автореферат диссертации по истории, специальность ВАК РФ 07.00.07
диссертация на тему: Этнокультурная история Восточного Приаралья в первом тысячелетии до н. э.- первом тысячелетии н. э.

Полный текст автореферата диссертации по теме "Этнокультурная история Восточного Приаралья в первом тысячелетии до н. э.- первом тысячелетии н. э."

« v i»

На правах рукописи

ЛЕВИНА Лариса Михайловна

В ПЕРВОМ ТЫСЯЧЕЛЕТИИ ДО Н.Э. -ПЕРВОМ ТЫСЯЧЕЛЕТИИ Н.Э.

Специальность 07.00.07 - этнология и антропология

АВТОРЕФЕРАТ диссертации на соискание ученой степени доктора исторических наук

МОСКВА 1996

Работа выполнена в секторе этноархеологии Института этнологии и антропологии РАН

Официальные оппоненты:

академик РАЕН, доктор исторических наук,

профессор Г. А. Федоров-Давыдов

академик РАЕН, доктор исторических наук

Б. Я. Стависюш

доктор исторических наук С. И. Вшшштейн

Ведущая организация:

Институт археологии РАН г. Москва

Защита диссертации состоится " М-аиД 1996 г. в № часов

на заседают диссертационного совета Д. 002. 76.01 по присуждению ученой степени доктора исторических наук в Институте этнологии и антропологии РАН по адресу: 117334, Москва, Ленинский проспект, 32а.

С диссертацией можно ознакомиться в библиотеке Института этнологии и ангропологии РАН

Автореферат разослан "_¿_" 1996 г. ,

(У

Ученый секретарь днахртанионного совета Д. 002. 76.01

каш'Ц щат I гстор! носких I тук А. Е. Тср-Саркисниц

С глубокой древности Восточное Приаралье являлось одной из важнейших зон постоянных культурных и этнических контактов между скотоводами Великого евразийского степного пояса и земледельцами древнейших оазисов Средней Азии. Восточное Приаралье (и, прежде всего, северная часть обширной древней Сырдарьинской дельты) было своеобразным "перекрестком" исторических путей передвижения народов, важных миграционных, а также торговых дорог. Здесь же располагались места традиционных "зимовок" скотоводческих н полускотоводческих племен. Физико-географические особенности этого региона обеспечивали специфические условия исторических процессов взаимодействия разных племен и племенных групп, представляющих разнообразные культурно-хозяйственные типы. Именно здесь формировались условия устойчивого сосуществования на протяжении столетий представителей различных этносов. Судя по археологическим находкам, данный регион обживался человеком еще в периоды неолита и бронзового века, но особенно интенсивно осваивался он в I тысячелетии до н.э. и I тысячелетии н.э. Многие ученые связывают области Восточного Прнаралья с именами саков, алан, канпоев, эф-талитов, хионитов, огузско-печенежскими и другими племенами, сыгравшими заметную роль в этнокультурной истории целого ряда евразийских народов.

В руслах южных протоков огромной сырдарьинской дельты ч Восточном Приаралье не было воды уже во II в. до н.э. В VII-V вв. до н.э. в этом районе обитали сакские племена, на основе культуры которых и под сильным культурны влиянием земледельческих оазисов юга Средней Азии в IV-II вв. до н.э. здесь же сложилась и развивалась чирикрабатская культура, носители которой оставили нам развитые ирригационные сооружения, почти две согни открытых неукрепленных сельских поселений и несколько крепостей, одаа из которых, безусловно, может рассматриваться в целом как сатрапская резиденция в подчиненной Ахеменидам самой северной в державе области "саков, которые за Согдом". В конце III - начале II вв. до н.э. жители чирикрабатских городищ и поселений под давлением экологической ситуации вынуждены были покинуть рассматриваемый регион и уйти, судя по археологическим данным, на юго-запад в районы Парфии, и частично на восток, где в районе г. Алма-Ата оставили нам несколько своих поселений.

Однако, и в силу географического положения, наиболее важные в регионе миграционные пути и торговые дороги, зоны межэтнических и межкультурных контактов в I тыс. до н.э., как и в I тыс. н.э. проходили в бассейне древних северных сырдарьинских протоков _ Куван-

дарьи и Пракувандарьи (Эскидарьялыка), где в рассматриваемый период развивалась джетыасарская культура.

Чрезвычайно своеобразная, очень архаическая по своему внешнему облику джетыасарская культура резко отлична от всех соседних среднеазиатских и казахстанских культур. Ареал распространения дже-тыасарских памятников чрезвычайно широк, и территория, занятая джетыасарскими городищами, простирается далеко на север, восток и юго-восток от давшего культуре имя джетыасарского урочища. Первая характеристика культуры, и типология памятников внутри урочища были даны ее первооткрывателем С.П.Толстовым в 1948 году. В середине 60-х годов автором была дана уточненная периодизация культуры и классификация ее керамики. В развитии культур было выделено три крупных этапа: Джегыасар I (последние века до н.э. -конец III-IV вв. н.э.), Джетыасар II (IV-VI, возможно VII вв. н.э.) и Джетыасар III (VII-IX вв. н.э.). В своих основных положениях данная автором хронология культуры'и классификация выдержала "проверку временем" и были многократно подтверждены результатами работ на сотнях памятников Средней Азии и Казахстана.

Актуальность работы определяется огромным значением Восточного Прнаралья в изучении вопросов истории и взаимоотношения древних племен, сыгравших, значительную роль в этногенезе многих современных евразийских народов. Изучение же этнической и культурной истории народов приобретает особую важность в настоящее время в период роста самосознания народов, при сложнейших современных межнациональных отношениях.

Цель - обоснование характерных особенностей "Джетыасара", как уникального археологического комплекса и историко-культурного феномена в исторических процессах на территории Прнаралья и евразийского степного п >яса.

Основные задачи работы. 1) проследить этническую и культурную нсторшо населения в регионе, служащим своеобразным местом пересечения миграционных и торговых путей, зоной постоянных контактов различных кочевых и полукочевых, скотоводческих и земледельческих племен; 1) установить специфику культурных характеристик Джетыасарского комплекса; 3) определить этнокультурные особенности джетыасарского общества и его функционирования н.. значительной хронологической дистанции; 4) дать дифференцированный анализ "пришлых" компонентов данной облает, выявил» их носителей и направленность взаимодействия.

В работе рассматриваются проблемы, снизанные не только с этнической и культурной историей одного региона "в I тыс. до пл. - I

тыс. н.э., но и с решением задач миграционных процессов, дифференцированной характеристики разновременных и разноуровневых этнокультурных процессов, в организации структуры расселения и переселения племен, роли экологической и политической ситуации в этих процессах.

Научная новизна диссертации заключается в выявлении и научном определении особенностей "Джетыасара", как уникального в своей устойчивой историко-культурной характеристике комплекса; установлении на конкретном археологическом материале реальной н сложной истории н характера взаимодействия племен не только Приаралья, но и сопредельных территорий; направление миграционных потоков различных племенных групп (в частности, например, угров, юечжей, хун-нов, тюрок, огузов, печенегов и др.), связанных с историей носителей джетыасарской культуры, являющейся своеобразным ядром этнических и культурных процессов на протяжении почти даухты-сячелетнего периода.

Методологической основой и принципом в решении всей совокупности поставленных проблем является принципы развития н системное видение и осмысление материала.

В работе применен комплексный метод исследования, включающий совокупность разных методов, приемов и средств. При обработке материала наряду с археологическими методами анализа использованы геоморфологические, геоботанические, металловедческие, ландшафтные исследования, аэрофотосъемки и их дешифрирование.

Научная и практическая значимость. Значение и своевременность данной работы обеспечиваются объемом и характером вводимого в научный оборот материала, по которому возможно достоверно и четко читать картину развития движения и связен больших разных этнических групп населения на огромной территории, где важным стягивающим узлом была область распространения джетыасарской культуры. Данная работа имеет важное значение для археологической и этнографической наук при изучении этнической и культурной истории многих современных народов Евразии, и в пq)вyIo очередь, Южной Сибири, Казахстана, Средней Азии, Приуралья, Поволжья, Северного Кавказа, вплоть до Центральной Европы.

Источник». Основным источником при написании диссертации послужили археологические материалы, добытые ав.ором при полевых работах в Восточном Приаралье в составе разведывательных и стационарных отрядов Хорезмской археолого-этнографнческой экспедиции Института этнографии АН СССР (1959-1961, 1971-1973 гг.) под. руководством С.П. Толостова, Б.В. Андрианова и под руководством

автора (1961, 1973, 1976, 1978-81, 1983-84, 1986-1991 гг.). В результате этих работ были получены уникальные по составу н количеству антропологические и археологические коллекции, особенно в период 1986-1991 гг. при охранных paf тгах, когда было исследовано наряду с жилыми комплексами более 1000 погребении. Немалое значение имели и работы советских этнографов и археологов по сопредельным районам.

Апробация диссертации. Работа обсуждалась на расширенном заседании сектора этноархеологии Института этнологии и антропологии РАН (январь 1996 г.), а затем на заседании диссертационного совета при Институте этнологии и антропологии РАН (март 1996 г.) рекомендовавшего ее к защите на соискание ученой степени доктора исторических наук. По теме диссертации опубликовано 43 работы, в том числе пять монографий (две из них в соавторстве): 1) "Древности Чардары" (в соавторстве с Б.И. Вайнберг, А.Г. Максимовой, М.С. Мерщиевым), Алма-Ата, 1968 (20 пл., в т.ч. авторских 5 пл.); 2) "Керамика нижней ч средней Сырдарьи в I тыс. н.э.", Труды ХАЭЭ, т. VII, М., 1971 (27,5 пл.); 3) "Чирикрабатская культура" (в соавторстве с Б.И. Вайнберг) //Низовья Сырдарьи в древности, вып. I, М., 1993 (12,5 пл.); 4) "Могильники Алтынасар 4" // Низовья Сырдарьи в древности, вып. IV, М., 1994 (23,5 пл.); 5) "Этнокультурная история Восточного Приаралья в I тыс. до н.э. -. I тыс. н.э.", М., 1996 ^28 пл.). Всего по данной теме опубликовано 132 пл. Основные положения работы были изложены также в 11 докладах на республиканских, всесоюзных и международных конференциях и сессиях (Ленинград - 1975, Москва -1979, Алма-Ата - 1982, Звенигород- 1988, Алма-Ата - 1989, Алма-Ата -1990, Самарканд - 1990, Душамбе - 1990, Алма-Ата - 1991, Ставрополь - 1992, Будапешт - 1994).

Структура диссертации. Работа состоит из введения, трех глав и заключения. Список цитированной литературы вкшочает 344 труда отечественных и зарубежных авторов. В работу включено также 32 цифровые таблицы, 173 иллюстративных таблицы, включающие карты, схемы, архитектурные и общие планы и разрезы жилых и погребальных памятников, таблицы рисунков вещей, реконструкции одежды и т.п., а так же 41 страниц цветных и черно-белых иллюстрации.

Во введешш обоснована научная значимость избранного исследования очерчены хронологические и территориальные рамки работы, подробно разбирается географическая н экологическая ситуации рассматриваемого региона, а также история его изучения.

В I главе - "Поселения, жилища" исследуются проблемы, связанные с жилыми памятниками изучаемого района, относящимися к I тыс. до н.э. - 1 гыс. н.э.

Обширная равнина древней дельты Сырдарьи, примыкающая к Аральскому морю с востока, представляет собой и уникальный заповедник археологических и исторических памятников, большинство которых бытовало в первом тысячелетии до н.э. - первом тысячелетии н.э.

