автореферат диссертации по истории, специальность ВАК РФ 07.00.06
диссертация на тему: Древности бассейна Москвы-реки от неолита до средневековья: этапы культурного развития, формирование производящей экономики и антропогенного ландшафта

Полный текст автореферата диссертации по теме "Древности бассейна Москвы-реки от неолита до средневековья: этапы культурного развития, формирование производящей экономики и антропогенного ландшафта"

ФЕДЕРАЛЬНОЕ ГОСУДАРСТВЕННОЕ БЮДЖЕТНОЕ УЧРЕЖДЕНИЕ НАУКИ ИНСТИТУТ АРХЕОЛОГИИ РОССИЙСКОЙ АКАДЕМИИ НАУК

На правах рукописи

КРЕНКЕ НИКОЛАЙ АЛЕКСАНДРОВИЧ

ДРЕВНОСТИ БАССЕЙНА МОСКВЫ-РЕКИ ОТ НЕОЛИТА ДО СРЕДНЕВЕКОВЬЯ: ЭТАПЫ КУЛЬТУРНОГО РАЗВИТИЯ, ФОРМИРОВАНИЕ ПРОИЗВОДЯЩЕЙ ЭКОНОМИКИ И АНТРОПОГЕННОГО ЛАНДШАФТА

Исторические науки: Специальность 07.00.06 — Археология

АВТОРЕФЕРАТ диссертации на соискание ученой степени доктора исторических наук

1 8 МАР 2015

МОСКВА 2014

005560506

005560506

Работа выполнена в секторе археологии Москвы Федерального государственного бюджетного учреждения науки Института археологии Российской академии наук

Официальные оппоненты:

Хвощинская Наталья Вадимовна

доктор исторических наук, ведущий научный сотрудник Отдела славяно-финской археологии Федерального государственного бюджетного учреждения науки Института истории материальной культуры Российской академии наук

Медведев Александр Павлович

доктор исторических наук, профессор, зав. кафедрой археологии и •истории древнего мира Федерального государственного бюджетного образовательного учреждения высшего профессионального образования Воронежского государственного университета

Ситдиков Айрат Габитович

доктор исторических наук, зав. кафедрой археологии и этнографии Федерального государственного автономного учреждения высшего профессионального образования «Казанский (Приволжский) федеральный университет», директор Института археологии им. А.Х.Халикова Академии наук Республики Татарстан;

Ведущая организация:

Федеральное государственное бюджетное учреждение высшего образования Московский Государственный университет им. М.В. Ломоносова

Защита состоится «10» апреля 2015 г. в 12.00 на заседании совета Д002.007.01 по защите диссертаций на соискание ученой степени кандидата наук, на соискание ученой степени доктора наук, созданного на базе Федерального государственного бюджетного учреждения науки Института археологии Российской академии наук по адресу: г. Москва, ул. Дм. Ульянова, 19; 4-й этаж, конференц-зал

С диссертацией можно ознакомиться в библиотеке Института археологии РАН

Автореферат разослан « С »2015 г.

Ученый секретарь диссертационного совета доктор исторических наук

Е.Г. Дэвлет

ОБЩАЯ ХАРАКТЕРИСТИКА РАБОТЫ

Актуальность темы. Отсутствие сводной работы по древностям Подмосковья является существенным «белым пятном» в русской археологии. Предыстория этого региона особенно актуальна, так как он является колыбелью современного Российского государства. За последние 6000 лет здесь несколько раз формировались обособленные археологические культуры, в сложении которых принимали участие как пришлые, так и местные компоненты (в разном соотношении).

Без последовательного рассмотрения нескольких сменявших друг друга циклов археологических культур невозможно понять общий ход исторического развития. Сложный пульсирующий процесс этпо/культурогенеза проходил «па фойе» важнейших для людей процессов совершенствования технологии и освоения форм производящей экономики, изменений ландшафта. Невозможно понять систему хозяйства населения и структуру землепользования, соответствующую отдельному

хронологическому срезу, без изучения предшествовавших и последующих древностей, учета того, что наблюдалась значительная преемственность в освоении ландшафта, начиная от неолига до средневековья.

До 1980-х гт. в археологии Подмосковья недостаточно применялись

современные комплексные методики, интегрирование археологических и

естественно-научных исследований было редкостью. Преодолеть это

отставание являлось крайне актуальной задачей. Особенно наглядно

отставание в изучении археологических культур лесной полосы Восточной

Европы (где Подмосковье занимает одну из центральных позиций) видно при

анализе карт распространения земледелия и антропогенных ландшафтов в

обобщающих работах европейских и американских ученых. Территория

Волго-Окского междуречья на этих картах показана как белое пятно.

В исторических исследованиях и учебной литературе, посвященной изучаемому региону, до сих пор доминирует представление о линейном поступательном развитии хозяйства, широком внедрении земледелия лишь с

появлением здесь славянских колонистов. Эти стереотипы утвердились без необходимого анализа конкретных данных и поэтому нуждаются в проверке.

Очень актуально изучение особенностей этнокультурного развития населения и хозяйственного освоения Москворечья накануне образования Московского княжества. Проецирование на эту территорию при реконструкции событий ХИ-ХШ вв. этнонимов, упомянутых летописными источниками XI в. (вятичи, кривичи), является анахронизмом. Необходим поиск более обоснованных ответов на вопрос, что за население, с какой экономической основой составляло «пружину», обеспечившую московскую экспансию последующих веков.

Цели и задачи исследования. Целью исследования являлась реконструкция этапов культурного и хозяйственного развития населения Москворечья в интервале 700 - 6000 лет тому назад с момента зарождения производящих форм экономики. Предполагалось выявить периоды культурно-этнической интеграции, активизации внешних связей, пики в численности населения и хозяйственном освоении территории и, наоборот, интервалы, где все эти показатели имели отрицательные значения.

Ниже представлен список главных задач, которые необходимо было решить для достижения указанной цели.

- Разработка детальной хронологии археологических культур, существовавших в Подмосковье от неолита до средневековья с использованием возможностей физических методов датирования, в первую очередь, радиоуглеродного.

- Составление археологических карт для каждого из хронологических срезов.

- Получение информации о недостающих сегментах спектра данных по каждой из культур (погребения, поселения, особенности хозяйства, система расселения и т.п.).

исследованиям. В первую очередь, развитие геоаллювиального направления исследований в содружестве с геоморфологами, почвоведами и палеоботаниками.

- Реконструкция эволюции отдельных элементов материальной и духовной культуры, систем древнего расселения и землепользования, определение обобщенных палеодемографических параметров.

- Реконструкция этнокультурной истории региона в той мере, в какой это возможно на основании археологических источников, а для эпохи средневековья - с привлечением письменных источников.

«Красной нитью» исследования являлось изучение ранних этапов становления производящей экономики, оценки её соотношения с присваивающими формами хозяйства, описаний антропогенных изменений природного ландшафта. Именно это обусловило нижнюю хронологическую границу исследований — поздний неолит.

Территориально-географические рамки исследования включают бассейн Москвы-реки, бассейн р. Протвы и верхнее течение р. Клязьмы -ключевой для истории России регион, понимание цивилизационного значения которого возможно лишь при диахронном анализе. В эпоху бронзы, железного века и средневековья Москворечье являлось ядром в процессе формирования археологических культур.

Хронологические рамки охватывают период от развитого этапа льяловской неолитической культуры, который датируется концом V тыс. до н.э., по вторую половину XIII в. н.э. Таким образом, исследуется весь процесс становления и развития производящей экономики и эпоха непосредственно ему предшествующая. .

Источники работы — это, прежде всего, материалы, накопленные в результате многолетних полевых работ автора в Подмосковье. Раскопки были проведены на 27 памятниках (рис. 1). Среди них выделяются наиболее важные - 1-я Звенигородская неолитическая стоянка, поселения фатьяновской культуры РАНИС-пойма и Царицыно 1, городище Дьяково

железного века, селища начального этапа славянской колонизации Подмосковья Хотяжи 1 и Дьяково-пойма, селище XII-XIII вв. на Романовом дворе в Москве, памятники второй половины XIII-XIV вв. Назарово 2 в бассейне р. Вори, селища на территории Звенигородской биостанции МГУ в Одинцовском районе Московской области и в Битцевском парке в Москве.

Вторую группу источников составляют материалы памятников, где велись работы коллег, они изучены по отчетам и музейным коллекциям. Большое значение имело обращение к архивным старинным и современным топографическим картам для выявления содержащейся на них археологической информации, в первую очередь, изображений курганов.

Методика исследования была комплексной. Начиная с работ на городище Дьяково, проведенных в 1980-е гг., археологические раскопки дополнялись спорово-пыльцевыми и карпологическими исследованиями, систематически отбирались образцы для радиоуглеродного датирования. Исследование археологических памятников, расположенных в долине Москвы-реки и её притоков, велось совместно с географами -геоморфологом, почвоведом и ландшафтоведом. В пределах бассейна Москвы-реки было изучено несколько полигонов - мест концентрации археологических памятников, в пределах каждого из которых анализировалось долее десятка разрезов (рис. 1) Всего, по образцам, отобранным автором, было получено более 150 радиоуглеродных дат, в основном в лаборатории Геологического института РАН (Л.Д. Сулержицкий, М.М. Певзнер), а также в лабораториях Хельсинского университета (X. Юнгнер), университета штата Джорджия в США (А.Е. Черкинский), Ин-та геохимии окружающей среды в Киеве (H.H. Ковалюх).

Археологическими средствами тестировались гипотезы о структуре землепользования, предложенные исходя из оценки ресурсного потенциала различных элементов ландшафта. С помощью почвоведа выделялись пахотные горизонты в почвах, при определении длительности распашки., учитывались характеристики почвенного профиля.

Археологические раскопки

/ - ст. Грнгорово

2 - ст. 1-я Звенигородская

3 - поссл. ЗБС 4 и 5

4 - косел. РАНИС-пойма

5 - поссл.I Царицыно I

6 - гор. Троицкое

7 - гор. Карннскос

8 - гор. Луципо 2

9 - юр. Дютьково 10-сел. Герсхово II - сел. Кунцево

12 - юр. Кремль

/3 - гор. Дьяково и комплекс памятников (Чертов городок, сел. Выгон, сел. I I - гор. Коробово

15 - гор. 1>оровский курган

16 - гор. Луковня 2 /7-се.1. Хотяжи

18 - сел. ЗБС-7. 8.9 IV - сел. Спас-Тушино 2

20 - Романов двор. Кремль

21 - сел. Дьякова-понма

22 - сел. Дубинкин лес

сел. Царш сел. Царш сел. Ьорн< сел. Наи[ поссл. "О.

Спорово-пыльцсаыс исследования Условные знаки: ■ - полигоны исследований ЗВС и I (арицыно

- ключевые участки архсолого-спорово-пыльцевых исследований под руководством

• - П.Л.Кренке

• - Л.В.Энговатовой: А.С.Сыроватко

/ -Троицкое гор.: 2 - полигон Звенигородской биостанции:3 - РАНИС: 12 7 - Мякининская пойма; 5 - Крылатская пойма: й - Романов двор: - Дьяково юр.: ■V - полигон I (арицыио: 9 - Коробово гор.;/0 -11астасьино гор.: / / -1 ороднти гор.

