автореферат диссертации по истории, специальность ВАК РФ 07.00.02
диссертация на тему: Эволюция правомонархических концепций политического устройства России, 1900-1917 гг.

Оглавление научной работы автор диссертации — кандидата исторических наук Давиденко, Артем Викторович

ВВЕДЕНИЕ

ГЛАВА 1. Черносотенная публицистика и программные документы правомонархических организаций о самодержавии (1900- октябрь

1.1 Эволюция правомонархической идейной платформы накану- А А не первой российской революции.

1.2 Публицистическая деятельность крайне правых в условиях нарастания революционного кризиса.

ГЛАВА 2. Отношение правых монархистов к процессу эволюции самодержавия (октябрь 1905 - февраль 1917 гг.).

2.1 Теоретическая работа и политическая практика крайне правых в период апогея и спада первой российской революции.

2.2 Правомонархические альтернативы политических преобразований в период третьеиюньской монархии.

2.3 Дальневосточная проблематика в идеологии и политической практике черной сотни.

1905г.)

Введение диссертации2001 год, автореферат по истории, Давиденко, Артем Викторович

Актуальность темы исследования. История русского праворадикального монархизма лишь в недавнее время стала предметом пристального внимания отечественных и зарубежных исследователей. Между тем, идеологические основы деятельности черносотенных партий и союзов, взгляды черносотенцев на способы решения стоявших перед Россией проблем, на возможные преобразования политического устройства, на пути приспособления «исторической власти» империи к современным началу XX столетия реалиям представляют собой своего рода альтернативу двум, ставшим доминирующим в сознании большинства исследователей, векторам развития отечественной истории и общественной мысли: либеральному западническому и марксистскому (с его отечественной большевистской спецификой).

Предпринятая в 1917г. попытка вывести недавнюю империю на общеевропейский, либеральный путь развития потерпела неудачу, и была чрезвычайно краткой хронологически на фоне многовековой традиции самодержавия и семи десятилетий существования Советской власти с ее культивацией квазимонархилеских элементов общественного сознания («вождизм», «ре-яшм личной власти»). Тем не менее, существовавшие в начале века западническая и радикально-революционная альтернативы развития России имеют достаточное историографическое освещение, а противостоящая им монархическая модель будущего империи, основной чертой которой являлась минимизация структурных изменений в традиционном обществе за счет оптимального использования уже имеющихся условий, исследована еще недостаточно.

Между тем, вопрос о дальнейших путях развития российского общества становится все более актуальным. В современных общественно-политических движениях можно найти много родственных черт с их аналогами начала века. Растет число национал-патриотических и монархических организаций: если в середине девяностых годов их насчитывалось около 30-ти, то к концу десятилетия политологи и аналитики выделяли 60 дееспособных и устойчивых групйировок подобного толка, в том числе Всероссийское Православное патриотическое движение Черная Сотня, выпускающее одноименную газету с девизом «За Веру, Царя и Отечество», Союз Русского Народа (СРН) с печатным органом - газетой «Колокол», Русская патриотическая партия и др. Под эгидой СРН было проведено несколько Всероссийских съездов русского народа (названных по аналогии с монархическими форумами начала XX века) с участием представителей из 21 региона России\ Радикальные профашистские движения и группировки, такие как Русское Национальное Единство (РНЕ) и Русский Национальный Союз активно используют монархические формулы о Боге, нации, империи в своих программах . В 1999 году РНЕ в составе движения «Спас» претендовало на участие в думских выборах и по подсчетам социологов могло рассчитывать на преодоление пятипроцентного барьера. По приблизительным оценкам организация насчитывает в своих рядах около 150 тысяч членов, в основном молодежьЛ.

Не только в неофашистских кругах, но и среди вполне умеренных политологов и интеллектуалов существует слой приверженцев ценностей монархической идеологии и монархического сознания. Как считает доктор философских наук В.Н. Катасонов: «Политические симпатии нации склоняются к единоличной власти, но не к любой. В отечественном отношении к власти звучат патриархальные обертона: народ желает не просто правителя, но хозяина и отца. Власть должна иметь нравственные основы, а не только правовые (и силовые). Народ склоняется к единоличной власти потому, что, как говорил тот же H.A. Бердяев, «парламенты не имеют совести»"*. Некоторые современные политологи отмечают возрастание в России «значимости религии, традиций, ментального кода, психологических парадигм»Л.

