автореферат диссертации по философии, специальность ВАК РФ 09.00.13
диссертация на тему: Этнокультурная дисперсия ассирийцев в глобализирующемся мире

Полный текст автореферата диссертации по теме "Этнокультурная дисперсия ассирийцев в глобализирующемся мире"

ЭТНОКУЛЬТУРНАЯ ДИСПЕРСИЯ

АССИРИЙЦЕВ В ГЛОБАЛИЗИРУЮЩЕМСЯ МИРЕ

09.00.13 - Религиоведение, философская антропология, философия культуры

АВТОРЕФЕРАТ

диссертации на соискание ученой степени доктора философских наук

1 б дпр

Ставрополь - 2009

003466786

Работа выполнена на кафедре социальной философии и этнологии ГОУ ВПО «Ставропольский государственный университет»

Официальные оппоненты: доктор философских наук, профессор

Пигалев Александр Иванович

доктор философских наук, профессор Торосян Вардан Григорьевич

доктор философских наук, профессор Чумаков Александр Николаевич

Ведущая организация: Пятигорский государственный

лингвистический университет

Защита состоится 21 апреля 2009 г. в 10.00 часов на заседании совета по защите докторских и кандидатских диссертаций Д 212. 256. 06 при Ставропольском государственном университете по адресу:

355009, г. Ставрополь, ул. Пушкина 1, корп. 1-а, ауд. 416.

С диссертацией можно ознакомиться в научной библиотеке Ставропольского государственного университета.

Автореферат разослан 18 марта 2009 г.

Ученый секретарь

диссертационного совета »-с7^ Г.Д. Гриценко

I. ОБЩАЯ ХАРАКТЕРИСТИКА РАБОТЫ

Актуальность темы исследования обусловлена научной и практической необходимостью философско-культурологичес-кого и философско-антропологического переосмысления явления этнокультурной дисперсии в контексте современной глобализации.

Глобализирующийся мир привел к развитию разновектор-ных социальных процессов. С одной стороны, наблюдается усиливающаяся открытость к кросс-культурным взаимодействиям различных социальных групп, в том числе больших и малых этносов, ставшая одним из важных элементов современной эволюции этносов - фузий и диффузий, миграционных потоков. Одним из доминирующих векторов развития этносов в современном мире является этнокультурная дисперсия.

С другой стороны, возрастает стремление к осознанию собственной этнокультурной идентичности в рамках эволюции диаспор, возникают и набирают силу движения этнических меньшинств в защиту своей культуры и гражданских прав в условиях «дрейфующей» или находящейся в динамике - этнокультурной идентичности.

В области культуры, несмотря на активное продвижение транснациональными организациями глобальных «давосской бизнес-культуры», «культуры интеллектуалов», массовой и сектантской культур, наблюдается процесс выраженной дифференциации, опирающейся на внешне противоречивые социокультурные основания - этнокультурные традиции, восходящие к архетипам этнических культур, инновационные культурные феномены, имеющие в своей основе современные коммуникативные технологии и зримо меняющийся духовный мир современного человека. В повседневных социокультурных практиках возрастает значение внеинституциональных форм организации социальной жизни в форме социальных сетей, в том числе и в диаспорах. Эти сети могут основываться на архаических принципах родства, соседства, землячества, но чаще опираются на ин-

новационные Интернет-технологии, ориентированные на глобализацию повседневности.

Процессы этнокультурной дисперсии ассирийского этноса, насчитывающего 26 веков истории, генезис и развитие ассирийской мегадиаспоры и воздействие на них процессов глобализации представляют значительный научный интерес в связи с исследованиями аналогичных процессов в двух других древнейших диаспорах мира - еврейской и армянской.

Степень научной разработанности проблемы. Проблемы изучения этнокультурной дисперсии народов, образовавших диаспоры, приобрели теоретический статус в работах социальных антропологов, философов, культурологов и этнологов лишь в конце XX века как ответ на вызовы беспрецедентных по масштабам миграционных процессов, порожденных современной глобализацией.

Анализ научной литературы по проблемам этнокультурной дисперсии свидетельствует об отсутствии работ по классическим вопросам изучения дисперсности и диаспоральности у ассирийцев, хотя диаспора ассирийцев, наряду с еврейской, является одной из древнейших в мире.

Проблемы изучения процессов этнокультурной дисперсии и образования диаспор привлекли к себе внимание в 1970-е гг., что было обусловлено, прежде всего, активным привлечением в страны Западной Европы и США трудовых мигрантов, в связи с чем вынуждало правительства и общественность принимающих стран вырабатывать особую политику по отношению к возникавшим новым или трансформировавшимся старым диаспорам. Процессы этнокультурной дисперсии в историческом развитии претерпели существенные изменения. Если в прежние времена этнокультурная дисперсия была следствием пассивно изживаемого существования (с перспективой репатриации или ассимиляции) как результат военных или природных катастроф, то с середины XIX в. дисперсия начала принимать черты осознанно избираемой модели экзистенциального бытия индивида или этнокультурной группы в форме трудовой миграции.

Р. Кохен, вслед за Дж. Армстронгом, изучавший трудовые миграции и формировавшиеся в результате миграционных процессов диаспоры, сформулировал основополагающие критерии выделения диаспоры. Р. Кохен полагал, что процессы глобализации и этнической дисперсии протекают параллельно, усиливая действие друг друга. Особо следует обратить внимание на выделение Р. Кохеном мегадиаспоры как формы бытия системной совокупности региональных диаспор.

С позиций системного анализа подошел к явлению диас-поральности американский ученый Х.Тололян, изучавший в сравнительном плане две классических диаспоры - армянскую и еврейскую и, пытавшийся определить формы дискретности в процессах их системной эволюции.

В концепции А. Ашкенази центральным звеном является положение об интуитивном универсальном коммуникативном коде «классической» еврейской диаспоры. Как и Р. Кохен, он находил возможным выделять мегаеврейскую диаспору и региональные еврейские диаспоры.

Г. Шеффер, а вслед за ним и его последователи - немецкая исследовательница М. Ларюэль и американский ученый Э. Смит полагали, что диаспора как системное этнокультурное образование отличается осознанием собственного этнического своеобразия (то есть признанием субкультурной идентичности диаспоры), наличием объединяющих институтов и поддержанием отношений (порой мнимых) с этнокультурным очагом.

Дж. Клиффорд обратил внимание на стадиальность процесса эволюции диаспор в принимающих странах. Этнодиспер-сные процессы рассматривались им как один из системообразующих детерминантов жизненного цикла диаспоры. Они представляются Дж. Клиффорду и источником образования диаспор, и фактором, влияющим на последующее развитие диаспор.

Один из последователей Дж. Клиффорда 3. Левин предложил выделять 4-х стадийный жизненный цикл диаспоры. Как явствует из модели 3. Левина, развитие диаспоры носит линейный одновекторный характер, где каждая из первых трех сту-

пеней является поступательной по отношению к предыдущей. В линейной модели 3. Левина не предусматривается возможность модернизацион ного сценария развития диаспоры как системного образования на основании кросс-культурного взаимодействия и гибридизации культур.

Первые работы советских ученых, посвященные процессам этнической дисперсии и жизни диаспор, появились в 70-е гг. XX в. Они преимущественно были посвящены армянской диаспоре и изданы на армянском языке. К их числу относится фундаментальная двухтомная работа А. Абрамяна «Краткий очерк истории армянских поселенческих очагов», в которой превалирует исторический аспект описания армянских региональных диаспор или, по терминологии А. Абрамяна, «поселенческих очагов».

В российской науке обозначилось два основных подхода к этнической дисперсии и диаспоре: 1) последователей научной школы Г. Шеффера в лице В. Дятлова, Ж. Тощенко и Т. Чап-тыковой, Т. Илларионовой, В. Колосова, Т. Галкиной и М. Куйбышева и 2) конструктивистский подход, представленный работами В. Тишкова и А. Милитарева.

С наиболее развернутым определением понятия диаспора в отечественной научной литературе выступили В. Колосов, Т. Галкина, М. Куйбышев. Их точку зрения разделяли В. Дятлов, Ж. Тощенко и Т. Чаптыкова, Т. Илларионова, М. Аства-цатурова, А. Ручкин и др. Они рассматривали диаспоральные процессы как естественные в эволюции этносов.

А. Милитарев и В. Тишков, опираясь на теорию социального конструирования, считали, что диаспора является в большей степени социальным конструктом определенных социально-культурных групп, базирующихся не столько на этничнос-ти, сколько на корпоративизме, а институты диаспоры следует отнести к внесистемным институциональным образованиям.

Таким образом, несмотря на большой объем проделанной учеными разных стран работы, по-прежнему остаются до конца не проясненными проблемы развития процессов дисперсии

этносов, формирования и развития диаспор в принимающих сообществах как системных этносоциальных образований.

Значительное место в вопросе о дисперсии этносов и формировании диаспор заняла проблема этнической идентичности и самоидентификации. На страницах преимущественно этнологических журналов «Советская этнография» и «Этнографическое обозрение» прошла научная дискуссия по проблемам этнической идентичности. Среди работ, посвященных этнокультурной идентичности выделяются труды зарубежных ученых -Э. Гидденса, Дж. Мида, Э. Эриксона и др., а среди отечественных - труды В. Авксентьева, С. Арутюнова, Ю. Бромлея, В. Тишкова и др. Материалы дискуссий имели важное значение для выработки категориального аппарата и инструментария исследований конкретных этносов, а также выделившихся из них в процессе исторической эволюции и этнокультурной дисперсии диаспоральных групп.

Новые импульсы и новое качество развитию процессов дисперсии, формированию и развитию этнических диаспор придала глобализация. Проявившиеся в активной форме в Европе конца XX в. процессы глобализации в области экономики, политики, информационных потоков привели к доминированию вектора гомогенизации в развитии мирового сообщества.

Все эти процессы способствовали росту интереса ученых к взаимосвязи проблем глобализации, дисперсности, диаспо-ральности и идентичности в новых исторических условиях. Появились фундаментальные работы П. Бергера, М. Кастель-са, С. Хантингтона, С. Холла и др. В ходе изучения проблем глобализации были проанализированы различные аспекты философского осмысления этого сложного и многоуровневого явления.

Глобализация как ведущая тенденция мирового развития в связи с вектором гомогенизации исследована представителями российской науки - Э. Азроянц, В. Алтуховым, Г. Аниони-лис, В. Афанасьевым, Б. Буяновой, М. Делягиным, Н.Зотовой, П. Ивановым, А. Иглицким, В. Иноземцевым, Л. Клепацким,

Н. Косолаповым, М. Лебедевой, А. Мельвилем, В.Михайловым, В. Оболенским, А. Панариным, В. Пефтиевым, К. Рожковым, А. Уткиным, М. Пешковым, А. Чумаковым и др.

В изучении специфики проблем этнокультурной дисперсии и этнокультурной идентичности в условиях глобализации наметилось два основных подхода - общецивилизационный и этнокультурный. Если в первом подходе акцентировались процессы, происходящие в сфере экономики, политики, информации, технологий (работы Д. Макализа, Ф. Фукуямы, С. Хантингтона, М. Делягина, А. Мельвиля, В. Пантина, В. Перской, В. Хо-роса, М. Чешкова и др.), то во втором - исследователи сосредотачивали свое внимание преимущественно на процессах в области культуры (труды П. Бергера, М. Кастельса, Э. Хоб-сбаума, X. Эрманса, Д. Кемпена, X. Барлыбаева, И. Приго-жина, Ю. Рыжова и др.). К немногим исключениям, синтезировавшим оба подхода, можно отнести работы Э. Гидденса и А. Чумакова.

Предпосылки постановки проблемы этнокультурной дисперсии в философской антропологии и философии культуры следует искать в трудах известных отечественных и зарубежных философов, антропологов, культурологов, социологов, этнологов и социальных психологов. Однако данная проблема практически не рассматривалась в рамках философско-культу-рологического подхода, хотя ряд аспектов обозначенной темы изучался многими учеными применительно к философским, антропологическим, культурологическим, социально-психологическим и социологическим аспектам вопросов идентичности и самоидентификации этносов в условиях глобализации. Фундаментальных исследований, посвященных этнокультурной дисперсии ассирийцев, а также возникновению и развитию ассирийской российской диаспоры, в отечественной и зарубежной науке нет.

Объектом исследования является этнокультурное развитие ассирийцев в условиях глобализации.

Предметом исследования выступает этнокультурная дисперсия ассирийцев как антропологический и культурный феномен современности.

Цель Диссертационного исследования - на основе анализа социокультурной эволюции ассирийского этноса выявить сущность и специфику возникновения дисперсности как формы этнокультурного развития.

Исходя из поставленной цели исследования, были определены следующие задачи:

— рассмотреть основные методологические подходы к изучению этнокультурной дисперсии на современном этапе глобализации;

— исследовать соотношение глобального, регионального и локального в современной культуре дисперсных этносов;

— проанализировать методологическую роль концептов «архетип», «стереотип» и «неотип» на современном этапе глобализации;

— изучить этнодифференцирующие факторы традиционной этнокультурной идентичности российских ассирийцев;

— выделить «неотипы» как этнодифференцирующие факторы современной ассирийской идентичности;

— исследовать христианство как фактор этнокультурной идентичности ассирийцев России;

— проследить этнокультурную эволюцию ассирийского этноса и судьбу ассирийской диаспоры в России;

— рассмотреть этнокультурную политику России по отношению к ассирийской диаспоре;

— исследовать исторический опыт российской ассирийской диаспоры и его значение для современного глобализирующегося мира.

Теоретико-методологическую основу диссертации составляют философско-антропологические и философско-культу-рологические методы исследования феномена этнокультурной дисперсии. Применены социально-философский и философс-ко-культурологический подходы к исследованию феномена эт-

некультурной дисперсии, в которых этнокультурная дисперсия рассматривается как явление этнокультурной диффузии.

Теоретическую основу исследования составляют работы отечественных и зарубежных философов, культурологов, антропологов и этнологов, изучавших проблемы этнической дисперсии и диаспоральности в условиях современной глобализации как многоуровнего, разновекторного и внутренне противоречивого процесса (В. Афанасьева, 3. Баумана, У. Бека, Э. Гидден-са, М. Делягина, В. Добренькова, А. Мельвиля, А. Панарина, А. Смирнова, Н. Федотовой, Ф. Фукуяма, С. Хантингтона, А. Чумакова, М. Чешкова, М. Элброу и др.).

Процедурно-методологическую основу исследования составляют методологические подходы, применяемые в философии культуры и философской антропологии, в которых системообразующие элементы культуры жизни человека и социокультурных сообществ анализируются как взаимообусловленные и ориентированные на реализацию различных стратегий жизнедеятельности (Д.Белл, А.Гелен, Г. Лебон, Й. Хейзинга и др.), а также на интеграцию культурного и цивилизационного подходов (Н. Данилевский, Ю. Лотман, А. Тойнби, Л. Уайт, О. Шпенглер и др.).

Опора на теорию «автопоэзийной («живой») системы» Н. Лумана, Ф. Варела и X. Матурана, подразумевающую динамическое единство и самоорганизацию географических, этнокультурных и пространственно-коммуникативных составляющих этнодиаспор, позволила сформулировать концепцию жизненного цикла диаспоры и рассмотреть ассирийскую диаспору как системное этнокультурное образование.

Применение методологии «критического реализма» М. Ар-чер, основанной на различении интеграции культурной системы и социокультурной интеграции, опирающейся на понятие «казуального принуждения», дало возможность рассмотреть роль и значение социального конструирования, а также изучить воздействие глобальной массовой культуры и средств массовой коммуникации на этнодифференцирующие факторы в эпоху глобализации.

С помощью методов цивилизационного детерминизма, системного и кросс-культурного анализа, структурно-функционального, историко-эволюционного и типологического были изучены этнокультурная дисперсия ассирийцев, формирование ассирийских диаспор и особенности их интеграции в принимающие социумы в различных странах - в России, Германии и США.

Применение биографического метода позволило проследить судьбу ассирийских семей со времени их исхода с территории этнокультурного очага в принимающие страны.

Научная новизиа определяется поставленными задачами и состоит в следующем:

• предложена авторская концепция этнокультурной дисперсии, согласно которой, этнокультурная дисперсия представляет собой процесс развития этноса как автопоэзийной системы, где, наряду с темпоральной линейной непрерывностью, присутствуют нелинейные логические Б -функции, поддерживающие в морфостазисе ее иерархическую гомогенность в гетерогенной среде за счет дискретной прерывности и отторжения отдельных сегментов этноса при накоплении атрибутов или значений, нарушающих предельно допустимые нормы дифференциации в рамках эндогенности этноса в целом;

• впервые введен в научный оборот авторский концепт «этнокультурной диаспоральной диффузии», который раскрывает суть процесса дисперсии этноса в различных социокультурных пространствах культурного бытия диаспор в принимающих сообществах под влиянием относительного социально-культурного сцепления; на примере ассирийского этноса доказано, что пространственно-территориальные предпочтения при выборе принимающих сообществ детерминированы социальной стратификацией этноса в момент исхода и доминирующими моделями стиля жизни основной части этноса;

• установлено, что этнокультурная диаспоральная диффузия ассирийского этноса опирается на разновекторную пространственно-временную ориентацию, укорененную в этнокуль-

турном антропогеноме этноса и, реализуемую в рамках трех разноуровневых социокультурных процессов - глобализации, регионализации и локализации, как раскрытия взаимодействия социально-природных факторов в категориях общего, особенного и единичного, что позволяет ввести в научный оборот авторский концепт диаспоральной глобализации как новую парадигму культурной глобализации;

• впервые обоснована типология ассирийских диаспор в принимающих сообществах, которая представлена ассирийской диаспорой общепланетарного масштаба - мегадиаспорой - га-лута, региональными ассирийскими диаспорами - мезодиаспо-рами и диаспорами локального уровня; социокультурным основанием всех перечисленных иерархических типов современных ассирийских диаспор выступает когнитивная и коммуникативная компетенция, образующая надпространственный культурно-территориальный универсум смысла и особый способ его конструирования и передачи, реализуемый в этнокультурной идентичности;

• обосновано, что в глобализирующемся мире под воздействием роста информационно-коммуникативных потоков возрастает значение процессов редукции ценностного сознания до нормативного, в результате чего индивид, укорененный в этнокультурной диаспоре ассирийцев в поликультурном социуме, противостоит процессам гомогенизации общества, поддерживая его энтропию и гетерогенность как источники многообразия; интеграция социокультурного пространства ассирийцев сопровождается дифференциацией сегментов социума по различным основаниям идентичности, способствующих внутренней гомогенности сегментов на основе преимущественно индивидуального выбора;

• выявлено влияние архетипов ассирийского этноса как архаического коллективного бессознательного на этнокультурную идентичность и самоидентификацию ассирийской диаспоры в условиях глобализации; определены формы их взаимодействия с этнокультурными стереотипами и стандартами инсти-

туциональных установок; выделены два вектора эволюции в процессе трансформации личности в условиях глобализации, для которой характерны объектно-субъектные отношения с принимающим сообществом и окружающим миром - социальное конструирование нового коллективного бессознательного в форме неотипов и вытеснение ими архетипов или гибридизация архетипов и неотипов;

• впервые обосновано существование неотипов как конта-минированных новообразований коллективного бессознательного глобального мирового сообщества, основанных на новом это-се глобальных культур современного общества; исследованы процессы формирования и развития неотипов, представляющих собой результат применения мультимедийных технологий; с помощью неотипов в современной глобальной культуре, сегментированной по индивидуализированным стилям жизни, в реальном или виртуальном пространстве преодолевается эмоциональное отчуждение и обретается чувство этнокультурной общности в рамках диаспор, обеспечивается синтетическое единство единого архетипического и инакового - неотипического;

• доказано существование жизненного цикла этнокультурной диаспоры как «автопоэзийной» саморазвивающейся системы и предложена авторская модель жизненного цикла этнокультурной диаспоры, характеризующая основные стадии ее эволюции; жизненный цикл этнокультурной диаспоры может быть изображен графически в форме Б-образной кривой и разделен, на сменяющиеся в определенной последовательности стадии -генезиса, турбулентности, роста, зрелости, деградации; причем в отдельных случаях стадия турбулентности в жизненном цикле этнокультурной диаспоры может отсутствовать;

• обосновано значение формирования государственной идентичности российских ассирийцев в условиях поликультурного российского общества, нашедшее отражение в признании приоритетности территории проживания над исторической родиной; впервые выявлена роль современных средств массовой коммуникации в возникновении новых видов организации эт-

некультурной жизни современных ассирийских диаспор на основании негосударственных сетевых принципов государственной гражданской идентичности в рамках явления адаптивной или «дрейфующей идентичности»;

• выявлены особенности государственного этнокультурного регулирования жизнедеятельности российской ассирийской диаспоры, реализованные в форме национально-культурной автономии; доказана важность ортогональности структурной стыковки российской ассирийской диаспоры как локальной авто-поэзийной системы с институтами государственной власти и местного самоуправления Российской Федерации; обоснована необходимость учета этнокультурных особенностей дисперсных этносов при выработке новой Концепции национальной государственной политики Российской Федерации.

Основные положения, выносимые на защиту.

1. Этнокультурная дисперсия в условиях глобализации является важным процессом развития этносов как автопоэзийных системных этносоциальных образований. Периодически, в рамках жизненного цикла этноса под влиянием внешних или внутренних факторов или их сочетания, возникают нелинейные логические Б-функции, создающие дискретную прерывность линейной темпоральности морфостазиса. Дискретная прерывность в этом случае является следствием нарушения предельно допустимых норм дифференциации в рамках эндогенности этноса как автопоэзийной системы.

2. С помощью нелинейных логических Б-функций на основании авторского концепта «этнокультурной диаспоральной диффузии» характеризуется процесс диаспоральной диффузии, который обусловлен стремлением автопоэзийной системы материнской этнокультурной матрицы сохранить свою структуру за счет высвобождения фрагментов матрицы, которые перестают соответствовать уровню ее иерархизации и стандартизированным ценностям, вызывая флуктации в жизни этнокультурной системы этноса за счет стремления к изменениям - в способах производства, политическом положении и властных отношениях, стиле жизни и т.п.

3. В результате развития процессов диаспоралыюй диффузии в условиях детерриториализации этнокультурных групп, образовывавших диаспоры в принимающих сообществах, происходит дальнейшая дифференциация материнского этноса, находящая отражение в развитии этнических субкультур. Процессы глобализации осуществляют реинтеграцию этнокультурных диаспор в коммуникативном пространственно-временном континууме - территории этнокультуры, что поддерживает этнокультурное многообразие как один из источников развития. Это явление описывается с помощью вводимого в научный оборот авторского концепта диаспоральной глобализации как новой парадигмы культурной глобализации.

4. Этнокультурная диаспоральная диффузия опирается на разновекторную пространственно-временную ориентацию, укорененную в этнокультурном антропогеноме этноса, и реализуемую в рамках трех разноуровневых социокультурных процессов - глобализации, регионализации и локализации, как проявление взаимодействия социально-природных факторов. В контексте глобализации системные диаспоральные признаки реализуются в рамках этнокультурных географического и информационного пространств в особых формах этоса, моделей стиля жизни, этнопрофессиональной культуры.

5. Социокультурное развитие дисперсных этносов в эпоху глобализации отражает явление надэтнической гомогенизации, в основании которого лежит гетерогенность этнокультурной и социокультурной локальной гомогенности. Являясь разноуровневыми и разновекторными, процессы глобализации не способны превратить культуру полиэтнических обществ в гомогенную структуру. Они активизировали имманентно присущие процессам гомогенизации процессы дифференциации, что детерминировано стремлением к сохранению этнокультурной идентичности и порождается самой интеграцией как особой формы единства тождественного и инакового.

6. К числу базисных структур культуры диаспоры, формирующих константные модели духовной жизни этноса, относят-

ся культурные архетипы. Интегративным выражением архети-пического выступает габитус. Взаимодействие культурных родовых архетипов и стереотипов, внедряемых в сознание людей в процессе инкультурации, привело к генезису неотипов как новой формы коллективного бессознательного, основанной на конструировании социальной реальности в рамках глобальной массовой культуры. Неотипы образуют с архетипами контами-нированные, гибридные формы, наполняя архаическую мифологизацию новыми смыслами.

7. Неотипы явились новой формой коллективного бессознательного в условиях глобализации. Они стали качественно новыми факторами этнокультурной идентичности. Неотипы, будучи результатом социального конструирования, отражают объективные процессы формирования гибридных форм этнокультурной самоидентификации и развития современных форм социальных коммуникаций и имплантируются в сознание индивидов, дифференцированных в контексте процессов глобализации в рамках различных социальных сетей и сообществ, в том числе и в российской ассирийской диаспоре.

8. Группы населения, отделившиеся от своей этнической территории в различные исторические периоды, развиваются под влиянием разнообразных социальных, экономических и этнокультурных детерминантов, способствующих анклавизации, сопровождающейся консервацией этнодифференцирующих факторов, либо ассимиляции под влиянием процессов аккультурации или изменению этнической специфики в новом окружении - гибридизации. Фаза турбулентности в морфостазисе диаспоры характеризуется хаотичностью этнокультурных процессов, ведущих к иерархизации социальной структуры диаспоры или к полной деградации этнокультурной группы.

9. Системообразующими детерминантами этнокультурной идентичности и самоидентификации ассирийской диаспоры России выступают традиционные этнодифференцирующие факторы. Превалирование в рамках постмодернистской трансформации российского общества сетевых форм дифференциации со-

циума ведет к ее дрейфу в направлении российской государственной гражданской идентичности, что наиболее отчетливо проявляется среди ассирийского молодежного Рунет-сообщества. Наиболее приемлемой формой репрезентации этнокультурных интересов ассирийской диаспоры является национально-культурная автономия.

Теоретическая и практическая значимость исследования заключается в возможности применения результатов, содержащихся в диссертации, для дальнейшей разработки теоретико-методологических положений в области исследования этнокультурной дисперсии в контексте современных проблем глобализации. Выводы проведенного исследования могут способствовать расширению и углублению знаний в области теории этнокультурной дисперсии в условиях глобализации.

Обоснованные в диссертации понятия «этнокультурная дисперсия», «неотипы», «жизненный цикл этноса» и «жизненный цикл диаспоры» могут быть использованы для углубления существующих теоретических представлений об этнокультурных процессах в условиях глобализации в философской антропологии и философии культуры.

Положения и выводы диссертации могут позволить продолжать разработку истории ассирийской галуты как одной из старейших мировых классических мегадиаспор и внести самостоятельный вклад в отечественную и мировую ассирологию.

Материалы исследования могут быть использованы при разработке новой редакции «Концепции государственной национальной политики Российской Федерации», для выработки рекомендаций по формированию и реализации культурной политики в отношении дисперсных этнокультурных групп органами государственного управления и местного самоуправления.

Выводы диссертации могут быть применены в рамках совершенствования деятельности ассирийских неправительственных некоммерческих организаций гражданского сектора в России и за рубежом.

Материалы диссертации могут быть использованы в качестве разделов лекционных курсов, спецкурсов, при подготовке учебных пособий по курсам философской антропологии, социальной философий, философии культуры, культурологии, социологии и этнологии, а также в системе дополнительного образования в рамках реализации целей и задач ассирийских национально-культурных автономий.

Положения диссертации могут применяться в национальной политике при разработке идеи государственной гражданской идентичности российского многонационального социума, что приобретает важное значение в условиях глобализации, предотвращения межэтнических конфликтов, необходимости воспитания толерантности населения полиэтнических регионов, развития различных форм международной деятельности гражданских некоммерческих общественных организаций в рамках «народной дипломатии», направленной на укрепление дружбы и сотрудничества как между государствами, так и регионами.

Апробация работы. Диссертация обсуждена на заседании кафедры социальной философии и этнологии Ставропольского государственного университета и рекомендована к защите в диссертационный совет по специальности 09.00.13 - Религиоведение, философская антропология, философия культуры.

Основные положения диссертационного исследования отражены в 43 научных публикациях общим объемом 51,8 п.л., в том числе в 3 монографиях, в 35 научных статьях, в том числе 8 статьях, опубликованных в ведущих рецензируемых научных журналах, определенных Высшей аттестационной комиссией.

Основные результаты и выводы исследования докладывались соискателем на международных, всероссийских и иных научных конференциях: в том числе на Международной научной конференции «Человек в информационном пространстве цивилизации: культура, религия, образование» (г. Краснодар - г. Новороссийск, 2000 г.), Международной научной конференции «Проблемы музыкальной культуры: взгляд в XXI век» (г. Крас-

нодар, 2001 г.), Международной научной конференции «Фольклор и музыкальная культура Дагестана и Северного Кавказа» (г. Махачкала, 2006 г.); Всероссийской научно-практической конференции «Социокультурные проблемы кавказского региона в контексте глобализации» (г. Нальчик, 2007 г.), Всероссийской научной конференции «Проблемы сохранения толерантности в условиях полиэтнического и многоконфессионального региона» (г. Махачкала, 2007 г.); V Международном конгрессе «Мир на Северном Кавказе через языки, образование, культуру» (г. Пятигорск, 2007 г.), Международной конференции «Музыка и музыкант в меняющемся постсоветском пространстве» (г. Ростов-на-Дону, 2007 г.), Международной научно-практической конференции «Диалог культур» (г. Москва, 2008 г.) и др.

