автореферат диссертации по филологии, специальность ВАК РФ 10.02.01
диссертация на тему: Древнерусские наименования лиц женского пола

Полный текст автореферата диссертации по теме "Древнерусские наименования лиц женского пола"

На правах рукописи

0051)31-»

Локтева Марина Евгеньевна

ДРЕВНЕРУССКИЕ НАИМЕНОВАНИЯ ЛИЦ ЖЕНСКОГО ПОЛА (В СРАВНЕНИИ СО СТАРОСЛАВЯНСКИМИ)

Специальность 10.02.01 - русский язык

АВТОРЕФЕРАТ

диссертации на соискание ученой степени кандидата филологических наук

1 • ДПР ш

Ростов-на-Дону - 2013

005057489

Работа выполнена в ФГАОУ ВПО «Южный федеральный университет»

Научный руководитель: доктор филологических наук, профессор

Дегтярев Владимир Иванович

Официальные оппоненты: Акимова Эльвира Николаевна, доктор филологических наук, доцент, ФГБОУ ВПО «Мордовского государственного университета им. Н.П. Огарёва», профессор кафедры русского языка

Шейко Елена Владимировна, кандидат филологических наук, доцент, ФГАОУ ВПО «Южный федеральный университет», доцент кафедры русского языка и теории языка

Ведущая организация: ФГБОУ ВПО «Волгоградский государственный

социально-педагогический университет»

Защита состоится 26 апреля 2013 г. в 10м часов на заседании диссертационного совета Д 212.208.09 по филологическим наукам при Южном федеральном университете по адресу: 344006, г. Ростов-на-Дону, ул. Пушкинская, 150, факультет филологии и журналистики ЮФУ, ауд. 22.

С диссертацией можно ознакомиться в научной библиотеке Южного федерального университета (344006, г. Ростов-на-Дону, ул. Пушкинская, 148).

Автореферат разослан марта 2013 г.

Ученый секретарь f-y

диссертационного совета ^у Самигулина Фанира Габдулловна

Изучение наименований лиц как вербализованных представлений человека о самом себе в рамках определенной культуры является одним из приоритетных и актуальных направлений современной лингвистики, которая во многом приобрела интеграционный характер, сблизившись с культурологией, философией, этнографией, психологией, социологией. Исследование наименований лиц в категориях современной научной парадигмы отсылает к архетипическому пониманию амбивалентности человеческой природы, раскрываемому в оппозиции и корреляции мужского и женского начал.

В реферируемой диссертации на примере взаимодействия систем древнерусских и старославянских наименований лиц женского пола (далее используются аббревиатуры ДРНЖ - 'древнерусские наименования женщин', ССНЖ - 'старославянские наименования женщин') показан начальный этап формирования фрагмента русской языковой и культурной картины мира, отразившей христианское представление о роли и назначении женщины. В работе исследована словообразовательная и семантическая специфика ДРНЖ в сравнении со ССНЖ.

Несмотря на проработанность многих аспектов, касающихся проблем наименований лиц женского пола в русском, других славянских и неславянских языках, современные лингвистические исследования, посвященные этой теме, носят фрагментарный характер. Нет полного описания истории наименований женщин в русском языке. До сих пор не проводилось комплексного изучения древнерусских, старорусских и старославянских наименований лиц женского пола. Между тем исследование особенностей этой группы лексики как самостоятельной системы важно на всех синхронических срезах, особенно на этапе возникновения.

Актуальность данной работы определяется тем, что комплексное изучение системы ДРНЖ в сравнении с системой ССНЖ помогает осмыслить роль женщины в русской христианской языковой картине мира на начальном этапе формирования и представляет собой синтез сравнительно-исторического, компонентного, контекстуального и когнитивного анализа,

близкого к тендерному. Актуально исследование общих словообразовательных и лексико-семантических особенностей ДРНЖ и ССНЖ, которые обусловлены, с одной стороны, генетическим единством старославянского и древнерусского языков, с другой - большим влиянием старославянской традиции на характер литературного языка древнерусской эпохи.

Степень разработанности проблемы. Исследование наименований лиц находится в русле антропоцентрического подхода к языку, ориентированного на изучение соотношения фактов языка и сознания человека и нашедшего отражение в работах когнитивного (Алефиренко 1999; Апресян 1995; Арутюнова 1988, 1998; Вендина 1990, 1998, 1999, 2002; Карасик 1989; Караулов 1987; Колесов 1986, 1999, 2000, 2004, 2006; Никитина 2003; Попова, Стернин 2010; Шмелев А. 2002; Цивьян 2005 и др.) и тендерного характера (Алексеенко 2006; Ефремов 2010; Кирилина 1997, 1998, 1999, 2000, 2004; Потапова, Потапов 2006; Пылайкина 2004 и др.), которые выявляют в различных языковых ситуациях социально и культурно обусловленную идентификацию поведения и отношений между индивидами по признаку пола.

Наименования лиц женского пола в русском языке исследуются в синхронии и диахронии комплексно - в словообразовательном, лексико-се-мантическом и когнитивном аспектах как самостоятельная лексическая микросистема или часть тематической группы «Человек, лицо», а также как часть всей лексической системы. Наименования женщин часто противопоставляются наименованиям мужчин по признаку пола как отдельная группа, имеющая модификационное значение «женскости», выражаемое словообразовательными способами (Ерофеева 2010; РГ 1980 и др.). Выделяют также другие способы выражения значения «женскости»: лексический, морфологический, синтаксический (Абреимова 1998).

Наименования лиц женского пола как отдельная система лексики и фразеологии исследовались преимущественно в современном русском языке (Абреимова 1998; Адонина 2007; Алексеенко 2006а, 20066; Еременко 2004; Морозова 2009; Протченко 1953, 1960; Чен Чиао Вен 2010). Значительно

меньше изучена система наименований лиц женского пола в истории русского языка: существуют работы на материале XVIII в. (Демичева 1995, 2001, 2007) и XIX в. (Еременко 1998). Отдельных комплексных исследований системы наименований лиц женского пола, посвященных более ранним периодам - Х1-Х1У вв., ХУ-ХУ1 вв., XVII в., нет, хотя в ряде трудов анализируются наименования лиц и лексическая система в целом в рамках указанных периодов, а также на протяжении всей истории русского языка. Однако в них наименования лиц женского пола изучаются фрагментарно: либо в виде иллюстративных примеров, либо как отдельные подгруппы с определенным значением, которые не позиционируются как самостоятельные системы. Такие исследования носят узконаправленный характер и реализуют лексико-семантический или когнитивный подходы, представляя историю определенных групп наименований по виду деятельности, профессии, возрасту, качественной характеристике, статусам и т.п. (Васильев 1996; Голованова 2004; Джамил 2006; Дуличенко 2000; Жадько 1984; Карева 2004; Кругликова 1974; Мальсагова 2004; Мигирина 1980; Селиванец 1997; Старикова 1990; Фролова 1989; Шкатова 1983 и др.).

Словообразовательные модели ДРНЖ и ССНЖ изучались в трудах, посвященных старославянской и древнерусской словообразовательным системам в целом и именным в частности (Азарх 1984; Варбот 1969; Ефимова 2006; Николаев 1987, 1988 и др.). Диахронический подход к анализу наименований лиц в словообразовательном аспекте, включая женские наименования, отражен в исследованиях, в которых рассматриваются мотивированные суффиксальные и сложные лексемы (Бахтурина 1962; Вахитов 1994; Воронцова 1953; Грязнова 2004; Мазурина 2007; Смольская 1959).

В целом при изучении наименований лиц женского пола нужно иметь в виду, что женский тип маркирован в отношении мужского типа. Эта мысль поддерживается во многих лингвистических, культурологических и философских работах (Кирилина 1997, 1998; Колесов 2007; Кронгауз 1996, 2001; Лотман 2006; Малишевская 1999; Рябов 1996, 1999; Янко-Триницкая 1966 и др.). Наименования женщин в русском языке и его истории изучаются в сравнении с наименованиями мужчин и отмечаются как частный случай на-

именований человека. Исследователи отмечают асимметрию в количественном соотношении наименований лиц мужского и женского пола, уделяя большее внимание наименованиям мужчин или человека вообще.

Наименования женщин изучены в меньшей степени, что особенно касается древнерусского периода. Исследование системы ДРНЖ предполагает рассмотрение ряда факторов. Во-первых, необходим анализ специфики производных и непроизводных ДРНЖ как системы в отдельности и в соотношении с однокоренными корреляционными наименованиями лиц мужского пола. Тогда, учитывая характер общекатегориального значения мотивирующей основы, можно говорить о формировании семантики наименований лиц женского пола по сравнению с семантикой наименований лиц мужского пола. Во-вторых, нужно принимать во внимание характер источников ДРНЖ, которые представляют собой древние письменные тексты, выстроенные по канонам, строго определенным культурной, философско-идеологической, социально-политической и языковой ситуацией.

Объект исследования - система наименований лиц женского пола в древнерусском языке.

