Элементы антиутопии в драматургии М. Булгакова 1920 - 1930-х гг.

Ли, Сын Ок

автореферат диссертации по филологии, специальность ВАК РФ 10.01.01
диссертация на тему: Элементы антиутопии в драматургии М. Булгакова 1920 - 1930-х гг.

Год: 2009
Автор научной работы: Ли, Сын Ок
Ученая cтепень: кандидата филологических наук
Место защиты диссертации: Санкт-Петербург
Код cпециальности ВАК: 10.01.01

Диссертация по филологии на тему 'Элементы антиутопии в драматургии М. Булгакова 1920 - 1930-х гг.'

Полный текст автореферата диссертации по теме "Элементы антиутопии в драматургии М. Булгакова 1920 - 1930-х гг."

003461082

На правах рукописи УДК 882 09-3

ЛИ сын ок

ЭЛЕМЕНТЫ АНТИУТОПИИ В ДРАМАТУРГИИ М.БУЛГАКОВА 1920-1930-х ГОДОВ

Специальность 10 01 01 - русская литература

АВТОРЕФЕРАТ

диссертации на соискание ученой степени кандидата филологических наук

о 0 V

САНКТ-ПЕТЕРБУРГ 2009

. 1

003461082

Работа выполнена на кафедре новейшей русской литературы государственного образовательного учреждения высшего профессионального образования «Российский государственный педагогический университет им А И Герцена»

Научный руководитель

доктор филологических наук, профессор Черняк Мария Александровна

Официальные оппоненты

доктор филологических наук, профессор Мартьянова Ирина Анатольевна,

кандидат филологических наук, доцент Старкина София Вячеславовна

Ведущая организация Институт русской литературы РАН (Пушкинский Дом)

Защита состоится

$» февраля 2009

года в

I£

часов на заседании диссертационного

совета Д 212 199 07 по присуждению ученой степени доктора филологических наук в Российском государственном педагогическом университете им А И Герцена по адресу 199053, Санкт-Петербург, В О , 1-я линия, д 52, аудитория 4?^ [

С диссертацией можно ознакомиться в фундаментальной библиотеке РГПУ им А И Герцена (С -Петербург, наб реки Мойки, д 48, корп 5 )

Автореферат разослан

января 2009 г

Ученый секретарь диссертационного совета

кандидат филологических наук, доцент

Н Н Кякшто

ОБЩАЯ ХАРАКТЕРИСТИКА ИССЛЕДОВАНИЯ

Драматургия МА Булгакова остается одним из наиболее значимых явлений в русской литературе XX века Главная' особенность произведений Булгакова состоит в том, что в них органично сочетаются традиция и современность, мода и новаторство, время и вечность «Булгаков - мастер симфонической драмы», - это замечание К Рудницкого предельно точно характеризует многоаспектность и полифункциональность творчества писателя1 Творчество М Булгакова многогранно и представлено разными жанрами, в связи с этим, многогранно русское и зарубежное «булгакововедение»

Однако ощущается дефицит работ, посвященных жанровому своеобразию драматургии М Булгакова, в частности, антиутопическим традициям, хотя антиутопический код является важной составляющей творчества М Булгакова, «существенной чертой и основой художественного мировосприятия писателя» (А Смелянский)

В русской литературе XX века антиутопия становится значимым жанром самосознания эпохи, репрезентативным для концептуального освещения литературного процесса Привлекательность жанра состоит в том, что антиутопия позволяет в определенной мере сканировать реальность Особенность антиутопий состоит в сочетании гиперболизированных деталей действительности с фантастическим сдвигом этой действительности Поэтому принципиально значимым становится то, что семантическая многоплановость, выразительная энергия стиля антиутопии дали Булгакову возможность продемонстрировать противоречивость современной ему исторической эпохи

Актуальность темы исследования определяется необходимостью углубления исследования жанрового своеобразия драматургии М Булгакова, значимостью определения традиции антиутопии в творчестве писателя, выявления элементов антиутопии в драматургии М Булгакова как составляющих его поэтики, позволяющих оценить его творчество в более широком контексте

1 Рудницкий К Михаил Булгаков//Вопросы театра. Сб статей и материалов М.1966 С 130

Степень разработанности проблемы Проблема антиутопизма в творчестве М Булгакова привлекает к себе внимание исследователей. Интерес к научному осмыслению феномена антиутопии в творчестве Булгакова возник после работы Ю Бабичевой (1989), впервые обратившей внимание на антиутопические тенденции в драматургии М Булгакова В 1990 - 2000-е годы вышли в свет фундаментальные монографии О Николенко (1994), С Никольского (2001), О Павловой, Л Юрьевой (2005), освещающие узловые аспекты антиутопического кода в художественном мире М Булгакова

В булгаковедении антиутопизм, как правило, рассматривался на материале повестей 1920-х годов («Дъяволиада», «Роковые яйца», «Собачье сердце») и пьес 1930-х годов («Адам и Ева» и «Блаженство») Поэтому проблема выявления элементов антиутопии в драматургии М Булгакова 1920-х годов остается открытой

До сих пор не получил оценки булгаковский антиутопизм в контексте всего творчества писателя Булгаковская антиутопия не сконцентрирована в каком-либо отдельно взятом произведении, а широко проявляется во всем творчестве писателя, являясь важной составляющей поэтики Актуально не только выявление специфики антиутопизма в драматургии Булгакова 1920-х годов, но и постижение логики творческой эволюции писателя (процессы формирования антиутопии в драматургии 1920-х годов, совершенствования и окончательного становления жанра в драматургии 1930-х годов) Объектом исследования являются элементы антиутопии как значимые составляющие поэтики писателя, рассмотренные в литературном контексте драматургии 192030-х годов

Предметом исследования стали четыре драмы М Булгакова «Зойкина квартира» (1926), «Бег» (1928), «Адам и Ева» (1931), «Блаженство» (1934), а также частично использованы другие произведения писателя пьеса «Дни Турбинных», повесть «Собачье сердце», роман «Мастер и Маргарита» Выбор обусловлен важностью этих произведений для выявления специфики булгаковского антиутопизма Кроме того, материалом исследования послужила русская антиутопическая драматургия 1920-1930-х годов - пьесы ЛЛунца «Город Правды» (1924), С Третьякова «Хочу ребенка» (1927), В Маяковского «Клоп» (1929), ЮОлеши «Заговор чувств» (1929), А Афиногенова «Страх» (1931)

Цель работы - выявить элементы антиутопии в драматургии М Булгакова, установить своеобразие булгаковской антиутопии и определить

место ашиутопических мотивов не только в его творчестве, но и в историко-культурном и литературном контексте 1920-1930-х годов

Поставленная цель определяет и основные задачи исследования

1 Выявить характерные черты, определить место и роль антиутопического жанра в русской литературе 1920-1930-х годов как доминантного культурного кода

2 Выявить в процессе анализа сюжета, системы персонажей, конфликта, стилезначимых компонентов пьес М Булгакова мотивы, определяющие своеобразие булгаковской антиутопии

3 Исследовать функционирование элементов антиутопии в драматургии Булгакова, их органическую взаимосвязь с русской драматургией 1920-1930-х годов (пьесами «Город Правды» ЛЛунца, «Хочу ребенка» С Третьякова, «Клоп» В Маяковского, «Заговор чувств» Ю Олеши, «Страх» А Афиногенова), определить место антиутопических маркеров в поэтике М Булгакова

Методологической основой работы послужили типологический принцип, позволяющий ввести исследуемые пьесы в контекст всего творчества М Булгакова, принцип конкретно-исторической детерминированности, позволяющий рассмотреть творчество М Булгакова в контексте литературы 1920-30-х годов и во взаимосвязи с историческим фоном эпохи, принцип активного диалога М Бахтина, согласно которому литературное произведение должно постигаться в соотнесении не только со своей, но и с иными эпохами.

Теоретическим основанием исследованием являются теория карнавализации и гротеска М Бахтина, теория пространства ЮЛотмана, теория антиутопии, разработанная Р Гальцевой, Б Паниным, Ю Латыниной, А Зверевым, В Шестаковым и др , в работе испочьзованы исследования по истории и теории театра А Богуславского, Д Золотницкого, П Маркова, К Рудницкого и др, учтены научные результаты изучения творчества М.А Булгакова, полученные Ю Бабичевой, В Гудковой, И Ерыкаловой, Е Кухтой, А Ниновым, А Смелянским, Б Соколовым, М Чудаковой, ЕЛболоковым и др

Научная новизна работы заключается в том, что впервые осуществлен комплексный анализ и классификация элементов антиутопии в русской драматургии 1920-1930-хх годов; показано отличие антиутопической драмы от антиутопической прозы, определена внутренняя логика перехода от

булгаковской драматургии 1920-х годов (пьеса «Зойкина квартира», «Бег») к драматургии 1930-х годов (пьеса «Адам и Ева», «Блаженство») как процесса становления и развития антиутопических традиций, впервые генетически и типологически описаны элементы антиутопии в драматургии М Булгакова Выявлены лейтмотивы «дом-антидом», «сон», «гротеск», «псевдокарнавал» как своеобразные антиутопические элементы драматургии М Булгакова

Практическая ценность работы определяется значимостью творчества М Булгакова, которое является важной частью курса истории русской литературы XX века Материалы работы, ее отдельные положения могут послужить основой для дальнейшего изучения антиутопического жанра XX века, составления учебных пособий и комментариев Материалы диссертации могут быть использованы при чтении вузовских курсов по истории русской литературы XX века, при разработке спецкурсов по драматургии XX века

На защиту выносятся следующие основные положения

1 Антиутопический код становится актуальным и концептуально значимым не только в прозе, но и в русской драматургии 1920-1930-х годов Анализ антиутопической драматургии показывает, что, пройдя путь от антиутопической прозы первой половины 1920-х годов, антиутопическая драматургия выработала свой оригинальный почерк

2 Основными элементами антиутопии в драматургии 1920-1930-х годов стали протест против тоталитаризма, связанного с контролем, насилием, коллективизмом, однообразием, уничтожающим личность, протест против технократизма, связанного с игнорированием человеческого чувства Антиутопия 1920-х годов явилась протестом против насаждаемого монологизма в культуре.

3 Для антиутопической прозы характерны предупреждение и критика вымышленного общества, в пьесах Булгакова 1920-х годов выявлены причины его возникновения. Поэтому драматургия этого периода является своеобразным фундаментом, на котором создается вся антиутопия Булгакова В пьесах 1920-х годов М Булгакова «Зойкина квартира» и «Бег» четко проявляется разница между утопией и антиутопией

4 Пьеса «Адам и Ева» является началом нового этапа антиутопического проекта Булгакова В этой пьесе писатель показывает процесс становления реального антиутопического общества Катастрофа как импульс создания антиутопического общества и антиутопическая идея как основа этого общества играют важную роль в художественной парадигме булгаковской драматургии

5 Пьеса «Блаженство» является не только последним этапом в создании булгаковской антиутопии, но и итогом формирования всех элементов антиутопии, которые обнаруживались в пьесах 1920-х годов

6 Особенностью булгаковской антиутопии является контрастное сближение утопии и антиутопии Концепты «дом-антидом» и «сон» являются своеобразным булгаковским антиутопическим кодом, каждый из которых отличается двойственностью и амбивалентностью и приобретает ранг стилезначимого компонента текста, важным элементом поэтики «Дом-антидом» является доминантным лейтмотивом в пьесе «Зойкина квартира», «сон» - в пьесе «Бег», приемы гротеска и карнавализации обнаруживаются в пьесах «Адам и Ева» и «Блаженство»

Апробация работы Основные положения диссертации из пожени в докладах на всероссийских научных конференциях («Герценовских чтениях») в РГПУ им А И Герцена (2006, 2008 гг), на конференции «Литература и театр» (г Самара, 13-15 ноября 2006 г)

Объем н структура диссертации Диссертация содержит 180 страницы и состоит из введения, трех глав, заключения и библиографии, насчитывающей 194 наименование

ОСНОВНОЕ СОДЕРЖАНИЕ ИССЛЕДОВАНИЯ

Во Введении обосновывается актуальность темы диссертационного исследования, определяются цели и задачи, характеризуются степень разработанности проблемы и источники исследования, представлен обзор критической литературы, посвященной М.Булгакову Особое внимание уделено проблеме изучения творчества М Булгакова в Южной Корее

Глава I «Особенности русской антиутопической драматургии 19201930-х годов» посвящена выявлению основных лейтмотивов антиутопической драматургии 1920-1930-х годов в контексте литературного процесса 1920-е годы XX века - время, породившее антиутопию. Утопические, антиутопические, в целом дистопические сюжеты в литературе особенно распространяются на сломе времен, в переходную эпоху, поэтому антиутопический код становится своеобразным инструментом постижения сложной послереволюционной действительности

Начиная с конца 1980-х г появляются работы, теоретически осмысливающие проблемы антиутопии Р Гальцевой и И Роднянской (1988) Ю Латыниной (1989), В Новикова (1989), А Зверева (1989); БЛанина (1994), О Павловой (2005), Л Юрьевой (2005)

