотачивался главным образом на космологии Максима, а П.Шервуд на опровержении богословом оригенизма103. Недостаточность систематического обзора антропологии Максима исповедника и побудила ученого обратится к её изучению 104. В результате и появилась объемная и обстоятельная монография. Автор рассмотрел антропологические взгляды в тесной связи с теологией Максима, будучи убежденным, что его антропология является «плодом личностного понимания Максимом Исповедником христологических идей Халкидонского Собора»105. Доктринальные же взгляды богослова, по утверждению Л.Тунберга, объясняются его видением человека, как центра божественного творения и объекта божественного провидения, человека понимаемого как микрокосмос и посредник между Творцом и творением 106. В связи с этим исследователь рассмотрел различные аспекты антропологии, отталкиваясь от христологии, космологии и различных деталей учения Максима Исповедника о духовном совершенствовании

107 человека . В ней исследователь детально рассмотрел концепция человека как микрокосма и посредника между Богом и творением в контексте богословско-философской системы Исповедника.

101 Обзор библиографии посвященной Максиму Исповеднику см. в: М. L. Gatti. Massimo il Confessore. Saggio di bibliografia generate ragionata e contributi per una riconstruzione scientifica del suo pensiero metafisico e religioso. Milano, 1987., а также в издании: Диспут с Пирром. Прп. Максим Исповедник и христологические споры VII столетия / Отв. ред. Д. А. Поспелов. - М., 2004.

102 Thunberg L. Microcosm and Mediator: The Theological Anthropology of Maximus the Confessor. Lund, 1965.

103 Thunberg L. Microcosm and Mediator.P. 18.

104 Ibidem.

105 Ibidem.

106 Ibidem. P. 19.

107 Ibidem.

Среди трудов зарубежных исследователей необходимо также отметить статьи Б.Дели 103 и П.Христу 109 по антропологии и эсхатологии Максима, работу М. Лот-Бородин, посвященную исследованию идеи обо'жения в восточном богословии п0, а так же труды известного патролога Я. Пеликана 1П.

Учению Максима Исповедника о человеческих страстях отведена обширная статья П.М. Бловерса в которой он на широком историческом фоне подробно рассмотрел учение Максима Исповедника о страстях, в частности, о значении и роли страстей, борьбе со страстями. Схожим проблемам посвящена и статья Б.Нейл 113 в «Австралийском электронном теологическом журнале» посвящена исследованию позиции Максима по отношению к душевным страстям. По мнению автора, трактовка духовных страстей Максимом, восходит к унаследованным Византией неоплатоническим идеям. Из предшественников решающее влияние на богослова оказал Евагрий Понтийский, хотя отмечается и влияние Диадоха Фотикийского и Дионисия Ареопагита. Максим, однако, творчески переработал первоначальное понимание Евагрием страстей и их действия на волю падшего человеческого естества. В частности, он подчеркивал возможность трансформации страстей в орудие для приведения верующих к Богу. Б.Нейл рассмотрела роль страстей на каждой из трех стадий христианского пути к Богу: аскетической борьбе со страстями, созерцании и ведении. Максим отходит от преобладающего в аскетической

108 Daley В.Е. Apokatastasis and «Honorable Silence» in the Eschatology of Maximos the Confessor. // Maximus Confessor: Actes du Symposium sur Maxime le Confeseur, Fribourg, 2-5 September 1980; edites par Felix Heinzer et Christoph Sconborn, Editions Universitaires, Fribourg Suisse, 1982. P. 309-39. (Текст воспроизведен на сайте <http//:www.myriobiblos.gr>: <http//:www.m>Tiobiblos.gr/texts/rassiaaMaleymaxim.html>)

109 Christou P. Maximos Confessor on the Infinity Of Man. // Maximus Confessor: Actes du Symposium sur Maxime le Confesseur, Fribourg, 2-5 September 1980; edites par Felix Heinzer et Christoph Schonborn, Editions Universitaires, Fribourg Suisse, 1982. P. (Текст воспроизведен на сайте <http//:www.myriobiblos.gr>: <http//:www. myTiobiblos.gr/texts/english/christoumaxim.html>)

110 Lot-Borodine M. La Deification de l'homme selon la doctrine des Peres grecs. Paris, 1970.

111 Pelikan J. «Council or Father or Scripture»: The Concept of Authority in the Theology of Maximus Confessor // The Heritage of the Early Church: Essays in Honor of the Very Reverend Georges Vasilievich Florovsky. Rome, 1973. P.277-288.; Pelikan J. The place of Maximus Confessor in the history of Christian thought // Maximus Confessor. Actes du Symposium sur Maxime le Confesseur, Fribourg, 2—5 septembre 1980 / Ed. par Heinzer F., Schoenborn C. Fribourg en Suisse 1982. P. 387-402. Так же следует указать его работу: Pelikan J. The Christian Tradition. A History of Development of Doctrine. Т. II. The Spirit of Eastern Christendom (600-1700). Chicago, London, 1974. (Русский перевод: Пеликан Я. Христианская традиция: История развития догмы Т. 2 Дух восточного христианства (600-1700). Фонд Диалог, Москва, 1998.) В данном фундаментальном исследование автор во многом опирался на сочинения Максима Исповедника.

112 Blowers P.M. Gentiles of the Soul: Maximus the Confessor on the Substructure and Transformation of the Human Passions. // Journal of Early Christian Studies. № 4 (1996). P. 57-85.

113 Neil B. «The Blessed Passion of Holy Love»: Maximus the Confessor's Spiritual Psychology. // Australian E-Joumal of Theology. Issue 2. February 2004. <http://dlibrary.acu.edu.au/research/theology/ejoumal/aejt2/bronwenneil.htm> теолопш исключительно негативного взгляда на страсти и дает их позитивную трактовку. Рассмотрев трактовку страстей Максимом Исповедником, автор отметила, что его идеи могут быть полезны и для развития современных теорий духовного развития.

Среди современных западных исследователей особое место занимает известный православный богослов Жан-Клод Ларше. В настоящее время его можно считать одним из лучших знатоков наследия Максима Исповедника. В двух монографиях114 этот исследователь сумел обобщить фактически все современные достижения в области изучения жизни и творчества Максима Исповедника, особое внимание уделив некоторым ключевым пунктам разногласий между христианскими Востоком и Западом. Это вопрос о Филиокве, вопрос о первородном грехе и проблема примата Римского папы.

