автореферат диссертации по филологии, специальность ВАК РФ 10.02.01
диссертация на тему: Эстетическая оценка в древнерусском тексте

Оглавление научной работы автор диссертации — доктора филологических наук Пименова, Марина Васильевна

ВВЕДЕНИЕ.

Глава 1. СЕМАНТИЧЕСКИЙ СИНКРЕТИЗМ И СИНКРЕТСЕМИЯ.

1.1. Содержание термина синкретизм.

1.2. Объективная природа синкретизма.

1.3. Семантический синкретизм.

1.4. Сигнификативная синкретсемия.

1.5. Трансформация семантического синкретизма.

1.6. Структурно-синтагматическая синкретсемия.

1.6.1. Парные именования.

1.6.2. Традиционные сравнительные обороты.

1.6.3. Постоянные эпитеты.

1.6.4. Figura etymologica.

Выводы.

Глава 2. ЭКСПЛИКАЦИЯ ЭСТЕТИЧЕСКОЙ ОЦЕНКИ.

2.1. Виды синтагм, эксплицирующих эстетическую оценку.

2.1.1. Синтагмы с синкретсемичными прилагательными.

2.1.2. Синтагмы с синкретсемичными существительными.

2.1.3. Синтагмы с синкретсемичными глагольными формами.

2.1.4. Синтагмы с синкретсемичными наречиями.

2.1.5. Синтагмы с несколькими синкретсемичными единицами.

2.2. Виды словесных рядов, эксплицирующих эстетическую оценку.

2.2.1. Эвалюативное описание.

2.2.2. Эвалюативное описание как основной способ организации текста.

2.2.3. Эвалюативное повествование.

-32.2.4. Эвалюативное толкование.

2.2.5. Синкретизм эвалюативных словесных рядов.

Выводы.

Глава 3. РАЗВИТИЕ ЭКСПЛИКАЦИИ ЭСТЕТИЧЕСКОЙ ОЦЕНКИ.

3.1. Развитие синтагм, эксплицирующих эстетическую оценку.

3.1.1. Увеличение протяженности синтагмы эстетической оценки.

3.1.2. Компрессия синтагмы, эксплицирующей эстетическую оценку.

3.1.3. Чередование компонентов синтагмы эстетической оценки.

3.2. Развитие формул, эксплицирующих эстетическую оценку.

3.3. Развитие словесных рядов эстетической оценки.

3.3.1. Расширение словесных рядов, эксплицирующих эстетическую оценку.

3.3.2. Убавление словесных рядов, связанных с эстетической оценкой.

3.3.3. Чередование синтагм в словесных рядах эстетической оценки.

3.3.4. Варьирование словесных рядов (ситуационного контекста).

3.4. История развития единиц эстетической оценки.

3.4.1. История развития синтагм, эксплицирующих эстетическую оценку.

3.4.2. История развития формул, эксплицирующих эстетическую оценку.

3.4.3. История развития словесных рядов эстетической оценки.

Выводы.

Глава 4. КОРНЕВЫЕ ГРУППЫ ЭСТЕТИЧЕСКОЙ ОЦЕНКИ.

4.1. Ядерные корневые группы эстетической оценки.

4.1.1. Корневая группа крас-/краш-.

4.1.2. Корневая группа добр

4.1.3. Корневая группа лЬп-.

12. Периферийные корневые группы.

-44.2.1. Периферийные корневые группы 1-го яруса.

4.2.2. Периферийные корневые группы 2-го яруса.

4.2.3. Периферийные корневые группы 3-го яруса.

4.2.4. Периферийные корневые группы 4-го яруса.

4.2.5. Периферийные корневые группы 5-го яруса.

4.2.6. Периферийные корневые группы 6-го яруса.

4.2.7. Периферийные корневые группы 7-го яруса.

Выводы.

Введение диссертации2000 год, автореферат по филологии, Пименова, Марина Васильевна

Категория оценки в целом (и эстетическая оценка в частности) издавна является предметом исследования философии ("философии ценностей" или аксиологии, греч. а^а "ценность", А.оуод "слово, учение)', логики (логики оценок)2 и лингвистики, поскольку проблема взаимоотношения объективной ценности (положительной или отрицательной значимости объектов окружающего мира для человека, образующейся в процессе общественно-исторической практики) и оценки как выражения основанного на социальных стереотипах субъективного отношения к ценности (в том числе, отношения, базирующегося на стандартных представлениях эстетического

1ФЭС. С. 763-764; Арутюнова Н.Д. Типы языковых значений: Оценка. Событие. Факт. М., 1988. С. 12-60.

История эстетической аксиологии изложена в книге Л.Н. Столовича (Красота. Добро. Истина. М., 1994), анализирующей более ста аксиологических концепций: древний мир и средние века (Древняя Индия; Древний Китай - труды Конфуция, Лао-Цзы), античность (Протагор, Гераклит, Демокрит, Платон, Аристотель, Атисфен, Цицерон, Плотин), возрождение (Лоренцо Валла, Т. Кампанелла, М. Монтень); XVII в. (Р. Декарт, Б. Паскаль, Б. Спиноза, Г. Лейбниц, Ф. Бэкон, Т. Гоббс, Дж. Локк); XVÜI в. (Шефтсбери, Ф. Хатчесон, Б. Мандевиль, Цж. Беркли, У. Хогарт, Э. Бёрк, Г. Хоум, Д. Юм, А. Смит, Д. Рикардо), просвещение (Б. Гра-сиан-и-Моралес, Ф. Ларошфуко, Ж. Лабрюйер, Ш.-Л. Монтескье, Вольтер, Э. Кондильяк, Д. Цидро, А.Г. Баумгартен, введший термин "эстетика" (греч. аю0т]ш -" чувственно воспринимаемое"), который впервые был использован в 1735 г. в диссертации " Философские размышления о некоторых вопросах, касающихся поэтического произведения", И.Г. Зульцер, И. Кант, Ф. Щиллер), возникновение "философии ценностей" (И.Г. Фихте, Гегель, И.Ф. Гербарт,

Лотце, А. Шопенгауэр, Ф. Ницше, В. Виндельбанд, Г. Риккерт, Г. Мюнстерберг, И. Кон, Б. Христиансен, Г. Коген, Э. Кассирер) и др. Значительная часть работы посвящена эстетической аксиологии в русской философской мысли (Вл. Соловьев, С. Франк, Д. Овсянико-<уликовский, А. Введенский, А. Белый, Н. Бердяев, П. Флоренский, Н. Лосский, Т. Райнов, t>. Степун, Г. Шпет, М. Бахтин, А. Лосев и др.). См. Ивин A.A. Основания логики оценок. М., 1970. С. 4-18; Д.П. Горский, A.A. Ивин, А.Л. Ни-(ифоров. Краткий словарь по логике / Под ред. Д.П. Горского. М., 1991. С. 9, 40-42, 139-142; Вольф Е.М. Функциональная семантика оценки. М., 1985. С. 11-21. идеала) представляет собой исходный параметр конструирования модели мира (или "языковой картины мира" в рамках лингвистической теории "антропологии языка") (Столович 1966: 79; 1994: 6-11; Степанов 1975: 49-51; Шрамм 1979: 39; Вольф 1979: 273; 1985: 208; Арутюнова 1980: 230; 1988: 5; Постовалова 1988; Сергеева 1988: 58; Жоль 1990: 21-22).

Необходимо отметить, что в последние десятилетия "разработка оценочного отображения действительности и ее элементов, а также проблем, связанных с этим аспектом взаимодействия языка, мышления и действительности, выдвигается . на одно из центральных мест в лингвистике" (Телия 1986: 23), причем проблема оценочного значения активно обсуждается в нескольких разделах языкознания.

В лингвистической семантике (греч. отщаупкод - обозначающий, огцш - знак), изучающей смысловую сторону различных единиц языка, "оценочное значение слова рассматривают как одну из сем (то есть одну из мельчайших единиц содержания) его общего значения или как составной элемент его семантики" и, в соответствии с одной точкой зрения, связывают с понятием коннотации (ср.- лат. connotatio, от connoto - добавляю значение; в зарубежной лингвистике - Gefühlswert, feeling, tone, vaieur, emotive) как с "добавочным" и "непредметным" значением языковых единиц узуального (ингерентного, языкового) и окказионального (адгерентного, речевого) характера, а в связи с другой точкой зрения - "рассматривают категорию оценочности как разновидность номинативной функции языкового знака, а не как коннотацию" (Апресян 1974: 67-68; Колшанский 1975: 125; Харченко 1976: 66-67; Винокур 1980: 60; Пукьянова 1986а: 51, 77; Телия 1986: 5, 98; 1988: 198-200; ЛЭС 1990: 236, 438; Кова-пев 1997: 41; ЭРЯ 1997: 193, 452).

Семантика оценки исследуется как составная часть теории номинации (лат. lominatio - наименование), изучающей структуру актов наименования через слово и словосочетание (лексическая номинация) / предложение (пропозитивная номинация) текст (дискурсивная номинация), исходя из " геометрической" модели значейия ("семантический треугольник / трапеция" Чарлза Огдена и Айвора Ричардса, Готлоба Фреге, Густава Стерна, Чарльза Морриса, Стефана Ульмана, Георга Клауса, Лади-слава Тондла, Клауса Хегера и др.), которая объединяет знак, знаконосителя (sign-vehicle), обозначаемый мыслимый предмет, денотат (denotatum, objecht), понятие об этом предмете, смысл, сигнификат, концепт (significatum, concept), предмет речи, референт (referens) и значение как содержание языкового знака, что предопределяет два исследовательских подхода к языковым единицам и к языку в целом: ономасиологический (Bedeutungslehre - от значения к знаку) и семасиологический (Bezeichnungslehre - от знака к значению) (Звегинцев 1957; Шмелев 1964: 69-71; Войшвилло 1967; Степанов 1971: 85-91; 1977: 355-356; 1985: 14-15; Тондл 1975: 2830; Чейф 1975; Гак 1976: 77; 1977: 241-242; Колшанский 1975: 85, 159; 1977: 121; 1985: 14; Уфимцева 1977: 20; 1980: 10, 23-24, 64; 1988: 111-118; Бородина, Гак 1979: 6-7, 82, 93; Новиков 1982: 6-7, 16-17, 35, 79-85, 90-91, 109; Бонару 1987: 14-15; ЛЭС 1990: 261-262, 336, 383-385, 410-411; ЭРЯ 1997: 140, 213, 269, 410-411, 463-464; Васильев 1998: 6).

Аксиологическое значение анализируется в лингвистической прагматике (греч. лрауця, род п. ярауцатоо - дело, действие), рассматривающей "отношение между высказыванием, говорящими и контекстом в аспекте человеческой деятельности", в результате исследования экспликации отношения автора речи к ее содержанию -прагматической / эмотивной функции языковых знаков (лат. emoveo - потрясаю, волную; functio - исполнение, осуществление) и модальности (лат. modus - мера, способ) как функционально - семантической категории, выражающей "разные виды отношения высказывания к действительности", "разные виды субъективной квалификации сообщаемого", "оценку описываемой ситуации говорящим или слушающим", которые имеют "форму субъективно-оценочного модуса к денотативному диктуму значения" и представлены в виде "модальной рамки" (Балли 1932, пер. 1955: 43-44; Черепанова 1965; 1998: 71-72; Ляпон 1971; Апресян 1974: 68-69; Уфимцева 1986: 86; Ваулина 1976; 1988; 1993: 114-116; Новиков 1982: 54; Бонару 1987: 15-17; Телия 1986: 4, 7; 1991: 17-35; ЛЭС 1990: 303, 389, 564; ЭРЯ 1997: 239, 360, 609-610).

В стилистике (лат. stilus, stylus - остроконечная палочка для письма, манера письма), исследующей "закономерности использования языка в процессе речевой коммуникации" и "эмоциональную экспрессию элементов языковой системы (des faits du langage organisé)", рассматриваются связанные "с передачей экспрессивно-оценочных факторов" особые слои языкового выражения - стили речи / типы речи (types of discourse), которые, основываясь "на категориях прагматики - выборе языковых средств как результата их оценки, их соответствия определенному модусу речи", учитывают ограничения, накладываемые оценочной семантикой на употребление "языковых единиц (и категорий) всех уровней языка" в разных функциональных зтилях речи (Балли 1909, пер. 1961: 17-47; Колшанский 1975: 188-211; Гулыга, Шен-цельс 1976: 297-299; Винокур 1980: 60-69; Новиков 1982: 54-55; ЛЭС 1990: 493-495, 567-568; Телия 1991: 9-15; ЭРЯ 1997: 539-543).

Вопрос о специфике оценочного значения встает перед одним из магистральных, как считают исследователи, направлением мировой науки о языке XXI века -пингвистикой текста - наукой, исследующей текст (лат. textus - ткань, сплетение, соединение - объединенная смысловой связью последовательность знаковых единиц) как "язык в действии" ( language in use), в крторой в связи с прагматико- / коммуникативно - функциональным подходом (Э.У. Гроссе, В. Дресслер, Р. де Богранд, <. Изенберг, З.Й. Шмидт, Х.Г. Вайнрих, В. Куммер, В. Кох, В. Матезиус, Б. Гавранек, Ц. Вацек, А. Едличка, К. Гаузенблаз, Кв. Кожевникова, И.Р. Гальперин, О.И. Мос-сальская, Т.М. Николаева и др.) анализируются средства связи (когезия - англ. cohesion - сцепление), обеспечивающие основные свойства текста (связность и цельность); пресуппозиции (лат. ргае - впереди, перед и suppositio - предположение, презумпция) - некоторый общий фонд знаний у участников коммуникации; дискурс (франц. discours - речь) - связный текст в совокупности с экстралингвистическими факторами (речь, " погруженная в жизнь"), что в совокупности предполагает изучение культурно-исторических моделей оценок эпохи данного текста, аксиологических концептов в процессах текстообразования, системы оценочных точек зрения в художественном тексте, без знания которых, по мнению ученых, интерпретация текста невозможна (Успенский 1970; H3J1. Вып. VIII. 1978; Кожевникова 1979: 66; Корженский 1979; Гальперин 1981: 3-26, 73-86; Москальская 1981; Николаева 1987; Новиков 1982; 1988: 7; ЛЭС 1990: 136-137, 267-268, 396, 507, 508; Ковалев 1996: 24; 1997: 6-32; ЭРЯ 1997: 555-556).

Кроме того, вопросы, связанные с оценочным отображением действительности, затрагиваются в "новой риторике" (X. Перельман) / неориторике - "науке речевых действий", возникшей в середине XX в. на базе классической риторики (греч. DTiTopixn - ораторское искусство), лингвостилистики, поэтики, прагматики и лингвисти-<и текста, в одном из разделов которой (элокуции - elocutio) изучаются основные приемы косвенного речевого воздействия на слушателя, каталогизированные в виде многочисленных тропов (трансформаций значений) и фигур (трансформаций струк-гур), рассматриваемых как позитивные аналоги логических ошибок (Дюбуа и др. 1986: 5-22, 27-61, 368-369; ЛЭС 1990: 520, 542; Телия 1991: 12, 33; Лотман 1992; Зтернин 1996: 9; ЭРЯ 1997: 420, 572, 590; Клюев 1999: 5-6, 20-21, 147-181).

Многообразие подходов к лингвистической интерпретации оценочной семантики демонстрирует сложность и неопределенность не имеющего четких границ языкового феномена, а также отсутствие точного лингвистического "инструмента", надежных критериев, необходимых для адекватного описания данного явления Вольф 1985: 5; Лукьянова 1985: 61).

Относительную завершенность освещение основных особенностей оценочного значения приобретает в семантических исследованиях, которые объединяют положения логики оценок (компоненты оценки; аксиологическая - деонтическая (греч. Seov - должное, необходимое) / нормативная модальность; абсолютные - сравнительные оценки; принципы аксиологической полноты - непротиворечивости и т.п. Ивин 1970: 4-18; Горский и др. 1991: 9, 40-42, 139-142) и лингвистической семантики ( лексический состав языка как система; единицы системы: слово, лексема, лексико - семантический вариант, парадигма, группа, поле; структура лексического значения в связи с дискретностью языкового знака; семантический анализ языка в синхронии и диахронии; позиция - оппозиция; синонимические / антонимические / деривационные ряды; дистрибуция - валентность и под. Ельмслев 1958, пер. 1962; Покровский 1959; Сорокин 1965: 10; Уфимцева 1968; 1980; Гак 1971; 1972; Чекалина 1972; Апресян 1974; Щур 1974; Степанов 1975а: 47-52; Гулыга, Шендельс 1976; Караулов 1976; Шмелев 1977; Степанова, Хельбиг 1978; Филлмор 1978, пер. 1983; Бородина, Гак 1979: 6-93; Новиков 1982; Уфимцева 1988; Клименко 1990; Смолина 1990: 3-41; Васильев 1997а: 33-53; ЛЭС 1990: 79-80, 137, 257-258, 261-263, 366, 380-381, 438-440, 452-454, 464-467; ЭРЯ 1997: 140, 207-208, 213-214, 326, 458-461, 477-479).

В трудах отечественных и зарубежных ученых в русле данного подхода разра-эотана функциональная типология лексических значений, анализирующая взаимоотношения категорий качества (как объективной определенности предмета, выявляющейся через многочисленные свойства) и оценки (как субъективного отношения к ценности), включающая, во-первых, общеоценочное / собственно оценочное / прагматическое / эмотивное значение, выражающее холистическую оценку, аксиологический итог; во-вторых, частнооценочное / информативно-прагматическое значение, содержащее помимо оценки значение признака, а также, в-третьих, собственно дескриптивное (descriptive - описательное) / информативное, интеллектуально информативное словесное значение, лишенное оценочных сем (Ноуэлл-Смит 1957, пер. 1985; Вендлер 1967, пер. 1981; Хэар 1972, пер. 1985; Киселева 1978: 89; Шрамм 1979: 41; Вольф 1979: 276; Куканова 1981: 115-116; Телия 1986: 10, 54; Уфимцева 1986: 202; Арутюнова 1988: 75; Чернякова 1991: 72-73). Е.М. Вольф подчеркивает, что, поскольку ".оценочная позиция говорящего эксплицируется согласно канонам, присущим соответствующей эпохе", анализ соотношения дескриптивного и оценочного аспекта значений приобретает особую культурную значимость и может служить основой для выявления эволюции ценностных ориентаций данного социума (Вольф 1985: 208).

Исследователи, определяя зоны положительного, отрицательного и зону нейтрального, констатируют наличие разных видов структур у содержащей имплицитное сравнение абсолютной оценки (хорошо - безразлично - плохо) и у основанной на сопоставлении объектов друг с другом сравнительной оценки (лучше - равноценно -хуже) (Сэпир 1944, пер. 1985: 43-78; Ивин 1970: 24-35; Вольф 1978: 41-42; 1985: 1517; Николаева 1983: 238-239). Много внимания уделяется явлению асимметрии оценочной шкалы, которое состоит в неизоморфности способов обозначения хорошего и плохого в языке, в том, что слова, имеющие мелиоративные коннотации, легче запоминаются и чаще употребляются в речи, чем пейоративные формы (так называемая 'гипотеза Поллианны"), однако обозначения плохого более дифференцированы, чем эбозначения хорошего, кроме того, "пессимизм" оценок (А. Вежбицка) проявляется в гом, что слова из семантической зоны "среднего" склоняются к сфере плохого, ср.: :редний, посредственный, ни то, ни се (Вейнрейх 1961, пер. 1970: 175; Сергеева 1980: 15-16; Николаева 1983: 237; Арутюнова 1984: 17; 1988: 82; Вольф 1985: 20; 1986: 98-100; Кулигина 1985: 12; Лукьянова 1986а: 49, 71; Морозова 1990: 43; Смета-•!ина 1997: 14). Неоднократно рассматривались случаи поляризации оценки в пределах одного слова (явление энантиосемии) (Шерцль 1884; Климова 1975; Соколов 1980: 39, 41; Шнайдер 1990).

