автореферат диссертации по истории, специальность ВАК РФ 07.00.06
диссертация на тему: Дендрохронологическое датирование археологических памятников скифской эпохи Алтая

Полный текст автореферата диссертации по теме "Дендрохронологическое датирование археологических памятников скифской эпохи Алтая"

оо^ь17697

На правах рукописи

СЛЮСАРЕНКО Игорь Юрьевич

ДЕНДРОХРОНОЛОГИЧЕСКОЕ ДАТИРОВАНИЕ АРХЕОЛОГИЧЕСКИХ ПАМЯТНИКОВ СКИФСКОЙ ЭПОХИ АЛТАЯ

Специальность 07.00.06 - археология

АВТОРЕФЕРАТ диссертации на соискание ученой степени кандидата исторических наук

1 б Л СМ 29:3

Новосибирск - 2010

004617697

Работа выполнена в Отделе археологии лалеометалла Учреждения Российской академии наук Института археологии и этнографии Сибирского отделения РАН (ИАЭТ СО РАН)

Научные руководители:

доктор исторических наук Деревянно Евгения Ивановна

доктор биологических наук, академик РАН Ваганов Евгений Александрович

Официальные оппоненты:

доктор исторических наук, профессор Шер Яков Абрамович Государственное образовательное учреждение высшего профессионального образования «Кемеровский государственный университет»

доктор биологических наук Хантемиров Рашит Мигатович Учреждение Российской академии наук Институт экологии растений и животных Уральского отделения РАН

Ведущая организация:

Учреждение Российской академии наук Институт археологии РАН

Защита состоится 21 декабря в 10.00 часов на заседании диссертационного совета Д 003.006.01 по защите диссертаций на соискание учёной степени доктора исторических наук при Учреждении Российской академии наук Институте археологии и этнографии Сибирского отделения РАН по адресу 630090, г. Новосибирск, проспект академика Лаврентьева, 17.

С диссертацией можно ознакомиться в библиотеке Учреждения Российской академии наук Института археологии и этнографии Сибирского отделения РАН.

Автореферат разослан « » ноября 2010 г.

Ученый секретарь диссертационного совета, доктор исторических наук

С.В. Маркин

ОБЩАЯ ХАРАКТЕРИСТИКА РАБОТЫ

Актуальность темы исследования. Размещение событий во времени и соблюдение их историко-хронологической последовательности - необходимое условие научного изучения исторического процесса, поэтому любому специалисту очевидно значение надежных и точных дат для правильного понимания хода вещей. В археологической науке датирование комплексов при условии максимально возможной точности и достоверности является всегда одной из первейших задач и одновременно, как правило, одной из наиболее сложных проблем. Однако без решения ее невозможно представить механизмы культуро- и этногенеза, адаптации и трансформации древних культур, динамику межкультурных связей в синхронном и диахронном разрезах, и многие другие аспекты в изучении прошлого.

В силу разной степени полноты и сохранности источников их хронологическая атрибуция всегда представляет известные сложности. По мере становления археологии как науки в ее недрах сформировался ряд собственных методов для определения времени, к которому следует относить отдельные предметы, памятник или археологическую культуру: стратиграфический, планиграфический, сравнительно-типологический, узкодатирующие предметы и пр. Тем не менее, часто их использование оставляет неопределенность или дает слишком широкие хронологические интервалы.

В последние десятилетия традиционные для археологии возможности датирования существенно расширились за счет привлечения естественнонаучных методов, позволяющих получить и задействовать инструментальные данные, провести их статистический анализ, обеспечить повторяемость и проверку результатов, оценить уровень их достоверности, т.е. объективизировать процесс определения возраста археологических источников. Эти методы позволяют получать даты в некотором интервале, который нередко приближается к 10% от определения, т.е. с точностью, которую предусматривает статистика [Щапова, 1988, с. 108]. И только дендрохронология, основанная на анализе изменчивости радиального прироста годичных колец деревьев, обеспечивает такую высокую точность, которая недостижима другими средствами, позволяя определять абсолютные и относительные даты объектов с точностью до одного года и, даже, сезона.

Незаменимым и практически безальтернативным методом выступает дендрохронология при изучении археологических памятников, содержащих древесину. В современной мировой научной практике ни одно серьезное исследование древних объектов, где встречена древесина, не обходится без

данных древесно-кольцевого анализа. Вот почему так актуально использование дендрохронологии в отношении датирования памятников скифской эпохи Алтая, в первую очередь, курганов пазырыкской культуры.

Широкую известность эта культура получила благодаря большим "царским" курганам Пазырыка, Башадара, Туэкты, в которых, в результате образования льда в могильных ямах, сохранились уникальные находки из органических материалов [Грязнов, 1950; Руденко, 1953, 1960]. Имидж пазырыкской культуры как таковой во многом сформирован благодаря впечатляющим сооружениям из дерева (погребальные срубы и колоды), а также великолепным предметам деревянной резьбы, украшавшим одежду людей, оружие, конскую сбрую и т.д. Поэтому неудивительно, что именно большие курганы древних кочевников Алтая стали основой для самого первого опыта применения метода дендрохронологии в отечественной археологической науке в кон. 1950-х гт.

В 1970-90-е гг. к этим памятникам добавились курганы ранних кочевников, исследованные в Чуйской степи (Юго-Восточный Алтай) и на высокогорном плато Укок (Южный Алтай). Природные условия высокогорья и наличие подкурганной мерзлоты в ряде погребений также обеспечили хорошую сохранность погребальных конструкций и инвентаря из древесины [Кубарев, 1987, 1991, 1992; Молодин и др., 2004; Полосьмак, 1994]. Большое количество благодатного материала для исследования, а также принцип мультидисциплинарного подхода, положенный в основу изучения данных памятников [Молодин, 1997; Феномен алтайских мумий, 2000], вызвали необходимость обращения к дендрохронологическому методу для получения точных и достоверных дат курганов. Результатом реализации этой задачи является представленная диссертация. В значительной степени почвой для проведения работы и залогом ее успешности явилась широкая межинститутская и международная кооперация, сложившаяся в целом при изучении материалов пазырыкской культуры.

Создание надежной календарной хронологии для пазырыкской культуры Алтая во многом поможет прояснить гораздо более широкий круг вопросов, связанных с ее изучением.

Объектом исследования выступает хронология археологических памятников скифской эпохи Алтая, воссоздаваемая по годичным кольцам деревьев. Соответственно, предметом исследования является обширная коллекция образцов древесины, происходящая из курганов пазырыкской культуры, от различных деревянных погребальных конструкций.

Территориальные рамки. Территория, где расположены пазырыкские могильники, из которых происходит исследованная древесина, локализует-

ся в районах Восточного, Юго-Восточного и Южного Алтая, а также районах Северо-Западной Монголии (долина р. Олон-Курин-Гол) и Восточного Казахстана (долина р. Бухтарма), примыкающих к одному из участков концентрации памятников на российской территории, а именно, плоскогорью Укок. Географически вся территория исследования входит в состав Алтайской горной страны. Административно она поделена между Республикой Алтай (Кош-Агачский и Улаганский р-ны), Монголией (Баян-Ульгийский аймак) и Казахстаном (Восточно-Казахстанская обл.).

Следует заметит., что ареал собственно пазырыкской культуры гораздо шире, чем очерченные рамки. Наш выбор задан логикой археологических исследований, проводившихся в определенные периоды на определенных территориях, а также природно-климатическими условиями, которые для данных районов высокогорья особенно благоприятны с точки зрения хорошей сохранности древесины в погребениях.

Хронологические рамки исследования приходятся на так называемую эпоху ранних кочевников или скифскую эпоху, ограничиваясь временем бытования пазырыкской культуры на территории Алтая. Несмотря на острую дискуссионность проблемы хронологии, исследователи в большинстве своем сходятся на интервале У1-П вв. до н.э., как общем периоде существования этой культуры [Тишкин, Дашковский, 2003, с. 55-56]. Хронология конкретных комплексов, попавших в нашу выборку, выяснялась в ходе проведения данного исследования.

Источники. Материалом для исследования послужила коллекция из 300 образцов древесины, происходящих из 40 курганов 16 могильников пазырыкской культуры (Рис. 1). Согласно пространственной концентрации памятников, выделяются следующие группы:

1) Восточный Алтай, долина р. Б. Улаган: могильник Пазырык (курганы 1-5);

2) Юго-Восточный Алтай, Чуйская котлолвина: могильники Уландрык I (курганы 1-7, 9, 11, 12-15), Уландрык IV (курган 1), Ташанта I (курганы 1-2), Юстыд I (курган 7), Барбургазы I (курганы 14, 17, 18, 21, 25) и Себистей (курган 2);

3) Южный Алтай, плато Укок: могильники Ак-Алаха-1 (курган 1), Ак-Алаха-3 (курган 1), Верх-Кальджин-1 (курган 1), Верх-Кальджин-2 (курганы 1-3), Кальджин-6 (курган 24), курган Кутургунтас;

4) Северо-Западная Монголия, долина р. Олон-Курин-Гол: могильники Олон-Курин-Гол-6 (курган 2), Олон-Курин-Гол-10 (курган 1);

5) Восточный Казахстан, долина р. Бухтарма: могильник Берель (курганы 1, 11).

Рис. 1. Схема расположения могильников пазырыкской культуры, из которых происходит исследованная древесина.

/ - -«-

/ \

/ ч • - населеннее пункты

/ ^ ч Ж - археологические памятники

В данную выборку памятников вошли все основные категории курганов пазырыкской культуры: 1) курганы высшей (племенной) элиты; 2) курганы средней (родовой) знати; 3) курганы рядового населения. Для полноты картины образцы на каждом памятнике по возможности отбирались в максимальном количестве и от разных конструктивных элементов деревянного погребального сооружения.

По своему происхождению коллекция образцов имеет несколько источников: 1) памятники, ставшие объектом археологических раскопок, проводившихся в настоящее время; 2) памятники, раскопанные ранее, в которых древесина оставлялась исследователями на месте раскопок, и которые, таким образом, потребовали повторных раскопок; 3) музейные коллекции.

Материалы, использованные в диссертации, происходят из раскопок, проведенных в разные годы целым рядом отечественных и зарубежных исследователей, среди которых: М.П. Грязнов, В.Д. Кубарев, В.И. Моло-дин, Н.В. Полосьмак, С.И. Руденко, С.С. Сорокин, а также З.С. Самашев, Ж. Буржуа, Г'. Парцингер, А.-Г1. Франкфор, Д. Цэвээндорж. Автор принимал непосредственное участие в исследовании ряда новых памятников, а также организовал и провел все повторные исследования ранее раскопанных могильников.

Целью работы является календарная хронология памятников пазырык-ской культуры, группирующихся в районах Восточного и Южного Алтая, а также на сопредельных территориях Северо-Западной Монголии и Восточного Казахстана.

Выполнение поставленной цели потребовало реализации следующих задач:

1) формирование репрезентативной коллекции образцов археологической древесины из курганов пазырыкской культуры;

2) получение инструментальных данных по ширине годичных колец;

3) относительное датирование конструктивных элементов по каждому кургану отдельно и курганов одного могильника между собой;

4) выявление связи между курганами разных могильников в рамках выделенных территориальных групп, построение обобщенных дендрохроно-логических шкал;

5) установление абсолютного возраста курганов с помощью дендрохро-нологического и радиоуглеродного методов; сопоставление результатов, полученных разными методами;

6) историческая интерпретация полученных результатов.

Методы исследования, которые применялись в работе, следующие:

1) Методы дендрохронологии:

- комплексный анализ годичных колец деревьев, включающий фиксацию следующих параметров: изменчивость радиального прироста, видовой состав древесных пород, использованных при строительстве погребальных сооружений, сезон рубки;

- построение индивидуальных и обобщенных древесно-кольцевых хронологий для археологических памятников на основе проведения стандартной процедуры кросс-корреляционного анализа, а также графической перекрестной датировки.

2) Методы радиоуглеродного анализа:

- высокоточное радиоуглеродное датирование именно тех образцов дерева, по которым создавались древесно-кольцевые хронологии, когда анализ делается по сериям проб из одного спила дерева;

- калибровка радиоуглеродных дат на основе существующих таблиц, графиков и компьютерных программ;

- привязка серий дат к календарной шкале времени в ходе процедуры "wiggle-matching" на основе применения математической статистики.

3) Методы археологии:

- обследование археологических памятников путем проведения полевых раскопок с целью получения материалов по древесине;

- фиксация конструктивных особенностей деревянных погребальных конструкций;

- этно-кулыурная характеристика памятников;

- сравнительно-исторический анализ полученных данных.

Научная новизна исследования определяется следующим:

- создана обширная источниковая база в виде коллекции древесины, не только послужившая для решения задач данной работы, но и дающая возможность для проведения исследований в области дендроклиматологии, палеогеографии и т.д.;

- впервые объектом дендрохронологического анализа стала большая группа памятников пазырыкской культуры Алтая, включающая по преимуществу курганы рядового населения и родовой знати;

- для целого ряда могильников в рамках древесно-кольцевых хронологий установлена последовательность сооружения курганов и временные интервалы между ними с точностью до 1 года; по древесине из памятника Уландрык I впервые для рядового пазыръжского могильника построена хронология, охватившая практически все курганы могильника и давшая представление о длительности его функционирования;

- выявлена временная связь между могильниками, локализуемыми в различных районах Российского, Монгольского и Казахстанского Алтая;

- впервые при помощи длительной абсолютно датированной региональной дендрохронологической шкалы определены с точностью до года календарные даты обширной группы курганов пазырыкской культуры Алтая;

- показана эффективность и достоверность методов дендрохронологического и радиоуглеродного датирования, особенно, когда они используются в сочетании друг с другом.

Полученные результаты датирования памятников пазырыкской культуры Алтая являются важным шагом в создании объективной, инструментально обоснованной хронологии культур скифской эпохи Центральной Азии на совершенно новом качественном уровне. Не менее важным является формирование банка дендрохронологических и радиоуглеродных данных для определенного периода и конкретного региона.

Практическая значимость. Результаты датирования памятников, представленные в диссертации, могут быть использованы исследователями для решения широкого круга проблем в изучении культур скифской эпохи Центральной Азии, в частности вопросов хронологии, периодизации, исторических судеб пазырыкской культуры. Кроме того, сам накопленный материал может быть востребован другими естественными дисциплинами

в исследованиях вопросов природного окружения и климатических изменений на территории Алтая в древности.

Приведенные в работе сведения могут показать археологам, проводящим полевые исследования на памятниках, содержащих деревянные строительные и погребальные конструкции, значимость отбора образцов древесины для последующих хронологических определений. В диссертации также содержатся конкретные методические рекомендации для корректного отбора проб древесины в процессе раскопок.

Апробация основных положений диссертации осуществлялась в виде авторских и совместных докладов на российских и международных конференциях в Барнауле (2000,2004), Бирменсдорфе (Швейцария, 2000), Красноярске (2003), Санкт-Петербурге (2003), Стокгольме (Швеция, 2003), Тусоне (США, 2004), Москве (2004), Горно-Алтайске (2006,2010), Генте (Бельгия, 2006).

Благодарности. Автор выражает искреннюю признательность своим научным руководителям - Е.И. Деревянко и Е.А. Ваганову, российским и зарубежным коллегам-дендрохронологам - B.C. Мыглану, Н.И. Быкову, И.П. Панюшкиной, М. Зайферту, Т. Шормазу, В. Шоху за помощь в работе и профессиональные советы, авторам раскопок В.Д. Кубареву, Н.В. По-лосьмак, В.И. Молодину, З.С. Самашеву, предоставившим материалы для исследования, а также коллегам из Отдела палеометалла ИАЭТ СО РАН за всестороннюю поддержку и сотрудничество.

Структура работы. Диссертация состоит из введения, четырех глав, заключения, списка литературы и приложений, включающих данные измерений ширины годичных колец образцов, таблицы, иллюстрации.

