автореферат диссертации по искусствоведению, специальность ВАК РФ 17.00.04
диссертация на тему: Дмитрий Александрович Ровинский - правовед и искусствовед. Его роль в становлении и развитии русского искусствознания

Полный текст автореферата диссертации по теме "Дмитрий Александрович Ровинский - правовед и искусствовед. Его роль в становлении и развитии русского искусствознания"

На правах рукописи

005008699

ПАВЛОВА

Галина Владимировна

ДМИТРИЙ АЛЕКСАНДРОВИЧ РОВИНСКИЙ — ПРАВОВЕД И ИСКУССТВОВЕД. ЕГО РОЛЬ В СТАНОВЛЕНИИ И РАЗВИТИИ РУССКОГО ИСКУССТВОЗНАНИЯ.

Специальность 17.00.04 Изобразительное и декоративно-прикладное искусство и архитектура

АВТОРЕФЕРАТ

диссертации на соискание ученой степени кандидата искусствоведения

Санкт-Петербург 2011

ЯНВ 2012

005008699

Диссертация выполнена в Государственном Русском музее

Научный руководитель:

доктор искусствоведения Елена Александровна Мишина

Официальные оппоненты:

доктор искусствоведения Олег Ростиславович Хромов

кандидат искусствоведения Галина Алексеевна Миролюбо!

Ведущая организация:

Государственный Исторический музей

Защита состоится:«.

><е/2011 года в

//

часов

на заседании диссертационного совета Д 210.003.01 по защите докторе! кандидатских диссертаций в Государственном Русском музее по адресу: 191186, Инженерная улица, д. 4.

С диссертацией можно ознакомиться в научной библи( Государственного Русского музея.

Автореферат разослан

2011 года.

Ученый секретарь диссертационного совета

кандидат искусствоведения ^ М.А.Сорокина

Общая характеристика работы

Актуальность исследования и состояние вопроса. Одной из важнейших задач современного русского искусствознания является разработка собственной истории формирования и развития. До сих пор остаются не выработанными специфические методы исследования истории истории искусства, отсутствуют определенные критерии, по которым можно судить о степени научности трудов в области искусства. У истоков развития отечественной науки об искусстве стоял Д.А. Ровинский. Необходимость серьезного исследования его вклада в русское и мировое искусствознание давно ощущается в среде профессиональных искусствоведов, особенно -специалистов по русской и зарубежной гравюре. Актуальность такого исследования обусловлена необходимостью развития столь важного раздела отечественной науки об искусстве, как история и методология русского искусствознания.

Несмотря на существование целого ряда публикаций об ученом, проблема его вклада не только в русское искусствознание, но и в русскую культуру, и в русскую общественную жизнь в целом еще не освещена с достаточной ясностью и полнотой, и, как следствие этого, значение его деятельности в области науки об искусстве не оценено по достоинству. Отсутствует комплексное, многостороннее исследование жизни и деятельности Д. А. Ровинского, адекватно представлявшее бы значение его наследия в контексте общего развития культуры. Не существует такого исследования, которое бы в комплексе рассматривало различные аспекты деятельности Д. А. Ровинского, учитывая их взаимовлияние, а также влияние разного рода социокультурных предпосылок. Кроме того, изучение литературы по данной теме показало, что в ней имеется ряд фактических неточностей, касающихся творческой биографии Ровинского. Причиной этого является большая многоплановость и многообразие трудов Ровинского, оставившего свой значительный след в самых разнообразных, подчас далеких

для современных исследователей областях: от государственного законотворчества до изучения русской иконописи, от коллекционирования русских народных картинок до создания иллюстрированного каталога офортов Рембрандта.

Будучи увлеченным правоведом-реформатором, коллекционером, археологом, иконографом, наконец, историком искусства, Ровинский выступал во всех этих ипостасях одновременно. Каждая из названных сторон его деятельности заслуживает особого изучения и оценки. Но наиболее важным представляется выявление тех взаимосвязей и взаимовлияний, которые существовали между коллекционерскими и исследовательскими интересами Ровинского, а также его профессиональными интересами, как правоведа. В конечном итоге эти взаимосвязи определили характер методики Ровинского - искусствоведа и его вклад в отечественное искусствознание. Необходимо также осмысление деятельности Ровинского на общем историко-культурном и социально-политическом фоне эпохи - второй половины XIX века.

Цель и задачи исследования. Целью настоящего исследования является: определить феномен Д.А.Ровинского — ученого, соотнеся его с процессом зарождения и становления русского национального искусствознания. И тем самым обозначить действительное место и значение наследия Д.А.Ровинского в истории отечественной науки об искусстве. Цель определила конкретные задачи исследования:

1. Уточнить данные биографии Ровинского.

2. Выяснить исторические и социокультурные предпосылки становления Ровинского, как собирателя и исследователя искусства.

3. Выявить характерные особенности коллекционерской деятельности Ровинского.

4. Выявить методологические особенности трудов по искусству Ровинского и их значение для последователей.

5. Определить роль трудов Ровинского в становлении отечественного искусствознания, а также фольклористики и этнографии. Объект и предмет исследования. Объектом исследования являются научные труды, издания по искусству Д. А. Ровинского, его собирательская, общественная и государственная деятельность, а также труды его предшественников и последователей в названных областях. Предмет данной работы — роль Д. А. Ровинского в процессе становления и развития отечественной науки об искусстве.

Методика исследования. В диссертации использованы следующие научные методы: историко-генетический (ретроспективный), сравнительно-исторический, историко-типологический, метод периодизации, историко-системный.

Границы исследования. Цель и задачи исследования определили его хронологические рамки: 1840-1890 - гг. Это время активных трудов Д. А. Ровинского на поприще коллекционирования, исследования и публикации памятников искусства. Поскольку деятельность Д. А. Ровинского рассматривается в работе не сама по себе, а в отношении к общему процессу становления и развития русского искусствознания, в работе уделяется внимание также более ранним и более поздним этапам этого развития. Автор выносит на защиту следующие положения:

1. Процесс становления Ровинского как ученого, искусствоведа, а также его роль в истории искусствознания нельзя рассматривать в отрыве от его основной профессиональной реформаторской деятельности в области правоведения, которая, в свою очередь, неразрывно связана с общественными движениями середины - второй половины XIX века

2. Основным посылом и импульсом к коллекционированию русской гравюры стал для Ровинского энтузиазм патриота и исследователя русской народности, обусловленный близостью к кругам славянофилов.

3. Коллекционирование гравюры, в особенности русской, стало основным фактором, открывшим возможность формирования Ровинскош как профессионального историка искусства.

4. Деятельность Ровинского в области искусства представляет собой начальный этап зарождения и развития искусствознания.

5. Труды Ровинского заложили основы научного изучения древнерусской иконописи и русской печатной графики. До настоящих дней его исследования имеют не только историческую, но и актуальную научную ценность.

6. Современное гравюроведение обязано Ровинскому введением и апробацией целого ряда востребованных методов изучения истории русской гравюры: описание произведений, их классификация, атрибуция на основе сравнительного анализа, историко-генетический (ретроспективный) метод, сравнительно-исторический, метод периодизации. Ровинский определил на будущее основные жанры исследований: словари и справочники граверов и гравированных портретов, исторические обзоры развития гравировальных техник, монографии, каталоги - резоне.

7. Одна из заслуг Ровинского в том, что европейское искусствознание, а именно, рембрандтоведение вышло на качественно новый уровень исследования офортного наследия Рембрандта.

Научная новизна данной работы - в использовании системного подхода к изучению наследия и деятельности Ровинского в разных областях гуманитарного знания. Впервые многогранная деятельность Д.А.Ровинского детально изучена в различных аспектах, уточнены некоторые факты его творческой биографии. Его труды сопоставлены с достижениями как русского, так и европейского искусствознания в предшествующий и последующие периоды. Комплексное применение историко-генетического и историко-сравнительного методов исследования позволили впервые проследить процесс формирования и эволюции искусствоведческих методов,

научного языка и стиля в трудах Д. А. Ровинского, выявить закономерность этих процессов.

Научные результаты исследования:

1. Уточнена биограф™ Д.А. Ровинского.

2. Определены общественно-политические, исторические, культурные факторы и предпосылки, оказавшие влияние на формирование коллекционерских и исследовательских интересов Д.А. Ровинского.

3. Выявлены и рассмотрены различные типы подхода Д.А. Ровинского к изучению памятников искусства: археологический, иконографический, этнографический, искусствоведческий в зависимости от изучаемого материала и цели исследования.

4. Выявлены методологические особенности, описаны методы трудов Д. А. Ровинского в области искусства.

5. Определено место и значение деятельности Д. А. Ровинского в истории отечественного и мирового искусствознания.

Научная и практическая значимость исследования: Результаты глубокого и всестороннего изучения деятельности Д. А. Ровинского, одного из основоположников отечественной науки об искусстве, необходимы для создания целостной картины зарождения и развития русской искусствоведческой науки. Положения и выводы диссертации могут быть использованы при создании лекционных курсов по истории и методологии искусствоведения. Положения диссертации могут быть использованы в смежных областях гуманитарного знания, а также в решении междисциплинарных проблем.

Апробация и внедрение результатов диссертации. По теме диссертации было сделано 5 докладов: на IV научной конференции «Экспертиза и атрибуция произведений изобразительного и декоративно-прикладного искусства» (ГТГ, ноябрь 1998); на комиссии «Старая Москва», приуроченной к 175-летию со дня рождения Д. А. Ровинского (ГТГ, ГПБИБР, ноябрь 1999);

на конференции «1-е Третьяковские чтения» на тему «Меценат. Коллекционер. Музей. Меценатство как явление русской культуры Х1Х-ХХ вв.» (ГТГ, февраль 2000); на VI Царскосельской научной конференции «Судьбы музейных коллекций» (ГМЗ «Царское село», ноябрь 2000); на международной конференции «Ровинский и его коллекции между Россией и Европой» (Университет Регенсбурга, шоль 2010).

