автореферат диссертации по искусствоведению, специальность ВАК РФ 17.00.04
диссертация на тему: Древнерусские шитые пелены под иконы. XV - XVI вв. Типология, функция, иконография

Полный текст автореферата диссертации по теме "Древнерусские шитые пелены под иконы. XV - XVI вв. Типология, функция, иконография"



□□3 1Т215Э

На правах рукописи

Петров Арсений Сергеевич

ДРЕВНЕРУССКИЕ ШИТЫЕ ПЕЛЕНЫ ПОД ИКОНЫ. ХУ-ХУ1 вв. Типология, функция, иконография.

Специальность 17.00 04 Изобразительное и декоративно-прикладное искусство и архитектура

АВТОРЕФЕРАТ

диссертации на соискание учёной степени кандидата искусствоведения

Москва-2008

003172159

Работа выполнена на кафедре истории отечественного искусства Исторического факультета Московского государственного университета им М В Ломоносова

Научный руководитель

Официальные оппоненты

Доктор искусствоведения, профессор

Энгелина Сергеевна Смирнова Доктор искусствоведения Анна Вадимовна Рындина Кандидат искусствоведения Александр Владимирович Силкин

Ведущая организация Сергиево-Посадский государственный

историко-художественный музей-заповедник

Защита состоится «28» мая 2008 г в 16 часов на заседании

Диссертационного совета Д501 001 81 при Московском Государственном Университете им М В Ломоносова по адресу Москва, Воробьёвы горы, Ломоносовский проспект, 27а (новый учебный корпус), исторический факультет, аудитория 420г

С диссертацией можно ознакомиться в научной библиотеке (МГУ им МВ Ломоносова, 1-ый корпус гуманитарных факультетов)

Автореферат разослан <$.Ц » Оуу^Ц Д 2008 I

Учёный секретарь Диссертационного совета, Доктор искусствоведения

С С Ванеян

Предмет исследования. Актуальность темы Древнерусское лицевое шитье представляет собою одну из самых своеобразных разновидностей искусства Средневековой Руси. Произведения шитья были неотъемлемой частью убранства православного храма плащаницы, покровцы на литургические сосуды, «воздухи», без которых не могла совершаться литургия, ткани для покрытия престола и аналоя, тканые и вышитые украшения икон, части облачений священников и архиереев - все это создавало сложный, красочный, символически насыщенный ансамбль, корреспондирующий с другими элементами церковного убранства

Искусство лицевого (т е. с изображением «лиц», человеческих фигур) шитья было на Руси чрезвычайно развито, в основе чего лежит не только следование византийской традиции, но, возможно, и реминисценции древнейших, еще дохристианских, славянских обычаев. В составе имущества русских храмов и монастырей до нас дошло большое количество замечательных произведений шитья, хотя несравненно большее их число упоминается в древних монастырских и храмовых описях Собрания России по богатству этого художественного наследия едва ли не превосходят коллекции в других странах православного мира, включая Грецию, южнославянские государства и славящуюся своим шитьем Румынию.

В силу специфики подхода отечественной науки советского периода к средневековому искусству, древнерусское шитье исследовалось преимущественно с точки зрения исторических обстоятельств создания памятников, имен заказчиков, стиля и техники исполнения, но осталось слабо изученным с точки зрения символики, функции и иконографии отдельных категорий произведений, многообразия их связей с культурой того или иного исторического периода. В этом отношении исследование древнерусского шитья отстает на данном этапе от изучения древнерусской живописи, в частности стенописей и икон

Учитывая уровень и направленность современной науки по истории культуры, а также византинистики и, шире, медиевистики, представляется необходимым углубленное изучение древнерусского шитья, разновидностей его произведений, их использования в богослужебной практике, символического наполнения помещавшихся на них изображений, а также классификация сохранившихся памятников по времени возникновения, стилю, иконографии. Важно проследить византийские истоки русской традиции, уточнить своеобразие русских произведений, опираясь, тем самым, на принципы отечественной и мировой науки, которых придерживался один из основателей европейской византинистики Н.П Кондаков и развивали Г Милле,

А Грабар Именно это направление исследования способно с наибольшей полнотой выявить историческое место древнерусского шитья, его опору на древнее византийское наследие, уяснить те своеобразные особенности, которые рождены русской культурой

Данная диссертация посвящена лишь одной разновидности произведений шитья - так называемым пеленам, которые подвешивались под иконы нижнего ряда иконостаса, а также под особо чтимые иконы, стоявшие в храме на отдельном постаменте или в киоте. Исполнение подвесной пелены было знаком особого почитания данного образа, благочестия заказчика и исполнителя Нередко сюжет пелены не повторял композицию иконы, а варьировал ее, внося дополнительные смысловые акценты, а во многих случаях на пелене вышивался текст тропаря, прославляющего иконное изображение Даже тогда, когда на пелене попросту повторялось изображение на иконе, сам материал и техника пелены, гибкость ткани, блеск и мерцание нитей вносили особые художественные оттенки в общий ансамбль.

От всех других разновидностей древнерусского шитья подвесные пелены отличаются тем, что они не только сопровождают икону, как бы аккомпанируют ей, но, в тех случаях, когда они несут на себе сюжетное изображение, они и сами уподобляются иконе, моленному образу Отсюда исключительное значение этих произведений, гармонично сочетающих в себе и многообразную символику храмовых тканей, и декоративный эффект, и семантику иконы, и мотивы вотивного образа

Цели и задачи исследования. Цель исследования - комплексное изучение традиции использования пелен под иконы в Древней Руси Взяв за основу сохранившиеся памятники ХУ-ХУ1 вв, необходимо определить их содержательное и художественное своеобразие Активное привлечение письменных источников и разбор иконографической программы сохранившихся произведений позволит рассмотреть шитые пелены не только как обособленное изделие лицевого шитья, но и как составную часть единого с иконой ансамбля, и тем самым по-новому увидеть её роль в структуре храмовой декорации

Для полноценного раскрытия темы были поставлены следующие задачи.

- изучить традицию использования пелен в церковной практике Византии, их происхождение и символику;

- реконструировать по данным различных источников типологию и функцию пелен в древнерусском храме;

- исследовать декорацию древнерусских шитых пелен, выявить взаимосвязь изображений на иконе и пелене, определить роль надписей,

- проанализировать изображения на дошедших до нашего времени шитых пеленах ХУ-ХУ1 вв , их иконографические и художественные особенности, их связь с тем или иным художественным центром.

Важную роль для выполнения поставленных задач сыграл составленный диссертантом каталог сохранившихся шитых пелен ХУ-ХУ1 вв, где нашли отражение сведения по иконографии, эпиграфике, атрибуции и датировке произведений

Хронологические рамки диссертации - ХУ-ХУ1 столетия - определены во многом историей Древней Руси. Древнейшие сохранившиеся пелены относятся к XV в Летописи сообщают о существовании пелен в древнерусских храмах и в предшествующие века Однако почти все домонгольские церковные ткани погибли в войнах и пожарах Не сохранилось подвесных пелен и от XIV в Между тем, от XV в. их дошло уже значительное количество, что, возможно, связано с интенсивным формированием иконостаса и, соответственно, развитием других сфер храмового убранства XVI столетие становится временем расцвета лицевого шитья; этот период чрезвычайно богат разнообразными художественными направлениями и техническими решениями Рубеж ХУ1-ХУП вв. (перед Смутным временем), который выбран в качестве верхней хронологической границы исследования, служит значительной вехой в культурной жизни Древней Руси; как известно, после Смутного времени сменился круг заказчиков и появились новые художественные предпочтения.

Следует особо отметить, что хронологические рамки письменных источников, использованных для работы, - несколько шире, наиболее поздние из них относятся к концу XVII - началу XVIII в Это связано со скудостью письменных свидетельств предыдущих веков Обращение к более поздним документам помогает восполнить нехватку сведений в ранних текстах

Источники В основе исследования лежит изучение собраний древнерусского лицевого шитья отечественных музеев Сергиево-Посадского музея-заповедника, Третьяковской галереи, Государственного Исторического музея, Государственного Русского музея, Эрмитажа, Рязанского музея-заповедника. В этих и других коллекциях было выявлено и изучено около девяноста древнерусских шитых пелен ХУ-ХУ1 вв, которые вошли в прилагаемый к диссертации каталог. Некоторые их этих произведений ранее не были опубликованы, в ряде случаев благодаря непосредственной работе с памятниками удалось уточнить прочтение вышитых на них надписей

При написании раздела о происхождении пелены и об истории ее использования в храмах Византии, помимо изучения немногих имеющихся

письменных свидетельств, значительную роль сыграло обращение к изобразительным источникам - византийским фрескам, иконам и миниатюрам.

В сфере древнерусских письменных источников наибольший интерес для нас представлял такой учётно-статистический материл как монастырские и храмовые описи, поскольку совокупность зафиксированных в них сведений позволяет с наибольшей полнотой представить место и функцию пелены в ансамбле убранства иконы, получить данные о художественном оформлении самой пелены, уяснить терминологию, употреблявшуюся по отношению к различным церковным тканям Вкладные монастырские книги предоставляют ценные данные о вкладчиках и времени вклада, а порой и о мотивировавших его обстоятельствах Соборные чиновники (описания «чинов», богослужений) содержат значимую информацию об использовании в литургической практике интересующих нас тканей

Помимо опубликованных письменных источников, были изучены неизданные монастырские описи из архива Санкт-Петербургского Института Истории РАН и Опись Троице-Сергиева монастыря 1641 г., хранящаяся в фонде Сергиево-Посадского музея-заповедника

Методика исследования носит комплексный характер, в ней сочетается несколько подходов. Существенная роль отведена источниковедческому анализу письменных материалов, что помогло собрать большое количество сведений о практике использования пелен в древнерусском храме Применение иконографического метода дало возможность выяснить взаимоотношения между изображениями на иконе и пелене, а также разрешить ряд частных вопросов, связанных с конкретными произведениями. Метод стилистического анализа использовался для решения проблем датировки отдельных памятников Новизна исследования Данная работа представляет собой первое полное исследование древнерусских шитых пелен под иконы Характеризуется практика применения пелен в древнерусском храме, определяется семантическая связь ансамбля иконы и пелены, анализируется уникальная функция этих произведений в общем церковном убранстве, выявляются композиционные, иконографические изменения, которые произошли в этом виде церковных тканей за период ХУ-ХУ1 вв. В работе впервые прослеживается преемственность по отношению к византийским традициям в убранстве храма, трансформация этих традиций на русской почве

В прилагаемом каталоге шитых пелен ХУ-ХУ1 вв уточнены датировка, атрибуция и иконографическое прочтение большого числа произведений.

Научно-практическая значимость диссертации Основные положения диссертации могут быть использованы для дальнейших специальных

исследований по проблемам древнерусской и византийской культуры и, в частности, по истории лицевого шитья Собранный в работе фактический материал может быть востребован при составлении лекционных курсов по истории древнерусского искусства как для студентов-искусствоведов, так и для художников, специализирующихся на искусстве вышивки Содержание диссертации полезно музейным работникам при изучении и каталогизации собраний средневекового шитья Помимо этого, представленный материал будет полезен в деле возрождения и развития современного церковного шитья -процессе, который активно идет в настоящее время.

Апробация результатов исследования Основные положения диссертации были изложены на XXXI Научных чтениях на историческом факультете МГУ, посвященных памяти профессора В Н Лазарева (Москва, 2007 г), а также на конференции «Актуальные проблемы изучения древнерусского и народного шитья К 70-летию со дня рождения ЛД Лихачевой» в Государственном Русском Музее (Санкт-Петербург, 2007 г) Они нашли также отражение в публикациях (см. прилагаемый список)

Структура работы. Диссертация состоит из Введения, четырех глав и заключения Первая глава посвящена традиции использования пелены в храмах Византии, ее символике и происхождению, описываются сохранившиеся византийские памятники Во второй и третьей главах речь идет о функции, типологии и декорации древнерусских пелен В четвертой дан анализ шитых пелен XV-XVI вв Текст сопровожден библиографией и списком использованных письменных источников.

В Приложении приводится каталог древнерусских пелен XV-XVI вв (91 произведение)

Во Введении, после характеристики темы, целей и задач диссертации, а также ряда предварительных положений, только что изложенных в автореферате, описывается история изучения нашей темы

Историография На начальном этапе изучения древнерусской культуры интерес ученых по отношению к шитым произведениям ограничивался лишь публикацией отдельных памятников, осуществлявшейся в русле церковно-археологического подхода (К.Н. Тихонравов, В Н Щепкин). Первые издания музейных и частных собраний конца XIX - начала XX в (собрание Тверского музея, коллекция гр A.C. Уварова) носили чисто описательный характер, их составители не пытались дать атрибуцию или датировку произведений и не уделяли внимания их художественной значимости.

Между тем на рубеже столетий, и особенно в начале XX в. формируются научные направления, которые рассматривают средневековую культуру не с

точки зрения описания, фактографической регистрации, но с позиций изучения их сюжетно-содержательной структуры, которая выражается в иконографии произведений, и исследования их стилистических особенностей. По отношению к церковному шитью стран православного круга полнее всего проявил себя иконографический метод, причем предметом исследования были преимущественно не русские, а византийские произведения шитья. Таковы труды Н.П Кондакова, в своих книгах о памятниках Афона и Македонии характеризующего произведения шитья как явления православной культуры Исключительно важны и работы Г. Милле (G Millet Broderies religieuses de style byzantin. Paris, 1939, 1947), a также публикации A. Грабара, выходившие в 1930-х-1960-х гг.

В перечисленных работах подвесным шитым пеленам не уделяется специального внимания, названные исследования важны как отражение этапов выработки широкого и содержательного подхода к произведениям средневекового шитья. Но в 1938 г в журнале «Byzantion» была напечатана статья А.А. Фролова «La Podea Un tissu décoratif de l'Eglise byzantine»1, которая написана в рамках названного метода и до сих пор является наиболее полным исследованием пелен. Ученый основывается преимущественно на византийском материале, при этом уделяя много внимания древнерусским источникам и памятникам. В статье тщательно прослежена история пелен, рассмотрены функциональная и художественная стороны их использования Метод исследователя, основанный на привлечении широкого круга письменных и визуальных материалов (в чём сказалось обращение как к русской, так и к французской научной традиции), а также на анализе всех аспектов художественного решения и использования памятников, является образцовым и позволяет продолжить работу на более широкой источниковедческой базе.

В 1910-х гг. вслед за открытием эстетической ценности русской иконы и формированием стилистического метода в изучении средневекового искусства, появляются и первые работы, относящие произведения лицевого шитья к высокому искусству. По-своему непревзойденной работой является статья Н.М Щекотова «Древнерусское шитьё», которая вышла в 1914 г в журнале «София». По своей выразительности, а вместе с тем - обобщённости, отвлечению от исторической конкретики она относится скорее к категории художественно-критического эссеизма. В ней высоко оцениваются эстетические достоинства шитья как особого вида искусства. На примере

1 Перевод этой статьи на русский язык подготовлен нами к изданию в сборнике «Церковное шитье Древней Руси», ред -сост ЭС Смирнова (в печати)

небольшого количества произведений автор раскрывает свое понимание основ и путей развития византийского и древнерусского искусства В том же году была издана статья В Т Георгиевского «Древнерусское шитье в ризнице Троице-Сергиевой лавры» Анализ наиболее выдающихся памятников, находившихся в лаврской ризнице, исследователь предваряет рассуждениями о специфике этого вида искусства и его роли в древнерусском обществе В статье впервые говорится о назначении пелены и делается предположение касательно ее возможного происхождения.

Использование эстетического подхода и художественных оценок, в весьма обобщенной форме, характерно и для книги А Н Свирина «Древнерусское шитье» (1963 г), вышедшей у нас уже в период «оттепели» Автор уделяет основное внимание общеэстетическому восприятию этого вида искусства

На протяжении советского периода в отечественной науке выделяются два направления в изучении шитья, в том числе подвесных пелен Первое стало особенно заметным в 1920-х гг, когда выходят ценные работы, посвященные технике древнерусского шитья Они стали итогом опыта первых лет реставрации древнерусских тканей (НП. Шабельская, ЕВ. Калинина, ЕЭ Кнатц)

Во втором направлении, которое определилось во второй половине XX в, ведущая роль принадлежит НА. Маясовой Свое представление о подходе к предмету она охарактеризовала в статье «Методика исследования памятников древнерусского лицевого шитья», обосновав необходимость применения «комплексного метода исследования», художественного и иконографического анализа произведения с привлечением разнообразных источников. Главным в исследовательском методе ученого являлся всё же исторический подход, в ее работах памятники лицевого шитья оказывались важным источником для реконструкции художественной жизни Древней Руси, деятельности царских и боярских «светлиц» В своих многочисленных статьях и обобщающем труде -«Древнерусское шитье» (1971 г) - исследовательница уделяла основное внимание определению школ и мастерских древнерусского шитья, атрибуции памятников на основе их иконографического содержания.

На протяжении второй половины XX в. происходила важная работа по публикации музейных коллекций лицевого шитья Произведения из собрания Русского музея стали частично доступны исследователям благодаря работам Л Д Лихачевой Наиболее значимые памятники из собрания Сергиево-Посадского музея были изданы ТВ. Николаевой и ТН. Манушиной Начало XXI в ознаменовалось выходом каталогов собраний шитья Новгородского музея

(Е.В. Игнашина) и Музеев Московского Кремля (Н.А Маясова), в которых значительное место занимают шитые пелены.

С конца 1980-х гг. в изучении русского средневекового искусства появляются новые подходы, усиливается внимание к иконографии и функции произведений, что коснулось и древнерусского шитья, включая подвесные пелены. Среди наиболее заметных - статьи И А Стерлиговой, JI.M. Евсеевой, A.C. Преображенского

Особенное место в современной науке занимают работы А В. Силкина В его исследованиях древнерусского шитья произведения рассматриваются не обособлено, лишь как памятники искусства или истории, а в их связи с общей храмовой декорацией и богослужением.

Приметой нашего времени являются научные конференции, посвященные средневековому шитью (например, в Институте искусствознания в 2002 г, в Русском музее в 2002 и 2007 гг.), многочисленные публикации в разного рода изданиях, появление специального журнала «Убрус» (Санкт-Петербург).

В зарубежной византинистике в настоящее время существуют два направления в изучении средневекового шитья тщательные монографические этюды, с публикацией отдельных произведений и их групп (назовём М. Теохарис, Ю. Бойчеву), а наряду с этим - широкие исследования в рамках византинистики, с использованием интердисциплинарных методов (американский исследователь У Вудфин, поднявший самый широкий круг вопросов, связанных с иконографией и символикой священнических облачений).

В задачу отечественной науки входит в настоящее время не только фактографическое изучение средневекового шитья как важной и недостаточно оцененной части национального наследия, но и углубленное осмысление материала, интерпретация его символики, исторических корней, иконографических вариаций, национальной специфики. Шитые подвесные пелены под иконы, будучи интереснейшей разновидностью средневекового шитья, дают широкие возможности для решения этих задач и для выработки нового, комплексного подхода к подобному материалу.

Глава I. Пелены под иконы в византийских храмах.

