автореферат диссертации по истории, специальность ВАК РФ 07.00.07
диссертация на тему: Хозяйство и материальная культура негидальцев

Полный текст автореферата диссертации по теме "Хозяйство и материальная культура негидальцев"

На правах рукописи

Янчев Дмитрий Викторович

ХОЗЯЙСТВО И МАТЕРИАЛЬНАЯ КУЛЬТУРА НЕГИДАЛЬЦЕВ (вторая половина XIX—XX в.)

Специальность 07.00.07 — «Этнография, этнология и антропология»

АВТОРЕФЕРАТ диссертации на соискание ученой степени кандидата исторических наук

Владивосток — 2006

Работа выполнена в отделе этнографии, этнологии и антропологии Института истории, археологии и этнографии народов Дальнего Востока ДВО РАН

Научный руководитель доктор исторических наук

Старцев Анатолий Федорович

Официальные оппоненты:

доктор исторических наук, профессор Гонтмахер Пётр Яковлевич; кандидат исторических наук Филимонов Алексей Геннадьевич

Ведущая организация Дальневосточный государственный

университет

Защита состоится 26 декабря 2006 года в 10.00 на заседании диссертационного совета Д 005.010.01 при Институте истории, археологии и этнографии народов Дальнего Востока ДВО РАН по адресу: 690950, г. Владивосток, ул. Пушкинская, 89.

С диссертацией можно ознакомиться в библиотеке Института истории, археологии и этнографии народов Дальнего Востока ДВО РАН.

Автореферат разослан « » ноября 2006 г.

Ученый секретарь диссертационного совета кандидат исторических наук

Сухачева Г.А.

ОБЩАЯ ХАРАКТЕРИСТИКА РАБОТЫ

Актуальность темы исследования. Проблемы рационального природопользования относятся к приоритетным направлениям современных научных изысканий. Поэтому важно и актуально осмысление опыта традиционной хозяйственной деятельности одного из коренных этносов дальневосточного региона. В этнографической науке за последние полтора столетия накоплен богатый материал, который дает широкое представление о различных сторонах материальной культуры и промысловой деятельности негидальцев. Но до сих пор нет обобщающей работы по культуре не-гидальцев, в связи с чем изучение хозяйства и материальной культуры этого этноса является важной задачей этнографической науки.

Коренные народы изучаемого региона нуждаются в знаниях своей истории, способствующей сохранению национальных традиций и консолидации национальных меньшинств. Этнографические исследования коренных малочисленных народов Севера необходимы и для руководящих органов Российского государства при разработке социально-экономических и культурных программ по развитию народов Севера.

В качестве объекта исследования избран негидальский этнос, один из коренных малочисленных народов Севера тунгусо-маньчжурской группы.

Предмет исследования — хозяйство и материальная культура негидальцев.

Хронологические рамки — вторая половина XIX—XX в. Именно со второй половины XIX в. в этнографической и исторической российской науке стали появляться многочисленные публикации о культуре и быте народов Приамурья и Приморья.

Географические рамки исследования охватывают районы Нижнего Амура (Ульчский, Николаевский и район им. Полины Осипенко Хабаровского края). Именно на их территории находятся селения наиболее компактного проживания негидальского этноса.

Цель и задачи. Исследовать традиционное и современное хозяйство и материальную культуру этноса в сравнительном плане с другими народами Нижнего Амура.

Поставленная цель диссертационного исследования достигается путем решения следующих задач:

- обобщить опубликованную научную литературу и неопубликованные источники, сосредоточенные в печати, правовых актах, архивах и музеях;

- отразить особенности развития материальной культуры и быта негидальского этноса;

- показать в комплексе хозяйство этноса, основанное на охотопро-мысловой деятельности, рыболовстве, оленеводстве, собирательстве и сельском хозяйстве за 150 лет их истории.

- отметить этнокультурные контакты негидальцев в области материальной культуры и хозяйственной деятельности с народами Нижнего Амура.

Методологической базой работы являются концепции и подходы, связанные с исследованиями локальных культурных комплексов. Основой для их развития стала теория хозяйственно-культурных типов1. За основу исследования взят локальный культурный комплекс негидальского этноса, основанный на охоте и рыболовстве. В его границах сформировалась традиционная материальная культура негидальцев: жилище, хозяйственные постройки, одежда, пища, домашняя утварь, средства передвижения. В методологическую основу диссертации заложены принцип историзма, а также разработанные в отечественной науке понятия культуры, традиционно-бытовой культуры и ее сфер, в том числе культуры жизнеобеспечения. В качестве методологической посылки, позволившей объединить и придать целостность исследованию, явились положения системного подхода. Важную методологическую ценность для нашего исследования представляли подходы, разрабатываемые в этноэкологических исследованиях. В данной работе использованы методы системного историко-этнографи-ческого анализа, историко-сравнительный и сравнительно-типологический, метод ретроспективных реконструкций.

Методика исследования базируется на двух типах, традиционных для этнографического изучения: полевых — сбор источников и исследовательского материала; кабинетных — обработка собранных материалов. В качестве основных методов сбора материала для исследования применялись интервьюирование (опрос), непосредственное наблюдение и фиксация материальных объектов. Из кабинетных методов использовались научное описание, анализ, синтез, методы классификации и типологии явлений традиционной культуры.

Источниковая база диссертационного исследования. В диссертационной работе использованы разные источники: опубликованные в периодической печати — газетах, журналах, справочной литературе, словарях и других изданиях, архивные материалы, преимущественно сосредоточенные в государственных архивах страны, в ведомственных архивах хозяйственных и общественных организаций, в национальных общинах

1 Левин М.Г., Чебоксаров H.H. Хозяйственно-культурные типы и историко-этнографи-ческие области // СЭ. 1955. № 4. С. 3—17.

разной формы собственности, сельских, поселковых и городских администрациях Хабаровского края.

В государственном архиве Хабаровского края (ГАХК) сосредоточен-гы материалы о хозяйственной деятельности негидальских колхозов2, в Российском государственном историческом архиве Дальнего Востока (РГИА ДВ) и Центральном государственном архиве Российской Федерации (ЦГАРФ) имеются материалы 20—30-х годов XX столетия, характеризующие особенности культурного и хозяйственного развития малочисленных народов Нижнего Амура и других районов Дальнего Востока. В рукописном фонде Российского этнографического музея (РФ РЭМ) хранятся записи В.К. Арсеньева, отражающие характерные особенности сбора этнографических материалов в Приамурском крае3; исследование М.А. Каплан за 1962 г. «У тунгусо-маньчжурских народностей реки Амур и на Сахалине»4. В архиве Музея археологии и этнографии (МАЭ) имеются разнообразные материалы по материальной и духовной культуре не-гидальского этноса5.

Кроме архивных источников в диссертационном исследовании использованы и музейные материалы по культуре и хозяйственной деятельности народа. К ним относятся предметы средств передвижения, комплекты одежды, предметы кухонной утвари и бытовой культуры, орудия труда и т.д., хранящиеся в Российском этнографическом музее (РЭМ)6, Хабаровском краевом краеведческом музее им. Н.И. Гродекова (ХККМ)7, в музее археологии и этнографии Института истории, археологии и этнографии народов Дальнего Востока ДВО РАН (МАИЭ ИИАЭНДВ)8, в районном музее им. П. Осипенко Хабаровского края (РМ им. П. Осипенко ХК)9, в районном музее с. Богородского Комсомольского района (РМУХК)10, в школьном музее с. Кальма Николаевского района Хабаровского края

2 ГАХК. Ф. 1780, оп. 1, д. 8, 11, 17,20,25,27,36, 39,42,44,46,48, 52, 55, 58,60; оп. 2, д.74, 78, 89, 94, 95, 98; ф. 1817, оп. 1, д. 73; оп. 2, д. 8,98; ф. 1817, оп. 1, д. 125; оп. 1, д. 219; ф. 1459, оп. 1,д. 19.

3 РФ РЭМ. Ф. 1, оп.2, д. 19 (Материалы В.К. Арсеньева).

4 РФ РЭМ. Ф. 2, оп.2, д. 288 (Материалы В.К. Арсеньева).

5 Архив МАЭ Кунсткамера. Ф. 23, оп. 1, № 12; материалы Е.П.Орловой; оп. 2, № 137; материалы Альберта Липского «Поездка по Амгуни» Полевой дневник 1925 г. 60 л. К-1, оп. 2 № 110 И.И. Козьминский, Н.К. Каргер Горинско-Амгуньская экспедиция 1926 г. Ф. 1, оп. 1, д. 231, л. 56.

6 РЭМ. № 2566-11218.

7 ХККМ. № 7112-102114.

8 МАИЭ ИИАЭНДВ. № 64; № 866.

9 РМ им. П. Осипенко ХК. Б/н.

10 РМУ ХК. Б/н.

— б —

(ШМ ХК)11, фонды которых не описаны, а экспонаты не имеют фондированных номеров.

В диссертационной работе используются и фотодокументы, сосредоточенные в РЭМ, МАЭ и ХККМ, а также авторские фотоснимки, сделанные во время полевых исследований в населенных пунктах района им. П. Осипенко (с. Владимировка) и Николаевском районе (с. Кальма, Белоглинка и Тыр) Хабаровского края.

История изучения проблемы. Все публикации прямо или косвенно связанные с тематикой диссертационного исследования можно рассмотреть в рамках трех хронологических периодов: дореволюционного, советского и постсоветского.

В первый период была сформирована источниковая база по коренным этносам Дальнего Востока, появились фундаментальные этнографические описания отдельных аспектов традиционной культуры коренных народов. Среди работ исследовательского характера прежде всего следует отметить труды А.Ф. Миддендорфа, Л.И. Шренка, С.К. Патканова и др., с появлением которых, по сути дела, и начиналась научно-исследовательская работа по негидальскому этносу. А.Ф. Миддендорф в 1844—1846 гг. посетил ряд небольших стойбищ негидальцев. Свои наблюдения А.Ф. Миддендорф в 1878 г. изложил в труде «Путешествие на Север и Восток Сибири», который явился первым этнографическим исследованием традиционно-бытовой культуры негидальцев12. В 1854 г. в районах Нижнего Амура работала комплексная экспедиция, руководителем которой был академик и этнограф Л.И. Шренк. Свои этнографические изыскания Л.И. Шренк обобщил и опубликовал в конце XIX в. в трехтомном труде «Об инородцах Амурского края». Третий том этого труда полностью посвящен этнографии народов Нижнего Амура. Однако следует сказать, что Л.И. Шренк в негидаль-ских селениях не был, а только встречался с негидальцами, когда работал с нивхами. Во время этих эпизодических встреч он и получил данные о месте расселения негидальцев, их быте, материальной и духовной культуре этноса13.

В 1897 г. в Приамурье была проведена Всероссийская перепись населения. Материалы этой переписи переработал С.К. Патканов и свои выводы опубликовал в 1906 г. в одной из работ, в которой сосредоточил сведе-

11 Школьный музей с. Кальма Николаевского района Хабаровского края в 1998 г. полностью сгорел со всеми экспонатами. Из этого музея у диссертанта остались лишь фотографии экспонатов, которые демонстрируются в приложении настоящего исследования.

12 Миддендорф А.Ф. Путешествие на Север и Восток Сибири. СПб., 1878.

13 Шренк Л.И. Об инородцах Амурского края. СПб.: 1883. Т. 1, 1899. Т. 2. 1903. Т. 3.

ния по географическому распространению и численности этноса, родовому составу, коснулся вопросов религии, языка и хозяйственной деятельности негидальцев14.

Обширной и разнообразной была проблематика исследований советского периода: этногенез и этническая история, хозяйственная деятельность и материальная культура, общественный и семейный быт, лингвистические и диалектологические исследования, фольклор и др. В том или ином аспекте данные проблемы рассматривались на материалах негидаль-ского этноса.

Большой вклад в изучение хозяйства, материальной и духовной культуры негидальцев внес Л .Я. Штернберг. Для нашего исследования наиболее важными являются его размышления о хозяйственной, охотопромыс-ловой деятельности и рыболовстве негидальцев; он считал эти отрасли древними и традиционными. Л.Я. Штернберг выдвинул спорную гипотезу о существовании оленеводства у негидальцев, он искренне считал, что оленеводства у негидальцев не было и что по своим этническим корням они гораздо ближе к гилякам, нежели к тунгусам, от которых эпизодически к негидальцам попадали олени15.

В публикациях В.П. Литвинцева, H.H. Радаева, И. Гапановича кроме проблем экономического развития негидальцев рассматривались средства передвижения, одежда, пища, огородничество, высказывалась мысль о развитии оленеводства и т.д.16 В 1937 г. появляется статья «Развитие тунгусо-маньчжурской лодки по данным языка» K.M. Мыльниковой-Форш-тейн, в которой на основании языковых данных негидальцев, нанайцев, ульчей, орочей, удэгейцев и др. рассмотрено развитие водных средств передвижения народов Приамурья17. После исследования K.M. Мыльниковой-Форштейн изучение хозяйства и материальной культуры негидальцев на долгие годы было прекращено. Оно возобновилось вновь только в 1950-е годы публикацией статьи И.С. Вдовина «Первые историко-этнографичес-кие сведения о негидальцах», опубликованной в 1953 г., где представлены

14 Патканов С. К. Опыт географии и статистики тунгусских племён Сибири на основании данных переписи населения. 1897 г. и других источников. СПб., 1906. Ч. 2. С. 141—148.

15 Штернберг JI.Я. Гиляки, орочи, гольды, негидалыш, айны. Хабаровск, 1933. С. 529—552.

16 Радаев H.H. Гилюй-Ольдойский и Амгуньский охотничье-промысловые районы // Экономическая жизнь Дальнего Востока. Хабаровск, 1926. № 6—7. С. 64—76.; Литвинцев В.П. Промысловое население Амгуньского района // Экономическая жизнь Дальнего Востока. Хабаровск, 1926. № 6—7. С. 124—141.; Гапанович И. Экономические возможности Амгуньского бассейна // Сов. Приморье. 1925. № 7. С. 46.

17 Мыльникова-Форштейн K.M. Развитие тунгусо-маньчжурской лодки по данным языка// Сборник статей памяти В.Г. Богораза (1865-1936). М.; JL, 1937. С. 325-348.

сведения о рыболовстве и охоте негидальцев, а также их материальной культуре с середины XVIII столетия18.

В 1956 г. учёные Института этнографии им. H.H. Миклухо-Маклая опубликовали коллективную монографию «Народы Сибири». В этой книге имеется и раздел «Негидальцы», подготовленный видными учеными C.B. Ивановым, М.Г. Левиным и A.B. Смоляк. В книге уделяется внимание проблемам этногенеза негидальцев, этнокультурным контактам с соседними народами, отмечается комплекс хозяйственного развития, традиционный и современный быт этноса19.

Типологизации обуви народов Сибири и Нижнего Амура посвящено исследование Г.М. Василевич. По мнению исследователя, обувь верховских негидальцев по своему покрою и украшениям сближается с обувью учур-ско-амгуньских эвенков, а обувь низовских негидальцев — с обувью нанайцев и нивхов20.

Во второй половине 1960-х годов Е.П. Орлова в статье «Негидальцы» подробно рассматривает процесс изготовления традиционной берестяной оморочки и управление этой лодкой с помощью различных весел, касается вопросов хозяйственной деятельности национальных колхозов, в которых работали негидальцы, сообщает о развитии огородничества, скотоводства и рыболовства в коллективных хозяйствах этноса21. A.B. Смоляк, рассматривает формирование родовых экзогамных объединений негидальского этноса; касается вопросов свободного владения охотопромысловыми участками на территориях, занимаемых нанайцами и другими народами Нижнего Амура22. В другой работе A.B. Смоляк уделяет внимание национальной мужской одежде негидальцев, где отмечаются особенности покроя, характерного только для удэгейцев, что свидетельствует о прошлых и очень близких этнокультурных контактах этих этносов23; она описывает орудия рыбо-

18 Вдовин И.С. Историко-этнографические сведения о негидальцах середины XVIII столетия // Языки и история народностей Крайнего Севера СССР. Л., 1953. С. 208—214.

19 Иванов C.B., Левин М.Г., Смоляк A.B. Негидальцы // Народы Сибири. М.; Л.: АН СССР, 1956. С. 776-782.

20 Василевич Г.М. Типы обуви народов Сибири // Сборник МАЭ. М.; Л.: АН СССР, 1963. Т. 21. С. 31-33.

21 Орлова Е.П. Негидальцы // Доклады по этнографии Географического общества СССР. Л., 1966. Вып. 3. С. 5-23.