В долинах древних южных сырдарьинских протоков — Инкарда-рьи и Жаныдарьи находятся погребальные сооружения и поселения саков и их непосредственных потомков — носителей чирикрабатской культуры. К VII-V вв. до н.э. относятся почти семьдесят поселений и стоянок саков. Более двухсот открытых сельских поселений чирикрабатской культуры (IV-II вв. до н.э.), размещавшихся в зоне ирригационных систем, сосредоточены в нескольких крупных оазисах, нередко вокруг крепостей или укрепленных усадеб. Внутри каждого из них прослеживаются отдельные многокомнатные дома-усадьбы с расположенными рядом садами. Открытость, неукрепленность этих поселении показательна для чирикрабатского комплекса. После прекращения стока вод в руслах древних южных сырдарьинских протоков, в конце III - начале II в. до н.э. чнрикрабатская культура перестает существовать на приаральской равнине.

Одновременно с сакскими и чиризсрабатскими поселениями в бассейне северных древних протоков Сырдарьи — Кувандарьи и Праку-вандарьи (Эскидарьялыка) бытовали памятники джетыасарской культуры (с конца эпохи бронзы по VIII-IX вв~н.э.) и являющейся основным объектом наших исследований..В отличие от топографии ннкар-дарьинских и жаныдарышских поселении VII-II вв. до н.э., где господствуют оазисы из неукрепленных поселений, топография джетыасар-ских имеет совершенно иной характер. Среди известных нам более полусотни джетыасарских городищ были лишь многослойные с развитой фортификацией крепости и не найдено ни одного неукрепленного поселения.

Подробное изучение характера расселения, топографии поселений, архитектуры, фортификации, строительной техншси, планировки поселений и отдельных жилищ дало возможность говорить о необычайной устойчивости, консерватизме их на протяжении всего периода бытования культуры в регионе.

Огромные многослойные, хорошо укрепленные джетыасарские городища всегда размещались в непосредственной близости русла или какого-либо иного естественного водного источника и были окружены некрополями, насчитывавшими сотни и тысячи курганов.

Все городища расположены группами (или "гнездами") по 5-7 (до 10) крепостей в каждой группе. В настоящий момент известно не менее 9 групп ("гнезд") одновременных ранних поселений. Три из упомяну-

тых групп находятся на территории Джетыасарского урочища. Как правило, поселения такой группы тяготели к крупному протоку и его ответвлениям. Расстояние же между крепостями в группе не превышало 2-8 км. Значительно больше было расстояние между отдельными "гнездами", однако высота даже маленьких крепостей при их мощной фортификации позволяла передавать световые сигналы с одной крепости на другую не только внутри группы, но и от одного "гаезда" к другому.

В соответствии с местоположением поселений и их групп, прежде всего в зависимости от экологической ситуации, продолжительность бытования джетыасарских городищ, как и их, "гнезд", неодинакова. Вышеописанный принцип размещения поселений типичен для всех периодов и этапов развития культуры в регионе.

Особая устойчивость характерна и для внешнего вида самих городищ. По крайней мере, на первых двух этапах развития культуры абсолютное большинство джетыасарских городищ представляют собой овальный или округлый в плане двухъярусный (иногда — трехъярусный) тобе, высотой от 8 до 25 м над уровнем сохранившейся поверхности, площадью от 0,5 до 18 гектар.

Принимая во внимание расположение джетыасарских памятников на перекрестке важных исторических миграционных и торговых путей нельзя не учитывать и значимости политического фактора при определении сроков жизни отдельных поселений. Наши исследования показали, что даже в одном "гнезде" поселений одно из городищ могло погибнуть в огне военных столкновений (как, например, городище Томпак-асар), другое было покинуто жителями в результате изменения гидрографического режима и прекращения стока воды в русле, на котором базировалась данная крепость (Бедаик-асар). В последнем случае удалось проследить попытки населения этого наиболее западного городища группы соорудить искусственные водохранилища и водосборы в русле затухающего протока.

Все джетыасарские двухъярусные и трехъярусные тобе представляют собой крепости с развитой фортификацией и сплошной жилой застройкой внутри крепостных стен, своего рода монументальные, хорошо укрепленные дома-массивы. Такие поселения бытовали на протяжении существования джетыасарской культур 1.1 в регионе. Однако наряду с вышеописанными городищами, на третьем этапе культуры (конец VI — \ЧМХ вв. н.э.) возводится несколько крепостей, резко отличных. от остальных по своей планировке и фортификации. В дже-тыасарском урочище в центральной, но главным образом, в восточной группе городищ особенно четко проявились изменения в планировке некоторых крепостей конца ХПЛПП в. пл..Часть характерных для раи-

них этапов джетыасарской культуры высоких крепостей-массивов со сплошной многослойной жилой внутренней застройкой дополнительно заключается в кольцо новых крепостных стен с выступающими за линию стен овальными в плане башнями, но при этом значительное пространство внутри таких стен лишено следов каких-либо жилых построек. Два городища восточной группы урочища, окруженные аналогичными крепостными стенами с овальными в плане башнями, вообще не имели следов застройки внутри стен.

Помимо более полусотни джетыасарских городищ в регионе отмечаем четыре крепости с иным типом фортификационных сооружений, материала и характера внутренней планировки — это городища Ашаг-асар, Карак-асар и два городища Кос-кала. Крепостные стены этих сооружешш сохранились лишь в виде низких широких валов, башни нигде не выступают за линию стен. Материал же с самих городищ заставляет думать о принадлежности их иноэтничному, инокуль-турному населешпо и о сравнительной кратковременности существования самих этих поселений.

Ядро всех джетыасарских городищ, его верхняя площадка является многослойным домом-массивом со сложной фортификацией. Обычно верхняя площадка окаймлена гораздо более низкой второй, а затем и третьей площадкой, каждая из которых ограничена системой из крепостных стен. Первоначально на вторых ярусах-площадках зл'хь существовали значительные по размерам каркасные строения типа сараев для скота с отдельными стойлами и, возможно, открытые загоны, позднее все вторые площадки были плотно застроены двух-трехком-натными жилыми секциями.

При возведении джетыасарских построек применялись блоки битой глины-пахсы неустановившегося стандарта и сырцовых кирпичей большого формата, в подавляющем большинстве случаев — прямоугольных в плане. Проведенные нами раскопки двух ранних крепостей, позволили выявить различия в кладках разных крепостных стен и жилых построек в зависимости от времени и функциональной принадлежности. Для монументальных крепостных стен городища нижних строительных горизонтов тишины такие комбинации пахсы и кирпичей, нарочитая неровная внешняя нарезка битой глины "под камень", которые создают впечатление каменной кладки. Данный факт позволяет ставить вопрос о привнесении подобной строительной традиции, скорее всего, из горных или предгорных районов.

Подробный анализ строительной техники, начиная с материала, цокольных конструкций, характера стен, айванных, сводчатых и плоских перекрытий, проходов и лестниц, также выявили их удивнтель-

ный консерватизм, при небольших нюансах, явно связанных с хронологическими отличиями.

Вышесказанное относится и к фортификации. Джетыасарские поселения представлены лишь хорошо укрепленными городищами. В плане эти фортификационные постройки имели форму овала или круга, реже прямоугольника с сильно закругленными углами и были лишены выносных башен. Сами крепостные стены имели оборонительные коридоры, возведенные по единому плану с одним уровнем полов, одинаковым сводом, но глухими отсеками. Позднее к крепостным стенам были пристроены на высоком цоколе подп^ямоугольные в плане с закругленными углами выносные, перекрытый сводом башни, еще позже между выступающими башнями вдоль первоначальных крепостных стен выстраивались новые стрелковые галереи того же характера, что и предыдущие и т. п. Даже на сравнительно небольших дже-тыасарских крепостях раскопки позволили зафиксировать по II - 16 капитальных перестроек фортификационных сооружений. Исследования систем башен, оборонительных коридоров, бойниц, предвратных сооружении, систем специальных "ловушек", запасных проходов на разных уровнях и т.п. свидетельствуют как о высочайшем уровне фортификационных знаний носителей культуры, так и о важном месте, которое занимала оборона поселений в их жизни.

Специальный раздел 1 главы посвящен внутренней жилой планировке. Раскопки на двух поселениях этапа Джетыасар I показали, что для наиболее ранних из вскрытых строительных горизонтов характерны ряды (иногда в два этажа) высоких узких сводчатых помещений с арочными проходами, позднее существовала планировка в виде системы параллельных и перпендикулярных оборонительным галереям сводчатых коридорообразных жилых помещений, квадратных и прямоугольных в плане, помещения с плоским перекрытием, внутренних дворов с навесами вдоль стен; "дворов" со сплошным плоским перекрытием и лестницей с двумя пролетами, ведущей на второй этаж.

С последних веков до н.э. вся внутренняя жилая застройка джетыа-сарских городищ представляла собой систему из множества однотипных двух и трехкомнатных жилых секций, состоящих из функционально различных помещений. Основная жилая комната всегда сохраняла один п тот же интерьер: низкие широкие лежанки вдоль стен, центральный напольный открытый очаг, строго определенной формы, выделенное глиняным валиком или стеночками предвходопое пространство, часто спиралевидные конс трукции дчя зерно юрок, своеобразные "очажные" подставки. Местоположение каждой секции, ее общая площадь, интерьер-основного жилого помещения оставались ие-

изменнымн на протяжении столетий, хотя внутри основных стен секции происходили многочисленные перестройки, при которых менялось не только взаиморасположение комнат, но и нх число. Нередко внутри секции помещения располагались на разных уровнях и сообщались лестничными проходами. Каждая жилая секция была связана с определенным отсеком жилого оборонительного стрелкового коридора. В случаях же военной опасности обитатели каждой секции защищали свой отсек стрелкового коридора с тремя-пятыо бойницами. В зависимости от местоположения и характера входа, пристенных лежанок, формы очага, удалось выявить два варианта интерьера основной комнаты жилой секции. Первый вариант ее, явно преобладающий, бытовал до Koima существования культуры в регионе (т.е. до VII - IX вв. н.э.), при этом лишь на этапе Джетыасар III появляются "длинные" очаги.

Раскопки также помогли выявить количество одновременно бытовавших жилых секций. Даже на одном из самых маленьких поселений в урочище, каким является Томпак-асар, на его двух площадках одновременно могло существовать не менее шестидесяти трех вышеописанных жилых секций (из них 18 — на верхней площадке-ярусе), что позволяет думать о проживании здесь более четырехсот человек.

Однако и позднее такая планировка продолжает оставаться обязательной для раннесредпевековых и средневековых поселений типа От-рар и в Южном Казахстане. Наиболее близкие аналогии обоим вариантам джетыасарских секционных планировок, иногда вплоть до тохс-дественных деталей, находим в таких памятниках, как Кок-Мардан, Кунрук-тобе в слоях VI-VII, затем IX-X, X-XI вв. При преобладании первого варианта планировки здесь встречены и секции с круглыми очагами и "очажными подставками", такими же тамбуроыдными входами, но наряду с ними и планировки секций, где смешаны оба джетыасарских варианта. Данные районы Казахстана являлись местом обитания носителей отрарско-каратауской культуры, теснейшим образом связанной с жителями джетыасарских городищ. Подобная одинаковость внутренних планировок жилищ, учитывая их датировки, может быть объяснена в первую очередь особо тесными контактами "джетыасарцев" и " отрарско-каратауских" жителей. Изучение памятников этих культур свидетельствует также как и о нескольких "волнах" джетыасарцев в правобережье Сырдарьн (в III-IV, VI и VII вв. и т. п.,), как и об обратных движениях.

Исследования этнографов (А.Н.Жшшиа) показали, что подобная джетыасарской секционная планировка с близкой формой лежанок и

очагов бытует в некоторых районах Южного Казахстана вплоть до настоящего времени.

Возможно, строительство таких поселений на территории джетыа-сарской культуры, как городища Ашаг-асар, Карак-асар, можно связывать с ранними носителями среднесырдарышских культур.