Элементы монархического мировоззрения, не без влияния средств массовой информации, стали составными компонентами общественного сознания, что наглядно показала телевизионная и газетная полемика, связанная с церемонией похорон царских останков в июле 1998 г.

Почвеннические и славянофильские, подчас изоляционистские лозунги, столь характерные дйя радикально-монархического движения, берутся на вооружение не только современными правыми, но и представителями левого крыла. Так в программе принятой III съездом КПРФ 22 января 1995 г. в качестве «основополагающих ценностей» указываются соборность, державность, д>гховность и народносАЛ.

Некоторые наблюдатели считают, что отмечаемый ныне рост общественных симпатий к авторитарным технологиям государственной власти имеет своим фундаментом корневые особенности национальной ментальностиЛ. Аналитики и политологи связывают возрождение общественного интереса к авторитарным методам государственного управления с фигурой президента РФ В.В. Путина, политика которого, по мысли ряда публицистов, олицетворяет собой «возрождение великодержавности в славянофильском духе»л.

Происходит постепенная легитимизация понятия консерватизм. Активно издаются государственно-монархические работы И.Л. Солоневича (его книга «Народная монархия» выдержала три издания в 1991-1999гг.) и И.А. Ильина (вышло десятитомное собрание сочинений), хотя степень оригинальности этих исследований является достаточно спорной: многие идеи указанных авторов напрямую заимствованы из трудов «классиков» консервативной мысли - Н.И. Черняева, Л.А. Тихомирова, П.Е. Казанского, подчас без указаний на «черносотенный» оригиналл.

Не только в публицистике, но и в академической науке постепенно преодолевается инерция априорно негативного подхода по отношению к консерватизму и, хотя это еще нельзя назвать устойчивой тенденцией, первое обстоятельное и объективное исследование российской консервативной идеологии уже появилось. В коллективной монографии «Русский консерватизм XIX столетия: идеология и практика» (М., 2000) дан очерк истории консерватизма от Екатерины II до К.П. Победоносцева, причем авторы книги (В. Гросул, Б. Итенберг, В. Твардовская, К. Шацилло, Р. Эймонтова) утверждают, что они не вютадывают в понятие политического консерватизма никакого негативного смысла.

Помимо высокого общественного интереса к теме православного монархизма и консерватизма, актуальность данной работы определяется тем, что иззЛение идеологии и опыта российского правомонархического движения начала века мойсет дать ответ на вопросы о степени эффективности православно-авторитарной политической модели в условиях общественных конфликтов и социальной напряженности, о степени соответствия либеральных и авторитарных форм политического устройства сознанию многонационального и многоконфессионального российского народа.

Нужно отметить, что некоторые используемые в диссертации понятия требуют отдельного комментария. В первую очередь это касается термина «правые монархисты». В начале XX века в России присутствовал чрезвычайно широкий спектр монархических сил, включавший в себя не только черносотенцев, но и представителей гораздо более умеренных и даже либеральных взглядов - к монархистам можно отнести и конституционных демократов. Под правыми монархистами в работе подразумеваются сторонники неограниченной монархии, как славянофильского, так и абсолютистского толка. Здесь вполне употребим синонимичный и самоидентификационный для правых монархистов термин «черносотенцы». Для обозначения двух основных течений правомонархического движения употребляются термины «абсолютисты» и «славянофилы». Первый термин был введен известным монархическим идеологом Д.А.Хомяковым для обозначения сторонников неограниченной монархии, которые отрицали необходимость радикального реформирования самодержавия и делали ставку на обновление уже имеющегося импер-ско-бюрократического механизма без использования народного представительства ни в славянофильской земско-соборной, ни в западной парламентской его формах. В качестве синонимов термина «абсолютисты» в работе используются выражения «сторонники Грингмута» (по имени их вождя), «кат-ковцы», «охранители».

