автореферат диссертации по истории, специальность ВАК РФ 07.00.06
диссертация на тему: Население Самарского лесостепного Поволжья I-V вв. н.э.

Полный текст автореферата диссертации по теме "Население Самарского лесостепного Поволжья I-V вв. н.э."

□03056127

На&р&в&Ай'фООри

Сташенков Дмитрий Алексеевич

НАСЕЛЕНИЕ САМАРСКОГО ЛЕСОСТЕПНОГО ПОВОЛЖЬЯ

1-У вв. н.э.

Специальность 07.00.06 - «Археология»

Автореферат диссертации на соискание ученой степени кандидата исторических наук

Казань 2007

003056127

Работа выполнена в Государственном образовательном учреждении высшего профессионального образования «Самарский государственный университет»

Научный руководитель: кандидат исторических наук,

профессор

Галина Ивановна Матвеева (г.Самара)

Официальные оппоненты: доктор исторических наук

Андрей Михайлович Обломский (г.Москва)

кандидат исторических наук

Петр Николаевич Старостин (г.Казань)

Ведущая организация

ФГУК "Государственный исторический музей: (г.Москва)

Защита состоится 27 апреля 2007 г. в 10 часов на заседании Диссертационного совета Д 022.002.01 при Институте истории им. Ш.Марджани АН РТ по адресу: 440014, Республика Татарстан, Казань, Кремль, подъезд 5.

С диссертацией можно ознакомиться в библиотеке Института истории им. Ш.Марджани АН РТ.

Автореферат разослан 22 марта 2007 г.

Ученый секретарь диссертационного совета кандидат исторических наук

Р.Р. Хайрутдинов

ОБШАЯ ХАРАКТЕРИСТИКА РАБОТЫ

Актуалыгость темы

Эпоха Великого переселения народов, ознаменовавшаяся миграциями германских, балтских, славянских, финно-угорских, ираноязычных и тюркоязычных племен, сыграла огромную роль в истории Европы. В Самарском Поволжье ее изучение возможно только по археологическим материалам.

До 70-х годов XX века памятники первой половины I тыс. н.э. в Самарском Поволжье были представлены только гюдкурганными захоронениями сарматского круга. В последние годы открыт целый пласт новых поселенческих памятников, из которых в отдельную группу были выделены только памятники славкинского и лбищенского культурных типов. Остальные в литературе не отличались от памятников именьковской культуры, но накопленный в настоящее время материал позволяет поднять вопрос о более дробной дифференциации памятников, а также разработать критерии выделения памятников разных культурно-хронологических групп. Актуальным является и вопрос о характере взаимодействия оседлого и кочевого населения Самарского Поволжья первой половины I тыс. н.э.

Изучение памятников первой половины I тыс. позволяет обратиться к проблеме происхождения именьковской культуры, сыгравшей выдающуюся роль в истории Урало-Поволжского региона. Вопрос об истоках и этнической принадлежности населения, оставившего памятники именьковской культуры, до сих пор остается дискуссионным. Недостаточно разработана периодизация именьковской культуры. Из общей массы материалов с трудом вычленяются комплексы, связанные с периодом формирования и ранним этапом функционирования именьковской культуры. Для выработки критериев выделения их необходим анализ памятников, которые достоверно относятся к предыменьковскому или раннеименьковскому времени. Пока такие памятники представлены только в Самарском Поволжье.

Хронологические рамки исследования - вторая половина 1-У вв. н.э. Нижняя граница обусловлена появлением в Самарском Поволжье памятников оседлого земледельческого населения, верхняя граница связана с эпохой гуннского нашествия и завершением этапа формирования именьковской культуры.

Географические рамки работы охватывают преимущественно территорию современной Самарской области. На этой территории в эпоху перехода от древности к средневековью было сконцентрировано несколько четко локализованных в пространстве групп памятников, отличающихся от синхронных им памятников сопредельных регионов. Рассматриваемые в работе памятники расположены в бассейне р.Волги и ее притоков - рек Самара, Сок, Кондурча, Б. Черемшан.

Кроме того, привлекаются материалы, происходящие с сопредельных территорий современных Оренбургской, Саратовской и Ульяновской областей, находящихся в сходных географических условиях.

Объектом исследования является население Самарского Поволжья начала эпохи Великого переселения народов.

Предмет исследования - материальные проявления культуры населения Самарского Поволжья 1-У вв. н.э.

Целью исследования является изучение материальной культуры населения Самарского лесостепного Поволжья первой половины I тыс. н.э. и построение на этой основе относительной периодизации археологических культур Самарского Поволжья указанного периода. Для достижения поставленной цели необходимо решение следующих исследовательских задач:

1. Сбор и анализ всех имеющихся материалов Самарского Поволжья первой половины I тыс. н.э.

2. Разработка критериев выделения памятников различных культурно-хронологических групп

3. Выделение культурных групп памятников и определение их хронологии.

4. Определение этнокультурной принадлежности выделенных групп памятников.

5. Выявление характера взаимодействия населения, оставившего памятники разных археологических культур, в Самарском Поволжье.

Основные положения, выносимые на защиту, следующие:

1) В Самарском Поволжье в первой половине I тыс. н.э. существовало четыре группы памятников оседлого земледельческое населения.

2) Оседлое население в регионе в первой половине I тыс. н.э. появляется в результате миграции из районов Поднепровья и Верхнего Дона.

3) Население Среднего Поволжья в этот период формировалось в результате смешения различных этнокультурных групп, среди которых выделяются позднес-кифские, киевские и сарматские.

4) Кочевое население Самарского Поволжья находилось во взаимодействии с оседлым населением региона.

Источниковая база работы основана на результатах изучения археологических материалов: музейных коллекций, отчетов о полевых исследованиях, публикаций материалов из археологических раскопок памятников первых веков н.э. К настоящему времени раскопками исследовано 20 памятников указанного периода, на которых вскрыто более 10 тыс. кв. м площади, выявлены погребальные комплексы, жилые и хозяйственные постройки.

Значительная часть материалов, использованных в диссертации, получена в результате полевых исследований автора, проводившихся с 1991 г. на селищах Новинки I, Новинки V, Карлинское I на Самарской Луке; селищах Тимяшево I и Крепость Кондурча II, селище и могильнике у с.Сиделькино, городище и селище у д.Пролетарий в бассейне рек Б.Черемшан и Кондурча.

Для написания работы использованы материалы, хранящиеся в фондах Самарского областного историко-краеведческого музея им. П.В.Алабина, Самарского Государственного университета, Самарского Государственного педагогического университета, Ульяновского областного краеведческого музея, Ульяновского Государственного педагогического университета, Казанского Государственного университета, Национального музея Республики Татарстан, Государственного исторического музея, Государственного Эрмитажа, Института археологии НАН Украины, Киевского Государственного педагогического университета, Саратовского краеведческого музея, опубликованные и архивные материалы архивов и 4

библиотек гг. Самары, Москвы, С.-Петербурга.

Методика исследования. В работе использованы традиционные методы, широко применяемые в российской археологии: типологический, сравнительно-статистический, картографический. Основную часть изучаемых коллекций составляет керамика. Для классификации керамики и сравнения керамических комплексов разных памятников, в том числе принадлежащих различным археологическим культурам, используется методика, разработанная А.М.Обломским для памятников позднеримского и гуннского времени (Обломский, 2002).

Научная новизна работы заключается в том, что в ней впервые выделен комплекс памятников оседлого населения первой половины I тысячелетия н.э. Самарского Поволжья - памятники типа поселения Царев курган и памятники типа Си-делысино-Тимяшево, проведена их хронологическая и этнокультурная атрибуция, показано их отношение к памятникам именьковской культуры.

На основе комплексного анализа топографии, домостроительной и погребальной традиций, керамического и вещевого материала автором разработаны критерии выделения памятников различных хронологических и этнокультурных групп. Определены истоки населения, оставившего памятники первых веков н.э. в Самарском регионе, рассмотрен процесс взаимодействия кочевого и оседлого населения в регионе.

Значительная часть материалов, использованных в диссертации, впервые вводится в научный оборот.

Практическая значимость работы. Материалы и выводы диссертации могут быть использованы для написания обобщающих историко-археологических исследований, подготовки учебных пособий для студентов исторических специальностей вузов, построения археологических экспозиций в музеях.

Апробация основных положений работы прошла на региональных, всероссийских и международных конференциях в Биляре, Болгаре, Варне, Волгограде, Казани, Киеве, Москве, Нижнем Новгороде, Новгороде Великом, Пензе, Самаре, С.-Петербурге, Харькове, Уфе. Основные результаты изложены в 23 публикациях и монографии.

Структура работы. Диссертация состоит из введения, шести глав, заключения, списка использованной литературы и приложения, включающего таблицы и иллюстрации.

СОДЕРЖАНИЕ РАБОТЫ

Введение. Во введении рассматриваются актуальность темы, цели и задачи исследования, территориальные и хронологические рамки работы, методика исследования.

Глава 1. История изучения памятников первой половины I тысячелетия н.э. в Самарском Поволжье

Планомерные археологические исследования в регионе начала В.В.Гольмстен, предложившая в 1925 г. первую систематизацию археологических памятников региона.

В 1938 г. А.В.Збруева провела раскопки на Царевом кургане, выделила среди

5

материалов комплексы, относящиеся к скифской эпохе, и датировала их серединой I тыс. до н.э. (Збруева, Смирнов, 1939). Эти материалы не привлекли внимания исследователей. После выявления памятников позднескифского круга на Верхнем Дону и в Саратовском Поволжье их можно датировать первыми веками н.э.

После 1969 г. исследование памятников именьковской культуры на территории Самарской области начала Г.И.Матвеева. В 1975 г. она впервые ввела в научный оборот материалы именьковских памятников Самарской Луки (Матвеева, 1975).

В 70-е гг. XX века раскопки селищ именьковской культуры на Самарской Луке проводились Р.М.Юнусовой (Ключниковой), Н.П.Салугиной и Л.В .Кузнецовой.

В 1977-1978 гг. С.А.Агапов, В.И.Пестрикова и Н.П.Салугина, исследовавшие селтце Славкино I, отметили отличие полученных материалов от именьковских и обосновали выделение славкинского типа памятников, датировав их ГП-IV вв. (Агапов и др., 1981).

В 1981 г. Г.И.Матвеева впервые обратила внимание на сходство погребального обряда, керамики, украшений, топографии и планиграфии поселений именьковской и классической зарубинецкой культур (Матвеева, 1981).

В 1981 г. А.В.Расторопов провел раскопки городища Лбище на Самарской Луке. Исследование городища в 1982-84 и в 2002-2003 гг. продолжила Г.И.Матвеева. В публикации 1998 г., характеризуя памятники лбищенского типа как раннеимень-ковские, она подчеркивала их близость памятникам классической зарубинецкой культуры (Матвеева, 1998).

В 1998-2001 гг. объединенной экспедицией СГУ и СГПУ под руководством М.С.Седовой, В.А.Скарбовенко и В.Н.Мышкина проводились исследования селища Подгоры I на Самарской Луке, на котором были обнаружены материалы именьковского и предыменьковского времени.

С 1991 г. и по настоящее время раскопки раннесредневековых поселенческих памятников на территории Самарской области проводятся автором.

С 1980-х гг. стали изучаться отдельные аспекты проблематики истории населения Среднего Поволжья в первой пол. I тыс. н.э.

В 1980-е гг. серию статей с результатами технико-технологического анализа керамики именьковских памятников Самарского Поволжья подготовила Н.П.Салугина (Салугина, 1985; 1986а; 19866; 1987; 1988). Она сделала важный вывод о том, что именьковская культура - многокомпонентное, вероятно, мно-гоэтничное объединение, сложившееся на основе взаимодействия нескольких групп населения - местного постгородецкого, пришлого западного и пришлого приуральского (Салугина, 1988).

А.Г.Петренко показала своеобразие именьковского остеологического комплекса и его отличие от синхронных комплексов купшаренковской и мазунинской культур, а также отметила различие лбищенского и именьковского остеологических материалов (Петренко, 1998).

Исследованием технологии железоделательного производства именьковского населения занимались Ю.А.Семыкин и В.В.Кондрашин, изучением домостроительства племен именьковской культуры - Н.АЛифанов.

В 1986 г. Г.И.Матвеева предложила свою периодизацию этнокультурной исто-

рии Среднего Поволжья. Первую, наиболее раннюю группу памятников, оставленных пришедшим с запада населением, по ее мнению, составляют поселения славкинскош типа, которые она сопоставила с пшеворским поселением Подбе-резцы в Верхнем Поднепровье, и датировала временем не позднее Л-Ш вв. К Ш-IV вв. Г.И.Матвеева отнесла памятники лбищенского типа, принадлежащие переселившемуся в Поволжье смешанному зарубинецко-пшеворскому населению (Матвеева, 1986).

Итоги изучения именьковской культуры были подведены Г.И.Матвеевой в учебном пособии «Среднее Поволжье в IV-VII вв.: именьковская культура» в 2003 г.

Особая заслуга в утверждении точки зрения о славянской принадлежности именьковской культуры принадлежит В.В.Седову, который с начала 1990-х гг. в целой серии своих работ выступил с анализом именьковских материалов. После серии публикаций В.В.Седова к гипотезе о славянской принадлежности именьковской культуры присоединились С.Г.Кляшторный и П.Н.Старостин (Кляштор-ный, Старостин, 2002), Т.И.Останина (Останина, 2002), Р.Д.Голдина (Голдина, 1999) и другие исследователи.

Однако показательно, что известный археолог-славист В.Д.Баран, признавший связь именьковской культуры со славянами, отметил, что проблема этнической принадлежности памятников именьковской культуры требует дальнейшего изучения (Баран, 1997).

Параллельно с исследованием памятников оседлого населения шло изучение кочевнических комплексов первой половины I тыс. В 1923 г. В.В. Гольмс-тен выявила первый погребальный комплекс среднесарматской культуры. После раскопок в 1923-24 гг. могильника у совхоза Березняки для кочевнических комплексов П-Ш вв. В.В. Гольмстен выделила особую березняковскую культуру. В настоящее время материалы Березняковского могильника могут быть отнесены к позднесарматской культуре. Позднесарматские погребальные комплексы впоследствии исследовались археологическими экспедициями под руководством И.Б.Васильева, В.А.Скарбовенко, В.Н.Мышкина, Р.С.Багаутдинова и С.Э.Зубова. Всего в Самарской области исследовано 19 погребений среднесарматского времени и около 30 позднесарматских погребальных комплексов. Обобщающую публикацию материалов сарматского времени в 2000 г. подготовили В.Н.Мышкин и В.А.Скарбовенко.

В 1928 г. В.В. Гольмстен опубликовала найденный крестьянами с.Федоровки комплекс предметов гуннского времени, к материалам которого впоследствии неоднократно обращались исследователи - А.К.Амброз (1981), И.П.Засецкая (1994), А.В.Богачев (1998). Традиционно к гуннскому кругу памятников относится и впускное погребение у с.Владимировка, опубликованное В.А.Скарбовенко (1979) и послужившее одним из пунктов в известной дискуссии А.К.Амброза и И.П.Засецкой о хронологии памятников шиповского круга. Сведения о материалах гуннского круга в Самарском регионе в 1998 г. были проанализированы А.В.Богачевым. В последние годы появились новые комплексы, которые использованы в настоящей работе.

Таким образом, накопленный в последние десятилетия материал позволяет

7

говорить о еще большей неоднородности населения региона, чем это предполагалось ранее. Работы автора привели к выявлению на территории Самарского Поволжья новых культурных групп памятников, которые рассматриваются в отдельных главах диссертации.

Глава 2. Памятники типа поселения Царев курган в Среднем Поволжье

При раскопках поселений на территории Самарской области выявлены материалы 1-П1 вв. н.э. Диагностическим признаком керамического комплекса этой эпохи является наличие фрагментов горшковидных сосудов с отогнутой наружу шейкой и выраженным внутренним ребром в месте перехода от шейки к тулову, декорированных в основном пальцевыми вдавлениями по краю венчика.

Впервые комплекс подобной керамики выделен в коллекции из раскопок А.В.Збруевой на Царевом кургане, расположенном на левом берегу р.Волги у г.Самары (Смирнов, Збруева, 1939). В настоящее время на Самарской Луке и в сопредельных районах известно 12 памятников, на которых выявлены материалы царевокурганского типа. Раскопками исследованы селище и городище Лбище (раскопки Г.И. Матвеевой и И.Б. Васильева), селища Подгоры I (раскопки В.Н. Мьппкина), Шигонское Ш (Васильева, Сташенков, 2005), Новинковское V (раскопки автора), Березовское (Алихова, 1960).