Предмет исследования — словообразовательные и лексико-семантиче-ские особенности ДРНЖ в сравнении со ССНЖ, а также с однокоренными наименованиями лиц мужского пола, ключевые ценностно-идеологические компоненты семантики наименований, определяющие христианское представление о женщине.

Гипотеза работы. Многие ДРНЖ обязаны своим происхождением и некоторыми значениями старославянскому языку. Влияние старославянской традиции на характер древнерусской письменности и культуры определяет ряд специфических особенностей системы ДРНЖ на словообразовательном и лексико-семантическом уровнях. Старославянские тексты являются одним из компонентов, сформировавших в древнерусскую эпоху способ видения мира, в основе которого лежали христианские ценности и представления. Стержнем понимания духовности представляется идея иерархии небесного и земного бытия. В старославянских, а затем и в восточнославянских тек-

стах проводятся постоянные параллели между Божеским и человеческим, определяются критерии и ступени иерархии, согласно которым образ человека, в частности женщины, выстраивается соответственно эталону, принимаемому за образец. Центральным женским образом для древнерусских памятников представляется образ Богородицы, который определяет критерии положительной оценки обычной женщины, если значение наименования лица женского пола соотносится с основными качествами Богородицы или христианским видением морально-нравственных категорий бытия. Женщина получает отрицательную характеристику, если наименование лица женского пола имеет значение, оппозитарное христианскому видению праведности и добродетели.

Цель работы - представить особенности языковой категоризации христианского образа женщины на примере словообразовательной и семантической характеристики ДРНЖ в сравнении со ССНЖ.

Достижение цели предполагает решение следующих задач:

— показать связь ДРНЖ со ССНЖ в контексте культурной и языковой ситуации Х1-Х1У вв.;

— выработать алгоритм словообразовательного анализа ДРНЖ как особой системы сравнительно со ССНЖ;

— проанализировать особенности реализации существующих словообразовательных моделей ДРНЖ и ССНЖ в соотношении с однокоренными мужскими коррелятами, определить значение мотивационной базы каждого наименования женщины с точки зрения наличия в нем активного, пассивного или статичного признака;

— обозначить основные критерии семантической градации ДРНЖ и ССНЖ, определив центральный компонент в понимании образа женщины;

— выявить на примере ДРНЖ в сравнении со ССНЖ специфику лингвистической категоризации положительных и отрицательных представлений об образе женщины с точки зрения христианского миропонимания, тем самым установить духовно-нравственную, социальную, бытовую роль женщины.

Источниками исследования послужили исторические, этимологические, толковые, словообразовательные словари русского языка, словари старославянского и церковнославянского языков, данные диахронических корпусов русского языка (список прилагается), а также материалы Картотеки Словаря русского языка Х1-ХУП вв. (примеры снабжены шифром КДРС). Сокращения названий источников Словаря древнерусского языка (Х1-Х1У вв.), Словаря русского языка Х1-ХУП вв. и КДРС см. соответственно: Словарь древнерусского языка (Х1-Х1У вв.), т. 1.; Словарь русского языка Х1-ХУИ вв. Справочный выпуск. М.: Наука, 2001. Кроме того, привлечен материал некоторых самостоятельно исследованных памятников древнерусской и старославянской письменности (список прилагается).

Материалом исследования является собранная методом сплошной выборки из указанных источников авторская картотека, включающая 149 ДРНЖ, 132 древнерусских однокоренных наименования лиц мужского пола и 10 лексем общего рода; 64 ССНЖ, 94 старославянских однокоренных наименования лиц мужского пола, 2 лексемы общего рода (всего 451 лексема в 1235 контекстах).

Методы исследования: метод описания и классификации, сравнительно-исторический, методы компонентного, контекстуального и когнитивного анализа.

Научная новизна диссертации: впервые предпринято комплексное исследование группы ДРНЖ как целостной лексической системы. Эта система показана в соотношении с системой ССНЖ, а также с одноко-ренными коррелятами, обозначающими лиц мужского пола. Предложенный автором алгоритм словообразовательной характеристики лексем показывает все возможные модели ДРНЖ и ССНЖ, зависящие от характера мотивации наименования лица женского пола и актуализации в рамках наименования активного / пассивного признака или статуса лица. Впер-

вые соотношение систем ДРНЖ и ССНЖ рассмотрено с позиций социально-философского подхода в контексте ценностно-идеологических категорий христианства.

Теоретическая значимость исследования состоит в том, что оно углубляет теоретическое осмысление особенностей словообразовательной и семантической структуры древнерусской и старославянской лексики. Диссертация вносит вклад в изучение взаимодействия старославянского и древнерусского языков и формирования на древнерусской основе литературного языка сложной природы. Теоретическое значение имеет совмещение исторического и когнитивного подходов к исследованию, которые помогают вскрыть социально-философские и тендерные аспекты фрагмента языковой картины мира.

Практическая ценность работы заключается в том, что ее результаты могут использоваться при составлении исторического словообразовательного словаря русского языка. Материалы диссертации могут стать базой для создания тематических исторических словарей названий женщин, опирающихся на когнитивный подход. Модель исследования может быть использована в дальнейшем изучении истории лексики, в которой отражается специфика формирования стереотипов и ценностных критериев, определяющих категоризацию образа женщины на разных этапах развития русского языка в светском и религиозном дискурсе. Материалы диссертации могут быть использованы в вузовских курсах по истории русского литературного языка, по историческому словообразованию и лексикологии, а также по современному русскому языку и когнитологии.

Положения, выносимые на защиту:

1. ССНЖ составляют культурную и языковую базу ДРНЖ. Многие ДРНЖ обязаны влиянию старославянского языка своим происхождением и значениями, имеющими связь с христианским мировоззрением, которое укрепляется и утверждается на восточнославянской почве.

2. Сходство семантико-словообразовательных моделей ДРНЖ и ССНЖ подчеркивает влияние старославянской книжности на формирование литературного языка в древнерусскую эпоху на конкретном примере двух соотносительных систем.

3. Словообразовательные модели ДРНЖ и ССНЖ зависят от соотношения наименований лиц женского пола с однокоренными мужскими коррелятами. Мотивационная база ДРНЖ и ССНЖ определяет наличие в их значении объектных, субъектных и признаковых отношений. Женщина представлена как носитель определенного статуса, активный деятель, субъект действия, носитель признака, который определяет статус лица, пассивный деятель, объект действия, одновременно активный и пассивный деятель.

4. Семантическая градация ДРНЖ основывается на христианском видении мира. Основные способы его языковой категоризации заимствованы в древнерусский язык из старославянского. ДРНЖ являются знаками средневековой культуры, отраженными в языке. Представление о женщине антиномично. С одной стороны, отношение к ней ярко характеризует культуру эпохи, с другой стороны, она как архетипический образ является хранительницей общечеловеческих, надкультурных свойств, выполняя функции жены и матери.

5. Ключевым древнерусским женским образом является образ Богородицы, определяющий иерархию взглядов на положительные / отрицательные или нейтральные качества женщины. Значительная часть ДРНЖ называет Богородицу в соответствии с догматической сущностью самого понятия 'Богородица' (когородицл, д'Ьвл, мдти и т.д.), а также в связи с актуализацией в лексеме признака, значимого для организации бытия древнерусского человека (моужелювицд, ноудительницд, пороучьницд и т.д.). Большинство других ДРНЖ соотносятся с этим образом как эталоном бытия либо противопоставляются ему. На первый план выдвигаются представления о женщине - жене, матери, хозяйке, хранительнице домашнего очага.

Апробация работы. Основные положения диссертационного исследования были представлены в докладах на международных и всероссийских научных и научно-практических конференциях: V Всероссийской научной конференции «Слово русской культуры в мире» (Новгородский государственный университет, Великий Новгород, 2007), IX Кирилло-Мефодиев-ских чтениях (Институт русского языка им. A.C. Пушкина, Москва, 2008), I Всероссийской научно-практической конференции «Система ценностей современного общества» (Центр развития научного сотрудничества, Новосибирск, 2008), IX Международной научной конференции «Духовные начала русского искусства и просвещения» (Новгородский государственный университет, Новгородская епархия Русской Православной Церкви, Международная академия наук педагогического образования, Великий Новгород, 2009), Международной научной конференции в рамках Южно-Российских научных чтений «Слово и текст» (ЮФУ, Ростов-на-Дону, 2009), IV Международном конгрессе исследователей русского языка «Русский язык: исторические судьбы и современность» (МГУ, Москва, 2010), Международной научной конференции в рамках Южно-Российских научных чтений «Язык как система и деятельность - 2» (ЮФУ, Ростов-на-Дону,

2010), Международной конференции «Современная славистика и научное наследие С.Б. Бернштейна» (Институт славяноведения РАН, Москва,

2011), Международном симпозиуме «Лексикография и фразеология в контексте славистики» (Магнитогорский государственный университет, Магнитогорск, 2011).

Результаты исследования отражены в 12 публикациях (общим объемом 3,6 п.л.), три из которых опубликованы в изданиях, рекомендованных ВАК Министерства образования и науки России.

