автореферат диссертации по истории, специальность ВАК РФ 07.00.03
диссертация на тему: Социально-политический кризис Османской империи в XVIII веке

Полный текст автореферата диссертации по теме "Социально-политический кризис Османской империи в XVIII веке"



Специальность 07.00.03 - Всеобщая история

АВТО, РЕФЕРАТ

диссертации на соискание ученой степени доктора исторических наук

1 / . к. и. ..

<£», с>]. п

МОСКОВСКИЙ. ГОСУДАРСТВЕННЫЙ. УНИВЕРСИТЕТ имени М.В.ЛОМОНОСОВА

ИНСТИТУТ СТРАН АЗИИ И АФРИКИ

На правах рукописи МЕЙЕР Михаил Серафимович

УДК 956.0"17"

СОЦИАЛЬНО-ПОЛИТИЧЕСКИЙ. КРИЗИС ОСМАНСКОЙ ИМПЕРИИ В ХЖ ВЕКЕ

Москва 1989

Работа выполнена на кафедре социально-политического развития стран Азии и Африки Института стран Азии и Африки при МГУ имени М.В.Ломоносова.

Официальные оппоненты: доктор исторических наук

Петросян Ю.А. доктор исторических наук Смилянская И.М. доктор исторических наук профессор Пак М.Н.

Ведущая организация - Восточный факультет Ленинградского Государственного университета .

Защита состоится " " _ 1989 г. на заседании Специализированного совета Д.053.05.23 по защите диссертаций на соискание ученой степени доктора наук при Институте стран Азии и Африки при МГУ по адресу: Москва, проспект Маркса, д.18

С диссертацией можно ознакомиться в библиотеке ИСАА при МГ5

Автореферат разослан " " _ 1989 г.

Ученый секретарь Специализированного совета кандидат исторических наук

В.И.ИШЫКОВ

© Институт стран Азии и Африки нри МГУ, 1989

Предмет исследования и актуальность темы. В центре настоящей работы находится комплексный анализ состояния Османской империи в ХУШ в. Он позволяет определить уровень стади-ально-формационного развития общества, установить характер изменений как в сфере материального производства, так и в социальной структуре, политической и духовной жизни страны, выявить формы взаимодействия этих компонентов общественной системы, показать особенности их реакции на меняющиеся внешние и внутренние условия функционирования.

Новое обращение к анализу османского общества ХУШ в. необходимо для преодоления прежних ошибочных представлений об особенностях его функционирования и закономерностях развития. Более того, ХУШ в. представляет собой ключевой период на пути превращения Османской империи из крупнейшей и влиятельнейшей державы Старого света в периферийный элемент мировой капиталистической системы, поэтому результаты исследования позволяют глубже понять причины подобной эволюции и обстоятельства, обусловившие складывание в XIX в. механизма "зависимого развития", воздействие которого ощущает и современная Турция.

Выявление объективных закономерностей общественного развития остается основным, фундаментальным назначением работ советских историков. На этом направлении научных поисков, ведущем к более высокому идейно-теоретическому осмыслении всемирно-исторического процесса, несомненно находятся и изыскания, ставящие своей целью пересмотр представлений о путях развития стран Азии и Африки. Смысл нынешних усилий востоковедов и африканистов состоит в отходе от догматически узкого и ограниченного истолкования положений марксистской теории общественных формаций, когда жизнь общества сводилась к одному

измерению - способу производства и не учитывались другие показатели социального прогресса, когда фактически игнорировалось многообразие форм развития отдельных стран и регионов. Новый подход предполагает также выход из "блестящей изоляции" от других обществоведческих дисциплин, в котором пребывало востоковедение в течение долгого времени. Широкое обращение к изысканиям специалистов по экономике, социологии, политологии, философии позволяет глубже раскрыть закономерности исторического процесса в странах Азии и Африки.

Актуальность настоящей работы определяется не только потребностью новой концептуальной интерпретации турецкой истории. Результаты исследования проблем османского общества ХУШ в. дают основания для более полного раскрытия истории тех народов, которые в течение длительного времени находились под властью стамбульских правителей, в том числе тех, кто составлял население Юго-Восточной Европы, Восточной Анатолии и Закавказья, Арабского Востока. Существовавшая в течение долгого времени разобщенность усилий историков различных специализаций мешала им выйти на более высокий уровень изысканий и обобщений. В последние годы наметилась тенденция к сотрудничеству туркологов, арабистов, балканистов, славистов, специалистов по истории России. В новых условиях стала особенно очевидной необходимость отказа от поверхностного восприятия османского прошлого, когда на первом плане были воинственные султаны, коварные интриги обитателей сераля и извечная вравда мусульман и немусульман, в пользу глубокого осмысления исторических судеб народов, входивших в состав османского общества.

Обращение н историк Османской империи ХУШ в. продиктовано также необходимостью дать принципиальную оценку с позиций марксистско-ленинской науки об обществе новым явлениям в современной историографии Турции. В последние два-три десятилетия она пережила настоящий исследовательский "бум", показавший значительное усиление интереса историков как в самой Турции, так и в других странах к различным сторонам жизни Османской империи. Внимание к событиям османской истории в немалой степени определяется сложностью современной

ситуации на Ближнем Востоке, отмеченной умножением военных конфликтов, заметной активизацией исламистских организаций, резким обострением этнорелигиозных противоречий. Попытки понять особенности ближневосточного кризиса, определить возможности действующих в нем сил неизбежно порождают интерес к тем временам, когда основная часть региона была объединена в рамках единого государства.

В новых работах отразился также характерный для всей зарубежной ориенталистики пересмотр прежних представлений о закономерностях развития афро-азиатского мира. Он начался в 60-х годах под влиянием кардинальных перемен в жизни человечества, приведших к изменению в соотношении сил на мировой арене и ослаблению позиций капитализма. На взгляды ученых большое воздействие оказала и острая идеологическая борьба в освободившихся странах, свидетельствовавшая о падении доверия к возможностям капитализма и о заметном увеличении интереса к работам основоположников марксизма-ленинизма и марксистским исследованиям по политэкономии, философии, истории. Свидетельством идейного кризиса в зарубежной немарксистской туркологии можно считать возникновение нового направления, сторонники которого выдвинули задачу создать принципиально иную интерпретацию истории Турции, которая бы могла объяснить причины "слаборазвитости" страны. Эта концепция, по замыслу ее авторов, должна была противостоять идеалистическим взглядам западных востоковедов и одновременно отвергать то, что они называли "марксистским догматизмом" в оценках прошлого Турции.

Задачи, хронологические рамки исследования. Необходимость нового осмысления закономерностей османской истории потребовала решения ряда узловых вопросов.

Во-первых, провести анализ процессов, происходивших в различных сферах жизни Османской империи со второй половины ХУ1 в. до конца ХУШ в., чтобы выявить уровень стадиально-формационного развития общества, особенности его состояния в ХУШ в. и перспективы дальнейшей эволюции.

Во-вторых, установить особенности взаимодействия базисных и надстроечных структур в рамках данной имперской

системы, роль прямых и обратных связей в ее трансформации, характер реакции отдельных подсистем и всего общественного организма в целом на изменение внешних и внутренних условий функционирования.

В-трэтыпс, раскрыть причины и сущность социально-политического кризиса Османской империи в ХУШ в., его основные формы выражения и масштабы действия с тем, чтобы оценить реакцию правящих кругов и меры, предпринимаемые ими для выхода из кризисной ситуации.

