автореферат диссертации по филологии, специальность ВАК РФ 10.02.19
диссертация на тему: Дискурсивная динамика образных форм в языке и тексте

Полный текст автореферата диссертации по теме "Дискурсивная динамика образных форм в языке и тексте"

ВОЕННЫЙ УНИВЕРСИТЕТ

На правах рукописи

ШНЯКИНА Кира Вениаминовна

ДИСКУРСИВНАЯ ДИНАМИКА ОБРАЗНЫХ ФОРМ В ЯЗЫКЕ И ТЕКСТЕ (семиотический анализ английских и русских пословиц и метафор)

Специальность: 10.02.19 - Теория языка

Автореферат диссертации на соискание ученой степени кандидата филологических наук

1 1 НОЯ 2010

Москва 2010

004612706

Работа выполнена на кафедре английского языка (основного) ФГОУ ВПО «Военный университет»

Научный руководитель - доктор филологических наук

Иванов Николай Викторович, профессор кафедры романских языков Московского государственного института международных отношений (У) МИД РФ

Официальные оппоненты: доктор филологических наук, профессор

Дьячков Марк Владимирович, профессор кафедры фонетики английского языка Института иностранных языков Московского городского педагогического университета

кандидат филологических наук, Мартынов Владимир Николаевич,

старший преподаватель кафедры иностранных языков № 2 Московского энергетического института (Технического университета)

Ведущая организация - Российский Государственный Социальный Университет

Защита состоится « » ноября 2010 года в 11 часов на заседании диссертационного совета Д 215.005.01 в Военном университете по адресу: 111033, г. Москва, ул. Волочаевская, д. 3Л, тел. 362-41-38.

С диссертацией можно ознакомиться в библиотеке Военного университета.

Автореферат разослан « ) 7» октября 2010 года.

Ученый секретарь диссертационного совета кандидат филологических наук, доцент Нечаевский В.О.

ОБЩАЯ ХАРАКТЕРИСТИКА РАБОТЫ

Реферируемая диссертация посвящена комплексному семиотическому изучению пословичных и метафорических форм образности с точки зрения взаимосвязи составляющих их эндогенных и экзогенных признаков, выявлению и описанию их значимых дискурсивных характеристик. Исследование проводилось на материале английского и русского языков.

Актуальность работы. Образ, образность - одно из самых изучаемых языковых явлений - явлений, заданных в языке или связанных с языком. Сфера языковой образности чрезвычайно широка. Бесконечным разнообразием - в плане выделяемых способов семантической переходности и смысловых оттенков - характеризуется состав форм языковой образности. В аспекте своего образного применения язык выходит за рамки составляющих его основу фиксированных структурных и семантических предписаний.

Образность превышает устойчивые семантические параметры языка -при том, что точкой отсчета при оценке глубины и масштаба образного отклонения служит непосредственная языковая семантика, представленная прямыми языковыми значениями. С этой точки зрения образность можно считать принадлежностью языка. Однако, с другой стороны, окружающие язык инструменты образности не вполне пассивны, бесправны в своем подчинении языку. Можно говорить об известной самостоятельности образной сферы языка, в которой может выделяться собственная культурная традиция, этимологические взаимосвязи. Как показывает научный опыт, вопрос об относительной генетической производности образности и языка не имеет однозначного решения.

Образность, как область нескончаемого семантического взаимодействия единиц языка, - ключевой фактор семантического развития языка. В терминологическом аппарате филологии, лингвистики, семиотики образ, как одна из универсальных категорий, применяемых при анализе и описании семантических явлений в речи и языке, соперничает с такими понятиями как символ и знак.

В современной науке образность изучалась и изучается на самом различном фактическом материале, с различных точек зрения. Самым общим образом в зависимости от широты охвата текстового филологического и языкового материала и теоретической направленности выделяется целый ряд научных подходов:

1. структурно-семантический подход, с опорой на логические методики анализа, где объектом рассмотрения служат образные средства языка, тропы и языковая идиоматика (A.B. Кунин, В.Г. Гак, Н.Д Арутюнова, В.Н. Телия, H.A. Лукьянова, Т.З. Черданцева, А. Вежбицка, Дж. Ла-кофф, М. Джонсон, М. Блэк и др.);

2. внешний формальный подход к средствам языковой образности с точки зрения признаков их контекстной сочетаемости (И. Аничков, В.В. Виноградов, Н.Д. Арутюнова, В.Н.Телия и др.);

3. отдельно выделяется структурный анализ паремиологических форм (Г.Л. Пермяков, В.Н. Телия, С.Я. Сендерович, А.Дандис и др.);

4. промежуточное положение занимает широкая область генетических и структурных тропологических штудий (A.A. Потебня, Б.В. Тома-шевский, А. Белый, О.М. Фрайденберг, И.Г. Франк-Каменецкий, А.Ф. Лосев, С.С. Аверинцев, Н.В. Иванов и др.);

5. предельно общий генетический подход, где понятие образности охватывает не только языковые, но и фольклорные речевые единицы (A.A. Потебня, А. Белый, А.Ф. Лосев, В.Н. Топоров, Н.В.Иванов и ДР-)-

Во всяком образе могут выделяться его внутренняя, эндогенная и внешняя, экзогенная стороны. Первая характеризует образ с точки зрения структурно-семантических факторов его формирования, вторая - с точки зрения внешних контекстных, мотивационных или шире - культурных условий его формирования и употребления. В настоящее время, как можно видеть из общей характеристики представленных выше подходов, основное внимание исследователей направлено на анализ эндогенных факторов образности, лежащую в основе образа связь представлений, механизм переноса значения и присущие последнему внутренние структурные признаки (структурно-семантический, смысловой, логический виды анализа).

Экзогенные факторы образности до сих пор изучались гораздо меньше и, как правило, разрозненно. Отсутствует комплексный объединяющий подход в рассмотрении сочетаемостной, контекстуальной и культурно-языковой специфики образа. Кроме того, в целом исследование эндогенных и экзогенных факторов образности производилось, по большей части, обособленно, без учета их необходимой взаимосвязи.

Объединяющим критерием рассмотрения различных форм образности может выступать семиотический подход1, ориентированный на рассмотрение всякого образа, независимо от его видовой принадлежности, как символического знака и соответствующее описание внутренних признаков образного семиозиса. В качестве основы семиотического подхода к образу в настоящей работе принимается поэтико-интроспективный метод, впервые предложенный Н.В. Ивановым2, который предполагает внутренне де-автоматизированное рассмотрение символической связи представлений в образе (с выделением отдельных смысловых аспектов и оттенков этой связи). Поэтико-интроспективный метод может быть дополнен внешним дискурсивным подходом к образу, в соответствии с которым устанавливаются характер ближайшего контекстного поведения образа в дискурсивном пространстве текста, а также концептуальные параметры образа в дискурсивном пространстве языка.

Таким образом, эндогенный и экзогенный аспекты, сущность и природа образа изучаются взаимосвязанно, в рамках единого подхода, учитывающего не только семантический, но, шире, семиотический принцип образной структурации. Поведение образа в контексте, как показало исследование, зачастую неоднозначно. Образ меняет свои смысловые характеристики, функциональную направленность при соответствующем изменении экзогенных условий. Помимо контекстной гибкости дискур-сивно-семиотический подход к анализу форм образности позволяет с большей точностью отразить ряд важных генетических импликаций, касающихся точного определения генетической производности одних форм от других, в частности, на материале исследуемых в работе объектов -форм метафорической и пословичной образности.

Актуальность настоящей работы заключается в попытке дополнить традиционный структурно-семантический и широкий семиотический подходы к изучению фольклорных и языковых форм образности (пословиц и метафор) дискурсивным аспектом их рассмотрения, что открывает новые расширенные возможности выделения и анализа эндогенных и экзогенных факторов образности в речи и языке.

В качестве общей гипотезы исследования, в порядке реализации деятельностного подхода к анализу явлений образной знаковости и по-

1 Н.В. Иванов Символическая функция языка в аспектах ссмиогснеза и семиозиса. М. 2002. С. 130-135

2 Там же С. 16.

следовательного применения в этих целях элементов поэтико-интрос-пективного метода, выдвигалось предположение об эндогенной (внутренней) дискурсивности различных видов образности (фольклорных и языковых), последовательно реализующейся в процессе образного семи-озиса, как взаимопереходность моментов виртуального и реального на различных этапах понимания образа. Предполагалось, что внутренняя (эндогенная) дискурсивность образа должна изучаться в тесной взаимосвязи с внешней (экзогенной) дискурсивностью - контекстуальной и интертекстуальной. Взаимосвязь эндогенных и экзогенных факторов образности должна носить закономерный и взаимообусловливающий характер.

Объектом исследования служили характерные формы фольклорной и языковой образности - пословицы и метафоры в их контекстном употреблении в англоязычных и русскоязычных текстах различной жанровой направленности (публицистических и художественных).

Предмет исследования составили эндогенные и экзогенные факторы рассматриваемых видов образности в их дискурсивной взаимосвязи.

Цель исследования состояла в выявлении совокупности эндогенных и экзогенных дискурсивных признаков, характеризующих пословичный и метафорический виды образности, и последовательном описании различных способов их взаимодействия в контексте.

В части решения комплекса исследовательских задач, направленных на достижение поставленной цели, предполагалось:

■ обобщить опыт изучения категорий образа и дискурса в филологии и лингвистике; дать критическую оценку ряда известных научных подходов к образным и дискурсивным явлениям в речи и языке;

■ выделить значимые для целей настоящего исследования виды фольклорной и языковой образности в английском и русском языках, провести их последовательный анализ с целью выявления релевантных в плане их внутренней смысловой и семиотической организации сходств и различий;

■ определить совокупность семиотических критериев изучения явлений фольклорной и языковой образности, включая принципы поэтико-интроспективного метода;

■ установить на основе заданных семиотических критериев характерные эндогенные и экзогенные признаки рассматриваемых форм образности в их дискурсивной реализации, провести их последовательный анализ и описание (как элементов образного семиозиса);

■ исследовать взаимосвязь эндогенных и экзогенных признаков образности в пословице и метафоре в их контекстном взаимодействии с точки зрения структурно-семантического, интроспективно-семиотического и ингертекстуального критериев;

■ выявить варианты контекстной модификации образных эндогенных признаков в пословице и в метафоре в условиях текстового дискурса.

Материал исследования составил корпус английских и русских пословиц и метафор, выделенных методом сплошной выборки, в условиях их контекстного употребления в текстах художественной (произведения У.С. Моэма, О. Уайльда, Б. Акунина) и публицистической направленности. Совокупный объем исследованных текстов составил более четырнадцати тысяч страниц (до 7 тыс. страниц русского текста и более 7 тыс. страниц английского). В общей сложности было выделено более 1,5 тыс. случаев контекстного употребления метафор (до 800 русских и более 700 английских) и более 450 случаев контекстного употребления пословиц (приблизительно в равной пропорции русских и английских). Помимо типичных классических пословиц и метафор, выделялись характерные примеры контекстного расподобления пословиц и метафор, представленные случаями контекстной поэтизации метафоры и нетипического использования образных речевых конструкций, лишь ассоциативно или выразительно напоминающих известные пословичные изречения. В общей сложности было выделено более 300 случаев контекстной поэтизации метафоры и более 200 случаев контекстного расподобления пословиц. Была проведена их классификация с точки зрения общих критериев понимания образа.

Методы исследования. При решении поставленных задач, учитывая сложность и структурную разнородность рассматриваемого материала, использовалась комплексная системно организованная методика исследования, в основу которой был положен поэтико-интроспективный метод, предполагающий дифференцированное рассмотрение видов взаимосвязи формального и содержательного моментов в различных формах образности. Помимо этого широко применялись традиционные методы логического, структурно-семантического, компонентного, стилистического, контекстуального анализа, метод идентифицирующего слова. В целом, поэтико-интроспективный метод был дополнен целым рядом аспектов дискурсивного анализа.

Научная новизна исследования состоит в том, что в нем впервые на материале английского и русского языков проведено комплексное дис-

курсивно семиотическое сопоставление пословиц и метафор, как характерных представителей фольклорных и языковых видов образности, выявлен ряд критериев их генетической взаимосвязи, впервые, с точки зрения дискурсивно-семиотических критериев, выделен комплекс эндогенных факторов, определяющих внутреннюю организацию различных форм образности, проведен их анализ, выявлены принципы их взаимодействия в различных контекстных условиях, в их статусе элементов/аспектов внутреннего понимания образа, впервые исследовано влияние внешних дискурсивных условий (экзогеннных факторов) на внутреннюю организацию образа в различных контекстах, выявлены и описаны характерные виды смыслового/выразительного расподобления метафор и пословиц в зависимости от контекстных условий употребления.

На основе теоретических выводов и практических наблюдений, осуществленных в ходе исследования, были сформулированы следующие положения, выносимые на защиту:

1. Структурно-семантический и семиотический принципы анализа различных форм образности могут быть развиты за счет дискурсивного их рассмотрения в порядке дальнейшего углубления поэтико-интроспективного метода. Дискурсивность вообще определяется как некоторая линейная связь представлений, где одно представление служит критерием смыслового определения другого. Образ вообще принципиально не линеен, свернут по смыслу. При этом в нем также реализуется некоторая связь представлений (виртуального и реального), которая с учетом взаимопереходности моментов в порядке научной абстракции, может быть представлена дискурсивно. В целом, можно говорить о скрытой дискурсивной природе образа.