Поскольку большинство научных исследований посвящено изучению разнообразных антиутопических тенденций в прозе, возникает ощущение, что жанр антиутопии проявился в основном в этом роде литературы Русская драматургия 1920-30-х годов была чрезвычайно интересным полигоном всевозможных жанровых экспериментов, в различных исследованиях выделяются жанровые разновидности массово-агитационная драма, героико-революционная драма, бытовая драма, сатирическая комедия, социально-психологическая драма и др Между тем, мало работ посвящено антиутопической драме, даже термин «антиутопическая драма» редко встречается в работах, посвященных русской драматургии Однако можно утверждать, что антиутопические мотивы многообразно представлены в русской драматургии 1920-30-х годов («Город Правды» ЛЛунца, «Клоп» В Маяковского, «Адам и Ева» и «Блаженство» М Булгакова, «Хочу ребенка» С Третьякова, «Страх» А Афиногенова, «Заговор чувств» Ю Олеши и др)

В первом разделе «Феномен антиутопической драматургии» выявляется специфика антиутопической драмы и ее принципиальное отличие от антиутопической прозы Заслуживает внимания, что в первой половине 1920-х годов развивалась преимущественно проза, а во второй половине 1920-х годов и первой половине 1930-х годов - драма Антиутопическая драматургия не подражает антиутопической прозе, а, напротив, демонстрирует эволюцию формы и сюжета, делая этот жанр все более актуальным

Антиутопическая драма отличается от антиутопической прозы не только временем создания, но пространственно-временным фоном Характерно, что время действия антиутопий первой половины 1920-х годов - будущее, пространство - вымышленный фантастический мир, в котором существует замкнутое научно-техническое общество Например, в романе «Мы» Е Замятина - 29-й век, Единое Государство, в «Долине новой жизни» Ф.Ильина - будущее, Долина, в «Грядущем мире» ЯОкунева - 22-й век, Всемирный Город, в «Истории одного романа в 4560 году» А Марсова - 46-й век, в «Ленинграде» М Козырева - 1950 г, Ленинград

Причина существования значительного числа текстов о вымышленном фантастическом мире будущего заключается в самом генезисе, специфике

антиутопического жанра В литературной утопии обнаруживается модель идеального общества Это вымышленное общество является отрицанием современного автору общества, и в то же время оно совершеннее, чем то общество, в котором живет автор

Следует особо подчеркнуть, что пространственно-временный фон антиутопической драматургии - не будущее, а настоящее, не вымышлено-фантастическое, а реальное пространство В «Городе Правды» Л Лунца - 1920-е годы, в пьесе «Хочу ребенка» С Третьякова - 1926-30-е годы, Москва, в «Клопе» В Маяковского - 1920-1970-е годы, Москва, в «Заговоре чувств» Ю Олеши - 1920-е годы, Москва; в «Страхе» А Афиногенова - 1920-е годы, Москва, в пьесе «Адам и Ева» М Булгакова - 1920-годы, Ленинград, в «Блаженстве» М Булгакова - 20,23-й век, Москва

В антиутопической прозе первой половины 1920-х годов писатели изображали наступающее советское будущее, представляющее собой научно-техническое общество, в котором неизбежен контроль государства над личностью К концу 1920-х годов это вымышленное общество, созданное в антиутопиях, практически стало реальностью Поэтому пространством антиутопической драматургии второй половины 1920-х годов и первой половины 1930-х годов становится преимущественно Москва Это пространство становится символом советской антиутопии Если антиутопическая проза первой половины 1920-х годов аллегорически заменяет советское общество вымышленным пространством и временем, то антиутопическая драматургия второй половины 1920-х годов и первой половины 1930-х годов непосредственно говорит о том, что настоящая антиутопия существует не «завтра», «там», а «сейчас», «здесь» - в Москве 1920-х годов

Таким образом, в отличие от антиутопической прозы первой половины 1920-х годов, код антиутопической драматургии заключается не столько в предупреждении о возможности построения тоталитарного общества, сколько в критике современного общества.

Во втором разделе «Лейтмотивы антиутопической драматургии 1920-1930-х годов» представлен компчексный анализ и классификация элементов антиутопии в русской драматургии 1920-1930-х годов ( на материале пьес Л Лунца «Город Правды» (1924), С Третьякова «Хочу ребенка» (1927), В Маяковского «Клоп» (1929), Ю Олеши «Заговор чувств» (1929), А Афиногенова «Страх» (1931), М Булгакова «Блаженство» (1934))

В первом параграфе «Тема конфликта государства и личности»

на разнообразных примерах доказывается, что конфликт государства и личности является важнейшим элементом антиутопии, глубоко проникающим и в антиутопическую драматургию Этот мотив включает в себя разнообразные концепты страх, коллективизм, одинаковость, однообразие, стабильность Функционирование в тексте этих мотивов дает автору возможность показать тоталитарное общество, уничтожающее личность.

В пьесе ЛЛунца «Город Правды» ярко и многоаспектно обнаруживаются элементы антиутопии Более того, можно утверждать, что пьеса является первой антиутопической драмой в русской литературе В «Городе Правды» конфликт возникает между Комиссаром, который абсолютно искренне верит, что существует общество, в котором все люди равны, и Доктором, который убежден, что такому обществу места нет Сюжет пьесы «Город Правды» заключается не в том, чтобы выстроить и усовершенствовать идеальную утопию, а чтобы найти ее Однако Комиссар удаляет препятствия, мешающие найти идеальный коммунистический город.

Одним из устойчивых элементов антиутопии является насилие государства над личностью «как изнанка общественной гармонии» (Кухта), что ярко обнаруживается в пьесе М Булгакова «Блаженство» Насилие и контроль государства порождают атмосферу страха, пронизывающую все общество Страх является для любой антиутопии абсолютной категорией

Мотав страха в антиутопии ярко обнаруживается в пьесе А Афиногенова «Страх» В самом названии произведения звучит своеобразное определение времени сталинского террора Герой пьесы, профессор Бородин, руководящий Институтом физиологических стимулов, организует «Лабораторию людского поведения» и приходит к выводу, что общим стимулом поведения практически всех обследованных лабораторией советских людей является страх

Еще одной важной темой, актуальной для того времени, и, следовательно, отраженной в драматургии, становится тема «евгеники» Идеи переделки, ускоренного пересоздания человека и человечества представлялись пореволюционному обществу спасительными «Евгеника» как одно из средств контроля над личностью находится в самом центре антиутопии Так, вопрос о формировании «нового человека» - центральный для 1920-1930-х гг — стал предметом социальной фантастики у С Третьякова Пьеса «Хочу ребенка» является своеобразной утопией на тему создания нового человека Героиня

организует «урожай на здоровое поколение», упраздняя саму любовь во имя сознательного отбора производителей потомства, безукоризненного с классовой и медицинской точки зрения Евгеника в антиутопии тесно связна с проблемами семьи, брака, дома и эроса, темами, являющимися расширенным вариантом конфликта государства и личности Государство вмешивается в брачные отношения, стремится создать идеальную, по мнению государства, пару, сфабриковать «нового человека» Этот вопрос волнует Институт Гармонии в пьесе М Булгакова «Блаженство» Не случайно в первой редакции пьесы Институт Гармония называется Институтом Евгеники

Воплощению в драматургии второй половины 1920-х - первой половины 1930-х годов антиутопического кода препятствовало усиление реалистичности в советской литературе, ее идеологическое закрепление Но ключевые элементы антиутопии, связанные с уничтожением личности в тоталитарном обществе (конфликт государства и личности, контроль, насилие, страх, евгеника), не помешали тому, что антиутопическая драматургия занимала особое место в драматургии того времени

Во втором параграфе «Тема конфликта технократизма и гуманитаризма» доказывается, что антиутопия является своеобразным предупреждением и критикой тоталитаризма и технократизма Причина сосуществования тоталитаризма и технократизма в антиутопии заключается в том, что модель идеального общества, которое стремится построить тоталитарное государство, является научно-технологической

Если для тоталитарной антиутопии характерно уничтожение личности, то для технологической антиутопии - уничтожение человечества Технологическая антиутопия воплощает черты бездуховности, включающей в себя отсутствие человеческих эмоций, запрет искусства, подавляющая атмосфера скуки

Мир, который точно запланирован «машиной разума», ориентирован на математически безошибочное счастье Человеческое чувство, которое не измерено и не просчитано, является, с точки зрения государственного контроля, опасным элементом, поэтому в антиутопическом обществе оно считается странным, болезненным и смешным В антиутопии любовь - самое сложное эмоциональное человеческое проявление - «побеждена, те организована, математизирована» (Замятин), считается «ужасным, феодальным чувством» (Олеша), «древней болезнью», любовь нужна лишь затем, чтобы «мосты строить и детей рожать» (Маяковский) Более того, в этом обществе «никто не

плачет и не смеется, не сердится, не пугается» (Лунц), те ведет себя как машина Поэтому Скрыпкин в пьесе В Маяковского «Клоп» отчаянно требует книгу «для сердца, для души» и кричит, чтобы не засушить себя

Характерно, что в антиутопической драматургии существуют многочисленные институты. Институт Человеческих воскрешений («Клоп» В Маяковского), Институт Эмоции («Заговор чувств» Ю Олеши), Институт физиологических стимулов - Лаборатория людского поведения («Страх» А Афиногенова), Гармония-Институт Евгеники («Блаженство» М Булгакова) В антиутопической драматургии Институт является своеобразным герметичными государством и представляет собой аппарат власти, который управляет людьми и контролирует личность Профессор, врач и Зоя, которые работают в Институте Человеческих воскрешений в пьесе В Маяковского «Клоп», считают чувство и поведение Присыпкина древней болезнью, изолируют его от общества, чтобы люди не заражались человеческим чувством Роль Лаборатории людского поведения в «Страхе» Афиногенова заключается в том, что при обращении к эмоциям и стимулам человека в соответствии с законами физиологии, «умирают чувства, которые считались врожденными, исчезает зависть, ревность, злоба, страх»

Тенденция тотального контроля над разумом в полной мере обнаруживается в Институте Гармония в «Блаженстве» Булгакова Общество, подкрепленное такими институтами, аккумулирующими антиутопические идеи власти и подавления «Я», становится более рационалистическим и техническим Отсутствие чувств, естественно, порождает и следующую тему, широко представленную в драматургии 1920-1930-х годов игнорирование литературы и искусства В антиутопиях героями часто являются представители творческих профессий (например, Государственный поэт Я-13 в романе Е Замятина «Мы») В антиутопическом обществе музыка создана не человеком, а музыкометром, производящим до трех сонат в час Когда люди слушают старинные романсы, они сходят с ума и у них возникают приступы острой древней болезни «влюбленности» («Клоп») В «Блаженстве» вор Милославский читает жителям Блаженства: поэму А Пушкина «Полтава» так, как будто это стихи его сочинения, никто этого не замечает

Важная черта антиутопической драматургии второй половины 1920-х -первой половины 1930-х годов - игнорирование литературы и искусства -проецируется на литературный процесс конца 1920-х годов В конце 1920-х годов, когда усилилось воздействие официальной идеологии на искусство,

втастью не учитывались ни своеобразие духовной жизни писателя и его таланта, ни его личные творческие планы Поэтому тема игнорирования литературы и искусства в антиутопической драматургии становится откликом на становление тоталитарного искусства.

Таким образом, основными элементами антиутопии в драматургии 192030-х годов стали протест против тоталитаризма, связанного с контроаем, насилием, коллективизмом, уничтожающем личность однообразием, протест против технократизма, превращающего человека в безликий «нумер», игнорирующего человеческое чувство

Анализ антиутопической драматургии показывает, что, пройдя путь от антиутопической прозы первой половины 1920-х годов, она выработала свой оригинальный почерк

В главе П «Элементы антиутопии в драматургии М.Булгакова 1920-х годов» выявлены ключевые в драматургии М Булгакова 1920-х годов лейтмотивы «дом-антидом» и «сон»

В первом разделе «Возникновение антиутопического пространства: пьеса «Зойкина квартира» говорится о том, что пьеса «Зойкина квартира» представляет собой первое произведение Булгакова, в котором впервые обнаруживается антиутопический код, расширяется диапазон культурно-исторических смыслов Разрушение Дома обретает важный смысл для возникновения булгаковской антиутопии, представляет собой фундамент возникновения антиутопического пространства

В связи с этим для исследования образа дома булгаковских произведений актуальна антитеза «Дом - антидом» ЮЛотмана ЮЛотман, считающий символику Дома - Анитдома одной из организующих на всем протяжении творчества Булгакова», полагает, что для Булгакова Дом -средоточие духовности, находящей выражение в богатстве внутренней культуры, творчестве и любви, место гарантированной интимности, Антидом -адское место для живого человека, дом скорби, место инфернальных явлений и темного доноса2.

