автореферат диссертации по филологии, специальность ВАК РФ 10.01.03
диссертация на тему: Эпопея Дж.Р.Р. Толкина "Властелин Колец" в контексте западноевропейских литературных традиций

Полный текст автореферата диссертации по теме "Эпопея Дж.Р.Р. Толкина "Властелин Колец" в контексте западноевропейских литературных традиций"

На правах рукописи

□оз гегоэе

МАКЛАКОВ Иван Александрович

ЭПОПЕЯ ДЖ. Р. Р. ТОЛКИНА «ВЛАСТЕЛИН КОЛЕЦ» В КОНТЕКСТЕ ЗАПАДНОЕВРОПЕЙСКИХ ЛИТЕРАТУРНЫХ ТРАДИЦИЙ

Специальность 10 01 03 - Литература народов стран зарубежья (английская литература)

АВТОРЕФЕРАТ диссертации на соискание ученой степени кандидата филологических наук

Казань - 2007

003162096

Работа выполнена на кафедре зарубежной литературы Государственного образовательного учреждения «Казанский государственный университет им. В И Ульянова-Ленина» Министерства образования и науки Российской Федерации (ГОУ ВПО КГУ им В. И Ульянова-Ленина МО и НРФ)

Научный руководитель - кандидат филологических наук, доцент

Шамина Вера Борисовна

Официальные оппоненты - доктор филологических наук, профессор

Осовский Олег Ефимович

- кандидат филологических наук, доцент Макаров Владимир Сергеевич

Ведущая организация - Марийский государственный

университет

Защита состоится 13 ноября 2007 года в 15.30 на заседании диссертационного Совета Д 212 081 14 по присуждению ученой степени доктора филологических наук при государственном образовательном учреждении высшего профессионального образования «Казанский государственный университет им В И Ульянова-Ленина» по адресу 420008, г Казань, ул Кремлевская, 35 ауд 1306.

С диссертацией можно ознакомиться в Научной библиотеке имени Н И Лобачевского Казанского государственного университета (Казань, ул Кремлевская, 35)

Автореферат разослан /у / октября 2007 года

Ученый секретарь диссертационного совета кандидат филологических наук, доцент .. I Козырева

Мария Александровна

Общая характеристика работы.

Творчество Джона Роналда Роуэла Толкина (1892-1973) занимает особое место в современной литературе На протяжении многих лет произведения писателя и особенно его эпопея «Властелин Колец» (1954-1955) привлекают к себе внимание широкого круга читателей и исследователей Свидетельством большого интереса к творчеству Дж Толкина служат не только огромные тиражи его произведений у него на родине и за ее пределами (к концу XX века продано более 50 миллионов экземпляров «Властелина Колец», и книга стала одной из самых продаваемых в столетии), но и значительное число посвященных ему исследований

В западном культурном пространстве на сегодняшний день уже вполне сформировалась «толкинистика» как отдельная и довольно специфическая область литературной жизни При этом обращает на себя внимание обилие работ крупных форм (Р. Роузбери, Т Шиппи, О'Нейл, М Хукер, Д Хьюз, К Килби, П Карри, Дж Пирс и др ) В России же количество публикаций по теме, как минимум, на порядок ниже, чем на Западе При этом следует отметить, что как за рубежом, так и у нас в стране произведения Дж Толкина анализируются не только с позиций разнообразных литературоведческих школ, но зачастую используются теории из иных областей знаний

Несмотря на разнообразие и индивидуальный характер существующих подходов, они поддаются определенной систематизации Можно выделить лингвистический (М Хукер, М Клейн, Б Жуков, М Каменкович и др), исторический (Эрандил, П Чистяков и др ), психоаналитический (О'Нейл, Л Бочарова, Т Фиглин и др), эзотерический (Ассиди, В Грушецкий и др), теологический (М Сиверцев, П Федоров, В Якубенко и др ) подходы, каждый из которых предлагает свое толкование творчества писателя

Собственно литературоведческий анализ произведений Дж Толкина также далеко не однороден В диссертации исследуются его основные направления Сторонники концепции «аллегоризма» (Р Сейл, Э Фаллер, Р Эванс, М

Эдельсон, С Кошелев, М Штейнман и др ) пытаются «расшифровать» образы и сюжеты Толкина через аналогии с современным миром, находя в них аллегорическое изображение борьбы западного христианства с нацизмом и коммунизмом, сопоставляя образ Фродо с Христом, а Кольцо с атомной бомбой и т п Такой подход противоречит концепции самого автора, который категорически отрицал аллегорическую основу своих произведений Кроме того, несостоятельность концепции «аллегоризма» обнаруживается в анализе тех выводов, к которым приходят исследователи, поскольку образы Толкина нельзя считать простыми иллюстрациями идей, они не реализуют никакой абстракции, а именно эти характеристики являются ключевыми для аллегорического образа

Еще одно крупное направление литературоведческого анализа творчества писателя можно назвать мифологическим (К Килби, Дж Пирс, В Флигер, Дж Ганс, Т Шиппи, Р Кабаков, С Лузина и др) Его сторонники анализируют мифологические и эпические элементы произведений Дж Толкина, в частности, эпопеи «Властелин Колец», с разных позиций, определяя ее то как миф, то как эпос, то как мифоэпическое произведение. Представители «мифологического» направления ограничивают эпопею «Властелин Колец» мифоэпическими рамками, обнаруживая в ней героические элементы, не предпринимая, однако, попыток анализа сути героического у Толкина

Кроме того, предпринимались отдельные попытки отнести «Властелина Колец» то к жанру философского романа (С Кошелев), то к жанру романа-иносказания (М Штейнман)

Необходимо выделить еще одно, «религиозное», направление литературной толкинистики (Остогер, Э Шурмиль, Э Эстер, Н Г Прохорова и др ), в рамках которого анализируются религиозные корни творчества писателя, христианские мотивы, символы и образы в его произведениях монотеизм, валары-ангелы, Мелькор - падший ангел, Слово в начале Бытия, Неугасимое Пламя Благодати, а также мотивы любви к ближнему, всепрощения, отказа от гордыни и т п Правомерность данного подхода подтверждается неоднократными

утверждениями автора, что «Властелин Колец» в основе своей религиозное и католическое произведение Однако и здесь учитывается лишь один аспект творчества писателя

Таким образом, актуальность данного исследования обусловлена не только всевозрастающей популярностью творчества Дж Толкина в нашей стране, но, в первую очередь, неутихающими дискуссиями по поводу жанрового своеобразия его произведений и, в первую очередь, «Властелина Колец»

Сегодня становится очевидным, что анализа отдельных аспектов эпопеи уже не достаточно Необходим комплексный подход к исследованию данного многомерного и многослойного произведения. Такой подход, на наш взгляд, возможен в контексте западноевропейских литературных традиций на основе логики исторического развития литературных жанров от мифа к эпосу и к рыцарскому роману Именно такой подход позволяет преодолеть пестроту и противоречивость существующих сегодня позиций, отражающих лишь отдельные аспекты эпопеи и нарушающих ее целостность Подобного, комплексного, изучения произведений Дж Толкина в нашей стране еще не проводилось Это и обусловило новизну данного исследования Кроме того, предлагаемый нами комплексный подход к изучению «Властелина Колец» позволяет подробно проанализировать концепцию героического, лежащую в основе произведения Дж Толкина, до сих пор не получившую должного освещения в отечественной толкинистике

Целью исследования является выявление традиционных особенностей мифа, эпоса и рыцарского романа, которые используются и трансформируются писателем в его творчестве, в первую очередь, в эпопее «Властелин Колец» в ее соотнесенности с «Сильмариллионом»

Поставленная цель определила круг задач

- выявление мифологических основ эпопеи Дж Толкина «Властелин Колец» в ее соотнесенности с «Сильмариллионом»,

- рассмотрение эпических традиций, разрабатываемых Дж Толкином во «Властелине Колец» в контексте авторской концепции героического,

- анализ связей между особенностями средневекового рыцарского романа и произведениями Дж Толкина

Теоретико-методологическую основу диссертации составили труды отечественных и зарубежных ученых по поэтике мифа, древнего эпоса и рыцарского романа Ф В Шеллинга, К Г Юнга, К Леви-Стросса, С С Аверинцева, М. М. Бахтина, Р. Барта, Р Веймана, Я Э Голосовкера, В М Жирмунского, Д Затонского, В В Кожинова, Г Леви, А Ф Лосева, Е М Мелетинского, Э Миро, А Д Михайлова, А Е Нямцу, А А Потебни, В Я Проппа, А А Федорова, О М Фрейденберг, де Фриза, Н и М Чедвиков и др , а также исследования творчества Дж Толкина (Р Кабаков, X Карпентер, К Килби, Р Кочер, С Кошелев, С Лузина, А Петти, Р Роузбери, М Сиверцев, Дж. Тайлер, Г Уранг, В Флигер, Р. Фостер, У Хаммонд, М. Хукер, Дж. Чане, Т. Шиппи, М Штейнман и др)

Объектом исследования стал роман Дж Толкина «Властелин Колец» в его соотнесенности с «Сильмариллионом», а также литературоведческие работы Толкина

Предметом исследования являются особенности разрабатываемых Дж Толкином традиционных парадигм мифа, эпоса и рыцарского романа и специфика его концепции героического Положения, выносимые на защиту

1. Сложность и многомерность эпопеи Дж Толкина «Властелин Колец» делает неактуальным ее одноаспектные, односторонние исследования Необходим новый, комплексный, подход к анализу этого произведения, позволяющий преодолеть существующие сегодня разногласия между исследователями в определении жанра «Властелина Колец» и его философского смысла

2. Такой комплексный подход возможен в контексте западноевропейских литературных традиций на основе логики исторического

развития жанров В рамках данного подхода источниками образности Дж Толкина в эпопее «Властелин Колец» можно считать мифологию, древний эпос и средневековый рыцарский роман При этом писатель следует логике развития мировой литературы от мифа к эпосу и рыцарскому роману.

3 Жанрообразующим компонентом «Властелина Колец» является героический эпос, который, с одной стороны, корнями уходит в мифологию (в собственную, созданную Толкином -«Сильмариллион», - а через нее в классическую), а с другой стороны, содержит определенные элементы рыцарского романа

4 Создавая свой героический эпос по законам данного жанра, Толкин, однако, не принимает сути героического, характерной для древнего эпоса, и создает свою концепцию современного героизма

Теоретическая значимость работы определяется тем, что в ней представлен анализ основных направлений толкинистики, обосновывается комплексный подход к анализу эпопеи «Властелин Колец», в контексте которого изучена специфика разрабатываемых Толкином традиционных характеристик мифа, эпоса и рыцарского романа, проанализирована авторская концепция героического

Практическая значимость работы Результаты проведенного исследования могут быть использованы в разработке общего курса по истории английской литературы XX в, в спецкурсах и семинарах по творчеству Дж Толкина и учтены при дальнейшем исследовании творчества писателя

Апробация научных результатов. Материалы исследования обсуждались на международных конференциях «Русская и сопоставительная филология состояние и перспективы» (Казань, 2004 г), «Теория перевода Типология языков Межкультурная коммуникация» (Казань, 2006 г), городской научно-практической конференции «Язык и методика его преподавания» (Казань, 2003 г ), на студенческих и аспирантских

конференциях и семинарах Основные положения диссертации отражены в 8 публикациях

Структура диссертации. Диссертация состоит из введения, трех глав, заключения и списка использованной литературы, включающего 192 наименования

Основное содержание диссертации. Во Введении обосновывается актуальность и новизна темы, характеризуется состояние ее научной разработанности, определяются цели и задачи, объект и предмет исследования, теоретическая и практическая значимость работы, представлены теоретико-методологические основы исследования, формулируются выносимые на защиту положения

Первая глава «Мифологические корни эпопеи Дж. Р. Р. Толкина «Властелин Колец» состоит из двух параграфов

Первый параграф «Теоретические основы анализа проблемы» посвящен теоретическому осмыслению сути мифа, его функции в литературе и изучению традиционных мифологических сюжетов, мотивов и образов, что становится основой для анализа специфики мифологических корней «Властелина Колец» во втором параграфе

Древняя мифология - общепризнанный историко-культурный феномен, оказавший огромное влияние на развитие мировой литературы С различной степенью интенсивности, но практически непрерывно миф воздействовал на литературы следующих эпох в качестве стилистического и сюжетообразующего фактора, освященного многовековой традицией арсенала образов, тем и мотивов При этом литературный мифологизм рассматривается нами как специфическая форма художественной условности, отнюдь не препятствующая постановке самых актуальных проблем современности

Нас интересует миф, во-первых, как первичная модель мировидения и синкретическая колыбель литературы и других видов искусства и, во-вторых, как продукт нового сознательного и индивидуального мифотворчества, воспроизводящего или имитирующего черты первичного коллективного мифа

Известны разные варианты использования мифа в литературных произведениях Так, Н Г Медведева в своей работе «Миф как форма художественной условности» выделяет три способа его конкретного воплощения Во-первых, использование традиционных мифологических параллелей или целостных сюжетов Герои могут действовать в иной обстановке, в другом времени, носить другие имена, но ситуация остается неизменной

Во-вторых, произведения, в которых хорошо известный мифологический сюжет творчески продолжается, домысливается В-третьих, так называемые «авторские» мифы, в которых символическая модель мира создается по аналогии с мифопоэтическими представлениями или структурными чертами мифа Здесь на первом плане повествования - события и проблемы современности, либо сама эта современная автору действительность подвергается мифологизации

На наш взгляд, к этой классификации следует добавить еще один вариант, который характеризуется тем, что автор создает собственный мир, его модель, символический образ по аналогии с единой и целостной мифологической моделью мира Именно сюда следует отнести эпопею Толкина «Властелин Колец»

Особое значение для нашего исследования имеют критические замечания по данной проблеме, высказанные самим Толкином в эссе «О волшебных историях», где он анализирует ключевые положения теории «натурального мифа», «солярной мифологии» М Мюллера и идеи «эволюционной антропологии» Э Ланга Толкин различает классические, древние мифы и современные волшебные истории, написанные по их образу и подобию, считает их обращенными к современности и интересными не только для детей, но и для взрослых, а основным требованием к ним выдвигает их органическую и непротиворечивую целостность со своей собственной логикой развития Именно на этой основе писатель конструирует свой собственный миф о своем собственном мире, опираясь на основные законы жанра. Специфика

использования Толкином мифологических традиций рассматривается во втором параграфе «Разработка мифологических мотивов в эпопее Дж. Толкина».

