автореферат диссертации по истории, специальность ВАК РФ 07.00.09
диссертация на тему: Документальные источники по истории отношений постордынских тюркских государственных образований с Россией и Османской империей

Полный текст автореферата диссертации по теме "Документальные источники по истории отношений постордынских тюркских государственных образований с Россией и Османской империей"

РОССИЙСКАЯ АКАДЕМИЯ НАУК Институт Востоковедения

РГБ ОД 2 7 ОКТ 1998

На правах рукописи

ЗАЙЦЕВ Илья Владимирович

ДОКУМЕНТАЛЬНЫЕ ИСТОЧНИКИ ПО ИСТОРИИ ОТНОШЕНИЙ ПОСТОРДЫНСКИХ ТЮРКСКИХ ГОСУДАРСТВЕННЫХ ОБРАЗОВАНИЙ С РОССИЕЙ И ОСМАНСКОЙ ИМПЕРИЕЙ (XV - пер. пол. XVI в.)

Специальность 07.00.09—Историография, источниковедение и методы исторического исследования

Автореферат диссертации на соискание ученой степени кандидата исторических наук

Москва 1998

Диссертация выполнена в Отделе истории Востока Института Востоковедения РАН.

Научный руководитель кандидат исторических наук Д. Д. Васильев.

Официальные оппоненты:

доктор исторических наук, профессор, академик АН Татарстана М. А. Усманов,

•кандидат исторических наук, доцент И. Н. Данилевский.

Ведущая организация — Институт Отечественной истории РАН.

Защита диссертации состоится « 1998 г.

в 4<[ ■ час. на заседании диссертационного совета по историческим наукам Д 003.01.01 Института Востоковедения РАН по адресу: Москва, ул. Рождественка, 12.

С диссертацией можно ознакомиться в библиотеке Института Востоковедения РАН (Москва, ул. Рождественка, 12).

Автореферат разослан « . . . »..... 1998 г.

Ученый секретарь диссертационного совета

доктор исторических наук А. Г. Володин.

История Золотой Орды (Улуса Джучи) и государств, образовавшихся в. результате ее распада, привлекала внимание исследователей давно. В отечественной и зарубежной исторической науке имеется большое количество трудов, посвященных политической, социальной, экономической и культурной истории, источниковедению истории Улуса Джучи. Хорошо известны фундаментальные труды Й. Хаммера-Пургшталля, Б.Шпулера, А.Н.Курата, А.Беннигсена, Ш.Лемерсье-Келькеже, В.В. Вельяминова-Зернова, В.Д.Смирнова, В.В.Бартольда, М.Г.Худякова, М.Г.Сафаргалиева, М.А.Усманова, А.П.Григорьева, А.М.Некрасова, Э.С.Кульпина и др. Однако некоторые аспекты внешней политики и международного положения постордынских государств продолжают оставаться изученными слабо. Это связано с несколькими причинами. Во-первых, в силу особенностей советской исторической науки изучение этого аспекта истории Золотой Орды долгое время было не популярно. В результате отечественные работы этого периода в основном носили прикладной характер. Во-вторых, источниковая база исследования положения постордынских государств на международной арене в Х\/-Х\/1 вв. пополнялась и продолжает пополняться новыми документами, открытыми в архивах Турции, России, Польши и т.д. Многие работы конца XIX -сер.ХХ в. не использовали эти материалы. В настоящее время назрела необходимость заново оценить и проанализировать комплекс источников по истории внешней политики государств, возникших на развалинах Золотой Орды.

Конец XIV - начало XV вв. чрезвычайно важный рубеж в истории Улуса Джучи. После ухода весной 1396 года войск Тимура в Иран, на территории некогда единого и мощного государства появилось сразу

з

несколько владетелей, разделивших Улус между собой и правивших в своих областях фактически независимо. Район Астрахани контролировал Тимур-Кутлуг, Крым - Тохтамыш, область за Яиком принадлежала Едигею, а в районе Сарая правил Куюрчак (Сафаргалиев1996:428-431). В этих непрочных образования нетрудно увидеть своего рода прообразы будущих государств -Астраханского, Крымского, Казанского ханств и Ногайской орды. Выделение именно этих четырех регионов Восточной Европы и . части Азии из единого улуса Джучи в самостоятельные политические образования было вполне закономерно и диктовалось как экономическими, так и геополитическими причинами. Однако сложение в этих областях собственных прочных властных структур, династий, оформление государственных территорий, формирование государственного аппарата, самостоятельных государственных интересов и, как следствие, собственной внешней политики произошло несколько позже - 30-е - 50-е гг. XV в.

Распад гигантской империи Джучи в корне изменил расстановку сил в Восточной Европе. Гибель мощного централизованного государства вызвала к жизни несколько новых государственных образований, немедленно начавших делить между собой сферы влияния в регионе. Этот процесс сопровйждался выходом из-под власти Джучидов Московского государства и его дальнейшим усилением, а также ростом могущества Османской империи, долгое время впоследствии претендовавшей на первенство в мусульманском мире и осуществлявшей экспансионистскую политику по отношению к соседним христианским и мусульманским государствам.

В 70-80-х гг. XV в. на главенство среди постордынских юртов претендуют три силы: шейбанид Сайид Ибрахим (Ибак), сын Кучук-Мухаммада Ахмад (хан так называемой «Большой»Орды) и потомки крымского хана Хэджи-Гирея. Эти государства в борьбе за первенство в разделе наследства Джучи ведут активную дипломатическую деятельность, заключая союзы и вступая в конфликты не только между собой, но и с «третьими» силами, не входившими в орбиту политического тяготения улуса Джучи. К ним прежде всего принадлежали Османская империя и Великое княжество Литовское. По словам М.А.Усманова, «Два огромных государства - Джучиев Улус и Османская империя - некоторое время почти соседствовали, но мы еще мало знаем об их дипломатических взаимоотношениях, вероятно, в силу следующих причин: во-первых, архивы джучидских ханов не сохранились, а документы внешних сношений турецко-османских правителей еще не обследованы полностью; во-вторых, интересы набирающих силу османских правителей были обращены прежде всего на Запад (Византию и Балканы), а слабеющие сараевские ханы были заняты преимущественно внутренними проблемами и конфликтами на востоке и севере, т.е. говоря о джучидо-османских дипломатических связях, мы должны учитывать как неблагоприятность международных условий для их всестороннего развития , так и малочисленность сохранившихся документов» (Усманов 1988:127).