К неоспоримым заслугам зарубежных исследователей можно отнести и то, что благодаря их усилиям в настоящее время имеются критические издания фактически всего корпуса сочинений Максима Исповедника П5, хотя и не всегда доступные отечественным исследователям. В последние годы за рубежом увидели свет и новые переводы его творений на современные языки "6. Всё это позволяет говорить

1.4 Larchet J.-Cl. La divinisation dc 1'homme scion saint Maxime le Confesseur. Paris, 1996.; Maxime le Confesseur, mediateur entre POrient ct I'Occident. Paris, 1998. Русский перевод: JTapme Ж.-К. Преподобный Максим Исповедник - посредник между Востоком и Западом. М., 2004.

1.5 Maximus Confessor. Quaestiones ad Thalassium. Sous-Quaestiones I—LV una cum lat. interpret. Ioannis Scotti Eriugenae iuxta posita / Edd. Laga C., Steel C. Tumhout, 1980. (CCSG 7).; Maximus Confessor. Quaestiones ad Thalassium una cum lat. interpret. Ioannis Scotti Eriugenae iuxta posita / Edd. Laga C., Steel C. Parts II. Quaestiones LVI—LXV. Tumhout; Louvain, 1990.; Maximus Confessor. Quaestiones et dubia/ Ed. Declerck J. H. Tumhout; Leuven, 1982. (CCSG 10).; Expositio orationis dominicae / Ed. Deun P. van // Maximi confessoris opuscula exegetica duo. Tumhout 1991. (CCSG 23). P. 27—73.; Maximi Confessoris Liber asceticus / Ed. Van Deun P. Adiectis tribus interpretationibus Iatinis sat antiquis editis a Steven Gysens. Turnhout 2000.; Capita de caritate / Ed. Ceresa-Gastaldo A. // Massimo Confessore. Capitoli sulla carita editi criticamente con introd., versione e note. Roma 1963. 48—238.; Dispute de Maxime le Confesseur avec Pyrrhus / Introd., texte crit., trad, et notes par Doucet M. Montreal 1972.; Soteropulos Ch.G.'H [П-итауьуСа той аути Ма^цши 'ОцоХоул^ой. 'A6f|vai, 1978. (Переиздание: 1993.); Matsoukas N. Мсфцои 'оцоХоултои. MvotctYiYici. 'A0f|vat, 1989.; Maximus Confessor. Ambigua ad Johannem, iuxta Johannis Scotti Eriugenae latinam interpretationem / Jeauneau E. Tumhout, 1988. (CCSG 18).; Maximus Confessor, Ambigua ad Thomam en Epistula secunda ad eundcm: kritische editie met Nederlandse vertaling en aantekeningen / Janssens B. [ed.], Van Deun P. [promoter], Leuven, 2000.

Имеются и новые издания его жития: Vitam Maximi Confessoris illustrantia. Ediderunt P.Allen el B.Neil. Turnhout-Leuven, 1999. (CCSG 39). Это же издание, в сокращенном виде и с английским переводом: Maximus the Confessor and his Companions. Documents from Exile. Ed. and transl. by P.Allen and B.Neil. Oxford, 2002.

116 Укажем лишь некоторые: Maxime le Confesseur. L'agonie du Christ / Introd. Lethel F.-M.; biographie, trad., index, guide thematique et glossaire Congourdeau M.-H. Paris, 1996.; Maximus der Bekenner. Drei geistliche Schriften. Einsiedeln, 1996.; Maximus Confessor. II Dio-uomo. Duecento pensieri sulla conoscenza di Dio e sulFincamazione di Cristo / A cura di Ceresa-Gastaldo A. Milano, 1980.; Maximus Confessor. Umanita ё divinita di Cristo / A cura di Ceresa-Gastaldo A. Roma, 1979.; Saint Maxime le Confesseur. Questions a Thalassios / Introduction Larchet J.-C., traduction, notes Ponsoye E. Suresnes, 1992.; Saint Maxime le Confesseur. Questions et difficultes (Quaestiones et dubia) / Introduction Larchet J.-C., traduction. Ponsoye E. Paris, 1999.; Saint Maxime le Confesseur. Ambigua / Introduction Larchet J.-C., avant-propos, traduction et notes Ponsoye E., comm. le Pere Staniloae (Dumitru). Suresnes, 1994.; Saint Maxime le Confesseur. Opuscules theologiques et polemiques /

Исповедника117, им также было переиздано с новыми комментариями «Житие» св. lift

Максима , ранее публиковавшееся М.Д.Муретовым. Помимо публикаций переводов творений Максима Исповедника Л.И.Сидоров посвятил исследованию жизни и творчества богослова целый ряд статей 119.

Traduction et notes Ponsoye E. Paris, 1994.; Maximus Confessor. Selected writings / Translated by Bcrthold G. C. N.-Y., 1985.

117 В 1993 г. Л.И.Сидоровым выпущено два тома «Творений» Максима Исповедника: Творения преподобного Максима Исповедника. Кн. I: Богословские и аскетические трактаты. М.: "Марте", 1993., Кн. II: Вопросоответы к Фалассию. Часть I. Вопросы I-LV. М.: "Мартис", 1993. Ранее часть переводов публиковалась отдельно: Максим Исповедник. Различные богословские и домостроительные главы / Пер. и комм. Л. И. Сидорова // Символ. 1989. 22. 179-186., Венедиктов И. (Сидоров А.И.) Толкование на божественную литургию преподобного Максима Исповедника. // ЖМП. 1987, №4. С. 67-68. 1987, № 5. С. 68-69. и др. Позднее вышло продолжение перевода «Вопросоответов к Фалассию»: Вопросы LVI-LVIII // ЛО. 1997. 3(14). 30-62; Вопрос LIX // ЛО. 1999. 1(19). 48-71; Вопрос LX // ЛО. 2000. 1(23). 40-50; Вопрос LX1//BT.38. М. 2003. 74-S6.

118 Житие преподобного Максима Исповедника (Жизнь, дела и подвиги преславного и блаженнейшего отца нашего и исповедника Максима, и о двух учениках его) / noXitEi'a. Ретроспективная и сравнительная политология. Публикации и исследования. Вып. I. М., 1991. С. 133- 176.