Материалы диссертации использовались при чтении спецкурсов «Культура народов Древнего Востока и Античности», «Этномузыка в культурах народов Востока и России», «Внеевропейские музыкальные культуры», «Традиционная культура малых народов Кубани» для студентов различных специальностей Краснодарского государственного университета культуры и искусств, а также курса «Культурология» для студентов Кубанского государственного аграрного университета.

Объем и структура работы. Диссертационное исследование состоит из введения, трех глав, включающих 9 параграфов, заключения и списка использованной литературы. Общий объем диссертационной работы составляет 424 страницы. Список литературы включает 622 наименования, в том числе 183 источника на иностранных языках.

II. ОСНОВНОЕ СОДЕРЖАНИЕ ДИССЕРТАЦИИ

Во Введении обосновывается актуальность темы, излагается основной замысел работы, рассматривается степень научной разработанности проблемы, определяется объект и предмет исследования, формулируются цели и задачи работы, раскрываются элементы новизны, излагаются основные положения, выносимые на защиту, описываются теоретико-методологичес-

кие основы исследования, освещаются его теоретическая и практическая значимость, указана апробация темы исследования.

В первой главе «Теоретико-методологические проблемы анализа этнокультурной дисперсии в контексте глобализации», состоящей из трех параграфов, анализируются теоретические аспекты изучения этнокультурной дисперсии в отечественной и мировой науке.

В первом параграфе первой главы «Этнокультурная дисперсия: феномен, сущность, концепт» рассматриваются основные методологические подходы к изучению явления этнокультурной дисперсии и тесно связанной с ней этнокультурной идентичности, анализируются труды отечественных и зарубежных ученых по названным проблемам, выполненные в рамках различных научных парадигм (Б. Андерсона, Дж. Армстронга, Р. Кохена, Н. Лумана, Дж. Нейгала, X. Матурана, В. Саф-рана, Дж. Скотта, Э. Смита, Э. Эриксона, М. Арчер, Ю. Бром-лея, В. Тишкова и др.)

Этнокультурная дисперсия является важным процессом развития этносов как системных этносоциальных образований. Из этнокультурного очага - исторической родины под влиянием разнообразных внутрисистемных и внешнесистемных детерминант в период флуктаций в рамках 8-образных функций, выделенных П. Блау, на этапе морфостазиса этноса как автопо-эзийной системы происходит выделение части этноса. Выделяющийся фрагмент этноса переселяется в колонизуемые земли или в принимающие страны, где проживает на положении этнокультурного меньшинства (образуя или не образуя диаспору), сохраняя свою этнокультурную или этнорелигиозную идентичность и этногрупповую солидарность. Процессы рассеивания или диффузии этносов оказываются тесным образом связанными с диаспоральными процессами и явлениями. Переселившиеся части этноса могут образовывать или не образовывать субэтносы, отличающиеся или не отличающиеся по языку, религии, обычаям, но сохраняющие чувство общей этничес-

кой принадлежности к материнскому этносу или чувство принадлежности к исторической родине, к материнской этнокультурной матрице.

Явление дисперсии этносов коррелирует с проблемами социокультурной переработки выделившихся этнических групп -ассимиляции, аккультурации, прокультурации, неокультурации, метисации, резервации и явлениями этнокультурной идентификации и самоидентификации.

Этнотерриториальные общности, образованные представителями какого-либо этноса, дисперсно расселенного вне административно-политических границ исторической родины и, постоянно проживающие в иноэтническом большинстве, образуемом иными этносами, поддерживающие этнокультурные связи как со своим коренным этносом, так и внутри группы, можно отнести к понятию «этнодиаспора». Этнодиаспору следует отличать от сообществ, образуемых по территориально-поселенческому признаку - диаспор-землячеств и религиозных диаспор, образованных по принципу принадлежности к какой-либо религиозной конфессии или религии.

С учетом достижений современной науки этнодиаспора рассматривается как триединство географической, этнокультурной и этнолингвоинформационной системообразующих элементов (А. Бра, М. Дабаг, К. Платт, Р. Хеттлаге и др.).

Понятие диаспоры самым непосредственным образом связано с проблемами этнокультурной идентичности в условиях, развивающихся процессов глобализации. Это объясняется тремя обстоятельствами: усиливающимися кросс-культурными взаимодействиями, вызванными интенсификацией миграционных потоков из стран аутсайдеров в страны-лидеры; расширением коммуникативного взаимодействия как индивидов, так и социальных институтов с развитием новых коммуникационных технологий; развитием явления «плавающей» или «дрейфующей» идентичности и самоидентификации (изменения идентичности в зависимости от социально-ролевой позиции индивида в конкретной ситуации).

Идентичность, в том числе и этнокультурная, представляет собой межсубъектный процесс, посредством и в рамках которого социальный актор познает себя, внешнее окружение и конструирует смыслы, означивая факты духовной и материальной культуры, а также процессы внутригруппового и межгруппового взаимодействия.

Этнокультурная идентичность имеет основаниями язык, национальную или религиозно-конфессиональную принадлежность, общее историческое прошлое, традиции и ритуалы, бы-тоустроение, нормы, ценности, чувство общности, эмоциональную привязанность и др.

Этнокультурная самоидентификация предстает как ядро этнокультурной идентичности диаспоры. Все члены диаспоры имеют одинаковую этнокультурную самоидентификацию, но в их этнокультурной идентичности обнаруживаются различные стереотипы, установки, ментальные модели.

Этнокультурная идентичность реализуется в процессуальной модальности лишь в рамках социокультурного пространства, освоенного или осваиваемого этносами или субэтносами, в том числе и диаспорами. В последнем случае речь идет о ди-аспоральном этнокультурном пространстве.

Во втором параграфе первой главы «Социокультурное развитие глобального, регионального и локального в современной культуре дисперсных этносов» исследуется проблема проявления глобального, регионального и локального в современной культуре дисперсных этносов.

Современные исследователи (У. Бек, Л. Бергер, Э. Гидденс, М. Кастельс Ю. Хабермас, У. Ханнерц, М. Элброу, И. Пригожин, А. Смирнов, Н. Федотова, М. Чешков, А. Чумаков и др.) понимают под глобализацией глубокие процессы социальной трансформации на мегауровне, в планетарном масштабе, которые охватывают все сферы жизни общества, придают им новые качества и сужают возможности выбора векторов развития отдельных обществ в мировом контексте.

Мезоуровень современных процессов глобализации находит отражение в регионализме. Регионализм связан с возрождением и утверждением исторических традиций в новых условиях, с переходом к доминирующему по преимуществу эндогенному типу развития, который основан на включении в процессы социального развития в качестве активного субъекта провинции. При этом регионы выступают как хранители и реализаторы в повседневных социальных практиках общности территории проживания и исторических традиций, эволюционно сложившегося экономического взаимодействия субъектов регионального развития и матрицы, сформировавшейся в регионе культуры.

Микроуровень современного социального развития представлен локализмом. Локализм может базироваться на основе традиционных архаических идентичностей, которые реализуются в локусе как общности, основанные на различиях, однако он может опираться и на нетрадиционные основания. Учитывая различия в основаниях локализма, представляется целесообразным различать архетипический и неотипический локализм, что позволяет иметь в виду принципиально различные основания исторически сложившегося и социально сконструированного локализма как результата морфостазиса стандартизированной массовой глобальной культуры.

В результате процесса развития глобальной массовой культуры происходит дифференциация стандартизированных куль-, турных моделей в рамках потребительских сегментов - гомогенных внутренне и гетерогенных внешне. При глобальной стандартизации стилей жизни внутри сегментов, границы между сегментами остаются малопроницаемыми и устойчивыми.

Различные модели стиля жизни в массовой культуре образуют значимое основание для дифференциации глобальной массовой культуры. Это создает условия как для активизации в новой локальности традиционного архаического, так и для конструирования и формирования при активном участии и посредничестве средств массовой социальной коммуникации но-

вых оснований локальности - неотипических, опирающихся на рыночные экономические механизмы, формирующие стандартизированные модели стилей жизни.

Локализация в традиционных формах и в форме сетевых структур выступает как условие и необходимый источник организации системы, задавая ее «архитектурный каркас» и, определяя ее будущее равновесное состояние, испытывающее все возрастающее значение глобальных социальных практик индивидов, инкорпорированных в различные открытые социальные многоуровневые системы.

Мир начала XXI века предстает как многоуровневая система частично пересекающихся и параллельно сосуществующих глобальных, региональных и локальных культур, базирующихся на традиционных архетипических и инновационных неотипических основаниях, создавая гетерогенное трансграничное культурное пространство конкуренции различных реализуемых в социальной практике моделей бытия индивидов. Это разнообразие является важнейшим источником социального прогресса в современном обществе.

Сложносоставные социальные системы (подобные российской), имеющие разнородную природную основу, исторически сложившиеся системы простого воспроизводства, включающие различные по цивилизационным признакам и уровню развития этносы, могут успешно решать общие задачи лишь в условиях, когда многосоставность и агрегативность социальных элементов образует многополюсные координационные взаимосвязи. Разноориентированные формы социального развития являются своеобразным катализатором социальных процессов, который в зависимости от направленности действия внутрисистемных и внешнесистемных детерминант может ускорять процессы морфостазиса российского общества как автопоэзийной системы и замедлять их.

Как результат длительных трансформаций этническая культура включает в себя не только наиболее развитые способы и формы освоения окружения в различных видах деятельности,

fío и постоянно воспроизводит элементы архаичной традиции, своеобразный «этнокультурогеном» в сфере обыденной жизни: быт, различные обряды и верования, фольклор и т.д. Культура тем самым реализуется как геном социальной жизни в форме культурной матрицы, определяющей, как будет воспроизводиться деятельность человека. Однако традиционные элементы этнической культуры в условиях глобализации- могут приобретать качественно новое символическое значение.

Массовая культура современного общества, как и самоидентификация в его формирующемся сетевом пространстве индивидов, строится на основе мифологизации и виртуализации действительности, в которых виртуализация выполняет ритуа-лизирующие функции. Глобализация в сфере культуры (или «макдонализация», по образному определению немецкого ученого У. Бека), прежде всего, связана с глобализацией массовой культуры, происходящей в символическо-мифологической сфере. Причем процессы культурной глобализации связаны и с процессами культурной локализации, вызывая стягивание и сталкивание локальных культур. При этом формирующаяся глобальная гомогенность покоится на гетерогенном фундаменте локальных гомогенных культурных матриц. Гармонизация этих процессов возможна в рамках концепции распределительной глобализации, в соответствии с которой в целях обеспечения устойчивости процессов ' морфостазиса мирового сообщества необходимо учитывать интересы всех акторов, участвую-, щих в современном мировом развитии.

В третьем параграфе первой главы «Методологическая роль концептов «архетип», «стереотип» и «неотип» в изучении культуры этнодиаспоры» рассматриваются ментальные феномены архетип, стереотип и неотип и их методологическая роль в изучении этнокультурной диаспоры.

Повторяющиеся в культуре каждого народа и его диаспор черты обозначаются понятием «культурные архетипы» или «культурные универсалии». В системе взаимодействия культур исторически и этнически родственных народов универсалии

или архетипы внешне проявляются неодинаково. В одних случаях они выступают в общей для всех культур форме, в других - имеют специфические символические выражения. В современной глобальной культуре сосуществует огромное разнообразие исторически сложившихся этнокультурных общностей разного уровня - носителей как общечеловеческих, так и специфических черт культуры.

На феноменологическом уровне феномены и факты материнской культуры этноса и локальных культур диаспор, осмысливаемые как культурные архетипы, схематизмы культурного сознания, глубинные социальные отношения и т. п., трактуются в виде языковых и символических систем, в виде конкретных вариантов и типов мышления, детерминированных линг-вокультурными основаниями.

К числу базисных структур культуры этнодиаспоры, формирующих константные модели духовной жизни, относятся культурные архетипы. Их содержание составляет типическое в культуре материнского этноса и этнодиаспор, и в этом отношении они объективны. Формирование культурных архетипов происходит на уровне культуры всего человечества, и культуры материнского этноса и его этнодиаспор в процессе систематизации и схематизации культурного опыта в период морфогенези-са этнокультурных сообществ.

Интегративным выражением архетипического, согласно П. Бурдье, выступает габитус. Габитус обеспечивает активное присутствие прошлого опыта, который существует в бессознательном каждого индивида в форме речемыслительных моделей восприятия, мышления и действия. Взаимодействие культурных родовых архетипов и стереотипов, внедряемых в сознание людей в процессе ин культу рации, привело под влиянием медийной революции к генезису неотипов как новой формы коллективного бессознательного. Неотипы рассматриваются как сформированные и реализованные в мифологизированной форме инновационные ментальные структуры, имплантированные в сознание современных людей с помощью мультимедийных средств социальной коммуникации.

В отличие от архетипов, которые возникали в период генезиса культуры, неотипы явились результатом ее эволюции в глобальном масштабе и формирования глобальной массовой культуры, которая стремилась утверждать гибридные культурные основания, унифицированные вне зависимости от материнской этнокультурной матрицы диаспоры прежде всего по стилям жизни, на которые ориентируются индивиды.

Неотипы выполняют функции архетипов в современном глобализирующемся обществе. Однако неотипы отличаются от архетипов тем, что коллективный праопыт архетипов формировался в условиях, когда вариативность поведения и жизненных стратегий формировалась вокруг преимущественно двух - трех моделей - земледельческой, кочевой скотоводческой и охотничьей. В настоящее время в связи с многократным усложнением социума количество моделей жизненных стратегий многократно увеличилось, они стали более дискретными. Дифференциация современного общества по различным социальным основаниям позволила значительно расширить вариативный ряд моделей стиля жизни как интегративного единства речемысли-тельного, коммуникативного и социально-деятельностного уровня поведения индивидов.

На основании полученных данных в ходе проведенного соискателем этнокультурного исследования российской ассирийской диаспоры можно установить, что разрушение семейно-ро-довой и профессионально-корпоративной замкнутости и освоение новых видов поселенческой и трудовой активности привели к ускорению аккультурационных процессов в направлении квадрокультурализма при сохранении в целом высокого уровня этнокультурной идентичности в рамках ассирийской российской диаспоры.

Под квадрокультурализмом соискатель понимает усвоение наряду с этническими нормами и ценностями ассирийской культуры норм и ценностей традиционно близкой ей армянской культуры, русской культуры как культуры среды проживания, и глобальной массовой культуры. Сепаратистская страте-

гия этнокультурного поведения сменилась интеграционной, особенно в младших поколениях городских ассирийцев.

Современный российский ассириец превращается с помощью средств массовой информации в гетерогенную личность с гибридной культурой, совмещающей в себе аксиологические начала разных этносов, культур и цивилизаций.

Во второй главе «Системные детерминанты этнокультурной идентичности и самоидентификации ассирийской диаспоры России», состоящей из трех параграфов, исследуются системные основания этнокультурной идентичности и самоидентификации российских ассирийцев в условиях развития процессов глобализации.

В первом параграфе второй главы «Этнодифференци-рующие факторы традиционной этнокультурной идентичности российских ассирийцев» анализируются традиционные системообразующие факторы этнокультурной идентичности российских ассирийцев.

Системообразующими факторами диаспоры выступают эт-нодифференцирующие элементы, позволяющие диаспоре сохранять относительную внутреннюю целостность, внешнюю диф-ференцированность от принимающего социума и от других диаспор или дисперсных этносов. Интегрирующим признаком, придающим конкретной комбинации своеобразность, выступает групповое самосознание, закрепленное в самоназвании, что позволяет расценивать наличие устойчивой групповой самоидентификации как характеристику относительной устойчивости данной этнокультурной общности. Самоназвание ассирийцев - «атурайя» («ашурайя») происходит от названия столицы древней Ассирии города Ашшур, что подчеркивает значимость исторического прошлого в этнокультурной самоидентификации.

Российские ассирийцы представляют собой этноконфесси-ональную группу арамееязычных христиан, субэтнос в составе единого ассирийского этноса. По данным Всероссийской переписи 2002 г., в Российской Федерации проживало на момент переписи 13649 человек, идентифицировавших себя как ассирийцев.

Жизнь ассирийских семей основывалась на поддержании и почти полном соблюдении комплекса традиционной обрядовой культуры. Однако, отсутствие в СССР традиционных институтов передачи ассирийской грамотности (каковыми были в последние века истории ассирийские несторианскис храмы), насильственное пресечение самостоятельных попыток культивации ассирийской традиционной культуры, ломка письма реформами в период культурной революции (замена ассирийского алфавита вначале латинизированным, а затем и кириллическим письмом), попытки унификации советской культуры - все это привело к утрате значительной частью ассирийцев письменной культуры.

Общинно-родовое устройство быта ассирийцев, являясь самодостаточной закрытой гомогенной системой, было гарантом от полной этнической и культурной ассимиляции этноса в ино-культурном и инорелигиозном окружении в персидских и восточно-турецких землях и базисом формирования российской ассирийской диаспоры после переселения в Россию. Культура любого этнокультурного сообщества, в том числе и российской ассирийской диаспоры, образует этнокультурное пространство социальной жизни, наполненное как мифологическим, ритуальным и религиозным, так и обыденным, повседневным, закрепляющим мифологическое и религиозное в быту с помощью ритуалов и обычаев.

С этнокультурными архетипами, воспроизводящимися в рамках повседневной жизни российской ассирийской диаспоры, связан особый тип исторического сознания, имеющий в основе принципы мифологического миропонимания и раскрывающий свое содержание посредством мифа. К особенностям фольклора современных ассирийцев можно отнести ярко выраженный исторический характер сказаний, преданий и песен. Основные действующие в них лица - не условно-бытовые персонажи, а главным образом реальные исторические лица или герои, с ними связанные. Это объясняется ориентацией основной части российской ассирийской диаспоры на историческое про-

шлое ассирийцев, культ страдания и жертвенности своего народа. В то же время ассирийский язык постепенно утрачивается как материнский язык и его роль все более выполняет язык межнационального общения - русский.

В ритуале реализуются как архетипы, так и психологическая функция религии. Ритуалы выступают в форме медиатора, связывающего духовную и предметную деятельность, опредмечивая духовное и одухотворяя предметное с помощью символизации, имеющей смыслообразование на первоначальных этапах номинирования символов и, утрачивающих многие ее содержательные стороны в процессе бытования и межпоколенной ретрансляции.

Живую этнокультурную традицию российских ассирийцев представляют обряды, связанные с жизнью семьи и общины: рождение и воспитание ребенка, брачные и погребальные обряды, причем сохранившие архаические формы и содержание, которые в процессе бытования утратили для многих их участников сакральный смысл и стали лишь маркером этнокультурной идентичности и демонстрации сопричастности кругу близких родственников и диаспоре. В то же время соискателем были выявлены многократные схождения обрядов и отдельных ритуалов с традициями народов, в окружении которых всегда проживали ассирийцы (армяне, евреи, иранцы, арабы, курды, турки), что вполне может быть объяснено межэтническими культурными контактами, поскольку церемониальная сторона жизни этносов всегда подвержена кросс-культурным воздействиям.

Во втором параграфе второй главы «Неотины как эт-нодифференцирующие факторы современной ассирийской идентичности» соискатель исследует неотипы как этнодиффе-ренцирующие факторы современной российской ассирийской диаспоры, выявляет их общие и отличные от архетипов признаки, анализирует перспективы их эволюции в ближайшем и более отдаленном будущем.

Время возникновения неотипов датируется временем начала первой медийной революции в начале XX века, когда по-

явилось радио как трансграничное средство массовой социальной коммуникации. Современная глобализирующаяся массовая культура стала «индустрией по производству мифов». Мифологическая история обращена к каждому человеку и потому всеобща. Она организует мир слушателя, в отличие от анекдотов, новостей и т.п., всегда говорящих о других. Вслед за радио в мир современного человека вошло телевидение, которое благодаря спутниковому вещанию сделало доступным различные зарубежные каналы, в том числе и специализированные ассирийские. И, наконец, в 90-е гг. XX в. пришло время глобальной информационной сети - Интернета. Важным средством формирования неотипов стала реклама. В результате навязываемых радио, телевидением, Интернетом и другими средствами массовой информации, в том числе и с помощью рекламы, стилей жизни, образцов поведения в тех или иных жизненных ситуациях и взаимодействия медийной информации с жизненным опытом индивида происходит культивация - продуцирование неотипов как реализация программ социального конструирования.

При изоморфном характере взаимоотношения сконструированного и реального миров возникает эффект резонанса, усиливающий воздействие конструктов на сознание адресатов. Человек, либо под воздействием ярких и эмоционально активно воздействующих на сознание индивидов персонажей, либо в результате многократного повторения «открытых» образов, базирующихся на архетипических представлениях и прообразах, выступает в роли актора, конструирующего собственную социальную реальность. Символический универсум упорядочивает и прошлое и будущее. Он связывает коллективные события в единое целое, включающее прошлое, настоящее и будущее как единый пространственно-временной континуум.

Российскую ассирийскую диаспору, в силу особенности уклада жизни ассирийцев в РСФСР, медийная революция затронула сравнительно поздно - в 1970-е гг. Важным фактором осознания ассирийскими диаспорами своего единства с мате-

ринской этнокультурной территорией и этнокультурного единства дисперсного ассирийского этноса в целом явился факт утверждения на территории СССР в период перестройки и после его распада в 1991 г. свободы передвижения, информации и контактов с зарубежными диаспорами.

Медийные технологии обеспечили тесные коммуникативные контакты между активистами ассирийских диаспор в различных частях света, дополнив традиционные формы политического участия новыми формами гражданской активности, в том числе не только в политической, но и в социокультурной сфере Интернет-сообщества. Мощным средством организации современной культурной жизни ассирийских диаспор, в том числе и ассирийской российской диаспоры, стала театрализация как средство ретрансляции и конструирования этнокультурной идентичности.

Происходит перфомантизация ассирийской диаспоры, выражающаяся в театрализованном обыгрывании базовых культурных форм, что превращает их в симуляцию исторической реальности и служит средством этнокультурного сплочения с помощью исторических перфомансных этноидентифицирующих маркеров.

Неотипы, являясь интегративным продуктом социального конструирования в форме мифологизации, отражают объективные процессы формирования гибридных форм самоидентификации и развития современных форм социальных коммуникаций, имплантируемых в сознание индивидов, дифференцированных в рамках различных социальных сетей и сообществ. Вместе с тем нельзя не видеть объективную дифференцированность и разграниченность этих форм социальной организации в социальном пространстве, их атрибутивную принадлежность к региональным и локальным пространственно-временным сообществам.

В заключении параграфа отмечается преобладание гибридных форм, фреймов, детерминирующих как поведенческие модели российских ассирийцев, так и соблюдаемые ими ритуалы.

Ощущая себя частью российского общества, российские ассирийцы осознают и свою этнокультурную инаковость, принадлежность к ассирийской мегадиаспоре.

В третьем параграфе второй главы «Христианство как фактор этнокультурной идентичности ассирийцев России» анализируется роль христианской религии в этнокультурной идентичности ассирийской диаспоры России. Для ассирийского этноса, этнокультурный очаг которого изначально располагался в нехристианском окружении, принятие и исповедание -христианства означало обнаружение и использование мощного и всеобъемлющего средства духовной и бытовой этнокультурной интеграции этноса, образование духовно-предметного и политического интегрирующего идеала.

Начиная с основания первой ассирийской христианской общины в 70-е гг. I в. н.э. в Эдессе апостолом Фаддеем (Ад-даем), согласно «Деяниям Мария», учеником апостола Фаддея Марием в местечке Кох ег (по-арамейски - «лачуги») к югу от столицы Парфянского царства города Ктесифона была основана христианская община, объединившаяся вокруг так называемой Церкви Мар-Мария, что и послужило началом существования Ассирийской Церкви Востока. Церковь Востока вела свое происхождение от апостола Фомы, который считался ее первым Католикосом (35-37 гг. н.э.).

В начале VII в. была окончательно сформулирована хри-стологическая доктрина Церкви Востока в трудах Баввая Великого, основанная на интеграции учения антиохийских грекоя-зычных христианских общин и ассирийской арамееязычной богословской традиции: две природных сущности (две кномы) в одном лице и одной воле Христа. Из обрядности были приняты крестное знамение, миропомазание, священство, покаяние без исповеди, причастие. Основными таинствами были признаны крещение и евхаристия. Иконопочетание не приветствовалось.

К XV в. приходы Церкви Востока простирались с Запада на Восток от Средиземного моря до Восточно-Китайского по-

бережья и с Севера на Юг от Южного Каспия (провинция Ги-лян) до Персидского Залива и Индии. И в Арабском халифате и в империи Великих Моголов христианские ученые Церкви Востока почитались в качестве духовной элиты общества. Большинство их было ассирийцами или уйгурами. Упадок Церкви Востока связан как с правлением Тимура и его военными походами, так и с проникновением португальских колонизаторов в Индию, вытеснявших ассирийские приходы католическими. В результате разгрома приходских общин Церкви Востока войсками Тимура и османов они сохранились к XV в. только в горах Хаккяри (Юго-Восточная Турция), Урмии и Саламасе (в Персии) и в Южной Индии.

В настоящее время ассирийские христианские деноминации образуют целый ряд самостоятельных церквей, в числе которых Ассирийская Церковь Востока. Она разделена на чикагский патриархат с каноническим центром в г. Чикаго (США) - неформальной столице американских ассирийцев (каноническую власть которого признают 11 епископий и 400 тыс. верующих) и каноническую территорию багдадского католикоса-патриарха во главе с патриархом Мар-Адаи II Гиваргисом (каноническую власть которого признают 5 епископий и 100 тыс. верующих, в том числе приходы в Москве, Ростове-на-Дону и Краснодаре).

Ассирийская Халдейская Католическая Церковь объединяет 1,5 млн. верующих по всему миру, включая епископство св. Фомы в Океании и находится в унии с Римским престолом.

Самостоятельной ассирийской церковью является Сирийская Православная Церковь (Сиро-Якобитская), объединяющая 250 тыс. верующих. В результате раскола во второй половине XIX в. от нее отделился ряд приходов, вступивших в унию с Римско-Католической Церковью и образовав униатскую Сиро-Католическую Церковь с Патриархией в Бейруте (Ливан). Общее число ее прихожан - около 60 тыс. человек.

Небольшая часть ассирийцев Багдада входит в Ассирийскую Евангелическую Пресвитерианскую Церковь, объединен-

ную вместе с другими протестантскими церквями Ирака в Ассамблею Евангелических Пресвитерианских Церквей Ирака во главе с Георгисом Хормисом Сада.

Роль конфессиональной ориентации и конфессионального самоопределения определяется личностной самоидентификацией как целостности, «центрируемой общественно признанными образцами». Христианство с его общинно-приходской организацией оказалось в наибольшей степени приспособленным к формированию культуры выживания ассирийского этноса в форме племенных соседских общин, которые сохраняли свое доминирующее значение в организации социокультурной и общественной жизни, как горных ассирийцев, так и ассирийских общин в городах, объединенных общей профессиональной культурой этнических форм производства и предпринимательства. В настоящее время в основе этнокультурной идентификации российских ассирийцев с ассирийцами исторической родины и ассирийскими диаспорами других стран в рамках мегадиаспо-ры основанием этнокультурной идентичности служит именно факт древности крещения ассирийцев и использование арамейского языка - языка, на котором разговаривал Иисус Христос в богослужении как подтверждение изначального подлинного христианского вероисповедания ассирийцев. Утратив во многом роль в каноническом самоопределении ассирийцев, христианская принадлежность вероисповедания позволяет ассирийским диаспорам сравнительно безболезненно адаптироваться к современной церковной жизни в Европе, Америке и Азии, когда линия конкуренции в религиозной сфере между христианством, исламом и сектантской глобальной культурой вновь проявилась в масштабном глобальном противоборстве.

Третья глава «Ассирийский этнос: от консолидации к дисперсности в условиях глобализации», состоящая из трех параграфов, посвящена этнокультурной дисперсии ассирийского этноса.

В первом параграфе третьей главы «Этнокультурная эволюция ассирийского этноса и судьба ассирийской диас-

поры в России» прослежены основные этапы эволюции и этнокультурной дисперсии ассирийского этноса.

На протяжении III тысячелетия до н.э. происходит семи-тизация Северо-Восточной Месопотамии. К концу III тысячелетия до н.э. Ассирийская империя подчинила Северную Месопотамию, часть Каппадокии и «страну Лабан» (Ливан).

Гомеостазис этнокультурной системы - ассирийского этноса привел к высвобождению конкурирующих фрагментов формирующегося ассирийского этноса и их выделению в торговые фактории в Малой Азии анклавного характера. Возникшие фактории создавали на осваиваемой территории аддитивные разноуровневые городские сообщества, в которых ассирийская военная и торгово-ремесленная знать селилась в кварталах анклавного типа, не смешиваясь с местным населением и, сохраняя административную и культурную автономию атонального характера.

Военно-торговая колонизация завоеванных земель приводила к деконцентрации ассирийского этнокультурного ядра. В 605 г. до н.э. Ассирийское царство в результате длительных войн пало под натиском соседних государств - Мидии и Вавилона. Ассирийские земли превращаются в персидскую провинцию Атуриа и ассирийцы рассеиваются по ее территории по родо-племенному признаку.

