автореферат диссертации по истории, специальность ВАК РФ 07.00.06
диссертация на тему: Этнокультурная история Поволжья в XIII-XV вв.

Полный текст автореферата диссертации по теме "Этнокультурная история Поволжья в XIII-XV вв."

На правах рукописи

ЗЕЛЕНЕЕВ ЮРИЙ АНАТОЛЬЕВИЧ

ЭТНОКУЛЬТУРНАЯ ИСТОРИЯ ПОВОЛЖЬЯ В Х1П-ХУ вв.

Специальность 07. 00. 06 - Археология

АВТОРЕФЕРАТ

диссертации на соискание ученой степени доктора исторических наук

з 1 акт 2313

Казань-2013

005536*0*

005536282

Работа выполнена в Центре археолого-этнологических исследований ФГБОУ ВПО «Марийский государственный университет» (г. Йошкар-Ола)

Официальные оппоненты:

Валеев Рафаэль Миргасимович, доктор исторических наук, профессор, проректор по научной работе, ФГБОУ ВПО «Казанский государственный университет культуры и искусств» (г. Казань)

Иванов Владимир Александрович, доктор исторических наук, профессор, заведующий кафедрой всеобщей истории и культурного наследия ФГБОУ ВПО «Башкирский государственный педагогический университет им. М. Акмуллы» (г. Уфа)

Яблонский Леонид Теодорович, доктор исторических наук, профессор, заведующий отделом скифо-сарматской археологии Института археологии РАН (г. Москва)

Ведущая организация: ФГБОУ ВПО «Мордовский государственный

университет им. Н. П. Огарева» (г. Саранск)

Защита состоится «29» ноября 2013 г. в 10.00 часов на заседании диссертационного совета Д 022.002.01 по защите диссертаций на соискание ученой степени доктора и кандидата наук при Институте истории им. Ш. Марджани Академии наук Республики Татарстан по адресу: 420014, г. Казань, Кремль, 5 подъезд.

С диссертацией можно ознакомиться в библиотеке Института истории им. Ш. Марджани АН РТ по адресу: 420014, г. Казань, Кремль, 5 подъезд.

Электронная версия автореферата размещена на официальных сайтах ВАК Министерства образования и науки РФ http://vak.ed.gov.ru и Института истории им. Ш. Марджани АН РТ http://www.tataroved.ru.

Автореферат разослан «_»_2013 г.

Ученый секретарь диссертационного совета, кандидат исторических наук

Р. Р. Хайрутдинов

ОБЩАЯ ХАРАКТЕРИСТИКА РАБОТЫ

Актуальность темы определяется тем, что в исторически короткий промежуток времени, насчитывающий около 300 лет, в ХШ-ХУ вв. произошли глобальные изменения этнической и политической карт обширных регионов, вошедших в состав и орбиту непосредственного влияния Золотой Орды.

Объект исследования - культура населения Поволжья, находящегося в составе Улуса Джучи. Конкретизируя, можно сказать, что в этом качестве выступают многочисленные археологические памятники, расположенные на территории Поволжья, входящей в Улус Джучи и датированные соответствующим временем -ХШ-ХУ вв. К таковым относятся городища и селища, курганные и грунтовые могильники, а также отдельные находки вещей, монет и кладов.

Предметом исследования являются основные группы средневекового населения и процессы межэтнического и культурного взаимовоздействия между ними.

Широчайший аспект проблемы включает в себя множество вопросов, связанных с появлением импортных или нехарактерных вещей в материальной культуре, лингвистическими заимствованиями, топонимикой, эволюцией погребального обряда, украшений, традиций изготовления керамической посуды.

Вообще же, этнокультурная история, в понимании темы исследования, основанного, преимущественно на археологических источниках, представляет собой историю эволюции материальной культуры этносов, вовлеченных в процессы ХШ-ХУ вв. Это история материальной и, связанной с ней, духовной культуры, обладающей набором уникальных признаков относящихся к определенным этносам и территориям.

Целью настоящего исследования является комплексное изучение этнокультурных процессов, протекавших на территории Поволжья, входящей в состав Улуса Джучи, в течение ХШ-ХУ веков. Мы стремились к объективному осмыслению содержательной стороны политических и этнокультурных процессов на территории золотоор-

дынского Поволжья, определению специфики этнического состава населения разных областей, выяснению причин, условий и характера этнокультурного взаимовоздействия.

Реализация поставленной цели была возможна при условии решения следующих задач:

- определение и характеристика круга источников, имеющих непосредственное отношение к теме исследования и историография проблемы;

- определение особенностей политической и этнокультурной ситуации в Поволжье перед монгольским нашествием. Решение этой задачи дает возможность выяснения предпосылок и условий, послуживших импульсом к последующему развитию этнокультурных процессов на территории Поволжья в составе Улуса Джучи.

- изучение своеобразия «золотоордынских городов» региона и их населения. Именно города являются наиболее изученной категорией памятников региона исследования. Через характеристику традиций градостроительства и основных атрибутов городской материальной культуры мы получаем возможность создания этнокультурного облика поволжского города в XIII—X V вв., а именно это определяет общие черты и региональные особенности, присущие «золотоордынскому городу Поволжья».

- определение этнокультурной специфики кочевого населения золотоордынского Поволжья. Важнейшими, для решения этой задачи являются вопросы, связанные с процессами исламизации, седен-таризации и взаимоотношений с группами оседлого населения. Методологически важным для раскрытия темы, нам представляется не только выделение отдельных этногеографических компонентов в составе средневекового населения Поволжья, но и принципиальное деление, основанное на преобладающем способе ведения хозяйства, что и определяет, в значительной степени, облик материальной и духовной кулыуры.

- определение этнокультурной специфики оседлого населения золотоордынского Поволжья. Рассмотрение данного сюжета дает возможность включения в тему регионов, обладавших к началу нашествия развитой земледельческой культурой. География памятни-

ков, межэтническое взаимодействие, процессы исламизации и христианизации составляют основу ответов на данный вопрос.

Хронологические рамки работы - ХШ-ХУ вв., не ограничиваются более конкретными, погодными датами, так как специфика изучаемых явлений делает это невозможным. В ряде случаев эти явления выведены и за рамки указанных, широких по своей сути, дат. Это связано с тем, что в ХШ-ХУ вв. в Поволжье протекают два типа этнокультурных процессов: 1 - принципиально новые, вызванные кардинальными изменениями, связанными с нашествием «монголов» и формированием Улуса Джучи; 2 - инерционные, т. е. начавшиеся еще в домонгольский период и продолжившиеся в изменившихся условиях.

Территориальные рамки исследования включают в себя Нижнее и частично Среднее Поволжье, т. е. его области, включенные в состав Улуса Джучи. В данном случае, мы посчитали, что можно использовать традиционное, хотя и несколько условное, географическое деление Поволжья на Верхнее, Среднее и Нижнее. Верхнее течение Волги к началу указанного периода было политически и этнически русифицировано и его этнокультурная история полностью совпадает с историей русских княжеств, оказавшихся в вассальной зависимости от новообразованного золотоордынского государства. Этот регион не рассматривался, за исключением моментов связанных с развитием джучидского Нижнего Поволжья.

В основу работы были положены материалы археологических исследований памятников соответствующей эпохи, расположенных в границах современных Астраханской, Волгоградской, Саратовской, Самарской, Ульяновской, Пензенской областей, Республик Татарстан, Марий Эл, Чувашия, Мордовия. При этом, привлекаемые аналогии, иногда, распространяются и за пределы названных регионов, доходя до территорий Удмуртии, Урала и Прибалтики.

Научная новизна исследования:

1) дана оценка степени изученности истории этнокультурных процессов в Поволжье в золотоордынское время и предшествующий ему период;

2) разработана собственная версия этнокультурного развития зо-лотоордынского города;

3) дополнены представления о развитии культуры кочевого населения и его взаимодействии с оседлым населением в золотоордын-ском Поволжье;

4) впервые выделен культурно-хозяйственный комплекс негородского населения Нижнего Поволжья;

5) дополнены представления о трансформации культур оседлого населения лесостепного Поволжья в условиях централизованной деспотии восточного типа;

6) получены важные выводы о незавершенном процессе складывания в золотоордынском Поволжье государственной культуры, нивелировавшей отдельные этнокультурные особенности.

Методологической основой исследования являются принципы историзма, системности, объективности и научности, как универсальное основание для изучения тенденций общественного развития в целом и этнокультурной составляющей исторического процесса в частности. Согласно принципу историзма изучаемые явления рассматривались нами в их постоянном развитии и видоизменении. Системный подход предполагает учет одновременного действия в историческом процессе всей совокупности факторов: локальных и глобальных, внутри- и внешнеполитических и т. д. Под принципом объективности понимается отказ от этнополитических предпочтений, стремление давать взвешенные оценки событиям и явлениям. Принцип научности заключается в построении заключений и выводов только на основе анализа всего комплекса доступных источников и отражаемых в них событий и явлений.

Научно-практическая значимость. Результаты исследований были использованы при написании обобщающих изданий, например: «История татар. Том 3. Улус Джучи (Золотая Орда). (Х1П - середина XV в.)». Полученные материалы используются в учебном процессе исторических специальностей вузов Поволжья на основании методических разработок и учебных пособий, подготовленных автором: «Археология Поволжья. Программа и методические материалы», «Программа учебной археологической практики»; «Улус

Джучи: история, археология, этнология. Библиографический указатель».

Выводы исследования могут составить основу для обобщающих работ по истории и археологии Золотой Орды.

Апробация результатов. Основные результаты работы изложены в монографиях диссертанта (40 п. л.) и в 94 публикациях по теме исследования среди которых 10 напечатаны в журналах из перечня ВАК.

Результаты исследований докладывались на международных конференциях в Волгограде в 1997 г., в Москве в 2000 г., в Йошкар-Оле в 2005 г., в Азове в 2008 г., в Астрахани в 2011 г., в Казани в 2011 году. Кроме того автор диссертации неоднократно выступал с докладами по теме работ на конференциях не имеющих статус международных в городах Поволжья и в Москве.

Часть материалов диссертационной работы была представлена на Всероссийских археологических съездах в Новосибирске, Суздале и Старой Руссе.

Обсуждение отдельных вопросов диссертационной работы проходило на заседаниях группы средневековой археологии евразийских степей Института археологии РАН (Москва, 2004, 2005), Центра археолого-этнологических исследований МарГУ (Йошкар-Ола, 2012), Национального центра археологических исследований Института истории АНТ (Казань, 2012, 2013).

Основные научные результаты, выносимые на защиту.

1. В Х1-ХШ веках в Поволжье шёл эволюционный процесс развития культуры и человеческих сообществ вообще. Во второй четверти XIII века происходит резкое изменения политической ситуации, что повлияло на изменение вектора этнокультурного развития.

2. Причины изменения этнокультурной обстановки следует искать в экономике кочевых сообществ Евразии. Так же как и в последующем их упадке.

3. Формирование городских центров в Поволжье, особенно в Волго-Ахтубинском районе, связано с несколькими культурными направлениями. Первоначально с центральноазиатским, а затем с переднеазиатским.

4. Несмотря на развитие городов и формирования оседлого населения - кочевники, особенно кочевая элита, играли главную роль в политической и военной жизни страны. Они сохраняли свою субкультуру, на которую, тем не менее, оказывает сильное влияние культура городов и оседлых районов.

5. В ХШ-ХУ веках идёт формирование негородского населения Поволжья и его культуры там, где раньше этого слоя не существовало, то есть в степном и полупустынном Поволжье.

Структура. Работа состоит из введения, четырёх глав, заключения, списка источников, списка литературы, списка сокращений и приложения, включающего иллюстрации.

ОСНОВНОЕ СОДЕРЖАНИЕ РАБОТЫ

Во введении обосновывается актуальность, ставятся проблемы, рассматриваются цель и задачи, методология, объект и предмет исследования, географические и территориальные рамки, указаны научная новизна, апробация работы, научно-практическая значимость диссертации и основные защищаемые положения.

Глава 1. ИСТОРИОГРАФИЯ ИЗУЧЕНИЯ ЭТНОКУЛЬТУРНОЙ ИСТОРИИ ПОВОЛЖЬЯ ХП1-ХУ вв.

Историография вопроса достаточно обширна и берет начало во второй половине ХУН-ХУНГ вв. В это время происходит формирование фундаментальных основ исторической науки нового времени, но в работах историков еще чувствуется связь со средневековой исторической традицией, которая преодолевается к середине 18 - началу 19 веков (Ж. Де Гинь, Д'Оссон).

В определенной мере, оценки французских специалистов повлияли на взгляды Н. М. Карамзина, который основываясь на пересказе русских летописей, уделял внимание не только крупным историческим событиям, но и истории поволжских народов (болгар, мордвы, славян).

Из изложения событий, связанных с нашествием, становится ясно, что историк имел туманные представления об этнической принадлежности монголов (Карамзин Н. М., 1988. С. 142). Более ясно ему виделась история мордвы, которую он считал земледельческим народом и основным населением Среднего Поволжья. Отмечает он и факты расселения славян на мордовских землях, что сейчас подтверждено археологически.

В общих чертах, Н. М. Карамзин обладал взглядами близкими к современным представлениям о территории и этническом составе населения Улуса Джучи. В государство, по его мнению, входили степные районы Поднепровья, Подонья, Поволжья и Приуралья, а состав населения был полиэтничным (Карамзин Н. М., 1988 а. С. 27, 54-55).

В 1832 г. вышла работа X. М. Френа «Монеты ханов Улуса Джу-чиева, или Золотой Орды, с монетами разных иных мухамедцанских династий в прибавлении», в которой были представлены известные к тому времени типы золотоордынских монет. Впервые была поставлена задача: установить численность золотоордынских городов и попытаться отождествить их названия с известными археологическими памятниками. Был составлен список из 38 пунктов чеканки монет и проведена их локализация (Френ X. М., 1832).

История изучения золотоордынских древностей на Нижней Волге начинается с деятельности В. Н. Татищева на посту губернатора Астраханского края и ученых путешествий по южным провинциям российских академиков Самуила Гмелина, Петра Симона Палласа, Ивана Лепехина. В двух письмах к И. Д. Шумахеру, от 25 октября и 29 ноября 1741 года, В. Н. Татищев оставил описание Селитренного и Царевского городищ. Кроме того, на Селитренном городище им был собран и отправлен в Академию наук подъемный материал: изразцы, монеты, керамические трубы (Егоров В. Л., Юхт А. И., 1986. С. 232-239).

Во второй половине XIX в. этот интерес углубляется. В России особенно активно начинают заниматься джучидской нумизматикой. Это связано с большим объёмом монет, которые были найдены при

раскопках А. В. Терещенко, а также в огромном количестве их отдельных находок и кладов. Несмотря на то, что нумизматические материалы позволяют в основном раскрывать проблемы политической и социально-экономической истории, рассматривались и некоторые аспекты, связанные с этнической культурой. Например, П. Савельев пытается определить этнические корни имен ханов. Так имя Токтогу (Токта) он относит к монгольским именам (Савельев П., 1858. С. 289).

В конце периода А. Е. Пресняков приходит к выводу, что татарское иго стеснило и частично оборвало восточные торговые связи Руси, которые восстановились только к середине XIV века. По этой же причине приостанавливается великоросская колонизация Поволжья и Прикамья. Он говорит об усилившемся противодействии распространению великоросских поселений от восточно-финских племён (Пресняков А. Е., 2003. С. 13-14). Правда, последнее утверждение не имеет достаточного источникового подтверждения. Создается впечатление, что автор слабо представлял состояние финских племён Восточной Европы и их взаимоотношения с Русскими землями. В ХШ-Х1У вв. уже нельзя говорить о воинственной мордве, которая к этому времени перестала быть самостоятельной военно-политической силой, а существование упоминаемой им мещеры, как противника русских, и в более ранний период вызывает сомнения, не говоря уже о золотоордынском времени.

