автореферат диссертации по филологии, специальность ВАК РФ 10.02.01
диссертация на тему: Экспрессивная лексика говоров старообрядцев (семейских) Забайкалья

Полный текст автореферата диссертации по теме "Экспрессивная лексика говоров старообрядцев (семейских) Забайкалья"

На правах рукописи

♦

Дарбанова Надежда Александровна р f g Q Д

- 3 MAP 233'

ЭКСПРЕССИВНАЯ ЛЕКСИКА ГОВОРОВ СТАРООБРЯДЦЕВ (СЕМЕЙСКИХ) ЗАБАЙКАЛЬЯ (СЕМАНТИЧЕСКИЙ, КОГНИТИВНЫЙ И ЛЕКСИКОГРАФИЧЕСКИЙ АСПЕКТЫ)

Специальность 10.02.01 - русский язык

АВТОРЕФЕРАТ диссертации на соискание ученой степени кандидата филологических наук

Барнаул - 2000

Работа выполнена на кафедре общего и русского языкознания Новосибирского государственного университета

Научный руководитель - доктор филологических наук,

профессор,

Заслуженный деятель науки РФ Лукьянова Нина Александровна

Официальные оппонент - доктор филологических наук,

профессор

Панин Леонид Григорьевич

кандидат филологических наук, доцент Шелепова Людмила Ивановна

Ведущая организация - Институт филологии Сибирского

отделения Российской академии наук

Защита состоится ОПрвл^ 2000 г. в_часов на за-

седании диссертационного совета Д 064.45.03 по защите диссертаций на соискание }"ченой степени доктора филологических наук в Алтайском государственном университете (656099, г. Барнаул, ул. Димитрова, 66).

С диссертацией можно ознакомиться в научной библиотеке Алтайского государственного университета.

Автореферат разослан "22" (¡ре&раля 2000 г.

Ученый секретарь диссертационного совета кандидат филологических наук, доцент

Е В.Лукашевич

ОБЩАЯ ХАРАКТЕРИСТИКА РАБОТЫ

Актуальность диссертации. Диссертация посвящена изучению и описанию одного из фрагментов словарного состава говоров старообрядцев (семейских) Забайкалья - экспрессивной лексики в семантическом, когнитивном, лексикографическом и территориально-сопоставительном аспектах.

Семейскими называют старообрядцев, проживающих в Забайкалье. Они составляют своеобразную этноконфессиональную группу, заметно отличающуюся от других групп русского населения Забайкалья религиозными взглядами, особенностями истории, быта, культ\ры. а также языка. Название семейские, с нашей точки зрения, возникло в результате контаминации относительных прилагательных семские 'имеющие отношение к реке Семь (Сейм)' и семейные 'имеющие ссмыо".

Говоры семейских Забайкалья являются вторичными переселенческими русскими говорами Сибири. Они сформировались в XVII в. на разнодиалектной основе на юго-западе России - Ветке и Старо-дубьс - в соседстве с белорусским и польским языками и со второй половины XVIII в. функционируют в Забайкалье, взаимодействуя со старожильческими говорами, севернорусскими и среднерусскими по происхождению, и бурятским языком.

Говоры семейских, как и многие другие русские говоры Сибири, недостаточно изучены. Собственно лингвистические описания их появились только в XX в |Селищев, 1920]. Заметно активизировалась работа по их изучению в 1970-90 гг. Характеристике фонетической и морфологической систем говоров семейских посвящены работы П.Ф Калашникова, В.А.Бельковой, В.И.Копыловой, О.М.Козиной, Т Б Юмсуновой и др. Отдельные фрагменты экспрессивно нейтральной лексики в разных аспектах рассматривали Е.И.Тынтуева, Т.Б.Юмсунова, А.П.Майоров, М.Б.Матанцева, И.Ж.Степанова и др. Первое системное лексикографическое описание лексики семейских осуществлено в Словаре говоров старообрядцев (семейских) Забайкалья 11999], описание экспрессивных лексических единиц (ЭЛЕ) в котором выполнено автором данной диссертации

Активное разноаспектное изучение экспрессивности разных уровней русского литературного и литератчрно-разговорного языка и русских народных говоров приходится на 1970-90-е гг. Экспрессивная лексика изучается в системно-семантическом (В.Н.Гридин, В.Н Телия, Н.А.Лукьянова. Т.В.Матвеева. И.А.Стернин. и др.), прагматическом (Л.А.Киселева, Н.А.Лукьянова, Т.А.Трипольская, Т.А.Графова, Л.Н.Храмцова, и др.), лексикографическом (Н А Лукьянова, Н.Б.Лаврентьева, Т.А.Трипольская. Е.Ю.Булыгина, О.А.Новоселова, Л.Н.Храмцова, и др.), когнитивном (В.Н.Тслия, И.И.Сандомирская, Т.А.Трипольская, и др.). территориально-сопоставительном (Н.Б.Лаврентьева, О.А.Новоселова,

Л.Н.Храмцова, и др.) аспектах.

Исследования экспрессивной лексики в диахронном аспекте малочисленны (Н.М Шанский, И.П.Петлева. С С Ваулина, С.В Зорина, и др.). а на материале русских говоров Сибири - единичны (Б Я.Шарифуллин, А.Д.Васильев, и др.): нет фронтальных (на большом фактическом материале) исследований, специально посвященных выявлению этимологии ЭЛЕ, способов их мотивированности, причин утраты внутренней формы экспрессивных слов. Как показывают наблюдения, синхронно не мотивированные ЭЛЕ составляют довольно объемный пласт русского экспрессивного фонда.

Исходя из вышесказанного, актуальность данного исследования определяется основными факторами: (1) отсутствием специального лексикографического описания и исследований экспрессивной лексики говоров семейских Забайкалья, (2) необходимостью уточнения материнской основы данных говоров с привлечением лексического материала и определения ареалов ЭЛЕ, (3) слабой освещенностью проблем, связанных с диахронными изменениями экспрессивной диалектной лексики, средствами выражения экспрессивности синхронно не мотивированной лексики, (4) нсизученностью экспрессивной лексики с когнитивных позиций.

Научная новизна работы.

1. Определен диалектный тип говоров семейских на основании сравнения типоопределяющих фонетических и морфологических признаков диалектных систем говоров семейских и говоров европейской части России, а также с привлечением фактов экспрессивной лексики.

2. Выявлены диахронные мотивационные отношения и средства выражения экспрессивности синхронно не мотивированных ЭЛЕ данных говоров.

3. В результате сопоставления ЭЛЕ говоров семейских с аналогичной лексикой русских говоров европейской части России и Сибири установлена территория распространения ЭЛЕ.

4. Обнаружены и реконструированы некоторые глубинные стереотипные представления (гештальты) в сознании забайкальских старообрядцев, отраженные ЭЛЕ говоров.

5. К анализу привлечен новый фактический материал, частично вошедший в Словарь говоров старобрядцев Забайкалья (семейских).

Цель исследования - выявить состав ЭЛЕ современных говоров семейских Забайкалья и описать языковые механизмы порождения экспрессивности лексических единиц.

Конкретные задачи:

1 Определить диалектную праоснову семейских говоров на основе фонетических и морфологических признаков, привлекая также факты экспрессивного словаря.

2. Выявить состав экспрессивной лексики говоров семейских и лексикографически описать ее, представив в виде толкового словаря.

3. Выявить и охарактеризовать мотивационные отношения и средства выражения экспрессивных лексических единиц говоров семейских. классифицировать экспрессивы в данном аспекте.

4. Обращаясь к этимологии ЭЛЕ, установить генетические предпосылки экспрессивности синхронно не мотивированных лексем.

5. Сопоставив аналогичные в плане выражения ЭЛЕ говоров семейских и говоров европейской части России и Сибири, определить ареалы функционирования ЭЛЕ.

6. Анализируя ЭЛЕ в когнитивном аспекте, выявить основные прототипические образы (стереотипные представления и идеи), которые лежат в основе смысловых ассоциаций, отраженных в экспрессивной лексике говоров семейских, установить их (образов) общность с общерусскими и отличия от последних.

Объектом исследования является экспрессивная лексика всех основных лексико-грамматичсских классов говоров забайкальских старообрядцев (семейских).

Источником материала для наблюдений послужили, во-первых, записи диалектной речи, сделанные автором в 1995 - 1997 гг. во время индивидуальных экспедиций в районы компактного проживания семейских и совместных диалектологических экспедиций студентов филологического факультета и сотрудников кафедры русского языка Бурятского государственного университета (1992-1997. 1999 гг.), во-вторых, материалы Словаря говоров старообрядцев (семейских) Забайкалья, дополненные и переработанные автором диссертации в процессе исследования.

Кроме того, привлекались данные различных диалектных словарей, толковых и этимологических словарей русского литературного языка, двуязычных словарей (польско-русского, белорусско-русского, украинско-русского, бурятско-русского), а также материалы диссертационных исследований.

Методы исследования. В диссертации используется комплекс методов и приемов лингвистического анализа: метод наблюдения -на этапе сбора, обработки диалектного материала, квалификации лексических единиц как экспрессивных; приемы идентификации - с целью выявления экспрессивной семантики лексических единиц; компонентный анализ - с целью выявления гетерогенного (денотативного и коннотативного) семантического содержания ЭЛЕ; лексикографический метод - на этапе описания семантики ЭЛЕ и составления словаря экспрессивной лексики; постулаты системно-семантического метода о системности лексики и ее различных фрагментов (подсистем) применительно к семейским говорам, системности слова как единицы лексико-семантической системы языка и говора; сравнительно-сопоставительный анализ в его разновидности - территориально-сопоставительном - при установлении ареалов ЭЛЕ; приемы этимологического анализа- с целью выявления внутренней формы синхронно не мотивированных ЭЛЕ и определения средств порождения и выражения экспрессивности лексических единиц; прием реконструкции гештальтов при выяснении оснований смысловых ассоциаций, отраженных в лексическом значении ЭЛЕ; метод научного описания, включающий в себя интерпретацию и классификацию языкового материала.

Данные методы и приемы в их сочетании обеспечивают необходимую степень объективности полученных выводов.

Теоретическая значимость работы определяется тем, что она вносит определенный вклад в дальнейшую разработку проблем экспрессивности как лексико-семантической категории с привлечением диалектного материала: выявлена система средств выражения экспрессивности, среди них архаические элементы; показано действие механизма метафоризации в системе одного из говоров Сибири, активно действующего в современной сибирской языковой ситуации; получили развитие аспекты: диахронный, связанный с установлением средств мотивированности и внутренней формы ЭЛЕ, территориально-сопоставительный, демонстрирующий широкие ареалы распространения экспрессивной лексики, когнитивный, восстанавливающий глубинные образы понятий, выражаемых ЭЛЕ.

Практическая значимость исследования. Составлен Словарь экспрессивной лексики говоров старообрядцев (семейских) Забайкалья. материалы диссертации включены в Словарь говоров старообрядцев (семейских) Забайкалья. Наблюдения, выводы и материалы диссертации будут использоваться при составлении Диалектного атласа Забайкалья, работа над которым уже ведется в Институте филологии СО РАН, в вузовской практике - в лекционных курсах по лексикологии современного русского языка, русской диалектологии. спецкурсах и спецсеминарах по проблемам лексикологии, в частности, региональной, в краеведческих, исторических и этнографических работах.

Положения, выносимые на защиту.

1. В экспрессивном фонде русских народных говоров, как и в общерусском языке, действуют общие закономерности порождения экспрессивности и тенденции: тенденция экспрессивного слова к необычности в плане выражения, антропоцентрический и антропоморфный характер ЭЛЕ.

2. Экспрессивным словам свойственна изоморфность плана содержания и плана выражения. Последние в равной степени участвуют в создании экспрессивности лексических единиц: экспрессивное содержание определяет экспрессивность формы, экспрессивная форма порождает экспрессивное значение.

3 - Лексическая экспрессивность имеет мотивированный характер. Мотивированность может быть синхронной и диахронной. К синхронной мотивированности относятся звукоподражание и звуко-

символизм, повтор, экспрессивная суффиксация и префиксация. Экспрессивность немотивированных лексических единиц синхронно маркируется необычностью плана выражения, а именно: наличием в морфемной составе слов архаических корней, аффиксов, а также в диахронии мотивируется словообразовательно и семантически.

4. Диалектные экспрессивные лексические единицы подчиняются воздействию двух взаимосвязанных и противопоставленных тенденций: с одной стороны, тенденции ЭЛЕ к "экспансии" - расширению территории употребления, что проявляется в их диалектно-просторечном (интердиалектном) характере, с другой стороны, к сужению сферы употребления до исчезновения из языка. Последняя является одной из причин функционирования в говорах семейских значительного количества локальных экспрессивных слов материнской основы, не зафиксированных в других русских сибирских говорах.

5. В языке семейских действуют общенациональные когнитивные механизмы; противопоставление "этническое - субэтническое" для глубинных образов в целом нерелевантно. Территориальные варианты общенациональных стереотипных представлений имеют незначительные отличия и носят частный характер.

6. Структурные компоненты глубинных образов предопределяют денотативные и коннотативные семы лексического значения (ЛЗ) ЭЛЕ и экспрессивность последних.

7. Исходя из генетических особенностей говоров семейских Забайкалья, можно предположить родство экспрессивного фонда данных говоров с говорами юго-западного ареала.

Структура диссертации. Работа состоит из введения, четырех глав, заключения; списка использованной литературы (281 наименование), списка условных сокращений и двух приложений: Приложение 1 "Ареальная характеристика экспрессивных лексических единиц говоров семейских Забайкалья" и Приложение 2 "Словарь экспрессивной лексики говоров старообрядцев (семейских) Забайкалья" (158 стр.).

Апробация работы. Результаты исследования апробированы на XXXIII, XXXIV, XXXVI Международных научных студенческих конференциях Новосибирского государственного университета | Г995, 1996, 1998], на • научных конференциях профессорско-

преподавательского состава Бурятского государственного университета 11994, 1995, 1999]. ' ' '

Основное содержание диссертации изложено в 6 публикациях.

СОДЕРЖАНИЕ ДИССЕРТАЦИИ

Во введении обосновывается актуальность и новизна исследуемых проблем, формулируются цели и задачи работы, отмечается ее теоретическая и практическая значимость, сообщается об основных методах исследования, перечисляются вынесенные на защиту положения. основные теоретические предпосылки исследования.