Ассирийцы, пережив в составе этнокультурного сообщества системные, флуктации в период многочисленных войн и эпидемий в составе Турции, Персии, Ливана и Ирака, избежали ассимиляции с неродственными в языковом отношении народами и сохранили свою культуру и самобытность.

Возникновение аномии в ассирийском этнокультурном сообществе было обусловлено появлением зон бифуркации в сложносоставных этнокультурных системах Османской империи и Персии, в которые были встроены ассирийские этнокультурные анклавы. Корреляция нелинейности развития сложных многоуровневых систем, внутрисистемных организационных процессов неизбежно ведет к темпоральным системным транс-

формациям в форме отторжения избыточно активных для многосоставной системы аддитивных этнокультурных групп.

Формируются маргинальные группы ассирийцев, отрывающиеся от традиционного патриархального земледельческого или скотоводческого уклада, которые пытаются встраиваться в сферы профессиональной деятельности, традиционно занятые другими близкими им по культуре этносами - ремесла и торговли. Это привело к формированию сезонной трудовой миграции ассирийцев в северные районы Персии и российское Закавказье, где возникают ассирийские поселения на территории Армении и Грузии.

Выделение подобных маргинальных групп помогало слож-носоставным этнокультурным системам избегать дезинтеграции за счет сохранения сложившихся принципов распределения ресурсов внутри системы и поддержания состояния рутинизации локальной этнокультурной системы в подчиненных этнокультурных анклавах. Это состояние этнокультуры ассирийских анклавов в Турции и Персии обеспечивалось закрытостью ассирийской этнокультурной системы. Но вовлечение турецких и персидских земель в империалистическую политику великих держав в лице Великобритании, Германии, Франции, России и США приводило к смене анклавной закрытости на фрагментарную открытость. А изменение моделей образа жизни соседних народов вызывало разрушение культурных сцеплений внутри сложноставных этнокультурных систем, нарушая линейность процессов их развития.

В ходе боевых действий Первой мировой войны был окончательно разрушен очаг компактного расселения ассирийцев в ранее входившем в состав Турции Центральном Курдистане, которой по ее итогам был поделен между двумя государствами - Ираком и Турцией.

Беженцы, скопившиеся в большом количестве на территории Закавказья в поисках новых мест для жизни, начали расселяться вглубь России через Кубань и Украину в города Северного Причерноморья. В многоуровневом и многосоставном

гетерогенном российском обществе с многовекторно распределенным хронотопом ассирийцы заняли свою этнокультурную нишу, сохраняя поселенческую и профессионально-корпоративную анклавность. Инструментальность лингвистической ситуации бытия переселенцев в инокультурной среде приводила к сохранению символического универсума российского ассирийского этнокультурного сообщества. .

Дисперсное расселение ассирийцев на территории вначале Российской империи, затем Советского Союза, а ныне Российской Федерации было обусловлено динамикой геополитической ситуации на Среднем Востоке, процессами вытеснения христианского населения из мусульманских стран этого региона, состоянием рынка труда и изоморфностыо культуры ассирийских переселенцев полиэтнической российской культуре. Позднее сказалось влияние геополитических процессов, вызванных распадом бывшего Советского Союза и формированием так называемой «дуги нестабильности» в Закавказье.

После распада СССР на территории Российской Федерации действует Федерация ассирийских национально-культурных автономий, объединившая ассирийские общественные организации на традиционных этнокультурных основаниях ассирийской идентичности. Они способствуют преобладанию среди общественных движений и организаций ассирийцев России патернализма и трайбализма, порожденные субэтническими, конфессиональными и племенными перегородками. Тем самым в условиях глобализации реализуется потенциал традиционной ассирийской этнокультуры как ответ архаического на вызов неотипического - в известном смысле это проявление локального антиглобализма или неоплеменной общности (по терминологии М. Маффесоли).

Однако новые глобалистские основания ассирийской идентичности, опирающиеся на конструируемое с помощью мультимедийных технологий и неотипов в условиях глобализации гибридные этнокультурные формы интерсубъектного пространства ассирийской этнокультуры, привели к широкому распрос-

транению среди молодого поколения российских ассирийцев ги-стрионизма. Он стал новым основанием проявления ассирийской этнокультурной идентичности, нашедшей отражение в деятельности молодежной сетевой этнокультурной организации «Лаймута» (по-ассирийски - «молодежь»).

Во втором параграфе третьей главы «Этнокультурная политика России по отношению к ассирийской диаспоре» исследуется политика российских властей по отношению к ассирийцам.

Ряд этносов, оказавшихся втянутыми в орбиту геополитических и геоэкономических интересов России, образовал многосоставные общества, в которых этносы адаптировались к совместной жизни, признавая приоритетные интересы Российского государства в целом. Политика в отношении различных этносов в России, а затем и в Советском Союзе всегда носила противоречивый характер.

Если Российская империя оказывала беженцам-ассирийцам преимущественно гуманитарную помощь, то в первые годы советской власти ассирийскими активистами были предприняты попытки организации культурно-просветительских и общественных ассирийских организаций, что отражало этан турбулентности, соотносимый со стадией перехода от морфогенези-са к морфостазису российской ассирийской диаспоры. Однако многие общественные деятели-ассирийцы уже в то время были, наряду с ассирийскими священниками, подвергнуты преследованиям и репрессиям. Активность ассирийских общественных и культурных деятелей противоречила гомогенезации общества, базировавшегося на идее культурной однородности, сформированной социалистической культурной революцией.

Система в состоянии мобилизации ресурсов не могла позволить перейти порог дифференциации культуры. В связи с этим произошел резкий поворот в этнокультурной политике государства, нацеленный на унификацию этнокультурной жизни и формирование нового типа человека - «советского». Это «за-капсулировало» этнокультурное развитие многих дисперсных этносов - в том числе и ассирийского.

Регулирование процессов аккультурации в современных условиях глобализации и сопутствующих им процессов локализации (глокализации) с помощью целенаправленной государственной политики в сфере экологии этнокультуры было направлено на сохранение этнокультурных идентичностей дисперсных этносов на основе, главным образом, примордиальных самоидентификаций.

В основе государственной политики в области этноэколо-гии культуры должны лежать принципы развития партнерства институтов государственного управления с общественными организациями, как в процессе формирования политических решений, так и в процессе их реализации. Важным фактором развития российского общества в условиях глобализации призвана стать система общественной гражданской экспертизы и мониторинга принимаемых решений на всех уровнях муниципального самоуправления и государственного управления.

Поддержка развития этнокультурных диаспор, включая российскую ассирийскую диаспору, призвана способствовать в условиях глобализации развитию неправительственных международных культурных связей, являющихся прочным фундаментом как развития гражданского общества в России, так и трансграничному сотрудничеству на региональном уровне между различными регионами мирового сообщества. Это сотрудничество в условиях интенсивного развития процессов регионализации, сопутствующих, процессам глобализации в современном мире, повышает эффективность и устойчивость как регионального развития, так и страны в целом, способствуя реализации конституционных прав и свобод граждан в полном объеме и, открывая новые возможности международной кооперации и координации на неправительственном уровне.

В третьем параграфе «Исторический опыт российской ассирийской диаспоры и его значение для современного глобализирующегося мира» проанализировано значение исторического опыта российской ассирийской диаспоры для современной науки и российского общества в целом.

Ассирийская диаспора («галута») насчитывает 26 веков истории, что позволяет проследить ее эволюцию, понять направленность и содержание этнокультурных процессов в ассирийской диаспоре в условиях глобализации. Наряду с известными еврейской и армянскими диаспорами, ассирийская является старейшей в мире.

Начавшись в форме преимущественно военно-политической и экономической колонизации завоеванных территорий в рамках Ассирийской империи, процессы дисперсии ассирийского этноса получили мощные импульсы в ходе геополитических процессов на Среднем Востоке. Ассирийцы оказались рассеянными по территориям США, Западной Европы и России, сохранив, однако, этнокультурное ядро на территории Ирака в районе Мосула (Ниневии).

Как показывает исторический опыт российской ассирийской диаспоры и ассирийских диаспор в других странах Европы и Северной Америки, диаспора как системное социальное образование проходит ряд стадий эволюции, которые могут быть представлены в виде в-образной кривой, включающей стадии формирования диаспоры, турбулентности, стабилизации, роста, зрелости и заключительную фазу деградации или трансформации.

Эти стадии связаны с саморазвитием диаспоры как «живой системы» («автопоэзийной системы») и с внешними воздействиями этнокультурной политики принимающего этноса, геополитической ситуацией в регионе исторической родины и геокультурным пограничьем принимающей страны.

В первой фазе - в период формирования диаспоры происходит пространственная локализация мигрирующей из этнокультурного очага части этноса, выбор диаспоральной ниши хозяйственной деятельности, определение типа кросс-культурных контактов с принимающим окружением и выстраивание матрицы жизнедеятельности мигрантов.

Вторая фаза - турбулентности - во многом определяет пути дальнейшего развития диаспоры. Если миграция носит по

преимуществу трудовой характер и нацелена на поиск мигрантами источника доходов, она ограничивается анклавным харак-: тером жизни мигрантов, стремящихся к возвращению на историческую родину. Если миграция направлена на освоение но- вого жизненного пространства, она может стать источником пяти следующих сценариев дальнейшего развития диаспоры: 1) постепенной ассимиляции в принимающем иноэтничес-ком окружении, 2) автономного сосуществования в принимающем этносе, 3) постепенной ассимиляции принимающего этноса, если он находится на более низкой стадии социального развития 4) реэмиграции на историческую родину, 5) дальнейшей миграции на геополитически и геоэкономически более привлекательные территории.

. Если все же мигранты закрепились на вновь осваиваемом пространстве, то диаспора вступает в следующую стадию развития - рост. Обеспечив стартовые условия повседневной жизни и, укрепившись в хозяйственной нише преобладающей специализации в рамках разделения труда, диаспора становится привлекательной для пополнения своих рядов за счет родственников и соседей, остававшихся на территории прежнего проживания.

Численность диаспоры возрастает и за счет смешанных браков. Появляются попытки создания общественных организаций, репрезентирующих интересы диаспоры или ее отдельных групп, которые пытаются установить отношения как с общественными и политическими организациями принимающей страны, так и с аналогичными организациями исторической родины, а также международными этническими и межправительственными и неправительственными организациями. Происходит формирование институтов гражданского самоуправления диаспоры.

Фаза зрелости диаспоры предполагает полную интеграцию диаспоры в гражданскую и экономическую жизнь принимающего сообщества, наличие развитой системы общественных или политических институтов, репрезентирующих интересы диаспо-

ры. Фаза зрелости отличается длительностью и характеризуется разноскоростным развитием различных составляющих элементов диаспоры.

Последний этап развития диаспоры - фаза деградации или трансформации, характеризуется развитием процессов этнотран-сформирующей ассимиляции составляющего диаспору этноса, либо межэтнической интеграции - процесс эволюции этносов, доминирующий в настоящее время в Российской Федерации или этногенетической миксации.

В Заключении обобщены выводы, сделанные в диссертационном исследовании, намечены перспективы дальнейшего исследования этнокультурной дисперсии ассирийцев.

III. ОСНОВНОЕ СОДЕРЖАНИЕ ДИССЕРТАЦИИ

ОТРАЖЕНО В СЛЕДУЮЩИХ ПУБЛИКАЦИЯХ:

Монографии

1. Лаво P.C. Ассирийцы России: этноэкология, этнополи-тика и этноидентичность. - Краснодар: Изд-во КГАУ, 2007. -211 с.

2. Лаво P.C. Этнокультурная идентичность и самоидентификация ассирийцев Юга России в условиях глобализации. -Краснодар: Изд-во КГУКИ, 2007. - 158 с.

3. Лаво P.C. Культура ассирийцев России: прошлое - настоящее - будущее. - Краснодар: Изд-во КГУКИ, 2000. -147 с.

Статьи, опубликованные в ведущих рецензируемых

журналах, определенных Высшей аттестационной комиссией

4. Лаво P.C. Музыка солнца и гор (К 100-летию со дня рождения А.И.Хачатуряна) // Культурная жизнь Юга России. -2003. - № 4,- С.3-6.

5. Лаво P.C. Интеграция дисперсных этносов Северного Кавказа в условиях глобализации // Социально-гуманитарные знания. - 2006. 12. - С.7-9.

6. Лаво P.C. Кросс-культурные взаимодействия дисперсных этносов Северного Кавказа // Культурная жизнь Юга России. -2007. - № 5. - С.11-12.

7. Лаво P.C. Экология этнокультуры в глобализирующемся мире // Гуманитарные и социально-экономические науки. -2007,- № 3,- С.96-99.

8. Лаво P.C. Кросс-культурные коммуникации дисперсных этносов Северного Кавказа в условиях регионализации и глобализации // Известия высших учебных заведений. Северо-Кавказский регион. Серия «Общественные науки».-2008. - № 3. -С.15-18.

9. Лаво P.C. Этнокультурная дисперсия и диаспора // Социально-гуманитарные знания.- 2008. - № 5. - С.45-57.

10. Лаво P.C. Дисперсия этнокультурных сообществ и российская ассирийская диаспора // Культурная жизнь Юга России. -2008. - № 4. - С.10 -15.

11. Лаво P.C. Ассирийская диаспора в России: возникновение и эволюция И Культурная жизнь Юга России- 2009. - № 1,- С.55-60.

Статьи и брошюры

12. Лаво P.C. От истоков к современности: к проблеме феномена ассирийцев, проживающих в России // Российская культура глазами молодых ученых: Сборник научных трудов по материалам Всероссийской научной конференции.- Вып.б - СПб.: Изд-во СПбГАКИ, 1999. - С.202 - 212.

13. Лаво P.C. Христианство как этноконсолидирующий фактор в мировоззрении ассирийцев // Христианство и христианская культура в степном Предкавказье и на Северном Кавказе: Сборник научных трудов. - Ростов-на-Дону: Изд-во РГК, 2000. - С.100-107.

14. Лаво P.C. Этнокультурологический подход к проблеме образования // Человек в информационном пространстве цивилизации: культура, религия, образование: Сборник статей по материалам Международной научной конференции. - Краснодар: Изд-во КГУКИ, 2000. - С.363-365.

44

15. Лаво P.C. Этносоциологический аспект исследования жизни ассирийцев Кубани (на материалах социологического опроса Курганинского района Краснодарского края) // Российское село XXI века: Материалы Всероссийской научно-практической конференции. - М.: - Краснодар: Изд-во КГАУ, 2001. -С.378-380.

16. Лаво P.C. Проблемы музыкальной фольклористики, в контексте отечественной этнокультурологии // Проблемы музыкальной культуры: взгляд в XXI век: Материалы Международной научной конференции.- Краснодар: Изд-во КГУКИ, 2001. - С.23-25.

17. Лаво P.C. Некоторые проблемы регионального культурного проектирования // Интеграция науки и высшего образования в социо-культурной сфере: Сборник научных трудов. -Краснодар: Изд-во КГУКИ, 2002. - С.212-219.

18. Лаво P.C. Этнокультурный подход к проблеме изучения национально-хозяйственных традиций малых народов Северо-Кавказского региона // Развитие социокультурной сферы Северного Кавказа: Сборник статей по материалам научно-практической конференции. - Краснодар: Изд-во КГУКИ, 2002. -С.65-73.

19. Лаво P.C. К вопросу об изучении традиционной культуры малых народов Кубани // Многоуровневая система профессионального художественного образования: современные технологии обучения: Сборник статей по материалам научно-практической конференции. - Краснодар: Изд-во КГУКИ, 2003. -С.146-151.

20. Лаво P.C. Этнокультурологический подход к системе образования и его роль в ретрансляции традиций малых народов Северо-Кавказского региона // Современная культурология: предмет, методология и методика: Сборник научных трудов. -Краснодар: Изд-во КГУКИ, 2003. - С. 196-204.

21. Лаво P.C. Этнокультурные процессы в образовании казачества: к проблеме полиэтнического состава // Интеграция науки и высшего образования в социокультурной сфере: Сборник

статей по материалам Международной научной конференции. -Вып.2 - Краснодар: Изд-во КГУКИ, 2004. - С.371-383.

22. Лаво P.C. Особенности этнического самосознания сельского населения Кубани И Российское село в XXI веке: Материалы Всероссийской научно-практической конференции. -Вып.2 - М.: - Краснодар: Изд-во КГАУ, 2004. - С.358-365.

23. Лаво P.C. Восточная женщина: к проблеме самоидентификации (на примере ассирийского этноса) // Казачье самообразование. - 2004. - № 2. - С.33-38.

24. Лаво P.C. Менталитет и ментальность: к проблеме архетипа // Интеграция науки и высшего образования в социально-культурной сфере: Сборник научных трудов. -Вып.З - Краснодар: Изд-во КГУКИ, 2005. - С.91-97.

25. Лаво P.C. К проблеме менталитета: социокультурный подход // Художник и время: взаимодействие культур: Сборник статей по материалам научно-практической конференции.-Вып.2- Краснодар: Изд-во КГУКИ, 2005. - С.20-26.

26. Лаво P.C. Архетипический символ семьи в культуре малых народов Северного Кавказа // Казачье самообразование-

2005. - № 2. - С. 15-20.

27. Лаво P.C. К проблеме изучения традиционной культуры малых народов Кубани: этнокультурологический подход // Развитие социально-культурной сферы Северного Кавказа: Сборник статей по материалам научно-практической конференции. - Краснодар: Изд-во КГУКИ, 2005. - С.37-45.

28. Лаво P.C. Семья как ретранслятор культурных традиций малых народов Северного Кавказа в контексте этнокуль-турологии II Сборник научных трудов.-Краснодар: Изд-во КГУКИ,

2006. - С.65-70.

29. Лаво P.C. Этнокультурное пространство региона: к проблеме изучения этносов Юга России // Историко-культурные и религиозные связи славянских народов: традиции и современность: Сборник научных трудов - Краснодар: Изд-во КГУКИ, 2006. - С.43-47.

30. Лаво P.C. Национальное самосознание малых народов в контексте этнокультурных процессов // Интеграция науки и высшего образования в социально-культурной сфере: Сборник научных трудов.- Вып.4 -Т.2 - Краснодар: Изд-во КГУКИ, 2006. - С.261-264.

31- Лаво P.C. Музыкальный фольклор ассирийцев Северного. Кавказа // Фольклор и музыкальная культура Дагестана и Северного Кавказа: Материалы Международной научной конференции- Махачкала: Изд-во ДГУ, 2006. - С.76-78.

32. Лаво P.C. Проблемы архетипа в контексте культуры // Культурология: Сборник статей.- Краснодар: Изд-во КГАУ, 2006. - С.35-43.

33. Лаво P.C. Социокультурная интеграция дисперсных этносов в условиях полиэтнического региона // Интеграция науки и высшего образования в социально-культурной сфере: Сборник научных трудов - М.: Композитор, 2007. - С. 108-113.

34. Лаво P.C. Глобализация и экология этнокультуры // Интеграция науки и высшего образования в социально-культурной сфере: Сборник статей по материалам Международной научно-практической конференции. - Вып. 5 - Краснодар: Изд-во КГУКИ, 2007. - С.96-102.

35. Лаво P.C. Межкультурные коммуникации в условиях полиэтнического региона // Информационные и коммуникационные науки в изменяющейся России: Сборник статей по материалам Международной научно-практической конференции^ - М.: - Краснодар: Изд-во КГУКИ, 2007.- C.125-I32.

36. Лаво P.C. Архетипы и неотипы в современной этно-музыкальной культуре// Музыка и музыкант в меняющемся постсоветском пространстве: Материалы Международной научной конференции. -Ростов-на-Дону: Изд-во РГК, 2007. - С.193-205.

37. Лаво P.C. Ассирийская диаспора в диалоге традиционной и глобальной массовой культуры: процессы гибридизации //Диалог культур: Материалы Международной научно-практической конференции. - М.: Изд-во ИВИ РАН, 2008. - С.121-123.

38. Лаво P.C., Морозов С.А. Формирование картины миры в условиях «дрейфующей» идентичности II Интеграция науки и образования. Информационная культура и креативный потенциал общества и личности: Материалы Международной научной конференции. -Краснодар: Изд-во КГУКИ, 2008-С.437-450.

Тезисы

39. Лаво P.C. Этнические особенности культуры малых народов Северного Кавказа // Проблемы национальной культуры на рубеже тысячелетий: поиски и решения: Тезисы докладов Международной научно-теоретической конференции. -Нальчик: Изд-во СКГИИ, 2001. - С.133-135.

40. Лаво P.C. Конфессиональная самоидентификация ассирийского этноса в условиях полиэтнического региона // Проблемы сохранения толерантности в условиях полиэтнического и многоконфессионального региона: Материалы Всероссийской научной конференции. - Махачкала: Изд-во ДГУ, 2007 .- С.82-83.

41. Лаво P.C. Рок и классика: к проблеме диалога культур в современной музыке // Проблемы взаимодействия национальных культур в региональной многоуровневой системе музыкального образования: Сборник материалов Южно-Российской научно-практической конференции. - Краснодар: Изд-во КГУКИ, 2007. - С.81-84.

42. Лаво P.C. Межкультурные коммуникации дисперсных этносов Северного Кавказа в контексте глобализации // Социокультурные проблемы Кавказского региона в контексте глобализации: Материалы Всероссийской научно-практической конференции. - Нальчик: Изд-во М.и В.Котляровых, 2007. - С.53-57.

43. Лаво P.C. Этноконфессиональная идентичность ассирийцев Северного Кавказа // Мир на Северном Кавказе через языки, образование, культуру: Материалы V Международного конгресса. - Пятигорск: Изд-во ПГЛУ, 2007. - С.22-24.

Подписано в печать 27.02.2009 г. Объём усл.- печ. л. 2,15. Заказ № 56. Тираж 150 экз. Типография Краснодарского государственного университета культуры и искусств 350072, Краснодар, 40-летия Победы, 33.

Оглавление научной работы автор диссертации — доктора философских наук Лаво, Роза Сулеймановна

ВВЕДЕНИЕ.

ГЛАВА 1. ТЕОРЕТИКО-МЕТОДОЛОГИЧЕСКИЕ ОСНОВЫ АНАЛИЗА ЭТНОКУЛЬТУРНОЙ ДИСПЕРСИИ В КОНТЕКСТЕ ГЛОБАЛИЗАЦИИ.

1.1. Этнокультурная дисперсия: феномен, сущность, концепт.

1.2. Социокультурное развитие глобального, регионального и локального в современной культуре дисперсных этносов.

1.3. Методологическая роль концептов «архетип», «стереотип» и «неотип» в изучении культуры этнодиаспоры.

ГЛАВА 2: СИСТЕМНЫЕ ДЕТЕРМИНАНТЫ ЭТНОКУЛЬТУРНОЙ ИДЕНТИЧНОСТИ И САМОИДЕНТИФИКАЦИИ АССИРИЙСКОЙ

ДИАСПОРЫ В РОССИИ.

2.1. Этнодифференцирующие факторы традиционной' этнокультурной- идентичности российских ассирийцев.

22. Неотипы как этнодифференцирующие факторы современной"- ассирийской идентичности.

2.3. Христианство как фактор этнокультурной идентичности ассирийцев России.

ГЛАВА 3. АССИРИЙСКИЙ ЭТНОС: ОТ КОНСОЛИДАЦИИ К ДИСПЕРСНОСТИ В УСЛОВИЯХ ГЛОБАЛИЗАЦИИ.

3.1. Этнокультурная эволюция ассирийского этноса и судьба ассирийской диаспоры в России.

3.2. Этнокультурная политика России по отношению к. ассирийской диаспоре.

3.3. Исторический опыт российской ассирийской'диаспоры, и* его значение для современного глобализирующегося мира.

Введение диссертации2009 год, автореферат по философии, Лаво, Роза Сулеймановна

Актуальность темы исследования обусловлена научной и практической необходимостью философско-культурологического и философско-антропологического переосмысления явления этнокультурной дисперсии в контексте современной глобализации.

Глобализирующийся мир привел к развитию разновекторных социальных процессов. С одной стороны, наблюдается усиливающаяся открытость к кросс-культурным взаимодействиям различных социальных групп, в том числе больших и малых этносов, ставшая одним из важных элементов современной эволюции этносов - фузий и диффузий, миграционных потоков. Одним из доминирующих векторов развития этносов в современном мире является этнокультурная дисперсия.

С другой стороны, возрастает стремление к осознанию собственной этнокультурной идентичности в рамках эволюции диаспор, возникают и набирают силу движения этнических меньшинств в защиту своей культуры и« гражданских прав в условиях «дрейфующей» или находящейся в динамике — этнокультурной идентичности.

В области культуры, несмотря на активное продвижение транснациональными организациями глобальных «давосской бизнес-культуры», «культуры интеллектуалов», массовой и сектантской культур, наблюдается процесс выраженной дифференциации, опирающейся на внешне противоречивые социокультурные основания - этнокультурные традиции, восходящие к архетипам этнических культур, инновационные культурные феномены, имеющие в своей основе современные коммуникативные технологии и зримо меняющийся духовный мир современного человека. В повседневных социокультурных практиках возрастает значение внеинституциональных форм организации социальной жизни в форме социальных сетей, в том числе и в диаспорах. Эти сети могут основываться на архаических принципах родства, соседства, землячества, но чаще опираются на инновационные Интернет -технологии, ориентированные на глобализацию повседневности.

Процессы этнокультурной дисперсии ассирийского этноса, насчитывающего 26 веков истории, генезис и развитие ассирийской мегадиаспоры и воздействие на них процессов глобализации представляют значительный научный интерес в связи с исследованиями аналогичных процессов в двух других древнейших диаспорах мира - еврейской и армянской.

Степень научной разработанности проблемы. Проблемы изучения этнокультурной дисперсии народов, образовавших диаспоры, приобрели теоретический статус в работах социальных антропологов, философов, культурологов и этнологов лишь в конце XX века как ответ на вызовы беспрецедентных по масштабам миграционных процессов, порожденных современной глобализацией.

Анализ научной литературы по проблемам этнокультурной дисперсии свидетельствует об отсутствии'работ по классическим вопросам изучения дисперсности и диаспоральности у ассирийцев, хотя диаспора ассирийцев, наряду с еврейской, является одной из древнейших в мире.

Проблемы изучения процессов этнокультурной дисперсии и образования диаспор привлекли к себе внимание в 1970-е гг., что было обусловлено, прежде всего, активным привлечением в страны Западной Европы и США трудовых мигрантов, в связи с чем вынуждало правительства и общественность принимающих стран вырабатывать особую политику по отношению к возникавшим новым или трансформировавшимся старым диаспорам. Процессы этнокультурной дисперсии в историческом развитии претерпели существенные изменения. Если в прежние времена этнокультурная дисперсия была следствием пассивно изживаемого существования (с перспективой репатриации или ассимиляции) как результат военных или природных катастроф, то с середины XIX в. дисперсия начала принимать черты осознанно избираемой модели экзистенциального бытия индивида или этнокультурной группы в форме трудовой миграции.

Р. Кохен, вслед за Дж. Армстронгом, изучавший трудовые миграции и формировавшиеся в результате миграционных процессов диаспоры, сформулировал основополагающие критерии выделения диаспоры.1 Р. Кохен полагал, что процессы глобализации и этнической дисперсии протекают параллельно, усиливая действие друг друга. Особо следует обратить внимание на выделение Р. Кохеном мегадиаспоры каю формы бытия системной совокупности региональных диаспор.

С позиций системного анализа подошел к явлению диаспоральности американский ученый Х.Тололян, изучавший в сравнительном плане две классических диаспоры - армянскую и еврейскую, и пытавшийся определить формы дискретности в процессах их системной эволюции.2

В концепции А. Ашкенази центральным звеном является положение об интуитивном универсальном, коммуникативном коде «классической» еврейской диаспоры. Как и Р. Кохен, он находил возможным выделять мегаеврей-скую диаспору и региональные еврейские диаспоры.3

Г. Шеффер, а вслед за ним и его последователи*- немецкая исследовательница М: Ларюэль и американский ученый Э. Смит полагали, что диаспора как системное этнокультурное образование отличается осознанием собственного этнического своеобразия (то есть признанием субкультурной идентичности диаспоры), наличием объединяющих институтов и поддержанием отношений (порой мнимых) с этнокультурным очагом.4

Дж. Клиффорд обратил внимание на стадиальность процесса эволюции диаспор в принимающих странах. Этнодисперсные процессы рассматрива

1 Armstrong J. A. Mobilized and proletarian diasporas// American Political Science Review.—1976 —№ 20(2) — P.32-44; Cohen R. The new helots: migrants in the international division of labour. Aldershot: Gower, 1987; Cohen R. Global Diasporas: An Introduction.-Aldershot: UCL Press, 1997.

2 Tölölyan Kh. Exile Governments in Armenian Polity // Shain Y. (ed.) Governments-in- Exile in Contemporary World Politics. New York: Rutledge.1991.

3 Ashkenazi A. Identitätsbewahrung, Akkulturation und die Enttäuschung in der Diaspora-// Dabag M. und Platt К. (Hg.).Identitat in der Fremde. Bochum : Universitätsverlag, 1993.- S. 106-116.

