автореферат диссертации по философии, специальность ВАК РФ 09.00.03
диссертация на тему: Эволюция идеи метода в современной западноевропейской философии

Текст диссертации на тему "Эволюция идеи метода в современной западноевропейской философии"

Санкт-Петербургский государственный университет

На правах рукописи

ПРОСЫПКИНА ИРИНА НИКОЛАЕВНА

ЭВОЛЮЦИЯ ИДЕИ МЕТОДА В СОВРЕМЕННОЙ ЗАПАДНОЕВРОПЕЙСКОЙ ФИЛОСОФИИ

Специальность: 09.00.03 - история философии

ДИССЕРТАЦИЯ

на соискание ученой степени кандидата философских наук

Научный руководитель-Доктор философских наук, профессор КОЛЕСНИКОВ А.С.

Санкт-Петербург 1998

Оглавление

Введение 3

ГЛАВА 1. ГЕНЕЗИС ИДЕИ МЕТОДА В КЛАССИЧЕСКОЙ ФИЛОСОФИИ 13

1. Историко-философское исследование: проблемы структуры метода 13

2. Социодетерминизм в идее метода. 34

3. Культурологический принцип в идее метода 43

4.Формальный рационализм в идее метода 60

ГЛАВА 2. НЕКЛАССИЧЕСКАЯ МЕТОДОЛОГИЯ В СОВРЕМЕННОЙ ФИЛОСОФИИ 85

1. Идея рациональности в современной философии: методологические метаморфозы 85

2 .Феноменологическая строгость метода: за скобками внешней объективности 116

3.Методологический радикализм экзистенциализма: в горизонте самосознательности. 133

4. Эстетическая природа философского метода: искусство как органон постфилософии. 151

Заключение 188

БИБЛИОГРАФИЯ 200

Введение

В нашем обществе возрастает внимание к урокам взаимодействия теории и практики, неудачам и победам недавней истории, и разгорается живой интерес к прошлому, которое необходимо для настоящего и существенную часть которого составляет философское развитие как своего отечества, так и всего человечества. При активизации международных и культурных связей все большее значение приобретают происходящие в их рамках философские дискуссии, которые уже неоднократно демонстрировали, насколько близкими современности могут стать идеи далекого прошлого. Философия мира и войны, человека и общества, природы и космоса, экологии и пола показывает не только вековые корни, но и открывает новые жизненно важные взаимосвязи.

Философия оказывается поучительной и для настоящего, и для будущего. Как школа совершенствования теоретического мышления (Ф.Энгельс), она при изучении достижений великих мыслителей прошлого дает возможность сотрудничать с ними, оставаясь вполне самостоятельной. Но жизнь требует, чтобы философия проникала во всю сложность реальной практики и давала человеку возможность действовать во всеоружии достижений мировой мысли, философского размышления, необходим контакт с самой жизнью.

Естественно, это наводит на мысль, что разработка методологии историко-философского познания, не опирающаяся на практику историко-философских исследований, в конечном итоге будет демонстрировать «духовное истощение» (Ю.Н.Давыдов), вырождаться в «методологическую схоластику» или сводить философию к методологии. Вопрос о методологии исследования начинает заслонять смысл историко-философского анализа. Мы же должны думать о

специфичности самого философского исследования как такового, и полагаем, что вопрос о методологии историко-философского исследования не может быть решен без признания философии как особой дисциплины, сохраняющей свое смысловое единство при всем разнообразии философских школ. Последнее означает выявление исходных теоретических установок этих школ или типичной философской парадигмы того или иного исторического периода.

