автореферат диссертации по истории, специальность ВАК РФ 07.00.03
диссертация на тему: Доктрина Эйзенхауэра и социально-политические последствия ее осуществления в Иордании, Сирии и Ливане

Полный текст автореферата диссертации по теме "Доктрина Эйзенхауэра и социально-политические последствия ее осуществления в Иордании, Сирии и Ливане"

МОСКОВСКИЙ ОРДЕНА ЛЕНИНА И ОРДЕНА ТРУДОВОГО

КРАСНОГО ЗНАМЕНИ ПЕДАГОГИЧЕСКИЙ ГОСУДАРСТВЕННЫЙ УНИВЕРСИТЕТ имени В.И.ЛЕНИНА

Диссертационный Совет К 053.01.08

На правах рукописи

1 3 МАИ 1ЯР

БЕЛОУСОВА Ксения Андреевна

ДОКТРИНА ЭЙЗЕНХАУЭРА И СОЦИАЛЬНО-ПОЛИТИЧЕСКИЕ ПОСЛЕДСТВИЯ ЕЕ ОСУЩЕСТВЛЕНИЯ В ИОРДАНИИ, СИРИИ И ЛИВАНЕ

Специальность 07.00.03 - всеобщая история (новейшая история Востока)

АВТОРЕФЕРАТ

диссертации на соискание ученой степени кандидата исторических паук

Москва 1995

Работа выполнена на кафедре новой и новейшей истории в Московском педагогическом государственном университете имени В.И. Ленина.

Научный руководитель:

доктор исторических наук, профессор РОДРИГЕС-ФЕРНАНДЕС А.М.

Официальные оппоненты:

доктор исторических наук, профессор ГАДЖИЕВ К.С.,

кандидат исторических наук, доцент КИРИЛЛИНА С.А.

Ведущая организация: Московский государственный открытый педагогический университет.'

на заседании Диссертационного Совета К 053.01.08 по защите диссертации на соискание ученой степени кандидата исторических наук в Московском педагогическом государственном университете имени В.И. Ленина по адресу: 117571, Москва, проспект Вернадского, д. 88.

С диссертацией можно ознакомиться в библиотеке МПГУ имени В.И. Ленива: 119435, Москва, Малая Пироговская ул., д. 1.

Автореферат разослан «...........»........................1995 года.

Защита состоится «

»

1995 г. в

часов

Ученый секретарь Диссертационного Совета ЧЕХОВСКАЯ Н.Н.

ОБЩАЯ ХАРАКТЕРИСТИКА РАБОТЫ

Актуальность темы исследования. Современное положение США в мире определялось сложной, продуманной на долгие годы политикой и стратегией США в отдельных регионах мира, в том числе и на Ближнем Востоке. И как частность этой политики явилась доктрина Эйзенхауэра, которая в известной степени заложила основы современной ситуации.

Вторым и не менее важным аспектом актуальности является сегодняшнее ' положение дел на Ближнем Востоке. В частности, недавняя война, постоянная угроза исламского фундаментализма, сохраняющаяся важность района как нефтеносного, неослабевающее напряжение между Израилем и арабами, международный терроризм, высокая вероятность конфликтов и возможная их интернационализация, и как следствие этого - постоянное внимание Соединенных Штатов к этому региону.

И, наконец, те процессы и явления, наблюдаемые нами сегодня в республиках бывшего Советского Союза не могут не вызвать аналогии с событиями 1950-х гг., в частности, на Ближнем Востоке, когда все те явления, как социальный реформизм, культурная экспансия, западная помощь и пр. служили всеохватывающему и всемогущему американскому интересу. Отметим также, что такое явление как "ливанизация", означающее у политологов полную политическую безнадежность, употребляется теперь для определения ситуации в нашей стране. Проблемы актуальности, таким образом, перекликаются с политической значимостью данного исследования.

Предмет и задачи исследования. Предметом исследования является изучение социально-политических последствий региональной ближневосточной доктрины президента Эйзенхауэра 1957 г. в Иордании, Сирии и Ливане, то есть в тех странах, где эти последствия были наиболее значительны и в известной степени повлияли на дальнейшее развитие этих стран.

Основной целью исследования является комплексное изучение доктрины Эйзенхауэра, что включает в себя материальные условия появления доктрины; соотношение глобального и регионального подходов и одновременно с этим соотношение доктрины Эйзенхауэра с предшествующим внешнеполитическим курсом США; фон, на котором появилась доктрина; идейные формирования; исследования и анализ ситуации на Ближнем Востоке; суть доктрины; основные положения ее; осуществление доктрины с естественными обратными связями и, наконец, пос-

ледствия доктрины Эйзенхауэра.