Турция напрямую вмешивается в конфликт между Джучидами. Однако, это вмешательство было вызвано в первую очередь желанием контролировать важнейшие порты, а также стратегические и торговые пути Приазовья и северного побережья Черного моря, нежели стремлением Османов к гегемонии в

постордынском пространстве. Этим объясняется как аморфность и нежелание Стамбула принимать участие в политических распрях Джучидов и Московских великих князей, так и устойчивые мирные отношения Турции и России на протяжении почти всей первой половины XVI века. В результате вмешательства Османской империи в споре выигрывает Крым. С начала XVI в. (после разгрома остатков «Большой» Орды в 1502 г.). Крымское ханство начинает претендовать на лидерство среди «татарских» юртов Восточной Европы и во многом определяет ход событий в остальных постордынских ханствах и Руси.

Московское государство, как вассал Джучидов, некоторое время стояло в стороне от борьбы за раздел наследства своего сюзерена, и его интересы сосредотачивались в основном в области обороны собственных границ от претендентов на главенство в бывшем улусе сына Чингиса. Однако в 80-х годах XV века во внешней политике Руси происходят важные изменения. Экономически окрепшая Москва, снабженная к тому же импульсом национального возрождения и имперской идеологией, представлявшей собой синтез византийского политического мышления и монгольских традиций государственного строительства, начинает активную борьбу за гегемонию в Восточной Европе. ■

Восточноевропейские тюркские государства, образовавшиеся в результате распада Золотой Орды, к началу XVI в. вынуждены были считаться с возросшим стремлением Московского великого княжества к политическому влиянию в регионе - с одной стороны, а с другой - перспективой развития связей с Турцией (прежде всего при посредстве Крыма) и оказались, таким образом, в ситуации выбора политической ориентации: промосковской или прокрымской. Однако

б

этот конфликт практически не оказал негативного воздействия на развитие русско-османских отношений, которые вплоть до 60-х гг. XVI в. продолжают носить мирный характер.

Российские исследователи довольно подробно изучали специфику отношений Казанского (М.Г.Худяков), Крымского (В.Д.Смирнов), Астраханского (М.Г.Сафаргалиев), Сибирского ханств

(А.Г.Нестеров), «Большой» Орды, Ногайского объединения с Московским государством. Однако в этих работах внешняя политика постордынских юртоо представлялась однонаправленной, нацеленной лишь на агрессию по отношению к великому княжеству.

Для объективной оценки внешней политики постордынских тюркских государствВосточной Европы необходимо привлечение не только русских источников, но и документов, характеризующих отношения этих государств с Османской империей, а также с Польшей и Великим княжеством'Литовским. Только в этом случае возникает возможность анализировать внешнюю политику, смену курсов и политических ориентации в постордынских юртах, выявлять уникальность и специфику их положения на международной арене в Х\/-Х\А веках.

Цель работы - выделить и проанализировать комплекс документальных источников по истории внешней политики постордынских тюркских государств Восточной Европы и части Азии. Эти политические объединения унаследовали от Золотой Орды традицию канцелярского делопроизводства, в том числе и внешнеполитического. Если актовый материал улуса Джучи (жалованные грамоты) изучается уже довольно давно и весьма успешно (см Усманов 1979), то джучидские документы внешней политики как самостоятельный материал для анализа еще не

рассматривались. Исходя из поставленной цели, в работе были определены следующие задачи:

- обобщить, систематизировать и критически осмыслить достижения отечественной и зарубежной историографии, посвященной истории отношений постордынских юртов с Россией и Османской империей

- выявить комплекс опубликованных документальных источников (посланий и ярлыков постордынских ханов, османских султанов и московских великих князей) по истории отношений государственных образований Улуса Джучи с Московским государством и Османской империей

- выявить материалы дипломатической переписки постордынских государств с Россией и Турцией, оставшиеся неопубликованными (или опубликованными частично), и при возможности, изучить и описать их в подлиннике (такая возможность представляется не всегда)

- используя весь корпус имеющихся источников, проанализировать специфику отношений постордынских юртов с Турцией и Россией, своеобразие их положения на международной арене в XV -XVI вв.

В архивах Российской Федерации, Турецкой республики, Польши и других стран сохранилось огромное количество документов официальной переписки государственных деятелей постордынских «юртов» с правителями, должностными лицами, учреждениями Московского государства, Турции, Польши. Эти документы обладают чертами очевидного сходства, что объясняется общностью традиции делопроизводства в государствах, возникших в результате распада Золотой Орды. Это позволяет рассматривать сохранившиеся архивные материалы как один документальный массив и,

следовательно, пытаться анализировать не отдельные ярлыки и письма, а их совокупность, проводить анализ именно комплекса документов.

Специфика источниковедческого изучения дошедших до настоящего времени джучидских дипломатических документов состоит в том, что большинство из них сохранилось в современных оригиналам переводам на языки, принятые в официальном делопроизводстве тех стран, куда они были направлены.

Таким образом, материалом и вместе с тем объектом изучения служат официальные дипломатические документы государственных канцелярий джучидских государств, адресованные правителям, должностным и частным лицам, государственным учреждениям соседних стран.

К документам первой группы с формальной точки зрения относятся официальные послания правителей различных тюркских государств, образовавшихся в результате распада Улуса Джучи, с османскими султанами (ЫШег) и ответы на них. Эти документы написаны на едином литературном тюркском языке, применявшемся в золотоордынской канцелярии. В XV веке « битиги и ярлыки были, очевидно, обычными для османских султанов формами официальных документов....Если османские султаны получали такие документы, являвшиеся, по всей вероятности, обычными в тюркском мире атрибутами межгосударственных сношений, то естественно полагать, что они сами также их составляли» (Гузев 1972:240). По мнению Решида Рахмети Арата, в первые века существования Османской империи ее отношения с другими тюркскими государствами были более близкими, чем в последующие эпохи, и для поддержания официальной переписки с ними о