2. Дискурсивный критерий показателен в плане определения смыслового совершенства и контекстной гибкости различных форм образности. Показатели смыслового совершенства и контекстной гибкости, в свою очередь, могут служить основанием для установления генетической производности/первородности одних типов образности относительно других.

Фольклорные типы образности (сказки, басни, анекдоты, загадки, пословицы и т.д.), по большей части, непосредственно дискурсивны - в том смысле, что прямое их понимание, т.е. смысловая отнесенность к внешней ситуации описания, раскрывается как бы постфактум: после полного развертывания представленного в них внутреннего описания. Виртуальный и реальный моменты понимания в фольклорных формах

дискурсивно развернуты, внешним образом противопоставлены друг другу.

В формах языковой образности (метафора, метонимия, синекдоха, олицетворение и др.) автор видит предельно свернутую дискурсивность: симультанно заданную модель понимания. В целом, можно говорить о свернутой модели образного понимания применительно к языковым формам образности. Кроме того, последние обнаруживают большую контекстную гибкость, большую приспособляемость к экзогенным факторам образности в контекстном применении (смысловая гибкость перехода от внутренней к внешней дискурсивности).

3. Внутреннее семиотическое отношение в образе (отношение образ - реальный объект) может описываться в терминах дикурсивного становления в порядке взаимной переходности от одного момента к другому. Критериями внутреннего дискурсивно-семиотического становления образа выступают признаки:

- иконичности - первично устанавливаемой похожести между образом и объектом;

- нарративности - дальнейшего содержательного развития образа в плане внутренней описательности, усиливающего его остраненность от реального контекста описания;

- энигматичности - дальнейшего усиления виртуальных признаков образа, доводящего нарративное остранение до предела, до возможности разрыва смысловой аналогии между образом и объектом;

- назидательности - решающего нравственного (катартического) разрешения образа, характеризующего возврат образа к первому моменту (к иконичности), раскрывающего его отношения к реальному объекту на смысловых основаниях.

Представленные выше качества суть этапы смыслового понимания образа. В пословице данные моменты понимания образа представлены более или менее де-автоматизированно, развернуто. В метафоре моменты понимания образа автоматизированы, представлены свернуто, синкретично.

4. Во всяких типах образности внутренне противопоставлены друг другу их номинативная и нарративная функции. Нарративная функция характеризует внутреннюю описательную развернутость образа. Номинативная функция отражает способ отнесенности образа к внешнему объекту/ситуации описания. Относительная развитость нарративной функции в пословице, в целом, затрудняет понимание пословичного образа в

плане его отношения к внешнему объекту и имеет в качестве своего отрицательного результата большую удаленность образа от объекта, общее ослабление номинативной функции. Дальнейшее усиление нарративной функции чревато разрывом семиотической связи между образом и объектом. В метафоре относительная легкость реализации номинативной функции образа в плане его отнесенности к внешнему объекту описания и, значит, общая простота понимания образа свидетельствуют о предельной свернутости нарративной функции в ней, которая переходит в имплицитный план.

5. Пословица и метафора, как образные формы, отличаются друг от друга по способу перехода от внутренней к внешней дискурсивности, к контекстным условиям их употребления. Нарративная развитость пословицы делает ее более жесткой формой в плане внешнего контекстного применения. С этой точки зрения, пословица может быть отнесена к закрытым типам образности, в которых интертекстуальная ассоциация (т.е. собственная виртуальная семантика образа) подчиняет себе внешнюю семантику, смысловую прагматику контекста. Последнее косвенно подтверждается назидательной, нравоучительной окраской пословичного образа в контексте. По тем же критериям описания метафора может быть отнесена к открытому типу образности. В метафоре отсутствует назидательность. Интертекстуальная ассоциация (внутренний смысл метафоры) работает на контекстную прагматику, подчинена логике объекта. Метафора обладает большей смысловой гибкостью в контекстном применении.

6. Борьба интертекстуальной ассоциации и контекста выражается в соответствующих механизмах расподобления пословицы и метафоры. Расподобление метафоры осуществляется за счет усиления интертекстуальной функции в ней. Наблюдается дальнейшее контекстное развитие и поэтизация метафоры. Имплицитная нарративность переходит в эксплицитный план. В контекстном расподоблении пословицы соотношение между интертекстуальными и прямыми контекстуальными признаками в образе меняется в обратную сторону. Пословичный образ либо подчиняет себя смысловой прагматике контекста, либо допускает номинативную контаминацию, которая выражается в проникновении прямых языковых номинаций в поэтическую структуру пословицы. Выделяются рациональный (прагматический) и иррациональные (иронический и сатирический) виды контекстного расподобления половиц.

Теоретическая значимость работы заключается в последовательном применении семиотического подхода к изучению минимальных фольклорных и языковых форм образности в английском и русском языках, в общем углублении поэтико-интроспективного метода анализа образных форм и выражений с учетом их дискурсивной обусловленности, в теоретическом обосновании закономерных принципов взаимосвязи эндогенных и экзогенных факторов образности на материале английских и русских пословиц и метафор, в дальнейшей конкретизации релевантных признаков генетической переходности от фольклорных к языковым видам образности на семиотических основаниях.

Практическая значимость исследования определяется возможностью использования его теоретических положений и практических результатов в вузовских курсах по общему языкознанию, лингвокультуро-логии, лингвориторике, в преподавании теории перевода, лексикологии, стилистики английского языка, в практическом обучении английскому языку и переводу.

Основные положения работы нашли отражение в научных публикациях автора, в выступлениях автора на научных конференциях в 20072010 годах, а также в опыте преподавания ряда теоретических аспектов английского языка на 3-5 курсах факультета иностранных языков Военного университета.

СТРУКТУРА И СОДЕРЖАНИЕ РАБОТЫ

Работа состоит из введения, двух исследовательских глав, заключения, списка использованной литературы, списка источников.

Во ведении обосновывается выбор темы. Актуальность исследования и его проблематика, определяются цель и задачи работы, раскрывается ее научная новизна и теоретическая значимость, возможность практического применения, а также описываются методы и материал исследования.

Первая глава работы - «Образ и дискурс: генетическая и функциональная связь в пространстве языка и текста» - посвящена определению принципиальных характеристик и основных критериев описания органичной связи феноменов дискурса и образа.

Автор указывает, что для современного гуманитарного мышления характерно повышенное внимание к роли языка в формировании культурно-семиотического компонента общественного сознания, что влечет за собой соответствующее расширение сферы лингвистических исследова-

ний. В настоящее время дискурс является одним из новых терминов, связывающих лингвокультурояогические и культурно-семиотические изыскания. Дискурс относится к популярным терминам в научной сфере коммуникации. Множество исследований в отечественной и зарубежной лингвистике посвящено различным аспектам понимания дискурса.

Лингвистические употребления термина «дискурс», представленные различными направлениями в языкознании, сами по себе весьма разнообразны, но в целом за ними просматриваются попытки уточнения и развития традиционных понятий речи, текста, диалога. Переход от понятия речи к понятию дискурса связан со стремлением ввести в классическое противопоставление языка и речи, принадлежащее Ф. де Соссюру, некоторый третий член - нечто парадоксальным образом «более речевое», нежели сама речь (parole), и, одновременно, в большей степени поддающееся изучению с помощью традиционных лингвистических методов.

Представители семиотики придерживаются традиционного взгляда на язык как на знаковую систему, в силу чего комплексные речевые структуры рассматриваются как знаковые и приравниваются к языковому словесному знаку. Текстовая семиотика обращена к факторам целостной интерпретации текста, в силу чего и здесь зачастую дискурсивный характер знаковое™ уходит на задний план. На первый план выходят факторы экстралингвистической обусловленности текста, методики интертекстуального анализа, которые и трактуются как собственно-дискурсивные. В потенциальном измерении дискурс рассматривается как совокупное семиотическое пространство текста, включающее вербальные и невербальные знаки, ориентированные на обслуживание данной коммуникативной сферы, а также тезаурус прецедентных высказываний и текстов.

Подробно рассматривается история исследования дискурса в лингвистике. Автор выделяет два подхода: формальный узкий структурный анализ дискурсивных единиц уровня высказывания СФЕ, с точки зрения ближайших контекстных условий (линия 3. Хэрриса), и широкий, в плане предельно общих условий языковой концептуализации, анализ рассматриваемых единиц различных языковых уровней. Подробно рассматриваются элементы пропозициональной динамики текстового дискурса. Категория текстового дискурса (с позиций высказывания) противопоставляется категории языкового дискурса (с позиций словесного знака образных обозначений в языке). Лингвистика ищет новых объяснений структуры и функции языкового знака, высказывания в их взаимосвязи. Континуальность внутреннего развертывания дискурсивной структуры и контину-

альность внешняя интертекстуального уровня в масштабе культуры должны сочетаться и дополнять друг друга.

Категория дискурса, как показывает анализ различных подходов разработки этой категории в науке о языке, может претендовать на право универсального критерия механизмов концептуализации практически всех видов единиц языка и речи, по-видимому, совпадая по многим показателям с соссюровским понятием langage, трактуемым как совокупное представление культурно-выразительного и речевого опыта языка3

В высшей степени показательным, в этой связи, является применимость этого понятия к анализу различных форм образности в языке и речи. Причем дискурсивный критерий может равным образом претендовать на роль универсального основания изучения как сложных, развернутых, так и простых словесных форм образности. Помимо этого впечатляет диахронический диапазон применения дискурсивного критерия в научном рассмотрении форм образности: сюда попадают как языковые, так и фольклорные виды образности. Предполагается, что дискурсивный критерий может получить применение в эволюционно-диахроническом плане при изучении различных форм образности.

Обращаясь к опыту теоретического применения поэтико-интроспек-тивного метода, автор выдвигает тезис об органичной связи феноменов дискурса и образа. Образ рождается в дискурсе как высшее проявление дискурсивной функции. В свою очередь, дискурс в его целостном понимании в порядке обобщения в условиях речевой коммуникации или в научном представлении сворачивается до масштаба образа: образ - необходимый итог понимания дискурса, линейной связи представлений. В образе мы видим высшую концентрацию дискурса. Дискурс есть предельно развернутый образ.

Дискурс принципиально линеен. Образ принципиально не линеен, свернут по смыслу. Однако и там, и там мы видим некоторую связь представлений, что, собственно, и является основанием их общей родовой принадлежности, возможности их рассмотрения как явлений одного порядка, одной природы. Дискурс в его целостном понимании может быть представлен как образ. Образ, в основе которого лежит связь противоположных моментов, может быть рассмотрен как дискурс. Если говорить о высшей точке понимания того и другого, то дискурс тяготеет к синкрети-

3 Н.В. Иванов Проблемные аспекты языкового символизма (опыт теоретического рассмотрения). Минск, 2002. - С. 22-25.

ке (к целостному, комплексному, взаимосвязанному пониманию своих моментов), а образ стремится к дискретности - в плане внутреннего разложения, противопоставления своих моментов. Дискурсивный подход может быть эффективным инструментом внутреннего анализа образа.

Дискурсивная функция может быть общим критерием анализа внутренней структуры образа, а также критерием классификации различных форм и видов образности в функционально-синхроническом и эволюци-онно-диахроническом планах. Данный критерий представляется более общим и более соответствующим природе образа, чем ныне используемые критерии классификации. В настоящее время в классификационных построениях, по большей части, используются внешние критерии: либо описательные, с опорой на референциальный компонент (главным образом, в тропологических классификациях), либо структурно-выразительные, с опорой на сочетаемостный компонент (главным образом, при классификации сложных фразеологических образных форм; напр., классификация В.В. Виноградова). Дискурсивный критерий позволяет обратиться к внутренней логике образа в динамике ее внутреннего построения с точки зрения составляющих его эндогенных факторов. В эволюционно-диахроническом контексте дискурсивный анализ образа (или анализ образа как дискурсивной модели) постулируется как дальнейшее развитие поэтико-интроспективного метода в плане внутреннего анализа образных форм, впервые примененного в эволюционно-семиотических построениях Н.В. Ивановым.

Основной проблемой образных и идиоматических классификаций автор считает поиск общего критерия, объясняющего взаимосвязь фольклорных и языковых видов образности, их принципиально общую природу. В принципиальном плане должна быть объяснена переходность от менее совершенных к более совершенным видам образности. В принятом понимании, согласно отечественной традиции изучения символических форм, имеется в виду эволюционная переходность от фольклорных к языковым формам образности. В качестве универсального представителя первых форм в работе принимаются пословицы - ближайшие к языку формы фольклора. Пословицы, как и другие фольклорно-символические формы, призваны открывать сложное через простое, обладая, в целом, сложной образной смысловой структурой. С внешней стороны они сходны с языковыми фразеологизмами, но с внутренней стороны анализ выявляет в них скрытую логическую структуру, сходную по форме с умо-

заключением4. Пословица - «...самое короткое поэтическое произведение»5. В символическом плане их же можно рассматривать как «художественные миниатюры».