В-четвертых, рассмотреть основные последствия кризиаа как с точки зрения направления дальнейшей эволюции османского общества, так и для определения тех факторов, которые способствовали сохранению устойчивости имперской системы, либо нарушали йормальное функционирование и подрывали ее существование.

В-пятых, выявить те исходные социально-экономические и политические условия, на которых стало возможным включение Османской империи в систему мирового капиталистического рынка и ее переход на рельсы "зависимого развития".

Исследование ограничено периодом ХУШ в. Нижнюю хронологическую веху составили Кардовицкие мирные договоры 1699 г., которыми была завершена 16-летняя война Османской империи с государствами Священной лиги /Австрией,Венецией,Польшей, позже-Россией/ ж в силу которых Порта впервые была вынуждена пойти на территориальные уступки в Европе.' Тем самым обозначилось начало нового этапа в османской истории.

Верхний хронологический рубеж определяется датой, примечательной во многих отношениях. Во всемирной истории 1789 г, связан прежде всего с началом Великой Французской буржуазной революции, воздействие которой ощутила в определенной мере и Османская империя. Тот же год означает и начало периода реформ, предпринятых по инициативе Селима 111 и получивших название "низам=и джедид"/"обновленный порядок"/. Поскольку событиям, происходившим в это время во владениях османских султанов, посвящено довольно много исторических трудов,в том числе одна из лучших работ советских туркологов-докторская диссертация А.Ф.Миллера о ОДустафе паше Байрактаре, дату вступления Селима Ш на престол можно рассматривать и как

4

рубеж стыковки настоящего исследования с выполненными ранее изысканиями.

Научная новизна исследования заключается в следующем:

- в диссертации изложен новый концептуальный подход к разработке истории Османской империи со второй половины ХУТ до конца ХУШ вв.; он позволяет отказаться от утвердившейся

в зарубежной историографии и нередко повторяемой в советской литературе (особенно в неспециальных пуйяикациях) интерпретации данного периода как времени застоя и упадка и рассматривать происходившие тогда процессы как выражение перехода османского общества на следующую стадию развития, отмеченную существованием более зрелых феодальных отношений;

- в работе последовательно использован метод системного анализа для определения стадиально-формационного уровня развития османского общества и выявления несостоятельности прежде использовавшихся критериев оценки кризисной ситуации

ХУШ в., которые предполагали лишь учет состояния механизма государственной власти;

- в диссертации обосновано принципиально новое понимание социально-политического кризиса Османской империи, походящая из разных темпов эволюции базисных и надстроечных структур и констатирующая явное отставание последних к началу ХУШ в., подобный подход позволяет рассматривать ситуацию ХУШ в. как структурный кризис, который был призван устранить образовавшиеся в ходе стадиальных перемен диспропорции;

- впервые в отечественной историографии обобщен и систематизирован материал, позволяющий раскрыть причины обращения османской правящей верхушки к использованию европейских достижений для политических преобразований в империи, сущность подобных нововведений и сферы их реализации, а также связь между ниш и последующими шагами по пути модернизации османского общества;

- введен в научный оборот и оценен с точки зрения дальнейших' исследований по истории Османской империи и отдельных ее районов документальный материал российского дипломатического представительства в Стамбуле, хранящийся в советских архивных учреждениях.

Практическое значение диссертации состоит, с одной стороны, в возможности использовать результаты исследования при разработке обобщавших и специальных трудов по истории ^Урции, народов Юго-Восточной Европы, Восточной Анатолии и Закавказья, Арабского Востока, с другой - они могут найти широкое применение в учебном процессе на исторических факультетах и учебных заведениях востоковедного профиля при чтении общих курсов, связанных с историей стран Азии и Африки в средние века и новое время, а также с историографией и источниковедением, историей экономической мысли, исламоведением и другими курсами, при подготовке учебников и учебных пособий, написании курсовых и дипломных работ.

Итоговые оценки, методика системного анализа, использование понятия "структурный кризис" могут быть полезны и для исследователей, занимающихся разработкой общих проблем истории стран Азии и Африки, в частности вопросами типологии докапиталистических общественных систем, изучением моделей "зависимого развития", выявлением специфических форм взаимодействия традиционного и нового в жизни освободившихся стран. Вместе с тем осуществленная в работе систематизация и оценка новых явлений в зарубежной немарксистской историографии Турции представляет интерес для исследователей, анализирующих состояние и новые тенденции в исторической науке.

Общая методология. Теоретической и методологической основой диссертации являются труды классиков марксизма-ленинизма, работы советских ученых, посвященные категориям исторического знания, закономерностям и типологии развития общественно-экономических формаций. Автор руководствовался принципом марксистско-ленинского историзма, предполагающим рассмотрение каждого общественного явления в его последовательном развитии и конкретно-исторической обстановке, при выработке подхода к анализу фактического материала опирался на сформулированное в марксистском обществознании учение о диалектике общего и особенного в историческом процессе.

Источники исследования. Исследование вопросов, поднятых в данной работе, потребовало обращения к весьма широкому кругу нарративных и документальных материалов, которые можно

условно разделить на три основные группы - османо-турецких, русских и европейских. Среди первых предпочтение было отдано произведениям "деловой прозы", а именно трактатам и наставлениям авторов ХУШ в. (Ибрагима Мютеферрика, Баккалзаде Мехмед-эфенди, Сулейман Пенах-эфенди, Джаникли Али-паши и др.) и османским документальным материалам, особенно важным для характеристики социально-экономической и политической жизни общества.

Среди источников второй группы наиболее полно были использованы материалы русского дипломатического архива ХУШ в. Хотя официальные отношения между Османской империей и Россией поддерживались с конца ХУ в., но постоянное русское представительство в Стамбуле появилось лишь в начале ХУШ в. С этого времени сведения, получаемые царским правительством о внутреннем положении южного соседа России, перестали носить случайный и отрывочный характер, заметно возрастает и объем информации и степень ее достоверности. Традиция обращения к реляциям российских послов в Стамбуле восходит еще к Н.М.Карамзину, но вплоть до настоящего времени исследователи использовали эти материалы лишь для того, чтобы проследить изменения во взаимоотношениях двух соседних держав. Фактически русский дипломатический архив ХУШ в. представляет собой один из наиболее богатых, но мало исследованных фондов по социально-политической истории Османской империи.

Аналогичные источники других европейских держав изучены гораздо лучше. В настоящей работе они привлекались главным образом в качестве дополнения к сообщениям русских представителей при султанском дворе. Основной упор был сделан на те донесения и отчеты, в которых давалась характеристика социально-политической жизни в Османской империи, показаны особенности общественного и государственного устройства, оценена роль ислама. Наряду с реляциями дипломатов были использованы сочинения европейцев, побывавших во владениях османских султанов и имевших возможность познакомиться с отдельными сторонами жизни в империи. Среди этих авторов следует выделить Л.Марсильи, Мураджу д'Оссона, П.ТУрнефора, П.Лука, Г.Оливье и др.

Историография проблемы. Тема общественно-политического кризиса в Османской империи, начавшегося во второй половине ХУ1 в. и достигшего своей кульминации к концу ХУШ в., под разными углами зрения затрагивалась во многих исследованиях, изданных на турецком, русском, славянских и западных языках на протяжении НХ-ХХ вв. Изучение этой обширной литературы показало, что данный сюжет пользуется устойчивым вниманием как буржуазных авторов, так и ученых, придерживающихся марксистских взглядов. И те и другие единодушны в своем восприятии самого процесса как важного нового момента в османской истории, но расходятся в определении его существа.

