автореферат диссертации по истории, специальность ВАК РФ 07.00.07
диссертация на тему: Доверительность как социальный капитал трансформирующегося российского общества

Полный текст автореферата диссертации по теме "Доверительность как социальный капитал трансформирующегося российского общества"

РОССИЙСКАЯ АКАДЕМИЯ НАУК ИНСТИТУТ ЭТНОЛОГИИ И АНТРОПОЛОГИИ им. Н.Н. МИКЛУХО-МАКЛАЯ

На правах рукописи

V

ЮРАКОВ Алексей Вячеславович

ДОВЕРИТЕЛЬНОСТЬ КАК СОЦИАЛЬНЫЙ КАПИТАЛ ТРАНСФОРМИРУЮЩЕГОСЯ РОССИЙСКОГО ОБЩЕСТВА

(по материалааиэтлосоциологического исследования в Башкортостане, Татарстане и Удмуртии)

Специальность 07.00.07 - этнография, этнология, антропология

АВТОРЕФЕРАТ

диссертации на соискание ученой степени кандидата исторических наук

Москва-2004

Работа выполнена в Центре по изучению межнациональных отношений Института этнологии и антропологии им. H.H. Миклухо-Маклая РАН

г

Научный руководитель: доктор исторических наук, профессор

М.Н. Губогло

Официальные оппоненты: доктор политических наук

A.Н. АрЦнин

кандидат исторических наук

B.В. Степанов

Ведущая организация: Кафедра этнологии исторического

' факультета Московского государственного университета им. М.В. Ломоносова

Защита состоится « Ч£Кш)р<4-2004 г. в часов на

заседании диссертационного совета К.002.117.01 по защите диссертаций на соискание ученой степени кандидата исторических наук при Институте этнологии и антропологии РАН по адресу: 119334, Москва, Ленинский проспект, 32-А, корп. В.

С диссертацией можно ознакомиться в научной библиотеке Института этнологии и антропологии РАН

Автореферат разослан «

_» 2004 г.

Ученый секретарь диссертационного совета

кандидат исторических наук JLB. Остапенко

8$г

I. ОБЩАЯ ХАРАКТЕРИСТИКА РАБОТЫ

Актуальность темы. В условиях «травматических»1 трансформационных процессов, которые с начала 1990-х гг. охватили политику, экономику и идеологию с существовавшей системой ценностей на постсоветском пространстве, а также сферу этногосударственных и межэтнических отношений, отсутствие доверительности в широком и узком смысле становится препятствием как в деле успешного реформирования экономики, эффективного функционирования гражданского общества, так и в развитии межэтнических и межконфессиональных контактов. Последнее представляется особенно актуальным для многоэтнического российского социума, в том числе с точки зрения предотвращения возникновения новых и ликвидации существующих очагов межэтнических конфликтов, разгоревшихся с распадом Советского Союза как на южных рубежах РФ, так и на территории ряда сопредельных стран СНГ.

В связи с этим этносоциологический анализ факторов, масштабов и форм проявления элементов доверия и фиксации очагов и узлов недоверия становится одной из ключевых задач в преодолении опасности синдрома «расколотого общества» и повышении объема и эффективности социального капитала как во взаимоотношениях между людьми разных национальностей, так и в отношении их к существующим социальным, экономическим, политическим институтам, для вынесения ими более адекватной оценки и успешного их участия в происходящих этно политических, социально-экономических, этнокультурных процессах. При этом без анализа данных об установках и настроениях граждан в этническом аспекте невозможно глубокое понимание феномена доверительности как многогранного этносоциального явления, раскрытие причин и преодоление тех болезненных узлов недоверия, которые существуют на данный момент в общественном сознании представителей различных социальных и этнических групп, препятствуя общегражданской консолидации и межэтнической интеграции в РФ.

В представленной диссертации исследование феномена доверительности ведется с позиций концепции социального капитала, наибольшее свое развитие получившей в трудах Дж. Коулмена, Р. Патнэма, Ф. Фукуя-мы и др. В настоящее время в рамках данной концепции в отечественной и зарубежной науке активно разрабатываются понятия социальных сетей, доверия, корпоративной культуры, уделяется внимание анализу этических норм и моральных ценностей, которые действуют в тех или иных этнокультурных, социально-профессиональных и других сообществах. В со-

1 Штомпка П. Социальное изменение как травма // Социологические исследования. 2001. №1; он же: Культурная травма в посткоммун^ср^е^ом^втестве // Социологические исследования. 2001. №2. | В|1ВЛ нотека* *" Í

L ¿^кшй

временном постиндустриальном информационном обществе это является особенно важным, т.к. в общественном мнении как никогда ранее стала доминировать высокая значимость социальных отношений.

Необходимо уточнить, что доверие, или употребляемая нами в более специфичном и менее универсальном смысле доверительность, как явление, имеющее место в конкретных и гораздо реже абстрактно-когнитивных ситуациях взаимоотношений, является одним из наиболее важных компонентов социального капитала. При этом в границах данной теории уместно говорить и об этносоциальном, или же социальном капитале этнических групп. Таким образом, составляющая социального капитала - доверие (доверительность) исследуется в работе через призму проявления этнической специфики в менталитете и в деятельности граждан в контексте многомерной социальной реальности.

Научно-теоретическая значимость темы исследования состоит в раскрытии этносоциальных особенностей феномена доверительности, в выявлении механизмов его формирования, масштабов и форм проявления в структурно-функциональном (в системе политико-правовых, социально-экономических, межэтнических и межконфессиональных отношений, в восприятии СМИ) и этнорегиональном аспекте в контексте межличностных, межгрупповых и институциональных взаимодействий. С практической точки зрения актуальность данной темы обоснована существованием реальных социально значимых факторов, определяющих в российском обществе недостаток толерантности, доверительности и солидарности. Подобный дефицит обусловлен пока еще незавершенными процессами формирования как общероссийской гражданской, так и индивидуальных (социальной, профессионально-трудовой, имущественной) идентичностей, а также неоднозначными последствиями трансформаций, вызванных к жизни распадом СССР, спецификой модернизационного процесса в советский период, накатом этнической мобилизации в начале 1990-х годов, форсированным и чрезвычайно непоследовательным переходом от плановой советской экономики к рыночной, от авторитарно-бюрократической общественно-политической системы к демократической.

От мониторингового слежения за существующим на данный момент в различных социальных и этнических средах потенциалом доверительности и соответственно объемом социального капитала зависит качество рекомендаций по жизнеспособности, динамичности и возможности дальнейшего развития гражданского общества. Поэтому наряду с такими необходимыми условиями успешного функционирования гражданского общества как личностная автономия, демократическое устройство государства, господство гражданского права (прежде всего, личной собственности человека)1 также должна «работать» доверительность как в межличностных коммуникациях, так и в отношении к государственным институтам.

1 Аринин А.Н. К новой стратегии развития России. Федерализм и гражданское общество. Идейно-теоретические, политические и правовые аспекты. М., 2000. С. 44.

Для анализа феномена доверительности были выбраны полиэтнич-ные по составу, но, вместе с тем, различающиеся по своему опыту этнической мобилизации и суверенизации, по степени политизации этничности, а также выраженности и направленности действия векторов регионализма и этнократизации органов управления, республики РФ - экономически более мощные «нефтяные» Башкортостан и Татарстан, с одной стороны, и испытавшая спад промышленного производства в первой половине 90- х годов Удмуртия - с другой.

Объектом исследования явилось все взрослое население (от 18 лет и старше) названных республик из числа л$ц как титульной (башкиры, татары, удмурты), так и русской национальности, а также татары в Башкортостане и проживающие в Татарстане и Удмуртии представители малочисленных (недоминирующих) этнических групп - преимущественно из числа чувашей и татар соответственно.

Предметом исследования выступают фиксируемые в рамках шкалы доверия-недоверия установки, стереотипы и отношения людей разной этнической принадлежности, рассматриваемые как в ходе межличностных коммуникаций, так и в процессе взаимодействия с государственными и общественно-политическими образованиями, СМИ в различных сферах жизнедеятельности - этногосударственной, социально-экономической, межэтнической и межконфессиональной.

Основной целью диссертационной работы является выявление этносоциальных особенностей формирования и проявления феномена доверительности, форм и масштабов его бытования в тех или иных этнополити-ческих, социально-экономических, этнокультурных средах полиэтнического российского социума.

Для достижения поставленной цели были сформулированы следующие задачи:

1. На основе сравнительного анализа отечественной и зарубежной литературы выявить и оценить возможность применения теоретико-методологических подходов к изучению феномена доверительности как составной части социального капитала в системе этносоциальных коммуникаций на этапе переходного периода в истории России;

2. Подвергнуть критическому анализу концепцию социального капитала и проанализировать ее валидность в контексте конкретно-социологического изучения межэтнических отношений в республиках РФ;

3. Проанализировать зависимость масштабов и форм проявления толерантности и доверительности в установках респондентов на межличностные коммуникации от социальных и ситуативных факторов, а также выявить сходства и различия в масштабах распространения данных феноменов на разных уровнях представлений - когнитивном (ментальном), конативном (поведенческом) и аттитьюдном (оценочном);

4. Зафиксировать и дать анализ структурно-функциональных и эт-норегиональных различий в степени доверительности в конкретных сферах общественных отношений (в системе политико-правовых, социально-экономических, межэтнических и межконфессиональных коммуникаций, в восприятии СМИ) в целом и в конкретных ситуациях;

5. Выявить особенности реализации государственной политики по утверждению принципов толерантности-доверительности-солидарности (например, по С9блюдению личных и общественных интересов, формированию чувства согражданства, а также терпимости к инаковости) и по преобразованию имеющегося социального капитала в капитал на правовой основе на базе сравнительного анализа текстов законодательных документов РФ, стран СНГ и Балтии, а также некоторых государств-членов Евросоюза;

6. Определить субъективные и объективные факторы, определяющие показатели доверия и недоверия в указанных выше ситуациях и сферах общественных отношений среди представителей различных этнических групп;

7. Предложить прогноз тенденций на будущее по укреплению доверия в многоэтническом российском обществе, предусмотрев возможность появления новых узлов недоверия, коренящихся в исторических, этнополитических, социально-экономических, этнокультурных условиях.

В соответствии с обозначенными задачами сформулированы следующие рабочие гипотезы исследования:

1. Потенциал социальных связей в обществе оказывается тем выше, чем сильнее в сознании граждан развиты нормы взаимной ответственности, основанные на уверенности в выполнении взаимных обязанностей, что достигается при наличии доверия между индивидами и, в частности, доверительности по какому-либо конкретному вопросу;

2. Формы и масштабы проявления толерантности выражаются многообразнее и шире, нежели доверительности и тем более солидарности, щри этом их конативные (поведенческие) формы имеют более ограниченное распространение, чем формы когнитивные (потенциальные, на уровне восприятия);

3. Уровень толерантности и доверительности в межличностных коммуникациях тем значимее и значительнее, чем выше социально-демографические характеристики респондентов (возраст, уровень образования), чем шире распространено двуязычие (причем для представителей титульных национальностей особое значение имеет степень функционирования русского языка в сферах неформальных отношений, например, в отношениях с

близкими друзьями), чем выше уровень (его динамика) материальной обеспеченности респондента, мозаичнее этнический состав коллектива в котором работает последний;

4. Более высокая степень доверительности, проявляемая гражданами в сфере этногосударственных отношений, определяет «либеральную» модель восприятия демократии, при которой основными демократическими принципами осознаются «свобода личности», «частная собственность», «учет интересов национального меньшинства». В то^же время недоверие к государственным органам власти, к политическим партиям и отдельным политикам обуславливает предпочтительность «консервативной» модели демократии, основными ценностями которой являются «законность, правопорядок», «власть народа»;

5. Представители тех национальностей, среди которых выше доля «адаптантов» (лиц, считающих верным то направление, в котором развиваются текущие дела в России), позитивнее относятся к последствиям демократических „реформ, являются сторонниками рыночного подхода в отношении пользования землей и т.д., тогда как «скептики» (считают, что дела в стране идут в неправильном направлении) выражают скорее негативное отношение к рыночным преобразованиям и стоят на позициях государственного патернализма;

6. Уровень доверительности в межэтнических и межконфессиональных отношениях тем выше (ниже), чем для респондента слабее (сильнее) актуализирована его этническая и религиозная идентичность. Кроме того, данный уровень определяется влиянием конкретных этнополитических и этносоциальных явлений, происходящих в жизни общества.

7. Проживающие в рассматриваемых республиках русские, а также представители малочисленных этнических групп в отличие от лиц титульных национальностей меньше доверяют республиканским и местным СМИ.

Состояние научной разработанности проблемы. В рамках происходящих неординарных социально-экономических и политических преобразований, имеющих целью формирование и становление новых политических институтов в лице гражданского общества, ведущих диалог с государством от имени конкретных (этнических, социально-профессиональных и т.д.) групп и сообществ, проблема взаимного доверия привлекает нарастающее внимание экономистов, социологов, социальных психологов, политологов, философов. Среди работ этнологов и этносоциологов, посвященных изучению проявления феномена доверия в сфере межэтнических и этногосударственных отношений, выделяются глубиной анализа исследования Л.М. Дробижевой, Г.У. Солдатовой, а также исследование, проведен-

ное в Татарстане и Саха (Якутии) по проекту Д. Бари (США) «Этничность и доверие в постсоветском обществе»1.

Теоретико-методологической базой и эмпирикой для диссертационной работы послужили некоторые постулаты теории социального капитала, наибольший вклад в разработку которой в разное время был внесён рядом американских учёных (Л. Хэнифэн, Дж. Джакобс, П. Бурдье, Г. Лоури, А. Лайтом, Дж. Коулменом, Ф. Фукуямой, Р. Патнэмом, французским дипломатом XIX века Алексисом де Токвилем), а также исследователями из Всемирного банка А. Портесом, М. Вулкокком, К. Грутаертом, Д. Нараяном и др. Исследовательской группой Всемирного банка ведется поиск тех путей и механизмов, с помощью которых социальный капитал оказывает влияние на социально-экономическое развитие как на микро-, так и на макроуровне, ^ анализируется, как связан имеющийся потенциал социального капитала в обществе с уровнем бедности в данном регионе3.

В России анализ специфики распределения объема социального капитала в обществе, а также существующих типов социальных сетей был предпринят в исследовании, осуществленном в рамках программы корпорации Карнеги «Российская инициатива», по результатам которого вышла книга «Социальный капитал и социальное расслоение в современной России» (М., 2003) под редакцией Дж. Л. Твигг и К. Шектер. Стоит упомянуть также широкомасштабное социологическое исследование «Социальные изменения, социальные связи и человеческий капитал в сельской местности России» (рук. - В. Пацироковский), выполненное в Лаборатории социаль-

1 Результаты данного проекта нашли отражение в монографии Л.М. Дробижевой: Социальные проблемы межнациональных отношений в постсоветской России. М., 2003.

2 Grootaert С., Narayan D., Nyhan Jones V., Woolcock M. Measuring Social Capital. An Integrated Questionnaire. Washington, 2004. httpV/www-wds.worldbank.org; см. также: Understanding and Measuring Social Capital. A Multidisciplinary Tool for Practitioners / Ed. by C. Grootaert and T. van Bastelaer. Wasnington, 2002. http://www-wds.worldbank.org

3 Имеет смысл упомянуть лишь некоторые публикации, которые отражают направленность исследований, проводимых Всемирным банком: Paul Francis, 1998. Primary School, Community and'Social Capital in Nigeria; Serageldin and Grootaert, 1997. Defining Social Capital: An Integrating View; Davis and Patrinos, 1996. Investing in Latin America's Indigenous Peoples — the Human and Social Capital Dimensions; Isham, Kaufmann and Pritchett, 1997. Civil Liberties, Democracy and the Performance of Government Projects; Nat Colletta, 1997. The Depletion and Restoration of Social Capital in War-torn Societies: Rwanda and Cambodia; Paul Collier, 1998. Social Capital and Poverty; Christiaan Grootaert, 1998. Social Capital: The Missing Link; Narayan and Pritchett, 1997. Cents and Sociability - Household Income and Social Capital in Rural Tanzania; Maurice Schiff, 1995. Social Capital, Trade and Optimal Migration Policy.

ных проблем села и социальной инфраструктуры ИСЭПН РАН в 1991-2001 гг.1.

Поскольку все использованные в предлагаемом диссертационном исследовании труды могут быть представлены несколькими группами, то работы всех вышеуказанных авторов относятся к первой когорте - обобщающим трудам, посвященным разработке концепции социального капитала как определенного потенциала общества или его части, а также рассмотрению теоретических вопросов изучения принципов доверия в сфере экономических, политических, юридических отношений.

Так как проблема доверительности'анализируется нами главным образом в системе межэтнических коммуникаций в различных этнорегионах, то это ведёт к рассмотрению формулируемых теоретических положений с учетом этнической специфики. В связи с этим методологическая основа настоящей работы, носящей междисциплинарный характер, подкреплена опытом исследований собственно этнологического характера. Они входят во вторую группу использованных трудов. Прежде всего, это исследования С.А. Арутюнова, Ю.В. Бромлея, JIM. Дробижевой, В.И. Козлова, Р.Г. Ку-зеева, В.В. Пименова, Ю.И. Семенова, В.А. Тишкова, H.H. Чебоксарова и Др.

Этносоциологическое изучение феномена доверительности проведено в данном исследовании с учетом этносоциологического, социально-психологического и политологического подходов, поэтому третью группу трудов, позволяющих подойти к осмыслению данного явления с социологических позиций, ознакомиться с современными социологическими теориями (в частности, с теорией социальных сетей, социальной стратификации, теорией справедливости, принципом социального неравенства и т.д.) и определить место и роль доверительности в системе этносоциальных коммуникаций, составили работы отечественных (JI.M. Дробижевой, Т.И. Заславской, Ж.Т. Тощенко, В.А. Ядова, О.Н. Яницкого и др.) и зарубежных (Дж. Барнеса, М. Вебера, Э. Гидценса, Р. Дарендорфа, Э. Дюркгейма, Г. Зиммеля, О.Конта, Т. Парсонса, Дж. Ролза, Н. Смелзера, А. Сэлигмана, П. Штомпки, Д. Хандельмана и др.) социологов.

Четвертая группа представлена работами, в которых доверие выступает как социально-психологическое явление, что, прежде всего, отражено в публикациях Б.Ф. Поршнева, В.П. Зинченко, B.C. Сафонова, Т.П. Скрипкиной (этнопсихологический аспект изучения доверия затронут Г.У. Солдатовой), а также трудах зарубежных социальных психологов - М. До-ич, Э. Эриксона, Т. Ямагиши и др.

Пятая группа работ (политологических) очень ограничена и представлена едва ли не единственной специальной монографией Д.М. Данки-на2, в которой исследуются смысл, формы, условия, факторы функционирования, роль и место доверия в теории и практике мировой политики. Кроме того, обращают на себя внимание политико-экономический очерк Д.

1 Пацироковский В. Сельская Россия. М., 2003.

2 Данкин Д.М. Доверие. Политологический аспект. М., 1999.

Травина, написанный в качестве послесловия к недавно переведенной на русский язык книге Ф. Фукуямы1, а также рецензии В. Грицаенко и B.JI. Иноземцева2 на работы Ф. Фукуямы.

В шестой группе работ, в которых дан обстоятельный анализ и теоретическая интерпретация реальных процессов, происходящих в сфере межэтнических отношений и этнополитического развития и оказывающих влияние на формы и масштабы проявления доверительности на межгрупповом и институциональном уровнях, выделяются труды отечественных ученых: А.Н. Аринина, М.Н. Губогло, JIM- Дробижевой, Н.М. Лебедевой, В.А. Тишкова, С.В. Чешко, а также С. Липсета, А. Липхарта, Д. Лейтина, С. Хантингтона, Дж. Хаффа.

К седьмой группе трудов можно отнести работы, опубликованные по итогам этносоциологических исследований, проводившихся как в советский (в конце 60-х - начале 80-х годов), так и в постсоветский период, что позволяет проследить динамику этносоциальных процессов через призму факторов, оказывающих воздействие на характер межэтнических коммуникаций и уровень доверительности в них, рассмотреть взаимосвязи между социальными трансформациями |и современными процессами формирования этнической, гражданской, профессиональной, имущественной и др. идентичностей. Среди авторов нельзя не отметить труды Ю.В. Арупоняна, М.Н. Губогло, Л.М. Дробижевой, В.К. Мальковой, Л.В. Остапенко, В.В. Пименова, С.С. Савоскула, Г.У. Содцатовой, И.А. Субботиной, A.A. Сусо-колова и др.

