автореферат диссертации по филологии, специальность ВАК РФ 10.02.01
диссертация на тему: Этнолингвистический анализ ономастикона, демонологии и обрядности казачьих станиц Изобильненского района Ставропольского края

Полный текст автореферата диссертации по теме "Этнолингвистический анализ ономастикона, демонологии и обрядности казачьих станиц Изобильненского района Ставропольского края"

На правах рукопгки

КУЛЬПИНОВ Юрий Анатольевич

ЭТНОЛИНГВИСТИЧЕСКИЙ АНАЛИЗ ОНОМАСГИКОНА, ДЕМОНОЛОГИИ И ОБРЯДНОСТИ КАЗАЧЬИХ СТАНИЦ ИЗОБИЛЬНЕНСКОГО РАЙОНА СТАВРОПОЛЬСКОГО КРАЯ

10.02.01 - Русский язык

АВТОРЕФЕРАТ

диссертации на соискание ученой степени кандидата филологических наук

004695662

Ставрополь - 2010

004605662

Диссертация выполнена в ГОУ ВПО «Ставропольский государственный университет»

Научный руководитель: доктор филологических наук, профессор Ефанова Любовь Петровна ГОУ ВПО «Ставропольский государственный университет»

Официальные оппоненты: доктор филологических наук, профессор Супрун Василий Иванович ГОУ ВПО «Волгоградский государственный педагогический университет»

кандидат филологических наук, доцент Пелих Валентина Михайловна ГОУ ВПО «Армавирский государственный педагогический университет»

Ведущая организация: ГОУ ВПО «Адыгейский государственный

университет»

Защита диссертации состоится «27» мая 2010 года в 10 часов на заседании диссертационного совета ДМ 212.256.02 при ГОУ ВПО «Ставропольский государственный университет» по адресу: 355009, г. Ставрополь, ул. Пушкина, 1-а, ауд. 416.

С диссертацией можно ознакомиться в научной библиотеке ГОУ ВПО «Ставропольский государственный университет» по адресу: 355009, г. Ставрополь, ул. Дзержинского, 120.

Автореферат разослан «26» апреля 2010 г.

Ученый секретарь диссертационного совета, доктор филологических наук, доцент

. А. Фокин

ОБЩАЯ ХАРАКТЕРИСТИКА РАБОТЫ

Вопросы изучения взаимосвязи языка и национальной культуры выдвинулись в число основных проблем лингвистики. Поиски базового стереотипного ядра знаний на уровне этнической культуры, так называемого этнокультурного мышления, национально-специфического восприятия мира приводит нас к мысли об отражении в естественном языке представлений о мире, осуществляемом данным языковым коллективом. Наивно-языковая картина мира, не включающая в себя научного и профессионального знания, представляет, по нашему мнению, очень важный материал для серьезного исследования мировиде-ния в этнолингвистическом ключе, т.е. «сквозь призму человеческого сознания, менталитета, бытового и обрядового поведения, мифологических представлений и мифопоэтического творчества» [Толстой, Толстая 1995: 5], при выявлении специфики основного кода традиционной духовной культуры - естественного языка. Исходя из того, что этническая ментальность всего этноса или его части, живущей длительное время на одной территории, отражается прежде всего в языке, а также в семантике традиционной культуры, реферируемая диссертация посвящена этнолингвистическому анализу ономастикона, демонологии, лексики свадебного и похоронного обрядов.

Актуальность работы во многом обусловлена выбором региона, ибо лингвистические, этнолингвистические и семиотические исследования линейного казачества Ставропольского края отсутствуют.

Объектом исследования является фрагмент наивно-языковой, традиционной картины мира линейного казачества Изобильненского района Ставропольского края.

Предмет исследования - ономастикон, демонология, лексика свадебной и похоронной обрядности.

Цель диссертации—выявление своеобразия ономастикона, демонологии и обрядовой лексики как языкового источника информации о духовной культуре линейного казачества Изобильненского района Ставропольского края.

Поставленная цель определила конкретные задачи исследования:

1) собрать и систематизировать онимы изучаемой территории, произвести их классификацию с лексико-семантической точки зрения;

2) основываясь на постулате изоморфности языка и культуры (тартуско-московская семиотическая школа), произвести этнолингвистический анализ онимов, позволяющий выявить на основе их объективного содержания информацию о духовной культуре и ментальности носителей ономастикона, их видении мира и отражении его фрагментов в официальной и неофициальной антропонимии, топонимии, зоонимии, теонимии, демонологии;

3) выделить словообразовательные модели исследуемого ономастического пространства;

4) обобщить и систематизировать лингвистический материал, относящийся к свадебному и похоронному обрядам казачьих станиц Изобипьненскош района, показать роль слов-символов в обрядовых действиях;

5) описать номинативную обрядовую (свадебную и похоронную) лексику, дать ей лексиш-семантическую характеристику;

6) определить круг региональной обрядовой лексики, отметить лексические заимствования;

7) установить характерные способы образования обрядовых номинаций.

Тема и цель диссертации, разносторонность задач, поставленных в ней,

разнородность компонентов обрядов, включающих лексику, обрядовые действия, реалии, обусловили выбор методов и приемов исследования. Ведущим методом является описательный, представленный приемами наблюдения, интерпретации и обобщения. Исторический метод позволил проанализировать исторический фон, на котором складывалась этнолингвистическая система региона. Метод деятельностного включения использован при изучении неофициальной антропонимии и духовной культуры русского населения казачьих станиц Изобильненского района. Метод синхронного среза содействовал исследованию этнолингвистических явлений в их состоянии на данный момент. С помощью статистического метода проведен количественный учет этнолингвистически маркированных единиц для выявления тенденций в изменении и развитии. При помощи формантного анализа выявлялись словообразовательные особенности онимов и обрядовых наименований. С помощью метода анкетирования и опроса были получены данные по не имеющей письменной фиксации «народной» ономастике и демонологии.

Методологическую базу диссертации определили теоретические положения трудов Н.И. Толстого, С.М. Толстой, Л.Н. Виноградовой, E.JI. Березович, В.И. Супруна, Н.Д.Арутюновой, А.Ф. Журавлева, А.Вежбицкой, Б.А. Успенского, A.B. Юдина, В.Н. Топорова, В.П.Нерознака, А.Т. Хроленко, Л.П. Ефановой и др.

Гипотеза проведенного исследования - население станиц Изобильненского района, сложившееся из нескольких этнических источников, выработало такие элементы мышления, психологии и бытовой культуры, которые делают казаков носителями и хранителями своеобразной языковой и культурной традиции.

Теоретическая значимость работы заключается в том, что 1) в диссертации разработана методика комплексного исследования регионального ономастико-на в этнолингвистическом осмыслении на территории вторичного заселения; 2) ономастическое пространство Изобильненского района Ставропольского края

осмыслено как ономастишн, т.е. системная единица лингвистики; 3) выявлены семантические, словообразовательные особенности онимов разных видов как региональные проявления ментальности русского населения казачьих станиц исследуемой территории; 4) произведено этнолингвистическое описание лексики свадебного и похоронного обрядов; 5) в научный оборот введен новый лексический и этнографический материал, который может служить основой для дальнейших разработок в обозначенной проблематике.

Практическая значимость работы заключается! в том, что фактический материал и выводы работы могут быть использованы в практике школьного и вузовского преподавания русского языка, на спецкурсах да этнолингвистике, социолингвистике и региональной ономастике. Введенные в,,-научный оборот языковые единицы могут найти применение в лексикографии, служить базой для издания историко-лингвистического энциклопедического словаря «Русский ономастикой Ставропольского края», «Словаря фольклора Ставропольского края». Возможно практическое использование этнолцнга^стцческрго материала по свадебному и похоронному обрядам для составления .краевого региодек-тного словаря (см. Приложение № 3).

На основе диссертационного исследования разработано методическое пособие по лингвокраеведению, материалы которого используются автором в процессе преподавания в школе и неоднократно предлагались учителям русского языка Изобильненского района на семинарах, заседаниях методических объединений, мастер-классах с целью организации и осуществления ономастического поиска и этнолингвистических исследований в своих населенных пунктах.

Основные положения, выносимые на защиту.

1. Региональные антропонимы, извлеченные из ревизских сказок, а также собранные путем деятельностного включения прозвища и уличные фамилии могут стать существенным дополнением к этнолингвистическому словарю личных имен, уточняющему их смысловую доминанту, речевую оформлен-ность, стилистическую маркированность, частотность, географию, этническую прикрепленность. Только полевой сбор дает возможность вести наблюдения над особенностями функционирования наименований в их «живой жизни», над фактами мотивационной рефлексии носителей антропонймикбнй, над вариантами и параллельными номинациями. а ■

2. Фамильные онимы переселенцев, в основном образованные от неканонических имен, свидетельствуют о двойственности личного имени - официального (крестильного) и мирского (прозвищного) даже в период повсеместного распространения календарных имен. Названные онимы, а также топонимы, зоонимы, некронимы, теонимы, оронимы, гидронимы, т.е. компоненты полисистемного по своей сущности ономастикона субэтноса, могут быть прочитаны как текст духовной культуры линейного казачества.

3. Топонимы, структурирующие пространство вторично осваиваемой территории, в соответствии с этнической духовной культурой ориентированы, с одной стороны, на «свое» и «чужое», с другой - на чистое, Божье пространство и нечистое. Вместе с именами людей и указанием на время топонимы способствуют построению рёференциальной иллюзии (иллюзии действительного) и связаны с фигуративным уровнем значения, поэтому реализация этнолингвистического аспекта топонимического исследования предполагает прежде всего выявление принципов семантической организации топонимического пространства.

4. Промежуточное положение демонологии между ономастиконом и обрядовыми запретами/разрешениями выделяет ее в особое положение в решении проблемы двоеверия, т.е. столкновения двух мировидений (христианского и языческого), претендующих занять одну и ту же область сознания (религиозную), одну и ту же сферу жизни социума (конфессиональную). Речь идет о сосуществовании христианского и нехристианского поведения в обыденной и обрядовой ситуациях линейного казачества.

5. Целевое заселение линейного казачества в полиэтническом регионе способствовало консервации обрядовой семиотической системы, ибо в отрыве от метрополии это было единственным средством сохранения этнической идентичности и бытового своеобразия.

6. Этнолингвистическое исследование обряда позволяет рассмотреть соотношения и связи языка и народной духовной культуры, языка и народного менталитета, языка и народного творчества. Этнолингвистическое исследование лексики свадебной и похоронно-поминальной обрядности казаков выявляет необходимость анализа на фигуративном уровне слов-символов, синтагм, фразеологических оборотов, терминов, характеризующихся полисемантизмом, синонимичностью, обрядовым символизмом и функционирующих в модальной струюуре «долженствование/ дейсгвование»: обязательство, предписание, запрет, разрешение и необязательность (элегическая модальность).

7. Сохраняемая в онимах разных видов и в обрядовой лексике этнолингвистическая информация позволяет создать целостное представление о носителях регионального ономастикона, воспроизвести «матрицу лица» линейного казака-однодворца, с присущими ей семантическими слоями: психологическим, физиологическим, социальным, речевым, ментальным, физическим.

Предлагаемое диссертационное исследование прошло апробацию на научных конференциях: VI Всероссийской научной конференции «Проблемы общей ономастики» (Майкоп, 2008), Всероссийской научно-практической конференции «Методология этнолингвистических и этнопедагогических исследований» (Славянск-на-Кубани, 2008), Международной научно- пракшческой кон-

ференции «Славянская культура: истоки, традиции, взаимодействие» (Москва, 2009), IV Всероссийской научно-практической конференции «Система ценностей современного общества» (Новосибирск, 2009), Всероссийской научно-практической интернет-конференции «Региональные особенности функционирования русского и национальных языков на территории Российской Федерации» (Ставрополь, 2009), 53,54,55 научных конференциях «Университетская наука -региону» (Ставрополь, 2008,2009,2010), Межрегиональной конференции, посвященной 10-летию факультета романо-германских языков СГУ (Ставрополь, 2008). Часть диссертационного исследования «Русская демонология казачьих станиц Изобильненсюго района Ставропольского края» вошла в состав учебного пособия «Ономастикон Ставропольского края (синхрония и диахрония)» (Ставрополь, 2009), а также отражена в 10 публикациях, в том числе в 3 статьях, опубликованных в журналах, рекомендованных списком ВАК РФ.

Предлагаемая диссертация состоит из Введения, трех глав, Заключения, Библиографического списка литературы (270 наименований, в том числе 26 словарей и 27 документальных источников), 3-х Приложений (1. Географическая карга исследуемого региона. 2. Полный алфавитный список фамилий казачьих станиц Изобильненсюго района Ставропольского края первой трети XIX века. 3. Тексты свадебных и похоронных песен, записанных автором в казачьих станицах).

ОСНОВНОЕ СОДЕРЖАНИЕ РАБОТЫ

Во Введении дается обоснование выбора темы исследования, определяются ее актуальность, цель, объект, предмет; гипотеза, задачи, теоретическая значимость и практическая ценность, подчеркивается новизна выполненной работы, перечисляются методы исследования, излагаются основные положения, выносимые на защиту, описывается структура работы, приводятся сведения об апробации и достоверности результатов исследования.

Первая плава - «История становления и развитая этнолингвистики» - является аналитико-обобщающей, состоящей из двух параграфов. В первом параграфе д ается обзор основных исследований в языкознании в XIX-XX вв., имеющих этнолингвистическую направленность. Антропологические идеи В. фон Гумбольдта, сформировавшееся в 20-е годы ХХ-го века философское направление неогумбольдтианства (антропологическая лингвистика Э. Сепира и Б. Ли Уорфа, В. Порцига) как реакция на «формализм» грамматического подхода к языку в европейском и американском языкознании (работы Э. Кас-сирера, П. Хартмана) обеспечили становление и развитие этнолингвистики в Европе.

В США созвучные идеи разрабатывались в рамках этнолингвистики (этно-семантика, ашрошлингвистика), истоки которой, очевидно, восходят к научным

исследованиям Ф. Боаса и его последователей (Э. Сепир, С. Лем, М. Сводеш, К. ЛиХейл, Дж. Л. Трейджер). Этнолингвистика трактует язык как историчес-коенаеледие коллектива, которое предшествовало становлению материальной культуры и затем продолжало с ней взаимодействовать.

' Необходимо отметить, что данная проблематика принадлежит к более широкому комплексу проблем, разрабатывавшемуся в XIX и XX веках в отечественной науке (Ф.И. Буслаев, А.Н. Афанасьев, А А. Потебня), когда с помощью лингвистических методов исследовалось содержание народной культуры, психологии и мифологии. Так, по мысли Д.К. Зеленина, представителя этнологического направления в фольклористике, не толы® слово, не только вербальный аспект, но и действо, обряд должны стать предметом изучения и анализа. В «Очерках русской мифологии» ученый акцентировал внимание на синхронной характеристике традиционной культуры, методе ретроспекции, который остроумно назван им способом «пятиться назад, в глубь истории... от нового к старому, исчезнувшему» [Цит. по: Толстой, 1995, с. 121]. Это мы и берем для себя в качестве ведущей идеи.