Таким образом, для того, чтобы осуществить эту цель автору потребовалось решение следующих задач: определение соотношения глобального и регионального курсов США; проследить возможную связь между геополитической теорией и практическим курсом США конца 1950-х гг.; исследование теории "вакуума сил" и определения материальных предпосылок доктрины Эйзенхауэра, причин и факторов появления ее; анализ процесса складывания двух противоположных сил на Ближнем Востоке после второй мировой войны и роль доктрины Эйзенхауэра в этом процессе; Иордания как первая победа доктрины Эйзенхауэра; роль доктрины в объединении Египта и Сирии и спад арабского национализма в конце 1950-х гг.; интервенция США в Ливане 1958 г., ее последствия и закладка основ современной ситуации; последствия доктрины Эйзенхауэра для Соединенных Штагов.

Строгими хронологическими рамками является 1956 г. - начало 1960-х годов. Но необходимость ретроспективного анализа заставила автора обратиться к более раннему периоду. Последствия доктрины Эйзенхауэра для Ливана и некоторые теоретические аспекты затрагивают сегодняшний день.

Источниковая основа исследования. В работе были использованы различные по характеру источники, которые удобнее всего выделить в отдельные группы, согласно тем вопросам и проблемам, которые они помогают освещать.

Документы конгресса (1957-1958 гг. и др.) являются необходимыми для исследования, так как они передают содержание внешнеполитических доктрин, выступления конгрессменов и сенаторов, которые тоже имеют немалое влияние на внешнюю политику. Данный источник представляет собой совокупность докладов, представленных на сессиях конгресса, записи выступлений в прениях, а также резолюции, принятые конгрессом по рассматриваемым вопросам. Материалы конгресса также предоставляют выступления и доклады президента. Этот источник как и "Официальные бумаги президента Эйзенхауэра" были использованы для изложения основных положений специального послания Эйзенхауэра к конгрессу 5 января 1957 г.

Документы по внешней политике США представляют собой различные договора, отчеты, документацию проводимых совещаний, встреч и пр. политических деятелей государств. Очень важными помимо официальных заявлений и меморандумов Белого Дома являются коммюнике по-

сольства, сообщения разведки, исследования Национального Совета Безопасности (СНБ), доклады начальников Штабов, переписка между посольствами США и государственным департаментом. Особый интерес представили для работы документы Комитета по Ближнему Востоку.

Материалы Организации Объединенных Наций, разбитые по годам, сессиям и заседаниям, были использованы в большей мере при исследовании жалоб ближневосточных государств (Суэцкий кризис, Сирия на Турцию 1957 г., Иордания на ОАР 1958 г., Ливан на ОАР 1958 г. и пр.). Отметив ценность данного источника, необходимо добавить, что ООН, хоть и призванная, даже исходя из своего названия, объединять нации мира, совершенно четко отражала борьбу на международной арене и расстановку сил в мире и к сожалению часто использовалась как внешнеполитический инструмент Соединенных Штатов.

Документы министерства иностранных дел Великобритании особенно пригодились во второй главе, когда обсуждались попытки западных держав создать разные ближневосточные оборонные организации.

Выступления, мнения, официальные заявления арабских лидеров татасе присутствуют в тех же американских и английских документах. Арабские документы исследуемого периода также были взяты в переводном варианте ("Национализм и революция в арабском мире", Нью-Йорк, 1966), где они подразделялись на : 1) Заявления и речи; 2) Революционную идеологию (особенно ценным была работы идеологов партии Баас); 3) Конституции арабских стран; 4) Государственные перевороты. Все эти материалы были использованы для подтверждения фактов, для понимания политической направленности того или иного политического деятеля, партии, правительства и пр.

Статистические данные, необходимые для работы, были подчерп-нут из официальных документов, докладов и периодических изданий ООН и ее специальных учреждений, а также из ежегодного справочника Государственного Департамента. Эти данные использовались во второй главе при рассмотрении социального состава ближневосточного общества, общих тенденций экономического развития. Однако, они бывают сильно преувеличены, что вызывает необходимость перепроверки и выбора наиболее объективных данных.

В работе были использованы мемуары видных политических деятелей Соединенных Штатов исследуемого периода: президента Дуайта Эйзенхауэра, помощника государственного секретаря Роберта Мэрфи, эмиссара США на Ближнем Востоке B.C. Ивлэнда, премьер-министра Be-

ликобритании Энтони йдэна, а также короля Иордании Хусейна и президента Ливана Кашля Шамуна. Ценность мемуаров, как известно, для исторической науки определяются их конкретностью, способностью отразить личное отношение автора к событиям, в которых он участвовал. Но субъективность и тенденциозность осложняют работу с этим видом источника.