Характерными чертами позиции классика российской исторической мысли С. М. Соловьева стали отрицательная оценка роли Улуса Джучи в истории России, оправдание последующих внутриполитических и социально-экономических проблем России тяготами «монголо-татарского ига», формирование образа кочевника-дикаря в отношении к завоевателям — ордынцам.

Таким образом, в данный период, в первую очередь, в трудах В. Н. Татищева и Н. М. Карамзина, были заложены основы понимания полиэтничности населения Золотой Орды и созданы предпосылки формирования мнения об эклектичности его культуры. Был начат процесс археологического изучения золотоордынских древностей,

что способствовало расширению источниковой базы и появлению новых данных по истории Улуса Джучи. Необходимо отметить, что, несмотря на заметный вклад, внесенный представителями западноевропейской научной школы в изучение темы, в XIX веке доминирующая роль окончательно перешла к представителям отечественной историографии.

В начале советского периода идеологическая установка на вскрытие негативных моментов колониального прошлого народов Российской империи приводит к тому, что начинают пересматриваться некоторые моменты их истории и не всегда это делается корректно (Бороздин И., 1924. С. 332-333).

В 1943 г. вышла работа Б. Шпулера «Золотая Орда. Монголы в России 1223-1502», которая в советской историографии того времени была подвергнута острой критике, основанной в первую очередь на несоответствии общей позиции немецкого историка принятому в отечественной науке подходу к основным закономерностям исторического развития (Spuler, 1965). Формальным поводом для критики стало и недостаточное внимание автора к русским письменным источникам. Для европейской же научной мысли это объемное, основанное на широком круге источников (иногда недоступных советским авторам) исследование стало энциклопедией по соответствующему кругу вопросов (территория, институты управления, право, военное дело, наука, искусство, быт населения Улуса Джучи).

Труд Б. Д. Грекова и А. Ю. Якубовского «Золотая Орда и ее падение» (Греков Б. Д., Якубовский А. Ю., 1950), несмотря на его многогранность и высокий профессионализм авторов, был понят современниками и последующим поколением историков однобоко. В первую очередь внимание обращалось на негативные оценки, которые они давали Золотой Орде. Хотя как раз эти оценки не всегда были подкреплены тщательным анализом источников и корректностью выводов. Поэтому на долгие десятилетия из издания в издание и из учебника в учебник пошли гулять определения, подкреплённые высоким авторитетом этих авторов. «Паразитическое государство», «пагубное влияние Золотой Орды» - эти и другие определения стали

обязательным научным штампом (Преображенский A.A., 2000. С. 78).

Концептуально важным является также подход авторов к Золотой Орде как к искусственному государственному образованию. Отсюда следовал вывод о том, что и культура (материальная и духовная) этого государства была результатом деятельности, прежде всего, покоренных народов. Предложенный взгляд отрицал саму возможность созидающего характера любых явлений, возникших в рамках Золотой Орды и понятие культурного синтеза под руководством завоевателей: «Установить единство культурного развития по всем городам Золотой Орды, конечно, невозможно, слишком велика разница в культурных традициях...» (Греков Б. Д., Якубовский А. Ю„ 1998. С. 128).

Начало 50-х гг. XX века стало важной датой в развитии археологии Поволжья, так как именно в это время вышли, во многом дополняющие друг друга, два фундаментальных труда А. П. Смирнова: «Волжские Булгары» и «Очерки древней и средневековой истории народов Среднего Поволжья и Прикамья», которые не утратили своего значения вплоть до настоящего времени (Смирнов А. П., 1951; 1952). Концепция этнокультурного развития Поволжья, предложенная А. П. Смирновым в этих книгах и в ряде предшествующих им работ, в основе своей принята исследователями и в начале XXI века. Несмотря на то, что, на протяжении почти пятидесяти лет она конкретизировалась и в отдельных моментах пересматривалась, в том числе и самим А. П. Смирновым.

По мнению А. П. Смирнова, Болгария была тем центром, вокруг которого формировалась культура Золотой Орды. Болгарские ремесленники сыграли огромную роль в создании золотоордынских городов Нижнего Поволжья. Так, он считает, что в XIV в. булгарское ювелирное искусство переходит в города Нижнего Поволжья. В результате, пришедшие в Восточную Европу татары восприняли бул-гарскую культуру, хотя сильное влияние на этот процесс оказали Хорезм и Русь (Смирнов А. П., 1948. С. 19; 1948 а. С. 74).

К 1953 г., благодаря трудам А.П.Смирнова, сложилась следующая концепция этнической истории Поволжья в ХШ-ХУ вв. В результате монгольского завоевания изменяются устоявшиеся к XIII в. этнические территории. Болгары, частично, уходят в Предка-мье и дальше на север, в финские земли, а также на Русь. Некоторые финские народы, например удмурты и мари, также мигрируют в северные лесные области, хотя А. П. Смирнов считал, что полностью со своих прежних мест обитания они так и не ушли. Та часть болгар, которая уцелела после монгольского погрома и не покинула свои родные места, включила в свой состав новое тюрко-язычное население. А.П.Смирнов писал, что оно имело среднеазиатские корни, подчеркивая иногда, что это население не играло главной роли в этнической истории Волжской Болгарии ХШ-ХУ вв. В этот период продолжается процесс консолидации и развития мордовского этноса, хотя он и пишет о русификации и отатаривании части мордвы. В целом, указанные, основные направления, этнической истории Поволжья, с добавлениями и изменениями в конкретных вопросах, сохранили свою значимость, вплоть до начала XXI века.

Несмотря на определенные успехи, сделанные археологией в изучении этнокультурной истории Поволжья в советский период, нужно признать, что значительные археологические исследования проводились только в северных районах Нижнего Поволжья (Болгар и другие памятники) или в Среднем Поволжье. На юге Нижнего Поволжья - там, где расположены, ставшие ныне классическими, золо-тоордынские городские памятники, исследования до конца 50-х гг. XX века были минимальными. Даже раскопки Ф. В. Баллода, начала 1920-х гг., нельзя назвать значительными, хотя они и были оперативно введены в научный оборот и в настоящее время представляют историографическую ценность (Баллод Ф. В., 1923).

Этнокультурные процессы ХШ-ХУ вв. в Поволжье, несомненно, наиболее полно изучались в XX в. Г.А Фёдоровым-Давыдовым и его учениками. Без преувеличения можно сказать, что трудами Г. А. Фёдорова-Давыдова и его учеников, во второй половине

XX века, на основе комплексного изучения источников, была заново написана история Улуса Джучи.

Основным этносом, населявшим южнорусские степи в золото-ордынское время, А. П. Смирнов и Г. А. Фёдоров-Давыдов, однозначно считали половецкое население. Правда, они усматривали деление кочевников, входивших в состав этого государства на две этнические группы: гузы — на востоке, в Приаралье, и кипчаки - на западе, между Волгой и Дунаем. Это различие фиксируется и археологически, на материалах погребального обряда. Археологически подтверждается и переселение в этот период кипчаков на Нижнюю Волгу. Кыпчакские захоронения покойников в гробу, головой на запад, с черепом и ногами коня, разложенными в анатомическом порядке, характерные для киевщины XII-XIII вв., появляются в последующий период в золотоордынском Поволжье (Смирнов А. П., Фёдоров-Давыдов Г. А., 1958. С. 133-134). Впоследствии, Г. А. Фёдоров-Давыдов развивает этот тезис и говорит о переселении в золо-тоордынский период печенежско-торческого и черноклобуцкого населения в Поволжье (Фёдоров-Давыдов, 1966 б. С. 147, 152).

Культура золотоордынских городов определялась им как синкретическая и глубоко отличная от культуры одновременного с ней степного кочевого населения. Г. А. Фёдоров-Давыдов считал, что ордынские города имеют восточный культурный облик. Он прослеживается в архитектуре и в материальной культуре городов. Монументальная мусульманская архитектура золотоордынских городов развивалась, по его мнению, под влиянием, как Средней Азии, так и Закавказья (Фёдоров-Давыдов Г. А., 1976. С. 115, 120, 122).

Уже в конце 1950-х гг., А.П.Смирновым и Г.А.Фёдоровым-Давыдовым делалось предположение об определённом русском компоненте в культуре Золотой Орды (Смирнов А. П., Фёдоров-Давыдов Г. А., 1959. С. 131). Впоследствии эти предположения были подтверждены археологическими материалами (Егоров В. Л., Мухаммадиев А. Г., Фёдоров-Давыдов Г. А., 1970. С. 175).

В конце XX в., Г. А. Фёдоров-Давыдов продолжал уделять внимание проблемам этнокультурной истории Нижнего Поволжья.

В этих работах, а некоторые из них увидели свет уже после смерти автора, он фактически подводит итог своих многолетних изысканий, иногда в сжатой форме декларируя основные выводы (Фёдоров-Давыдов Г. А., 1994). Монголы сыграли определенную культурную роль, но быстро растворились в местной тюркской среде. Золотоор-дынские города - центры огромной империи заселялись и монголами, и половцами, и болгарами, и русскими и выходцами из Средней Азии, Кавказа, Крыма и другими народами (Фёдоров-Давыдов Г. А., 1994. С. 208). Важным выводом, к которому приходит Г. А. Фёдоров-Давыдов в это время, является заключение о том, что постепенно, в результате государственной политики складывается культурный единый стиль, который он называл «имперским» (Фёдоров-Давыдов Г. А., 1994. С. 209).

С конца XX - начала XXI вв. центр исследований Золотой Орды все более смещается в Казань, где в последнее время были опубликованы фундаментальные труды по истории народов Поволжья (История татар, 2009 и др.).

Надо отметить, что в это время были продолжены основные направления развития полевой археологии золотоордынских памятников Нижнего Поволжья. Традиционным в историографии является интерпретация и публикация материалов полевых исследований последних лет.

В последнее время были опубликованы работы, освещающие результаты раскопочных исследований на некоторых крупных памятниках, ранее не изучавшихся или исследованных ограничено. Публикация этих материалов стала заметным событием в истории изучения Улуса Джучи.

Начиная с конца 1990-х гг. подробно публикуются материалы археологических исследований Джукетау - одного из наиболее значительных городских центров Среднего Поволжья золотоордынско-го периода (Набиуллин Н.Г., 1998; 2001; 2006; 2007; 2007 а; 2011; Набиуллин Н. Г., Хузин Ф. Ш., 2009).

В отдельную группу выделяются издания, посвященные различным вопросам источниковедения Улуса Джучи. К ним относятся

монографии, публикации материалов конференций, переиздания письменных источников, нехватка которых стала ощущаться к концу XX в. (Рудаков В.Н., 2009; Источниковедение, 2002; Из глубины столетий, 2004; Тизенгаузен В. Г., 2003; История татар, 2009. С. 736954).

Из монографий последних лет, посвященных истории и археологии Среднего и Нижнего Поволжья можно назвать работы Хузина Ф. Ш. «Волжская Булгария в домонгольское время: (X - нач. XIII вв.)» (1997), Валеева Р. М. «Торговля и торговые пути Среднего Поволжья и Приуралья в эпоху средневековья (IX - начало XV вв.)» (2007), Зеленеева Ю. А. и Курочкиной С. А. «Золотоордынский город Сарай ал-Джедид (результаты археологических исследований на Царевском городище в 1994-2000 гг.)» (2009), Ивановой М. Г. «Ид-накар. Древнеудмуртское городище 1Х-ХШ вв.» (1998), Казакова Е. П. «Волжские болгары, угры и финны в 1Х-Х1У вв.: проблемы взаимодействия» (2007), Кульпина Э. С. «Золотая Орда» (1998), Плетневой С. А. «Кочевники южнорусских степей в эпоху средневековья» (2003), Васильева Д. В. «Ислам в золотой Орде. Историко-археологическое исследование» (2007).

В итоге можно сказать, что к настоящему времени накопилась обширная литература, так или иначе, связанная с этнокультурной историей Поволжья в ХШ-ХУ вв. Однако это не говорит о том, что тема исчерпана или имеет какое-то законченное решение. Более того, многие, являющиеся принципиальными, вопросы только обозначены. Возможности же их решения имеются. К настоящему времени наименее раскрытыми, дискуссионными, являются следующие проблемы:

1). Вопрос о преемственности населения в Дешт-и-Кыпчак;

2). Степень перемещения с востока тюрок и монголов во время нашествия и позднее;

3). Взаимодействие этносов в Золотой Орде (этносы города и степи; тюркские и нетюркские этносы);

4). Масштабы и конкретные формы перехода кочевников к оседлости (седентаризации);

5). Складывание единого этнокультурного пространства под влиянием политических процессов проходящих в едином государстве и его распад во второй половине Х1У-ХУ вв.

Исследование золотоордынской культуры, в основном, опирается на те археологические источники, которые были получены в результате раскопок столичных городов Золотой Орды. Это и неудивительно, так как материалы с Селитренного и Царевского городищ наиболее полно характеризуют культуру Золотой Орды. Именно в столичных городах она достигла наибольшего разнообразия. Не в последнюю очередь это было связано и с тем, что археологические исследования Золотой Орды в большей степени были направлены лишь на изучение столиц этого государства. Исключением является лишь Водянское городище, систематически исследовавшееся в 1967-1974 гг. и впоследствии, иУкек, который относительно хорошо изучался, начиная с конца XIX века. Что касается других населенных пунктов Золотой Орды в Нижнем Поволжье, то по большей части они были лишь обнаружены при археологических разведках. В. Л. Егоров в «Исторической географии Золотой Орды» перечислил и охарактеризовал все известные на тот момент поселенческие памятники Золотой Орды, расположенные в бассейне Волги (Егоров В. Л., 2009). По его подсчетам, в Нижнем и Среднем Поволжье существовало 47 крупных населенных пунктов, самым северным из которых является Болгар, а самыми южными поселения, расположенные в дельте Волги. В настоящее время многие из них полностью или частично разрушены как в результате хозяйственной деятельности человека, так и вследствие естественной эрозии почвы (Хаджи-Тархан и др.). Следует отметить и то, что количество открываемых золотоордынских археологических памятников неуклонно растет.

Таким образом, к настоящему времени, исторической наукой накоплена значительная источниковая база, состоящая из материалов, полученных в процессе археологических исследований городищ, селищ и могильников Нижнего и Среднего Поволжья, датированных периодами 1Х-ХИ и ХШ-ХУ вв., и имеющих непосредственное отношение к теме настоящего исследования. Эпизодические раскопки

многих объектов были начаты еще в XIX в., однако, действительно значительные успехи в развитии средневековой поволжской археологии были достигнуты во второй половине XX века, с началом, в 1959 г., раскопочных исследований на золотоордынских городищах Нижнего Поволжья.

Несмотря на то, что история Улуса Джучи и народов Поволжья уже долгое время является предметом научного интереса со стороны отечественных и зарубежных исследователей, в настоящее время нет ни одной монографии, посвященной конкретно этнокультурной истории Поволжья ХШ-ХУ вв.