Объем и структура диссертации. Структура работы обусловлена ее конкретными целями и задачами. Работа состоит из введения, пяти глав, заключения, приложения, списка литературы и источников. Общий объем диссертации составляет 203 страницы; список литературы включает 240 наименований.

Краткое содержание и основные результаты исследования Во введении аргументирована актуальность темы, проведен анализ литературы, в результате которого выявлено состояние вопроса, определен круг проблем. Сформулированы цель и задачи исследования. В главе первой «Д. А. Ровинский и его время» рассматривается жизненный путь Ровинского на фоне исторических реалий его времени, выявляются факторы, оказавшие влияние на его мировоззрение, на формирование круга интересов.

Д.А. Ровинский родился 16 (28) августа 1824 г. в семье московского полицеймейстера. Юность Ровинский провел в Петербурге, где с 1838 по 1844 гг. обучался в Императорском училище правоведения. Затем вернулся в Москву и прослужил там, в департаменте министерства юстиции, до 1871 г., когда был переведен в Петербург в связи с назначением в Сенат. В Петербурге он работал до конца жизни, но с Москвой связи никогда не терял. Время Ровинского - это время, когда во главу угла ставились этические проблемы, в противоположность эстетизму предыдущей и последующей

эпох. Реализм, пришедший на смену романтизму первой трети XIX века, стал знаменем эпохи. Главной этической проблемой XIX столетия было положение крестьянства в России. Десятилетия до отмены крепостного права в России и десятилетия после реформы 1861 года проблема положения русского народа являлась катализатором развития политических, экономических, философских, этических, научных и художественных идей.

Писатели - современники Ровинского, представители натуральной школы восприняли от Н. В. Гоголя одну из главных его идей: необходимость преодоления незнания России. В изобразительном искусстве эту задачу решали взбунтовавшиеся против мертвых заученных форм академизма передвижники. Под тем же девизом "преодоления незнания России" и в рамках общекультурного философского дискурса о "народности" в середине - второй половине XIX века зарождаются и развиваются новые отрасли российской науки: этнография, фолклористика, археология, искусствознание. Ровинский был выдающимся и характерным представителем своего времени.

Практическим итогом развития русской общественной мысли первой половины XIX века годов стали реформы Александра II. Однако либеральные шаги правительства активизировали сторонников революции. Ровинский принадлежал к поколению революционеров-народников. Но сознанию Ровинского всегда были чужды социальные утопии. Свои ум, талант и энергию он употребил на благо России существующей, реальной. Выпускник училища правоведения, Ровинский в своей служебной и внеслужебной деятельности руководствовался одним из главных принципов этой школы: право народа, как и его язык, как и его поэзия, и искусство находятся в неразрывной органической связи и являются проявлениями «народного духа».

Сразу по окончании учебы в 1844 году Ровинский вернулся в Москву, где стал часто бывать в одном из центров общественной жизни - доме своего родственника М. П. Погодина. К этому времени русская интеллигенция

окончательно разделилась на два лагеря: западников и «славянофилов». Вдохновленный их идеями и живой полемикой, но не участвуя в этой полемике непосредственно, Ровинский примкнул к так называемым «чернорабочим» славянофильства, занимавшимся поиском российских древностей, документов, памятников, т. е. всего того фактического материала, на который опирались теоретики т. н. «московского кружка». Ровинский начал собирать русскую гравюру, как важный источник для русской истории. Погодин, как и все «славянофилы», придавал огромное значение изучению исторического опыта для преобразования современной жизни. Историческая наука как способ самопознания народа, по его мнению, должна проникать в его национальный характер, помочь понять себя.

В силу своих деловых качеств Ровинский быстро продвигался по служебной лестнице. В августе 1853 г. он - губернский прокурор города Москвы. По долгу службы Д. А. Ровинский каждый день пристально изучал русскую действительность с самых неприглядных ее сторон. И когда с вступлением на престол Александра II, начался период интенсивной либерализации государственного строя России, Ровинский был не просто сторонником готовящихся реформ, но непосредственным их деятелем, активно участвовал в разработке судебной реформы 1864 г. Благодаря Ровинскому и его соратникам по судебной реформе во второй половине XIX века Россия стала «очищаться» от той «неправды черной», о которой писал в 1854 году А. С. Хомяков.

Труды Ровинского в области первой и основной профессии правоведа оказали влияние на становление его как специалиста в области искусства. И в той, и в другой области Ровинский исходил из одних и тех же предпосылок: деятельного патриотизма и глубочайшего уважения к человеческой личности. Глава 2. «Д. А. Ровинский — коллекционер» подробно рассматривает процесс формирования и эволюцию коллекционерских интересов Ровинского. Чтобы понять вклад Ровинского, как коллекционера русской и

западной гравюры, в мировую культуру, в данной главе дается краткий обзор истории собирательства печатной графики в России, начиная с Я. Штелина и заканчивая ближайшими последователями Ровинского. В результате полувековой собирательской деятельности Ровинский создал следующие коллекции: русский гравированный портрет, гравюры русских граверов, русская народная картинка, западноевропейский и восточный лубок, офорты Рембрандта, гравюра западноевропейских школ, библиотека по истории гравюры.

Начало собирательской деятельности Ровинского совпало с подъемом в России интереса к национальной истории и культуре. М.П. Погодин, узнав об увлечении Ровинского гравюрой, посоветовал ему заняться собиранием русских печатных листов, перейти от бесцельного и бессистемного накопления к осмысленному собирательству, имеющему конечные цели и твердые задачи. Главным здесь был сбор вещественных материалов для дальнейшей их разработки исторической наукой.

Раз определив конечную цель своего собрания, как некую базу для последующей просветительской деятельности, Ровинский уже не отступал от намеченного им пути. Русская гравюра навсегда стала для него предметом главного научно-исследовательского интереса и, как следствие этого, интереса коллекционерского. Ровинский сразу стал собирать всю русскую гравюру, не ограничивая себя каким либо видом, жанром или техникой. Характер такого собирательства обусловили его конечные цели — 1)собрать материал для иконографии русской жизни в историческом развитии и 2) дать общий обзор искусства гравирования в России.

Практически все из существовавших в середине XIX в. собраний были тщательно изучены Ровинским. Особенное внимание Ровинский уделил Древлехранилищу Погодина. Входящие в него гравюры по просьбе владельца были описаны и систематизированы Ровинским.

В силу объективных причин первые шаги собирательства Ровинского были довольно трудны. Художественный рынок печатной графики в России окончательно сформировался только к концу XIX -началу XX вв. Трудности разыскания русских гравюр, связанные с их редкостью, хоть и огорчали Ровинского, но и усиливали его коллекционерский азарт. В самом начале своей собирательской деятельности Ровинский скептически относился к художественным качествам русской народной картинки, как и русской гравюры в целом, считая ее плохим подражанием западным образцам. Импульсом к собирательству русской гравюры стал именно научный интерес Ровинского, который и определил его коллекционерские пристрастия. Постепенно русская гравюра, народная картинка стали волновать Ровинского как коллекционера не менее, чем его любимые офорты Рембрандта.

Коллекция произведений русских граверов формировалась Ровинским в процессе подготовки научного исследования по истории гравирования в России. Свой первый труд по русской гравюре Ровинский ограничил сначала 1564 и 1725 годами, а затем отодвинул верхнюю временную границу исследования к середине XVIII века, когда была основана Академия художеств. Но в собирательстве русских листов эти временные рамки не действовали. Ровинский охотно приобретал гравюры и второй половины XVIII века, и своих современников, сознавая, что коллекция в будущем станет основой если не его собственных более широких научных исследований, то послужит материалом для грядущих ученых.

Словарь граверов 1870 г. подвел черту под первым этапом собирательской деятельности Ровинского. С переездом в 1871 в Петербург возможности коллекционирования для Ровинского расширились: он стал регулярно выезжать за границу. После появления первого издания Ровинского о гравюре, адресованного прежде всего собирателям, в России расширился круг коллекционеров русских печатных листов. Практически с

каждым из таких собирателей Ровинский вел переписку, обменивался гравюрами. Будучи знаком со многими граверами своего времени, Ровинский часто получал от них в дар их собственные произведения в первых лучших оттисках.

Выход в свет таких трудов Ровинского, как «Словарь русских гравированных портретов» (СПб., 1872), «Русский гравер Чемесов» (СПб., 1878), «Русские народные картинки» (СПб., 1881), и других произвел переворот в антикварной торговле Европы. Каждый из антикваров обзавелся особой папкой «Россика». Авторитет Ровинского как коллекционера достиг к середине 1880-х такой высоты, что изданный в 1887 году в Граце альманах коллекционеров поставил его во главе русских собирателей. К тому времени только коллекция портретов Ровинского составляла 62000 листа. Научный историко-археологический характер собирательства Д. А. Ровинского предопределил его стремление к полноте своего собрания, к той полноте, которая способна дать объективную картину развития явления. Пробные отпечатки с неоконченных досок интересовали Ровинского не менее законченных гравюр. Эта особенность его собирательства оказала влияние на весь ход развития русского гравюроведения, где особое значение имеет изучение «состояний» - оттисков одной доски, фиксирующих разные стадии работы над ней гравера.

Показательна в характеристике Ровинского-коллекционера история его собрания лубочных картинок. Задуманная как основа будущего фундаментального исследования, эта коллекция составлялась годы. Ровинский стремился сделать ее максимально полной, осознавая в то же время недостижимость идеальной полноты. Не ограничиваясь приобретением чудом уцелевших народных картинок, Ровинский употреблял все усилия, чтобы добиться специальных оттисков со всех известных ему досок, сохранившихся в общественных и частных собраниях. Так, например, ему удалось заполучить отпечатки с досок Московской синодальной

типографии, Киевской Духовной академии, типографии Киево-Печерской лавры, казначейской палаты Соловецкого монастыря. Известна переписка Ровинского с И.А. Голышевым, исследователем и издателем русских народных картинок, владельцем литографской мастерской. В одном из писем Ровинский просит Голышева откладывать для него по одному экземпляру всех картинок, которые тот печатает и высылать их в Петербург «по мере накопления при счете». Замечательным приобретением Ровинского стал цензурный экземпляр фабрики И. Я. Ахметьева, включавший около 300 исторических и забавных листов XVIII века.