Миф Толкина построен в соответствии с базовыми мифологическими принципами природосообразности (внутренней непротиворечивости и целостности с собственной логикой развития) и синкретичности (произведение Толкина наделено вторичной синкретичностью) Как и классический миф, миф писателя выполняет функцию объяснения мира Он объясняет два мира с одной стороны, тот, что описан в эпопее, с другой стороны, наш, современный Толкину мир людей, изобличая его пороки и показывая пути спасения

Основываясь на анализе типологии мифов мы пришли к выводу, что толкиновский миф сочетает в себе черты мифов космогонических (возникновение мира Арды и его элементов), этиологических(появление различных природных и культурных особенностей и социальных объектов мира Арды), антропогонических (о происхождении не только человека, но и эльфов, орков и др ), астральных (солярных - об Анаре и лунарных - об Итиле Сияющем), тотемических (о родстве людей, животных и растений), героических (о павших героях Финголфине, Турине Турамбаре, Берене и многих других) и эсхатологических (о смене эпох Предначальной, Второй и Третьей, и наступлении Четвертой - Эпохи Человека) При этом особое место в творчестве писателя занимает германо-скандинавская мифология, предмет его профессионального интереса и любовь всей его жизни

Наше исследование показало, что автор активно разрабатывает в своем творчестве типичные мифологические темы, сюжеты, мотивы, образы, и символы. Это, прежде всего, тема возникновения мира Арды из хаоса вселенной

Кроме того, по-своему в творчестве Толкина представлена одна из самых мистических тем классического мифа - проблема смерти и бессмертия. Автор усложняет ее, населяя мир людьми, которые смертны, и эльфами, которые живут вечно Писателю интересна, прежде всего, загадка любви к миру в

сердцах тех, кто рожден, чтобы потерять его, и страдание в сердцах тех, кто рожден оставаться в этом мире до тех пор, пока не закончится его полная борьбы история, страстное стремление получить от мира все лучшее одних и всепоглощающая любовь-забота о нем других Усталость от прожитых веков оборачивается для эльфов невыносимым бременем, их слабость в привязанности к прошлому и в страхе перед переменами. Люди же спешат жить и жаждут перемен, в этом их сила, и поэтому в решающий момент именно смертные становятся вершителями судеб мира

Примером мифологической сюжетики, использованной Толкином, может стать история Нуменора, напоминающая известный мифологический сюжет об Атлантиде Он стал тем даром, который получили люди, сражавшиеся во время войны на стороне эльфов Эти люди обладали множеством прекрасных качеств, но они поддались на обман Саурона и встали на сторону зла. В результате валар послали огромную волну, которая смыла их остров и потопила военные корабли Лишь немногим удалось достичь Средиземья, где они основали Гондор

Герои мифологии - это боги, духи и первопредки У Толкина в начале был Эру Илуватар, Единый Он создал валар («высшие силы» в переводе с квенья) У каждого из валар своя «специализация» Манвэ представляет стихию воздуха и повелевает птицами, его супруга Варда - владычица звезд, кому ведомы все уголки Эа, Ульмо - морской король, Ауле владеет всеми веществами, из которых создана Арда, он кузнец и знаток всех ремесел и т п Все это вызывает прямые ассоциации с пантеоном античных богов или богов Скандинавии

Низшая мифология германских народов представлена у Толкина прежде всего эльфами В мифологической традиции эльфы - духи воздуха, атмосферы, красивые маленькие человечки в шапочках из цветков Именно такими они изображены и на страницах сочинений Шекспира У Толкина же эльфы совсем другие Это близкая к альвам «Старшей Эдды» гордая раса Перворожденных, Старшего Народа, воины и мудрецы, бессмертный народ звезд, носители вечной мудрости и знаний о мире Чтобы подчеркнуть отличие своих эльфов от

традиционных, профессор использует вместо общепринятых прилагательных elfish или elfin от существительного "elf' слова elvish и elven Эльфы для Толкина - отражение одной из сторон человеческой натуры, воплощение ее нравственного, эстетического проявления, стремления к Знанию

Еще одни представители низшей мифологии - гномы - живут в мире Толкина В мифологической традиции гномы - это антропоморфные существа, обитающие под землей, в горах или в лесу Ростом они с ребенка или с палец, но наделены сверхъестественной силой Они искусные ремесленники, могут выковать волшебные кольца, мечи и т п У Толкина гномы довольно добродушны, живут в горах, где добывают подземные сокровища Мужчины все с бородами и носят боевые топоры Основная черта гномов Толкина -жажда богатства, которая заложена в них со времен сотворения мира В отличие от классических гномов они доброжелательны и неагрессивны

В ходе исследования стало ясно, что Толкин творчески заимствует некоторые мифологические образы Так, например, образ Галадриэли, которая оберегает обитель эльфов Кветлориэн, тесно связан с образом матери-земли Подобный образ присутствует практически во всех мифологиях (Изида, Иштар, Гея, Гера, Церера и др) При этом именно Галадриэль оказывается способной показать смутные видения будущего В древней мифологии даром пророчества обычно обладают женщины, которые ближе к природе

Особенно активно Толкин использует мифологическую символику Это, прежде всего, Мировое Древо, характерный для мифопоэтического сознания символ, воплощающий универсальную концепцию мира Образ Мирового Древа засвидетельствован практически во всех мифологиях или сам по себе, или в вариантах- древо жизни, древо плодородия, древо центра, древо восхождения и т п У Толкина эта идея олицетворена в Белом Древе Жизни, которое становится символом Гондора Оно погибает в огне, засыхает в год страшной чумы, но всякий раз возрождается олицетворяя победу Добра и Жизни

Еще один мифологический символ, используемый Толкином, это Багровое Око Саурона В традиционных мифах глаз - это символ магической силы, благодаря которой божество или мифоэпический персонаж обладают способностью видеть, оставаясь сами невидимыми Именно такова основная функция Багрового Ока в эпопее. Однако Око вызывает и другие ассоциации Оно напрямую связано с центральным образом скандинавских мифов -одноглазым Одином, отдавшим свой глаз в обмен на разрешение испить из источника мировой мудрости

Наш анализ позволяет выявить в эпопее Толкина целый ряд других мифологических символов (магическое число «девять», зеркало Галадриэли, выполняющее функции оракула, символическое осмысление сторон света и т п ) Есть у Толкина и свой Стикс - Последняя Гавань эльфов, откуда корабль уносит своих пассажиров к берегам Валинора Отсюда путь в Бессмертный край, который, по мифологической традиции, расположен за океаном, куда указывает закат солнца

Однако в центре повествования Кольцо - символ власти Кольцо - это вечность, единство, цельность, власть, полномочия В древних легендах кольцо часто связывали с магическими силами или спрятанными сокровищами Кольцо было залогом могущества Нибелунгов Отказ от Кольца Зигфрида и Брунгильды символизирует их отказ от могущества и избавление мира от великой напасти У Толкина Кольцо связывает и подчиняет, лишает человека воли и самосознания Испытание Кольцом становится у Толкина моральными тестом, которому подвергаются все более или менее значительные персонажи писателя Устоять перед Кольцом дано немногим Кольцо олицетворяет моральный аспект - специфическую особенность мифологии Толкина

В своей эпопее Толкин умело пользуется бинарностью мифологической логики, выстраивая семантические оппозиции (светлокожие - положительные герои эльфы, например, смуглые - отрицательные- орки или пришельцы с востока), пространственно-временные (светлый земной мир природы и подземный ужас) и социальные оппозиции (свой - чужой) Проведенный анализ

показывает, что кроме переклички тем, сюжетов образов мотивов и символов, произведения Толкина и мифы объединяет фантастическое начало в его изначальном проявлении - волшебных метаморфозах

Вторая глава «Властелин Колеи» Дж. Р. Р. Толкина как эпос XX века» состоит из двух параграфов. В первом параграфе «Развитие традиций древнего эпоса в творчестве Дж. Толкина» на основе трудов Ш Бодуэна, В М Жирмунского, Р Кэрпентера, Г Леви, Е М Мелетинского, Э Миро, В Л Проппа, Ф Реглана, И и М Чедвиков, Яна де Фриза и др показывается, что героический эпос носит историко - героический характер, для него характерен перенос акцента с событий на героя, идеального воина и вождя Культурный герой эпоса — защитник людей, культуры и космоса от «нелюдей» (хтонических чудовищ, драконов, хаоса). Драконоборчество - один из основных мотивов эпоса Эпос воспевает героя, его богатырский рост, силу, смелость и подвиги Биография эпического героя имеет свои особенности чудесное рождение, сиротство и обездоленность в детстве, верность воинскому долгу, победа над драконом, героическая гибель Особое место в творчестве Толкина занимает германо-скандинавский эпос, в котором усилена идея фатализма. Судьба, провидение определяет ход событий Чем более пластичен герой, тем больших успехов он добивается

Анализ произведения Дж Толкина «Властелин Колец» в контексте выявленных характеристик эпоса показывает сильное влияние эпических традиций на творчество писателя Прежде всего, писатель вводит в эпопею элементы архаического эпоса (фетишизм, анимизм, вражда племен своего и чужого и т. п) В центре повествования - эпические герои и их деяния Описывая «исторические события» (берем эту фразу в кавычки, поскольку историчность у Толкина сконструирована, вторична), писатель повествует о подлинных эпических героях, совершающих подвиги во имя спасения мира Средиземья от сил Тьмы и Мрака Эти герои сражаются с драконами, побеждают в битвах ради победы Добра и Света Это, прежде всего девять Хранителей, девять членов Братства Кольца Каждый из них участвовал в

великих испытаниях и внес свой вклад в победу, но ключевыми фигурами становятся Гэндальф, Арагорн и Фродо, в чьих образах Толкин воплотил эпический героический характер мужество, отвага, доблесть, бесстрашие, превосходство над врагом.

Самый великий подвиг - уничтожение Кольца Всевластья - совершается Фродо Наделив его типичной биографией эпического героя (архетип «одинокого героя», инициация, фатализм, доблесть, мужество, драконоборчество и т д ), автор проводит его через приключения, испытания и борьбу с чудовищами, главное их которых своеобразный «дракон» хоббита -это жажда власти, навязанная Кольцом Победив в себе дракона, Фродо уходит из этого мира в Страну Теней, куда удаляются уставшие от жизни эльфы

Текст произведения несет на себе явный отпечаток эпического стиля, черты которого (объективизм, вещественное изображение жизни, монументальность, эпическое спокойствие и героизм) анализируются в работе и иллюстрируются примерами из «Властелина Колец» В эпопею вплетены героические песни и поэтические предсказания судьбоносных событий, что характерно для эпических произведений

Однако, создавая свой героический эпос, Толкин, внешне соблюдая законы жанра, не принимает сути «героического», заложенного в древнем эпосе и создает свою концепцию современного героизма, анализ которой представлен в параграфе втором: «Концепция героического в творчестве Толкина». В своем анализе мы опирались на критические работы Дж. Толкина «Возвращение Бюрхнота, сына Бюрхтельма» и «Сэр Гавейн и Зеленый Рыцарь» в их соотнесенности с текстом «Властелина Колец» Именно в этих трудах писатель формулирует основные положения своей концепции героического, в основе которой отказ от оГегаюё («чрезмерной гордости»), основной характеристики героя древнего эпоса По Толкину, чрезмерная гордость заставляет героя демонстрировать доблесть ради собственной славы, величия и власти и забыть о более высоких нравственных законах «Чрезмерность»

аморальна, так как ведет к трагедии целых народов Настоящий герой ведом «моральной доблестью»

Отказ от ofermod подразумевает отказ от власти как таковой над миром, над собственным народом, над человеком и над природой Герой не глумится над природой, он видит в ней нравственную силу и живет в согласии с ней, черпая в природе силы для преодоления испытаний Еще один источник силы героя - в крепкой мужской дружбе - преданности Только она помогла Фродо и Сэму завершить поход и избавить мир от опасности Подвиги невозможны без безоглядной веры в высшее Провидение Именно эта вера дает надежду на победу Добра

В этом контексте олицетворением героического для Толкина становятся хоббиты. Им ни в коей мере не свойственна «чрезмерная гордость» (оГегтоф, стремление к славе и власти Они живут в полном ладу с природой, сливаются с ней, черпают в ней силы. Хоббиты - преданные друзья, готовые на любые жертвы ради друга, спасающие друзей и от позора, и от смерти Они свято верят в Провидение, в силы высшего порядка, не ставя под сомнение целесообразность происходящего Поэтому лучшим из них - Фродо, Сэму и их друзьям - доверяет Толкин спасение мира, уничтожение Кольца Всевластья, олицетворяющего, по сути, оГегтоё

Эпические мотивы, приобретая современное звучание, вплетаются Толкином в общую ассоциативную канву произведения, позволяя читателю глубже проникнуть в философский замысел автора, описывающего борьбу Добра и Зла Зло для Толкина - это, прежде всего, власть. Власть склонна развращать человека, абсолютная власть развращает абсолютно Искушение властью, по Толкину, одно из самых страшных и непреодолимых В каждом из нас сидит свой «дракон» - дракон честолюбия и властолюбия, дракон жажды власти над природой, над миром, над подобными себе Убить в себе этого дракона способен только очень сильный человек, тот, которого Толкин называет героем

В третьей главе «Элементы средневекового рыцарского романа в эпопее Дж. Толкина «Властелин Колец» анализируются художественные параллели между особенностями рыцарского романа и произведением писателя

В первом параграфе главы исследуются особенности поэтики средневекового рыцарского романа, который представляет собой важнейшее звено в истории развития романного жанра, пытаясь объединить эпические идеалы с интересами пробуждающейся личности.