Письменные и изобразительные источники. Сохранившиеся памятники.

Символика и происхождение Тканые предметы - антиминс, покровцы на священные сосуды, плащаница и другие - играли существенную роль в христианском богослужении. Византийские комментаторы Божественной Литургии давали этим предметам утонченное символическое толкование,

усматривая в них разнообразные христологические и мариологические аллюзии. Символическое значение обретало и само искусство ткачества и шитья в целом, его библейские прообразы видели в истории создания и украшения ветхозаветной Скинии

Ряд святоотеческих толкований ткани связан с образом Богоматери В первую очередь это относится к Её работе над созданием завесы для иерусалимского храма, поскольку, согласно повествованию Протоевангелия от Иакова, именно в момент прядения нити произошло явление архангела Гавриила с благовестием о рождении Спасителя Приготовление пурпурной пряжи являлось прообразом исткания плоти Христа в лоне Богоматери, а само тело Христа сравнивалось с храмовой завесой. Важную роль играло и то обстоятельство, что одной из наиболее значимых реликвий христианского мира стала именно ткань - Нерукотворный Образ на убрусе, который почитался как первая икона Спасителя и являлся краеугольным камнем в учении иконопочитателей

Сами пелены под иконы также находили определенные коннотации среди тканей, упоминавшихся в Священном Писании. В одной из византийских проповедей Х1-ХП вв. при описании иконы Богоматери висящая под ней ткань приравнивается к одеждам, призванным скрывать ноги. Подобное сравнение, несомненно, вызывало ассоциации с полами одежд Христа, одним прикосновением к которым, согласно евангельскому повествованию, исцелилась кровоточивая жена (см. напр. Мк V, 25-34) Не случайно в греческом языке иконная подвесная пелена называется словом я:одеа, обозначавшим также полы одежды или передник. Другой евангельский образ, связанный с пеленами, известен по молитве на их освящение из древнерусского Требника, где они уподобляются тем тканям, которые клались под ноги вступающего в Иерусалим Христа, а вкладчики таких пелен сравниваются с Марфой и Марией

Ткань, соприкасавшуюся со святыней, считали носителем присущей ей благодати и проводником Божественной энергии. В частности, это определялось вышеупомянутым евангельским повествованием об исцелении кровоточивой жены от одежд Спасителя Существующая до нашего времени традиция освящения тканей и отношения к ним после этого как к святыне восходит к апостольским временам, когда больные исцелялись «платками и опоясаниями с тела» апостола Павла (Деян. XIX, 11-12)

Уже в античности, а затем и в глазах человека Средневековья украшение храмового интерьера тканями придавало пространству особый сакральный

статус Ими декорировались здания, повозки, а иногда и корабли при совершении светских торжеств и празднеств.

Ш Дюканж высказал предположение, приведённое затем в статье А А Фролова, о влиянии на возникновение пелен тех тканей, которые использовались в античности для драпировки статуй богов. Примечательно, что обозначавшее их слово TtsnXoq применялось в византийских источниках и для названия завес у икон.

Другой возможный прообраз пелен, который был указан A.A. Фроловым, - это ткани, украшавшие стены античных и раннехристианских храмов и известные нам по их многочисленным имитациям в нижнем регистре средневековых фресковых росписей

Наличие пелены под иконой связано с древним отношением ко всем сакральным предметам (среди них - литургические сосуды, Евангелие, крест и другие), когда прикасаться к ним голыми, не покрытыми тканью руками считалось неблагочестивым, располагать такие предметы также принято было на ткани. Это нашло свое отражение в иконографии средневекового искусства (например, в изображениях святителей, держащих Евангелие краем фелони, в композиции Сретения и др) Подобная версия выглядит особенно убедительной, если учитывать широкое использование пелен в процессиях с глубокой древности по настоящее время, когда иконы несут вместе с пеленами На использование пелены под иконой могла повлиять и другая византийская традиция, по-видимому, унаследованная от античности, вывешивание тканей во время торжественных церемоний под восседающими на общественном обозрении членами императорского дома или крупными сановниками Ткань выделяла персону и придавала ей особое, сакральное значение.

Византийские пелены по письменным источникам. Тексты, например, составленная уже в поствизантийский период Histona Patriarchica, различают пелены, висевшие под большими местными иконами, и под иконами «по всей церкви» Существовали пелены и под иконами, выставлявшимися на аналое, что известно из завещания критского художника Ангелоса Акотантоса (1436 г) Как свидетельствует Опись монастыря Богоматери Елеусы в Струмице,1449 г, пелены разделялись на «праздничные» и «повседневного использования» (в этом случае употреблялись более старые ткани).

Византийские пелены чаще всего состояли из центральной части и каймы (rcepupspsia), нижний край иногда украшался бахромой. Для пелен использовали дорогие ткани, часто с богатым геометрическим либо растительным орнаментом. Средник и кайма выполнялись преимущественно из тканей

контрастных цветов. Для декорации подвесных пелен могли применяться драгоценные камни, жемчуг. По всей видимости, наличие подобных драгоценных материалов на них могло быть одним из факторов, определивших появление должности «служителя пелены», которая упоминается в списке служителей Софии Константинопольской.

Свидетельства о пеленах с лицевьми изображениями редки, однако позволяют судить о разнообразии их сюжетов. Так, одна из эпиграмм Николая Калликла (XII в.) посвящена пелене с изображением Богоматери В Описи Св Софии Константинопольской (1396 г) упоминается пелена с изображением св Константина Великого, а в Описи монастыря Богоматери Елеусы (1449 г) -ткань с изображением Христа среди апостолов.

В Типиконе константинопольского монастыря Богоматери Истинной Надежды (1327-1335 гг) сообщается о шитой золотом пелене с изображениями четырех богородичных праздников, предназначенной для иконы Успения Пресвятой Богородицы На этом примере видно, что сюжеты пелены и иконы могли различаться.

Византийские пелены по изобразительным источникам Произведения, на которых изображены подвесные пелены, относятся большей частью к XIII -XV вв, т е к позднему периоду Византийской империи На наиболее ранних из них представлены реально происходившие события и церемонии. На фреске XIII в из Влахернской церкви в Арте (Эпир) изображена процессия с чудотворной иконой Богоматери Одигитрии, совершавшаяся каждый вторник в Константинополе Сохранились две сербские фресковые композиции со сценой перенесения останков преподобного Симеона Мироточивого из афонского Хиландарского монастыря в Студеницу (росписи южной капеллы церкви Богородицы монастыря Студеница, 1230-х гг, фресковый цикл церкви Св. Троицы в Сопочанах, 1263-1268 гг)

Самую многочисленную группу изображений подвесных пелен можно увидеть в циклах, иллюстрирующих Акафист Пресвятой Богородицы, в стенописях, иконах и миниатюрах, в тех композициях, где в основе - реальная традиция поклонения святым иконам в ходе особых процессий В центре композиций - икона Богоматери с висящей под ней пеленой, а вокруг -молящиеся Автором были изучены изображения пелен в росписях церкви Панагии Олимпиотисы в Элассоне, Греция (между 1296 и 1345 гг.), церкви Пантократора сербского монастыря Дечаны (1348-1350 гг.), церкви Богоматери в Матейче (1356-1360 гг, Македония), церкви Св Дмитрия в Марковом монастыре (1376-1381 гг, Македония), собора Св. Троицы в Козии (1386-1390 гг., Румыния); в греческой рукописи Акафиста, 1355-1364 гг (ГИМ, Син греч

429), болгарской Псалтири Томича, около 1360 г. (ГИМ, Муз. 2752), сербской Мюнхенской Псалтири (Баварская Гос. библиотека, Соd slav. 4). на иконе «Успение Богоматери, с Акафистом» из церкви Зоодохос Пиги в Ливадии на острове Скопелос, первой половины XV в

Изображение пелены стало также устойчивым элементом иконографии «Торжество Православия», известной по греческой иконе конца XIV - начала XV в из Британского музея и ряду поствизантийских произведений

Изучение изобразительных источников дает представление о характере использования пелен во время процессий и позволяет сделать общие выводы относительно их декорации. Как правило, пелены закреплялись под иконами для несения во время шествия, или же прикреплялись к специальным подставкам, на которые устанавливались иконы во время остановки процессии Композиционное решение пелен разнообразно В большинстве случаев можно выделить кайму и средник. Ткань средника обычно украшена различными орнаментами В центре большинства пелен расположен равноконечный крест, иногда в своеобразной рамке из треугольников В отличие от более поздней традиции, когда кайма охватывала пелену со всех сторон, в византийских изображениях окаймления часто расположены только на верхней и нижней сторонах пелены Кайма обычно золотая, украшена жемчугом и драгоценными камнями Средники пелен - чаще всего пурпурного, малинового или красного цветов.

Единственный пример лицевого шитья на пелене встречается во фресках монастыря Козия. изображен молящийся император; по сути, это портрет донатора

Сохранившиеся византийские памятники. Следует иметь в виду, что вопрос о предназначении некоторых византийских шитых тканей дискутируется учеными В работе анализируется иконографическое и композиционное решение ткани с изображением Богоматери Оранты из церкви Св. Софии в Охриде, первой четверти XIII в. (Национальный Исторический музей, София); ткани с изображением Распятия, около 1295 г (там же), пелены церкви Св Софии в Охриде, с изображением Введения во храм (местонахождение неизвестно), пелены XIV в. с изображением Благовещения и Ровдества Христова (монастырь Хиландар на Афоне), а также ткани с изображением Архангела Михаила и Мануила Палеолога в образе Иисуса Навина (Палаццо Альбани, Урбино).

Обзор византийского материала показывает, что пелены под иконы являлись неотъемлемой частью церковного убранства в Византии, и выявляет разнообразие их типов, композиционных решений, декорации.

Глава II. Типология и функция древнерусских подвесных пелен. Пелены в иконостасе, аналойные, в религиозных процессиях.

В данной главе на основании сведений средневековых источников реконструируются формы бытования пелен в древнерусских храмах

Подвесные пелены под иконы. Пелена не относилась к тем предметам церковного убранства, без которых совершение литургических действий было бы невозможно. По этой причине пелены могли попадать в уже сложившийся храмовый интерьер по мере обогащения ризницы того или иного монастыря или церкви, или же после прославления какой-либо иконы, в знак ее особого почитания В первую очередь пелены подвешивались под иконы местного ряда иконостаса. Согласно описям, многие иконы имели не одну, а несколько пелен, причем количество перечисляемых под одной иконой пелен могло доходить до пяти В ряде случаев такие «ансамбли» пелен формировались в результате частых вкладов к одним и тем же наиболее почитаемым иконам.

В источниках, начиная с XVI в., встречаются описания убранства иконостаса, где одна большая, вытянутая по горизонтали пелена подвешивалась сразу под несколько икон. Такой прием свидетельствует о забвении первоначального назначения пелен - служить тканью, посредством которой касались иконы.

В большинстве случаев использовались отдельные пелены под каждую икону, с которыми они иногда вкладывались в монастырь Эти разновременные пелены, заказанные разными вкладчиками и исполненные из тканей разных цветов, могли создавать пестроту, своего рода цветовой диссонанс в интерьере храма Этого не происходило, если пелены в храме были сделаны из одного материала, пожертвованного одним дарителем. Для некоторых икон существовали пелены как обычные, «повсядневные», так и сменявшие их в торжественные дни «празнишные»

Обычно пелены подвешивались под иконы на металлических прутах или на особых крючках, которые прикреплялись к киотам или прямо к образу Случаев непосредственного закрепления на пеленах приклада, которые известны в поствизантийской традиции на Афоне, в древнерусских источниках нами не выявлено

Аналойные пелены Убранство аналоя состояло из нескольких тканей, чем походило отчасти на облачение престола Оно состояло, прежде всего, из основной «одежды», называемой «паволокой», «сорочкой» или «срачицей», а уже затем шли аналойные пелены, которые, в свою очередь, можно разделить на две категории Аналойные пелены первого типа прикреплялись

непосредственно к аналою, отсюда и сопровождающие их определения, «пелены привесные пристежные» или «прикладные». В этом случае другая ткань, называвшаяся «ширинкой», покрывала верхнюю часть аналоя, на которой непосредственно располагалась икона.

Аналойные пелены второго типа уже не прикреплялись, а постилались под икону. При этом значительная часть пелены свешивалась с аналоя, спереди и сзади от положенной на нее иконы. Крест, украшавший подобные пелены, располагался непосредственно под иконой или на свисавшей части пелены

Подобно пеленам, висевшим под иконами иконостаса, аналойные пелены бывали праздничными и повседневными.

Пелены в процессиях. Часто пелены покидали храмовое пространство, сопровождая иконы в крестных ходах, как это было и в византийской традиции Важные сведения об этом содержат Чиновники Московского Успенского собора. В описании крестного хода на праздник Сретения Владимирской иконы Богоматери говорится, что «священники и диаконы в ризах износят святыя иконы на пеленах [курсив мой - А П ]»2. Интересно здесь само выражение «на пеленах», свидетельствующее о том, что иконы при несении должны были прихватываться тканью. Правда, это могло не всегда соблюдаться Так, на некоторых иконах «Сретение Владимирской иконы Божьей Матери», изображающих эту процессию, священнослужители держат чудотворный образ непосредственно руками.

Из монастырских и церковных описей следует, что почти все выносные иконы, располагавшиеся обычно в алтаре, имели подвесные пелены В тех случаях, когда выносная икона была двусторонней, к ней подвешивались две пелены

Иконы местного ряда иконостаса и аналойные иконы участвовали в крестных ходах и других церковных процессиях, как правило, вместе с теми пеленами, которые находились под ними и в храмовом пространстве. В Чиновниках Успенского собора Московского Кремля описывается, как в дни некоторых праздников выносились аналойные иконы вместе с пеленами. Для молитвенных остановок, предусматривавшихся на протяжении долгих шествий, для икон местного ряда делами специальные подставки («ключари уготовляли за церковью на площади надолбы на ношках»3) Подобные подставки, вероятно, были похожи на изображавшиеся в византийских циклах Акафиста В одном из московских Чиновников при описании крестного хода дана любопытная деталь:

2 Чиновники Московского Успенского собора, \90$ С 188

3 Там же С 245

пелену перед чудотворным образом Богоматери несли ключари, взяв за петельки

Анализ многочисленных письменных источников позволяет во всей полноте представить себе традицию использования пелен под иконы в древнерусском храме. Важно подчеркнуть, что их особое распространение произошло на фоне развития высокого иконостаса и драгоценного убора иконы.

Глава III. Иконография древнерусских подвесных пелен. Соотношение изображений на иконе и подвесной пелене. Иконографические варианты. Надписи на пеленах.

Особое распространение в Древней Руси получают пелены с лицевым шитьём. Они образовывали дополнительный ряд изображений в семантически связанной структуре иконостаса Соотношение иконографии пелен и икон варьировалось

Согласно монастырским описям и других источникам, на большей части древнерусских подвесных пелен с шитыми изображениями был повторен сюжет, представленный на иконе У некоторых чтимых образов могло накапливаться по несколько пелен с одинаковым сюжетом Иногда монастыри получали от богатых вкладчиков иконы уже вместе с шитыми пеленами, воспроизводившими их иконографию

Древнерусские источники содержат примеры совпадения самых разных, как простых, так и сложных иконографических сюжетов иконы и пелены В некоторых случаях иконописный образ был воспроизведен на пелене вместе с изображениями, представленными на его окладе или киоте. Чем была обусловлена потребность заказчиков и исполнителей пелен в повторении иконного изображения, т е. по существу в поднесении чтимому образу его же изображения, желанием ли особо выделить икону или какими-то другими обстоятельствами, является сложным и пока не разрешённым вопросом

Однако во многих случаях шитый образ на пелене оказывался изменённым по сравнению с иконой При этом пелена становилась важным иконографическим дополнением к изображению на иконе. Различия между изображениями на иконе и пелене могли быть незначительными, когда основная композиция повторялась, но на кайме появлялись сцены жития святого, представленного на иконе, или образы других святых, иногда вышитые, а иногда гравированные на серебряных дробницах. Порой изображения на пелене сокращались по сравнению с иконой

В других случаях образ на пелене получал значительные дополнения, которые касались не только изображений на кайме, но и средника На пелене мог быть представлен и совсем другой, по сравнению с иконой, сюжет Но при

этом шитое изображение было связано по смыслу с иконописным. Так, к иконам Богоматери подвешивали пелену с изображением какого-либо богородичного праздника Это привносило дополнительные смысловые и эмоциональные оттенки, присущие тому или иному событию. Или под изображением богородичного или господского праздника помещалась пелена с образом Богородицы или Спасителя. Такую взаимозаменяемость сюжетов можно встретить и в ансамблях иконы и пелены с образами святых К примеру, под иконой преподобного Сергия Радонежского висела пелена с композицией «Явление Богоматери преподобному Сергию», а иногда под иконой «Явление Богоматери преподобному Сергию» размещалась ткань с образом преподобного

Разнообразие возможного выбора сюжета пелены для иконы с определенной иконографией показана, в частности, на примере икон Святой Троицы, под которыми в описях упоминаются следующие варианты пелен: «Троица» с праздниками или сценами «бытия» на кайме, Господские праздники, фигуры Авраама и Сарры

Изменение иконографии пелены по отношению к иконе могло происходить и под влиянием местных традиций, включения местночтимых святых или фигуры святого, тезоименитого заказчику. Так, в Кирилло-Белозерском монастыре под иконой «Предста царица» была пелена с изображением Богоматери Знамение и молящихся Ей Иоанна Предтечи и Кирилла Белозерского В этом ансамбле создавался наглядный образ постепенной передачи молитв к Богу. На пелене внизу святые, в том числе и основатель монастыря, к которому за помощью обращались паломники, молятся перед образом Богоматери, а в верхней части их молитва передается Богоматерью самому Христу.

Иногда изображение на пелене совсем не соответствовало иконописному образу В таких комбинациях, нередко встречающихся в описях ХУП-ХУШ вв, отражалось, вероятно, забвение первоначального назначения пелены и более формальное отношение к этому предмету церковного убранства. Другой причиной могло быть и простое стечение обстоятельств, когда в храме не оказывалось иконы, подходящей по сюжету к пелене

Часто при описании не соответствующих друг другу по сюжету пелен и икон оговаривается, что пелена «ветхая»; возможно, при изготовлении новой пелены к почитаемой иконе старую, обветшавшую пелену переносили к другой иконе, несмотря на различие сюжетов

Большой интерес представляют тексты, вышитые на пеленах. Традиция помещать надписи по краю образа, вокруг центрального изображения, известна

по нескольким ранним иконам, хранящимся на Синае и в Риме Однако, за редкими исключениями, поля византийских и древнерусских икон либо оставались свободными, либо там помещались фигуры святых или сцены из жития того святого, который представлен на иконе. Между тем, характерной особенностью композиции многих пелен является наличие на них литургических или вкладных надписей, как это встречалось в византийской традиции

Надписи, как правило, располагались на кайме Для простоты прочтения они обычно шли по верхней и правой кайме с буквами, обращенными к изображению, и продолжались по левой и затем нижней кайме с буквами, обращенными наружу, в отличие от типичного расположения надписей на литургических покровах, где все буквы были обращены внутрь. Чаще всего надписи на пеленах содержали литургические тексты, т.е. воспроизводили песнопения, установленные для изображенного святого или события библейской истории. Опись Спасо-Каменного монастыря 1628 г. содержит выразительную формулировку «около пелены шиты слова книжные»'' Фигуре святого обычно соответствовал тропарь или кондак в его честь, то же относится и к пеленам с композициями праздников. В некоторых случаях принадлежность пелены к той или иной иконе подтверждается именно вышитым на ней текстом

Один из часто встречающихся текстов - «Владычице приими молитву раб своих и избави их от всякие нужды и печали» - подчеркивал роль пелены не только как благодарственного «приклада» Поднесенная пелена становилась непрерывной молитвой о «нужде и печали» вкладчиков перед определенным образом На пелене с изображением Голгофского креста надписи на кайме относились либо к самому кресту, либо были связаны с представленными на иконе святыми или событиями.