В современной отечественной науке существует широкое и узкое понимание этнолингвистики. В широком понимании этнолингвистика рассматривается как «комплексная дисциплина, изучающая с помощью лингвистических методов «план содержания» культуры, народной психологии и мифологии независимо от способов их формального представления (слово, предает, обряд и т.п.)» (В.Н. Топоров, Вяч.Вс. Иванов); в более узком понимании этнолингвистика—«направление в языкознании, изучающее язык в его отношении к культуре, взаимодействие языковых, этнокультурных и этнопсихологических факторов в функционировании и эволюции языка» [ЛЭС, с. 597] (Н.И. Толстой и его школа). Так, составной частью этнолингвистики, в понимании Н.И. Толстого, является лингеофоль-клористика, сложившаяся в отечественной филологии во второй половине XX столетия на базе основополагающих работ А А. Потебни, П.Г. Богатырева, АЛ. Веселовсюго, АЛ. Евгеньевой, И.А.Осовецкого, А.Т. Хроленю.

К концу XX в. в центре внимания исследователей оказываются связи й отношения языка1 с такими объектами научного познания, как культура и этнос. В этой области языкознания находятся исследования Л.Н. Виноградовой, A.C. Герда,

A.B. Гуры, А.Ф.!Журавлева, Вяч. Вс. Иванова, Н.И. Толстого, С М. Толстой,

B.Н. Топорова, Б.А.Успенского, A.B. Юдина и др.

Этнолингвистика направляет исследовательскую мысль на рассмотрение соотношения и связи языка и духовной культуры, причем «язык всегда остается основным предметом исследования вне зависимости от того, какая субстанция (языковая или неязыковая) и какая функция (коммуникативная, обрядовая, мифологическая) подвергается анализу» [Толстой, 1995, с. 182]. Для этналинг-

вистических исследований последнего десятилетия XX в. характерно сопоставление семантических моделей разных языков, реконструкция духовной этнической культуры на основе данных языка, оживление внимания к фольклористике, сближение с социолингвистикой, этнографией. Кроме накопления и введения в научный оборот большого массива новых фактов (особенно в области изучения обрядовой терминологии и вообще «культурной» лексики), в последние годы появились и новые опыты теоретического осмысления принципов, задач и методов этнолингвистики.

Анализируя современное состояние этнолингвистики в России, JUL За-левская [Залевская, 2000, с. 76] отмечает тенденцию к расширению предмета этнолингвистики, включению в него «всего того, в чем находит отражение иди-оэтничность... в том числе народный менталитет» [Копыленко, 1995, с. 19]. Таким образом, объектом этнолингвистического исследования являются имен-ник, фольклорные тексты, обряды, обычаи, верования. Это и определило наш поиск и анализ фактов.

Второй параграф посвящен этнолингвистическому направлению в ономастике. Антропонимикон и топонимикон, будучи малоизученным в этнолингвистическом аспекте пластом духовной культуры народа, кодируют информацию об имядателе, о пространстве, восприятие которого является одной из важнейших составляющих национальной модели мира. Термин «этнолингвистика» в том понимании, которое закрепилось в работах школы Н.И. Толстого, практически отсутствует в трудах по ономастике. Этнолингвистическим анализом нередко считается атрибуция топонимов как фактов языка определенного этноса, при этом цель исследования состоит в этнолингвистической стратификации топонимов, — т.е. в выделении в топонимическом континууме той или иной территории этнически разнородной топонимии [Арсланов, 1992; Афанасьев, 1989; Черепанова, 1991]. При таком понимании этнолингвистический аспект по существу сводится к этногенетическому.

В центре этнолингвистического исследования любого типа стоит вопрос о формах репрезентации национально-культурной специфики в структуре языкового знака. Для лингвострановедения таким носителем является фоновая семантика имени [Аникина, 19В8]. В. П. Нерознак считает, что ономастика является разделом лингвокультурологии, исследующим этнокультурную специфику имени собственного. Лингвокультурологически значимой, по мнению ученого, оказывается преимущественно энциклопедическая (экстралингвистическая) информация, стоящая за именем. К лингвострановедческому и лингвокулыурологическому подходам примыкает концепция М. В. Горбанев-ского, согласно которой топоним понимается как разновидность текста культуры [См.: Горбаневский, 1996, с. 178].

Важным вкладом в изучение имен собственных с культуроведческих позиций являются исследования EJI Березович [Березович, 1998,2000,2009], разработавшей методику извлечения этнокультурной информации из топонимического континуума. Образуя особый ономастический код в этно культуре, имена собственные, и русский народный топонимишн в частности, несут глубинную информацию об определенном фрагменте осваиваемой территории, об имядателе как языковой личности, вобравшей в себя особенности народной духовной культуры. Обращение к традиционной народной духовной культуре, к системе предпочтений и ценностей, которые находят отражение в структуре онимов, дает представление об этнической культуре, транслируемой через языковые устойчиво воспроизводимые структуры, включающие в себя основы народной медицины, аксиологию, традиции, обряды, верования. Поставив задачу историко-культурного изучения собственных имен, мы сосредоточиваем внимание на вопросах кодирования в ономасшконе информации о духовной культуре народа, являющейся объектом нашего этнолингвистического исследования.

Вторая гаава - «Ономастикон казачьих станиц Изобильненского района Ставропольского края как фрагмент наивно-языковой картины мира». Проведенный сравнительный анализ семейного состава наиболее ранних из сохранившихся переписей ст. Новотроицкой, Рождественской, Каменнобродской за 1811 и 1835 гг. позволяет сделать вывод о наличии фамилий у местных жителей уже в начале первой трети XIX века Факт наличия фамилий у переселенцев изучаемой территории в начале XIX века объясняется степенью их участия в общественной жизни.

Классифицируя фамилии первопоселенцев (698 единиц) по лексическим полям, к которым принадлежат их основы, проводя этимологический анализ типов мотивирующих основ по «Словарю древнерусских личных собственных имен» [Тупиков,1903], «Ономастикону» [Веселовский, 1974], «Словарю личных имен» [Тихонов,1995] и отдельным работам по ономастике [Азарх,1984; Суперанская, Суслова,1981; Трубачев, 1988; Чичагов,1957; Щетинин, 1994; Унбегаун, 1995], выделяем следующие группы. 1. Фамилии, образованные от крестильных личных имен (118 единиц, 17%). Данную группу можно разделить на несколько подгрупп: фамилии, образованные от 1) полной формы крестильного имени (Михайлов<—Михайлов«—Михаил), 2) парал-лельнрй формы крестильного имени, его фонетического или морфологического варианта (Мануйлов <—Мапуйло/Манушк—Имманул), 3) уменьшительных форм крестильного имени, внутрисемейного имени (Васютшк— Васю-тач—Василий).

, 2. В основах примерно трети всех исследуемых фамилий казаков лежат различные индивидуальные прозвища, характеризующие именуемого (его

внешний вид, особенности поведения, образ жизни, жизненные ситуации), а также некалендарные личные имена. Поскольку данная группа является самой многочисленной (165 единиц, 23%), мы считаем возможной подразделить ее на несколько подгрупп: фамилии, образованные от наименований 1) внутренних признаков характеристики человека (Шишов«—Шитое *—Шин*— шиш — (древнерусск.) мошенник, плут, лентяй [Унбегаун, с. 183]), 2) внешних признаков характеристики человека (Лунёй— Лунёв <—Луня «—лунёвый — (дон.) седой [БТСДК, с. 270]), от слов, 3) обозначающих обстоятельства рождения ребенка (Четвериков«— Четвериков*—Четверик«— четверик — по времени рождения четвертый ребенок в семье), 4) характеризующих речь человека (в исследовании Б.О. Унбегауна такие фамилии в отдельную группу не выделены) (Гудок—Гудов<—Гуд«—гуд — 1) тот, кто гудит, издает протяжный звук, крик).

3. Именования по названиям профессий, по месту жительства, по национальности стилистически нейтральны, именуют человека прямо, непосредственно (77 единиц, 11%). Данные антропонимы образованы от слов, обозначающих I) род занятий, профессию человека (Канунников«—Канунников*—Канунник «—канунник — 2) тот, кто читает молитвы по покойнику [БТСДК, с. 208]); 2) социальное положение человека (Байгушев «— Байгушев <—Байгуш <—байгуш — (дон.) бедняк, ншций, бродяга [БТСДК, с. 31]); 3) родственные отношения (Бабий— Бабин— Баба«— баба — сын бабы, т.е. повивальной бабки).

4. Фамилии, мотивированные названиями различных предметов быта, обихода (53 единицы, 7%), образованы от наименований 1) продуктов питания и напитков (Кашникое*— Каишиков<— Кашник «—кашник — (дон.) запеканка из каши, 3) (дон.) пирог с кашей [БТСДК, с. 213]), 2) орудий труда и предметов домашнего обихода (Бут«—Бут<—Бут«—бут — (дон.) большая деревянная бочка на 3-4 тонны для соления рыбы, для вина, для зерна [БТСДК, с. 63]), 3) жилых и хозяйственных построек, их частей (Гусятников <— Гусятников*— Гусятник «— гусятник — (дон.) птичник для гусей, иногда уток [БТСДК, с.124]), 4) тканей, одежды, головных уборов (Миткалов*— Миткаловь— Миткаль«—миткаль — бумажная ткань, изготовленная для обивки, ненабивной ситец), 5) транспортных средств, их частей (Стоянок— Стоянов<— Стоян «—стоян - 2) (дон.) вертикальная перекладина в боковине арбы [БТСДК, с.513]).

5. Фамилии, восходящие к именованиям лиц по их месту жительства / рождения, не так многочисленны, как фамилии других основных групп [Унбегаун, 1989, с. 105] (40 единиц, 5,7%): Заводной— Заводное<— За-водень«— заводень-(доа) место с замедленным течением [БТСДК, с. 163] и др.

6. Фамилии, мотивированные названиями животного мира, немногочисленны (37 единиц, 5,3%), образованы от наименований 1) птиц (Бабичев <— Бабичев <— Бабич<—бабич, баба — название пеликана на Дону [БТСДК, с. 29]), 2) млекопитающих (Сериков— Серикова—Серик <—серик - (дон.) лошадь серой масти [БТСДК, с. 482]), 3) насекомых (Выродовч—Вы-

родов <_Вырод«—выродок — у пчел рабочая пчела, которая сносит

несколько яичек, из которых выходят трутни [Даль, Т.1, с.93]), 4) рыб (Бобырь«—Бобырь<—Бобырь <—бобырь - рыба пескарь [БТСДК, с. 47]).

7. Фамилии, в основе которых лежат апеллятивы, связанные с растительным миром (17 единиц, 2%), образованы от названий - 1) растений (Татаринцея— Татаринцеа—Татариж—татарин — (дон.) татарник обыкновенный, Опорогёоп асапйпшп, чертополох [БТСДК, с.525]), 2) деревьев (Дулин<—Дулин «-Дуля дуля - (дон.) сорт груши [БТСДК, с. 143]), 3) фруктов и других плодов (Лычеш—Лычея—Лыча*— лыча - 1) бухарский сухой плод, похожий на мелкий финик, 2) (дон.) алыча [БТСДК, с. 271 ]).

Проведенная классификация фамилий первопоселенцев по лексическим полям, к которым принадлежат их основы, позволила утверждать, что в процентном соотношении антропонимов по подгруппам также обнаруживается антропоцентризм: количественное распределение фамилий в подгруппах идет по убывающей: от характеристики внутренних и внешних признаков человека до признаков, связанных с обозначением окружающей действительности. Анализ словообразовательной структуры фамильных прозваний, извлеченных из Ревизских сказок за 1811,1835 гг., позволил сделать вывод, что они незначительно отличаются от словообразовательных моделей общерусской антропонимической сис-

Формы фамилий Примеры Количество форм

-ов /-ев Анисимов, Артемов/Кобозев, Хахалев 475

-ИН /-ЫН Беседин, Карагодин/Рукавицын 141

-ко/-енко/-нков Вышкварко, Годко/Дьяченко, Кучере нко/Нащенков, Васильченков 17

-ск(ий)/-ск(ой) Бабанский, Воронежский/Ледовской 24

-цк(ий)/-цк(ой) Березуцкий, Донецкий, Смирницкий 9

-ИЙ/-ЫЙ/-ОЙ Грязный, Нагорный 5

-ИХ/-ЫХ Рыжих/Дешевых, Серых 5

-ович Попович 1

-юк Войпанюк 1

-0 Бобырь, Бондарь, Гуз 6

Сравнение списка современных фамилий с фамилиями ревизских сказок первой половины XIX века показало, что, несмотря на социально-политические процессы в стране в XX веке (расказачивание, переселение, раскулачивание), значительное число их (326 единиц из 1036) сохранилось в казачьих станинах в неизмененном виде. На основе сравнения фамилий, извлеченных из ревизских сказок, и современных мы отмечаем, что для некоторых фамилий характерны изменения как фонетические (Аболенцев - Оболенцев, Жолтиков -Жслтиков, Татаренцев - Татаренцов и др.), так и словообразовательные (Васин ь-ченков - Василшенко, Сосновый - Соснов и др.).

Рассматривая русский антропонимикон казачьих станиц Изобильненского района как культурно-исторический феномен русского национального языка, мы подчеркиваем, что фамилии несут богатейшую информацию этнолингвистического характера, которая заключена в крестильных и сохраненных в составе фамильного компонента именах-прозвшцах - именованиях по отцу, передаваемых от поколения к поколению {Беляев, Богданов, Нечаев, Третьяков и др.). Реконструкция прозвшцных имен из состава фамилий первопоселенцев эксплицирует истоки мотивировки имени. Мы считаем, что при присвоении про-звшцного имени принципом именования становилось не «человек по имени», но «имя» по человеку. Анализ ключевых понятий, в той или иной степени имплицированных в фамилиях, воссоздает обшую картину восприятия мира человеком. Фамилия как наиболее простая и информативная категория кодирует информацию об определенном фрагменте действительности, пропущенную через призму внутреннего мира носителя языка и вобравшую в себя особенности его духовной культуры, следы которой закреплены лингвистически в основах отпрозвищных фамилий, содержащих отгопонимическую или диалектную лексику: Бакланов (поволж.), Байдин (доп.), Бобрышев (яроаг.), Забелин (сарат), Кобелев (дон.), Щербинин (воронеж.) и др. •.■■■:<■;.

В пункте третьем второго параграфа - Прозвища как проявление регионального языкового кода - рассматриваются прозвища как параллельная система личных имен, производится их классификация по группам: 1) внешность человека по какому-либо преобладающему признаку (Жираф, Гудила (Гпас был у То-нюгики грубый, грудной; как труба гудела, кода говорила. Йнф. 1), Кнопка); 2) внутренние качества человека (Прокурорша (Фсех строить, наводить парят-ки, высказываитъ замтания. Инф.5), Хока); 3) человек социальный (Армян, Бабка Пиявка (Лтила пияфками. Инф.12), Туляк);4) характерное высказывание, действие / случай (Беда, Едрена Феня (Дет Жорка фсида так ругачси. Инф.9), Звонариха); 5) прозвища, образованные на базе зоонимов (Бык, Корова (Крупная баба с большими грудями. Инф. 7), Кот). Произведенный этнолингвистический н словообразовательный анализ записанных в казачьих станицах про-

звшц (более 450) позволяет утверждать, та) они выполняют 1) номинативную (Лякарда, Воропон, Гармонист), 2) описательную (Пуздычка, Кубышка Спичка) и 3) характеризующую (Синяк - пьяница, Вонючка - неопрятный человек, грязнуля) функции. По структуре прозвища делятся на синтетические (94%, Сопега, Скряга, Корова, Желтопуз др.) и аналитические (6%, Бабка Пиявка, Дед Курун, Демьян Бедный). Такое соотношение соответствует общерусской тенденции: стремление к компактности преобладает повсеместно. Широко распространены разновидности морфологического (морфемного) способа: а) суффиксация (Сиротка от сирота); б) нулевая суффиксация (Свиргя) от Свиридов); в) сложение (Желтопуз, Гтопердя). Прозвища, образованные неморфологическими способами, малочисленны: а) лексико-синтакеический способ {Жертва аборта, Дед Курун)\ б) морфолого-синтаксический способ (Косой, Понимаешь, Поплюй, Так-так)', в) лексико-семантический (Плакса, Мыша). Среди окказиональных способов словообразования выделяются: а) протеза (Гарбуз от арбуз); б) диереза (Ли-сстетка от велосипед); в) метатеза (Гамазин от магазин).

