автореферат диссертации по истории, специальность ВАК РФ 07.00.06
диссертация на тему: Древняя культура Южного Согда (VII в. до н.э. - VII в. н.э.)

Полный текст автореферата диссертации по теме "Древняя культура Южного Согда (VII в. до н.э. - VII в. н.э.)"

АКАДЕМИЯ НАУК РЕСПУБЛИКИ УЗБЕКИСТАН ИНСТИТУТ АРХЕОЛОГИИ им. акад.Я.Г.ГУЛЯМОВА

Р Г Б ОД

На правах рукописи УДК.930.26(03) (575.192)

СУЛЕЙМАНОВ РУСТАМ ХАМИДОВИЧ

ДРЕВНЯЯ КУЛЬТУРА ЮЖНОГО СОГДА (VII в. до н.э. - VII в. н.э.)

Специальность 07.00.06-археология

Автореферат диссертации на соискание ученой степени доктора исторических наук

Самарканд 1997

f f!' V, ¡_ II

Работа выполнена в Институте археологии им. акад. Я.Г.Гулямова АН Республики Узбекистан

Официальные оппоненты: академик АН РУз

БУРЯКОВ Ю.Ф.,

академик АН РУз ПУГАЧЕНКОВА ГЛ.,

д.и.н. САГДУЛЛАЕВ А.С.

Ведущее учреждение: Институт искусствознания им.

Хамзы Министерства культуры Республики Узбекистан.

Защита состоится « 3 » 'С/ /€> А $ 1997 г. в "/4" часов на заседании специализированного совета Д.015.93.01 по защите диссертаций на соискание ученой степени доктора исторических наук по специальности 07.00.06 - археология при институте археологии АН РУз по адресу: 703051 г. Самарканд ул. акад. Абдуллаева 3. Институт археологии конференц зал 2 этаж.

С диссертацией можно ознакомиться в библиотеке Института археологии им. акад. Я.Г.Гулямова АН Республики Узбекистан (703051, I Самарканд, ул. акад. В.Абдуллаева, 3).

Автореферат разослан " ¥ .-¿¿/о И $

1997г.

Ученый секретарь /

специализированного совета ^^

кандидат исторических наую^ Ж.К.Мирзаахмедов

ОБЩАЯ ХАРАКТЕРИСТИКА РАБОТЫ

АКТУАЛЬНОСТЬ И НАУЧНАЯ ЗНАЧИМОСТЬ ТЕМЫ. Согдиана. "сердце Центральной Азии", по выражению известного востоковеда Ричарда Фрая, начиная с походов Александра Македонского, наряду с Бактрией и Хорезмом прочно вошла в ряд известных историко-культурных регионов формирования самобытной центральноазиатской цивилизации. Многочисленные, хотя и разрозненные, сведения в греческих, римских, персидских и китайских источниках о Согде и согдийцах отражают важную и зачастую ключевую роль этой области в процессах этногенеза и культурогенеза всего региона. Но обращаясь к состоянию проблематики археологического изучения античной археологии Согдианы, как это ни парадоксально, приходится с сожалением констатировать, что древность этой центральной историко-культурной области Средней Азии, индивидуальный облик ее культуры, особенности путей развития изучены очень слабо и Согдиана по объему наших сведений во многом еще отстает в этом отношении от соседних древних оазисов, таких, как Бактрия, Мерв и Хорезм, хотя многочисленные первобытные стоянки и поселения, а также блестящие достижения средневековой культуры в долинах Зарафшана и Кашкадарьи косвенно свидетельствовали о мощном культурном потенциале древней Согдианы. Особенно недостаточны были сведения о процессах урбанизации, развития архитектуры, градостроительства, а также искусстве и идеологии античной Согдианы.

В значительной степени это было обусловлено и тем, что основные города древнего Согда-Самарканд и Бухара продолжали интенсивно обживаться и в средневековье, что приводило к систематическому уничтожению более древних сооружений и культурных отложений их. Поэтому, несмотря на широкие разведочные и раскопочные работы, проведенные в советское время на памятниках Согдианы, многие вопросы историко-культурного развития этой важнейшей в Центральной Азии области еще не освещены или дискуссионны. Но накопленный объем историко-археологической информации по этой теме и необходимость воссоздания общей картины культурогенеза Центральной Азии ставил на повестку дня специальное исследование культуры древней Согдианы.

ЦЕЛИ И ЗАДАЧИ ИССЛЕДОВАНИЯ. Отмеченное выше состояние археологии античной Согдианы ставило перед нами задачу организации и проведения специальной программы, посвященной поиску, выявлению и последующему изучению памятников античного периода в пределах основных земель Согда. В процессе рекогносцировочных маршрутов было решено остановиться на городище Еркурган, древней

з

столице раннесредневековой области Нахшаб в долине Кашкадарьи, которое не уступало по масштабам Самарканду и Бухаре, но отличалось от последних прекрасной сохранностью археологической инфраструктуры и при раскопках обещало дать ответ на ряд кардинальных вопросов историко-культурного содержания.

Кроме того, сохранность большинства археологических памятников всего Каршинского оазиса позволяла подойти в комплексе к проблемам развития поселенческой системы оазиса в целом и выделению городских центров в его системе расселений.

На основе собранных в течение многолетних полевых работ археологических материалов древнего и раннесредневекового Нахшаба были поставлены задачи выявления конкретных путей развития культуры античной Согдианы. Тематически разнообразные вопросы археологии, архитектуры, типологии, иконографии полученных материалов и сравнительный анализ их были сгруппированы в четыре тематически тесно взаимосвязанных блока.

1. Типология, периодизация и особенности структуры археологических памятников Нахшаба, динамика освоения и развития системы поселений оазиса в целом и территории примыкавшего к нему бассейна реки Гузардарьи. Роль оросительной сети в формировании структуры группировок поселений. Процесс вычленения городов и их роль в формировании поселенческой системы. Древние торговые пути, их сложение и влияние на развитие отдельных городов. Особенности урбанизма античного Согда.

2. На центральном объекте-городище Еркурган, не уступающем по грандиозности своих масштабов знаменитым Сузам Ирана или Балху, были поставлены задачи выявления архитектуры и градостроительства античного Согда, типологии монументальных общественных сооружений, специфики городской застройки, структуры жилых кварталов и отдельных домовладений,

Вопросы фортификации древних городов, изучение сельских поселений, их внутренней структуры, особенностей средневековых городов Нахшаба и их локализации разрабатывались нашими коллегами по экспедиции (Кочнев Б.Д., Исамиддинов М.Х., Туребеков М., Хасанов М., Раимкулов А., Нефедов Н.Ю.) и нами специально не рассматриваются.

3. При анализе многочисленных комплексов археологических находок, полученных на городище Еркурган и синхронных поселениях каршинского оазиса, была поставлена задача разработки новой дробной периодизации керамических комплексов южных районов Согда. Новые коллекции терракоты Еркургана требовали изучения локальных особенностей коропластики Нахшаба, ее отличия от искусства коропластики Бактрии и Самарканда.

4. Уникальные материалы, полученные при раскопах городского храма, дахмы и мавзолея Еркургана, ставили перед нами задачу разработки вопросов культов и мифологических представлений древнего Нахшаба, а отчасти, и доисламского Согда в целом.

В сумме все это способствует выделению античной проблематики археологии Согдианы в самостоятельное научное направление археологии Средней Азии.

ИСТОЧНИКОВЕДЧЕСКАЯ БАЗА ИССЛЕДОВАНИЯ, Работа построена на результатах 22 - летних полевых работ Кашкадарьинской археологической экспедиции Института археологии им. акад. Я.Г.Гулямова АНРУ, осуществлявшихся под руководством и при участии диссертанта. В процессе работ в Каршинском оазисе и по бассейну Гузардарьи было выявлено более шестисот археологических памятников периода от середины I тысячелетия до нашей эры до позднего средневековья. Основные раскопочные работы проводились на городище Еркурган, где было подвергнуто вскрытию более двадцати объектов на различных участках городской и пригородной застройки. В постановке и решении историко-культурных проблем древнего Нахшаба и Согда в целом использованы сведения древних письменных и других источников.

НАУЧНАЯ НОВИЗНА.

I. Впервые на основе сплошного обследования всех памятников древнего Нахшаба и прилегающих районов дана систематизация поселений и городищ эпохи античности и раннего средневековья.

Произведена классификация поселений всех типов, установлено иерархическое распределение среднестатистических размеров основных типов их, что являлось следствием иерархической структуры древнего общества Согда.

Установлены закономерности группировки поселений вдоль основных оросительных систем оазиса.

Выявлена взаимосвязь развития древних и средневековых торгово-ремесленных центров Нахшаба в зависимости от развития идущих через него трасс Великого Шелкового пути .

II. Определены основные этапы и особенности развития урбанизации Южного Согда.

Дана новая периодизация развития античных столичных городов Нахшаба - Еркургана и Калаи Захоки Марона.

Определены особенности градостроительных решений древних зодчих Согда и неразрывная связь развития структуры древнего и средневекового города.

Установлены изоморфизм структуры древних городов и поселений, что проявилось прежде всего в тождестве их типологии и основных элементов застройки и фортификации независимо от их размеров.

Установлены особенности монументального зодчества древнего Согда, сочетавшие в себе традиции и достижения архитектуры Востока, Средиземноморья и местных архитектурно-строительных приемов и навыков, уходящих корнями в архитектуру Бактрии и Маргианы эпохи бронзы и раннего железного века.

Выявлена роль жилой застройки рядовых горожан в формировании городской среды и особенности структуры отдельных домохозяйств, получивших свое развитие позже в жилой архитектуре средневекового города Средней Азии.

III. Анализ комплексов керамики позволил выработать одну из самых подробных хронологических шкал развития типологии керамических форм Средней Азии с VIII-VII веков до нашей эры по VII век нашей эры.

Анализ полученных впервые коллекций терракотовых статуэток Еркургана позволил выявить наличие в Нахшабе самобытной школы коропластики и наметить ее отличия от малых форм изобразительного искусства сопредельных центров коропластики.

IV. На основе анализа богатого археологического материала, полученного на городском храме, дахме и мавзолее Еркургана, впервые выявляются особенности пантеона древнего Согда и оригинальные черты культовой практики согдийцев. Весь комплекс материальных свидетельств по древним культам доисламской Средней Азии свидетельствует о самобытности идеологических представлений народов Средней Азии и роли реликтов архаической ведийской культово -мифологической традиции, чем идеология Средней Азии и Согда, в частности, существенно отличалась от зороастризма, развивавшегося в Иране и канонизированного в эпоху Сасанидов.

АПРОБАЦИЯ РАБОТЫ. Основные новые материалы, положения и выводы работы неоднократно докладывались автором на республиканских, всесоюзных и международных научных конференциях, изложены в коллективных монографиях, статьях и тезисах докладов, опубликованных в Узбекистане, во всесоюзных и зарубежных изданиях.

