автореферат диссертации по филологии, специальность ВАК РФ 10.02.19
диссертация на тему: Когнитивно-дискурсивные механизмы фразеологической номинации в близкородственных и неблизкородственных языках

Полный текст автореферата диссертации по теме "Когнитивно-дискурсивные механизмы фразеологической номинации в близкородственных и неблизкородственных языках"

На правах рукописи

СТЕБУНОВА Кира Константиновна

КОГНИТИВНО-ДИСКУРСИВНЫЕ МЕХАНИЗМЫ ФРАЗЕОЛОГИЧЕСКОЙ НОМИНАЦИИ В БЛИЗКОРОДСТВЕННЫХ И НЕБЛИЗКОРОДСТВЕННЫХ ЯЗЫКАХ

(на материале текстов произведений Н. В. Гоголя и их переводов на украинский и английский языки)

Специальность 10.02.19 - теория языка

АВТОРЕФЕРАТ

диссертации на соискание ученой степени кандидата филологических наук

27 КОЯ 2014

_ Белгород - 2014

005555926

005555926

Работа выполнена в Федеральном государственном автономном образовательном учреждении высшего профессионального образования «Белгородский государственный национальный исследовательский университет»

Научный руководитель: доктор филологических наук, профессор,

Заслуженный деятель науки РФ Алефиренко Николай Фёдорович

Официальные оппоненты: Аглеева Зухра Равильевна,

доктор филологических наук, доцент, профессор кафедры современного русского языка, ФГБОУ ВПО «Астраханский государственный университет» («АГУ»)

Манаенко Геннадий Николаевич,

доктор филологических наук, профессор, профессор кафедры русского языка, ФГАОУ ВПО «Северо-Кавказский федеральный университет» («СКФУ»)

Ведущая организация: Федеральное государственное бюджетное

образовательное учреждение высшего профессионального образования «Тульский государственный педагогический университет им. Л. Н. Толстого» («ТГПУ им. Л. Н. Толстого»)

Защита состоится 15 декабря 2014 г. в 12.00 на заседании диссертационного совета Д 212.015.03 при ФГАОУ ВПО «Белгородский государственный национальный исследовательский университет» по адресу: 308007, г. Белгород, ул. Студенческая, 14, корпус 2, Зал заседаний диссертационных советов, ауд. 260.

С диссертацией можно ознакомиться в научной библиотеке ФГАОУ ВПО «Белгородский государственный национальный исследовательский университет», а также на сайте www.bsu.edu.ru.

Автореферат разослан « » ЯРЛ-^Л- 2014 г.

Ученый секретарь

диссертационного совета ¿я „

кандидат филологических наук, доцент л/ь ' г/ О.Ю. Ромашина

ОБЩАЯ ХАРАКТЕРИСТИКА РАБОТЫ

С точки зрения теории межкультурной коммуникации художественный текст как продукт духовной культуры народа обусловлен ею дважды: как явление автохтонной лингвокультуры (проявленное в речи ценностно-смысловое пространство этноса) и как лингвокреативный продукт интерлингвальной деятельности. Более того, художественный текст, став достоянием широкой читательской аудитории, сам участвует в формировании ценностно-смыслового пространства лингвокультуры, через его вербальные репрезентанты влияет на этноязыковое сознание народа, пополняя его новыми «ценностно-оценочными квантами знания». К основным изобразительно-выразительным единицам лингвокультуры относятся, прежде всего, знаки косвенно-производной номинации, образующие многоуровневую семотическую систему, ядро которой образует многоликий корпус фразеологических единиц, обладающих культуроносными ассоциативно-образными значениями. Обозначая вторичные артефакты (ментефакты), они располагают богатой (хотя и нередко имплицитной) символьной и этноязыковой маркированностью. Это, главным образом, - фольклорные фразеологизмы и паремии, которые идиостилистично представляют ассоциативно-образный пласт дискурсивного сознания любого самобытного писателя. Особо конструктивны они в текстах произведений Н. В. Гоголя. Присущая им диалектика устойчивой формы и меняющегося смыслового содержания обусловливает их этнокультуро-логическую значимость, что при соотнесении автохтонных и переводных текстов требует решения сложных задач когнитивно-дискурсивного характера.

Настоящее исследование посвящено изучению (на материал г текстов Н. В. Гоголя) важнейшей для теоретической лингвопоэтики проблемы: закономерностей функционирования единиц косвенно-производной номинации в дискурсивном пространстве оригинальных русскоязычных текстов и их переводов на близкородственный (украинский) и неблизкородственный (английский) языки. «Современное» восприятие классического художественного текста представляет для лингвопоэтики многоплановый интерес: (а) с точки зрения общгй теории лингвокультуры, (б) с точки зрения роли и места фраземики в межкультурной коммуникации и (в) в силу всё возрастающего устремления европейцев разгадать тайну восточнославянской души. Это подтверждается активными переводами русской классики (в том числе и произведений Н. В. Гоголя) как на близкородственные, так и неблизкородственные языки.

Актуальность исследования обусловливается назревшей необходимостью осмысления механизмов косвенно-производного номинирования при порождении художественных текстов в свете идей когнитивно-дискурсивной парадигмы современного теоретического языкознания. Это не менее значимо и для ксммуника-тивно-деятельностного исследования образной речи в рамках взаимодействующих лингвокультур. Такого рода анализ художественного текста напрямую связан с когнитивной деятельностью автора и читателя, направленной (а) на познание внутреннего и внешнего мира человека и (б) на репрезентацию получаемых знаний в родственных и удаленных друг от друга языковых картинах мира (А. Н. Леонтьев). Мы исходим из следующего понимания взаимодействия двух

основных узлов когнитивно-дискурсивного механизма: а) языкового сознания, отвечающего за семантическую репрезентацию знаний; б) речевого мышления -за их переработку и интерпретацию. Кроме этого, мы полагаем, что основной когнитивно-дискурсивной единицей, квантом получаемых в речемышлении знаний, требующих косвенно-производной вербализации, является особого рода когнитивная структура — дискурсивио-модусиый концепт — когнитивный субстрат дискурсивно обусловленного и аксиологически значимого фраземоупотребления.

В этой связи авторской интерпретации подвергаются два новых понятия: а) «дискурсивное сознание» и б) «дискурсивно-модусный концепт»1 как его ре-чемыслительный дериват, служащий основным стимулом порождения идиоматики художественного текста.

Поскольку единицы косвенно-производной номинации, в силу специфики их семантики и внутренней формы хранят и репрезентируют знания имплицитно, они составляют сложно постигаемый объект для теоретической семантики, общей фразеологии и лингвопоэтики, создают непростые проблемы для межкультурной коммуникации, в частности для теории и практики перевода. В этом же плане общетеоретической проблемой оказывается языковая личность автора как совокупность способностей и характеристик человека, обусловливающих создание текстов, словесное воплощение креативно-мотивационных интенций, характер отбора образных языковых средств текстуально формирующих художественную картину мира. Особенно многоаспектной является языковая личность как категория межкультурной коммуникации: (а) языковая личность автора, (б) языковая личность переводчика, (в) языковая личность читателя. Каждая ипостась языковой личности располагает только ей присущими способами и механизмами воплощения, интерпретации и понимания конституирующих смысловое содержание текста художественных концептов.