Рыцарский роман трансформировал архаические мифологемы в приключения Рыцарь совершает подвиги во имя личной славы, хтонические чудовища превратились в «черных» или «красных» рыцарей, враждебных герою, феи - в обольстительных девушек, а райский остров женщин - в волшебный замок При этом все исследователи выделяют «квест» как основную характеристику рыцарского романа Квест (рыцарский поиск) составляет некую структурную раму, он объединяет личное самовыражение героя и выполнение некоей героической миссии Пространственное перемещение совпадает с внутренним движением, испытанием и реализацией При этом рыцарский роман давал уроки морали, повествуя о поступках высокого нравственного совершенства Он возник на этапе завершения отработки и кодификации миросозерцания рыцарства, специфическая мораль которого была попыткой примирить идеалы аскезы и всеобщего равенства перед Богом с настроениями гедонизма и элитарности

В центре средневекового романа - рыцарство с полным набором достоинств и добродетелей Рыцарь красив лицом, телом и душой У него прекрасная родословная Главный удел рыцаря - «священная война» В подвиге раскрываются его основные достоинства и добродетели

Эти особенности поэтики средневекового рыцарского романа, несомненно, заложены Толкином в его эпопее При этом исследователи неоднократно отмечали влияние, прежде всего, романов «артуровского цикла» на творчество писателя Первые романы этого цикла появились около середины XII века во

Франции и основывались на более ранних легендах об Артуре, вожде одного из кельтских племен. Разрозненные кельтские предания собрал и обработал Г Монмутский Его книга рассказывает о юности Артура, его ранних подвигах, завоевании европейского господства, о его мудрой старости и смерти в результате предательства Первые романные обработки сказаний о героях «бретонского цикла» дал Кретьен де Труа Мир героев Кретьена де Труа существует вне реальной действительности, королевство Артура 1рудно локализовать, оно не имеет четких границ Государство Артура — это грандиозная художественная утопия, попытка воссоздания несбыточного, недостижимого идеала, укор современности Герои Кретьена де Труа отличаются воинской удалью, находчивостью, ловкостью, а также моральной сосредоточенностью, чистотой и душевной щедростью Путь преодоления препятствий у них один - рыцарский подвиг, «авантюра» «Авантюра» формирует рыцаря, воспитывает и прославляет Отсюда центральный мотив рыцарских романов - мотив поиска приключений, мотив выбора пути (и в этическом смысле тоже) и подготовленности к авантюре и в чисто воинском, и в нравственном смысле

Традиции «артуровского цикла» были продолжены и развиты Вольфрамом фон Эшенбахом Он творчески доработал намеченные Кретьеном де Труа сюжетные линии, прежде всего, линию Грааля У Эшенбаха королевство Артура не имеет четких этических целей, но они есть в королевстве Грааля, которое не только хранит волшебный Камень, но и культивирует определенные нравственные идеалы Мораль Грааля антисословна и наднациональна В этом мире сострадание и доброта оказываются выше рыцарской доблести и «куртуазности». Авантюра воспитывает героя и приводит его к постижению Бога Королевство Грааля у Эшенбаха из понятия топографического становится идеологическим Оно везде, где есть подлинная рыцарская честь, нравственная чистота, справедливость и доброта, мужество и скромность

Английская традиция в «артуровском цикле» представлена романом «Смерть Артура» Т Мэлори, подробном повествовании о том, как под властью

легендарного повелителя бриттов собрались разрозненные силы британского воинства, как возникло братство Круглого Стола, принимавшее в свои ряды только тех, кто отвечал канонам идеального рыцарства Но рыцарская утопия гибнет из-за феодальной смуты Для Мэлори Золотой век рыцарства в прошлом, он утрачен и невозвратим «Смерть Артура» - это прощание с подлинным средневековым рыцарством

По мере развития «артуровского цикла» образ Артура становится своего рода духовным символом Британии В современном восприятии Артур -король былого и грядущего - есть олицетворение истинной Британии, связующее звено между ее героическим прошлым, славным настоящим и грандиозным будущим

Предпринятый нами анализ основных черт рыцарского романа вообще и «артуровского цикла» в частности позволяет выявить их в произведениях Дж Толкина Этому посвящен второй параграф «Развитие традиций средневекового рыцарского романа во «Властелине Колец»

Дж Толкин активно разрабатывает традиции рыцарского романа, и прежде всего романов артуровского цикла Так, сюжетная структура его произведения строится на архитипическом мотиве «квеста», опасного путешествия, приключения, который лежит в основе рыцарского романа Рыцари Круглого стола ведут поиск Святого Грааля, герои Толкина борются за Кольцо Всевластья

Как показывает наше исследование, Святой Грааль и Кольцо Всевластья в определенной степени ассоциативны по функции и олицетворяют (Грааль - в рыцарском романе, Кольцо - у Толкина) духовный аспект странствий

Странствие в рыцарской литературе имеет важный символический смысл, так как ведет к некоему посвящению через череду испытаний То же самое и с героями Толкина Они пускаются в путешествие, в конце которого преображаются духовно, преодолевая целую серию испытаний и огромные пространства, которые также становятся преградой на их пути

Линейное пространство служебно по отношению к действию, но Толкин делает мотивами действия особенности самого пространства

Странствия приводят героев Толкина в loca amoena, благословенные земли, история живописания которых восходит к артуровским легендам Loca amoena подробно описаны Толкином во «Властелине Колец»

Подобно рыцарям Круглого стола члены Братства Кольца стремятся к благой цели Члены этого сообщества у Толкина - представители разных свободных народов Средиземья В общей борьбе рушится разъединение и недоверие, укрепляются общие нравственные ценности

В описании своих героев Толкин следует рыцарскому идеалу Они красивы, светлокожи и светлокудры, благородны, смелы, с безупречной родословной Даже хоббиты у него набирают в росте и русеют А у Пиппина, Бильбо и Фродо в жилах течет голубая кровь

Понятие «священной войны», столь характерное для рыцарского романа, связаны у Толкина с нолдор и спутниками Арагорна Для писателя суть этой войны - в извечном противоборстве Добра и Зла Кроме того, священная война у Толкина - это и война внутренняя, в центре которой — нравственные идеалы Их потеря, например, привела к гибели Боромира

Традиционная для рыцарского романа тема вассальной преданности разрабатывается Толкином в связи с образом Арагорна, великодушного государя, чье величие возрастает день ото дня

Поиск приключений, выбор пути, в том числе и нравственного, - один из главных мотивов рыцарского романа У Толкина история главного героя, Фродо, - это история «выборов», нравственных решений, которые и определяют его нравственный рост.

Героизм Фродо - героизм освобождения духа, героизм служения общим духовным интересам, которые есть и личные интересы каждого

Подобно духовным символам и силам природы рукотворные предметы также имеют свое значение в творчестве Толкина Здесь следует упомянуть,

прежде всего, символический смысл оружия (меч, секира и т п), который толкуется им в лучших традициях романов артуровского цикла

Кроме того, подробно рыцарскому роману, который повествует о феодальной повседневности, Толкин также подробно описывает утомительные переезды по местным дорогам, длительные морские путешествия, битвы и поединки, придворные празднества Есть у Толкина и детальные описания крепостей, похожих на твердыни рыцарских романов Особое место в повествовании занимает Гэндальф Серый, вызывая прямые ассоциации с Мерлином, воспитателем Артура, великим волшебником и мудрецом Средневековья

Подобно персонажам средневекового романа, герои Толкина побеждают волшебство, снимают колдовские заклятья, разрушают магические чары Они совершают это и силой оружия, и силой своего духа Фантастика и у Кретьена де Труа, и у Вольфрама фон Эшенбаха, и у Дж Толкина поднимает человека над обыденностью жизни, делает его сопричастным чуду, возвышает и возвеличивает его

В заключении обобщаются результаты исследования и формулируются основные выводы Наше исследование показывает, что эпопея Дж Толкина "Властелин Колец" представляет собой сложное многоплановое и многомерное произведение, уникальное для литературы нового времени

Предложенный нами комплексный подход к анализу эпопеи в контексте западноевропейских литературных традиций приводит к выводу, что это произведение характеризуется сложной многоуровневой жанровой структурой Основным жанрообразующим компонентом эпопеи является героический эпос Автор строит свое произведение по законам этого древнего жанра При этом, следуя исторической традиции, писатель выводит корни своего эпоса из мифологии и одновременно закладывает в его канву базовые мотивы следующего по времени литературного жанра - средневекового рыцарского романа

Писатель активно разрабатывает мифологические темы, сюжеты, мотивы, символы и образы, конструируя свой миф о собственном мире, основываясь на базовых принципах и функциях мифологии На этом фундаменте Толкин выстраивает свой эпос, проводя его по традиционному пути от архаики к героике, широко и плодотворно используя типические элементы древнего эпоса, помогая читателю глубже проникнуть в свой философский замысел -описание противостояния Добра и Зла При этом сюжетная структура произведения строится на архетипическом мотиве "квеста", опасного путешествия, который лежит в основе средневекового рыцарского романа У Толкина он начинается как авантюра и перерастает в нравственный поиск, который венчает Священная война против сил зла

Это тесное переплетение базовых элементов мифа, эпоса и рыцарского романа и создает своеобразие художественного мира Толкина

Необходимо отметить, что эпопея Дж Толкина - это не эклектическая смесь, а система, в рамках которой заимствованные мотивы и тенденции ассимилировались и трансформировались При этом автор не столько следует древней традиции, сколько возрождает и творчески перерабатывает ее, создает заново, соединяя архаичные элементы с более поздними повествовательными приемами.

Используя в своих произведениях древние литературные мотивы, образы и символы, писатель создает своеобразную ассоциативную канву, позволяющую читателю глубже проникнуть в философский смысл его творчества Древний миф, эпос и рыцарский роман традиционно связаны в сознании читателя с глобальными философскими проблемами Именно эти формы позволяют писателю рельефнее выявить философское содержание эпопеи - извечную борьбу Добра и Зла

Главное зло по Толкину - абсолютная власть, разрушающая человека, опустошающая его душу. Отказ от власти над миром, человеком, природой лежит в основе моральной доблести

Кроме того, наш анализ показывает, что, создавая свой эпос, Толкин внешне соблюдает законы жанра, не принимая, однако, сути героического, заложенного в древнем эпосе Писатель предлагает нам своего героя и создает собственную концепцию современного героизма

Таким образом, перед нами героический эпос XX века Создав причудливый мир, в котором переплетаются древние мифы, героика эпоса и нравственный поиск рыцарского романа, Толкин ставит вопросы общечеловеческого характера, которые приобрели особую актуальность в современном мире, и предлагает нам нового «героя нашего времени» И это показывает всю несостоятельность обвинений писателя в эскапизме Толкин не эскапист, он, скорее, социальный критик Подробный анализ этой стороны его творчества может, на наш взгляд, стать одним из перспективных направлений изучения художественного мира писателя Другое возможное направление мы видим в исследовании творчества Дж Толкина в контексте современного жанра фэнтези

Следует отметить, что предложенный нами комплексный подход не является замкнутой системой, он открывает возможности дальнейшего исследования эпопеи Толкина, проследив, например, развитие ее романной составляющей И тогда здесь можно обнаружить элементы не только рыцарского, но и плутовского романа, романа воспитания и т д

Основные положения диссертации отражены в следующих публикациях:

1 Маклаков И А Мифологические традиции в современном фэнтези / И А Маклаков// Язык и методика его преподавания - Казань, 2003 - С 93-97

2 Маклаков И А Роман Дж Толкина «Властелин Колец» в контексте ремифологизации современной литературы / И А. Маклаков // Русская и сопоставительная филология состояние и перспективы - Казань, 2004 -С 343-345

3 Maklakov I A Myth as a source of modern fantasy Theory of lmguisticality of understanding / I Maklakov // Материалы студенческой научной конференции (на англ языке). - Казань, 2004 - С 27-28

4 Маклаков И А Эпические мотивы в романе Дж Толкина «Властелин Колец» /И А Маклаков // Иностранные языки в современном мире -Казань,2005 -С 103-106

5 Маклаков И. А Миф как стилевая доминанта неомифологии (на примере произведений Дж Толкина / И А Маклаков // Ученые записки КФ РМАТ Вып 2 -Казань,2005 -С 134-137

6 Маклаков И А Эстетика героизма в творчестве Дж Толкина / И А. Маклаков // Теория перевода Типология языков Межкультурная коммуникация -М,2006 - С 103-109

7 Маклаков И А. Символический образ Кольца в эпопее Дж Толкина «Властелин Колец» / И А Маклаков // Ученые записки КФ РМАТ Вып 3 -Казань, 2006 - С 123-128

Статья, опубликованная в издании, входящем в перечень ВАК

8 Маклаков И А Романный компонент эпопеи Дж Толкина «Властелин Колец» / И А Маклаков // Вестник Костромского гос ун-та им. H А Некрасова Т 13 - Кострома, 2007 - С 146-150

Подписано в печать 05 10 2007г Заказ К-52/07 Уел печ л 1,5 Тираж 100 экз Бумага офсетная Печать ризографическая Отпечатано с готового оригинал-макета в Издательском центре Казанского государственного университета 420008 г Казань, ул Кремлевская, 35

Оглавление научной работы автор диссертации — кандидата филологических наук Маклаков, Иван Александрович

Введение

Глава I. Мифологические корни эпопеи

Дж. Р. Р. Толкина «Властелин Колец»

§ 1. Теоретические основы анализа проблемы

§ 2. Разработка мифологических мотивов в эпопее Дж. Р. Р. Толкина

Глава II. «Властелин Колец» Дж. Р. Р. Толкина как эпос XX века

§ 1. Развитие традиций древнего эпоса в творчестве

Дж. Толкина

§ 2. Концепция героического в творчестве Дж. Толкина

Глава III. Элементы средневекового рыцарского романа в эпопее

Дж. Толкина «Властелин Колец»

§ 1. Особенности поэтики средневекового рыцарского романа

§ 2. Развитие традиций средневекового рыцарского романа во «Властелине Колец»

Введение диссертации2007 год, автореферат по филологии, Маклаков, Иван Александрович

Творчество Джона Роналда Руэла Толкина (1892-1973) представляет собой явление, занимающее особое место в современной литературе. На протяжении многих лет произведения писателя и особенно его эпопея «Властелин Колец» (1954-1955) привлекают к себе внимание широкого круга читателей и исследователей. «Феномен Толкина», «феномен «Властелина Колец» - такими выражениями пестрели критические отзывы после выхода в свет романа, все тома которого составили в общей сложности около полутора тысяч страниц. Книга, сюжет которой, казалось, указывал прямой путь к детскому читателю, побила все рекорды популярности среди взрослых, тираж ее достиг астрономических цифр. Ее читали дети и академики, хиппи и домохозяйки, выходили ее многочисленные «пиратские» издания. Шел настоящий «толкиновский бум». Ныне это одна из известнейших книг середины XX века с прочно закрепившейся репутацией классического произведения.

Трудно сегодня назвать точную цифру, но по некоторым данным к концу XX века продано более 50 миллионов экземпляров «Властелина Колец», и книга стала одной из самых продаваемых в столетии. Сюда следует добавить примерно 40 миллионов экземпляров «Хоббита» и более двух миллионов посмертно изданного «Сильмариллиона». Произведения Толкина переведены на более чем 30 языков, включая японский, эстонский, греческий, финский, вьетнамский и другие языки. Более того, в Англии, например, книги Толкина берут в библиотеках 200 000 раз в год, что превышает по популярности таких «классических» авторов, как Шекспир,

Диккенс и Остин, чьи произведения неизменно пользуются в этой стране большим спросом, а слово «хоббит» вошло в «Оксфордский словарь английского языка».

После публикации более полного наследия писателя (монументального «Сильмариллиона», эссе «О волшебных историях», сказки «Лист работы Мелкина», писем Толкина, его литературных исследований и др.) все очевиднее становится своеобразие его художественного метода.

Книги Дж. Толкина до сих пор вызывают неоднозначную реакцию - от полного неприятия до восторженных отзывов.

Очевидно, что личная жизнь любого писателя в той или иной степени, прямо или косвенно, влияют на его творчество. Однако Дж. Р. Р. Толкин принадлежит к достаточно малочисленной группе авторов, чей жизненный опыт и, в первую очередь, профессиональные занятия напрямую связаны с писательской деятельностью и, более того, послужили толчком к ее началу.