СОДЕРЖАНИЕ РАБОТЫ

Глава 1. Метод древесно-кольцевого анализа и его применение в археологии. Состоит из трех разделов.

1.1. Основные принципы дендрохронологии. Здесь кратко изложены основные принципы, на которых строится дендрохронология как научная дисциплина, и приводятся некоторые понятия, которые будут использованы в работе в дальнейшем.

В живой природе встречается большое количество объектов, содержащих в себе регистрирующие структуры, классическим и наиболее широко распространенным примером которых служат годичные слои прироста древесины в стволах, ветвях и корнях деревьев и кустарников [Шиятов и др., 2000, с. 6]. У таких многолетних растений, произрастающих в умеренных и

холодных широтах земного шара, где происходит четкое чередование времен года ежегодно, в вегетационный период (весной и летом) происходит образование нового слоя древесины в виде сплошного чехла, охватывающего все растение. На поперечных срезах годичные кольца прироста более или менее заметны, и по числу их можно судить о продолжительности жизни растения [Вихров, Колчин, 1962, с. 95].

Наилучшей группой пород для дендрохронологических целей являются хвойные, среди которых в Сибири предпочтение должно быть отдано лиственнице и сосне. Их отличают четкость годичных слоев, большая стойкость древесины против гниения, относительная однородность и простота строения, отсутствие резко выраженных различий в структуре у разных видов [Вихров, Колчин, 1962, с. 95].

Дендрохронология - это научная дисциплина, которая занимается датировкой годичных колец деревьев и связанных с ними событий, изучением влияния экологических факторов на величину прироста древесины, анатомическую структуру годичных слоев и их химический состав, а также анализом содержащейся в годичных слоях информации для целей реконструкции условий окружающей среды [Шиятов и др., 2000, с. 15].

В сжатом виде изложены основные положения дендрохронологии, к которым относятся следующие: 1) закон лимитирующих факторов; 2) принцип отборарайонов и местообитаний; 3) принцип чувствительности; 4) принцип перекрестного датирования; 5) принцип повторности; 6) принцип униформизма (акгуализма).

Датирование годичных колец, т.е. одна из первостепенных задач дендрохронологии, возможно с помощью метода перекрестной датировки, основанного на сравнении неповторимого во времени рисунка годичных колец у различных деревьев и выборе точного места, где найдено соответствие в характере изменчивости показателей радиального прироста между рассматриваемыми образцами. Метод перекрестного датирования позволяет получать относительные и абсолютные даты формирования слоев годового прироста. Относительная датировка заключается в определении пар колец у сравниваемых образцов, которые сформировались в один и тот же год, но календарная дата еще неизвестна. Она позволяет узнать, на сколько лет позднее или раньше было срублено (или погибло) то или иное дерево по сравнению с другам. Абсолютная датировка включает в себя точное определение календарной даты всех годичных колец у исследуемых образцов. Она может быть проведена только в случае, если известна календарная дата хотя бы одного образца, кольцевая хронология которого перекрестно датируется с другими кольцевыми хронологиями.

Метод перекрестной датировки позволяет не только датировать кольца деревьев, но и строить древесно-кольцевые хронологии (ДКХ) различной протяженности, продлевая их далеко вглубь веков, используя древесину давно усохших или срубленных деревьев, сохранившуюся на поверхности, и древесину, погребенную в природных отложениях и в культурных слоях археологических памятников.

Основные достоинства метода дендрохронологии следующие:

- высокая разрешающая способность ДКХ (до года и сезона) благодаря наличию хорошо различимых годичных колец;

- возможность абсолютной и относительной датировки годичных колец, как у живых, так и давно отмерших деревьев;

- возможность получения как прямой (величина прироста, структура и состав древесины), так и косвенной информации (реконструированные параметры условий внешней среды);

- возможность получения длительных и непрерывных хронологий (сотни и тысячи лет);

- наличие в ДКХ сильных сигналов, объясняемых изменчивостью внешней среды;

- возможность выявлять колебания различной длительности (погодич-ные, внутривековые, вековые) в изменчивости различных характеристик прироста деревьев и факторов внешней среды;

- возможность получения информации для огромных территорий суши;

- возможность получения массовых материалов и широкого использования математико-статистических методов для оценки и анализа ДКХ.

1.2. Дендрохронологическое датирование в археологии.

Применение методов дендрохронологии предоставило археологам уникальный шанс получения дат такой степени точности, которая невозможна никаким другим образом. Сейчас ни одно серьезное исследование древних памятников, где встречена древесина, не может обойтись без данных древесно-кольцевого анализа. Основные принципы использования древес-но-кольцевого анализа в археологических исследованиях, также как и наиболее примечательные результаты, достигнутые в отечественной и зарубежной научной практике, отражены в ряде обобщающих работ [Колчин, Черных, 1977; Черных, 1996; Черных E.H., Черных Н.Б., 2006; Kuniholm, 2001; Stokes, Smiley, 1996]. В разделе освещен ряд моментов, связанных с основными наработками российской дендрохронологии и некоторыми тонкостями использования метода в сфере археологии.

Первые работы с археологической древесиной в нашей стране начались на исходе 1950-х гг. В Лаборатории археологической технологии Ле-

нинградского отделения Института археологии АН СССР по инициативе С.И. Руденко был проделан анализ серии образцов из Больших Пазырыкс-ких курганов на Алтае (Замоторин И.М., 1959, 1963). Затем исследования переместились в Лабораторию естественнонаучных методов Института археологии АН СССР в Москве, где развернулись наиболее масштабные и систематические работы по анализу древесины из средневековых древнерусских городов, крепостей и монастырей с обширных восточноевропейских пространств. Инициатором и организатором этого направления работ стал Б. А. Колчин. В 1959 г. в Новгороде была собрана первая коллекция спилов с древних построек, вскрытых на Неревском раскопе, а уже в 1960 г. под руководством Б.А. Колчина была построена хронология, охватившая почти 6 столетий - 884-1462 гг. [Колчин, 1963]. К настоящему времени новгородская коллекция представляется, по всей вероятности, одной из крупнейших в мире: собрано 15653 и изучено 8063 образца дерева, из которых для 5440 бревен определены абсолютные даты, а 551 постройка имеет строительные даты [Черных, 1996, с. 26-27]. В результате сведения в единую систему ряда локальных хронологий была построена обобщенная восточноевропейская шкала от 612 г. до современности, а определение возраста деревянных построек по годичным кольцам твердо заняло важное место в методах датирования памятников русского средневековья [Черных, 1996, с. 28].

За Уралом первый успешный опыт использования древесно-кольцевого анализа для абсолютного датирования археологических объектов был получен в кон. 1960-х - нач. 1970-х гг. на Мангазейском городище - самом северном русском городском поселении XVII в. Здесь удалось взять свыше 230 спилов и для каждого образца определить год и сезон рубки. С учетом древесины живых деревьев были построены три длительные хронологии: по лиственнице с 1103 г., по ели с 1245 г. и по кедру с 1273 г., с помощью которых точно датированы многочисленные деревянные сооружения Ман-газеи [Шиятов, 1972,1980]. Другим примером дендрохронологических работ является датирование сооружений Казымского острога [Комин, 1980].

Из работ последних лет, проводимых на территории Урала и Сибири, необходимо отметить усилия исследователей из лаборатории дендрохронологии Института экологии растений и животных УрО РАН (г. Екатеринбург). Благодаря построенным ими длительным хронологиям, в том числе по лиственнице на 7000 лет (полуостров Ямал), оказалось возможным абсолютно датировать ряд разновременных археологических памятников, среди которых имеются городища, поселения, и отдельные находки из древесины [Шиятов и др., 2000а]. Кроме того, проводились работы по датированию исторических памятников и архитектурных сооружений, таких

как Николаевский монастырь и Свято-Троицкий собор в г. Верхотурье и др. [Горячев, 1997, 1998; Горячев и др., 2002].

Среди многих вопросов, которые помогает решать дендрохронология, вне всякого сомнения, доминируют хронологические, когда основной задачей является установление даты рубки деревьев и соответственно, времени сооружения построенных из них конструкций. Теоретически время возведения конкретной постройки определяется датой рубки самого позднего из связанного с нею комплекса бревен. Однако на практике существенные трудности вносят: недостаточная репрезентативность выборки образцов, переиспользование старых бревен, наличие более поздних стволов, связанных с ремонтом и пр. Важным является вопрос об отрезке времени между повалом дерева и его использованием при строительстве. Поэтому при определении даты постройки принимаются во внимание все имеющиеся сведения: стратиграфическое положение, соотношение с соседними комплексами, следы перестроек и ремонтов и пр. [Черных, 1996, с. 58].

Как правило, археологические древесно-кольцевые хронологии изначально являются плавающими. Для придания им календарного характера предлагается целый арсенал различных методов, включающих нумизматические и другие узко датированные находки, документальные сообщения о строительстве, летописные данные о пожарах, своеобразные характеристики колец в отдельные отрезки времени, радиоуглеродный анализ, и пр. Известно, что для абсолютной привязки новгородской шкалы использовали летописные данные о годах постройки конкретных церквей, из которых имелись образцы древесины [Колчин, Черных, 1977, с. 34-36].

Очевидно, что наиболее надежным является метод перекрестного датирования относительной хронологии, полученной по археологической или ископаемой древесине и абсолютной хронологии, построенной по живым и мертвым деревьям. Именно по такому принципу строятся длительные абсолютные хронологии, которые в свою очередь служат в дальнейшем надежным инструментом датирования событий природной и общественной истории. В России для субарктической зоны получены 4 хронологии по лиственнице длительностью более 1000 лет: Полярный Урал - 1250 лет, полуостров Ямал - 7000 лет, полуостров Таймыр - 2600 лет, низовья р. Индигирки - 2500 лет [Шиятов С.Г. и др., 2000, с. 50]. Ямальская хронология, как уже упоминалось выше, неоднократно успешно применялась для датирования разновременных археологических памятников с территории ЯНАО: Усть-Полуйское (I в. до н.э.) и Надымское (ХП-ХУШ вв.) городища, поселение Ярте-6 (Х1-нач. XII вв.). При этом, в последнем случае по ямальской хронологии, полученной по лиственнице, датировались архео-

логические образцы древесины другого вида, а именно ивы [Шиятов С.Г. и др., 2000а, с. 53-55].

1.3. История дендрохронологических исследований памятников скифской эпохи Алтая.

Выше уже говорилось о том, что именно курганы древних кочевников Алтая стали основой для самого первого опыта применения метода дендрохронологии в российской археологической науке в кон. 50-х гг. XX в. Использование древесно-кольцевого анализа как точного метода было еще больше актуализировано той острой дискуссионностью, которую с самого начала приобрела проблема хронологии больших пазырыкских курганов Горного Алтая, и которую она продолжает сохранять до сих пор [см. историю вопроса: Руденко, 1960; Чугунов, 1993; Марсадолов, 1996; Тиш-кин, Дашковский, 2003; 2004; Евразия в скифскую эпоху..., 2005; Кубарев, Шульга, 2007].

М.П. Грязнов еще в 1930 г., будучи осведомлен о пионерских работах А.Е. Дугласа в США в области древесно-кольцевого анализа археологической древесины, первым среди российских археологов обратил внимание, основываясь на исключительной сохранности древесного материала в 1-ом Пазы-рыкском кургане, на возможность и перспективность использования методов дендрохронологии в археологических исследованиях [Грязнов, 1930].

Шкала ИМ. Замоторина. В 1956-57 гг., уже по инициативе С.И. Руденко, И.М. Замоториным была обработана коллекция, включающая 50 спилов из пяти больших Пазырыкских курганов и установлена очередность их строительства с точностью до года: курганы 1 и 2 сооружены одновременно, не раньше чем через 7 лет сооружен курган 4, через 30 лет после него -курган 3,через 11 лет после этого - курган 5. Таким образом, все курганы сооружены в течении 48 лет. Была выстроена дендрохронологическая шкала длиной в 235 лет. При этом исследователь акцентирует внимание, что точными и достоверными можно считать относительную хронологию только трех курганов — №1, №2, №5 [Замоторин, 1959]. Позже И.М. Замоторин попытался установить относительную хронологию курганов Пазырыка с более удаленными от них Туэктой I и Башадаром II [Замоторин, 1963].

Шкала Е.И. Захариевой. В рамках продолжения работы по уточнению хронологии больших курганов Саяно-Алтая скифской эпохи новые исследования образцов дерева из курганов Пазырыка, Башадара и Туэкты были проведены Е.И.Захариевой. Согласно ее результатам изменился порядок сооружения Пазырыкских курганов: первым был сооружен 5-ый курган и лишь через 16 лет - другие, последовательность которых не изменилась. Время сооружения курганов сузилось до 43 лет. Пазырыкским кур-

ганам предшествовали Башадар II и Туэкта I. Общая длина дендрошкалы Е.И.Захариевой дня Саяно-Алтая с учетом более раннего кургана Аржан в Туве составила 547 лет [Захариева, 1974].

Шкала Л.С. Марсадолова. Разночтения в определении относительной хронологии больших курганов Саяно-Алтая и, в частности, Пазырыкских, обусловили необходимость снова вернуться к изучению этих материалов в кон. 1970-80-х гг. Л.С. Марсадоловым был изучен 41 спил из 1-го, 2-го, 5-го Пазырыкского курганов, а также из курганов Туэкта-1, Шибе и Аржан. Исследования Марсадолова Л.С. подтвердили основные выводы, полученные Замоториным И.М. Новая "плавающая" дендрошкала насчитывала 634 года. Последовательность сооружения больших курганов Саяно-Алтая выглядела следующим образом: наиболее ранний - курган Аржан в Туве, через 200+-5 лет сооружен I Туэктинский курган на Алтае. Через 130 лет после этого началось возведение "цепочки" курганов в долине Пазырык. Первым сооружен 2-ой курган , через год-два - 1-ый, затем 4-ый и 3-ий, и последним, на 48-50 лет позже 2-го - 5-ый курган. [Марсадолов, 1985, 1988].

Впоследствии Л.С. Марсадолов неоднократно указывал на возможность привязки своей древесно-кольцевой хронологии к "американской дендрош-кале протяженностью около 8 тыс. лет". Результатом такой привязки стало определение им с точностью до года абсолютных дат постройки 1-го, 2-го, 5-го Пазырыкских и 1-го Туэктинского курганов в рамках второй пол. V в. до н.э. [Марсадолов, 1996, с. 50-51; Марсадолов, 2000, с. 21; Марсадолов, Миллер, 2006]

Радиоуглеродное датирование

Как уже упоминалось, полученные дендрошкалы были относительными или "плавающими". Логичным продолжением этих исследований явились попытки установления абсолютного возраста больших курганов Саяно-Алтая путем радиоуглеродного датирования тех образцов дерева, по которым строилась древесно-кольцевая хронология. Для датирования брались группы по 15-40 годичных колец, а затем для привязки "плавающей" дендрошкалы к календарному времени использовалась калибровочая кривая Стювера и Пирсона. Диапазон календарного времени сооружения больших курганов был определен как 900-400 гг. до н.э. с вероятностью ±20-40 лет [Марсадолов, Зайцева, Лебедева, 1994; Марсадолов, Зайцева, Семенцов, Лебедева, 1996 ]. Позже, с появлением новых серий радиоуглеродных дат, для оценки вероятности полученных результатов стали активно использоваться методы математической статистики, что также вызвало определенные подвижки возраста памятников, например, Туэкты-1 в сторону удрев-нения [Зайцева и др., 1997].