империи существовали особые канцелярии, чиновники которых, носившие титул бахши, были, вероятно, выходцами из этих стран. Например, во времена Мехмеда II одним из таких бахши был Шейх-заде Абду-р-Раззак (Aral 1947: XXXV-XXXVI). Двуписьменный ярлык Мехмеда II от 30 августа 1473 г. по поводу победы над Узун-Хасаном - «яркий пример того, что канцеляристы турецких султанов знали и освоили специфическую письменность; т.е. уйгурскую графику Чингизидов вообще и Джучидов в частности...доку мент этот составлен по канонам тех тюркских государств, которые возникли в результате распада империи Чингис хана, но продолжали в основных чертах традиции чингизидского официального делопроизводства» (Усманов 1988:128). Как справедливо заметил М.А.Усманов, турецкие султаны во второй половине XIV- начале XV в. «были заинтересованы прежде всего в знании политической ситуации, документоведческих традиций сараевских правителей -своих ближайших соседей и возможных конкурентов» (Усманов 1988:129). Подтверждением пристального внимания османской канцелярии к делопроизводственным традициям джучидских государств являются факты изготовления в Турции в XV в. копий джучидских документов (тарханного ярлыка Тимур-Кутлуга (1398 г.) или так называемых «копий-версий»- или «вещественных формулярников», объединяющих в индивидуальные качества разных документов в одном образце - шаблоне («копия-версия» тарханного ярлыка Хаджи-Герая от 1453, долго считавшийся подлинником) (Усманов 1976:46-47; 1988:129-130).

Подобная работа может существенно помочь специалистам в изучении истории, культуры, дипломатики, истории

государственного аппарата и внешней политики, сфрагистики джучидских государств.

Хронологические рамки работы определены периодом с конца XIV в. до конца 60-х гг. XVI в. Выбор хронологических рубежей исследования неслучаен: самые ранние сведения о дипломатических отношениях распадающегося Улуса Джучи с Османской империей относятся к 90-м гг. XIV в. Верхний хронологический предел определяется датами русского завоевания Казанского (1552 г.) и Астраханского .(1556 г.) ханств, а также Астраханским походом крымских и турецких войск (1569 г.).

Методической основой и принципами работы являются комплексный подход к источникам, выражающийся в сочетании анализа документов дипломатической переписки постордынских государств с Османской империей и Московским великим княжеством с материалами русско-турецкого дипломатического обмена, известиями средневековых хроник и русских летописей, записками путешественников, картографическими материалами и ДР-

Научная новизна работы определяется тем, что в ней проанализированы, систематизированы, классифицированы и хронологизироваиы в полном объеме все, имеющиеся на сегодняшний день, документальные материалы, связанные с историей отношений государств, образовавшихся в результате распада Улуса Джучи, с Османской империей и Московским государством. Впервые в научный оборот введены (или передатированы) и переведены на русский язык некоторые важные источники, характеризующие связи Османской державы с государствами Джучиева улуса (письмо хана Большой Орды Ахмада

и

от 881 г.х..; описание Сибирского ханства Сейфи Челеби). В работе использованы ранее не публиковавшиеся материалы русско-крымской дипломатической переписки 20-х гг XVI в. (РГАДА Ф.123, оп. 6), неопубликованные документы русско-ногайского посольского обмена 1551-1556 гг. (РГАДА Ф.127, оп.4). Некоторые публиковавшиеся ранее источники заново сверены с архивными оригиналами (письмо из Казани в Крымское ханство и Порту из рукописного собрания ГИМ).

Апробация работы. Основные положения диссертационного исследования были отражены в трех научных работах, а также обсуждались на заседаниях отдела Истории Востока ИВ РАН, научных конференциях в Москве (17 международная конференция «Славяне и их соседи: Славяне и кочевой мир» ) и Звенигороде (2 международная конференция «Исторические источники Евразийских и Североафриканских цивилизаций: компьютерные подходы», 2-6 июня 1998), международном семинаре "Источниковедение истории Улуса Джучи (Золотой Орды). От Калки до Астрахани.'1 (Казань, 2326 июня 1998 г.).

Структура работы. Диссертация состоит из введения, трех глав, заключения и трех приложений. Структура работы определяется поставленными в ней задачами.

Содержание работы.

Во Введении обосновывается выбор темы, определяется предмет, метод и задачи исследования, показывается степень изученности проблематики, новизна авторского подхода.

Глава I "Историография истории отношений постордынских юртоп с Россией и Османской империей'1 посвящена анализу

отечественных и зарубежных исследований, связанных с данной темой.

Историография истории отношений постордынских государств с Московским великим княжеством и Османской империей (как отечественная, так и зарубежная) довольно обширна. Однако, работы, целиком посвященные анализу этих отношений в период XV- первой половины XVI в., практически отсутствуют. Если в отечественной исторической науке вопросы внешней политики Московского государства на Востоке (особенно ее военный аспект) разработаны достаточно неплохо, то специальные исследования целей и интересов Османской империи по отношению к Казанскому, Астраханскому, Сибирскому ханствам, Ногайской и так называемой «Большой» ордам отсутствуют.1 Эти' цели, хотя и формулировались историками, но почти всегда попутно, нередко голословно, часто с использованием данных только русских источников без привлечения турецких материалов и источников, происходящих непосредственно из государств бывшего улуса Джучи.

Специальных работ, суммировавших данные отечественной и зарубежной историографии и посвященных анализу происхождения и развития концепций отношений постордынских юртов с Русским и Турецким государствами, также не существует. Все это делает изучение историографии истории отношений постордынских тюркских государств с мощными империями позднего средневековья (Османской и Российской) самостоятельной и весьма актуальной задачей.

1 Несколько особняком стоит Крымское ханство, где турецкое присутствие было очевидным и поэтому нашло подробное отражение в трудах историков (Смирнов 1883).

В развитии темы в русской, советской и российской (постсоветской) историографии можно выделить несколько периодов.

Истоки историографических концепций классической российской исторической науки XVIII- нач. ХХв. и историографии советского периода следует искать в XVI-XVII вв. Их (концепций) происхождение тесно связано с результатами осмысления событий современниками, попытками исторического синтеза, предпринятыми российскими интеллектуалами конца XV - XVII вв, часто причастными к осуществлению государственной политики в постордынском пространстве. Тесная связь первых «исторических» трудов, рисующих отношения Московии с государствами улуса Джучи и Османской империей, с официальной идеологией Московского государства, естественно, сделала эти труды, если можно так выразиться, «российскоцентричными» и наложила отпечаток на развитие российской историографии XVIII - XX вв., которая долго не могла отойти от заданных в Х\/1-Х\/И вв. схем. Именно в XVI - начале XVII в. в московской литературе четко формулируется тезис о враждебности Турции России, агрессивности ее устремлений в регионе Восточной Европы, возможности совместного наступления Османской Империи и государственных образований распавшегося улуса Джучи против Москвы.