Джон P.P. Толкин родился 3 января 1892 года в Блумфонтейне, столице Южноафриканской Оранжевой Республики. Там он прожил три года и затем, после смерти отца переселился с матерью в Англию, в Стрэдфорд-на-Эйвоне. Об Африке у Толкина остались крайне отрывочные и разрозненные воспоминания, но до конца жизни она ассоциировалась у него с безграничной вельдой, тяжким зноем и жухлой «высокой травой» (Карпентер, 2002). Своей «малой родиной» писатель считал «Средиземье» (Мидленд) Англии, откуда была семья матери, Саффилды, но при этом семья как раз очень берегла воспоминания о своем происхождении из Германии. А Толкины своим предком считали Георга фон Гогенцоллерна, который якобы получил прозвище «Толкюн» (Tollkuhn) - «Смельчак» по-немецки - во время обороны Вены от турок в 1529 г., когда захватил вражеское знамя (Там же).

Толкин любил подчеркивать, что он был обычным школьником, спортивным, компанейским, любил играть в шифры, изобретая свой особый секретный язык. Он организовывал кружки и клубы в старших классах школы и в университете.

Друзья по юношескому клубу погибли в Первую мировую войну. Толкин уцелел чудом - он избрал себе одну из опаснейших фронтовых специальностей телефониста-сигнальщика, не из любви к риску, а из любви к языку и всем его ипостасям, от азбуки Морзе до сигнализации флажками. Война оставила неизгладимый след в душе писателя. Позднее он признается, что его интерес к сказкам пробудили юношеские занятия филологией, окончательно его сформировала война (Толкин1, 2004).

Еще в школе Толкин с увлечением изучал готский, древнеанглийский, древнеисландский, финский языки. Через языки он постигал и мифологию этих стран. Позднее он продолжил занятие лингвистикой в Оксфордском университете, где довольно рано получил кафедру. Став профессором, Толкин сделался душой кружка «Инклингов», читавших друг другу свои неакадемические сочинения. «Инклинги» оказали огромное влияние на формирование личности писателя и его творчества.

Друзья встречались часто для обсуждения написанного ими или другими авторами. Это было сугубо мужское сообщество, куда не допускались дамы. Эта преданность мужской дружбе, «клубному» движению прошло через всю жизнь писателя и оказала серьезное влияние на его творчество.

Этот клуб начал формироваться в начале 30-х годов. Ядром кружка неизменно оставался К. Лыоис, без него эти собрания были попросту немыслимы. К концу 30-х годов «Инклинги» стали важной частью жизни Толкина. Там он читал, в числе прочего, отрывки из рукописи «Хоббита», тогда еще не опубликованного.

Итак, древние языки и мифология становятся и профессией и увлечением всей жизни писателя. Именно это увлечение стало первопричиной и движущей силой его творчества. Сначала прилежный студент Оксфорда лишь переводил различные поэтические тексты и предания, потом сам начал писать стихи, вдохновляясь красотой древнего языка.

Любовь к языкам была настолько сильна, что писатель ко всему подходил с лингвистической точки зрения, в его сознании сначала появлялось имя персонажа, а затем формировался сам образ. Для писателя языки и имена были неотъемлемы от сюжета, фонетическая и графическая форма порождала художественный образ.

Так, строчка из стихотворения древнеанглийского поэта Юоневульфа «Христос» Eala Earendel engla beorhtast ofer midd angeard monnum sended («Привет Эаренделу, ярчайшему из ангелов, посланных людям Среднеземья») вызвала цепочку ассоциаций, а певучее слово «Эарендел» будоражило воображение. И в 1914 г Толкин пишет стихотворение, в котором называет этим именем планету Венеру («Путь Эарендела, вечерней звезды»), а в 1915 г пишет план поэмы «Лэ об Эаренделе», где это имя носит человек, странствующий по миру до сих пор, пока его корабль не превратился в звезду. Позднее эта идея была использована им в «Книге забытых историй».

Влюбленный в лингвистику, Толкин не просто изучал языки и древние диалекты, но и сам придумывал их. К 1915 году им был разработан язык, получивший в последствии название Quenia. Язык нуждался в носителях и в ареале употребления. Поскольку Толкин был специалистом по древним языкам и литературе, не удивительно, что его искусственные лингвистические системы имели архаизированный характер, а их носителей ему легче всего было найти в фантастическом мире фольклора. Поэтому на Quenia заговорили эльфы, а местом их обитания стало Средиземье (Mitgart скандинавского эпоса, Middangeard - английского).

Исследователи творчества Толкина подсчитали, что он автор более двухсот различных публикаций (37 книг, 63 статьи и 121 перевод) и множества работ, которые он сам считал незавершенными и при жизни не издавал.

Однако широкой публике писатель стал известен как автор эпопеи «Властелин Колец», которая была написана в 40-х годах XX века как продолжение «Хоббита». Работа над произведением продолжалась двенадцать лет. Ещё два года тянулись переговоры с издателями. Наконец, в первой половине 1954 года появилась первая часть книги, потом - вторая. Выпуск окончания задержался, т.к. Толкин хотел снабдить трилогию дополнительными указаниями и словарем. «Возвращение короля» (III часть) вышел осенью 1955, и началось триумфальное шествие «Властелина колец» по планете.

Все в этом произведении было необычно: и герои, и события, и сюжет, и философия. И читатели, и исследователи единодушно отмечали удивительное многообразие и конкретность мира Толкина, имеющий свой быт, культуру, географию и историю. В нем шла речь о завершении некой «Третьей эры существования» и о переходе к «Четвертой эре», где человеку отведено главное место. Но и «Третья эра» имела свое прошлое, многочисленное упоминание о котором (исследователи насчитывают их около 600) разбросаны на страницах эпопеи. Более того, в ней разрешались проблемы, истоки которых находились в «предшествующих временах». Так значительно раздвигались границы повествования, оно становилось многомерным.

При этом сам писатель с гордостью отмечает: «Мое произведение - не реалистический роман», но «роман героический», разновидность

•j литературы куда более древняя и совершенно иная» (Толкин , 2004, с. 470).

До середины 70-х считалось, что упоминание о Первой и Второй «Эрах» - не более чем удачный авторский прием. Но в 1977 г. сын уже покойного профессора Кристофер Толкин издал «Сильмариллион» - книгу, где собраны произведения, рассказывающие именно о предшествующих этапах существования Средиземья (Толкин, 1992).

Все творчество Толкина выходом этой книги переводится в другую плоскость восприятия. Мир «Властелина Колец» получил свою логику -космогонию, историю, культуру, географию и мифологию. Дилогия стала литературным феноменом, представив творческую вселенную. Сам Толкин выводил ее существование из двух корней: из эльфийского языка, созданного им как профессиональным лингвистом, и желания создать мифологию Англии. «Однажды я решил создать более или менее связную легенду, в которой было бы все - от космогонии до романтической истории.Я хотел бы этой легенде дать простое посвящение: Англии, моей стране» (Толкин , 2004, с. 166).

Кроме того, «Сильмариллион» постоянно присутствует в тексте «Властелина Колец», неразрывно связан с эпопеей и сюжетом, и героями, и философией, и дает ему свою логику. Следовательно, анализ «Властелина колец» невозможен без опоры на это произведение.

Следует отметить, что в западном культурном пространстве на сегодняшний день уже вполне сформировалась «толкинистика» как отдельная и довольно специфичная область знаний. При этом особо обращает на себя внимание обилие работ крупных форм (см., например, Р. Роузбери, Т. Шиппи, О'Нейл, М. Хукер, Д. Хьюз, К. Килби, П. Карри, Дж. Пирс и др.).

В Росси же «толкинистика» только начинает складываться. Здесь интерес к книгам Толкина особенно распространен среди людей, которые не являются специалистами в области литературоведения. Количество публикаций по теме, как минимум, на один - два порядка ниже, чем на Западе.

Интересен тот факт, что как на Западе, так и у нас в стране произведения Дж. Толкина анализируются не только с позиций разнообразных литературоведческих школ, но зачастую используются теории из иных дисциплин. Характерно то, что границы между научными и любительскими исследованиями весьма размыты. Все это, по нашему мнению, является следствием отсутствия в литературе прямых аналогов мифологического эпоса, созданного Толкином, и свидетельством непрекращающегося поиска адекватных средств анализа феномена Арды.

Несмотря на разнообразие и индивидуальность существующих подходов, они поддаются определенной систематизации.

Это, прежде всего, лингвистический подход (Б. Жуков, М.Каменкович, М. Хукер, М. Клейн, С. Лихачева, Т. Эйкинскьянди, Н. Семенова и др.), который подразумевает анализ оригинальных текстов Толкина и их переводов на другие языки.

Отправной точкой здесь служат изыскания Толкина - лингвиста, его любовь к древним языкам, его энциклопедические знания в этой области, положенные в основу созданных им языков (например, эльфийские руны и письмена гномов). Исследователи анализируют неологизмы Толкина, расшифровывают его имена и географические названия и т. п.

Историографический, или исторический подход (П. Чистяков, Эрандил и др.) трактует книги Толкина как некие исторические документы, чудом сохранившиеся в течение веков и описывающие события далекого прошлого. При этом к анализу событий в Арде привлекаются разнообразные исторические теории и концепции, разработанные для реальной истории человечества, и реконструируются отдельные темные периоды истории Арды.

Кроме того, существует целый ряд так называемых «путеводителей по миру Толкина», которые приводят подробности географических и исторических особенностей Средиземья, описывают его страны и народы, пересказывают те или иные перипетии сюжета. (Д. Колберт, Д. Дей и др.)

Представители психоаналитического подхода (JI. Бочарова, О'Нейл, Т. Фиглин, и др.) рассматривают работы Толкина как продукт подсознательной психической деятельности писателя, проявление его Бессознательного. Они полагают, что он, будучи профессиональным исследователем мифологической литературы, так глубоко вжился в миф и сказки, что Арда, его собственный авторский мир, оказалась состоящей едва ли не из одних лишь архетипов и поэтому являет собой адекватное выражение всего психологического наследия человечества и находится в полной гармонии с Бессознательным. Именно этим объясняется и то воздействие, которое книги Толкина оказывают на подсознание читателей.

Примеры применения психоаналитического подхода достаточно эпизодичны. Исследователи применяют либо психоанализ по Юнгу (Т. Р. О'Нейл), либо трансакционный анализ по Берну (Фиглин Т. JI. - 2 работы), либо психоанализ по Фрейду (Бочарова Д.).

Еще один, «эзотерический», подход (В. Грушецкий, Ассиди и др.) не отрицает факта написания текстов об Арде Дж. Толкином, но предполагает, что вся информация, содержащаяся в них, была явлена ему в видениях некоей силой извне. Роль писателя здесь сводится к роли медиума, посредника между «параллельными» мирами, либо визионера, изложившего явленные ему эзотерические символы.

Теологический подход объединяет вероискателей и тех, кто их профессионально изучает. (Сиверцев М., Федоров П., Якубенко В. и др). И те, и другие считают книги Толкина сакральными текстами и усматривают в них зачатки новых религий. Здесь Толкин выступает в роли пророка, донесшего до нас Слово Божие из пределов одного из миров.

И, наконец, собственно литературоведческий подход.

Книга вызвала неоднозначную реакцию - об этом свидетельствуют первые же критические отзывы в прессе. Так, критики Э. Уилсон и Ф. Тойнби отказали произведению в каких бы то ни было достоинствах, называя его «скучным, дурно написанным, вычурным и ребячливым» (Цит. по Fuller, 1968, р. 35). Существуют и прямо противоположные оценки Н. Айзекса (Isaaks, 1968), К. С. Льюиса (Lewis, 1982) и др., кто очень высоко оценивает творчество Толкина, считая «Властелина Колец» знаковым явлением современной литературы. Этот критический спор длился свыше десяти лет, и только с середины 1960-х годов, после признания книги широкой читательской аудиторией, к ее анализу обратилось академическое литературоведение.

Началом систематического изучения творчества писателя следует считать выход первого сборника научных статей «Толкин и критики» (Tolkien and the Critics, 1969).

Цель сборника в том, чтобы перенести акцент с внелитературного вопроса об отношении к трилогии ее читателей на размышление о книге как таковой. Сборник «Толкин и критики» намечает основные подходы к изучению «Властелина Колец»: выявление специфики художественного метода писателя (К. С. Льюис); прочтение книги как философской аллегории (Э. Фаллер); проблемы жанровой природы произведения (У. X. Оден, Р. А. Зимбардо, Р. Дж. Рейи); мифологический анализ «Властелина Колец» (Т. Дж. Гаек) и др.

Такая интенсивность свидетельствует как о многоплановости самого произведения, так и о той роли, которую оно играет в современном литературном процессе. В то же время становятся все более очевидными те сложности, с которыми сталкивается любой исследователь творчества Толкина. «Властелин Колец» кажется открытым любой интерпретации: биографической, фрейдистской, юнгианской, морально-философской, структуралистской и т.д. Книга напоминает своего рода литературоведческий «полигон» для отработки различных способов и приемов анализа. Результаты же исследований часто неадекватны оригинальности применяемых методов.

Трудности и неудачи исследователей объясняются не только желанием некоторых из них навязать Толкину свою собственную концепцию. Существуют и объективные сложности, кроющиеся в самой природе произведения. «Властелин Колец» слишком явно нарушает законы современной прозы: именно в этом, на наш взгляд, заключается причина неприятия книги известными критиками и литературоведами - Э. Уилсоном, Ф. Тойнби, М. Робертсом, К. Манлавом. Произведение Толкина удивляет (или отталкивает) безыскусностью стиля, простотой моральных конфликтов, игнорированием интимно-сексуальной сферы жизни, отсутствием глубоко разработанных женских образов - то есть лишено многих черт современного романа, считающихся сегодня едва ли не обязательными для высокохудожественной прозы. Сопоставляя стиль Толкина со стилем признанных мастеров (таких, например, как С. Фитцджеральд), исследователи приходят к неутешительным для Толкина выводам. «Властелин Колец» - величественная вещь, - заключает свой анализ Б. Раффел, - но это не литература» (Raffel, 1968).

Острая дискуссия развернулась в научной литературе и по поводу глубинного смысла «Властелина Колец», его отношения к проблемам современного мира. Отвечая недоброжелателям, объявившим книгу Толкина чисто эскапистской, критики и литературоведы, каждый по-своему, пытаются обосновать актуальность этого произведения, причины его широкой популярности у современного читателя. Многие объяснения сводятся к поискам в книге Толкина неких скрытых параллелей с современными политическими и социальными процессами, судьбой маленького человека в современном мире и т.п. Можно говорить о сложившейся в литературоведении, в первую очередь, в западном, концепции «аллегоризма» книги Толкина. Анализ этой концепции необходим не только из-за ее распространенности, но и для более глубокого проникновения в специфику метода писателя.