Глава 2. ЭТНОКУЛЬТУРНАЯ ХАРАКТЕРИСТИКА ЗОЛОТООРДЫНСКОГО ГОРОДА

2.1. Городские центры Поволжья перед монгольским нашествием

В домонгольской истории Дешт-и-Кыпчак обычно представляется как почти не освоенная оседлым населением и минимально урбанизированная территория. Итиль и Саксин, городские центры, известные по письменным источникам, на сегодняшний день не позволяют представить их как развитые центры ремесла и торговли. Арабские источники описывают эти города как скопление легких деревянных построек, палаток и юрт. Однако, в последнее время эта точка зрения, как и многие другие, касающиеся различных вопросов средневековой истории Нижнего Поволжья, подвергается пересмотру. Так, активные раскопки Самосдельского городища (в первую очередь - его домонгольских отложений), позволили ввести в терминологический оборот сочетание: «культура "саксин"», относящееся к оседлому населению Нижнего Поволжья (Васильев Д. В., Греч-кина Т. Ю., 2000).

Есть некоторые основания думать, что Самосдельское городище, не единственный памятник, оставленный оседлым населением Нижнего Поволжья домонгольского периода. Существует мнение, что на

некоторых памятниках юга Астраханской области (Ахтубинское, Хаджи-Тархан, Тумак-Тюбе, Шареный бугор) выделяются жилища, отличающиеся по своему облику от традиционной золотоордынской архитектуры. Их признаками являются заглубленный пол, легкие фахверковые стены, своеобразный интерьер, представленный прямоугольными или «кольцевыми» суфами. Отопительная система включает в себя неразвитые одноканальные каны и большое количество открытых очагов. Все эти черты сближают их с жилищами Са-мосдельского городища домонгольского периода (Зиливинская Э. Д., 2007. С. 160).

По мнению В. Г. Блохина, Э. Д. Зиливинской, Т. Ю. Гречкиной, Д. В. Васильева и еще ряда авторов, из всего комплекса археологических объектов Нижнего Поволжья, Суммеркентом - Саксином может являться только памятник у села Самосделка (Блохин В. Г., 2001; Васильев Д. В., Гречкина Т. Ю., 2000; Зиливинская Э. Д., Васильев Д. В., Ермилов С. В., 2009). Других крупных городищ домонгольского времени, в Нижнем Поволжье просто не известно. Топография памятника согласуется с сообщениями европейских и арабских источников о том, что со всех сторон он был окружен водой. Площадь поселения в настоящий момент установить трудно (считается, что она значительно сократилась вследствие резкого подъема уровня воды), но представляется, что в домонгольский период она была очень велика. Мощность культурных напластований в границах памятника достигает 2-2,5 метров. Фрагменты керамики 1Х-ХН веков болгарского и гузского типов соотносятся с сообщением ал-Гарнати о населенности Саксина «гузами, хазарами, болгарами, суварами» (Фёдоров-Давыдов Г. А., 1969. С. 254).

Экономическим и этнотерриториалъным ядром домонгольской Болгарии выступали поселенческие агломерации с достаточно стабильными отношениями город - село и крупное село (городок) -села. Центрами мега-агломераций и агломераций были города, самыми известными и большими из которых были Булгар, Биляр и Сувар - в центральных районах государства, а в Заказанье - Рус-скоурматское селище.

К XIII веку в Волжской Болгарии складывается развитая городская культура. Наиболее крупными городами были Болгар и Биляр, которые уже имели укреплённое городское ядро и посады. В Биляре к таковым относится Билярское 2 селище, которое существовало и в золотоордынский период, но часть керамического комплекса, которого может датироваться Х1-ХШ веками (Беговатов Е. А., Валиули-наС.И, 2001. С. 172).

Характерной особенностью духовной культуры населения был ислам, распространившейся на территории Волжской Болгарии. В предмонгольское время исламизация этого государства зашла достаточно далеко, подтверждением чему может служить факт перехода к каменному культовому зодчеству в ХП-ХШ вв. (Айдаров С. С., 2000. С. 78), а также погребальный обряд могильников Х1-ХШ вв. Мусульманский погребальный обряд отмечается на многих могильниках региона этого периода. К примеру, так совершались захоронения на Старокуйбышевском 1 могильнике. Погребения совершены, вытянуто, головой на запад, лицом к югу; погребенные были положены в деревянные гробы (Газимзянов И. Р., 1999. С. 200).

2.2. Градостроительные традиции и принципы формирования планировки золотоордынского города

Все золотоордынские города Поволжья возникают или восстанавливаются в период с середины XIII по начало XIV вв. Ранее всего возобновляется городская жизнь в «Болгарском» улусе, с середины XIII в. Это связано с глубокими традициями городского образа жизни в данном регионе, но главной причиной восстановления городов является то, что 40-х — начале 50-гг. XIII века ставка хана находилась в этом регионе.

После этого, с середины XIII и в начале XIV века, идёт создание городов по степной схеме градообразования в Нижнем и Среднем Поволжье: Сарай, Укек, Мохши. Позднее других, в самом начале 30-х гг. XIV века в соответствии с этой же этнокультурной традицией основывается город Сарай ал-Джедид. Затем активное градо-

строительство в Орде прекращается, а сама этнокультурная градостроительная традиция трансформируется.

Первичная планировка имеет все черты монгольской традиции. Много сходства с планировкой Каракорума. Основным её элементом является отсутствие центра города в том виде, в котором мы привыкли его видеть в Европе и на Руси. В соответствии с принципами градообразования, сложившимися в Золотой Орде, усадьбы хана и других представителей, социальных и административных верхов располагаются по степи без видимого порядка, не создавая определённого городского центра. Отсутствуют также городские стены, которые в других цивилизациях и являются одним из главных отличий городского от не городского поселения, что и отражено в этимологии русского слова «город». То есть, в ордынском и монгольском городе отсутствует цитадель, как его укреплённый центр.

Свободное расположение построек, без какой-либо планировочной структуры, которое характерно для золотоордынского города в первоначальном его виде, а также отсутствие укреплений вокруг него затрудняет определение границ города. Проблема определения границ золотоордынских городищ не решена даже для хорошо изученных памятников.

Экономическое развитие города в Нижнем Поволжье, так же как на Западе и на Востоке, вызывает появление торгово-ремесленного посада. В Европе, на Руси, на Ближнем и Среднем Востоке он вырастает, как правило, вокруг стен крепости, цитадели, кремля. В зо-лотоордынском городе посад вырастает как самостоятельная городская структура, не связанная с привычным для европейца или жителя Ближнего и Среднего Востока центром, зачастую не привязанная и к зажиточным усадьбам, свободно расположенным рядом с ним.

Раскопки и топографическое изучение Царевского и Селитрен-ного городища показали, что именно здесь формируется планировка города, причём этот элемент градостроительства находится под сильным влиянием традиции мусульманских городов Переднего и Среднего Востока.

В посаде, который не был привязан к укреплённой цитадели, начинает формироваться свой собственный центр, который постепенно превращался в городской центр. Атрибутами этого центра, так же как в мусульманских городах Востока, становится городская площадь, с находящейся на ней соборной мечетью и рынком.

Посад имеет определённую планировочную структуру, очень похожую на планировку городов Среднего и Ближнего Востока. Это улицы, застроенные небольшими городскими усадьбами с огороженными дувалами двориками, в которых кроме дома, находились хозяйственные постройки и, иногда, водоём. Улицы, чаще всего привязаны к основным водным и сухопутным магистралям. Вдоль улиц проходили арыки, на перекрёстках выкапывались пруды - хау-сы. Особенно хорошо это прослеживается по рельефу Царевского городища.

Подобная планировочная структура во многом сходна с планировкой мусульманских городов, что свидетельствует о значительном участии в заселении посадов золотоордынских столиц выходцев из этого региона.

Подтверждением того, что посады золотоордынских городов начинают восприниматься как собственно город, является тот факт, что на определённом этапе развития они получают и главный атрибут средневекового города - обводящие его укрепления. На Царев-ском городище вся основная территория посада была обнесена рвом. Но, скорее всего, на его возведение оказала влияние политическая обстановка — «Великая замятия». Исследователи XIX—XX вв. считали, что территория, обнесённая рвом, и является городской территорией. Ров и вал стали возводиться и на Селитренном городище (Сарай), но его постройка, по каким-то причинам, не была завершена. Скорее всего, укрепления появились во второй половине XIV века и огораживали бывшие посады, превратившиеся в городские центры. Появление укреплений также означало отход от центрально-азиатских степных традиций и восприятие этнокультурных традиций немонгольского характера. Нельзя отрицать и того, что на возведение укреплений оказала влияние политическая обстановка в Орде связанная с «Великой замятней».

Наиболее трудоёмкие и связанные с загрязнением окружающей среды производства, обычно выносились и за пределы посадов. Например, производство кирпича для строительных работ в городе Сарае ал-Джедид было сосредоточено в нескольких километрах от него, недалеко от современного посёлка Колобовка. Следы производства кирпича, в виде отходов и скоплений бракованных кирпичей, до настоящего времени хорошо видны в степи северо-восточнее Колобовки (Блохин, 1998. Рис. 6-8). Кстати, возле такого производства жилые массивы, кроме жилья производственников, возможно временного, не располагались.

Кладбища в золотоордынских городах устраивались за пределами города. Наиболее ярким примером подобного городского кладбища является Маячный могильник, расположенный через реку от Красноярского городища. Хотя, встречаются и кладбища, непосредственно примыкающие к городским постройкам или даже оказывающиеся среди городской застройки.

В отличие от могильников степной части Золотой Орды с языческим, по большей части, погребальным обрядом на городских кладбищах преобладают захоронения совершённые по мусульманскому погребальному обряду. При этом явно прослеживаются традиции среднеазиатской мусульманской культуры. Это видно и на материалах Царевского могильника и могильника Маячный. Это бе-зинвентарные погребения с различного рода закладами из сырцового, а иногда и из обожженного кирпича. Костяки ориентированы на запад, с лицом, обращенным к югу (Мыськов, 1989; Мыськов, 1990).

Таким образом, города золотоордынского Поволжья, возникшие в XIII - начале XIV века, образуются в соответствии с центрально-азиатской традицией в рамках общих процессов, происходящих у кочевников на третьей стадии кочевания, то есть при переходе к оседлости. Ранняя планировка города также соответствует степной традиции свободного размещения усадеб знати, которые становятся своеобразными ядрами для дальнейшего роста города. Сформировавшийся рядом с усадьбами (или вокруг них) посад впоследствии воспринимается как самостоятельная планировочная структура

и развивается, как правило, в другой, а именно в мусульманской городской культурной традиции. За это говорит появление центра города с мечетью, рынком, улиц с арыками вдоль них и прудами-хаусами на перекрёстках. Подтверждением преобладания культурных мусульманских традиций в золотоордынских городах Поволжья является и то, что на городских кладбищах, фактически сразу же, начинает превалировать мусульманский погребальный обряд.

2.3. Архитектурные традиции и материальная культура золотоордынского города

Архитектура золотоордынских городов Поволжья несет на себе явную печать социального расслоения общества. Впрочем, эта тенденция носит всеобщий характер. Основные приемы строительства, материалы и типы сооружений напрямую связаны с функциональным назначением и статусом сооружения. В связи с этим, мы посчитали целесообразным выделение двух социально противоположных типов жилых сооружений.

Первым являются жилые и хозяйственные постройки городского плебса (их большинство). Усадьбы зажиточной части населения являются вторым типом сооружений.

Постройки золотоордынских городов создавались в смешанной этнокультурной традиции. С одной стороны в них наличествуют элементы восточноазиатской строительной традиции - наличие отопительных систем в виде канов. С другой стороны здесь достаточно много элементов связанных своим происхождением с мусульманским Востоком. Это и сама традиция возведения зданий из сырцового кирпича, и наличие стен-дувалов вокруг усадеб, устройство тандыров, умывальников-ташнау.

Материальная культура золотоордынских городов Поволжья представлена характерным набором ремесленных изделий, ставших одним из наиболее ярких признаков эпохи и хронологическим маркером при датировке памятников на сопредельных территориях. Сфера материальной культуры в полной мере отразила полиэтнич-ный облик этого государства и всю совокупность пронизывающих

его экономических и культурных связей. Именно археологическое изучение золотоордынских городов Поволжья, их ремесла и материальной культуры, позволило составить полноценное, научно обоснованное представление об этом государстве и заново написать его историю во второй половине XX века. В настоящее время опубликовано множество исследований, посвященных материальной культуре золотоордынских городов Поволжья; накоплен огромный объем информации. Очевидно, сейчас нет необходимости в очередной каталогизации, и свою задачу мы видим в том, чтобы акцентировать внимание на этнокультурной составляющей явлений.

В материальной культуре золотоордынских городов много заимствований из городской культуры мусульманского Востока. Многие формы гончарной посуды восприняты из Хорезма. Хотя, естественно, что часть посуды изготовлялась в местной традиции установившейся ещё у болгарского населения Поволжья. Но создаётся впечатление, что население золотоордынских городов сохранило те формы домонгольской волжской керамики, которые соответствовали среднеазиатским взглядам на глиняную посуду. При этом воспринимались и заимствования из других регионов. Так традиция изготовления поливной посуды была привнесена с территории Среднего Востока. Синкретичность других элементов материальной культуры также хорошо прослеживается.

2.4. Региональные особенности золотоордынских городов Поволжья и этнический состав их населения

Золотая Орда была государством с большим количеством развитых для того времени городских центров (Фёдоров-Давыдов Г. А., 1994. С. 110; Кульпин Э. С., 2006. С. 4). По самым скромным подсчётам, на территории этой огромной империи было не менее ста городов. Правда, в последнее время довольно часто ставится вопрос о критериях выделения городских центров этого государства, так как под западные и русские мерки эти города явно не подходят, имея явные структурные и культурные отличия.

В золотоордынском Поволжье выделяются четыре крупных региона. Данное выделение базируется, в первую очередь, на их географических характеристиках, но на этой базе складываются и определённые экономические, культурные и этнические характеристики регионов.

Первый регион - это полупустынная зона Нижнего Поволжья, прорезаемая Волго-Ахтубинской поймой, являющейся своеобразным оазисом, вокруг которого фокусируется вся его экономическая, политическая и культурная жизнь. Именно от места, где от Волги отделяется Ахтуба (район современного Волгограда) и до большой волжской дельты располагался урбанистический район империи. Здесь расположены два крупнейших города Золотой Орды - Сарай (Селитренное городище) и Сарай ал-Джедид (Царевское городище). Кроме них здесь известно большое количество археологических памятников, которые квалифицируются как остатки золотоордынских городов. Здесь же фиксируются поселения негородского типа, а также отдельно стоящие дома и усадьбы.

Второй регион золотоордынского Поволжья — это степное Нижнее Поволжье. В данном регионе известно гораздо меньше населённых пунктов городского типа. К более или менее крупным городам здесь можно отнести Водянское городище (возможно Бельджамен), в 50 км севернее современного Волгограда и Укек, расположенный южнее современного Саратова.

Третий регион — это левобережная лесостепь Среднего Поволжья. В этом регионе городская традиция сохраняется с домонгольского периода. Поэтому и в золотоордынский период здесь сохраняется булгарская этнокультурная традиция. Однако, в Золотой Орде и, соответственно, в Булгарском Улусе действовали иные, по сравнению с домонгольским периодом, механизмы организации внутригосударственной жизни, что сказалось, прежде всего, на системе взаимоотношений город — село, а также на структуре сельского расселения. Общей тенденцией для завоеванных булгарских территорий, в отношении городов, была их провинциализация (Руденко К. А., 2011. С. 334.). Главным критерием значимости, и соответст-

венно условной «столичности», с вытекающими последствиями, в данном случае выступала, на ранних этапах государственного строительства золотоордынского государства, ставка ханской / ордынской администрации и кочевание ордынских беков в определенных местах Булгарского Улуса. Это можно считать особенностью развития поселенческой системы в Булгарском Улусе в отличие от других регионов Золотой Орды.