Далее автор проводит различение пословиц и поговорок. Поговорки -это уже частично элемент языковой образности. Многие исследователи (см.: A.A. Потебня, Г.Л. Пермяков, A.B. Кунин) подчеркивают переходность фольклорного образа от пословицы к поговорке. Вместе с тем поговорка по своим основным функциональным параметрам уже может рассматриваться как элемент языковой фразеологии, языковой образности. Поговорка обладает в сравнении с пословицей большей дискурсивной свободой, потенциально большим числом возможных контекстов употребления, при том, что, как и любой образ, поговорка достаточно жесткая дискурсивная форма, с жестким порядком концептуально-дискурсивного осмысления. Поговорка стоит ближе к объекту, референту. Референт в поговорке (возможен ряд референтов) получает образное, аксиологическое осмысление.

В качестве наиболее показательных видов языковой образности автором рассматриваются тропы (поэтические и языковые) в различных вариантах их языкового воплощения, из которых наиболее показательным считается метафора. В метафоре с предельной наглядностью открывается соединение двух представлений, связываемых по принципу внешнего иконического сходства. Метафора как образ более наглядна, ее номинативное предназначение открывается с большей легкостью, чем в пословице.

Связь двух представлений - реального и виртуального, как в пословице, так и в метафоре, формирует эндогенную структуру образа. Противопоставление и сравнение фольклорных и языковых типов образности, наиболее характерным представителями которых выступают пословица и метафора, должны производиться не только с точки зрения их внутренних, эндогенных условий, но и с точки зрения влияющих на эндогенную организацию образа внешних, экзогенных факторов. Экзогенными, т.е. чуждыми собственной природе образа, в работе именуются непосредственные контекстные условия употребления образа, в которых прагматическая задача текста должна как-то согласовываться по смыслу с семан-

4 ГЛ. Пермяков От поговорки до сказки. М.: «Наука», 1970. С. 8.

5 P.O. Якобсон О русском фольклоре. //Якобсон Р. Язык и бессознательное (работы разных лет). - М.: Гнозис, 1996. С. 97.

такой образа. Автор полагает, что взаимосвязь эндогенных и экзогенных факторов в образе должна носить закономерный характер. При определенном влиянии внешних экзогенных условий должно происходить внутреннее изменение образа. В качестве универсального критерия изучения принципа взаимосвязи эндогенных и экзогенных условий образности устанавливается дискурсивный подход, предполагающий согласованное рассмотрение динамики образа и внешней динамики контекста.

Автор видит два аспекта применения дискурсивного метода как критерия выявления контекстной гибкости и смыслового совершенства образа:

1. внутренний смысловой (условно-дискурсивный), в соответствии с методикой поэтико-интроспективного анализа, характеризующего принцип иконической переходности от прямого (реального) значения к переходному (виртуальному) и обратно (как этапы последовательного смыслового снятия), где фактор де-автоматизированности иконическо-го перехода служит признаком его меньшей развитости, а фактор авто-матизированности (и, соответственно, возрастающей условности) -признаком смыслового совершенства образа;

2. собственно-дискурсивный на основе признаков контекстуального отношения между образом и окружающим контекстом, возникающим в порядке дискурсивного развертывания текста, где признак контекстной доминантности как отношения, возникающего в порядке подчинения контекста образу или образа контексту, служит показателем смысловой и дискурсивной гибкости и, значит, большего или меньшего совершенства образа.

Анализ эндогенных механизмов образности должен быть дополнен анализом ее внешних (экзогенных) механизмов. Первые и вторые должны изучаться в тесной взаимосвязи.

В сравнении с метафорой пословица - более жесткая дискурсивная форма в смысле ее возможной контекстной дискурсивной вариативности. Пословица изначально предназначена для какого-то ограниченного числа контекстных ситуаций, что косвенно подтверждается такими ее смысловыми качествами как внутренняя символическая повествовательность, назидательность. Дискурсивная жесткость пословицы раскрывается, во-первых, в части относительно ограниченного числа ближайших ситуационных контекстов, в которых она может быть предъявлена; и, во-вторых, в части заданного набора образных смысловых и аксиологических признаков в широком языковом контексте. Видимо, можно говорить о дис-

курсообразующей роли пословицы в ближайшем предикативном и широком концептуальном планах. Метафора - более гибкая форма в плане возможностей ее внешнего контекстного применения. Метафора подчиняет себя смысловой логике объекта, условиям контекстной заданности последнего.

Образ - не статическое, а динамическое образование, которое рождается исключительно в связи двух представлений, из которых одно (по меньшей мере, одно), именующее, должно рассматриваться в движении, в динамике ситуационного становления развития. Скрытая нарративность -потенциальная ситуационная развертываемость, изначально присуща всякому образу. В языковых и близких к языковым образах их нарративность является предельно скрытой, как бы «забытой» их характеристикой. Пословица - непосредственно нарративна, представляет собой микроситуацию описания.

Во второй главе - «Взаимодействие эндогенных и экзогенных признаков образных форм в контексте» автор проводит многоаспектное сопоставление основных видов фольклорной и языковой образности, пословицы и метафоры, в контекстной динамике, с целью выявления взаимодействия их эндогенных и экзогенных признаков в контексте.

Автор определяет критерий понимания образа через анализ внутреннего семиотического отношения моментов виртуального и реального в нем. Внутреннее семиотическое отношение (отношение образ - реальный объект) описывается в терминах дикурсивного становления образа в порядке взаимной переходности от одного момента к другому. Критериями понимания выступают:

- иконичность - первично устанавливаемая похожесть между образом и объектом;

- нарративность - дальнейшее содержательное развитие образа в виртуальном аспекте, усиливающее его остраненность от реального контекста описания;

- энигматичность - дальнейшее усиление виртуальных признаков образа, доводящее нарративное остранение до предела, до возможности разрыва смысловой аналогии между образом и объектом;

- назидательность - решающее нравственное (катартическое) разрешение образа (через снятие энигматичности), характеризующее возврат образа к первому моменту (к иконичности) на смысловых основаниях.

Представленные выше качества суть этапы смыслового понимания образа. В пословице данные моменты понимания образа представлены

более или менее де-автоматизированно. В метафоре моменты понимания образа автоматизированы, представлены синкретично.

Номинативная функция образа представлена первым и последним, т.е. иконическим и нравственным, назидательным моментами его понимания, через которое раскрывается его внешняя похожесть и высший глубинный смысла его отношения к объекту. Нарративная функция образа представлена собственно нарративным и энигматическим моментами его понимания, т.е. моментами его внутренней (виртуальной) поэтической описа-тельности.

В пословице относительно усилены нарративный и энигматический моменты понимания, (т.е. нарративно-поэтическая функция образа). Автор говорит о дискретной поэтике пословицы. С другой стороны, предельно ослаблена внешняя номинативная функция пословицы. Икониче-ское и нравственное понимание пословицы предельно затруднены.

Метафора в высшей степени синкретична по смыслу. Автор делает вывод о синкретичной поэтике метафоры. В метафоре номинативная функция образа предельно усилена (имеется в виду, иконический и высший смысловой моменты ее понимания), в то время как нарративная функция ослаблена. Соответственно, ослаблены нарративные, интертекстуальные смысловые ассоциации, относящие метафорический образ к виртуальной ситуации описания. Дистанция между иконической похожестью и новым смыслом в метафоре предельно сокращена.

В пословичном и метафорическом видах образности по-разному реализуется соотношение интертекстуальной ассоциации и контекстной функции образа. Интертекстуальность и контекстуальность - две чуждые и противостоящие друг другу инстанции понимания образа. Интертексту-альностъ характеризует внутреннюю, эндогенную (семиотическую) дис-курсивность образа. Контекстуальность характеризует внешнюю, экзогенную (прагматическую) дискурсивность образа. В зависимости от того, какая из инстанций при контекстном употреблении образа берет верх, т.е. управляет пониманием, автор выделяет закрытый и открытый типы образности.

Пословица по своим функциональным характеристикам относится к закрытому типу образности. Здесь интертекстуальность подчиняет себе контекстную функцию образа, что выражается в характерном для контекстного употребления пословицы явлении редупликации - двойном описательном обозначении объекта/ситуации в линейном развитии контекста:

первичном, образном (через пословичный образ) и вторичном, прямом (через языковые средства описания).

«Every family has a black sheep, and in mine, it was my dad. Thejruth was_that_my father,, so уery_chaijning,_ajid_so_very_ talented^ was a_comj)ul_siye gambler,_ and_ he used_aH his_cpnsiderable_skülsJo_feed_ his_addiction» [«The Guardian», July, 2007]. «В народе говорят: взялся за гуж - не говори, что не дюж. скобу»

[Б. Акунин].

Метафора, с точки зрения тех же критериев ее оценки, может быть отнесена к открытому типу образности. Для метафоры характерно, что она подменяет собой возможное прямое обозначение объекта. Метафора служит заданному смысловому определению объекта. Здесь контекстная прагматика образа подчиняет себе интертекстуальную, ассоциативную сторону метафоры. В этом раскрывается большая смысловая гибкость и, следовательно, большая контекстная вариабельность метафоры в сравнении с пословицей. Сематическая редупликация в метафоре, по большей части, является скрытой.

«EU urged to open "fortress" to eastern farm products» [«New Europe», February, 1995]. (Под "fortress" имеется в виду система запретов на ввоз сельскохозяйственной продукции из стран постсоветского пространства в Европу), «...хореограф по-прежнему прописывает зрителю своеобразную шоковую терапию» [«МК», август, 2010] («Шоковая терапия» - эпа-тажные сценические постановки в театре).

Борьба интертекстуальной ассоциации и контекста выражается в соответствующих механизмах расподобления пословицы и метафоры. Расподобление метафоры осуществляется за счет усиления интертекстуальной функции в ней, которая все больше переходит из имплицитного в эксплицитный план. Наблюдается дальнейшее контекстное развитие и поэтизация метафоры. Интертекстуаальная ассоциация как бы вторгается в реальный контекст описания, усиливая символическую функцию метафоры, последовательно удаляя образ от реального объекта описания, ослабляя референциальную связь между ними. При этом, в той или иной мере, могут появляться элементы метафорической редупликации образа или даже повествовательно-образные пояснения. Усиливаются иносказательные, аллегорические признаки образа. «The U2 concert involves a circular stage that looks like a giant alien spider robot» [«The Moscow News», August, 2010]. «Этот человек, пожалуй, напоминал мне дешевую позолоченную посуду, с которой облез верхний слой и постыдно просвечива-

em вульгарная латунь» [Б. Акунин]. «Россия тяжко болела, ее лихорадило, бросало то в жар, то в холод...» [Б. Акунин]. Если в контекстном положении пословицы контекст через описательную редупликацию эксплицирует свою смысловую эквивалентность пословичному образу, то при расподоблении метафоры (если по каким-то причинам не вполне понятна смысловая применимость к объекту обозначения) - сама метафора путем дополнительного образного расширения «доказывает» свою пригодность контексту.

В контекстном расподоблении пословицы соотношение между интертекстуальными и прямыми контекстуальными признаками в образе меняется в обратную сторону. Здесь можно говорить о вторжении контекста, прямой контекстной семантики в виртуальную семантику пословичного образа.

Проведенный анализ позволил выделить следующие типы (уровни) пословичного расподобления:

- прагматическое - рациональный тип расподобления: разрушается внутренняя поэтика половицы, но при этом сохраняются все (или основные) образные элементы, которым приписывается прямая референциальная функция (поэлементная отнесенность к ситуации описания) «Этого воробья никто._не_мог провести на мякине» [«Известия», июль, 2010], «Скажи мне, как^ы_огаосищься_к Ирану^ и я скажу, кто ты» [«Завтра», август, 1995]. «The proofmay.be in the pudding, butJ_worftJmpwjantn after IVe eaten it...» [«The New York Times», November, 2008]. (Оригинальное звучание пословицы: «The proof of the pudding is in the eating», букв.: «чтобы узнать вкусен ли пудинг, надо его попробовать»);

- референциальное - иррациональный тип расподобления: образные элементы пословицы заменяются прямыми номинациями, при этом сохраняется внешняя выразительная поэтика пословицы; обычно используется в целях создания контекстной иронии«...noJntsinesj_emjnre was built in a day» [«Business and Finance», October, 2006]. (От пословицы: «Rome was not built in a day») - речь идет о долгом и трудном процессе становления финансовой империи, «Лес рубят - Химки _горят>у [«Коммертанть», июль, 2010] - в данной статье речь идет о строительстве скоростной автомагистрали через город Химки. (От пословицы: «лес рубят - щепки летят»), «Лоцд платежом красен» [«МК», июль, 2010]. (Пословица: «долг платежом красен») - заголовок статьи, речь идет о найме и оплате английских специалистов в белорусские госструктуры;

- символическое - иррациональный тип расподобления, который может быть назван контекстной фальсификацией пословицы: пословица во всей полноте своей формы (включая элементный состав и внешнюю поэтику) используется не в своей образной функции, а по прямому значению (в соответствии с первичным значением элементов); возникает полное символическое расподобление пословицы, что используется в целях создания сатирического эффекта. «В тихом омуте черти водятся...» [«МК в Питере», апрель, 2006]. Здесь пословица используется как заголовок и как часть текста. Речь, как выясняется, идет об открывающемся в Санкт-Петербурге океанариуме, о том, каких рыб и других обитателей моря там можно увидеть. Примечательно, что определенную часть содержания автор уделяет такому виду рыб, как морской черт.