Российские историографы XVIII в. (Рычков 1767; Татищев 1966 и др.) внесли мало нового в осмысление османо-джучидо-московсшх отношений, эксплуатируя старую схему их развития и пользуясь в основном русскими источниками (летописями, Казанской историей, сочинениями Курбского, Лызлооа и др). Однако именно В.Н.Татищев уделил снимание попыткам Венеции привлечь Большую Орду к

союзу против османов и роли в этой акции Москвы (Татищев 1966:37-38,45).

Российская историография XIX в. также не анализировала отношения постордынских образований с Московским государством и Османской империей, значение присоединения народов Сибири и Поволжья к России. Работы этого периода в основном посвящены выяснению конкретной хронологии событий, выявлению и публикации источников. Вместе с тем в изучении присоединения к России нерусских народов историки основное внимание уделяли последнему моменту борьбы, оставляя в стороне предшествующую историю регионов, народов, государств. Это была не история государств, образовавшихся в результате распада Золотой Орды и вошедших впоследствии в состав России, а история поглощения их Россией. Значение присоединения народов Поволжья и Сибири к Московскому государству оценивалось как победа цивилизации над дикостью, культуры над варварством. Вопрос о добровольности присоединения, о роли Османской империи в событиях второй, половины Х\/-Х\/| вв., ее связях с постордынскими ханствами почти не поднимался.

Н.М.Карамзин первый из русских историографов Х1Хв. связал историю собственно России с теми государствами, которые образовались в результате распада Улуса Джучи - прежде всего с Казанью и Крымом.

Наиболее ярким достижением российской исторической науки в разработке интересующей нас темы стала монография В.Д.Смирнова «Крымское ханство под верховенством Отоманской Порты до начала XVIII в.», вышедшая в 1887 г. Значение труда В.Д.Смирнова состоит в том, что он впервые привлек х

исследованию османские и крымские исторические сочинения и, что наиболее важно для нас, письмо Мехмеда II хану Ахмеду, абсолютно правильно при этом установив, что письмо адресовано не сыну Хаджи-Гирея, как предполагал Й.Хаммер, а хану Золотой (т.е. Большой ) орды (Смирнов 1887:270-273).

После Октябрьской революции до конца 30-х гг.. в исторической науке господствует концепция М.Н.Покровского, согласно которой дореволюционная Россия являлась «тюрьмой народов», присоединение народов Сибири, Поволжья, Средней Азии и Кавказа. к Российской империи было явлением реакционным, происходило насильственно, являлось для нерусских народов завоеванием, абсолютным злом. Присоединенные территории являлись колониями. Анализ причин завоевательной политики России на Востоке строится на основе концепции «торгового капитализма». «Захват великого волжского пути - завоевание Казани и Астрахани -отвечал требованиям торгового класса как нельзя лучше, -писал М.Н.Покровский, - Средние землевладельцы с завистью смотрели на черноземные Поволжье, охотно готовые променять на него выпаханный суглинок примосковских уездов...А так как казанцы, кроме того, и беспокоили Русь, то, значит и предлог есть отличный, чтобы с ними расправиться» (Покровский 1923:246-247).

В 1937-1939 гг. происходит коренной пересмотр русской внешней политики, все войны превращаются в оборонительные, а присоединения народов к Русскому государству в «наименьшее зло» для них. Главной причиной активной политики России на Востоке в трудах историков надолго становится внешняя опасность со стороны осколков Золотой Орды и Турции. Борьба России с ними оценивалась как имеющая международное значение.

В отечественной историографии 60-х - 80-х гг. (вплоть до начала 90-х гг) положение об агрессивных планах Турции в отношении Поволжья и угрозе прямого завоевания Османской империей этого региона звучит уже на столь определенно, хотя стремление к вмешательству в дела постордынских государств, а в результате к гегемонии в Восточной Европе утверждается постоянно.

В настоящее время наблюдается явный отход от предвзятой схемы османо-русско-ордынских отношений. Высокая степень заинтересованности и участия Турции в судьбе постордынских государств (за исключением Крыма), агрессивная политика Османской империи по отношению к народам Поволжья и России подвергаются сомнению. Оценки действий турецкой дипломатии в восточноевропейском регионе становятся более сдержанными, хотя интересы Порты в регионе не отрицаются.

В развитии зарубежной историографии темы разброс во мнениях был не столь велик. Турецкие авторы прежде всего обращали внимание на агрессивность внешней политики Москвы. Это сочеталось с убеждением в том, что Московское государство до первой четверти XVI века не рассматривалось в Османской империи как серьезная политическая сила на юго-востоке Европы. По мнению С.Айверди, султан Мехмед Фатих «первым почувствовал опасность, которая должна была придти из пустых и необжитых степей». Опасность заключалась в возможности русских нашествий, «не совместимых ни с государственным правом, ни с человеческим сознанием». Завоевав Кафу, «великий правитель поставил преграду притязаниям Москвы, хотя в то время никто не считался с маленьким и слабым Московским княжеством» (цит. по: Мейер 1996:69-70). Х.Иналджик писал: «Османы не обращали внимание на

огромное расширение Московии, которая до 1530-х гг. была второразрядной силой (second-rate power) в Восточной Европе, как на опасность с севера и даже поддерживали союз между Московией и Крымским ханством против Ягеллонов, которые угрожали оттоманскому суверенитету в Крыму. В 1497 они даровали московитам свободу торговли в Османской империи. Но когда в 1530-е Московский великий князь и крымский хан начали войну за обладание бывшими территориями Золотой Орды в бассейне Волги, хан стремился , чтобы Османы осознали опасность. Но только в середине XVI столетия Османы пришли к пониманию того, что продвижение русских угрожает их позициям в бассейне Черного моря и на Кавказе. После того как Иван IV принял титул царя в 1547, он завоевал и присоединил мусульманские ханства бассейна Волги -Казань в 1552 и Астрахань в 1554-1556 гг. - продвинувшись до Терека на Северном Кавказе и положив основание Российской империи. В этом регионе царь нашел союзников среди черкесов и ногайцев; на западе в 1543 Петру Рареш, молдавский воевода, стремился к защите со стороны Москвы; и, наконец, в 1559 казацкий вожак Димитраш предпринял попытку захватить крепость Азов, северный аванпост Османской империи [ имеется, вероятно, в виду поход Дмитрия Вишневецкого на Азов, под- которым он разбил 250 крымцев, пробиравшихся в Казанскую область (Соловьев 1960:495) -И.З.]. Вследствие этих успехов московское царство стало наследником ханства Золотой Орды как первоклассная сила в Восточной Европе, распространившим свое влияние на османские владения на Кавказе и в регионе Черного моря» (Inalcikl973:39). Сходным образом завоевание Казани, Астрахани и попытки России утвердиться на Северном Кавказе оцениваются в «Истории России»