119 Сидоров А.И. Максим Исповедник. Политика и богословие в Византии VII века. // ПоХиеСа. Ретроспективная и сравнительная политология. Публикации и исследования. Вып. I. М., 1991. С. 120 - 132.; Сидоров А.И. Некоторые аспекты экклесиологии преподобного Максима Исповедника. // доклад на богословской конференции «Православное учение о Церкви». Москва, 17-20 ноября 2003 г. Материалы опубликованы на страницах Образовательного портала Учебного комитета Русской Православной Церкви « Богослов.Ru»: <http://www.bogoslov.ru/> <http://www.bogoslov.ru/bogoslov/conferences/churchl 7-201103/sidorov 171103.html>; Сидоров А.И. Некоторые замечания к биографии Максима Исповедника// ВВ. Т. 47. М., 1987. С. 109-124.; Сидоров А.И. Преподобный Максим Исповедник: эпоха, жизнь, творчество // Творения преподобного Максима Исповедника. Книга I. М., 1993. С.7 - 74.; Сидоров А.И. Творческое наследие Максима Исповедника в Древней Руси (на материале Изборника Святослава 1073 г.) // Традиции древнейшей славянской письменности и языковая культура восточных славян. М., 1991. С. 201-208.

1:0 Малков П. Антропологические предпосылки учения об апокатастасисе у восточных отцов Церкви // Православное учение о человеке. Избранные статьи. М. - Клин, 2004. С. 100-120.; Зяблицев Ю.П. Платонизм и богословие преп. Максима Исповедника. //Древний и средневековый Восток. М., 1988. Ч. 1. С. 130-139.; Геронимус А., протоиерей. Современное знание в свете антропологии преподобного Максима Исповедника И Православное учение о человеке. Избранные статьи. М. - Клин, 2004. С. 78-99.; Василий (Осборн), еп. Философский дискурс и богословская интуиция (Дионисий Ареопагит и Максим Исповедник) // Богословие и философия: аспекты диалога. Сборник докладов конференции "IX Рождественские образовательные чтения" (25.01.2001, Институт философии РАН). М. 2001. С. 88-96.; Дионисий (Шленов), иером. Гефсиманское моление в свете христологии преподобного Максима Исповедника // Богословский сборник. 1991. 8. 165-196.; Рагулин И.А. Ценностные предпосылки теоретико-познавательных взглядов св. Максима

Максима 121, среди которых необходимо отметить вызвавшее огромный интерес издание одного из важнейших источников по истории монофелитства - «Диспута с Пирром», осуществленное Д.Е.Афиногеновым и Д.А. Поспеловым 122.

Значительным недостатком в исследованиях творчества Максима Исповедника является преимущественная направленность всех исследований на богословие или смежные с ним стороны его творчества. Почти совсем за рамкой исследований оказались общественно-политические взгляды. В свое время Г.А. Острогорский отмечал определенную роль и значение общественно-политических взглядов Максима Исповедника в истории политической мысли Византии, и в первую очередь такого важного вопроса, как отношения светской и духовной властей. По мнению исследователя, взгляды Максима Исповедника знаменовали собой начало новой эры взаимоотношений византийской Церкви и государства123. Исключением являются лишь работы Дж.Ф.Холдона и А.И.Сидорова. Дж.Ф.Холдон в статье посвященной идеологии Византии VII века в связи с рассмотрением суда над Максимом Исповедником 124. Исследователь проанализировал политическую ситуацию эпохи монофелитских споров и пытался найти объяснение необычайному упорству центральной государственной власти в попытках склонить Максима Исповедника на свою сторону, отправлявшему к находящемуся в ссылке богослову достаточно высоких чиновников. Дж.Ф.Холдон выдвинул предположение, что в VII веке в Византии наметилось противоборство двух взаимосвязанных полюсов авторитета: императорского и «небесного». В эпоху монофелитских споров ярко проявилось противоборство двух этих полюсов, и суд над Максимом Исповедником стал попыткой утвердить приоритет императорской власти. Отказ богослова признать верховенство императора для исследователя является

Исповедника // Гуманитарные науки в Сибири. Сер.: Археология и этнография. Новосибирск 1995. 2. С. 9499.; Беневич Г.И. Суббота у преподобного Максима Исповедника // Сборник трудов Высшей религиозно-философской школы. № 4. "Богословие. Философия. Культурология." СПб., 1997. С. 78-96.

121 Преп. Максим Исповедник. О различных трудных местах (апориях) / Пер. И. Пролыгиной // АО. 2003. №4 (38). С. 38-46. (апории 95-99, 101).; Преп. Максима Исповедника О душе (трактат) / Пер. архим. Амвросия (Погодина) // Православный путь. 1995. С. 91-97.; Преп. Максим Исповедник. О различных трудных местах (апориях). 103-я апория / Пер. и комм. А. Фокин // Правосл. Свято-Тихоновский богосл. институт. Богословский сборник. 11. М. 2003. С. 128-136.

Диспут с Пирром. Прп. Максим Исповедник и христологические споры VII столетия / Отв. ред. Д. А. Поспелов. - М„ 2004. С. 146-321. m Острогорский Г.А. Отношение церкви и государства в Византии // Сборник статей по археологии и византиноведению, издаваемый семинарием им. Н.П.Кондакова. Прага, 1931. С. 124.

1:4 Haldon J.F. Ideology and the Byzantine State in the Seventh Century. The «Trial» of Maximus Confessor. // From Late Antiquity to Early Byzantium. Praha, 1985. P. 87-92. признаком наличия оппозиционных настроении. Для подавления этой, пока ещё не оформившейся оппозиции и были проведены показательные суды над Максимом и папой Мартином I.

А.И.Сидоров отвечая на те же вопросы, пришел к выводу что от «простого монаха Максима, олицетворявшего полюс духовного авторитета своей эпохи, могущественные властители державы ромеев требовали лишь одного - подтверждения и санкции своей правоты, отсутствие которой они подспудно чувствовали. Именно для этого устраивался процесс над Максимом Исповедником и для этого отправлялось к нему вельможное посольство» 125. Не сумев склонить Максима, двух его учеников и папу Мартина I на свою сторону, власть имущие физически расправились с ним, но не смогли уничтожить их духовный авторитет.

Не смотря на обширную историографию, многие проблемы творческого наследия Максима Исповедника остаются не исследованными. Отсутствие в историографии работ, посвященных комплексному изучению взаимосвязанных антропологических и общественно-политических взглядов Максима Исповедника и обусловило появление предлагаемой работы.

123 Сидоров А.И. Максим Исповедник. Политика и богословие в Византии VII века. // ПоХлтеьа.

Ретроспективная и сравнительная политология. Публикации и исследования. Вып. I. М., 1991. С. 130.

Заключение научной работыдиссертация на тему "Человек, общество, история в сочинениях Максима Исповедника"

Заключение

Проведенное исследование позволяет сделать следующие предварительные выводы:

В ходе работы ясно прорисовалась зависимость антропологических и общественно-политических воззрений Максима Исповедника с его христологическим учением. Можно констатировать также тесную связь между антропологическими воззрениями Максима Исповедника и основными положениями его взглядов на общество и историю.