Известные памятники относятся к категории неукрепленных поселений. Укрепления на городище Лбище, скорее всего, были возведены в более позднее время. По топографии памятники делятся на четыре группы:

1. Поселение на вершине высокой отдельно стоящей горы (Царев курган).

2. Поселения на краю высокой первой террасы р.Волга (селище и ранний слой городища Лбище).

3. Поселения на краю первой террасы р.Уса, правого притока р.Волга (Шигонское Ш селище, Березовское селище).

4. Поселения на краю надпойменной террасы р.Волга около небольших стариц (Подгорское и Новинковское V селища).

Мощность культурного слоя на поселениях не превышает 10-15 см. Площадь каждого поселения менее 1 га.

Жилые постройки первых веков н.э. были частично исследованы на Березовском селище. Ширина двух слабо углубленных в материк построек составила 8 м. Одна полуземлянка имела вход в виде узкого коридора, напротив которого располагался очаг, сложенный из камней, обмазанных глиной (Алихова, 1960, с.201). Возможно, наряду с полуземляночными постройками существовали и наземные жилища.

На вершине холма Царев курган было обнаружено три безынвентарных погребения, костяки в которых лежали в вытянутом положении на спине, головами на запад и юго-запад. На одном из черепов отмечены следы искусственной деформации. Вероятно, для населения рассматриваемых памятников были свойственны бескурганные ингумационные погребения.

В остеологической коллекции из Царева кургана были определены кости лошади, крупного рогатого скота, овцы, свиньи, собаки, козы, медведя и бобра. Населе-8

ние, оставившее памятники царевокурганского типа, вело комплексное хозяйство, в котором наряду с придомным скотоводством определенную роль играла охота.

Керамический комплекс рассматриваемых памятников состоит из следующих категорий посуды: миски (17,3 %); горшки (82,7%), среди которых имеются не-орнаментированные горшки (13,6 %) и горшки, орнаментированные пальцевыми вдавлениями или насечками по краю венчика (69,1 %); кувшины (3,7 %). Единичными экземплярами представлены диски и миниатюрные сосуды.

Горшковидные сосуды имеют крупные (диаметр венчика более 20 см) и средние размеры. Прямые шейки имеют 72 % неорнаменхированных сосудов, венчики всех орнаментированных горшков отогнуты наружу. Среди орнаментированных преобладают сосуды крупных размеров (76 %), среди неорнаментированных их 36,4 %.

По составу исходного сырья и формовочной массы выделяются пять групп керамики. Для населения, оставившего горшковидные сосуды 1 и 2 групп, составляющих основу керамического комплекса, характерно использование ожелезненных слабозапесоченных шин, составление рецептов глина + кость + шамот + органика при подготовке формовочных масс; применение спиралевидного лоскутного на-лепа на ступени конструирования полого тела; простое заглаживание на ступени обработки поверхности; использование шкур животных в качестве прокладок в формах-моделях; орнаментирование посуды штампом; костровой обжиг.

Миски Царева кургана относятся в основном к классу II мисок с выраженным сглаженным ребром. Фрагменты кувшинов и дисков-сковород с невысоким бортиком единичны.

Индивидуальные находки представлены пряслицами трех типов: биконически-ми крупными пряслицами с небольшим отверстием, уплощенно-цилиндрически-ми и бочонковидными пряслицами.

Аналогичные царевокурганским горшковидные сосуды с отогнутой наружу шейкой, декорированные пальцевыми вдавлениями и насечками по краю венчика и выраженным внутренним ребром в месте перехода от шейки к тулову, известны на «скифоидных» и «сарматоидных» поселенческих памятниках в Воронежской области и культурно и хронологически близких им памятниках Верхнего Подонья (Медведев, 1998; 2000). Известны подобные сосуды и аналогичные царевокурганским миски в позднесарматских погребениях II - первой пол. Ш вв. на Нижнем Дону (Ильюков, 2000).

Бочонковидные пряслица аналогичны пряслицам типа 1 по классификации В.М.Косяненко из некрополя Кобякова городища на Нижнем Дону, где они появились во второй пол. I в. н.э. и существовали до середины III в. н.э. (Косяненко, 2000). Схожий с царевокурганским набор пряслиц известен в материалах раннего горизонта Чертовицкого Ш городища на Верхнем Дону (Медведев, 2000).

Ближайшие аналогии комплексу с Царева кургана имеются в материалах Алек-сеевского городища в Саратовском Поволжье, где встречены близкий царевокур-ганскому набор пряслиц, характерный набор орнаментированной вдавлениями и защипами по венчику горшковидной посуды с выраженным внутренним ребром, миски и миниатюрные сосуды (Юдин, 2001).

Памятники Самарского Поволжья типа поселения Царев курган на основе ана-

9

логий и анализа массового материала датируются второй пол. I - Ш вв. н.э. Они оставлены особой группой оседлого населения, генетически не связанной с предшествующими поволжскими культурами и родственной населению, оставившему памятники позднескифского круга в Верхнем Подонье и Саратовском Поволжье.

Дальнейшие судьбы населения памятников царевокурганского типа не установлены. Пока не известны комплексы IV-VII вв., в материалах которых в массовом количестве были бы представлены находки царевокурганского круга. Тем не менее, отдельные традиции, зафиксированные на памятниках царевокурганского типа (орнаментация венчиков горшков пальцевыми защипами, наличие керамики с примесью дробленой кости, специфическая обработка поверхности сосудов и т.д.) находят параллели в материальной культуре памятников типа Сидельки-но-Тимяшево Самарского лесостепного Поволжья. Возможно, часть населения памятников типа Царев курган приняла участие в генезисе раннесредневековых земледельческих культур в Среднем Поволжье как один из многих компонентов.

Определяющим для выделения памятников типа Царев курган в Самарском Поволжье является присутствие в материале следующих признаков:

1. Преобладание в керамическом материале крупных сосунов горшковидной формы с раструбообразным расширением, орнаментированных по венчику пальцевыми вдавлениями или специальным штампом.

2. Наличие мисок острореберных форм.

3. Наличие в формовочной массе значительной части сосудов примеси дробленой кости или раковины.

4. Наличие пряслиц бочонховидной и уплощенно-цилиндрической форм, а также неорнаментированных биконических пряслиц высоких пропорций, с очень маленьким отверстием.

Глава 3. Памятники типа Сиделькино-Тимяшево

В настоящее время известно более 20 памятников этой группы, расположенных на севере Самарского Поволжья в лесостепной зоне вдоль рек Большой Черемшан и Кондурча. Площадь поселений от 0,7 до 6 га.

Основная часть поселений была неукрепленной. По топографии памятники делятся на три группы:

1. Поселения на вершине холмов на правом берету р.Болыпой Черемшан (Пролетарское городище, Сиделькинское П селище).

2. Поселения на краю первой надпойменной террасы р. Большой Черемшан и Кондурча (селища Сиделышно I, П1-\П, Крепость Кондурча I, Пролетарское II селище, Славкинское селище).

3. Поселения на краю оврагов около небольших ручьев (селища Тимяшевские I и II, Крепость Кондурча П).

Раскопки проводились на 7 памятниках: Сиделькинском П селище и могильнике, Пролетарском городище, селищах Пролетарском, Тимяшевском II, Крепость Кондурча II, Славкинском I. Общая исследованная площадь составила 3000 кв. м. Все изученные памятники, за исключением Пролетарских городища и селища, однослойные. Мощность культурного слоя на поселениях не превышает 0,5 м. 10

На памятниках рассматриваемой группы выявлены с лабоугаубленные в материк жилища. На Сиделькинском Н и Тимяшевском селищах исследованы 2 подквад-ратных в плане постройки с центральным опорным столбом. Площадь построек 6-12 кв. м. За пределами Самарского Поволжья подобные постройки имеются в материалах тех культур, в которых сохраняются зарубинецкие традиции, в частности, киевской и пеньковской (Терпиловский, 1984; Приходнюк, 1998).

Возможно, на поселениях Самарского лесостепного Заволжья существовали и наземные жилые постройки. Некоторые исследователи (С.А.Агапов, Н.П.Салугина; Г.И.Матвеева; Н.АЛифанов) предполагают наличие наземных строений на Славкинском селище, однако сам факт наличия построек, а тем более их форму, достоверно установить не удалось.

Хозяйственные постройки представлены производственными сооружениями и хозяйственными ямами.

Углубленные в землю котлованы двух производственных построек исследованы на Сиделькинском П селище. Выявлена металлургическая мастерская - прямоугольная постройка размерами 4 х 2,9 м, в которой в двух горнах происходила выплавка металла. Рядом с мастерской выявлены цилиндрические ямы для выжига угля.

Хозяйственные сооружения представлены ямами двух типов:

1. Ямы цилиндрические в плане диаметром 0,6 - 2,2 м, углубленные в материк на 0,2 -1,3 м (23 сооружения).

2. Ямы подпрямоугольные в плане размерами до 0,6 х 1,2 м, углубленные в материк на 0,05-0,1 м (4 сооружения).

Хозяйственные ямы прямоугольной формы, исследованные на Пролетарском городище, селищах Тимяшевское и Крепость Кондурча II, являются специфичным признаком памятников рассматриваемой группы.

Для населения рассматриваемых памятников были свойственны бескурганные погребения, совершенные по обряду кремации и ингумации. Погребальные комплексы исследованы на территории Сиделькинского II грунтового могильника, который располагался на окраине синхронного ему поселения.

Погребения можно разделить на 3 группы:

1) Погребения по обряду ингумации (3 погребения). 2 погребения были совершены в культурном слое поселения под каменной наброской, третье - в подбое производственного сооружения. Черепа двух погребенных имеют признаки искусственной деформации. Радиоуглеродные даты двух погребений, выполненные в лабораториях ГИН РАН и университета Брок (Канада), близки - 230 ± 70 г. н.э. и 280 ± 45 г. н.э. Исходя из археологического контекста и результатов радиуглерод-ного датирования, наиболее вероятная дата погребений - 2 пол. III в. Погребения первой группы могут быть связаны с сарматами, проживавшими на селшце.

2) Погребения, совершенные по обряду кремации на стороне в круглых ямах (15 погребений). Часть праха погребенных с остатками погребального костра (единичные фрагменты кальцинированных костей, зола и мелкие угольки) ссыпалась в ямы округлой формы диаметром 0,3-1,2 м, углубленные в материк на 0,15-0,3 м. Погребальный обряд этой группы близок изученному на погребальных

11

памятниках киевской культуры (Терпиловский, Абашина, 1992).

3) Погребения, совершенные по обряду кремации на стороне в прямоугольных ямах (3 погребения). Немногочисленные фрагменты кальцинированных костей, зола и мелкие угольки, ошлакованные металлические детали одежды ссыпались в ямы подпрямоугольной формы размерами до 0,5 х 1,6 м, углубленные в материк на 0,1-0,3 м.

Население, оставившее памятники типа Сиделькино-Тимяшево, вело комплексное хозяйство, в котором наряду с земледелием и придомным скотоводством незначительную роль играли охота и рыболовство. На всех памятниках определены кости крупного и мелкого рогатого скота, свиньи, лошади, собаки. В материалах селища Крепость Кондурча П кости диких животных отсутствуют, на Сиделькин-ском II селище в небольшом количестве присутствуют кости птицы (в том числе домашней курицы), лося, зайца, бобра и рыбы.

Основная масса керамики на поселениях - фрагменты крупных шршковидных сосудов. В работе проанализировано более 40000 фрагментов лепных сосудов, происходящих из раскопок памятников типа Сиделькино-Тимяшево. Диаметр венчиков у сосудов от 12 до 26 см, диаметр днищ 12-21 см. Днища сосудов плоские без закраин или с незначительными закраинами. По типологии А.М.Обломского горшковидные сосуды памятников типа Сиделькино-Тимяшево относятся к группам 1.1,1.3,1.4, II. 1, П.2, II.5.

Керамика в основном не орнаментирована. Украшенные защипами и насечками венчики немногочисленны: например, для селища Крепость Кондурча П их всего 3,8 %. В формовочной массе использовался шамот, органика, сухая глина, в отдельных случаях раковина.

Керамику поселений можно разделить на несколько морфологических групп.

Керамика 1 группы. Более 20000 фрагментов керамики, происходящих из раскопов 2-4, 6-7 Сиделькинского II селища, послужили эталоном для выделения керамики «сиделькинского типа». Керамика сиделькинского типа представлена фрагментами сосудов в основном горшковидной формы с поверхностью светло-коричневого, желтого или серого цветов. Края венчиков сосудов плоские или слегка закругленные, шейка - высокая, прямая или незначительно отогнутая наружу. Днища сосудов плоские, закраины небольшие или совсем отсутствуют. Из-за применения запесоченных глин для изготовления посуды поверхность сосуда на ощупь шероховата. Основную массу находок составляют сосуды с примесью в составе формовочной массы крупного шамота и органики.

По форме верхней части выделяется несколько типов горшковидных сосудов:

1. Закрытые горшковидные сосуды без выраженной шейки.

2. Горшковидные сосуды с прямым или со слегка отогнутым венчиком.

3. Горшковидные сосуды с отогнутым венчиком.

4. Закрытые горшковидные со слегка отогнутым венчиком и с выраженным ребром в средней части.

Керамика 2 группы представлена преимущественно в материалах Тимяшевско-го селища, поэтому она получила название керамики «тимяшевского типа». Это фрагменты сосудов горшковидной или баночной формы с «мажущейся поверх-12

ностью» желто-коричневого цвета, с прямой или чуть отогнутой наружу шейкой. Диаметр венчика - 10-22 см, наибольший диаметр тулова 11-32 см, диаметр днищ 10-17 см. Придонная часть отходит от днища или под прямым углом, или, чаще, несколько отогнута.

Выделяется несколько характерных форм сосудов:

1. Крупные закрытые горшковидные сосуды без выраженной шейки с наибольшим расширением в верхней трети сосуда.

2. Крупные горшковидные сосуды со слабо выраженной шейкой с наибольшим расширением в верхней трети сосуда.

3. Крупные горшковидные сосуды со слегка отогнутым венчиком и наибольшим расширением в средней части сосуда.

4. Крупные горшковидные сосуды со слегка отогнутым венчиком и наибольшим расширением в средней части сосуда с четко выраженным ребром.

5. Горшковидные сосуды с отогнутым венчиком и наибольшим расширением в верхней части сосуда.

Для составления формовочной массы использовалась среднепластичная глина, средний шамот и органическая примесь (навозная выжимка). Керамика второй группы довольно рыхлая и почти не орнаментирована.

Керамика, происходящая из раскопок Славкинского I селища и селшца Крепость Кондурча П, сочетает в себе признаки керамики сиделысинского и тимя-шевского типов.

На селищах имеются немногочисленные фрагменты сосудов других групп.

3 группа керамики - лепные лощеные сосуды в основном горшковидной формы черного, темно-серого или светло-коричневого цветов, встреченные на Сидель-кинском Н селище. Формовочная масса включает в себя шамот и навоз. Лощение производилось по подсушенной и заглаженной основе.

4 группа керамики - сосуды с примесью раковины или дробленой кости в формовочной массе. Фрагменты таких сосудов на памятниках единичны, например, на Свделькинском П селище их встречено не более 10. Там же имеется несколько фрагментов лепных сосудов, в которых примесь раковины выявлена в шамоте. Возможно, подобная керамика отражает последний период использования сосудов 4 группы на памятниках типа Сиделькино-Тимяшево и может свидетельствовать о бытовании керамической традиции памятников типа Царева кургана.

5 группа керамики - сосуды с примесью дресвы в формовочной массе. Фрагменты таких сосудов единичны.

Единичные миски из Сиделькинского II селища с тщательно заглаженной поверхностью находят аналогии на памятниках позднеримского времени Верхнего Подонья, в частности, на селшце Седелки (Обломский, Терпиловский, 1998).

Фрагменты миниатюрных сосудов и кувшинов единичны.

Глиняные диски-сковороды немногочисленны. Диаметр дисков 20-35 см, причем на Сиделышнском П селище чаще встречаются диски размерами около 30 см, для Тимяшевского селшца характерны диски диаметром от 20 до 30 см, все они без бортиков (Тип I по классификации А.М.Обломского).

По структуре набора сосудов керамический комплекс памятников типа Сидель-

13

кино-Тимяшево близок керамическому набору поселений киевской культуры (06-ломский, 2002).