Третий параграф второй главы посвящен этнолингвистическому анализу топонимии изучаемого региона как историко-культурного текста. Топоними-кон, будучи пластом духовной культуры народа, кодирует информацию об окружающем человека пространстве, а восприятие пространства является одной из важнейших составляющих национальной модели мира Русские названия представлены наименованиями первых поселений, административно подчиненных казачьим станицам Новотроицкой, Рождественской, Каменнобродс-кой, в которых отразилась полная преемственность в наименованиях геграфи-ческих названий в соответствии с исконными местами переселенцев, выходцев преимущественно из Курской, Орловской, Воронежской губерний, с Дона Вновь создаваемая топонимическая система отражала специфику географических названий оставленных мест: возникавшие поселения назывались, как правило, по имени (фамилии) их владельца (Бакланов, Богачев, Головин, Ильинов, Не-врев, Потапов, Рощупкин и др.). В этих названиях прослеживается антропоцентрическое начало, в котором центральная фигура языкового процесса - человек - организует языковое пространство, исходя из необходимости осмыслить себя и окружающий мир через язык и в языке.

Особой информативностью и способностью нести этнокультурные смыслы обладает как топонимия, так и микротопонимия. Преимущественно равнинная местность дает всего 23 наименования объектов рельефа (балки, холмы, горы, курганы), образованные от апеллятивов общей и диалектной лексики (Чибрик — тамб. пышка, оладик, Кайдал—донск. стадо, гурт). Семантические основы рассматриваемых нами оронимов образованы от апеллятивов (гора Широбоковскаж—Широбоков, гора Найденовская <—Найденов); от гидронимов (Чибрикова балка«—ручей Чибрик); отражают исторические

события (курган Татарский — место захоронения 23 горцев, напавших на ст. Каменнобродскую в октябре 1833 г.); естественно-географический характер объектов (Сухая балка (Гара ат ветра закрываитъ. Инф. 16).

Топонимическая версия народной религии, идеи и образы, выявляющие основную оппозицию «нечистая сила / крестная сила», имеют место на исследуемой территории. Выделяется «нечистый» локус, который, как правило, «манит» и «водит», связан с языческими верованиями, трудный для освоения, бедный в хозяйственном отношении, необъясним с точки зрения обыденного сознания: гора Лысая (на самой макушке горы ничего не растет, считается ведьминой горой, нечистым местом), Блудный луг (Валабуиха пошла на этот лух за бурьянам и проблуждала там целый сутки; ие ничистый за пригришения вадил. Инф. 16) и др. ..... 1

В пределах не только территории района, но и края значимыми являются гидрографические названия: реки Егорлык, Ташла (данные гидронимы тюркского происхождения), каналы Правоегорлыкский, Левоегорпыкекий. Названия более' мелких водных объектов, относящихся к периферии топонимического пространства, имеют русское происхождение: речки Русская, Гремучка, Муг-нянка, Морозова, Колхозная, Общественная, Малыхина, ручьи Безымянный, Тодстиков, Богатый колодец, Пупынинский колодец, Ганнушкин колодец, Голубцов колодец, Беляев шлодец и др. ,

Особый интерес для научного исследования представляет микротопонимический материал, в котором отразились многие явления, слабо отражённые в топонимии или совсем не отражённые. Нами произведена классификация исследуемого материала по лексико-семантическим группам: названия 1) по величине, протяжённости, форме географического объекта (Бараки, Зеленая долина, Звездочка); 2) по производственным объектам, которые классифицируются как эрготопонимы (Автостанция, Канал, Мельница); 3) образованные от личных имён, фамилий (Антоновка (У Юрия Антонова есть песня: «Пройдусь па Абрикосовой, свирку на Виноградную, и на Тинистай улицы я постаю в тини». Вот и называютъ в честь пивца наш район. Инф. 4), Баркаловские дома), прозвищ, гидронимов, от уличных прозвищ иногородних (Голопердовка, Бу-рьяновка). Рассмотренные микротопонимы выполняют следующие функции: 1) информативную (Железка, Кресты, Сахарный) и 2) эмоционально-оценочную (Блядский перекресток, Дурочка, Психушка, Поле Чудес).

Нами подробно исследуются названия географических объектов, имеющих отношение не только к местам захоронения, но и к ритуалам, обрядам, каким-либо ещё иным процессам, напрямую связанным с некрополеведени-ем. Мы отмечаем, что в семантике некротопонимов реализуется этнолингвистический фактор: в казачьих станицах по-разному именуются места захоронения: «погосто, «могилки», «амбары», «бугор», «гора».

Исследуя экклезионимы и агионимы как разновидность наименований в русской ономастической системе, производя их этнолингвистический анализ, заключаем, что казаки являются хранителями православной веры, свято чтут традиции, исполняют обряды Русской Православной Церкви, бережно относятся к храмам и их святыням.

Способностью к хранению культурной информации обладают и годонимы, которые, являясь языковой единицей, выполняют характеризующую и ориентирующую в пространстве функцию, реализуют ландшафтно-различительные и социальные коды: Линейная, Широкая, Заречная, Абрикосовая, Кубанская, М. Н. Тухачевского, В. И. Чапаева, Космонавтов, Кузнечная, Боевая Единица и др.

Аксиологичексая связь «имя — культура» относится к числу признанных универсалий, так как в ономастической картине мира воплощается характер культуры каждого этноса и каждого человека-имядателя. Анализируя ономас-такон, мы имеем возможность перейти с языкового уровня на мировоззренческий путем вскрытия семантического потенциала имени, поэтому «теплая» тональность наивного географизма ставропольской топонимии и микротопонимии — черта, на которую обычно обращают внимание, - с полным основанием позволяет говорить о ментальное™, обусловленной сочетанием нескольких этнических групп переселенцев, длительное время живущих на одной достаточно своеобразной территории, являющей себя через названия станиц, хуторов, сел: Изобильное, Веселый, Сладкий; балок: Терновая, Богатая, Красная; улиц: Тихая, Абрикосовая, Цветочная. Это параметры духовности этноса, параметры землепашества как выражения принципиального покоя и фиксирован-носги, судьбоносности древнейшей структуры этнического миросозерцания потомственных земледельцев.

В четвертом параграфе второй главы «Культурное своеобразие зоонимов» отмечается, что зоонимы - это пласт духовной культуры народа, который кодирует информацию об окружающем мире. Этнолингвистическое изучение данного вида онимов направлено на выявление закономерностей мировосприятия казашв-однодворцев. Можно говорить о вычленении зоонимических групп: 1) словообразовательных (Красавка, Красавчик, Красотка), 2) семантических (Копейка, Кнопка, Малыш, Муха), 3) по специфичной образности названий (Бель-чик, Снежок, Белянка), по повышенному «коэффициенту субъективности / субьекгности», по стилевой неоднородности.

Пятый параграф второй главы «Словообразовательные средства, используемые при описании и реконструкции фрагмента наивно-языковой картины мира», позволяет установить, как с помощью словообразовательных средств отражаются в языке элементы познавательной и классифицирующей деятельности человека, какие оценочные дериваты являются наиболее или наименее значимыми в

процессе номинации отдельного лица. Проведенный нами анализ строения антропонимов наглядно показывает, что субъективно-оценочный характер дериватов обусловлен принадлежностью их к народно-разговорному типу языка, в котором отражается не только основание оценки, но и различия в мироощущении, миросозерцании казаков. Несколько иную картину представляет собой словообразовательное маркирование топонимов. Включение словообразовательных средств в процесс номинации позволяет выявить определенные группы онимов, объединенные, например, соотнесенностью с человеком: Гусевка, Кривошеев-ка, Костомыговка. Словообразовательные средства используются также при образовании названий ландшафта, в которых актуализируется качественно-характеризующий признак: Каменнобродка, Прерванка. Местоположение определенных топонимических объектов также объективируется с помощью словообразовательных средств: балка Камышеватка, хутор Поддужный.

Третья глава - «Языковые источники информации о духовной культуре казачьих станиц Изобильненского района Ставропольского края» - начинается с анализа демонологии, стоящей как бы на пограничье ономастики и верований. Демонологические поверья пронизывают практически все самые многообразные стороны жизни казаков, активно проявляют себя во многих фольклорных, ритуально-коммуникативных и речевых жанрах. Они являются неотъемлемой частью семейньк, календарных и хозяйственно-бытовых обрядов.

Персонажную сферу демонологической системы исследуемого региона можно подразделить на 15 групп: 1) мифологические образы людей, имеющих (временно или постоянно) некие сверхъестественные способности (бабка, дед, знахарка, лекарка); 2) люди, сознательно вступившие в связь с нечистой силой и приобретшие явные демонические свойства (калдовка, ведьмак)-, 3) вредоносные покойники (висельник, удавленник, утопельник)-, 4) духи-«хозяева» дома и дворовых строений (домовой, игрец, хозяин)-, 5) духи болезней, эпидемий, смерти (испуг, икота, зевота)-, 6) образ чёрта (беса) как демонологический образ, выступающий в роли обобщенной (родовой) фигуры для обозначения любых персонажей нечистой силы (аггел, анчутка, ляд, чертовка) и др.

В характеристиках многих мифологических персонажей (колдовка, ведьмак, хозяин, нечистый) прослеживаются взаимопроникновения дохристианских и христианских представлений. Таким образом, можно сказать, что демонология казаков есть локальный вариант духовной культуры русского народа..

Во втором и третьем параграфах третьей главы произведен этнолингвистический анализ лексики свадебной и похоронной обрядности. Обряды сопровождают важные моменты человеческой жизни, связанные с рождением, свадьбой, вступлением в новую сферу деятельности, переходом в другую возрастную группу, смертью. Изучение лексических полей обрядовых наи-

менований особенно актуально, так как в настоящее время значительная часть обрядовой лексики употребляется в речи ретроспективно, уходит на периферию языка или утрачивается.

Свадебный обряд представляет собой сложный фольклорно-этнолинтвис-тический комплекс, разножанровый, многоактный, наиболее богатый пласт духовной культуры народа. Казачья свадьба состоит из нескольких отдельных частей: досвадебный период, собственно свадьба (выкуп косы, венчание, пир, одаривание молодых, повивание невесты, проводы на брачное ложе), после-свадебный период (ряженые, катание родителей молодых, отводы).

В работе подчеркивается, что в свадебном обряде казачьих станиц Изобиль-ненсюго района строго соблюдается последовательность обрядовых актов, обязательно «проигрывается» обрядовый минимум. И это обоснованно, ибо семи-отизация й оценка признаков и их оппозиций (символический язык традиционной культуры), различные по семиотическому статусу и культурной функции символы - это все вопросы из области теории и метаязыка этнолингвистики, и они требуют разработки на материале различных культурных традиций, т.к. эмпирическая база трактовки символов-признаков безгранична Так, «дивень» для непосвященных - это обрядовая деталь, а для этнолингвистики—система символов-признаков вплоть до красной ягоды калины, украшающей «дивень» на осенних свадьбах и символизирующей утрагу девичества, и это культурный стереотип, абсолютизация признака красного цвета, шнцегауализация его в культуре.

Рассматривая номинативную лексику обрядовых актов, отметим, что обязательными являются традиционные свадебные термины, представленные в многочисленных записях обрядов различных регионов, научных исследованиях по свадебной обрядности, пособиях по фольклору: сватовство, сговор, смотрины, помолвка, рукобитье, девичник, венчание, отводы и другие. В традиционные обряды вносится региональное (локальное), которое становится общепринятым и тем самым пополняет фонд обрядовой лексики, входит в словари: вечеринки, ночевки, продажа подушек, снятие обуви с невесты, проводы невесты, катание через семь мостов, прохождение через костер, выброс веника, воровство невесты, поиски молодой, вывешивание флага, катание родителей, подметание пола, забивание кола, доедание последнего сухаря.

Похоронный обряд - один из сложнейших в цикле традиционной обрядности и один из наиболее этнически значимых в семейно-бытовом укладе русского населения казачьих станиц Изобильненсюго района Этот обряд донес до нашего времени ощутимый пласт языческой культуры, что с обязательностью порождало синкретизм, взаимопроникновение при давлении традиции, идущей от предков - «так делали деды», отсюда двоеверие и категории «магической», «договорной» модели культуры (уровень фундаментальных семантических оппозиций).

В струюуре обряда мы выделяем четыре этапа, каждый из которых подразделяется еще на группы: 1) предсмертный период (приметы, по которым узнавали о приближающемся несчастье; прощание с умирающим), 2) смерть (предсмертная агония, наступление смерти), 3) шмребальные обряды (приготовления к погребению, чтение Псалтири, ночные бдения, проводы покойника, обряды в доме после выноса покойника, погребение), 4) поминальные обряды (последняя вечеря, помин во время погребения, в 3,9,20,40 дни, полгода, год).

Смысл поминок, проводимых в казачьих станинах, - воспоминание о своих умерших предках, поддержание о них памяти. В рамках поминок устойчиво сохранялись эгноспецифические элементы, прежде всего, обрядовая пища (как общероссийская лексика: кутья, мед, хлеб, борщ, кисель, пирожки, так и локальная, характерная для исследуемого региона: бобышки, лесенка, лапша, пампушки, узвар). В акте совместно принимаемой трапезы получила выражение общность родственно-соседсшй микросреды, а через нее - этническая общность.

Многие сообщения информантов о загробном мире, о том свете, о душе, суеверия и приметы можно рассматривать как памятники духовной культуры народа: открытие настежь ворот, завязывание рук и ног покойного, вывешивание рушника на окно, украшение цветами последней дороги покойного, запрет переходить дорогу траурной процессии, бросание горсти могильной земли за ворот одежды родным покойного, смотрение в печку, кормление покойного, приготовление постели умершему на 40 день после смерти, поминание горячим борщом, расшвание чаши, изготовление лесенки.

С момента принятия православия наблюдается тесное переплетение язычества и христианства, выполнение церковных канонов, обрядов и одновременное соблюдение народных примет и суеверий. Таким образом, язычество - не отрицательная величина. Оно представляет собой огромную ценность, являясь колыбелью русской культуры в целом, и не обесценивается с принятием христианства, а поднимается на высоту иного миропонимания.