ПРАКТИЧЕСКАЯ ЦЕННОСТЬ. Крупные археологические комплексы, полученные в процессе более чем двух десятилетий полевых работ, обогатили коллекции крупных музеев Узбекистана. Результаты научных разработок были использваны при написании "Свода

археологических памятников Узбекистана", в сводных трудах по археологии и истории культуры Средней Азии, а также в новом издании "Истории Узбекистана" и школьных пособиях. Результаты публикаций по теме исследования широко используются и в зарубежной научной литературе. Общие выводы исследования и информация о новых материалах, вводимых в оборот, будут использоваться при составлении крупных обобщений по античной истории Согдианы и всей Центральной Азии, они могут служить и в качестве новых материалов при составлении общих и специальных курсов по историческим дисциплинам для университетов, институтов и школ Узбекистана.

СТРУКТУРА РАБОТЫ. Диссертация состоит из вступления, четырех глав, заключения и списка использованной литературы. К работе прилагаются текстовые приложения и альбом иллюстраций.

ОСНОВНОЕ СОДЕРЖАНИЕ РАБОТЫ.

Вступление. В нем рассмотрены актуальность и состояние проблематики темы, определяются круг анализируемых источников, цели и задачи исследования. Дана историография археологического изучения Нахшаба.

ГЛАВА I. ДИНАМИКА ФОРМИРОВАНИЯ СИСТЕМ РАССЕЛЕНИЯ И УРБАНИЗАЦИИ НАХШАБА

При работе над системой поселений определенного региона, формировавшейся в течение длительного времени, и изучении процессов урбанизации возникает целый узел взаимосвязанных методических и методологических проблем. Это вопросы отличия города и села, отношения города и села, соотношение дихотомных понятий «город» и «село» при наличии в натуре иерархического распределения поселений по их размерам и значимости, понимание самими древними людьми понятий «города» и «села», что отразилось в терминологии древних топонимов, отличие древнего города от средневекового и другие. Каждая эпоха дает свою модель господствующего типа поселения, которую современные палеоурбанисты подразделяют на города и села.

При классификации древних поселений Средней Азии в археологической практике обычно принято класть в основу отличия города от села общие размеры их, учитывая при этом и сложность внутренней структуры их (Массон В.М., Ртвеладзе Э.В., Сагдуллаев А.С., Литвинский Б.А., Седов А.В., Кошеленко Г.А., Сердитых З.В., Пилипко

В.Н.. Ханмурадов К.Н., Буряков Ю.Ф., Заднепровский Ю.А., Горбунова Н.Г., Абдулгазиева Б.)

По данным различных исследователей по основным регионам Средней Азии грань, отделявшая город и село, колеблется от 1,5 - 2 до 5 -

6 га.

Проблема классификации городов и поселений, неразрывно связанная с вопросами урбаногенеза, имеет и такую не менее важную сторону, как особенности их распределения в пространстве, для которой характерна тенденция к группировке их в небольшие кучности и иерархические отношения поселений разного размера внутри этих групп (Кристаллер В., Джонсон Г., Буряков Ю.Ф.).

При классификации всех древних и раннесредневековых поселений Нахшаба выделяются наиболее крупные и сложные из них, которые обживались веками, существенно меняя при этом свой тип, структуру и размеры. Это прежде всего наиболее древний и крупный столичный город оазиса на городище Еркурган, окруженный двумя рядами стен, площадью около 150 га, обживавшийся с VIII-VI вв. до н.э. по VI в н.э, Калаи Захоки Марон - город крепостного типа, окруженный двумя рядами квадратных в плане стен (II в. до н.э.- VII в. н.э.). Наличие третьей стены пока остается проблематичным. Шуллюктепе - руины средневекового Несефа (III-IV вв. по ХШ в.). К средневековым городам местного значения можно отнести такие городища, как Куня Фазли (средневековая Безда), Касби, а также городища Киндиклитепе и Бабакентепе в Каршинском оазисе и Ялпактепе в Гузарском. Для всех их характерно то, что центральное ядро, образованное древним укрепленным поселением, позже обрастает массивами строений и обносится дополнительной внешней стеной.

Процессы зарождения городов протекают и позже, уже на базе наиболее крупных феодальных раннесредневековых замков.

Все остальные городища и поселения Нахшаба меньших размеров группируются в простые и морфологически достаточно четкие типы. Это подквадратные в плане городища с укрепленной цитаделью в центре, они относятся к эпохе античности. Подквадратные в плане городища с укрепленной цитаделью в одном из углов внешней стены. Этот тип относится к рубежу древности и средневековья. Руины раннесредневековых замков и усадьбы в виде регулярных в плане тепе с возвышающейся на одной из сторон башней замка. Подобного же типа замки нерегулярной планировки, которые, видимо, не возводились согласно симметричного плана в один прием, а складывались стихийно. И, наконец, наибольшее количество археологических памятников Нахшаба представляют собой сравнительно небольшие тепе подквадратные, круглые, овальные в плане, и других разновидностей.

Метрический анализ размеров общих площадей городищ и тепе выявил важную закономерность в распределении их среднеарифметических размеров. Все вышеперечисленные типы городищ и тепе по своим размерам, независимо от формы и даты их, группируются в пять основных категорий: мелкие усадьбы около 0,3 га, крупные усадьбы и мелкие замки около 0,7 га; замки и мелкие укрепленные селения около 1,5-2 га; крупные замки и городища около 3,5 га; крупные городища около 7 га. При этом по мере увеличения размеров поселений уменьшается их количество. Распределение размеров поселений по единой шкале таково, что каждая следующая категория их в среднем вдвое превышает предыдущую. Эта периодичность размеров поселений, независящая от типа и времени памятников, выявляет устойчивую тенденцию иерархии, характерную для древних и раннесредневековых урбанизированных и сельских поселений Нахшаба. Вершиной этой пирамиды размеров поселений был столичный Еркурган.

Можно полагать, что единственной причиной подобного распределения застроенных частей поселений Нахшаба была иерархичность самого общества древнего Согда с соответствующими ему формами и размерами землевладения, которая в конечном счете отразилась и на размерах внешних стен и строений поселений этих землевладельцев. Близкая тенденция градаций размеров поселений отчасти наблюдается и в других оазисах Средней Азии (Абдулгазиева Б., Кошеленко Г.А.).

Исходя из принятой большинством специалистов по древней урбанизации Центральной Азии грани между городом и селом от 3 до 6 га, наиболее крупные городища пятой категории размером около 7 га, можно считать мелкими городками древнего Нахшаба. Их было вместе с Еркурганом и Калаи Захоки Мароном не более десятка. Приблизительно такое же количество городов для средневекового Нахшаба выделял и Б. Д. Кочнев.

Поселения же четвертой категории, представленные городищами и наиболее крупными замками, имевшие размеры в 3-4 га, используя термин, предложенный в свое время Ю.В.Андреевым, можно квалифицировать в качестве квазигородов, типологически и функционально игравших промежуточную роль между городом и деревней. Все более мелкие тепе были остатками сельских поселений, замков и усадеб.

О том, что для древности противопоставление города и села не имело особого значения, свидетельствуют и их топонимы, уходящие в большинстве своем в доисламское прошлое и образованные от исходных кент, канд, кат, независимо от размеров города и села.

Распределение подъемных материалов, полученных на всех визуально обследованных тепе и городищах Нахшаба и разделенных по единой хронологической шкале на интервалы в 250 - 300 лет, дало картину постепенного заселения и освоения оазиса, начиная с зарождения наиболее раннего поселения на Еркургане до эпохи раннего средневековья, когда было завершено формирование всей структуры поселенческой системы и исчерпаны земельно-водные ресурсы его.

Раннежелезный век (VI-IV вв. до н.э.). Первоначально на месте городища Еркурган в VTII-VII вв. до н.э. возникает обширное неукрепленное поселение земледельцев, которое в VI в. до н.э. обносится ассиметричной в плане подквадратной стеной, что завершило формирование раннего города.

Фрагменты керамики середины I тыс. до н.э., найденные на отдельных тепе, свидетельствуют о том, что вокруг города в это время появляются сельские поселения оазиса. Единственное стерильное поселение этого времени Караултепе представляло собой небольшое специализированное хозяйство, где наряду с обломками тарной посуды было найдено множество зернотерок. Видимо, это было земледельческое сезонное поселение зерноводческого направления; следов долговременного жилья тут не было обнаружено. Других городов или крупных поселений в Нахшабе этой поры еще нет. Жизнь формирующейся земледельческой округи в это время неразрывно связана с городом и опосредствуется им. Часть этих мелких селений, видимо, являлась загородными участками тех же жителей города. Оазис и город в VI-V вв. до н.э., видимо, представляют собой единую общину, интегрированную в согдийскую сатрапию. Возможно, близкую структуру имел и складывающийся в верховьях Кашкадарьи оазис вокруг городища Узункыр.

Для типологии градостроительства Средней Азии этой поры характерно, что к югу от Амударьи строятся круглые в плане города (Бактры, Алтын-Диляр, Ем^штепе, Елькендепе, Эрккала), а к северу -прямоугольные (Еркурган, Эйлатан, Калалыгыр). Есть города, приспособленные по своей внешней конфигурации к пересеченному рельефу, как Самарканд на Афрасиабе.

Античность (IV в. до н.э.-III в. н.э.). Для первых веков до нашей эры характерно появление по крайней западной периферии оазиса цепочки укепленных крепостей, окруженных квадратом внешних стен с укрепленной цитаделью в центре, появляются и мелкие поселения, и усадьбы, сохранившиеся в виде невысоких, чаще овальных в плане, тепе. Таким образом, в античном Нахшабе первых веков до нашей эры складывается трехступенчатая иерархическая структура поселений, при этом среднее звено укрепленных городов или поселений крепостного типа вынесено на периферию оазиса, образуя кольцо обороны. Часть

наиболее ранних из них в Согде, подобных Киндиклитепе Нахшаба, могла сложиться в качестве катойкий греческих колонистов еще в IV-III вв. до н.э.

На самом Еркургане в это время реконструируется городская стена, она утолщается более чем вдвое и снабжена снаружи частыми, но слабо выступающими подпрямоугольными башнями, как у стен Ай-Ханум.

С первой половины II в. до н.э., после отторжения Согда от греко-бактрийского царства, в оазисе возводится новое крупное городище Калаи Захоки Марон. Это было крупное укрепление крепостного типа и, видимо, являлось военно-политическим центром оазиса новых династов Согда - выходцев из степной среды, в отличие от прежнего эллинизированного города на Еркургане, который, видимо, в это время продолжает сохранять роль экономического и культурного центра оазиса.