Появление же на территории джетыасарского урочища крепостей без внутренней жилой застройки, вероятно, можно сопоставлять с частью семиреченских тюркских памятников типа крепостей-убежищ.

Вторая глава - Погребальные сооружения и1 обряды - посвящена результатам изучения могильников, погребальный памятников и погребальных обрядов джетыасарской культуры. Райкопано 740 кз'рганов, содержавших свыше тысячи захоронений. Некрополи располагались вблизи каждого джетыасарского городища. Период бытования различных джетыасарских городищ — от даух-трех столетий до тысячи и более лет, поэтому и число курганных могильников вокруг разных городищ было неодш аковым. Так, например, в окрестностях комплекса городищ Алтын-асар насчитывается более полусотни некрополей, обычно включавших в себя разновременные курганы.

Джетыасарские могилышки обязательно привязаны к определенным руслам, как правило, размещаясь на берегах действующего и перекрывая палы и ложе уже нефунжциониругощего протока или канала. Удалось зафиксировать факты бытования одновременных, но, безусловно, принадлежащих различным этносам могильников, размещенных на разных берегах одного протока или даже рядом на одном берегу.

Все курганы первоначально перекрывались земляными насыпями, в абсолютном большинстве случаев окаймленными рвом. Под земляными насыпями курганов встречены кирпичные камеры-склепы, а также грунтовые захоронения четырех типов. В гла: о подробно рассматривается каждый из исследованных автором 29 некрополей, дается хронологическая и классификационная характеристика раскопанных в могильнике курганов, при необходимости анализируется экологическая обстановка.

Во втором разделе главы II рассматриваются раскопанные кирпичные сооружения ^ 102 склепа). Последние делятся на три типа, которые могут чисто условно быть названными подземными, полуподзем-нымн и наземными. Подземные и полуподземные склепы встраивались в специально вырытые котлованы и поверх кирпичных же сводов и "куполов" были дополнительно перекрыты двумя рядами горизонтально положенных кирпичей. Земляная же насыпь лежала поверх кирпичной выкладки.

Как и все другие джетыасарские курганы с грунтовыми погребениями, курганы, содержавшие кирпичные склепы, были окаймлены неглубоким рвом с перемычкой с южной стороны. Центральная ось пчэе-мычки рва всегда находилась на оси входа склепа.

Из всех раскопанных склепов лишь два имели в плане круглую форму, пятьдесят восемь представляли собой в плане квадрат, тридцать шесть —прямоугольник и шесть склепов — подтрапециевидной формы. Типы выделены по совокупности признаков. В число последних входят определенная планировка, строительные приемы, форма перекрытия, местоположение и форма прохода в камеру, интерьер последней, наличие и форма очага и т.п.

Так, для склепов первого типа (подземных) характерна прямоугольная в плане форма сооружения, сводчатое перекрытие камеры, сдвинутый от центра к углу так называемый "скользящий" вдоль одной из стен проход в камеру, местоположение и форма лежанок-суф внутри камеры, отсутствие организованного очага и лишь в последнюю очередь большая по сравнению со вторым типом склепов заглублен-ность (глубина относительно хорошо сохранившихся склепов первого типа достигала более двух метров от уровня современной поверхности).

Для склепов второго типа характерна подквадратная в плане форма сооружения, вход в центре стены, перекрытие камеры в форме "ложного" купола, встроенные вдоль всех (рёже — трех) стен суфы, наличие специального напольного очага, а затем и гораздо меньшая первоначальная заглубленность (в среднем менее метра).

Отмечено единичное число склепов, совокупность признаков которых заставляет относить их как бы к переходному типу. Такие детали ш^тepьq)a, как форма очага, характер лежанок-суф, предвходовое пространство внутри камеры позволило выделить несколько подтипов внутри второго типа, возможно, хронологических.

Немногочисленные остатки погребального инвентаря позволили нам констатировать, что склепы первого типа начали строить раньше, чем склепы второго. Все типы склепов использовались для захоронений неоднократно.

Во всех типах склепов погребальный обряд не менялся на всем протяжении бытования склепов. Покойные в богатых одеждах, завернутые в камышовые циновки, укладывались на встроенные внутри камеры лежанкн-суфы, иногда с войлочной подушкой под головой. При этом предыдущие захоронения или отодвигались в сторону, или же оставлялись на месте. По прошествии значительного отрезка времени, ранние погребения убирали из склепа, а камеру подготавливали к но-

вым захоронениям, снова и снова тщательно обмазывая глиной стены, суфы, полы, иногда и совершая небольшие перестройки внутри камеры.

После каждого захоронения на лежанки вблизи погребенного ставились сосуды с заупокойной пищей. Набор посуды оставался стандартным.

Кроме заупокойной пищи рядом с захороненным размещали оружие, предметы туалета, орудия труда и т.п. Конечно, после неоднократных "обязательных" древних ограблений склепов до нас дошли лишь жалкие крохи погребальных инвентарей, о первоначальном богатстве которых можно судить по случайно сохранившимся погребениям.

Детальный анализ погребальных инвентарей всех склепов показал, что такая форма погребений, как захоронения в кирпичных усыпальницах-склепах, наряду с другими типами подкурганных погребений достаточно обычна для джетыасарской культуры, вероятно, на всем протяжении ее существования в данном регионе.

Нам кажется, что и подземные, и наземные склепы ведут свое происхождение, в определенной степени, от кирпичных мавзолеев позд-небронзового века могильника Северный Тагискен, расположенного в нескольких десятках километров от джетыасарских городищ. Строительная техника и приемы тагнскенских мавзолеев (вплоть до качества, цвета и размеров сырцовых кирпичей) аналогичны таковым нижнего строительного горизонта таких джетыасарских городищ, как Бе-даик-асар. Надо учесть и то обстоятельство, что керамический комплекс тагнскенских мавзолеев (мавзолея №6) генетически чрезвычайно близок к джетыасарской керамике. Сам же принцип подкурганных подземных сооружений, где стены и перекрытие сооружены из камня, широко известен среди таких памятников андроновской культуры Центрального Казахстана как могильник Бугулы 1.

Анализ склепов ч остатков погребальных инвентарей показывает, что "наземные" склепы бытовали весь период жизни культуры, склепы nq>Boro типа, возникнув где-то в середине I тыс. до н.э., доживают до IV в. н.э., когда начинается возведение подквадратных в плане склепов уже не со сводчатым перекрытием, а перекрытием в виде "ложного купола", дромосы резко укорачиваются, меняется местоположение входа и внутренний интерьер камеры. Вполне вероятно, что строительство склепов второго типа начинается уже в конце III п. н.э., но скорее все го n IV в. н.э. Перестают функционировать склепы второго типа одновременно с окончанием жизни джетыаслрекон культуры, то есть в VIII-IX вв. н.э. Безусловно, склепы всех грех типов служили семенными усыпальницами и бытовали на протяжении весьма „тчителыюго периода. Очевидно, в своих неодиокрлшых передвижениях на запад (в

том числе и в районы Северного Кавказа), на юг и юго-восток (вверх по правому берегу Сырдарьи) носители джетыасарской культуры приносили с собой не только керамику, определенный другой инвентарь, строительную технику, но и свои обычаи, в том числе типы погребальных сооружений. В этом плане небезынтересно вспомнить и аланские каменные склепы Северного Кавказа, и сырцовые погребальные сооружения Южного Казахстана. Планы подкурганных склепов (наусов) Борижарского и других могильников Южного Казахстана практически полностью совпадают с джетыасарскими склепами. Более отдаленную апалоппо представляют подобные памятники Таджикистана вроде подкурганных сооружений некрополя Тепаи-шах. Должны напомнить, что джетыасарские подкурганные склепы, как подземные, так и наземные, функционировали уже в середине первого тысячелетия до н.э.

Среди исследованных джетыасарскнх погребальных памятников содержавшие кирпичные склепы курганы составили менее одной седьмой от общего числа раскопанных. Остальные курганы под земляной насыпыо имели грунтовые захоронения четырех типов. Нередко под одной насыпыо было несколько одновременных погребении, при этом вторые и третьи погребения, при основном центральном, иногда были представлены другим типом погребальных сооружений, как правило, простыми могильными ямами. Наши раскопки затронули 29 могильников, расположенных вблизи 5 городищ Джетыасарского урочища, в которых помимо склспо.1 изучено около 750 захоронений в подкурганных грунтовых погребениях.

Насыпи состояли из мелкокомкового серого суглшгка, перемешанного с рыхлой супесыо, желтого цвета. 96,5 % раскопанных курганов имели уже упомянутые выше окаймлявшие насыпи рвы. Диаметры рвов (а, следовательно, курганов) варьируют в пределах 6,5-1,0 м (изредка, до 40 м). Часто у восточного края перемычки во рву фиксировались скопления углей, золы, кусков обожженной глины, нередко следы горения дополнялись керамшсой и костями животных. Однако в некрополях Алтынасар 4л и Алтынасар 4м отмечен и иной тип наземного сооружения, в которых при отсутствии рвов земляная насыпь опоясывалась дополнительным земляным же кольцом. Более чем у 99% имевших рвы курганов перемычки размещены на южной стороне. Местонахождение оси симметрии перемычки рва согласуется с положением грунтовых могил или склепа. Когда под насыпьк. кургана размещен кирпичный склеп, то центральная ось перемычки рва совпадает с продольной осью входного комплекса склепа. Когда же под насыпыо в кургане находились грунтовые погребения, то длинная ось могильной ямы являлась как бы продолжением оси перемычки (в тех случаях, ко-

гда в кургане было одно погребение или же одно главное погребение взрослого), а при наличии двух одновременных "равноправных" погребений ось симметрии перемычки рва проходила между могилами, параллельно их длинной оси и на равном расстоянии между ними. Можно предположить, что окаймлявшие насыпи курганов рвы с остатками тризн являлись дополнительным условием, отделявшим мир живых от мира умерших, а перемычка рва — своеобразными "вратами" в хтонический мир.

Среди раскопанных курганов было шесть кенотафов и два - со специальными захоронениями животных. Все остальные курганы, помимо содержащих кирпичные склепы, заключали в себе грунтовые захоронения четырех типов.

Наиболее распространенными (чуть более половины — 50,5%) были погребения в могильных ямах с боковой нпшкой для сосудов с заупокойной пищей. Подобные погребения встречены в 24 из 29 затронутых нашими раскопками джйтыасарских могильников и, по крайней мq)e, в 12 некрополях они составили подавляющее большинство (до 85%). Как и курганы с кирпичными склепами, курганы, содержавшие могилы с боковыми шпаками, размещены параллельными рядами "цепочек". Отмечено немало случаев, когда курганы с погребениями в ямах с боковыми нишками перекрывались курганами, содержавшими могилы иного типа или же кирпичные склепы. В абсолютном большинстве случаев в могилах описываемого типа ниши сооружены в продольной стенке могильной ямы слева от погребенного. Поскольку 98,4 % раскопанных джетыасарских погребений ориентированы по меридиану, естественно, что почти все нишки оказались сооруженными в восточной продольной стенке ямы. Как правило, в нишке размещали горшок с зерном или кашей, на блюде, в миске, чаше на куске циновки клали тазобедренную часть барана. Реже в нишку же ставили сосуд с жидкостью и кружку.

Обычно днища могил данного типа в достаточной степени выровнены, однако в могильнике Томпакасар, пять курганов, содержавших могильные ямы с боковыми нишами и простые могиш>ные ямы, имели на уровне дннща роппки вдоль стены ямы по периметру могилы. Аналогичный тип подкурганных могильных ям со "столом" встречен в сакском могильнике Уйгарак соседнего с джетыасарским района в бассейне Жанмдарьн, распространен в 1У-И вв. до н.э. в саргатскон культуре п Прииртышье.