Первая глава "Формирование говоров семейских. Диалектный тип говоров семейских". В ней рассматриваются проблемы, связанные с формированием старообрядческого населения в Забайкалье: прародина забайкальских старообрядцев (семейских), диалектный тип говоров семейских как говоров территории позднего заселения, их материнская основа.

Говоры забайкальских старообрядцев сформировались на разно-диалектной основе, среди которых южнорусские говоры, точнее, юго-западные, оказались доминирующими из-за численного преобладания выходцев из центральных южных губерний России или по каким-либо другим причинам. Длительное пребывание на Ветке -духовном центре старообрядчества ХУН-ХУШ вв. в окружении западных южнорусских говоров, контактирование с белорусским и польским языками способствовали закреплению южнорусских элементов в языке старообрядцев.

В результате сравнения типообразующих фонетических и морфологических элементов говоров семейских с аналогичными признаками групп говоров европейской части России выявилось сходство языковых черт семейских говоров с западной, курско-орловской группами говоров южного наречия, межзональными говорами группы А и западными среднерусскими говорами, точнее, восточной частью псковской группы говоров, расположенной на территории между Великими Луками и озером Селигер.

В Забайкалье южнорусский говор старообрядцев подвергся воздействию со стороны русских старожильческих говоров, севернорусских и среднерусских по происхождению, и бурятского языка

Изменения затронули в основном словарный состав языка семейских.

Вторая глава "Территориально-сопоставительная характеристика ЭЛЕ говоров семейских". В ней по имеющимся региональным словарям выявляются ареалы ЭЛЕ, зафиксированных в говорах семейских; путем сопоставления ареалов ЭЛЕ определяется материнская основа изучаемых говоров.

Анализ ЭЛЕ предваряет краткая история изучения категории экспрессивности, приводятся разные концепции и основные поня- ■ тия теории экспрессивности. Наше исследование опирается на теоретические положения, изложенные в работах Н.А.Лукьяновой, В.Н.Телия и их последователей.

[" Сущность экспрессивности как лексико-семантической категории заключается в ориентации экспрессивного слова на контрастность, необычность, в усилении воздействующей силы сказанного при помощи специфических средств всех уровней языка (фонетического, морфологического, лексического, синтаксического), за счет необычного стилистического использования языковых средств, интенсификации количественного или качественного аспектов обозначаемого, образных ассоциаций.1

Сопоставление ЭЛЕ говоров семейских с аналогичными ЭЛЕ первичных русских говоров подтвердило наши выводы о юго-западной праоснове говоров семейских Забайкалья, о родстве их с курско-Ьрловской группой южных говоров и псковской западной группой среднерусских говоров.

ЭЛЕ севернорусского происхождения, видимо, пополнили состав говоров семейских позднее, частично на Ветке, а затем уже в Сибири. К таким ЭЛЕ, появившимся в говорах семейских в результате взаимодействия со старожильческими говорами, с нашей точки зрения, относятся слова, широко распространенные в русских сибирских говорах (.мантулить 'работать много, напряженно, изо всех сил, обычно без толка, пользы для себя или без справедливого вознаграждения за труд', пластаться 'очень много, напряженно, усердно работать', и др.).

Анализ экспрессивной лексики говоров семейских в сравнительно-территориальном аспекте показал, что в исследуемых говорах преобладают южнорусские по происхождению ЭЛЕ, не имеющие

соответствий в русских говорах Сибири Сделанные другими диалектологами1 выводы об интердиалектном характере экспрессивной ' лексики (Т.С.Коготкова), о нерелевантности для нее противопоставления "севернорусский - южнорусский" (Л.Н.Храмцова) на нашем материале подтверждаются лишь частично. Они верны по отношению к широкоареалъным ЭЛЕ, которые являются словами переходного типа - располагающимися на "стыке" диалектной и просторечной лексики. Для таких ЭЛЕ характерна тенденция к "экспансии" территории - расширению ареала вплоть до перехода в просторечие. Однако возможно движение и в противоположном направлении: сужение (минимизация) сферы употребления, переход в пассивный запас вплоть до полного исчезновения слова из языка. В говорах семейских действуют обе эти тенденции: результатом первой является постепенное проникновение общесибирских и общерусских просторечных и диалектных ЭЛЕ в речь старообрядцев, результатом второй - наличие значительного количества узкоареальных ЭЛЕ. Действию первой тенденции противодействует генетическая разнородность взаимодействующих говоров.

Сохранность южнорусских экспрессивных слов в говорах семейских от ассимилирующего воздействия инодиалектной и иноязычной среды обусловлена культурно-бытовой обособленностью забайкальских староверов, существовавшей в течение длительного времени, а также самой сутью' старообрядчества - обращенностью к "старине".

Языковые причины устойчивого употребления южнорусских экспрессивных единиц в говорах семейских, с "нашей точки зрения, заключаются в действии тенденции экспрессивного языка к необычности: южнорусские слова,' относясь к архаическому слеш лексики говоров 'семейских, получают "вторую жизнь" - экспрессивную, то есть' пополняют экспрессивный фонд говоров^ так как воспринимаются как необычные вследствие своей немотивированное™ в синхронии. '" :..........' " '" " ''

Третья 4"лава "Средства выражения экспрессивности лексических единиц в говорах семейских" посвящена анализу экспрессивных лексических единиц с точки зрения средств выражения их. экспрессивности н МОтиваЦионных отношений, которые для лих характерны ; • ■ ' ;

В соответствии с типами мотивированности в экспрессивной лексике говоров семейских выделяются следующие группы слов: синхронно мотивированные ЭЛЕ - фонетически, словообразовательно и семантически мотивированные - и синхронно не мотивированные ЭЛЕ, среди которых выделяются словообразовательные и семантические экспрессивные дериваты.

1. Синхронно мотивированные ЭЛЕ.

1.1. Фонетически мотивированные ЭЛЕ. Показателями их экспрессивности являются звукосимволические сочетания и звуковой повтор. Фонетические экспрессивы представлены в основном глаголами ЛСГ 'говорить': бурмулить 'распространять слухи о ком-, чем-либо, основанные на заведомо неверных сведениях; наговоривать, клеветать на кого-л., сплетничать', голготать 'говорить громко, много- хохотать, шуметь', лелёкатъ 'говорить слишком много, легкомысленно^ пустословить', трундйть 1.'говорить, повторяя одно и то же; твердить', 2.'говорить чрезмерно быстро; тараторить' и др.; ЛСГ 'ударить': гахнуть, стёбнуть, шмокнуть, шорхнуть и др.; ЛСГ 'бить, колотить': бандить и бо'ндить, бацкатъ, стебать и др. Производные от данных глаголов мотивированы фонетически и словообразовательно: голготня 'нестройный громкий говор; многоголосый, беспорядочный громкий шум; гомон', брехня 'ложь, что-либо несерьезное, не заслуживающее внимания, пустые, бессодержательные разговоры; враньё, вздор, болтовня' и др.

1.2. Словообразовательно мотивированные ЭЛЕ. Показатели экспрессивности - производящая основа и/или словообразовательные форманты. Экспрессивные словообразовательные дериваты представлены в разных частях речи. По мотивирующему слову ЭЛЕ разных частей речи делятся на отглагольные, отсубстантивные, отадъективные и, далее, на группы по отношению мотивирующей основы и словообразовательного форманта к экспрессивности:

а) экспрессивная производящая основа + нейтральный аффикс;

б) экспрессивная производящая основа + экспрессивный аффикс;

в) нейтральная производящая основа + экспрессивный аффикс;

г) нейтральная производящая основа + нейтральный аффикс.

В русском языке, и в частности в говорах семейских, формальные признаки экспрессивности лексических единиц - экспрессивные суффиксы - свойственны именам существительным, в прилагатель-

ных и глаголах экспрессивность выражается преимущественно основой (корнем) слова. Наиболее частотна словообразовательная модель "экспрессивная основа + нейтральный аффикс" независимо от частсречной принадлежности ЭЛЕ, поскольку главным носителем..-экспрессивности в их морфемной структуре является основа (корень) - в ней заключено основное лексическое значение слова: кукобитъ 'копить, запасать, экономить; умело вести хозяйство, радеть о нем' -» кукд'бник 'хозяйственный, экономный человек; рачительный, хороший хозяин'; бо.шотатъ 'говорить слишком много, легкомысленно, пустословить' —> болмотлг/вый 'чрезмерно, говорливый, склонный пустословить (о человеке)': халда 'ведущая безнравственный образ жизни, склонная к разврату, распутству, ветреная, легкого поведения женщина' -> халдоватъ 'предаваться пьянству, разгу лу, разврату'; вести себя подобно халде и др.

Модель "экспрессивная основа + экспрессивный аффикс" менее активна в образовании ЭЛЕ. Вероятно, это объясняется избыточно-. стью экспрессивных аффиксов в этой модели, в которой они выполняют роль сенсибилизатора, или усилителя. К ним относятся взаимодействующие с экспрессивной основой суффиксы субъективной оценки существительных: например, глык-ырь 'человек, употребляющий в большом количестве алкогольные напитки; пьяница, алкоголик", мот-ыга 'тот, кто нерасчетливо тратит на собственные развлечения, удовольствия; расточительный человек, мот', сураз-}6га 'внебрачный ребенок' и др., и прилагательных: брав-онък-ий, ветл-еньк-ий и др., увеличительные суффиксы прилагательных: матер-енн-ыи. здоров-уцк-пй, зл-у'щ-ий и др., префиксы пре-: пре-материый, пре-бравый и др.

Модели ЭЛЕ "нейтральная основа + экспрессивный аффикс" (поспелиха 'быстрая в работе, расторопная, энергичная женщина', смирёна "слишком тихий, смирный человек', престрашенный 'чрезвычайно большой, значительный по величине, по размерам' и др.) и "нейтральная основа + нейтральный аффикс" {.мазанок 'тот, кто мажется, пачкается; неряха, грязнуля', эконо'мтца 'экономная, бережливая, рачительная хозяйка' и др.) нечастотны.

В говорах ссмейских употребляются преимущественно продуктивные общерусские аффиксы: у существительных -ник-/-ниц(а),

-тель-, -щик- -щиц(а), -уг(а), -ул(я) и др.. у прилагательных -и-, -лав-, -ист-, -еньк--оньк- и др., у глаголов -ну-, -(н)ича-, -ова-.

1.3. Семантически мотивированные ЭЛЕ. Показателем экспрессивности является способ их образования - метафорический, реже метонимический, перенос. В зависимости от того, какие семантические сферы взаимодействуют при мстафоризации, выделяются гомогенные (внутри одной категории денотатов: "предмет -> предмет", "человек —» человек") и гетерогенные (между разными категориями денотатов: "предмет -» человек", "животное -> человек" и др.) метафоры. В образовании последних реализуется тенденция экспрессивного языка к необычности. По мотивирующей семе -метафоры подразделяются на ассоциативные (тьшэн 1. "верблюд". —> 2. перен. о недалеком, грубом, бестолковом человеке; посвистеть 'очень быстро, стремительно побежать; помчаться' и др.), сущностные {тала 1. 'друг, товарищ" (обычно о бурятах)', 2. 'бурят" -> 3. перен о недалеком, глупом 'человеке, выкидываться 'быть чрезмерно высокого мнения о себе;'вести себя надменно, высокомерно, кичливо' и др.). сенсорные (судомойка 1.'тряпка или пучок травы для мытья чего-либо' —> 2. перен. о неряшливом, неопрятнрм человеке: гнусеть 'говорить раздражительным тоном, негромко и неотчетливо, выражая неудовольствие, досаду и т.п.' и др.), утилитарные (дыгыл 'одежда, наподходящая для данной ситуации'и др.), результативные (.жигануть 'резко, с силой ударить, хлестнуть чем-либо". :заку-ёлдать 'сочинить,' придумать; выдумать' и др.), целевые (изнахратить 'подвергнуть насилию кого-либо", стругать 'ругать, бранить, распекать' и др.) и смешанного типа (пужало (огородное) —> 2. перен. о неряшливом, неопрятном человеке и др.).

Мстафоризации подвергаются лексические единицы.разных частей речи, в наших материалах существенно преобладают метафорические глаголы - 95. Незначительное количество метафорических прилагательных отглагольного образования (5), на наш взгляд, обусловлено характером атрибутивной оценочности: они, как правило, выражают общие и частные оценки, выполняя преимущественно номинативную функцию, - называют признаки предметов, явлений: гугнивый 'постоянно ноющий, плачущий, капризный", облайный 'часто грубо ругающийся, крикливый, сварливый" и др. Кроме того, адъективные отглагольные метафоры не вполне самостоятельны, так

как у них .метафорический перенос имеет двойную мотивацию: с одной стороны, мотивирован первичным ЛСВ многозначного прилагательного, с другой - переносным ЛСВ глагола, от которого образован данный адъектив, - мотивированное слово "повторяет", дублирует структуру мотивирующего глагола: например, шататься 1.'качаться из стороны в сторону, колебаться' —» 2. перен. 'ходить без дела, без цели, без пользы, праздно' —> 3. перен. 'вести безнравственный образ жизни, предаваться разврату, распутству; быть ветреным, легкого поведения'; шатушный 1. 'качающийся, колеблющийся' —> 2. перен. 'такой, который ходит без дела, без цели, без пользы, праздно"-> 3. перен. 'ведущий безнравственный образ жизни; склонный к разврату, распутству'.

Активное участие в образовании метафор-характеристик человека принимают номинации реалий, занимающих важное место в жизни, быту- забайкальских семейских, это слова, входящие в семантические сферы, условно называемые "предмет", "животное" Направление переноса носит антропоцентрический характер "предмет —> человек", "животное —» человек", "действия предметов, животных —» действия человека". Антропоцентрические метафоры характеризуют в основном особенности поведения и свойства характера человека, а также внешний облик, положение личности, в обществе.

Наиболее распространенный тип метафор для всех частей речи -сущностный, заключающийся в переосмыслении важных, существенных свойств объекта. При взаимодействии разных оснований переноса друг с другом образуются смешанные типы метафор: ассоциативно-сенсорные, ассоциативно-результативные, сснсорно-сущностные, которые реализуют в метафоре диффузный комплекс признаков агента (или вспомогательного субъекта метафоры). М'е-тафора тяготеет к комплексной характеристике , референта (основного субъекта метафоры), что, очевидно, объясняется воспри -ятием объекта в его целостности, нерасчлененности.