Наличие двух столичных городов было частым явлением на древнем Востоке. Общая композиция крепости Калаи Захоки Марон обнаруживает ближайшие параллели с укрепленным центром приаральских дахов Бабиш-Муллой, но отличается от последнего грандиозными размерами; это вместе с отмечаемыми инновациями в керамических комплексах Еркургана этой поры позволяет предположить,что новыми правителями Нахшаба II в. до н.э. могли быть выходцы из Приаралья. Возможно, Калаи Захоки Морон - столица всего Согда - Бактрии к северу от Амударьи 11-1 вв. до н.э.

Дальнейшее развитие системы поселений Каршинского и Гузарского оазисов с рубежа нашей эры идет путем усиления тенденций предшествующего периода. Увеличивается количество укрепленных поселений подквадратного плана с цитаделью в центре, вокруг них формируется селитебная зона, состоявшая из мелких усадеб.

По верхнему течению Гузардарьи на верхних террасовых уровнях Большой и Малой Урадарьи в зоне водораздела между Согдом и Бактрией появляются курганные погребения кочевников, среди которых выделяется культово-церемониальный комплекс Ташкалак в виде кольцевой каменной выкладки диаметром более 200 м.

С конца Ш-1У вв. начинается новая стадия формирования социально-поселенческой структуры Нахшаба и урбанизации городов его. Основным явлением в архитектуре и строительстве этой поры, как и по всей Средней Азии, было массовое распространение замковой и усадебной архитектуры. Функционально это могла быть крестьянская усадьба, замок или даже ядро небольшого города, все зависело от размера. Характерны и другие типы поселений. Оазис в это время достигает насыщения своей селитебной структуры.

и

Группы замков, усадеб, поселений и городов располагаются не бессистемно, а более или менее плотными кучностями, их в зоне каршинского оазиса можно выделить более тридцати. В них входит от трех до десятка поселений и замков. В зоне вокруг столичного города складывается обширная агломерация загородной застройки.

Замер площадей отдельных кучностей показал, что кривая распределения общих площадей групп поселений с общим интервалом от 100 до 1000 га дает максимум на 200 га орошаемой земли, а затем резко уходит вниз. На 100 - 200 - 300 га приходится более половины групп поселений. Это были, видимо, наиболее типичные по площади административные единицы оазиса ГУ-У1 веков, находящие свои параллели в структуре землепользования орошаемых площадей в Средней Азии еще в конце XIX- начала XX в. (Рассудова Р.Я., Андрианов Б.В., Мухамеджанов АР.). Можно полагать, что выявленные в Нахшабе IV-VI вв. группы поселений тоже представляли собой единицы водораспределения и налогообложения, т.к. они по площади приблизительно соответствуют зафиксированным нормам общин землепользователей конца XIX в.

На самом Еркургане в Ш-1У вв. происходит большой комплекс строительных работ, возводятся величественное храмовое здание, мавзолей, дворец, цитадель, фундаментально реконструируется внутренняя стена города и возводится внешняя стена города ( хотя по последним данным отдельные отрезки ее, возможно, существовали уже ранее). Во внутреннем городе функционирует обширный квартал гончаров, а во внешнем городе - квартал кузнецов. Еркурган IV-V вв. -один из крупнейших городов Средней Азии.

Со второй половины VI в., после разгрома державы эфталитов, при тюрках Нахшаб теряет свою роль, верховенство в Согде переходит к Кешу, а затем Самарканду.

Для социально-поселенческой структуры оазиса в УП-УШ вв. характерно сокращение обживания существующих замков и усадеб.

Позже в эпоху средневековья в Нахшабе, как и повсеместно в Средней Азии, происходит переход к неукрепленным рассредоточенным поселениям, тянущимся в виде прерывистых агломераций вдоль оросителей. Меняется и облик городов.

Торговые пути Нахшаба, как и маршруты военных трасс, сначала идут от поселения к поселению по предгорным зонам и вдоль русла Кашкадарьи, способствуя развитию уже существующих поселений. Позже, особенно начиная с эпохи Халифата и Саманидов, в период мощного развития трасс Великого шелкового пути, пересекающих Нахшаб, сами пути начинают оказывать обратное воздействие на поселенческую структуру оазиса и его урбанизацию, что проявляется в возвышении Безды и Касби.

ГЛАВА II. ТРАДИЦИИ ЗОДЧЕСТВА ДРЕВНЕГО НАХШАБА.

Архитектура древнего Согда развивалась в качестве составной части древневосточной архитектуры. Городская структура древней столицы Нахшаба на Еркургане, зажатая в двойное кольцо высоких стен определялась силуэтами монументальных общественно - культовых сооружений. Они служили основными пространственными ориентирами социальной жизни города, функционально выполняя роль административных, ритуально-культовых и военных центров города.

Центральное положение в городе занимал храмовый комплекс III-VI веков, возведенный над руинами более ранних зданий городского храма (Раскоп 1, восточный холм). Композиционно-планировочная структура его принадлежит к широко распространенному типу зданий древней и раннесредневековой Средней Азии и Ближнего Востока, состоящих из выстроенных по одной продольной оси зала, предваряющих его вестибюля или айвана, и далее двора. Храм претерпевает пять перестроек, не меняя своей схемы планировки. Как неоднократно отмечалось (Г.А.Пугаченкова, П.Бернар, АФранкфор), этот тип планировки мог использоваться как в культовой, так и в светской архитектуре (Храмы: Тахти Сангин, Халчаян, Дильберджин Р-1, Кухи Ходжа, Барде Нешанде, Аядана в Сузах, Джандиал в Таксиле, храмы Пенджикента. Светские комплексы: центральная часть дворца Ай-Ханум, аристократи---—ческие жилые комплексы Ай-Ханум, Дальверзинтепе и др.).

Это была новая схема планировки монументальных парадных комплексов, сложившихся в Средней Азии эллинистического времени, и, судя по датировке храма Окса на Тахти Сангине, она возникает с конца FV -начала III вв. до н.э.

О том, что этот тип планировки не сразу получил распространение в храмовом зодчестве, свидетельствуют храмовые комплексы Ай-Ханум и ранний строительный период храма на Р-1 Дильберджина, восходящие к древневосточным прототипам.

Центральное здание храмового комплекса (Раскоп 1, центральный холм) было построено позже. Квадрат массивных стен его, имевших пирамидальный наружный профиль, воспроизводит в увеличенном масштабе особенности погребальных сооружений джетыасарской культуры (Л.М.Левина). Это здание, изученное пока предварительно, еще ждет своего функционального определения, но вскрытое под с-в углом массива его наружной стены небольшое помещение с крупным прямоугольным алтарем, имевшим вертикально профилированные фасады, обликом и размерами обнаруживающий прототипы в аналогичных сооружениях храма Окса и Сурх-Котала, хронологически соответствовало I, II строительному периодам храма восточного холма и

функционально было связано с ним, видимо, выполняя в это время роль хранилища огня.

Общий замысел композиции дворца Еркургана, судя по вскрытой части, отличался от известных дворцов древней Средней Азии двухчастным делением на верхнюю и нижнюю площадки, каждая из которых представляла собой самостоятельное по плану сооружение. На верхней площадке находился замкнутый парадный комплекс, состоявший из вытянутых вдоль широтной оси изолированной целлы, вестибюля, айванного портика, обращенного на восток, дворика и трапезной комнаты в конце его; все это было окаймлено двумя рядами узких коридоров. Логично полагать, что это был дворцовый храм. Структура плана нижней площадки дворца Еркургана в виде системы двориков и помещений, объединяемых узкими коридорами, была характерна для большинства дворцовых комплексов Древнего Востока, включая дворцы Навуходоносора в Вавилоне и Дария I в Сузах. Его роднит с большинством древних среднеазиатских дворцов и наличие в нем автономного храмового комплекса. Дворцы Кюзелигыра, Калалыгыра, Топрак-калы, Еркургана и Пенджикента отличаются этим от известных дворцов Ахеменидов в Пасаргадах, Сузах и Персеполе и, возможно, восходят к более древней ассирийской и мидийской традиции дворцового зодчества. Видимо, слишком много важных культов было в "Царстве стран", поэтому дворцы Ахеменидов, где центральное положение занимала "ападана"-залы для официальных светских приемов, не имели культовых сооружений. Ахеменидские дворцы были центрами общеимперской административной интеграции.

Традицию специализации на сугубо административной функции продолжает и эллинистический дворец Ай-Ханум. (П.Бернар, М. Ле Берр). Общая композиция этого дворца, состоящая из трех больших функционально отличных блоков, сочетает в себе элементы древневосточной архитектуры со схемой планировки, восходящей к типу «мегарон». Особого внимания заслуживает многоколонный гипостильный зал, представляющий собой в объемно-пространственном отношении половину ападаны дворца Дария в Сузах. Продолжая уже отмеченные черты восточной архитектуры (П.Бернар), можно полагать, что гипостильный зал или вестибюль дворца Ай-Ханум играл роль ападаны, аудиенц-зала в совершенно новой композиции дворца Ай-Ханум. Известно, что древний термин "ападана", со временем превратившись в новоперсидский "айван", вошел в архитектурную терминологию ряда языков Ближнего и Среднего Востока (В.А.Лившиц). В средневековой и современной архитектуре Средней Азии айван - это колонный портик на главном фасаде здания. И гипостильный зал Ай-Ханум, обращенный ко двору, представляет собой самый ранний образец подобного айвана. В условиях эллинизированной власти

Селевкидов на почве Бактрии, династы которых претендовали на власть над гражданским обществом, государь на троне ападаны или айвана дворца Ай-Ханум был обращен к обширному двору, куда на аудиенцию могли быть допущены не только представители знати, но и граждане полиса на Ай-Ханум, бывшие социальной опорой власти селевкидских и греко-бактрийских царей.

Следующий по времени за Ай-Ханум дворцовый комплекс Новой Нисы-Михрдаткерта возвращает нас к восточной традиции отдельной ападаны, аудиенц - зала, доступного избранным, дополняется этот комплекс круглым в интерьере храмовым сооружением (Г.А.Пугаченкова), хотя отделка в греческой ордерной системе и эллинизированное монументальное искусство последнего указывают на новую эпоху.

В заключение об особенностях дворца Еркургана следует отметить, что городской и дворцовый храмовый комплексы существенно отличались в деталях. Целла храма дворца, где в центре горел огонь, была наглухо изолирована от дневного света и атмосферных влияний системой коридоров, отсутствуют тут и следы изобразительного искусства, что было связано наверняка с различиями в характере культов городской и дворцовой святынь.

