автореферат диссертации по филологии, специальность ВАК РФ 10.01.02
диссертация на тему: Эпические традиции в трилогии Д.О. Батожабая "Похищенное счастье"

Полный текст автореферата диссертации по теме "Эпические традиции в трилогии Д.О. Батожабая "Похищенное счастье""

На правах рукописи

ТЫХЕЕВА Дугарма Юндуновна

ЭПИЧЕСКИЕ ТРАДИЦИИ В ТРИЛОГИИ Д.О. БАТОЖАБАЯ «ПОХИЩЕННОЕ СЧАСТЬЕ»

Специальность 10 01 02 - литература народов Российской Федерации (сибирская литература, алтайская, бурятская, тувинская, хакасская, якутская)

- 4 ФЕВ 2т

АВТОРЕФЕРАТ диссертации на соискание ученой степени кандидата филологических наук

Улан-Удэ-2010

003491312

Работа выполнена на кафедре бурятской литературы ГОУ ВПО «Бурятский государственный университет»

Научный руководитель достор филологических наук, профессор

Балданов Саян Жимбеевич

кандидат филологических наук, доцент Бадмаев Булат Бадмаевич

Официальные оппоненты доктор филологических наук, профессор

Кинднкова Нина Михайловна

кандидат филологических наук, доцент Сангадиева Эржен Гэндэновна

Ведущая организация ГОУ ВПО «Иркутский государственный университет»

Защита состоится « 19 » февраля 2010 г. в 930 ч на заседании диссертационного совета Д 212 022 04 при Бурятском государственном университете (670000, г Улан-Удэ, ул. Смолина, 24 а, ГОУ ВПО «Бурятский государственный университет», конференц-зал).

С диссертацией можно ознакомиться в библиотеке Бурятского государственного университета (670000, г. Улан-Удэ, ул Смолина, 24 а, Бурятский государственный университет)

Электронная версия автореферата размещена на сайте www bsu ru ГОУ ВПО «Бурятский государственный университет» 18 января 2010 г.

Fax (301-2) 21-05-88 E-mail dissovetbsu@bsu ru

Автореферат разослан «18» января 2010 г.

Ученый секретарь

диссертационного совета Бадмаев Б.Б.

ОБЩАЯ ХАРАКТЕРИСТИКА РАБОТЫ

Актуальность исследования. Обращение к проблеме своеобразия воплощения эпических традиций в исторически складывающихся романных жанровых формах является актуальным вопросом современного литературоведения, так как позволяет проследить как тенденции общего поступательного хода формирования национальной литературы, так и специфику индивидуальной творческой лаборатории писателя Современное понимание проблем традиций в функциональном развитии литературы требует активизации исследовательской работы и переосмысления творчества писателей.

В ситуации смены исследовательских парадигм научный интерес представляет эпическое творчество известного бурятского писателя Даширабдана Одбоевича Батожабая, представленное в различных жанрах, от басен, поэм, повестей до романа-трилогии «Похищенное счастье». Произведения Д О Батожабая позволяют определить не только роль эпических традиций в развитии бурятской литературы, но и выявить значение авторского вклада в этот процесс. Творческое лицо писателя, его новаторство, степень значительности воссоздаваемой им жизни выражаются, прежде всего, в определенной системе закономерно связанных и взаимодействующих традиционных эпических и реалистических изобразительно-выразительных средств Определение закономерностей этих процессов, логики художественных исканий автора дает представление о мировоззрении писателя, позволяет выявить своеобразие национальной картины мира, национальной ментальное™ и осмыслить судьбу традиционного сознания в современности. Выявляя жанровые истоки творчества писателя, можно увидеть процессы преемственности в развитии художественного слова. Историческая поэтика, рассматривающая жанры как явление развивающееся, дает возможность понять закономерности функционирования традиций в новых условиях

Данное исследование предусматривает системный анализ эпических традиций в творчестве одного писателя в контексте жанро-образующих процессов в бурятской литературе Исследование трансформации эпических традиций в процессе литературного развития позволяет определить национальное как в индивидуальном, авторском поиске, так и в литературе в целом

Степень изученности темы. Творчество Д О Батожабая вызывало и вызывает живейший интерес у литературоведов, своеобразие и значимость творчества писателя отмечены в работах как авторитетных филологов, так и начинающих: В Ц Найдакова, А.Б. Сок-тоева, С.Ж Балданова, С И Гармаевой, Ш -Н Р. Цыденжапова, С.Г. Осоровой, А В Васильевой, Э.А. Уланова, И.В. Фроловой, Э Г. Сангадиевой и др Опубликовано также немало статей о жизни Д О Батожабая, об идейно-тематической проблематике его произведений в контексте биографии.

В исследованиях, посвященных творчеству писателя, совершенно справедливо утверждение о наличии традиций эпоса в специфике восприятия мира и соответственно его отображения в творчестве писателя и, в частности, в трилогии «Похищенное счастье». Между тем отсутствие тщательной разработки проблемы вольно или невольно нивелирует саму проблему По нашему мнению и убеждению, назрела необходимость создания специального исследования, посвященного эпическому наследию писателя, своеобразие и значимость которого заключаются в присутствии в ней (по воле автора или генетически) творчески освоенной эпической традиции

Цели и задачи исследования - выявить роль эпических традиций и их трансформацию в образно-структурной системе трилогии Д О. Батожабая Достижение поставленной цели предполагает решение следующих задач

- определить роль и значение фольклорных традиций в формировании малых жанров прозы Д О Батожабая,

- выявить смысл и особенности трансформации эпических мотивов в создании жанровой структуры трилогии;

- определить роль и место традиций в организации сюжетно-композиционной основы трилогии,

- выявить своеобразие категорий времени и пространства в романе,

- обосновать закономерности эпических составляющих концепции мира и человека в сюжете трилогии

Объектом исследования является трилогия Д О Батожабая «Похищенное счастье» в ее связях с бурятской эпической традицией.

Предмет исследования: особенности художественного освоения Эпических традиций Д О Батожабаем при создании трилогии.

Научная новизна заключается в том, что данная работа представляет собой первый опыт диссертационного исследования эпи-

ческого творчества Д О. Батожабая, выявляющего логику влияния устнопоэтических традиций в формировании творчества писателя, дающего целостное представление об образной и сюжетной структуре трилогии «Похищенное счастье» Определение роли эпических традиций в творчестве Д О. Батожабая расширяет и углубляет представления о закономерностях формирования бурятской литературы, дает возможность типологизации принципов художественного отражения действительности в национальной прозе в целом

Методологической и теоретической основой диссертации послужили труды А Н Веселовского, Е.М Мелетинского, С Ю Неклюдова, М М. Бахтина, Г Н Поспелова, Г.Д Гачева, В Е. Хализе-ва, М Б Храпченко, В.И. Тюпы и др

В диссертации использованы также материалы и положения, содержащиеся в исследованиях таких бурятских литературоведов и фольклористов, как В Ц Найдаков, А Б Соктоев, С Ж Балданов, С И Гармаева, И В Фролова, А И Уланов, Н О. Шаракшинова, М П. Хомонов и др.

Методы исследования - историко-генетический, сравнительно-сопоставительный.

Основные положения, выносимые на защиту: 1. Творчество Д О. Батожабая отражает основные закономерности жанрообразования

2 Формирование пространственно-временной и сюжетно-композиционной организации произведений малых жанров определяется творческой трансформацией как фольклорной, так и восточной повествовательной традиции

3. В создании универсального, целостного мира на рубеже столетий писатель реализует идеи евразийского начала, придающие трилогии «Похищенное счастье» особый масштаб эпического повествования, его национальное своеобразие

4 Мотивы фольклорных сюжетов, сохраняя в целом свою эпическую основу, претерпевая сложную авторскую трансформацию и интерпретацию, позволили писателю создать творческую картину «стяжения» эпического фольклорного и литературного начал как плодотворный прием современного художественного текста.

5 Художественная целостность трилогии обусловлена и реализацией циклической сюжетной схемы, присущей фольклору, придающей трилогии ее жанровое своеобразие.

6 Выраженные в традиционных оппозициях дом/мир, свой/чужой пространство и время позволяют говорить о своеобразии философских идей автора

7. Образ героя, его своеобразие и богатство обусловлены во многом особым синтезом фольклорного и литературного

Теоретическая и практическая значимость работы состоит в том, что ее результаты могут быть использованы в дальнейших научных исследованиях по истории бурятской литературы. Обращение к эпическому творчеству Д.О Батожабая открывает ряд литературоведческих перспектив, создание целостной системы взаимосвязи традиционного и современного при написании монографий, разработке учебно-методических комплексов, которые способствовали бы осмыслению не только специфики творчества Д О. Батожабая, но и бурятской литературы в целом в контексте национальных литератур народов России

Апробация н реализация результатов работы. Основные положения диссертации изложены в докладах на ежегодных научно-практических конференциях преподавателей и аспирантов Бурятского государственного университета (Улан-Удэ, 2000-2009), международных научных конференциях. «Мир фольклора в контексте истории и культуры монгольских народов» (Иркутск, 2006), «Баяр-туевские чтения - 1 Мир бурятских традиций в контексте истории и современности» (Улан-Удэ, 2008), «Современность в зеркале рефлексии: язык - культура - образование» (Иркутск, 2008), региональных и республиканских научно-практических конференциях «80 лет системе повышения квалификации работников образования Бурятии» (Улан-Удэ, 2003), «Найдаковские чтения - 2» (Улан-Удэ, 2006).

По теме диссертации опубликовано 10 статей, в том числе 1 статья в рецензируемом научном издании «Вестник Читинского государственного университета» (2008).

Результаты диссертационного исследования используются в практике вузовского преподавания истории бурятской литературы в Бурятском государственном университете (г. Улан-Удэ), при чтении лекций в Республиканском институте кадров управления и образования (г Улан-Удэ).

Соответствие диссертации области исследования специальности.

Полученные результаты научного исследования соответствуют пунктам 4 и 5 паспорта специальности 10.01.02 - литература народов Российской Федерации (сибирская литература алтайская, бурятская, тувинская, хакасская, якутская)

Структура и объем работы. Диссертация состоит из введения, двух глав, заключения и списка использованной литературы, включающего библиографический указатель произведений Д О Батожа-бая. Общий объем диссертации составляет 188 страниц, из них основной текст - 171 страница. Список использованной литературы включает 180 наименований.

ОСНОВНОЕ СОДЕРЖАНИЕ РАБОТЫ

Во Введении обосновывается актуальность темы, определяются цели и задачи, раскрывается теоретическая и практическая значимость работы, ее научная новизна, формулируются основные положения, выносимые на защиту, конкретизируются объект и предмет исследования

В первой главе «Эпические традиции и их жанрообразующая роль» рассматриваются произведения малых жанровых форм прозы Д О. Батожабая, выявляются особенности формирования жанров в их связи с эпической традицией, определяются место и роль трилогии «Похищенное счастье» в жанрообразующем процессе бурятской романистики, раскрывается система эпических мотивов в трилогии как жанрообразующий фактор

В разделе 1.1 «Эпическое начало в поэме Д.О. Батожабая «О мудром Сэнгэ» рассматривается одно из первых произведений лиро-эпического жанра в творчестве писателя, созданное по мотивам народной эпической поэмы Обращение жанровых форм к этому жанру, имевшему широкое распространение в фольклоре, представляется закономерным для бурятских писателей и характеризует начальный этап творческого пути многих из них. Своеобразие поэмы Д О Батожабая заключается не только в воспроизведении основных сюжетных моментов эпоса, но, прежде всего, в их творческом переосмыслении применительно к реалиям современности. Так, в поэму «Сэсэн Сэнгэ» (О мудром Сэнгэ, 1954) вошли элементы социалистической идеологии1 классовая типизация героев, изображение угнетения бедных слоев, скрытый смысл на революцион-

ное восстание народных масс с поддержки русского народа, мотив дружбы народов и т.д., что привело Д.О Батожабая к необходимости разрушения «абсолютной эпической дистанции» и фольклорной идеализации изображаемого Происходит определенная трансформация в изображении героя: Сэнгэ действует не только для народного блага, но и ради своих личных целей, в его образе нет гиперболизации физической силы, больше доминируют плутовские качества. И здесь, на наш взгляд, и происходит отход от эпического идеала и приближение его к реалистическому изображению