Задумывая фундаментальное исследование о русском лубке, Ровинский задался целью выявить истоки сюжетов русских народных картинок. Для этого в 1875 году он предпринял кругосветное путешествие, результатом которого явились его собрания восточного и европейского лубка.

В русской части коллекции Ровинского наряду с народными картинками преобладала портретная гравюра, пожалуй, самый распространенный жанр в этом виде искусства. Интерес к личности, индивидуальности, ее повседневной жизни, быту — характерная особенность того времени. Коллекционирование портретов доставляло Ровинскому особое удовольствие.

Научно исследовательский характер собирательства Ровинского обусловил его бескорыстные цели. С самого начала он рассматривал свое собрание в качестве национального достояния. Еще в 1889 году он составил завещание, по которому все коллекции после его смерти передавались крупнейшим государственным публичным собраниям Москвы и Петербурга.

Первый коллекционерский азарт пробудили в Ровинском гравюры западно-европейских школ. Собирание западной гравюры до конца дней осталось одним из его увлечений. Коллекция офортов Рембрандта, собранная Ровинским, является исключительно полной и богатой различными состояниями офортов. Ни одна из существующих коллекций гравюр великого

голландца не может претендовать на исчерпывающую полноту, нет такого собрания, в котором были бы представлены все разновидности всех его офортов. Исчерпывающей полноты нет, конечно, и в коллекции Ровинского, но ее богатство, качество оттисков и большое количество редких листов — все это вместе дает право назвать коллекцию уникальной.

Огромную (ок. 40 тысяч) портретную коллекцию А.И. Гассинга, собранную в первой половине XIX в., Ровинский приобрел целиком и, выделив из нее интересовавшие его русские портреты, основвую ее часть, завещал Императорской Публичной библиотеке. Другая коллекция, относящаяся к западной гравюре, а именно коллекция книг по истории гравюры и произведения печатной графики западноевропейских школ, была сформирована Ровинским самостоятельно в процессе долгой коллекционерской жизни. Эта часть собрания Ровинского не сохранилась как единое целое, поэтому в данной главе предпринята попытка ее реконструкции на основании документов и опубликованных данных. В совокупности гравюры из этой коллекции Ровинского представляли развитие всех западноевропейских школ. В коллекции книг, переданных АХ по завещанию Ровинского, преобладали издания на иностранных языках. Ровинский, как первопроходец в деле изучения отечественной истории гравирования, перенимал опыт у своих предшественников - западных коллекционеров, каталогизаторов, исследователей и издателей гравюры. В целом это книжное собрание, насчитывало более 150 томов.

Как коллекционер-исследователь и патриот Ровинский всегда ставил интересы отечественной науки выше личной заинтересованности. Завещавший свои собрания музеям и библиотекам, он и на протяжении жизни бесконечно одаривал их. Ровинский участвовал в научном формировании фондов таких собраний, как Публичная библиотека, Румянцевский музей, Церковно-Археологический музей при Киевской Духовной Академии и др. Он был рад возможности преподнести в дар

именно ту гравюру, которая соответствовала профилю собрания. В процессе собирательства Ровинский постепенно из любителя превратился сначала в знатока, а затем в настоящего ученого специалиста - гравюроведа. Коллекционерство было для Д. А. Ровинского тем основанием, на котором стало возможно формирование Ровинского — историка искусства. Глава 3. «Д. А. Ровинский - иконограф» посвящена рассмотрению таких иконографических трудов Ровинского, как «Словарь русских гравированных портретов» (1872), «Подробный словарь русских гравированных портретов» (1886-1889). Эти издания рассматриваются с точки зрения их преемственности и научной новизны по отношению к иконографическим словарям предшествовавших авторов, а также их значения для развития иконографии и искусствознания. Сопоставление содержания раннего и позднего словарей портретов Ровинского позволяет выяснить, как эволюционировали подходы и методы Ровинского-иконографа.

Не видя изначально в русской гравюре ее высокой художественной ценности, Ровинский сразу сосредоточил внимание на сюжетной стороне собираемого им материала. Отношение к предмету искусства, в частности, к гравюре, как к историческому источнику, выразилось у Ровинского в том, что прообраз был для него важнее образа. Его интересовал в первую очередь предмет изображения, будь то человек, историческое событие или вид местности. В этом заключается существенное отличие Ровинского от иконографов Ф. И. Буслаева и Н. П. Кондакова, которых интересовал сам образ, его трансформация и эволюция.

Иконографические исследования Ровинского, на первый взгляд, производят впечатление довольно далеких от собственно искусствоведческой проблематики: слишком незначительное место в них отводилось авторской концепции того или иного портрета. Но изучение иконографического материала влекло за собой изучение гравюры как таковой, ее специфики, как вида искусства. По мере «насмотренности» у Ровинского формировался и

оттачивался художественный вкус. Сюжетный план, который поначалу только и интересовал Ровинского в гравюре, постепенно переставал быть единственным, уступая место другим факторам, определяющим гравюру как произведение искусства.

Имеет место существенное отличие в самом подходе к составлению иконографического словаря у Бекетова и Ровинского. Круг избранных Бекетовым личностей определял наличие портретов в его изданиях. Критерием отбора здесь служила сама личность портретируемого, степень ее заслуг перед отечеством. Пунктирная гравюра в бекетовских изданиях выполняла роль репродукции. У Ровинского наоборот - наличие портретов определяло круг лиц, имена которых оказались включенными в словарь. Само название его первого иконографического издания «Словарь русских гравированных портретов» говорит о том, что в основу здесь положен принцип подбора произведений одного вида искусства. Словарь 1872 года не содержал кратких биографических заметок. Гравированный портрет рассматривался Ровинским с одной стороны как ценный исторический документ, и в этом случае критерием его оценки было сходство с живой моделью. С другой стороны, портрет понимался Ровинским как самостоятельная, если не художественная, то археологическая ценность, культурный факт. Несмотря на то, что при подготовке словаря Ровинский постарался максимально использовать все возможные источники информации о портретной гравюре в России (его собственная коллекция к моменту издания словаря 1872 года насчитывала уже около 4000 гравированных портретов), он прекрасно понимал, что этот труд, по существу, первое отечественное издание такого рода, и, следовательно, не сможет избежать неполноты и ошибок. Его целью было - привлечь внимание собирателей иностранной гравюры к русскому гравированному портрету. И эта цель была достигнута. Следующее издание - «Подробный словарь русских гравированных портретов» отличался от своего предшественника не

только тем, что число описанных в нем портретов увеличилось в несколько раз, а, прежде всего, тем, что свой новый словарь Ровинский задумывает как биографический. В новом варианте портретного словаря он стремится создавать что-то вроде психологического портрета изображенного. Личное, бытовое, житейское зачастую ставится в этом словаре на первый план, а то и вытесняет все остальное. «Подробный словарь русских гравированных портретов» Ровинского представляет собой целую галерею человеческих судеб, характеров. Этим словарь отвечал запросам времени. Во второй половине XIX в., когда возрос интерес к личности как таковой, начало зарождаться то направление исторической науки, которое сейчас, в начале XXI века принято называть микроисторией. Друг Ровинского Забелин в эти же годы становится творцом так называемой бытовой науки, впервые возводит ее в степень самостоятельной научной дисциплины.

Другим существенным отличием нового словаря от словаря 1872 года было наличие в нем иллюстраций. В середине 1870-х годов Ровинский познакомился с фототипическим способом воспроизведения гравюр и остался его поклонником на всю жизнь. Использование иллюстраций в подобных изданиях Ровинский считал делом первостепенной важности.

В ходе работы над иконографическим словарем выяснилось, что русскому гравированному портрету стали узки рамки подобного издания. Основная часть словаря, то есть сам словарь портретов помещался в первых трех томах. Четвертый том содержал в себе 8 приложений и заключение. Если сам словарь вполне укладывался в рамки сугубо иконографического справочника, то четвертый том представлял собой попытку исторического изложения всего хода развития портретного дела в России. Уже в «Словаре русских гравированных портретов» 1872 года Ровинский поместил в качестве предисловия «несколько заметок» о «ходе портретной гравюры в нашем отечестве». Ко времени выхода в свет четвертого тома «Подробного словаря русских гравированных портретов» (1889) потребность в подобном

обобщенном историческом исследовании стала ощутимее в несколько раз. Накопленный за эти годы и систематизированный материал требовал качественно нового представления и осмысления. Каждое из приложений 4-го тома словаря представляло определенным образом систематизированный материал для решения какой-то локальной проблемы, связанной с общим ходом развития портретной гравюры в России.

Наиболее интересно и характерно, с точки зрения формирования научного метода Ровинского, его заключение к «Подробному словарю русских гравированных портретов», состоящее из 8-ми глав. Первые четыре главы являлись попыткой свести воедино в историческом аспекте все те материалы, которые были собраны Ровинским в процессе изучения русского портрета. Пятую и шестую главы, содержащие сведения о портретах частных лиц следует рассматривать в качестве попытки классифицировать портрет с точки зрения типологии. Седьмая глава являет собой попытку собрать в одно целое сатирические картинки с объяснением их сюжетов. В процессе занятий иконографией Ровинский пришел к открытию особого жанра графического искусства — сатирической графики, что явилось, по сути, началом одного из направлений отечественного гравюроведения. Восьмая глава посвящена «господам собирателям русских портретов». Здесь Ровинский поделился собственным опытом: рассказал о красоте и редкости отпечатков, о разных системах раскладки и хранения портретов, о том, где и за какую цену их можно приобрести.