Анализ взглядов Максима Исповедника на социальную стратификацию позволил выделить множество оснований, в соответствии с которыми он характеризует состояние человеческого индивида и структурирует общество. Любая общественная дифференциация для богослова была разделением единой человеческой природы, возникшем в результате грехопадения.

Относительно одного из наиболее значимых аспектов византийской политической мысли, а именно - трактовки взаимоотношения государства и церкви, светской и духовной властей, Максим предложил целый ряд аргументов различного характера в пользу четкого разграничения сфер светской и духовной власти. Его аргументация позволяет утверждать, что в своих воззрениях он опирался на преобладающие в византийской политической теории представления о сущности и происхождении власти. В первой половине VII в. он не только сформулировал ясные аргументы богословского характера, для обоснования четкого разграничения компетенции церкви и государства в сфере церковных догматов, но и предложил оригинальную трактовку понятия aujxcptovia («симфонии»), смысл которого у Максима сложился под влиянием православной христологии.

Обстоятельства судебного разбирательства над Максимом Исповедником и дальнейшее преследование его со стороны центральной власти позволяют сделать предположение, что имя Максима в середине VII века оказалось связанным с оппозиционными политическими течениями, в результате чего его борьба против монофелитства фактически оказывалась или, по крайней мере, преподносилась как часть политического заговора. Корректируя концепцию Дж.Ф.Холдона о противостоянии двух полюсов власти в Византии середины VII века - императорского и «небесного», можно выдвинуть предположение о противостоянии двух группировок знати константинопольской и провинциальной, и, в первую очередь, среди провинциальной знати следует иметь в виду экзархов Африки и Италии, облеченных как военной, так и гражданской властью. Религиозное противостоянии диофелитов и монофелитов было возможно не столько следствием сколько причиной сепаратизма. Максим Исповедник был активно вовлечен в данное противостояние, что неудивительно, учитывая тесную связь богословия и политики той эпохи. Для центральной власти было важно постараться привлечь богослова на свою сторону, поскольку в то время он был символом противостояния константинопольской знати, и его имя связывалось с оппозиционными движениями.

Исторические свидетельства о жизни Максима Исповедника не только ясно говорят о наличие экклесиологической составляющей монофелитских споров, но и показывают значимость вопросов экклесиологии в противостоянии между Максимом Исповедником и государственной властью. После судебного процесса над богословом вопросы экклесиологии, можно сказать, выходят на первое место в дискуссиях.

Трактовка Максимом истории, несомненно, опиралась на христианское понимание времени и вечности и формировалась в ходе переработки и переосмысления богословом учения Оригена. На основе концепции времени и вечности основываются и взгляды Максима Исповедника на земную историю человечества, представленную как поступательное движение к оббжению человека, предопределенного до начала времен. В соответствии с таким замыслом история мира разделяется на два периода: период подготовки вочеловечения бога, истекший с рождением Христа, и период подготовки обожествления человека. Завершится история мира окончанием веков и апокатастасисом человеческой природы.

Список научной литературыКузнецов, Алексей Валерьевич, диссертация по теме "Всеобщая история (соответствующего периода)"

1. Творения Максима Исповедника Ambiguorum Liber // PG. Т. 91. Col. 1032-1417.

2. Expositio in Psalmum. LIX // PG. T. 90. Col. 685. Перевод: Максим Исповедник. Толкование на 59 Псалом. // Творения преподобного Максима Исповедника. Кн. I: Богословские и аскетические трактаты. М.: «Мартис», 1993. С. 208-214. Перевод А.И. Сидорова.

3. Maximus Confessor. Quaestiones et dubia / Ed. Declerck J. H. Corpus Christianorum. Series graeca. 10. Turnhout; Leuven 1982. CCLIV, 256.

4. Mystagogia // PG 91, 657-717. Перевод: Максим Исповедник. Мистагогия // Творения преподобного Максима Исповедника. Кн. I: Богословские и аскетические трактаты. М.: «Мартис», 1993, с.154-184. Перевод А.И. Сидорова.

5. Scripta ad Petrum Illustrum // PG . Т. 91. Col. 141-146.

6. Дионисий Ареопагит. О божественных именах. О мистическом богословии. (Со схолиями Максима Исповедника). Тексты, перевод с древнегреческого Г.М.Прохорова. СПб., 1995.

7. Диспут с Пирром. Прп. Максим Исповедник и христологические споры VII столетия / Отв. ред. Д. А. Поспелов. — М., 2004. — (Серия Smaragdos Philokalias). — 528 с. С. 146321.1. Житийные материалы

8. Brock S. An Early Syriac Life of Maximus the Confessor. // AB. T. 91, 1973. P. 299-346.

9. Свт. Димитрий Ростовский. Жития святых. Декабрь-Февраль. Тутаев, 2001. Месяц Ианнуарий. JI. 124 об.-135.

10. Relatio motionis // PG. Т. 90. Col. 109-129.

11. Vitam ас Certamen S. Maximi // PG. T. 90. Col. 68-109.1. Прочие источники

12. De Vita Constantini Imperatoris Libri Quatuor. // PG. T. 20. Col. 905-1232. Русский перевод: Евсевий. Жизнь Константина / Перев. СПб. Духовной Академии, пересмотрен и исправлен Серповой В.В.; Примеч.: Калинин А. М.: изд. группа Labarum, 1998.

13. Germanus Constantinopolitanus Patriarcha. Contemplatio Rerum Ecclesiasticarum // PG. T. 98. Col. 383-454. Перевод: Герман Константинопольский, св. Сказание о Церкви и рассмотрение таинств. М., 1995.

14. Theophanes Confessor. Chronographia. // PG. Т. 108. Col. 63-1009. Русский перевод: Феофан Исповедник. Летопись византийца Феофана. От Диоклетиана до царей Михаила и сына его Феофилакта. М., 1884.

15. Елаусхушуг) / Collectio Librorum Juris Graeco-Romani Ineditorum. Edidit C.E. Zachariae a Lingental. Lipsiae, 1852.

16. Анна Комнина. Алексиада. / Вступ. ст., пер. и комм. Я.Н. Любарского. СПб., 1996. Византийская Книга Эпарха / Вступит, статья, пер. и коммент. МЛ.Сюзюмова. М. 1962. Григорий Нисский. О блаженствах. М., 1997.

17. Иоанн Киннам. Краткое обозрение царствования Иоанна и Мануила Комнинов. СПб., 1859.