В соответствии с компонентами оценки в логическом представлении исследователи выделяют четыре составляющие оценочной структуры: 1) субъект оценки, то есть лицо, формирующее и выражающее оценку; 2) объект оценки или оцениваемый предмет; 3) основание оценки, то есть точку зрения, с которой производится оценивание; 4) характер оценки, определяющийся выбором одного из слов оценочной шкалы (Ивин 1970: 21-31; Вольф 1979: 273; 1985: 9; Шрамм 1979: 39; Новиков 1982: 100; Телия 1986: 23).

Наиболее общей и существенной стороной той или иной конкретной оценки является ее основание, определяющее шкалу, из которой выбирается выражающее оценку слово. В принятых классификациях системы аксиологических значений выделяются три типа оснований оценок: 1) сенсорный, связанный с ощущениями, чувственным опытом (физическим и психическим); 2) сублимированный или абсолютный, основанный на архетипе (норме, образце, примере), на потенциальных требованиях, предъявляемых к объекту оценки; 3) рационалистический, определяющийся практической деятельностью, практическими интересами и повседневным опытом челове-<а. В свою очередь в сенсорный тип аксиологических значений включают сенсорно-вкусовые (или гедонистические) и психологические (интеллектуальные и эмоциональные) оценки, в сублимированный - эстетические (основанные на синтезе сенсорных и психологических) и этические, в рационалистический - утилитарные, нормативные и телеологические (Ивин 1970: 29-31; Шрамм 1979: Арутюнова 1984: 12-14; 1988: 75-77; Вольф 1985: 27).

В связи с рассматриваемыми в логике основными типами выражения модальности (модальность de dicto и модальность de re) различают две модели оценочного зысказывания: 1) конструкции "модус - диктум" ("Хорошо, что F'); 2) конструкции субъект - предикат" / " определяемое - определение" ("X - хороший"), причем как структуры с1е ге рассматриваются случаи, когда оценка входит в значение самого слова (Вольф 1985: 13-15; Арутюнова 1988: 8; Телия 1986: 23-24; 1991: 20; Ковалев 1997: 42-44).

В соответствии с проблемой соотношения в языке субъективных и объективных факторов обсуждается вопрос о взаимодействии предметно-логического и оценочного содержания языкового знака как "онтологически единого объекта", поскольку, как отмечают исследователи, "оценка содержится . повсюду, где происходит какое бы то ни было соприкосновение субъекта познания с объективным миром" и представляет "тот семантический компонент, который определяет функционирование данной единицы в высказывании", причем "вычленение компонентов в результате анализа языковых единиц нельзя экстраполировать на структуру самого объекта в целом, в том числе и на смысловую структуру языка" (Колшанский 1975: 142, 144, 156).

Филологи, как разделяющие, так не разделяющие точку зрения, согласно которой оценочность относится исключительно к субъективным языковым факторам и целиком входит в понятие коннотации, отмечают "диффузность" стоящего за термином коннотация понятия, поскольку в "добавочное" значение ("сверхзначение" / 'прибавочный элемент" слова) разными авторами включаются, наряду с оценочным сомпонентом, стилистическое, прагматическое, страноведческое, фоновое, потенциальное, ассоциативное, эмоциональное, образное, интенсивное, аффективное, экс-1рессивное "созначения" / "смысловые приращения" /" дополнительные наслоения" / обертоны смысла" / "семантические признаки" / " семантические ассоциации" / ассоциативные признаки" / элементы" / "оттенки" /" окраски" и т.п. (Галкина-Федорук 1958; Ельмслев 1958, пер. 1962; Шмелев 1964: 106-113; 1977: 163-168; Ахманова 1966: 203-204; Апресян 1974: 248; Колшанский 1975: 51; 1977: 136; Михайловская

-141975: 6; Гулыга, Шендельс 1976: 298; Харченко 1976; Говердовский 1977; 1984: 134; 1989; Лихачев 1979: 112-115; Винокур 1980: 7-8; Новиков 1982: 167-171; Верещагин, Костомаров 1983: 56-57; Вольф 1985: 37-46; Телия 1986: 3-6, 98-101, 134; 1991: 1011, 13, 27-30, 40-53; Лукьянова 1986: 62-63;1986а: 45-75; 1991: 5; Уфимцева 1986: 199-200; Пелевина 1987: 35; Шаховский 1987: 14; ЛЭС 1990: 591; Васильев 1994: 3032; 1997а: 39-42; Дмитренко 1997: 55-56; Ковалев 1997: 41; ЭРЯ 1997: 637, 639).

Семантическая "диффузность" предопределяет сложность решения проблемы разграничения / идентификации оценочного значения и экспрессивности (лат. ех-ргеэБЮ - выражение; "совокупность семантико-стилистических признаков единицы языка, которые обеспечивают ее способность выступать в коммуникативном акте как средство субъективного выражения отношения говорящего к содержанию или адресату речи"), эмоциональности / эмоциональной оценки / эмотивности (франц. этойоп, лат. етоуеге - волновать; "имманентно присущее языку семантическое свойство выражать системой своих средств эмоциональность как факт психики, от-эаженные в семантике языковых единиц социальные и индивидуальные эмоции")1, стилистического значения (специфический тип значения языковой единицы в области "коммуникативно-языковых ценностей" (узуса) "с точки зрения особенностей содержания и объема информации, привнесенного им в высказывание"), образности ^"особый макрокомпонент семантики, формально проявляющейся во внутренней или внешней форме значения") (Галкина-Федорук 1958; Шмелев 1964а; 1977: 163-165; Карченко 1976; Киселева 1978: 21-25; Винокур 1980: 41-69; Вольф 1985: 42-46; Лукьянова 1986; 1986а: 28-71; Телия 1986: 18-20, 64-65; 1991; Шаховский 1987: 15-16, 2452; ЛЭС 1990: 564-565, 591; Дмитренко 1997: 55-56; ЭРЯ 1997: 609-611, 637-638).

В работах ряда лингвистов категории экспрессивности и эмоциональности отождествляют-:я (ЛЭС 1990 : 591).

-15В связи с неопределенностью и изменчивостью "эмоционально-оценочной окраски" и "экспрессивной характеристики", ряд исследователей считает необходимым вообще исключить оценочный компонент из семантической структуры слова, а 'экспрессивно - эмоциональный элемент" языка - из вёдения семасиологии, закрепляя его за стилистикой "в широком понимании этой дисциплины" (Звегинцев 1957: 185; Новиков 1982: 169-171). Напротив, некоторые лингвисты "выводят" оценочное значение за рамки коннотации, соотнося его с "номинативной функцией", с " функциональной категорией", которая "меньше всего является "созначением" и тем самым отличается от эмоциональности и экспрессии" (Харченко 1976: 66-67; Винокур 1980: 60).

Более перспективным (чем жесткое закрепление оценочности или только за коннотативным, или только за денотативным компонентом структуры лексического значения) представляется подход, согласно которому постулируется взаимосвязь субъективности / объективности в семантике оценки , выражающаяся в наличии двух гипов оценок: 1) рациональной оценки, действующей "на уровне денотативной отнесенности языковой сущности", обладающей "оценочной или собственно оценочной модальностью" 2) эмоциональной оценки, предполагающей "эмоциогенный стимул", з качестве которого "выступает ассоциативно-образная мотивировка" (Балли 1961: 23-24, 185-201; Киселева 1978: 17-21, 75-79; Вольф 1985: 22, 39-42; Лукьянова 19866: 29, 45-49, 76-77; Телия 1986: 25-28; 53; 1991: 19, 22, 25-26, 44-45; ЭРЯ 1997: 637338).

Языковое выражение аксиологических значений изучено, по мнению ученых, далеко не в полной мере, хотя лучше других в словарном составе различных языков русском, немецком, французском, итальянском, латинском, эстонском) проанализированы языковые средства, эксплицирующие гедонистические, эмоциональные и сублимированные оценки (Караулов 1976: 41-44; Лайонз 1978: 453-454), системы которых представлены авторами по разным структурным осям: в парадигматике ( лексические / смысловые / оценочные парадигмы, лексико-семантические / словесные группы, семантические поля, блоки фразеологических единиц, оппозиции / синони-мо-антонимические ряды, лексико - семантические варианты), синтагматике ( дистрибуция, лексическая / синтаксическая сочетаемость, типовые модели / поля сочетаемости) и эпидигматике (лексико -семантические словообразовательные гнезда, классы субъективно-оценочных производных слов, суффиксы субъективной оценки) ( Никитевич 1960; Ыйм 1970; Ширина 1971; Макаров 1972; Николаева 1977; Колосова 1978; Шрамм 1979; Сергеева 1980; 1982; Коробейникова 1981; Соколовская 1981; 1988; Кулигина 1985; Убийко 1988; Чернякова 1991; Васильев 1997а: 125-176; Смета-нина 1997; Шейдаева 1998).

Диахронический подход к анализу системы средств выражения аксиологических значений присутствует (чаще всего - имплицитно) в лексикологических работах, изучающих "развитие / движение словарного состава языка" (Филин 1949: 210-224; Черных 1956: 90, 92-93; Ларин 1977: 15, 19-20); процесс деэтимологизации ( Була-ковский 1949: 184); группировку "слов по лексическим словопроизводственным 'гнездам" или сериям" (Виноградов 1953: 203, 208-209; Этерлей 1978: 104); изменения " значений отдельных лексико-семантических групп слов на протяжении опреде-пенного отрезка времени" (Лукина 1966: 5-7, 12-13, 17-18; Суровцева 1967: 11, 18, 20-IV, Бахилина 1975: 162-173); "ход исторической эволюции / семантическое развитие :лов" - прилагательных, качественных наречий (Иссерлин 1951: 85, 87-88; Виноградова 1966: 193-198, 207-212, 217-223; Соколовская 1967; 1971; Цейтлин 1974; Чур-иаева 1990: 48-49); реализацию "ранних семантических возможностей прилагательного в русских говорах" (Андреева-Васина 1978: 115-117); "типы синонимических отношений", " системные связи в лексике" ( Михайловская 1966: 20, 37-38; 1980: 94108, 111-112, 211-233; Смолина 1977: 79-80); "коннотативные компоненты значения слова в процессе исторического развития языка" (Пелевина 1987); "перемены в значении слов, отражающие новые явления в общественной жизни" (Брагина 1986: 89101); явление энантиосемии, возникающее "в результате различных лексических стратификаций" и представляющее собой "один из способов выражения конверсив-ных (обратимых) отношений в пределах одного слова" (Смирнова 1966: 56; 1976; Кудрявцева 1993: 107).

Динамика средств выражения общеоценочных значений ("структурно - семантические особенности оценочных парадигм", "условия функционирования лексем в качестве оценочных", "изменения категориально-оценочных единиц") эксплицитно представлена при анализе "текстов как открытых систем" на материале средневековой литературы: французской, итальянской, каталанской XIII - XV вв. (Челышева 1987), старопровансальской X-XV вв. (Морозова 1990), древнерусской XI-XIII вв. [Ковалев 1996; 1997; 1997а; 19976).

В последние десятилетия появились выполненные на материале памятников XVII - XVIИ вв. исследования лексики нравственной характеристики человека, в кото-эых констатируются признаки сложения к этому периоду эмоционально-оценочного юля (Куканова 1981; Петрова 1983; Пшеничникова 1990; Христенко 1993). В кон. XIX • нач. XX в., как показывают наблюдения ученых, система оценок предопределена складывающейся системой норм (Грановская 1977).

Специальные лингвистические исследования лексического выражения эстети-4еских оценок предпринимали Генрих Юзи, Отто Духачек, Юджин Алберт Найда на материале немецкого (Juzi 1939), французского (Duchacek 1959; 1960) и английского чзыков (Найда 1975, пер. 1983: 66-69). Основательная работа чешского лингвиста О. Духачека представляет собой подробное описание как недискретного семантическо-о поля большой группы слов, обозначающих красоту: 316 слов всех знаменательных (астей речи (84 существительных, 113 прилагательных, 31 глагол, 58 причастий, 30 наречий; совершенная красота - beau "красивый", beaute "красота"; несовершенная красота - joli "милый", joliment "мило", joliesse "красивость", bellement "мило", bellot 'миловидный", joliet "хорошенький"; украшение - s'embellir "украшать(ся)", s'enjoliver 'приукрашивать(ся)" и т.д.). Вслед за Ф. де Соссюром и Й. Триром О. Духачек посту-пирует два типа соотносительных друг с другом лингвистических полей, предопределенных асимметрией плана выражения и плана содержания: 1) словесные (на /ровне лексем), ядром которых является слово, подразделяющиеся на морфологические, синтаксические / синтагматические, ассоциативные; 2) понятийные (на уровне сигнификатов), в которых слова связаны тем, что они в своей семантике содержат эдно общее понятие (элементарные поля) или несколько близких понятий [комплексные поля) (Duchacek 1959; 1960; Звегинцев, Кузнецова 1962; Чекалина 1972: 4; Щур 1974: 35-41; Караулов 1976: 48; Бородина, Гак 1979: 9, 63-64; Левит 1979: 29; Тарланов 1995: 59).

На материале русского языка семантическое поле эстетической оценки, представляющее собой выражающую контрарные видовые понятия градуальную парадигму, которая, по мнению Н.Д. Арутюновой, "не составляет нераздельного скаляр-но-антонимического комплекса" (красивый , изящный, очаровательный, восхитительный., симпатичный, привлекательный, миловидный ., обычный на вид, не-ззрачный, непривлекательный, неприглядный, несимпатичный., безобразный , /родливый, страшный . Ивин 1970: 26; Новиков 1982: 252; Арутюнова 1988: 245), не подвергалось монографическому исследованию, хотя имеется " предварительная публикация" перечня эвалюативов (оценочных предикатов) эстетической оценки как фрагмент системного семантического словаря русского языка" (Васильев 1997а: 157-161), есть также работы, посвященные анализу лексики портретных описаний, в ■ой или иной степени содержащие интересующие нас лексические единицы Старикова 1985; Богуславский 1992, 1994; Дмитренко 1997).

Актуальность исследования обусловлена тем, что диахронический аспект оценочного значения является наименее изученным: история становления шкалы ценностных стереотипов и вычленения универсальных параметров основной оценочной категории коннотативного значения, языковое выражение сенсорных, сублимированных и рационалистических оценок, - не подвергались специальному изучению в лингвистическом плане.

Кроме того, развитие значения вообще (и оценочного значения в том числе) обычно связывается как бы с прямой линией, с движением от простого к сложному (от конкретного к абстрактному, от дескриптивного к оценочному, от прямого значения к переносному, "от конкретных значений к абстрактным", "от эмпирийных значений к рациональным", "от признаков, присущих предмету, к оценочным характеристикам", "от характеристики физических свойств и явлений к характеристике психических, моральных, интеллектуальных и т.п. свойств человека" - Звегинцев 1957: 222; Лукина 1966: 5-7; Потебня 1968: 217; Шмелев 1977: 107-112; Мурьянов 1978: 109; Шрамм 1979: 127; Петрова 1983: 36; 1984; Николаев 1987: 59-60; Чернякова 1991: 74), а подобная модель не учитывает синкретизм мышления человека на архаичных стадиях развития, который проявляется (в частности) в недискретности сигнификативного и прагматического аспектов лексического значения. Подобная прямолинейность" объясняется, возможно, тем, что большая часть исторических исследований опирается на материал, извлеченный из словарей и картотек, а не из 1ервоисточников, не из древних текстов, что приводит к подмене средневекового мировосприятия логикой ученых-лексикографов XIX - XX вв.

Следует также выразить сомнение в плодотворности изучения древнего объекта (древнерусских литературных текстов - ДЛТ) путем "наложения" на данный объект современной общей теории текста, при котором исследователем применяются принципы анализа коммуникативно-прагматических компонентов ДЛТ, ранее использовавшиеся только в синхронных описаниях современных текстов" (Ковалев 1997а: 38), поскольку в этом случае, как нам представляется, не теория порождается объектом (как должно бы быть при диахроническом подходе), а объект (в связи с этим "осовремененный" и модернизированный) порождается теорией.

Данное диссертационное исследование, не претендуя на решение всего комплекса проблем, ставит своей целью анализ закономерностей развития семантики эксплицирующих в древнерусском тексте эстетическую оценку лексических единиц в процессе вычленения частнооценочного значения из отражающей объективную не-цискретность мировосприятия аксиологической слитности.

Цель исследования не предполагает решения активно обсуждающегося в современной лингвистике вопроса об отграничении оценочное™ от экспрессивности, эмоциональности, образности, "стилистической окраски" и прочих составляющих юннотации в связи с реализацией языком экспрессивной / эмоциональной ("функции зыражения внутреннего состояния говорящего"), апеллятивной / коннотативной / магической ("функции воздействия на адресата"), прагматической / эмотивной ^"функции выражения отношения автора речи к ее содержанию") и поэтической / эстетической функции, направленной на возникновение "эстетического значения" (Б.А. 1арин) / "эстетической языковой информации" (Л.А. Киселева), то есть на то, чтобы сообщение своей формой в единстве с содержанием удовлетворяло эстетическое нувство адресата" (Ларин 1973: 31-34; Ковтун 1977: 221-229; Киселева 1978: 21-25; Зинокур 1980: 31-32; Новиков 1982: 128-136, 169-171). Мы полагаем, что в рамках нашей работы в принципе невозможно выявить наличие / отсутствие в семантике слова экспрессивности, эмоциональности / эмоциональной оценки и образности как способа придания речи выразительности, поскольку, как отмечают исследователи, формальные показатели данных коннотативных "созначений" присутствуют только в ютной речи ("добавочное ударение, необычный интонационный рисунок предложения, ритм речи"), а "формально не выраженные признаки представлены во внутренней форме образной мотивацией", изучение которой базируется на "языковой компетенции носителя языка", "интуиции исследователя", "языковом чутье" (Харченко 1976: 71; Киселева 1978: 23; Винокур 1980: 7; Лукьянова 1986а: 52, 54, 61, 77, 81; Телия 1991: 24-25, 27; ЭРЯ 1997: 637-638), что нерелевантно для диахронического анализа.

Достижению поставленной цели подчинено решение следующих задач: 1) показать явления слитности языкового выражения и семантического синкретизма как этражение объективной недискретности мировосприятия; 2) выявить эксплицирующие эстетическую оценку минимальные семантические единицы древнерусского текста (синтагмы) с различными стержневыми компонентами; 3) рассмотреть основные гипы эксплицирующих эстетический идеал словесных рядов; 4) проанализировать эазвитие лексических единиц, эксплицирующих эстетическую оценку; 5) проиллюст-эировать историю развития отдельных единиц эстетической оценки (синтагм, формул, словесных рядов); 6) исследовать ядерные и периферийные корневые группы, эбъединенные корневыми элементами эстетической оценки.

Объектом исследования является развитие лексико-семантической системы средств выражения оценочного значения при функционировании в древнерусском тексте.

В определении объекта исследования присутствуют термины, содержание которых настолько часто и с таких разных позиций обсуждалось, что мы считаем возможным привести дефиниции базовых для данного исследования понятий, не изла-ая всех точек зрения, всю историю дискуссий, ограничившись ссылками на основою литературу.

Так, под развитием понимается "объективный процесс постепенного преобра-ювания, развертывания во времени исходной системы", которое осуществляется через движение, то есть "качественно заполненное, конкретно осознаваемое через определенные действия или события становление" (Колесов 1984: 173; ЛЭС 1990: 136, 159; Рылов 1997: 71-72).

Лексико-семантическая система средств выражения определяется как 'совокупность единиц одного уровня, объединенных определенными взаимосвязями [отношениями)", причем "каждый компонент . рассматривается исходя из его роли в составе системы, то есть в свете его значимости ( функциональной релевантности)" (Шмелев 1964: 23; 36-37; 1977: 183-187; Сорокин 1965: 8; Уфимцева 1968: 244251, 260-263; Михайловская 1975: 4; Бородина, Гак 1979: 51; Левит 1979: 11-14; Но-зиков 1982: 60-79; Клименко 1990: 10-16; Смолина 1990: 28; ЛЭС 1990: 452-454; Фомина 1990: 10-16; ЭРЯ 1997: 477-479).

