автореферат диссертации по истории, специальность ВАК РФ 07.00.07
диссертация на тему: Этнокультурные особенности одежды негидальцев

Полный текст автореферата диссертации по теме "Этнокультурные особенности одежды негидальцев"

064617638

На правах рукописи

Лебедева Валентина Владимировна

ЭТНОКУЛЬТУРНЫЕ ОСОБЕННОСТИ ОДЕЖДЫ НЕГИДАЛЬЦЕВ (вторая половина XIX - начало XXI вв.)

Специальность 07.00.07 - Этнография, этнология и антропология

Автореферат диссертации на соискание ученой степени кандидата исторических наук

1 с ЛЕК 20'3

Владивосток 2010

004617638

Работа выполнена в отделе этнографии, этнологии и антропологии Учреждения Российской академии наук Института истории, археологии и этнографии народов Дальнего Востока ДВО РАН

Научный руководитель -

доктор исторических наук Старцев Анатолий Федорович

Официальные оппоненты:

доктор исторических наук, профессор Г'онтмахер Петр Яковлевич кандидат исторических наук, профессор Карабанова Светлана Федоровна

Ведущая организация -

Российский государственный педагогический

университет им. Л.И. Герцена

Зашита состоится 17 декабря 2010 г. в 15 час 30 мин. на заседании диссертационного совета ДМ005.010.01. при Институте истории, археологии и этнограф™ народов Дальнего Востока ДВО РАН по адресу: 690001, ГСП, Владивосток, ул. Пушкинская, 89.

С диссертацией можно ознакомиться в библиотеке Института истории, археологии и этнографии народов Дальнего Востока ДВО РАН

Объявление и текст автореферата размещены на официальном сайте ИИАЭ ДВО РАН ЬИрУАууууу.ЛшсГе.огд «¿¿>> ноября 2010 г.

Автореферат разослан «/$» ноября 2010 г.

Ученый секретарь диссертационного совета, кандидат исторических наук

/ —

Г А. Сухачева

Актуальность исследования. Изучение проблемы состояния и развития традиционно-бытовой и современной культуры коренных малочисленных народов Севера (далее КМНС) в условиях современной России является актуальным и имеет большое значение не только для полиэтнического государства и этнологической науки, но и самих этносов, заинтересованных в знаниях о своей культуре и ее сохранении для потомков.

Определенный интерес представляют народы тунгусо-маньчжурской группы Приамурья, к которой относятся и негидальцы. По данным последней Всероссийской переписи населения (2002 г.), общая численность негидальцев составляла 806 человек, 505 из которых проживали преимущественно в Хабаровском крае. 1 Особо следует отметить, что культура этого народа, за исключением отдельных аспектов фрагментарного характера, исследована недостаточно полно, в частности требуют рассмотрения многие вопросы материальной культуры негидальцев, в которой достаточно ярко проявляются характерные черты этноса. Кроме того, особую актуальность настоящему исследованию придает проявляемый интерес к различным проблемам КМНС, в т.ч. социально-экономического и культурного характера, со стороны государственных органов управления России, заинтересованных в их позитивном решении. Соответственно возникает проблема реализации практических программ и проектов, направленных на сохранение культуры и традиционного образа жизни коренных народов, уважения к богатому историческому и культурному наследию, гармонизации межэтнических отношений.

Степень научной разработанности проблемы. Первооткрывателем негидальцев считается А.Ф. Мидцендорф, первый ученый, упомянувший о них в своем труде «Путешествие на Север и Восток Сибири».2

На рубеже XIX - XX вв. работал этнограф и краевед П. П. Шимкевич. Для нашего исследования особый интерес представляют его материалы по ритуальному костюму и отдельные наблюдения, связанные с повседневной жизнью негидальцев.3 Чуть позднее внимание негидальскому этносу уделил историк-энциклопедист И. И. Гапанович. Среди его трудов, известных отечественной этнографии и вызывающих интерес в рамках нашего исследования, следует отметить исторический очерк «Амгуньские тунгусы и негидальцы, их будущность».4 К сожалению, большая часть работ Й. И.

' Коренные малочисленные народы севера Хабаровского края: итоги Всероссийской переписи населения 2002 г.: стат. сборник / Территориал. орган федерал, службы гос. статистики по Хабар, краю. Хабаровск, 2006. 102 с.

2 Маддевдорф А. Ф. Путешествие на Север и Восток Сибири. 4.2. Отдел 6. СПб., 1877. 618 с.

3 Шимкевич П. П. Современное состояние инородцев Амурской области и бассейна Амгуни // Приамурские ведомости. 1895. 12 марта.

4 Гапанович И. И. Амгуньские тунгусы и негидальцы, их будущность. Харбин: Изд-во О-ва изуч. Маньчжур, края, 1927. 16 с.

Галановича в настоящее время находится в архивах Китая, США, Австралии, оставаясь малоизвестной отечественной науке.5

Первым ученым-исследователем культуры негидальцев в этнолингвистическом направлении остается этнограф - лингвист В.И. Цинциус. Ею был создан фундаментальный труд - учебник по негидальскому языку, а также собран обширный фольклорный материал, отражающий воззрения негидальцев, связанные с охотничьим промыслом, традиционными праздничными и ритуальными циклами, выраженными через соответствующие костюмные комплексы.6

Большим событием в тунгусо-маньчжурской лексикологии явилось составление и издание коллективом авторов из сектора алтайских языков Ленинградского отделения Института языкознания под общей редакцией В. И. Цинциус двухтомного «Сравнительного словаря тунгусо-маньчжурских языков». Данная работа представляет богатый терминологический аппарат, касающийся процесса обработки и использования традиционных материалов, инструментов для выделки кожи рыбы и шкур животных, а также отдельных предметов традиционной одежды коренных этносов Приамурья и, в частности - негидальцев.7

1961 г. ознаменовался выходом коллективного труда «Историко-этнографический атлас Сибири». В работе представлено детальное описание верхней одежды и головных уборов народов Нижнего Амура и Сахалина. К сожалению, в данном исследовании имеются отдельные неточности относительно покроя и видов национальной одежды. Они были выявлены и проанализированы А. В. Смоляк в труде «Традиционное хозяйство и материальная культура народов Нижнего Амура и Сахалина». В этой работе большое внимание уделено сравнительному анализу национального костюма коренных народов, в том числе и негидальцев. В частности, A.B. Смоляк впервые даёт базовую характеристику негидальской женской и детской одежды.8

Определенное внимарие культуре негидальцев в своих трудах уделяет и основатель современной дальневосточной этнографической школы ЮЛ.

5 Жернаков В. Н.Профессор Иван Иванович Гапанович // Русские в Австралии. Мельбурн, 1971. № 2.С.1-8.

6 Цинциус В. И. Негидальский язык: исследования и материалы. Л.: Изд-во Наука, 1982. 312 е.; Воззрения негидальцев связанные с охотничьим промыслом // Сб. МЛЭ. M.-JL: Изд-во АН СССР, 1971. Т.27. С. 170-200; Цинциус В. И. Материалы по исследованию негидальского языка // Тунгусский сборник. Л., 1931. Т.1. С. 107-218; Цинциус В. И. Обрядовый фольклор негидальцев связанный с промыслом // Фольклор и этнография. Л., 1974. С. 34-41.

7 Сравнительный словарь тунгусо-маньчжурских языков. Л.: Наука, 1975. Т. 1. 672 е.; Т.2.

922 е., ^ .. ■.>..-■

8 Смоляк А. В. Традиционное хозяйство и материальная культура народов Нижнего Амура и Сахалина; этногенетический аспект. М.: Наука, 1984. 248 с.

Сем. При решении вопросов этногенеза исследователь привлекает обширный сравнительный материал по традиционной одежде народов Нижнего Амура.9 Большой вклад в дело изучения культуры негидальцев внесла фольклорист, этнограф и лингвист М. М. Хасанова, специалист по эвенкийскому, маньчжурскому языку и фольклору. Часть её работ посвящена и проблемам негидальского языка.10 В трудах исследуется довольно широкий спектр национальных традиций и представлений негидальцев, в т. ч. связанных и с традиционным костюмом.11 Определенное внимание в своих работах М. М. Хасанова уделяла технологии производства национальной одежды. Её научное наследие включает в себя и исследование отдельных этнических контактов негидальцев, проливающих в свою очередь свет на историю формирования национального костюма.12

Последним . специальным исследованием истории и культуры негидальского этноса является кандидатская диссертация Д. В. Янчева, защищённая в 2006 г. В данной работе рассмотрена материальная сторона жизнеобеспечения негидальцев и дан краткий обзор основных элементов традиционной негидальской одежды.13

В целом, историографическое поле исследования культуры негидальцев достаточно широко, но анализу в большей степени подвергались вопросы, связанные с особенностями национального языка, различными типами, конструкцией и технологией постройки традиционных жилищ, транспортных средств, национальной кухни, народной медицины.

9 Сем Ю. Л. Нанайцы. Материальная культура (вторая половина XIX - середина XX в.). Эпиграфические очерки. Владивосток: ДВНЦ АН СССР, 1973. 314 с.

10 Хасанова М.М., Певнов А. М. Негидальский язык // Красная книга языков народов России: энциклопедический словарь-справочник. М., 1994. С. 39-40; они же. Негидальцы и негидальский язык (общие сведения, звуковой строй, именные части речи) // Труды Института лингвистических исследований. СПб, 2006. Т.2. 4.1. С.447-542; Хасанова М. М. Негидальский язык // Письменные языки мира Языки Российской Федерации. Социолингвистическая энциклопедия. М., 2003. Кн. 2. С. 340-350.

11 Хасанова М. М. Медвежьи мифы негидальцев // Материалы полевых этнографических исследований. СПб, 2004. Вып. 5. С. 53-60; она же. Отражение этнических контактов в фольклоре негидальцев // Всесоюзная научная сессия по итогам этнографических и антропологических исследований 1986-1987 гг.: тезисы докладов. Сухуми, 1988. С. 201202; она же. Песни негидальцев // Гуманитарные науки в Сибири. Серия филологическая. Новосибирск, 1996. № 4. С. 92-97.

>г Хасанова М.М. Коренное население Амгуни в конце XIX - первой половине XX вв. // Вторые чтения им. Г.И. Невельского. Хабаровск, 1990. Вып. I. С.60-63; она же. Хасанова М.М. Проблема существования оленеводства у негидальцев // Культурное наследие народов Сибири и Севера: VI Сибирские чтения. СПб, 2005. С. 177-182.

13 Янчев Д.В. Хозяйство и материальная культура негидальцев (вторая половина XIX - XX в.). / Автореферат дис. на соискание уч. степени к.и.н. Владивосток: Дальнаука, 2006. 26 е.; он же. Промысловая одежда негидальского охотника (середина XIX - начало XX вв.) // Вопросы археологии, истории и этнографии Дальнего Востока РАН. Владивосток: ИИАЭ, 1997. С.55-58.

Достаточно полно освещены в литературе особенности традиционного хозяйственно-бытового уклада аборигенов, развитие основных занятий -рыболовства и охоты, а также проблемы, с ними связанные. Не меньше внимания уделялось и сельскохозяйственным занятиям, появившимся у коренных народов Дальнего Востока на определенном историческом этапе в результате межэтнических контактов со славянами-переселенцами. Однако такому разделу материальной культуры, как традиционная и современная одежда негидальского этноса, не было посвящено ни одной работы. Поэтому наше исследование, в какой-то мере, заполнит этот пробел в этнографической науке.

Объект исследования - материальная культура негидальцев.

Предмет исследования — этнокультурные особенности одежды негидальцев. в системе традиционной и современной культуры народов Приамурья.

Хронологические рамки исследования охватывают период со второй половины XIX до начала XXI вв. Выбор начальной даты определён состоянием источниковой базы, а также тем, что во второй половине XIX в. исторические и художественные традиции одежды еще сохраняли свои этнокультурные особенности. Верхняя граница выбранного периода обусловлена тем, что проблематика исследования затрагивает вопросы трансформации традиционной культуры негидальцев в современных условиях.

Территориальные рамки диссертационного исследования не

выходят за границы исторического и современного расселения негидальцев, которые совпадают и за 150 лет почти не изменилась. Негидальцы живут преимущественно в Хабаровском крае: в Ульчском районе (сс. Богородское, Тахта, Тыр, Кальма, Белоглинка), Николаевском районе (п. Maro).14 Незначительная часть негидальцев проживает в гг. Николаевске-на-Амуре, Благовещенске, Хабаровске. Местом наиболее компактного проживания этноса является район им. П. Осипенко (с. Владимировка). Большая часть этнографического материала собрана автором во время полевых экспедиций в район им. П. Осипенко Хабаровского края.

Цель работы - всестороннее исследование одежды негидальцев в системе материальной культуры народов Приамурья.

Поставленная цель диссертационной работы достигается путем решения следующих задач:

- отразить этнические особенности негидальского этноса;

- исследовать традиционно-бытовой и промысловый костюм негидальцев;

- определить комплект свадебной и ритуальной одежды;

14 Архив ИИАЭ ДВО РАН. Ф . 1. Оп. 2. Д. 600. Л. 318,360,466.

6

- выявить особенности инонациональной одежды и ее элементы в материальной культуре негидальцев;

- показать процесс проникновения в культуру негидальцев элементов одежды народов России и соседних государств.

Методология и методы исследования основаны на принципах историзма и научной объективности в диалектиктическом осмыслении этнокультурного развития, отражающего основные аспекты традиционно-бытовой и современной культуры негидальцев в разные исторические периоды.

При исследовании традиционной и современной материальной культуры главным выступает комплексный подход, обусловленный использованием этнографических, демографических, филологических, исторических и других источников. Методологические принципы комплексного подхода в изучении культурных особенностей аборигенов нашли отражение в трудах Г. М. Василевич,15 В. Г. Ларькина,16 И. А. Лопатина,17 Е. Д. Прокофьевой,18 Н. Ф. Прытковой,19 Ю. А. Сема,20 А. В. Смоляк,21 Л. Я. Штернберга22 и других учёных, занимавшихся исследованием проблем традиционной культуры коренных малочисленных народов Сибири, Нижнего Амура, Приморья и Сахалина.

В рамках избранного подхода традиционная одежда рассматривается как отражение образа жизни этноса и его многовекового опыта. Функционально одежда является «первым домом» человека, создававшего вокруг человеческого тела определенный микроклимат, помогая выживать в конкретных климатических условиях. В то же время народная одежда всегда имела большое значение и как элемент этнической специфики, являясь выражением вкусов, привычек и характера народа.

1:1 Василевич Г. М. Эвенки: Историко-этнографические очерки (XVIII - начало XX в.). Л.: Наука, 1969.304 с.

16 Ларькин В.Г. Орочи: (историко-этнографический очерк с середины XIX в. до наших дней). М.: Наука, 1964. 176 с.

17 Лопатин И. А. Гольды амурские, уссурийские и сунгарийские: опыт этнографического исследования. Владивосток, 1922. Т.17. 370 с.

18 Прокофьева Е. Д. Шаманские костюмы народов Сибири // Религиозные представления и обряда народов Сибири в XIX-начале XX века: сб. МАЭ. Л.: Наука, 1971. Т. 27. С. 5 -100.

19 Прыткова Н. Ф. Программа по изучению одежды народов Сибири // Одежда народов Сибири: сборник статей МАЭ. Л.: Наука, 1970. С.208 - 222.

20 Сем Ю.А. Нанайцы. Материальная культура (вторая половина XIX - середина XX в.). Этнографические очерки. Владивосток: ДВНЦ АН СССР, 1973. 314 с.

21 Смоляк А.В. Ульчи: Хозяйство, культура и быт в прошлом и настоящем. М.: Наука, 1966.290 с.

22 Штернберг Л. Я. Гиляки, орочи, гольды, негидальцы, айны: статьи и материалы.

Хабаровск: Дальгиз, 1933. 740 с.

При рассмотрении праздничной одежды методологическое значение имели наработки ряда исследователей в сфере изучения амурского орнамента. Его общий анализ и характеристика, новые методики изучения нашли отражение в работах: П. Я. Гонтмахера,23 С. В. Иванова,24 Н. В. Кочешкова,25 В. В. Подмаскина,26 А. Ф. Старцева.27

При сборе полевого материала применялись этнографические методы исследования: опрос респондентов, визуальное и включенное наблюдение, ориентированное на непосредственное участие исследователя в культурном процессе в качестве исполнителя, а не постороннего наблюдателя. Данный метод позволил автору освоить основы процесса изготовления предметов одежды и обуви: раскрой, пошив, их декоративное оформление, а также изготовление нитей из сухожилий лося под руководством негидапьских мастериц.

При подготовке диссертации использовался сравнительно-исторический и типологический методы исследования. Использование сравнительно-исторического метода позволило рассмотреть самобытные явления в области материальной культуры негидалыдев и соседних этносов. Использование типологического метода способствовало классификации различных элементов этнической одежды. В диссертации также широко использован метод обобщения как отдельных элементов национальной одежды, так и их совокупности.

Источниковую базу настоящего исследования составили полевые и архивные материалы, а также музейные коллекции предметов традиционной культуры негидальцев. Этнографические экспедиции по сбору полевого материала производились в 1997-1999, 2001-2003,2006-2010 гг. в следующих районах Хабаровского края: Нанайском, Комсомольском, Ульчском, Николаевском, им. П. Осипенко. Принципиально важные для нашей работы материалы и сведения были собраны в сёлах Троицком, Найхине, Богородском, Монголе, Белоглинке, Кальме, Тыре, Maro, Владимировке; в

25 Гонтмахер П.Я. Типология орнаментального искусства и методика изучения орнамента народов Амура и Сахалина // Типология культуры коренных народов Дальнего Востока России: (материалы к историко-этнографическому атласу): сб. науч. трудов. Владивосток: Дальнаука, 2003. С. 152 - 172.

24 Иванов С. В. Орнамент народов Сибири как исторический источник (по материалам XIX - начала XX вв.). Народы Севера и Дальнего Востока // Труды ИЭ им. H.H. Миклухо-Маклая. М.- Л.: Изд-во АН СССР, 1963. Т.81. 494 с.

ь Кочешков Н.В. Искусство негидальцев // Россия и АТР. Владивосток, 1994. № I. С.15 -27.

26 Подмаскин В В. Народные знания тунгусо-маньчжуров и нивхов: проблемы этногенеза и эпической истории. Владивосток: Дальнаука, 2006. 540 с.

27 Старцев А.Ф. Материальная культура удэгейцев (вторая половина XIX - XX в.). Владивосток: ИИАЭ ДВО РАН, 1996. 156 с.

городах: Хабаровске, Комсомольске-на-Амуре, Николаевске-на-Амуре, Санкт-Петербурге. Наиболее значимая информация о культуре негидальцев, в том числе и одежде этноса, была получена от информантов, жителей села Владимировка р-на им. П. Осипенко: О. А. Былиной, А. П. Казарова, Н. А. Казарова, А. В. Казаровой, А. Н. Казаровой, А. П. Надеиной, Д. И. Надеиной, Т. И. Надеиной, М. К. Охлопковой, Е. А. Семеновой, А. Е. Труба, Е. Ф. Яковлева, Э. Е. Яковлева и др.

В диссертационном исследовании использованы материалы архивов: государственных - ГАХК, РГИА ДВ; ведомственных - ПФ РАН, МАЭ РАН, РЭМ, РГО, ОИАК, ДВО РАН, ИИАЭ НДВ ДВО РАН; муниципальных при администрациях районов: Николаевского-на-Амуре, им. Полины Осипенко, а также архива администрации села Владимировка. В данных архивах сосредоточены полевые материалы А.Ф. Мидцендорфа, Л. И. Шренка, Л. Я. Штернберга, В. К. Арсеньева, А. Н. и Н. А. Липских, Е. П. Орловой, С. В. Иванова, А. В. Смоляк, В. Н. Васильева, Ю. А. Сема, Г. А. Отаиной, П. Я. Гонтмахера, С. Ф. Карабановой, В. В. Подмаскина, С. В. Березницкого, А. Ф. Старцева и других исследователей, изучавших историю и культуру коренных народов Дальнего Востока. В указанных архивах сосредоточен большой корпус источников и материалов, характеризующих социально-экономические, культурные особенности негидальцев и соседних этносов Приамурья, что отражено в списке использованных источников.

В процессе работы над диссертационным исследованием привлекались предметы этнографических коллекций МАЭ (Кунсткамеры),28 РЭМ,29 ДВХМ,30 ХКМ,31 собранные в разное время преимущественно у амгуньских негидальцев.

Большую роль в деле сохранения этнографических экспонатов традиционной культуры аборигенов сыграли местные краеведческие музеи. Среди них выделяется районный краеведческий музей села им. П.Осипенко (ПОКМ). Музей располагает макетами традиционного негидальского

28 МАЭ № 4978 (женский головной убор), № 4978-12 (женские и мужские наглазные повязки); № 4978 - 13-19/21 (украшения - серьги); № 4978 - 22-31 (бляшки); № 4978-20, 33, 34,41,47 (связки однотипных медных и металлических подвесок разнообразных форм и размеров); № 4978 -35-40, 42, 44-49, 50-61 (трафареты орнамента из бересты для украшения халата из рыбьей кожи, торбасов, рукавиц, ноговиц, нарукавников, берестяной утвари).

РЭМ №2566-1, № 10310-1 (торбаса); № 1085948, № 2566-22 (головные уборы); № 2566-2,

№ 7007-35 (рукавицы); № 6937-12 (перчатки) и др.

30 ДВХМ Н-799; Н -953; Н-800; Н-1848/1849; Н-1401/1402; Н-1709; Н-1963; Н-1868/1869 (обувь); Н-771-1/2 (образцы орнаментов); Н-1962; Н-2018 (перчатки); Н-1706/1707; Н-987 (рукавицы); Н-1964 (кисет).