Метафорический перенос является активным средством созда ним экспрессивности лексических единиц в говорах семейоких, образование метафорических единиц подчиняется общим для русского языка закономерностям.

Ассоциативные образы, возникающие в сознании семейских и закрепленные в метафорических экспрессивных лексико-ссмантических вариантах, в целом основываются на общерусских стереотипных представлениях. Существуют вариативные субэтнические отличия в ментальных основаниях некоторых образов: они являются вариантами общенациональных и дополняют последние, не противопоставляясь им. Например, в говорах семейских гапдыба "лошадь неуклюжая, неповоротливая" - общерусское кляча "лошадь очень худая, невзрачная, некрасивая, унылая", жимбура "суслик проникает всюду, портит, наносит вред" - общерусское суслик (о человеке), спать как суслик "суслик мелкий, юркий; впадающий в спячку"; представление семейских о росомахе (перен ) "неряшливая" - общерусское "росомаха злобная, коварная" и др

2. Синхронно не .мотивированные ЭЛЕ - это функционирующие в говорах семейских слова с утраченной или затемненной, неясной внутренней формой.

Показателями экспрессивности синхронно не мотивированных ЭЛЕ являются рефлексы архаических элементов морфемного состава слова: корней, архаических префиксов (*6ъ- *тъ-. *къ-, *.?ъ-*9ь-/*?е-. *сь- *се-'*са-, *ха- и др.) и суффиксов (*-о/-. *-у$т, *-ох- *-ъх- и др.), порождающих необычность звуковой оболочки, алогичность связей между формой и содержанием, причиной которых служит отсутствие мотиватора на синхронном уровне: например, су-рядный 'аккуратный, опрятный, чистоплотный', че-бухатъ 'сильно бить, ударять', ше-мела 'подвижный, проворный, бойкий человек', луп-аш-ить 'сильно бить, колотить' и др

Причины утраты производящей основы: (1) экстралингвистические: изменение или исчезновение реалии, названной мотивирующим словом, (2) языковые, а) диахронные фонетические изменения слова, такие, как экспрессивные субституция, озвончение, удвоение и др.; б) выпадение одного или нескольких звеньев из структуры значения полисеманта; в) структурные исторические изменения морфемного состава слова.

Синхронно не мотивированные ЭЛЕ мотивированы в диахронии. По способу мотивации выделяются группы экспрессивных слов: 1) словообразовательные исторические дериваты (нехалюза 'ленивый, неряшливый человек'; притартохать 'привезти, принес-

ти" и др ), 2) семантические исторические дериваты {зепа'ть "говорить слишком громко, кричать; орать"; кукарить 'лениться, бездельничать, слоняться без дела', и др.), 3) словообразовательно-семантические дериваты (мереколить/мероколить 'говорить вздор, лгать', мутулиться/мутылитъся/мотьЬиться 'работать много, напряженно, изо всех сил, но без справедливого вознаграждения за труд' и др.), 4) ЭЛЕ с парадоксальной внутреннего формой (белковать 'вести безнравственный образ жизни; предаваться разврату, распутству; быть ветреным, легкого поведения'; подыишчи-ваться 'обращаться к кому-либо с настойчивыми просьбами, со скрытыми намеками, стараясь хитростью, обманом добиться расположения' и др.). -Арсенал средств выражения экспрессивности имени и глагола претерпел существенные изменения по сравнению с современным состоянием говоров: если в настоящее время разветвленной системой экспрессивных суффиксов располагают только имена существительные и в значительно меньшей степени имена прилагательные, а глагол не имеет собственно экспрессивных аффиксов, то в диахронии экспрессивные префиксы и суффиксы активно участвовали в образовании глаголов. Рефлексы архаических аффиксов сохранились в русских народных говорах, и в частности в говорах семей-ских.

Диахронный анализ показал, что ЭЛЕ в говорах семейских подчиняются законам, общим для экспрессивного фонда любой системы'русского языка. В частности, экспрессивные единицы имеют полимотивационный характер: соотносятся одновременно с разными производящими основами. Причиной этого служит аморфность словообразовательных гнезд экспрессивных слов.'

Высокий удельный вес синхронно не мотивированной лексики в говорах семейских (160 ЭЛЕ) обусловлен генетической разнородностью диалектной прасистемы данных говоров, сохранением заимствованной лексики или ее рефлексов (морфем) из польского, белорусского языков, а также из бурятского языка.

Экспрессивные слова характеризуются изоморфностью плана выражения и плана содержания; С одной стороны, экспрессивное значение требует выражения, то есть экспрессивной формы, напри-мер. в случае замены экспрессивно нейтрального звука "плохим'":

/ ' гл

кошлы растрепанные волосы; космы —> кэииы - то же, и др. С дру гой стороны, экспрессивная форма определяет экспрессивность значения слова, как, например, в словах, содержащих звукоподражательные сочетания, повтор, неморфологизированные "компоненты необычности" (Т.В.Матвеева) и др.: луп-сэнд-ить 'сильно бить, колотить кого-либо', налуп-он-иться 'вдоволь, досыта наесться; объесться' (ср. лупить), напудр-ен-иться 'напудриться', 'очень нарядно одеться, вырядиться, прихорошиться' (ср напудриться) и др.

Четвертая глава "Экспрессивная лексика говоров семейских в когнитивном аспекте" посвящена выявлению глубинных представлений - праобразов, с которыми связаны некоторые понятия, выражаемые ЭЛЕ в речи семейских, установлению структуры гештальтов и когнитивного механизма создания экспрессивности как одного из путей формирования языковой картины мира в системе данных говоров. Мы ограничились анализом тех понятий, которые наиболее полно представлены в наших материалах: 'работать", 'бездельничать', 'ругать(ся)", 'сплетничать', 'говорить много, пустословить', 'зазнаваться', 'распутничать, развратничать'.

Общее в структурах данных гештальтов заключается в том, что они концентрические, построены по иерархическому принципу , то есть выделяемые в них уровни вступают в следующие отношения, центральный уровень - основной, ядерный входит во все подструктуры гештальта, а его компоненты (субъект и объект) являются обязательными семантическими элементами данного глубинного образа; все последующие уровни - периферийные - находятся в отношении зависимости от ядерного. и дополняют его. Удаленность уровня от ядра структуры гештальта определяется по шкале "общее - частное". Уровень ближайшей периферии включает компоненты, реально или потенциально присутствующие в значениях всех конкретных реализаций глубинного образа. К ближней периферии относятся классообразующие элементы смысла, к дальней - видообра-зующие. Дальнейшая периферия содержит обязательный компонент для любого гештальта, но, в ртличие от ядерных, связанный с конкретной реализацией глубинного образа, - объект конкретного действия.

Например, формула компонентной структуры гештальта "работать" следующая: ((((S + О1) + int) + <=> + t + Q + act) + res) + О", где переменные S - субъект действия; О1 - объект прототипиче-ского действия; int - интенсивность/неинтенсивность действия ("сила - слабость"); <=> - направленность действия: направленное на О1, на S, ненаправленное; t - временной параметр или скорость действия: кратковременность, мгновенность и длительность, протяженность действия во времени; Q - количество повторений действия: многократность, однократность: act - активность/пассивность действия: производить действие, испытывать действие; res - результат воздействия на человека, положительный (например, польза), отрицательный1 (например, тщетность усилий); О2 - объект конкретного действия.

Реализация структурных элементов гештальтов в семантике конкретных ЭЛЕ неодинакова: в ЛЗ разных ЭЛЕ представлены различные комбинации компонентов прототипического образа. Отличия касаются также воплощения структурных элементов гештальта в денотативных и коннотативных семах. Компоненты ядра гештальта реализуются в денотативно-сигнификативных семах конкретного экспрессива, периферийные - в семах денотата и/или коннотата. Например, в частном прототипичсском образе "гнать", к которому восходят экспрессивные глаголы говоров семейских гоношить 'хлопотливо заниматься чем-либо, какими-либо хозяйственными делами", гоношиться в таком же значении, реализуются следующие компоненты гештальта "работать" int - интенсивное действие, <=> - направленное, t - протяженное во времени, act - активное (самостоятельное). Различие между ними заключается в разной направленности приложения действия: гоношить - на объект (О"), гоношиться - на субъект S: Он бяз дела ни сядйть, усе стараицца, беупить уанашг1ть чо-нить: то дроу привесть, то сена накаейть. Да мала ль работы у дяреуни мужику (Шал., Тарб.); Да чо, гана-шусь мала-мала па хозяйству, пака поди носють (Нов., Бич.) Объекты прототипического действия гнать и конкретного действия го-

1 Подслрлщтелыплм результатом действия подразумевается не только непосред-

ственный физический или моральный ущерб, нанесенный человеку, но и результат действия "разрушс! шс"

ношить различаются: О1 - живое существо: человек или животное, О2 - предмет.

Для создания экспрессивного эффекта в говорах семейских используется прием намеренного искажения первичных базовых противопоставлений "сакральное - мирское" (величать 'ругать, бранить', крестить 'бить, колотить' и др.), "верх - низ" (ставиться 'зазнаваться'), "разрушать - созидать" (куёлдать 'делать что-либо небрежно, недобросовестно, как попало, кое-как', палепендить 'небрежно, безвкусно выкрасить какую-либо поверхность').

В значениях ЭЛЕ закреплены стереотипные представления, отражающие этнокультурную специфику семейских. В них нашли отражение универсальные (общеязыковые) и общерусские аналогии и первичные противопоставления. Результаты, полученные при анализе когнитивных механизмов, участвующих в создании ЭЛЕ говоров семейских, свидетельствуют о том, что для глубинных образов нерелевантно противопоставление "этнический - субэтнический" Это обусловлено универсальным (общенациональным) характером первичных аналогий.

Исследование экспрессивной лексики говоров семейских в когнитивном аспекте дает возможность воссоздать отдельные фрагменты картины мира, мировосприятие и мировоззрение одной из этно-конфессиональных групп, оказавшихся в иноконфессиональном. иноэтническом, иноязычном и инодиалектном окружении Субэтническая культура семейских является частью этнической, национальной культуры русского народа, поэтому' в ней закреплены общерусские стереотипные представления: в культуре семейских так же, как и в общерусской культуре, положительное начало в образе человека связано с созиданием, трудолюбием, хозяйственностью, красота - со здоровьем, физической силой и т.д.

В Заключении подводятся общие итоги исследования, намечаются перспективы дальнейшего изучения экспрессивного лексического фонда говоров семейских Забайкалья.

Оглавление научной работы автор диссертации — кандидата филологических наук Дарбанова, Надежда Александровна

Список использованных сокращений.

Введение

Глава 1. Из истории старообрядцев (семейских) Забайкалья. Диалектный тип говоров семейских.

1. Краткая история формирования старообрядческого населения в Забайкалье.

2. Диалектный тип говоров старообрядцев Забайкалья по данным фонетики и морфологии.

Глава 2. Территориально-сопоставительная характеристика экспрессивной лексики говоров семейских.

1. Категория экспрессивности: история вопроса, основные понятия.

2. Ареальная характеристика экспрессивной лексики говоров семейских.

Глава 3. Средства выражения экспрессивности лексических единиц говоров старообрядцев (семейских) Забайкалья.

1. Мотивированные экспрессивные лексические единицы говоров семейских.

1.1. Фонетически мотивированные экспрессивные лексические единицы.

1.2. Словообразовательно мотивированные экспрессивные лексические единицы.

1.2.1. Словообразовательно мотивированные экспрессивные имена существительные.

1.2.2. Словообразовательно мотивированные экспрессивные имена прилагательные.

1.2.3. Словообразовательно мотивированные экспрессивные глаголы.

1.3. Семантически мотивированные экспрессивные лексические единицы.

1.3.1. Экпрессивные лексические единицы, образованные метафорическим переносом.

1.3.2. Экспрессивные лексические единицы, образованные метонимическим переносом.

2. Синхронно не мотивированные экспрессивные лексические единицы.

2.1.Экспрессивные синхронно не мотивированные словообразовательные дериваты.

2.2. Экспрессивные синхронно не мотивированные семантические дериваты.

2.3. Экспрессивные синхронно не мотивированные словообразовательно-семантические дериваты.

2.4. Экспрессивные лексические единицы с парадоксальной внутренней формой.

2.5. Заимствованные экспрессивные лексические единицы.

Глава 4. Экспрессивная лексика говоров семейских в когнитивном аспекте.

Введение диссертации2000 год, автореферат по филологии, Дарбанова, Надежда Александровна

Актуальность исследования. Диссертация посвящена изучению и описанию одного из фрагментов словарного состава говоров старообрядцев Забайкалья (семейских) - экспрессивной лексики. Она рассматривается в следующих аспектах: системно-семантическом, когнитивном, лексикографическом и территориально-сопоставительном.

Говоры семейских являются вторичными переселенческими русскими говорами Сибири. Они сформировались в XVII в. на разнодиалектной основе на юго-западе России -Стародубье и Ветке (нынешние Брянская область России и Гомельская область Белоруссии) - в соседстве с белорусским и польским языками и со второй половины XVIII функционируют в Забайкалье, взаимодействуя со старожильческими говорами, севернорусскими и среднерусскими по происхождению, и бурятским языком.

Говоры семейских, как и многие другие русские говоры Сибири, недостаточно изучены. Собственно лингвистические описания их появились только в XX в. Первой работой, где дается анализ и описание языковых особенностей семейских, была небольшая книга АМ.Селищева "Забайкальские старообрядцы (Семейские)" [1920]. Автор впервые высказал предположение о южнорусской основе говоров семейских, проанализировав фонетическую, морфологическую системы и отдельные фрагменты лексического уровня языка семейских.