Все виды расподобления пословицы, каждый по-своему, функционально ущербны. В отличие от обычной, полноценной пословицы, проходящей полный цикл внутреннего дискурсивно-символического становления, в расподобленных пословицах выпадает один из компонентов внутренней символической дискурсивности, урезается один из этапов понимания образа. В прагматическом расподоблении разрушается нарративная, т.е. собственно поэтическая сторона пословицы. Пословица превращается в поговорку (по Г.Л. Пермякову). Референциальное расподобление (т.е. замена образных элементов пословицы прямыми номинациями) направлено против энигматики образа, призвано упростить связь образа и объекта. В символическом расподоблении, как показывает анализ, в первую очередь отбрасывается нравственная функция пословицы (такая «пословица» уже ничему не «учит»), благодаря чему создается сатирический эффект.

Если при расподоблении метафоры происходит символическое развитие, символическое усложнение образа, затрагивающее аспект его внутренней дискурсивности, то при контекстном расподоблении пословицы происходит символическая редукция последней.

В заключении дается обобщение результатов работы, формулируются теоретические выводы, определяются перспективы дальнейшего исследования. Автор приходит к выводу, что в основе взаимодействия эндогенных и экзогенных признаков образности лежит противостояние интертекстуальной (виртуальной) семантики образа, скрытой или явно представленной, и прямой семантики контекста. Данное противостояние выражается в доминантности одной из семантик над другой. В контекстном употреблении пословицы эндогенные признаки доминируют над эк-

зогенными (контекстными). Напротив, в метафоре ее эндогенные признаки подчиняются экзогенным условиям контекста. Образное усиление метафоры поднимает ее эндогенные характеристики, в целом, удаляя ее от контекста, ослабляя экзогенное влияние. Расподобление пословицы осуществляется за счет ослабления ее эндогенных характеристик, косвенного или прямого проникновения элементов прямой семантики контекста в структуру пословичного образа.

Основные положения диссертационного исследования отражены в следующих публикациях автора:

1. Шнякина К.В. Синергетика текстового дискурса [Текст] /К.В. Шнякина // Языковые контексты: структура, коммуникация, дискурс. Материалы I Межвузовской научной конференции по актуальным проблемам теории языка и коммуникации. - М.: ЗАО «Книга и бизнес», 2007. - С. 8791.

2. Шнякина К.В. Аспекты обусловленности выражения в текстовом дискурсе [Текст] /К.В. Шнякина // Внутренний мир и бытие языка: процессы и формы. Материалы II Межвузовской научной конференции по актуальным проблемам теории языка и коммуникации. - М.: ЗАО «Книга и бизнес», 2008. - С. 258-266.

3. Шнякина К.В. Смысловая образность паремических форм языка в дискурсивном рассмотрении [Текст] /К.В. Шнякина // Пространства и ме-тасферы языка: структура, дискурс, метатекст. Материалы III Межвузовской научной конференции по актуальным проблемам теории языка и коммуникации. - М.: ЗАО «Книга и бизнес», 2009. - С. 277-288.

4. Шнякина К.В. История исследования дискурса в семиотике и лингво-культурологии [Текст] /К.В. Шнякина // Ученые записки РГСУ №1 (77). Сборник научных статей. М.: РГСУ - 2010. - С. 164-168.

5. Шнякина К.В. О критериях эволюционно-семиотической характеристики образа в фольклоре и языке [Текст] /К.В. Шнякина // Языковые измерения: пространство, время, концепт. Материалы IV Международной научной конференции по актуальным проблемам теории языка и коммуникации. - М.: ЗАО «Книга и бизнес», 2010. - С. 102-110.

Работа № 4 опубликована в периодическом издании, входящем в список ведущих рецензируемых изданий, рекомендованных Высшей аттестационной комиссией.

Подписано в печать 04.10.2010 г. Заказ 573 Формат 60x84/16 Объём 1,2 п.л. Тираж 100 экз. Типография Военного университета.

Оглавление научной работы автор диссертации — кандидата филологических наук Шнякина, Кира Вениаминовна

ВВЕДЕНИЕ

ПЕРВАЯ

ГЛАВА. ОБРАЗ И ДИСКУРС: ГЕНЕТИЧЕСКАЯ И

ФУНКЦИОНАЛЬНАЯ СВЯЗЬ В ПРОСТРАНСТВЕ ЯЗЫКА И 14 ТЕКСТА

1.1. История исследования дискурса в лингвистике и семиотике

1.2. Уровни дискурсивного анализа

1.2.1. Пропозициональная динамика текстового дискурса

1.2.2. Образ как содержательная единица текстового дискурса

1.3. Фольклорные, речевые и языковые виды образности. Критерии 34 структурной и эволюционной интерпретации

1.4. Два подхода к изучению эндогенных механизмов структуры 47 образа в филологии и лингвистике

ВЫВОДЫ ПО ПЕРВОЙ ГЛАВЕ

ВТОРАЯ

ГЛАВА. ВЗАИМОДЕЙСТВИЕ ЭНДОГЕННЫХ И 61 ЭКЗОГЕННЫХ ПРИЗНАКОВ ОБРАЗНЫХ ФОРМ В КОНТЕКСТЕ

2.1. Специальные и расширительные трактовки образа в филологии 61 и лингвистике

2.2. Пословица как фольклорно-поэтический образ. Критерии 66 образной эволюции

2.3. Нарративность и номинативная функция образа. Пословица и 78 метафора

2.4. Открытый и закрытый типы образности. Критерии 90 дискурсивной интерпретации

2.4.1. Сотрудничество/борьба образа и контекста

2.4.2. Интертекстуальная/контекстная доминантность в закрытых 101 и открытых типах образности

2.4.3. Семантическая редупликация образа в контексте. Критерии образного расподобления метафоры

2.4.4. Механизмы контекстного расподобления пословицы

ВЫВОДЫ ПО ВТОРОЙ ГЛАВЕ

Введение диссертации2010 год, автореферат по филологии, Шнякина, Кира Вениаминовна

Настоящая диссертация посвящена комплексному семиотическому изучению пословичных и метафорических форм образности с точки зрения взаимосвязи составляющих их эндогенных и экзогенных признаков, выявлению и описанию их значимых дискурсивных характеристик. Исследование проводилось на материале английского и русского языков.

Образ, образность - одно из самых изучаемых языковых явлений — явлений, заданных в языке или связанных с языком. Сфера языковой образности чрезвычайно широка. Бесконечным разнообразием - в плане выделяемых способов семантической переходности и смысловых оттенков — характеризуется состав форм языковой образности. В аспекте своего образного применения язык выходит за рамки составляющих его основу фиксированных структурных и семантических предписаний.

Образность превышает устойчивые семантические параметры языка - при том, что точкой отсчета при оценке глубины и масштаба образного отклонения служит непосредственная языковая семантика, представленная прямыми языковыми значениями. С этой точки зрения образность можно считать принадлежностью языка. Однако, с другой стороны, окружающие язык инструменты образности не вполне пассивны, бесправны в своем подчинении языку. Можно говорить об известной самостоятельности образной сферы языка, в которой может выделяться собственная культурная традиция, этимологические взаимосвязи. Как показывает научный опыт, вопрос об относительной генетической производности образности и языка не имеет однозначного решения.

Образность, как область нескончаемого семантического взаимодействия единиц языка, - ключевой фактор семантического развития языка. В терминологическом аппарате филологии, лингвистики, семиотики образ, как одна из универсальных категорий, применяемых при анализе и описании семантических явлений в речи и языке, соперничает с такими понятиями как символ и знак.

В современной науке образность изучалась и изучается на самом различном фактическом материале, с различных точек зрения. Самым общим образом в зависимости от широты охвата текстового филологического и языкового материала и теоретической' направленности выделяется целый ряд научных подходов:

1. структурно-семантический подход, с опорой на логические методики анализа, где объектом рассмотрения служат образные средства языка, тропы и языковая идиоматика (A.B. Кунин, В.Г. Гак, Н.Д Арутюнова, В.Н. Телия, H.A. Лукьянова, Т.З. Черданцева, А. Вежбицка, Дж. Лакофф, М. Джонсон, М. Блэк и др.);

2. внешний, формальный подход к средствам языковой образности с точки зрения признаков их контекстной сочетаемости (И. Аничков, В.В. Виноградов, Н.Д. Арутюнова, В.Н.Телия и др.);

3. отдельно выделяется структурный анализ паремиологических форм (Г.Л. Пермяков, В.Н. Телия, С.Я. Сендерович, А.Дандис и др.);

4. промежуточное положение занимает широкая область генетических и структурных тропологических штудий (A.A. Потебня, Б.В. Томашевский, А. Белый, О.М. Фрайденберг, И.Г. Франк-Каменецкий, А.Ф. Лосев, С.С. Аверинцев, Н.В. Иванов и др.);

5. предельно общий генетический подход, где понятие образности охватывает не только языковые, но и фольклорные речевые единицы (A.A. Потебня, А. Белый, А.Ф. Лосев, В.Н. Топоров, Н.В.Иванов и др.).

Во всяком образе могут выделяться его внутренняя, эндогенная и внешняя, экзогенная стороны. Первая характеризует образ с точки зрения внутренних структурно-семантических факторов его формирования, вторая — с точки зрения внешних контекстных, мотивационных, или шире - культурных условий его формирования и употребления. В настоящее время, как можно видеть из общей характеристики представленных выше подходов, основное внимание исследователей направлено на анализ эндогенных факторов образности, лежащую в основе образа связь представлений, механизм переноса значения и присущие последнему внутренние структурные признаки (структурно-семантический, смысловой, логический виды анализа).

Экзогенные факторы образности до сих пор изучались гораздо меньше и, как правило, разрозненно. Отсутствует комплексный объединяющий подход в рассмотрении сочетаемостной, контекстуальной и культурно-языковой специфики образа. Кроме того, в целом исследование эндогенных и экзогенных факторов образности производилось, по большей части, обособленно, без учета их необходимой взаимосвязи.

Объединяющим критерием рассмотрения различных форм образности может выступать семиотический подход [см. Иванов 2002: 130-135], ориентированный на рассмотрение всякого образа, независимо от его видовой принадлежности, как символического знака и соответствующее описание внутренних признаков образного семиозиса. В качестве основы семиотического подхода к образу в настоящей работе принимается поэтико-интроспективный метод, впервые предложенный Н.В. Ивановым [Иванов 2002: 16], который предполагает внутренне де-автоматизированное рассмотрение символической связи представлений в образе (с выделением отдельных смысловых аспектов и оттенков этой связи). Поэтико-интроспективный метод может быть дополнен внешним дискурсивным подходом к образу, в соответствии с которым устанавливаются характер ближайшего контекстного поведения образа в дискурсивном пространстве текста, а также концептуальные параметры образа в дискурсивном пространстве языка.

Таким образом, эндогенный и экзогенный аспекты, сущность и природа образа изучаются взаимосвязанно, в рамках единого подхода, учитывающего не только семантический, но, шире, семиотический принцип образной структурации. Поведение образа в контексте, как показало исследование, зачастую неоднозначно. Образ меняет свои смысловые характеристики, функциональную направленность при соответствующем изменении экзогенных условий. Помимо контекстной гибкости дискурсивно-семиотический подход к анализу форм образности позволяет с большей точностью отразить ряд важных генетических импликаций, касающихся точного определения генетической производности одних форм от других, в частности, на материале исследуемых в работе объектов - форм метафорической и пословичной образности.

Актуальность настоящей работы заключается в попытке дополнить традиционный структурно-семантический и широкий семиотический подходы к изучению фольклорных и языковых форм образности (пословиц и метафор) дискурсивным аспектом их рассмотрения, что открывает новые расширенные возможности выделения и анализа эндогенных и экзогенных факторов образности в речи и языке.

В качестве общей гипотезы исследования, в порядке реализации деятельностного подхода к анализу явлений образной знаковости и последовательного применения в этих целях элементов поэтико-интрос-пективного метода, нами выдвигалось предположение об эндогенной (внутренней) дискурсивности различных видов образности (фольклорных и языковых), последовательно реализующейся в процессе образного семиозиса, как взаимопереходность моментов виртуального и реального на различных этапах понимания образа. Предполагалось, что внутренняя (эндогенная) дискурсивность образа должна изучаться в тесной взаимосвязи с внешней (экзогенной) дискурсивностью - контекстуальной и интертекстуальной. Взаимосвязь эндогенных и экзогенных факторов образности должна носить закономерный и взаимообусловливающий характер.

Объектом исследования служили характерные формы фольклорной и языковой образности - пословицы и метафоры в их контекстном употреблении в англоязычных и русскоязычных текстах различной жанровой направленности (публицистических и художественных).

Предмет исследования' составили эндогенные и экзогенные факторы рассматриваемых видов образности в их дискурсивной взаимосвязи.