Значение «Подробного словаря портретов» в том, что его изданием была подготовлена почва для будущих исследований в области портретного и других жанров русской гравюры. Он подвел русское гравюроведение к следующему этапу научного пути — к художественному анализу и оценке собранного материала и его теоретической разработке. Но это не означало, что сама форма словаря гравированных портретов с выходом последнего тома словаря портретов Ровинского исчерпала себя. Напротив, в этом жанре у

Ровинского была масса продолжателей: И.М. Остороглазов, E.H. Тевяшов, А.Е. Бурцев, В.Я. Адарюкова, И.Д. Орлова, A.B. Морозова, H.A. Обольянинов.

Как иконографа Д.А. Ровинского интересовали не только портреты. В конце концов, вся русская гравюра представляла для него, прежде всего, документ истории, ее иллюстрацию. Задавшись целью сохранить для потомков этот бесценный источник свидетельств и фактов отечественной истории, Ровинский предпринял издание, представляющее громадный интерес для русской иконографии - «Материалы для русской иконографии» (СПб. 1884 - 1890 гг.). Издававшиеся без всякой системы, по мере изготовления в мастерской Г.Я. Скамони факсимильных воспроизведений, эти выпуски имели целью сохранить ценнейший собранный материал для науки, не допустить его распыления. Первоначально Ровинский задумал издавать накопленный материал специальными выпусками, посвященными определенному отрезку русской истории, в хронологическом порядке. По его замыслу, серия целиком представляла бы наглядное пособие по истории России. Однако из намеченных систематических выпусков увидел свет только первый - «Достоверные портреты Московских государей» (СПб., 1882). Неудобство такого метода было обусловлено трудной доступностью некоторых листов, без которых, как считал Ровинский, издание в свет систематических отделов было преждевременно. В результате Ровинский приступил к предварительному изданию накопленных им иконографических материалов с тем, чтобы впоследствии переиздать их в виде систематических отделов. Всего в 12-ти выпусках было воспроизведено 473 гравюры самого разного содержания: от духовных листов до сатирических картинок. Сюда вошли и иностранные гравюры, сюжет которых имел отношение к событиям русской истории.

Закончив предварительное издание материалов для русской иконографии, Ровинский, приступил к их систематическому переизданию.

Однако, сам принцип подбора гравюр в отдельных выпусках изменился. Если раньше Ровинский собирался следовать хронологии, то новое систематическое издание он начал с того, что отобрал из своих «Материалов» все сатирические картинки и издал их в виде самостоятельного альбома. Таким образом, первый выпуск из задуманной Ровинским новой серии иконографических изданий представлял зрителю особый жанр графического искусства — карикатуру.

Несмотря на то, что в своих занятиях иконографией Ровинский выступал не столько историком гравюры, сколько бытописателем русской жизни, в ходе этих занятий уточнялись эстетические предпочтения Ровинского, формировался его художественный вкус, расширялся кругозор в области искусства и круг источников. Эволюционировало и отношение Ровинского к русской гравюре. Наряду с тем, что он продолжал относиться к ней как к документу истории, иконографическому источнику, в его глазах возрастало и самостоятельное значение гравюры, как факта художественного творчества, требующего своего исторического осмысления. Глава 4. Становление российской фольклористики и этнографии и «Русские народные картинки» Д. А. Ровинского

«Русские народные картинки» Ровинского являются частью той широкой программы этнографических исследований, которая в XIX веке реализовывалась в России. Этнографические и фольлорные изыскания рассматривались тогда необходимым условием в решении насущных социальных вопросов современности. Первыми собирателями и издателями русского фольклора были люди самых разных профессий: юристы, математики, врачи, филологи, философы, поэты, писатели, историки.

Особо следует отметить два масштабные фольклорно-этнографические проекта XIX века: издание сводов русских народных песен и сказок.

Публикация национального фольклора в России, как и на западе, сопровождалась его научными теоретическими исследованиями. Так в 1860-

1870-х гг. родилась историческая школа русской фольклористики. Приступая в 1874 году к изданию «Русских народных картинок», Ровинский попытался избежать крайности суждений о народном творчестве. Главной целью своего труда Ровинский ставил публикацию свода памятников народного творчества, продолжая дело предшественников - публикаторов произведений устного народного творчества. Но в отличие от издателей устного фольклора, он имел дело с памятниками материальной, письменной, а точнее, печатной культуры. С одной стороны, это облегчало задачу публикатора, освобождало его от необходимости поиска в многочисленных записях песни или сказки «подлинно народного» варианта. С другой стороны, специфика народной картинки такова, что ее научная публикация требовала не только визуального описания памятника, но привлечения источников, которые могли бы пролить свет на ее происхождение. Таким образом, появление свода народной гравюры Ровинского было подготовлено всем предшествовавшим ходом развития русской фольклористики и этнографии.

Были у Ровинского и предшественники в деле изучения народной гравюры: И.М. Снегирев, И.А. Голышев, Ф.И. Буслаев, В.В. Стасов и др. Их трудам в данной главе уделено особое место.

Издание Ровинского по народной гравюре состоялось только в 1881 г. Оно представляло собой пять томов текста и большой атлас факсимильных копий гравюр, разные экземпляры которого включали 4 или 7 томов.

В названии «Русские народные картинки» Ровинский намеренно отказывается от принятого уже в науке определения «лубочные», заменяя его словом «народные», объясняет это просто: в издание наряду с собственно лубочными картинками, то есть с простовиком XVIII-XIX вв. им включены гравюры, не созданные простым народом, но востребованные им. Ровинского более всего интересует в народной гравюре ее органичность, стихийность, подлинная народность. Поэтому отфильтрованный правительством и, в каком-то смысле, стерилизованный подцензурный лубок XIX в. остался за

рамками народоведческого исследования Ровинского. По его замыслу собранный воедино бесцензурный русский лубок вместе с теми листами профессиональных граверов, которые пользовались успехом в народе, должен был представить образ самого русского народа. Первые три тома текста содержали сводный каталог нескольких крупнейших русских собраний гравюр, отнесенных Ровинским к народных картинкам. Все картинки были поделены на три раздела, в сущности, соответствовавшие разделам И. М. Снегирева, но Ровинский изменил последовательность их описания. Если Снегирев начал свое описание с картинок духовно-религиозного содержания, а так называемые «простонародные сказки, притчи, побаски, сатиры и вообще балагурные картинки или карикатуры» описал в самом конце, то Ровинский сделал точно наоборот. Первый том его каталога включил «сказки и забавные листы», второй - «листы исторические, календари и буквари», третий - «притчи и листы духовные». Каждый сюжет описывался Ровинским по наличным экземплярам, начиная с наиболее древнего извода. Указывалось собрание, в котором находится описываемая гравюра. Тексты с гравюр приводились дословно, без исправления орфографических и иных ошибок письма. Размер гравюры Ровинский давал по числу листов, на которых она отпечатана: «листовая», «двухлистовая» и т. д., при этом пояснялось, что лист бумаги, на котором печатался простовик, имел стандартный размер - 10 на 12 вершков. Гравюры меньшего размера, чем в лист, измерялись во французских дюймах и линиях или по принятым книжным форматам: в пол-листа, 4°, 8°, 16°. Обязательно указывалась техника гравюры, по возможности - дата и место ее создания. Для определения последних двух Ровинский, по его собственному свидетельству, исследовал «манеру гравировки», формы шрифта, качество бумаги, в том числе по бумажным водяным знакам. Таким образом, Ровинский атрибутировал гравюры с помощью стилистического, вещеведческого и палеографического анализа. До него в России так никто не описывал народные картинки. В этом смысле каталог «Русских народных

картинок» положил начало формального, собственно искусствоведческого изучения народной гравюры. Четвертый том «Русских народных картиною) носит название «Примечания и дополнения». Он представляет собой свод всех ранее опубликованных сведений, имевших отношение к описанным в каталоге гравюрам. Открывает том обширный комментарий к семи первым номерам каталога. Это своеобразное исследование о русском былинном эпосе на 132 страницах, скромно обозначенное Ровинским как «свод сведений о трех русских богатырях». Здесь Ровинский поместил полный обзор современных научных теорий о происхождении русских былин. Он не только изложил эти теории, но и проанализировал их, выражая собственный взгляд на проблему, несмотря на заявленную в предисловии компилятивность своего труда. Пятый том «Русских народных картинок» включил т. н. «Заключение» и указатель имен и предметов. «Заключение» составили несколько обобщающих очерков-исследований о народной гравюре. В такой последовательности изложения материалов «Русских народных картинок» отразился методологический принцип Ровинского, для которого не представлялось возможным никакое историческое или теоретическое исследование без выявления «неоспоримого фактического материала».

«Русские народные картинки» Ровинского явились своего рода историко-бытовым, этнографическим, исследованием. Однако первичные этнографические задачи не помешали Ровинскому рассматривать народную гравюру и с точки зрения истории народного искусства. В пятом томе «Русских народных картинок» он сделал попытку осветить историю русского лубка в целом, но интерес к современному состоянию народной жизни, к бытописательству сыграл свою роль. Часто на страницах своего «Заключения» Ровинский использует сюжет народной картинки как повод поговорить о том, что он так хорошо знал: о тягостном положении русского народа в дореформенной России.

Научная ценность «Русских народных картинок» как капитального искусствоведческого труда, включившего иллюстрированный сводный каталог всех крупнейших русских собраний гравюр, отнесенных Ровинским к народных картинкам, заключается в подготовке практически исчерпывающего фактического материала для последующих исследований в этой области. «Русские народные картинки» были и остаются уникальным примером научной публикации народной гравюры по своей масштабности. Ничего подобного не было издано ни на Западе, ни в России.

«Русские народные картинки» явились весомым вкладом в решение той глобальной задачи, которую русская общественная и научная мысль ставила уже в начале столетия и разрешала на всем его протяжении: издание полного собрания памятников народного творчества. Глава 5. Д. А. Ровинский как историк искусства.