Заметно активизировалась работа по изучению говоров забайкальских старообрядцев в 1970-90 годы. Описанию их фонетической и морфологической систем посвящены работы П.Ф.Калашникова [1966], В.А.Бельковой [1970], В.И.Копыловой [1973], О.М.Козиной [1987, 1991, и др.], Т.Б.Юмсуновой [1997, 1999] и др. Отдельные тематические группы нейтральной лексики и системные отношения внутри них были описаны Е.И.Тынтуевой [1974, 1979, 1982, и др.], Т.Б.Юмсуновой [1986, 1992, 1992 и др.], к проблемам заимствованной лексики и орфографической подачи слов в диалектном словаре с позиций их этимологии и истории обращался А.П.Майоров [1995 а, 1995 б], лексику с точки зрения ее отношения к общеславянскому фонду рассматривает М.Б.Матанцева [1998, 1999, и др.], особенности диалектной лексики и фразеологизмов говоров семейских в произведениях И.К.Калашникова исследует И.Ж.Степанова [1996, и др.]. В 1999 г. опубликован Словарь говоров старообрядцев (семейских) Забайкалья [1999], который является первым системным лексикографическим описанием языка семейских. Он включает более 8.000 лексических единиц (50 авторских листов) нейтрального и экспрессивного фонда говоров. Описание экспрессивных лексических единиц (ЭЛЕ) выполнено автором данной диссертации.

Выбор в качестве объекта изучения экспрессивной лексики этих говоров определяется тем, что такая лексика лишь совсем недавно привлекла внимание лингвистов-диалектологов, собиравших фактический материал для Словаря говоров семейских Забайкалья, и совершенно не изучена.

Следовательно, актуальность темы исследования можно оценивать с двух сторон: как целесообразность, во-первых, вовлечения в исследование нового фактического диалектного материала и, во-вторых, дальнейшей разработки проблем экспрессивности как семантической категории с привлечением диалектного материала.

Активное разноаспектное изучение экспрессивности разных уровней литературного и литературно-разговорного языка и русских народных говоров приходится на 1970-90-е гг. Значительными достижениями исследований экспрессивной лексики в системно-семантическом аспекте является разработка концепций экспрессивности как семантической (лексико-семантической) категории [Телия, 1979, 1986, 1991 а, 1991 б; Лукьянова, 1979 а, 1986 а, 1983 б, 1991 а, 1991 б, 1998; Матвеева, 1979 а, 1986; и др.]; в прагматическом аспекте - выявление условий реализации семантического потенциала ЭЛЕ, диффузности семантики ЭЛЕ и т.п. [Лукьянова, 1984 а, 1998 а; Трипольская, 1984, 1992; Телия, 1991 а, 1996; Храм-цова, 1996, 1999; и др.]; в лексикографическом аспекте - разработка принципов составления словарей экспрессивной лексики на материале литературно-разговорного языка и говоров Сибири и появление первых опытов лексикографического описания отдельных фрагментов экспрессивной лексики [Лукьянова, 1979 б, 1984 б, 1991 а, 1998 б; Лукьянова, Трипольская, 1984; Лаврентьева, 1980; Булыгина, Трипольская, 1998; Новоселова, 1990, 1998; Сивко (Новоселова), 1993; Храмцова, 1996; Лаврентьева, Новоселова, Храмцова, 1998; и др.]; в когнитивном аспекте - попытки привлечения экспрессивной лексики и фразеологии к сфере исследований в свете актуального сейчас когнитивного подхода [Телия, 1991 а, 1991 б, 1996; Сандомирская, 1991; Трипольская, 1999 а, 1999 б, 1999 в и др.]; в территориально-сопоставительном - определение ареалов ЭЛЕ на материале некоторых фрагментов экспрессивной лексики говоров Новосибирской области (глаголов, оценочных прилагательных) [Лаврентьева, 1980; Новоселова, 1990; Храмцова, 1996]. Дальнейшая разработка этих синхронных аспектов с привлечением нового фактического материала, несомненно, актуальна.

На фоне синхронных исследований проблем экспрессивности исследования диахрон-ного плана малочисленны [Петлева, 1980, 1984, 1988; Ваулина, 1987; Зорина, 1984, 1988;

Шанский, 1972; и др.], а на материале русских говоров Сибири - единичны [Блинова, 1972, 1991; Шарифуллин, 1982, 1984, 1985, 1998 а, 1998 б; Васильев, 1992; и др.]; нет фронтальных (на большом фактическом материале) исследований, специально посвященных выявлению этимологии ЭЛЕ, способов их мотивированности, причин утраты внутренней формы экспрессивных слов. Как показывают наблюдения, синхронно не мотивированные ЭЛЕ составляют довольно объемный пласт русского экспрессивного фонда.

Исходя из вышесказанного, актуальность данного исследования определяется следующими факторами: (1) отсутствием специального лексикографического описания и исследований экспрессивной лексики говоров семейских Забайкалья, (2) необходимостью уточнения материнской основы данных говоров с привлечением лексического материала и определения ареалов ЭЛЕ, (3) слабой освещенностью проблем диахронных изменений экспрессивной диалектной лексики, средств выражения экспрессивности синхронно не мотивированной лексики, (4) неизученностью экспрессивной лексики с когнитивных позиций.

Научная новизна. (1) Определен диалектный тип говоров семейских на основании сравнения типоопределяющих признаков диалектных систем говоров семейских и говоров европейской части России. (2) Выявлены диахронные мотивационные отношения и средства выражения экспрессивности синхронно не мотивированных ЭЛЕ данных говоров. (3) В результате сопоставления ЭЛЕ говоров семейских с аналогичной лексикой русских говоров европейской части России и Сибири установлена территория их распространения. (4) Обнаружены и реконструированы взаимосвязи некоторых глубинных стереотипных представлений в сознании забайкальских старообрядцев, отраженные ЭЛЕ говоров. (5) К анализу привлечен новый фактический материал, частично вошедший в Словарь говоров старообрядцев Забайкалья (семейских) [1999].

Цель исследования - выявить состав ЭЛЕ современных говоров семейских Забайкалья и описать языковые механизмы порождения экспрессивности.

Задачи исследования:

1. Определить диалектную праоснову семейских говоров на основе фонетических и морфологических признаков, привлекая также факты экспрессивного словаря.

2. Выявить состав экспрессивной лексики говоров семейских и лексикографически описать ее, представив в виде словаря.

3. Выявить и охарактеризовать мотивационные отношения и средства выражения экспрессивных значений лексических единиц говоров семейских и классифицировать экс-прессивы в данном аспекте.

4. Обращаясь к фактам этимологии экспрессивных лексических единиц, установить генетические предпосылки экспрессивности синхронно не мотивированных лексических единиц.

5. Сопоставив ЭЛЕ говоров семейских и ЭЛЕ, зафиксированные в словарях говоров европейской части России и Сибири, определить ареалы первых и материнскую основу говоров семейских Забайкалья.

6. Изучая ЭЛЕ в когнитивном аспекте, выявить основные прототипические образы (глубинные образы, стереотипные представления и идеи), которые лежат в основе смысловых ассоциаций, отраженных в экспрессивной лексике говоров семейских, установить общность прототипических образов с общерусскими и отличия от них.

Объектом исследования является экспрессивная лексика говоров забайкальских старообрядцев (семейских). Источником материала для наблюдений послужили, во-первых, записи диалектной речи, сделанные автором в 1995 - 1997 гг. во время индивидуальных экспедиций в районы компактного проживания семейских и совместных диалектологических экспедиций студентов филологического факультета и сотрудников кафедры русского языка Бурятского государственного университета (1992-1997, 1999 гг.), во-вторых, материалы картотеки Словаря говоров старообрядцев (семейских) Забайкалья.

Кроме того, привлекались данные различных диалектных словарей, толковых и этимологических словарей русского языка, двуязычных словарей (белорусско-русского, украинско-русского, бурятско-русского), фактические и лексикографические материалы диссертационных исследований.

Общий объем материала - 843 экспрессивные лексические единицы.

Методы исследования. В диссертации используется комплекс методов и приемов лингвистического анализа:

- метод наблюдения - на этапе сбора, обработки диалектного материала, квалификации лексических единиц как экспрессивных;

- приемы идентификации - с целью выявления экспрессивной семантики лексических единиц;

- компонентный анализ - с целью выявления гетерогенного (денотативного и конно-тативного) семантического содержания ЭЛЕ;

- лексикографический метод - на этапе описания семантики ЭЛЕ и составления словаря экспрессивной лексики;

- постулаты системно-семантического метода о системности лексики и ее различных фрагментов (подсистем) применительно к семейским говорам, системности слова как единицы лексико-семантической системы языка, о наличии внутриуровневых и межуровневых связей между единицами языка и др.;

- сопоставительный анализ в его разновидности - территориально-сопоставительном - при установлении ареалов ЭЛЕ;

- приемы этимологического анализа - с целью выявления внутренней формы синхронно не мотивированных ЭЛЕ и определения средств порождения и выражения экспрессивности лексических единиц;

- образная природа экспрессивной лексики базируется на системе языковых гешталь-тов, глубинных инвариантных образов, которые задаются языком и языковым сознанием. Такой подход к изучению языка основывается на принципах когнитивной лингвистики, изложенных в [Лакофф, 1991; Иванов, Топоров, 1965; Роль человеческого фактора в языке, 1988; Кубрякова, 1991, 1994; Кубрякова, Демьянков, и др., 1996; Топоров, 1995 и др.]. При выяснении оснований смысловых ассоциаций, отраженных в лексическом значении ЭЛЕ, нами применялся метод реконструкции гештальтов на основе анализа языковых данных, в первую очередь, внутренней формы слова, отражающей особенности субэтнического сознания забайкальских семейских, и синонимов, "тиражирующих" одно и то же содержание;

- метод научного описания.

Теоретическая значимость работы определяется тем, что она вносит определенный вклад в дальнейшую разработку проблем экспрессивности с учетом привлечения диалектного материала: выявлена система средств выражения экспрессивности, среди них архаические элементы; показано действие механизма метафоризации в системе одного из говоров Сибири, активно действующего в современной сибирской языковой ситуации; получили развитие аспекты, диахронный, связанный с установлением средств мотивированности и внутренней формы ЭЛЕ, территориальный, демонстрирующий широкие ареалы распространения экспрессивной лексики, когнитивный, восстанавливающий глубинные образы, заложенные в ЭЛЕ.

Практическая значимость исследования. Составлен Словарь экспрессивной лексики говоров старообрядцев (семейских) Забайкалья, материалы диссертации включены в Словарь говоров старообрядцев (семейских) Забайкалья. Наблюдения, выводы и материалы диссертации могут использоваться при составлении Диалектного атласа Забайкалья, работа над которым уже ведется в Институте филологии СО РАН, в вузовской практике - в лекционных курсах по лексикологии современного русского языка, русской диалектологии, спецкурсах и спецсеминарах по проблемам лексикологии, в частности, региональной, в краеведческих, исторических и этнографических работах.

Апробация работы. Результаты исследования апробированы на XXXIII, XXXIV, XXXVI Международных научных студенческих конференциях НГУ [1995, 1996, 1998], на научных конференциях профессорско-преподавательского состава Бурятского государственного университета [1994, 1995, 1999].

Основное содержание диссертации изложено в 6 публикациях.

Объем и структура работы. Объем диссертации - 200 страниц. Она состоит из введения, четырех глав, заключения, списка использованной литературы (283 наименований), списка условных сокращений и двух приложений: Приложение 1 "Ареальная характеристика экспрессивных лексических единиц говоров семейских Забайкалья" (37 страниц) и Приложение 2 "Словарь экспрессивной лексики говоров старообрядцев (семейских) Забайкалья" (158 страниц).

Заключение научной работыдиссертация на тему "Экспрессивная лексика говоров старообрядцев (семейских) Забайкалья"

Выводы

1. В значениях ЭЛЕ говоров семейских закреплены стереотипные представления, отражающие этнокультурную специфику. В них нашли отражение универсальные (общеязыковые) и общерусские (общеславянские) аналогии и первичные противопоставления. На глубинном уровне субэтнические различия нерелевантны.

2. Структуры рассмотренных гештальтов концентрические, построены по иерархическому принципу и включают в свой состав компоненты разных уровней, которые располагаются от центра по вектору "общее -» частное". Первый, основной уровень - ядро гештальта, который состоит из обязательных компонентов - субъекта и объекта прототипического действия. Все остальные уровни относятся к периферии гештальта. К ближней периферии относятся классообразующие компоненты, характеризующие класс глубинных образов, связанных с ЭЛЕ. Дальняя периферия включает видообразующие компоненты - уточняющие, конкретизирующие образ.

3. Реализация структурных элементов гештальтов в семантике конкретных ЭЛЕ неодинакова: в ЛЗ разных ЭЛЕ представлены разные комбинации компонентов прототипического образа. Отличия касаются также воплощения структурных элементов гештальта в денотативных и коннотативных семах. Компоненты ядра гештальта реализуются в денотативно-сигнификативных семах конкретного экспрессива, периферийные - в семах денотата и коннотата.

176

Выявление глубинных образов позволяет определить основу, на которой базируется экспрессивность ЛЕ., причины возникновения экспрессивности.

4. В семантике многих корневых морфем экспрессивных слов говоров семейских лежат прототипические образы "разрушение, деформация", "движение (колебательное, вращательное)": например, ЭЛЕ с общими значениями 'работать', 'лениться, бездельничать', 'ругать, бранить', 'лгать', 'зазнаваться', 'распутничать' и др.

5. Для создания экспрессивного эффекта в говорах семейских используется прием намеренного искажения первичных базовых противопоставлений "сакральное - мирское" (величать 'ругать, бранить', крестить 'бить, колотить' и др.), "верх - низ" (ставиться 'зазнваться'), "разрушать - созидать" (куёлдать 'делать что-либо небрежно, недобросовестно, как попало, кое-как', налепендить 'небрежно, безвкусно выкрасить какую-либо поверхность'). Причиной этого может быть древняя энантиосемия первичных смыслов [Шарифуллин, 1998 а, с. 224].

6. Семантическое развитие ЭЛЕ говоров семейских включает несколько этапов: первый - глубинный образ —> частный прототипический образ, второй - частный прототипиче-ский образ —> конкретный образ.

ЗАКЛЮЧЕНИЕ

1. В результате сопоставления типоопределяющих фонетических, морфологических признаков говоров семейских и говоров европейской части России и территориально-сопоставительного анализа фактов экспрессивной лексики говоров семейских установлена их южнорусская материнская основа. Обнаружено сходство по ряду языковых признаков говоров семейских с западной и курско-орловской группами говоров южнорусского наречия и западными акающими среднерусскими говорами псковской группы.

Говоры семейских Забайкалья имеют сложный гетерогенный характер. Они сформировались на Ветке в результате взаимодействия разных диалектных систем: доминирующего базисного юго-западного говора и говоров других территорий, большей частью соседних -южных и западных среднерусских. Мы считаем базисным для данных говоров язык численно превосходящей части населения Ветки (возможно, ее коренного населения).