Термины «славянофилы Русского Собрания», «поздние славянофилы», «неославянофилы» обозначают новую генерацию сторонников славянофильской доктрины, которые выступали с программой реформирования самодержавия на «исконных русских началах» и пытались адаптировать основные постулаты славянофильства (необходимость созыва Земских Соборов, для аккумуляции «мнения земли», борьба с бюрократическим «средостением» и др.) к политическим реалиям начала XX века.

По ряду формальных признаков к «правым монархистам» можно отнести представителей Всероссийского национального союза и октябристов, которые признавали себя сторонниками самодержавия, но в том его статусе, который был очерчен Манифестом 17 октября 1905 г. и новой редакцией Основных Законов. Проблема разграничения правых и умеренных сил внутри монархического лагеря волновала и самих черносотенцев, особенно в период выборных компаний, когда вставал вопрос о блоковой тактике. Отчетливым водоразделом между правыми монархистами и этими политическими силами являлось отношение к институту неограниченной монархии и проблеме «еврейского равноправия». В отличие от более замеренных монархистов, черносотенцы отказывались признавать ограниченность властных прерогатив самодержца законодательной Государственной Думой. Помимо этого они полемизировали с умеренными, отстаивая точку зрения о необходимости сохранения дискриминационного законодательства по отношению к еврейскому населению империи. Для избежания стилистической тавтологии в диссертации используются такие во многом синонимичные термину «правые монархисты» понятия, как «крайне правые» и «правые радикалы».

Употребляемый преимущественно по отношению к правым монархи. стам абсолютистского толка термин «консерваторы» требует пояснения. В данном случае, под консерватизмом подразумевается не отказ от каких бы то ни было преобразований (черносотенцы не признавали себя ретроградами и сторонниками «прежнего бюрократического режима», заявляли о необходимости реформирования самодержавия еще до революционного взрыва 1905

Г.), а стремление крайне правых свести к минимуму структурные изменения в традиционном обществе за счет оптимального использования уже имеющихся условий - в первую очередь, самодержавия с его высоким мобилизационным потенциалом. Схожую смысловую нагрузку несет употребляемый в работе термин «правые традиционалисты».

Научная разработанность темы. Следует признать, что историографическое освещение данной темы на протяжении многих десятилетий оставалось недостаточным.

Первыми исследователями деятельности крайне правых стали их политические оппоненты - социал-демократические публицисты В. Меч и В. Левицкий, а также кадет В. Обнинский. В своих работахАА они, по вполне понятным причинам, были далеки от научной объективности, закладывая ставшую господствующей на многие десятилетия традицию негативно-разоблачительного подхода к деятельности защитников самодержавия. Акцент в их исследованиях делался, в первую очередь, на изучение згголовно-погромной агитации радикальных монархистов. В схожем ключе рассматривал идеологию и политическую практику крайне правых В.И. Ленин".

Но при этом следует отметить, что перечисленные работы, несмотря на всю свою пристрастность, опирались на наглядные факты современной политической действительности. Так, например, лидер большевиков признавал, что черносотенство представляет собой реальную массовую политическую силу, которой свойственен «пещерный мужицкий демократизм, самый грубый, но и самый глубокий» . Анализ правомонархической идеологии в дореволюционной литературе преимущественно сводился к схематичному воспроизведению черносотенных постулатов, упрощенному разоблачению их архаичности и нежизнеспособности (последнее воспринималось как аксиома).

Своеобразным камертоном для советских исследователей монархического движения стал очерк М.Н. Покровского «Мир и реакция», вошедший в сборник «1905 год. История революционного движения в отдельных очерках»л"* - в этой работе декларировались тезисы о воинствующем антиинтеллектуализме Союза русского народа, участии этой партии в организации широкомасштабных погромов, на черносотенцев возлагалась вина за все кровавые эксцессы первой российской революции. В 20-30-е гг. приоритетное историографическое освещение получили такие аспекты темы, как черносотенный террор (погромный и индивидуальный)лл, участие черносотенцев в подавлении революционного движения пролетариаталл, реакционный соЮз правых монархистов и церквил л. Идеологические конструкции правых партий трактовались исследователями однозначно как отжившие и беспочвенные, лишенные какой либо привлекательности для широких масс.