До недавнего.времени большинство турецких и зарубежных специалистов при изложении истории Османской империи удовлетворялось традиционной схемой "возвышение-упадок", сформулированной еще в начале ХУШ в. Дм.Кантемиром. Согласно ей, на первом этапе (Х1У-первая половина ХУТ в.) общественное развитие то по восходящей линии, достигнув своего апогея в период правления Сулеймана Кануни (1520-1566), что подтверждалось презде всего успешными войнами и расширением территории империи. Начавшийся со второй половины ХУ1 в. затяжной кризис государственных порядков стал отличительной чертой второго этапа османской истории, для которого был характерен общий упадок и постепенно усиливавшаяся деградация империи, превратившейся в XIX в. в "больного человека" Европы.

Наиболее последовательно такая интерпретация османской истории проводилась в трудах представителей так называемой "академической" ориенталистики (И.Х.Узунчаршылы, 0.Л.Баркан, Х.Иналджик, Г.Гибб и Г.Боуэн, Б.Льшс, П.Виттек и др.). Они рассматривали османское прошлое, исходя из разных философских представлений об историческом процессе, турецкие историки в большей степени опирались на концепцию социального развития Э.Дюр^кгейма, западные находились под влиянием циклической теории А.Тойнби. Однако и первые и вторые исходили из общей посылки о примате идеи, духовного начала в организации жизни общества. Поэтому османская история воспринималась ими через призму эволюции ряда экономических,

социальных и особенно политических институтов: сипахийской /военно-ленной/ системы, дворцовой бюрократии, янычарского корпуса, ремесленных корпораций /эснафов/, интегрированных в единую систему посредством идеологии.

В работах этих историков уже отчетливо.прослеживаются те теоретические построения, которые легли в основу концепций "модернизации",утвердившихся в буржуазной науке в 5060-х годах и проповедовавших идею неизбежности и благотворности /"прогрессивности"/ преобразования стран Востока в общества западного типа.1. Признание ведущей роли духовного начала в общественном развитии вынуждало сторонников "модер-низаторского" подхода искать причины кризиса "классических" османских порядков не в противоречиях самой системы,но в обстоятельствах, которые фактически лишь ускоряли или. замедляли трансформацию имперских институтов.' Подобный подход позволяет затушевать результаты колониалистской деятельности западноевропейских держав на Ближнем Востоке в ХГХ-ХХ вв. и представить их активное участие в реформах по "модернизации'' османских порядков как усилия, предпринятые с целью преодоления "слаборазвитости". Эта тенденция ясно прослеживается в обобщающих работах турецких историков И. Х.Узунчаршыаш и Э.З.Карала и американских туркологов От.Шоу и Э.Шоу, несмотря на утверждения как первых, так и вторых об их стремлении преодолеть "одностороннее европоцентристское понимание" проблем Османской империи.

В последние два десятилетия произошли заметные сдвиги в исторических изысканиях, ведущихся как в Турции, так и в центрах ближневосточных исследований США.ФРГ,Франции и других западных стран,-. Старая схема "возвышение-упадок", столь удобная для сторонников концепций "модернизации", перестала удовлетворять новое поколение историков. Их интерес к процессам, происходившим в сфере экономики, к эволюции социальных отношений привел к необходимости пересмотра устоявшихся представлений.- Они заявили о своем стремлении установить связь между историческим прошлым и актуальными проблемами современности,- сочетать историческое исследование с экономическим и социологическим анализом.'На формирование

научных представлений этих специалистов большое влияние оказало леворадикальное крыло западной научной интеллигенции. Ее лидеры, особенно популярные в 60-70-е годы, резко выступили против апологетики современного капитализма, подчеркивая "пагубный" характер воздействия Запада на развивающиеся страны как в настоящее время, так и в прошлом» Стремясь дать новую интерпретацию взаимоотношений западных держав со странами "третьего мира", они использовали марксистско-ленинское учение об .империализме и ввели в свои концептуальные построения отдельные элементы формационной теории, оговорив при этом свое несогласие с "марксистским догматизмом".4

"Неомарксистские" идеи леворадикальных авторов оказались созвучны настроениям современного поколения исследователей османской истории, которые провозгласили необходимость "политэкономического" анализа исторического прошлого. От своих идейных наставников - С.Амина, А.Г.Франка, И.Валлерс-тайна - они восприняли и понятие "современной мировой системы" шш "мировой экономики" как своеобразного единого организма, состоящего из развитых капиталистических стран Запада /в качестве центра системы/,и стран "третьего мира" /оказавшихся на ее периферии/. Вовлечение последних в "мировую экономику" означало, что их дальнейшее самостоятельное развитие блокировано Западом и под его влиянием они переходят на путь "зависимого. развития" шш "периферийного" капитализма; Османская история второй половины ХУ1-начала XX вв. /по мнению сторонников подобного подхода, дает обильный материал для изучения взаимодействия "центра" и "периферии". Вполне естественно, что усилия представителей "новой волны" в османской историографии оказались обращены на различные моменты включения империи в "мировую систему" и функционирования в качестве ее "периферийного" элемента.

Сторонники нового направления полагают, что кризисную ситуацию второй половины ХУ1-ХУШ вв. следует рассматривать под углом зрения столкновения Османской империи с другой общностью —"мировой экономической системой", возникшей в Европе ХУ1 в. Постепенное включение империи в орбиту капиталистической мировой экономики привело к значительному

обострению противоречий внутри османского общества - между центром власти и периферией из-за контроля над распределением прибавочного продукта, между экономическими и политическими факторами разделения труда.

Важнейшим следствием кризисной ситуации, сложившейся в Османской империи, авторы "новой волны" считают нарушение прежнего механизма воспроизводства. Ранее регулирующую функцию в нем выполняла система распределения, что и позволяло исследователям описывать сам способ производства как "перераспределительный" (даннический) или "командный". В результате ослабления политического контроля над экономикой распределение стало утрачивать свою ведущую роль, одновременно возросли масштабы обмена.

В суждениях авторов "новой волны" есть сильные и слабые стороны. Они правильно подчеркивают историческую значимость вовлечения Османской империи в орбиту мирового капитализма. Благодаря их работам социально-экономическая тематика заняла одно из главных мест в современных научных изысканиях. Однако нежелание признавать общие закономерности всемирно-исторического процесса, выявленные в марксистских исследованиях, попытка подменить их эмпирикой столкновений "мировых империй" и "мировых экономик" в истории человечества лишает их взгляды внутренней логики. Начав с провозглашения внутренних противоречий общественной системы основой ее развития, они в конечном итоге приходят к фактическому отрицанию самой возможности прогресса османского общества до вовлечения его в сферу влияния мирового капиталистического рынка. Фактически "слаборазвитость" османского государства не столько объясняется, сколько оправдывается, поскольку периферийное положение империи в системе мирового капитализма выступает как своего рода цена, которую нужно платить за приобщение к историческому прогрессу. Иными словами, движущая сила изменений оказывается вне самого общества, так же как и у авторов теорий модернизации.