Исследование потребовало обращения к периодической печати за 1957-1961 гг. и др. Хотя этот источник содержит информацию о важнейших политических событиях, эту информацию нельзя воспринимать буквально и необходимо постоянно делать скидку на идеологический фактор, эмоциональную акцептацию и пр. С другой стороны, полезным в текущей периодике является то, что она наиболее точно отражает действительные настроения широких кругов населения. С точки зрения современной методологии истории, особенно важно проникать в реальный менталитет изучаемого времени.

Важно отметить особо газету "Нью-Йорк Тайме", ценность ряда публикаций которой заключается еще и в том, что наряду с журналистами и политическими обозревателями ее корреспондентами были и видные американские историки.

Отдельно необходимо отметить научно-политические журналы. По проблемам Ближнего Востока существует целый ряд такого рода журналов ("Азия и Африка сегодня", "Народы Азии и Африки", "Middle East Journal", "Middle Eastern Studies", "Orient", "Review of Middle East Studies" и пр.). Обычно в статьях авторы рассматривают довольно узкие и специализированные проблемы.

Степень изученности темы. К сожалению, по исследуемой теме не сложилось школ. Поэтому представляется целесообразным дать характеристику научной литературы по различным вопросам, поставленным в диссертации и попытаться выделить несколько основных направлений.

Специфика темы исследования потребовала анализа не только востоковедческой литературы, но и американистики.

Диссертант опирался на теоретические положения в работах таких ведущих отечественных востоковедов как Г.И. Мирский, А.И. Лев-ковский, Л.Р. Полонская, E.W. Примаков, С.Л. Стоклицкий, Л.А. Фридман, П.Ф. Андрукович, P.A. Ульяновский, М.Ф. Юрьев.

Богатый фактологический материал и малая роль социально-экономической подоплеки отличает работы зарубежных востоковедов, таких как Альберт Хорани, Гленн Е. Перри, М.И. Япп, Пенроуз.

Отдельно необходимо отметить важность для диссертанта целого ряда работ отечественных авторов по исследованию внешней политики США, а особенно ближневосточного курса: В. А. Кременюк, А.К. Лаврентьев, М.А. Гречев, В.И. Лан, О.Э. Туганова, Ю.М. Мельников. Эти и другие работы помогли составить представление о целях и задачах политики США в ближневосточном регионе, выявить общую стратегию политики США, начиная с XIX в. и заканчивая исследуемым периодом.

Однако, в целом можно сказать, что почти во всех работах очень малое место уделялось доктрине Эйзенхауэра. Имело место простая критика доктрины, причем если условия и причины ее появления затрагивались, то о последствиях доктрины было сказано очень и очень мало.

Признанными авторитетами по проблеме нефти являются Р.Н. Анд-реасян, Л.И. Комлев, А.Я. Эльянов. К этому списку можно отнести работу зарубежного автора К.В. Стокинга, в которой содержится богатый статистический материал.

По проблеме геополитики Соединенных Штатов нужно отметить монографию И.Б. Пономаревой и H.A. Смирновой "Геополитика империализма США" (Москва, 1986). Особенный интерес представляет фактический материал авторов о развитии геополитических концепций, связанных с внешнеполитическим курсом США.

В трудах отечественных авторов к вопросу внутриарабских отношений обращаются преимущественно в рамках международных отношений. Среди работ зарубежных авторов по этой проблематике выделяются Малколм Керр, Ахмад Гомаа, Тауфик Хассоу. однако, во всех этих работах присутствует тенденция свести внутриарабские отношения к борьбе Египта за свое влияние.

Поскольку диссертация обсуждала проблему борьбы двух сверхдержав или биполярный антагонизм, играли важную роль монографии и исследования по этому вопросу. Среди работ зарубежных авторов, где эта проблема в целом рассматривалась как извечная борьба "добра" со "злом", следует выделить работу историка Таруна Бозэ, которая на их фоне выглядит более объективно.

Под специфическим углом рассматриваются события в работах политико-биографического характера как советских, так и зарубежных авторов, например о президенте Эйзенхауэре (Р.Ф. Иванов, Д. Эмброуз), о его госсекретаре Джоне Фостере Даллесе (И.Г. Усачев, Т. Хупс), о президенте Насере (Р. Стивене), о короле Хусейне (У.

- б -

Данн) и др.

Наконец, особое значение имеют научные исследования по отдельным ближневосточным странам, а особенно по Ливану, Сирии и Иордании.

Социально-экономическое развитие Сирии анализируется в книге В.В. Вавилова, социально-политические тенденции в работе английского исследователя Д. Хупвуда, политические партии, в частности, партия Баас у историка Д. Робертса. Большую ценность представляет собой монография П. Сила "Борьба за Сирию. Исследование послевоенной арабской политики. 1945-1958" (Лондон, 1965).