18. Иордан. О происхождении и деянии готов. СПб. 1997. Константин Багрянородный. Об управлении империей. М., 1989. Лев Диакон. История. М., 1988.

19. Николай Кавасила. О совершаемом на Божественной Литургии. О священных одеждах. (Предисловие, перевод и комментарии Л.Ю.Никифоровой) // Византийские очерки. Труды российских ученых к XX Международному конгрессу византинистов. СПб. 2001. С. 167180.

20. Симеон Солунский. Разговор о святых священнодействиях и таинствах церковных. СПб., 1856.1. Литература

21. Ahrweiler Н. L'ideologie politique de l'Empire byzantin. Paris, 1975.

22. Alexakis A. Was There Life beyond the Life Beyond? Byzantine Ideas on Reincarnation and Final Restoration. // Dumbarton Oaks Papers. 2001, No. 55. P. 155- 177.

23. Blowers P.M. Gentiles of the Soul: Maximus the Confessor on the Substructure and Transformation of the Human Passions. // Journal of Early Christian Studies. № 4 (1996). P. 5785.

24. Bornert R. Les commentaires byzantins de la Divine Liturgie du Vile au XVe siecle (Archives de l'Orient Chretien 9.) Paris, 1966.

25. Breukelaar A. Maximus Confessor. // Biographisch-Bibliographisches Kirchenlexikon. Herzberg. Band V (1993). Spalten 1084-1093. (Интернет версия: <http://www.bautz.de/bbkl>. Статья о Максиме: < http://www.bautz.de/bbkl/rn/maximusc.shtml>.

26. Christou Р.С. Double Knowledge according to Gregory Palamas. // Studia Patristica, v.IX, pt.3, 1966. P.20-29.

27. Dagron G. Holy Images and Likeness // Dumbarton Oaks Papers. Washington, 1991. N 55, pp. 23-33.

28. Dalmais I.-H. La theorie des « Logoi » des creatures chez s. Maxime le Confesseur // Revue des sciences philosophiques et theologiques. № 36. 1952. P. 244-249.

29. Dalmais I.-H. Mystere liturgique et divinisation dans la «Mystagogie» de saint Maxime le Confesseur // Epektasis. Melanges patristiques offerts au cardinal J.Danielou. / J.Fomtaine, C.Kanningiesser. Paris, 1972. P. 55-62.

30. DragasG.D. The Church in St. Maximus' Mystagogy // веоХоуСа, Athens, vol. 56:2 (1985) 385-403.

31. FrendoJ.D.C. Religion and Politics in Byzantium on the Eve of the Arab Conquests // Florilegium 10, 1988-91. P. 1-23. (Полный текст статьи доступен в сети Интернет по адресу: <http://www.uwo.ca/english/florilegium/vol-x/frendo.pdf >.)

32. Gauthier R.A. Saint Maxim le Confesseur et la psychologie de l'acte humain // Recherches de Theologie Ancienne et Medievale, 1954, t. 21. Pp. 51-100.

33. GriersonPh. Byzantine Coinage. Washington, 1999.

34. HaldonJ.F. Byzantium in the seventh century: The transformation of a culture. Cambridge, 1990.

35. Haldon J.F. Ideology and the Byzantine State in the Seventh Century. The «Trial» of Maximus Confessor. // From Late Antiquity to Early Byzantium. Praha, 1985. P. 87-92.

36. Neil B. «The Blessed Passion of Holy Love»: Maximus the Confessor's Spiritual Psychology. // Australian E-Journal of Theology. Issue 2. February 2004. <http://dlibrary.acu.edu.au/research/theology/ejournal/aej't2/bronwenneil.htm>

37. Neil B. The Lives of Pope Martin I and Maximus the Confessor: some reconsideration of dating and provenance // Byzantion, 68 (1998). Paris-Brusseles, 1998. Pp. 91-109.

38. Nichols A. Byzantine Gospel: Maximus the Confessor in Modern Scholarship. Edinburgh, 1995.

39. Ostrogorsky G. Geschichte des Byzantinischen Staates. 3 Ausg. Munchen, 1963.

40. Pelikan J. «Council or Father or Scripture»: The Concept of Authority in the Theology of Maximus Confessor. // The Heritage of the Early Church: Essays in Honor of the Very Reverend Georges Vasilievich Florovsky. Rome, 1973. P.277-288.

41. Piltz E. Kamelaukion et mitra. Insignes byzantins imperiaux et ecclesiastiques. Stockholm, 1977.

42. Reidinger R. Aus den Akten der Lateran-Synode von 649 // Byzantinische Zeitschrift. № 69. 1977. P. 17-38.

43. Sherwood P. The Earlier «Ambigua» of Saint Maximus the Confessor and His Refutation of Origenism. Rome, 1955.

44. Sherwood P. Лп annotated Date-List of the Works of Maximus the Confessor. Romae 1952. (Studia Anselmiana. 30).

45. Sherwood P. Maximus and Origenism. APXH KAI TEAOZ // Berichte zum XI. Internationalen Byzantinischen-KongreB. Munchen, 1958, III, 1. S. 1-27.

46. Thunberg L. Man and the Cosmos. The Vision of St. Maximus the Confessor. New York, 1985.

47. ThunbergL. Microcosm and Mediator: The Theological Anthropology of Maximus the Confessor. Lund, 1965.

48. Vernadsky G. «The Tactics» of Leo the Wise and the Epanagogc // Byzantion. Т. VI (1931), Bruxelles. P. 333-335.

49. Аверинцев C.C. Поэтика ранневизантийской литературы. M., 1997.

50. Алексий (Дородницын), епископ. Преподобный Максим Исповедник, представитель древнехристианской мистики // Вера и разум. Харьков, 1905. № 3. С. 124-139.

51. Асмус В.Ф. Античная философия. М., 1976.

52. Афанасий (Сахаров), еп. О поминовении усопших по уставу православной церкви. СПб.,1999.

53. Баташов Н. Актуальные вопросы этики пола в свете «Основ социатьной концепции Русской Православной Церкви» // Православное учение о человеке. Избранные статьи. М. Клин, 2004. С. 291-302.

54. Батьтазар Х.У. фон. Вселенская Литургия. Преп. Максим Исповедник / Пер. с нем. Першина М. // АиО 1997. 3(14). С. 106—132; 2(16). С. 108—140; 1999. 1(19). С. 92—109;2000. 1(23). С. 67—86; 2000. 3(25). С. 115—134.

55. Безобразов П.В. Очерки византийской культуры. Пг., 1919. Болотов В.В. Лекции по истории древней церкви. Т. IV. М., 1994.