В Заключении подводятся итоги и намечаются перспективы дальнейшего исследования заявленной проблематики. Особо подчеркивается, что в условиях постепенной утраты традиционной духовной обрядности первоочередной задачей учителей русского языка, филологов, культурологов являются фиксация, систематизация, архивизация и изучение всех доступных артефактов традиционной этнокультуры. Этнолингвистическое исследование материальной культуры казаков, родильно-крестильного и инициального обрядов, обрядов ритуального лечения болезней, магии, колдовства, метеорологии, традиций казачьей кухни, анализ этнокультурной лексики необходимы для решения важнейшей задачи - сохранения славянской духовной культуры. Логическим результатом этнолингвистического описания традиционной на-

родной культуры становится словарь как форма систематизации или терминов, или взаимосвязанных по общим семиотическим законам объектов, действий, атрибутов и кода.

Содержание диссертации отражено в следующих публикациях:

1. Кулышнов, Ю.А. Отражение христианской культуры в онимах Изобиль-неиского района Ставропольского края (этнолингвистический аспект) [Текст] / Ю.А. Кульпинов // Вестник Ставропольского гос. ун-та. - Ставрополь: СГУ, 2009. -Вып. 60. - С. 77-83. - [Статья. - (0,25 Пл.)]. (Издание из перечня ВАК РФ).

2. Кульпинов, Ю.А. Ойконимы северо-западного региона Ставропольского края [Текст] / Ю.А. Кульпинов // Известия Волгоградского гос. пед. унта.- Волгоград: ВГПИ, 2009. - Серия «Филологические науки». - С. 83-86. -[Статья. - (0,24 п.л.)]. (Издание из перечня ВАК РФ).

3. Кулышнов, Ю А. Лингвистическое краеведение на уроках русского языка в V классе [Текст] / Ю А Кульпинов // Русский язык в шкале. - М: ООО «Наш язык», 2009. - № 2. - С.18-19. - [Статья. - (0,12 пл.)]. (Издание го перечня ВАК РФ).

4. Кульпинов, Ю А. Мотивировка фамилий жителей казачьих станиц Изо-бильненского района [Текст] / Ю.А. Кульпинов // Проблемы общей и региональной ономастики: Материалы VI Всероссийской научной конф. — Майкоп: АГУ,2008.-С. 155-158.-[Статья.-(0,18 пл.)]. ,

5. Кульпинов, Ю.А. Язык народных примет и суеверий жителей Изобиль-ненского района Ставропольского края (к проблеме культурной диглоссии) [Текст] / ЮА. Кульпинов // Лингвистическое образование как реализация социального заказа общества: Материалы межрег. научно-метод. конф., - Ставрополь: СГУ, 2008.-С. 33-36. - [Сшгья.-(0,17 пл.)].

6. Кульпинов, ЮА. Ойконимы Изобильненского района Ставропольского края с семантическим полем «духовная куньтура» [Текст] / Ю.А. Кульпинов // Система ценностей современного общества: Сб. материалов IV Всероссийской научно-практ. конф. - Новосибирск: ЦРНС - Изд-во СИБПРИНТ, 2009. -С. 125-128.-[Стагья.-(0,18пл.)].

7. Кульпинов, Ю А. Изучение этнолингвистического материала на уроках русского языка ГГекст] / Ю.А. Кульпинов // Lingua mobilis. - Челябинск: ЧТУ, 2009.-№ 1.-С. 167-173.-[Стшья.-(0,43 пл.)].

8. Кульпинов, Ю А. Русская демонология казачьих станиц Изобильненского района Ставропольского края (этнолингвистический аспект) [Текст] / Ю А. Кульпинов // Ономастикон Ставропольского края (синхрония и диахрония): Учебное пособие / Автор-составитель Л.П. Ефанова. - Ставрополь: СГУ, 2009. - С. 233-251. [Глава пособия. - ( Всего -17,3 пл.; лично автора- 0,79 пл:)].

Подписано в печать 22.04.2010 Формат 60x84 1/16 Усл.печ.л. 1,22 Уч.-изд.л. 0,95

Бумага офсетная Тираж 100 экз. Заказ 106

Отпечатано в Издательско-полиграфическом комплексе Ставропольского государственного университета. 355009, Ставрополь, ул.Пушкина, 1.

Оглавление научной работы автор диссертации — кандидата филологических наук Кульпинов, Юрий Анатольевич

Введение.

Глава I. История развития и становления этнолингвистики

1.1. Этнолингвистические исследования в языкознании в XIX - XX вв.

I.2.Этнолингвистическое осмысление ономастикона.

Выводы.

Глава II. Ономастикон казачьих станиц Изобильненского района Ставропольского края как фрагмент наивно-языковой картины мира

II. 1 .История заселения изучаемой территории.

11.2. Антропонимическая система казачьих станиц Изобильненского района Ставропольского края

11.2.1. Особенности становления фамильного компонента в именованиях первопоселенцев.

11.2.2. Русский антропонимикон казачьих станиц Изобильненского района как культурно-исторический феномен русского национального языка.

11.2.3. Прозвища как проявление регионального языкового кода.

11.3. Топонимия изучаемого региона как текст культуры.

II.3.1. Репрезентация этнокультурных смыслов в топонимиконе рассматриваемой территории.

11.4. Культурное своеобразие зоонимов.

11.5. Этнически маркированные словообразовательные средства, используемые при описании и реконструкции фрагмента наивно-языковой картины мира.

Выводы.

Глава III. Языковые, источники информации о духовной культуре казачьих станиц Изобильненского района Ставропольского края III. 1. Отражение в онимах демонологических представлений русского населения казачьих станиц.

III.2. Обряды как составная часть духовной культуры казаков.

III.2.1. Этнолингвистический анализ лексики свадебной обрядности.

Ш.2.2.Этнолингвистический анализ лексики похоронно-поминальной обрядности.

III.2.3. Словообразовательные средства в создании свадебной и похоронной лексики.

Выводы.

Введение диссертации2010 год, автореферат по филологии, Кульпинов, Юрий Анатольевич

Вопросы изучения взаимосвязи языка и национальной культуры выдвинулись в число основных проблем лингвистики. Поиски базового стереотипного ядра знаний на уровне этнической культуры, так называемого этнокультурного мышления, национально-специфического восприятия мира приводит нас к мысли об отражении в естественном языке представлений о мире, осуществляемом данным языковым коллективом. Наивно-языковая картина мира, не включающая в себя научного и профессионального знания, представляет, по нашему мнению, очень важный материал для серьезного исследования мировидения в этнолингвистическом ключе, т.е. «сквозь призму человеческого сознания, менталитета, бытового и обрядового поведения, мифологических представлений и мифопоэтического творчества» [Толстой, Толстая 1995:5] при выявлении специфически основного кода традиционной духовной культуры — естественного языка.

Этнолингвистика (антропологическая лингвистика, лингвистическая антропология и др.) - «от греч. etnos - народ, племя - направление в языкознании, изучающее язык в его отношении к культуре, взаимодействие языковых, этнокультурных и этнопсихологических факторов в функционировании и эволюции языка» [ЛЭС: 597]. Как комплексная дисциплина она сформировалась на границе языкознания, мифологии, этнографии, фольклористики. Объектом изучения этнолингвистики является не только язык, но и формы народной культуры: вербальные (лексика, фразеология, фольклорные тексты), ментальные (верования), акциональные (обряды). Содержательный план культуры, ее семантический (символический) язык является предметом этнолингвистики. Данная наука пересекается с такими отраслями гуманитарного знания, как этнология, социолингвистика, этнография, фольклористика, мифология, археология, история, поэтика, пользуется такими лингвистическими понятиями как семантика, грамматика, синтаксис, диалект, текст, синонимия. В задачи этнолингвистики входит также анализ пользования языком, отношения к языку в различных языковых ситуациях, в разных этносоциальных слоях.

Проблема «язык и культура» всегда интересовала языковедов. Первые этимологические опыты античных грамматиков стимулировались идеей реконструкции «истинного» представления о слове, стремлением за каждым словом увидеть «первородный» образ предмета или явления. В начале девятнадцатого века эта проблема изучалась братьями Гримм, создателями мифологической школы. Спустя столетие австрийский ученый Г. Шухард, отмечая важность культурологического подхода во многих областях языкознания, прежде всего в лексикологии и этимологии, выдвинул теорию, ориентированную на изучение составных элементов языка и культуры. С точки зрения итальянских неолингвистов Дж. Бонфанте, В. Пизани, М. Бартоли, именно этнические смешения — причина большинства языковых изменений.

У истоков "этнолингвистики в России стоят такие выдающиеся отечественные ученые, как Ф.И.Буслаев, А.Н.Афанасьев, А.А. Потебня, А.А. Шахматов, Д.К. Зеленин, на ее развитие в нашей стране особенно повлияли работы В.М. Жирмунского и серия конференций и трудов, осуществленных по инициативе М.А.Бородиной и С.И. Брука под названием «Ареальные исследования в языкознании и этнографии». Становлению этнолингвистики как особой научной дисциплины способствовал Н.И.Толстой.

Этнолингвистика, как отмечает А.С. Герд, не описывает ни фонемы, ни морфемы, ни предложения, не открывает новых закономерностей в языке. «В этнолингвистике категории и факты языка и текстов на языке используются только как средство более глубокого проникновения в собственно этнические и социальные процессы» [Герд, 1995, с. 3-4].

Исходя из того, что этническая ментальность всего этноса или его части, живущей длительное время на одной территории, отражается прежде всего в языке и его диалектах, а также в языке традиционной культуры, наше диссертационное исследование посвящено этнолингвистическому анализу ономастикона, демонологии, лексики свадебной и похоронной обрядности как основных компонентов духовной культуры казачьих станиц Изобильненского района Ставропольского края.

Выбор данного региона обусловлен общностью его этнолингвистического пространства, которое определяется настоящим и бывшим территориальным и социальным единством переселенцев — однодворцев и казенных крестьян, выходцев из Курской, Орловской, Воронежской, Харьковской и Черниговской губерний.

Актуальность работы во многом обусловлена выбором региона, ибо лингвистические, этнолингвистические и семиотические исследования линейного казачества Ставропольского края отсутствуют.

Проблемы заселения территории Ставропольского края затрагивались в XIX веке в трудах И.В. Бентковского, И.А.Бородина, П.Г.Буткова, П.П. Короленко, В.А. Потто, Г.Н. Прозрителева, А. Тварчелидзе. Многие из этих работ содержат сведения об особенностях национального, социального состава жителей региона. В XX веке изданы исследования: «Ставропольские крестьяне» [Невская, Чекменев, 1994], «История Изобильненского района» [Богачкова, 1994], «Казаки-однодворцы» [Колесников, 1995], «Край наш Ставрополье: очерки истории» [Кочура, Невская, 1999], «Казачий мир» [Федосов, 2001], «Очерки по истории Ставропольского края» [Кочура, Кудрявцев, 2002]. Отраженная в этих изданиях информация этнолингвистического характера фрагментарна. В настоящее время интерес к проблеме на региональном уровне заметен по росту количества публикаций, из которых наиболее близкими к нашим задачам являются работы Ефановой Л.П. «Выявление компонентов этнокультурного сознания в ономастиконе Ставропольского края» [Ефанова, 20001], Лугового Д.Б. «Русский ономастикон Ставропольского края (на материале антро-, топо- и зоонимии северо-западного региона)» [Луговой, 2003], Кузнецовой Т.Б. «Русский ономастикон Ставропольского края как фрагмент языковой картины мира (на материале антропо-, топо- и зоонимов Шпаковского, Кочубеевского и Грачевского районов)» [Кузнецова, 2005].

Объектом исследования является фрагмент наивно-языковой, традиционной картины мира линейного казачества Изобильненского района Ставропольского края.

Предмет исследования - ономастикон, демонология, лексика свадебной и похоронной обрядности.

Источниковая база диссертационного исследования многочисленна и разнообразна. Она включает архивные документы; полевые материалы, собранные соискателем; периодику; статистические материалы; справочные издания; фольклорный сборник « Песни Изобильненского района».

Первую группу представляют архивные документы. Базовые из них: письма крестьян к официальным органам о разрешении переселиться, прошения о причислении к разным населенным пунктам. В ходе работы выявлены и введены в научный оборот материалы из фондов Государственного архива Ставропольского края (ГАСК), Изобильненского районного музея истории (ИРМИ). Главная информация о самовольных переселенцах, о Ревизских сказках 1795 - 1878 гг. находится в фонде 459 «Ставропольской казенной палаты». Ревизские сказки представляют большую ценность как источники по антропонимии, так как позволяют установить не только бытование определенных антропонимов, но и проследить происходящие в них изменения. Они содержат важный материал для изучения антропонимии в этнолингвистическом аспекте, отражая период становления трехчленной модели именования.

Из фондов ГАСК были использованы данные «Кавказской палаты государственных имуществ» (ф. 55) с прошениями и именными списками крестьян - переселенцев за 1825 — 1845 гг.; «Ставропольского губернского по крестьянским делам присутствия» (ф. 58) с прошениями временных крестьян о причислении их к сельским обществам. В фонде 79 «Общего управления Кавказской области» хранится большой комплекс документов о переселении на Ставрополье крестьян из внутренних губерний России, начиная с 1826 по 1847 гг. Статистические сведения по губернии - список населенных мест, вопросный листок для описания местностей - представлены в делах «Ставропольского губернского статистического комитета» (ф. 80). Необходимые данные о населении имеются в фф. 147, 293 «Волостного правления Ставропольской губернии». Фонд 101 «Канцелярия Ставропольского губернатора» хранит дела за 1848 — 1919 гг. Включение архивных данных в научный оборот позволяет расширить и рамки этнолингвистических исследований.

Иной тип источника представляет фольклорный сборник «Песни Изобильненского района», составленный в 1956 году учителем русского языка и литературы СШ № 1 г. Изобильного Смиренской А.В. В нем присутствует комментарий, представляющий собой попытку первого исследователя охарактеризовать собранный им материал. Николай Языков в 1831 г. утверждал: «. .тот, кто соберет сколько можно больше народных наших песен, сличит их между собой, приведет в порядок, тот совершит подвиг великий, положит в казну русской литературы сокровище неоценимое и представит миру чистое, верное, золотое зеркало всего русского» [Языков, 1935, с. 234]. Сборник, несомненно, ценен тем, что сохранил для исследователей ныне утраченные памятью оригинальные тексты.

Следующую группу составляют источники периодической печати. В работе использован архив районной газеты «Наше время», выходящей с 1930 года. Газета освещала историю, традиции, обряды, фольклор казаков, печатала тексты украинских песен, сохранившихся в среде казачества. С 1995года ежеквартально выходит приложение к газете «Майдан», редактируемое потомственным казаком, учителем, поэтом А.М.Масловым. На страницах «Майдана» рассказывается об истории казачества в районе, описывается быт, духовная культура казаков, предприняты попытки создания «Словаря жителей казачьих станиц Изобильненского района». Материалы данного газетного приложения также были использованы при написании диссертации.

В исследовании для подтверждения отдельных положений мы обращались также и к другим письменным источникам: географическим картам, данным похозяйственных книг, опроса и анкетирования жителей района. Полевой материал был собран нами в 1990 - 2009 гг. на территории вышеперечисленных населенных пунктов. Выявление движения в традициях, обычаях, изменение лексического состава языка казаков удалось обнаружить посредством экспедиций соискателя в течение 19 лет к хранителям фольклора - крестьянству и казачеству, повседневная духовная культура которых изменяется под воздействием истории Отечества и региона. В диссертации непосредственно использована та часть источников, которые несут наиболее значительную содержательно-информативную нагрузку. Невошедшая часть документов и материалов использована для обоснования выводов и I обобщений.