Среди исследованных нами курганов содержавшие погребения в подбоях составляют около 20%, в основном в окрестностях Алтын-аса-ра. Подобные погребения ворочены в. девяти из 19 затронутых рас-

копками здесь некрополях и лишь и одном могильнике (Алтынасар 4р) составили большинство (90%). В отличие от курганов, содержавших погребения в могильных ямах с боковыми шпиками, курганы с погребениями в подбоях размещены группами вокруг одного более крупного кургана. Во многих могильниках курганы с подбойными погребениями перекрывали курганы с погребениями в простых могильных ямах или же в ямах с боковыми шинками. Встречены и курганы с подбойными погребениями, которые перекрывали курганы,- содержавшие кирпичные «слепы первого типа. Обычно в центре кургана под насыпью расположена могильная яма, длинная ось которой совпадает с проходящей через центр кургана осью симметрии перемычки рва. Если же под насыпью кургана было по два и более одновременных погребений, то нередки случаи, когда одно погребение (обычно захоронение взрослого человека) помещалось в центре кургана, остальные же размещались по обе стороны от центрального, реже — вокруг него.

Как правило, подбои сооружались под западной или восточной стенками могильной ямы. В 84% раскопанных погребений описываемого типа подбои были сооружены под западной стенкой входной могильной ямы, у 12,5% — под восточной стенкой. В алтынасарских подбойных погребениях могилы с подбоями под восточной стенкой входной ямы оказывались только женскими захоронениями.

Захороненного помещали в подбой поверх камышовой щ ловки (или завернутого в них) вытянуто на спине, головой на север, с вытянутыми ногами и руками. В изголовье и в ногах ставили сосуда с заупокойной пищей и какой-либо иной погребальный инвентарь. В мужских погребениях справа от покойного размещали пук, кончай со стрелами.

Наименее распространенным среди раскопанных джетыасарскнх курганов типом подкурганных грунтовых погребений были катакомбы. Лишь в некрополе Алтынасар 4к обнаружено семь таких одинаковых погребений. От вертикального квадратного в плане дромоса, ориентированного по сторонам света углами удлиненная овальная катакомба отходила к северу. Вход в катакомбу перекрывался толстым слоем камыша.

Среди всех раскопанных в урочище подкурганных грунтовых погребений захоронения в простых ямах составили чуть более 28%. Около 24% погребений рассматриваемого типа оказались захоронениями маленьких детей. Большинство курганов с описываемым типом погребений имели подпрямоугольные в плане с закругленными углами могильные ямы с вертикальными стенками. Однако, в могильниках Алтынасар 4м и 4т у 15% подобных погребений в продольных стенках

могильной ямы вырублены уступы на различной высоте от дна могилы. В вышеупомянутых курганах сохранились остатки деревянных перекрытий в виде положенных поперек могильной ямы деревянных плашек или же в виде деревянных решеток. Как правило, в погребениях такого типа захороненные также были положены на дно ямы вытянуто на спине, головой на север, но в 6 раскопанных погребениях данного типа были скорченные захоронения на боку, также на камышовых циновках с северной ориентацией.

Как всегда при археологических работах и при наших исследованиях джетыасарских курганов наиболее массовым материалом оставалась керамика. В большинстве случаев при древних ограблениях сосудами пренебрегали, хотя часто разбивали их. Керамика сохранилась в 69,8°/о раскопанных погребений в количестве более 1600 сосудов. Как правило, при каждом захороненном оставлял» по 3-4 сосуда (горшки, кувшины или фляги, кружки). В некоторых курганах вместо мисок помещены деревянные блзода, а чаще всего — обрывок камышовой циновки, на которые и положена тазобедренная часть животного (в 86% случаев — барана). Помимо керамических сосудов в погребальном инвентаре многих курганов сохранилась деревянная посуда (блюда, миски, кружки, чаши) и металлическая (котлы). Абсолютное большинство керамических сосудов из раскопанных погребальных комплексов являлось характерными для джетыасарской культуры.

Керамика, сохранившаяся в погребениях в ямах с боковыми нитками тождественна сосудам, типичным для различных периодов этапа Джетыасар I (середина I тыс. до н.э. — III-IV вв. н.э.). Керамика из погребений в подбоях идентична таковой этапа Джетыасар II, а некоторых — даже этапа Джетыасар III (конец IV-'VIII вв. н.э.).

В погребениях в простых, ямах преобладаю-*" сосуды, форма, выделка и орнаментация готорых тождественны таковым из погребений в ямах с боковыми нишками и из культурных слоев поселений различных периодов (в том числе и ранних) этапа Джетыасар I, хотя в единичных погребениях были кувшины и кружки, аналогичные сосудам из культурных слоев поселений этапа Джетыасар II и даже Джетыасар III. В то же время в погребениях в простых ямах встречены кувшины, горшки, миски, кружки п чаши, нехарактерные для джетыасар-ского керамического комплекса, часто наряду с обычными джетыасар-скими сосудами. Эти сосуда находят аналогии в комплексах иных культур и различны по времени своего бытования. Так, аналогии часта горшков кострового обжига находим в материалах сакскнх памятников Тянь-Шаня. Очень многие сосуды из курганов указанного некрополя близки таковым из памятников отрарско-кнратаусской культу-

ры, прежде всего, районов бассейна верховьев р. Арысь. Кружки, двуручные тазы и миски находят себе аналогии в материалах памятников последних веков до н.э. — первых веков н.э. районов Тянь-Шаня и Алая, среднесырдарьинских культур, прежде всего, долин Талласа, Кетмень-Тюбе. Они имеют полные аналогии в материалах ранних этапов и отрарско-каратаусской, и каунчинской культур, в том числе и таких локальных вариантов среднесырдарьинской культуры, как кен-кольскнн, чаткальскнй, но отличаются от последних гораздо более примитивной технологией изготовления.

Немало сосудов из погребальных комплексов курганов могильника Косасар 2, а также из нескольких курганов могильников Алтынасар 4в, 4к, 4о имеют близкие аналогии в материалах саргатской и гороховской культур; Зауралья У-Н вв. до н.э.

Аналогичные джетыасарскнм деревянные сосуды широко известны прежде всего в материалах кешольских памятников, памятниках предгорных и горных районов Тянь-Шаня.

Помимо посуды в инвентарь джетыасарскнх погребений входили: оружие, орудия труда, иногда предметы конской упряжи, украшения, туалетные наборы.

Насколько можно судить, учитывая массовый характер древних ограблений, оружие являлось обязательной принадлежностью всех мужских и многих женских погребений.

Во всех женских погребениях, включая и погребения маленьких девочек, отмечается присутствие туалетных наборов. Разнообразные бронзовые зеркала, подобны зеркалам как из скифских, савроматских, сарматских памятников Северного Причерноморья, Поволжья, Юго-Западной Сибири, так и из среднеазиатских памятников. Среди найденных в джетыасарскнх погребениях зеркал, безусловно, есть [импортные китайского, возможно, и туркестанского, происхождения.

Анализ остатков погребальных инвентарей позволяет считать, что наиболее ранними типами джетыасарскнх подкурганных погребений были захоронения в ямах с боковыми кишками и некоторые погребения в простых ямах. Весьма вероятно, что в середине I тыс. до н.э. в джетыасарском урочище подобные погребения уже существовали. Курганы с погребениями в ямах с боковыми нишкамн в абсолютном большинстве случаев прекращают бытовать в Ш-1У (возможно, отдельные курганы и в начале V) вв. н.э. В IV — начале V вв. появляются и курганы с погребениями в подбоях, которые параллельно с небольшим числом погребении в простых ямах бытуют до конца существования джетыасарской культуры в регионе.

Учитывая погребения в склепах, можно говорить об исследовании тысячи захоронений, среди них оказалось 245 мужских погребений, 255 — женских, 106 — детских.

Насколько можно судить по заполнению могил и положению захороненных после древних ограблений, погребальный обряд во всех типах джетыасарских подкурганных грунтовых погребении одинаков. Завернутого в камышовые циновки умершего клали на дно ямы (подбоя, катакомбы) поверх слоя камыша или камышовых циновок на спине, головой на север, с вытянутыми ногами (сухожилия стоп подрезаны), с вытянутыми вдоль туловища руками. 86,4% раскопанных нами погребений было ограблено в древности. Наибольшее число ограблений падает на погребения в ямах с боковыми нишками (94,6%), а наименьшее (81%) — на погребения в подбоях. Судя по анатомически правильному положению отдельных отброшенных грабителями частей скелета, как правило, ограбления происходили вскоре после совершения обряда погребения.

Принимая во внимание количество и характер ограблений, можно говорить, что при положении захороненного на спнне вытянуто в абсолютном большинстве случаев ноги также были вытянуты. Лишь менее 1% составили курганы, содержавшие погребения в простых ямах, в которых покойные были положены в "скорченном" виде, на боку с согнутыми в коленях и локтях ногами и руками, кисти рук перед лицом захороненного, но с той же северной ориентировкой.

В 73% джетыасарских погребений сохранились остатки камыша или камышовых циновок, выстилавших дно и нижние части стенок могильной ямы. Кости животных сохранились в 67% раскопанных курганов, при этом в 88% таких погребений — кости барана. Среди последних в 98% захоронений положены тазобедренные части барана. Лишь в десяти погребениях с очень бе/рним инвентарем были кости рыб.

Раскопанные джетыасарские курганы демонстрируют необычайную устойчивость типов погребальных сооружении, наземных и подземных, и пшребалыюго обряда. Строго унифицированы как детали погребальных сооружений, местоположение погребений, так и наборы и .характер погребальных нишпарсн, а также нюансы одежда и украшений, что, безусловно, определялось характером самой джстыасчр-ской культуры. Именно на фоне подобного единообразия, резче выявляются малейшие отличия в деталях погребальных сооружении и инвентаре. Прихо;цтгся учитывать также и экологическую ситуацию региона. Так, вероятно, период смены ' типов подкурганных 1-рунтовых погребений (при неизменности погребального обряда и внешнего вида

насыпи и рва) совпал с прекращением стока воды в нескольких крупных руслах, с появлением принципиально новых ирригационных систем, что подтверждается и топографией хронологически разных курганов. Безусловно, в смене типов погребений важную роль сыграли и определенные новые идеологические религиозные воззрения населения, возникшие, возможно, и под влиянием появления на з^риторни размещения джетыасарских памятников очередного, но достаточно мощного притока иноэтничного, «некультурного населения.

Третья глава "Материальная культура" подразделяется на девять параграфов.

В § 1 рассматривается наиболее массовый и выразительный материал всех археологических раскопок - керамика. Джетыасарские сосуды в силу своего своеобразия и консерватизма на первый взгляд почти не менялись на протяжении многих столетий, если не учитывать отдельных нюансов формы и орнамента. Детальная разработка и их исследование на фоне широкого привлечения керамического материала жилых и погребальных памятников восточной части среднеазиатского региона при тщательной перепроверке всех датирующих моментов, позволили нам в свое время разработать хронологическую шкалу дже-тыасарской и среднесырдарьинской керамики. За прошедшие три десятилетия эта шкала, несмотря на неоднократные попытки пересмотра дат некоторых этапов на материале локальных вариантов среднесырдарьинской культуры, была полностью подтверждена работами многих ученых на десятках памятников Узбекистана, Киргизии, Казахстана.

Для джетыасарской керамики, как и для всей культуры в целом, характерна необычайная целостность и своеобразие комплекса, устойчивость пропорций, орнаментальных приемов, особый архаизм и консерватизм, распространяющийся на все формы посуды и проявляющийся на всем протяжении существования культуры в данном районе.