Возникает ощущение того что, Дом содержит в себе утопический оттенок, а Антидом - антиутопический Ю МЛотман особо подчеркивает, что

2 Лотман Ю М Дои в «Мастере и Маргарите" // Лотман Ю М О русской литературе Статьи и исследования -СПб.с 748

«интимность культурной духовности» стала одной из наиболее значимых особенностей этого образа, и что для Булгакова «культура неотделима от интимной, сокровенной жизни», причем, если интимность дома разрушена, то дом превращается в антидом.

Показательна в этом отношении пьеса «Зойкина квартира» В ней впервые возникает образ Антидома после того, как были разрушены интимность и покой дома Трубиных Одной из важнейших черт Антидома в пьесе «Зойкина квартира» становится разрушение интимности личной жизни В отличие от дома Турбиных, который полностью защищает жильцов от страшного внешнего мира, в Зойкиной квартире, даже спальня, одно из самых частных пространств дома, утрачивает функцию защиты Разрушение интимности дома, растущий контроль общества над личностью, представляют собой фундамент возникновения антиутопического пространства

Заслуживает внимания тот факт, что обитатели Зойкиной квартиры не столько проживают в доме, столько постоянно мечтают выселиться из него Для Зои, Аметистова, Аллы и Херувима дом не является постоянным жилищем, а только временным пространством, где готовятся к выезду. Герои пьесы стремятся уехать из дома и из Москвы Для них Париж и Шанхай - символы другого Дома, утопия, в то время как Москва как стала олицетворять огромный антидом В этом смысле важным представляется выявление специфики Москвы как особого антиутопического пространства

Действительно, вместе с пространством Домом, пространство Город, в частности, Москва, занимает исключительно важное место в творчестве Булгакова Вечная, святая Москва, потеряв свою сущность, становится местом разрушения и хаоса из-за революции, которая разрушила весь устоявшийся быт, разрушила человеческие отношения Москва как образ огромного Антидома, становится фундаментом возникновения антиутопического пространства Для персонажей Булгакова Москва - не пространство, в котором они могут жить и хотят жить, а пространство, из которого они стремятся уехать Не случайно образ Москвы в пьесе «Зойкина квартира» обретает отрицательные черты

Если антиутопическая проза первой половины 1920-х годов предупреждает о наступлении антиутопического общества, то драматургия второй половины 1920-х годов свидетельствует о его наступлении В пьесах Булгакова представлен этот драматический процесс перехода утопии к антиутпоии

Революция, разрушившая привычную систему нравственных координат, разрушила и Дом как нравственную основу человеческого быта и бытия Разрушение Дома расширено до размеров Москвы, которая превращается в огромное антиутопическое пространство В отличие от классического антиутопического жанра, для которого характерно замкнутое, вымышленное пространство, антиутопический мир Булгакова расширяет свои границы. Расширение антиутопического пространства продолжается в пьесе «Бег» (1928)

Раздел II. «Расширение антиутопического пространства: пьеса «Бег»». После разрушения Дома Турбиных и Зойкиной квартиры герои Булгакова ищут другое, альтернативное антиутопическому, пространство, и их стремления практически осуществляются в пьесе «Бег» Герои «Бега» видят восемь снов, и каждый сон является мечтой, в которой герои стремятся найти утопическое пространство, в котором есть возможность переиграть жизнь, изменить ее катастрофический ход Однако их бег в иллюзии претерпевает полный крах, ибо, по Булгакову, нельзя убежать из антиутопического мира Заслуживает особого внимания подзаголовок пьесы «Бег» - «восемь снов» Действительно, мотив сна является сквозным, одним из наиболее значимых в творчестве Булгакова

Во всех четырех пьесах Булгакова («Зойкина квартира», «Бег», «Адам и Ева», «Блаженство»), в которых обнаружены элементы антиутопии, выявляется мотив сна БЛанин, определяя специфику мотива сна в антиутопиях, пишет «Использование категории «полусознательного» позволяет говорить о движении в антиутопическом сюжете Сон оказывается одной из характерных форм повествования в антиутопии, а проникновение повествователя «вовнутрь сна» героя - одной из типичных повествовательных ситуации»3 Мотив сна двойственно представлен и в пьесе «Бег» это сон - мечта, сон - кошмар «Восемь снов» становятся своеобразным проявлением двойственного сознания героев, которые потеряли свои дома Сон-мечта - это выявление скрытых и подавленных стремлений, осуществление мечты об утопическом пространстве мира и покоя

Если устойчивый образ поэтики Булгакова - «замкнутое, волшебное, способное к трансформациям пространство — рождается именно в «Зойкиной квартире»»4, то в пьесе «Бег» свободная трансформация пространства

3 Ланин Б А Русская антиутопия XX века М 1994 С 55-56

4 Гудкова В «Зойкина квартира» М А Булгаков // М А Булгаков-драматург и художественная кутътура его времени М 1988 С 110

реализуется именно в снах героев Булгакову было важно расширить пространство сценического действия, вывести своих персонажей в иное измерение времени и пространства

Итак, в пьесах 1920-х годов Булгакова «Зойкина квартира» и «Бег» предельно четко проявляется разница между утопией и антиутопией Если для антиутопической прозы характерны предупреждение и критика завершенного вымышленного антиутопического общества, то в пьесах Булгакова 1920-х годов выявлены причины возникновения антиутопического общества.

Обитатели Зойкиной квартиры со снятыми «кремовыми шторами» пережили разрушение Дома и потерю утопического пространства. Булгаков дает своим героям и самому себе возможность, убегая от мира, превращающегося в антиутопию, обрести новую мечту

Если пьеса «Дни Турбиных» становится последним представлением Булгакова об утопии, а пьеса «Зойкина квартира» - первым шагом к созданию антиутопического мира, то в пьесе «Бег» герои безуспешно стремятся убежать из антиутопического мира

Сходство пьес «Зойкина квартира» и «Бег» заключается в стремлении персонажей убежать из своего, ставшего жестоким пространства В этом движении героев, желании скрыться от обыденности обнаруживается суть антиутопизма драматургии Булгакова 1920-х годов

Пьесы М Булгакова 1920-х годов проникнуты ощущением обреченности старой России и наблюдением за тем, как рождается советская Россия Созданный Булгаковым в 1920-е годы фундамент антиутопии укрепляется в пьесах 1930-х годов «Адам и Ева» и «Блаженство», которые создаются параллельно со становлением советского общества

В главе III «Элементы антиутопии в драматургии М.Булгакова 1930-х годов» выявлены приемы гротеска и карнавализации как своеобразные антиутопические элементы драматургии

Раздел I. «Место 1929 года в антиутопическом мире М.Булгакова» Драматическим и принципиально значимым для выявления специфики поэтики Булгакова является 1929 год Булгаковская позиция по отношению к революции, власти и государству резко изменилась с 1929 года, когда произошел «великий перелом», последствия которого отразились на политической идеологии, на художественной эстетике, на устройстве всей жизни страны Именно в этот период тесное переплетение политических и идеологических тенденций времени и личной судьбы послужило важным

импульсом для возникновения антиутопических тенденций в творчестве писателя

В 1929 году все пьесы Булгакова были запрещены из-за резкой критики рапповцев и ужесточения цензуры Зимой 1929 года М Булгаков пишет пьесу «Кабала святош» («Мольер»), сюжет которой связан с конфликтом между французским драматургом Мольером и королем Лю'довиком В пьесе «Кабала святош» можно обнаружить непосредственную критику власти и системы, в этом смысле пьеса очень важна для творчества Булгакова

Пьесы, в которых была остро обозначена тема художника и власти, появились во второй половине 1930-х годов «Пушкин» (1935), «Дон Кихот» (1937) Эта тема явилась в какой-то степени деформированным и сгущенным вариантом принципиально важной для любой антиутопии темы конфликта личности и тоталитарного государства Именно в этот период начал формироваться и соцреалистический канон, и монологический принцип бытования культуры, и тотальная социальная мифологизация Если основы антиутопического общества были показаны Е Замятиным в романе «Мы» в 1921 году, то реальное антиутопическое общество возникает в советской России к 1929 году

Проблема взаимоотношений художника и власти, человека и тоталитарного государства, остро переживаемая самим автором, стала центральной темой его последующих произведений В 1930-е годы Булгаков создает ряд пьес («Адам и Ева», «Блаженство», «Иван Васильевич», «Пушкин» и др), в которых показана трагическая судьба личности в обществе насилия

«Борьба за авторство» представлена в пьесе «Блаженство», творческая история этой пьесы важна для понимания специфики булгаковского антиутопизма 1930-х годов Важен момент возникновения замысла пьесы Первая редакция была завершена 28 марта 1934 года, задумана и начата пьеса еще в 1929 году - эту дату Булгаков указывает на титуле 3-й редакций Хотя этот вариант текста не сохранился, М Чудакова предполагает, что ранний текст существовал и был основан на письме Булгакова к правительству СССР от 28 марта 1930 года «. и лично я, своими руками, бросил в печку черновик романа о дьяволе, черновик комедии » Вероятно, «черновик романа о дьяволе стал будущим романом «Мастер и Маргарита», а черновик комедии - будущей пьесой «Блаженство»3

5 См Чудакова М О Архив М А Бучгакова. Материалы к творческой биографии писателя [I Записки отпета

Жанр антиутопии аккумулирует в себе важнейшие социально-политические и нравственно-философские проблемы сталинской эпохи, позволяет заглянуть за пределы советской реальности - в самую суть изменяющегося мира и в душу человека Стоит повторить, что творческие тенденции в драматургии Булгакова 1930-х годов вбирают в себя антиутопический код

Раздел II. «Создание первого антиутопического общества в творчестве М.Булгакова: пьеса «Адам и Ева»» Пьеса «Адам и Ева» является началом нового этапа антиутопического проекта В этой пьесе писатель показывает процесс становления реального антиутопического общества, которым правит Адам, «первый человек» Следует отметить тот факт, что «катастрофа» как импульс реализации антиутопического общества и «идея» как основа этого общества играют важную роль в булгаковском антиутопическом мире Исторический процесс в антиутопии делится на два отрезка - до осуществления идеала и после Между ними - катастрофа, революция или разрыв преемственности Отсюда особый тип хронотопа в антиутопии локализация событий во времени и пространстве Все события происходят после (переворота, войны, катастрофы, революции и т д) и в каком-то определенном, ограниченном от остального мира месте

Пьеса «Адам и Ева» делится на две части Картины мгновенной смерти людей и бегства из горящего города отразились во II акте, эпизоды жизни в шалаше после катастрофы - в III и IV актах В пьесе все события происходят после войны-катастрофы, в результате чего, зарождается антиутопическое общество, возглавляемое Адамом Красовским, самовольно принявшим на себя власть Это общество базируется на насилии и находится в ограниченном от остального мира месте - в большом шатре на опушке векового леса

В отличие от классического антиутопического жанра, для которого характерна только жизнь после катастрофы, в пьесу «Адам и Ева» Булгаков включил также жизнь перед катастрофой, саму катастрофу и жизнь после нее Любопытно, что в антиутопической пьесе «Клоп» В Маяковского, мотив «катастрофы» также связан с представлением антиутопического мира В IV картине описан пожар-катасторофа на свадьбе Вани Присыпкина с Эльзевирой Ренессанс, в котором сгорели все гости, кроме Присыпыкина В V картине изображен будущий антиутопический мир, в котором замороженного

рукописей Вып 37 M, 1976 С 112-113

Присыпкина после нескольких десятилетий обнаруживают в погребе и хотят воскресить

Булгаков подчеркивает в картине катастрофы гротескные черты Гротеск глубоко связан с природой антиутопического мира Являясь доминантой художественного мира Булгакова, он включен в реалистическое повествование и призван у си тип. значение разительных противоречий, негативных фактов, привлекших внимание художника

От изображения отдельных фактов и явлений художник переходит к глубокому социальному анализу действительности, к исследованию губительного втияния новой системы насилия над сознанием человека и жизнью всего общества С помощью гротеска, выполняющего структурообразующую функцию, писатель показал деформации, затронувшие как социальную сферу, так и сознание человека Гротеск в повестях М А Булгакова является средством сатирического заострения и обличения негативных сторон действительности и, вместе с тем, средством выявления трагического в жизни, выполняя определенную прогностическую функцию

Гротеск обнаруживается и в других произведениях с антиутопическим кодом Это повести «Дьяволиада», «Роковые яйца», «Собачье сердце», и пьесы «Зойкина квартира», «Бег», «Адам и Ева», «Блаженство» Причудливый, абсурдный мир воплощается в советском антиутопическом мире Таким образом, у Булгакова гротеск становится альтернативным вариантом антиутопии

В пьесе «Адам и Ева» Булгаков изображает картину катастрофы как импульс зарождения антиутопического мира в гротескном сознании Ремарки второго акта пьесы рисуют наиболее гротескные картины во всем творчестве Булгакова Если пьесы Булгакова 1920-х годов («Зойкина квартира» и «Бег») представляли собой лишь антиутопический код или отдельные элементы антиутопии, то в пьесе «Адам и Ева» антиутопическое общество является важным сюжетообразующим фактором