4 Sheffer G. A. New Field of Study: Modern Diasporas in International Politics // Modern Diasporas in International Politics. New York: St. Martins Press, 1986. P. 115; Шеффер Г. Диаспоры в мировой политике // Диаспоры / Diasporas. — 2003. — №4. — С. 162-164; Ларюэль M. «Русская диаспора» и «российские соотечественники» // Демократия вертикали / Сост. А. Верховский. М.: Гардарика, 2006; Smith A.D. The Ethnic Origin of Nations. Oxford: Oxford University Press, 1987; Smith A.D. National Identity. London: Sage, 1991; Smith A.D. Ethnic Myths and Ethnic Revivals // Archives Eropeennes de Sociologie.— 1984.— №25. — P. 283-303 лись им как один из системообразующих детерминантов жизненного цикла диаспоры. Они представляются Дж. Клиффорду и источником образования диаспор, и фактором, влияющим на последующее развитие диаспор.5

Один из последователей Дж. Клиффорда 3. Левин предложил выделять 4-х стадийный жизненный цикл диаспоры. Как явствует из модели 3. Левина, развитие диаспоры носит линейный одновекторный характер, где каждая из первых трех ступеней является поступательной по отношению к предыдущей. В линейной модели 3: Левина не предусматривается возможность мо-дернизационного сценария развития- диаспоры как системного образования на основании кросс-культурного взаимодействия и гибридизации культур.6

Первые работы советских ученых, посвященные процессам этнической« дисперсии и жизни диаспор, появились в 70-е гг. XX в. Они-преимущественно были посвящены армянской диаспоре и изданы на армянском языке. К их числу относится-фундаментальная двухтомная работа А. Абрамяна «Краткий очерк истории армянских переселенческих очагов», в которой превалирует исторический аспект описания армянских региональных диаспор или, 7 по терминологии А. Абрамяна, «переселенческих очагов».

В российской науке обозначилось два основных подхода к этнической дисперсии и диаспоре: 1) последователей научной школы Г. Шеффера в лице В. Дятлова, Ж. Тощенко и Т. Чаптыковой, Т. Илларионовой, В. Колосова, Т. Галкиной и М. Куйбышева8 и 2) конструктивистский подход, представленный работами В. Тишкова и А. Милитарева.9

5 Clifford J. Diasporas // Current Anthropology. —1994 . — № 9 (3). — P.303.

6 Левин И.З. Менталитет диаспоры. M.: ИВ РАН «Крафт+», 2001.- С.47.

7 Абрамян А.Г. Краткий очерк истории армянских переселенческих очагов. Ереван: Армянское государственное издательство (Айпетрат), 1964.Т.А; Ереван: Издат-во «Айастан», 1967 (на армянском языке).Т.Б.

8 Дятлов В. И. Предпринимательские меньшинства: торгаши, чужаки или посланные Богом? Симбиоз, конфликт, интеграция в странах Арабского Востока и Тропической Африки. М.: Наука, 1996. С. 22-27, 54-64;Его же. Диаспора как исследовательская проблема // Диаспоры/ Diasparas. —1999. — №1.— C.7-I2; Тощенко Ж. Т. Чаптыкова Т. И. Диаспора как объект социологического исследования // Социс. —1996.— № 12.— С.32-46; Илларионова T.C. Этническая группа: генезис и проблемы самоидентификации (теория диаспоры). М.: Наука, 1994; Колосов В.А., Галкина T.A., Куйбышев М.В. География диаспор на территории бывшего СССР // Общественные науки и современность.—1996.—№ 5.—С.34-46.

9 Тишков В. А. Исторический феномен диаспоры // Национальные диаспоры в России и за рубежом в XIX-XX вв.: сборник статей. М., 2001. С. 18-52; Милитарев А. О содержании термина «диаспора»: ( К разработке дефиниции) // Диаспоры.— 1999. — №12.— С.24; Его же. Воплощенный миф // URL: http://vvww. koll-dizpro.ru/identity/krvf.htm (дата обращения^ 1.04.08) Его же. О содержании термина «диаспора» и к

С наиболее развернутым определением понятия диаспора в отечественной научной литературе выступили В. Колосов, Т. Галкина, М. Куйбышев. Их точку зрения разделяли В. Дятлов, Ж. Тощенко и Т. Чаптыкова, Т. Илларионова, М. Аствацатурова, А. Ручкин и др.10 Они рассматривали диас-поральные процессы как естественные в эволюции этносов.

А. Милитарев и В. Тишков, опираясь на теорию социального-конструи-рования, считали, что диаспора является в большей степени социальным конструктом определенных социально-культурных групп, базирующихся не столько на этничности, сколько на корпоративизме, а институты- диаспоры следует отнести к внесистемным институциональным образованиям.11

Таким образом, несмотря на большой объем проделанной1 учеными разных стран работы, по-прежнему остаются до конца не проясненными проблемы развития процессов дисперсии этносов, формированиями развития.диаспор в принимающих сообществах как системных этносоциальных образований.

Значительное место в вопросе о дисперсии* этносов, и формировании* диаспор заняла проблема этнической идентичности и самоидентификации. На страницах преимущественно этнологических журналов «Советская этнография» и «Этнографическое обозрение» прошла научная дискуссия по проблемам этнической идентичности. Среди работ, посвященных этнокультурной идентичности выделяются труды зарубежных ученых - Э. Гидденса, Дж. выработке его определения // Диаспоры. — 1999. — №2-3 — С.42-45; Его же О содержании термина «диаспора»: к разработке дефиниции // Диаспоры. — 1999.— №12.—С. 24. Ср: Винер Б Е. Постмодернистский конструктивизм в российской этнологии // Журнал социологии и социальной антропологии. — 2005. — Т VIII. — № 3,— С. 121-138.

10 Аствацатурова М.А. Диаспоры Российской Федерации: формирование и управление. Северо-Кавказский регион. Ростов-на Дону - Пятигорск: Спецпечать, 2002; Аствацатурова М.А. Диаспоры в Российской Федерации: формирование и управление. Северо-Кавказский регион. Диссертация на соискание ученой степени доктора политических наук. (На правах рукописи). М.:, 2003; Арутюнов С.А. Диаспора - это процесс // Этнографическое обозрение.— 2000.— №2 — С.34-47; Илларионова T.C. Указ.соч.; Т.В. Современные диаспоры: внутриполитические и международные аспекты. М.: Научная книга, 1999; Попков В.Д. Феномен этнических диаспор. М.: ИС РАН, 2003; Семенов Ю.И. Этнос, нация, диаспора // Этнографическое обозрение.— 2000. — №2 — С.48-59; Ручкин А.Б.Русская диаспора в соединенных Штатах Америки в первой половине XX века. Автореф дисс. доктора исторических наук. М.: МПГУ,2007. С.20; Котин И.Ю. Процессы формирования южноазиатской диаспоры (XIX -XXI). Автореф дис.доктора исторических наук. СПб.: СПбГУ, 2007. С. 19; Бабаков В.Г. Кризисные этносы. М.: ИФ РАН, 1993; Затулин К.Ф. и др. Российская диаспора на пространстве СНГ. М.: Ин-т диаспоры и интеграции (Ин-т стран СНГ), 2007. 431 С. " Милитарев А. Воплощенный миф; Тишков В. А. Исторический феномен диаспоры.

Ми да, Э. Эриксона и др.12, а среди отечественных - труды В. Авксентьева, С. Арутюнова, Ю. Бромлея, В. Тишкова и др.13 Материалы дискуссий имели важное значение для выработки категориального аппарата и инструментария исследований конкретных этносов, а также выделившихся из них в процессе исторической эволюции и этнокультурной дисперсии диаспоральных групп.

Новые импульсы и новое качество развитию процессов дисперсии, формированию и развитию этнических диаспор придала глобализация. Проявившиеся в активной форме в Европе конца XX в. процессы глобализации в области экономики, политики, информационных потоков привели к доминированию вектора гомогенизации в развитии мирового сообщества.14

Все эти процессы способствовали росту интереса ученых к взаимосвязи проблем глобализации, дисперсности, диаспоральности и идентичности в новых исторических условиях. Появились фундаментальные работы П. Бергера, М. Кастельса, С. Хантингтона, С. Холла и др.15 В ходег изучения проблем глобализации были проанализированы различные аспекты философского осмысления этого сложного и многоуровневого явления:

12 Giddens A. The Constitution of Society: Outline of the Theory of Structuration. Berkeley: University of California Press, 1984; Giddens A. Modernity and Self-Identity: Self and Society in the Late Modern Age. Stanford: Stanford University Press, 1991; Mead G.H. Mind, Self and Society: From the Standpoint of Social Behaviorist. Chicago: University of Chicago Press, 1962; Эриксон Э. Идентичность: юность и кризис. М.: Флинта, 2006; Hettlage R. Diaspora: Umrisse zu einer soziologischen Theorie // Dabag M., Platt K. (Hg.).Identität in der Fremde. Bochum: Universitdtsverlag, 1993. S. 75-105; Hogg M.A., Abrams D. Social Identifications: a Social Psychology of Inter-group Relations and Group Process. London: Sage,1988. P.3. 24-25; Terner J. Social identification and psychological group formation//The Social Dimension: Developments in Social Psychology. Cambridge: 1984. V.2. P.536; Terner J. C. Towards a cognitives redefinition of the social group. Cambridge. University Press, 2003; Verkuyten M. Self-definition and ingroup formation among eyhnic minorities in the Netherlands // Social Psychology Quarterly. — 1991,—V.54.—№ 3. — P. 280-286.

13 Авксентьев В.А. Этническая конфликтология: в поисках научной парадигмы. Ставрополь: СГУ, 2001; Арутюнов С.А. Процессы и закономерности вхождения инноваций в культуру, этноса // Советская этнография — 1982.— № 2.— С. 18-41; Его же Народы и культура: развитие и взаимодействие. M.: Наука, 1989; Его же. Этничность - объективная реальность // Этнографическое обозрение.—1995.—№ 5.— С. 1435; Бромлей Ю.В.Этнические процессы в СССР. М.:3нание,1977; Его же. Современные проблемы этнографии. М.-Наука, 1981; Его же. Очерки теории этноса. М.: Наука, 1983; Его же. Этносоциальные процессы: теория, история, современность. М.:Наука,1987;Тишков В.А. О феномене этничности // Этнографическое обозрение. — 1997. — № 3.— С. 1-18; Его же. Социальное и национальное в историко-антропологической перспективе // Вопросы философии. — 1990.— № 12.— С.23-34;Его же. Кризис понимания России. М.: Изд-во Московского психолого-социапьного ин-та, 2006.

14 Галкин A.A. Глобализация и политические потрясения XXI века // Полис.— 2005.—№ 4.— С.52-68.

15 Бергер П.Л. Культурная динамика глобализации // Многоликая глобализация. Культурное многообразие в современном мире. М.:Гардарика, 2004. С.8-24; Кастельс М. Информационная эпоха: экономика, общество и культура. М.:ГУ ВШЭ, 2000; Хантингтон С. Будущее демократического процесса: от экспансии к консолидации С.Хантингтон // Мировая экономика и международные отношения.— 1995.— № 6.— С.23-51;Хантингтон С. Столкновение цивилизаций? // Полис. — 1994.— № 1.— С. 17- 38; Hall S., Gay Р. du (Eds.) Questions of Cultural Identity. London: Sage, 1996.

Глобализация как ведущая тенденция мирового развития в связи с вектором гомогенизации исследована представителями российской науки - Э. Азроянц, В. Алтуховым, Г. Анионилис, В. Афанасьевым, Б. Буяновой, М. Делягиным, Н.Зотовой, Н. Ивановым, А. Иглицким, В. Иноземцевым, Л. Клепацким, Н. Косолаповым, М. Лебедевой, А. Мельвилем, В.Михайловым, В*. Оболенским, А. Панариным, В. Пефтиевым, К. Рожковым, А. Уткиным, М. Пешковым, А. Чумаковым и др.16

В изучении специфики проблем этнокультурной, дисперсии и этнокультурной идентичности в условиях глобализации наметилось два основных подхода - общецивилизационный и этнокультурный. Если в первом подходе акцентировались процессы, происходящие в сфере экономики, политики, I информации, технологий (работы Д. Макализа, Ф.- Фукуямы, С. Хантингтона, М. Делягина, А. Мельвиля, В'. Пантина, В. Перской, В. Хороса, М. Чешкова и др.); то во втором - исследователи сосредотачивали свое внимание преимущественно на процессах в области культуры (труды П. Бергера, М. Кас

16 Азроянц Э.А. Глобализация: катастрофа или путь к развитию Современные тенденции мирового развития и политические амбиции. М.: Новый век, 2002; Алтухов В. Многомерный мир третьего тысячелетия // Мировая экономика и международные отношения. — 2000. — № 7, № 12; Анилионис Г.П., Зотова H.A. Глобальный мир: единый и разделенный. Эволюция теорий глобализации. М.: Международные отноше-ния,2005; Афанасьев В.В. Россия и Европа: нации в эпоху глобализации. М.- Международные отношения, 2006; Бек У. Что такое глобализация? M.: Прогресс-традиция, 2000; Глобализация: многостороннее измерение / Под ред. В.А. Михайлова, Б.С. Буянова. М.: РАГС, 2004; Делягин М.Г. Мировой кризис: общая теория глобализации. M.: ACT, 2003; Иванов Н. Глобализация и проблемы оптимальной стратегии развития // Мировая экономика и международные отношения. — 2001. — № 2,3; Иглицкий А. Глобализация: за гуманистический выбор // Полис. —2001. —№ 3; Иноземцев В Л. Расколотая цивилизация. М.: Амфора, 1999; Клепацкий Л. Глобализация и национальные интересы // Международная жизнь.— 2000.—№1; ср.: Klepats-kii L. Globalization and National Interests // International Affairs. — 2000. — №.2; Косолапов H. Глобализация-сущностные и международно-политические аспекты // Мировая экономика и международные отношения. — 2001. — №3; Лебедева M.M., Мельвиль А.Ю. «Переходный возраст» современного мира // Международная жизнь. — 1999. — № 10; Неклесса А.И. Конец цивилизации или зигзаг истории // Постиндустриальный мир: Центр, Периферия, Россия. М.: СПб.: Нестор, 1999. С.238; Оболенский В. Глобализующийся мир // Мировая экономика и международные отношения. —2002. —№ 3; A.C. Панарин. Искушение глобализмом. М.:АСТ, 2002; Пефтиев В. Развивающийся мир: глобализация или регионализация // Мировая экономика и международные отношения. — 2000 — № 7; Рожков К Глобализация как вызов национальной экономике // Международная жизнь. — 2001. — № 1; Его же. Россия в глобальном мире // Международная жизнь — 2001. —№ 7; Уткин А.И. Глобализация: процессы и осмысление. М.:Логос, 2001; Фукуяма Ф. Конец истории9 // Вопросы философии.—1990. — № 3; Хантингтон С. Будущее демократического процесса: от экспансии к консолидации // Мировая экономика и международные отношения .— 1995.— № 6; Хорос В. Глобализация и периферия // Мировая экономика и международные отношения. — 1999. — № 12; 2000. — №.7; Чешков М.А. Глобалистика как научное знание. Очерки теории и категориального аппарата. М : Международные отношения, 2005; Его же. Двойная спираль глобализации (опыт теоретического конструирования реальности). М.: ИМЭМО РАН, 2007; Чумаков А.Н. Метафизика глобализации. Культурно-цивилизационный контекст. М.: Канон+, 2006; Его же. Глобализация. Контуры целостного мира. Москва: Проспект,2009. тельса, Э. Хобсбаума, X. Эрманса, Д. Кемпена, X. Барлыбаева, И. Приго-жина, Ю. Рыжова и др.). К немногим исключениям, синтезировавшим оба подхода, можно отнести работы Э. Гидценса и А. Чумакова.

Предпосылки постановки проблемы этнокультурной дисперсии в философской антропологии и философии культуры следует искать в трудах известных отечественных и зарубежных философов,- антропологов, культурологов, социологов, этнологов и социальных психологов. Однако данная проблема практически не рассматривалась в рамках философско-культурологического подхода, хотя ряд аспектов обозначенной темы изучался < многими учеными применительно к философским, антропологическим, культурологическим, социально-психологическим и социологическим аспектам вопросов- идентичности и самоидентификации этносов в условиях глобализации. Фундаментальных исследований, посвященных этнокультурной дисперсии ассирийцев, а также возникновению и развитию > ассирийской ^ российской диаспоры, в отечественной и зарубежной науке нет.

Объектом исследования является этнокультурное развитие ассирийцев в условиях глобализации.

Предметом исследования выступает этнокультурная дисперсия ассирийцев как антропологический и культурный феномен современности.

Цель диссертационного исследования - на основе анализа социокультурной эволюции ассирийского этноса выявить сущность и специфику возникновения дисперсности как формы этнокультурного развития.

Исходя из поставленной цели исследования, были определены следующие задачи: рассмотреть основные методологические подходы к изучению этнокультурной дисперсии на современном этапе глобализации; исследовать соотношение глобального, регионального и локального в современной культуре дисперсных этносов; проанализировать методологическую роль концептов> «архетип», «стереотип» и «неотип» на современном этапе глобализации; изучить этнодифференцирующие факторы традиционной этнокультурной идентичности российских ассирийцев; выделить «неотипы» как этнодифференцирующие факторы современной ассирийской идентичности; исследовать христианство как фактор этнокультурной идентичности ассирийцев России; проследить этнокультурную эволюцию ассирийского этноса и судьбу ассирийской диаспоры в России; рассмотреть этнокультурную политику России по отношению к*ассирийской диаспоре; исследовать исторический опыт российской ассирийской диаспоры и его значение для современного глобализирующегося мира.

Теоретико-методологическую основу диссертации составляют фило-софско-антропологические и философско-культурологические методы ис-„, следования феномена этнокультурной дисперсии. Применены социально-философский и философско-культурологический подходы к исследованию феномена этнокультурной дисперсии, в которых этнокультурная дисперсия рассматривается как явление этнокультурной диффузии.

Теоретическую основу исследования составляют работы отечественных и зарубежных философов, культурологов, антропологов и этнологов, изучавших проблемы этнической дисперсии и диаспоральности в условиях современной глобализации как многоуровнего, разновекторного и внутренне противоречивого процесса (В. Афанасьева, 3. Баумана, У. Бека, Э. Гидденса, М. Делягина, В. Добренькова, А. Мельвиля, А. Панарина, А. Смирнова, Н. Федотовой, Ф. Фукуяма, С. Хантингтона, А. Чумакова, М. Чешкова, М. Эл-броу и др.).

Процедурно-методологическую основу исследования составляют методологические подходы, применяемые в философии культуры ю философской антропологии, в которых системообразующие элементы культуры жизни человека и социокультурных сообществ анализируются как взаимообусловленные и ориентированные на реализацию различных стратегий жизнедеятельности (Д. Белл, А. Гелен, Г. Лебон, И. Хейзинга и др.), а также на интеграцию культурного и цивилизационного подходов (Н. Данилевский, Ю. Лотман, А. Тойнби, Л. Уайт, О. Шпенглер и др.).

Опора на теорию «автопоэзийной («живой») системы» Н. Лумана, Ф. Варела и X. Матурана, подразумевающую динамическое единство и самоорганизацию географических, этнокультурных и пространственно-коммуникативных составляющих этнодиаспор, позволила сформулировать концепцию жизненного цикла диаспоры и рассмотреть ассирийскую диаспору как системное этнокультурное образование.

Применение методологии «критического реализма» М. Арчер, основанной на различении интеграции культурной системы и социокультурной интеграции, опирающейся на понятие «казуального принуждения», дало возможность рассмотреть роль и значение социального конструирования, а также изучить воздействие глобальной массовой культуры и средств массовой коммуникации на этнодифференцирующие факторы* в эпоху глобализации.

С помощью методов цивилизационного детерминизма, системного и кросс-культурного анализа, структурно-функционального, историко-эволюционного и типологического были изучены этнокультурная дисперсия ассирийцев, формирование ассирийских диаспор и особенности их интеграции в принимающие социумы в различных странах - в России, Германии и США.

Применение биографического метода позволило проследить судьбу ассирийских семей со времени их исхода с территории этнокультурного очага в принимающие страны.

Научная новизна определяется поставленными задачами и состоит в следующем:

• предложена авторская концепция этнокультурной дисперсии, согласно которой, этнокультурная дисперсия представляет собой процесс развития этноса как автопоэзийной системы, где, наряду с темпоральной линейной непрерывностью, присутствуют нелинейные логические Б -функции, поддерживающие в морфостазисе ее иерархическую гомогенность,в гетерогенной среде за счет дискретной прерывности и отторжения отдельных сегментов этноса при накоплении атрибутов или значений, нарушающих предельно допустимые нормы дифференциации в рамках эндогенности этноса в целом; впервые введен в научный оборот авторский концепт «этнокультурной диаспоральной диффузии», который раскрывает суть процесса дисперсии этноса в различных социокультурных пространствах культурного бытия диаспор в принимающих сообществах под влиянием, относительного социально-культурного сцепления; на примере ассирийского этноса доказано, что пространственно-территориальные предпочтения» при выборе принимающих сообществ, детерминированы социальной стратификацией этноса в момент исхода и доминирующими' моделями стиля жизни основной части этноса; установлено, что этнокультурная диаспоральная диффузия ассирийского этноса опирается на разновекторную пространственно-временную ориентацию, укорененную5 в этнокультурном антропогеноме этноса и, реализуемую в рамках трех разноуровневых социокультурных процессов - глобализации, регионализации и локализации, как раскрытия взаимодействия социально-природных факторов в категориях общего, особенного и единичного, что позволяет ввести в научный оборот авторский концепт диаспоральной глобализации как новую парадигму культурной глобализации; впервые обоснована типология ассирийских диаспор в принимающих сообществах, которая представлена ассирийской диаспорой' общепланетарного масштаба — мегадиаспорой - §а1и1а, региональными ассирийскими диаспорами - мезодиаспорами и диаспорами локального уровня; социокультурным основанием всех перечисленных иерархических типов современных ассирийских диаспор выступает когнитивная и коммуникативная компетенция, образующая* надпространственный культурно-территориальный универсум смысла и особый способ его конструирования и передачи, реализуемый в этнокультурной идентичности;

• обосновано, что в глобализирующемся мире под воздействием роста информационно-коммуникативных потоков возрастает значение процессов редукции ценностного сознания до нормативного, в результате чего индивид, укорененный в этнокультурной диаспоре ассирийцев в поликультурном г социуме, противостоит процессам гомогенизации общества, поддерживая его энтропию и гетерогенность как источники многообразия; интеграция-социокультурного пространства ассирийцев сопровождается дифференциацией сегментов социума по различным основаниям идентичности, способствующих внутренней' гомогенности* сегментов на основе преимущественно индивидуального выбора;

• выявлено влияние архетипов ассирийского этноса как архаического коллективного, бессознательного на этнокультурную идентичность и самоидентификацию ассирийской диаспоры в условиях глобализации; определены формы их взаимодействия с этнокультурными стереотипами и стандартами институциональных установок; выделены два вектора эволюции в процессе трансформации личности в условиях глобализации, для которой характерны объектно-субъектные отношения с принимающим сообществом и окружающим миром - социальное конструирование нового коллективного бессознательного в форме неотипов и вытеснение ими архетипов или гибридизация архетипов и неотипов;

• впервые обосновано существование неотипов как контаминированных новообразований коллективного бессознательного, глобального мирового сообщества, основанных на новом этосе глобальных культур современного общества; исследованы процессы формирования и развития неотипов, представляющих собой результат применения мультимедийных технологий; с помощью неотипов в современной глобальной культуре, сегментированной по индивидуализированным стилям жизни, в реальном или виртуальном пространстве преодолевается эмоциональное отчуждение и обретается чувство этнокультурной общности в рамках диаспор, обеспечивается-синтетическое единство единого архетипического и инакового - неотипического;

• доказано существование жизненного цикла этнокультурной диаспоры как «автопоэзийной» саморазвивающейся системы и предложена авторская модель жизненного цикла этнокультурной диаспоры, характеризующая основные стадии ее эволюции; жизненный цикл этнокультурной диаспоры может быть изображен графически в форме 8-образной кривой и разделен на сменяющиеся в определенной последовательности стадии - генезиса, турбулентности, роста, зрелости, деградации; причем в отдельных случаях стадия турбулентности в жизненном цикле этнокультурной диаспоры может отсутствовать;

• обосновано значение формирования! государственной идентичности российских ассирийцев в условиях поликультурного российского общества, нашедшее отражение в признании приоритетности территории проживания над исторической родиной; впервые выявлена роль современных средств массовой коммуникации в возникновении новых видов организации этнокультурной жизни современных ассирийских диаспор на основании негосударственных сетевых принципов государственной гражданской идентичности в рамках явления адаптивной или «дрейфующей идентичности»;

• выявлены особенности государственного этнокультурного' регулирования жизнедеятельности российской ассирийской диаспоры, реализованные в форме национально-культурной автономии; доказана важность ортогональности структурной стыковки российской-ассирийской диаспоры как локальной автопоэзийной системы с институтами государственной власти и местного самоуправления Российской Федерации; обоснована необходимость учета этнокультурных особенностей дисперсных этносов при выработке новой Концепции национальной государственной политики Российской Федерации. Основные положения, выносимые на защиту.

1. Этнокультурная дисперсия в условиях глобализации является важным процессом развития этносов как автопоэзийных системных этносоциальных образований. Периодически, в рамках жизненного цикла этноса под влиянием внешних или внутренних факторов или их сочетания, возникают нелинейные логические 8-функции, создающие дискретную прерывность линейной темпоральности морфостазиса. Дискретная прерывность в этом случае является следствием нарушения предельно допустимых норм дифференциации в рамках эндогенности этноса как автопоэзийной системы.

2. С помощью нелинейных логических Б-функций на основании автор-. ского концепта «этнокультурной диаспоральной диффузии» характеризуется процесс диаспоральной диффузии, который обусловлен стремлением автопоэзийной системы материнской этнокультурной матрицы сохранить свою структуру за счет высвобождения фрагментов матрицы, которые перестают соответствовать уровню ее иерархизации и стандартизированным ценностям, вызывая флуктации в жизни этнокультурной системы этноса за счет стремления к изменениям - в способах производства, политическом положении и властных отношениях, стиле жизни и т.п.

3. В результате развития процессов диаспоральной диффузии в условиях детерриториализации этнокультурных групп, образовывавших диаспоры в принимающих сообществах, происходит дальнейшая дифференциация материнского этноса, находящая отражение в развитии этнических субкультур. Процессы глобализации осуществляют реинтеграцию этнокультурных диаспор в коммуникативном пространственно-временном континууме - территории этнокультуры, что поддерживает этнокультурное многообразие как один из источников развития. Это явление описывается с помощью вводимого в научный оборот авторского концепта диаспоральной глобализации как новой парадигмы культурной глобализации.

4. Этнокультурная диаспоральная диффузия опирается на разновектор-ную пространственно-временную ориентацию, укорененную в этнокультурном антропогеноме этноса, и реализуемую в рамках трех разноуровневых социокультурных процессов - глобализации, регионализации и локализации, как проявление взаимодействия социально-природных факторов. В контексте глобализации системные диаспоральные признаки реализуются в рамках этнокультурных географического и информационного пространств в особых формах этоса, моделей стиля жизни, этнопрофессиональной культуры.

5. Социокультурное развитие дисперсных этносов в эпоху глобализации отражает явление надэтнической гомогенизации, в основании которого лежит гетерогенность этнокультурной и социокультурной локальной гомогенности. Являясь разноуровневыми и разновекторными, процессы глобализации не способны превратить культуру полиэтнических обществ в гомогенную структуру. Они активизировали имманентно присущие процессам гомогенизации процессы дифференциации, что детерминировано стремлением к сохранению этнокультурной идентичности и порождается самой интеграцией как особой формы единства тождественного и инакового.

6. К числу базисных структур культуры диаспоры, формирующих константные модели духовной жизни этноса, относятся культурные архетипы. Интегративным выражением архетипического выступает габитус. Взаимодействие культурных родовых архетипов и стереотипов, внедряемых в сознание людей в процессе инкультурации, привело к генезису неотипов как новой формы коллективного бессознательного, основанной на конструировании социальной реальности в рамках глобальной массовой культуры. Неотипы образуют с архетипами контаминированные, гибридные формы, наполняя архаическую мифологизацию новыми смыслами.

7. Неотипы явились новой формой коллективного бессознательного в условиях глобализации. Они стали качественно новыми факторами этнокультурной идентичности. Неотипы, будучи результатом социального конструирования,, отражают объективные процессы формирования гибридных форм этнокультурной самоидентификации и развития современных форм социальных коммуникаций и имплантируются в сознание индивидов, дифференцированных в контексте процессов глобализации в рамках различных социальных сетей и сообществ, в том числе и в российской ассирийской диаспоре.

8. Группы населения, отделившиеся от своей этнической территории в различные исторические периоды, развиваются под влиянием разнообразных социальных, экономических и этнокультурных детерминантов, способствующих анклавизации, сопровождающейся консервацией этнодифференци-рующих факторов, либо ассимиляции под влиянием процессов аккультурации или изменению этнической специфики в новом окружении - гибридизации. Фаза турбулентности в морфостазисе диаспоры характеризуется хаотичностью этнокультурных процессов, ведущих к иерархизации социальной структуры диаспоры или к полной деградации этнокультурной группы.