Вся джетыасарская керамика была разделена нами на две группы, прежде всего, по принципу технологии изготовления и обжига. Основная масса сосудов изготовлена ленточной техникой. Исследование джетыасарской керамики не оставляет нам сомнения в том, что носители культуры были знакомы с гончарным кругом, но по каким-то причинам практически не пользовались им.

Внутри каждой группы посуда разделена на виды, типы, подтипы и варианты. Керамика анализируется по этапам и периодам, при этом акцент делается на малейшие хронологические и иные различия внутри каждого вида и типа сосудов. Особое внимание уделено керамике,

нехарактерной для джетыасарского комплекса. Таковы, например, некоторые формы горшковидных сосудов первой группы, кувшины, миски, горшки, кружки второй группы керамики, изготовленные как и джетыасарские ручной лепкой, но гораздо небрежнее, чем джетыасар-ские и отличающиеся от последних не только формой (относительно широкое дно, невысокое, часто лишь намеченное раструбообразное горло, иные пропорции тулова), технологией изготовления, но и характером легко стирающегося очень нестойкого ангобного покрытия. Аналогичные сосуды широко представлены в ранних памятниках среднесырдарьинских культур предгорных районов Тянь-Шаня и Алая, верховьев р. Арысь, в Кетмень-тюбе, в Южном Казахстане.

В погребальных инвентарях джетыасарских курганов зафиксировано также немало аналогичных по форме джетыасарским кружкам чаш с шаровидным туловом, высоким горлом, маленьким округлым или чуть уплощенным дном, с красным или серо-черным ангобом и лощением. Такие сосуды широко и4вестны в культурных слоях джетыасарских поселений ранних периодов этапа Джетыасар I. Близкой формы сосуды (иногда с чуть расширяющимся кверху горлом, иной степенью округлости дна) характерны для саргатской культуры Зауралья VII вв. до н.э. Аналогичные сосуды в значительном числе встречены и в могильнике Косасар 2.

В нескольких ямных погребениях могильников Алтынасар 4в, 4л, Косасар 2 сохранились бронзовые и имитирующие их глиняные котлы с яйцевидным или округлым туловом, высокими ручками, иногда с горизонтальным валиком на тулове, с коническим поддоном. Тождественные бронзовые котлы и их глиняные копии мы находим в материалах Тувы, Западной Монголии, Юго-Западной Сибири, Киргизии в материалах памятников, большинством исследователей связываемых с историей хуннов-сючнов.

В конце этапа Джетыасар II и начале этапа Джеты-асар III на типичных джетыасарских сосудах широко распространяются прорезные и прочерченные орнаменты на венчиках и тулове типа "елочки", "сетки", зигзагообразных рисунков с определенными зонами. Аналогии этим орнаментальным мотивам находим в тех памятниках Семиречья, которые их исследователи связывают с тюркскими племенами.

В целом же джетыасарский керамический комплекс предстает Kai. особо своеобразный со специфическими чертами, сохраняющимися на протяжении всей истории культуры. Наличке такой устойчивой традиции, проявляющейся в четко стандартизованных формах, пропорциях, технологических приемах, позволяет рассматривал, данную керамику как важнейший критерий определенности джегынсарскон

культуры и дифференцирующего признака на всей территории ее распространения (вплоть до Юго-Западной Ферганы и Северного Кавказа). Поэтому появление любых "чужих" форм и элементов фиксируется достаточно отчетливо. В этом плане на основе анализа, полученного в результате раскопок материала, возможно говорить, например, о привнесении "чужой" керамики во Н-1 вв. до н.э. из районов Тянь-Шаня, присырдарьинских и предгорных районов Южного Казахстана, Киргизии (юечжи, гунны?) с одной стороны, и районов верховьев Иртыша, Тобола, Ишима (угры?) с другой. Нам представляется, что абсолютное большинство зафиксированной "чужой" посуды невозможно объяснить торговыми связями. Ее бытовой и относительно массовый характер, при достаточно низком техническом качестве, не позволяет ду мать о такой керамике в качестве предмета экспорта или импорта. Скорее всего, речь может идти о переселении в районы расположения джетыасарских поселений определенных масс ннокультур-ного иноэтиичного населения.

§ 2 посвящен анализу оружия и конского снаряжения. В джетыасарских памятниках оружие представлено достаточно разнообразно: кинжалы, мечи, луки, стрелы, копья. В культурных слоях городищ найдены лишь бронзовые, костяные, железные наконечники стрел и костяные накладки сложного лука. Оружие являлось обязательной принадлежностью всех мужских и многих женских погребении. Положение мечей в могилах позволяет говорить о двух способах их ношения: слева от пояса вдоль левого бедра и справа, за правым плечом. Но если мечи отмечены лишь в мужских погребениях, то железные кинжалы, двулезпийные и однолезвийные, находились как в мужских, так и в женских погребениях. Помещались кинжалы в мужских погребениях как справа так н слева у пояса, в женских захоронениях - только слева.

Костяные накладки сложного лука, различной степени сохранности, отмечены как в культурных слоях джетыасарского городища, так и в погребениях всех четырех типов и в склепах. Все луки находились справа от захороненного, нередко рядом с луком или поверх него помещали колчан со стрелами. В джетыасарских курганах представлено несколько типов сложных луков. У многих луков зафиксирована чег-вертая срединная накладка - вторая фронтальная, имевшая явно лишь декоративные функции.

Бронзовые, железные и костяные наконечники стрел сохранились в культурных слоях поселении и, несмотря на "поголовное" древнее ограбление, более, чем в пятидесяти мужских н женских тиребеннях. Аналогичные джетыасарскнм пулови;шме, двухлопастные вгульчатые,

трехлопастные, трехгранные черешковые и трехлопастные втульчатые бронзовые наконечники стрел известны на обширной территории Евразии и могут быть датированы в пределах УН-У1 (может быть, V) и IV-II вв. до н.э. Тождественные джетыасарским мелкие, средние и крупные железные наконечннкии стрел бытовали в период с 1У-Ш вв. до н.э. по 1У-УШ вв. н.э. Гораздо чаще в культурных слоях джетыа-сарских поселений встречались костяные наконечники стрел, как правило, тщательно залощенные и отполированные. Некоторые из них нме:ш пулевидную форму. Ареал и хронологический диапазон бытования таких костяных наконечников очень широк (по крайней мере от VIII - VII вв. до н.э). Тождественные джетыасарским костяные наконечники стрел есть и в памятниках Тасмолинской культуры Центрального Казахстана, у саков бассейна Жаныдарьи, Инкардарьи в Восточном Приаралье, в памятниках Тувы, Алтая, Южной Сибири, Зауралья, Поволжья и др.

Предметы конской сбруи в джетыасарских поселениях и погребениях встречаются крайне редко. В некоторых погребениях на поверхности седел зафиксированы остатки кожаной обтяжки седла со следами красной краски. Абсолютное большинство предметов конской сбруи (в том числе и деревянные седла) в погребальных инвентарях отдельных курганов, как правило, сочетается с присутствием там элементов "чужой" культуры, но в значительной степени уже адаптированной "джетыасарцамн".

В § 3 рассматриваются остатки ремесленного производства, предметы быта н орудия труда.

§ 4 (Одежда) посвящен анализу остатков тканей, а также кожи и войлока в джетыасарских погребальных комплексах. Благодаря сухому климату пустыни, даже учитывая то обстоятельство, что, к сожале-шно, около 84,4% раскопанных джетыасарских подкурганных грунтовых по1-ребешш и все подкурганные же кирпичные склепы оказались разграбленными в древности, в джетыасарских могильниках наречено немало фрагментов одежды, как мужской, так и женской. Это прежде всего относится к верхней наплечной одежде, головным уборам, обуви. Тщательнейшая полевая фиксация, остатки обшивки металлическими бляшками, другими украшениями, позволили нам сделать несколько реконструкций женской одежды, включая и головные уборы.

Коллекция тканей из джетыасарских курганов может дать представление о местном текстильном производстве п торговых связях этого региона с чоследних веков до н.э. по У1-УП вв. н.э.

Наплечная одежда женщин представляла собой длинные платья и относительно короткие кафтаны, надеваемые поверх этих платьев. Платья часто имели длинные рукава. Ворот платья застегивается янтарными, халцедоновыми, сердоликовыми, стеклянными пуговицами. Ткани платьев представляют собой хлопок, шелк, шерсть. Все они имели розовый (краситель сафлор), красный (краситель - марена), изредка и кармннный (краситель - червец) цвет. Встречены также платья из полнхромной ткани, где, однако, основным фоном оставался розовый или красный.

Поверх платья надевались распашные кафтаны, изготовленные из шерсти, хлопка, шелка, иногда и из тонкой кожи. Ворот и полы кафтанов обшивались рядами серебряных и бронзовых полушарноп формы полых бляшек. Такая обшивка зафиксирована в нескольких десятках погребений курганов практически во всех исследованных нами джетыасарских могильников, датируемых периодом от последних веков до н.э. по 1У-У вв. н.э., и охватывающих, по крайне мере, три типа подкурганных грунтовых погребений и два типа кирпичных склепов.

Очевидно, украшения из нашитого на ткань бисера были так же характерны для женской одежды из джетыасарских погребений.

Украшения наплечных женских одежд из джетыасарских могнльгч-ков не ограничивались узорами н окантовкой из металлических бляшек и стеклянного бш^за. Скорее это лишь наиболее распространенный, "рядовой" вид украшений. Однако среди сохранившихся отмечено и немало других орнаментальных приемов, таких как тканный узор и, вероятно, вышивка, аппликации, предположительно, платьев и, безусловно, кафтанов, прежде всего, ворота и воротника, обшлагов, вертикальных бортов, отделка позолоченной или расшитой кожей, но распространено было и употребление одежд из полихромных тканей со сложными многоцветными композициями и необычайно яркими красками.

Применение кожи в женской одежде из джетыасарских могильников было достаточно распространено н отнюдь не ограничивалось аппликациями из разнофигурно!\ позолоченной кожи или расшитой многоцветными шерстяными и шелковыми нитками. Наряду с гладкими одноцветными кожаными верхними одеждами (хотя иногда и украшенными спереди аппликациями позолоченной или расшитой кожи) встречены и иные варианты кожаных наплечных одеяний, обычно сплошь расшшых геометрическими узорами. В одном из курганов сохранилась в виде отдельных деталей расшитая кожаная накидка .здя всадника (всадницы) типа "бурки". Кожаная расшитая накидка во фрагментах встречен;» и н других курганах того же могильника Алгы-

насар 4м. Следует полагать, что это была достаточно традиционная парадная одежда.

Среди сохранившихся в джетыасарских могильниках, хотя и чрезвычайно фрагментарно, женских головных уборов, пожалуй, самым распространенным был мягкий головной убор (возможно, невысокая округлой полусферической формы шапочка) в большинстве случаев из красного шелка или ярко-розовой хлопчатобумажной ткани, украшенный по краю рядом металлических бляшек и разнообразными подвесками.

Изучение фрагментов тканевых, кожаных, войлочных изделий, сохранившихся в джетыасарских памятниках, позволило выполнить несколько, хотя и частичных, реконструкций и выявить в погребениях разных типов и времени четкую повторяемость большинства видов наплечной одежды, головных уборов, а также сопровождающих одежду наборов украшений. Если найденный в культурных слоях поселения войлочный чепрак с шерстяной узорной каймой наиболее близок па-зырыкеким, то многие детали мужской и женской одежды носителей джетыасарской культуры находят аналогии в материалах прежде всего евразийских степей савроматского и сарматского времени, а также в относимых к юечжийским некоторых богатых погребениях Тилля-те-пе. В тех же горноалтайских погребениях скифского времени найдены кожаные накидки, близкие встреченным в джетыасарских курганах верхним кожаным одеждам всадниц. Украшенные позолоченными кожаными фестонами головные уборы, туалетные сумочки перекликаются с найденными в раннегуннских курганах Монголии. Встреченные в джетыасарских курганах янтарные пуговицы из Прибалтики, сердоликовые из - Индии, стеклянные из - Сирии и Египта, халцедоновые геммы из Ирана, восточноевропейские и центрально-европейские фибулы и браслеты, как и множество других аксессуаров лишний раз демонстрируют огромный спектр джетыасарских связей. Что же касается самих тканей, то многочисленные находки в джетыасарских разновременных и разнотипных погребениях китайских одноцветных и поли-хромных шелков, как и полихромных же иранских шелков, служат лишним доводом в пользу выдвинутого автором тезиса о значимости региона как особо важного перекрестка не только миграционных, но и торговых путей (в том числе и Великого Шелкового Пути).