56. Бородин О.Р. Церковно-политическая борьба в Византии в середине VII в. и «дело» папы римского Мартина I. // ВВ. Т. 52. М., 1991. С. 47-56; Т. 53. М., 1992. С. 80-88.

57. Бриллиантов А.И. Влияние восточного богословия на западное в произведениях Иоанна Скота Эригены. СПб., 1912.

58. Бриллиантов А.И. О месте кончины и погребения св. Максима Исповедника. Пг., 1918.

59. БуланинД. М. Реконструкция древнерусского сборника XIII в. // Исследования по древней и новой литературе. Л. 1987. 342—345.

60. Венедиктов И. (Сидоров А.И.) Толкование на божественную литургию преподобного Максима Исповедника. //ЖМП. 1987, №4. С. 67-68. 1987, № 5. С. 68-69.

61. Вернадский Г.В. Византийские учения о власти царя и патриарха // Археология. История искусства. Византиноведение. Сборник статей, посвященных памяти Н.П. Кондакова. Прага, 1926. С. 143-154.

62. Владимирский Ф.С. Отношение космологических и антропологических воззрений Немезия к патриотической литературе и влияние его на последующих писателей // Немезий Эмесский О природе человека. М., 1998.

63. Гарриг Х.-М. Представление о Римской супрематии у Максима Исповедника: Пер. с фр. //Символ 14. 1985. С. 7—31.

64. Геронимус А., протоиерей. Современное знание в свете антропологии преподобного Максима Исповедника // Православное учение о человеке. Избранные статьи. М. Клин, 2004. С. 78-99.

65. Грабар А. Император в византийском искусстве. М., 2000.

66. ДагронЖ. «Восточный цезаропапизм» (история и критика одной концепции) // TENNAAIOS: К 70-летию акад. Г.Г.Литаврина. М., 1999. С. 80-99.

67. Дворкин А. Идея вселенской теократии в поздней Византии // АиО. 1994. № 1. С. 57-73.

68. Дворкин А. Из истории вселенских соборов. (Материалы к учебному курсу «История Церкви») Моноэнергизм, монофелитизм и VI Вселенский Собор. // АиО. № 2(13) 1997. С. 340-361.

69. Десницкий А.С. Византийское богословие государственной власти. Доклад, прочитанный на коллоквиуме в Латсранском университете (Рим) 30 ноября 2000 года. Опубликован: <http://vvww.kiev-orthodox.com/theology/desnitskybyztheol.htrn>.

70. Диль III. История Византийской империи. М., 1948.

71. Диль Ш. Основные проблемы византийской истории. М., 1947.

72. Дионисий (Шленов), иером. Гефсиманское моление в свете христологии преподобного Максима Исповедника//Богословский сборник. 1991. 8. 165—196.

73. Донини А. У истоков христианства (от зарождения до Юстиниана). М., 1979.

74. Епифанович С.Л. Преподобный Максим Исповедник и византийское богословие. М., 1996.

75. Живов В. М. «Мистагогия» Максима Исповедника и развитие византийской теории образа // Художественный язык средневековья. М. 1982. 108—127.

76. Живов В.М. Святость. Краткий словарь агиографических терминов. М., 1994.

77. Живов В.М., Успенский Б.А. Царь и Бог. Семиотические аспекты сакрализации монарха в России // Языки культуры и проблемы переводимости. М., 1987. С. 47-153.

78. Зайцев А. Понятие вечности в святоотеческом богословии. Опубликовано: Библиотека форума "Православная беседа" <http://www.pravbeseda.ru/library/>:http://pravbeseda.org/library/index.php?page=book&id=805>

79. Заливалова Л.Н., Лебедева Г.Е. Из истории русской церковно-исторической науки: Ф.А.Курганов (1844-1920) // Историческая мысль в Византии и на средневековом Западе. Иваново, 1988. С. 181-204.

80. Зарин С.М. Аскетизм по православно-христианскому учению. Т.1. Кн.2. СПб., 1907 (Репринт, изд.: М., 1996).

81. Зяблицев Ю.П. Платонизм и богословие преп. Максима Исповедника. // Древний и средневековый Восток. М., 1988. Ч. 1. С. 130-139.

82. Каждая А.П. Византийская культура. СПб., 1997.

83. Карсавин Л.П. Святые Отцы и Учителя Церкви (Раскрытие Православия в их творениях). Париж, 1926. Переизд.: М., 1994.

84. Карташев А.В. Вселенские соборы. М., 1994.

85. Кекелидзе К. Сведения грузинских источников о преподобном Максиме Исповеднике // Тр. Киев, духов, акад. 1912. (отдельный оттиск). № 9. С. 1 -14; № И. С. 451 486.

86. Киприан (Керн К.), архим. Антропология св. Григория Паламы. М., 1996 (Репринт, изд.: Париж, 1950).

87. Киприан (Керн К.), архим. Золотой век Свято-Отеческой письменности. М., 1995. Ковальский Я.В. Папы и папство. М., 1991.

88. Корзо М.А. Образ человека в проповеди XVII века / РАН. Ин-т философии. М., 1999.

89. Кривов М.В. Отношение сирийских монофиситов к арабскому завоеванию // Византийский Временник. № 55 (80). М., 1994 г.

90. Кузьмин Е.С., Якунин В.А. Психологические воззрения в античную эпоху. Л., 1984.

91. Курбатов Г.Л. Политическая теория Византии. Идеология императорской власти и аристократическая оппозиция // Культура Византии IV- первая половина VII в. М., 1984. С. 98-118.

92. Курбатов Г.Л. Ранневизантийские портреты: К истории общественно-политической мысли. Л., 1991.

93. Курганов Ф.А. Византийский идеал царя и царства и вытекающие отсюда, по сравнению с идеалом церкви, отношения между церковной и гражданской властью. Казань, 1881.

94. Куренной В. Власть и Церковь: мотивы и перспективы сближения // «Отечественные записки» 2001, №1. Опубликовано на страницах проекта «Журнальный зал» <http://magazines.russ.ru/>: <http://magazines.russ.ru/oz/200l/l/kur-pr.html>

95. Ларше Ж.-К. Преподобный Максим Исповедник посредник между Востоком и Западом. М., 2004.

96. Литаврин Г.Г. Политическая теория в Византии с середины VII до начала XIII в. // Культура Византии. / З.Д.Удальцова, Г.Г.Литаврин (ред.) М.: Наука, 1989, с. 59-88.

97. Лосский В.Н. Искупление и обожение // В.Н. Лосский. По образу и подобию. М., 1995. С. 95-105.