Восьмую группу составляют специальные исследования (в том числе мониторинговые) по изучению текущих в постсоветский период этносоциальных, этнокультурных и этнополкгических процессов в областях и республиках РФ (Р. Абдрахманов, С.И. Аккиева, А.Р. Аклаев, В.В. Амелин, И.М. Габдрафиков, P.P. Галлямов, Д.М. Исхаков, A.C. Крылова, Р.Н. Мусина, Т.М. Полякова, Л.В. Сагитова, Ф.Г. Сафин, С.К. Смирнова, Л.С. Хри-столюбова, Ю.П. Шабаев).

Становится очевидным, Что в гражданском обществе, которое представляет собой автономную от государства определенную систему экономических, политических, правовых, культурных отношений, доверительность играет ключевую роль в плане его становления и развития, т.к. способствует развитию сетей гражданской активности и утверждению институтов местного самоуправления. Поэтому к девятой группе работ были отнесены труды по различным аспектам теории гражданского общества современных отечественных (А.Н. Аринина, В.В. Витюка, З.Т. Голенковой, Г.Г. Дилигенского и др.) и зарубежных (Э. Геллнера, Р. Патнэма, А. Сэ-

1 Травин Д. Ребята, давайте жить дружно // Фукуяма Ф. Доверие: социальные добродетели и путь к процветанию / Пер. с англ. М., 2004.

Грицаенко В. Социальный капитал и гражданское общество. (Рецензия на статью Fransis Fukuyama. Social Capital and "Civil Society), http://sccT.centro.ru; Иноземцев B.JI. Рецензия на книгу: Fukuyama F. Trust. The Social Vitues and the Creation of Prosperity. N.Y., 1996 // Свободная мысль. 1998. №1. С. 125-126.

лигмана, Ф. Фукуямы, Ю. Хабермаса и др.) исследователей, а также использованы взгляды Г. Гегеля, классиков либеральной (А. Смита, А. Ток-виля и др.) и марксисткой (К. Маркса, А. Грамши) традиций понимания гражданского общества. Особое место в этом ряду занимает недавно переведенная на русский язык коллективная монография Джин Л. Коэн и Эндрю Арато, в которой концепция гражданского общества рассматривается в контексте современных политических теорий1.

В целом идея гражданского общества получила новый мощный импульс своего развития в связи с событиями конца 1980-х - начала 90-х годов в Восточной Европе и бывшем СССР, с переходом от авторитаризма и плановой экономики к демократическому устройству и становлению либеральных экономических институтов. Однако своего окончательного концептуального оформления в научной литературе проблема гражданского общества еще не получила2.

Поскольку понятия толерантности, доверительности и солидарности представляются категориями, тесно взаимосвязанными3, хотя и не тождественными, отдельный блок работ составляют исследования по толерантности (в том числе этнической толерантности).ИВ настоящее время в отечественной науке социально-психологические особенности межэтнического взаимодействия и этнической толерантности разрабатываются целым рядом учёных (А.Г. Асмоловым, Л.М. Дробижевой, Н.М. Лебедевой, В.П. Левкович, Н.А: Лопуленко, М.Ю. Мартыновой, Л.И. Науменко, Г.У. Сол-датовой и др.4), зарубежом основополагающие работы в этом направлении

1 Коэн Джин Л., Арато Э. Гражданское общество и политическая теория / Пер. с англ. М., 2003.

2 Гражданское общество: истоки и современность. СПб., 2000; Гражданское общество: теория, история и современность / Отв. ред. З.Т. Голенкова. М., 1999; Вилок В.В. Становление идеи гражданского общества и ее историческая эволюция. М., 1995; Гаджиев К. Гражданское общество и правовое государство // Мировая экономика международные отношения. 1991. №9; Черниловский З.М. Гражданское общество: опыт исследования // Государство и право. 1992. №6; Одинцова A.B. Гражданское общество: взгляд экономиста // Государство и право. 1992. №8; Андреев АЛ. Становление гражданского общества: российский вариант // Становление институтов гражданского общества: Россия и международный опыт / Материалы международного симпозиума. М., 1995; Матузов Н.И. Гражданское общество: сущность и основные принципы // Правоведение. 1995. №3 и др.

3 Губогло М.Н. Концептуально-понятийное переоснащение этнической проблематики в научных исследованиях и политической практике. М, 2004.

4 Асмолов А Г Толерантность: различные парадигмы анализа // Толерантность в общественном сознании россиян. М., 1998; Дробижева Л.М. Толерантность и рост этнического самосознания- пределы совместимости //Толерантность и согласие. Материалы международной конференции. Якутск, июнь 1995 г. / Отв. ред. В. А. Тишков. М., 1997. С 61-68; Лебедева Н М. Исследование психологической природы межгрупповой (межэтнической) интолерантносги Н Психологические проблемы общественного сознания. М., 1992; Лебедева Н.М., Малхозова Ф.М. Социально-психологическое исследование этнической толерантности в Карачаево-Черкесии II

на примере поликультурных регионов были созданы канадскими исследователями Дж. Берри, Р. Калином, М. Плизентом1. Заметное внимание изучению социально-психологических особенностей этнической толерантно-сти-интолерантности и воспитанию толерантного сознания как культурной и моральной ценности уделяется сотрудниками ИЭА РАН в рамках реализации Федеральной, целевой программой «Формирование установок толерантного сознания и профилактика экстремизма в российском обществе (2001-2005 гг.)»2.

Вместе с тем, в западной литературе (Р. Вульф, Б. Мур, Г. Маркус) существует понимание толерантности и как политической ценности, рассматриваемой с точки зрения анализа теории и практики демократического плюрализма3.

Тем не менее, поскольку толерантность проявляется, прежде всего, в культуре, безусловную значимость приобретают исследования по формированию в межэтнических отношениях толерантности через изучение тра-

Идентичность и толерантность: Сб. ст. / Отв. ред. Н.М. Лебедева. М., 2002. С. 152168; Левкович В.П., Андрущак И.Б. Этноцентризм как социально-психологический феномен // Психологический журнал. 1995. №2. С. 70-81; Дробижева Л.М., Аклаев А.Р., Коротеева В.В., Солдатова Г.У. Демократизация и образы национализма в Российской Федерации 90-х годов. М., 1996; Солдатова Г.У. Толерантность-интолерантность: две категории лиц в межэтническом взаимодействии // Толерантность и согласие. М., 1997. С. 189-205; она же: Психология межэтнической напряженности. М., 1998 и др.

1 Веггу J.W., Pleasants М. Ethnic Tolerance in Plural Socities / Paper given at the International Conference on Authoritarism and Dogmatism. Potsdam, N.Y., Wiley, 1984; Berry J.W., Kalin R. Reciprocity of Inter-Ethnic Attitudes in a Multicultural Society // International Journal of Intercultural Relations. 1979. №3. P. 99-112 и др.

2 См. например: На пути к толерантному сознанию / Отв. ред. А.Г. Асмолов. М., 2000; Этническая толерантность в поликультурных регионах России / Отв. ред. Н.М. Лебедева, А.Н. Татарко. М., 2002; Идентичность и толерантность: Сб. статей / Отв. ред. Н.М. Лебедева. М., 2002; Толерантность и культурная традиция: Сб. статей / Под ред. М.Ю Мартыновой. М., 2002; Лопуленко Н.А., Мартынова М.Ю. В мире жить - с миром жить: Дружба и взаимопонимание в фольклоре народов России. М., 2002 и др.

3 Wolff R., Мооге В., Marcuse Н. A Critique of Puré Tolerance. Boston, 1965.

диционных норм общения в различных культурах', через фольклор2, исследование процессов межкультурного взаимовлияния3, в т.ч. двуязычия4.

Источниковедческая база исследования. Главным источником диссертационной работы стала информационная база, основанная на материалах этносоциологических опросов, проведённых при участии автора в марте-июне 2002 г. в четырёх республиках (Башкортостан, Марий Эл, Татарстан, Удмуртия) Приволжского федерального округа по проекту ЦИМО ИЭА РАН «Электрокардиограмма (ЭКГ) социальных трансформаций» (автор и руководитель проекта - М.Н. Губогло). Всего было опрошено 4550 чел. из числа взрослого городского и сёльского населения (от 18 лет и старше), в т.ч. 1229 чел. в Башкортостане, 1119 чел. - в Марий Эл, 1092 - в Татарстане и 1110 - в Удмуртии. При этом выборка была построена так, что она является репрезентативной для каждой из республик по: 1) этническому составу городского и сельского населения; 2) типологии городов и сел по численности; 3) половозрастному составу населения основных национальностей.

Кроме того, в качестве диахронного сопоставления были использованы результаты опросов, проведённых сотрудниками ЦИМО ИЭА РАН среди взрослого населения по проектам: «Язык, национальность и бывший Советский Союз» (апрель 1993 г.), «Предвыборная и поствыборная ситуация в России в 1993 г.» (ноябрь-декабрь 1993 г.), «Межнациональная толерантность и внутринациональная солидарность в постсоветской России» (август 1995 г.), а также результаты осуществленных весной 1997 г. ЦИМО ИЭА РАН совместно с ЦСИ МГУ этнополитологического опроса по проекту «Этнополитические представления молодежи. Формирование и функционирование» в столицах 16 республик (руководитель исследований в республиках - М.Н. Губогло) и общероссийского социологического исследования «Молодежь России: три жизненные ситуацию» (руководитель -C.B. Туманов)5.

1 Мартынова М.Ю. Традиционные нормы общения и толерантность // Толерантность и культурная традиция: Сб. ст. / Под ред. М.Ю. Мартыновой. М., 2002. С. 3294; Толерантность в культуре и культура толерантности // IV Конгресс этнографов и антропологов России. Нальчик, 20-23 сентября, 2001 год. Тезисы докладов. М., 2001. С. 111-114.

2 Лопуленко H.A. Использование фольклора в воспитании толерантности у школьников (на примере пословиц народов России) // Толерантность и культурная традиция. С. 325-393; Лопуленко H.A., Мартынова М.Ю. В мире жить - с миром жить: Дружба и взаимопонимание в фольклоре народов России. М., 2002.

3 Лебедева Н.М. Введение в этническую и кросс-культурную психологию. М., 1998.

4 Губогло М.Н. Русский язык и толерантность. М., 2003; Губогло М.Н., Смирнова С.К. Республика Башкортостан: Русский язык в трансформационных процессах. М., 2002; Губогло М.Н., Смирнова С.К. Республика Татарстан: Русский язык в трансформационных процессах. М., 2002

Подробнее о программе, методике и выборке указанных исследований см.: Губогло М.Н. Идентификация идентичности. Этносоциологические очерки. М, 2003. С. 10-12, 19-20.

Ко второму типу источников относятся тексты законодательных документов и конституций стран СНГ и Балтии, Евросоюза, а также республик РФ, которые анализировались с целью выявления правовой основы доверительности и солидарности, в том числе специальных положений о достижении и укреплении норм солидарности и доверия в обществе.

Важным источником стали полевые наблюдения и впечатления, полученные в ходе интервьюирования граждан Башкортостана, Татарстана и Удмуртии в 2001-2002 гг. Ответы респондентов, их представления и суждения о текущей ситуации в местах их проживания, проблемы и надежды позволяют приблизиться к объективному и полному видению той панорамы векторов доверия и недоверия, которая существует на данный момент в жизни российского общества. Также использовались материалы периодической печати, справочные и статистические издания, материалы Всесоюзных переписей населения 1979, 1989 г. и Всероссийской микропереписи 1994 г.

Территориальные рамки ограничены тремя республиками Российской Федерации, входящими в состав Приволжского федерального округа, - Башкортостаном, Татарстаном и Удмуртией.

Хронологические рамки исследования. Работа охватывает первое и начало второго десятилетия постсоветского периода (1993-2002 гг.).

Методологической основой исследования, определяющей логику интерпретации результатов, явились принцип историзма, предполагающий взаимообусловленность исторических процессов, взаимосвязанность социально-экономических и культурных явлений в исторической ретроспективе, принцип плюрализма, подразумевающий неоспоримость существования многовариантности и многочисленности социальных, этнокультурных, личностных и т.д. различий, и принцип социологизма, учитывающий взаимосвязи современных социально-экономических, этнокультурных и этнополитических процессов и фиксирующий происходящие события с помощью различных социологических методик (массового репрезентативного опроса, экспертных оценок, фокус-групп и т.д.). В качестве методологических подходов в работе наряду с этносоциологическим использовались политологический и социально-психологический.

Методику исследования составили приемы комплексного анализа, применена совокупность методов сбора и анализа эмпирических фактов при этносоциологическом исследовании: интервьюирование, анкетирование, в ходе полевой работы применялись включенное наблюдение, сравнительный анализ результатов этносоциологических опросов в синхронном и диахронном разрезе и т.д. Этим вопросам специально посвящен третий параграф первой главы, т.к. новизна темы в этнологии и междисциплинарный характер изучения феномена доверительности обусловили необходимость предварительного изложения общих теоретико-методологических основ, определяющих инструментарий анализа.

Научная новизна исследования. Вхождение понятий «доверительность», «доверие», «социальный капитал» в отечественную научную литературу, в теоретические и прикладные исследования только начинает-

ся, тогда как в западной (англо-американской) литературе доверие как составная часть социального капитала уже несколько десятилетий используется для объяснения некоторых механизмов и технологий экономических, юридических и политических отношений. Значимость этой доктрины в процессах и в дискурсе межэтнического взаимодействия, как анализ доверительности к представителям других этнических групп, и с точки зрения выявления причин существующей степени доверительности / подозрительности как результата сложно действующих идентичностей разного уровня и происходящих в обществе социально-экономических, этнополитических, этносоциальных процессов, также заслуживает внимания. Между тем эта область знания остаётся пока, по сути, чистым листом в предметной области отечественной этнологической науки. В связи с этим в работе сделаны выводы теоретического характера, раскрывающие природу изучаемого феномена в сфере этносоциальных отношений.

В работе впервые проведен сопоставительный анализ законодательных документов и конституций РФ, стран СНГ и Балтии, а также Евросоюза на предмет выявления норм, ориентирующих на целенаправленное формирование и утверждение в обществе принципов доверительности и солидарности на правовой основе. Кроме того, вводятся в научный оборот новые материалы этносоциологических опросов, позволяющие осуществить анализ базовых показателей (масштабов распространения, форм проявления и причин формирования) феномена доверительности как в синхронном, так и в диахронном разрезе в различных сферах и ситуациях общественных отношений.

Практическая значимость исследования состоит в том, что полученные результаты имеют как теоретическое, так и прикладное значение и могут стать основой для осуществления реальных, конкретных действий в сфере разработки и реализации новой этнической политики как на региональном, так и на общефедеральном уровнях, быть учтены в различных научно-исследовательских и практических программах по оптимизации межэтнического взаимодействия в целях повышения объема социального капитала в многоэтническом и многокультурном российском социуме. В конечном счете, выводы исследования могут послужить лучшему пониманию pro- и contra- факторов в деле построения гражданского общества в полиэтнической стране, в том числе с целью раннего предупреждения конфликтных ситуаций.

Кроме того, результаты исследования могут быть использованы для подготовки лекционных курсов по теории, политике и практике социального капитала и доверия как его составляющей, по этносоциологии и этнопо-литологии, а также быть привлечены для поиска новых методов количественного и качественного измерения потенциала социального капитала и уровня доверия в частности, что особенно актуально в условиях полиэт-ничного региона.

Апробация результатов исследования. Теоретические положения, предложенные в диссертации, и изложенные практические результаты прошли апробацию на региональной научно-практической конференции

«Материальная и духовная культура народов Поволжья и Урала: история и современность» (Глазов, 2001);1 молодежной научной конференции «Этнокультурное и биологическое разнообразие человечества» (Москва, 2002); на Международной научной конференции «Российская наука о человеке: вчера, сегодня, завтра» (С.-Петербург, 2003), на IV Конгрессе этнологов и антропологов России (Нальчик, 2001); на V Конгрессе этнологов и антропологов России (Омск, 2003). Диссертационная работа была обсуждена на заседании Центра по изучению межнациональных отношений Института этнологии и антропологии РАН (Москва, 26 октября 2004 г.) и рекомендована к защите. Результата исследования отражены в 8 публикациях автора, непосредственно посвященных теме диссертации, общим объемом около 5 печатных листов.

Структура диссертации состоит из Введения, трех глав, Заключения, Библиографии и Приложений.

П. ОСНОВНОЕ СОДЕРЖАНИЕ РАБОТЫ

Во Введении обосновывается актуальность темы исследования, анализируется степень ее изученности, характеризуется ее источниковедческая база. Определены объект и предмет, сформулированы цель, задачи, а также выдвинуты основные гипотезы исследования, раскрыты методологическая основа и методика, научная новизна и практическая значимость работы, очерчены территориальные и хронологические рамки исследования.

Первая глава «Теоретико-методологические основы изучения феномена доверительности»' посвящена анализу данного понятия в отечественной и зарубежной литературе, рассмотрению концепции социального капитала в целом и возможности ее использования в изучении в дискурсе межэтнических коммуникаций, формулируются и более подробно, чем во введении, излагаются методологические и методические принципы исследования.

В первом параграфе проведен теоретический анализ самого понятия «доверительность» и специфики существующих подходов в его изучении, соотнесена категория «доверительности» с категориями преддоверительно-сти («толерантность») и постдоверительности («солидарность»), а также данный феномен инкорпорирован в систему этносоциальных коммуникаций.

Обзор зарубежной литературы, в том числе работ М. Вебера (1973), Дж. Коулмена (1990), Н. Лумана (1979), Р. Патнэма (1996), А. Сэлигмана (1997), Ф. Фукуямы (1995, 2003), Дж. Хаффа (2001) и др. позволил сделать вывод, что доверительность как феномен имеет свои экономические, правовые, психологические, этические, логические и философские аспекты проявления и соответственно обладает ситуативным характером.

Обращается внимание на возможность изучения доверительности как социального (этносоциального) явления в различных сферах общественных отношений и в разных этнорегиональных моделях; как «политиче-

ского доверия» в контексте изучения взаимодействия общества и государства, народа и власти, отношения граждан к политическим лидерам и партиям, к органам федеральной и местной власти; как социально-психологического явления, понимаемого как специфическое психологическое состояние общественного сознания.

Если в трудах социальных психологов и этнопсихологов, работающих в лоне социальной психологии, доверие (в своем более общем значении) исследуется через систему обобщённых оценок в форме психологических установок на уровне главным образом непосредственных межличностных контактов, то в этносоциологическЬм исследовании доверительность (как более частное явление) определяется через набор индикаторов (установок), определяющих отношения между людьми (преимущественно на межгрупповом уровне) через происходящие в обществе процессы, от индивидуального и внутрисемейного до общегосударственного масштаба. Иными словами, если причины складывания уровня доверия у этнических групп в этнопсихологических исследованиях детерминируются во многом базовыми установками личности, то в этносоциологическом аспекте изучения доверительности среди этнических общностей ведущая роль принадлежит отражению объективно существующих социально-демографических, социально-экономических, этнокультурных и этнополитических реалий.

В рамках приводимого в тексте теоретического дискурса внимание акцентируется и на разрабатываемой в ЦИМО ИЭА РАН проблеме соотношения категорий доверительности и ассоциированных с нею толерантности и солидарности. Делается вывод, что доверительность представляется категорией, которая основывается на толерантности, но вместе с тем имеет гораздо более деятельностный характер, обеспечивает не только обоюдно позитивное отношение коммуникантов, например, в межэтническом взаимодействии, но и готовность на принципах соблюдения взаимных интересов, взаимопомощи, обязательности содействовать предотвращению негативных моментов в развитии межэтнических отношений, предполагает взаимный поиск консенсуса или компромисса, которые базируются на общей заинтересованности и разделенной ответственности каждой из сторон, представляет своеобразный мост, ведущий от толерантности к солидарности. Последняя категория понимается как готовность и способность к совместному осуществлению какого-либо вида деятельности, а также согласованное принятие соответствующих решений для достижения общих целей.

В завершении данного параграфа формулируется, что доверительность - это явление социальное, имеющее ситуативную природу и проявляющееся в когнитивной (информационно-абстрактной), в конативной (по-веденческо-персонифицированной) и в аттитьюдной (оценочно-установочной) формах на уровне институционального, межгруппового и межличностного взаимодействия. Она представляет собой результирующую и является продуктом тех моральных норм и ценностей, которые сложились и функционируют в данном конкретном обществе с учётом его этнокультур-

ных особенностей, т.е. отчасти представляется явлением культурно обусловленным.