Особый интерес представляют вкладные надписи, из которых можно почерпнуть сведения о создателях и заказчиках произведения, времени его создания, а также о месте, для которого оно предназначалось Как известно, на самих иконах подобные надписи встречаются значительно реже, чем на пеленах.

Итак, пелены с вышитыми на них изображениями составляли вместе с иконами ансамбль, в котором они существенно дополняли иконописный образ Изображение на пелене могло не только повторять сюжет иконы, но и значительно, а то и полностью от него отличаться В таких случаях роль пелены заключалась в развитии содержания иконы, в придании ей дополнительных смысловых оттенков.

4 Опись Спасо-Каменного монастыря (1628 г), 1985 С 173

19

Важнейшую роль в иконографии пелены играли литургические надписи. Присутствие надписи создавало следующий за изображением, вербальный уровень развития сюжета иконы, позволяя молящемуся словесно воспеть представленного на ней святого или праздник. Таким образом, подвесные пелены были не только декорацией, но и важным носителем смысла и образного содержания

Глава IV. Древнерусские шитые пелены ХУ-ХУ1 вв Последняя глава посвящена разбору иконографических программ отдельных пелен, анализу того ансамбля, который они составляли вместе с иконой, изменению общих тенденций в их иконографии и декорации Сохранившиеся шитые пелены большей частью могут быть отнесены к Москве и связанным с ней культурным центрам, и Новгороду, художественная культура которого даже после его политического покорения в XV в сохраняла свои индивидуальные черты

I Пелены, выполненные в Москве и связанных с ней культурных центрах. Произведения середины - второй половины XV в. Древнейшие сохранившиеся русские пелены относятся к XV в Высокое качество их исполнения и разработанная иконография говорят о существовании устойчивой, более древней традиции

Пелены «Покров, с деисусным чином и избранными святыми» (ТИМ) и «Богоматерь Одигитрия, с деисусным чином и избранными святыми» (ГМЗМК) могут быть датированы в пределах середины - второй половины XV в Их иконографическая схема - центральная композиция, окружённая рядом поясных изображений - находит аналогии в современных им иконах. Расположение символов евангелистов на каймах «Покрова», очевидно, заимствовано из иконографии литургических покровцов и воздухов.

Отдельную группу составляют пять небольших пелен, происходящих из Троице-Сергиева монастыря «Благовещение», «Рождество Христово», «Богоявление», «Сошествие во ад», «Погребение праведной Анны» (все в СПИХМЗ) Они разновременны, но в ризнице монастыря составляли единую группу и скорее всего использовались под выставленными на аналое иконами или «таблетками».

Ко второй половине XV в. относится пелена «Успение Богоматери, с праздниками и избранными святыми» (ГТГ). Центральное изображение на ней дополнено шестью господскими праздниками, а также двумя рядами медальонов с образами святителей и преподобных на боковых каймах В Описях Покровского Суздальского монастыря 1597 и 1651 гг. произведение упоминается как «воздух большой». Можно предположить, что оно служило и

в качестве богородичной плащаницы или воздуха Пелена «Успение Богоматери со Спасом Нерукотворным и апостолами на кайме» (ГРМ) из Кирилло-Белозерского монастыря настоящий свой вид приобрела после 1668 г, когда, возможно, была переделана в богородичную плащаницу Основное изображение относится к началу XVI в и прежде являлось средником подвесной пелены под местный образ Успения, а шитье каймы - ко второй половине XV в

Произведения конца XV в - первой половины XVI в Пелены этого периода, происходящие из княжеских мастерских, характеризуются «сложносочиненными» иконографическими программами, а некоторые образы на них связаны с личными обстоятельствами заказчиков.

Пелена «Голгофский крест, праздники и избранные святые» (СПИХМЗ) была вложена в Троице-Сергиев монастырь в 1499 г великой княгиней Софьей Палеолог. Вероятно, она была предназначена под икону «Троица» Андрея Рублева. В этом произведении впервые встречается сочетание Голгофского креста и лицевых изображений Пелена обладает утонченной и особо продуманной иконографической программой На ней также были вышиты тезоименитые святые мужа и сына Софьи

Пелены «Поклонение иконе Богоматери Одигитрии» (ТИМ) и «Усекновение главы Иоанна Предтечи» (ГИМ), рубежа XV-XVI в., по традиции связываются с именем Елены Волошанки, невестки Ивана III, в пользу чего говорит редкая техника, известная в молдавском шитье Композиция на первой из них интерпретируется одними исследователями как историческая картина (М.В Щепкина, Н.А Маясова, JIM. Евсеева), а другими - как «идеальный образ коллективного общения человеческого рода» с Богоматерью, иконография которого восходит к константинопольской процессии с иконой Богоматери Одигитрии (АН Грабар, А.С Преображенский). Вероятно, эта пелена служила чтимому образу Богоматери, и подобное изображение, расположенное под иконой, позволяло участникам реальной процессии почувствовать свою сопричастность константинопольскому обряду

К 1510 г. относятся три пелены, вложенные волоцким князем Феодором Борисовичем и его женой Анной в Воскресенский собор Волоколамска Первая из них «Рождество Богоматери, с житием» (ГТГ) была предназначена, по-видимому, для храмовой иконы Похвальского придела собора Две другие -«Похвала Богоматери» и «Христос с апостолами» (обе в музее «Новый Иерусалим») - представляют собой уникальный пример единовременно изготовленных парных пелен, которые висели, вероятно, под иконами Христа и Богоматери по обеим сторонам Царских врат. В сложных композициях

раскрывается мариологическая и христологическая догматика Церкви. Существенные дополнения, привнесённые в иконографию Похвалы Богоматери, значительно расширяют смысловое поле традиционного образа

В пелене «Явление Богоматери преподобному Сергию, избранные святые, праздники» (СПИХМЗ), вложенной Василием III и великой княгиней Соломонией Сабуровой в 1525 г. в Троице-Сергиев монастырь, повторяется общая иконографическая структура пелены Софьи Палеолог 1499 г., однако со значительными изменениями. Сцена Явления Богоматери преподобному, прежде занимавшая незначительное место на кайме, теперь помещена в средник, где органично сочетается с композицией Голгофского креста Это связано с ее предназначением под местную икону Сергия Радонежского в иконостасе Троицкого собора, в котором находилась и вышеупомянутая пелена 1499 г Изменился состав клейм на каймах, что связано с желанием зрительно выразить моление заказчиков о чадородии- Благовещение, три сцены, представляющие Рождество Христа, Богоматери, Иоанна Предтечи и др.

Пелена «Голгофский Крест, со св Николаем Чудотворцем и Сергием Радонежским» (ТИМ) продолжает ряд композиций, в которых Голгофский крест объединяется с «лицевыми» образами. Согласно Описям Покровского Суздальского монастыря, пелена располагалась под иконой Богоматери, с которой ее объединяла несохранившаяся кайма с богородичным песнопением

Пелена «Преподобный Кирилл Белозерский в житии» (ГРМ) происходит из Кирилло-Белозерского монастыря Вероятно, она была изготовлена специально под икону с аналогичным изображением (ГРМ), но знаменщик пользовался другим списком жития, чем иконописец Пелена может быть датирована первой четвертью XVI в и, возможно, была заказана Василием III и его супругой.

Совершенно иное решение пелены под икону святого - в «Избранны святых» (ГИМ) В среднике - святитель Николай с московскими святителями Петром и Алексеем, на каймах - поясные и ростовые фигуры святителей и преподобных, так что пелена, по выражению НА. Маясовой, становится «своего рода «святцами» почитаемых Москвой святых». Вышитые на кайме кондак и тропарь в честь св. Николая указывают, что на иконе, под которую вышита пелена, был представлен именно этот святой. В произведении раскрывается особое отношение к мирликийскому архипастырю, которого воспринимали как «первосвятителя», почитали как всеобщий образец святости, что отражено и в словах тропаря. «Правило веры и образ кротости, воздержания учителя ..»

Произведения второй половины XVI в Пелена «Голгофский крест» (СПИХМЗ), вложена в Троице-Сергиев монастырь «к образу чюдотворца Сергия» в 1550 г женой Ивана IV Анастасией Произведение является древнейшей сохранившейся русской пеленой, на которой не было лицевых шитых изображений Она знаменует начало широкого использования орнамента для декорации каймы, что приобретает массовый характер приблизительно с середины XVI в

Другая важная тенденция этого времени - распространение небольших шитых пелен с образом Богоматери Отчасти это можно объяснить распространением навыков лицевого шитья как благочестивого рукоделия, а отчасти - упрощением иконографического решения пелен Много подобных пелен происходит из ризницы Покровского Суздальского монастыря (все в ГМЗМК)

Появляются и новые иконографические изводы, например, образ св Николая Великорецкого (ГРМ), получивший широкую известность в иконописи после 1555 г Размеры пелены и списков с чудотворного образа середины XVI в совпадают: вероятно, заказчики хотели иметь пелену в его «меру и подобие» Другая пелена - «Святитель Николай Великорецкий» 1556 г. (ГРМ), из псковского Троицкого собора, может так называться лишь по древней именующей надписи Вышивальщицы, вероятно, еще незнакомые с недавно прославленной Великорецкой иконой, назвали так изображение святителя Николая, совмещающее иконографические признаки Можайского и Зарайского образов

Из мастерской Евфросинии (в иночестве Евдокии) Старицкой вышли не только широко известные монументальные плащаницы, но и несколько небольших пелен с образом Богоматери, в частности «Богоматерь Петровская», выполненная «послужшшцей» княгини инокиней Марией (ТИМ). Крупное «Успение Богоматери» (ТИМ), вложенное Евфросинией Старицкой в 1565 г в Кирилло-Белозерский монастырь, названо во вкладной надписи «пеленой», а в монастырских источниках XVII в именуется «воздухом». По всей видимости, это произведение допускало двоякое использование, как это часто случалось и с пеленами, которые могли служить покровцами.

К числу памятников со сложной иконографией относится пелена «Богоматерь Моление о народе» (ВСИАХМЗ) Богоматерь представлена на ней как непрестанная молитвенница и ходатаица перед Спасителем, из восьми коленопреклоненных святых шестеро - суздальские угодники Важнейшую роль играют вышитые в среднике и на кайме надписи, с небесной молитвой Богоматери и молением к Ней самих заказчиков.

Пелена «Богоматерь Гребневская, с избранными святыми» (Покровский собор Рогожского кладбища в Москве), вложенная последней женой Ивана Грозного Марией Нагой в Угличский Преображенский собор, создана в 1583 г, спустя девять месяцев после рождения сына Дмитрия, и является своего рода благодарственным вкладом. На каймах представлены Св Троица, символы евангелистов, тезоименитые святые мужа и сына заказчицы и преп Сергий Радонежский, которому молились великие княгини и царицы о чадородии

Среди произведений с единоличными изображениями святых наиболее интересна пелена «Св. Иоанн Богослов» (ГМЗМК). Рядом с изображением апостола вышито Предисловие к Евангелию от Иоанна, а на страницах кодекса - начальные строки самой книги, которые продолжаются на кайме. Эти семнадцать строк составляют знаменитое чтение пасхальной литургии (Ин. 1,117)

Пелена «Троица в деяниях» (ГМЗМК) вложена в 1593 г. Дмитрием Ивановичем Годуновым в Троицкий собор Костромского Ипатьевского монастыря, где висела под храмовым образом Троицы Цикл «деяний», представленный на кайме, основывается на ветхозаветных текстах

II Новгородские пелены (1500-1570).

В Новгороде главенствующую роль в формировании заказа играл архиепископ, в то время как в Москве наиболее значимые произведения исполнялись «повелением» великих князей. Участие новгородского владыки сказывалось на программе изображений, в которых отражались различные стороны церковной жизни и, как правило, отсутствовали мотивы, связанные с конкретными житейскими просьбами.

«Богоматерь Коневская, апостолы Петр и Павел, праздники» (Музей Православной Церкви, Куопио), начала XVI в , - древнейшая из сохранившихся новгородских пелен, Она была предназначена для прославленной Коневской иконы Богоматери, однако иконографическая программа пелены не исчерпывается повтором чтимого образа, по сторонам - фигуры апостолов Петра и Павла, а также «Распятие» и «Благовещение».

На пеленах «Чудо Георгия о змие» (ГРМ) и «Моление великомученицы Екатерины о народе» (НГОМЗ), первой трети XVI в., воспроизводится иконография, распространенная в новгородской иконописи этого времени. На кайме первой из них вышиты молитвенная надпись и херувимы на углах -деталь, которая встречается также в московском шитье начала XVI в.

Замечательный памятник новгородского шитья - пелена «Преп Симеон Столпник» (ГРМ). Хотя техника ее исполнения архаична, надпись каймы по

палеографии аналогична надписи на покрове «Св Евфимий Вяжищский» (НГОМЗ), 1549 г, что позволяет датировать произведение серединой XVI в

К Новгороду можно отнести пелену «Успение Богоматери» (ГРМ), происхождение которой точно не установлено Ее отличает упрощенная техника шитья - шов «косая стежка» Уникальная особенность иконографии1 среди окружающих ложе Богоматери представлено пятеро святителей, вместо традиционных четырех.

Пелена «Богоматерь Моление о народе»» (ГРМ) - единственная среди сохранившихся бесспорно связана с выдающимся новгородским архиепископом Макарием (1526-1542), впоследствии московским митрополитом Согласно вкладной надписи, пелена была вышита повелением архиепископа и «его боярина» Семена Александровича в 1542 г. для церкви Спаса Преображения на Розваже улице, когда храм восстанавливался после опустошительного новгородского пожара 1541 г Выбранный извод «Моление о народе» соответствовал недавнему трагическому событию - на пелене к Богоматери обращаются епископ и представители разных сословий. Сцена «Причащение Марии Египетской», вышитая на пелене, также может служить зримым призывом к покаянию, поскольку именно её житие приводилось в качестве примера на богослужениях Великого поста, в эти дни сугубого раскаяния Изображение св Димитрия Прилуцкого и Андрея Стратилата (9) определено, видимо, личными мотивами.

Пелена «София Премудрость Божия, с избранными святыми» (ВГИАХМЗ) была выполнена, вероятно, в 1550-1560-х гг. Ее сложная иконографическая программа, благодаря которой пелена смогла стать «образом и самой Софии Премудрости Божией, и храма - новгородской Софии, и города Новгорода, представленного святыми, которым посвящены новгородские храмы» (A.B. Силкин), позволяет предположить участие в ее создании архиепископа Пимена

С середины XVI в. в новгородских произведениях все чаще появляются образы новопрославленных местных святых Кроме предыдущей пелены, к этим памятникам относятся пелены «Святитель Иоанн Новгородский» (ГМЗМК) и «Святитель Никита Новгородский и святитель Петр, митрополит Московский» (ГИМ) За ними закрепилась датировка началом XVI в, введенная Н А Маясовой, которая отнесла произведения к мастерской Анастасии Овиновой Однако стиль, техника, палеография позволяют датировать их 1550-1560-ми гг Вполне вероятно, что они были заказаны новгородскими архиепископами

Образы вновь прославленных святых вышиваются также на пеленах, вышедших из мастерской Варвары Пешковой. Имя этой новгородской мастерицы, погибшей вместе со своей семьей во время опричного погрома 1570 г., известно из надписи на пелене «Преподобный Александр Свирский» (ГРМ) -«А сю пелену шила Варвара Третьякова жена Пешкова Ондреева дочь Брусилова» Ей же можно приписать фрагменты шитья с образами святителей Никиты и Иоанна (оба в НГОМЗ)

В Заключении выделяются несколько основных выводов. Прежде всего, русские шитые пелены под иконы, как и всё шитьё Средневековой Руси, несут в себе глубокую византийскую традицию, включая основные закономерности их функции, типологии и символического наполнения Вместе с тем, подвесные пелены получают на Руси исключительно широкое распространение, большее, чем в самой Византии и в других странах православного мира. Во многом это зависит от особенностей политической истории Московского государства в XV в. и в позднесредневековый период, а отчасти и от активного развития иконостаса и иконного убранства в русских храмах

Своеобразие русских шитых пелен состоит в богатстве их иконографических решений и в многочисленных вариациях тех изображений и текстов, посредством которых композиция пелены отражает иконный образ и вносит в их общий ансамбль дополнительные смысловые оттенки. Поскольку сочетание изображений и текстов на пеленах нередко отражает пожелания заказчиков, чьи имена вышиты на произведении или указаны в описях храмов, шитые пелены оказываются во многих случаях (чаще, чем иконы) ценными историческими источниками Не менее существенно то обстоятельство, что в композициях пелен отражаются тонкие оттенки духовной жизни Руси, зримо воплощается молитва перед образом, благочестивое обращение к небесному миру В этом смысле русские шитые пелены под иконы являются не только проявлением православного иконопочитания, но и свидетельством особого внимания русской культуры к этой сфере религиозной жизни.

По теме диссертации опубликованы следующие работы:

1 Podea. the Embroidery Image under the Icon and Its Function m Byzantine and Medieval Russian Churches // Proceedings of the 21st International Congress of Byzantine Studies London, 21-26 August, 2006. Vol III. London, 2006. P 311-312

2. Сюжетные изображения на древнерусских пеленах. Роль и назначение шитого образа под иконой // Известия Российского государственного педагогического университета им. А.И. Герцена. № 18 (44): Аспирантские тетради: Научный журнал. СПб., 2007. С. 182-187.

3. Изображения подвесных пелен в византийском искусстве // Убрус. Вып. 9. СПб, 2008. С 3-8.

г.

-г

Напечатано с готового оригинал-макета

Издательство ООО "МАКС Пресс" Лицензия ИДМ 00510 от 01 1299г Подписано к печати 21 04 2008 г Формат 60x90 1/16 Услпечл 1,75 Тираж 100 экз Заказ 189 Тел 939-3890 Тел./факс 939-3891 119992, ГСП-2, Москва, Ленинские горы, МГУ им МВ Ломоносова, 2-й учебный корпус, 627 к

Оглавление научной работы автор диссертации — кандидата искусствоведения Петров, Арсений Сергеевич

Введение.

Глава I. Пелены под иконы в византийских храмах. Данные византийских письменных и изобразительных источников. Сохранившиеся памятники.

Глава II. Типология и функция древнерусских подвесных пелен. Пелены в иконостасе, аналойные, в религиозных процессиях.