Современное состояние в абсолютном датировании курганов пазырык-ской культуры и, шире древностей Евразии в скифскую эпоху, с использованием радиоуглеродного и дендрохронологического методов детально отразил коллективный труд «Евразия в скифскую эпоху: радиоуглеродная и археологическая хронология» [2005]. В нем приведены полученные за последние 10 лет радиоуглеродные определения для многочисленных курганов ареала кочевых культур Евразии за период XIH-III вв. до н.э. Опубликованный банк данных 14С насчитывает 519 дат, полученных в разных лабораториях мира [Там же, с. 236-271]. Авторы попытались синтезировать радиоуглеродный и дендрохронологический подходы, предложив свои аналитические методики сравнения данных и оценки достоверности результатов, основанные на методах математической статистики. С целью получить с максимальной точностью относительные даты памятников сравнивались ряды измерений ширины годичных колец образцов древесины, происходящих как из курганов одного могильника, так и из удаленных памятников. Затем эти относительные даты курганов использовались для верификации абсолютных дат, установленных с помощью радиоуглеродного датирования. Кроме того, результаты естественно-научных методов сопоставлялись с археологическими реалиями.

Если соотношение между временем сооружения курганов в системе Па-зырык-Туэкта осталось практически неизменным, то само время сооружения курганов изменилось в сторону омоложения более, чем на 100 лет. По этим данным хронология памятников выглядит следующим образом: Туэк-та-1 - около 430 г. до н.э., Пазырык-1, -2 - около 300 г. до н.э., Пазырык-5 -около 250 г.до н.э. Эти достаточно поздние для Пазырыка данные хорошо согласуются с результатами, полученными в ряде зарубежных лабораторий (Цюрих, Белфаст), поэтому, при всем критическом к ним отношении ряда археологов, эти даты заслуживают серьезного внимания [Евразия в скифскую эпоху..., 2005, с. 47-64, 70-92].

Кратко подводя итоги этого этапа исследований, можно заметить, что до определенного момента все они вращались вокруг одной и той же группы памятников - 7-8 больших элитных курганов Саяно-Алтая, что объясняется их эталонным характером. В то же время, ограниченность круга источников только этими памятниками и отсутствие новых материалов, в известной степени способствовало тому, что вопросы хронологии больших курганов долго оставались в состоянии неопределенности и по-прежнему не могут считаться решенными окончательно.

Шкала Укок-Чуйстя степь. В 1970-90-х гг. специалисты Института археологии и этнографии СО РАН (г. Новосибирск) исследовали в Южном и

Юго-Восточном Алтае большое количество курганов пазырыкской культуры, среди которых были погребения как рядовых кочевников, так и курганы родовой знати. Ряд памятников содержал подкурганную мерзлоту [Кубарев, 1987, 1991, 1992; Полосьмак, 1994]. Наиболее известными стали курганы на плато Укок, где были обнаружены мумифицированные тела женщины и мужчины (курган 1 могильника Ак-Алаха 3 и курган 3 могильника Верх-КальджинП) [Полосьмак, 1996,2001; Молодинидр., 2004; Феномен алтайских мумий, 2000].

Большое количество хорошо сохранившейся в условиях холода древесины в курганах пазырыкской культуры на плато Укок и в Чуйской степи позволило использовать метод дендрохронологии для датирования новых материалов, чему и была посвящена деятельность автора диссертации.

Начало этой работы проходило под знаком международной кооперации с коллегами из дендролаборатории Бюро археологии г. Цюрих (Швейцария). Результатом явилось создание "плавающей" древесно-кольцевой хронологии протяженностью в 415 лет, построенной по 50 образцам дерева, полученных из 12 курганов пазырыкской культуры. Территориально памятники, включенные в хронологию, разбивались на две компактные группы: 1) курганы на плато Укок (могильники Ак-Алаха 1, 3, Кутургунтас, Верх-Кальджин I, II); 2) курганы в Чуйской степи - (могильника Уландрык I, IV, Ташанта I, Юс-тыд I, Барбургазы I). Была определена относительная последовательность появления курганов и общий период их сооружения, который оказался неожиданно коротким и насчитывал всего 39 лет [Polos'mak, Seifert, 1996; Seifert, Sljusarenko, 1996; Слюсаренко, 1997,2000]. Позже территория исследований, круг памятников и количество анализируемых образцов существенно расширились, что вызвало более надежные и обоснованные выводы по хронологии пазьтрыкских курганов Алтая. Параллельно решалась задача абсолютной привязки «плавающих» древесно-кольцевых хронологий, сначала методами радиоуглеродного анализа, а позже путем перекрестного датирования по длительным дендрохронологическим шкалам, связанным с современностью. Более подробно эти данные рассмотрены в III и IV главах диссертации.

Глава II. Археологическая древесина как объект исследования.

2.1. Стратегия отбора образцов. Важной частью работы явилось формирование коллекции образцов дерева из археологических памятников пазырыкской культуры. От количественной и качественной полноты материалов зависели не только принципиальная возможность самого исследования, но также точность и достоверность выводов.

В силу различных методов отбора образцы представляли две основные разновидности: поперечные спилы и возрастные керны. Поперечные спилы

позволяют выбирать наиболее удобные для измерения радиусы, облегчают выявление выпадающих колец, имеют большую физическую прочность и т.д. В случае, ковда невозможно было взять полный спил, образец брался в виде керна с помощью возрастного бура. По своему происхождению коллекция образцов имеет несколько источников: 1) памятники, ставшие объектом раскопок в настоящее время; 2) памятники, раскопанные ранее, но ь которых древесина оставлялась исследователями на месте раскопок, что потребовало повторной работы; 3) музейные коллекции.

Наиболее оптимален отбор образцов древесины непосредственно на месте и во время проведения археологических раскопок, что позволяет изначально выбрать наиболее подходящие для анализа образцы, провести всю необходимую фиксацию, а также обеспечить максимально благоприятные условия для их последующего хранения и работы с ними. Так автором были взяты материалы из могильников Ак-Алаха-3, Верх-Кальджин-1, Верх-Кальджин-2 (Укок, 1993-1996), Берель (Восточный Казахстан, 1999) Олон-Курин-Гол-6, -10 (Северо-Западная Монголия, 2006). Не случайно эти серии образцов являются наиболее полными и хорошо документированными.

На территории Алтая проводилась работа по сбору образцов из раскопанных ранее археологических памятников: могильники Пазырык, Уланд-рык I, II. Практически все пазырыкские курганы двух последних могильников были раскопаны вторично и взято значительное количество древесины, обеспечившее нас данными по целиком исследованным рядовым пазырык -ским могильникам. Кроме того, В.Д. Кубаревым из курганов Чуйской котловины был передан ряд образцов, которые хранились в ИАЭТ СО РАН (могильники Барбургазы I, Ташанта I, Уландрык IV, Юстыд I).

Что касается музейных собраний, серия образцов из Второго, Пятого Пазырыкских и Первого Туэктинского курганов была получена в 1997-1998 гг. в Государственном Эрмитаже (г. С-Петербург), за что автор сердечно благодарит хранителей коллекций Эрмитажа Л.Л.Баркову и Л.С.Марсадолова. Образец из Большого Берельского кургана был предоставлен Усть-Каменогорским музеем в 1999 г.

Принципиально важным моментом являлось наличие на образцах последнего годичного кольца, которое дает возможность определить время рубки с точностью до года, а также сезон, когда было скалено дерево.

Путем анализа анатомической структуры древесины определялась порода дерева. Большинство образцов относится к лиственнице (Larix sibirica), некоторая часть - возможно, к ели (Picea obovata), а ряд образцов не определен однозначно, так как сложно по анатомической структуре четко отличить лиственницу от ели [Schweingruber, 1982].

В целом на сегодняшний день коллекция образцов пазырыкского дерева в ИАЭТ СО РАН насчитывает более 300 экземпляров.

2.2. Лабораторное исследование образцов.

Процессу измерения ширины годичных колец предшествовала подготовка поверхности образцов путем шлифования и зачистки острым режущим инструментом, а также разметка колец по десяткам от центра к периферии ствола при 20-40-кратном увеличении.

Измерения проводились по двум радиусам для исключения случаев выпадения годичных колец. При наличии на спиле зон с большим числом мелких и выпадающих колец для обнаружения последних проводились измерения дополнительных радиусов в пределах этой зоны. Образцы, которые имели значительные индивидуальные особенности в изменчивости прироста - отбраковывались и не включались в обобщенные хронологии.

Измерение ширины годичных колец производилось на полуавтоматическом комплексе «LINTAB - 5», с точностью 0.01 мм. Сравнение дре-весно-кольцевых рядов осуществлялось методом перекрестной датировки, посредством сочетания визуального сопоставления кривых изменчивости радиального прироста в программном пакете "TSАР system V3.5" [Rinn, 1996] и кросс-корреляционного анализа в специализированном пакете для дендрохронологических исследований DPL [Holms, 1983]. Время формирования каждого годичного кольца и выявление выпавших колец определялось графически перекрестной датировкой и проверялось с помощью программы COFECHA. Для оценки изменчивости индивидуальных рядов применялись такие показатели, как коэффициент чувствительности [Ferguson, 1969] и стандартное отклонение. Первый характеризует относительную величину гго год if1 гной изменчивости прироста, второй - ее амплитуду. Возрастной тренд в индивидуальных древеено-кольцевых сериях удалялся с помощью скользящего сплайна в 2/3 длины каждой серии в программе ARS TAN.

Метод перекрестного датирования позволяет получать относительные и абсолютные даты формирования слоев прироста древесины не только с точностью до года. Если сохранилось подкоровое кольцо (это можно установить путем тщательного изучения внешней поверхности образца и обнаружения на ней остатков коры и луба, а также следов насекомых), то можно определить сезон рубки или гибели дерева. Например, если подкоровое кольцо полностью не сформировалось, то гибель дерева произошла в течение периода роста, т.е. в летние месяцы. И, напротив, полностью сформировавшееся кольцо свидетельствует о том, что дерево было свалено в осенне-зимний период.

При проведении перекрестного датирования экстремальные величины прироста (самые узкие и самые широкие кольца), а также кольца, содержащие патологические структуры (морозобойные, светлые и ложные кольца и др.) использовались в качестве реперов, что позволяло проверять правильность выполненной датировки. Наиболее значимыми являются узкие кольца, которые формируются в неблагоприятные по климатическим условиям годы у большей части деревьев, произраставших в одно время в однородном по климатическим условиям районе как на одном, так и на разных участках.

Индивидуальные серии сначала перекрестно датировались в рамках отдельного кургана, а затем обобщенные данные по курганам сводились в древесно-кольцевую хронологию могильника. Последние, в свою очередь, сравнивались внутри территориальных групп и между различными группами. Расчеты и графические иллюстрации были выполнены в программе «Statistica 6.0».

Таким образом, путем выполнения процедур пробоподготовки, измерения ширины годичных колец, кросс-корреляционного анализа и графической перекрестной датировки в специализированных программных пакетах, были построены древесно-кольцевые шкалы и проведена сначала относительная, а затем и абсолютная датировка памятников.

Глава III. Древесно-кольцевые хронологии археологических памятников Алтая. Состоит из 5 разделов, в которых рассматриваются древесно-кольцевые хронологии, полученные для отдельных памятников пазы-рыкской культуры.

3.1. Элитные курганы пазырыкской культуры.

Могильник Пазырык, кургапы 1-5. Для проверки возможности перекрестного датирования курганов Южного и Юго-Восточного Алтая с большими Пазырыкскими курганами возникла необходимость вновь вернуться к ставшему уже хрестоматийным сюжету. Для этого были привлечены образцы из погребальных конструкций всех пяти курганов - всего 28 экземпляров. Образцы, собранные на курганах, не имеют последнего годичного кольца. В свою очередь, все пробы из кургана 5, полученные в Эрмитаже, позволяют зафиксировать не только год рубки деревьев, но и сезон (все стволы свалены осенью или зимой).

В результате перекрестного датирования получена относительная дре-весно-кольцевая хронология длиной в 295 лет, в рамках которой выявленная последовательность сооружения курганов выптядит следующим образом: наиболее ранний - курган 1 (отметка на шкале-238), затем-курган 2 (243), курган 3 (244), курган 4 (277), курган 5 (295). Речь не идет о точных промежутках времени, разделяющих годы сооружения курганов, так как для первых четы-

рех курганов мы не в состоянии зафиксировать годы рубки деревьев. Однако общая картина, на наш взгляд, отражает в целом формирование могильника в течение полувека. Наиболее ранним оказывается курган 1, а наиболее поздним - курган 5. Разрыв между курганами 1 и 2 в реальности может быть сокращен при наличии последних годичных колец. Курганы 3 и 4 меняются местами по сравнению с результатами предыдущих исследователей, но это может бьггь и следствием перемещения бревен после их извлечения из могильных ям [Марсадолов, 2003, с. 95]. Следует отметить, что первый исследователь дендрохронологии Пазырыкских курганов И.М. Замоторин был более осторожен в оценке дат сооружения курганов 3-ш и, особенно, 4-го, оговорив возможность их пересмотра [Замоторин, 1959, с. 30].

3.2. Памятники Чуйской котловины.

Могильник Уландрык I. Могильник, состоящий из 14 курганов пазы-рыкской культуры, является едва ли не самым показательным примером в нашем исследовании, представляя собой своего рода эталонный памятник рядового населения пазырыкской культуры, позволяя провести хронологические реконструкции в масштабе отдельно взятого целого могильника. Впервые возникла возможность построить полную хронологию рядового пазырыкского могильника с точностью до года. Это позволяло проследить длительность сущес твования родового кладбища, динамику и направление его формирования, а также существенно уточнить вопросы хронологии пазырыкской культуры в целом.

Пригодные для исследования образцы дерева были взяты из 13 курганов. Всего для анализа был отобран 101 образец, что составляет третью часть всей изученной коллекции пазырыкской древесины. Количество образцов различалось по отдельным курганам от 1 (колода в к. 6) до 19 (сруб в к. 3). По возможности отбирались образцы с сохранившимися наружными кольцами, позволяющими установить годы рубки деревьев и максимально приблизиться к датам сооружения курганов. Однако в ряде курганов образцы с наружными кольцами вовсе отсутствовали в силу плохой сохранности древесины (кк. 5, 7, 9, 14, 15) и даты таких курганов являются лишь "terminus post quem", т.е., датами "не ранее" которых были свалены данные деревья.

Результатом анализа всей серии стала обобщенная "плавающая" дре-весно-кольцевых хронология, построенная по ширине годичных колец и насчитывающая 423 года. Замечательным фактом является то, что курганы, для которых даты сооружения по сохранившимся подкоровым кольцам фиксируются достаточно надежно (№№ 1-4, 6, 11-13), были насыпаны всего лишь в течение 10 лет. В целом период функционирования могильника можно оценить менее чем в 50 лет.

Могильник Барбургазы I. Памятник представляет собой другой интересный пример, т.к. вся имеющаяся из него древесина происходит из погребений в каменных ящиках, встроенных в пазырыкские цепочки. Всего изучено 13 спилов из пяти курганов (14, 17, 18, 21, 25).

Наличие последних колец позволяет уверенно установить годы и сезон валки деревьев. Все деревья срублены осенью/зимой. 13 образцов составили обобщенный древесно-кольцевой ряд, который насчитывает 122 года.

3.3. Памятники плоскогорья Укок.

Могильник Верх-Кальджин-1, курган 1. Всего взято 5 образцов в виде поперечных спилов. Все они относятся к лиственнице сибирской, и у всех 5 присутствуют наружные подкоровые кольца. Возраст деревьев - 47-99 лет. Состояние наружных колец показало, что одно дерево - №18775 - было срублено осенью или зимой, т.к. имело завершенное годичное кольцо, а все остальные 4 - через 4 года весной (возможно, все одновременно), т.к. у них отмечено самое начало формирования нового годичного кольца. Длина обобщенной древесно-кольцевой хронологии составила 99 годичных колец.

Могильник Верх-Калъдлсин-2, курган 1. Для дендрохронологических определений взято 3 образца: 1 - от бревна перекрытия, 2 других - от фрагментов бревен, находившихся внутри сруба и, возможно как-то связанных с погребальным ложем. Возраст деревьев - 81-94 года. Все три имеют как сердцевину, так и наружные подкоровые кольца, которые дают возможность зафиксировать годы и сезон валки деревьев. Так, образцы 18932-18933 происходят от бревен, сваленных в одно время, летом, а 18777 - от ствола, заготовленного двумя годами позже осенью или зимой. Обобщенная ДКХ объединила все три образца, составив ряд в 96 лет.