Рассмотрение доверительности в сфере этносоциальных отношений позволяет проанализировать проявления данного феномена в конкретных ситуациях межэтнического взаимодействия с учетом статусно-ролевой и этнорегиональной специфики.

Во втором параграфе рассматривается развитие и формулируются основные положения концепции «социального капитала», характеризуются компоненты, его составляющие. ч

Концепция «социального капитала'» была выдвинута в конце 1970-х годов в англо-американской социологии для описания атмосферы и технологий социальных взаимодействий (отношений) между людьми. Данные коммуникации рассматриваются не просто в качестве компонентов социальной структуры общества, поскольку имеют свой вес, своё значение и, по сути, являются ресурсами как для лиц, участвующих во взаимодействии, так и для общества в целом.

Теория социального капитала получила развитие в работах Дж. Джа-кобс (1961), Г. Лоури (1977), П. Бурдье (1983), Дж. Коулмена (1988, 1990), Р. Патнэма (1993, рус. пер. - 1996; 2000), Ф. Фукуямы (1995, рус. пер. -2004; 1999, рус. пер. -2003), а также ученых из исследовательской группы Всемирного банка А. Портеса (1996), К. Грутаерта, Д. Нараяна, В. Нихана Джонса, М. Вулкокка и др. (2002, 2004), которые предприняли попытку его количественного и качественного измерения в ходе проведения массовых опросов.

Отмечается, что исторический аспект формирования социального капитала имеет особую значимость для России. Та культура доверия, которую в советском обществе формировали пионерская организация, комсомол, партячейка, с распадом СССР перестала существовать. Сейчас же быстрая смена деловых коллективов не позволяет сформироваться необходимым замкнутым, но достаточно большим группам со значительным социальным капиталом и развитой корпоративной культурой, в которых доверие и взаимопомощь могли бы осуществляться. Поэтому можно говорить, что низкий уровень доверия и социального капитала в целом, отсутствие принципов правовой культуры и практики гражданской активности у бывших советских граждан препятствуют развитию самоорганизации и, тем самым, становлению гражданского общества.

Серьёзное воздействие на увеличение (при определенных условиях -уменьшение) социального капитала в обществе в настоящее время оказывает развитие интернет-технологий, которые играют, прежде всего, информационную роль и способствуют развитию социальных сетей, характеризующих межличностные и деловые (семейные, профессиональные, этнические, религиозные) связи людей. Функциональная значимость социальных сетей состоит в том, что они обуславливают развитие сетевых организаций, позволяя увеличить социальный капитал через механизм расширенного производства и воспроизводства" доверия за счёт развития и укрепления неформальных контактов в различных сферах жизнедеятельности общест-

ва. Аналогичную роль выполняют и внутриэтнические сети, прежде всегс среди людей с общей этнической принадлежностью, при этом в датнж случае возможно говорить об этносоциальном капитале как о частной форме социального капитала в целом. Этносоциальный капитал в узком смысле понимается нами как социальный капитал в рамках той или иной этнической группы, а в широком - как социальный капитал всего общества б контексте межэтнических отношений.

Социальный (в том числе в сфере этносоциальных отношений) капитал реализуется через существующие фррмы и нормы неформального общения и ценности; социальные и, в частности, этнические сети (горизонтальные сети социального взаимодействия, акторами которых выступают индивиды, различные социальные и этнические группы и т.д.) и доверие имеет общественный характер. Объем социального капитала может определяться не только потенциалом действующих в данном обществе этических норм и моральных ценностей, но также степенью доверия людей своим согражданам, руководителям государства, политическим деятелям, лидерам национально-культурных объединений, народам и религиям, отношением к происходящим процессам социально-экономического реформирования. В тоже время недостаток или отсутствие социального капиталг выражается в росте межэтнической и социальной напряженности, в высоком уровне совершаемых преступлений, в развитии наркомании, в распаде семей, в уклонении от уплаты налогов, размахе коррупции и т.д., т.е. в целом в различных формах девиантного поведения и в возрастании рискоген-ности во всех сферах жизнедеятельности общества.

Однако необходимо отметить, что социальный капитал может играть не только позитивную, но и негативную роль. Например, криминализированные сообщества, националистические организации достигают своих целей на основе разделяемых норм и доверия между своими членами и соответственно также обладают социальным капиталом, эффект действия которого для общества отрицателен.

В третьем параграфе подробно раскрывается методологическая основа работы, излагаются различия в применяемых методологических подходах, анализируется инструментально-методический аппарат исследования.

Основными принципами работы являются принципы историзма, плюрализма и социологизма. С точки зрения рассмотрения методологических подходов надо обратить внимание на возможности изучения доверительности в этносоциологическом и социально-психологическом, а также политологическом плане.

В отличие от методов социально-психологического изучения примененный в данной диссертации этносоциологический подход позволил исследовать доверительность как масштабный феномен не только через установки на непосредственные межличностные контакты, но и через отношение личности к происходящим этнокультурным, социально-экономическим, этносоциальным, этнополитическим процессам, через субъективный вектор объективно действующих идентичностей разного уровня (этнической, гражданской, религиозной, имущественной и т.д.),

отражающих влияние внешнего фона и внутреннюю картину социального формирования индивида, т.е. процесса социальной мобильности.

Политологический анализ же дает возможность показать, как государство в лице органов законодательной и исполнительной власти воздействует на соответствующий уровень доверительности в политико-правовой сфере на уровне институционального взаимодействия, а также как влияют на укрепление общего климата доверия и повышение социального капитала в обществе деятельность СМИ, программные документы различных национальных общественных объединений^ документы органов законодательной и исполнительной власти.

Отличие этносоциологического аспекта изучения доверительности от сугубо политологического видится не только в учете этнической специфики, но и в том, что этносоциологический анализ рассматриваемого феномена позволяет: во-первых, широко охватить панораму различных сфер общественных отношений (не только политико-правовых, но и социально-экономических, межэтнических, межконфессиональных, исследование проблемы доверия к СМИ и т.д.), во-вторых, проанализировать его проявление не только на уровне межгруппового и институционального (как при политологическом подходе), но и межличностного взаимодействия, в-третьих, фиксировать его в когнитивной (ментальной, или информационно-абстрактной), аттитьюдной (оценочной) и конативной (поведенческо-персонифицированной) формах своего существования.

Полученные в ходе проведенных этносоциологических опросов данные были обработаны Т.И. Губогло на ЭВМ с использованием пакета программ SPSS. Из методов количественного анализа при написании работы был использован метод линейной корреляции в целях поиска корреляционных зависимостей между рядом показателей, определяющих уровень доверительности в обществе, а также по различным индикаторам были разработаны индексы толерантности (интолерантности) и доверительности (недоверия).

Из новейших методов широко использовался сравнительный анализ итогов опросов, осуществлённых ЦИМО ИЭА РАН в 1993-2002 гт. в син-хронно-диахронной динамике.

Во второй главе «Сходства и различия в представлениях о толерантности и доверительности в межличностных коммуникациях» определяется, каковы формы и масштабы проявления, каков баланс соотношения толерантности и доверительности с одной и интолерантности, недоверия с другой стороны в представлениях граждан различной этнической принадлежности на уровне межличностного общения, а также выявляются факторы, действие которых повышает (снижает) планку толерантности и доверительности в межличностных коммуникациях.

В первом параграфе характеризуется выбор индикаторов, фиксирующих степень толерантности и доверительности в межличностных отношениях в когнитивном, конативном и аттитьюдном аспектах, показаны различия в масштабах их распространения на уровне представлений и реального поведения.

В ходе этносоциологических опросов, проведенных в 2002 г. в 4-х республиках Приволжского федерального округа, фиксаторами доверия и

недоверия в конативной форме были использованы ответы на вопрос о том, кто тот человек, которому респондент больше всего доверяет; в когнитивной - требовалось дать оценку высказыванию: «большинству людей можно доверять». Аттитьюдный аспект характеризовал ту оценку (отношение), которую опрашиваемый выносил своей семье.

В качестве показателей когнитивной толерантно-сти/интолерантности выступала степень терпимости респондентов к совместному проживанию людей различных национальностей, к представителям иного вероисповедания, богатым согражданам. Конативная форма толерантности фиксировала отношение респондента к своему браку с человеком другой национальности и выявляла наличие у опрашиваемого национальностей, представители которых лично у него вызывают негативное отношение.

Итоги опроса позволили установить, что принципы доверительности имеют более ограниченное распространение, нежели толерантности и предполагают более высокий уровень значимости и интенсивности взаимоотношений индивидов, что показано на соответствующей схеме, представленной в виде пирамиды (см. схему 1). Каждый из рассмотренных индикаторов в ней составил тот или иной уровень взаимодействия. По мере движения от основания к вершине пирамиды (от 1 до 7) масштабы распространения толерантных установок уменьшаются, но сами отношения требуют от контактирующих лиц намного большей широты распространения (интенсивности проявления) терпимости и доверительности, иными словами переходят из количества в качество.

Схема 1.

Уровни толерантности и доверительности в межличностных отношениях

1. терпимость к людям другого вероисповедания;

2. терпимость к этническому многообразию;

3. отрицание любых форм дискриминации по этническому принципу;

4. терпимость к богатым;

5. отсутствие каких-либо конкретных, негативно воспринимаемых национальностей;

6. готовность принять в качестве своего супруга (и) человека иной национальности;

7. готовность доверять большинству людей.

Другим важным выводом стало подтверждение того, что установки на толерантность и доверительность в когнитивном аспекте (в системе проективных ситуаций) имеют более широкое распространение, чем на уровне реального поведения. Например, если с интолерантным и вместе с тем абстрактным утверждением, что люди одних национальностей от природы лучше людей других национальностей согласились лишь 18,4% из числа опрошенных башкир, 13,2% татар РТ и 19,1% удмуртов, то о наличии конкретного объекта этнической неприязнА представители указанных национальностей заявляли примерно вдвое чаще.

В современном российском обществе, среди представителей всех опрошенных этнических групп, сохраняется достаточно высокая ценность института семьи, на что указывает соответствующий рейтинг - две трети опрошенных - «человека доверия» (человек, которому больше всего доверяют) в лице члена семьи. Острее всего значимость внутрисемейной идентичности осознается титульными татарами и башкирами.

Однако интенсивность социальных связей за пределами круга внутрисемейного общения (по уровню доверия к политикам, общественным деятелям, учителям, священникам и т.д.) в российском обществе остается пока довольно низкой, что позволяет сделать вывод о слабости институтов гражданского общества и невысоком потенциале социального капитала. Если в отношениях между людьми в различных сферах общественных коммуникаций отсутствует доверие, то, следовательно, отсутствуют и нормы взаимной ответственности. Между тем в гражданском обществе, по словам А.Н. Аринина, главное «не солидарность его членов по каким-либо принципам, а разделение. В первую очередь разделение ответственности»1.

В различных сферах общественных отношений установки на межэтнические контакты мо1уг быть обусловлены набором различных факторов. Если в семейной сфере уровень проявления толерантности и доверительности детерминирован, прежде всего, этнокультурными и психологическими особенностями, то во внесемейных межличностных отношениях их проявление обусловлено социальными ожиданиями респондентов, характером и степенью интенсивности социальной мобильности, развитием двуязычия (русскоязычия) в сфере неформальных коммуникаций, социально-демографическими характеристиками, степенью урбанизированное™ и т.д.

Результаты опросов показали, что установки на толерантность и доверительность и, напротив, интолерантность и недоверие могут выступать как причина и следствие того или иного уровня социальной неудовлетворенности (фрустрации), а также тревожности в оценках перспектив развития межнациональных отношений. Вместе с тем, данная взаимосвязь ситуативна, так как находится под корректирующим влиянием конкретных причин социально-экономического, этнополитического спектра.

1 Аринин А.Н. Указ. соч. С. 42.

Второй параграф посвящен выявлению и анализу объективных факторов, воздействующих на становление уровня толерантности и доверительности в межличностных коммуникациях.

Оказалось, что на масштабы и формы проявления толерантности и доверительности в контексте межличностных коммуникаций в различных сферах общественных отношений в целом (т.е. на макроуровне) влияет ряд объективных факторов (в отличие от имеющих субъективную природу тех или иных идентичностей, присущих индивидам, действие которых в данной работе рассматривается преимущественно на уровне межгруппового взаимодействия), которые способны повышать (понижать) степень выраженности исследуемых феноменов.

В роли таковых факторов, как показал опрос, могут выступать социально-демографические характеристики респондентов (возраст, уровень образования); двуязычие, а для представителей титульных национальностей - в том числе и степень функционирования русского языка в сферах неформальных коммуникаций (например, в отношениях с близкими друзьями); динамика уровня материальной обеспеченности респондента; этнический состав коллектива в котором работает последний. Итоги исследования показали, что данный перечень факторов не является исчерпывающим, поскольку часто реальность оказывается одновременно проще и сложнее создаваемых теоретических построений.

В ряде случаев действие перечисленных факторов не имеет значимой связи с зафиксированными в ходе опроса 2002 г. по проекту «ЭКГ» показателями терпимости и доверия, а если зависимость и существует, то является ситуативной и неоднозначной. Так, возрастные особенности в наибольшей мере накладывают свой отпечаток на установки граждан на межличностное общение в молодежной среде (18-30 лет), формируя несколько большее распространение интолерантных установок, что связано с актуализацией проблем социально-профессиональной конкуренции, конкретными причинами административного и социально-экономического (например, риск безработицы) характера. При этом русская молодежь в изучаемых республиках все же менее толерантна, чем их сверстники из числа титульных национальностей (татар в Татарстане и башкир в Башкортостане), т.е. в большей степени подвержена чувству социальной тревожности и осознанию прессинга конкурентности. Кроме того, ею осознается, что в этих республиках имеют место случаи предоставления негласных привилегий для лиц титульных национальностей при поступлении в вуз.

Повышение уровня образования в целом способствует распространению толерантных и доверительных установок, однако в ряде случаев также приходится учитывать корректирующее влияние проблем социально-профессиональной конкуренции, интенсивность социальной мобильности индивида. Обращает на себя внимание позитивная роль русскоязычия татар и башкир в сферах неформального общения, т.к. использование русского языка в таком виде коммуникаций способствует снижению чувства межэт-

нической и социальной тревожности. Таким образом, имеются основания думать, что русскоязычие повышает планку социальной мобильности татар и баппсир и соответственно расширяет функциональные возможности социального капитала.

Многонациональный состав производственного коллектива способствует формированию более позитивных образов представителей иноэт-ничных общностей. При этом с одной стороны, доверительность в своих когнитивных (абстрактных) формах-, в однонациональных коллективах имеет более широкое распространение, нежели в многонациональных. С другой стороны, в последних, где опыт участия индивидов в межэтнических контактах несравненно выше, чаще имеет место проявление конатив-ного (в контексте реального поведения) аспекта доверительных отношений.

Тем не менее, воздействие перечисленных факторов не всегда обуславливает четко выраженную фрагментацию общества и выделение соответствующих слоев по степени накопленного объема социального капитала, т.к. в действительности в той или иной ситуации приходится учитывать дополнительные условия, как объективного, так и субъективного свойства.

Третья глава «Панорама доверительности в общественном сознании (структурно-функциональный и этнорегиональный аспекты)» выявляет многообразие, а также механизмы действия доверия и недоверия в различных сферах общественных отношений (в системе политико-правовых, социально-экономических, межэтнических и межконфессиональных, в восприятии СМИ) среди лиц как титульных национальностей, так и проживающего в рассматриваемых республиках русского населения, а также представителей малочисленных этнических групп.

В первом параграфе доверительность как целостное, динамическое, однако имеющее ситуативное проявление явление анализируется в сфере этногосударственных отношений (в отношении конкретных политиков, политических партий, органов исполнительной и законодательной власти и т.д.), а также выявляются специальные нормы о доверии и солидарности, заложенные в конституции и законодательные документы ряда государств-членов ЕС, России и сопредельных стран СНГ и Балтии.

Проведенный анализ соответствующих документов подтвердил ранее высказанную мысль о том, что в Греции, Испании, Италии, Португалии утверждение принципов солидарности, а, следовательно, толерантности и доверительности в обществе осознается государством в качестве одной из стратегических задач. Таким образом, имеет место целенаправленное участие государства по преобразованию имеющегося в отношениях между его гражданами социального капитала в капитал на правовой основе, проявляющийся в отношениях граждан к социальным, политическим, экономическим институтам. Тем самым, внутренние связи гражданского общества укрепляются не только «снизу», но и инициируются «сверху», в законодательно установленном порядке. Хотя создать гражданское общество про-

стым директивным указом нельзя, т.к. в его основании заложены динамизм экономики и личностная свобода.

Тем не менее, в статьях Конституции РФ, в конституциях республик РФ, а также стран СНГ и Балтии специальные положения о достижении и целенаправленном культивировании в обществе норм солидарности и доверительности выявлены не были. Эта норма осталась неосвоенной...

Анализ представлений респондентов в оценках степени доверия и недоверия к деятельности В.В. Путина и президентов ряда республик Приволжского федерального округа, а такжен*в отношении политических партий, федеральных и республиканских органов власти, полученных в ходе проведения серии этносоциологических опросов в 2002 г., позволил сделать вывод, что уровни доверительности и недоверия в системе политико-правовых отношений могут быть обусловлены комплексом различных факторов: состоянием этнической, гражданской идентичности респондентов, их имущественной идентификацией, моделями. социальной мобильности, происходящими социально-экономическими и этнополитическими процессами. Определенную роль играют и социальн'о-демографические особенности опрошенных (возраст, уровень образования, среда проживания).

Результаты весеннего опроса (2002 г.) в приволжских республиках продемонстрировали довольно незрелую структуру представлений респондентов о демократических принципах. В каждой из республик наиболее значительная часть граждан (более чем две пятых опрошенных) независимо от этнической принадлежности считает самым главным в демократии -«законность и правопорядок», вторую позицию занимает - «свобода личности», которую отметил каждый четвертый. Можно предположить, что желание видеть в демократии, прежде всего, инструмент наведения порядка в стране вызвано отсутствием доверительности к органам власти, вследствие их неспособности остановить рост преступности и коррупции.

Обращает на себя внимание фактически полное игнорирование в Татарстане и Башкортостане, многонациональных республиках с продвинутой степенью этнической мобилизации, такой важной демократической составляющей как «учёт интересов национальных меньшинств». Впрочем, четко определенные нормы о защите прав национальных меньшинств в конституциях данных республик просто отсутствуют.

Ситуативность и многофакторность обусловленности демонстрируемой доверительности или недоверия определяют «либеральную» (превалируют такие ценности, как «свобода личности», «частная собственность», «учёт интересов национальных меньшинств») или «консервативную» («законность, правопорядок», «власть народа») модель восприятия демократических ценностей в смысле их приоритетности. Из разработанной таблицы индексов либеральности демократических ценностей1 следу-

1 Индекс либеральности - производная величина и представляет собой дробь, в числителе которой сумма удельных весов либеральных ценностей («частная собст-

ет, что более консервативное восприятие демократии присуще для Удмуртии (средний индекс - 0,48), наиболее либеральное - для Татарстана (средний индекс - 0,56). Среди титульных национальностей, по данным индексам, наиболее «либеральными» оказались опрошенные из числа татар, наименее - представители удмуртов. У проживающих в национальных республиках русских и у национальных меньшинств (татар в РБ, чувашей в РТ и татар в УР) консервативное (соборное) понимание демократии выражено сильнее. Вместе с тем, вряд ли зафиксированный относительно больший либерализм татар и башкир является результатом более развитой демократической культуры данных народов, а скорее - следствие процессов суверенизации и осознания своей особой значимости в роли титульной (рес-публикообразующей) национальности именно в результате суверенизации под лозунгами демократических преобразований и процессов этнической мобилизации.

При этом сохраняющийся многократный разрыв, по данным этно-социологических исследований 1995 и 2002 гг. (4-х и 7-ми кратный соответственно), между признанием свободы личности и частной собственности (точнее, ее игнорированием) в качестве наиболее важных принципов демократии указывает на неоднородность и противоречивость политического и экономического сознания российских граждан. Во многом это и причина, и последствие недостатка доверительности и, возможно, сохраняющейся предрасположенности к государственному патернализму. Тем более что и в либеральной, и в марксистской традиции отмечается, хотя и с разных позиций, что право собственности - базис современного гражданского общества.