В третьем акте пьесы «Адам и Ева» появляется описание антиутопического общества, основанного через два месяца после катастрофы, оно представляет собой некую форму Единого Государства, своеобразное первобытное общество В пьесе «Адам и Ева» ярко обнаруживается тема «насилия и контроля», являющихся существенной приметой антиутопического общества В этом контексте заслуживает внимания образ главного героя пьесы, Адама Красовича Адам становится могущественным правителем нового

общества В III и IV актах изображена образовавшаяся новая форма организации общества - диктатура Адама Новый мир базируется на тотальном контроле, насилии и страхе

В ходе исследования были определены основные параметры, определяющие значимость пьссы «Адам и Ева» для выявления специфики антиутопического мира Булгакова. Если в антиутопической драматургии Булгакова 1920-х годов продемонстрировано абстрактное представление об антиутопическом пространстве, то в пьесе «Адам и Ева» антиутопическое общество обретает черты реальной модели современного Булгакову общественного строя

Раздел III. «Структурирование антиутопического мира: пьеса «Блаженство»» Пьеса «Блаженство» представляет собой последний этап, своеобразный итог всей булгаковской драматургической антиутопии, которая берет начало с пьес «Зойкина квартира», «Бег» и «Адам и Ева». В пьесе обнаруживается расширение антиутопизма Булгакова тотальное ощущение всех составляющих антиутопизма затрагивает не только микрокосм внутреннего мира героев, но и макрокосм всего окружающего мира булгаковские герои не могут убежать из этого мира Булгаков проецирует свой антиутопический мир не только на современное ему общество, но и на общество будущего

В первой редакции пьесы «Блаженство» отчетливо видна ориентация на роман «Мы» Е Замятина. Если «Город Правды» ЛЛунца является первой антиутопической драмой в русской литературе и драматическим вариантом романа Е Замятина «Мы», а пьеса «Адам и Ева» перекликается с эпизодом «Двухсотлетней войны» романа «Мы», то пьеса «Блаженство» М Булгакова становится вторым эпизодом жизни после «Двухсотлетней войны»

Внимания заслуживает также то, что пьеса, задуманная в 1929 г, глубоко связана с «карнавальной атмосферой» эпохи 20-х годов В конце 1930-х годов прежние течения и школы исчезают или уходят на периферию художественной системы, деятелей культуры 1920-х годов сменяет новое поколение, формируется теория бесконфликтности, господствующим становится официальный стиль соцреализма Поэтому можно определить этот период как переходный от полифонизма к монологизму или от карнавала к канону

Пьеса «Блаженство», которая относится ко времени распада карнавальной культурной модели, все же еще предельно карнавализована Антиутопия как жанр, порожденный XX веком, веком катастроф, войн и

революций, представляет собой инвариант средневекового карнавала. В пьесе «Блаженство» автор создает антиутопический мир с помощью философских и эстетических инструментов карнавального мира

Важным представляется выявление специфики «первого мая» и «пятнадцатого мая» в булгаковском времени в контексте установления связи между карнавалом и антиутопией Во всей драматургии Булгакова только в пьесах «Адам и Ева» и «Блаженство» прямо представлены конкретные даты - 1 мая и 15 мая

Справедливо замечание М Бахтина о значении первого мая в литературе Рассматривая французскую комическую драму, М Бахтин подчеркивал исключительно тесную связь пьесы с праздником первого мая «На время праздника власть официального мира - церкви и государства - с его нормами и его системою оценок как бы приостанавливается Миру разрешено выйти из его обычной колеи В самой тематике праздника существенное место занимает пир - ужин фей в беседке и пирушка участников праздника в кабачке»6 Именно первомайская ночь, которая разрешает взглянуть на мир без страха и благоговения, является вершиной карнавального времени

Не случайно, что в художественном мире Булгакова время «первого мая» насыщено атмосферой спасения, обновления и карнавала (Рейн и его спутники случайно приехали в Блаженство первого мая 23 века Во втором действии пьесы изображен праздник первого мая 23 века, насыщенный атмосферой карнавала) После празднования первого мая «Блаженство» возвращается в антиутопический мир со всеми его чертами и признаками На этом фоне и возникает конфликт между персонажами, в центре этого антиутопического мира находится Саввич, принявший на себя всю полноту власти

Антиутопизм пьесы «Блаженство», когда карнавальное время исчезло, ярко обнаруживается в сцене с машиной времени Рейна герой решает улететь из Блаженства 23 века, праздничная карнавальная жизнь закончилась, наступили скука и однообразие Как в пьесе «Бег» бег из антиутопического пространства в сон терпит фиаско, так и в «Блаженстве» не спасает машина времени Рейн оказывается под контролем управдома Бунши в московской квартире уже 1930-х годов Таким образом, пьеса «Блаженство» является не только последним этапом в создании булгаковской антиутопии, но итогом формирования всех элементов антиутопии, намеченных в пьесах 1920-х годов

6 Бахтин М М Творчество Франсуа Рабле и народная кутътура средневековья и Ренессанса. М 1990 С 286

В отличие от классического антиутопического жанра, для которого характерны, такие герои, как 1-330 в «Мы» Е Замятина или Иван в «Заговоре чувств» Ю Олеши, активно бунтующие против системы и пытающиеся изменить антиутопический мир, булгаковские герои, сбежав из этого мира, стремятся жить в мире покоя. Не случайно мотив «покоя» становится лейтмотивом всего творчества Булгакова

Таким образом, для Булгакова, утопия становится местом, где существует творческий покой, а антиутопия - местом, где творческая личность лишена покоя и свободы

В Заключении подводятся основные итоги диссертационного исследования и намечаются перспективы дальнейшей работы Анализ элементов антиутопии в драматургии М Булгакова 1920-30-х годов, предложенный в диссертации, показывает, что антиутопический код является важной чертой поэтики писателя, основой художественного мировосприятия

Основные положения диссертации изложены в следующих работах:

1 Ли Сын Ок Элементы антиутопии в пьесе М Булгакова «Блаженство» // Филологические записки РГПУ им Герцена Сб ст - СПб, 2006 С 53-57 (0,29 п л)

2. Ли Сын Ок. Русская антиутопическая драматургия 1920-1930-х годов И Известия Российского государственного педагогического университета им. Герцена. - СПб., 2008. Ли 37 (80) С.210-214. (0,35 пл)

3. Ли Сын Ок. Мотив «Дом-Антидом» в пьесе М.Булгакова «Зойкина квартира» // Известия Российского государственного педагогического университета им. Герцена. - СПб., 2008. М 37 (80). С.214-219. (0,36 пл)

Подписано в печать 13 01 2009 Ризограф Тираж 100 экз Заказ №98041 Отпечатано в КЦ «Восстания-1» 191028, Санкт-Петербург, ул Восстания, д 1

Оглавление научной работы автор диссертации — кандидата филологических наук Ли, Сын Ок

ВВЕДЕНИЕ.

ГЛАВА 1. ОСОБЕННОСТИ РУССКОЙ АНТИУТОПИЧЕСКОЙ ДРАМАТУРГИИ 1920-30-х ГОДОВ.

1.1. Феномен антиутопической драматургии.

1.2. Лейтмотивы антиутопической драматургии

1920-30-х годов.

1.2.1. Тема конфликта государства и личности.

1.2.2. Тема конфликта технократизма и гуманизма.

ГЛАВА 2. ЭЛЕМЕНТЫ АНТИУТОПИИ В ДРАМАТУРГИИ

М.БУЛГАКОВА 1920-Х ГОДОВ.

2.1. Возникновение антиутопического пространства: пьеса «Зойкина квартира».

2.2. Расширение антиутопического пространства: пьеса «Бег».

ГЛАВА 3. ЭЛЕМЕНТЫ АНТИУТОПИИ В ДРАМАТУРГИИ

М.БУЛГАКОВА 1930-Х ГОДОВ.

3.1. Место 1929 года в антиутопическом мире М.Булгакова . 113 3. 2. Создание первого антиутопического общества в творчестве

М.Булгакова: пьеса «Адам и Ева».

3.3. Структурирование антиутопического мира: пьеса «Блаженство».

Введение диссертации2009 год, автореферат по филологии, Ли, Сын Ок

Драматургия М.Булгакова остается одним из наиболее значимых явлений в русской литературе XX века. Главная особенность его произведений состоит в том, что в них органично сочетаются традиция и современность, мода и новаторство, время и вечность. «Булгаков — мастер симфонической драмы», -это замечание К.Рудницкого предельно точно характеризует мношаспектность и полифункциональность творчества писателя1.

В течение последней четверти XX века формировалось- русское и зарубежное булгаковедение. Весь комплекс публикаций, посвященных творчеству, Булгакова можно разделить на три основные группы.

К первой группе относятся научные исследования биографии Булгакова: «Творческий путь Михаила Булгаков» Л.Яновской (1983), «Жизнеописание Михаила Булгакова» М.Чудаковой (1988), «Воспоминания» Л.Белозерской (1990), «Михаил Булгаков и его родные - семейный портрет» Е.Земской (2004) и др. Это литература об отношении жизни и творчества писателя. По справедливому замечанию М.Чудаковой, «одно из важнейших для Булгакова, л объединяющее его "жизнь" и "творчество" » .

Ко второй группе можно отнести исследования драматургии Булгакова: «Михаил Булгаков в Художественном театре» А.Смелянского (1986), «Время и театр М. Булгакова» В.Гудковой (1988), «Жанровые разновидности русской драмы (на материале драматургии М. А. Булгакова)» Ю.Бабичевой (1989), «Фантастика Булгакова» И.Ерыкаловой (2007) и др. Вся жизнь Булгакова

1 Рудницкий К. Михаил Булгаков // Вопросы театра. Сб.статей и материалов. М.: ВТО, 1966. С.130.

2 Чудакова М.О. Новые работы 2003-2006. М.: Время, 2007. С.439. была тесно связана с театром, и Булгаков - «человек театра»3. В.Химич замечает: «Само художественное мышление Булгакова структурно театральное»4.

Третью группу составляет литература, посвященная исследованию прозы Булгакова: «Роман «Мастера и Маргарита» М.Булгакова» Б.Соколова (1991), «М. Булгаков-становление романиста» Б.Мягкова (1991), «Странный реализм М. Булгакова» В.Химичи (1995), «Художественный мир М.Булгакова» Е.Яблокова (2001) и др. Как правило, массовый читатель знает М.Булгакова как автора романа «Мастер и Маргарита». В связи с этим, справедливо замечание Г.Лесскиса: ««Мастер и Маргарита» - бесспорно лучшее произведение Булгакова. Это к тому же - итоговое его произведение по отношению ко всему, что он написал»5.

Любопытно, что в статье «Когда отшумели споры: булгаковедение последнего десятилетия» (2008) В.Гудкова попыталась выделить несколько направлений работы у авторов булгаковедческих книг и статей последнего десятилетия. По ее мнению, первое направление — это публикации в русле литературоведения 1960 — 1970-х гг., с его традиционным психологизмом, разбором системы образов произведения, изучением литературных связей и влияний, расширением контекста произведения; «Проза Михаила Булгакова: Текст и метатекст» О.С. Бердяевой (2002), «Мастер и Город. Киевские контексты Михаила Булгакова» М.С. Петровского (2008), «В мире Михаила Булгакова» В.В.Химичи^(2003). У истоков второго направления находится работа Б.М. Гаспарова «Из наблюдений над мотивной структурой романа М.

3 Лакшин В. О прозе Михаила Булгакова и о нем самом // Булгаков М. Избранная проза. М.: Худ.лит., 1966. С.35.

4 Химич В. В мире Михаила Булгакова. Екатеринбург: Изд-во Урал, ун-та, 2003. С.ЗЗ.

5 Лесскис Г. Последний роман Булгакова // Булгаков М.А. Собр. соч. в 5 т. М.: Худ. лит., 1990. Т. 5. С. 612. Так же см.: Вулис А. Послесловие «Мастер и Маргарита» // Москва. 1966. №11. М., С.127.

Булгакова «Мастер и Маргарита» », — под ее влиянием работают многие исследователи. Например, можно назвать работы «Над страницами антиутопий К. Чапека и М. Булгакова: (Поэтика скрытых мотивов) » C.B. Никольского (2001), «Оптическая перспектива романа М.А. Булгакова «Мастер и Маргарита» » Е.А. Иваньшиной (2005), «Нерегулируемые перекрестки: (О Платонове, Булгакове и многих других)» Евг. Яблокова (2005) и др. Далее — ставшее модным в 1980-е течение «эзотериков» и тех, кто без устали расшифровывает булгаковские «коды» и «тайнопись» — «Роман М.Булгакова «Мастер и Маргарита». Комментарий» С.К. Кульюса и И.З. Белобровцевой (2007), «Михаил Булгаков: загадки творчества» Б.Соколова (2008) и др.6.