Текстиль нз джетыасарских могильников охватывает весь возможный для своего времени ассортимент богатых тканей. Богатейшими тканями для того времени были, безусловно, шелка, многоцветные и гладкие из Китая и многоцветные узорные из Ирана и Сирии. В то же время можно говорить и о местном текстильном производстве хлопка.

Огромное же число пряслиц, найденных как в культурных слоях горо-,"ИЩ. так и в погребениях, подтверждает предположение о широком развитии местного ткацкого ремесла. При этом невысокое прядильное качество местных хлопчатобумажных тканей компенсировалось ее покраской. Одновременно с простыми хлопчатобумажными тканями употреблялись и многоцветные двухслойные ткани из хлопка, структура которых была идентична драгоценным иранским шелкам.

В параграфе 5 (Нарсмениая фурнитура, фибулы) классифицируются более 600 бронзовых, серебряных, железных, изредка позолоченных и золотых пряжек и бляшек из джетыасарских жилых и погребальных комплексов, определяется их типология, хронология функциональная нагрузка и дается реконструкция двенадцати поясных наборов. В погребальных комплексах джетыасарских курганов зафиксировано две группы поясов с металлическими бляшками. Первая группа - пояс из сплошных бронзовых и серебряных сдвоенных округлых бляшек, соединенных прямоугольной пластинкой на штырях, закрепленных на тонком кожаном ремешке. Такой пояс оканчивался двумя идентичными бронзовыми пряжками. Ко второй группе поясов относим различные поясные наборы так называемого гунно-аварского типа, с отходящими вниз от основного пояса короткими ремешками, к которым приторочены различные предметы. Особый интерес представляет первая хронологически более ранняя группа поясов, известная в основном в степях Казахстана.

Нельзя не отметить и присутствие в джетыасарских памятниках нескольких десятков металлических (бронзовых, серебряных, иногда обтянутых золотой фольгой) фибул (лучковых, с ромбовидной изогнутой спинкой, двухпластинчатых), которые находят аналогии на обширнейшей территории в материалах памятников множества культур, прежде всего, сарматских памятниках Приуралья и Нижнего Поволжья, зарубенецких, скифских и северокавказскнх памятниках с конца первого тысячелетня до н.э., а подобные алтынасарскнм двухпла-стинчатые фибулы известны во многих памятниках Северного Прнчерномор Крыма, Восточной и Центральной Европы, датируемые не позднее IV - нач. V вв. н.э. Представляется, что данная уникальная коллекция не только дает дополнительный яркий штрих к характеристике джстыасарской культуры, но и выполняет важную функцшо датирующего элемента, поскольку рассмотренные иаремен-ные набор'' довольно жестко увязаны с определенными культурными слоями поселении, а также комплексами и типами погребений.

В § 6 (Украшения) исследу ются сохранившиеся разнообразные украшения: пуговицы, браслеты, кольца, перстни, серьги, цепочки

(золотые, серебряные, бронзовые, железные), а также разнообразнейшие ожерелья. В целом все джетыасарские украшения отличаются необычайной стабильностью. Например, многие типы бус, появившись в погребениях, датируемых последними веками до новой эры, продолжают встречаться и позже, вплоть до вв. из. Постепенно происходят незначительные изменения в наборах бус, что вероятно, связано с развитием стеклоделия как ремесла. В то же время бусы - массовый материал, который с высокой степенью достоверности отражает направления связей и торговые отношения. Однако коллекция джетыа-сарских бус уникальна, поскольку объединяет бусы самого разного происхождения: балтийский янтарь и индийские камни, средиземноморские кораллы и кавказский гагат и др. Стеклянные бусы происходят из мастерских всех известных школ стеклоделия. Такое разнообразие, видимо, нужно объяснять не только широкими торговыми связями. Занимаясь постоянными торговыми контактами носители джетыасарской культуры могли играть и роль посредников, а также участвовать совместно с другими племенами в далеких военных походах. Часть товара, перевозимого по караванным маршрутам, неизменно оседала на этой территории. Огромное число импорта, в том числе и бус, обнаруженное в памятниках джетыасарской культуры, может служить показателем интенсивности движения торговых, караванов по этой территории.

§ 7 посвящен анализу туалетных наборов, в том числе и бронзовых зеркал. Эти наборы являются обязательной принадлежностью погребальных инвентарей женских захоронений. Как правило, в его состав включали: 1) бронзовое зеркало в матерчатом или кожаном чехле, украшенном иногда позолоченными фестонами; 2) железный ножичек; 3) створка крупной речной раковины, часто с остатками охры или мела внутри ; 4) брусок мела; 5) деревянный гребень; 6) бронзовый или железный пинцет; 7) косметический набор; 8) туалетный сосуд; 9) изредка железное шило с деревянной или костяной рукоятью, а совсем редко и с>рматаш.

Коллекция бронзовых зеркал нз памятников джетыасарской культуры насчитывает 125 экземпляров. Найденные в джетыасарских памятниках зеркала объединены нами в восемь типов с вариантами и подтипами. Наиболее распространены в памятниках джетыасарской культуры зеркала с боковой ручкой-штырем (52% от общего количества). IV, У1-УШ типы зеркал являются импортом. Зеркала были подвсфгн}ты специальному металлографическому изучению (И.Г.Равич). Рассмотрение нашей многочисленной и разнообразной по с^оей типологии коллекции зеркал вынуждает подчеркнуть и 1) поразительное

сходство состава бронз, независимо от времени и типа зеркала (естественно, не принимая во внимание импортных); и 2) особую длительность бытования I-III, V типов при абсолютной неизменности и внешнего вида основных габаритов. Вышесказанное заставляет с осторожностью относиться к аналогичным зеркалам на территории Средней Азии, Казахстана, Южной Сибири (в первую очередь) как к датирующему явлению.

В § 8 исследуются находки в джетыасарскнх жилых и погребальных памятниках более двух десятков иранских резных камней-гемм парфянского и сасанндского времени, вырезанных на альмандине, различного цвета халцедоне, сердолике н горном хрустале.

Абсолютное большинство гемм происходят из погребальных комплексов курганных некрополей. Все они представляют собой "ложные перстни" с различными изображениями, выполненными в одной стилистической манере - так называемой "штриховой" или "эскизной". Из вышеупомянутых гемм на "ложных перстнях" 75% было обнаружено в грунтовых подкурганных захоронениях и 25% - в подкурганных же кирпичных гробницах-склепах. Исследования джетыасарскнх курганов позволили констатировать, что геммы на "ложных перстнях" входили в состав погребального инвентаря, прежде всего, женских захоронений. Как показал анализ погребальных инвентарей, одна-две геммы из халцедона или сердолика, как правило, сочетались в одной связке с одной, двумя крупными янтарными бусинами, или крупными же сердоликовыми бусинами. Сама же связка гемм с янтарными и другими по качеству крупными бусинами, очевидно, подвешивалась к поясу женщины с левой стороны рядом с кинжалом пли ножом. Все геммы на "ложных перстнях" из джетыасарскнх курганов имеют многочисленные аналогии среди сасанидских печатей из музейнь:. коллекции.

Возможно, геммы служили знаком привилегированного положения их владельца (владелицы), по неизвестно, в какой степени нспользоиа-ли их по прямому назначению в качестве личных печатей. Можно утверждать, что геммы из джетыасарскнх захоронений датируются в пределах III-1\[ и IV-V вн. н.э. Представляется, что наиболее ранние са-саиндские геммы из джетыасарскнх могильников (как и парфянская гемма из культурного слоя городища Бсдаик-асар) могли попасть в Восточное Прнпралъе в результа те торговых связей с Ираном еще в III в. н.э., а уже в IV в. и в начале V в. н.э. товары, полученные при торговых контактах дополнялись и военной добычей.

В § 9 рассматриваются зооморфные п антропоморфные изображении и другие культовые предметы, которые неоднократно были встречены в материалах культурных слоев джетыасарскнх городищ, как н а со-

ставе погребальных инвентарей курганов. Иконография их разнообразна: это глиняные и алебастровые статуэтки и идолы, прочерченные, прорезные, нарисованные, налепные изображения на дереве, керамике, изображения на ручках сосудов, бифигурные керамические и металлические зооморфные изображения на ручках крышек, зеркал, наконец, зооморфные и антропоморфные металлические подвески, бляшки и пряжки и т. п. Среди зооморфных изображений отмечаем изображения рыб, птиц, змей, баранов, собак (возмохсно, волков), сайгакоч, оленей, верблюдов, лошадей, слона и др., а также множество весьма схематичных изображений.

Выделяются металлические литые подвески (слон, медведь, волк) и керамические ручки в виде медведей на разнообразных, но характернейших по форме, технологии и отделке джетыасарскнх сосудах. Такую ручку мастер композиционно располагал либо на тулове, либо под венчш<ом и на венчике кружки или горшка таким образом, чтобы изображение создавало впечатление заглядывающего в сосуд зверя, передние лапы зверя захватывают венчик сосуда. Хронологический диапазон этих изображений в джетыасарскнх памятниках ограничен периодом с последних веков до н.э. до 1МУ вв. н.э. Изображения медведей в виде металлических бляшек, подвесок и т. п. ярко представлены в культурах Зауралья и Западной Сибири, относящихся к угро-са-модийскому кругу, по крайней мере, с периода раннего железного века.

В материалах джетыасарскнх памятников находим три вида антропоморфных изображений: глиняные идолы, бронзовые литые.изобра-жеиня и налепы на стенках джетыасарскнх сосудов. Аналогичные примитивные глиняные, алебастровые или каменные идолы распространены в материалах первых веков н.э. Поволжья, Крыма, Северного Кавказа, Средней Азии и других регионов, прежде всего в памятниках скотоводческих и скотоводческо-земледельческих культур.

Джетыасарскне металлические антропоморфные бляшки и пряжки, как и антропоморфные налепы на стенках характерных джетыасарскнх сосудов, представлены только мужскими изображениями. Коллекция металлических мужских антропоморфных изображений в нетронутых древними грабителями захоронениях зафиксированы только в погребениях девочек 4-7 лет (то есть добрачного возраста), в виде фаллического типа пряжек и бляшек, пришитых к одежде. Эти металлические антропоморфные изображения изготовлены из бронзы техникой штья в полую форму. Это мужская фигура с подчеркнутыми половыми признаками, чаще всего с имитацией головного убора. Четко выражены некоторые антропологические характеристики - длиннолицые с тонким носом, подчеркнуто раскосый разрез глаз, широко-

скулый, круглолицый с выступающим носом, широколицые с тонким косом. 64 % таких бронзовых янтропоморфшлх фигурок встречено в погребениях последних веков до н.э. - первых веков н.э., 18 % их отмечено в погребениях IV-V вв. н.э. и 18 % в материалах V-VII вв. н.э.

Керамические налепы на сосудах близки вышеописанным бронзовым фигуркам иконографически. Это палены на стенках характерных для джетыасарской керамики крупных красноглиняных, обычно крас-ноангобнрованных сосудов. Хронологические рамки этих изображений - с III в. по VII-VIII вв. н.э.