ХКМ № 12370/1-8 (мужская промысловая обувь); № 12407/1-11 (образцы трафаретов -орнаментов, используемых при украшении одежды и обуви); НВ № 11969/1-7 (образцы трафаретов-выкроек предметов одежды и обуви);

жилища и транспортных средств, разнообразными предметами быта и декоративно-прикладного искусства, традиционной одежды и обуви декорированной негидальским орнаментальным мотивом.32

Научная новизна. Данная работа является первьм диссертационным исследованием по проблеме комплексного изучения одежды негидапъцев в системе этнической картины народов Приамурья. В процессе решения поставленных задач автор впервые использует комплекс архивных и музейных материалов по теме исследования в сфере культурного наследия негидальцев, в том числе впервые наиболее полно введены в научный оборот данные по одежде негидальцев, проживающих в районе им. П. Осипенко, Николаевском и других районах Хабаровского края.

Практическая значимость диссертационного исследования. В результате экспедиционно-полевых сборов автора в 2006-2007 гг., негвдальская коллекция Хабаровского краевого музея им. Н.И. Гродекова пополнилась пятьюдесятью тремя предметами, включая крупногабаритные, ранее отсутствовавшие в музее: оморочка одноместная (омочил), нарты для собачьей упряжки, лыжи охотничьи, подклеенные камусом лося. Диссертант является автором монографического исследования «Негидальцы. Материалы музеев, архивов и экспедиций (XIX - начало XXI века)», где отдельным разделом представлены сведения о 117 предметах культуры негидальцев, коллекции ХКМ им. Н. И. Гродекова, многие из которых вводятся в научный оборот впервые.33

Результаты нашего исследования нашли отражение и в рамках музейной практики для студентов Хабаровских вузов на базе ХКМ им. Н.И. Гродекова. Собранные и обработанные материалы были использованы при разработке экскурсии на тему: «Материальная и духовная культура коренных малочисленных народов Дальнего Востока 2-я пол. XIX — XX вв.». Материалы исследования также привлекались при разработке курсов лекций, семинаров и спецкурсов по этнологии и этнокультуре коренных малочисленных народов Дальнего Востока для студентов ДВГТУ, где автор преподавал курс этнологии в течении двенадцати лет.34

Апробация исследования. Основные выводы и положения диссертации изложены в сообщениях и выступлениях на VIII Конгрессе этнографов и антропологов России (г.Оренбург, 2009); XIV Съезде Русского географического общества (г.Санкт-Петербург, 2010); Международных

32 ПОКМ. ОФ № 1 (унты детские из ровдуги, украшенные национальным орнаментом); № 3 (торбаса меховые); № 4 (тапочки женские из ровдуги); № 9,10 (рукавицы); № 7 (головная повязка); X» 29,30,31 (комаланы);

ь Лебедева В. В. Негидальцы. Материалы музеев, архивов и экспедиций (XIX - начало XXI века). Хабаровск: ООО «Амурпринт», 2010. 124 е.: илл.

34 Автор благодарит сотрудников кафедры литературы и культурологии ДВГГУ (прежнее название кафедры - теории истории и культуры), оказывавших всестороннюю помощь и поддержку в процессе работы над диссертационным исследованием.

научных конференциях: «Язык и культура» (г. Москва, 2001); «Народы и культуры Дальнего Востока: взгляд из XXI века», посвященной 140-летию со Дня рождения Л. Я. Штернберга (г. Южно-Сахалинск, 2001); «Россия -Азия проблемы интерпретации текстов русской и восточной культур» (г. Улан-Удэ, 2002); «Проблемы языка и коммуникации в традиционной и современной культуре» (г. Хабаровск, 2006); «Амур - дорога тысячелетий». Пятые Гродековские чтения (г. Хабаровск, 2006); «Актуальные проблемы исследования российской цивилизации на Дальнем Востоке». Шестые Гродековские чтения (г. Хабаровск, 2009); на региональной научно-практической конференции «Дальний Восток: стратегия и тактика развития имиджа региона» (г. Хабаровск, 2009); на краевой научно-практической конференции «Национальное образование: реалии и перспективы» (г. Хабаровск, 2003); на вузовских научно-практических конференциях (г. Хабаровск, 1997-2000, 2003, 2006, 2009); на «Круглом столе» Первого Дальневосточного фестиваля культуры коренных малочисленных народов «Живая нить времен» (г. Хабаровск, 2008). Результаты исследования нашли отражение в публикации 24-х работ, общим объемом 13,3 пл., одна из них монография - 7,75 пл.

Основные положения, выносимые на защиту:

1. Традиционный костюм негидальцев является важной частью их материальной и духовной культуры, отражающей основные элементы этнической картины мира.

2. Национальная одежда негидальцев выполняла роль своеобразного маркера проводившего четкую границу между буднями и праздниками.

3. Функционально негидальский костюм является основной промысловой одеждой охотников и рыболовов. Его декоративное оформление включает в свою композицию наиболее характерные элементы негидальского орнамента, доминирующим мотивом которого является трилистник.

4. Национальная одезвда негидальского этноса входит составной частью в единый комплекс одежды палеоазиатов-нивхов, тунгусо-маньчжуров: ульчей, эвенков, эвенов и по ряду отдельных орнаментальных элементов низовских нанайцев.

5. Традиционные технико-художественные приемы производства одежды негидальских мастеров, широко используются в настоящее время. Сегодня получили развитие новые технологии, что способствует включению национальной одежды в общую систему костюмного комплекса народов Приамурья и Дальнего Востока.

6. Традиционная одежда негидальцев соответствует суровому климату, хозяйственной деятельности и мировоззрению народа. На основании анализа исследуемой проблемы ставятся вопросы сохранения и развития национальной негидальской одежды, ее традиционных орнаментальных мотивов, оригинальных композиционных и цветовых решений.

Структура диссертации. Диссертационное исследование состоит из введения, четырех глав, заключения, списка использованных источников и литературы, списка сокращений. В приложения входят: иллюстрации (78), краткий терминологический словарь, список информантов.

СОДЕРЖАНИЕ ДИССЕРТАЦИИ Во введении обосновывается актуальность проблемы, анализируется источниковая база и степень изученности темы, ставятся цель и задачи, определяются хронологические и территориальные рамки, освещаются методология и методы исследования, обосновываются новизна и практическая значимость, уделяется внимание структуре исследования.

В первой главе «Этнокультурные особенности негидалъцев» рассматривается проблема этногенеза негидальцев, появление их этнонима и особенностей национального языка, относящегося к северной ветви тунгусо-маньчжурской языковой группы.35

11егидальский язык разделяется на два диалекта: верховский, имеющий много общего с языком эвенков, и низовский, с большой долей влияния ульчского, орочского и нанайского языков. Определенная часть негидальцев владела эвенкийским и нивхским языками, а с утверждением русских в Низовьях Амура среди негидальцев распространился и русский язык, который в настоящее время стал преобладающим.

Статистические данные свидетельствуют, что численность негидальцев всегда была относительно стабильной, насчитывая в среднем немногим более 400 чел. При этом, несмотря на свою малочисленность и отсутствие письменности, этнос всегда демонстрировал определенную устойчивость в этническом отношении, сохраняя до настоящего времени этническое самосознание и этнокультурные особенности, которые находят отражение в национальном костюме, традиционных материалах для его изготовления и этнической терминологии.

Материалом для изготовления одежды служили шкуры животных и рыбья кожа, обработкой которых занимались только женщины.

В работе проанализировано несколько десятков специальных терминов, связанных с обозначением отдельных трудовых операций, инструментов, предметов, необходимых в процессе изготовления национального костюма. На языковом материале показано, что данная система терминов не только глубоко встроена в общий словарный запас тунгусо-маньчжуров, но и широко ими используется в повседневной жизни.

Также в главе уделяется внимание описанию и характеристике музейных предметов — орудий труда, использовавшихся при изготовлении одежды. На основе проведенного анализа коллекций музеев отмечено использование и в настоящее время традиционных инструментов по

Отечество. История, люди, регионы России. Энциклопедический словарь / Сост.: А.П. Горкин, В.М. Карев. М.: Большая Рос. Энциклопедия, 1999. С.398.

обработке шкур крупных и мелких животных. На сегодняшний день, и это подтверждается полевыми материалами автора, мастерицами используются не менее трёх видов специализированных скребков, которые позволяют осуществлять различные трудовые операции.

В целом следует отметить, что изготовление традиционного костюма от начального и до конечного этапов происходило в рамках домашнего производства, включенного в сферу женского труда. На рубеже Х1Х-ХХ вв. встречалось использование некоторых привозных материалов (хлопчатобумажной ткани, шелка и т.п.). В настоящее время обращение к ткани различной фактуры для пошива отдельных предметов традиционной одежды - явление повсеместное. Система терминов, используемая для кодификации домашнего производства, имеет многочисленные аналогии в языках соседних. этносов, причём наиболее ярко выражена связь с эвенкийским языком при наиболее вероятном направлении заимствования из эвенкийского в негидальский. Данная ситуация, скорее всего, отражает не только языковое родство, но и насущную потребность коренных народов данного региона в единой системе терминов для удобства передачи жизненно важного опыта как внутри этнической группы, так и за её пределами.

Этнокультурные связи негидальцев с соседними народами прослеживаются во всех областях материальной и духовной культуры. Традиционная одежда как феномен культуры через богатую орнаментику национального костюма оказывает существенное влияние и на развитие духовности, менталитета негидальского этноса. Процессы межкультурного взаимодействия и взаимовлияния нашли отражение и в разнообразных жанрах негидальского фольклора.

Модель этнического происхождения одежды негидальцев указывает на характерные особенности и общность многих элементов, заимствованных у эвенков. На негидальцев, особенно низовских, также как и на соседние коренные народы Приамурья оказывала влияние культура маньчжуров: покрой халатов, жилище с отапливаемыми нарами и другие не менее важные элементы традиционного хозяйственно-бытового уклада аборигенов.

Во второй главе «Традиционный бытовой и промысловый костюм негидальцев» рассматриваются классификационные и характерные особенности повседневной и промысловой одежды. В главе отмечается, что одежда негидальцев относится к восточноазиатскому типу, самому распространенному среди тунгусо-маньчжурских И палеоазиатских народов. Здесь же анализируется полный комплект традиционной мужской одежды, состоящий из верхнего халата тэтчэннгэ (Н); тэтчээ (В), штанов хэйкии (Н); хэскии (В), ноговиц гаин или гаруа (Н,В), обуви онта (Н,В), рукавиц кохоло (Н); коколо (В) и других элементов. Рассматриваются материалы, из которых шилась одежда, способ покроя, национальная терминология. По всем перечисленным аспектам прослеживаются этнографические параллели с

соседними народностями, наиболее яркие - с эвенками, несколько менее выраженные — с ульчами, нанайцами.

Автор проводит сравнительный анализ предметов негидальского традиционного мужского и женского костюмов и акцентирует внимание на их этнических особенностях. Повседневная женская одежда по своему составу, покрою и терминологии практически не отличалась от мужской, за исключением отдельных элементов: на женских халатах отсутствовали боковые разрезы; женщины не носили курток-халатов и халатов с «усеченной» левой полой; женские халаты были длиннее мужских и имели более яркую расцветку (с учетом возраста владельца).

Характерной деталью негидальских женских штанов является нагрудник, представляющий собой четырехугольный кусок материи, пришитый к верхнему краю изделия, доходящий до груди и сверху поддерживаемый тесемками, перекинутыми через шею. У девочек и девушек этот элемент одежды имел шестиугольную форму и закрывал всю грудь почти до шеи.

Исходя из представленного анализа детской одежды негидальцев можно констатировать, что она является уменьшенной копией одежды взрослых, за исключением предметов, предназначенных для младенцев: залипуи (Н, В) - детский нагрудник (слюнявчик); н'амагдан - пелёнки (Н) и кохаптин (Н), - кусок ткани, прикрывающий лицо ребенка, лежащего в люльке. Детскую одежду обычно не украшали, боясь привлечь внимание злых духов.

Комплект промыслового костюма негидальцев, за исключением отдельных дополнительных элементов, не отличался от повседневной одежды. К дополнительным элементам одежды относятся различные защитные приспособления, а также специально утеплённая одежда и обувь.

Важной дополнительной деталью одежды являются нарукавники. Для их обозначения у негидальцев использовалось несколько терминов, которые отражали некоторые незначительные различия: нарукавники матерчатые нгасэпун (Н),36 нарукавники из рыбьей кожи насофун, нарукавники орнаментированные болан (Н).37 Другим дополнительным элементом промыслового костюма являлись ноговицы. Охотники часто носили две пары ноговиц: верхние - из рыбьей кожи и нижние - из камусов. Их надевали поверх голенищ обуви и привязывали к щиколотке, что защищало от попадания снега в обувь.

Типы промысловой обуви по покрою и материалам не отличались от обуви повседневной носки, но обычно на промысел старались надевать менее поношенную обувь, с большим запасом прочности. Её покрой и

36 Сравнительный словарь тунгусо-маньчжурских языков. Материалы к этимологическому словарю. Л.; Наука, 1975. Т.1. С. 656; Цинциус В. И. Негияальский язык. Л., 1982. С. 252.

37 Там же. Т.1.С.91.

терминология, используемая для обозначения, позволяют найти много общего с обувью, используемой эвенками, орочами, удэгейцами, ульчами и нанайцами.

К важным элементам промысловой одежды негидальцев относятся юбки, передники и ноговицы, которые, выполняя различные функции, имели повсеместное распространение среди всех тунгусо-маньчжурских этносов региона и палеоазиатов.

Характерной деталью негидальского костюма являлся бэлгэтун (Н) -передник. У негидальцев защитный тканевый передник бэлгэтун имел прямоугольную или трапециевидную форму длиной до колен, иногда выше. Кроме негидальцев, подобные фартуки использовали нанайцы, ульчи, орочи, удэгейцы, причём название данного предмета промысловой одежды органично встроено в систему национальной терминологии обозначенных этносов.

Проведенный анализ элементов повседневного и промыслового костюма негидальцев свидетельствует о близости материальной культуры этноса с эвенками, эвенами, ульчами, нанайцами и другими коренными народами не только в сфере основных элементов костюма и покрое, но и в схожести национальной терминологии. В то же время обращает на себя внимание неполное совпадение терминов по их содержанию. Смысловые границы понятий как бы накладываются друг на друга, значение терминов в разных языках сужается или расширяется. Данное обстоятельство указывает на известную самостоятельность процессов формирования национального костюма у каждого отдельно взятого этноса. В этом смысле внешнее сходство костюма следует понимать не только как продукт заимствований, но и как результат оптимального решения определённых функциональных задач. Оптимальная форма национального костюма предопределена условиями его использования и имеющимся материалом. Все аборигены региона при создании традиционной одежды решали очень близкие задачи.

В третьей главе рассматривается комплекс праздничной и ритуальной одежды. В комплект праздничного костюма входили халаты различных покроев, сшитые из дорогой ткани, тонко выделанной ровдуги, штаны, ноговицы, головные уборы, фартуки, обувь, рукавицы и т.д. На примере музейных коллекций традиционной одежды показано, что праздничную одежду мастерицы старались выделить го повседневной за счёт богатых декоративных элементов, (которые перешивали иногда с одного предмета на другой). Праздничная функция одежды подчеркивалась сопутствующими атрибутами и украшениями.

В рассмотренной нами технике украшения халатов, также как и других предметов одежды и быта, негидальцы использовали трафареты, которые обозначали термином гийнвун (Н). В работе отмечено, что орнамент на халатах является органичной частью традиционного орнаментального искусства. Мотивы негидальской вышивки близки Местным традициям

спирально-растительно-ленточного орнамента. Для получения сложнейших композиций непщальские мастерицы использовали и многократно варьировали четыре группы мотивов орнамента: геометрического, зооморфного, растительного и облаковидного. Основу народной вышивки негидальцев составляют мотивы и символы растительного и животного происхождения в сочетании с более динамичным спирально-ленточным и геометрическим декором. Практически всегда в негидальском узоре доминирует спирально-ленточный орнамент и трилистник.38

Помимо орнаментальной вышивки праздничные халаты негидальцев украшались и специальными металлическими подвесками удиткэн, или удиткан (Н). Их пришивали на подолы халатов. По форме они были идентичны подвескам ульчей, нивхов, орочей, но отличались более крупными размерами.

В исследовании рассматриваются и дополнительные атрибуты праздничного костюма: пояса, сумочки, шарфы и т.п. Особое значение имели пояса. Негидальцы подпоясывали праздничную одежду широкими (до 25 -30 см) короткими поясами из бархата, сукна или изготовленными из шерстяной ткани на подкладке. К краям пришивали воздушные петли и пуговицы, так что они (края) едва соприкасались. Иногда пришивали завязки. Пояса украшали вышивкой, плетением из разноцветной тесьмы.39

Непременными сопутствующими элементами традиционного праздничного костюма были украшения. К ним относились кольца, браслеты, серьги, ожерелья, которые были широко распространены у народов Амура в XIX - начале XX в. Украшения были в основном покупные, но встречались мастера занимавшиеся изготовлением, а также переделкой старых ювелирных украшений на новые браслеты, кольца, серьги. Национальная терминология украшений свидетельствует о большом разнообразии материалов, из которых они делались: айсима (Н, В) — золотой; айсгт (Н, В) -золото; мэнгун (Н, В) — серебро; мэнгумэ (Н, В) - серебряный; болоской (В) -польское серебро; опта (Н, В) - медь; гийима (Н) — медный; гейин (Н) - медь красная; чийиктэ (Н, В) — медь красная, бронза. Наряду с металлом для изготовления украшений использовались и другие материалы: бурокта (В) -янтарь; буроктама (В) — янтарный; чекти (Н, В) - бисер, бусы; чектгша (Н) - стеклянный.

Женская праздничная одежда во многом напоминала мужскую, но была более изящной и красочной. Так, женский тканевый халат был длиннее мужского, отличался большей нарядностью и яркой расцветкой. Запястья рукавов и нижний край халата украшались вышивкой и металлическими крупными подвесками. Женский нагрудник, состоявший из двух частей,

38 МАЭ. Коя. № 1763-48, 93; № 1763-48,93; № 4978-51, 52, 53, 56, 57,59, 61 и др.

39 ГМЭ. №4795-56.

тканевой и ровдужной, обильно расшивался бисером и металлическими бляшками {наибу).

Женщины носили те же украшения, что и мужчины, единственным специфически женским украшением у негидальцев считалось ожерелье. Прочие женские украшения, как правило, были мельче и изящнее, чем мужские.

К особому виду негидальской ритуальной одежды относится погребальная. В работе акцентируется внимание на отличительных особенностях материалов, идущих на пошив данного вида ритуальной одежды, а также обязательном использовании оленьего волоса в орнаментальной декорировке. На умершего надевали несколько халатов. У негидальцев, ульчей, нивхов Амура и лимана среди нескольких халатов, одновременно надеваемых на покойного, один непременно должен был бьггь с равными по ширине полами: вероятно, это связано с более ранним происхождением данного вида одежды.

На покойника надевали и тканевые ноговицы. Специфически негидальской традицией было пришивание к ним кусочка меха. Помимо того на умершего надевалась зимняя шапка с колокольчиком, рукавицы и унты, к подошвам которых пришивались металлические бляшки. Обычно использовались и другие предметы одежды, которые человек носил при жизни: рубаха, кафтан и т.д. Вместе они составляли полный комплект одежды.

В исследовании отмечается, что у негидальцев базовый вариант шаманского костюма состоял из длинного тканевого халата, украшенного полосками вырезанными из звериных шкур и кожаной шапки особого покроя. В другом случае шаманский костюм был представлен в виде ровдужной куртки с пришитыми к нижнему краю ремнями и лентами. Следует заметить, что оснащение ритуальных курток лентами не является специфической чертой негидальской шаманской атрибутики. Многие народы Сибири представляли шамана человеком-птицей. Этот образ воссоздавала в специализированном ритуальном костюме бахрома, пришитая к рукавам, которая придавала им вид крыльев, а на подоле и спине - вид хвоста.

Концепция шаманского костюма негидальцев отражает идеи, общие для всех народов Приамурья, но особенно близки они эвенкийскому варианту. У эвенков мы находим близкую к негидальской шаманскую одежду в виде куртки, обшитую мехом оленя на длинных рукавах и подоле. За счёт свободного покроя эта куртка придаёт шаману образ духа-покровителя в виде птицы.40 Таким образом, у эвенков костюм шамана

40 На грани миров. Шаманизм народов Сибири [Из собрания этнографического музея: ачьбом]. М.: ИМЦ Художник и книга, 2006. С. 99.

символизировал Вселенную и олицетворял птицу-оленя — двойника шамайа, в образе которого он совершал «полёты» по мирам Вселенной.41

Юбки, надевавшиеся поверх халата, были непременным элементом мужской и женской шаманской одежды. Их шили из ткани, ровдуги, нерпичьих шкур с несколько расширенным подолом, чуть ниже колен; в верхней части проходила двойная полоса, через которую продевалась вздержка.

Негидальские шаманы носили пояса различных видов, один из них -пояс н'амка, изготовленный из куска белой ровдуги, сложенной пополам. По верхнему краю пояса проходит сгиб, по нижнему - полуовальный выступ, к которому с помощью ровдужных ремешков крепились металлические предметы.

Как видно из описаний, сугубо специализированными можно признать лишь некоторые элементы шаманской одежды (кофта и юбка с изображениями духов-помощников, пояс, и др.). Несмотря на это обстоятельство, сами негидальцы рассматривали шаманский костюм как единый комплекс, что нашло отражение в термине тотул (В), который буквально переводился «во всём» шаманском облачении. Также шаманское одеяние, облачение в целом называлось у негвдальцев самасик (Н,В). У шаманов не было абсолютного «стандарта» в одежде, в каждом в костюме присутствовали характерные особенности, тот или иной отличительный элемент. Эксклюзивностью и своеобразием предметов ритуальной одежды, шаманы нередко стремились поразить воображение зрителей и слушателей.

В четвертой главе «Отражение этнических процессов в одежде негвдальцев» рассматриваются проблемы проникновения в культуру негидальцев элементов одежды европейского образца и предметов традиционного костюмного комплекса соседних народов. В исследовании отмечается, что повсеместное распространение среди коренных народов Приамурья какого-либо предмета одежды традиционного костюма, отвечающего разнообразным функциональным требованиям - следствие обширных межэтнических контактов. Например, распашной покрой верхней одеады был широко распространен среди коренных жителей Дальневосточного региона. В этой связи следует отметить, что негидальская верхняя одежда данного покроя не является исключением.