Следуя этим путем, можно достичь единства теоретического и методологического аспектов анализа, а также выявить исторический и социально культурный смысл самих историко-философских исследований. Конечно, общие методологические рекомендации важны, если они не остаются простыми назиданиями. Во всяком случае, в недавнее время был заметным поток исследований, выполненных под знаком общеметодологического анализа общеметодологических принципов (партийности, историзма и т.п.) и методов (логического, исторического, социологического) историко-философской науки с непрерывным цитированием высказыванием классиков марксизма-ленинизма. При этом работы, ориентированные на методологическое обобщение и концептуализацию реальной практики историко-философских исследований, оставались достаточно редкими. Но именно такого рода работы способствовали бы преодолению имеющегося сегодня отставания методологического обеспечения историко-философского исследования от запросов философской историографии. В отечественной литературе, как отмечает Н.С.Юлина, сложилась диспропорция между практической и теоретической работой в области истории философии. Вот почему количество изданных вариантов истории философии явно не соответствует числу работ, посвященных

теоретико-методологическим проблемам, как трудно говорить и о историографической дискуссии.1

Накопленный в процессе решения конкретных историко-философских задач методологический опыт, будучи обобщен и объяснен, может достаточно эффективно использоваться для анализа проблемных полей и ситуаций, которые выходят за рамки тех предметных областей, где он был применен. И, тем самым, можно существенно обогатить общую методологию историко-философской науки. Для примера достаточно сослаться на богатый и ценный методологический опыт, который имеется в работах А.Ф.Лосева, В.Ф.Асмуса, С.С.Аверинцева, И.С.Нарского, В.У.Бабушкина, А.С.Богомолова, К.С.Бакрадзе, Н.С.Автономовой, И.В.Бычко, Б.Т.Григорьян, А.В.Гулыги, А.А.Доброхотова, Ю.К.Мельвиля, Н.С.Юлиной, А.Н.Чанышева, М.К.Мамардашвили, В.С.Степина, К.А.Свасьяна, Г.М.Тавризян, В.А.Малинина, П.П.Гайденко,

A.Я.Гуревича, А.Ф.Зотова, М.А.Кисселя, В.В.Соколова, Т.А.Кузьминой,

B.Н.Кузнецова, М.В.Желнова, К.Н.Любутина, А.Ф.Замалеева, И.В.Бычко, Э.Ю.Соловьева, А.А.Михайлова, Н.В.Мотрошиловой, В.С.Горского, Б.В.Емельянова, Ю.В.Перова, М.Я.Корнеева, Т.И.Ойзермана, А. С.Колесникова, О.В.Журавлева, В.В.Прозерского, К.А. Сергеева, Т.А.Клименковой и др. К этому списку можно отнести еще многих видных историков философии.

Другим особенно важным в наше время направлением углубления и совершенствования историко-философской методологии представляется обобщение методологического опыта, который накоплен в смежных научных дисциплинах - истории науки, истории литературы, истории архитектуры, истории искусства, истории

1 История философии. № 1. М. 1997. С. 139

культуры в целом и т.д. Здесь можно вспомнить таких философов, как Дж.Г.Льюис, Э.Гуссерль, К.Ясрперс, Р.Дж.Коллингвуда, Л.Сэв, Ф.Коплстон, М.Хайдеггер, Ж.-П.Сартр, Х.Ортега-и-Гассет, А.Тойнби, П.Сорокин, М.Фуко, И.Хассан, Г.Башляр, Я.Хинтикка. П.Фейерабенд, Н.Аббаньяно, К.Поппер, Б.Рассел, А.Койре, Т.Кун, Р.Барт, Ж.Деррида, Ж.Делез, Ф.Гваттари, Й.Хейзинга, П.Де Ман, Р.Рорти и т.д., которые внесли неоценимый вклад в методологию историко-философской науки, вложив в нее многое из тех областей и конкретных наук, которыми они занимались.

При этом надо отметить и тот факт, что сплошь и рядом декларируемый тезис об истории философии как компоненте истории культуры остается не наполненным конкретными исследованиями. Преобладающей тенденцией (до недавнего времени, когда стали в полном объеме развиваться философские компаративистские исследования и в России) во взаимоотношениях этих областей исторического знания оставалась все же цеховая замкнутость историка философии, который часто имел поверхностное представление о тех методологических проблемах и способах их решения, которые интенсивно обсуждаются историками науки, историками литературы и т.п.