В то же время содержание поэмы позволяет говорить об определенной общности эпического раскрытия жизни в фольклоре и литературе во-первых, это временная организация повествования, сходная с обозначением времени в фольклоре, также общим принципом является устремленность к восстановлению равновесия противоборствующих сил, и отсюда нарушение исходного миропорядка и попытка его восстановления Финалом поэмы становится достижение нового, которое мыслится гармоническим, - это также является эпической традицией (заключительные строки описывают всеобщее счастье, герой обрел родителей, а народ - спокойную мирную жизнь)

На стилистическом и языковом уровнях произведения выявляются как фольклорные приемы, так и литературные принципы изображения персонажей. В поэме высока частотность употребления постоянного эпитета, характерного для устного эпоса и в целом для фольклорной эстетики, не ставящей задачи глубокого анализа внутреннего мира человека при показе главного героя даются следующие характеристики «уншэн Сэнгэ хубуун» (сирота Сэнгэ), «сэсэн Сэнгэ хубуун» (умница Сэнгэ) «габшагай Ьубэлгэн Сэнгэ (проворный, сметливый Сэнгэ) Зарождение же собственно литературных способов изображения прослеживается в выразительных внешних характеристиках и в показе точки зрения героя, его субъективной оценки происходящего В ранней поэме Д О Батожабая выявляется большое разнообразие жестовых характеристик, содержащих эмоционально-психологическую оценочность. Таким образом, в эпической поэме Д О. Батожабая наблюдается определенная трансформация фольклорных традиций

В разделе 1.2 «Истоки жанровой специфики в эпическом творчестве писателя» раскрываются логика художественных исканий автора, этапы овладения литературными принципами и прие-

мами Малые эпические жанры, такие как басни, рассказы и повести, разнообразно представленные в творчестве писателя, позволяют увидеть процесс освоения эпических традиций, проследить их истоки, исторические пути формирования и трансформацию - все то, что обусловило их своеобразие

Смысловая и художественная значимость произведений писателя выявлена в претворении как эпических традиций фольклора, так и восточной повествовательной традиции В диссертационном исследовании определена роль последней в формировании сюжетного мастерства Д Батожабая: сюжеты индийской повествовательной прозы органично вошли и трансформировались в рассказах и баснях. Так, в данном параграфе сопоставляется бытование панчатан-тровского сюжета об «изнуренном коте» в рассказе Д О. Батожабая «Буян хэдэг миисгэй» (Кот-наставник, 1981) и в повести «Шалхуу Рабданай хеереон» (Рассказы Шалхуу Рабдана, 1991) В данной повести сказочный сюжет является вставным рассказом, в нем существенно сокращена сюжетная роль старой мудрой беломордой мыши, однако сохраняются фольклорные мотивы случайности приобретения котом четок и последующего учительства кота, сохранен финал как разоблачение лжеучителя Следует отметить, что Д О. Батожабай трансформирует сказочный мотив приобретения четок в мотив случайности - в первоисточниках кот сам похищает их Также автором реализована дидактическая традиция извлекать моральный смысл и вывод из динамично выстроенного сюжетного действия Необходимо отметить, что в дальнейшем творчестве писателя роль случая в сюжете произведений будет составлять существенный момент его поэтики.

Мастерство сюжетного искусства в сочетании с определенной долей назидательности прослеживается и в малых эпических жанрах — в баснях Общеизвестна сатирическая направленность творчества писателя, его острая критика недостатков общественного развития и человеческих пороков, что проявилось и в драматических, и в эпических произведениях Басни Д. Батожабая немногочисленны, но они отличаются четкостью сюжетного построения, злободневным характером, острой критикой современности Так, в басне «Муу хара мэхэ» (Черное коварство) Д О Батожабай раскрывает интригу, используя известный традиционный мотив «двойного одурачивания», когда лиса обманывает и льва, и медведя Мотив усилен моментом градации: по отношению к медведю наговор лисы

не просто обман, а губительная клевета Мораль и оценка даются только в названии басни, в финале предстает торжество коварной и изворотливой Лисы Этот сюжетный момент характерен для писателя своей выразительностью и содержательностью в создании самого сюжетного действия.

Другая басня ДО. Батожабая «АрЬан далитай олбо» (Летучая белка) близка предыдущей' в центре ее известный сказочный сюжет про летучую мышь, которая в зависимости от ситуации причисляет себя к зверям или же к птицам. Ситуация осовременена мотивом необходимости платы налогов. Индийский сюжетный источник очевиден в наименовании царя птиц как птицы Гаруди, которой летучая белка заявляет о том, что относится к зверям и платит все налоги Льву. Льву же она заявляет, что она птица, так как имеет крылья, и платит налог царю птиц. Структура сюжетной ситуации заключается в наличии неких препон или же затруднения, выход из которых достигается с помощью ловкости и изворотливости, некоего остроумного поворота Такая ситуация всегда привлекала внимание писателя - ловкость и плутовство осуждаются им не всегда В данном случае позиция автора обусловлена еще и жанровым каноном басни

Влияние традиций «обрамленной повести» выявлено в композиции повести «Рассказы Шалхуу Рабдана», где используется рамочный сюжет - история усыновления ребенка, в нее же включены различные истории из жизни, раскрытые устами рассказчика - самого героя. В структуре повести выявляется сложное взаимодействие авторская позиция умудренного жизненным опытом человека вбирает в себя точку зрения героя-ребенка (сами рассказы и рассказывания Шалхуу Рабдана), причем выражается отношение автора и к изображенному миру, и к самому процессу рассказывания. В рассказах Шалхуу Рабдана можно выявить различные этапы становления и эволюции героя, но организующим началом является не естественная хронологическая последовательность событий, а те события - случаи, которые оставили неизгладимый отпечаток в памяти. Жизненная биография реального героя раскрывается в серии рассказов, объединенных задачей раскрытия внутреннего мира рассказчика, его восприятия, открытия им внешнего мира Жанровое своеобразие этого произведения определяется фрагментарностью и в определенной степени самостоятельностью отдельных частей, которые представляют в большинстве своем законченные рассказы-

истории. Сопоставление повестей «Рассказы Шалхуу Рабдана» и «Багшашни хэн бэ?» (Кто твой учитель'', 1957) показывает, что в становлении эпического изображения жизни важным жанрообра-зующим фактором в творчестве Д Батожабая становится освоение биографических факторов с их сосредоточенностью на этапах формирования личности, с показом реального мира через призму индивидуального сознания. Таким образом, данные повести осваивают современность на основе личного жизненного опыта героя-рассказчика

В повести «Адуушанай дуун» (Песня табунщика, 1955) выявлены также сюжетно-композиционные элементы устного эпоса1 выезд в дорогу, испытание и возвращение, и такие черты, как идиллический пейзаж родины, определенная степень идеализации героя.

Таким образом, существенную роль в становлении малых жанров в творчестве Д О Батожабая играют эпические традиции, становящиеся основой для дальнейших художественных поисков автора.

В разделе 13 «Жанрообразующие процессы бурятской романистики и творчество Д.О. Батожабая» определяется жанровая специфика романного творчества писателя Анализ романа-трилогии Д О Батожабая «Похищенное счастье» в контексте жан-рообразующих процессов бурятской романистики выявляет закономерности формирования историко-революционного романа Основа сюжета романа - национальная картина формирования личности, путь же к осознанию необходимости революционного изменения жизни становится следствием борьбы за личное счастье Любовь романных героев бурятской литературы Дэлгэра и Сэсэгмы («Степь проснулась» Ж Тумунова), Цыремпила и Должид («На утренней заре» X Намсараева), Ута Мархаса и Мани («Поющие стрелы» А. Бальбурова) приходит в противоречие с традиционными представлениями о семейных отношениях, препятствием на пути к личному счастью героев становится решение родителей, определяющих судьбы своих детей. В борьбе за право соединить свою судьбу с любимой, выбранной по велению собственного сердца, а не по решению старших, герои переступают через общественные законы Так, герои романов Ж Тумунова и X Намсараева Дылгер и Цыремпил вопреки воле родителей невесты и сватов-богачей уводят своих любимых от принудительного брака и женятся на них. Вызов, брошенный ими традициям и законам общества, обусловливает их дальнейшее противостояние с обществом и приход к рево-

люции. Трагически складывается любовная история Ута Мархаса и Мани - героев романа А Бальбурова Семейная жизнь Мани, насильно выданной замуж за сына шамана Пилу Орбода, закономерно ведет ее к гибели, и месть за нее определяет путь Ута Мархаса в революцию.

Через сходную сюжетную перипетию раскрывается личностная проблематика и в трилогии Д О Батожабая «Похищенное счастье», в судьбе главных героев Аламжи и Жалмы и героев вставных историй Галсана и Даримы, Тумэр-тайжи и Мэдэг также узнаваема данная сюжетная схема Своеобразие же ее трактовки у Д Батожабая, в отличие от Ж Тумунова и X Намсараева, в трагическом финале истории любви как центральных героев, так и дуплицирующих ее историй

Выявляется следующий жанрообразующий процесс в бурятской романистике совмещение внешнего преодоления пространства (что свойственно всем ранним формам романа) и внутреннего преображения героев, в данном случае под воздействием революционной идеологии (что свойственно романам на развитых стадиях развития литературы). Но если герои X Намсараева и Ж Тумунова проходят путь эволюции, то герой Д Батожабая статичен и не претерпевает качественного изменения в своем развитии Возможно, это объясняется более широким временным охватом разлома эпох на рубеже девятнадцатого и двадцатого столетий

Эпический принцип сопряжения мира и человека выразился в выявлении конфликтности бытия на самых разных уровнях1 государственной политики, взаимодействии стран, борьбе религиозных влияний, в частной судьбе людей Исторический пласт, воспроизводимый в романе Д О. Батожабая, не относится собственно к революционному периоду это конец XIX - начало XX вв Но тема назревания революционных настроений занимает свое место в романе, что видно в подробном изображении жизни бедняков, в фокусировании авторского внимания на теме эксплуатации угнетенных слоев населения. В заданной панорамности показа общественной жизни разных стран прослеживаются устойчивый интерес к политическому смыслу происходящих событий, поиски закономерностей в историческом ходе развития В основе выстраиваемой Д О. Батожаба-ем модели исторического развития на рубеже двух веков - интерес писателя к судьбе своего народа в контексте политических интересов различных государств, прежде всего, Англии и России, Японии

в Азии. Если воспользоваться современной терминологией, то можно сказать, что Д О Батожабай анализирует геополитику евразийского региона на одном из рубежных его этапов, и такое представление значительно расширяет сам исторический контекст, выводя его за рамки собственно историко-революционной темы

Так, в первой книге трилогии последовательно осуществляется движение на восток. «Бухы харгынууд Баруун Жуу абаашадаг юм гэжэ тубэд ламанар хэлсэдэг»1 (Все дороги ведут в Тибет - говорят тибетские ламы). В более же ранних изданиях и переводах эта мысль раскрывается пространнее и шире. «Все дороги ведут в Рим, - сотни лет утверждали ксендзы, а за ними это изречение повторяли и повторяют католики многих стран Европы. Все дороги ведут в Лхасу, - говорят тибетские ламы и последователи желтой веры из Бурятии, Тувы, Халха-Монголии и других азиатских стран вторят им»2 Это высказывание в авторском повествовании по своей сути полемично европоцентризму. Евразийская идея проявляется и в сопоставлении жизни разных стран, как европейских, так и азиатских, а также в прослеживании их борьбы за политическое влияние на континенте. Именно эта идея определяет, на наш взгляд, широту авторского замысла, своеобразие и масштаб эпического освещения жизни. Значимо в трилогии, наряду с воспроизведением «стыка» эпох на рубеже веков, изображение пространственного «стыка» между Европой и Азией, оно происходит при обобщении судеб сотен тысяч каторжников, шедших на ссылку в Сибирь. «Между Европой и Азией грань проходит по Уралу Здесь, на невидимой черте, стоит каменный столб .. С одной его стороны укреплен европейский герб с надписью «Пермская губерния», с другой - азиатский герб с надписью - «Тобольская губерния» Азиатский герб целый день сверкает и переливается серебром и золотом, потому что он принимает на себя все лучи солнца, от восхода чуть ли не до самого заката»3.