Неким особняком в историографии правого радикализма стоит серия «Дореволюционная Россия», выпущенная ленинградским издательством «Былое» в 1925-27гг. Вышедшие в рамках этой серии работы С.Любоша о В. Пуришкевичелл и Д. Заславского о В. Шульгинелл выделялись попыткой относительно объективного подхода к предмету исследования. Сохраняя общий тон идейной непримиримости, авторы попытались показать русский правый монархизм, как влиятельное и опасное течение, во главе которого стояли вполне дееспособные политические деятели. Не ставя перед собой задачи детально проанализировать теоретическое наследие правого лагеря, С.Любош постарался объяснить популярность черносотенных идей среди различных слоев населения, проследил связь монархической идеологии с фашизмом.

Всему перечню научной и публицистической литературы о радикальном монархизме, увидевшей свет в 20-30-е гг., был свойственен несколько упрощенный подход к исследуемой теме. Односторонне трактовалась связь СРН с царизмом (заказчик - исполнитель), не прослеживалось обратного влияния. Все разногласия внутри монархических организаций объяснялись лишь борьбой за т.н. «темные деньги» - казенные субсидии, игнорировались принципиальные идеологические споры внутри правого лагеря. к середине 30-х гг. тема правого радикализма полностью выпала из научной полемики. Поток статей и брошюр, посвященных данной проблеме иссяк. Подобный поворот объяснялся тем, что многие авторы (В. Залежский, С. Любош, Д. Заславский и др.) затратили значительные усилия, доказывая идейное сходство между русским консервативным монархизмом и европейским фашизмом. Оказавшиеся в эмиграции правые монархисты и националисты, отнюдь не стремились опровергнуть эту точку зрения и нередко представляли себя в качестве предшественников Б.Муссолини (режим которого в 20-е гг. еще не успел себя скомпрометировать) . По мнению некоторых современных исследователей, деятельность и мировоззренческие основы Союза русского народа действительно предвосхитили политические новации итальянского «вождя» . С приходом к власти в Германии А.Гитлера подобная трактовка идейного наследия черносотенного лагеря стала одновременно и сверх злободневной, и неудобной для власти, правившей в СССР. Спорный, но тем не менее, господствующий тезис об отечественном приоритете в создании фашистской идеологии, не получив опровержения, был закрыт для дальнейших дискуссий. Запрет на научную разработку данной темы сопровождался закрытием основных архивных фондов черносотенных организаций. Вплоть до начала 70-х гг. источники по истории монархического движения были недоступны не только для широкого круга читателей, но и для профессиональных историков. Даже в период идеологического потепления 50-60-х гг. тема оставалась под запретом. Лишь в некоторых работах, посвященных 60-летию первой российской революции, затрагивался вопрос участия черной сотни в погромном движенииАА.

На рубеже 60-70-х гг. возрождение интереса к истории политических партий извлекло из полного забвения и тему монархических организаций. Первой работой основательно затрагивающей рассматриваемую проблему,

23 стала вышедшая в 1965 г. монография В.В. Комина , в которой рассматривалась деятельность правых монархистов после Февраля. В своей следующей работе по истории непролетарских партий России, В.В. Комин характеризовал СРН как искусственное образование, созданное исключительно стараниями царской администрации. По мнению автора, в России не было социальных слоев, чье мировоззрение соответствовало бы черносотенной программе. Представители городской и сельской мелкой буржуазии, деклассированные элементы во18лекались в Союз «путем подкупа, шантажа и демагогических обеп;аний»Л'*. Оценивая работу В.В. Комина в целом, можно сделать вывод, что автор, не подвергая пересмотру сложившуюся в 20-е гг. концепцию истории черносотенного движения, попытался подвести под нее более основательный фактологический фундамент.

Точки зрения о «беспочвенности» монархического движения и его идеологии придерживались также B.C. Дякин и М.К. Касвинов . Работа последнего «Двадцать три ступени вниз» (М., 1977), получившая широкую известность, была написана в традициях публицистики 20 - 30-х гг. Называя Союз русского народа «партией трусливого отчаяния», автор указывал на марионеточный, проправительственный характер СРН, который своим происхождением был обязан исключительно усилиями агентов охранки.