22 Смоляк A.B. Социальная организация народов Нижнего Амура и Сахалина в XIX — начале XX в. // Общественный строй у народов Северной Сибири (XVII — начало XX в.). М.: Наука, 1970. С. 269, 273, 277, 288.

23 Смоляк A.B. Традиционное хозяйство и материальная культура народов Нижнего Амура и Сахалина: Этногенетический аспект. М.: Наука, 1984. С. 144.

ловства и сам процесс рыболовного промысла у народов Нижнего Амура, в том числе и у негидальцев24.

Значителен вклад В.И. Цинциус в разработку проблем материальной культуры негидальцев. В.И. Цинциус определенное внимание уделяет особенностям охотничьего промысла на пушных и копытных животных, описывает негидальское мольбище алачинки, ритуальную пищу и утварь негидальцев, отмечает особенности охоты на медведя и коллективное употребление мяса зверя во время так называемого медвежьего праздника25. В 1982 г. В.И. Цинциус публикует свой фундаментальный труд под названием «Негидальский язык». В этом чисто филологическом труде раскрывается суть языка этноса, который «характеризуется весьма своеобразными чертами как в фонетическом, так и в грамматическом и лексическом отношениях, сохраняя свою самобытность вплоть до наших дней»26. Автор рассматривает говоры верховских и низовских негидальцев и, отмечая их особенности, говорит о ряде схожих черт негидальско-го языка, с одной стороны, с языком эвенков, а с другой — с языками орочей и удэгейцев. Исходя из этого, она приходит к выводу, что «особенности фонетики негидальцев несут на себе следы прошлых исторических связей этой небольшой народности с другими представителями тунгусо-маньчжурской языковой семьи»27.

Публикации постсоветского этапа характеризуются поисками новых теоретических подходов, свободных от жестких идеологических установок и оценочных суждений эволюционистской парадигмы в оценке хозяйственно-культурных комплексов коренных народов дальневосточного региона. В 1998 г. появляется обобщенная работа по жилищам народов Сибири, в том числе и народам Нижнего Амура, З.П. Соколовой. Рассматривая типы жилищ народов Сибири, З.П. Соколова в разделе «Негидальцы» заостряет внимание на четырех типах негидальских жилищ: конических, двускатных в форме рассеченного цилиндра и прямоугольных с вертикальными стенками и двускатной крышей. Указанные типы построек характерны для постоянных и временных жилищ (промысловых и хозяйственных) негидальского этноса28.

24 Смоляк А.В. Традиционное хозяйство и материальная культура народов Нижнего Амура... С. 33, 36, 50-51, 63.

25 Цинциус В.И. Воззрения негидальцев, связанные с охотничьим промыслом // Религиозные представления и обряды народов Сибири в XIX—начале XX века. J1.: Наука, 1971. С. 170-200.

26 Цинциус В.И. Негидальский язык JI., Наука. 1982. С. 4.

27 Там же. С. 19.

28 Соколова З.П. Жилища народов Сибири (опыт типологии). М.: ИПА «Три Л», 1998. С. 103.

Работа о похоронном обряде негидальцев опубликована в 2004 г. М.М. Хасановой. Наряду с детальным описанием похоронного обряда и связанного с ним мировоззрением этноса М.М. Хасанова относительно подробно упоминает и об особенностях погребальной женской и мужской одежды29. Небольшие по объему сведения о культуре негидальцев сосредоточены в монографии В.В. Подмаскина «Народные знания тунгу-со-маньчжуров и нивхов». В этой работе со ссылками на других исследователей имеются различные сведения как по материальной культуре, так и по хозяйственной деятельности негидальского этноса30.

Таким образом, из приведенного анализа видно, что изучение хозяйства и материальной культуры у негидальского этноса проводилось фрагментарно, по отдельным аспектам, определенным районам проживания и некоторым группам. Поэтому можно констатировать, что вопросы состояния и развития традиционного хозяйственного комплекса у негидальцев во второй половине XIX—XX в. не получили своего комплексного и всеохватывающего изучения, не стали предметом системного научного анализа и специального исследования.

Научная и практическая значимость исследования. Диссертационная работа является частью комплексного исследования, разрабатываемого Институтом истории, археологии и этнографии народов Дальнего Востока ДВО РАН по теме «Народы Дальнего Востока России (XIX—XX вв.)». В предмете народной культуры любого народа есть много явлений, сложных по своему историческому происхождению, составу входящих в него элементов и разнообразию выполняемых функций. Среди них можно рассматривать материальную культуру и традиционное промысловое хозяйство негидальцев как неотъемлемую часть традиционной культуры и один из ценных источников для решения проблем этногенеза, этнической истории, этнокультурных контактов и заимствований. Тем более, что с процессом интернационализации традиционная культура подвергается большим изменениям.

Научная новизна данной работы состоит в том, что это первое этнографическое исследование по материальной культуре и хозяйственной деятельности негидальского этноса за 150 лет его развития. До сих пор в комплексе не рассматривалась материальная культура и хозяйственная деятельность

29 Хасанова М.М. Традиционный похоронный обряд негидальцев // Культурное наследие народов Сибири и Севера: Материалы Пятых Сибирских чтений Санкт-Петербург, 17-19 октября 2001 г. СПб.: МАЭ, 2004. С. 173-188.

30 Подмаскин В.В. Народные знания тунгусо-маньчжуров и нивхов: Проблемы этногенеза и этнической истории. Владивосток: Дальнаука, 2006. С. 75, 101, 124, 132—133, 137, 149-150, 162, 167, 169, 180, 181, 201-202, 219-220, 256, 295, 329, 345, 532.

негидальцев. Впервые в большом объеме сконцентрированы различные источники и опубликованные исследования в одно целое, с позиции этнокультурных контактов рассмотрены охотопромысловая деятельность, рыболовство, собирательство и сельское хозяйство негидальцев, отражена культура этноса, сформировавшаяся на местной основе народов Нижнего Амура. Исследование расширяет представление о материальной культуре и хозяйстве этноса и вводит в научный оборот новые материалы и наблюдения, которые могут стать важным историко-этнографическим источником при дальнейшем изучении этого народа.

Апробация по теме исследования. По теме исследования автор диссертации принимал участие в многочисленных сессиях и конференциях разных уровней и выступал с докладами и сообщениями. Многие доклады и сообщения опубликованы в виде научных статей в сборниках и журналах, в том числе рецензируемых ВАК. По теме диссертационного исследования опубликовано 24 работы общим объемом до 8 печатных листов.

Структура диссертации — введение, две главы, заключение и приложение. Большинство фотографий в приложении выполнены диссертантом.

СОДЕРЖАНИЕ ДИССЕРТАЦИИ

Во введении обосновывается актуальность проблемы, ставятся цель и задачи, определяются хронологические и территориальные рамки, освещаются методы сбора и анализа материала, методология исследования, обосновываются новизна, практическая значимость и структура исследования, анализируется источниковая база и степень изученности темы.

В главе 1 «Хозяйство негидальцев», состоящей из пяти параграфов, рассматривается традиционная и отчасти современная культура негидаль-ского этноса.

В первом параграфе «Охота и охотничье хозяйство (вторая половина XIX—ХХв.)» исследуются особенности охотничьего промысла негидаль-ского этноса. Охотничий промысел у верховских негидальцев играл ббль-шую роль, чем у амурских соплеменников — низовских негидальцев. Интенсивность охотничьего промысла зависела от сезона и потребностей этноса в пище и материалах для одежды, обуви, головных уборов и т.д. Охотничий промысел этноса имел свои характерные особенности, обусловленные наличием определенного снаряжения, сезоном охоты, индивидуальными качествами охотника, в совершенстве обладающего различными способами и приемами добычи зверей.

До появления огнестрельного оружия негидальские охотники пользовались только традиционным снаряжением, в состав которого входили лук бэй и стрелы ней, копье гида. В комплекте охотничьего снаряжения имелись и заплечные носилки амурского типа хина или носилки эвенкийского типа поняга, лыжи-голицы или лыжи суглэ, подбитые камусом, ручные нарты хонко, на которых перевозился охотничий инвентарь и промысловая добыча. К числу важных орудий охоты для негидальского промысловика относятся сетные орудия лова — рукавчики золкоИо и обметы, самострелы сэн-му бэй, петли из конского волоса хойки, разные ловушки давящего типа лаанг, которые подразделялись на ловушки бикихта, дал и локи, черканы кангулта, щемящие ловушки для добычи лисы нахиван и др.

В традиционном хозяйстве негидальцев охота на копытных животных не имела товарного значения. Основным объектом охоты являлся лось бэ]ун, дикий олень актавча, косуля хегадин, медведь и другие животные.

Негидальцы, как и другие малочисленные этносы Нижнего Амура, хорошо зная повадки промысловых животных, физико-географические и климатические особенности местности, в совершенстве владели разными приемами охоты. Наиболее древним и традиционным способом охоты на животных являлся промысел копытных путём гона зверей по глубокому снегу или весеннему насту на лыжах соксила с камусной основой или голицах кингилэ.

Важным в хозяйстве негидальцев был охотничий промысел на пушных зверей, который имеет глубокие древние корни, о чем говорится в китайских хрониках эпохи средневековья. После присоединения Приамурья к России пушнина стала иметь товарное значение.

В прошлом большое внимание уделялось охоте на птицу. В тайге негидальцы выслеживали боровую дичь — рябчика, дикушу и тетерева; на реках и озерах добывали водоплавающую птицу — дикого гуся, утку и др. В начале XX столетия охотники за дичью отправлялись даже на Охотское побережье, откуда возвращались с богатой добычей.

Морской зверобойный промысел имел большое значение в хозяйственном комплексе главным образом низовских негидальцев: из шкуры морских животных шили одежду, обувь, головные уборы, делали арканы и вьючные сумки, мясо употребляли в пищу, жир заготавливали впрок. Объектом промысла в основном были сивуч онтанат и маленькая нерпа дяухта хутанын. Поздней весной негидальцы создавали артели, выходили к побережью Охотского моря или спускались в устье Амура, добывая нерпу при помощи ружей и гарпунов пелаха тяпка.

В начале 1960-х годов негидальские колхозы были ликвидированы. Бывшие колхозники стали работать в коопзверпромхозе (КЗПХ) им. П. Осилен-

ко. В этом хозяйстве основное внимание уделялось клеточному звероводству, в малой мере — добыче пушных и копытных животных (лося) и боровой дичи. Валовой доход предприятия за год составлял чуть более 100 тыс. рублей. В КЗПХ им. П. Осипенко работали не только негидаль-цы, но и другие народы Нижнего Амура, в том числе и русские, численность которых в промысловом хозяйстве была превосходящей, поэтому вклад негидальцев в развитие этого хозяйства был незначительным.

В настоящее время негидальцы сосредоточились в национальном хозяйстве «Охотник», в котором работают 24 охотника из с. Владимировки. За предприятием закреплена площадь охотугодий 291,4 тыс. га при расчетной годовой добыче до 300 соболей и 10 лосей. Однако это хозяйство по своей деятельности нерентабельно и имеет большие убытки.

Охотничий промысел для негидальцев оставался традиционным видом хозяйственной деятельности как в советский период, так и в постсоветское время. Разница в охотничьем промысле в досоветское, советское и постсоветское время заключалась только в оснащении охотников орудиями труда и появлением новых методов добычи пушного и копытного зверя. Несмотря на технические изменения в охотопромысловой практике, в культуре негидальского этноса до сих пор сохраняются традиции, связанные с охотничьим промыслом многих объектов дальневосточной фауны. Традиционный охотничий промысел негидальцев неразрывно связан с хозяйственной культурной соседних народов Нижнего Амура и Приморья, о чем свидетельствует национальная терминология не только названий некоторых промысловых животных и птиц, но и многочисленных орудий труда и промыслового снаряжения.

Во втором параграфе «Традиционное и современное рыболовство негидальцев» рассмотрены характерные особенности рыболовного промысла этноса.

Рыболовство — важный вид хозяйственной деятельности у негидальцев низовьев Амгуни, где было больше рыбы частиковых и лососевых пород. Нижнеамгуньские негидальцы в реках добывали кету дава, сома дахи, даки, тайменя саханан, ленка создана, хариуса ниру, толстолоба савлён, сига со-пчан, а в озерах — карася хангу, щуку койчан.

При добыче рыбы амгуньские жители использовали различные виды сетей: «прямоугольные, широкие неводы — дагдали, вытянутые узкие наплавные сети — адел, мешкообразные сетки — анга», а также сложносос-тавное орудие лова — заездок. Широко применялись различные крючки, гарпуны, удочки и другие орудия добычи рыбы.

Кроме речной негидальцы ловили и морскую рыбу, заходившую в устье Амура. Её удавалось добывать только низовским негидальцам. Они ловили преимущественно камбалу ихэйигдэ и корюшку аркай. Добытую рыбу использовали для разового питания или заготавливали впрок путем вяления, замораживания, квашения, соления, копчения.

В XIX в. рыболовство носило в основном натуральный характер: все добытое потреблялось в семье или в кругу близких родственников и соседей. В начале XX в. рыболовство становится товарным, т.е. происходит продажа и обмен рыбы на товары у верховских и низовских негидальцев.

Этнокультурные контакты негидальцев с русскими переселенцами и другими народами выразились в распространении сетных орудий лова и новых методов добычи рыбы. Вначале рыбаки пользовались небольшими мешкообразными неводами и сетями, а в 1930-е годы в коллективных хозяйствах появились сети довольно больших размеров. Например, в не-гидальских колхозах имелись сети от 100 до 250 м длиной и шириной до трех метров.

Промышленное рыболовство у негидальцев не получило развития. Даже в условиях коллективных хозяйств добыча рыбы осуществлялась традиционными орудиями лова. В негидальских колхозах «Красный Чукчаги-рец» и «Новая жизнь», образованных в 1932 г., из современных орудий лова имелось только по одной — две сети, с помощью которых рыбаки добывали за год максимум 30 ц крупного или мелкого частика. Естественно, от такого рыболовства денежные доходы артелей по сравнению с растениеводством были намного меньше.

В советский и постсоветский периоды негидальцы Хабаровского края добывали рыбу только для удовлетворения потребностей своих семей. Национальное предприятие ООО «Охотник», в котором негидальцы занимаются добычей рыбы в небольших размерах, ограничивается ловом нормо-вой рыбы лососевых пород, потому что в р. Амгуни промышленная добыча лососевых рыб запрещена. Предприятие не имеет надлежащего флота и материально-технической базы, чтобы вести промышленный лов на Амуре, поэтому «Охотник», как и многие другие национальные хозяйства Хабаровского края, в экономическом плане нерентабельно.

Негидальские орудия лова составляют единый комплекс рыболовецкого хозяйства народов Нижнего Амура, соответствовующий уровню развития рыболовного промысла в рамках натурального хозяйства, и приспособлен к физико-географическим условиям территории расселения этноса. Рыболовецкая отрасль всегда обеспечивала негидальцев не только про-

дуктами питания, но и являлась поставщиком материалов для одежды, обуви и других бытовых потребностей этноса.

В третьем параграфе «Оленеводство негидалыдев» рассматривается проблема существования негидальцев, которое у негидальцев было не столь развитым, как у эвенков. Верховские негидальцы, имея оленей, использовали их в транспортных целях. На оленях ездили верхом, но чаще впрягали в нарты и перевозили хозяйственные грузы, производили перекочевки на далекие расстояния. В отличие от верховских сородичей низовские негидальцы оленей не имели, их заменяли собаки, используемые как в качестве тягловой силы, так и в охотопромысловой деятельности.

Вопрос негидальского оленеводства до сих пор остается проблематичным. Дело в том, что некоторые исследователи считают, что оленеводства у негидальцев не было (Л.И. Шренк, Н.К. Бошняк, Ф. Шмид), другие, доказывают обратное (К.Д. Логиновский, А.В. Смоляк, Л.Я. Штернберг).

Относительная стабильность существования оленеводства у негидальцев прослеживается только на примере членов рода Удан, пришедших в среднюю часть бассейна Амгуни с ее верховьев на оленях; с ними стали вступать в браки Нясикагили.

Диссертационное исследование показало, что проблема бытования оленеводства у негидальцев должна решаться с учетом хронологического фактора. В начале второй половины XIX столетия оленеводства у негидальцев не было, а материалы Л.Я. Штернберга, относящиеся к первым десятилетиям XX в., подтверждают наличие оленеводства у негидальцев. Факт появления оленеводства у негидальцев объясняется процессом формирования негидальского этноса, обусловленного слиянием оленеводческих эвенков с амгуньскими охотниками и рыболовами, тяготевшими к культуре народов Нижнего Амура и Приморья, что и подтверждается процессом брачных контактов или слиянием родов Удан и Нясикагиль в бассейне р. Амгуни. Но оленеводство у негидальцев по сравнению с эвенками большого развития не получило и в экономике этноса практически не имело особого значения. Олени использовались в качестве тягловой силы или верховой езды.