9. Системообразующими детерминантами этнокультурной- идентичности и самоидентификации ассирийской- диаспоры России выступают традиционные этнодифференцирующие факторы. Превалирование в рамках постмодернистской трансформации российского общества сетевых форм дифференциации социума ведет к ее дрейфу в направлении российской государственной гражданской идентичности, что наиболее отчетливо проявляется среди ассирийского молодежного Рунет-сообщества. Наиболее приемлемой формой репрезентации этнокультурных интересов ассирийской диаспоры является национально-культурная автономия.

Теоретическая и практическая значимость исследования заключается в возможности применения результатов, содержащихся в диссертации, для дальнейшей разработки теоретико-методологических положений в области исследования этнокультурной дисперсии в контексте современных проблем глобализации. Выводы проведенного исследования1 могут способствовать расширению и углублению знаний в области теории этнокультурной дисперсии в условиях глобализации.

Обоснованные в диссертации понятия «этнокультурная дисперсия», «неотипы», «жизненный цикл этноса» и «жизненный цикл диаспоры» могут быть использованы для углубления существующих теоретических представлений об этнокультурных процессах в условиях глобализации в философской антропологии и философии культуры.

Положения и выводы диссертации могут позволить продолжать разработку истории ассирийской галуты как одной из старейших мировых классических мегадиаспор и внести самостоятельный вклад в отечественную и мировую ассирологию.

Материалы исследования могут быть использованы при разработке новой редакции «Концепции государственной национальнойшолитики Российской^ Федерации», для« выработки рекомендаций по формированию и реализации культурной политики в отношении дисперсных этнокультурных групп органами государственного* управления и местного самоуправления.

Выводы диссертации могут быть применены в рамках совершенствования деятельности ассирийских неправительственных некоммерческих организаций гражданского сектора в России и за рубежом.

Материалы диссертации могут быть использованы в качестве разделов лекционных курсов, спецкурсов, при подготовке учебных пособий по курсам философской антропологии, социальной философии, философии культуры, культурологии, социологии и этнологии, а также в системе дополнительного образования в рамках реализации целей и задач ассирийских национально-культурных автономий.

Положения диссертации могут применяться в национальной-политике при разработке идеи государственной гражданской идентичности российского многонационального социума, что приобретает важное значение в> условиях глобализации, предотвращения межэтнических конфликтов, 'необходимости воспитания толерантности населения полиэтнических регионов, развития различных форм международной деятельности гражданских некоммерческих общественных организаций в рамках «народной дипломатии», направленной на укрепление дружбы и сотрудничества как между государствами, так и между регионами.

Апробация работы. Диссертация обсуждена на заседании кафедры социальной философии и этнологии Ставропольского государственного университета и рекомендована к защите в диссертационный" совет по специальности 09.00.13 - Религиоведение, философская антропология, философия культуры.

Основные положения* диссертационного исследования' отражены в 43 научных публикациях общим-объемом 51,8 п.л., в том числе в 3 монографиях, в 35 научных статьях, в том числе 8 статьях, опубликованных в ведущих рецензируемых научных журналах, определенных Высшей аттестационной комиссией.

Основные результаты и выводы исследования докладывались соискателем на международных, всероссийских и иных научных конференциях: в том1 числе на Международной научной конференции «Человек в информационном пространстве цивилизации: культура, религия, образование» (г. Краснодар - г. Новороссийск, 2000 г.), Международной научной конференции «Проблемы музыкальной культуры: взгляд в XXI век» (г. Краснодар, 2001 г.), Международной научной конференции «Фольклор и музыкальная культура Дагестана и Северного Кавказа» (г. Махачкала, 2006 г.); Всероссийской научно-практической конференции «Социокультурные проблемы кавказского региона в контексте глобализации» (г. Нальчик, 2007 г.), Всероссийской научной конференции «Проблемы сохранения толерантности в условиях полиэтнического и многоконфессионального региона» (г. Махачкала, 2007 г.); V Международном конгрессе «Мир на Северном Кавказе через языки, образование, культуру» (г. Пятигорск, 2007 г.), Международной< конференции «Музыка и музыкант в меняющемся постсоветском'пространстве» (г. Ростовна-Дону, 2007 г.), Международной научно-практической конференции «Диалог культур» (г. Москва, 2008 г.) и др.

Материалы диссертации использовались при чтении спецкурсов «Культура народов Древнего Востока и Античности», «Этномузыка в культурах народов Востока и России», «Внеевропейские музыкальные культуры», «Традиционная культура малых народов Кубани» для студентов различных специальностей Краснодарского государственного университета культуры и искусств, а также курса «Культурология» для студентов Кубанского государственного аграрного университета.

Объем и структура работы. Диссертационное исследование состоит из введения, трех глав, включающих 9 параграфов, заключения и списка использованной литературы. Общий объем диссертационной работы составляет 424 страницы. Список литературы включает 622 наименования, в том числе 183 источника на иностранных языках.

Заключение научной работыдиссертация на тему "Этнокультурная дисперсия ассирийцев в глобализирующемся мире"

ЗАКЛЮЧЕНИЕ

Ассирийская диаспора («галута») насчитывает 26 веков истории, что позволяет проследить ее эволюцию, понять направленность и содержание этнокультурных процессов в ассирийской диаспоре в условиях глобализации. Наряду с известными еврейской и армянскими диаспорами, ассирийская диаспора является старейшей в*мире.

Этнокультурная дисперсия является важным процессом развития этносов как системных этносоциальных образований. Из этнокультурного очага -исторической родины под влиянием разнообразныхч внутрисистемных и внешнесистемных детерминант в период флуктаций в рамках Б-образных функций« на этапе морфостазиса этноса как автопоэзийной системы происходит выделение части этноса. Выделяющийся фрагмент этноса переселяется1 в* колонизуемые земли или в принимающие страны, где проживает на положении этнокультурного меньшинства (образуя или не образуя диаспору), сохраняя свою этнокультурную или этнорелигиозную идентичность и этно-групповую солидарность. Процессы рассеивания или диффузии этносов оказываются тесным образом связанными с диаспоральными процессами и явлениями. Переселившиеся части этноса могут образовывать или не образовывать субэтносы, отличающиеся или не отличающиеся по языку, религии, обычаям, но сохраняющие чувство общей этнической принадлежности к материнскому этносу или чувство принадлежности к исторической родине, к материнской этнокультурной матрице.

Явление дисперсии этносов коррелирует с проблемами социокультурной переработки выделившихся этнических групп - ассимиляции, аккультурации, прокультурации, неокультурации, метисации, резервации и явлениями этнокультурной идентификации и самоидентификации.

Этнотерриториальные общности, образованные представителями какого-либо этноса, дисперсно расселенного вне административно

1 политических границ исторической родины и, постоянно проживающие в иноэтническом большинстве, образуемом иными этносами, поддерживающие этнокультурные связи как со своим коренным этносом, так и внутри группы, можно отнести к понятию «этнодиаспора». С учетом достижений современной науки этнодиаспора рассматривается как триединство географической, этнокультурной и этнолингвоинформационной системообразующих элементов.

Явление дисперсности этносов ярко проявилось еще в древних обществах, сыграв важную роль в этногенезе И'социокультурной переработке - процессах системной эволюции этносов и этнокультурных сообществах и уже на ранних стадиях было следствием, как саморазвития этносов, так и их вклю ченности в геполитические и геоэкономические региональные процессы.

При отделении от материнского этноса активной части переселенцев,

I на принимающих территориях образовывались компактные этнокультурные сообщества — протодиаспоры, обладавшие особым габитусом материнского4 этноса, осознававшие на основании отличия этнодифференцирующих факторов - языка, обычаев и ритуалов, мифологических представлений, религии т.п. от принимающего этноса — свою инаковую этнокультурную идентичность и самоидентифицировавшие себя как этнокультурные сообщества, i

5 отличные от представителей реципиентных этносов

Феномен дисперсии этносов тесным образом связан с процессами социокультурной переработки выделившихся этнических групп - ассимиляции, аккультурации, прокультурации, неокультурации, метисации, резервации и явлениями этнокультурной идентификации и самоидентификации.

Понятие диаспоры самым непосредственным образом связано с проблемами этнокультурной идентичности в условиях развивающихся процессов глобализации. Этнокультурная идентичность имеет основаниями язык, национальную или религиозно-конфессиональную принадлежность, общее историческое прошлое, традиции и ритуалы, бытоустроение, нормы, ценности, чувство общности, эмоциональную привязанность и др.

Этнокультурная самоидентификация предстает как ядро этнокультурной идентичности диаспоры. Все члены диаспоры имеют одинаковую этнокультурную самоидентификацию, но в их этнокультурной идентичности обнаруживаются различные стереотипы, установки, ментальные модели.

Современные исследователи понимают под глобализацией глубокие процессы социальной трансформации на мегауровне, в планетарном масштабе, которые охватывают все сферы жизни общества, придают им новые качества1 и сужают возможности выбора векторов развития отдельных обществ в мировом контексте.

Мезоуровень современных процессов глобализации находит отражение в регионализме. Регионализм связан с возрождением и утверждением исторических традиций в новых условиях, с переходом к доминирующему по преимуществу эндогенному типу развития, который основан на включении в процессы социального развития» в качестве активного субъекта провинции.

Микроуровень современного социального развития представлен локализмом. Локализм может базироваться на основе традиционных архаических идентичностей, которые реализуются в локусе как общности, основанные на различиях, однако он может опираться и на нетрадиционные основания. Учитывая различия в основаниях локализма, представляется целесообразным различать архетипический и неотипический локализм, что позволяет иметь в виду принципиально различные основания исторически сложившегося и социально сконструированного локализма как результата морфостадиса стандартизированной массовой глобальной культуры.

Мир начала XXI века предстает как многоуровневая система частично пересекающихся и параллельно сосуществующих глобальных, региональных и локальных культур, базирующихся на традиционных архетипических и инновационных неотипических основаниях, создавая гетерогенное трансграничное культурное пространство конкуренции различных реализуемых в социальной практике моделей бытия индивидидов; это разнообразие является; важнейшим источником социального прогресса: в современном обществе

Различные; модели стиля жизни в массовой культуре образуют значимое основание для дифференциации глобальной' массово® культуры. Это создает условия как для активизации в. новой- локальности традиционного архаического, так и для конструирования и формирования при. активном участии и посредничестве средств массовой социальной коммуникации- новых оснований локальности — неотипических, опирающихся на рыночные экономические механизмы, формирующие стандартизированные модели; стилей жизни.

Локализация в традиционных формах и в форме сетевых структур выступает как условие и необходимый источник организации системы, задавая ее «архитектурный каркас» и, определяя ее будущее равновесное состояние, испытывающее все* возрастающее* значение глобальных социальных практик индивидов, инкорпорированных в различные: открытые: социальные' многоуровневые системы. ■

Как результат длительных трансформаций- этническая культура включает в себя не только наиболее развитые способы и формы освоения окружения в различных видах деятельности, но и; постоянно воспроизводит элементы архаичной традиции, своеобразный «этнокультурогеном» в сфере обыденной жизни: быт, различные обряды и верования, фольклор и т.д. Культура тем самым реализуется как геном социальной жизни в форме культурной матрицы, определяющей, как будет воспроизводиться деятельность человека. Однако традиционные элементы этнической культуры в условиях глобализации могут приобретать, качественно новое символическое значение. . Массовая культура современного общества, как и самоидентификация в его формирующемся сетевом пространстве индивидов, строится на;основе мифологизации и виртуализации действительности, в которых виртуализация выполняет ритуализирующие функции. Процессы культурной глобализации связаны и с процессами культурной локализации, вызывая; стягивание и сталкивание локальных культур. При этом формирующаяся глобальная гомогенность покоится на гетерогенном фундаменте локальных гомогенных культурных матриц. Гармонизация этих процессов возможна в рамках концепции распределительной глобализации, в соответствии с которой в целях обеспечения устойчивости процессов морфостазиса мирового сообщества необходимо учитывать интересы всех акторов, участвующих в современном мировом развитии.

Этнокультурная идентичность реализуется в процессуальной модальности лишь в рамках социокультурного пространства, освоенного или осваиваемого^ этносами или субэтносами, в том числе и диаспорами. В последнем случае речь идет о диаспоральном этнокультурном пространстве.

На феноменологическом уровне феномены и факты материнской культуры этноса и локальных культур диаспор, осмысливаемые как культурные архетипы, схематизмы культурного > сознания, глубинные социальные отношения ит. п., трактуются в виде языковых и символических систем, в виде конкретных вариантов и типов мышления, детерминированных лингвокуль-турными основаниями.

К числу базисных структур культуры этнодиаспоры, формирующих константные модели духовной жизни, относятся культурные архетипы. Их содержание составляет типическое в культуре материнского этноса и этноди-аспор, и в этом отношении они объективны. Формирование культурных архетипов происходит на уровне культуры всего человечества и культуры материнского этноса, его этнодиаспор в процессе систематизации и схематизации культурного опыта в период морфогенезиса этнокультурных сообществ.

Взаимодействие культурных родовых архетипов и стереотипов, внедряемых в сознание людей в процессе инкультурации, привело под влиянием медийной революции к генезису неотипов как новой формы коллективного бессознательного. Неотипы рассматриваются как сформированные и реализованные в мифологизированной форме инновационные ментальные структуры, имплантированные1 в сознание современных людей с помощью мультимедийных средств социальной коммуникации.

В отличие от архетипов, которые возникали в период генезиса культуры, неотипы явились результатом ее эволюции в глобальном масштабе и формирования глобальной массовой культуры, которая стремилась утверждать гибридные культурные основания, унифицированные вне зависимости от материнской этнокультурной матрицы диаспоры, прежде всего по стилям жизни, на которые ориентируются индивиды. Неотипы, являясь интегратив-ным продуктом социального конструирования в форме мифологизации, отражают объективные процессы формирования гибридных форм самоидентификации и развития современных форм социальных коммуникаций, имплантируемых в> сознание индивидов, дифференцированных в рамках различных социальных сетей И'сообществ:

Разрушение семейно-родовой и профессионально-корпоративной замкнутости и освоение новых видов поселенческой^ и трудовой' активности ассирийцев привели к ускорению аккультурационных процессов при сохранении' в целом высокого уровня этнокультурной идентичности в рамках ассирийской российской диаспоры.

Процессы культурной глобализации связаны и с процессами культурной локализации, вызывая стягивание и сталкивание локальных культур, а формирующаяся глобальная гомогенность покоится на гетерогенном фундаменте локальных гомогенных культурных матриц.

Современный российский ассириец превращается с помощью средств массовой информации в гетерогенную личность с гибридной культурой, совмещающей в себе аксиологические начала разных этносов, культур и цивилизаций.

Системообразующими факторами диаспоры выступают этнодиффе-ренцирующие элементы, позволяющие диаспоре сохранять относительную внутреннюю целостность, внешнюю дифференцированность от принимающего социума и от других диаспор или дисперсных этносов. Интегрирующим признаком, придающим конкретной комбинации своеобразность, выступает групповое самосознание, закрепленное в самоназвании, что-позволяет расценивать наличие устойчивой групповой самоидентификации как характеристику относительной устойчивости данной этнокультурной общности.

С этнокультурными архетипами, воспроизводящимися в рамках повседневной жизни российской ассирийской диаспоры, связан особый тип исторического сознания, имеющий в основе принципы мифологического миропонимания и раскрывающий свое содержание посредством мифа. Живую этнокультурную традицию российских ассирийцев представляют ритуалы и обряды, связанные с жизнью семьи и общины. I

Доминирующим основанием этнокультурной идентичности и самоидентификации ассирийцев образующих ассирийскую российскую диаспору является историческая память о былом могуществе и величии Древней Ассирийской» империи и ее богатой культуры.Вектор временной ориентации ассирийской российской диаспоры направлен в историческое прошлое.

В* современной российской диаспоре ассирийцев сохранилась уникальная преемственность с древними шумеро-аккадской и ассиро-вавилонской мифологическими традициями.

Практика ритуалов и обрядов ассирийцев, образующих современную ассирийскую российскую диаспору, обогащена обычаями, обрядами и ритуалами разных народов, проживающих с ассирийцами на общей территории homeland и поддерживающих с ними кросс-культурные связи (курдами, иранцами, армянами, турками, арабами, евреями и др.).

Ассирийский язык в российской диаспоре сохраняется лишь как этно-дифференцирующий культурный маркер.

Символический универсум упорядочивает и прошлое и будущее. Он связывает коллективные события в. единое целое, включающее прошлое, настоящее и будущее как единый пространственно-временной континуум. Происходит перфомантизация ассирийской диаспоры, выражающаяся в театрализованном обыгрывании базовых культурных форм, что превращает их в симуляцию исторической реальности и служит средством этнокультурного сплочения с помощью исторических перфомансных этноидентифицирующих маркеров.

Отмечается преобладание гибридных форм, фреймов, детерминирующих как поведенческие модели российских ассирийцев, так и соблюдаемые ими ритуалы. Ощущая себя частью российского общества, российские ассирийцы осознают и свою этнокультурную инаковость, принадлежность к ассирийской мегадиаспоре.

Роль конфессиональной ориентации и конфессионального самоопределения« определяется личностной самоидентификацией как целостности, «центрируемой общественно признанными образцами». Христианство с его общинно-приходской организацией оказалось в наибольшей степени приспособленным к формированию культуры выживания ассирийского этноса в, форме племенных соседских общин, которые сохраняли свое доминирующее значение в организации социокультурной и общественной жизни, как горных ассирийцев, так и ассирийских общин в городах, объединенных общей профессиональной культурой этнических форм производства и предпринимательства. В настоящее время в основе этнокультурной идентификации российских ассирийцев с ассирийцами исторической родины и ассирийскими диаспорами других стран в рамках мегадиаспоры основанием этнокультурной идентичности служит именно факт древности крещения ассирийцев и использование арамейского языка — языка, на котором разговаривал Иисус Христос, в богослужении как подтверждение изначального подлинного христианского вероисповедания ассирийцев. Утратив во многом роль в каноническом самоопределении ассирийцев, христианская принадлежность вероисповедания позволяет ассирийским диаспорам сравнительно безболезненно адаптироваться к современной церковной жизни в Европе, Америке и Азии, когда линия конкуренции в религиозной сфере между христианством, исламом и сектантской глобальной культурой- вновь проявилась в масштабном глобальном противоборстве.

Гомеостазис этнокультурной системы — ассирийского этноса привел к высвобождению конкурирующих фрагментов формирующегося ассирийского5 этноса и их выделению в торговые фактории в Малой Азии анклавного характера. Возникшие фактории создавали на осваиваемой территории аддитивные разноуровневые городские сообщества, в которых ассирийская воен-нaяf и торгово-ремесленная знать селилась в кварталах анклавного типа, не смешиваясь с местным населением и, сохраняя административную и культурную автономию атонального характера.

Ассирийцы, пережив в составе этнокультурного сообщества системные флуктации в период многочисленных войн и эпидемий в составе Турции, Персии, Ливана и Ирака, избежали ассимиляции с неродственными в языковом отношении народами и сохранили свою культуру и самобытность.

Возникновение аномии в ассирийском этнокультурном сообществе было обусловлено появлением зон бифуркации в сложносоставных этнокультурных системах Османской империи и Персии, в которые были встроены ассирийские этнокультурные анклавы. Корреляция нелинейности развития сложных многоуровневых систем, внутрисистемных организационных процессов неизбежно вела к темпоральным системным трансформациям в форме отторжения избыточно активных для многосоставной системы аддитивных этнокультурных групп.

Выделение подобных маргинальных групп помогало сложносоставным этнокультурным системам избегать дезинтеграции за счет сохранения сложившихся принципов распределения ресурсов внутри системы, и, поддержания состояния рутинизации локальной этнокультурной системьь в.подчиненных этнокультурных анклавах. Это состояние этнокультуры ассирийских анклавов в Турции и Персии обеспечивалось закрытостью ассирийской этнокультурной системы. Но вовлечение турецких и персидских земель в империалистическую политику великих держав в лице Великобритании, Германии, Франции, России и США приводило к смене анклавной закрытости на фрагментарную открытость. А изменение моделей образа жизни соседних народов вызывало разрушение культурных сцеплений внутри сложноставных этнокультурных систем, нарушая линейность процессов их развития.

В ходе боевых действий Первой мировой войны был окончательно разрушен очаг компактного расселения ассирийцев в ранее входившем в состав Турции Центральном Курдистане, которой по ее итогам был поделен между двумя государствами — Ираком и Турцией.

В многоуровневом и многосоставном гетерогенном российском обществе с многовекторно распределенным хронотопом ассирийцы заняли свою* этнокультурную нишу, сохраняя поселенческую и профессионально-корпоративную анклавность. Инструментальность лингвистической ситуации бытия- переселенцев в инокультурной среде приводила к сохранению символического универсума российского ассирийского этнокультурного сообщества.

Разрушение семейно-родовой и профессионально-корпоративной1 замкнутости и освоение новых видов поселенческой и трудовой активности привели к ускорению аккультурационных процессов в направлении квадрокуль-турализма при сохранении в целом высокого уровня этнокультурной идентичности в рамках ассирийской российской диаспоры.

Дисперсное расселение ассирийцев на территории вначале Российской империи, затем Советского Союза, а ныне Российской Федерации было обусловлено динамикой геополитической ситуации на Среднем Востоке, процессами вытеснения христианского населения из мусульманских стран этого региона, состоянием рынка труда и изоморфностью культуры ассирийских переселенцев полиэтнической российской культуре. Позднее сказалось влияние геополитических процессов, вызванных распадом бывшего Советского Союза и формированием так называемой «дуги нестабильности» в Закавказье.

После распада СССР* на территории Российской Федерации действует Федерация ассирийских национально-культурных автономий, объединившая ассирийские общественные организации на традиционных этнокультурных основаниях ассирийской идентичности. Они способствуют преобладанию среди общественных движений и организаций ассирийцев России патернализма и трайбализма, порожденные субэтническими, конфессиональными и племенными перегородками. Тем самым в условиях глобализации реализуется потенциал традиционной ассирийской этнокультуры как ответ архаического на вызов неотипического - в известном смысле это проявление локального антиглобализма или неоплеменной общности.

Однако новые глобалистские основания ассирийской- идентичности, опирающиеся на конструируемое с помощью мультимедийных технологий и неотипов в условиях глобализации гибридные этнокультурные формы интерсубъектного пространства ассирийской-этнокультуры, привели к широкому распространению' среди молодого поколения, российских ассирийцев гист-рионизма. Он стал новым основанием проявления' ассирийской этнокультурной идентичности, нашедшей отражение в деятельности молодежной сетевой этнокультурной' организации «Лаймута» (по-ассирийски - «молодежь»).

Ряд этносов, оказавшихся втянутыми' в орбиту геополитических и геоэкономических интересов России, образовал многосоставные общества, в которых этносы адаптировались к совместной жизни, признавая приоритетные интересы Российского государства в целом. Политика в отношении различных этносов в России, а затем и в Советском Союзе всегда носила противоречивый характер.

Если Российская империя оказывала беженцам-ассирийцам преимущественно гуманитарную помощь, то в первые годы советской власти ассирийскими активистами были предприняты попытки организации' культурно-просветительских и общественных ассирийских организаций, что отражало этап турбулентности, соотносимый со стадией перехода от морфогенезиса к морфостазису российской ассирийской диаспоры. Однако многие общественные деятели-ассирийцы уже в то время были, наряду с ассирийскими священниками, подвергнуты преследованиям и репрессиям. Активность ассирийских общественных и культурных деятелей противоречила гомогенеза-ции общества, базировавшегося на идее культурной однородности, сформированной социалистической культурной революцией.

Система в состоянии мобилизации ресурсов не могла позволить перейти порог дифференциации культуры. В связи с этим произошел резкий поворот в этнокультурной политике государства, нацеленный на унификацию этнокультурной жизни и формирование нового типа человека - «советского». Это «закапсулировало» этнокультурное развитие многих дисперсных этносов - в том числе и ассирийского.

Регулирование процессов аккультурации в современных условиях глобализации и сопутствующих им процессов локализации (^локализации) с помощью целенаправленной государственной политики в сфере экологии этно-культуры было направлено на сохранение этнокультурных идентичностей дисперсных этносов на основе, главным образом, примордиальных самоидентификаций.

В основе государственной политики в области этноэкологии культуры должны лежать принципы развития партнерства институтов государственного управления с общественными организациями, как в процессе формирования политических решений, так и в процессе их реализации. Важным фактором развития российского общества в условиях глобализации призвана стать система общественной гражданской экспертизы и мониторинга принимаемых решений на всех уровнях муниципального самоуправления и государственного управления.

Поддержка развития этнокультурных диаспор, включая российскую ассирийскую диаспору, призвана способствовать в условиях глобализации развитию неправительственных международных культурных связей, являющихся прочным фундаментом как развития гражданского общества в

-.; 370.

России,, так и трансграничному сотрудничеству на региональном уровне между различными регионами мирового сообщества; Это сотрудничество в условиях интенсивного развития процессов регионализации, сопутствующих процессам глобализации в современном мире, повышает эффективность и устойчивость как регионального развития, так и страны в целом, способствуя реализации конституционных прав: и свобод граждан в полном: объеме и, открывая новые возможности международной кооперации и координации на, неправительственном уровне.

Как показывает исторический опыт российской: ассирийской диаспоры и ассирийских диаспор в. других странах Европы и Северной ¡Америки, диаспора как: системное социальное образование проходит ряд стадий эволюции, которые' могут быть представлены в- виде Б-образной кривой; включающей: стадии- формирования диаспоры, турбулентности, стабилизации; роста;, зре-' лости и заключительную фазу деградации или трансформации.

Эти- стадии связаны с саморазвитием; диаспоры как «живой системы» («автопоэзийной системы») и с внешними? воздействиями; этнокультурной? политики принимающего1 этноса, геополитической ситуацией в. регионе! исг торической родины и геокультурным пограничьем-принимающей страны.

В первой фазе - в период формирования диаспоры- происходит пространственная локализация мигрирующей: из этнокультурного очага части этноса, выбор диаспоральной ниши хозяйственной деятельности, определение типа кросс-культурных контактов с принимающим окружением и выстраивание матрицы жизнедеятельности мигрантов.

Вторая фаза - турбулентности - во многом определяет пути: дальнейшего развития диаспоры. Если миграция носит по преимуществу трудовой характер и нацелена на поиск мигрантами: источника доходов; она ограничивается анклавным характером жизни мигрантов; стремящихся к возвращению на историческую родину. Если миграция! направлена на: освоение нового: жизненного пространства, она может стать источником пяти следующих, сценариев дальнейшего развития диаспоры:!) постепенной «ассимиляции в, принимающем иноэтническом окружении, 2) автономного сосуществования в принимающем этносе, 3) постепенной ассимиляции принимающего этноса, если он находится на более низкой стадии социального> развития 4) реэмиграции на историческую родину, 5) дальнейшей миграции на геополитически и геоэкономически более привлекательные территории.

Если все же мигранты закрепились на вновь осваиваемом пространстве, то диаспора вступает в следующую стадию развития - рост. Обеспечив стартовые условия повседневной жизни и, укрепившись в хозяйственной нише преобладающей специализации в рамках разделения труда, диаспора становится привлекательной для пополнения своих рядов за счет родственников и соседей, остававшихся на территории прежнего проживания.

Численность диаспоры возрастает и за счет смешанных браков. Появляются попытки создания общественных организаций, репрезентирующих интересы диаспоры или ее отдельных групп, которые пытаются установить отношения как с общественными и политическими организациями принимающей страны, так и с аналогичными организациями исторической1 родины, а также международными этническими и межправительственными, и неправительственными организациями. Происходит формирование институтов гражданского самоуправления диаспоры.

Фаза зрелости диаспоры предполагает полную интеграцию диаспоры в гражданскую и экономическую жизнь принимающего сообщества, наличие развитой системы общественных или политических институтов, репрезентирующих интересы диаспоры. Фаза зрелости отличается длительностью и характеризуется разноскоростным развитием различных составляющих элементов диаспоры.

Последний этап развития диаспоры — фаза деградации или трансформации, характеризуется развитием процессов этнотрансформирующей ассимиляции составляющего диаспору этноса, либо межэтнической интеграции -процесс эволюции этносов, доминирующий в настоящее время-в Российской Федерации или этногенетической миксации.

•.'. 372

В.условиях глобализации, агрессивного давления иа ассирийскую российскую диаспору глобальной массовой культуры необходима целенаправленная политика по регулированию этнокультурных процессов, протекающих в дисперсных этносах. В этой связи важной представляется? политика регулирования, процессов в области этноэкологии культуры ассирийцев как этнодисперсной группы, посредством развития- различных форм репрезентации интересов ,ассирийской общины в рамках национально-культурной' автономии.

Полученные выводы, позволяют наметить дальнейшие пути исследования проблемы этнокультурной дисперсии и диаспоральности. Представляется важным проведение масштабных кросс-культурных, исследований ассирийских диаспор в различных странах с: разно ориентированной этнополити-кой - от мультикультурализма в Австралии и современных США и странах Евросоюза, отказавшихсясот политики,«плавильного котла»^до;политики:национально-культурной автономиишРоссии и Иране. '

Несомненно, плодотворным: представляется', исследование диаспораль-ного уровня; глобализации как: значимого социокульутрного феномена, современности. Новые гибридные основания этнокультурной идентичности открывают перспективы развития диаспор как институциональных самоуправляющихся общественных образований в рамках формирующихся гражданских обществ^, которые создают дополнительные горизонтальные уровни взаимодействия между гражданами различных стран на неправительственном уровне.