Следует заметить, что методология истории философии как относительно самостоятельная научная дисциплина оформилась ранее аналогичных разделов в рамках истории науки и литературы. Все же в построении моделей рациональной реконструкции своих предметов и связанного с этим решением целого спектра теоретико-методологических вопросов последние направления достигли более весомых результатов и опережают историю философии. В самой же философии имеется достаточно сложный вопрос методологии - как-то

соотношение национального и всемирно-исторического в историко-философском процессе. Но, по всей видимости, его разрешение возможно только при условии решения методологических вопросов, связанных с пониманием истории отечественной философской мысли, ее включенности в общеевропейский и общемировой культурный универсум. На это же обращает внимание и философская компаративистика.

Весьма ценные результаты, представляющие несомненный интерес для методологии историко-философского познания, были получены в последние десятилетия и историко-научной методологией. Достаточно сослаться на основательный методологический анализ природы научных революций, конкретных механизмов социокультурной и социально-экономической детерминации развития научного познания, на преодоление плоского кумулятивизма и эволюционизма в построении рациональных моделей роста научного знания и т.п. (работы Т.Куна, И.Лакатоса, П. Фейерабенда, Г.Х.фон Вригта, К.Поппера, С. Тулмина, Г.Башляра, М.Вартофского, М.Фуко и

ДР-)-

Разумеется, речь не может идти о прямом переносе тех или иных методологических решений из одной области исторического познания в другую (хотя это, в определенных пределах, как в случае М.Фуко или С.Тулмина, А.Койре или Т.Куна, не исключено). Дело в том, что каждая из этих областей истории обладает относительной самостоятельностью, имеет внутреннюю специфику и, соответственно, характеризуется методологическим своеобразием. Но все эти истории (философии, искусства, литературы, науки и проч.) лишь отдельные течения в океане истории культуры. С другой стороны, хотя методологический

партикуляризм сегодня преобладает в исторических исследованиях, он все больше обнаруживает свою ограниченность.2

Другим перспективным направлением обогащения историко-философской методологии является изучение, критическая переработка и усвоение всего того ценного, что было сделано в этой области в прошлом, но причина этого тривиальна - история философии плохо знает свою историю, историю своего самосознания. Так, например, известный отечественный исследователь З.А.Каменский неоднократно справедливо заявлял, что историография истории философии является отстающим звеном в наших исследованиях. С другой стороны, необходимо выяснить, насколько научно и жизненно оправдана выдвинутая современными зарубежными мыслителями философская проблематика, насколько состоятельны их теоретические построения и их методы, как и предлагаемые ими решения.

В последние десятилетия двадцатого века все более насущным оказывается выяснение эстетической природы философского метода, когда искусство выступает в качестве некоего органона постфилософии. Постмодернизм сблизил философию и искусство, а эстетизацию профессионального философствования сделал нормой, как и маргинальные формы дискурса. В поле зрения историка философии включена художественная (духовно - практическая) деятельность, философские искусство, литература, культура и он должен отрефлексировать их, показать как художественная идея отражается в философской идее в контексте той или иной культуры.

Связь философии с практикой может осуществляться через исследование развития общественно-экономических и политических

2 См.: Одиссей. Человек в истории. Ремесло историка на исходе XX века. М., 1996; Всеобщая история: дискуссии, новые подходы. Вып.1. М. 1989. Сравни, например, с работой В.А.Дъякова. Методология истории в прошлом и настоящем. М.1974.

3 Каменский З.А. История философии как наука. М., 1992.

процессов, когда намечаются конкретные пути действий. Она бывает опосредована и сложным категориальным анализом, дающим общеметодологические выводы для практики. На новом уровне теоретических и практических возможностей приходится возвращаться к, казалось бы, уже вполне решенным проблемам, новые события и процессы освещают их новым светом. Но это заставляет ценить и опыт прошлого, обращаться к урокам истории, к различным путям решения проблем. И здесь на помощь приходит история философии, доставляя крайне поучительный материал.