Глава III. Иконография древнерусских подвесных пелен. Соотношение изображений на иконе и подвесной пелене. Иконографические варианты. Надписи на пеленах.

Глава IV. Древнерусские шитые пелены XV-XVI веков.

Введение диссертации2008 год, автореферат по искусствоведению, Петров, Арсений Сергеевич

Древнерусское лицевое шитьё представляет собою одну из самых своеобразных разновидностей искусства Средневековой Руси. Произведения шитья были неотъемлемой частью убранства православного храма: плащаницы, покровцы на литургические сосуды, «воздухи», ткани для покрытия престола и аналоя, тканые и вышитые украшения икон, части облачений священников и архиереев — всё это создавало сложный, красочный, символически насыщенный ансамбль, корреспондирующий с другими элементами церковного убранства.

Искусство лицевого (т. е. с изображением «лиц», человеческих фигур) шитья было на Руси чрезвычайно развито, в основе чего лежит не только следование византийской традиции, но, возможно, и реминисценции древнейших, ещё дохристианских, славянских обычаев. В составе имущества русских храмов и монастырей до нас дошло большое количество замечательных произведений шитья, хотя несравненно большее их число упоминается в древних монастырских и храмовых описях. Собрания России по богатству этого художественного наследия едва ли не превосходят коллекции в других странах православного мира, включая Грецию, южнославянские государства и славящуюся своим шитьём Румынию.

В силу специфики подхода отечественной науки советского периода к средневековому искусству, древнерусское шитьё исследовалось преимущественно с точки зрения исторических обстоятельств создания памятников, имён заказчиков, стиля и техники исполнения, но осталось слабо изученным с точки зрения символики, функции и иконографии отдельных категорий произведений, многообразия их связей с культурой того или иного исторического периода. В этом отношении исследование древнерусского шитья отстаёт на данном этапе от изучения древнерусской живописи, в частности стенописей и икон.

Учитывая уровень и направленность современной науки по истории культуры, а также византинистики и, шире, медиевистики, представляется необходимым углублённое изучение древнерусского шитья, разновидностей его произведений, их использования в богослужебной практике, символического наполнения помещавшихся на них изображений, а также классификация ' сохранившихся памятников по времени возникновения, стилю, иконографии. Важно проследить византийские истоки русской традиции, уточнить своеобразие русских произведений, опираясь, тем самым, на принципы отечественной и мировой науки, которых придерживался один из основателей европейской византинистики Н.П. Кондаков и развивали Г. Милле, А. Грабар. Именно это направление исследования способно с наибольшей полнотой выявить историческое место древнерусского шитья, его опору на древнее византийское наследие, уяснить те своеобразные особенности, которые рождены русской культурой.

Данная диссертация посвящена лишь одной разновидности произведений шитья - так называемым пеленам, которые подвешивались под иконы нижнего ряда иконостаса, а также под особо чтимые иконы, стоявшие в храме на отдельном постаменте или в киоте. Исполнение подвесной пелены было знаком особого почитания данного образа, благочестия заказчика и исполнителя. Нередко сюжет пелены не повторял композицию иконы, а варьировал её, внося дополнительные смысловые акценты, а во многих случаях на пелене вышивался текст тропаря, прославляющего иконное изображение. Даже тогда, когда на пелене попросту повторялось изображение на иконе, сам материал и техника пелены, гибкость ткани, блеск и мерцание нитей вносили особые художественные оттенки в общий ансамбль.

От всех других разновидностей древнерусского шитья подвесные пелены отличаются тем, что они не только сопровождают икону, как бы аккомпанируют ей, но, в тех случаях, когда они несут на себе сюжетное изображение, они и сами уподобляются иконе, моленному образу. Отсюда исключительное значение этих произведений, гармонично сочетающих в себе и многообразную символику храмовых тканей, и декоративный эффект, и семантику иконы, и мотивы вотивного образа.

Как явствует из вышесказанного, назрела необходимость комплексного изучения традиции использования пелен под иконы в Древней Руси. Взяв за основу сохранившиеся памятники XV-XVI вв., необходимо определить их содержательное и художественное своеобразие. Активное привлечение письменных источников и разбор иконографической программы сохранившихся произведений позволит рассмотреть шитые пелены не только как обособленное изделие лицевого шитья, но и как составную часть единого с иконой ансамбля, и тем самым по-новому увидеть её роль в структуре храмовой декорации.

Для полноценного раскрытия темы необходимо решить следующие задачи:

- изучить традицию использования пелен в церковной' практике Византии, их происхождение и символику;

- реконструировать по данным различных источников типологию и функцию пелен в древнерусском храме;

- исследовать декорацию древнерусских шитых пелен, выявить взаимосвязь изображений на иконе и пелене, определить роль надписей;

- проанализировать изображения на дошедших до нашего времени шитых пеленах XV-XVI вв., их иконографические и художественные особенности, их связь с тем или иным художественным центром.

Хронологические рамки изучаемого периода — XV-XVI столетия — определены во многом историей Древней Руси. Древнейшие сохранившиеся пелены относятся к XV в. Летописи сообщают о существовании пелен в древнерусских храмах и в предшествующие века. В Лаврентьевской летописи за 6739 (1231) г. сообщается об украшении ростовским епископом Кириллом соборной церкви Богородицы: «.Оукраси святую церковь святыя Богородица иконами многоценьнами, их же несть мощи и сказати, и с предполы, рекше пелены, причини же и кивота 2 многоценна, и индитыо многоценну доспе на святей трапезе [курсив мой — А.П.]»1. Однако почти все домонгольские церковные ткани погибли в войнах и пожарах. Не сохранилось подвесных пелен и от XIV в. Так, при взятии Москвы Тохтамышем в 1382 г. «татары в церквах зборных каменных пелены золотом шитые саженные одраша» . Между тем, от XV в. их дошло уже значительное количество, что, возможно, связано также с интенсивным формированием иконостаса и, соответственно, развитием других сфер храмового убранства. XVI столетие становится временем расцвета лицевого шитья; этот период чрезвычайно богат разнообразными художественными направлениями и техническими решениями. Рубеж XVI-XVII вв. (перед Смутным временем), который выбран в качестве верхней хронологической границы исследования, служит значительной вехой в культурной жизни Древней Руси; как известно, после Смутного времени сменился круг заказчиков, и появились новые художественные предпочтения. г

Для выполнения поставленных задач важное значение имеет составление каталога сохранившихся шитых пелен XV-XVI вв., в котором должны быть отражены сведения по иконографии, эпиграфике, атрибуции и датировке произведений.

Обращение к средневековым письменным свидетельствам представляется необходимым для наиболее полного раскрытия данной темы. Из древнерусских письменных источников особый интерес в этом смысле представляет такой учётно-статистический материл как монастырские и храмовые описи, поскольку совокупность зафиксированных в них сведений позволяет представить место и функцию пелены в ансамбле убранства иконы, получить данные о художественном оформлении самой пелены, уяснить терминологию, употреблявшуюся по отношению к различным церковным тканям. Вкладные монастырские книги предоставляют ценные

1 ПСРЛ. Т.1. М., 1962. Стлб.458

2 Там же. Т. 18. Стлб.132. данные о вкладчиках и времени вклада, а порой и о мотивировавших его обстоятельствах. Соборные чиновники (описания «чинов», богослужений) содержат значимую информацию об использовании в литургической практике интересующих нас тканей.

Следует особо отметить, что хронологические рамки письменных источников, использованных для работы, несколько шире, наиболее поздние из них относятся к концу XVII - началу XVIII в. Это связано со скудостью письменных свидетельств предыдущих веков. Обращение к более поздним документам помогает восполнить недостаток сведений в ранних текстах.

Для изучения происхождения пелены и истории её использования в храмах Византии были привлечены немногочисленные письменные свидетельства и изобразительные источники — византийские фрески, иконы, миниатюры и сохранившиеся византийские ткани.

Методика исследования носит комплексный характер, в ней сочетается несколько подходов. Существенная роль отводится источниковедческому анализу письменных материалов, что позволяет собрать большое количество сведений об использовании пелен в древнерусском храме. Применение иконографического метода даёт возможность выяснить взаимоотношения между изображениями на иконе и пелене, а также разрешить ряд частных вопросов, связанных с конкретными произведениями. Метод стилистического анализа используется для решения проблем датировки отдельных памятников.

Прежде чем обратиться к решению поставленных задач, следует остановиться на обзоре литературы по нашей теме.

На начальном этапе изучения древнерусской культуры интерес учёных по отношению к шитым произведениям ограничивался лишь публикацией отдельных памятников, осуществлявшейся в русле церковноархеологического подхода (например, работы К.Н. Тихонравова , В.Н. Щепкина4, В. Борина5). Первые издания музейных и частных собраний конца XIX - начала XX в. (собрание Тверского музея , коллекция гр. А.С. Уварова ) носили чисто описательный характер, их составители не пытались дать атрибуцию или датировку произведений и не уделяли внимания их художественным особенностям. Хотя уже само включение в подобные каталоги шитых произведений говорит о всё повышающейся оценки, их исторической и культурной значимости.

Между тем на рубеже столетий, и особенно в начале XX в. формируются научные направления, которые рассматривают средневековую культуру не с точки зрения описания, фактографической регистрации, но с позиций изучения их сюжетно-содержательной структуры, которая выражается в иконографии произведений, и исследования их стилистических особенностей. По отношению к церковному шитью стран православного круга полнее всего проявил себя иконографический метод; причём предметом исследования были преимущественно не русские, а византийские произведения. Н.П. Кондаков, выдающийся представитель иконографического метода в отечественной науке, включает шитые византийские произведения в свои труды о памятниках Афона и Македонии8. Однако в его книгах происходит пока только фиксация их в общем византийском наследии, а вопросы функции и иконографии этих тканей затрагиваются лишь вскользь. Приблизительно в тот же период французский

3 Тихонравов К.Н. Шитая пелена XV в. в Суздальском Рождественском соборе // Известия Русского археологического общества. Т. 1. СПб., 1859. С. 212-214.

4 Щепкин В.Н. Памятник золотного шитья начала XV века // Древности. Труды ИМАО. Т. 15. Вып. 1-2. М., 1894. С. 35-68.

5 Борин В. Памятник золотного шитья: пелена XVI в. царицы Марии Фёдоровны (1580-1584 гг.) Нагих // Светильник. 1915. № 9-12. С. 70-73.

6 Жганевский Л.К. Описание Тверского музея. Археологический отдел. М., 1888.

7 Каталог собрания древностей гр. А.С. Уварова. М., 1907.

8 Кондаков Н.П. Памятники христианского искусства на Афоне. СПб., 1902. С. 240-281; он же. Македония: Археологическое путешествие. СПб., 1909. исследователь Габриэль Милле, разрабатывающий иконографический метод применительно к византийским памятникам, в своей эпохальной монографии «Исследование по иконографии Евангелия в XIV, XV и XVI вв. по памятникам Мистры, Македонии и Афона» обращается к богатому материалу плащаниц для исследования изображений Оплакивания и Погребения Спасителя9.

В 1910-х гг., вслед за открытием эстетической ценности русской иконы и формированием стилистического метода в изучении средневекового искусства, появляются и первые работы, относящие произведения лицевого шитья к высокому искусству. По-своему непревзойдённой работой является статья Н.М. Щёкотова «Древнерусское шитьё», которая вышла в 1914 г. в журнале «София»10. По своей выразительности, а вместе с тем обобщённости, отвлечению от исторической конкретики она относится скорее к категории художественно-критического эссеизма. В ней высоко оцениваются эстетические достоинства шитья как особого вида художественного творчества. На примере небольшого количества произведений автор раскрывает своё понимание основ и путей- развития византийского и древнерусского искусства. В том же году была издана статья

B.Т. Георгиевского «Древнерусское шитьё в ризнице Троице-Сергиевой лавры»11. Анализ наиболее выдающихся памятников, находившихся в лаврской ризнице, исследователь предваряет рассуждениями о специфике этого вида искусства и его роли в древнерусском обществе. В статье впервые подробно говорится о назначении пелены и делается предположение касательно её возможного происхождения. «Обычай этот в русской церкви, заимствованный из Греции, ведёт начало из глубокой древности и

9 Millet G. Recherches sur l'iconographie de l'Evangile en XlVe, XVe et XVIe stecles d'apres les monuments de Mistra, de la Macedoine et de Mont-Athos. Paris, 1916.

10 Щекотов Н.М. Древнерусское шитьё // София. Вып. 1. 1914. С. 5-32. Переиздано в кн.: Убрус. Вып. 4. СПб., 2005. С. 46-57.

11 Георгиевский В.Т. Древнерусское шитьё в ризнице Троице-Сергиевой лавры // Светильник. 1914. № 11-12.

C.3-26. свидетельствует о высоком, и благоговейном отношении к иконам. Считая иконы великой святыней, наши предки не дерзали прикасаться к ним голыми руками.» - пишет исследователь12.

В послереволюционные годы, в период массового поступления шитых произведений из монастырских и церковных ризниц в государственные музейные собрания, возникает необходимость их реставрации. Итогом этого опыта стали работы; посвященные технике древнерусского шитья (статьи Н.П. Шабельской, Е.В. Калининой, Е.Э. Кнатц, Т.Н: Александровой-Дольник 1920-х гг.)13.

Открытие художественной ценности иконописных и шитых произведений Древней Руси дало импульс к изучению и развитию философии средневекового религиозного искусства. Особая заслуга в этом принадлежит о. Павлу Флоренскому, много сделавшему и для сохранения и каталогизации памятников древности из ризницы Троице-Сергиева монастыря. Предвосхищая выводы многих учёных XX - начала XXI в., он говорил о неразрывной связи иконы и её драгоценного убора: «Преувеличенность некоторых пропорций, подчёркнутость линий, обилие золота и самоцветов, басма и венчики, парчовые, бархатные и шитые жемчугом пелены, - всё это, в свойственных иконе условиях живёт не как пикантная экзотичность, а как необходимый, безусловно неустранимый, единственный способ выразить духовное содержание иконы [курсив мой — А.П.]»14.

12 Там же. С. 11.

13 См., например: Шабельская Н.П. Материалы и технические приёмы в древнерусском шитье // Вопросы реставрации. Вып. 1. М., 1926. С.113-124 ) переиздано в кн.: Убрус. Вып. 6. СПб., 2006. С. 110-117); Кнатц Е.Э. К вопросу о технике древнерусского золотого шитья в связи с предметами шитья ризницы Соловецкого монастыря // Изобразительное искусство. Л., 1927. С. 84-112; Калинина Е.В. Техника древнерусского шитья и некоторые способы выполнения художественных задач // Русское искусство XVII века Л., 1929. С. 133161.

14 Флоренский П., свящ. Храмовое действо как синтез искусств // Маковец. 1922. №1. С. 22. То же: Флоренский П., свящ. Христианство и культура. Избранные труды. М., 2001. С. 515-516.

На два последующих десятилетия, омрачённых антирелигиозной пропагандой, политическими репрессиями и сложностями военных лет, древнерусское шитьё предаётся полному забвению. Вновь оно вернётся в поле зрения отечественных исследователей лишь в середине 1950-х гг.

Между тем, во многом благодаря усилиям эмигрировавших из России учёных, ряд важных публикаций с средневековом шитье появляется в западном искусствознании. Исключительно важной вехой в истории изучения византийского шитья оказались новые работы Г. Милле, и в первую очередь его труд «Broderies religieuses de style byzantine», в котором собраны и каталогизированы многочисленные византийские памятники15. Однако тщательно разработав вопросы иконографии литургических тканей и священнических облачений, исследователь практически-обошёл молчанием подвесные пелены под иконы.

В 1940 г. в свет вышла монография прот. Лазаря Мирковича «Искусство церковного шитья»16. В ней исследователь опубликовал большое количество византийских и поствизантийских произведений, преимущественно балканского происхождения, уделив значительное внимание их истории и вышитым на них надписям. Несмотря на широту охваченного материала, который распределён по тринадцати разделам (от завес и плащаниц до кошельков), и в этой работе пелены оказываются вне сферы интересов учёного, а некоторые византийские пелены изданы им, как воздухи.

Тем не менее, хотя в перечисленных работах подвесным шитым пеленам не уделялось специального внимания, эти исследования важны как

15 Millet G. Broderies religieuses de style byzantin. Paris, 1939 (иллюстрации), 1947 (текст). Отдельное исследование Г. Милле посвятил византийскому саккосу XIV в., хранящемуся в Ватикане, так называемой «Далматике Карла Великого». См.: Millet G. La Dalmatique du Vatican: Les £lus, images et croyances. Paris, 1945.

16 Mupxoenh Л. Црквени уметнички вез. Београд, 1940. Отдельные фрагменты изданы в переводе на русский язык Е.Ю. Катасоновой (см.: Убрус. Вып. 1. СПб., 2003. С. 26-36; Убрус. Вып. 2. СПб., 2004. С. 31-44; Убрус. Вып. 5. СПб., 2006. С. 49-51). отражение этапов выработки широкого и содержательного подхода к произведениям средневекового шитья. Такой подход реализовался ещё в период перед Второй мировой войной. В 1938 г. в журнале «Byzantion» была напечатана статья А.А. Фролова «Пелена (Подеа). Декоративная ткань

17 византийской Церкви» , которая написана в рамках названного метода и до сих пор является наиболее полным исследованием пелен. Учёный основывается преимущественно на византийском материале, но при этом уделяет значительное внимание древнерусским источникам и памятникам. В статье тщательно прослежена история пелен, рассмотрены функциональная и художественная стороны их использования. Метод исследователя, основанный на привлечении широкого круга письменных и визуальных материалов (в чём сказалось обращение как к русской, так и к французской научной традиции), а также на анализе всех аспектов художественного решения и использования памятников, является образцовым и позволяет продолжить работу на более широкой источниковедческой базе. Стоит отметить, что при всей панорамности, широте охваченного материала, А.А. Фролов видел в пелене прежде всего предмет декорации, что отразилось и в названии самой работы.

В середине XX в. в советском искусствознании появляются новые публикации произведений средневекового шитья. В силу антирелигиозных требований времени вопросы функции и иконографии в них не затрагиваются, или в лучшем случае, отходят на второй план. Первостепенное внимание уделяется истории шитья, его стилистическим и технологическим особенностям, отнесению произведений к тем или иным мастерским или культурным центрам. Произведения шитья попадают в соответствующие разделы выходившей в 1950-х гг. многотомной «История

17 Frolov A. La «Podea»: un tissu decoratif de l^glise byzantine // Byzantion, 1938. T. 13. Fasc. 2. P. 461-504. Перевод этой статьи на русский язык подготовлен нами к изданию в сборнике «Церковное шитьё Древней Руси», ред.-сост. Э.С. Смирнова (в печати). русского искусства», где они рассматриваются в контексте стилистического

1Я развития искусства Древней Руси .

Истории жемчужного шитья в России посвятила свою монографию

Л.И. Якунина19. Ей было собрано громадное количество самого разнообразного материала по использованию жемчуга на средневековых произведениях, и в частности на некоторых интересующих нас пеленах, однако по идеологическим причинам автор не смог выйти за рамки анализа декоративного аспекта произведений, и в частности был вынужден называть вышитые на пелене Соломонии Сабуровой священные образы «сложным тематическим орнаментом, включающим в себя свыше девяноста человеческих фигур»20.