Четвёртый регион - это правобережная лесостепь Среднего Поволжья. Наиболее известным городом этого региона является город Мохши. После образования Улуса Джучи в его состав вошли и лесостепи по бассейну р. Мокши и р. Суры заселенные мордвой. В историю эти земли вошли под названием улус Мохши, или так называемый «Мордовский улус». Центром его становится город Мохши (Нуриджан или Наручадь в русских летописях) крупный экономический и торговый центр Примокшанья, чеканивший в XIV в. свою монету. Город Мохши один из самых северных, известных на сегодняшний день золотоордынских городов. Городище расположено на территории современного села Наровчат Наровчатско-го района Пензенской области.

Основным выводом этой главы является то, что материальная культура Золотой Орды явление надэтничное, связанное с функционированием государства и его политикой. Специфической чертой золотоордынской материальной культуры является ее многокомпо-нентность и сохраняющиеся различия в культуре оседлого и кочевого населения.

В настоящее время, под термином «золотоордынская культура» понимается, в первую очередь, культура золотоордынских городов, но не нужно забывать, что она сложилась в государстве, в котором подавляющее большинство населения являлось кочевниками. Тем не менее, в силу ряда причин, именно культура золотоордынских городов оказала влияние на все государство и стала олицетворять его.

Оседлая материальная культура Золотой Орды формируется в нижневолжских городах с начала XIV века, достигает своего расцвета в первой половине этого столетия и, с 60-х гг. XIV века приходит

в упадок, а к концу XIV века фактически угасает. В первой четверти XV в. прежние городские центры Нижнего Поволжья окончательно утрачивают свое значение, что подтверждается и прекращением в это время здесь денежного обращения (Федоров-Давыдов Г. А., 2003. С. 55).

Во второй половине XIII века главным вектором в развитии зо-лотоордынской культуры было преобладание кочевнических элементов с местной кыпчакской основой. С начала XIV в. начинается формирование общества с оседлой культурой, с преобладанием в ней элементов культуры местного поволжского домонгольского населения. С 20-х гг. XIV в. произошло вливание культурных новаций мусульманского оседлого населения Закавказья и Ирана, а также, возможно, Средней Азии, что привело к окончательному оформлению того культурного комплекса, который мы называем золотоор-дынским.

Этот процесс не был прямолинейным. В различных регионах общегосударственная культура Золотой Орды наслаивалась на местную основу, что приводило к складыванию локальных вариантов.

Подводя итог вышесказанному, нужно отметить, что в градостроительстве и материальной культуре золотоордынских городов постоянно смешивались различные этнокультурные традиции. Это было связано со многими причинами, но в первую очередь, с поли-этничностью золотоордынского города. Тем не менее, очевидно, что особенно, начиная с рубежа ХШ-Х1У вв., идёт процесс формирования единого комплекса, культуры ордынского города, что видимо, связано и с этнической консолидацией, которая в нём происходит, влияя на этнокультурные процессы во всем государстве.

Налицо процесс формирования единой государственной культуры, который под мощным воздействием государственной политики деспотического государства охватывает первоначально городские центры, а затем, и периферию, сначала оседлую, а затем и более консервативную — степную.

Глава 3. ЭТНОКУЛЬТУРНЫЕ ОСОБЕННОСТИ КОЧЕВОГО НАСЕЛЕНИЯ ЗОЛОТООРДЫНСКОГО ПОВОЛЖЬЯ

3.1. Кочевники Поволжья в домонгольский период

В период, который иногда, условно называют «домонгольским», степная часть Поволжья ничем не отличалась от других территорий, являвшихся ареалом обитания кочевников. Несмотря на то, что археологические памятники этого периода исследовались и исследуются здесь в настоящее время, целый ряд положений, касающихся истории региона (в первую очередь - этнокультурной), до сих пор высказывается с оговоркой: «предположительно». Точно известно лишь то, что ко времени монгольского нашествия степная зона Поволжья была заселена тюрко-язычными половцами. В низовьях Волги располагались половцы — саксины. С. А. Плетнёва локализует их в правобережном полупустынном Поволжье (Плетнёва, 2003. С. 157, 231, рис. 55). В Волжско-Донском междуречье, севернее излучины Дона, расселялись поволжские половцы. Погребальные памятники половецкого круга появляются и на севере степного Заволжья (Кузнецова, Сташенков, 2000. С. 239-240).

3.2. Кочевники Поволжья в золотоордынский период

После монгольского завоевания Нижнее Поволжье не сразу стало центром вновь создаваемого государства. В первое десятилетие после возвращения из похода в Европу, зимней ставкой Бату-хана были города Волжской Болгарии, скорее, всего Болгар, а степи Нижнего Поволжья были районом летних кочёвок ханского двора с его окружением и принадлежащими им стадами. Во второй половине XIII века и в первой половине XIV века основным районом летнего кочевания «главы государства» был район, ограниченный на востоке Нижней Волгой, на западе Нижним Доном, на юге предгорьями Кавказских гор. Северная точка этой территории может находиться в месте наибольшего сближения Волги и Дона. Однако установить ее современное местонахождение, как следует из обсуждения в литера-

туре вопроса о локализации «переволоки», так часто упоминаемой в самых разных источниках, оказывается не так просто.

Наличие пастбищ, особенно в Волго-донском междуречье, позволяло заниматься привычным для кочевников животноводством, при этом источники XIV века позволяют говорить о том, что основной формой ведения хозяйства становится сезонное кочевание. Постепенно увеличивается население Поволжских степей: возможно, здесь сохранилась часть домонгольского кипчацкого населения, часть населения перекочевывает из других районов Дешт-и Кипчака (например, черноклобуцкие племена), какая-то часть пришла сюда вместе с монголами с востока (Фёдоров-Давыдов Г. А., 1966. С. 9).

Кочевое население УралоПоволжской части Улуса Джучи было полиэтничным. И в первую очередь об этом свидетельствуют две группы надмогильных сооружений — земляные и каменные курганы, имеющие четкую локализацию.

На наш взгляд, существенным является также то - обстоятельство, что при зафиксированной разнице погребального обряда кочевого населения Урала и Поволжья, заметна общность его материальной культуры, что является свидетельством нахождения в едином экономическом и культурном пространстве.

Отдельные селища (Зимник, Бережновское, Бахтияровское, Ильинка, Малый Толчин, Большой Толчин, Большой Маячный, Малый Хаджи) условно соотносятся исследователями с кочевьями-зимниками (Блохин В. Г., 2001). Действительно, стабилизация политической обстановки и раздел внутренней территории, должны были привести к XIV века к упорядочиванию маршрутов кочевий. Периодическое, сезонное проживание на одном месте должно было способствовать нарастанию культурного слоя и является симптомом возможного перехода к постоянной оседлости. Однако, с таким же успехом, эти и подобные памятники могли быть оставлены оседлым населением Нижнего Поволжья, проживавшим за пределами крупных столичных городских центров. Универсальность материальной культуры золотоордынского населения Поволжья не позволяет

провести грань между кочевником и крестьянином, которая в иных сферах видится нам явно.

Тем не менее, очевидно, что идёт процесс формирования единой государственной культуры, который под мощным воздействием государственной политики деспотического государства охватывает первоначально городские центры, а затем, и периферию, сначала оседлую, а затем и более консервативную в культурном отношении - степную.

3.3. Взаимоотношения кочевого и оседлого населения в Поволжье золотоордынского периода

При наличии больших и развитых городов городские элементы культуры присутствуют и в материальной культуре их округи. Это явление закономерно для различных регионов (Макаров Н. А., Леонтьев А. Е., Шполянский С. В., 2004. С. 32). Прослеживается культурное влияние и золотоордынских городов на окружающее степное население. Но оно не всегда было столь явным, как при взаимодействии городского и сельского населения в других регионах.

Кочевой характер быта степняков сказался в почти полном отсутствии ремесел. «Ремесло» кочевников было исключительно домашним, рассчитанным только на удовлетворение собственных нужд. Они свозили сырье в города, получая взамен ремесленную продукцию, что особенно характерно для второй половины XIII— XIV вв. (Малиновская Н. В., 1974. С. 169).

Городское и кочевое население Золотой Орды имеют различия в хозяйственном укладе, образе жизни и в культурном отношении. Эти различия, вполне возможно, существовали в единых этнических массивах. Хотя город являлся, как правило, более сложным этнокультурным образованием.

Культурные различия между кочевым и городским населением Золотой Орды - общепризнанный факт. Об этом неоднократно писали исследователи истории этого государства. Также неоднократно писалось о том, что городская культура мало или вообще не связана со степной и традиционной культурой местного населения Повол-

жья. Это в определённой мере так, но всё-таки, несмотря на наличие существенных различий, нельзя говорить о резком различии культуры и этнического типа городского и степного населения Золотой Орды. Наиболее достоверным источником, в этом отношении, являются материалы некрополей, на многих из которых погребения совершались как оседлым, так и кочевым населением.

В материалах некрополей, расположенных в окрестностях золо-тоордынских городов, во многих случаях, отсутствует четкая этнокультурная линия, разделяющая население города и степи, язычников и мусульман.

Нужно отметить и спорность утверждения о том, что жизнь Золотой Орды являлась больше городской, чем кочевой (Куль-пин Э. С., 1998. С. 40). Напротив, на протяжении всего существования государства степь однозначно преобладала над городом во всех компонентах. Именно из степи выходила социальная элита этого государства, которая, в конечном счете, и властвовала в городах, и имела основной доход от хозяйственной деятельности городов, используя при этом методы внеэкономического принуждения. К тому же население степи было более многочисленным, и именно оно составляло основу золотоордынского войска.

Состояние современной источниковой базы позволяет сделать несколько важных наблюдений, касающихся истории и обстоятельств совместного существования в рамках Улуса Джучи двух групп населения с принципиально отличным типом ведения хозяйства. Еще раз обратим внимание на то, что в данном случае речь идет лишь культурно-хозяйственных типах, помимо которых существовали и этнические различия. И для городской и для кочевой части населения «Улуса» характерной чертой являлась полиэтничность.

В формировании городского населения принимали участие народы с устойчивыми традициями оседлости, тогда, как население степной части было представлено иными сообществами. Это не мешало проникновению части кочевников в города и их слиянию с пестрой, этнически разнородной массой столичного и просто, городского населения.

В среде городского населения быстрее произошла смена религиозных представлений, и утвердился ислам. Причинами являются административная функция, выполнявшаяся городами, полиэтнич-ность населения, а также то, что значительная его часть (прежде всего - выходцы из Средней Азии и Переднего Востока), уже к началу городского строительства была мусульманизирована. Однако этот процесс не был одномоментным явлением, хотя, по общим историческим меркам, произошел довольно быстро.

То, что все-таки смена религиозных представлений в среде городского населения имела место, как видно из материалов городских некрополей, говорит о том, что определенная его часть была представлена бывшими кочевниками - язычниками.

Налицо общность материальной культуры городского и кочевого населения. Только отдельные категории вещей (серьги - подвески в виде «?», детали головных уборов - «бока», бронзовые зеркала, предметы конской упряжи и вооружения всадника) обычно связываются исследователями с культурой кочевого быта. При этом производство этих изделий, все равно было прерогативой города.

Архитектура отдельных типов построек в городах свидетельствует о «пережитках» кочевого образа жизни. Например, есть археологические данные о юртообразных постройках в городах. Также, известны примеры жилых сооружений, не имевших стационарных отопительных систем, что в городских условиях может рассматриваться только как часть кочевой культуры или признак принадлежности к низшим слоям общества.

3.4. Проблема седентаризации кочевников золотоордынского Поволжья

Известно не так много работ, где проблема перехода к оседлости кочевого населения получала бы достаточное освещение (Плетнева С. А., 2003; Кульпин-Губайдуллин Э. С., 2009). Конечно, в какой-то степени, всякий, занимающийся историей Улуса Джучи, в той или иной степени, вынужден признавать дуализм его культурной среды, включающей в себя оседлый и кочевой компоненты. Однако до

сегодняшнего дня остаются нераскрытыми множество вопросов, в основе которых лежит явление седентеризации. К ним можно отнести вопросы об этническом составе кочевого и оседлого населения степи, о приоритете городской или кочевой культуры в Золотой Орде, об источниках массового появления в степи оседлого негородского населения.

Можно говорить о том, что в результате действия многих факторов у двух групп населения Золотой Орды (кочевой и оседлой), сильно различающихся по образу жизни, а также этнически, идёт процесс сложения единой языковой общности и возможно самосознания о своём единстве.

В период наивысшего подъёма золотоордынской городской культуры идёт заселение ближней и отдалённой округи крупных городов. При этом в Нижнем Поволжье по ряду археологических памятников непонятно имеем ли мы дело с осёдлыми поселениями или с временными стоянками. Последнее явление, правда, более вероятно. По крайней мере, кочевнические могильники известны вокруг Сарая ал-Джедид. Известны они и в других районах Нижнего Поволжья. В золотоордынское время происходит переселение части степного населения в лесостепное Поволжье (Руденко К. А., 2002. С. 158-159; Яблонский Л., 2009. С. 372).

Формирование общегосударственной материальной культуры затронуло и кочевников. В волжской дельте буквально на каждом бэровском бугре обнаруживается красноглиняная гончарная керамика XIV в. (Павленко, 2000).

Часть феодальной верхушки постоянно или временно проживала в городах. Она осваивала культурные традиции непривычные для кочевника, но это уже был другой уровень жизни с просторными и удобными домами и усадьбами, с определённым комфортом и даже роскошью. То есть мы наблюдаем тот процесс, который С. А. Плетнёва характеризовала как третью стадию кочевания или постепенный переход к оседлости (Плетнёва С, А., 1982. С. 78-79).

В городах проживала, и какая-то часть рядовых кочевников, которые стремились даже сохранить привычный для степняка культурный кочевой уклад. Свидетельством именно этого процесса

могут быть исследованные на Царевском городище остатки юрт, которые в условиях столичного города выглядят культурным анахронизмом.

Кочевое население Золотой Орды было основным населением государства, как по численности, так и по значению в общественной жизни. В начальный же период существования Золотой Орды, во второй половине XIII в., господство кочевой формы ведения хозяйства и кочевой культуры, было практически абсолютным, так как оседлые формы жизни в центральных районах только начали зарождаться, а интеграция культуры оседлых народов в общегосударственную культуру, находилась на начальной стадии.

Уже в XIV века ситуация существенно изменилась. Строительство и, последовавшее за этим, бурное развитие городов на Нижней Волге изменило типологический и количественный состав населения в этом регионе. Административная и экономическая функции, выполнявшиеся городами, делали их центрами притяжения для значительных масс кочевников. Характерно, что, несмотря на особенности, отличавшие города Золотой Орды от европейских и русских памятников такого рода, на что неоднократно обращали внимание многие авторы, их экономические и административные роли находятся вполне в духе общепринятых представлений.

Достаточно сложно писать о преобладании городской или кочевой культуры в Золотой Орде. Постановка вопроса подразумевает некое противостояние, которого в реальности не было. При этом не берется в расчет региональный и хронологический факторы, а именно они, как известно, создают исходные условия для развития любого явления. Значительно более убедительно выглядят представления об исторической необходимости обоих хозяйственно-культурных типов. Для культуры Золотой Орды сочетание в себе разнородных явлений это скорее норма, чем исключение. Любое же противопоставление города и села, или, как в данном случае, города и кочевой округи, достаточно искусственно. В известной нам исторической реальности гораздо более обыденны явления культурной полифонии и полиэтничности.