Структура работы: диссертация состоит из введения, трех глав, заключения, библиографии, списка использованных источников с сокращениями и двух приложений.

Во Введении обосновывается выбор и актуальность темы исследования, обозначена степень проработанности проблемы, определяются гипотеза, цели и задачи, методы исследования, научная новизна, доказываются теоретическая значимость и практическая ценность работы, формулируются положения, выносимые на защиту, а также указываются данные об апробации исследования.

В первой главе «Общая характеристика древнерусских наименований лиц женского пола (в сравнении со старославянскими)» определяется связь ДРНЖ со ССНЖ в контексте культурной и языковой ситуации Х1-Х1У вв., обосновываются принципы словообразовательной и семантической классификаций, приводится алгоритм выявления всех потенциально возможных словообразовательных моделей ДРНЖ и ССНЖ, а также семантическая классификация ДРНЖ в сравнении со ССНЖ.

В параграфе 1 «Связь древнерусских наименований лиц женского пола со старославянскими в контексте культурной и языковой ситуации Х1-ХГУ вв.» отмечается специфика изучения ДРНЖ в сравнении со ССНЖ в словообразовательном, семантическом и когнитивном аспектах в связи с особенностями источников исследования, которые представляют собой древние письменные тексты регламентированного лексического состава и жанровой принадлежности, идеологически соотносимые с христианской культурой.

На русскую почву заимствуются, а затем трансформируются традиции, имеющие в своей основе христианское духовное содержание (это отмечают многие исследователи (Живов 2002; Толстой 1988; Верещагин 1997, 2001, 2004)). Одним из факторов, сформировавших видение мира, основанное на христианских ценностях и представлениях, стал старославянский язык. Лексика старославянского языка, имея в своей основе славянскую составляющую, расширила лексические возможности древнерусского языка за счет прямых заимствований, словообразовательных и семантических калек из греческого. Благодаря старославянскому языку в Древней Руси сложилась особая культура построения текста и изображения в нем

человека (по определению Д.С. Лихачева (Лихачев 2006), «трафарет»), в частности женщины. Портретная характеристика человека соотносилась с персонажами или их качествами, принимаемыми за образец для подражания, и строилась согласно характеру взаимоотношений, иерархии и статусу людей в средневековом обществе, а также христианской традиции. Подобная мысль высказана также Т.И. Вендиной (Вендина 2002), сделавшей акцент на антропоцентричности старославянской языковой картины мира и иерархической связи устройства мира человека с Богом.

Факт влияния старославянского языка на становление культуры и характер древнерусской рукописной традиции, а также на развитие русского литературного языка на разных уровнях, прежде всего на словообразовательном и семантическом, принимается несомненным. В параграфе представлены разные точки зрения на проблему происхождения русского литературного языка, разграничены два вида концепций: а) двуязычия (Филин 1981, 1982; Лихачев 1961, 1967; Улуханов 2009) (с разновидностью диглоссия (Успенский 2002; Хабургаев 1980; Толстой 1988)); б) моноязычия (с разновидностями: церковнославянской основы (Шахматов 1941; Унбегаун 1971), восточнославянской основы (Обнорский 1946), сложной природы (Ларин 2005; Виноградов 1978; Винокур 1959; Камчатнов 2005)).

Связь ДРНЖ со ССНЖ обусловлена культурной и языковой ситуацией Х1-Х1У вв. Многие ДРНЖ обязаны своим происхождением и значениями старославянскому языку, который повлиял на формирование на древнерусской почве литературного языка сложной природы, различающегося по стилям в зависимости от преобладания в каждом той или иной языковой стихии — старославянской или собственно древнерусской.

В параграфе 2 «Словообразовательная классификация древнерусских наименований лиц женского пола» рассматриваются принципы словообразовательной классификации ДРНЖ в сравнении со ССНЖ.

ДРНЖ и ССНЖ имеют некоторые общие семантико-словообразова-тельные особенности. Во-первых, ДРНЖ и ССНЖ являются частью парадигмы категории пола, поэтому необходимо их сопоставление с корреляционными наименованиями лиц мужского пола. Во-вторых, ДРНЖ и

ССНЖ противопоставлены корреляционным наименованиям лиц мужского пола при помощи специфического значения «женскости», выражение которого традиционно принято считать словообразовательным (РГ 1980; Земская 1992). В диссертации словообразовательный способ выражения значения женскости рассматривается как совокупность собственно словообразовательного и морфологического способов (на близость этих способов указывает Г.И. Абреимова (Абреимова 1998, 2009), если признать наличие нулевого суффикса в лексемах типа кум - кума, супруг - супруга). Разнокоренные пары типа мать — отец, демонстрирующие лексический способ выражения женскости, не принимаются во внимание, наименования лиц женского пола анализируются в таких случаях как одиночные с точки зрения словообразования, имеющие сему 'женский пол'. В-третьих, во многих случаях при наличии однокоренного корреляционного наименования лица мужского пола мотивацию ДРНЖ и ССНЖ можно определить как двойную. Термин понимается в узком смысле, т.е. признается непосредственная мотивация от мотивированного наименования лица мужского пола и опосредованно - от основы отсубстантивного, отвер-бального, отадъективного характера или от нескольких основ (если лексема является композитом). В-четвертых, непосредственная или опосредованная мотивационная база ДРНЖ и ССНЖ может нести в себе активный, пассивный или статичный признак, зависящий от ее частеречной принадлежности, указывая на соответствующий статус лица женского пола (как правило, активный).

С учетом перечисленных словообразовательных особенностей предлагается алгоритм выявления всех потенциально возможных словообразовательных моделей ДРНЖ и ССНЖ в зависимости от соотношения наименований лиц женского пола с однокоренными корреляционными наименованиями лиц мужского пола (все существовавшие модели ССНЖ и ДРНЖ представлены в Приложении I). Сходство словообразовательных моделей ССНЖ и ДРНЖ подчеркивает влияние старославянской книжности на формирование литературного языка в древнерусскую эпоху.

В параграфе 3 «Семантическая классификация древнерусских наименований лиц женского пола» дается обзор нескольких подходов к классификации наименований лиц, в частности женского пола, в рамках различных лексико-семантических, тематических групп, а также лексико-тема-тических полей (Воронина 1995; Демичева 1995; Еременко 1998 и др.). Формулируется методология семантической классификации ДРНЖ в сравнении со ССНЖ, основанной на социально-философском подходе к описанию лингвистического материала, разработанном Т.И. Вендиной. Согласно этому подходу, во внимание принимается прежде всего понимание человека как индивида, точнее для средневекового сознания - типа, который наделен физическими, социальными и нравственно-духовными характеристиками, ка-тегоризированными в языке посредством мотивированного слова. В диссертации исследуются немотивированные лексемы, которые в категориальном значении представляются равными отсубстантивным образованиям, регламентирующим статус и предметную характеристику лица. Стержнем семантической классификации является христианское понимание места женщины в мире, а также представление о духовности, восходящее к традициям, заложенным в первых славянских переводах. Так как к положительному воплощению женского образа предъявляются повышенные требования, а эталоном в древнерусских текстах вслед за старославянскими стал образ Богородицы, «диктующий» критерии, которым должна соответствовать обычная женщина, материал исследования подразделяется на два класса: «Женщина с точки зрения духовности и небесного бытия» и «Женщина с точки зрения земного бытия».

Во второй главе «Древнерусские и старославянские наименования лиц женского пола в словообразовательном аспекте» представлено исследование словообразовательных моделей и значений ДРНЖ и ССНЖ в зависимости от характера их мотивации и соотношения с коррелятами, обозначающими лиц мужского пола. В выводах к главе проведено сравнение словообразовательных особенностей двух указанных систем.

В параграфе 1 «Старославянские наименования лиц женского пола» за основу словообразовательного анализа принимается критерий наличия или отсутствия у ССНЖ однокоренного корреляционного наименования лица мужского пола. Мотивация ССНЖ характеризуется как единственная и непосредственная, если ССНЖ образовано от немотивированного мужского наименования (отроковица - отрокт») или не имеет однокоренного мужского коррелята и образовано от любого другого немотивированного слова, в том числе иного женского наименования (вьдовица — вьдова). Мотивация называется двойной и опосредованной, если ССНЖ образовано от мотивированного мужского наименования, которое имеет отсубстантивную (вратарица - вратарь - врата), отглагольную (слоужительница - слоужитель - слоужити) или отадъективную (старица - старьць - старт*) мотивирующую основу, либо мотивировано двумя основами (лювод'Ьица - любодгЬиць - сущ. любы и гл. д'Ьгати). Отдельно выделяются немотивированные женские наименования лиц (женл, блбл).

В параграфе 2 «Древнерусские наименования лиц женского пола»

словообразовательные модели ДРНЖ классифицируются по тем же принципам, что и старославянские. Отмечаются особенности системы ДРНЖ.