98. Лосский В.Н. Боговидение. М., 1995.

99. Лосский В.Н. Очерк мистического богословия Восточной Церкви. Догматическое богословие. М., 1991.

100. Лурье В.М. Богословие «египтствующих умом»: монофизитская триадология между тритеизмом и дамианизмом // Христианский Восток. 1999. 1 (7). С. 479-489.

101. Лурье В.М. В поисках утраченной Византии. К. Н. Леонтьев, Л. А. Тихомиров и Российская церковь их времени. // Русский Журнал. Ежегодник. 2000/2001. Хроника демократического кризиса / Гл. ред. Г. Павловский. М.: Три Квадрата, 2001. С. 169-186.

102. Макарий, митр. (Оксиюк). Эсхатология св. Григория Нисского. М., 1999.

103. Макаров Д.И. Антропология и космология св. Григория Паламы (на примере гомилий). СПб., 2003.

104. Малков П. Антропологические предпосылки учения об апокатастасисе у восточных отцов Церкви // Православное учение о человеке. Избранные статьи. М. Клин, 2004. С. 100-120.

105. Мандзаридис Г. Обожение человека по учению святителя Григория Паламы / пер. с греческого/. Свято-Троицкая Сергеева Лавра, 2003.

106. Медведев И.П. Правовая культура Византийской империи. СПб., 2001.

107. Мейендорф И. Введение в святоотеческое богословие. Изд. 2-е, испр. Вильнюс М., 1992.

108. Мейендорф И. Византийское богословие. Исторические тенденции и доктринальные темы. Минск, 2001.

109. Мейендорф И. Единство империи и разделение христиан. // Мейендорф И. История церкви и восточно-христианская мистика. М., 2000. С. 13-275.

110. Мейендорф И. Жизнь и труды св. Григория Паламы: Введение в изучение. Изд. 2-е, испр. и доп. для рус. пер. / Пер. Г.Н. Начинкина под ред. И.П. Медведева и В.М. Лурье. СПб., 1997.

111. Мейендорф И. Иисус Христос в восточном православном богословии. М., 2000. Мейендорф И. История церкви и восточно-христианская мистика. М., 2000. 576 с. Мерцалова М.Н. Костюм разных времен и народов. Том I. М., 1993.

112. Минин П.М. Главные направления древнецерковной мистики // Мистическое богословие. Киев, 1991. С. 337-394.

113. Муравьев Л.В. Сирийский псогос. // Диспут с Пирром. Прп. Максим Исповедник и христологические споры VII столетия / Отв. ред. Д. Л. Поспелов. М., 2004. С. 322.

114. Муравьев Л.В. Церковь и государство в византийском представлении // «Отечественные записки» 2001, №1. Опубликовано на страницах проекта «Журнальный зал» <http://magazines.russ.ru/>: <http://magazines.russ.ru/oz/2001/l/mur-pr.html>

115. Муретов М.Д. О св. Максиме Исповеднике. Предварительные краткие сведения // Творения святого отца нашего Максима Исповедника / Пер., изд., прим. М.Д. Муретова. Сергиев Посад, 1916. Ч. I. С. I-XVI.

116. Мурьянов М. Ф. Гимнография Киевской Руси. М. 2003.

117. Неганова Е.И. Антропологические предпосылки моногамного брака. // Доклад на международной богословско-антропологической конференции в Вене 18-19 октября 2002 г. Опубликовано: <http://www.kiev-orthodox.org/site/family/481/>

118. Неганова Е.И. Единосущие человечества и проблема пола // Доклад прочитан на богословской конференции РПЦ «Международные Рождественские образовательные Чтения» 26 января 31 января 2003 г. Опубликовано: <http://www.kiev-orthodox.org/site/family/479/>

119. Неганова Е.И. Идеал брака в Православии // Доклад на богословской конференции «Учение Церкви о человеке» (Москва, 5-8 ноября 2001 г.). Опубликовано: <http://www.kiev-orthodox.org/site/family/461/>

120. Неганова Е.И. Идеат девства в Православии. Опубликовано: <http://www.kiev-orthodox.org/site/family/480/i>

121. Орлов И.А. К истории церковно-догматических споров VII в. // Странник. 1888. № 2. С. 589-604.

122. Орлов И.А. Труды св. Максима Исповедника по раскрытию догматического учения о двух волях во Христе. СПб. 1888.

123. Острогорский Г.А. Отношение церкви и государства в Византии // Сборник статей по археологии и византиноведению, издаваемый семинарием им. Н.П.Кондакова. Прага, 1931. С. 121-134.

124. Острогорский Г.А. Эволюция византийского обряда коронования // Византия. Южные славяне и Древняя Русь. Западная Европа: Искусство и культура. М., 1973. С. 33-42.

125. Пантелеймон, иеромонах. Антропология по творениям св. Иоанна Дамаскина (Пример церковно-отеческой антропологии) // Святоотеческая христология и антропология. Сборник статей. Вып. 1. Пермь, 2002. С. 78-79.

126. Пеликан Я. Христианская традиция: История развития догмы Т. 2 Дух восточного христианства (600-1700). Москва, 1998.

127. Попов И.В. Идея обожения в древневосточной церкви // Вопросы философии и психологии. Кн.97. 1909. №2. С. 165-213.

128. Поспелов Д.Л. Преподобный Максим Исповедник как историческое лицо и богослов // Диспут с Пирром. Преп. Максим Исповедник и христологические споры VII столетия / Отв. ред. Д. Л. Поспелов. — М., 2004. С. 15-144.

129. Рагулин И.А. Ценностные предпосылки теоретико-познавательных взглядов св. Максима Исповедника // Гуманитарные науки в Сибири. Сер.: Археология и этнография. Новосибирск 1995. 2. С. 94—99.

130. Рансимен С. Восточная схизма. Византийская теократия. Пер. с англ. М.: Наука, 1998. 239 с.

131. Савва В. Московские цари и византийские василевсы: К вопросу о влиянии Византии на образование идеи царской власти московских государей. Харьков, 1901.

132. Сальников С.В. Максим Исповедник в исследованиях западных и отечественных патрологов // Вестник Челябинского университета. Серия 10. Востоковедение. Евразийство. Геополитика. № 2 / 2003. С. 104-114.

133. Сидоров А.И. Архимандрит Киприан Керн и традиция православного изучения поздневизантийского исихазма. // Киприан (Керн), архим., Антропология св. Григория Паламы. М., 1996. Сс. VIII-LXXVIII.