Неудача турецких и западных историков 70-х годов преодолеть слабости буржуазной историографии как в осмыслении общего хода османской истории, так и существа перемен,

происходивших со второй половины ХУТ в. до конца ХУШ в., лишний раз подчеркивает значимость-исследований в этом направлении, ведущихся историками-марксистсамй как в Советском Союзе, так в других странах. Обобщающие труды по истории Турции, вышедшие в 70-х годах в СССР, ГДР, Польше, Румынии и различающиеся по принципам изложения материала и его объему, по смысловым акцентам и некоторым теоретическим положениям, тем не менее могут рассматриваться как выражение сложившейся единой марксистской концепции османской истории. Она выгодно отличается повышенным вниманием к внутренним проблемам османского общества и глубоким осмыслением вопросов экономической, социальной и этно-религиозной жизни.

Вместе с тем в ней остается немало слабых мест. Отчасти они связаны с недостатками методологического плана, отчасти определяются недостаточной разработанностью ряда аспектов османской истории. Нельзя не заметить сохраняющейся тенденции к объяснению особенностей общественной эволюции лишь на основе базисных отношений. Без достаточного учета диалектического единства обусловленности и автономности во взаимодействии различных компонентов общественной системы исторический процесс превращается в линейный и одномерный, что дает основания для обвинений сторонников формационной теории в экономическом детерминизме и отрицании роли человеческого фактора.

Приходится также признать, что для работ советских ученых в течение долгого времени был характерен недостаточный интерес к истории Османской империи во второй половине ХУ1-ХУШ вв. Их вклад в разработку важнейших проблем этого периода остается незначительным, что особенно заметно на фоне усилий, прилагаемых османистами других социалистических стран. Менее всего внимания уделялось процессам, происходившим в социально-политической жизни Османской империи. Этому в немалой степени способствовало убеждение, что в этой области накоплен очень большой объем знаний, поскольку научное изучение османской истории начиналось с исследования политических институтов. Однако изменившийся подход к рассмотрению судеб османского общества выявил немало "белых пятен" и в данной сфере историчёских изысканий.

Многовековое существование империи, внешняя неизменность структуры власти вшють до начала XIX в. породили у исследователей представление о застойности османской политической системы и способствовали недооценке ее возможностей реагировать на изменявшиеся внешние и внутренние условия существования державы. С подобным подходом связано и заключение, сделанное на основе фактов о падении военного могущества и ослаблении авторитета центральной власти, о кризисе всей системы общественных отношений, долго удерживавшиес,я и в советской историографии. Отказ современных исследователей от традиционного восприятия османской истории поставил перед ними и задачу проверки правомерности данного вывода на основе материалов, которые раскрывали бы принципы функционирования аппарата власти, позволяли определить значимость перемен и выявить особенности общественной реакции на эти сдвиги.

Структура и основное содержание работы. Структура диссертации определяется принципами системного анализа и состоит из введения, трех глав, заключения и библиографии, вынесенной в приложение.

Во введении обоснован выбор темы, раскрыта ее актуальность, сформулированы цель и основные задачи исследования, показана степень разработанности избранной темы в советской и зарубежной историографии, определена научная новизна и практическая значимость диссертации.

В главе I анализируется состояние социально-экономической жизни в Османской империи в ХУП-ХУ1 вв., выявляются новые тенденции в развитии аграрных отношений, в хозяйственной жизни городов, сдвиги во внешней и внутренней торговле. Завершает главу раздел, посвященный характеристике экономической мысли и хозяйственной политики османской правящей верхушки.

Материалы главы показывают, что у исследователей нет оснований для безоговорочных выводов о застое или упадке в социально-экономической жизни империи. Скорее можно говорить о положительных значениях перемен. В аграрной сфере они нашли свое выражение в окончательном разложении раннефеодальной системы условных держаний и одновременном утверждении ведущей

роли крупного частного землевладения. Новые производственные порядки, складывавшиеся в деревне, вызвали существенные перемены и в сельском хозяйстве и в условиях существования крестьян. С одной стороны, они отразились в повышении производительности труда, росте товарности земледелия, расширении посевов технических культур, а с другой - в 'сокращении общей площади обрабатываемых земель, понижении уровня жизни многих сельских жителей, увеличении ухода крестьян в города.

Произошло определенное изменение роли городов в экономической жизни империи. Они стали терять свое привилегированное положение, что соответственно уменьшало долю прибавочного продукта, расходовавшегося на городское строительство и благоустройство, на поддержание ремесленников, артистов, поэтов, большей массы челяди феодалов. Само функционирование городов стало в большей степени определяться экономическими процессами. Поэтому развитие хозяйственной активности горожан шло относительно медленно. Хотя по сравнению с предшествующим периодом городское ремесленное производство добилось определенного прогресса, но по количественным, и особенно по качественным показателям (состояние техники, формы организации труда) оно оставалось на докапиталистическом уровне.

Представленные в диссертации материалы позволяют сделать выводы о заметном увеличении роли товарно-денежных отношений, об упрочении связей между отдельными областями и районами империи, а также о стабильном расширении внешнеторгового обмена, особенно со странами Западной Европы. Нельзя оценить однозначно воздействие на османское общество его контактов с раннекапиталистическим Западом в ХУШ в. Они, несомненно, способствовали ускорению ритма хозяйственной жизни империи, но не разрушили той экономической структуры, где решающую роль продолжал играть перераспределительный механизм государственного контроля.

Экономическая политика султанского правительства (Порты).в ХУШ в. не означала сознательного отказа или игнорирования традиционных норм и представлений, но предполагала их достаточно широкую интерпретацию, великую к учету и легализации сложившейся практики. В этом смысле можно говорить о том, что султанское правительство в своей деятельности,

пусть с опозданием, но реагировало на перемены в общественной жизни Османской империи. Однако проводимая политика могла дать более значительные результаты, если бы представители правящей верхушки осознали смысл перемен в стране и вокруг нее. На деле же, скованные ремками старых воззрений, они реагировали лишь на сиюминутную ситуацию и не замечали как одни их экономические акции сводили на нет результаты других.

Во второй главе упор сделан на изучение тех новых явлений, которые появились в социальной структуре Османской империи на протяжении ХУШ в. С этой целью дается развернутая характеристика демографических и социальных особенностей османского общества, рассматриваются перемены в социальной жизни деревни и города, оценивается роль новых групп в османском господствующем классе.

Материалы главы позволяют определить некоторые показатели, дающие представление о размахе и значимости изменений в социальной структуре Османской империи на протяжении ХУШ в. Процесс трансформации затронул сельское и городское население, трудовые низы и эксплуататорские верхи на большей части султанских владений в Юго-Восточной Европе, Передней Азии и Северной Африке. Сдвиги в положении крестьянства, торгово-ремесленных слоев города, в составе постоянной армии, внутри господствующего класса были тесно связаны с новыми явлениями в экономической и политической жизни империи и, в свою очередь, оказали заметное воздействие на темпы хозяйственного развития, уровень материальной жизни населения страны, эффективность работы государственного механизма.

Анализ прошедших перемен выявил упадок прежней социальной организации, основанной на сложном соединении этно-рели-гиозных, профессиональных и территориальных общностей при господстве различных форм личной зависимости. Важнейшие компоненты этой структуры - сельская община и цехи в городах потеряли большую часть своих функций общественно-производственных коллективов, все более превращаясь в административно-фискальные единицы. Тем самым были существенно ослаблены эгалитаристские и коммуналистские потенции этих социальных организмов. Ускорившийся процесс имущественной и социальной

дифференциации более четко обозначил разрыв между богатыми и бедными, верхами и низами как в городе, так и в деревне. Изменившиеся условия, выдвинувшие новые критерии успеха, ускорили уход с политической арены военно-бюрократической элиты с ее идеалами безоговорочной преданности и верной службы султану. Ее место оспаривали новые группы господствующего класса, опиравшиеся на материальное богатство и групповые связи. Подобные наблюдения дают основания говорить не только о кризисе старой структуры османского общества, но и о складывании новой, присущей более развитым феодальным отношениям. Ее важнейшей отличительной чертой можно считать формирование более широких социальных слоев с четче выраженными горизонтальными (сословно-классовыми) связями.