Во втором параграфе анализируется отношение респондентов к некоторым аспектам постсоветских экономических реформ.

Характеризуя отношение респондентов к осуществляемым экономическим реформам на основе общих оценок того «направления, в котором идут дела в России», были выделены группы «адаптантов» (позитивно оценивают общее направление хода дел в России), «реалистов» (полагают, что дела идут в чем-то в правильном, в чем-то неправильном направлении) и «скептиков» (считают, что дела в стране идут в неправильном направлении). Однако в ряде случаев связь между удельным весом адаптантов и распространением позийивных оценок итогов рыночных преобразований или между удельным весом скептиков и частотой отрицательных установок к тем или иным аспектам экономических реформ была неявной и обнаруживалась только среди представителей некоторых этнических групп и не во всех республиках. Следовательно, это указывает на ситуативность проявления данных взаимосвязей и говорит о том, что на степень доверия или

венность» + «свобода личности» + «учет интересов национальных меньшинств»), в знаменателе - сумма удельных весов консервативных, или соборных, ценностей («власть народа» + «законность, правопорядок»).

недоверия в социально-экономической сфере помимо позитивности-негативности оценок общего хода дел оказывают влияние также особенности модернизированное™, состояние имущественной идентификации, характер социальной мобильности респондентов.

Кроме того, по сравнению с результатами опроса 1993 г., можно с осторожностью делать вывод о снижении значимости этнического фактора в оценке происходящих социально-экономических процессов. В частности, если в 1993 г. в Башкортостане с той'или иной степенью недоверия и подозрения к людям, занимающимся предпринимательской деятельностью, относились две пятых татар и русских и треть башкир, то в 2002 г. таковых было - лишь около четверти как среди русских, так и среди татар и пятая часть среди башкир.

По данным этносоциологического опроса 2002 г. в экономической сфере степень проявления доверительности всё же не так поляризована, нежели в политической, что, вероятно, снижает потенциал возникновения обострений в обществе по поводу осуществляемых экономических преобразований. При этом впечатляет единообразие взглядов и позиций респондентов различных национальностей в разных республиках относительно наиболее существенных рисков, присущих современной России. Примерно каждые четверо из пяти опрошенных в Удмуртии и Башкортостане, несколько меньше - в Татарстане, видят первоочередную опасность для страны в росте криминализации, терроризма, коррупции, при этом более половины респондентов любой национальности констатируют несоблюдение законов. Это означает, что анализируемые в работе результаты этносоциологического опроса в некоторой степени опровергают теорию конфликта цивилизаций С. Хантингтона, согласно которой определяющее воздействие на ход трансформационных процессов оказывают культурные границы, основанные на факторе религиозной принадлежности1.

Третий параграф ставит целью выявление бытующих образов и стереотипов доверия и недоверия в межэтнических и межконфессиональных отношениях.

Имеются основания говорить о большей интенсивности внутриэтни-ческой и внутриконфессиональной доверительности, нежели межэтнической. Анализ результатов проведенного весной 2002 г. этносоциологического опроса показал, что недоверие в межэтнических отношениях может быть обусловлено влиянием факторов этнополитического характера (этническая коренизация административных структур и органов власти, деятельность элит и этнических мобилизаторов, коррумпированность и т.д.), соответствующими тенденциями в этносоциальной стратификации, существованием социально-культурной дистанции (различия в языке, религии,

1 Хантингтон С. Конфликт цивилизаций? / Пер. с англ. // Полис. 1994. №1. С. 33-57, см. также: Huntington S. The Clash of Civilizations? // Foreign Affairs. 1993. 72-3. P. 22-49.

превалируемых ценностях, менталитете) и, конечно, экономическими проблемами. В последней связи актуальным и справедливым является утверждение С. Аджахметова: «Человек без средств к существованию чаще видит корень зла в соседе с иным разрезом глаз и цветом кожи»1. В некоторых случаях значимым фактором, определяющим недоверие к представителям какой-либо национальности, становится отсутствие информации.

Нет сомнения в том, что этнические и религиозные противоречия обостряются в условиях социально-экономического кризиса и политической нестабильности в обществе. Однако^непосредственно сама актуализация этнической или религиозной идентичности не оказывает влияния на уровень и динамику степени выражаемого доверия / недоверия, толерантности / интолерантности в межэтнических и межконфессиональных отношениях, т.к. все зависит от присущего респонденту типа этнической идентичности.

В четвертом параграфе фиксируются и характеризуются причины степени доверительности и недоверия, выражаемых респондентами в отношении С{ИИ на примере российского, республиканского и местного телевидения.

При изучении феномена доверительности как этносоциального явления представляется целесообразным говорить о двустороннем взаимодействии респондентов-представителей различных этнических групп и средств массовой информации. При этом проблема степени доверия к СМИ как к общественному институту становится ещё более актуальной в современных условиях фактически неограниченной свободы прессы.

Обнаруженные тенденции, в том числе: более высокий уровень доверительности титульных национальностей к республиканскому и местному телевидению и меньший к российскому, противоположные предпочтения у русских и представителей малочисленных этнических групп - обусловлены целым комплексом причин. Во-первых, это связано с присутствием этнически окрашенных предпочтений в действиях руководства республиканских СМИ, что, прежде всего, проявляется в изменении соотношения числа часов вещания на русском и языках титульных национально-:тей нередко за счет сокращения часов передач на русском языке, а также на языках других национальностей, проживающих в республике. Во-зторых, более прохладное отношение русских и представителей малочис-тенных этнических групп к республиканскому и местному телевидению, ¡ероятно, обусловлено недостаточным уровнем их языковой компетентно-:ти (слабым знанием языка титульной национальности). В-третьих, недове->ие, как отмечали, в частности, В.К. Малькова, М.Ю. Мартынова, В.А. Гишков, может быть следствием низкого профессионального уровня жур-[алистов, проявления их этноангажированности, недостаточного разнооб-

Известия. 1999.26 мая.

разия и информативности передач местного и республиканского телевидения по сравнению с российским.

В Заключении вместе с подведением итогов диссертационного исследования формулируются общие выводы, определяются направления для дальнейшего исследования феномена доверительности и социального капитала в целом в сфере межэтнического взаимодействия.

Феномен доверительности представляет динамическое явление, обладающее многофакторностью формирования, ситуативностью и многоас-пектностью проявления, формы и масштабы которого могут быть различны не только на уровне межличностных, межгрупповых, институциональных взаимодействий в какой-либо сфере общественных отношений, но и на уровне отдельно взятой личности. Есть основания думать, что в сфере этносоциальных коммуникаций феномен доверительности выступает как фактор, как поле и как результат межэтнических коммуникаций и взаимодействия. Доверительность как фактор накладывает свой отпечаток на восприятие респондентами этнически смешанных браков, сказывается на их отношении к различным политическим, социально-экономическим институтам. В роли результата выступает как уже сложившийся продукт межэтнических (межкультурных) контактов и соответствует, например, уровню межэтнической брачности. Вместе с тем, как многогранное явление, охватывающее различные сферы общественных отношений и имеющее специфику своего проявления в тех или иных этнорегиональных моделях, доверительность может восприниматься и как поле контактов и взаимодействия представителей различных национальностей как в ходе межличностных коммуникаций, так и на уровне межгрупповых отношений, являться основой для расширения и укрепления сетей гражданской активности.

В настоящей диссертационной работе доверительность рассматривалась в роли составной части социального капитала, накопление которого в условиях трансформирующегося общества может стать основой для преодоления и снятия межэтнической и социальной напряженности, для формирования в обществе позитивных форм групповой и личностной идентичности (гражданской, этнической, конфессиональной, региональной, тендерной, семейной, профессиональной, корпоративной культуры и т.д.)1, укрепления и развития социальных (в том числе построенных на этнической основе) связей между отдельными его членами. Повторим, что потенциал социальных связей оказывается тем выше, чем сильнее в сознании граждан развиты нормы взаимной ответственности, доверия. При этом доверительность и доверие, как необходимые составные части социального капитала, предполагают разрешение противоречивых ситуаций путем переговоров и компромиссов, что, на наш взгляд, способствует созиданию и сохранению гражданского общества, потому что «любые проявления бес-

1 Губогло М.Н. Идентификация идентичности. Этносоциологические очерки. М., 2003.

компромиссности в жизни самоуправляющегося гражданского общества делают его существование сложным, а, может быть, в принципе невозможным»1.

Анализ толерантности и доверительности в структуре межличностных коммуникаций в сфере семейно-бытовых отношений позволил подтвердить выдвинутую гипотезу, что формы и масштабы толерантности имеют более широкое распространение, чем доверительности, а проявление когнитивных форм указанных ф"еноменов более ограничено, нежели конативных. '''

Современная семья обладает значительным запасом социального капитала, на что указывают высокий рейтинг «человека доверия» в лице члена семьи, сходство в ценностных ориентациях среди представителей всех этнических групп, а также процессы трансформации семьи, в ходе которых она выполняет уже не только демографические, но и социально-психологические функции.

Значимость внутрисемейной доверительности в большей степени выражена в представлениях титульных татар и башкир, чем среди удмуртов и русских. Респонденты из числа татар (как в Татарстане, так и в Башкортостане) и башкир оказались также чаще подвержены проявлению этнической дистанцируемости в межэтнических контактах в сфере неформальных отношений. Данное замечание позволяет сделать вывод как о более сильной внутриэтнической доверительное™ среди татар и башкир, т.е. этнические связи для них становятся реальным социальным капиталом, так и об их внутрисемейном коллективизме, имеющем социальное значение и проявляющемся в более тесных родственных связях. В целом же интенсивность социальных (солидарных) связей за пределами круга внутрисемейного общения в постсоветском российском обществе остается пока довольно низкой. Это препятствует развитию механизмов самоорганизации и самоуправления как на личностном, так и на групповом уровне, что снижает энтропию гражданского общества.

В целом наша гипотеза о том, что на уровень доверительности в межличностных отношениях могут оказывать влияние такие факторы, как возраст, уровень образования респондентов, масштабы распространения двуязычия, в частности, для представителей титульных национальностей -степень функционирования русского языка в сферах неформальных отношений (например, в отношениях с близкими друзьями), динамика уровня материальной обеспеченности респондента, этнический состав коллектива в котором работает последний, отчасти подтвердилась. Однако, хотя воздействие перечисленных факторов и имеет место, оно не обуславливает фрагментацию общества на какие-либо социальные слои, сходные по своим

1 Аринин А Н. Российский федерализм: истоки, проблемы и перспективы развития. М, 1999. С. 58-59.

этническим, социально-демографическим, экономическим параметрам, которые бы различались по степени накопленного социального капитала.

Анализ конкретных форм и масштабов проявления феномена доверительности в различных сферах общественных отношений на уровне межгруппового взаимодействия показал, что российское общественное сознание в политическом и экономическом отношении неоднородно и раз-новекторно. Обращает на себя внимание предпочтительное выражение одобрения (доверительности) представителями титульных национальностей в отношении президентов своих национально-государственных образований по сравнению с лицами других, нетитульных национальностей. Особенно ярко подобные различия, имеющие явно выраженный этнический аспект (между башкирами, с одной стороны, и между русскими и татарами - с другой), проявляются в Башкортостане, что свидетельствует о сохраняющемся политическом и административном доминировании этно-кратической элиты.

Масштабы доверительности граждан к депутатам органов законодательной ветви власти РФ и республик, а также к деятельности политических партий указывают на существование так называемой проблемы общественного недоверия. При этом важно понимать, что низкое доверие к власти и её представителям свидетельствует о политическом и социальном неблагополучии и является индикатором низкого потенциала социального капитала и слабости гражданского общества.

Неустойчивость и несформированность правовой культуры граждан проявилась, в частности, и в игнорировании такой основополагающей ценности в системе демократии, каковой является «частная собственность».

Действие разнонаправленных векторов доверия и недоверия в сфере этногосударственных отношений говорит о том, что масштабы, формы и ситуации проявления доверительности (в форме результата) представителями различных национальностей определяются равнодействующей этнической и гражданской идентичностей вкупе с характером социальной мобильности, а также происходящими социально-экономическими, этносоциальными и этнополитическими процессами. При этом соответствующая степень доверительности или недоверия (как факторов) определяет формирование «либеральной» или «консервативной» моделей восприятия демократических ценностей в смысле их приоритетности.

Вместе с тем, укрепление принципов доверительности, например, в сфере хозяйствования и экономики способствует утверждению нового понимания справедливости, переходу от уравнительной советской «модели» всеобщего равенства к осознанию возможности социального и экономического неравенства при условии сохранения «честного равенства возможностей», стиранию этнически окрашенных граней в оценках происходящих процессов. При таком подходе одной из первостепенных задач становится не достижение в обществе равенства (с точки зрения экономического или

социального статуса) между всеми его членами, а обеспечение гражданского равноправия с целью снижения степени фактического экономического, политического, социального или этнического неравенства и предотвращения любых форм дискриминации.

Зафиксированные выше проявления недоверим в современных межэтнических отношениях имеют, прежде всего, социально-экономическую (низкий уровень жизни, вынужденная миграция, безработица, снижение интенсивности социальной мобильности, коррупция) и этнополитическую (этнократические действия республиканских элит и лидеров этнической мобилизации) основу и в гораздо меньшей степени обусловлены какой-либо дистанцированностью этнокультурного или этнопсихологического характера. Тем более что нередко социально-региональные различия действуют сильнее и гораздо ощутимее, нежели собственно этнические (этнокультурные). В свою очередь от устранения негативного влияния вышеуказанных факторов, от преодоления недоверия как на личностном, так и на групповом уровне, зависит объем социального капитала и соответственно энергетический потенциал формирующегося и развивающегося, несмотря на все перипетии политической истории, российского гражданского общества.

Список опубликованных работ по теме диссертации:

1. Подходы к анализу уровня толерантности в межэтническом (межкультурном) взаимодействии / IV конгресс этнографов и антропологов России. Нальчик, 20-23 сентября 2001 г. М., 2001. С. 114.

2. Модернизационные процессы у народов Урало-Поволжья в конце XX в. / Материальная и духовная культура народов Поволжья и Урала: история и современность. Материалы региональной научно-практической конференции. Глазов, 2001. С. 134-136.

3. Ресурсы межэтнической толерантности в Башкортостане / Исследования по прикладной и неотложной этнологии. №153. М., 2002. 29 с.

4. От толерантности к доверительности // Российская наука о человеке: вчера, сегодня, завтра: Материалы международной научной конференции / Под ред. Ю.К. Чистова, В.А. Тишкова. СПб, 2003. Вып. 1. С. 265-276.

5. Инструментальные возможности двуязычия в преодолении недоверия // V Конгресс этнографов и антропологов России. Омск, 912 июня 2003 г. М., 2003. С. 341.

6. Критерии толерантности, доверительности, солидарности // Гу-богло М.Н. Русский язык и толерантность. М., 2003. С. 211-236.

7. Формирование толерантности в полиэтничном обществе (на примере республики Башкортостан) // Труды молодых ученых. Вып. 1 / Отв. ред. C.B. Васильев, М.Ю. Мартынова. М., 2004. С. 161-180.

8. Этносоциологический аспект доверительности // Междисциплинарные исследования в контексте социально-культурной антропологии (Сборник в честь юбилея члена-корреспондента РАН Ю.В. Арутюняна) / Отв. ред. М.Н. Губогло. М., 2004. С. 214-235 (в печати).

РОС НАЦИОНАЛЬНА* БИБЛИОТЕКА | С. Петербург | О» ПО иг ?

60x84 Тираж 100 экз. Объем 1,7 п.л. Заказ №34 Участок оперативной полиграфии Института этнологии и антропологии РАН 119334, Москва, Ленинский проспект, 32а

ß2

РНБ Русский фонд

2006-4 852

Оглавление научной работы автор диссертации — кандидата исторических наук Юраков, Алексей Вячеславович

Введение.

Глава I. Теоретико-методологические основы изучения феномена доверительности.

1.1. Феномен доверительности в сфере этносоциальных отношений.

1.2. Доверительность в системе понятийно-терминологического арсенала социального капитала.

1.3. Методологические и методические принципы исследования.

Глава II. Сходства и различия в представлениях о толерантности и доверительности в межличностных коммуникациях.

1.1. Индикаторы толерантности и доверительности (инструментально-информационное обеспечение исследования).

1.2. Факторы повышения уровня толерантности и доверительности в межличностном взаимодействии.

Глава III. Панорама доверительности в общественном сознании (структурно-функциональный и этнорегиональный аспекты).

3.1. Векторы «доверия - недоверия» в системе политико-правовых отношений.

3.2. Социально-экономический ракурс доверительности.

3.3. Типология доверия и недоверия в межэтнических и межконфессиональных отношениях.

3.4. Доверительность и СМИ.

Введение диссертации2004 год, автореферат по истории, Юраков, Алексей Вячеславович

В условиях «травматических»1 трансформационных процессов, которые с начала 1990-х гг. охватили политику, экономику и идеологию с существовавшей системой ценностей на постсоветском пространстве, а также сферу этногосударственных и межэтнических отношений, отсутствие доверительности в широком и узком смысле становится препятствием как в деле успешного реформирования экономики, эффективного функционирования гражданского общества, так и в развитии межэтнических и межконфессиональных контактов. Последнее представляется особенно актуальным для многоэтнического российского социума, в том числе с точки зрения предотвращения возникновения новых и ликвидации существующих очагов межэтнических конфликтов, разгоревшихся с распадом Советского Союза как на южных рубежах РФ, так и на территории ряда сопредельных стран СНГ.

В связи с этим этносоциологический анализ факторов, масштабов и форм проявления элементов доверия и фиксации очагов и узлов недоверия становится одной из ключевых задач в преодолении опасности синдрома «расколотого общества» и повышении объема и эффективности социального капитала как во взаимоотношениях между людьми разных национальностей, так и в отношении их к существующим социальным, экономическим, политическим институтам, для вынесения ими более адекватной оценки и успешного их участия в происходящих этнополитических, социально-экономических, этнокультурных процессах. При этом без анализа данных об установках и настроениях граждан в этническом аспекте невозможно глубокое понимание феномена доверительности как многогранного этносоциального явления, раскрытие причин и преодоление тех болезненных узлов недоверия, которые существуют на данный момент в общественном сознании представителей различных социальных и этнических групп, препятствуя общегражданской консолидации и межэтнической интеграции в РФ.

Необходимо уточнить, что доверие, или в более специфичном и менее универсальном смысле доверительность, как явление, имеющее место в конкретных и гораздо реже абстрактно-когнитивных ситуациях взаимоотношений, является одним из наиболее важных компонентов социального (в т.ч. этносоциального) капитала, рассматриваемого в настоящей работе в качестве совокупности социальных (и этнических) сетей, неформальных правил, норм и ценностей, которые разделяются индивидами без законодательно установленного

1 Штомпка П. Социальное изменение как травма // Социологические исследования. 2001. №1; он же: Культурная травма в посткоммунистическом обществе // Социологические исследования. 2001. №2. порядка и позволяют им взаимодействовать с обоюдной выгодой. При этом доверие, по выражению Ф. Фукуямы, выступает в качестве ключевой характеристики развитого человеческого общества, проявляясь как на индивидуальном (личностном), так и на социальном уровне1.

Следует сказать, что концепция социального капитала активно развивается в рамках современной сетевой социологической теории и в ее понятийно-терминологическом арсенале плодотворно разрабатываются понятия социальных сетей, доверия, корпоративной культуры, уделяется внимание анализу тех этических норм и моральных ценностей, которые существует в тех или иных этнокультурных, социально-профессиональных и т.д. сообществах. В современном постиндустриальном информационном обществе это является особенно важным, т.к. в общественном мнении как никогда ранее стала доминировать высокая значимость социальных отношений. С позиций теории социального капитала предприняты попытки объяснить особенности социально-экономического и политического развития тех или иных стран. Заметим, что чем выше объем социального капитала, тем сильнее позиции гражданского общества, т.к. оно, по словам Э. Геллнера, размыкает связь 2 социальной жизни и авторитета власти .

Однако, как нам представляется, в рамках данной концепции уместно говорить и об этносоциальном, или же социальном капитале этнических групп. Таким образом, составляющая социального капитала - доверие (доверительность) исследуется нами через призму проявления этнической специфики в менталитете и деятельности граждан в контексте многомерной социальной реальности.