А.Н.Курата (Kurat 1993:157). Специально следует остановиться на точке зрения французских исследователей А. Беннигсена и Ш.Лемерсье-Келькеже. В ряде специальных статей, посвященных международным отношениям на юге Восточной Европы в XVI веке, и публикаций новых архивных документов по истории Крымского и Казанского ханств, Турции и России авторы выступили с оригинальной концепцией развития межгосударственных связей в регионе. По мнению А.Беннигсена и Ш.Лемерсье-Келькеже в XV веке история Крымского ханства определялась прежде всего взаимоотношениями Гиреев с ханами Золотой, а после 1480 г. -Большой Орды, которые вторгались на полуостров. Для того чтобы избежать этого конфликта, крымские ханы вынуждены были искать союзников. «Они не могли опираться на Османскую империю, далекую и безразличную. Поэтому они искали помощи соседних христианских государств. Сначала, при Хаджи-Гирее, помощи Польско-Литовского государства, а затем, между 1480 - 1515 гг., -помощи Москвы». Проблема сюзеренитета волжских чингизидов над Крымом отпала окончательно после 1502 года, когда Менгли-Гирей в союзе с Иваном III разгромил Сарай. «Начиная с Гиреев главы рода их кузенов начинают править над другими государствами, разделяя старый улус Бату, - Казань, Касимов, Астрахань и Тюмень в Сибири, но альянс между Крымом и Московией, который позволил разрушить Большую Орду длился еще 10 лет, т.е. столько же, сколько жил Менгли-Гирей.... В 1515 г. между Крымом и Московией начинается продолжительный конфликт за обладание старым улусом Бату, козырями которого были Казанское и Астраханское ханства, и который закончился в 1593 г. победой Московии». Авторы полемизируют с российскими историками, затрагивавшими эту тему:

«Вопреки тому, что утверждало большинство русских дореволюционных и советских историков, Оттоманская империя не принимала никакого участия в этой борьбе». Высокую Порту оставляло равнодушным «собирание» [авторы употребляют русское слово] «монгольского наследства в Восточной Европы» ее вассалом (Крымским ханством). «Ни один из основных конфликтов не противопоставлял ее далекой Московии , источником драгоценного меха, основным потребителем которого была Порта». До конца XVI века, по мнению А. Беннигсена и Ш. Лемерсье-Келькеже, османская стратегия в Восточной Европе определялась единственным интересом - поддержать свободу сообщения на протяжении огромного торгового и военного пути Восток-Запад, соединявшего ее дунайские владения с Дагестаном и Центральной Азией, которая, с одной стороны, позволяла повернуть север иранского фронта на Кавказ, а с другой, - обеспечить обмен с Туркестаном, «Türk Eli» (Bennigsen, Lemercier-Quelquejay 1972: 323-324).

Особое внимание в зарубежной историографии вызывал поход турецких и крымских войск на Астрахань в 1569 г. По мнению А.Беннигсена и Ш.Лемерсье-Келькеже, «борьба крымских ханов за отвоевание Казани и Астрахани не закончилась в 1556 году. В течение более 30 лет Гиреи пытались вытеснить московитов с татарских земель средней и нижней Волги». Апогей этой деятельности приходится на 1568 -1574 гг. (Bennigsen, Lemercier-Quelquejay 1972: 324). Традиционно астраханскую экспедицию, анализируя степень заинтересованности в ней Османской .империи, связывают с ирано-турецкой войной. Так, в монографии И.Х. Узунчаршылы поход 1569 г оценивается как военная операция по овладению стратегически важным путем в Среднюю Азию и

рассматривается автором прежде всего в контексте османо-иранских отношений (Uzuncarsili 1954: 34). Специальную работу посвятил этому событию А.Беннигсен. Вопреки мнению российских и советских историков о враждебности турецких планов против России и завоевательных целях похода 1569 г., автор считает эту военную экспедицию направленной прежде всего на овладение путем через Нижнюю Волгу и отрицает ее антироссийский характер. По мнению А. Беннигсена, интересы Турции в Восточной Европе были второстепенными, Турция была в то время заинтересована в сохранении мира с Россией, в котором нуждалась тогда и Россия. Если в событиях астраханского похода и присутствовало стремление нанести удар именно по России, то стремление это исходило от Крымского ханства, но не от Турции (Bennigsen 1967:441-442).) Сходная точка зрения ' была высказана А.Беннигсеном и в статье, написанной в соавторстве с Ш.Лемерсье-Келькеже. Авторы отрицают какое-либо официальное участие Османской империи и в походе Девлет-Гирея на Москву, закончившемся разрушением столицы: «В противовес утверждениям русских и советских историков, особенно А.А.Новосельского, которые считали, что «Девлет-Гирея подтолкнули к войне против России турецкое правительство и татарские феодалы» [ со ссылкой на: Новосельский 1949:26] , этот крупный поход ни в коей мере на входил в военную стратегию Оттоманской Порты, интересовавшейся в то время конфликтом с Сефевидским Ираном. Этот поход был исключительно татарским предприятием» (Bennigsen, Lemercier-Quelquejay 1972: 324).

Глава Ii "Источники по истории отношений постордынских тюркских государственных образований с Россией и Османской

империей"2 посвящена классификации и описанию источников.