От осознания «невидимых черт» между различными континентами, странами, национальными культурами, традициями и обычаями разных народов к поискам общих начал жизни - таков вектор

1 Батожабай Д О ТееригдэЬэн хуби заяан - Улаан-Удэ Буряад ном хэбл, 1985 -Н 157

2 Батожабай Д Похищенное счастье -Улан-Удэ Бурят кн. изд-во, 1967. — Кн 1 -С 194

3 Там же - Кн 2 - С 319-320

философизации, идущий от исторической линии романа. Эпическое начало проявляется в понимании качественного многообразия жизни, которое создает, в конечном счете, картину целостного мирозданья

В разделе 1.4 «Система эпических мотивов в трилогии как жанрообразующий фактор» рассматривается семантика эпических мотивов встречи, испытаний, возвращения, похищения и т д, сформировавших собою сюжетную основу трилогии «Похищенное счастье». Диссертантом выделен как значительный композиционный элемент произведения, основа сюжетного построения всего романа ДО. Батожабая эпический мотив встречи. Таков мотив встречи-узнавания отца и сына, который реализуется как схватка Навана-Чингиса и Аламжи За столкновением отца и сына скрывается глубинное противоречие между традиционными представлениями, олицетворением которых является отец, и, возможно, неосознанной, но выраженной позицией сына, в которой проявились индивидуалистические устремления борющейся за свою долю личности. В трилогии соединяются два исторических варианта встречи героев, от устного эпоса - то, что центральное событие - встреча героев предстает как схватка-поединок, богатый литературный же контекст обусловлен тем, что подоплекой встреч является каждый раз «диалог-спор» разных жизненных позиций. Учитывая время рубежа двух столетий - девятнадцатого и двадцатого веков, когда происходит разлом эпох, в трилогии Д О. Батожабая можно увидеть характерное для эпического произведения сопряжение всеобщего состояния мира и судеб героев. Важность этого момента в художественном единстве трилогии выражается и в дупликации основного события в финале второй книги «Шуурган еедэ» (Навстречу буре) предстает встреча Аламжи и его сына Булата, отец и сын не узнают друг друга, так как сын вырос вдали от родины, под влиянием приемной матери, русской ссыльной Искровой, Булат пришел к революционной деятельности, ведет агитацию, которая опровергает весь жизненный опыт стихийного бунтаря отца, ставшего разбойником Происходит схватка отца и сына, за которой стоит спор идеологический Возможность же их примирения, на наш взгляд, Д. Батожа-баем, в конечном счете, исключается, что определяет трагическое звучание романа

Мотив встречи связан при этом с универсальным эпическим мотивом испытания Сюжет произведения в целом строится как испы-

тания героев. И этот путь, бесконечно далекий и трудный как в пространстве, так и во времени, можно приравнять к богатырскому подвигу. Но художественный замысел автора не сводится к простому воспроизведению архетипической ситуации - мотив испытания наполняется реалистическим политическим и социальным содержанием в самом начале романа по доносу богача Намдака героя трилогии Аламжи арестовывают за то, что он спас политического заключенного, замерзавшего в степи. Традиционный мотив и проблема испытания в сюжетном развитии художественного произведения претерпевают постепенное изменение Согласно эпической логике, Аламжи возвращается из дальней дороги Но вместо дома он обнаруживает лишь выжженный круг и одинокий столб-сэргэ (коновязь). Сокровенный мотив возвращения - преодоления пути остается, таким образом, нереализованным и в сюжетной схеме отец - сын (Наван-Чингис - Аламжи и Аламжи - Булат). И если в эпосе обратный путь героя с победой обязателен, то в реалистической интерпретации Д. Батожабая встреча не состоялась уже на событийном уровне - дороги умирающего Аламжи и его сына Булата на перевале Ара Мира не сошлись.

Эпический мотив возвращения связан с мотивом похищения. Аламжи, потеряв по пути в Тибет золото и по эгой и другим объективным причинам не имея возможности вернуться, в качестве замены за золото крадет статую Сандалового Будды Подменой ценностей, связанной с потерей золота и попыткой возместить его кражей статуи Будды, Д О Батожабай пытается открыть для героя пути возвышения после всех пережитых перипетий Но и этот путь, в конечном счете, не становится нравственным, очищающим героя, он превращается в очередное падение, и результат оказывается закономерным: Аламжи приезжает не к дому, а к черному выжженному кругу своей юрты Сюжетно-ситуативный характер эпического мотива похищения обретает глубокий философский смысл, драматическую и трагическую контекстуальность

В авторском осознании диалог разных художественных систем -фольклора и литературы - принимает форму современного синтеза, который, опираясь на эпическую традицию и опыт духовной культуры, создает сложную картину вариативности мотива, что расширяет пространство произведения в создании художественной реальности трилогии.

Во второй главе «Своеобразие эпического мышления Д.О. Батожабая в трилогии «Похищенное счастье» рассматриваются эпические принципы и приемы сюжетно-композиционной организации трилогии, обусловившие художественную целостность и жанровое своеобразие трилогии, вопросы пространства и времени, позволяющие говорить о своеобразии философских идей автора, концепция мира и человека в трилогии и эпические формы ее воплощения.

В разделе 2.1 «Эпические принципы и приемы сюжетно-композиционной организации трилогии» рассматриваются вопросы об особенностях создания сюжета Трилогия «Похищенное счастье», несмотря на свой объем, множество сюжетных линий и персонажей, отличается внутренней целостностью Известный бурятский литературовед В Ц Найдаков назвал связующим элементом сюжетную метафору - поиски похищенного счастья Мы отметили конкретный исторический фон и резюмирующую функцию автора-повествователя, которые также способствуют созданию причинно-следственной связи событий Однако органическая целостность необычайно объемного текста с огромным количеством персонажей и множеством сюжетных линий требовала особых средств образования сюжета, с помощью которых оказалось бы возможным создать и организовать такой сложный повествовательный текст. Наиболее продуктивным результатом в организации и образовании сюжета романа-трилогии «Похищенное счастье» явилась художественная интерпретация традиций устного эпоса так, трилогия содержит генеалогическую циклизацию, в ней показана жизнь трех поколений семьи Наван-Чингиса, Аламжи и Булата. Эпическое начало трилогии сочетает на сюжетном уровне и кумулятивный, и циклический принципы построения действия, кумуляция как накопление событий предстает и раскрывается в отдельных книгах, в общем же трилогия тоже имеет циклическое построение в первой книге герой теряет связи с родной средой, во второй книге ищет пути к утраченному дому и семье, в третьей книге обретает ясную дорогу в жизни сын героя. Таким образом, фабульная связность произведения романа-трилогии достигается за счет реализации циклического принципа организации действия

В сложном сюжете трилогии «Похищенное счастье», включающем множество линий, одна из них является основной, объединяющей Линия Аламжи выполняет именно такую функциональную

нагрузку, является тем сюжетным стержнем, который соединяет почти все сюжетные линии романа и обеспечивает фабульную связность сюжета произведения Схематически эти соединения выглядят примерно таким образом- Аламжи - Жалма - Наван-Чингис, Аламжи - Жалма - Самбу-лама, Аламжи - Булат, Аламжи - Жалма - Галсан, Аламжи - Ван-Тумэр - Гун Эрбэд, Аламжи - Осор-лама; Аламжи - Туван-хамба - Далай-лама и т д. Эпический принцип образования сюжета позволил автору создать сложные причинно-следственные связи в сюжетных линиях, которые способствовали углублению основной темы трилогии - темы поисков счастья.

Все сюжетные линии трилогии основаны на динамически изменяющихся событиях вокруг судьбы героя, немалая роль в этой сложной динамичной жизни героев принадлежит перипетиям, которые придают сюжету занимательность и вызывают у читателя повышенный интерес к дальнейшему развитию событий Все события, происходящие в жизни Аламжи и других героев произведения, описываются и прослеживаются как в поступательной пространственно-временной последовательности, так и в плане ретроспекции, ориентированной на прошлое в жизни героев Ретроспекция позволила автору значительно расширить пространство повествования

В разделе 2.2 «Пространство н время трилогии «Похищенное счастье» в контексте эпического миросозерцания» рассматривается важный конструктивный элемент образования сюжета - категория пространства и времени Эпичность произведения, выражающаяся в пространственной широте и временном охвате событий, очевидна - сам образ «искания» в произведении отражает процесс движения во времени и в пространстве Как произведение, ориентированное на циклическую композицию, роман «Похищенное счастье» воспроизводит циклическое функционирование времени и пространства. Тем самым в художественном целом намеренно или ненамеренно усиливается мифологическое начало с тенденцией к выражению через отдельные хронотопы более универсального времени-пространства и к закономерному в данной системе круговому повторению уже имевших место ситуаций. Хронотоп романа предельно конкретен- начало трилогии - зима, январь, приезд Туван хамбы, Агинский дацан; и конец трилогии - зима, подавление восстания в Чите, горный перевал Ара Мира Перед нами замкнутая картина мира, на временном уровне круг замыкается, события в романе начинаются и заканчиваются в зимнее время.

Пространство - это наиболее архаичная и вместе с тем всегда актуальная категория в системе бурятского словесного творчества. У бурят это связано, в первую очередь, с кочевым образом жизни народа в прошлом, которые формировали и его эстетические традиции, мироощущение Вероятно, потому более важным для героев Д Батожабая является пространственное положение, а не временное. Для Аламжи дом - это и социальный статус, и благополучие семьи, и желание обрести душевный покой Аламжи создал для своей семьи идеальные, с точки зрения традиционного мировоззрения, условия (юрту в долине, защищенную священной для бурят горой Алхана). Но этот дом не только не стал надежным убежищем, именно в нем произошли события, приведшие, в конце концов, семью героя к трагическому концу Осмысление причин и следствий с точки зрения эпической традиции в трилогии Д О Батожабая «Похищенное счастье» дает нам возможность понять неслучайность, закономерность драматической и трагической жизни главных героев- Аламжи и Жалма, однажды нарушив целостную систему родства, утратили высшую его ценность - преемственность или удха

Пространство мира, неоднородное по своей сути и отражающее различные сферы жизни, каждая из которых обладает своими характерными чертами, является наиболее значительным в трилогии Д.О. Батожабая. С выезда главного героя трилогии Аламжи и пересечения им границ своего мира начинаются его злоключения в чужом мире В приграничной зоне происходит испытание героя -встреча с разбойниками и памятный бой Рассказы о других злоключениях героя во враждебном большей частью мире составляют следующие сюжетные звенья произведения Происходит, как и в эпосе, количественное накопление эпизодов Герой преодолевает огромные пространства, испытывая и преодолевая в пути немыслимые тяготы и лишения Чужой мир оказывается для героя пространством испытаний

Традицией кочевой культуры определяется то, что лес является промежуточной зоной, степь - чаще всего идиллическим пространством Поэтому монгольская степь первоначально воспринимается героем положительно и предстает как идиллический мир с прекрасной природой, юртами в благодатной долине, гостеприимными хозяевами Казалось бы, отношения с этим миром должны быть для героя тесны и нерушимы Но и здесь Аламжи подстерегают опасности. Образ монгольской степи дается и как пограничное простран-

ство Именно поэтому, с одной стороны, автор дает идиллическое описание и восприятие данного пространства, с другой стороны, как любая зона пересечения, это пространство таит в себе опасность (Аламжи чуть было не потерял здесь своего коня и т д) Кроме того, важно отметить, что персонажи «Похищенного счастья» существуют на рубеже XIX и XX вв и также на стыке национальных миров, а все миры в это время находились в состоянии катаклизмов Таким образом, в романе Д О Батожабая можно усмотреть семантику переходного периода вообще

В художественном сознании и мышлении Д Батожабая взаимосвязь с эпической традицией выражается в особом видении мира, который оказывается необычайно сложным. Традиционный мир помогает осмыслить причины и следствия, неслучайность и закономерность трагической судьбы героев романа Выражение пространства и времени в оппозициях дом-мир, свой-чужой позволяет определить дополнительные смыслы, актуализированные в контексте, и через совокупность таких смыслов выявить авторские идеи и глубокий их философский смысл Стремясь отобразить многообразные проявления жизни, Д Батожабай предельно расширяет пространственно-временные рамки произведения Традиционные пространственно-временные координаты имеют ключевое значение в раскрытии образов и основной темы романа-трилогии - поисков счастья, не достигающих своей художественной завершенности