В главе подробно описывается путь Ровинского как искусствоведа: от совместной с Забелиным неосуществленной идеи издания всеобщей истории искусства до последних, в том числе, посмертно опубликованных искусствоведческих трудов. Вместе с тем в главе уделяется внимание предшественникам и последователям Ровинского по таким направлениям искусствознания, как история русской иконописи, история русской и западноевропейской гравюры.

В мае 1852 г. Ровинский представил на суд комиссии Археологического общества рукопись «История русских школ иконописания до конца XVII века» с приложением 43 рисунков с древних икон и 10 копий подписей и знаков иконописцев. На первый взгляд сочинение Ровинского примыкало к традиции его предшественников в изучении русской иконописи. Сама структура исследования Ровинского была продиктована программой, составленной И.П. Сахаровым. Однако существенное отличие труда Ровинского было в неукоснительном следовании принципу основывать свои выводы на сопоставлении данных, полученных из документальных либо

других источников, с собственными наблюдениями памятников. Такая позиция обусловила сдержанность суждений Ровинского относительно ранних русских и византийских икон. Он ставил под сомнение аутентичность самого эталона, которому хотели следовать, «возрождая» «русско-византийский стиль», по существу, никому не ведомый в России. Ровинский оказался первым, кто прямо заявил об этом неведении, отказавшись от странных характеристик стиля, которые можно было найти в сочинениях его предшественников. В отношении икон ХУ1-ХУИ вв. Ровинский напротив проявил способность улавливать и точно фиксировать стилистические признаки разных писем. В отличие от предыдущих исследователей он не только констатировал отступление некоторых царских живописцев и мастеров Оружейной палаты от греческих образцов, но пытался обосновать это документально. Он, в частности, использовал письмо изографа Иосифа Владимирова Симону Ушакову, текст которого прилагал к монографии. Это была первая попытка публикации данного документа в истории изучения русской иконописи.

В ходе подготовки монографии Ровинским было выявлено много икон, не имевших подписей и не упомянутых в летописях. Он сам атрибутировал иконы, используя метод формального стилистического анализа. Такого не было в практике изучения иконописи ни у одного из предшественников Ровинского, которые опирались в основном на суждения «знатоков», либо на письменные источники. В разделе, посвященном технической части иконописи, Ровинский впервые описал все стадии создания иконы от выбора доски до покрытия олифой готового образа, рассказал о способах изготовления подделок, приемах «починки» старых икон. Большинство из этих сведений он почерпнул в беседах с опытными мастерами-иконниками. Приложение к данному разделу состоит из 142 рецептов или «секретов» составов красок, способов написания различных предметов, выписанных Ровинским из иконописных подлинников. Именно эти части книги

обеспечили ее востребованность специалистами экспертами и реставраторами по сей день.

В урезанном виде и без рисунков, труд Ровинского был напечатан только в 1856 году. Книга «Обозрение русских школ иконописания до конца XVII века», впервые увидевшая свет полностью только в 1903 г., открыла новый этап в изучении древнерусской живописи, когда на смену абстрактным рассуждениям о стилях и «пошибах» пришло изучение конкретных памятников и их систематизация. Значение труда состоит в том, что Ровинским выработан принципиально новый подход к изученшо иконописных школ Древней Руси, когда факты используются не в качестве иллюстрации готовой теории, а накапливаются и группируются, чтобы стать базой для формирования определенных теоретических воззрений.

История русского иконописания, так активно разрабатываемая Ровинским в начале его научно-исследовательского пути, была им в дальнейшем оставлена. На этом пути Ровинский потерпел двойное разочарование: во-первых, он убедился в практической невозможности изучения действительно древних памятников, во-вторых, столкнулся с цензурой "мрачного семилетья" конца царствования Николая I. Он уступил эту область Ф.И. Буслаеву, считавшему труд Ровинского по русской иконописи лучшим из существовавших на эту тему.

Уже в начале 1850- х гг., практически одновременно с работой над рукописью о русских иконописных школах, Ровинский начал работу над написанием истории русской гравюры. На протяжении всей первой половины XIX в. отдельные исследователи не раз обращались к данной теме: И.Д. Фиорилло, И.-Ф. Буле, П.П. Бекетов, И.П. Сахаров, П.Н. Петров. Но все то, что было сделано в России в направлении изучения отечественной гравюры до Ровинского, не может быть сопоставимо ни по объему, ни по уровню исследований с тем, что действительно представляла собой русская гравюра. Это явление, уходившее корнями в глубину веков, в последней трети XIX в.

еще только начинали открывать и изучать. Труд Ровинского «Русские граверы и их произведения с 1564 года до основания Академии художеств», представленный в 1864 году в Академию наук, явился, по существу, первым исследованием, адекватно отражающим ход развития русского гравирования на протяжении двух первых веков. Им был органически усвоен весь опыт предыдущих исследователей, как непосредственно в области гравюроведения, так и в пограничных областях: истории, археологии. Очень большое влияние на содержание исследования Ровинского оказали разборы его рукописей В. В. Стасовым. В результате изданная в 1870 году книга Ровинского вобрала в себя все данные, имеющиеся в распоряжении исторической науки того времени. Опирался Ровинский и на опыт западного гравюроведения, которое к тому времени достигло очень больших результатов.

Кроме небольшого предисловия книга Ровинского состоит из трех частей: 1) изложения истории русской гравюры до середины XVIII века; 2) словаря русских граверов и 3) довольно пестрой по содержанию части, которую Ровинский назвал «Приложения».

В свое время рецензент Стасов уделил основное внимание историческим обозрениям труда Ровинского, требуя от него философских обобщений на основе изученных фактов. Хотя Ровинский постарался учесть требования Стасова, его первая книга о русской гравюре не соответствовала той высокой планке исторического исследования, которую обозначил Стасов. И Ровинский это прекрасно понимал. Именно поэтому в предисловии к «Русским граверам и их произведениям» он пояснил, что исследование представляет собой лишь свод материалов по гравированию в России. Однако Ровинский несколько лукавил, его книга не была только сводом материалов для будущих историков русской гравюры. Первая история русской гравюры была написана им самим.

Следуя опыту западноевропейского гравюроведения, Ровинский принял за основу принцип деления и изучения всего корпуса русской гравюры по школам. Именно Ровинскому принадлежит заслуга обозначения основных школ русской гравюры, выявления отличительных особенностей каждой из них в результате сравнения.

Первая книга Ровинского отмечена очень большим влиянием авторитета Стасова. Но уже в ней есть места, где их мнения не совпадают. Так, несмотря на отсутствие в ранней московской гравюре на дереве некоей «фантазии», о чем сетовал Стасов, Ровинский, нашел в ней главное — самобытность. Важно то, что при этом Ровинский вовсе не считал, что московская гравюра избежала европейского влияния, но именно влияния, а не рабского подражания западу, как считал Стасов. Столь же серьезно Ровинский разошелся со Стасовым в оценках ранней русской гравюры на меди, граверов-серебряников.

Наиболее ценная часть книги «Русские граверы и их произведения» это «Приложения». Опубликованные в них сведения по сей день являются кладезем информации, востребованной современным гравюроведением. Эти материалы бесценны с точки зрения возможности использования их в качестве вспомогательных средств для реконструкции многих, интересующих современную науку художественных процессов, а также бытования произведений. В своих «Приложениях» Ровинский проявил большую свободу мысли, наблюдений. Так, в приложении № 3, посвященном технической стороне гравировального дела, Ровинский, зафиксировал свои собственные наблюдения относительно техники исполнения русских гравюр. Из них видно, что в самом своем начале история русской гравюры стала рассматриваться как история сменяющих друг друга гравировальных техник. Ровинский уловил это чисто эмпирически. Он еще не осознал прямой связи гравировальной техники с эстетической парадигмой эпохи, в которой она получила наибольшее распространение. Но важно то, что Ровинский

констатировал определенные технические предпочтения на разных этапах развития русской гравюры. Дальнейшее развитие отечественного гравюроведения подтвердило правильность его взгляда, и вскрыло тот факт, что за сменой гравировальных техник в истории русской гравюры стояла смена мировоззрений различных эпох - этапов истории русской культуры.

«Словарь русских граверов и перечень их произведений» Ровинского это, по существу, основание всего будущего гравюроведения. Впервые опубликованный корпус русской гравюры первых двух веков ее развития сделал возможным само ее историческое изучение.

В 1870 году книга Ровинского «Русские граверы и их произведения» была, наконец, напечатана. Для Ровинского ее выход в свет означал не закрытие темы, а начало нового этапа ее разработки. Теме «Русские граверы» соответствовал целый раздел коллекции Ровинского. Этот раздел пополнялся им до конца жизни, как до конца жизни шла работа по подготовке нового издания, посвященного русским граверам. Структура «Подробного словаря русских граверов ХУ1-Х1Х вв.» полностью повторяла структуру «Русских граверов и их произведений». Но содержание последнего словаря граверов Ровинского значительно расширено прежде всего хронологически: новый словарь был доведен Ровинским до современности •— первой половины 1890-х гг. Издание двухтомного «Подробного словаря русских граверов ХУ1-Х1Х вв.» состоялось спустя несколько месяцев после кончины Ровинского в 1895 году. Сравнение исторических обозрений обоих изданий показало, что, прежде всего, за эти годы колоссально расширился кругозор Ровинского как ученого, что, в свою очередь, обусловило развитие самостоятельности его мышления, независимости его оценок. «Подробный словарь русских граверов», видимо, задумывался Ровинским в качестве итогового труда своей жизни. В сущности, он таковым и получился. Именно в этом сочинении Ровинского максимально выразились его воззрения как историка искусства.