Таким образом, можно сделать вывод, что оленеводство у негидальцев второй половины XIX — первой половины XX в. имело подсобное значение. Появление его в хозяйственном комплексе было обусловлено экономическими и этногенетическими процессами, происходившими в культурах негидальского и эвенкийского этносов. Хорошие знания негидальцев оленеводческой терминологии объясняется процессом слияния некоторых групп негидальцев с эвенками, у которых оленеводство было развито.

В четвертом параграфе «Традиционное собирательство и сельское хозяйство этноса» основное внимание уделяется особенностям традиционного собирательства и сельского хозяйства. Традиционное собирательство в хозяйстве негидальцев имело подсобный характер. Этот вид хозяйственной деятельности берет свое начало с древности. Занимались собирательством дети, женщины и старики, и его продукция полностью использовалась в семье или в кругу близких.

Все съедобные травы, дикорастущие ягоды и плоды одновременно служили и продуктом питания, и народным лекарством. Собирательство у негидальцев как и у других народов Дальнего Востока, вместе с охотой и рыболовством составляло единый хозяйственно-культурный комплекс. Использование съедобных и лекарственных растений при лечении болезней свидетельствует о глубоких знаниях флоры и большом опыте, приобретенном аборигенами Нижнего Амура в древности.

Сельское хозяйство, в частности растениеводство, постепенно развилось из огородничества, основы которого аборигены заимствовали у русских переселенцев еще в конце XIX столетия. Более всего огородничество имело распространение у низовских негидальцев, а затем оно внедрилось и в верховской группе этноса. Негидальцы научились обрабатывать землю и ухаживать за растениями, от русских получили навыки выращивания картофеля, моркови, капусты и других овощей. Овощеводство не получило должного развития, а с ликвидацией колхозов прекратило свое существование. Но оно в жизни негидальцев было явлением прогрессивным, потому что наряду с традиционными промыслами органично включилось в их культуру.

Пятый параграф посвящен домашнему производству и орудиям труда. Изготовление домашней утвари и предметов промысла было важной отраслью хозяйственной деятельности негидальцев. У них существовало четкое разделение труда между мужчинами и женщинами: металлообработкой, поделками из дерева, кости и рога занимались только мужчины, которые имели большие навыки; шитьем, обработкой бересты, шкур животных, изготовлением из бересты утвари и т.д. занимались только женщины.

Негидальцы освоили кузнечное дело, имея для этой отрасли все необходимые инструменты и приспособления. Из цветных металлов и железа делали разнообразные орудия труда — ножи, пальмы, остроги, скребла, струги, тёсла, топоры, наконечники копий и стрел, гвозди, части оленьей упряжи, украшения, отливали из свинца пули и пр.

Кость и рог использовались для изготовления всевозможных колец, крючьев, пряжек для оленьей сбруи усш, накладок и наверший луков бэй-

тэ и бэркан, стрел нэй, домашней и ритуальной утвари (блюда и ложки для медвежьего праздника).

Выделка бытовых и культовых предметов из дерева была очень распространённой: изготавливали кухонную посуду, ящики для слесарных инструментов, столики, детские колыбели, луки для стрельбы, оленьи сёдла, нарты, лыжи, лодки и др.

Существовало большое разнообразие форм и способов раскроя берестяной утвари. Посуда для воды мулевун, ведёрки мулики, короба хага, короба для мяса каит, для рыбы туктуэ, посуда для умывания аввун, черпаки соковун делались из одного куска бересты прямоугольной формы (однотипная утварь с вертикальными стенками и прямоугольным дном).

К концу XIX в. в быт негидальцев широко вошла покупная утварь: чугунные икэ и медные чирикэ котлы, медные чайники, фарфоровая чайная посуда, серебряные ложки унгкан. Но основная часть домашней утвари для приготовления и принятия пищи, хранения продуктов, одежды и мелких вещей изготавливалась в хозяйстве.

Типологически орудия труда, которые применялись негидальцами в домашнем производстве, были характерны для этого региона лишь с незначительными отличиями, обусловленными влиянием соседей.

Глава 2 «Материальная культура» включает в свой состав четыре параграфа, в которых рассматриваются постройки, одежда, пища и средства передвижения негидальского этноса.

В первом параграфе «Постройки негидальцев» рассмотрены жилые, хозяйственные, промысловые и ритуальные постройки. Специфика хозяйственной деятельности негидальцев и физико-географические условия области расселения этого народа предопределили постройки, которые отличались друг от друга своей формой и назначением. Все постройки негидальцев независимо от срока их использования были наземными, полуподземными и свайными, а по своей конструкции делились на срубные и каркасные.

Наиболее распространенным постоянным жилищем у негидальцев была полуземлянка харанди с двускатной крышей, отапливаемая при помощи очага, устроенного в центре жилища. В XIX столетии у негидальцев имелось постоянное зимнее жилище с кановой системой отопления. Подобные жилища характерны не только для негидальцев, но и соседних народов Нижнего Амура — нанайцев, орочей, удэгейцев и др. С появлением русских переселенцев в бассейне р. Амгуни стали распространяться жилища со стенами, сложенными из толстых бревен. Новая техника в домостроении привела к изменению традиционных конструкций наземных жилищ.

В настоящее время негидальцы живут в типовых двухквартирных или че-тырехквартирных домах с печным отоплением. В каждом поселении имеются школы, бытовые, торговые, медицинские и культурные учреждения, промышленные и промысловые отрасли.

Промысловые постройки у негидальцев — летние и зимние. К летним относятся небольшие корьевые двускатные шалаши с вертикальными стенками огдан. В качестве временного укрытия низовские негидальцы использовали шалаш, крытый травой хэ]рэну. В теплое время года делали и временное промысловое сооружение полуцилиндрической формы не только негидальцы, но и соседние народы Нижнего Амура — нанайцы и удэгейцы, у которых этот тип постройки известен под терминами хумала или еума. Известно, что в прошлом негидальцы строили летние домики сферической формы. У нанайцев такие летники фигурируют под названием хоморан. Временным жилищем охотников служил и односкатный шалаш калта, что в языке тунгусо-маньчжурских этносов означает слово «половина».

На территории охотничьих угодий из плах — разрубленных пополам бревен — низовские негидальцы сооружали зимовье уутээн. Принцип постройки зимовья уутээн, за исключением некоторых деталей, у негидальцев, нанайцев и орочей практически был идентичным. В начале XX столетия негидальские охотники и рыбаки стали пользоваться двускатными брезентовыми палатками зампан с вертикальными стенками.

Наиболее распространенными хозяйственными постройками являются амбары разных типов: с двускатной крышей и вертикальными стенками такту; с крышей и стенками в виде полуцилиндра н Унэйэ такту. Амбары по своим размерам были малыми и большими: малые ставились на четыре сваи, большие — на шесть.

Негидальцы в местах охотничьего промысла сооружали и лабазы дэл-кээн по тому же принципу, что и амбар такту. Рядом с постоянным жилищем устраивалась двускатная коптильня самнивун. Такие коптильни встречаются и в наши дни как у верховской, так и низовской групп негидальцев. Верховские негидальцы, занимавшиеся оленеводством, на летних стойбищах урикит для оленей устраивали теневые навесы калтан, у низовских негидальцев они отсутствовали за неимением оленей.

В 1930-е годы негидальцы объединялись в промысловые артели под руководством интегралсоюзов. Появились несвойственные их хозяйственной культуре постройки, в частности: конюшни и коровники. Все больше стали строить дома русского типа, исчезли многие промысловые и хозяйственные постройки; из традиционных в наши дни сохраняются только самые необходимые, тесно связанные с хозяйственной деятельностью эт-

носа. К таким сооружениям следует отнести коптильни, ветровые заслоны нела и срубное зимовье из плах, а также вешала разных конструкций.

К ритуальным постройкам негидальцев относится шаманский комплекс, известный под термином наннандяк, в состав которого входят чум и две галереи различных антропоморфных изображений. Эти постройки в комплексе создавали материальное воплощение триединого образа мира — особое сакральное пространство. В XIX — начале XX в. негидальцы, как и другие этносы Нижнего Амура, смотрели на процесс рождения «как на нечто нечистое», поэтому роженицу на время родов изолировали от близких, даже членов семьи. Для этого роженице строили специальный шалаш]атаву из жердей и коры. У негидальцев шалаш для роженицы был конического типа. Сооружался он в укромном месте, недалеко от жилого дома. Родильные шалаши были характерны для всех народов Нижнего Амура, о чем свидетельствует общая терминология этой постройки.

Анализ этнографических данных позволяет говорить о широком распространении традиционных жилых и промысловых, хозяйственных и ритуальных построек по всей территории расселения негидальцев. Наличие общих устойчивых признаков в постройках негидальцев и других народностей подтверждает мысль о тесных связях и культурных контактах между народами Нижнего Амура, Приморья и Сахалина.

Во втором параграфе «Одежда, обувь, головные уборы и украшения негидальцев» проводится классификация одежды. Повседневная одежда имела половозрастное и сезонное деление и по назначению разделялась на повседневную, промысловую, праздничную, свадебную и ритуальную.

Мужская одежда состояла из летнего, осенне-весеннего и зимнего комплекта. В состав мужской одежды входили халаты тэндо, куртки, штаны, головные уборы, обувь и другие вещи. Одежда шилась из рыбьей кожи, выделанных шкур оленей и других животных. Во второй половине XIX в. в быту негидальцев появились различные ткани, что повлекло за собой некоторые изменения в пошиве одежды, хотя покрой оставался прежним.

Зимой негидальцы носили ватные халаты сэлиэн покроя кимоно или шубы из шкур диких зверей. Все мужские халаты подпоясывались узеньким пояском нукуп. Спереди под пояс всегда подвешивалась маленькая сумочка чомпа, кривой нож калта и нож с прямым лезвием кускэ. В сумочке охотник носил спички или огниво, трут и кремень, иголку и нитки из сухожилий. Без этих атрибутов ни один негидалец не отправлялся в дорогу даже на очень близкое расстояние.

К поясной одежде негидальцев относятся короткие и длинные штаны пинта хонто. Летние штаны шились из ткани, а зимние — из выделанных

шкур животных или рыбьей кожи. Короткие штаны носились в комплекте с ноговицами арамус из традиционных и современных материалов. Ноговицы типа негидальских арамус имелись в национальных костюмах многих тунгусо-маньчжурских народностей. Нанайцы такие ноговицы называли гарон, орочи — аммуи, эвенки — хоторо, ёрки, ульчи — гару.

Обувь «низовских» негидальцев, живших смежно с нивхами и ульчами, была похожа на обувь этих народов. По классификации Г.М. Василевич, она подразделяется на поршневидную и башмаковидную по своему покрою. Поршневидная обувь, характерная для народностей южной части Дальнего Востока, относится к нижнеамурскому типу, а башмаковидная — к восточносибирскому. Материалом для ее пошива служили рыбья кожа и тюленья обработанная шкура, на подошву шла ровдуга из шкуры лося. Необходимой принадлежностью негидальского костюма являлись нарукавники апада, меховые рукавицы к'оло и другие вещи.

При передвижении по зарослям или при свежевании зверя негидальцы надевали кожаные фартуки накпа или юбки даптуни. Фартук имел прямоугольную форму, верхняя часть подшивалась и снабжалась вздержкой — тесемкой, которая при передвижении по тайге завязывалась за спиной. Во время отдыха негидальцы фартук передергивали на поясницу и сидели на нем на земле. Такие передники носят ороки Сахалина, нанайцы и ульчи называют их бэпи, нивхи — njana. Промысловая одежда отражала характерные физико-географические, сезонные и климатические особенности этноса.

Женская одежда, обувь, головные уборы, ноговицы и другие элементы, как и у мужчин, была повседневной, промысловой, праздничной, свадебной и ритуальной. Женский повседневный костюм по своему покрою и составу за исключением некоторых деталей не отличался от мужской одежды. Женские халаты были длиннее мужских, ниже колен и всегда украшались цветными полосками разной ширины.

Каждая негидальская женщина имела штаны сугбума из рыбьей кожи, с подкладом из хлопчатобумажной ткани и без подклада. Выкройка женских штанов анта хэидуни была такой же, как эвенкийских женщин. У негидальских женщин были штаны только до колен, поэтому они всегда носили наколенники с подкладом, которые по покрою были аналогичны мужским наколенникам мыйэвун или ноговицам. Отличались женские наколенники от мужских наличием красочного орнамента и цветных полосок, расположенных в нижней части. Женщина надевала наколенники на голые ноги. Летом они спасали ноги от комаров, мошки и гнуса, а зимой предохраняли от холода. Низ наколенников заправлялся в обувь опта с короткими голенищами или в высокие меховые сапоги унти.

Праздничная и свадебная одежда шилась из дорогих тканей, преимущественно из шелка. Эта одежда обильно украшалась вышивками и аппликациями. Обычно такие дорогие вещи входили в состав приданого дочери богатых родителей. Эти вещи очень ценились, переходили по наследству и бережно сохранялись.

Ритуальная и поминальная одежда негидальцев состояла из шаманского комплекса верхней одежды, похоронного и поминального костюмов. У негидальцев шаманами были как мужчины, так и женщины. Комплекс верхнего облачения негидальских шаманов был не одинаковым. У начинающих шаманов он состоял из пояса, бубна, халата или передника. Более опытные обзаводились юбками, обувью, шапками и т.д., а профессиональные шаманы, как правило, имели два шаманских костюма. По покрою шаманский халат запашного типа ничем не отличался от халата, предназначенного для повседневной носки.

Наиболее важной частью шаманского костюма являлся головной убор хоя, у пси, уфси. Это обычный кожаный шлемовидный головной убор, слегка прикрывающий затылок и снабженный небольшими округлыми фетровыми наушниками, опускающимися до мочек ушей. Общий вид такой шапки напоминает корону, которой венчался большой шаман.

В шаманской одежде негидальцев и соседних этносов Нижнего Амура прослеживаются идентичные формы и названия, что свидетельствует о взаимовлиянии культур разных этносов. Погребальная одежда негидальцев преимущественно создавалась из традиционных материалов — ровдуги лося или дикого оленя. Она состояла из двух частей — либо безрукавки и распашной юбки, либо безрукавки и халата. Вся погребальная одежда украшалась различными вышивками. В орнаментике негидальского погребального костюма удивительно гармонично сочетаются между собой элементы тунгусского, нижнеамурского и кочевнического тюрко-монгольского орнамента. Это свидетельствует не только о богатой творческой фантазии мастерицы, но и о несомненных контактах негидальцев с разными по культуре народами.

Традиционная одежда свидетельствует о том, что негидальцы, несмотря на малую численность, сохраняли в течение длительного времени свои этнические традиции. Хранителями этих традиций являются сегодня в основном жительницы с. Владимировки в районе им. Полины Осипенко Хабаровского края.

С развитием культуры и быта негидальцев и под влиянием переселенцев из европейской части России традиционная одежда негидальцев постепенно вытеснялась одеждой европейского покроя и фабричного производства.

Негидальцы, как и другие народы Нижнего Амура, любили различные украшения, изготовленные из серебра и латуни: серьги для ушей, носовые серьги, ожерелье, браслеты. Важное место среди женских украшений занимали медные и бронзовые украшения для халатов, зеркальца, колокольчики, бисер и пуговицы, которыми украшались женские халаты, нагрудники и обувь.

Вместе с отмиранием прежних форм национальной одежды исчезают старые украшения и прически. С 1960—70-х годов негидальские женщины уже не украшают себя массивными серьгами, мужчины и многие женщины предпочитают короткие стрижки.

Третий параграф «Пища и утварь» негидальцев.

Традиционные продукты питания — мясо улэ, рыба оло, съедобные дикорастущие растения и ягоды, добытые членами семьи. Зимой пищу варили в жилище, а летом — на улице. Пищу готовили женщины. Первыми ели мужчины, потом женщины и дети.

Мясо ели в сыром, вареном, жареном, мороженом и вяленом виде, варили крупными кусками, готовили мясные супы из свежего мяса и сушеного. Вяленое мясо негидальцы растирали в порошок, добавляли к нему коренья, травы и варили жидкий суп. Вареное мясо запивали бульоном, который иногда смешивали с мукой. В сыром виде негидальцы ели отдельные части туши лося, оленя или изюбра: ноздри и уши, из которых получали хрящ, а также внутренние органы этих животных — печенку, почки, сердце. Лакомством считался язык оленя и сырой мозг из трубчатых костей парнокопытных животных.