В разделе 2.3 «Концепция мира н человека и эпические формы ее воплощения в трилогии «Похищенное счастье» рассматриваются художественно-эстетические функции устнопоэтических традиций в изображении мира и человека В авторской концепции - создание положительных и прекрасных героев, Д О Батожабай возвышает «простого» человека и обращается к эпической традиции, которую можно увидеть и в трактовке образов и в привлечении писателем соответствующей образности и лексики. Концептуальная эпичность Наван-Чингиса, Аламжи и Булата заключена в их исключительных положительных чертах, которые усиливаются мотивом богатырства, формирующим целые эпизоды Возвышая образы, писатель создает свой особый художественный мир Основные персонажи трилогии, чьи взаимоотношения определяют развитие сюжета, суть следующие: главный герой Аламжи, его отец Наван-Чингис, его жена Жалма и сын Булат, его друг Ван Тумэр и враг Самбу-лама и т.д. Сюжетная «роль», которую играет каждый из

этих персонажей, во многих отношениях соответствует эпической традиции типологические параллели с бурятскими улигерами обнаруживают все- разбойник Ван Тумэр, напавший на Аламжи, вначале как его враг, в последующем станет другом. В эпической традиции нередко рядом с главным героем присутствует фигура «второго богатыря» - параллелизм образа Ван Тумэра как эпического «второго богатыря» очевиден. Среди персонажей, окружающих главного эпического героя, обязателен образ жены В образе Жал-мы проявилась эпическая тенденция идеализации женского характера Подобно эпической «небесной деве», героиня воплощает в себе необыкновенную красоту, женственность и обаяние. Эстетическое восприятие проявляется не только во внешней красоте, но и в поступках и в отношении героини к близкому человеку Автор показывает красоту человеческих отношений, состоящую в гармонии между мужем и женой Цели жизни, стремления и интересы Жалмы и Аламжи, как и у эпических героев, гармоничны, поэтому их отношения между собою чисты и прекрасны, они основаны на взаимном уважении и любви

Сопоставление образа Самбу-ламы, главного врага Жалмы, с демоническими образами устного эпоса представляется интересным и логичным - в данном контексте становятся ясными и смысл, и корни деяний этого отрицательного героя Так, если отношения Аламжи и Самбу-ламы как противоборствующих сторон не сводятся к простому единоборству («силой плеч» или «силой оружия»), то предполагается использование особых приемов, направленных на уничтожение «души» противника, в данном случае хитроумное удаление Аламжи и уничтожение семьи Аламжи «Внешняя душа» Самбу-ламы, обычно скрытая, потаенная, при преследовании Жалмы раскрывается, и обнаруживается «внутренняя душа», которая никогда не покидала его. Показательно в этом смысле сравнение ламы с хищной птицей, хищным зверем. Таким образом, обращение к эпической традиции обусловило в итоге философскую содержательность произведения ДО Батожабая - мир человека, переданный через призму эпического, становится более глубоким по значению.

В разделе рассматриваются и эпические составляющие портрета, своеобразие использования автором эпических средств выразительности У Д.О. Батожабая, как и в эпосе, описание внешности зависит от семантики, эмоционально-психологического состояния

героев и сюжетной ситуации. В соответствии с традицией портретная характеристика главных героев дается автором в самом начале появления их в трилогии Наиболее красочно отражены эпические черты в повторяющемся мотиве единоборства богатырей. Автор изображает многочисленные сцены, где противники уподобляются хищникам, сцепившимся друг в друга зубами, или быкам, которые вот-вот налетят друг на друга. Особой эпической гиперболизации подвергается образ отца Аламжи. о честности Наван-Чингиса и готовности протянуть руку помощи ходили легенды Этические и эстетические ценности эпоса раскрывают черты и свойства этого характера, в образе литературного героя Наван-Чингиса особо ощущаются черты национального Можно говорить о взаимообогащении эпического этиопоэтическим- о разрушении личности Аламжи можно говорить именно в связи с тем, что разрушаются вековые обычаи - в этнопоэтической традиции сын никогда не пойдет против воли отца Потому эта этическая оценка героя весьма важна для автора. Создавая свой эпический мир, автор использует и соответствующие особенности психологизма в эпосе1 прямое описание внешности, открытую поляризацию противоположных начал Эмоциональная окраска персонажей часто совпадает с традиционным кодексом морали Привлечение симпатий читателя на сторону положительных и отталкивающая характеристика других вызывают эмоциональное участие читателя в изображаемых коллизиях В трилогии «Похищенное счастье» много элементов эпической идеализации и романтизации, в других случаях - сатирического принижения Необходимая для такого непростого жанрового образования, как роман-трилогия, выразительность портрета достигается с помощью эпических средств - сравнением и гиперболизацией

В Заключении даются выводы по диссертации, намечаются дальнейшие перспективы исследования

Эпические традиции, претворяющиеся на всех уровнях художественного произведения, сыграли важную роль в формировании жанра трилогии Д О Батожабая «Похищенное счастье». Они позволили расширить повествовательное пространство произведения, дали необходимую эпическую глубину и широту изображаемого, что в конечном итоге способствовало созданию в бурятской литературе нового жанрового образования - романа-трилогии

Основное содержание диссертации отражено в следующих публикациях автора

1 Тыхеева, Д Ю Традиции народного повествования и некоторые проблемы сюжетосложения в трилогии Д. Батожабая «Похищенное счастье» / Д Ю. Тыхеева // Вопросы бурятской филологии сб ст. - Улан-Удэ-Изд-во Бурят, гос. ун-та, 2000 - С 48-51.

2. Тыхеева, Д Ю Традиции устного народного творчества в трилогии Д. Батожабая «Похищенное счастье» / ДЮ Тыхеева // Материалы научно-практической конференции преподавателей, сотрудников и аспирантов БГУ. - Улан-Удэ Изд-во Бурят гос ун-та, 2002 -С. 56-59.

3. Тыхеева, ДЮ Сюжет в романе Д Батожабая «ТооригдэЬэн хуби заяан» Эпические традиции / Д Ю. Тыхеева // 80 лет системе повышения квалификации работников образования Бурятии- материалы респ. науч -практ конф, г. Улан-Удэ, 19 декабря 2003 г. -Улан-Удэ. Изд-во Бурят гос ун-та, 2004.-С. 108-110.

4. Тыхеева, Д Ю. Эпические мотивы в романе Д Батожабая «ТооригдэЬэн хуби заяан» / Д.Ю. Тыхеева // Найдаковские чтения -2- материалы науч конф.: в 2 ч. - Улан-Удэ: Изд-во БНЦ СО РАН, 2006.-Ч 1 -С. 120-124

5 Тыхеева, Д Ю Время и пространство в трилогии Д Батожабая «ТооригдэЬэн хуби заяан» Эпическая традиция / ДЮ Тыхеева // Мир фольклора в контексте истории и культуры монгольских народов. материалы междунар науч конф , г. Иркутск, 13-15 октября

2005 г -Иркутск: Изд-во Иркут гос ун-та, 2006 -С. 108-114.

6. Тыхеева, Д Ю. Трансформация эпического мотива в трилогии Д Батожабая «Похищенное счастье» / Д Ю Тыхеева // Бурятская литература в условиях современного социокультурного контекста. материалы регион науч конф, г Улан-Удэ, 27-28 ноября

2006 г. - Улан-Удэ. Изд-во ГУП ИД «Буряд унэн», 2006 - Ч 1. - С 116-120

7. Тыхеева, Д Ю Эпичность времени и пространства в трилогии Д Батожабая «Похищенное счастье» / Д Ю. Тыхеева // Мир бурятских традиций в контексте истории и современности: материалы междунар науч. чтений, г Улан-Удэ, 2-3 октября 2008 г. - Улан-Удэ. Изд-во Бурят гос ун-та,2008 -С 158-161

8. Тыхеева, Д Ю. Мотив дороги в трилогии Д Батожабая «Похищенное счастье» / Д Ю Тыхеева // Современность в зеркале рефлексии язык - культура - образование, материалы междунар. на-

уч конф., г Иркутск, 6-9 октября 2008 г - Иркутск Изд-во Иркут гос. ун-та, 2009. - С. 161-164.

9. Тыхеева, Д Ю Традиционный мотив встречи в романе-трилогии Д. Батожабая «Похищенное счастье» / ДЮ Тыхеева // Буриад судлал - Улаанбаатар. «Бемби сан» хэвлэх уйлдвэрт хэвлэл, 2009. - II боть, №2 (002) - С.76-81.

Статья в рецензируемом издании

10 Тыхеева, ДЮ Эпические традиции в трилогии Д Батожабая «Похищенное счастье» / Д Ю. Тыхеева // Вестник Читинского государственного университета. - Чита: Изд-во Чит гос. ун-та, 2008 - №6(51) - С 110-114

Свидетельство РПУ-У № 1020300970106 от 08 10 02

Подписано в печать 15 01 10 Формат 60x84 1/16 Услпечл 1,39 Тираж 100. Заказ 636

Издательство Бурятского госуниверситета 670000, г Улан-Удэ, ул Смолина, 24 а

Оглавление научной работы автор диссертации — кандидата филологических наук Тыхеева, Дугарма Юндуновна

ВВЕДЕНИЕ.

ГЛАВА I. ЭПИЧЕСКИЕ ТРАДИЦИИ И ИХ ЖАНРООБРАЗУ ЮЩАЯ

1.1. Эпическое начало в поэме Д.О. Батожабая «О мудром Сэнгэ».

1.2. Истоки жанровой специфики в эпическом творчестве писателя.

1.3. Жанрообразующие процессы бурятской романистики и творчество Д.О. Батожабая.

1.4. Система эпических мотивов в трилогии как жанрообразующий фактор.

ГЛАВА И. СВОЕОБРАЗИЕ ЭПИЧЕСКОГО МЫШЛЕНИЯ

Д.О. БАТОЖАБАЯ В ТРИЛОГИИ «ПОХИЩЕННОЕ СЧАСТЬЕ».

2.1. Эпические принципы и приемы сюжетно-композиционной организации трилогии.

2.2. Пространство и время трилогии «Похищенное счастье» в контексте эпического миросозерцания.

2.3. Концепция мира и человека и эпические формы сё воплощения в трилогии «Похищенное счастье».

Введение диссертации2010 год, автореферат по филологии, Тыхеева, Дугарма Юндуновна

Обращение к проблеме своеобразия воплощения эпических традиций в исторически складывающихся романных жанровых формах является актуальным вопросом современного литературоведения, так как позволяет проследить как тенденции общего поступательного хода формирования национальной литературы, так и рассмотреть индивидуальную творческую лабораторию писателя. Современное понимание проблем жанровых традиций в функциональном развитии литературы требует активизации исследовательской работы и переосмысления творчества классиков бурятской литературы.

В ситуации смены исследовательских парадигм научный иргтерес представляет эпическое творчество известного бурятского писателя Даширабдана Одбоевича Батожабая, представленное в различных жанрах, от басен, поэм, повестей до романа-трилогии. Произведения Д.О. Батожабая позволяют определить не только роль эпических традиций в развитии бурятской литературы, но и выявить существенное значение авторского вклада. Творческое лицо писателя, его новаторство, степень значительности воссоздаваемой им жизни выражаются, прежде всего, в определенной системе закономерно связанных и взаимодействующих устнопоэтических и реалистических изобразительно-выразительных средств. Определение закономерностей этих процессов, логики художественных исканий автора дает полное представление о мировоззрении писателя, позволяет выявить своеобразие национальной картины мира, национальной ментальности и осмыслить судьбу традиционного сознания в современности.

Актуальность исследования связана с поисками новых методологических подходов к исследованию национальных литератур: бурятская литература развивается, опираясь на устнопоэтические традиции. Поэтому задачи теоретического осмысления проблем складывания и развития эпических жанров в художественном творчестве, роли эпической традиции в литературном произведении являются сегодня важными. В данном исследовании предпринимается попытка комплексного рассмотрения эпических традиций в творчестве одного писателя в контексте жанрообразующих процессов в бурятской литературе. Исследование трансформации эпических традиций в процессе литературного развития позволяет определить национальное как в индивидуальном, авторском поиске, так и в литературе в целом.