Показателен результат выполненного Н.П.Салугиной технико-технологического анализа фрагментов керамики из условно закрытого комплекса на Сидель-кинском селище, в котором присутствовали фрагменты сосудов, изготовленных по различной технологии. На поселении Крепость Кондурча для составления формовочной массы также отбиралась различная глина, использовались разные примеси - дробленая кость, мелкий, средний и крупный шамот, органика в виде дробленого, жидкого навоза и навозной выжимки.

Разнообразие рецептов формовочных масс и технологических приемов свидетельствует о смешанном составе населения, оставившего анализируемые памятники.

Вещевой комплекс. Самую многочисленную категорию индивидуальных находок составляют пряслица, которые делятся на три группы:

1) Глиняные лепные биконические пряслица на селищах Крепость Кондурча П и Тимяшево являются единственным типом пряслиц. Подобные пряслица характерны для целого ряда культур первой половины-середины I тыс. н.э., в том числе киевской, пеньковской и др. Показательно, что на памятниках типа Сиделькино-Тимяшево отсутствуют характерные для именьковских памятников тщательно залощенные пряслица.

2) Лепные уплощенные пряслица. Найдены только на Сиделькинском II селище.

3) Пряслица, изготовленные из стенок лепных сосудов. Они найдены на Сиделькинском П и Славкинском I селищах. Пряслица из стенок лепных сосудов находят аналогии в памятниках Черняховской культуры (Федоров, 1960), и в памятниках Подонья (Медведев, 2000; Хреков, 1991).

На всех памятниках рассматриваемой группы встречены округлые глиняные «жетоны» диаметром 3,1-4,5 см, изготовленные из стенок сосудов.

На Пролетарском городище и Сиделькинском П селище найдены фрагменты глиняных фигурок животных. Железные ножи, булавки, шилья, зубила, фрагменты медных котлов характерны для памятников I тыс.

С металлургическим, литейным и ювелирным производством связаны находки глиняных тиглей рюмкообразной формы с узким дном, фрагментов глиняных льячек, железного и медного шлака, обрезков медных пластин на Сиделькинском П селище и Пролетарском городище.

Датировка памятников типа Сиделькино-Тимяшево основана на анализе массового материала и узко датируемых вещей, а также радиоуглеродных датах. Второй пол. ИГ - началом IV вв. можно датировать найденный на Сиделькинском II селище фрагмент бронзовой фибулы с ромбическим щитком. В памятниках 1П-ГУ вв. находят аналогии происходящие из Сиделькинского П селища и Пролетарского городища железные круглорамчатая и лировидная пряжки, бронзовые пряжки с чуть выступающим за рамку язычком и щитки от подобных пряжек, бронзовые подвеска-лунница, относящаяся к кругу эмалей, булавки, спиральновитые про-низки, серповидная подвеска, подвеска с петлей для привешивания, одночастные и двухчастные стеклянные бусины.

На Сиделькинском II селище найден серебряный статер боспорского царя Рес-

купорида IV, чеканенный в 264-265 гг. н.э. Эта находка, а также находка в районе с.Севрюкаево римской монеты времени правления императора Валериана I (253260 гг. н.э.) уточняют время одного из массовых перемещений на Волгу населения из регионов, имеющих устойчивые связи с Римской империей. Скорее всего, импульсом, вызвавшим это перемещение, была готская экспансия в Причерноморье середины П1 в.

Наиболее вероятная дата памятников типа Сиделькино-Тимяшево - П1 - начало V вв. Сиделышнское П селище могло возникнуть на рубеже II - 1П вв. Вероятно, не позднее Ш в. возникло и Тимяшевское I селище. Однако из-за отсутствия узких хронологических реперов его стоит датировать в пределах 1П-У вв.

Наиболее вероятная дата селища Крепость Кондурча 1Г1-Увв., что подтверждается радиоуглеродной датировкой образца угля из сооружения, исследованного на поселении (290 г. н.э. ± 50 лет). Видимо, селище Крепость Кондурча II возникло несколько позднее, чем Сиделькинское П селище и, так же, как и Славкинское I селище, расположенное в 10 км к'югу от него, было оставлено разнородным в этнокультурном плане населением.

В формировании населения памятников типа Сиделькино-Тимяшево могли участвовать представители киевских и позднесарматских групп.

Памятники Самарского Поволжья типа Сиделькино-Тимяшево относятся к числу памятников киевского круга и являются самыми северо-восточными памятниками этой археологической общности. Они характеризуются следующими признаками:

1. Сравнительно малая насыщенность культурного слоя поселений и небольшая плотность застройки.

2. Жилища представлены небольшими полуземлянками квадратной формы с центральным опорным столбом.

3. Кроме цилиндрических хозяйственных ям, имеются сооружения подпрямо-угольной формы.

4. Наряду с погребениями, совершенными по обряду кремации, имеются ингу-мационные погребения. На черепах погребенных имеются следы искусственной деформации.

5. Небольшой процент костей диких животных в остеологическом материале.

6. Глиняная посуда представлена сосудами горшковидной формы, в том числе имеющими характерную «мажущуюся» поверхность желто-коричневого цвета. Имеются сосуды острореберных форм. Лощеная посуда и миски немногочисленны. Немногочисленные плоские глиняные диски-лепешницы не имеют бортиков.

7. Пряслица биконической формы неорнаментированные, нелощеные, невысоких пропорций. Имеются пряслица из стенок сосудов и лепные уплощенные пряслица.

8. Глиняные «жетоны», изготовленные из стенок лепных сосудов.

Глава 4. Памятники типа городища Лбище

Памятники типа городища Лбище выделены Г.И.Матвеевой в начале 1980-х гг. К ним относятся городища Лбище и Переволокское и примыкающие к ним

15

селища, расположенные в южной части Самарской Луки на высоких скалистых мысах коренного берега Волги. Городище Лбище площадью 7 га защищено двумя невысокими валами и рвами. Внешний вал прямой. Внутренний вал с внешней стороны оформлен в виде 11 полуовальных выступов-бастионов. Использование бастионов отмечено и на Переволокском городище.

Мощность культурного слоя на городище Лбище 0,2-0,6 м. На городище Лбище на площади около 4000 кв. м выявлено 85 сооружений - 34 котлована жилищ и хозяйственные ямы (Матвеева, 1998). Жилища располагались рядами параллельно берегу Волги. Площадь жилищных котлованов 2-8 кв. м, глубина - 0,2-0,6 м. По мнению Г.И.Матвеевой, котлованы являлись частью наземного жилого помещения. Почти во всех котлованах зафиксированы следы очагов - кострищ.

Могильники около поселений лбищенского типа не найдены. Однако на городищах Лбище и Переволокском обнаружены захоронения, совершенные в культурном слое. Наличие на городище Лбище погребения с искусственной деформацией черепа (Хохлов, 2003) позволяет предположить, что среди его обитателей были представители групп, этнически близких сарматам.

Палеозоологические материалы городища Лбище обработаны А.Г.Петренко (1984; 1998) и В.Ю.Гасилиным (2005). На городище зафиксированы кости только домашних животных. По числу костей преобладали КРС (59%) и лошади (28%). Значительно меньше костей MPC (9,4 %) и свиньи (4%). По морфологическим показателям низкорослый лбшценский скот был близок дьяковским и верхнеокским особям, и отличался от более рослых именьковских, азелинских, мазунинских и кушнаренковских (Петренко, 1998).

Н.П.Салугина, изучавшая керамический комплекс городища Лбище, отметила культурную неоднородность лбищенского населения и сделала вывод о том, что на городище происходили активные процессы смешения разных групп населения (Салугина, 2000).

Среди керамических форм городища Лбище выделяются горшки, миски, воронкообразные крышки, диски-сковороды, миниатюрные сосуды. Горшки преимущественно окрупюбокие или со сглаженным ребром. Миски в основном высоких пропорций, острореберные, со сглаженным ребром и округлобокие. Немногочисленные глиняные диски бортиков не имеют.

Аналогии керамическому комплексу городища Лбище Г.И.Матвеева находит в материалах памятников классической зарубинецкой и пшеворской культур, отдельным формам - в Черняховской культуре (Матвеева, 2000) и сарматских материалах (Матвеева, 2003).

Знакомство автора с коллекциями из раскопок памятников зарубинецкой, пшеворской и Черняховской культур, хранящимися в музеях и научных учреждениях гг. Киева и Москвы, не позволяет говорить о прямой связи керамических комплексов городища Лбища и памятников латенизированных культур днепровского региона. Вероятно, носители традиций этих культур составляли только часть лбищенского населения. Кроме них, можно предполагать участие в формировании лбищенского населения сарматских и иных, еще не выделенных этнических групп.

На городище Лбище встречено много индивидуальных находок. Глиняные пряс-

лица представлены в основном пряслицами биконической формы. Поверхность половины пряслиц покрыта лощением, остальные аккуратно заглажены. Подавляющее большинство пряслиц не орнаментировано. Набор пряслиц городища Лбище отличается от именьковских значительной долей пряслиц высоких пропорций (высота более 70 % диаметра) и пряслиц с очень маленьким размером отверстий, что может служить культурным и хронологическим признаком памятников IV в. Единственное пряслице конической формы находит аналогии в позднесарматских материалах (Матвеева, 2003).

В памятниках первой половины-середины I тыс. находят аналогии железные предметы - шарнирные клещи, молоток, узколезвийные проушные топоры, серп с отогнутой пяткой, рыболовные крючки, долото, односоставные удила с круглыми кольцами, пластинчатое кресало, трехлопастные наконечники стрел.

Украшения представлены бронзовыми и железными пряжками, бронзовыми щитками от пряжек, поясными накладками, ведерковидной подвеской, наконечниками ремней, гривной, лунницей, фибулой, браслетами, которые датируются в пределах Ш-первой половины V вв.

Узкую датировку в пределах второй пол. IV - первой пол^ вв. имеют бронзовый браслет с утолщенными концами, украшенными насечкой в виде «елочки», и бронзовая двучленная прогнутая подвязная фибула.

По комплексу признаков памятники лбищенского типа могут быть датированы Ш - началом V вв. Возможно, гибель памятников связана с гуннским нашествием. В культурном слое обоих городищ обнаружены человеческие костяки, лежащие в неестественных позах. По предположению Г.И.Матвеевой, отанки принадлежали убитым во время гибели городища (Матвеева, 1998).

Вопрос о дальнейших судьбах населения, оставившего памятники типа городища Лбище, остается открытым. Утверждение Г.И.Матвеевой, что «в основной части именьковского ареала субстратом явилось лбищенское население» (Матвеева, 1997) в настоящее время выглядит слишком категоричным.

Определяющим дня выделения памятников типа городища Лбище является наличие следующих признаков:

1. В керамическом комплексе: наличие острореберных форм керамики, значительный процент мисок и лощеной посуды; основная часть немногочисленных плоских глиняных дисков-сковород не имеет бортиков.

2. Пряслица высоких пропорций, с очень маленьким отверстием, практически неорнаментированные.

3. В домостроительстве - небольшая площадь углубленной части жилищ и малочисленность хозяйственных ям.

4. Отсутствие в остеологическом материале костей диких животных, преобладание в стаде домашних животных КРС и лошади, малый процент свиней.

Глава 5. Раннеимепьковские памятники Самарской Луки

На Самарской Луке известно около 60 памятников именьковской культуры IV-VII вв. Раскопки проводились на 15 памятниках, на которых исследовано более 3000 кв. м. Достаточный для определения хронологической позиции памятника

17

среди именьковских древностей материал получен в результате раскопок Карма-линского городища, селищ Карлинского I, Выползовского, Муромского I, Новин-ковского V, Ош-Пандо-Нерь П.

Исследованные именысовские памятники на Самарской Луке можно разделить на две культурно-хронологических группы:

1. IV-V вв. - ранняя группа;

2. У1-УП вв. - поздняя группа.

Четкой границы между группами нет, и из-за малочисленности хронологических реперов выделение этапов может быть пересмотрено по мере накопления материалов. Однако для получения цельного представления об этнокультурной ситуации в Самарском Поволжье в I половине I тыс. обращение к ранним материалам, происходящим из раскопок именьковских памятников Самарской Луки - Новинковских I и V, Выползовского, Муромского, Подгорского и Карлинского I селищ, представляется обязательным.

Поселения ранней группы не укрепленные, расположены они преимущественно на первой террасе небольших стариц или притоков Волги и отличаются сравнительно большой площадью (от 1,5 до 10 га). На основании раскопок Новин-ковского V селища можно предположить, что господствующей была усадебная планировка.

На памятниках исследованы остатки 4 полуземляночных жилищ, которые относятся к 3 типам.

Тип 1. Полуземлянка округлой формы (исследована на Новинковском V селище). В постройке размерами 5x5,6 м, углубленной в материк на 0,3 м, находились две центральные столбовые ямы и открытый очаг диаметром около 1 м.

Тип 2. Полуземлянка подпрямоугольной формы со скругленными углами (исследована на Выползовском селище).

Тип 3. Жилища прямоугольной формы (исследованы на Карлинском I селище). В обеих постройках, углубленных в материк на 0,5 м, выявлены открытые очаги округлой формы диаметром до 2 м. Одно жилище имело тамбур.

На Новинковском I селище исследован металлургический горн, состоявший из двух разноуровневых камер, выкопанных в материковой глине. В соединительных каналах найдены глиняные тигли со следами бронзового расплава. Остатки древесного угля из горна были подвергнуты радиуглеродному анализу в лаборатории университета Брок (Канада). Некалиброванная дата - 1670±50 лет (280 ±50 г. н.э.).

Хозяйственные ямы (80 сооружений) в основном цилиндрической и колоколо-видной форм. Диаметры ям от 1 до 2 м, в материк они углублены на 0,5-1,8 м. Плотность сооружений на памятниках очень высока - в частности, на Карлинском I селище одно сооружение приходится на 4 кв. м.

Ряд сооружений, расположенных за пределами Новинковского V селища, имел сакральный характер, возможно, здесь располагался могильник. В заполнении нескольких цилиндрических ям встречены зола, кальцинированные кости человека, сочлененные кости животных. Возможно, сакральный характер имели и сооружения, исследованные В.Н.Мышкиным на Подгорском I селище.

Палеозоологический материал из раскопанных памятников обработан

А.Г.Петренко, О.Г.Богаткиной, В.Ю.Гасилиным. Наличие костей крупного и мелкого рогатого скота, лошади, свиней, медведя, лося, сайгака, бобра, зайца, птицы (уток) и рыбы свидетельствует о комплексном характере хозяйства, в котором значительное место занимали охота и рыболовство. Кости диких животных составляли от 22,2 % на Муромском I селище до 41,7 % на Карлинском I селище от общего количества костей (Петренко, 1998). Повышенный удельный вес в стаде мелкого рогатого скота и лошадей по сравнению с другими памятниками ранней группы имеют материалы Выползовского селища (Петренко, 1998).

Керамический комплекс по характеру обработки поверхности и составу формовочной массы можно разделить на несколько групп:

1) Лепные сосуды, которые вследствие примеси в тесте крупного шамота имеют грубую бугристую поверхность. Керамика в основном горипсовидной формы, реже встречаются высокие мискообразные сосуды. Днища сосудов массивные, как с закраинами (в материалах Новинковского V селища их 34 %), так и без них. На днищах имеются отпечатки соломы, мякины, зерен. Горловины горшков имеют диаметр от 7 до 28 см. Венчики сосудов чаще всего прямые (69 %), реже отогнутые наружу (31 %). Края их закруглены, реже уплощены или заострены. Пальцевыми защипами и насечками по венчику орнаментировано всего 0,4 % сосудов.

Сосуды, предназначенные для хранения продуктов, немногочисленны. Это крупные горшковидные сосуды высотой до 34 см и диаметром по венчику до 30 см.

2) Неорнаментированные лощеные сосуды. Процент лощеной посуды на памятниках раннего этапа небольшой (от 1 до 5 %). Все подлощенные сосуды имеют плоское дно, прямые или несколько отогнутые наружу венчики. В составе формовочной массы имеется мелкий и средний шамот и органика.

3) Круглые глиняные диски-сковороды диаметром 20-30 см. Они могут быть как с небольшими бортиками (44 % по материалам Новинковского V селища), так и без них. На внешней части дисков имеются отпечатки соломы или мякины. Иногда диски орнаментированы ямочными вдавлениями или сквозными отверстиями. Набор дисков может различаться на разных памятниках. Так, на Карлинском селище все фрагменты дисков-сковород с наиболее распространенным диаметром около 20 см бортиков не имеют. Орнаментированные диски там отсутствуют.