Одним из важных предметов комплекса традиционной одежды аборигенов являются и штаны кэрки, материал, покрой и название которых идентичны для всех тунгусо-маньчжурских этносов. Следует отметить, что коренные народы, у которых был распространен данный элемент одежды, в том числе и негидальцы, носили Ъэрки с ноговицами га]ин (гарун). Точно такие же ноговицы и с почти тем же названием можно встретить у коренных

41 Там же. С. 198.

народов не только Приамурья, но и Приморья, Сахалина. Во всех случаях ноговицы крепились к специальному поясу с почти идентичным названием у негидальцев, эвенков, эвенов, удэгейцев, ульчей и маньчжуров.42

Широкие параллели прослеживаются в способах покроя и изготовления традиционной обуви у негидальцев и других коренных народов различных областей Дальневосточного региона. Используемая негидальцами поршневидная обувь с короткими голенищами была характерна для разных этнографических групп эвенков, эвенов и орочей. Удэгейцы этот тип обуви называли унгта, ульчи и ороки - ута, найхинские и бикинские нанайцы ее называли словом о та.43

Кроме своей национальной праздничной одежды, изготавливаемой из традиционных материалов, у негидальцев были и покупные халаты, приобретенные у соседних народов. Такая вещь впоследствии дополнительно декорировалась не только традиционными орнаментальными мотивами в различной технике исполнения, но и декоративными элементами, проникшими в негидальскую культуру от соседних народов как аборигенов, так и переселенцев в результате межэтнических контактов. Так, в начале XX в., как результат влияния культуры переселенцев, у негидальцев прослеживается тенденция украшать мужские и женские тканевые халаты полосами пестрой ткани.

Если инонациональное влияние в праздничной одежде зачастую случайно и прихотливо, то погребальная одежда, как уже отмечалось, напротив, обнаруживает ряд чрезвычайно устойчивых элементов для всего региона, поскольку отражает схожий комплекс представлений.

Таким образом, необходимо отметить, что всем типам национальной одежды негидальцев присущи общие черты, включающие в себя методы кроя и декоративного оформления традиционного костюма различного назначения - от повседневного до ритуального, характерного для многих коренных народов Дальневосточного региона. Однако все обнаруженные параллели нельзя назвать инонациональным влиянием в строгом смысле слова. Поскольку одежда коренного населения составляла единый комплекс, то ее различные элементы формировались и совершенствовались в процессе тесного взаимодействия и взаимовлияния культур. Общность в традиционном костюме обусловлена и единообразием возможностей домашнего производства.

В диссертации отмечается, что переломным моментом в истории национального костюма стала вторая половина XIX в., когда у негидальцев в

42 Сравнительный словарь тунгусо-маньчжурских языков. Материалы к этимологическому словарю. Л.. Наука, 1977.Т.2. С. 232 (У негидальцев этот пояс назывался тэлэхэ; у зейских и сахалинских эвенков и уйльта - тэлэги, эвенов - тэлги, удэгейцев - тэлиЬэ, ульчей - тэлэ, маньчжуров - тэлгин).

43 Там же. Т.2.С.275.

достаточном количестве появились различные ткани, что в свою очередь повлияло на процесс изготовления предметов национальной одежды, но уже не из традиционных материалов. Отрицательным образом сказалось сокращение объемов охоты на таежного и морского зверя, которые давали естественные материалы для изготовления традиционного костюма. Под влиянием культуры переселенцев из западных регионов страны менялось оформление одежды. Так фарфоровый русский бисер изменил колорит и фактуру традиционной негидальской вышивки.

В течение XX в. из обихода негидальцев исчезают многие элементы традиционного костюма, сохраняясь, однако, в качестве рабочей одежды. Это относится к ноговицам, промысловой зимней одежде и обуви; более того, отдельные ее элементы были заимствованы русскими,44 которые использовали рукавицы и охотничьи куртки, изготовленные по традиционным выкройкам негидальцев.

Распространение одежды переселенцев стало более интенсивно протекать в 1920-30-е гг. Наиболее быстро в 1930-е гг. отдельные элементы традиционной одежды негидальцев трансформировались, а нередко и подменялись европейскими образцами. В конечном итоге, в быту фактически полностью стала господствовать покупная фабричная одежда, хотя встречались и исключения. Долгое время, практически до конца 1980-х тт., сохранялся традиционный покрой головных уборов в комплекте детской одежды.45

В целом, отдельные предметы и элементы традиционного национального костюма в настоящее время представляются в качестве фрагментарных вкраплений в современной повседневной одежде, преимущественно европейского образца. Сегодня технические приёмы работы с традиционными материалами, веками складывавшиеся в сфере производства национальной одежды, в большей мере используются при изготовлении предметов декоративно-прикладного искусства. Довольно часто в их изготовлении применяются материалы, близкие к традиционным.

Заключение содержит выводы относительно национальной специфики одежды негидальцев и связей ее элементов с культурой коренных народов Дальнего Востока.

Детальный анализ промыслового костюма подтверждает, что традиционная одежда негидальцев является в большей степени одеждой охотников и рыболовов, т. е. полностью соответствует основным хозяйственным занятиям негидальцев. При изготовлении одежды аборигенами всегда точно учитывались природные свойства определенного

^Аргудяева Ю. В. В. К. Арсеньев - путешественник и этнограф: Русские Приамурья и Приморья в исследованиях В. К. Арсеньева: материалы, комментарии. Владивосток: ДВО РАН, 2007. 272 с.

43 ПМА, 2010., от Е. А. Семеновой, с. Владимировка, р-на им. П. Осипенко.

вида материала: прочность, термостойкость, водонепроницаемость и т.д. в совокупности с ее назначением и типом: повседневная, промысловая, праздничная и др.

Неразрывно связанное с декорированием элементов традиционного костюма, декоративно-прикладное искусство негидальцев, как и других коренных народов, выделялось в особую область художественного ремесла и выполняло функцию своего рода бинарного социального маркера, который проводил четкую границу между буднями и праздниками, профанным и сакральным, а также отражал и поддерживал определённые типы социальных связей.

На протяжении всего исторического развития в негидальской культуре постоянно происходил процесс взаимовлияния эстетической традиции прошлого и эстетики конкретного периода, вплоть до настоящего времени. Даже при декорировке современных изделий, не имеющих традиционного аналога, сохраняются наиболее стойкие доминирующие элементы негидальского орнамента.

В целом изучение негидальской традиционной одежды позволяет сделать вывод, что её формирование на территории Приамурья проходило на протяжении многих столетий в тесном взаимодействии с культурой соседних этносов данного региона. Основные компоненты этнической одежды народов Нижнего Амура составляют общий неразделяемый комплекс. Для традиционной одежды негидальцев характерны следующие, общие для всех коренных народов Приамурья, черты: использование рыбьей кожи, кож и шкур различных видов животных, использование двух видов штанов с ноговицами (женских - с нагрудниками), на!рудников двух типов -амурского (мужского и женского) и тунгусского (только женского), мужских передников (набедренников), мужских юбок, шуб из собачьего меха (отсутствовали только у удэгейцев), халатов из рыбьих кож, ровдуги, мехов, шкур, глухих мужских капоров, охотничьих головных уборов, свадебных ансамблей, состоявших из двух халатов (верхний - с укороченными рукавами), обуви.

При детальном рассмотрении и исследован™ различных типов традиционной одежды и учете различий в покрое обуви и предметов нижней одежды, в оформлении левополых халатов можно констатировать, что традиционный костюм негидальцев входит в единый комплекс традиционной одежды нивхов, ульчей, отчасти — орочей и по ряду отдельных элементов низовских нанайцев. Для этого комплекса был характерен особый покрой штанов, ноговиц с поясами у мужчин и женщин. К подолу левополого халата пришивалась полоса ткани, контрастировавшая по цвету с основным цветовым фоном изделия и служившая окантовкой, к которой прикреплялись металлические подвески, располагавшиеся в один ряд. Отличительной чертой негвдальской одежды являлось отсутствие широких отделочных полос на поле халата и более крупные металлические подвески пришитые по

подолу изделия. Широкое распространение у негидальцев получила обувь амурского типа. Гораздо меньше параллелей в области традиционной одежды и обуви, покрое и декорировании ее элементов прослеживается у негидальцев в отношении нанайской и удэгейской культуры.

В то же время использование шуб из оленьих шкур (прямоспинных и с вставными клиньями сзади на подоле) объединяет негидальцев с верховскими нанайцами, орочами. При этом из названных этносов только негидальцы шили эти шубы сами, а верховские нанайцы и орочи приобретали их у эвенков. Наконец, следует отметить принципиальные фактические отличия негидальской и эвенкийской одежды. Самое яркое из них - левополые халаты из ткани, не характерные для эвенков. По сути, у негидальцев близки к эвенкийским только безрукавки из шкур с голов лосей, женские нагрудники и обувь тунгусского типа.

«Левополость» халатов, курток и шуб, напротив, является яркой доминантой, связывающей традиционную одежду негидальцев с одеждой этносов, населяющих западные районы. Левополые халаты были широко распространены почти у всех народов Восточной и Центральной Азии (в том числе тувинцев, алтайцев, бурят, монголов). Важным этногенетическим свидетельством является то, что у негидальцев на левополых халатах сохранялись детали, характерные для одежды кочевого населения, - разрезы на подоле по бокам. Со временем утратив свою функциональность, они превратились в декоративный элемент - орнаментированную полоску, служившую украшением изделия. Интересно отметить, что если западные и южные аналогии просматриваются в формах ряда элементов одежды, то все языковые связи указывают на западное направление, близкое к тюркским, алтайским, монгольским языкам. Общность негидальской и эвенкийской терминологии также является отражением этих древних связей, следствием тесного взаимодействия и взаимовлияния соседних культур.

В настоящее время традиционное искусство изготовления национального костюма продолжает жить в работах национальных мастериц, их учеников, хотя основная часть навыков используется не столько в сфере пошива собственно национальной одежды из традиционных материалов, сколько в изготовлении предметов декоративно-прикладного искусства: ковров, сумочек, салфеток и т.п. Тем не менее, интерес негидальцев к истории и культурным традициям своего народа, а также сам факт востребованности традиционных профессиональных навыков позволяют считать, что, невзирая на ряд отмеченных нами проблем, искусство изготовления традиционного негидальского костюма не исчезнет и в XXI веке.

СПИСОК ПУБЛИКАЦИЙ ПО ТЕМЕ ДИССЕРТАЦИИ Публикации в изданиях, рекомендованных ВАК РФ

1. Лебедева В. В. Традиционная одежца негидальцев и славян -переселенцев: к вопросу межэтнических контактов / В.В. Лебедева // Известия РГПУ им. А.И. Герцена. СПб., 2010. № 124. С. 90-98. [0,5 пл.]

Публикации в других изданиях

2. Лебедева В.В. Негидальцы. Материалы музеев, архивов и экспедиций (XIX - начало XXI века) / В.В. Лебедева. Хабаровск: ООО «Амурпринт», 2010. 124 е.: ил. [7,75 пл.]

3. Лебедева В.В. Нивхи: к анализу материалов государственного архива Хабаровского края по проблемам культурного строительства / В.В. Лебедева // Материалы 43-й науч. конф. / Хабаровский гос. пед. ун-т. Хабаровск: Изд-во ХГПУ, 1997. Вып. 6. С.-14-16. [0,2 п.л.]

4. Лебедева В.В. Некоторые аспекты материальной культуры негидальцев (середина XIX - начало XX вв.) / В.В. Лебедева // Культура, традиции и современность: сб. науч. тр. / Хабаровский гос. пед. ун-т. Хабаровск: Изд-во ХГПУ, 1998. С. 88-92. [0,3 пл.]

5. Лебедева В.В. Материальная культура негидальцев (по коллекциям музеев г. Санкт-Петербурга) / В.В. Лебедева // Культура: проблемы, идеи, Открытия: сб. аспир. и-студ. науч. работ / Хабаровский гос. пед. ун-т. Хабаровск: Изд-во ХГПУ, 1999. С. 18-23. [0,4 п. л.]

6.Лебедева В.В. Традиционный костюм негидальцев как историко-этнографический источник / В.В. Лебедева // Язык и культура: тез. докл. к междунар. научн.-практ. конф. (Москва, 14-17 сент. 2001). Отд-ние литературы и языка Рос. акад. наук. Ин^т иностранных языков. М., Изд. дом «РТ-Пресс», 2001. С. 131-132. [0,09 п.л.]

7. Лебедева В.В. К вопросу о сохранении и возрождении традиционной культуры негидальцев: проблемы и перспективы / В.В. Лебедева // Россия — Азия: проблемы интерпретации текстов русской и восточных культур: материалы междунар. научн. конф. (Улан-Удэ, 1-5 июля 2002) / Бурятский гос. ун-т. Улан-Удэ: Изд-во БГУ, 2002. С. 188-189. [0,11 пл.]

8. Лебедева В. В Негидальский традиционный фольклор: некоторые аспекты национального образования / В.В. Лебедева // Национальное образование: реалии и перспективы: мат-лы научн.- практ. конф. (Хабаровск, 23-24 окт. 2003) / Хабаровский гос. пед. ун-т. Хабаровск: Изд-во ХГПУ, 2003. С. 194-198. [0,2 пл.]

9. Лебедева В.В. Этногенетические связи негидальцев и эвенков (по данным этнографии и языка) / В.В. Лебедева // Проблемы языка и коммуникации в традиционной и современной культуре: сб. науч. ст. междунар. науч.

конф. (Хабаровск, 26-29 сент. 2006) / Хабаровский гос. пед. ун-т. Хабаровск: Изд-во ХГПУ, 2006. С. 25-34. [0,4 пл.]

10. Лебедева В. В. К вопросу об этнических традициях и особенностях женского искусства негидальцев / В.В. Лебедева // Культура: традиции и современность: сб. науч. ст. / Хабаровский гос. пед. ун-т. Хабаровск, Изд-во ХГПУ, 2006. С. 131-136. [0,4 пл.]

11. Лебедева В.В. Коллекция предметов материальной и духовной культуры негидальцев в собрании Гродековского музея / В.В. Лебедева // «Амур-дорога тысячелетий». Пятые Гродековские чтения: материалы межрегион, науч.- практ. конф. (Хабаровск, 30 мая - 4 июня 2006) / ХККМ им. Н.И. Гродекова. Хабаровск, 2006. Ч. 3. С. 81-85. [0,3 пл.]

12. Лебедева В. В. Большая судьба маленького народа / В.В. Лебедева // Турнэ. №1-2.2007. С.62-65. [0,3 пл.]

13. Лебедева В. В. Приняли эстафету / В.В. Лебедева // Музейные вести. № 18 (14). Хабаровск: ХККМ им. Н.И. Гродекова, 2007. С. 16-18. [0,2 пл.]

14. Лебедева В.В. Беречь свои корни / В.В. Лебедева // Музейные вести. № 18 (14).. Хабаровск: ХККМ им. Н.И. Гродекова, 2007. С. 21-22. [0,1 пл.]

15. Лебедева В.В. Те, кому служат духи / В.В. Лебедева // Музейные вести. № 23.. Хабаровск: ХКМ им. Н.И. Гродекова, 2009. С. 46-48. [0,1 пл.]

16. Лебедева В.В. Песни Северного ветра / В.В. Лебедева // Музейные вести.

№ 24.. Хабаровск: ХКМ им. Н.И. Гродекова, 2009. С. 42-43. [0,1 пл.]

17. Лебедева В.В. Сохранение культурного наследия и перспективы развития традиционного искусства негидальцев / В.В. Лебедева // Дальний Восток: стратегия и тактика развития имиджа региона: сб. науч. ст. / Дальневосточ. гос. гуманит. ун-т. Хабаровск: Изд-во ДВГГУ, 2009. С. 140-144. [0,2 пл.]

18. Лебедева В.В. Традиционная промысловая и современная одежда

' негидальцев: этногенетический аспект / В.В. Лебедева // «Актуальные

проблемы исследования российской цивилизации на Дальнем Востоке». Шестые Гродековские чтения: материалы межрегион, науч.- практ. конф. (Хабаровск, 20 - 21 апр. 2009) / Хабаровск: Хабаровский краевой музей им. Н.И. Гродекова, 2009. Т.5. С. 77 - 82. [0,3 пл.]

19. Лебедева В.В. Традиционная одежда негидальцев: к проблеме этнокультурных контактов со славянами-переселенцами / В.В. Лебедева // VIII Конгресс этнографов и антропологов России: тез. докл. (Оренбург, 15 июля 2009). Оренбург: Изд. центр ОГАУ, 2009. С. 99-100. [0,06 пл.]

20. Лебедева В.В. Изучая амгуньских людей. Об исследователях негидальской культуры. / В.В. Лебедева // Словесница искусств, 2010. №2 (26). С. 140-142. [0,06 пл.]

21. Лебедева В.В. Сохранение и модернизация национальной культуры негидальцев в современном мире / В.В. Лебедева // Культура и туризм в современном мире: направления и тенденции развития: материалы Всерос. научн.-практ. конф. с международным участием (Хабаровск, 18-19

ноября 2010): сб. ст. / сост. A.C. Брейтман, В.А. Чернов. Дальневост. гос. ун-т путей сообщения. Хабаровск: Изд-во ДВГУПС, 2010. С. 41- 45. [0,5 п. л.]

22. Лебедева В.В. Сохранение культурного наследия негидальцев. [Электронный ресурс]: Первый Дальневосточный фестиваль художественных ремесел коренных народов «Живая нить времен». Хабаровск, 2008. - Систем, требования: Windows ХР SP2 и выше, Pentium-2800. 128 mb. RAM, CD-ROM, SVG, звуковая карта [0,2 п.л.].

23. Лебедева B.B. Исследователи негидальской культуры. Негида Хэсэнин [Электронный ресурс]: электронное фонетическое справочное пособие по негидальскому языку на компакт-диске // A.B. Казарова, Д.И. Надеина, Д.М. Берелтуева. ООО «Портал Хабаровск». Хабаровск, 2009. — Систем, требования: Windows ХР SP2 и выше, Pentium-2800. 128 mb. RAM, CD-ROM, SVG, звуковая карта [0,27 пл.].

24. Лебедева В.В. К проблеме сохранения территории традиционного природопользования и форм хозяйственной деятельности коренных малочисленных народов (негидальцев и эвенков), проживающих: в районе им. П. Осипенко Хабаровского края // XIV Съезд ■ Русского географического общества [Электронный ресурс]: материалы XIV Съезда 22-26 ноября 2010 г.. СПб., 2010. CD-ROM [0,3 пл.].

Лебедева Валентина Владимировна

ЭТНОКУЛЬТУРНЫЕ ОСОБЕННОСТИ ОДЕЖДЫ НЕГИДАЛЬЦЕВ (вторая половина XIX - начало XXI вв.)

Автореферат

Подписано в печать 12. J 1.2010 Формат 60 х 90 1/16. Гарнитура Times New Roman. Бумага офсетная. Печать офсетная. Усл. печ. л. 3,125 Тираж 120 экз. Заказ № 281 Отпечатано в полном соответствии с качеством предоставленных материалов в ООО «Импульс-Восток» http://www.impulse-vostolckhv.ru impulse-vostok@mail.ru тел. (4212)282-648 факс (4212) 36-56-11

Оглавление научной работы автор диссертации — кандидата исторических наук Лебедева, Валентина Владимировна

ВВЕДЕНИЕ.3

I. Этнокультурные особенности негидальцев.35

1.1. Этнографические группы негидальцев и их особенности.35

1.2. Домашнее производство и основные орудия труда этноса.45

1.3. История этноса и его связи с соседними народами.60

II. Традиционный бытовой и промысловый костюм негидальцев.77

2.1. Повседневная одежда.77

2.2. Промысловая одежда.98

III. Праздничная и ритуальная одежда.119

3.1. Праздничный костюм.119

3.2. Ритуальная одежда.138

IV. Отражение этнических процессов в одежде негидальцев.150

4.1. Проникновение в культуру негидальцев элементов одежды соседних народов.150

4.2. Современный костюм негидальцев.165

Введение диссертации2010 год, автореферат по истории, Лебедева, Валентина Владимировна

Актуальность исследования. Изучение проблемы состояния и развития традиционно-бытовой и современной культуры коренных малочисленных народов Севера (далее КМНС) в условиях современной России является актуальным и имеет большое значение не только для полиэтнического государства и этнологической науки, но и самих этносов, заинтересованных в знаниях о своей культуре и ее сохранении для потомков.

Определенный интерес представляют народы тунгусо-маньчжурской группы Приамурья и Приморья, проживающие в сходных природно-климатических условиях и обладающие общностью языка и традиционно-бытовой культуры. Среди тунгусо-маньчжурских этносов особо выделяются негидальцы, культура которых исследована недостаточно полно. О культуре этого этноса, за исключением отдельных статей фрагментарного характера, отсутствуют фундаментальные публикации. Между тем углубленное исследование культуры негидальцев позволит отобразить как их традиционную, так и современную культуру, что придаст этому исследованию особую актуальность и значимость.

Актуальной является и проблема этнокультурных контактов негидальцев с соседними народами, недостаточно изученных к настоящему времени. Не исследованы и наиболее важные части материальной культуры негидальцев, в которой наиболее ярко проявляются характерные черты этноса. Все это представляет особый интерес для этнографической науки.

Актуальность исследования культуры негидальцев определяется также и тем, что в наши дни назрела необходимость выработать новые подходы к анализу развития и, сохранения культурных традиций, не допустить, чтобы культура аборигенов осталась в прошлом и окончательно была бы предана забвению. Кроме этого, особую актуальность настоящему исследованию придает проявляемый интерес к проблемам культурного развития КМНС государственных органов управления России и международной общественности, заинтересованных в позитивном социально-экономическом и культурном развитии коренных малочисленных народов.