12 • Протопоповское гор.; ¡3 -

Рис. 1. Карты фактического материала

Стратиграфическая корреляция, датировка и диагностика почв в толще аллювия, выполненная коллегами-естественниками существенным образом

Условные знаки: - микрорегионы "спло разведок

археологические нами ■ - неолитические А - бронзовый ВСК •» - железный век • - древнерусские

Почвоведческие работы

■ - полигон исследований • - работы на археологическом памятнике " - работы на природном объекте

упрочила археологические выводы. При рассмотрении карг археологических памятников применялась методика ГИС-анализа.

Исследование строилось по методу индукции, от частного к общему. Результаты, полученные при исследовании ключевых участков, микрорегионов, затем проецировались на более обширные территории.

Научная новизна работы обеспечивается тем, что она базируется на новых материалах, полученных при раскопках хорошо стратифицированных археологических памятников, что позволило расчленить массив древностей на узко датированные комплексы.

Целенаправленно и успешно осуществлялся поиск недостающих элементов поселенческих систем - селищ при городищах, селищ, связанных с курганными могильниками. В результате оказалось возможным изучать структуры расселения и системы землепользования.

Впервые столь систематично был реализован комплексный археолого-естественнонаучный подход при изучении памятников Подмосковья. Хронология памятников опирается теперь на большую серию радиоуглеродных дат; представления о хозяйстве и палеоландшафтах обоснованы результатами карпологических, спорово-пыльцевых, археозоологических, почвоведческих, геоморфологических и ландшафтных исследований, проведенных совместно с археологическими в рамках работ Московской, Царицынской и Звенигородской экспедиций ИА РАН под руководством автора.

Научная значимость выводов и материалов диссертации заключается в разработке методики диахронных археологических исследований, в том числе археолого-палеогеографических (геоархеологических) исследований и в воссоздании целостной картины развития региона на протяжении более пяти тысячелетий.

Практическая значимость работы заключается в возможности применения использованных в ней методик комплексного анализа для проведения археологических исследований в других регионах лесной зоны.

Основные выводы могут быть использованы в обобщающих исторических трудах и учебных пособиях, посвященных истории Московского региона от неолита до средневековья. Материалы раскопок вошли в постоянные экспозиции ГИМа, Музея истории Москвы, имеется и уникальный для Москвы пример экспонирования археологических находок на месте их обнаружения (Романов пер., 4).

Апробация основных результатов работы проходила на многочисленных российских и международных конференциях, семинаре по археологии Подмосковья, Тверском археологическом семинаре и Псковском археологическом семинаре имени академика В.В. Седова, заседаниях отдела славяно-русской археологии и сектора археологии Москвы Института археологии РАН. По теме диссертации опубликовано 87 печатных работ, в том числе 15 статей в изданиях, входящих в список ВАК. Основное значение имеют монографии «Дьяково городище», «Археология Романова двора», «Археология парка «Царицыно», «Культура средневековой Москвы. Исторические ландшафты».

Положения, выносимые на защиту:

1. Стратиграфию пойменных отложений Москвы-реки определяют четыре погребенные почвы, формировавшиеся на временном отрезке от атлантического периода до современности. К этим почвам приурочены памятники неолита (почва 4, возраст 7000-4900 14С л.н.), бронзового века (почва 3, возраст 4000-3900 14С л.н.), железного века и средневековья (почвы 2, возраст 2500-500 14С л.н.; 1а, возраст 300-200 л.н.).

2. Имеющиеся палеоботанические и археологические данные позволяют предполагать наличие земледелия в среднем бронзовом веке. Доказано распространение земледелия у населения, оставившего городища дьякова типа железного века, культивировавшего ячмень, просо, пшеницу, а также лен (на позднедьяковском этапе). Хронологическая динамика видовой структуры коллекций кухонных остатков из стратифицированных памятников железного века заключалась в том, что в слоях москворецких

городищ дьякова типа наблюдается устойчивое доминирование остатков свиньи и лошади (роль лошади в мясном балансе диеты превалирует). Роль дичи несколько увеличилась в финальный период позднедьяковской культуры. Для учета роли в структуре потребления диких животных необходимо введение поправочных коэффициентов, так как анализ анатомического набора костей лося и медведя указывает на то, что их разделка (и частично - потребление) происходили вне пределов городищ.

3. Фатьяновская культура сформировалась в западной части Московского региона в середине III тыс. до н.э. на основе протофатьяновских комплексов культуры шнуровой керамики и культуры шаровидных амфор.

4. В железном веке выделяется два этапа культуры городищ дьякова типа, датирующиеся V (VI) - П вв. до н.э. и П в. до н.э. - V (VII) вв. н.э. Культура населения городищ Москворечья в первые века новой эры имеет яркие признаки самобытности, что указывает на формирование в регионе этнической общности.

5. Установлена схема землепользования в долинах малых рек в древнерусское время (взаиморасположение по принципу: поселение - поле - могильник вверх по склону на протяжении 300-500 м от водного источника).

6. Славянская колонизация территории бассейна Москвы-реки происходила в два этапа - во второй половине XI в. (первый этап); в первой половине ХП в. (второй этап). Колонизация осуществлялась культурно близкими, но не идентичными группами населения, пришедшими с юга -юго-запада из ареала вятичей - радимичей. Во второй половине XII-XIII вв. славянское население Москворечья активно генерировало на основе древних традиций новые элементы материальной культуры, что дает основание предполагать протекание процесса этнической консолидации. Дальнейшее возвышение и успешность политики московских князей в XIII-XTV вв., вероятно, связаны с этим этногенетическим процессом.

Структура работы. Диссертация состоит из введения, включающего методическую и историографическую части; четырех глав, описывающих археологический материал в хронологической последовательности; заключения, содержащего основные выводы. Всего 360 страниц текста, включая 25 таблиц. Приложения содержат 224 иллюстрации, каталог памятников железного века, список древнерусских памятников в бассейне Москвы-реки, каталог радиоуглеродных датировок.

ОСНОВНОЕ СОДЕРЖАНИЕ РАБОТЫ

Введение состоит из двух разделов. В первом дано описание целей и задач работы (перечислены выше), обосновывается методология примененного в работе диахронного подхода, приведены зарубежные аналоги исследований (в первую очередь, шведский проект «Юстад», реализованный в 1982-1991 гг.), указано его «родство» с методикой, примененной санкт-петербургскими учеными, основателями школы регионалистики (A.C. Герд, Г.С. Лебедев). Во введении подчеркнуто, что ещё академик Ю.В. Готье в докладе 1925 г. на заседании общества «Старая Москва» сформулировал актуальность комплексного археолого-историко-географического изучения Московской губернии. Ключевым понятием в методологии работы является термин «месторазвитие», введенный в науку в 1927 г. П.Н. Савицким.

В первом разделе введения рассмотрена ситуация с применением радиоуглеродного метода датирования на памятниках Подмосковья в целом, а также проведен анализ степени изученности памятников разных эпох -неолита, энеолита, бронзового и железных веков, средневековья. При этом оценивались репрезентативность археологических карт, делалась экспертная оценка того, насколько полно изучены (если изучены вообще) поселения, погребения, система хозяйства и структура землепользования для каждого из хронологических периодов.

Во втором разделе введения дан историографический обзор. Основное внимание обращено на малоизвестные факты и работы, оказавшие

существенное влияние на развитие науки, но оставшиеся по тем или иным причинам вне поля зрения историографии. Приведены примеры наиболее ранних упоминаний археологических памятников (курганов) в актовом материале XV в., межевых документах XVII в. Описан «археологический потенциал» картографических источников XIX в. (в особенности карт, составленных по материалам съемки 1838 г. военно-топографического депо).

Прослежена смена «исследовательских парадигм». Отмечена ценность и результативность позитивистского подхода И.Е. Забелина, В.И. Сизова, Д.Н. Анучина, позволившая им выделить по материалам раскопок курганов XII-XIII вв. комплекс признаков материальной культуры «московского типа» и поставить вопрос об их этнической интерпретации. В каком-то смысле «шагом назад» можно расценивать попытки исследователей 1920-х гг. найти обязательное соответствие археологии и летописных известий, нарушая при этом принцип синхронности. Летописные этнонимы XI в. проецировались на древности XIII в. Критика этих построений (М.Н. Тихомиров), прозвучавшая лишь в устных дискуссиях в конце 1920-х гг., затем была отодвинута «на второй план», и вплоть до 1970-х гг. представления о московских «вятичах» и «кривичах» безраздельно господствовали в науке. Исключительное значение имели результаты типологических разработок Т.В. Равдиной, применившей картографический метод и пришедшей к выводам, указывавшим на специфичность культуры населения Москворечья в XII-XIII вв.

В работе подчеркнуто значение новаторских археологических работ A.B. Чаянова 1928-1929 гг., опередивших науку того времени на 50 лет. Лишь в 1970-е гг. A.A. Юшко, а затем С.З. Чернов, реализовали некоторые из его идей и развили дальше комплексный археолого-историко-географический подход к средневековым древностям.

На фоне рутинных представлений о линейном развитии культуры и широком распространении земледелия в лесной зоне лишь с приходом

славян, пионерное значение имела работа Ю. А. Краснова о ранних формах земледелия и скотоводства в бронзовом и железном веках (Краснов, 1971).

Расширение источниковой базы данных о ранних формах производящего хозяйства было получено при проведении комплексных археолого-естественно-научных исследований Дьякова городища в 1981-1987 гг. под руководством автора и на других городищах дьякова типа (Кикинское, Настасьино) в результате работ В.И. Вишневского и A.B. Энговатовой.

В разделе описаны также достижения «музейных» археологов московского региона (А.Г. Векслер, КЛ. Виноградов, М.И. Гоняный, Л.И. Пимакин, В.В. Сидоров, И.Л. Чернай, С.В. Шполянский) существенно пополнивших фонд археологических источников доисторического и древнерусского периодов.

Глава 1. Эпоха неолита и бронзового века на Москве-реке. Основное содержание главы предваряет описание «геоморфологического фона» - особенностей стратиграфии отложений аллювия в долине Москвы-реки. Проведенные исследования позволили выделить и описать серию погребенных почв, систематически встречающихся в отложениях поймы Москвы-реки, надежно определить их возрасты, а также стратиграфическую позицию археологических памятников разных эпох. Памятники развитого неолита приурочены к погребенной почве 4; финального неолита - к перекрывающему почву 4 аллювию быстрого накопления; эпохи бронзы - к почве 3; железного века и средневековья — к почве 2.

В главе отмечается, что существующие представления о льяловской неолитической культуре, а также реконструкции природной обстановки атлантического периода, построены на материалах изучения водораздельных торфяников и озер. В связи с этим принципиальное значение имеют новые материалы, полученные именно в долине Москвы-реки при комплексном изучении 1-й Звенигородской стоянки и ансамбля стоянок возле д. Григорово.

Археологические находки с 1 -й Звенигородской стоянки указывают на то, что это поселение существовало на развитом и позднем этапах льяловской культуры. Они, датируются концом V - началом IV тыс. до н.э. Анализ спорово-пыльцевых и почвенных данных позволяет считать, что ландшафт в долине был существенно более открытым,, чем считалось ранее; в окрестностях стоянки растительность была изменена в результате деятельности людей. В спектрах из неолитического культурного слоя была определена пыльца «типа культурных злаков», что делает актуальным поиск доказательств для ответа на вопрос о наличии или отсутствии первых опытов земледелия в это время.