Степень разработанности темы. Творчество Д.О. Батожабая вызывало и вызывает живейший интерес у литературоведов, своеобразие и значимость творчества писателя отмечены в работах как авторитетных филологов, так и начинающих: В.Ц. Найдакова, Ц.-А.Н. Дугарнимасва, Г.О. Туденова, А.Б. Соктоева, С.Ж. Балданова, С.И. Гармаевой, Ш.-Н.Р. Цыденжапова, С.С. Имихеловой, Д.Д. Санжиной, С.Г. Осоровой, А.В. Васильевой, Э.А. Уланова, И.В. Фроловой, Э.Г. Сангадиевой, и других. Опубликовано также немало статей о жизни Д. Батожабая, об идейно-тематической проблематике его произведений в контексте биографии.

При исследовании проблем взаимосвязи бурятской литературы и фольклора, вопросов традиции и новаторства в бурятской литературе, творчества Д. Батожабая особое методологическое значение имеют труды известного бурятского литературоведа В.Ц. Найдакова «Традиции и новаторство в бурятской советской литературе» и «Д. Батожабай. Литературный портрет». В монографиях дан глубокий и всесторонний анализ творчества писателя, в частности, романа «Похищенное счастье».

К исследованиям, посвященным роли фольклорной традиции в литературе, относятся труды литературоведа С.Ж. Балданова «Художественная деталь в бурятской прозе» и «Народно-поэтические истоки национальных литератур Сибири (Бурятии, Тувы, Якутии)». Исследуя проблему детали на конкретном материале - произведениях бурятских писателей, в том числе на материале трилогии Д.О. Батожабая, автор стремится выявить наиболее общие художественно-эстетические критерии и закономерности ее проявления в бурятской литературе.

Особый интерес представляет монография С.И. Гармаевой «Типология художественных традиций в прозе Бурятии XX века», в которой анализируется влияние на бурятскую литературу и, в частности, на творчество Д.О. Батожабая фольклорных и религиозно-философских традиций. С.И. Гармаева рассматривает мотивы гонимости и страдания, играющие основополагающую роль в образовании сюжета романа «Похищенное счастье».

Опыт анализа творчества Д.О. Батожабая представлен в монографии И.В. Фроловой «Художественный мир Д. Батожабая». В данной работе прослеживается эволюция творчества писателя, тесно связанная со стихией юмора и сатиры, выявляется природа комического начала в эпических произведениях, отмечается как отражение диалектики объективного и субъективного факторов художественный синтез эпического и драматического начал в романе «Похищенное счастье».

Трилогия Д.О. Батожабая в той или иной связи анализируется в ряде других работ, специально не посвященных её исследованию. Среди авторов таких работ можно назвать С.Г. Осорову, Ш.-Н.Р. Цыденжапова, А.В. Васильеву, Э.А. Уланова.

В этих и других исследованиях, посвященных творчеству писателя, совершенно справедливо утверждение о наличии традиций эпоса в специфике восприятия мира и соответственно его отображения в творчестве писателя и, в частности, в трилогии «Похищенное счастье». Между тем, отсутствие тщательной разработки проблемы вольно или невольно нивелирует саму проблему. По нашему мнению и убеждению, назрела необходимость создания специального исследования, посвященного эпическому наследию писателя, своеобразие и значимость которого заключаются в присутствии в ней (по воле автора или генетически) творчески воссозданной эпической традиции.

Цели и задачи исследования — выявить роль эпических традиций и их трансформацию в образно-структурной системе трилогии Д.О. Батожабая. Достижение поставленной цели предполагает решение следующих задач:

- определить роль и значение фольклорных традиций в формировании малых жанров прозы Д.О. Батожабая;

- выявить смысл и особенности трансформации эпических мотивов в создании жанровой структуры трилогии;

- определить роль и место традиций в организации сюжетно-композиционной основы трилогии;

- выявить своеобразие категорий времени и пространства в романе;

- обосновать закономерности эпических составляющих концепции мира и человека в сюжете трилогии.

Научная новизна заключается в том, что данная работа представляет собой первый опыт диссертационного исследования эпического творчества Д.О. Батожабая, выявляющее логику влияния устнопоэтических традиций и формирования эпических жанров в творчестве писателя, а также дающее целостный анализ структуры и образов трилогии «Похищенное счастье». Выявление эпических традиций, их жанрообразующей роли в творчестве Д. Батожабая расширяет и углубляет представления о закономерностях формирования бурятской литературы, дает возможность типологизировать принципы художественного отражения действительности в национальной прозе.

Объектом исследования является трилогия Д.О. Батожабая «Похищенное счастье» в ее связях с бурятской эпической традицией.

Предмет исследования: особенности художественного освоения эпических традиций Д.О. Батожабаем при создании трилогии.

Методологической и теоретической основой диссертации послужили труды А.Н. Веселовского, Е.М. Мслетинского, С.Ю. Неклюдова,

М.М. Бахтина, Г.Н. Поспелова, Г.Д. Гачева, В.Е. Хализева, М.Б. Храпченко, В.И. Тюпы и др.

В диссертации использованы также материалы и положения, содержащиеся в исследованиях таких бурятских литературоведов и фольклористов, как В.Ц. Найдаков, А.Б. Соктоев, С.Ж. Балданов, С.И. Гармаева, И.В. Фролова, А.И. Уланов, Н.О. Шаракшинова, М.П. Хомонов и др.

Методы исследования — историко-генетический, сравнительно-сопоставительный.

Основные положения, выносимые на защиту:

1. Творчество Д.О. Батожабая отражает основные закономерности жанрообразования.

2. Формирование пространственно-временной и сюжетно-композиционной организации произведений малых жанров определяется творческой трансформацией как фольклорной, так и восточной повествовательной традиции.

3. В создании универсального, целостного мира па рубеже столетий писатель реализует идеи евразийского начала, придающие трилогии «Похищенное счастье» особый масштаб эпического повествования, его национальное своеобразие.

4. Мотивы фольклорных сюжетов, сохраняя в целом свою эпическую основу, претерпевая сложную авторскую трансформацию и интерпретацию, позволили писателю создать творческую картину «стяжения» эпического фольклорного и литературного начал как плодотворный прием современного художественного текста.

5. Художественная целостность трилогии обусловлена и реализацией циклической сюжетной схемы, присущей фольклору, придающей трилогии ее жанровое своеобразие.

6. Выраженные в традиционных оппозициях дом/мир, свой/чужой пространство и время позволяют говорить о своеобразии философских идей автора.

7. Образ героя, его своеобразие и богатство обусловлены во многом особым синтезом фольклорного и литературного.

Теоретическая и практическая значимость работы состоит в том, что ее результаты могут быть использованы в дальнейших научных исследованиях по истории бурятской литературы. Обращение к эпическому творчеству Д.О. Батожабая открывает ряд литературоведческих перспектив: создание целостной системы взаимосвязи традиционного и современного при написании монографий, разработке учебно-методических комплексов, которые способствовали бы осмыслению не только специфики творчества Д.О. Батожабая, но и бурятской литературы в целом в контексте национальных литератур народов России.

Апробация и реализация результатов работы. Основные положения диссертации изложены в докладах на ежегодных научно-практических конференциях преподавателей и аспирантов Бурятского государственного университета (Улан-Удэ, 2000-2009), международных научных конференциях: «Мир фольклора в контексте истории и культуры монгольских народов» (Иркутск, 2006), «Баяртуевские чтения - 1. Мир бурятских традиций в контексте истории и современности» (Улан-Удэ, 2008), «Современность в зеркале рефлексии: язык - культура - образование» (Иркутск, 2008); региональных и республиканских научно-практических конференциях: «80 лет системе повышения квалификации работников образования Бурятии» (Улан-Удэ, 2003), «Найдаковские чтения - 2» (Улан-Удэ, 2006).

По теме диссертации опубликовано 10 статей, в том числе 1 статья в рецензируемом научном издании «Вестник Читинского государственного университета» (2008).

Результаты диссертационного исследования используются в практике вузовского преподавания истории бурятской литературы в Бурятском государственном университете (г. Улан-Удэ), при чтении лекций в Республиканском институте кадров управления и образования (г. Улан-Удэ).

Соответствие диссертации области исследования специальности. Полученные результаты научного исследования соответствую г пунктам 4 и 5 паспорта специальности 10.01.02 - литература народов Российской Федерации (сибирская литература: алтайская, бурятская, тувинская, хакасская, якутская).

Структура и объем работы. Диссертация состоит из введения, двух глав, заключения и списка использованной литературы, включающего библиографический указатель произведений Д.О. Батожабая. Общий объем диссертации составляет 188 страниц, из них основной текст - 171 страница. Список использованной литературы включает 180 наименований.

Заключение научной работыдиссертация на тему "Эпические традиции в трилогии Д.О. Батожабая "Похищенное счастье""

ЗАКЛЮЧЕНИЕ

Эпическое творчество Даширабдана Одбоевича Батожабая представляет собой значительный вклад в развитие бурятской литературы, привлекает внимание исследователей и читателей многогранностью и глубиной освоения реальности, отражением реалий социальной действительности и философским постижением человеческой жизни. Известно, что Д. Батожабай внес значительный вклад в развитие бурятской драматургии, писал и лирические произведения, но место классика бурятской литературы, безусловно, он занимает, благодаря своим эпическим произведениям и вершинному в своем творчестве произведению - роману-трилогии «Похищенное счастье».

Жанровое своеобразие эпического творчества писателя позволяет выразительно представить всю внутренние процессы и закономерности, всю динамику становления бурятской литературы в период ее бурного и активного роста и развитая в 50-е-70-е годы XX столетия. В творчестве Д. Батожабая представлен весь спектр эпического рода литературы: басни, поэмы, рассказы, новеллистического типа истории, повести, романное творчество, достижением в котором является роман-трилогия. Своеобразие их жанрового облика определяется претворением и трансформацией эпических традиций, которые на достаточно высоком уровне были развиты в национальной культуре.

М.М. Бахтин определил жанры как «память искусства», и это наглядно доказывается в творчестве Д.Батожабая, выявление жанровых истоков в котором показывает процессы преемственности в развитии художественного слова. Подход школы исторической поэтики, рассматривающей жанры как явление историческое, развивающееся, оказывается для исследования процессов развития национальной литературы плодотворным и значимым, позволяя определить закономерности функционирования традиций в новых условиях.

Одним из первых опытов Д.О. Батожабая в художественной литературе стала эпическая поэма «Сэсэн Сэпгэ» («О мудром Сэнгэ»), в которой автор, следуя национальной традиции художественного слова, рассказывает о подвигах батора. Обращение к этому жанру, получившему широкое распространение в фольклоре, закономерно для бурятских писателей и характеризует начальный этап творческого пути многих из них. Своеобразие поэмы Д.О. Батожабая заключается не только в воспроизведении основных сюжетных мометнов эпоса как устно-поэтического жанра, но, прежде всего, в их творческом переосмыслении применительно к реалиям современности. Так, в поэму «О мудром Сэнгэ» вошли моменты социалистической идеологии; классовая типизация героев, изображение угнетения бедных слоев, намеки на революционное восстание народных масс с поддержкой русского народа, мотив дружбы народов и т.д., что вызвало разрушение «абсолютной эпической дистанции» и исчезновение идеализированно-приподнятого отношения к изображаемому. Произошла определенная трансформация эпического героя, Сэнгэ действует для народного блага, а впоследствии и за свои личные цели, в его образе нет-' гиперболизации физической силы, доминируют полутовские качества. Из всех многочисленных испытаний, выпавших на долю героя, он выходит благодаря изобретательному уму и ловкости. На наш взгляд, акцентирование внимания на плутовских качествах Сэнгэ, с обоснованием справедливости его действий показывает определенный отход от эпического идеала, герой в большей степени приближается к нуждам и потребностям жизни.

Смысловая и художественная значимость национальных традиций художественного слова выявлена в претворении, как эпических традиций фольклора, так и восточной повествовательной традиции. В диссертационном исследовании определена роль последней в формировании сюжетного мастерства писателя, так, сюжеты индийской повествовательной прозы органично вошли и трансформировались в рассказах и баснях. Вместе с сюжетами в развитии художественного слова Д.О. Батожабаем усвоена как традиция установка па развлекательность в сочетании с дидактической направленностью текста. Влияние традиций «обрамленной повести» выявлено в композиции повести «Шалхуу Рабданай хеереен» («Рассказы Шалху Рабдана»), где задается рамка - история усыновления ребенка, в нее же включены различные истории из жизни, раскрытые устами рассказчика — самого героя. Биографическое начало повести, определившее повествование от первого лица, обусловило также значимость мотива памяти и воспоминания, ретроспекции. Так, автором усваивается характерная для эпических жанров речевая установка, выразившаяся в совмещении разных точек зрения при изображении событийного ряда.