Иордания исследовалась рядом историков, в том числе в книге отечественного востоковеда Л.Н. Котлова, арабского историка Н. Арури, американского - Б. Швадрана.

Исследования по Ливану очень популярны на Западе. В 1960-е гг. появилось много исследований по гражданской войне 1958 г. в Ливане и самых разнообразных по сути и пониманию анализа, причин и последствий американской интервенции того же года (Ф. Кубейн, К. Салиби и пр.). В 1970-1980-е гг. появился ряд работ с новыми попытками исследования этно-религиозной картины Ливана (видимо историков побудила на это новая гражданская война и очередное военное вторжение США) (Д. Гордон, В. Гориа и др.). Эта новая волна исследований к сожалению очень редко ищет корни второй гражданской войны в первой, а военное вмешательство США 1958 г. почти всегда рассматривается с положительной точки зрения, как стабилизирующий фактор для Ливана.

Научная новизна. Автор предпринял попытку комплексного изучения доктрины Эйзенхауэра: материальные условия появления доктрины, фон, на котором появилась доктрина, идейные формирования, исследования и анализ ситуации на Ближнем Востоке, суть доктрины, основные положения ее, осуществление доктрины с естественными обратными связями и, наконец, последствия доктрины для Ливана, Сирии и Иордании, как и для Соединенных Штатов.

Практическая ценность работы заключается в возможности использования ее для проведения спецкурсов и спецсеминаров, а также занятий в рамках общего курса новейшей истории стран Запада и Востока.

Апробация работы. Основные положения диссертации нашш отражение в статьях автора, в докладе на научной сессии МПГУ им. В.И.

Ленина по итогам научно-исследовательской работы за 1994 г. (М.: МПГУ, 1995). Работа обсуждалась и получила одобрение на кафедре Новой и Новейшей истории МИГУ им. В.И. Ленина.

Структура работы. Диссертация состоит из трех глав, введения и заключения. Первая глава состоит из трех параграфов, в каждом из которых рассматривается соответственно: соотношение глобальной и региональной политики США и американскую геополитику; ближневосточную политику США как до президентства Эйзенхауэра, так и во время нее; собственно доктрину Эйзенхауэра. Вторая глава разделена на два параграфа. В первом анализируются общие социально-экономические тенденции Ближнего Востока, а во втором - политическая ситуация. В обеих частях рассматриваются преимущественно события после второй мировой войны. В третьей главе автор обсуждает осуществление и последствия доктрины Эйзенхауэра в Иордании, Сирии и Ливане, что соответственно разделено по параграфам.

КРАТКОЕ СОДЕРЖАНИЕ РАБОТЫ

Глобальная стратегия Соединенных Штатов Америки на протяжении всего внешнеполитического курса оставалась фактически неизменной: "жизненные интересы" и "границы национальной безопасности" с каждым следующим завоеванием во внешней политике находили новые объекты, расширялись и в конечном итоге привели к тому, что весь мир стал жизненно важным для национальной безопасности США. Биполярный антагонизм, достигший пика после второй мировой войны, принял форму глобального соперничества и выразился в усилении экспансионизма Соединенных Штатов. В этот же период ближневосточный регион занял одно из самых приоритетных направлений внешней политики США в послевоенный период.

Доктрина Эйзенхауэра 1957 г., провозглашавшая использование вооруженных сил Соединенных Штатов для оказания защиты любой ближневосточной стране от угрозы "международного коммунизма", была этапом ближневосточной политики США и не выделялась из общего стратегического курса. "Спасение" страч Ближнего Востока от "международного коммунизма" на региональном уровне продублировалось глобальной "новой" политикой, обозначившей переход от "массированного возмездия" к "соразмерному устрашению", то есть провозглашался путь использования вооруженной силы соразмерной величине и значению внешнеполитической цели.

Доктрина Эйзенхауэра юридически закрепила лидерство США в регионе после Суэцкого кризиса, когда по мнению официальных лиц сложился "вакуум силы" в регионе. "Вакуум сил" - термин изначально введенный геополитиками. Администрация Эйзенхауэра не являлась исключением в использовании геополитического подхода к международным отношениям. В частности, существовала интеллектуальная связь между геополитической теорией Мэхэна и доктриной Эйзенхауэра.

С первого взгляда теория "вакуума" кажется весьма логичной. Действительно, после поражения Тройственной агрессии Англия и Франция потеряли свое влияние в регионе, если не окончательно, то весьма ощутимо. Ничто не могло дискредитировать их больше в глазах арабов, чем совместная военная компания с Израилем.

Однако, представляется сомнительным, что вековое влияние бывших колониальных держав за короткий кризисный этап прошло без следа, поэтому правомерней говорить, во-первых, об ослаблении, а, во-вторых, о перегруппировке внешних политических сил.