Дахма Еркургана - это уникальное по своему замыслу и назначению сооружение в античной архитектуре Согдианы представляло собой монолитную прямоугольную башню с двумя ритуальными площадками на западном и восточном фасадах; на вершину башни вела парадная лестница, расходившаяся в своей нижней части на два крыла, обращенных к городу. Объемное решение дахмы Еркургана не имеет типологических параллелей и в корне отличается как от известных "башен молчания" парсов Индии, так и от скальных склепов и столбовых мемориальных сооружений Ирана (Д.Хуфф). Однако детали архитектоники и декора дахмы достаточно традиционны в древневосточной и эллинистической архитектуре. Разделка стен ритмичной вертикальной профилировкой, конструкция парадной лестницы, зубчатые мерлоны и прямоугольные декоративные кирпичики, украшавшие стены фасадов дахмы по верхнему гребню, -все это находит прототипы в древневосточной архитектуре, а также погребальных сооружениях приаральских саков (С.П.Толстов) и культово-мемориальной архитектуре эллинистического города на Ай-Ханум (Г.А.Пугаченкова, П.Бернар)

Второе, не менее уникальное мемориальное сооружение Еркургана-мавзолей правителей, который относится уже к III-V векам.

В архитектурно-типологическом отношении мавзолей Еркургана представлял собой редкое композиционное решение в виде подквадратного центрального зала или айвана, открытого к городу,

обрамленного с трех сторон узкими коридорообразными помещениями; все это было вознесено на высокую ступенчатую пирамидальную платформу; наверх вела парадная лестница из жженого кирпича, оштукатуренная ганчем. Композиция решения интерьера мавзолея повторяет планировку известого кушанского храма Сурх-Котала. На Еркургане этот тип планировки послужил для оформления парадного мавзолея.

Обряды погребального ритуала мавзолея Еркургана типичны для городского населения Средней Азии этой поры. Центральный зал служил для церемоний, имевших, видимо, в основном поминальный характер, а узкие помещения по периметру являлись хранилищем костяков,, ритуальных подношений и мемориального реквизита. Здесь уже налицо типичное для средневековых мавзолеев Средней Азии разделение помещений на две функционально отличные части: погребальную-гурхану и поминальную-зиаратхану.

Жилая архитектура Еркургана в своих самых ранних периодах, видимо, состояла в основном из полуземлянок, перекрытых шатровой каркасной кровлей. Во всяком случае, самые нижние слои на Еркургане состоят лишь из гумусно-золистых горизонтов и не дали остатков * * домостроений. Архаическое поселение Караултепе в Каршинском оазисе также не имело следов наземной архитектуры, а поселение IV в. до н.э. Курганча в Гузарском оазисе демонстрирует медленный переход от полуземляночных жилищ, характерных для доурбанистической стадии домостроительства, к наземной стеновой архитектуре. Подобное состояние жилой архитектуры было характерно для большинства периферийных оазисов Средней Азии эпохи раннего железного века (Чует, Бургулюк, Куюсай). В Согде этой поры в долине Кашкадарьи отмечаются как наземные, так и полуземляночные жилища (Дуке X., Крашенинникова Н.И., Сагдуллаев A.C.). Для Бактрии и Согда эллинистическое время было порой повсеместного перехода к наземному домостроительству (Тамашотепе, КЭрагачтепе, Нуртепе, Дальверзинтепе, Киндиклитепе, и др.).

, Верхний горизонт Еркургана дает развернутую картину жилой застройки города IV-VI вв., в которой наиболее изучены кварталы керамистов и кузнецов-металлистов. Первый находился во внутреннем городе и во вскрытой своей части (Р-13) состоял из ряда отдельных домовладений, образующих квартал. Каждый достаточно большой дом, состоявший из нескольких комнат, имел и одно культовое помещение с соответствующими атрибутами (алтари со следами возжигания огня, ритуальные подношения, в одном из них найдена глиняная головка скульптуры). Дворов эти домохозяйства в большинстве своем не имели.

Единая глухая стена, идущая вдоль всего квартала керамистов, делит его на восточную и западную половины, и все домохозяйства

вписываются в более или менее соразмерные прямоугольные ячейки или секции, то есть этот квартал изначально планировался и возводился в виде единого массива, подобного жилым кварталам Топрак-калы и других городищ античного Хорезма.

Иную картину дает квартал металлистов во внешнем городе Еркургана. Он был вьггянут по обе стороны улицы, идущей от ворот во внутренней стене к воротам в углу внешней стены города, выводившей на трассу в сторону Самарканда и Кеша. Все хозяйства кузнецов были обращены входами на улицу, причем на южной стороне ее находились лишь производственные мастерские, тут же они и торговали. На северной стороне располагались жилые дома.

Вскрытие строений сельских поселений Нахшаба У-У11 вв. (Кунжутлитепе, Коштепе и др.) показало, что принципиальных отличий во внутренней структуре домохозяйства горожан и рядовых сельских жителей не имели.

Немногочисленные отрывочные фрагменты следов монументальной настенной живописи 11-1 вв. до н.э. по Ш-ГУ вв. н.э. дают картину эволюции стиля монументального искусства Южного Согда, развивавшуюся от орнаментальных сюжетов к сюжетной живописи с проработкой контуров темной линией, но живопись храма Еркургана отличается от более поздней живописи Пенджикента своими более свободными широкими линиями, приближаясь в этом отношении к живописному стилю Топрак-калы Хорезма.

ГЛАВА III. ОСОБЕННОСТИ ИСКУССТВА КОРОПЛАСТИКИ НАХШАБА

и керамика

Многочисленные керамические комплексы, полученные на специальных стратиграфических раскопах храма (Р-1), квартала керамистов (Р-5, Р-13) и пригорода (Р-17), с дополнительными материалами других раскопов были сгруппированы по основным эпохам и подразделены с VIII в. до н.э. по VI в. н.э. на восемнадцать комплексов, отражающих с максимальной подробностью эволюцию типологии керамики городища.

При разработке периодизации керамики Еркургана учтены результаты прежних работ М.Х.Исамиддинова, которые были уточнены и развиты, включая и вопрос об отличии стиля продукции различных мастерских керамистов, работавших в одно и то же время.

ЕК-1. Для раннежелезного века характерна преимущественно лепная посуда округлых форм в виде чаш, мисок, горшков и котлов без четкого разделения форм столовой и кухонной посуды. Сосуды изредка украшены геометрическим орнаментом, VIII-VII вв. до н.э.

ЕК-2, ЕК-3, ЕК-4. Представляют собой развитие типологии древнесогдийской светлофоновой керамики цилиндроконических и

банкообразных форм (кон. У1МУ вв. до н.э.). Эволюция их идет по пути увеличения разнообразия форм и пропорций сосудов, венчики сначала подтреугольные, затем подпрямоугольные, манжетовидные, в конце обретают заоваленные ланцетовидные в разрезе профили.

ЕК-5, ЕК-6, ЕК-7 представляют развитие керамики Южной »Согдианы эллинистического времени. Посуда изготовлена из глины \ свётлокрасных тонов. Формы представлены кубками, чашами, тарелками, есть кувшины, развиваются крупные тарные сосуды-хумы. Характерны овальные, грибовидные, Г-образные в сечении венчики, III-начало I вв. до н.э.

При общности типологии эллинистической посуды Еркургана с керамическим комплексом Ай-Ханум можно отметить отличия их, На Еркургане в керамике этой поры не отмечены кратеры, двуручные амфоры, уплощенные фляги, характерные для Ай-Ханум. Не типичны для Еркургана и кубки с резкой профилировкой верхней части и биконические сосуды. Большинство сосудов Ай-Ханум имеет кольцевой поддон, чего нет на Еркургане.

ЕК-8, ЕК-9 представляют собой развитие типологии керамики г. времени вхождения Согдианы в Кангюй, I в. до н.э.-1 в. н.э. Для ' типологии посуды этой поры характерно дальнейшее развитие форм предшествующего периода, но наиболее характерны для этого времени новые формы столовой посуды в виде колоколовидных бокалов и морфологически и функционально близких им цилиндроконических кубков на ножке. Как показывают материалы последних лет, датировка бокалов, предложенная ранее А.М.Мандельштамом, требует корректировки. Видимо, в сложившемся виде в Согде они датируются не ранее I в. до н.э. Далее они развиваются в Бактрии до Ш в. н.э. На Еркургане они доживают до IV в., а в Бухаре до У-У1 вв. Цилиндроконические кубки не встречаются позже II в.н.э.

ЕК-10, ЕК-11, ЕК-12, ЕК-13 представляют эволюцию керамики Еркургана позднеантичной поры, П-Г/ вв. Преобладает тонкая красноангобированная посуда. Это разнообразные бокалы, чаши, кувшины, кратеры и др. Для эволюции типологии посуды этой поры, при наличии многих общих черт с посудой сопредельных регионов, характерно преобладание автохтонизма. Это была пора стабильного развития городской культуры Южной Согдианы, когда развитие индивидуальных черт ее достигает расцвета.

ЕК-14, ЕК-15, ЕК-16, ЕК-17, ЕК-18 представляют собой керамический комплекс переходного от античности к раннему средневековью и раннесредневековую керамику Еркургана IV-VI вв. Раннесредневековая керамика Еркургана своеобразна, ее облик определяют миниатюрные кувшинчики с петлевидной ручкой и тонкостенные красноангобированные чаши. Много лепной посуды,

среди которой выделяются курильницы, светильники и жаровни, имевшие культовое назначение

Значительные коллекции терракотовых статуэток, полученные на Еркургане, знакомят нас с идеалами прекрасного древних согдийцев и дают возможность получить представление о богатстве былого пантеона божеств Согдианы.

Наиболее ранние образцы терракоты Нахшаба НИ вв. до н.э. представлены отдельными находками эллинистических образов в виде налепа на сосуд характерной личины типа медузы-горгоны и сероглиняной плакетки с фигурой, восходящей к образу Амазонки Поликлета. Дополняет их вылепленная от руки мужская статуэтка, аналогичная подобным примитивным фигуркам, известным в чирикрабатской культуре.

Для периода 1-П вв. характерно дальнейшее взаимодействие эллинизированного и местного стилей в разработке типологических образов коропластики Еркургана. Наиболее популярным на Еркургане в течение всей первой половины I тыс. н.э. был образ женского божества в пышно драпированном, высоко подпоясанном эллинистическом платье с каноническим для статуэток Нахшаба положением рук-правая под грудью, левая на животе. Костюм этого типа был широко распространен у почитаемых античных женских образов Бактрии, Маргианы, Согда и восходит к классическому греческому хитону.

Иной тип статуэтки эллинистического образца - стройной женской фигурки в длинном хитоне без рукавов, переданной в движении вперед с воздетой кверху левой и вытянутой вдоль тела правой рукой, повторяет во многом позу и иконографические признаки известной Ники Пеония.

Второе направление в стилистике терракоты Еркургана представлено варваризованным типом женского божества с плоской, схематически трактованной фигурой и пальцами, растопыренными под грудьми. Широкое платье веерообразно разделено валиками, передающими драпировку. Это был костюм кочевников с широким подолом, удобным для езды верхом. Подобные изображения колоколообразно расширяющегося ниже пояса платья с вертикальными валиками было характерно для степных каменных изваяний, а также находит стилистические аналогии в кушанской каменной скульптуре Сурх-Котала и Шоторака, среди терракотовых фигурок Саксанохура, Халчаяна, Дальверзинтепе, Мирзакултепе.