4) Чаши, стопки, миниатюрные сосуды. Эти формы сосудов представлены единичными экземплярами.

Глиняные биконические пряслица имеют заглаженную или лощеную неорна-ч ментированную поверхность. Единичные пряслица украшены точечным орнаментом по бокам или насечками по ребру.

Единственное пряслице из стенки сосуда найдено на Карлинском I селище.

При раскопках Карлинского I, Новинковских I и V селищ найдены глиняные двусторонние литейные формы для изготовления украшений, фрагменты льячек, конусовидные тигли. Тигли конусовидной формы составляют основную массу тиглей зарубинецкой, киевской и именьковской культур.

Широкий круг аналогий имеют бронзовый пинцет, железные двуручный скобель, ножи с прямой спинкой, серпы, крепление для косы, фрагменты каменных жерновов, костяные наконечники стрел, найденные на Новинковском V, Выпол-

19

зовском, Муромском I и Карлинском I селшцах.

По мнению В.В.Кондрашина, анализировавшего кузнечные изделия Выползов-ского селшца, технология изготовления кузнечной продукции выглядит довольно примитивной и отличается от традиций именьковских кузнецов из районов Прикамья (Кондрашин, 2001).

В материалах Карлинского I селища встречены узкие брусковидные оселки с отверстиями для подвешивания, аналогии которым имеются на поселениях киевской культуры и в позднесарматских памятниках.

Украшения представлены костяной, янтарной, стеклянными бусинами, металлическими предметами.

В результате исследований установлено, что появление памятников рассматриваемой группы относится к IV в., а, судя по радиуглеродным датам материалов из горна Новинковского I селища и наличию ранних форм сосудов в материалах Выползовского селшца, не исключена и вторая пол. III в.

Синяя кольцевидная стеклянная бусина, желтые одночастные уплощенные таблетковидные стеклянные бусины из Новинковского V и Карлинского I селищ и стойка от двухпластинчатой фибулы, найденная на Новинковском V селище датируются временем не позднее I пол. V в. Раннюю дату имеют колесовидное грузило для ткацкого стана, аналогии которому находятся в черняховском Мала-ештском Ш могильнике конца IV - начала V вв. (Федоров, 1960); гляняный грузик, орнаментированный насечками по краю и имеющий в центре изображение креста в круге, аналогии которому имеются в культовом комплексе усадьбы П-Ш вв. в Танаисе, где подобные находки трактуются как глиняные рельефные штампы для ритуальных хлебцов (Шелов, 1967).

Между памятниками лбшценского типа и ранними комплексами Выползовского, Новинковских I и V селищ нет хронологического разрыва. Некоторое время памятники лбшценского типа, памятники типа Сиделькино-Тимяшево и ранние именьковские поселения сосуществовали. Вероятно, исходные территории миграции групп населения, оставивших эти памятники, были различными.

В ходе исследования автора отмечено, что, несмотря на общие черты, памятники различных этапов именьковской культуры на территории Самарской Луки по ряду признаков отличаются от памятников лбшценского типа. В частности, жилищные котлованы городища Лбище отличаются от жилищ именьковских памятников. Несопоставимо количество цилиндрических ям для хранения продуктов. В именьковских памятниках отсутствуют горшки со сглаженным ребром, процент мискообразных и лощеных сосудов там значительно ниже, чем на лбшценских. Диски-сковороды в именьковских памятниках, в отличие от лбшценских, часто имеют невысокие бортики. Близки биконические глиняные пряслица, однако в лбшценских материалах есть формы, не встречающиеся в именьковских комплексах (высокие биконические и бочонковидные пряслица).

Вероятно, связь между лбищенскими и ранними именьковскими памятниками Самарской Луки была опосредованной. Основой для формирования развитой именьковской культуры в регионе явилось население, оставившее раннеимень-ковские памятники на Самарской Луке. Среди этнокультурных компонентов на-20

селения, оставившего памятники этого типа, можно выделить праславянский и сарматский. С сарматскими группами, входившими в состав полиэтничного населения Самарского Поволжья, могут быть связаны, в частности, находки металлических антропоморфных амулетов, литейной формы для отливки зеркала сарматского типа из Новинковского V селища, некоторых форм керамики.

Определяющими для выделения памятников раннего этапа являются следующие особенности:

1. В керамическом комплексе: малый процент лощеной посуды (от 1 до 5 %), орнаментированной керамики и мисок. Наличие глиняных дисков без бортиков при значительном числе дисков с небольшими бортиками.

2. Наличие пряслиц биконической формы, в основном неорнаментированных, низких пропорций. Пряслица, изготовленные из стенок сосудов, пряслица высоких пропорций и пряслица с большим отверстием единичны.

3. Высокая плотность застройки поселений

4. Большие размеры неукрепленных поселений.

5. Наличие точильных брусков удлиненной формы с отверстием для подвешивания.

6. Остеологический материал, свидетельствующий о занятии обитателей поселений этого этапа животноводством и охотой.

Глава 6. Памятники кочевого населения Самарского Поволжья в начале эпохи Великого переселения пародов

В работе дается общая характеристика находок позднесарматского и гуннского круга и вводятся в оборот новые данные, полученные в последние годы. Особое внимание обращается на памятники заключительного этапа развития позднесар-матской культуры (середина Ш-1У вв.), к которому относятся погребения в кургане 13 Андреевского могильника, в кургане 26 могильника Гвардейцы I, кургане 9 могильника Конезавод I, кургане 4 Кировского I могильника.

Новый для региона тип памятников гунно-сарматского круга представлен впускным захоронением 1 кургана 3 I Кряжского могильника, которое датируется ГО-ГУ вв. Выявление подобных комплексов при дальнейших исследованиях позволит говорить о характере взаимоотношения позднесарматского населения и кочевников гуннского круга.

К гуннскому кругу памятников относятся комплекс предметов из погребения кочевника у с.Федоровки, впускное погребение у с.Владимировка, а также находка на территории 113 км г.Самара фрагментов бронзового гуннского котла. Подобные котлы с «ячеистым» орнаментом и ручками с грибовидными выступами известны только на территории Венгрии, что может служить аргументом в пользу предположения, что «именно с территории Среднего Поволжья и Приуралья началось одно из этапных движений гуннов на запад» (Боковенко, Засецкая, 1993).

Вероятно, в составе гуннских отрядов в Самарское Поволжье попали и группы населения с территории Западной Сибири. В материалах Пролетарского городища наряду с керамикой типа Сиделыотно-Тимяшево выявлена керамика саргатской культуры. Верхняя граница бытования комплексов данной культурно-хронологи-

21

ческой группы на городище определяется находкой бронзовой пряжки - конец IV - первая пол. V вв.

Новые материалы позволяют утверждать, что воздействие кочевников поздне-сарматского и гуннского круга на оседлое население Среднего Поволжья было более значительным, чем предполагалось ранее. В первую очередь это выражается в присутствии на целом ряде памятников оседлого населения всех выделенных культурных групп позднесарматских материалов. Решение вопроса о возможных контактах позднесарматского и гуннского населения зависит от интенсивности полевых исследований и оперативности введения в научный оборот уже имеющихся данных.

Заключение

На протяжении первой половины I тыс. н.э. на территории Самарского Поволжья происходило постоянная смена и взаимодействие различных археологических культур.

1) В 1-первой пол. IV вв. н.э. на северной кромке степной зоны проживало кочевое сарматское население.

2) Во второй пол. 1-Ш вв. н.э. на территорию Самарского Поволжья проникают первые группы оседлого земледельческого населения, оставившие памятники типа поселения Царев Курган на Самарской Луке и ее ближайших окрестностях.

3) Раскопки, проведенные на памятниках эпохи Великого переселения народов, расположенных в бассейне рек Большой Черемшан и Кондурчи, дают возможность выделить новую группу памятников оседлого населения. Для характеристики особой группы памятников Самарского Поволжья Ш-У вв. предлагается использовать термин «памятники типа Сиделькино-Тимяшево», взяв за основу для выделения культурной группы памятники с наиболее «чистым» комплексом.

Близкие параллели в керамике, предметах материальной культуры, погребальном обряде и домостроительстве памятников типа Сиделькино-Тимяшево имеются на территории распространения киевской культуры.

По результатам раскопок памятников у сел Сиделькино и Тимяшево можно сделать вывод, что, по крайней мере, уже со 11-1П вв. на территории Самарского Поволжья происходило взаимодействие пришлого оседлого населения киевского круга с представителями кочевых сарматских групп.

Население, оставившее памятники типа Сиделькино-Тимяшево, не могло послужить в качестве значимого компонента сложения именьковской культуры, хотя определенное влияние на ее становление оно могло оказать.

4) В материалах памятников типа городища Лбище на Самарской Луке, датирующихся П1- началом V вв., представлены особый керамический набор и домостроительные традиции. В археологических комплексах городища Лбище фиксируется не только западный праславянский (круга культур полей погребений), но и сарматский компоненты.

Население, оставившее памятники типа Лбище и Сиделькино-Тимяшево, безусловно, было разнокультурным, но жило в одно время.

5) С проникновением на территорию Поволжья кочевников гуннского кру-

га (Федоровское погребение, комплекс на 113 км г.Самара) может быть связано прекращение существования памятников типов городища Лбище и Сиделькино-Тимяшево. Возможно, к этому времени основная масса сарматов уже ушла из региона. Сарматские комплексы середины - второй половины IV в. в Самарском Поволжье не выявлены. В то же время появление новых памятников кочевого населения (Кряжское погребение) может свидетельствовать и о существовании гун-но-сарматских контактов, время и характер которых еще предстоит уточнить.

6) Не позднее IV в. на территории Самарского Поволжья появились первые памятники именьковской культуры, и между ними и поздними комплексами си-делькинского, тимяшевского и лбищенского круга хронологического разрыва не существовало.

Для территории Самарского Поволжья можно выделить два этапа развития именьковской культуры - ранний (до конца V в.) и поздний (VI-VII вв.). Основой для формирования развитой именьковской культуры в регионе явилось население, оставившее именьковские памятники раннего этапа на Самарской Луке. Непосредственная связь памятников типов Сиделькино-Тимяшево и городища Лбище и собственно памятников именьковского круга по материалам Самарского Поволжья пока не установлена.

Наличие признаков неславянского происхождения в составе вещевого комплекса собственно именьковских памятников (в украшениях, керамическом комплексе и т.д.) позволяют говорить о полиэтничности формирующейся именьковской культуры. Показательны в этом плане материалы, полученные Е.П.Казаковым на П Коминтерновском могильнике в Татарстане, свидетельствующие о включении в состав населения именьковской культуры населения с кочевыми традициями (Казаков, 1998).

Выявленные в ходе исследования материалы свидетельствуют о том, что сложный этнокультурный состав населения, обусловленный миграционными процессами, был характерен для Самарского Поволжья на всем протяжении первой половины I тыс. н.э. Этот фактор определял культурную специфику региона, находящегося в контактной лесостепной зоне Евразии, и в последующую эпоху.

Список опубликованных работ по теме диссертации:

Монография:

1. Сташенков, Д.А. Оседлое население Самарского лесостепного Поволжья в I-V веках н.э. (Раннеславянский мир. Выпуск 7) / Д.А.Сташенков. - М., 2005. 150 стр. (18,7 п.л.).

Статьи в реферируемых научных изданиях, утвержденных ВАК РФ:

2. Сташенков, Д.А. Об этнокультурных связях населения именьковской культуры / Д.А.Сташенков // Славяноведение, №2.2006. С.20-30 (0,9 п.л.).

Статьи и публикации:

3. Сташенков, Д.А. Раскопки у с.Новинки в 1992 г. / Д.А.Сташенков // Археологические открытия Урала и Поволжья. Йошкар-Ола, 1994. С. 134-136 (0,2 п.л.).

4. Сташенков, Д.А. Раскопки раннесредневековых памятников на Самарской Луке / Д.А.Сташенков // Археологические открытия 1993 г. М., 1994. С. 150-151

23

(0,1 П.Л.).

5. Сташенков, Д.А. Раскопки памятников эпохи раннего средневековья у с.Новинки // Археологические открытия 1994 г. М., 1995. С.239-240 (0,1 пл.).

6. Сташенков, Д.А. Археологические исследования у с.Новинки в 1992 г. / Д.А.Сташенков // Краеведческие записки. Вып.VII. Самара, 1995. С.268-291 (1,1 п.л.).

7. Сташенков, Д.А. О восточных элементах в именьковской культуре / Д.А.Сташенков // XIII Уральское археологическое совещание. Тезисы докладов. Часть II. Уфа, 1996. С.117-118 (ОД пл.).

8. Сташенков, Д.А. Охранно-спасательные работы Самарского музея / Д.А.Сташенков // Археологические открытия 1995 г. М., 1996. С.290-291 (0,1 пл.).

9. Сташенков, Д.А. Памятники эпохи раннего средневековья у с.Сиделькино / Д.А.Сташенков // Краеведческие записки. Вып.УШ. Самара, 1996. С.223-236 (0,9 п.л.).

10. Сташенков, Д.А. К вопросу об этнических контактах в Среднем Поволжье в эпоху раннего средневековья / Д.А.Сташенков И Этногенез и этнокультурные контакты славян. Труды VI Международного Конгресса славянской археологии. Т.З. М„ 1997. С.290-297 (0,75 п.л.).

11. Сташенков, Д.А. Раскопки памятников именьковской культуры в Самарской области / Д.А.Сташенков // Археологические открытия 1996 г. М.,1997. С.280-281 (0,1 пл.).

12. Сташенков, Д.А. Самарское пограничье (к проблеме взаимодействия кочевого и оседлого миров в эпоху средневековья) / Д.А.Сташенков // Научное наследие А.П.Смирнова и современные проблемы археологии Волго-Камья. Тезисы докладов. М., 1999.

13. Сташенков, Д.А. Раскопки памятников эпохи раннего средневековья на севере Самарской области /Д.А.Сташенков //Археологические открытия 1999 г. М., 2001. С.210-211 (0,1 пл.).

14. Сташенков, Д.А. Комплекс памятников у с.Сиделькино / Д.А.Сташенков // Контактные зоны Евразии на рубеже эпох. Самара, 2003. С.8-14 (0,4 п.л.).

15. Сташенков, Д.А. Оседлое население первых веков н.э. в Самарском Поволжье / Д.А.Сташенков // Чтения, посвященные 100-летию деятельности Василия Алексеевича Городцова в Государственном историческом музее. Тезисы конференции. Часть II. Москва, 2003. С.57-59 (0,4 п.л.).

16. Сташенков, Д.А. Исследования комплекса памятников у с.Сиделькино / Д.А.Сташенков // Археологические открытия 2002 г. М., Наука, 2003. С.300-302 (0,2 пл.).

17. Сташенков, Д.А. Находки эпохи раннего железного века / Д.А.Сташенков // Царев курган. Каталог археологической коллекции. Самара, 2003. С.84-115 (2,1 пл.).

18. Сташенков, Д.А. Металлические антропоморфные амулеты раннесредне-векового времени в Среднем Поволжье / Д.А.Сташенков // Вопросы археологии Урала и Поволжья. Выпуск 2. Самара, 2004. С.285-287 (0,4 пл.).

19. Сташенков, Д.А. Исследования комплекса памятников у села Сиделькино /

Д.А.Сташенков // Археологические открытия 2003 г. М., Наука, 2004. С.338-340 (0,2 пл.).

20. Сташеиков, Д.А. О памятниках скифского круга в Среднем Поволжье / Д.А.Сташенков // Город и степь в контактной Евроазиатской зоне. III Международная научная конференция, посвященная 75-летию со дня рождения Г.А.Федорова-Давыдова. Тезисы докладов. М: Нумизматическая литература, 2006.- С.47-48 (0,2

П.Л.).

21. Сташенков, Д.А. Этнокультурная ситуация в Самарском Поволжье в начале эпохи Великого переселения народов / Д.А.Сташенков // Средневековая археология Евразийских степей. Материалы Учредительного съезда Международного конгресса. Т.1. Казань, 2007. С.75-81 (0,9 пл.).

Статьи, подготовленные в соавторстве:

22. Сташенков, Д.А. Исследование мусульманского могильника у д.Пролетарий / А.Ф.Кочкина, Д.А.Сташенков // Охрана и изучение памятников истории и культуры в Самарской области. Вып.1. Самара, 1999. С. 179-200 (1,3 пл.).