Третья глава посвящена характеристике процессов, происходивших в политической жизни Османской империи. В ней прослеживаются централизаторские и децентрализаторские тенденции в османской политической системе и связанные с ними изменения в структуре государства и политике султанского правительства. Сущность перемен может быть охарактеризована как складывание нового режима власти, соответствовавшего более высокой стадии развития османского общества. От прежних порядков была унаследована имперская структура и деспотическая - хотя и в ослабленном виде - форма правления. Вместе с тем этому режиму были присущи и собственные отличительные черты. Одна из них - складывание более сложного и дифференцированного государственного механизма, что открывало возможности для образования обширного бюрократического аппарата. Другая черта связана с появлением элементов обратной связи, позволявших периферии оказывать известное влияние на решения, принимаемые в центре. Третья заключается в переносе тяжести с прямых директивных методов управления, подкрепленных использованием репрессивных мер, на более опосредованные и менее насильственные.

Сложившаяся в ХУШ в. система управления включала весьма разнородные компоненты. Активность периферии плохо совмещалась с предполагавшими сильную центральную власть бюрократическими началами, последние составляли потенциальную оппозицию деспотическим действиям правителей. В результате эффек-

тивность действий государственного аппарата в центре и на местах заметно снизилась.

Столь же противоречивой оказалась и политика правящих кругов. Предпринятая ими перестройка политических институтов создала определенные возможности для повышения статуса (карьера на военном поприще или в рядах бюрократического аппарата, участие в аянских советах и т.п.) для части мусульманского населения, не относившегося к разряду аскери. Ими смогли воспользоваться, в основном, жители Румелии и Анатолии, так называемые "руми". Однако этот курс не мог не вызвать растущего отчуждения политически бесправных и испытывавших национально-религиозный гнет зимми (немусульман), а также мусульманского населения более отдаленной периферии, преимущественно арабских провинций.

Еще более неоднозначным по своим последствиям бшго стремление к заимствованию политического опыта и достижений науки Европы. Выражая более реалистический подход части правящей верхушки к оценке возможностей Османской империи ХУШ в., этот курс предполагал повторение эксперимента, поставленного Петром I в России. Фактически же он усиливал изоляцию реформаторов от османского общества, явно не готового к восприятию достижений раннекапиталистического Запада. Чем меньшей поддержкой они пользовались в стране, тем в большей степени им приходилось полагаться на помощь иностранных держав и тем значительнее оказывалось воздействие последних на курс Порты.

В заключении изложены основные выводы диссертанта, определяющие новую интерпретацию существа социально-политического кризиса в Османской державе ХУШ в. и показывающие его влияние на дальнейшие судьбы империи.

Само существо социально-экономических процессов, отражавших возрастание реши уклада, который связан с частнофео-дальной собственностью на землю, не дает оснований, чтобы расценивать их как попятное движение или выражение декаданса. Вместе с выявившимися признаками кризиса военно-феодальной структуры государства они свидетельствуют о переходе османского общества на следующую стадию своего развития, отмеченную существованием более зрелых феодальных отношений.Конечно,

не следует преувеличивать степени прогресса, достигнутого к концу ХУШ в. Для значительной части населения столь гетерогенного организма, каким была Османская империя, в частности для балканских народов, для армянских и греческих общин в Анатолии, переход к нормам и порядкам развитого феодализма означал повторный выход на тот же уровень социально-экономического развития, который уже был достигнут ими к моменту складывания этой мусульманской державы на стыке Запада и Востока. Нельзя забывать и о тех этнических общностях, которые существовали на азиатских и африканских окраинах империи и сохраняли свою специфику общественных отношений. Поэтому реальный шаг вперед сделала в основном турецкая народность, внесшая наибольший вклад в создание государства и оказавшая благодаря этому сильное воздействие на состояние общества в целом.

Перемены в жизни общества наступали неодновременно. Ранее всего они проявились в сфере материального производства, позже - в области социально-политических отношений. Менее других оказалась задета ими духовная жизнь, о чем можно судить не только по состоянию литературы или искусства, но и по реакции правящей верхушки на новые явления в османской действительности. Лишь к концу Ш] в. ее представители смогли в какой-то мере осмыслить сдвиги, происходившие как внутри империи, так и за ее пределами, и выработать, применительно к изменившимся условиям, собственную программу действий. Их предложения составили основу реформаторских начинаний, предпринятых при Селиме Ш. Следовательно, отмеченный выше переход на более высокую стадию развития занял довольно длительное время - со второй половины ХУ1 до конца ХУШ вв. Последнее столетие в рамках этого 250-летнего этапа османской истории отмечено событиями, позволяющими говорить об остром социально-политическом кризисе Османской империи.

Последовательное использование системного подхода, основанного на признании взаимодействия базисных и надстроечных структур и значимости как прямых, так и обратных связей, позволяет увидеть в жизни османского общества ХУШ в. конфликтную ситуацию, порожденную явным отставанием институтов

надстройки от уровня базисных и тормозящим воздействием первых на процесс общественного производства. В этом и заключалась важнейшая причина социально-политического кризиса, в тех или иных формах ощущавшегося на всей территории империи в рассматриваемый период.

Острота критической ситуации подчеркивалась и теми внешними выражениями, в которых проявлялось отмеченное несоответствие различных подсистем османского общественного организма. Наиболее типичным проявлением кризиса стали акции, нарушавшие существующие порядки, шедшие вразрез с установлениями властей и приводившие в конечном итоге к конфликту с государством, призванным охранять традиционные нормы общественной жизни. Само неподчинение реализовывалось как в виде внутриклассовой оппозиции, так и в виде социально-классового противоборства. К выступлениям первого порядка следует отнести действия аянов и деребеев. Стремление к увеличению нормы эксплуатации крестьян приводило их к столкновению с центральным правительством, пытавшимся добиться увеличении поступлений от податного населении в свою пользу. Иной смысл имела борьба народных масс против усиления гнета и произвола местных землевладельцев, ростовщиков и действовавших заодно с ними представителей властей. Формально выступления трудовых низов не были направлены против государства, но оно также оказывалось вовлеченным в эти конфликты. С одной стороны, реайя апеллировала к султанскому правительству, добиваясь справедливости, понимаемой как восстановление прежде существовавших порядков. С другой, сама Порта принимала всевозможные меры для усмирения недовольных, не останавливаясь перед самыми жестокими мерами наказания "мятежников". Одновременно она стремилась ограничить активность наиболее своевольных феодалов, но меры, предпринимавшиеся против них, не идут ни в какое сравнение с репрессиями против бунтующей "черни".

Как бы ни были внешне активны действия османских властей, они не могут опровергнуть единодушное мнение современников о неспособности центрального правительства контролировать ситуацию в стране. Этот показатель социально-политического кризиса в крупнейшей державе мусульманского мира был

результатом двух различных, но тесно связанных между собой процессов. Во-первых, он отражал резкое снижение дееспособности аппарата государственной власти. Выявившаяся к началу Ш1 в. отсталость османских надстроечных институтов сказалась как на падении эффективности прежних методов управления, так и на заметном сокращении материальной основы деятельности Порты, что нашло свое отражение в оскудении государственной жизни, нехватке средств на содержание армии и растущего управленческого аппарата.