В небольшой монографии М.В. Щепкиной, посвящённой пелене

Поклонение иконе Богоматери Одигитрия» (ГИМ), отражён 'подход к

21 произведениям шитья как памятникам истории . В своей работе исследовательница интерпретировала сюжет пелены, как историческую картину, отражающую реалии конца XV в., и, во многом исходя» из этого, приписала произведение мастерской Елены Волошанки. Эта трактовка в общих чертах на протяжении долгого времени оставалось единственной.

Использование эстетического подхода и художественных оценок, в весьма обобщённой форме, характерно для книги А.Н. Свирина «Древнерусское шитьё»22 (1963 г.), вышедшей у нас уже в период «оттепели».

Важную роль в развитии изучения шитья сыграла Т.В. Николаева, в работах которой исторический подход совмещается с комплексным рассмотрением технических и художественных вопросов. Особо значимые

18 См. например, текст В.Н. Лазарева (Лазарев В.Н. Живопись и скульптура великокняжеской Москвы // История русского искусства. Т. 3. М., 1953. С. 532).

19 Якунина Л.И. Русское шитьё жемчугом. М., 1955.

20 Там же. С. 72.

21 Щепкина М.В. Изображения русских исторических лиц в шитье XV в. [Труды ГИМ. Вып. 12]. М., 1954.

22 Свирин А.Н. Древнерусское шитьё. М., 1963. пелены конца XV - начала XVI в. рассмотрены исследовательницей как источники по средневековой палеографии в её своде памятников древнерусского искусства с надписями23. Некоторые шитые произведения, происходящие из ризницы Троице-Сергиева монастыря, опубликованы ею в альбоме «Собрание древнерусского искусства в Загорском музее»24. В статье «О некоторых волоколамских древностях» исследовательница провела разносторонний анализ пелен, выполненных в 1510 г. по заказу волоцких князей — «Рождество Богоматери», «Похвала Богоматери», «Христос с апостолами».

Однако ведущая роль в изучении древнерусского шитья во второй половине XX в. принадлежит Н.А. Маясовой. Своё представление о подходе к предмету она охарактеризовала в статье «Методика исследования памятников древнерусского лицевого шитья»25, обосновав необходимость применения «комплексного метода исследования»: художественного и иконографического анализа произведения с привлечением разнообразных источников. Главным в исследовательском методе учёного являлся всё же исторический подход, в её работах памятники лицевого шитья оказывались важным источником для реконструкции художественной жизни Древней Руси, деятельности царских и боярских «светлиц». В своих многочисленных статьях и обобщающем труде - «Древнерусское шитьё»26 - исследовательница уделяла основное внимание определению школ и мастерских древнерусского шитья, атрибуции памятников на основе их иконографического содержания. Так, в статье «Памятник шитья московской великокняжеской светлицы XV века» на основании анализа представленных на каймах святых она приписала пелену «Богоматерь Одигитрия; Деисус и избранные святые» мастерской великой

23 Николаева Т.В. Произведения русского прикладного искусства с надписями XV - первой четверти XVI в. [Археология СССР. Свод археологических источников Вып. EI- 49] М., 1971. №№ 51, 67, 76, 77.

24 Николаева Т.В. Собрание древнерусского искусства в Загорском музее. Л., 1969.

25 Маясова Н.А. Методика исследования памятников древнерусского лицевого шитья // Государственные музеи Московского Кремля. Материалы и исследования. Вып. 1. М., 1973. С. 111-131.

26 Маясова НА. Древнерусское шитье. М., 1971. княгини Марии Борисовны27. В работе «Светлица новгородской боярыни в Москве» исследовательница отнесла ряд произведений, в том числе две оо пелены, к мастерской Анастасии Овиновой и датировала их началом XVI в . Вопросы атрибуции и датировки целого ряда пелен, происходящих из Кирилло-Белозерского монастыря, Н.А. Маясова затронула в публикации «Древнерусское лицевое шитьё из собрания Кирилло-Белозерского монастыря»29, в статье «К вопросу о южнославянских связях в русском лицевом шитье XY-XVI веков» она обратилась к проблеме влияния молдавского шитья на древнерусское и к связанному с этим вопросу атрибуции пелен «Поклонение Богоматери Одигитрии», «Усекновение главы Иоанна Предтечи» и волоцких памятников30.

Исследованию памятников шитья из Сергиево-Посадского (в то время Загорского) музея посвящены работы Т.Н. Манушиной, в частности, её статья о пелене, вложенной в 1551 г. Анастасией Романовной в Троице-Сергиев монастырь31.

Многие произведения из собраний провинциальных северных музеев России ввела в научный оборот Н.А. Хлебникова, работы которой содержат- в себе немало ценных замечаний и верных атрибуций . Шитые пелены заняли значительное место в каталоге, составленном исследовательницей в качестве

27 Маясова Н.А. Памятник шитья московской великокняжеской светлицы XV века // Государственные музеи Московского Кремля. Материалы и исследования. Вып. 3. Искусство Москвы периода формирования Русского централизованного государства. M., 1980. С. 56-75.

28 Маясова Н.А. Светлица новгородской боярыни в Москве // Памятники культуры. Новые открытия. Ежегодник. 1985. М., 1987. С. 330-344.

29 Маясова Н.А Древнерусское лицевое шитьё из собрания Кирилло-Белозерского монастыря // Древнерусское искусство. Художественные памятники русского Севера. М., 1989. С. 203-224.

30 Маясова НА. К вопросу о южнославянских связях в русском лицевом шитье XV-XVI веков // Государственные музеи Московского Кремля. Материалы и исследования. Вып. 7. Проблемы русской средневековой художественной культуры. М.,1990. С. 87-106.

31 Манушина ТН. Пелена 1550 г. царицы Анастасии Романовны // Памятники культуры. Новые открытия. Ежегодник. 1980. Л., 1981. С. 435-442.

32 См., например: Хлебникова Н.А. Новооткрытые произведения мастерской лицевого шитья князей Старицких // Памятники культуры. Новые открытия. Ежегодник. 1980. M., 1981. С. 443-454. приложения к диссертации «Древнерусское лицевое шитьё XV — XVIL вв. в оо коллекциях музеев Вологодской области», защищённой в 1982 г .

На протяжении второй половины XX в. происходила важная работа по публикации музейных коллекций лицевого шитья. Произведения из собрания Русского музея стали частично доступны исследователям благодаря работам Л.Д. Лихачёвой34. Наиболее значимые памятники из собрания Сергиево-Посадского музея были изданы Т.Н. Манушиной35. Начало XXI в. ознаменовалось выходом каталогов собраний шитья Новгородского музея

7 £\ о «у

Е.В. Игнашина) и Музеев Московского Кремля (Н.А. Маясова) , в. которых значительное место занимают шитые пелены.

О конца 1980-х гг. в изучении русского средневекового искусства появляются новые подходы, усиливается внимание к иконографии и функции произведений, что коснулось и древнерусского шитья,' включая подвесные пелены.

Обращение к древнерусским письменным источникам теперь стало осуществляться не только с целью исключительно атрибуции-произведений шитья, но и с намерением, выяснить характер использования тех или иных предметов. Подобные исследования по отношению к памятникам шитья впервые в 1990-ые гг. были проведены В.А. Меняйло, проанализировавшей

33 Хлебникова Н.А. Древнерусское лицевое шитьё XV — XVII вв. в коллекциях музеев Вологодской области. Дис. канд. иск. М., 1982.

34 Лихачёва Л.Д. Древнерусское шитьё XV - начала XVIII века в собрании Государственного Русского музея. Каталог выставки. Л., 1980. К сожалению, в этом каталоге далеко не все произведения оказались снабжёнными иллюстрациями. См. также другие публикации Л.Д. Лихачевой: Плешанова И.И., Лихачева Л.Д. Древнерусское декоративно-прикладное искусство в собрании Государственного Русского музея. Л., 1985. Кат. 44, 47-50, 103 и др.; «Пречистому образу Твоему поклоняемся.». Образ Богоматери в произведениях из собрания Русского музея. СПб., 1995. Кат. 163, 164, 167; Русские монастыри. Искусство и традиции. СПб., 1997. С. 81, 136 и др.

35 Мануитна Т.Н. Шитьё Древней Руси в собрании Загорского музея. М., 1983.

36 Игнашина Е.В. Древнерусское орнаментальное и лицевое шитьё в собрании Новгородского музея: Каталог. Великий Новгород, 2003.

37 Маясова Н.А. Древнерусское лицевое шитьё: Каталог. М., 2004. сведения неизданных описей Иосифо-Волоколамского монастыря и

ЛО опубликовавшей из них много ценных сведений .

Особое место в современной науке занимают работы А.В. Силкина. В его исследованиях древнерусского шитья произведения рассматриваются не обособленно, лишь как памятники искусства или истории, а в их связи с общей храмовой декорацией и богослужением. Вопросы датировки и атрибуции пелены «Успение Богоматери» (РИАМЗ) разбираются учёным в лд публикации собрания шитья Рязанского музея-заповедника .

Монография И.А. Стерлиговой, вышедшая в свет в 2000 г., оказалось очень важной для понимания смыслового и художественного единства того ансамбля, который складывался в древнерусском храме из иконы и окружающего её убора40. Первостепенное место в книге уделяется вопросам, связанным с реконструкцией драгоценных окладов древних1 образов, осмыслению их литургического и социального содержания, но затрагивается и вопрос о служивших иконе тканях.

В последние годы опубликовано несколько статей, представляющих монографическое исследование отдельных пелен с особым вниманием, к разбору их иконографии. К ним относится публикация JI.M. Евсеевой об известной, интересовавшей ещё М.В. Щепкину пелене «Поклонение Богоматери Одигитрии», в композиции которой исследовательница, следуя традиции исторического подхода к этому памятнику, предложила видеть воспроизведение обряда венчания' на великое княжения Дмитрия, внука

38 Меняйло В А. Художественное шитьё в храмах Иосифо-Волоколамского монастыря в первой половине XVI века // Государственный историко- культурный музей-заповедник «Московский Кремль». Материалы и исследования. Вып. 10. Древнерусское художественное шитьё M., 1995. С. 14-25. См. также Меняйло В.А. Идейно-художественные движения в русской живописи конца XV — начала XVI в. Автореферат кандидатской диссертации. Москва, 1991. С. 21-22.

39 Силкин А В. Лицевое шитьё // Искусство рязанских земель. Авт.-сост. Н.В. Дмитриева, Г.С. Клокова, А.В. Силкин.М., 1993. С. 105, 112.

1,0 Стерлигова И.А. Драгоценный убор древнерусских икон XI - XIV веков: Происхождение, символика, художественный образ. М., 2000.

Ивана III41. Иной взгляд на это произведение был предложен в статье А.С. Преображенского, который, развивая интерпретацию А.Н. Грабара42, трактует изображение, как «идеальный образ коллективного общения человеческого рода» с Богоматерью43. Ещё одна статья А.С. Преображенского посвящена пелене «Богоматерь Моление о народе» (ВСИАХМЗ), отнесённой автором к 1570-1580 гг44. Обстоятельное исследование пелены «Покров Богоматери» (ГИМ) было осуществлено И.А. Стерлиговой, которая датировала это произведение концом XIV - началом XV в.45 В публикации А.В. Силкина проведён анализ иконографического-содержания и дана атрибуция новгородской пелены «София Премудрость Божия» (ВГИАХМЗ)46.

JI.M. Евсеева уделяет особое внимание четырём небольшим произведениям XV в. из собрания Сергиево-Посадского музея. Исследовательница предположила, что они служили аналойными пеленами, в связи с чем ею затронуты вопросы использования подобных: тканей- в пространстве древнерусского храма47. По предположению автора, эти пелены могли быть вышиты в.Твери в середине XV столетия.

41 Евсеева JI.M. Шитая пелена 1498 г. и Чин венчания на царство II Древнерусское искусство. Византия и Древняя Русь. К 100-летию Андрея Николаевича Грабара (1896-1990). СПб.,1999. С. 430-439.

42 Эту точку зрения известный византинист высказал в следующей публикации: Грабар А.Н. Заметка об оживлении традиций иконописи в русской живописи XV-XVI веков II Труды Отдела древнерусской литературы. Т. XXXVI. Л., 1981. С. 289-294.

43 Преображенский А.С. Иконография «пелены Елены Волошанки» и проблема портретной традиции в московском искусстве рубежа XV-XVI веков // Искусствознание. М., 2003. Вып. 2. С. 201-228.

44 Преображенский А.С. Образ Богоматери «Моление о народе» в русском искусстве Позднего Средневековья (в печати).

45 Стерлигова И.А. Древнейшая русская лицевая пелена к иконе // Византийский мир: искусство Константинополя и национальные традиции. К 2000-летию христианства. Памяти Ольги Ильиничны Подобедовой (1912-1999): Сб. статей / Отв. ред. М.А. Орлова. М., 2005. С. 553-564.

46 Сшкин А.В. Пелена «София Премудрость Божия» из собрания Вологодского музея-заповедника. К вопросу атрибуции и датировки // VI Грабарёвские чтения: доклады, сообщения. М., 2005. С. 65-74.

47 Евсеева JI.M. Аналойные подвесные пелены XV в. из ризницы Троице-Сергиева монастыря II Троице-Сергиева лавра в истории, культуре и духовной жизни России. Сергиев Посад, 2004. С. 252-266. Евсеева JI.M. Аналойные иконы и литургические ткани в создании сакрального пространства древнерусского храма

В 2002 г. на конференции по древнерусскому шитью, проходившей в Институте искусствознания в Москве, Э.С. Смирновой был сделан доклад «Почему на ткани? Почему шитьё? О художественной природе древнерусского шитья и символическом значении его материала и ло техники» . В нём исследовательница ставит проблему определения специфики и своеобразия лицевого шитья среди прочих видов средневекового искусства, и обозначает возможные пути развития современной науки, о древнерусском шитье.

Приметой нашего времени являются научные конференции, посвящённые средневековому шитью, многочисленные публикации в разного рода изданиях, появление специального журнала «Убрус» (Санкт-Петербург).

В зарубежной византинистике в настоящее время- существуют два направления в изучении средневекового шитья: тщательные монографические этюды, с публикацией отдельных произведений и их групп (назовём М. Теохарис, Ю. Бойчеву), а наряду с этим - широкие исследования в рамках византинистики, с использованием интердисциплинарных методов (американский исследователь У. Вудфин, поднявший самый широкий круг вопросов, связанных с иконографией и символикой священнических облачений).

В задачу отечественной науки входит в настоящее время не только фактографическое изучение средневекового шитья как важной и недостаточно оценённой части национального наследия, но и углублённое осмысление материала, интерпретация его символики, исторических корней, иконографических вариаций, национальной специфики. Шитые подвесные пелены под иконы, будучи интереснейшей разновидностью средневекового Иеротопия. Создание сакральных пространств в Византии и Древней Руси / Ред.-сост. A.M. Лидов. М., 2006. С. 638-654.

48 Доклад готовится к публикации в сборнике «Церковное шитьё в Древней Руси». шитья, дают широкие возможности для решения этих задач и для выработки нового, комплексного подхода к подобному материалу.

Заключение научной работыдиссертация на тему "Древнерусские шитые пелены под иконы. XV - XVI вв. Типология, функция, иконография"

ЗАКЛЮЧЕНИЕ

Изучение древнерусских подвесных пелен было бы невозможно без обращения к истории применения пелен в Византии, откуда эта традиция пришла на Русь. Нами рассмотрены самые разнообразные византийские изобразительные и письменные источники, которые содержат различные сведения о происхождении этой традиции и свидетельствуют о том, что пелены в византийских храмах выполняли не только декоративную, но и определённую сакральную функцию рядом с такими священными предметами как иконы, наделяясь при этом широким кругом символических коннотаций. Кроме того, пелены играли значимую роль в церковном обряде, сопровождая иконы в различных религиозных процессиях. Это отразилось и в некоторых устойчивых византийских иконографических схемах, таких как иллюстрации Акафиста, где изображение пелены служило созданию идеального образа совершаемых действий.

По всей видимости, лицевые изображения на византийских пеленах, в отличие от орнаментальных и от композиций с Голгофским крестом, были, редки, что сказалось на малом числе их упоминаний в письменных источниках, на практически полном отсутствии их изображений в акафистных и других композициях и на незначительном числе сохранившихся памятников. Однако, имеющиеся сведения дают основание предположить возможную вариативность изображений на иконе и пелене, которая ей служила. Кроме того, помимо священных образов, на пеленах вполне могли быть вышиты ктиторские портреты, что затем нашло продолжение в поствизантийском южнославянском шитье, но не было известно в русской традиции.

Русские шитые пелены под иконы, как и всё шитьё Средневековой Руси, в основных чертах перенимают византийскую традицию, включая основные закономерности их функции, типологии и символического наполнения. Детальное рассмотрение древнерусских письменных источников, подавляющее большинство которых относится к XVI-XVII вв., показало, что пелены стали важным, частым, а в кафедральных храмах, больших городских и монастырских соборах - практически непременным атрибутом икон местного ряда иконостаса, входили в ансамбли тканей, которые складывались вокруг икон, расположенных на аналоях, и вокруг выносных икон. Так же как и в Византии, они сопровождали иконы в церковных процессиях.

Вместе с тем, шитые пелены получают на Руси исключительно широкое распространение, большее, чем в самой Византии и в других странах православного мира. При общем обзоре рассмотренного материала прежде всего привлекает внимание значительное количество сохранившихся русских пелен XV-XVI вв. В диссертации рассмотрен, надеемся, их основной состав, около 80 (см. Приложение), хотя несомненно существуют и ещё какие-то не учтённые произведения (но вряд ли число сохранившихся пелен может значительно измениться). Разумеется, в сравнении с дошедшими до. нас русскими иконами того же времени, а их многие сотни, ибо сюда входят и сохранившиеся иконостасы, пелен может показаться мало. Но если принять во внимание, с одной стороны, хрупкость тканей, которые изнашивались куда быстрее, чем темперная живопись, а с другой стороны, тот факт, что пелены подвешивались в основном лишь к иконам местного ряда иконостаса и стоявшим отдельно для особого поклонения, а также и то, что мы рассматривали только пелены с лицевыми изображениями, а таковых было гораздо меньше, чем орнаментированных или несущих на себе изображение Голгофского креста, то можно вообразить, насколько весомую роль играли пелены в убранстве древнерусского храма.

Между тем, от Византии, при богатстве письменных сведений, увлекательности и сравнительной многочисленности изображений пелен в процессиях и церемониях, реально сохранились лишь считанные единицы подобных произведений, и к тому же назначение некоторых из них дискутируется (см. главу 1). Размышляя над этим феноменом, приходится учитывать, что памятники художественной культуры Византии сильно пострадали. Можно сказать, что культура Византии подверглась в XIV и XV вв. агрессии, сознательному уничтожению. К тому же изучаемые нами русские пелены относятся, почти все не к византийскому, а уже к «поствизантийскому» периоду, они моложе византийских по возрасту.