23. Сташенков, Д.А. Материалы скифского круга на Ш Шигонском поселении / И.Н.Васильева, Д.А.Сташенков // Вопросы археологии Поволжья. Вып.4. Самара, 2006. С.391-396(0,75 пл.).

Подписано в печать 16.03.2007 г. Формат 60x84/16. Бумага офсетная. Печать оперативная. Объем 1,5 усл. печ. л. Тираж 200 экз. Заказ № 222.

Отпечатано с готового оригинал-макета в типографии ООО «Офорт». 443080, г. Самара, ул. Революционная, 70, литера П Тел.: 372-00-56,372-00-57

Оглавление научной работы автор диссертации — кандидата исторических наук Сташенков, Дмитрий Алексеевич

Введение

Глава 1. История изучения памятников первой половины I тысячелетия н.э. в Самарском Поволжье

Глава 2. Памятники типа поселения Царев курган.

Глава 3. Памятники типа Сиделькино-Тимяшево.

Глава 4. Памятники типа городище Лбище.

Глава 5. Раннеименьковские памятники

Самарской Луки.

Глава 6. Памятники кочевого населения I-V вв. н.э.

Введение диссертации2007 год, автореферат по истории, Сташенков, Дмитрий Алексеевич

В истории народов Евразии особое место занимает эпоха Великого переселения народов, ознаменовавшаяся миграциями германских, балтеких и славянских племен в зоне европейских лесов и лесостепей, переселением западносибирских и зауральских угров в Восточную Европу, степными нашествиями гуннов, авар, болгар и множества других кочевых племен.

Для Самарского Поволжья, расположенного на стыке степной и лесостепной зон, эта эпоха не оставила письменных источников. Ее изучение возможно только по археологическим материалам, которые свидетельствуют о миграционных процессах и чередовании археологических культур в регионе.

Памятники первых веков н.э. - периода сарматского господства в евразийских степях - в Самарском Поволжье до 70-х годов XX века были представлены только подкурганными сарматскими захоронениями, поэтому по отношению ко всей эпохе и памятникам данного хронологического горизонта представляется правомерным использование термина «позднесарматское время».

В ходе исследований последних лет на Самарской Луке и в лесостепном Заволжье удалось выделить целый пласт поселенческих памятников первой половины I тыс. н.э., однако долгое время их не отличали от памятников именьковской культуры, и в отдельную группу были выделены только памятники славкинскою и лбищенскою культурных типов.

Изучение этих памятников позволяет обратиться к проблеме происхождения именьковской культуры, сыгравшей выдающуюся роль в истории Урало-Поволжскою региона. Вопрос об истоках и этнической принадлежности населения, оставившего памятники именьковской культуры до сих пор остается дискуссионным.

Недостаточно разработанной остается и хронология именьковской культуры. Выделение из общей массы комплексов, связанных с периодом формирования и ранним этапом существования культуры, в настоящее время вызывает определенные затруднения. Для дифференциации памятников разных культурных типов необходимо разработать критерии выделения памятников разных культурно-хронологических групп. Пока такие памятники выделены только в Самарском Поволжье.

Требует своего разрешения и вопрос о характере взаимодействия оседлого и кочевого населения Самарского Поволжья первой половины I тысячелетия н.э.

Хронологические рамки исследования - вторая половина I-V вв. н.э. Нижняя граница обусловлена появлением в Самарском Поволжье памятников оседлого населения позднескифского Kpyia, верхняя хронологическая граница связана с появлением в Среднем Поволжье кочевнических комплексов гуннского круга и вероятной гибелью ряда поселений оседлого населения, а также с завершением этапа формирования именьковской культуры.

Географические рамки работы охватывают территорию современной Самарской области. Закономерности исторического развития, прослеженные на примере Самарского региона, в той или иной степени характерны для всей обширной степной и лесостепной евразийской зоны. Своеобразие и специфика их проявления в изучаемом регионе должна быть объяснена исходя из анализа динамики соотношения различных в хозяйственном и культурном отношении групп населения, так как на протяжении первой половины I тыс. н.э. в Самарском Поволжье происходила постоянная смена археологических культур, относящихся к различным хозяйственно-культурным типам. На примере территории Самарского Поволжья можно проследить характер взаимодействия культур на пограничье оседлого и кочевого миров.

Кроме ют, привлекаются материалы, происходящие с сопредельных территорий современных Оренбургской, Саратовской, Ульяновской областей, находящихся в сходных географических условиях.

Объемом исследования является население Самарского Поволжья эпохи начала Великого переселения народов.

Предмет исследования - материальные проявления культуры населения Самарского Поволжья I-V вв. н.э.

Целью диссертации является изучение материальной культуры населения Самарского лесостепного Поволжья первой половины I тыс. н.э. и построение на этой основе относительной периодизации археологических культур Самарского Поволжья указанною периода.

Конкретными задачами работы являются следующие:

1. Сбор и анализ всех имеющихся материалов Самарского Поволжья первой половины I тыс. н.э.

2. Разработка критериев выделения памятников различных культурно-хронологических групп.

3. Выделение культурных групп памятников и определение их хронологии.

4. Определение этнокультурной принадлежности выделенных групп памятников.

5. Выявление характера взаимодействия населения, оставившего памятники разных археологических культур, в Самарском Поволжье.

Основные положения, выносимые на защиту, состоят в том, что:

1) В Самарском Поволжье в первой половине I тыс. н.э. существовало четыре группы памятников оседлого населения, связанных с земледельческими культурами юга Восточной Европы.

2) Оседлое население в регионе в первой половине I тыс. н.э. появляется в результате миграции из районов Поднепровья и Верхнего Дона.

3) Население Среднего Поволжья в этот период формировалось в результате смешения различных этнокультурных групп, среди которых выделяются позднескифские, киевские и сарматские.

4) Кочевое население Самарского Поволжья находилось во взаимодействии с оседлым населением региона.

Исючниковая база работы основана на результатах изучения археологических материалов: музейных коллекций, отчетов о полевых исследованиях, публикаций материалов, происходящих из археологических раскопок памятников первых веков н.э. К настоящему времени раскопками исследовано около 20 памятников указанного периода, на которых вскрыто в общей сложности более 10 тыс. кв.м площади, исследованы ингумационные и кремационные погребения, жилые и хозяйственные постройки, получены выразительные коллекции.

Значительная часть материалов, использованных в диссертации, получена в результате полевых исследований автора, проводившихся с 1991 г. на территории Самарской Луки (Новинковские I, V, Карлинское I селища, Но-винковский 1 курганно-грунтовой могильник) и на севере Самарского региона (Пролетарские городище, селище и могильник, Сиделькинские II селище и могильник, селища Тимяшевское I и Крепость Кондурча II). Кроме того, многие материалы из сборов разных лет и раскопок других исследователей, происходящие из памятников Среднего Поволжья I тысячелетия нашей эры, впервые вводятся в научный оборот.

Для подготовки и написания работы использовались материалы, хранящиеся в фондах СОИКМ им. П.В.Алабина, Самарского Гос.университета, Самарского ГПУ, Ульяновского областною краеведческою музея, Ульяновского ГПУ, Казанского ГУ, ГОМРТ, ГИМ, Гос.Эрмитажа, Института археологии НАНУ, Киевского ГГ1У, Саратовскою краеведческого музея, опубликованные и архивные материалы архивов и библиотек Самары, Москвы, С.Петербурга.

Методика исследования. В работе использованы традиционные методы, широко применяемые в российской археологии: типологический, сравнительно-исторический, картографический, а также широко применяются результаты естественно-научных анализов. В связи с тем, что основную часть изучаемого материала составляет керамика, на изучении этой категории материала обращается особое внимание.

Для классификации керамики и возможности сравнения керамических комплексов разных памятников, в том числе принадлежащих различным археологическим культурам, в настоящей работе представляется необходимым использовать методику, разработанную А.М.Обломским для памятников позднеримского и гуннского времени (Обломский A.M., 2002, с.7-8) с естественными добавлениями новых типов для форм сосудов, отсутствующих в исходной классификации.

В общей типологии лепной посуды А.М.Обломский использует четыре основные группы показателей: формы, пропорций, размеров и декора. Как и на памятниках Днепровского левобережья, наш керамический материал фрагментирован, и основной принцип описания заключается в делении целого на части. При характеристике формы сосуд расчленяется на условные участки по местам перегибов профиля. Классификация, которая строится на этом основании, организована по иерархическому принципу. При этом классы выделяются по форме наибольшею расширения тулова сосуда, типы - по общей структуре его профиля, варианты - по форме венчика, разновидности -по соотношению диаметра венчика и диаметра наибольшего расширения тулова или диаметра венчика и наибольшей высоты. Классы обозначены латинскими цифрами, типы - арабскими, варианты и разновидности - буквами кириллического алфавита.

Для рассматриваемых в настоящей работе памятников определяются общий типологический набор форм и структура керамического комплекса, т.е. процентное соотношение типов сосудов в наборе. При сравнении памятников между собой эти данные демонстрируют уровень сходства или различия (Обломский A.M., 2002, с.7).

Сравнительно небольшое число сосудов, реконструируемых даже до места наибольшего расширения, заставляет искать дополнительные критерии для возможности сравнения керамических комплексов различных памятников. В качестве таких критериев выступают диаметры венчика и днища сосудов. В данной работе выбраны следующие условные границы размеров сосудов по венчику: малые - до 10 см; средние 1 - 10-15 см; средние 2 - 15-20 см; крупные - более 20 см.

Восстанавливаемые по фрагментам диаметры лепных сосудов дают представление об общей тенденции распределения сосудов по размерам на отдельных памятниках.

Технико-техноло1 ическое определение сосудов проводилось автором. Обращалось внимание на исходное сырье, состав формовочной массы, обработку поверхности и характер излома черепка. Выделялись группы сосудов, визуально различающиеся по технике изготовления. Затем образцы керамики из выделенных групп были проанализированы к.и.н. Н.П.Салугиной и к.и.н. Васильевой, с.н.с. Института истории и археологии Поволжья.1

Одной из задач диссертации является выделение культурных групп памятников. Очень важно определить соотношение выделенных групп памятников с археологическими культурами.

Классическое определение археологической культуры по И.С.Каменецкому подразумевает «группу памятников, занимающих сплошную территорию (или территории), границы которой могут меняться, и обла

1 Автор приносит i.i)6ok)io б шгодарность Н.II.Сангиной и И.Н Васильевой за постойную помощь в paooie с керамикой памятников предыменьковского и именьковскою кр)га дающих объективно существующим сходством материальных и нематериальных признаков, образующих сложную, внутренне связанную систему, единообразно изменяющуюся во времени и ограниченно варьирующую в пространстве, существенно отличающуюся от аналогичного типа систем, характеризующих другие культуры» (Классификация., 1990, с.54). В нашем случае это определение не подходит для выделенных в Самарском регионе групп памятников, так как мно1ие памятники могут принадлежать к более крупным общностям уже существующих археоло1 ических культур (в частности, памятники типа Сиделькино-Тимяшево могут относиться к числу памятников киевской археологической культуры). Понятие «тип» в археологии в лучшем случае подразумевает «устойчивое сочетание признаков, отличное от других устойчивых сочетаний признаков» (Классификация., 1990, с.40) и применяется обычно по отношению к конкретным категориям артефактов.

В связи со сравнительно небольшим объемом имеющегося в нашем распоряжении материала отождествлять выделенные группы с археологическими культурами пока не приходится.

Более подходящим для отображения сущности нашей работы является использование сформулированного М.Б.Щукиным понятия «культурная группа», под которой подразумевается «ряд сравнительно более или мелких территориальных групп «скоплений», занимающих сравнительно небольшую площадь, обычно в бассейне какой-нибудь реки. Это 20-30 памятггиков, но среди них - как правило, несколько или, по крайней мере, один достаточно исследованный мог ильник. Каждое из таких «скоплений» имеет свою судьбу, в определенное время (не обязательно общее для всех) появляется или исчезает, в определенное время видоизменяется, тяготея к той или иной культуре, подвергаясь одному или другому воздействию» (Классификация., 1990, с.61-62).

В настоящей работе в качестве синонима понятия «культурная группа» используется выражение «тип памятников» или «памятники типа .».

Научная новизна работы заключается в том, что в ней впервые собраны все имеющиеся сведения о памятниках первой половины 1 тысячелетия н.э. Самарского Поволжья, проведен комплексный анализ топографии, домостроительной и погребальной традиций, керамического и вещевого материала. Автором разработаны критерии выделения памятников различных хронологических и этнокультурных групп и впервые выделены группы памятников оседлого населения первой половины I тысячелетия н.э. Самарского Поволжья - памятники типа поселения Царев кургана и памятники типа Сидельки-но-Тимяшево.

Определены истоки населения, оставившего памятники первой половины I тысячелетия н.э. в Самарском регионе, проведена их хронологическая и этнокультурная атрибуция, показано их отношение к памятникам имень-ковской культуры, рассмотрен процесс взаимодействия кочевого и оседлого населения в регионе.

Значительная часть материалов, использованных в диссертации, впервые вводится в научный оборот.

Практическая значимость работы. Материалы и выводы диссертации могут быть использованы для написания обобщающих историко-археологических исследований, подготовки учебных пособий для студентов исторических специальностей вузов, для построения археологических экспозиций в музее.

Апробация основных положений работы прошла на региональных, всероссийских и международных конференциях и семинарах в Биляре, Волгаре, Варне, Волгограде, Казани, Киеве, Москве, Нижнем Новгороде, Новгороде Великом, Пензе, Самаре, С.-Петербурге, Харькове, Уфе. Основные результаты изложены в 24 публикациях и монографии.

Структура работы. Диссертация состоит из введения, шести глав, заключения, списка использованной литературы и приложения, включающего таблицы и иллюстрации.

Заключение научной работыдиссертация на тему "Население Самарского лесостепного Поволжья I-V вв. н.э."

Заключение

Самарский регион, расположенный на границе степной и лесостепной зон, на границе оседлого и кочевого миров, уже в силу своею географического положения имеет своеобразную историю.

На протяжении всего I тыс. н.э. на территории Самарского Поволжья происходила постоянная смена археологических культур, относящихся к различным хозяйственно-культурным типам. И, что особенно важно, на протяжении значительных временных отрезков эти различные культуры в Самарском Поволжье сосуществовали.

Подобная ситуация сложилась с кочевниками-сарматами, погребения которых, датируемые I-III вв. н.э., имеются на северной кромке степной зоны. В это же время на территорию Самарского Поволжья проникают первые группы оседлого земледельческого населения (скорее всего, с территории распространения культур позднескифского круга). Об этом свидетельствуют материалы исследованного в 1938 г. А.В.Збруевой поселения на вершине Царева Кургана (Збруева А., Смирнов А., 1939).

Материалы позднескифского круга встречены при раскопках поселенческих памятников на Самарской Луке (селища Березовское, Лбищенское, Подгорское, Новинковское V, Шигонское III).

Синхронные и однокультурные им поселенческие материалы встречены в Воронежской и Липецкой областях (Медведев А.И., 1998), а также в Саратовском Поволжье (Юдин А.И., 2001), что свидетельствует о массовом переселении в Поволжье населения с прочными традициями оседлого образа жизни.

Материалы Царева Кургана датируются в пределах I-III вв. На основании анализа керамическог комплекса Царева Кургана, где преобладает керамика позднескифского круга, можно говорить и о появлении на поселенческих памятниках Самарского Поволжья посуды горшковидных форм среднею и малого размера с шероховатой поверхностью и примесью шамота в формовочной массе, которая в дальнейшем станет характерной для именьковской культуры

О скифо-сарматском компоненте в формирующейся именьковской культуре свидетельствуют и находки в комплексах Новинковского V селища на Самарской Луке в слоях III-V вв. керамики позднескифскою круга, глиняной литейной формы для отливки зеркал «сарматского» типа, округлой полуземляночной постройки, не типичной для именьковской культуры и западного круга памятников (Сташенков Д.А., 1995).

Раскопки, проведенные на памятниках эпохи Великого переселения народов, расположенных в бассейне рек Большой Черемшан и Кондурчи: Сиделькинском грунтовом могильнике и II селище, Тимяшевском I селище и селище Крепость Кондурча II, Пролетарском городище и селище, а также анализ подъемного материала из разведочных обследований этого региона, дают возможность говорить о выделении новой группы памятников ранне-средневековой эпохи. Вновь выделенные памятники характеризуются значительным своеобразием и отличием от памятников именьковской культуры, известных на территории Среднего Поволжья и Прикамья.