Далее, "вакуум силы" может быть там, где нет вообще никаких сил. Для Ближнего Востока вернее назвать этот феномен силами новых социально-политических структур. Англия и Франция долгое время подавляли эти "силы", не давая им ни развернуться, ни окрепнуть. Потеря влияния колониальных держав произошло не без помощи "сил", которых не хотели видеть американцы или не давая знать в открытую, что видят. Безусловно, американцы имели все основания для боязни, что кто-нибудь другой вторгнется в еще не успевший "остынуть" Ближний Восток и примется там за "свое дело". Но в равной степени они имели основания бояться, что туда вообще никто не вторгнется, так как этому помешают те саше "силы", которых вроде бы и нет. Также нетрудно себе представить дальнейшую картину роста этих "сил" и превращения их в нечто, сбавленное долгой ненавистью колоний, подмандатных территорий и пр. и замкнувшихся в свой фундаментализм или наоборот избравших еще реально существующий тогда альтернативный путь Западу. Обо всех этих эволюциях американцы и думать не могли без содрогания. Поэтому вооружившись теорией "вакуума сил", спекулируя ею в конгрессе и на общественных собраниях, Вашингтон ринулся в бой. Кстати сказать, внутреннее одобрение этой политики только подтвердило ее спекулятивность.

В основе же всей этой политики лежали глубокие материальные структуры: экономические, географические, культурные, демографи-

ческие и пр. Кроме того, Ближний Восток был "жизненно" необходим американцам по ряду причин разного характера.

После второй мировой войны нефть арабского мира стала необыкновенно важной для всей Европы. Экономика Европы развалилась бы, если бы эти источники нефти были перекрыты. Если бы это случилось, то Соединенные Штаты были бы в положении, когда трудности вряд ли могли бы быть преувеличены. Другими словами, экономика мира становится интересом США. Растущее потребление энергии сделало западные державы в высшей степени зависимыми от прозападной стабильности на Ближнем Востоке. Именно эту стабильность должна была обеспечить доктрина Эйзенхауэра.

Доктрина Эйзенхауэра ставила целью решение многочисленных политических задач: доктрина была призвана сыграть важную роль в осуществлении антисоветских планов даллесовской дипломатии "окружения" и оказания военного давления на СССР; она была необходима, чтобы поднять престиж Багдадского пакта, который Англия ощутимо подорвала; доктрина была направлена также для ослабления соперников-союзников Соединенных Штатов. Наконец, Ближний Восток был важен с геополитической точки зрения.

Однако, основной целью было максимальное подчинение ближневосточных стран. Дело в том, что 1950-е гг были свидетелями постепенного отмирания старых колониальных методов и средств воздействия, принуждения и пр., и, наоборот, все больше заявляла о себе новое явление, получившее название неоколониализма и по сути явившееся куда более изощренной, завуалированной и жестокой асимметрией, пронизывающей всю систему капиталистических международных отношений развитых и периферийных стран.

Социально-экономическое базис ближневосточных стран характеризовался особой многоукладностью переходного периода. В этой переходности, возникшей в результате сочетания внешних и внутренних факторов, была заложена объективная возможность по меньшей мере двух вариантов развития. В послевоенный период эта тенденция получила дополнительные стимулы различного происхождения. В частности, послевоенное переустройство мира, образование двух противоположных блоков, ослабление позиций старых колониальных держав, усиление влияния Советского Союза. Все это заставляло ближневосточные страны тем или иным образом искать свое "место" в новой системе международных отношений.

Одновременно Ближний Восток сам представлял из себя арену борьбы интересов ва влияние в регионе. Ирак и Египет оспаривали друг у друга право доминировать в арабском мире. К середине 1950-х гг. последователи арабского национализма, который имел широкую популярность, признали лидерство Абд ан-Насера, президента Египта. После Бандунгской конференции Насер возглавил блок позитивного нейтрализма и стал если не духовным вовдем, то символом всех прогрессивных сил.

Уже к этому времени перед американскими политиками встала дилемма. Необходимость проникновения на Ближний Восток стала аксиомой. Однако, существовало два выхода из ситуации: сотрудничество с националистическими правительствами, партиями, режимами и пр. с потенциальным приведением их к союзу, хотя бы и нейтральному, но имевшего склонность к Западу, или сохранение консервативного status quo, который бы стоял в оппозиции националистическим режимам и удержание прозападных правительств в этом состоянии.