Могильник Верх-Кальджин-2, курган 2. Для дендрохронологических определений взято 2 образца от бревен сруба. Возраст - 268 и 297 лет. Оба сохранили наружные подкоровые кольца, которые дают возможность зафиксировать годы и сезон валки деревьев. Оба дерева были срублены весной, но №18935 - на 5 лет позднее. Ряды сведены в обобщенную ДКХ длиной 297 лет.

Могильник Верх-Качьджин-2, курган 3. Для дендрохронологического анализа отобрано 7 образцов от различных элементов погребальной конструкции: стенок и перекрытия сруба, фрагмента бревна, служившего лагой настила пола. Образцы представляют собой поперечные спилы (2) и керны (5). Последнее кольцо имеют все образцы, кроме одного. Возраст использованных деревьев колеблется в пределах 143-302 года. В зависимости от использования бревен в разных частях конструкции, различается и возраст деревьев: так, из более молодых - 143-161 год - изготовлены детали пере-

крытая сруба и лага погребального ложа, а из более старых - 278-302 года -стенки сруба. Конечно, такое разделение продиктовано габаритными характеристиками стволов: для стенок камеры требовались более массивные.

Наличие у подавляющего большинства бревен подкоровых колец позволило зафиксировать годы и сезон валки деревьев. Наиболее позднюю дату дают три бревна, в том числе, лага настила, годом раньше срублены два ствола, один из которых - перекрытие, на 9 лет раньше - одно бревно сруба, и на 13 лет раньше - бревно перекрытия. По сезонам валки деревьев мы встречаем также разнообразие: весна, лето, осень/зима. В данном случае опять фиксируется заметный разброс в так называемых порубочных датах древесины: интервал валки деревьев, использованных в конструкции кургана составляет 9 лет. Все образцы серии сведены в обобщенную ДКХ длиной 302 года.

Могильник Калы)жни б, курган 24. Для анализа был получен 1 образец в виде спила, место которого в составе погребальной конструкции не известно. Условия сохранности данного погребения привели к тому, что древесина образца была смята, а сам образец распадался на части, что вызвало большие трудности при измерениях. Хотя наружные кольца сохранились, но они были настолько спрессованы, что измерить их не представлялось возможным. Тем не менее, учитывая единичность образца, представлявшего данный памятник, было сделано все возможное, чтобы получить с него ряд значений ширины колец. Общее число измеренных колец составило 123, без учета наружных 5-10 неизмерявшихся смятых колец.

Курган Кутургушпас. Для анализа было отобрано 10 образцов, которые происходили от разных конструктивных элементов, а именно, стенок внешнего и внутреннего срубов, перекрытия, колоды и крышки колоды. Все образцы были представлены поперечными спилами, за исключением колоды и ее крышки, от которых были взяты керны. Видовой состав древесины наряду с традиционной лиственницей, возможно, включает частично ель. Возраст деревьев, которые имели как сердцевину, так и подкоровое кольцо, колеблется от 84 до 236 лет.

Из 10 образцов серии 7 имели подкоровые кольца, которые позволили установить годы и сезон валки деревьев. Наиболее позднюю дату дает единственное бревно из перекрытия (№44080). На один год раньше свалены 4 бревна от сруба и перекрытия. На 6 лет раньше рубилось еще одно бревно перекрытия. Подкоровое кольцо имеется и на крышке колоды, но это дерево было свалено на 15 лет раньше, чем самое позднее из всей конструкции. Колода была тщательно отесана при ее изготовлении, в результате чего последнее из сохранившихся на ней колец приходится на 36 лет ранее,

чем год рубки у №44080. Таким образом, порубочные даты в погребальной конструкции Кутургунтаса распределяются в промежутке 15 лет. Длина обобщенной ДКХ - 239 лет.

Могильник Ак-Алаха 1, курган I. Для дендрохронологическош анализа было взято всего 2 образца, один га которых представлял поперечный спил бревна, место которого в конструкции неизвестно, а второй - керн от одной га погребальных колод. Возраст точно устанавливается только для спила (44090), имеющего сердцевину и подкоровое кольцо, и составляет 126 лет. Керн от ствола, из которого была изготовлена колода, насчитывал 196 годичных колец, и, хотя не содержал начальных колец дерева, но заканчивался подкоровым кольцом. Оба образца происходят от деревьев, сваленных в период осень/зима в одном и том же году. Оба образца объединены в ДКХ длиной 196 лет.

Могшышк Ак-Алаха 3, курган 1. Для дендрохронологическош анализа непосредственно на месте работы было взято 17 образцов, которые происходили от разных конструктивных элементов погребального сооружения, а именно, большинства бревен стенок сруба, колоды и фрагмента жерди, найденного за западной стенкой сруба. Большинство образцов представляли керны, и только 4 - поперечные спилы. Возраст деревьев, которые имели полный ряд, составляет 51-222 года. При этом в сооружении были использованы и более возрастные деревья, т.к. некоторые образцы, даже не имеющие сердцевины, насчитывали до 232 лет.

Из 17 образцов серии 14 имели подкоровые кольца, которые позволили уверенно установить годы и сезон валки деревьев. Образцы группируются вокруг нескольких порубочных дат. Так, самую позднюю дату показывают колода и фрагмент жерди. Тремя годами ранее свалена группа из 5 бревен сруба, и еще 6 бревен рубились на 8 лет раньше. Практически все порубочные даты приходятся на сезон осень/зима. Таким образом, наблюдается разброс дат валки деревьев в определенном интервале, который составляет 8 лет, а наиболее поздняя дата устанавливается по стволу, из которого сделана колода. Длина обобщенной ДКХ - 237 лет.

3.4. Памятники Северо-Западной Монголии.

Могилышк Олон-Курин-Гол-б, курган 2 и могильник Олон-Курин-Гол -10, курган I. Здесь получена максимально полная коллекция образцов: в кургане 2 ОКГ-6 от 23 конструктивных элементов сруба; в кургане 1 ОКГ-Ю - от 13. Обобщенная ДКХ для кургана 2 составила 174 кольца, для кургана 1 - 274 кольца . Наличие последних колец практически на всех образцах из кургана 1 и на половине образцов из кургана 2 позволило точно зафиксировать годы валки деревьев. Перекрестное датирование показало, что курган 1 могильника ОКГ-Ю появился не менее, чем через

3 года после кургана 2 могильника ОКГ-6. В данном случае интервал времени, внутри которого распределяются так называемые порубочные даты, составляет для кургана 2 не менее 16 лет, для кургана 1 - не менее 28. Вероятно, имело место вторичное использование древесины в погребениях. Например, доски настила погребального ложа и лаги от него из кургана 2, заготовленные в большинстве своем в один год, за 12 лет до сооружения кургана, могли с самого начала использоваться в том же самом качестве, то есть, как детали спальной конструкции. Анализ порубочных дат позволяет также примерно оценить динамику лесозаготовок у кочевников долины р. Олон-Курин-Гол. Год возможного сооружения погребения может дать анализ всей совокупности порубочных дат и принадлежность их определенным деталям конструкции.

3.5. Памятники Восточного Казахстана.

Могильник Б ер с/1 ь, курганы 1, 11. При исследовании кургана 11 была отобрана серия из 32 образцов дерева от разных элементов погребальной конструкции - стенок сруба, перекрытия, заброски поверх перекрытия, колоды. Кроме того, от сотрудников Усть-Каменогорского областного краеведческого музея был получен один образец дерева от стенки камеры из Большого Берельского кургана (№ 1), доследовавшегося С.С. Сорокиным в 1959 г. Таким образом, общая коллекция образцов дерева из Берельского могильника насчитывает 33 экз.

Образцы разбились на две группы согласно возрасту деревьев - 8 образцов принадлежат молодым деревьям в возрасте 29-67 лет, а 23 образца имеют возраст от 102-252 года. Большинство образцов (18 из 32) имели последнее годичное кольцо, которое позволило зафиксировать не только год рубки дерева, но и часто сезон. За исключением одного бревна, все они рубились в период осень/зима, что соответствует технологии заготовки древесины. Один образец (90292) принадлежал дереву, срубленному весной. Годы рубки деревьев различаются в интервале 21 год.

В результате синхронизации всех исследованных образцов из кургана И были получены 2 обобщенные ДКХ - BEREL ] (252 года) и BEREL 2 (177 лет). Первую составили образцы га стенок и перекрытия камеры, вторую - образцы из трех плах перекрытия, всех бревен заброски из заполнения верхней части ямы и ряда фрагментов плах, вырубленных грабителями. Низкие значения корреляции не позволили объединить их в одну ДКХ. Несколько особняком стоит дерево, из которого изготовлена колода. Оно, по-видимому, происходит из другого сообщества, где условия произрастания были более благоприятные, что отразилось и на размере ствола в поперечнике. Для изготовления колоды подбиралось именно такое дерево.

Что касается единственного имеющегося в нашем распоряжении образца дерева из Большого Берельского кургана, то оказалось возможным сделать следующие выводы. Он достаточно уверенно синхронизировался с ДКХ № 2 в точке, соответствующей 112 году на относительной шкале, что позволяет говорить о сооружении Большого Берельского кургана примерно на 66 лет раньше кургана 11. Необходимо помнить, что у образца потеряна часть крайних колец, и с учетом этого год сооружения кургана в реальности окажется более поздним.

Глава IV. Относительная и абсолютная хронология памятников скифской эпохи Алтая.

4.1. Обобщенные дендрохронологические шкалы скифской эпохи Алтая.

Перекрестное датирование древесно-кольцевых хронологий могильников Чуйской степи, плато Укок, долин Олон-Курин-Гола и Бухтармы показало их сходство, которое выражается как высокими статистическими показателями, так и визуально общим ходом кривых с совпадением всех основных периодов минимумов и максимумов прироста. Высокие значения коэффициента чувствительности (среднее значения т=0,35) и межсериального коэффициента корреляции (средние значения 0,65-0,70) свидетельствуют о присутствии в изменениях ширины годичных колец четкого климатического сигнала и указывают на высокую степень согласованности прироста древесно-кольцевых хронологий.

В результате перекрестного датирования удалось наделено связать между собой все шкалы, и установить дня органов относительные даты в рамках 446-летней обобщенной «плавающей» дендрохронологической шкалы. Оказалось, что все проанализированные по древесине пазырыкские курганы Российского Алтая, Восточного Казахстана и Северо-Западной Монголии, будучи близки друг другу в культурном и территориальном отношении, хронологически также попадают в один и тот же узкий интервал времени протяженностью около полувека. Могильники долины Олон-Курин-Гола, наряду с курганом 11 могильника Берель, заняли промежуточное место между группой наиболее ранних памятников на плато Укок (Кальджин 6, Кутургун-тас, Ак-Алаха-1 и Верх-Кальджин-1), и группой более поздних курганов (Ак-Алаха-3 и курганы 1-3 могильника Верх-Кальджин-2). Сами курганы Монголии, как уже упоминалось выше, разделяет всего 3 года, при этом курган 1 Олон-Курин-Гола-Ю является более поздним. Почти на такой же 50-летний период приходится функционирование могильников Чуйской котловины, таких как Уландрык I и IV, Ташанта I, Барбургазы I, Юстыд I и Себистей.

Что касается группы больших Пазырыкских курганов, то на данный момент вопрос об их дендрохронологическом датировании с вытпеперечислен-

ными курганами остается по-прежнему открытым. Видимо, в силу различия условий произрастания древесины в районе Восточного Алтая и на достаточно удаленных территориях Юго-Восточного и Южного Алтая, не говоря уже о Монголии и Казахстане, перекрестное датирование дендрошкалы Па-зырыка с остальными пока не принесло удовлетворительного результата.

4.2. Абсолютная привязка дендрохронологических шкал.

Вопрос об определении календарной хронологии курганов первоначально решался при помощи высокоточного радиоуглеродного датирования, когда при помощи J4C датируются именно те образцы дерева, по которым создавались древесно-кольцевые хронологии. Методика такого датирования совершенствовалась со временем. Большое количество радиоуглеродных дат от одного дендрообразца, благодаря чему их последовательность жестко задана изначально, позволяет более точно и с высокой степенью достоверности осуществлять привязку всей серии к стандартной калибровочной кривой в ходе так называемой процедуры "wiggle-matching" или "подгонки по зубцам" [Taylor, 1997, р. 71].

Для получения наиболее достоверного результата с возможностью его проверки было проведено датирование одного и того же образца дерева одновременно в трех радиоуглеродных лабораториях по большим сериям проб - от 17 до 35. Образец происходил из сруба кургана 1 могильника Уландрык IV, ряд его годичных колец перекрывал дендрошкалу курганов почти на всю длину. Радиоуглеродное датирование выполнялось в Институте геологии СО РАН - 17 проб по 20 колец [Slusarenko et al„ 2001]; в Университете Аризоны - 35 проб по 10 колец [Slusarenko et al., 2004]; в Цюрихском технологическом институте - 18 проб по 10 колец [Bonani et al., 2002, p. 25].

Для калибровки дат и "подгонки по зубцам" применялись методы математической статистики. Лучшее соответствие было определено для 10-летнего ряда, датированного в Аризоне - 2250 cal BP или около 301 cal ВС (301 г. до н.э.). Практически такая же дата - около 300 г. до н.э. - получена в Цюрихской лаборатории. Результаты такой привязки позволяли с большей вероятностью датировать пазырыкские курганы, вошедшие в дендрошкалу, интервалом: последняя четверть IV - первая треть III вв. до н.э.

Однако, для календарной привязки «плавающих» дендрошкал гораздо более предпочтительным является датирование по длительным древесно-колыдевым хронологиям, связанным с современностью. В течение нескольких последних лет по Юго-Восточной провинции Алтае-Саянской горной страны усилиями исследователей из Сибирского федерального университета и Института леса им. Сукачева СО РАН была построена 2367-летняя

Табл. Результаты перекрестного датирования обобщенных древесно-кольце-вых хронологий (ДКХ) пазырыкских курганов Алтая по длительной 2367-летней абсолютной хронологии «Монгун-Тайга» (в календарных датах).

№ п/п Название памятника Начало ряда, гг. до н.э. Конец ряда, гг. до н.э. Длина ряда, лет Межсер. коэф. корр. Стандарт, отклон.

1 Кутургунтас -552 -314 239 0,75 0,283

2 Ак-Алаха-1/К. 1 -507 -312 196 0,565 0,316

3 Верх-Кальджин-1/К. 1 -409 -312 98 0,661 0,376

4 Олон-Курин-Гол-6/К. 2 -473 -300 174 0,61 0,267

5 Олон-Курин-Гол-Ю/К. 1 -570 -297 274 0,719 0,282

6 Берель/К. И -548 -297 252 0,652 0,555

7 Курганы Чуйской степи -720 -297 424 0,53 0,372

8 Ак-Алаха-З/К. 1 -513 -277 237 0,655 0,275

9 Верх-Кальджин-2/К. 3 -578 -277 302 0,746 0,358

10 Верх-Кальджин-2/К. 2 -573 -277 297 0,74 0,376

11 Верх-Кальджнн-2/К. 1 -370 -275 96 0,623 0,298

12 ДКХ «Монгун-Тайга» -359 2007 2367 0,609 0,472

древесно-кольцевая шкала (по району сборов названа «Монгун-Тайта»), имеющая абсолютную привязку к современному времени: дата начала -359 г. до н.э., дата конца - 2007 г. [Мыглан и др., 2008]. Полученная шкала имеет хорошую наполненность для периода за последние 2 тысячи лет, и пригодна для проведения климатических реконструкций, Период до нашей эры представлен пока только одним образцом, имеющим хорошую степень сохранности древесины, что позволяет использовать также и начальный отрезок хронологии для датирования «плавающих» древесно-кольцевых хронологий. Перекрестное датирование данной длинной шкалы со шкалами пазырыкских курганов (Рис. 2) принесло ожидаемые результаты в виде календарных дат археологических памятников, которые отражены в таблице.