Двадцатого декабря 2004 г. на 74-м пленарном заседании Генеральной Ассамблеи Организации Объединенных Наций было объявлено второе Международное десятилетие коренных народов мира (2005-2015 гг.). Ассамблея постановила, что главная цель второго Десятилетия будет состоять «в дальнейшем укреплении международного сотрудничества в решении проблем, стоящих перед коренными народами в таких областях, как культура, образование, права человека, окружающая среда, социальное и экономическое развитие».1

Соответственно, перед государствами членами ООН, в том числе и перед Российской Федерацией, встал вопрос реализации практических программ и проектов, направленных на сохранение и развитие культуры и традиционного образа жизни коренных народов, гармонизацию межнациональных отношений, сохранение и развитие уважительного отношения к традициям добрососедства и сотрудничества между народами.

Таким образом, актуальность углубленного и всестороннего изучения культуры КМНС, в частности негидальцев Приамурья, определяется этническими, научными интересами российского общества и государственной потребностью в практическом разрешении национальных проблем на современном уровне исторического и культурного развития этносов.

Объект исследования — материальная культура негидальцев.

Предмет исследования — этнокультурные особенности одежды негидальцев в системе традиционной и современной культуры народов Приамурья.

1 Полный текст Резолюции 59/174 от 20 декабря 2004 года// http://daccess-dds-ny.un.org/doc/UNDOC/ СЕН/Ы04/486/72/РОР/Ы0448672^170репЕ1етеп1 (дата обращения: 20.05.2010)

Хронологические рамки исследования охватывают период со второй половины XIX включая начало XXI вв. Выбор начальной даты определён состоянием источниковой базы, а также тем, что во второй половине XIX в. исторические и художественные традиции одежды еще сохраняли свои этнокультурные особенности. Верхняя граница выбранного периода обусловлена тем, что проблематика исследования затрагивает вопросы модернизации традиционной культуры негидальцев и её выживания в современных условиях.

Территориальные рамки диссертационного исследования совпадают с территорией расселения негидальцев, которая за 150 лет почти не изменилась. Негидальцы живут преимущественно в Хабаровском крае. Местом их наиболее компактного проживания является район им. П. Осипенко (с. Владимировка), Ульчский район (сс. Богородское, Тахта, Тыр, Кальма,. Белоглинка), Николаевский район (п. Maro)." Незначительная часть негидальцев проживает в гг. Николаевске-на-Амуре, Благовещенске, Хабаровске. Большая часть этнографического материала собрана автором во время полевых экспедиций в районе им. П. Осипенко.

Цель работы — всестороннее исследование одежды негидальцев в системе материальной культуры народов Приамурья.

Поставленная цель диссертационной работы достигается путем решения следующих задач:

- отразить этнические особенности негидальского этноса;

- исследовать традиционно-бытовой и промысловый костюм негидальцев;

- определить комплект свадебной и ритуальной одежды;

- выявить инонациональную одежду и ее элементы в материальной культуре негидальцев;

2 Архив ИИАЭ ДВО РАН. Ф .1. Оп. 2. Д. 600. Л. 318, 360, 466.

- показать процесс проникновения в культуру негидальцев элементов одежды народов России и соседних государств.

Методология и методы исследования проблемы диссертационной работы и решение указанных задач основаны на принципе историзма и объективности в диалектическом осмыслении этнокультурного развития, отражающего основные аспекты традиционно-бытовой и современной культуры негидальцев в разные исторические периоды.

При исследовании традиционной и современной материальной культуры главным выступает комплексный подход, обусловленный использованием источников разных научных дисциплин: этнографических, демографических, филологических, исторических и других. Метод комплексного подхода широко используется российскими учёными - этнографами и историками, считающими, что данные одной науки, например, этнографии, в отрыве от других смежных наук: истории, филологии, демографии, социологии и других наук - не дают полного и правильного представления обо всей сложности человеческой культуры, обусловленной традиционно-бытовой и современной культурой.

Методологические принципы комплексного подхода в изучении' культурных особенностей КМНС нашли отражение в трудах И.А. Лопатина,3 В.Г. Ларькина,4 Г.М. Василевич,5 A.B. Смоляк,6 Н.Ф. Прытковой,7 Е.Д. Прокофьевой,8 Ю.А. Сема,9 В.В. Подмаскина,10 А.Ф. Старцева,11 а также

3 Лопатин И.А. Гольды амурские, уссурийские и сунгарийские: опыт этнографического исследования. Т. 17. Владивосток, 1922. 347 с.

4 Ларькин В.Г. Орочи: историко-этнографический очерк с середины XIX в. до наших дней. М., 1964. 176 с.

5 Василевич Г.М. Эвенки: историко-этнографические очерки (XVIII - начало XX в.). Л., 1969. 304 с.

6 Смоляк А. В. Ульчи: хозяйство, культура и быт в прошлом и настоящем. М., 1966. 290 с.

7 Прыткова Н. Ф. Программа по изучению одежды народов Сибири // Одежда народов Сибири: сборник статей МАЭ.Л., 1970. С. 208-222.

8 Прокофьева Е. Д. Шаманские костюмы народов Сибири // Религиозные представления и обряды народов Сибири в XIX - начале XX века. Т. 27. Сб. МАЭ. Л., 1971. С. 5 - 100.

9 Сем Ю. А. Нанайцы: материальная культура (вторая половина XIX — середина XX в.): этнографические очерки. Владивосток, 1973. 314 с.

10 Подмаскин В.В. Народные знания негидальцев // Культура Дальнего Востока и стран ATP. Восток-Запад: материалы междунар. науч. конф. Владивосток, 1995. Вып. 1. С. 68-72.

11 Старцев А.Ф. Материальная культура удэгейцев (вторая половина XIX - XX в.). Владивосток, 1996. 160 с. исследователей занимавшихся изучением материальной культуры и других проблем коренных малочисленных народов Дальнего Востока.

В рамках избранного подхода традиционная одежда рассматривается как отражение многовекового опыта и образа жизни людей. История национальной одежды имеет неразрывную связь с историей формирования этноса, превращаясь со временем в историю культуры данного народа.

Функционально, одежда являлась «первым домом» человека, который создавал вокруг тела определенный микроклимат, помогая выживать в суровых климатических условиях. Как,и жилище, одежда служит человеку защитой от неблагоприятных воздействий внешней среды. Тип одежды и характер материалов для ее изготовления во многом зависит от традиционного хозяйственно - бытового уклада жизни этноса и его занятий, напрямую связанных с особенностями определенных географических, а соответственно и природно-климатических условий. В то же время народная одежда имеет большое значение и как элемент этнической специфики, являясь выражением вкусов, привычек и характера народа. Традиционная одежда - одна из важнейших составляющих многогранной национальной культуры этноса.

С точки зрения классической этнографии, описание и изучение элементов традиционной одежды имеет особое значение в деле исследования и решения различных этнологических проблем: этногенеза, этнической истории, этнокультурных связей на ранних и последующих этапах развития этноса. Социокультурное пространство формируется на основе этнокультурных традиций, которые складывались на протяжении веков, образуя единую систему обрядов, ритуалов, обычаев, где человек всегда занимал центральное место. Специфика этнических культур затрагивает не только узкую в современном понимании область традиционного фольклора, но и широкую сферу традиционных навыков в хозяйственной деятельности конкретных народов, крепко привязанных к конкретным природным условиям.12

При рассмотрении праздничной и ритуальной одежды методологическое значение имели наработки ряда исследователей в сфере изучения амурского орнамента. Его общий анализ и характеристика, новые методики изучения на основе этнических особенностей, положения об орнаменте народов Приамурья и Приморья как историческом источнике нашли отражение в работах разных авторов: П. Я. Гонтмахера,13 С. В. Иванова,14 Н. В. Кочешкова,15 В. В.

1 17

Подмаскина, А. Ф. Старцева и др.

При решении вопроса о заимствованиях в сфере праздничного костюма мы отталкивались от работ С. В. Иванова, который считал, что метод сравнения сходных орнаментальных комплексов является одним из основных при исследовании декоративно - прикладного искусства. Этот метод позволяет использовать орнамент как важный источник для выяснения культурно этнических контактов народов.

Важные вопросы моделирования народного орнамента ставились в работах П. Я. Гонтмахера. В дальнейшем эта проблема нашла более широкое и

18 углубленное освещение в коллективной работе ученых. Авторы поставили перед собой задачу исследовать возможность определения структурных характеристик орнамента и описать некоторые стороны его содержания с позиции теории семантической информации. Положительное решение данного

12 Ушаков Н.В. Об актуальности традиционных и хозяйственных знаний // Экология культуры и образования на Севере: материалы Герценовских чтений. СПб., 1999. С. 56

13 Гонтмахер П. Я. Типология орнаментального искусства и методика изучения орнамента народов Амура и Сахалина // Типология культуры коренных народов Дальнего Востока России: материалы к историко-этнографическому атласу: сб. науч. тр. Владивосток: Дальнаука, 2003. С. 152 - 172.

14 Иванов С. В. Орнамент народов Сибири как исторический источник (по материалам XIX - начала XX вв.). Народы Севера и Дальнего Востока // ТИЭ им. Н. Н. Миклухо-Маклая. Т. 81. М.: Л., 1963. 494 с.

15 Кочешков Н. В. Искусство негидальцев // Россия и АТР. Владивосток, 1994. № 1. С. 15 —27.

16 Подмаскин В. В. Народные знания тунгусо-маньчжуров и нивхов: проблемы этногенеза и этнической истории. Владивосток, 2006. 540 с.

17 Старцев А. Ф. Традиционное декоративно-прикладное искусство удэгейцев // Традиционная культура народов Дальнего Востока России. Сб. материалов. Владивосток, 2003. С. 37-46.

18 Гонтмахер П.Я., Мизенцев В.П., Мисиков Б.Р. Народный орнамент и возможность его моделирования // Материалы по истории Дальнего Востока. Владивосток, 1974. С. 223-240. вопроса позволило получить количественное выражение картинных изображений и сравнить определенные виды орнамента между собой по ряду объективных критериев. Для этого применялся метод моделирования орнамента, давался один из возможных вариантов его структурно - графовой модели, освещались количественные характеристики и показатели сравнения модели орнамента.

Помещая проблему негидальского костюма в контекст традиционной культуры, автор исходил - прежде всего из положения Н. А. Бердяева, который указывал, что «даже материальная культура, есть культура духа, она имеет духовную основу, она есть продукт творческой работы духа над природными стихиями».19

При сборе этнографических материалов в полевых условиях применялись этнографические методы исследования: опрос респондентов, визуальное и включенное наблюдение. Наряду с этим использовались сравнительно-исторический, типологический методы исследования, анализ и другие.

Сравнительно-исторический метод исследования с наибольшей эффективностью позволяет проводить анализ и сравнение всевозможных материалов, реконструировать прошлые историко-этнографические события, выявлять этнокультурные и иные контакты негидальцев с народами Нижнего Амура и Приморья. Типологический метод позволяет классифицировать многие элементы традиционно-бытовой культуры этноса по типам, характерным для КМНС исследуемого региона.

При подготовке диссертационного исследования также применялись методы обобщения как отдельных фактов, так и их совокупности. Применение в диссертации разных методов исследования позволило не только установить

19 Бердяев Н. А. Смысл истории. М., 1990. С. 165. определенные закономерности негидальской традиционной культуры, но и определить характерные особенности ее бытования в наши дни.

Источниковая база настоящего исследования включает в себя архивные и полевые материалы, а также музейные коллекции. Из архивных материалов большое значение имеют документы Архива Петербургского филиала

Российской Академии наук (ПФА РАН), куда входит фонд Л.Я. Штернберга, содержащий материалы экспедиций и исследований ученого, сведения о классификации и номенклатуре родства народов Приамурского края, шаманстве, истории религий народов Севера, «Записные книжки» исследователя 1910-1927 гг. и др. Там же представлены материалы переписки

Л.Я. Штернберга с известными учеными - этнографами, антропологами, географами, востоковедами, психологами, затрагивающими важные научные 01 проблемы. Большое значение имеет рукописный и иллюстративный материал Л.И. Шренка, собранный им во время экспедиционных работ на Дальнем Востоке.22

В диссертационном исследовании также использованы документы архива МАЭ (Кунсткамера), содержащие материалы этнографической экспедиции 1956 г. Е.П. Орловой, работавшей на о. Сахалин, Амурском лимане и в бассейне р. Амгунь. В этих регионах Е.П. Орлова занималась сбором этнографических предметов для музея и изучала современное состояние быта и культуры коренных малочисленных народов Приамурья.23 В маршрут следования входили села Владимировка - Гарпо, Малышевка, Гуга и

20 ПФА РАН. Ф.282. Оп.1. ДЦ. 24,47,49, 74, 86, 101, 128, 137, 139, 151, 152, 190.

21 ПФА РАН. Ф. 282. Оп. 2. ДД. 13, 15,21,27,39,83, 124,271,331.

22 ПФА РАН. Ф. 93. Оп.1. Д. 3. Словарь гилякского языка и собственных гилякских имен; Д. 29. Материалы к третьему тому «Об инородцах Амурского края»; Д. 32. Черновые разрозненные заметки связанные с экспедицией на. Дальний Восток; Д. 40. Рисунки карандашом и акварелью, связанные с путешествием на Дальний Восток; Д. 44. Краткий отчет Л.И. Шренка о путешествии на Дальний Восток.

23 МАЭ РАН. Ф. К-1. Оп. 1. Д. 23. ЛЛ. 6-22. Полевые материалы Е.П. Орловой о традиционной одежде тунгусо-маньчжурских народов: эвенков, эвенов, удэ, негидальцев. др. В представленном материале нашли отражение сведения о поселениях, хозяйственной деятельности и традиционно-бытовом укладе негидальцев.24

В процессе работы автор использовал материалы Государственного архива Хабаровского края (ГАХК); архива ХКМ им. Н.И. Гродекова (г. Хабаровск); архива Дальневосточного отделения Российской академии наук (ДВО РАН); архива Института истории, археологии и этнографии народов Дальнего Востока (ИИАЭ НДВ ДВО РАН); архива Общества изучения Амурского края (ОИАК); Российского государственного исторического архива Дальнего Востока (РГИА ДВ); Государственного архива г. Николаевска-на-Амуре; архивов администрации района им. П. Осипенко и муниципального поселения с. Владимировка Хабаровского края.

Мы считаем, что принципиальное значение для раскрытия избранной темы имеют этнографические коллекции, хранящиеся в экспозициях и фондах как центральных, так и региональных музеев: МАЭ РАН и РЭМ (г. Санкт-Петербург), ПГОМ им. В.К. Арсеньева и музея ИИАЭНДВ ДВО РАН (г. Владивосток), ХКМ им. Н.И. Гродекова и ДВХМ (г. Хабаровск), Краеведческого музея и Центра национальной культуры Николаевска-на-Амуре, краеведческих музеев Комсомольска-на-Амуре, с. им. П.Осипенко, с. Троицкого, с. Богородского, с. Сикачи-Алян, школьных этнографических музеев с. Найхин, В. Эконь, Кальма, Maro, Владимировка.25

В комплектовании фондов Музея антропологии и этнографии им. Петра Великого негидальскими коллекциями принимали участие многие видные ученые XIX - XX вв.: Р.К. Маак, JI. И. Шренк, Л.Я. Штернберг, Б.О. Пилсудский, В.К. Арсеньев, И.С. Поляков, В.Н. Васильев, Е.П. Орлова, Г.М. Василевич, K.M. Мыльникова - Форштейн, Е.Р.Шнейдер, A.B. Смоляк-Стренина.

24 МАЭ РАН. Ф. К-1. Оп. 1. д. 231. лл. 329-332.

25 Особую благодарность за оказанную помощь в сборе ценной информацию хотелось бы выразить Зинаиде Георгиевне Давыдовой — заведующей архивом администрации и Ольге Анатольевне Хабловой — директору районного краеведческого музея р-на им. П. Осипенко.

Среди первых фотоколлекций МАЭ — фотографии П.П. Шимкевича, сделанные им в конце XIX в., во время служебной командировки в бассейн р. Амгунь.26 Около 200 предметов по культуре нанайцев и негидальцев поступило от Р.К. Маака.

Первая репрезентативная подборка, характеризующая культуру негидальцев на рубеже XIX - XX вв., сделана Л.Я. Штернбергом. Он собрал огромный этнографический материал: лингвистический, этнографический, антропологический, фольклорный, а также сделал одни из самых ранних записей на фонограф." Негидальская коллекция № 1763, состоит из 127 единиц. По составу коллекции видно, что собрана она преимущественно на Амуре (в районе впадения в него р. Амгунь) и в низовьях р. Амгунь.28

В коллекции № 1763 наиболее полно представлена традиционная культура негидальцев: орудия труда, оружие (в том числе лук), одежда, утварь, предметы культа. В числе экспонатов содержится довольно большая подборка образцов узоров (вышитых, тисненых на бересте, выполненных методом аппликации и раскраски). Также в коллекции есть традиционные женские нагрудники, навершия в виде рожек для шаманских головных уборов, шуба из собачьих шкур, халат из рыбьей кожи, воротник из лапок соболя и маньчжурский панцирь из кованых "железных пластин. Каждую вещь Л.Я. Штернберг сопровождает кратким описанием и дает ее название на негидальском языке.

Богатейшую фотоколлекцию из этнографической экспедиции 1926-1927 гг. привезли этнографы А.Н. и H.A. Липские.29 На фотографиях в основном запечатлены традиционные жилища и места обитания негидальцев. Но среди

26 МАЭ РАН. Фотоколл. № И - 1464 — 29 - негидальский ребенок в зыбке (Приморская обл., бассейн Амгуни); И - 1464-30 - негидальская женщина, обрабатывающая бересту. (Приморская обл., бассейн Амгуни).

27 Хасанова М.М. Негидальская коллекция Л.Я. Штерберга в собраниях МАЭ. Т. 48. СПб., 2000. С. 85-87.

28 Хасанова М.М. Указ. соч. С. 86.

29 МАЭ РАН. Фотоколлекция А. Н. и Н. А. Липских (1920-е гг.): № 1530, 1541, 1547, 1548 - негидальцы и эвенки. Фотографии выполнены в районах: п. Керби, ст. Бурукан и ст. Ленкоди, оз. Чукчагир, бассейнах рр. Амгунь и Немилен. снимков есть и сами представители негидальского этноса в традиционной

30 одежде.

В 1948 году сотрудником МАЭ А. В. Стрениной (Смоляк) в районе с. Дальджа, на Нижнем Амуре, были собраны ритуальные предметы негидальской культуры с мест погребений. Среди них преобладали элементы национальной одежды.31 Следует отметить как, безусловно, положительный момент использование в описях коллекций МАЭ национальной терминологии.

Собрания Российского этнографического музея включают в себя двенадцать негидальских коллекций, с общим количеством 369 единиц , хранения. В фондах музея представлены материалы по верховской и низовской группам негидальцев, собранные в разные годы сотрудниками музея: В.Н. Васильевым, Е.П. Орловой, Е.П. Шнейдером и др. Здесь же имеется указатель по двум коллекциям: низовским (139 предметов) и верховским негидальцам (113 экспонатов), составленный исследователем-этнографом Т.Ю. Сем. Они хронологически охватывают вторую половину XIX - XX вв. Тематически коллекция характеризует охоту, рыболовство, домашние занятия, утварь, предметы одежды, средства передвижения, верования и национальные традиции в области воспитания.

В том числе, в фондах РЭМ хранится 62 предмета негидальской традиционной одежды.33 Коллекция включает в себя, главным образом, отдельные предметы.34 Особый интерес представляет уникальный погребальный мужской костюм негидальцев, привезенный в 1911 г. В.Н.

30 МАЭ РАН. Колл. № 1530-166 - старуха - негидалка, 70 лет; 1548-51-56 - фотографии негидальцев.

31 МАЭ РАН. Колл. № 4978-12 - женская капорообразная шапка их китайского шелка; 4978-13-15 - женские и мужские наглазные повязки; 4978 - 16-19/21 - украшения - серьги; 4978 - 22-31 - бляшки; 4978-20, 33, 34, 41, 47 - связки однотипных медных и металлических подвесок разнообразных форм и размеров ; 4978-35-40, 42, 44-49 - трафареты орнамента из бересты для украшения халата из рыбьей кожи, торбасов, рукавиц, ноговиц, нарукавников, берестяной утвари; 4978 - 50-61 - трафареты орнаментов из бересты для украшения предметов одежды. Коллекция предметов из погребений с. Им, сборы Смоляк - Стрениной А. В. (1947-1948 гг.). Материалы Северо-Восточной антрополого-этнографической экспедиции АН СССР. Нижний Амур, сс. Дальджа, Им.

32 Сем Т. Ю. Негидальцы. Каталог-указатель. Рукопись. С. 2.

33 Сем Т. Ю. Указ. соч. С. 4.

34 РЭМ. Колл. № 2566-1 - сапоги; 10310-1/1, 2 - торбаса женские; 10859-48 - шапка с длинными «ушами»; 2566-2/ 1,2- рукавицы; 2566-22 - шапочка; 7007-35/1,2 - рукавицы - краги; 6937-12/1, 2 - перчатки.

Васильевым от верховской группы негидпльского этноса.35 Большую ценность

36 в негидальской коллекции РЭМ представляют и шаманские костюмы.

В музее имеется и уникальная фотоколлекция, собранная в разное время сотрудниками музея: Е.П. Шнейдером, В.М. Васильевым, Е.П. Орловой в этнографических экспедициях, всесторонне и полно отражающая традиционный уклад жизни, быт и культуру негидальцев.

Начало собиранию этнографической коллекции негидальцев ХКМ им. Н. И. Гродекова положил П.П. Шимкевич - чиновник особых поручений при Приамурском генерал-губернаторе. Он побывал на Амгуни в 1894 г. и первым из европейцев сфотографировал негидальцев. В фондах краевого музея хранится коллекция этих фотографий-подлинников, на которых запечатлен природный ландшафт бассейна р. Амгунь, представители этноса, а также фотокопия37 снимка негидальского шамана в полном облачении с необходимыми ритуальными атрибутами.

Предметы, собранные П. П. Шимкевичем в бассейне реки Амгунь 1894г., а также переданные в дар Отделом народного образования

Э о г. Николаевска-на-Амуре в 1927 г., - основа этнографической коллекции ХКМ. Наиболее ценной для нашей темы является коллекция экспонатов ритуальной одежды.