Анализ карты неолитических памятников, представленной в работе, и данные естественно-научных исследований позволили сделать выводы, что в развитом неолите (конец V тыс. до н.э.) территория бассейна Москвы-реки была довольно плотно заселена, включая долину самой реки. Человек оказывал уже ощутимое воздействие на растительность, выразившееся в локальном сведении широколиственных лесов возле стоянок.

В позднем неолите, в начале IV тыс. до н.э. система расселения сохранялась, затем во второй четверти IV тыс. до н.э. произошли резкие изменения, выразившиеся в прекращении функционирования стоянок льяловской культуры. В бассейне Москвы-реки появились носители другой традиции орнаментации керамики (лапчатой и гребенчатой). Памятников этой новой для региона традиции гораздо меньше, чем предшествовавших им. Во второй половине IV тыс., в период волосовской культуры поселенческая система в бассейне Москвы-реки была сильно редуцирована сравнительно с эпохой развитого неолита. Сохранился лишь поселенческий центр в районе Тростенского озера и незначительные следы присутртвия в верховьях р. Нерской. Долина Москвы-реки практически не была заселена. Можно предполагать, что в этот период произошла,, регенерация лесной растительности.

В результате работ в пойме Москвы-реки на территории Звенигородской биостанции и в заповеднике «Царицыно» впервые для москворецкого региона были изучены поселения бронзового века и новый фатьяновский могильник Луцино-Газовик. Сравнительный анализ материалов этих памятников и изученных ранее фатьяновских по1ребений позволил выделить несколько хронологических фаз шнуровых и постшнуровых культур. Датировка этих фаз опирается на серию радиоуглеродных определений возраста, полученных для памятников развитого этапа фатьяновской культуры. Основные результаты могут быть сформулированы следующим образом.

Исследования памятника протофатьяновского этапа ЗБС-5 (вероятный возраст - 2-я четверть III тыс. до н.э.) проливает новый свет на механизм формирования фатьяновской культуры. Вероятно, её сложение происходило в западной части Подмосковья, в том числе в пределах бассейна Москвы-реки. В качестве слагающих выступали разнородные группы, входившие в круг шнуровых культур (аналогии указывают на западное направление связей с Польшей и Западной Украиной) и культуры шаровидных амфор. Процесс этот шел параллельно с формированием соседней среднеднепровской культуры. Прослеживаются контакты (по керамическому материалу) в зоне пограничья между фатьяновской и среднеднепровской культурами.

Начало процесса сложения фатьяновской культуры, видимо существенно древнее, чем считалось раньше. Пока его можно датировать серединой III тыс. до н.э., но не исключено, что процесс начался уже во второй четверти этого тысячелетия.

Становление фатьяновской культуры было очень стремительным и заняло одно-два столетия. В середине, третьей четверти III тыс. до н.э. в долине Москвы-реки обитали люди, изготавливавшие горшки развитой стадии культуры. Явно прослеживаются тесные контакты людей, обитавших

в Москворечье, с соседними, довольно удаленными областями, например, Ярославским Поволжьем.

Верхний хронологический рубеж фатьяновской культуры определяется радиоуглеродными датами около 3700 лет, то есть относится к концу III тыс. до н.э. Керамика этого периода хорошо вычленяются по форме и, главное, орнаментации горшков, продолжавшей сохранять в переработанном виде традиции использования шнуров. Нижние уровни долины Москвы-реки, были местом интенсивного селитебного и хозяйственного освоения (поселение РАНИС-пойма, объект ЗБС-4). Набор керамики (горшки с отверстиями в нижней части для кисломолочных продуктов) и кухонные остатки свидетельствует о развитии скотоводства. Фатьяновское население обладало полным набором домашнего скота - лошади, крупный и мелкий рогатый скот, свиньи. Молочные продукты играли существенную роль в питании.

Данные спорово-пыльцевых и почвоведческих анализов указывают на большую вероятность существования начатков земледелия (косвенное подтверждение этому - отпечатки зерен культурных злаков на горшках из могильника культуры шаровидных амфор Туринщина под Смоленском). В районе поселений растительность была сильно изменена. Образцы, взятые из культурного слоя, дают иногда очень высокий процент пыльцы недревесных видов, что принципиально отличается от «фоновых» образцов. Вероятно, сказывался эффект привноса пыльцы не из воздуха, а из объектов, присутствовавших в постройках (травянистые подстилки, солома и т.п.). Кроме сезонных поселений в поймах существовали поселения на верхних уровнях рельефа (Царицыно 1), а также могильники на водоразделах, вблизи от расположенных там небольших водоемов и - болот. Здесь также фиксируются локальные изменения растительности, в том числе сокращение лесного покрова. Хозяйственная деятельность людей фатьяновской культуры не привела, к созданию в долине Москвы-реки устойчивых культурных ландшафтов. Лесной покров быстро восстанавливался по мере ухода людей.

Постшнуровой горизонт представлен в Подмосковье находками фатьяноидной и абашевской культур. На объекте ЗБС-4 впервые были получены четкие данные о стратиграфическом соотношении фатьяновской и абашевской культур; радиоуглеродные даты для последней указывают примерно на XX в. до н.э. Согласно полученной на ЗБС-4 спорово-пыльцевой диаграмме, сведение леса в пойме в «абашевское время» было расширено сравнительно с фатьяновским периодом. Этот вывод находит подтверждение и в геоморфологических наблюдениях. Конус выноса оврага, где были обнаружены абашевские находки, существенно вырос именно в «абашевское время», что могло быть спровоцировано сведением леса. Анализ фатьяноидных материалов, встреченных в бассейне Москвы-реки лишь в окрестностях Тростенского озера, позволил отметить, что их родство с фатьяновской культурой представляется сомнительным.

■Железный век| ¡дьяковская ¡культура

¡Бронзовый век

¡фатьяновская, |абашевская, (текстильной керамики ¡культуры

Неолит 1

льяловская,

лапчато-

гребенчатой 1

керамики 1

я культуры 1

Рис. 2. Радиоуглеродные даты для археологических памятников в бассейне р. Москвы, распределенные по столетиям некалиброванного радиоуглеродного возраста (символ - соответствует одной дате)

Памятники эпохи поздней бронзы изучены в бассейне Москвы-реки еще недостаточно. Важнейшее значение имеют результаты изучения поселений Дюдьково (Олимп) и Дунино 3 в среднем течении Москвы-реки вблизи Звенигорода. Эти поселения, где была ещё в ходу кремневая индустрия, изготавливались каменные топоры, относятся к финальной стадии культуры текстильной керамики бронзового века. Их возраст - начало I тыс. до н.э. - определяется радиоуглеродными датами и вещевыми аналогиями со Старшим Ахмыловским могильником в Марийском Поволжье. Судя по материалам археолого-палеоботанических Исследований В.И. Вишневского на поселении Веськово 1 на Плещеевом озере, где был найден сходный материал, это население уже специализировалось на земледелии. На это указывает и специфика топографии поселений финального бронзового века — мысы и бровки коренного берега долины Москвы-реки и её притоков. Фактически, эти поселения занимали ту же ландшафтную нишу, что и городища железного века дьякова типа. Вероятно, между ними имелась генетическая связь. Рассмотрение материалов переходного периода от бронзового века к железному продолжено в главе 2.

Глава 2. Памятники раннего железного века (дьяковская культура) на Москве-реке. Глава состоит из трех крупных разделов, включающих: характеристику памятников начального железного века (преддьяковского типа); описание материальной культуры памятников дьяковской (раннедьяковской) культуры V-II вв. до н.э.; реконструкцию системы хозяйства и культурного ландшафта.:

Характеристика памятников начального железного века строится на данных раскопок нескольких ключевых поселений - Царицыно 1, городищ Дьяково, Селецкое, Луцино 2, Дюдьково, Знаменское, селища Чертов городок. Выделен специфический набор керамики, характерной для москворецких памятников начального железного века. Установлено, что этот набор демонстрирует смешение нескольких традиций орнаментации: 1) гладкая керамика + наклонные тычки; 2) гладкая керамика + гребенчатый

штамп; 3) текстильная керамика + наклонные тычки; 4) текстильная керамика + круглые ямки + гребенчатый штамп. Такое смешение традиций соответствует срединному положению памятников в бассейне Москвы-реки по отношению к памятникам Оки, Мещеры, бассейну Верхней Волги. Можно предположить, что в бассейне Москвы-реки на рубеже бронзового и железного веков шел процесс культурной интеграции. В итоге влияние традиции текстильной керамики, орнаментированной гребенчатым штампом, оказалось преобладающим. Именно этот тип керамики характерен для древнейших горизонтов москворецких городищ. Удалось довольно точно определить возраст горизонта начального железного века. Радиоуглеродные даты были получены как по нагару со стенок горшков, так и по углям и костным остаткам из культурных слоев. Эти даты (некалиброванные) охватывают интервал 2600-2600 14С л.н., что при их калибровке позволяет отнести к VIII-VI вв. до н.э. Единичные вещевые находки не противоречат указанному возрасту.

Анализ немногочисленных коллекций памятников начального железного века показал, что скотоводство, безусловно, доминировало над охотой. При этом в двух коллекциях из трех превалируют остатки крупного рогатого скота, что отличает их от более поздних материалов дьяковской культуры. Карпологических данных для характеристики земледелия, к сожалению, пока нет. Спорово-пыльцевые анализы из погребенной почвы под культурным слоем Дьякова городища указывают на наличие земледелия косвенным образом (увеличение открытых пространств, сведение леса).

Дьяковская культура У-П вв. до н.э. охарактеризована со значительной большей детальностью, чем все предшествующие. Это обусловлено сравнительно хорошей изученностью нижних слоев городищ, где сохранились остатки построек. В качестве эталонов выступают такие памятники как Дьяково, Боршева, Щербинское, Кузнечики, Круглица, Настасьино. Планировка и конструкции построек, оформление их интерьеров могут быть подробно реконструированы. Главным элементом этих домов

были «модули», состоявшие из холодных узких тамбуров-сеней и комнаты с очагом в центре, земляным или глинобитным полом, покрытым подстилками из растительных материалов. Эти «модули» порой объединялись по два и по три, образуя длинный дом. О типе покрытия двускатной кровли можно судить по результатам спорово-пыльцевого и ботанического анализа образцов, отобранных в местах1 предположительного складирования отработанных Покрытий (на периферии городищ за постройками). Было установлено, что употреблялись разные типы покрытий; для них использовался как тростник, так и солома культурных злаков (ячмень). Планировка городищ известна пока на основании единичных примеров (городища Настасышо, Дьяково, Круглица, Боршева, Кузнечики). Очевидно, что площадки городищ были плотно застроены домами, стоявшими параллельными рядами вдоль длинной оси поселения и/или по периметру ограды. Вещевой набор и керамика отличались стандартностью. Железных изделий найдено мало, но видимо, все костяные предметы были вырезаны именно железными ножами. Большое развитие получила костяная индустрия, подражавшая железным изделиям — ножам, долотам и пр. Железные стрелы составляли исключительную редкость, но костяные найдены в изобилии. Их устойчивые формы свидетельствуют о существовании нескольких специализированных типов. Текстильная керамика занимала доминирующее положение, доля гладкостенной составляла около 30% и, как правило, это были горшки небольших размеров. «Рогожная» керамика представлена в комплексе единичными находками, тем не менее, её присутствие явно указывает на постоянство связей с ареалом городецкой культуры.