ДРНЖ представлены рядом старославянских заимствований, имеющих вариантные древнерусские соответствия (госпождл — госпожа и подобные) или не имеющих соответствий (ц'ксарица, игоумемига, Богородица и т.д.). Система ДРНЖ отличается от старославянской тем, что некоторые аналогичные старославянские и древнерусские наименования по-разному распределяются по группам предложенной классификации, т.к. отличаются разветвленностью словообразовательных цепей (ССНЖ вь-дова - немотивированное, одиночное; ДРНЖ вьдова - немотивированное, первичное по сравнению с однокоренным мужским корреляционным наименованием вьдовьць). Некоторые ДРНЖ входят в несколько групп, т.к. могут быть мотивированными по отношению к одним наименованиям

(люеод^иць - дюбод'Ьицл) и мотивирующими к другим (любод^ицл -лнзкод'Ьичифь).

В целом словообразовательные модели ССНЖ и ДРНЖ сходны. Женские наименования маркированы по сравнению с однокоренными мужскими.

ССНЖ представлены 64 лексемами (из них 7 наименований на -ын(и), -ис(л), -ьКд) (вариант -и](л)) называют женщину по национальности и как жительницу определенных городов и стран), также к ним примыкает 2 лексемы общего рода (итого 66 слов). ДРНЖ представлены 149 лексемами (названия лиц по месту жительства и национальности сюда не включаются так же, как в СлДРЯ (Х1-Х1У вв.)), к ним примыкает 10 лексем общего рода (итого 159 слов). Примерно 77% ССНЖ (43 из 56, если не учитывать наименования по месту жительства) имеют аналоги в древнерусском языке.

В обеих системах прослеживаются механизмы: а) суффиксального словообразования (наращение суффикса -иц(а) / варианта -ниц(д): ст.-слав. и др.-русск. родительницл - родитель, мена суффикса —иц(л) / вариант -(ь)ниц(а), мужское на -ик('ь) / -ь(е)ник(ть): ст.-слав. и др.-русск. гр'кшьни-цд - гр'Ьшьник'ъ), а также нулевой суффиксации (ст.-слав. и др.-русск. рдкл - рлвт», др.-русск. коуллл - коумт.); б) приставочного словообразования (ст.-слав. неплоды - плодт», др.-русск. ПрЛЕДЕЛ - блел). Среди ДРНЖ отмечается префиксально-суффиксальный способ (нлложьннца — ложе).

Однако при большой схожести словообразовательных моделей ДРНЖ в сравнении со ССНЖ представляют более разветвленную систему за счет большего количества суффиксов: -(ь)к(л), -(ть)к(л), -(ь)н(л), -овьн(а), -6в(а).

Суффиксы, участвующие в образовании ДРНЖ и ССНЖ (наиболее продуктивны -иц(л) и его варианты, а также -ынн), практически не несут дополнительных коннотаций по сравнению с аналогичными мужскими коррелятами (исключение составляет древнерусский оценочный, уменьшительно-ласкательный, суффикс -(ь)к(л) - дъчька, а также общ. р. сиротка). Оценочная или отличная от мужского коррелята семантика заклю-

чается во внутренней форме слова, а не в отдельно взятых словообразовательных формантах.

При формировании лексических значений ССНЖ и ДРНЖ существенной оказывается частеречная принадлежность мотивирующего слова, его общекатегориальное значение и общее значение словообразующего суффикса.

Внутри ССНЖ и ДРНЖ могут возникать объектные, субъектные или объектно-субъектные отношения, если наименование имеет отглагольную мотивацию (V). В большинстве своем ССНЖ и ДРНЖ, опосредованно имеющие отглагольную мотивацию, характеризуются функциональным типом номинации, т.к. обозначают активного деятеля, совершающего действие предельное, завершенное во времени, направленное на неопределенный или определенный объект: ср. ст.-слав. и др.-русск. владычица — 'та, что властвует над кем-то, применяет свою силу по отношению к кому-то или чему-то в определенное время'. Действия, производимые лицами и называемые ССНЖ и ДРНЖ в характеризующем аспекте, имеют неконкретный, абстрактный характер и могут исходить от лица и быть направленными на него, т.е. иметь объектно-субъектный характер (ст.-слав. мжченицд и др.-русск. моученицл - страдание, мучение, лишение лицо принимает на себя извне и одновременно является его носителем). Женщина может быть одновременно и объектом, и субъектом действия. Объектные отношения возникают, если ССНЖ и ДРНЖ обозначают пассивного деятеля (ст.-слав. пл'Ьньница и др.-русск. пленьницл).

Предметный статус женщины определяется, если мотивационная база имеет отсубстантивную природу (Б) или наименование не мотивировано. ССНЖ и ДРНЖ, имеющие отсубстантивную мотивацию, соотносятся с определенными, конкретными явлениями действительности (лицо, предмет и т.д.): ср. ст.-слав. и др.-русск. подроужик - подроугъ -дроуп»; врдтдрицд - врдтдрь - крлтл.

Признаковые отношения проявляются, если наименование имеет отадъективную мотивацию (АсУ): ст.-слав. и др.-русск. чрьница —► 'женщина, надевающая черное' —> 'монахиня' (женщина, обладающая определенным качеством).

При сложной мотивации несколькими основами актуализируется сочетание значений мотивирующих основ в зависимости от их частеречной принадлежности с выдвижением на первый план более значимой характеристики, т.е. связь в пределах двух основ осуществляется подобно связи в словосочетании. Согласование (Б+Аф): др.-русск. нноплеменьница -иноплеменьникт» - прил. иным и сущ. племга. Управление (Б+У): ст.-слав. и др.-русск. люкод'Ьица - лнзкод'Ьиць - сущ. лкзеы и гл. д'Ьгати; (АсУ (здесь приближается к 8)+У): ст.-слав. прькомжченицд — прьвомжченикъ - числ. и прилаг. прыкт* и гл. мжчити и др.-русск. прьвомоученицл - прьвомоученикъ - ЧИСЛ. И прилаг. ПрЬВТ» и гл. моу-чнти; (8+8): др.-русск. крлтоучлдл - кратоучадь - сущ. крлтъ и сущ. чадо. Примыкание (АсЫ-Б): ст.-слав. и др.-русск. прнснод'Ьвд - нар. присно и сущ. д'Ьва.

ССНЖ и ДРНЖ помимо значения 'лицо женского пола' имеют значения: а) 'носитель определенного статуса': 40 ССНЖ (39 одноосновных и 1 композит) - 62,50%, 82 ДРНЖ (72 одноосновных и 4 композита) - 55,03%; б) 'активный деятель', 'субъект действия': 12 ССНЖ (9 одноосновных и 3 композита) - 18,75%, 44 ДРНЖ (33 одноосновных и 11 композитов) -29,53%; в) 'носитель признака, который определяет статус лица': 7 ССНЖ (3 одноосновных и 4 композита) - 10,94%, 11 ДРНЖ (9 одноосновных и 2 композита) - 7,38%; г) 'пассивный деятель', 'объект действия': 3 ССНЖ (одноосновные лексемы) - 4,69%, 8 ДРНЖ (одноосновные лексемы) -4,69%; д) 'одновременно активный и пассивный деятель', здесь в пределах наименования реализуются субъектно-объектные отношения: 2 ССНЖ (1 одноосновное и 1 композит) - 3,12%, 4 ДРНЖ (3 одноосновных и 1 композит) - 2,69%. Женщина чаще выступает как носитель определенного, закрепленного за ней статуса, как активный деятель, а также как носитель

установленного, закрепленного за ней признака. Женское начало не воспринимается как пассивное.

В третьей главе «Семантика древнерусских наименований лиц женского пола в сравнении со старославянскими в контексте ценностно-идеологических категорий эпохи» исследованы особенности категоризации христианского представления о женщине в семантике ДРНЖ в сравнении со ССНЖ. Положения, на основе которых определяется семантическая градация ДРНЖ и ССНЖ с точки зрения средневековой христианской культуры, следующие: а) земное бытие человека включено в иерархические отношения с бытием небесным, поэтому устройство земного мира в идеальной модели отражает устройство горнего мира, исходя из этого, в языке появляется духовное, социальное и физическое изображение человека, в том числе женщины; б) пол - одно из основных свойств человеческой природы (человек был сотворен в образе мужчины и женщины); в) женщина и мужчина по первоначальному Божественному замыслу - единое взаимодополняемое целое; г) соотношение мужского и женского начал предполагалось как совершенное равенство, которое было извращено грехом, поэтому жена подчинена мужу; д) место женщины в средневековой системе определяется согласно строгим канонам, обоснованным Божественным замыслом о человеческом назначении, а также новозаветным представлением о ней как Деве и Матери; е) в средневековой христианской культуре женщина представлена с положительной и отрицательной сторон, догматически это связано с противопоставлением Евы и Марии (греховного и спасительного начал).

ДРНЖ, как и ССНЖ, полярны по значению и актуализируют двоякое видение женщины: духовное и материальное. Доминирующей оказывается духовная сторона, определяющая критерии положительной и отрицательной оценки женщины и человека в целом, выражающая представления о праведности и греховности, наличии или отсутствии христианских добродетелей.