В Забайкалье говоры семейских подверглись воздействию со стороны забайкальских русских старожильческих говоров, носители которых являются выходцами с севера и из средней полосы России. Процесс ассимиляции южнорусских говоров семейских севернорусскими старожильческими идет медленно, так как забайкальские старообрядцы в течение длительного времени вели замкнутый образ жизни, сводя до минимума бытовые, культурные и др. контакты с представителями иных религиозных конфессий, иной национальности и т.д., то есть с людьми, не исповедующими старообрядчество. Этим объясняется сохранность в языке семейских ЭЛЕ южнорусского происхождения, не зарегистрированных в других сибирских говорах. Кроме того, сама суть старообрядчества - идеализация "старины", консерватизм в восприятии "чуждого" - не способствовали внедрению инодиалектной лексики в язык семейских. Об обращенности к "старине" свидетельствует эволюция слова старинный - оно развивает оттенки значения 'строго следующий канонам старообрядчества, соблюдающий старообрядческие традиции и обычаи; знающий, сведущий', выражающие позитивную оценку.

Лингвистические причины устойчивости употребления южнорусских экспрессивных лексем в говорах семейских, с нашей точки зрения, заключаются в действии тенденции экспрессивного языка к необычности: южнорусские ЭЛЕ, относясь к архаическому слою лексики говоров семейских, получают "вторую жизнь" - экспрессивную, так как воспринимаются как необычные вследствие немотивированности в синхронии.

2. В экспрессивном языке семейских действуют взаимосвязанные и противопоставленные тенденции: с одной стороны, тенденция ЭЛЕ к "экспансии" - расширению территории употребления, что проявляется в их диалектно-просторечном (интердиалектном) характере; с другой стороны, к сужению сферы употребления до исчезновения из языка. Последняя является одной из причин функционирования в говорах семейских значительного количества локальных экспрессивных слов, не зафиксированных в других русских сибирских говорах. Интердиалектность ЭЛЕ обусловлена тем, что они создаются по общим для слов экспрессивного фонда русского языка закономерностям и подчиняются общим тенденциям к необычности внешней оболочки, сенсибилизации экспрессивности, антропоцентричности и антропоморфности экспрессивной лексики.

3. Подтверждено положение о мотивированном характере лексической экспрессивности: в говорах семейских на синхронном и диахронном уровне выявлены мотивационные отношения ЭЛЕ, а также средства экспликации их экспрессивности.

В синхронии экспрессивность ЛЕ мотивируется фонетически (специфическая звуковая оболочка, создаваемая звукоподражательными сочетаниями, повторами, употреблением "негативных" звуков), словообразовательно (экспрессивные или субъективно-оценочные суффиксы, экспрессивные префиксы), семантически (метафорический перенос наименований). Типы мотивированности экспрессиных слов могут выступать во взаимодействии.

Синхронно не мотивированные ЭЛЕ в диахронии мотивированы и являются экспрессивными словообразовательными или семантическими дериватами. Синхронно их экспрессивность маркируется необычностью формы, обусловленной наличием архаических элементов - корней, аффиксов, и внешним впечатлением отсутствия смысловой корреляции между обозначаемым и обозначающим, которое вызвано утратой мотиватора или утратой связи с ним.

Диахронный анализ ЭЛЕ говоров семейских показал, что арсенал средств выражения экспрессивности имени и глагола претерпел существенные изменения: если в синхронии разветвленной системой экспрессивных суффиксов располагают только имена существительные и в значительно меньшей степени имена прилагательные, а глагол не имеет собственно экспрессивных аффиксов, то в диахронии экспрессивные префиксы и суффиксы активно участвовали в образовании глаголов.

4. Одной из особенностей экспрессивного слова является изоморфизм плана его содержания и плана выражения. С одной стороны, экспрессивное значение требует эксплицитного выражения, то есть экспрессивной формы, например, в случае замены экспрессивно нейтрального звука "плохим". С другой стороны, экспрессивная форма определяет экспрессивность значения слова, как, например, в словах , содержащих звукоподражательные сочетания, повтор, неморфологизированные "компоненты необычности" и др.

5. Создание экспрессивных слов подчиняется определенным закономерностям, специфическим для лексики экспрессивного фонда. Одной из таких закономерностей является полимотивационный характер ЭЛЕ, сущность которого заключается в том, что одно и то же слово одновременно соотносится с разнокорневыми мотиваторами и входит в разные словообразовательные гнезда, которые не имеют четких границ, аморфны и пересекаются с друг с другом. Это свойство экспрессивных лексем затрудняет восстановление их внутренней формы.

6. Исследование экспрессивной лексики говоров семейских в когнитивном аспекте дает возможность воссоздать отдельные фрагменты картины мира, мировосприятие и мировоззрение одной из этноконфессиональных групп, оказавшихся в иноконфессиональном, иноэтническом, иноязычном и инодиалектном окружении. Субэтническая культура семейских является частью этнической, национальной культуры русского народа, поэтому в ней закреплены общерусские стереотипные представления: в культуре семейских так же, как и в общерусской культуре, положительное начало в образе человека связано с созиданием, трудолюбием, хозяйственностью; красота - со здоровьем, физической силой и т.д.

7. Ассоциативные образы, возникающие в сознании семейских и закрепленные в метафорических экспрессивных ЛСВ, в целом основываются на общерусских стереотипных представлениях. Существуют вариативные субэтнические отличия в ментальных основаниях некоторых образов: они являются вариантами общенациональных и дополняют последние, не противопоставляясь им.

8. При рассмотрении ЭЛЕ в когнитивном аспекте, реконструированы глубинные образы, связанные с понятиями 'работать', 'бездельничать, лениться', 'ругаться', 'сплетничать', 'говорить много, пустословить', 'зазнаваться', 'распутничать, развратничать', выражаемыми ЭЛЕ в говорах семейских, дополнены алгоритм и общая схема построения гештальтных структур.

Общее в структурах данных гештальтов заключается в том, что они концентрические, иерархические, то есть выделяемые в них уровни вступают в следующие отношения: центральный уровень - основной, ядерный входит во все подструктуры гештальта, а его компоненты (субъект и объект) являются обязательными семантическими элементами данного глубинного образа; все последующие уровни - периферийные - находятся в отношении зависимости к ядерному и дополняют его. Удаленность уровня от ядра структуры гештальта определяется по шкале "общее - частное". Так, уровень ближайшей периферии включает компоненты, реально или потенциально присутствующие в значениях всех конкретных реализаций данного глубинного образа. К ближней периферии относятся классообразующие элементы смысла, к дальней - видообразующие. Дальнейшая периферия содержит обязательный компонент для любого гештальта, но, в отличие от ядерных, связанный с конкретной реализацией глубинного образа, - объект конкретного действия.

Компоненты гештальтов воплощаются в семах лексических значений конкретных ЭЛЕ: ядерные - в денотативных семах, периферийные - в денотативных и/или коннотатив-ных семах.

Результаты, полученные при анализе когнитивных механизмов, участвующих в создании ЭЛЕ говоров семейских, свидетельствуют о том, что для глубинных образов нерелевантно противопоставление "этнический - субэтнический", что обусловлено универсальным (общенациональным) характером первичных аналогий.

В данной диссертации затронуты далеко не все возможные аспекты изучения экспрессивной лексики. Вне рассмотрения остались системно-семантический аспект (семантическая классификация, отношения синонимии и антонимии), хотя в Словаре экспрессивной лексики старообрядцев (семейских) Забайкалья такой материал нами представлен; прагматический апект экспрессивности (функционирование ЭЛЕ в речи); лишь частично затронут актуальный в современной лингвистике когнитивный аспект. Кроме того, Словарь экспрессивной лексики говоров старообрядцев (семейских) Забайкалья охватывает лишь часть экспрессивного фонда говора семейских, в него не вошел значительный пласт разговорно-просторечной лексики, так как мы ориентировались в основном на собственно диалектные ЛЕ. Данные аспекты могут стать предметом дальнейшего изучения.

Список научной литературыДарбанова, Надежда Александровна, диссертация по теме "Русский язык"

1. Абрамов И.С. Старообрядцы на Ветке (этнографический очерк) // Живая старина. Спб., 1907. Вып. 3. С. 115-148.

2. Азарх Ю.С. О глаголах типа улайдатъ -уландатъ в севернорусских говорах // Исследования по русской диалектологии. М., 1973. С. 203-209.

3. Александров В.А. Заселение Сибири русскими в конце XVII начале XVIII вв. // Русские старожилы Сибири. М., 1973.

4. Андреева-Васина Н.И. К вопросу о начальном ко- в диалектных глаголах // Диалектная лексика, 1982. Л.: Наука, 1985. С. 165-173.

5. Апресян Ю.Д. Прагматическая информация для толкового словаря // Прагматика и проблемы интенсиональности М., 1988.

6. Апресян Ю.Д. Коннотации как часть прагматики слова (лексикографический аспект) // Русский язык: Проблемы грамматической семантики и оценочные факторы в языке (Виноградовские чтения XIX-XX). М.: Наука, 1992. С. 45-64.

7. Апресян В.Ю., Апресян Ю.Д. Метафора в семантическом представлении эмоции // Вопросы языкознания. 1993. № 3. С. 27-35.

8. Арзуманова Н.Г. Экспрессивные глаголы со значением 'бить, ударять' в говорах Северо-Запада // Проблемы истории и культуры Северо-Запада РСФСР. Л., 1977. С. 152155.

9. Арзуманова Н.Г. Экспрессивные глаголы в севернорусских говорах (На материале глаголов со значением 'бить, ударять') // Псковские говоры. Л.: ЛГПИ им. А.И.Герцена, 1979.-С. 59-63.

10. Арзуманова Н.Г. Семантическая структура глаголов со значением 'бить, ударять' в северновеликорусских говорах // Диалектная лексика, 1979. Л.: Наука, 1982. С. 91-101.

11. Аристотель. Поэтика. М., 1957. 120 с.

12. Арнольд И.В. Лексикология сорвеменного английского языка. М., 1959. 351 с.

13. Арутюнова Н.Г. Языковая метафора (Синтаксис и лексика) // Лингвистика и поэтика. М. Наука, 1979. С. 147-173.

14. Арутюнова Н.Д. Аномалии и язык (К проблеме языковой "картины мира") // Вопросы языкознания. 1987. № 3.

15. Арутюнова Н.Д. Типы языковых значений: Оценка. Событие. Факт. М.: Наука, 1988.-341 с.

16. Арутюнова Н.Д. Метафора // Лингвистический энциклопедический словарь. М., 1996. С. 296-297.

17. Арутюнова Н.Д. Метонимия // Большой энциклопедический словарь: Языкознание. М., 1998. С. 300-301.

18. Архарова Д.И. Выражение категории субъективной оценки в качественных прилагательных и наречиях (на материале среднеуральских говоров): Дис. . канд. филол. наук. М., 1983.-308 с.

19. Архарова Д.И. Оценочная экспрессия диалектных качественных прилагательных // Слово в системных отношениях на разных уровнях языка. Свердловск, 1985. С. 91-99.

20. Балли Ш. Французская стилистика / Пер. с фр. М., 1961. 396 с.

21. Баранникова ЛИ Говоры территорий позднего заселения и проблема их классификации // Вопросы языкознания. 1975. № 2. С. 22-31.

22. Баранникова Л И. Говоры территорий позднего заселения и проблема методов их изучения // Проблемы изучения русских говоров вторичного образования. Кемерово, 1983. -С. 3-11.

23. Бахвалова Т В. Характеристика интеллектуальных способностей человека лексическими и фразеологическими средствами языка (на материале орловских говоров): Учебное пособие. Орел, 1993. 132 с.

24. Бахвалова Т.В. Лексические и фразеологические средства характеристики человека в русском языке (на материале орловских говоров): Дис. . д-ра филол.наук. Орел, 1995. -519с.

25. Беломорец В.П. Изменения в составе оценочно-характеристической лексики в русском языке советской эпохи: Автореф. дис. . канд. филол. наук. Днепропетровск, 1975. -24 с.

26. Белькова В.А. Судьба южновеликорусского говора в условиях инодиалектного окружения (фонетико-морфологический очерк): Автореф. дис. . канд. филол. наук. Воронеж, 1970.-21 с.

27. Берестнев Г.И. Семантическая диахроническая модель "сила-середина" и ее миросозерцательные истоки // Семантика русского слова в диахронии. Лексика и грамматика. Калининград, 1992. С. 33^10.

28. Берестнев Г.И. Принципы когнитивизма. Образы быстрого движения в русском языковом сознании // Семантика русского языка в диахронии. Калининград, 1996. С. 5667.

29. Бессарабова Н.Д. Метафора как языковое явление // Значение и смысл слова: художественная речь, публицистика. М.: Изд-во МГУ, 1987. С. 156-173.

30. Благово В.А. О прагматическом значении языковых единиц // Семантика языковых единиц и ее изучение в школе и вузе: Тез. докл. научно-практ. конф. Новгород, 1993. -С. 39-40.

31. Блинова О.И. Лексическая мотивированность и некоторые проблемы региональной лексикологии // Вопросы изучения лексики русских народных говоров: Диалектная лексика, 1971. Л., 1972. С. 92-104.

32. Блинова О.И. Диалектные лексические различия на уровне фрагментов микросистем // Проблемы лексикологии, фразеологии и лексикографии сибирских говоров. Красноярск, 1975.-С. 3-10.

33. Блинова О И. К методике определения диалектной основы вторичного говора // Говоры территорий позднего заселения. Саратов, 1977. Вып. 1. С. 24-30.

34. Блинова О.И. Образность как категория лексикологии // Экспрессивность лексики и фразеологии. Новосибирск, 1983. С. 3-11.

35. Блинова О.И. Структурная мотивация слов // Говоры русского населения Сибири. Томск, 1984. 88-97 с.

36. Блинова О.И. Лексическая ремотивация в русских говорах Сибири // Языковые категории в лексикологии и синтаксисе. Новосибирск, 1991. С. 92-108.

37. Бойко Е.С. Экспрессивный пласт лексики со значением интенсивности действия // Слово в системных отношениях на разных уровнях языка. Свердловск, 1991. С. 103-107.