Оценочное значение - содержание слова, отображающее в сознании и закреп-пяющее в нем представление о ценности предмета, свойства, процесса, явления и г.д., которое может совпадать с лексическим значением (и тогда это общеоценочное значение) или же входить в него как в структуру (в этом случае - это частнооценоч-чое значение) наряду с дескриптивным семантическим компонентом / множителем / фигурой содержания / дифференциальным элементом / ноэмой / семой (наиболее употребителен - последний термин ) (Звегинцев 1957: 122-123,125-126; Шмелев I964: 3, 69-70; 1977: 54-58; Селиверстова 1970: 98; Гак 1971; Кузнецов 1971: 264; I986: 11, 18-19; Апресян 1974: 69; Михайловская 1975: 6; Гулыга, Шендельс 1976: 294; Виноградов 1977: 169; Бородина, Гак 1979: 10-11; Шрамм 1979: 53; Уфимцева 1980: 64; 1988: 112-117; Новиков 1982: 85-110; Клименко 1990: 19-21; Смолина 1990: 11-12; Фомина 1990: 26-33; ЛЭС 1990: 261-263; ЭРЯ 1997: 140-141).

Термин функционирование обозначает употребление языковых единиц в но-линативной функции (в иной терминологии - денотативной / референциальной / ре-фезентативной) в качестве средства выражения ("от функции к средствам") и спосо

5а существования оценочного значения (Уфимцева 1968: 72; Колшанский 1975: 203204; Михайловская 1975: 4; 1980: 4; Киселева 1978: 27-31; Новиков 1982: 124-128; Бондарко 1983: 3-5, 32-33, 37-40; Шаховский 1987: 56; ЛЭС 1990: 564-565; ЭРЯ 1997: 309-611).

Идущая от исторического подхода традиция жестко противопоставлять древнерусский язык Х1-Х1\/ вв. старорусскому / среднерусскому языку XIV - сер. XVII вв., при аргументации которой исследователи ссылаются, помимо традиционности, на исторические периоды (Киевская Русь - Московская Русь, древнерусская народность ■ великорусская народность), а также на фонетические и морфологические процессы з языке (см., например, Михайловская 1980: 10; Судаков 1983: 3), при диахроническом анализе лексико-семантического уровня оказывается нерелевантной, поскольку развитие лексики русского языка от XI до сер. XVII в." представляет собой "историю эазвития одной лексической системы" (Сороколетов 1970: 4; ЛЭС 1990: 136).

Наш материал не демонстрирует принципиального изменения системы средств выражения аксиологического значения до кон. XVII - нач. XVIII в., поэтому мы считаем правомерным весь донациональный период XI - сер. XVII вв. рассматривать сак процесс развития единого объекта. В связи с этим под условным термином древнерусский текст имеется в виду не текст периода государства Киевской Руси Х1-ХМ зв. (тем более, что данные хронологические рамки относительны, так как древний ■екст зачастую представлен поздними редакциями и списками - Лихачев 1983: 43, >51, 557-558), а "феномен языкового употребления" - письменный текст (Горшков 1984: 7), характеризующийся отличными от современных свойствами (среди которых $след за Д.С. Лихачевым и Р. Пиккио исследователи отмечают "открытость", досто-1нство (сИдпКаэ) и традиционность - Колесов 1989: 11-12; 19906: 71; Ковалев 1997: Ю), как репрезентант кардинально не изменившейся в течение XI - сер. XVII в. сис-"емы лексико-семантических средств выражения аксиологического значения.

Предметом служат лексико-семантические единицы, актуализирующие один зид частнооценочного значения - эстетическую оценку.

Под эстетической оценкой1 мы понимаем отношение субъекта оценки [положительное / отрицательное / нулевое) к объективной ценности, выдаваемое за признак оцениваемого объекта с точки зрения существующего в ту или иную эпоху национального представления о красоте - безобразии в рамках "картины мира" данного социума2.

Основная лексико-семантическая единица языка - слово - служит "для именования предметов и их свойств, явлений, отношений действительности", объединяет признаки разных аспектов языка: звукового, смыслового, грамматического", является носителем "комплекса значений разной степени обобщенности, принадлежащих эазным уровням языка"; слово - это инвариант, абстрактное понятие (сопоставимое с

Эстетическая оценка -лингвистический феномен, не идентичный философским категориям ютетики, поэтому в работе не рассматривается эстетическая терминология, связанная с ■акими понятиями, как "возвышенное", " трагическое", "низменное", "ирония", "гармония", мера", "катарсис", "аллегория", "вкус", "гротеск", "грация", "подражание", "идеал" и т.д. (Лосев 1954; Лосев, Шестаков 1965).

Основные формы проявления ценностного отношения к прекрасному в Древней Руси федставлены в исследованиях К.В. Шохина (Очерк истории развития эстетической мысли в эоссии: Древнерусская эстетика XI - XVII веков. М.,1963), В.В. Кускова (Представление о фекрасном в древнерусской литературе // Проблемы теории и истории литературы / Под )ед. В.И. Кулешова. М., 1971. С. 58-66) и В.В. Бычкова (Эстетическое сознание Древней Ру-:и. М., 1988; Русская средневековая эстетика XI - XVII вв. М., 1995).

Теории ценностного отношения, известные в России с сер. XVII в. (Иосиф Владими-юв, Николай Спафарий, протопоп Аввакум, Симеон Ушаков, Симеон Полоцкий, Карион Ис-омин и др.), проанализированы в работах Ю.Н. Дмитриева (1953: 97-111); Н.И. Прокофьева 1975: 11-18); Св. Матхаузеровой (1976: 14-20); Л.Н. Столовича (1994: 267-272). См. также -1стория эстетики. Памятники мировой эстетической мысли. Т.1. М.,1962. С. 424-454; Исто->ия эстетической мысли: Становление и развитие эстетики как науки. Т. 1. М., 1985. С. 401-^38. тонятием фонемы в фонологии), поскольку в своей структуре объединяет синтагматический, эпидигматический и парадигматический уровни, обеспечивая единство и тождество единицы в синхронии и диахронии (Шмелев 1964: 38-41, 47-48, 83; 1977: 49-65; Уфимцева 1968: 251; 1980: 8-10; 1988: 118;Шанский 1972: 9-32; Новиков 1982: 110-112; Солнцев 1984: 32-33; ЛЭС 1990: 464-467; Фомина 1990: 9-10; ЭРЯ 1997: 496-Ш).

Остальные лексико-семантические единицы (которые более подробно будут представлены в основной части работы) равнозначны в функционально - семантическом отношении, но проявляются на разных уровнях.

На синтагматическом уровне (от греч. оттауца , букв. - вместе построенное, соединенное; Nebeneinander - И.А. Бодуэн де Куртенэ), который предполагает, по Ф. де Соссюру, " отношения, основанные на линейном характере языка и реализующиеся в последовательности элементов в потоке речи", к лексико-семантическим эдиницам традиционно относят словоформу как заместитель слова-инварианта в саждом конкретном тексте (Шмелев 1964: 185-211, 1973: 156-189; Уфимцева 1968: 252; Гак 1972; Новиков 1982: 148-153; ЛЭС 1990: 447-448, 470; ЭРЯ 1997: 470-471, 510-511). Вслед за Ш. Балли (положившим начало изучению " раздельнооформленных лексических единиц" "в зависимости от степени семантической спаянности компонентов"), Б. Потье ( который ввел понятие функциональной и значимой единицы эечи - "лексии" (iexie), включающей не только слово, но и группу слов), а также в со-ггветствии с современным "принципом укрупнения" лексикологии, отражающим действие закона асимметричности языкового знака (Балли 1961: 89-111; Степанов 1975: 28-30; Бородина, Гак 1979: 37, 124-125; Левит 1979: 73-77, 128-129), в настоящей ра-5оте лексико - семантическими единицами синтагматического уровня, эксплицирующими оценочное значение в древнерусском тексте, считаются синтагма (греч. шушуца; семантически несвободное сочетание слов - И.А. Бодуэн де Куртенэ, Л.В.

Дерба; Виноградов 1957: 88-89; ЛЭС 1990: 447; Тарланов 1995: 27-28; ЭРЯ 1997: 169-470), формула (семантически несвободная фраза, объединяющая несколько синтагм; греч. tppàoiç - способ выражения - A.M. Пешковский, Л.В. Щерба; ЛЭС 1990: 558-559; ЭРЯ 1997: 605) и эвалюативный словесный ряд (франц. evaluatif - оценочный; законченный в смысловом отношении отрезок письменной речи, эксплицирующий оценочное значение - В.В. Виноградов, А.И. Горшков; Горшков 1984: 17-18).

Необходимо отметить, что исследователи многократно обращали внимание на семантически единые минимальные единицы древнерусского текста, используя са-иую разнообразную терминологию: топос, loci communes, общие / типические места, заученное выражение, стереотипный / стилистический трафарет / шаблон, трафа-сетное выражение, группа, устойчивый словесный комплекс, устойчивое словосоче--ание, словосочетание-клише, традиционное словосочетание-штамп, речевой итамп, словесное сращение, бином или блок, колон, период, синтаксема, поэтический фразеологизм, повествовательная / литературная / стилистическая / стереотипная / постоянная / устойчивая / готовая / традиционная формула (В.О. Ключевский, VC. Орлов, В. Мансикка, В.П. Адрианова-Перетц, Н.К Гудзий, Б.А. Ларин, Д.С. Лиха-нев, И.П. Еремин, С.А. Богуславский, Л.В. Щерба, В.В. Виноградов, H.A. Мещерский, D.B. Творогов, И.С. Улуханов, А.Н. Робинсон, Р. Пиккио, А.Г. Ломов, М.М. Копыленко, VT. Хроленко, О.Ф. Коновалова, В.В. Архангельский, Г.А. Селиванов, Л.Я. Костючук, З.М. Загребин, В.В. Колесов, С.А. Аверина и др. - Творогов 1962: 277-284; 1964: 29-Ю; Робинсон 1965: 438-440; Костючук 1968: 156-157; 1983; Кандаурова 1970; Лихачев 1970: 104; 1979: 81, 86-102; 1997: 209, 215-231; Колесов 1989: 136-138, 273-274; Аверина 1998: 49; Лопутько 1998: 218-219; Шулежкова 1999).

Возникшая в отечественной и зарубежной лингвистике в 20-30-е годы XX в. фоблема типологии единиц / конституэнтов текста в синтагматическом горизонтальном" ряду (при определении которых используется различная терминогюгия - микротекст, компонент текста, сверхфразовое единство, сложное синтакси-леское целое, синтаксический комплекс, коммуникативный блок, монологическое высказывание, дискурс (discourse), регистр (register), прозаическая строфа, словесный эяд) как "функционально-смысловых типов речи" / "коммуникативно - целеустано-зочных / композиционно - речевых форм" в рамках взаимодействия основных типов восприятия действительности (способов мышления) и представления действительности (способов текстообразования) изучена явно недостаточно в плане диахронии Нечаева 1974: 3-11; Гальперин 1981: 67-71; Зарубина 1981: 68-69; Москальская 1981: 17-21; Горшков 1984: 17-18; Ковалев 1996; 1997: 18, 36-39), однако данная про-5лема выходит за рамки нашего исследования.

В настоящей работе рассматриваются эксплицирующие эстетическую оценку ;емантико-синтагматические единицы текста (типы словесных рядов), к которым 1ринадлежат, как показывает наш материал, не только традиционно выделяемые функционально-семантические типы речи (во-первых, основанное на перечислении статичных постоянных признаков объекта оценки описание, во-вторых, характеризующее объект оценки через развивающиеся действия или состояния повествование - Нечаева 1974: 34-146; Гальперин 1981: 52; Зарубина 1981: 42-43; Москальская 1981: 57-61; Тихонов 1985: 84-85; Дмитренко 1997: 36-42), но и, в-третьих, оценивающее объект путем его отождествления с каким-либо одушевленным / неодушев-пенным эталонным объектом и являющееся прообразом рассуждения1 толкование, эанее не эксплицировавшееся в лингвистических исследованиях, однако имплицит-ю представленное в филологических работах, указывающих на средства абстраги-ювания в древнерусских памятниках (Лихачев 1967: 109-122), "интенсиональную

Рассуждение - функционально-семантический тип речи, оценивающий объект путем уста-ювления причинно-следственных связей между явлениями (Нечаева 1974: 166-169). семантику" раннесредневекового текста (Смирнов 1990: 67-71), "приемы аллегорической экзегезы (греч. ес^у^ок; - изъяснение, толкование) в литературе Киевской Руси" ^Зееман 1993), "способы конкретизации значения толкуемого слова" (Друговейко I998: 116-118).

Термин контекст (лат. contextus - сцепление, связь, ряд, цепь) употребляется *ля обозначения инструмента исследования при осуществлении контекстуального анализа; под микроконтекстом понимается минимальное окружение словоформы, з котором она, включаясь в общий смысл фрагмента, актуализирует частнооценоч-ное значение; макроконтекст - "окружение исследуемой единицы, позволяющее установить ее функцию в тексте как целом" (Колшанский 1980: 45; Михайловская 1980: 7-8] Новиков 1982: 206; ЛЭС 1990: 238-239; Смолина 1990: 22-27; ЭРЯ 1997: 198200).

Традиция осуществлять диахронические исследования, механически разграничивая русизмы и славянизмы в рамках противопоставления оригинальных и пере-зодных текстов / древнерусского языка и церковнославянского / старославянского / старославянского языка русского извода (Герд 1998: 4), - в ряде случаев искусственно расчленяет предмет исследования (особенно при изучении функционирования чзыковых единиц), поэтому в нашей работе мы вслед за сторонниками идеи " скре-ценной", "амальгамной" природы литературного языка, "разные элементы которого с функциональной точки зрения одинаково исконны для древнерусского языка в разных книжно - письменных и разговорно-народных разновидностях" (Г.О. Винокур, S.A. Ларин, H.A. Мещерский), рассматриваем язык оригинальных и переводных текстов в рамках ". единого процесса древнерусского литературного употребления", юскольку "функциональный аспект уравнивает славянизмы и русизмы, позволяя их )динаково рассматривать как единицы древнерусской лексической системы"

Бинокур 1959: 30; Ларин 1975: 23; Михайловская 1980: 4, 14; Мещерский 1981: 38-40; "оршков 1984: 72-73).

На эпидигматическом (греч. гтй - над, сверх) / ассоциативно-деривационном Д.И. Шмелев) (лат. derivato - отведение, образование) уровне1, связанном с семан-гической производностью, то есть с процессом преобразования лексического значения исходной единицы, проявляются этимон (греч. stujxov - первоначальное значение и форма слова), производное слово (репрезентант или вариант этимона-инварианта), корневая группа (производные слова, объединенные общим корнем-/швариантом) (Шмелев 1973: 190-210; 1977: 225-227; Левит 1979: 11, 155-156; Куб-эякова 1988: 151; Уфимцева 1988: 118; ЛЭС 1990: 129-130, 597; Фомина 1990: 15-16; Гелия 1991: 25; ЭРЯ 1997: 110-111, 503-507; Генералова 1998: 7).

На парадигматическом уровне (греч. ларабггуца - пример, образец), изучающем ассоциативные" (Ф. де Соссюр) или парадигматические (Л. Ельмслев) отношения Языковых единиц, традиционно рассматриваются лексема (от греч. Xtfy.q- слово, вы-эажение, оборот речи; "совокупность всех форм и значений одного слова") и поле "'иерархическая структура множества лексических единиц, объединенных общим инвариантным) значением и отражающих в языке определенную понятийную сфе-эу") (Покровский 1959: 82; Шмелев 1964: 128-184; 1973: 103-155; 1977: 187-213; /фимцева 1968: 252, 263; 1980: 58; Кузнецов 1971: 264; 1986: 14-17; Степанов 1971: 54-56, 63-64; 19756: 47-52; Щур 1974; Караулов 1976: 14-48; Бородина, Гак 1979: 9-10, 52-56, 59-67; Новиков 1982: 98-99, 114-115, 118-119, 153-160, 187-259; ЛЭС 1990: 257,

Этот уровень признается не всеми лингвистами, свидетельством чему является отсутст-$ие фиксации данного системного аспекта изучения языка в учебных пособиях, в лингвисти-юских терминологических и энциклопедических словарях (например: Ахманова 1966; Но-жков 1982; ЛЭС 1990; ЭРЯ 1997), хотя учет этого "третьего измерения лексики" (A.A. Уфим$66-367, 380-381; Фомина 1990: 12-14; Тарпанов 1995: 58-60; ЭРЯ 1997: 207, 326, 158-459).

Следует подчеркнуть, что парадигматические (иерархические) отношения ме-кду единицами, актуализирующими значение эстетической оценки, как показывает наше исследование, окончательно сформировались только в кон. XVII - нач. XVIII в. когда появился семантический инвариант, имеющий конкретное лингвистическое юплощение в виде слова-доминанты, выражающей родовое понятие), а в донацио-нальный период их заменяли (и, как представляется, подготавливали) предполагающие "разные способы выражения одного и того же содержания" отношения вариантности, которые, отражая не традиционное, а индивидуальное словоупотребление, существовали между разночтениями (лексическими вариантами) разных спи-жов памятника в идентичных контекстах ( Верещагин 1972: 64-65; Жуковская 1976: 59; Михайловская 1975: 8-10; 1980: 19-20; Бородина, Гак 1979: 177-219; Осинкина 1983; Камчатнов 1983: 121; Солнцев 1984: 31-32).

Поскольку при изучении исторической семантики слова большинство синхронных лексико-семантических методов "не срабатывает" (Смолина 1990: 19-21), для осуществления задач исследования интегрируются общенаучные методы ( наблю-*ение, описание, анализ, синтез, индукция, дедукция), традиционные собственно тингвистические ( интралингвистические) методы системного изучения языка (метод юмпонентного анализа, текстологический метод), а также ранее не эксплицировав-иийся в диахронических работах корнесловный метод.

1ева) необходим (особенно - в историко - семасиологических исследованиях), так как ось пидигматики "удерживает" единство слова в диахронии.

Выражающий принцип дискретности языкового знака традиционный метод юмпонентного анализа (А. Крёбер, У. Гуденаф, Ф. Лаунсбери и др., Л. Ельмслев, Р. Якобсон) реализуется в приемах контекстуального анализа и используется для дифференциации и идентификации лексических единиц, актуализирующих на синтагма--ическом уровне значение эстетической оценки (Найда 1958, пер. 1962; Селиверстова 1967; 1970; Кузнецов 1971; 1986; Левит 1979: 94-99; Михайловская 1975: 12; 1980: 7-8; Степанов 1975; Гак 1976; Гулыга, Шендельс 1976; Бородина, Гак 1979: 36-37; Новиков 1982: 207; Шаховский 1987: 31-33; Клименко 1990: 21—22; Смолина 1990: 19-21; ЛЭС 1990: 233-234; 298-299; Тарланов 1995: 62-67; Васильев 1997а: 9, 36-41).

Текстологический метод, основанный на данных текстологии - филологической науки, изучающей историю текста отдельного памятника (Лихачев 1983: 8-57, 549-572), применяется при диахроническом анализе как неосознанная модификация ^ассического сравнительно-исторического метода (Михайловская 1975: 9-11; Бородина, Гак 1979: 34, 92, 177-219; 1980: 16-20; Клименко 1990: 21; ЛЭС 1990: 485-486; Гарланов 1995: 115-153; Васильев 1997а: 10-20) и предполагает сравнение / сопоставление генетически тождественных контекстов в списках, относящихся к различим этапам развития того или иного памятника, что позволяет установить историче-жие закономерности изменения ("составные элементы движения во времени" - Д.С. Чихачев) текста в целом и лексических единиц в частности (от целого - к части).