Философию иногда представляют как скопление неразрешимых проблем или всевозможных курьезов. Находится и метод ее «исправления» или «решения» - борьба за истину представляется интерпретацией. Так Х.-Г. Гадамер истолковывал понимание Ф.Бэконом экспериментов в познании прежде всего в смысле

- 4

«экспериментирования» над значениями терминов и утверждении. Гадамер демонстрирует известную мысль О.Шпенглера и М.Хайдеггера, повторенную П.Рикером, что, в конечном счете, смысл философствования заключается в вопрошаниях, а история философии -это ансамбль вопросов без ответов. Соответственно пятнадцать вопросов о смысле бытия, которые были перечислены в 83 параграфе «Бытия и времени» Хайдеггера, остаются без ответа.5 Постулировалось герменевтическое первенство вопрошаний над ответами, и оно означало, что смысл ответов таится в смысле самих вопросов, и расплывчатость ответов вытекает из бесконечной вариабельности интерпретаций. В настоящее время можно найти не одного автора, предлагающего сплошные вариации вопрошаний и оригинальных

4 См.: Gadamer H.-G. Wahrheit und Methode. Grudzuge einer philosophischen Hermeneutik. Tübingen, 1986. S. 354.

5 См.: Хайдеггер M. Бытие и время. М. 1997.

конструкций историко-философского материала, которые, естественно, по-разному воспринимаются и оцениваются.

Внести ясность в подобные сложные вопросы могут серьезные методологические исследования историко-философского процесса, не обособляющие историю философии от истории познания, ценностное от познавательного, традиционное от новаторского. И в данном отношении реконструкция философских концепций и учений представляется серьезной методологической проблемой.

Эксплицитно выраженная совокупность философских идей, на каком бы уровне мы ее не рассматривали (персональное самовыражение, направление или школа, наконец, сквозная тенденция, проходящая через века), понимается благодаря воссозданию ее логического строения и самого способа мышления, управляющего течением мысли в рамках той или иной понятийной структуры. Такое понимание является интеллектуальной реконструкцией данного учения, когда в стороне оставляется вопрос о природе познания, а исследователь ограничивается лишь рефлексивным освоением определенных аспектов реальной практики создания этого учения. Подобная реконструкция может проводиться в разных аспектах - через уровни существования самой истории философии, эволюцию идеи метода в философии, посредством культурологического уяснения ее идей и концепций, посредством сопоставления философии и науки, гуманности и рациональности, искусства и философии и т.п.

Историко-философское познание, следовательно, принимает форму реконструкции, потому что философская концепция непосредственно дана исследователю как текст, в котором авторская мысль объективирована как некий массив предложений, тогда как смысл этих предложений должен быть логически выявлен в этом тексте.

Связная реконструкция концепции начинается с выяснения проблемы, решение которой и порождает данную концепцию. Такая проблема должна быть, в свою очередь, реконструирована эмпирически, путем изучения текста, когда устанавливаются центральные понятия философского построения, образующие ту или иную философскую систему. Система концентрируется в методе, он и определяет ее внутреннюю структуру. Из этой взаимосвязи (что хорошо видно на примере Гегеля) следует, что дефекты системы являются одновременно и дефектом метода, и наоборот, положительные стороны метода (должны быть) свойственны и системе

Опасность линейной модернизации прошлого при этом коренится в суждении по аналогии, когда времена давно прошедшие уподобляются настоящему. Особенно отметим, что различие между прошлым и современным не только ставит препятствие на пути познания, но одновременно является и источником обнаружения новых смысловых граней уже известного. Такова очевидная закономерность классического философского наследия, когда его неисчерпаемое богатство раскрывается для нас постепенно, и в зависимости от насущных познавательных интересов настоящего.

Рассмотрение современной философской ситуации убеждает в том, что историко-философское исследование, определение метода исследования всего массива философских знаний, сопоставление прошлого и настоящего - не роскошь одаренного исследователя, а необходимость важного момента познавательного процесса. Всеобщей целью и оправданием историко-философской реконструкции мыслительного материала прошлого и настоящего в век избыточной информации является уяснение смысла значимых идей, их творческого потенциала.

Именно эта задача делает историка одновременно и философом, превращая голую непосредственность утверждения - то, что мы называем «мысль-факт», - в «мысль-процесс», опосредованную всем ходом рассуждения мысль и тем самым понятую в ее основаниях и