Период ННУ вв. был временем максимального расцвета искусства коропластики Нахшаба. Трактовка статуэток более условна, часто детали схематизированы. Характерен переход от передачи чисто внешней физической формы движения к внутренней сосредоточенности и одухотворенности облика фигурок. Они в художественном отношении и

реализме часто не уступают лучшим образцам статуэток более раннего периода. В руках статуэток появляются те или иные атрибуты; костюмы - эллинистического, восточного или смешанного образца.

К эллинизированным типам относятся образ богини в хитоне и гиматии с головным убором, напоминающим калаф.

Выделяется несколько вариантов статуэток богини с зеркалом в руке. Находка нескольких зеркал в храме богини города на Еркургане, кажется, указывает на то, что оно было атрибутом покровительницы города, и не исключено, что эти фигурки изображали именно богиню-покровительницу города и области Нахшаба. Наиболее ранние прототипы богини с зеркалом дает Хорезм, известен этот тип статуэток и в Бактрии, но особое распространение он имел в Мерве.

Выделяется характерная для Нахшаба группа статуэток богини-матери с ребенком в руках. Этот тип не имеет ничего общего с ближневосточным образом богини, кормящей дитя грудью и с эллинистической Афродитой с миниатюрной фигуркой Гарпократа у ног. Особо выделяются своим реализмом две фигурки, одна из которых представляет собой миниатюрный образ прекрасной молодой женщины в эллинизированном одеянии и типичным для этой поры ожерельем - амфоровидных бус. Вторая изготовлена в высоком трехчетвертном рельефе в изысканном эллинизированном костюме, украшенном тяжелым ожерельем, на голове - замысловато закрученный тюрбан. Фигурка покрыта темным ангобом и близка по стилю и облику образам гандхарского искусства.

Стилистически промежуточное положение между эллинизированными и восточными типами статуэток занимает небольшая серия полуобнаженного типа фигурок с крестовидной перевязью на груди, при этом трактовка фигурки и ее поза находит свои прототипы в изображениях индийских якшинь.

Статуэтки в чисто азиатских костюмах сравнительно немногочислены, отличаются схематичностью и условностью трактовки, хотя и они сохраняют характерную для статуэток Нахшаба позу и пропорции.

В эпоху раннего средневековья появляются новые типы женских статуэток в плотных тяжелых, ниспадающих одеяниях типа кандиза.

Мужские статуэтки, очень редкие среди фигурок эпохи античности, представленные отдельными головками силенов, а также фигурками в сако-парфянском костюме, в эпоху веков дают

полную смену античных традиций как в позе, костюмах, так и атрибутов персонажей, знаменуя сложение раннефеодального искусства, сословно-иерархического в своих социальных основах. Иконографический тип подобных мужских статуэток восходит к образу Варахрана II на скальном барельефе Накши-Рустама.

Фигурки музыкантов Еркургана в отличие от терракот Самарканда и Бактрии представлены только обнаженными женскими фигурками с лютнями разных типов в руках.

Дополняют образы терракотовых статуэток Еркургана многочисленные фигурки коней со всадниками и без них. Прочие образы зоолотария древнего Нахшаба представлены изображениями быков, баранов, козлов, верблюдов, обезьян, птиц; единичными экземплярами отмечены хищник кошачьей породы, мордочка волка или собаки, редка по своей выразительности головка орла и уникальная часть сложной матрицы с оттиском головы дракона, видимо, украшавшая конец керамического ритона.

Для развития изобразительного искусства Средней Азии на всем протяжении его было характерно плодотворное взаимодействие двух стилей: эллинизированного и местного, восходящего в истоках к образцам дреневосточного и кочевнического скифо-сакского изобразительного искусства. Со временем изобразительное искусство теряет характерную для эпохи эллинизма живость и правдоподобность, делаясь все более иератичным и условно-плоскостным, теряя светотени и иллюзию перспективы. Было ли это результатом торжества автохтонизма, как считается зачастую, нужно еще выяснить, так как эти же черты отличают и раннехристианское искусство Византии, несмотря на всю мощь традиции античного наследия.

Уже отмечалось, что тематика образов культовых изображений, как в коропластике, так и стенной живописи Согда, дает решительное преобладание образов женских божеств, дополняемых множеством фигурок всадников, что явилось серьезным основанием для сомнений при прямом отождествлении этих персонажей с божествами патриархального по своей структуре пантеона Авесты (Лелеков A.A.).

Терракота Нахшаба, развивавшаяся в общем русле искусства коропластики Средней Азии, обладала и рядом индивидуальных черт костюмов, поз и атрибутов. Пропорции статуэток Нахшаба отличаются стройностью, костюмы, особенно у женских образов, носят преимущественно эллинизированную типологию, особенно по сравнению с терракотой Самарканда и Бактрии, где преобладают тяжелые плотные одеяния азиатского покроя, украшенные перлами, колечками, насечками, изображавшими драгоценные нашивки сакрального костюма, имеющего достаточно яркие прототипы в царских погребениях на Тиллятепе близ Шибергана. Не были характерны для Нахшаба и обнаженные фигурки месопотамского стиля, хотя музыкантши все обнажены. Редки и атрибуты в руках женских персонажей. Плакетки, столь характерные для раннесредневековой коропластики соседних регионов, на Еркургане не отмечены. На отдельных наиболее выразительных статуэках III-V вв. ощущается

влияние школы ваяния Гандхары, хотя буддийская тематика в искусстве Нахшаба отсутствует

ГЛАВА IV. СОГД НА ПЕРЕКРЕСТКЕ КУЛЬТОВЫХ И МИФОЛОГИЧЕСКИХ ТРАДИЦИЙ.

Археологический материал по культам древней Средней Азии не укладывается в часто априорно постулируемый зороастризм, известный по Авесте и этнографии парсов. В реально обозримой ретроспективе, освещенной наличным археологическим материалом, начиная от эпохи бронзы вплоть до прихода в Среднюю Азию ислама, можно явственно проследить преемственность основных материальных проявлений культово-обрядовых традиций, ее символики и атрибутики, что было обусловлено континуитетом развития мифологии, демонологии и культовой ритуалистики оседлоземледельческого населения Средней Азии. При этом эпоха бронзы соответсвует династии Пишдадидов, эпоха раннего железа династии Кеянидов, а эпоха античности - династиям Ашканидов и Сасанидов традиционной периодизации истории Аджама, включающих Иран и Туран.

При рассмотрении особенностей культовых проявлений племен Средней Азии эпохи бронзы выясняется, что всю северную и северовосточную часть Средней Азии занимали племена андроновской культуры, для погребального обряда которых была характерна кремация и возжигание огня в могильной яме. В эпоху поздней бронзы мы видим распространение этого погребального обряда в Таджикистане и еще южнее. Далее в Индии ведийская культовая традиция практикует этот погребальный обряд и по сей день. Все это позволяет полагать, что андроновцы являлись предками индоариев, развивающих мифологические сюжеты, вошедшие в дальнейшем в Ригведу и ведийские мифологические циклы (Литвинский Б А, Мандельштам

A.М., Кузьмина Е.Е., Пьянкова Л.Т.).

В протогородских оазисах оседлоземледельческих племен предисторической Маргианы и Бактрии население практикует ингумацию, но открытие в последние годы работами А.А.Аскарова и

B.И.Сарианиди ряда уникальных культовых архитектурных комплексов позволяет конкретизировать кое в чем картину особенностей культово-мифологических традиций этих протогородских очагов цивилизации Бактрии и Маргианы. Такие особенности материальных свидетельств как яркие следы культа огня на всем протяжении функционирования храма на раннегородском поселении Джаркутан, а также следы культа огня в храмах Дашли-3 в Бактрии и появление захоронений очищенных костей в могильнике Джаркутана, дают возможность предполагать, что

Бактрия была зоной сложения авестийской культово-мифологической традиции, на базе которой позже сложилось вероучение зороастризма.

В Маргиане же на культовых комплексах Тоголок 21, Тоголок 1, Гонур и других, наоборот, культ огня занимает второстепенное место а центральным было возлияние хаомы, на что указывают многочисленные ритуальные сосуды, специальные ванночки с канавками, а также остатки мака и эфедры в них. Согласно Михр-яшта и Хаом-яшта, жертвенное возлияние хаомы занимало центральное положение в культе одного из главных божеств древнеиранского пантеона Митры, который в зороастризме был сведен до уровня язаты, хотя в Согде еще накануне ислама он носит титул Бага.

Исходя из вышеизложенного, можно полагать, что Маргиана эпохи поздней бронзы была зоной сложения протомитраистских или раннемитраистских культово-мифологических традиций.

Ранний железный век на обширных просторах Центральной Азии начался великим переселением народов, что в начале 1 тыс. до н. э. привело к кардинальному обновлению этно-культурной панорамы Средней Азии. В степной зоне эта эпоха ознаменована распространением традиций карасукской культуры, в оазисах складывается культура поздней крашеной керамики. Для последней уже вполне явственно характерен ряд особенностей культовой ритуальной практики, которая позже была канонизирована в сложившемся зороастризме. Это - культ огня, полный аниконизм культового реквизита и редкие пока следы выставления умерших без возведения специальных сооружений.

Степная зона с ее кочевнической средой остается во многом хранительницей архаических индоарийских культовых традиций, являющихся наследием андроновской культуры эпохи бронзы. Об этом свидетельствует сцена ашвамедхи, изображенная в петроглифах Сармышсая, где было выбито изображение адоранта с конем у жертвенного столба. Этой же традиции отвечает и жертвоприношение коней Солнцу, осуществлявшееся массагетами, о чем сообщает Геродот. Основным жертвенным животным иранских племен и более поздних зороастрийцев был бык.

Сцена жертвоприношения козла путем удушения петлей в петрогрифах Ходжакента по тому же обряду, что был описан Геродотом у скифов Причерноморья, тоже характерна для ведийской культовой традиции. На голове адоранта из Ходжакента островерхий головной убор, это был сак.

Что касается погребального обряда степных племен раннего железного века, то наряду с широким распространением обряда ингумации в степных районах Казахстана получает дальнейшее развитие общеиндоевропейский обряд кремации, сохранивший свое

значение в неприкосновенном виде в ведийской погребальной обрядности. Это могильники Тагискена, Уйгарака, Бесшатыра и другие.

Соответственно основным археологическим источникам рассмотрены памятники культового зодчества, ритуальный реквизит храмов и вопрос ритуалов, осуществлявшихся в храмах, пантеон Согда и место божества Еркургана в нем.

В храмовом зодчестве Бактрии и Согда выделяется большая взаимосвязанная группа сооружений, типологические истоки которой восходят к культовым сооружениям четырех архитектурно-строительных традиций:

1. Древнеиранские общественно-культовые сооружения в виде колонных залов в обводе узких коридоров, известные по Хасанлу и Тиллятепе;

2. Сооружения осевой композиции типа «мегарон», известные в архитектуре Восточного Средиземноморья;

3. Традиции храмовой архитектуры Месопотамии, святилища которых часто имеют по бокам два придела или ризницы;

4. Башенные культовые сооружения Ближнего Востока.