Совокупность источников по теме разделена на несколько групп:

1. Документы дипломатической переписки политических деятелей государств, образовавшихся в результате распада Золотой Орды, с турецкими султанами

2. Документы дипломатической переписки Русского государства с постордынскими образованиями

3. Документы русско-турецкой дипломатической переписки, касающиеся отношений России и Турции с Крымским, Казанским, Астраханским ханствами и Ногайской Ордой

4. Документы переписки политических деятелей ханств между собой;

5. Документы дипломатической переписки политических деятелей постордынских образований с Польшей и Литвой

6. Русские летописи

7. Турецкие, персидские и крымские исторические сочинения

8 Западноевропейские исторические сочинения и записки путешественников. В работе освоены все эти группы источников, но подробному описанию и анализу подвергнуты лишь документы первых четырех групп.

Документы первой группы немногочисленны и, в основном, хранятся в архивах Турецкой Республики - архиве музея дворца Топкапы, архиве канцелярии премьер-министра (ВазА/екаИ Агам ).

2 Краткое тезисное содержание см. (Зайцев 1998)

Большее их число было впервые опубликовано А.Н.Куратом3, Т. Халаши Кун", а также А.Беннигсеном и Ш.Лемерсье-Келькеже.5 К ним относятся:

-письмо Улуг-Мухаммада султану Мураду II (14 марта 1428 г.; Kurat 1940: 6-36: Halasi Кип 1949: 609-626; Султанов 1975: 53-61)

-Махмуда султану Мехмеду II (10 апреля 1466 г.; Kurat 1940: 37-45; Halasi Кип 1942:145-151; 1949: 627-633; Султанов 1978:239-242)

-письмо Мехмеда II хану Ахмаду (написано на персидском языке не ранее июля 1475 года (в нем говорится о завоевании Кафы ("мемлекет-и Кефе") и походе на Молдавию) и не позднее мая 1477, когда было написано письмо Ахмада Мехмеду Фатиху (см. ниже). Как полагает А.Н.Курат, этот документ мог быть написан по личной просьбе Менгли-Гирея для того, чтобы предупредить возможные враждебные действия Ахмада против Менгли, который незадолго до этого принял покровительство cynT3Ha(Feridun Bey 1274/1858:289; Kurat 1940:57).

-письмо хана Ахмада султану Мехмеду II, датированное 25 мая-3 июня 1477 года, вероятно, являющееся ответом Ахмада на письмо Мехмеда (между июлем 1475 -апрелем 1477 -?) (Kurtoglu 1938:247-250;Kurat1940: 46-60).

- письма крымских ханов (Нурдеолета, Менгли-Гирея, Мухаммед-Гирея, Саадет-Гирея) и их приближенных османским политическим

3 Kurat A.N. Topkapi sarayi muzesi arsivindeki Altun Ordu, Krim ve Turkestan hanlarina ait yarlik ve bitikler.- Istanbul, 1940

4 Halasi Kun 1942, 1949

5 Le Khanat de Crimee dans les archives du Musee du palais de Topkapi- Paris, 1978

деятелям и султанам (Le Khanat...1978:39-44,55-64,80-105; Gemil 1968; Lemercier-Quelquejay 1971:485;Bennigsen,Lemercier-Quelquejay1972).

В работе впервые проанализировано и переведено на русский язык письмо хана Большой Орды Ахмада турецкому султану Мехмеду II Фатиху (Halasi Кип 1942:151-154; Halasi Кип 1949:633637). Оно является первым из известных ныне документов переписки Мехмеда с Ахмадом. Письмо Ахмада существенно дополняет корпус дипломатической переписки ханов государств Улуса Джучи с османскими султанами, известный до настоящего времени (письма Улуг-Мухаммада, Махмуда, Ахмада, Мехмеда II). Документ был открыт в 1938 году в хранилище Топкапы (Hazine/5513), однако до настоящего времени никак не использовался для реконструкции истории османо-ордынских отношений во второй половине XV в. и был практически неизвестен специапистам. Т. Halasi Кип, опубликовавший документ, не имел возможности подробно ознакомиться с ним, поэтому его передача текста, видимо, будет уточнятся, при условии, что документ будет найден вновь. Письмо Ахмада хранилось в Топкапы, будучи подвешенным на стене. Ученый, основываясь на сходстве почерка этого письма с посланием Ахмада Мехмеду от 1477 года, опубликованным Ф. Куртоглу, предполагал, что документ написан той же рукой. Размер документа 50x20 см. Как и письмо Улуг-Мухаммада, послание Ахмада имело предохранительный кожаный чехол из черного сафьяна. Бумага достаточно качественная, гладкая, без повреждений, состоит всего лишь из одного куска. Текст состоит из двенадцати строк, расстояние между строками - 2 см. Чернила черные; отдельные слова написаны золотом. Почерк -

разновидность талика. В самом начале строк 10 и 11 имеется квадратная печать (7,5x5,5 см), надпись которой (две строки на арабском куфическим шрифтом) нанесена синими чернилами. Во внутреннем квадрате: "Султан Ахмад хан бин Мухаммад хан бин Тимур хан". Во внешнем -«Во имя Аллаха милостивого, милосердного; нет бога, кроме Аллаха, а Мухаммад его пророк». По краю текста письма золотыми чернилами выведена надпись: Tahiyet Ahmad bin Muhammad bin Timur han. Т. Halasi Кип называет ее нишаном (хотя, строго говоря, это не нишан, а род удостоверительной надписи). В письме Ахмада, написанном в конце мая - начале апреля 1477 г. (Е. 6464) с правой стороны напротив строк 17 и 18 имеется почти такая же удостоверительно -приветственная формула, также написанная золотом: Tahiyeí-ul-muhabbet Ahmad ibn-i Muhammad ibn-i T(i)mur han, т.е. «Дружеский привет Ахмада сына Мухаммада сына Тимура хана», или «С дружеским приветом...»(Kurat 1940: 50, 172; Halasi Кип 1949: 637).