В параграфе 1 «Женщина с точки зрения духовности и небесного бытия» анализируется вербализованное положительное и отрицательное видение женщины, воплощенное в ДРНЖ и ССНЖ.

В подпараграфе 1.1 «Наименования, соотносимые с праведным бытием (соответствующие христианскому идеалу)» ДРНЖ и ССНЖ представлены в виде двух классов лексем: а) наименования Богородицы; б) наименования обычной женщины.

Центральным положительным женским образом в древнерусском языке, как и в старославянском, является Богородица (23 ДРНЖ). Ее наименования обусловлены: а) необходимостью передать догматическую сущность образа Божьей Матери (лексемы с наиболее емким и общим значением, характеризующие Марию с точки зрения чистоты и девства, как Родившую воплотившегося Бога, владычицу, госпожу); б) необходимостью актуализации признаков и функций, значимых для организации бытия человека (лексемы с частным значением: любовь к людям и помощь им, мо-литвенничество, усердное прошение, заступничество и поручительство перед Богом, ходатайство о здоровье, а также учительство и наставничество).

Наименования с наиболее емким значением встречаются и в древнерусских, и в старославянских текстах: Богородица, д'Ьвд, д'Ьвага, невеста, млти, родительница, приснод'Ьва, приснод'квага, ц'ксарица, владычица, госпожда, засгоупьница, помофьница. ДРНЖ по сравнению со ССНЖ свидетельствуют о сакрализации и утверждении образа Богородицы - защитницы, заступницы человечества: моужелюкица, молитвьница, ноудительница, изходатаица, покорница, пороучьница, наставьница, изц'Ьлительница. Ее образ более возвышен и почитаем и является в соответствии со старославянской традицией эталоном.

Во всех разделах классификации ДРНЖ, как и ССНЖ, прослеживается соотношение «земная женщина - Богородица», или проявляется связь обычной женщины с духовным, божественным бытием, служением ему.

ССНЖ характеризуют обычную женщину с точки зрения подвижничества, а также дружеских отношений. ДРНЖ развивают представление о положительных качествах обычной женщины и имеют в своем значении морально-нравственный компонент, соотносимый: а) с христианским мировоззрением ('любящая', 'помогающая', 'подвижница', 'наделенная благодатью', 'связанная с образом Христа': воголювица, моучениколювица, помофьница, постьница, когоносицл, мироносица); б) с положительной оценкой в целом, а не только с христианским мировоззрением (подроуга). ДРНЖ наряду с нравственным компонентом могут содержать в своем значении еще и социальный (семья, религиозная группа, церковный чин и т.п.), важный с точки зрения идеологии эпохи: д'квт.ка, старица, монастырьница, ц'Ь-сарнца.

В подпараграфе 1.2 «Наименования, соотносимые с грешным бытием (не соответствующие христианскому идеалу праведности)» анализируются лексемы с отрицательной оценкой женщины. Они различаются в зависимости от степени и характера совершаемого греха, обозначая 'грех' вообще, 'колдовство', 'идолослужение', 'разврат, прелюбодеяние', указывают на лицо, вышедшее за пределы семьи ('разведенная женщина'), на женщину, воспринимаемую оппозитарно законной жене, имеют сему 'злодейство', 'злоречивость', 'лицедейство', 'ложь, предательство, обман', 'самоубийство': вражьдьница, гр'кшьннца, маоузьница, вълхва, коу-миролюЕица, влоудьница, люкод'Ьица, наложьннца, поуфеница, мьнь-шица, гоувнтельница, кофюньница, глоумица, прелестница, самооуви-ица. ССНЖ отражают общие понятия греховного бытия: гр'Ьшьница, клждьница, люкод'кица и т.п. ДРНЖ представляют более разветвленную градацию.

В основном ДРНЖ этой группы имеют мужские корреляты. Это подчеркивает общечеловеческий характер проявления греха, за исключением собственно «женского» нарушения сложившихся норм и стереотипов (наложьница 'любовница, наложница' - грех, отдаляющий от христианских ценностей и добродетелей, праведного образа Богородицы).

В параграфе 2 «Женщина с точки зрения земного бытия» ДРНЖ рассмотрены как репрезентанты физического и социального представления о женщине.

В подпараграфе 2.1 «Наименования, соотносимые с физическими характеристиками и функциями» ДРНЖ делятся на три класса, указывающие на: а) возраст (отроковицл, д'Ьвл, д'Ьвицл, д'Ьв'ькл, преходницл, сверстница, женл, стлрицд); б) особые физиологические функции (блел, доилицл, доиницл, кт»рмилицл); в) физическую ущербность (неплоды).

ДРНЖ, как и ССНЖ, указывающие на физические характеристики и функции, имеют также социальный или духовный оттенок значения, отражая христианскую идеологию. ДРНЖ обозначают две возрастные стадии лица женского пола: отрочество (отроковицл) и девичество (д*Ьвл, д'Ьви-цл, д'Ьв'ькл), указывающие на связанное и не связанное с возрастом положение в семье (незамужняя женщина, дочь) или на другой социальный статус (монашество), имеют морально-нравственное и религиозно-философское значение (употребляются в христианском понимании для характеристики женской добродетели, а также для называния Богородицы).

ДРНЖ и ССНЖ, обозначающие физиологические функции, соотносятся с материальной сферой бытия, обозначают земную женщину, имеющую определенное назначение, зависящее от ее физических особенностей. ССНЖ не имеют мужских параллелей. ДРНЖ кърмилицд и кърмитель-ницл имеют однокоренные мужские корреляты - к'ьрмильць, кормитель - и обозначают специфическую физиологическую функцию женщины 'вскармливать ребенка', а также имеют значение 'воспитывать'. Мужские корреляты не подразумевают особых физиологических функций, определяя статус, род деятельности мужчины.

ДРНЖ и ССНЖ, указывающих на физическую ущербность, зафиксировано мало (др.-русск. неплоды и ст.-слав. неплоды, кр'ъвоточАфлга, кръвоточицл). Они имеют сему 'болезнь, недуг, присущий женщине'. Болезнь как проявление человеческого естества не имеет прямого соотношения с образом Богородицы. Это не случайно, так как недуг - это земная

данность, часто посылаемая человеку за грехи. Кроме специфических наименований, указывающих на женские недуги, существуют одиночные мужские наименования, которые в основном употребляются в контексте во множественном числе и характеризуют больного человека вообще, мужчину и женщину. Женские наименования формируются в связи с желанием выделить характерные женские признаки и статус.

В подпараграфе 2.2 «Наименования, соотносимые с социальным состоянием, принадлежностью, статусом» анализируются пять классов ДРНЖ в сравнении со ССНЖ, указывающих на принадлежность: а) к социальной группе «молящихся»; б) к социальной группе «властвующих и управляющих»; в) к социальной группе «трудящихся»; г) к семейному статусу; д) к группе социально ущербных лиц.

А. ДРНЖ, которые характеризуют женщину по принадлежности к религиозной конфессии, наличию у нее духовного сана и обладанию определенной степенью власти, представляют наиболее сопряженные с понятиями христианства семантические классы наименований женщины с точки зрения земного бытия, т.к. могут обозначать деятельность женщины в духовной сфере или называть не только земную женщину, но и Богородицу.

ДРНЖ и ССНЖ со значением 'молящаяся' указывают на христианский духовный сан и чин, называя монашествующих, прислуживающих в церкви, но не являющихся монахинями, служительниц древней христианской церкви (др.-русск. игоуменига, монастырьница, кллоугерица, Б'Ьлнцл, дигакониса, дигачица, слоужительница; ст.-слав. игоуменипа, чрьница, дигакониса, слоужительница). Нехристианский религиозный сан обозначает ДРНЖ жьрица. Ряд ДРНЖ и ССНЖ указывает на принадлежность женщины к вероисповеданию: христианскому - др.-русск. крь-стыана, ст.-слав. крьстигаиыни; нехристианскому - кесоурмен'ька, коу-миролюкицл, клиныни; ст.-слав. элиныии, погаными, а также на особое предназначение, на исполнение обетов, связанных с христианством: др.-русск. постьница, молиткьиица, окьфьница; ст.-слав. постьница, исповедница, оученица).

В древнерусских текстах больше лексем, называющих монахиню или женщину, имевшую отношение к монастырю, чем в старославянских. Синонимы, служащие для именования монахини, свидетельствует о значимости данного явления в жизни Древней Руси. ДРНЖ и ССНЖ, обозначающие нехристианское вероисповедание женщины, имеют отрицательную коннотацию, что подчеркивает значимость христианского мировоззрения, развивающегося в древнерусской культуре.

Б. ДРНЖ и ССНЖ, относящиеся к социальной группе «властвующих и управляющих», указывают на ступень феодального бытия, которую занимает женщина (ст.-слав. владычица, госпожда, господыни, ц'Ьсдрицд, др,-русск. владычица, госпожда, госпожа, господыни, ПрАВИТбЛЬНИЦА, коро-лица, королевл, ц'ЬсдриЦА, вогарыни, баиовьна, кънагыни).