Храмы 1 типа в Средней Азии представляют святилища А,В,Д Сурх-Котала, отдельные святилища Мерва, Дальверзинтепе, Мансурдепе и храм огня Кургантепе в Самаркандском оазисе. Второй тип схемы «мегарон» представлен храмами Еркурган 1-11 строительного периодов, Пенджикента в периоды функционирования их без обводных коридоров. К третьему типу относятся храмы Ай-Ханум, западнее -храмы Ашура в г. Ашур и храм Зевса-Мегистоса в Дура-Европос парфянского времени. В самом Согде к этому типу планировки относится храм III-VI вв. на Сегалак I первого строительного периода. К четвертому типу относятся культовые сооружения позднепарфянского времени на Гяур-кале и Гарры-кяризе.

Далее идут типы, состоявшие из различных комбинаций структур вышеотмеченных исходных типов.

5. Башенный храм Новой Нисы в обводе коридоров.

6. Храмы осевой планировки в обводе коридоров: храм Шамаша в Хатре, набатейский храм в Шахре, Аядана в Сузах и Кухи-Ходжа парфянского времени.

7. Единственным случаем сочетания целлы, разделенной на три части по месопотамскому образцу с общей осевой планировкой типа «мегарон», является храм Еркургана III строительного периода.

8. Наиболее типичны храмы, сочетавшие в себе осевую схему планировки, дополненную обводными коридорами и боковыми помещениями по сторонам целлы. Наиболее ранним в этой группе является храм Окса, сюда же можно отнести храм Диоскуров на Дилберджине и другие.

9. Единственным храмом, сочетающим осевую схему планировки, обводные коридоры и башню, является храм Джандиал в Таксиле.

Кроме вышерассмотренных типов храмов, характерных для крупных урбанизированных центров Турана и Ирана, для античной эпохи были известны центрические по плану культовые сооружения, сочетавшие в своей композиции круг, квадрат и крест, уходящие корнями в традиции культово-мемориальных сооружений кочевого населения Средней Азии, а также храмовые комплексы аморфной планировки в жилых кварталах или дворцовых комплексах, также восходящие истоками к древневосточной архитектурной традиции; последние были характерны для культового зодчества Хорезма и Ферганы. К ним типологически примыкает серия домашних святилищ жилых домов, состоявших из 1-2 помещений.

Общность схем планировки вышерассмотренных культовых сооружений была связана с близостью ритуалов и священнодействий, периодически проводившихся в них. Характерно, что в целле большинства из рассмотренных храмов обычно ставились изображения божеств, причем в двух наиболее древних из них стояли божество Окса и, как полагают для Ай-Ханум, синкретическое божество, а не зороастрийское.

Переходя к основным культовым атрибутам храмов Средней Азии, следует их разделить на предметы, связанные с возжиганием огня и культом его и возлияниями. Это были две основные формы жертвоприношения на протяжении всей древности и раннего средневековья.

Одним из основных атрибутов, как храмовых комплексов, так и домашних молелен, были стационарные кирпичные алтари огня. Они известны в Согде, начиная с культовых помещений энеолитического поселения Саразм. Они характерны и для храмов эпохи бронзы. Тиллятепе I тыс. до н.э. дает сложную форму алтаря с постаментом для жреца и боковыми тумбами для предметов ритуала поклонения огню. Здесь алтарь имеет ступени, сохраняет ступени и алтарь в святилище Калалыгыра. В эллинистическое время и позже получают распространение алтари в виде крупных подиумов (Храм Окса, Сурх-Котал, Еркурган), восходящие к греческим прототипам. В раннее средневековье в Чаче и Согде получают распространение алтари подковообразной формы, генезис их загадочен.

С жертвенными воскурениями фимиама и других ароматических растений были связаны вазообразные курильницы, жаровни и светильники, характерные для культового инвентаря Нахшаба III-VIII вв., в соседних историко-культурных регионах они не имели такого широкого распространения.

Для культов урбанизированной культуры бассейна Сырдарьи были характерны так называемые очажные подставки в виде спаренных протом животных, откуда они с Ш-ГУ вв. распространяются в Согд.

Особое значение в культе огня древнего Турана имело почитание золы и хранение ее, что было характерно для культа огня большинства народов индоевропейского происхождения и хорошо известно по эсхарам-большим кучам священного пепла при греческих и скифских храмах Северного Причерноморья.

Свидетельства почитания воды и возлияний не столь выразительны, но на существование их указывают канавки и ямки в полу некоторых храмов доисламской Согдианы. Характерно, что храм Окса и храм на Джартепе расположены на берегах Амударьи и Зарафшана.

Обращаясь к образу божества, которому был посвящен храм III-VI вв. на Еркургане, следует напомнить, что эпоху официального преобладания зороастризма при Ахеменидах в Средней Азии сменяет краткая, но яркая и серьезная по своим последствиям стадия синкретизма эпохи эллинизма. Со II в. до н.э. при кангюйских династах древние сакские и автохтонные культы и связанные с ними мифологические сюжеты обретают официальный статус, их божествам строятся храмы, эта тенденция продолжается непрерывно вплоть до ислама.

Особенно показательны в этом отношении материалы храма богини Еркургана. Это была богиня атмосферной и речной влаги, она покровительствовала городу и области. Найденные вместе с обломками ее скульптуры атрибуты - бронзовые зеркала, фигурки Силена, лягушки, змеи - достаточно раскрывают ее водную сущность. Ее имени мы не знаем. Но Анахитой она не могла быть, лягушка и змея - представители нечисти зороастрийского бестиария указывают, на то что она не входила в зороастрийский пантеон.

Ближайшей параллелью ее может быть индийская богиня р. Ганга, которая изображалась на драконе Макара. В Центральной Азии образ богини с драконом или змеем известен по торевтике Тиллятепе, терракоте из Мерва, живописи Гандхары и Пенджикента. В свое время X. Нюберг полагал, что Харахвати Ардвисура первоначально была речной нимфой древнеиранских племен, обитавших по Сырдарье. Видимо, она на этой своей стадии эпохи конца II тысячелетия до н.э. была близка, если не идентична, индийской Ганге. Об этом свидетельствует их сущностная близость по канону, обе они носительницы атмосферной влаги, опускаясь наземь с мировой горы, способствуют возрождению жизни и уходят в океан. О том, что первобытная Харахвати первоначально, видимо, тоже имела своим спутником дракона, свидетельствует невнятное упоминание в Ардвисур-

яште о зловредном драконе Гандарва, который в угоду дуалистической концепции зороастризма усилиями жрецов-схоластов был превращен в носителя лжи. Его ведическая параллель Гандхарва-легитимный супруг женщины вод Апсарас. Почитался Гандарва и в Согде, судя по теофорным именам, исследованным В.Хенингом.

В средневековье Сырдарья называлась рекой Канга, Ардвисур-яшт сообщает о Кангхе и турах данайских, обитавших в ее бассейне. На Сырдарье располагались основные земли древнего Кангюя, и, наконец, Шахнаме Канг или Ганг также помещает вдоль Сырдарьи. Можно полагать, что этот священный гидроним вместе с божеством или духом реки в виде прекрасной женщины был перенесен на одну из великих рек Северной Индию индоариями еще в эпоху бронзы. Примеры подобных переносов древних гидронимов не единичны.

Отсутствие в Средней Азии имени Анахиты следует объяснить тем, что тут сохранился более древний мифологический образ водной богини, спутниками которой были представители водной фауны. Фигурка Силена-речного божества низшего ранга восходит к эллинистическим персонажам мифологических сюжетов о речных божествах.

Зеркало также являлось основным атрибутом греко-римской богини влаги и любви Афродиты-Венеры.

Видимо, аналогичный образ богини отметил Клемент Александрийский в Балхе, которую он называет Афродитой Танаис.

Уникальный оттиск печати из квартала керамистов Еркургана помогает понять роль этой богини в жизни города и всего Нахшаба. Сцена на щитке передает момент инвеституры; восседающему на драконе правителю богиня в пышно драпированном платье протягивает кубок. Это - типичный мотив древневосточного и скифского прокламативного искусства, возможно, связанный в данном случае с сюжетом священного брака, когда правитель в роли жреца богини-покровительницы области вступает в мистический брак с божеством, что согласно мифологическому мышлению обеспечивало легитимность власти династии и способствовало процветанию страны.

Дракон древневосточной и индоевропейской мифологии был хранителем влаги. Индийский Ахибундхья, архаической Посейдон, как и драконы искусства Варахши и Пенджикента дают начало источникам влаги.

С точки зрения структуры данной темы сцена на печати соответствует классическому сюжету о речной богине, которой сопутствуют два мужских персонажа. Так, Ганга, спутником которой был Макара, является супругой Шивы. В живописи храма II Пенджикента в сюжете богини, восседающей на драконе, присутствует тритон. Даже в позднем отголоске цикла богини вод, легенде об Анбар-

она-покровительнице вод Амударьи в Хорезме, события легенды разыгрываются вокруг трех основных персонажей: самой Анбар-она, ее сына Эр-Хубби и его отца Хаким-ота. Согласно сюжета, в результате трагического конфликта между отцом и сыном, последний уходит навсегда жить в воды Амударьи, Лишь Ардвисура Анахита из водных богинь индоевропейской мифологии, согласно Ардвисур-яшта, пребывает в положении одинокой и пречистой девы, что возможно, было результатом влияния ближневосточных великих богинь, но и здесь, как отмечалось, сохранились следы ее бывшего паредра Гандарва. Кроме того, богиня, согласно ее Яшта, страстно ждет своих героев и поклонения от них, что может быть отголоском древнего сюжета священного брака.

Что касается погребальных ритуалов для Хорезма и Бактрии, мы имеем стройную и непрерывную картину развития обряда выставления и погребения очищенных костей (Рапопорт Ю.А., Грене Ф„ Ргвеладзе Э.В., Литвинский Б.А., Седов АВ.). В Согдиане материалы этого обряда относились в основном к раннему средневековью, дахма Еркургана позволяет впервые углубить дату этого обряда в Согде до П-1 вв. до н.э. Фундаментальное отличие обрядов Хорезма, Согда и Чача заключалось в хранении костей в оссуариях, чего не было в Бактрии и Иране.

Дахма Еркургана конструктивно в корне отличается от всех известных мемориальных сооружений Средней Азии. Высокая центральная башня ее служила для выставления останков усопших. К западу и востоку от основной башни находились две более низкие площадки. Восточная, где были погребены обломки корчаги с черепом и трубчатыми костями крупного мужского скелета, могла играть роль науса или места хранения очищенных костей. Западная- более низкая и обширная площадка могла служить для ритуальных очищений, имевших столь важное значение в зороастрийских погребальных обрядах. Для обрядов очищения "барашном" строились специальные сооружения "барашномгахи", где вдоль каменной дорожки производились неоднократные ритуальные омовения и очищения мочой священного быка и песком. Обнаружение дорожки из жженого кирпича на западной площадке дахмы дает возможность полагать, что она могла быть использована для аналогичных обрядов.