Корнесловный метод, находящийся на пересечении традиционных методов семантических полей (парадигматических - М.М. Покровский, Й. Трир, К. Ройнинг, К. Сейзе, A.A. Крёбер, О. Духачек, Э. Косериу, X. Геккелер, С.Д. Кацнельсон; межчасте-)ечных - P.M. Гайсина; функционально-семантических - Ф. Брюно, О.Есперсен, Л. Зайсгербер, X. Бринкманн, В.Г. Адмони, М.М. Гухман, Е.В. Гулыга, Е.И. Шендельс, V.B. Бондарко), метода описания лексики по группам (тематическим - Н.И. Толстой, '.П. Клепикова, Ф.П. Сороколетов, Г.В. Судаков, Г.Н. Лукина; лексико-семантическим

Ф.П. Филин, Н.П Михайловская, К.В. Смолина, Л.П. Клименко) и метода словообра-ювательного анализа / гнезда (Г.О. Винокур, Н.М. Шанский, А.Н. Тихонов) (Черных 1956; Винокур 1959: 419-442; Покровский 1959; Сороколетов 1970; Щур 1974; Карау-юв 1976; 23-32; Михайловская 1980; Филин 1982: 227-239; Бондарко 1983: 40-47; Рудаков 1983; Гайсина 1988; Клименко 1990; Лукина 1990; Смолина 1990; ЛЭС 1990: 580-381, 566-567; Тарланов 1995: 87-89, 58-62; Васильев 1997а: 45-53; ЭРЯ 1997: 158-459, 503-505), имплицитно используется в диахронических исследованиях Виноградов 1953; Ширина 1971; Этерлей 1978; Батожок 1979; Генералова 1998) и федставляет собой описание семантики анализируемых слов по межчастеречным руппам, которые объединены восходящими к общему этимону корневыми морфе-лами. От традиционных лексико-семантических методов данный метод отличается ем, что компоненты анализируемых корневых групп связаны не семантической, а енетической аттракцией (семантический инвариант заложен в синкретизме этимо-1а), а от метода словообразовательного анализа / гнезда - тем, что его задачей яв-1яется не выявление мотивированности (производности- непроизводности), а экс-тикация семантического развития этимона, которое, как в капле воды, отражает се-лантическое изменение лексической системы в целом (от части - к целому).

Основными источниками при синтагматическом аспекте анализа объекта 1вляются письменные тексты XI - сер. XVII вв., опубликованные в серии "Памятники штературы Древней Руси" (первые семь томов - XI - сер. XVI вв. - расписаны полностью, еще пять - 2-ая пол. XVI - XVII вв. - выборочно), которые сопоставлены с лин-вистически достоверными публикациями списков памятников (в отдельных случаях -: первоисточниками - с рукописями), что позволяет выявить при помощи текстологи-юского метода наличие / отсутствие лексических вариантов и продемонстрировать ¡арьирование устойчивых синтагм / формул / словесных рядов. Проанализирован-1ые тексты достаточно полно представляют литературный язык ("литературную разювидность употребления русского языка") донационального периода, отражая дифференциацию на типы (книжно-славянский, народно-литературный, деловой) 1ли стили (церковно-книжный, собственно литературный, деловой) и репрезентируя зсе важнейшие " первичные" жанры средневековой литературы (жития, хождения, юучения, послания, плачи, повести, летописи, сказания, притчи, деловые произведения и др.) (Винокур 1959: 44-57; Ефимов 1967: 5-20, 38-41, 58-61; Лихачев 1967: Ю-66; 1986: 57-78; 1997: 318-341; Ларин 1975: 8, 107, 108-111, 134, 177, 195, 230, >51; Прокофьев 1975: 25-38; Виноградов 1978: 65-151; Мещерский 1981: 38-45, 99124; Филин 1981: 176-190; Горшков 1984: 28-40, 47-54; Колесов 1989: 3-15; Тарланов ¡990: 6-10; Ковалевская 1992: 6-18). Следует отметить, что в соответствии с широким юниманием литературного языка, утвердившимся в последние десятилетия, дело-зые памятники (вопреки концепции В.В. Виноградова - 1978: 113-126, 134) не исклю-шются из сферы литературного употребления русского языка (Винокур 1959: 44, 4719; Ефимов 1967: 41-44, 61-64; Ларин 1975: 24-108, 255-258; Мещерский 1981: 36, 4114, 56-69, 102-104; Филин 1981: 111, 242-246, 250-255; Горшков 1984: 69-72, 86, 110-¡13, 139-147; Ковалевская 1992: 35-39, 59-69, 89-90).

Эпидигматический аспект анализа осуществлен на основе фиксирующих относительно полный инвентарь лексики исторических словарей ("Материалы для словаря древнерусского языка" И.И. Срезневского и "Словарь древнерусского языка XI -(IV вв." расписаны полностью; "Словарь русского языка XI - XVII вв.", Старославянский словарь" - выборочно ), а также при помощи реконструирующих ггимоны слов этимологических словарей ("Этимологический словарь русского языка" Л. Фасмера," Этимологический словарь русского языка: Праславянский лексический фонд" (под ред. О.Н. Трубачева), "Сравнительный словарь мифологической симво-шки в индоевропейских языках" М.М. Маковского, "Историко-этимологический ело$арь русского языка" П.Я. Черных, "Этимологический словарь русского языка" А.Г. Треображенского).

Всего проанализировано 9930 эксплицирующих частнооценочное значение гантекстов (из них 4414 - макроконтексты, 5516 - микроконтексты), в которых содер-кится около 10800 оценочных синтагм и 1160 производных оценочных единиц.

Научная новизна работы определяется тем, что впервые рассматриваются шления семантического синкретизма и дискретизации аксиологического значения, юобенности основных типов эвалюативных контекстов, система средств выражения >азличных видов оценочных и дескриптивных значений на синтагматическом и эпи-^игматическом уровнях.

Теоретическая значимость исследования предопределена его актуальностью и новизной. Наблюдения над функционированием лексем, актуализирующих шстнооценочное значение, раскрывают не только средства и способы экспликации аксиологического стандарта, но и процессы, характерные для лексической системы >усского языка в целом, что может послужить теоретической базой для дальнейших ^следований по исторической лексикологии, семантике и стилистике русского язы-:а.

Практическая значимость работы состоит в возможности использования ее латериалов и выводов в вузовской практике - в преподавании курсов современного )усского языка (лексикология), истории русского литературного языка, в подготовке спецкурсов и спецсеминаров.

Апробация исследования. Результаты работы излагались и обсуждались на международных, межгосударственных, всесоюзных, всероссийских и межвузовских юнференциях в Ленинграде / Санкт-Петербурге (1988 - 2000 гг.), Горьком / Нижнем -1овгороде (1988, 1990, 1996 гг.), Днепропетровске (1988 г.), Перми (1990 г.), Твери 1991, 1998 гг.), Орехово-Зуеве (1994, 1996, 1997 гг.), Владимире (1995, 1997, 1999

-35г.), Белгороде (1997 г.), Смоленске (1999 г.), Москве (2000 г.). Материалы исследо-$ания апробировались в рамках спецкурса "Историческая лексикология: Проблемы и юрспективы" и спецсеминара "Древнерусский текст: Лексика и стилистика" Владимирский государственный педагогический университет). По теме диссертации опубликовано 57 работ.

Структура работы. Диссертация состоит из введения, четырех глав, заклю-юния, списка использованной литературы, списка сокращений. Общий объем диссертации - 418 страниц, список источников включает 117 названий, список использо-}анной литературы - 484 названия.

Заключение научной работыдиссертация на тему "Эстетическая оценка в древнерусском тексте"

-351-Выводы

Таким образом, осуществленное в четвертой главе диссертации семасиологическое исследование, опирающееся на корнесловный метод, позволило максимально полно представить эксплицирующие эстетическую оценку корневые группы, объединенные восходящими к общему этимону корневыми морфемами.

Ядерные (с точки зрения экспликации эстетической оценки) корневые группы крас-, лЬп-, добр- отличаются значительным количеством относящихся ко всем частям речи производных лексических единиц (добр- 54, крас- 36, лЬп- 26). Сохраняющие первоначальное синкретичное значение этимона производные слова (прилаг. красьныи, добрый, лЬпыи, нелЬпыи; элативы прЬкрасьныи, прЬдобрыи, прЬлыпыи\ сущ. краса, красота, доброта, лЬпота; глаг. красити, украсити, кра-сити ся, красовати ся и нареч. красьно, красьнЬ), начиная с XI - XII вв., регулярно эксплицируют связанные с удовлетворением чувства прекрасного значения сублимированного типа во всех типах и жанрах древнерусских текстов (как оригинальных, так и переводных), прежде всего, в контекстах, характеризующих внешность человека.

Расчленяющие синкретичное значение этимона производные слова, образованные от ядерных корневых элементов крас-, добр-, лЬп- при помощи словосложения (прилаг. краснолицый, добролЬпенъ, доброзраченъ, доброкрасныи, велелЬп-ныи, доброшумныи, добробесЬдныи, добровоньныи] сущ. краснолюбие, красогласо-вание, добровидЬнье, доброгласие, добровоньство; глаг. добовоняти, доброухати и др.) и аффиксации (прилаг. красивъ; сущ. оукрашение, преоукрашение, безкрасие, некрасота, красьба\ глаг. украшати, преоукрашати; нареч. преоукрашено, вели-колЬпнЬ), эксплицируют, начиная с XIV - XV вв., значения эстетической оценки признаков предмета (явления, процесса, состояния), воспринимаемых различными органами чувств (зрительно, на слух, при помощи обоняния).

Для иллюстрации сложности процесса становления на эпидигматическом уровне системы средств выражения эстетической оценки в ядерных корневых группах представлены случаи экспликации аксиологических значений всех типов: 1) эмо-тивные значения ("все положительное, хорошее", "лучший, наилучший", "отличный по качеству, добротный"; 2) значения этической оценки: ("добродетельный"; "достоинство, добродетель", "благочестиво"; 3) значения эмоциональной оценки ("радостный", "радоваться, веселиться"); 4) значения телеологически - рационалистической оценки ("благоприятствующий", "искусный, опытный, умелый"); 5) значения нормативно-рационалистической оценки ("надлежащим образом", "приличие, благопристойность", "нечестивый, противозаконный, недозволенный"); 6) значения утилитарно-рационалистической оценки ("напрасный, бесполезный", "напрасно, бесполезно").

С этой же целью в данных корневых группах рассмотрены выражающие разнообразные дескриптивные значения производные слова, не связанные с ценностным отношением и ориентированные на отражение элементов действительности: "добро, имущество, пожитки, богатство, достояние" (сущ. добро, доброта, с XI - XII вв.); "птицелов, ловящий птиц с помощью клея" (сущ. лЬпитель, с XII - XIII вв.); "лепить" (глаг. лЬпити, с XIII в.); "красить, окрашивать что-л.", "выкрасить, раскрасить", "подкрашивать себе лицо, волосы", (глаг. красити, красити ся, украсити, с

XIII - XIV вв.); "название растения АврегШа араппе, АэрегШа ос1ога1а" (сущ. лЬпокъ, с

XIV - XV вв.); "внешний вид, обличье, образ" (сущ. подобие, с XIV - XV вв.); "красный цвет" (прилаг. красьныи с XIV - XVI вв.).

Производные с корнем крас- с XVI - XVII вв. встречаются также в многочисленных терминологических словосочетаниях в функции гипонима, в которых видовое значение возникает как на основе мелиоративного значения оценочного типа ("хороший, лучший" - красное крыльцо, красный угол, красная лавка, красная рыба, красный зверь, красная дичь, красная кожа / красный (яловичий) товаръ, красная пшеница, красный рядъ, красная цена, красный мастер), так и на основе дескриптивного цветового признака (красная икра (ср. черная икра), красная лисица, красный гриб - подосиновик, красное вино, питье Сер. белое вино), красный воск, красная болЬзнь, красная рожа).

В периферийных корневых группах 1-го яруса, объединенных относительно частотными корневыми элементами (благ-, свЬт-, бЬл-), которые выражают аксиологическое значение "красиво - безобразно" менее регулярно и продуктивно (по сравнению с крас-, добр-, лЬп-), эстетическую оценку эксплицируют не все стержневые единицы, а лишь часть сохраняющих этимон производных слов: прилаг. благыи, свЬтлыи, прЬсвЬтлыи, сущ. свЬтлость, нареч. свЬтло.

Среди расчленяющих этимон производных слов периферийной корневой группы 1-го яруса значения эстетической оценки на эпидигматическом уровне эксплицируют многочисленные композиты: прилаг. благовидный, благокрасный, благовонь-ныи, благооуханьныи, благогласныи, благорЬчивыи, благословесныи, благоязыч-никъ, благозвучный, свЬтовидныи, свЬтозрачныи, свЬтлоблещающиися, свЬт-лорЬчивыи, свЬтлошумныи, бЬлообразныи, бЬлоризныи; сущ. благолЬпие, благовоние, благооухание, благоглаголание, благословесие, благоязычие, свЬтлоукра-шение\ глаг. благовоняти, благооухати, благоглаголати; нареч. благообразьнЬ, благовоньно, благоуханьно и др. В немногочисленных контекстах употребляются глагольные формы с корнями свЬт-, бЬл- с приставками о-, у- и про- (освЬтляти, освЬщати, усвЬтити, просвЬщати, обЬлити, обЬлитися, обЬляти, убЬлитися, убЬлЬти), эксплицирующие значения "украшать", "украсить", "разукрасить".

В периферийных корневых группах 2-го яруса, объединенных общеоценочными корневыми элементами (бог- / бож-, вел-, зъл-, слад-/ солод-, твор- / твар-, хорош-, худ- /хуж-, хытр-, чист- / цЬст-), экспликация эстетической оценки осуществляется нерегулярно, причем сохраняющие этимон производные слова или полностью отсутствуют (бог- / бож-) или фиксируются в незначительном количестве контекстов (зълыи\ хорошь, хорошии, хорошо; худыи, худость; чистыи, прЬчистыи), или выражают сему эстетической оценки наряду со значением дескриптивного признака (сладъкыи, несладъкыи, сладость; великыи, прЬвелии, прЬвеликыи; творити, утворити, утвари ти] хытрыи, хы трость, хытростьво, хытро, ухытрити).

Расчленяющие этимон композиты периферийных корневых групп 2-го яруса (боголЬпныи, богообразьныи] велерЬчие, веле/вель-рЬчивыи, вель/велико-рЬчевати] зъловидный, зълообразныи, зъловоньныи, зълосмрадныи, зъловоние, зълосмердие, зъловонити, злогласныи, злоглашение] сладорЬчивЬ, сладъкогла-гольныи, сладъковоньныи, сладъкоуханьныи] хитрословесници, хитрорЬчие] ху-дозрачьныи, худорЬкъ, худорьчивыи] чистосвЬтьло) эксплицируют эстетическую оценку в единичных и/или однотипных контекстах.

В периферийных корневых группах 3-го яруса, объединенных корневыми элементами вид-, высок-, зьр /зор /зар-, золот / злат-, лик / лич-, об-раз-, род-/рож-стро]-, эстетическая оценка выражается только наряду со значением дескриптивного признака: "бесформенное, некрасивое, безобразное", "высокий, имеющий большую протяженность снизу вверх", "свет, сияние, соответствующие эстетическому идеалу", "украшенный золотом", "украшение", "видный, красивый", "безобразный, некрасивый", "юродствовать".

Периферийное поле 4-го яруса (в отличие от полей, находящихся ближе к ядру семантического поля эстетической оценки) состоит не из относительно обширных корневых групп, а из отдельных производных слов с мелиоративными (весел-, рад-, див-, слав-, чуд-) и пейоративными (гнЬв- мьрз- сквьрн-, страш-, ужас-, дряхл-уныл-, сЬт-, печал-, плач-) корневыми элементами, которые в очень немногочисленных контекстах эксплицируют сему эстетической оценки наряду с сенсорным значением эмоционального типа ("выражающий положительные эмоции, соответствующий в связи с этим эстетическому идеалу", "вызывающий положительные эмоции соответствием эстетическому идеалу" "достойный удивления и похвалы, вызывающий удивление и похвалу, дивный, славный, великолепный, чудесный, прекрасный"; "вызывающий отрицательные эмоции своим несоответствием эстетическому идеалу: страх / ужас, отвращение" и под.).

Периферийная корневая группа 5-го яруса включает в себя отдельные производные слова с мелиоративными (вящ-, лоуч-, ун-, здоров-, дюж-, крЬп- мог- сил-, стрьб-, млад-, ун-, драг-, цЬн-, чьст- и др.) и пейоративными (бол -, либ-, мъжд-, нур-, слаб-, сух-, та]-, теч-, том-, тыц-, вред-, каз-, клос-, кърн-, стар-, ветъш-, нищ-, прост-, сирот-, трух-, утьл- и т.п.) корневыми элементами, которые в некоторых контекстах актуализируют сему эстетической оценки наряду с нормативно-рационалистической оценкой, связанной с практической деятельностью человека ("избранный, лучший, превосходный, лучшего качества", "дорогой, бесценный, высокоценный, драгоценный", "обладающий телесной силой, крепкого сложения, здоровый, мощный"; "несоответствующий норме, в связи с чем несоответствующий эстетическому идеалу", "отсутствие порядка, неустройство", "больной, болезненный", "увечный, изувеченный, поврежденный", "бедный, простой, убогий, нищенский", "потерявший свои первоначальные качества" и т.д.).

Периферийная корневая группа 6-го яруса включает в себя производные слова с самыми разнообразными корневыми элементами, которые реализуют значения дескриптивного типа ("ровность / неровность поверхности", "свойства, обусловленные воздействием света", "размеры объекта", "пространственные характеристики объекта", "отсутствие / недостаточность / достаточность волосяного покрова", "болезненное изменение поверхности тела человека", "отсутствие / наличие подкожного жирового слоя", "форма тела и частей тела человека", "особенности строе

-356ния частей тела человека" и др.), осложненные в отдельных случаях оценочной коннотацией "красивое - безобразное".

Периферийная корневая группа 7-го яруса включает в себя производные слова, реализующие дескриптивные значения и обозначающие объекты (драгоценные камни и металлы, ювелирные украшения, драгоценные ткани, благовония), которые используются для изменения (улучшения) внешности человека, облика архитектурных сооружений, предметов обихода, убранства и т.п. в соответствии с эстетическим идеалом, причем производные слова последнего яруса связаны с эстетической оценкой опосредованно (через денотаты).

-357-ЗАКЛЮЧЕНИЕ

В основе развиваемой в диссертации концепции лежит положение о взаимосвязи и взаимообусловленности в плане диахронии семантического синкретизма и особой лексико-семантической категории - синкретсемии, что предопределяет развитие лексического (в том числе - частнооценочного) значения не по прямой линии (от простого к сложному, от конкретного к абстрактному, от дескриптивного к оценочному), а по спирали, причем вначале спираль-пружина как бы сжата до плоского состояния в слове - синкрете, которое нерасчлененно содержит в себе абстрактный образ-символ, дескриптивный и аксиологический компоненты значения (сигнификативная синкретсемия: краса - "жизнь, ее возобновление и поддержание: огонь, красота, молодость, веселье, блеск, свежесть"; свЬтъ - "цветение жизни: красота, любовь, веселье; святость: истинность, праведность, миропорядок"). Затем происходит осуществляющаяся параллельно со сменой отдельных фаз в развитии мышления трансформация семантического синкретизма, приводящая к растяжению семантической "пружины" и к сужению - конкретизации синкретичного значения одновременно с расширением его лексического выражения при помощи минимальных единиц древнерусского текста - синтагм (структурно-синтагматическая синкретсемия: figura etimológica - украсить красотою, золотом золотить, светлый свет; постоянных эпитетов - красна девица, добрый молодец, синее море; парных именований -радость и веселье, стыд и срам\ традиционных сравнительных оборотов - свЬтяще ся яко сълньце), причем часть единиц - синтагм, закрепляясь за тем или иным объектом, теряет дескриптивный компонент значения и выражает оценку, соответствующую ценностной ориентации данного социума.