Значение биографического и автобиографического материала в становлении жанра повести в творчестве Д.О. Батожабая в том, что этот подход позволил писателю реализовать свой жизненный опыт, иногда включаемый в традиционные сюжетные рамки. Так, в повести «Адуушанай дуун» («Песня табунщика») могут быть выявлены следующие сюжетно-композиционные элементы устного эпоса: выезд в дорогу, испытание и возвращение, а также такие черты, как идиллический пейзаж родины, определенная степень идеализации героя.

Анализ романа-трилогии Д.О. Батожабая «ТеерпгдэЬэн хуби заяан» («Похищенное счастье») в контексте жанрообразующих процессов бурятской романистики выявил закономерности складывания личностной проблематики и ее реализации в любовной сюжетной схеме. Своеобразие ее трактовки у Д. Батожабая в отличие от X. Намсараева и Ж. Тумунова в трагическом финале истории любви как центральных героев, так и дуплицирующих ее во вставной истории героев. Хронотоп дороги, свойственный всем первым бурятским историко-революционным романам, отражает время социально-исторического сдвига. В то же время этот мотив показывает следующий жанрообразующий процесс в бурятской романистике: совмещение внешнего преодоления пространства (что свойственно всем ранним формам романа) и внутреннего преображения героев, в данном случае под воздействием революционной идеологии (что свойственно романам на развитых стадиях развития литературы). Но если герои X. Намсараева и Ж. Тумунова проходят путь эволюции, герой трилогии Д. Батожабая статичен, не претерпевает качественного скачка в своем развитии. Возможно, это объясняется более широким временным охватом разлома эпох на рубеже девятнадцатого и двадцатого столетий. Эпический принцип сопряжения мира и человека в трилогии выразился в выявлении конфликтности бытия на самых разных уровнях: государственной политике, взаимодействии стран, борьбе религиозных влияний, в частной судьбе людей. Широта авторского замысла объяснена в работе выражением идеи евразийства, определившей своеобразие и масштаб эпического освещения жизни.

Эпические мотивы, сохраняя свою изначальную эстетическую и семантическую значимость, претерпевают в произведении Д. Батожабая сложную художественную трансформацию. Традиционные мотивы, ■ взаимодействуя друг с другом, трансформируются, обретая новый и глубокий и философский смысл.

В индивидуально-авторском преломлении диалог разных художественных систем - фольклора и литературы - принимает форму современного концептуального художественного синтеза. Трилогия «Похищенное счастье», несмотря на свой объем, множество сюжетных линий и персонажей, отличается внутренней целостностью. Мы отмечаем объединяющую роль циклической сюжетной схемы, конкретный исторический фон и резюмирующую функцию автора-повествователя, которые также способствуют созданию причинно-следственной связи событий.

Масштабная событийность, бесконечность и многообразие перипетий, придавая романному сюжету занимательность, позволяют автору показать жизнь во всей её сложности и непредсказуемости. Все события, происходящие с героями романа, прослеживаются как в поступательной, пространственно-временной последовательности, так и в плане определенной ретроспекции, которая позволяет значительно расширить пространство повествования, и это также является одной из форм образования более масштабного повествования, чем просто роман.

Репрезентация природы является традиционным средством изображения чувств и переживаний героев. Бесконечное многообразие пейзажей расширяет показ реальности во всех её проявлениях, однако, особую роль начинает играть уже не сама реальность, а открытость и бесконечность смыслов, что также способствует расширению художественного пространства, стимулируя в определенном смысле возникновении трилогии.

Сложность, масштабность исторической эпохи, в условиях, которых происходят события трилогии, требовали адекватной масштабности формы и содержания произведения, авторского обобщения и мысли. Писатель не случайно обратился к крупной жанровой форме - подобное художественное' пространство позволяло более свободную по глубине осмысления форму самовыражения. Излагая историю своих героев в таком свободном; независимом волеизлиянии, Д. Батожабай прокладывает новые пути в образовании романного жанра. Во многом, в поиске новых путей и независимом мышлении, роман-трилогия состоялась благодаря традициям эпоса, масштабность произведения, проявившаяся не только в широте тематического кругозора, но и в самой структуре повествования, связана, в первую очередь, с эпической традицией.

Сюжет трилогии «Похищенное счастье» развивается в широких временных плоскостях и пространственных планах. Эпика произведения очевидна: циклическое функционирование времени в пространстве, круговое повторение ситуаций. Выражение пространства и времени в оппозициях дом - мир, свой — чужой, а также выражение пограничного пространства и переходных периодов времени позволило осмыслить судьбы героев произведения. Традиционные пространственно-временные координаты имеют ключевое значение в раскрытии образов и основной темы романа-трилогии - поисков счастья.

В авторской концепции - создание положительно прекрасных героев. Д.О. Батожабай возвышает «простого» человека и обращается к эпической традиции, которую можно увидеть и в трактовке образов и в привлечении писателем соотвествующей образности и лексики. Концептуальная эпичность Наван Чингиса, Аламжи и Булата заключена в их исключительных положительных чертах, которые усиливаются мотивом богатырства, формирующем целые эпизоды. Героиня трилогии Жалма показана как идеал бурятской женщины, обладающей внешней и внутренней красотой. Возвышая явления и образы, Д.Батожабай создает свой особый художественный мир человека.

Естественно, традиционный мир человека трансформируется, потому действенность самой жанровой формы отражается в реалистической противоречивости героев. Таким образом, обращение к эпической традиции обусловило в итоге философскую содержательность произведения Д.О. Батожабая - мир человека, переданный через призму эпического, становится более глубоким по значению. Эпические принципы портретной характеристики - неоднократное повторение основных черт, сравнение, гиперболизация, и соответствующие особенности фольклорного психологизма - прямое описание, открытая поляризация противоположных начал, непосредственность проявления чувств сочетаются с психологизмом, эпический портрет осмыслен как национальный.

Таким образом, жанровый диапазон эпики в творчестве Д. Батожабая показывает нам художественные открытия писателя, сделанные на основе творческого усвоения и трансформации национальных художественных традиций. В творческой эволюции писателя, в картине эпических жанров его творчества воплотились общие закономерности исторического процесса развития бурятской литературы.

Список научной литературыТыхеева, Дугарма Юндуновна, диссертация по теме "Литература народов Российской Федерации (с указанием конкретной литературы)"

1. На бурятском языке

2. Батожабай Д. Адуушанай дуун. . Улаан- Удэ: Буряад-монгол. ном. хэбл., 1955,- 175 н.

3. Батожабай Д. АрЬан далитай олбо (басни) П Шулэглэмэл зохеолнууд. -Улаан-Удэ: Бэлиг, 2005.- Н. 30-31.

4. Батожабай Д. Багшашни хэн бэ. . Улан- Удэ: Буряад-монгол. ном. хэбл., 1957.- 186 н.

5. Батожабай Д. Муу хара мэхэ (басни) // Шулэглэмэл зохеолнууд. Улаан-Удэ: Бэлиг, 2005. - Н. 28-29

6. Батожабай Д. Сэсэн Сэнгэ. Улаан-Удэ: Буряад-монгол. ном. хэбл., 1954. - 127 н.

7. Батожабай Д.О. Тееригдэпэн хуби заяан. Улан-Удэ: Бурят, книжное издательство, 1985. - 832 с.

8. Батожабай Д. Шалхуу Рабданай хеереен. Улаан- Удэ: Буряад-монгол. ном. хэбл., 1991.- 142 н.

9. Батожабай Д. Шулэглэмэл зохеолнууд. Улаан-Удэ: Бэлиг, 2005. - 35 н.

10. Гэсэр. Бурятский народный героический эпос. Т.1Д1. Улан-Удэ: Бурят, книжное изд-во, 1986. - 576 с.

11. Бурятский героический эпос. Аламжи Мэргэн молодой и его сестрица Агуй гохон. Новосибирск: Наука; Сиб. отд-ние, 1991. - 312 е.1. На русском языке

12. Батожабай Д. Похищенное счастье. Улап-Удэ: Изд-во ОАО «Республиканская типография», 2002. - 536 с.

13. И. Критика и исследования:

14. Ангархаев, A.J1. Историко-культурные связи монгольских народов в языковых и мифопоэтических традициях Центральной Азии: автореф. дис. . д-ра ист. наук / A.JI. Ангархаев. Улан-Удэ: Изд-во ГУП ИД «Буряад унэн», 2006. - 42 с.

15. Ахундов, М.Д. Концепция пространства и времени: истоки, эволюция, перспективы / М.Д. Ахундов. М.: Худ. лит-ра, 1982. - 222с.

16. Балданмаксарова, Е.Е. Бурятская поэзия: традиции и новаторство (20-80-е г.г.) / Е.Е. Балданмаксарова. Улан-Удэ: Изд-во Бурят, гос. ун-та, 1999. -138 с.

17. Балданмаксарова, Е.Е. Бурятская проза и ее мифоритуальные корни / Е.Е. Балданмаксарова // Вестник Бурятского университета. Серия 6: Филология. Улан-Удэ: Изд-во Бурят, гос. ун-та, 2003. Вып. 6. - С. 23- 38.

18. Балданов, С.Ж. Народно-поэтические истоки национальных литератур Сибири / С.Ж. Балданов. Улан-Удэ: Изд-во Бурят, гос. ун-та, 1995. - 327 с.

19. Балданов, С.Ж. Становление и развитие национальных литератур Республик Саха и Тыва / С.Ж. Балданов. Улан-Удэ: Изд-во Бурят, гос. ун-та, 1998.-95 с.

20. Балданов, С.Ж. Художественная деталь в бурятской прозе / С.Ж. Балданов. Улан-Удэ: Бурят, кн. изд-во, 1987. - 173 с.

21. Бахтин, М.М. Человек в мире слова / М.М. Бахтин. М.: Изд-во Рос. Открытого ун-та, 1995. - 140 с.

22. Бахтин, М.М. Эпос и роман / М.М. Бахтин. СПб.: Изд-во «Азбука», 2000.-304 с.

23. Бахтин, М.М. Эстетика словесного творчества / М.М. Бахтин. М.: Искусство, 1986. - 444 с.

24. Баяртуев, Б.Д. Взаимовлияние фольклора и литературы бурят-монголов / Б.Д. Баяртуев // Вестник Бурятского университета. Серия 6: Филология-Улан-Удэ: Изд-во Бурят, гос. ун-та, 2003. Вып. 6. — С. 3-15.

25. Баяртуев, Б.Д. Предыстория литературы бурят-монголов / Б.Д. Баяртуев. Улан-Удэ: Изд-во БНЦ СО РАН, 2001. - 224 с.

26. Баяртуев, Б.Д. Трансформация сюжета рассказа из «Панчатантры» в творчестве бурятских писателей / Б.Д. Баяртуев // Развитие социалистического реализма в бурятской литературе. Новосибирск: Наука, 1985.-С. 129-143.

27. Бурчина, Д.А. Женские образы в Гэсэриаде бурят / Д.А. Бурчина // Филологический сборник. Улан-Удэ: Изд-во БНЦ СО РАН, 1998. - С. 7482.

28. Бурятская литература в условиях современного социокультурного контекста: материалы регион, науч. конф., г. Улан-Удэ, 27-28 ноября 2006 г.- Улан-Удэ: Изд-во ГУП ИД «Буряад унэн», 2006. 388 с.

29. Вайнштейн, С.И. Мир кочевников центра Азии / С.И. Вайнштейн. М.: Наука, 1991.-294 с.

30. Васильева, А.В. Историзм, народность, общечеловеческое в историческом романе Бурятии / А.В. Васильева. Улан-Удэ: РАН СО БИОН, 1996.- 116 с.

31. Веселовский, А.Н. Историческая поэтика / А.Н. Веселовский. М.: Едиториал УРСС, 2004. - 650 с.

32. Волков, И.Ф. Теория литературы / И.Ф. Волков. М.: Просвещение, 1995. -256 с.