Однако все эти оговорки лишь отчасти сглаживают контраст между единичностью дошедших до нас византийских пелен и массовостью русского материала. Русская традиция изготовления и использования подвесных пелен под иконы восходит к византийской: проведённый обзор делает это очевидным. Но вряд ли будет ошибкой полагать, что на Руси этот обычай приобрёл необычайную популярность, пожалуй, более широкую, чем в Византии.

В чём причины такой популярности? Она формируется на фоне относительно благоприятной экономической и политической ситуации, складывающейся в объединённом Русском государстве, и что ; особенно важно, в период активного развития высокого иконостаса в русских храмах. Этот процесс падает, как известно, именно на XV в.426 и», активно продолжается в XVI в. Украшенные самыми разнообразными шитыми композициями, подвесные пелены образовывали дополнительный чин изображений, который, в отличие от других чинов, не предполагал канонически определённого иконографического содержания. Развитие иконостаса сказалось, по-видимому, и на использовании пелен, хоть и более редком, под иконами пядничного ряда.

Помимо самых неожиданных иконографических решений, присутствие пелен значительно обогащало художественный мир церковного пространства разнообразием дополнительных фактурных решений. Обильное

426 Следует, однако, иметь в виду, что в настоящее время науке твёрдо известно, что уже в начале XV в. сформировались деисусный, праздничный и пророческий ряды иконостаса, тогда как относительно местного ряда, с которым как раз и связаны подвесные пелены, известно значительно меньше. использование богато украшенных пелен в убранстве древнерусских храмов вызывало восторженные отзывы даже у священнослужителей из других стран, которые также входили некогда в византийскую ойкумену. «Каждая икона имеет соразмерную со своей величиной пелену, спускающуюся до земли; на ней вышито то же изображение, что на иконе, унизано жемчугом и драгоценными камнями. Мы больше всего дивились на пелены икон; нам казалось, что сверху до низу всё икона, что изображение на доске и шитьё на материи - одно и то же», - записывает сын и секретарь Антиохийского

427 патриарха Павел Алеппский в середине XVII в .

Своеобразие русских шитых пелен состоит в богатстве их иконографических решений и в многочисленных вариациях тех изображений и текстов, посредством которых композиция пелены отражает иконный образ и вносит в их общий ансамбль дополнительные смысловые' ■ оттенки. Многочисленные данные древнерусских письменных источников показывают, что пелены с вышитыми на них изображениями составляли вместе с иконами ансамбль, в котором они существенно дополняли иконный образ. Поскольку сочетание изображений и текстов на пеленах, нередко отражает пожелания заказчиков, чьи имена вышиты на произведении или указаны в описях храмов, шитые пелены оказываются во многих случаях (чаще, чем иконы) ценными историческими источниками.

Судя по данным письменности (особенно вкладных книг и храмовых описей), а также надписям, вышитым на самих тканях, многие пелены выполнялись по частным заказам знатных персон — членов царской и великокняжеской семьи, представителей боярских и дворянских родов (см. главы 3 и 4). Частота таких случаев персонального и семейного заказа в отношении пелен гораздо выше, чем в отношении икон. Из этого следует, что исполнение шитых пелен превратилось в Древней Руси в один из способов выразить своё благочестие, подкрепить своё молитвенное обращение к

427 Павел Алеппский. Путешествие Антиохийского патриарха Макария в Россию в половине XVII в. Вып. 4. М., 1898. С. 29-30. иконному образу исполнением пелены, где изображение и надпись сплошь и рядом как раз и выражали благочестие и моление заказчика, его чаяния и ожидания, его обращение и просьбы, радость и благодарность. Древнерусские шитые подвесные пелены, как можно предположить, свидетельствуют о нюансах социологии и социальной психологии, об интенсификации частной инициативы на Руси в XV и особенно в XVI в., о социальном происхождении заказчиков.

Ещё одно наблюдение, связанное с предыдущим, касается роли женских заказов. Они кажутся более частыми, чем мужские, и нередко переплетаются со сведениями об исполнительницах. А это, в, свою очередь, заставляет вспомнить о символике нити и ткани, т. е. о той символике, которая в значительной своей части была связана с женскими образами: Нельзя исключить вероятности, что развитие русского церковного;'шитья, в том числе пелен, зависело и от преемственности обычая украшать чтимый образ тканями - с другими, очень древними, славянскими дохристианскими обычаями украшения тканями и вышивками особо почитаемых предметов. г

В ходе рассмотрения достаточно большого спектра памятников XV-XVI вв., включённых в прилагаемый к диссертации каталог, нам представлялось наиболее важным выявить определённые закономерности развития иконографического решения- этих произведений; определить какие новые темы в них возникали, и как они были связаны-с контекстом эпохи; решить ряд частных вопросов, связанных с уточнением атрибуции и иконографии отдельных пелен, определить, под какие образы они могли предназначаться.

Сохранившие преимущественно в ризницах крупных монастырей, эти пелены, попали туда как вклады членов великокняжеской семьи или представителей знати, большей частью связанных с Москвой.

Конец XV — первая треть XVI в. характеризуются интересом к «сложносочинённым» оригинальным иконографическим решениям, в которых находили выражение духовные устремления этого периода, а часто и личные обстоятельства заказчиков.

Начиная с середины XVI в., интерес к подобным композициям ослабевает. Заказчики отдают предпочтения единичным образам Богоматери, святых или изображениям праздников, то есть чисто иконописным изводам, что говорит об упрощении подхода к украшению пелен. В произведениях этого времени всё реже создаются памятники, обладающие иконографическими чертами, которые свойственны исключительно лицевому шитью, и вместе с тем на них часто вышиваются новопрославленные чтимые образы. В это же время широкое распространение получает орнаментальная декорация каймы.

В особую, хотя и немногочисленную, группу были выделены новгородские произведения, изобразительная тематика которых, по-видимому, часто была обусловлена главенствующей ролью архиепископа в этом художественном центре. Для них характерно обращение к распространённым в Новгороде иконографическим изводам, а на пеленах середины XVI в. часто представлены недавно канонизированные новгородские святые.

Специфика подвесных пелен, в том числе древнерусских, по сравнению с другими разновидностями предметов церковного шитья, заключается прежде всего в том, что все остальные шитые предметы так или иначе участвуют в богослужении, и при этом находятся в движении. Плащаницу торжественно выносят, покровцы возлагают на литургические сосуды и снимают с них, воздухами веют над святыми дарами и также выносят их во время Великого входа на литургии. И только пелены висят под иконами неподвижно (за исключением того времени, когда они участвуют в процессиях). Эта неподвижность, «экспонированность» пелен и роднит их с иконами.

Тем не менее, составляя единый ансамбль с той иконой, под которую она предназначалась, пелена не равнозначна иконе, она не является моленным образом. Она служит этому образу, символизируя почтение заказчика самим своим существованием. В случаях же варьирования сюжета и иконографии, появления дополнительных изображений пелена свидетельствует о более тонких духовных связях молящегося (заказчика) и святого образа.

В композициях древнерусских пелен отражаются многие оттенки духовной жизни Руси, зримо воплощается молитва перед образом, благочестивое обращение к небесному миру. В определённом смысле пелены по сравнению с иконами позволяли заказчикам большую свободу иконографического решения, и тем самым они предоставляли возможность выражения более частных и порой глубоко личных переживаний и молитвенных упований. Благодаря этому русские шитые пелены под иконы являются не только проявлением православного иконопочитания, но и свидетельством особого внимания русской культуры к этой сфере религиозной жизни.

Список научной литературыПетров, Арсений Сергеевич, диссертация по теме "Изобразительное и декоративно-прикладное искусство и архитектура"

1. Александрова-Дольник, 2007 Александрова-Дольник Т.Н. Шитьё Троице-Сергиева лавра. М., 2007. 87-94. [Переиздание одноименного сборника 1919 года]. Алпатов, 1971 Алпатов М.В. Сокровища русского искусства X1-XVI веков. Живопись. Л., 1

2. Амбарова, 1999 Амбарова Н.Б. Реставрация древнерусской шитой пелены «Трое святых». Россия, XVII век Реставрационный сборник. 2. СПб., 1999. 25-

3. Антонова, 1956 Антонова В.И. О первоначальном месте „Троицы" Андрея Рублева Государственная Третьяковская галерея. Материалы и исследования. Т. 1. М., 1956. 21-

4. Антонова, 1957 Антонова В.И. Московская икона начала XIV в. из Киева и «Повесть о Николе Зарайском» ТОДРЛ. Т. XIII. М., 1957. 375-

5. Антонова, 1966 Антонова В.И. Древнерусское искусство в собрании Павла Корина. М., 1

6. Антонова, Мнева, 1963 Антонова В И, Мнева Н.Е. Государственная Третьяковская галерея. Каталог древнерусской живописи. Опыт историко-художественной классификации. Т. 1, 2. М., 1

7. Бадяева, 1972 Бадяева Т.А. Пелена Марии Тверской// Вопросы истории СССР. М., 1972. 499-

8. Бадяева, 1974 Бадяева Т.А. Декоративные принципы древнерусского лицевого шитья XV столетия. Автореферат диссертации на соискание ученой степени кандидата искусствоведения. М., 1

9. Бадяева, 19746 Бадяева Т.А. Ткани и лицевое шитьё в убранстве русских храмов XV века Проблемы истории СССР. М., 1974. Вып.

10. Балдин, Манушипа, 1996 Балдин В.И., Манушина Т.Н. Троице-Сергиева лавра. Архитектурный ансамбль и художественные коллекции древнерусского искусства XIV-XVII вв. М., 1

11. Баранова, 1993 Баранова Г.К. Золото-серебряное кружево XVII начала XX века в собрании СергиевоПосадского музея. М., 1

12. Бенчев, 2001 Бенчев И. Иконология и иконография иконы «Богоматери Тихвинской» Чудотворная икона Тихвинской Богоматери. СПб., 2001. 37-

13. Богоматерь Владимирская, 1995 Богоматерь Владимирская. К 600-летию Сретения иконы Богоматери Владимирской в Москве 26 августа (8 сентября) 1395 года. Сборник материалов. Каталог выставки. М., 1

15. Бойчева, 2005 Бойчева Ю. Плащаницы палеологовской эпохи из болгарских церквей и музеев. Проблемы функции и иконографии Византийский мир: искусство Константинополя и национальные традиции. К 2000-летию христианства. Памяти Ольги Ильиничны Подобедовой (1912-1999): Сб. статей Отв. ред. М.А. Орлова. М., 2005. 537-

16. Борт, 1915 Борин В. Памятник золотного шитья: пелена XVI в. царицы Марии Федоровны (1580—1584 гг.) Нагих// Светильник. 1915. 9-12. 70-

17. Бочаров, Горина, 1977 Бочаров Г.Н., Горина Н.П. Об одной группе новгородских изделий конца XV и XVI в. Древнерусское искусство. Проблемы и атрибуции. М., 1977. 291-

18. Вагнер Г.К. Рязань. М., 1

19. Варлаам архим., 1859 Варлаам, архимандрит. Описание историко-археологическое древностей и редких вещей, находящихся в Кирилло-Белозерском монастыре ЧОИДР. М., 1859. Кн.

20. Вздорное, 1970 Вздорное Г.И. Новооткрытая икона «Троицы» из Троице-Сергиевой лавры и «Троица» Андрея Рублева Древнерусское искусство. Художественная культура Москвы и прилежащих к ней княжеств XIV-XVI веков. М., 1970. 115-

21. Вздорное, 1971 Вздорное Г.И. Ешаю TCOV apxayyeov Византийский временник. Т. 32. М., 1971. 157-

22. Волоколамская земля, 1994 Волоколамская земля Авт.-сост. Е.М. Яковлева. Под ред. митрополита Питирима. М., 1

23. Георгиевский, 1911 Георгиевский В. Т. Фрески Ферапонтова монастыря. СПб., 1

24. Георгиевский, 1914 Георгиевский В. Т. Древнерусское шитьё в ризнице Троице-Сергиевой лавры Светильник, 1914, 11-12. 3-

25. Георгиевский, 1927 Георгиевский В.Т. Памятники старинного русского искусства Суздальского музея. М., 1

26. Георгиевский, б/г Георгиевский В.Т. Ризница Покровского Суздальского монастыря. [Б.г., б.м.]. Горский, 1890 Горский А.В. Историческое описание Свято-Троицкия Сергиевы лавры. М., 1

27. Государственная Третьяковская галерея, 1995 Государственная Третьяковская галерея. Каталог собрания. Т.

28. Древнерусское искусство X начала XV века. М., 1

29. Грабар, 1981 Грабар А.Н. Заметка об оживлении традиций иконописи в русской живописи XV-XVI веков Труды Отдела древнерусской литературы. Т. XXXVI. Л., 1981. 289-

30. Грабарь, 1914 Грабарь И. История русского искусства. Т.6: Живопись. М., [1914].

31. Гусева, 1999 Гусева Э.К. Особенности сложения иконографии «Сергиева Видения» («Явления Богоматери преподобному Сергию») Государственный музей-заповедник «Московский Кремль». Материалы и исследования. Вып.12: Искусство средневековой Руси. М.,1999. 120-

32. Дионисий, 2002 Дионисий «живописец пресловущий». К 500-летию росписи Дионисия в соборе Рождества Богородицы Ферапонтова монастыря. М., 2

33. Дмитриев, 1908 Дмитриев Д.С. Вознесенская св. великой княгини Евфросинии обитель. Сергиев Посад, 1

34. Донова, 1962 Донова КВ. Русское шитьё жемчугом XVI XVII веков. М., 1

35. Древнерусское искусство, 2004 Древнерусское искусство в собрании Вологодского музея-заповедника. Путеводитель по экспозиции Авт.-сост. А.А. Глебова, С Б Маймасов, Т.Г. Петрова. М., 2

36. Евсеева, 1994а Евсеева Л.М. Византийские иконы-proskynesis в богослужебном обиходе Восточнохристианский храм. Литургия и искусство Ред.-сост. A.M. Лидов. СПб., 1994. 6

37. Евсеева, 19946 Евсеева Л.М. Московские житийные иконы Богоматери XV-XVI веков Искусство Древней Руси: Проблемы иконографии. М., 1994. 69-

38. Евсеева, 1999 Евсеева Л.М. Шитая пелена 1498 г. и Чин венчания на царство Древнерусское искусство. Византия и Древняя Русь. К 100-летию Андрея Николаевича Грабара (1896-1990). СПб., 1999. 430-

39. Евсеева, 2004 Евсеева Л.М. Аналойные подвесные пелены XV в. из ризницы Троице-Сергиева монастыря Троице-Сергиева лавра в истории, культуре и духовной жизни России. Сергиев Посад, 2004. 252-

40. Евсеева, 2006 Евсеева Л.М. Аналойные иконы и литургические ткани в создании сакрального пространства древнерусского храма Иеротопия. Создание сакральных пространств в Византии и Древней Руси Ред.-сост. A.M. Лидов. М., 2006. 638-

41. Ефимова, Бепогорская, 1982 Ефимова Л.В., Белогорская P.M. Русская вышивка и кружево. Собрание Государственного Исторического музея. М., 1

42. Женщина-художник, 2002 Женщина-художник в России XV-XX веков. М., 2

43. Живопись древней Твери, 1970

44. Жизневский, 1888 Жизневский А.К. Описание Тверского музея. Археологический отдел. М., 1

45. Завьялова, Каргалова, 1995 Завьялова М.К., Каргалова Т.А. Краткий обзор памятников древнерусского лицевого шитья XVI XVII веков в собрании Государственного объединённого музея республики Татарстан// Государственный историко культурный музей-заповедник «Московский Кремль». Материалы и исследования. Вып.

46. Древнерусское художественное шитьё. М., 1995. 76-

47. Зайченко, Пуцко, 1995 Зайчепко В.В., Пуцко ВТ. Памятники древнерусского шитья в Чернигове Государственный историко культурный музей-заповедник «Московский Кремль». Материалы и исследования. Вып.

48. Древнерусское художественное шитьё. М., 1995. 96-

49. Игнашгша, 2003 Игнашина Е.В. Древнерусское орнаментальное и лицевое шитьё в собрании Новгородского музея: Каталог. Великий Новгород, 2

50. Игнашина, 20036 Игнашина Е.В. Памятники средневекового лицевого шитья из Софийского собора Новгородский исторический сборник. Вып. 9(19). СПб., 2003. 382-

51. Иисус Христос в христианском искусстве, 2000 Иисус Христос в христианском искусстве и культуре XIV-XX века. СПб., 2

52. Иконы Владимира и Суздаля, 2006 Иконы Владимира и Суздаля. М., 2

53. Иконы Кирилло-Белозерского музея заповедника, 2005 Иконы Кирилло-Белозерского музея заповедника. М., 2

54. Иконы Москвы XIV XVI вв., 2007 Иконы Москвы XIV XVI вв. Каталог собрания ЦМиАР. Вып. П. Ред.-сост. Л.М. Евсеева, В.М. Сорокатый. М., 2

55. Иконы Мурома, 2004 Иконы Мурома. М., 2

56. Иконы Ростова Великого, 2003 Иконы Ростова Великого. М., 2

57. Иконы Русского Севера, 2007 Иконы Русского Севера: Шедевры древнерусской живописи Архангельского музея изобразительных искусств: в 2 т. М., 2

58. Иконы строгановских вотчин, 2003 Иконы строгановских вотчин XVI-XVII веков. По материалам реставрационных работ ВХНРЦ имени академика И.Э. Грабаря. Каталог-альбом. М., 2

59. Иконы Твери, Новгорода, Пскова, 2000 Иконы Твери, Новгорода, Пскова XV XVI вв. [Каталог собрания ЦМиАР. Вып. I]. Ред.-сост. Л.М. Евсеева, В.М. Сорокатый. М., 2

60. Иконы Успенского собора Московского Кремля, 2007 Иконы Успенского собора Московского Кремля. XI начало XV века. Каталог. М., 2

61. Иконы Ярославля 13-16 веков, 2002 Иконы Ярославля 13-16 веков. М., 2002.