Гипотезой исследования служит предположение о том, что смысловая актуализация единиц косвенно-производной номинации, вплетённых в ткань художественного текста, является (1) продуктом когнитивно-дискурсивной деятельности автора как языковой личности; (2) результатом креативной вербализации авторских интенций, требующих учёта при процессе перевода на другие языки, а также (3) источником восприятия «своей» и «чужой» лингвокультуры.

Объектом исследования являются единицы косвенно-производной номинации, употреблённые в произведениях Н. В. Гоголя и переданные на украинский и английский языки в текстах переводов.

Предметом исследования являются когнитивно-дискурсивные механизмы функционирования устойчивых экспрессивно-образных единиц в автохтонном и переводных текстах. Художественный текст в его дискурсивной динамике является конструктивной средой для возникновения, функционирования и трансформаций фразеологических единиц (ФЕ), которые своим присутствием (или, на контрасте, отсутствием) формируют этнокультурный и семантико-стилистический

'Алефиренко Н.Ф., Чумак-Жунь И.И. Методология и методы современной лингвистики: учебное пособие. - Белгород, 2014. — С. 84.

колорит произведения, определяют своеобразие индивидуально-авторского стиля, включают текст в дискурсивное пространство той или иной лингвокультуры.

Материал диссертационного исследования представляет собой авторскую картотеку фразеологических контекстов, полученных методом сплошной выборки из текстов произведений Н. В. Гоголя: «Вечера на хуторе близ Диканьки» («Соро-чинская ярмарка», «Пропавшая грамота», «Майская ночь, или Утопленница», «Страшная месть», «Ночь перед Рождеством», «Иван Фёдорович Шпонька и его тётушка», «Заколдованное место»), «Миргород» («Старосветские помещики», «Тарас Бульба», «Вий», «Повесть о том, как поссорился Иван Иванович с Иваном Никифоровичем»), «Невский проспект», «Портрет», «Нос», «Шинель», «Записки сумасшедшего», «Коляска», «Ревизор», «Женитьба» и «Мёртвые души» (том I). Выборка фразеологических контекстов из соответствующих (русско-украинских и русско-английских) переводных текстов составляет 1418 единиц (некоторые идиомы даны в переводах описательно).

Научная новизна предлагаемого исследования обусловливается двумя факторами: (а) тем, что когнитивно-дискурсивные свойства ФЕ в художественных текстах (в частности в художественном дискурсе Н. В. Гоголя) в аспекте межкультурной коммуникации ранее не рассматривались; (б) двойственным (близкородственным и неблизкородственным) сопоставлением ФЕ - русско-украинским и русско-английским. Кроме того, в центре исследования - сопоставление ФЕ не на уровне системы языка, что уже находилось в поле зрения исследователей (3. Р. Аглеева, Е. Ф. Арсентьева, Ю. П. Солодуб, Э. М. Солодухо, Т. Н. Федуленкова и др.), а на уровне их речевых реализаций в межкультурной коммуникации, т.е. на уровне текста.

Цель исследования - выявить (на материале текстов Н. В. Гоголя) когнитивно-дискурсивные механизмы фразеологической номинации в художественных текстах и их переводах на близкородственные и неблизкородственные языки.

Для достижения поставленной цели необходимо решить следующие задачи:

- выявить категориальные свойства ФЕ как знаков косвенно-производной номинации, обусловливающие особенности их функционирования в дискурсивном пространстве художественного текста;

- сквозь призму фразеологического значения и смысла выявить уровни эквивалентности когнитивных структур, репрезентируемых знаками косвенной номинации, характер их соотносимости в дискурсивном сознании всех участников межкультурной коммуникации (автора, переводчика и читателей);

- определить дискурсивную сущность ФЕ как продукта когнитивно-прагматической деятельности и как средства косвенно-производной номинации;

- сопоставить фраземы автохтонного текста с их репрезентациями в близкородственных и неблизкородственных лингвокультурах; выявить условия сохранения их сигнификативно-денотативной, коннотативной и стилистической адекватности.

Методологической базой служат положения (а) общей лингвистики о связи языка и мышления, (б) когнитивной лингвистики о принципах вербализации ментальных структур - квантов знания о внешнем и внутреннем мире человека и (в) сопоставительной лингвистики о своеобразии выражения языковых значений и

дискурсивных смыслов средствами разных лингвосемиотических систем. В диссертации используется следующая конфигурация методов:

1) метод концептуального моделирования - исследовательский путь от семантики языкового знака к содержанию соответствующего концепта;

2) компонентный анализ ФЕ для выявления семантических соответствий между автохтонными ФЕ и их иноязычными эквивалентами;

3) анализ фраземообразующего дискурса с целью выявления закономерностей формирования значений ФЕ и их эквивалентной репрезентации в продуктах межкультурной коммуникации;

4) метод текстовых ассоциаций, раскрывающий функции и роль ФЕ в тексто-образовании в условиях межкультурной коммуникации;

5) авторская методика интерпретации дискурсивных смыслов фраземы через объективирование ею ассоциативно-образной доминанты фраземообразующего (дискурсивно-модусного) концепта. Разрабатываемая нами методика направлена на определение степени конвертируемости ФЕ в разноязычных дискурсах в рамках одного художественного текста. Сущность предлагаемой методики заключается в следующих исследовательских «шагах»:

1) выделении минимального фразеологического контекста, необходимого для идентификации ФЕ, определения её границ, компонентного состава и семантики в данном контексте;

2) актуализации смыслов фраземообразующего концепта, реконструируемых в сознании реципиента при восприятии ФЕ в контексте и в определении тех новых контекстуальных смыслов, которые обусловливаются художественным дискурсом;

3) выделении ассоциативно-образной доминанты фраземопорождающего дискурса;

4) анализе средств переводящего языка, позволяющих (или не позволяющих) передать дискурсивные смыслы ФЕ.

Теоретическая значимость. Применение вводимых нами и уже разработанных лингвистической наукой методов на новом языковом материале позволяет расширить и совершенствовать методику проведения исследования косвенно-номинативных механизмов межкультурной коммуникации. Анализ ассоциативно-образной доминанты фраземопорождающего дискурса на материале разнострук-турных языков призван внести свою лепту в дальнейшую разработку когнитивно-дискурсивного изучения художественного текста.

Практическая значимость. Языковой материал, собранный и проанализированный в процессе исследования, может быть внедрён в вузовские курсы по когнитивной и сопоставительной лингвистике; методы и наблюдения автора могут быть использованы в теории и практике перевода.

На защиту выносятся следующие положения:

1. Фразеологические единицы, будучи результатом когнитивно-речевой деятельности человека, имеют коммуникативно-прагматическую природу, поскольку являются косвенными репрезентантами дискурсивно-модусных концептов, в содержании которых доминирует модусная (эмотивно-оценочная) семантика. Такая коммуникативно-прагматическая природа проявляется в специфике

косвенно-производной номинации, в репрезентации ассоциативно-образной доминанты фраземопорождающего дискурса и функционирования данных единиц в художественных текстах сопоставляемых лингвокультур.

2. Процесс осмысления лингвокультурологических особенностей употребленных в художественном тексте фразем объективно создает некий лингвоэтни-ческий барьер. Фразеологические единицы как маркеры дискурса, их породившего, в переводном тексте претерпевают допустимую утрату этнокультурной специфики. Её компенсация осуществляется главным образом через передачу фразеологического значения и их дискурсивных смыслов с помощью таких лексико-фразеологических средств, как эквивалентные и аналоговые фраземы, дескриптивные обороты, лексемы, свободные словосочетания и др.