Для всех вышеперечисленных работ характерно пристальное внимание к таким аспектам деятельности черносотенных союзов, как индивидуальный террор, организация погромов, антисемитская агитация, в то время как идеологические, мировоззренческие основы правомонархического движения оказывались на периферии внимания исследователей.

Определенной вехой в изучении черносотенного движения стал выход в свет работы Л.М. Спирина «Крушение помещичьих и буржуазных партий в России» (М., 1977). Автор провел сравнительный анализ программ правомо-нархических организаций, описал тактику монархистов после Октября, их участие в белогвардейском движении, деятельность в эмиграции. Интересен подсчет численности правомонархических сил, подтверждающий степень их влияния на общественной сцене (по мнению Л.М. Спирина, численность СРН. достигала 100 тыс. членовЛЛ, что позволяло отнести эту партию к числу самых крупных). Социальной базой Союза, с точки зрения автора, являлись мелкие лавочники, ремесленники, дворники, извозчики, представители люмпен - пролетариата»ЛЛ. По мнению автора, период расцвета черносотенного движения приходится на 1905 - 1907 гг., когда крайне правым удапось, оказав существенную йоддержку самодержавию, повлиять на ход и результаu u и Л Л Т /* u u и ты первой российской революциилл. Коренной причиной идейного банкротства крайне правых Л.М. Спирин считал глобальный кризис самодержавного политического режима, защитить который при помощи социальной демагогии и террора было невозможно.

Тема идеологических воззрений русских крайне правых косвенно затрагивалась в работах Е.У. Сысоевойлл, A.A. Бажинал\ CA . Степановалл, СВ. Пронкиналл. Методы идеологического воздействия черносотенцев на широкие массы авторы характеризовали исключительно как демагогию, лицемерие и клевету на вождей рабочего движений"*.

В 80-е годы разделы о черносотенных союзах были включены в коллективные труды по истории политических партийлл. В них содержались новые фактические данные о численности черносотенных организаций, несколько по-иному стала оцениваться степень их влиятельности. Впервые был озвучен важный тезис о противодействии черносотенцев попыткам П.А. Столыпина осуществить хотя бы минимальные реформылл, т.е. признавалось обратное влияние крайне правых на правительственные круги. Указывалось на различия между монархическими группами корпоративного типа и всесословными организациями подобными Союзу русского народа, отмечался больший демократизм и радикализм последних. Критически анализируя идеологию крайне правых, авторы указывали на наличие в ней нескольких течений, признавали своеобразную монархическую многопартийность Отдельные аспекты истории монархического движения затрагивались в монографиях В.И. Старцева, B.C. Дякина, Ю.Б. Соловьева и И.В. Алексеевой . В работах этих исследователей уделялось внимание перипетиям внутрипартийной борьбы в стане крайне правых по значимым вопросам социально-экономической, национальной и внешней политики. в работах А.Я. Авреха тема правомонархической идеологии рассматриваюсь через призму думской деятельности 1файне правыхЛЛ. Несомненно, маститый исследователь более глубоко, нежели его предшественники, проанализировал причины организационного раскола монархистов-радикалов, подчеркнув такие импульсы к взаимоотторжению монархических группировок, как влияние человеческого фактора (соперничество черносотенных лидеров, их желание сохранить за собой право личного доступа к особе государя и к председателю правительства, борьба за казенные субсидии), принципиальные разногласия по вопросу о возможности сосуш;ествования самодер- ' жавия и Государственной Думы, желание умеренных черносотенцев отмежеваться от «правого революционера» А.И. Дубровина, которого в обш;естве считали организатором громких политических убийств. По мнению А.Я. Ав-реха, основной причиной краха монархического движения стало то, что черносотенцы не могли вести активную агитацию вокруг судьбоносного для России аграрного вопроса.