Реалистичность описания вымышленного мира (Средиземья), обилие деталей, взятых из повседневной жизни, похожесть событий, меняющих народные судьбы, на некоторые эпизоды человечества словно предлагают читателю и исследователю «расшифровать» образы и сюжеты, найти ключ к тайному смыслу всего того, что происходит в вымышленном мире «Властелина Колец». «Желает этого Толкин или нет, но его произведение аллегорично, если не целиком, то в отдельных моментах», - считает Эдмунд Фаллер. - «На мой взгляд, в нем аллегорически изображена борьба Западного Христианства с силами, удачно, хотя и объединенно, изображающими Нацизм и Коммунизм». (Fuller, 1968, р. 31-32) Э. Фаллер сопоставляет образ Фродо с Христом (Там же, р. 35). Трактовки подобного рода весьма распространены. «Общие черты аллегоризма видны в книге повсюду, - пишет Р. Эванс, - само христианское прочтение <.> истории человечества должно быть в конечном итоге нравственным, а, следователььно, аллегоричным <. .> Происшествия на его (Фродо) пути в Мордор повторяют или напоминают случаи из жизни Христа» (Evans, 1972, р. 25). Существуют также работы, в которых исследователи, не акцентируя внимания на аллегоризме Толкина, анализируют его творчество именно с этих позиций. Так, Роджер Сейл в монографии «Современный героизм» (Sale, 1973) расчленяет содержание «Властелина Колец» на два плана. Один, обращенный к прошлому (история эльфов, Арагорна, Гэндальфа), представляется ему малозначимым и подражательным. Истинный смысл и ценность книги для современного читателя Сейл видит в изображении хоббитов и прежде всего Фродо. Героизм маленького человека, превосходящий героизм средневекового рыцаря, - вот актуальнейшая и важнейшая сторона книги Толкина, считает Р. Сейл. Противопоставляя линию Фродо линии Арагорна (и тем более -эльфов), исследователь вступает в противоречие с общей логикой развития толкиновского сюжета. Между всеми «светлыми» героями произведения существует глубокая общность; как-никак, все они противостоят силам

Саурона, а не друг другу. Фродо не менее далек от современного «маленького героя», чем Гэндальф от средневекового ангела.

В той или иной степени идеи аллегоризма находим в работах отечественных исследователей С. JI. Кошелева (Кошелев, 1983; Кошелев, 1984) и Штейнман М. А (Штейнман, 2000).

Так, относя эпопею Толкина «Властелин Колец» к философской фантастике, С. J1. Кошелев отмечает, что «философский, концептуальный пласт в фантастике.выражается в форме иносказания.» (Кошелев, 1983, с. 11).

М. А. Штейнман однозначно относит произведения Дж. Толкина к области иносказательной прозы.

Наиболее последовательно концепция «аллегоризма» изложена в работе М. Эдельсон «Аллегория в английской прозе XX века» (Edelson, 1985).

В главе, посвященной Толкину, исследователь пишет: «Несмотря на отказ самого автора принять определение его трилогии как аллегории, «Властелин Колец» содержит достаточно очевидных черт для того, чтобы отнести его в этот класс литературы.» (Edelson, 1985, р. 38). И поскольку Толкин не просто создает мифологию, но «пытается выразить в ней некую правду о вселенной», постольку многие критики склонны считать его книгу аллегорией. Обратившись к тексту, исследователь находит аллюзии на фашизм в изображении сил Саурона, христианские мотивы в образах Фродо и Гэндальфа, идею развращающей силы власти (Денетор, Саруман), символику имен (Sauron -"saurian" - рептилия), аллегорию природных сил в образе Тома Бомбадила и т. п. При этом М. Эдельсон все же не может сделать выводов о преобладании аллегоризма в произведении Толкина. Она пишет: «Аллегория безусловно вторична по отношению к "sub-creation" во «Властелине Колец» (Там же, с. 132). Монография Эдельсон, соединяя в себе наблюдения многих литературоведов, демонстрирует практически все возможности подобной трактовки книги Толкина, одновременно обнажая и все слабости данной концепции. Прежде всего, она противоречит позиции самого автора. «Я искренне не люблю аллегорию во всех ее проявлениях», -пишет он в предисловии к книге (Tolkien, 1965, р. 11). «Аллегория в любом случае была грязным словом для Толкина,» - свидетельствует У. Рэди, лично знавший писателя (Ready, 1968, р. 21).

Разумеется, воля автора не является законом для критиков. Известно, что слушающий может гораздо лучше говорящего понимать, что скрыто за словом, и читатель может лучше самого поэта постигать идею произведения. И все же нельзя не признать, что у Толкина в данном случае имеет место не просто эмоциональное неприятие аллегории, но глубоко продуманная, выношенная в течение многих лет позиция. Так, он специально рассматривает вопрос о мнимом сходстве изображенного в книге с событиями второй мировой войны, пунктуально отмечая все несовпадения, иную логику развития событий, поясняя, что сюжетная канва книги сложилась раньше, чем началась война, и была предопределена внутренними, а не внешними факторами (Tolkien, 1965, p. X).

Прямое противоречие с позицией автора - не единственная слабость концепции «аллегоризма» толкиновского художественного мышления. Более существенный его изъян обнаруживается в самих результатах анализа, в тех выводах, к которым приходят исследователи. Весьма часто в итоге предлагается либо поверхностная, либо просто очевидно неверная трактовка событий и героев; многие сопоставления, сделанные в работах такого рода, в сущности, бездоказательны. Таково, например, аллегорическое отождествление Фродо, идущего на Ородруин, с Христом, восходящим на Голгофу: Толкин, дескать, под видом Фродо изобразил Иисуса. Внешняя эффектность подобного уподобления лишена внутренней основательности. Фродо (и вместе с ним Сэм) приносит себя в жертву, и, конечно, это заставляет вспомнить о Христе - как и любая жертва, совершенная во благо ближнего. Однако Фродо не Учитель, не святой, не Божий сын, наконец.

Своим действием (активным) он разрушает мир Саурона и при этом спасен, а не убит. И самое главное - ему не удается исполнить задуманное: он объявляет себя хозяином Кольца! В итоге от решающей жертвы он отказывается. Гимли, Леголас, Арагорн, Гэндальф едва ли могут считаться апостолами Фродо (Гэндальф, посланник Валинора, Благословенных Земель, относится к иной расе, майар, однако «ангелом» может быть назван лишь в переносном смысле: его тело из плоти, хотя он и бессмертен). Наконец, и оступившийся Боромир - не Иуда, о чем красноречиво свидетельствует сцена его смерти и обряд прощания с ним. Еще более легковесным выглядит популярное сопоставление Кольца с Бомбой.

Следует признать, что помимо очевидно неверных параллелей, существуют и более глубокие трактовки отдельных тем и образов. Таково, например, сопоставление власти Саурона с фашизмом. Однако, как справедливо отмечает С. Л. Кошелев, эта аллюзия имеет характер свободной, не навязанной автором читательской ассоциации. «Показателен в этом плане эпизод с описанием орков или гоблинов, - пишет Кошелев. - Они живут в лагере с «прямыми скучными улицами и длинными серыми зданиями», имеют, кроме своего имени, личный номер, а также начальников, именуемых «Назгул» (the Nazgul) <.> Созвучие этого имени с «наци» направляет читателей к недавнему прошлому. Но в этом же эпизоде возможны и другие ассоциации <.> Страна Мордор, где живут орки, выглядит чем-то вроде муравейника, где нет места личности и свободе, где господствует жесткая целесообразность» (Кошелев, 1984, с. 136).

Возникновение подобных ассоциаций - закономерный и необходимый процесс при чтении любого, тем более фантастического произведения. Вместе с тем ясно - ассоциации относятся к сфере восприятия художественного текста.

Мир Толкина един и взаимосвязан в гораздо большей степени, чем это свойственно типичным философско-аллегорическим произведениям допустим, «Острову пингвинов» А. Франса). «Аллегорический образ, -пишет А. Ф. Лосев, - указывает на какую-нибудь абстрактную идею, от которой он не только резко отличается, но с которой даже не имеет ничего общего, причем этот аллегорический образ может быть заменен каким угодно другим, потому что он только иллюстрация какой-нибудь общей и абстрактной идеи. Совершенно другое происходит в мифе» (Лосев, 1976, с. 167).

Образы Толкина невозможно считать простыми иллюстрациями идей; с этим, по-видимому, согласятся даже сторонники концепции «аллегоризма». Том Бомбадил не реализует никакой абстракции, он - живая часть живой природы, существующей вечно. Обращаясь к определению аллегории, данному Н. Фраем (Frye, 1957, р. 90), можно утверждать, что ни в одном эпизоде «Властелина Колец» Толкин не стремится сказать: «под этим я также подразумеваю вот это».

Еще одно крупное направление литературоведческого анализа творчества писателя можно назвать мифологическим.

Мысль о том, что произведение Толкина связано с традицией эпоса и мифа, высказывалась неоднократно, начиная с первых статей о «Властелине Колец». «Толкин сделал сегодня практически невозможное, - писал Д. Хьюз, - он создал эпос, почти столь же величественный как «Беовульф», подробный как древняя хроника и старомодный в оценках как исландская сага или сэр Вальтер Скотт» (Hughes, 1970, р. 18). Еще более решительно сближает книгу Толкина с мифом Р. Рейли: «Властелин Колец» - это, конечно же, не реалистический роман, не символический роман (symbol novel), возможно, не роман вообще, с точки зрения привычного понимания термина. Кажется, это ближе всего к «мифу», но не в его обиходном значении как искажение того, что некогда было фактом или претендовало им быть. Это совсем не проблема факта. Это чистой воды вымысел, и тут-то и проходит острие бритвы, по которому должен идти и дружественный, и враждебный критик. Трилогия ставит вопос о ценности вымысла в нашу эпоху» (Reilly, 1968, р. 132-133).

Мир демифологизирован, - пишет К. Кильби, - пришел Толкин, ремифологизатор» (Kilby, 1970, р. 60). Суждения такого рода присутствуют во многих статьях и монографиях, однако вопрос о соотношении традиционных и новых черт в литературной мифологии Толкина еще далек от полного разрешения.

Серьезный опыт в этом направлении накоплен в английском и американском литературоведении (Т. Шиппи, П. Карри, Дж. Пирс, В. Флигер, Дж. Чане и др.) Так, В. Флигер видит истоки творчества Толкина в желании уйти в другой мир, в другое время, быть вне собственного времени и вне Времени вообще. Он создал свои дороги в прошлое: через мечту, которая смыкается с памятью. При этом, «.в начале его миф носил явно подражательный характер и не всегда это получалось хорошо., но постепенно его миф развивался, становился все более независимым и оригинальным» (Fliger, 1982, р. 8). Г. Уранг (Urang, 1970) приходит к выводу, что «Властелин Колец» - это не канонический миф, а мифоэпическое произведение, литературный миф. А реакция читателя на литературный миф в определенной степени аллегорическая. Следовательно, «Властелин Колец» - мифологическая аллегория. А. Петти (Petty, 1979) считает, что Толкин -современный мифотворец (mythmaker), который удачно использует, нежели объясняет древние мифологические мотивы. Дж. Чане ( Chance, 2001) анализирует несколько произведений писателя, исходя из им самим заявленной задачи создания мифа для Англии. В этом исследователь видит основную заслугу писателя. Д. Хьюз (Hughes, 1970) и Ч. Мурман (Moorman, 1970) относят эпопею к мифологическому жанру, но с элементами героического эпоса. Первый связывает эти элементы с фигурой Арагорна, второй проводит прямые аналогии с «Беовульфом». И тот, и другой при этом ограничиваются отдельными элементами и не пытаются проанализировать суть героического у Толкина.

Очень интересны результаты исследования, предпринятого Т. Шиппи. (Shippey, 1982), который пишет о «культурной пропасти» между Толкином и его критиками частично из-за различий в возрасте, темпераменте, интеллектуальной подготовке, религиозных взглядах и моральных ценностях. Но главное, отмечает исследователь, в том, что у сегодняшней литературной критики слишком бедный и ограниченный инструментарий, который нельзя применить для исследования современных произведений в жанре фэнтези и научной фантастики. Более того, в связи с этим критика склонна к фальсификации того, что пытается объяснить, стремясь подогнать это, часто неосознанно, под уже известные модели. Именно это и происходит, по мнению Т. Шиппи, с творчеством Толкина. В связи с этим он подробно исследует связи между творчеством Толкина и его научной деятельностью, связи, которые позволяют писателю уйти от простого заимствования мифологических мотивов и архетипов к переосмыслению природы литературы и языка. Именно изыскания Толкина в области древней литературы и языков дали писателю богатые и разносторонние средства выражения и психологического проникновения.

Однако, как справедливо замечает Б. Роузбери, увлекшись демонстрацией гениальности творческого метода Толкина, Т. Шиппи мало что сказал о его произведениях (Rosebury, 2003).

Интересны результаты анализа, проведенного Р. И. Кабаковым в диссертационном исследовании «Повелитель Колец» Дж. Р. Р. Толкина и проблема современного мифотворчества» (Кабаков, 1989). Исследователь предпринимает плодотворную попытку анализа художественно-мифологической системы писателя в целом и «Властелина Колец» в частности. Называя это произведение мифологическим эпосом, Р. Кабаков, однако, игнорирует его героический характер и оставляет за скобками специфику героической эстетики Толкина.

Мифологические корни творчества Дж. Толкина исследует и С. А. Лузина в диссертации «Художественный мир Дж. Р. Толкина: поэтика, образность» (Лузина, 1995). Автор раскрывает своеобразие художественного видения Дж. Толкина, универсальность его «вторичного мира», логику «чудесного» и приемы фантазирования. Однако исследование проводится в «сказочно-мифологическом» контексте, что, на наш взгляд, неприемлемо по отношению к эпопее по нескольким причинам. Во-первых, к сказке не применим принцип природосообразности, исповедуемый Толкином и использованный им во «Властелине Колец». Во-вторых, сказка лишена точных временных и пространственных координат, которыми, в свою очередь, изобилует произведение Толкина. Кроме того, как будет показано ниже, язык «Властелина Колец» несет явный отпечаток эпического стиля.

Таким образом, представители «мифологического» направления литературоведческой толкинистики ограничивают эпопею «Властелин Колец» мифологическими рамками, время от времени обнаруживая в ней «героические элементы», не предпринимая, однако, попыток анализа сути героического у Толкина.

Определенную ограниченность мифологического подхода пытаются преодолеть сторонники «романной» природы эпопеи (С. Кошелев, Б. Роузбери, М. Штейнман и др.) Как уже отмечалось, С. Кошелев и М. Штейнман относят «Властелин Колец» к жанру романа-аллегории.