Этот выбор был нелегким. Теоретически многие официальные лица США понимали силу современного национализма и чувствовали необходимость для Запада приспособить его хотя бы для того, чтобы предотвратить влияние СССР, представлявшего собой единственного, хотя бы формального, благожелателя арабского национализма. Однако, оказалось невозможным поставить это понимание на практическую почву. Ближневосточный национализм оказался неизученным явлением и представлял собой угрозу установленному порядку вещей. Политики боялись, что Советский Союз может использовать эту путаницу такими путями, последствия которых были бы непредсказуемы. Поэтому Соединенные Штаты должны были подавить этот беспорядок для того, чтобы не дать Советскому Союзу использовать его в своих интересах. Антисоветизм в этом контексте надо понимать как главное направление сохранения status quo в противовес дестабилизирующим изменениям. Одновременно Египет, не смотря на все попытки американцев установить контакт, к середине 1950-х гг. отверг все попытки установить желаемые отношения. Это в свою очередь исключило стратегию сотрудничества с арабскими националистами. Выбор во внешней политике США был поставлен на поддержку status quo и оппозицию местным силам и движениям на Ближнем Востоке. Фактически доктрина Эйзенхауэра превознесла этот второй путь в рамки закона.

Одновременно доктрина Эйзенхауэра определила окончательный

поворот к Израилю - как аванпосту американской державы на Ближнем Востоке. Политика балансирования между израильскими и арабскими интересами сменилась политикой полной поддержки Израиля с известной долей заигрывания с арабскими странами. Такая политика разжигала и без того острый конфликт, что в свою очередь было выгодно США для укрепления своего присутствия в регионе.

После Суэцкого кризиса противоречия между прозападными, традиционными силами и прогрессивными, нейтральными силами переросли в острый конфликт. Доктрина Эйзенхауэра дала впервые после Суэцкого кризиса почувствовать первым, что за их спиной есть могущественная поддержка. Растущий вызов прогрессивных сил мог быть уравновешен только с западной поддержкой, основным действующим лицом которой могли быть только Соединенные Штаты.

Сама формулировка послания, с которым Эйзенхауэр обратился в конгресс была универсальна. В каждой ближневосточной стране можно найти реакционную группировку, которая попросит помощи у сильной державы и для своих целей пойдет на любое вмешательство. К тому же доктрина по своей сути была взяточнической и подбивала на принятие ее колеблющимися. Усиленная пропаганда доктрины, в частности поездки Никсона и Ричардса по Арабскому Востоку и предложения помощи и денег, сыграли во многом решающую роль. Не смотря на то, что многие арабские страны отвергли доктрину, этот формальный отказ не всегда был определяющим. По меткому определению Джона Фостера Даллеса доктрина есть "отношение, точка зрения, состояние ума".

Король Иордании Хусейн никогда формально не принимал доктрину, однако, именно Иордания считается первой ее победой.

Меньше, чем через неделю после обращения Эйзенхауэра в конгресс, Хусейн начал высказывать недовольство своим новым правительством, настроенным пронасеристски, и повел агрессивную атаку на "коммунизм". Можно сказать, что доктрина явилась механизмом, заставившим Хусейна прекратить "игры" с арабским национализмом и окончательно повернуть к Западу.

Апрельский кризис 1957 г. только подтверждает это положение. Попытка правительства забрать власть в свои руки была пресечена королем и в стране было объявлено военное положение. Такая кардинальная политика была возможна благодаря Соединенным Штатам. Если и не королевская жизнь Хусейна, то его королевская власть могли сохраниться только с помощью США. Одновременно, затягивание в от-

ношения с США, заставляло Хусейна постепенно порывать с Англией. Введение английских войск по просьбе Хусейна через год, во время следующего кризиса после революции в Ираке, доказывает только то, что между Соединенными Штатами и Великобританией существовало предварительное "разделение труда". История показала, что американцы сделали правильный дипломатический шаг. Уход английских войск из Иордании положило конец активной, если не главной роли Англии в арабской политике. Передача длительной английской ответственности за режим Хашиыитов в руки Соединенных Штатов состоялась.

Центром борьбы за влияние в арабском мире в послевоенный период была Сирия. Приобрело широкую известность следующее положение: кто хочет управлять арабским миром, должен управлять Сирией. Также Сирия стала негласно очередным "жизненно важным интересом" США. Насер не мог молча согласиться на американское господство, ознаменованное провозглашением доктрины Эйзенхауэра; в частности, он не мог проявлять терпимость к американскому давлению на Сирию, которое могло ослабить его собственное влияние в этой стране и изменить баланс сил против него в регионе. Если бы Сирия ускользнула из-под опеки Насера, Суэц значил бы поражение действительно.

В конце лета 1957 г. Сирия, как политическое общество, была на краю дезинтеграции. Кроме внутриарабской вражды этому было много причин. Целый ряд внешних давлений сотрясал сирийское общество: проникновение Египта и Советского Союза, воодушевление после Суэцкого кризиса, "иракский" заговор 1956 г. и, наконец, американские вмешательства 1957 г., от миссии Хендерсона, которая навевала если не панику, то прямое недовольство в Сирии до прямых угроз руками Турции, и, наконец, доктрина Эйзенхауэра. Различного рода внешние влияния и разнообразнейшие подкупы долгие годы подрывали политическую жизнь Сирии.