Формы и орнаментация раннедьяковской керамики У-Н вв. до н.э. довольно резко отличаются от керамики предшествовавшего периода начального железного века. При этом вряд ли может идти речь о смене населения. Более вероятен сценарий, согласно которому примерно в У-1У в. до н.э. в бассейне Москвы-реки интенсивно шел процесс этнокультурной консолидации, в Ходе которого вырабатывались новые устойчивые стандарты

форм вещей и керамики. В результате сравнительного анализа находок из разных горизонтов нижнего слоя Дьякова городища в комплексах III-II вв. до н.э. были выявлены некоторые изменения форм керамики и вещей.

Важной особенностью дьяковской культуры, подтверждающей высказанный выше тезис о её своеобразии, является развитие местных форм изобразительного искусства. Если мелкая глиняная пластика имеет много параллелей в скифоидных культурах лесостепной зоны, то гравированные на кости изображения с городищ дьякова типа уникальны. К сожалению, пока не удается расшифровать семантику пиктограмм на роговой пластине из Боршевы или рукоятях ножей (кинжалов?) с городища Мамоново, селища Дубровицы 2 и диска с городища Настасьино. Но важно подчеркнуть наличие на них повторяющихся образов - птицы (глухарь?), трехпалых следов птицы и пятипалых (человека-птицы?), крупного копытного (лошадь?), «изгородей» из вертикальных каннелюр, заканчивающихся точками-ямками.

Совершенно новым результатом явилось решение давнишней загадки с отсутствием погребений дьяковской культуры в регионе Москворечья. Наконец было обнаружено такое погребение на площадке селища Дунино 4. Судя по всему, обряд был «многоступенчатым» и не нацеленным на сохранение останков, а скорее, наоборот, на их «растворение». Кости, освобожденные от плоти, были сожжены (не полностью) на стороне, а затем захоронены в небольшой ямке без вещей на краю бровки берега оползневого уступа. В исследованном случае кости сохранились лишь благодаря тому, что были перекрыты культурным слоем более поздней постройки также дьяковской культуры.

Хронология раннедьяковской культуры имеет прочную основу. Для её создания использованы импорта (стеклянные бусы, предметы скифского звериного стиля) и значительная (около 100) серия радиоуглеродных дат.

Палеодемографические оценки проводились, исходя из приблизительной площади жилищ при расчете, что на одного человека

приходилось 6—10 кв. м жилого пространства (этнографические аналогии). В работе сделан вывод, что население всего бассейна Москвы-реки могло составлять 4000-5500 человек (минимальные цифры) при наличии примерно 70 поселенческих центров - городищ. Важно подчеркнуть, что на рубеже VI-V вв. до н.э. наблюдался резкий подъем численности населения региона. Раннедьяковских памятников известно в четыре раза больше, нежели преддьяковских. Затем численность стабилизировалась на длительное время, видимо достигнув пределов, ограниченных «ресурсной емкостью» долины реки.

Изучение культурных ландшафтов окрестностей городищ и хозяйства основывалось на применении археолого-биологических методов (остеологический, карпологический и спорово-пыльцевой анализы), ландшафтоведческого и почвоведческого подходов. Нижний культурный слой Дьякова городища представлен 120 отмывками, в 70 из которых обнаружены зерна. Первое место по встречаемости в образцах, содержащих зерно, занимает просо (Panicm miliaceum L.), второе — пшеница, представленная зернами пленчатых и голозерных видов культуры. В этом слое среди золы от сгоревшей органики найдены основания колосков («вилочки») и обломок колоскового стержня пленчатой пшеницы. На третьем месте стоит ячмень (Hordeum vulgare L.), при этом половину всех найденных зерен составляет пленчатый ячмень. На обломках керамики из этого слоя сохранились отпечатки зерен ячменя, пшеницы и проса. В нижнем слое Дьякова городища чаще встречались зерна пленчатой пшеницы. Можно говорить, что в нижнем слое встречаются зерна культур, которые хорошо развиваются на малоокультуренных почвах. Аналогичный состав зерновых находок был получен при изучении городища Настасьино.

Спорово-пыльцевые диаграммы, полученные по образцам из культурного слоя Дьякова городища, дают спектры, где преобладают травянистые растения, много злаков, в том числе культурных. В некоторых случаях пыльца травянистых абсолютно доминирует (до 80%). Эти данные,

безусловно, указывают на сложение вокруг городища открытого ландшафта, присутствие лугов и полей. Однако нужно учитывать, что образцы с очень высоким содержанием пыльцы злаков, как правило, соответствуют горизонтам построек. Вероятно, в этих образцах существенную роль играла пыльца, поступившая не из воздуха, а из различных материалов (сена, соломы и пр.), принесенных на городище. Тем не менее, образцы с минимальными показателями, где пыльца травянистых составляет около 3540%, всё равно указывают на наличие искусственно созданных, открытых пространств. Поля, скорее всего, располагались на кромках высокого берега, где были наиболее теплые местообитания с хорошо дренированными почвами. Раскопки в пойме возле Дьякова городища показали, что поверхность железного века залегает на глубине около 3 м ниже современной. Видимо, вокруг городища сложилась система постоянных полей, на которых в небольших количествах откладывалась и керамика. Пойма затапливалась в паводки, была заболоченной и малопригодной для земледелия. Нет оснований считать, что земледелие было преимущественно подсечно-огневым. Против этого, в частности, свидетельствует устойчивость всей поселенческой системы в течение веков, а также обнаружение старопахотных горизонтов под валами некоторых городищ (Коробово, Луковня 2).

Спорово-пыльцевые фоновые разрезы, сделанные на участках долины Москвы-реки между городищами, указывают на то, что открытые, лишенные леса, окультуренные пространства в долине всё же не сливались в единый антропогенный ландшафт, а имели «очаговый» характер с устойчивыми границами. Наблюдаются существенные различия в количестве антропогенных индикаторов в «фоновых» образцах из торфянников, соответствующих железному веку (относительно немного), и средневековых (обилие). Видимо, средневековое хозяйственное освоение было более подвижным и занимало обширные пространства, в то время как

антропогенные ландшафты железного века тяготели именно к окрестностям городищ, существовавших длительное время.

Набор костных остатков указывает на развитое скотоводство, где конина играла главенствующую роль в мясной диете, а на втором месте была свинина. Однако роль охоты была также велика. Состав анатомического набора костей лося и медведя указывает на то, что их туши разделывали на местах добычи, на поселения преимущественно приносили только фрагменты скелета (когти, фаланги, зубы, рога). Поэтому при оценке роли мяса диких животных в диете необходимо вводить поправочный коэффициент 4. С учетом этой поправки, становится ясно, что роль охоты в системе жизнеобеспечения была существенной. На это же указывает и обилие костяных наконечников стрел в культурном слое.

Глава 3 Позднедьяковскнн период культуры железного века на территории бассейна Москвы-реки. Глава посвящена почти тысячелетнему периоду в истории Москворечья (П в. до н.э. - VII в. н.э.). Выделяются начальный, средний и финальный этапы позднедьяковской культуры, а также «постдьяковские» памятники, частично заполняющие лакуну «темных веков», до появления в регионе славянских колонистов.

Данные, полученные при раскопках Дьякова городища, подтвердили гипотезу П.Н. Третьякова (1966) о том, что следует выделять особую позднедьяковскую культуру. Время начала позднедьяковского этапа опирается на серию радиоуглеродных дат в интервале 2100-2000 ИС л.н., что в калиброванном значении указывает на II в. до н.э. - рубеж эр.

Сравнение наборов находок и керамики из нижнего слоя и основания верхнего слоя Дьякова городища показало, что между ними имеются как различия, так и черты сходства. Смена керамических традиций свидетельствует в пользу того, что в регионе появилось новое население, которое, однако, не полностью вытеснило старое, а соединилось с ним. Сопоставление материалов из основания верхнего слоя Дьякова городища с находками из соседних регионов показывает, что наибольшее сходство

прослеживается с памятниками типа среднего слоя Тушемли в верховьях Днепра и Десны. На установление контактов Москворечья с этим регионом указывает и распространение грузиков дьякова типа. Вместе с тем позднедьяковские памятники бассейна Москвы-реки с самого начала своего существования отличаются своеобразием (в частности в орнаментации керамики). В ходе дальнейшего развития в 1-Н вв. н.э. культурное своеобразие позднедьяковских памятников москворецкого региона увеличивается. Здесь формируется специфический набор женских украшений, включавший булавки с умбоновидным навершием, умбоновидные височные украшения, нашивные бляшки-скорлупки и комбинации из них. Особенностью местного ювелирного стиля было использование техники ложной зерни в сочетании с «плетенками» из перевитых нитей. Картографирование этих украшений показало, что они преимущественно распространены в границах ареала, включающего бассейн Москвы-реки (без нижнего течения) и р. Протвы.

Начиная с П-1 вв. до н.э. в Москворечье прослеживаются связи, вероятно, опосредованные, с сарматским миром (костяные пряжки). Позднее, во П-1П вв. н.э. эти связи проявляются более отчетливо, возможно, установились прямые контакты с северной периферией сарматского мира. Появляется целая серия находок - округлые портупейные пряжки (городище Боровский курган, клад с Ичского городища), накладки и наконечники ремней с изображениями «человечков» и тамг, выполненных пуансоном. О дальних контактах южного направления говорит и широкое распространение золотостеклянных бус.

В это же время происходили изменения в керамическом комплексе, распространилась столовая и тарная подлощеная посуда. Позднедьяковская культура становится «мисочной» (по терминологии М.Б. Щукина).

Во П-Ш вв. происходило дальнейшее развитие местной ювелирной традиции. Одежду украшали нашивными бляшками, состоявшими из соединенных микроскорлупок. Формы этих бляшек были прямоугольными,

бантиковидными (Х-образными). Характерны также двускатные продолговатые бляшки с гладким и зубчатым краем, плетенкой по торцу. Появляется и распространяется стиль «шумящих украшений». В это же время и чуть позже, в IV в., в Подмосковье начали поступать украшения, выполненные в совершенно ином стиле - восточноевропейские эмали. Особенно многочисленны находки подковообразных фибул с красными вставками.

Активизация дальних контактов проявилась в распространении москворецких вещей в соседние регионы - Тверскую, Калужскую, Владимирскую области (могильник Давыдовское 2), Заволжье, а также в более удаленные Эстонию, южную Финляндию, Вологодскую и Липецкую области. Радиус влияния москворецкой позднедьяковской культуры превысил 500 км.

По-видимому, II-III вв. были «золотым веком» москворецкого населения. Однако есть сомнения относительно того, что его можно отождествить с «золотым веком балтов», по М. Гимбутас. Москворецкие ювелирные традиции II-III вв. нашли продолжение в среде более позднего населения поволжских финнов второй половины I тыс. н.э. Видимо, эти аналогии являются косвенными указанием на то, что именно финский этнический компонент был очень существенным (преобладающим?) в позднедьяковском населении Москворечья.