33. Воспоминания о Д. Батожабае / Улан-Удэ: Бурят, кн. изд-во, 1996. 88 с.

34. Гармаева, С.И. Национальный характер в литературах Сибири / С.И. Гармаева // Россия Азия: становление и развитие национального самосознания: материалы междунар. науч. конф. - Улан-Удэ: Изд-во БГУ, 2005.-С. 136-138.

35. Гармаева, С.И. Типология художественных традиций в прозе Бурятии XX века/ С.И. Гармаева. Улан-Удэ: Изд-во Бурят, гос. ун-та, 1997. - 170 с.

36. Гацак, В.М. Устная эпическая традиция во времени. Историческое исследование поэтики / В.М. Гацак. М., 1989.

37. Гачев, Г.Д. Национальные образы мира. Евразия космос кочевника, земледельца и горца / Г.Д. Гачев. - М.: Институт ДИ-ДИК, 1999. - 368 с.

38. Гачев, Г.Д. Национальные образы мира. Космо. Психо. Логос / Г.Д. Гачев. М.: Прогресс-Культура, 1995. - 480 с.

39. Гачев, Г.Д. Национальные образы мира: Общие вопросы. Русский. Болгарский. Киргизский. Грузинский. Армянский / Г.Д. Гачев.- М.: Сов. писатель, 1988.- 445 с.

40. Гегель, Г.В.Ф. Эстетика / Г.В.Ф. Гегель. М.: Искусство, 1968. - T.I. -312 с.

41. Гегель, Г.В.Ф. Эстетика / Г.В.Ф. Гегель. М.: Искусство, 1971. - T.ITI. -621с.

42. Гомбоин, Д.Д. Сюжетообразующие мотивы в эхирит-булагатеких улигерах о сватовстве / Д.Д. Гомбоин // Эволюция эпических жанров бурятского фольклора. Улан-Удэ: БФ СО АН СССР, 1985. - С. 89- 101.

43. Гринцер, П.А. Санскритская обрамленная повесть / П.А. Гринцер // Индийская средневековая повествовательная проза. М., 1982. - С. 13.

44. Далгат, У.Б. Литература и фольклор. Теоретические аспекты / У.Б. Далгат. М.: Наука, 1981.-301 с.

45. Дампилова, Л.С. Восточные художественные традиции в современной бурятской поэзии / Л.С. Дампилова. Улан-Удэ: Изд-во ВСГАКИ, 2000. -135 с.

46. Данчинова М.Д. Категория пространства и времени в художественной картине мира (в прозе В. Митыпова, романе И Калашникова «Жестокий век», лирике Б. Дугарова, Г. Раднаевой) / М.Д. Данчинова.- Улан-Удэ: Изд-во Бурят, гос. ун-та, 2007.- 114 с.

47. Джамбинова, Р.А. Авторская личность в монголоязычных литературах / Р.А. Джамбинова // Нация. Личность, Литература. М.: 1996. Вып. 1.- С.

48. Добин, Е.С. Сюжет и действительность. Искусство детали / Е.С. Добин. -Д.: Сов. писатель. Ленинград, отд-ние, 1981. 431 с.

49. Дуринова, С.Б. Проявление национальной ментальности в творчестве русскоязычных бурятских поэтов: автореф. дисс. .канд. филол. наук/ С.Б. Дуринова. Улан-Удэ: Изд-во Бурят, гос. ун-та, 1999. - 16 с.

50. Есин, А.Б. Принципы и приемы анализа литературного произведения: Учебное пособие / А.Б. Есин,- 6-е изд.- М.: Флинта: Наука, 2004. 248 с.

51. Жанры в историко-литературном процессе. Вологда: Вологод. гос. пед. ин-т, 1985.- 152 с.

52. Жирмунский, В.М. Теория литературы. Поэтика. Стилистика / В.М. Жирмунский. Л.: Наука, 1977. - 356 с.

53. Жуковская, Н.Л. Кочевники Монголии: Культура. Традиция. Символика / Н.Л. Жуковская. М.: Вост. литература, 2002. - 247 с.

54. Жуковская, Н.Л. Судьба кочевой культуры / Н.Л. Жуковская. М.: Наука, 1990.- 110 с.

55. Имихелова, С.С. Лирико-субъективное начало в бурятской драматургии 1970-1980-х гг. / С.С. Имихелова // Творческое наследие ученых-литературоведов. Улан-Удэ: Изд-во Бурят, гос. ун-та, 2001. - С. 87-93.

56. История бурятской литературы: Т.З. Современная бурятская литература: 1956-1995. Улан-Удэ: БНЦ СО РАН, 1997,- 298 с.

57. Караева, З.Б. Формы эпического повествования в современной многонациональной прозе / З.Б. Караева. Карачаево-Черкесск, 1988. -119 с.

58. Кузьмина, Е.Н. Женские образы в героическом эпосе бурятского народа / Е.Н. Кузьмина. Новосибирск: Наука, 1980.

59. Культура народов Сибири: традиции и современность. Улан-Удэ: ИПК ВСГАКИ, 2002. - 311 с.

60. Левитан, Л.С., Цилевич, Л.М. Основы изучения сюжета / Л.С. Левитан, Л.М. Цилевич. Рига: Звайгзне, 1990. - 185 с.

61. Литература и религия: проблемы взаимодействия в общекультурном контексте: сб-к науч. ст.- Улан-Удэ: Изд-во Бурят, гос. ун-та, 1999. 166 с.

62. Лихачев, Д.С. Поэтика древнерусской литературы / Д.С. Лихачев. М.: Наука, 1979.- 360 с.

63. Лосев, А.Ф. Знак. Символ. Миф / А.Ф. Лосев. М.: Изд-во Моск. ун-та, 1982.-479 с.

64. Лотман, Ю.М. О роли литературы: статьи и исследования / Ю.М. Лотман. СПб: Искусство, 1997. - 845 с.

65. Лотман, Ю.М. Структура художественного текста / Ю.М. Лотман. М.: Искусство, 1970. - 383 с.

66. Манн, Ю.В. Диалектика художественного образа / Ю.В. Манн. Сов. писатель, 1987.- 317 с.

67. Матвеева, Т.И. Фольклорно-литературные связи: Принципы и перспективы исследования / Т.И. Матвеева // Филологический сборник. -Улан-Удэ: Изд-во БНЦ СО РАН, 1998. С. 74-82.

68. Махатов, В.Б. Буряад аман зохёол / В.Б. Махатов. Улан-Удэ, 1998. -4.1. - 149 е., 4.2.-214 с.

69. Медриш, Д.Н. Литература и фольклорная традиция: Вопросы поэтики / Д.Н. Медриш. Саратов: Изд-во Саратов, ун-та, 1980. - 296 с.

70. Медриш, Д.Н. Структура художественного времени в фольклоре и литературе / Д.Н. Медриш // Ритм, пространство и время в литературе и искусстве. JL, 1974.- С. 122.

71. Мелетинский, Е.М. Введение в историческую поэтику эпоса и романа / Е.М. Мелетинский. М.: Наука, 1986.- 320 с.

72. Мелетинский, Е.М. О литературных архетипах / Е.М. Мелетинский. М.: Наука, 1994. - с.

73. Мелетинский, Е.М. От мифа к литературе: Учеб. пособие по курсу «Теория мифа и историческая поэтика повествовательных жанров» / Е.М. Мелетинский. М.: Изд-во РГГУ, 2000. - 170 с.

74. Мелетинский, Е.М. Поэтика мифа / Е.М. Мелетинский,- М.: Вост. лит. РАН, 2000.-407 с.

75. Мир бурятских традиций в контексте истории и современности: материалы междунар. науч. чт., г. Улан-Удэ, 2-3 октября 2008 г. Улан-Удэ: Изд-во Бурят, гос. ун-та, 2008. - 240 с.

76. Мир фольклора в контексте истории и культуры монгольских народов: материалы междунар. науч. конф., г. Иркутск, 13-15 октября 2005 г. -Иркутск: Иркут. гос. ун-т, 2006. 374 с.

77. Миф фольклор — литература: сб. статей. — JL: Наука, Ленингр. отд-ние, 1978.-250 с.

78. Михайлов, Н.Н Теория художественного текста / Н.Н. Михайлов. М.: Academia, 2006. - 220 с.

79. Михайлов, Т.М. История и культура бурятского народа / Т.М. Михайлов. -Улан-Удэ, 1999.

80. Морохоева, З.П. Личность в культурах Востока и Запада: К постановке проблемы / З.П. Морохоева. Новосибирск: Наука. Сибирская издательская фирма, 1994.- 206 с.

81. Найдаков, В.Ц. Даширабдан Батожабай. Литературный портрет / В.Ц. Найдаков. Улан-Удэ: Бурят, кн. изд-во, 1991.-95 с.

82. Найдаков, В.Ц. Путь к роману. История формирования бурятской прозы. Новосибирск: наука, 1985. - 260 с.

83. Найдаков, В.Ц. Современные писатели Бурятии: Литературные портреты и очерки/В.Ц. Найдаков.-Улан-Удэ: Бурят, кн. изд-во, 1969. -181 с.

84. Найдаков, В.Ц. Традиции и новаторство в бурятской советской литературе / В.Ц. Найдаков. Улан-Удэ: Бурят кн. изд-во, 1976. - 424 с.

85. Найдаков, В.Ц. Традиции и современность в бурятской литературе / В.Ц. Найдаков. Улан-Удэ: Бур. кн. изд-во, 1974.- 141 с.

86. Найдаковские чтения 2: материалы науч. коиф. - Улан-Удэ: Изд-во БНЦ СО РАН, 2006. Ч. 1,2.-260 с.

87. Нация. Личность. Литература / ИМЛИ им. Горького РАН. М.: Наследие, 1996. Вып. 1.-256 с.

88. Неклюдов, С.Ю. Героический эпос монгольских народов: Устные и литературные традиции / С.Ю. Неклюдов.- М.Наука, 1984,- 310 с.

89. Неклюдов, С.Ю. Пути сложения сюжетного повествования в монгольской традиционной прозе / С.Ю. Неклюдов // Генезис романа в литературах Азии и Африки. М.: Изд-во «Наука», 1980. - С. 179-213

90. Овсянико-Куликовский, Д.Н. Литературно-критические работы / Д.Н. Овсянико-Куликовский. М.: Худ. лит-ра, 1989. - 540 с.

91. Одиноков, В.Г. Художественная системность русского классического романа/В.Г. Одиноков. Новосибирск: Наука, 1976. - 195 с.

92. Окладников, А.П. История и культура Бурятии / А.П. Окладников. -Улан-Удэ: Бурят, кн.изд-во, 1976. 456 с.

93. Осорова, С.Г. Модель мира в современной бурятской литературе / С.Г. Осорова // Современность в зеркале рефлексии: язык культура -образование: материалы междунар. науч. конф., г. Иркутск, 6-9 октября 2008 г. - С. 136-144

94. Осорова, С.Г. Психологизм в бурятской прозе Текст. / С.Г. Осорова. — Новосибирск: ВО Наука, Сибирская издательская фирма, 1992.- 101 с.

95. Осорова С.Г. Становление психологического анализа в бурятской прозе (1920-1960 гг.) Текст. / Осорова С.Г. Улан-Удэ: Изд-во БГУ, 1998,- 72 с.

96. О традициях и новаторстве в литературе: Теория. Методология. История литературы: межвуз. науч. сб. Уфа: Башк. ун-т, 1976.- 176 с.

97. Пивоев, В.М. Мифологическое сознание как способ освоения мира / В.М. Пивоев. Петрозаводск: Карелия, 1991. - 110 с.

98. Поспелов, Г.Н. Проблемы исторического развития литературы. М.: Наука, 1972.-272 с.

99. Поспелов, Г.Н. Теория литературы. М.: Высшая школа, 1978. - 351 с.

100. Попова, М.К. Национальная идентичность и ее отражение в художественном сознании / М.К. Попова. Воронеж: Изд-во ВГУ, 2004. -169 с.

101. Потебня, А.А. Слово и миф / А.А. Потебня. М.: Правда, 1989,- 622 с.

102. Проблемы бурятской филологии на современном этапе: материалы регион, научно-практ. конф. Улан-Удэ: Изд-во БГУ, 1999.- 219 с.

103. Проблемы взаимовлияния фольклора и литературы: межвуз. сб. науч. тр. -М.: МГПИ, 1986 (1987). 129 1. с.