Исследование показало, что экспликация положительного / отрицательного отношения субъекта оценки к ценности, которое выдается за признак оцениваемого объекта с точки зрения существующего в донациональную эпоху представления о красоте - безобразии, осуществляется в древнерусском тексте на синтагматическом уровне, во-первых, при помощи включающих синкретсемичные единицы устойчивых синтагм (типа взоромъ красны / худи, златыя / худыя ризы, личная красота / худость, отроки красныя, лЬпъ зЬло, (паче) всЬх краснЬиша, поле красно, красота тЬла, красота несказанна, добротою сияюще, украси ю' иконами, украшена каме-ниемъ драгимъ, учинено красно, красота и лЬпота, красотою украси, доброта увядает). Во-вторых - путем использования содержащих синтагмы эстетической оценки функционально-семантических единиц текста - словесных рядов: а) описания, основанного на перечислении эстетичных / неэстетичных постоянных признаков объекта оценки; б) повествования, представляющего действия и состояния, соответствующие / несоответствующие эстетическому идеалу; в) толкования, оценивающего внутреннюю сущность одушевленного / неодушевленного объекта путем идентификации с мелиоративным / пейоративным внешним обликом объекта-эталона; г) синкретичных словесных рядов, отличающихся нерасчлененностью функционально-семантических единиц текста (описания и повествования, описания и толкования, повествования и толкования, описания, повествования и толкования).

Восстановленная по памятникам, редакциям и спискам различных временных периодов история развития связанных с экспликацией эстетической оценки устойчивых единиц (базирующихся на библейских текстах, греческих источниках, народных причетях, фольклорных постоянных эпитетах, древнерусских повестях, житиях, панегириках, "авторских" произведениях), демонстрирует связанные с общими тенденциями упорядочения в тексте элементов языка основные изменения исходной единицы (экстенсивность / интенсивность формы выражения, языковая модификация -увеличение / уменьшение протяженности, варьирование на всех языковых уровнях), которые приводят к постепенной трансформации формы выражения и / или синкретсемичного значения эксплицирующей эстетическую оценку единицы (синтагмы, формулы, словесного ряда).

Процесс трансформации (формы выражения и / или синкретсемичного значения) в свою очередь способствует тому, что за отдельным производным словом как вариантом этимона-инварианта, образованном при помощи словосложения (прилаг. красноличьныи, великолЬпныи, бЬлообразныи, доброзраченъ, благокрасныи, благовидный, доброшумныи, добробесЬдныи, благовоньный, благооуханьныи, благозвучный, свЬтозрачныи, свЬтлошумныи, бЬлоризныи\ сущ. красогласование, добро-видЬнье, доброгласие, добровоньство, благолЬпие, благоглаголание, свЬтлоу-крашение; глаг. добовоняти, благооухати, благоглаголати; нареч. благообразьнЬ, благовоньно, благоуханьно) и аффиксации (прилаг. красивъ, прЬкрасныи нелЬпыи; сущ. оукрашение, преоукрашение, безкрасие, некрасота, красьба\ глаг. украшати, преоукрашати, освЬтляти, освЬщати, усвЬтити, просвЬщати, обЬлити, обЬли-тися, обЬляти, убЬлитися, убЬлЬти нареч. преоукрашено, великолЬпнЬ), постепенно закрепляется тот или иной компонент первоначально синкретичного значения, поэтому данные производные единицы эксплицируют, начиная с XIV - XV вв., значения эстетической оценки признаков предмета (явления, процесса, состояния), воспринимаемых различными органами чувств (зрительно, на слух, при помощи обоняния), вне контекста, то есть не только на синтагматическом, но и на эпидигматиче-ском уровне, причем особое развитие экспликация эстетической оценки на эпидиг-матическом уровне приобретает в XVI - XVII вв.

За рамки нашего исследования выходит процесс формирования экспликации эстетической оценки на парадигматическом уровне, который завершается лишь в XVIII в., однако заметим, что в XVIII - XX вв. происходит фиксируемое материалами словарей сокращение эксплицирующих эстетическую оценку в донациональный период производных слов1, которые включаются только в периферийные зоны современного семантического поля эстетической оценки (в словарях данные лексические единицы приводятся с пометами "устаревшее" и / или "книжное"). Например: благолепие - "величественная красота"; благовидный - "миловидный"; благообразный -"имеющий приятную внешность"; благовоние, благовонный, благоухание, благоуханный, благоухать - "аромат", "ароматный, душистый", "приятно пахнуть"; благозвучный, благозвучие - "приятный слуху"; великолепие, великолепный, великолепно - "роскошь, блестящая, пышная красота", "роскошный, пышный, блестящий"; благой (обл.) "некрасивый, неприятный"; зловоние - "дурной, отвратительный запах, вонь", зловонный - "издающий зловоние, пропитанный зловонием" (БАС 1: 484; 3: 84 -85; MAC 1: 94, 553-555; Ушаков 1: 148, 244, 726-728, 1102; Ожегов: 49, 68, 155, 214; Ко-порская 1988: 80; Пименова 19946).

У ядерных единиц современного семантического поля эстетической оценки аксиологическое значение сформировалось только в национальную эпоху, причем мелиоративная эстетическая оценка выражается словами, восходящими к этимону с пейоративной коннотацией. Например: прелестный, обольстительный, соблазни

1 Так, например, наряду с уменьшением общего количества композитов с корнем благ- сокращаются словосложения эстетической оценки с данным корневым элементом. Ср.: СлДРЯ - 456 (общее количество композитов с корнем благ-) 157 (композиты с корнем благ-, эксплицирующие эстетическую оценку); СлРЯ - 436 / 42; СлРЯ XVIII - 425 / 39; Соколов - 351 / 39; Даль - 295 / 38; БАС - 105 / 17; MAC - 118 / 16; Ушаков - 105 / 13; Ожегов - 69 / 170 (СлДРЯ 1: 170-231; СлРЯ 1: 194-227; СлРЯ XVIII 2: 32-57; Соколов 1: 90-107; Даль 1: 91 -95; БАС 1: 472-498; MAC -1: 107-112; Ушаков 1: 145-151; Ожегов: 48-50). Количество словосложений с корнем добр- уменьшается до 30 - 40 (СлДРЯ - 179 / 27; СлРЯ - 175 / 37; СлРЯ XVIII -103/13; Даль - 167 / 28; Соколов - 58 / 9; БАС - 42 / 0; MAC -38/0; Ушаков - 32 / 0; Ожегов - 29 / 0), причем среди этих производных в современном русском языке нет ни одной лексической единицы, выражающей эстетическую оценку (СлДРЯ 2: 481-483; 3: 7-18; СлРЯ тельный (от лесть, блазн - "обман, хитрость"), очаровательный, чарующий, обворожительный, обаятельный (от чары - "колдовство", ворожить - "колдовать", баять - "заговаривать"), притягательный, привлекательный, восхитительный, пленительный (от тягать, волочь - "тащить", -хитить - "хватать, похищать", плен -"добыча, ограбление") (Фасмер 1: 140, 345, 353; 3: 97, 278, 358, 703; 4: 139, 239, 317; Пименова 1995).

Роль семантического инварианта современного семантического поля эстетической оценки играет гипероним красивый, который является положительной степенью к прилагательному прекрасный ("очень красивый"), причем красивый в современном русском языке может оценивать объект не только с эстетической, но и с этической точки зрения ("хороший в нравственном отношении" - красивый поступок), кроме того, красивый может выступать не только в мелиоративном, но и в пейоративном значении ("внешне блестящий, эффектный, но бессодержательный" - красивые фразы, красивые слова) (Черных 1956: 90; Климова 1975: 87; Шрамм 1979: 123), то есть семантика первоначально однозначного производного слова демонстрирует оценочную энантиосемию и аксиологическую слитность значений (сигнификативную синкретсемию), проявляя семантический синкретизм на новом уровне развития языка.

Структурно-синтагматическая синкретсемия на новом уровне развития языка присутствует, например, в устойчивых сочетаниях с прилагательным красный, выражающих значение общей мелиоративной оценки, которое сформировалось из цветового значения на основе семантического словообразования под влиянием заимствованного в кон. XVIII - нач. XIX вв. через французский язык специального терминоло

4: 258-270; СлРЯ XVIII 6: 152-159; Даль 1: 444-446; Соколов: 623-626; БАС 3: 842 - 850; MAC 1: 553 - 555; Ушаков 1: 726 - 728; Ожегов: 155). гического значения "революционный" (ср.: drapeau rouge > rouge - красное знамя > красный)1 (Иссерлин 1951: 88; Брагина 1986: 89 - 91).

Последние примеры подтверждают тот факт, что история семантического синкретизма и синкретсемии как лексико - семантической категории не заканчивается трансформацией синкретичного значения в донациональный период, поскольку в соответствии со "спиралеобразным" движением языка, мышления и сознания в XIX -XX вв. вновь наблюдается тенденция (но уже на новом "витке" истории, на новом уровне развития) к нерасчлененному объединению представлений и понятий, о чем свиде

1 К подобным устойчивым словосочетаниям относятся, например, Красная стрела (название поезда), красная изба, красная доска (Доска почета), Орден Красного знамени, красный уголок и др. (Ушаков 1: 1501; Иссерлин 1951: 88; Брагина 1986: 91-92). В русских народных говорах употреблялись также следующие терминологические словосочетания: красный сват - "агитатор - коммунист" (Новосиб., Сиб.); красная яранга / красная юрта -"клуб, дом культуры" (Иркут.); красный поп - "атеист-пропагандист" (Моск.) (Андреева-Васина 1978: 119).

Следует отметить, что данные терминологические словосочетания переводились на языки народов СССР и других социалистических стран путем калькирования даже в том случае, если обозначение цвета красного тона в языке - реципиенте обладало негативными коннотациями. Так, например, в монгольском языке цветообозначение улаан ("красный") имеет негативные переносные значения "алчный, корыстолюбивый, жадный", "бессовестный, наглый" (улаан дайрах - "нагло, бесцеремонно броситься к кому -чему-л."; улаан цайн - "без зазрения совести"; шнг0 цагаан, нуд улаан - (пословица) "серебро белое, а глаза красные (алчные)"), однако прилагательное улаан используется в названии столицы (Улаан-Батор - "красный богатырь"), а также в кальках с русского языка Улаан Ар-ми ("Красная Армия"), улаан булан ("красный уголок"), улаан туг ("красное знамя"), улаан зангиа ("красный галстук") и под. (Пименова 1990).

В последнее десятилетие у значения "революционный" знак оценки меняется на противоположный, поэтому красный в русском языке начинают употреблять в сочетании с цветообо-значением коричневый ("коричневорубашечник, фашист") как составную часть сложного прилагательного в пейоративном оценочном значении ("красно-коричневые - фашиствующие сторонники коммунистического режима" Ожегов, Шведова : 303). тельствуют, например, появление "синэстетизма (цветной слух, музыкальное слово) как новой и ведущей черты искусства (В.В. Кандинский, А. Белый, Э. Метнер, А Н. Скрябин, H.A. Римский-Корсаков, Б.В. Асафьев, Ф. Гарсиа Лорка)", а также присутствие звуко-цветовых ассоциаций в сонете А. Рембо "Гласные", синтез "цвето-свето-звуковых представлений" в лирике И.Ф. Анненского, "восстановление синкретизма частей речи", "синкретическое единство значений" в поэзии М. Цветаевой и под. (Петрушевский 1889: 323; Иванова-Лукьянова 1966: 137-142; Журавлев 1974: 19-20; Зубова 1994: 121; 1998; Хохулина 1998: 261, 267).

В заключение необходимо подчеркнуть, что "явление семантического синкретизма должно изучаться не как нечто раз и навсегда преодоленное языком и предполагаемое по большей части для праязыковых эпох, да и то на уровне гипотезы, а как характерная особенность словаря" (Трубачев 1976: 68). Эволюция синкретсемии не является чисто механическим процессом, при котором новый этап наступает только после абсолютного завершения предшествующего. В каждый период развития языка разнообразные семасиологические категории (сигнификативная синкретсемия - совр. энантиосемия; гиперонимия; полисемия; омонимия; моносемия; структурно-синтагматическая синкретсемия - совр. фразеология) сосуществуют, по образному выражению Л.С. Выготского, "как в земной коре сосуществуют напластования самых различных геологических эпох" (Выготский 1956: 204).

-364

Список научной литературыПименова, Марина Васильевна, диссертация по теме "Русский язык"

1. Абрамович Д.И. Жития святых мучеников Бориса и Глеба и службы им. Пг., 1916. 204 с.

2. Аверина С.А. Лексико-словообразовательное варьирование в русской агиографии // Русский язык донационального периода / Под ред. В.В. Колесова, O.A. Черепановой. СПб., 1993. С. 176-187.

3. Аверина С.А. О принципах организации агиографического текста // Язык и текст: Межвуз. сб. памяти проф. М.А. Соколовой (Проблемы исторического языкознания. Вып. 5) / Под ред. В.В. Колесова. СПб., 1998. С. 40-49.

4. Аверина С.А. Сложные слова в языке XII в. // Древнерусский язык домонгольской поры: Межвуз. сб. / Под ред. В.В. Колесова. Л., 1991. С. 163-173.

5. Аверинцев С.С. Поэтика ранневизантийской литературы. М., 1977. 320 с.

6. Адрианова-Перетц В.П. Очерки поэтического стиля древней Руси. М.; Л., 1947. 184с.

7. Адрианова-Перетц В.П. Слово о житии и преставлении великого князя Дмитрия Ивановича, царя Русьскаго//ТОДРЛ. Т. 5. М.; Л., 1947а. С. 73-96.

8. Адрианова-Перетц В.П. "Слово о полку Игореве" и памятники русской литературы XI-XIII веков. Л., 1968.

9. Адрианова-Перетц В.П. Человек в учительной литературе Древней Руси // ТОДРЛ. Т. 27. Л., 1972. С. 3-68.

10. Андреева-Васина Н.И. Прилагательное красный в русских народных говорах (материалы к характеристике функционирования слова) // Диалектная лексика: 1975 / Под ред. Ф.П. Сороколетова. Л., 1978. С. 115-120.

11. Анисимова ОМ. Представление о "дивном" как красоте в древнерусских памятниках XII нач. XIII // Вест. МГУ. Сер. 9. Филология. 1987. № 6. С. 8-13.

12. Антонова М.Ф. Кирилл Туровский и Епифаний Премудрый // ТОДРЛ. Т. 36. Л., 1981. С. 223-227.

13. М.Апресян Ю.Д. Лексическая семантика: Синонимические средства языка. М., 1974. 367 с.

14. Арутюнова Н.Д. Аксиология в механизмах жизни и языка // Проблемы структурной лингвистики 1982/ Под ред. В.П. Григорьева. М., 1984. С. 5-23.

15. Арутюнова Н.Д. К проблеме функциональных типов лексического значения // Аспекты семантических исследований / Под ред. Н.Д. Арутюновой, A.A. Уфимцевой. М„ 1980. С. 156-249.

16. Ю.Арутюнова Н.Д. Типы языковых значений: Оценка. Событие. Факт. М., 1988. 341 с.

17. Аспекты общей и частной лингвистической теории текста / Под ред. H.A. Слюса-ревой. М., 1982. 192 с.

18. Бабайцева В. В. Зона синкретизма в системе частей речи современного русского языка //ФН. 1983. №5. С. 35-42.

19. Бабайцева В.В. Переходные конструкции в синтаксисе. Воронеж, 1967. 392 с.

20. Балли Ш. Общая лингвистика и вопросы французского языка: Пер. с фран. М., 1955. 416 с.

21. Балли Ш. Французская стилистика / Пер. с франц. М., 1961. 369 с.

22. Батажок Н.И. История развития значений исходных рефлексов корня -lik в пра-славянском и русском языках (опыт семантической реконструкции): Автореф. дис. . канд. филол. наук. Л., 1979. 24 с.

23. Бахилина И.Б. История цветообозначений в русском языке. М., 1975. 288 с.

24. Бегунов Ю.К. Кирилло-белозерские отрывки Жития Александра Невского // ТОДРЛ. Т. 24. Л., 1969. С. 104-107.

25. Бегунов Ю.К. Памятник русской литературы XII в. "Слово о погибели Русской земли". М.; Л., 1965. 231 с.

26. Бегунов Ю.К. Повесть о втором браке Василия III // ТОДРЛ. Т. 24. М.; Л., 1970. С. 105-118.

27. Белоброва O.A., Творогов О.В. Переводная беллетристика XI XIII вв. // Истоки русской беллетристики / Под ред. Я.С. Лурье. Л., 1970. С. 163-180.

28. Бицилли П.М. Элементы средневековой культуры. Одесса, 1919. 167 с.

29. Богославская О.И. К лингвистическим основаниям постоянного эпитета в фольклоре // Исследования по стилистике: Уч. зап. Пермск. ун-та. Вып. 3. 1971. № 244. С. 93-98.

30. Богуславский В.М. Конспекты лекций по курсу "Русский язык и культура": Оценки общего впечатления восприятия внешности человека. Харьков, 1992. 115 с.

31. Богуславский В.М. Словарь оценок внешности человека. М., 1994. 336 с.

32. Бонару В.И. Оценка, модальность, прагматика // Языковое общение. Единицы и регулятивы: Межвуз. сб. научн. тр. / Отв. ред. И.П. Суслов. Калинин, 1987. С. 1418.

33. Бондарко A.B. Принципы функциональной грамматики и вопросы аспектологии. Л., 1983. 208 с.

34. Брагинская Н.В. Поэтика описания. Генезис "картин" Филострата старшего // Поэтика древнегреческой литературы / Под ред. С.С. Аверинцева. М., 1981. С. 224289.

35. Бромлей С.В. Образование несогласуемой формы и история членных форм сравнительной степени в русском языке (по материалам письменности XI XVII вв.) // Материалы и исследования по истории русского языка / Под ред. Р.И. Аванесова. М., 1960. С. 177-234.

36. АА.Бугославский С.А. Украино-руськи пам ятки XI-XVIII вв. про князив Бориса та Гли-ба. Киев, 1928.

37. Будагов P.A. История слов в истории общества. М., 1971. 270 с.

38. Булаховский A.A. Деэтимологизация в русском языке / Труды Института русск. языка АН СССР. 1949. № 1. С. 147-209.

39. Буслаев Ф.И. Исторические очерки русской народной словесности и искусства: В 2 т. СПб., 1861. Т. 2.

40. Буслаев Ф.И. Общие понятия о русской иконописи // Сборник общества древнерусского искусства. М., 1866. С. 3-106.

41. Буслаев Ф.И. О влиянии христианства на славянский язык. М., 1848. 211 с.

42. Ы.Бычков В.В. Эстетика поздней античности II-III века. М., 1981. 325 с.

43. Бычков В.В. Эстетический лик бытия: Умозрения Павла Флоренского. М., 1990. 64с.

44. Бычков В.В. Эстетическое сознание Древней Руси (Серия "История эстетической мысли"). М., 1988. 64 с.

45. Вагнер Г.К. Проблема жанров в древнерусском искусстве. М., 1974. 268 с.

46. Вагнер Г.К., Владышевская Т.Ф. Искусство Древней Руси. М., 1993. 255 с.

47. Валгина Н.С. О двусторонней синтаксической связи в современном русском языке //РЯШ. 1972. № 5. С. 99-104.

48. Васильев А. Д. Введение в историческую лексикологию русского языка. Красноярск, 1997. 104 с.

49. Васильев А.Д. Историко-культурный аспект динамики слова. Красноярск, 1994. 196с.

50. Васильев Л.М. Методы современной лингвистики. Уфа, 1997а. 179 с.61 .Васильев Л.М. Общие проблемы лингвистики. Внешние связи языка. Уфа, 1998. 148 с.

51. Ваулина С. С. Конструкции с модальным значением возможности в русском языке XVII нач. XVIII в.: Автореф. дис. . канд. филол. наук. Воронеж, 1976.

52. Ваулина С.С. Эволюция средств выражения модальности в русском языке (XI -XVII вв.). Л., 1988. 143 с.

53. Ваулина С.С. Языковая модальность как функционально-семантическая категория (диахронический аспект): Учебное пособие. Калининград, 1993. 70 с.

54. Ващенко Т.Ф. Лексические данные кабальных записей // Памятники русского языка: Вопросы исследования и издания / Под ред. Л.П. Жуковской, Н.С. Коткова. М., 1974. С. 246-257.