Между двумя словарями граверов Ровинского 25 лет научных и коллекционерских трудов. В течение этих лет Ровинский занимался разработкой еще одного направления науки об искусстве — созданием персональных каталогов-резоне. До Ровинского отечественное искусствознание не знало подобных разработок. Ровинский подготовил серию монографических изданий, снабженных факсимильными репродукциями, а иногда и оттисками с подлинных гравированных досок, в полном объеме (насколько это было известно науке того времени) представляющих творчество пяти русских и двух голландских художников: «Русский гравер Чемесов» (СП., 1878), «Николай Иванович Уткин. Его жизнь и произведения» (Спб., 1884), «Одиннадцать гравюр работы И. А. Берсенева, с заметкой о его жизни» (Спб., 1886), «Жизнь и произведения гравера Ф. И. Иордана» (Спб., 1884), «В. Г. Перов, его жизнь и произведения» (СП., 1882), «Полное собрание гравюр Рембрандта, со всеми разницами в отпечатках» (Спб., 1890), «Полное собрание гравюр учеников Рембрандта и мастеров, работавших в его манере» (Спб., 1894), «Полное собрание гравюр Адриана Ван Остаде. Собрал Д. А. Ровинский, привел в порядок и снабдил предисловием Н. Д. Чечулин» (Спб., 1912). Ровинский планировал также издать монографию о скульпторе И. П. Мартосе.

К середине 1880-х годов наследие Рембрандта-офортиста, было уже в значительной степени изучено, каталогизировано и воспроизведено. В главе сделан обзор трудов рембрандтоведов - предшественников Ровинского. Выявлено значение трудов самого Ровинского в этой области. Практика коллекционирования гравюр великого голландца, с одной стороны, указала Ровинскому все сложности и проблемы такого собирательства, с другой стороны, показала, что изучение печатной графики Рембрандта дошло до определенной, довольно высокой точки развития, но остановилось. Дальнейшие исследования в этой отрасли требовали качественного методологического скачка, а именно, воспроизведения и публикации всех

состояний всех известных гравюр Рембрандта и его школы. Ровинский, имевший богатый опыт издания русских гравюр при помощи самых разных способов воспроизведения, для каталога офортов Рембрандта избирает именно фотографию, как способ репродукции, дающий максимально аутентичное представление об оригинале. В результате каталог-резоне Ровинского, благодаря его неотъемлемой части - атласу с 1000 воспроизведений офортов Рембрандта во всех известных на тот момент состояниях, вывел эту отрасль искусствознания на совершенно новый этап развития, на котором немыслимо сколько-нибудь серьезное изучение офортного наследия Рембрандта без учета разницы состояний его гравюр. В современном европейском искусствознании каталог Ровинского играет наиболее существенную роль.

Суммируя все, что было сделано Ровинским в области изучения искусства, следует признать, что он явился основоположником двух крупнейших разделов отечественного искусствознания: истории русской средневековой живописи и русской гравюры. Труды Ровинского по гравюре не только имеют значение базовых в силу собранного в них огромного фактического материала, но и не утратили своей актуальной научной ценности по сей день. Что касается русской гравюры, то здесь Ровинский, используя опыт западноевропейского гравюроведения, выступил как создатель самостоятельной отрасли отечественного искусствознания. Убежденный эмпирик, Ровинский с сомнением относился к преждевременному теоретизированию. Эмпирическая описательная методология в сочетании со скрупулезным изучением документальных свидетельств создали основу для дальнейшего развития исторического искусствознания. Ровинским были применены такие основополагающие методы искусствознания, как описание произведений, их классификация, атрибуция на основе сравнительного анализа произведений. Очень плодотворно Ровинским был использован иконографический метод, то есть

изложение и сравнительный анализ содержания (сюжетов, мотивов) произведений. Все эти методы не перестают быть востребованы искусствоведческой наукой и в наши дни, что же касается ранней стадии развития науки об искусстве, которую представляют труды по русской гравюре Ровинского, то на этой стадии они являются наиболее предпочтительными, поскольку обеспечивают максимально объективное представление материала.

Новаторство трудов Ровинского по отношению к общему ходу развития науки об искусстве в России заключалась в том, что в них русская гравюра рассматривалась не только как историко-археологический, но и как художественный факт. Начав изучать русскую гравюру прежде всего как иконограф-любитель, видя в русских листах только иллюстрацию русской жизни на протяжении веков, Ровинский вскоре становится глубоким специалистом искусствоведом, для которого факт искусства не менее важен и ценен в русской гравюре, чем факт истории. Что же касается трудов Ровинского по западноевропейской гравюре, то они не только заняли свое достойное почетное место, но и вывели изучение печатной графики Рембрандта на качественно новый уровень развития.

В заключении обобщены главные результаты работы, сформулированы выводы, исходящие из содержания исследования, обозначена их научная значимость.

Выделение и последовательное рассмотрение в отдельных частях работы юридической, общественной, собирательской, иконографической, этнографической и искусствоведческой сторон деятельности Ровинского позволило, во-первых, определить конкретное место и значение трудов Ровинского в различных сферах русской и европейской жизни, включая политику, культуру и науку. Во-вторых, такое мнгоступенчатое рассмотрение разных аспектов деятельности Ровинского обеспечило возможность

установить закономерную связь между всеми этими аспектами, выявить основные тенденции эволюции Ровинского как исследователя.

Ровинский принадлежал к тому поколению первых русских профессиональных искусствоведов, которые овладели этой профессией не в университетских аудиториях, а в процессе решения тех насущных задач, которые ставила русская общественная жизнь перед русской интеллигенцией. Ровинский жил и работал в то время, когда любое явление культуры и искусства рассматривалось с точки зрения «народности». Первым посылом Ровинского как исследователя было - определить самобытные корни русской художественной культуры. Это вполне соответствовало общей тенденции поиска самоидентификации нации. Естественно поэтому его обращение прежде всего к иконе, как наиболее традиционной форме художественного творчества русского народа.

Русская народная картинка, по тогдашнему представлению, несла в себе традицию той самой коренной народной культуры. Именно поэтому русские народные картинки сразу были включены Ровинским в общий обзор гравирования, так как были, по его мнению, иллюстрацией начального этапа развития русского изобразительного искусства.

Д.А. Ровинский сумел поставить дело исследования русской гравюры на строго научную почву, собрал воедино такой огромный материал, который навсегда лег в основу истории гравирования в России. Научные занятия Ровинского были тесно связаны с окружающей жизнью. Ученые этой эпохи, и среди них Ровинский, руководствовуясь благими целями исправления действительности, обращались к миру прошлого, справедливо полагая, что история призвана прежде всего воспитывать современников. Правовед Ровинский пришел к искусству от юриспруденции, науки о человеческих отношениях, о свободе личности и о границах этой свободы в человеческом обществе. Это обусловило значительный перевес внимания Ровинского к содержательной стороне искусства, нежели к его формам. Наряду с

содержанием произведения искусства Ровинского очень интересовала его роль в жизни человека и целого народа. Интересы Ровинского-правоведа, Ровинского-фольклориста и Ровинского-историка искусства постоянно пересекаются. Так в законодательном творчестве Ровинский несомненно испытывал влияния Ровинского-знатока русской народной картинки, сказки, скоромной шутки, былины, русской иконы, наконец, как воплощенного в красках идеала русской души. И напротив, его труды по искусству, особенно словарь русских гравированных портретов и «Русские народные картинки», насыщены социальной, правовой проблематикой, волновавшей Ровинского. Прошлое, описываемое Ровинским в его «Русских народных картинках», в словаре портретов и других изданиях, вплотную подходило к настоящему, образовывая с ним единое целое. Прошлое интересовало Ровинского не в отрыве от настоящего, а в связи с ним. И эта ретроспекция призвана была сыграть важную роль в устроении будущей жизни русского народа, о которой он так беспокоился, будучи активным участником реформ Александра II. Ровинский-правовед и Ровиннский-искусствовед - неделимое целое. Можно сказать, что уделяя в своих трудах большое внимание социальным вопросам, Ровинский предвосхитил методы искусствознания ХХ-ХХ1 вв., когда искусство стали рассматривать в социологическом аспекте. В своих эстетических предпочтениях Ровинский обнаруживал принадлежность времени: истинная художественность заключалась для него в жизненной правдивости, натуральности, реализме.

То, что от иконописи Ровинский перешел к искусству печатной графики, наиболее демократичному и доступному всем сословиям, сыграло на руку ему как исследователю народности. Дело в том, что русская гравюра, в особенности русский гравированный портрет и историческая гравюра были прекрасным источником изучения жизни высших и средних сословий русского общества, а русская народная картинка - его низов.

На основании проведенного исследования в соответствии с его целью и задачами формулируются следующие выводы:

1. Научная деятельность Ровинского находилась в органической связи с его деятельностью служебной - государственной, а государственная - с общественным движением эпохи. То, что Ровинский был правоведом в первой профессии обеспечило тесную связь искусствоведения на самом раннем этапе его формирования в России с общими гуманитарными вопросами, волновавшими российское общество. Энтузиазм преобразователя, реформатора, устроителя жизни на новых, более справедливых началах стимулировал в нем энтузиазм исследователя.

2. Коллекционирование русской гравюры явилось для Ровинского своеобразной формой и способом изучения русской народности.

3. Коллекционерство стало для Ровинского тем основанием, на котором сформировался Ровинский — историка искусства.

4. С точки зрения общих законов развития науки, вклад Ровинского в отечественное и мировое искусствознание и его деятельность, как ученого, в разных аспектах соответствует различным стадииям развития искусствознания в России и в Европе. Но главным образом его труды соответствуют первому этапу формирования научного знания - накоплению фактов, подлежащих научному объяснению, созданию так называемой базы данных, и второму этапу - приведению накопленного фактического материала в систему.

5. Ровинский явился основателем двух важнейших направлений отечественной науки об искусстве: истории древнерусской живописи и русской гравюры. Без Ровинского, с его энергией в поиске артефакта, процесс выявления и фиксации материалов для истории русской гравюры растянулся бы на несколько поколений исследователей. На основе хаотичной массы русских листов Ровинский создал уникальную систему справочников, где каждый русский эстамп нашел свое место и подробное научное описание. В

эхом смысле труды Ровинского по русской гравюре следует признать классическими.