Аналогии джетыасарским керамическим налепам встречаем в материалах присырдарьинских памятников ограрско-каратауской культуры вместе с типичной джетыасарской керамикой этапа Джетыасар И.

Массовые и наиболее близкие аналогии джетыасарским бронзовым антропоморфным фигуркам, части антропоморфных керамических налепов, части зооморфных металлических подвесок, зооморфным изображениям в виде медведей обнаруживаем прежде всего в зауральских степях. Металлические а1пропоморфные фигурки, частично антропоморфные налепы на стенках сосудов, зооморфные изображения на ручках горшков, кувшинов, кружек в виде медведей, бронзовые зооморфные подвески, хотя и являются характерном особенностью дже-тыасарском культуры, распространяются лишь на определенных ее этапах и не имеют корней в данной культуре. Представляется, что появившиеся в джетыасарских комплексах в последние века до н.э. бронзовые антропоморфные мужские фигурки и керамические ручки на сосудах, изображающие медведей, очевидно, связаны с притоком на данную территорию очередного пришлого населения. Безусловно, иконографически тесно связанные с бронзовыми антропоморфными изображениями керамические антропоморфные налепы (как и часть металлических фигурок) могли развиться уже в Восточном Приаралье, откуда позднее и распространились в районах Средней Азш1 и на запад.

В Заключении подводятся краткие итоги исследования огромной примыкающей с востока к Аральскому морю равнины, где в I тысячелетни до Н.э. - I тысячелетни н.э. были обитаемы главным образом обширные территории бассейна древних северных среднесырдарыш-скнх протокой, где создалась устойчивая, насыщенная памятниками область своеобразной культуры. Само геснрафнческое положение се определяло функциональную нагрузку территории и джетыасарской культуры. Именно эти регионы, занятые джетыасарскпмп памятниками, с древнейших времен являлись зоной постоянных торговых, культурных и этнических контактов между скотоводами евразийского степного пояса и npinei :иощпч районов, а также между скоговодчес-

кнми племенами и земледельцами среднеазиатских оазисов. Здесь же проходили весьма значимые торговые тропы, одновременно пролегали исторические миграционные дороги, и здесь же лежал своеобразный их перекресток. Вышесказанное определило особую роль джетыа-сарской культуры в системе этнокультурной истории многих евразийских племен.

Характерная для джетыасарской культуры необычайная традиционность и консерватизм при внешней архаичности всех черт материальной культуры проявляется и в облике городищ, в топографии расселения ("гнезда"), в планировке и характере внутренней жилой за-стройкн, фортификации, строительных приемов на протяжении многих со ген лет.

Изучение тысячи погребений позволило прийти к выводу о необычайной устойчивости как самих погребальных сооружений, так и единого для всех их типов погребального обряда, бытующего на данной территории без каких-либо изменений на протяжении всего существования культуры. В значительной степени, то же можно сказать и о самих погребальных сооружениях. Антропологические исследования говорят об едином в основной массе населении, хотя в отдельных курганах и могильниках можно отметить иной расовый тип.

Весьма устойчивой была н экономика. Хозяйство обитателей дже-тыасарскнх городищ носило комплексный характер, при котором занятие скотоводством и земледелием сопровождалось рыболовством и охотой. Скотоводство, игравшее преимущественную роль в хозяйстве джетыасарского населения, характеризовалось сочетанием разных видов скота в стаде, при общем преобладании в нем крупного рогатого скота, и особенно коней.

Социальную организацию обитателей джетыасарского оазиса можно попытаться реставрировать по характеру расселения, внутренней планировке городищ, его жилым секциям. Планировка, "гнездовой" тип расселения укрепленных джетыасарскнх городищ могут предполагать родоплеменную организацшо, а наличие своеобразной типовой жилой планировки и ее бесконечная повторяемость в пространстве и во времени, особая связь какой-либо жилой секции с определенным глухим участком оборонительного коридора, полное отсутствие видимой имущественной дифференциации, говорят о прочности патриархально-общинных отношений.

Мы пытались показать и неоднократно подчеркивали не только своеобразие джетыасарской культуры, но и необычайную устойчивость н особый консерватизм, проявляемый во всех аспектах культуры: топография и характер ее городищ, строительные приемы, прин-

ципы фортификации, внутренняя жилая застройка, погребальные сооружения и обряды, керамика, основные предметы быта, одежда, даже характер "модных" украшений, остававшихся неизменными на протяжении тысячелетня. Даже типы хозяйства, вероятно и сама социальная организация общества, насколько можно судить по остаткам джетыасарской материальной культуры, практически не изменялись на всем протяжении ее бытования в регионе. Возможно, в силу происхождения, специфики социальной организации джетыасарского общества, расположения джетыасарских памятников в зоне традиционных миграционных дорог, носители джетыасарской культуры могли особенно культивировать свой консерватизм н внешний архаизм и в качестве одной из защитных реакций. На фоне подобного единообразия всех черт материальной культуры становятся заметными малейшие отклонения в планировке поселений, фортификации, погребальных сооружениях, керамике и т. п. Эти "чужие" элементы, столь хорошо заметные в системе джетыасарских комплексов позволяют успешно прослеживать характер, направленность, степень проявления разных типов и форм контактов. Носители джетыасарской культуры активно у гаство-вали не только в системе обменных отношений того времени.

Сохранившиеся во многих захоронениях обрывки богато украшенной одежды, сшитой из шерсти, хлопка, гладкого и полнхромного шелка, кожи, свидетельствуют о постоянных далеких связях "джетыа-сарцев" как с Китаем, так и с Сирией, Византией, Ираном, дорогие по-пихромные шелка которых широко представлены в материалах джетыасарской культуры. То же можно сказать и о каменных бусах, фибулах, предметах туалета и т.п. Изделия всех ныне известных древних мастерских (в том числе и стекольных) от Египта до Китая, от Переднего Востока, Ирана н Индии до Центральной Европы и Прибалтики, также найдены в джетыасарских курганах. При этом керамика, наиболее массовый н выразительный предмет материальной культуры, оставалась неизменной. Исследования разных аспектов материальной культуры различных регионов Средней Азии и Казахстана привели нас к убеждению, что именно бытовая керамика является основным индикатором не только культуры, времени, но и показателем этнической принадлежности. Бытовая (по никогда не парадная) посуда, чаще всего изготовленная ру чной лепкой, никогда не становилась обьектом импорта или экспорта, и в первую очередь это относится к культурам с натура.'» .ым типом хозяйства, и часго со скотоводческо-земле-дольческнм уклоном, что характерно для евразийского степного пояса и соседних лесостепных и полустепных районов. Погребальные обряды и типы гниребальных сооружений, являющиеся отражением опре-

деленных, идеологических представлений, могут быть одним из значимых проявлений культуры на определенных этапах, но не этнической характеристикой. Поэтому появление на "джетыасарской" территории иной керамики, как правило, вместе с фиксируемыми отличными от джетыасарских деталями погребальных сооружений и инвентарем, позволяет говорить о притоке иноэтничного, инокультурно-го населения и прослеживать связи каждой новой "волны". Среди 29 изученных нами некрополей, в двух - основное число курганов (могильники Алтынасар 4м, Косасар 2), в трех - отдельные группы Курганов (могильники Алтынасар 4в, 4к, 4т), содержали погребения и элементы материальной культуры, резко отличные от типичных джетыасарских. Анализ материалов таких погребений показал, что на территорию размещения джетыасарских памятников носители иных культур и этносов попадали неоднократно. Так, уже к У-1У вв. до н.э. можно отнести отдельные погребения с характерным для тяньшаньских саков инвентарем. К последним векам до н.э. относится немало курганов, содержавших материалы, типичные для зауральских гороховской, саргатской культур и соседних с ними лесостепных и лесных культур Зауралья и Приуралья, связываемых их исследователями с угорскими и угро-самодийскимн племенами.'Тождественные материалы отмечены в культурных слоях ранних джетыасарских поселений. Весьма вероятно, именно с появлением в последние века до н.э. значительных масс зауральского населения, можно увязывать распространение определенных зооморфных и антропоморфных изображений. Эти изображения дополняют другие археологические данные и в первую очередь находки сосудов, тождественных керамике гороховской и саргатской культур Зауралья.

Почти одновременно с вышеуказанными в джетыасарских комплексах отмечаем материалы, типичные для предгорных и присырдарьин-ских районов Южного Казахстана, локальных вариантов среднесыр-дарьпнекнх культур. Возможно, ко 11-1 вв. до н.э. -Т в. н.э. можно отнести и постройку на территории, занятой джетыасарскими памятниками, четырех городищ, столь отличных от характерных джетыасарских крепостей, как-то: Ашак-асар, Карак-асар, Кос-кала Северная и Южная. Не только планировка, фортификация отличает эти памятники от джетыасарских, но прежде всего и керамический комплекс. Характерные пропорции, технология сосудов, найденных как на этих поселениях, так и в некоторых курганах могильников Бедаикасар 2-4, Алтынасар 4в, 4к, Косасар 2, тождественны таковым ранних слоев первого периода среднесырдарьннских культур (прежде всего, предгорных районов), отличаясь от последних лишь большей примитивностью

технологий изготовления и покрытия сосудов. Нам представляется вероятным отождествлять носителей этих культур с гоечжами.

Вероятно в I в. до н.э., в джетыасарских комплексах фиксируются предметы инвентаря, характерные для памятников, связываемых их исследователями с характерными гуннскими.

Неоднократно упомянутая специфика джетыасарской культуры позволяет не только четко выделять в материальных комплексах ино-культурные элементы, но и прослеживать их существование на протяжении длительного периода времени. Продолжительное бытование, их органическое проникновение в джетыасарскуго культуру дает основание предполагать, с одной стороны, непрерывность связей бывшего "пришлого" населения с первоначальным местом их обитания, а с другой - постепенную естественную ассимиляцшо пришлого населения "джетыасарцами".

Аналогичная картина наблюдается неоднократно и в памятниках первых веков и середины первого тысячелетня н.э. вплоть до VI-VII вв., когда в Джетыасарском урочище отмечаем не только специфические черты "тюркского" орнамента на характерной джетыасарской керамике, но и фрагмент рунической надписи на венчике типичного дже-тыасарского кувшина, найденного в культурном слое одного из джетыасарских городищ. Можно говорить даже о двух волнах тюркского населения, с востока и юго-востока, попавших на "джетыасарскуго" территорию в VI и начале VII в., но после "смешения" с местным населением давших отличные варианты культуры. Полученные при раскопках материалы дали возможность отслеживать судьбу "чужих" этносов и культур, попадавших на территоршо "джетыасарцев". При этом постепенная ассимиляция часто не прерывала связи определенной группы пришлого населения с местами прежнего обитания. Последнее предположение подтверждается продолжающимися тесными связями и с зауральскими, и с восточносреднеазнатскнмн и другими районами, по крайней мере, по IV в. н.э.

Исследования антропологов подтверждают выводы археологов о том, что именно в упомянутых нескольких могильниках фиксируется смешанность населения, при этом, если женщины явно принадлежат коренным жителям, то мужчины, например, из могильника Косасар 2, обнаруживают почти тождественное сходство с носителями тогарской культуры, жителями Тувы, савроматами и сарматами Уральского региона.

Взаимодействие носителей джетыасарской культуры с иными племенами не проходило бесследно и для "джетыасарцев". Так, н копне' П1-1У в. н.э. гибнет в огне военных столкновении целый ряд джчмыа-

сарскнх городищ, другие спешно покидаются жителями. Очевидно, под влиянием волны кочевников с востока происходит передвижение больших групп джетыасарского населения в районы Северного Кавказа и далее на запад, а также четко фиксируемое одновременное передвижение их по правому берегу Сырдарьи на юг и юго-восток, по крайней мере, до Ферганы.