Научно-теоретическая значимость темы исследования состоит в раскрытии этносоциальных особенностей феномена доверительности, в выявлении механизмов его формирования, масштабов и форм проявления в структурно-функциональном (в системе политико-правовых, социально-экономических, межэтнических и межконфессиональных отношений, в восприятии СМИ) и этнорегиональном аспекте в контексте межличностных, межгрупповых и институциональных взаимодействий. С практической точки зрения актуальность данной темы обоснована существованием реальных социально значимых факторов в связи с сохраняющимся в обществе недостатком толерантности-доверительности-солидарности. Подобный дефицит, в частности, обусловлен пока еще незавершенными на данный момент процессами по формированию как общероссийской гражданской, так и индивидуальных (социальной, профессионально-трудовой, имущественной) идентичностей, а также неоднозначными последствиями

1 Фукуяма Ф. Доверие: социальные добродетели и путь к процветанию / Пер. с англ. М., 2004. С. 6.

2 Геллнер Э. Условия свободы. М., 1995. С. 105-111. трансформационного характера, вызванными к жизни распадом СССР, спецификой модернизационного процесса в советский период, накатом этнической мобилизации в начале 1990-х годов, форсированным и чрезвычайно непоследовательным переходом от плановой советской экономики к рыночной, от авторитарно-бюрократической общественно-политической системы к демократической.

От мониторингового слежения за существующим на данный момент в различных социальных и этнических средах потенциалом доверительности и соответственно объема социального капитала зависит качество рекомендаций по обеспечению жизнеспособности, динамичности и возможности дальнейшего развития гражданского общества. Поэтому наряду с такими необходимыми условиями успешного функционирования гражданского общества как личностная автономия, демократическое устройство государства, господство гражданского права (прежде всего, личной собственности человека)1 также должна «работать» доверительность как в межличностных коммуникациях, так и в отношении к государственным институтам.

Для анализа феномена доверительности были выбраны полиэтничные по составу, но, вместе с тем, различающиеся по своему опыту этнической мобилизации и суверенизации, по степени политизации этничности, а также выраженности и направленности действия векторов регионализма и этнократизации органов управления, республики РФ -экономически более мощные «нефтяные» Башкортостан и Татарстан, с одной стороны, и испытавшая спад промышленного производства в первой половине 90- х годов Удмуртия — с другой.

Объектом исследования явилось все взрослое население (от 18 лет и старше) названных республик из числа лиц как титульной (башкиры, татары, удмурты), так и русской национальности, а также татары в Башкортостане и проживающие в Татарстане и Удмуртии представители малочисленных (недоминирующих) этнических групп - преимущественно из числа чувашей и татар соответственно.

Предметом исследования выступают фиксируемые в рамках шкалы доверия-недоверия установки, стереотипы и отношения людей разной этнической принадлежности, рассматриваемые как в ходе межличностных коммуникаций, так и в процессе взаимодействия с государственными и общественно-политическими образованиями, СМИ в различных сферах жизнедеятельности - этногосударственной, социально-экономической, межэтнической и межконфессиональной.

1 Аринин А.Н. К новой стратегии развития России. Федерализм и гражданское общество. Идейно-теоретические, политические и правовые аспекты. М., 2000. С. 44.

Основной целью диссертационной работы является выявление этносоциальных особенностей формирования и проявления феномена доверительности, форм и масштабов его бытования в тех или иных этнополитических, социально-экономических, этнокультурных средах полиэтнического российского социума.

Для достижения поставленной цели были сформулированы следующие задачи:

1. На основе сравнительного анализа отечественной и зарубежной литературы выявить и оценить возможность применения теоретико-методологических подходов к изучению феномена доверительности как составной части социального капитала в системе этносоциальных коммуникаций на этапе переходного периода в истории России;

2. Подвергнуть критическому анализу концепцию социального капитала и проанализировать ее валидность в контексте конкретно-социологического изучения межэтнических отношений в республиках РФ;

3. Проанализировать зависимость масштабов и форм проявления толерантности и доверительности в установках респондентов на межличностные коммуникации от социальных и ситуативных факторов, а также выявить сходства и различия в масштабах распространения доверительности на разных уровнях представлений -когнитивном (ментальном), аттитъюдном (оценочном) и конативном (поведенческом);

4. Зафиксировать и дать анализ структурно-функциональных и этнорегиональных различий в степени доверительности в конкретных сферах общественных отношений (в системе политико-правовых, социально-экономических, межэтнических и межконфессиональных коммуникаций, в восприятии СМИ) в целом и в конкретных ситуациях;

5. Выявить особенности реализации государственной политики по утверждению принципов толерантности-доверительности-солидарности (например, по соблюдению личных и общественных интересов, формированию чувства согражданства, а также терпимости к инаковости) и по преобразованию имеющегося социального капитала в капитал на правовой основе на базе сравнительного анализа текстов законодательных документов РФ, стран СНГ и Балтии, а также некоторых государств-членов Евросоюза;

6. Определить субъективные и объективные факторы, определяющие показатели доверия и недоверия в указанных выше ситуациях и сферах общественных отношений среди представителей различных этнических групп;

7. Предложить прогноз тенденций на будущее по укреплению доверия в многоэтническом российском обществе, предусмотреть возможность появления новых узлов недоверия, коренящихся в исторических, этнополитических, социально-экономических, этнокультурных условиях.

В соответствии с обозначенными задачами можно сформулировать следующие рабочие гипотезы исследования:

1. Потенциал социальных связей в обществе оказывается тем выше, чем сильнее в сознании граждан развиты нормы взаимной ответственности, основанные на уверенности в выполнении взаимных обязанностей, что достигается при наличии доверия между индивидами и, в частности, доверительности по какому-либо конкретному вопросу;

2. Формы и масштабы проявления толерантности выражаются многообразнее и шире, нежели доверительности и тем более солидарности, при этом их конативные (поведенческие) формы имеют более ограниченное распространение, чем формы когнитивные (потенциальные, на уровне восприятия);

3. Уровень толерантности и доверительности в межличностных коммуникациях тем значимее и значительнее, чем выше социально-демографические характеристики респондентов (возраст, уровень образования), чем шире распространено двуязычие (причем для представителей титульных национальностей особое значение имеет степень функционирования русского языка в сферах неформальных отношений, например, в отношениях с близкими друзьями), чем выше уровень (его динамика) материальной обеспеченности респондента, мозаичнее этнический состав коллектива в котором работает последний;

4. Более высокая степень доверительности, проявляемая гражданами в сфере этногосударственных отношений, определяет «либеральную» модель восприятия демократии, при которой основными демократическими принципами осознаются «свобода личности», «частная собственность», «учет интересов национального меньшинства». В то же время недоверие к государственным органам власти, к политическим партиям и отдельным политикам обуславливает предпочтительность «консервативной» модели демократии, основными ценностями которой являются «законность, правопорядок», «власть народа»;

5. Представители тех национальностей, среди которых выше доля «адаптантов» (лиц, считающих верным то направление, в котором развиваются текущие дела в России), позитивнее относятся к последствиям демократических реформ, являются сторонниками рыночного подхода в отношении пользования землей и т.д., тогда как «скептики» (считают, что дела в стране идут в неправильном направлении) выражают скорее негативное отношение к рыночным преобразованиям и стоят на позициях государственного патернализма;

6. Уровень доверительности в межэтнических и межконфессиональных отношениях тем выше (ниже), чем для респондента слабее (сильнее) актуализирована его этническая и религиозная идентичность. Кроме того, данный уровень определяется влиянием конкретных этнополитических и этносоциальных явлений, происходящих в жизни общества.

7. Проживающие в рассматриваемых республиках русские, а также представители малочисленных этнических групп в отличие от лиц титульных национальностей меньше доверяют республиканским и местным СМИ.

В рамках происходящих неординарных социально-экономических и политических преобразований, имеющих целью формирование и становление новых политических институтов в лице гражданского общества, ведущих диалог с государством от имени конкретных (этнических, социально-профессиональных и т.д.) групп и сообществ, проблема взаимного доверия привлекает нарастающее внимание экономистов, социологов, социальных психологов, политологов, философов. Среди работ этнологов и этносоциологов, посвященных изучению проявления феномена доверия в сфере межэтнических и этногосударственных отношений, стоит отметить исследования Л.М. Дробижевой, Г.У. Солдатовой, а также исследование, проведенное в Татарстане и Саха (Якутии) по проекту Д. Бари (США) «Этничность и доверие в постсоветском обществе»1.

Теоретико-методологической базой и эмпирикой для диссертационной 'работы послужили некоторые постулаты теории социального капитала, наибольший вклад в разработку которой был внесён рядом американских учёных (Л. Хэнифэн, Дж. Джакобс, П. Бурдье, Г. Лоури, А. Лайтом, Дж. Коулменом, Ф. Фукуямой, Р. Патнэмом, а также французским аристократом XIX века Алексисом де Токвилем). Исследователями из Всемирного банка А. Портесом, М. Вулкокком, К. Грутаертом, Д. Нараяном и др. были предприняты усилия по решению проблемы качественного и количественного измерения социального капитала путем разработки соответствующего инструментария, апробированного в ходе проведения репрезентативных социологических опросов в Нигерии

1 Некоторые результаты данного проекта нашли отражение в монографии Л.М. Дробижевой: Социальные проблемы межнациональных отношений в постсоветской России. М., 2003. и Албании1. Исследовательской группой Всемирного банка ведется также поиск путей, механизмов, с помощью которых социальный капитал оказывает влияние на социально-экономическое развитие как на микро-, так и на макроуровне, анализируется, как связан имеющийся потенциал социального капитала в обществе с уровнем бедности в данном регионе2.

В России анализ специфики распределения объема социального капитала в обществе, а также существующих типов социальных сетей был предпринят в исследовании, осуществленном в рамках программы корпорации Карнеги «Российская инициатива», по результатам которого вышла книга «Социальный капитал и социальное расслоение в современной России» (М., 2003) под редакцией Дж. Л. Твигг и К. Шектер. Стоит упомянуть также панельное исследование «Социальные изменения, социальные связи и человеческий капитал в сельской местности России» (рук. - В. Пацироковский), выполненное в Лаборатории социальных проблем села и социальной инфраструктуры ИСЭПН РАН в 19912001 гг.3.

Поскольку все использованные в предлагаемом диссертационном исследовании труды могут быть представлены несколькими группами, то работы вышеуказанных авторов относятся к первой когорте - обобщающим трудам, посвященным разработке концепции социального капитала как определенного потенциала общества или его части, возникающего в результате наличия доверия между членами данного общества, а также рассмотрению теоретических вопросов изучения принципов доверия в сфере экономических, политических, юридических отношений.

Так как проблема доверительности анализируется нами главным образом в системе межэтнических коммуникаций в различных этнорегионах, то это ведёт к рассмотрению формулируемых теоретических положений с учетом этнической специфики. В связи с этим методологическая основа настоящей работы, носящей междисциплинарный характер, подкреплена опытом исследований собственно этнологического характера. Они входят во

1 Grootaert С., Narayan D., Nyhan Jones V., Woolcock M. Measuring Social Capital. An Integrated Questionnaire. Washington, 2004. http://www-wds.worldbank.org; см. также: Understanding and Measuring Social Capital. A Multidisciplinary Tool for Practitioners / Ed. by C. Grootaert and T. van Bastelaer. Wasnington, 2002. http://www-wds.worldbank.org

2 Имеет смысл упомянуть лишь некоторые публикации, которые отражают направленность исследований, проводимых Всемирным банком: Paul Francis, 1998. Primary School, Community and Social Capital in Nigeria; Serageldin and Grootaert, 1997. Defining Social Capital: An Integrating View; Davis and Patrinos, 1996. Investing in Latin America's Indigenous Peoples ~ the Human and Social Capital Dimensions; Isham, Kaufmann and Pritchett, 1997. Civil Liberties, Democracy and the Performance of Government Projects; Nat Colletta, 1997. The Depletion and Restoration of Social Capital in War-torn Societies: Rwanda and Cambodia; Paul Collier, 1998. Social Capital and Poverty; Christiaan Grootaert, 1998. Social Capital: The Missing Link; Narayan and Pritchett, 1997. Cents and Sociability - Household Income and Social Capita! in Rural Tanzania; Maurice Schifif, 1995. Social Capital, Trade and Optimal Migration Policy.

3 Пацироковский В. Сельская Россия. М., 2003. вторую группу использованных трудов. Прежде всего, это исследования С.А. Арутюнова, Ю.В. Бромлея, JI.M. Дробижевой, В.И. Козлова, Р.Г. Кузеева, В.В. Пименова, Ю.И. Семенова, В. А. Тишкова, H.H. Чебоксарова и др.

Этносоциологическое изучение феномена доверительности проведено в данном исследовании с позиций этносоциологического, социально-психологического и политологического подходов, поэтому третью группу трудов, позволяющих подойти к осмыслению данного явления с социологических позиций, ознакомиться с современными социологическими теориями (в частности, с теорией социальных сетей, социальной стратификации, теорией справедливости, принципом социального неравенства и т.д.) и определить место и роль доверительности в системе этносоциальных коммуникаций, составили работы отечественных (J1.M. Дробижевой, Т.И. Заславской, Ж.Т. Тощенко, В.А. Ядова, О.Н. Яницкого и др.) и зарубежных (Дж. Барнеса, М. Вебера, Э. Гидденса, Р. Дарендорфа, Э. Дюркгейма, Г. Зиммеля, О.Конта, Т. Парсонса, Дж. Ролза, Н. Смелзера, А. Сэлигмана, П. Штомпки, Д. Хандельмана и др.) социологов.

Четвертая группа представлена работами, в которых доверие выступает как социально-психологическое явление, что, прежде всего, отражено в публикациях Б.Ф. Поршнева, В.П. Зинченко, B.C. Сафонова, Т.П. Скрипкиной (этнопсихологический аспект изучения доверия затронут Г.У. Солдатовой), а также трудах зарубежных социальных психологов - М. Доич, Э. Эрикона, Т. Ямагиши и др.

Пятая группа работ (политологических) очень ограничена и представлена едва ли не единственной монографией Д.М. Данкина «Доверие. Политологический аспект» (М., 1999), в которой исследуются смысл, формы, условия, факторы функционирования, роль и место доверия в теории и практике мировой политики. Кроме того, обращают на себя внимание политико-экономический очерк Д. Травина, написанный в качестве послесловия к недавно переведенной на русский язык книге Ф. Фукуямы «Доверие: социальные добродетели и путь к процветанию» (М., 2004), в котором автор (Д. Травин) выделил несколько очагов зарождения культуры доверия в экономической и политической жизни постсоветского российского общества, а также рецензии В. Грицаенко и В.Л. Иноземцева1 на работы Ф. Фукуямы.

В шестой группе работ, в которых дан обстоятельный анализ и теоретическая интерпретация реальных процессов, происходящих в сфере межэтнических отношений и этнополитического развития и оказывающих влияние на формы и масштабы проявления

1 Грицаенко В. Социальный капитал и гражданское общество. (Рецензия на статью Fransis Fukuyama. Social Capital and Civil Society), http://scd.centro.ru; Иноземцев B.Jl. Рецензия на книгу: Fukuyama F. Trust. The Social Vitues and the Creation of Prosperity. N.Y., 1996//Свободная мысль. 1998.№1.C. 125-126. доверительности на межгрупповом и институциональном уровнях, выделяются труды отечественных ученых: А.Н. Аринина, М.Н. Губогло, JI.M. Дробижевой, Н.М. Лебедевой, В.А. Тишкова, C.B. Чешко, а также С. Липсета, А. Липхарта, Д. Лейтина, С. Хантингтона, Дж. Хаффа.

К седьмой группе можно отнести работы, опубликованные по итогам этносоциологических исследований, проводившихся как в советский (в конце 60-х - начале 80-х годов), так и в постсоветский период, что позволяет проследить динамику этносоциальных процессов через призму факторов, оказывающих воздействие на характер межэтнических коммуникаций и уровень доверительности в них, рассмотреть взаимосвязи между социальными трансформациями и современными процессами формирования этнической, гражданской, профессиональной, имущественной и др. идентичностей. Среди авторов нельзя не отметить труды Ю.В. Арутюняна, М.Н. Губогло, Л.М. Дробижевой, В.К. Мальковой, Л.В. Остапенко, В.В. Пименова, С.С. Савоскула, Г.У. Солдатовой, И.А. Субботиной, A.A. Сусоколова и др.

Восьмую группу составляют специальные исследования (в т.ч. мониторинговые) по изучению текущих в постсоветский период этносоциальных, этнокультурных и этнополитических процессов в областях и республиках РФ (Р. Абдрахманов, С.И. Аккиева, В.В. Амелин, А.Р. Аклаев, И.М. Габдрафиков, P.P. Галлямов, Д.М. Исхаков, A.C. Крылова, Р.Н. Мусина, Т.М. Полякова, Л.В. Сагитова, Ф.Г. Сафин, С.К. Смирнова, Л.С. Христолюбова, Ю.П. Шабаев).

Становится очевидным, что в гражданском обществе, которое представляет собой автономную от государства определенную систему экономических, политических, правовых, культурных отношений, доверительность играет ключевую роль в плане его становления и развития, т.к. способствует развитию сетей гражданской активности и утверждению институтов местного самоуправления. Поэтому к девятой группе работ были отнесены труды по теории гражданского общества современных отечественных (А.Н. Аринина, В.В. Витюка, З.Т. Голенковой, Г.Г. Дилигенского и др.) и зарубежных (Э. Геллнера, Р. Патнэма, А. Сэлигмана, Ф. Фукуямы, Ю. Хабермаса и др.) исследователей, а также использованы взгляды Г. Гегеля, классиков либеральной (А. Смита, А. Токвиля и др.) и марксисткой (К. Маркса, А. Грамши и др.) традиций понимания гражданского общества1. Особое место в этом ряду занимает недавно переведенная на русский язык коллективная монография Джин Подробнее см.: Ку A.C. Преодолеть парадокс «гражданского общества без гражданства» // Социс. 2003. №12.

Jl. Коэн и Эндрю Арато, в которой концепция гражданского общества рассматривается в контексте современных политических теорий1.

В целом идея гражданского общества приобрела новый мощный импульс своего развития в связи с событиями конца 1980-х - начала 90-х годов в Восточной Европе и бывшем СССР, с переходом от авторитаризма и плановой экономики к демократическому устройству и становлению либеральных экономических институтов. Однако своего окончательного концептуального оформления в научной литературе проблема гражданского У общества еще не получила .

Поскольку понятия толерантности, доверительности, и солидарности представляются нам категориями, тесно взаимосвязанными3, хотя и не тождественными, отдельный блок работ составляют исследования по толерантности (в т.ч. этнической толерантности). В настоящее время в отечественной науке социально-психологические особенности межэтнического взаимодействия и этнической толерантности разрабатываются целым рядом учёных (А.Г. Асмоловым, JI.M. Дробижевой, Н.М. Лебедевой, В.П. Левкович, H.A. Лопуленко, М.Ю. Мартыновой, Л.И. Науменко, Г.У. Солдатовой и др.4), зарубежом основополагающие работы в этом направлении на примере поликультурных регионов были созданы канадскими исследователями Дж. Берри, Р. Калином, М. Плизентом5. Заметное внимание изучению социально-психологических особенностей этнической толерантности-интолерантности и воспитанию толерантного сознания как культурной и моральной

1 Коэн Джин Л., Арато Э. Гражданское общество и политическая теория / Пер. с англ. М., 2003.

2 Гражданское общество: истоки и современность. СПб., 2000; Гражданское общество: теория, история и современность / Отв. ред. З.Т. Голенкова. М., 1999; Витюк В.В. Становление идеи гражданского общества и ее историческая эволюция. М., 1995; Гаджиев К. Гражданское общество и правовое государство // Мировая экономика международные отношения. 1991. №9; Черниловский З.М. Гражданское общество: опыт исследования // Государство и право. 1992. №6; Одинцова А.В. Гражданское общество: взгляд экономиста // Государство и право. 1992. №8; Андреев A.J1. Становление гражданского общества: российский вариант// Становление институтов гражданского общества: Россия и международный опыт / Материалы международного симпозиума. М., 1995; Матузов Н.И. Гражданское общество: сущность и основные принципы // Правоведение. 1995. №3 и др.

3 Губогло М.Н. Концептуально-понятийное переоснащение этнической проблематики в научных исследованиях и политической практике. М., 2004.