4.3. Проблемы исторической интерпретации.

В этом разделе ставится ряд вопросов, связанных с исторической интерпретацией полученных календарных дат пазырыкских могильников. Первое, что обращает на себя внимание - это кратковременность функционирования как отдельно взятых могильников, так и всей совокупности курганов в целом. Условно выделяется несколько хронологических групп памятников.

Рис. 2. Перекрестное датирование дендрохронологических шкал курганов Алтая и Монголии и длительной древесно-кольцевой шкалы «Монгун-Тайга» с установлением календарных дат археологических памятников. 1 - ДКХ «Монгун-Тайга»; 2 - объединенная ДКХ курганов Чуйской степи; 3 - Верх-Кальджин-2, курган 3; 4 - Верх-Кальджин-2, курган 2; 5 - Олон-Курин-Гол-Ю, курган 1; 6 - Кутургунтас; 7 - Ак-Алаха-3, курган 1; 8- Ак-Алаха-1, курган 1; 9 - Олон-Курин-Гол-6, курган 2; 10 - Верх-Кальджин-1, курган 1; 11 - Верх-Калъджин-2, курган 1.

1. Более ранняя группа, включающая к. 2 мог. Себистей (Чуйская котловина), к. 24 мог. Кальджин 6 (плоскогорье Укок), к. 1 мог. Берель (Восточный Казахстан), датирующиеся 363-320 гт. до н.э. При этом, надо учитывать единичность образцов из Кальджина 6 и Большого Берельского кургана, а также отсутствие у них последних колец, что должно в реальности означать более молодой возраст памятников.

2. Промежуточная, наиболее многочисленная группа, включающая к. 1 мог. Юстыд I, кк. 1 и2 мог. Ташанта I, кк. 14,17, 18,21,25 мог. Барбургазы I, кк. 1-4,6-7,9,11-13,15 мог. Уландрык1, к. 1 мог. Уландрык IV (Чуйская котловина); курган Кутургунтас, могильники Ак-Алаха 1 и Верх-Кальджин-1 (плато Укок); могильники Олон-Курин-Гол-6 и-10 (Северо-Западная Монголия); к. 11 мог. Берель (Восточный Казахстан). Эта серия памятников датируется периодом - 314-286 гт. до н.э. Для курганов 5 и 14 мог. Уландрык I, имеющиеся даты выглядят- соответственно как 325 и 346 гг. до н.э., но у образцов, по которым они были получены, отсутствуют наружные кольца, точное количество которых установить трудно. Поэтому, данные объекты могут попасть в эту группу наряду со всеми остальными курганами могильника.

3. Поздняя группа, в которую вошли к. 1 мог. Ак-Алаха-3 и кк. 1-3 мог. Верх-Кальджин-2 (плоскогорье Укок), датируется интервалом 277-275 гг. до н.э.

Еще раз подчеркнем, что это разделение весьма условно, так как весь период сооружения 35 курганов из 15 пазырыкских могильников на обширной территории, охватывающей Юго-Восточный и Южный Алтай, Северо-Западную Монголию и Восточный Казахстан, насчитывает всего 88 лет (363-275 гг. до н.э.). Если же принять во внимание только те образцы, на которых достоверно зафиксированы последние кольца, более точно передающие даты сооружения памятников, то время бытования наиболее надежно датированных объектов еще более сужается и достигает 50 лет (326-275 гг. до н.э.).

Для того, чтобы осмыслить соотношение полученных дат с теми хронологическими представлениями, которые существуют в современной науке о перечисленных памятниках, в этом разделе диссертации делается попытка обратиться к материалам самих комплексов, а также к хронологическим оценкам, сделанным, в первую очередь, специалистами, которым принадлежит авторство исследований.

Эти оценки базируются, как правило, на таком традиционном для археологии подходе, как использование метода датировок по аналогиям, когда во внимание принимается не только сходство между вещами (по форме, технологии и другим особенностям), но и сходство между признаками,

что в ряде случаев дает более достоверные основания для датировок [Мартынов, Шер, 1989, с. 175]. Датировка по аналогиям нередко приводит разных авторов к совершенно различным результатам, но, тем не менее, метод продолжает сохранять свою актуальность, так как в конечном итоге получение любых дат имеет целью выработку хронологии именно предметного комплекса, а также конструктивных, обрядовых и прочих особенностей памятника.

В настоящий момент уместно, например, привести в соответствие противоречие между растянутой хронологией могильника Уландрык I (V-I вв. до н.э.) или удревнением всего его до V в. до н.э. [Кубарев, Шульга, 2007] и результатами древесно-кольцевого анализа, согласно которому период функционирования памятника насчитывал не более полувека (даже с учетом отсутствующих внешних колец в образцах из самого раннего к. 14) и приходился на последнюю треть IV- нач. III вв. до н.э. Как аргументы в пользу ранней даты могильника В.Д. Кубарев и П.И. Шульга приводят предметы раннепазырыкского (по периодизации авторов) этапа [Кубарев, Шульга, 2007, с. 30]. Но на наш взгляд это только подтверждает высказанную теми же исследователями мысль о том, что датировка курганов верховий Чуй представляет особую проблему, поскольку огромное количество деревянных моделей создает впечатление однородности материала и некоторой деградации на закате пазырыкской культуры, при общей хронологической невыразительности предметов в комплексах этого круга. В целом, высказанные автором раскопок курганов Чуйской степи В. Д. Ку-баревым суждения о хронологии подавляющего большинства комплексов из могильников Уландрыка, Ташанты и Юстыда указывали на их принадлежность ко времени IV-III и II-I вв. до н.э. [Кубарев, 1987, с. 131-135; 1991, с. 134-135].

Дендрохронологическое датирование курганов Чуйской котловины в целом подтверждает достаточно поздний период проживания здесь пазьг-рыкского населения, который неоднократно отмечал и В.Д. Кубарев, хотя и не дает разброса дат в пределах более полувека. Основываясь на сравнительно коротком времени функционирования отдельного могильника (на примере Уландрыка I), а также принимая во внимание, что из целого ряда сопредельных могильников полученные по принципу случайного выбора образцы из разрозненных курганов дают один и тот же интервал времени, можно высказать предположение, что в этом районе Алтая сосредоточены преимущественно памятники финальной стадии пазырыкской культуры, которая на данной территории ограничена узким временным интервалом последней трети IV- первой четверти III вв. до н.э.

В данном разделе также содержатся оценки автора по таким вопросам, как длительность функционирования могильников и порядок возведения в них курганов, масштабы лесопользования у пазырыквкого населения и т.д.

В Заключении подводятся итоги работы и формулируются основные выводы исследования, которые сводятся к тому, что, по данным дендрохронологии, для проанализированных памятников в этом районе Алтая отмечается очень узкий период существования пазырыкского населения. Полученные результаты датирования создают для пазырыкской культуры в этой части Алтая реальную хронологическую основу в виде системы календарных дат, что поднимает на новый качественный уровень решение многих проблем в ее изучении.

Список основных публикаций по теме диссертации (общий авторский вклад - 17,65 п.л.).

Статьи в изданиях, рекомендованных ВАК:

1. Слюсаренко И.Ю. Дендрохронологический анализ дерева из памятников пазырыкской культуры Горного Алтая // Археология, этнография и антропология Евразии.-2000,-№4,-С. 122-130. 1 п.л.

2. Быков Н.И., Быкова В.А., Слюсаренко И.Ю. Погребальные сооружения как источник по изучению лесопользования у пазырыкцев // Археология, этнография и антропология Евразии. - 2005. - № 2. - С. 60-67. Авторский вклад - 0,3 п.л.

3. Мыглан B.C., Слюсаренко И.Ю., Ойдупаа О.Ч., ГаркушаЮ.Н. Царский курган Аржан-2 в Туве: дендрохронологический аспект // Археология, этнография и антропология Евразии. - 2006. - № 4. - С. 130-138. Авторский вклад - 0,4 п.л.

Монографии:

4. Зайферт М., Слюсаренко И.Ю. Дендрохронологический анализ пазырыкс-ких памятников // Феномен алтайских мумий. - Новосибирск: Изд-во ИАЭТ СО РАН, 2000. - С. 258-264. Авторский вклад - 0,4 п.л.

5. Молодин В.И., Полосьмак Н.В., Новиков А.В., Богданов Е.С., Слюсаренко И.Ю., Черемисин Д.В. Археологические памятники плоскогорья Укок (Горный Алтай). - Новосибирск: Изд-во Института археологии и этнографии СО РАН, 2004. -256 с. - (Мат-лы по археологии Сибири; Вып. 3). Авторский вклад - 12 п.л.

Другие публикации:

6. Слюсаренко И.Ю. Начало дендрохронологических исследований в Институте археологии и этнографии СО РАН // Проблемы археологии, этнографии и антропологии Сибири и сопредельных территорий. Т. III. Материалы V Годовой итоговой сессии ИАЭТ СО РАН, Декабрь 1997,- Новосибирск: Изд-во Ин - та археологии и этнографии СО РАН, 1997. - С. 276 - 280. 0,4 п.л.

7. Слюсаренко И.Ю. Методы сбора ископаемого дерева для дендрохроноло-гического анализа // Гуманитарные науки в Сибири. Серия: Археология и этнография,- 1998,- № 3,- С. 121 - 122. 0,15 п л.

8. Слюсаренко И.Ю., Гаркуша Ю.Н. К вопросу об относительной хронологии Пазырыкских курганов //Проблемы археологии, этнографии, антропологии Сибири и сопредельных территорий. - Новосибирск: Изд-во ИАЭТ СО РАН, 1999. - С. 497501. Авторский вклад-0,3 п.л.

9. Быков Н И., Слюсаренко И.Ю., Быкова В.А. Дендрохронология кургана 2 могильника Уландрык I // Сохранение и изучение культурного наследия Алтая. -Барнаул: Изд-во Алтайского государственного университета, 2000. - С. 182-184. Авторский вклад - 0,1 п.л.

10. Рыбина Е.В., Слюсаренко И.Ю., Гаркуша Ю.Н. Инфологическая модель базы данных для дендрохронологических исследований в археологии II Проблемы археологии, этнографии, антропологии Сибири и сопредельных территорий - Новосибирск: Изд-во ИАЭТ СО РАН, 2000. - С. 577-583. Авторский вклад - 0,2 п.л.

11. Быков Н И., Быкова В. А., Слюсаренко И.Ю. Оценка влияния пазырыкцев на окружающую среду (на примере исследования древесины из погребений) // География и природопользование Сибири: Сборник статей. - Барнаул: Изд-во Алт. унта, 2002. - Вып. 5. - С. 237-245. Авторский вклад-0,1 п.л.

12. Слюсаренко И. Ю., Кузьмин Я.В., Кристен Дж. А., Орлова Л. А., Бурр Дж.С. Анализ результатов радиоуглеродной «привязки» древесно-кольцевой хронологии курганов пазырыкской культуры Алтая // Проблемы археологии, этнографии, антропологии Сибири и сопредельных территорий (Материалы Годовой сессии Института археологии и этнографии СО РАН 2002 г.). - Новосибирск: Изд-во ИАЭТ СО РАН, 2002. - Т. VIII. - С. 436-440. Авторский вклад - 0,1 п.л.

13. Слюсаренко И. Ю., Орлова Л. А., Кузьмин Я. В., Кристен Дж. А., Гаркуша Ю.Н. Календарный возраст «плавающей» дендрохронологической шкалы пазы-рыкского могильника Уландрык IV (Горный Алтай) по радиоуглеродным данным // Хронология и стратиграфия археологических памятников голоцена Западной Сибири и сопредельных территорий. - Тюмень: Изд-во Института проблем освоения Севера СО РАН, 2002. - С. 18-21. Авторский вклад - 0,1 п.л.

14. Васильев С.С., Слюсаренко И.Ю., Чугунов К В. Актуальные вопросы хронологии скифского времени Саяно-Алтая // Степи Евразии в древности и средневековье. Материалы Международной научной конференции, посвященной 100-летию со дня рождения М.П. Грязнова. Книга II. - С.-Петербург: Изд-во Государственного Эрмитажа, 2003. - С. 24-27. Авторский вклад - 0,1 п.л.

15. Быков Н.И., Быкова В.А., Слюсаренко И.Ю. Индикационные возможности ориентационных свойств курганов и могильников скифской эпохи на Алтае // Проблемы археологии, этнографии, антропологии Сибири и сопредельных территорий (Материалы Годовой сессии Института археологии и этнографии СО РАН 2004 г.). -Новосибирск: Изд-во Ин-та археологии и этнографии СО РАН, 2004. - Т. X. Ч. И. -С. 195-202. Авторский вклад - 0,1 п.л.

16. Быков Н И., Быкова В. А., ПанюшкинаИ.П., Слюсаренко И.Ю. Дендрохро-нологическая и геодезическо-астрономическая оценка последовательности соору-

жения курганов в могильниках пазырыкской культуры Алтая // Комплексные исследования древних и традиционных обществ Евразии. - Барнаул. Изд-во Алт. ун-та, 2004, - С. 258-264. Авторский вклад - 0,2 п.л.

17. Быков Н И., Быкова В.А., Крупочкин Е.П., Слюсаренко И.Ю. Расселение древних кочевников скифской эпохи на плоскогорье Укок (Алтай) // Проблемы археологии, этнографии, антропологии Сибири и сопредельных территорий (Материалы Годовой сессии Института археологии и этнографии СО РАН 2006 г.). - Новосибирск: Изд-во Ин-та археологии и этнографии СО РАН, 2006. - Т. XII, часть I. -С. 285-291. Авторский вклад-0,1 п л.

18. Быков Н И., Слюсаренко И.Ю. Дендроархеологические данные как источник информации о древнем обществе // Роль естественно-научных методов в археологических исследованиях: Сборник научных трудов. - Барнаул: Изд-во Алт. ун-та, 2009. - С. 259-261. Авторский вклад-0,1 п.л.

19. Seifert М., Sljusarenko I. Dendrochronologische Daten von Graebern der Pazyrik-Kultur (5./4. Jh. v. Chr.) im Altai //Dendrochronologia.- 1996,- V. 14,- S. 153 — 164. Авторский вклад - 0,5 п.л.

20. Slusarenko I.Y., Christen J.A., Orlova L.A., Kuzmin Y.V., Burr G.S. C14 Wiggle Matching of the «Floating» Tree-Ring Chronology from the Altai Mountains, Southern Siberia: the Ulandryk 4 Case Study // Radiocarbon. - 2001. - Vol. 43. - Ks 2A. - P. 425-431. -Авторский вклад - 0,1 п.л.

21. Dergachev VA., Vasiliev S.S., Sementsov A.A., Zaitseva G.I., Chugunov K.A., Sljusarenko I.Ju. Dendrochronology and radiocarbon dating methods in archaeological studies of Scythian sites // Radiocarbon. - 2001. - Vol. 43. - № 2k. - C. 417-424. Авторский вклад-0,1 п.л.

22. Slusarenko I.Y., Kuzmin Y.V., Christen J.A., Burr G.S., Jull A.J.Т., Orlova L A. MC wiggle-matching of the Ulandryk-4 (Early Iron Age, Pazyryk cultural complex) floating tree-ring chronology, Altai Mountains, Siberia // Radiocarbon and archaeology. Proceedings of the 4lh Symposium, Oxford 2002 (edited by Tom Higham, Christopher Bronk Ramsey and Clare Owen). Oxford University School of Archaeology Monograph 62. - Oxford: Oxford University School of Archaeology, 2004. -P. 177-183. Авторский вклад-0,1 п.л.