134. Сидоров А.И. Максим Исповедник. Политика и богословие в Византии VII века. // noXiTEi'a. Ретроспективная и сравнительная политология. Публикации и исследования. Вып. I.M., 1991. С. 120- 132.

135. Сидоров А.И. Некоторые замечания к биографии Максима Исповедника // ВВ. Т.47. М., 1986. С. 109-124.

136. Сидоров А.И. Преподобный Максим Исповедник и его эпоха в изображении X. Урса фон Бальтазара// АиО, № з (И), 1997, с.98 105.

137. Сидоров А.И. Преподобный Максим Исповедник: эпоха, жизнь, творчество // Творения преподобного Максима Исповедника. Книга I. М., 1993. С.7 74.

138. Сидоров А.И. C.JI. Епифанович и его книга о преподобном Максиме Исповеднике: Вступ. ст. // Епифанович C.JI. Преподобный Максим Исповедник и византийское богословие. М., 1995. С.5-9.

139. Сидоров А.И. Творческое наследие Максима Исповедника в Древней Руси (на материале Изборника Святослава 1073 г.) // Традиции древнейшей славянской письменности и языковая культура восточных славян. М., 1991. С. 201-208.

140. Соболевский А.И. Переводная литература Московской Руси X1V-XV11 вв. Библиографические материалы. СПб., 1903.

141. Соколов И.И. О византинизме в церковно-историчееком отношении. Избрание патриархов в Византии с середины IX до начала XV века (843-1453 г.). Вселенские судьи в Византии. СПб., 2003.

142. Сокольский В. О характере и значении Эпанагоги // Византийский временник. Т.1. Вып. 1. Спб., 1894. С. 17-54.

143. Соловш М.М. Божественна лпурпя. История розвиток - пояснения. Рим, 1964.

144. Соловьев B.C. Монофелитство // Энциклопедический словарь / Под ред. Ф.А. Брокгауза, И.А. Ефрона. Т. XIX. С. 788 789.

145. Соловьев B.C. Максим Исповедник // Энциклопедический словарь / Под ред. Ф.А. Брокгауза, И.А. Ефрона. Т. XVIII. С. 446 447.

146. Спасский А. История догматических движений в эпоху вселенских соборов (в связи с философскими учениями того времени). Сергиев Посад, 1914.

147. Тафт Р.Ф. Византийский церковный обряд. СПб., 2000.

148. Трубецкой С.Н. Учение о Логосе в его истории: Философско-историческое исследование. М., 2000.

149. Уайбру X. Православная литургия. Развитие евхаристического богослужения византийского обряда. М., 2000.

150. УдальцоваЗ.В. Эволюция понятия исторического времени в трудах ранневизантийских авторов. // From Late Antiquity to Early Byzantium. Praha, 1985. P. 199-202.

151. Успенский Б.А. Царь и император: Помазание на царство и семантика монарших титулов. М., 2000.

152. Филарет, Митрополит Минский и Слуцкий. Православное учение о человеке // Православное учение о человеке. Избранные статьи. М. Клин, 2004. С. 5-17. Вступительное слово на конференции «Учение Церкви о человеке», Москва, 5-8 ноября 2001 г.

153. Флоровский Г. В. Византийские Отцы V—VIII: Из чтений в Православном богословском институте в Париже. Париж, 1933. Переиздание: М., 1992.

154. Флоровский Г.В. Империя и пустыня. Антиномии христианской истории.// Флоровский Г. Догмат и история. М., 1998. С. 256-291.

155. Флоровский Г.В. Понятие творения у святителя Афанасия Великого. // Флоровский Г. Догмат и история. М., 1998. С. 80-107.

156. Флоровский Г.В. Святой Григорий Палама и традиция Отцов // АиО. Ученые записки Общества для распространения Священного Писания в России. 1996. №2/3 (9/10). С. 107116.

157. Шмалий В. Проблематика пола в свете христианской антропологии // Православное учение о человеке. Избранные статьи. М. Клин, 2004. С. 251-290.

158. Шмеман А. Догматический союз. Вступительная лекция в курс истории византийской церкви, прочитанная 11 октября 1945 г. // ПоХьтеСа. Ретроспективная и сравнительная политология. Публикации и исследования. Вып. I. М., 1991. С. 105 119.

159. Яннарас X. Вера Церкви. Введение в православное богословие. М., 1992.1. Справочная литература1.mpe, G. W. H. A Patristic Greek Lexicon. Oxford, 1961-69.

160. SpitzingG. Lexikon byzantinisch-christlicher Symbole. Die Bilderwelt Griechenlands und Kleinasiens. Munchen, 1989.1. Сокращения

161. AB = Analecta Bollandiana. Bruxelles, 1882

162. Byz = Byzantion. Revue internationale des Etudes byzantines. Bruxelles, 1924-BZ= Byzantinische Zeitschrift. Leipzig, Munchen, Stuttgart, 1892-CCSG = Corpus Christianorum. Series Graeca. Turnhout. 1978

163. PG = Patrologiae graecae cursus completus. Series Graeca / Ed. J.P. Migne. Parisiis, 1857-1866.

164. PL = Patrologiae cursus completus. Series latina / Ed. J.P. Migne. Parisiis, 1841-18641. АиО = Альфа и Омега.1. БТ = Богословские труды

165. ВВ = Византийский временник.

166. ЖМП = Журнал Московской Патриархии

167. ТПМИ. Т.1. = Творения преподобного Максима Исповедника. Кн. I: Богословские и аскетические трактаты. М.: «Мартис», 1993.

168. ТПМИ. Т. 2. = Творения преподобного Максима Исповедника. Кн. И: Вопросоответы к Фалассию. Часть 1. Вопросы I-LV. М.: «Мартис», 1993.

169. ХЧ = Христианское чтение. СПб, 1821

170. Oikon. = Capita Theologiae et oeconomicae // PG. T. 90. Col. 1084-1176. Or. Dom. = Expositio Orationis Dominicae // PG. T. 90. Col. 872-910. Pyrrh = Disputatio cum Pyrrho // PG. T. 91.Col. 288-353.

171. QD = Maximus Confessor. Quaestiones et dubia / Ed. Declerck J. H. Corpus Christianorum. Series graeca. 10. Turnhout; Leuven 1982. CCLIV, 256.

172. Rel. mot. = Relatio motionis // PG. T. 90. Col. 109-129.

173. Thai. = Quaestiones ad Thalasium de Scriptura Sacra. // PG. T. 90. Col. 244-785.

174. ThPol. = Opuscula theologica et polemica. // PG. T. 91. Col. 9-285.