В дальнейшем сбор предметов негидальской коллекции ХКМ носил эпизодический характер. Относительно нашей темы следует отметить мужскую промысловую обувь, образцы трафаретов - орнаментов,

35 РЭМ. Колл. № 2566-21/22 - погребальный мужской костюм.

36 Сем Т. Ю. Указ. соч. С. 4.

37 Оригинал фотографии шамана, выполненный П. П. Шимкевичем, хранится в одном из Берлинских музеев.

38 ХКМ. Колл. № 2867/Э-607; 2890/Э-606 - шаманские куртки; № 2767, 2870/Э-612 - два • нагрудника ритуальных; № 1645/Э-580; 11435 - два шаманских ритуальных пояса. См.: Лебедева В.В. Материалы музеев, архивов и экспедиций (XIX - начало XXI века). Хабаровск, 2010. С. 77-83.

39 ХКМ. Колл. № 12370/1-8. См.: Лебедева В.В. Указ. соч. С. 66-67. используемых при украшении одежды и обуви,40 образцы трафаретов-выкроек одежды и обуви.41

Всего коллекция экспонатов материальной и духовной культуры негидальцев ХКМ включает в себя 117 единиц хранения (94 номера), в том числе: предметы декоративно-прикладного искусства — 10 ед. хр.,42 одежду и обувь — 41 ед. хр.,43 выкройки одежды (перчаток) и обуви из бумаги — 6 ед. хр., орудия труда, инструменты и материалы — 6 ед. хр.,44 трафареты изображений животных и образцы орнамента из бумаги — 15 ед. хр.

Хронологические рамки сбора коллекции охватывают период с конца XIX — до начала XXI вв., который по интенсивности поступления предметов можно условно разделить на три этапа: конец XIX — начало XX вв.; 60-е -начало 90-х гг. XX в.; начало XXI в. Периоды наиболее интенсивного комплектования: 1964 - 1969 гг., 1983 - 1991 гг., 2006 - 2008 гг.

В 2008 году автором была закончена научная атрибуция музейных предметов и подготовлен к печати «Каталог негидальской коллекции Хабаровского краевого музея им. Н. И. Гродекова». В процессе работы над изданием использовалось также описание предметов коллекции, составленное главным хранителем музея Т. В. Мельниковой.

В Дальневосточном художественном музее г. Хабаровска хранится коллекция предметов декоративно-прикладного искусства негидальцев. Авторами изделий являются национальные негидальские мастерицы, в том числе и члены Союза художников России: Е.И. Алексеева, А.Н. Казарова,

40 ХКМ. Колл. № 12407/1-11. См.: Там же. С. 54-55.

41 ХКМ. Колл. № 11969/1-7 См.: Там же. С. 73-74.

42 ХКМ. Колл. № 6952/Э-334 - салфетка; 6951/Э-337 - дорожка; 6971/Э-246; 7083/Э-313;

8695/2; 8780/1; 8915/11; 9699; 10214/1 - коврики, комаланы; 10212 - сумка для хранения предметов рукоделия. См.: Там же. С. 47-53.

43 ХКМ. Колл. № 6955/Э-375 а, б; 8780/10; 12370/1,2; 12370/3,4; 12370/5,6; 12370/7,8; 6954/Э-327 а, б; 6962/Э-321 а, б; 6964/Э-149/1 а, б; 6964/Э-149/1 в, г; 6964/Э-149/2 а, б; 6964/Э-149/2 в, г; 7112/Э-171/8 а, б; 8695/25 а, б; 8695/25 в, г; 8695/26 а, б; 8780/4 а, б; 8780/4 в, г; 10214/2 а,б. См.: Там же. С. 57-67.

44 ХКМ. Колл. № 12369/1; 7212/13; 7212/17 - скребки для обработки шкур крупных животных; 12368/2 -рыбьей кожи; 12369/2 - дерева; 12369/4 - игла для плетения сетей. См.: Там же. С. 41, 68-69.

А.П. Надеина, М.К. Охлопкова. В коллекции ДВХМ представлена

- 45 /- 46 47 48 49 негидальская обувь, образцы орнамента, перчатки, рукавицы, кисет.

Большую роль в деле выявления и сохранения произведений традиционной культуры аборигенов сыграли местные краеведческие музеи. Среди них стоит отметить районный краеведческий музей села им. П. Осипенко (ПОКМ), где хранится двадцать три предмета национальной негидальской культуры, созданные мастерами села Владимировка. В экспозиции музея представлены комаланы разных размеров и форм, изготовленные из меха оленя, лося, собаки, дикой козы, медведя, с использованием ровдуги,50 традиционная обувь,51 орнаментированные ровдужные рукавицы,52 головная повязка из ровдуги с вышивкой,53 сумочка ровдужная для женских принадлежностей.54

В прочих музеях сосредоточены лишь единичные предметы. Так, в Музее антропологии и этнографии Института истории, археологии и этнографии народов Дальнего Востока ДВО РАН г. Владивостока представлен нож костяной, используемый при шитье, нанесении орнамента на ткань, бересту, а также снятия рыбьей кожи.55

В Музее изобразительных искусств г. Комсомольска-на-Амуре представлен ряд предметов декоративно-прикладного искусства, по которым

45 ДВХМ. Колл. № Н-799 - торбаса детские; Н - 953; Н-800 - тапочки; Н-1848/1849; 1868/1869 -унты; Н-1401/1402 - торбаса; Н-1709 - комалан.

46 ДВХМ. Колл. № Н-771-1/2 - образцы орнамента.

47 ДВХМ. Колл. № Н-1962; H-2018 - перчатки.

48 ДВХМ. Колл. № Н-1706/1707; Н-987 - рукавицы.

49 ДВХМ. Колл. № Н-1964 - кисет.

50 ПОКМ. Колл. № 29,30, 31- комаланы разных размеров и форм, изготовленные из меха оленя, лося, собаки, дикой козы, медведя с использованием ровдуги.

51 ПОКМ. Колл. № 3 - торбаса меховые; № 1 - унты детские из ровдуги, украшенные национальным орнаментом; № 4 - тапочки женские из ровдуги.

52 ПОКМ. Колл. № 9, 10 - орнаментированные рукавицы из ровдуги.

53 ПОКМ. Колл. № 7 - головная повязка из ровдуги с вышивкой.

54 ПОКМ. Колл. № 163 - сумочка из ровдуги для женских принадлежностей.

55 МИИАЭ. Колл. № 395 - костяной нож, выполнен из малой берцовой кости лося. Поступил от Берганова A.M., негидальца, из рода Нясихагил. Сборы M. M. Хасановой, 1982 г. можно судить о технике традиционного шитья.56 Все предметы выполнены представителями негидальского этноса в 1980 гг. В Николаевском-на-Амуре краеведческом музее им. В. Е. Розова представлены два предмета негидальской культуры: халат и головное украшение.57

Кроме того, в процессе написания работы использованы полевые материалы автора. Наши полевые сборы производились в 1997-1999, 20012004, 2006-2010 гг. в следующих районах Хабаровского края: Нанайском, Комсомольском, Ульчском, Николаевском, им. П. Осипенко. Принципиально' важные для нашей работы материалы были получены в сёлах Троицком, Найхине, Богородском, Монголе, Белоглинке, Кальме, Тыре, Maro, Владимировке; в городах: Хабаровске, Комсомольске-на-Амуре, Николаевске-на-Амуре. Автор выражает особую признательность информантам по негидальскому языку и культуре: А.С.Гохта, С.А.Гохта, А.П. Надеиной, Д.И. Надеиной, Т.Н. Надеиной, A.B. Казаровой, М.К. Охлопковой, А.Н. Казаровой, А.П. Казарову, М.Н.Пухта, Е. Т. Паскаевой, E.H. Бобик, А.Е. Труба, O.A. Былиной, Е.А'. Семеновой, Е.Ф. Яковлеву, Э.Е. Яковлеву и другим жителям перечисленных городов и населенных пунктов, от которых была получена ценная информация, касающаяся национальной терминологии и культуры негидальцев.

Степень научной разработанности* проблемы. Имеющаяся в настоящее время этнографическая и историческая литература о таежных жителях Амурского бассейна очень разнообразна. Однако, негидальцы долгое время не являлись объектом исследования, а служили своего рода статистом для сравнительных анализов и сопоставлений.

56 МИИ. Колл. № КП-2819 Н-1020; КП-2458 Н-1008; КП-3769 Н-98 - комаланы; КП-3540 - ковер из меха оленя в технике меховой мозаики; КП-3530 Н-935; КП - 2818 - ковер из птичьих шкурок.

57 НКМ. Колл. № 5661/2 - халат, 1990 г.; 5661/3 - головное украшение, 2003 г. Автор - Елена Трофимовна Паскаева.

Отдельные сюжеты по нашей теме можно встретить в трудах исследователей: Я.И. Линденау, А.Ф. Миддендорфа, Л.И. Шренка, С.К. Патканова, Л.Я. Штернберга, В.И. Литвинцева, H.H. Радаева, K.M. Мыльниковой-Форштейн, И.С. Вдовина, В.И. Цинциус, A.B. Смоляк, C.B. Иванова, Ч.М. Таксами, Е.П. Орловой, А.Ф. Старцева, В.В. Подмаскина, П.Я. Гонтмахера, C.B. Березницкого, М.М. Хасановой, Т.В. Мельниковой, Д.В. Янчева и др. В этих работах обозначен лишь самый общий контур проблемы. Авторы не ставили перед собой цели функционального анализа одежды негидальцев в системе традиционной культуры.

В литературе конца XIX - начала XX в., когда традиционная одежда негидальцев на Нижнем Амуре еще сохранялась, было дано ее описание. В литературе того времени, обычно отсутствует характеристика покроя верхней одежды. Авторы совсем не касались нижней, ритуальной, промысловой одежды, обуви. Обращалось внимание, главным образом, на то, что в прямом смысле «лежало на поверхности», а также на наиболее экзотические элементы. Именно такие же предметы одежды доставлялись и в музеи. При сопоставлении полевых, литературных и музейных материалов видно, что, несмотря на кажущееся обилие публикаций, существуют пробелы в отношении изучения традиционной одежды у разных народов данного ареала. Поскольку негидальцы, кроме бассейна Амгуни, жили и в некоторых селах Нижнего Амура, то первые исследователи нередко переносили на их культуру все признаки собственно амурской (нивхской, ульчской) культуры.

Первооткрывателем негидальцев считают А. Ф. Миддендорфа. В' 18421845 гг. А. Ф. Миддендорф возглавил Сибирскую экспедицию Академии наук. За два года работы экспедиции были проведены различные, в том числе и этнографические исследования. Добравшись со своим отрядом до небольшой таежной реки Немилен (приток р. Амгунь, впадающей в Нижний Амур), он впервые увидел негидальцев. Заинтересовавшись жизнью этого самобытного этноса, А. Ф. Миддендорф исследовал его хозяйственно — бытовой уклад, а также подробно описал девять негидальских родов: Алчакулов, Аюмканов, Муктегиров, Ньясекагиров, Тапкалов, Торомконов, Удданов, Чемакогиров, Чукчагиров.

Этнографический материал, который удалось привезти из экспедиции, оказался уникальным. Ученый впервые выдвинул смелые идеи о происхождении орнамента амурских народов: В 1848 г. вышел из печати первый том книги А.Ф. Миддендорфа «Путешествия на север и восток

58

Сибири» на немецком языке. Русское издание появилось только в 1860 г.

А.Ф. Миддендорф подробно описал все увиденные им произведения негидальских мастериц. Мимо его внимательного взгляда не прошли оригинально декорированные халаты из рыбьей кожи, меховые головные уборы, обувь, сшитая из. ровдуги и камусов, коврики, изготовленные из птичьих перьев, нагрудники, рукавицы, ноговицы, футляры для- ножей и кисеты, берестяные коробочки.59

Чуть позже А.Ф. Миддендорфа начал свои исследования Л.И. Шренк. Будучи учёным, чрезвычайно широкого профиля он всесторонне* исследовал Дальний Восток: Приамурье, Приморье и Сахалин, в том числе и народы, населявшие эти территории. В 1854-1856 гг. Л.И. Шренк возглавлял экспедицию на Амур и Сахалин, где изучал гиляков (нивхов) и другие аборигенные народы. Во время дальневосточной экспедиции Л.И. Шренк собрал значительный оригинальный полевой этнографический материал, который лег в основу его исследований об инородцах. Амурского края. Впервые в научной литературе появилось подробное описание их хозяйства, культуры и быта. Прожив несколько лет среди местного населения, Л.И.

58 Миддендорф А.Ф. Путешествие на Север и Восток Сибири. Ч. 2. Север и Восток Сибири в естественно-историческом отношении. Отдел 6. Коренные жители Сибири. СПб., 1877. С. 571-618.

59 См. также: Иванов B.H. Вклад А.Ф. Миддендорфа в изучение истории и этнографии народов северо-востока Сибири // Развитие гуманитарных исследований в Якутии. Новосибирск, 1981. С. 55 - 61; Иванов В.Н. Русские учёные о народах северо-востока Азии. Якутск, 1978; Кочешков Н.В. Этнографы Дальнего Востока (XVIII -середина XX вв.). Владивосток, 2001. С. 140-144; Леонов Н.И. Александр Федорович Миддендорф. М., 1967. 147 е.; Миддендорф Александр Федорович // Сибирская советская энциклопедия в 4-х т. Т. 3. М., 1932. С. 446.

Шренк составил этнографическую карту Нижнего Приамурья, собрал большой материал и опубликовал его в ряде статей и трехтомном труде «Об инородцах Амурского края».60

Труды Л.И. Шренка отличаются широтой постановки вопросов, прекрасным знанием материала и умелым использованием сравнительно-этнографического метода, позволявшего ему выявить взаимосвязи между народами и их культурами.

Л.И. Шренк сделал много интересных наблюдений в Приамурском- крае и привез оттуда ценные коллекции, значительная часть которых была обработана им самим. Л.И. Шренк был первым крупным исследователем художественной культуры народов Нижнего Амура и Сахалина.61

В то же самое время высказал ошибочную идею относительно того, что у народов Нижнего Амура и Уссурийского края была распространена одежда- «китайского образца» и что она была одинаковой у всех народов ареала. Эта идея была распространена в этнографической' литературе конца XIX - начала XX в. и позднее отражена в многочисленных статьях, причем, как правило, никакого' анализа, детальных сопоставлений элементов одежды народов Приамурья, и китайцев никто из авторов не делал. Более поздние авторы без всякой критики заимствовали эти- взгляды. В1 результате даже в труде, вышедшем в 1960 г. эта необоснованная точка зрения нашла свое отражение.

В действительности, как впоследствии убедительно показала A.B. Смоляк, можно говорить лишь о некоторых, очень поздних влияниях в этой

60 Шренк Л.И. Об инородцах Амурского края. Т. 1. СПб.,1883. 323 е.; Т. 2. 1899. 314 е.; Т. 3. 1903. 145 с.

61 См. также: Гонтмахер П.Я. Взгляды академика Л.И. Шренка на культуру коренных народов Приамурья. Хабаровск. 1991.36 с.

Кочешков Н.В. Указ. соч. С. 120-123; Кочешков Н.В: Российские исследователи аборигенных народов Дальнего Востока (XVIII -XX вв.). Владивосток, 2003. С. 208-210; Решетов А. М. Леопольд Иванович Шренк: (к 170-летию со дня рождения) // Курьер Петровской Кунсткамеры. СПб., 1997. Вып. 6/7. С. 72-87; он же. Музей антропологии и этнографии РАН в последней четверти XIX - первой четверти XX века. Проблемы создания и реорганизации // Кунсткамера: вчера, сегодня, завтра. Т. I. СПб., 1997. С. 18-24; Сем Ю. А. Леопольд Иванович Шренк (1826-1894 гг.): жизнь и деятельность исследователя Приамурья, Приморья и Сахалина. Южно-Сахалинск, 2003. 128 с.

62 Очерки общей этнографии. Азиатская часть. М., 1960. 340 с. области, связанных с развитием обмена. В основном же, одежда народов данного региона имеет местный, самобытный характер. Известно, что ткани с восточных рынков в средние века и позднее проникали далеко на запад и на север, однако это не влияло на характер покроя одежды народов, пользовавшихся этими тканями.

На грани веков работал замечательный этнограф и краевед, П.П. Шимкевич.63 Он сумел систематизировать и интерпретировать собранные им-обширные материалы по шаманизму. В свете нашей работы представляют интерес его материалы по ритуальному костюму64 и отдельные наблюдения, связанные с повседневной жизнью негидальского этноса.65 Приезжая в Амурскую и Забайкальскую области для решения административных вопросов, П.П. Шимкевич собирал этнографические и статистические материалы о живших там народах. В- результате им была составлена этнографическая карта Приамурского генерал-губернаторства.66

Внимание негидальцам уделил и историк-энциклопедист И.И: Гапанович. В течение всей жизни он занимался тунгусоведением, исследованием быта и культуры жителей Камчатки и Чукотки и, другими проблемами российского Дальнего Востока. После окончания гражданской войны И.И. Гапанович некоторое время проживал во Владивостоке, а в 1925 году нелегально перебрался в Китай и все последующие научные работы публиковал уже за границей. Среди них — «Амгуньские тунгусы и негидальцы,

63 См. об этом: Лебедева В.В. Материалы музеев, архивов и экспедиций (XIX начало - XXI века). Хабаровск, 2010. С. 15.

64 Шимкевич П.П. Великий шаман // Восточная Сибирь. Иркутск. 1915. 6, 8 янв; он же. Материалы для изучения шаманства у гольдов. Т. 1. Хабаровск. Вып. 2. 133 с.

65 Шимкевич П.П. Современное состояние инородцев Амурской области и бассейна Амгуни / Приамур. ведомости. 1895. 12 марта // ГАХК. НСБ. Ф. 104-1. 1895 г. 1 янв. -26 марта.

66 См. также: Кочешков Н.В. Указ. соч. 2001, С. 107-110; Мельникова Т.В. Чиновник особых поручений // Записки Гродековского музея. Хабаровск, 2001. Вып. 2. С. 118-129; она же. Из истории негидальской коллекции П.П. Шимкевича// Мартьяновские краеведческие чтения (1989 - 1999 гг.). Минусинск, 1999. С.165-167; Шульгина Т.С. Русские исследователи культуры и быта малых народов Амура и Сахалина (конец XIX начало XX в.). Владивосток, 1989. С. 95-106; Штернберг Л.Я. Этнография // Тихий океан: русские научные исследования. Л. 1926. С. 158.

67 их будущность». До сих пор труды И.И. Гапановича малоизвестны отечественным исследователям, т. к. находятся в архивах Китая, США и 68

Австралии.

Л.Я. Штернберг не только собрал новый материал по истории и культуре негидальского этноса, включая интересующую нас тему, но и дал широкую панораму межэтнических связей негидальцев, наметив тем самым пути решения ^ вопроса о заимствованиях в, традиционной одежде этноса. Л.Я: Штернберг отмечает, что. в негидальской культуре: более, чем в какой-либо другой из дальневосточных, причудливо сочетаются тунгусские и амурские элементы. А в быту у негидальцев, наряду с чисто сибирскими вещами, существуют и нивхские (амуро-сахалинские) и, как и везде на Амуре,-северокитайские.69

Труды Л.Я. Штернберга тесно соприкасаются и с изучением, праздничной одежды, негидальцев. В, своих работах- учёный проводил идею о важности сравнительного изучения, орнамента при исследовании, культуры народов" Нижнего Амура и Сахалина. Исследователь подчеркивал, что орнамент для этнографа представляет интерес в двояком отношении: как в этнографическом аспекте (генезис, эволюция), так. и в психологическом (т.е. исследование поможет узнать мотивы, и стимулы, способствующие его-созданию).70

Ученик Л.Я: Штернберга C.B. Иванов посвятил себя изучению изобразительного творчества, в первую очередь орнамента народов Сибири., С 1930-х годов C.B. Иванов; совместно с профессором. Б.Л. Богаевским, работал

67 Гапанович И.И. Амгуньские тунгусы и негидальцы, их будущность. Харбин, 1927. 16 с.

68 Жернаков В.Н. Профессор Иван Иванович Гапанович // Русские в Австралии. Мельбур, 1971. № 2. С. 1-8; Кочешков Н.В. Российские исследователи. Владивосток, 2003. С. 49-51; Хисамутдинов А.А. Иван Гапанович - исследователь Северо-Востока России//Россия и АТР. Владивосток, 2000. № 1. С. 140-145.

69 МАЭ РАН. Колл. № 4978 - 13, 14, 15 - наглазные повязки из ткани; 4978 - 12 - женская капорообразная шапка из китайского шелка. Материалы Северо-Восточной антрополого-этнографической экспедиции АН СССР. Нижний Амур, сс. Дальджа, Им - коллекция предметов из погребений с. Им, сборы Смоляк -Стрениной А. В. 1947-1948 гг.

70 Штернберг Л. Я. Первобытная религия в свете этнографии. Л., 1936. С. 3-4. над сложнейшими вопросами изучения первобытного мышления, производственной деятельности и ранних верований. В 1963 г. была опубликована монография C.B. Иванова «Орнамент народов Сибири как

71 7*} исторический источник». Свою монографию и ряд исследований C.B. Иванов посвятил проблемам национального орнамента в традиционной одежде коренных народов Нижнего Амура.

C.B. Иванов считается одним из лучших знатоков сибирского шаманизма, хотя и писал о нём немного. Однако даже то немногое, что он все-таки решился опубликовать в последние годы своей жизни, высоко оценивается специалистами. В своих работах ученый рассматривал особенности шаманского костюма.74 В соавторстве с другими этнографами C.B. Иванов составляет характеристику негидальского этноса для-фундаментального труда «Народы Сибири».