4 Асмолов А.Г. Толерантность: различные парадигмы анализа // Толерантность в общественном сознании россиян. М., 1998; Дробижева JI.M. Толерантность и рост этнического самосознания: пределы совместимости // Толерантность и согласие. Материалы международной конференции. Якутск, июнь 1995 г. / Отв. ред. В.А. Тишков. М., 1997. С. 61-68; Лебедева Н.М. Исследование психологической природы межгрупповой (межэтнической) интолерантности // Психологические проблемы общественного сознания. М., 1992; Лебедева Н.М., Малхозова Ф.М. Социально-психологическое исследование этнической толерантности в Карачаево-Черкесии // Идентичность и толерантность: Сб. ст. / Отв. ред. Н.М. Лебедева. М., 2002. С. 152-168; Левкович В.П., Андрущак И.Б. Этноцентризм как социально-психологический феномен // Психологический журнал. 1995. №2. С. 70-81; Дробижева Л.М., Аклаев А.Р., Коротеева В.В., Солдатова Г.У. Демократизация и образы национализма в Российской Федерации 90-х годов. М., 1996; Солдатова Г.У. Толерантность-интолерантность: две категории лиц в межэтническом взаимодействии // Толерантность и согласие. М., 1997. С. 189-205; она же: Психология межэтнической напряженности. М., 1998 и др.

5 Berry J. W., Pleasants М. Ethnic Tolerance in Plural Socities / Paper given at the International Conference on Authoritarism and Dogmatism. Potsdam, N.Y., Wiley, 1984; Berry J.W., Kalin R. Reciprocity of Inter-Ethnic Attitudes in a Multicultural Society // International Journal of Intercultural Relations. 1979. №3. P. 99-112 и др. ценности уделяется сотрудниками ИЭА РАН в рамках реализации Федеральной целевой программой «Формирование установок толерантного сознания и профилактика экстремизма в российском обществе (2001-2005 гг.)»1.

В целом в зависимости от точки зрения и системы координат толерантность может рассматриваться в эволюционно-биологическом, в этическом, в политическом, а также в психологическом, педагогическом контекстах . Однако в западной литературе с критикой изучения феномена толерантности исключительно с позиций психологического и морального исследования ещё более трёх десятилетий назад выступили авторы коллективной монографии «Критика чистой толерантности», понимая толерантность, прежде всего, как политическую ценность и рассматривая её с точки зрения анализа теории и практики демократического плюрализма3.

Тем не менее, поскольку толерантность проявляется, прежде всего, в культуре, в связи с этим безусловную значимость приобретают исследования по формированию этнической толерантности через изучение традиционных норм общения в различных культурах4, через фольклор5, исследование процессов межкультурного взаимовлияния6, в т.ч. двуязычия7. В этом смысле нельзя не согласиться с А.Г. Асмоловым, автором и научным руководителем федеральной целевой программы о толерантности, в том, что «культура толерантности как культура поддержки разнообразия обладает огромным оптимистическим эволюционным резервом. Та страна, которая может себе позволить разнообразие, обладает множеством вариантов решений в тупиковых, кризисных ситуациях»8.

Главным источником данной диссертационной работы стала информационная база, основанная на материалах этносоциологических опросов, проведённых в марте-июне 2002 г.

1 См. например: На пути к толерантному сознанию / Отв. ред. А.Г. Асмолов. М., 2000; Этническая толерантность в поликультурных регионах России / Отв. ред. Н.М. Лебедева, А.Н. Татарко. М., 2002; Идентичность и толерантность: Сб. статей / Отв. ред. Н.М. Лебедева. М., 2002; Толерантность и культурная традиция: Сб. статей / Под ред. М.Ю. Мартыновой. М., 2002; Лопуленко H.A., Мартынова М.Ю. В мире жить -с миром жить: Дружба и взаимопонимание в фольклоре народов России. М., 2002 и др.

2 Асмолов А.Г. Толерантность: от утопии к реальности // На пути к толерантному сознанию / Отв. ред. А.Г. Асмолов. М., 2000. С. 6.

3 WolfF R., Moore В., Marcuse Н. A Critique of Pure Tolerance. Boston, 1965.

4 Мартынова М.Ю. Традиционные нормы общения и толерантность // Толерантность и культурная традиция: Сб. ст. / Под ред. М.Ю. Мартыновой. М., 2002. С. 32-94; Толерантность в культуре и культура толерантности // IV Конгресс этнографов и антропологов России. Нальчик, 20-23 сентября, 2001 год. Тезисы докладов. М., 2001. С. 111-114.

5 Лопуленко H.A. Использование фольклора в воспитании толерантности у школьников (на примере пословиц народов России) II Толерантность и культурная традиция. С. 325-393; Лопуленко H.A., Мартынова М.Ю. В мире жить - с миром жить: Дружба и взаимопонимание в фольклоре народов России. М., 2002.

6 Лебедева Н.М. Введение в этническую и кросс-культурную психологию. М., 1998.

7 Губогло М.Н. Русский язык и толерантность. М., 2003; Губогло М.Н., Смирнова С.К. Республика Башкортостан: Русский язык в трансформационных процессах. М., 2002; Губогло М.Н., Смирнова С.К. Республика Татарстан: Русский язык в трансформационных процессах. М., 2002.

8 Интервью с А.Г. Асмоловым опубликовано в статье: Мурсалиева Галина. Коричневая весна. Новая газета. 2002. №29. в четырёх республиках (Башкортостан, Марий Эл, Татарстан, Удмуртия) Приволжского федерального округа по проекту ЦИМО ИЭА РАН «Электрокардиограмма (ЭКГ) социальных трансформаций» (автор и руководитель проекта - М.Н. Губогло). С помощью анкеты, содержащей 148 вопросов, в том числе 27 вопросов и высказываний по толерантности и доверительности, было опрошено всего 4550 чел. из числа взрослого городского и сельского населения (от 18 лет и старше), в т.ч. 1229 чел. в Башкортостане, 1119 чел. - в Марий Эл, 1092 - в Татарстане и 1110 - в Удмуртии. При этом выборка была построена так, что она является репрезентативной для каждой из республик по: 1) этническому составу городского и сельского населения; 2) типологии городов и сел по численности; 3) половозрастному составу населения основных национальностей.

На всех этапах реализации программы и инструментария исследования по проекту «Электрокардиограмма (ЭКГ) социальных трансформаций» автор диссертационного исследования принимал участие в качестве соорганизатора и участника дискуссий, на этапе этносоциологического исследования - в качестве интервьюера и соучастника организации опроса в Башкортостане, осуществлял ввод полученных результатов в компьютер и последующую разработку и анализ данных опроса.

Кроме того, в качестве диахронного сопоставления были использованы результаты опросов, проведённых среди взрослого населения по проектам: «Язык, национальность и бывший Советский Союз» (апрель 1993 г.), «Предвыборная и поствыборная ситуация в России в 1993 г.» (ноябрь-декабрь 1993 г., по 1000 чел. в каждой из 16 республик, включая Башкортостан, Марий Эл, Татарстан и Удмуртия), «Межнациональная толерантность и внутринациональная солидарность в постсоветской России» (август 1995 г., по 1000 чел. в четырёх республиках - Башкортостан, Дагестан, Кабардино-Балкария, Татарстан), а также результаты осуществленных весной 1997 г. ЦИМО ИЭА РАН совместно с Центром социологических исследований МГУ этнополитологического опроса по проекту «Этнополитические представления молодежи. Формирование и функционирование» в столицах 16 республик (руководитель исследований в республиках - М.Н. Губогло) и общероссийского социологического исследования «Молодежь России: три жизненные ситуации» (руководитель - C.B. Туманов)1.

Ко второму типу источников можно отнести тексты законодательных документов и конституций стран СНГ и Балтии, Евросоюза, а также республик РФ, которые были проанализированы с целью выявления специальных положений о достижении и укреплении норм солидарности и доверия в обществе, характеризующих ту степень ответственности,

1 Подробнее о программе, методике и выборке указанных исследований см.: Губогло М.Н. Идентификация идентичности. Этносоциологические очерки. М., 2003. С. 10-12, 19-20. которую берет на себя государство в деле формирования правовой культуры и гражданской ответственности среди населения, по преобразованию имеющегося социального капитала в законодательно утвержденный капитал на правовой основе.

Важным источником стали полевые наблюдения и впечатления, полученные в ходе интервьюирования граждан Башкортостана, Татарстана и Удмуртии в 2001-2002 гг. Ответы респондентов, их суждения о текущей ситуации в местах их проживания, проблемы и надежды во многом позволяют приблизиться к объективному и полному отражению той панорамы векторов доверия и недоверия, которая существует на данный момент в жизни российского общества. Также в работе были использованы материалы периодической печати, справочные и статистические издания, материалы Всесоюзных переписей населения 1979, 1989 г. и Всероссийской микропереписи 1994 г.

Территориальные рамки данного исследования ограничены тремя республиками Российской Федерации, входящими в состав Приволжского федерального округа, -Башкортостаном, Татарстаном и Удмуртией.

Хронологические рамки исследования охватывают первое постсоветское десятилетие, а также первые годы нового тысячелетия - 1993-2002 гг. Именно в эти годы произошли основные трансформационные изменения постсоветского российского общества, в ходе которых масштабы распространения доверительных отношений, а также механизмы развития сетей социальной активности и распределения социального капитала в обществе претерпели существенные изменения.

Методологической основой исследования, определяющей логику интерпретации результатов, явились принцип историзма, предполагающий взаимообусловленность исторических процессов, взаимосвязанность социально-экономических и культурных явлений в исторической ретроспективе, принцип плюрализма, подразумевающий неоспоримость существования многовариантности и многочисленности социальных, этнокультурных, личностных и т.д. различий, и принцип социологизма, учитывающий взаимосвязи современных социально-экономических, этнокультурных и этнополитических процессов и фиксирующий происходящие события с помощью различных социологических методик (массового репрезентативного опроса, экспертных оценок, фокус-групп и т.д.). В качестве методологических подходов в работе наряду с этносоциологическим использовались политологический и социально-психологический.

Методику исследования составили приемы комплексного анализа, была применена совокупность методов сбора и анализа эмпирических фактов при этносоциологическом исследовании: интервьюирование, анкетирование, в ходе полевой работы применялись включенное наблюдение, сравнительный анализ результатов этносоциологических опросов в синхронном и диахронном разрезе и т.д. Этим вопросам специально посвящен третий параграф первой главы, т.к. новизна темы в этнологии и междисциплинарный характер изучения феномена доверительности обусловили необходимость предварительного изложения общих теоретико-методологических основ, определяющих инструментарий анализа.

Научная новизна настоящего исследования заключается, прежде всего, в том, что хотя впервые понятие «доверия» появилось еще в Древней Греции, употребляясь применительно к полисным системам (в контексте изучения отношений между полисом и его гражданами)1, вхождение данного понятия (а также «доверительности», «социального капитала») в отечественную научную литературу, в теоретические и прикладные исследования только начинается. Напротив, в западной (англо-американской) литературе концепция доверия уже несколько десятилетий используется для объяснения некоторых механизмов и технологий экономических, юридических и политических отношений. Значимость этой доктрины в процессах и в дискурсе межэтнического взаимодействия, как анализ доверительности к представителям других этнических групп, например, при заключении этнически смешанных браков, и с точки зрения выявления причин существующей степени доверительности / подозрительности как результата сложно действующих идентичностей разного уровня и происходящих в обществе социально-экономических, этнополитических, этносоциальных процессов, также заслуживает внимания. Между тем эта область знания остаётся пока, по сути, чистым листом в предметной области отечественной этнологической науки. В связи с этим в работе сделаны выводы теоретического характера, раскрывающие природу феномена доверительности в сфере этносоциальных отношений.

В работе впервые проведен сопоставительный анализ законодательных документов и конституций РФ, стран СНГ и Балтии, а также Евросоюза на предмет выявления норм, ориентирующих на целенаправленное формирование и утверждение в обществе принципов доверительности и солидарности на правовой основе. Кроме того, вводятся в научный оборот новые материалы этносоциологических опросов, позволяющие осуществить анализ базовых показателей (масштабов распространения, форм проявления и причин формирования) феномена доверительности как в синхронном, так и в диахронном разрезе в различных сферах и ситуациях общественных отношений.

Практическая значимость исследования состоит в том, что полученные результаты имеют как теоретическое, так и прикладное значение и могут стать основой для

1 Ильин М.В. Слова и смыслы. Опыт описания ключевых политических понятий. М., 1997. С. 163-168. осуществления реальных, конкретных действий в сфере разработки и реализации новой этнической политики как на региональном, так и на общефедеральном уровнях, быть учтены в различных научно-исследовательских и практических программах по оптимизации межэтнического взаимодействия в целях повышения объема социального капитала в многоэтническом и многокультурном российском социуме. Показатели доверительности к деятельности различных общественных институтов, а также в межличностных отношениях могут служить и важным индикатором адаптации к условиям иноэтничной (инокультурной) среды и к происходящим трансформационным изменениям, особенно в условиях интенсивных миграционных процессов. В конечном счете, выводы исследования способствуют лучшему пониманию pro- и contra- факторов в деле построения гражданского общества в полиэтнической стране, в том числе с целью раннего предупреждения конфликтных ситуаций. Кроме того, результаты исследования могут быть использованы для подготовки лекционных курсов по теории, политике и практике социального капитала и доверия как его составляющей, по этносоциологии и этнополитологии, а также быть привлечены для поиска новых методов количественного и качественного измерения потенциала социального капитала и уровня доверия в частности, что особенно актуально в условиях полиэтничного региона.

Теоретические положения, предложенные в диссертации, и изложенные практические результаты прошли апробацию на региональной научно-практической конференции «Материальная и духовная культура народов Поволжья и Урала: история и современность» (Глазов, 2001); молодежной конференции «Этнокультурное и биологическое разнообразие человечества» (Москва, 2002); на Международной научной конференции «Российская наука о человеке: вчера, сегодня, завтра» (С.-Петербург, 2003), на IV Конгрессе этнологов и антропологов России (Нальчик, 2001); на V Конгрессе этнологов и антропологов России (Омск, 2003). Диссертационная работа была обсуждена на заседании Центра по изучению межнациональных отношений Института этнологии и антропологии РАН (Москва, 26 октября 2004 г.) и рекомендована к защите. Результаты исследования отражены в 8 публикациях автора, непосредственно посвященных теме диссертации, общим объемом около 5 печатных листов.

Структура диссертации состоит из введения, трех глав, заключения, библиографии и приложений (результатов этносоциологического опроса 2002 г.).

Заключение научной работыдиссертация на тему "Доверительность как социальный капитал трансформирующегося российского общества"

Заключение

Проведенное исследование показало, что феномен доверительности представляет динамическое явление, обладающее многофакторностью формирования, ситуативностью и многоаспектностью проявления, формы и масштабы которого могут быть различны не только на уровне межличностных, межгрупповых, институциональных взаимодействий в какой-либо сфере общественных отношений, но и на уровне отдельно взятой личности. Есть основания думать, что в сфере этносоциальных коммуникаций феномен доверительности выступает как фактор, как поле и как результат межэтнических коммуникаций и взаимодействия. Доверительность как фактор накладывает свой отпечаток на восприятие респондентами этнически смешанных браков, сказывается на их отношении к различным политическим, социально-экономическим институтам. В роли результата выступает как уже сложившийся продукт межэтнических (межкультурных) контактов и соответствует, например, уровню межэтнической брачности. Вместе с тем, как многогранное явление, охватывающее различные сферы общественных отношений и имеющее специфику своего проявления в тех или иных этнорегиональных моделях, доверительность может восприниматься и как поле контактов и взаимодействия представителей различных национальностей как в ходе межличностных коммуникаций, так и на уровне межгрупповых отношений, являться основой для расширения и укрепления сетей гражданской активности.

Более социально значимым и стратегическим оправданным анализ доверительности (а также ассоциированных с данной категорией толерантности и солидарности) представляется осуществлять в этнополитическом и социально-экономическом контексте в соответствующих этнорегиональных средах, нежели в сугубо социально-психологическом плане. Необходимость формирования в России не только «культуры толерантности», но и культуры доверия (доверительности) можно проиллюстрировать высказыванием Джерри Хаффа, анализировавшего ход этнополитических и экономических реформ в России в 1990-х гг. По его мнению: «Недостаток капитала в России был так ощутим, что успех банковских систем в привлечении капитала для финансирования крупных производств был немыслим»1, при этом в банковских операциях уровень доверия был настолько «губительно низким, а уровень всеобщего недоверия был столь высок, что ни один банк не надеялся на привлечение даже имеющихся в распоряжении малых резервов, и ни один банк не мог вовлечь капиталы в долгосрочную кредитную политику в сфере экономики»2.

1 Цит. по: Губогло М.Н. Идентификация идентичности: Этносоциологические очерки. С. 686.

2 Там же.

В настоящей диссертационной работе доверительность рассматривалась в роли составной части социального капитала, накопление которого в условиях трансформирующегося общества может стать основой для преодоления и снятия межэтнической и социальной напряженности, для формирования в обществе позитивных форм групповой и личностной идентичности (гражданской, этнической, конфессиональной, региональной, тендерной, семейной, профессиональной, корпоративной культуры и т.д.), укрепления и развития социальных (в т.ч. построенных на этнической основе) связей между отдельными его членами. Повторим, что потенциал социальных связей оказывается тем выше, чем сильнее в сознании граждан развиты нормы взаимной ответственности, доверия. При этом доверие и доверительность, как необходимые составные части социального капитала, предполагают разрешение противоречивых ситуаций путем переговоров и компромиссов, что, на наш взгляд, способствует созиданию и сохранению гражданского общества, потому что «любые проявления бескомпромиссности в жизни самоуправляющегося гражданского общества делают его существование сложным, а, может быть, в принципе невозможным»1.

Анализ толерантности и доверительности в структуре межличностных коммуникаций в сфере семейно-бытовых отношений позволил подтвердить выдвинутую гипотезу, что формы и масштабы толерантности имеют более широкое распространение, чем доверительности, а проявление когнитивных форм указанных феноменов более ограничено, нежели конативных.

Кроме того, можно сделать вывод, что современная семья обладает значительным запасом социального капитала, на что указывают высокий рейтинг «человека доверия» в лице члена семьи, сходство в ценностных ориентациях среди представителей всех этнических групп, а также процессы трансформации семьи, в ходе которых она выполняет уже не столько демографические, сколько социально-психологические функции.

Значимость внутрисемейной доверительности в большей степени выражена в представлениях титульных татар и башкир, чем среди удмуртов и русских. Респонденты из числа татар (как в Татарстане, так и в Башкортостане) и башкир оказались также чаще подвержены проявлению этнической дистанцируемости в межэтнических контактах в сфере неформальных отношений. Данное замечание позволяет сделать вывод как о более сильной внутриэт-нической доверительности среди татар и башкир, т.е. этнические связи для них становятся реальным социальным капиталом, так и об их внутрисемейном коллективизме, имеющем социальное значение и проявляющемся в более тесных родственных связях. В целом же интенсивность социальных связей за пределами круга внутрисемейного общения в постсоветском российском обществе остается пока довольно низкой. Это препятствует развитию ме Аринин А.Н. Российский федерализм: истоки, проблемы и перспективы развития. М., 1999. С. 58-59. ханизмов самоорганизации и самоуправления как на личностном, так и на групповом уровне, что снижает энтропию гражданского общества.

Зафиксированная в ходе этносоциологических исследований, осуществленных под руководством Л.М. Дробижевой1, более высокая интенсивность социальной мобильности среди представителей титульных татар и башкир отразилась на более широком распространении среди них позитивных установок в плане «доверия большинству людей», в «отношении к богатым», чем среди русских и удмуртов. Таким образом, можно предположить, что отставание русских, проживающих в республиках, от титульных национальностей по интенсивности процессов социальной мобильности, а также размытость внутриэтнических связей способствуют развитию у первых чувства психологического напряжения и более выраженной социальной неудовлетворенности. Представители же титульных национальностей в результате перераспределения политических и в некоторой степени экономических ресурсов вследствие процессов суверенизации в целом оказались в выигрышном положении. Подобная ситуация, как было показано, имеет свои проявления не только на уровне межличностного взаимодействия, но и в отношении существующих политических, социальных, экономических институтов.

В целом наша гипотеза о том, что на уровень доверительности в межличностных отношениях могут оказывать такие факторы, как возраст, уровень образования респондентов, масштабы распространения двуязычия, в частности, для представителей титульных национальностей - степень функционирования русского языка в сферах неформальных отношений (например, в отношениях с близкими друзьями), динамика уровня материальной обеспеченности респондента, этнический состав коллектива в котором работает последний, отчасти подтвердилась. Однако хотя воздействие перечисленных факторов и имеет место, оно не обуславливает фрагментацию общества на какие-либо социальные слои, сходные по своим этническим, социально-демографическим, экономическим параметрам, которые бы различались по степени накопленного социального капитала.