С ними не согласен, например, Р. Кабаков. Он полемизирует с С. Кошелевым, который в своей работе «К вопросу о жанровых модификациях романа в философской фантастике» (Кошелев, 1984) делает вывод о романной природе эпопеи Толкина. Показательно название статьи Кабакова: «Повелитель Колец» Дж. Р. Р. Толкина: эпос или роман?» (Кабаков, 1988). Автор показывает, что «Властелин Колец» не соответствует в полной мере жанровому содержанию романа как такового, герои Толкина не эволюционируют, а раскрывают в решающие моменты свою сущность, их сложные душевные движения не прослеживаются, отсутствует изображение их личной жизни. Р. Кабаков считает «Властелин Колец» мифологическим эпосом, выделяя тем самым мифологическую компоненту эпопеи.

Необходимо отметить еще одно, «религиозное», направление литературной толкинистики. (Остогер, Э. Шурмиль, Э. Эстер, Н. Г. Прохорова и др.), в рамках которого анализируются религиозные корни творчества писателя, христианские мотивы, символы и образы в его произведениях: монотеизм, валары-ангелы, Мелькор - падший ангел, Слово в начале Бытия, Неугасимое Пламя Благодати, а также мотивы любви к ближнему, всепрощения, отказ от гордыни и т. п. Правомерность данного подхода подтверждается неоднократными утверждениями автора, что «Властелин Колец» в основе своей религиозное и католическое произведение. Однако и здесь учитывается лишь один аспект творчества писателя.

Как уже отмечалось, новые возможности для изучения творчества Дж. Р. Р. Толкина открылись в связи с рядом публикаций, осуществленных на рубеже 70-80-х годов его биографом, X. Карпентером, и сыном писателя, Кристофером. До этого периода Толкин считался автором двух произведений: детской сказки «Хоббит» и трехтомной эпопеи «Властелин Колец». Эволюция его творчества виделась как путь от юношеских проб пера к первой удаче - книге для детей (1939), формированию собственной эстетической программы - в статьях «Беовульф: монстры и критики» (1937) и «О волшебных историях» (1939), и затем - к вершине, «Властелину Колец» (1954-55). Заканчивая исследование, литературоведы обычно рассматривали небольшие сказки и притчи писателя («Лист кисти Ниггля», «Фермер Джайлз», «Кузнец Большого Вуттона» и др.) По этой схеме строятся книги

П. Кочера, Р. Хелмса, Дж. Ч. Ницше, австралийский сборник под редакцией Дж. Риана и ряд других работ.

В какой-то мере эта схема была поколеблена документальной биографией X. Карпентера (1977). Приведенные в ней высказывания писателя, выдержки из писем, подробная хронология его творчества, неожиданно выдвинули на первый план не «Властелина Колец», принесшего Толкину мировую славу, а незавершенный «Сильмариллион», книгу о сотворении и первых эпохах мифологического Средиземья. Она создавалась около шестидесяти лет: первые наброски были сделаны в 1916 году, последние дополнения - внесены незадолго до смерти (1973).

В 1977 году часть «Сильмариллиона», наиболее законченная, вышла под редакцией К. Толкина. В 1980 году за ней последовали еще две книги -«Поэмы и истории» и «Незавершенные сказания Нуменора и Средиземья», которые можно считать дополнениями к «Сильмариллиону». Издание писем Дж. Р. Р. Толкина (1981) ввело в научный оборот большое количество материалов по эволюции его творчества и истории создания отдельных произведений. Наконец, в 1983 году свет увидела «Книга забытых сказаний» в двух томах, завершившая на сегодняшний день публикацию толкинских рукописей. Эти новые издания, содержащие обширную и неизвестную ранее информацию, помогают более глубоко постичь общую картину творчества писателя.

Таким образом, конец восьмидесятых годов открывает новый этап в исследовании художественного мира писателя. Становится возможным целостное рассмотрение его творчества. Очевидно, что углубленный анализ «Властелина Колец» должен теперь сочетаться с изучением «Сильмариллиона». Пошатнулась и концепция «аллегоризма»: включение толкинского творчества в единую цепь мифов и легенд еще больше осложнило поиски прямых параллелей с современностью. И, вероятно, самое важное: стало совершенно ясно, что мы имеем дело с целой мифоэпической системой, созданной в середине XX век, то есть с уникальным для литературы нового времени художественным опытом.

Таким образом, актуальность данного исследования обусловлена не только всевозрастающей популярностью творчества Толкина в нашей стране, но, прежде всего, неутихающими дискуссиями по поводу жанрового своеобразия его произведений и, в первую очередь, «Властелина Колец». Сегодня уже ясно, что анализа отдельных аспектов этого явления не достаточно. Необходим комплексный подход к исследованию данного многомерного и многослойного произведения. Такой подход, на наш взгляд, возможен в контексте западноевропейских литературных традиций на основе логики исторического развития литературных жанров от мифа к эпосу и рыцарскому роману. Этот вопрос на сегодняшний день остается в большой степени открытым. Подобного комплексного изучения произведений Толкина в нашей стране еще не проводилось. Это и обусловило новизну данного исследования. Кроме того, предлагаемый нами комплексный подход позволяет подробно проанализировать концепцию героического, лежащую в основе произведения Толкина, до сих пор не получившую должного освещения в отечественной толкинистике.

Целью исследования является выявление традиционных особенностей мифа, эпоса и рыцарского романа, которые используются и трансформируются писателем в его творчестве, в первую очередь, в эпопее «Властелин Колец» в ее соотнесенности с «Сильмариллионом».

Поставленная цель определила круг задач:

- выявление мифологических основ эпопеи Дж. Толкина «Властелин Колец» в ее соотнесенности с «Сильмариллионом»;

- рассмотрение эпических традиций, разрабатываемых Дж. Толкином во «Властелине Колец» в контексте авторской концепции героического;

- анализ связей между особенностями средневекового рыцарского романа и произведениями Дж. Толкина.

Теоретико-методологическую основу диссертации составили труды отечественных и зарубежных ученых по поэтике мифа, древнего эпоса и рыцарского романа: Ф. В. Шеллинга, К. Г. Юнга, К. Леви-Стросса, С. С. Аверинцева, М. М. Бахтина, Р. Барта, Р. Веймана, Я. Э. Голосовкера, В. М. Жирмунского, Д. Затонского, В. В. Кожинова, Г. Леви, А. Ф. Лосева, Е. М. Мелетинского, Э Миро, А. Д. Михайлова, А. Е. Нямцу, А. А. Потебни, В. Я. Проппа, А. А. Федорова, О. М. Фрейденберг, де Фриза, Н. и М. Чедвиков и др., а также исследования творчества Дж. Толкина (Р. Кабаков, X. Карпентер, К. Килби, Р. Кочер, С. Кошелев, С. Лузина, А. Петти, Р. Роузбери, М. Сиверцев, Дж. Тайлер, Г. Уранг, В. Флигер, Р. Фостер, У. Хаммонд, М. Хукер, Дж. Чане, Т. Шиппи, М. Штейнман и др.).

Объектом исследования стал роман Дж. Толкина «Властелин Колец» в его соотнесенности с «Сильмариллионом», а также литературоведческие работы Толкина.

Предметом исследования являются особенности разрабатываемых Дж. Толкином традиционных парадигм мифа, эпоса и рыцарского романа и специфика его концепции героического.

Положения, выносимые на защиту:

1. Сложность и многомерность эпопеи Дж. Толкина «Властелин Колец» делает неактуальным ее одноаспектные, односторонние исследования. Необходим новый, комплексный, подход к анализу этого произведения, позволяющий преодолеть существующие сегодня разногласия между исследователями в определении жанра «Властелина Колец» и его философского смысла.

2. Такой комплексный подход возможен в контексте западноевропейских литературных традиций на основе логики исторического развития жанров. В рамках данного подхода источниками образности Дж. Толкина в эпопее «Властелин Колец» можно считать мифологию, древний эпос и средневековый рыцарский роман. При этом писатель следует логике развития мировой литературы: от мифа к эпосу и далее - к рыцарскому роману.

3. Жанрообразующим компонентом «Властелина Колец» является героический эпос, который, с одной стороны, корнями уходит в мифологию (в собственную, созданную Толкином -«Сильмариллион», - а через нее в классическую), а с другой стороны, содержит определенные элементы средневекового рыцарского романа.

4. Создавая свой героический эпос по законам данного жанра, Толкин, однако, не принимает сути героического, характерной для древнего эпоса, и создает свою концепцию, согласно которой героизм проявляется в отказе от ofermod («чрезмерной гордости»), знаковой характеристики героя древнего эпоса, что ведет к отказу от власти во всех ее проявлениях. Герой Толкина черпает силы в природе, мужской дружбе и вере в Провидение.

Теоретическая значимость работы определяется тем, что в ней представлен анализ основных направлений толкинистики; обосновывается комплексный подход к анализу эпопеи «Властелин Колец», в контексте которого изучена специфика разрабатываемых Толкином традиционных характеристик мифа, эпоса и рыцарского романа; проанализирована авторская концепция героического.

Практическая значимость работы. Результаты проведенного исследования могут быть использованы в разработке общего курса по истории английской литературы XX в., в спецкурсах и семинарах по творчеству Дж. Толкина и учтены при дальнейшем исследовании творчества писателя.

Апробация научных результатов. Материалы исследования обсуждались на международных конференциях «Русская и сопоставительная филология: состояние и перспективы» (Казань, 2004 г.), «Теория перевода. Типология языков. Межкультурная коммуникация» (Казань, 2006 г.), городской научно-практической конференции «Язык и методика его преподавания» (Казань, 2003 г.), на студенческих и аспирантских конференциях и семинарах. Основные положения диссертации отражены в 8 публикациях.

Структура диссертации. Диссертация состоит из введения, трех глав, заключения и списка использованной литературы, включающего 192 наименования.

Заключение научной работыдиссертация на тему "Эпопея Дж.Р.Р. Толкина "Властелин Колец" в контексте западноевропейских литературных традиций"

Заключение

Наше исследование показывает, что эпопея Дж.Толкина "Властелин Колец" представляет собой сложное многоплановое и многомерное произведение, уникальное для литературы нового времени. Оно неизменно привлекает пристальное внимание широкого круга читателей и литературных критиков. Современная "толкинистика" накопила богатый опыт анализа творчества писателя. Однако возникает потребность преодоления одномерности, одноаспектности исследований, посвященных, как правило, какой-либо одной стороне проблемы. Необходимо качественное переосмысление накопленного материала в рамках комплексного подхода, не нарушающего целостность эпопеи.

Предложенный нами комплексный подход к анализу "Властелина Колец" в контексте западноевропейских литературных традиций приводит к выводу, что это произведение характеризуется сложной многоуровневой жанровой структурой. Основным жанрообразующим компонентом эпопеи является героический эпос. Автор строит свое произведение по законам этого древнего жанра. При этом, следуя исторической традиции, писатель выводит корни своего эпоса из мифологии и одновременно закладывает в его канву базовые мотивы следующего по времени литературного жанра средневекового рыцарского романа.

Анализ показывает, что писатель активно разрабатывает мифологические темы, сюжеты, мотивы, символы и образы, конструируя свой миф о собственном мире, основываясь на базовых принципах и функциях мифологии. На этом фундаменте Толкин выстраивает свой эпос, проводя его по традиционному пути от архаики к героике, широко и плодотворно используя типические элементы древнего эпоса, помогая читателю глубже проникнуть в свой философский замысел - описание противостояния Добра и Зла. При этом сюжетная структура произведения строится на архетипическом мотиве "квеста", опасного путешествия, который лежит в основе средневекового рыцарского романа. У Толкина он начинается как авантюра и перерастает в нравственный поиск, который венчает Священная война против сил зла.

Это тесное переплетение базовых элементов мифа, эпоса и рыцарского романа и создает своеобразие мира Толкина.

Необходимо отметить, что эпопея Дж. Толкина - это не эклектическая смесь, а система, в рамках которой заимствованные мотивы и тенденции ассимилировались и изменились. При этом автор не столько следует древней традиции, сколько возрождает и творчески переосмысливает ее, создает заново, соединяя архаичные элементы с более поздними повествовательными приемами.

Однако, признавая существенное и разностороннее влияние древней культуры на творчество Толкина, нельзя согласиться с теми исследователями, которые считают это влияние единственно важным и видят в Толкине лишь искусного стилизатора и интерпретатора древних легенд. Используя в своих произведениях древние литературные мотивы, образы и символы, писатель создает своеобразную ассоциативную канву, позволяющую читателю глубже проникнуть в философский смысл его творчества. Древний миф, эпос и рыцарский роман традиционно связаны в сознании читателей с глобальными философскими проблемами. Именно эти формы позволяют рельефнее выявить философское содержание эпопеи -извечную борьбу Добра и Зла.

Толкин считал, что он создал «вторичный мир», открывающий своей фантастичностью людям какую-то скрытую правду о первом.

Главное зло по Толкину - абсолютная власть, разрушающая человека, опустошающая его душу.

О своем отношении к власти писатель говорит: «Мои политические убеждения все больше и больше склоняются к Анархии в философском смысле - разумея отмену контроля, а не усатых заговорщиков с бомбами.», ибо «самое неподобающее занятие для любого и даже святых.- это распоряжаться другими людьми. На миллион человек не найдется ни одного, кто бы подходил для такой роли, а уж менее всего — те, кто к ней стремится.» (Толкин3,2004, с. 75).

Еще одна глобальная проблема, исследуемая Толкином, это проблема смерти и бессмертия. С одной стороны, бессмертие дает эльфам мудрость, любовь к миру, глубокое понимание его проблем. С другой стороны, оно же делает их слабыми, вызывая страх перед переменами, неспособными к борьбе со Злом. Мир спасен смертными, чья сила в стремлении к переменам и отсутствии страха перед смертью, которая неизбежна.

Кроме того, наш анализ показывает, что, создавая свой героический эпос, Толкин внешне соблюдает законы жанра, не принимая, однако, сути «героического», заложенного в древнем эпосе. Писатель предлагает нам своего героя и создает собственную героическую концепцию, в основе которой отказ от ofermod («чрезмерной гордости»), основной характеристики героя древнего эпоса.

С темой героизма тесно связана еще одна проблема, поднимаемая писателем. Это проблема роли личности в истории. Мир спасают маленькие, незаметные хоббиты и их друзья. «Маленькие камешки вызывают большой обвал», - говорит Толкин устами своих персонажей. Каждое действие любого самого незначительного героя может радикально изменить ход сюжета. И автору не важно, силен герой или слаб, главное, чтоб он оставался честным и преданным.

Много места Толкин уделяет развитию истории. Развитие это линейно, если рассматривать его в контексте всех произведений автора. Действительно, прекрасных перворожденных эльфов в свое время должны были сменить люди, затем мир должен прийти к концу, когда праведные дети Творца отправятся к нему в небесные чертоги, а неправедные будут отторгнуты во тьму. Но в самом «Властелине Колец» четко вырисовывается историческая спираль, правда, угасающая. Эльфийских героев сменяют их ученики - такие же герои - люди. Времена героев уходят в прошлое, и вновь приходят эльфы, но уже не те, что были раньше, и так далее. Все произведение пронизано грустными упоминаниями о славном прошлом, которое ушло без возврата. В эпопее Третья эпоха исчерпала свой внутренний конфликт: Саурон побежден, в грандиозной катастрофе рушатся символы власти, и человеку предстоит начать свою, Четвертую эпоху.