23. Hajdas I., Bonani G., Slusarenko I., Seifert M. Chronology of Pazyryk 2 and Ulandryk 4 kurgans based on high resolution radiocarbon dating and dendrochronology -a step towards more precise dating of Scythian burials // Impact of the Environment on Human Migration in Eurasia. - Dordrecht: Kluwer Academic Publishers, 2004. - p. 107116. Авторский вклад - 0,2 п.л.

24. Kuzmin Y.V., Slusarenko I.Y., Hajdas I., Bonani G., and Christen J.A. The comparison of 14C wiggle-matching results for the 'floating' tree-ring chronology of the Ulandryk-4 burial ground (Altai Mountains, Siberia) // Proceedings of the 18th International Radiocarbon Conference. - Radiocarbon. - 2004. - Vol. 46. - № 2. - P. 943948. Авторский вклад-0,1 п.л.

25. Panyushkina I., Sljusarenko I., Bikov N., Bogdanov E. Floating larch tree-ring chronologies from archaeological timbers in the Russian Altai between about 800 ВС and AD 800//Radiocarbon. -2007. - Vol. 49. -Nr2. - P. 693-702. Авторский вклад-0,4 п.л.

Подписано в печать 17.11.10. Бумага офсетная Формат 60 х 84 / 16. Гарнитура Times New Roman. Усл. печ. л. 1,9. Уч.-изд. л. 2. Тираж 120. Заказ № 262.

Издательство ИАЭТ СО РАН 630090, Новосибирск, пр-т Академика Лаврентьева, 17.

Оглавление научной работы автор диссертации — кандидата исторических наук Слюсаренко, Игорь Юрьевич

ВВЕДЕНИЕ.стр.

ГЛАВА 1. МЕТОД ДРЕВЕСНО-КОЛЬЦЕВОГО АНАЛИЗА И ЕГО ПРИМЕНЕНИЕ В АРХЕОЛОГИИ.стр.

1.1. Основные принципы дендрохронологии.—

1.2. Дендрохронологическое датирование в археологии.стр.

1.3. История дендрохронологических исследований памятников скифской эпохи Алтая.стр.

ГЛАВА 2. АРХЕОЛОГИЧЕСКАЯ ДРЕВЕСИНА КАК ОБЪЕКТ ИССЛЕДОВАНИЯ.стр.

2.1. Стратегия отбора образцов.

2.2. Лабораторная обработка образцов.стр.

ГЛАВА 3. ДРЕВЕСНО-КОЛЬЦЕВЫЕ ХРОНОЛОГИИ АРХЕОЛОГИЧЕСКИХ ПАМЯТНИКОВ АЛТАЯ.стр.

3.1. Элитные курганылазырыкской культуры.

3.2. Памятники Чуйской котловины.стр.

3.3. Памятники плоскогорья Укок.стр.

3.4. Памятники Северо-Западной Монголии.стр.

3.5. Памятники Восточного Казахстана.стр.

ГЛАВА 4. ОТНОСИТЕЛЬНАЯ^ АБСОЛЮТНАЯ ХРОНОЛОГИЯ ПАМЯТНИКОВ СКИФСКОЙ ЭПОХИ АЛТАЯ.стр.

4.1. Обобщенные дендрохронологические шкалы скифской эпохи Алтая.

4.2. Абсолютная привязка дендрохронологических шкал.стр.

4.3. Проблемы исторической интерпретации.стр.

Введение диссертации2010 год, автореферат по истории, Слюсаренко, Игорь Юрьевич

Актуальность темы исследования

Размещение событий во времени и соблюдение их историко-хронологической последовательности - необходимое условие научного изучения исторического процесса, поэтому любому специалисту очевидно значение надежных и точных дат для правильного понимания хода вещей. В археологической науке датирование комплексов при условии максимально возможной точности и достоверности является всегда одной из первейших задач и- одновременно, как правило, одной из наиболее сложных проблем. Однако без решения ее невозможно представить механизмы культуро- и этногенеза, адаптации и трансформации древних культур, динамику межкультурных связей в синхронном и диахронном разрезах, и многие другие аспекты в изучении прошлого.

В силу разной степени полноты и сохранности источников их хронологическая- атрибуция всегда представляет известные сложности. По мере становления археологии- как науки в ее- недрах сформировался ряд собственных методов для определения времени, к которому следует относить отдельные предметы, памятник или археологическую культуру: стратиграфический, планиграфический, сравнительно-типологический, узкодагирующие предметы и пр. Тем не менее, часто их использование оставляет неопределенность или дает слишком широкие хронологические интервалы.

В последние десятилетия традиционные для археологии возможности датирования существенно расширились за счет привлечения естественнонаучных методов, позволяющих получить и задействовать инструментальные данные, провести их статистический анализ, обеспечить повторяемость и проверку результатов, оценить уровень их достоверности, т.е. объективизировать процесс определения возраста археологических источников. Среди этих методов дендрохронологический, радиоуглеродный, археомагнитный, термолюминисцентный, спорово-пыльцевой, датирование по ленточным глинам, по комбинации геологических и палеонтологических данных и др. Все они позволяют получать даты в некотором интервале, который нередко приближается к 10% от определения, т.е. с точностью, которую предусматривает статистика [Щапова, 1988, с. 108]. И только дендрохронология, основанная на анализе изменчивости радиального прироста годичных колец деревьев, обеспечивает такую высокую точность, которая недостижима другими.средствами, позволяя определять абсолютные-и относительные даты объектов с точностью до одного года и, даже, сезона.

Незаменимым и практически безальтернативным методом выступает дендрохронология при изучении археологических памятников, содержащих древесину. В современной мировой научной практике ни одно серьезное исследование древних объектов^ где встречена древесина, не обходится без данных древесно-кольцевого анализа. Вот почему так актуально использование дендрохронологии в отношении датирования памятников-скифской эпохи Алтая, в.первую очередь, курганов пазырыкской культуры.

Широкую известность эта культура получила благодаря, большим, "царским" курганам Пазырыка, Башадара, Туэкты, в которых, в результате образования льда в могильных ямах, сохранились уникальные находки из органических материалов [Грязнов, 1950; Руденко, 1953, 1960]. Имидж пазырыкской культуры как таковой во многом сформирован благодаря впечатляющим сооружениям из дерева (погребальные срубы и колоды), а также великолепным предметам деревянной резьбы, украшавшим одежду людей, оружие, конскую сбрую и т.д. Поэтому неудивительно, что именно большие курганы древних кочевников Алтая стали основой для самого первого опыта применения метода дендрохронологии в отечественной археологической науке в кон. 1950-х гг.

В 1970-90-е гг. к этим памятникам добавились курганы- ранних кочевников, исследованные в Чуйской степи (Юго-Восточный Алтай) и на высокогорном плато Укок (Южный Алтай). Природные условия высокогорья и наличие подкурганной мерзлоты в ряде погребений также обеспечили хорошую сохранность погребальных конструкций и инвентаря из древесины [Кубарев, 1987, 1991, 1992; Молодин и др., 2004; Полосьмак, 1994в]. Большое количество благодатного материала для исследования, а также принцип мультидисциплинарного подхода, положенный в основу изучения данных памятников [Молодин, 1997; Феномен алтайских мумий, 2000], вызвали необходимость обращения к дендрохронологическому методу для получения точных и достоверных дат курганов. Результатом реализации этой задачи является представленная диссертация. В значительной степени почвой для проведения работы и залогом ее успешности явилась широкая межинститутская и международная кооперация, сложившаяся в целом при изучении материалов пазырыкской культуры.

Создание надежной календарной хронологии для пазырыкской культуры Алтая во многом поможет прояснить гораздо более широкий круг вопросов, связанных с ее изучением.

Объект и предмет исследования

Таким образом, объектом исследования выступает хронология археологических памятников скифской эпохи Алтая, воссоздаваемая по годичным кольцам деревьев. Соответственно, предметом исследования является обширная коллекция образцов древесины, происходящая из курганов пазырыкской культуры, от различных деревянных погребальных конструкций.

Территориальные и хронологические рамки

Намеченные объект и предмет исследования диктуют соответствующие территориальные и хронологические рамки.

Территория, где расположены пазырыкские могильники, из которых происходит исследованная древесина, локализуется в районах Восточного, Юго-Восточного и Южного Алтая, а также районах Северо-Западной

Монголии (долина р. Олон-Курин-Гол) и Восточного Казахстана (долина р. Бухтарма), примыкающих к одному из участков концентрации памятников на российской территории, а именно, плоскогорью Укок. Географически вся территория исследования входит в состав Алтайской горной страны. Административно она поделена между Республикой Алтай (Кош-Агачский и Улаганский р-ны), Монголией (Баян-Ульгийский аймак) и Казахстаном (Восточно-Казахстанская обл.).

Следует заметить, что ареал собственно пазырыкской культуры гораздо шире, чем очерченные рамки. Наш выбор задан логикой археологических исследований, проводившихся в определенные периоды на определенных территориях, а также природно-климатическими условиями, которые для данных районов высокогорья особенно благоприятны с точки зрения хорошей сохранности древесины в погребениях.

Хронологические рамки исследования приходятся на так называемую эпоху ранних кочевников или скифскую эпоху, ограничиваясь временем бытования пазырыкской культуры на территории Алтая. Несмотря на сохраняющуюся острую дискуссионность проблемы хронологии (подробнее см. раздел 1.3 главы 1), исследователи в большинстве своем сходятся на интервале У1-П вв. до н.э., как общем периоде существования* этой культуры [Тишкин, Дашковский, 2003, с. 55-56]. Хронологию конкретных комплексов, попавших в нашу выборку, предстояло выяснить в ходе проведения данного исследования.

Источники

Материалом для исследования послужила коллекция из 300 образцов древесины, происходящих из 40 курганов 16 могильников пазырыкской культуры (Рис. 1). Согласно пространственной концентрации памятников, выделяются следующие группы:

1) Восточный Алтай, долина р. Б. Улаган: могильник Пазырык (курганыЛ-5);

2) Юго-Восточный Алтай, Чуйская котлолвина (Рис. 2): могильники Уландрык I (курганы 1-7, 9, 11, 12-15), Уландрык IV (курган 1), Ташанта I (курганы 1-2), Юстыд I (курган 7), Барбургазы I (курганы 14, 17, 18, 21, 25) и Себистей (курган 2);

3) Южный Алтай, плато Укок (Рис. 3): могильники Ак-Алаха-1 (курган 1), Ак-Алаха-3 (курган 1), Верх-Кальджин-1 (курган 1), Верх-Кальджин-2 (курганы 1-3), Кальджин-6 (курган 24), курган Кутургунтас;

4) Северо-Западная Монголия, долина р. Олон-Курин-Гол (Рис. 4): могильники Олон-Курин-Гол-6 (курган 2), Олон-Курин-Гол-10 (курган 1);

5) Восточный Казахстан, долина р. Бухтарма: могильник Берель (курганы 1 (Болыной-Берельский курган), 11).

Для достоверности выводов необходимо было обеспечить не только количественное, но и качественное представительство источников. В данную выборку памятников вошли все основные категории курганов пазырыкской культуры: 1) курганы высшей (племенной) элиты; 2) курганы средней (родовой) знати; 3) курганы рядового населения. Для полноты результатов образцы на каждом памятнике по возможности отбирались в максимальном количестве и от разных конструктивных элементов деревянного погребального сооружения.

По своему происхождению коллекция образцов имеет несколько источников: 1) памятники, ставшие объектом археологических раскопок, проводившихся в настоящее время; 2) памятники, раскопанные ранее, в которых древесина оставлялась исследователями на месте раскопок, и которые, таким образом, потребовали повторных раскопок; 3) музейные коллекции.

Материалы, использованные в диссертации, происходят из раскопок, проведенных в разные годы целым рядом отечественных и зарубежных исследователей, среди которых: М.П. Грязнов, В. Д. Кубарев, В.И. Мол один, Н.В. Полосьмак, С.И. Руденко, С.С. Сорокин, а также З.С. Самашев, Ж. Буржуа, Г. Парцингер, А.-П. Франкфор, Д. Цэвээндорж. Автор принимал непосредственное участие в исследовании ряда новых памятников, а также организовал и провел все повторные исследования ранее раскопанных могильников.

Более подробно источники работы будут охарактеризованы в главе 2. Список исследованных образцов с их основными характеристиками приводится в Приложении 1.

Цель и задачи исследования

Основной целью работы является достоверно установленная календарная хронология памятников пазырыкской культуры, группирующихся в районах Восточного и Южного Алтая, а также на сопредельных территориях Северо-Западной Монголии и Восточного Казахстана.

Выполнение поставленной цели потребовало реализации следующих задач:

1) формирование репрезентативной коллекции образцов археологической древесины из курганов пазырыкской культуры;

2) получение инструментальных данных по ширине годичных колец;

3) относительное датирование конструктивных элементов по каждому кургану отдельно и курганов одного могильника между собой;

4) выявление связи между курганами разных могильников в рамках выделенных территориальных групп, построение обобщенных дендрохронологических шкал;

5) установление абсолютного возраста курганов с помощью дендрохронологического и радиоуглеродного методов; сопоставление результатов, полученных разными методами;

6) историческая интерпретация полученных результатов.

Методы исследования

При выполнении работы применялся ряд методов.

1) Методы дендрохронологии:

- комплексный анализ годичных колец деревьев, включающий фиксацию следующих параметров: изменчивость радиального прироста, видовой состав древесных пород, использованных при строительстве погребальных сооружений, сезон рубки; построение индивидуальных и обобщенных древесно-кольцевых хронологий для археологических памятников на основе проведения стандартной процедуры кросс-корреляционного анализа в специализированном пакете для дендрохронологических исследований DPL (Holms, 1983), а также графической перекрестной датировки с визуальным сопоставлением кривых изменчивости радиального прироста в программном пакете "TSAP system V3.5" (Rinn, 1996).

2) Методы радиоуглеродного анализа:

- высокоточное радиоуглеродное датирование именно тех образцов дерева, по которым создавались древесно-кольцевые хронологии, когда анализ делается по сериям, насчитывающим 17-35 проб из одного спила дерева; каждая из таких проб включает 10-20 годичных колец;

- калибровка радиоуглеродных дат на основе существующих таблиц, графиков и компьютерных программ;

- привязка серий дат к календарной (астрономической) шкале времени в ходе, так называемой, процедуры "wiggle-matching" или "подгонки по зубцам" (Taylor, 1997, р. 71) на основе применения методов математической статистики.

3) Методы археологии:

- обследование археологических памятников путем проведения полевых раскопок с целью получения материалов по древесине;

- фиксация конструктивных особенностей деревянных погребальных конструкций;

- этно-культурная характеристика памятников;

- сравнительно-исторический анализ полученных данных.

Научная новизна

Новизна проведенного исследования определяется следующими моментами:

- создана обширная источниковая база в виде коллекции древесины, не только послужившая почвой для решения задач данной работы, но й дающая; возможность для проведения дальнейших исследований в области датирования событий, дендроклиматологии, палеогеографии и т.д.;

- впервые объектом дендрохронологического анализа стала большая группа памятников пазырыкской культуры Алтая, включающая не столько элитные курганы, как ранее, а по преимуществу курганы рядового населения и* родовой знати;

- для целого ряда могильников в рамках относительных древесно-кольцевых хронологий установлена последовательность сооружения курганов* и временные интервалы между ними с точностью до 1 года; по древесине из памятника Уландрык I впервые для отдельно взятого рядового пазырыкского могильника была построена хронология, охватившая практически все курганы, могильника и давшая представление о длительности его функционирования;

- выявлена временная связь между могильниками, локализуемыми в различных районах Российского, Монгольского и Казахстанского Алтая; впервые при помощи длительной абсолютно датированной дендрохронологической шкалы определены с точностью до года календарные даты обширной группы курганов пазырыкской культуры Алтая;

- показана эффективность и достоверность методов дендрохронологического и радиоуглеродного датирования, особенно, когда они используются в сочетании друг с другом.