Неудачи попыток правящей верхушки восстановить свою власть над страной определялись, во-вторых, изменением функциональной направленности деятельности государственного механизма.

В период складывания имперской структуры, когда сами завоеватели придерживались по существу раннефеодальных норм и представлений, основное внимание уделялось обеспечению существования в качестве организационного единства того политического конгломерата, каким была Османская держава. С переходом к более зрелым формам общественных отношений первостепенное значение обрела классовая функция, выражавшая отношение эксплуататоров к эксплуатируемым массам. Отсюда и столь явный интерес представителей государства на всех его уровнях к собственному обогащению и усилению налогового и иных форм гнета в отношении трудовых низов, при котором заботы о регулировании хозяйственной жизни, деятельность в социальной сфере, усилия по реализации внешнеполитического курса, поощрение деятелей культуры и искусства неизбежно отходили на второй план.

Системный подход позволяет по=новому оценить и созданную в ХУ-ХУ1 вв. имперскую структуру, увидеть в сочетании ее централизаторских и децентрализаторских начал ту флексич-ность, которая позволяла•приспосабливаться к изменившимся условиям. Подобная адаптивная реакция ярко проявилась в тех переменах, которые произошли в политической системе на протяжении ХУШ в. и которые можно интерпретировать как непосредственные результаты изучаемого кризиса.

В то же время кризис, в силу вызванной им реорганизации надстроечных порядков, имел и более широкие последствия как положительного, так и негативного свойства. К последним следует отнести значительные потери в сфере производительных сил, прежде всего человеческих ресурсов, вызванные теш акциями неподчинения, о которых речь ша выше. Масштабы ущерба, нанесенного народному хозяйству и обществу в целом, пока не поддаются какому-то количественному или качественному измерению. Однако без его учета невозможно правильно оценить свидетельства очевидцев о заброшенных деревнях, необработанных полях, о множестве разбойников, действующих на всех торговых путях, и увеличивающейся массе городского плебса.

Позитиьные последствия не менее значимы. Заметное ослабление государственного контроля над всеми формами общественной жизни способствовало переходу от состояния,близкого к поголовному рабству, к более дифференцированным и индивидуализированным отношениям как на уровне эксплуатации, так и на уровне взаимопомощи. Вследствие подобных изменений заметно расширились возможности для личной инициативы. Свидетельства тому дает и деятельность представителей господствующего класса - владельцев чифтликов, ориентированных на производство товарных кульаур, держателей ильтизамов и ма-ликяне, купцов-оптовиков и посредников, связанных с левантийской торговлей, и усилия крестьян и торгово-ремесленного населения городов по увеличению производительности своего труда. В этом смысле можно говорить, что еще в ХУШ в. были заложены определенные основы для более высоких темпов экономического развития, значительного расширения сферы торгово-денежных отношений, улучшения демографических показателей, которые стали характерными чертами жизни османского общества в XIX в.

Предпринятый в настоящей работе анализ причин, сущностных черт и последствий социально-политического кризиса Османской империи в ХУШ в. позволяет считать его конкретно-историческим выражением тех закономерностей, которые присущи переходу от одной стадии к другой в рамках данной общественно-экономической формации. Однако правильному теоретическому

осмыслению явления, изученного на конкретном материале османской действительности, мешает неразработанность категориально-понятийного аппарата, который устанавливал бы связь между двумя аспектами исторического процесса - всемирно-историческим и локальным. В трудах историков и философов, разрабатывающих марксистскую теорию исторического позания, основное внимание обращено на создание инструментов научного анализа макроединиц всемирной истории - общественно-экономических формаций или процессов, связанных с их сменой. Однако нет общепризнанных понятий, обеспечивающих дальнейшее членение исторического процесса и выявление закономерностей перехода от одного качественного состояния к другому в пределах форма-ционно определенной эпохи. Между тем исторические изменения высшего уровня, каковыми являются переходы от одной общественно-экономической формации к другой, качественно отличаются от перемен менее высокого порядка. В отличие от первых вторые не разрушают существующий общественный строй, а лишь видоизменяют его.

Как бы ни были многообразны выражения стадиальных перемен, они могут быть сведены к двум основным типам: либо переход осуществляется путем постепенной эволюции, либо скачкообразно. Здесь многое зависит от объективных адаптационных возможностей самого общества и субъективного осознания правящими классами необходимости изменений и практического умения осуществить их. Однако и в том, и в другом случае исходную фазу нового этапа составляет критическое состояние общественного организма, определяющее и особенности перехода и главные черты последующего развития. Подобные исторические ситуации могут иметь разную сущность и формы проявления. Одной из ее разновидностей можно считать социально-политический кризис, аналогичный тому, который переживало османское общество в ХУШ в. Его качественные отличия лучше всего определяют понятие "структурный кризис".

Впервые данное понятие было употреблено советским ученым А.М.Ввльчуком применительно к одной из разновидностей экономических кризисов современного капитализма.

Оно вполне применимо и в качестве категории исторического познания для выделения одного из основных вариантов состояния общества при стадиальных переменах. В новом контексте основной функцией структурного кризиса можно считать устранение, по крайней мере частичное, диспропорций, возникших между отдельными подсистемами данной этнополитической общности, и обеспечение возможностей развития всего общественного организма на новом стадиальном уровне. К числу наиболее важных его особенностей следует отнести: I. ограниченность сферы его действия отдельными областями общественной жизни; 2. направленность основных усилий на реорганизацию, а не на ломку существующих порядков; 3. относительно затяжной и весьма трудный характер самого процесса.

Оценивая состояние Османской империи в ХУШ в. как выражение структурного кризиса, укажем также, что оно обладало и рядом специфических черт, которые и позволяют отличать конкретно-историческую ситуацию от абстрактно теоретической модели. В настоящем исследовании было отмечено, что сдвиги, происшедшие в социально-политических отношениях, имели неоднозначные последствия для разных этнорелигиозных групп, составлявших население страны. Наибольшие выгоды получало мусульманское население в Ьумелии и Анатолии. Именно его представители смогли использовать те возможности социальной мобильности, которые открылись в связи с трансформацией османской политической системы. К мнению аянских советов, состоявших из местной мусульманской знати, стали прислушиваться органы центральной власти. Союз янычар и мусульманского торгово-ре-месленного населения стал важной политической силой в городах. Значение отмеченных перемен подчеркивалось принявшим еще более жесткие и унизительные формы религиозно-национальным угнетением всех групп немусульманских подданных. Последние ощущали этот гнет и произвол властей особенно остро, поскольку в их среде процессы социально-экономического, этнического и культурного развития шли наиболее быстрыми темпами, а к концу века среди них появились и первые представители национальной буржуазии.

Реакция немусульман на фактическое усиление общественно-политической и бытовой дискриминации оказалась неодно-

значной. Часть зимми, преимущественно из рядов наиболее зажиточных сельских и городских кителей, попыталась найти пути к улучшению своего положения за счет сближения с господствовавшей этнорелигиозной группой. Их усилия, несомненно, связаны со второй волной исламизации на территории Балкан, прослеживаемой исследователями с конца ХУЛ в. Показателен и другой вариант той же реакции, связанной с обращением за покровительством к иностранным, прежде всего западноевропейским посольствам и консульствам. Обретение соответствующего документа (берата), предоставлявшего их владельцам - бератлы статус, схожий с положением европейских дипломатов и торговцев, позволяло избавиться от притязаний османских властей, но ставило этих немусульман, выполнявших функции переводчиков, торговых посредников и прислуги, в положение, зависимое от соответствующего посла или консула. То обстоятельство, что во второй половине ХУШ в. Порта неоднократно принимала меры к уменьшению численности бератлы, свидетельствует о наличии большого числа лвдей, стремившихся всеми правдами и неправдами заполучить подобный документ.