Цель исследования состояла в выявлении совокупности эндогенных и экзогенных дискурсивных признаков, характеризующих пословичный и метафорический виды образности^ и последовательном описании различных способов их взаимодействия в контексте.

В части решения комплекса исследовательских задач, направленных на достижение поставленной цели, предполагалось: обобщить опыт изучения категорий образа и дискурса в филологии и лингвистике; дать критическую оценку ряда известных научных подходов к образным и дискурсивным явлениям в речи и языке; выделить значимые для целей настоящего исследования виды фольклорной и языковой образности в английском и русском языках, провести их последовательный анализ с целью выявления релевантных в плане их внутренней смысловой и семиотической организации сходств и различий; определить совокупность семиотических критериев изучения явлений фольклорной и языковой образности, включая принципы поэтико-интроспективного метода; установить на основе заданных семиотических критериев характерные эндогенные и экзогенные признаки рассматриваемых форм образности в их дискурсивной реализации, провести их последовательный анализ и описание (как элементов образного семиозиса); исследовать взаимосвязь эндогенных и экзогенных признаков образности в пословице и метафоре в их контекстном взаимодействии с точки зрения структурно-семантического, интроспективно-семиотического и интертекстуального критериев; выявить варианты контекстной модификации образных эндогенных признаков в пословице и в метафоре в условиях текстового дискурса.

Материал исследования составил корпус английских и русских пословиц и метафор, выделенных методом сплошной выборки, в условиях их контекстного употребления в текстах художественной (произведения- У.С. Моэма, О. Уайльда, Б. Акунина) и публицистической направленности. Совокупный объем исследованных текстов составил более четырнадцати тысяч страниц (до 7 тыс. страниц русского текста и более 7 тыс. страниц английского). В общей сложности было выделено более 1,5 тыс. случаев контекстного употребления метафор (до 800 русских и более 700 английских) и более 450 случаев контекстного употребления пословиц (приблизительно в равной пропорции - русских и английских). Помимо типичных классических, пословиц и метафор, выделялись характерные примеры контекстного расподобления пословиц и метафор, представленные случаями контекстной поэтизации метафоры и нетипического использования образных речевых конструкций, лишь ассоциативно или выразительно напоминающих известные пословичные изречения. В общей сложности было выделено ;более 300 случаев контекстной поэтизации метафоры и более 200 случаев контекстного расподобления пословиц. Была проведена их классификация с точки зрения общих критериев понимания образа.

Методы исследования. При решении поставленных задач, учитывая сложность и структурную разнородность рассматриваемого материала, использовалась комплексная системно организованная методика исследования, в основу которой был положен поэтико-интроспективный метод, предполагающий дифференцированное рассмотрение видов взаимосвязи формального и содержательного моментов в различных формах образности. Помимо этого широко применялись традиционные методы логического, структурно-семантического, компонентного, стилистического, контекстуального анализа, метод идентифицирующего слова. В целом, поэтико-интроспективный метод был дополнен целым рядом, аспектов дискурсивного анализа.

Научная новизна исследования состоит в том, что в нем впервые на материале английского и русского языков проведено комплексное дискурсивно-семиотическое сопоставление пословиц и метафор, как характерных представителей фольклорных и языковых видов образности, выявлен ряд критериев их генетической взаимосвязи, впервые, с точки зрения дискурсивно-семиотических критериев, выделен комплекс эндогенных факторов, определяющих внутреннюю организацию различных форм образности, проведен их анализ, выявлены принципы их взаимодействия в различных контекстных условиях, в их статусе элементов/аспектов внутреннего понимания образа, впервые исследовано влияние внешних дискурсивных условий (экзогенных факторов) на внутреннюю организацию" образа в различных контекстах, выявлены и описаны характерные виды смыслового/выразительного расподобления метафор и пословиц в зависимости от контекстных условий употребления.

На основе теоретических выводов и практических наблюдений, осуществленных в ходе исследования, были сформулированы следующие положения, выносимые на защиту:

1. Структурно-семантический и семиотический принципы анализа различных форм образности, могут быть развиты за счет дискурсивного их рассмотрения в порядке дальнейшего углубления поэтико-интроспективного метода. Дискурсивность вообще определяется как некоторая линейная связь представлений, где одно представление служит критерием смыслового определения другого. Образ вообще принципиально не линеен, свернут по смыслу. При этом в нем также реализуется некоторая связь представлений (виртуального и реального), которая с учетом взаимопереходности моментов в порядке научной абстракции, может быть представлена дискурсивно. В целом, можно говорить о скрытой дискурсивной природе образа. и

- нарративности - дальнейшего содержательного развития образа в плане внутренней описательности, усиливающего его остраненность от реального контекста описания;

- энигматичности - дальнейшего усиления виртуальных признаков образа, доводящего нарративное остранение до предела, до возможности' разрыва смысловой аналогии между образом и объектом; назидательности - решающего нравственного (катартического) разрешения образа, характеризующего возврат образа к первому моменту (к иконичности), раскрывающего его отношения к реальному объекту на смысловых основаниях.

Представленные выше качества суть этапы смыслового понимания образа. В пословице данные моменты понимания образа представлены более или менее де-автоматизированно, развернуто. В метафоре- моменты понимания образа автоматизированы, представлены свернуто, синкретично.

4. Во всяких типах образности внутренне противопоставлены друг другу их номинативная и нарративная функции. Нарративная функция характеризует внутреннюю описательную развернутость образа. Номинативная функция отражает способ отнесенности образа к внешнему объекту/ситуации описания. Относительная развитость нарративной функции в пословице, в целом, затрудняет понимание пословичного образа в плане его отношения к внешнему объекту и имеет в качестве своего отрицательного результата большую удаленность образа от объекта, общее ослабление номинативной функции. Дальнейшее усиление нарративной функции чревато разрывом семиотической связи между образом и объектом. В метафоре относительная легкость реализации номинативной функции образа в плане его отнесенности к внешнему объекту описания и, значит, общая простота понимания образа свидетельствуют о предельной свернутости нарративной функции в ней, которая переходит в имплицитный план.

5. Пословица и метафора, как образные формы, отличаются друг от друга по способу перехода от внутренней- к внешней- дискурсивности, к контекстным условиям их употребления. Нарративная развитость пословицы делает ее более жесткой формой в плане внешнего контекстного применения. С этой точки зрения, пословица может быть, отнесена к закрытым типам образности, в которых интертекстуальная ассоциация (т.е. собственная виртуальная семантика образа) подчиняет себе внешнюю семантику, смысловую прагматику контекста. Последнее косвенно подтверждается назидательной, нравоучительной окраской пословичного образа в контексте. По тем же критериям описания метафора может быть отнесена к открытому типу образности. В метафоре отсутствует назидательность. Интертекстуальная ассоциация (внутренний смысл метафоры) работает на контекстную прагматику, подчинена логике объекта. Метафора обладает большей смысловой гибкостью в контекстном применении.

6. Борьба интертекстуальной ассоциации и контекста выражается в соответствующих механизмах расподобления пословицы и метафоры. Расподобление метафоры осуществляется за счет усиления интертекстуальной функции в ней. Наблюдается дальнейшее контекстное развитие и поэтизация метафоры. Имплицитная нарративность переходит в эксплицитный план. В контекстном расподоблении пословицы соотношение между интертекстуальными и прямыми контекстуальными признаками в образе меняется в обратную сторону. Пословичный образ либо подчиняет себя смысловой прагматике контекста, либо допускает номинативную контаминацию, которая выражается в проникновении прямых языковых номинаций в поэтическую структуру пословицы. Выделяются рациональный (прагматический) и иррациональные (иронический и сатирический) виды контекстного расподобления пословиц.

Теоретическая значимость работы заключается в последовательном применении семиотического подхода к изучению минимальных фольклорных и языковых форм образности в английском и русском языках, в общем углублении поэтико-интроспективного метода анализа образных форм и выражений с учетом их дискурсивной обусловленности, в теоретическом обосновании закономерных принципов взаимосвязи эндогенных и экзогенных факторов образности на материале английских и русских пословиц и метафор, в дальнейшей конкретизации релевантных признаков генетической переходности от фольклорных к языковым видам образности на семиотических основаниях.

Практическая значимость исследования определяется возможностью использования его теоретических положений и практических результатов в вузовских курсах по общему языкознанию, лингвокультурологии, лингвориторики, в преподавании теории перевода, лексикологии, стилистики английского языка, в практическом обучении английскому языку и переводу.

Основные положения работы нашли отражение в научных публикациях автора, в выступлениях автора на научных конференциях в 2007-2010 годах, а также в опыте преподавания ряда теоретических аспектов английского языка на 3-5 курсах факультета иностранных языков Военного университета.

Заключение научной работыдиссертация на тему "Дискурсивная динамика образных форм в языке и тексте"

ВЫВОДЫ ПО ВТОРОЙ ГЛАВЕ

Опора на поэтико-интроспективный метод, основу которого составляет дискурсивное разложение образа, с целью предельно деавтоматизированного представления внутреннего семиотического отношения формирующих его моментов, позволяет провести достаточно полное сопоставление основных видов фольклорной и языковой образности, пословицы и метафоры, в их контекстной динамике. Так, в частности, по результатам анализа значительного по объему текстового и речевого материала могут быть сформулированы следующие общие выводы:

1. Внутреннее семиотическое отношение в образе (отношение образ -реальный объект) может описываться в терминах дикурсивного становления образа в порядке взаимной переходности от одного момента к другому. Критериями внутреннего дискурсивно-семиотического становления образа выступают признаки:

- иконичности — первично устанавливаемой похожести между образом и объектом;

- нарративности - дальнейшего содержательного развития образа в виртуальном контексте, усиливающего его остраненность от реального контекста описания;

- энигматичности - дальнейшего усиления виртуальных признаков образа, доводящего нарративное остранение до предела, до возможности разрыва смысловой аналогии между образом и объектом;

- назидательности - решающего нравственного (катартического) разрешения образа (через снятие энигматичности), характеризующего возврат образа к первому моменту (к иконичности) на смысловых основаниях.

Представленные выше качества суть этапы смыслового понимания образа. В пословице данные моменты понимания образа представлены более или менее де-автоматизированно. В метафоре моменты понимания образа автоматизированы, представлены синкретично.

2. В механизме смыслового понимания образа (пословичного, метафорического) внутренне противопоставлены друг другу номинативная и нарративная функции. В аспекте номинативной функции реализуется отнесенность образа к реальному объекту описания, где ведущее значение получает реальный контекст, - объективная ситуация описания, в которой представлен объект. Здесь мы говорим о контекстной обусловленности образа. В аспекте нарративной функции образ обращен к своему первичному значению (по В.Н. Телии), включая первичный смысловой и сочетаемостный опыт значения. Здесь в той или иной мере раскрывается виртуальная ситуация описания, которая совокупным образом понимается как интертекстуальная ассоциация, которую образное значение привносит в контекст.

Номинативная функция образа представлена иконическим и нравственным (назидательным) моментами его понимания, т.е. моментами его внешней похожести и смысла его отношения к объекту. Нарративная функция образа представлена собственно нарративным и энигматическим моментами его понимания, т.е. моментами его внутренней (виртуальной) поэтической описательности.

В пословице относительно усилены нарративный и. энигматический моменты понимания (т.е. нарративно-поэтическая функция образа). Отсюда, мы говорим о дискретной поэтике пословицы. Соответственно, в пословице предельно ослаблена ее номинативная функция. Иконическое и смысловое понимание пословицы предельно затруднены.

Метафора в высшей степени синкретична по смыслу. Мы говорим о синкретичной поэтике метафоры. Это значит, что в метафоре номинативная функция образа предельно усилена (т.е. иконический и высший смысловой моменты ее понимания), в то время как нарративная функция ослаблена, -соответственно, ослаблены нарративные, интертекстуальные смысловые ассоциации, относящие метафорический образ к виртуальной ситуации описания. Дистанция между иконической похожестью и новым смыслом в метафоре предельно сокращена.

Мы говорим об эксплицитной интертекстуальности пословицы и об имплицитной интертекстуальности метафоры.

3. В пословичном и метафорическом видах образности по-разному реализуется соотношение интертекстуальной ассоциации и контекстной функции образа. Интертекстуальность и контекстуальность - две чуждые и противостоящие друг другу инстанции понимания образа. Интертекстуальность характеризует внутреннюю (семиотическую) дискурсивность образа. Контекстуальность характеризует внешнюю (прагматическую) дискурсивность образа. В зависимости от того, какая из инстанций при контекстном употреблении образа берет верх, т.е. управляет пониманием, выделяются закрытый и открытый типы образности.

Пословица по своим функциональным характеристикам относится к закрытому типу образности. Здесь интертекстуальность подчиняет себе контекстную функцию образа, что выражается в характерном для контекстного употребления пословицы в явлении редупликации - двойном описательном обозначении объекта/ситуации в линейном развитии контекста: первичном, образном (через пословичный образ) и вторичном, прямом (через языковые средства описания).