Полученные результаты датирования, памятников пазырыкской^ культуры Алтая являются важным шагом в создании объективной, инструментально обоснованной хронологии культур скифской эпохи Центральной Азии на совершенно новом качественном уровне. Не менее важным является формирование банка радиоуглеродных и дендрохронологических данных определенного периода для, конкретного региона.

Практическая значимость

Результаты датирования памятников, представленные в диссертации,. могут быть использованы; исследователями для решения: широкого, круга проблем-в изучении культур скифской эпохи Центральной Азии, в частности вопросов хронологии, периодизации, исторических судеб пазырыкской культуры. Кроме того, сам накопленный материал может быть востребован другими естественными дисциплинами в исследованиях вопросов природного окружения и климатических изменений на территории Алтая; в древности. ""•■•

Приведенные в работе сведения могут показать археологам, проводящим полевые исследования на памятниках, содержащих деревянные строительные и погребальные, конструкции, значимость отбора образцов древесины для последующих хронологических определений;. В диссертации также содержатся конкретные методические рекомендации для; корректного отбора*проб древесины в процессе раскопок.

Апробация

Основные положения работы представлены в виде авторских и совместных докладов на российских и международных конференциях:

- ХГ Всероссийская научно-практическая конференция «€охранение и изучение культурного наследия Алтая», Барнаул, 2000 г.;

- XVII Международная конференция по радиоуглероду, Израиль, Иерусалим, 2000 г.;

- Международная конференция "Форум Знаний 2000: Природные ценности Востока и Запада", Швейцария, Бирменсдорф, 2000 г.;

- IV Международный симпозиум «Радиоуглерод и археология», Великобритания, Оксфорд, 2002 г.;,

- XVIII Международная конференция по радиоуглероду, Новая Зеландия, Веллингтон, 2003 г.;

- Всероссийское совещание «Дендрохронология: достижения и перспективы», Красноярск, 2003 г.;

- Международный семинар «Влияние окружающей среды на миграции населения в Евразии», Санкт-Петербург, 2003 г.;

- Международный симпозиум памяти Й.Г. Андерссона «Новые перспективы в евразийской археологии», Швеция, Стокгольм, 2003 г.;

- Международная конференция «Годичные кольца и климат», США, Тусон, 2004 г.;

- Международная конференция, посвященная 90-летию Б.А. Колчина «Археология и естественнонаучные методы», Москва, 2004 г.;

- Всероссийская конференция, посвященная 120-летию со дня рождения

С.И. Руденко «Комплексные исследования древних и традиционных обществ Евразии», Барнаул, 2004 г.;

- Международная конференция ЮНЕСКО «Погребальные комплексы с мерзлотой в горах Алтая: стратегии и перспективы», Горно-Алтайск, 2006 г.;

- Международная конференция ЮНЕСКО по археологии скифов и археологии Алтайских гор, Бельгия, Гент, 2006;

- Всероссийская конференция «Роль естественно-научных методов в археологических исследованиях», Барнаул, 2009.

Кроме этого, автор неоднократно представлял результаты своей работы на заседаниях Ученого совета Института археологии и этнографии СО РАН, а также на методических семинарах Отдела палеометалла ИАЭТ СО РАН.

Благодарности

Автор выражает искреннюю признательность своим научным руководителям - Е.И. Деревянко и Е.А. Ваганову, российским и зарубежным коллегам-дендрохронологам - B.C. Мыглану, Н.И. Быкову, И.П. Панюшкиной, М. Зайферту, Т. Шормазу, В. Шоху, К.-У. Хойсснеру за помощь в работе и профессиональные советы, авторам раскопок В.Д. Кубареву, Н.В. Полосьмак, В.И. Молодину, З.С. Самашеву, предоставившим материалы для исследования, а также коллегам из Отдела палеометалла ИАЭТ СО РАН за всестороннюю поддержку и сотрудничество.

Структура работы. Диссертация состоит из введения, четырех глав, заключения, списка литературы и четырех приложений, включающих данные об исследованных образцах древесины, измерений ширины годичных колец образцов, результатов перекрестного датирования индивидуальных древесно-кольцевых хронологий, иллюстрации.

Заключение научной работыдиссертация на тему "Дендрохронологическое датирование археологических памятников скифской эпохи Алтая"

ЗАКЛЮЧЕНИЕ

Проделанная автором диссертации работа подендрохронологическому анализу древесины.из могильников пазырыкской культуры позволяет сделать следующие выводы.

Исследование проведено на значительной источниковой базе, представляющей выборку в 300 образцов из 40 курганов 16 могильников пазырыкской^ культуры. Памятники локализуются» на достаточно обширной территории, охватывающей восток, юго-восток и юг Российского Алтая, районы Северо-Западной Монголии и Восточного Казахстана, смежные с территорией плоскогорья^ Укок. Выделенный район отличает высокая концентрация памятников пазырыкской культуры, которые представлены здесь всеми их основными разновидностями: элитные могильники (Пазырык); 2}- могильники родовой знати (Ак-Алаха-1,-3, Кутургунтас, Берель); 3) могильники рядового населения (Уландрык I, IV, Ташанта I, Юстыд I, Барбургазы I; Себистей, Верх-Кальджин-1, -2, Кальджин-6, Олон-Курин-Гол-6, -10). Таким« образом, сформированный массив источников задает определенный • культурно-территориальный срез пазырыкских памятников. Главной целью работы было выяснить хронологическую составляющую этого среза.

При анализе индивидуальных древесно-кольцевых рядов по отдельным, курганам обращалось внимание на количественное представительство образцов1 и* наличие подкоровых колец, позволяющих зафиксировать годы» валки деревьев. То и* другое' было связано с необходимостью, как можно точнее и корректнее определить даты курганов, поскольку более или менее широкая выборка образцов обычно давала распределение порубочных дат в некотором временном интервале, а наличие последних колец позволяло этот интервал предельно конкретизировать.

Перекрестное датирование всей совокупности древесно-кольцевых рядов выявило большое сходство хронологий могильников Чуйской степи, плато Укок, Северо-Западной Монголии и Восточного Казахстана, которое проявлялось как высокими статистическими показателями, так и визуально общим ходом кривых с совпадением всех основных периодов минимумов,и максимумов прироста.

Тесная связь древесно-кольцевых хронологий пазырыкских курганов позволила уверенно свести их в «плавающую» обобщенную дендрохронологическую шкалу длительностью 446 лет, которая показала также и тесное хронологическое соседство практически' всех памятников в рамках полувекового периода. Несмотря на то, что условно можно выделить группы более ранних и более поздних комплексов, в целом* период бытования* всех памятников; из которых происходит исследованная древесина, оказывается* неожиданно узким, в пределах жизни двух поколений.

Важный, вопрос о календарном времени существования памятников пазырыкской культуры на исследуемой территории сначала решался при помощи высокоточного радиоуглеродного датирования, а затем впервые в практике1 хронологических построений для« скифской эпохи Алтая; удалось использовать длительную древесно-кольцевую региональную хронологию для связи между современной и археологической древесиной. В результате перекрестного датирования 2367-летней древесно-кольцевой шкалы «Монгун-Тайга» (359 г. до н.э. - 2007 г н.э.), построенной для Юго-Восточной провинции Алтае-Саянской горной страны, и относительных древесно-кольцевых хронологий курганов были получены надежные календарные даты для всей выборки памятников, из которых происходила исследованная древесина.

Общий период времени, когда сооружались пазырыкские могильники Южного и Юго-Восточного Алтая, Северо-Западной Монголии и Восточного Казахстана, пришелся на интервал (363-275 гг. до н.э.). Если же принять во внимание только те образцы, на которых достоверно зафиксированы последние кольца, более точно передающие даты сооружения памятников, то время бытования наиболее надежно датированных объектов еще более сужается и достигает 50 лет (326-275 гг. до н.э.).

Оперирование датами совершенно нового' качества — календарными, определенными, с точностью до года, и наиболее надежным способом -создает новые возможности и ставит новые вопросы перед исследователями. С одной' стороны пазырыкская культура получает объективную, инструментально проверяемую, и в то же время напрямую связанную с археологическим контекстом хронологическую шкалу, с другой стороны даты, полученные с такой степенью точности, как год, требуют соотнесения с предметным комплексом, деталями погребального обряда и пр. археологической фактурой. Такое соотнесение неизбежно должно вызвать пересмотр ряда хронологических воззрений и оценок места определенных памятников в общей ткани пазырыкской культуры.

В связи с большой серией новых абсолютных дат, ассоциируемых с пазырыкскими комплексами, в отношении которых существуют различные точки зрения, с новой' силой встает вопрос о том, чтобы интегрировать в новую дендрохронологическую шкалу пазырыкских курганов тот эталон, по которому до сих пор продолжают сверять многие вопросы в изучении скифской эпохи Алтая. Речь идет о древесине больших Пазырыкских курганов, которая давно стала объектом дендрохронологических исследований, успев за полвека превратиться в своего рода классику жанра. При этом она продолжает оставаться как бы сама по себе, связывая пять больших курганов между собой и, оставляя- их оторванными от других, в то время как эти другие продолжают множить свои ряды, за счет регулярно появляющихся новых материалов, которые хорошо согласуются между собой. В ходе проделанной работы пока нам не удалось достоверно соотнести древесно-кольцевую хронологию Пазырыкского могильника с хронологиями, ставшими предметом настоящего исследования.

Видимо, назрело новое исследование, объектом которого могла бы вновь стать древесина больших Пазырыкских курганов. В рамках этой перспективной работы должна быть проверена сама возможность перекрестного датирования древесины из Пазырыкского могильника и древесины из высокогорных районов Юго-Восточного и Южного Алтая, для начала путем сопоставления современных образцов, взятых рядом с курганами Пазырыка и соответствующего участка длительной хронологии «Монгун-Тайга». Затем, с учетом появившихся в последнее время новых материалов, могла бы быть еще раз проверена возможность датирования кургана Аржан и больших курганов Алтая, которая в своем старом варианте вызывает сейчас сомнения у ряда исследователей. Такая ревизия казалось бы давно устоявшихся вещей могла бы вдохнуть свежие силы в решение старых проблем скифской хронологии на новом современном уровне.

Список научной литературыСлюсаренко, Игорь Юрьевич, диссертация по теме "Археология"

1. На русском языке:

2. Бенькова В:Е., Швейнгрубер Ф.Х. Анатомия древесины растений России. Берн: Изд-во Хаупт, 2004. - 456 с.

3. Бородовский А.П. Традиционные и естественнонаучные методы датирования погребальных комплексов (по материалам Быстровского некрополя^ эпохи раннего железа): Учеб.-метод. Пособие. — Новосибирск: РИЦНГУ, 2009.-90 с.

4. Бутом о C.B. Радиоуглеродный метод в археологии // Новые методы в археологических исследованиях. М.; Л.: Изд-во АН СССР, 1963. - С. 9-26.

5. Быков Ц:И., Быковах В;А., Слюсаренко И1Ю. Погребальные сооружения, как источник по изучению; лесопользования у пазырыкцев // Археология, этнография и антропология Евразии. 2005. - № 2*. - С. 60-67. •

6. Быков Н;И:Г СлюсаренкогЖЮ^ Дендроархеологические: данные как источник информации о древнем!обществе // Роль естественно-научных. методов в археологических исследованиях: Сборник научных трудов: -Барнаул: Изд^во?Алт. ун-та^ 2009^-С. 259-261.

7. Ваганов Е.А., Шашкин A.B. Рост и структура годичных колец хвойных.- Новосибирск: Наука, 2000. 232 с.

8. Ваганов Е.А., Шиятов С.Г.Дендрохронологические методы в изучении истории климата Сибири // Проблемы реконструкции климата и природной среды голоцена и плейстоцена Сибири. Новосибирск: Изд-во- Института археологии и этнографии, 1998. — С. 56-63.

9. Вихров В.Е., Колчин Б.А. Основы и метод дендрохронологии. CA. -1962.-№ 1.-С. 95-112.

10. Горбунов А.П., Самашев З.С., Северский Э:В. Сокровища мерзлых курганов Казахского Алтая (по материалам могильника Берел). Алматы: Изд-во Иль-Тех-KiTan, 2005. - 114 с.

11. Грязнов М.П; Значение древесины в определении относительного возраста древних сооружений // Природа. 1930. - С. 224-227.

12. Грязнов М.П. Первый Пазырыкский курган. Л.: Изд-во Государственного Эрмитажа, 1950. - 90 с.

13. Евразия в скифскую эпоху: радиоуглеродная и археологическая хронология. СПб: ТЕЗА, 2005. - 290 с.

14. Зайферт М., Слюсаренко И.Ю. Дендрохронологический анализ пазырыкских памятников // Феномен алтайских мумий. Новосибирск: Изд-во ИАЭТ СО РАН, 2000. - С. 258-264.

15. Замоторин И.М. Относительная хронология Пазырыкских курганов // Советская археология. — 1959. — № 1.-С. 21-30.

16. Замоторин И.М. О возможности установления относительных датировок территориально удаленных сооружений методом анализа древесных стволов в условиях Горного Алтая // Советская-археология. 1963. - № 2. - С. 131138.

17. Захариева Е.И. Археологическое дерево как исторический источник (Дендрохронология Саяно-Алтайских курганов VIII-III вв. до н.э.) // Автореф. дис. на соиск. учен. степ. канд. ист. наук. Л., 1974. - 21 с.

18. Кирюшин Ю.Ф., Степанова Н.Ф., Тишкин A.A. Скифская эпоха горного Алтая: Ч. II: Погребально-поминальные комплексы пазырыкской культуры. Баранул: Изд-во Алт. ун-та, 2003. - 234 с.

19. Киселев C.B. Древняя история Южной Сибири. М.: Изд-во АН СССР, 1951.-642 с.

20. Колчин Б.А. Дендрохронология Новгорода // МИА. 1963. - № 117. - С. 5-103.

21. Колчин Б.А. Дендрохронология Новгорода, 1970 г. // Проблемы абсолютного датирования в археологии. М. : Наука, 1972. - С. 113-118.

22. Колчин Б.А*"., Черных Н.Б. Дендрохронология Восточной Европы. М.: Наука, 1977. - 128 с.

23. Комин Г.Е. Дендрохронология Казымского городка // Историко-архитектурный музей под открытым небом: принципы и методика организации. Новосибирск: Наука, 1980. - с. 121-126.

24. Кубарев В.Д. Курганы Уландрыка. Новосибирск: Наука, 1987.-302 с.

25. Кубарев В.Д. Курганы Юстыда. Новосибирск: Наука, 1991. - 190 с.

26. Кубарев В.Д. Курганы Сайлюгема. Новосибирск: Наука, 1992. - 220 с.

27. Кубарев В.Д., Шулвга П.И.Пазырыкская культура (курганы Чуй и Урсула). Барнаул: Изд-во Алт. ун-та, 2007. - 282 с.

28. Марсадолов JI.C. Хронология курганов Алтая (VIII-IV вв. до н.э.) // Автореф; дис. на соиск. учен; степ. канд. ист. наук. -Jli, 1985:- 16 с.

29. Марсадолов Л.С. Дендрохронология больших курганов Саяно-Алтая I 1 тыс. до н:э: // Археологический сборник Государственного.Эрмитажа. Вып:' 291'.— 19881 - С. 65-8Г. ' / ' '

30. Марсадолов Л.С. История и итоги изучения археологических памятников Алтая VIII-IV веков до н.э. (от истоков до начала 80-х годов,XX века).- СПб.: б!и:, 1996. 100 с.

31. Марсадолов Л.С. Планиграфия могильников Горного Алтая VI-IV вв. до н.э. //' Пятые* исторические чтения памяти; М;П:, Грязнова: Омск: Изд-во-ОмГУ, 20006. - С. 69-72.

32. Марсадолов JI.C., Зайцева Г.И., Семенцов A.A., Лебедева JI.M.