Возведение дахмы Еркургана совпадает с предполагаемым периодом кодификации Видевдата, регламентирующей обряды зороастрийцев, включая погребальный ритуал.

Своеобразный вариант обряда погребения очищенных костей выявляется на мавзолее Еркургана, возведенном в период господства хионитов. Здесь погребения очищенных костей находились в хумах и сопровождались глиняной погребальной скульптурой. Аналогичный обряд в свое время был отмечен у хионитов городищ Куня-Уаза и

Кангагыр-Калы. Истоки этого обряда выявлены в культово-мемориальном комплексе Большой Айбугир-Калы. Установление изображений усопших, видимо, восходит к обычаю "тул", широко распространенному в этнографических обычаях населения степной зоны Центральной Азии. И о том, что в Средней Азии этот обычай был связан именно с хионитским этносом, свидетельствует сообщение Аммиана Марцелина о погребении сына вождя хионитов, при траурной церемонии которого хиониты изготовили специальные куклы. Из особенностей погребального обряда, выявленного на мавзолее Еркургана, следует остановиться на обычае подношения усопшим множества глиняных грузил ткацкого станка, их тут найдено более двухсот.

Мойры и Парки греко-римской мифологии и аналогичные персонажи хеттской мифологии свидетельствуют о связи в мифологическом сознании прядения нити с линиями человеческих судеб. О том, что этот мифологический сюжет был известен в Средней Азии, свидетельствует образ женщины с нитью в руке живописи дворца Топрак-калы. Находки же грузил ткацкого станка, видимо, имели связь со вторым сюжетом о связи загробных судеб людей с ткачеством, который зафиксирован в Атхарваведе (10.8.37-38) о божествах "кави", натягивающих семь нитей утка и основы, что было связано с актом космогонии. Близкий сюжет римской мифологии передает раннехристианский поэт Клавдиан, рукоделие Прозерпины, согласно его поэмы "Похищение Прозерпины", находящейся в подземном дворце, магически обеспечивает гармонию и процветание во всем мире. Известны "момо" - покровительницы ткачества и в этнографии Средней Азии. Видимо, в III-V вв. в мифологических представлениях согдийцев Нахшаба судьбы загробного мира и предстоящего воскрешения во многом зависели от могущественных божеств, бывших в то же время покровителями ткацкого ремесла.

Однако в таких культово-мемориальных комплексах как Шаштепе в Ташкенте, Сеталак I и кургане 55 Калканатинского могильника в Бухарском оазисе, Чольтюбе в Семиречье мы видим, что заупокойной огонь и кострища продолжают сопровождать костяки, которые в Согде уже очищены. Но это уже, видимо, не не тот архаический ведийский Агни, который непосредственно пожирает свою жертву и возносит ее в небо.

Можно полагать, что не зря позднепехлевийский Бахман-яшт согдийцев, хионитов, эфталитов и тюрок называет поклонниками девов и врагами веры, понимая под этим зороастризм Ирана. Видимо, в Нахшабе III-VI вв. в хионито-эфталитское время был распространен один из многообразных вариантов деваясны, под чем следует понимать в данном случае сохранившиеся за пределами сасанидского

зороастрийского церковного вероучения архаические древнеиранские культы, включавшие, в том числе и отдельные мифологические сюжеты, вошедшие в канонизированный зороастризм, но не подвергшиеся схоластической обработке. Все это включало и живучие пережитки элементов индоарийской традиции, особенно в погребальном культе, хранителями которых являлись степные племена.

ЗАКЛЮЧЕНИЕ.

Основные процессы урбанизации и развития оседлой культуры в Южной Согдиане можно кратко резюмировать следующим образом.

Древнесогдийская эпоха VIII-IV вв. до н.э. Возникновение в раннем железном веке мелкооазисных селитебных структур подготовило поселенческую и демографическую основу для урбанизации, следствием чего и явилось сложение первого крупного города в Нахшабе на месте городища Еркурган, вокруг которого по формирующемуся оазису возникают мелкие поселения и усадьбы. Структура оазиса еще носит точечный характер.

Эллинистическая эпоха. Поселенческая структура обретает трехступенчатый характер за счет мелких городков крепостного типа. Это были дочерние города, играющие роль урбанизированных филиалов Еркургана на местах. На Еркургане реконструируются оборонительные стены, храм, возводятся монументальные сооружения. Типология керамики обретает иной характер, появляется искусство коропластики.

Где-то, вероятно, с конца правления Евкратида Согдиана входит в объединение Кангюй, возглавлявшееся предводителями сакских племен. Структура оазиса насыщается новыми укрепленными городками крепостного типа. Возникает новый крупный город крепостного типа Калаи Захоки Марон. На Еркургане строится дахма и другие монументальные сооружения. Для керамического комплекса характерны колоколовидные бокалы. В искусстве коропластики Нахшаба складываются свои индивидуальные отличия.

С III в. начинается новый подъем урбанизации Нахшаба. Исторические источники содержат краткие и отрывистые сведения о переносе ставки Кангюя с берегов Сырдарьи в Согд и, вслед за этим, о появлении на арене Средней Азии хионитов, кидаритов и эфталитов.

В IV-VI вв. в археологическом комплексе Нахшаба отмечаются инновации культур присырдарьинского региона, особенно джетыасарской культуры, что позволяет предполагать связь носителей последних с этнонимом хионитов, видимо, имевшим в это время собирательный характер, аналогично этнонимам скиф, тюрок, могол. В материальной культуре Нахшаба III-V вв. отмечаются определенные связи с позднепарфянской культурой Мерва.

В результате массового заселения Нахшаба завершается формирование поселенческой структуры оазиса. Города, поселения, замки и усадьбы образуют компактные группы, привязанные к определенным участкам оросительной сети. Это позволяет сопоставить структуру группировки поселений III-V1 вв. с известными по средневековым источникам и этнографии земледельческими общинами Средней Азии, являвшимися административно-фискальными единицами, через которые правительство традиционно регулировало аграрное производство.

Основные изученные по верхнему горизонту Еркургана архитектурные комплексы: храм, дворец, цитадель, мавзолей, торгово-ремесленные и жилые кварталы относятся к этой поре - III-VI вв.

Материалы храма и мавзолея Еркургана позволяют впервые выявить существенные отличия идеологии населения Согдианы от зороастризма Сасанидов и в комплексе поставить вопрос о характере культов и особенностях некоторых мифологических сюжетов Согдианы эпохи поздней античности, для которых были характерны живучие реликты архаической индоарийской мифологической традиции и погребального ритуала.

С III в. н. э. в результате политики Сасанидов, проводивших возрождение древнеперсидских традиций, в отличие от оазисов Средней Азии, сохранивших эллинизированные традиции античной культуры, начинается эпоха расхождения процессов культурогенеза Турана и Ирана. Это было снято и снивелировано в эпоху ислама и вхождения этих регионов в состав Халифата, когда древний Еркурган был уже заброшен.

ОСНОВНЫЕ ОПУБЛИКОВАННЫЕ РАБОТЫ ПО ТЕМЕ ДИССЕРТАЦИИ.

1.МОНОГРАФИИ.

1. Сулейманов Р.Х., Мухамеджанов . А.Р., Ураков Б., Культура древнебухарского оазиса III-VI вв н. э., - Т., Фан, 1983, 125 с.

2. Исамиддинов М. X., Сулейманов Р.Х., Еркурган (стратиграфия и периодизация). - Т., Фан, 1984, 159 с.

3. Сулейманов Р.Х., Кошеленко Г. А., Шишкина Г.В., Археология СССР. Древнейшие государства Кавказа и Средней Азии. Гл. Согд. - М., Наука, 1985, с. 273-293, 412-430.

2. ОСНОВНЫЕ СТАТЬИ И СООБЩЕНИЯ.

1. Сулейманов Р.Х., Исамиддинов М., Сабиров К., Нефедов Н„ Раскопки на городище Еркурган //Археологические открытия в 1974 г. -М., Наука, 1975, с. 513-515.

2. Сулейманов Р.Х., Исхаков М„ Туребеков М„ Нефедов Н., Раскопки на городище Еркурган // Археологические открытия в 1975 г. - М., Наука, 1976, с. 536-538.

3. Сулейманов Р.Х., Исамиддинов М., Туребеков М., Нефедов Н„ Основные итоги раскопок на Еркургане // Археологические открытия в 1976 г. - М.. Наука, 1977, с. 544-546.

4. Сулейманов Р.Х., Исамиддинов М., Комплекс ритуально-культовой керамики ГУ-Увв н.э. Южного Согда // История материальной культуры Узбекистана. - в. 13, - Т., Фан, 1977, с. 65-70.

5. Сулейманов Р.Х., Туребеков М., Этапы развития фортофикационной системы Еркургана // История материальной культуры Узбекистана, -в. 14, -Т., Фан, 1978, с. 60-66.

6. Сулейманов Р.Х., Исхаков М., Туребеков М., Нефедов Н„ Раскопки городища Еркурган // Археологические открытия за 1977 г. -М., Наука, 1978, с. 539-540.

7. Сулейманов Р. X., Об истоках раннесредневековой культуры Древнебухарского оазиса // Успехи Среднеазиатской археологии. - в. 4, -А., Наука, 1979, с. 7-21.

8. Сулейманов Р.Х., Нефедов Н., Раскопки святилища храма городища Еркурган История материальной культуры Узбекистана. - в. 15, -Т., Фан, 1979, с. 49-57.

9. Сулейманов Р.Х., Раскопки на городище Еркурган // Археологические открытия в 1978 г. - М., Наука, 1979, с. 562-563.

10. Сулейманов Р.Х., Раскопки на городище Еркурган // Археологические открытия в 1979 г. - М., Наука, 1980, с. 459.

11. Сулейманов Р.Х., Изучение общественно-культовых сооружений городища Еркурган // Археологические открытия в 1980 г. -М„ Наука, 1981, с. 460-462.

12. Сулейманов Р.Х., Нефедов Н., Предварительные результаты раскопок дворца Еркургана // История материальной культуры Узбекистана. - в. 17, -Т., Фан., 1982, с. 47-51.

13. Сулейманов Р. X., Работы Еркурганского отряда // Археологические открытия в 1981г. - М„ Наука, 1983, с. 467-468.

14. Сулейманов Р.Х., Результаты предварительного изучения городища Ромитан // История материальной культуры Узбекистана. - в. 19, -Т., Фан. 1984, с. 108-118.

15. Сулейманов Р.Х., Хасанов М., Раскопки на городище Еркурган // Археологические открытия за 1983 г. - М., Наука, 1985. с. 539-540.