62. Искусство рязанских земель, 1993 Искусство рязанских земель Авт.-сост. Н.В. Дмитриева, Г.С. Клокова, А.В. Силкин [текст о шитье]. М., 1

63. История русского искусства, 1955 История русского искусства. М., 1955. Т.З. Казакова, Лурье, 1955 Казакова НА., Лурье Я.С. Антифеодальные еретические движения на Руси XIV начала XVI века. М., 1

64. Калинина, 1929 Калинина Е.В. Техника древнерусского шитья и некоторые способы выполнения художественных задач// Русское искусство XVII века. Л., 1929. 133-

65. Каталог, 1947 Каталог художественных произведений, находящихся в экспозиции Третьяковской галереи. М., 1

66. Каталог Новгородского древлехранилища, 1916 Каталог Новгородского епархиального древлехранилища. Новгород, 1

67. Каталог собрания древностей гр. А.С. Уварова, 1907 Каталог собрания древностей гр. А.С. Уварова. М., 1

68. Каталог церковных и других предметов древности, 1914 Каталог церковных и других предметов древности, находящихся в древлехранилище Костромского церковно-археологического общества в покоях М.Ф. Романова; что в Ипатьевском монастыре Сост. Н. Баженов, Г. Соколов, Н. Груздев. Кострома, 1

69. Катасонова, 2006 Катасонова Е.Ю. Материалы к иконографии покровцов в лицевом шитье Убрус. Вып. 5. СПб., 2006. 4-

70. Кнатц, 1927 Кнатц Е.Э. К вопросу о технике древнерусского золотого шитья в связи с предметами шитья ризницы Соловецкого монастыря Изобразительное искусство. Л., 1927. 84-

71. Кондаков, 1902 Кондаков Н.П. Памятники христианского искусства на Афоне. СПб., 1

72. Кондаков, 1909 Кондаков Н.П. Македония: Археологическое путешествие. СПб., 1

73. Косцова, Моисеенко, \911 Косцова А., Моисеенко Е. Две шитые иконы XV века Сообщения Государственного Эрмитажа. Вып. 42. Л., 1977. 18-

74. Круглова, 2004 Круглова А.Р. Два первых шитых вклада московского великокняжеского рода. Еще раз о пелене 1498 г. Елены Волошанки Материалы VIII семинара-выставки по церковному шитью. М., 2004. 54-

76. Лелекова, 1970 Лелекова О.В. О составе иконостаса Успенского собора Кирилло-Белозерского монастыря Сообщения ВЦНИЛКР. М., 1970. 91-

77. Леонид, 1881 Леонид, архгш. (Кавелин). Надписи Троицкой Сергиевой лавры. СПб., 1

78. Лгаачев, 1911 Лихачев Н.П. Историческое значение итало-греческой иконописи. СПб., 1

79. Лгаачев, Боткин, 1902 Лгаачев Н.П., Боткин М.П. Обозрение отделения христианских древностей в музее императора Александра III. СПб., 1

80. Лихачева, 1979 Лихачева Л.Д. О хоругви из Никитской церкви в Новгороде Памятники культуры. Новые открытия. Ежегодник. 1978. Л., 1979. 406-

81. Лихачева, 1980 Лгаачева Л.Д. Древнерусское шитьё XV начала XVIII века в собрании Государственного Русского музея. Каталог выставки. Л., 1

82. Лгаачева, 1994 Лгаачева Л.Д. Группа новгородского шитья XV первой половины XVI века в собрании Русского музея Государственный Русский музей. Древнерусское искусство. Новые атрибуции. СПб., 1

83. Лифишц, 1998 Лифишц Л.И. Иконография Явления Богоматери преподобному Сергию Радонежскому и мотивы теофании в искусстве конца XIV начала XV в. Древнерусское искусство. Сергий Радонежский и художественная культура Москвы XIV-XV. СПб., 1995. 79-

84. Лифшщ, (в печати) Лифишц Л.И. Пелена с "Распятием" и изображениями Христа, Богоматери Воплощение и апостолов на полях. (О времени создания и иконографическом замысле памятника) Церковное шитьё Древней Руси. Макарий (Веретенников), архим., 2007 Макарий (Веретенников), архимандрит. Святитель Макарий митрополит Московский и архиереи его времени. М., 2

85. Манушина, 1975 Манушина Т.Н. Произведение древнерусского лицевого шитья XV в. Памятники культуры. Новые открытия. Ежегодник 1974. М., 1

86. Манушина, 1977 Манушгта Т.Н. Плащаница из собрания Загорского музея Памятники культуры. Новые открытия. 1977. М., 1977. 245-

87. Манушина, 1981 Манушина Т.Н. Пелена 1550 г. царицы Анастасии Романовны Памятники культуры. Новые открытия. 1980. Л., 1981. 435-

88. Манушгта, 1983 Манушина Т.Н. Шитьё Древней Руси в собрании Загорского музея. М., 1

90. Маясова, I960 Маясова Н.А. Мастерская художественного шитья князей Старицких Сообщения Загорского государственного историко-художественного музея-заповедника. Загорск, 1960. Вып. 3. 4

91. Маясова, 1966 Маясова Н.А. Литературный образ Ксении Годуновой и приписываемые ей произведения шитья ТОДРЛ. 1966. Т. 22. 294

92. Маясова, 1968 Маясова Н.А. Художественное шитьё Троице-Сергиева лавра. Художественные памятники. М., 1

93. Маясова, 1971 Маясова Н А. Древнерусское шитьё. М., 1

94. Маясова, 19716 Маясова Н.А. Древнерусское лицевое шитьё XVI. Дис. канд. искусств. М., 1

95. Маясова, 1976 Маясова Н.А. Кремлевские "светлицы" при Ирине Годуновой Государственные музеи Московского Кремля. Материалы и исследования. Вып. 2. М., 1976. 39-

96. Маясова, 1980 Маясова Н.А. Памятник шитья московской великокняжеской светлицы XV века Государственные музеи Московского Кремля. Материалы и исследования, вып.

97. Искусство Москвы периода формирования Русского централизованного государства. М., 1980. 56-

98. Маясова, 1984 Маясова Н.А. «Светлица» в доме боярина Дмитрия Ивановича Годунова Государственные музеи Московского Кремля. Материалы и исследования, вып.

99. Произведения русского и зарубежного искусства XVI начала XVIII века. М., 1984. 32-

100. Маясова, 1985 Маясова Н.А. Памятники средневекового лицевого шитья из собрания Успенского собора Успенский собор Московского Кремля. Материалы и исследования. М., 1985. 189-

101. Маясова, 1987 Маясова Н.А. Светлица новгородской боярыни в Москве Памятники культуры. Новые открытия. Ежегодник. 1985. М., 1987. 330-

102. Маясова, 1989 Маясова Н.А. Лицевое шитьё Русское художественное шитьё XIV начала XVIII века: Каталог выставки. М., 1989. 9-

103. Маясова, 19896 Маясова Н.А. Древнерусское лицевое шитьё из собрания Кирилло-Белозерского монастыря Древнерусское искусство. Художественные памятники русского Севера. М., 1989. 203-

104. Маясова, 1990 Маясова Н.А. К вопросу о южнославянских связях в русском лицевом шитье XV-XVI веков Государственные музеи Московского Кремля. Материалы и исследования. Вып.

105. Проблемы русской средневековой художественной культуры. М.,1990. 87-

106. Маясова, 1999 Маясова Н.А. Группа памятников московского шитья времени Дионисия Ферапонтовский сборник. Вып. 5. М.- Ферапонтово, 1999. 208-

108. Маясова, 20046 Маясова Н.А. Два произведения лицевого шитья боярских мастерских XVI в. Убрус. Вып. 2. СПб., 2004. 49-55. [Переиздание из: Памятники культуры. Новые открытия. 1981. Л., 1983. 352-361]. Маясова, Стерлигова, 2000 Маясова Н.А., Стерлигова И.А. Древнейшая русская лицевая пелена к иконе «Покров Богоматери» Византийский мир: искусство Константинополя и национальные традиции: Тез. докл. международной конференции: Москва, 17-19 октября 2000 г. СПб., 2

109. Меняйло, 1995 Меняйло В.А. Художественное шитьё в храмах Иосифо-Волоколамского монастыря в первой половине XVI века Государственный историко- культурный музей-заповедник «Московский Кремль»; Материалы и исследования. Вып.

110. Древнерусское художественное шитьё М., 1995. 14-

111. Меняйло, 2000 Меняйло В.А. Агиология великомученицы Екатерины на Руси в XI-XVII веках Искусство христианского мира. Вып. 4. М., 2000. 92-

112. Миркович, 2004 МирковичЛ. Искусство церковного шитья. И. Плащаницы/Пер. Е. Катасоновой//Убрус. Вып. 2. СПб., 2004. 31-

113. Миркович, 2006 Миркович Л. Искусство церковного шитья. III. Воздухи Пер. Е. Катасоновой Убрус. Вып. 5. СПб., 2006. 49-

114. Михайловский, 1985 Михайловский Е.В. Рязань. Памятники архитектуры и искусства. М., 1

115. Нечволодов, 1913 Нечволодов А. Сказания о русской земле. Ч. П. СПб., 1

116. Николаева, 1960 Николаева Т.В. Произведения мелкой пластики XIII-XVII веков в собрании Загорского музея. Загорск, 1

117. Николаева, 1969 Николаева Т.В. Собрание древнерусского искусства в Загорском музее. Л., 1

118. Николаева, 1970 Николаева Т.В. О некоторых волоколамских древностях Древнерусское искусство. Художественная культура Москвы и прилежащих к ней княжеств XIV XVI вв. М., 1970. 365-

119. Николаева, 1971 Николаева Т.В. Произведения русского прикладного искусства с надписями XV первой четверти XVI в. [Археология СССР. Свод археологических источников. Вып. EI- 49]. М., 1

120. Николаева, 1977 Николаева Т.В. Декоративно-прикладное искусство Очерки русской культуры XVI века. Ч. П. М., 1

121. Николаева, 19776 Николаева Т.В. Древнерусская живопись Загорского музея. М., 1

122. Никольский, 1924 Никольский В.А. Древнерусское декоративное искусство. Пг., 1923.

123. Олсуфьев, 1924 Олсуфьев Ю.А. Искусство XIV и XV веков. Каталог наиболее выдающихся произведений этой эпохи в музее б. Троице-Сергиевой лавры. Сергиев, 1

124. Орлов, 1952 Орлов А.С. Библиография русских надписей XI XV вв. М. Л., 1952. Отчёт ГРМ, 1925 Отчёт Государственного Русского музея. 1923 и 1924 гг. Л., 1925. Отчёт Русского музея за 1912 год, 1914 Отчёт Русского музея имп. Александра III за 1912 год. Спб., 1

125. Паттерсон-Шевченко, 1994 Паттерсон-Шевченко Н. Иконы в литургии Восточнохристианский храм. Литургия и искусство Ред.-сост. A.M. Лидов. СПб., 1994. 36-

126. Петров, 2008 Петров А. Изображения подвесных пелен в византийском искусстве//Убрус. Вып. 9. СПб., 2008. 3-

127. Петров, (в печати)/а Петров А.С. Евангельские пелены. Петров, (в печати)/б Петров А.С. Три новгородские пелены из мастерской Варвары Пешковой. Плешанова, Лихачева, 1985 Плешанова И.И., Лихачева Л.Д. Древнерусское декоративно-прикладное искусство в собрании Государственного Русского музея. Л., 1

128. Попов, 1975 Попов Г.В. Живопись и миниатюра Москвы середины XV начала XVI века. М.,1

129. Попов, Рындина, 1979 Попов Г.В., Рындина А.В. Живопись и прикладное искусство Твери. XIV-XVI века. М., 1

130. Порфиридов, 1927 Порфиридов Н.Г. Новгородский музей древнего и нового искусства. Краткий исторический очерк и обзор коллекции. Новгород, 1

131. Преобраэ/сенский, 2003 Преображенский А.С. Иконография «пелены Елены Волошанки» и проблема портретной традиции в московском искусстве рубежа XV-XVI веков Искусствознание. М., 2003. Вып. 2. 201-

132. Преображенский, 2005 Преображенский А. Инок и юродивый: сопоставление двух типов святости в русской иконографии Позднего Средневековья Иконы Русского Севера: Двинская земля, Каргополье, Поморье: Статьи и материалы Ред.-сост. Э.С. Смирнова. М., 2005. 170-

133. Преображенский, (в печати)/а Преображенский А.С. Образ Богоматери «Моление о народе» в русском искусстве позднего средневековья. Преображенский, (в печати)/б Преображенский А.С. Пелена «Богоматерь Моление о народе» из гробницы

134. Пуцко, 1996 Пуцко ВТ. Древние поручи из Хутынского монастыря Чело. Вып. 2(9). Новгород, 1996.С. 1

135. Пшеничников, 1894 Пшеничников А. Краткое историческое описание первоклассного Вознесенского девичьего монастыря в Москве. М., 1

136. Пятницкий, 1997 Пятницкий Ю.А. Псковские древности в музее древнерусского искусства Академии художеств в Петербурге Памятники старины. Концепции. Открытия. Версии. Памяти Василия Дмитриевича Белецкого 1919-1997. СПб; Псков. 1997. Т. II. Ретковская, 1963 РетковскаяЛ.С. О появлении и развитии композиции «Отечество» в русском искусстве XIVXVI вв. Древнерусское искусство XV—начала XVI века. М., 1

137. Розанова, 1974 Розанова Н. Вновь открытая икона Сергия Радонежского из собрания ГТГ Государственная Третьяковская галерея. Вопросы русского и советского искусства. Материалы научных конференций 1972-1973. М., 1

138. Россия. Православие. Культура, 2000 Россия. Православие. Культура. М.,2

139. Русские монастыри, 1997 Русские монастыри. Искусство и традиции. СПб., 1

140. Сарабъянов, 1999 Сарабьянов В.Д. Символико-аллегорические иконы Благовещенского собора и их влияние на искусство XVI века// Благовещенский собор Московского Кремля. М., 1999. 164-

141. Сарабъянов, 2001 Сарабъянов В.Д. «Успение Богоматери» и «Рождество Христово» в системе декорации собора Антониева монастыря и их иконографический протограф Искусство христианского мира: Сб. ст. Вып. 5. М., 2

142. Свирин, 1925 Свирин А.Н. Сергиевский историко-художественный музей. М., 1

143. Свирин, 19256 Свирин А.Н. Памятник живописного стиля шитья («чин») XV в. в Сергиевском историкохудожественном музее (б. Троице-Сергиевой лавры). Комиссия. Сергиев Посад, 1

144. Свирин, 1963 Свирин А.Н. Древнерусское шитьё. М., 1

145. Святой Николай Мирликийский, 2006 Святой Николай Мирликийский в произведениях XII-XIX столетий из собрания Русского музея Научн. ред. И.Д. Соловьёва. СПб., 2

147. Силкин, 2002 Силкин А.В. Строгановское лицевое шитьё. М., 2

148. Силкин, 2004 Силкин А.В. Пелена "Богоматерь Коневская" и афонская икона Коневского монастыря Россия и Христианский Восток. Вып. II III. М., 2004. 155-

149. Силкин, 20046 Силкин А.В. Пелена «София Премудрость Божия с избранными святыми» Собрание, 3. М., 2004. 8-

150. Силкин, 2005 Силкин А.В. Пелена «София Премудрость Божия» из собрания Вологодского музеязаповедника. К вопросу атрибуции и датировки VI Грабарёвские чтения: доклады, сообщения. М., 2005. 65-

151. Силкин, 2006 Силкин А.В. Отдел реставрации ткани Реставрация музейных ценностей России. V Триеннале 2006. М., 2006. 45-

152. Силкин, 2007 Силкин А.В. «Воздух, вышито Благовещение Пречистые Богородицы» Убрус. Вып. 7. СПб., 2007. 3-

153. Синай, Византия, Русь, 2000 Синай, Византия, Русь. Православное искусство с 6 до начала 20 века. Каталог выставки Под ред. О. Баддлей, Э. Брюннер, Ю. Пятницкого. Фонд Св. Екатерины; СПб., 2

154. Смирнова, 1967 Смирнова Э.С. Культура Древней Руси. Л., 1

155. Смирнова, 1976 Смирнова Э.С. Живопись Великого Новгорода. Середина XIII начало XV века. М., 1

156. Смирнова, 2000 Смирнова Э.С. Катапетасма 1555 г. К иконографической программе окаймления Осам векова Хиландара. Исторща, духовни живот, квьижевност, уметност, и архитектура научни скупови Српске академи|е наука и уметности, кн.. XCV, одел.еае истори]ских наука, кн.. 27. 495-

157. Смирнова, 2004 Смирнова Э.С. Иконы Северо-Восточной Руси: Ростов, Владимир, Кострома, Муром, Рязань, Москва, Вологодский край, Двина. Середина XIII середина XIV в. М., 2

158. Смирнова, 2007 Смирнова Э.С. «Смотря на образ древних живописцев...». Тема почитания икон в искусстве Средневековой Руси. М., 2

159. Смирнова, (в печати) Смирнова Э.С. Почему на ткани? Почему шитьё? Церковное шитьё в Древней Руси. Смирнова, Лаурина, Гордиенко, 1982 Смирнова Э.С, Лаурина В.К., Гордиенко Э.А. Живопись Великого Новгорода. XV век. М., 1

160. Собрание Прохорова, 1896 Опись русских древностей, составляющих собрание В.А. Прохорова. СПб., 1

162. Спас Нерукотворный, 2005 Евсеева Л.М., Лидов A.M., Чугреева Н.Н. Спас Нерукотворный в русской культуре. М., 2

163. Спасо-Евфимиев монастырь, 2006 Спасо-Евфимиев монастырь в Суздале Сост. С П Гордеев. М., 2

164. Средневековое лицевое шитьё, 1991 Средневековое лицевое шитьё. Византия. Балканы. Русь: Каталог выставки к XVIII Международному конгрессу византинистов. Москва, 8-15 августа 1991 г. Авт. вступ. ст. и сост. Н.А. Маясова. М.,1

165. Стерлигова, 1994 Стерлигова И.А. О литургическом смысле драгоценного убора древнерусской иконы Восточнохристианский храм. Литургия и искусство Ред.-сост. A.M. Лидов. СПб., 1994. 220

166. Стерлигова, 2000 Стерлигова И.А. Драгоценный убор древнерусских икон XI XIV веков: Происхождение, символика, художественный образ. М., 2

167. Стерлигова, 2005 Стерлигова И.А. Древнейшая русская лицевая пелена к иконе Византийский мир: искусство Константинополя и национальные традиции. К 2000-летию христианства. Памяти Ольги Ильиничны Подобедовой (1912-1999): Сб. статей Отв. ред. М.А. Орлова. М., 2005. 553-

168. Сухова, 1995 Сухова О.А. Коллекция лицевого шитья в Муроме Государственный историко-культурный музей-заповедник «Московский Кремль». Материалы и исследования. Вып.

169. Древнерусскоехудожественное шитьё. М., 1995. 82-

170. Токмаков, 1906 Токмаков И. Ф. Город Волоколамск Московской губернии и его уезд. Краткий историкостатистический и археологический очерк. М., 1

171. Толстая, 1990 Толстая ТВ. Храмовая икона Успенского собора Московского Кремля (к проблеме иконографического типа) Государственные музеи Московского Кремля. Материалы и исследования. Вып.

172. Проблемы русской средневековой художественной культуры. М., 1990. 67-

173. Трофимова, 1982 Трофимова Н.Н. Русское прикладное искусство XIII начала XX в. из собрания государственного объединенного Владимиро-Суздальского музея-заповедника. М., 1

174. Труды VIII Археологического съезда, 1890 Труды VIII Археологического съезда в Москве в 1890 г. Т. 4. М., 1

175. Тэлбот, 1996 Тэлбот А.-М. Чудотворные образы в Константинопольском храме «Живоносного источника» Чудотворная икона в Византии и Древней Руси Ред.-сост. A.M. Лидов. М., 1996. 117-

176. Ушаков, 1913 Ушаков Н.Н. Спутник по древнему Владимиру и городам Владимирской губернии. Владимир, 1

177. Хлебникова, 1981 Хлебникова Н.А. Новооткрытые произведения мастерской лицевого шитья князей Старицких Памятники культуры. Новые открытия. Ежегодник. 1980. М., 1981. 443-454.