На среднем этапе позднедьяковского периода наблюдается тенденция расширения освоенной территории за счет «внутренней колонизации». Это позволяет предположить, что «экологическая емкость» собственно долины Москвы-реки была в значительной степени исчерпана, что могло стимулировать освоение новых территорий. Примером является поселение Царицыно 1. Оно расположено в нетипичном для дьяковских поселений месте - на мелком притоке, удалено от долины Москвы-реки на 2,5 км. В первые века н.э. на поселении Царицыно 1 проживали люди, оставившие

тарные и кухонные горшки, в культурном слое были найдены зерна культурных злаков.

В главе прослежены эволюция форм разнообразных категорий бытовых предметов, а также особенности домостроительства (распространение однокамерных домов), системы оборонительных укреплений (появление многовальных эскарпированных укреплений).

На финальном этапе позднедьяковской культуры в IV-V вв. н.э. прослежены инновации: в Москворечье распространился новый стиль профилировки горшков. Очень широкое распространение в Волго-Окском бассейне керамики этого стиля с его ведущим признаком в виде прямого венчика и переходом к округлому плечику, подчеркнутым уступом и горизонтальной каннелюрой, заставляет думать, что это, прежде всего, явление моды. В этом стиле изготовлялась как грубая гладкостенная, так и лощеная керамика. Можно предполагать, что исходной точкой развития этого стиля был регион верхнего Поочья, где на памятниках мощинской культуры он представлен особенно ярко.

Новым явлением было широкое распространение совершенно не применявшейся ранее в Москворечье технологии изготовления бронзовых (?) и оловянных украшений в двусторонних глиняных и каменных формочках. Эти технологические новации во второй половине I тыс. н.э. имели очень широкое распространение в лесной зоне Восточной Европы от Прибалтики до рязанского Поочья. Именно литейные формочки, но не сами украшения, были найдены большими сериями на таких москворецких городищах как Дьяково и Луковня 1, единичные - на городищах Троицком и Боршеве, а также в смежных регионах на городищах Кикино, Ростиславль, Огубское, селище Щурово.

Появление новаций происходило на фоне дальнейшего развития локальных традиций. Эволюционное развитие прослеживается в наборе бронзовых украшений. Важно отметить, что, безусловно, существовала очень

сильная, «локальная ювелирная; традиция», в ряде случаев «подчинявшая» внешние влияния.

Очень ярким проявлением «местного своеобразия» культуры населения бассейна Москвы-реки в IV-V вв. н.э. было распространение мелкой глиняной пластики. Антропоморфные статуэтки однотипны. Крестообразная фигура, голова всегда показана очень схематично, никаких черт лица не изображалось. Руки раскинуты, ноги прямые, часто сомкнуты, иногда выделены ступни, ягодицы подчеркнуты, перёд плоский. По-видимому, какие-то важные события происходили в религиозной сфере, местный культ ' получил уникальное материальное выражение для лесной зоны Восточной Европы в эпоху переселения народов. Находки глиняных статуэток распространены очень неравномерно. Есть городища, где проводились большие раскопки позднедьяковских слоев, но статуэток не было найдено (Троицкое, Кунцевское, Боршева и др.). Антропоморфные статуэтки концентрируются всего на нескольких городищах. Это Успенское, Дьяково, Луковня 1, Щербинское, Кузнечики, Борисоглебское. Эти памятники, видимо, являлись не просто поселениями, но и сакральными центрами москворецкого региона в это время. В один «комплект» с антропоморфными статуэтками входили глиняные орнаментированные таблички. Между статуэтками и табличками, судя по изображениям на них, имелась смысловая связь.

В VI-VII вв. н.э. жизнь на позднедьяковких поселениях в Москворечье явно идет на спад. Лишь на нескольких городищах обнаружены единичные находки импортов. этого времени. Самые поздние - это украшения, выполненные в геральдическом стиле.

Судя по количеству датированных находок и обширной серии радиоуглеродных дат (для позднедьяковских памятников имеется более сотни), «пию> жизни на Москворецких городищах приходился на «римское время» 1-1Угвв. н.э. В V в. произошел какой-то существенный кризис, а в VII в. жизнь на позднедьяковских поселениях окончательно прекратилась.

Комплексные исследования, проведенные на Дьяковом городище и других позднедьяковских памятниках, позволяют говорить об устойчивом развитом земледельческо-скотоводческом хозяйстве, в сочетании с эффективной эксплуатацией природных ресурсов (охота, собирательство и рыболовство).

Очень значительную роль играло земледелие. Открытые ландшафты вокруг городищ поддерживались, видимо, в тех же границах, что и на предыдущем этапе. Если сравнивать диаграммы верхнего слоя Дьякова городища с центрально-европейскими синхронными материалами, то можно увидеть большое сходство. Высокий процент «не древесной» пыльцы указывает на сведение леса. Однако на фоновых диаграммах водораздельных и склоновых торфяников, а также в пойменных разрезах этот этап антропогенного воздействия заметен слабо. В поймах, наряду с луговыми, были распространены почвы лесного типа. То есть участки интенсивно окультуренного ландшафта оставались локальными и приуроченными к одним и тем же местам.

По материалам флотации культурного слоя Дьякова городища можно предполагать, что в первые века н.э. расширился ассортимент сельскохозяйственных культур. Просо, пшеницу, ячмень теперь дополняют лен и горох. Мясная диета обеспечивалась в основном скотоводством, на первом месте по значимости в мясном балансе стояла конина. Развито было и речное рыболовство. Охота всегда была постоянным компонентом хозяйства. Судя по устойчивости системы расселения, жители городищ не допускали существенной переэксплуатации природных ресурсов. Свидетельством в пользу высказанного тезиса может быть факт постоянного присутствия в культурном слое довольно значительного количества костей бобра - вида очень уязвимого к хищнической добыче. Густота поселений дьяковцев в долине Москвы-реки и её притоков заставляет предполагать, что они имели постоянные пахотные угодья и краткосрочные перелоги. При доминировании

подсечной системы земледелия расселение было бы более рассредоточенным.

В финальный период существования позднедьяковских городищ наблюдается некоторое увеличение доли костей диких животных в составе остеологических коллекций. Анализ спорово-пыльцевых данных фиксируют сохранение открытых ландшафтов вокруг Дьякова городища. Тем не менее, материалов для оценки динамики растительности и ландшафтов в макромасштабе пока мало. Имеющиеся на сегодняшний день данные не позволяют ответить на вопрос, происходило ли в москворецком регионе сокращение открытых ландшафтов в «эпоху переселения народов», которое отмечено в некоторых областях центральной и северной Европы.

В ходе исследований 2000-х гг. в верховьях Москвы-реки (Бородино), на верхней Протве (Борисов городок) и Клязьме (Болшево), верхневолжском бассейне, на левом берегу Оки выше Коломны (Соколова пустынь) были выявлены постдьяковские памятники, характеризующиеся специфическим керамическим набором (верхневолжским, по И.В. Ислановой). Для этой керамики не характерна орнаментация, высокие прямые венчики сочетаются со сглаженным ребром или уступом на плечике. Точные датировки этих комплексов пока отсутствуют, но ясно, что они попадают в интервал темных веков (УП-ГХ) и свидетельствуют о наличии редкого населения на периферии московского региона. Важно подчеркнуть, что памятники, упомянутые выше, имели отличия в керамике, как от раннеславянских роменского типа, так и от мерянских.

Глава 4 Древнерусский этап. Глава включает описание древностей X-ХШ вв. Рассматриваются материалы трех хронологических периодов: Х-Х1 вв., XII - первой половины XIII в., второй половины XIII в., анализируются карты древнерусских археологических памятников, насчитывающие более 1200 пунктов.

Ниже изложены основные выводы, полученные при изучении средневекового материала. В IX - первой половине XI вв. формируется сеть

торговых путей по Москве-реке и транзитные маршруты из бассейна средней Оки на Верхнюю Волгу, появляются (в X в.?) первые очаги заселенности, связанные с ними.

Во второй половине XI в. долина среднего течения Москвы-реки и долина её правого притока р. Пахры (нижнее течение) были: колонизованы населением, видимо, пришедшим сюда с юга, из-за ; Оки.'Отдаленной исходной точкой колонизационного движения, возможно, являлся северянско-радимический ареал. Путь проникновения колонистов в Москворечье не вполне ясен. Возможно, они двигались вверх по Москве-реке. Но нельзя исключить и «прямую»'Дорогу по долине р. Рожайки и затем на Пахру. Численность этого населения равнялась 2-3 тысячам человек, эта группа подразделялась на ■ довольно крупные коллективы, не менее нескольких десятков человек в каждом. Освоена была вся долина Москвы-реки от устья до среднего течения, но основная зона концентрации поселений XI в. находилась на нижней Пахре. В этой группе активно репродуцировался, специфический тип височных украшений - кольца «деснинского типа». Колонисты первой волны, судя по тому, где они располагали свои поселения, видимо, «шли по следам» окультуренного ландшафта, оставшегося от предшествующих насельников долины Москвы-реки (в сохранении открытых ландшафтов мог играть роль одичавший домашний скот, прежде всего, лошади). С другой стороны, здесь их «ждала» относительно непуганая лесная фауна. На это указывает высокий процент (31 - 45%) диких животных в списках костей из ранних поселений.

Среди поселений XI в. нельзя выделить какое-либо одно, которое резко выделялось бы размерами или «статусными» находками. Можно лишь отметить, что концентрация поселений наблюдается на небольшом отрезке вдоль течения Нижней Пахры от г. Подольска до устья р. Рожайки. Именно здесь на селище Жданово была найдена такая симптоматичная вещь, как весы в бронзовом футляре для взвешивания монет. Аналогия этому футляру имеется на о. Готланд. На центры «второго порядка» могут претендовать

места «сдвоенных» поселений, располагавшихся по обоим берегам речек, — Хотяжи, Даниловские (Москва) и Коломна (рис.3).

Селища ХП в. по целому ряду параметров отличаются от селищ XI в. Это мелкие, часто однодворные поселения, отражающие иную поселенческо-хозяйственную стратегию, нацеленную, в первую очередь, на освоение малых речек. Иными были традиции керамического производства у этого населения. Для комплексов XII в. характерны горшки из беложгущихся глин. Иным был и набор украшений. В работе показано, что в развитии лучевых височных колец было две «ветви», разделившихся примерно в 1Х-Х в. Одна ' ветвь включала кольца с тремя шариками зерни на концах лучей. Она привела к кольцам «деснинского типа» и на этом оборвалась. Другая ветвь, восходящая к кольцам Зарайского клада, включала кольца с одним шариком зерни на лучах. Она продуктивно развивалась до XIII в., дала семилопастные кольца московского типа.

Карта курганных могильников длительного функционирования (с числом курганов более 40) показывает, что они тяготеют к маленьким селищам Х11-Х1П вв. на малых речках.

Сопоставление памятников XI и XII вв. позволило сделать вывод, что последние вряд ли могли возникнуть как результат «дисперсии» первых. Более продуктивной представляется гипотеза о приходе нового населения.

Эта вторая волна колонистов, видимо, также пришедших с юга, стремительно расселилась по малым притокам Москвы-реки. При выборе мест для поселений учитывался такой фактор, как наличие следов предшествующего освоения данного места. Склоны долин малых притоков интенсивно распахивались, постепенно зоны освоения поднимались вверх по склонам к водораздельным гребням. Показательно, что в составе остеологических коллекций резко снижается (или исчезает совсем) доля костей диких животных.