6. Ровинский заложил методологические основы изучения гравюры, где во главу угла положен факт, будь то артефакт, как основной источник информации, или документальное свидетельство. Ровинский в совершенстве освоил и последовательно применял такие базовые методы искусствознания, как описание произведений, их классификация, атрибуция на основе сравнительного анализа. Ровинскому принадлежат первые опыты основных жанров искусствоведческих сочинений о гравюре, которые также продолжают быть актуальными: лексиконы граверов и гравюр, исторические обзоры развития гравировальных техник, монографии, каталоги резоне. Ровинский работал не только в области сведения накопленных данных в единое целое, но и рассмотрения их в историческом развитии, то есть применял такие современные методы, как историко-генетический (ретроспективный), сравнительно-исторический, метод периодизации. Эти методы характеризуют более высокий уровень развития искусствознания как науки. Именно Д.А. Ровинский указал верные пути дальнейшего развития искусствознания. Им были сделаны первые шаги в направлении разработки теоретической части искусствоведческой науки, той части, которая занимается вопросами художественной формы, ее эстетических предпосылок и ее восприятия. Ровинский уже на ранних этапах своей искусствоведческой деятельности обозначал проблему художественного качества исследуемого им памятника, хотя и не прибегал к его формальному анализу.

7. Издания Ровинского по офортам Рембрандта и его школы вывели мировое рембрандтоведение на качественно новый этап развития.

Публикации по теме диссертации:

1. Павлова Г. В. Собрание иностранных книг и гравюр - дар Д. А. Ровинского Императорской Академии художеств // Научные труды института имени И. Е. Репина. Проблемы развития зарубежного искусства. - Апрель/июнь 2011.- Выпуск 17. - С. 203-213. (Перечень ВАК)

2. Павлова Г. В. Дмитрий Александрович Ровинский и Санкт-Петербург // Краеведческие записки. Исследования и материалы. -2000. - СПб.: «Акрополь». - Вып. 7. - С. 136-149.

3. Павлова Г. В. Д. А. Ровинский. Опыт исследований древнерусской иконописи // Экспертиза и атрибуция произведений изобразительного искусства: Материалы IV научной конференции. - Москва: ГТГ, объединение «Магнум Аре», 2000. - С. 258-261.

4. Павлова Г. В. Западноевропейские портреты - наследие Д. А. Ровинского -А. И. Гассинга в собрании Российской Национальной библиотеки // Судьбы музейных коллекций: Материалы VI Царскосельской научной конференции. СПб.: ГМЗ «Царское село», 2000. - С. 252-262.

5. Павлова Г. В. Д. А. Ровинский - коллекционер, иконограф, историк искусства // Венок Ровинскому. - Москва: Пинакотека, 2003.- С. 184-233.

6. Павлова Г. В. Из истории формирования фонда гравированных досок ГРМ // Страницы истории отечественного искусства XVI-XX века. - СПб., 2007. -Вып. XIII.-С. 119-128.

Подписано в печать 16.12.2011г. Формат 60x84/16 П.л. 1,75. Уч.-шд.л 1,75. Тир. 100 экз. Отпечатано в типографии «Турусел» 197376, Санкт-Петербург, ул. Профессора Попова, д. 38. toroussel@mail.ru Зак.№ 13347 от 16.12.20Ur.

Текст диссертации на тему "Дмитрий Александрович Ровинский - правовед и искусствовед. Его роль в становлении и развитии русского искусствознания"

61 12-17/91

Государственный Русский музей

На правах рукописи

ПАВЛОВА ГАЛИНА ВЛАДИМИРОВНА

ДМИТРИЙ АЛЕКСАНДРОВИЧ РОВИНСКИЙ — ПРАВОВЕД И

ИСКУССТВОВЕД. ЕГО РОЛЬ В СТАНОВЛЕНИИ И РАЗВИТИИ РУССКОГО ИСКУССТВОЗНАНИЯ

Специальность 17.00.04 Изобразительное и декоративно-прикладное искусство и архитектура

Диссертация на соискание ученой степени кандидата искусствоведения

Научный руководитель -доктор искусствоведения, Елена Александровна Мишина

Санкт-Петербург 2011

Оглавление

Введение........................................................................................................2

Глава 1. Д. А. Ровинский и его время........................................................13

Глава 2. Д. А. Ровинский — коллекционер................................................39

Глава 3. Д. А. Ровинский — иконограф.....................................................72

Глава 4. Становление российской фольклористики и этнографии и

«Русские народные картинки» Д. А. Ровинского..................................... 88

Глава 5. Д. А. Ровинский — историк искусства.......................................125

Заключение...................................................................................................176

Приложение..........................................................................183

Список использованной литературы и источников..................................191

Введение

Труды Дмитрия Александровича Ровинского (1824 - 1895), знаменитого коллекционера, активного участника освободительных реформ 1860-х годов и исследователя искусства, несмотря на их почтенный возраст (его последний словарь русских граверов был издан в 1895 году), по сей день являют собой незаменимые источники информации, главным образом для специалистов в области гравюры. В этих изданиях русская и отчасти западно-европейская гравюра впервые в истории российской науки об искусстве нашли свое адекватное отражение. Наследие Ровинского в области изучения этого вида искусства огромно. Его составляют 15 трудов, изданных Ровинским в разных форматах (на русском и французском языках, в более дорогом варианте и наоборот, общедоступном). Значительная часть этих изданий - многотомные и иллюстрированные. Крупнейшие книжные собрания мира считают издания Ровинского своей гордостью. Можно с уверенностью говорить о том, что труды Ровинского лежат в основе всего русского гравюроведения как отрасли отечественного искусствознания. Высокая степень научности этих сочинений обусловила их актуальность и в наши дни. Это подтверждают

неоднократные переиздания главных книг Ровинского за последнее десятилетие, таких как

1 2 «Русские народные картинки» , «Подробный словарь русских гравированных портретов» .

Одной из актуальных задач современного русского искусствознания является разработка собственной истории формирования и развития. Важность и научную значимость такой разработки подтверждает введение в последние годы в качестве программы - минимум кандидатского экзамена по специальности «искусствоведение» курса «Историография и методология истории искусства». К сожалению, в этой программе нет имени Д. А. Ровинского3.

Подобно тому, как история искусства строится, прежде всего, на изучении наследия отдельных художников, их творческой эволюции, связи с традициями, так и создание целостной картины развития русской искусствоведческой науки должно базироваться на всестороннем и глубоком изучении деятельности ее отдельных представителей. Актуальность таких исследований обусловлена той стадией развития научного знания,

1 Русские народные картинки / Собрал и описал Д. Ровинский: в 2 тт. - Спб., 1899. Переиздан в 2002 г.

2 Подробный словарь русских гравированных портретов: в 4 тт. / Сост. Д. А. Ровинский. - Спб., 1886 -1889. Переиздан в 2007 г.

3 Программа-минимум кандидатского экзамена по специальности 17.00.04 - "Изобразительное и декоративно-прикладное искусство и архитектура".

http://www.phido.ru/ViewHelpltem.aspx7Helpltem 1Р=1047 Дата обращения 20.12.2010.

которой достигла на современном этапе отечественная наука об искусстве, стадии осознания необходимости изучения собственной истории и методологии.

Ровинский - один из тех, кто стоял у истоков развития отечественной науки об искусстве. Необходимость серьезного исследования его вклада в эту науку давно ощущается в среде профессиональных искусствоведов, особенно - специалистов по русской и зарубежной гравюре. Сложность такого исследования заключается в том, что личность Ровинского и его деятельность хотя бы только в области гравюры4 необычайно многогранна и разнопланова. Будучи увлеченным коллекционером, археологом, иконографом, этнографом, наконец, историком искусства, Ровинский выступал во всех этих ипостасях одновременно. Каждая из названных сторон его деятельности заслуживает особого изучения и оценки. Но наиболее важным представляется выявление тех взаимосвязей и взаимовлияний, которые существовали между коллекционерскими, исследовательскими, а также профессиональными интересами Ровинского как правоведа. В конечном итоге эти взаимосвязи определили характер методики Ровинского - искусствоведа и его вклад в отечественное искусствознание. Необходимо также осмысление деятельности Ровинского на общем историко-культурном и социально-политическом фоне эпохи - второй половины XIX века.

О роли Ровинского в отечественной культуре вообще и в области истории искусства, в частности, впервые заговорили его современники задолго до того, когда пришла пора подводить итоги деятельности ученого. Первым, кто оценил значение трудов молодого исследователя, был его друг, наставник, а подчас и безжалостный критик В. В. Стасов. Его рецензии представляли собой, как правило, большие статьи с подробным разбором сочинений Ровинского, с указанием их конкретных недостатков и достоинств. Среди последних главным и важнейшим, по словам В. В. Стасова, было то, что своими исследованиями, в частности русской гравюры, Ровинский «вносил свет в области, до него едва затронутые»5. В. В. Стасов имел возможность наблюдать его становление Ровинского как ученого. Это отразилось в статьях великого критика и его воспоминаниях о Ро-винском.6 Они содержат немало интересных подробностей о жизни Ровинского и его работе над своими изданиями. Но именно то обстоятельство, что Стасов жил в одно время

4 Д. А. Ровинский занимался не только гравюрой. Его первые труды в области искусства посвящены истории Академии художеств и русской иконописи.

5 Стасов В. В. Разбор сочинения Д. А. Ровинского «Русские народные картинки» (СПб. 1881) // Собрание сочинений В. В. Стасова. - СПб., 1894. Т. II. С. 684.

6 Стасов В. В. Воспоминания о Д. А. Ровинском // В. В. Стасов Статьи и заметки. - М., 1952. С. 182189; Его же. Воспоминания товарища о Д. А. Ровинском //Публичное собрание Императорской Академии Наук в память ее почетного члена Дмитрия Александровича Ровинского 10 декабря 1895 г. - СПб., 1896. С. 17-38.

с Ровинским, отсутствие между ними так называемой временной дистанции не позволило критику дать обобщающую и всестороннюю оценку деятельности Ровинского на поприще истории искусства, помешало ему вскрыть историческую закономерность особенностей методологии ученого. То же можно сказать и о других современниках Ровинского, писавших о нем.