Под этой надписью той же рукой черными чернилами проставлена дата. T.Halasi Кип считал, что письмо написано в 870 г.х. (т.е.1465/1466). Однако в доступном мне тексте явственно читается «год 881», т.е. 1476/77 (Halasi Кип 1942:152; 1949:633). Мною принимается именно эта дата (1476/1477). Новая датировка послания существенно изменила реконструкцию османо-ордынских отношений во второй половине XV в., предложенную в 1987 г. А.П.Григорьевым. В послании Ахмада констатируется существование длительных османо-ордынских связей в прошлом: «изстари с вашими, брата султана Мехмеда, отцами и дедами и нашими отцами и дедами длилась дружба, до этого года посол не убывал, их тяжелые приветы и легкие поминки много раз,

отправляясь, прибывали. Согласно тому обычаю в этом году к нам пришел Сайид Мухзммад - благословение Господа да будет с ним. Мы также нашему брату султану Мехмеду послали нашего посла с тяжелым приветом и легким поминком, и при этом Вам я сам лично моего молельщика, по имени Исхак, моего молельщика, с тяжелым приветом и легким поминком послал» (см Приложение I).

- неподписанное письмо, адресованное султану Сулейману I 938 г.х. (1531/1532 г.). Послание, согласно помете архивиста, написано ханом Астрахани. Это мог быть Касым II (сын Сейид Ахмеда). По мнению издателей текста, язык послания подтверждает его «татарское» происхождение и полностью исключает связь письма со Средней Азией. С другой стороны, уже со времен Менгли Гирая, выражение «брат» (qarindas), которое автор послания адресует султану, было совершенно невозможно при обращении крымского хана к падишаху. И, наконец, последний аргумент в пользу принадлежности письма хану Астрахани - упоминание «бандитов», что верно характеризует ситуацию в Астраханском ханстве в этот смутный период его истории. (Le Khanat..1978: 118 (текст), 119-120 (перевод, комментарии).

-послания (?) Сулеймана Кануни хану Сахиб-Гирею (1535 и 1540 гг. ?) о содействии московскому выходцу С.Ф.Вельскому (Акты... 1848: 378). Послания сохранилось в собрании Археографической комиссии, находящемся в архиве ЛО института Истории РАН. В Археографической комиссии послание оказалось в результате покупки в 1837,1838 и 1848 гг. коллекции документов, собранных профессором Александровского Гельсингфоргского университета С.В.Соловьевым в археографических поездках по Швеции и Дании (с 1837 по 1840 гг) (Путеводитель...1958:8,440; Курдюмов 1923:5),

Архивный шифр ЛО И И РАН -К. 124. В описании коллекции С.В.Соловьева М.Г. Курдюмова говорится о двух переводах послания Сулеймана Сахиб-Гирею от 1535 г. (Курдюмов 1923:5). В АЗР упомянуто еще письмо султана хану от 1540 г.(АЗР II 1848:378). Идет ли речь о дух письмах Сулеймана с разными датами, или о двух переводах олного письма, неясно.

2. Богатейшие сведения по истории отношений Московского государства с постордынскими государственными образованиями содержат Посольские книги по связям России с Ногайской ордой, хранящиеся в Российском государственном архиве древних актов (Ф.127)6. Первые документы этих книг датируются 1489 годом.7 Материалы Ногайских дел с небольшими пропусками охватывают весь XVI век ( всего 12 сохранившихся книг по 1659 г.). В описи 1614 г. упомянуты также «книга ногайская 7031-го по 42-й год» (1523-1534 гг) с дипломатическими материалами, относящимися к периоду правления в Ногайской Орде мурзы Мамая (Рогожин 1994:65). В составе Ногайских дел содержатся тексты грамот ногайских мурз русским государям, донесения русских послов и агентов в Ногайской орде, Астрахани, наказы русским послам, письма Московских великих князей мурзам, фрагменты дипломатической переписки

8 Сб.РИО - Т. 41. - Спб.,1884 ;Т.95,- Спб., - 1895; Посольская книга по связям России с Ногайской ордой. 1489-1508 гг.- М., 1984; Посольские книги по связям России с Ногайской ордой. -Махачкала, 1995.

7 Отметим, что письмо Хаджи-Ибрахима Ивану III от 1481 или 1483, указанное Б.А.Ахмедовым (Ахмедов 1965:60) со ссылкой на Акты Археографической. -T.I. - Спб., 1836. - 336 (№289) в этом издании отсутствует. Это указание, вероятно, является недоразумением. Мне известно лишь письма Ибака Ивану 1489 и 1494 г., сохранившиеся в составе Ногайских книг (Посольская книга ...1984:18, 48-49).

Москвы и Казани ( во время царствования хана Мухаммед-Эмина) и т.д.

Важнейшая информация по теме содержится также в материалах русско-крымского посольского обмена. Документы, касающиеся сношений Московского великого княжества и Крымского ханства хранятся в РГАДА (Ф.123). Всего сохранилось 82 посольских книги за период с 1474 по 1695 г. Книги за период с 1540 по 1544г. и с 1549 по 1562 г. Последовательность известных обстоятельств русско-крымского посольского обмена за эти отрезки времени реконструируется с помощью летописных свидетельств (см. Рогожин 1994: 62). Как заметил М.Бережков, до 1490 года включительно в первой из крымских посольских книг упоминаются одни только отпуски в Крым и, хотя говорится о крымских послах, приезжавших в Россию, но подробного изложения нет. С апреля же 1491 года-излагаются попеременно и одинаково подробно то крымские приезды, то русские отпуски. М.Бережков связал это явление с первоначальным отсутствием намерений включать в книгу переводные документы «очень многочисленные, очень не легкие для перевода и для чтения... впоследствии же времени посольские речи крымские и ярлыки, как видно, показались более важными и нужными для записывания в книгу в подробном, даже дословном виде, на случай справок при дальнейших сношениях с Крымом.». Автор предположил, что большая полнота книг после 1491 года связана с работой во внешнеполитическом «ведомстве» Абляз-бакшея (с 1489 г.), который как первоклассный специалист смог на должном уровне выполнять переводы документов (Бережков 1894:15). Издания документов «крымских» посольских книг предпринимались неоднократно (Сб.РИО-Спб.,1884,1895 -Тт.41,95 ),

однако значительное количество материалов по отношениям поволжских ханств с Россией, Крымом и Турцией ждет своего изучения. Не опубликованы «крымские» книги, охватывающие период 1523-1532 гг, 1533 г., 1545-1548 гг. и т.д. (см. Рогожин 1994:183).