На протяжении нескольких столетий лесостепная территория бассейна рек Большой Черемшан и Кондурча, как и территория Самарского Поволжья в целом, являлась своеобразной контактной зоной, где непрерывно сменяли друг друга разнокультурные группы, пришедшие как с восточных, так и с западных районов. В ряде случаев различное население не только сосуществовало, но и совместно проживало на одних и тех же памятниках.

Не позднее III века появляются поселения, на которых выявлены материалы, безусловно, относящиеся к западному кругу. Самые близкие параллели в керамике, предметах материальной культуры, погребальном обряде и в домостроительстве таких памятников, как Сиделькинские II селище и могильник, селища Тимяшевское I, Славкинское и Крепость Кондурча II имеются на территории распространения киевской культуры или граничащих с ней культур. Полный набор элементов материальной культуры памятников этого круга представлен в материалах Сиделькинского археологического комплекса.

По результатам раскопок археологического комплекса у с. Сиделькино можно сделать вывод, что, по крайней мере, уже со II-III вв. на территории Самарского Поволжья происходило взаимодействие пришлого оседлого населения киевского круга с представителями кочевых сарматских групп. Важно отметить, что свои захоронения представители разнокультурного населения совершали на различных участках единого могильника.

Раскопки Тимяшевского I селища дали наиболее однородный материал, свидетельствующий о пребывании в регионе в III-V вв. пришлого населения, истоки которого следует искать на территории распространения киевской культуры. Видимо, к этому кругу относятся и материалы, преобладающие на раскопе 2 Пролетарского юродища и раскопах 5 и 8 Сиделькинского II селища.

Если учесть, что основная масса керамики из подъемного материала на селищах этою региона морфологически близка сиделькииской и тимяшев-ской, то можно уверенно говорить об одиновременном или перманентном проникновении в регион во II-V н.э. второй значительной волны «западного» населения.

Для характеристики особой группы памятников Самарского Поволжья II-III вв. н.э. в науке используется термин «памятники славкинского типа». По причине недоступности основной части коллекции из раскопок Славкинского селища для исследования сложно говорить о соотношении памятников «славкинского», «сиделькинского» и «тимяшевского» типов, однако по ряду признаков можно предполагать их близость между собой, как хронологическую, так и культурную. Однако в любом случае до проведения новых исследований на самом Славкннском селище или всестороннего изучения материалов этого памятника кажется правомерным выведение из научного оборота термина «памятники славкинского типа». Можно с оговорками сохранить это название за памятниками лесостепного Заволжья II-V вв. н.э., хотя, на мой взгляд, более корректно говорить о памятниках типа Сиделькино-Тимяшево, взяв за основу для выделения группы памятников памятник с наиболее «чистым» комплексом.

Материалы указанных памятников отличаются от материалов именьковской культуры. Они имеют специфический облик и хронологически они более ранние2. Показателен график распределения сосудов по размерам Си-делькинского селища и ранних именьковских памятников (рис.153), из которого видно значительное различие в наборе сосудов по размерам между двумя группами памятников. Пока не представляется возможным говорить о соотношении памятников типа Сиделькино-Тимяшево и именьковских памятников, но, во всяком случае, население лесостепного Заволжья не могло послужить в качестве одного из ведущих компонентов сложения классической именьковской культуры. Возможно, потомки этого смешанного населения приняли участие в сложении именьковской культуры в Среднем Поволжье как один из многих компонентов.

Иной керамический набор и иные домостроительные традиции, лишь частично пересекающиеся с сиделькинскими, представлены в материалах городища Лбище на Самарской Луке. Результаты исследования этого памятника, датирующегося 111-V вв., чрезвычайно важные для выяснения истории Среднего Поволжья, в настоящее время готовятся к монографической публикации Г.И.Матвеевой. Однако уже сегодня ясно, что в археологических комплексах городища Лбище отчетливо фиксируется не только западный (круга

2 Дчя ряда памятников имеются радиоуглеродные даты

Сидечькинский иогтышк (человеческие кости) - 1750 '-45 lent (200 г и j -г-45 чет), Сечище Крепость Кондурча II (древесныйугочь) - 1660 -г-50 чет (290 г н j -r-50 iem). Се шще Новинки I (древесныйугочь) - 16701 -50 чет (280г п э -г -50 чет) культур полей погребений), но и сарматский компонент (Матвеева, 2003, с.25, рис.1, 1-2,4,9).

Население, оставившее памятники типа Лбище и Тимяшево, безусловно, было разнокультурным, но жило оно в одно время.

О значительном притоке этнически чуждого праславянам населения в Среднее Поволжье свидетельствуют материалы Пролетарского городища, существовавшего с рубежа II-III в. до IX в. н.э. Там, наряду с «сиделькински-ми» и «тимяшевскими» комплексами, присутствует керамика «восточного» круга, связываемая с кочевым и полукочевым населением, пришедшего в регион с территории Западной Сибири и Приуралья. Наиболее ранние материалы относятся к саргатской культуре и, вероятно, датируются II-IV вв. Они могли быть оставлены населением, оказавшимся в Среднем Поволжье в составе гуннских отрядов.

С проникновением кочевников на территорию Поволжья кочевников гуннского круга связано прекращение на рубеже IV-V вв. существования памятников типа городища Лбище и Сиделькино-Тимяшево. В составе гуннских отрядов в Поволжье проникают и представители угорского населения. Возможно, к этому времени сарматы уже ушли из региона - по крайней мере, сарматские комплексы середины - второй половины IV в. в Самарском Поволжье не выявлены. Вероятно, уход сарматов может быть связан с резким усыханием степей в III в., в результате которого кочевники вынуждены были покинуть эти территории (Гумилев Л.Н., 1993, с.307). В то же время появление новых памятников кочевого населения (Кряжское погребение) может свидетельствовать и о существовании устойчивых гунно-сарматских контактов.

Видимо, следствием вызванной гуннским нашествием ценной волны переселений явилось появление в Среднем Поволжье многочисленного населения, завершившего формирование самобытной именьковской культуры IV-VII вв. н.э.

Материалы предшествующих исследований и исследования именьковских памятников, проводимые автором начиная с 1991 г., позволяют утверждать, что в именьковской культуре для территории Самарского Поволжья можно выделить, по меньшей мере, два этапа развития - ранний (до конца V в.) и поздний (VI-VII вв.), различающихся по своим основным характеристикам.

Памятники развитой именьковской культуры на территории Самарского Поволжья появляются не позднее 1V-V вв., и между ними и поздними комплексами сиделькинского, тимяшевского и лбищенского круга хронологического разрыва не существует.

Сегодня еще сложно определенно сказать, вошли ли группы «лбищенского» и «славкинского» населения в состав формирующейся именьковской культуры, как это предполагает Г.И.Матвеева и Н.П.Салугина, или в V-V1 вв. прослеживается приток на эту территорию совершенно иного населения, в том числе и не только «западного». Можно только отметить, что по материалам Самарского Поволжья не видна непосредственная связь памятников пре-дыменьковского или раннеименьковского времени (Лбище, Сиделькино, Ти-мяшево) и собственно памятников именьковского круга.

Основой для формирования развитой именьковской культуры в регионе явилось население, оставившее именьковские памятники раннего этапа на Самарской Луке. Все основные характерные для именьковской культуры признаки уже имеются в материальной культуре памятников раннего этапа.

Новые материалы, полученные в ходе исследований последних лет, позволяют утверждать, что в Среднеем Поволжье определенное воздействие на оседлое население региона оказало кочевое население позднесарматского и гуннскою круга.

Основное население региона в начале средневековой эпохи составляло население именьковской культуры, состав которого был весьма неоднородным. Население именьковской культуры обладало удивительной открытостью к контактам на уровне этносов, что объясняет пестрый состав именьковского вещевого комплекса. Стоит отметить, что состав вещевого комплекса собственно именьковских памятников значительно отличается от материала западных памятников ираславянского круга. Наличие некоторых признаков, в частности, финно-угорского происхождения (в украшениях, керамическом комплексе и т.д.) позволяют говорить о полиэтничности именьковской культуры. Кроме того, в настоящее время отмечается дифференциация материалов памятников, расположенных на территории распространения культуры. Видимо, региональные отличия, позволяющие выделить в составе именьковской культуры локальные варианты, обусловлены и различными исходными районами заселения данной территории.

Уже для именьковских памятников V-VI вв. явно прослеживается «восточный компонент», который фиксируются археологически и давно отмечается исследователями (Казаков Е.П., 1996; Старостин П.Н., 1967, с.31; 1996, с. 116; Сташенков Д.А., 1996, с. 117-118).

Вероятно, наличие на именьковских памятниках предметов рязано-окского круга и сходство керамических комплексов, происходящих с некоторых именьковских поселений и малоисследованных поселений рязано-окской группы, а также из позднедьяковских поселений, свидетельствуют о еще одном возможном направлении этнических контактов именьковского населения.

В материальной культуре именьковских памятников прослеживается такое количество инноваций, не связанных с «западным» кругом памятников, что, на мой взгляд, сама культура в значительной степени утрачивает свой «славяноидный» облик.

Показательны в этом плане материалы, полученные Е.П.Казаковым на II Коминтерновском могильнике и других памятниках Татарстана, свидетельствующие о включении в состав населения именьковской культуры большой массы кочевого (?) населения. Эти материалы настолько выразительны, что на основании их Е.П.Казаков высказал гипотезу о восточных истоках населения именьковской культуры (Казаков Е.П., 1998).

Таким образом, дискуссия об этнической принадлежности основного населения Среднего Поволжья и Прикамья середины I тысячелетия н.э. - населения именьковской культуры имеет под собой серьезное основание, и она до сих пор не завершилась по объективным причинам. С самого начала именьковская культура представляла собой полиэтничное образование, включавшее в себя представителей ираноязычных, праславянских и финно-угорских народов (археологически зафиксированы сарматские, саргатские, позднескифские элементы, прослежены многочисленные параллели в материалах караякуповской, киевской, кушнаренковской, позднезарубинецкой, пшеворской, турбаслинской и др. культур). Па разных этапах развития и в разных частях именьковского ареала преобладало то или иное население, придававшее специфическую окраску именьковской культуре.

В связи с продолжающимся периодом накопления археологических материалов и недостаточной источниковой базой для других районов Среднего Поволжья и Прикамья решение вопросов о периодизации археологических культур, происхождении, этнической принадлежности и дальнейших судьбах раннесредневекового населения Среднего Поволжья и Прикамья не может считаться окончательно решенным. Эти проблемы должны стать объектом пристального внимания исследователей в ближайшие годы.

Выявленные в ходе исследования материалы свидетельствуют о том, что сложный этнокультурный состав населения, обусловленный миграционными процессами, был характерен для Самарского Поволжья па всем протяжении первой половины I тыс. н.э. Этот фактор определял культурную специфику региона, находящегося в контактной лесостепной зоне Евразии, и в последующую эпоху.

Список научной литературыСташенков, Дмитрий Алексеевич, диссертация по теме "Археология"

1. Агапов С.А., Пестрикова В.И., Салугина Н.П., 1981. Памятники славкинского типа в Куйбышевской области // Древние и средневековые культуры Поволжья. Куйбышев. С. 108-119.

2. Акимов Д.В., 2001. Лесостепное Подонье на рубеже древности и средневековья (III-V вв. н.э.). Автореферат дис. к.и.н. Воронеж. 22 с.

3. Акимов Д.В., 2001 а. Постройки 2-й четверти-середины I тыс. н.э. в бассейне Верхнею Дона и лесостепного Хопра // Верхнедонской археологический сборник. Выпуск 2. Липецк. С.141-169.

4. Алихова А.Е., 1960. Русский поселок XIII-XIV веков у села Березовка // МИА, №80. М. С. 195-209.

5. Амброз А.К., 1966. Фибулы юга европейской части СССР II в. до н.э. IV в. н.э. САИ вып.Д1-30. М. - 130 с.

6. Амброз А.К., 1989. Хронология древностей Северного Кавказа V-VII вв. М.- 134 с.

7. Археологические памятники., 1996. История культуры Башкортостана (Комплект научных и учебных материалов). Выпуск 6. Археологические памятники Башкортостана. Уфа. 280 с.

8. Бажан И.А., Каргапольцев С.Ю., 1989. Об одной категории украшений-амулетов римского времени в Восточной Европе // СА, № 3.

9. Баран В.Д., 1981. Чернях1вська культура: за матер1алами Верх-нього Дшстра i Захщного Бугу. Киев. 264 с.

10. Бидзиля В.И., Пачкова С.П., 1969. Зарубинецкое поселение у с.Лютеж // МИА, № 160. Ленинград. С.51 -74.

11. Бирюков И.Е., 1998.1 Перехвальское городище на Верхнем Дону // Археологические памятники Верхнего Подонья первой половины I тысячелетия н.э. Археология восточноевропейской лесостепи. Вып. 12. Воронеж. -С.97-109.

12. Богаткина О.Г., 1995. Новые материалы к изучению остеологических признаков домашних животных у представителей именьковской культуры (Новинковское селище) // Краеведческие записки. Вып.VII. Самара. -С.285-286.

13. Богачев А.В., 1991. Большой дом Старо-Майнского городища // Археологические исследования в лесостепном Поволжье. Самара. С. 159171.

14. Богачев А.В., 1992. Процедурно-методические аспекты археологического датирования (на материалах поясных наборов IV-VIII вв. Среднего Поволжья). Самара. 208 с.

15. Богачев А.В., 1995. О верхней хронологической границе именьковской культуры // Средневековые памятники Поволжья. Самара. С. 16-22.

16. Богачев А.В., 1998. Кольцевые подвески с выпуклинами I тыс. н.э. // Культуры евразийских степей второй половины I тыс. н.э. (вопросы хронологии). Самара. С. 151 -166.

17. Богачев А.В., 1998а. Кочевники лесостепного Поволжья V-VIII вв. Учебное пособие к спецкурсу. Самара. 108 с.

18. Богачев А.В., 2000. Памятники гуннского времени // История Самарского Поволжья с древнейших времен до наших дней. Ранний железный век и средневековье. М. С.135-143.

19. Богачев А.В., Матвеева Г.И., Набоков А.В., 1989. Раскопки городища 11ереволоки на Самарской Луке // Археологические открытия Урала и Поволжья. Сыктывкар. С.92-94.

20. Боталов С.Г., 2000. Гунно-сарматская эпоха урало-казахстанских степей // Древняя история Южного Зауралья. Том II. Ранний железный век и средневековье. Челябинск. С.223-288.

21. Буров Г.М., 1985. Именьковская культура в Ульяновском Поволжье // Древности Среднего Поволжья. Куйбышев. С. 111-130.

22. Васильев И.Б., Матвеева Г.И., 1986. У истоков истории Самарского Поволжья. Куйбышев. 232 с.

23. Васильева И.Н., 1979. Погребения средневековых кочевников на территории Куйбышевского Поволжья // Древняя история Поволжья. Научные труды КГПИ. Том 230. Куйбышев. С.202-240.

24. Вергей B.C., 1997. Поселения пражской культуры Белорусского Полесья // Этногенез и этнокультурные контакты славян. Труды VI Международного Конгресса славянской археологии. Том 3. М. С.28-28.

25. Габелко Н.Л., 1975. Отчет о разведках в бассейне р.Большой Че-ремшан на территории Куйбышевской области в 1974 г. Архив И А РАН, Р-1, №5393.

26. Гавритухин И.О., 1997. Хронология пражской культуры // Этногенез и этнокультурные контакты славян. Труды VI Международного Конгресса славянской археолог ии. Том 3. М. С.39-52.

27. Гавритухин И.О., Обломский A.M., 1995. Гапоновский клад (предварительная публикация) // С А, № 4. С. 136-150.

28. Гавритухин И.О., Обломский A.M., 1996. Гапоновский клад и его историко-культурный контекст. М. 296 с.

29. Гавритухин И.О., Малашев В.Ю., 1998. Перспективы изучения хронологии раннесредневековых древностей Кисловодской котловины // Культуры евразийских степей второй половины I тысячелетия н.э. (вопросы хронологии) Самара. С.28-86.

30. Газимзянов И.Р., 1996. Антропологическая характеристика материалов раскопок могильника у с.Сиделькино // Краеведческие записки. Вып.VIII. Самара. С.237-238.

31. Гасилин В.В., 2003. Костные остатки животных археологического памятника Сиделькино II // Контактные зоны Евразии на рубеже эпох. Материалы археологической экспедиции СОИКМ им. П.В. Алабина и Международной конференции. Самара. С. 36 - 39.