Глава 4. ЭТНОКУЛЬТУРНАЯ ИСТОРИЯ ОСЕДЛОГО НАСЕЛЕНИЯ ПОВОЛЖЬЯ В XIII-XV вв.

4.1. Оседлое население Поволжья перед монгольским ашествием

Этнокультурная ситуация, сложившаяся на территории Волжской Болгарии перед монгольским нашествием, характеризуется такими процессами, как формирование булгарского этноса и его последующее взаимодействие с соседними финно-угорскими народами и славянами.

Объединив многие племена Среднего Поволжья, Булгарское государство сыграло более чем значительную роль в процессе этногенеза народов Поволжья. Без анализа археологических памятников Волжской Болгарии была бы невозможна современная концепция истории казанских татар, чувашей, мордвы, марийцев, удмуртов и коми. Возникновение Булгарского государства обычно связывают с появлением в Поволжье в VII в. н. э. кочевых булгарских племен, до этого обитавших в Приазовье. Однако, изучение археологических памятников Среднего Поволжья и Нижнего Прикамья, начиная с первого тысячелетия до нашей эры и кончая болгарским периодом, указывает на присутствие в культуре болгар значительного количества элементов более ранних культур региона, обстоятельство, позволяющее сделать вывод о значительной роли местных племен в формировании булгарского этноса и государства.

Основной тенденцией этнокультурного развития для народов, населявших лесную и лесостепную зоны Поволжья, перед монгольским нашествием, было преобладание инерционных этнокультурных процессов, развивавшихся здесь непрерывно с глубокой древности и связанных с формированием финно-угорских народов (марийцев, мордвы, удмуртов).

Мордва к XIII веку с одной стороны, находилась на одной из завершающих стадий формирования народности. С другой стороны, всё чётче проявлялось то, что мордовский этнос состоит из двух субэтносов. Для одного из них - мордвы-эрзи - первая треть XIII в. века явилась периодом практически непрерывной войны с северо-

восточными русскими княжествами (Зеленеев Ю. А., 2000. С. 20). Заселение русскими Среднего Поволжья пошло более быстрыми темпами после основания в 1221 г. Нижнего Новгорода, который имел исключительно важное стратегическое и, говоря современным языком, геополитическое значение. Можно полагать, что к 1236 году земли мордовских князей - бывших вассалов Волжской Болгарии, частично отошли русским княжествам (Смирнов А. П., 1951. С. 47).

Перед монгольским нашествием, мордва испытывала на себе политическое давление, исходящее с одной стороны, с территории сопредельных русских княжеств, с другой — из Волжской Болгарии. Эта тенденция хорошо документирована археологически.

Так в южные земли заселённые мордвой проникает болгарское население. При этом в XI—XIII вв. оно привносит сюда элементы культуры, которые можно связать с городской культурой мусульманского востока. Однако коренной смены населения в Присурье в этот период не произошло, и мордва продолжает проживать на этих землях совместно с болгарами, возможно даже имея политическую самостоятельность (земля Пуреша) (Загайнова Л. П., Зеленеев Ю. А., Зеленцова О. В., 2006. С. 165-171).

Можно заметить и то, что не всегда предположения о тесных болгаро-мордовских контактах имеют под собой реальные основания. Так, утверждение о том, что уже в Х1-ХШ веках в Верхнем Примокшанье мордовское население проживало чересполосно с болгарским (Винничек, Киреева, 2008. С. 168) не подтверждается археологическим материалом. В настоящее время здесь известен только один памятник Х1-ХШ вв., который можно отнести к болгарским древностям, да и то с оговорками. Это Скановское городище, которое не раскапывалось, но из сборов известна красноглиняная керамика и его оборонительные конструкции сильно отличаются от местных - мордовских традиций. Интересен в этом отношении методический подход ряда авторов к определению этнокультурной принадлежности памятников, которые определяются как болгарские, а вещи, найденные на них, тем не менее, имеют мордовское происхождение.

Очевидно, что Х1-ХШ вв. - это время фундаментальных изменений в социально-экономическом строе мордвы. Наметившийся в предшествующий период распад первобытнообщинных отношений вступил в новую фазу, которая характеризуется имущественным расслоением общества и формированием раннеклассового государства. Выделяются два центра мордовского мира этого периода. Один явно тяготел к междуречью Тёши и Мокши, а второй к бассейну средней Суры. Первый центр соотносится с так называемой «Пурга-совой Русью (волостью)». Второй центр связать с другим мордовским политическим лидером Пурешем довольно сложно, но и относить археологические памятники среднего Посурья только к болгарам или другим народам нет достаточных оснований. При этом наличие немордовского населения в северных (русские) и южных (болгары и др.) мордовских землях очевидно.

4.2. Оседлое население Нижнего Поволжья в золотоордынский период

Как уже указывалось осёдлое население Нижнего Поволжья в предзолотоордынское время, было крайне незначительным. Письменные источники, относящиеся к этому периоду, говорят о городах Итиль и Саксин. Гильом де Рубрук сообщает о существовании в домонгольский период в этом районе города Суммеркента (Рубрук, 1997. С. 210). Возможно, что это разные названия одного и того же города. Археологическим объектом, который может быть соотнесён с ним, является Самосдельское городище, находящееся в большой дельте Волги.

В настоящее время вдоль берега Ахтубы и в большой дельте выделяется несколько крупных археологических объектов соотносимых с золотоордынскими городами. Это Царевское городище (Сарай ал-Джедид), Селитренное городище (Сарай), возможно городище в районе Мошаика, городище Шареный бугор (Хаджи Тархан) и Красноярское городище. Остальные поселения золотоордынского времени в этом регионе к городским поселениям не относятся. На наш взгляд, в них проживало население, ведущее комплексное

хозяйство, сочетающее в себе бахчеводство, стойловое животноводство и рыболовство. В настоящее время, на территории Саратовской, Волгоградской и Астраханской областей известно около 30 подобных памятников, открытых и исследованных, в разное время, Ф. В. Баллодом, П. Д. Pay, И. В. Синицыным, А. Ильиной, П. Шишкиным, В. И. Мамонтовым, Г. А. Федоровым-Давыдовым, В. В. Дворниченко и другими. То обстоятельство, что материалы предшествующих культур обнаружены только в 4 случаях (эпоха бронзы - 3 памятника; салтовское время - 1), явно указывает на время возникновения. На одном селище была зафиксирована древнерусская керамика XII—XIII вв. (Блохин В. Г., 2001). Размеры большинства селищ не установлены, вследствие разрушения культурного слоя современными населенными пунктами, или установлены только размеры бэровских бугров, на которых они располагались.

Из общей массы, в общем невыразительных, негородских поселений Нижнего Поволжья выделяется ряд памятников, имеющих производственные комплексы, монументальные дворцовые и общественные постройки, или монументальные погребальные комплексы. К таковым можно отнести, уже упомянутое ранее, селище у села Колобовка, а также, памятники у пос. Бутырки, с. Лапас, пос. Комсомольский, Чертово городище, Самосделка.

Негородские поселения лесостепной правобережной части золо-тоордынского Поволжья также достаточно немногочисленны, как и в Волго-Ахтубинском регионе. Золотоордынские поселения здесь существуют уже в середине XIV века. Примером такого поселения является археологический памятник «Турчий взвоз», находящийся на левом берегу реки Терешки, при её впадении в Волгу. Характерно, что на данном поселении, при преобладании красноглиняной золотоордынской керамики, встречена также русская и мордовская посуда. Здесь же найдена серебряная мордовская сюлгама XIV в. (Моржерин К. Ю., 1999. С. 6-9).

В отличие от негородских памятников Волго-Ахтубинского региона Поволжья, золотоордынские поселения, прилегающие к Укеку, были заселены осёдлым земледельческим населением, ос-

новным занятием которого было растениеводство с преимущественным выращиванием проса. Животноводство, видимо, носило вспомогательный характер. Основу стада составлял крупный рогатый скот. Археологически это зафиксировано на Константиновском и Багаевском селище (Недашковский Л. Ф., 2009. С. 474-475). Кости свиньи встречены в небольшом количестве только на селище Широкий Буерак, что соотносится с наличием русского и мордовского населения проживающего на этих селищах (Недашковский Л. Ф., 2002. С. 194-198).

Нетрудно заметить, что по мере удаления от низовий Волги, этнокультурная окраска негородских поселений меняется. Среднеазиатский, кавказский и иранский компоненты уступают место финно-угорскому, булгарскому и русскому. При этом отчетливо просматривается единый пласт материальной культуры, общей для всего населения Золотой Орды.

Население с территорий, вошедших в состав Золотой Орды, где и в предшествующий период проживали оседлые земледельцы, пережило огромные потрясения в период монгольского нашествия, но впоследствии, находясь в составе Ордынского государства, они продолжали сохранять привычный уклад хозяйственной и социальной жизни (Фёдоров-Давыдов Г. А., 1973. С. 26-28). Хозяйственный уклад данного государства представлял собой симбиоз кочевого животноводческого хозяйства и оседлого земледельческого хозяйства (Егоров В. Л., 1974. С. 37). Отсюда и основные типы расселения и поселений в Золотой Орде.

4.3. Волжские болгары в золотоордынский период

Образование золотоордынского государства в ХШ в. вызвало значительные изменения в политической сфере, демографии, этническом составе и материальной культуре населения всех территорий, вошедших в его состав. Исключением, в этом отношении, не стали и земли Волжской Болгарии.

В политическом отношении эти территории были лишены какой-либо автономии и подчинялись Бату, а не великому хану, о чем

может свидетельствовать отсутствие в соответствующих источниках какого-либо упоминания о болгарах при дворе великого хана, тогда как о русских, армянах, асах и других народах в них сохранились перекрестные упоминания (Измайлов И., 2009. С.450).

Инновации в социальной сфере и экономике стали заметны уже спустя несколько десятилетий после завершения походов монгольских войск (Руденко К. А., 2011. С. 155). Объективно, они носили скорее положительный характер. Однако последствия кровопролитных войн и последующего погрома не могли быть ликвидированы в одночасье. Демографические потери, в короткое время, были невосполнимы. Многие открытые поселения и городища волжских болгар прекратили своё существование в период монгольского нашествия (Валынское, Богдашкинское, Юловское). Общее количество археологических памятников, на территории Волжской Болгарии, золото-ордынского времени в три раза меньше по сравнению с предыдущим периодом (Валеев Р. М„ 2009. С. 127).

В целом территория Волжской Болгарии с ее деревнями и городами в XIII-XIV вв. представляла собой район сплошной оседлости (Фахрутдинов Р. Г., 1975. С. 50-78). Интересно, что южные и северные территории бывшей Волжской Болгарии, после окончания военных действий, оказались в неравном положении. Города южной части от последствий нашествия окончательно оправиться так и не смогли. Зато существенно активизируется экономическая жизнь в северной части Улуса. Решающим фактором в экономическом подъеме Предкамских земель могла стать ликвидация внутренних границ в пределах единого государства, каким стал Улус Джучи к XIV в. Распространение новых элементов материальной культуре, быстрыми темпами охватившее новоприобретенные территории, наглядно иллюстрирует происходящее.

В Болгарском Улусе в XIV веке складывалась особая модель развития городской цивилизации, основу которой составил болгарский домонгольский базис по «европейской системе», обусловленный сходством природно-географических условий лесной и лесостепной зоны Восточной Европы, и золотоордынский -

с искусственной стимуляцией развития экономики и городской культуры на основе подневольного труда, транзитной торговли, общегосударственных дотаций и с административным улусным финансированием со стороны «патронирующего» аристократического клана.

Золотая Орда XIV в. представляющая, согласно исследованиям Г. А. Фёдоров-Давыдова и С. А. Плетневой конгломерат различных этносов, где сложилась единая, но, в общем-то, инноэтничная культура, так же как и Тюркский каганат, могла существовать не более -100 лет (Плетнева С. А., 1982. С. 140). С захватом Волжской Болгарии она вобрала в процессы своего культурогенеза не только кочевые и оседлые народы, не знавшие ранее государственности, но и более высокую волжско-болгарскую культуру, включавшую достижения в самых разных областях: метрологический показатель финансовой культуры, равный половине европейского фунта 204,756 г. (Янин В. Л., 1991), развитую систему земледелия, каменное городское строительство, нормы исламской духовной и социальной культуры. В процессе государственного строительства, внешнее влияние, оказанное монголами на покоренные народы, не было односторонним, что не вызывает сомнений у большинства исследователей. Наиболее заметным оно было именно со стороны развитых земледельческих центров Средней Азии и Среднего Поволжья.

4.4. Мордва и другие народы лесостепного Поволжья в золотоордынский период

Вторжение войск чингизидов в Поволжье имело характер длительной войны, в которой можно выделить несколько походов. Наиболее ранним является поход Субедея. Восточные авторы сообщают, что он состоялся в 620 г. х. (04.02.1223-23.01.1224 гг.). Скорее всего, в Поволжье Субедей воевал в конце 1223 г. Конкретных данных о направлении его похода в письменных источниках не имеется. Есть сообщения о том, что он «пошёл на Болгары», но болгары напали на него с тыла и нанесли поражение, после чего он ушёл к Саксину на Нижней Волге. Впоследствии были походы 1237-1239 гг.

С 1243 г. Бату начинает организационные мероприятия по вливанию вновь завоёванных земель Восточной Европы в Улус Джучи. Надо отметить, что, несмотря на все ужасы войны и разорение регионов находящихся в зоне боевых действий глобальной катастрофы, о которой так часто говорилось, не произошло. Анализируя результаты археологических исследований, мы видим, что часть населения лесостепного Поволжья во второй половине XIII в. занимает те же территории, что и в предордынский период. Да, есть следы гибели и прекращения жизни на некоторых поселениях, но далеко не на всех.

Грандиозные, по своим масштабам, события ХШ-ХУ вв., приводившие к большим подвижкам населения, активизировали ассимиляционные процессы на территории бывшей Волжской Болгарии. По-видимому, именно к этому времени следует относить окончательную ассимиляцию финно-угорского населения правобережья Средней Волги и формирование чувашского этноса. Вероятно, в этот же период были ассимилированы и «юлиановы венгры» (Наполь-ских В., Чураков В., 2009. С. 474).

Завершение активной фазы завоевательных походов и образование Золотой Орды способствовали стабилизации отношений между земледельческой периферией и кочевым, несмотря на начало городского строительства, ядром государства. Административно, земли марийцев и удмуртов, вероятно, были включены в состав Болгарского улуса, так же, как ранее они были периферией самостоятельного Булгарского государства. Мордовский улус, включивший территории расселения эрзи и мокши, стал северной провинцией Золотой Орды, с административным центром в Мохши (Наровчате).

Характерно, что известные источники не содержат сведений о культурной или религиозной экспансии, исходящей из административных центров в отношении покоренных народов. Утверждение в Золотой Орде ислама не стало причиной насильственной ислами-зации финно-угорских народов.

Со второй половины XIV века в государстве усилились центробежные процессы. В 1361 г. Булат-Тимур захватил Болгар и, очевид-

но, распространил свою власть на восточные мордовские, марийские и южноудмуртские территории. В 1362 г. часть мордвы, обитавшая по течению Пьяны, была подчинена Сегиз-беком. На средней Вятке в это же время укрепляется Вятская земля, в числе подданных которой были северные удмурты - «Ватка». К концу XIV века большая часть мордовских земель вошла в состав Московского и Рязанского княжеств, а марийцы и южные удмурты, с образованием Казанского ханства (1438-1445 гг.), находились в орбите его влияния.