Наряду с попытками как-то приспособиться к изменившимся условиям определился и принципиально иной ответ, давший мощный толчок к национальному возровдению немусульманских народов, находившихся под османским владычеством. Он тоже принимал различные формы. В творчестве таких передовых представителей балканских народов как Адамандиос Кораис (1748-1833), Паисий Хилевдарский (1722-1798), Доситей Обрадович (ок.17421811) отразились идеи национального самосознания, пробуждавшие интерес к историческому прошлому своего народа и его языку, звавшие к созданию собственной литературы и развитию просвещения. В пламенных воззваниях Ригаса Велестинлиса (ок.1757-1798) звучали призывы к объединению балканских народов во имя борьбы за освобождение от турецкого ига. Хотя попытка такого выступления, предпринятая греческим населением Морей в 1770 г., была подавлена, однако она показала, что. идеи национального освобождения уже довольно глубоко проникли в сознание балканских народов.

С подъемом освободительной борьбы против османо=турецкого владычества связан и другой аспект структурного кризиса в империи. Его суть определял так называемый Восточный вопрос , появившийся в европейских международных делах со второй половины ХУШ в. Данная тема выходит за рамки исследования, но нельзя не отметить, что политика Порты после 1740 г. начала терять свою самостоятельность, чем стремились воспользоваться европейские державы. Особенно активно они стали действовать после заключения Кючук Кайнарджийского мира 1774 г., в котором не только торговля, но и статус отдельных районов и групп населения Османской империи определялся международным соглашением. Правительства Англии и Франции хотели бы подчинить империю своему влиянию. Поэтому они решительно выступали против планов царской России, добивавшейся расчленения османского государства и захвата черноморских проливов. Свои проекты относительно султанских владений на Балканах вынашивал венский двор. С резким обострением борьбы вокруг Восточного вопроса связано и появление многочисленных предсказаний в европейской литературе о скорой гибели Османской державы. Ход дальнейших событий не подтвердил этих прогнозов, но они весьма показательны для представлений современников о состоянии империи, для понимания причин экспедиции Наполеона в Египет, завершавшей ХУШ в.

Тема Восточного вопроса важна и для раскрытия еще одной стороны османского структурного кризиса ХУШ в. Настоящее исследование показало, что до конца ХУШ в. эволюция как общественной системы в целом, так и ее экономической структуры определялась в основном внутренними импульсами, а не воздействием левантийской торговли. Ни сельское хозяйство, ни городское производство не бшш готовы к функционированию в рамках мирового капиталистического рынка. Более того, из-за широкого распространения пожизненных откупов на протяжении ХУШ в. практика монополий заметно усилилась и превратилась в дальнейшем в основное препятствие для осуществления в империи принципа свободной торговли.

Сторонники "новой волны" 70-х годов неверно интерпретировали суть структурного кризиса ХУШ в. и потому не смогли

понять его роль в процессе превращения Османской империи в "периферийный" элемент мировой капиталистической системы. Между тем, дав толчок переменам в социально-политических отношениях, кризис в конечном итоге содействовал более устойчивому функционированию всей общественной системы. По существу с его помощью были обеспечены необходимые ресурсы дальнейшего существования империи, которые не видели современники. Однако последствия снятия диспропорций оказались достаточно противоречивы. С одной стороны, ослабление государственного контроля над экономикой и другими сферами общественной жизни способствовали развитию частной инициативы и поддержанию более или менее нормального ритма хозяйственной жизни, несмотря на заметное ухудшение внутриполитической ситуации. С другой стороны, в условиях падения военного могущества Порты и усиления центробежных тевденций начавшее обретать силу национально-освободительное движение балканских народов превратилась в реальную угрозу целостности империи. По крайней мере именно так оценивали положение османские правители, не без оснований опасавшиеся, что эти выступления могут получить мощную поддержку со стороны России. Исходя из подобных расчетов, они строили и свой политический курс.

По сути дела, со второй п'оловины ХУШ в. османское правительство оказалось в порочном кругу: стремление сохранить целостность империи вынуждало рассчитывать на помощь, которую могли бы оказать западноевропейские державы для осуществления военных преобразований и противодействия царской России. Однако такая ориентация усиливала зависимость Порты и одновременно разжигала соперничество держав вокруг Восточного вопроса. Во имя осуществления своих политических целей османская правящая верхушка была вынуждена идти на существенные уступки своим союзникам, чем по существу и обеспечивалось снятие препятствий на пути включения Османской империи в мировой капиталистический рынок. Этот процесс смог развернуться в полную силу лишь после завершения промышленной революции в Европе, но необходимые предпосылки для его реализации были заложены еще во второй половине ХУШ в.

Взаимосвязь процессов, происходивших в ХШ и XIX вв., трудно оценить однозначно. При поверхностном взгляде на события османской истории того времени может сложиться представление, что новые условия, в которых оказалась империя в XIX в.-, сделали невозможным сохранение социально-политического режима, сложившегося в предшествующем столетии» Во всяком случае, уничтожение янычарского корпуса, довольно успешная борьба Махмуда П и его преемников с аянством, существенно изменили баланс сил, заметно укрепив центр за счет периферии, механизм государственного управления за счет сил ему противостояние.' Успех политики Махмуда П во многом определялся позитивной реакцией большей части османского общества, увидевшей в его преобразованиях возрождение традиции сильного правительства.* Однако происшедшие перемены не были возвратом к прошлому,* к "классическим" османским порядкам времен Мехмеда Фатиха. и Сулеймана Кануни.

Султанское самодержавие XIX в., существенно отличалось от обычного восточного деспотизма." Все основные вопросы государственного управления оказались в руках быстро развивавшейся гражданской бюрохфатии. Ее представителя сумели оттеснить на второй план не только дворцовую камарадью, но и высшее мусульманское духовенство. Важнейшим направлением деятельности новых носителей идеи сильной центральной власти стало осуществление мер по модернизации империи. Утверждение подобного режима свидетельствовало об ускорении политического развития османского общества, его быстрой эволюции в сторону феодально-абсолютистского строя.' В значительной мере динамизм перемен определялся теми факторами, о которых речь шла вше /Восточный вопрос,- включение Османской империи в мировой капиталистический рынок/.' Вместе с тем нельзя не замечать и влияние структурного кризиса ХУШ в.' Вызванная им реорганизация государственного механизма усилила способность всей политической системы реагировать на изменявшиеся условия, подготовив тем самым ее последующую трансформацию.-;

Иначе сказалось воздействие исламского фактора. Начавшуюся в XIX в;- модернизацию империи можно рассматривать и как дальнейшее развитие автократических традиций в османской. политической жизни,; для которых было характерно сосуществование и соединение.светского и духовного начал власти при верховенстве первого." Одним из результатов нового курса стало сужение масштабов деятельности учреждений средневекового мусульманского общества /шариатские суды, медресе и благотворительные центры на базе вакуфной собственности// а также падение роли улемов в разработке и реализации правительственных решений: по административным, военным и экономическим вопросам. Однако некоторое уменьшение общественно-политической активности высшего мусульманского духовенства,' не означало заметного падения их авторитета и силы воздействия ислама,- Неслучайно перекликаются между собой разделенные целым столетием попытка Абдул=Хамида I принять на себя титул "верховного халифа мусульманских земель" и претензии его тезки Абдул=Хамида П на роль султана-халифа -- "повелителя правоверных".