Важно, что в исторической концепции Толкина наряду с циклом значим и процесс. С одной стороны, процессом является уже упомянутый переход от века к веку. Этот регресс - следствие появления зла и борьбы с ним, но без него мир застыл бы в бессмысленном повторении. С другой стороны, длящиеся за пределом отдельного века тенденции выражены образами хранителей эльфийских колец, «долгожителей».

Процесс и цикл взаимосвязаны у Толкина, и конец цикла есть победа процесса, «счастливый поворот», к которому через опасности, испытания и борьбу привело действие эпопеи.

К концу книги мир окончательно теряет свою магию. Эльфы уходят из Средиземья - главной арены действий всех книг Толкина. Но мир остается - в надежных руках людей. Они не так велики и не так прекрасны, но, в конечном счете, именно они лучше всех обустроят жизнь Средиземья, ведь, как говорит эльф, «людские свершения долговечнее наших». А объясняется это тем, что в людях сидит вечная, непреодолимая тяга к действиям, преобразованиям, творчеству. То, что не сделает отец, удастся сыну, и следующему поколению невдомек разочарования предыдущего. Всегда человеку сопутствует разрушение построенного ранее, но всегда «вызревает нежданный посев». По Толкину, это великий человеческий дар, но и беда, так как «несбыточны людские мечтания»

Перед нами героический эпос XX века. Создав причудливый мир, в котором переплетаются древние мифы, героика эпоса и нравственный поиск рыцарского романа, Толкин ставит вопросы общечеловеческого характера, которые приобрели особую актуальность в современном мире, и предлагает нам своего «героя нашего времени». И это показывает всю несостоятельность обвинений писателя в эскапизме. Толкин не эскапист, он, скорее, социальный критик. Подробный анализ этой стороны его творчества может, на наш взгляд, стать одним из перспективных направлений изучения художественного мира писателя. Другое возможное направление мы видим в исследовании творчества Дж. Толкина в контексте современного жанра фэнтези.

Кроме того, предложенный нами комплексный подход не является замкнутой системой, он открывает возможности дальнейшего исследования эпопеи Толкина, проследив, например, развитие ее романной составляющей. И тогда здесь можно обнаружить элементы не только рыцарского, но и плутовского романа, романа воспитания и т.д., а также полнее раскрыть христианские корни его творчества.

Список научной литературыМаклаков, Иван Александрович, диссертация по теме "Литература народов стран зарубежья (с указанием конкретной литературы)"

1. Беовульф. Старшая Эдда. Песнь о Нибелунгах. М.: Художественная литература, 1975. - 752 с.

2. Гальфрид Монмутский. История Бриттов; Жизнь Мерлина./ Г. Монмутский. М.: Наука, 1984. - 286 с.

3. Де Труа Кретьен. Ивэйн, или рыцарь со львом / Кретьен Де Труа // Средневековый роман и повесть. М.: Художественная литература, 1974.-с. 31-153

4. Исландские саги: В 2 т. / под общ. ред. О. А. Смирницкой. Т. 1. СПб., 1999.-831 с.

5. Исландские саги: В 2 т. / под общ. ред. О. А. Смирницкой. Т. 2. СПб., 1999.-560 с.

6. Исландские саги. Ирландский эпос. М.: Худ. литература, 1973. - 863 с.

7. Кун Н. А. Мифы Древней Греции / Н. А. Кун. М., 2000. - 622 с.

8. Мэлори Т. Смерть Артура. / пер. Бернштейн / Т. Мэлори. М.: 1974. -899 с.

9. Падение Камелота / пер. Ждановой. М.: Тера, 1996. - 144 с. Ю.Старшая Эдда. / Пер. А. Корсуна. - Изд-во «Азбука-класс», 2001.752с.

10. Толкин1 Дж. Р. Р. «Беовульф»: чудовища и литературоведы. / Дж. Р. Р. Толкин // Профессор и чудовища. СПб., 2004. с. 13-109.

11. Толкин Дж. Р. Р. Властелин Колец: Трилогия / Дж. Р. Р. Толкин. М.: ЭКСМО, 2002.-992 с.

12. Толкин2 Дж. Р. Р. Возвращение Бюрхнота, сына Бюрхтельма. / Толкин Дж. Р. Р.// Профессор и чудовища. СПб., - 2004. - с. 110-141

13. Толкин Дж. Р. Р. Лист работы Мелкина / Дж. Р. Р. Толкин // Дерево и лист. М.: Гнозис, 1997.-е. 113-141.

14. Толкин Дж. Р. Р. О волшебных сказках / Дж. Р. Р. Толкин // Утопия и утопическое мышление. М.: Прогресс, 1991. - 405 с.

15. Толкин3 Дж. Р. Р. Письма / Дж. Р. Р. Толкин. М.: Эксмо, 2004. - 576 с.

16. Толкин Дж. Р. Р. Сильмариллион: Пер. / Дж. Р. Р. Толкин. Б. М.: изд-во Власова, 1992.-275 с.

17. Толкин4 Дж. Р. Р. Сэр Гавейн и Зеленый Рыцарь. / Дж. Р. Р. Толкин// Профессор и чудовища. СПб., - 2004. - с. 199-278.

18. Толкин Дж. Р. Р. Хоббит, или Туда и Обратно / Пер. с англ./ Дж. Р. Р. Толкин. СПб.: Амфора, 2002. - 335 с.

19. Эшенбах В. Парцифаль. / В. Эшенбах // Средневековый роман и повесть. М.: Художественная литература, 1974. с. 261-581.

20. Tolkien J. R. R. The Fellowship of the Ring. / J. R. R. Tolkien. Boston-N. Y.: Houghton Mifflin Company, 1994. - 398 p.

21. Tolkien J. R. R. The Return of the King. / J. R. R. Tolkien. Boston-N. Y.: Houghton Mifflin Company, 1994. - 412 p.

22. Tolkien J. R. R. The Two Towers. / J. R. R. Tolkien. Boston-New York: Houghton Mifflin Company, 1994. - 327 p.

23. Теоретическая и научно-критическая литература

24. Алексеев М. П. История зарубежной литературы. Средние века и Возрождение. / М. П. Алексеев. Высшая школа., 1978. - 572 с.

25. Андреев М. Л. Рыцарский роман в эпоху Возрождения / М. Л. Андреев. М.: Наследие, 1992. - 256 с.

26. Аникст А. История английской литературы / А. Аникст. М.: Учпедгиз, 1956.-483 с.

27. Апенко Е. М. «Сильмарилион» Джона Толкина / Е. М. Апенко// Вестник ЛГУ. 1989. №2 - с.41-46.

28. Аристотель. Поэтика / Аристотель. Л.: ACADEMIA, 1927. - 119 с.

29. Барт Р. Избранные работы. Семиотика. Поэтика: пер. с фр. / Р. Барт. -М.: «Прогресс Универс», 1994. 615 с.

30. Бахтин М. М. Вопросы литературы и эстетики / М. М. Бахтин. М.: Наука, 1963.-272 с.

31. Бахтин М. М. Творчество Франсуа Рабле и народная культура средневековья и ренессанса / М. М. Бахтин. М.: Наука, 1965. - 217 с.

32. Бахтин М. М. Эпос и роман / М. М. Бахтин СПб.: Азбука, 2000. - 301 с.

33. Бондаренко Г. В. Религия утраченных дней: Д. Р. Р. Толкин: русский опыт прочтения. // Независимая газета. 2001. - № 32. - с. 5

34. Бычков В. В. Малая история Византийской эстетики./В.В. Бычков М., 1981,220 с.

35. Гаков В. С. Сказка-жизнь профессора Толкина./В.С. Гаков.//Детская литература. 1983 .-№7-с.31-68.

36. Гарднер Л. Царства Властителей Колец: По ту сторону сумеречного мира / Л. Гарднер. М.: Фаир-Пресс, 2003. - 352 с.

37. Гегель. Г.-В. Ф. Эстетика. В 4-х Т. Т. 1./Г.-В. Ф. Гегель. М., 1961. -312 с.

38. Гегель. Г.-В. Ф. Эстетика. В 4-х Т. Т. 2. /Г.-В. Ф. Гегель. М., 1969. -326 с.

39. Голосовкер Я. Э. Логика мифа. / Я. Э. Голосовкер. М.: Наука, 1987. -218 с.

40. Григорьева Н., Грушецкий В. Главная книга Толкина./ Н. Григорьева, В. Грушецкий. // Знание сила. - 1992. - № 9, - с. 120-122.

41. Гридин А. Драконоборческие мифы в творчестве Толкина /А. Гридин.// Эстель. - 1997. - №4 - с. 40-53.

42. Гринцев П. А. Две эпохи романа. Генезис романа в литературах Азии и Африки / П. А. Гринцев. М.: Наука, 1980. - 354 с.

43. Грифцов Б. А. Теория романа / Б. А. Грифцов. М.: Наука, 1927 - 290 с.

44. Грушецкий В. Человек, который все знал. / В. Грушецкий // Если. -1992.-№4.-с. 94-96.

45. Гуревич А. Я. «Эдда» и сага / А. Я. Гуревич. М.: 1979. - 192 с.

46. Дей Д. Путеводитель по миру Толкина./Д. Дей. М.: изд-во Яуза, 2004. -368 с.

47. Жирмунский В. М. Героический эпос / В. М. Жирмунский. JL: Наука, 1974.-727 с.

48. Жирмунский В. М. История западноевропейской литературы / В. М. Жирмунский. М., 1947. - 615 с.

49. Жуков Б. Охота на эльфов./Б. Жуков. // Палантир, 1998. №17. - с. 12 -18.50.3атонский Д. Искусство романа и XX век / Д. Затонский. М.: Худ. лит-ра, 1973.-535 с.

50. Кабаков Р. И. «Повелитель Колец» Дж. Р. Р. Толкина и проблема современного литературного мифотворчества: автореф. дисс. канд. филол. наук /Р. Н. Кабаков. — JL, 1989. 25 с.

51. Кабаков Р. Н. «Повелитель Колец» Дж. Р. Р. Толкина: эпос или роман?/Р. Н. Кабаков. Деп. в ИННОН АН СССР 60389 - 37042. -Ленинград, 1988. - 14 с.

52. Каменкович М. Создание вселенной./ М. Каменкович. СПб.: «Азбука», 1995.-219с.

53. Каменкович М. Троянский конь./М. Каменкович. // Палантир, 1998. № 10.- с. 17-25.

54. Карпентер X. Д. Д. Р. Р. Толкин. Биография. М. 2002. - 432 с.

55. Кинн Е. Параллельные сюжеты в «Сильмариллионе» и «Властелине Колец» как отражение христианства и теории «северного мужества»./Е. Кинн. // Палантир. 2001, - № 26. - с. 3-5, № 27. - с. 42-43.

56. Кожинов В. В. Происхождение романа./ В. В. Кожинов. М.: Сов. литра, 1963.-439 с.

57. Козлов А. С. Мифологическое направление в литературоведении США: автореф. дисс. .д-ра фил. наук. / А. С. Козлов. М., 1986. -28 с.

58. Колберт Д. Волшебные миры «Властелина Колец»./ Д. Колберт. М., 2003.- 182 с.

59. Королев К. М. О кузнецах и кольцах./К. М. Королев.- М.: Издательство ЭКСМО-Пресс, 2001. 297 с.

60. Кошелев С. JI. Жанровая природа «Повелителя Колец» Дж. Р. Р. Толкина./ С. JI. Кошелев. // Проблемы метода и жанра в зарубежной литературе. Вып. 6. М., 1981. - с. 81-96

61. Кошелев С. Л. Философская фантастика в современной английской литературе (романы Дж. Толкина, У. Голдинга и К. Уилсона 50-60-4 гг.): автореф. дисс.канд. филол. наук/С. Л. Кошелев. — М., 1983.-19 с.

62. Курицын В.Н. Мир спасет слабость./В.Н. Курицын. // Дружба народов 1992-№2-С.35-49.

63. Лихачев С.В. Миф работы Толкина / С. В. Лихачев. // Литературное обозрение. 1993. - №11/12.-С.91-104.

64. Лихачева С. Б. Аллитерационная поэзия в творчестве Д. Р. Р. Толкина: автореф. дисс. .канд. филол. наук / С. Б. Лихачева М., 1999. - 22 с.

65. Леви-Стросс К. Структурная антропология / К. Леви-Стросс. М.: 1985.-257 с.

66. Лейтес Н. С. Роман как художественная система./ Н. С. Лейтес. -Пермь, 1985.-80 с.

67. Лосев А. Ф. Гомеровский эпос. / А. Ф. Лосев. // Античная литература -М.,- 1980.-с. 35 -68.

68. Лосев А. Ф. Диалектика мифа. Дополнение к «Диалектике мифа». / А.Ф. Лосев М., 2001. - 559 с.

69. Лосев А. Ф. Проблема символа и реалистическое искусство. / А.Ф. Лосев -М.,- 1976.-367 с.

70. Лузина С. А. Художественный мир Дж. Р. Р. Толкина: поэтика, образность: автореф. дисс. .канд. филол. наук./С. А. Лузина. М., 1995.-23 с.

71. Макклейн М. Индоиранские влияния на Толкина./М. Макклейн. // Палантир, 1997. № 8. - с. 23-26, № 9. - с. 15-17.

72. Мамаева Н.Н. Это не фэнтези! К вопросу о жанре произведений Толкина /Н.Н. Мамаева. // Известия Уральского государственного университета Екатеринбург, 2001-№21,- с.6-15.

73. Медведева Н. Г. Миф как форма художественной условности: автореф. дисс. канд. филол. наук/Н. Н. Медведева. -М., 1984. -23 с.

74. Мелетинский Е. М. Введение в историческую поэтику эпоса и романа. / Е. М. Мелетинский. М.: Наука, 1986. - 319 с.

75. Мелетинский Е. М. От мифа к литературе. / Е. М. Мелетинский. М., 2000.- 170 с.

76. Мелетинский Е. М. Происхождение героического эпоса / Е. М. Мелетинский. М.: Изд-во вост. лит-ры, 1963. - 461 с.

77. БО.Мелетинский Е. М. Средневековый роман / Е. М. Мелетинский. М.: Наука, 1993.-303 с.

78. Мелетинский Е. М. «Эдда» и ранние формы эпоса / Е. М. Мелетинский. -М.: Наука, 1986.-363 с.

79. Михайлов А. Д. Роман и повесть высокого Средневековья / А. Д. Михайлов // Средневековый роман и повесть. М.: Худ.литература, 1974.-с 5-28.

80. Михайлов А. В. Роман и стиль / А. В. Михайлов. М.: Наука, 1982. -306 с.