Рыбная пища была также важным продуктом питания негидальцев: кета, горбуша, сазан, щука, хариус, карась и др. Рыбу оло употребляли в сыром, вареном, тушеном, жареном, копченом и вяленом виде. В большом количестве негидальцы заготовляли юколу разных сортов, которую употребляли в пищу сырой, вареной, моченой и слегка поджаренной; рыбий жир хээтээ делали из отходов лососевых. Из внутренностей красной рыбы большой популярностью пользовалась икра — вареная и жареная.

В конце XIX — начале XX в. негидальцы, жившие рядом с русскими переселенцами, стали солить рыбу и употреблять ее в пищу с картофелем и лепешками. Растительная пища негидальцев отличалась большим разнообразием: дикий лук и чеснок, разные коренья, травы, ягоды и плоды. Из дикорастущих ягод негидальцы собирали для разового употребления клюкву, голубицу, красную смородину, бруснику, черемуху, шиповник и др. Весной использовали березовый сок, который пили в свежем виде; для заварки чая сушили Иван-чай, листья брусники и смородины. Из овощных

продуктов большой популярностью пользовались картофель, капуста, морковь. Хлеб и лепешки научились печь от русских, заодно заимствовали у них и кухонную утварь.

В постсоветский период в питании негидальцев из традиционных продуктов преобладают рыба, мясо лося, птица, а из привозных — хлеб, мука, масло, консервы, сахар и др. Продукты огородничества составляют овощи, лук, картофель.

Утварь негидальцев — покупная и самодельная (из бересты, дерева, прутьев тальника, кожи и замши). Из бересты изготовлялись большие чашки с вертикальными стенками и плоским прямоугольным дном, маленькие чашечки для еды, высокие туеса для хранения муки, ягод или картофеля, прямоугольные ведра, берестяные короба для хранения и перевозки посуды, берестяные короба для хранения продуктов, цилиндрические коробки для хранения палочек для еды и ложек и др. Деревянная утварь изготовлялась из одного куска дерева. Обычно выдалбливались чашки, корыта для корма собак, вертела, доски для рубки мяса, низенькие столики для разделки рыбы и мяса, черпаки и поварешки, ложки и др. Разнообразная утварь и хозяйственные вещи производились из кожи и замши. Это кожаные вьючные сумки для перевозки котлов или посуды, кожаные сумки для мяса, мешочки для соли. Кроме самодельной утвари, негидальцы имели и покупную посуду.

В четвертом параграфе «Средства передвижения и пути сообщения» отмечаем, что в каждой семье негидальцев имелись свои водные и сухопутные средства передвижения. Добыча рыбы или передвижение по реке осуществлялись на составных лодках огда и лодках-долбленках огдама. Для охоты в заводях на изюбра или лося использовалась лодка берестянка омоочин. Не-гидальские лодки по конструкции кормы и носа относятся к двум типам амурского варианта. Составная лодка делалась из трех-пяти широких досок, имела острый нос и прямую корму. Лодка-долбленка, или оморочка омоочин, изготовлялась из тополя большого размера. Строго запрещалось делать лодку из топляка или поваленного бурей дерева, душа которого, по представлениям негидальцев, находилась в загробном мире.

Сухопутные средства передвижения — лыжи и нарты. Каждый охотник имел индивидуальные лыжи двух разновидностей: первые — простые деревянные голицы кингнэ; вторые — с меховой обшивкой из камуса сок-сила. Лыжи делали из березы или пихты. Голицами негидальцы пользовались в конце зимы, когда снег покрывался ледяной корочкой и был твердым, а лыжи с камусной основой применяли при глубоком и рыхлом

снеге. Зимой для перевозки туши убитого животного или тяжелых грузов негидальцы использовали лыжу-волокушу кеелчи или низкую прямоко-пыльную нарту турки без дуг. Нарту всегда тянул охотник вместе со своей промысловой собакой.

В годы советской власти национальные средства передвижения претерпели большие изменения. С середины 1930-х годов в национальных колхозах преобладал гужевой транспорт: лошади (от 5 до 15 голов) использовались в качестве тягловой силы при перевозках грузов зимой на санях, а в бесснежное время — на телегах.

В конце 50-х годов XX в. в колхозах стали появляться тракторы и автомобили. Развитие дорожной сети дало возможность приобретать личный моторизированный транспорт. Негидальцы охотно приобретали лодочные моторы «Вихрь», мотоциклы с коляской «Иж Юпитер», двухколесные «Восход», «Минск». В конце 1980-х — начале 1990-х годов повышенный интерес у охотников проявляется к мотосаням типа «Буран» — к ним промысловики прицепляют нарты или небольшие сани и из тайги доставляют продукцию охоты в село. Из традиционных средств передвижения до сих пор сохраняются только составные лодки, ручные нарты и лыжи.

Таким образом, материальная культура негидальского этноса является единым хозяйственно-культурноым типом охотников, рыболовов и собирателей Приамурья и Сахалина. Она развивалась в течение веков в тесной взаимосвязи народов (удэгейцев, нанайцев, ульчей, орочей и др.) южной части Дальнего Востока, а также с восточнославянским населением региона.

В заключении подведены итоги исследования, отражающие степень достижения поставленной цели и решения сформулированных задач.

В целом исследование показало, что хозяйство и материальная культура негидальцев претерпели значительную трансформацию: от традиционной системы присваивающего природопользования в рамках ХКТ охотников, рыболовов и собирателей к деятельности колхозной системы хозяйствования с появлением таких производящих отраслей, как молочно-мясное животноводство, овощеводство и звероводство. Современный период характеризуется актуализацией присваивающих видов деятельности, таких как рыболовство.

Данный алгоритм развития хозяйственной деятельности обусловил функционирование комплекса материальной культуры, представляющего синтез традиций и инноваций, детерминированных совокупностью взаимосвязанных факторов политического, социального, экономического и этнокультурного порядка.

ПУБЛИКАЦИИ АВТОРА ПО ТЕМЕ ДИССЕРТАЦИИ

1. Янчев, Д.В. Традиционные промыслы негидальцев / Д.В. Янчев // Научно-теоретическая конференция «Проблемы культуры Дальнего Востока»: тез. докл. Владивосток, 1992. С. 12. (0,1 пл.).

2. Янчев, Д.В. Охотничий промысел негидальцев: традиции и современность / Д.В. Янчев // Исторический опыт открытия и освоения Приамурья и Приморья в XVII— XX вв.: (к 350-летию начала похода В.Д. Пояркова на Амур). Благовещенск, 1993. С. 170-173. (0,4 п.л.).

3. Янчев, Д.В. Влияние промышленной цивилизации на традиционную культуру негидальцев (середина XIX — начало XX в.) / Д.В. Янчев // Исторический опыт освоения Восточных районов России. Владивосток 20—22 сентября 1993 г. Владивосток, 1993. С. 103-106. (0,45 пл.).

4. Янчев, Д.В. Способы и средства передвижения негидальцев: традиции и современность /Д.В. Янчев // Краевед, вестн. Владивосток, 1994. Вып. 3. С. 178—180. (0,3 пл.).

5. Янчев, Д.В. Хозяйственная лексика как этнографический источник: (к постановке проблемы) / Д.В. Янчев // Третья Дальневосточная конференция молодых историков: Тез. докл. Владивосток, 1994. С. 41—42. (0,1 пл.).

6. Янчев, Д.В. Водные средства передвижения у негидальцев: традиции и современность/ Д.В. Янчев // Культура Дальнего Востока России и стран АТР: ВОСТОК — ЗАПАД. Владивосток 26—29 марта 1996 г. Владивосток, 1996. Вып. 3. С. 69—72. (0,3 пл.).

7. Янчев, Д.В. Собирательство низовских негидальцев (середина XIX — начало XX вв.) / Д.В. Янчев // Историко-культурные связи: этнические перекрестки. Саратов, 1996. С. 67-72. (0,4 пл.).

8. Янчев, Д.В. Промысловая одежда негидальского охотника (середина XIX — начало XX в.) / Д.В. Янчев // Вопросы археологии, истории и этнографии Дальнего Востока РАН. Владивосток: ИИАЭ, 1997. С. 55—58. (0,4 пл.).

9. Янчев, Д.В. Домашнее производство и орудия труда негидальцев / Д.В. Янчев // Россия и АТР. Владивосток, 1997. № 4. С. 85—91. (0,5 пл.).

10. Янчев, Д.В. Некоторые аспекты этнокультурных контактов в изучении промысловой деятельности негидальцев / Д.В. Янчев // Материалы международной научной конференции: к 100-летию Джезуповской Северо-Тихоокеанской экспедиции. Владивосток 1—5 апреля 1998 г. Владивосток, 1998. С. 306—310. (0,5 пл.).

11. Янчев, Д.В. Рыболовный промысел негидальцев (середина XIX — начало XX вв.) / Д.В. Янчев // Материалы Пятой Дальневосточной конференции молодых историков. Археология и этнология Дальнего Востока и Центральной Азии. Владивосток, 1998. С. 186-190. (0,5 пл.).

12. Янчев, Д.В. Промысловые и хозяйственные постройки негидальцев (середина XIX— XX в.) / Д.В. Янчев // Традиционная культура Дальнего Востока. Хабаровск, 1998. С. 96-103. (0,6 пл.).

13. Янчев, Д.В. Этнокультурные контакты негидальцев в Приамурье/Д.В. Янчев // Этнологические исследования и перспективы развития. СПб., 2000 г. С. 204—212. (0,5 пл.).

14. Янчев, Д.В. Проблемы этнографического изучения хозяйства негидальцев / Д.В. Янчев // Культура Дальнего Востока России и стран АТР: ВОСТОК-ЗАПАД: Материалы научной конференции 27—28 апреля 1999 года; Материалы научной конференции 14 апреля 2000 года. Владивосток, Изд-во ДВГМА, 2000. Вып. 6, 7. С. 19—22. (0,4 пл.).

15. Янчев, Д.В. Соболиный промысел негидальцев в 40—50-х гг. XX века / Д.В. Янчев // Культура Дальнего Востока России и стран АТР: ВОСТОК-ЗАПАД: Материалы научной конференции 27—28 апреля 1999 г.; Материалы научной конференции 14 апреля

2000 года. Владивосток, Изд-во ДВГМА, 2000. Вып. 6, 7. С. 87—88. (0,2 пл.).

16. Янчев, Д.В. Промысловая культура негидальцев / Д.В. Янчев // Традиционная культура народов Севера и Дальнего Востока России: состояние, перспективы развития: сб. материалов. Владивосток, 2001. С. 114—127. (0,5 пл.).

17. Янчев, Д.В. Общее и особенное в хозяйстве верховских и низовских групп негидальцев/ Д.В. Янчев // Традиционная культура Востока Азии. Благовещенск, Изд-во АмГУ, 2001. Вып. 3. С. 228-236. (0,6 пл.).

18. Янчев, Д.В. Традиционная промысловая одежда негидальцев / Д.В. Янчев // 6-я Дальневосточная конференция молодых историков: сб. материалов. Владивосток: Изд-во ДВГУ, 2001. С. 98-103. (0,5 пл.).

19. Янчев, Д.В. П.К. Яворовский — исследователь негидальцев / Д.В. Янчев // Широко-горовские чтения (проблемы антропологии и этнологии: Материалы науч. конф., по-свящ. 102-й годовщине со времени образования ДВГУ. Владивосток: Изд-во ДВГУ, 2001. С. 49-50. (0,1 пл.).

20. Янчев, Д.В. Элементы воспитания негидальского охотника в традиционном и современном обществе / Д.В. Янчев // Материалы научной конференции 10—14 сентября

2001 г. «Межэтнические и межкультурные контакты Сибири и Дальнего Востока. СПб., 2002. С. 102-106. (0,4 пл.).

21. Янчев, Д.В. Отражение этнокультурных контактов в промысловой деятельности негидальцев /Д.В. Янчев // Седьмая Дальневосточная конференция молодых историков: сб. материалов. Владивосток: Изд-во Дальневост. у-та, 2002. С. 305—310. (0,5 пл.).

22. Янчев, Д.В. Оленеводство негидальцев на рубеже XIX—XX вв. / Д.В. Янчев // Традиционная культура народов Севера, Сибири и Дальнего Востока России: Науч.-практ. конф. Владивосток, 2002. С. 97—103. (0,5 пл.).

23. Янчев, Д.В. Домашнее производство и орудия труда негидальцев/Д.В. Янчев // Восьмая Дальневосточная конференция молодых историков: сб. материалов. Владивосток: Дальнаука, 2004. С. 283—288. (0,5 пл.).

24. Янчев, Д.В. Промысловые постройки негидальцев на рубеже XIX—XX вв. / Д.В. Янчев // Традиционная культура народов Сибири. Улан-Удэ, 2004. С. 36—45. (0,6 пл.).

Изд. лиц. ИД 05497 от 01.08.2001 г. Подписано к печати 18.11.2006 г. Формат 60x90/16. Гарнитура «Ньютон». Печать офсетная. Усл.печ.л. 1,5. Уч.-изд.л. 1,38. Тираж 120 экз. Заказ 168.

Отпечатано в типографии ФГУП Издательство «Дальнаука» ДВО РАН 690041, г. Владивосток, ул. Радио, 7.

Оглавление научной работы автор диссертации — кандидата исторических наук Янчев, Дмитрий Викторович

Введение.3-26.

Глава 1. Хозяйство негидальцев.27-93.

1. Охота и охотничье хозяйство (вторая половина XIX - XX в.).27-51.

2. Традиционное и современное рыболовство негидальцев.51-63.

3. Оленеводство негидальцев.63-74.

4. Традиционное собирательство и сельское хозяйство этноса. 74-80.

5. Домашнее производство и орудия труда. 80- 93.

Глава 2. Материальная кулыура.94

1. Постройки негидальцев.94-108.

2. Одежда, обувь, головные уборы и украшения негидальцев.108-128.

3. Пища и утварь.128-141.

4. Средства передвижения и пути сообщения.141- 155.

Введение диссертации2006 год, автореферат по истории, Янчев, Дмитрий Викторович

Ак гуальность 1емы исследования Проблемы рационального природопользования относятся к приоритетным направлениям современных научных изысканий. Поэтому важно и актуально осмысление опыта традиционной хозяйственной деятельности одного из коренных этносов дальневосточного pei иона. В этнографической науке за последние полтора столетия накоплен богатый материал, который дает широкое представление о различных сторонах материальной культуры и промысловой деятельности негидальцев. Но до сих пор нет обобщающей работы по культуре негидальцев, в связи с чем изучение хозяйства и материальной культуры данного этноса является важной задачей этнографической науки.

Коренное население изучаемого региона нуждается в знаниях своей истории, способствующей сохранению национальных традиций и консолидации национальных меньшинств. Этнографические исследования малочисленных народов необходимы и для руководящих opianoB Российского государства при разработке социально-экономических и культурных программ по развитию народов Севера.

Объект исследования. В качестве объекта исследования избран негидальский этнос, один из коренных малочисленных народов Севера тунгусо-маньчжурской группы, проживающих в регионе Нижнего Амура. Негидальцы были известны иод разными названиями. Этноним нейдальцы появляется в работах Г.И. Невельского и Н.К. Бошняка, термином пиггидатери негидальцев называл А.Ф. Миддендорф, а этноним негидальцы который фигурирует в официальных документах и научной литературе и в настоящее время, окончательно утвердился в работах Л.И.Шренка во второй половине XIX столетия.

Соседним народам негидальцы были известны под разными этнонимами: эвенки называли их нгеида, что в переводе означает «береговой или крайний» житель; нанайцы их именовали негда - «пеший охотник»; нивхи негидальцев называли их*ыдийи дословно «.поди чужого языка», у ульчей они значились иод названием аигунь бл"и т.е. «житель сшгуни». Сами себя негидальцы именовали лькан бяииин или эикэм бли, что означает «здешний», «.местный человек»1.

Язык негидальцев принадлежит к северной тунгусской ветви алтайских языков. В языковом отношении негидальцы ближе всего стоят к эвенкам, но по условиям экономики и быта примыкают к народностям Приамурья -ульчам, нанайцам, орочам и удэгейцам2.