10 декабря 1895 года, вскоре после кончины Ровинского, состоялось публичное собрание Императорской Академии наук, посвященное его памяти. На собрании присутствовали не только члены Академии, но и все те, кто хорошо знал покойного. С речами выступили В. В. Стасов, А. Ф. Кони, И. И. Толстой, А. Ф. Бычков, К. С. Ве-селовский. Кроме того, была зачитана статья А. Е. Забелина. Каждый из этих, хорошо знавших Ровинского, людей посвятил свое выступление либо одному из аспектов его деятельности, либо какому-то отдельному ее периоду. Так критик В. В. Стасов говорил о печатных искусствоведческих трудах Ровинского, директор Императорской публичной библиотеки А. Ф. Бычков — об отношениях Ровинского с этой библиотекой, статистик, политэконом и социолог К. С. Веселовский о любви Ровинского к коллекционированию офортов Рембрандта. Статья историка А. Е. Забелина, зачитанная в собрании, представляла собой лирическое воспоминание о друге молодости, рассказ о самых первых годах увлечения Ровинским собирательством и археологией. Все выступления были опубликованы7.

Большинство последующих публикаций о Ровинском было связано с его памятными датами, что обусловило их мемориальный, панегирический характер. Самой крупной публикацией такого рода была статья А. П. Новицкого8, написанная им к десятой годовщине смерти Ровинского. Автор собрал воедино имевшиеся ранее сведения о жизни и деятельности Ровинского, в основном опираясь на материалы выступлений упомянутого выше собрания в Академии наук. Главной заслугой А. П. Новицкого явилось то, что на страницах своей статьи ему удалось впервые запечатлеть образ действительно замечательного человека во всем многообразии его интересов, трудов во всей неповторимости его личности.

В первой четверти XX века авторами публикаций о Ровинском были первые специалисты в области изучения гравюры, представители так называемой «школы» Ровинского. Здесь, прежде всего, следует назвать В. Я. Адарюкова — коллекционера, искусствоведа, автора трудов по истории гравюры. В своих многочисленных статьях и

7 Публичное собрание Императорской Академии Наук в память ее почетного члена Дмитрия Александровича Ровинского 10 декабря 1895 г. - Спб. 1896.

8 Новицкий А. П. Памяти Д. А. Ровинского // Русская мысль. - 1906. № 2. С. 133-170.

заметках в периодической печати, как до революции, так и в советское время, он неуклонно поднимал вопрос о необходимости увековечить память Ровинского ввиду его огромных заслуг в области сохранения и изучения истории русской гравюры и искусства вообще. Для этого он считал необходимым устройство музея имени Ровинского, переиздание его «Подробного словаря русских гравированных портретов», а также издание книги, содержащей биографию ученого и полную всестороннюю оценку его деятельности. Получив доступ к архиву Ровинского, поступившему в Государственный музей изобразительных искусств им. А. С. Пушкина, где В. Я. Адарюков был в то время сотрудником отдела гравюр, он сам занялся подготовкой монографии о Ровинском. Этот труд был полностью закончен в год столетнего юбилея Ровинского (1924)9, однако так и не был издан при жизни автора. Лишь в 2003 году книга Адарюкова увидела свет10. В основной части монографии, в биографическом очерке, В. Я. Адарюков, используя как опубликованные источники, так и материалы архива Ровинского, подробно и обстоятельно рассказал о жизни и трудах своего героя, как в области искусства, так и в сфере его служебной деятельности. Главное, что отличает книгу В. Я. Адарюкова от всех предыдущих текстов, посвященных Ровинскому, это то, что автор, будучи, что называется «в теме», то есть прекрасно ориентируясь в вопросах современного гравюроведения, впервые смог авторитетно оценить заслуги Ровинского в этой области. Он впервые отметил не только достоинства его изданий, но и недостатки, как, например, неоднообразное описание портретов в «Словаре гравированных портретов»11. Серьезной критике подвергнуто В. Я. Адарюковым посмертное издание Ровинского «Подробный словарь русских граверов» и в связи с этим констатирована насущная необходимость нового, дополненного и переработанного издания этого труда, которое, по выражению В. Я. Адарюкова, «стало бы лучшим памятником Д. Ровинскому»12. В. Я. Адарюков первым отметил, что на трудах Ровинского «нет следа исторического прислужничества»13, что он очень самостоятелен в своих мнениях.

В то же время В. Я. Адарюков допустил ряд неточностей в изложении фактов, касающихся некоторых искусствоведческих трудов Ровинского. Так, например, он утверждает, что ни в труде по русской иконописи, ни в «Словаре русских граверов» и в

9 Российский Государственный архив литературы и искусства. Ф. 689, оп. 1, д. 89.

10 Адарюков В. Я. Дмитрий Александрович Ровинский. К 100-летию со дня рождения // Венок Ровинскому. - М., 2003. С.11-160.

11 Там же. С. 52.

12 Там же. С. 91.

13 Там же. С. 55.

«Словаре русских гравированных портретов» у Ровинского не было предшественников14, что не соответствует истине. В. Я. Адарюков, как, впрочем, и другие биографы Ровинского, путает три разных сочинения последнего об иконописи, пишет о них как об одном и том же труде. Адарюков ошибочно называет издание Ровинского «Русский гравер Чемесов» (СПб., 1878) первой монографией о русском гравере15.

К биографическому очерку, в котором обильно цитируются тексты самого Ровинского, В. Я. Адарюков приложил некоторые письма разных лиц, адресованные Ровинскому, подробный перечень его трудов, а также список его портретов. В целом книга В. Я. Адарюкова, носит скорее мемориальный характер.

В 1924 году в обеих столицах было отмечено столетие со дня рождения Ровинского. В музеях, обществах библиофилов и коллекционеров на специальных собраниях прозвучали доклады, посвященные различным сторонам его деятельности. В Петербурге состоялось совместное заседание Совета Государственного Эрмитажа и Совета Художественного отдела Русского музея, на котором были прочитаны доклады В. В. Воинова и Г. С. Верейского.

Выступление Г. С. Верейского было посвящено теме «Ровинский и Рембрандт»16. Эта тема, впервые затронутая «поверенным» в любви Ровинского к Рембрандту К. С.

17

Веселовским , позднее не раз освещалась отечественными гравюроведами. Так в 1960

году появилось сообщение Е. И. Смирновой о вкладе Ровинского и Н. С. Мосолова в

18

изучение творчества Рембрандта . В последние десятилетия были опубликованы статьи Р. Г. Григорьева, посвященные Ровинскому — создателю одной из самых замечательных в мире коллекций19. Характерной чертой этих публикаций является интерес к Ровинскому, прежде всего, как к коллекционеру и каталогизатору произведений великого голландца.

лл

Рукопись доклада В. В. Воинова , прочитанного на упомянутом выше заседании 1924 года, представляет собой особый интерес. В отличие от Г. С. Верейского, ее автор посвятил свое выступление не одной из сторон деятельности Ровинского, а его вкладу в русское гравюроведение в целом. При этом докладчик не ограничился панегирическими

14 Адарюков В. Я. Дмитрий Александрович Ровинский. К 100-летию со дня рождения // Венок Ровинскому. - М., 2003. С. 20, 27, 51.

15 Там же.

16 ГРМОР. Ф. 144. Д. 40.

17 Веселовский К. С. Ровинский и Рембрандт //Публичное собрание Императорской Академии Наук в память ее почетного члена Дмитрия Александровича Ровинского Юдекабря 1895 г.-СПб., 1896. С. 105-112.

18 Смирнова Е. И. Вклад Д. А. Ровинского и Н. С. Мосолова в изучение Рембрандта //Сообщения Государственного музея изобразительных искусств им. А. С. Пушкина. - М. 1960. С. 64-69.

19 Григорьев Р. Г. Дмитрий Ровинский: труды и дни // Предстали взору ненадолго. Офорты Рембрандта из собрания Эрмитажа. Амстердам, 1997; Его же. Ровинский и его коллекция офортов Рембрандта//Венок Ровинскому. - М., 2003. С.234-259; Его же. Рембрандт - гравер. Спб.,2006. С. 5-47.

20 ГРМОР. Ф. 70. Д. 18.

отзывами о заслугах Ровинского перед русской культурой. Важной в его выступлении

была попытка анализировать эти заслуги с точки зрения метода Ровинского —

исследователя. В. В. Воинов впервые поставил вопрос о том, где находится «центр

21

тяжести» научного значения трудов Ровинского .

В 1966 г. увидел свет третий том эпохального для русской искусствоведческой науки издания «История европейского искусствознания»22. Разговор о степени важности этого издания в целом не укладывается в рамки темы настоящей работы. Отметим только, что уже само появление (впервые в отечественном искусствознании) такого рода обобщающего труда говорит о наступлении определенного этапа зрелости самой искусствоведческой науки в России. Ровинскому и его деятельности на поприще истории искусства здесь уделено достаточно скромное место, если сопоставить его, скажем, с местом В. В. Стасова или Ф. И. Буслаева, современников Ровинского. Вместе с тем, А. А. Сидоров, автор раздела, посвященного истории русского искусствознания, подчеркивает важность и необходимость подробного искусствоведческого анализа работы Ровинского, имя которого называет одним из самых заслуженных имен русской науки об искусстве. Сам же автор ограничивается лишь некоторыми тезисами по поводу характеристики метода Ровинского — искусствоведа, при этом невольно упрощая само существо этого

метода, сводя его к «повествованию об обстоятельствах, показанных или затронутых в

23

художественном произведении» .

Большое значение другого обобщающего исследования, книги О. С. Острой «История искусствоведческой библиографии в России»24, в том, что оно дает общую картину развития литературы по искусству в России и позволяет выявить на этом фоне роль Ровинского — автора многочисленных сочинений, касающихся искусства.

Появление в печати первого обобщающего издания по истории отечественного искусствознания явилось своего рода импульсом к более детальной разработ