Булгаковедение актуально не только в России, но за рубежом. Так, следует воспомнить исследования «Bulgakov: Life and Work» Proffer E.(1984), «Bulgakov's Last Decade : The Writer as Hero» Curtis J (1987), «The apocalyptic vision of Bulgakov's The Master and Margarita» Edward Ericson (1991), «Mikhail Bulgakov as playwright», Ershov L.D (1993), «Mikhail Bulgakov: The Early Years» Haber, Edythe С (1998).

В частности, в Южной Корее после публикации романа «Мастер и у

Маргарита» на корейском языке (1982) возник интерес к научному осмыслению «булгаковедения». Как отмечает Ким Хен Тэк, булгаковедение о занимает второе место в русском литературоведении Кореи. Так, заслуживают внимания исследования Ким Кю Зон «Анализ пьесы «Дни

0 См.: Гудкова В. Когда отшумели споры: булгаковедение последнего десятилетия // НЛО., 2008. № 91. С. 33.

7 В настоящее время, в Корее переведены такие произведении Булгакова, как роман «Театральный роман» (1987), «Белая гвардия» (1996), «Собачье сердце» (1997), пьеса «Кабала святош» (2000), «Зойкина квартира», «Бег» (2004).

8 См.: Ким Хен Тэк Анализ направления русского литературоведения в Корее // Русский язык и русская литература. Вып. 16. №.1. 2004. С. 16. Между тем, в Корее первое место занимает «пушкиноведение».

Турбиных» (1992), «Диалог драматурга М.Булгакова с В.Маяковским» (1997), «М.Булгаков и Ж.Мольер - пьеса «Мольер» (2000), «Персонажи пьесы «Зойкина квартира» » (1998),; Ким Хе Ран «Траги-фарс Михаила Булгакова» (2001) и др. Однако, в этих работах исследовательское внимание сосредоточено в основном вокруг темы «художник и власть» и «театральность» М.Булгакова.

Следует отметить, что в 1971 году была сделана попытка систематизации и классификации драматургии М.Булгакова. Т.Ермакова в диссертации «Драматургия М.Булгакова» тематически разделяет драматургию Булгакова на три группы: 1) тема революции, гражданской войны и интеллигенции: пьесы «Дни Турбиных», «Бег»; 2) цикл сатирических пьес: «Зойкина квартира», «Багровый остров», «Адам и Ева», «Блаженство», «Иван Васильевич»; 3) проблемы таланта и власти, художники и времени: пьесы «Кабала святош», «Последние дни»9.

В статье А.Кораблева «Время и вечность в пьесах М.Булгакова» (1988) дается более расширенная классификация пьес Булгакова: 1) пьесы о революции и гражданской войне: «Дни Турбиных», «Бег», «Батум»; 2) сатирические пьесы «Зойкина квартира», «Багровый остров», «Полоумный Журден»; 3) тема художника и власти: пьесы «Кабала святош» («Мольер»), «Последние дни» («Пушкин»), «Дон Кихот»; 4) фантастические пьесы «Адам и Ева», «Блаженство», «Иван Васильевич»; 5) инсценировки, киносценарии, оперные либретто: «Мертвые души», «Война и мир», «Минин и Пожарский»

9 См.: Ермакова Т. Драматургия М.А.Булгакова. Автореф.дис.канд. М., 1971. С.8-15.

10 Кораблев А. Время и вечность в пьесах Булгакова // М.А. Булгаков: драматург и художественная культура его времени. М.: СТД РСФСР, 1988. С. 41-42. Между тем, Ю.Бабичева считает пьесы «Кабала святош» и «Последние дни» историческо-биографической драмой, пьесы «Блаженство» и «Иван Васильевич» историко-политической драмой, пьесы «Дни Турбиных» и «Бег» трагикомедией, см.: Бабичева Ю.В.

Как отмечалось выше, творчество М.Булгакова многогранно и представлено разными жанрами, в связи с этим многогранно и многоаспектно зарубежное и русское «булгакововедение». Однако мало работ посвящено антиутопическим традициям в творчестве М.Булгакова, в частности, в драматургии, хотя элементы антиутопии предельно репрезентативны для' творчества М.Булгакова.

Антиутопический код является самым важным ключом, который пронизывает все творчество Булгакова. Нельзя не согласиться с замечанием А.Смелянского: «Антиутопизм станет существенной чертой и основой художественного мировосприятия писателя. Он позволит ему не только видеть вещи в их реальном свете и значении, но и пророчить некоторые

1 1 факты, что, как известно, свойственно «фантастическому реализму»» (Курсив мой - Л.С.О).

Утопия — литературный жанр, описывающий художественную реализацию мечты об идеальной политико-социальной модели мира, исходящей из критики существующих отношений и основанной на принципе надежды. Многие исследователи отмечают, что большинство современных утопий — не модели совершенного общества, а либо альтернативы настоящему, с высоты которых оно судится, либо попытки представить себе реализованными последствия определенных теорий, моделей, проектов: «Утопия — это подробное и последовательное описание воображаемого, но локализованного во времени и пространстве общества, построенного на основе альтернативной социально-исторической гипотезы и организованного — как жанровые разновидности русской драмы: на материале драматургам. А. Булгакова. Вологда: ВГПИ,

1989. С. 42-44, 66-69.

11 Смелянский А. Драмы и театр Михаила Булгакова // Булгаков М.А. Собр. соч. в 5 т. М.: Худ. лит., 1990. Т.З.

С.575. на уровне институтов, так и человеческих отношений — совершеннее, чем то

12 общество, в котором живет автор» .

В XX в. утопические идеалы подверглись наиболее значительному переосмыслению. Пессимистическая ревизия островного мира была вызвана социально-политическими катаклизмами и апокалипсическими настроениями, царившими в Европе на рубеже веков. Материалом для литературной рефлексии послужил печальный опыт претворения утопических идеалов в реальность. Поэтому возникает ощущение, что в литературной антиутопии выражено пессимистическое отношение к гиперрационально структурированным общественным системам. Р. Гальцева и И. Роднянская отмечают: «Антиутопический роман — это нашедший себе литературное выражение отклик человеческого существа на давление "нового

13 порядка"» . Если утопия пишется в сравнительно мирное, предкризисное время ожидания будущего, то антиутопия - на сломе времени, в эпоху неожиданностей, которое это будущее преподнесло.

Коренное свойство антиутопии, которое остается в ней постоянным, каким бы ни был материал - она неизменно оспаривает миф, созданный утопией без должной оглядки на реальность. А. Зверев подчеркивает: «Для классической утопии элемент социальной мифологии обязателен; он может быть выражен с большей или меньшей отчетливостью, однако присутствует всегда»14.

Антиутопия и миф - понятия связанные одно с другим только отношением принципа несовместимости. Миф, из которого вырастает образ земного рая, в антиутопии испытывается с целью проверить даже не столько

12 Чаликова В. Утопия и утопическое мышление: Антология зарубежной литературы. М.: Прогресс, 1991. С.8.

13 Гальцева Р., Роднянская И. Поиски человека//Новый мир. 1998. № 12. С. 53.

14 Зверев А. Крушение утопии // Иностр. Лит. 1988. № U.C. 40. его осуществляемость, сколько нравственность его оснований. А. Зверев считает, что «антиутопия — это карикатура на позитивную утопию, произведение, задавшееся целью высмеять и опорочить саму идею совершенства, утопическую установку вообще»15.

Любопытно замечание Б.Дубина об отношении утопии и антиутопии в русской литературе 1920-1930-хх годов: «Первая половина 1920-х гг. дала подъем жанра социальной утопии. В основу этой фантастики легли уравнительные представления эпохи «военного коммунизма», в свою очередь восходящие к популярно изложенным идеям Маркса и Энгельса о классовой структуре и борьбе классов, природе и производстве, труде и капитале. Собственно, их пародически предвещал сам замятинский роман, в прямой полемике с ними складывались литературные антиутопии Булгакова и Платонова»16.

Интерес к научному осмыслению феномена антиутопии в творчестве Булгакова возник после работы Ю.Бабичевой, которая считала М. Булгакова одним из основателей антиутопии и впервые обратила внимание на антиутопические тенденции в драматургии М. Булгакова: «В своих опасениях за судьбу создаваемого нового мира Булгаков только соприкоснулся с Е.Замятиным, своим другом и автором пророческого романа «Мы». романы О.Хаксли «О дивный новый мир» (1932), и Д.Оруэлла «1984» (1949), -достойные представители этого ряда, а автор «Блаженства» — одни из его основателей. Все они стали современными и злободневными сегодня, когда прекрасного нового мира снова нуждается в активной защите»17.

15 Зверев А. Когда пробьет последний час природы// Вопросы литературы. 1989. № 1. С. 17.

16 Дубин Б. Слово - Письмо - Литература: Очерки по социологии современной культуры. М: НЛО, 2001. С.40.

17 Бабичева Ю. В. Жанровые разновидности русской драмы. С. 90-91.

Среди работ по данной теме следует отметить монографии, которые являются первыми попытками подробного исследования антиутопии в творчестве М.Булгакова: «От утопии к антиутопии — о творчестве А. Платонова и М. Булгакова» О.Николенко (1994); «Над страницами антиутопий К. Чапека и М. Булгакова (поэтика скрытых мотивов)» С.Никольского (2001); «Русская антиутопия 1900-1920-гг. в контексте отечественной культуры» О.Павловой (2005); «Русская антиутопия в контексте мировой литературы» Л.Юрьевой (2005).

Однако данные работы были посвящены антиутопизму Булгакова не столько в рамках всего творчества, сколько в отдельных произведениях. В булгаковедении антиутопизм, как правило, рассматривался на материале повестей 1920-х годов («Дьяволиада», «Роковые яйца», «Собачье сердце») и пьес 1930-х годов («Адам и Ева» и «Блаженство»). Так, Л.Юрьева считает повесть «Дьяволиада» первым произведением Булгакова, в котором четко

I Я ощущается антиутопическая тенденция, О.Николенко замечает, что в повести Булгакова «Роковые яйца» «возможности фантастики помогают усилить обличительный пафос антиутопии» 19, О. А.Лакшин определяет on повесть «Собачье сердце» как «сатирическую утопию» , а А.Нинов называет пьесу «Адам и Ева» безусловной антиутопией, наиболее мрачной из всех написанных Булгаковым21.

В других работах исследователи пытались изучить антиутопизм в

18 Юрьева Л.М. Русская антиутопия в контексте мировой литературы. М.: ИМЛИ РАН, 2005. С.97.

19 Николенко О. Н. От утопии к антиутопии(0 творчестве А. Платонова и М. Булгакова). Полтава.: Изд-во Полтава, 1994. С. 136.

20 Лакшин В. Предисловие «Собачье сердце» // Знамя. 1987. № 6. С.74. Так же см.: Виленский Ю. Доктор Булгаков. Киев: Здоровья, 1991. С. 176.

21 Нинов А. О драматургии и театре Михаила Булгакова // М. А. Булгаков - драматург и художественная культура его времени. М.: СТД РСФСР, 1988. С. 30. Об антиутопизме пьесы «Адам и Ева» так же см.: Ерыкалова И. Пьеса «Адам и Ева». Комментарий // Булгаков М.А. Собр. соч. в 5 т. М.: Худ. лит., 1990. Т.З.

С. 589.; Никольский C.B. Над страницами антиутопий К.Чапека и М.Булгакова. М.: ИНДРИК, 2001. С. 107. драматургии Булгакова на примере пьес «Адам и Ева», «Блаженство»22. Однако и в этих работах учеными рассматривались черты антиутопии в аспектах научной фантастики и взаимосвязи с романом «Мы» Е.Замятина23.

Вышеперечисленные работы, посвященные антиутопизму в творчестве М.Булгакова, обращают внимание только на отдельные произведения. Следовательно, эти исследования не позволяют ощутить и оценить булгаковский антиутопизм в контексте всего творчества писателя. Булгаковская антиутопия не сконцентрирована в каком-либо отдельно взятом произведении, а широко проявляется во всем творчестве этого автора. В рамках данного исследования принципиально важным становится рассмотрение феномена антиутопии в контексте всего творчества Булгакова, в частности, в драматургии.

Так, важным представляется выявление специфики антиутопизма повестей Булгакова 1920-х годов и их принципиального отличия от его пьес 1930-х годов. Прежде всего, необходимо отметить, что для антиутопизма, обнаруженного в повестях 1920-х годов, характерны темы предупреждения и критики технократического (индустриального) общества.

Рассуждая об антиутопизме в повести «Роковые яйца», О. Павлова замечает: «Негативная оценка утопической модели советского государства в «Роковых яйца» основывается отнюдь не на имплицитно присутствующих в ней чертах тоталитарного государства. Думается, М.А.Булгаков критикует утопию с позиций метафизических ценностей, высвечивая ограниченность

22 См.: Нинов Л. О драматургии и театре Михаила Булгакова. С. 30. Об антиутопизм пьесы «Адам и Ева» также см.: Ерыкалова И. Пьеса «Адам и Ева». Комментарий // Булгаков М.А. Собр. соч. в 5 т. М.: Худ. лит., 1990. Т.З. С. 589.; Никольский C.B. Над страницами антиутопий К.Чапека и М.Булгакова. С. 107.