Восхождение Насера, как лидера арабов, совпадающее с подъемом Баас и панарабского движения, также сыграло роль в разрыхлении сирийской политической системы. Именно внешние причины толкнули Сирию на союз с Египтом, что можно образно расценить как попытку Сирии укрыться за надежными плечами президента Насера от всего того внешнего давления, навевавшего в стране хаос и панику. Безусловно, нельзя недооценивать внутренние причины и, в частности, роль Баас в подготовке союза.

Объединение можно назвать вершиной могущества Насера. Это был

именно он, а не Англия, Соединенные Штаты, Франция или Советский Союз, который создал новый политический порядок. Именно к нему Сирия обратилась за помощью. Египет благодаря Насеру превратился в центр арабского мира. С другой стороны, это был также триумф партии Ваас: своим учением она приготовила почву, привлекла Насера, стояла за него в любом кризисе и, наконец, сыграла решающую роль в объединении: без Баас Сирия не приняла бы объединение на условиях Насера.

Однако, Насер согласился связать Египет со страной, которую он никогда не видел. Он знал, что это рискованно, но был захвачен простотой и привлекательностью мероприятия. Насер так долго призывал арабов к объединению, что теперь, встав перед фактом, он уже не мог отступить, как и не мог объяснять, что под объединением он понимал солидарность, общую внешнеполитическую линию, а не контроль над внутренней жизнью Сирии. Принимая союз, он отступил от традиционной арабской политики Египта: он фактически уничтожил территориальный status quo, который Египту стоило таких проблем защитить против Хашимитов и нарушил основную политическую концепцию Арабской Лиги. Объективно явилось невозможным соединить две такие разные политические системы - Сирию с ее фрагментарностью и Египет с одним лидером и одной партией.

Отношения СССР - Египет претерпели негативные изменения. Этому были три причины: образование ОАР было причиной отсрочки хороших отношений с Сирией; Иракская революция привела к власти режим, более подходящий идеологически, но враждебный Египту; в декабре 1958 г. в Египте началась атака на коммунизм. Эта ситуация сыграла на руку Соединенным Штатам, с кем Насер улучшил отношения и что привело в смятение панарабских националистов. США усилили свою политическую линию противопоставления Египта и Ирака, разжигая тем самым вражду между странами и внутри них.

Вся эта ситуация отводила США роль "третьего радующегося", что не только отвечало геополитической теории "баланса сил", но и была буквальным перенесением ее на практику.

По всей видимости, самый большим недостатком был тот, что Насер увлек своих соотечественников в авантюру, которая, по сути, породила в них сомнения, а не энтузиазм.

Отрезанная от своих соседей египетской властью, Сирия была на три с половиной года выключена из внутриарабской политики. Ближний

Восток был заморожен по причине того, что никакая теперь уже комбинация арабских стран не могла перебороть превосходство Насера. Объединение с Египтом казалось привело ожидание панарабских националистов к воплощению мечты в реальность. Однако, их ожидания оказались пустыми: ни одна арабская страна не была привлечена новым союзом. Панарабское, националистическое движение, столь ненавистное в Вашингтоне и являвшееся основным пунктом борьбы администрации Эйзенхауэра, в конце 1950-х гг. постепенно теряет силу.

Ливан, с его пестрым этно-религиозным составом населения и определенной уникальностью политического разделения власти, привлекал особое внимание США как потенциально самая прозападная страна в регионе. Ливан одним из первых принял доктрину Эйзенхауэра. Уже самые первые проблемы прозападного президента Камиля Шамуна в политической борьбе против оппозиции и за укрепление собственной власти нашли живейшее участие в Вашингтоне.

Детальное изучение официальными лицами США причин гражданской войны в Ливане 1958 г., внутренних противоречий и социально-политических тенденций развития страны и пр. привело к пониманию, что существующий политический порядок не отвечал более социальной расстановке сил: шиитское население значительно выросло, что не отразилось на разделении власти, господство правящей элиты принимало гипертрофированные формы, религиозные противоречия обострились, а решения этого конфликта не было. Исход разразившейся гражданской войны в Ливане мог быть предусмотрен только вмешательством американцев.

Интервенция США 1958 г. была первым массовым шоу военной силы тех лет. Однако, не смотря на важность военной стороны интервенции, самой главной оказались ее последствия.