Первым советским исследователем, специализировавшимся, по-изучению истории, языка и культуры негидальцев, стала В.И. Цинциус. Большим событием в тунгусо-маньчжурской лексикологии и лексикографии явилось составление и издание коллективом авторов из сектора алтайских языков Ленинградского отделения Института языкознания, под руководством В.И. Цинциус двухтомного «Сравнительного словаря тунгусо-маньчжурских языков». В нем зафиксирована, в том числе, и обширная терминология по

71 Иванов C.B. Орнамент народов Сибири как исторический источник (по материалам XIX - начала XX вв.). Народы Севера и Дальнего Востока // Труды ИЭ им. H. Н. Миклухо-Маклая. Новая серия. Т. 81. M.: Л., 1963. 494 с.

72 Иванов C.B. К вопросу о процессах взаимовлияния в декоративно-прикладном искусстве народов Сибири // Сообщения Государственного Русского Музея. Л., 1976. Вып. 11. С.19-22; Иванов C.B. Орнамент// Историко-этнографический атлас Сибири. M.: Л., 1961. С. 369-435.

73 См. также: о С. В. Иванове: Кочешков H. В. Указ. соч. 2001, С. 54-59; Решетов A.M. Сергей Васильевич Иванов.[Электронный ресурс]: Знаменитые универсанты: очерки о питомцах Санкт-Петербургского университета. Т. 2. СПб. 2003. URL: http://wvvw.kunstkamera.ru:8081/siberia.Ivanov.pdf340 КБ с.1-13/ (дата обращения: 06.08.2009).

14 Иванов C.B. Элементы защитного доспеха в шаманской одежде народов Западной и Южной Сибири. // Этнография народов Алтая и Западной Сибири. Новосибирск. 1978. С. 136-168.

75 Иванов C.B. Негидальцы // Народы Сибири. М.:Л., 1956. С. 776-782. национальному костюму коренных этносов Приамурья и, в частности — негидальцев.76

Она по праву считается крупным ученым-теоретиком, выдающимся специалистом в области литературы, языка и фольклора тунгусо-язычных народов. Негидальскую культуру В.И. Цинциус изучала через призму национального языка. Еще студенткой этнографического отделения географического факультета Ленинградского государственного университета Вера Ивановна в 1926 г. поехала в экспедицию на Дальний Восток, на реку Амгунь к маленькой народности — негидальцам, где пробыла один год. В 1929 г. она защитила дипломную работу по теме: «Животные и растения по воззрениям негидальцев». Эта работа была написана ею на основе собранных в экспедиции этнографических материалов, стала одной из лучших и была рекомендована к печати.

В.И. Цинциус вдвоем с K.M. Мыльниковой проводили большую культурно-просветительскую работу среди населения, изучали быт,, традиции, нравы, культуру, психологию и язык негидальцев. Они записали^ свыше 320 произведений устного народного творчества, 150 сказок и преданий, 70 песен, 60 загадок, 30 различных табу-запретов. В том числе был собран фольклорный материал, отражающий представления, связанные с охотничьими, праздничными и ритуальными, костюмами.77

1961 г. ознаменовался выходом коллективного труда «Историко-этнографический атлас Сибири». Им был восполнен существенный пробел в этнографической литературе, в частности были систематизированы и.

76 См. также: Вера Ивановна Цинциус: некролог// Известия Сиб. отд. АН СССР. 1983. 11. С.134-135; Кочешков Н.В. Российские исследователи. 2003, С. 188-190; Решетов A.M: Цинциус Вера Ивановна// Репрессированная этнография. Кунсткамера: Этнографические тетради. СПб., 1994. Вып. 5/6. С. 345-346.

77 Цинциус В.И. Воззрения негидальцев связанные с охотничьим промыслом // Сб. Музея антропологии и этнографии. М.:Л., Т. 27. 1971. С. 170-200; Она же. Материалы по исследованию негидальского языка // Тунгусский сборник. Т. 1. Л., 1921. С. 107-218; Цинциус В.И., Мыльникова K.M. Негидальский вариант сказаний восточных тунгусов // Фольклор и этнография. Л., 1970. С. 51-58;

Цинциус В.И. Обрядовый фольклор негидальцев связанный с промыслом // Фольклор и этнография. Л., 1974. С. 34-41. классифицированы верхняя одежда и головные уборы, детально описаны способы кроя верхней одежды народов Нижнего Амура и Сахалина, в т.ч. негидальцев. К сожалению, в данной работе есть отдельные неточности относительно покроя и видов национальной одежды. Эти неточности были

78 70 выявлены и проанализированы A.B. Смоляк в одном из ее исследований. В рамках нашей работы сделанные A.B. Смоляк замечания приняты во внимание.

A.B. Смоляк являлась ведущим специалистом в области этнографии коренных народов Нижнего Амура и Сахалина. Сфера ее научных интересов весьма широка: материальная культура, этногенез, этническая история, общественный строй, семья, социалистические преобразования на Севере. Ежегодно по этим темам у нее выходило по пять - шесть публикаций. Ряд ее статей был опубликован в Канаде, США, Германии, Франции, Венгрии; Японии.

A.B. Смоляк много работала в поле, выезжая в экспедиции до середины 1980-х годов почти ежегодно. Она объездила несколько раз практически все селения народов Нижнего Амура и Сахалина, побывав у ороков, орочей, негидальцев, нанайцев, нивхов, удэгейцев, ульчей, эвенков. По результатам своих экспедиций A.B. Смоляк написала более двадцати научных разработок, объемом около 30 а. л. В этих документах она обращала внимание на экономические трудности оленеводческих и рыболовецких колхозов, в которых работали нанайцы, ульчи, негидальцы, нивхи.

В 1957 г. A.B. Смоляк защитила кандидатскую диссертацию на тему: «Материальная культура ульчей и проблема их этногенеза». Диссертация легла в основу монографии «Ульчи. Хозяйство, культура и быт в прошлом и

78 A.B. Смоляк до вступления в брак носила фамилию Стренина. Под этой фамилией были опубликованы ее ранние работы.

79 Смоляк A.B. Традиционное хозяйство и материальная культура народов Нижнего Амура и Сахалина: этногенетический аспект. M., 1984.245 с. настоящем», в которой в сравнительном аспекте автор касается и нашей проблематики. Это направление получает развитие и в ряде последующих работ.81

Наиболее пристальное внимание сравнительному анализу национального костюма коренных народов, в т. ч. — негидальцев A.B. Смоляк уделяет в работе «Традиционное хозяйство и материальная культура народов Нижнего Амура и Сахалина». Здесь впервые дана базовая характеристика негидальской женской и детской одежды. В монографии были введены в оборот обширные полевые материалы, которые Анна Васильевна собирала много лет. Были выявлены и проанализированы отдельные детали национального костюма- и связанные с ними термины. Помимо полевых материалов в монографии нашли отражение музейные и архивные изыскания автора, данные лингвистики и археологии.

В ряде других работ A.B. Смоляк косвенно затрагивает тему ритуальной

83 одежды. Самая значительная- из них — монография «Шаман: личность, функции, мировоззрение»,84 которая окончательно определила место ее автора в ряду ведущих специалистов по религиям сибирских народов.85

Однако следует заметить, что во всех перечисленных работах негидальский материал затрагивается только в сравнительном аспекте. Конкретно, вопросам культуры негидальцев, A.B. Смоляк уделяет

80 Смоляк A.B. Ульчи. Хозяйство, культура и быт в прошлом и настоящем. М., 1966. 290 с.

81Она же. Этнические процессы у народов Нижнего Амура и Сахалина (середина XIX - начало XX в.). М.,

1975.232 с.

82 Она же. Традиционное хозяйство и материальная культура народов Нижнего Амура и Сахалина: этногенетический аспект. М., 1984.245 с.

83 Она же. Магические обряды сохранения жизни детей у народов Нижнего Амура // Сибир. этногр. сб. Очерки по истории, хозяйству и быту народов Севера. М., 1962. Вып. 4. С.267-275; она же. Представления нанайцев о мире // Природа и человек в религиозных представлениях народов Сибири и Севера (вторая пол. XIX — нач.ХХ в.). Л., 1976. С. 129-161; она же. Похоронная обрядность: Нанайцы. Ульчи. Негидальцы. Удэгейцы. Орочи // Семейная обрядность народов Сибири: опыт сравнительного изучения. М., 1980. С. 177-199. ,

84 Смоляк A.B. Шаман: личность, функции, мировоззрение: народы Нижнего Амура. M., 1991. 279 с.

85Каракетов М., Чеснов Я.В. Рец. на кн.: A.B. Смоляк. Шаман: личность, функции, мировоззрение: народы Нижнего амура. М., 1991 // Этнограф.обозрение. 1994. №3. С.173. вниманиетолько в одной из своих работ, но ее содержание не отражает проблем, связанных с историей национального костюма.

В 2001 г. в издательстве «Наука» вышел очередной фундаментальный труд A.B. Смоляк - фотоальбом «Народы Нижнего Амура и Сахалина». В него вошли 769 фотоснимков, сделанных А.В.Смоляк в экспедициях 1940-1970-х

87 годов. На многих снимках запечатлены образцы национальной одежды.

Ряд имеющих отношение к нашей теме задач решал в своих работах основатель современной дальневосточной этнографической школы Ю.А. Сем. Возглавляя Дальневосточную этнографо-лингвистическую экспедицию (19551977) он провёл множество полевых исследований, практически по* каждому аборигенному народу Нижнего Амура и Сахалина, в т. ч. и по негидальцам.

В 1990 г. Ю.А. Сем защитил докторскую диссертацию по теме «Проблемы истории народностей южной части русского Дальнего Востока' (XVII век — 1917 год)». Раскрывая этническую историю народов Амурского бассейна на протяжении более чем 250 лет, при решении вопросов этногенеза исследователь привлекает сравнительный материал по национальным костюмам. Этот аспект присутствует и в ряде других его работ.88 Исследуя проблемы духовной культуры, он обращался к праздничной орнаментике как к

89 источнику.

Большой вклад в дело изучения культуры негидальцев внесла М.М. Хасанова — специалист по эвенкийскому, маньчжурскому языку и фольклору.90Часть её работ посвящена и проблемам негидальского языка.91 В

86 Смоляк A.B. Негидальцы, их культура, происхождение: загадки и факты // Изв. Сиб. отд-ния АН СССР. Сер.обществ. наук. Новосибирск, 1977. Вып.1. № 1.

87 Она же. Народы Нижнего Амура и Сахалина. Фотоальбом. М., 2001.318с.

88 Сем Ю.А. Нанайцы. Материальная культура (вторая половина XIX - середина XX в.): этнографические очерки. Владивосток, 1973. 314 е.; он же. Некоторые вопросы сравнительно-сопоставительного изучения материальной культуры народов Севера, Сибири и Дальнего Востока СССР // Проблемы археологии и этнографии. Историческая этнография. Традиции и современность. Л., 1983. Вып. 2. С. 124-130.

89 Он же. Антология фольклора народностей Сибири, Севера и Дальнего Востока. Красноярск, 1989; Сем Ю.А., Сем Л.И. Легенды и мифы Севера. М.,1985; они же. Фольклор народностей Приамурья и Приморья как историко-этнографический источник// Фольклор народов Севера СССР: сб. науч. тр. Л., 1980. С. 3-19.

90 См. об этом: Лебедева В.В. Материалы музеев, архивов и экспедиций (XIX начало - XXI века). Хабаровск, 2010. С.25-26; См. также: Marina Mansurovna Khasanova (1948-2006) Adam Mickiewicz university chair of течение пятнадцати лет работы на Дальнем Востоке она регулярно посещала селения района им. Полины-Осипенко, Тугуро-Чумиканского и Ульчского районов Хабаровского края, места компактного проживания негидальцев. В процессе экспедиционно-полевой работы она собрала значительный филологический и этнографический материал, на основе которого был написан ряд работ, затрагивающих национальные традиции и представления негидальцев, связанные с традиционным костюмом. Также М.М. Хасанова коснулась темы материальной культуры негидальцев, связанную с производством национальной одежды.93 В наследии М.М. Хасановой нашли отражение и отдельные этнические контакты негидальцев, проливающие свет на историю их национального костюма.94 Ряд её работ освещают отдельные историографические аспекты нашей проблемы.95

В последнее время негидальский вопрос М.М. Хасанова разрабатывала совместно с лингвистом, тунгусо-маньчжуроведом A.M. Певновым. Всего oriental studie linguisticand oriental studie from Poznan vol. 8 (2006-2007) Edited by Alfred. Majewicz and Macitg Gaca and Lzbiena Majewicz (assistants to the editor) Wydawnictwo naukow.Poznan. 2008.

91 Хасанова M.M., Певнов A.M. Негидальский язык // Красная книга языков народов России:, энциклопедический словарь-справочник. M., 1994. С. 39-40; Хасанова M.M., Певнов A.M. Негидальцы и негидальский язык (общие сведения, звуковой строй, именные части речи) // Труды Института лингвистических исследований. Т.2. СПб, 2006. 4.1. С.447-542; Хасанова М.М. Негидальские паремии // Вопросы исследования и преподавания тунгусо-маньчжурских языков в национальной школе. М., 1997. С.35-43; она же. Соотношение двух типов императива в негидальском языке // Императив в разноструктурных языках. Л., 1988. С. 139-140; она же. Негидальский язык //Письменные языки мира Языки Российской Федерации. Социолингвистическая энциклопедия. M., 2003. Кн. 2. С. 340-350.

92 Она же. Медвежьи мифы негидальцев // Материалы полевых этнографических исследований. СПб., 2004. Вып. 5. С. 53-60; она же. Отражение этнических контактов в фольклоре негидальцев // Всесоюзная научная сессия по итогам этнографических и антропологических исследований 1986-1987 гг.: тезисы докладов. Сухуми, 1988. С. 201-202; она же. Песни негидальцев // Гуманитарные науки в Сибири. Серия филологическая. Новосибирск, 1996. № 4. С. 92-97; Она же. Представления негидальцев о соотнесенности «жанра» улгу с настоящим // Время и календарь в традиционной культуре. СПб., 1999. С. 46-48.

93 Она же. Коренное население Амгуни в конце XIX - первой половине XX вв. // Вторые чтения им. Г.И Невельского. Хабаровск, 1990. Вып. I. С.60-63; она же. Проблема существования оленеводства у негидальцев // Культурное наследие народов Сибири и Севера: VI Сибирские чтения СПб., 2005. С. 177-182.

94 Хасанова М.М. Проблема маньчжурского влияния на Нижнем Амуре// Этнос. Ландшафт. Культура: материалы конференции. Музей антропологии и этнографии. Российское географическое общество. СПб., 1999. С. 222-231.

95 Она же. Коллекции Л. Я. Штернберга в собраниях МАЭ // Народы и культуры Дальнего Востока: взгляд из XXI в. Южно-Сахалинск, 2003. С.47-54;она же. Негидальская коллекция Л. Я. Штернберга в собраниях МАЭ // 285 лет Петровской Кунсткамере. СПб., 2000. С. 85-97;Она же. Негидальские коллекции К. М. Мыльниковой в собраниях МАЭ // Музей. Традиции. Этничность. XX-XXI вв. СПб. Кишинев, 2002. С. 101-105;она же. Об изучении негидальского языка и фольклора в СССР // Арсеньевские чтения. Хабаровск, 1984. С. 80-81;она же. Первые сведения о негидальцах // Чтения имени Г. И. Невельского. Хабаровск, 1987. 4.1. С. 53-55.

Мариной Мансуровной вместе с A.M. Певновым предпринято девятнадцать поездок в места проживания негидальцев и соседствующих с ними коренных малочисленных этносов. В их совместной монографии «Мифы и сказки негидальцев»96 научную ценность представляют не только негидальские фольклорные тексты, записанные под диктовку информантов во время экспедиций, но и многочисленные фольклористические и этнографические примечания М.М. Хасановой.

Определенный вклад в изучение негидальского этноса внес Д.В. Янчев, уделявший большое внимание изучению материальной культуры и бытовым особенностям негидальцев. Краткий обзор охотничьего костюма негидальцев дан им в статье «Традиционная промысловая одежда негидальцев». Также Д.В. Янчев обращается к традиционному негидальскому костюму в своем диссертационном исследовании «Хозяйство и материальная культура^ негидальцев (вторая половина XIX — XX вв.)». Проблема традиционного костюма затрагивается автором во второй главе — «Материальная культура», наряду с постройками, пищей, утварью, и средствами передвижения.97

Касаясь проблемы негидальской одежды в контексте цели и задач своего исследования, Д.В. Янчев ограничивается только описанием негидальского костюма, использовавшегося в быту и промысловой жизни.

В целом, историографическое поле исследования культуры негидальцев достаточно широко, но в основном анализу подлежат проблемы материальной культуры и хозяйства. Анализ в большей степени затронул вопросы, связанные с разнообразием типов и конструкций традиционных жилищ, транспортных средств, а также национальной кухни, народной медицины. В то же время одежде негидальцев не было посвящено! Ни одной работы. Также

96 Хасанова M.M., Певнов A.M. Мифы и сказки негидальцев. ELPR Publications Series A2-024.0saka, 2003.297р.

97 Янчев Д.В. Хозяйство и материальная культура негидальцев (вторая половина XIX - XX вв.): автореф. дне. . канд. ист .наук. Рос акад. наук, Дальневост. отд-ние, Ин-т истории, археологии и этнографии. Владивосток, 2006. 26 с. исследователи уделяли недостаточно внимания освещению вопросов духовной культуры негидальского этноса.

Отметим и то, что ученые мало обращались к анализу музейных источников, а между тем эти источники не менее важны по своей содержательности, исторической и художественной ценности. Данный аспект проблемы наглядно проиллюстрирован обращением к материалам музеев, в которых сосредоточены наиболее исторически, важные и ценные экспонаты, оригинальные вещи и другие предметы.

В настоящее время многие вопросы, связанные с жизнью и культурой негидальцев, остаются без ответов. Тем не менее, на сегодняшний день имеется обширный этнографический материал, достаточный для системного анализа традиционного негидальского костюма.

Научная новизна. Рассматриваемый вопросявляется частью научной-проблемы сохранения культуры тунгусо-маньчжурских и палеоазиатских народов Дальнего Востока. Данная работа является первым диссертационным исследованием по проблеме комплексного изучения одежды негидальцев в системе этнической картины народов Приамурья. При этом автору удалось выйти на сравнительно-сопоставительный* уровень традиционного костюма негидальцев и его орнаментации, с другими этносами: нанайцами,, ульчами, эвенками, эвенами, нивхами.

В процессе решения поставленных задач автор впервые использует архивный и музейный материал по теме исследования в сфере культурного наследия негидальцев; в том числе впервые наиболее полно введены в научный оборот данные по одежде негидальцев, проживающих в районе им. П. Осипенко-и-Николаевском районе Хабаровского края. Проводя исследование, автор диссертации работал в районах компактного проживания негидальцев, посещая одни и те же места проживания негидальского этноса три и более раза и неоднократно выверяя сделанные записи.

Также диссертант является автором-составителем каталога «Негидальская коллекция Хабаровского краевого музея им. Н.И. Гродекова», в, котором нашла отражение научная атрибуция ста семнадцати предметов негидальской коллекции, сведения о которых вводятся в научный оборот впервые.

Практическая значимость диссертационного исследования. В рамках исследования проблемы автор отработал семь полевых сезонов- по сбору этнографических материалов, шесть - из которых — самостоятельно. Наибольшее количество полевых исследований проведено в с. Владимировка р-на им. П. Осипенко Хабаровского края, месте компактного проживания негидальцев.

Цель экспедиций - изучение традиционных форм хозяйственной деятельности, особенностей декоративно-прикладного искусства негидальцев через работу с информантами - носителями национального языка и хранителями основ традиционной- культуры,, негидальскими мастерицами;, сбор предметов негидальской культуры для пополнения этнографической коллекции Хабаровского краевого музея им. Н.И.Гродекова, в т.ч. и крупногабаритными (берестяная лодка, нарты, лыжи охотничьи).

Некоторые из собранных предметов отсутствуют в центральных музеях страны. Новые поступления автором сфотографированы, полностью атрибутированы и внесены в каталог негидальской коллекции.98

Сам каталог также является« результатом- работы автора1 на базе Хабаровского краевого музея им. Н.И. Гродекова над научной атрибуцией экспонатов и созданием полного научного описания предметов негидальской культуры. Кроме этого в качестве приложения, в издание вошел биографический словарь негидальских мастеров, созданный на основе полевых материалов автора. Составленный и изданный нами каталог негидальской

98 Лебедева В.В.Негидальцы. Материалы музеев, архивов и экспедиций (XIX начало - XXI века). Хабаровск, 2010. С. 41-90. коллекции ХКМ им. Н.И. Гродекова является приложением к настоящей работе.

Результаты экспедиционно-полевых исследований нашли отражение в научных докладах, лекциях, статьях, диссертационной работе.

На основе собранного полевого материала автор вводит в научный оборот новейшие материалы региональных музеев, включая школьные этнографические музеи Хабаровского края.

Результаты исследования нашли отражение и в рамках музейной практики на базе ХКМ им. Н.И. Гродекова. Собранные и обработанные материалы- были использованы при разработке экскурсии на тему: «Материальная и духовная культура коренных малочисленных народов Дальнего Востока 2-я пол. XIX - XX вв.».99 Экскурсия регулярно проводится для школьников и посетителей музея разных категорий. Для студентов проводятся лекции - экскурсия, по времени проведения, превышающие обычную экскурсию в два раза.

Материалы исследования также были использованы при. разработке рабочих программ новых курсов, курсов лекций, спецкурсов и-спецсеминаров, при проведении практических занятий для студентов ДВГГУ, где автор в течение двенадцати- лет преподавал этнографию.100 В их числе курсы по предметам «Этнология», «Этнокультура народов Дальнего Востока», «Культура народов Дальнего Востока: национально-региональный компонент», «Этнокультура коренных малочисленных народов Приамурья и Сахалина», «Художественная' культура стран АТР и Российского Дальнего Востока».

В рамках проводимых исследований, автор руководил курсовыми и дипломными проектами, а также научно-исследовательской работой студентов

99 Экскурсия разработана и сдана научно-методической комиссии ХКМ им. Н.И. Гродекова в 2007 г.

100 В т.ч. на факультете народов Севера, Института лингвистики и межкультурной коммуникации, Института психологии и управления ДВГГУ. над отдельными темами, которые были представлены на студенческих научных конференциях ДВГГУ и отмечены призовыми местами.