Анализ оттенков значений ССНЖ и сопоставление их с мужскими коррелятами выявляет оппозиции 'правитель - правительница' и 'Бог - Богородица'. Значение, связанное с материальной сферой ('хозяин — хозяйка'), первично. Бог и Богородица представлены в языке как хозяева, властители мира.

Среди ДРНЖ выделяется оппозиция госпожда (называет Богородицу, по происхождению старославянизм) и госпожа (употребляется по отношению к земной женщине, по происхождению древнерусское). Это свидетельствует о наметившейся в языке тенденции разграничивать собственно древнерусскую лексику, употребляемую для называния понятий земного бытия (земная женщина), и старославянскую, применяемую для обозначения духовных понятий (Богородица).

В. Группа «трудящиеся» демонстрирует виды женской трудовой деятельности, связанной с бытом и с профессией, ремесленничеством: а) род деятельности в доме (домодьржицА, ключьница); б) профессию, ремесло (зв'Ъздочьтица, коушьницд, глоумицд).

Быт женщины-хозяйки или служанки, помогающей в домашнем труде, оценивается положительно или нейтрально, т.к. это одна из основных

женских функций с точки зрения христианства. Названий сугубо женских профессий памятниками не зафиксировано. Названия женских ремесел расцениваются отрицательно, как противоречащие христианскому идеалу, т.к. обозначают искусство лицедейства (скоморошество), шутовство (глоумица), игровой характер которого соотносился с языческой обрядностью, искажением человеческой сущности.

Г. Одной из наиболее многочисленных по своему составу является группа, определяющая социальный статус женщины, ее положение в семье. Наиболее важна характеристика женщины в качестве жены и матери. ССНЖ и ДРНЖ указывают на лица, находящиеся в пределах семьи и связанные родственными отношениями (женл, нев'Ьстл, млти, родительница, свекры и т.д.), а также каким-то образом вышедшие за пределы семьи (лишение статуса жены в результате гибели мужа - вьдовл, вьдовицд; лишение статуса жены в результате развода — потьпгкгд, поуфемицл и др.). Среди ДРНЖ встречаются лексемы, оппозитарные по значению законной жене: втъводьницл, женимдга, л\ьиьшнцл.

Женщина в семье мыслится как жена и мать, сохраняющая свою духовную и физическую чистоту. Это идеальный образ, который напрямую связан с женским христианским эталоном - Богородицей. ДРНЖ, называющие семейный статус, в большинстве своем имеют общеславянское происхождение и значения, связанные с идеями христианства. ССНЖ и ДРНЖ, характеризующие женщину, не соблюдающую нравственных норм, продиктованных семейным статусом, имеют отрицательное значение, т.к. называют лицо, совершающее грех.

Д. ДРНЖ и ССНЖ со значением социальной ущербности, с одной стороны, находятся в оппозиции к наименованиям с семой 'власть имеющие', с другой - включены в иерархию подчинения христианским принципам бытия и приобретают позитивный оттенок. Уважение к ущербности и ли-

шениям входят в христианские добродетели, пребывание в нищете рассматривается как подвижничество.

В целом ДРНЖ подчеркивают земную сущность женщины в отличие от ССНЖ, делающих акцент на сущности небесной, что во многом вызвано спецификой текстов. В старославянском языке отсутствует резкое разграничение феминности и маскулинности с позиции положительной и отрицательной оценки, так как корреляты мужского и женского пола, как правило, не несут дополнительных коннотаций. В древнерусском языке может присутствовать оценочность (дт>чькд, сироткд), появляться неравенство значений женских и мужских коррелятов, в этом случае ДРНЖ имеют пассивное, подчиненное значение, а мужские — властвующее (предьницл 'прислужница' — предьмикт* 'глава, начальник'). Это говорит о фиксации в памятниках письменности социального статуса женщины в средневековом патриархальном обществе, о формировании связанных с этим мировоззренческих стереотипов.

Значение корреляционных пар в древнерусском языке не всегда равнозначно: они в отличие от ССНЖ могут быть полисемичны.

В Заключении подводится итог работы. Сочетание исторического и когнитивного подходов к исследованию ДРНЖ в сравнении со ССНЖ позволило создать представление о самом раннем этапе формирования и категоризации в языке фрагмента русской христианской картины мира. На уровне соотношения данных систем показаны некоторые закономерности культурно-исторического взаимодействия древнерусского и старославянского языков.

В Приложении I приводится сравнительная таблица словообразовательных моделей ДРНЖ и ССНЖ.

В Приложении II - сводный алфавитный список ДРНЖ и ССНЖ и их однокоренных мужских коррелятов со значениями.

Основные положения и результаты диссертационного исследования отражены в следующих публикациях:

1. Локтева М.Е. Старославянские наименования женщин с семами 'жена' и 'мать' // Вестник Пятигорского государственного лингвистического университета. - 2009. - № 2 (апрель-июнь). - 0,66 п.л. (Перечень ВАК).

2. Локтева М.Е. Древнерусские наименования лиц женского пола, соотносимые с праведным бытием // Известия Южного федерального университета. Филологические науки. - 2011. - № 1. - 0,36 пл. (Перечень ВАК).

3. Локтева М.Е. Древнерусские наименования Богородицы (на материале «Словаря древнерусского языка Х1-Х1У вв.» и «Материалов для словаря древнерусского языка» И.И. Срезневского) // Проблемы истории, филологии, культуры. - Москва - Магнитогорск - Новосибирск, 2011. -№ 3 (33). - 0,36 п.л. (Перечень ВАК).

4. Локтева М.Е. Проблема мотивации сложных наименований лиц женского пола в старославянском и древнерусском языках // Известия АМИ. - Ростов-на-Дону: Ростовский государственный педагогический университет, 2005. - Вып. 2. - 0,3 п.л.

5. Локтева М.Е. Анализ антрополексем с семой женскости, мотивированных глаголом, в старославянском и древнерусском языках // Доклады молодых исследователей. Сборник научных статей. - Ростов н/Д: НМЦ «Логос», 2006. - 0,2 п.л.

6. Локтева М.Е. Положительные и отрицательные наименования женщины в старославянском языке (на материале «Остромирова Евангелия» и других текстов) // Язык образования и образование языка: Материалы V Всероссийской научной конференции «Слово русской культуры в мире», посвященной 950-летию «Остромирова евангелия», Великий Новгород, 25-28 июня 2007 года / Ред. колл.: Т.А. Лисицына, Л.А. Гореликов, Р.Н. Шабалин и др.; НовГУ имени Ярослава Мудрого. - Вып. 8. - Великий Новгород, 2007. - 0,18 п.л.

7. Локтева М.Е. Положительная и отрицательная оценка женщины в старославянском языке // Вопросы языка и литературы в современных исследованиях. Материалы Международной научно-практической конференции «Славянская культура: истоки, традиции, взаимодействие» IX Кирилло-Ме-фодиевских чтений». - Москва - Ярославль: Ремдер, 2008. - 0,3 п.л.

8. Локтева М.Е. Древнерусские наименования лиц женского пола с основной семой 'грех' // Система ценностей современного общества. Сборник материалов I Всероссийской научно-практической конференции / Под общ. Ред. С.С. Чернова. - Новосибирск: ЦРНС - Издательство СИБ-ПРИНТ, 2008.-0,31 п.л.

9. Локтева М.Е. Старославянские и древнерусские наименования лиц женского пола с семой 'правительница' // Слово и текст: коммуникативный, лингвокультурный и исторический аспекты. Материалы международной научной конференции. - Ростов н/Д: НМЦ «Логос», 2009. - 0,26 п.л.

10. Локтева М.Е. Древнерусские наименования женщины по роду деятельности // Русский язык: исторические судьбы и современность: IV Международный конгресс исследователей русского языка (Москва, МГУ имени М.В. Ломоносова, филологический факультет, 20-23 марта 2010 г.): Труды и материалы / Составители М.Л. Ремнева, A.A. Поликарпов. - М.: Изд-во Моск. ун-та, 2010.-0,17 п.л.

11. Локтева М.Е. Древнерусские наименования женщины как физического существа (на примере наименований отроковица, Д'Ьвд, д'Ьвицл, д'Ьв'ь-кл) // Язык как система и деятельность - 2. Материалы Международной научной конференции. - Ростов н/Д: Изд-во НМЦ «Логос», 2010. - 0,32 п.л.

12. Локтева М.Е. Древнерусские и старославянские женские наименования со значением 'молящаяся' // Современная славистика и научное наследие С.Б. Бернштейна: Тезисы докладов международной научной конференции, посвященной 100-летию со дня рождения выдающегося отечественного слависта д.ф.н., проф. С.Б. Бернштейна (Москва, 15-17 марта 2011 г.). - М.: Институт славяноведения РАН, 2011. - 0,18 п.л.

Подписано в печать 21.03.2013 г. Формат 60x84/16. Бумага офсетная. Печать цифровая. Объем 1,32 уч.-изд. л. Тираж 100. Заказ № 1914.