23 Об этом подробнее см.: Чудакова М.О. Адам и Ева свободы // Огнек. 1987. №.37.С.15.; Ерыкалова И. Пьеса «Адам и Ева». Комментарий. С. 591.; Кухта Е. А. Пьеса «Блаженство». Комментарий // Булгаков М. А. Пьесы 1930-годов. СПб.: Искусство-СПб, 1994. С. 595, 598.; Смелянский А. Театр Михаила Булгакова-тридцатые годы. С. 12. сугубо материального человеческого существования в индустриальной Москве конца 1920-х гг.»24. Л.Юрьева полагает, что в повести «Собачье сердце» «Булгаков упреждает об угрозе цивилизации, культуре, духовности, исходящей от шариковых и швондеров, выступает против всеобщей уравниловки, а это, как известно, коренная черта классических антиутопий»25.

В пьесах М.Булгакова 1930-х годов «Адам и Ева» и «Блаженство» ярко обозначены темы критики тоталитаризма и конфликта государства и личности, что является важнейшим элементом антиутопии. Итак, в пьесе «Адам и Ева» изображена образовавшаяся новая форма организации общества - диктатура Адама Красовского. «Колония, возглавляемая им (Адам-Курсив мой), «фантазером в жандармском мундире», добровольно и самовольно принявшим на себя власть, базируется на насилии»26.

Необходимо отметить, что недостаточное внимание обращено на антиутопизм драматургии Булгакова 1920-х годов, несмотря на то, что драматургия создается параллельно со становлением булгаковских антиутопических повестей: повести «Дьяволиада» и «Роковые яйца» — 1924г., «Собачье сердце» - 1925г.; пьесы «Дни Турбиных» и «Зойкина квартира» -1926г., «Багровый остров» - 1927г., «Бег» - 1928г. Между тем, стоит заметить, что первая редакция пьесы «Дни Турбиных» («Белая гвардия») была завершена в августе 1925г., работа над пьесой «Зойкина квартира» начинается с сентября 1925г., «Багровый остров» — с апреля 1926г, «Бег» — с

24 Павлова O.A. Русская литературная утопия 1900-1920 гг. в контексте отечественной культуры. Волгоград: Волгоградское научное изд-во, 2005. С.563. Между тем, О.Николенко замечает «. в повести Булгакова «Роковые яйца». раскрыть актуальные проблемы науки, культуры и исторического развития России, предостеречь общество от пагубных последствий нарушения законов эволюции и нравственности». Николенко О. Н. От утопии к антиутопии (О творчестве А. Платонова и М. Булгакова). С. 136.

25 Юрьева Л.М. Русская антиутопия в контексте мировой литературы. С. 104-105.

26 Дашевская O.A. Утопия в жанровой структуре «Адама и Евы» М.Булгакова// Проблемы метода и жанра. Сб.ст. Томск: Изд-во Томск.ун-та. 1991. С. 239-240. декабря 1926г.27

Итак, можно предположить, что антиутопический код более или менее проникает в драматургию М.Булгакова 1920-х годов 28 , и основные особенности антиутопии в творчестве Булгакова проявляются не только в эпических жанрах, но и в драмах. Важным представляется выявление специфики антиутопизма в драматургии Булгакова 1920-х годов, как процесса формирования булгаковской антиутопии и как совершенства булгаковской антиутопии в драматургии 1930-х годов.

Актуальность темы исследования определяется необходимостью углубления исследования жанрового своеобразия драматургии М.Булгакова; значимостью определения традиции антиутопии в творчестве писателя, выявления элементов антиутопии в драматургии М.Булгакова как составляющих его поэтики, позволяющих оценить его творчество в более широком контексте.

Предметом исследования стали четыре драмы М.Булгакова: «Зойкина квартира» (1926), «Бег» (1928), «Адам и Ева» (1931), «Блаженство» (1934), а также частично использованы другие произведения писателя: пьеса «Дни Турбинных», повесть «Собачье сердце», роман «Мастер и Маргарита». Выбор обусловлен важностью этих произведений для выявления специфики булгаковского антиутопизма. Кроме того, материалом исследования послужила русская антиутопическая драматургия 1920-1930-х годов - пьесы Л.Лунца «Город Правды» (1924), С.Третьякова «Хочу ребенка» (1927),

27 См.: Чудакова М.О. Жизнеописание Михаила Булгакова. М.: Книга, 1988. С. 251, 254, 260, 280.; Соколов Б. Булгаков. Энциклопедия. М.: ЭКСМО, 2005. С. 771-774.

28 Как правило, О.Николенко считает пьесу «Багровый остров» антиутопическим жанром, Л.Юрьева замечает антиутопизм в пьесе «Бег». См.: Николенко О. Н. От утопии к антиутопии (О творчестве А. Платонова и М. Булгакова). С.155-175.; Юрьева Л.М. Русская антиутопия в контексте мировой литературы. С. 131-133.

В.Маяковского «Клоп» (1929), Ю.Олеши «Заговор чувств» (1929), А.Афиногенова «Страх» (1931).

Цель работы — выявить элементы антиутопии в драматургии М.Булгакова; установить своеобразие булгаковской антиутопии и определить место антиутопических мотивов не только в его творчестве, но и в историко-культурном и литературном контексте 1920-1930-х годов.

Поставленная цель определяет и основные задачи исследования:

1. Выявить характерные черты, определить место и роль антиутопического жанра в русской литературе 1920-1930-х годов как доминантного культурного кода.

2. Выявить в процессе анализа сюжета, системы персонажей, конфликта, стилезначимых компонентов пьес М.Булгакова мотивы, определяющие своеобразие булгаковской антиутопии.

3. Исследовать функционирование элементов антиутопии в драматургии Булгакова, их органическую взаимосвязь с русской драматургией 1920-1930-х годов (пьесами «Город Правды» Л.Лунца, «Хочу ребенка» С.Третьякова, «Клоп» В.Маяковского, «Заговор чувств» Ю.Олеши, «Страх» А.Афиногенова), определить место антиутопических маркеров в поэтике М.Булгакова.

На защиту выносятся следующие основные положения

1. Антиутопический код становится актуальным и концептуально значимым не только в прозе, но и в русской драматургии 1920-1930-х годов. Анализ антиутопической драматургии показывает, что, пройдя путь от антиутопической прозы первой половины 1920-х годов, антиутопическая драматургия выработала свой оригинальный почерк.

2. Основными элементами антиутопии в драматургии 1920-1930-х годов стали протест против тоталитаризма, связанного с контролем, насилием, коллективизмом, однообразием, уничтожающим личность; протест против технократизма, связанного с игнорированием человеческого чувства. Антиутопия 1920-х годов явилась протестом против насаждаемого монологизма в культуре.

3. Для антиутопической прозы характерны предупреждение и критика вымышленного общества, в пьесах Булгакова 1920-х годов выявлены причины его возникновения. Драматургия этого периода является своеобразным фундаментом, на котором создается вся антиутопия Булгакова. В пьесах 1920-х годов М.Булгакова «Зойкина квартира» и «Бег» предельно проявляется разница между утопией и антиутопией.

4. Пьеса «Адам и Ева» является началом нового этапа антиутопического проекта Булгакова. В этой пьесе писатель показывает процесс становления реального антиутопического общества. Катастрофа как импульс создания антиутопического общества и антиутопическая идея как основа этого общества играют важную роль в художественной парадигме булгаковской драматургии.

5. Пьеса «Блаженство» является не только последним этапом в создании булгаковской антиутопии, но и итогом формирования всех элементов антиутопии, которые обнаруживались в пьесах 1920-х годов.

6. Особенностью булгаковской антиутопии является контрастное сближение утопии и антиутопии. Концепты «дом-антидом» и «сон» являются своеобразным булгаковским антиутопическим кодом, каждый из которых отличается двойственностью и амбивалентностью и приобретает ранг стилезначимого компонента текста, важным элементом поэтики. «Дом-антидом» является доминантным лейтмотивом в пьесе «Зойкина квартира», «сон» - в пьесе «Бег», приемы гротеска и карнавализации обнаруживаются в пьесах «Адам и Ева» и «Блаженство».

Апробация работы. Основные положения диссертации изложены в ряде докладов на всероссийских научных конференциях («Герценовских чтениях») в РГПУ им. А.И.Герцена (2006, 2008 гг.), на конференции «Литература и театр» (г.Самара, 13-15 ноября 2006 г.).

Заключение научной работыдиссертация на тему "Элементы антиутопии в драматургии М. Булгакова 1920 - 1930-х гг."

Анализ элементов антиутопии в драматургии М.Булгакова 1920-30-х годов, предложенный в этой диссертации, показывает, что проблема антиутопизма оказывается предельно значимыми для художественного мира писателя, и антиутопический код является важной смыслообразующей доминантой всего творчества писателя, основой художественного мировосприятия.Нельзя не согласиться с точкой зрения И.Ерыкаловой: «В сущности, пьесы Булгакова, выстроенные в хронологической последовательности событий, создают целостную драму современной ему действительности: «Дни Турбиных», «Бег», «Багровый остров», «Зойкина квартира», «Иван Васильевич», «Адам и Ева», «Блаженство», «Ричард I»... Вероятно, творчество М.А.Булгакова следует также представляется себе и изучать как единый текст» .Пьеса «Зойкина квартира» представляет собой первое произведение Булгакова, в котором впервые обнаруживается антиутопический код, расширяется диапазон культурно-исторических смыслов. В ней впервые возникает образ Антидома после того, как были разрушены интимность и покой Дома Трубиных и сняты их «кремовые шторы». Разрушение Дома обретает важный смысл для возникновения булгаковской антиутопии, представляет собой фундамент возникновения антиутопического пространства.После разрушения Дома Турбиных и Зойкиной квартиры, герои Булгакова ищут другое, альтернативное антиутопическому, пространство, и их стремления практически осуществляются в пьесе «Бег». Герои «Бега» видят

И.Ерыкалова. Фантастика Булгакова. 256-257.восемь снов, и каждый сон является мечтой, в которой герои стремятся найти утопическое пространство, в котором есть возможность переиграть жизнь, изменить ее катастрофический ход. Однако их бег в иллюзии претерпевают полный крах, ибо, по Булгакову, нельзя убежать из антиутопического мира.В результате, новая жизнь в антиутопии продолжается в драматургии Булгакова 1930-х годов.Пьеса «Адам и Ева» является началом нового этапа антиутопического проекта. В этой пьесе писатель показывает процесс становления реального антиутопического общества, которым правит Адам, «первый человек».Следует отметить тот факт, что «катастрофа» как импульс реализации антиутопического общества, и «идея» как основа этого общества, играют важную роль в булгаковском антиутопическом мире.Пьеса «Блаженство» представляет собой последний этап, своеобразный итог всей булгаковской антиутопии, которая берет начало с пьес «Зойкина квартира», «Бег» и «Адам и Ева». В пьесе «Блаженство» обнаруживается расширение антиутопизма Булгакова: тотальное ощущение антиутопизма затрагивает не только микрокосм внутреннего мира героев, но и макрокосм всего окружающего мира, поэтому возникает ощущение, что булгаковские герои не могут убежать из антиутопического мира. Булгаков проецирует свой антиутопический мир не только на современное ему общество, но и на общество будущего.Анализ булгаковской драматургии 1920-30-х годов позволил сделать вывод о том, что антиутопия в какой-то степени становится в это время доминантным жанром самосознания эпохи, репрезентативным для концептуального освещения литературной эпохи. Антиутопия становится своеобразным жанром, позволяющим «узнать реальность». Поэтому принципиально значимым становится то, что семантическая многоплановость, выразительная энергия стиля антиутопии дали Булгакову возможность продемонстрировать многослойность исторической эпохи.Если для драматургии Булгакова признаки жанра антиутопии являются характерными, почти доминантными, то в романе «Мастер и Маргарита» элементы антиутопии имеют факультативный статус, не определяющий существо жанра этого произведения, но достаточно значимый для его архитектоники, для его философского звучания, что может стать предметом дальнейшего исследования.

Список научной литературыЛи, Сын Ок, диссертация по теме "Русская литература"

1. Булгаков М.А. Собр.соч. в 5 т. М.: Худ.лит., 1989-1990. Т. 1 -5.

2. Булгаков М.А. Пьесы 1920-х годов. Л.: Искусство, 1989. 591 с.

3. Булгаков М.А. Пьесы 1930- годов. СПб.: Искусство-СПб, 1994. 671 с.

4. Булгаков М.А. «Бег» // Булгаков М.А. Драмы и комедии. М.: Искусство, 1965. С.123-214.

5. Булгаков М.А. «Блаженство» // Звезда Востока. Ташкент. 1966. № 7. С.75-107.

6. Булгаков М.А. «Зойкина квартира» // Современная драматургия. 1982. №6. С.171-192.

7. Булгаков М.А. «Адам и Ева» // Октябрь. 1987. № 6. С.137-173.