Численность негидальцев всегда была небольшой, но стабильной. Согласно данным Г.И. Невельскою, их насчитывалось около 500 человек3. Наиболее наглядно численность негидальцев можно проследить но различным переписям населения (см. таблицу):

Год переписи 1897 1926 1939 1959 1970 1979 1989 2002

Число негидальцев 423 426 456 354 453 457 497 505

Материалы различных переписей населения, проведенные в годы досоветского, советского и постсоветского периодов свидетельствуют, что численность негидальцев за отмеченные годы, кроме 1959 г., не подверглась изменениям в сторону уменьшения. Все это юворит о жизнеспособности негидальского этноса и позволяет надеяться, что этот народ в условиях нового времени, обусловленною развитием рыночной экономики Российского государства, сумеет не только сохранить свою культуру, но и приподнять ее до уровня более развитых народов России.

Во второй половине 50-х годов XX столетия негидальцы жили лишь в четырех населенных пунктах: во Владимировке-Гарно района II. Осипенко (84 чел.) и в трех селениях Тахтинского района: в Красном Яре

89 чел.), Дальже (76 чел.) и Дыльме (96 чел.). Всего негидальцев к 1957 г. было 345 человек'.

В 1960-1980-е годы негидальцы по разным причинам стали покидать свои селения и разъезжаться практически по всему Хабаровскому краю. В настоящее время негидальцы преимущественно проживают в Ульчском муниципальном районе - с. Тахта (49 чел.), Тыр (58 чел.), Кальма (18 чел.), Белоглинка (15 чел.) и др.; Николаевском муниципальном районе - р.п. Маго (49 чел.), Орель-Чля (5 чел.) и др.; муниципальном районе им. П.Осипенко - с. Владимировка (91 чел.), Удинск (28 чел.) и др.

Предмет исследования - хозяйство и материальная культура негидальцев.

Хронологические рамки - вторая половина XIX - XX вв. Именно со второй половины XIX в. стали появляться мноючисленные публикации о культуре и быте народов Приамурья и Приморья. В эти годы под руководством Г.И. Невельского проводятся географические исследования Н.К. Бошняка, в составе этнографической Амурской экспедиции собираются этнографические материалы Л.И. Шренком, работают icojioih и ботаники, а с присоединением Приамурья и Приморья к России в районах Приамурья стали работать такие известные исследователи, как K.II. Дадешкелиани, Р.К. Маак, М.И. Венюков и многие другие, которые отразили в своих исследованиях особенности культуры и быта коренного населения Нижнею Амура, в том числе и негидальцев. Кроме этого, именно со второй половины XIX столетия в этнографической и исторической российской науке стали появляться многочисленные публикации о культуре и быте народов Приамурья и Приморья, которые в наши дни являются, на наш взгляд, одним из наиболее важных источников для изучения культуры как населения изучаемого региона, так и iici идальцев в их числе.

Географические рамки исследования охватывают регионы Нижнего Лмура, входящие в состав Ульчского, Николаевского районов и района им. Полины Осипенко Хабаровского края. Именно на территориях этих районов находятся селения наиболее компактного проживания hci идальско1 о этноса.

Цели и задачи исследования. Исследовать традиционное и современное хозяйство и материальную культуру этноса за последние полтора столетия в ряде случаев в сравнительном плане с друшми народами Нижнею Амура.

Поставленная цель диссертационного исследования достигается путем решения следующих задач:

- обобщить опубликованную научную литературу и неопубликованные источники, сосредоточенные в печати, архивах и музеях;

- отразить особенности развития материальной культуры и быта негидальского этноса;

- показать в комплексе хозяйство этноса, основанное на охотопромысловой деятельности, рыболовстве, оленеводстве, собирательстве и сельском хозяйстве за 150 лет их истории;

- отметить этнокультурные контакты негидальцев в области материальной культуры и хозяйственной деятельности с народами 11ижнего Амура.

Методологической базой работы являются концепции и подходы, связанные с исследованиями локальных культурных комплексов. Основой для их развития стала теории хозяйственно-культурных типов5. За основу исследования взят локальный культурный комплекс негидальского этноса, основанный на охоте и рыболовстве. В его границах сформировалась традиционная материальная культура негидальцев: жилище, хозяйственные постройки, одежда, пища, домашняя утварь, средства передвижения. В методологическую основу диссертации заложены принцип историзма, а также разработанные в отечественной науке понятия культуры, традиционно-бытовой культуры и её сфер, в том числе культуры жизнеобеспечения. В качестве методологической посылки, позволившей объединить и придать целостность исследованию, явились положения системною подхода. Важную методологическую ценность для нашего исследования представляли также подходы, разрабатываемые в этноэкологических исследованиях. В данной работе использованы методы системного историко-этнографического анализа, историко-сравнительный и сравнительно-типологический, метод ретроспективных реконструкций.

Автор опирался на комплексный подход, обусловленный этнографией, лингвистикой, историей и другими науками. Комплексный подход при изучении культуры народов Сибири, Сахалина, Нижнего Амура и Приморья применяли в своих работах И.С. Вдовин5, И.С. Гурвич6, Е.А. Крейнович7, Г.М. Василевич8, З.Г1. Соколова9, А.В. Смоляк10, Ч.М.Таксами11, Ю.А. Сем12, В.В. Подмаскин13, С.В. Березницкий14, А.Ф.Старцев15 и многие другие исследователи. Комплексное использование материалов в сочетании с анализом и сравнительно-историческим методом позволяет выявлять этнокультурные контакты и этногенетические связи разных этносов.

Методы исследования, применяемые автором диссертации, органично увязываются с ее комплексной направленностью. Методика базируется на двух типах, традиционных для этнографического изучения: полевых - сбор источников и исследовательскою материала; кабинетных -обработка собранных материалов. В качестве основных методов сбора материала для исследования применялись интервьюирование (опрос), непосредственное наблюдение и фиксация материальных объектов. Визуальное наблюдение позволяет фиксировать элементы традиционной культуры народа, сохраняющиеся в бытовой жизни и промысловой практике этноса. Этот метод исследования был применен при изучении жилых, хозяйственных и промысловых построек, комплекса традиционной и современной одежды, водных и сухопутных средств передвижения и т.д. Метод визуального наблюдения находится в тесной связи с методом опроса носителей культуры изучаемою этноса. В качестве информантов были использованы люди старшего возраста. Особое предпочтение отдавалось наиболее знающим носителям культуры, возраст которых превышал 70-80 лет. Опрос по одному и тому же элементу культуры производился у нескольких человек. Такой подход позволил сделать более объективные выводы по сложным процессам развития культуры этноса.

Объективный отбор источников смежных наук, проводимый с помощью метода их критического анализа, является существенной стороной научного исследования. «Важнейшей задачей источника является раскрытие содержания исследуемою документа, определение степени полноты, достоверности и объективности сообщаемых фактов»16. При анализе источников применялся метод сопоставления, взаимопроверки сведений данного документа с другими.

Источникован база диссертационно! о исследовании. В диссертационной работе использованы разные источники: опубликованные в периодической печати - газетах, журналах, справочной литературе, словарях и других изданиях. Весьма ценными источниками являются архивные материалы, преимущественно сосредоточенные в государственных архивах страны, в ведомственных архивах хозяйственных и общественных организаций, в национальных общинах разной формы собственности, сельских, поселковых и городских администрациях Хабаровского края.

В Государственном архиве Хабаровскою края (ГАХК), в Государственном архиве района им. Полины Осипенко Хабаровского края

ГА р-н им. П. Осипенко), в Государственном архиве Ульчскою района Хабаровского края (ГА Ульчского р-на ХК), в Государственном архиве Николаевского-па-Амуре района Хабаровскою ГА Николаевского р-на ХК) края имеются документы юсударственных учреждений, в которых сосредоточены сведения о деятельности туземных, а затем и сельских советов, на территориях которых обитали в прошлом и проживают в настоящее время негидальцы, годовые отчеты негидальских сельскохозяйственных и охотопромысловых колхозов за 1932-1966 годы17,

I о материалы о развитии хозяйственной деятельности коопзверопромхозов . В разных фондах этих архивов имеются письменные отчеты хозяйственных учреждений, национальных колхозов, охотопромысловых хозяйств и дру1их организаций, всесторонне характеризующие социально-экономическое и культурное развитие негидальцев и состояние районов их обитания в юды советской власти19.

В Российском Государственном историческом архиве Дальнею Востока (РГИА ДВ) и Центральном государственном архиве Российской Федерации (ЦГАРФ) сосредоточены материалы за 20-30-е годы XX столетия, характеризующие особенности культурного и хозяйственного развития малочисленных народов Нижнею Амура и других регионов Дальнего Востока. Они отражают деятельность Комитета Севера при Президиуме ВЦИК и Дальневосточного комитета Севера, сыгравших большую роль в жизни коренною населения Дальнего Востока, в том числе и негидальцев бассейна Амгуни. Материалы этих комитетов отражают проблему коллективизации, процесс социалистическою строительства в годы советской власти и преобразование экономики малочисленных народов Хабаровского края.

Не менее важны материалы музейных коллекций. В рукописном фонде Российского этнографического музея (РФ РЭМ) хранятся записи В.К. Арсеньева, отражающие характерные особенности сбора этнографических материалов в Приамурском крае20, исследование М.А. Каплан за 1962 г. под названием «У тунгусо-маньчжурских народностей

91 реки Амур и на Сахалине» .

В архиве Музея археологии и этнографии (МАЭ) имеются разнообразные материалы по материальной и духовной культуре негидальского этноса22.

Кроме архивных источников, в диссертационном исследовании использованы и музейные материалы, отражающие культуру и хозяйственную деятельность народа. К таким материалам относятся предметы средств передвижения, комплекты одежды, предметы кухонной утвари и бытовой культуры, орудия труда и т.д., хранящиеся в Российском этнографическом музее (РЭМ)", Хабаровском краевом краеведческом музее им. Н.И. Гродекова (ХККМ)2', в районном музее им. П. Осипенко л t

Хабаровскою края (РМ им. П.Осипенко ХК)", в районном музее с. л/

Боюродскою Комсомольского района (РМУ ХК)" , в школьном музее с. Кальма Николаевского района Хабаровского края (ШМ ХК)27, в музее археологии и этнофафии Института истории, археологии и этнографии народов Дальнего Востока ДВО РАН (МАИЭ ИИАЭ11ДВ) и др.28

В диссертационной работе используются и фотодокументы, сосредоюченные в РЭМ, МАЭ и ХККМ, а также фотоснимки, сделанные автором во время полевых исследований в населенных пунктах района им. Г1. Осипенко (с. Владимировка) и Николаевском районе (сс. Кальма, Белоглинка и Тыр) Хабаровского края.

История изучения проблемы. Историко-этнографическое изучение культуры негидальцев охватывает значительный период отечественной историографической и этнографической науки. Однако изучению негидальцев со стороны исследователей разных направлений уделялось меньше внимания, чем соседним народам Нижнего Амура. Эгим и объясняется тот факт, что до сих нор нет комплексною монографического исследования по истории и культуре этого этноса.

Относительно последовательное и регулярное исследование негидальцев стало осуществляться с конца первой половины XIX столетия, хотя первые сведения о них стали появляться с XVII столетия29, которые частично касаются и проблемы нашего исследования.

В начале 50-х годов XIX столетия в районах Нижнею Лмура работала Амурская экспедиция под руководством Г.И. Невельского. В составе этой экспедиции находился и Н.К. Бошняк, который по заданию своего начальника проводил географические и топографические исследования по берегам Амура, где в основном проживали нивхи и негидальцы. Исследование местного населения Н.К. Бошняк проводил по правилам, разработанным Г.И. Невельским. Суть этих правил заключалась в следующем: «1) никогда не нарушать их поверьев и обычаев у них в доме, а тем более смеяться над ними; 2) употреблять строгие меры только в крайних случаях. 3) следить, чтобы в торговых сделках с ними была полная свобода, и чтобы не употреблялось ни малейших угроз, а тем более, насилия, и, наконец, 4) приходивших с жалобою туземцев удовлетворять в несколько минут и никогда не тянуть дела»30.

В ноябре-декабре 1852 г. Н.К. Бошняк совершил путешествие по р. Амгуни. Он жил в негидальском стойбище Гуга и других. Во время этого путешествия Н.К. Бошняк детально описал местность, прилегающую к озеру Чукчагир, жилища и одежду нейдальцев (так II.K. Бошняк называл негидальцев). При встрече с местными жителями Н.К. Бошняк выяснил этнический состав населения бассейна Амгуни, отметил культурные особенности нивхов и ульчей и отметил, что культура и быт нейдальцев очень близки к быту гиляков (нивхов) и ольчей (ульчей)31.

В работах последующею этапа этнографическою изучения культуры и быта народов Нижнего Амура, в том числе и негидальцев, делается и попытка проследить истоки культуры этносов и проводится сравнительно-этнографический анализ разных народов амурского региона.

Среди работ исследовательского характера, прежде всего, следует отметить труды А.Ф. Миддендорфа, Л.И. Шренка, Л.Я. Штернберга, С.К.Паткапова, написанные в конце XIX - начале XX вв., с появлением которых, ио сути дела, и начинается научно-исследовательская работа.

В досоветский период (XIX в. - 1922 г.) в районах Нижнего Амура к числу первых исследователей, обративших особое внимание на культуру негидальцев, следует отнести А.Ф. Миддендорфа. Он в 1844-1846 гг. проводил геологические исследования в бассейне р. Немилен и других местах, где в то время в ряде небольших стойбищ проживали негидальцы. Свои наблюдения А.Ф. Миддендорф в 1878 г. изложил в своем труде «Путешествие на Север и Восток Сибири», который явился первым этнографическим исследованием жизни негидальцев. Здесь ученый сконцентрировал материал по промысловой деятельности, одежде и жилищах народа, а также описал нравы и обычаи этноса32.

В 1854 г. в районах Нижнего Амура работала комплексная экспедиция, руководителем которой был академик и этнограф Л.И. Шренк. Экспедиция Л.И. Шренка параллельно с зоологическими, ботаническими и другими исследованиями Приамурья одновременно занималась и этнографическим изучением местных народов - нивхов, нанайцев, ульчей, орочей, удэгейцев, негидальцев и др. Свои этнографические изыскания Л.И. Шренк обобщил и опубликовал в конце XIX в. в трехтомном труде «Об инородцах Амурского края». Третий том этого труда полностью посвящен этнографии народов Нижнего Амура. Однако следует сказать, что лично сам Л.И. Шренк в негидальских селениях не был, он только всгречался с негидальцами, когда работал с нивхами. Во время этих эпизодических встреч он и получил данные о месте расселения нег идальцев, их быте и материальной и духовной культуре этноса33.

Важные сведения о негидальцах имеются в материалах П.П.Шимкевича, в публикациях которого сосредоточены сведения по духовной культуре и о шаманском облачении негидальцев31. Рассматривая происхождение и сущность шаманизма у гольдов (нанайцев), II.II. Шимкевич отмечает, что одежда и атрибуты у негидальского шамана имеют большое сходство с шаманским костюмом гольдов. Этнограф в сравнении показывает шаманскую одежду нанайцев, негидальцев и маньчжур. Из негидальского облачения амгуньскою шамана П.П.Шимкевич отмечает «шапку из кожи, особого покроя, известную у гольдов под названием упгипту, употребляемую шаманом для лечения от юловной боли»35. Рассматривает особенности негидальского бубна и шаманского халата, сшитого из выделанной ровдуги, со множеством свисающих вниз кожаных ремешков со спины и рукавов. К спине приторочены конусообразные побрякушки и большое зеркало толи36.

В 1897 г. в Приамурье была проведена Всероссийская перепись населения. Материалы этой переписи переработал С.К. Патканов и свои выводы опубликовал в 1906 году в одной из своих работ, в которой сосредоточен материал по географическому распространению и численности этноса, родовому составу. Здесь же он кратко касается вопросов религии, языка и хозяйственной деятельности негидальцев.37

Во втором десятилетии XX столетия вопросы этнической истории и культуру народов Нижнего Амура подробно исследовал В.В. Солярский. Рассматривая культурно-экономическое и правовое положение коренного населения Приамурья, он уделяет внимание и вопросам этническою развития негидальцев. В одной из своих публикаций В.В. Солярский уделяет внимание расселению негидальцев бассейна Амгуни, показывает их численность на начало XX столетия и родовой состав. Здесь же он рассматривает и взаимоотношения негидальцев не только с соседними аборигенными народами, но и представителями больших наций корейцами, русскими и др., которые работали на строительстве Амурской железной дороги и занимались подсобными промыслами в районах расселения негидальского этноса. В.В. Солярский отмечал иезавидное правовое положение народов Приамурья, в том числе и негидальцев, которые постоянно подвергались различным формам эксплуатации со стороны якутов, корейцев, китайцев и других народов, на что русские органы власти практически не обращали никакого внимания и не принимали участия в улучшении их социально-экономического и

38 культурного положения .