На основе данных, почерпнутых из вышеперечисленных источников, нами была составлена картотека, насчитывающая около 4000 лексических единиц.

Целью диссертации является выявление своеобразия ономастикона, демонологии и обрядовой лексики как языкового источника информации о духовной культуре линейного казачества Изобильненского района Ставропольского края.

Поставленная цель определила конкретные задачи исследования:

1) собрать и систематизировать онимы изучаемой территории, произвести их классификацию с лексико-семантической точки зрения;

2) основываясь на постулате изоморфности языка и культуры (тартуско-московская семиотическая школа), провести этнолингвистический анализ онимов, позволяющий выявить на основе их объективного содержания информацию о духовной культуре и ментальности носителей ономастикона, их видение мира и отражение его фрагментов в официальной и неофициальной антропонимии, топонимии, зоонимии, теонимии, демонологии;

3) выявить словообразовательные модели исследуемого ономастического пространства;

4) обобщить и систематизировать лингвистический материал, относящийся к свадебному и похоронному обрядам казачьих станиц Изобильненского района, показать роль слов-символов в обрядовых действиях;

5) описать номинативную обрядовую (свадебную и похоронную) лексику, дать лексико-семантическую характеристику лексем;

6) определить круг региональной обрядовой лексики, отметить лексические заимствования;

7) установить характерные способы образования обрядовых номинаций.

Тема и цель диссертации, разносторонность задач, поставленных в ней, разнородность компонентов обрядов, включающих лексику, обрядовые действия, реалии, обусловили выбор методов и приемов исследования. Ведущим методом является описательный, представленный приемами наблюдения, интерпретации и обобщения. Данный метод позволил последовательно представить исследуемые этнолингвистические единицы изучаемой территории. Исторический метод позволил проанализировать исторический фон, на котором складывалась этнолингвистическая система региона. Метод деятелъностного включения использован при изучении духовной культуры русского населения казачьих станиц Изобильненского района. Метод синхронного среза содействовал исследованию этнолингвистических явлений в состоянии на данный момент. С помощью статистического метода проведен количественный учет этнолингвистических единиц для выявления их состояния в настоящий момент и тенденций в изменении и развитии. При помощи формантного метода были выявлены словообразовательные особенности онимов, обрядовых терминов и их структура. С помощью методов анкетирования и опроса были получены данные по не имеющей письменной фиксации «народной» ономастике. В работе был использован и метод картографирования (использование готовых карт в качестве источника топонимического материала).

Методологическую базу диссертации определили теоретические положения трудов Н.И. Толстого, С.М. Толстой, JI.H. Виноградовой, E.JI. Березович, В.И. Супруна, Н.Д.Арутюновой, А.Ф. Журавлева, А.Вежбицкой, Б.А. Успенского, А.В. Юдина, В.Н. Топорова, В.П.Нерознака, А.Т. Хроленко, Л.П. Ефановой и др.

Рабочая гипотеза проведенного исследования заключается в том, что население станиц Изобильненского района, сложившееся из нескольких этнических источников, выработало такие элементы мышления, психологии, бытовой культуры, которые делают казаков носителями своеобразной языковой и культурной традиции, хранителями духовной культуры славянства. Данную гипотезу мы выбираем в качестве ведущего исследовательского принципа.

Научная новизна диссертации заключается в том, что это первый опыт комплексного этнолингвистического анализа ономастикона, демонологии, обрядовой лексики части территории раннее не исследованного региона.

Теоретическая значимость работы состоит в том, что 1) в диссертации разработана методика комплексного исследования регионального ономастикона в этнолингвистическом осмыслении на территории вторичного заселения; 2) ономастическое пространство Изобильненского района Ставропольского края рассмотрено как ономастикон, т.е. системная единица ономастики; 3) выявлены семантические, словообразовательные особенности онимов разных видов как региональные проявления ментальности русского населения казачьих станиц исследуемой территории; 4) произведено этнолингвистическое описание лексики свадебного и похоронного обрядов; 5) в научный оборот вводится новый лексический и этнографический материал, который может служить основой для дальнейших разработок в обозначенной проблематике.

Практическая значимость работы заключается в том, что фактический материал и выводы работы могут быть использованы в практике школьного и вузовского преподавания русского языка на спецкурсах по этнолингвистике, региональной ономастике. Введенные в научный обиход языковые единицы могут найти применение в лексикографии, служить базой для издания историко-лингвистического энциклопедического словаря «Русский ономастикон Ставропольского края», «Словаря фольклора Ставропольского края». Возможно практическое использование этнолингвистического материала по свадебному и похоронному обрядам для составления краевого диалектного словаря (См. Приложение № 3).

На основе диссертационного исследования разработано методическое пособие по лингвокраеведению, материалы которого используются автором в процессе преподавания в школе и неоднократно предлагались преподавателям русского языка Изобильненского района на семинарах, заседаниях методических объединений, мастер-классах с целью организации и осуществления ономастического поиска и этнолингвистических исследований в своих населенных пунктах, что обеспечит регионоведческую составляющую в работе учителя

Основные положения, выносимые на защиту 1.Региональные антропонимы, извлеченные из ревизских сказок, а также собранные путем деятельного включения прозвища и уличные фамилии могут стать существенным дополнением к этнолингвистическому словарю личных имен, уточняющему их смысловую доминанту, речевую оформленность, стилистическую маркированность, частотность, географию, этническую прикрепленность. Только полевой сбор дает возможность вести наблюдения над особенностями функционирования наименований в их «живой жизни», над фактами мотивиционной рефлексии носителей антропонимикона, над вариантами и параллельными названиями.

2. Фамильные онимы переселенцев, в основном образованные от неканонических имен, свидетельствуют о двойственности личного имени — официального (крестильного) и мирского / прозвищного даже в период повсеместного распространения календарных имен. Названные онимы, а также топонимы, зоонимы, некронимы, теонимы, оронимы, гидронимы, т.е. компоненты полисистемного по своей сущности ономастикона субэтноса, могут быть прочитаны как текст духовной культуры линейного казачества.

3. Топонимы, структурирующие пространство вторично осваиваемой территории, в соответствии с этнической духовной культурой ориентированы, с одной стороны, на «свое» и «чужое», с другой — на чистое, Божье пространство, и нечистое. Вместе с именами людей и указанием на время топонимы способствуют построению референциальной иллюзии (иллюзии действительного) и связаны с фигуративным уровнем значения, поэтому реализация этнолингвистического аспекта топонимического исследования предполагает выявление принципов семантической организации топонимического пространства.

4. Промежуточное положение демонологии между ономастиконом и обрядовыми запретами выделяет ее в особое положение в решении проблемы двоеверия, т.е. столкновения двух мировидений (христианского и языческого), претендующих занять одну и ту же сферу жизни социума (конфессиональную). Речь идет о сосуществовании христианского и нехристианского поведения в обыденной и обрядовой ситуациях линейного казачества.

5. Целевое заселение линейного казачества в полиэтническом регионе способствовало консервации обрядовой семиотической системы, ибо в отрыве от метрополии это было единственным средством сохранения этнической идентичности и бытового своеобразия. б.Этнолингвистическое исследование обряда позволяет рассмотреть соотношения и связи языка и народной духовной культуры, языка и народного менталитета, языка и народного творчества. Этнолингвистическое исследование лексики свадебной и похоронно-поминальной обрядности казаков выявляет необходимость анализа на фигуративном уровне слов-символов, синтагм, фразеологических оборотов, терминов, характеризующихся полисемантизмом, синонимичностью, обрядовым символизмом и функционирующих в модальной структуре долженствование / действование: обязательство, предписание, запрет, разрешение и необязательность (алетическая модальность).

7. Сохраняемая в онимах разных видов и в обрядовой лексике этнолингвистическая информация позволяет создать целостное представление о носителях регионального ономастикона, воспроизвести "матрицу лица" линейного казака-однодворца с присущими ей семантическими слоями: психологическим, физиологическим, социальным, речевым, ментальным.

В соответствии с этим основное содержание диссертации представлено разделами: 1) История становления и развития этнолингвистики - глава первая; 2) Ономастикон казачьих станиц Изобильненского района Ставропольского края как фрагмент языковой картины мира - глава вторая; 3) Языковые источники информации о духовной культуре казачьих станиц Изобильненского района Ставропольского края — глава третья.

Структура и объем диссертации Предлагаемая диссертация состоит из Введения, трех глав, Заключения, Библиографического списка литературы (270 наименований, в том числе 26 словарей и 27 документальных источников), 3-х Приложений (1. Географическая карта исследуемого региона. 2. Полный алфавитный список фамилий казачьих станиц Изобильненского района Ставропольского края первой трети XIX века. 3. Тексты свадебных и похоронных песен, записанных автором в казачьих станицах).

Заключение научной работыдиссертация на тему "Этнолингвистический анализ ономастикона, демонологии и обрядности казачьих станиц Изобильненского района Ставропольского края"

Выводы

Важным составным элементом функционирования и развития культуры являются традиции и обряды. Главной отличительной чертой обряда является не избирательность, а массовость, поэтому влияние его не ограничивается какой-то социальной группой, оно относится ко всем носителям данной культуры. Свадебные и похоронно-поминальные обычаи и обряды дают возможность понять мировоззренческие представления и проследить некоторые общественные связи русского населения, поскольку данные обряды были явлением не только семейным, но и социальным.

Необходимо отметить, что культура — это поддержание священной связи времен, в ней есть консервативное начало, сохраняющее и продолжающее былое, и без него культура немыслима. Можно утверждать, что духовная культура казаков традиционна, и эта традиционность уходит в языческую старину. Поэтому изучение язычества - это путь к пониманию культуры народа.

Рассматривая свадебный и похоронный обряд казаков, мы считаем необходимым сказать о проблеме диглоссии. Б.А. Успенский связывает формирование церковнославянско-русской диглоссии с установлением оппозиции церковнославянского языка как языка официального культа русскому языку как языку сакральному, профанному [Успенский, 1983, с. 9]. С момента принятия православия наблюдается тесное переплетение язычества и христианства, выполнение церковных канонов, обрядов и одновременное соблюдение народных примет и суеверий. Таким образом, язычество - не отрицательная величина. Оно представляет собой огромную ценность, являясь колыбелью русской культуры в целом, и не обесценивается с принятием христианства, а поднимается на высоту иного миропонимания. Более тысячи лет назад на Руси осуществилась неполная замена одной системы (языческой) на новую (христианскую). В результате образовалась более сложная, богатая и разветвленная система духовной культуры, произошло неравноправное взаимообогащение культур при доминирующем положении новых, христианских ценностей. Присущая же русской культуре постоянна мена членов фундаментальных отношений (к которым относится и оппозиция «язычество» — «христианство») выдвигает на первый план то языческие, то христианские черты.

200

Заключение

Как особый языковой знак, имя собственное выявляет картину мира данного этноса, его нравственные, моральные, этические установки. Закодированные в ономастиконе культурные смыслы можно рассмотреть с точки зрения семантики, прагматики и словообразования (как способа оценки внеязыковой действительности).

По нашим наблюдениям, такие образования имеют достаточную регулярность и широкое распространение в русской этноязыковой среде. Так, доля отпрозвищных и искусственных фамилий составляет 74%. При присвоении прозвищного имени принципом именования становилось «имя по человеку». Важной этнокультурной особенностью развития формулы наименования является закрепление языческих имен в прозвищах, а потом — в фамилиях. Фамилии переселенцев являются яркими свидетельствами миграции населения, следы которой закреплены лингвистически в основах отпрозвищных фамилий, содержащих оттопонимическую или диалектную лексику; такие фамилии, как Клевцов, Ушаков, Дюкарев, Плетнев и др. свидетельствуют о том, что их носители являются выходцами из Орловской, Воронежской, Курской, Рязанской губерний, Дона. Знание не только диалектных слов, но и места исхода, проясняет этимологию «прозрачных» фамилий: Брежневы - выходцы из деревни Брежнево Курской губернии [Ревизская сказка., .селения Рождественского за 1811г., № 27].

В целом русский антропонимикон в региональном этноязыковом бытовании предстает как консервативный тип онимоупотребления, в котором равно сосуществуют два культурных пласта - языческий и христианский.

В топонимах, как и в антропонимах, смысловой проекцией «локализация объекта» обладают модели предложно-падежных конструкций с аффиксными образованиями, в которых отражается последовательность освоения пространства и его оценка. Характеристика объекта номинации учитывает обозначение местоположения лица или предмета в непосредственной близости к кому-, чему-либо; возле, около чего-нибудь; обозначение направленности движения в сторону кого -, чего-либо.

Региональная топонимическая система, наделенная общими признаками (единым набором словообразовательных средств, использованием в качестве топооснов сходных моделей и др.), развивается по своим внутренним законам, обладает специфическими чертами. Так, образный, эстетико-оценочный потенциал русской топонимии, отображающей характерологические черты ментофона, воплощен в несколькокорневых и несколькословных сочетаниях: Красная Балка, Зеленая долина, Сухой лог, Широкая лощина, Кривошеевка, Блудный луг. Особенностью местного топонимикона является преобладание лексики русского происхождения. Тюркские наименования сохранились в наименовании водных источников (Егорлык, Ташла), украинские — в наименованиях поселка Рыздвяный, леса Рыданчик. Русские фамилии широко представлены в наименованиях первых хуторов, отражающих принцип именования мест исхода переселенцев: возникавшие поселения и владения назывались по фамилии их владельца. Это характерно и для современной микротопонимии, которая иногда содержит насмешливо-иронические единицы и даже инвентивы.

Своеобразным показателем изменения этноязыкового сознания является зоонимия. Для этноязыкового сознания казаков характерно мягкое и бережное отношение к животному: Ночка, Дочка, Лоскуток, Марта, Красавка, Кукла и др. В подобном характере ономастической информации фиксируются предпочтения казаков, традиции восприятия соответствующей группы объектов.

Как способ оценки внеязыковой деятельности, словообразование эксплицирует свойства и качества денотатов, их связи и отношения, фукциональную нагрузку, а главное - их значимость для носителей языка, ибо имеет место выбор модели. Словообразование позволяет осуществить и реконструкцию наивно-языковой картины мира этноса, выявить аксилогические, ценностные и эстетико-этические установки части имядателя, его предпочтения и запреты. Проведенный анализ убеждает в том, что все составляющие ономастического пространства (антропонимы, годонимы, ойконимы, зоонимы, экклезионимы) одинаково содержат в смысловой структуре онимов национально-культурный компонент, а иногда и фиксируют имевшее место исторические события.

С помощью обычаев, обрядов, норм поведения передается из поколения в поколение культурный код (способ организации жизни, совокупный опыт людей и т.д.). Человек не может существовать вне какого-либо культурного пространства. Сразу же после рождения он начинает впвпитывает в себя имеющиеся в обществе культурные традиции. Социализирующая функция культуры приобщает человека к организации и ценностям традиционной жизни своего народа и еще до осознания им своей национальной принадлежности обеспечивает ему чувство причастности к нормам, образу и стилю жизни своей социальной группы.