Колонисты «второй волны», также как и колонисты «первой волны» имели сходный с ними состав женского убора, обязательной

принадлежностью которого было наличие специфических височных украшений, что для территории Древней Руси XII в. было уже анахронизмом. Ремесленники «второй волны», развивали линию лучелопастных височных серег, успешно генерировали новые формы и орнаменты, что делало москворецкий регион уникальным по сравнению со всеми соседними территориями.

Проведен анализ нескольких микрорегионов наиболее плотного расселения ХП-Х1П вв. (долины речек Язвенка-Сухая Городенка, Самынка, Очаковка-Раменка-Сетунь, Чертановка). Реконструирована принципиальная схема организации ландшафта, установлены границы полей благодаря тому, что были определены пахотные горизонты под насыпями курганов. Проведен палеоэкономический и демографический анализ по микрорегионам с учетом численности погребений, площади поселений и предполагаемой площади полей.

Анализ системы расселения в пределах всего бассейна Москвы-реки был проведен с применением ГИС-технологий. Составлены карты плотностей памятников с учетом веса каждой точки (число курганов в курганной группе) и без его учета. При построении карт использовались различные радиусы чувствительности точек (5 и 10 км). В результате была выявлена структура древнерусского расселения в регионе бассейна Москвы-реки, локализованы участки наиболее интенсивного освоения территории (рис. 3, 4).

Наибольшая концентрация памятников XII - начала XIII вв. занимает ареал размером около 40 х 15 км в пределах «стрелки» междуречья Москвы-реки и Пахры. Город Москва не входит в этот ареал. Численность сельского населения, входившего в упомянутый ареал наибольшей концентрации памятников, вероятно, была сопоставима с численностью населения города Москвы в начале ХП1 в. Таким образом, система расселения в средней части москворецкого бассейна имела биполярную структуру.

Набор украшений жителей москворецкого региона ни в коем случае нельзя идентифицировать с «украшениями вятичей». Такая трактовка является избыточно упрощенной и противоречит географии и хронологии археологических находок и летописных упоминаний вятичей. В ХП-ХШ вв. Москворечье выступает как регион, где происходило интенсивное развитие ювелирной традиции. В том числе развитие форм наиболее яркого украшения всего набора — семилопастных колец. Генерирование новых типов вещей происходило в мастерских, локализованных в пределах бассейна Москвы-реки. По некоторым признакам можно считать, что мастерские могли находиться в упомянутой выше зоне концентрации памятников в междуречье Москвы-реки и Пахры. Здесь же продукция находила наиболее массовый спрос.

Видимо, формирование набора украшений косвенным образом отражало процесс этнической консолидации,. возникновение новой этнической группы. К вятичам Х-ХЗ вв. этот процесс прямого отношения не имел. Для наименования семилопастных колец целесообразно вернуться к более «этнически нейтральной» и корректной терминологии, предложенной В.И. Сизовым - «височные кольца московского типа».

При этнической характеристике москворецкого населения следует опираться на летописные свидетельства не XI в., а Х11-ХШ вв. Их два: «Москьвляни же слышавше, оже на нЪ Ярополкъ, и възвратившися въспять блюдуче домов своихъ» (1175 г.); «Москвичи же побЪгоша, ничего же не видЪвше» (1238 г.).

Летописные обозначения московляне/москвичи можно с уверенностью считать экзоэтнонимом. Все признаки показывают, что на Москве-реке в ХП-ХШ в. «кристаллизовалось» новое этническое образование, которое, хоть и имело какие-то вятические корни, но отнюдь не может быть сведено к ним.

Изучение материалов раскопанных памятников второй половины XIII в. селища Назарово 2, комплекса селищ на территории ЗБС и селища Ознобишино 5 позволило описать изменения в материальной культуре, в том

числе, керамике, произошедшие за десятилетия, следовавшие за монгольским нашествием. В середине XIII в. после шока пережитого в результате татаро-монгольского нашествия, москворецкий регион возрождается быстрыми темпами, растет число поселений, продолжается освоение долин малых рек, не вовлеченных в систему расселения на предыдущем этапе. Топографические особенности поселений второй половины XIII в. свидетельствуют о продолжении традиций предыдущего периода. Активно заселялись участки прибрежной полосы Москвы-реки (1-я терраса, пойма), пустовавшие до этого. В материальной культуре прослеживаются существенные изменения, связанные с утратой устоявшихся контактов, сменой культурных ориентиров и приоритетов. С другой стороны, совершенно отчетливо проявляется преемственность, позволяющая утверждать, что освоение региона продолжалось тем же населением, которое проживало здесь ранее.

Заключение. Важнейшие достижения проведенного исследования можно суммировать следующим образом.

1. Решены проблемы хронологии, стратиграфии и периодизации археологических объектов и культур на территории Подмосковья от неолита до средневековья; определена их корреляция с основными изменениями природной обстановки во второй половине голоцена.

1.1. Подтверждён и уточнён возраст льяловской неолитической культуры. Памятники её развитого и финального этапов в долине Москвы-реки фиксируются с конца V тыс. до н.э. до начала 2-й четверти IV тыс. до н.э. Финал льяловской культуры совпадает с резкими природными изменениями, сопровождавшимися перестройкой растительного покрова. Полуоткрытые, местами остепненные участки долины Москвы-реки замещает еловый лес. Меняется паводковый режим реки в сторону его активизации. Во второй четверти IV тыс. до н.э. в регионе появляются представители новой культурной группы неолита - носители гребенчатой и

лапчатой керамики. В это время отмечается серьезный спад в общей заселенности территории.

1.2. Получены и обоснованы новые данные о возрасте комплекса шнуровых и постшнуровых культур. Появление в долине Москвы-реки носителей традиции шнуровой керамики/культуры шаровидных амфор можно отнести к концу 2-й четверти III тыс. до н.э.; формирование местной фатьяновской культуры - к середине III тыс. н.э. Финал фатьяновской культуры датируется последней четвертью III тыс. до н.э.

Постшнуровые культуры - абашевская и «фатьяноидная» - лишь «по касательной» соприкасались с фатьяновской. Время их бытования в изучаемом регионе определяется 1-й четвертью II тыс. до н.э.

К последней четверти II тыс. до н.э. — 1-й четверти I тыс. до н.э. относится фаза преддьяковской культуры, охватывающая финал бронзового века и начальный период железного. Финал этой культурной фазы характеризуется возникновением древнейших укрепленных поселений в регионе.

1.3. Разработана детальная хронология и периодизация дьяковской культуры. Во второй четверти I тыс. до н.э. сформировалась дьяковская (раннедьяковская) культура, пик развития которой пришелся на V-III вв. до н.э., а финал - на II в. до н.э. В этот интервал времени в долине Москвы-реки произошли существенные изменения природной обстановки и изменился паводковый режим. Поверхности высокой поймы стали меньше заливаться и приобрели привлекательность для всех видов хозяйственной деятельности.

Спорные вопросы позднедьяковской хронологии удалось решить на основе независимых данных - радиоуглеродных датирования, комплексов находок, выделенных по стратиграфическим горизонтам. В том числе учтены импорты nepißbix веков новой эры (стеклянные античные бусы, вещи позднесарматского круга древностей; восточноевропейские изделия с выемчатыми эмалями и пр.).

Установлено, что смена раннедьяковской культуры в регионе на позднедьяковскую не сопровождалась спадом в его заселенности, а лишь незначительной пространственной перестройкой системы поселений. Выделен период 1-Ш вв., на который приходится «пик» развития позднедьяковской культуры и формирование её самобытных особенностей. В IV-V вв. происходила её трансформация в результате внутренней эволюции и внешних воздействий. В У-У1 вв. отмечаются культурные инновации и общий упадок, завершившийся в VII в. распадом всей системы.

1.4. Выделена малочисленная группа «постдьяковских» древностей УП-VIII вв., занимающих периферию ареала москворецкой группы позднедьяковских памятников.

1.5. Обоснована хронология и периодизация славянской колонизации Подмосковья. Классифицирована керамика и украшения, определен радиоуглеродный возраст поселений «второй волны» колонизации.

Важнейшим этапом стала вторая половина XI в., когда на территорию долины Москвы-реки и Пахры переселилась славянская группировка, переместившаяся сюда, скорее всего из бассейна Верхней Оки (первая волна колонизации). На рубеже Х1-ХП вв. в регионе появляются новые славянские колонисты (вторая волна колонизации), которые либо вытеснили, либо ассимилировали колонистов первой волны.

В ХП-Х1П вв: на территорий Москворечья формируется московский вариант древнерусской культуры и прослеживается процесс этнической консолидации местного населения, зафиксированный, упомянутыми летописями экзоэтнонимами - «московляне»/«москвичи».

На основе серийного радиоуглеродного датирования и изучения однослойных комплексов поселений удалось выявить и описать древности второй половины XIII в. Финал этого этапа совпадает с серьезными изменениями природной среды (начало малого ледникового периода), которые на локальном материале характеризуются новой фазой активизации режима паводков Москвы-реки/

На рубеже ХШ/ХГУ вв. произошла трансформация поселенческой системы, началось формирование её сотовой структуры, освоение водоразделов, что диктовалось ростом населения, и могло стимулироваться ухудшением условий для хозяйственной эксплуатации низких уровней долин крупных рек.

2. Созданы археологические карты бассейна Москвы-реки для нескольких хронологических срезов: неолита, бронзового века, железного века, древнерусского времени, которые обобщили материалы всех предыдущих источников и исследований новейшего времени, в том числе результаты разведок автора (всего более 1700 памятников).

3. Проведена серия комплексных археолого-естественно-научных исследований памятников разных типов и возрастов.

3.1. Усовершенствована сама методика таких комплексных исследований. Определены наиболее перспективные объекты для получения достоверной научной информации. Например, погребенные почвы в толще речного аллювия и на конусах выноса в тыловой части поймы; системы торфяников, характеризующих поперечный профиль долины (пойма, склоны, водораздел); почвы под валами городищ, курганами и делювиально-агрогенными шлейфами на бровках берегов и склонах. Установлена специфика спорово-пыльцевых данных, полученных по культурным слоям.

3.2 Установлены особенности хозяйственной деятельности людей в разные периоды освоения территории Москворечья, пространственная организация землепользования, в том числе, антропогенное воздействие на ландшафт, начиная с неолитического времени, а также преемственность в использовании ландшафтных ниш.

Выделено три основных стадии формирования антропогенного (культурного) ландшафта. На первой стадии (неолит и бронзовый век) в долине Москвы-реки появились небольшие участки созданных человеком открытых ландшафтов с лугами и полями, существовавшие относительно непродолжительное время. Такие ландшафты уверенно фиксируются

спорово-пыльцевым методом лишь на территориях самих археологических памятников. Вторая стадия охватывает финальный бронзовый и железный век (эпоха городищ). В это время вокруг городищ сформировались довольно обширные по площади локальные участки (несколько кв. км каждый) открытых пространств лугов и полей с устойчивыми границами. Между участками интенсивно окультуренных ландшафтов в долине реки сохранялись лесные массивы. Третья стадия относится к эпохе средневековья. Индикаторы антропогенного воздействия представлены уже практически во всех спорово-пыльцевых диаграммах. Археологические и палеобиологические данные указывают на то, что границы окультуренных ландшафтов стали более подвижными. По сравнению с железным веком заметно увеличились площади в той или иной мере вовлеченные в сельскохозяйственный оборот. Коренные леса в значительной степени были замещены вторичными лесами.