Анализ конкретных форм и масштабов проявления феномена доверительности в различных сферах общественных отношений на уровне межгруппового взаимодействия показал, что российское общественное сознание в политическом и экономическом отношении неоднородно и разновекторно. Обращает на себя внимание предпочтительное выражение одобрения (доверительности) представителями титульных национальностей в отношении президентов своих национально-государственных образований по сравнению с лицами дру

1 Подробнее см.: Социальное неравенство этнических групп: представления и реальность / Авт. Проекта и отв. ред. Л.М. Дробижева. М., 2002; Дробижева Л.М. Социальные проблемы межнациональных отношений в постсоветской России. М., 2003. гих, нетитульных национальностей. Особенно ярко подобные различия, имеющие явно выраженный этнический аспект (с одной стороны, между башкирами и между русскими и татарами - с другой), проявляются в Башкортостане, что свидетельствует о сохраняющемся политическом и административном доминировании этнократической элиты.

Масштабы доверительности граждан к депутатам органов законодательной ветви власти РФ и республик, а также к деятельности политических партий указывают на существование так называемой проблемы общественного недоверия. При этом важно понимать, что низкое доверие к власти и её представителям свидетельствует о политическом и социальном неблагополучии и является индикатором низкого потенциала социального капитала и слабости гражданского общества.

Неустойчивость и несформированность правовой культуры граждан проявляется, в частности, и в игнорировании такой основополагающей ценности в системе демократии, какой является «частная собственность». Если в 1995 г. фиксировался практически четырехкратный разрыв в удельных весах голосов, отданных за «свободу личности» и «частную собственность», то в 2002 г. данный разрыв только увеличился, достигнув в среднем по республикам семикратного значения.

Действие разнонаправленных векторов доверия и недоверия в сфере этногосударствен-ных отношений говорит о том, что масштабы, формы и ситуации проявления доверительности (в форме результата) представителями различных национальностей определяются равнодействующей этнической и гражданской идентичностей вкупе с характером социальной мобильности, а также происходящими социально-экономическими, этносоциальными и эт-нополитическими процессами. При этом соответствующая степень доверительности или недоверия (как факторов) определяет формирование «либеральной» или «консервативной» моделей восприятия демократических ценностей в смысле их приоритетности.

Вместе с тем, укрепление принципов доверительности, например, в сфере хозяйствования и экономики способствует утверждению нового понимания справедливости, переходу от уравнительной советской модели всеобщего равенства к осознанию возможности социального и экономического неравенства при условии сохранения «честного равенства возможностей», стиранию этнически окрашенных граней в оценках происходящих процессов. При таком подходе одной из первостепенных задач становится не достижение в обществе равенства (с точки зрения экономического или социального статуса) между всеми его членами, а обеспечение гражданского равноправия с целью снижения степени фактического экономического, политического, социального или этнического неравенства и предотвращения любых форм дискриминации.

В завершении представляется важным отметить, что все зафиксированные выше проявления недоверия в современных межэтнических отношениях имеют, прежде всего, социально-экономическую (низкий уровень жизни, вынужденная миграция, безработица, снижение интенсивности социальной мобильности, коррупция) и этнополитическую (этнократи-ческие действия республиканских элит и лидеров этнической мобилизации) основу, и в гораздо меньшей степени обусловлены какой-либо дистанцированностью этнокультурного или этнопсихологического характера. Тем более что нередко социально-региональные различия действуют сильнее и гораздо ощутимее, нежели собственно этнические (этнокультурные). В свою очередь от устранения негативного влияния вышеуказанных факторов, от преодоления недоверия как на личностном, так и на групповом уровне, зависит объем социального капитала и соответственно энергетический потенциал формирующегося и развивающегося, несмотря на все перипетии политической истории, российского гражданского общества.

189

Список научной литературыЮраков, Алексей Вячеславович, диссертация по теме "Этнография, этнология и антропология"

1. Законодательные документы, статистические сборники

2. Конституции государств Европейского Союза. М., 1997.

3. Конституции республик в составе Российской Федерации. Сборник документов. М., 1995.

4. Конституция Российской Федерации. М., 1993.

5. Конституция Российской Федерации. М., 2003.

6. Новые конституции стран СНГ и Балтии. Сборник документов. Изд. 2-е. М. 1997.

7. Сборникъ писемъ и мемор1алов Лейбница относящихся къ Россш и Петру Великому / Изд. В. Герье. С.-Петербург, 1873.

8. СССР и международное сотрудничество в области прав человека. Документы и материалы. М., 1989.

9. Итоги микропереписи населения 1994 г. Брак и семья. Т. 2. Казань, 1995.

10. Национальный состав населения СССР. По данным Всесоюзной переписи населения 1989 г. М„ 1991.

11. Общественное мнение. 2002. Ежегодник. М., 2002.

12. Регионы России. 1999. Т. 2. М., 1999.

13. Регионы России. Социально-экономические показатели. 2003.: Стат. сб. / Госкомстат России. М. 2003.

14. Российский статистический ежегодник. 2002. Стат. сб. М., 2002.

15. Россия в цифрах. 2003: Крат. стат. сб. М., 2003.

16. Социальное развитие СССР. 1989: Стат. сб. М., 1991.

17. Численность, возрастной и национальный состав населения РСФСР. По данным Всесоюзной переписи 1989 г. М., 1990.2. Материалы СМИ17. Известия. 1999. 26 мая.

18. Известия Башкортостана. 1996. 3 февраля.

19. Молодежь Татарстана. 2000. 3 февраля.

20. Независимая газета. 1994. 26 января.

21. Независимая газета. 1999. 19 августа.

22. Независимая газета. 2004. 19 февраля.23. Новая газета. 2002. №29.

23. Общая газета. 1996. 22-28 августа.

24. Российская газета. 2003. 23 июня.1.. Историография.

25. Монографии, сборники статей, научные журналы и бюллетени

26. Абдрахманов Р., Маврина Э. Республика Татарстан. Модель этнологического мониторинга. М., 1999.

27. Абдулатипов Р.Г. Национальные отношения и политика общественного согласия // Этнополитический вестник. 1995. №2.

28. Абдулатипов Р.Г. Национальный вопрос и государственное устройство России. М.: Славянский диалог, 2000.

29. Абдулатипов Р.Г. Управление этнополитическими процессами. Вопросы теории и практики. М., 2001.

30. Авакьян С.А. Гражданство в Российской Федерации. М., 1994.

31. Агеев B.C. Межгрупповое взаимодействие: социально-психологические проблемы. М„ 1990.

32. Адорно Т. Авторитарная личность. М., 1997.

33. Адорно Т., Стэнфорд Р.Н., Френкель-Брюнсвик Э., Левинсон JI. Дж. Исследование авторитарной личности. М., 2001.

34. Аккиева С.И. Развитие этнополитической ситуации в Кабардино-Балкарской Республике (постсоветский период) / Отв. ред. М.Н. Губогло. М., 2002.

35. Амальрик А. Просуществует ли Советский Союз до 1984 года // Огонёк. 1990. №9.

36. Амелин В.В. Ислам: внутриконфессиональные противоречия ведут к расколу // Эт-нопанорама. 2001. №3.

37. Амелин В.В. Этническое многообразие и власть в российском регионе. М.: ИЭА РАН, 2004.

38. Американская социология. Перспективы, проблемы, методы / Пер. с англ. М., 1972.

39. Андреев A.JI. Становление гражданского общества: российский вариант // Становление институтов гражданского общества: Россия и международный опыт. Материалы международного симпозиума. М., 1995.

40. Андреева Г.М. Социальная психология. М., 1994.

41. Антропология насилия / Отв. ред. В.В. Бочаров, В.А. Тишков. СПб.: Наука, 2001.

42. Арендт X. Истоки тоталитаризма / Пер. с англ. М., 1996.

43. Аринин А.Н. Вера в Россию. Статьи. Выступления. Интервью. М.: ТОО «Интел Тех», 1997.

44. Аринин А.Н. Российский федерализм: истоки, проблемы и перспективы развития. М„ 1999.

45. Аринин А.Н. К новой стратегии развития России. Федерализм и гражданское общество. Идейно-теоретические, политические и правовые аспекты. М.: ООО «Се-веро-Принт», 2000.

46. Арутюнов С.А., Чебоксаров H.H. Передача информации как механизм существования этносоциальных и биологических групп человечества // Расы и народы. М., 1972. Вып. 2.

47. Арутюнов С.А. Этничность объективная реальность // Этнографическое обозрение. 1995. №5.

48. Арутюнян Ю.В. Опыт социально-этнических исследований (по материалам Татарской АССР) // Советская этнография. 1968. №4.

49. Арутюнян Ю.В. Конкретно-социологическое исследование национальных отношений // Вопросы философии, 1969. №. 12.

50. Арутюнян Ю.В. Социально-культурные аспекты развития и сближения наций в СССР. (Постановка, методика и перспективы исследования) // Советская этнография. 1972. №3.

51. Арутюнян Ю.В., Дробижева JIM. Многообразие культурной жизни народов СССР. М„ 1987.

52. Арутюнян Ю.В., Дробижева Л.М., Сусоколов A.A. Этносоциология: Учебное пособие для вузов. М.: Аспект Пресс, 1999.

53. Арутюнян Ю.В. Трансформация постсоветских наций: По материалам этносоцио-логических исследований. М.: Наука, 2003.

54. Асмолов А.Г. Личность как предмет социологического анализа. М., 1984.

55. Биллингтон Дж. X. Икона и топор. Опыт истолкования русской культуры. М., 2001.

56. Бромлей Ю.В. Очерки теории этноса. М., 1983.

57. Брук С.И., Губогло М.Н. Факторы распространения двуязычия у народов СССР (по материалам этносоциологических исследований) // Советская этнография. 1975. №5.

58. Бюллетень Сети этнологического мониторинга и раннего предупреждения конфликтов. № 35. 2001.

59. Валеев Д.Ж. Национальный суверенитет и национальное возрождение. Уфа, 1994.

60. Вебер М. Протестантская этика и дух капитализма. Сборник статей. Часть II и III. М., 1973.

61. Витюк B.B. Становление идеи гражданского общества и ее историческая эволюция. М„ 1995.

62. Вичев В. Мораль и социальная психика / Пер. с болг. М., 1978.

63. Вишневский А.Г. Серп и рубль: Консервативная модернизация в СССР. М.: ОГИ, 1998.

64. Власть земли. Традиционная экономика крестьянства России XIX века -XX века. Т. I, II / Автор-составитель и отв. редактор Ю.И. Семенов. М.: Современные тетради, 2002.

65. Воробьёв Д.В., Грушкин Д.В. Идея национальной государственности и проблемы этнической дискриминации в Республике Башкортостан. М., 1999.

66. Габдрафиков И. Республика Башкортостан. Модель этнологического мониторинга. М., 1998.

67. Габдрафиков И.М. Этнические и общегражданские аспекты национальной политики в республиках современной России: по материалам Республики Башкортостан // Этнопанорама. 2001. №3.

68. Гаджиев К. Гражданское общество и правовое государство // Мировая экономика и международные отношения. 1991. №9.

69. Галлямов P.P. Многонациональный город: этносоциологические очерки. Уфа, 1996.

70. Галлямов P.P. Постперестроечная эволюция элит российских республик: этнический аспект // Этнопанорама. 2000. №1.

71. Геллнер Э. Условия свободы. М., 1995.

72. Гердер И.Г. Избранные сочинения. М.; JL, 1959.

73. Гидденс Э. Социология. М., 1999.

74. Голенкова З.Т. Гражданское общество в России // Социс. 1997. №1.

75. Горбачев М. Жизнь и реформы. Кн. 1. М., 1995.

76. Горбачев М.С. и др. Грани глобализации: Трудные вопросы современного развития. М., 2003.

77. Гражданское общество: теория, история, современность / Отв. ред. З.Т. Голенкова. М„ 1999.

78. Гражданское общество: истоки и современность. СПб., 2000.

79. Гриценко В.В., Сусоколов A.A. Факторы устойчивости однонациональных и национально-смешанных браков. Полевые исследования 1984-1985 гг. ИЭ АН СССР. М„ 1987.

80. Грушкин Д.В. Башкирия в «параде суверенитетов»: эволюция представлений этно-политических элит о национальной государственности. М., 2000.

81. Губогло Е.М. Формирование постконфликтного синдрома в сфере этногосударст-венных отношений (опыт Молдовы и Приднестровья) / Автореф.дисс. канд. ист. наук. М„ 2000.

82. Губогло М.Н. Башкортостан и Татарстан. Параллели этнополитического развития. Очерк I. Плоды суверенизации / Исследования по прикладной и неотложной этнологии. №77. М„ 1994.

83. Губогло М.Н. Башкортостан и Татарстан. Параллели этнополитического развития. Очерк II. Ростки демократизации / Исследования по прикладной и неотложной этнологии. № 78. М., 1994.

84. Губогло М.Н. Башкортостан и Татарстан. Параллели этнополитического развития. Очерк III. Урожай дезинтеграции / Исследования по прикладной и неотложной этнологии. №79. М., 1994.

85. Губогло М.Н. Развивающийся электорат России: Этнополитический ракурс. Т. I: Истоки. М., 1996.

86. Губогло М.Н. Деинфантилизация этничности // Вестник Академии Наук Республики Башкортостан. 1997. Т. 2. №4.

87. Губогло М.Н. Может ли двуглавый орёл летать с одним крылом? Размышления о законотворчестве в сфере этногосударственных отношений. М., 2000.

88. Губогло М.Н., Смирнова С.К. Феномен Удмуртии. Т. 1. Парадоксы этнополитиче-ской трансформации на исходе XX в. М., 2001.

89. Губогло М.Н. Мобильность и мобилизация / Исследования по прикладной и неотложной этнологии. №150. М., 2002.

90. Губогло М.Н., Смирнова С.К. Республика Башкортостан: Русский язык в трансформационных процессах. Русский язык в формировании межэтнической солидарности (региональные аспекты языковой ситуации в России и ближнем зарубежье). М.: Изд-во РУДН, 2002.

91. Губогло М.Н., Смирнова С.К. Республика Татарстан: Русский язык в трансформационных процессах. Русский язык в формировании межэтнической солидарности (региональные аспекты языковой ситуации в России и ближнем зарубежье). М.: Изд-во РУДН, 2002.

92. Губогло М.Н. Русский язык и толерантность. М.: Старый сад, 2003.

93. Губогло М.Н. Идентификация идентичности. Этносоциологические очерки. М.: Наука, 2003.

94. Губогло М.Н. Концептуально-понятийное переоснащение этнической проблематики в научных исследованиях и политической практике. М., 2004.

95. Гузенкова Т.С. Межэтнические контакты и их роль в этническом процессе (по материалам статистико-этнографического обследования в Чувашской АССР) / Дисс.канд. ист. наук. М., 1984.

96. Данкин Д.М. Доверие. Политологический аспект. М., 1999.

97. Дарендорф Р. Тропы из утопии. Работы по истории и теории социологии. М., 2002.

98. Дашдамиров А. Национальная идея и этничность (Азербайджанская идея в этнокультурном интерьере). М., 1996.

99. Денисовский Г.М., Козырева П.М. Политическая толерантность в реформируемом российском обществе второй половины 90-х годов. М., 2002.

100. Диагностика толерантности в средствах массовой информации / Под ред. В.К. Мальковой. М.: ИЭА РАН, 2002.

101. Доклад о развитии человеческого потенциала в Российской Федерации за 1999 год / Под общ. ред. Ю.Е. Федорова. М., 1999.

102. Дробижева Л.М. Социально-культурные особенности личности и национальные установки (по материалам исследований в Татарской АССР) // Советская этнография. 1971. №3.

103. Дробижева Л.М. Духовная общность народов СССР. Историко-социологический очерк межнациональных отношений. М., 1981.

104. Дробижева Л.М., Сусоколов A.A. Межэтнические отношения и этнокультурные процессы (по материалам этносоциологических исследований в СССР) / Советская этнография. 1981. № 3.

105. Дробижева Л.М., Аклаев А.Р., Коротеева В.В., Солдатова Г.У. Демократизация и образы национализма в Российской Федерации 90-х годов. М., 1996.

106. Дробижева Л.М. Социальные проблемы межнациональных отношений в постсоветской России. М.: Центр общечеловеческих ценностей, 2003.

107. Дюркгейм Э. О разделении общественного труда. Метод социологии / Пер. с фр. М„ 1990.

108. Жуйков В.М. Права человека и власть закона. М., 1995.

109. Заславская Т.И. Социетальная трансформация российского общества. Дея-тельностно-структурная концепция. М., 2002.

110. Зинченко В.П. Психология доверия. Самара, 1998.

111. Зинченко В.П. Психология доверия // Энергия. М., 2001. №4.

112. Золотухин В.М. Две концепции толерантности. Кемерово, 1999.

113. Зорин В. Ю. Этноконфессиональная карта Приволжского федерального округа и вопросы межэтнической коммуникации // Этнопанорама. 2001. №3.

114. Идентификация идентичности. Т. II. Этнополитический ракурс / Сост. и отв. ред. М.Н. Губогло. М., 1998.

115. Идентичность и толерантность: Сб. статей / Отв. ред. Н.М. Лебедева. М., 2002.

116. Из хроники этнической мобилизации (Республика Башкортостан). Автор-составитель Сафин Ф.Г. / Отв. ред. М.Н. Губогло. Т. 1,2. М.: ЦИМО, 1999.

117. Иконников А. Заметки русского современника // Радуга. 1989. №10.

118. Ильин М.В. Слова и смыслы. Опыт описания ключевых политических понятий. М., 1997.

119. Иноземцев В.Л. Рецензия на книгу: Fukuyama F. Trust. The Social Vitues and the Creation of Prosperity. N.Y., 1996 // Свободная мысль. 1998. №1.

120. Интервью с профессором Валерием Тишковым // Журнал социологии и социальной антропологии. Т. IV. №4. СПб., 2001.

121. Исхаков Д. Об основных этапах становления татарской нации (окончание) // Панорама-форум. 1997. №11.

122. Ковалев А.Г. Психология личности. М., 1970.

123. Коллингвуд Р.Дж. Идея истории. Автобиография / Пер. с англ. М., 1980.

124. Комментарий к Конституции Российской Федерации / Общ. ред. Ю.В. Кудрявцева. М., 1996.

125. Кон И.С. Социология личности. М., 1967.

126. IV Конгресс этнографов и антропологов России. Нальчик 20-23 сентября, 2001 год. Тезисы докладов. М., 2001.

127. Конституция Российской Федерации: Комментарий / Под ред. Б.Н. Топорнина. М., 1994.

128. Концепции зарубежной этнологии. М., 1976.

129. Коул М. Культурно-историческая психология. М., 1997.

130. Коэн Ст. Провал крестового похода. США и трагедия посткоммунистической России. М.: АИРО-ХХ, 2001.

131. Коэн Дж. Л., Арато Э. Гражданское общество и политическая теория / Пер. с англ. М„ 2003.

132. Крылова А., Бехтерев С., Бехтерева Л. Удмуртская Республика. Модель этнологического мониторинга. М., 2000.

133. Куда идёт Россия.? Власть, общество, личность / Под общ. ред. Т.И. Заславской. М„ 2000.

134. Кузеев Р.Г. Национальные движения и федерализм в России // Этнографическое обозрение 1993. №6.

135. Кузеев Р.Г. Демократия. Гражданственность. Этничность / Отв. ред. М.Н. Губогло. М.: ЦИМО, 1999.

136. Культурные миры молодых россиян: три жизненные ситуации. М.: Изд-во МГУ, 2000.

137. JTapa У. Злоключения слов-изгоев // Личность и мир. Вып. 10. М., 2001.

138. Левкович В.П., Андрущак И.Б. Этноцентризм как социально-психологический феномен // Психологический журнал. 1995. №2.

139. Лебедева Н.М. Социально-психологическая аккультурация этнических групп / Дисс.докт. психол. наук. М., 1997.

140. Лебедева Н.М. Введение в этническую и кросс-культурную психологию. М.: Старый сад, 1998.

141. Лебедева Н.М., Лунева О.В., Мартынова М.Ю., Стефаненко Т.Г. Межкультурный диалог: Тренинг этнокультурной компетентности. М.: Изд-во РУДН, 2003.