Рассматривая номинативную лексику обрядовых актов, мы отмечаем, что обязательным являются термины, представленные в многочисленных записях обрядов различных регионов, научных исследованиях по свадебной и похоронной обрядности: сватовство, сговор, смотрины, помолвка, рукобитье, венчание / предсмертное прощание, приготовление тела к погребению, вечеря, ночное бдение, чтение Псалтири, вынос покойного, последнее целование, поминки. Они дополняются нами в зависимости от региональных особенностей: вечеринки, ночевки, продажа подушек, снятие обуви с невесты, проводы невесты, катание через семь мостов, прохождение через костер, воровство невесты, поиски молодой, вывешивание флага, катание родителей, подметание пола, забивание кола, доедание последнего сухаря / созрел, землей взялся, сподобился, мама вышла замуж, наказывать, читака, класть на тарелку деньги, стоять на кануне, перевязывать людей, делать коридор, копачи, подойти к кресту, сорок дён отчитать.

В свадебном обряде казачьих станиц соблюдается последовательность обрядовых актов, обязательно «проигрывается» обрядовый минимум, без которого свадебная церемония не состоялась бы как обряд. Мы отмечаем, что в наши дни происходит утрата тех или иных ритуалов, стяжение двух обрядов в один, трансформация традиционных действий и появление новых локальных модификаций.

Похоронный обряд — один из сложнейших в цикле традиционной обрядности и один из наиболее этнически значимых в семейно-бытовом укладе русского населения казачьих станиц Изобильненского района. Этот обряд донес до нашего времени крупный пласт языческой культуры. Смерть понималась казаками не как физическое уничтожение человека, но своего рода трансформация его существования, как переселение в качественно иное пространство — места обитания предков, загробный мир. Смерть — это особая субстанция, в которой продолжается бытие человека в загробном мире. Похоронный обряд в большей степени, чем другие обряды семейного цикла, имеет этноинтегрирующую функцию, обладает функцией этнопсихологической консолидации. Обряд формирует чувство близости со своей этнической общностью — через сплочение в горе. В то же время похоронный обряд является связью живых и мертвых, фактом непрерывности жизни в чередовании поколений. Смысл поминок, проводимых в казачьих станицах, - пробуждение и поддержание памяти, воспоминание о своих умерших предках (родопоколенная обрядность). В рамках поминок устойчиво сохранялись этноспецифические элементы, прежде всего, обрядовая пища (как общероссийская: кутья, мед, хлеб, борщ, кисель, пирожки, так и локальная, характерная для нашего региона: бобышки, лесенка, пампушки, узвар). В акте совместно принимаемой трапезы получило выражение общность родственно-соседской микросреды, а через нее — этническая общность. Многие сообщения информантов о загробном мире, о том свете, о душе, суеверия и приметы можно рассматривать как памятники духовной культуры народа.

Сохраняемая в онимах и обрядах различная этнолингвистическая информация позволяет создать целостное представление о носителях регионального ономастикона, воспроизвести «матрицу лица» линейного казака-однодворца с присущими ей семантическими слоями: психологическим, физиологическим, социальным, речевым, ментальным, физическим. Население станиц Изобильненского района, сложившееся из нескольких этнических источников, выработало такую систему ценностей, которая сделала казаков носителями и хранителями своеобразной языковой и культурной традиции. Нами выявлены основные составляющие ментальности казаков исследуемой территории: воинское начало, идеалы служения отечеству, исповедание православной веры, почитание и исполнение обрядов Русской Православной Церкви, бережное отношение к храмам и их святыням и наряду с этим суеверия и приметы, уходящие в языческое прошлое, твердые нравственные устои в области семейно-брачных отношений, почитание старших, особое отношение к беззащитным людям (к сиротам, вдовам, душевнобольным и престарелым). В казачьей среде высоко ценятся трудолюбие, честность и справедливость, доброта, щедрость и гостеприимство. Необходимо отметить и такую черту ментальности линейных казаков, как осознание своего отличия от других категорий населения; поэтому они самоуверенны, отличаются гордостью, грубостью, иронией, могут «надсмеяться» над ближним, стремятся к щегольству.

Итак, гипотеза и положения, выносимые на защиту, в ходе исследования подтверждены, задачи выполнены, цель достигнута.

Мы считаем необходимым констатировать, что в условиях постепенной утраты традиционной духовной обрядности первоочередной задачей учителей русского языка, филологов, культурологов являются неотложная фиксация, систематизация, архивизация и изучение всех доступных артефактов традиционной этнокультуры. Этнолингвистическое исследование материальной культуры казаков, родильно-крестильного и инициального обрядов, обрядов ритуального лечения болезней, магии, колдовства, метеорологии, традиций казачьей кухни, анализ этнокультурной лексики необходимы для решения важнейшей задачи - сохранения славянской духовной культуры. Логическим результатом этнолингвистического описания традиционной народной культуры становится словарь как форма систематизации или терминов, или взаимосвязанных по общим семиотическим законам объектов, действий, атрибутов и кода.

206

Список научной литературыКульпинов, Юрий Анатольевич, диссертация по теме "Русский язык"

1. Азарх Ю.С. Словообразование и формообразование существительных в истории русского языка. — М.: Наука, 1984. — 247 с.

2. Аксенова А.В. Имя собственное и национальный характер / А.В. Аксенова //Лингвистика и филолог, герменевтика. Тверь: Изд-во ТГУ, 2003. - С. 7-9.

3. Алефиренко Н.Ф. Теория языка: введение в общее языкознание. — Волгоград: Перемена, 1998. 440 с.

4. Алмазов Ю.Б. Топонимика в "Исторических записках о войске Черноморском" // Вторые Кухаренковские чтения: материалы научно-теоретической конференции. Краснодар, 1996. — С. 26-29.

5. Алпатов В.М. Родной, свой, чужой // Человек. 1994. - № 1. - С. 174-185.

6. Алферов В. Н., Чекменев С. А. Степная вольница: Из истории земли Ставропольской. Ставрополь: Ставропольское кн. изд-во, 1978. - 168 с.

7. Апресян Ю.Д. Лексическая семантика. Синонимические средства языка. — М.: Наука, 1974.-367 с.

8. Апресян Ю.Д. Образ человека по данным языка: попытка системного описания // Вопросы языкознания. — 1995. — № 1. С. 38-43.

9. Арсланов Л. Ш. Этнолингвистические пласты в топонимии Малмыжского уезда //Вятская земля в прошлом и настоящем: Тез. докл. и сообщ. II науч. конф.-Киров:, 1992.-Т. 2.-С. 5-11.

10. Арутюнова Н.Д. К проблеме функциональных типов лексического значения // Аспекты семантических исследований. М., 1980. - С. 156-249.

11. Арутюнова Н.Д. Язык Русский язык. Энциклопедия / гл. ред. Ю.Н. Караулов. М.: Большая Российская энциклопедия, Дрофа, 2006. - 358 с.

12. Аусский С. Казаки. Особое сословие. -М.: Олма-Пресс, СПб: Изд. дом Нева, 2002. 447 с.

13. Ахманова О.С., Беленькая В.Д. Микротопонимика как особый аспект типологии наименований // Вестник МГУ. 1996. - № 3. - С. 86.

14. Балов Е.Ю. Названия домового в говорах юга Нижегородской области // Лексический атлас русских народных говоров: материалы и исследования 1998 г. СПб.: Изд-во ИЛИ РАН, 2001. - С. 138-142.

15. Бартминьский, Е. Детонация и коннотация имен собственных/ Е.Бартминьский// Ономастика в кругу гуманитарных наук: Мат-лы Междунар. конф., Екатеринбург, 20-23 сентября 2005. Екатеринбург: Изд-во Урал, ун-та, 2005.-С.9-10.

16. Бартминьский Е. Языковой образ мира: очерки по этнолингвистике / пер. с польского. М.: Индрик, 2005. — 528 с.

17. Белецкий А.А. Лексикология и теория языкознания: Ономастика. Киев: Изд-во Киевского гос. ун -та, 1972. — 212 с.

18. Бельчиков, Ю.А. Язык — это путь цивилизации и культуры // Русский язык в школе. 1996. - № 6. - С. 91-96.

19. Беляева М.Ю. Прозвищная стихия Западной Кубани // Рациональное и эмоциональное в языке и речи: средства образности и их стилистическое использование в тексте / М.Ю. Беляева. М., 2004. - С. 216-221.

20. Беляева М.Ю. Региональное своеобразие западно-кубанской ономастики: учебное пособие для студентов филологических специальностей: в 2 кн. -Славянск на Кубани, Изд-во Славянска-на-Кубани гос. пед инст-та, 2004.

21. Березович Е.Л. Русская топонимия в этнолингвистическом аспекте. — М.: Либроком, 2009. 328 с.

22. Березович Е. Л. Этнолингвистическая проблематика в работах по ономастике (1987-1998) / Е. Л. Березович // Известия Уральского государственного университета. 1999. - № 13. - С. 128-141

23. Берестнев Г.И. Прозвище как фактор самосознания // Семантические единицы и категории русского языка в диахронии: сб. науч. тр. Калининград: Калининградский гос. ун-т, 1997. - С. 31-45.

24. Бобунова М.А. «Позову я в гости гостя.» / Рус. речь. 2002. - №1. - С. 99.

25. Богачкова А.Е. История Изобильненского района. Ставрополь: Ставропольское книжное изд-во, 1994. — 328 с.

26. Богачкова А.Е. Сказы седого Егорлыка. Ставрополь: ОАО «Полиграфсервис», 2005. — 91 с.

27. Богданов А.Б., Бубнов А.И. К вопросу об обычаях казачества // Проблемы возрождения казачества: Сб. статей III Всероссийской науч.- практ. конференции. Ставрополь, 1993. - С. 27.

28. Бондалетов В.Д. К обоснованию лингвострановедческого словаря "Русские имена" // Материалы к серии "Народы и культуры". Вы. 25: Ономастика. Кн. 1. Имя и культура. М., 1993. - Ч. 1. - С. 78-81.

29. Бондарь Н. И. Традиционная культура кубанского казачества. Избранные работы. Краснодар, 1999. — 48 с.

30. Бондаренко Г.П. Из очерков по русской диалектологии. Говор ст. Григорополисской Новоалександровского района Орджоникидзенского края // Труды Ворошиловского госпединст-та. Пятигорск, 1939. - Т.1. - С. 119-120.

31. Вакурова В.Н. Обрядовое полотенце // Рус. речь. 1989. - № 5. - С. 137.

32. Вальтер X., Мокиенко В.М. Русские прозвища как объект лексикографии // Вопросы ономастики / ИРЯ РАН, УрГУ. Екатеринбург: Уральский гос. ун-т, 2005.-№2.-С. 52-69.

33. Варникова Е.Н. Отражение элементов духовной культуры русского крестьянства в северорусской топонимии (по данным топонимии Северного Посухонья) // Проблемы региональной русской филологии: тез. докл. и сообщ. Вологда, 1995. - С. 113-115.

34. Вахрин С.И. Биографии кубанских названий. Армавир, 1995. - С. 22-43.

35. Вежбицкая А. Язык. Культура. Познание. М.: Рус. словари, 1996. - 416 с.

36. Виноградова JI.H. Славянская народная демонология: проблемы сравнительного изучения: Дис. д-ра филол. наук. -М., 2001.Электронный ресурс. URL: http://ivgi.rsuh.ru (дата обращения: 23.04.2008).

37. Виноградов В.Б. Топонимия Средней Кубани. — Армавир, 1993. 132 с.

38. Винокур Г.О. Избранные работы по русскому языку. М.: Учпедгиз, 1959. -492 с.

39. Воробьев В.В. Лингвокультурология: (теория и методы). М.: Изд-во РУДН, 1997.-331с.

40. Воробьева И.А. Ономастика в школе: учебное пособие. Барнаул: Изд-во Алт. ун-та, 1987. - 111с.

41. География русских фамилий (ретроспективный анализ миграций населения) // Восточные славяне. Антропология и этническая история. Гл.УП. М.: Научный мир, 1999. - С. 135-152.

42. Герд А.С. К типологии регионального словообразования // Вопросы грамматического строя и словообразования в русских народных говорах. Межвузовский сборник. Петрозаводск, 1976. — 275 с.

43. Герд А.С. Введение в этнолингвистику: Учебное пособие / Санкт-Петербургский гос. ун-т. СПб.: Языковой центр СПбГУ, 1995. - С. 3-4.

44. Гердер И. Трактат о происхождении языка. М., 1982. 233 с.

45. Гниловской В.Г. Занимательное краеведение. — Ставрополь, Ставропольское книжное изд-во, 1974. 430 с.

46. Голомидова М.В. Искусственная номинация в ономастике. -Екатеринбург: Урал. гос. пед. ун-т, 1998. 232 с.

47. Гончаров Б.П. Речевой строй свадебного обряда // Науч. докл. высш. шк.: Филол. науки. 1990. - № 1. - С. 17-27.

48. Горбаневский М.В. В мире имен и названий. М.: Наука, 1983. - 191с. 57. Горбаневский М. В. Из опыта культурно-исторического анализа ойконимии: русские ойконимы и православие //Топонимия и общество. - М.: Наука, 1989. -С. 11-34.

49. Горбаневский М. В. Национальные образы в топонимии Москвы //Топонимика и межнациональные отношения. М.: Наука, 1991. - С. 25-40.

50. Гордеева Н.Г. О статусе наименований жителей // Центральночерноземная деревня: история и современность. — М., 1992. С. 108-111.

51. Городские имена сегодня и вчера: Ленинградская топонимика / сост. С. Алексеева, А. Владимирович, А. Ерофеев и др. — Л.: Добровольное общество любителей книги РСФСР РПК «Лик», 1990. 160 с

52. Губарев С.С. Инициационные обряды в погребально-поминальном ритуале / С.С. Губарев // Этнограф, обозрение. 2005. - № 6. - С. 130-139.

53. Гумбольдт В. фон. Избранные труды по языкознанию / пер. с нем. под ред. Г.В. Рамишвили. М.: Прогресс, 1984. - С. 6

54. Гура А.В. Символика животных в славянской народной традиции. — М.: Индрик, 1997.-912 с.

55. Гура А.В. Опыт семантической реконструкции славянской свадьбы / А.В. Гура // Вестник Российского гум. научн. фонда. 2005. —№ 3. - С. 133-145.

56. Гусынина Е. Б. Ономастика на рубеже веков: состояние, перспективы //Филология на рубеже XX—XXI веков: тез. Междунар. науч. конф., посвященной 80-летию Пермского университета. Пермь: Пермский гос. ун-т, 1996.-С. 238-239.

57. Дмитриева Л.М. Русская топонимическая система: формирование, функционирование, отражение в сознании // Ономастика Поволжья: Тез. докл. IX междунар. конф. Волгоград: Перемена, 2002. — С. 149-152.

58. Дукельский В.Ю. Топонимы в структуре культурно- исторической среды //Всесоюз. науч.-практич. конф. "Исторические названия — памятники культуры". М.: Сов. фонд культуры; АН СССР, 1989. - С. 110-111.

59. Духовная культура современного села: Межвузовский сб. науч. трудов // отв. ред. А. В. Воронцов. Л.: ЛГПИ, 1982. - 162 с.

60. Егорова Т. П. Названия улиц в семиотическом аспекте общности стилей (на материале скандинавских и английских урбанонимов) //Ономастика. Типология. Стратиграфия. -М.: Наука, 1988. С. 112-120.

61. Егорова Т. П. Хорошее имя хороший знак //. Исторические названия — памятники культуры: тез. докл. и сообщ. Всесоюз. науч.-практич. конф. — М., 1989.-С. 103.

62. Егорова Т. П. Имя — импульс культуры // Исторические названия — памятники культуры: сб. мат-лов II Всесоюз. науч.-практич. конф. — М., 1991. -Вып. 2.-С. 68.