Большой вклад в исследование проблемы этнокультурного развития негидальцев внес Л.Я. Штернберг, который начал изучать культуру и быт народов Нижнего Амура еще в начале XX столетия, но свои наблюдения он так и не смог сконцентрировать в отдельную работу. После смерти Л.Я.Штернберга в 1927 г. его основные труды но народам Нижнего Амура в 1933 г. были опубликованы в монографии «Гиляки, орочи, негидальцы, айны». Здесь сосредоточены сведения о традиционной культуре и быту названных этносов. Особое внимание Л.Я. Штернберг уделяет этногенезу негидальского этноса и рассматривает анимистические воззрения негидальцев. Однако для нашего исследования наиболее важными являются размышления Л.Я. Штернберга о хозяйственной охотопромысловой деятельности и рыболовстве негидальцев, ученый считал эти отрасли древними и традиционными. В это же самое время Л.Я.Штернберг выдвинул спорную гипотезу о существовании оленеводства у негидальцев. Л.Я. Штернберг искренне считал, что оленеводства у негидальцев не было и что они по своим этническим корням гораздо ближе к гилякам, нежели к туш-усам, от которых эпизодически к пегидальцам попадали олени39.

В связи с предстоящим районированием в Приамурье на территорию расселения нанайцев, ульчей, нивхов, негидальцев и других народов

Нижнего Амура в 1925 году направляются экспедиционные отряды с целыо выявления социально-экономического состояния народов региона, их численности, расселения, хозяйственной деятельности и т.д. В составе этих отрядов были ныне известные этнографы, лингвисты и другие специалисты, которые зафиксировали многие стороны из жизни коренного населения современного Хабаровского края.

В 1925 г. Дальземуправлением были организованы два экспедиционных отряда для обследования ряда охотничье-промысловых районов Нижнею Амура. В задачи этих отрядов возлагались следующие задачи: всесторонне описать географию рек, растительность и животный мир местности исследования, описание быта и экономическое положение коренного населения и другие проблемы. Эти отряды проводили исследования в районе оз. Чукчагира, в бассейнах рек Амгуни, Керби, Тугура и Немилена, в районах которых проживали тунгусы и негидальцы.

В том же году в бассейнах Керби, Немилена и на территории, прилегающей к оз. Чукчагир, в составе одной группы проводил исследования 11.11. Радаев. В материалах своих исследований он относительно подробно описал Амгуньский охотничье-промысловый район с указанием его границ, численности и расселения местного населения и ею основных хозяйственных интересов. Н.Н. Радаев дал список негидальских поселений, отметил их численность и уделил особое внимание состоянию рыболовной и охотопромысловой деятельности этноса, определил уровень развития этой деятельности и наметил ряд рекомендаций на перспективу экономического развития местных народов,

1П проживающих в бассейне р. Амгуни .

В 1925 г. в составе другой группы в бассейне Амгуни проводил исследование В.II. Литвигщев. В отчете Амгуньской охотничьей экспедиции Дальземуправления за 1925 г. В.II. Литвинцев показал особенности материальной культуры негидальского этноса. Он описал внешнюю сторону жилых построек, показал особенности быта негидальцев, отразил их тяжелое материальное положение, осложненное многочисленными болезнями и отсутствием медицинского обслуживания и т.д. Однако наиболее ценными являются сведения, относящиеся к материальной культуре этноса. Он впервые очень скрупулезно описал процесс изготовлеиия берестяных лодок и описал способы передвижения но воде. Определенное внимание исследователь уделил и современному приобщению негидальцев к огородничеству и русской культуре41.

В 1925 г. в районах расселения негидальцев работал и И. Гапанович. В статье «Экономические возможности Амгуньскот бассейна» он подробно рассматривает экономику района и ее возможности па перспективу. Особое внимание автор уделяет пушному промыслу, «которым, - как говорит сам исследователь, - преимущественно занимаются инородцы»12. Наряду с этим он отмечает, что лучшими охотниками в бассейне Амгуни являются тунгусы и негидальцы. Здесь же И. Гапанович рассматривает и проблему рыболовецкого промысла, экономические трудности местною населения, которое практически заготовками рыбы занимается не для себя, а работает на других. Определенное внимание он уделяет и проблеме развития оленеводства у амгуньскот населения'3.

В материалах В.П. Литвинцева, Н.Н. Радаева, И.Гапановича имеются и другие полезные для этнографа сведения, поэтому мы вправе сказать, что их материалы являются важными источниками при исследовании культуры и быта негидальского этноса.

В 1937 г. появляется статья К.М. Мыльниковой-Форштейн «Развитие тунгусо-маньчжурской лодки по данным языка», в которой на основании данных языков нейдальцев, нанайцев, ульчей, орочей, удэ1ейцев и др. рассмотрено развитие водных средств передвижения народов Приамурья. Материалы статьи па примере водных средств передвижения позволяют в определенной мере реконструировать древнюю историю коренного населения бассейна Амура и других регионов юга Дальнею Востока".

После исследования К.М. Мыльниковой-Форштейн изучение хозяйства и материальной культуры негидальцев на долгие годы было прекращено. Оно возобновилось вновь только в 1950-е годы публикацией статьи И.С. Вдовина и коллективной книги «Народы Сибири».

В работе И.С. Вдовина «Первые историко-этнографические сведения о негидальцах», опубликованной в 1953 г., представлены сведения о рыболовстве и охоте негидальцев, а также сведения и о материальной культуре с середины XVIII столетия'5.

В 1956 г. этнографами Института этнографии им. Н.Н. Миклухо-Маклая публикуется коллективная монография «Народы Сибири». В этой книге имеется и раздел «Негидальцы», подготовленный видными учеными XX столетия: С.В. Ивановым, М.Г. Левиным и А.В. Смоляк. Здесь уделяется внимание проблемам этногенеза негидальцев, этнокультурным контактам с соседними народами, отмечается комплекс хозяйственного развития, традиционный и современный быт этноса46.

Культуре малочисленных народов Севера большое внимание уделяла Г.М. Василевич в ряде своих этнографических работ. В одном из исследований, посвященных типологизации обуви народов Сибири и Нижнего Амура, она уделяет определенное внимание и негидальской обуви. Она отдельно рассматривает как обувь верховских негидальцев, так и низовских, указывая при этом на общие и отличительные стороны. По ее мнению, к которому присоединяется и автор этого исследования, обувь верховских негидальцев по своему покрою и украшениям сближается с обувью учурско-амгуньских эвенков, а обувь низовских негидальцев - с обувыо нанайцев и нивхов47.

Во второй половине 1960-х годов Е.П. Орлова предоставила материалы по этнографии негидальцев, собранные автором в 1956-1957 гг. В статье «Негидальцы» она в краткой форме касается вопросов расселения и численности негидальцев, этногенеза этноса и других проблем. Наиболее важные сведения из этой статьи относятся к материальной культуре и хозяйственной деятельности негидальцев. Б.П. Орлова очень подробно рассматривает процесс изготовления традиционной берестяной оморочки и управление этой лодкой с помощью различных весел. Здесь же она касается вопросов хозяйственной деятельности национальных колхозов, в которых работали негидальцы, и говорит о развитии огородничества, скотоводства и рыболовства этноса в коллективных хозяйствах48.

В 1970 г. этнографы Института этнографии им. Н.Н. Миклухо-Маклая опубликовали коллективную монографию, посвященную общественному строю народов Северной Сибири. В этой книге имеются небольшие материалы, подготовленные Л.В. Смоляк, относящиеся к формированию родовых экзогамных объединений негидальскою этноса49. Здесь же имеются и сведения о принципах владения охотничьими угодьями народов Нижнего Амура, суть которых заключается в том, что охотники разных этносов Приамурья, в том числе и негидальцы, при выборе охотничьих угодий свободно переходят на земли, занимаемые соседними народами, например, негидальцы охотились на территории бассейна р. Горин, а охотники с р. Горин, в свою очередь, промышляли зверя па побережье Охотского моря, на Уссури, в низовьях Амура и др.

50 местах .

В другой своей работе А.В. Смоляк уделяет внимание национальной мужской одежде негидальцев, где отмечаются особенности покроя, характерного только для удэгейцев, что свидетельствует о прошлых и очень близких этнокультурных контактах этих этносов51. Здесь же А.В. Смоляк описывает орудия рыболовства и сам процесс рыболовного промысла у народов Нижнего Амура, в том числе и нег идальцев52.

В 1971 г. в сборнике МАЭ, посвященном религиозным представлениям народов Сибири, появляется две крупные работы сотрудников Института этнографии им. Н.Н. Миклухо-Маклая. Одна из них посвящена шаманским костюмам народов Сибири, в которой Е.Д. Прокофьева определенное внимание уделяет и ритуальному облачению негидальского шамана. В своей статье Е.Д. Прокофьева со ссылкой на П.П.Шимкевича отмечает, что «негидальские шаманы имели два специальных костюма. Один представлял собой халат покроя кимоно, другой костюм был сходен с эвенкийским кафтаном, оснащенным бахромой. «С первым костюмом носили шаманскую шапку из кожи, аналогичную нанайской упгипту. Со вторым надевали капор (сходный с нанайским) с изображением poi ов на темени»53.11есмотря на очень краткое сообщение о шаманском одеянии, материалы Е.Д Прокофьевой являются важным дополнением уже имеющихся сведений о шаманской одежде негидальцев.

Другая статья этою сборника, опубликованная В.И. Цинциус, посвящается традиционным религиозным воззрениям негидальцев. Па фоне различных обрядов и обычаев негидальцев, связанных с охотничьим промыслом, В.И. Цинциус определенное внимание уделяет особенностям охотничьего промысла на пушных и копытных животных, описывает негидальское мольбище алачинки, касается ритуальной пищи и утвари негидальцев, отмечает особенности охоты на медведя и коллективное употребление мяса зверя во время так называемого медвежьего праздника54. Работа В.И. Цинциус, посвященная проблемам духовной культуры этноса, для более полного раскрытия темы нашего исследования имеет большое значение. Здесь имеются такие нюансы, относящиеся к материальной культуре и хозяйству негидальцев, которые не могли быть выявлены в более позднее время, потому что в конце XX столетия о них не сохранилось даже памяти.

В 1982 г. В.И. Цинциус публикует свой фундаментальный труд под названием «Негидальский язык». В этом чисто филологическом труде раскрывается суть языка этого этноса, который «характеризуется весьма своеобразными чертами как в фонетическом, так и в грамматическом и лексическом отношениях, сохраняя свою самобытность вплоть до наших дней»55. В.И. Цинциус рассматривает говоры верховских и низовских негидальцев и, отмечая их особенности, говорит о ряде схожих черт негидальского языка, с одной стороны, с языком эвенков, а с другой стороны - с языками орочей и удэгейцев. Исходя из этого, она приходит к выводу, что «особенности фонетики негидальцев несут на себе следы прошлых исторических связей этой небольшой народности с другими представителями тунгусо-маньчжурской языковой семьи»56.

Нельзя не отметить заслугу В.И. Цинциус и в том, что в монографии «Негидальский язык» сосредоточен огромный терминолог ический словарь, отражающий как особенности материальной и духовной культуры этноса, так и всестороннюю хозяйственную деятельность негидальцев57.

В 1988 г. ученые Института этнографии им. П.Н. Миклухо-Маклая, используя материалы МАЭ, выпустили сборник, в котором имеется ряд публикаций, касающихся культуры народов Сибири и Дальнего Востока. JI.B. Хомич описал ночную негидальскую колыбель, изготовленную из бересты58. Н.И. Клюева и Е.А. Михайлова по материалам музея рассмотрели прически народов Нижнего Амура, в том числе и негидальцев59, А.А. Малыгина исследовала пегидальские куклы, изготовленные из бересты и рыбьей кости, обернутых в пестрые ткани60.

Небольшие по величине и значимости сведения о негидальцах J1.B. Хомич, Н.И. Клюева и Е.А. Михайлова позволяют более детально рассматривать традиционную культуру этого этноса.

Интересные материалы, связанные с охотничьим промыслом негидальцев, имеются в статье Т.Ю. Сем «Традиционные представления негидальцев о мире и человеке». В этой статье на основе материалов коллекций МЛЭ и негидальской терминологии животных и амулетов описаны антропоморфные фигурки с ромбовидной или круглой головой, иногда обернутых в шкурку соболя, которые негидальцы носили с собой во время охоты на пушных или копытных животных61.

В середине 1990-х годов особое внимание народно-прикладному творчеству народов Нижнего Амура и Сахалина было уделено со стороны дальневосточного этнографа Н.К. Кочешкова, который, используя многочисленные предметы домашнего обихода, одежды и обуви негидальского этноса, выявил образцы орнаментов и узоров негидальских мастеров и отразил их процесс создания62.

В 1998 г. появляется обобщенная работа по жилищам народов Сибири, в том числе и народам Нижнего Амура, 3.11. Соколовой. Рассматривая типы жилищ народов Сибири, З.П. Соколова в разделе «1 lei идальцы» заостряет внимание на четырех типах негидальских жилищ: конических, двускатных, в форме рассеченного цилиндра и прямоугольных с вертикальными стенками и двускатной крышей. Указанные типы построек характерны для постоянных и временных жилищ, промысловых и хозяйственных построек негидальского этноса63.

Довольно подробная работа о похоронном обряде негидальцев в 2004 г. была опубликована М.М. Хасановой. Наряду с детальным описанием похоронного обряда и связанного с ним мировоззрением этноса, М.М. Хасанова относительно подробно упоминает и об особенностях погребальной женской и мужской одежды6'. Некоторые сведения о культуре негидальцев имеются в монографии В.В. Подмаскина о народных знаниях тунгусо-маньчжуров и нивхов65.

Таким образом, основные этнографические, лингвистические и исторические исследования, касающиеся социально-экономического и культурного развития негидальцев, далеко не полностью освещают культуру этноса.

Научная новизна данной работы состоит в том, что это первое обобщающее этнографическое исследование материальной культуры и хозяйственной деятельности негидальского этноса за 150 лет его исторического развития. До сих пор они не рассматривалась комплексно. Впервые как одно целое представлены различные источники и опубликованные исследования по данной проблематике; охотопромысловая деятельность, рыболовство, собирательство и сельское хозяйство негидальцев проанализированы не только с позиции их значимости для жизнеобеспечения этноса, но также в связи с ею этнокультурными контактами; рассмотрена культура, сформировавшаяся на местной основе в природно-климатических условиях Нижнего Амура. Диссертация расширяет представления о материальной культуре и хозяйстве этноса, вводит в научный оборот новые материалы и наблюдения, которые в будущем могут стать важным историко-этнографическим источником при дальнейшем изучении этого народ Научная и практическая значимость исследования. Диссертационная работа является частью комплексного исследования, разрабатываемого Институтом истории, археологии и этнографии народов Дальнего Востока ДВО РАН по теме «Народы Дальнего Востока России (XIX - XX вв.)». В предмете народной культуры любого народа есть много явлений сложных по своему историческому происхождению, составу входящих в него элементов и разнообразию выполняемых функций. К ним можно отнести материальную культуру и традиционное промысловое хозяйство негидальцев.

Материальную культуру и промысловое хозяйство негидальцев этнографы рассматривают не только как неотъемлемые части традиционной культуры, но и как один из ценных источников для решения проблем этногенеза, этнической истории, этнокультурных контактов и заимствований, тем более, что с процессом интернационализации культур традиционная культура подвергается большим изменениям.

Апробация работы. По результатам исследования автор неоднократно выступал на научных сессиях и конференциях разных уровней. Многие доклады и сообщения опубликованы в виде научных статей. Всего по теме диссертации опубликовано 24 работы 66 общим объемом более 9 печатных листов.

Структура диссертации: Работа состоит из введения, двух глав, заключения и приложений.

Заключение научной работыдиссертация на тему "Хозяйство и материальная культура негидальцев"

Заключение

Коренные малочисленные народы Нижнего Амура относятся к этносам тунгусо-маньчжурской языковой группы, у которых традиционно-бытовая культура имеет много общих черт, прослеживающихся как в этнической терминологии, так и в ряде случаев в идентичности конструктивных форм предметов материальной и духовной культуры. Негидальский этнос по сравнению с соседними народами этого региона - ульчами, нанайцами, эвенками, орочами, удэгейцами и другими, несмотря на многие идентичные стороны материальной культуры и хозяйственной деятельности, имеет и свои особенности, которые проявляются в языке, элементах материальной культуры, своеобразии охотопромысловой деятельности, рыболовстве и оленеводстве, что придает этому этносу определенное своеобразие.