104. Прокофьева, А.Г., Прокофьева, В.Ю. Анализ художественного произведения в аспекте его пространственных характеристик / А.Г. Прокофьева, В.Ю. Прокофьева. Оренбург, 2000.- 159 с.

105. Пропп, В.Я. Морфология сказки / В.Я. Пропп. М.: Наука, 1969. - 168 с.

106. Пропп, В.Я. Исторические корни волшебной сказки / В.Я. Пропп. 4-е изд.- М.: Лабиринт, 2000. - 333 с.

107. Пропп, В.Я. Фольклор. Литература. История / В.Я. Пропп. М.: Лабиринт, 2002. - 464 с.

108. Путилов, Б.Н. Типология фольклорного историзма / Б.Н. Путилов // Типология народного эпоса. М.: Наука, 1975. - С 168-169.

109. Пюрвеев, В.Д. От фольклора к литературе (преемственность и новаторство в процессе развития реализма в калмыцкой поэзии) / В.Д. Пюрвеев // Творческая индивидуальность писателя и фольклор. Элиста, 1985.-С. 109.

110. Ритм, пространство, время в художественном произведении: сб. науч. тр.- Алма-Ата: КазПи, 1984 385 с.

111. Роль традиции в литературной жизни эпохи. Сюжеты и мотивы.-Новосибирск: Наука, 1985.- 188 с.

112. Ромодановская, Е.К. Предисловие / Е.К Ромодановская // Роль традиции в литературной жизни эпохи. Сюжеты и мотивы. -Новосибирск: Наука, 1985.- С. 2.

113. Россия Азия: Становление и развитие национального самосознания: материалы междунар. науч. конф., г. Улан-Удэ, 21-24 июня 2005 г. -Улан-Удэ: Изд-во Бурят . гос. ун-та, 2005. - 240 с.

114. Сангадиева, Э.Г. Концепция мира и человека в бурятском романе 1960-170-х годов: дисс. канд. филол. наук / Э.Г. Сангадиева. Улан-Удэ: Изд-во Бурят, гос. ун-та, 2004. - 154 с.

115. Сангадиева, Э.Г. Мир человека и человек в мире (По роману Д. Батожабая «Похищенное счастье») / Э.Г. Сангадиева // Филологический сборник. Улан-Удэ: Изд-во БНЦ СО РАН, 1998. - С. 163-167

116. Санжеева, Л.Ц. Система имен собственных в бурятской Гэсэриаде (историко-культурологический аспект) / Л.Ц. Санжеева. Улан-Удэ: Изд-во Бурят, гос. ун-та, 2006. — 152 с.

117. Санжина, Д.Д. Язык бурятских исторических романов / Д.Д. Санжина. Улан-Удэ: Изд-во БНЦ СО АН СССР, 1991. - 132 с.

118. Санжина, Д.Д. Язык бурятской художественной литературы / Д.Д. Санжина.- Улан-Удэ: Изд-во Бурят, гос. ун-та, 2000. 203 с.

119. Серебрякова, Ю.А. Философские проблемы национального самосознания / Ю.А. Серебрякова. Улан-Удэ: Бурят, кн. изд-во, 1996, -186 с.

120. Серебряков, А. Интернациональные традиции в бурятской литературе / А. Серебряков. Улан-Удэ: Бурят, кн. изд-во, 1972. - 71 с.

121. Серебряков, А. Эстетический идеал современной бурятской литературы / А. Серебряков. Улан-Удэ: Бурят, кн. изд-во, 1980.- 79 с.

122. Сибиданов, Б.Б. Традиционная реальность бурят: Пространство и время / Б.Б. Сибиданов. Улан-Удэ: Изд-во Бурят, гос. ун-та, 2002. - 149 с.

123. Собенников, А.С. Чехов и христианство / А.С. Собенников. Иркутск: Иркут ун-т, 2000. 84 с.

124. Современная литературная теория: антология М.: Флинта, 2004. -344 с.

125. Современность в зеркале рефлексии: язык — культура образование: материалы междунар. науч. конф., посвященной 90-летию Иркут. гос. унта и фак-та филологии и журналистики, г. Иркутск, 6-9 октября 2008 г.Иркутск: Изд-во Иркут. гос. ун-та, 2009. - 641 с.

126. Соктоев, А.Б. Развитие эпических традиций бурятской советской прозы в трилогии Д.Батожабая «Похищенное счастье» // Вопросы литературы народов СССР. Вып.З. Киев-Одесса, 1977.

127. Соктоев, А.Б. Становление художественной литературы Бурятии дооктябрьского периода / А.Б. Соктоев. Улан-Удэ: Бурят, кн. изд-во, 1976-491 с.

128. Соктоев, А.Б. Хоца Намсараев. Путь к эпосу социалистического реализма / А.Б. Соктоев. Улан-Удэ: Бурят, кн. изд-во, 1971.-213 с.

129. Султанов, К.К. Национальное самосознание и ценностные ориентации литературы / К.К. Султанов. М.: Наследие, 2001. -196 с.

130. Сюжет и композиция литературных и фольклорных произведений: сб. ст. Воронеж: Изд-во Воронеж, ун-та, 1981. - 148 с.

131. Теория литературы / под ред Н.Д. Тамарченко. М.: Наука,

132. Томашевский, Б.В. Теория литературы. Поэтика / Б.В. Томашевский. -М.: Аспект Пресс, 2002. 334 с.

133. Топорова, В.М. Концептуализация пространства в художественной картине мира / В.М. Топорова // Культурные концепты в языке и тексте: сб. науч. тр. Белгород, 2005.- 164 с.

134. Топоров, В.Н. Миф. Ритуал. Символ. Образ: Исследования в области мифо-поэтического: избранное / В.Н. Топоров.- М.: Прогресс-Культура, 1995,- 624 с.

135. Традиции и новаторство в художественном освоении действительности: сб. ст. Алма-Ата: Наука, 198 L- 147 с.

136. Традиции и современные процессы в фольклоре и литературе: материалы науч. конф. Улан-Удэ: Изд-во БНЦ СО РАН, 2006. - 304 с.

137. Традиция и литературный процесс. Новосибирск: Изд-во СО РАН, 1999. - 544 с.

138. Тулохонов, М.И. Героический эпос бурят: вопросы поэтики и стиля / М.И. Тулохонов. Улан-Удэ, 1993. - 51 с.

139. Тулохонов, М.И. Особенности эпического стиля «Гэсэра» / М.И. Тулохонов // Эволюция эпических жанров бурятского фольклора: сб. ст. -Улан-Удэ: БФ СО АН СССР, 1985. С. 60-74.

140. Тынянов, Ю.Н. Литературная эволюция / Ю.Н. Тынянов. М.: Аграф, 2002. - 496 с.

141. Тюпа, В.И., Фуксон, А.Ю., Дарвин, М.Н. Литературное произведение: проблемы теории и анализа / В.И Тюпа, А.Ю. Фуксон, М.Н. Дарвин. -Кемерово: Кузбасвузиздат, 1997. Вып.1. 168 с.

142. Тюпа, В.И. Аналитика художественного (Введение в литературоведческий анализ) / В.И Тюпа. М.: Лабиринт, РГТУ, 2001. -192 с.

143. Уланов, А.И. К характеристике героического эпоса бурят / А.И. Уланов,- Улан- Удэ: Бурят-Монг. кн. изд-во, 1957. 172 с.

144. Уланов, А.И. Древний фольклор бурят / А.И. Уланов. Улан-Удэ: Бурят, кн. изд-во, 1974. - с.

145. Уланов, Э.А. О мифо-фольклорном и литературном взаимодействии / Э.А. Уланов // Найдаковские чтения 2: материалы науч. конф. - Улан-Удэ: Изд-во БНЦ СО РАН, 2006. Ч. 1, 2. - С. 223-240.

146. Уланов, Э.А. Эпос в развитии бурятской словесности: аспекты поэтико-стадиальной эволюции художественного мышления / Э.А. Уланов. Улан-Удэ: Бэлиг, 2003. - 212 с.

147. Успенский, Б.А. Поэтика композиции. Внутрижанровая типология и пути ее изучения / Б.А. Успенский. СПб.: Азбука, 2000. - 352 с.

148. Успенский, Б.А. Поэтика композиции. Структура художественного текста и типология художественной формы. М., 1970. - 225 с.

149. Феномен прецендентности и преемственность культур. Воронеж: Изд-во Воронеж, ун-та, 2004. — 308 с.

150. Филологический сборник: памяти В.Ц. Найдакова.- Улан-Удэ: Изд-во БНЦ СО РАН, 1998. 330 с.

151. Фролова, И.В. Художественный мир Д.Батожабая / И.В. Фролова. -Улан-Удэ: Изд-во Бурят, гос. ун-та, 2005. 116 с.

152. Фролова, И.В. Художественное своеобразие романа Д. Батожабая «Похищенное счастье» / И.В. Фролова // Вестник Бурятского университета. Сер 6: Филология Улан-Удэ: Изд-во Бурят, гос. ун-та, 2003. - Вып. 6. - С. 54-59.

153. Хализев, В.Е. Теория литературы / В.Е. Хализев. М.: Высшая школа, 2002.-437 с.

154. Халхарова, Л.Ц. Проза Ч. Цыдендамбаева: специфика создания национальной картины мира: автореф. дис. . канд. филол. наук / Л.Ц. Халхарова. Улан-Удэ: Изд-во Бурят, гос. ун-та, 2007. - 22 с.

155. Храпченко, М.Б. Горизонты художественного образа / М.Б. Храпченко. М.: Худож. литература, 1986. - 439 с.

156. Храпченко, М.Б. Художественное творчество, действительность, человек / М.Б. Храпченко. 3-е изд.- М.: Сов. писатель, 1982. - 416 с.

157. Хомонов, М.П. Бурятский героический эпос «Гэсэр». Эхирит-булагатский вариант / М.П. Хомонов. Улан-Удэ: Бурят, кн. изд-во, 1976.187 с.

158. Цепкова, А.Н. Современный роман (Размышления о жанровом своеобразии) / А.Н. Цепкова. М.: Знание, 1987. - 64 с.

159. Цыденжапов, Ш.-Н. Размышление о судьбе: Взгляд на трилогию Батожабая с точки зрения философии / LUL.-H.P. Цыденжапов // Об истоках реализма в бурятской литературе. Улан-Удэ: 1998.- С.

160. Чагдуров, С.Ш. Поэтика Гэсэриады / С.Ш. Чагдуров. Иркутск: Изд-во Иркут. ун-та, 1993. — 368 с.

161. Чичерин, А.В. Возникновение романа-эпопеи / А.В. Чичерин. М.: Сов. писатель, 1975. - 376 с.

162. Шаракшинова, Н.О. Героический эпос бурят / Н.О. Шаракшинова. -Иркутск: Вост-Сиб. кн. изд-во, 1968, 159 с.

163. Шаракшинова, Н.О. Героический эпос о Гэсэре / Н.О. Шаракшинова. -Иркутск: Вост-Сиб. кн. изд-во, 1969. 348 с.

164. Шаракшинова, И.О. Отражение эстетических воззрений народа (по мотивам бурятских версий Гэсэра) / Н.О. Шаракшинова // Эстетические особенности фольклора: сб. ст. Улан-Удэ: БФ СО АН СССР, 1969. -С.125-138.

165. Шатин, Ю.В. Художественная целостность и жанрообразовательные процессы / Ю.В. Шатин. Новосибирск: Изд-во Новосиб. ун-та, 1991. — 192 с.

166. Эволюция эпических жанров бурятского фольклора: сб. ст. Улан-Удэ: БФ СО АН СССР, 1985. - 123 с.

167. Эсалнек, А.Я. Внутрижанровая типология и пути ее изучения / А.Я. Эсалнек. М.: Изд-во МГУ, 1985. - 183 с.

168. Эсалнек, А.Я. Основы литературоведения. Анализ художественного произведения / А.Я. Эсалнек. М.: Флинта: Наука, 2003. - 112 с.187

169. Эсалнек, А .Я. Типология романа (Теоретический и историко-литературный аспекты) / А.Я. Эсалнек. -М.: Изд-во МГУ, 1991. 159 с.

170. Юнг, К.Г. Архетип и символ / К.Г. Юнг. М.: Ренессанс, 1991. - 299 с.