ЗАКЛЮЧЕНИЕ

Многие исследователи справедливо обращали внимание на особое место Поволжья в структуре золотоордынского государства. Бурные этнокультурные процессы, протекавшие здесь во второй половине ХШ-Х1У вв., породили две противоположных тенденции: с одной стороны - они способствовали формированию мощного пласта "синкретической материальной культуры", общей для всех участников событий, с другой - привели к появлению смешанных групп нового населения, т. е. способствовали развитию культурного разнообразия.

Сейчас можно определенно утверждать, что в домонгольский период в Нижнем Поволжье существовало и кочевое, и оседлое население. При этом, кочевой тип хозяйства оставался, безусловно, преобладающим. С образованием Золотой Орды и началом широкого городского строительства общее соотношение кочевого и оседлого населения изменилось. Все указывает на то, что в строительстве нижневолжских памятников золотоордынского времени решающая роль принадлежала выходцам из других регионов, имеющих прочные традиции оседлости и городского строительства. В связи с этим, возникает вопрос о дальнейшей судьбе населения «области Саксин» и его культурных традиций. Учитывая синкретичный характер золо-тоордынской культуры, крайне сложно выделить в ней след, оставленный местным оседлым населением. Однако исключать эту возможность нельзя и решается этот вопрос только через изучение

памятников, имеющих культурные отложения домонгольского периода.

Нужно отметить, что археологические памятники Нижнего Поволжья предзолотоордынского времени немногочисленны и создаётся впечатление о слабой заселённости региона в ХИ-ХШ веках. По крайней мере, насыщенность курганными могильниками Нижнего Поволжья в ХИ-ХШ вв. меньше, чем в XI в. Основной массив половецкого населения, до монгольского нашествия, был расселен западнее Дона, что подтверждается концентрацией там половецких курганных могильников и половецких каменных изваяний (Степи..., 1981. С. 263. Рис. 86).

Этнокультурная ситуация, сложившаяся на территории Волжской Болгарии перед монгольским нашествием, характеризуется такими процессами, как формирование булгарского этноса и его последующее взаимодействие с соседними финно-угорскими народами и славянами. Источники рисуют Волжскую Болгарию в период ее формирования как многоплеменное, но тюркоязычное в своей основе государство.

Характерной особенностью духовной культуры населения был ислам, распространившейся на территории Волжской Болгарии. В предмонгольское время исламизация этого государства зашла достаточно далеко.

Финские культуры в этот период уже не могли противопоставить свою самобытность новым влияниям, и были вынуждены включиться в ход общих этнокультурных процессов. Для них основной тенденцией этнокультурного развития было преобладание инерционных процессов, развивавшихся в лесном и лесостепном Поволжье непрерывно с глубокой древности и связанных с формированием финно-угорских народов (марийцев, мордвы, удмуртов).

Одной из особенностей развития Золотой Орды являлось сосуществование в этом государстве различных хозяйственно-культурных комплексов: городского, кочевого и сельского оседлого. В оседлых земледельческих районах Среднего Поволжья в золото-ордынское время существуют города двух типов. Памятники первого типа — это новые города, созданные в соответствии с монгольски-

ми градостроительными принципами; второй тип - это города, существовавшие до прихода монголов, в создании которых преобладали домонгольские - болгарские градостроительные принципы.

Скорее всего, на монголов оказала влияние китайская модель градообразования. Возможно, она была воспринята не напрямую, а через чжурчженьское, уйгурское, тангутское влияние или влияние других близких монголам по образу жизни народов, но воспринявших элементы китайской культуры. Особенно ярко это проявляется при образовании столичных городов. Так возник Сарай. Для этого города тоже характерно то, что он, как и Каракорум основывается на незаселённом месте, то есть вновь.

В золотоордынском Поволжье выделяются четыре крупных региона.

Первый регион - это полупустынная зона Нижнего Поволжья. Здесь расположены два крупнейших города Золотой Орды - Сарай (Селитренное городище) и Сарай ал-Джедид (Царевское городище). К этнокультурным особенностям городов Волго-Ахтубинского региона следует отнести восточные традиции их возникновения и первоначальной планировки. Эти города, как уже указывалось, создавались вследствие административных причин и имели планировку, принятую в монгольских городах, например в Каракоруме. Посады золотоордынских городов Нижнего Поволжья имели собственную этнокультурную традицию, что связано с массами населения, которые их заселяли. Эти этнокультурные влияния документируются археологическими и письменными источниками.

Второй регион золотоордынского Поволжья — степное Нижнее Поволжье. В данном регионе известно гораздо меньше населённых пунктов городского типа. К более или менее крупным городам здесь можно отнести Водянское городище (возможный Бельджамен) и Укек. При всей схожести причин возникновения этих городов и городов Волго-Ахтубинского региона, нужно отметить наличие значительного количества русских, особенно на раннем этапе существования Водянского городища.

Третий регион - левобережная лесостепь Среднего Поволжья. В этом регионе городская традиция сохраняется с домонгольского

периода. Поэтому и в золотоордынский период здесь сохраняется болгарская этнокультурная традиция. Наиболее крупным городом был Болгар. Значимыми городами золотоордынской эпохи на бул-гарских территориях были также Биляр, Джукетау, Казань. Все они, как характерную особенность, имели культурный дуализм, представляющий собой сочетание пост-болгарской и золотоордынской синкретичной культуры.

Четвёртый регион - правобережная лесостепь Среднего Поволжья. Центром этого региона является город Мохши. Его планировка и сооружения имеют свою специфику, обусловленную влиянием Волжской Болгарии, и нижневолжских центров Улуса Джучи.

Основой формирования культурного облика золотоордынского города является две традиции: первоначальная - степная, или монгольская и изменившая облик городов в 14 веке исламская традиция Переднего и Среднего Востока.

Комплекс культуры кочевого населения трансформировался в Золотоордынской государстве довольно медленно, но под воздействием других культурно-хозяйственных комплексов и в этой традиционной структуре происходят серьёзные изменения, свидетельствующие о переходе кочевников к оседлой жизни.

Имеет значение выделение культурного комплекса оседлого негородского населения, на который ранее внимания практически не обращалось.

Подводя итог, отметим, что в рамках данного исследования мы пришли к определенным выводам, высказанным по каждому из вопросов и в заключении. Однако эти выводы не могу считаться окончательными. Процесс пополнения источниковой базы позволяет не только решать стоящие перед исследователем задачи, но и подталкивает к формулированию новых вопросов. Приходится констатировать, что в процессе рассмотрения темы возник определенный круг задач, решение которых имеет только вариативную форму. Их формулирование и является наиболее перспективным направлением дальнейшего изучения этнокультурной истории Золотой Орды.

Основные положения и выводы диссертации нашли отражение в публикациях:

Монографии:

1. ЗелеиеевЮ. А. Полнотекстовая база данных и информационно-поисковая система по археологии финно-угров Поволжья и Приуралья / В. И. Абдулаев, Ю. А. Зеленеев, Д. Ф. Иванов. - Йошкар-Ола: Изд-во МарНИИ, 2001. - 78 с.

2. Зеленеев Ю. А. Золотоордынский город Сарай ал-Джедид (Результаты археологических исследований на Царевском городище в 1994-2000 гг.) / Ю. А. Зеленеев, С. А. Курочкина. - Йошкар-Ола: Изд-во МарГУ, 2009. - 264 с.

3. Зеленеев Ю. А. Очерки этнокультурной истории Поволжья 13-15 вв. / Ю. А. Зеленеев - Йошкар-Ола: Изд-во МарГУ, 2013. -300 с.

Разделы в обобщающих изданиях:

4. Зеленеев Ю. А. Нижнее Поволжье и столицы / Ю. А. Зеленеев, И. Л. Измайлов // История татар. Том 3. Улус Джучи (Золотая Орда). (13 - середина 15 в.). - Казань: Институт истории АН РТ. 2009.-С. 215-224.

Статьи, опубликованные в журналах, входящих в перечень ВАК Министерства образования и науки РФ:

5. Зеленеев Ю. А. Рецензия: Архипов Г. А. Марийцы XII-XIII вв. / Ю. А. Зеленеев // Советская археология. - 1989. - № 4. -С. 288-289.

6. Зеленеев Ю. А. Этнокультурная история Поволжья 13-15 веков в работах А. П. Смирнова 40-50-х годов / Ю. А. Зеленеев // Российская археология. - 1999. - № 4. - С. 225-228.

7. Зеленеев Ю. А. Обзор исследований конца 80-90-х годов XX века по средневековой археологии финно-угров Поволжья и Приуралья (часть 1) / Ю. А. Зеленеев, Т. Б. Никитина // Российская археология. - 2000. - № 2. - С. 196-205.

8. Зеленеев Ю. А. Обзор исследований конца 80-90-х годов XX века по средневековой археологии финно-угров Поволжья и

Приуралья (часть 2) / Ю. А. Зеленеев, Т. Б. Никитина // Российская археология. - 2000. - № 3. - С. 170-179.

9. Зеленеев Ю. А. Мордва в составе Улуса Джучи / Ю. А. Зеленеев // Восток. - 2000. - № 6. - С. 19-25.

10. Зеленеев Ю. А. Рецензия: Голдина Р. Д. Древняя и средневековая история удмуртского народа. Ижевск: Издательский дом «Удмуртский университет», 1999. 464 с. / Ю. А. Зеленеев, С. В. Кузьминых // Российская археология. - 2003. - № 2. - С. 165-171.

И. Зеленеев Ю. А. Памяти Владимира Васильевича Двор-ниченко / Ю. А. Зеленеев, JI. Т. Яблонский // Российская археология. - 2005. -№ 2. - С. 187-190.

12. Зеленеев Ю. А. Региональные этнокультурные особенности золотоордынских городов Поволжья / Ю. А. Зеленеев // Проблемы комплексного развития РМЭ. Приложение № 6 к журналу «Регионо-логия». - Саранск, 2005. - С. 241-245.

13. Зеленеев Ю. А. Гончарный горн города Мохши (по результатам исследований 1989-1990 гг.) / Ю. А. Зеленеев, Е.Е.Филиппова // Вестник Чувашского университета. - 2011. - № 4. - Гуманитарные науки. - С. 44-52.

14. Зеленеев Ю. А. Мордва и другие народы лесостепного Поволжья пред монгольским нашествием / Ю. А. Зеленеев // Вестник НИИ гуманитарных наук при правительстве РМ. - 2013. - №2. -С. 69-81.

Публикации в зарубежных изданиях:

15. Зеленеев Ю. А. Исследования Поволжской археологической экспедиции на золотоордынских городищах в 90-х годах XX века / Ю. А. Зеленеев // Akta histórica Posoniensia I. - Bratislava, 2001. -S.101-108.

Опубликованные доклады и тезисы международных конференций:

16. Зеленеев Ю. А. Итоги и дальнейшая необходимость проведения охранных и исследовательских работ на Царевском городище (Сарай-ал-Джедид) / Ю. А. Зеленеев, Г. А. Фёдоров-Давыдов // Тезисы докладов Первого Международного симпозиума «Особо охра-

няемые территории и формирование здорового образа жизни». — Волгоград, 1997. - С. 22.

17. Зеленеев Ю. А. Этнический состав жителей г. Сарай ал-Джедид по данным археологии / Ю. А. Зеленеев // Интеграция археологических и этнографических исследований. Материалы 6 международного научного семинара, посвященного 155-летию со дня рождения Д. Н. Анучина. - Омск; СПб., 1998. - Ч. 1. - С. 75-76.

18. Зеленеев Ю. А. Золотоордынский керамический сосуд для возгонки / И. В. Волков, Ю. А. Зеленеев // Средняя Азия. Археология. История. Культура. Материалы международной конференции посвящённой 50-летию научной деятельности Г. В. Шишкиной. -М., 2000.-С. 51.

19. Зеленеев Ю. А. Средневековая мордовская цивилизация / Ю. А. Зеленеев // Тезисы секционных докладов X Международного конгресса финно-угроведов: Фольклористика и этнология. Литературоведение. Археология, антропология, этническая история. -Йошкар-Ола, 2005. - Ч. 3. - С. 224-226.

20. Зеленеев Ю. А. 50 лет Поволжской археологической экспедиции / Ал. Ю. Зеленеев, Ю. А. Зеленеев, О. В. Зеленцова // Диалог городской и степной культур на евразийском пространстве: материалы 4 Международной конференции, посвящённой памяти профессора МГУ Г. А. Фёдорова-Давыдова 30 сентября - 3 октября 2008 года. - Азов, 2009. - С. 145-148.

21. Зеленеев Ю. А. Герман Алексеевич Фёдоров-Давыдов и изучение Селитренного городища / Ю. А. Зеленеев // Диалог городской и степной культур на евразийском пространстве. Материалы 5 Международной конференции, посвящённой памяти Г. А. Федорова-Давыдова. 2-6 октября 2011 года. - Астрахань, 2011. - С. 3-6.

22. Зеленеев Ю. А. Нижнее Примокшанье в 13-15 вв. (озолото-ордынско-рязанской границе) / Ю. А. Зеленеев // Золотоордынское наследие. Выпуск. 2. Материалы второй Международной конференции «Политическая и социально-экономическая история Золотой Орды», посвящённой памяти М. А. Усманова. - Казань, 29-30 марта 2011 г.-С. 136-138.

Статьи, материалы и тезисы конференций:

23. Зеленеев Ю. А. Разведки в бассейнах Алатыря и Средней Суры / В. Д. Артёмова, Ю. А. Зеленеев // Археологические открытия 1973 г. -М.: Наука, 1974.-С. 152-153.

24. Зеленеев Ю. А. Средневековый могильник на юге Горьков-ской области / А. Г. Елисеев, Ю. А. Зеленеев // Археологические открытия 1974 г.-М.: Наука, 1975.-С. 155.

25. Зеленеев Ю. А. Дубровский могильник / Ю. А. Зеленеев // Труды МНИИЯЛИЭ. - Саранск, 1976. - Вып. 52. - С. 168-170.

26. Зеленеев Ю. А. Раскопки средневековых памятников в При-мокшанье / Ю. А. Зеленеев // Археологические открытия 1982 г. -М.: Наука, 1984.-С. 147-148.

27. Зеленеев Ю. А. Новые исследования Ефаевского могильника ХП-ХШ вв. / Ю. А. Зеленеев // Археология и этнография Марийского края. - Йошкар-Ола, 1987.-Вып. 13.-С. 148-153.

28. Зеленеев Ю. А. Поселение Шаверки IV / Т. В. Аксёнова, Ю. А. Зеленеев, А. Г. Шакиров // Новые источники по этнической истории финно-угров Поволжья. - Йошкар-Ола, 1990. - С. 83-100.

29. Зеленеев Ю. А. Средневековая археологическая экспедиция Марийского государственного университета / С. И. Алексеев, О. В. Данилов, Г. Г. Румянцев, Ю. А. Зеленеев, Ю. А. Тойшев, А. Г. Шакиров // Археологические открытия Урала и Поволжья. -Ижевск, 1991.-С. 87-91.

30. Зеленеев Ю. А. Исследования Селитренного городища / Р. М. Булатов, Ю. А. Зеленеев // Археологические открытия Урала и Поволжья. - Йошкар-Ола, 1994. - С. 17.

31. Зеленеев Ю. А. Разведка в Мордовии / Ю. А. Зеленеев // Археологические открытия Урала и Поволжья. - Йошкар-Ола, 1994.-С. 44-45.

32. Зеленеев Ю. А. Раскопки Наровчатского городища / Ю. А. Зеленеев, Г. Г. Румянцев // Археологические открытия Урала и Поволжья. - Йошкар-Ола, 1994. - С. 45-46.