Отпечатано в типографии ООО «Диапазон-Плюс». 344011, г. Ростов-на-Дону, пер. Островского, 124 Лиц. ПЛД № 65-116 от 29.09.1997 г.

Текст диссертации на тему "Древнерусские наименования лиц женского пола"

Федеральное государственное автономное образовательное учреждение высшего профессионального образования «ЮЖНЫЙ ФЕДЕРАЛЬНЫЙ УНИВЕРСИТЕТ»

На правах рукописи

Локтева Марина Евгеньевна

ДРЕВНЕРУССКИЕ НАИМЕНОВАНИЯ ЛИЦ ЖЕНСКОГО ПОЛА (В СРАВНЕНИИ СО СТАРОСЛАВЯНСКИМИ)

Специальность 10.02.01 - русский язык

Диссертация на соискание ученой степени кандидата филологических наук

Научный руководитель: доктор филологических наук, профессор Дегтярев В.И.

Ростов-на-Дону — 2013

1П

см со ю ю со

см

со

о см

ю о

СОДЕРЖАНИЕ

ВВЕДЕНИЕ 4

ГЛАВА I. ОБЩАЯ ХАРАКТЕРИСТИКА ДРЕВНЕРУССКИХ НАИМЕНОВАНИЙ ЛИЦ ЖЕНСКОГО ПОЛА (В СРАВНЕНИИ СО СТАРОСЛАВЯНСКИМИ) 19

§ 1. Связь древнерусских наименований лиц женского пола со старославянскими в контексте культурной и языковой ситуации XI - XIV вв. 19 § 2. Словообразовательная классификация древнерусских наименований лиц женского пола 30

§ 3. Семантическая классификация древнерусских наименований лиц женского пола 43

ГЛАВА II. ДРЕВНЕРУССКИЕ И СТАРОСЛАВЯНСКИЕ НАИМЕНОВАНИЯ ЛИЦ ЖЕНСКОГО ПОЛА В СЛОВООБРАЗОВАТЕЛЬНОМ АСПЕКТЕ 56 § 1. Старославянские наименования лиц женского пола 56

§ 2. Древнерусские наименования лиц женского пола 85

ГЛАВА III. СЕМАНТИКА ДРЕВНЕРУССКИХ НАИМЕНОВАНИЙ ЛИЦ ЖЕНСКОГО ПОЛА В СРАВНЕНИИ СО СТАРОСЛАВЯНСКИМИ В КОНТЕКСТЕ ЦЕННОСТНО-ИДЕОЛОГИЧЕСКИХ КАТЕГОРИЙ ЭПОХИ 105 § 1. Женщина с точки зрения духовности и небесного бытия 105

§ 1.1. Наименования, соотносимые с праведным бытием (соответствующие христианскому идеалу) 106

§ 1.1.1. Наименования Богородицы 106

§ 1.1.2. Наименования обычной женщины 114

§ 1.2. Наименования, соотносимые с грешным бытием (не соответствующие христианскому идеалу праведности) 117

§ 2. Женщина с точки зрения земного бытия 123

§ 2.1. Наименования, соотносимые с физическими характеристиками и функциями 124

§ 2.1.1. Наименования, указывающие на возраст женщины (на примере наименований отроковицА, д'квл, девица, д^въкл) 124

§ 2.1.2. Наименования, указывающие на особые физиологические функции женщины 130

§2.1.3. Наименования, указывающие на физическую ущербность женщины 131 § 2.2. Наименования, соотносимые с социальным состоянием, принадлежностью, статусом 133

§ 2.2.1. Наименования, указывающие на принадлежность женщины к социальной группе «молящихся» (имеющих отношение к церковному служению, обладающих духовным званием, принадлежащих к религиозной группе) 133

§ 2.2.2. Наименования, указывающие на принадлежность женщины к социальной группе «властвующих и управляющих» 137

§ 2.2.3. Наименования, указывающие на принадлежность женщины к социальной группе «трудящихся» 142

§ 2.2.4. Наименования, определяющие семейный статус женщины 144

§ 2.2.5. Наименования, указывающие на принадлежность женщины к группе социально ущербных лиц 160

ЗАКЛЮЧЕНИЕ 165

БИБЛИОГРАФИЯ 170

СПИСОК ИСПОЛЬЗОВАННЫХ ИСТОЧНИКОВ (С СОКРАЩЕНИЯМИ) 191 ПРИЛОЖЕНИЕ I 195

ПРИЛОЖЕНИЕ II 203

ВВЕДЕНИЕ

Изучение наименований лиц как вербализованных представлений человека о самом себе в рамках определенной культуры является одним из приоритетных и актуальных направлений современной лингвистики, которая во многом приобрела интеграционный характер, сблизившись с культурологией, философией, этнографией, психологией, социологией. Исследование наименований лиц в категориях современной научной парадигмы отсылает к архетипическому пониманию амбивалентности человеческой природы, раскрываемому в оппозиции и корреляции мужского и женского начал.

В настоящей диссертации на примере взаимодействия систем древнерусских и старославянских наименований лиц женского пола (далее используются аббревиатуры ДРНЖ - 'древнерусские наименования женщин', ССНЖ - 'старославянские наименования женщин') показан начальный этап формирования фрагмента русской языковой и культурной картины мира, отразившей христианское представление о роли и назначении женщины. В работе рассмотрена словообразовательная и семантическая специфика-ДРНЖ в сравнении со ССНЖ.

Несмотря на проработанность многих аспектов, касающихся проблем наименований лиц женского пола в русском, других славянских и неславянских языках, современные лингвистические исследования, посвященные этой теме, носят фрагментарный характер. Нет полного описания истории наименований женщин в русском языке. До сих пор не проводилось комплексного изучения древнерусских, старорусских и старославянских наименований лиц женского пола. Между тем исследование особенностей этой группы лексики как самостоятельной системы важно на всех синхронических срезах, особенно на этапе возникновения.

Актуальность данной работы определяется тем, что комплексное изучение системы ДРНЖ в сравнении с системой ССНЖ помогает осмыслить

роль женщины в русской христианской языковой картине мира на начальном этапе формирования и представляет собой синтез сравнительно-исторического, компонентного, контекстуального и когнитивного анализа, близкого к тендерному. Актуально исследование общих словообразовательных и лексико-семантических особенностей ДРНЖ и ССНЖ, которые обусловлены, с одной стороны, генетическим единством старославянского и древнерусского языков, с другой - большим влиянием старославянской традиции на характер литературного языка древнерусской эпохи.

Степень разработанности проблемы. Исследование наименований лиц является одним из актуальных направлений современной лингвистики, реализующей антропоцентрический подход к языку, ориентированный на когнитивное изучение соотношения фактов языка и сознания человека. Общетеоретические основы когнитивного метода были заложены в трудах В.Гумбольдта [Гумбольдт 1984], представлявшего язык как отражение народного духа, затем в работах американских этнологов и лингвистов Э. Сепира [Сепир 1993] и Б. Уорфа [Уорф 1960а, 19606, 1960в], обративших внимание на связь между особенностями языка и восприятием окружающей действительности. Эта традиция нашла продолжение и развитие в работах современных когнитологов, которые видят в языковой картине мира категоризацию и концептуализацию представлений о человеческом бытии [Алефи-ренко 1999; Антология 2007; Апресян 1995; Арутюнова 1988, 1998; Вендина 1990, 1998, 1999, 2002а, 20026; Василюк 2004; Воркачев 2001; Геляева 2002; Карасик 1989; Караулов 1987; Колесов 1986, 1999, 2000, 2004а, 20046, 2006; Никитина 2003а, 20036; Попова, Стернин 2010; Рахилина 1999, 2010; Сергеева 2006; Сунь 2003; Шаповал 1998; Шмелев А. 2002; Цивьян 2005; Языковая 2006 и др.].

Особое направление когнитивной лингвистики, получившее статус самостоятельного, представляют тендерные исследования, имеющие как теоретическую, так и практическую направленность [Алексеенко 2006а, 20066;

Тендер 2005; Грибач 2005; Григорян 2004; Гриценко 2005; Ефремов 2010; Кирилина 1997, 1998, 1999, 2000, 2004; Ласкова 2001, 2002; Потапова, Потапов 2006; Пылайкина 2004; Серова 2006, Томская, Маслова 2005 и др.].