Метафора, с точки зрения тех же критериев ее оценки, может быть отнесена к открытому типу образности. Здесь контекстная прагматика образа подчиняет себе интертекстуальную, ассоциативную сторону, метафоры. Метафора служит заданному смысловому определению объекта. В этом раскрывается большая смысловая гибкость и, следовательно, большая контекстная вариабельность метафоры в сравнении с пословицей.

Переход от интертекстуальной ассоциации к контекстной смысловой функции в образе составляет специфику переходности от эндогенных к экзогенным факторам образности, составляет специфику понимания образа.

4. Борьба интертекстуальной ассоциации и контекста выражается в соответствующих механизмах расподобления пословицы и метафоры.

Расподобление метафоры осуществляется за счет усиления интертекстуальной функции в ней. Наблюдается дальнейшее контекстное развитие и поэтизация метафоры. Интертекстуальная ассоциация как бы вторгается в реальный контекст описания, усиливая символическую, функцию метафоры, последовательно удаляя образ от реального объекта описания, ослабляя референциальную связь между ними. При этом, в той или иной мере, могут появляться элементы контекстной редупликации образа (вплоть до прямых контекстных пояснений). Усиливаются иносказательные, аллегорические признаки образа.

В контекстном расподоблении пословицы соотношение между интертекстуальными и прямыми контекстуальными признаками в образе меняется в обратную сторону. Мы говорим о вторжении контекста в виртуальную семантику пословичного образа.

Проведенный анализ позволил выделить следующие типы (уровни) пословичного расподобления:

- прагматическое - рациональный тип расподобления: разрушается внутренняя поэтика пословицы, но при этом сохраняются все (или основные) образные элементы пословицы, которым непосредственно приписывается референциальная функция (поэлементная отнесенность к ситуации описания);

- референциальное - иррациональный тип расподобления: образные элементы пословицы заменяются чуждыми образу пословицы прямыми номинациями, при этом сохраняется внешняя выразительная поэтика пословицы; используется в целях создания контекстной иронии; символическое - иррациональный тип расподобления, выразительная фальсификация пословицы: пословица во всей полноте своей формы (включая элементный состав и внешнюю поэтику) используется не в своей образной функции, а по прямому значению (в соответствии с первичным значением элементов); возникает полное символическое расподобление пословицы, что используется в целях создания сатирического эффекта.

ЗАКЛЮЧЕНИЕ

Проведенное исследование было посвящено выявлению и анализу дискурсивных характеристик образных форм выражения, критериев переходности от эндогенных к экзогенным факторам-образности. В качестве объекта рассмотрения были выбраны два вида образности: пословица и метафора. Данный выбор обусловлен наличием целого ряда как общих, так и различительных сочетаемостно-смысловых и семиотических признаков, присущих данным видам образности. Пословица рассматривалась как наиболее характерный представитель фольклорной образности, как низшая форма фольклора. Метафора рассматривалась как характерный представитель языковой образности, воплощающий в себе всю совокупность семиотических и смысловых признаков языковой образности.

Эволюционно-семиотические соображения не в последнюю очередь подготовили выбор объекта исследования, поскольку представление о генетической производности метафоры от пословицы в контексте семиогенезиса символических форм, что с различных позиций доказывалось многими исследователями (A.A. Потебня, А. Белый, Е.И. Франк-Каменецкий, О. Фрайденберг, А.Ф. Лосев, Г.Л. Пермяков, Н.В. Иванов и др.), изначально стояло в основе общей гипотезы исследования.

В целом, исследование показало, необходимость обращения к дикурсивным параметрам описания образа. Категория дискурсивности позволяет расширить существующие методики анализа образности: связать семиотические и смысловые критерии ее описания, соединить в общем научном подходе изучение фольклорных и языковых видов образности, прийти к более точному пониманию существующих генетических взаимосвязей в исследуемых объектах.

Дискурсивный подход существенно развивает поэтико-интроспективный метод семиотического изучения элементов фольклорной и языковой образности, поскольку составляет основное содержание и определяет направленность указанного метода. В свою очередь семиотический контекст, как специфическая область применения дискурсивного подхода, способствует конкретизации параметров описания дискурсивности на материале фольклорных, речевых и языковых видов образности.

Основу дискурсивности, применительно к различным уровням описания, составляет критерий переходности от одного предметно-семантического и/или смыслового представления к другому - переходности, заданной в порядке дискретной реализации или представляемой в снятом виде, синкретично. Самым общим образом разграничиваются два вида дискурсивности: непосредственная линейная на основе сочетаемостных контекстных реализаций языковых форм и свернутая смысловая, на основе устанавливаемых/открывающихся концептуально-образных ассоциаций в смысловом культурно-выразительном опыте языка. Первый тип дискурсивности связывает нас с категорией текстового дискурса, характеризующей порядок линейного развертывания текста. Единицей такого линейного развертывания выступает высказывание. Второй тип дискурсивности связывает нас с категорией так называемого «языкового дискурса» - принципом концептуальной оценки значимости слова (сложных форм словесного обозначения и описания) в масштабе языка.

Концептология образа открывается с позиций наличного смыслового опыта языка. Это проявляется в форме контекстной смены одного значения другим, или в форме переноса значения, - его применения к иной, новой области обозначения. С этой точки зрения всякий образ - органичный элемент и продукт дискурса. В свою очередь, дискурсивность (как смысловая переходность) - органичная составляющая всякого образа, критерий его внутренней структурации. Дискурсивность, как принцип и метод структурно-семантического анализа, в высшей степени иллюстративна в плане открывающейся возможности внутренней семиотической редукции дискурсивной де-автоматизации) образа, что может использоваться как научный прием в целях точного определения и противопоставления образующих его моментов, установления эндогенных факторов образности -критериев символической переходности от одного момента к другому. Дискретное разложение образа на образующие его моменты, анализ внутреннего отношения моментов друг к другу составляют основу дискурсивного изучения семиотики образа. В целом, теоретическое изучение проблемы и анализ конкретных речевых фактов позволяет нам прийти к выводу о дискурсивном происхождении всякого образа (образа, как связи представлений).

Пословица и метафора обнаруживают существенные расхождения в плане заданных в них механизмов прямой и обратной символической переходности от одного момента к другому, от реального к виртуальному и обратно. Схематически, в отношении внутренней взаимопереходности моментов в качестве первичного полагается семантика реального объекта, в качестве вторичного - семантика виртуального (образа).

Взаимопереходность между моментами циклична и подразумевает два этапа, две фазы. Первичным образом реализуется переход от первичного момента ко вторичному, от реального — к виртуальному. На этом этапе устанавливается первичная иконичная похожесть образа на обозначаемый объект. Вторичным образом реализуется обратный переход: от семантики образа к семантике объекта, при этом образ уже становится смысловым критерием понимания объекта, образная номинация объекта обогащена смысловым опытом образа. Образ сообщает свое смысловое качество объекту.

В метафоре переход от первой фазы отношения моментов ко второй (т.е. от первичного момента ко вторичному и обратно) относительно упрощен, т.е., по большей части, мы мыслим метафору симультанно, мгновенно, понимая смысловую подоплеку соотнесенности образа и объекта. В пословице переход от первой фазы ко второй, напротив, относительно затруднен - в силу того, что в* пословице усилен момент внутренней изобразительности образа. Если в метафоре мы говорим о предельно автоматизированном понимании образа, образного отношения, то в пословице - об относительно де-автоматизированном, затрудненном понимании. В пословице усилена изобразительная остраненность образа от объекта, что затрудняет его общее понимание в плане принципа его' смысловой связи с объектом.

Усиление изобразительных свойств образа в пословице осуществляется за счет ее большей внутренней описательной развернутости, т.е. нарративности. В пословице всегда представлена какая-то микроистория, рассказанная «по случаю», с нравоучительной подоплекой. Нарративность затрудняет функцию понимания в пословице. Пословица - относительно затрудненная форма образного понимания в сравнении с метафорой.

Все сказанное показывает, что пословица менее «техничный», менее совершенный инструмент понимания мира, чем метафора. Таким образом, сравнение двух типов образности на основании присущих им внутренних признаков доказывает больший примитивизм и большую генетическую древность пословицы.

Производность метафоры от пословицы вряд ли следует понимать буквально (хотя конкретный анализ материала фольклорной и языковой образности позволяет проводить некоторое число прямых этимологических параллелей). Генетическую производность метафорической образности от фольклорной и, в частности, пословичной, скорее, следует понимать эволюционно-технологически (в когнитивном плане) - как общий показатель совершенствования механизмов образного и языкового мышления человека.

Сказанное косвенно подтверждается сравнением пословицы с более рудиментарными, еще менее совершенными, в плане предлагаемых смысловых критериев понимания мира, видами фольклорной образности: баснями, загадками, анекдотами. В' последних нарративная составляющая образа получает дальнейшее усиление, переходя в свойство энигматичности (загадочности). Энигматичность - показатель удаления семантики образа от объекта обозначения. Еще большее дальнейшее остранение образа уже невозможно, поскольку чревато окончательным разрывом референциальной связи между образом и объектом и, следовательно, чисто технической невозможностью объективного понимания-образа. Понятно, что и пословица отчасти не лишена свойств энигматичности, показатели степени фольклорно образного остранения в пословице могут варьироваться: чем выше степень нарративно-образного остранения, тем более затруднено понимание пословицы.

Нарративность, энигматичность - поэтические качества пословицы. Поэтичность и энигматичность подготавливают переход ко второй фазе понимания образа, т.е. к фазе перехода от виртуального к реальному, венчающей полный цикл понимания образа. Нарративность и энигматичность усиливают эффект поэтического (эстетического) ожидания в образе. Поэтическое ожидание - преддверие решающего перехода от смысловых свойств образа к свойствам объекта, как решающего доказательства объективной смысловой характерности образа. Отсюда, решающий переход в рамках второй фазы понимания образа приобретает качество образного катарсиса - смыслового очищения образа в плане окончательного определения объективных критериев его понимания (т.е. к какому объекту, к какой реальности и почему его следует относить).

В пословице катартическое качество образа, как правило, имеет окраску назидательности, нравоучения. Поучающая способность- пословицы отмечается многими исследователями (A.A. Потебня, Т.Л. Пермяков, A.B. Кунин). Метафорический катарсис (возврат от виртуального к реальному) предельно свернут и, практически, лишен свойства назидательности.

Метафора, как правило, ничему не учит, она просто показывает, объясняя эстетическими средствами смысловую заданность объекта.

Как показало исследование, прослеживается определенная закономерность между назидательной функцией образа и нарративной поэтикой (включая энигматичность) в нем. Чем выше остранение в образе, тем более ярко, выпукло представлена назидательность в нем: чем выше степень остранения, тем больше мы задумываемся о том, чему учит нас или что нового открывает нам данный образ. Общее символическое и эстетическое воздействие образа возрастает.

В целом, имея в виду цикличную взаимопереходность между моментами в смысловой структуре образа, выделяются четыре этапа процесса понимания образа: 1) иконичность, 2) нарративность, 3) энигматичность, 4) назидательность. Первый и четвертый этапы характеризуют собственно номинативную функцию образа в плане первичной семантической похожести и смысловой характерности образа в порядке возврата к первичному моменту образного понимания (е реальному объекту) на смысловых основаниях.

Третий и четвертый этапы составляют внутреннее нарративно-поэтическое пространство образа. Глубина, развитость этого пространства характеризует степень смысловой остраненности образа от семантики объекта. Две функции противостоят друг другу в порядке смыслового развертывания образа в процессе его понимания. В метафоре усилена номинативная функция, при этом нарративная (внутренняя поэтическая) функция свернута, отодвинута на задний план. Мы говорим об эксплицитном характере номинативной функции и об имплицитном характере нарративнной (внутренней поэтической) функции в метафоре. В пословице, наоборот, на первый план выдвигается нарративная поэтика образа, напротив, номинативная функция предельно затруднена. Принцип соотношения номинативной и нарративной функций в образе имеет принципиальное значение для различения пословицы и метафоры.

Особый интерес вызывает изучение соотношения внутренней семиотики образа (дискурсивно представляемой) с его внешней контекстной функцией. Данное соотношение интерпретировалось в работе как переходность от эндогенных к экзогенным факторам/признакам образа и описывалось в терминах перехода от внутренней (семиотической) к внешней (прагматической) дискурсивности образа. Здесь противопоставляются признаки контекстной связанности образа и интертекстуальных ассоциаций. В пословице интертекстуальная ассоциация доминирует, подчиняя себе контекстную- функцию пословичного образа. В метафоре, наоборот, интертекстуальность подчинена контексту, служит решению прагматической смысловой задачи выказывания.

В условиях контекстной заданности могут наблюдаться процессы расподобления метафорического- и пословичного видов^ образности. При контекстном расподоблении метафоры относительному усилению подлежат второй и третий этапы процесса понимания образа, т.е. его внутренняя, эндогенная, нарративно-поэтическая сторона. Внешние, экзогенные, факторы (этапы понимания) образа, определяющие его номинативную функцию и его смысловую прагматику в, контексте, становятся менее выраженными, ослабляются. Последнее может требовать эксплицитной контекстной-поддержки образа в виде двойной номинации объекта в контексте - прямой и образной (различные формы сравнений), а также в виде растущей описательности. Интертекстуальная ассоциация, усиливаясь, вторгается в контекст.