33. Зеленеев Ю. А. Исследования средневековых памятников в Пензенской и Астраханской областях / Ю. А. Зеленеев // Археологические открытия 1993 г. - М.: Наука, 1994. - С. 65.

34. Зеленеев Ю. А. Золотая Орда и финно-угры Поволжья / Ю. А. Зеленеев // Узловые проблемы финно-угроведения. - Йошкар-Ола, 1995.-С. 32-33.

35. Зеленеев Ю. А. Раскопки на Селитренном городище / Н. М. Булатов, Ю. А. Зеленеев, Э. Д. Зиливинская // Археологические открытия 1994 года. - М., 1995. - С. 189-190.

36. Зеленеев Ю. А. Эволюция и устойчивость этнических систем/О. В. Данилов, Ю. А. Зеленеев // Вавиловские чтения. - Йошкар-Ола, 1996.-С. 192-194.

37. Зеленеев Ю. А. Рец.: М. Г. Иванова. Истоки удмуртского народа. Ижевск: Удмуртия, 1995 / Ю. А. Зеленеев // Финноугроведение. - 1996. - № 4. - С. 182-185.

38. Зеленеев Ю. А. Царевское городище / Ю. А. Зеленеев,

B. Н. Порох // Археологические открытия 1996 года. - М., 1997. —

C. 246.

39. Зеленеев Ю. А. Взаимодействие лесных и степных народов на территории Среднего Прикамья в 13-15 вв. / Ю. А. Зеленеев // Конференция «Проблемы межэтнических взаимодействий в сопредельных национальных и административных образованиях» (на примере Среднего Прикамья): тезисы докладов. - Сарапул, 1997. -С. 78-79.

40. Зеленеев Ю. А. Народы Среднего Поволжья в 1227-1380 гг. / Ю. А. Зеленеев // Исторические очерки. Материалы научной конференции 3 Тарасовские чтения (19-20 марта 1997 г.). — Йошкар-Ола, 1997.-С. 39-42.

41. Зеленеев Ю. А. Расселение русских в Волго-Очье в IX-XV вв. / Ю. А. Зеленеев // Русские в Среднеповолжском полиэтническом регионе. - Йошкар-Ола, 1998. - С. 50-52.

42. Зеленеев Ю. А. Вопросы этнической истории Западного За-камья 13-15 вв. в трудах А. П. Смирнова / Ю. А. Зеленеев // Болгар и проблемы исторического развития Западного Закамья. 60 лет археологического изучения. Итоги и перспективы: тезисы научной конференции. - Болгар., 1998.-С. 13.

43. Зеленеев Ю. А. Павел Дмитриевич Степанов об этнокультурных процессах в Поволжье в 13—15 веках / Ю. А. Зеленеев // Ис-

следования П. Д. Степанова и этнокультурные процессы древности и современности. - Саранск, 1998.-С. 123-124.

44. Зеленеев Ю. А. Этнокультурная история Поволжья в работах А. П. Смирнова 40-50-х годов / Ю. А. Зеленеев // Научное наследие А. П. Смирнова и современные проблемы археологии Волго-Камья. - М„ 1999. - С. 10-11.

45. Зеленеев, Ю. А. Исследования Царевского городища / С. А. Архипов, Ю. А. Зеленеев // Археологические открытия 1997 года. -М.: Эдиториал УРСС, 1999. -С. 169-171.

46. Зеленеев Ю. А. Расселение финно-угров в Волго-Камье в 1315 веках / Ю. А. Зеленеев // Финно-угроведение. - 1999. - № 2-3. -С. 23-24.

47. Зеленеев Ю. А. Этнокультурная история Поволжья 13-15 вв. в работах А. П. Смирнова / Ю. А. Зеленеев // Научное наследие А. П. Смирнова и современные проблемы археологии Волго-Камья. - М., 2000. - С. 27-29.

48. Зеленеев Ю. А. Мастерская медника города Сарай ал-Джедид / Г. С. Байрамова, Ю. А. Зеленеев // Этнокультурные факторы в становлении и развитии металлургии и обработки цветных металлов у народов Поволжья в средние века. Тезисы российской научной конференции. — Йошкар-Ола, 2000. - С. 19-22.

49. Зеленеев Ю. А. Мордовское население города Мохши и его округи / Ю. А. Зеленеев // Финно-угорский мир: история и современность. Исторические и педагогические науки. - Саранск, 2000. -С. 69-72.

50. Зеленеев Ю. А. Г. А. Фёдоров-Давыдов об этнической истории Поволжья / Ю. А. Зеленеев // Поволжье в средние века. - Нижний Новгород, 2001. - С. 25-27.

51. Зеленеев Ю. А. Сосуд из Царевского городища / Ю. А. Зеленеев // Диалог культур Евразии. Казань, 2001. - С. 152-153.

52. Зеленеев Ю. А. Город Мохши и другие золотоордынские города: особенное и общее / Ю. А. Зеленеев // История в культуре, культура в истории. - Саранск, 2001. - С. 156-158.

53. Зеленеев Ю. А. Исследования Поволжской экспедиции на Селитренном городище / Ю. А. Зеленеев // Археологические открытия 2000 года. -М.: Наука, 2001.-С. 130-131.

54. Зеленеев Ю. А. Народы Поволжья перед монгольским нашествием / Ю. А. Зеленеев // Проблемы культурогенеза народов Волго-Уральского региона. - Уфа, 2001. - С. 46-47.

55. Зеленеев Ю. А. Полевые археологические исследования Марийского государственного университета / Ю. А. Зеленеев // Археографический вестник Марийского государственного университета. Вып. 12. - Йошкар-Ола, 2002. - С. 236-246.

56. Зеленеев Ю. А. Поволжская археологическая экспедиция: история создания, организация и основные результаты исследований/ В. В. Дворниченко, В. Л. Егоров, Ю. А. Зеленеев // Поволжье и сопредельные территории в средние века. - М., 2002. - С. 71-79.

57. Зеленеев Ю. А. Источники по этнической истории Улуса Джучи / Ю. А. Зеленеев // Источниковедение истории Улуса Джучи (Золотой Орды). - Казань, 2002. - С. 207-215.

58. Зеленеев Ю. А. Исследования Астраханского отряда Поволжской археологической экспедиции / В. И. Гордеев, Ю. А. Зеленеев, Е. М. Пигарев // Археологические открытия 2001 года. - М., 2002. - С. 263-265.

59. Зеленеев Ю. А. Остатки золотоордынского дома на территории могильника «Маячный бугор 1» / Ю. А. Зеленеев, С. А. Краснов, Е. М. Пигарев // Новые археологические исследования в Поволжье. -Чебоксары, 2003. - С. 291-296.

60. Зеленеев Ю. А. Источники по этнической истории Улуса Джучи / Ю. А. Зеленеев // Новые археологические исследования в Поволжье. - Чебоксары, 2003. - С. 297-304.

61. Зеленеев Ю. А. А. Е. Алихова об этнокультурной истории Поволжья в средние века / Ю. А. Зеленеев // Археология восточноевропейской лесостепи. - Пенза, 2003. - С. 13-19.

62. Зеленеев Ю. А. Проблемы охраны и реставрации золото-ордынских городищ в современных условиях / Ю. А. Зеленеев, Е. М. Пигарев // Археология восточноевропейской лесостепи. - Пенза, 2003. - С. 516-521.

63. Зеленеев Ю. А. Исследования Селитренного городища / Е. М. Григорьев, В. И. Гордеев, Ю. А. Зеленеев, П. М. Казаков,

Ю. А. Павленко, Е. М. Пигарев // Археологические открытия 2002 года. - М., 2003. - С. 242-244.

64. Зеленеев Ю. А. Современное финно-угроведение в российской провинции / Ю. А. Зеленеев // Российская провинция в динамике исторического развития: взгляд из 21 века- Кострома, 2004. -4.2.-С. 3-7.

65. Зеленеев Ю. А. Исследования Поволжской экспедиции в Астраханской области / Т. Ю. Гречкина, Ю. А. Зеленеев, Д. В. Кутуков, Ю. А. Павленко, Е. М. Пигарев, Г. Г. Румянцев // Археологические открытия 2003 года. -М., 2004. -С. 255-258.

66. Зеленеев Ю. А. Исследования Порецкого поселения в Чувашской Республике / Ю. А. Зеленеев, С. А. Краснов, Е. П. Михайлов // Археологические открытия 2003 года. - М., 2004. - С. 316.

67. Зеленеев Ю. А. Этнокультурные традиции золотоордын-ского города / Ю. А. Зеленеев // Древности Поволжья: эпоха средневековья (исследования культурного наследия Волжской Булгарии и Золотой Орды). - Казань, 2005. - С. 163-174.

68. Зеленеев Ю. А. Исследования Селитренного городища / Ю. А. Зеленеев, Е. М. Пигарев // Археологические открытия 2004 года. - М., 2005. - С. 313-316.

69. Зеленеев Ю. А. Новые данные о проникновении культуры волжских болгар в мордовские земли (поселения 10-14 вв. в лесостепном Посурье по работам 2005 г.) / Л. П. Загайнова, Ю. А. Зеленеев, О. В. Зеленцова // Средневековая археология евразийских степей. - М.; Йошкар-Ола, 2006. - С. 158-200.

70. Зеленеев Ю. А. Археологическое изучение золотоордын-ского города в 1993-2006 гг. / Ю. А. Зеленеев // Современные проблемы археологии России. Всероссийский археологический съезд. Том 2. Новосибирск, 2006. - С. 224-226.

71. Зеленеев Ю. А. Улус Джучи и его наследники / Ю. А. Зеленеев // Исследования по древней и средневековой археологии Поволжья. - Чебоксары, 2006. - С. 303-310.

72. Зеленеев Ю. А. Городское и кочевое население золотоордын-ского Поволжья: единство противоположностей / Ю. А. Зеленеев //

Город и степь в контактной евро-азиатской зоне: тезисы докладов. -М„ 2006.-С. 134-135.

73. Зеленеев Ю. А. Некоторые итоги археологических исследований Сарай аль-Махруса (Селитренное городище) в 2005 г. / Ю. А. Зеленеев, А. Г. Мухамадиев, Е. М. Пигарев, А. Г. Ситдиков // Татарская археология. - 2006. - № 1-2 (16-17). - С. 218-222.

74. Зеленеев Ю. А. Формирование основ материальной культуры Золотой Орды / Ю. А. Зеленеев // Средневековая археология евразийских степей. - Казань, 2007. - Т. 1. - С. 164-170.

75. Зеленеев Ю. А. Исследование средневековых поселений в Пензенской области / Л. П. Загайнова, Ю. А. Зеленеев, О. В. Зелен-цова, В. В. Ставицкий // Археологические открытия 2005 года. - М.: Наука, 2007. - С. 145-147.

76. Зеленеев Ю. А. Раскопки на Селитренном городище / Ю. А. Зеленеев, Е. М. Пигарев // Археологические открытия 2005 года. - М.: Наука, 2007. - С. 312-313.

77. Зеленеев Ю. А. Раскопки на Алексеевском городище в Саратове / А. В. Балановский, И. И. Дремов, Ю. А. Зеленеев // Археологические открытия 2005 года. -М.: Наука, 2007. - С. 372-373.

78. Зеленеев Ю. А. Вопросы этнокультурной истории Среднего Поволжья 13-15 вв. в книге Т. Б. Никитиной «Марийцы в эпоху средневековья» / Ю. А. Зеленеев // Актуальные проблемы истории народов Среднего Поволжья и Приуралья. - Йошкар-Ола, 2007. -С. 127-133.

79. Зеленеев Ю. А. Городское и кочевое население золотоор-дынского Поволжья: единство противоположностей / Ю. А. Зеленеев// Актуальные проблемы всеобщей истории: межвузовский сборник. - Йошкар-Ола, 2007. - С. 187-190.

80. Зеленеев Ю. А. Мордовский археологический комплекс 1315 вв. / Ю. А. Зеленеев // Материалы и исследования по археологии Поволжья. - Йошкар-Ола, 2009. - Вып. 4. - С. 37-61.

81. Зеленеев Ю. А. Золотоордынские города Поволжья: возникновение, время существования и этнокультурная характеристика / Ю. А. Зеленеев // Форум «Идель - Алтай». - Казань, 2009. -С. 98-100.

82. Зеленеев Ю. А. Мохши / Е. Е. Бочкарева, Ю. А. Зеленеев // Ислам в Центрально-европейской части России. Энциклопедический словарь. - М.; Н. Новгород, 2009. - С. 168-170.

83. Зеленеев Ю. А. Ислам у мордвы в золотоордынский период / Е. Е. Бочкарева, Ю. А. Зеленеев // Ислам в Центрально-европейской части России: энциклопедический словарь. - М.; Н. Новгород, 2009. - С. 97-98.

84. Зеленеев Ю. А. Поволжская археологическая экспедиция / Ю. А. Зеленеев // Археологическая энциклопедия Волгоградской области. - Волгоград, 2009. - С. 193.

85. Зеленеев Ю. А. Порецкое поселение / Ю. А. Зеленеев, С. А. Краснов, Е. П. Михайлов // Научно-педагогическое наследие

B. Ф. Каховского и проблемы истории и археологии. - Чебоксары,

2009.-Кн. 2.-С. 188-202.

86. Зеленеев Ю. А. Золотоордынские города Поволжья: возникновение, время существования и этнокультурная характеристика / Ю. А. Зеленеев // История и современность. - 2010. - № 1. - С. 113122.

87. Зеленеев Ю. А. Негородские поселения золотоордынского Поволжья / Ю. А. Зеленеев //18 уральское археологическое совещание: культурные области, археологические культуры, хронология. -Уфа, 2010.-С. 339-341.

88. Зеленеев Ю. А. Исследования средневековых селищ в Бого-родицком районе Тульской области / П. С. Данилов, Ю. А. Зеленеев, О. В. Зеленцова // Археологические открытия 2007 года. - М.,

2010.-С. 116-117.

89. Зеленеев Ю. А. Лесостепное Поволжье в 13 веке / Ю. А. Зеленеев // Центр и периферия. - Саранск, 2010. - № 4. -

C. 44-47.

90. Зеленеев Ю. А. Историография этнокультурной истории Поволжья 13-15 вв. в средние века и новое время / Ю. А. Зеленеев // Материалы и исследования по археологии Поволжья. - Йошкар-Ола,

2010.-Вып. 5.-С. 212-221.

91. Зеленеев Ю. А. Негородские поселения золотоордынского Поволжья / Ю. А. Зеленеев // От палеолита до средневековья. - М.,

2011.-С. 136-139.

92. Зеленеев Ю. А. Городское и сельское население Примокша-нья в 13-15 вв. / Ю. А. Зеленеев // Труды 3 (19) всероссийского археологического съезда. - Великий Новгород-Старая Русса, 2011. -Т. 2.-С. 144.

93. Зеленеев Ю. А. Средневековое поселение «Баратаевка-2» (по материалам раскопок 2011 года) / Ю. А. Зеленеев, С. А. Курочкина, М. И. Федулов // Материалы и исследования по археологии Поволжья. - Йошкар-Ола, 2012. - Вып. 6. - С. 130-146.

94. Зеленеев Ю. А. Раскопки на улице Варварской в Нижегородском районе Нижнего Новгорода / П. С. Данилов, Ю. А. Зеленеев, О. В. Зеленцова // Археологические открытия 2008 года. - М., 2012. -С. 134-136.