Углубленного изучения требуют и выявленные автором неотипы, которые нуждаются; в комплексном-междисциплинарном исследовании, на стыке философии культуры, философской антропологии, этнологии; социальной психологии, семиотики, и; других наук. Новая форма коллективного, бессознательного в условиях процессов развития глобальной массовой культуры способна за счет различных новых форм современной? массовой культуры смягчить негативные результаты ее воздействия на общество; Развитие стиля этно в рамках массовой культуры помогает сохранить многие исчезающие формы культурной жизни и придать им новые импульсы в новых исторических условиях. На обыденном уровне распространение подобных форм искусства способно пробудить интерес к забытым этнокультурным формам, сделать их достоянием не только представителей дисперсных этнических групп, но и всего человечества.

Изучение одной из старейших на земле диаспор - ассирийской и полученные в итоге методологические подходы и разработанные методики позволяет выработать основные направления диаспоральных исследований и разработать для каждого из них оптимальную стратегию, позволяющую получить на репрезентативном материале доказательные выводы.

Полученные автором результаты дают основание с оптимизмом смотреть на будущее российской ассирийской диаспоры, являющейся неотъемлемой частью формирующегося российского гражданского общества с одной стороны, и мегаассирийской диаспоры с другой. Позитивный опыт жизни ассирийцев в России показал, что именнов многосоставном полиэтническом' российском обществе, вопреки общим для всех россиян трудностям, зигзагам политики, российская ассирийская диаспора4 выжила и продолжила свое развитие.

Исторический опыт российской ассирийской диаспоры показал тупи-ковость анклавизации и «закапсуливания» этнокультурных сообществ в условиях глобализации. Вопреки тенденциям к стандартизации и унификации этнокультурной жизни в глобализации проявились тенденции, способствующие реализации позитивного этнокультурного потенциала дисперсных этносов в современных условиях. При этом, как свидетельствует исторический опыт российских ассирийцев, именно взвешенная этнокультурная*, демократическая политика федеральных и региональных властей, органов местного самоуправления и активность самих членов»этнокультурных сообществ способны в условиях глобализации при всемерном развитии, гражданской культуры и институтов гражданского общества содействовать самореализации этнокультурных сообществ.

Список научной литературыЛаво, Роза Сулеймановна, диссертация по теме "Философия и история религии, философская антропология, философия культуры"

1. ИСТОЧНИКИ Архивные источники

2. Архив внешней политики России ИДУ МИД РФ (АВПРИ). Ф. Персидский стол «Б».1910-1916 гг. Оп.488. Ед.хр.529.

3. Архив внешней политики России ИДУ МИД РФ (АВПРИ). Ф. Посольство в Константинополе. Оп.517/2.1885 г. Ед.хр.1571.

4. Архив внешней политики России ИДУ МИД РФ (АВПРИ). Ф. Посольство в Константинополе. Оп.517/2.1896-1902 гг. Ед.хр. 3451

5. Российский государственный исторический архив (РГИА). Ф.1063. Оп.2. Ед. хр.8.

6. Центральный государственный исторический архив Грузии (ЦГИА Грузии). Ф.1982. Оп.2. Ед.хр. 81.

7. Центральный государственный исторический архив Грузии (ЦГИА Грузии). Ф.13. Оп.27. Кн.27. Ед.хр.3361.

8. Центральный государственный исторический архив Грузии (ЦГИА Грузии). Ф.13. Оп.27. Кн.27.Ед.хр.3567.

9. Центральный государственный исторический архив Грузии (ЦГИА Грузии). Ф.796. Оп.193. Ед.хр.7072.1. Периодическая печать1. Баку.—17.03.19152. Баку. —22.11.1915

10. Кавказское слово. — 17.04.1916.1. ЛИТЕРАТУРА 1 '

11. Абельсон Р. Структуры убеждений // Язык и моделирование социального взаимодействия. М.: Прогресс, 1987. С.312-327.

12. Абрамян A.F. Краткий очерк истории армянских переселенческих очагов. Ереван: Армянское государственное издательство (Айпетрат), 1964. Т.А. 424 С.; Ереван: Издат-во «Айастан», 1967.Т.Б.487 С .

13. Аванесова F.A. Культурно-цивилизационные взаимодействия в условиях глобализации // Культура в современном мире: опыт, проблемы,. решения. .VI.: Гардарика, 2002. Вып.З.С.5-29.

14. Аверинцев С.С. Аналитическая психология К.Г. Юнга и закономерности творческой фантазии //Вопросы литературы. — 1970;— №3.— С39-67.

15. Аверинцев С.С. Архетипы // Мифы народов мира. М;: Издательство:« восточной литературы, 1991. Т.1. С.34-35.

16. Аверьянов П.И. Этнографический и военно-политический обзор владений Оттоманской империи. СПб.: Изд. Генерального штаба, 1912. 312 С.

17. Авксентьев A.B., Авксентьев В.А. Этнические группы и диаспоры Ставропольского края. Ставрополь: Изд-во СГУ, 1997. 89 С.

18. Авксентьев В.А. Этническая конфликтология: в поисках научной парадигмы. Ставрополь: Изд-воСГУ, 2001.257 С.'

19. Автономова Н.С. Бессознательное И Новая философская энциклопедия. М.: Мысль, 2000. Т.2. С.253. •"''.'. '/.

20. Агассиев С.Л. Грамматика современного ассирийского языка. СПб.: Изд-во РГПУ им.А.И.Герцена, 2007. 174 С.

21. Агранат А.Б.,. Титов В.Н. Особенности, демографических установок московских ассирийцев // Социс. — № 1994.— 3.— С.48-63.

22. Адамов А. Ирак Арабский. Бассорский вилайет в его прошлом и настоящем. Спб.: Главное управление уделов, 1912. 616 С.

23. Азроянц Э.А. Глобализация: катастрофа или путь к развитию. Современные тенденции.мирового развития и политические амбиции. М.: Новый век, 2002. 413 С.

24. Александренков Э.Г. «Этническое самосознание» или «этническая идентичность» // Этнографическое обозрение.-—1996. — № 3. — С.13-23. ■ ■■ ■ •.: ■ ■ ' ' '.

25. Алексеев М.Ю., Крылов К.А. Особенности национального поведения М.: Арт-Бизнес-Центр, 2001. 318 С.

26. Алексеев В.В; Регион-этнос-культура // Россия в XX веке. Проблемы межнациональных отношений. М;: Международные отношения; 1999. С. 84-112.

27. Алпатов В.М. История лингвистических учений. М.: Языки русской культуры, 2005. 367 С.

28. Алтухов В. Многомерный мир третьего тысячелетиия // Мировая экономика и международные отношения. — 2000. —№7, —- № 12.— С.56-73.

29. Анчабадзе Ю.Д., Волкова Г.Н. Старый Тбилиси. Город и горожане в XIX в. М.: Наука, 1990. 271 С.

30. Арбатов А. Национальная безопасность России в многополярном мире // Мировая экономика и международные отношения. —: 2000.— № 10.—С.41-62.

31. Арсанис Б.Г. История ассирийцев в связи с курдами. Мосул: Атура-ния, 1922.211 С.

32. Арутюнов С.А. Народы и культура: развитие и взаимодействие. М.: Наука, 1989. 432 С.

33. Арутюнов С.А. Процессы и закономерности вхождения инноваций в культуру этноса // Советская этнография.—1982. — № 2.— С. 18-41.

34. Арутюнов С.А. Этничность объективная реальность // Этнографическое обозрение. — 1995. — № 5.— С. 14-35;

35. Арчер М. Реализм и морфогенез // Социологический журнал.— 1994. — №4. — С.47-56.

36. Ассман Я. Культурная память: письмо, память о прошлом и политическая идентичность в высоких культурах древности. М.: Языки славянских культур, 2004. 385 С.

37. Аствацатурова М.А. Диаспоры в Российской Федерации: формирование и управление. Северо-Кавказский регион. М.А.Аствацатурова. -Ростов-на-Дону-Пятигорск: Спецпечать, 2002. 628 С.

38. Аствацатурова М.А. Диаспоры в Российской Федерации: формирование и управление. Северо-Кавказский регион. Диссертация на соискание ученой степени доктора политических наук. (На правах рукописи) М.: 2003. 530 С.

39. Ахиезер С.С. Между циклами мышления и циклами истории // Общественные науки и современность. — 2002.— №3. — С.34-57.

40. Бабаков В.Г. Кризисные этносы. М.: ИФ РАН, 1993. 181 С.

41. Бадерхан Ф. Северокавказская диаспора в Турции, Сирии и Иордании: вторая половина XIX первая половина XX вв. М.: ИВ РАН, 2001. 118 С.

42. Баранов А.Н., Добровольский Д.О. Знаковые функции вещных сущностей // Язык-система. Язык-текст. Язык-способность. М.: Русский язык, 1991. С. 28 -42.

43. Барабанов О.Н. Внутригосударственные регионы как акторы в международных отношениях: зарубежные тенденции и положение субъектов РФ // Общество, политика, наука: новые перспективы. М.: Инфра-М, 2000. 301 С.

44. Бауман 3. Индивидуализированное общество. М.: Логос, 2002. 324 С.

45. Бек У. Общество риска. На пути к другому модерну. М.: Прогресс-традиция, 2000. 421 С.

46. Бек У. Что такое глобализация? М.: Прогресс-традиция, 2000. 381 С.

47. Белик A.A. Культура и личность. Психологическая антропология. Этнопсихология. Психология религии. М.: РГГУ, 2001. 377 С.

48. Белик A.A. Культурология. Антропологические теории культур. М.:РГТУ, 1998. 238 С.

49. Белобородое Д.В. Онтология современной культуры: философско-методологические аспекты. Автореферат дис.доктора философских наук. М.: МГУС, 2007. 37 С.

50. Белов Е.В. Российские регионы на мировой арене // Экономика России: XXI век. — 2002. — №6 (1). — С.74-86.

51. Беляев В.Турецкая музыка // Советская музыка. —1934. — № 5.— С.54-62.

52. Бергер П., Лукман Т. Социальное конструирование реальности: Трактат по социологии знания. М.: Московский философский фонд, 1995. 322 С.

53. Бергер П.Л. Культурная динамика глобализации // Многоликая глобализация. Культурное многообразие в современном мире. М.:Гардарика, 2004. С.8-24.

54. Бердяев H.A. Царство Духа и царство Кесаря. М.: Хранитель, 2006. 349 С.

55. Библер B.C. Идея культуры в работах Бахтина // Одиссей. —1989. — № 1.—С.48-59.

56. Бикметов P.M. Государство и гражданское общество: этапы развития M.: Socio-Logos, 2003. 374 С.

57. Бирюков М.В. Еще раз об исторических типах этнических общностей // Советская этнография. — 1986. —№3. — С.23- 31.

58. Богатуров А.Д., Виноградов A.B. Анклавно-конгломеративный тип развития. Опыт транссистемной теории // Восток-Запад-Россия: сборник статей. М.: Прогресс-традиция, 2002. С. 106-129.

59. Боглинд А. Структурализм и функционализм // Современная западная социология: теории, традиции, перспективы. СПб.: Питер, 1993. С.54-62.

60. Бодрийяр Ж. Система вещей. М.: Рудомино, 1995. 168 С.

61. Бойцов М.А. Выживет ли Клио при глобализации? // Общественные науки и современность. — 2006.— № 1. — С.58-79.

62. Большая советская энциклопедия / 3 изд. М.: Советская энциклопедия, 1973. Т.8.876 С.

63. Большой энциклопедический словарь. М.: Советская энциклопедия, 1991. Т. 1.764 С.

64. Бондаренко Т.А. Виртуальная реальность в современной ситуации. Автореферат диссертации на соискание ученой степени доктора философских наук. Ростов-на-Дону: ИППК ЮФУ, 2007. 52 С.

65. Бранский В.П., Пожарский С.Д. Глобализация и синергетическая философия истории // Общественные науки и современность.— № 1. — 2006. —С.16-29.

66. Бранский В.П., Пожарский С.Д. Глобализация и синергетический историзм (Синергетическая теория глобализации). СПб.: Политехника, 2004. 157 С.

67. Бромлей Ю.В. Очерки теории этноса. М.: Наука, 1983. 412 С.

68. Бромлей Ю.В. Современные проблемы этнографии: М.гЫаука, 1981. 390 С.

69. Бромлей Ю.В. Этносоциальные процессы: теория,, история, соврет менность. М::Наука,1987. 309 С.

70. Бромлей Ю.В:Этнические процессы в:СССР. М;:Знание; 1977.64'С.

71. Буданцев Ю.П. В контексте жизни; М.:Мысль, 1979; 253 С.

72. Буко Д. Ассирия. Забытая нация- в пророчествах. М.: АЛТУС: 1998.211 С.

73. Бурдье И. Практический смысл. СПб.: Алитейя- М.:Ип-т экспериментальной социологии, 2001. 562 С.

74. Бурдье П. Социология политики. М.: Soeio-Logos, 1993. 333 С.

75. Вишневский А.Г., Зайончковская Ж.А., Мкртчян II.B и др. Перспективы миграции и этнического развития России и их учет при разработке стратегических направлений развития страны на длительную перспективу. М.: Прогресс-традиция, 2004. 104 С.

76. Возмитель A.A. Постсоветское социальное пространство: способы и стили жизни // Власть. — 2001.— № 11. — С.24-36.

77. Волошинов В.Н. (Бахтин М.М.). Фрейдизм. М.: Слово, 1993. 296 С.

78. Воскресенский А.Д. Региональные: подсистемы международных отношений и регионы мира (к постановке проблемы) // Восток-Запад-Россия: сборник статей; М.: Прогресс-традиция, 20021 С.124-158.f

79. Восток / Запад. Региональные подсистемы и региональные проблемы международных отношений. М.: Международные отношения, 2002. 348 С.

80. Внешнеэкономическая деятельность.—2005. — № 1. — С.23-37.

81. Всемирная истори. М.: АН СССР, 1957.Т.1. 875 С.

82. Всесоюзная перепись населения 1926 г. М.: Статиздат, 1928. Т.З. 238 С.

83. Гаджиев К.С. Геополитика. М.: Международные отношения, 1997. 443 С.

84. Гаджиев К.С. и др. Диаспоры и разделенные народы на постсоветском пространстве. М.: ИМЭМО РАН, 2006. 141 С.

85. Галецкий В. Россия в контексте вызовов демографической глобализации // Знамя. —2007. — № 4.— С. 181-212.

86. Галкин А.А. Глобализация и политические потрясения XXI века // Полис.— 2005.—№ 4.— С.52-68.

87. Галкина Е.М. Методический аспект изучения проблемы этнической идентичности: опыт зарубежных исследований // Духовная культура и-этническое самосознание наций. М.: Мысль, 1990. С.57-82.

88. Гаськов В.Н. Социальные проблемы взаимодействия в международных организационных системах. М.: Международные отношения, 1989. 327 С.

89. Геллнер Э. Нация и национализм. М.: Прогресс, 1991. 319 С.

90. Гемават П. Почему мир не плоский // Pro et contra. — 2007. — №3.— май-июнь.— С.98-105.

91. Голубцов В., свящ. Русская православная диаспора во второй половине XX века. М., 2004. 228 С.

92. Глобализация: многостороннее измерение / Под ред. В.А. Михайлова, Б.С. Буянова. М.: РАГС, 2004. 284 С.

93. Городницкий А. Русский поэт еврейской национальности // Свободная мысль. — 1997 — №9. — С.52-64.

94. Горюнова Л.О. Социокультурные аспекты формирования музыкальных предпочтений современной российской молодежи. Диссертация на соискание ученой степени кандидата социологических наук (На правах рукописи). Саратов, 2004. 181 С.

95. Гофман И. Анализ фреймов. Эссе по организации повседневного опыта. М.: Ин-т социологии РАН: Ин-т Фонда «Общественное мнение», 2003.750 С.

96. Граф Дж. Де, Ванн Д., Нэйлор Т.Х. Потреблятство: болезнь, угрожающая миру. М.: Ультра Культура, 2003. 375.

97. Грубер Р.И. История музыкальной культуры. М.: Л.: ОГИЗ, 1941.325 С.

98. Губман Б.Л. Миф и религия //Культурология XX в. Словарь. СПб.: Питер, 1997. 457 С.

99. Гуревич А.Я. От истории ментальности к историческому синтезу // Споры о главном. М.: Прометей, 1993. С.38-76.

100. Гуревич П.С. Философская антропология. М.: Вестник, 1997. 443 С.

101. Гуревич П.С. Философия культуры. М.:Аспект пресс, 1994. 286 С.

102. Джарылгасинова Р.Ш. Теория этнического самосознания в советской этнографической науке // Советская этнография. — 1987. — № 4. — С.9-22.

103. Дзарахова 3. М.-Т. Этнокультура как основание формирования национального самосознания ингушей. Автореферат дис.доктора исторических наук. Махачкала: ДНЦ РАН, 2007. 51 С.

104. Дзарахова З.М.-Т. Национальное самосознание ингушей: этнокультурные факторы // Назрань, ИнгУ, 2007. 302 С.

105. Дилигенский Г.Г. Социально-политическая психология / Изд.2. М.: Новая школа, 1996. 351 С.

106. Дильтей В. Описательная психология. СПб.: Алетейя: Кренов, 1998.153 С.

107. Доленко Д.В. Территориальное устройство общества и> политическая власть. Диссертация на соискание ученой степени доктора политических наук (На правах рукописи). М.,1995. 241 С.

108. Долженко Н.В. Национально-смешанные семьи у ассирийцев Армении // Лавровские (Среднеазиатско-Кавказские) чтения. 2000-2001 гг. СПб.: СПбГУ, 2002. С.20-23.

109. Дробижева Л.М. Национальное самосознание: база формированияи социально-культурные стимулы развития // Советская этнография. —1985.—№4. —С.4-22.

110. Дробижева Л.М. Российская и этническая идентичность: противостояние или совместимость •// Россия реформирующаяся. М.:Дело, 2002. С. 213-244.

111. Дробижева Л.М. Социально-культурная дистанция как фактор межэтнических отношений // Идентичность и конфликт в постсоветских государствах. М.: Наука, 1997. 301 С.

112. Другого дома не будет. Руководители России, Финляндии* и*Венгрии стали гостями финно-угорского фестиваля // Российская газета — 20.07.2007.—№ 156(4419).

113. Дружинин А.Г. Юг России: понятийно-терминологическая концепция и территориальные реалии // Научная мысль Кавказа.— 1999.—№3.—С.75-83.

114. Дружинин А.Г. Южно-российский регионогенез: факторы, тенденции, этапы // Научная мысль Кавказа.- 2000. — № 2.— С.63-79.

115. Думбис М. Айсоры //Новый Восток.— 1923. — №3. — С.59-70.

116. Дьякова Л.В., Коваль Б.И., Семенов С.И. и др. Латиноамериканские диаспоры в США. М.: Наука, 2003. 280 С.

117. Дюркгейм Э. Материалистическое понимание истории // Социология: сборник статей. М.: Инфра-М, 1995. С.78-112.

118. Дятлов В'.И. Диаспора как исследовательская проблема // Диаспоры / Diasparas. —1999. — №1.— С.7-12.

119. Дятлов В. И. Предпринимательские меньшинства: торгаши, чужаки или посланные Богом? Симбиоз, конфликт, интеграция в странах Арабского Востока и Тропической Африки. М.: Наука, 336 С.

120. Евдокимов В.А. Политизация социального конфликта в средствах массовой информации: монография. Омск: Изд-во Омского гуманитарного института. 2006. 183 С.

121. Ерасов Б. С. Социальная культурология. М.: Аспект Пресс, 2000. 590 С.

122. Ермасова А. А. Российская ментальность в контексте этнокультурных особенностей: монография. Пушкин: ЛГУ им. А. С. Пушкина, 2006. 285 С.

123. Ефимов Ю.Г. Миграция в современном политическом процессе. Автореферат дис.доктора политических наук. Ставрополь: СГАУ, 2007.41 С.

124. Жаде З.А. Векторы геополитической идентичности. Майкоп: Качество, 2007. 334 С.

125. Журавский A.B. Христианство и ислам. М.: Наука, 1990. 126 С.

126. Закс К. Музыкальная культура Вавилона и Ассирии. М.: Советская музыка, 1966. 295 С.

127. Залесский C.B. Культурное многообразие человечества в условиях глобализации. Диссертация на соискание ученой степени кандидата культурологии (На правах рукописи). М., 2006. 165 С.

128. Замятин Д.М. Гуманитарная география: пространство и язык географических образов. СПб.: Алетейя, 2003.331 С.

129. Западная Армения в годы I мировой войны / Под ред. Дж. Кирако-сяна. Ереван: Айастан, 1971.

130. Затулин К.Ф. и др. Российская диаспора на пространстве СНГ. М.: Ин-т диаспоры и интеграции (Ин-т стран СНГ), 2007. 431 С.

131. Зая И.Ю. Ассирийцы России: историко-демографическая характеристика, вторая четверть XIX-конец XX в. Диссертация на соисканиеученой степени кандидата исторических наук (На правах рукописи) М., 1998.247 С.

132. Зотова Н.А. Глобальный мир: единый и разделенный. Эволюция теорий глобализации. М.:Международные отношения,2005. 342 С.

133. Иванов Д.В. Императив виртуализации: современные теории общественных изменений. СПб.: СПГУ, 2002. 275 С.

134. Иванов И. Европа регионов. М.: Международные отношения, 1996. 265 С.

135. Иванов Н. Глобализация и проблемы оптимальной стратегии развития // Мировая экономика и международные отношения. — 2001. — № 2.— С.32-47; № 3.— С. 18-24.

136. Иглицкий А. Глобализация: за гуманистический выбор // Полис.-2001.— №3. — С.15-27.

137. Игнатов В.Г. и др. Проблемы обеспечения общенациональной безопасности на Северном Кавказе. Ростов-на-Дону.: СКАГС, 2000. 264 С.

138. Иларионова Т.С. Этническая группа: генезис и проблемы самоидентификации (теория диаспоры). М.: Наука, 1994. 249 С.

139. Ильин М.В. Гражданское общество. M.: АСТ- М, 2005. 421 С.

140. Ильин М.В. Расколотая цивилизация. М.: Амфора, 1999. 356 С.

141. Ильина И.Н. Общественные организации в России в 1920-е годы. М.: Московия, 2000. 273 С.

142. Ионин Л.Г. Социология культуры. M.: Socio-Logos, 2000.426 С.

143. Исламишина Т.Г. Кризис полиэтнического сообщества и возрождение этнических ценностей. Автореферат дис. доктора социологических наук. Казань: КаГУ, 1993.42 С.

144. Истоки русской беллетристики. М.:-Л.:ЛО изд-ва Наука, 1970.

145. Итоги Всероссийской переписи населения 2002 г. по Краснодарскому краю. Краснодар: Советская Кубань, 2004. 201 С.

146. Итоги Всероссийской переписи населения 2002 г. М.: Статистика, 2006. Т.4. 346 С.

147. Ишутина Ю.А. Формирование и репрезентация национальной идентичности тайваньцев. Диссертация на соискание ученой степени кандидата культурологии (На правах рукописи). Владивосток: 2006. 210 С.

148. Каган М.С., Хилтухина Е.Г. Проблема «Запад-Восток» в культурологии: взаимодействие художественных культур. М.: Наука: Изд. фирма «Восточная литература», 1994.158 С.

149. Каган М.С. Философия культуры. СПб.:Лань, 1996.443 С.

150. Каган М.С. Гражданское общество как культурная форма социальной системы // Социально-гуманитарные знания.— 2000. — №6. — С.21-34.

151. Каиров В.М., Бадальян С.А. Осетинские национальные диаспоры в, современном мире. Владикавказ, Терек, 2003. 80 С.

152. Как изменить политическую культуру общества? Диалог: А.Браун Г.Дилигенский. // Мировая экономика и международные отношения.— 1990.—№2. —С. 51-58

153. Каламанов В.А Из секретариата Ассирийского конгресса // Атра (Родина). —1992. — № 4. — С. 105.

154. Кара-Мурза С.Г. Манипуляции сознанием. М.: ЭКСМО-Пресс, 2001. 421 С.

155. Каримова А.Б. Региональное пространство в политической организации мира. Автореферат дис. доктора политических наук. М.: Институт востоковедения РАН, 2006. 38 С.

156. Карлов В.В. Этнонациональная рефлексия и предмет этнологии // Этнографическое обозрение. — 2000. — № 4.— С.8-17.

157. Карцева Л.В. Модель семьи в условиях трансформации российского общества // Социс. — 2003.— № 7.— С.92-100.

158. Карцева JI.B. Семья в условиях трансформации российского общества: теоретическая модель и эмпирическая реальность. Автореферат дис.доктора социологических наук. Ростов-на-Дону: РГУ, 2002. 43 С.

159. Кассирер Э. Избранное. Опыт о человеке. М.: Гардарика,1998. 779 С.

160. Кастельс М. Информационная эпоха: экономика, общество и культура. М.:ГУ ВШЭ, 2000. 606 С.

161. Катагощина И.Т. Кризис идентичности как фактор миграционных процессов на постсоветском пространстве // Восток. Афро-азиатские общества: История и современность. М.: Наука, 2001. С.76-98.

162. Клепацкий JI. Глобализация и национальные интересы // Международная жизнь. — 2000.— №1.— С.43-59.

163. Клима И. Общество и культура древнего Двуречья. Прага: Listy, 1967. 358 С.

164. Ковальский H.A. Регионализм и внешняя политика России // Федерализм и региональные отношения: сборник статей. М.: РАГС, 1998. С.35-47.

165. Козлов В.И. Иммигранты и этнорасовые проблемы в Британии. М.: Наука, 1987. 342 С.

166. Козлов В.И. О некоторых методологических проблемах изучения этнической психологии // Советская этнография. — 1983. — № 2.— С.71-89.

167. Козлов В.И. Проблема этнического самосознания и ее место в теории этноса // Советская этнография. —1974. —№ 2.— С.81-87.

168. Козлов В.И. Проблематика «этничности» // Этнографическое обозрение. — 1995. — № 4.— С.82-94.

169. Козловский В.В., Уткин А.И., Федотова Г.В. Модернизация: от равенства к свободе. СПб.: СПбГУ, 1995. 278 С.

170. Колосов В.А., Галкина Т.А., Куйбышев М.В. География диаспор на территории бывшего СССР // Общественные науки и современность.— 1996.—№ 5.— С.34-46.

171. Колпаков Е.М. Этнос и этничность // Этнографическое обозрение.1995.— № 5.— С. 14-26.

172. Кольев А.Н. Политическая мифология: Реализация социального опыта. М.:Логос, 2003.382 С.

173. Кондратов В.А. Менталитет // Новейший философский словарь /Под общ. ред. А.П.Ярошенко. Ростов-на-Дону: Феникс, 2005. С. 383 -385.

174. Коровайников В.И. Национальные общества и землячества в 1920- е годы // Вестник архивиста.—1997. — № 3.— С. 14-27.

175. Костина A.B. Эстетика рекламы. М.: Социум, 2000. 305 С.

176. Костюк В.Н. Информация как социальный и экономический ресурс. М.: Информика, 1997.123 С.

177. Котин И.Ю. Побеги баньяна: миграция населения из Индии и формирование «узлов» южноазиатской диаспоры. СПб.: Петербургское востоковедение, 2003. 265 С.

178. Коул М. Культурно-историческая психология. Наука будущего. М.: Когито-центр: Институт психологии, 1997.431 С.

179. Кочанов Ю. Опыты о поле политики. М: Ин-т экспериментальной социологии. 1994.159 С.

180. Кочетков А. Об угрозах безопасности страны, связанных с процессами федерализации // Власть.— № 6.— 2000. — С. 18-26.

181. Крамер С.Н. История начинается в Шумере. М.: Наука, 1991. 233 С.

182. Крюков M.B. Еще раз об исторических типах этнических общностей // Советская этнография. —1986. — № 3.— С.58-69.

183. Кузин A.A. О социальном психоанализе // Вопросы философии. — №3.-1998.- 162-181.

184. Кузнецов В.А., Чеченов М.И. История и национальное самосознание: проблемы современной историографии Северного Кавказа. Владикавказ: Алания, 2005. 286 С.

185. Куртин Ж.-Ж. Шапка Клементиса: заметки о памяти и забвении в политическом дискурсе // Квадратура смысла: Французская школа анализа дискурса. М.: АСТ-М, 1999. G.96-112.

186. Кушнер П.И. Этнические территории и этнические границы. М.: АН СССР, 1951.

187. Кэмбелл Дж. Тысячеликий герой. М. :Рефл-бук, Ваклерю, 1997. 384 С.

188. Лаво P.C. Культура ассирийцев России: прошлое настоящее -будущее. Краснодар: КГУКИ, 2000. 147 С.

189. Лаво P.C. Музыка солнца И'гор (К 100-летию со дня рождения А.И.Хачатуряна) // Культурная жизнь Юга России.— 2003.— № 4.— С,5-9.