Контекстное расподобление пословицы имеет обратную направленность: контекстная прагматика подавляет и подчиняет себе интертекстуальную ассоциацию. В предельных, ироническом и сатирическом, видах расподобления, противостояние контекстной прагматики и интертекста снимается, лишается смысла: прямая семантика объекта вторгается в семантику образа и даже подменяет собой последнюю.

При всех существующих между ними функциональных и смысловых различиях пословица и метафора обнаруживают сходство в том отношении, что в каждом из этих видов образности реальная семантика объекта и виртуальная семантика образа строго противопоставлены друг другу и не смешиваются - в отличие от сказки (как формы фольклора, которая по меткому замечанию P.O. Якобсона направлена на интеграцию, смешение двух миров: реального и виртуального, [Якобсон 1996: 103]). Аналогичную направленность на смешение обнаруживают аллегорические формы - басня, анекдот, в основе построения которых лежит смешение контекстов — реального (соответствующего фактической стороне описания и социальной норме) и виртуального (выходящего за рамки социальной нормы), причем, верх одерживает последний [Шмелева, Шмелев 2002: 24-25].

Список научной литературыШнякина, Кира Вениаминовна, диссертация по теме "Теория языка"

1. Аверинцев С.С. Классическая греческая философия как явление историко-литературного ряда.// От слова к смыслу. Проблемы тропогенеза. -М.: Эдиториал УРСС, 2001 - С. 81-121.

2. Аверинцев С.С. Риторика и истоки европейской литературной традиции. М.: Школа «Языки русской культуры», 1996 - 446с.

3. Аничков И. Идиоматика и'семантика (заметки, представленные А. Мейе, 1927 г.).//ВЯ№5, 1992-С. 136-150.

4. Апресян В.Ю., Апресян Ю.Д. Метафора в семантическом представлении эмоций.// ВЯ 1993 г. № 3 С. 27-35.

5. Аристотель Поэтика. Риторика. Санкт-Петербург, Издательство «Азбука», 2000-350с.

6. Арнольд И.В. Стилистика. Современный английский язык: Учебник для вузов. М.: Флинта: Наука, 2002 - 384 с.

7. Арутюнова Н.Д. Лингвистический энциклопедический словарь.// Гл. ред. В.Н. Ярцева. М.: Сов. энциклопедия. 1990 С. 136-137.

8. Арутюнова Н.Д. Метафора и дискурс.//Теория метафоры: Сборник.- М.: Прогресс, 1990 С. 5-32.

9. Балли Ш. Французская стилистика. 2-е изд., стереотипное. М.: Эдиториал УРСС, 2001 - 392 с.

10. Барт Р. Введение в структурный анализ повествовательных текстов.// Французская семиотика: От структурализма к постструктурализму.- М.: Прогресс, 2000 С. 196-328.

11. Барт Р. Избранные работы: Семиотика. Поэтика /Пер. с фр./ Сост., общ. Ред. и вступ. Ст. Г.К. Кошкова. М.: Изд. группа Прогресс, Универс, 1994-616 с.

12. Бахтин М.М. Проблемы поэтики Достоевского. М.: Советская Россия, 1979-320 с.

13. Белый А. Эмблематика смысла (предпосылки к теории символизма).// Белый А. Символизм как миропонимание. М.: Республика, 1994-С. 25-90.

14. Бенвенист Э. Общая лингвистика. М.: Издательство «Прогресс», 1974 -С. 29-35.

15. Блумфилд Л. Язык / пер. с англ./. М.: Прогресс, 1968. - 606с.

16. Блэк М. Метафора.// Теория метафоры. М.: Прогресс, 1990286с.

17. Борботько В.Г. Принципы формирования дискурса: От психолингвистики к лингвосинергетике. Изд. 2-е, стереотипное. М.: КомКнига, 2007 - 288 с.

18. Буковская М.В., Вяльцева С.И. Словарь употребительных английских пословиц. М.: Русский язык, 1990 - 240 с.

19. Буслаев Ф.И. О литературе: Исследования; Статьи. М.: Художественная литература, 1992 - 512 с.

20. Вежбицка А. Из книги «Семантические примитивы».// Семиотика: Антология /Изд. 2-е, испр. и доп. М.: Академический Проект, 2001 - С. 242271.

21. Вежбицка А. Сравнение градация - метафора.// Теория метафоры (сборник). -М.: Прогресс, 1990-С. 133-152.

22. Веселовский А.Н. Историческая поэтика. — М.: Высшая школа, 1989-404 с.

23. Виноградов В.В. Об основных типах фразеологических единиц в русском языке.// История советского языкознания: некоторые аспекты общей теории языка (хрестоматия). М.: Высшая школа, 1988 - С. 282-287.

24. Виноградов В.В. Русский язык (грамматическое учение о слове). М.: Русский язык, 2001 720с.

25. Виноградов В.В. Стилистика. Теория поэтической речи. Поэтика. -М.: изд. АН СССР, 1963 256 с.

26. Власенко C.B. Перевод русской волшебной сказки: проблемы референции.// Тетради переводчика. Вып. 24. М.: изд. МГЛУ, 1999 - С. 122134.

27. Гак В.Г. Метафора: универсальное и специфическое.// Метафора в языке и тексте. М.: Наука, 1988 - 176 с.

28. Гак В.Г. Языковые преобразования. М.: Школа «Языки русской культуры», 1998 - 768 с.

29. Гальперин И.Р. Текст как объект лингвистического исследования. -М.: КомКнига, 2007 С. 73-75.

30. Гийом Г. Принципы теоретической лингвистики. — М.: Издательство ЛКИ, 2007 232 с.

31. Гийому Ж., Мальдидье Д. О новых приемах интерпретации, или Проблема смысла с точки зрения анализа дискурса.// Квадратура смысла: Французская школа анализа дискурса. М.: ОАО ИГ «Прогресс», 1999 - С. 124-137.

32. Греймас А. Объяснительный словарь теории языка.// Семиотика. М.: Издательство «Радуга», 1983 С. 483-551.

33. Григорьев В.П. Из прошлого лингвистической поэтики и интерлингвистики. М.: Наука, 1993 - 175 с.

34. Даль В.И. Пословицы русского народа. М.: Рус. яз. - Медиа, 2004 -814 с.

35. Дандис Алан. О структуре пословицы.// Пословица. Загадка. Паремиологический сборник. М.: Изд. Наука, 1978 - С. 13-33.

36. Деева И.М. Пятьдесят английских пословиц и их употребление. -Л.: Просвещение, 1970 90 с.

37. Дейк Т.А. ван Язык. Познание. Коммуникация. М.: Прогресс, 1989 - 312 с.\

38. Долинин К.А. Стилистика французского языка. Л.: Просвещение, 1978-344 с.

39. Жирмунский В.М. Теория литературы. Поэтика. Стилистика. Л.: Наука, 1977-407 с.

40. Жуков В.П. Словарь русских пословиц и поговорок. М.: Рус. яз. -Медиа, 2000 - 539 с.

41. Звегинцев В.А. Предложение и его отношение к языку и речи. М.: МГУ, 1976-302 с.

42. Звегинцев В.А. Язык и лингвистическая теория. М.: Издательство ЖИ, 2008 - 248 с.

43. Иванов Вяч. Вс. Избранные труды по семиотике и. истории культуры. Т.4: Знаковые системы культуры, искусства, науки. М.: Языки славянских культур, 2007 - 792 с.

44. Иванов Вяч. Вс. Избранные труды по семиотике и стории культуры. Т.6: История науки: недавнее прошлое (XX век). М.: Знак, 2009 -384 с.

45. Иванов Н.В. Об остаточных признаках семиогенеза в языковом знаке. /Внутренний мир и бытие языка: процессы и формы. Материалы П Межвузовской научной конференции по актуальным проблемам теории языка и коммуникации. М.: ЗАО «Книга и бизнес», 2008 - 600 с.

46. Иванов H.B. Проблемные аспекты языкового символизма (опыт теоретического рассмотрения). Минск: Пропилеи, 2002 - 176 с.

47. Иванов Н.В. Символическая функция языка в аспектах семиогенеза и семиозиса. Дисс. на. д. филол. наук. М., ВУ, 2002- 377 с.

48. Иванов Н.В. Способы усиления экспрессии в сверхфразовом единстве и высказывании (на материале анализа португальских и русских текстов). Дисс. на. к. филол. наук. М: 1991 -205 с.

49. Карасик В.И. Аспекты и характеристики дискурса.// Аксиологическая лингвистика: Проблемы теории дискурса, стилистики, семантики и грамматики. Волгоград, Прогресс, 2002а. - С. 3-13.

50. Карасик В.И. Языковой круг: Личность, концепты дискурс.

51. Волгоград, Прогресс, 20026. — 476 с.

52. Кассирер Э. Сила метафоры.// Теория метафоры: Сборник. М.: Прогресс, 1990-С. 33-43.

53. Кобозева И.М. Лингвистическая семантика: Учебник. М.: КомКнига, 2007 - 352 с.

54. Котий Г. А. Русско-английский словарь крылатых слов и выражений. М.: Флинта: Наука, 2004 - 40 с.

55. Кристева Ю. Разрушение поэтики.// Французская семиотика: от структурализма к постструктурализму. М.: Прогресс, 2000 - С. 458-483.

56. Кубрякова Е.С. О понятиях дискурса и дискурсивного анализа в современной лингвистике: Науч.-аналит. обзор//Дискурс, речь. Речевая деятельность. М.: 2000 - С. 7-35.

57. Кузнецов В.Г. Учение Ф. Де Соссюра в свете соссюрологии //Вопросы языкознания, № 5. М.: «Наука», 2006 С. 114.

58. Кунин A.B. Английская фразеология (теоретический курс). М: Высшая школа, 1970 - 342 с.

59. Кунин A.B. Курс фразеологии современного английского языка: Учеб. для ин-тов и фак-тов иностр. яз. М.: Высшая школа, 1986 - 336 с.

60. Кунин A.B. Англо-русский фразеологический словарь. Изд. 3-е, испр., в двух книгах. М.: Советская Энциклопедия, 1967 - 501 с.

61. Курочкина Е.В. Пропозициональная фигура выражения в текстовом дискурсе (на материале английского языка). Автореферат на. к. филол. наук. М., 2006 - 20 с.

62. Лакофф Дж., Джонсон М. Метафоры, которыми мы живем. М.: Прогресс, 1990-253 с.

63. Литературный энциклопедический словарь /Под общ. ред. В.М. Кожевникова, П.А. Николаева/. М.: Сов. Энциклопедия, 1987 - 752 с.

64. Лосев А.Ф. Знак. Символ. Миф. М.: Изд-во МГУ, 1982 - 480 с.

65. Лосев А. Ф. Проблема символа и реалистическое искусство. — М.: Искусство, 1976 350 с.

66. Лотман Ю.М. Внутри мыслящих миров. Человек-текст-семиосфера-история. М.: Языки русской культуры, 1999 447 с.

67. Лукьянова H.A. О семантике и типах экспрессивных лексических единиц.// Актуальные проблемы лексикологии и словообразования. — Новосибирск: Новосиб. гос. ун-та, 1979 С. 85-96.

68. Лукьянова H.A. Экспрессивная лексика разговорного употребления (проблемы семантики). Дисс. на. д. филол. наук. Новосибирск, 1985 — 422 с.

69. Маковский М.М. Английская этимология. М.: Высшая школа, 1986- 151 с.

70. Маковский М.М. Удивительный мир слов и значений: Иллюзии и парадоксы в лексике и семантике. М.: КомКнига, 2005 - 200 с.

71. Маковский М.М. Язык-Мир-Культура: Символы жизни и жизнь символов. М.: Русские словари, 1996 330 с.

72. Москальская О.И. Грамматика текста. М.: Высшая школа, 1981 — 183 с.

73. Москальская О.И. Текст как лингвистическое понятие.// ИЯШ Вып. №3. 1978-С. 9-96.

74. Отье-Ревю Ж. Явная и конститутивная неоднородность: к проблеме другого в дискурсе.// Квадратура смысла: Французская школа анализа дискурса. М.: ОАО ИГ «Прогресс», 1999 - С.54-95.

75. Падучева Е.В. Семантика нарратива. М.: Наука, 1996 464 с.

76. Пермяков Г.Л. Избранные пословицы и поговорки народов востока. М.: Издательство «Наука», главная редакция восточной литературы, 1968-376 с.

77. Пермяков Г.Л. От поговорки до сказки. М.: Наука, 1970 - 240 с.

78. Пермяков Г.Л. Основы структурной паремиологии. М.: Наука, 1988-236 с.

79. Потебня A.A. Из лекций по теории словесности. Басня. Пословица. Поговорка.// Потебня A.A. Теоретическая поэтика. М.: Высшая школа, 1990 -С. 55-131.

80. Потебня A.A. Из записок по теории словесности.// Потебня A.A. Теоретическая поэтика. — М.: Высшая школа, 1990 С. 132-314.

81. Потебня A.A. Полное собрание трудов.// Мысль и язык. М.: Русский язык, 1999-С. 147.