55. Вейнрейх У. О семантической структуре языка: Пер. с англ. // Новое в лингвистике. Вып. 5. М., 1970. С. 163-249.

56. Вендлер 3. О слове good. Пер. с англ. // НЗЛ. Вып. X. М., 1981. С. 531-554.

57. Верещагин Е.М., Костомаров В.Г. Язык и культура: Лингвострановедение в преподавании русского языка как иностранного. 3-е изд., перераб. и доп. М.,1983. 269с.

58. Веселовский В.Н. Из истории эпитета // Собр. соч. Т. 1. СПб., 1913. С. 58-85.

59. Ю.Веселовский В.Н. Психологический параллелизм и его формы в отражениях поэтического стиля И Историческая поэтика. Л., 1940. С. 125-199.

60. Виноградов В.В. Избранные труды: Исследования по русской грамматике / Под ред. Н.Ю. Шведовой. М., 1957. 560 с.

61. Виноградов В.В. Избранные труды: История русского литературного языка / Под ред. Н И. Толстого. М., 1978. 320 с.

62. Виноградов В.В. Избранные труды: Лексикология и лексикография / Под ред. В.Г. Костомарова. М., 1977. 312 с.

63. Виноградов В.В. О некоторых вопросах русской исторической лексикологии // Известия Акад. Наук СССР. ОЛЯ. 1953. Т.12. Вып.З. С. 185-210.

64. Виноградов В.В. Русский язык: Грамматическое учение о слове. М.; Л., 1947. 784 с.

65. Виноградова В.Н. Прилагательные с отрицательными приставками без- и не- в древнерусском языке XI XIV вв. // Лексикология и словообразование древнерусского языка / Под ред. Р.И. Аванесова. М., 1966. С. 189-223.

66. Винокур Г.О. Избранные работы по русскому языку. М, 1959. 492 с.

67. Винокур Т.Г. Закономерности стилистического использования языковых единиц. М., 1980. 237 с.

68. Водовозов Н.В. История древней русской литературы. М., 1972. 383 с.

69. Войшвилло Е.К. Понятие. М., 1967. 286 с.81 .Волкова Т.Ф. К вопросу о литературных источниках "Казанской истории" ("Казанская история" и жанр "хождений") IIТОДРЛ. Т. 36. Л., 1981. С. 242-250.

70. Вольф Е.М. Варьирование в оценочных структурах // Семантическое и формальное варьирование / Под ред. В.Н. Ярцевой. М., 1979. С. 273-294.

71. Вольф Е.М. Грамматика и семантика прилагательного (на материале иберо-романских языков). М., 1978. 200 с.

72. Вольф Е.М. Оценочное значение и соотношение признаков "хорошо" / "плохо" // ВЯ. 1986. № 5. С. 98-106.

73. Вольф Е.М. Функциональная семантика оценки. М., 1985. 228 с.

74. Воронин Н.Н. Зодчество северо-восточной Руси XII XV вв. Т.1. XII столетие. М., 1961. 583 с.

75. Воронин С.В. Синестезия и звукосимволизм // Психолингвистические проблемы семантики / Под ред. А.А. Леонтьева. М., 1983. С. 120-131.

76. Выготский Л.С. Избранные психологические исследования: Мышление и речь. Проблемы психологического развития ребенка. М., 1956. 519 с.

77. Вялкина Л.В. Греческие параллели сложных слов в древнерусском языке XI XIV вв. // Лексикология и словообразование древнерусского языка / Под ред. Р.И. Аванесова. М., 1966. С. 154-188.

78. Гак В.Г. К типологии лингвистических номинаций // Языковая номинация: Общие вопросы / Отв. ред. Б.А. Серебренников, A.A. Уфимцева. М., 1977. С. 230-293.

79. Гак В.Г. К проблеме семантической синтагматики // Проблемы структурной лингвистики 1971 / Под ред. С.К. Шаумяна. М, 1972. С. 367-395.

80. Гак В.Г. Семантическая структура слова как компонент семантической структуры высказывания // Семантическая структура слова: Психолингвистические исследования Под ред. A.A. Леонтьева. М., 1971. С. 78-96.

81. Галкина-Федорук Е.М. Об экспрессивности и эмоциональности в языке // Сборник статей по языкознанию / Под ред. А.И. Ефимова. М., 1958.С. 103-124.

82. Гальперин И.Р. Текст как объект лингвистического исследования. М., 1981. 138 с.

83. Гэнералова Е.В. Лексическое выражение понятийной оппозиции "прямое кривое" в истории русского языка: Автореф. дис. . канд. филол. наук. СПб., 1998. 20 с.

84. Герд A.C. Церковнославянский язык: Лингвистические аспекты. СПб.: Изд-во С-Петерб. ун-та, 1998. 16 с.

85. Говердовский В.И. Коннотемная структура слова. Харьков, 1989. 95 с.

86. Голицын С.М. Сказания о белых камнях. 2-е изд. Ярославль, 1987. 222 с.

87. Горский Д.П., Ивин A.A., Никифоров A.J1. Краткий словарь по логике / Под ред. Д.П. Горского. М., 1991. 208 с.

88. Горшков А.И. Теория и история русского литературного языка. М., 1984. 319 с.

89. Гоигоров Д.А. Русский иконописный подлинник // Уч. зап. / Русское археологическое общество. СПб., 1887. Т. 3. С. 21-167.

90. Грановская Л.М. Из истории русской лексики конца XIX начала XX в.: Изменение в нормах и система оценок // Литературная норма и просторечие / Под ред. Л.И. Скворцова. М., 1977. С. 5-28.

91. Гротт B.C., Землянский Ф.М. Диалектика развития понятийной формы мышления: Анализ становления различных понятийных форм. М., 1981. 319 с.

92. Гулыга Е.В., Шендельс Е.И. О компонентном анализе значимых единиц языка // Принципы и методы семантических исследований / Под ред. В.Н. Ярцевой. М., 1976. С. 291-314.

93. Гуревич А.Я. Категории средневековой культуры. 2-е изд., испр. доп. М., 1984. 350с.

94. Гуревич А.Я. Средневековый мир: культура безмолвствующего большинства. М., 1990. 396 с.

95. Гусев В.Е. Синкретизм // Краткая литературная энциклопедия / Под ред. A.A. Суркова. Т. 6. М., 1971. С. 859.

96. Гусев В.Е. Синкретизм // Литературный энциклопедический словарь / Под ред. В.М. Кожевникова и П.А. Николаева. М., 1987. С. 380-381.

97. Дмumpeнкo Н.П. Средства выражения качества в русском языке (на материале литературных портретных характеристик): Дис. . канд. филол. наук. Н. Новгород, 1997. 279 с.

98. Дмитриев Д.В. Синонимические дублеты библейского происхождения в древнерусской письменности // Динамика русского слова: Межвуз. сб. к 60-летию проф. В.В. Колесова. СПб., 1994. С. 43-50.

99. Дмитриев Ю.Н. Теория искусства и взгляды на искусство в письменности Древней Руси // ТОДРЛ. Т. 9. М.; Л., 1953. С. 97-116.

100. Добродо/иов и.Г. Призрачные слова в древних текстах и словарях // Русская историческая лексикология и лексикография: Результаты, проблемы, перспективы: Тез. всероссийской конф. Красноярск, 1993. С. 14-16.

101. Дробленкова Н.Ф. Летописные заметки о событиях 1378-1395 гг. в сб. ГИМ // ТОДРЛ. Т. 25. М.; Л., 1970. С. 307-318.

102. Дубровина В.Ф. Из наблюдений над употреблением грецизмов в переводном тексте русской рукописи XI в. // Источниковедение и история русского языка / Под ред. С.И. Коткова, В.Ф. Дубровиной. М., 1964. С. 44-58.

103. Дубровина В.Ф. О лексических грецизмах в оригинальных и переводных житийных текстах по русским спискам // Памятники древнерусской письменности: Язык и текстология. М., 1968. С. 117-136.

104. Дюбуа Ж., Клинкенберг Ж.М., Мэнге Ф., Пир Ф., Тринон А., Эделин Ф. Общая риторика / Пер. с франц. М., 1986. 392 с.

105. Евгеньева А.П. Очерки по языку русской устной поэзии в записях XVII-XIX вв. М.; Л., 1963. 348 с.

106. Егунов А.Н. Erotice scriptores в древнерусской "Пчеле" // ТОДРЛ. Т 24. Л., 1969. С. 101-104.

107. Ельмслев Л. Можно ли считать, что значения слов образуют структуру? // Новое в лингвистике. Вып. 2. М., 1962. С. 117-136.

108. Еремин И.П. Литература Древней Руси: Этюды и характеристики. М.; Л., 1966. 262с.

109. Еремин И.П. Ораторское искусство Кирилла Туровского // ТОДРЛ. 1962. Т. 18. С. 50-58.

110. Ерофеева И.В. Стилистика именных словообразовательных форм в летописном тексте: Автореф. дис. . канд. филол. наук. Казань, 1995. 19 с.131 .Ефимов А.И. История русского литературного языка. 2-е изд. М., 1967. 345 с.

111. Железнова Р.В. Очерк праславянского словообразования. М.; СПб.; Душанбе, 1992. 176 с.

112. Жирмунский В.М. К вопросу об эпитете // Памяти П.Н. Сакулина. М., 1931. С. 7582.

113. Жирмунский В.М. Происхождение категории прилагательных в индоевропейских языках в сравнительно-грамматическом освещении // Изв. АН СССР. Сер. лит. и яз. 1946. Т. 5. Вып. 2. С. 183-203.

114. Жолобов О.Ф. Двойственное число и отношения двоичности в древнерусском тексте (на материале сказания о Борисе и Глебе) // Русский язык донационального периода / Под ред. В.В. Колесова, O.A. Черепановой. СПб., 1993. С. 88-96.

115. Жолобов О.Ф. Заметки о сакральном типе номинации // Историческая стилистика русского языка / Под ред. З.К. Тарланова. Петрозаводск, 1998. С. 78-83.

116. Жолобов О.Ф. Лексико-семантические и грамматические факторы в истории слова (на материале имен существительных): Автореф. дис. . канд. филол. наук. Л., 1988. 16 с.

117. Жоль К.К. Язык как практическое сознание: Философский анализ. Киев, 1990. 238с.

118. Жуковская Л.П. Текстология и язык древнейших славянских памятников. М., 1976. 368 с.

119. Журавлев А.П. Фонетическое значение. Л., 1974. 160 с.141 .Звегинцев В.А., Кузнецова AM. Рец. О. Duchacek. Le champ conceptuel de la beaute en français moderne. Praga, 1960. 215 s. // Вестник МГУ. Сер. 7 (Филология и журналистика). 1962. № 1. С. 89-92.

120. Зарубина Н.Д. Текст: Лингвистический и методический аспекты. М., 1981. 112 с.

121. Звегинцев В.А. Семасиология. М., 1957. 321 с.144.3ееман К.Д. Приемы аллегорической экзегезы в литературе Киевской Руси // ТОДРЛ. Т.48. СПб., 1993. С. 105-120.

122. Зиновьева Е.И. Описание особых примет человека в кабальных книгах XVI XVII вв. (Нос) // Вестник СПбГУ. Сер.2. 1992. Вып. 2 (№ 9). С. 90-95.

123. Зиновьева Е.И. Соматизмы в словесном портрете деловых памятников XVI-XVII вв. (наименования частей лица) II Язык и текст: Межвуз. сб. памяти проф. М.А. Соколовой / Под ред. В.В. Колесова. СПб., 1998. С. 146-157.

124. Зубова Л.В. "По следу слуха народного и природного" (Язык поэзии М. Цветаевой и история языка) // Динамика русского слова: Межвуз. сб. к 60-летию проф. В.В.Колесова. СПб., 1994. С. 117-125.

125. Зубова Л.В. Реставрация древних грамматических свойств и отношений в поэзии постмодернизма // Историческая стилистика русского языка: Сб. научн. трудов / Под ред. З.К. Тарланова. Петрозаводск, 1998. С. 304-317.

126. Иванов Вяч.В., Топоров В.Н. Исследования в области славянских древностей: Лексические и фразеологические вопросы реконструкции текста. М., 1974. 343 с.

127. Иванов Вяч.В., Топоров В.Н. Славянские языковые моделирующие системы: Древний период. М., 1965. 246 с.151 .Иванова-Лукьянова Т.Н. О восприятии звуков II Развитие фонетики современного русского языка / Под ред. С.С. Высотского. М., 1966. С. 136-143.

128. Ивин A.A. Основания логики оценок. М., 1970. 230 с.

129. Иссерлин ЕМ. История слова красный II РЯШ. 1951. № 3. С. 85-89.

130. Иссерлин Е.М. Лексические замены и вставки в отдельных списках "Моления" Даниила Заточника // Историческая лексикология и лексикография. Л., 1972. С. 1320.

131. История русской литературы: Литература 1220-1580 гг. / Под ред. П.И. Лебедева-Полянского, A.C. Орлова и др. Т.2. М.; Л., 1946. 531 с.

132. История эстетики: Памятники мировой эстетической мысли / Под ред. М.Ф. Овсянникова. Т. 1. М., 1962. 682 с.

133. История эстетической мысли: Становление и развитие эстетики как науки. В 6-ти т. Т.1. Древний мир. Средние века в Европе / Глав. ред. М.Ф. Овсянников. М., 1985. С. 401-438.

134. Казакова H.A. Первоначальная редакция "Хождения на Флорентийский собор" // ТОДРЛ. Т. 25. М.; Л., 1970. С. 60-72.

135. Калиновская В.Н. Динамика языковых изменения и эволюция жанра: Анализ лексических разночтений по спискам трех редакций одного памятника // Литературный язык Древней Руси: Межвуз. сб. / Под ред. В.В.Колесова. Л., 1986. С. 92-98.

136. Калугин Ф.Г. Иларион. Слово о законе и благодати // Памятники древнерусской церковно-учительной литературы. СПб., 1894. Вып.1. С. 45-85.161 .Камчатное A.M. Лексическая вариативность и лексические значения // ВЯ. 1983. №4. С. 121-129.

137. Кандаурова Т.Н. К вопросу о традиционных сочетаниях-штампах в древнерусских памятниках XI-XIV вв. // Вопросы языкознания и русский язык: Учен. зап. МГПИ. 1970. № 353. С. 114-157.

138. Караулов Ю.Н. Общая и русская идеография. М., 1976. 355 с.

139. Карсавин Л.П. Основы средневековой религиозности в XII XIII вв. преимущественно в Италии. Пг., 1915. 360 с.

140. Кацнельсон С.Д. Общее и психологическое языкознание. Л., 1986. 298 с.

141. Кессиди Ф.Х. От мифа к логосу: Становление греческой философии. М., 1972. 312 с.

142. Киселева Л.А. Вопросы теории речевого воздействия. Л., 1976. 355 с.

143. Клименко Л.П. Лексико-семантическая система древнерусского глагола и ее отражение в памятниках письменности XI-XIV вв. Горький, 1990. 83 с.

144. Клименко Л.П. Проблемы языка, состава текста и жанра старопечатных памятников русской письменности XVII-XVIII вв. Ч. 2. Н. Новгород, 1997. 47с.

145. Климова Л.И. Полярная эмоциональная оценка в пределах одного слова // Гер-ценовские чтения / Научн. докл. / ЛГПИ им. А.И. Герцена. 1975. Т. 28. С. 82-88.

146. Клюев Е.В. Риторика: Инвенция. Диспозиция. Элокуция. М., 1999. 272 с.

147. Ковалев Н.С. Древнерусский литературный текст: Проблемы исследования смысловой структуры и эволюции в аспекте категории оценки. Волгоград, 1997. 260 с.

148. Ковалев Н.С. Древнерусский литературный текст: Смысловая структура и эволюция в аспекте категории оценки: Автореф. дис. . д-ра. филол. наук. Волгоград, 1997а. 50 с.

149. Ковалев Н.С. Принципы организации микротекстов и макротекста в Галицко- Волынской летописи // Вестник ВолГУ. Сер. 2: Филология. Вып. 1. 1996. С. 24-30.

150. Ковалев Н.С. Эстетические ориентации автора как фактор вариативности жан-рово-стилевой формы проповеди (на материале "Слова о законе и благодати" Илариона) // Вестник ВолГУ. Сер. 2: Филология. Вып. 2. 19976. С. 46-54.

151. Ковалевская Е.Г. История русского литературного языка. 2-е изд. М., 1992. 303 с.

152. Ковтун J1.C. Соотношение эстетического и логического компонентов в лексической номинации // Языковая номинация: Общие вопросы / Под. ред. Б.А. Серебренникова, A.A. Уфимцевой. М., 1977. С. 207-229.

153. Ковтун Л.С., Колесов В.В. Новый труд о древних теориях искусства слова на Руси // ТОДРЛ. Т. 37. Л., 1983. С. 391-400.

154. Кожевникова Кв. Об аспектах связности в тексте как целом // Синтаксис текста / Под ред. Г.А. Золотовой. М., 1979. С. 49-67.

155. Колесов В.В. ДЬля- ради- в древнерусском литературном языке // Русская историческая лексикология и лексикография / Под ред. С.С. Волкова. Вып. 2. Л., 1977. С. 24-38.

156. Колесов В.В. Древнерусский литературный язык. Л., 1989. 295 с.

157. Колесов В.В. Древнерусский святой //ТОДРЛ. Т. 48. СПб., 1993. С. 96-99.

158. Колесов В.В. Исторические основания многозначности слова и лингвистические средства ее устранения // Русское семантическое словообразование: Сб. научн. трудов / Под ред. В.М. Маркова. Ижевск, 1984. С. 18-28.

159. Колесов В.В. Концепт культуры: образ понятие - символ // Вестн. СПбГУ. Сер. 2. 1992. Вып. 3. № 16. С. 30-40.

160. Колесов В.В. К характеристике поэтического стиля Кирилла Туровского // ТОДРЛ. Т. 36. Л., 1981. С. 37-49.

161. Колесов В.В. Лексическое варьирование в Изборнике 1073 г. и древнерусский литературный язык// Изборник Святослава 1073 г. / Под ред. Б.А. Рыбакова. М., 1977а. С. 108-127.

162. Колесов В.В. Ментальные характеристики русского слова в языке и в философской интуиции // Язык и этнический менталитет: Межвуз. сб. / Под ред. З.К. Тарла-нова. Петрозаводск, 1995. С. 13-24.

163. Колесов В.В. Мир человека в слове Древней Руси. Л., 1986. 312 С.191 .Колесов В.В. Общие понятия исторической стилистики // Историческая стилистика русского языка : Межвуз. сб. / Под ред. З.К. Тарланова. Петрозаводск, 1990. С. 16-36.

164. Колесов В.В. Отражение русского менталитета в слове II Человек в зеркале наук / Под ред. А.О. Бороноева. Л., 1991. С. 106-124.

165. Колесов В.В. Принцип парного соединения близкозначных слов в древнерусских литературных текстах // Исследования по истории и диалектологии русского языка: Межвуз. сб. / Под ред. Л.А. Шеляховской. Алма-Ата, 1990а. С. 3-11.

166. Колесов В.В. Проблемы средневекового знания в славянском переводе Ареопа-гитик // Отечественная философская мысль XI XVII вв. и греческая культура / Под ред. В.М. Ничика. Киев, 1991а. С. 210-219.

167. Колесов В.В. Семантический синкретизм как категория языка // Вестн. ЛГУ. Сер. 2. 19916. Вып. 2. № 9. С. 40-49.

168. Колесов В.В. Синонимия как разрушение многозначности слова в древнерусском языке II ВЯ. 1985. № 2. С. 80-87.

169. Колесов В.В. Слова литературного языка в диалектной речи: Образ // Диалектная лексика: 1987 / Под ред. Ф.П. Сороколетова. СПб. 1991 в. С. 13-27.

170. Колесов В.В. Словообразование как динамический принцип реорганизации текста // Словообразование. Стилистика. Текст. Номинативные средства в текстах разных функциональных стилей: Межвуз. сб. / Под ред. Г.А. Николаева. Казань, 19906. С. 69-83.