3. «Локомотивом» художественной межкультурной коммуникации служит дискурсивное сознание - та сфера сознания, которая служит источником порождения потенциальных смыслов, вызывающих потребность в их косвенно-производной (фразеологической) вербализации. Дискурсивное сознание является важным фактором порождения художественного текста и его использования в межкультурном обмене. Благодаря сформировавшимся в ходе дискурсивного осмысления окружающей действительности речевым механизмам лингвосемио-зиса оно задает основные векторы возникновения и употребления в тексте единиц косвенно-производной номинации.

4. При передаче фразеологических единиц на близкородственный и неблизкородственный языки неизбежно возникает необходимость в адекватной актуализации в языковом сознании коммуникантов дискурсивно-модусного концепта, обусловливающего характер ассоциативно-образной семантики фразеологических единиц в близкородственных и неблизкородственных лингвокультурах. Это служит непременным условием успешной межкультурной коммуникации.

5. Фразеологические конфигурации, в которых функционируют фразеологические единицы исходного художественного текста, обусловливают реализацию их разнообразного когнитивно-прагматического потенциала. Успешная ретрансляция исходных авторских трансформаций фразем в систему образных средств близкородственной лингвокультуры осуществляется благодаря структурно-семантическому подобию этих единиц и сходству их внутренних форм. В неблизкородственных лингвокультурах гарантом диалога лингвокультур выступает сохранение образной ауры автохтонного дискурса. Оно достигается сохранением в переводных текстах исконного коммуникативно-прагматического смысла и этнокультурных коннотаций.

6. Соотносимость знаков фразеологической номинации, а также способы передачи дискурсивных смыслов фразеологических единиц не сводятся к их простому семантическому декодированию. Основой для их соотнесения являются (а) понимание типологии фразеологических соответствий и (б) дискурсивные интенции участников межкультурной коммуникации. Оба аспекта имеют свои лингво-культурологические нюансы. Для близкородственных русского и украинского языков характерна частичная утрата этнокультурного своеобразия фр;1земообра-зующего дискурса автохтонных фразем на фоне преобладающих эквивалентных соответствий. Для неблизкородственных русского и английского языков харак-

терны: (а) утрата национальной специфики фразеологических единиц; (б) утрата украинского языкового фона; (в) поиск фразеологических эквивалентов и аналогов в процессе осмысления особенностей категоризации действительности английским языковым сознанием; (г) сохранение дискурсивно-стилистического эффекта фразеологических трансформаций.

Структура работы: исследование состоит из введения, трёх глав, заключения, библиографического раздела и приложения.

Библиографический список использованной литературы включает в себя научные труды: монографии, сборники статей, диссертации, лексикографические источники: толковые, фразеологические, этимологические словари, источники художественной литературы: произведения Н. В. Гоголя на русском, украинском и английском языках.

Апробация работы: основные положения исследования были представлены в докладах Международных научных и научно-практических конференций «Фразеология, познание и культура» (Белгород, 2010 г.), «Когнитивные факторы взаимодействия фразеологии со смежными дисциплинами» (Белгород, 2013 г.), «Русское слово в контексте этнокультуры ХХ-ХХ1 вв.» (Старый Оскол, 2011,2012 гг.); изложены в 12 публикациях, три из которых в журналах из списка ВАК.

ОСНОВНОЕ СОДЕРЖАНИЕ ДИССЕРТАЦИИ

Во Введении определяются объект, предмет, цели и задачи диссертационного исследования, обосновываются актуальность темы, научная новизна, теоретическая и практическая значимость, указываются методы и приёмы исследования, мотивируется выбор материала, формулируются положения, выносимые на защиту.

В первой главе «Когнитивный аспект исследования фразеологизмов как единиц косвенно-производной номинации» раскрываются свойства ФЕ как знаков косвенно-производной номинации, описываются способы их анализа в аспекте теории межкультурной коммуникации: на основе теории фреймов, фразеологической когнитивной метафоры, фразеологической внутренней формы, а также раскрываются проблемы преодоления лингвоэтнического барьера.

Дискурсивная деятельность по вторичному осмыслению действительности характерна как для речемыслительных процессов (поскольку отражение знаний о мире опосредовано речемышлением), так и для процессов вторичного семиозиса (использования известных номинативных средств языка для номинаций по аналогии или ассоциации вновь познаваемых фактов или явлений). Во фразеологической репрезентации картины мира реконструкция и конструирование обусловлены дискурсивным сознанием потому, что оно оперирует фактами ранее накопленного речемыслителъного опыта, среди которых выбираются только релевантные для данной дискурсивной ситуации, которые требуется передать другим участникам коммуникации. Так осуществляется связь не только между двумя коммуникантами, действующими здесь и сейчас, но и шире — между прошлыми и будущими поколениями для сохранения устоявшихся этнокультурных ориентиров, ценностно-смысловых реалий, ассоциативно-образных связей. С этой целью дискур-

сивное сознание, стимулируя косвенно-производную номинацию, оперирует особыми концептами, которые мы называем дискурсивно-модусными. В содержании такого рода концептов доминирует модусная (эмотивно-оценочная) семантика. Дискурсивно-модусный концепт объективируется в языке фраземой, в виде которой становится элементом культуры данного социума, давая модусную оценку тому или иному явлению, обозначенному единицей косвенно-производной номинации. Ср.: С самого утра вот хоть бы щепка была во рту (Гоголь, 2009: 227) // 3 самого ранку тчогкшько в pomi не було (Гоголь, 2009: 206) // Not a morsel has passed ту lips all day"; букв, ни кусочка не прошло мимо губ (Gogol, 2008: 196). Соотносительные ФЕ выражают экспрессивную негативную оценку описываемого явления. Русская ФЕ сопровождается усилительной частицей хоть; в одном из компонентов украинской ФЕ находим суффикс субъективной оценки. В целом же все три сопоставляемые ФЕ основаны на гиперболе, которая сама по себе является ярким экспрессивным средством дискурсивного мышления. Однако русская ФЕ выражает более высокую степень экспрессивности: человек настолько голоден, что готов грызть даже дерево (см. компонент щепка). В украинском и английском соответствиях данная грань дискурсивно-модусного концепта не отражается.

Отсюда основная коммуникативно-прагматическая функция фраземы, репрезентирующей дискурсивно-модусный концепт: не столько называть предмет или явление, сколько косвенно выражать э.мотивно-оценочное отношение к ним.

Дискурсивно-модусный концепт, как устойчивая конфигурация мысли и чувства, является продуктом дискурсивного сознания, благодаря которому достигается взаимопонимание между участниками межкультурной коммуникации, формируется их общая коммуникативная компетенция. Так, в результате наблюдений за предметами, которые упали в воду и от которых не осталось и следа, сформировался соответствующий дискурсивно-модусный концепт «Безвозвратно исчезнуть». Не случайно для его фразеологической репрезентации в современном русском языке используется глагол кануть - старая форма слова капнуть с упрощением группы согласных инвн,ав гоголевском дискурсе пропасть; укр. зник-нути; англ. vanish 'исчезнуть'. Соответствующая дискурсивная ситуация стимулировала появление ФЕ как <будто, словно, точно> в воду кануть и её речевых вариаций как в воду пропасть, сгинуть, исчезнуть, куда-то деться, задеваться, потеряться, подеваться (бесследно исчезнуть, без вести пропасть). Ср.: Отчего вдруг, в самый тот день, когда разбогател он, Басаврюк пропал, как в воду?» (Гоголь, 2009: 35) // Чому рапто.м саме того дня, коли забагат'м вт, Басаврюк зник, яку воду впав? (Гоголь, 2004: 36) // Why, on the very day that he got rich, did Basavriuk vanish as if into thin air? (Gogol, 2007). В данном дискурсе автором избран глагольный компонент пропасть // впасти // англ. (букв, 'пропил будто в разреженном воздухе'): речь в нём идёт о внезапном исчезновении Басаврюка. Понимание и употребление фразем как особых единиц косвенного именования представляет собой обусловленную дискурсом этнокультурную реализацию коммуникативной компетенции в художественной речи.