Интервенция США не стабилизировала ситуацию, как считают большинство исследователей, а законсервировало ее. По большому счету установление режима Шихаба рассматривалось христианами Ливана как поражение и естественно с самого начала в стране сложилась оппозиция. Большинство маронитов и значительная часть других христианских общин считали, что Шамун вел смелую борьбу против насе-ризма. Действительно, отношения к Шихабу не могло быть однозначным, если его "утвердили" в США. Хотя и не популярный среди христианского населения, в общем и целом, режим Шихаба был популярен среди всего мусульманского населения Ливана. Таким образом, восс-

тановленное политическое равновесие после 1958 г. оставалось таким же шатким.

Все те причины, которые привели страну к гражданской войне, существовали и после нее. Интервенция возбудила ряд других факторов: в частности, интернационализация, а вернее американизация конфликта привела к тому, что этот элемент, с небывалой дотоле силой стал присутствовать в ливанской жизни (США приобрели столь высокое влияние, что, в частности, для уравновешивания растущего французского влияния в Ливане, начали поддерживать анти-шихабскую коалицию); вовлечение низших слоев населения в конфликт; огромная роль, которую стал играть Ливан в конфронтации между палестинцами и Израилем. Активность палестинцев на юге приводило к ответу Израиля, что угрожало независимости Ливана. Во-вторых, присутствие палестинцев дало поддержку тем группам, в основном это были друзы и мусульмане, которые хотели изменить политическую систему, где власть в основном находилась в руках христиан.

С одной стороны, доктрина Эйзенхауэра заложила основы нынешней ситуации, с другой стороны, многое в нынешней ближневосточной политике США является прямым следствием доктрины. Политика США во время и после израильской агрессии не представляла собой отклонение от прошлой практики. На протяжении 30 лет главным, хотя и негласным, правилом, определяющим эту политику, было получать выгоду из отношений, зависевших от тех политических сил, чьи интересы, по мнению США, совпадали с их собственными.

Доктрина Эйзенхауэра осуществила все те задачи, которые ставила перед собой. Экономический интерес был соблюден: Большая пятерка продолжала свою деятельность на Ближнем Востоке, корпорации получали прибыль, экономика стран региона стала в еще большей степени зависима от западной, а Европа получала свою нефть.

Если Суэцкий кризис заложил основы потери влияния Англии и Франции в регионе, то осуществление доктрины обеспечило продолжение этого явления, так, что к концу 1950-х гг. доминантное положение США на Ближнем Востоке было неоспоримо.

Прозападные режимы оставались прозападными. В последние два года президентства панарабизм и арабский национализм теряют силу. Ирак отказался вступить в ОАР, египетско-иракские отношения ухудшились, Сирия вышла из союза, а Советский Союз помогал режимам, которые ненавидели друг друга. Выводя войска из Ливана, Соединен-

ные Штаты оставили за собой канфронтационность и не только в Ливане, но и на всем Ближнем Востоке. Такая ситуация сложилась в результате американского курса: политически США в основном помогали феодально-монархическим верхушкам, а экономически - национальной буржуазии, "дружили" и "защищали безопасность" арабского мира, но еще больше "дружили" с Израилем и пр. Эта конфронтащюнность позволила американцам в будущем проникать на Ближний Восток с еще большей силой.

Хваленая американская экономическая помощь, непосредственными получателями которой явились те социальные слои, которые были заинтересованы в сохранении общественных порядков, обеспечивающих их привилегированное положение, бев учета специфики приводила лишь к большим конфликтам.

'Советский Союз представлял фактически единственную угрозу интересам США. В какой-то степени Соединенные Штаты были вынуждены уступить Советскому Союзу и признать, что их "сила" недостаточна для изоляции СССР от ближневосточных проблем. С другой стороны, доктрина Эйзенхауэра, га региональная, была частью сложного, рассчитанного на долгие годы курса глобальной стратегии. Происходящее в мире сейчас и яеный проигрыш России в противоборстве дает нам основания думать, что каждый шаг Соединенных Штатов стремился к достижению этой цели, хотя основной причиной этого поражения нам следует считать самих себя. Так или иначе, Ближний Восток потерял в нашем лице единственную альтернативу Западу. Проигрыш России в противоборстве означает выигрыш Соединенных Штатов и, в частности, в политике на Ближнем Востоке.

По теме диссертации были опубликованы следующие райоты:

1. "Вакуум силы" и причины провозглашения доктрины Эйзенхауэра. // Научные труды МПГУ им. ВЛ1. Ленина. - М., '1993. -С. 133-137 (0,3 п.д.).

2. Доктрина Эйзенхауэра в борьбе Англии и США за влияние на Ближнем Востоке. // Внешняя и колониальная политика Великобритании в Х\'Ш"-ХХ вб. - Ярославль, 1993. - С. 125-131 (0,5 п.л.).

3. Последствия доктрины Эйзенхауэра в Ираке. // Научные труды МПГУ им. В.И. Ленина. - М., 1995. - С. 144-148 (0,3 П.л.).