3. Документы русско-турецкой дипломатической переписки (РГАДА, Ф. 89) весьма сдержанны в отношении сведений о связях двух стран с ханствами Поволжья, Ногайской ордой, Сибирью и, в основном, касаются вопросов взаимной торговли. Всего сохранилось 28 «турецких» посольских книг за время с 1512 по 1699 г. Но и в них можно почерпнуть информацию, проливающую свет на политическую обстановку в восточноевропейском регионе в XVI веке, степень участия двух стран в судьбе постордынских государств Восточной Европы. Начало отношений Московского государства с Турцией было положено в 1484 году, и первое время посольские обмены проходили через Крым ( как весьма влиятельную и заинтересованную сторону), с активным участием в них крымских дипломатов, что наложило отпечаток на характер связей. Эту "крымскую" специфику необходимо учитывать при анализе отношений России и Турции о указанный период. Издания: Сб.РИО,т.41,-Спб.,1884, т.95,-Спб., 1895; Дунаев Б.И. Максим Грек и греческая идея на Руси в XVI веке.-М.,1916,приложение).

4. К документам переписки политиков постордынских "юртов" между собой следует отнести:

-письмо представителей влиятельнейшего крымского клана Ширин (вероятно, мирзы Бахтияра), возможно адресованное принцу Саадет- Гирею, заложнику в Стамбуле, написанное, скорее всего, в начале 1523 года -незадолго до астраханского похода Мухаммед-

Гирея (в оригинале письмо не датировано) (Bennigsen, Lemercier-Quelquejay 1972: 321-337).

- письмо из Казани в Крым (или в Порту) от 1549 года. Послание составлено от "Казанские земли Мамая князя в головах, и уланов, и молн, афизов, и арских князей, и всех людей". Текст документа сохранился в русском переводе в двух списках XVII века, первый из которых более точный: ГИМ, собрание И.Е.Забелина №419, лл.94-95об; и рукопись в составе сборника Синодального собрания - вклад патриарха Никона в Иерусалимский монастырь (ОПИ ГИМ №272). Э.Кинан сомневался в подлинности этого документа. Однако, некоторые сравнительно недавно введенные в научный оборот источники («Зафер наме-и Вилайет-и Казан», написанная уроженцем Астрахани поэтом и писателем Шерифи), а также анализ формальной структуры текста (в частности, сравнение обращения, вызвавшего сомнения Э.Кинана («Величайшаго порога великого государя великую власть дръжащаго и справедливаго повелителя цареву величеству») с аналогичными оборотами безусловно подлинных посланий (письмо мирзы Исмаила Ивану IV от 1552 г.: « Высочайшего Государя великую власть держащаго повелителя от Исмаил мирзы...много много поклон» (РГАДА ф. 127, оп. 4, л. 66) убеждает в его подлинности. Кроме того отдельные выражения послания свидетельствуют о знакомстве его авторов с текстом Корана, (см. Приложение II)

Все систематизированные документы 1 и 4 групп снабжены указанием на их языковую принадлежность (перевода или оригинала), место хранения, автора находки, описаниями внешнего вида, датировкой, указаниями всех, известных автору работы,

публикаций источника, конъектур, переводов на иностранные и русский языки.

Глава 111. "Постордынские государства между османской Турцией и Россией (нач. XV-XVI в.)" посвящена реконструкции международных отношений в евразийском пространстве после окончательного распада Улуса Джучи (Золотой Орды)

посвящена анализу политической ситуации в постордынском пространстве Восточной Европы в XV- пер. пол. XVI вв., участию Московского государства и Османской империи в джучидских делах. На основании комплексного анализа источников, выделенных в Главе И, автор пришел к следующим выводам:

объективное изучение истории османо-ордыно-московских отношений возможно лишь на основе привлечения всего комплекса источников по данной теме (документов джучидских канцелярий, русских, османских, польско-литовских, западноевропейских источников)

- при изучении темы особое значение имеют аутентичные документы канцелярий постордынских государств (Казанского, Крымского, Астраханского ханств, Большой Орды, Ногайского объединения), позволяющие во многом изменить привычные представления о внешней политике этих государств. Однако эти источники дошли до нас крайне неравномерно (в частности, огромный, судя по всему, массив документов переписки османских султанов с лидерами постордынских образований дошел до нас в сильно усеченном виде)

- распад Золотой Орды и параллельный рост могущества Османской империи, Польско-Литовского и Московского государств привел к сложению в Восточной Европе уникальной ситуации, когда за обладание Джучидским наследством в регионе борятся несколько

сил. Поначалу наиболее реальным претендентом на господство в постордынском прстранстве была так называемая Большая Орда и объединение Сайид Ибрахима. Вскоре в борьбу включаются новые конкуренты - прежде всего Крым и Московское княжество.

- в ожесточенной борьбе к середине XVI в. Московское государство так или иначе подчиняет себе значительную часть бывшего улуса Джучи и постоянно расширяет сферу своего влияния

- тезис о чрезвычайно высокой степени заинтересованности Османской империи в завоевании постордынского пространства и агрессивности ее политики по отношению к Москве не соответствует действительности. До конца 60-х гг. XVI в. отношения Турции и Московского государства носили мирный характер

- Османская империя очень долго в силу своего географического положения и специфики внешнеполитических интересов не принимала действенного участия в джучидских делах, вмешиваясь в них только тогда, когда требовалось поддержать стабильность на Крымском полуострове и в областях турецкого влияния на Дунае и Днестре, сохранить безопасность северо-причерноморской торговли

- необходим целенаправленный поиск новых источников (прежде всего дипломатических документов османо-ордынской переписки) в архивах разных стран (прежде всего Турции, Российской федерации, Польши и других стран). Ресурсы в этом направлении имеются.

В Приложении I дается текст и перевод на русский язык письма Ахмада от 881 г.х. (1476/1477).

В Приложении II - текст послания из Казани в Крым (и/или Османскую империю) 1549 г. в современном русском переводе, сохранившемся в двух списках в рукописном собрании ГИМ

В Приложении III - перевод описания Сибирского ханства в космографии дефтердара Сейфи Челеби

Основные положения диссертации изложены в следующих работах автора:

Зайцев И. В. Документальные источники по истории дипломатических отношений постордынских государственных образований с Россией и Османской империей в XV - первой половине XV!b. - Славяне и их соседи. Сборник тезисов 17 конференции памяти В.Д. Королюка. Славяне и кочевой мир: Средние века-раннее Новое Время. -М.,1998

Зайцев И.В. Новые документы по истории отношений государств Улуса Джучи с Османской империей - Tatarica IV. - Казань, 1998 (в печати)