Тендерный подход в лингвистике позволяет в различных языковых ситуациях выявлять социально и культурно обусловленную идентификацию поведения и отношений между индивидами по признаку пола, реализованную согласно следующим критериям: 1) кто этот индивид - мужчина или женщина? 2) по речи - как он (она) говорит? 3) по внешнему облику - как он (она) выглядит? 4) по характеру номинации - как он (она) называется или называет себя? 5) по социально-культурному статусу - к какой социальной группе общества и к какой культуре он (она) принадлежит? и т.д. Такая дифференциация дала основания признать категории «феминности» и «маскулинности» культуроспецифичными явлениями, которые существуют в рамках определенного социума и проявляются на разных языковых уровнях. A.B. Кирилина в этой связи считает отечественные изыскания синхронного и диахронного характера, касающиеся категории рода, наименований лиц в целом, а также мужского и женского пола в частности, одним из этапов развития тендерной лингвистики в России [Кирилина 1999]. Мнение A.B. Кирилиной правомерно с той точки зрения, что исследователями отмечается количественная асимметрия наименований мужчин и женщин, которая, с одной стороны, обусловлена языковыми факторами и связана с категорией рода, выделением в пределах этой категории особой группы наименований лиц, с другой - совокупностью внеязыковых факторов (различением естественного пола, культурно-исторической, социальной ситуациями и т.д.).

Проблемы категории рода и соотношения наименований лиц мужского и женского пола изучаются во многих работах [Бояринова 1996; Вахрос 1964; Дементьев 1954; Ерофеева 2010; Ефремов 2009а, 20096, 2009в, 2010; Земская 1970; Кашпур 2005; Кирилина 1997, 1998; Китайгородская 1976; Моисеев 1959; Мучник 1963; Улуханов 1988; Шульга 1997; Янко-Триницкая 1966 и

др.]. В ряде сочинений мотивированные наименования женщин противопоставляются наименованиям мужчин по признаку пола как отдельная группа, имеющая модификационное значение «женскости», выражаемое определенными словообразовательными способами [Ерофеева 2010; РГ 1980 и др.]. Кроме словообразовательного выделяют также другие способы выражения значения «женскости»: лексический, морфологический, синтаксический [Аб-реимова 1998].

В исследованиях, в той или иной мере рассматривающих тендерную асимметрию наименований лиц, не исключена некоторая категоричность в выводах. Так, в кандидатской диссертации Н.К. Мазуриной, посвященной словообразованию существительных со значением лица в русском языке XI -XIV вв., делается акцент на том, что существенное преобладание словообразовательно маркированных наименований лиц мужского пола по сравнению с наименованиями лиц женского пола свидетельствует «о некоторой социальной ущемленности» женщин. При этом исследователь отмечает, что наименования женщин связаны с обозначением Богородицы, христианских подвижниц, степеней родства, социального статуса, профессии, возраста и т.д. [Мазурина 2007а, с. 18]. Мы полагаем, что вывод, основанный на количественном соотношении производных наименований лиц мужского и женского пола, не показывает всей специфики представления образа женщины в древнерусских письменных памятниках, поэтому исследование особенностей ДРНЖ как самостоятельной системы актуально. Выводы о культурной и социальной роли женщины возможны, если принять во внимание совокупность нескольких факторов. Во-первых, необходим анализ специфики производных и непроизводных ДРНЖ как системы в отдельности и в соотношении со спецификой однокоренных корреляционных наименований лиц мужского пола. Тогда, учитывая характер общекатегориального значения мотивирующей основы, можно говорить о формировании семантики наименований лиц женского пола по сравнению с семантикой наименований лиц мужского пола.

Во-вторых, нужно принимать во внимание характер источников ДРНЖ, которые представляют собой древний письменный текст, выстроенный по канонам, строго определенным культурной, философско-идеологической, социально-политической и языковой ситуацией. В-третьих, наличие лексем, связанных с обозначением Богородицы, не может свидетельствовать об ущербности женщины, т.к. Богородица является ключевым женским образом в христианстве.

При изучении наименований лиц, противопоставленных по признаку пола, нужно иметь в виду, что женский тип маркирован в отношении мужского типа. Эта мысль поддерживается во многих лингвистических, культурологических и философских работах [Кирилина 1997, 1998; Колесов 2007; Кронгауз 1996, 2001; Лотман 2006; Малишевская 1999; Рябов 1996, 1999; Ян-ко-Триницкая 1966 и др.]. Наименования лиц женского пола в русском языке и его истории изучаются в сравнении с наименованиями мужчин и отмечаются как частный случай наименований человека, т.к. используются для ак-центуализации половой принадлежности лица. Наименования лиц мужского пола могут быть нейтральными по своему значению, обозначать человека вообще, безотносительно к полу, а таюке использоваться в ряде случаев, если дифференциация по полу не важна, для называния лиц женского пола [РГ 1980, I, с. 204]. Вторичность, производность многих наименований лиц женского пола по сравнению с мужскими коррелятами представляется закономерной. Наименование лица женского пола существует тогда, когда в языке необходимо подчеркнуть специфически женскую функцию, вид деятельности, показать статус либо конкретизировать общечеловеческие категории по отношению к полу.

В целом наименования лиц женского пола в русском и других языках исследуются лингвистами в синхронии и диахронии комплексно - в словообразовательном, лексико-семантическом и когнитивном аспектах как самосто-

ятельная лексическая микросистема или часть тематической группы «Человек, лицо», а также как часть лексической системы в целом.

Система наименований лиц женского пола и концепт «женщина» изучается в современных белорусском, украинском, польском, английском, немецком языках [Пискун 1972; Познанська 2007; Фетисова 1969; Золотова 1962; Шишигина 2006; Федотова 1999; Ященко 2008]. Наименования женщин и концепт «женщина» рассматриваются также в ряде сравнительно-сопоставительных работ. Так, Е.В. Кашпур исследует существительные мужского и женского рода, обозначающие лиц по профессии и статусу во французском и русском языках в тендерном аспекте [Кашпур 2005]. На материале русского и английского языков реализацию категории тендера рассматривает В.П. Пылайкина [Пылайкина 2004]. М.П. Рускова анализирует наименования лиц в болгарском, сербо-хорватском, русском и польском языках с точки зрения структурной типологии и словообразовательных моделей [Рускова 1966].

Наименования лиц женского пола как отдельная система лексики и фразеологии преимущественно исследовались в современном русском языке в словообразовательном, семантическом, когнитивном, стилистическом аспектах [Абреимова 1998; Адонина2007; Алексеенко 2006а, 20066; Еременко 2004; Морозова 2009; Протченко 1953, 1960; Чен Чиао Вен 2010]. Отмечается кодификация современных названий женщин в специализированных словарях (Колесников, НЖДС).

Значительно меньше исследована система наименований лиц женского пола в истории русского языка: существуют работы на материале XVIII в. [Демичева 1995, 2001, 2007] и XIX в. [Еременко 1998]. Однако нет отдельных комплексных исследований системы наименований лиц женского пола, посвященных более ранним периодам - XI - XIV вв., XV - XVI вв., XVII в.

В.В.Демичева и О.И. Еременко представляют в своих работах принципы словообразовательной классификации наименований лиц женского пола в

русском языке XVIII в. и XIX в., рассматривают как однословные наименования, так и фразеосочетания (фразеологические обороты) в диахроническом аспекте. Наряду с морфологическими способами словообразования выделяют лексико-семантический способ (об этом см. также [Абреимова 1998, Виноградов 1975, Марков 1981]), разграничивая семантические дериваты, возникшие в результате метафорического и метонимического переносов, а также отмечают явление семантического калькирования.

Существуют работы, в которых анализируются наименования лиц и лексическая система в целом в рамках указанных периодов, а также на протяжении всей истории русского языка. Однако в них наименования лиц женского пола, как правило, изучаются фрагментарно: либо в виде отдельных иллюстративных примеров, либо как отдельные подгруппы с определенным значением, которые не позиционируются как самостоятельные системы. Такие исследования наименований лиц носят узконаправленный характер и реализуют лексико-семантический или когнитивный подходы, представляя историю определенных групп наименований по виду деятельности, профессии, возрасту, качественной характеристике, статусам и т.п. [Васильев 1996; Голованова 2004; Джамил 2006; Дуличенко 2000; Жадько 1984; Карева 2004; Кругликова 1974; Мальсагова 2004; Мигирина 1980; Селиванец 1997; Старикова 1990; Фролова 1989; Шкатова 1983]. В ряде исследований задача ставится шире, наименования лиц изучаются как целостная система в синхронии и в истории русского языка комплексно, с точки зрения типологии представления статусов лица, с позиции структурных, семантических, стилистических изменений и т.п. [Белашова 1980; Бредихина 1990; Воронина 1995; Демина 2004; Железнова 1988; Красникова 2004; Мазурина 2007; Мигирина 1980; Трегубова 1989; Юдина 1989].

Отдельные наименования лиц женского пола исследуются в работах по системному описанию и классификации лексики в истории русского языка [Михайловская 1980; Филин 1982а; Черных 1956 и др.]. К данным работам

примыкает исследование старославянской лексики [Цейтлин 1969, 1977]. Один из разделов монографии P.M. Цейтлин [Цейтлин 1977] посвящен наименованиям лиц женского пола, их лексико-семантическим и словообразовательным характеристикам. Для нас эти исследования имеют ценность с методологической точки зрения.

Словообразовательные модели ДРНЖ и ССНЖ изучались в трудах, посвященных старославянской и древнерусской словообразовательным системам в целом и именным в частности [Азарх 1984; Варбот 1969; Ефимова 2006; Ни