На основе полевого фото и видеоматериала создан документальный фильм для студентов ОНКС ДВГГУ «Традиционная и современная культура негидальцев» (автор В. Лебедева, оператор А. Дугин) - 2009 г.

В процессе исследовательской работы автор принимал участие в работе Краевой школы-практикума актива школьных этнографических музеев (село Верхняя Эконь, 2007 г.), проводимого Хабаровским краевым Центром детско-юношеского туризма и экскурсий, а также (в качестве председателя жюри) в работе Краевого фестиваля-эстафеты творчества коренных малочисленных народов Севера «Бубен дружбы» (село Владимировка р-на им. П. Осипенко, 2007 г.).

Материалы «Каталога негидальской коллекции Хабаровского* краевого музея им. Н. И. Гродекова», составленного автором, вошли в раздел «Исследователи негидальской культуры» электронного фонетического справочного пособия по негидальскому языку «Негида Хэсэнин» - 2009 г.

В перспективе на базе исследования может быть создано методическое пособие по духовной культуре негидальцев, в котором будет также отражена специфика их одежды, кроя, орнамента и т.д.

Сделанные автором обобщения имеют значение для дальнейшего изучения широкого спектра проблем: этногенеза и этнической истории негидальцев, своеобразия культуры этнических групп Дальнего Востока, анализа общих черт и этноспецифических особенностей традиционной одежды разных этносов определенного ареала, всегда живших в тесном контакте друг с другом.

Апробация исследования. Основные положения и выводы диссертации излагались и обсуждались на научных и научно-практических конференциях. Автор выступала с докладами по теме исследования на VIII Конгрессе этнографов- и антропологов России - Оренбург (2009), Международных научных конференциях Москва, Южно-Сахалинск (2001), Улан-Удэ (2002), Хабаровск (2003), краевых, межрегиональных и региональных научных, на вузовских научно-практических конференциях Хабаровск 1997-2000, 2003, 2006, 2009; на «Круглом столе» Первого Дальневосточного фестиваля культуры коренных малочисленных народов «Живая нить времен» Хабаровск (2008). Многие доклады опубликованы в научных сборниках и журналах.

Структура диссертации. Диссертационное исследование состоит из введения, четырёх глав, заключения и приложения, включающего в себя: иллюстрации (78 шт.), краткий словарь этнографических терминов, список информантов.

Заключение научной работыдиссертация на тему "Этнокультурные особенности одежды негидальцев"

Заключение

Традиционная культура негидальцев формировалась на протяжении нескольких сотен лет в тесном контакте с эвенками, эвенами, ульчами, нанайцами, орочами, удэгейцами, нивхами и другими народами южной части Дальнего Востока России. Она обогащалась за счет своих соседей, сохранялась в своем этносе и передавалась от поколения к поколению. И несмотря на то, что негидальцы уже в XIX в. не имели* единой' компактной территории проживания, разделялись на этнографические группы, обладавшие определенными диалектическими особенностями в языке, им удалось создать единые традиции в духовной и материальной культуре, дополнить и обогатить аналогичные культуры других народов Приамурья, Приморья и Сахалина.

Традиционная одежда - один из наиболее важных и достаточно древних элементов культуры. Она всегда ■ рассматривается* как отражение многовекового опыта и» образа жизни народа. Представляя собой уникальное явление культуры, и отличаясь самобытностью и яркой этнической спецификой. Традиционная одежда является одной из составных частей материальной, культуры негидальцев, описание которой имеет важное значение в деле изучения и понимания вопросов * этногенеза и этнических связей этого народа с другими этносами на разных этапах развития. Она тесно связана с историей формирования негидальскогси этноса, в ней находят свое отражение родовые, племенные и, национальные особенности, проявляется характер народа, его хозяйственно-бытовой, уклад, социальные нормы, выражается художественное мастерство, эстетический' вкус, привычки и мировоззрение в целом.

Традиционная одежда негидальцев полностью соответствует требованиям сурового климата приамурского региона, географической среды расселения, хозяйственной деятельности этноса и т. д. Она защищает зимой от лютых морозов, а летом предохраняет от дождя и гнуса.

Одежда негидальцев относится к восточноазиатскому типу, самому распространенному виду среди тунгусо-маньчжурских и палеоазиатских народов. Этот тип негидальской одежды по своим половозрастным категориям подразделяется на мужскую, женскую и детскую; по назначению - на повседневную и промысловую, праздничную и ритуальную. По типу покроя одежда бывает цельнокроенная, отрезная по талии, туникообразная; по расположению на теле — нательная, верхняя, плечевая, поясная; по запаху — распашная И'запашная одежда (с левым запахом).

К наиболее употребляемой в традиционно-бытовой культуре негидальцев относится повседневная одежда. Полный комплект традиционного мужского костюма состоит из верхнего халата тэтчэннгэ (Н); тэтчээ (В), штанов хэйкии (Н); хэскии (В), ноговиц гаин или гарун (Н,В), обуви опта (Н,В), рукавиц кохоло (Н), коколо (В). V

Женская повседневная одежда по своему внешнему виду не отличалась от мужской, за исключением некоторых ее элементов: на женских халатах отсутствовали боковые разрезы; женщины не носили курток-халатов, и халатов с «усеченной» левой полой; женские халаты с учетом возраста владельца и назначения были длиннее мужских и имели более яркую расцветку.

Покрой детской одежды был идентичен взрослой, исключение составляли предметы, предназначенные для младенцев. Детская одежда отличалась только размерами и сдержанностью декоративных украшений, либо полным отсутствием таковых, что явилось следствием анимистических представлений не только негидальцев, но и других коренных народов дальневосточного региона в целом.

Независимо от направления хозяйственной деятельности комплект промыслового костюма негидальцев, за исключением отдельных его элементов, практически не отличался от повседневной одежды. Более того, довольно часто одежда повседневной носки использовалась и в качестве промысловой. Однако в промысловой одежде присутствовали дополнительные элементы, которых не имелось в повседневной одежде этноса. К таким элементам относятся различные защитные приспособления, а также специально утеплённая одежда и обувь. Среди специфических функциональных требований к промысловой одежде важное место занимают и её камуфлирующие свойства.

• Некоторые предметы из промысловой одежды употреблялись и в повседневной жизни. Так, передник из рыбьей или сохатиной кожи охотник мог надевать и в домашних условиях, например, во время заготовки дров, изготовления нитей для плетения сетей и- в других случаях. В это же самое время по сравнению с повседневной одеждой к промысловому костюму предъявлялись более высокие требования по степени износа, прочности, надёжности и непромокаемости. Весь комплект охотничьей одежды и необходимые предметы, дополнявшие костюм охотника, — куртку, головной убор, ноговицы, обувь, рукавицы и другие важные вещи, необходимые промысловику на период длительного охотничьего сезона, - вместе с оружием держали в амбаре, предохраняя от соприкосновения с различными «вредоносными влияниями».

В целом, на основе исследования' промыслового костюма негидальцев, как прямого отражения хозяйственно-бытового уклада этноса, можно констатировать, что его традиционная одежда является в большей степени одеждой охотников и рыболовов. Именно охота и рыболовство на протяжении рассматриваемого нами периода были и до сих пор остаются основой традиционного хозяйственно-бытового уклада.

Для* одежды негидальцев было характерно отсутствие резкого разграничения различных ее видов по способу применения. Новые халаты служили первоначально праздничной одеждой, а через некоторое время становились повседневными. Шубы из собачьих шкур, хорошо защищавшие от мороза во время подледного лова, надевали также, отправляясь в гости, и на медвежий праздник. Зачастую, как правило, только в зажиточных семьях бытовала специальная праздничная одежда. В основном это* были шубы на лисьем, выдровом, рысьем, собольем меху. Праздничная одежда всегда отличалась обилием богатых декоративных элементов. Фрагменты аппликативного орнамента иногда мастерицы перешивали с одного предмета одежды- на другой. Также праздничную одежду старались выделить сопутствующими атрибутами и украшениями, органично ее дополняющими.

Связанное с отделкой традиционного костюма, декоративно-прикладное искусство негидальцев выделялось в особую область художественного труда и выполняло функцию своего рода социального маркера, проводившего четкую грань между праздниками и буднями; тем самым разграничивая сакральное и профанное время и мировосприятие, а также отражая и поддерживая определённые типы социальных связей.

В декоративных элементах также прослеживается* этнокультурное влияние соседних народов; которое-более сложно и прихотливо, чем влияние, в сфере промыслового костюма, которое, помимо субъективных пристрастий, было обусловлено жёсткими функциональными требованиями. Так, например, несмотря на долгое соседство« с ульчами и нанайцами,, негидальцы редко использовали характерный для этих народов- аппликативный узор. Но, под влиянием традиций переселенцев, в т. ч. и русских ещё в ХХХ - начале XX в., в традиционной одежде негидальцев появляются- новые элементы и направления, имеющие инонациональные истоки.

Окончательная^ отделка халатов — это не только область эстетики, отражающая вкусы местного населения и мастерство женщин, их создававших, но это еще и показатель этнокультурной традиции. В' течение длительного времени у негидальцев в национальной традиции преобладало декоративно-орнаментальное начало. Его влияние сказывается вплоть, до настоящего времени.

Одежда, как феномен культуры, оказывает существенное влияние и на развитие духовности, менталитета негидальского этноса. Если инонациональные влияния в праздничной одежде зачастую случайны и прихотливы, то погребальная одежда, напротив, обнаруживает ряд чрезвычайно устойчивых элементов для всего региона, поскольку отражает схожий комплекс представлений. В украшении предметов ритуального назначения, в отличие от праздничной одежды, ведущим являлся реализм изображения многих зооморфных, геометрических и других элементов композиции.

Вопреки распространённому мнению об особенной консервативности ритуальной одежды, у негидальцев любой шаман вносил в свои одежды детали, определявшиеся подчас случайными обстоятельствами. У шаманов не было абсолютного «стандарта» в одежде, у каждого можно было в костюме обнаружить те или иные характерные особенности, тот или иной отличительный элемент. Пояса, кофты, шапки и другие предметы шаманского облачения практически у каждого шамана имели свои особенности. Именно своеобразием своих одежд некоторые шаманы нередко стремились поразить воображение зрителей и слушателей.

В целом изучение негидальского костюма позволяет сделать вывод, что его формирование на территории Приамурья проходило на протяжении длительного времени в тесном взаимодействии с культурой нанайцев, нивхов, айнов, удэгейцев, орочей, негидальцев, уйльта и других этносов, живущих длительное время на территории Приамурья, Приморья и Сахалина.

Основные компоненты в одежде народов Нижнего Амура тесно слиты в единый комплекс. Негидальцы имели следующие общие для всех народов Нижнего Амура черты: использование рыбьей кожи, кож и шкур различных видов животных, как крупного зверя, так и мелкого пушного; использование двух видов штанов с ноговицами (женских - с нагрудниками), нагрудников двух типов - амурского (мужского и женского) и тунгусского (только женского), мужских передников (набедренников), мужских промысловых юбок, шуб из собачьего меха (отсутствовали только у удэгейцев), халатов из рыбьих кож, ровдуги, мехов, шкур, глухих мужских капоров, охотничьих головных уборов, свадебных ансамблей, состоявших из двух халатов (верхний - с укороченными рукавами), обуви. Чем более распространён был на Нижнем Амуре тот или иной элемент одежды, тем на более обширные межэтнические связи он указывает.

Соответственно, в целом, внешнее сходство костюма следует понимать не только как продукт заимствований, но и как результат оптимального решения схожих функциональных задач. Наиболее удобная форма национального костюма предопределена условиями его использования и имеющимися материалами, т.е. все этносы региона при создании национального костюма решали очень близкие задачи при помощи одних и тех, же средств.

Однако параллели прослеживаются не только в деталях костюма, но и в системе терминов, используемых для кодификации предметов гардероба, а также орудий труда и технологических операций, при помощи которых данные предметы изготовлялись. Чрезвычайная близость терминов объясняется тем, что аборигенные народы Нижнего Амура тесно взаимодействовали, заимствуя друг у друга отдельные понятия для более точной передачи смысловых нюансов. Наиболее тесные этноязыковые контакты негидальцев прослеживаются с эвенками, принявшими определенное участие в этногенезе негидальцев. Эти контакты отражаются не только в языке, но и в традиционной одежде. У негидальцев и эвенков имелись идентичные безрукавки из шкур с голов лосей, женские нагрудники и обувь тунгусского типа.

Этнокультурные контакты негидальцев на примере традиционных левополых халатов, курток и шуб особо прослеживаются с народами Приамурья, Приморья, Сахалина и других регионов Азии. Важным этногенетическим свидетельством является и то, что у негидальцев на левополых халатах сохранялись детали, характерные для одежды степных кочевников — боковые разрезы. Утратив свою функциональность, эти разрезы сохраняются чаще всего «символически» — в виде орнаментированной полоски; по обеим сторонам изделия.

Анализ отличительных признаков традиционной одежды с учетом различий в покрое нижней одежды, обуви, в оформлении левополых халатов показывает, что традиционный: костюм негидальцев. органично входит в единый комплекс этнической одежды нижнеамурских аборигенов: нивхов, ульчей, уйльта (ороков), отчасти,- орочей, удэгейцев и по ряду отдельных элементов — нанайцев; Для данного комплекса был характерен особый покрой штанов, ноговицы, с поясками у мужчин и женщин. На подолах левополых халатов либо отсутствовала окаймляющая полоса, либо пришивалась одна: неширокая; полоса однотонной; ткани другого цвета,, украшенная рядом металлических подвесок. Была широко? распространена разновидность обуви амурского типа. Гораздо меньше общих точек соприкосновения мы находим с элементами одежды нанайцев и удэгейцев. Негидальская верхняя одежда отличается покроем- штанов, обуви;, отсутствием- широких отделочных полос на поле халата, более крупными металлическими подвесками.

В то же время покрой шуб из оленьей шкуры объединяет негидальцев с эвенками, ороками, верховскими нанайцами, орочами. Сравнивая нательную поясную одежду негидальцев: с аналогичной? одеждой: других народов, мы заметили, что короткие штаны с ноговицами носили представители определенного региона. Распространение подобной одежды прослеживается у эвенкийского этноса, на территории Сибири; а также восточной Монголии- и южного Прибайкалья; вплоть до океанского побережья:

Таким: образом, на конструктивных особенностях традиционного костюма; негидальцев проявились явные этнокультурные параллели с соседними народами. Ведь традиционный костюм — это феномен, лежащий на стыке материальной и духовной культуры. С одной стороны — он создаётся на конкретной материальной базе и служит для обеспечения жизнедеятельности этноса. С другой же, как было показано в третьей главе, традиционный костюм используется для кодификации определённых идей и представлений, для выражения эстетических ценностей этноса.

При изучении традиционной одежды негидальцев методологически важно учитывать, что изготовление национального костюма происходило полностью в домашних условиях, от самого начального этапа и до последнего стежка. В более позднее время при использовании отдельных привозных материалов (хлопчатобумажной ткани, шелка и т. п.). Данная отрасль домашнего производства имела исключительно серьёзное значение для жизнеобеспечения негидальского этноса. Развитие хозяйственной деятельности негидальцев, связанное с собирательством, рыболовным; охотничьим промыслами и отчасти содержанием оленей, обусловливает наличие не только необходимых орудий труда, но и определенной одежды, обуви, головных уборов и многих других приспособлений, обеспечивающих удачные промыслы в традиционно-бытовой культуре охотников, рыболовов, собирателей и оленеводов.

Появление товарно-денежных отношений способствовало разрушению традиционного типа хозяйствования, приобщению коренного населения к культуре переселенцев из других, преимущественно западных районов страны. Различные изменения и новые веяния в жизни и культуре аборигенов не могли не повлиять на процесс изготовления и использования предметов одежды.

На протяжении всего исторического развития в негидальской культуре постоянно происходило взаимное этнокультурное обогащение эстетической традиции прошлого и эстетики конкретного периода, вплоть до настоящего времени. Даже на современных изделиях, не имеющих традиционных аналогов, сохраняются наиболее стойкие элементы национального орнамента. Сущность этого процесса основана на взаимодействии традиций, обусловленных средой и видом деятельности с новыми реалиями в истории народов Дальнего Востока. Из всех пришлых народов наиболее значительное влияние на современный костюм негидальцев оказали славянские народы.

В настоящее время традиционное искусство изготовления национального костюма продолжает жить в работах национальных мастериц, их учеников, хотя основная часть навыков используется не столько в сфере изготовления собственно костюмов, сколько в смежных сферах (изготовление ковров, сумочек, салфеток и т.п.). Тем не менее, сам факт востребованности традиционных профессиональных навыков, позволяет считать, что, невзирая на ряд отмеченных нами проблем, искусство изготовления традиционного негидальского костюма может сохраниться и в нынешнем веке, восхищая своей неповторимостью и уникальностью не одно поколение потомков.

Список научной литературыЛебедева, Валентина Владимировна, диссертация по теме "Этнография, этнология и антропология"

1. РЭМ (Российский этнографический музей).Ф.1.0п. 2. Д. 58.(Материалы Б.Н. Васильева).

2. ПЦРГО -ОИАК (Архив Приморского Центра Русского географического общества Общество изучения Амурского края).Ф. 14,Оп. 1. Д. 10-12, 26-28, 48. — Материалы В.К. Арсеньева; Ф. 14,Оп. 4. Д. 65, 66. — Материалы К.Д. Логиновского.

3. РГИАДВ (Российский государственный исторический Архив Дальнего Востока).Ф. 2411.Оп.1. Д. 37. -Материалы осуществления помощи народам Севера после гражданской войны.

4. ИИАЭ ДВО РАН (Архив Института истории, археологии и этнографии народов Дальнего Востока ДВО РАН). Ф. 1. Оп. 2. Д. 364; 403; 415; 416. -Материалы C.B. Березницкого; Ф. 2. Оп. 2. Д. 607. — Материалы В.В. Подмаскина.

5. Российский этнографический музей (РЭМ): Колл. № 2566, 10310, 10859. -Сборы В. Н. Васильева, Е. П. Орловой, Е. П. Шнейдера предметы повседневной и ритуальной* одежды негидальцев.

6. Дальневосточный художественный музей (ДВХМ). Колл. №№ Н-771, 799, 800, 953, 987, 1401-1402, 1706-1707, 1709, 1848-1849, 1868-1869, 1962, 1963, 1964, 2018 — образцы декоративно-прикладного искусства негидальцев.

7. Краеведческий музей района им. П. Осипенко (ПОКМ).Колл. № 1, 3,4,7, 9, 10,29,30,31,145,160, 163 одежда негидальцев.

8. Межпоселенческий краеведческий музей им. В.Е. Розова Николаевского муниципального района (НКМ). Колл. № 5661 одежда негидальцев.

9. Музей изобразительных искусств г. Комсомольска-на-Амуре (МИИ). Колл. КП 2819 Н-1020, КП 2458 Н-1008, КП 3769 Н-98, КП 3540, КП 3530 Н 935, КП 2818 — предметы декоративно-прикладного искусства негидальцев.

10. Музей Института истории, археологии и этнографии народов Дальнего Востока ДВО РАН (МИИАЭ). № 395, № 665 предметы хозяйственно-бытовой культуры негидальцев.13. Фотоколлекции музеев:

11. МАЭ РАН. Колл. № И 1530, 1541, 1547, 1548. - Фотоколлекция А. Н. и

12. H. А. Липских (1920-е гг.). Негидальцы и эвенки. Фотографии выполнены в районах: п. Керби, ст. Бурукан и ст. Ленкоди, оз. Чукчагир, бассейнахрр. Амгунь и Немилен.

13. ХКМ. Колл. № КП 7959. НВ 11726; 10005. Фотоколлекция П. П. Шимкевича: (1890-е гг.). Негидальцы. Фотографии выполнены в бассейнах рр. Амгунь и Немилен.2. Литература

14. Алексеева, Е.К. Очерки по материальной культуре эвенов Якутии (конец XIX начало XX вв.) / Е.К. Алексеева.Новосибирск: Наука, 2003. 158с.

15. Аргудяева, Ю.В. В. К. Арсеньев — путешественник и этнограф. Русские Приамурья и Приморья в исследованиях В. К. Арсеньева: материалы, комментарии / Ю.В. Аргудяева. Владивосток : ДВО РАН, 2007. 272 с.

16. Арктика мой дом / Сост. В.Д. Голубчикова, F.E. Константинов. М. : Сев.просторы, 2001. 285 с.

17. Батьянова, Е. П. Анна Васильевна Смоляк // Этнограф, обозрение. 2006. №2. С. 165-169.

18. Белобородова, К.П.Приамурские узоры / К.П. Белобородова.Л. : Художник РСФСР, 1975.106 с.

19. Бердяев, Н. А. Смысл истории / Н. А. Бердяев. М.: Мысль, 1990.175 с.

20. Березницкий, С.В. Верования и ритуалы негидальцев (к проблеме этнокультурных контактов в дальневосточном регионе) // Россия и Китай на дальневосточных рубежах. Благовещенск, 2001. Вып.1. С. 80-85.

21. Березницкий, С.В. Этнические компоненты верований и ритуалов коренных народов амуро сахалинского региона / С.В. Березницкий. Владивосток: Дальнаука, 2003. 486 с.

22. Бичурин, И.Я. Собрание сведений о народах, обитавших в Средней Азии; в древние времена / И.Я. Бичурин. Т. I. М., JI.: Изд-во АН СССР, 19501 380 с.

23. Василевич, Г.М. Типы обуви; народов Сибири / Г.М. Василевич // Сб. МАЭ. Т. 21. M.-JI., 1963. С. 5-64.

24. Василевич, Г.М; Эвенкийско-русский словарь / Г.М. Василевич // Сб. МАЭ. Т. 18. М.- Л., 1958. С. 122-178.

25. Василевич, F. М: Эвенки: историко-этнографические очерки (XVIII — начало XX в.) / Г. М: Василевич. Л::.Наука, 1969. 304 с.

26. Бахтин, Н.Б. Коренное население Крайнего Севера Российской Федерации/Н.Б. Бахтин. СПб;: Европейский Дом,1993.229 с.