В то же время джетыасарское население оказывало значительное влияние и на племена восточной части Средней Азии (прежде всего, присырдарьинские), Северного Кавказа (см. раннеаланские памятники), Среднего Поволжья и др.

Мшрацнонные волны достаточно четко фиксируются в рассматриваемых регионах Восточного Приаралья и в конце V - начале VI, в конце VI - VII и в VIII вв. н.э. В VIII-IX вв., в связи с очередными экологическими катаклизмами прекращается жизнь в долинах древних северных сырдарьинских протоках, а жители джетыасарских городищ частью переселились в районы современных дельт Сырдарьи и Амуда-рьи (культура "болотных городищ", кердерская), некоторые на юго-восток, но большинство покинуло регион, обосновавшись дальше на запад и северо-запад, в районах Среднего и Нижнего Поволжья, Северного Кавказа (бахмутинская, салтовская культуры).

Безу словно, этническая идентификация остается одной из интереснейших проблем. С рассматриваемым регионом связывают множество различных племен и государственных объединений, упомянем хотя бы такие глобальные проблемы, как тохарская; аланская, эфталито-хио-нитская, аварская, огузская, печенежская и многие другие, но, в первую очередь, канпойская. Хотя мы продолжаем считать, что независимо от локализации центра Канпоя, районы Нижней и Средней Сырдарьи к началу н.э. входили в это государственное объединение, однако широкомасштабные археологические исследования последних ipex десятилетий в восточной части Средней Азии и присырдарьинских районах позволяют уже в настоящее время предположить, что носители джетыасарской культуры занимали особо важное место в этнически сложном объединении Канпой. Бесспорно фиксируемые гуннские материалы в джетыасарских памятниках в какой-то степени можно объяснить и дальнейшим продвижением на запад в Центр Канпоя части воинов Чжнчжи Шаныоя. Вероятно, именно на территории, занимаемой джетыасарской культурой, гунны могли длительное время тесно контактировать и с аборигенами-иранцами, и с сравнительно незадолго до них появившимися здесь юэчжамч и уграмн. В I тысячелетии н.э. в этих же районах, как выше неоднократно упоминалось, хорошо прослеживаются новые волны нноэтничного инокультурного населения, в

том числе и тюркоязычного. Естественно, нельзя хотя бы не упомянуть проблемы печенежского, огузского формирований.

На разных этапах истории носители джетыасарской культуры не были простыми ретрансляторами культур различных этнических групп, но, прежде всего, сами сыграли весьма заметную роль в этнокультурной истории многих народов Евразии.

По теме диссертации дополнительно опубликованы следующие работы:

Левина, 1966 - Левина Л.М. Керамика и вопросы хронологии памятников джетыасарской культуры // Материальная культура народов Средней Азии и Казахстана. М., 1966. (4,5 пл.)

Левина, 1968 - Левина Л.М. К вопросу об антропоморфных изображениях в джетыасарской культуре // История, археология и этнография Средней Азии. М., 1968. (1 пл.)

Левина, 1971 - Левина Л.М. Керамика нижней и средней Сырдарьи в первом тыс. н.э. ТХАЭ. т.VII, М., 1971. (27,2 п.л.)

Левина, 1975 - Левина Л.М. Новые исследования памятников джетыасарской культуры в Восточном Приаралье // Ранние кочевники Средней Азии и Казахстана. Л., 1975. (0,5 п.л.)

Левина, 1977 - Левина Л.М. Исследования в Джетыасарском урочище // Археологические открытия 1976 (далее АО). М., 1977.

Левина, 1979а - Левина Л.М. Исследования в Джетыасарском урочище // АО, 1978. М., 1979.

Левина, 19795 - Левина Л.М. Поселения УП-У вв. до н.э. и "шлаковые" курганы южных районов Сырдарьинской дельты II Кочевники на границах Хорезма. ТХАЭ. т. XI. М., 1979. (1 пл.)

Левина, 1980 - Левина Л.М. Раскопки городищ Джетыасарского оазиса.//АО 1979. М., 1980.

Левина, 1981а - Левина Л.М. Исследования в Джетыасарском урочище//Археологические открытия 1980. М., 1981.

Левина, 19816 - Левина Л.М. Среднеазиатские связи джетыасарской культуры в первом тысячелетии н.э. II Культура и искусство древнего Хорезма. М., 1981. (0,5 пл.)

Левина, 1983 - Левина Л.М. Исследования в Джетыасарском урочище//АО 1981. М., 1983.

Левина, 1985 - Левина Л.М. Работы в Джетыасарском урочище И АО 1983. М., 1985.

Левина, 1986 - Левина Л.М. Исследования в Джетыасарском урочище // АО 1984. М., 1986.

Левина, 1987 - Левина Л.М. Джетыасарская культура низивий Сырдарьи - контакт скотоводческих и земледельческих культур Средней Азии и Казахстана // Взаимодействие кочевых культур и древних цивилизаций. Алма-Ата, 1987. (0,5 п.л.)

Левина, 1988 - Левина Л.М. Исследования в северовосточном При-аралье // АО 1986. М., 1988.

Левина, 1990 - Левина Л.М. Памятники джетыасарской культуры в свете этнической истории Средней Азии (середина I тыс. до н.э. - VIII в. н.э.) h Проблемы этногенеза и этнической истории народов Средней Азии и Казахстана. Вып. II. М., 1990. (0,5 пл.)

Левина, 1991 - Левина Л.М. Взаимодействие скотоводческо-землсдельческнх племен Восточного Приаралья на Великом Шелковом Пути // Взаимодействие кочевых и оседлых культур на Великом Шелковом Пути. Алма-Ата, 1991. (0,4 п.л.)

Левина, 1992а - Левина Л.М. Некоторые итоги исследований Дже-тыасарского отряда Хорезской археолого-этнографической экспедиции в Восточном Прнаралье//Мархулановские чтения. М., 1992. (1 пл.)

Левина, 19926 - Левина Л.М. Памятники джетыасарской культуры середины I тыс. до н.э. - середины I тыс. н.э. // Археология СССР. Степная полоса Азиатской части СССР в скифо-сарматское время. М.,

1992. (3 пл.)

Левина, 1993а - Левина Л.М. Джетыасарские склепы И Низовья Сырдарьи в древности, выпуск II Джетыасарская культура, четь I. Склепы. М., 1993. (8 п.л.)

Левина, 19936 - Левина Л.М. Раскопки могильников в окрестностях городищ Бедаик-асар, Кос-асар и Томпак-асар // Низовья Сырдарьи в древности, вупуск Iii. Джетыасарская культура, часть 2. М., 1993. (8 пл.)

Левина, 1993в - Levina Larisa. On the Crossroad of Cultures // Diasporas. Dispersion (an attempt at research). Magisterium. London - Moscow,

1993. (0,5 пл.)

Левина, 1994 - Левина Л.М. Могильники Алтынасар 4 // Низовья Сырдарьи в древности, выпуск IV. Джетыасарская культура, часть 3-4. М„ 1994. (23,5 п.л.)

Левина, 19946 - Levina Larissa M. La culture de Djety-Assar. Fouilles resentes a l'embouchure du Sur-darya. // Les dossiers d'archeologie /Les scythes/, №194, 1994, Paris. (0,5 п.л.)

Левина, 1996 - Этнокультурная история Восточного Приаралья в I тыс. до н.э. - I тыс. н.э. //Вестник Российского гуманитарного научного фонда... № 2, 1996 . (0,4 пл.)

Андрианов, Левина, 1979 - Андрианов Б.В., Левина Л.М. Некоторые вопросы исторической этнографии Восточного Приаралья в пер-

вом тысячелетии н.э. // Этнография и археология Средней Азии. М., '979. (1 п.л.)

Вайнберг, Левина, 1968 - Вайнберг Б.И., Левина Л.М. Поселение Актобе 2 II Максимова А.Г., Мерщиев М.С., Вайнберг Б.И., Левина Л.М. Древности Чардары. Алма-Ата, 1968. (авт. - 5 п.л.)

Вайнберг, Левина, 1992 - Вайнберг Б.И., Левина Л.М. Чирикрабатская культура. II Археология СССР. Степная полоса Азиатской части С'ССР*в скифо-сарматское время. М., 1992. (3,5 пл.)

Вайнберг, Левина, 1993 - Вайнберг Б.И., Левина Л.М. Чирикрабатская култура II Низовья Сырдарьн в древности, выпуск 1. М., 1993.(12,5 п.л.)

Левина, Галнева, 1993а - Левина Л.М., Галиева З.С. Археолого-ландшафтные исследования с применением дистанционных методов // Ннзховья Сырдарьи в древности, выпуск II. Джетыасарская культура, часть 1. М., 1993. (2 п.л.)

Левина, Галнева, 19936 - Левина Л.М., Галиева З.С. Культурный ландшафт юго-западной части джетыасарского урочища // Низовья Сырдарьи в древности, выпуск III. Джетыасарская культура, ;асть 2. М., 1993. (2,5 п.л.)

Левина, Галнева, 1995 - Левина Л.М., Галиева З.С. Культурный ландшафт восточной части джетыасарского урочища // Низовья Сырдарьи в древности, выпуск V. Джетыасарская культура, часть 5. М., 1995. (2,5 пл.)

Левина, Довгалюк, 1995 - Левина Л.М., Довгалюк Н.В. Бусы из джетыасарскнх памятников // Низовья Сырдарьи в древности, выпуск V. Джетыасарская культура, часть 5. М., 1995. (2,5 пл.)

Елкнна, Левина, 1995 - Елкина А.К., Левина Л.М. Одежда, ткани и кожа из джетыасарскнх могнльников//Низовья Сырдарьи в древности, выпуск V. м., 1995 (5 пл.)

Кляшторнын, Левина, 1989 - Кляшторный С.Г., Левина Л.М. Об одной рунической надписи с городища Алтын-асар (Восточное Прн-аралье) П Этническая история и традиционная культура народов Средней Азии и Казахстана. Нукус, 1989. (1 п.л.)

Левина, Никитин, 1991 - Левина Л.М., Никитин А.Б. Об одной группе иранских резных камней из Восточного Прнаралья // Вестник древней истории. №4. М., 1991. (1 п.л.)

Левина, Никитин, 1992 - Левина Л.М., Никитин А.Б. Иранские резные камни чз Восточного Прнаралья // Культура Востока: проблемы и памятники. СПб., 1992. (0,5 пл.)

Левина, Никитин, 1995 - Левина Л.М., Никитин А.Б. Иранские резные камин из памятников джетыасарской культуры // Низовья Сырда-

рьи в древности, выпуск V. Джетыасарская культура, часть 5. М., 1995. (1,3 пл.)

Левина, Птичников, 1991 - Левина Л.М., Птичников A.B. Динамика ирригации и древних русел в урочище Джетыасар (Восточное Приара-лъе) // Аральский кризис (историко-географическая ретроспектива). М., 1991.(0,5 пл.)

Левина, Равнч, 1995 - Левина Л.М., Равпч И.Г. Бронзовые зеркала, из джетыасарских памятников II Низовья Сырдарьи в древности, выпуск V. Джетыасарская культура, часть 5. М., 1995. (2,5 пл.)

Левина, Чнжова, 1995 - Левина Л.М., Чижова Л.В. О некоторых зооморфных и антропоморфных изображениях в джетыасарской культуре // Низовья Сырдарьи в древности, выпуск V. Джетыасарская культура, часть 5, М., 1995. (1 п.л.)

Подписано в печать 2S.03.96 Формат 60х84*/1в Объем: 2 пл. Тираж 100 экз. Заказ № 15

Участок оперативной полиграфии Института этнологии и антропологии 117334 Москва, Ленинский проспект, 32А