4. Получены данные о том, как менялась заселенность территории, начиная с IV тыс. до н.э. по начало II тыс. н.э. Существенно дополнены представления о развитии материальной культуры в регионе, степени его культурной обособленности и взаимодействия с культурами других регионов.

5. Установлено, что в поселенческой структуре региона существовала преемственность, в ряде случаев, восходящая в эпохе неолита и бронзового века.

По теме диСЬертации были опубликованы следующие работы.

В рецензируемых журналах, входящих в список ВАКа 1. Кренке H.A. Палеорельеф высокой поймы Днепра на территории Гнёздовского археологического комплекса /Александровский А.Л., Кренке H.A., Нефёдов B.C. //Российская археология. - 2005. - N 1. - С. 112-123.

2. Кренке H.A. Деревянный дворец конца XVII в. в Коломенском: опыт

археологической локализации /Беляев Л.А., Кренке H.A. //Российская археология. - 2005. -N 4. - С. 176-188.

3. Кренке H.A. Хронология городищ «дьякова типа» в бассейне Москвы-

реки в свете результатов радиоуглеродного датирования /Кренке H.A., Сулержицкий Л.Д. //Российская археология. - 2006. - N 2. - С. 121-133.

4. Кренке H.A. Формирование культурного ландшафта в бассейне Москвы-

реки от бронзового века к средневековью / Кренке H.A. //Российская археология. - 2007. - N 1. - С. 64-78.

5. Кренке H.A. Предметы вооружения XV-XVII вв. из раскопок Романова

двора в Москве /Кренке H.A., Курмановский B.C. //Российская археология. - 2008. - N 1. - С. 104-112.

6. Кренке H.A. Стеклянные бусы Дьякова городища /Кренке H.A., Румянцева

О.С. //Российская археология. - 2008. - N 2. - С. 95-106.

7. Кренке H.A. Докремлевская Москва: новые данные по топографии и

керамике Даниловских селищ X/XI- XIV вв. /Беляев Л.А., Кренке H.A., Шуляев С.Г.//Российская археология.-2010.-N1.-С. 104-116.

8. Кренке H.A. Клад украшений с городища Дютьково / Кренке H.A., Лазукин

A.B., Тавлинцева Е.Ю. //Российская археология. - 2011. — N 1. — С. 134148.

9. Кренке H.A. Городище дьякова типа Круглица на Москве-реке /Кренке

Н. А., ЧаукинСН. //Российская археология.-2013.-N 1.-С. 106-118.

10. Кренке H.A. Памятники шнурового и «постшнурового» горизонтов бронзового века на Москве-реке /Кренке H.A., Александровский А.Л., Ершов И.Н., Ершова Е.Г., Лазукин А.В.//Краткие сообщения института археологии.-2014.-Вып. 231.-С. 208-223.

11. Кренке H.A. Археологическая карта курганов XI-XIII вв. в бассейне Москвы-реки: подходы к выявлению локальных структур и центра поселенческой системы /Кренке А.Н., Кренке H.A. //Краткие сообщения института археологии. - 2014. - Вып. 232. — С. 64-73.

12. Кренке H.A. О славянской колонизации Подмосковья: взгляд через призму археологических и географических данных /Кренке А.Н., Кренке H.A. //Природа. - 2014. - N 6. - С. 48-52.

13. Кренке H.A. Классификация орнаментов семилопастных височных колец

московского типа и проблема их этнической интерпретации / Кренке H.A. //Российская археология. - 2014. -N 3. - С. 77-88.

14. Кренке H.A. Москворецкие памятники фатьяновской культуры / Кренке H.A. //Российская археология. - 2014. -N 4. - С. 5-18.

15. Кренке H.A. Изучение природных и культурных ландшафтов железного века в долине Москвы-реки методами палинологии и археологии / Ершова Е.Г., Кренке H.A. //Вестник археологии, антропологии и этнографии. Тюмень. -2014. -N 3. -С. 159-172.

Монографии

16. Кренке H.A. На заре истории Юго-Запада (глава 2) /Кренке H.A. // История Юго-Запада Москвы. Учебное пособие. М.: Мосгорархив. -1997.-С. 32-48.

17. Кренке H.A. /Кренке H.A. //История Москвы с древнейших времен до наших дней в 3 тт. T.l, М.: Мосгорархив. - 1997 (раздел "Древности Московской земли"). - С. 6 -11.

18. Кренке H.A. /Кренке H.A. //История Юго-Востока Москвы. Учебное пособие. М.: Мосгорархив. - 2000. - С. 36-46.

19. Кренке H.A. / Кренке H.A. // Культура средневековой Москвы. Исторические ландшафты. Т. 1. М.: Наука. - 2004. (главы 5, 6, 7, 9, 10, 12, Приложение 1-3). - С. 51-104, 111-115, 121-125,189-227, 278-294, 299-379.

20. Кренке H.A. /Кренке H.A. //Культура средневековой Москвы. Исторические ландшафты. Т. 3. М.: Наука. - 2005. (главы 3, 4, Заключение). - С. 293-337, 510-518.

21. Кренке H.A. /Кренке H.A. //Археология парка «Царицыно» М.: ИА РАН. - 2008. (введение, главы 3-6, 12, 14-17, заключение) - С. 7-11, 49-106, 161-167, 175-206.

22. Кренке H.A. /Кренке H.A. //Археология Романова двора М.: ИА РАН. -2009. (введение, часть 1, часть 2 главы 1-5, часть 3 главы 1-3, часть 4, глава 1).-С. 7-96,101-119, 161-175.

23. Кренке H.A. Дьяково городище: культура населения бассейна Москвы-реки в 1 тыс. до н.э. - I тыс. н.э. /Кренке H.A. - М.: ИА РАН, 2011 -546 с. Другие публикации

24. Кренке H.A. Раскопки Дьякова городища в 1981 г. /Кренке H.A. //Краткие

сообщения института археологии. -1984. - Вып. 178. - С. 25-28.

25. Кренке H.A. Археолого-палеогеографические исследования в среднем течении Москвы-реки / Гунова B.C., Кренке H.A. //Вестник МГУ, сер. 5. география. - М. - 1985. -N 1. - С. 57-62.

26. Кренке H.A. Вал Дьякова городища / Кренке H.A. // Краткие сообщения института археологии. - 1986. - Вып. 186. - С. 90-95.

27. Кренке H.A. Периодизация дьяковских памятников бассейна Москвы-реки / Кренке H.A. // Краткие сообщения института археологии - 1988. -Вып. 194.-С. 44-49.

28. Кренке H.A. Структура расселения дьяковцев в бассейне р. Пахры /Гоняный М.И., Кренке H.A. //Советская археология. - 1988. - N 3. - С. 54-62.

29. Кренке H.A. Глиняная пластика и некоторые особенности позднедьяковских городищ Подмосковья /Кренке H.A. //Советская археология. - 1989. - N2. - С. 79-87.

30. Кренке H.A. Изучение средневековых пахотных горизонтов в Москве и Подмосковье /Александровский А.Л., Кренке H.A. //Краткие сообщения института археологии. - 1993. - Вып. 208.-С. 20-31.

31. Кренке H.A. Чертов городок - селище железного века в окрестностях Коломенского /Кренке H.A. //Российская археология. - 1995. - N3. - С. 165-179.

32. Кренке H.A. Раскопки Дьякова городища 1935 г. /Кренке H.A., Нефедова

Е.С. //Коломенское: материалы и исследования. - 1995. - Вып. 6. - М.: Государственный художественный историко-архитектурный и природно-ландшафтный музей-заповедник «Коломенское». - С. 3-35.

33. Кренке H.A. Археологические памятники Подмосковья в контексте культуры XV-XX вв. /Кренке H.A. //Культура средневековой Москвы XIV-XVII вв. - 1995. - М.: Наука. - С. 250-255.

34. Кренке H.A. История хозяйственного освоения лесных ландшафтов ГИЗЛ "Горки Ленинские" /Низовцев В.А., Мельник М.В., Лаукарт Л.В., Онищенко М.В., Фурманова Ю.Г., Кренке H.A., Иванов A.A. //Сохранение и восстановление природно-культурных комплексов Подмосковья. - 1995. - М.: Улисс. - С. 37-43.

35. Кренке H.A. Археологическая карта заповедника "Горки Ленинские" / Кренке H.A. //Сохранение и восстановление природно-культурных комплексов Подмосковья. - 1995. -М.: Улисс. - С. 90-121.

36. Кренке H.A. Проблемы обеспечения сохранности археологических памятников заповедника "Горки Ленинские" /Кренке H.A. //Сохранение и восстановление природно-культурных комплексов Подмосковья. -1995.-М.: Улисс.-С. 122-131.

37. Кренке H.A. Дьяковская культура: к характеристике одной научной абстракции /Кренке H.A. //Апокалипсис в русской культуре. Макарьевские чтения. - 1995 - Вып. - N 3, часть 1. - Можайск. - С. 98101.

38. Кренке H.A. Земледелие и система землепользования в долине Москвы-реки в железном веке /Гунова B.C., Кирьянова H.A., Кренке H.A., Низовцев В.А., Спиридонова Е.А. //Российская археология. - 1996. - N4. -С. 93-120.

39. Кренке H.A. Предыстория Москвы /Кренке H.A. //Гуманитарная наука в России: соросовские лауреаты (история, археология, культурная антропология и этнография). - 1996. - М. - С. 244-252.

40. Кренке H.A. D'yakovo hillfort (600 ВС - 700 AD) in Moscow methods of investigations /Krenke N.A. //Time and environment - a PACT seminar. Helsinki. - 1996. -N32. - P. 109-120.

41. Кренке H.A. От неолита до средневековья /Кренке H.A. // Наука в России.

-1996,-N6.-С. 49-57.

42. Кренке H.A. Археозоологическая коллекция из раскопок Дьякова городища в Москве /Алексеева Л.И., Калякин В.Н., Кренке H.A. //Археологические Памятники Москвы и Подмосковья. - М.: Труды музея истории г. Москвы. - 1996. - С. 24-44.

43. Кренке H.A. Петрографический анализ керамики городищ Дьяково и Тушемля /Кренке H.A., Лопатин Н.В. //Российская археология. - 1997. -N1.-C. 60-67.

44. Кренке H.A. Археология о начале Москвы /Кренке H.A. //Вестник Российской академии наук. - 1997. - Т. 67. - N8. - С. 700-706.

45. Кренке H.A. Человек и ландшафт на территории Подмосковья в железном

веке /Кренке H.A., Низовцев В.А. // История изучения, использования и охраны природных ресурсов Москвы и Московского региона. - М.: Янус-К,-1997. -С. 81-90.

46. Кренке H.A. Памятники предыстории Москвы /Кренке H.A. // Природа. -

1997.-N4.-С. 33-44.

47. Кренке H.A. Заповедник "Горки" на Пахре: археология в системе культурных ресурсов территории /Кренке H.A. //Археологический фактор в планировочной организации территории. М.: Российский НИИ культурного и природного наследия. - 1997. - С. 116-119.

48. Кренке H.A. Изучение валов и погребенных под ними почв на дьяковских

городищах Троицкое, Луковня 2 и Коробово в Подмосковье /Александровский А.Л., Кренке H.A., Спиридонова Е.А., Янишевский

Б.Е. //Тверской археологический сборник. - 1998. - Вып. 3. - Тверь: Тверской государственный объединенный музей. - С. 333-351.