190. Лаво Р.С.Культурные архетипы этнического самосознания ассирийцев. Диссертация на соискание ученой степени кандидата культурологии (На правах рукописи). Краснодар: 1999. 195 С.

191. Лакан Ж. Функция и поле речи и языка в психоанализе. М.: Гно-зис, 1995.100 С.

192. Лалаян Е.А. Айсоры Вавилонского вилайета // Записки Кавказского Отдела Императорского Русского Географического общества. Тифлис, 1914.— Т. XXVIII. — Вып.4.— С.197-223.

193. Лебедева М.М., Мельвиль А.Ю. «Переходный возраст» современного мира // Международная жизнь.— 1999.— № 10.— С.32-49.

194. Лебедева Н.М. Новая русская диаспора: социально-психологический анализ. И.: ИЭА, 1997. 333 С.

195. Лебедева Э. Национальный вопрос и федерализм //Мировая экономика и международные отношения. —1998.— № 9. — С.21-36

196. Левада Ю., Дробницкий О. Ритуал // Философская энциклопедия. М.: Совесткая энциклопедия, 1967.Т.4. С.512.

197. Леви-Брюль Л. Первобытное мышление // Хрестоматия по общей психологии: психология мышления. М.: Педагогика-пресс, 1999.602 С.

198. Леви-Стросс К. Печальные тропинки. Пушкино: Культура, 1994. 319 С.

199. Леви-Стросс К. Структура и форма // Зарубежные исследования по семиотике фольклора. М.: Наука, 1985. С.8-73.

200. Левин З.И. Восток: идентичность и глобализация. М.: ИВ РАН, 2007. 163 С.

201. Левкович В.П., Панкова Н.Г. Социально-психологические проблемы этнического сознания // Социальная психология и общественная практика. М.: Мысль, 1985. С. 140-154.

202. Лейпхарт А. Демократия в многосоставных обществах. Сравнительное исследование. М.:Аспект-пресс, 1997. 286 С.

203. Липовецки Ж. Эра пустоты. Эссе о современном индивидуализме. СПб: Владимир Даль, 2001. 330 С.

204. Литературный энциклопедический словарь М.: Советская энциклопедия, 1987. 750 С.

205. Лифшиц М. Мифология древняя и современная. М.:Искусство, 1980.582 С.

206. Лихачев Д.С.Письмо сорок первое. Память культуры // Лихачев Д.С. Письма о добром. М.: Наука, 2006. С.68-75.

207. Лоренцер А. Археология психоанализа. Интимность и социальное страдание. М.: Весь мир: Прогресс-академия, 1996. 303 С.

208. Лосев А.Ф. Диалектика мифа // Лосев А.Ф. Философия. Методология. Культура. М.: Политиздат, 1991. С.221-235.

209. Лосский О.Н. Мир как осуществление красоты: Основы эстетики. М.: Прогресс-традиция, 1998. 412 С.

210. Лотман Ю.М. Культура как коллективный интеллект и проблемы искусственного разума. Предварительная публикация. М.: Искусство, 1977. 97 С.

211. Лотман Ю.М., Успенский Б.А. О семиотическом механизме культуры // Лотман Ю.М. Семиосфера. СПб.: Искусство-СПб, 2000. С.486-498.

212. Лотман Ю.М. Внутри мыслящих миров. Человек-текст-семиосфера-история. М.: Языки русской культуры, 1999. 447 С.

213. Лунев С.И. Вызовы безопасности южных границ России. М.:РАГС, 1999.

214. Лурье C.B. Историческая этнология. Учебное пособие для вузов. М.: Академический проект: Гаудеамус, 2004. 622 С.

215. Лысенко Е.М. Субъектная динамика культуры жизни. Автореф. дис. .доктора философских наук. Саратов: Сар. ГУ, 2007. 47 С.

216. Льис Р.Д. Деловые культуры в международном бизнесе. От столкновения к взаимопониманию. М.: Дело, 1999. 439 С.

217. Люди жили в эпоху динозавров //Известия. — 20.04.2007. — № 70 (27354).

218. Мазаева Т.А. Инновация в этнокультурной среде. Нальчик: Издательство М.и В. Котляровых , 2007. 185 С.

219. Мазаева Т.А. Инновационная динамика в этнокультурной среде. Автореф. дис. .доктора философских наук. Ростов-на-Дону: ЮФУ, 2007. 43 С.

220. Макаревич Э. Общественные связи. М.: ТВ-Пресс Агентство «Граф Илья Толстой», 1998. 310 С.

221. Макарова Е.Ю. Язык как основа этнической культуры. Диссертация на соискание ученой степени кандидата философских наук (На правах рукописи). Волгоград: Волгаградский государственный педагогический университет, 2006. 140 С.

222. Макарычев A.C. , Макарычева М.Г. Международная деятельность регионов: причины, возможности, препятствия // Сравнительный регионализм. Нижний Новгород: ННГУ, 1997. С.36-48.

223. Макарычев А. Сравнительный регионализм: Россия-СНГ-Запад. Нижний Новгород: ННГУ, 1997.272 С.

224. Малинова О.Н.Конструирование идентичности: возможности и ограничения // Pro et contra. — 2007.— №3.— май-июнь.— С.60-65.

225. Малиновский Б. Магия, наука и религия. М.: Рефл-бук , 1998. 288 С.

226. Малишевская H.A. Игровые практики в дискурсе постмодерна. Автореферат дис. доктора философских наук. Ростов-на-Дону: ЮФУ, 2007. 30 С.

227. Малишевская H.A. Игровые практики в дискурсе постмодерна: Ростов-на-Дону: Изд-во РГУПС, 2007. 245 С.

228. Мал ома Я. Д. Несториане и округ Хакяри // Известия Кавказского отдела Императорского Русского Географического общества.— Тифлис. —1873. — Т. II.—1874.

229. Мамардашвили М.К. Культура и мысль // Философия и социологическая модель. — 1990. — №6. — С. 12-41

230. Маслова В.А. Введение в лингвокультурологию. М.: Специализир. изд.-торговое предприятие «Наследие» , 1997. 206 С.

231. Масперо Г.К.Ш. Во времена Рамзеса и Ассурбанипала, Ассирия. М.:М. и С. Сабашниковы, 1916. 292 С.

232. Матвеев К.П. Ассирийцы в городах Европейской части СССР // Малые и дисперсные этнические группы в Европейской части СССР. М.: МФГО, 1985. 131 С.

233. Матвеев К.П. Ассирийцы иассирийская проблема в новое и новейшее время. М.: Мысль, 1979. 284 С.

234. Матвеев К.П., Матвеев А.К. Ассирийцы: история и этнография ассирийцев. М.: Ин-т этнологии и этнич. антропологии , 1990. 257 С.

235. Матвеев Г.М. Мифоязыческая картина мира этноса (на примере чувашской мифологии и язычества). Автореферат дис.доктора философских наук. Чебоксары: ЧТУ им.И.Н.Ульянова, 2007. 56 С.

236. Матецкая A.B. Процесс индивидуализации и мифологическое мышление в эпоху современности. Ростов-на-Дону.: Изд-во ПИ ЮФУ, 2007. 163 С.

237. Матецкая A.B. Процесс индивидуализации и мифологическое мышление в эпоху современности. Автореферат дис.доктора философских наук. Ростов-на-Дону: СКНЦ ВШ ЮФО, 2007. 46 С.

238. Мегатренды мирового развития /Под ред. М. В. Ильина, В. JI. Иноземцева. М.: Экономика, 2001. 295 С.

239. Международные и внешнеэкономические связи субъектов Российской Федерации. М.: Международные отношения, 2001.325 С.

240. Мелетинский Е.М. О литературных архетипах. М.: РГГУ, 1994. 133 С.

241. Мендикулова Г.М. Казахская диаспора: история и современность. Алматы, 2006. 343 С.

242. Мерло-Понти М. В защиту философии: сборник. М.: Изд-во гуманитарной литературы, 1996. 247 С.

243. Мигранты и диаспоры на Востоке России: практики взаимодействия с обществом и государством. / Под ред. В.И.Дятлова. М.: Наталис, 2007. 327.

244. Мид Дж. Интернализованные другие и самость // Американская социологическая мысль: Тексты. / Под ред.В.И.Добренькова. М.: Изд. Международного университета бизнеса и управления, 1996. С.222-225. 556 С.

245. Милитарев А. О содержании термина «диаспора»: к разработке дефиниции // Диаспоры.— 1999. — №1. — С.24-33.

246. Мифологический словарь / Гл.редактор Е.М.Мелетинский. М.: Советская энциклопедия, 1991. 736 С.

247. Мифы диаспоры // Диаспоры в историческом времени и пространстве: Национальная ситуация в Восточной Сибири. Иркутск: ИрГу, 1994. С.38-75.

248. Михайлов С.С. Ассирийцы в странах СНГ // Восток Опепэ - Афро-азиатские общества: история и современность. — 1996. — №1.— С.104-110.

249. Михайлов С.С. Ассирийцы России // Жизнь национальностей. — 1993. — №2. — С.45-48.

250. Михайлов С.С. Отчет о поездке в Краснодарский край. М.: Ин-т этнологии и антропологии РАН, 1993. 36 С.

251. Млинар 3., Штебе Я. Мобильность и идентификация в контексте глобализации. Теоретическая интерпретация и опыт Словении // Со-цис. — 2005.—№ 4. — С.8.-17.

252. Многонациональная Россия в XXI веке: диалог культур и религий, права человека. Материалы международной конференции. М.: Госдума РФ, 2007. 112 С.

253. Морозова И.Г. Рекламный сталкер. Теория и практика структурного анализа рекламного пространства. М.:Гэлла-Принт, 2002. 267 С.

254. Московичи С. Век толп: исторический трактат по психологии масс. М.:Центр психологии и психотерапии, 1998. 475 С.

255. Муталимов А.Э. Этнические ценности и конфликты // Этнос и власть: сборник статей. Саратов: Г1АГС, 1999. 4.1. 211 С.

256. Наим М. Телевидение в контексте глобализации культуры. Диссертация на соискание ученой степени кандидата философских наук. (На правах рукописи). М.: 2003.124 С.

257. Неклесса А.И. Конец цивилизации или зигзаг истории // Постиндустриальный мир: Центр, Периферия, Россия. М.: СПб.: Нестор, 1999. 614 С.

258. Нестик Т.А. Социальное конструирование времени // Социс. — 2003. —№8.—С. 16-27.

259. Никитаев В.В. Пресса и журналистика в рамках культуры // Вопросы философии. — № 2. —1998. — С.75-92.

260. Ниязова Г.М. Современное информационное пространство: этно-лингвофункциональный подход. Тюмень: ИПЦ Печатник, 2007.

261. Новые диаспоры : Гос. политика по отношению к соотечественникам и национальным меньшинствам в Венгрии, Украине и России. Под ред. В. Мукомеля и Э.Паина. М.: Диполь-Т, 2002. 358 С.

262. Носов Н. Виртуальная психология. М.: Аграф, 2000. 325 С.

263. Ноэль-Нейман Э. Спираль молчания. М.:Прогресс-традиция, 1996. 403 С.

264. Оболенский В. Глобализующийся мир // Мировая экономикам международные отношения.— 2002.— №3.— С. 14-21.

265. Обуховский К. Галактика потребностей. Психология влечений человека. СПб.: Речь, 2003. 295 С.

266. Орлов В. Внешняя политика и российские регионы // Международная жизнь. — 2000. — № 10.— С.42-49.

267. Орлова И.В. Гражданское общество в России: возможность или действительность? М.: РГСУ, 2007.

268. Орлова И.В. Социально-философский анализ гражданского общества как формы бытия современной демократии. Автореферат дис. .доктора философских наук. М.: РГСУ, 2007.42 С.

269. Ортега-и-Гассет X. Идеи и верования // Ортега-и-Гассет X. Избранные труды. М.: Весь мир, 1997. 700 С. 421-458.

270. Осипов С.Г. Современные приоритеты в- национальной само-идентфикации ассирийцев // Всемирная ассирийская конференция

271. Ассирийцы сегодня: проблемы и перспективы». М.: Хаядта, 2002. С.31.

272. Оссоновская М. Рыцарь и буржуа: Исследования по истории морали. М.: Мысль, 1987. 305 С.

273. Панарин A.C. Глобальное политическое прогнозирование в условиях стратегической нестабильности. М.: Алгоритм, 2000. 348 С.

274. Панарин A.C. Философия политики. М.: Новая школа, 1996. 422 С.

275. Парсонс Т. Система современных обществ. М.: Аспект Пресс, 1998. 431 С.

276. Петров K.M. Экология человека и культуры. М.: Амфора, 1999. 312 С.

277. Петровская И. Сногсшибательное шоу // Известия.— 20.04.2007. — №70 (27354). —С.5.

278. Пефтиев В. Развивающийся мир: глобализация или регионализация // Мировая экономика и международные отношения. — 2000.— № 7.— С.54-63.

279. Пивоваров Ю. Сжатие «экономической ойкумены России» // Свободная мысль. — 1997. — № 3.— С.65-81.

280. Полонская И.Н. Социокультурная традиция: онтология и динамика. Автореферат диссертации на соискание ученой степени доктора философских наук. Ростов-на-Дону: РГУ, 2006. 55 С.

281. Полоскова Т.В. Современные диаспоры: внутриполитические и международные аспекты. М.: Научная книга, 1999. 252 С.

282. Полосин B.C. Миф, религия, государство: исследование политической мифологии. М.:Ладомир, 1998. 440 С.

283. Попов Н.П. Индустрия образов: идеологические функции средств массовой информации в США. М.: Политиздат, 1986. 389 С.

284. Попков В.Д. Феномен этнических диаспор. М.: ИС РАН, 2003.

285. Право на интерпретацию реальности. На вопросы журнала отвечает кандидат философских наук главный редактор журнала «Искусствокино» Даниил Борисович Дондурей // Искусство кино.— 2003. — №4. — С.162-168.

286. Пригожин И. Творящая натура // Эксперт. — № 48.— 2000.— С.72-76.

287. Радина Н.К.Технологии межкультурного взаимодействия в российском гражданском обществе. Автореферат дис.доктора политических наук. Нижний Новгород: ННГУ,2007. 55 С.

288. Распределение населения по национальности, родному языку и второму языку народов СССР М.: Статисика, 1989. 246 С.

289. Рожков К. Глобализация как вызов национальной экономике // Международная жизнь. — 2001. — №1.— С.27-36.

290. Рожков К. Россия в глобальном мире // Международная жизнь. -— 2001.—№7. —С.34-41.

291. Розин В.М. К вопросу о культурологии, ее предмете и методе // Социально-политический журнал. — 1993. — №3-— С. 102-117.

292. Розов М.А. Знание как объект исследования // Вопросы философии.—1998. — № 1.—С.96-105.

293. Российские регионы как международные акторы. Нижний Новгород: ННГУ, 2000. 238 С.

294. Руткевич A.M. Архетип // Культурология. XX век. Словарь. СПб.: Питер, 1997. С.51-53.

295. Ручкин А.Б.Русская диаспора в соединенных Штатах Америки в первой половине XX века. Авторефрат дис.доктора исторических наук. М.: МПГУ,2007. 40 С.

296. Рыжкин Э. Развитие международного сотрудничества регионов // Вестник РАМИ. — 2001. — №1. — С.31-38.

297. Рыжов Ю.В. Новая религиозность как социокультурный феномен. М.: Смысл, 2005. 279 С.

298. Рябова В.И. Российская эмиграция в Африке в 1920-1945 гг. М.: Макс Пресс, 2005. 190 С.

299. Савва М.В. Новые диаспоры. Краснодарского края: права, интересы, динамика, интеграции и восприятие местным сообществом. Краснодар: КубГУ, 2006. 251 С.

300. Садаев Д.Ч. История древней Ассирии. М.: Мысль, 1979. 312 С.

301. Садохин А.П. Этнология. М.: Гардарика, 2005. 287 С.

302. Салмина О.Н. Сказание об Акире Премудром /О.Н.Салмина.- М.-Изд-во АН СССР, 1956. 345 С.

303. Самуэльс Э. Школы аналитической психологии // Аналитическая психология: Прошлое и настоящее. М.: Мартис, 1997. С.226- 243.

304. Свешников Э. Ассирийский язык // Наука и религия.— 1993.— № 9.— С30-34.

305. Селезнёв Н. Христология Ассирийской Церкви Востока. М.: Изд-во РПЦ, 2002. 564 С.

306. Семененко И.С. Глобализация и социокультурная динамика: личность, общество, культура // Полис. — 2003.— № 4. — С. 14- 26.

307. Семенова Е.А. Этнонациональное и универсальное в современной обыденной культуре // Наука о культуре. Итоги и перспективы: Науч- } но- информационный сборник. М.: НИИ Культуры МК, 2001. — Вып.3.—С. 44-59.

308. Семенова Т.В. Теория ментальности социальных систем // Научное обозрение. — 2005. — №. 4. — С. 89-94.

309. Сергеев К.В. «Периферийное знание» в дискурсе креативности: социальные сети интересного // Полис. — 2004.— № 1. — С.64-89.

310. Сивиринов Б.С. Социальная квазиреальность или виртуальная реальность? // Социс. — 2003.— №2.— С.36-49.

311. Сивулка Дж. Мыло, секс и сигареты. История американской рекламы. СПб.: Питер, 2002. 574 С.

312. Смирнова Н. Классическая парадигма социального сознания и опыт феноменологической альтернативы // Общественные науки и современность.— 1995—№ 1.—С.129-138.

313. Советский энциклопедический словарь / Гл.редактор А.М.Прохоров. М.: Советская энциклопедия. 1984. 1599 С.

314. Соколов A.B. Феномен социально-культурной деятельности.-СПб.: СПбГУП, 2003. 203 С.

315. Соколов В. Контуры будущего мира: нации, регионы // Мировая экономика и международные отношения. — 2001.— № 3. — С.41-52.

316. Соколов К. Национальная культура и национальная психология // Субкультуры и этносы в художественной жизни. СПб.: Питер, 1995. Т. 1. С.16-37.

317. Сорокин П.А. Главные тенденции нашего времени. М.: Наука, 1997. 350 С.

318. Социальная идентичность и изменение ценностного сознания в кризисном обществе: Методология и методика измерения социальной идентичности. М.: Институт социологии, 1992.70 С.

319. Социальная психология: История. Теория. Эмпирические исследования. Л.: ЛГУ, 1979.321 С.

320. Степанов Ю.С. Константы: Словарь русской культуры. Опыт исследования. М.: Языки русской культуры, 1997. 824 С.

321. Степин B.C. Личность в технотронную эпоху // Наука в России. — 1993.—№2.—С.32-41.

322. Стивенсон Н. Глобализация, национальные культуры и культурное гражданство // Глобализация: контуры XXI века / Отв.редактор Ю.Н.Игрицкий. М.:ИНИОН РАН, 2002. С.4-17.

323. Столяров М;В. Международная роль и внешнеэкономические связи субъектов/регионов федерации: интересы, права, возможности // Федерализм и региональные отношения. М.: ACT, 1998. С. 112-123.

324. Сусоколов A.A. Структурные факторы самоорганизации этноса // Расы и народы. — М.: 1990.— Вып.20. — С. 18-37.

325. Суханов И.В. Обычай, традиция и преемственность поколений. М.: Мысль, 1976. 374 С.

326. Танчер В.В. Льис Козер: функциональность конфликта и польза несогласия в науке // Современная американская социология / Под ред. В .И. Добренькова. М.: Изд-во МГУ, 1994. С.261-283.

327. Тихонова Н.Е Россияне на современном этапе социокультурной мобилизации // Общественные науки и современность.— 2006.— № 1.— С.34-48.

328. Тишков В.А. Забыть о нации (постнационалистическое понимание национализма) // Вопросы философии.—1998. — № 9.— С.32-45.

329. Тишков В.А. Кризис понимания России. М.: Изд-во Московского психолого-социального ин-та, 2006. 31 С.

330. Тишков В.А. О феномене этничности // Этнографическое обозрение. —1997. — № 3.— С.1-18.

331. Тишков В.А. Реквием по этносу: исследования по социально-культурной антропологии. М.: Наука, 2003. 542 С.

332. Тишков В.А. Социальное и национальное в историко-антропологической перспективе // Вопросы философии. — 1990 — № 12. —С.23-34.

333. Токарев С.А. Проблема типов этнических общностей (к методологическим проблемам этнографии) // Вопросы философии.—1964.— № 11.—С.35-47.

334. Токарева Т.В. Религиозные компоненты механизмов идентификации в транзитивном социуме: монография. Саратов: Пов.АГС, 2004. 246 С.

335. Торборн Г. Принадлежность к культуре // Международный жур- • нал социальных наук. — 1991— № 3.— С. 102-116.

336. Тоффлер А. Футуршок. СПб.: Лань, 1997. 461 С.

337. Тощенко Ж. Т. Чаптыкова Т. И. Диаспора как объект социологического исследования // Социс. — 1996. — № 12. — С. 32-46.

338. Туровский Р.Ф. Культурные предпосылки. СПб.: СПбГУП, 2005. 269 С.

339. Уткин А.И. Глобализация: процесс и осмысление. М.:Логос, 2001. 253 С.

340. Фадеичева М.А. Идеология и дискурсивные практики «нашизма» в современной России //Полис. — 2006. — №4. — С.58-65. i

341. Федотова H.H., Федотова Г.Н. Типология модернизаций и способов их изучения // Вопросы философии. — №4. — 2000. — С.5-21.

342. Федотова H.H. Кризис идентичности в условиях глобализации // Человек. — 2003.— № 6.— С. 18-36.

343. Федотова Ю.В. Семья как феномен и носитель культурных традиций: Европа с древности до начала XX века. Диссертация на соискание ученой степени кандидата культурологии (На правах рукописи). М.: 2003.153 С.

344. Федюнина С. М. Мультикультурализм: политика репрезентаций и практика повседневной жизни. Саратов: СГТУ, 2005. 103 С.

345. Филипсон М. Феноменологическая философия и социология // Новые направления в социологической теории / Общ.ред. Г.В'.Осипова. М.: Прогресс, 1978. 391 С.

346. Философский словарь / Под ред. И.Т.Фролова. М.: Политиздат, 1991.551 С.

347. Фишман Л.Г. Политический миф и идеология: «опасное сближение»? // Полис.— 2006. — № 4.— С.79-92.

348. Флиер А.Я. Культурология для культурологов. М.: Академический Проект, 2000. 458 С.

349. Флиер А.Я. Страсти по глобализации // Общественные науки и современность. —2003. — № 4. — С. 12-27.

350. Флоренский П.А. Автореферат. // Флоренский П.А. Собр.соч. : В 4-х т. М.: Изд-во Московской Патриархии, 1994.Т.1. С.34-58.349: Флоренский П.А. Культ, религия, культура- // Богословские труды. М.:Из-во Московской Патриархии, 1977. Т.П. С. 124-173.

351. Фоер Ф. Как футбол объясняет мир: невероятная теория глобализации. М.: Олимп-Бизнес, 2006. 243 С.

352. Фомина Н.О. Ценностные аспекты межкультурной коммуникации: Диссертация на соискание ученой степени кандидата философских наук. (На правах рукописи). М.:1999.

353. Фролова Ю.С. Типология личности в современной российской полиэтнической провинции: монография. Астрахань: Изд-во АФ МОСУ, 2005. 225 С.

354. Фромм Э. Психоанализ и этика. М.:Мысль, 1989. 405 С.

355. Фуко М. Слова и вещи. Археология гуманитарных наук. М.:Мысль, 1977. 469 С.

356. Фукуяма Ф. Конец истории? // Вопросы философии.—1990. — № 3.—С.41-63.

357. Хагуров Т.А. Человек потребляющий: проблемы девиантологиче-ского анализа: монография. М.: ИС РАН, 2006. 286 С.

358. Хайдаров Р.Д.Влияние процесса глобализации на трансформацию таджикского общества. Автореферат дис. доктора философских наук.

359. Душанбе: Институт философии имени АН Республики Таджикистан, 2007. 52 С.

360. Хайек Ф.А. Пагубная самонадеянность. Ошибки социализма. М.: Новости, 1992. 302 С.

361. Хантингтон С. Будущее демократического процесса: от экспансии к консолидации // Мировая экономика и международные отношения.— 1995.—№ 6.— С.23-51.

362. Хантингтон С. Столкновение цивилизаций? // Полис. —№ 1.— 1994.—С.17-38.

363. Хилханов Д.Л. Этническая идентичность: роль хозяйственно-экономических и культурно-языковых факторов. Автореферат диссертации на соискание ученой степени доктора социологических наук. Улан-Удэ: Восточно-Сибирский ГТУ, 2007.37 С.

364. Хилханова Э. В. Язык и этническая идентичность национальных меньшинств В' современной России // Изменяющийся языковой мир. Пермь: Апикамье, 2002. С.34-36.

365. Хлыстунов С.Ю. Средства массовой информации российского общества в условиях идеологической глобализации. Автореферат дис. доктора социологии. Саратов: СГУ, 2007. 43 С.

366. Хлыстунов С.Ю. Стратегия ментальной деконструкции: монография. Саратов: СГУ, 2006. 235 С.

367. Хоперская Л.Л. Факторы социально-политической стабильности и стратегия безопасности на Северном Кавказе. Ростов-на-Дону.: Изд-во Сев.-Кавк. акад. гос. службы, 2000. 28 С.

368. Хорос В. Глобализация и периферия // Мировая экономика и международные отношения. —1999.— № 12 — С.24-37.

369. Хорос В.Глобализация и периферия // Мировая экономика и международные отношения. — 2000.—№ 7. — С. 41- 53.

370. Хоружий С.С. Род или недород? Заметки к онтологии виртуальности // Вопросы философии.— 1997.— № 6.— С.57-71.

371. Хънтингтон С. Сблъсъкът на цивилизацинте и преобразуването на световния ред // Обсидиан.— София: В.Левски.— 1999.—С.432-479.

372. Хюбнер К. Истина мифа. М.: Республика, 1996. 447 С.

373. Чернокожева Е. Развлечения и повседневность // Урбанизация и развлекательная культура: сборник статей / Под ред. Е.В. Дукова. М.: Прометей, 1991. С.24-43.

374. Чеснов Я.В. Лекции по исторической этнологии. М.: Гардарика, 1998.397 С.

375. Чешков М.А. Глобальный контекст постсоветской России = The global context of postsoviet Russia: Очерки теории и методологии миро-целостности. М.: Моск. обществ, науч. фонд : Издат. центр научных и учебных программ. 1999. 297 С.

376. Чешков М.А. Глобалистика как научное знание. Очерки теории-и категориального аппарата. М.: Международные отношения, 2005.268 С.

377. Чешков М.А. Двойная спираль глобализации (опыт теоретического конструирования реальности). М.: ИМЭМО РАН, 2007. 177 С.

378. Чихладзе И., Чихладзе Г. Курды-езиды и ассирийцы Грузии: проблемы диаспор и возможности интеграции в современное общество // Центральная Азия и Кавказ. — 2003.— № 3 (27).— С. 193- 204.

379. Чумаков А.Н. Глобализация. Контуры целостного мира. Москва: Проспект, 2009. 428 С.

380. Чумаков А.Н. Метафизика глобализации. Культурно-цивилизационный контекст. М.: Канон+, 2006. 516 С.

381. Шаров К. С. Музыка как средство формирования национальных сообществ. Автореферат диссертации на соискание ученой степени кандидата философских наук. М.: МГУ, 2005. 20 С.

382. Шайхисламов Р.Б.Коммуникативные проблемы социокультурной интеграции современного российского общества. Автореферат дис.доктора социологических нак. Уфа: БашГУ, 2007. 40 С.

383. Шамбезода Х.Д. Функционирование бесписьменного языка малой народности в условиях полиэтнического социума (на метериалах шун-ганского языка в таджикско-русского окружения). Автореферат дис. доктора филологических наук. Воронеж: ВГУ, 2007.54 С.

384. Шапера А. Отчужденность ассирийской политической деятельности в диаспоре // Всемирная ассирийская конференция «Ассирийцы сегодня: проблемы и перспективы». М.: Мелта, 2002. С.39-40.

385. Шацкий Е. Утопия и традиция. М.: Прогресс, 1990. 454 С.

386. Шелер М. Положение человека в космосе // Проблема человека в западной философии / Общ. ред. Ю. Н. Попова. М.: Прогресс, 1988. 544 С.

387. Шеффер Г. Диаспоры в мировой политике // Диаспоры / Diasporas.— 2003. — № 4. — С. 162-164.

388. Шилин К.И. Экософии религии и этноса. / Отв. ред. 3. Г. Лапина. M: АСТ-М. 1997. 305 С.

389. Шкалина Г.Е.Традиционная культура и современное самосознание народа мари. Диссертация на соискание ученой степени доктора культурологии. (На правах рукописи). Йшкар-Ола: 2003. 391 С.

390. Шкаратан О.И. Информационная экономика и пути развития России // Мир России. — 2002. — № 3.— С.53-59.

391. Шпет Г. Внутренняя форма слова: Этюды и вариации на темы Гумбольта. М.: УРСС, 2003.591 С.

392. Шпет Г. Герменевтика и ее проблемы // Контекст / Ред. Михайлов А.В. М.: Прогресс, 1991. 254 С.