142. Лопуленко H.A., Мартынова М.Ю. В мире жить с миром жить: Дружба и взаимопонимание в фольклоре народов России. М., 2002.

143. Левада Ю. Индикаторы и парадигмы культуры в общественном мнении // Мониторинг общественного мнения: экономические и социальные перемены. 1998. №3.

144. Левашов В.К. Россия: социополитическая ретроспектива. Об аксиоматике познания // Социология власти. 1999. №1.

145. Майерс Д. Социальная психология. Санкт-Петербург, 1997.

146. Маликова Н.Р. Межнациональное общение: методологические проблемы этносо-циологического исследования. М., 1990.

147. Малькова В.К., Остапенко Л.В., Субботина И.А. Москва многонациональная: конфликт или согласие? (по данным опроса московских школьников) / Исследования по прикладной и неотложной этнологии. №111. М., 1998.

148. Малькова В.К. Москва многонациональная: конфликт или согласие? II. Анализ московской прессы / Исследования по прикладной и неотложной этнологии. №115. М., 1998.

149. Малькова В.К. Москва многонациональная: конфликт или согласие? III. Русские москвичи и иноэтничные мигранты: взгляд друг на друга / Исследования по прикладной и неотложной этнологии. №142. М., 2001.

150. Малькова B.K. Стереотипы русских, россиян и России в современной российской прессе // Этнопанорама. 2001, №3.

151. Мастюгина Т.М., Перепелкин JI.C. Этнология. Народы России: История и современное положение. (Учебное пособие). М., 1997.

152. Материальная и духовная культура народов Поволжья и Урала: История и современность. Материалы региональной научно-практической конференции. Глазов, 2001.

153. Матузов Н.И. Гражданское общество: сущность и основные принципы // Правоведение. 1995. №3.

154. Межличностное восприятие в группе / Под ред. Г.М. Андреевой, А.И. Донцова. М., 1981.

155. Межэтнические отношения и конфликты в постсоветских государствах. Ежегодный доклад, 1999 / Под ред. В.А. Тишкова и Е.И. Филипповой. М., 2000.

156. Межэтнические отношения и конфликты в постсоветских государствах. Ежегодный доклад, 2001 / Под ред. В.А. Тишкова и Е.И. Филипповой. М., 2002.

157. Мицкевич A.B. Комментарий законодательств государств-участников СНГ о гражданстве. М., 1996.

158. Моль А. Социодинамика культуры / Пер. с фр. М., 1973.

159. Мостовая И.В. Социальное расслоение: символический мир метаигры. Учебное пособие. М., 1997.

160. Мультикультурализм и трансформация постсоветских обществ / Под ред. B.C. Малахова и В.А. Тишкова. М., 2002.

161. На пути к толерантному сознанию / Отв. ред. А.Г. Асмолов. М., 2000.

162. Население России 1999. Седьмой ежегодный демографический доклад / Под ред. А.Г. Вишневского. М., 2000.

163. Национальное самосознание и национализм в Российской Федерации начала 90-х гг. / Отв. ред. JIM. Дробижева. М., 1994.

164. Нетерпимость в России. Старые и новые фобии. М., 1999.

165. Новая постиндустриальная волна на Западе. Антология / Под ред. В.А. Иноземцева. М., 1999.

166. Общая теория прав человека / Рук. авт. кол. и отв. ред. Е.А. Лукашева. М., 1996.

167. Одинцова A.B. Гражданское общество: взгляд экономиста // Государство и право. 1992. №8.

168. Островский А.Н. Бесприданница: Пьесы. М., 2003.

169. Патнэм Р. Процветающая комьюнити, социальный капитал и общественная жизнь. МэиМО, 1995, №4.

170. Патнэм Р. Чтобы демократия сработала. Гражданские традиции в современной Италии / Пер. с англ. М., 1996.

171. Пацироковский В. Сельская Россия. М., 2003.

172. Пенто Р., Гравитц М. Методы социальных исследований. М., 1972.

173. Пименов В.В. Компоненты этноса и их сравнительная устойчивость // Археология и этнография Удмуртии. Ижевск, 1975. Вып. 1.

174. Пименов В.В. Удмурты. Опыт компонентного анализа этноса. JI., 1977.

175. Пименов В.В., Элез А.Й. Русские в Башкортостане (Башкирии). Аналитический обзор // Российский этнограф. №2. М., 1993.

176. Полякова Т.М. Менталитет полиэтнического общества (Опыт России) / Под ред. М.Н. Губогло. М., 1998.

177. Поршнев Б.Ф. Социальная психология и история. М., 1966.

178. Психологические проблемы социальной регуляции поведения. М., 1976.

179. Ресурсы мобилизованной этничности / Отв. ред. М.Н. Губогло. Москва-Уфа, 1997.

180. Римашевская Н.М. Роль семьи в условиях социальных трансформаций // Семья, тендер, культура / Отв. ред. В.А. Тишков. М., 1997.

181. Ролз Дж. Теория справедливости / Пер. с англ. Новосибирск, 1995.

182. Российская наука о человеке: вчера, сегодня, завтра: Материалы международной научной конференции / Под ред. Ю.К. Чистова, В.А. Тишкова. СПб, 2003. Вып. 1.

183. Россия: трансформирующееся общество / Под ред. В.А. Ядова. М.: Изд-во1. КАНОН-пресс-Ц», 2001.

184. Рукавишников В.О., Халман JL, Эстер П. Политические культуры и социальныеизменения. Международные сравнения. М., 1998.

185. Рутковский Б.А. Понятие доверия в марксистской этике. Автореф. дис.канд. фи-лос. наук. Киев, 1967.

186. Сафин Ф.Г. Принципы этнополитической истории Башкортостана / Отв. ред. М.Н. Губогло. М., 1997.

187. Сафин Ф.Г. Этноязыковые процессы в Башкортостане в XX столетии / Отв. ред. М.Н. Губогло. М.: ЦИМО, 2000.

188. Сафонов B.C. Особенности доверительного общения / Автореф.канд. психол. наук. М., 1977.

189. Семенов Ю.И. Экономическая этнология. Первобытное и раннее предклассовое общество. Ч. 2. М., 1993.

190. Семёнов Ю.И. Формы общественной воли в доклассовом обществе: табуитет, мораль и обычное право // Этнографическое обозрение. 1997. №4.

191. Семенов Ю.И. Философия истории. (Общая теория, основные проблемы, идеи и концепции от древности до наших дней). М.: Современные тетради, 2003.

192. Семья в Российской Федерации. М., 1994.

193. Силантьев P.A. Этнический аспект раскола исламского сообщества России // Исследования по прикладной и неотложной этнологии. №149. М., 2002.

194. Силантьев P.A. Этносоциальные, политические и религиозные аспекты раскола исламского сообщества России /Автореф.дисс. канд. ист. наук. М., 2003.

195. Скрипкина Т.П. Психология доверия. Ростов-на-Дону, 1997.

196. Скрипкина Т.П. Методологический анализ проблемы доверия // Прикладная психология. 1998. №1.

197. Скрипкина Т.П. Доверие как социально-психологическое явление / Автореф. дисс.докт. психол. наук. Ростов-на-Дону, 1998.

198. Смелзер Н. Социология. М.,1994.

199. Смирнова С.К. Права народов в мультиэтничном государстве: пути России / Исследования по прикладной и неотложной этнологии. №152. М., 2002.

200. Смирнова С.К. Современные социально-экономические процессы в Удмуртии / Исследования по прикладной и неотложной этнологии. №154. М., 2002.

201. Смирнова С.К. Современные этнополитические процессы в Удмуртии / Исследования по прикладной и неотложной этнологии. №157. М., 2002.

202. Современная конфликтология в контексте культуры мира (Материалы I Международного конгресса конфликтологов) / Под ред. Е.И. Степанова. М: Эдиториал УРСС, 2001.

203. Солдатова Г.У. Психология межэтнической напряжённости. М., 1998.

204. Солидаризация в рабочей среде / Под ред. В.А. Ядова. М., 1998.

205. Социальная и культурная дистанция. Опыт многонациональной России / автор проекта и отв. ред. JI.M. Дробижева. М.: Изд-во Института социологии РАН, 1998.

206. Социальное и национальное (по материалам этносоциологического исследования в Татарской АССР) / Отв. ред. Ю.В. Арутюнян. М., 1972.

207. Социальное неравенство этнических групп: представления и реальность / Авт. проекта и отв. ред. J1.M. Дробижева. М.: Academia, 2002.

208. Социальный капитал и социальное расслоение в современной России / Под ред. Дж.Л. Твигг, К. Шектер. М., 2003.

209. Степанов B.B. Российская перепись 2002 года: пути измерения идентичности больших и малых групп / Исследования по прикладной и неотложной этнологии. №153. М„ 2002.

210. Стефаненко Т.Г., Шлягина Е.И., Ениколопов С.Н. Методы этнопсихологического исследования. М.: Изд-во МГУ, 1993.

211. Стефаненко Т.Г. Этнопсихология: Учебник для вузов. М.: Аспект Пресс, 2003.

212. Столыпин П.А. Нам нужна великая Россия . Полное собрание речей в Государственной Думе и Государственном Совете 1906-1911. М.: Молодая гвардия, 1991.

213. Суверенитет и этническое самосознание: идеология и практика / Отв. ред. JI.M. Дробижева, Т.С. Гузенкова. М., 1995.

214. Суверенный Татарстан. Документы. Материалы. Хроника. Автор-составитель Д.М. Исхаков / Под ред. М.Н. Губогло.

215. Т. 1. Суверенизация и движения к национально-культурной автономии. М., 1998. Т.2. Современный национализм татар. М., 1998. Т. 3. Модель Татарстана. М., 1998.

216. Сусоколов A.A. Непосредственное межэтническое общение и установки на межличностные контакты // Советская этнография. 1973. №5.

217. Сусоколов A.A. Межнациональные браки в СССР. М., 1987.217.Татары. М.: Наука, 2001.

218. Теоретические и методические проблемы социальной психологии / Под ред. Г.М. Андреевой, H.H. Богомоловой. М., 1981.

219. Тённис Ф. Общность и общество / Пер. с нем. СПб., 2002.

220. Тишков В.А. Очерки теории и политики этничности в России. М.: Русский мир, 1997.

221. Тишков В.А. Этнология и политика. Научная публицистика. М.: Наука, 2001.

222. Тишков В.А. Реквием по этносу: Исследования по социально-культурной антропологии. М.: Наука, 2003.

223. Толерантное сознание и формирование толерантных отношений (теория и практика): Сб. науч.-метод. ст. / Отв. ред. С.К. Бондырева. М., Воронеж, 2002Л

224. Толерантность в общественном сознании россиян. М., 1998.Толерантность и согласие. Материалы международной конференции. Якутск, июнь 1995 г. / Отв. ред. В.А. Тишков. М.: ИЭА РАН, 1997.

225. Толерантность и культурная традиция: Сб. ст. / Под ред. М.Ю. Мартыновой. М.: Изд-во РУДН, 2002.

226. Тощенко Ж.Т. Этнократия: История и современность. Социологические очерки. М.: «Российская политическая энциклопедия» (РОССПЭН), 2003.

227. Трошкина В.П. Социологическая концепция Огюста Конта (Лекции). М., 1984.

228. Фабрициус Ф. Права человека и европейская политика. М., 1995.

229. Фарукшин М.Х. Политическая элита в Татарстане. Вызовы времени и трудности адаптации // Полис. 1994. №6.

230. Федерализм власти и власть федерализма. Автор-составитель А.Н. Аринин и др. / Отв. ред. М.Н. Губогло. М., 1997.

231. Фукуяма Ф. Великий разрыв / Пер. с англ. М.: ООО «Изд-во ACT». 2003.

232. Фукуяма Ф. Доверие: социальные добродетели и путь к процветанию / Пер. с англ. М., 2004.

233. Хантингтон С. Столкновение цивилизаций? // Полис. 1994. №1.

234. Холодковский К.Г., Дилигенский Г.Г., Перегудов С.П. и др. Гражданское общество в России: структуры и сознание. М., 1998.

235. Хомяков М.Б. Толерантность и современная цивилизация / Личность и мир. Вып. 10. М., 2001.

236. Черниловский З.М. Гражданское общество: опыт исследования // Государство и право. 1992. №6.

237. Черниченко C.B. Международно-правовые вопросы гражданства. М., 1968. 238.Чешко C.B. Распад Советского Союза: этнополитический анализ. Изд. 2-е. М., 2000. 239.Что нужно знать о народах России. Справочник для государственных служащих /

238. Отв. ред. В.А. Михайлов. М.: «Скрипторий», «Русский мир», 1999. 240.Чувашское население России. Консолидация. Диаспоризация. Интеграция. Т. 1. Республика и диаспора. Автор-составитель Алексеев П.М. / Отв. ред. М.Н. Губогло. М.: ЦИМО, 2000.

239. Шабалина Л.П. Современная семья народов Среднего Поволжья: традиции и новации, этнические взаимовлияния / Автореферат дисс. .докт. ист. наук. М., 1998.

240. Шихирев П.Н. Современная социальная психология США. М., 1979.

241. Штомпка П. Социология социальных изменений / Пер. с англ. под ред. В.А. Ядова. М.: Аспект Пресс, 1996.

242. Штомпка П. Социальное изменение как травма // Социологические исследования. 2001. №1.

243. Штомпка П. Культурная травма в посткоммунистическом обществе // Социологические исследования. 2001. №2.

244. Эккель Б.М. Определение индекса мозаичности национального состава республик,краев и областей СССР // Советская этнография. 1976. №2. 247.Экономическая и социальная география России: Учебник для вузов / Под ред. А.Т.

245. Т. I. Контуры этнополитической ситуации в очерках и законодательных актах. М., 1992;

246. Т. II. Башкирское национальное движение. М., 1992;

247. Т. III. Векторы этнополитической ситуации в документах и материалах. М., 1993. 252.Этнополитология: Учебное пособие-хрестоматия / Сост. и авт. вступ. статьи В.А. Тураев. М.,2001.

248. Этнотолерантность: философские, психологические, культурологические аспекты / Гл. ред. А.А. Грызлов. Ижевск, 2002.

249. Юм Д. Трактат о человеческой природе. Книга третья. О морали / Пер. с англ. М., 1995.

250. Юраков А.В. Ресурсы межэтнической толерантности в Башкортостане / Исследования по прикладной и неотложной этнологии. №153. М., 2002.

251. Янчев Я.И. Доверието като етическа категория. София, 1968 (на болг. яз.).

252. Allport G.W. The Nature of Prejudice. Cambridge, Addison-Wesley, 1954.

253. Becker Garry S. Human capital. A theoretical and empirical analysis, with special reference to education. NewYork, 1964.

254. Berry J.W., Kalin R. Reciprocity of Inter-Ethnic Attitudes in a Multicultural Society // International Journal of Intercultural Relations. 1979. №3.

255. Berry J.W., Pleasants M. Ethnic Tolerance in Plural Socities / Paper given at the International Conference on Authoritarism and Dogmatism. Potsdam, New York, Wiley, 1984.

256. Bogardus E.S. Stereotypes Versus Sociotypes // Sociological and Social Research. 1950. №34.

257. Coleman J. Social Capital in the Creation of Human Capital // American Journal of Sociology. Supplement 94 (1988).

258. Coleman J. Foundations of Social Theory. Cambridge, 1990.

259. Fukuyama F. Trust. The Social Virtues and the Creation of Prosperity. New York, 1995.

260. Granovetter M.S. The Strength of Weak Ties // American Journal of Sociology, 78 (1973).

261. Guboglo M.N. The Disintegration and synthesis of Identity in postsoviet space and time (The case of Ukraine). Peoples, nations, identifies // The Russian-Ukrainian Encounter. Vol. 9.№ 1-2/

262. Habermas J. The Structural Transformation of the Public Sphere An Inquiry into a Category of Bourgeois Society. Cambrrige, 1991.

263. Hecter M. Principles of Group Solidarity. Berkely, 1987.

264. Hough J., Fainsod M. How the Soviet Union is governed. London, 1979.

265. Hough J. The Logic of Economic Reform in Russia. Washington, 2001. 271 .Jacobs J. The Death and Life of Great American Cities. New York, 1961.

266. Laitin D. Identity in Formation: The Russian Speaking Population in the Near Abrod. Cornell University Press, 1998.

267. Light I. H. Ethnic Enterprise in America. Berkeley, 1972.

268. Luhmann N. Trust and Power. Wiley, 1979.

269. Parsons T., Shils E. Theory of Action. 2 Ed. New York, 1962.

270. Putnam Robert D. Making Democracy Work. Civic Tradition in Modern Italy. Princeton, 1993.

271. Putnam Robert D. Bowling Alone. The collapse and revival of American community. New York, 2000.

272. Seligman A. The Problem of Trust. Princeton, 1997.

273. Seligman A. The idea of civil society. New York: The Free press, 1992.

274. Simmel G. The sociology of Georg Simmel. New York, 1950.

275. Tönnies F. Community and Association. London, 1955.

276. Toqueville A. Democracy in America. New York, 1969.

277. Wolff R., Moore B., Marcuse H. A Critique of Pure Tolerance. Boston, 1965.

278. Women, Minorities, and Employment Discrimination / Ed. by P.A. Wallace, A. LeMund. Lexington, Toronto, 1977.

279. Yamagishi Toshio, Cook K., Watable M. Uncertainty, trust and commitment formation in the US and Japan// American Journal of Sociology. 1998. v. 104. # 1.2042. Словари, энциклопедии

280. Большой энциклопедический словарь. М.: Большая Российская Энциклопедия, 1998.

281. Крысин Л.П. Толковый словарь иноязычных слов. М., 1998.

282. Лопатин В.В., Лопатина Л.Е. Русский толковый словарь. М., 1997.

283. Народы России. Энциклопедия. М.: Большая Российская Энциклопедия, 1994.

284. Политология. Энциклопедический словарь. М., 1993.

285. Этнологический словарь. Вып. 1. Этнос. Нация. Общество. М.: ВИТТАН, 1996.3. Материалы сети ИНТЕРНЕТ

286. Грицаенко В. Социальный капитал и гражданское общество. (Рецензия на статью Francis Fukuyama. Social Capital and Civil Society), http://scd.centro.ru

287. Кваскова Л.М. Доверие это социальный капитал. http://ou-link.ru/654/bulletin654ll/read.html

288. Мусхелишвили М. Партикуляристская демократия: взгляд из постсоветской Грузии. http://www.politstudies.rU/fulltext/2001/5/3.htm

289. Политическое сознание россиян: традиции, настоящее, будущее, е -журнал по маркетингу. http://4p.ru/research/rpolitsoznan.html

290. Резниченко Л. Недоверие: социология, психология и . эсхатология // Русский журнал, 13.02.2001. http://www.russ.ru/istsovr/20010213rezn.html

291. Социальный капитал. Тахлил Центр социальных исследований. http://www.tahlil.uz/projects/methods/soccapital.htm

292. Филиппов А.Ф. Политическая социология. Фундаментальные проблемы и основные понятия. http://rc.msses.ru/rc/Fpols.htm

293. Фоули М., Эдварде Б. Парадокс гражданского общества / Пер. с англ. // Русский журнал, 25.12.1997. http://www.russ.ru/journal/predely/97-l l-25/fouli.htm

294. Шадрин А.Е. Информационные технологии: вклад в социальный капитал. http://ims2001.nw.ru/cgi-bin/onetezis.ht

295. Definitions of Social capital in the Literature. http://www.analytictech.com/netvorks/definitionsofsocialcapital.htm

296. Fukuyama F. Social Capital and Civil Society. The Institute of Public Policy, George Mason University, October 1, 1999.http://www.imf.org/external/pubs/ft/seminar/1999/reforms/fukuyama/html

297. Grootaert C., Narayan D., Nyhan Jones V., Woolcock M. Measuring Social Capital. An Integrated Questionnaire. The World Bank. Washington, 2004.http://www-wds.worldbank.org

298. Portes A. The downside of social capital. The American Prospect. Volume 7, Issue 26. 1996. http://www-wds.wordblank.org

299. Putnam R. Bowling Alone: America's Declining Social Capital // Journal of Democracy 6:1, Jan 1995. http://muse.jhu/edu/demo/journalofdemocracy/v006/putnam.html

300. Social capital: civic community, organization and education. http://www.infed.org/biblio/socialcapital.htm

301. Understanding and Measuring Social Capital. A Multidisciplinary Tool for Practitioners / Ed. by C. Grootaert and T. van Bastelaer. The World Bank. Washington, 2002. http://www-wds.worldbank.org