В силу того, что дискурсивно-модусный концепт характеризуется этнокультурной спецификой, в автохтонных и переведённых на близкородственные и не-

близкородственные языки текстах он реализуется не только эквивалентными и аналоговыми ФЕ, но и разнообразными нефразеологическими средствами: Баса-врюк з н и к, яку воду впав.

Знаки косвенно-производной номинации являются результатом синергетиче-ского взаимодействия соответствующей когнитивной структуры, речевого смысла и фразеологического значения. Косвенно-производное знакообразование испытывает на себя влияние множества факторов: когнитивных, дискурсивных, семантических, ценностно-смысловых. Это усложняет введение в дискурсивное пространство инокультуры элементов дискурса оригинального текста в виде фразе-мообразующих дискурсивно-модусных концептов и поиск адекватных автохтонных средств для отражения данных факторов в переводном тексте. В дискурсивном пространстве художественного текста узуальная единица подвергается авторским трансформациям и предстаёт перед читателем в определённых конфигурациях. Ср.: ...те, которые были не совсем храброго десятка и запаслись ночлегами в избах, убрались домой (Гоголь, 2009: 20). Значение ФЕ не храброго десятка благодаря дополнительному лексическому компоненту в контексте выражается менее категорично, что образует ироническую коннотацию.

Основным когнитивным стимулом фраземоупотребления служат: (а) потребность в выражении дискурсивно-модусного концепта, (б) переживание коммуникативного события и (в) языковое сознание участников коммуникативного акта, а лингвокреативными средствами вербализации концепта - (г) хранящихся в сознании коммуникантов нестандартные сочетания знаков первичной номинации. Так, в той или иной коммуникативной ситуации возникает необходимость употребить конкретную ФЕ. Ср.: Хлестаков. Скажите, пожалуйста, нет ли у вас каких-нибудь развлечений, обществ, где бы можно было, например, поиграть в карты? Городничий (в сторону). Эге, знаем, голубчик, в чей огород камешки бросают! (Вслух.) Боже сохрани! здесь и слуху нет о таких обществах (Гоголь, 2009: 437) // Хлестаков. Скажть, прошу вас: чи нема у вас якихось розваг, товариств, де б можна було, пршпром, пограти в карти? Городничий (набж). Еге, знаемо, голубчику, у чий город камтщ кидает! (Голосно.) Боже борони! Тут i чутки немае про maKi товариства (Гоголь, 2009: 269) // Khlestakov. But tell те, don't you have any amusements in this town? Societies, you know, where you could get together for a game of cards? Mayor (aside). Oho, my fine fellow, I can see what you 're sniffing at (букв, вынюхиваешь)! [Aloud.] Heaven forbid! I wouldn 't stand for that sort of thing in our town! (Gogol, 2009: 284).

Этимология ФЕ, связанная с тем или иным фактом, влияет на внешнюю форму знаков косвенно-производной номинации, в которой в качестве компонентов узуализируются культурные реалии. Это позволяет говорить об этнокультурной маркированности ФЕ исходного текста и, несомненно, создаёт трудности для перевода. Подобные реалии полностью или частично перекликаются с соответствующими компонентами ФЕ близкородственного языка, но не связаны с компонентным составом ФЕ неблизкородственного языка. Ср.: Милости прошу: на городничего челом бью! Пошли ему бог всякое зло! (Гоголь, 2009: 452) Mmocmi прошу: на городничого чолом б'ю. (Гоголь, 2009: 293) Have mercy, father: I have a complaint against the Mayor! (букв, у меня жалоба на городничего) (Gogol, 2008:

310). В этимологии ФЕ бить челом заложен обязательный ритуальный элемент типизированной ситуации: чтобы подать просьбу, жалобу, просителю нужно коснуться лбом пола в знак крайнего уважения и почтения. Фразеологическое значение фиксирует 'выражение чувства благодарности, уважения, почтения'. В русском и украинском фразеологических контекстах, в отличие от английского, доминирующий образ совпадает. При переводе этого фрагмента на английский язык использован дескриптивный оборот, максимально конкретизирующий намерения говорящего.

Дискурсивные связи переводного художественного текста и оригинала зачастую теряют культурное своеобразие в связи с лингвоэтническим барьером. Поскольку знаки косвенно-производной номинации, объективирующие тот или иной концепт, дискурсивно обусловлены, в восприятии переводчика как транслятора культур за гранью межъязыковых соответствий остаются экстралингвистические знания о первичной денотативной ситуации, в том числе этноязыковые смыслы знаков первичной номинации, входящих в состав ФЕ. Та часть концепта, которая объективирована языковым знаком, и коммуникативно-прагматические смыслы, возникающие в художественном тексте, выражаются нефразеологическими средствами. В анализируемом нами материале в большинстве случаев фразеологических соответствий встречается так называемая сильная адаптация, при которой тот или иной концепт вербализуется соответствующими знаками косвенно-производной номинации (или их дескриптивными соответствиями). Ср.: Я поставлю полные баллы во всех науках тому, кто ни аза не знает, да ведет себя похвально; а в ком я вижу дурной дух да насмеитивость, я тому нуль, хотя он Солона заткни за пояс! (Гоголь, 2009: 635) Я виставлю повш бали, з ycix наук тому, хто ni аза не знае, та поводиться похвально; а в кому я бачу лихий дух, та насмщкуват1стъ, я тому нуль, хоч би вт Солона заткнув за пояс! (Гоголь, 2009: 198). I will give full marks in all subjects to a fellow who doesn't know chalk from cheese but behaves himself commendably; but if I detect a rebellious or mocking attitude in a boy I shall give him nought, even if he makes Solon look like a complete ignoramus (Gogol, 2009: 232). Этимологический образ ФЕ не знать ни asa связан с первой буквой славянской азбуки, с которой ассоциируется начало любой науки; в результате фразеологического переосмысления ФЕ приобрела значение 'не знать элементарного, не знать самых основ'. Русский и украинский фразеологические контексты совпадают в силу того, что оба языка знакомы с кириллицей. Английская идиома not to know chalk from cheese (букв, не отличить мел от сыра) сближается с русской только на уровне контекстуальной замены, поскольку семантика её иная - 'не уметь различать две абсолютно разные вещи'. Что касается ФЕ заткнуть за пояс, она может восходить к: 1) к обычаю похваляться своей силой, что выражалось в хвастливом обещании спрятать своего соперника, как какой-то мелкий предмет, за поясом; 2) русской народной борьбе «на поясах», при которой противника хватали за пояс и бросали на землю; 3) знанию о том, что во время работы мастеровые и крестьяне засовывали ненужный в данную минуту инструмент за пояс. В английском соответствии, в отличие от русского и украинского контекстов, фразеологическому значению противостоит лексическое значение компонентов описательного оборота.