63. Ефанова Л.П. Культурно- национальное и социально-региональное в топонимии Ставропольского края // Проблемы региональной ономастики: материалы 3-й межвузовской научной конференции. Майкоп: Адыгейский гос. ун-т, 2002. - С. 86-88.

64. Ефанова Л.П. Ономастика в работе учителя русского языка и литературы // Язык и школа: проблема функционирования русского языка на Ставрополье. — Ставрополь, 2000. С. 7-15.

65. Ефанова Л.П. Русское население Ставропольского края в этнолингвистическом аспекте (замысел и подходы к исполнению) // Принципыи методы исследования в филологии (конец XX в.): научно-методический семинар «Textus». СПб - Ставрополь, 2001. - С. 438-444.

66. Ефанова Л.П. Основы ономастики: Учебно-методическое пособие. — Ставрополь: Изд-во СГУ, 2008. 38 с.

67. Журавлев А.Ф. Восточнославянская обрядовая лексика и фразеология в этнолингвистическом аспекте: Автореф. дис. . канд. филол. наук. -М.: Изд-во МГУ, 1982.-24 с.

68. Журавлёв А.Ф. Ляпуны, гужееды, Рязань косопузая. (народные и региональные прозвища как этнографический источник)// Актуальные проблемы диалектологии и исторической лексикологии русского языка. — Вологда, 1983.-С. 195.

69. Залевская А.А. Значение слова и возможности его интерпретации // Языковое сознание: формирование и функционирование. 2004. - С. 35-53.

70. Зализняк А.А., Левонтина И.Б., Шмелёв А.Д. «Энциклопедия русской души» // Этническое и языковое самосознание. М., 1995. - С. 53-54

71. Зеленин Д.К. Табу слов у народов восточной Европы и Северной Азии // Сб. Музея антропологии и этнографии. T.IX. - Л., 1930.-С. 1-116.

72. Зеленин Д.К. Восточнославянская этнография. М.: Наука, 1991. - С. 121.

73. Зинин С.И. Введение в русскую антропонимию // Ономастика Поволжья. Вып. 3.-Уфа, 1973.-С. 151-157.

74. Иванова А.А. Дедушка-домовой // Рус. словесность. 1996. - №1. - С. 3-6.

75. Иванова Т.Г. Лексико-семантический анализ названий населенных пунктов Краснодарского края. // Проблемы общей и региональной ономастики: материалы VI Всероссийской научной конференции. Майкоп: Адыгейский гос. ун-т, 2008. - С. 102-103.

76. Из истории земли Ставропольской: Сб. статей под ред. Н. Д. Судавцова. — Ставрополь: СГУ, МО РФ, 1995. Вып. 1. - 112 с.

77. Исаев М.Н. Словарь этнолингвистических понятий и терминов / М.Н. Исаев. -М.: Флинта, Наука, 2003.-200 с.

78. Исторические названия памятники культуры: Тез. докл. и сообщ. Всесоюз. науч.-практ. конф. - М., 1989. — 182 с.

79. История городов и сел Ставрополья: Краткие очерки / ред. В.А. Шаповалов, науч. ред. Кочура Д.В., Кудрявцев А.А. и др. Ставрополь: Кн. изд-во, 2002. - 702 с.

80. История казачества России: учебное пособие / отв. ред. А. В. Венков. — Р-н /Д: Изд- во Ростовского университета, 2001. — 256 с.

81. История Ставропольского края от древнейших времен до 1917 г. — Ставрополь: ИПКРО, 1996. 304 с.

82. Кабакова Г.И. Французская этнолингвистика: проблематика и методика // Вопросы языкознания. — 1993. № 6.

83. Кабузан В.М. Заселение и освоение Северного Кавказа (Ставрополья и Черномории) в первой половине XIX в. / История географических знаний и историческая география, этнография. М., 1970. - Вып. 4. - С. 14-16.

84. Калалуцкая Л.П. Фамилии. Имена. Отчества. Написание и склонение. — М.: Толк, 1994.- 100с.

85. Карабан В.И. Антропонимика как элемент культуры (к проблеме этнической принадлежности причерноморских готов) //Язык и культура: Тез. докл. II Междунар. конф. Киев, 1993. - 4.1. - С. 78-79.

86. Карпенко М.В. Русская антропонимика. Одесса: Изд-во Одес. гос. ун-т, 1970.-42 с.

87. Карпенко Ю.А. Деминутивные антропонимические образования // Вопросы ономастики. Собственные имена в системе языка. — Вып. 14. — Свердловск, 1980.-С. 99-110.

88. Карасик В.И. Языковые ключи / В.И. Карасик. — Волгоград: Парадигма, 2007. 520 с.

89. Картавенко В. С. Названия деревень как памятники истории и культуры края // Слово в синхронии и диахронии: Лексико-семантический аспект. — Тверь: Твер. гос. ун-т, 1993. С. 159-164.

90. Караулов Ю.Н. Язык и личность. М.: Наука, 1989. - 264 с.

91. Керимбаев Е. А. Типы ономастической номинации и национальная культурная традиция в именовании географических объектов // Исторические названия памятники культуры: Сб. мат-лов II Всесоюз. науч.-практич. конф. - М., 1991.-Вып. 2.-С. 82.

92. Керт Г.М. Топонимное видение народа (на материале саамской топонимии)// Этническое и языковое самосознание: мат-лы конф. -М., 1995. — С. 70-72.

93. Кобозева И.М. Немец, англичанин, француз и русский: выявление стереотипов национального характера через анализ коннотаций этнонимов // Вестник МГУ. Сер.9. Филол. М.: Изд-во МГУ, 1995. - № 3. - С. 102-116.

94. Колесников В.А. Однодворцы-казаки. К 200-летию со дня основания Рождественской, Каменнобродской, Сенгилеевской и Новотроицкой станиц. — СПб.: Изд-во «Нестор», 2000. 319 с.

95. Колесников В.А., Федосов П.С. Два века станицы Расшеватской (1801 — 2001). К 200-летию со дня основания. — Ставрополь, 2001. 368 с.

96. Кондратова С. Г., Фещенко В.В. Имена и их связь с культурой народа //Язык и культура: Тез.докл. II Междунар. конф. Киев,1993. - Ч. 1. - С.32-33.

97. Копыленко М.М. Основы этнолингвистики Алматы:Евразия, 1995.-167с.

98. Королева И.А. Ономастическое пространство и поле в языке // Русская речь.-2003. -№ 2.-С. 85-86.

99. Кривова Н. И. Микротопонимия с. Васильевка Грибановского района Воронежской области // Материалы по русско-славянскому языкознанию. — Воронеж, 1997. Вып. 22. С. 55-59.

100. Криничная Н.А. Ведуны в свете терминологии: из опыта этнолингвистического анализа // Язык и поэтика фольклора: доклады международной конференции. Петрозаводск, 2001. - С. 123-135.

101. Кругов А.И. Ставропольский край в истории России (конец XIX XX век): региональный учебник для старших классов общеобразовательных учебных заведений. — Ставрополь: Ставропольсервисшкола, 2001. — 352 с. 116.

102. Кубрякова Е.С. Семантика производного слова // Аспекты семантических исследований. -М.: Наука, 1980. С. 81-155.

103. Куракеева М. Ф. Свадебная обрядность казаков. Черкесск: Изд-во КЧИГИ, 1996.-87 с.

104. Куракеева М. Ф. Верхнекубанские казаки: быт, культура, традиции. -Черкесск: Изд-во КЧИГИ, 1999. 278 с.

105. Курилович Е.Р. Положение имени собственного в языке // Е. Курилович. Очерки по лингвистике: Сб. статей. М.: Изд-во иностранной литературы, 1962.-С. 251-266.

106. Леонович О.А. Топонимы как источник культуроведческой информации // Исторические названия памятники культуры: сб. мат-лов II Всесоюз. науч.-практич. конф. - М., 1991. - Вып. 2. - С. 94.

107. Летова И.А. Семантическое противопоставление "святой" "черт" в топонимии Русского Севера //Этимологические исследования. — Свердловск, 1988.-Вып. 4.-С. 105-118.

108. Листрова — Правда Ю.Т. Спецкурс «Русский язык и культура» для студентов-филол.// Рус. язык конца XX века. — Воронеж, 1998. С. 170-172.

109. Лотман Ю.М. Семиосфера. СПб.: Искусство, 2000. - 704 с.

110. Луговой Д.Б. Материально- духовная культура этноса сквозь призму фамильных образований // Проблемы региональной ономастики: Материалы 3-ей межвузовской научной конференции. Майкоп: Изд-во Адыгейского гос. ун-та, 2002.-С. 127-129.

111. Майорова Т.В. Лингвистическое краеведение и его роль в формировании личностных качеств подростка. Тула: Изд-во ТГПУ им. Л.Н.Толстого, 2007. -304 с.

112. Майоров М.В. Некронимы и некротопонимы предполагаемые элементы ономастической системы. Электронный ресурс. URL: http://hrono.info (дата обращения: 19.08.2009).

113. Маковский М. М. Язык миф- культура: символы жизни и жизнь символов // Вопросы языкознания. - 1997. - № 31. — С. 73-95.

114. Малахов С.Н. К этимологии некоторых топонимов Закубанья // Историческое регионоведение вузу и школе: материалы пятой региональной научно-практической конференции. — Славянск-на-Кубани: Изд-во Славянского-на-Кубани гос. пед. инс.-та, 1997. - С. 32-34.

115. Матвеев О.В. Устная традиция как фактор сохранения исторической памяти кубанского казачества // Проблемы развития казачьей культуры: материалы научно-практической конференции. — Майкоп, Изд-во Адыгейского гос. ун-та, 1997. С. 31-35.

116. Мезенко A.M. Урбанонимы как зеркало формирования языкового сознания //Этнич. и языковое самосознание: Мат-лы конф М.,1995- С.95- 97.

117. Минкин А.А. Русская святость в московской топонимии //Топонимия России. М.: МЦРГО, 1993. - С. 88-93.

118. Митрофанов В. А. О национально-культурной принадлежности наследственных антропонимов (на примере определения понятия "русские фамилии") //Язык и культура: мат-лы I межд. конф. Киев, 1992. - С.85-86.

119. Мокиенко В.М. Способы называния в зоонимии / В.И. Мокиенко, О.И. Фоняков// Ономастика Поволжья. Вып.4. - Саранск, 1976. - С. 317

120. Моя родословная / Подготовка текста Полины Дукаревич. СПб.: Лениздат; «Ленинград», 2008. - 320 с.

121. Муллонен И. И. "Святые" гидронимы в контексте вепсско- русского контактирования //Ономастика Карелии: Проблемы взаимодействия разноязычных ономастических систем. Петрозаводск, 1995. - С. 17-28.

122. Мурзаев Э.М. География в названиях. -М.: Наука, 1982. С. 176.

123. Намитокова Р.Ю. Культура в зеркале языка / Р.Ю. Намитокова, Н.А. Нефляшева// Проблемы региональной ономастики: материалы 2-оймежвузовской научно-практической конференции. — Майкоп, Изд-во Адыгейского госуд. ун-та, 2000. -С. 151-184.

124. Невская Т.А. Традиционная и современная свадьба сельского населения Ставрополья//СЭ.- 1982.-№ 1.-С. 89-100.

125. Невская Т.А. Общественный быт русского и украинского крестьянства Ставропольской губернии в XIX начале XX в. // Проблемы общественной жизни и быта народов Северного Кавказа в дореволюционный период. — Ставрополь, 1985. - С. 3-22.

126. Невская Т.А., Чекменев С.А. Ставропольские крестьяне: Очерки хозяйства, культуры и быта. Пятигорск, ТОО «Кинт», 1994. - 164 с.

127. Недвига Н.Г. Кубанское казачество: религия, образ жизни, культура. — Краснодар: КГАКИ, 1997. 320 с.

128. Нерознак В.П. Ономастика как составная часть лингвокультурологии // Ономастика Поволжья: мат-лы VII конф. поволжских ономатологов. -Волгоград, 1995. С. 4-6.

129. Нерознак В. П., Горбаневский М. В. Советский "новояз" на географической карте: (О штампах и стереотипах речевого мышления). М.: Знание, 1991.-64 с.

130. Отин Е.С. Русская ономастика в Русской энциклопедии // Русская ономастика и ономастика России: словарь / под ред. О.Н. Трубачева. М.: Школа-Пресс, 1994. - С. 7-11.

131. Очерки истории Ставропольского края: в 2-х т. Ставрополь: Кн. изд-во, 1986. — Т.1. — 379 с.

132. Ощепкова В. В. Культурологические, этнографические и типологические аспекты лингвострановедения: Автореф. дис. . д-ра филол. наук. М.: МПГУ, 1995. - 35 с.

133. Пахомова С.Н. История образования трехчленной антропонимической формулы в русском языке // Историческое развитие языков и методы его изучения: тезисы межвуз. конференции. — 4.1. — Свердловск, 1988. С. 20-21.

134. Пелих В.М. Региональная топонимика Средней Кубани и ее особенности // Проблемы общей и региональной ономастики: материалы VI Всерос. Науч. конференции. Майкоп: Изд-во Адыгейского госуд. ун-та, 2008. - С. 108-109.

135. Попов С.А. Отражение русской ментальности в географических названиях //Русский язык, культура, история: Сб. мат-лов II науч. конф. лингвистов, литературоведов, фольклористов. М., 1997. - Ч. 1. — С. 206-207.

136. Поспелов Е.М. Имена городов: вчера и сегодня (1917 1992): Топонимический словарь. — М.: Русские словари, 1993. - 248 с.

137. Потебня А.А. Слово и миф. М.: Правда, 1989. - 205 с.

138. Потебня А.А. Из записок по русской грамматике. М.: Учпедгиз, 1958, Т. 1-2.-536 с.

139. Потебня А.А. Из записок по русской грамматике. М.: Просвещение, 1968.-Т. 3.-551 с.

140. Реформатский А.А. Топономастика как лингвистический факт // Топономастика и транскрипция. М.: Наука, 1964. - С. 13-27.

141. Рубцова З.В. Географические, личные и другие имена в российских селах (вопросник). — Аграрный институт. Всероссийское научно-исследовательское и культурно-просветительское общество «Энциклопедия российских деревень». - М.: 1991. - 22 с.

142. Русская грамматика: в 2 т. М.: Наука, 1980. — Т. 1. - 784 с.

143. Русская ономастика и ономастика России: Словарь / под ред. О. Н. Трубачева. -М.: Русская энциклопедия, 1994. - 288 с.

144. Русский язык конца XX столетия (1985 1995). 2-е изд. - М.: Языки русской культуры, 2000. - 480 с.

145. Рут М.Э. Образная номинация в русском языке. — Екатеринбург: Изд- во Урал, ун-та, 1992. 148 с.

146. Рымарь, P.M. Категория рода имен с суффиксами субъективной оценки в языке русского фольклора // Фил. науки. 1993. - № 4. - С. 87-97.

147. Рядченко Н.Г. Зоонимия как особый класс ономастической лексики // Актуальные вопросы русской ономастики. Киев, 1988. - С. 92.

148. Савельев А.Н. Взаимодействие истории и природы: очищение и время в южнославянском ритуале «нечистых дней» // Язык и поэтика фольклора: доклады международной конференции. — Петрозаводск, 2001. С. 178-184.