8. Булгаков М.А. Письма. М.: Современник, 1989. 576 с.

9. Афиногенов А. «Страх» // Афиногенов А. Пьесы, статьи, выступления. Избр. соч. в 2 т. М.: Искусство, 1977. Т.2. С. 185-244.

10. Замятин Е.И. «Мы» // Замятин Е. И. Избр.соч. М.: Советская Россия, 1990. СЛ5-155.

11. Лунц Л. Н. «Город Правды» // Лунц Л.Н. Вне закона. Пьесы, рассказы, статьи. СПб.: Композитор, 2003. С.200-233.

12. Маяковский В.В. «Клоп» // Маяковский В.В. Пол.собр.соч. в 13 т. М.: Худ.лит., 1958. Т.П. С.215-276.

13. Олеша Ю. «Заговор чувств» // Олеша Ю. Пьесы, статьи о театре и драматургии. М.: Искусство, 1968. С. 13-91.

14. Третьяков С. «Хочу ребенка» // Современная драматургия. 1988. № 2. С.209-236.1.. НАУЧНАЯ ЛИТЕРАТУРА

15. Аль Д. Основы драматургии. СПб.: СПб ГУКИ, 2004. 280 с.

16. Анастасьев А. Путь советской драматургии // Пьесы советских писателей, в 12 т. М.: Искусство, 1958. Т.1. С.5-128.

17. Афанасьев Н. Я и Он. Александр Афиногенов // Парадокс о драме: Перечитывая пьесы 20-30-х годов. М.: Наука, 1993. С.346-375.

18. Бабичева Ю.В. Жанровые особенности комедии М. Булгакова 20-х гг. («Зойкина квартира») // Жанрово-композиционное своеобразие реалистического повествования. Вологда: Вологодский ГПИ, 1982. С.66-84.

19. Бабичева Ю. Фантастическая дилогия М. Булгакова. («Блаженство» и «Иван Васильевич») // М. А. Булгаков-драматург и художественная культура его времени. М.: СТД РСФСР, 1988. С.125-139.

20. Бабичева Ю.В. жанровые разновидности русской драмы: на материале драматургия М. А. Булгакова. Вологда: ВГПИ, 1989. 95 с.

21. Баталов Э. В мире утопии: Пять диалогов об утопии, утопич. Сознании и утопич. экспериментах.М.: Политиздат, 1989. 319 с.

22. Бахтин М. М. Творчество Франсуа Рабле и народная культура средневековья и Ренессанса. М.: Худ.лит., 1990. 527 с.

23. Бахтин М. Проблемы поэтики Достоевского. М.: Советская Россия, 1979. 320 с.

24. Белобровцева И., Кульюс С. Роман «Мастер и Маргарита». Комментарий. М.: Книжный клуб 36.6, 2007. 496 с.

25. Бердяева О.С. Драматургия Булгакова 20-30-х годов как ненаписанная проза// Русская литература. 2004. № 1. С.43-56.

26. Библия. М.: Российское Библейское Общество, 2004. 1376 с.

27. Боборыкин В.Г. Михаил Булгаков. М.: Просвещение, 1991. 280 с.

28. Богуславский А. А. Афиногенов. Статьи, дневники, письма воспоминания. М.: Искусство, 1957. 371 с.

29. Богуславский А. А. Афиногенов. // История русской советской литературы, в 4 т. М.: Наука, 1967. Т. 2. С. 439-455.

30. Булгакова Е.С. О пьесе «Бег» и ее авторе // Воспоминания о Михаиле Булгакове. М.: Советский писатель, 1988. 528 с.

31. Быстрова О.В. Русская литературная антиутопия 20-х годов XX века.: проблема жанра. Автореф.дисс.канд. М., 1996. 18 с.

32. Вайнштейн М. Голос, преодолевший десятилетия // Л.Лунц. Вне закона. Пьесы, рассказы, статьи. СПб.: Композитор, 2003. С.255-277.

33. Васильев В.Е. Группа «Серапионовы братья» // Русская литература XX века: Школы, направления, методы творческой работы, процессы. СПб.: Logos, 2002. С. 153-184.

34. Виленский Ю. Доктор Булгаков. Киев: Здоровья, 1991. 256 с.

35. Виленский Ю. Михаил Булгаков и Крым. Симферополь: Таврия,1995.144 с.

36. Вишневская И. Драматургия в идеологическом воздухе Октября // Парадокс о драме: Перечитывая пьесы 20-30-х годов. М.: Наука, 1993. С.7-55.

37. Вишневская И. «Разрешается к представлению.» // Парадокс о драме: Перечитывая пьесы 20-30-х годов. М.: Наука, 1993. С.86-155.

38. Вольская А. Лев Лунц и Евгений Замятин(проблема творческого взаимодействия) // Филологические записки. Сб.ст. СПб.: Изд-во ЛЕМА, 2006. С.37-42.

39. Вулис А. Послесловие «Мастер и Маргарита» // Москва. 1966. №11. М., С.127-130.

40. Гальцева Р., Роднянская И. Помеха-человек(Опыт века в зеркале антиутопии) // Новый мир. 1988. №.2. С.217-230.

41. Гальцева Р., Рознянская И. Поиски человека//Новый мир. 1998. № 12. С. 51-65.

42. Геворкян Э. Чем вымощена дорога в рай? // Антиутопия XX века. М.: Книжная палата, 1989. С.5-12.

43. Геллер Л. «Органопроекция»: в поисках очеловеченного мира // Звезда. 2006. №.11. С. 25-34.

44. Гозенпуд А. Поэтика ремарок Булгакова // Михаил Булгаков: «Этот мир мой.»: Сборник статей и материалов. СПб.: Деан; Ферт, 1993. С.79-90.

45. Горницкая Н.С. Кино-литература-театр: к проблеме взаимодействия искусства. Л.: Искусство, 1984. 71 с.

46. Грубин А. О некоторых источниках пьесы М. Булгакова «Кабала Святош» («Мольер») // М.А. Булгаков: драматург и художественная культура его времени. М.: СТД РСФСР, 1988. С. 140-153.

47. Гудкова В. Драматургия М.А.Булгакова на советской сцене — «Дни Турбиных» и «Бег» 1950-1970 годов. Автореф. дисс.канд. филолог.наук. М., 1981. 25 с.

48. Гудкова В. Судьба пьесы «Бег» // Проблемы театрального наследия М.А.Булгакова. Сбор.трудов. Л.: ЛГИТМиК, 1987. С.39-59.

49. Гудкова В. Время и театр Михаила Булгакова. М.: Советская Россия, 1988. 128 с.

50. Гудкова В. «Зойкина квартира» М.А. Булгаков // М. А. Булгаков-драматург и художественная культура его времени. М.: СТД РСФСР 1988. С.96-124.

51. Гудкова В. Пьеса «Бег». Комментарий // Булгаков М. А. Пьесы 20-х годов. СПБ.: Искусство-СПб, 1989. С.550-556.

52. Гудкова В. Пьеса «Зойкина квартира». Комментарий // Булгаков М. А. Пьесы 20-х годов. СПБ.: Искусство-СПб, 1989. С.536-550

53. Гудкова В. Пьеса «Бег». Комментарий // Булгаков М.А. Собр. соч. в 5 т. М.: Худ. лит., 1990. Т.З. С. 640-651.

54. Гудкова В. Пьеса «Зойкина квартира». Комментарий // Булгаков М.А. Собр. соч. в 5 т. М.: Худ. лит., 1990. Т.З. С.536-566.

55. Гудкова В. Пьеса «Мертвые души». Комментарий // Булгаков М.А. Собр.соч. в 5 т. М.: Худ.лит., 1990. Т. 4. С.596-605.

56. Гудкова В. Юрий Олеша и Всеволод Мейерхольд в работе над спектаклем «Список благодеяний». М.: НЛО, 2000. 608 с.

57. Гудкова В. Формирование советских сюжетов: типология отечественной драмы 1920-х начала 1930-х гг. Автореф.дис.д-ра. филолог, наук. М., 2007. 30 с.

58. Гудкова В. Формирование советских сюжетов : типология отечественной драмы 1920-х 1930-х гг. М.: НЛО, 2008. 456 с.

59. Гудкова В. Когда отшумели споры: булгаковедение последнего десятилетия // НЛО. 2008. № 91. С. 71-93.

60. Гуськов Н. А. От карнавала к канону: Русская советская комедия 1920-х годов. СПб.: Изд-во СПбГУ, 2003. 212 с.

61. Давыдова Т. Творческая эволюция Е.Замятина в контексте русской литературы первой трети XX века. М.: Изд-во МГУП, 2000. 363 с.

62. Дашевская O.A. Библейское начало в драматургии М.Булгакова («Бег», «Адам и Ева») // Творчество М.Булгакова. Сб.ст. Томск: Изд-во Томск.ун-та. 1991. С. 115-129.

63. Дашевская O.A. Утопия в жанровой структуре «Адама и Евы» М.Булгакова // Проблемы метода и жанра. Сб.ст. Томск: Изд-во Томск.ун-та. 1991. С.232-243.

64. Девастхали Амму. Концепция будущего в творчестве В.В. Маяковского. Автореф.дис. канд. филолог, наук. М., 1978. 21 с.

65. Добренко Е. Формовка советского читателя: социальные и эстетические предпосылки реценции советской литературы. СПб.: Академический проект, 1997. 321 с.

66. Дубин Б. Слово — Письмо Литература: Очерки по социологии современной культуры. М: НЛО, 2001. 416 с.

67. Евстигнеева A.JI. «Серапионовы братья» и их младший брат Скоморох (Об архиве Л.Н.Лунца) / Встречи с прошлым. Сб.матералов. ЦГАЛИ СССР вып. 4. М.: Советская Россия, 1982. 204223.

68. Ермакова Т. Драматургия М.А.Булгакова. Автореф.дис.канд. филолог, наук. М., 1971. 19 с.

69. Ерыкалова И. Пьеса «Адам и Ева». Комментарий // Собр. соч. в 5 т. М.: Худ. лит., 1990. Т.З. С. 657-666.

70. Ерыкалова И. Пьеса «Адам и Ева». Комментарий // Булгаков М. А. Пьесы 30-х годов. СПб.: Искусство-СПб, 1994. С. 578-593.

71. Ерыкалова И. Закат Европы в «Блаженстве» // Творчество Михаила Булгакова. Исследования. Материалы. Библиография. Кн.З. СПб.: Наука, 1995. С.62-88.

72. Ерыкалова И. Фантастика Булгакова. Творческая история. Текстология. Литературный контекст. СПб.: СПбГУП, 2007. 284 с.

73. Жданова В.А. Тема дома в творчестве М.А. Булгакова // Начало. Вып. 6. Сб. ст. М.: ИМЛИ РАН, 2003. С. 123-141.

74. Замятин Е.И. О сегодняшнем и о современном / Замятин Е. И. Избр.соч. М.: Советская Россия, 1990. С.437-448.

75. Зверев А. Зеркала антиутопий // Антиутопии хх века. М.: Книжная палата, 1989. С. 336-349.

76. Зверев А. Крушение утопии // Иностр. Лит. 1988. № 11. С. 38-51.

77. Зверев А. «Когда пробьет последний час природы.» Антиутопия. XX век // Вопросы литературы. №. 1. 1989. С.26-69.

78. Зеркалов А. Евангелие Михаила Булгакова. М.: Текст, 2003. 189с.

79. Золотницкий Д.И. Комедии М.А. Булгакова на сцене 1920-х годов // Проблемы театрального наследия М. А. Булгакова. Л.: ЛГИКМиК, 1987. С.60-75.

80. Золотницкий Д. Закат театрального Октября. СПб.: Изд-во РИИИ, 2006. 464 с.

81. Золотоносов М. «Родись второрожденьем тайным.» // Вопросы литературы. 1989. № 4. С.149-182.

82. Золотусский И. От Грибоедова до Солженицына: Россия и интеллигенция. М.: Молодая гвардия, 2006. 347 с.

83. Иваюшина И. Творчество В.В. Маяковского как феномен утопического сознания. Автореф.дис. канд. филолог, наук. Нижний Новгород. 1992. 17 с.

84. Исмагулова Е.М. К истории отношений М.Булгакова и Ленинградского Красного театра // Проблемы театрального наследия М.Булгакова. Л.: ЛГИМиК, 1987. С. 124-133.

85. История советского драматического театра. В 6-т. М.: Наука, 1966. Т. 1 (1917-1920). 407 с.

86. История советского драматического театра. В 6-т. М.: Наука, 1966. Т. 2(1921-1925). 474 с.

87. История советского драматического театра. В 6-т. М.: Наука, 1967. Т. 3(1926-1932). 613 с.

88. История советского драматического театра. В 6-т. М.: Наука, 1968. Т. 4(1933-1941). 695 с.

89. Канунникова И.А. Русская драматургия XX века. М.: Флинта; Наука,2003. 208 с.

90. Караганов А. Драматургия социалистического созидания // Афиногенов А. Пьесы, статьи, выступления. Избр. соч. в 2 т. М.: Искусство, 1977. Т. 1. С.6-40.