32. Гей О.А., Бажан И.А., 1997. Хронология эпохи "готских походов" (на территории Восточной Европы и Кавказа). М. 144 с.

33. Генинг В.Ф., 1956. Этнические культуры Прикамья в эпоху железа // Тезисы докладов на конференции по археологии, древней и средневековой истории народов Поволжья в Казани в 1956 г. М. С.41-46.

34. Генинг В.Ф., 1959. Очерки этнических культур Прикамья в эпоху железа // Труды КФАН СССР. Серия гуманитарных наук. Вып.2. Казань. -С. 157-219.

35. Генинг В.Ф., 1960. Селище и могильник с обрядом трупосожжения доболгарского времени у село Рождествено в Татарии // МИА, №80. М. -С.131-144.

36. Генинг В.Ф., 1964. К вопросу об этническом составе населения Башкирии в I тысячелетии нашей эры // Археология и этнография Башкирии. Том II. Уфа. С.111-129.

37. Генинг В.Ф., 1976. Тураевский могильник V в. н.э. (захоронения военачальников) // Из археологии Волго-Камья. Казань. С.55-108.

38. Генинг В.Ф., 1977. Памятники у с.Кушнаренково на р.Белой (VI-VII вв. н.э.) // Исследования по археологии Южного Урала. Уфа.

39. Генинг В.Ф., 1979. Хронология поясной гарнитуры I тысячелетия н.э. (по материалам могильников Прикамья // КСИА, вып. 158. М. С.96-106.

40. Голдина Р.Д., 1979. Хронология погребальных комплексов раннего средневековья на Верхней Каме// КСИА, вып. 158. М. С.79-90.

41. Голдина Р.Д., 1985. Ломоватовская культура в Верхнем Прикамье. Иркутск. 280 с.

42. Голдина Р.Д., 1999. Древняя и средневековая история удмуртского народа. Ижевск. 464 с.

43. Голдина Р.Д., 2003. Тарасовский могильник I-V вв. на Средней Каме. Т.П. Ижевск. 724 с.

44. Голдина Р.Д., 2004. Тарасовский могильник I-V вв. на Средней Каме. T.I. Ижевск. 316 с.

45. Голдина Р.Д., 2006. О моделях взаимодействия различных этносов эпохи Великого переселения народов в Прикамье // Взаимодействие народов Евразии в эпоху Великого переселения народов. Ижевск. С.281-304.

46. Голдина Р.Д., Кананин В.А., 1989. Средневековые памятники верховьев Камы. Свердловск. 214 с.

47. Гольмстен В.В., 1924. Доисторическое прошлое Самарского края // Краеведение. Часть первая. Природа и население Самарского края. Самара. -С.150-173.

48. Гольмстен В.В., 1925. Керамика древних мест поселений Самарской Луки // Бюллетень общества археологии и истории, этнографии, естествознания. №3. Самара. С.5-15.

49. Гольмстен В.В., 1928. Археологические памятники Самарской губернии // Труды секции археологии РАНИОН, T.IV. С. 125-137.

50. Гольмстен В.В., 1946. Буртасы // КСИИМК, вып.ХШ, М.-Л. С.1725.

51. Гороховский Е.Л., 1988. Хронология Черняховских могильников лесостепной Украины // Труды V Международного конгресса археологов-славистов. Т.4. Киев. С.34-46.

52. Гугуев Ю.К., 2000. О месте комплексов из могильников Кировский I, III, IV в системе памятников позднесарматской культуры // Сарматы и их соседи на Дону. Ростов-на-Дону. С. 141-155.

53. Гумилев Л.Н., 1993. Изменение климата и миграции кочевников // Ритмы Евразии: эпохи и цивилизации. М. С.299-319.

54. Дашевская О.Д., 1991. Поздние скифы в Крыму. САИ, выпуск Д1-7. М.- 142 с.

55. Древности бассейнов рек Оки и Камы. MAP № 25. СПб, 1901. 119 е., 30 табл.

56. Дубман Э.Л., 1990. Отчет о разведках в Шигонском, Волжском, Бе-зенчукском и Ставропольском районах Куйбышевской области в 1989 г. Архив НА РАН, дело Р-1 № 14449.

57. Жиромский Б.Б., 1958. Древнеродовое святилище Шолом // МИА. №61.-С.424-450.

58. Заверняев Ф.М., 1969. Почепское селище // МИА. №160. Ленинград.-С.88-1 18.

59. Захаров А.С. Рельеф Куйбышевской области. Куйбышев, 1971.-86с.

60. Збруева А.И., 1938. Дневник раскопок на Царевом кургане Красноярского района Куйбышевской области // Архив СОИКМ им.П.В.Алабина, ф.УН. 6.1, д. 169/1938, с.370-372.

61. Збруева А., Смирнов А., 1939. Археологические исследования на строительстве Куйбышевского гидроузла. 1938—1939 гг. // Вестник древней истории,№4.-С. 192-200.

62. Зудина В.Н. Отчет о раскопках курганов № 2,3, 8. 14 I Кряжского могильника и кургана 3 II Кряжскою могильника. Куйбышев, 1984.

63. Ильюков Л.С., 2000. Позднесарматские курганы левобережья реки Сал // Сарматы и их соседи на Дону. Ростов-на-Дону. С. 100-140.

64. Казаков Е.П., 1996. К вопросу о турбаслинско-именьковских памятниках Закамья // Культуры Евразийских степей второй половины I тысячелетия н.э. Самара. С.40-57.

65. Казаков Е.П., 1998. Коминтерновский II могильник в системе древностей эпохи тюркских каганатов // Культуры Евразийских степей второй половины I тысячелетия н.э. (вопросы хронологии). Самара. С.97-150.

66. Калинин Н.Ф., Халиков А.Х., 1954. Итоги археологических работ за 1945-1952 гг. Казань. 128 с.

67. Калинин Н.Ф., Халиков А.Х., 1960. Именьковское городище // МИА №80. М. С.226-250.

68. Каспарова К.В., 1969. Могильник и поселение у дер. Отвержичи // МИА. №160. Ленинград.-С. 131-168.

69. Классификация., 1990. Классификация в археологии. Терминологический словарь-справочник / Под ред. В.С.Бочкарева. М. 156 с.

70. Ключникова P.M., Матвеева Г.И., 1985. Селище Ош-Пандо-Нерь // Древности Среднего Поволжья. Куйбышев. С. 131-150.

71. Кляшторный С., Старостин П., 2002. Праславянские племена в Поволжье // История татар с древнейших времен. Том 1. Народы степной Евразии в древности. Казань. С.210-217.

72. Ковалевская В.Б., 1972. Башкирия и евразийские степи IV-IX вв. // Проблемы археологии и древней истории угров. М. С.95-117.

73. Ковалевская В.Б., 1979. Поясные наборы Евразии IV-IX вв. Пряжки //САИ, вып.Е1-2. М. 128 с.

74. Ковалевская В.Б., 1981. Северокавказские древности // Степи Евразии в эпоху средневековья. Археология СССР. М. С.83-187.

75. Ковалевская В.Б., 1995. Хронология древностей северокавказских алан // Аланы: история и культура. Alanica-III. Владикавказ. С. 123-183.

76. Ковалевская В.Б., 1996. Проблемы математической обработки археологического материала VI-1X вв. (по материалам Кавказа) // Культуры евразийских степей второй половины I тысячелетия н.э. Самара. -С.5-23.

77. Козак Д.Н. Памятники рубежа и первых веков н.э. в Поднестровье и Западном Побужье // Славяне на Днестре и Дунае. Киев, 1983. С.77-104.

78. Кондаков Н., 1896. Русские клады. Исследование древностей великокняжеского периода. Н.Кондакова, Заслуженного Профессора Император-скаго С.-Петербургскаго Университета. Том первый. С 20 таблицами рисунков и 122 политипажами. С.-Пб. 212 с.

79. Кондрашин В.В., 2001. Металлографический анализ кузнечных изделий с Выползовскою селища // Самарский край в истории России. Самара. -С. 190-192.

80. Косяненко В.М., 2000. Пряслица из некрополя Кобякова городища (раскопки 1956-1962 гг.) // Историко-археологические исследования в Азове и на Нижнем Дону в 1998 г. Вып. 16. Азов. С.270-279.

81. Кочкина А.Ф., Сташенков Д.А., 1999. Исследование мусульманского могильника у д.Пролетарий // Охрана и изучение памятников истории и культуры в Самарской области. Вып.1. Самара. С. 179-200.

82. Кравченко Н.М., 1967. Косановский могильник (по материалам раскопок В.П.Петрова и Н.М.Кравченко в 1961-1964 гг.) // История и археология юго-западных областей СССР начала нашей эры. М. С.77-132.

83. Кругликова И.Т., 1957. Погребение I-V вв. н.э. в д.Айвазовское // СА, №2. С.255-259.

84. Кузеев Р.Г., 1992. Народы Среднего Поволжья и Южного Урала. Этногенетический взгляд на историю. М. 347 с.

85. Кузнецова JI.B., Скупова Т.Ю., 1987. Постников овраг археологический памятник эпох камня-средневековья // Археологические исследования в Среднем Поволжье. Куйбышев. -С.З-17.

86. Кухаренко Ю.В. Зарубинецкая культура. М., 1964. 68 е., илл.

87. Левина Л.М., 1996. Этнокультурная история Восточного Приара-лья. I тысячелетие до н.э. -1 тысячелетие н.э. М. 398 с.

88. Лещинская Н.А., 1988. Исследования Еманаевского городища // Новые археологические памятники Камско-Вятского междуречья. Ижевск. -С.79-107.

89. Лифанов Н.А., 1997. Домостроительство лесостепного Поволжья второй-третьей четверти I тысячелетия н.э. Автореф. дис. . к.и.н. Ижевск. -16 с.

90. Магомедов Б., 2001. Черняховская кульгура: проблема этноса. Lublin.-290 с.

91. Мажитов Н.А., 1959. Курганный могильник в деревне Новые Тур-баслы // Башкирский археологический сборник. Уфа. С.114-142.

92. Максимов Е.В., 1982. Зарубинецкая культура на территории УССР. Киев 183 е., илл.

93. Максимов Е.К., 1956. Позднейшие сармато-аланские погребения V-VIII вв. на территории Нижнего Поволжья // Труды Саратовского областного музея краеведения. Вып.1. Археологический сборник. Саратов.-С.65-85.

94. Малашев В.Ю., 2000. Периодизация ременных гарнитур позднесарматского времени // Сарматы и их соседи на Дону. Ростов-на-Дону. -С. 194-233.

95. Матвеева Г.И., 1969. Население лесной и лесостепной Башкирии в III-VIII вв. н.э.: автореферат дис. канд. ист. наук. М. 16 с.

96. Матвеева Г.И., 1975. Памятники именьковской культуры на Самарской Луке // Краеведческие записки Куйбышевского областного музея краеведения. Выпуск 3. Куйбышев. С. 105-119.

97. Матвеева Г.И., 1976. Итоги работ Средневолжской археологической экспедиции 1969-1974 годов // Очерки истории и культуры Поволжья. Куйбышев.-С.5-72.

98. Матвеева Г.И., 1981. О происхождении именьковской культуры // Древние и средневековые культуры Поволжья. Куйбышев. С.52-72.

99. Матвеева Г.И., 1986. Этнокультурные процессы в Среднем Поволжье в I тысячелетии нашей эры // Культуры Восточной Европы I тысячелетия. Куйбышев. -С.158-171.

100. Матвеева Г.И., 1988. К вопросу об этнической принадлежности племен именьковской культуры // Славяне и их соседи. Место взаимных влияний в процессе общественного и культурного развития. Эпоха феодализма. Сборник тезисов. М. С.11-13.

101. Матвеева Г.И., 1993. Жилые и хозяйственные постройки Старо-Майнского городища // Археологические исследования в Поволжье. Самара. -С.156-182.

102. Матвеева Г.И., 1997. Некоторые итоги изучения именьковской культуры // Труды VI Международного Конгресса славянской археологии. Том 3. М. С.206-217.

103. Матвеева Г.И., 2000. Памятники именьковской культуры // История Самарского Поволжья с древнейших времен до наших дней. Ранний железный век и средневековье. Москва.-С.113-134.

104. Матвеева Г.И., 2001. Хроноло1ия именьковской культуры // Самарский край в истории России. Самара.-С. 186-189.

105. Матвеева Г.И., 2003. Среднее Поволжье в IV-VII вв.: именьков-ская культура. Учебное пособие. Самара. 158 с.

106. Матвеева Г.И., 2003а. Этнокультурные контакты племен именьковской культуры // Краеведческие записки. Вып.Х1. Самара. С.23-32.

107. Матвеева Г.И., Морозов В.Ю., 1991. Кармалинское городище // Археологические исследования в лесостепном Поволжье. Самара. С. 172184.

108. Матвеева Н.П., 2006. Геокультурные трансформации в западной части Западной Сибири в эпоху Великого переселения народов // Взаимодействие народов Евразии в эпоху Великого переселения народов. Ижевск. -С.27-32.

109. Медведев А.П., 1996. Подгоренское городище на р.Воронеж // Археологические памятники лесостепною Придонья. Вып.1. Липецк. С.111-121.

110. Медведев А.П., 1998. III Чертовицкое городище (материалы 1-й пол. 1 тыс. н.э.) // Археологические памятники Верхнего Подонья первой половины I тысячелетия н.э. Археология восточноевропейской лесостепи. Вып. 12. Воронеж.-С.42-84.

111. Медведев А.П., 2000. Археологические материалы о присутствии сарматов на лесостепных городищах // Сарматы и их соседи на Дону. Ростов-на-Дону. С.233-255.

112. Медведев А.П., Пряхин А.Д., 1983. I Чертовицкий могильник (раскопки 1979 года) // Археологические памятники Подонья и Поднестро-вья I тыс. до н.э. Воронеж.

113. Митрофанов А.Г., 1978. Железный век средней Белоруссии (VII-VI вв. до н.э. VIII в. н.э.). Минск. - С. 160.

114. М1хлш Б.Ю. Гуннський амулет з Ждановського музею // Археолопя, 1972, №5.

115. Могильников В.А., 1972. К вопросу о саргатской культуре // Проблемы археологии и древней истории угров. М. С.66-86.

116. Морозов В.Ю., 1995. Топография кладов и случайных находок монет на территории Самарской области // Краеведческие записки. Выпуск VII. Самара. -С.319-328.

117. Мошкова М.Г., 1989. Позднесарматская культура // Степи европейской части СССР в скифо-сарматское время. М. С. 191-202.

118. Мухамадиев А.Г., 1990. Древние монеты Поволжья. Казань. 192 с. с ил л.

119. Мышкин В.Н., Скарбовенко В.А., 2000. Памятники позднесармат-ской культуры // История Самарского Поволжья с древнейших времен до наших дней. Ранний железный век и средневековье. Москва. С.31-81.

120. Никитина Г.Ф., 1995. Анализ археологических источников могильника черняховской культуры у с.Оселивка. М.

121. Никитина Г.Ф., 1996. Могильники черняховской культуры в Северной Буковине и Бессарабии. М. 184 с.

122. Обломский A.M., 2002. Днепровское лесостепное левобережье в позднеримское и гуннское время (середина III- первая половина V в. н.э.). М. -256 с.

123. Обломский A.M., 2005. Об одной группе сосудов эпохи Великого переселения народов // РА, №2. С.32-45.

124. Овсянников В.В., 2006. Характер взаимодействия носителей кара-абызской культуры с соседним населением во II-IV вв. н.э. // Взаимодействие народов Евразии в эпоху Великого переселения народов. Ижевск. С.88-93.

125. Овчинникова Б.Б., 1988. Старо-Лыбаевское поселение // Материальная культура древнего населения Урала и Западной Сибири. Свердловск.

126. Останина Т.И., 2002. Кузебаевское городище. IV-V, VII вв. Каталог археологической коллекции. Ижевск. 113 с.

127. Офман Г.Ю., Пономаренко Е.В., Пономаренко С.В., 1996. Реконструкция истории природопользования на Самарской Луке в эпоху средневековья // Культуры Евразийских степей второй половины I тысячелетия н.э. Самара.-С. 179-191.

128. Ошибкина С.В., 1979. Погребальный обряд азелинской культуры по материалам могильника Тюм-тюм // КСИА, вып. 158. М. С.71-79.

129. Пачкова СЛ., 1974. Господарство схщно-слов'янских племен на рубеж1 Hainoi ери. Кшв. 132 с.