149. Савенкова Л.Б. «Всякая невеста для своего жениха родится»// Рус. речь. — 2002. -№ 4. С. 93-97.

150. Самовтор С.В. Имена членов Российского Императорского Дома на карте Кубани // Во имя России: спасительный путь Государя Николая II: материалы научно-практической конференции. Краснодар, 2004. - С. 93-97.

151. Сепир Э. Избранные труды по языкознанию и культурологи / пер. с англ. / общ. ред. и вступ. ст. А.Е. Кибрика. — М.: Издательская группа « Прогресс», «Универс», 2006. — 656 с.

152. Сергеева, А.А. Об аксилогической природе прозвищ // Номинация в ономастике. М.: Наука, 1982. - С. 146-150.

153. Смирнова Т.В. Антропонимы как часть национально окрашенной лексики // Язык и культура. Уфа, 1995. - С. 144- 160.

154. Смолицкая Г. П. Культурно-исторический аспект ономастического словаря //Историко-культурный аспект лексикографического описания русского языка. М., 1995.- С.102-113.

155. Стащук Н. И. Заселение Ставрополья в конце XVIII и первой половине XIX в. // Материалы по изучению Ставропольского края. Ставрополь, 1952. -Вып. 4.-С. 137-173.

156. Степанов Ю.С. Основы общ. языкознания. -М.:Просвещение, 1975.-271с.

157. Сулейманова JI. Р. Лексика и фразеология погребально-поминального обряда в башкирском языке (этнолингвистический анализ): Автореф. дис. канд. филол. наук. Уфа, 2006. - 28 с.

158. Суперанская А.В. Современные русские фамилии / А. В. Суперанская, А. В. Суслова. -М.: Наука, 1981. 176 с.

159. Супрун В.И. Ономастическое поле и его художественно эстетический потенциал: Монография. — Волгоград: Перемена, 2000. — 172 с.

160. Теория и методика ономастических исследований. М.:Наука, 1986.-255с.

161. Терещенко А.В. Быт русского народа. М.: Терра, 2001. - 419 с.

162. Толстой Н.И., Толстая С.М. О словаре "Славянские древности" //Славянские древности: этнолингвистический словарь: в 5 т. / под ред. Н.И. Толстого. Т. 1: А-Г. — М.: Институт славяноведения РАН, 1995. - С. 5-12.

163. Толстой Н.И., Толстая С.М. Этнолингвистика в современной славистике // Лингвистика на исходе XX века: итоги и перспективы: тез. Междунар. конф. М., 1995.- Т. 2. - С. 488-489.

164. Толстой Н.И. Язык и народная культура: очерки по славянской мифологии и этнолингвистике. М.: Индрик, 1995. - С. 179.

165. Толстой Н.И. Некоторые проблемы и перспективы славянской и общей этнолингвистики // Изв. АН СССР. 1982. Сер. лит. и яз.- Т.41- № 5 С.65-68.

166. Толстая С.М. Этнолингвистика. М.: Институт славяноведения РАН, 1996.- С. 235-248.

167. Топонимия и общество / отв. ред. Е. М. Поспелов, Р. А. Агеева. М.: МФГО СССР, 1989. - 123 с.

168. Трегубова Е.Н. Словарь региональной свадебной терминологии как тип лингвокультурологического словаря // Вестник Славянского- на- Кубани гос. пед. ин-та. 2006. - № 2. - С. 9-21.

169. Трубачев О.Н. Из материалов для этимологического словаря фамилий России (Русские фамилии и фамилии, бытующие в России) // Этимология. 1966.-М.: Наука, 1968. -С. 3-53.

170. Успенский Б.А. Филологические разыскания в области славянских древностей. -М.: Изд-во Московского ун-та, 1982. 284 с.

171. Успенский Б.А. Социальная жизнь русских фамилий // Унбегаун Б.-О. Русские фамилии. Изд. 2-е, испр. -М.: Прогресс, 1995. С. 336-366.

172. Унбегаун Б.-О. Русские фамилии / пер. с англ. М.: Прогресс, 1989.-448 с.

173. Ушаков Н.Н. Прозвища и личные неофициальные имена (к вопросу о границах прозвища) / Имя нарицательное и собственное. — М.: Наука, 1978. — С. 146-172.

174. Федосов П.С. Казачий мир: Казачьи традиции, обряды и календарные праздники. Ставрополь: РИО ф-л МГОПУ им. М.А. Шолохова, 2005. — 164 с.

175. Филатова В.Ф. Обряд и обрядовая лексика в этнолингвистическом аспекте / На материале говоров восточной части Воронежской области: Дис. канд. филол. наук. — Воронеж, 1995. 156 с.

176. Флоровская В.А. Прозвища в русских говорах Кубани // Этнография имен.-М.: Наука, 1971.-С. 146-172.

177. Харченко В.К. Язык народной приметы // Русский язык в школе. — 1992. — № 1.- С. 78-82.

178. Хроленко А.Т. Этнос язык - культура: уч. пособие по спецкурсу для студентов - филологов. - Курск: Изд-во ГУИПП «Курск», 1996. - С. 46-53.

179. Хроленко А.Т. Этнолингвистика: понятия, проблемы, методы. Славянск-на-Кубани: Изд-во СФ АГПИ, 2000. - 90 с.

180. Чекменев С.А. Заселение Ставрополья XVIII — начала XIX в. крепостными и государственными крестьянами // Очерки истории Ставропольского края. -Ставрополь, 1986.-Т. 1.-С. 135-164.

181. Чичагов В.К. Из истории русских имен, отчеств и фамилий (Вопросы рус. исторической ономастики XV -XVII вв.). М.: Учпедгиз, 1959. - 128 с.

182. Чучмай Г.Т. Тайна географических названий. — 2-е изд., испр. и доп. — Краснодар: Кубанский учебник, 2000. 144 с.

183. Щерба JI.B. Опыт общей теории лексикографии / JI.B. Щерба // Языковая система и речевая деятельность. Л.: Наука, 1974. - С. 265-304.

184. Щетинин Л. М. Об историческом влиянии регионального культурного фона на развитие антропонимии Подонья // Мат-лы к серии "Народы и культуры". -М., 1993. Вып. 25, кн. 1, ч. 1. - С. 81-90.

185. Щетинин JI.M. Фамилии донских казаков // Русская ономастика и ономастика России: словарь / под ред. О.Н. Трубачева. М: Школа-Пресс, 1994.-С. 253-260.

186. Шихарева М.С. Свадьба у сельского населения Кубани // СЭ. 1964. - № 1.-С. 22-33.

187. Шмелев А.Д. « Широкая » русская душа // Русская речь. 1998. - № 1. — С. 14-17.

188. Шульженко В.И. Буденновск-95: опыт деконструкции коллективного бессознательного // Язык и текст в пространстве культуры. TEXTUS. Выпуск 9 Ставрополь - СПб, 2003. - С. 392

189. Этнолингвистика: понятия, проблемы, методы. — Славянск-на-Кубани: Изд-во СФ АГПИ, 2000. 90 с.

190. Юдин А.В. Новые издания по славянской этнолингвистике // Живая старина. 1999. - № 3. - С. 58-59.

191. Языков Н.М. Полное собрание сочинений / вступ. ст. М. К. Азадовского. -М.; Л., 1935.-320 с.

192. Яковлева Е.С. О понятии «культурная память» в применении к семантике слова // Вопросы языкознания. 1998. . - № 3. - С. 43-73.1. СЛОВАРИ

193. Александрова З.Е. Словарь синонимов русского языка / под ред. Л.А. Чешко. изд. 3-е., стереотип. - М.: Советская энциклопедия, 1971. - 600 с.

194. Баскаков Н.А. Русские фамилии тюркского происхождения. 2-е (репринтное) издание. - М.: Мишель, 1993. - 279 с.I

195. Большой толковый словарь русского языка / сост. и гл. ред. С.А. Кузнецов. СПб.: Норинт, 1998. - 1536 с.

196. Бычков А.А Энциклопедия языческих богов: мифы древних славян. — М.: Вече, 2000. 400 с.

197. Веселовский С.Б. Ономастикон. Древнерусские имена, прозвища и фамилии. М.: Наука, 1974. - 384 с.

198. Грушко Е.А. Энциклопедия русских фамилий / Е.А. Грушко, Ю.М. Медведев. М.: ЭКСМО-Пресс, 2000. - 592 с.

199. Д — Даль В.И. Толковый словарь живого великорусского языка. —

200. ЭРС Даль В.И. Энциклопедия русского слова. - М.: Изд-во Эксмо, 2002. - 576 с.

201. Нерознак В.П. Топонимика// Лигвистический энциклопедический словарь / Гл. ред. В.Н. Ярцева. М.: Советская энциклопедия, 1990. - С. 515-516.

202. Никонов В.А. Словарь русских фамилий / сост. Е.Л. Крушельницкий. — М.: Школа Пресс, 1993. - 224 с.

203. Славянская мифология: энциклопедический словарь / науч. ред. В. Я. Петрухин, Т. А. Агапкина, Л. Н. Виноградова, С. М. Толстая М.: Эллис Лак, 1995.-416 с.

204. Подольская Н.В. Словарь русской ономастической терминологии. — 2-е изд. -М.: Наука, 1998. 192 с.

205. Русская ономастика и ономастика России: словарь / под ред. акад. О.Н. Трубачева. М.: Школа-Пресс, 1994. - 288 с.

206. СД Славянские древности: этнолингвистический словарь: в 5 т. / Рос. АН, Институт славяноведения. - М.: Междунар. отношения, 1995. - Т.1: А-Г. -1995. - 578 е.; Т.2: Д-К (Крошки). - 1999. - 699 с.

207. Степанов Ю.С. Константы: словарь русской культуры: изд. 3-е. испр. и доп. -М.: Академический Проект, 2004. 992 с.

208. Энциклопедический словарь Ставропольского края / под редакцией В.А. Шаповалова. Ставрополь: Изд-во СГУ, 2006. - 458 с.1. ИСТОЧНИКИ

209. Административно-территориальное устройство Ставрополья с конца XVIII века по 1920 год. Справочник / Комитет Ставропольского края по делам архивов; Гос. архив Ставропольского края. — Ставрополь, 2008. — 400 с.

210. Богачкова А.Е. Наших улиц имена. Семыкин Тимофей // Наше время. — 1991.- 19 мая.-С. 4.

211. Богачкова А.Е. Ганнушкин колодец //Наше время. -2000. 31 июля. — С.4.

212. ГАСК, ф. № 459, оп. 2, д. № 695. Кавказская казенная палата. Ревизская сказка Кавказской губернии Ставропол. уезда с. Новотроицкого за 1811 г.

213. ГАСК, ф. № 459, оп. 2, д. № 697. Кавказская казенная палата. Ревизская сказка Кавказской губернии Ставропол. уезда с. Каменнобродского за 1811 г.

214. ГАСК, ф. № 459, оп. 2, д. № 700. Кавказская казенная палата. Ревизская сказка Кавказской губернии Ставропол. уезда с. Рождественского за 1811 г.

215. ГАСК, ф. № 459, оп. 2, д. № 1960. Кавказская казенная палата.

216. О причислении к казачьим полкам правого (кубанского) фланга Старой линии жителей 22 селений. 1832 г.

217. ГАСК, ф. № 459, оп. 2, д. № 1786. Кавказская казенная палата. Ревизская сказка Кавказской губернии Ставропол. уезда с. Каменнобродского за 1835 г.

218. ГАСК, ф. № 459, оп. 2, д. № 1876. Кавказская казенная палата. Ревизская сказка Кавказской губернии Ставропол. уезда с. Рождественского за 1835 г.

219. ГАСК, ф. № 459, оп. 2, д. № 1967. Кавказская казенная палата. Ревизская сказка Кавказской губернии Ставропол. уезда с. Новотроицкого за 1835 г.

220. ГАСК, ф. № 444, on. 1, д. № 807. -Канцелярия Кавказского гражданского губернатора.

221. ГАСК, ф. № 1253, on. 1. — Географические планы, карты, чертежи земельных и лесных участков Ставропольской губернии, д. № 32. План земли с. Новотроицкого Ставропольского округа Кавказской области 1803 г.

222. ГАСК, ф. № 128, on. 1, д. № 2136, лл. 131-134. Кавказское губернское правление. Список глав раскольнических семей с. Новотроицкого 1821г.

223. ГАСК, ф.№ 63, оп.12, д.№508. Кавказское облает, правление. - Лл.1-118.

224. ГАСК, ф. №80, on. 2, д. № 113. Таблица умерших, родившихся и браком сочетавшихся в Ставропольском уезде за 1911 год.

225. Зиновьев В.Р. Праздник главной улицы // Заря коммунизма. 1984. - 13 апреля. — С. 3.

226. Мальцева В. Наших улиц имена //Заря коммунизма — 1978. 14. 12. - С. 3.

227. Маслов А. Станица Гаевская: прошлое и настоящее // Наше время. 2001. - 23 марта. - С. 4

228. Майдан // Приложение к газете «Наше время» / под ред. Маслова A.M. — 1995. 12 февраля. - С. 3; - 27 марта. - С. 3; - 26 мая. - С. 4; - 24 июля - С. 4.

229. Прозрителев Г.Н. Первые русские поселения на Северном Кавказе и в нынешней Ставропольской губернии // Сборник сведений о Северном Кавказе. 1912 г. Том. VIII. - Ставрополь: Типогр. губерн. правления, 1912. - С.64-97.

230. Сборник сведений о Северном Кавказе. Списки населенных мест Ставропольской губернии (по данным 1909 года). Том V. - Ставрополь: Типография губернского правления, 1911. - 176 с.

231. Ставропольская и Владикавказская епархия: справочник по приходам. — Ставрополь: Ставропольсервисшкола, 2005. 140 с.

232. Тварчелидзе А. Ставропольская губерния в статистическом, географическом, историческом и сельскохозяйственном отношениях. — Ставрополь, 1897 Репр. изд.: Ставрополь: Кавказ, библиотека, 1991. -743с..

233. Хирьянова Н.Г. Герой Советского Союза генерал-майор Лев Михайлович Доватор // Наше время. 2001. - 19 февраля. - С. 3.

234. Шатырко И.И. Улица Бонивура //Заря коммунизма. 1974. - ЗЛО. - С. 2.

235. Шишкова Л. Улица его имени //Заря коммунизма. 1975. - 21.08 — С. 1.2271. ИНФОРМАНТЫ

236. Жидкова Лидия Степановна, 71 год

237. Исайкина Александра Петровна, 1935- 2007 гг.

238. Казначей Александра Васильевна, 1930 2008 гг.

239. Куква Зинаида Федоровна, 70 лет

240. Кульпинова Мария Федоровна, 60 лет

241. Кульпинова Пелагея Тихоновна, 1913- 1990 гг.

242. Кульпинов Анатолий Иванович, 67 лет

243. Мануйлова Светлана Анатольевна, 33 года

244. Нефедова Раиса Никифоровна, 70 лет

245. Подставкина Мария Николаевна, 81 год

246. Труфанова Анастасия Абрамовна, 1914- 1992 гг.

247. Сазонова Людмила Ивановна, 74 года

248. Сазонов Захар Васильевич, 1900 1991 гг.

249. Свиридова Мария Григорьевна, 74 года

250. Свиридов Валентин Владимирович, 1935- 2007 гг.

251. Синельникова Наталья Алексеевна, 68 лет