33. Мартынов А.И., Шер Я.А. Методы археологического исследования. -М.: Высш. шк., 1989. 223 с.

34. Могильников В.А. Курганы Кызыл-Джар II V и некоторые вопросы состава населения Алтая во второй,половине I тысячелетия до н.э. // Вопросы археологии и этнографии Горного Алтая. - Горно-Алтайск: ГАНИРШЯЛ, 1983а.-с. 40-71.

35. Могильников В.А. Курганы Кара-КобаП // Археологические исследования в 1980-1982 годах. Горно-Алтайск: ГАШШИЯЛ, 19836. - С. 52-89.

36. Могильников В.А. Курганы Кер-Кечу // Проблемы изучения культуры населения Горного Алтая. Горно-Алтайск: ГАНИИИЯЛ, 1988. - С. 60-107.

37. Молодин В.И. Укок-1995 Новые находки и открытия // III годовая итоговая сессия-Института археологиии и этнографии СО РАН; ноябрь 1995 г. - Новосибирск: Изд-во Института археологии и этнографии СО РАН, 1995.-С. 87-89.

38. Молодин В.И. Исследование в горном Алтае и Барабе // АО 1995 года. -М., 1996.-С. 354-356.

39. Молодин В.И. Некоторые итоги археологических исследований на юге Горного Алтая // Российская археология. 19976. - № 1. - С. 37-49.

40. Молодин В.И. Культурно-историческая характеристика погребального комплекса кургана № 3 памятника Верх-Кальджин-П // Феномен алтайских мумий. Новосибирск: Изд-во ИАЭТ СО РАН, 2000а. - С. 86-119.

41. Молодин В.И. Пазырыкская культура: проблемы этногенеза, этнической истории и исторических судеб // Археология, этнография и антропология Евразии. 20006.-№ 4. - С. 131-142:

42. Молодин В.И. Погребальный комплекс пазырыкской культуры Верх-Кальджин I и проблема современного потепления климата // Археология, этнография и антропология Евразии. 2000в. - № 1. - С. 101-108.

43. Молодин В.И: Исследования Российско-Германско-Монгольской« экспедиции на северо-западе Монголии летом 2006 года // РА. 2007. - №4. — с. 45-50.

44. Молодин В.И., Полосьмак Н.В., Новиков А.В., Богданов Е.С., Слюсаренко И.Ю., Черемисин Д.В. Археологические памятники плоскогорья Укок (Горный Алтай). Новосибирск: Изд-во Института археологии и этнографии СО РАН, 2004. - 256 с.

45. Мыглан B.C., Ойдупаа О.Ч., Кирдянов A.B., Ваганов Е.А. 1929-летняя древесно-кольцевая хронология для Алтае-Саянского региона (Западная Тува) // Археология, этнография^ антропология Евразии. 2008. - № 4. -С.25-31.

46. МыглашВ.С., Слюсаренко П.Ю., Ойдупаа О.Ч., Гаркуша Ю.'Н.

47. Царский курган Аржан-2 в Туве: дендрохронологический аспект // Археология, этнография и антропология Евразии. 2006. - №-4. - С. 130-138.

48. Мыглдн В.С., Слюсаренко И.Ю. Дендрохронологическое исследование курганов Аржан и Аржан-2 в Туве: подходы, проблемы, перспективы // Трудыг11 (XVIII) Всероссийского археологического съезда в Суздале. Т. III. -М.: ИА РАН; 2008. с. 380-383.

49. Мыльников ВЛ. К вопросу о сходстве деревообрабатывающих традиций в хуннское время // Новейшие археологические и этнографические открытия в Сибири. Новосибирск: Изд-во Ин-та археологии и этнографии СО РАН; 1996.-С. 196-198.

50. Мыльников В1П. Обработка дерева носителями пазырыкской культуры.- Новосибирск: Изд-во Ин-та археологии и этнографии СО РАН, 1999. -232с.

51. Алтае // Проблемы археологии, этнографии, антропологии Сибири и сопредельных территорий. Новосибирск: Изд-во Ин-та археологии и этнографии СО РАН, 2007. - Т. XIII. - С. 349-354.

52. Орлова JLA. Радиоуглеродное датирование археологических памятников Сибири и Дальнего-Востока / Методы естественных наук в археологических реконструкциях. Новосибирск: Изд-во Института археологии и этнографии СОРАН; 1995. — Ч. IL - С.207-232.

53. Парамонов Е.Г. Леса Республики Алтай. Барнаул, 1998. - 217 с.74; Полосьмак НВ. Курган с "замерзшей" могилой' на Ак-Алахе -(предварительное сообщение) // Вестник древней истории. 1991. - № 4. - С. 139-144.

54. Полосьмак. Н.В. Исследование пазырыкского кургана Кутургунтас // Вестник древней истории. 1992. - № 4. - С. 50-63".

55. Полосьмак Н.В. Пазырыкская* культура // Древние культуры Бертекской долины (Горный Алтай, плоскогорье У кок). Новосибирск: ВО«Наука». Сибирская издательская фирма, 1994а. — С. 137-144.

56. Полосьмак Н.В. Погребение знатной пазырыкской женщины на плато Укок (предварительное сообщение) // Altaica. 19946. - № 4. - С. 3-10.

57. Полосьмак Н.В. Стерегущие золото-грифы. Новосибирск: Наука, 1994в. — 124 с.

58. Полосьмак Н.В. Погребение знатной пазырыкской женщины // Вестник древней истории. 1996. - № 4. - С. 142-167.

59. Полосьмак Н.В. Погребальный комплекс кургана Ак-Алаха-3. Историко-культурный анализ // Феномен алтайских мумий. — Новосибирск: Изд-во ИАЭТ СО РАН, 2000. С. 57-85.

60. Полосьмак Н.В. Всадники Укока. Новосибирск: ИНФОЛИО-Пресс, 2001.-336 с.

61. Полосьмак Н.В., Молодин В.И. Памятники пазырыкской культуры-на плоскогорье Укок // Археология; этнография и антропология Евразии. 4(4)2000, С.66-87.

62. Руденко С.И. Культура населения Горного Алтая в скифское время. М.-Л.: Изд-во Академии Наук СССР, 1953: - 403 с.

63. Руденко С.И. Культура'населения Центрального Алтая в скифское время. М.-Л.: Изд-во Академии Наук СССР, 1960. 360 с.

64. Савинов Д.Г. О завершающем этапе культуры ранних кочевников Горного Алтая // Ранние кочевники. КСИА. 1978. - Вып. 154. - С. 48-55.

65. Самашев З.С., Жумабекова Г.С., Сунгатай С. Новые исследования на могильнике Берель в Восточном Казахстане // Итоги изучения скифской эпохи Алтая и сопредельных территорий. Изд-во Апт. ун-та, 1999.' - С. 159164.

66. Самашев 3., Базарбаева Г., Жумабекова Г., Сунгатай С. ВЕЬШЬ-БЕРЕЛ. Алматы: Общественный фонд поддержки историко-археологических памятников и культурного наследия "Берел", 2000. - 56 с.

67. Самашев 3;, Фаизов К.Ш., Базарбаева Р. Археологические памятники и палеопочвы Казахского Алтая. Алматы: Издательская группа ОФ «Берел»,2001.-180 с.

68. Самашев 3., Мыльников В.П. Деревообработка у древних скотоводов Казахского Алтая (материалы комплексного анализа деревянных предметов из кургана 11 могильника Берел). Алматы: ОФ «Берел», 2004. 312 с.

69. Слюсаренко И1Ю. Методы сбора*ископаемого дерева для* дендрохронологического-анализа // Гуманитарные науки в Сибири. Серия: Археология и этнография.- 1998.- № 3.- С. 121 122.

70. Сорокин С.С. Большой Берельский курган (Полное издание материалов раскопок 1865 и 1959 гг.) // Тр. ГЭ. Т. X. — JL: Изд-во «Советский художник», 1969. - С. 208-236.

71. Сорокин С.С. Цепочка курганов времени ранних кочевников на правом берегу Кок-су (Южный Алтай) // АСГЭ. 1974. - Вып. 16. - С. 62-91.

72. Степанова Н.Ф. К вопросу о каракобинской культуре скифского времени Горного Алтая // Проблемы археологии, этнографии, антропологии Сибири и сопредельных территорий. Новосибирск: Изд-во ИАЭТ СО РАН,2003. Т. IX. - Ч. I. - С. 484-487.

73. Степная полоса Азиатской части СССР в скифо-сарматское время.1. М.: Наука, 1992.-494 с.

74. Суразаков A.C. Курганы эпохи раннего железа в могильнике Кызык-Телань I (к вопросу о выделении кара-кобинской культуры) // Археологические исследования в Горном Алтае в 1980 1982 годах. - Горно-Алтайск: ГАНИИИЯЛ; 1983. - С. 42-52.

75. Суразаков A.C. Горный Алтай и его северные предгорья в эпоху раннего железа. Проблемы хронологии и культурного разграничения. -Горно-Алтайск: Горно-Алтайское отделение Алтайского книжного изд-ва, 1988.-216 с.

76. Тишкин A.A. Методика отбора проб для радиоуглеродного и дендрохронологического датирования: Учебно-методическое пособие. — Барнаул: Изд-во Алт. ун-та, 2001. 40 с.

77. Тишкин A.A., Дашковский П.К. Ориентация и положение погребённых людей в курганах скифской эпохи Горного Алтая // Древности Алтая. Известия лаборатории археологии № 3. Горно-Алтайск: изд-во ГАГУ, 1998. — С.77-83.

78. Тишкин A.A., Дашковский П.К. Социальная структура и система мировоззрений населения Алтая скифской эпохи. Барнаул: Изд-во Алт. унта, 2003. - 430 с. .

79. Фенрмен алтайских мумий; — Новосибирск: Изд-во Ин-та археологиида этнографии СО РАН, 2000. 320 с.

80. Черных Н.Б. Дендрохронология и археология. М.: Nox, 1996. - 216 с.

81. Черных E.H., Черных Н.Б. Дендрохронология и радиоуглеродное; датирование в археологии // Вагнер; Г.А. Научные методы датирования в геологии, археологии и истории; М.: Техносфера, 2006. - С. 463-502.

82. Чугунов К.В. Датировка Больших Назырыкских курганов новый виток, старой дискуссии//Охрана и изучение культурного наследия Алтая;-Барнаул: Изд-во Алт. ун-та, 1993. -41 Е-С. 167-169:

83. Шиятов С.Г. Дендрохронология Мангазеи // Проблемы абсолютного датирования в археологии.-М.: Наука, 1972. —С. 119-121.

84. Шиятов С.Г. Датировка деревянных сооружений Мангазеи дендрохронологическйм методом // Белов М.И., Овсянников О.В., Старков? В.Ф. Мангазея:.Мангазейский морской ход. .41Е Ленинград: Гидрометеоиздат, 1980.- С. 93-107.

85. Douglass A.E. A method of estimating rainfall by the growth of trees // The5 climate factor as illustrated in arid; America: Carnegie Institute of Washington* Publications 192. -1914. — Pf ; 101- 12 Î. . V

86. Douglass A.E. Climatic cycles and tree-growth. A study of the annual rings in trees in relation to climate and solar activity. Vol. 1. Washington: Carnegie Institute of Washington, 1919:.- 127 p.

87. Douglass A.E. Dating Pueblo Bonito and other ruins of the Southwest // National! Geographic SocietyContributed;TechnicalPapers, PuebloBonito Series; -1935.-№1.-74 p.

88. Ferguson C.W. A 7104-year annual tree-ring chronology for Bristlecone Pine, Pinus aristata, from the White-Mountains, California // Tree-Ring Bulletin. 1969.-Vol. 29.-№ 3-4.-P. 3-29.

89. Heussner K.-U., SljusarenkoL Die Dendrochronologie von Arzan 2 // Im Zeichen des Goldenen Greifen: Königsgräber der Skythen. München; Berlin, London, New York: Prestel, 2007. - S. 83-84.

90. Holms R.L. Dendrochronological Program Library. Laboratory of Tree-Ring Research. -Tucson: The University of Arizona, 1984. 51 p.

91. Kuniholm P.I. Dendrochronology and other applications of tree-ring studies in archaeology // Handbook of archaeological sciences. Chichester: John Wiley & Sons, 2001.-P: 35-46.

92. Kuzmin Y.V., Slusarenko I.Y., Ilajdas I., Bonani G., and^ChristeniJiAv

93. Molodin V.l. Un kourgane.gele d'Epoque scythe dans le sud-ouest de TAltai //Dossiers d'Archeologie. 1996. -№ 212. - P. 36-41.

94. Molodin V., Parzinger H., Tseveendorj D. Das Kriegergrab von 01on-Kurin-Gol // Im Zeichen des GoldenemGreifen: Königsgräber der Skythen. — München;-,Berlin, London, New York: Prestel, 2007. S-. 148-155.

95. Multilingual Glossary of Dendrochronology: Terms and Definitions in English, German; French, Spanish, Italian, Portuguese and Russian.- Berne;. Stuttgart, Vienna: Paul Haupt Publishers, 1995. 468 s.

96. Panyushkina L, Sljusarenko I., Bikov N., Bogdanov E. Floating larch tree-ring chronologies from archaeological timbers in the Russian Altai between about 800 BC and AD 800 // Radiocarbon. 2007. -Vol. 49.-Nr. 2. -P. 693-702.

97. Polosmak N. A mymmy unearthed from the Pastures of Heaven // National Geographis.-1994.-Vol. 186.-N4.-P. 80-103.

98. Polos'mak N., Seifert M. Menschen* aus dem Eis Sibiriens // Antike Welt. -Mainz am Rhein: Philipp von Zabern, 1996. № 2. - S. 87-108.

99. RinnF. TSAP V3.5. Computer program for tree-ring analysis and presentation. Heidelberg: Frank Rinn Distribution, 1996. - 269 p.

100. Schweingrüber F. H: Mikroskopische Holzanatomie. Teufen: F. Flueck-Wirth, Internationale Buchhandlung fuer Botanik und Naturwissenschaften; 1982. -226 s.

101. Schweingruber F.Hi Tree rings. Basics and> Applications of Dendrochronology. Dordrecht: Kluwer Academic Publishers, 1989. - 276 p.

102. Schweingruber F.H., Schoch W.H. Holz, Jahrringe und Weltgeschehen. -Dieticon: Baufachverlag, 1992". 144 s.

103. Seifert M., Sljusarenko I. Dendrochronologische Daten von Graebern der Pazyrik-Kultur (5./4. Jh. v. Chr.)im Altai // Dendrochronologia. 1996. - V. 14. -S. 153-164.

104. Sljusarenko I.Y. Dendrochronological analysis of wood from the Pazyryk culture sites of Gorny Altai // Archaeology, Ethnology and Anthropology of Eurasia. -2000: -№ 4. P. 122-130.

105. Slusarenko I.Y., Christen J;A., Orlova L.A., Kuzmin Y.V., Burr G.S. C14

106. Wiggle Matching of the «Floating» Tree-Ring Chronology from the Altai Mountains, Southern Siberia: the Ulandryk 4 Case Study // Radiocarbon. 2001. -Vol. 43. - № 2A. - P. 425-431.

107. Stokes M.A., Smiley T.L. An introduction to tree-ring dating. Tucson: The University of Arizona Press, 1996. - 74 p.

108. Stuiver M., Reimer P.J., Bard E., Beck J.W., Burr G.S., Hughen K.A., Kromer B., McCormac G., van der Plicht J., Spurk M. INTCAL98 radiocarbon age calibration, 24,000-0 cal BP//Radiocarbon. 1998. - Vol. 40, N 3. - P. 1041 -1083.

109. Webb G.E. Tree Rings and Telescopes: The Scientific Career of A.E. Douglass. Tucson: The University of Arizona Press, 1983. - 242 p.

110. Taylor R.E. Radiocarbon Dating // Chronometrie Dating in Archaeology. -New York & London: Plenum Press, 1997. P. 65-96.