95. Зеленеев Ю. А. Средневековая мордва по археологическим данным / Ю. А. Зеленеев, О. В. Зеленцова // Поволжская археология. - 2012. - № 1. - С. 37-47.

96. Зеленеев Ю. А. Многогранный талант исследователя / Ю. А. Зеленеев // Поволжская археология. - 2012. - № 1. - С. 122-128.

97. Зеленеев Ю. А. Пятая международная конференция «Диалог городской и степной культур на евразийском пространстве», посвященная памяти Г. А. Фёдорова-Давыдова / Ю. А. Зеленеев // Поволжская археология. - 2012. - № 1. - С. 23 8-241.

98. Зеленеев Ю. А. Этапы развития и территории средневековой мордвы по данным археологии / Ю. А. Зеленеев, О. В. Зеленцова // Центр и периферия. - Саранск, 2013. -№ 1. - С. 4-11.

Подписано в печать 04.10.2013 г. Формат 60x84/16. Усл. печ. л. 3,37. Тираж 100 экз. Заказ № К1/1296.

Отпечатано с готового оригинал-макета в копиценгре «ЬАЫРСЖТ» 424001, г. Йошкар-Ола, Гагарина, 2.

Текст диссертации на тему "Этнокультурная история Поволжья в XIII-XV вв."

Министерство образования и науки Российской Федерации Федеральное государственное бюджетное образовательное учреждение высшего профессионального образования «Марийский государственный университет» Центр археолого-этнологических исследований

ЭТНОКУЛЬТУРНАЯ ИСТОРИЯ ПОВОЛЖЬЯ В ХШ-ХУ вв.

05201450136

На правах рукописи

Зеленеев Юрий Анатольевич

Специальность 07.00.06 - Археология

Диссертация на соискание ученой степени доктора исторических наук

Йошкар-Ола 2013

Оглавление

Введение......................................................................................................................4

1. Историография изучения этнокультурной истории Поволжья

XIII-XV вв................................................................................................................26

2. Этнокультурная характеристика золотоордынского города ...........................64

2.1. Городские центры Поволжья перед монгольским нашествием.........64

2.2. Градостроительные традиции и принципы формирования планировки золотоордынского города ..................................................................73

2.3. Архитектурные традиции и материальная культура золотоордынского города......................................................................................102

2.4. Региональные особенности золотоордынских городов

Поволжья и этнический состав их населения .....................................................131

3. Этнокультурные особенности кочевого населения золотоордынского Поволжья.................................................................................................................150

3.1. Кочевники Поволжья в домонгольский период ................................150

3.2. Кочевники Поволжья в золотоордынский период ............................152

3.3. Взаимоотношение кочевого и оседлого населения

в Поволжье золотоордынского периода .............................................................166

3.4. Проблема седентеризации кочевников золотоордынского Поволжья................................................................................................................173

4. Этнокультурная история оседлого населения Поволжья

в XIII-XV вв...........................................................................................................193

4.1. Оседлое население Поволжья перед монгольским нашествием......193

4.2. Оседлое население Нижнего Поволжья в золотоордынский

период......................................................................................................................229

4.3. Волжские болгары в золотоордынский период.................................254

4.4. Мордва и другие народы лесостепного Поволжья

в золотоордынский период....................................................................................270

Заключение ............................................................................................................306

Список сокращений ..............................................................................................310

Источники ............................................................................................................... 312

Литература ..............................................................................................................326

Приложение А .......................................................................................................362

ВВЕДЕНИЕ

История этнокультурных контактов насчитывает тысячи лет, начинаясь с фиксации сознанием явлений языковой и этнической дифференциации. Вместе с тем, вновь и вновь, этот процесс протекает в совокупности уникальных, неповторимых географических, политических и социокультурных условий.

Актуальность темы заключается в том, что в исторически короткий промежуток времени, насчитывающий около 300 лет, в ХШ-ХУ вв. произошли глобальные изменения этнической и политической карт обширных регионов, вошедших в состав и орбиту непосредственного влияния Золотой Орды.

Ее история вызывает перманентный интерес отечественных и зарубежных авторов, колеблющийся пропорционально пополнению источниковой базы. Однако, очевидные успехи ученых, сделанные в этом направлении в XIX-XXI столетиях, до настоящего времени не исчерпали всей многомерности тем, связанных с историей данного государства и его наследников. И сейчас полифония оценок, в сферах политической истории, исторической географии, этнокультурных процессов Золотой Орды, оставляет возможность для плодотворной исследовательской работы.

Отдельную географическую составляющую этого обширного государства представляет собой Поволжье. В пределах этой территории были единовременно интегрированы регионы, не только различные по своим природно-географическим условиям, представлявшие лес, лесостепь и степь, но и находившиеся на различных стадиях и уровнях экономической, социальной и культурной организации. Это Волжская Болгария, исламизированное государство, включающее в себя развитые земледельческие центры и покрытые густыми лесами, труднодоступные окраины, бывшие местом расселения финно-угорских народов, хозяйственная жизнь которых была основана на промыслах и примитивном земледелии, а также южнорусские и заволжские степи - зоны обитания кочевников, к началу периода не знавших монотеизма.

Многие исследователи справедливо обращали внимание на особое место Поволжья в структуре золотоордынского государства. Политически это обусловлено тем, что территория региона являлась личным доменом Джучидов, т. е. здесь, на Нижней Волге, находилось сердце государства, его столица. Стремясь к объективности, заметим, однако, что обладание «сердцем государства», уже со второй половины XIV в., не приносило ожидаемых политических дивидендов. Так, Мамай, согласно данным письменных и нумизматических источников, в целях объединения Улуса Джучи, в течение 13621372 гг. пять раз занимал Новый Сарай, но без видимых результатов.

Значительно большее значение играла экономическая роль р. Волги, как крупнейшей водной артерии. Здесь пересекались сухопутные и водные торговые маршруты, связывающие Запад со Средней Азией, Индией, Китаем. Борьба за Волжский торговый путь была мощнейшим катализатором политических процессов в Х1У-ХУ вв. Именно в Поволжье, имеющем стратегическое значение для торговли Москвы и Новгорода, сходились четыре, если не пять денежно-весовых систем.

Домонгольская история Дешт-и-Кыпчак представляет эту территорию как почти не освоенную оседлым населением и минимально урбанизированную. Итиль и Саксин, городские центры, известные по письменным источникам, не позволяют представить их как развитые центры ремесла и торговли. Культура «Области Саксин», предположительно принадлежащая домонгольскому оседлому населению Нижнего Поволжья, только начинает изучаться.

Совсем иначе, в этом ракурсе, предстают лесостепные и лесные области Поволжья. К XIII в. здесь уже длительное время не только существуют культуры оседлого земледельческого населения, представленные селищами, городищами и могильниками, разбросанными на обширной территории от Саратовского Поволжья до Мордовии, но и функционируют крупные города Волжской Булгарии: Булгар, Биляр, Джукетау. Несколько позже основан Нижний Новгород (1221 г.), ставший форпостом русской колонизации на Средней Волге.

Бурные этнокультурные процессы, охватившие все Поволжье во второй половине ХШ-Х1У вв. породили две противоположных тенденции: с одной стороны - они способствовали формированию пласта «синкретической материальной культуры», общей для всех участников событий, с другой - они привели к появлению смешанных групп нового населения, т. е. способствовали развитию культурного разнообразия. Исламизация и христианизация (речь идет о территории расселения финно-угорских племен), в первую очередь, городского и оседлого населения, несколько позже, очевидно, кочевого, в XIV в. закрепляют произошедшие изменения, формируя принципиально новые формы общественного устройства и взаимоотношений.

В этот период на Нижней Волге образуется своеобразный «котел», в котором синтезируются отдельные инновационные элементы различных социокультурных систем, постепенно трансформирующиеся в яркую городскую культуру.

Естественным фоном к развитию этнокультурных процессов выступают события политической истории, на которые ХШ-ХУ вв. крайне богаты. Причем, важность этих событий для дальнейшего развития России, формирования централизованного государства очевидна. Внутренние события, происходившие в Орде и Руси - Великая замятия, борьба за ханский и великокняжеский престолы, противостояние Москвы и Твери, походы новгородских ушкуйников и т. д.; вся цепь событий между Русью и Ордой - все это находилось в сложнейших причинно-следственных взаимоотношениях с глобальными изменениями, затронувшими все культуры, втянутые в происходящие события.

Своеобразная сложность выбранной темы состоит в том, что практически каждый из сюжетов, входящих в нее, сам по себе является темой отдельного научного исследования. Все они, в той или иной степени, ранее уже разрабатывались. Работая над решением поставленной задачи, нам пришлось столкнуться с более чем обширным кругом самых разнообразных источников, отражающих проблематику. Вместе с тем, именно возможность оперировать территориально и тематически разнообразным фактическим материалом впервые создает уело-

вия, необходимые для получения объективных выводов об этнокультурной составляющей истории всей территории золотоордынского Поволжья в XIII— XV вв.

Объектом исследования является территория Поволжья в составе Улуса Джучи. Конкретизируя, можно сказать, что в этом качестве выступают многочисленные археологические памятники, расположенные на территории Поволжья, входящей в Улус Джучи и датированные соответствующим временем - ХШ-ХУ вв. К таковым, как известно, относятся городища и селища, курганные и грунтовые могильники, а также отдельные находки вещей, монет и кладов.

Предметом исследования являются основные группы населения и процессы межэтнического взаимодействия. Широчайший аспект проблемы включает в себя множество вопросов, связанных с появлением импортных или нехарактерных вещей в материальной культуре, лингвистическими заимствованиями, топонимикой, эволюцией погребального обряда, украшений, традиций изготовления керамической посуды. Вообще же, этнокультурная история, в понимании темы исследования, основанного, преимущественно на «археологических источниках», представляет собой историю эволюции материальной культуры этносов, вовлеченных в процессы ХШ-ХУ вв. Это история материальной и духовной культуры, обладающей набором уникальных признаков, связывающих ее с определенным этносом и определенной территорией.

Целью настоящего исследования является комплексное изучение этнокультурных процессов, протекавших на территории Поволжья, входящей в состав Улуса Джучи, в течение ХШ-ХУ веков. Мы стремились к объективному осмыслению содержательной стороны политических и этнокультурных процессов на территории Поволжья, входящей в состав Золотой Орды, определению специфики этнического состава населения разных областей, выяснению причин, условий и характера этнокультурного взаимодействия.

Реализация поставленной цели была возможна при условии решения следующих задач:

- определение и характеристика круга источников, имеющих непосредственное отношение к теме исследования и историографии проблемы;

- определение особенностей политической и этнокультурной ситуации в Поволжье перед монгольским нашествием. Решение этой задачи дает возможность выяснения предпосылок и условий, послуживших импульсом к последующему развитию этнокультурных процессов на территории Поволжья в составе Улуса Джучи.

- изучение своеобразия «золотоордынских городов» региона и их населения. Именно города являются наиболее изученной категорией памятников региона исследования. Через характеристику традиций градостроительства и основных атрибутов городской материальной культуры мы получаем возможность создания этнокультурного облика поволжского города в ХШ-ХУ вв., а именно это определяет общие черты и региональные особенности, присущие «золотоордынскому городу Поволжья».

- определение этнокультурной специфики кочевого населения золо-тоордынского Поволжья. Важнейшими вопросами, связанными с решением этой задачи являются вопросы, связанные с процессами исламизации, седен-таризации и взаимоотношений с группами оседлого населения. Методологически важным для раскрытия темы, нам представляется не только выделение отдельных этногеографических компонентов в составе средневекового населения Поволжья, но и принципиальное деление, основанное на преобладающем способе ведения хозяйства, что и определяет, в значительной степени, облик материальной и духовной культуры.

- определение этнокультурной специфики оседлого населения зо-лотоордынского Поволжья. Рассмотрение данного сюжета дает возможность включения в тему регионов, обладавших к началу нашествия развитой земледельческой культурой. География памятников, межэтническое взаимодействие, процессы исламизации и христианизации составляют основное заполнение вопроса.

Хронологические рамки работы - ХШ-ХУ вв., не ограничиваются более конкретными, погодными датами, так как специфика изучаемых явлений делает это невозможным. В ряде случаев эти явления выведены и за рамки указанных, широких по своей сути, дат. Так, мы считаем, что в ХШ-ХУ вв. в Поволжье протекают два типа этнокультурных процессов: 1 - принципиально новые, вызванные кардинальными изменениями, связанными с нашествием «монголов» и формированием Улуса Джучи; 2 - инерционные, т. е. начавшиеся еще в домонгольский период и продолжившиеся в изменившихся условиях.

Наиболее наглядным примером явлений второго рода является русская колонизация Среднего Поволжья. После вполне понятного замедления, этот процесс с новой силой возобновляется, особенно в XIV веке.

Таким образом, период Х1-ХП вв., а в ряде случаев, и более ранние даты, становятся необходимым дополнением к основной части работы.

Территориальные рамки исследования включают в себя Нижнее и Среднее Поволжье, т. е. области, включенные в состав Улуса Джучи. В данном случае, мы посчитали, что можно использовать традиционное, хотя и несколько условное, географическое деление Поволжья на Верхнее, Среднее и Нижнее. Верхнее течение Волги к началу указанного периода было политически и этнически русифицировано и его этнокультурная история полностью совпадает с историей русских княжеств, оказавшихся в вассальной зависимости от новообразованного золотоордынского государства. Таким образом, в основу работы были положены материалы археологических исследований памятников соответствующей эпохи, расположенных в границах современных Астраханской, Волгоградской, Саратовской, Самарской, Ульяновской областей, Республик Татарстан, Марий Эл, Чувашия, Мордовия. При этом, привлекаемые аналогии, иногда, распространяются и за пределы названных регионов, доходя до территорий Удмуртии, Урала и Прибалтики.

Научная новизна исследования: 1) дана оценка степени изученности истории этнокультурных процессов в Поволжье в золотоордынское время и предшествующий ему период;

2) разработана собственная версия этнокультурного развития золотоор-дынского города;

3) дополнены представления о развитии культуры кочевого населения и его взаимодействии с оседлым населением в золотоордынском Поволжье;

4) впервые выделен культурно-хозяйственный комплекс негородского населения Нижнего Поволжья;

5) дополнены представления о трансформации культур оседлого населения лесостепного Поволжья в условиях централизованной деспотии восточного типа;

6) получены важные выводы о незавершенном процессе складывания в золотоордынском Поволжье государственной культуры, нивелировавшей отдельные этнокультурные особенности.

Методологической основой исследования являются принципы историзма, системности, объективности и научности, как универсальное основание для изучения тенденций общественного развития в целом и этнокультурной составляющей исторического процесса в частности. Согласно принципу историзма изучаемые явления рассматривались нами в их постоянном развитии и видоизменении. Системный подход предполагает учет одновременного действия в историческом процессе всей совокупности факторов: локальных и глобальных, внутри- и внешнеполитических. Под принципом объективности понимается отказ от этнополитических предпочтений, стремление давать взвешенные оценки событиям и явлениям. Принцип научности заключается в построении заключений и выводов только на основе анализа всего комплекса доступных источников и отражаемых в них событий и явлений.

Анализ эмпирических данных базируется на традиционных методах, используемых в археологии и истории: сравнительно-типологический, сравнительно-исторический, историко-системный, проблемно-хронологический, ретроспективный, актуализации, метод аналогий, картографирование материала.

Научно-практическая значимость. Результаты исследований были использованы при написании обобщающих изданий, например: «История татар.

Том 3. Улус Джучи (Золотая Орда). (XIII - сер. XV вв.)». Полученные материалы используются в учебном процессе исторических специальностей вузов Поволжья на осно