91. Качурин М. «Вот твой вечный дом»: личность и творчество М. Булгакова. СПб.: Папирус, 2000. 160 с.

92. Ким Хен Тэк Анализ направления русского литературоведения в Корее // Русский язык и русская литература. Вып. 16. №.1. Сеул.2004. С.57-68.

93. Киселев Н.Н. Русская советская комедия 20-30-х годов (проблемы типологии жанра). Автореф. дис.д-ра. М., 1974. 46 с.

94. Комаров С.А. «Клоп» и «Баня» В.В.Маяковского и русская советская сатирическая комедия 20-30-х годов. Автореф. дис.канд. филолог, наук. Томск. 1989. 23 с.

95. Кондаков И. «Где ангелы реют» Русская литература XX века как единый текст // Вопросы литературы. №5, 2000. С. 51-68.

96. Кораблев А. Время и вечность в пьесах Булгакова // М.А. Булгаков: драматург и художественная культура его времени. М.: СТД РСФСР, 1988. С.39-56.

97. Кораблев А. Мотив «дома» в творчестве М. Булгакова и традиции русской классической литературы / Классика и современность. М.: Изд-во МГУ, 1991. С.239-247.

98. Краткая литературная энциклопедия. В 9-т. М.: Советская энциклопедия, 1964. 1056 с.

99. Кухта Е. А. Пьеса «Блаженство». Комментарий // Булгаков М.А.Собр. соч. в 5 т. М.: Худ. лит., 1990. Т.З. С.666-672.

100. Кухта Е. А. Пьеса «Блаженство». Комментарий // Булгаков М. А. Пьесы 1930-годов. СПб.: Искусство-СПб, 1994. С.593-604.

101. Лакшин В. О прозе Михаила Булгакова и о нем самом // Булгаков М. Избранная проза. М.: Худ.лит., 1966. С.3-44.

102. Лакшин В. Предисловие «Собачье сердце» // Знамя. 1987. № 6. С.73-76.

103. Ланин Б. А. Литературная антиутопия XX века. М.: НИИ, 1992. 102 с.

104. Ланин Б.А. Русская антиутопия XX века. М.: НИИ, 1994. 277 с.

105. Латынина Ю. В ожидании Золотого Века от сказки к антиутопии // Октябрь. 1989. №. 6. С.177-187.

106. Лотман Ю.М. Символика Петербурга и проблемы семиотики города // Семиотика города и городской культуры. Петербург. Труды по знаковым системам. Вып.8. Тарту: Изд-во ТГУ, 1984. с. 30-45.

107. Лотман Ю.М. Символика Петербурга // Лотман Ю.М. Семиосфера. СПб.: Искусство-СПб, 2004. С.320-334.

108. Лотман Ю.М. Дом в «Мастере и Маргарите» // Лотман Ю.М. О русской литературе. Статьи и исследования. СПб.: Искусство-СПб, 2005. С. 748-756.

109. Лотман.Ю.М. Об искусстве: Структура художественного текста. Семиотика кино и проблемы киноэстетики. Статьи. Заметки. Выступления^962-1993). СПб.: Искусство-СПб, 2005. 704 с.

110. Лесскис Г. Последний роман Булгакова // Булгаков М. А. Собр. соч. в 5 т. М.: Худ.лит., 1990. Т.5. С.607-664.

111. Максимова В. Попытка самоотмены. Юрий Олеша // Парадокс о драме: Перечитывая пьесы 20-30-х годов. М.: Наука, 1993. С.221-243.

112. Манн Ю. О гротеске в литературе. М.: Сов. писатель, 1966. 183 с.

113. Марков П. Булгаков // Михаил Булгаков. Пьесы. М.: Искусство, 1962. С.5-16.

114. Марков П. Юрий Олеша // Олеша Ю. Пьесы, статьи о театре и драматургии. М.: Искусство, 1968. С.607-664.

115. Мейерхольд В.Э. Статьи, письма, речи, беседы. М.: Искусство, 1968. 4.2. 644 с.

116. Менглинова Л. Гротеск в романе «Мастер и Маргарита» // Творчество М.Булгакова. Сб.ст. Томск: Изд-во Томск.ун-та. 1991. С.49-78.

117. Радомская Т. Дом и Отечество в русской классической литературе первой трети XIX века. М.: Совпадение, 2006. 240 с.

118. Разовский М. Этюд о Третьякове // Современная драматургия. №. 2. 1988. С.207-208.

119. Романов С. С. Антиутопические традиции русской литературы и вклад Е.И. Замятина в становление жанра антиутопии. Автореф. дис. канд. Орел. 1998. 20 с.

120. Ростоцкий Б. Драматург-агитатор // Сергей Третьяков. Слышишь Москва?! Противогазы. Рычи, Китай! М.: Искусство, 1966. С.207-240.

121. Рудницкий К. Михаил Булгаков // Вопросы театра. Сб.статей и материалов. М.: ВТО, 1966. С. 127-142.

122. Рудницкий К. Спектакли разных лет. М.: Искусство, 1974. 344 с.

123. Русские писатели XX века: Биографический словарь. М.: Большая Российская Энциклопедия, 2000. 808 с.

124. Садовски Я. Вино в утопическом мире. Несколько замечаний о сублимации и прихоти // Мотив вина в литературе. Сб.нау.трудов. Тверь.: Лилия Принт, 2002. С.95-101.

125. Салайчик Янина. Сигнал об опасности, угрожающей человечеству: О романе «Мы» Е.Замятина // Десять лучших русских романов XX века. Сб.статей. М.: Луч, 2004. С.24-37.

126. Сахаров Вс.И. Михаил Булгаков: писатель и власть. М.: Олма-пресс, 2000. 446 с.

127. Сахновский-Панкеевич В. «Блаженство» // Звезда Востока. № 7. 1966. С.75-76.

128. Сарычев В.А. Комедия «Клоп» в творчестве эволюции Маяковского // В. Маяковский в современном мире. Статьи, исследования, материалы и воспоминания. Л.: Ленинздат, 1984. С.94-113.

129. Свербилова Т. Комедия В.В. Маяковского и современная советская драматургия. Киев: Наукова думка. 1987. С.215.148. «Серапионовы братья» в зеркалах переписки. М.: Аграф , 2004. 544 с.

130. Симонов К. О трех романах Михаила Булгакова // Булгаков М. «Белая гвардия», «Театральный роман», «Мастер и Маргарита». М.: Худ.лит., 1973. С.3-10.

131. Слонимский С. Воскресение из небытия // Лунц Л.Н. Вне закона.Пьесы, рассказы, статьи. СПб.: Композитор, 2003. С.3-9.

132. Смелянский А. Михаил Булгаков в Художественном театре. М.: Искусство, 1986. 384 с.

133. Смелянский А. Драмы и театр Михаила Булгакова // Булгаков М.А. Собр.соч. в 5 т. М.: Худ.лит., 1990. Т. 3. С.573-611.

134. Смелянский А. Театр Михаила Булгакова тридцатые годы // Булгаков М. А. Пьесы 1930-годов. СПб.: Искусство-СПб, 1994. С.4-24.

135. Соколов Б. Послесловие пьесы «Адам и Ева» // Октября. 1987. №. 6. С.173-175.

136. Соколов Б. Три жизни Михаила Булгакова. М.:Эллис Лак, 1997. 432 с.

137. Соколов Б. Булгаков. Энциклопедия. М.: ЭКСМО, 2005. 831 с.

138. Соколов Б. Михаил Булгаков: Загадки творчества. М.: Вагриус, 2008. 688 с.

139. Спендель де Варда Д. Сон как элемент внутренней логики в произведениях М.Булгакова // М. А. Булгаков-драматург и художественная культура его времени. М.: СТД РСФСР, 1988. С.304-311.

140. Сталин И. В. Ответ Билль- Белоцерковскому // Опыт неосознанного поражения: Модели революционной культуры 20-х годов. М.: Изд-во РГГУ, 2001. С.217-218.

141. Стахорский C.B. Искания русской театральной мысли. М.: Свободное издательство, 2007. 472 с.

142. Стрельцова Е. Порода новых людей. Сергей Третьяков Парадокс о драме: Перечитывая пьесы 20-30-х годов. М.: Наука, 1993. С.190-220.

143. Стрельцова Е. «В числе погибших быть не желаю.» Михаил Булгаков Парадокс о драме: Перечитывая пьесы 20-30-х годов. М.: Наука, 1993. С.244-278.

144. Токарева М. Вчера и сегодня «Зойкиной квартиры» // Михаил Булгаков: «Этот мир мой.»: Сборник статей и материалов. СПб.: Деан; Ферт, 1993. С.34-50.

145. Уклова Л.Е. Формирование принципов социалистического реализма в драматургии В.Маяковского. Авторефе.дисс.кан. филолог, наук. Днепропетровск. 1987. 24 с.

146. Февральский А. Маяковский — драматург. М.: Искусство, 1940. 156 с.

147. Февральский А. Примечание пьесы «Клоп» // Маяковский В.В. Пол.собр.соч. в 13 т. М.: Худ.лит., 1958. Т. И. С.660-670.

148. Хайченко Г.А. Страницы истории советского театра. М.: Искусство, 1983.272 с.

149. Хализев В.Е. Драма как явление искусства. М.: Искусство, 1978. 240 с.

150. Хализев В.Е, Драма как род литературы (поэтика, генезис, функционирование). М.: Изд-во МГУ, 1986. 261 с.

151. Химич В. В мире Михаила Булгакова. Екатеринбург: Изд-во Урал, унта, 2003. 336 с.

152. Чаликова В. А. Антиутопия Евгения Замятина: пародия или альтернатива ? // Социокультурные утопии хх века. Вып. 6. М.: ИНИОН, 1988. С.134-165.

153. Чаликова В. Утопия и утопическое мышление: Антология зарубежной литературы. М.: Прогресс, 1991. 405 с.

154. Чанцев А. Фабрика антиутопий: Дистопический дискурс в российской литературе середины 2000-х // HJIO. 2007, №86. С.56-74.

155. Человек: Анатомия, Физиология, Психология. Энциклопедический иллюстрированный словарь. СПб.: Питер. 2007. 672 с.

156. Чернояров В. Сборная команда // Новый зритель. 1926. № 32. С. 8-9.

157. Черняк М.А. Современная русская литература. СПб.: Сага-Форум, 2004. 336 с.

158. Черняк М.А. Феномен массовой литературы XX века: проблемы генезиса и поэтики. Автореф. дисс. д-ра. филолог, наук. СПб., 2005. 50 с.

159. Черняк М.А. Массовая литература XX века. М.: Наука, 2007. 432 с.

160. Чудакова М.О. Архив М.А.Булгакова. Материалы к творческой биографии писателя // Записки отдела рукописей. Вып. 37. М.: Книга, 1976. С.25-151.

161. Чудакова М.О. Адам и Ева свободы // Огнек. 1987. №.37. С.12-15.

162. Чудакова М.О. Жизнеописание Михаила Булгакова. М.: Книга, 1988. 672 с.

163. Чудакова М. Некоторые проблемы источниковедения и рецепции пьес Булгакова о гражданской войне / М.А. Булгаков: драматург и художественная культура его времени. М.: СТД РСФСР, 1988. С.57-95.

164. Чудакова М.О. Мастерство Юрия Олеши // Литература советского прошлого. Избранные; работы. М.: Языки русской культуры, 2001. Т. 1.С. 13-78.

165. Чудакова М. Без гнева и" пристрастия: Формы и деформации в литературе 20-30-х гг. // Литература советского прошлого. Избранные работы. М.: Языки русской культуры, 2001. Т.1. С.309-338.

166. Чудакова М.О. Новые работы 2003-2006. М.: Время, 2007. 560 с.

167. Шестаков В.П. Эволюция русской литературной утопии // Русская литературная утопия. М.: Изд-во МГУ. 1986. С.5-36.

168. Шереметьева Е. Булгаков и Красный театр // М. А. Булгаков — драматург и художественная культура его времени. М.: СТД РСФСР, 1988. С.271-284.

169. Шошин В.А. М.А. Булгаков как автор оперных либретто // Творчество Михаила Булгакова. Исследования. Материалы. Библиография. Кн.1. Л.: Наука. 1991. С.94-141.

170. Эльсберг Ж. Булгаков и МХАТ // На литературном посту. 1927. № 3. С. 46-48.

171. Юрьева Л.М. Русская антиутопия в контексте мировой литературы. М.: ИМЛИ РАН, 2005. 320 с.

172. Яблоков Е. Художественный мир М. Булгакова. М.: Языки славянской культуры, 2001. 424 с.

173. Яблоков Е.А. Нерегулируемые перекрестки: О Платонове, Булгакове и многих других. М.: Пятая страна, 2005. 248 с.

174. Яновская Л. Творческий путь Михаила Булгакова. М.: Советский писатель, 1983. 319 с.

175. Яновская Л. Записки о Михаиле Булгакове. М.: Параллели, 2002. 416