178. Христианские реликвии, 2000 Христианские реликвии в Московском Кремле Ред.-сост. A.M. Лидов. М., 2

179. Христианское искусство Болгарии, 2003 Христианское искусство Болгарии: выставка [произведений из Национального исторического музея в Софии в ГИМ] 1 октября 8 декабря 2003 года. Москва. Б.м., б.г. Цеханская, 2004 Цеханская КВ. Иконопочитание в русской традиционной культуре. Москва, 2

180. Шабельская, 1926 Шабельская Н.П. Материалы и технические приемы в древнерусском шитье Вопросы реставрации. Вып. 1. М., 1926. 113-

181. Переиздано в кн.: Убрус. Вып. 6. СПб., 2006. 110

182. Шалина, 2001 Шалина И.А. Лиддская Римская икона Богоматери и иконографический архетип Тихвинской иконы Чудотворная икона Тихвинской Богоматери. СПб., 2001. 31-

183. Шалина, 2005 Шалина И.А. Реликвии в восточнохристианской иконографии. М., 2

184. Шесть веков русской иконы, 2007 Шесть веков русской иконы. Новые открытия. Выставка из частных собраний к 60-летию Музея имени Андрея Рублева. М., 2007 Щекот ов, 1914 Щекотов Н.М. Древнерусское шитьё София, 1, 1914. 5-

185. Переиздано в кн.: Убрус. Вып 4. СПб., 2005. 46-

186. Щенникова, 1997 ЩенниковаЛ.А. Смоленские иконы Благовещенского собора Московского Кремля и их чтимые списки История и культуры Ростовской земли, 1

188. Щенникова, 1999а Щенникова Л.А. Икона «Богоматерь Одигитрия» из Вознесенского монастыря Московского Кремля и ее почитание в XV-XVII веках Ферапонтовский сборник. Вып. 5. М.; Ферапонтово, 1999. 272-

189. Щенникова, 19996 ЩенниковаЛ.А. Царьградская святыня «Богоматерь Одигитрия» и ее почитание в Московской Руси Древнерусское искусство. Византия и Древняя Русь. К 100-летию Андрея Николаевича Грабара (1896-1990). СПб., 1999. 329-

190. Щенникова, 2004 Щенникова Л.А. Иконы в Благовещенском соборе Московского Кремля: Деисусный и праздничный ряды иконостаса: Каталог. М., 2

191. Щепкина, 1954 Щепкина М.В. Изображения русских исторических лиц в шитье XV в. Труды ГИМ, 1954, Вып.

192. Эйлер, 1891 Эйлер А. Исторический очерк г. Волоколамска и настоящее положение города и уезда. М., 1

194. Бабип, 1975 Бабип Г. О живописном украсу алтарских преграда Зборник за ликовне уметности. 1 1 Нови Сад, 1

195. Бойчева, 1998 Бойчева Ю. Един паметник на византийската везба от Охрид, датировка и атрибуция Проблеми на изкуството. Т. 3, кн.

196. София, 1998. 8-15. До/сурова, 1989 Джурова А. Томичов Псалтир. София, 1

197. Димитрова, 2002 Димитрова Е. Манастир MaTeJ4e. Скоше, 2

198. ЖивковиП, 1984 ЖивковиТч Б. Сопочани. Београд, 1

199. Мирковик, 1940 МирковиЬ Л. Црквени уметнички вез. Београд, 1

200. СтояновиИ, \911 СтояновиИД. Вез Исторща примеььене уметности код серба. I том. Средгьовековна Cp6HJa. Београд, 1977. 317-

201. Toduh, Чапак-Meduh, 2005 Toduh Б., Чанак-Medim М. Манастир Дечани. Београд, 2

202. Acheimastou-Potamianou, 1981 Acheimastou-Potamianou М. The Byzantine Wall Paintings of Vlacherna Monastery (Area of Arta) Actes du XVe Congrcs international detudes byzantines. Athenes, septembre 1

204. Alpatov, 1966a Alpatov M. Tresors de lartrusse. Paris, 1

205. Alpatov, 1966b Alpatov M.W. Tesori dellArte Russa. Milano, 1966.

206. Babic, 1969 Babic G. Les chapelles annexes des eglises byzantines. Paris, 1

207. Babic, 1973 Babic G. Liconographie constantinopolitaine de lAcathiste de la Vierge a Cozia (Valachie) Зборник радова Византолошког института, XIV/XV, 1973. 173-

208. Barber, 1992 Barber E.J.W. "The peplos of Athena" Goddess and polis: the panathenaic festival in ancient Athens [exh]. Princeton, 1992. P. 103-

209. Bouras, 1987 Bouras L. The Epitaphios of Thessaloniki Byzantine Museum of Athens N 685 LArt de Thessalonique et des pays Balkaniques et les courants spirituels au XIV siecle. Belgrade, 1

210. Byzantium, 1994 Byzantium: treasures of Byzantine art and culture from British collections Ed. D. Buckton. London, 1

211. Carile, 1974 CarileA. Manuele Nothos Paleologo. Nota prosopografica //Notizie da Palazzo Albani, III, 2-3, 1974. P. 13-19. f Evangelatou, 2003 Evangelatou M. The Purple Thread of the Flesh: The Theological Connotations of a Narrative Iconographic Element in Byzantine Images of the Annunciation Icon and Word. The Power of Images in Byzantium, ed. by A. Eastmond and L. James. 2003. P. 261-

212. Faith and Power, 2004 Byzantium. Faith and Power (1261-1557). Ed. by H.C. Evans. New York, 2

213. Frolov, 1938 FrolovA. La «Podea»: un tissu decoratif de leglise byzantine Byzantion, 1938. T.

215. Gates of Mystery, 1992 Gates of Mystery. The Art of Holy Russia. Milan, 1

216. Gates of Mystery, 1994 Gates of Mystery. Treasures of Orthodoxy from Holy Russia. Athens, 1

217. Grabar, 1968 Grabar A. La soie byzantine de leveque Gunther a la cathedrale de Bamberg Grabar A. Lart de la fin de lantiquite et du moyen age. Paris, 1968. Vol. I. P. 213-

218. Grabar, 1969 Grabar A. Une source dinspiration de liconographie byzantine tardive: les ceremonies du culte de la Vierge Cahiers Archeologiques, XIX (1969), 99-125; переиздано в кн.: Grabar, A. Lart paleochretien et lart byzantin. London, 1979, X. Grabar, Manoussacas, 1979 Grabar A., Manoussacas M. Lillustration du manuscrit de Skylitzes de la Bibliotheque Nationale de Madrid. Venise, 1

219. Jaaskinen, 1971 Jaaskinen A. The Icon of the Virgin of Konevitsa. A study of the «Dove Icon» and its Iconographical Background. Helsinki, 1971.

220. Kampfer, 1978 Kampfer F. Das russische Herrscherbild. Von den Anfangen bis zu Peter dem Grossen. Recklinghausen, 1

221. Lidov, 2000 LidovA. Miracle-Working Icons of the Mother of God Mother of God. Representations of the Virgin in Byzantine Art. Ed. by M.Vassilaki. Milan, 2

222. Mille anni di cristianesimo, 1997 Mille anni di cristianesimo nellarte russa. Icone dall XI al XX secolo. Aosta, 1

223. Millet, 1947 Millet G. Broderies religieuses de style byzantin. Paris, 1939 (иллюстрации), 1947 (текст). Musicescu, 1969 Musicescu M.A. Broderia medievala romaneasca. Bucuresti, 1

224. Nunn, 1986 Nunn V. The Encheirion as adjunct to the Icon in the Middle Byzantine Period Byzantine and Modern Greek Studies, v. 10, 1986. P. 73-

225. PyhatKuvat, 1985 Pyhat Kuvat. Ortodoksisen kirkkomuseon taideaarteita. Kuopio, 1

226. Serra, 1919 Serra L. A byzantine naval standard The Burlington Magazine for Connoisseurs, Vol. 34, No. 193 (Apr. 1919). P. 152-

227. Spatharakis, 2005 Spatharakis I. The pictorial cycles of the Akathistos hymn for the Virgin. Leiden, 2

228. State Russian Museum, 1969 State Museums of USSR. State Museums of the Moscow Kremlin. State Russian Museum. Leningrad, 1

229. Treasures of mount Athos, 1997 Treasures of mount Athos. Thessaloniki, 1

230. Walter, 2000 Walter Ch. Un Commentaire enlumine des Homelies de Gregoire de Nazianze Walter Ch. Pictures as Language: How the Byzantines Exploited them. London, 2000. P. 14-

231. Walter, 2000/b Walter, Ch. Icons of the First Council of Nicaea Walter Ch. Pictures as Language: How the Byzantines exploited them. London, 2000. P. Wratislaw-Mitrovic, Okunev, 1931 Wratislaw-Mitrovic L., Okunev N. La Dormition de la Sainte Vierge dans la peinture medievale ortodoxe//Byzantinoslavica,

233. AxeifiaaTov-nomfuavov, 1998 Ахеишотои-Потацютои M. Encovec; той Bi)t,avTivoi> uouasiou Acpnvov. Acpnva, 1998.

234. Вкладная книга Троице-Сергиева монастыря, 1987 Вкладная книга Троице-Сергиева монастыря. М., 1

235. Вкладные и записные книги Иосифова Волоколамского монастыря, 1906 Титов А.А. Вкладные и записные книги Иосифова Волоколамского монастыря XVI века и упраздненные монастыри и пустыни в Ярославской епархии. М., 1

236. Вкладные книги Далматовского Успенского монастыря, 1992 Вкладные книги Далматовского Успенского монастыря. Поел. четв. XVII начало XVIII века. Сборник документов. Свердловск, 1

237. Иоанн Дамаскин, 2001 Иоанн Дамаскин. Три слова в защиту иконопочитания Перевод с греч. А. Бронзова. СПб., 2

238. Книги описные Благовещенского монастыря Вязниковской слободы (1689 г.), 1

239. Книги описные 1689 г. Благовещенского монастыря Вязниковския слободы. Сообщ. К. Веселовский Влад. губ. вед., 1878, 20-26, Часть неофиц. Книга переписная Александро-Свирского монастыря 1646 г. Книга переписная имущества Александро-Свирского монастыря, составленная по указу царя Стефаном Захарьевичем Мордвиновым и подьячим Ларионом Пановым 1646 г. марта 27 СПбИИ РАН. Ф. 3. О. 2.

240. Книга переписная Александро-Свирского монастыря 1674 г. Книга переписная имущества Александро-Свирского монастыря, составленная протопопом Никифором Моисеевым жа Софийским сыном боярским Афанасьем Тяполковым, по указу митрополита новгородского Иоакима 1674 г. марта... СПбИИ РАН. Ф. 3. О. 2.

241. Описи Московского Успенского собора, 1874 Описи Московского Успенского собора от начала XVII в. по 1701 г. включительно РИБ. 1874. Т.

242. Описи Новгородского Софийского собора XVIII-начала XX в., 1988/ 1993 Описи имущества Новгородского Софийского собора XVIII-начала XX в. Сост. Э. А. Гордиенко, Г.К. Маркина; Отв. ред. В.Л. Янин. М.; Л., 1988. Вып.1; Новгород, 1993. Вып.2,

243. Описи Саввина Сторожевского монастыря, 1994 Описи Саввина Сторожевского монастыря XVII века Сост. Н. Кистерев, Л.А. Тимошина. М., 1

244. Описи Соловецкого монастыря, 2003 Описи Соловецкого монастыря XVI века Сост. З.В. Дмитриева, Е.В. Крушельницкая, М.И. Мильчик; Отв. ред. М.И. Мильчик. СПб., 2

245. Описная книга Спасо-Евфимиева монастыря (1660г.), 1878 Тихонравов К. Описная книга Суждальскаго Спасо-Еуфимиева монастыря (1660г.) Ежегодник Владимирского губернского статистического комитета. Владимир, 1878. Т. 2. 1-

246. Описные книги Воскресенского Новоиерусалимского монастыря (1685 г), 1876 Описные книги Воскресенскаго, Новый Иерусалим именуемаго, монастыря 1685 года Арх. Леонид (Кавелин). Историческое описание ставропигального Воскресенскаго, Новый Иерусалим именуемаго, монастыря. М., 1

247. Описные книги Старицкого Успенского монастыря (1607 г.), 1911 Описные книги Старицкого Успенского монастыря 7115-1607 г. Старица, 1

248. Опись Антониева монастыря 1696 г., 1911 Опись Антониева монастыря 1696 года Труды XV Археологического съезда в Новгороде 1911 года. М., 1914. Том I.C. 250-282.

249. Опись Успенского Княгинина монастыря (1665 г.), 1861 Опись Владимирского Успенского Княгинина девичьего монастыря 1665 г. Опись Иосифо-Волоколамского монастыря (1545 г.), 1911 Георгиевский В.Т. Фрески Ферапонтова монастыря. (Приложение: Опись Иосифо-Волокаламского монастыря 1545 (7053) года). Спб., 1911. 1-

250. Опись Кирилло-Белозерского монастыря 1601 г., 1998 Опись строений и имущества Кирилло-Белозерского монастыря 1601 года: Комментированное издание Сост. З.В. Дмитриева и М. Н. Шаромазов. СПб., 1

251. Опись Кирилло-Белозерского монастыря 1668 г., 1861 Опись Кирилло-Белозерского монастыря 1668 года Записки Отделения русской и славянской археологии императорского археологического Общества, II, 1

252. Опись монастыря Николая Чудотворца на Лятке (1605 г.), 1863 Опись монастыря Николая Чудотворца на Лятке под Новгородом (1605 г.) АИО. 1863. Т. 4. Вып.

253. Опись Новгорода 1617 г, 1984 Опись Новгорода 1617 года Под ред. В.Л. Янина Памятники отечественной истории. М., 1984. Вып.

254. Опись Новгородского Софийского собора первой половины XVII века (1635-1646 гг.), 1861 Отрывки из описи Новгородского Софийского собора первой половины XVII века. Доставлены И.К. Куприяновым//Известия Императорского археологического общества. СПб., 1861. Т. III. Вып. 5. Стб. 366

255. Опись Новгородского Софийского собора 1751 года, 1914 Опись церковного имущества Софийского собора 1751 года, составленная Софийским протопопом Дометнем Феофилактовым Труды XV Всероссийского археологического съезда в Новгороде. М., 1914. Т. I. Опись Павло-Обнорского монастыря (1683 г.), 1865 Опись Павлообнорскаго монастыря Вологодской епархии, 1683 года ИАО. Т. 5, 1865. Вып. 3. Стб. 162-190, 260-

256. Опись Покровского суздальского монастыря (1597 г.), 1927 Опись Покровского женского монастыря в г. Суздале 7101/1597 г. Георгиевский В.Т. Памятники старинного искусства Суздальского музея. М 1

258. Опись Покровского суздальского монастыря (1651 г.), 1903 Опись Покровского женского монастыря в г. Суздале 7159/1651 Сообщ. В.Т. Георгиевский Труды Владимирской ученой архивной комиссии. Кн. V. Владимир, 1903. 55-

259. Опись Свияжского Богородицкого монастыря (1613 г.), 1892 Опись Свияжского Богородицкого мужского монастыря 1614 года. Казань, 1892 [дата описи на титульном листе ошибочна. Опись была проведена в сентябре 7122 г., следовательно в 1613 г.]. Опись Сольвычегодского Благовещенского собора (1579 г.), 1886 Опись Сольвычегодского Благовещенского собора 1579 года. (Приложение к: Caeeaumoe П.И. Строгановские вклады в Сольвычегодский Благовещенский собор). СПб., 1

260. Опись Спасо-Каменного монастыря (1628 г.), 1985 Опись Спасо-Каменного монастыря 1628 года Памятники письменности в музеях Вологодской области. Каталог-путеводитель. Ч. 4. Вып. I. Вологда, 1

261. Опись Спасо-Хутынского монастыря (1642 г.), 1856 Макарий, архим. Опись Новгородского Спасо-Хутынского монастыря, 1642 года. М., 1856.

262. Опись церкви Знамения Пресвятой Богородицы (1631), 1885 Опись церкви Знамения Пресвятыя Богородицы, бывшей домовой предков царствующаго дома, в 1631 году Историческое описание Московскаго Знаменскаго монастыря, что на старом государевом дворе. М., 1

263. Отписная книга Введенского Корнильево-Комельского монастыря (1657 г.), 1994 Отписная книга Введенского Корнильево-Комельского монастыря 1657 г. Городок на Московской дороге. Историко-краеведческий сборник. Вологда, 1994. 130-

264. Отписная книга Воскресенского Горицкого монастыря (1661 г.), 1

265. Отписная книга Воскресенского Горицкого девичьего монастыря отписчиков Кириллова монастыря черного попа Матвея и старца Герасима Новгородца игуменье Марфе Товарищевых 1661 г. мая 31 (подготовка к публикации Ю.С. Васильева) Кириллов: историко-краеведческий альманах. Вып. I. Вологда, 1

266. Павел Алеппский, 2005 Павел Алеппский, (архид.). Путешествие Антиохийского патриарха Макария в Россию в половине XVII века, описанное его сыном, архидиаконом Павлом Алеппским. М., 2

267. Переписная книга Псковского Печерского и приписных к нему монастырей 1639 г. Переписная (отписная) книга Псковского Печерского и приписных к нему монастырей, составленная М[Вас].Д. Воронцовым при архим. Рафаиле 1639 г. СПбИИ РАН. Кол. 115. 1

268. Переписные книги Костромского Ипатьевского монастыря 1595 г., 1890 Переписные книги Костромского Ипатьевского монастыря 1595 года ЧОИДР. М., 1890. Кн.З. Перепись образов и всякой церковной казны Великоустюжского Успенского собора (1608 г.), 1890 Перепись образов и всякой церковной казны Великоустюжскаго Успенскаго собора 1608 года мая 31 Акты Холмогорской и Устюжской епархий. Часть 1. 1500-1699. (Русская историческая библиотека, том XII). СПб., 1

269. Писцовая книга Великого Устюга 1676-1683 гг., 1883 Писцовая книга Великого Устюга 1676-1683 годов Устюг Великий. Материалы для истории города XVII и XVIII столетий. М., 1

270. Писцовые книги Костромы 1627/1628 1629/1630 годов, 2004 Писцовые книги Костромы 1627/1628 1629/1630 годов Костромская икона XIII X I X веков Авт.-сост. Н.И. Комашко, С. Каткова. М., 2

272. Повесть о Псково-Печерском монастыре, 2006 Повесть о Псково-Печерском монастыре Библиотека литературы Древней Руси. Т. 13. СПб., 2006. 476

273. Приходо-расходная книга старца Феоктиста Колединского 7152-го г., 1985 Приходо-расходная книга старца Феоктиста Колединского 7152-го году Памятники письменности в музеях Вологодской области. Каталог-путеводитель. Ч. 4. Вып. I. Вологда, 1

275. Чиновники Московского Успенского собора, 1908 Чиновник Московского Успенского собора и выходы патриарха Никона. С предисловием проф. А.П. Голубцова. М., 1908.