38. Болонев Ф.Ф. Украинско-белорусские элементы в народной культуре семейских Забайкалья // Традиционная духовная и материальная культура русских старообрядческих поселений в странах Европы, Азии и Америки. Новосибирск, 1992. С. 235-240.

39. Болонев Ф.Ф. Старообрядцы Забайкалья в XVIII-XX вв. Новосибирск, 1994. 148с.

40. Болонев Ф.Ф. Духовная культура и быт русских крестьян старожилов юго-восточной Сибири в XVIII - начале XX века (Семейские Забайкалья): Автореф. дис. . д-ра филол. наук. Новосибирск, 1996. -42 с.

41. Большой энциклопедический словарь: Языкознание. М., 1998.

42. Булыгина Е Ю. Экспрессивные прилагательные современного русского языка (семантический, прагматический и лексикографический аспекты): Дис. . канд. филол. наук. Томск, 1991.-204 с.

43. Бухарева Н.Т. Сибирская лексика и фразеология. Новосибирск, 1983. 202 с.

44. Бэкон Ф. Сочинения: В 2-х т. Т. 1 М., 1977.

45. Вайгла Э.А. Эмоциональная лексика современного русского языка и проблемы ее перевода (на русско-эстонском материале): Дис. . канд. филол. наук. Тарту, 1977. -215 с.

46. Вандриес Ж. Язык: Лингвистическое введение в историю // Пер. с фр. М., 1937.410 с.

47. Варбот Ж.Ж. Праславянская морфонология, словообразование и этимология. М., 1984.-256 с.

48. Варбот Ж.Ж. К этимологии славянских прилагательных со значением 'быстрый'. II//Этимология. 1991-1993. М., 1994. С. 53-57.

49. Васильев А Д. К истории экспрессивной лексики говоров Красноярского края // Говоры Сибири в синхронном и диахронном аспектах. Красноярск, 1992. С. 71-81.

50. Васильев Л.М. К вопросу об экспрессивности и экспрессивных средствах (на материале славянских языков) // Уч. зап. Башкирского ун-та. Сер. филол. наук. № 3. Славянский филологический сб. Уфа, 1962. Вып. 9. - С. 107-118.

51. Васильев Л.М. "Стилистическое значение", экспрессивность и эмоциональность как категории семантики // Проблемы функционирования языка и специфики речевых разновидностей. Пермь, 1985. С. 3-9.

52. Ваулина С.С. Семантические диалектизмы как средство создания оценочной экспрессии (на материале псковских говоров) // Диалектное и просторечное слово в диахронии и синхронии. Вологда, 1987. С. 85-93.

53. Виноградов В В. Русский язык. Грамматическое учение о слове. М., 1972.

54. Виноградов Г.С. Замечания о говорах Тункинского края // Бурятоведческий сборник. Иркутск, 1926. Вып. 2. С. 1-23.

55. Войтенко А.Ф. Лексические различия на территории Московской области (лексикографическая, лексикологическая и лингвогеографическая характеристика): Автореф. дис. . д-ра филол. наук. М., 1997. 75 с.

56. Вольф Е.М. Функциональная семантика оценки. М.: Наука, 1985. 228 с.

57. Галинова Н.В. Дериваты праславянских корней со значениями 'гнуть', 'вертеть' в говорах Русского Севера // Русская диалектная этимология: Тез. докл. и сообщ. Третьего научного совещания. 21-23 октября 1999 г. Екатеринбург: УрГУ, 1999. - С. 10-12.

58. Галкина-Федорук Е.М. Об экспрессивности и эмоциональности в языке // Сб. статей по языкознанию. М., 1958. С. 103-124

59. Георгиевский А.П. Диалектология Дальневосточного края в связи с этнологией (ряд статей к курсу истории русского языка и диалектологии). Владивосток, 1930 а. 52 с.

60. Георгиевский А.П. К изучению русских говоров по Московскому тракту в Забайкалье // Зап. Владивостокского отдела РГО. Владивосток, 1930 б. Т. 4. Вып. 2. С. 1-23.

61. Георгиевский А.П. Говоры Приамурья (б. Амурского и Зейского округов ДВК) // Русские на Дальнем Востоке (фольклорно-диалектологический очерк ДВК). Вып. 5. Владивосток, 1930 в. 36 с.

62. Гирченко В.П. Из истории переселения в Прибайкалье старообрядцев-семейских. Верхнеудинск, 1922. 20 с.

63. Говердовский В.И. Опыт функционально-типологического описания коннотации: Автореф. дис. . канд. филол. наук. М., 1977. -20 с.

64. Говердовский В.И. История понятия коннотации // Филологические науки, 1979, № 2. С. 83-86.

65. Грамматика русского языка. М., 1980. Т. 1-2.

66. Графова Т.А. Коммуникативный аспект эмотивно-окрашенной лексики // Лингвистические и психолингвистические исследования языка и речи. М., 1986 а. С. 65-76.

67. Графова Т А. Коннотативный аспект словообразования // Грамматические и семантические исследования языков разных систем. М., 1986 б. С. 44-58.

68. Графова Т А. Роль эмотивной коннотации в семантике слова: Дис. . канд. филол. наук. М., 1987.

69. Графова Т А. Эмотивность лексической коннотации и возможности ее лексикографического отражения // Теория языка и словари. Кишинев, 1988. С. 150-153.

70. Графова Т А. Смысловая структура эмотивных предикатов //Человеческий фактор в языке: Языковые механизмы экспрессивности. М.: Наука, 1991. С. 67-99.

71. Гридин В Н. Психолингвистические функции эмотивно-экспрессивной лексики: Автореф. дис. . канд. филол. наук. М., 1976. -22 с.

72. Гридин В Н. К вопросу о систематизации эмоциональной лексики // Переводная и учебная лексикография русского языка. М. 1979. С. 112-124.

73. Гридин В Н. Семантика эмоционально-экспрессивных средств языка // Психолингвистические проблемы семантики. М., 1983. С. 113-119.

74. Гуськова О.В. Оценка как компонент значения глагольного слова (прагматический аспект): Дис. . канд. филол. наук. М., 1991.

75. Демьянков В.З. Когнитивная лингвистика как разновидность интерпретирующего подхода//Вопросы языкознания. 1994. №4.-С. 17-33.

76. Демьянова Л И. Экспрессивная лексика русских говоров в разноязычном окружении (на материале говоров Одесской области УССР): Дис. . канд. филол. наук. Одесса, 1987.-230 с.

77. Долотов А С. Старообрядчество в Бурятии (Семейские в Забайкалье). Верхне-удинск, 1931. 52 с.

78. Дьячок М.Т., Шаповал В В. Русские арготические этимологии // Русская лексика в историческом развитии. Новосибирск, 1988. С. 52-60.

79. Ефимов А.И. Стилистика художественной речи. М., 1957.

80. Журавлев А.П. Фонетическое значение. Л., 1974. 160 с.

81. Жураковская Н.В. Экспрессивная лексика русских старожильческих говоров Среднеобского бассейна: Автореф. . дис. канд. филол. наук. Томск, 1971. 17 с.

82. Загоровская О.В., Фомина З.Е. Экспрессивные и эмоционально-оценочные компоненты значения слова (к изучению оснований семантических процессов) // Семантические процессы в системе языка. Воронеж, 1984. С. 31—40.

83. Загоровская О.В. Семантика диалектного слова и проблемы диалектной лексикографии. М., 1990. 300 с.

84. Зайнульдинов А.А. Лексика с положительной эмоциональной оценкой в современном русском языке: Дис. . канд. филол. наук. Л., 1987.

85. Земская Е.А., Китайгородская М.В., Ширяев Е.Н. Русская разговорная речь. Общие вопросы. Словообразование. Синтаксис. М.: Наука, 1981. -276 с.

86. Зорина С В. Этимология слова ханыга II Этимологические исследования. Свердловск, 1984. С. 94-98.

87. Зорина С.В. Этимологии некоторых экспрессивных диалектизмов // Этимологические исследования. Свердловск, 1988. С. 56-61.

88. Иванов Вяч.Вс., Топоров В Н. Славянские языковые моделирующие семиотические системы (Древний период). М.: Наука, 1965. 246 с.

89. Калашников П.Ф. К изучению говора семейских // Труды кафедр русского языка вузов Восточной Сибири и Дальнего Востока. Улан-Удэ, 1966. Вып. 4. - С. 23-36.

90. Кашевская Ю.И. Оценочные субстантивные и адъективные наименования лиц в говоре села Кабанск (восточное Прибайкалье): Автореф. дис. . канд. филол. наук. Томск, 1971.-22 с.

91. Кирпикова Л.В. Непредметная лексика говора села Ново-Андреевки Белогорского района Амурской области: Автореф. дис. . канд. филол. наук. Красноярск, 1972. 25 с.

92. Киселева ДА. Вопросы теории речевого воздействия. Л., 1978. 159 с.

93. Коготкова Т.С. О некоторых особенностях диалектной лексики в связи с устной формой ее существования // Славянская лексикография и лексикология. М., 1966. С. 291— 310.

94. Коготкова Т.С. Заметки об изучении лексики в индивидуальной речи диалекто-носителей (по материалам современных областных словарей) // Русские говоры. М., 1975. -С. 285-301.

95. Коготкова Т.С. Русская диалектная лексикология (Состояние и перспективы). М. Наука, 1979. -336 с.

96. Козина О.М. Особенности сибилянтов в речи русских старожилов Бурятии // Фонетические исследования языков и диалектов Бурятии. Улан-Удэ, 1987. С. 109-115.

97. Козина О.М. Губные спиранты в семейских говорах // Современные русские говоры. М., 1991.-С. 35—41.

98. Колесов В В. Ментальные характеристики русского слова в языке и в философской интуиции // Язык и этнический менталитет. Петрозаводск. Изд-во Петрозавод. ун-та, 1995. С. 13-24.

99. Копылова В.И. Фонетическая система говора семейских Красночикойского района Читинской области. Улан-Удэ, 1973. 82 с.

100. Кривова Н И. Структура и функционирование экспрессивно-оценочных существительных суффиксального образования в говорах восточной группы южнорусского наречия: Дис. . канд. филол. наук. Воронеж, 1991. -258 с.

101. Крутикова Л.Е. Лексико-фразеосемантическая группа качественных наименований лица в русском языке XI-XX вв.: Автореф. дис. . канд. филол. наук. Спб., 1995. 37 с.

102. Крутикова Л.Е. Взаимосвязь средств создания экспрессивности языковых единиц и типа их мотивированности // Лингвистическая прагматика в словаре: виды реализации и способы описания. Спб., 1997. С. 98-102.

103. Кубрякова Е С. Человеческий фактор в языке: Язык и порождение речи. М.: Наука, 1991.

104. Кубрякова Е С. Начальные этапы становления когнитивизма: лингвистика психология - когнитивная наука // Вопросы языкознания. 1994. № 4. - С. 34-47.

105. Кубрякова Е.С., Демьянков В.З., Панкрац Ю.З., Лузина Л.Г. Краткий словарь когнитивных терминов. М., 1996. -246 с.

106. Куликова И.С. Экспрессивное и эмоциональное в диалектном слове (на материале Словаря брянских говоров) // Брянские говоры. Диалектное слово и аспекты его изучения. Л., 1985.-С. 12-21.

107. Куликова И.С. Слова с образной экспрессией в диалектном словаре // Диалектное слово в лексикографическом аспекте. Л., 1986. С. 25-32.

108. Лаврентьева Н.Б. Экспрессивно-выразительная глагольная лексика (на материале говоров Новосибирской области): Дис. . канд. филол. наук. Томск, 1989. с. 206.

109. Лаврентьева Н.Б., Новоселова О.А., Храмцова Л.Н. Материалы к словарю экспрессивной лексики говоров Новосибирской области // Языковые единицы в семантическом и лексикографическом аспектах. Новосибирск, 1998. Вып. 2. - С. 119-136.

110. Лайонз Дж. Введение в теоретическую лингвистику. М.: Прогресс, 1978.

111. Лакофф Дж. Лингвистические гештальты // Новое в зарубежной лингвистике. М., 1960. Вып. 10. - С. 350-368.

112. Лакофф Дж. Мышление в зеркале классификаторов // Новое в зарубежной лингвистике. М., 1988. Вып. 23. - С. 12-51.

113. Лебедева А. А. К истории формирования русского населения Забайкалья, его хозяйственного и семейного быта // Этнография русского населения Сибири и Средней Азии. М., 1969.-С.

114. Левицкий В В. Фонетическая мотивированность слова // Вопросы языкознания. 1994. № 3. С. 26-37.

115. Левицкий В.В. Звукосимволизм в лингвистике и психолингвистике // Филологические науки. 1975. № 4.

116. Лилеев М.И. Из истории раскола на Ветке и Стародубье XVII-XVIII вв. Вып. 1. Киев, 1895.-596 с.

117. Лукьянова Н.А. О соотношении понятий экспрессивность, эмоциональность, оценочность // Актуальные проблемы лексикологии и словообразования. Новосибирск, 1976. Вып. 5. - С 3-21.

118. Лукьянова Н А. О семантике и типах экспрессивных лексических единиц. I. Семантика // Актуальные проблемы лексикологии и словообразования. Новосибирск, 1979 а. -Вып. 8. С. 13^16.

119. Лукьянова Н А. Некоторые вопросы диалектной лексикологии (Учебной пособие для студентов-филологов). Новосибирск, 1979 б. 76 с.

120. Лукьянова Н А. О термине экспрессив и о функциях экспрессивов русского языка // Актуальные проблемы лексикологии и словообразования. Новосибирск, 1980. Вып. 9. -С. 3-22.

121. Лукьянова Н А. О некоторых аспектах изучения экспрессивно-выразительной лексики диалектного языка // Лексика и фразеология русских говоров Сибири. Новосибирск. Наука, 1982. С. 96-107.

122. Лукьянова Н А. О семантике и типах экспрессивных лексических единиц. II. Семантические классы экспрессивов русского языка // Экспрессивность лексики и фразеологии. Новосибирск, 1983 б.

123. Лукьянова Н А. О контекстных условиях реализации семантики экспрессивного слова (к вопросу об экспрессивном контексте) // Экспрессивность на разных уровнях языка. Новосибирск, 1984 а. С. 42-59.

124. Лукьянова Н А. Словарь экспрессивной лексики говоров Новосибирской области: Принципы составления словаря // Лексика и фразеология языков народов Сибири. Новосибирск, 1984 б. С. 48-58.