Структурный кризис ХУШ в;-, по существу, не затронул сферу духовной жизни. Основная масса населения империи," связанная с докапиталистическим производством, придерживавшаяся традиционных отношений родства и солидарности,1 бережно сохранявшая многие старые нормы поведения, продолжала оставаться под непосредственным воздействием религиозной идеологии; Соответственно, многие массовые выступления, в основе, которых лежали социально-классовые конфликты или борьба за национальное освобождение, выливались зачастую в столкновения мусульман с иноверцами.*. Религиозная рознь серьезно ослабляла накал борьбы народных масс за свои права, искажала ее направленность

Анализ роли факторов, ускорявших или замедлявших модернизацию османского общества, показывает, что их значение не может быть понято вне связи с социально-политическим кризисом, развернувшимся в империи в ХУШ в. Иными

словами, путь, по которому пошла Османская империя в НХ в., был определен в предшествующем столетии.

Апробация исследования. Диссертант выступал с научными докладами по теме исследования на Ломоносовских чтениях в МГУ имени М.В.Ломоносова (1977, 1979,.1983), всесоюзных научно-методических конференциях, проводившихся в ИСАА при МГУ в 1966 и 1982 гг., всесоюзной конференции "Актуальные проблемы и основные направления изучения истории древнего и средневекового Зарубежного Востока (Ленинград, 1981), конференциях по источниковедению и историографии стран Азии и Африки в Ленинградском университете (1981, 1985, 1987), на проводимых Институтом востоковедения АН СССР Бартольдов-ских чтениях 1975, 1976, 1982 гг., конференции туркологов в Тбилиси (1977), республиканской конференции по проблемам истории Ближнего Востока в Ереване (1986), международной конференции "Христианские балканские народы над османской властью" (София, 1988).

Оригинальные результаты исследования использовались автором при чтении общих курсов по истории стран Азии и Африки в ИСАА при МГУ, на историческом, факультете МГУ, историческом факультете Иркутского Гос. университета (1982), историческом факультете Софийского университета игл.Климента Охридского (НРБ, 1986), а также при написании разделов по истории Турции в учебниках по истории стран Азии и Африки в средние века и новое время (МГУ, 1971, 1987), при подготовке соответствующих разделов хрестоматии по новой истории (т.1, М., 1963, т.П, М., 1966) и хрестоматии по истории южных и западных славян (т.1, Шнек, 1986).

Основное содержание диссертации отражено автором более чем в 40 публикациях, общим объемом свыше 60 п.л., в т.ч. в следующих статьях:

1. Восстание городских низов Стамбула в 1730 г. (причины и характер). // Народы Азии и Африки, 1963, № 4, I п.л.

2. Раздел в учебнике - Социально-экономический строй Османской империи в ХУП-ХУШ вв. // История стран Азии и Африки в новое время. М., Изд-во МГУ, 1971, I п.л.

3. Влияние "революции цен" в Европе на Османскую империю. // Народы Азии и Африки, 1975, № I. I п.л.

4. Освещение средневековой аграрной истории Турции в современной историографии. // Историография стран Азии и Африки в средние века. М., Изд-во МГУ, 1977. I п.л.

5. К периодизации истории Турции эпохи феодализма. // Вестник МГУ. Серия востоковедение, 1977, № 4. I п.л.

6. Концепция истории Турции в работах Кемаля Карпата. // Народы Азии и Африки, 1978, № 5. 0,8 п.л.

7. К вопросу об изменениях в структуре и составе правящего класса Османской империи в ХУШ в. // Проблемы истории Турции. М., Наука, 1978. I п.л.

8. К характеристике экономической жизни городов Османской империи в ХУШ в. // Проблемы генезиса капитализма. М., "Наука", 1978. 2 п.л.

9. К вопросу о происхождении тимара. // Форш земельной собственности и владения на Ближнем и Среднем Востоке. М., "Наука", 1980. I п.л.

10.Роль вакфов в развитии городов Османской империи в ХУ-ХУ1 вв. // Общество и государство на Балканах в средние века. Калинин, Изд-во КГУ, 1980. I п.л.

11.К характеристике правящего класса в Османской империи ХУ1-ХУП вв. (По данным Тереке дефтери). // Средневековый Восток. История, культура, источниковедение. М., Изд-во "Наука", 1980. I п.л.

12.0 соотношении светской и духовной власти в Османской политической системе в ХУ1-ХУШ вв. // Ислам в истории народов Востока. М., Изд-во "Наука", 1981. I п.л.

13.Реформы в Османской империи и улемы (первая половина ХУШ в.). // Ислам в странах Ближнего и Среднего Востока. М., Изд-во "Наука", 1982. I п.л.

14.Турция - модель зависимого развития. (Обзор современной турецкой и западной историографии). // Критика концепции зависимого развития. Сборник обзоров ИНИОН АН СССР. М., изд-во ИНИОН АН СССР, 1983. 2 п.л.

15.Особенности демографических процессов в Османской империи ХУ-ХУ1 вв. и их социально-экономические последствия. //

Демографические процессы на Балканах в средние века. Калинин, Изд-во КГУ, 1984. I п.л.

16. Экономические проблемы Османской империи ХУ1-ХУШ вв.

в современной турецкой и западной историографии. // Социально-экономические проблемы генезиса.капитализма. М., Изд-во "Наука", 1984. 2 п.л.

17. Новые тенденции в социально-политической жизни Османской империи (на примере института кетхуды). // Государственная власть и общественно-политические структуры

в арабских странах. М., Изд-во "Наука", 1984. I п.л.

18. Анны и их место в османской истории; // Тюркологический сборник. 1979. М., Изд-во "Наука", 1985. I п.л.

19. Роль ислама в социально-политической жизни Турции. // Вестник МГУ. Серия востоковедения, 1986, № 4. 0*8 п.л.

20. Новые явления в социально-политической жизни Османской империи во второй половине ХУП-ХУШ вв. // Османская империя: система государственного управления и этно-религиоз-

ные отношения. М., Изд-во "Наука", 1987. 2,5 п.л.

21. Экономическая мысль Востока в средние века. Глава 17. Османская империя. // Всемирная история экономической мысли. T.I. М., Изд-во "Шсль", 1987. 0,8 п.л.

22. Раздел в учебнике. Средневековая Турция в Х1-ХУ вв. -

Турция (Османская империя) в ХУ1-Ш1 вв. // История стран Азии и Африки в средние века. М., Изд-во МГУ, 1987. 3 п.л.

Кроме того положения диссертации изложены^ в монографии "Османская империя в ХУШ в.: черты структурного кризиса", объемом 17 п.л., находящейся в редподготовке ГРВЛ "Наука".

Подписано к печати 18.01.89 Объем 2 п.л. Печать офсетная Тираж 100 экз. Зак. 19

Ордена Трудового Красного Знамени издательство "Наука" Главная редакция восточной литературы 103051, Москва К—51, Цветной бульвар 21

3-я типография издательства "Наука" 107143, Москва Б—143, Открытое шоссе, 28