16. Сулейманов Р.Х., Развитие древних городов Южного Согда // ОНУ. № 9, 1985, с. 37-38.

17. Сулейманов Р.Х., Храмовый комплекс Еркургана // Городская культура Бактрии-Тохаристана и Согда. Античность, раннее средневевовье. - Т., Фан, 1987, с. 135-144.

18. Исамиддинов М.Х., Сулейманов Р.Х., Результаты археологического обследования трассы нижнекаршинского магистрального канала // История материальной культуры Узбекистана, в. 22, -Т., Фан, 1988, с. 118-131.

19. Сулейманов Р.Х., Общественные сооружения Еркургана осевого композиционно-планировочного типа // Культура Среднего Востока. Градостроительство и архитектура. -Т., Фан, 1989, с. 35-51.

20. Сулейманов Р.Х.. Дахма Еркургана // ОНУ. № 1, 1990, с. 58-62.

21. Сулейманов Р.Х., Исамиддинов М.Х., О находке серийной продукции коропласта Еркургана // Культура Среднего Востока. Изобразительное и прикладное искусство,- Т., Фан, 1990, с. 58-62.

22. Suleimanov R.X., L Architecture monumentale de Erkurgan: complexes cultuels et communautaires // Histoire et Cultes de 1 Asie Centrale preislamique. SNRS. - Paris, 1991, p. 167-172.

23. Suleimanov R.X. Iar-Kurgan // The Dictionary of Art. - London,

1996.

3. ТЕЗИСЫ ДОКЛАДОВ, БРОШЮРЫ.

1. Сулейманов Р.Х., К вопросу культуры древнебухарского оазиса первых веков н.э. // Тезисы докладов сесии, посвященной итогом полевых археологических исследований 1972г. в СССР.- Т., 1973.

2. Сулейманов Р.Х., Результаты изучения городища Еркурган-древней столицы южного Согда // Новейшие открытия советских археологов. Тезисы Всесоюзной конференции. -Киев, 1975.

3. Сулейманов Р.Х., О некоторых особенностях этнокультурного развития бухарского оазиса на рубеже древности и средневековья // Раннесредневековая культура Средней Азии и Казахстана. Тезисы Всесоюзной конференции. - Душанбе, 1977.

4. Сулейманов Р.Х., Основные этапы развития городища Еркурган // Тезисы конференции Античная культура Средней Азии и Казахстана. -Самарканд, 1979.

5. Сулейманов Р.Х., Исхаков М.М., Тошходжаев Ш.С., Древний Самарканд. - Т., 1980.

6. Сулейманов Р.Х., Мухамеджанов А.Р., Шишкина Г.В., Урбанизация древнего Согда // Тезисы советско-индийского симпозиума. -Ашхабад, 1984.

7. Сулейманов Р.Х., Храмовый комплекс Еркургана // Тезисы докладов советско-французского коллоквиума. -Т., 1986.

8. Сулейманов Р.Х., Зороастрийская дахма Еркургана // Я.Г.Гулямов и развитие исторической науки в Узбекистане. Тезисы докладов. -Т., 1988.

9. Suleimanov -R., L Architekture monumentale d Erkurgan // Histoire etcultes de e Asie Centrale preislamique. UNESKO. 22-28 november. 1988. -Paris, 1988.

10. Сулейманов P.X., Процесс урбанизации Южного Согда // Тезисы докладов региональной конференции а Намангане. -Наманган, 1989.

11. Сулейманв Р.Х., Типология поселений Южного Согда III до н.э.- VIII в. н.э. // Культура древнего и средневекового Самарканда и исторические связи Согда. Тезисы советско-французского коллоквиума в Самарканде. -Т., 1990.

12. Сулейманов Р.Х., Нахшеб на трассах Великого шелкого пути // Тезисы семинара ЮНЕСКО Формирование и развитие трасс Великого шелкого пути Центральной Азии. -Т., 1990.

13. Сулейманов Р.Х., Еркурган // Культура и искусство древнего Узбекистана. Каталог выставки. -М., 1991.

14. Сулейманов Р.Х., Ирригация и древние системы расселения (Каршинские оазис) // Социально-пространтвенные структкры в социальной характеристике культурно-исторического процесса. Тезисы докладов. -М., 1992.

15. Сулейманов Р.Х., Оригинальное культовое сооружение на северной переферии античного Тохаристана // Бактрия-Тохаристон к,адимда ва урта асрда. Тезислар. - Самарканд, 1993.

16. Сулейманов Р.Х., К инвазии присырдарьинских культурных традиций в раннесредневековый археологический комплекс Согда // Марказий Осиёда шахдрлар пайдо булиши ва ривожланиши боск,ичлари. Маърузалар матни. -Самарканд, 1995.

17. Сулейманов Р.Х., Худжаназаров М., Сюжеты ведийской культовой традиции петроглифов Узбекистана // Археология и художественная культура Центральной Азии. Тезисы докладов научной конференции. -Т., 1995.

18. Сулейманов Р.Х., К параллелям архитектурной символики культвого зодчества Бактрии и Согда // Бактрия-Тохаристоннинг шах,ар маданияти. Маърузалар матни. - Самарканд, 1996.

РЕЗЮМЕ

"Марказий Осиёнинг юраги"- деб тан олинган К,адимги Сугдиёна, ибтидоий даврдан бошлаб бутин минта^анинг сиёсий ва иктисодий ^аётида мухим урин туттан. Бирок, якдш вактгача, бу тарихий-маданий воханинг кадимияти урганилиши жихатдан к,ушни Бактрия Хоразм, ёки Парфиянинг кухна тарихи урганилишига нисбатан оркада колган эди. Урта Осиёнинг эиг йирик шахар ёдгорлигини узида мужассам этган Еркургон харобасини ва у каби бир ксГтор синхрон обидаларни урганилиши К,адимги К,арши вохаси-Нахшаб сугдийларини антик ва илк урта асрлардаги тарихини, моддий маданиятини изчил еритишга имкон , яратди.

Аникданишича, Нахшабнинг ижтимоий-утроклашув тизим ривожи ундаги сугориш тармокдари билан узвий боглик холда кечган. Типологик классификация, ва статистик малумотларни тахлилига кура яшаш маконлари уз улчамларига биноан иерархии тизим остида таркдлган ва бу антик ва илк урта аср Сугдиёна жамоаси тизимининг энг чуккисида воханинг пойтахти Еркургон турган, шунингдек махаллий ахамиятга молик кичик шадарлар х,ам мавжуд булган.

Еркургонда очилгон хоким сдройи, ша^ар ибодатхонаси, дахма мак,баралар К,адимги Сугд меъморчилигининг к,адимги Шарк, мумтоз меъмочилигининг ажралмас таркибий кисми сифатида ривожланганлигини исботлайди. Шунингдай, Сугд меъморчилиги тарракдётида Месопотамия ва Греция шахарсозлигининг куплаб усуллари, Марказий Осие мадшшй вохалари, хусусан Бактрия ва Маргиёнанинг бронза ва илк темир асрига оид бой бунёдкорлик мероси билан уйгунлашиб кетганлиги аник,анди.

Узок, йиллар мобайнида Еркургонда олиб борилган к,азув- тадк,ик,от ишлари туфайли куп сонли сопол идшплар комплекси тупланди. Сопол идишларни типологияси, давирлаштирилиши натижасида К,адимги Сугднинг эр. авв. VII] асрдан, милодий эранинг VII асригача булган катта тарихий даврни ун саккиз хронологик боск,ичга булиб урганиш имкониятини яратди.

Ерк,ургонда илк бор тупланган сопол хайкалчалар мажмуаси ва Нахшабда антик даврдаек узига хос муъжаз хайкалтарошлик санъати пайдо булганлигидан ва уни Кддимги Бактрия, ва Самарканд коропластика марказларидан фаркданганлигидан гувохлик бериб туради.

Еркургон мак,бараси, дахма ва ибодатхонасидан, олинган бой маънавий, диний мафкуравий х,аёт осори-отик,алари, илк бор К,адимги Сугд пантеонини, сугдийларни урф-одат, топиниш, сигиниш маросимларини урганишда узига хос очилмаган кирраларини тахлил килишга имкон берди. Урта Осиёнинг исломгача булган вддимги маънавий х,аёти моддий ашёлари узига хос мафкурадан ва Веда гимнларига асосланган диний- асорот анъаналаридан хабар беради, кдлимги Сугдиёналиклар диний хаётидаги бу узига хослик Сасонийлар даврида Эрон давлат дини микёсига чикдап зардуштийликдап фарк, килади.

SUMMARY

Ancient Sogdiana - "The Heart of Central Asia" played an important role in political and cultural life of the whole region from pre-historian times. But till not long time ago ancient history of this historical-cultural region was unknown, not like the history of neighbours - Bactria, Khorezm or Parthia.

Exploration of ancient town of Yerkurgan - ruins of one of the biggest towns of Central Asia of Ancient and Early Medieval Period - and other similar sites of Ancient Karshi oasis - Nahshab - allowed to get some new informations about culture of ancient Sogdians.

Investigation of social settling system of Nahshab oasis showed the relation of its structure with irrigation system. And the typological classification and statistic analyses of them allow to study the ierarchical dividing of sizes of settelements, which caused from ierarchical structure of society of Ancient and Early Medieval Sogdiana. The most large ancient town Yerkurgan was the capital of oasis, but there were some smaller towns also.

Analyses of character of architecture studied in process of excavations on Yerkurgan - palace of ruler, town temple, mausoleum and dahma -showed that monumental architecture of Ancient Sogd developed as a part of Ancient Eastern Architecture. In development of architecture of Sogd we can see the elements of Mesopotamian and Greek Architecture also, but the basis of building-architectural traditions consists of the reach heritage of beginnings of Central Asia, about which we know from the sites of Bronze and Early Iron Ages of Bactria and Margiana.

The big collections of pottery which were taken in process of excavations of many years on Yerkurgan allowed to make a periodization of development of typology of pottery of Ancient and Early Medieval Sogd. We have elaborated 18 chronologic complexes of pottery of Yerkurgan belonging to the period from Vlllth c. B.C. to Vllth c. A.D.

Collections of terracottas (which were taken for the first time from Yerkurgan) allow to study the specific school of art of Terracotta Art, which is not similar to other well-known centers of Terracotta Art in Bactria and Samarkand

The things of rich material culture which were taken in process of excavations in the temple, dahma and mausoleum of Yerkurgan allowed concretely to learn specific character of Panteon of Ancient Sogd and an original specific character of cult ceremonies of Sogdians. All of materials on ancient cults of pre-Islamic time of Central Asia testify that Sogdians had a specific ideology and they kept the heritage of Cults and Myths of Veda tradition. As a result, the local Sogdian cults were not similar to the ideology of Zoroastrianism which was the ideology in low in Iran of Sasanian Period.