125. Лукьянова Н А., Трипольская Т А. Экспрессивная лексика разговорного употребления как специфический объект лексикологии и лексикографии // Экспрессивность на разных уровнях языка. Новосибирск, 1984.-С. 114-131.

126. Лукьянова Н.А., Черемисина М.И. Образность как характеристика значения слова // Синтаксическая и лексическая семантика (На материале языков разных систем). Новосибирск, 1986. С. 265-268.

127. Лукьянова Н А. Экспрессивная лексика разговорного употребления (проблемы семантики). Новосибирск, 1986 а. -228 с.

128. Лукьянова Н.А. Языковая интуиция носителей говоров как источник информации о семантике экспрессивного слова // Синтаксическая и лексическая семантика (На материале языков разных систем). Новосибирск, 1986 б. С. 193-208.

129. Лукьянова Н.А. Экспрессивность в системе, словаре и речи // Человеческий фактор в языке: Языковые механизмы экспрессивности. М.: Наука, 1991 а. С. 157-178.

130. Лукьянова Н.А. Экспрессивность как языковая категория // Языковые категории в лексикологии и синтаксисе. Новосибирск: Изд-во Новосиб. ун-та, 1991 б. С. 3-23.

131. Лукьянова Н.А. Экспрессивность в аспекте семантики и прагматики // Экспрессия в языке и в речи. М., 1998 а. С. 46-48.

132. Лукьянова Н.А. Современная диалектная лексикография Урала, Сибири и Дальнего Востока: типология и краткая характеристика словарей // Языковые единицы в семантическом и лексикографическом аспектах. Вып. 2. - Новосибирск, 1998 б. - С. 49-94.

133. Майоров А.П. Этимологизация диалектного слова и орфографический принцип его подачи в региональных словарях // Русские народные говоры Забайкалья (лексикография, лексикология). Улан-Удэ, 1995 а. С. 16-32.

134. Маковский М.М Сравнительный словарь мифологической символики в индоевропейских языках: Образы миры и миры образов. М., 1996 а. 416 с.

135. Маковский М.М. Язык Миф - Культура: Символы жизни и жизнь символов. М., 1996 б.-330 с.

136. Максимов В.И. Структура и членение слова. JI: Изд-во ЛГУ, 1977. 148 с.

137. Максимов С. Сибирь и каторга. В 3-х ч. Спб., 1871.

138. Малинович М.Ю. Экспрессия и смысл предложения: Проблемы экспрессивного синтаксиса. Иркутск, 1989. -216 с.

139. Манаенкова А.Ф. Лексика русских говоров Белоруссии. Минск, 1973.

140. Манаенкова А.Ф. Язык Ветки: Автореф. дис. . д-ра филол. наук. Минск, 1974.42 с.

141. Манаенкова А.Ф. Русско-белорусские языковые отношения (На материале русских говоров Ветки). Минск, 1978. 168 с.

142. Мартос А. Письма о Восточной Сибири. М, 1827. 291 с.

143. Марыняк И. Экспрессия и экспрессивные средства речи старообрядцев в Польше // Традиционная духовная и материальная культура русских старообрядческих поселений в странах Европы, Азии и Америки. Новосибирск, 1992.

144. Матанцева М.Б. Лексические контакты говора семейских с сибирскими старожильческими говорами и русским литературным языком // Русские народные говоры Забайкалья (лексикография, лексикология). Улан-Удэ, 1995. С. 54-63.

145. Матанцева М Б. Лексико-фонетические архаизмы в говорах забайкальских старообрядцев //Гумантарные науки в Сибири. 1999. № 4. . С. 54-58.

146. Матанцева М Б. Архаическая лексика в говорах старообрядцев (семейских) Забайкалья: Автореф. дис. . канд. филол. наук. Барнаул, 1999. -21 с.

147. Матвеева Т В. Семантические основания экспрессивности глагола (на материале говоров Среднего Урала): Дис. . канд. филол. наук. Свердловск, 1979 а. 194 с.

148. Матвеева Т В. Парадоксальная внутренняя форма как средство экспрессивности (на материале диалектных глаголов) // Актуальные проблемы лексикологии и словообразования. Новосибирск, 1979 б. Вып. 8. - С. 117-123.

149. Матвеева Т В. Оценочная внутренняя форма как средство экспрессивности // Этимологические исследования. Свердловск, 1981 а. С. 142-148.

150. Матвееева Т В. Экспрессивная глагольная лексика в свете теории лексико-семантических групп (на материале уральских говоров) // Семантические классы русских глаголов. Свердловск, 1982. С. 28-32.

151. Матвеева Т.В. Лексическая экспрессивность в языке. Свердловск, 1986.

152. Мокиенко В.М. Из истории русской экспрессивной лексики // Этимологические исследования русского языка. Вып. 7. - М., 1972. - С. 155-165.

153. Молодых К. А. Бытовая лексика говора русского старожильческого населения Тункинского района Бурятской АССР: Дис. . канд. филол. наук. Иркутск, 1968. 401 с.

154. Мотицкий В.П. Эволюция старообрядчества Забайкалья за годы советской власти: Автореф. дис. . канд. ист. наук. Улан-Удэ, 1973. 23 с.

155. Мотицкий В.П. Старообрядчество Забайкалья. Прошлое и настоящее. Улан-Удэ, 1976.-80 с.

156. Никитина С.Е. Устная народная культура и языковое сознание. М.: Наука, 1993. 188 с.

157. Никитина С.Е. Народная словесность и народное христианство // Живая старина. 1994, №2. С. 8-12.

158. Никольский Н.М. История русской церкви. М., 1983. -448 с.

159. Никончук Н.В. Приставки ка- и ко- в полесских говорах // Этимология. 1977. М., 1979. С. 122-126.

160. Новоселова Т.И. Экспрессивные переносные значения глаголов физического воздействия в русском языке // Экспрессивность на разных уровнях языка. Новосибирск: Изд-во Новосиб. ун-та, 1984. С. 91-100.

161. Новоселова О.А. Семантика оценочных прилагательных и их лексикографическое описание (на материале русских говоров Сибири): Дис. . канд. филол. наук. Новосибирск, 1990. В 2-х т. - 602 с.

162. Осипов Н Е. Семейские на Чикое (этнографические заметки) // Проблемы краеведения. Вып. 1. Материалы к 1 Забайкальской краеведческой конференции. Чита, 1966. С. 58-60.

163. Осокин Г.М. На границе Монголии. Спб, 1906.

164. Павлова Н.М. Эмоциональные значения в лексикографическом отражении (на материале английского языка): Дис. . канд. филол. наук. Ростов н/Д, 1971. 268 с.

165. Павлова Н.М. О соотношении понятий "экспрессивность и "эмоциональность" и об уточнении их лингвистической сущности // Проблемы экспрессивной стилистики. Ростов н/Д, 1987. С. 47-54.

166. Паллас П С. Путешествие по разным провинциям российского государства. -Спб., 1788.-624 с.

167. Панасюк А.Т. Экспрессивная лексика современного русского языка. Дис. . канд. филол. наук. М., 1973. с.

168. Панин Л.Г. Архаическая лексика в русских говорах (На материале говоров Сибири) // Лексика и фразеология языков народов Сибири. Новосибирск, 1984. С. 3-26.

169. Петлева И.П. К вопросу о словах с усилительным *(-)to- (-)ta-, (-)tu-. в славянских языках // Этимология. 1978. М., 1980. С. 65-69.

170. Петлева И.П. Семантические истоки слов со значением 'бояться, пугаться' // Этимологические исследования. Свердловск, 1984. С. 69-74.

171. Петлева И.П. Континуанты слав. *xlaad-/ *xlQd- // Этимологические исследования. Свердловск, 1988. С. 51-55.

172. Петрищева Е.Ф. Стилистически окрашенная лексика русского языка. М.: Наука, 1984.-221 с.

173. Попова A.M. Семейские (Забайкальские старообрядцы). Верхнеудинск, 1928.36 с.

174. Порядина Р.Н Функционирование моделей деминутивного словообразования в среднеобских говорах: Автореф. дис. . канд. филол. наук. Томск, 1996. 18 с.

175. Пшеничнова Н.М. Типология русских говоров. М., 1996.

176. Решенкин А.Г. Особенности семантики и сочетаемости просторечно-экспрессивных глаголов в современном русском языке: Автореф. дис. . канд. филол. наук. Ростов н/Д., 1996.

177. Ровинский П. А. Этнографические исследования в Забайкальской области // Известия СОРГО. 1872. Т. 3, № 3. С. 120-133.

178. Ровинский П.А. Замечание об особенностях сибирского наречия и словарь // Известия СОРГО за 1873. Т. 4, № 1. С. 3-32.

179. Розен А.Е. Записки барона Андрея Евгеньевича Розена // Отечественные записки. 1876. №4. С. 403-426.

180. Роль человеческого фактора в языке: Язык и картина мира / Б.А.Серебренников, Е.С.Кубрякова, В.И.Постовалова и др. М: Наука, 1988. -216 с.

181. Рубановский И. Этнографический очерк губернии: а) крестьяне, б) бывшая шляхта, в) мещане, г) великоруссы-старообрядцы, д) цыгане // Опыт описания Могилевской губернии. В 3-х книгах. Могилев на Днепре, 1882. С. 471-693.

182. Русская диалектология / Л.Л.Касаткин. М., 1989. 224 с.

183. Русская грамматика. М., 1980. Т. 1-2.

184. Русские говоры Среднего Приобья / О.И.Блинова, Л.А.Захарова, О.Н.Киселева, В.В.Палагина, Г.А.Садретдинова. Томск, 1985. -Ч. 1. -208 с.

185. Русские старожилы Сибири: Историко-антропологический очерк. М., 1973. 190с.

186. Рыжкина О.А. Лексико-семантическая группа зооморфизмов с общим семантическим компонентом "неловкий" // Актуальные проблемы лексикологии и словообразования. -Вып. 7. Новосибирск, 1978. - С. 25-33.

187. Рыжкина O A. Предварительные результаты исследования выразительной лексики русского языка // Актуальные проблемы лексикологии и словообразования. Новосибирск, 1979. Вып. 8. - С. 47-54.

188. Садретдинова Г А. Стилистические пометы в современных диалектных словарях // Лексика и фразеология говоров территории позднего заселения. Кемерово, 1985. С. 6672.

189. Самотик Л.Г. К вопросу о парадигматической и синтагматической сторонах значения глагола в говоре // Проблемы лексикологии, фразеологии и лексикографии сибирских говоров. Красноярск, 1975. С. 47-55.

190. Сандомирская И И. Эмотивный компонент в значении глагола (на материале глаголов, обозначающих поведение) // Человеческий фактор в языке: Языковые механизмы экспрессивности. М., 1991. С. 114-136.

191. Селищев А.М. Забайкальские старообрядцы (Семейские). Иркутск, 1920. 81 с.

192. Селищев А.М. Диалектологический очерк Сибири. Иркутск, 1921. 294 с.

193. Сентенберг И.В. Экспрессивный потенциал лексического значения глагола // Филологическая герменевтика и общая стилистика. Тверь, 1992. С. 139-150.

194. Сергеева Л. А. Качественные прилагательные со значением оценки в современном русском языке: Автореф. дис. . канд. филол. наук. Уфа, 1980.

195. Серебренников Б. А. Роль человеческого фактора в языке: Язык и мышление. М.: Наука, 1988. -242 с.

196. Сивко O A. "Словарь оценочных прилагательных говоров Новосибирской области" как разновидность диалектного словаря // Русские говоры Сибири. Лексикография. Томск, 1993. С. 39-44.

197. Скляревская Г.Н. К вопросу о метафоре как объекте лексикографии // Современная русская лексикография. 1981. Л.: Наука, 1983. С. 53-63.

198. Скляревская Г.Н. Языковая метафора в словаре: Опыт системного описания // Вопросы языкознания. 1987. № 2. С. -.

199. Скляревская Г.Н. Языковая метафора как категория лексикологии (К вопросу о семантических границах языковой метафоры) // Яызковые категории в лексикологии и синтаксисе. Новосибирск, 1991. С. 23-35.

200. Скляревская Г.Н. Метафора в системе языка. Спб.: Наука, 1993. 152 с.

201. Соболевский А.И. Опыт русской диалектологии. Вып. 1. Наречия великорусское, белорусское и малорусское. Киев, 1911.

202. Солнцев В.М. Язык как системно-структурное образование. М., 1977.

203. Степанов Ю.С., Проскурин С.Г. Константы мировой культуры: Алфавиты и алфавитные тексты в пероид двоеверия. М.: Наука, 1993. С. 14-17.

204. Стернин И. А. О трех видах экспрессивного слова // Структура лингвостилистики и ее основные категории. Пермь, 1983. С. 123-127.

205. Стернин И.А. Разграничение прямого и переносного употребления слова // Семантика и системность языковых единиц. Новосибирск, 1985. С. 47-56.

206. Стрепкова Е.Н. Переселенческий южнорусский говор Верх-Убинского района Восточно-Казахстанской области в севернорусском окружении: Дис. . канд филол. наук. М., 1954.

207. Талько-Грынцевич Ю.Д. Семейские (старообрядцы в Забайкалье). Протокол общего собрания Троицкосавско-Кяхтинекого отдела Приамурского отделения РГО № 2 от 28 октября 1894 г.

208. Талько-Грынцевич Ю.Д. К антропологии великороссов. Семейские (старообрядцы) забайкальские. Томск, 1898. 58 с.

209. Тарасова М.А. Опыт системного анализа одного синонимичного ряда со значением 'лентяй' (на материале псковских говоров) // Диалектная лексика. 1975. JL, 1978. С. 121-128.

210. Тарасова М.А. Опыт системного анализа одного синонимического ряда со значением 'лентяй' (на материале псковских говоров. Статья вторая) // Псковские говоры. JL, 1979. С. 63-68.

211. Телия В.Н. Экспрессивность // Русский язык: Энциклопедия. М., 1979. С. 403404.

212. Телия В.Н. Коннотативный аспект семантики номинативных единиц. М., 1986.144 с.

213. Телия В.Н. Метафора как модель смыслопроизводства и ее экспрессивно-оценочная функция // Метафора в языке и тексте. М.: Наука, 1988. С. 26-52.