Не только логическим, но, прежде всего, когнитивным инструментом образования знаков косвенно-производной номинации является когнитивная метафора. Фразеологизированная когнитивная метафора, находясь в основе ФЕ, формируя как онтологические и синестетические представления членов лингвокультур-ного сообщества, так и структуру художественного концепта, вербализованного фразеологическими средствами, является одним из мощных когнитивно-дискурсивных механизмов косвенной номинации. Сопоставление ФЕ на уровне когнитивных метафор может выявить потенциал конкретных фразеологических средств в экспликации той или иной когнитивной структуры, а также механизмы познания реальности, отбора её признаков и ассоциаций. Кроме того, когнитивная метафора, как словесная, так и фразеологизированная, выполняет важную тексто-образующую функцию. Так, например, фразео-семантическая группа, описывающая умственные способности человека, представленная достаточно широко в рассматриваемом дискурсивном пространстве, моделирует концепт «Бытовой разум». Одна из особенностей гоголевского художественного мира - умение сочетать несочетаемое: писатель невозмутимо ставит в один ряд рациональное и иррациональное. В языке с понятием «голова» связываются такие сферы речемыс-лительной деятельности, как номинации человека по характеру и его умственным способностям, характеристика умственных способностей, внутреннее психическое состояние и переживания людей, — сферы, нуждающиеся в образной косвенно-производной вербализации. Строго говоря, понятия «голова» и «ум», «разум» находятся друг с другом в метонимических отношениях (перенос по смежности: «ум» как сущность — «голова» как источник и хранение ума, в довольно традиционном представлении носителей данной этнокультуры). Фразео-семантическая группа, репрезентирующая дискурсивно-модусный концепт «Власть», в основе своей имеет как ориентационные, так и синестетические когнитивные метафоры: Чичиков тотчас увидел, что чиновники были просто любопытны, подобно всем молодым чиновникам, и хотели придать более весу и значения своим занятиям (Гоголь, 2009: 584) (ВЛАСТЬ - НЕЧТО ТЯЖЁЛОЕ); Теперь же я задам перцу всем этим охотникам подавать просьбы и доносы (Гоголь, 2009: 457) (НАКАЗАНИЕ - ГОРЬКОЕ); Нужно разве, чтобы они вечно были пред глазами Чичикова и чтоб он держал их в ежовых рукавицах... (Гоголь, 2009: 592) (НАКАЗАНИЕ — КОЛЮЧЕЕ); Да сказать Держиморде, чтобы не слишком давал воли кулакам своим; он, для порядка, всем ставит фонари под глазами — и правому и виноватому (Гоголь, 2009: 425). (УДАР - СВЕТ); ...Не посмотрел бы на то, что ты чиновник, а, поднявши рубашонку, таких бы засыпал тебе, что дня б четыре ты почёсывался (Гоголь, 2009: 426) (НАКАЗАНИЕ - СЫПУЧЕЕ).

Межкультурная коммуникация на близкородственных и неблизкородственных языках осложняется когнитивным диссонансом, возникающим при различном восприятии внутренних форм фразем. Внутренняя форма фраземы - категория этноязыкового сознания, которая, диахронически переосмысляясь, может не совпадать с выражаемым ФЕ значением или стимулировать развитие новых значений. Тем не менее, сопоставление на уровне внутренних форм фразем позволяет выявить фразеологическую эквивалентность или её отсутствие. Таким образом, сопоставление ВФ фразем разных языков поможет пролить свет на те стороны ко-

гнитивных структур, которые вербализуются с помощью знаков косвенно-производной номинации. Ср.: Тут он и спохватился было, видя, что солгал вовсе напрасно и мог таким образом накликать на себя беду, но языка никак уже не мог придержать (Гоголь, 2009: 624). Тут eiH i схаменувся буе, бачачи, що збрехав зовсЫ даремно i Miz таким чином пакликати на себе 6idy, але язика свого шяк не Miz стримати (Гоголь, 2009: 182). Here he suddenly realized that he was lying quite without purpose and that he could easily land himself in serious trouble, but it was too late, he urn unable to stay his tongue (Gogol, 2009: 212). Значение ФЕ придержать [сдержать] язык - 'поменьше болтать, говорить, рассуждать; помалкивать'. ВФ этой фраземы - «удержать язык, чтобы не выдать лишнего».

Подобную фразеологическую ВФ отображают в своём значении русская синонимичная ФЕ прикусить язык и украинская ФЕ припнути язика. В контекстах глагольный компонент придержать (припнути) заменен на сдержать (стримати), что усиливает интенсивность действия и указывает на высокую степень его контролируемости. Припнути - глагол, обозначающий в украинском языке «сковывать», «цеплять что-л. к чему-л.». Таким образом, во внутреннюю форму ФЕ, реализованной в контексте, можно внести уточнение: «приковать язык, лишив кого-л. возможности говорить». Интересно, что в английском варианте уточнённая внутренняя форма соответствует узуальной ФЕ to hold one's tongue (букв, держать язык), однако в качестве глагольного компонента используется лексема to stay (останавливать), эксплицируя ВФ, кодифицированную словарями по русской и украинской фразеологии. В этом же фразеологическом контексте фразеологическое сочетание накликать беду // накликати 6idy со значением 'навлечь что-либо плохое разговорами, предсказаниями' реализует ВФ глагола с фразеологически связанной семантикой накликать: 'навлечь беду разговорами'. В английском языке фразовый глагол to land со значением 'to put them, or to find oneself, in a certain position or situation, usually one that is unwelcome or unfavourable' (букв, 'поставить кого-л, или оказаться самому в положении или ситуации, обычно нежелательной или неблагоприятной') не отображает тот же самый когнитивный признак, связанный с процессом говорения, зова, но в данном случае является адекватной функциональной заменой.

Экспликация внутренней формы ФЕ при анализе фразеологических контекстов с целью передачи дискурсивных смыслов межкультурных коммуникативных актах представляет собой такой когнитивно-дискурсивный механизм, который позволяет описывать формирование фразеологической семантики и выявлять когнитивные грани, оставшиеся за пределами фразеологической репрезентации в переводных контекстах.

Во второй главе «Когнитивно-дискурсивные факторы фразеологической номинации в автохтонных и переводных текстах» рассматриваются языковые личности автора и переводчика художественного текста, обосновывается понятие фразеологической конфигурации в дискурсивном аспекте, вводится понятие ассоциативно-образной доминанты фраземопорождающего дискурса.

Когнитивная архитектоника художественного текста предопределяется замыслом и интенциями автора. Поскольку анализу и творческой интерпретации в условиях межкультурной коммуникации подвергается художественный текст как