49. Krenke N.A. The early history of Moscow: 14C dates from Red square / Alexandrovskiy A.L., Van Der Plicht J., Krenke N., Chichagova O., Kovaliukh N.. Sulerzhitsky L. //Radiocarbon. - 1998. - Vol. 40. - N 2. - P. 583-589.

50. Кренке H.A. Археологическая карта Москвы: от каменного века до древнерусского времени /Кренке H.A. //История и культура древних и средневековых славян. Труды VI Международного конгресса славянской археологии. - 1999. - М.: Эдиториал УРСС. - С. 42-46.

51. Кренке H.A. Ранняя история Москвы по данным радиоуглеродных исследований почв и культурного слоя на Красной площади /Александровский A.JL, Кренке Н.А, Ван дер Плихт, Ковалюх H.H., Сулержицкий Л.Д., Чичагова O.A. //Тверь, Тверская земля и сопредельные территории в эпоху средневековья. - 1999. - Вып. 3. -Тверь.: Тверской научно-исследовательский историко-археологический и реставрационный центр. - С. 114-122.

52. Кренке H.A. Технологические исследования почв и культурного слоя Москвы /Кренке H.A., Александровский А. Л., Александровская Е.И., Бойцов ИА. // Тверь, Тверская земля и сопредельные территории в эпоху средневековья. - 1999. - Вып. 3. - Тверь.: Тверской научно-исследовательский историко-археологический и реставрационный центр.

- С. 230-236.

53. Krenke N.A. Radiocarbon chronology as a basis for the reconstruction of the historical landscape of Moscow /Alexandrovskiy A., Alexandrovskaya E., Krenke N., J. van der Plicht, Sulerzhitsky L. //Radiocarbon and Archaeology.

- 2000. - N 1. - St. Petersburg. - P. 25-32.

54. Кренке H.A. Наблюдение за памятниками железного века и

древнерусского времени на территории Москвы за 200 лет/Кренке H.A.

//Мониторинг археологического наследия и земельный кадастр. - 2000. - М.: Российский НИИ культурного и природного наследия. - С. 182-183.

55. Krenke N.A. Buried floodplain soils as evidences of the Holocene environmental changes in Eastern Europe /Alexandrovskiy A., Glasko M., Sedov S., Folomeev В., Krenke N., Chichagova O., Kuznetsova E. // Geolines. Papers in Earth sciences. -2000. - Vol. 11. -Prague. - P. 51-52.

56. Крснкс H.A. Сельская округа Москвы в XII-XIII вв. /Крснкс Н.А. //Русь в XIII веке: континуитет или разрыв традиций? 2000. М.: ИЛ РАН. С. 58-59.

57. Кренке Н.А. Предварительные результаты изучения погребенных почв и археологических памятников в пойме р. Москвы / Александровский A.JL, Кренке Н.А., Низовцев В.А., Спиридонова Е.А., Янишевский Б.Е. //Звенигородская земля. История, археология, краеведение. - 2001. -Звенигород.: Звенигородский музей. - С. 99-116.

58. Кренке Н.А. Денежный двор. Археологические открытия на территории Московского Университета/Кренке Н.А. //Вестник Российской академии наук. -2001. -Т. 71. -N6. -С. 514-523.

59. Кренке Н.А. Литейные формы с Дьякова городища /Кренке Н.А., Тавлинцева Е.Ю. //Российская археолошя. - 2002. - N 4. - С. 90-110.

60. Кренке Н.А. Ближайшая сельская округа Москвы в ХП-ХШ вв. / Кренке Н.А. //Русь в XIII веке: древности темного времени. -2003. -М.: Наука -С. 151-167.

61. Кренке Н.А. Дьяково городище: методы исследований (по материалам раскопок 1981-1987 гг.) /Кренке НА. //Восточная Европа в Средневековье. -2004. - М.: Наука. - С. 172-192.

62. Krenke N. Stages of soil formation on floodplains in the Centre of the Russian plain / Alexandrovskiy A., Krenke N. // The geoarchaeology of river valleys. - Budapesht. - 2004. - P. 171-184.

63. Кренке H.A. Итоги раскопок на «Романовом дворе» в Москве /Кренке H.A. //Краткие сообщения института археологии. - 2005. - Вып. 219. - С. 166-194.

64. Krenke N.A. Ancient settlement near rotunda "Ceres Temple" in the park Tsaritsyno in Moscow /Krenke N.A. //Arkeologian lumoa synkkyyteen. -2006. - Helsinki. Yliopistopaino - P. 90-110.

65. Кренке H.A. Археологические работы A.B. Чаянова в долине Москвы-реки в 1928-1929 гг. /Кренке H.A. //Археология Подмосковья. - 2007. -Вып. 3.-М.: ИА РАН. - С. 23-25.

66. Кренке H.A. Селитебно-хозяйственный комплекс железного века вокруг городища Дунино /Кренке H.A. //Саввинские чтения. - Звенигород.: Звенигородский музей. - 2007. - С. 280-282.

67. Кренке H.A. A.C. Археолого-палеогеографические работы возле Борисовского пруда в Москве в 2006-2007х гг. /Кренке H.A., Бакунова Т.Н., Русаков П.Е., Александровский АЛ., Грибченко Ю.Н., Спиридонова Е.А., Кочанова М.Д., Алёшинская A.C. //Археология Подмосковья. - 2008. - Вып. 4. - М.: PIA РАН. - С. 181 -194.

68. Кренке H.A. Поселение фатьяновской культуры РАНИС-пойма /Кренке H.A., Лазукин A.B., Алексеев A.B., Ершов И.Н., Кравцов А.Е., Леонова Е.В. //Археология Подмосковья. - 2008. - Вып. 4. - М.: ИА РАН. - С. 320-339.

69. Кренке H.A. Городище Боровский курган / Кренке H.A., Лопатина O.A. //Археология Подмосковья. - 2008Í - Вып. 4. - М.: ИА РАН. - С. 367392.

70. Кренке H.A. Начало исследований Дьякова городища /Кренке H.A. //Археология Подмосковья. - 2008. - Вып. 5. - М.: ИА РАН. - С. 381391.

71. Кренке H.A. Предыстория и история Москвы по материалам раскопок на

Романовом дворе /Кренке H.A. //Археологические открытия. Европейская Россия 1991-2004 гг. - 2008. - М.: ИА РАН. - С.453-463.

72. Кренке H.A. Исследования памятников эпохи бронзы - раннего железа в районе Звенигорода /Кренке, H.A. Лазукин A.B., Ёлкина И.И., Ершов И.Н., Леонова Е.В., Чернов С.З. //Археология Подмосковья. - 2010. -Вып. 6. - М.: ИА РАН. - С. 34-50.

73. Кренке H.A. Артефакты бронзового и раннего железного веков на территории Боровицкого холма и его окрестностей /Кренке H.A. //Каталог собрания Государственного историко-культурного музея-заповедника «Московский Кремль». - 2010. -М.: Голден би. - С. 47-55.

74. Кренке H.A. Древнерусская керамика московского региона: классификация, хронология /Кренке H.A. //Археология и истории Пскова и Псковской земли. Материалы 56 заседания семинара имени академика В.В. Седова. - 2011. - Москва - Псков.: ИА РАН. - С. 273-280.

75. Кренке H.A. Земледельцы и скотоводы бронзового и железного веков на

берегах Москвы-реки: новые открытия / Кренке H.A., Александровский А.Л., Лазукин A.B., Спиридонова Е.А. // Вестник РГНФ. - 2011. - N 3(64).-С. 147-158.

76. Кренке H.A. Предыстория Москвы: от эпохи бронзы к средневековью / Кренке H.A. //Труды 18 Археологического съезда. - 2011. - Т. 4. - М.: ИА РАН.-С. 74-77.

77. Кренке H.A. История исследования городища Круглица в 1956 и 1957 гг. /

Кренке H.A. Чаукин С.Н. //Археология Подмосковья. - 2012. - Вып. 8. -М.: ИА РАН. - С. 78-85.

78. Кренке H.A. Древнерусское селище Царицыно 2 /Нефёдов B.C., Кренке H.A. // Археология Подмосковья. - 2012. - Вып. 8. - М.: ИА РАН. - С. 137-154.

79. Кренке H.A. Новые исследования 1-й Звенигородской неолитической стоянки на Москве-реке /Кренке H.A., Александровский А.Л., Войцик A.A., Елкина И.И., Ершов И.Н., Ершова Е.Г., Лазукин A.B., Мазуркевич А.Н., Панин A.B., Кудрявцев A.A., Лавриков М.В., Воронкин В.А. // Археология Подмосковья. - 2012. - Вып. 8. - М.: ИА РАН. - С. 16-34.

80. Krenke N.A. The Moskva River Basin in the Iron Age-Migration Period / Krenke Nikolai A. //Archaeologia Baltica. - 2012. - Vol. 17. - Klaipeda.: Klaipeda University Press. - P. 91-99.

81. Крснкс H.A. Посслснчсскис объекты круга культур шнуровой керамики в

долине Москвы-реки /Кренке Н.А., Ершов И.Н., Лазукин А.В., Войцик А.А., Раева В.А., Рожапская Н.И. //Археология Подмосковья. 2013. Вып. 9. - М.: ИА РАН. - С. 14-29.

82. Кренке Н.А. Археолого-геоморфологическое изучение поймы Москвы-реки в районе Дьякова городища в Коломенском /Панин А.В., Кренке Н.А., Лазукин А.В., Чаукин С.Н. //Археология Подмосковья. - 2013. - В ып. 9.-М.: ИА РАН. - С. 231-239.

83. Кренке Н.А. «Клад» бронзовых украшений I—II вв. н.э. с городища Круглица/Кренке Н.А., Тавлинцева Е.Ю., Чаукин С.Н. //Оки связующая нить. - 2013. - Ступино: Ступинский историко-краеведческий музей. -С. 55-64.

84. Krenke N. Corded ware, Fatjanovo and Abashevo culture sites on the flood-plain of the Moskva River /Nikolay Krenke, Ivan Erschov, Ekatcrinc Erschova, Alexander Lazukin. // Sprawozdania Archeologiczne - 2013. - N 65.-P. 415-426.

85. Krenke N.A. Plaeosoils, palaeovegetation and Neolithic occupation of the Moskva River floodplain, Central Russia /Ershova E.G., Alexandrovskiy A.L., Krenke N.A. // Quaternary International. - 2013. - Vol. 324. - P. 134145.

86. Кренке H.A. Абашевская находка в долине Москвы-реки /Кренке Н.А. // Археология Подмосковья. - 2014. - Вып. 10. - М.: ИА РАН. - С. 29-35.

87. Кренке Н.А. Природные и антропогенные ландшафты в долине Москвы-

реки по материалам комплексного исследования 1-й Звенигородской неолитической стоянки /Кренке Н.А., Ершова Е.Г., Александровский А.Л.//Известия РАН. Серия географическая.-2014.-N 5.-С. 99-115.

50 100 Километры -1-I-1_1_|-1-1

Рис. 4. Карта курганов ХП-ХШ вв. в бассейне Москвы-реки с радиусом чувствительности точек 10 км, с учетом числа курганов в группах (карта интенсивности освоения ландшафта)

- низкая плотность

Легенда

- - реки

плотность курганов высокая плотность