82. Пропп В.Я. Структурное и историческое изучение волшебной сказки (Ответ К. Леви-Стросу).// Семиотика: Антология / Изд. 2-е, испр. и доп. М.: Академический Проект, 2001 - С. 453-471

83. Реферовская Е.А. Коммуникативная структура текста в лексико-грамматическом аспекте.- М.: Издательство ЛКИ, 2007 168 с.

84. Реферовская Е.А. Лингвистические исследования структуры текста. Л.: Наука, 1983 215 с.

85. Сендерович С.Я. Морфология сказки. М.: Языки славянской культуры, 2008 - 208 с.

86. Серио П. Анализ дискурса во французской школе (Дискурс и интердискурс).// Семиотика: Антология /Изд. 2-е, испр. и доп. М.: Академический Проект, 2001 - С. 242-271.

87. Серио П. Как читают тексты во Франции.// Квадратура смысла: Французская школа анализа дискурса. М.: ОАО ИГ «Прогресс», 1999 С. 1254.

88. Сидоров Е.В. Интерактивная мотивация дискурсивного значения //Общение. Языковое сознание. Межкультурная коммуникация. Сб. статей/ Институт языкознания РАН. Калуга: КГПУ им. К.Э. Циолковского, 2005 С. 90-106.

89. Сидоров Е.В. Онтология дискурса. М.: Издательство ЛКИ, 2008 -232 с.

90. Сидоров Е. В. Основы коммуникативной лингвистики (учебное пособие). М.: ВКИ, 1986 - 165 с.

91. Словарь литературоведческих терминов. /Ред. сост.: Л.И. Тимофеева, C.B. Тураева/. М.: Просвещение, 1974 509 с.

92. Соссюр Ф. де Курс общей лингвистики: Пер. с фр. /Под ред. и с примеч. Р.И. Шор. Изд. 2-е стереотипное. М.: Едиториал УРСС, 2004256 с.

93. Тайлор Э.Б. Первобытная культура. — изд. Политической лит-ры, 1989-573 с.

94. Телия В.Н. Типы языковых значений. Связанное значение слова в языке. М.: Наука, 1981 - 268 с.

95. Телия В.Н. Коннотативный аспект семантики номинативных единиц.-М.: Наука, 1986- 141 с.

96. Телия В.Н. Метафора как модель смыслопроизводетва и ее экспрессивно-оценочная функция.// Метафора в языке и тексте. М.: Наука, 1988 -С. 26-52.

97. Телия В.Н. Русская фразеология. Семантический, прагматический, лингвокультурологический аспекты. М.: Школа. «Языки русской культуры», 1996-288 с.

98. Томашевский Б.В. Стилистика. Л.: Изд-во ЛГУ, 1983 288 с.

99. Томашевский Б.В. Теория литературы. Поэтика. М.: Аспект-Пресс, 2001 -331, 3. с.

100. Топоров В.Н. Миф. Ритуал. Символ. Образ: Исследования в области мифопоэтического: Избранное. М.: Прогресс-Культура, 1995 624 с.

101. Фесенко Э.Я. Теория литературы: Учебное пособие. М.: Едиториал УРСС, 2005 336 с.

102. Фуко М. Воля к истине: по ту сторону знания, власти и сексуальности. Работы разных лет. М.: Издательский дом «Касталь» Школы культурной политики, 1996 - С. 47-133.

103. Фуко М. Слова и вещи. Археология гуманитарных наук. СПб., А-саё, 1994-С. 356-361.

104. Фрейденберг О.М. Проблема греческого литературного языка.// От слова к смыслу. Проблемы тропогенеза. М.: Эдиториал УРСС, 2001 - С. 327.

105. Франк-Каменецкий И.Г. К вопросу о развитии поэтической метафоры.// От слова к смыслу: Проблемы тропогенеза. М.: Эдиториал УРСС, 2001 -С. 28-80.

106. Черданцева Т.З. Метафора и символ во фразеологических единицах.// Метафора в языке и тексте. М.: Наука, 1988 - С. 78-91.

107. Чернейко Л.О. Лингво-философский анализ абстрактного имени. -М.: МГУ, 1997-320 с.

108. Чернявская В.Е. Лингвистика текста: Поликодовость, интертекстуальность, интердискурсивность. Учебное пособие. М.: Книжный дом «ЛИБРОКОМ», 2009 - 248 с.

109. Шейгал Е.И. Семиотика политического дискурса. М.: Волгоград, 2000-367 с.

110. Шкловский В.Б. О теории прозы. М.: Советский писатель, 1983 -383 с.

111. Шмелева Е.Я. Начало и конец русского анекдота.// Логический анализ языка: семантика начала и конца. М.: ИНДРИК, 2002 - С. 523-528.

112. Шмелева Е.Я., Шмелев А.Д. Русский анекдот: Текст и речевой жанр. М.: Языки славянской культуры, 2002 - 144 с.

113. Эко У. Отсутствующая структура. Введение в семиологию. СПб: ТОО ТК «Петрополис», 1998 - 432 с.

114. Юнг К. Человек и его символы. СПб: Б.С.К., 1996-454 с.

115. Якобсон P.O. О русском фольклоре.// Якобсон Р. Язык и бессознательное (работы разных лет). М.: Гнозис, 1996 - С. 97-105.

116. Якобсон P.O. Поэзия грамматики и грамматика поэзии. //Семиотика: Антология / Изд. 2-е, испр. и доп. М.: Академический Проект, 2001 - С. 242-271.

117. Amacker R. Linguistique saussurienne. Geneve, Droz, 1976 241 p.

118. Apperson G.L. English proverbs and proverbial phrases. A historical dictionary. Republ. Detroit, Gale, 1963 721 p.

119. Austin J.L. How to do things with words. Oxford, The Carendon Press, 1965- 166 p.

120. Black M. Models and Metaphors.// Studies "in Language and Philosophy. Ithaca (NY): Cornell Univ. Press, 1962 267 p.

121. Boase-Beier J. Poetic Compounds. The Principles of Poetic Language in Modern English, Tubingen, Niemeyer, 1987 202 p.

122. Cassirer E. The Philosophy of Symbolic Forms. Volume I: Language. -New Haven: Yale Univ. Press, 1953 328 p.

123. Cohen L. J. The Semantics of Metaphor.// Metaphor and Thought. -London Sydney: Cambridge Univ. Press, 1979 - P. 64-77.

124. Collins A Book of English Idioms. London, Longmans, Green and Co., 1964-258 p.

125. Collins V.H. A Book of English Proverbs with Origins and Explanations. London, Longmans, 1963 144 p.

126. Danes F. Functional Sentence Perspective and the Organization of the Text// Papers of Functional Sentence Perspective (ed. By F.Danes). Praha: Academia, 1974-P. 106-128.

127. Davidson D. What Metaphors Mean. In: «Critical Inquiry», 1978, №5, P. 31-47.

128. Dictionary of English Idioms. Longman Group UK Limited, 1979 3861. P

129. Dijk T.A. van. Introduction. Handbook of Discourse Analysis. -London etc., 1985, P. 2-10.

130. Dijk T.A. van. Studies in the Pragmatics of Discourse. The Hague, Mouton Publishers, 1981 - P. 215-241.

131. Dijk T.A. van. Text and Context: Explorations in the Semantics and Pragmatics of Discourse. L.; N.Y.: Longman, 1982 - 261 p.

132. Firth R. Symbols: public and private. Ithaca (NY): Cornell Univ. Press, 1973-489 p.

133. Goatly A. The Language of Metaphors. London: Routledge, 1997 -360 p.

134. Greimas A.J. The Social Sciences: A Semiotic View. Collins F.H. -Minneapolis: Univ. of Minnesota press, 1990-P. 193-197.

135. Harris Z. Discourse analysis: A Sample Text.// Language, 1952, v.28, № 1. P. 474-494. (Repr. in 1970a, P. 349-379.)

136. Harris Z. Structural Linguistics. Chicago; London: The Univ. of Chicago press, 1986 - 384 p.

137. Jakobson R. Linguistics and poetics.// Style in language (Sebeok T. A.). Cambridge, Massachusetts, 1960 - P. 350-377.

138. James D. G. Metaphor and Symbol.// Metaphor and Symbol (Proceedings of the 12th Symposium of the Colston Research Society). London: Butterworths Scientific Publications, 1960 - P. 95-103.

139. Katz J.I. Semantic theory. N.Y., 1972 174 p.

140. Lakoff G. The Contemporary Theory of Metaphor/ A.Ortony (ed.). Metaphor and Thought. Cambridge: Cambridge University Press, 1993. Second edition. P. 202-251.

141. Lakoff G., Johnson M. Metaphors we live by. Chicago; London: The Univ. of Chicago Press, 1980 - 242 p.

142. Longacre R. The Grammar of Discourse. N.Y.: Plenum Press, 1983 -423 p.

143. Maclaram R.A. Studies in Language. Vol. 8, №1. 1984 P. 142-148.

144. McMordie W. English Idioms and How to Use Them. London, Oxford univ. press, 1974 350 p.

145. Metaphor and Symbol. Ed. By L.C. Knights, Basil Cottle. London, Butteworths, IX, 1960 150 p.

146. Morgan J. R. Observation on the Pragmatics of Metaphor.// Metaphor and Thought. London - Sydney: Cambridge Univ. Press, 1979 - P. 136-147.

147. Morris Ch. Writings on the General Theory of Signs. The Hague -Paris, 1971 -486 p.

148. Peirce Ch. S. Elements of Logic.// Collected papers. Vol. II. -Cambridge (Mass): Harv. Univ. Press, 1965 535 p.

149. Price H. H. Paranormal Cognition and Symbolism.// Metaphor and Symbol (Proceedings of the 12th Symposium of the Colston Research Society). -London: Butterworths Scientific Publications, 1960 P. 78-92.

150. Ricoeur P. The Metaphorical Process as Cognition, Imagination and Feeling.// «Critical Inquiry», vol.5, N1, 1978 P. 143-159.

151. Ridout R. and Witting C. English Proverbs Explained. Lnd., 1969 2221. P

152. Sadock J. M. Figurative Speech and Linguistics.// Metaphor and Thought. London - Sydney: Cambridge Univ. Press, 1979 - P. 46-63.

153. Searle J. R. Metaphor.// Metaphor and Thought. London - Sydney: Cambridge Univ. Press, 1979 - P. 92-123.

154. Smith W.G. The Oxford Dictionary of English Proverbs. Oxford, Clarendon press, 1970 930 p

155. The Ubiquity of Metaphor: Metaphor in Language and Thought. -Amsterdam; Philadelphia: Benjamins, 1985 628 p.

156. West 1970 West J. Russian Symbolism. A Study of Vyacheslav Ivanov and the Russian Symbolist Aesthetic. - London: Methuen, 1970 - 250 p.

157. Wierzbicka A. Descriptions and Quotations. «Sign, language, culture», T.I. The Hague Paris, 1970 - 644 p.

158. Wierzbicka A. Semantic Primitives. Frankfurt/M, 1972 235 p.

159. Wheelwright P. Metaphor and Reality. Ch. IV: «Two Ways of Metaphor». Indiana University Press, Bloomington - London, 1967 - P. 70-91.1. Список источников:

160. Акунин Б. Алмазная колесница. М.: «Захаров», 2008 - 589 с.

161. Акунин Б. Весь мир театр. М.: «Захаров», 2010 - 432 с.

162. Акунин Б. Коронация, или последний из романов. «Захаров», 2009-368 с.

163. Акунин Б. Сокол и Ласточка. М.: ОЛМА Медиа Групп, 2010 —624 с.

164. Акунин Б. Нефритовые четки. М.: «Захаров». 2007 - 704 с.

165. Акунин Б. Особые поручения. М.: «Захаров», 1999 - 538 с.

166. Вильмонт Е. Цыц. М.:Астрель: ACT, 2009 - 285 с.

167. Грибоедов А.С. Горе от ума. М.: «Детская литература». 2004205 с.

168. Лесков Н.С. Воительница. Т 2. М.: Правда, 1981 - 508 с.

169. Салтыков-Щедрин М.Е. Пошехонская старина. М.: Издательство «Правда», 1984-576 с.

170. Периодические издания: «Аргументы и факты», «Завтра», «Известия», «Коммерсантъ», «Комсомольская правда», «Московский комсомолец», «Московский комсомолец в Санкт-Петербурге», «Независимая газета», «Трибуна», «Финансовые известия», др.

171. Шекспир, У. Сонеты, трагедии, комедии. М.: РИПОЛ классик, 2009 - 720 с.

172. Christy A. Selected Detective Stories Moscow: Manager Publishers, 2006-240 p.

173. Maugham W.S. The Razor's Edge: A novel. Moscow: Manager Publishers, 2004 - 320 p.

174. Maugham W.S. Selected Prose. Moscow: Manager Publishers, 2006288 p.

175. Maugham W.S. Selected Short Stories. Moscow: Manager Publishers, 1996-346 p.

176. Periodicals: «The Economist», «Forbes», «The Guardian», «The Moscow News», «The Moscow Times», «New Europe», «The New York Times», «The Spectator», «Time», etc.

177. Wilde O. The Picture of Dorian Gray. L.: Penguin Books, 1994277 p.