продукт его лингвокогнитивной деятельности, категория автора требует рассмотрения с точки зрения языковой личности. Донесение цеенностно-смысловой ауры текста до украиноязычного и особенно англоязычного читателя - многоступенчатый процесс, связанный с декодированием и перекодированием смыслов фразе-моупотреблений в рамках соответствующего дискурсивно-модусного концепта. Каждый уровень испытывает на себе влияние картин мира разных типов: (а) индивидуально-авторской, художественной, картины мира переводчика как носителя иного этноязыкового сознания, располагающего иными косвенно-производными средствами его выражения, (б) картины мира читателя, воспринимающего и интерпретирующего текст. Ср.: художественное освоение мира происходит путём лингвокреативного переосмысления непосредственного коллективного опыта народа (бытового, профессионального, религиозно-культового, опыта рецепции произведений культуры и пр.). Так, ФЕ хоть святых выноси прототипически связана с бытовавшим в старину представлением о том, что иконы, изображения божеств и святых видят и слышат всё происходящее в доме. Поэтому, если в доме происходило что-то непристойное, грубое, иконы выносили или завешивали, чтобы не оскорблять святые образа. Уважение к святым, отразившееся в русской ФЕ, потребовало бы дополнительного комментария. Ср.: Да, таков уже неизъяснимый закон судеб: умный человек либо пьяница, или рожу такую состроит, что хоть святых выноси (Гоголь, 2009: 420) // Атож. Такий уже нерозултвый закон долу, розумна людина або п 'яниця, або пику таку скривить, що хоч святых винось (Гоголь, 2009: 242) // It seems to be an inexplicable law offate with clever men: either they have to be drunkards or they go about pulling faces so hideous they would makeyour icons crack (букв, они заставят ваши иконы разломаться) (Gogol, 2008: 253) Дискурсивно-поведенческие истоки данной ФЕ таковы: в каждом доме православных малороссов был красный угол, где помещались иконы - святые. В их присутствии нужно было вести себя строго в соответствии с установленными нормами православной - морали, даже веселье и пляски считались большим грехом. Вот почему когда человек совершал какое-то небогоугодное дело, он завешивал образа, старался уходить в другую комнату или выносил иконы. В основе переводного контекста сдвинут смысловой акцент: в оригинальном контексте речь шла о возможности оскорбления святых образов непотребными действиями, а в англоязычном переводе акцент на возможную порчу символа святости: иконы могут разломаться, потрескаться. Впрочем, вариант адекватной замены ФЕ с частичной элиминацией культурного компонента кажется оправданным для восприятия и понимания фраземообразующего концепта англоязычным сознанием.

Авторский «мир идей», эксплицируемый средствами косвенно-производной номинации, подлежит сохранению на концептуальном уровне и в текстах перевода. Художественный концепт, фиксирующий впечатления от коллективного опыта социума и одновременно отражающий индивидуально-авторское своеобразие видения действительности, представляет собой квант структурированного знания о вторичной, художественной действительности. Фразеологические средства, репрезентирующие в украинском и английском языках различные грани той или иной концептуальной структуры, с одной стороны, вызваны к жизни дискурсив-

■ чорт

чорзна-що

■ дщько

■ нечиста сила

и 6lC

я нечистий

ным сознанием, оперирующим реальностью вне художественного мира произведения. С другой стороны, сама художественная реальность обусловливает отбор именно этих ФЕ. Таким образом, знаки косвенно-производной номинации дважды дискурсивно обусловлены.

Рис. 1. Компонентный состав ФЕ, репрезентирующих дискурсивно-модусный концепт «Чёрт» в украинских переводах

Рис. 2. Компонентный состав ФЕ, репрезентирующих дискурсивно-модусный концепт «Чёрт» в английских переводах

■ devil

■ лексическая замена фразеол. аналог

■ god

■ evil one

■ deuce

Si damn(ed)

■ hell

И confound condemned

■ нет перевода

26

Проблема дискурсивно-модусного художественного концепта предполагает рассмотрение ФЕ не только как средств репрезентации существующих когнитивных структур, но и как средств номинации дискурсивно-модусных концептов,

возникших в его дискурсивном пространстве. Анализ ФЕ, полученных методом сплошной выборки, позволяет заявить, что наиболее крупные фразео-семантические группы в силу тематического и смыслового единства вербализуют те концепты, которые, по всей видимости, значимы для художественной картины мира. В контексте сопоставления фразеоконтекстов русского языка и их соответствий в украинском и английском переводах ведущим механизмом передачи дискурсивных особенностей текста является следование переводчика за дискурсивно-модусными концептами, стоящими за 1) фразео-семантическими группами; 2) ключевыми художественными образами. Таковы, фразеологические репрезентации дискурсивно-модусных концептов «Бог» и «Чёрт», «Дух» и «Душа» (см. Рис. 1,2).

Индивидуально-авторские ФЕ вызваны к жизни дискурсивными факторами художественного текста. Не будучи идиоматичными в самом произведении, указанные ФЕ поддерживают тесную связь с дискурсом, служащим источником их внутренней формы. Они уникальны для дискурсивного сознания, поскольку ассоциируются с прецедентным текстом, и передать их на язык перевода возможно только при установлении ассоциативной связи с данным текстом. ФЕ, введённые в литературный язык Н.В. Гоголем, закрепились в дискурсивной практике говорящих на русском языке и также ассоциативно отсылают к художественному тексту. Указанные ФЕ ближе для понимания украинскому дискурсивному сознанию, чем англо-саксонскому, поскольку фразеологические соответствия зачастую имеют общие дискурсивные источники (вследствие генетического единства языков и культур) и поликультурной языковой личности автора. Таким образом, важным механизмом рецепции дискурсивных смыслов фразем является ассоциативная связь между художественным (воспринимаемым) и воспринимающим дискурсами. Однако, помимо автохтонного дискурса, в речевой практике, скорее всего, данные ФЕ функционировать не будут. Ср.: Акакий Акакиевич // Акакш Акактович// Акаку АкаМеукЪ (книжн.) - 'о кротком, безобидном, робком и забитом «маленьком» человеке'. Персонаж повести «Шинель» одинок, беден и обижаем теми, кто бойче и моложе, а единственной недолгой радостью его была новая шинель. В различного рода фраземоупотреблениях данная единица реализует коммуникативно-прагматические смыслы, которые достаточно опосредованно связаны с сюжетом и со словарным определением. Такая ФЕ либо иронически называет чиновника, либо описывает чиновника, который ничего не решает, либо служит наименованием ничем не примечательного человека средних способностей: Столичные «акакии акакиевичи» променяли шинели на лимузины (Газета); Надо понимать — в среднем человеке нет ничего, что идет вразрез с законами природы. Напротив, именно на акакиях акакиевичах держится любое общество (Газета). Подписано письмо каким-то Коробовым. Понятия не имею, кто это. Какой-то очередной Акакий Акакиевич. Ему даже в голову не пришло самому всё прочитать и передать кому-то, кто мог сделать для Отчизны полезный вывод (М. Задорнов).

Осмысление отношения категорий значения и смысла языкового знака позволяет заключить, что в ходе функционирования в художественном тексте фразе-мы подвергаются интенциональной обработке, связанной с семантической перестройкой ФЕ, представленных в разнообразных фразеологических конфигураци-