171. Колесов В.В. Становление идеи развития в русском языкознании первой половины XIX в. // Понимание историзма и развития в языке первой половины XIX века / Под ред. A.B. Десницкой. Л., 1984а. С. 163-199.

172. Колшанский Г.В. Логико-гносеологические основы языковой номинации // Языковая номинация: Общие вопросы / Отв. ред. Б.А. Серебренников, A.A. Уфимцева. М„ 1977. С. 99-146.

173. Колшанский Г.В. Контекстная семантика. М., 1980. 149 с.

174. Колшанский Г.В. Соотношение субъективных и объективных факторов в языке. М„ 1975. 231 с.

175. Комарович B.J1. Литература Рязанского княжества XIII-XIV вв. // История русской литературы. Т.2. Ч. 1. М.; Л., 1945. С. 74-85.

176. Кондаков Н.П. Русская икона. 4.1. Прага, 1931. 192 с.

177. Кондаурова Т.Н. К вопросу о традиционных сочетаниях-штампах в древнерусских памятниках XI XIV вв. // Вопросы языкознания и русского языка: Учен. зап. МГПИ. 1970. № 353. С. 114-157.

178. Коневецкий А. К. Наречия в древнерусском языке // Древнерусский язык домонгольской поры / Под ред. В.В.Колесова. П., 1991. С. 173-182.

179. Копорская Е.С. Семантическая история славянизмов в русском литературном языке нового времени. М., 1988. 231 с.

180. Костючук Л.Я. Некоторые наблюдения над трафаретными выражениями в древнерусских деловых документах (по грамотам XI XIV вв.) // Теория и методика преподавания русского языка: Учен. зап. ЛГПИ. 1968. Т. 293. С. 158-168.

181. Кошкин И.С. Стиль "плетение словес" и его эволюция в русской агиографии XVI в. (на материале двух житий Иосифа Волоцкого и Жития Михаила Клопского): Ав-тореф. дис. . канд. филол. наук. СПб., 1994. 16 с.

182. Кубрякова B.C. Роль словообразования в формировании языковой картины мира // Роль человеческого фактора в языке: Язык и картина мира / Под ред. Б.А.Серебренникова. М., 1988. С. 141-172.

183. Кубрякова Е.С. Части речи в ономасиологическом освещении. М., 1978. 115 с.

184. Кудрявцева В.А. Исторический аспект энантиосемии в сфере имен деятеля // Русская историческая лексикология и лексикография: Результаты, проблемы, перспективы: Тез. всероссийской конф. Красноярск, 1993. С. 107-108.

185. Кузнецов A.M. О применении метода компонентного анализа в лексике // Синхронно-сопоставительный анализ языков разных систем / Под ред. Э.А.Макаева. М„ 1971. С. 257-268.

186. Кузнецов A.M. От компонентного анализа к компонентному синтезу. М., 1986. 125с.

187. Кузьмина В.Д. Девгениево деяние (Деяние прежних времен храбрых человек). М„ 1962. 256 с.

188. Кузьмина В.Д. Новый список "Девгениева деяния" // ТОДРЛ. Т. 9. М.; Л., 1953. С. 339-360.

189. Куканова H.H. К вопросу о типах семантических изменений (развитие оценочных значений у прилагательных) // Лингвистические исследования 1981: Сравнительно-историческое и типологическое изучение языков. М., 1981. С. 115-127.

190. Кулигина Т.И. Категория оценки и средства ее выражения в современном немецком языке: Автореф. дис. . канд. филол. наук. Л., 1985. 15 с.

191. Кунавин Б.В. В.В. Колесов о древнерусском литературном языке // Динамика русского слова: Межвуз. сб. к 60-летию проф. В.В. Колесова. СПб., 1994. С. 133141.

192. Кусков В.В. Представление о прекрасном в древнерусской литературе // Проблемы теории и истории литературы / Под ред. В.И. Кулешова. М., 1971. С. 58-66.

193. Лайонз Д. Введение в теоретическую лингвистику: Пер. с англ. М., 1978. 543 с.

194. Ларин Б.А. Лексикология, история слов и лексикография // История русского языка и общее языкознание: Избр. раб. М., 1977. С. 11-42.

195. Ларин Б.А. Лекции по истории русского литературного языка (X сер. XVIII в.). М., 1975.327 с.231 .Ларин Б.А. Эстетика слова и язык писателя: Избр. статьи. Л., 1973. 288 с.

196. Лебедева И.Н. Словоуказатель к тексту "Повесть о Варлааме и Иоасафе". Л., 1988. 224 с.

197. Леви-Брюль Л. Первобытное мышление / Пер. сфран. М., 1930. 339с.

198. Леви-Брюль Л. Сверхъестественное в первобытном мышлении / Пер. с фран. М., 1994. 608 с.

199. Левит З.Н. Лексикология французского языка. М., 1979. 160 с.

200. Лекомцева М.И. Семантика некоторых риторических фигур, основанных на тавтологии (на материале "Похвального слова Кириллу-философу" Климента Охрид-ского) // Структура текста / Отв. ред. Т.В. Цивьян. М., 1980. С. 184-197.

201. Линдеман И. Греческие слова в русском языке: Экскурс в область истории русского языка. М., 1896. 84 с.2ЪЪ.Лихачев Д.С. Великое наследие: Классические произведения литературы Древней Руси. 2-е изд., доп. М., 1979. 412 с.

202. Лихачев Д.С. Исследования по древнерусской литературе. Л., 1986. 405 с.

203. Лихачев Д.С. Поэтика древнерусской литературы. 2-е изд. Л., 1971. 414 е.; 3-е изд., доп. М., 1979. 352 с.2АЪ.Лихачев Д.С. "Слово о полку Игореве" и культура его времени. Л., 1978. 360 с.

204. Лихачев Д.С. Текстология : На материале русской литературы X XVII вв. 2-е изд., перераб. и доп. Л., 1983. 639 с.2А5.Лихачев Д.С. Человек в литературе Древней Руси. 2-е изд. М., 1970. 180 с.

205. Лобакова-Евсеева И.А. "Повесть о разорении Рязани Батыем" в новых редакциях XVII в. //ТОДРЛ. Т. 45. СПб., 1992. С. 379-389.

206. Лосев А.Ф. Эстетическая терминология ранней греческой литературы: Эпос и лирика//Уч. зап. МГПИ. 1954. Т. 83. Вып. 4. С. 39-262.

207. Лосев А.Ф., Шестаков В.П. История эстетических категорий. М., 1965. 373 с.251 .Лотман Ю.М. Риторика // Избр. статьи. Т. 1. Статьи по семиотике и типологии культур. Таллинн, 1992. С. 167-183.

208. Лотман Ю.М. Символ в системе культуры // Избр. статьи. Т. 1. Статьи по семиотике и типологии культур. Таллинн, 1992а. С. 191-199.

209. Лукина Г.Н. История некоторых антонимических прилагательных в русском языке (на материале письменных памятников XI XVII вв.): Автореф. дис. . канд. филол. наук. М., 1963. 20 с.

210. Лукина Г.Н. Предметно-бытовая лексика древнерусского языка. М., 1990. 180 с.

211. Лукина Г.Н. Прилагательные с первичным значением вкусового признака в древнерусском языке XI-XIV вв. // Лексикология и словообразование древнерусского языка / Под ред. Р.И. Аванесова. М., 1966. С. 5-18.

212. Лукьянова H.A. Лексические и грамматические особенности экспрессивных прилагательных разговорного употребления // Лексическая и грамматическая семантика/ Под ред. К.А. Тимофеева. Новосибирск, 1986. С. 57-72.

213. Лукьянова H.A. Экспрессивная лексика разговорного употребления: Проблемы семантики. Новосибирск, 1986а. 230 с.

214. Лукьянова H.A. Экспрессивность как семантическая категория // Языковые категории в лексикологии и синтаксисе / Под ред. H.A. Лукьяновой. Новосибирск, 1991. С. 3-23.

215. Ляпон М.В. Из истории выражения модальности в русском языке (на материале сочинений Курбского): Автореф. дис. . канд. филол. наук. М., 1971. 23 с.

216. Ляпон М.В. Модальность // Лингвистический энциклопедический словарь / Под ред. В Н. Ярцевой. М., 1990. С. 303-304.

217. Макаров В.В. Проблемы лексико-семантической дифференциации романских языков. Минск, 1972. 383 с.

218. Маковский М.М. "Картина мира" и миры образов: Лингвокультурологические этюды // ВЯ. 1992. № 6. С. 36-53.

219. Маковский М.М. Сравнительный словарь мифологической символики в индоевропейских языках: Образ мира и миры образов. М., 1996. 416 с.

220. Марков В.М. О семантическом способе словообразования в русском языке. Ижевск, 1981. 29 с.

221. Маркова Е.М. Синкретизм первоначального значения лексем как фактор эволюции лексической семантики // Русская историческая лексикология и лексикография: Результаты, проблемы, перспективы: Тез. всероссийской конф. Красноярск, 1993. С. 59-61.

222. Маркова Е.М. Структурно-семантические и стилистические особенности общеславянской лексики русского языка (в сопоставлении с чешским языком): Автореф. дис. . канд. филол. наук. М., 1990. 19 с.

223. Матхаузерова Св. Древнерусские теории искусства слова. Прага, 1976. 145 с.

224. Мелетинский Е.М. О литературных архетипах. М., 1994. 136 с.

225. Мещерский H.A. Искусство перевода Киевской Руси // ТОДРЛ. Т. 15. М.; Л., 1958. С. 54-72.

226. Мещерский H.A. История русского литературного языка. Л., 1981. 279 с.

227. Мещерский H.A. Проблемы изучения славяно-русской переводной литературы XI-XVвв. //ТОДРЛ. Т. 20. М.; Л., 1964. С. 180-231.

228. Мигирин В.Н. Процессы переходности на уровне членов предложения // НДВШ ФН. 1968. №2. С. 41-52.

229. Мильков В.В. Синкретизм в древнерусской мысли // Отечественная общественная мысль эпохи средневековья (Историко-философские очерки) / Под ред. В.Г. Горского. Киев, 1988. С. 46-57.

230. Мирославская А.Н. Словесный портрет в Древней Руси // Рр. 1978. № 5. С. 120124.

231. Михайловская Н.Г. Семантические и стилистические процессы в лексике древнерусского языка (на материале письменных памятников XI XIV вв.): Автореф. дис. . д-ра филол. наук. М., 1975. 41 с.

232. Михайловская Н.Г. Синонимические прилагательные в значении "знатный" в древнерусском литературном языке // Лексикология и словообразование древнерусского языка: Сб. научн. трудов / Под ред. Р.И. Аванесова. М., 1966. С. 19-39.

233. Михайловская Н.Г. Системные связи в лексике древнерусского книжно-письменного языка XI-XIV вв.: Нормативный аспект. М., 1980. 253 с.

234. Михайловская Н.Г., Филиппов B.C. Существительные, обозначающие актера, в древнерусском литературном языке // Лексикология и словообразование древнерусского языка: Сб. научн. трудов / Под ред. Р.И. Аванесова. М., 1966. С. 40-55.

235. Москальская О.И. Грамматика текста. М., 1981. 183 с.281 .Мурьяное М.Ф. К интерпретации старославянских цветообозначений // ВЯ. 1978. № 5. С. 93-109.

236. Найда Е.А. Анализ значения и составление словарей / Пер. с англ. // Новое в лингвистике. Вып. 2. М., 1962. С. 45-71.

237. Найда Ю.А. Процедуры анализа компонентной структуры референционного значения / Пер. с англ. // НЗЛ. Вып. 14. М., 1983. С. 61-74.

238. Нечаева O.A. Функционально смысловые типы речи (описание, повествование, рассуждение). Улан-Удэ, 1974. 261 с.

239. Никитевич В.М. К вопросу о категории оценки в русском языке // ФН. 1960. № 3. С. 81-91.

240. Николаев Г.А. Русское историческое словообразование: Теоретические проблемы. Казань, 1987. 152 с.

241. Николаева М.А. О структуре значения слов антонимов // Сб. научн. тр. МГПИИЯ им. Мориса Тореза. Вып. 114. М., 1977. С. 32-44.

242. Николаева Т.М. Единицы языка и теория текста // Исследования по структуре текста / Отв. ред. Т.В. Цивьян. М., 1987. С. 27-57.30

243. Николаева Т.М. Качественные прилагательные и отражение "картины мира" // Славянское и балканское языкознание: Проблемы лексикологии / Под ред. Л.Н. Смирнова. М., 1983. С. 235-244.

244. Новиков Л.А. Лингвистические и экстралингвистические элементы семантики текста // Аспекты общей и частной лингвистической теории текста / Под ред. H.A. Слюсаревой. М., 1982. С. 10-22.

245. Новиков Л.А. Семантика русского языка. М., 1982. 272 с.

246. Новиков Л.А. Художественный текст и его анализ. М., 1988. 304 с.

247. Ноуэлл-Смит П.Х. Логика прилагательных / Пер. с англ. // НЗЛ. Вып. XVI. М., 1985. С. 155-182.

248. Орлов A.C. Древняя русская литература XI-XVI вв. 2-е изд. М.; Л., 1939. 288 с.

249. Орлов A.C. Переводные повести феодальной Руси и Московского государства XII-XVII вв. Л., 1934. 169 с.

250. Осинкина Л.В. Сложные слова в древнеславянских переводных памятниках XI-XIV вв.: Автореф. дис. . канд. филол. наук. Л., 1983. 14 с.

251. Осипов Б.И., Кузнецова Е.Б., Хохулина А.Н. К вопросу об эволюции аллегории в русском художественном тексте (от XII века к XX) // Язык и текст: Межвуз. сб. памяти проф. М.А. Соколовой / Под ред. В.В. Колесова. СПб., 1998. С. 188-203.

252. Охотникова В.И. Повесть о Довмонте: Исследования и тексты. Л., 1985. 232 с.

253. Панченко A.M. О цвете в древней литературе восточных и южных славян // Литературные связи древних славян /ТОДРЛ. Т. 28. Л., 1968. С. 3-15.

254. Панченко А.М. Юродство как зрелище//ТОДРЛ. Л., 1974. Т. 29. С. 144-153.

255. Пелевина Н.Ф. Коннотативные компоненты значения слова в процессе исторического развития языка (на материале значения цвета) II Семантика слова в диахронии: Межвуз. сб. науч. тр. КГУ. Калининград, 1987. С. 35-42.

256. Пеньковский А.Б. Тимиологические оценки и их выражение в целях уклоняющегося от истины умаления значимости // Логический анализ языка: Истина и истинность в культуре и языке / Под ред. Н.Д. Арутюновой. М., 1995. С. 36 40.

257. Первое П.Д. Эпитеты в русских былинах // ФЗ. 1901. Вып 1 2. С. 1-7; Вып. 4 - 5. С. 9-28.

258. Петрова В.Д. Присубстантивное распространение в произведениях стиля "плетения словес" (на материале произведений Епифания Премудрого): Автореф. дис. . канд. филол. наук. Л., 1986. 16 с.

259. Петрова З.М. Развитие лексического состава русского языка XVIII в.: Имена прилагательные: Автореф. дис. . д-ра филол. наук. Л., 1983. 40 с.

260. Петрова З.М. Семантическое развитие прилагательных в русском языке XVIII в. // Исследования по семантике. Семантика слова и словосочетания: Межвуз. сб. / Под ред. Л.М. Васильева. Уфа, 1984. С. 63-69.

261. Петрова Л.Я. Семантические различия лексических вариантов как средство определения древности первых славянских переводов / Литературный язык Древней Руси: Межвуз. сб. / Под ред. В.В.Колесова. Л., 1986. С. 109-115.

262. Петрушевский Ф.Ф. Цветовые ощущения древних и новых народов // Вестник изящных искусств. 889. Т. 7. Вып. 4. С. 297-330.

263. З^^.Пuмeнoвa М.В. Выражение эстетической оценки в древнерусском языке (на материале памятников литературы XI нач. XII вв.) // Динамика русского слова: Межвуз. сб. к 60-летию проф. В.В.Колесова. СПб., 1994. С. 150-154.

264. Пименова М.В. Градуальная оппозиция в формуле Стоглавого собора // Человек в славянской культуре: Тез. межвуз. конференции Курск, 1992. С. 36-37.

265. Пименова М.В. Лексика отрицательной эстетической оценки в древнерусском языке // Аспекты вузовской русистики: Межвуз. сб. / Под ред. Н.К. Фролова. Тюмень, 1998. С. 114-117.

266. Пименова М.В. Лексика эстетической оценки в древнерусском языке (на материале повестей о Николе Заразском) // Язык и текст: Межвуз. сб. памяти проф. М.А. Соколовой / Под ред. В.В. Колесова. СПб., 1998а. С. 157-164.

267. Пименова М.В. Лексические единицы эстетической оценки в древнерусском языке // Тез. докл. 2-ой региональной конф. Арзамас, 1994а. С. 78.

268. Пименова М.В. Лексические единицы эстетической оценки (сложные слова с корнями благ- добр-) И Единицы восточнославянского языка : Структура, семантика, функция. Тула, 19946, рукоп. деп. в ИНИОН РАН 7.06.94 № 49320. С. 28-35.

269. Пименова М.В. Оппозиция "красивый безобразный" в художественном тексте (на материале сказки "Аленький цветочек") // Художественный текст и культура: Тез. всероссийской конф. Владимир, 1993. С. 169-170.

270. Пименова М.В. О семантическом синкретизме в древнерусском языке // Актуальные проблемы филологии в вузе и школе: Материалы XIII Тверской межвуз. конф. Тверь, 19986. С. 58-59.

271. Пименова М.В. О формировании и развитии оценочного значения // Русское слово: Тез. межвуз. конф. Орехово-Зуево, 1997. С. 74-76.

272. Пименова М.В. Периферийное поле эстетической оценки (на материале древнерусских текстов) // Разноуровневые характеристики лексических единиц / Сб. статей по материалам докладов и сообщений. Ч. 1. Смоленск, 1999. С. 18-21.

273. Пименова М.В. Положительная эстетическая оценка в рамках лингвистической категории эвалюативности // Лингвистика на исходе XX века : Итоги и перспективы /Тез. международной конф. Т. 2. М., 1995. С. 414.

274. Пименова М.В. "По образу и по подобию, по существу" // Лингвистика: Взаимодействие концепций и парадигм / Материалы межведомственной научно-теоретической конф. Вып. 1.4.1. Харьков, 1991. С. 103-106.

275. Пименоеа М.В. "Приложи вохры мало или празелени" // Рр. 1995а. № 1. С. 81-85.

276. Пименова М.В. Развитие заимствованных формул в древнерусском тексте II Грамматические категории и единицы. Синтагматический аспект: Материалы третьей международ, конф. Владимир, 1999а. С. 145-151.

277. Пименова М.В. Развитие формул молитвы-плача в древнерусском тексте // Ки-рилло Мефодиевские чтения: Сб. материалов международ, конф. Луга, 19996. С. 68-71.

278. Пименова М.В. Семантика цветообозначений по памятникам древнерусской литературы (на материале травников, лечебников, иконописных подлинников): Дис. . канд. филол. наук. Л., 1987. 205 с.

279. Пименова М.В. Способы номинации цвета в рукописных травниках Х\/11-Х\/111 вв. // Вест. ЛГУ. Сер.2. 1986. Вып. 4. С. 66-70.

280. Пиотровская Е.К. Усть-цилемская обработка "Повести об Акире Премудром" // ТОДРЛ. Л., 1976. Т. 31. С. 125-131.

281. Плюханова М.Б. Сюжеты и символы Московского царства. СПб., 1995. 336 с.

282. Покровский М.М. Семасиологические исследования в области древних языков // Избр. работы по языкознанию. М., 1959. С. 61-170.

283. Пономарев А.И. Св. Кирилл, епископ Туровский, и его поучения // Памятники древнерусской церковно-учительной литературы. СПб., 1894. Вып.1. С. 87-198.