130. Пачкова С.П., 2006. Зарубинецкая культура и латенизированные культуры Европы. Киев. 372 с.

131. Петренко А.Г., 1984. Древнее и средневековое животноводство Среднего Поволжья и Предуралья. М.: Наука. 176 с.

132. Петренко А.Г., 1998. К истории хозяйственной деятельности населения Нижнего Прикамья I тыс. н. э. // Культуры Евразийских степей второй половины I тыс. н. э. (Вопросы хронологии). Самара. С. 198-212.

133. Петренко В.Г., 1978. Украшения Скифии VII-III вв. до н.э. // САИ, вып.Д4-5. М. 104 с.

134. Петров Ю.Э., 1978. Отчет о разведках в зоне строительства водохранилища в совхозе «Кутулукский» Сергиевского р-на Куйбышевской области в 1977 г. по открытому листу № 48. Куйбышев. Архив ИА РАН.

135. Поливанов В.Н., 1900. Археологическая карта Симбирской губернии. Симбирск. 73 е.

136. Природа Куйбышевской области. Куйбышев, 1990.-464 с.

137. Расторопов А.В., 1985. Исследование городища Лбище на Самарской Луке в 1981 г. // Древности Среднего Поволжья. Куйбышев. С. 100110.

138. Рафалович И.А., 1986. Данчены. Могильник Черняховской культуры III-IV вв. н.э. Кишинев. 240 с.

139. Рашев Рашо, 2004. Прабългарите през V-VII век. 2 изд. София.348 с.

140. Рикман Э.А., 1967. Памятник эпохи Великого переселения народов. По раскопкам поселения и могильника Черняховской культуры у села Будешты. Кишинев. 138 с.

141. Рикман Э.А., 1967а. Черняховское селище Делакеу в Молдавии // История и археология юго-западных областей СССР начала нашей эры. МИ А. №139. М.-С. 165-196.

142. Руденко К.А., 2006. Новые находки эпохи Великого переселения народов в низовьях Камы // Взаимодействие народов Евразии в эпоху Великого переселения народов. Ижевск. С.252-261.

143. Румянцева О.С., 2006. Основные этапы поступления бус на территорию Средней Оки в I тыс. н.э. // Взаимодействие народов Евразии в эпоху Великого переселения народов. Ижевск. С.246-251.

144. Русские древности., 1890. Русские древности в памятниках искусства, издаваемыя графом И.Толстым и Н.Кондаковым. Выпуск третий. Древности времен переселения нородов. С 185-ю рисунками в тексте. С.Пб. -158 с.

145. Савельева Э.А., 1979. Хронология погребальных комплексов Веслянского1 могильника//КСИА, вып. 158. М.-С.91-96

146. Салугина Н.П., 1985. О некоторых чертах гончарной технологии племен именьковской культуры // Древности Среднего Поволжья. Куйбышев. -С. 156-172.

147. Салугина Н.П., 1986. Технология изготовления керамики на городище Лбище (по результатам микроскопического анализа) // Культуры Восточной Европы 1 тысячелетия н.э. Куйбышев. С. 105-117.

148. Салугина Н.П., 1988. Некоторые вопросы истории именьковских племен в свете данных технико-технологического анализа керамики // Проблемы изучения археологической керамики. Куйбышев. С.119-144.

149. Салугина Н.Г1., 1995. Технология изготовления керамики именьковской культуры с Междуреченского городища // Краеведческие записки. Вып.УП. Самара. С.256-267.

150. Седов В.В., 1982. Восточные славяне в VI-XIII вв. // Археология СССР. М.-327 с.

151. Седов В.В., 1994. Славяне в древности. М. 344 с.

152. Семенов В.А., 1976. Петропавловский могильник // Вопросы археологии Удмуртии. Ижевск.

153. Семенов В.А., 1980. Варнинский могильник // Новый памятник поломской культуры. Ижевск. 156 с.

154. Семыкин Ю.А., 1986. О металлургических горнах именьковской культуры // Культуры Восточной Европы 1 тысячелетия. Куйбышев. С. 131136.

155. Синицын И.В. Древние памятники в низовьях Еруслана (по раскопкам 1954-1955 гг.)// МИ А №78. М., 1960.-С. 10-168.

156. Скарбовенко В.А., 1979. Погребение раннесредневекового времени в Куйбышевском Заволжье // Древняя история Поволжья. Научные труды. Том 230.-С. 164-174.

157. Скрипкин А.С., 1984. Нижнее Поволжье в первые века нашей эры. Саратов. 180 с.

158. Скрипкин А.С., 1990. Азиатская сарматия. Проблемы хронологии и ее исторический аспект. Саратов.

159. Смиленко А.Т., Брайчевский М.Ю., 1967. Черняховское поселение в селе Леськи близ города Черкассы // История и археология юго-западных областей СССР начала нашей эры. М.-С.35-61.

160. Смирнов А.П., 1951. Волжские булгары. Труды ГИМ. Вып.Х1Х. М. 295 с.

161. Смирнов А.П., 1960. Введение // МИА, №80. М. С.5-9.

162. Смирнов А.П., 1962. Некоторые спорные вопросы истории волжских болгар // Историко-археологический сборник. М., МГУ. С. 160-174.

163. Смирнов А.П., Трубникова Н.В., 1965. Городецкая культура // САИ. Вып.Д1-14. М. -40 е., илл.

164. Старостин П.Н., 1967. Памятники именьковской культуры // САИ. Вып.Д1-32. Москва. 97 с.

165. Старостин П.Н., 1971. Этнокультурные общности предболгарско-го времени в нижнем Прикамье // Вопросы этногенеза тюркоязычных народов Среднего Поволжья. Казань. С.37-54.

166. Старостин П.Н, 1986. Именьковские могильники // Культуры Восточной Европы I тысячелетия. Куйбышев. С.90-104.

167. Старостин П.Н., 1994. Ташкирменьский могильник // Памятники древней истории Волго-Камья. Казань.-С. 123-133.

168. Старостин Г1.П., 1996. Племена именьковской культуры и население Прикамья и Приуралья // XIII Уральское археологическое совещание. Тезисы докладов. Часть II. Уфа. С. 115-116.

169. Сташенков Д.А. Отчет о разведках в Ульяновском районе Ульяновской и в Челно-Вершинском и Шенталинском районах Самарской области по открытому листу № 849 (форма № 2) в 1991 г. Самара, 1992. Архив ИА РАН.

170. Сташенков Д.А. Отчет об охранно-спасательных археологических работах на комплексе средневековых памятников у д.Пролетарий и разведках в Челно-Вершинском районе Самарской области. Самара, 1995.

171. Сташенков Д.А., 1995. Археологические исследования у с.11овинки в 1992 г. // Краеведческие записки. Вып.VII. Самара. С.268-284.

172. Сташенков Д.А., 1996а. О восточных элементах в именьковской культуре // XIII Уральское археологическое совещание. Тезисы докладов. Часть II. Уфа.-С. 117-118.

173. Сташенков Д.А., 19966. Памятники эпохи раннего средневековья у с.Сиделькино // Краеведческие записки. Вып.VIII. Самара. С.223-236.

174. Сташенков Д.А., 1997. К вопросу об этнических контактах в Среднем Поволжье в эпоху раннего средневековья // Этногенез и этнокультурные контакты славян. Труды VI Международного конгресса славянской археологии. Том 3. М. С.290-297.

175. Сташенков Д.А., 1997а. Отчет об охранно-спасательных археологических городища у д.Пролетарий Челно-Вершинскою района Самарской области. Самара.

176. Сташенков Д.А., 2000. Отчет о раскопках Тимяшевского I селища в Шенталинском районе Самарской области в 1999 г. Самара. Архив ИА РАН.

177. Сташенков Д.А., 2003. Комплекс памятников у с.Сиделькино // Контактные зоны Евразии на рубеже эпох. Самара. С.8-14.

178. Сташенков Д.А., 2005. Оседлое население Самарского лесостепного Поволжья в I-V веках н.э. М. 150 с.

179. Сташенков Д.А., 2005а. Отчет об охранно-спасательных археологических раскопках комплекса памятников у с.Сиделькино Челно-Вершинского района в 2004 г.

180. Степанов П.Д., 1956. Из истории земледелия в Нижнем Поволжье (с древнейших времен до XVI в.) // Труды Саратовского областного музея краеведения. Вып.1. Археологический сборник. Саратов.

181. Степанов П.Д., 1964. Памятники угорско-мадьярских (венгерских) племен в Среднем Поволжье // Археология и этнография Башкирии, т.Н. Уфа. С. 136-147.

182. Сымопович Э.А., 1967. Новые работы в селе Черняхове// История и археология юго-западных областей СССР начала нашей эры. МИА. №139. М.-С.5-27.

183. Сымонович Э.А., 1967а. Поселения культуры полей погребений в районе города Никополя // История и археология юго-западных областей СССР начала нашей эры. МИА. №139. М. С.62-76.

184. Сымонович Э.А., 1979. Коблевский и Ранжевский могильники около г.Одессы // Могильники черняховской культуры. М. С.63-111.

185. Терпиловский Р.В., 1984. Ранние славяне Подесенья III-IV вв. н.э. Киев. 124 с.

186. Терпиловский Р.В., Абашина П.С., 1992. Памятники киевской культуры (свод археологических источников). Киев. 224 с.

187. Трубникова Н.В., 1960. Поселения I тысячелетия и начала II тысячелетия нашей эры на Самарской луке // МИА №80. М. С. 120-127.

188. Фахрутдинов Р.Г., 1971. Отчет о разведках по.р.Большой Черем-шан в 1965 г. Казань // Архив ИА РАН, Р-1,№4135.

189. Фахрутдинов Р.Г., 1975. Археологические памятники Волжско-Камской Булгарии и ее территория. Казань. 220 с.

190. Федоров Г.Б., 1960. Малаештский могильник (памятник Черняховской культуры в бассейне реки Прут) // Черняховская культура. МИ А № 82. М. С.253-302.

191. Хавлюк И.И., 1974. Раннеславянские поселения в бассейне Южного Буга // Раннесредневековые восточнославянские древности. Л. С. 181215.

192. Халиков А.Х., 1971. Истоки формирования тюркоязычных народов Поволжья и Приуралья // Вопросы этногенеза тюркоязычных народов Среднего Поволжья. Казань. С.7-36.

193. Халиков А.Х., 1978. Происхождение татар Поволжья и Приуралья. Казань. 160 с.

194. Халиков А.Х., 1986. Об этнокультурной ситуации в Среднем Поволжье и Приуралье в I тысячелетии нашей эры // Культуры Восточной Европы I тысячелетия. Куйбышев. С.73-89.

195. Хреков А.А., 1995. Раннесредневековое поселение Шапкино II в лесостепном Прихоперье // Средневековые памятники Поволжья. Самара. -С.3-15.

196. Хохлов А.А., 2003. Антропологические материалы погребений на территории поселения Сиделькино II // Контактные зоны Евразии на рубеже эпох. Материалы археологической экспедиции СОИКМ им. П.В.Алабина и Международной конференции. Самара. С.33-35.

197. Цалкин В.И., 1964. К истории млекопитающих восточноевропейской лесостепи // Бюллетень Московского общества испытателей природы. Отдел биологический. Выи. 3. С. 25-39.

198. Шелов Д.Б., 1967. Танаис потерянный и найденный город. М. -143 е., илл.

199. Шелов Д.Б., 1978. Волго-Донские степи в гуннское время // Вопросы древней и средневековой археологии Восточной Европы. М. С.81-88.

200. Шелов Д.Б., 1984. Антропоморфный амулет из Танаиса // Древности Евразии в скифо-сарматское время. М. С.242-245.

201. Юдин А.И., 2001. Алексеевское городище в г.Саратове // Археологическое наследие Саратовского края. Охрана и исследования в 1998-2000 годах. Вып.4. Саратов. С.22-80.

202. Юдин А.И., 2006. Взаимодействие культур степи и лесостепи Нижнего Поволжья в первой половине I тыс. н.э. // Взаимодействие народов Евразии в эпоху Великого переселения народов. Ижевск. С.230-233.

203. Юнусова P.M., 1976. Исследование памятников эпохи железа на Самарской Луке // Очерки истории и культуры Поволжья. Куйбышев. -С. 179-186.

204. Список опубликованных работ по теме диссертации:

205. Общий объем печатных работ по теме диссертации составляет более 30 п.л., в том числе:1. Монография:

206. Сташенков, Д.А. Оседлое население Самарского лесостепного Поволжья в I-V веках н.э. (Раннеславянский мир. Выпуск 7) / Д.А.Сташенков. -М., 2005.- 150 стр. (18,7 п.л.).

207. Статьи в реферируемых научных изданиях, утвержденных ВАК РФ:

208. Сташенков, Д.А. Об этнокультурных связях населения именьковской культуры / Д.А.Сташенков // Славяноведение, №2. 2006. С.20-30 (0,9 пл.).1. Статьи и пувчикации:

209. Сташенков, Д.А. Раскопки у с.Новинки в 1992 г. / Д.А.Сташенков // Археологические открытия Урала и Поволжья. Йошкар-Ола, 1994. С. 134-136(0,2 п.л.).

210. Сташенков, Д.А. Раскопки раннесредневековых памятников на Самарской Луке / Д.А.Сташенков // Археологические открытия 1993 г. М., 1994. С.150-151 (0,1 п.л.).

211. Сташенков, Д.А. Раскопки памятников эпохи раннего средневековья у с.Новинки / Д.А.Сташенков // Археологические открытия 1994 г. М., 1995. -С.239-240 (0,1 п.л.).

212. Сташенков, Д.А. Археологические исследования у с.Новинки в 1992 г. / Д.А.Сташенков // Краеведческие записки. Выи.VII. Самара, 1995. С.268-291 (1,1 п.л.).

213. Сташенков, Д.А. О восточных элементах в именьковской культуре / Д.А.Сташенков // XIII Уральское археологическое совещание. Тезисы докладов. Часть II. Уфа, 1996. С. 117-118 (0,1 п.л.).

214. Сташенков, Д.А. Охранно-спасательные рабогы Самарского музея / Д.А.Сташенков//Археологические открытия 1995 г. М., 1996. -С.290-291 (0,1 пл.).

215. Сташенков, Д.А. Памятники эпохи раннего средневековья у с.Сиделькино / Д.А.Сташенков // Краеведческие записки. Вып.УШ. Самара, 1996. С.223-236 (0,9 пл.).

216. Сташенков, Д.А. Раскопки памятников именьковской культуры в Самарской области / Д.А.Сташенков // Археологические открытия 1996 г. М.,1997. С.280-281 (0,1 пл.).

217. Сташенков, Д.А. Раскопки памятников эпохи раннего средневековья на севере Самарской области / Д.А.Сташенков // Археологические открытия 1999 г. М„ 2001. С.210-211 (0,1 пл.).

218. Сташенков, Д.А. Комплекс памятников у с.Сиделькино / Д.А.Сташенков // Контактные зоны Евразии на рубеже эпох. Самара, 2003. -С.8-14 (0,4 пл.).

219. Сташенков, Д.А. Исследования комплекса памятников у с.Сиделькино / Д.А.Сташенков // Археологические открытия 2002 г. М., Наука, 2003. С.300-302 (0,2 пл.).

220. Сташенков, Д.А. Находки эпохи раннего железного века / Д.А.Сташенков // Царев курган. Каталог археологической коллекции. Самара, 2003. С.84-115 (2,1 пл.).

221. Сташенков, Д.А. Металлические антропоморфные амулеты ранне-средневекового времени в Среднем Поволжье / Д.А.Сташенков // Вопросы археологии Урала и Поволжья. Выпуск 2. Самара, 2004. С.285-287 (0,4 пл.).

222. Сташенков, Д.А. Исследования комплекса памятников у села Сиделькино / Д.А.Сташенков // Археологические открытия 2003 г. М., Наука, 2004. С.338-340 (0,2 пл.).

223. Статьи, подготовленные в соавторстве:

224. Сташенков, Д.А. Исследование мусульманского могильника у д.Пролетарий / А.Ф.Кочкина, Д.А.Сташенков // Охрана и изучение памятников истории и культуры в Самарской области. Вып.1. Самара, 1999. С. 179-200(1,3 пл.).

225. Сташенков, Д.А. Материалы скифского круга на III Шигонском поселении / И.Н.Васильева, Д.А.Сташенков // Вопросы археологии Поволжья. Вып.4. Самара, 2006. С.391-396 (0,75 пл.).198