ях. В рамках фразеологических конфигураций ассоциативные связи языкового образа с другими элементами сознания позволяют ему отображать не один «кадр», а их синкретическую совокупность, выстраивать дискурсивно обусловленную ассоциативно-смысловую архитектонику, где главенствующим механизмом является ассоциативно-образная доминанта фраземопорождающего дискурса, зачастую выпадающая из ассоциативного поля дискурса при переводе художественного текста. Осмысление ассоциативно-образной доминанты фраземопорождающего дискурса актуально также в связи с тем, что в контексте ФЕ зачастую не только семантически, но и формально не тождественны своему словарному инварианту, функционируют в трансформированном виде. Ср.: Итак, он давно бы хотел в таможню, но удерживачи текущие разные выгоды по строительной комиссии, и он рассуждал справедливо, что таможня, как бы то ни было, всё еще не более как журавль в небе, а комиссия уже была синица в руках (Гоголь, 2009: 639-640,) // Отже, вт давно б xomie на митницю, але затримували поточт pi3Hi вигоди по буд1вельнш KOMicïi, i вт лиркувавсправедливо, що митни-ця, хоч би як там, усе ще не биьше, як журавель у ne6i, а комшя еже була сини-ця в руках (Гоголь, 2009: 205) // Thus, he would have long since sought a post in the customs, but he had been delayed by the various advantages he derived from the construction commission, and he had understandably reasoned that the customs, for all its merits, was still only a bird in the bush, while the commission iras very much a bird in the hand (Gogol: 2009: 241). Ассоциативно-образной доминантой в данном случае является интерпретированный смысл этнокультурно окрашенной пословицы Лучше синица в руках, чем журавль в небе - 'лучше обладать тем немногим, что реально есть, чем гнаться за потенциально возможным, но труднодостижимым и рискованным'. Дискурсивная модификация данной фраземы реализуется на сверхфразовом уровне, поскольку предшествующий обширный контекст даёт понятие о прагматических и душевных метаниях Чичикова в определённый момент его роста по карьерной лестнице. Важную роль играет в данном случае когнитивная метафора, возникающая на основе существующего в языке устойчивого речения (комиссия - синица в руках, таможня - журавль в небе). Та же самая дискурсивная ситуация решена в конфигурации английского перевода, где по такой же модели автором интерпретирована использована английская паремия аналогового характера A bird in the hand is worth two in the bush.

В третьей главе «Межъязыковые фразеологические соответствия в дис-курсивно-сопоставительном аспекте» описываются принципы выделения межъязыковых фразеологических соответствий и способы их перевода.

Знаки косвенно-производной номинации, употребляемые в автохтонном и переводных текстах, чтобы адекватно отображать необходимый минимум авторского «мира идей» для успешной реализации межкультурной коммуникации, должны репрезентировать один и тот же дискурсивно-модусный концепт. Достаточно часто это требование нарушается в силу того, что 1) дискурсивные ситуации, порождающие возникновение соотносимых идиом, не совпадают и закладывают в образное ядро фразем различные актуальные признаки; 2) не все ФЕ, введённые в текст автором, имеют фразеологические соответствия, из-за чего возникает ситуация, когда модусные оттенки приходится либо передавать экспрессивно

окрашенной лексикой и синтаксическими конструкциями, вызывающими эффект экспрессивности, либо нейтрализовывать стилистическую и эмотивную окраску фразеологической конфигурации. Ср.: То есть, я говорю, что нашему брату, хуторянину, высунуть нос из своего захолустья в большой свет - батюшки мои! (Гоголь, 2009: 7) // Тобто, кажу я, що нашему брату, хуторятшов1, носа ттъки ви-ткнути з ceoe'iглушини на великий ceim - мат'тко моя! (Гоголь, 2004: 5) // I wish to say right here that when we farmers stick our noses out into the great world - hey! grandfather! (Gogol, 1903: 15). В данном контексте фразеологический смысл ФЕ высунуть нос происходит благодаря метонимическому переносу (нос - голова), а воображаемая ситуация связана с дискурсивным обращением батюшки мои!. В украинской лингвокультуре ему соответствует апелляция к матери: матмко моя!, а в англоязычной - hey! grandfather! (букв, дедушка).

Этнокультурно маркированные ФЕ представляют для функционирования в межкультурной коммуникации особую проблему, поскольку интуитивно или ассоциативно ясны русскому этнокультурному сознанию. Они частично перекликаются с носителями украинского этноязыкового сознания (особенно если возникали до обособления указанных культурных общностей), и абсолютно непонятны, чужеродны для англоязычного дискурсивного сознания. В силу этого возникают два пути: 1) передача автохтонной дискурсивной идиомы своей ФЕ (в этом случае разрушается стилистическое и культурное своеобразие текста), или 2) «распредмечивание» фразеологической образности, что является достаточно удачным механизмом, поскольку в тексте оригинала различные фразеологические конфигурации, используемые автором, допускают разного рода вклинивания, усложнения, перестановки. Благодаря этому становятся осязаемыми и внутренняя форма, и образный компонент значения, и экспрессивно-стилистическая окраска исходной ФЕ, а также реализуется важная особенность идиостиля самого автора.

Среди русско-украинских фразеологических соответствий (1090 фразеологических контекстов) подавляющий процент представляют собой фразеологические эквиваленты (786), что связано с теснейшим генетическим родством как в лекси-ко-грамматической системе, так и в дискурсивной плоскости сопоставляемых языков. Ср.: Видно, нам, кум, на роду уже написано не иметь счастья! (Гоголь, 2009: 26); Видно, нам, куме, па роду написано не мати щастя! (Гоголь, 2004: 30).

Использование фразеологических аналогов (97 единиц) может быть обусловлено развитой фразеологической синонимией (где фразеологические синонимы русского и украинского языков образуют эквивалентно-аналоговые пары и заменяют друг друга) либо отсутствием аналогичной дискурсивной идиомы в украинском языке. Ср.: Полно, полно тебе чепуху молоть! Ступай веди скорей кобылу на продажу. Смех, право, людям: приехали на ярмарку и хоть бы горсть пеньки продали... (Гоголь, 2009: 24) // rodi, zodi mo6i дурнищ верзти! Збирайся, веди швидше кобилу на продаж! CMix просто людям: пршхали на ярмарок, i хоч би mo6i пасмо прядива продали (Гоголь, 2004: 25).

Нефразеологических соответствий нами было обнаружено, как ни удивительно, больше, чем могло бы быть в силу близкородственности (107 употреблений). Ср.: Селифан, не видя ни зги, направил лошадей так прямо на деревню, что остановился тогда только, когда бричка ударилася оглоблями в забор и когда

решительно уже некуда было ехать (Гоголь, 2009: 524) // Сел1фан, хоч i шчо-гшнъко не бачив, справував коней так прямо на село, що спинився ттьки modi, коли бричка вдарилася голобалями в паркан i коли еже зовет ткуди було ixamu (Гоголь, 2009: 36-37). Как было отмечено, такие способы передачи диекурсивно-модусного концепта не всегда связаны с отсутствием фразеологического соответствия в украинском языке. Это может быть интуитивным выбором переводчика (Рис. 3).

Русско-английские фразеологические соответствия (1310 фразеологических контекстов) классифицируются по такому же принципу (Рис. 4). Фразеологические соответствия, представляющие собой полные либо частичные эквиваленты, достаточно широко находят своё выражение в нашем материале (267 единиц). Ср.: Волы, мешки, сено, цыганы, горшки, бабы, пряники, шапки - все ярко, пестро, нестройно; мечется кучами и снуется перед глазами (Гоголь, 2009: 14) // The cattle, the hay, the zingari, the pottery, the women, the loaves of spiced bread, the bonnets, all shine confusedly and seem to form groups, or stretch out into long lines before your eyes (Gogol, 1903: 10).

Рис. J. Русско-украинские фразеологические соответствия в текстах произведений Н. В. Гоголя

"1 Фразеологические эквиваленты | " Фразеологические аналоги ! Не фразеологические средства

Однако значительно возрастает процент аналоговых ФЕ разной степени (584 единицы). Ср.: От мертвецов и выходцев из того света есть у меня молитвы такие, что как прочитаю, то они меня и пальцем не тронут (Гоголь, 2009: 239) // То guard те from the dead and ghosts from the other world I have prayers that I have but to read aloud to keep them from laying a finger on me (Gogol, 2008: 220). Таким образом, используется достаточно традиционный приём передачи автохтонной ФЕ равнозначной переводной ФЕ с отличным лексическим составом.