214. Телия В.Н. Экспрессивность как проявление субъективного фактора в языке и ее прагматическая ориентация // Человеческий фактор в языке: Языковые механизмы экспрессивности. -М.: Наука, 1991 а. С. 5-35.

215. Телия В.Н. Механизмы экспрессивной окраски языковых единиц // Человеческий фактор в языке. Языковые механизмы экспрессивности. М.: Наука, 1991 б. - С. 36-67.

216. Телия В.Н. Русская фразеология: Семантический, прагматический и лингвокуль-турологический аспекты. М., 1996. 284 с.

217. Теория метафоры. М., 1990.

218. Толстой Н.И. НЕ не НЕ //Фонетика. Фонология. Грамматика. М., 1971. - С. 282-287.

219. Топоров В Н. Миф. Ритуал. Символ. Образ. Исследования в области мифопоэти-ческого. М., 1995.

220. Трипольская Т А. Семантическая структура экспрессивного слова и ее лексикографическое описание (на материале эмоционально-оценочных существительных со значением лица): Автореф. дис. . канд. филол. наук. Новосибирск, 1984. -20 с.

221. Трипольская Т А. О семантической структуре экспрессивного слова (на материале существительных со значением лица) // Русская лексика в историческом и синхронном освещении. Новосибирск, 1985. С. 86-97.

222. Трипольская Т А. Система значений прилагательного хороший и ее отражение в толковом словаре // Системные отношения на разных уровнях языка. Новосибирск, 1988. -С. 83-88.

223. Трипольская Т А., Беляева О.М Экспрессивные глаголы говорения (опыт семан-тико-прагматического анализа) // Функциональный анализ значимых единиц русского языка. Новокузнецк, 1992.-С. 101-107. •

224. Трипольская Т А. Эмотивно-оценочная картина мира: признаки, функции, пути исследования // Отражение русской картины мира в лексике и грамматике. Новосибирск: Изд-во НГПУ, 1999 а. С. 13-34.

225. Трипольская Т А. Эмотивно-оценочный дискурс, когнитивный и прагматический аспекты. Новосибирск: Изд-во НГПУ, 1999 б. 166 с.

226. Трипольская Т А. Эмотивно-оценочная лексика в антропоцентрическом аспекте: Автореф. дис. . д-ра филол. наук. Спб., 1999 в. 37 с.

227. Трубачев О Н. Приемы семантической реконструкции // Сравнительно-историческое изучение языков различных систем. Теория лингвистической реконструкции. М., 1988.

228. Туманова А С. Этимологические гнезда с звукоподражательными корнями *g-l-/*g-r-, *k-l-/*k-r-, *x-l-/*x-r-, *b-l-/*b-r- в русском языке: Автореф. дис. . канд. филол. наук. Екатеринбург, 1994. 17 с.

229. Тынтуева Е.И. Бытовая лексика говора семейских Забайкалья: Дис. . канд. филол. наук. Л., 1974.-271 с.

230. Тынтуева Е.И. Из истории слов омшаник и голбец в диалектном языке: (На материале бытовой лексики говора семейских старообрядцев Забайкалья) // Диалектная лексика, 1979.-Л., 1982.-С. 161-169.

231. Ульман С. Семантические универсалии // Новое в зарубежной лингвистике. 1972. Вып. 5. С. 293-299.

232. Федоренко Т.Г. Забайкальское старообрядчество: книжные традиции и современная певческая практика: Автореф. дис. . канд. искусствоведения. Новосибирск, 1995, -20 с.

233. Федоров А.И. Образная речь. Новосибирск: Наука, 1985. 119 с.

234. Филиппов А.В. К проблеме лексической коннотации // Вопросы языкознания. 1978. № 1. С. 57-63.

235. Финкель A.M. О слове шаматон в русском языке // Этимологические исследования по русскому языку. Вып. 4. - М., 1963. - С. 169-175.

236. Фомина З.Е. Категориальные и семантические типы эмоционально-оценочной лексики в лексической системе языка (на материале русского и немецкого языков): Дис. канд. . филол. наук. Воронеж, 1987. 232 с.

237. Харченко В.К. Лексико-семантическая группа как отражение системности переносных значений и как прием анализа системности // Семантика и системность языковых единиц. Новосибирск, 1985. С. 57-66.

238. Харченко В.К. Разграничение оценочности, образности, экспрессивности и эмоциональности в семантике слова // Русский язык в школе. 1976. № 3. С. 66-71.

239. Херольянц Р.В. Лексико-семантическая характеристика говора сел Каширского, Коломенского, Московского, Новоусманского района Воронежской области: Дис. . канд. филол. наук. Воронеж, 1965. 356 с.

240. Хильманович Г.И. Экспрессивная лексика в народных говорах (на материале говоров Курской области) // Ученые записки Курского пед. ин-та, 1971. Т. 92. Вып. 4-5: Научно-практические очерки по русскому языку. С. 149-163.

241. Храмцова Л.Н. Экспрессивные глаголы в диалектном контексте (прагматический аспект) // Отражение русской языковой картины мира в лексике и грамматике. Новосибирск, 1999. С. 57-68.

242. Царева Л И. Слова с приставкой па- в русских народных говорах // Диалектная лексика, 1969. Л., 1971. С. 187-209.

243. Цоллер В Н. Экспрессивная лексика: семантика и прагматика // Филологические науки. 1995. № 6. С. 62-71.

244. Чайкина Ю.И. Семантика экспрессивов со значением личностной характеристики в лексико-семантической системе говора // Севернорусские говоры. Вып. 6. - Спб, 1995. - С. 43-49.

245. Человеческий фактор в языке: Языковые механизмы экспрессивности. М.: Наука, 1991.-241 с.

246. Чусова И.Н. Лексика, связанная с обозначением особенностей человека и действий, в которых они проявляются (на материале тульских говоров): Дис. . канд. филол. наук. М., 1969 а. -381 с.

247. Чусова И.Н. Экспрессивно-эмоциональная лексика тульских говоров (на материале названий, относящихся к человеку) // Вопросы истории и теории русского языка. Калуга, 1969 б. Вып. 2. - С. 176-185.

248. Шанский Н.М. Слова с приставкой ко- и ее алломорфами в русском языке // Этимологические исследования русского языка. М.: Изд-во МГУ, 1972. Вып. 7. - С. 203213.

249. Шарифуллин Б.Я. Из истории архаичной префиксации в русском языке: Автореф. дис. . канд. филол. наук. Томск, 1982. -28 с.

250. Шарифуллин Б.Я. Об особенностях экспрессивных аффиксов в словообразовательной системе языка: экспрессивные префиксы // Лексика и фразеология русских говоров Сибири. Новосибирск, 1982. С. 11-123.

251. Шарифуллин Б.Я. Праславянские лексические архаизмы в русских говорах Сибири // Лексика и фразеология народов Сибири. Новосибирск, 1984. С. 27-37.

252. Шарифуллин Б.Я. Из русской диалектной этимологии (словообразовательные архаизмы) //Русская лексика в историческом и синхронном освещении. Новосибирск, 1985. -С. 32-38.

253. Шарифуллин Б.Я. Структура экспрессивного слова (некоторые аспекты этимологического изучения) // Грамматическая и семантическая структура слова в языках народов Сибири. Новосибирск, 1988. С. 55-67.

254. Шарифуллин Б.Я. Проблемы этимологического изучения русской лексики Сибири (экспрессивный фонд языка): Дис. . д-ра филол. н. Красноярск, 1998 а. 466 с.

255. Шарифуллин Б.Я. Этимологический словарь русской экспрессивной лексики. Приложение (часть II) к дис. . д-ра филол. н. Красноярск, 1998 б.

256. Шаховский В.И. Экспрессивность и оценка компоненты денотации // Образные и экспрессивные средства языка (английского, немецкого, французского). Ростов-н/Д, 1986. -С. 31-38.

257. Шаховский В.И. Категоризация эмоции в лексико-семантической системе языка. Воронеж, 1987. 190 с.

258. Шаховский В.И. Коммуникативно-прагматический аспект экспрессивности // Филологическая герменевтика и общая стилистика. Тверь, 1992. С. 125-133.

259. Шелепова Л И. Диалектная словообразовательная модель и этимология // Вопросы словообразования в индоевропейских языках. Томск, 1979. Вып. 3. - С. 122-131.

260. Шепелева С.Н. О формально-семантических типах в русском словотворчестве // Лингвистика и поэтика. М.: Наука, 1979. С. 248-254.198

261. Шрамм А Н. Развитие оценочных значений у некоторых разрядов качественных прилагательных // Семантика русского языка в диахронии. Лексика и семантика. Калининград, 1992.-С. 130-142.

262. Юмсунова Т.Б. Лексика говора семейских Бичурского района Бурятской АССР: (На материале трех тематических групп): Дис. . канд. филол. наук. М., 1986. 254 с.

263. Юмсунова Т.Б. Лексика говора старообрядцев (семейских) Забайкалья. Новосибирск, 1992. 195 с.

264. Юмсунова Т.Б. Русские говоры старообрядцев (семейских) Забайкалья как говоры переходного типа // Вестник гуманитарного научного фонда. 1997. № 4. С. 169-190.

265. Юмсунова Т.Б. Фонетическое и морфологической своеобразие говоров старообрядцев Забайкалья // Гуманитарные науки в Сибири. 1999. № 4. С. 49-53.

266. Юнаковская А. А. Омское городское просторечие. Лексико-фразеологический состав. Функционирование: Автореф. дис. . канд. филол. наук. Барнаул, 1994. 21 с.

267. Machek V. Studie о tvoreni vyrazu expressivnich. Praha, 1930.

268. Skljarevskaja G.N. Категория оценки: основные понятия, термины, функции (на материале русского языка) // Оценка в современном русском языке. Studia Slavica Finlanden-sia, t. XIV. Helsinki, 1997. P. 166-184.

269. СПИСОК ИСПОЛЬЗОВАННЫХ СЛОВАРЕЙ

270. Аникин Аникин А.Е. Этимологический словарь русских диалектов Сибири: Заимствования из уральских, алтайских и палеоазиатских языков. Новосибирск, 1997.

271. БАС Словарь современного русского языка: в 17 т. - М., Л. - 1950-1965. Т. 1-17.

272. Богданов В.Н. Талицкий словарь (диалектная лексика русского старожильческого населения Талицкого сельского совета Усть-Канского совета района Горно-Алтайского автономной области): А-3. Барнаул, 1982. 226 с.

273. БРС Черемисов К.М. Бурятско-русский словарь. М., 1973.

274. Васнецов Материалы для объяснительного областного словаря вятского говора Н.М. Васнецова. Вятка, 1907.

275. Герасимов Герасимов М.К. Словарь уездного Череповецкого говора. Спб., 1910.

276. Даль Даль В.И. Толковый словарь живого великорусского языка. М., 1989. - Т. 1^4.

277. ДеулСл Словарь современного русского народного говора (д.Деулино Деулинского района Рязанской области) / Под ред. И. А.Оссовецкого. М., 1969.

278. Добровольский Добровольский В.Н. Смоленский областной словарь. Смоленск,1914.

279. ДопОпыт Дополнение к Опыту областного великорусского словаря. Спб., 1858.

280. Опыт Опыт областного великорусского словаря. Спб., 1852.

281. ИОС Иркутский областной словарь. Иркутск, 1973-1979. - Вып. 1-3.

282. КузСл Словарь русских говоров Кузбасса. Новосибирск, 1976.

283. Куликовский Куликовский Г. Словарь областного олонецкого наречия. Спб., 1898.

284. Лаучюте- ЛаучютеЮ.А. Словарь балтизмов в славянских языках. Л., 1982.

285. MAC Словарь русского языка. - 2-е изд., испр. и доп. М., 1981-1984. - Т. 1-4.ПССГ -Полный словарь сибирского говора. Томск, 1991-1995. - Т. 1-4.

286. Миртов Миртов А.В. Донской словарь. Материалы к изучению лексики донских казаков. Ростов н/Д., 1929.

287. Подвысоцкий А. Словарь областного архангельского наречия в его бытовом и этнографическом применении. Спб., 1885.

288. САР1 Словарь Академии Российской, производным порядком расположенный. Спб., 1789-1794. Ч. 1-6.

289. САР2 Словарь Академии Российской, по азбучному порядку расположеннный. Спб., 1806-1822. Ч. 1-6.

290. СГСЗ Словарь говоров старообрядцев (семейских) Забайкалья / Сост. Юмсунова Т.Б., Майоров А.П., Дарбанова Н.А. и др. Новосибирск, 1999.

291. СРДГ Словарь донских говоров. Ростов-н/Д., 1975-1976. - Вып. 1-3.

292. СО Ожегов С.И. Словарь русского языка. - 19-е изд., испр. М., 1987.

293. СКС Словарь русских говоров северных районов Красноярского края. Красноярск,1992.

294. СРГМ Словарь русских говоров на террритории Мордовской АССР - Саранск, 1978-1980. - Вып. 1-2.

295. СРГНО Словарь русских говоров Новосибирской области / Под ред. А.И.Федорова. Новосибирск, 1976.

296. СРГС Словарь русских говоров Сибири / Сост. Федоров А.И. Новосибирск, 1999. Срезневский - Срезневский И.И. Материалы для словаря древнерусского языка. Спб., 1893-1903. - Т. 1-3.

297. ССРГСУ Словарь русских говоров среднего Урала. Свердловск, 1964-1988.1. Т. 1-7.

298. ДопСРГСО Дополнение к словарю старожильческих говоров средней части р. Оби. Томск, 1975. - Т. 1-2.

299. Фасмер Фасмер М. Этимологический словарь русского языка. М., 1986. - Т. 1-4. ФСРЛЯ - Фразеологический словарь русского литературного языка. Новосибирск, 1995.- Т. 1-2.

300. Черных Черных П.Я. Историко-этимологический словарь современного русского литературного языка. М., 1994. - Т. 1-2.

301. Элиасов Элиасов JI.E. Словарь русских говоров Забайкалья. М., 1980. ЭССЯ - Этимологический словарь славянских языков. Праславянский лексический фонд/Под ред. О.Н.Трубачева. М., 1974-1994. - Вып. 1-24.

302. ЮКС Словарь южных районов Красноярского края. - 2-е изд. Красноярск, 1988. ЯОС - Мельниченко Г.Г. Краткий ярославский областной словарь, объединяющий материалы ранее составленных словарей (1820-1856 гг.). Ярославль, 1961.