27. Вёнюков, М. И. Путешествие по Приамурью^ Китаю и Японии/ М. И Венюков. Хабаровск: Книж. изд., 1970.182с.

28. Вера Ивановна Цинциус: некролог // Известия Сиб. отд. АН СССР. 1983. №11. С.134-135;

29. Гапанович, ИИ. Амгуньские тунгусы и негидальцы, их будущность / И.И.Гапанович. Харбин: Изд-во о-ва изучения Маньчжурского края. Харбин, Китай, 1928. 16 с:

30. Гонтмахер, П.Я.Взгляды академика J1. И. Шренка на культуру коренных народов Приамурья / П1Я. Гонтмахер. Хабаровск: Книж. изд., 1991. 36с.

31. Гонтмахер, П. Я.Типология орнаментального искусства и методика изучения орнамента народов Амура и Сахалина / П.Я. Гонтмахер //f

32. Типология культуры коренных народов Дальнего Востока России: материалы к историко-этнографическому атласу: сб. науч. тр. Владивосток : Дальнаука, 2003. С.152 172.

33. Гонтмахер,П.Я. Народный орнамент и возможность его моделирования / П. Я. Гонтмахер, В. П. Мизенцев, Б. Р. Мисиков // Материалы по истории Дальнего Востока. Владивосток: АН СССР ДВ НЦ, 1974. С.223-240.

34. Гусев, В.Ю. Негидальский язык Электронный ресурс.: Языки и культуры. 2005//URL: http://lingsib.iea.ras.ru/ (дата обращения: 03.12.2009).

35. Деревянко, Е.И. Троицкий могильник / Е.И. Деревянко. Новосибирск: Наука, 1977. 223 с.

36. Шавкунов, Э.В. Государство Бохай и памятники его культуры в Приморье / Э.В. Шавкунов. JL: Наука, 1968. 128 с.

37. Иванов, C.B. Материалы по изобразительному искусству народов Сибири / C.B. Иванов // ТИЭ, Т. 22. М., Л.: Изд-во АН СССР, 1954.838 с.

38. Иванов, В.Н. Вклад А. Ф. Миддендорфа в изучение истории и этнографии народов северо-востока Сибири / В. Н. Иванов // Развитие гуманитарных исследований в Якутии. Новосибирск: Наука, 1981. С.55 -62.

39. Иванов, В. Н. Русские учёные о народах северо-востока Азии / В. Н. Иванов. Якутск: Книж. изд., 1978. 319 с.

40. Иванов, С. В. К вопросу о процессах взаимовлияния в декоративно-прикладном искусстве народов Сибири / С. В. Иванов // Сообщения Гос. Русского Музея. Л., 1976. Вып. 11. С.19-22.

41. Иванов, С. В: Орнамент народов Сибири как исторический источник (по материалам XIX — начала XX вв.). Народы Севера и Дальнего Востока / С. В. Иванов // ТИЭ. Т.81. М.-Л.: Изд-во АН, 1963.494 с.

42. Иванов, С. В. Элементы защитного доспеха в шаманской одежде народов Западной и Южной Сибири / C.B. Иванов // Этнография народов Алтая и Западной Сибири. Новосибирск: Наука, 1978.С. 136 168.

43. Иванов, C.B. Негидальцы / C.B. Иванов // Народы Сибири. М., Л.: Изд-во АН СССР, 1956. С. 776-782.

44. Иохельсон, В.И. Юкагиры и юкагиризированные тунгусы. /В. И. Иохельсон // отв. ред. Н. А. Алексеев. Новосибирск: Наука, 2004. 676с.

45. Историко-этнографический атлас Сибири / Под ред. М.Г. Левина и Л.П. Потапова. М., Л.: АН СССР, 1961. 498 с.

46. История и культура ульчей в XVII XX вв. Историко-этнографические очерки. СПб.: Наука, 1994. 177 с.

47. История и культура орочей. Историко-этнографические очерки// Отв.ред. В:А. Тураев. СПб.: Наука, 2001. 170 с.

48. История и культура нанайцев. Историко -этнографические очерки // Отв.ред. В.А. Тураев. СПб.: Наука, 2003. 325 с.

49. История и культура эвенов. Историко -этнографические очерки // Отв. ред. В.А. Тураев. СПб.: Наука, 1997. 180 с.

50. Каракетов, М., Чеснов, Я.В. / Рец. На кн.: А.В:Смоляк. Шаман: личность, функции, мировоззрение (Народы Нижнего амура). М., Наука, 1991 //Этнограф. Обозрение. 1994. №3. С. 173.

51. Киле, Э.К. Математическая логика Амурского орнамента / Э.К.Киле // Записки Гродековского музея. Вып. 8. Хабаровск: Госуд. Музей Дальнего Востока им. Н.И. Гродекова, 2004. С. 104-108.

52. Коренные малочисленные народы Севера Хабаровского края: итоги • Всероссийской переписи^ населения, 2002 года: стат. сборник/ Территориал. орган Федерал, службы, гос. статистики, по Хабар, краю. Хабаровск: 2006: 102 с.

53. Кочешков, Н. В. Этнографы Дальнего Востока (XVIII середина XX вв.): справочное учебно-методическое пособие / Н: В. Кочешков. - 2-е изд., перераб. и доп. Владивосток: Изд-во ДВГТУ, 2001. 130 с.

54. Кочешков, Н. В. Российские исследователи аборигенных народов Дальнего Востока (XVIII XX вв.). 2-е изд., перераб. и доп. / Н. В.

55. К очешков. Владивосток: Изд-во ДВГТУ, 2003. 220 с.

56. Кочешков, Н. В. Искусство негидальцев // Россия и АТР. Владивосток, 1994. № 1. С.15 27.

57. Кюнер, Н.В. Китайские известия о народах Южной Сибири, Центральной Азии и Дальнего Востока / Н.В. Кюнер. М.: Наука, 1961. 391 с.

58. Ларькин, В.Г. Орочи: (историко-этнографический» очерк с середины Х1Хв. до наших дней) / В. Г. Ларькин. Mi: Наука, 1964. 176 с.

59. Лебедева, В.В. Негидальцы. Материалы музеев, архивов и экспедиций (XIX — начало XXI века) / В.В. Лебедева: Хабаровск: ООО «Амурпринт». 2010.124 с.

60. Лебедева, В.В. К вопросу об этнических традициях и особенностях женского искусства негидальцев / В.В. Лебедева // Культура: традиции и современность: сб. науч. ст. / Хабаровский гос. пед. ун-т. Хабаровск, Изд-во ХГПУ, 2006. С. 131-136.

61. Лебедева, В.В. Материальная культура негидальцев (по коллекциям музеев г. Санкт-Петербурга) /В.В. Лебедева // Культура: проблемы, идеи, открытия: сб. аспир. и студ. науч. работ / Хабаровский гос. пед. ун-т. Хабаровск: Изд-во ХГПУ, 1999. С. 18-23.

62. Лебедева, В.В. Некоторые аспекты материальной культуры негидальцев (середина XIX — начало XX вв.) / В.В. Лебедева // Культура, традиции и современность: сб. науч. тр. / Хабаровский гос. пед. ун-т. Хабаровск: Изд-во ХГПУ, 1998. С. 88-92.

63. Лебедева, В.В. Приняли эстафету / В.В. Лебедева // Музейные вести. № 18 (14). Хабаровск: ХККМ им. Н.И. Гродекова, 2007. С. 16-18.

64. Хабаровск, 20 21 апр. 2009) / Хабаровск: Хабаровский краевой музей им. Н.И. Гродекова, 2009. Т.5. С. 77 - 82.

65. Леонов, Л.И.Александр Федорович Миддендорф / Л.И. Леонов. М.: Наука,1967.147с.

66. Лопатин, И.А. Гольды амурские, уссурийские и сунгарийские: опыт этнографического исследования / И. А. Лопатин. Владивосток: 1922. Т. 17. 347 с.

67. Маак, Р.К. Путешествие по долине р. Уссури / Р.' К. Маак. СПб., 1861. С. 207.

68. Мастера кисти и резца: сборник документов Госуд. архива Хаб. края об истории изобразительного искусства Хабаровского края. Хабаровск: Издательский дом «Частная коллекция», 2007. 488 с.

69. Мельникова, Т. В. Из истории негидальской коллекции П. П. Шимкевича // Мартьяновские краеведческие чтения (1989 1999 гг.). Сборник докладов и сообщений. Минусинск: 1999. С. 165-167.

70. Мельникова, Т. В. Мастерицы из Владимировки / Словесница искусств, 2004.№ 13.С.100-101.

71. Мельникова,Т.В. Чиновник особых поручений // Записки Гродековского музея: История России на дальневосточных рубежах. Хабаровск: 2001. Вып. 2. С. 118-129;

72. Мельникова, Т.В. Традиционная одежда нанайцев (XIX — XX вв.) / Т.В. Мельникова. Хабаровск, 2005. 240 с.

73. Мельникова, Т. В. Традиционная одежда ульчей (XIX нач. XX вв.) / Т.В. Мельникова. Хабаровск, 2008. 108 с.

74. Мельникова, Т.В. Анна Надеина мастерица и рыбак // Словесница искусств, 2003. № 12. С. 55.

75. Миддендорф, А. Ф.Путешествие на Север и Восток Сибири: Север и Восток Сибири в естественно-историческом отношении / А.Ф. Миддендорф. СПб: Тип. Император. Акад. наук. Ч. 2. отд. 6: Коренные жители Сибири, 1878. 833 с.

76. Миддендорф Александр Федорович//Сибирская советская энциклопедия. Т. 3. М., Новосибирск. 1931.

77. На грани миров. Шаманизм народов Сибири Из собрания этнографического музея: альбом.*. М.: ИМЦ Художник и книга 2006.1. С. 99.

78. Надаров, И.П. Очерк современного- состояния, Северно-Уссурийского края / И.П. Надаров. Владивосток: б.и., 1884. 39 с.

79. Негидальцы. Народы России: энциклопедия / Гл. ред. В. А. Тишков. М.: БРЭ, 1994. С. 244-245.

80. Негидальцы. Народы Сибири- / Под ред. М.Г.Левина, Г.М. Потапова. М.,Л.: АН СССР, 1957. С.776-782

81. Отечество. История, люди, регионы России. Энциклопедический словарь / Сост.: А.П. Горкин, В.М. Карев. Mí: БРЭ, 1999: С.398.

82. Очерки общей этнографии. Азиатская часть. М.: АН СССР, 1960. 340с.

83. Патканов, С.К. Опыт географии и статистики тунгусских племен Сибири на основании данных переписи населения 1897 г. и других источников / С.К. Патканов // Записки ИРГО по отд. этнографии. Т.31. СПб. б.и., 1906. Ч. 2.С.141-148.

84. Первый туземный съезд Д.В.О. /Протоколы съезда с вводной статьей А. Липского // Под общей ред. И.Ф. Федорова. Хабаровск : б.и., 1925.137 с.

85. Подмаскин, В. В. Народные знания тунгусо-маньчжуров и нивхов: проблемы этногенеза и этнической истории / В.В. Подмаскин. Владивосток: Дальнаука, 2006. 540 с.

86. Прокофьева, Е. Д. Шаманские костюмы народов Сибири / Е. Д. Прокофьева // Религиозные представления и обряды народов Сибири в XIX- начале XX века: сб. МАЭ. Т. 27. Л.: Наука, 1971. С. 5 100.

87. Прыткова, Н.Ф. Типы верхней одежды народов Сибири // Краткие сообщ. /МАЭ. АН СССР, 1952. Вып. 15. С. 19-22.

88. Прыткова, Н. Ф. Программа по изучению одежды народов Сибири / Н. Ф. Прыткова // Одежда народов Сибири: сборник статей МАЭ. Л.: Наука, 1970. С. 208-222.

89. Решетов, А. М. Музей антропологии и этнографии РАН в последней четверти XIX первой четверти XX века. Проблемы создания и реорганизации / A.M. Решетов // Кунсткамера: вчера, сегодня, завтра.

90. Т. I. СПб.: 1997. С. 18-24.

91. Решетов, А. М. Леопольд Иванович Шренк: (к 170-летию со дня рождения) / A.M. Решетов // Курьер Петровской Кунсткамеры. СПб: 1997. Вып. 6/7. С. 72-87.

92. Решетов, А. М. Сергей Васильевич Иванов.Электронный ресурс.: Знаменитые универсанты: очерки о питомцах Санкт-Петербургского университета. Т. 2. СПб., 2003.

93. URL:http://www.kunstkamera.ru:8081/siberia.Ivanov.pdf 340 КБ с.1-13/ (дата обращения: 06.08.2009).

94. Решетов, А. М. Цинциус Вера Ивановна /A.M. Решетов // Репрессированная этнография. Кунсткамера: Этнографические тетради. СПб: 1994. Вып. 5/6. С. 345-346.

95. Сем, Ю. А. Леопольд Иванович Шренк (1826-1894 гг.): жизнь и деятельность исследователя Приамурья, Приморья и Сахалина / Ю. А. Сем. Южно-Сахалинск: Институт наследия Бронислава Пилсудского, Сахалинское кн. изд-во, 2003. 128 с.

96. Сем, Ю. А. Некоторые вопросы сравнительно-сопоставительного изучения материальной культуры народов Севера, Сибири и Дальнего Востока СССР // Проблемы археологии и этнографии. Историческая этнография. Традиции и современность. Межвузовский сб. науч. тр.

97. Л., 1983. Вып. 2. С.124-130.

98. Сем, Ю.А. Нанайцы. Материальная культура (вторая половина XIX -середина XX в.): этнографические очерки / Ю. А. Сем. Владивосток: АН СССР ДВНЦ, 1973.314 с.

99. Сильницкий, A.B. Быт гиляков на низовьях Амура // ГАХК. НСБ. 104-1. Приамурские ведомости, 1895. № 63.

100. Смирнов, Л.Ф. Из истории наших сел. Что способствовало слиянию колхозов? // Амгуньская правда, 1996, 18 мая .

101. Смирнов, Л.Ф. Негидальцы? Да! // Амгуньская правда. 1989. 12 янв.

102. Смоляк, А. В. Представления нанайцев о мире // Природа и человек в религиозных представлениях народов Сибири и Севера (вторая пол. XIX нач. XX в.). Л.: Наука, 1976. С. 129-161.

103. Смоляк, A.B. Традиционное хозяйство и материальная культура народов Нижнего Амура и Сахалина: этногенетический аспект / A.B. Смоляк. М.: Наука, 1984. С. 180.

104. Смоляк, А. В. Магические обряды сохранения жизни детей у народов Нижнего Амура // Сибир. этногр. сб. Очерки по истории, хозяйству и быту народов Севера. М., 1962. Вып. 4. С. 267-275.

105. Смоляк, А. В. Народы Нижнего Амура и Сахалина. Фотоальбом / (Российская Академия наук, Ин-т этнологии и антропологии им. Н. Н. Миклухо Маклая) / А. В. Смоляк. М.: Наука, 2001. 318 с.

106. Смоляк, А. В. Похоронная обрядность: Нанайцы. Ульчи. Негидальцы. Удэгейцы. Орочи // Семейная обрядность народов Сибири: опыт сравнительного изучения. М.: Наука, 1980. С. 177-199.

107. Смоляк, А. В. Традиционное хозяйство и материальная культура народов Нижнего Амура и Сахалина. Этногенетический аспект / А. В. Смоляк. М.,1984. 245 с.

108. Смоляк, А. В. Ульчи. Хозяйство, культура и быт в прошлом и настоящем / А. В. Смоляк. М.: Наука, 1966. 290 с.

109. Смоляк, А. В. Этнические процессы у народов Нижнего Амура и Сахалина (середина XIX начало XX в.) / А. В. Смоляк. М., 1975. 232с.

110. Смоляк, A.B. Заметки по этнографии нивхов Амурского лимана // ТИЭ, Т. 56. 1960. С. 139.

111. Смоляк, A.B. Материальная культура ульчей и некоторые вопросы их этногенеза// СЭ, 1957, № 1.

112. Смоляк, A.B. Шаман: личность, функции, мировоззрение: (Народы Нижнего Амура) / А. В. Смоляк. М.: Наука, 1991. 279 с.

113. Сравнительный словарь тунгусо-маньчжурских языков: материалы к этимологическому словарю. Т. 1. Л.: Наука, 1975. 672 е.; Т. 2. Л.: Наука, 1977. 992 с.

114. Старцев, А. Ф. Традиционное декоративно-прикладное искусство удэгейцев // Традиционная культура народов Дальнего Востока России. Сборник материалов. Владивосток, 2003. С. 37 — 46.

115. Старцев, А.Ф. Материальная культура удэгейцев (вторая половина XIX- XX в.) / А. Ф. Старцев. Владивосток: ИИАЭ ДВО РАН, 1996. 156 с.

116. Суляндзига, Р.В. Коренные малочисленные народы Севера, Сибири и Дальнего Востока Российской федерации. Обзор современного положения. / Р. В. Суляндзига, Д. А. Кудрящова, П. В. Суляндзига. М.: 2003. 142 с.

117. Тагильцев, Ю.Г. Дальневосточные растения — наш доктор / Ю.Г. Тагильцев, Р.Д.Колесникова, A.A. Нечаев. Хабаровск. 2004. С. 214-215.

118. Типология культуры коренных народов Дальнего Востока России№ (Материалы к историко-этнографическом у атласу): сб. науч. тр.

119. Владивосток: Дальнаука, 2003. 252 с.

120. Токарев, С.А. К постановке проблем этногенеза // Советская этнография. 1949, № 3. С.12-36.

121. Традиционное и современное искусство коренных народов Приамурья 70-90 -е годы XX века. Каталог выставки. Хабаровск 26 июня — 15 июля 2000. Хабаровск : ООО «Детская полиграфия», 2000. 34 с.

122. Ушаков, Н.В. Об актуальности традиционных и хозяйственных знаний // Экология культуры и образования на Севере: материалы Герценовских чтений. СПб.: 1999. С. 56-60.

123. Феномен детства в традиционной культуре монгольских народов// Феноменология традиционности и современности. Улан-Удэ, 2001. Вып. 1.

124. Хасанова, М.М. Певнов, A.M. Мифы и сказки негидальцев / М.М. Хасанова, A.M. Певнов. ELPRPublicationsSeriesA2-024. Osaka, 2003.297 p.

125. Хасанова, М. М. Негидальская коллекция JI. Я. Штерберга в собраниях МАЭ / М.М. Хасанова. Сб. МАЭ им. Петра Великого (Кунсткамера) РАН.- СПб.: Наука, 2000. Т. 48. С. 85-87.

126. Хисамутдинов,А.А. Иван Гапанович исследователь Северо-Востока России // Россия и АТР. Владивосток, 2000. № 1. С. 140-145.

127. Цинциус, В. И. Обрядовый фольклор негидальцев связанный с промыслом / В. И. Цинциус // Фольклор и этнография. JI.,1974.1. С. 34-41.

128. Цинциус, В. И. Воззрения негидальцев связанные с охотничьим промыслом // Сборник Музея антропологии- и этнографии. М.-Л.: АН СССР, Т. 27. 1971.С. 170 200.

129. Цинциус, В.И. Негидальский язык. Исследования и материалы / В. И. Цинциус. Л.: Наука, 1982. 311 с.

130. Шимкевич, П. П. Великий шаман // Восточная Сибирь. Иркутск: 1915. 6, 8 янв; / П. П. Шимкевич // Материалы для изучения шаманства у гольдов. Записки ПОИРГО: Хабаровск: Тип.канцелярии Приамур. генерал — губернаторства.Т. 1. Вып. 2.

131. Шимкевич, П. П. Современное состояние инородцев Амурской области и бассейна Амгуни //ГАКХ, 104-1, Приамурские ведомости. 1895, № 63.

132. Шренк, Л.И. Об инородцах Амурского края / Л'.И. Шренк. Т.1. СПб.: б.и., 1883. 323 е.; Т.2. СПб.: [б.и.], 1899. 314 е.; Т. 3: СПб.: [б.и.], 1903. 145 с.

133. Штернберг, Л.Я. Гиляки, гольды, орочи, негидальцы, айны / Л.Я. Штерберг. Хабаровск, 1933. 740 с.

134. Штернберг, Л.Я. Этнография // Тихий океан: русские научные исследования. Л.: Изд-во АН СССР 1926. С.158.

135. Шульгина, Т. С. Русские исследователи культуры и быта малых народов Амура и Сахалина (конец XIX начало XX в.). Владивосток: ДВГУ, 1989. С. 95-106.

136. Ю: А. Сем. К 65-летию ученого и педагога. Л.: Ин-т языков и традиц. культур народов Крайнего севера, Сибири и Дальнего Востока. 1991.51 с.

137. Янчев, Д.В. Проблемы этнографического изучения хозяйства негидальцев // VI Дальневост. конф. молодых историков, Владивосток, 35 апр. 2000 г.: сб. материалов. Владивосток: изд-во ДВГУ, 2001. С. 98103.

138. Янчев, Д.В. Отражение этнокультурных контактов в промысловой деятельности негидальцев // VII Дальневост. конф. молодых историков, Владивосток, 13-16 мая 2002 г.: Владивосток: изд-во ДВГУ, 2002. С. 305310.

139. Янчев, Д.В. Хозяйство и материальная культура негидальцев (вторая половина XIX — XX вв.) / Д.В. Янчев: автореф. дис. .канд. ист. наук: 07.00.07. Владивосток, 2006. 26 с.

140. Gapanovich I.I. The tungus. Negidal Tribes of the Amgun Basin: their future. Harbin, China. 1927. 7 p.

141. Schmidt, P. The Language of the Samagire / P. Schmidt. Acta Univ. Latviensis, XIX, Riga, 1928. P. 219 249. Baratoshi, Balok. Negidals and Sibiria in Vostochnoi Asia.Budapecht, 1965.

142. Shirokogorof, S.M. Social organization of the Northern Tungus. Shanghai, 1929. 121 p.

143. Völker zwischen Baikal und Pazifik. Fotos von Piotr P. Simkevic um 1895. Padagogicher Dienst der Staatlicher Museen Preubischer Kulturbesitz.Berlin, 1895.56 p.