Широко используется механизм передачи модусных значений и дискурсивных смыслов различного рода при помощи дескриптивных средств: эмотивно окрашенных лексем, описательных оборотов, свободных сочетаний, соответствующих автохтонной ФЕ (калек) - 440 единиц. Ср.: Каркнет салю за себя прозвище

во всё свое воронье горло и скажет ясно, откуда вылетела птица (Гоголь, 2009: 565) // The name will croak for itself at the top of its ugly raven's voice and will make it quite plain from where this bird has come (Gogol, 2009: 106).

Если материал украинских переводов достаточно однороден по авторскому составу, то в анализируемом нами материале присутствуют переводы разных лет и даже разных веков; авторы данных переводов являются носителями черт как британской, так и американской языковых личностей. В переводах, выполненных американскими специалистами, ФЕ автохтонного текста зачастую игнорируются, тогда как в британских текстах они максимально сохранены в форме фразеологических аналогов. В этом отношении британские переводы сохраняют этнокультурную и стилистическую доминанту гоголевского дискурса.

Рис. 4. Русско-английские фразеологические соответствия в текстах произведений Н. В. Гоголя

В Фразеологические эквиваленты Я Фразеологические аналоги 3 Нефразеологические средства ■ Отсутствуют

В Заключении подводятся итоги диссертационного исследования, определяется его научная перспектива.

Проблема трансляции в художественной речи лингвокультурных смыслов дискурсивно-модусных концептов, вербализуемых фразеологизмами, будет оставаться актуальной до тех пор, пока будет существовать межкультурная коммуникация. Казалось бы, процессы глобализации в современном обществе стимулируют нивелирование этнокультурных особенностей: для простоты коммуникации язык стремится к максимальной универсальности. В то же время не угасает интерес к культурно маркированному фраземоупотреблению. Разумеется, наиболее ярко их этнолингвокультурная значимость проявляется путём сопоставления текстов автохтонной лингвокультуры с другими текстами близкородственных и не-близкодственных лингвокультур.

В качестве перспективы исследования можно выделить следующие актуальные, но пока не решенные в теории межкультурной коммуникации проблемы:

1) выявление дискурсивно-когнитивных факторов формирования культурно-маркированного содержания используемых в межкультурной коммуникации ФЕ;

2) определение зоны локализации во фразеологическом значении культурно-прагматических смыслов транслируемого близкородственными и неблизкородственными языками контекста;

3) установление значимости культурно-прагматического компонента в создании дискурсивного пространства межкультурной коммуникации;

4) дальнейшая разработка процедуры анализа, обнаружения и описания значимости культурно-прагматического компонента фразеологического значения в контексте проблем межкультурной коммуникации.

Основное содержание диссертации отражено в следующих публикациях диссертанта:

Статьи в ведущих периодических изданиях

1. Стебунова К. К. Роль фразеологической когнитивной метафоры в формировании художественных концептов / К. К. Стебунова // Научные ведомости НИУ «БелГУ». Серия Гуманитарные науки. - № 18 (137). - 2012. - Выпуск 15. -С. 11-17. (0,7 п.л.).

2. Стебунова К. К. Ассоциативно-образная доминанта как свойство фраземо-образующего дискурса / К. К. Стебунова // European Social Science Journal (Европейский журнал социальных наук). - 2013. - № 9. - Том 2. - С. 143-149. (0,5 пл.).

3. Стебунова К. К. Косвенно-производная номинация как предмет теории межкультурной коммуникации / К. К. Стебунова // Современные проблемы науки и образования. 2014. № 5 (Электронный журнал) URL: http://www.science-education.ru/119-14695 (дата обращения: 01.10.2014). (0,5 пл.).

Публикации в других изданиях

4. Стебунова К. К. Сопоставительный анализ фразеологизмов русского и английского языков с компонентом ГОЛОВЛ/HEAD / К. К. Стебунова // Вестник СНО. Сборник студенческих научных статей слушателей «Школы молодого исследователя» / отв. ред. В. В. Гончарова. - Белгород, Изд-во БелГУ, 2006. -С. 102-105.(0,2 пл.).

5. Стебунова К. К. Русско-украинские фразеологические соответствия и их национально-культурная значимость для южнорусского порубежья / Е. А. Рабочая, К. К. Стебунова // Межнациональные отношения в южнорусском порубежье: материалы областной науч.-практ. конф. / под ред. А. И. Дудка. - Белгород, 2006. - С. 125-128. (0,2 п.л./0,1 пл.).

6. Стебунова К. К. Национально-культурная специфика русской фраземики в произведениях Н. В. Гоголя / Н. Ф. Алефиренко, К. К. Стебунова // Фразеология, познание и культура: сб. докл. 2-й Междунар. науч. конф. (Белгород, 7-9 сентября

2010 года): в 2 т./ отв. ред. проф. Н. Ф. Алефиренко. - Белгород: Изд-во БелГУ, 2010. - Т.2. Дискурсивные и дидактические проблемы фразеологии. - С. 169-173. (0,5 п.л./0,25 п.л.).

7. Стебунова К. К. Особенности текстовой репрезентации языкового сознания Н. В. Гоголя / К. К. Стебунова // Когнитивно-прагматические векторы современного языкознания: сб. науч. трудов / сост. И. Г. Паршина, Е. Г. Озерова. - М.: Флинта: Наука, 2011. - С. 395-402. (0,3 п.л.).

8. Стебунова К. К. Концепт как способ выражения индивидуально-авторской картины мира / К. К. Стебунова // Русское слово в контексте этнокультуры XX-XXI вв.: Сборник научных трудов по итогам Международной заочной научной конференции (ноябрь 2011 г.). - Старый Оскол: Изд-во «РОСА», 2012. - С. 330334. (0,3 п.л.).

9. Стебунова К. К. Фразеологическая репрезентация концептов «Дух» и «Душа» в художественном дискурсе / К. К. Стебунова // Материалы II Международной заочной научной конференции «Русское слово в контексте этнокультуры XX-XXI вв.: Сборник научных трудов по итогам II Международной заочной научной конференции (ноябрь 2012 г.). - Старый Оскол: Изд-во «Роса», 2013. - С. 214-219 (0,3 п.л.).

10. Стебунова К. К. Проблемы перевода трансформированных фразеологических единиц в художественном тексте / К. К. Стебунова // Международный научно-исследовательский журнал. - 2013. -№8 (15). - Часть 2. - С. 110-113. (0,7 п.л.).

11. Стебунова К. К. Коммуникативно-функциональные аспекты перевода фразеологических единиц / К. К. Стебунова // Когнитивные факторы взаимодействия фразеологии со смежными дисциплинами: сб. науч. тр. по итогам III Меж-дунар. науч. конф. (Белгород, 19-21 марта 2013 года) / отв. ред. проф. Н. Ф. Алефиренко. - Белгород: ИД «Белгород» НИУ «БелГУ», 2013. - С. 468-472 (0,5 п.л.).

12. Стебунова К. К. Фразеологические соответствия в переводах Н. В. Гоголя на английский язык // Гуманитарный научный журнал. - 2013. - №1. - С. 25-27 (0,2 п.л.).

Подписано в печать 14.10.2014. Формат 60x84/16 Гарнитура Times. Усл. п. л. 1,0. Тираж 120 экз. Заказ 263. Оригинал-макет подготовлен и тиражирован в ИД «Белгород» НИУ «БелГУ». 308015, г. Белгород, ул. Победы, 85