284. ЪЪЪ.Постовалова В.И. Картина мира в жизнедеятельности человека // Роль человеческого фактора в языке: Язык и картина мира / Под ред. Б.А.Серебренникова. М., 1988. С. 8-69.

285. Потебня А.А. Из записок по русской грамматике. Т. 1-2. М., 1958. 536. Т. 3. Об изменении значения и заменах существительного. М., 1968. 551с.

286. Потебня A.A. О некоторых символах в славянской народной поэзии. Харьков, 1914.243 с.

287. Потебня A.A. Эстетика и поэтика. М., 1976. 614 с.

288. Приселков М.Д. История русского летописания XI XV вв. Л., 1940. 188 с.

289. Прокофьев Н.И. К литературной эволюции весеннего пейзажа (Кирилл Туровский, И.М. Катырев-Ростовский, В.К. Тредиаковский) // Новые черты в русской литературе и искусстве (XVII нач. XVIII в.) / Под ред. А.Н. Робинсона. М., 1976. С. 231-242.

290. Прокофьев Н.И. О мировоззрении русского средневековья и системе жанров русской литературы XI XVI вв. // Литература Древней Руси / Сб. науч. тр. МГПИ. Вып. 1. М., 1975. С. 5-39.

291. Пропп В.Я. Русская сказка. Л., 1984. 335 с.

292. Пропп В.Я. Русский героический эпос. Л., 1955. 603 с.

293. Пропп В.Я. Язык былин как средство художественной изобразительности // Учен. зап. ЛГУ, Сер. филол. наук. 1954. Вып. 20 ( № 173). С. 375-403.

294. Прохоров Г.М. Непонятный текст и письмо к заказчику в "Слове о житии и преставлении великаго князя Дмитрия Ивановича, царя Русьскаго // ТОДРЛ. Т. 40. Л., 1985. С. 229-247.

295. Прохоров Г.М. Памятники переводной и русской литературы XIV- XV вв. Л., 1987. 293 с.

296. Пыпин А.Н. Очерк литературной истории старинных повестей и сказок русских. СПб., 1857. 360 с.

297. Радушная O.A. Пространственно-временной синкретизм и его выражение в русском языке: Автореф. дис. . канд. филол. наук. П., 1988. 16 с.

298. Рогожникова Т.П. "Житие Стефана Пермского" Епифания Премудрого: Лингвос-тилистический анализ: Автореф. дис. . канд. филол. наук. Л., 1988. 16 с.

299. Робинсон А.Н. Социология и фразеология символа "тесный путь" у Аввакума // Проблемы современной филологии: Сб. ст. к 70-летию акад. В.В. Виноградова / Глав. ред. М.Б. Храпченко. М., 1965. С. 438-442.

300. Розов H.H. Повесть о новгородском белом клобуке // ТОДРЛ. Т. 9. М.; Л., 1953. С. 178-219.

301. Рылов С.А. Об основных тенденциях развития грамматической структуры простого предложения-высказывания в истории русского языка // Язык и текст: Межвуз. сб. памяти проф. М.А. Соколовой / Под ред. В.В. Колесова. СПб., 1998. С. 126135.

302. Рылов O.A. Содержание термина "развитие структуры предложения" // Термин и слово: Межвузовский сб., посвященный 80-летию Б.Н. Головина / Под ред. Р.Ю. Кобрина. Н. Новгород, 1997. С.67-74.

303. Савельева П.В. История отрицательно-местоименных лексем нЬкого, нЬчего, нЬколи, нЬкЬде и др. // Русская историческая лексикология и лексикография. Вып. 4 / Под ред. O.A. Черепановой: Межвуз. сб. научн. тр. Л., 1988. С. 44-52.

304. Сахаров И.П. Исследования о русском иконописании: В 2 т. СПб., 1849-1850.

305. Свешникова Т.Н. К структуре одной группы румынских заговоров (заговоры от оборотней) // Структура текста / Отв. ред. Т.В. Цивьян. М., 1980. С. 211-227.

306. Селиверстова О.Н. Обзор семантических работ по компонентному анализу // ФН. 1967. № 5. С. 125-132.

307. Селиверстова О.Н. Опыт семантического анализа группы русских и английских глаголов с общим компонентом "излучать свет" // Актуальные проблемы психологии речи и психологии обучения языку / Под ред. A.A. Леонтьева и Т. В. Рябовой. М„ 1970. С. 98-116.

308. Сергеева Л.А. Качественные прилагательные со значением оценки в современном русском языке: Автореф. дис. . канд. филол. наук. Саратов, 1980. 22 с.

309. Сергеева Л.А. О соотношении объективных и субъективных факторов в значениях эмоционально-оценочных прилагательных в современном русском языке // Исследования по семантике. Вып. 8. Уфа, 1982. С. 14-18.

310. Сергеева Л.А. Семантическая категория оценки в ее отношении к аксиологическим категориям // Исследования по семантике: Семантика языковых единиц разных уровней. Вып. 13. Уфа, 1988. С. 58-63.

311. Серебрянский Н. Древнерусские княжеские жития: Обзор редакций и тексты. М., 1915. 186 с.

312. Смирное И.П. О древнерусской культуре, русской национальной специфике и логике истории //Wiener Slawistischer Almanach. Т. 28. Wien. 1991. 196 с.

313. Смирное И.П. Эпическая метонимия //ТОДРЛ. Т. 33. Л., 1979. С. 175-203.

314. Ъ1 А.Смирнова О.И. Один случай энантиосемии // Лексикология и словообразование древнерусского языка / Под ред. Р.И. Аванесова. М., 1966. С. 56-67.

315. Смирнова О.И. Проблема энантиосемии в исторической лексикологии: Автореф. дис. . канд. филол. наук. М., 1976. 26 с.

316. Смолина К.П. Лексика имущественной сферы в русском языке XI- XVII вв. М., 1990. 208 с.

317. Смолина К.П. Типы синонимических отношений в русском литературном языке второй половины XVIII в. М., 1977. 157 с.

318. Соколов О.М. Энантиосемия в кругу смежных явлений IIФН. 1980. № 6. С. 36-42.

319. Соколовская Ж.П. Имена прилагательные со значением обобщенно положительной оценки в древнерусском языке // Материалы научн. конф. Кишинев, 1971. С. 226-227.

320. Соколовская Ж.П. Лексическая сочетаемость как результат взаимодействия семем // Исследования по семантике: Семантика языковых единиц разных уровней / Под ред. P.M. Гайсиной. Уфа, 1988. С. 38-45.

321. Соколовская Ж.П. Опыт системного описания семантических отношений в лексике (на материале русских имен прилагательных): Автореф. дис. . д-ра филол. наук. Киев, 1981. 28 с.

322. Соколовская Ж.П. Семантическое развитие общеславянского *dobrbjb в русском и польском языках // Учен. зап. КГУ: Вопросы общего и русского языкознания. Т. 84. Кишинев, 1967. С. 102-113.

323. Солнцев В.М. Вариативность как общее свойство языковых единиц // ВЯ. 1984. №2. С. 31-42.

324. Соловьев A.B. Епифаний Премудрый как автор "Слова о житии и преставлении великаго князя Дмитрия Ивановича, царя Русьскаго" // ТОДРЛ. Т.17. М.; Л., 1961. С. 85-106.

325. Сорокин Ю.С. Развитие словарного состава русского литературного языка в 3090-е годы XIX века. М.; Л., 1965. 565 с.

326. Сороколетов Ф.П. История военной лексики в русском языке XI-XVII вв. Л., 1970. 383 с.

327. Сперанский М.Н. Девгениево деяние. К истории его текста в старинной русской письменности: Исследование и тексты // Сб. ОРЯС. Пг., 1922. Т. 99. № 7. С. 3-165.

328. Сперанский М.Н. Повести и сказания о взятии Царьграда турками (1453 г.) в русской письменности XVI -XVII вв. //ТОДРЛ. Т. 10. М.; Л., 1954. С. 136-165; Т. 12. М.; Л., 1956. С. 188-225.

329. Старикова Г.В. Лексика портретных описаний: Автореф. дис. . канд. филол. наук. Л., 1985. 16 с.

330. Стеблин-Каменский М.И. Мир саги. М., 1971. 139 с.391 .Степанов Ю.С. В трехмерном пространстве языка: Семиотические проблемы лингвистики, философии, искусства. М., 1985. 335 с.

331. Степанов Ю.С. Методы и принципы современной лингвистики. М., 1975. 311 с.

332. Степанов Ю.С. Номинация, семантика, семиотика: Виды семантических определений в современной лексикологии II Языковая номинация: Общие вопросы / Отв. ред. Б.А. Серебренников, A.A. Уфимцева. М., 1977. С. 294-358.

333. Степанов Ю.С. Основы общего языкознания. 2-е перераб. изд. М., 1975а. 271 с.

334. Степанов Ю.С. Семиотика. М., 1971. 167 с.

335. Степанова М.Д., Хельбиг Г. Части речи и проблема валентности в современном немецком языке. М., 1978. 258 с.

336. Стернин И.А. Практическая риторика. 2-е изд. Воронеж, 1996. 141 с.

337. Столович Л.Н. Красота. Добро. Истина: Очерк истории эстетической аксиологии. М., 1994. 464 с.

338. Столович Л.Н. Ценностная природа категории прекрасного и этимология слов, обозначающих эту категорию // Проблема ценности в философии / Под ред. А.Г. Харчева. М., 1966. С. 65-80.

339. Судаков Г.В. Лексикология старорусского языка: Предметно-бытовая лексика. М., 1983. 101 с.

340. Суровцева М.А. К истории цветовых значений в древнерусском языке XI XIV вв.: Автореф. дис. . канд. филол. наук. М., 1967. 24 С.

341. Суровцева М.А. Развитие цветового значения слова красный // РЯШ. 1970. № 3. С. 97-100.

342. Сэпир Э. Градуирование: Пер. с англ. // НЗЛ. Вып. XVI. М., 1985. С. 43-78.

343. Тарланов З.К. Методы и принципы лингвистического анализа. Петрозаводск, 1995. 189 с.

344. Тарланов З.К. О предмете и задачах исторической стилистики русского языка // Историческая стилистика русского языка / Под ред. З.К. Тарланова. Петрозаводск, 1990. С. 4-15.

345. Творогов О.В. Задачи изучения литературных формул Древней Руси // ТОДРЛ. Т.20. М.; Л., 1964. С. 29-40.

346. Телия В.Н. Коннотативный аспект семантики номинативных единиц. М., 1986. 143 с.

347. Телия В.Н. Метафоризация и ее роль в создании языковой картины мира // Роль человеческого фактора в языке: Язык и картина мира / Под ред. Б.А. Серебренникова. М., 1988. С. 173-204.

348. Тихонов С.Е. Прямая речь как языковая форма реализации повествования и описания в русской народной лирической песне // Язык русского фольклора: Меж-вуз. сб. / Под ред. З.К. Тарланова. Петрозаводск, 1985. С. 84-89.

349. Толстой Н.И. Из поэтики русских и сербохорватских народных песен: Приглагольный творительный тавтологический // Поэтика и стилистика русской литературы. Памяти акад. В.В. Виноградова / Под ред. М.П. Алексеева. Л., 1971. С. 348354.

350. Толстой Н.И. О природе связей бинарных противопоставлений типа правый -левый, мужской женский // Языки культуры и проблемы переводимости / Под ред. Б.А. Успенского. М., 1987. С. 169-183.

351. Тондл Л. Проблемы семантики / Пер. счеш. М., 1975. 484 с.

352. Трубачев О.Н. Этимологические исследования и лексическая семантика // Принципы и методы семантических исследований / Под ред. В.Н. Ярцевой. М., 1976. С. 147-179.

353. Л^.Убийко В.И. Система и функционирование прилагательных, обозначающих черты характера // Исследования по семантике: Семантика языковых единиц разных уровней. Вып. 13. Уфа, 1988. С. 122-127.

354. Уфимцева A.A. Лексическая номинация (первичная нейтральная) // Языковая номинация: Общие вопросы / Отв. ред. Б.А. Серебренников, A.A. Уфимцева. М., 1977. С. 5-85.

355. Уфимцева A.A. Лексическое значение: Принцип семиологического описания лексики. М., 1986. 240 с.

356. Уфимцева A.A. Роль лексики в познании человеком действительности и в формировании языковой картины мира // Роль человеческого фактора в языке: Язык и картина мира / Под ред. Б.А.Серебренникова. М., 1988. С. 108-140.

357. Уфимцева A.A. Семантика слова // Аспекты семантических исследований / Отв. ред. Н.Д. Арутюнова, A.A. Уфимцева. М., 1980. С. 5-80.

358. Феоктистова Н.В. Формирование семантической структуры отвлеченного имени (на материале древнеанглийского языка). Л., 1984. 187 с.

359. Филимонов Г.Д. Иконописный подлинник сводной редакции XVIII в. М., 1876. 435с.

360. Филин Ф.П. Истоки и судьбы русского литературного языка. М., 1981. 327 с.

361. Филин Ф.П. Лексика русского литературного языка древнекиевской эпохи // Учен, зап. ЛГПИ. Т. 80. Л., 1949. 288 с.

362. Филин Ф.П. Очерки по теории языкознания. М., 1982. 336 с.

363. Филлмор Ч.Дж. Об организации семантической информации в словаре / Пер. с англ. // НЗЛ. Вып. 14. М„ 1983. С. 5-22.

364. Флоренский П.А. Храмовое действо как синтез искусств // У водоразделов мысли. Т. 1. Париж, 1985. С. 41-57.

365. Флоренский П.А. Собрание сочинений. Т. 4. Столп и утверждение истины / Под ред. H.A. Струве. Париж, 1989. 814 с.

366. Фомина М.И. Современный русский язык: Лексикология. 3-е изд. М., 1990. 415 с.

367. Фурашов В.И. Определение как синтаксическая категория в современном русском языке: Дис. . д-ра филол. наук. Владимир, 1985. 467 с.438Ханегрефс Н. Наименования на цветовете в балканските езици // Сопоставительное языкознание. 1980. № 2. С. 3-19.

368. Харченко В.К. Разграничение оценочности, образности, экспрессии и эмоциональности в семантике слова II РЯШ. 1976. № 3. С. 66-71.

369. Хроленко А.Т. Цвет в различных жанрах русского фольклора: К постановке проблемы//Учен. зап. КГПУ: Вопросы литературы. Т. 94. Курск, 1972. С. 204-215.

370. Хэар P.M. Дискрипция и оценка / Пер. с англ. // H3J1. Вып. XVI. М., 1985. С. 183195.

371. Цейтлин P.M. К истории слова драгоценный в русском литературном языке // Вопросы исторической лексикологии и лексикографии в восточнославянских языках: Сб. ст. к 80-летию С.Г. Бархударова / Под ред. Ф.П. Филина. М., 1974. С. 179184.

372. Чейф У.Л. Значение и структура языка / Пер. с англ. М., 1975. 432 с.

373. Чекалина Е.М. Историко-семасиологическое исследование прилагательных цвета во французском языке X-XVI вв.: Автореф. дис. . канд. филол. наук. Л., 1972. 16 с.

374. Челышееа И.И. Особенности выражения оценки в средневековых романских текстах (на материале клерикальной литературы) // Функциональная семантика и проблемы синтаксиса / Под ред. Е.М. Вольф. М., 1987. С. 112-119.

375. Черепнин Л.В. К вопросу о русской публицистике конца XV в. // ТОДРЛ. Т.24. Л., 1969. С. 151-154.

376. Черных П.Я. Очерк русской исторической лексикологии: Древнерусский период. М„ 1956. 243 с.

377. Чернякова Т.А. Закономерности формирования и развития оценочного значения (на материале имен прилагательных) // Славянская филология: Имя и глагол в исторической перспективе/ Научн. тр. латв. ун-та. Т. 558. Рига, 1991. С. 72-81.

378. Чеснокова Л.Д. Связи слов в современном русском языке. М., 1980. 110 с.

379. Чурмаева Н.В. Усилительные наречия в языке русской письменности XI-XVIII вв. // Исследования по исторической грамматике и лексикологии. М., 1990. С. 43-58.

380. Шанский Н.М. Лексикология современного русского языка. 2-е изд. М., 1972. 327с.

381. Шанский Н.М. Лексическая деривация в русском языке // РЯШ. 1977. № 3. С. 916.

382. Шахматов A.A. "Повесть временных лет" и ее источники // ТОДРЛ. Т. 4. М.; Л., 1940. С. 9-150.

383. Шахматов A.A. Повесть временных лет. Вводная часть. Текст. Примечания. Т. 1. Пг., 1916.-404461 .Шаховский В.И. Категоризация эмоций в лексико-семантической системе языка. Воронеж, 1987. 192 с.

384. Шейдаева С.Г. Категория субъективной оценки в русском языке: Автореф. дис. . д-ра филол. наук. Н. Новгород, 1998. 42 с.

385. Шерцпь В.И. Названия цветов и символическое значение их. Воронеж, 1884. 70 с.

386. Шерцпь В.И. О словах с противоположным значением (или о так называемой энантиосемии) // ФЗ. 1884. 83 с.

387. Ширина Л.И. Прилагательные вкуса в современном русском языке: Автореф. дис. . канд. филол. наук. Ташкент, 1971. 21 с.

388. Шмелев Д.Н. Очерки по семасиологии русского языка. М., 1964. 244 с.

389. Шмелев Д.Н. Слово и образ. М., 1964а. 120 с.

390. Шмелев Д.Н. Современный русский язык. Лексика. М., 1977. 335 с.

391. Шнайдер У. Эмоционально-оценочная энантиосемия // Словообразование. Стилистика. Текст. Номинативные средства в текстах разных функциональных стилей / Под ред. Г.А. Николаева, И. Онхайзер. Казань, 1990. С. 69-83.

392. Шохин К.В. Очерк истории развития эстетической мысли в России: Древнерусская эстетика XI XVII веков. М., 1963. 116 с.

393. Шрамм А.Н. Очерки по семантике качественных прилагательных (на материале современного русского языка). Л., 1979. 134 с.

394. Шулежкова С.Г. Состояние и перспективы развития исторической фразеологии // Русский язык: История и современное состояние / Материалы научной конф., посвященной 90-летию со дня рождения A.A. Дементьева. Самара, 1999. С. 73-77.

395. Щур А.Н. Теории поля в лингвистике. М., 1974. 255 с.

396. Ыйм X. Семантическая структура словесных групп, связанных с понятием лица в эстонском языке: Автореф. дис. . канд. филол. наук. Тарту, 1970. 26 с.

397. Этерлей E.H. О семантике слов с корнем яр- (в связи с наименованием славянского божества Ярилы) //Диалектная лексика. 1975 / Под ред. Ф.П. Сороколетова. Л., 1978. С. 102-114.

398. Якубинский Л.П. История древнерусского языка. 1953. 368 с.

399. B0rtnes J. The Function of Word-Weaving in the Structure of Epiphanius "Life of Saint Stephen, Bishop of Perm" // California Slavis studies. V. 12. Los Angeles, 1984. S. 311342.

400. Duchâcek О. Champ conceptuel de la beauté en français moderne // Vox Romanica. 1959. V. 19. 321 s.

401. Duchâcek O. Le champ conceptuel de la beauté en français moderne // Spisy university v Bmé / Filosoficka fakulta. № 71. Praga, 1960. 215 s.

402. Herne G. Die Slavischen Farbebenennungen: Eine semasiologisch etymologische Untersuchung. Uppsala, 1954. 147 s.481 .Jagic V. Entstehungsgeschichte Kirchenslavischen Sprache: Neue Berichtigte und Erweiterte Ausgabe. Berlin, 1913. 540 s.

403. Juzi G. Die Ausdrücke des Schönen in der altenglischen Dichtung. Zürich, 1939.

404. Müller L. Des Metropoliten llarion Lobrede auf Vladimir der Heiligen und Glaubensbekenntnis. Wiesbaden, 1962. 229 s.

405. Müller L. Eine weitere griechische Parallele zu Marions "Slovo о zakone i blagodati" // ТОДРЛ. T. 48. СПб., 1993. С. 100-104.