81. Михайлов А. Д. Французский рыцарский роман и вопросы типологии жанра в средневековой литературе / А. Д. Михайлов. М.: Наука, 1976. -349 с.

82. Мортон A. JI. От Мэлори до Элиота./А. JI. Мортон. М., 1970. - 256 с.

83. Муррей Р. Дж. Р. Р. Толкин и искусство притчи./Р. Муррей. // Палантир. 1998. - № 15. - с. 14-20

84. Найдыш В. М. Философия мифологии. От античности до эпохи романтизма / В. М. Найдыш. М.: Гардарики, 2002. - 554 с.

85. Пропп В. Я. Морфология сказки. / В. Я. Пропп. Л.: Наука, 1969. - 635 с.

86. Пропп В. Я. Русский героический эпос / В. Я. Пропп. М.: Лабиринт, 1999.-640 с.

87. Прохорова Н. Г. Приглашение к бегству /Н. Г. Прохорова // Знание-Сила 1992.- №Ю - с. 100-110.

88. Сапковский А. Критические статьи / А. Сапковский // Дорога без возврата. М.: ACT, 1999. - с. 295-445.

89. Семенова Н. Это не простое кольцо, а какой-то прибор!/Н. Семенова. // Знание-сила, 1997. № 9. - с. 14 - 20

90. Сиверцев М. А. Толкинизм как элемент неорелигиозности./М. А. Сиверцев. // Палантир. 2001. - № 26. - с. 5-11.

91. Смирнов А. А. Из истории западноевропейской литературы / А. А. Смирнов. М-Л.: Худ. лит-ра, 1965. - 367 с.

92. Соколов В. В. Средневековая философия / В. В. Соколов. М.: Наука, 1979.-241 с.

93. Тимофеев Л. И. Теория литературы. Учебник для высших педагогических учебных заведений./Л.И. Тимофеев. М., 1934. - 317 с.

94. Тодоров Ц. Введение в фантастическую литературу / Ц. Тодоров. -М.: Дом интеллектуальной книги, 1999. 144 с.

95. Томашевский Б. Теория литературы (Поэтика). / Б. Томашевский. -М.-Л.: 1928.-232 с.

96. Уайт М. Джон Р. Р. Толкиен: Биография./ М. Уайт. М., 2002. -315 с.

97. Факт, домысел, вымысел в литературе. Межвузовский сборник научных трудов: под ред. Розановой Л. А. Иваново: Ивановский гос. ун-тет, 1989- 175 с.

98. Федоров П. Письмо участникам диспута./ П. Федоров. // Палантир. 2000. - №22. - с. 10-20

99. Фиглин Т. П. Еще раз о Толкине и Энге./Т. П. Фиглин. // Резвый пони. 1996. - № 5 (8). - с. 6 - 7.

100. Фиглин Т. П. Толкин и современная психология./Т. П. Фиглин. // Резвый пони. 1996. - № 4 (7) - с. 6-7.

101. Хукер М. Запада нет, но Бог есть. «Хоббит» в переводе Рахмановой./М. Хукер. // Палантир, 1998. № 14. - с. 9 - 12.

102. Хукер М. Толкин еще ждет своего русского переводчика./ М. Хукер. // Палантир, 1999. № 27. - с. 17 - 19.

103. Циркин Б. Б. Мифы Древнего Рима. / Б. Б. Циркин. М., 2002. -559 с.

104. Чистяков П. Произведения Толкина: священные тексты или псевдоисторические хроники?/П. Чистяков. // Палантир. 2001. - № 25. -с. 4-6.

105. Шамина В. Б. Миф и американская драма: дис. канд. филол. наук./В. Б. Шамина. Казань, 1979. - 211 с.

106. Шеллинг Ф. В. Философия искусства / Ф. В. Шеллинг. М.: Мысль, 1966. - 496 с.

107. Шиппи Т. Толкин и Исландия: Филология Зависти./Т. Шиппи. -М., 1981.-250 с.

108. Штейнман М. А. Поэтика английской иносказательной прозы XX века (Дж. Р. Р. Толкин и К . С. Льюис): автореф. дис. .канд. филол. наук./М. А. Штейнман. М., 2000. - 24 с.

109. Шурмиль Э. А. Проблема духовной культуры в творчестве Джона Рональда Руэла Толкина. / Э. А. Шурмиль // Духовная культура: проблемы и тенденции развития. Сыктывкар, 1994. - с. 12-60.

110. Эарендил. Теория Л. Н. Гумелева применительно к истории Средиземья./ Эарендил. // Резвый пони. 1996. - № 1 (4). - с. 14-16.

111. Эйкинскьянди Т. Комментарии к «Властелину Колец»./Т. Эйкинскьянди // Палантир, 1998. № 14. - с. 20 - 25, № 15 - с. 6 - 14.

112. Эко У. Заметки на полях «Имени Розы» / У. Эко // Имя Розы М.: Кн. Палата, 1989. - с. 428-466

113. Эсаянек А. А. Своеобразие романа как жанра./А. А. Эсаянек М.,1978.-270 с.

114. Эстер Э. Толкин и христианство. / Э. Эстер. М., 1998. - 153 с.

115. Юнг К. Г. Душа и миф: шесть архетипов./К. Г. Юнг. М.: Совершенство, 1997. - 387 с.

116. Якубенко В. Скоро будет открыт храм забытой истины./В. Якубенко. // Киевские ведомости. 1993. - №6. - с. 4.

117. Anderson D. Tolkien After all These Years / D. Anderson.// Meditations on Middle-Earth. N. Y., 2002. - p. 129-152

118. Baudouin Ch. Le triophe du heros. / Ch. Baudouin Paris, 1952.-230p.

119. Blackwelder R. A. A Tolkien Thesaurus. / R. A. Blackwelder // Garland, N. Y. & London, 1990.- 176p.

120. Burns M. Gandalf and Odin./M. Burns. Westport: Greenwood, 2000. -231 p.

121. Carpenter R. Folk Tale, Fiction and Saga in the Heroic Epics / R. Carpenter. - Berkley - Los-Angeles, 1946. - 437 p.

122. Carter L. Tolkien: A Look Behind The Lord of the Rings./L. Carter. -N. Y., 1969.-314 p.

123. Chadwick К. M., Chadwick M. K. The Growth of Literature /К. M. Chadwick, M. К Chadwick.-L.: 1932-1940, vol. 1-3.

124. Chance J. The Lord of The Rings: The Mythology of Power. / J. Chance. Kentuky, 2001. - 162 p.

125. Chance J. Tolkien's Art: A Mythology for England./J. Chance. N.Y.,1979.-262 p.

126. Cord O. How Tolkien Means./O. Cord. // Meditations on Middle -Earth. New York, - 2002. - p. 153-174

127. Edelson M. Allegory in the English Literature of the Twentieth Century./M. Edelson. Lodz, 1985. - 153 p.

128. Evans R. J. R. R. Tolkien./ R. Evans. -N. Y., 1972. -210 p.

129. Fliger V. A Question of Time. J. R. R. Tolkien's Road to Faerie./V. Fliger. London, 1982. - 220p.

130. Foster R. A Complete Guide to Middle-Earth From The Hobbit to The Silmarillion. / R. Foster. N.Y., 1978,- 179p.

131. Frye N. Anatomy of criticism. /N. Frye. Princeton, - 1957. - 307 p.

132. Fuller E. The Lord of the Hobbits./ E. Fuller. // Tolkien and the critics. -London, 1968.-p. 31-45.

133. Goldstein L. The Mythmaker./ L. Goldstein. // Meditations on Middle Earth.-N. Y., 2002.-p. 185-199.

134. Gould E. Mythical Intentions in Modern Literature / E. Gould. -Princeton: Princeton University Press, 1981. 279 p.

135. Graham M. Influences of the Norse God Odin on Tolkien Mythology/ M. Graham. Boston, 2003. - 107 p.

136. Grant P. Tolkien's Archetype and Word. // Tolkien. New critical perspectives./ P. Grant. Lex., 1981. -105 p.

137. Hammond W. J. R. R. Tolkien, Artist and Illustrator./W. Hammond. -L„ 1995. -169p.

138. Helms R. Tolkien's world. / R. Helms. L., 1974 - 145 p.

139. Hobb R. A Bar and a Quest./R. Hobb. // Meditations on Middle-Earth. -N. Y., 2002.-p. 85-100

140. Hoffler O. Das Opferin Semnonenhaim und die Edda Edda Skalden Saga. Festschtift Genzmer / O. Hoffler. - Hieldelberg, 1952. - 356 p.

141. Hughes D. Pietis and Giant Forms in "The Lord of the Rings"./D. Hughes. // Shadows of Imagination. L., 1970. - p. 81-97.

142. Isaaks N. D. On the possibilities of writing Tolkien criticism./ N. D. Isaaks. // Tolkien and the critics. L., 1968. - p. 1-5

143. Keenan H.T. The Appeal of the "Lord of the Rings"./H. T. Keenan.//Tolkien and Critics. L., 1968. - p. 1-11

144. Kilby C. Meaning in "The Lord of the Rings"./C.S. Kilby. // Shadows of Imagination.- L., 1970. p 70 - 80.

145. Kilby C. Tolkien and The Silmarillion./C. Kilby. Boston, 1976.-158p.

146. Kocher P. Master of Middle Earth: The Fiction of J. R. R. Tolkien./P. Kocher.-N.Y., 1972.- 170p.

147. Levy G. R. The Sword from the Rock / G. R. Levy. L.: 1953. - 3141. P

148. Lewis C. S. The Dethronement of Power./ C. S. Lewis.// Tolkien and the critics./C. S. Lewis. -L., 1968. p. 12-16.

149. Lewis C. S. The Gods Return to Earth. // Time&Tide, Aug. 14, 1954.-p.11-12.

150. Lewis C. S. Tolkien's "The Lord of the Rings". / Lewis C. S.// On Stories and Other Essays on Literature. N.Y., 1982. - p. 25-80,

151. Moorman Ch. Now Entertain Conjecture of a Time The Fictive Worlds of C. S. Lewis and J. R. R. Tolkien/ Ch. Moorman. // Shadows of Imagination. - L., 1970. - p. 59-69

152. O'Neil T. R. The individuated hobbit./T. R. O'Neil. Boston, 1979. -200 p.

153. Petty A. One Ring to Bind Them All: Tolkien's Mythology ./A. Petty. -N.Y., 1979.-122 p.

154. Raglan F. R. The Hero. A Study in Tradition, Myth and Drama / F. R. Raglan.-L.: 1936.-321 p.

155. Raffel B. "The Lord of the Rings" as Literature./B. Raffel. // Tolkien and the critics. L., 1968. - p. 239-269.

156. Ready W. Understanding Tolkien and "The Lord of the Rings'VW. Ready.-N.Y.,- 1968.- 145p.

157. Reilly R. Tolkien and the Fairy-Story./R. Reilly. // Tolkien and the critics. -L., 1968.-p. 130-145.

158. Rosebury B. Tolkien: A Cultural Phenomenon./B. Rosebury. L., 2003.-246 c.

159. Ryan J. S. Tolkien: Cult or Culture? /J. S. Ryan. Armdale, 1969.-175p.

160. Sale R. Modern Heroism. Essays on D. H. Lawrence, W. Empson, and J. R. R. Tolkien./ R. Sale. Berkley, 1973.- 214p.

161. Shippey T. A. Creation from Philology in "The Lord of the Rings".// J. R. R. Tolkien. Scholar and Storyteller. / T. A. Shippey. L., 1979. p. 286316.

162. Shippey T. The Road to Middle-Earth./T. Shippey. L., 1982.- 315p.

163. Spacks P. M. Power and Meaning in "The Lord of the Rings"./P. Spacks. // Tolkien and the Critics. L., 1968. - c. 47 - 63

164. Tolkien and the critics. Essays on J. R. R. Tolkien's "The Lord of the Rings", ed. By N. D. Isaaks and R. A. Zimbargo. L., 1969. - 270 p.

165. Tolkien J. R. R. Foreword to "The Lord of the Rings". /J. R. R. Tolkien.// Fellowship of the Ring. N. Y., 1965. - p. Ill - XV.

166. Turtledove H. The Ring and Meditations on Middle-Earth./H. Turtledove. -N. Y„ 2002. 174p.

167. Tyler J. E. A. The Tolkien Companion./J. E. A. Tyler L., 1977.-156p.

168. Urang G. Tolkien's Fantasy. The Phenomenology of Hope./G. Urang. //Shadows of Imagination. -L., 1970. p. 97-110.

169. Vriez J. Heldenlied und Heldensage. / J. Vriez. Munchen, 1961. -285 p.1. Справочная литература

170. Большой англо-русский словарь / Под общ рук. И. Р. Гальперина. Т. 2.-М.: Искусство, 1979. 582 с.

171. Ильин И. П. Современное зарубежное литературоведение. Энциклопедический справочник / П. И. Ильин, Е. А. Цурганова, А. В. Дранов и др. М.: Интрада - ИНИОН, 1999. - 319 с.

172. Кельтская мифология: Энцикл. М.: ЭКСМО, 2002. - 639 с.

173. Королев К. М. Толкин и его мир: Энциклопедия./ К. М. Королев. М.: ООО «Изд-во ACT», 2000, - 440 с.

174. Литературный энциклопедический словарь (ЛЭС) М.: Дограф. 1999.- 596 с.

175. Мифология Британских островов: Энцикл. М.: ЭКСМО; СПб.: Terra Fantastica, 2004. - 640 с.

176. Мифы народов мира: Энцикл.: В 2-х т. / Под ред. С. А. Токарева. Т. 1.-М., 2003.-671 с.

177. Мифы народов мира: Энцикл.: В 2-х т. / под ред. С. А. Токарева. Т. 2.-М., 2003.-719 с.

178. Трессидер Дж. Словарь символов / Дж. Трессидер. М.: Фаир-пресс, 2001.-448 с.1. Электронные источники

179. Ассиди. Кто стучится в мозг ко мне или кое-что относительно общения с существами иных миров./Ассиди. http://eressea.ru/assidi/gostishim/

180. Бочарова JI. Разбор «Сильмариллиона» по Фрейду./ Л. Бочарова. -http://eressea.inc.ru/library/public/

181. Кошелев С. Л. «Великое сказание» продолжается. / С. Кошелев. -www.kulichki.ru

182. Лузина С. А. Проблема универсальности мифологического образа Дж. Р. Р. Толкьена (Миф о деревьях Валинора) / С. А. Лузина -www.kulichki.ru

183. Немировский А. Заклятье кольца и идентификация Черной Речи./А. Немировский. www.dragonsnest.ru

184. Прохорова Н. Г. Добродетели мира Толкина: деяние и недеяние. / Н. Г. Прохорова. www.kulichki.ru

185. Auden W. Н. At the end of the Quest, Victory / W. H. Auden. -http://select.nytimes.com/gst/abstract.html?res=F6091EF7395A137A93C0A B178AD85F428585F9