Хозяйство, традиционно-бытовая и современная культура пегидальского этноса обусловлены социально-экономическим, политическим и культурным развитием общества на протяжении последних 150 лет.

В конце XIX - первой четверти XX столетий негидальцы представляли собой разобщенные этнические группы, разделенные на верховских и низовских жителей эчькан бэйэнин или элэкэм бэю. Они проживали хотя и в бассейне одной реки, но были удалены друг от друга более чем на 400 км. Негидальцы, обладая одним языком, имели разные говоры, имели своеобразное мировоззрение и представляли собой людей, экономической основой жизни которых были охота и рыболовство, а оленеводство и собирательство являлись подсобными видами хозяйственной деятельности.

В конце XIX столетия наиболее актуальными были проблемы экономического благосостояния и выживания пегидальского этноса. Эга проблема, возникшая еще в глубокой древности, требовала от негидальцев решения наиболее важных задач, связанных с добычей продуктов питания, строительством жилья, воспроизводством населения и т.д. Решение этих проблем осуществлялось в процессе трудовой деятельности каждого члена негидальского общества.

Решались проблемы экономическою благосостояния негидальских семей за счет охотопромысловой деятельности, рыболовства, оленеводства и собирательства. В процессе этой деятельности негидальцы имели не только разнообразные продукты питания - мясо, рыбу, ягоды, съедобные травы и коренья, но и материалы для изготовления одежды, обуви и разнообразных предметов быта. Продукция промыслов преимущественно носила натуральный характер и только с развитием товаро-денежных отношений частично получила товарное значение. На продажу или обмен негидальцы поставляли шкуры животных, меха, в небольших количествах рыбу лососевых пород. Развитие торговых отношений с маньчжурскими и русскими торговцами, хотя и имело определенные отрицательные последствия для экономики негидальцев, все же было прогрессивным явлением, выразившимся в разложении родовых отношений и быстром социальном развитии пегидальского общества.

В функционировании традиционного хозяйства негидальцев наблюдались частые переходы от одного вида деятельности к другому. Оленеводство верховских негидальцев сочеталось с охотой на пушных и копытных зверей, охотопромысловая деятельность низовских негидальцев всегда сочеталась с рыболовством, а попутно с охотой и рыболовством негидальцы занимались и собирательством, которое существенно обогащало рацион питания этноса. Вид и продолжительность хозяйственной деятельности негидальцев определялись сезоном и наличием в семье тех или иных продуктов питания.

Промысел копытных и пушных животных требовал от охотника не только выносливости и смелости, но и больших знаний и терпения, гибкости ума и дара предугадать, где и когда следует искать того или иного зверя. Эти и другие способности пегидальского охотника характеризовали его как умною и добычливого человека, способного кормить свою семью и оказывать близким людям экономическую помощь. Продукцию охотничьего промысла использовали в пищу, шкуры животных шли на пошив одежды, обуви и юловных уборов. Излишки мяса заготовляли впрок в сушеном и копченом видах и хранили их на случай голодного времени.

Аналогичные качества требовались и от рыбаков, хорошо знавших не только, где и когда ловить рыбу, но и обладавших большим терпением и хорошей реакцией во время массовой заготовки рыбы. Добытая рыба использовалась в пищу в свежем и вареном видах, заготавливалась и впрок, преимущественно в вяленом виде.

Оленеводство у негидальцев не получило столь широкого развития, как у соседних этносов - эвенков. Верховские негидальцы, имея оленей, использовали их главным образом в транспортных целях -для верховой езды и перевозки грузов в нартах. Низовские негидальцы оленей не имели, их заменяли собаки, используемые как в качестве тягловой силы, так и в охотопромысловой деятельности.

Вопрос негидальского оленеводства до сих пор остается дискуссионным: некоторые исследователи считают, что оленеводства у негидальцев не было, другие, наоборот, говорят о его существовании. Противоречивые сведения об оленеводстве выявлены и в кругу самого этноса. Если учесть временные факторы и сопоставить взаимоисключающие сведения, то можно с уверенностью сказать, что и противники, и сторонники оленеводства у данного этноса имеют основания для своих утверждений. Этот факт объясняется историей формирования пегидальского этноса, в ходе которой происходило брачное слияние в XX столетии оленеводческих эвенков с негидальскими охотниками и рыболовами бассейна р. Амгуни. Незначительное количество оленей, поступавших к пегидальцам в качестве калыма или приданого за женщин, не способствовало развитию этой отрасли. Именно по этой причине у негидальцев оленеводство не получило большого развития, поэтому мы склонны согласиться с мнением З.П. Соколовой, которая считает, что у негидальцев имелось только «транспортное оленеводство в небольших масштабах»1.

Особенности хозяйственной деятельности негидальцев (особенно верховских), сопряженной с частыми перекочевками, обусловливали неразвитость их быта, низкий уровень развития хозяйства, несложные конструкции и типы жилых и хозяйственных построек, традиционность в одежде, средствах передвижения и других элементах материальной культуры.

Физико-географические и климатические условия, традиционность в хозяйственной деятельности предопределили характер построек, которые подразделялись на полуподземные, наземные, свайные, как и у большинства коренных народов южной части региона.

Наряду с общими сторонами у негидальцев прослеживаются и особые черты, выразившиеся в создании своеобразного шаманского комплекса наишшдяк, состоящею из трех частей, - шаманскою чума дулу, комплекса монументальных скульптур дарпе, и галереи деревянных изображений онаннкан . Аналогичных построек и подобной терминологии не наблюдается ни у одною из соседних этносов изучаемого региона. Это свидетельствует о своеобразии этногенеза негидальского этноса.

В конце XIX - начале XX столетий этнокультурные контакты с русскими особенно наглядно проявляются в сфере материальной культуры негидальцев. Заимствованные у переселенцев постройки срубного типа органично вписались в традиционную культуру негидальцев и преобразили их жилые сооружения. Замена традиционных строительных материалов -жердей и корьевого покрытия - обусловили развитие негидальских построек от простых конструкций к более сложным сооружениям. В процессе развития традиционные корьевые домики с вертикальными стенками и двускатной крышей из временных сооружений превратились в постоянные. Аналогичные изменения прослеживаются не только в домостроении негидальскою этноса, но и в одежде, способах ее украшения, нище, средствах передвижения и других элементах материальной культуры.

Во время этнических контактов негидальцев с другими народами Нижнею Амура в культуре этноса происходят существенные изменения, связанные с заимствованием тех или иных элементов культуры у контактирующих с ним народов.

Особой сложностью характеризуется развитие хозяйства и материальной культуры негидальского этноса в XX столетии, в юды советской власти. С установлением советской власти на Дальнем Востоке начался активный процесс изучения культуры народов Нижнего Амура. Перед органами власти стояла задача преобразовать весь жизненный уклад коренных жителей дальневосточного региона, значительно отстававших в культурном развитии от славянского населения.

Социально-экономические и культурные преобразования среди коренного населения Нижнего Амура и других регионов Дальнего Востока были поставлены на научную основу и включены в единую программу социалистического строительства в стране. Опираясь на выводы исследователей о том, что традиционное хозяйство народов Дальнего Востока не в состоянии обеспечить высокий прожиточный уровень, советские органы власти решение экономической проблемы народов Северных окраин видели в создании коллективных промысловых хозяйств, промышленных предприятий и внедрении в быт сельского хозяйства, что и было выполнено за рекордно короткие сроки.

В процессе коллективизации были созданы национальные колхозы «Красный Чукчагирец» и «Новая жизнь», которые занимались разными видами хозяйственной деятельности. Однако основное их направление было животноводческим. В условиях коллективных хозяйств негидальцы не имели больших успехов ни в охотничьем промысле, ни в рыболовстве. Небольшое стадо оленей было ликвидировано во второй половине 1950-х годов, а сельское хозяйство так и не получило соответствующего развития из-за ряда экономических и технических причин. Ликвидация колхозов и переход негидальцев в коонзверопромхоз им. II. Осипенко практически лишил их самостоятельности, потому что в этом промысловом хозяйстве негидальцы уже не представляли национального большинства по сравнению с русскими.

После распада СССР многие промышленные предприятия страны в процессе экономических реформ утратили экономические связи, и начался быстрый развал государственных предприятий, колхозов и совхозов, что привело к экономическому кризису всего хозяйства России. Не миновали этой участи и народы Дальнего Востока. Развал национальной экономики отрицательно отразился на материальном благосостоянии почти всех слоев негидальского этноса. В тяжелых экономических условиях коренные малочисленные этносы Хабаровского края, в том числе негидальцы, включились в процесс создания национальных хозяйств. В районе им. Полины Осипенко было создано четыре общества с ограниченной ответственностью. Однако из всех обществ к категории национальных относится только ООО «Охотник», где работают 24 представителя национальных меньшинств, преимущественно из числа негидальцев с. Владимировки. Основная деятельность этого предприятия - охота, рыболовство, заготовка недревесных ресурсов леса, сбор ягод, лекарственного сырья, проведение учета охотресурсов и т.д. За предприятием закреплены охотопромысловые площади, отведен лимит на добычу копытных и пушных животных. Однако в настоящее время «Охотник» испытывает большие экономические трудности и пока является нерентабельным хозяйством.

Этнокультурные реалии последних лет показывают, что негидальцы продолжают сохранять национальные чувства и проявляют ностальгию по своей традиционно-бытовой культуре и хозяйственной деятельности своих предков. Это вселяет определенные надежды, что негидальцы со временем преодолеют этнический кризис.

Проведенное исследование показало, что хозяйство и материальная культура негидальцев претерпели значительную трансформацию: от традиционной системы присваивающего природопользования в рамках ХКТ охотников, рыболовов и собирателей к колхозной системе хозяйствования с появлением таких производящих отраслей, как мясо-молочное животноводство, овощеводство и звероводство. Современный период характеризуется актуализацией присваивающих видов хозяйственной деятельности, таких как рыболовство. Данным алюритмом хозяйственной деятельности обусловлено функционирование комплекса материальной культуры, представляющего синтез традиций и инноваций, детерминированный совокупностью взаимосвязанных факторов политического, социального, экономического и этнокультурного порядка.

Соколова 311 Жилище наролов Сибири (опыт тнпологии)ю-М ИПА«ТриЛ», 1998 С 103 : Архив ПФА 1'АНФ 410 Оп 2 Д 908 Л 20 - Материалы о подчинении Приамурскою края в резиденцию Камчатскому архиепископу и распространение христианства срелн местиою населения

Список научной литературыЯнчев, Дмитрий Викторович, диссертация по теме "Этнография, этнология и антропология"

1. Неопубликованные источники 1.1. Архивные материалы:

2. Государственный архив Российской Федерации

3. Ф. 3977. «Материапы полевых экспедиций начала XX и». Оп.1. Д. 365.

4. Российский юс\ дарственный архив древиих актов Ф. 192. Материалы доктора К.А Штирнера

5. Кн. 1647. Ст. 747. Киша 1766.

6. Опись Северных берегов Сибири и кочевья остяков, туш-усов, nei i идальцев, якутов,юкагиров.1. Он. 6. Д. 36.

7. Ф. 192. Он. 6. Книга 1766.48л. Поездка поручика Козьмипа на Шаптарские острова и в Удский остро1.

8. Ф. 192. Он. 1-6. Д. № 36. Расспросные речи в Пнисейскихъ, Албазипскихъ казаков Гаврила Фролова съ товарищами, служилыми и промышленными людьми, о походе па р Хамуш. и в др. Оп 2. Д. 511,ч. 2.

9. Ф. 214. Материалы Герарда Фридриха Миллера Материалы Камчатской экспедиции и изучению Сибири. Кп. 1084, 1647.

10. Российский юсу дарственный архив военно-морскою флота

11. Ф. 21. Путешествие Г.И. Невельскою и Д.И. Орлова (рукописи трудов). Записи иотчеты о поездке поручика Козьмипа в 1830 i.1. Ои.З.Д.23.

12. Российский 1 осу,iapciвенный исторический архив Дальнею Востока Ф. 2411. Материалы осуществления помощи населения народов Севера после гражданской войны.1. Он. 1.Д.37.5. Архив МАЭ. Кунсткамера

13. Ф. 1. Материалы Иванова С.В., Левина М.Г., Смоляк А В. Полевой сезон 1926/27 11. Ои. 1. Д. 231.

14. Ф. 5. Липскии Альберт «11оездка но Амгуии» Полевой дневник 1925 г. Оп.2. Д. 137.

15. Ф. 23. Орлова Нлизавега Порфирьевиа. Этнографическая экспедиция леюм 1956 г. па CaxaiHH, лиман Ам>ра и реку Амгупь (отчет) Ои. 1.Д. 12.

16. Ф. К-1. И.И. Козьминский Н.К. Кпаргер Горипско-Амг>иьская экспедиция 1926 i. Ои. 2. Д. № 110.

17. Российский этно»рафический музей

18. Ф. 1. Материапл В.К. Арсепьева и материал М.А. Каплан Ои. 2. Д. 19,58, 288.

19. Ф. 1. Ои. 2. Д 58. JI.99. Материалы Васильева ВЛ1.

20. Российская национальная библиотека

21. Ф. Редкой кшпи. Р>копись Амгуно-Горинской экспедиции 1911-1912 п. Он. 3. Д. 34.

22. Архив Саикт Петербургскою отделении Российскою географическою общества

23. Разряд 53. Опись 1. Д 49. Самоеды и Петербурге как предаст этнографических исследований.

24. Архив Пегерб\р1Ского филиала Российской академии наук Ф. 282. Л.Я. Штернберг рукописи трудов.

25. Он. 1. пор. 8 (1894,1910i.). Д. 89,91,101.

26. Ф. 410. Материалы о подчинении Приамурскою края в резиденцию Камчатскому архиепископ) и распространение христианства среди местного населения Он. 2. Д. 908.

27. Ф. 410 Материалы экспедиции иод начальством Г.И. Иевельекою для исследования >стья р. Амура и острова Сахалина 1848-49 гг. Он. 2. Д. 149; он 1. Д. 246.

28. Государственный архив Хабаровскою края Ф. 537. Материалы Дальневосточной энциклопедии. Он. 1.Д. 28.

29. Ф. 1780. Годовые отчеты колхозов «Красный Чукчагирец» и «Новая жизнь» за 19361960,1961-1964 гг. Он. 2. Д. 39. Оп. 3. Д. 9.

30. Ф 1780.Годовые отчеты колхозов.

31. On. 1. Д. 8, 11, 17, 20,25,27,36, 39,42,44,46,48,52, 55, 58, 60. Он. 2. Д 74,78, 89,94,95,98.

32. Ф. 1817. «О слиянии колхозов». О численности и расселении негидальцев в 19301940 п.

33. Оп. 1.Д. 73,125,219. Он. 2. Д. 8, 98.

34. Ф. 1817. Д. 219. Материалы Коопзверпромхоза района им. И. Осипенко, отражающиеохотопромысловую деятельность за 1960-е

35. Ф. 1817.0п. 1. Д.28. JI4. Годовые отчеты колхозов.

36. Ф. Р-44. Он.1. Д.636. JI.49-52. Материалы П.А. Масштаб1. Оп. 1.Д636.

37. Ф. II-1729. Динамика заготовок пушнины и меховою сырья по району П. Осипенко Хабаровскою края за 1940-19601 г // Ведомственный архив ДВО ВНИИОЗ (Хабаровск). On 1. Д 200.

38. Архив Общества изучения Амурскою края

39. Ф. 14. Материалы экспедиции К.Д. Лог иновского Оп. 4. Д. 65,66.

40. Ф. 14. материалы В К. Арсеньева. Оп.1. Д.11. JI.4312 Музейные коллекции:

41. МАЮ. № 64. (Образец эвенкского черкана). Размер 62x47x6 см.

42. РФ РЭМ. Ф.1. Оп 2. Д. 19. Материалы В.К. Арсеньева.

43. РЭМ № 2566/1-2566-22,4698-1-4698-12, 6640-1, 6640-4,6937-29; № 7007-1,7007-56, 8527, 10310-1,10310—4,10859-1,10859-30, МАЭ. №1763-1-1763-124,4978-1-497861, 5166-1,5166-4,5334-1, 5334-40, ХККМ. №7112-1,7112-32; МАЮ ИИАЭНДВ. №64,866.