393. Шпет Г.Г. Сочинения. М.: Правда, 1989. 601 С.

394. Штебе Я. Мобильность идентификация в контексте глобализации. Теоретическая интерпретация и опыт Словении // Социс. —2005.—4. — С.3-18.

395. Шуманов В.В. Краткий русско-ассирийский словарь. СПб.: Прас-Атра, 1993. 347 С.

396. Щедровицкий П. Своя земля // Эксперт. — 2000. — №1-2.— С.81-83.

397. Щукин В.Г. Социокультурное пространство и проблема жанра // Вопросы философии. —1997. —№ 6.— С.54-76.

398. Эдзири С. Техника и средства массовой коммуникации в мире будущего // Культуры. ЮНЕСКО. — № 41(985). — С. 18-27.

399. Эко У. Отсутствующая структура: введение в семиологию. СПб.: Бипрогшт, 2006. 538 С.

400. Эко У. Средние века уже начались // Иностранная литература. — 1994,—N4.— С. 258 — 267.

401. Эйзенштадт Ш. Революция и преобразование обществ. Сравнительное изучение цивилизаций. М.:Аспект Пресс, 1999. 415 С.

402. Элиаде М. Мифы, сновидения, мистерии. М.: Энигма, 1996. 238 С.

403. Элиас Н. О процессе цивилизации // Социогенетические и психологические исследования. М.: СПб.: Питер, 2001. Т.2. С.39-64.

404. Эриксон Э. Идентичность: юность и кризис. М.: Флинта, 2006. 341 С.

405. Этнические стереотипы поведения. Л.: Наука: Ленинградское отделение, 1985. 325 С.

406. Юнг К.Г. Тэвистокские лекции. Киев: Матрица, 1995. 402 С.

407. Юнг К.Г. Феномен духа в искусстве и науке. М.: Прометей, 1992. 551 С.

408. Юнг К.Г. Психология бессознательного. М.:Назрань, АСТ, 1994. 397 С.

409. Ясперс К. Смысл и назначение истории. М.: Республика, 1994. 527 С.

410. Яшкова Т.А. Воздействие глобальных трансформационных вызовов на процесс политической модернизации России. Автореферат дис. доктора политических наук. М.: РАГС, 2007.52 С.

411. Яшкова Т.А. Политическая модернизация в условиях глобальных трансформационных вызовов: монография. М.: МАКС Пресс, 2007. 254 С.

412. Adams R. The Dynamics of Societal Diversity: Notes from Nicaragua for a Sociology of Survival // American Ethnologist. —1981. — V.8.— №2.— P.1973-1988.

413. Albrow M. The Global Age. Cambridge: Polity Press, 1996. 486 P.

414. Allport D.A. Attitudes // Murchison C.A. (ed.). A Handbook of social Psychology. Worchester: Clark University Press, 1935. P.342-344.

415. Almond G., Verba S. The Civic Culture: Political Attitudes and Democracy in Five Countries. Princeton: Princeton University Press , 1963. 542 P.

416. Anders G. Die Antiquiertheit des Menschen. Über die Zerstörung des Lebens im Zeitalter der dritten industrielle Revolution. München: Eulen Verlag GMBh, 1980.351 S.

417. Anderson B. Imagined Communities: Reflections on the Origin and Spread of Nationalism. London: McGraw-Hill, 1983. 392 P.

418. Appadurai A. Modernity at Large. Minneapolis: University Press, 1996. 372 P.

419. Armstrong J. A. Mobilized and proletarian diasporas // American Political Science Review. — 1976. — № 20(2). — P.32-44.

420. Ashkenazi A. Identitätsbewahrung, Akkulturation und die Enttäuschung in der Diaspora // Dabag M. und Platt К. (Hg.).Identitat in der Fremde. Bochum: Universitätsverlag, 1993. S. 106-116.

421. Bandura A. Social learning theory. Englewood Cliffs: Prentice Hall, 1977. 51 IP.

422. Banks M. Ethnicity: Anthropological Construction. London: New York: McGraw-Hill, 1996. 463 P.

423. Barlett F.C. Psychology and primitive culture. Cambride: Cambride University Press, 1923. 287 P.

424. Barlett F.C. Thinking: An expiremental and social study. New York: Basic Books, 1958. 621 P.

425. Barth F. Ethnic Groups and Boundaries: The Social Organization of Culture Difference. Oslo: Universitetsforlaget 1982. PP.9-38.

426. Baum W., Winkler D. Die Apostolische Kirche des Ostens. Klagenfurt: ChBV.2000. 712 S.

427. Bentley G.C. Ethnicity and practice // Comparative Studies in Society History.— 1987. —V.29.—№ 1. — P. 18-44.

428. Berger P. Four Faces of Global Culture // National Interest. — V.49. •— 1997. —P.21-39.

429. Blumer H. The Methodological Position of Symbolic Interactionism // Blumer H. Symbolic Interaction. Englewood Cliffs (New Jersy): Prentice-Hal, 1969. P. 1-60.

430. Bochner S. Coping with unfamiliar cultures: Adjustment or cultural learning? // Australian Journal of Pshychology.—1986. — № 38.— P.347-358.

431. Boham G., Sergeev V., Parshin P. The Limited Test-Ban Agreement: Emergence of New Knowledge Structures in International Negotiations // International Studies Qurterly.—1997. — V. 41. — P.52-75.

432. Bollinger D., Hofstede G. Les differences des cultures organisationelles. Paris: Nuvelle, 1987. 269 P.

433. Bordeaux B.R., Lange G. Children's reported investment of mental effort when viewing television // Communication Research. — 1991.— № 18.—P.615-635.

434. Bosmajian H.A. The Language of Oppression. New York-London: St.Martin's, 1983. 452 P.

435. Bourdieu P. The Logic of Practice. Stanford: Stanford University Press, 1990. 602 P.

436. Bourricaud E. Modernity, «Universal Reference» and the Process of Modernization Pattern of Modernity // Ed. By S.N.E. Eisenstadt. London: Allen and Unwin, 1987. V.l. The West. 459 P.

437. Brah A. Difference, Diversity and Differentiation // Donald J., Rattansi A. (Eds.). Race, Culture and Difference. London: Sage, 1992. P. 126-145.

438. Caplow T. Principles of Organization. New Yok: The Free Press. 1964.732 P.

439. Chantal'Bordes-Benayoun D. Diasporas et nations. Paris: Jacob cop., 2006. 254 P.

440. Chernoff J.M. African rhythm and African sensibility. ChicagoLondon: Westview Press, 1979. 468 P.

441. Clifford J. M. Diasporas/J.Clifford // Current Anthropology. — 1994.— № 9 (3). P.303-348.

442. Cliffourd J.How are responses to verbal insult related* to cultural colltctivism and power distance // Journal of Cross-Cultural Psychlogy.— 1985. —V.16. —P.lll-127.

443. Clifford J.M. The Predicamet of Culture. Cambridge (Mass.): Harvard University Press, 1988. 412 P.

444. Cohen R. The new helots: migrants in the international division of labour. Aldershot: Gower, 1987. 386 P.

445. Cohen R. Global Diasporas: An Introduction. Aldershot: UCL Press, 1997. 420 P.

446. Cole M. Socio-cultural-historical Psychology: Some General Remarks and a Proposal a New Kind of Cultural-genetic Methodology // Werstch J.V., Del Rio P., Alvares A. (Eds.) Sociocultural Studies of Mind. New York: Free Press, 1995. 384 P.

447. Cortez D.E., Rogler L.H., Malgady R.G. Biculturality among Puerto Rican adults in the United States // American Journal of Community Psychology. — 1994. — № 22. — P.707-721.

448. Cuper S. Ajax. The Dutch The War: Football in Europe During the Second World War. London: Orion, 2003. 379 P.' . ■ / ; ; ' ,411::

449. Dabag M., Platt KL Diasporas, und, kollektive Gedächtnis. Zur Konstruktion kollektiver Identitäten in der Diaspora // Dabag M. ünd Platt K. (Hg ). Identität in der Fremde. Bochum: Universitätsverlag,; 1993; S. 117-145.

450. York: The Free Press, 1965. 425 P. 453 . Eco U. The role of the reader. Bloomington: Indiana University Press,1979. 178 P.

451. Eller J.D. Coughlan R.M. The poverty of priomordialism: the demystiflcation of ethnic attachments // Ethnic and racial Studies.-:— 1994. —V.16.—№2. —P.2-23. '455 . Esslin M. The age of television. San Francisco: Jossey-Bass, 1982. 711 P.

452. Fairclough N., Wodak R. Critical Discourse Analisis // Dijk T.A.van (ed.) Discourse Studies: A Multidisciplinary Introduction. Discourse as Social Interaction. London: Westview Press, 1997. V.2. P.124-163.

453. Finifter A. The friendship group as a protective environment for political deviants // American Political Science Review.—1974. — V.68.— P.607-625.

454. Fishbein M. Attitudes and Prediction of Behavior // Fishbein M. (Ed.). Readings in Attitude Theory and Measurement. New York: John Wiley and Sons, 1967. 524 P.

455. Fiske J. Understanding popular culture. London: Unwin Hyman, 1989. 482 P.

456. Fisher C. Ever-more Rooted Americans // City and Community. — 2002.—V. 12. —№2. —P: 177-198.

457. Foucault M. Power // Knowledge. Selected interviews and other writings 1970-1977. New York: Viking Penguin, 1980. P.12-19.

458. Fromm E. Escape from Freedom. New York: Free Press, 1966. 426 P.

459. Gans H. Symbolic ethnicity: the Future of ethnic Groups and Cultures in America // Ethnical and Racial Studies. — 1979. — V.2. —№ 1.— P.l 12-153.

460. Gans H.J. Symbolic ethnicity and symbolic religiosity: towards a comparison of ethnic religions acculturation // Ethnic and racial Studies.-1994. — V. 17. — № 4. — P.32-64.

461. Geertz C. The integrative revolution: primordial sentiments and civil politics in the new states // Old Societies and New States: The Quest for Modernity in Asia and Africa. New York: Basic Books, 1963.P.110-126.

462. Gerbner G., Gross L., Morgan M., Signorielli N. Growing up with television: The cultivation perspective // Brayant J., Zillmann D. Media effects: Advances in theory and research. Hillsdale: Lawrence Eribaum Associates, 1994. P. 17-41.

463. Gerbner G., Gross L., Morgan M., Signorielli N. Living with television: The dynamics of the cultivation process // Brayant J., Zillmann D.

464. Perspectives of media effects. Hillsdale: Lawrence Eribaum Associates,1986. P.246-268.

465. Gertz C. The Interpretation of culyures. New York: Basic Books, 1973. 621 P.

466. Giddens A. Modernity and Self-Identity: Self and Society in the Late Modern Age. Stanford: Stanford University Press, 1991. 421 P.

467. Giddens A. The Constitution of Society: Outline of the Theory of Structuration. Berkeley: University of California Press, 1984. 387 P.

468. Grand Larousse en 5 volumes. Paris: La Eniclapedie Française, 1987. Y.2. 820 P.

469. Habermas J. Communication and the Evolution Society. Boston: Beacon Press. 1979. 386 P.

470. Habermas J. Moral Consciousness and Communicative Action. Cambridge: Cambridge University Press, 1990. 401 P.

471. Habermas J. Reason and the Rationalization of Society // The Theory of Communicative Action. Boston: Beacon Press, 1986. V.2. P. 47-92.

472. Hâkenson H., Johanson J. The Network as a Governance Structure: Interfirm Cooperation Beyond Markets and Hierarchies // Organizing Organizations. Bergen: Bökverläg, 1998.P.5-38.

473. Hall S., Gay P. du (Eds.) Questions of Cultural Identity // Gay P. du. London: Sage, 1996. 376 P.

474. Harland R. Superstrukturalism. London: Tailor & Francis, 1987. 286 P.

475. Herscovits M.J. Cultural Anthropology. New York: The Free Press 1955. 394 P.

476. Hettlage R. Diaspora: Umrisse zu einer soziologischen Theorie // Dabag M., Platt K. (Hg.). Identität in der Fremde. Bochum : Universitätsverlag, 1993. S.75-105.

477. Hettne B. Globalization and the New Regionalism // Review of International Studies. —1999. — V.5. № 1. — P.7 -23.

478. Hobsbawm E. and Range T. (Eds.). The Invention of Tradition. Cambridge: Cambridge University Press, 1983. 642 P.

479. Hobsbawm E. Introduction inventing traditions // The Invention of Tradition. Cambridge: Cambridge University Press 1985. P. 1-14.

480. Hofstede G. Culturers Consequence. International Differences in Work-Related Values. London: Sage, 1980. 285 P.

481. Hogg M.A., Abrams D. Social Identifications: a Social Psychology of Intergroup Relations and Group Process. London: Sage, 1988. 537 P.

482. Honigman J.J. Culture and Personality. New York: The Free Press, 1954. 312 P.

483. Hurrell A. Explaining the Resurgence of Regionalism in World Politics // Review of International Studies. — 1995. — October. — V.21. — P.321-358.

484. Inglhart R. Modernization and Postmodernization. Princeton: Princeton University Press, 1997.

485. Isajiw W. W. Definitions of ethnicity // Ethnicity. — 1974. —V. 1 .— P.l 18-136.

486. Jones E.E., Gerard H.B. Foundations of social psychology. New York: John Wiley, 1967. 802 P.

487. Jung C.G. The archetypes and collective unconscious // Collected works. Read H., Fodham M., Adler G.(Eds.). Princeton: Princeton University Press, 1959. V.9. P.36-82.

488. Kelley H.H. The two functions of reference groups // Swanson G.E., Newcomb T.M., Hartley E.L. (Eds.). Readings in social psychology. New York: Holt, 1952. P.402-414.

489. Kelly H. Reasoning about realities: Children's evaluations, of television and book // Kelly H., Gardner H. (Eds.) Viewing children through television. San Francisco: Jossey-Bass, 1981. P.34-67.

490. Keimen H.C. Compliance, identification and internalization: Three processes of attitude change // Journal of Conflict Resolution.—1958. — № 2. — P.51-60.

491. Kinitsch W. On comprehending stories // Carpenter P., Just M. (Eds.). Cognitive processes in comprehension. Hillsdale: Lawrence Eribaum Associates. 1977. 364 P.

492. Klepatskii, L. Globalization and National Interests // International Affairs. —2000. — №2. — P.23-51.

493. Kohn H: The Idea of Nationalism. A Study in Its Origins and Background. New York: Collier-MacMillan, 1961. 386 P.

494. Kornhauser W.The Politics of Mass Society. New York.: The Free Press, 1959. 348 P.

495. Lang A. Measuring psychological responses to media. Hillsdale: Lawrence Eribaum Associates, 1994. 412 P.

496. Lepsius Bericht. Über die Lage des Armenischer Volkes in Türkei. Potsdam: Neue Buch Verlag, 1916. 152 S.

497. Lippmann W. Public Opinion. New York: The Free Press, 1922. 247 P.

498. LumanN. Gesellschaft // Soziologische Aufklärung. Opladen: 1970. — Bd.l. — S.l 12-141.

499. MacKay J. An exploratory synthesis of primordial and mobilizationist approaches to ethnic phenomena // Ethnic and Racial Studies.—1982.— V.5. — № 4. — P.378-412.

500. Mahar C., Harker R., Wilkes C. The basic theoretical position // An Introduction to the Work of Pirre Bourdieu: The Practice of Theory. New York: Basic Books, 1990. P.22-41. •

501. Manning Ph. Erving Goffman and Modern Sociology. Stanford.: Stanford University Press, 1992. 405 P.

502. Martain J. Religion et culture // Maritain. Oeuvres (1912-1939). Bruges: UP, 1975. P.62-84.

503. Matoba K. Glokal Dialogue: Transformation' through Transcultural Communication. Milano: Franco Angeli, 2003. 352 P.

504. Maturana H.R., Varela F. Autopoiesis: The Organization of Living. -Dordrecht: Dodrecht University Press, 1972. 624 P.

505. Mazlish B. The Global and the Local // Current Sociology.—2005.— V.53. —P.45-113.

506. McLuhan M. Myth and Mass Media // Deadalus. — 1959. — V.88 (2). — P.32-48.

507. Mead G.H. Mind, Self and Society: From the Standpoint of Social Behaviorist. Chicago: University of Chicago Press, 1962.428 P.

508. Meadow R.G. Politics and Communication. Norwood: Alex Publ.Co., 1980. 386 P.

509. Melson R., Wolpe H. Modernization and the Politics of Communalism:

510. A Theoretical Respective // American Political Science Review. — 1970.— V. 64. —№4 (December). — P. 118-124.

511. Meyrowitz J. No sense of place: The impact of electronic media on social behavior death. New York: McGrow-Hill, 1985. 375 P.

512. Mignon P. Drugs and Popular Music: Democratization of Bohemia // Rave Off: Politics and deviance in contemporary youth culture / Ed by * Steve Redhead. Avebury: Orion, 1995. P.157-176.

513. Moore D., Kimmerling B. Individual Strategies of Adopting Collective Identities: The Israel Case // International Sociology. — 1995. — № 10. — P.381-394.

514. Moreno L. Multiple identities and global meso-communitie // Lachapelle G., Paquin S. (Eds.). Mastering Globalization. Oxon: Routledge, 2004. P. 127-140.

515. Morgan M. International cultivation analysis 11 Signorielli N., Morgan M. Cultivation analysis: New directions in media effects research. Newbury Park: Sage, 1990. P.225-247.

516. Morgan M., Signorielli N. Cultivation analysis: Conceptualization and methodology // Signorielli N., Morgan M. Cultivation analysis: New directions in media effects research. Newbury Park: Sage, 1990. P. 13-34.

517. Mundi-Castle A.C. Social and technological intelligence in Western and non Western culteres // Universitas. 1974. — № 4. — P.46-52.

518. Myers D.G.Psychology / 3 Ed. New York: Academic Press, 1992. 523 P.

519. Nagel J. Constructing: creating and recreating ethnic identity and culture // Social Problems. — 1994. -—V. 41. — № 1. — P. 155-159.

520. Nederveen Pieterse J. Globalization and Culture. Three Paradigms // Economic and Political Weekley. — 1996. —V.XXXI. —№ 23.—June 7.1. P.1384-1416.

521. Nicassio P.M. Psychological correlates of alienation: The Study of a sample of Southeast Asian refugees // Journal of Cross-cultural Psycology.1983.—№ 14. —P.337-351.

522. Okamura J.I. Situational ethnicity // Ethnic and Racial Studies. — 1981.1. V.4. — № 4. — P.448-462.

523. Olsak S., Nagel J.The Dynamics of Ethnic Competition and ConflictStanford: Stanford University Press, 1992. 428 P.

524. Paterson T.E. Out of order. New York: New York University, 1993. 386 P.

525. Pinson C., Malhorta N.K., Jain A.K. Les styles cognitifs des consommateurs // Research et application en marceting. —1988. — V.3. — № i.p.50-63.

526. Plummer J.T. The Concept and Application of Life Style Segmentation. // Journal of Marketing. — 1974. — V.38. — P.33-37.

527. Postman N. Amusing ourselves to death. New York: Penguin, 1985. 542 P.

528. Postman N. The disappearance of childhood. New York: Delacorte, 1982. 348 P.

529. Rantanen T. The Global and the National: Media and the Communication in Post-Communist Russia. New York: Rowman & Littlefield Publishers, 2002. 427 P.

530. Raven*B.H. Social influence and power // Steiner I.D., Fishbein M. (Eds.). Current studies in social psychology. New York: Holt, Rinehart and Winston, 1965. P.371-382.

531. Reeves B., Nass G. The media equation: How people treat computer, television and the new media lice real people and places. New York: Cambridge University Press, 1996. 429 P.

532. Rhee E., Uleman J.S., Lee H.K. Variations in collectivism and individualism by in group and culture: Confirmatory factor // Journal of Personality and Social Psychology. — 1996. — V.71. — P. 1037-1054.

533. Rhodes R.A.W., Marsh D. New directions in the study of policy network // European Journal of Political Research. — 1992. — V.21. — P.181-205.

534. Rokeach M.O. The Nature of Human Values. New York: The Free Press. 1973. 412 P.

535. Rothacker E. Probleme der Kulturantropologie. Bonn: Universität Verlag, 1968. 523 S.

536. Rubin A.M., Perce E.M. Audience activity and soap opera involvement // Human Communication Research. — 1988. — V.14. — P.246-268.

537. Schlemmer L. Globalisation; Culture, and Development: Is Southern Ajffica a Getto of the West? Durban: UNESCO, 2000i 248 P:

538. Sergeyev V., Biriukov N. Russia"Road to Demokracy: Parlament, Communism and Traditional Culture. Aldershot: Sage, 1993.

539. Shils E. Primordial, personal; sacred , and ¡ civilities // British Journal of Sociology. — 1957. — V.8. — № 2. — P. 130-145.

540. Susheila N. Home truths: Fictions of the South Asian diaspora in Britain. New York: Palgrave, 2002. 305 C.

541. Sydney W.H., Chipher H.S. Broridcasti America: A Survey of Elect Media. Boston: Houghton M, 1987. 647 P.

542. Simpson G E. , Jinger J.M. The sociology of race and ethnic relations // Sociology Today: Problems and Prospects. New York: The Free Press 1959. P.376-399.

543. Siobero G., Yaughan T.R. The bureacrazatization of Sociology: its impact on Theory and Research // A Critique of Contemporary Americam Sociology. New York: Oxford University Press, 1993. P.42-67.

544. Smith A.D. The Ethnic Origin of Nations. Oxford: Oxford University Press, 1987. 486 P.

545. Smith A.D. National Identity. London: Sage, 1991. 412 P.

546. Smith-A.D. Ethnic Myths and Ethnic Revivals // Archives Europeans de Sociologie. — 1984. — № 25. — P.283-303.

547. Solomon D.S., Cardillo B.A. The elements and process of communication campaigns // Van. Dijk T.A. (Ed.). Discourse and communication. Berlin: Walter de Gruyter, 1985. P.60-68.

548. Stevenson N. Globalization, national cultures and cultural citizenship // Sociology quart. — 1997. — V.38. —№ 1. — P.41-66.

549. Tan A.S. Social learning of aggression from television // Brayant J., Zillmann D. Perspectives of media effects. Hillsdale: Lawrence Eribaum Associates, 1986. P.41-55.

550. Tapper J. The ecology of cultivation: A conceptual model for cultivation research // Communication Theory. — 1995. — V.5. — P.36-57.

551. Terner J. C. Towards a cognitives redefinition of the social group // Social Identity and Itergroup Relation. Cambridge Paris: Cambridge University Press, 1982. P.4-29.

552. The Handbook of Political Behavior. New York: Academic Press, 1981. V. 1.548 P.

553. The New Encyclopaedia Britannica. 15-th Ed. Chicago: Pergamon. 1992. V. 4. 764 P.

554. The Encyclopaedia Americana / Intern. Ed. Danbury (Conn.): Krieger, 1987. V. 9. 846 P.

555. Thibaut J.W., Stryckland L.H. Psychological set and social conformity // Journal of Personalit. — 1956. — № 25. — P. 115-129.

556. Thomas W.I., Thomas D. S. The Child in America: Behavior Problems and Programs. New York: Knopf, Thompson, Becky W., 1928. 376 P.

557. Thompson V., Ellis P., Wildavsky A. Cultural Theory. San Francisco: Jossey-Bass, 1990. 412 P.

558. Tismaneanu V. Fantasies of Salvation: Democracy, Nationalism and Myth in Post-Communist Europe. Princeton: Princeton University Press, 1998. 526 P.

559. Tölölyan K. The American Model of Diasporic Discourse // Diasporas and Ethnic Migrants: Germany, Israel, and Post-Soviet Successor States in Comparative Perspective. Routledge: Frank Cass, 2003. P.52-74.

560. Toynbee F.J. Turkey: A past and a Future. London: Blumberg, 1917. 148 P.

561. Triandis H.C.The analysis of subjective culture. New York: Wiley.1972.358P.

562. Triandis H.C. Culture and social behavior. New York: McGrow-Hill, 1994. 482 P.

563. Triandis H.C.Individualism and collectivism. Boston: Allen & Bacon, 2006. 518 P.

564. Valett-Florence P. Analyse structurelle comparative des compasantes des systèmes de valuers selon Kahle et Rokeach // Recherche et applications enmarceting. — 1988. —V.3.—№1, —P. 90-102.

565. Valette-Florense P. Les styles de vie: bilan critique et perspectives. Paris: Editions Nathan, 1988. 386 P.

566. Van den Berge P.L. The Ethnie Phenomen. New York: Free Press, 1981.482 P.

567. Verkuyten M. Self-definition and ingroup formation among ethnic minorities in the Netherlands // Social Psychology Quarterly. — 1991. — V.54. — № 3. — P.280-286.

568. Wahl C.W. The Relation Between Primary and Secondary Identifications: Psychiatry and the Group Sciences // American Voting Behavior / Ed. E.Burdick and AJ.Brodbeck. Glencoe: Sage, 1959. P.258-274.

569. Walace R.A., Wolf A. Contemporary Sociological Theory: Continuing Classical Tradition. Hillsdale: Lawrence Eribaum Associates 1991. 741 P.

570. Wallace A. Religion: An Anthropologikal view. New York: Academic Press, 1966. 372 P.

571. Wartofsky M. Models. Dodrecht: University Press, 1973. 386 P.

572. Waters M. Modern Sociological Theory. London: Sage, 1994. 682 P.

573. Watson J. Golden Arshes East: McDonald's in East Asia. Stanford: Stanford University Press, 1997. 528 P.

574. Weber M. The Economee and Society. Cambridge (Mass.): Cambridge University Press, 1954. 432 P.

575. Welsch W. Unsere postmoderne Modern. Berlin: FU, 1993. 274 S.

576. Webster's Third New International Dictionary of the English Language Unabridged. Springfield (Mass.): Springfield University Press,1971. 684 P.

577. Wilden A. Lacan and the discourse of the other // Lacan J. The language of the self. New York: The Free Press, 1968. P.3-18.

578. Willington J. Getting Some Age on Me: Social Organization of Older People in a Rural American Community. Lexington: Sage, 1989. P. 14-28.

579. Wodak R. Fragment Identities: Redefining and Recontextualizing National Identity // Chilton P., Schaffner C. (Eds.) Politics as Text and Talk: Analytic Approaches to Political Discourse. Amsterdam: Booksverlaag, 2002. P.214-237

580. Wong-Rieger D., Quintana D. Comporative acculturation of Southeast Asian and Hispanic immigrants and sojournes // Journal of Cross-Cultural Psychology. —1987. — V. 18. — P. 345-362.

581. Zillman D.Empathy: Affect from bearing witness to the emotions of others // Bryant D., Zillman D. (Eds.). Responding to the screen: Reception and reaction processes. Hillsdale: Lawrence Eribaum Associates, 1991. P.281-303.1. ИНТЕРНЕТ-РЕСУРСЫ

582. Астафьева O.H. Глобализация как социокультурный процесс // URL: http://www. spkurdumov/narod.ru.D45 Ostapheva.htm.

583. Баркова Э.В. Культурная матрица глобализации // URL: http:// www. spkurdumov/narod.ru.D43 Barkova.htm.

584. Горохова O.H. Потенциал этической науки в формировании гражданского общества в современной России // URL: http://www.anthropologu.ru

585. Егоров В.К. Культура как двигатель и тормоз глобализации // URL: http: // www. spkurdumov/narod.ru.D2.Egorov.htm.

586. Князева Е.Н., Курдюмов С.П. Синергетические принципы коэволюции сложных систем // URL: http:// www.spkurdumov.narod.ru/ D 1 Knyaze-vaKurdumov htm.

587. Никонова A.A. От архетипа к стереотипу // Российская массовая культура конца XX века. Материалы круглого стола. 4 декабря 2001 г.

588. Санкт-Петербург. СПб.: Санкт-Петербургское философское общество // URL: http: // www.anthropology.ru/re/texts/nikonovaa/masscult19.html.

589. Побережная О. Н. Гражданское образование как модернизационный проект // URL: http:// www.humanties.edu.ru

590. Политика универсального развития для нашей страны не подходит" -интервью разработчиков новой классификации регионов России ИА REGNUM // URL:http://www.regnum.ru/news/448462.html.

591. Сайт организации «Бара» («Свет») // URL:// http: // www.assyria. na-rod.ru

592. П.Сухачев В.Ю. Человек в национальном и этническом измерениях // URL: http://anthropology.ru/ru/index.html

593. Шнирельман В. А. Мифы диаспоры // URL: http: //www.archipelag.ru/rumir/rm-diaspor/proposition/shnirelman

594. AydinF.T.CrimeanTurk-Tatars:Crimean Tatar Diaspora Nationalism in Turkey // URL: http:// www.iccrimea.org/scholarly/aydin.html

595. URL: http: //www//astrobl.ru.

596. URL: http:// www.kinoart.ru/ magazine/ 04-2004/now/dond 0404.

597. URL: http://www. aturnick.livejournal.com/23046.html

598. URL: http://www^tb.ru/test2/SOCOPROS/socopros214.htm18. URL: http// www.abgd.de

599. URL: http// www.assyrer-gt.de

600. URL: http// www.hirutho.de