44. ДХМ 6964/э 149/2 а,б. Обувь женская. Автор 1 .И Никопаева с. Владимирова, 1965 г.

45. ХКМ. № 7112/20 Образец иолы жепског о нем идальтм о халата (с. Владимирова, 1 пол. XX в.);

46. МАЭ № 1763-46 -Женские штаны из рыбье кожи, Устье Awiyim. Материалы Л.Я. Штернберга 1910 i.

47. Экспозиция Кальминскот школьного музея 1995 г. Информация С.А. и А.С. Гохта с. Кальма 1995 i.

48. МАЭ Кунсткамера № 5334-1; № 5334-7. Предметы из погребений nei идальцев Сборы ашуст-сетябрь 1935 i. К.М. Мыльниковой -Форипейн на реке Ам1уни.

49. My 1ей района им. Полипы Осипенко, № 3457. Берестяная детская люлька

50. Список информанток: к алфавитном порядке, начиная с фамилии.

51. Бобик Квдокия Мироновна (Апочка)- nei идалка села Белоглинка 1912 г. рождения.

52. Род Аюмкан). Роди тсь в селе Самня умерла в селе Бело1 линка.

53. Гохта Семён Андреевич nei идалец, проживавший в с. Кальма, Ульчскою района,

54. Хабаровскою края. Родился на Ам1уни 5 сентября 1916 i.-умер в с. Кальма.

55. Гохта Антонина Cepi еевна Hei идалка села Кальма 1924 i. рождения. (Род 11ясикагиль).

56. Родилась в селе Сампя умерла в селе Кальма.

57. Имкап Пипа Сергеевна, 1931 i.p. nei идалка; Хабаровский край, Ульчский район, с. Белоглинка.

58. Казаров Александр Павлович пегидалец из села Владимировка, района им. Полины Осипенко, Хабаровскою края. 25.01.1921 i. рождения. Родился в поселке Чукчаг ир -у мер в селе Владимировка.

59. Капдакова Антонина Сергеевна, 1933 p.p., пегидалка; Хабаровский край, Ульчский район, с. 1ыр.

60. Мани Галина Николаевна, 1947 i.p., пегидалка; Хабаровский край, Ульчскии район, с. Тыр.

61. Семенова Мария Абрамовна 1905 i. рождения. Родилась в е. Яли; переехала в Уеть-Амгупь 1922г. 1947 г. в село 1ыр. -умерла в п. 1ыр.1 ыквина Валентина Ивановна, 1925 i.p., nei идалка; Хабаровский край, Ульчскии район, с. Кальма.2. Литература

62. Аврорип, В.А. Орочские тексты и словарь. /В.А. Аврорип, Г.11. Лебедева. Л.: Наука, 1978.

63. Анисимов, А.Ф. Релш ия эвенков в историкомепетическом изучении и проблема происхождения первобытных верований. /А.Ф. Аписимов. M.-JI.: 1958.

64. Арсепьев, В.К. Соболь и способы охоты на nei о в Уссурийском крае /В.К. Арсепьев // Соч. Влаливосток: Примиздат, 1949. 1.6.

65. Арсепьев, В.К. За соболями: (Скупщики пушнины на Дальнем Востоке) /В.К. Арсепьев // Соч. Владивосток: Примиздат, 1949. Т. 6.

66. Афанасьев, А.В. Охотничий промысел в районе хребта Дуссе-Алипь к северу от Дулышканского перевала /А.В. Афанасьев // TCOIIC. Дальпевост. сер. Амгунь-Селемжинская экспедиция АН СССР. Буреипский отряд. -JI.: 1934. Вып. 2

67. Бошпяк, U.K. Экспедиции в При-Амурском крае /II.К. Бошпяк // Морской сборник, 1859. Г. 40. № 3 (марг). С. 208-223.

68. Браиловский, C.I 1. Iазы или удиЬэ: Опыт этпофафическо1 о исследования (отд оттиск из журнала «Живая старина»), /С.Н. Браиловский. СПб., 1901.

69. Бромлей, Ю.В. Очерки теории этноса. /Ю.В. Бромлей. М.: На) ка, 1983. - 412с.

70. Бромлей, Ю.В. Современные проблемы этнофафии (очерки теории и истории). /Ю.В. Бромлей.-М., 1981.

71. Бромлей, Ю.В. Эшос и этпо1 рафия. /Ю.В. Бромлей. М.: Паука, 1973.

72. Василсвич, Г.М. Эвепки: историко-этпофафические очерки (XVIII начало XX в.) /Г.М. Василсвич.-JI.: Наука, 1969.-304 с.

73. Васильев, В.Н. Предварительный отчего работах среди алдапо-маиских и аяно-охотских ту шусов в 1926-1928 гг. /В.Н. Васильев // Материалы Комиссии по изучению Якутской АССР. JI., 1930. Выи. 36.

74. Вдовип, И.С. Очерки этнической истории коряков. /И.С. Вдовин. JI.: Паука, 1973. -303 с.

75. Вдовип, И.С. Историко-этно1рафические сведения о Hei идальцах сср. XVIII столетия /И.С. Вдовип. // Языки и история народностей Крайнею Севера СССР. -JI.: 1953. С.208-214.

76. Вострикова, Г.Г., Медицина народов Дерсу. /Г.Г. Вострикова, JI.A. Востриков. -Хабаровск: изд-во, 1974. Изд. 2-е, перераб. и доп. 60 с

77. Гапанович, И.И. Экономические возможности Амгуньскою бассейна/И.И. Гапанович. // Советское Приморье. 1925. № 7 (июнь).

78. Гапанович, И.И. В верховьях р. Пемилена /И.И. Гапанович// Советское Приморье. 1926. №6.

79. Диосэги, В. Берестовая посуда у мапджуро-тупгусов и методы ее и и отовлепия. /В. Диосэги. Будапешт: 1950. С. 3-20.

80. Гурвич, И.С. Некоторые проблемы этнического развития пародов СССР /И.С. Гурвич//СЭ. 1967. №5.

81. Дополнение к актам историческим. СПб., 1862. Г. 8.

82. Захаров, И. Полный маньчжуро-р)сский словарь. СПб., 1875.

83. Иванов, С В. I Ici идальцы /С.В. Иванов, М.Г. Левин, А.В. Смочяк // Народы Сибири. M.-JI.: АН СССР, 1956. С. 776-782.

84. История и культура удэгейцев. -Я. «Паука» 1989. -176 с.

85. История и культура ульчей.-СПб.: Наука, 1994.- 188 с.

86. История и культура нанайцев. СПб.: 11аука, 2003. - 325 с.

87. История и культура орочей. Историко-эгпографические очерки. СПб.: Наука, 2001.- 170 с.

88. Историко-этнографичсский атлас Сибири. M.-JI.: 1961.

89. Кочешков, Н.В. Декоративное искусство народов Нижнею Ам)ра и Сахалина XIX-XX вв : Проблемы этических традиций. /Н.В. Кочешков. СПб.: Паука, 1995. -152 с.

90. Клюева, II.И. Пакостные украшения у сибирских народов /Н.И. Клюева, Е.А. Михайлова// Материальная и духовная культура народов Сибири // Сб. МАЭ. JI.: Наука, 1988. С. 105-128.

91. Крейнович, К.А Нивхгу Загадочные обитатели Сахалина и Лм>ра. /П Л Крейнович. М.: Наука, 1973.-496 с.

92. Левин, М.Г. Хозяйственно-культурные типы и историко-этпографические области /М.Г. Левин, Н.Н. Чебоксаров // СЭ. 1955. № 4. С.3-17.

93. Ларькин, В.Г. Орочи (историко-этнографический очерк с середина XIX в. до наших дней). /В.Г. Ларькип. М.: 11аука, 1964. - 78с.

94. Левин, М.Г. О происхождеиии у пряжпо1 о собаководства /М.Г. Левин // Совегская эгно1рафия. 1946. № 4. С. 76-80.

95. Левин, М.Г. Этическая антрополог ия и проблемы этногенеза народов Дальни о Востока. /М.Г. Левин. М.: 1958.

96. Литвинцев, В.II. Промысловое население Амгуньскою района// Экономическая жизнь Дальне о Востока. /В.Н. Литвипцев.- Хабаровск: 1926.№6-7.С. 124-141.

97. Мазин Л.И. Традиционные верования и обряды эвепков-ороченов. М.: Паука, 1984. -176 с.

98. Мальпипа, Л.А. Куклы народов Сибири (по коллекциям МАЭ) Материальная и духовная ку льт>ра народов Сибири/А. А. Мальпипа//Сб. МАЭ. Л.: Наука, 1988. С. 129-139.

99. Мыльникова-Форштейп, К.М. Развитие тунгусо-маньчжурской лодки по данным языка / К.М. Мы 1Ы1икова-Форштеип // Сборник статей Памяти В.Г. Hoi ора $а (1865-1936). M.-JL 1937. С. 325-348.

100. Мнухипа, Р.С. Источниковедение истории нового и новейшего времени /Р.С. Мапухипа. М., 1970.

101. Миддепдорф, А.Ф. Путешествие па Север и Восток Сибири /А.Ф. Миддепдорф -СПб., 1878 Г.2.-851 с.

102. Надаров,И.П. Ссверпо-Уссуримский край/И.П. Надаров//Записки Р1 О.-СПб.: 1887/1.17. С. 73-165.

103. Народы Мира: Историко-этнографический справочник. М.: Изд. Советская энциклопедия, 1988.

104. Опись Удеког о 6epei а и Шаптарских островов поручика Козьмина в 1829, 1830 и 1831 годах // Записки Гидрографическою департамента Морскою министерства. -СПб.: 1846. Ч. IV.C.55-57.

105. Орлова, R.II. Hei идальцы /Ii.II. Орлова // Доклады по этнографии географическою общества СССР. -Л., 1966. Вып.З. С. 5-23.

106. Пасвик. Записка о туш-)сах // Сборник главнейших официальных документов по управлению Восточной Сибирью. Иркутск: 1883. Г. 4. Вып. 1.

107. Паткапов, С.К. Опыт географии и статистики тунисских племен Сибири па основании данных переписи населения. 1897 г. и других источников. /С.К. Паткапов.-СПб.: 1906. Ч. 2. С. 141-148.

108. Подмаскип, В.В. Этнические особенности сохранения здоровья народов юга Дальнего Востока: проблемы типологии врачевания и питания (середина XIX-XX в.). /В.В. Подмаскип. Владивосток: Дальпаука, 2003. - 224 с.

109. Радаев, Н.Н. Ги пои-Ольдойский и Амгуньекий охотничье-промысловые районы // Экономическая жизнь Дальнего Востока. /Н.Н. Радаев. Хабаровск: 1926. № 6-7. С. 64-76.

110. Сем, 10 А. Таш* Этническая история, хозяйство и материальная культура (XIX -XX вв.): Этнографические исследования. /Ю.А. Сем, Л.И. Сем. Вчадивосток: Дальпаука, 2001.-170 с.

111. Сем, IO.M. Нанайцы: Материальная культура (вторая половина XIX середина ХХп.) Этнографические очерки. /Ю.А. Сем. - Владивосток: 1973.-314 с.

112. Смирнов, JI. Нег идальцы: Кочевое охотничье хозяйство. Этнографический очерк / JI. Смирнов // Амг-упьская правда, 1989. № 37. 28 марта

113. Смирнов, JI. Негидальцы: Этнографическии очерк/JI. Смирнов//Амгуньская правда (р-н им. II. Осипенко, Хабаровский край), 1989,30 мая.

114. Смирнов, JI. Негидальцы: Народная одежда: Этнографический очерк / JI. Смирнов // Амгуньская правда. 1990. №46. 17 аир.

115. Смирнов, JI. Негидальцы: Промысловый транспорт: Эгнографическии очерк / JI. Смирнов // Ami} ньская правда. 1989. № 75.22 июня.

116. Смирнов, JI. Охотничий комплекс у нег идальцев: Этнографический очерк / JI. Смирнов// Ami} ньская правда. 1994.№ 1. 5 янв.

117. Смоляк, А.В. Ульчи: хозяйство, культура и быт в прошлом и настоящем. / А.В Смоляк -М.: Наука, 1966.-290с.

118. Смоляк, А.В. Похоронная обрядность. Hei идальцы. Нанайцы. Ульчи / А.В. Смоляк. //Семенная обрядность народов Сибири. -М: Наука, 1980. С. 188-190.

119. Смоляк, А.В. О взаимных культурных влияниях народов Сахалина и некоторых проблемах / А.В. Смоляк. // Этногенез и этническая история народов Севера. М, 1975.

120. Солярский, В.В. Современное правовое и культурно экономическое положение инородцев Приамурскою края. / В.В. Солярский. - Хабаровск: Издательство Приамурскою 1енерал губернатора, 1916. - 173 с.

121. Сокочова, 3.11. Жилище пародов Сибири: (Опыт типочогии). / З.Г1. Соколова М.: Наука, 1998.-288 с.

122. Сравнительный словарь тунгусо-маньчжурских языков: Материалы к этимочошческом^ словарю. — JI.: Наука, 1975. Т. 1-2.

123. Старцев, А.Ф. Материальная культура удлейцев (вторая половина Х1Х-ХХ в ). / А.Ф. Старцев. Владивосток: ДВО РАН, 1996.

124. Старцев, А.Ф. Культура и быт удэгейцев. / А.Ф. Старцев. Владивосток: Дальнаука, 2005

125. Сухомиров, Г.И. Охотничье хозяйство Д&гьнею Востока. / Г.И. Сухомиров. -Хабаровск: 1976.

126. Таксами, Ч.М. Нивхи (современное хозяйство, культура и быт) / Ч.М. Таксами. -Л.: Наука, 1967.-272 с.66. 1омилов, Н.А. Проблемы этнической истории (по материалам западной Сибири) / П.А. 1омилов.-Томск, 1993.

127. Федоров, В. На берегах Амгуни / В. Федоров//Амгуньская правда, 1966. № 7.14 июня.

128. Харузипа, В. М. Тушусы. / В.М. Хаарузина. M.-JI.: 1928 - 54 с.

129. Хасанова, М.М. 1 радициоппый похоронный обряд пег идальцев / М.М. Хасанова // Культурное наследие народов Сибири и Севера: Материалы Пятых Сибирских чтений Санкт-Петербург, 17-19октября 2001 г.-СПб.: МАЭ, 2004. С. 173-188.

130. Хомич, JI.B. Колыбель у народов Сибири (к вопросу о типолог ии) / JI.B. Хомич // Материальная и духовная культура народов Сибири // Сб. МАЭ. JI.: Наука, 1988. С. 24-49.

131. Цинциус, В.И. Воззрения nei идальцев, связанные с охотничьи промыслом / В.И. Ципциус// Религиозные представления и обряды пародов Сибири в XIX начале XX века.-JI.: Наука, 1971. С. 170-200.

132. Ципциус, В.И. Негидальский язык./В.И. Ципциус. — Л.: Наука, 1982.-311с.

133. Шимкевич, II.II. Современное состояние инородцев Амурской области и бассейна Амгуни / П.II. Шимкевич // Якутские областные ведомости. 1895. № 21. 31с.

134. Шликевич, С.Г1. К вопросу об охотничьем промысле на Дальнем Востоке / С.П. Шликевич // I р>ды Амурской экспедиции. СПб.: 1911. Вып. ХИ1. - 59с.

135. Шреик, JI И. Об инородцах Амурского края: в 3-х т. / Л.И. Шренк. СПб., 18991903. 1.1.-323 е.; Т. 2.-314; 1.3-145 с.

136. Штернберг, Л.Я. Гиляки, орочи, юльды, негидальцы, айны. / Л.Я, Штернбер!. -Хабаровск: 1933. С. 529-552.3. ИноеI ранная литература

137. Shirokogoroff, S. М. Psychomental Complex of the Iungus. /S. M. Shirokogoroff. -London, 1935.

138. Краткий словарь этнографических терминов:

139. Местное название соболя для негидальцев и эвенов известно под термином -сагой

140. Заездок далир-зю сооружение, при помощи которою перегораживается река изгородью, состоящей из кольев, переплетенных тальником 11евод дагдали

141. Летняя удочка имела длинное удилище, лесу с поплавком и крючком -сялами гаха

142. Оленей различали но сложению рогов:ветвисторогий олень это сапилш,широкорогий дариама,рога, наклоненные назад-милайвыдвинутые вперёд гуикилш.

143. Оленей подкармливали солыо из специального замшевого мешочка -турукарук

144. Чангай обычная нетолстая палка длиной 70-80 см, с углублением по центру, деревянный ошейник- чапгшшптын