В 90-е гг. с крушением однопартийной системы и идеологического монополизма марксизма-ленинизма начался новый этап в изучении истории российских политических партий начала XX века, появилась возможность ее объективного освещ;ения. Идеологическая и политическая конфронтация той или иной российской партии с большевиками перестала быть фактором, провоцирующим априорно-негативный подход исследователей, скорее наоборот - «антибольшевизм» стал служить основанием для политической реабилитации. В первую очередь это касалось либеральных партий, изучение истории которых получило дополнительный импульс. Появилась объективная возможность беспристрастного подхода и к исследованию истории праворадикальных партий. Подлинно новой вехой в изучении деятельности СРН стала работа С.А. Степанова «Черная сотня в России (1905-1914)» (М., 1992). Используя богатую источниковую базу, исследователь подверг ревизии некоторые тезисы относительно радикально-монархического движения, устоявшиеся в отечественной историографии. Автор подчеркивает тот факт, что основная волна погромов прокатилась по стране еще до создания СРН и послужила лишь катализатором для его организационного оформления. Анализируя док5Ш[енты, С.А. Степанов делает вывод о наличии у правомонархической идеологии достаточно массового фундамента, в частности, о привлекательности черносотенных идей для значительной массы крестьянства (по данным автора, на выборах в III Государственную думу в 51 губернии европейской России к правым партиям принадлежало 42,29% выборщиков от ьфестьян) . Один из параграфов исследования был специально посвящен лаконичному обзору идеологии крайне правых. В следующей работе, выпущенной в соавторстве с Ч. Руудом, «Фонтанка, 16. Политический сыск при царях» (М., 1994) С.А. Степанов много внимания уделяет связям черносотенцев с тайной полицией, хотя и не абсолютизирует зависимость СРН от охранки.

На сегодняшний день, работы С.А. Степанова являются самыми обстоятельными исследованиями истории монархического движения. Но следует отметить, что автор изначально не ставил перед собой задачи детально проанализировать формирование и эволюцию черносотенной идеологии. Теоретическая аргументация правых монархистов была представлена С.А.Степановым в сжатом очерке и интерпретировалась как статичная система идей, в основе которой лежала славянофильская схема в переплетении с официальной монархической доктриной''А Достаточно спорным является тезис автора о том, что «черносотенцы ставили на одну доску славянофилов и охранителей типа М.Н.Каткова и Д.А.Толстого»"*а. Внутри правомонархиче-ского лагеря выделялись и славянофильское, и абсолютистское течения, которые вели между собой оживленную полемику и отстаивали достаточно отличающиеся друг от друга концепции реформирования самодержавия. Соотношение славянофильской и охранительной составляющих монархической идеологии менялось в соответствии с изменениями политической обстановки в стране, начиная с 1900 г. и заканчивая февралем 1917 г. С.А. Степанов утверждает, что по логике монархистов, самодержавие сводилось к одному самодержцу, причем на вопрос о том, как один человек может управлять огромной империей, ответа у них, «разумеется, не было>/л. В действительности же, у монархистов и славянофильского, и абсолютистского толка существовали детализированные и достаточно аргументированные планы превращения самодержавия в эффективную форму правления.

Обновленная концепция истории монархических партий была учтена составителями энциклопедии «Политические партии России. Конец XIX века - первая треть XX века» (М., 1996). В конце 90-х гг. некоторые аспекты истории черной сотни стали объектом диссертационных исследований'*л.

Зарубежные исследования истории крайне правых организаций чрезвычайно немногочисленны, так как западные историки традиционно ориентировались на изучение деятельности либеральных партий, к тому же, проблема труднодоступности источников, остро стоявщая перед отечественными авторами, была практически непреодолима для их зарубежных коллег.

В работах Дж. Хоскинга и Р. Мэнинга «Что представляло собой объединенное дворянство» (Бломингтон, 1979) и Р. Мэнинга «Кризис старого режима в России: дворянство и правительство» (Принстон, 1982)'*'* содержится утверждение об определяющем влиянии политики объединенного дворянства на деятельность СРН (в начале века подобную мысль высказывал В. Левицкий). В книгах английского и немецкого исследователей X. Роджера и Г. Ле-ве''л деятельность крайне правых рассматривается в контексте еврейского вопроса. Наиболее ценной работой, посвященной рассматриваемой теме, из числа изданных за рубежом, является монография Д. Роусона «Российские правые и революция 1905 года» (Кембридж, 1995)"*л. Автор считает, что СРН сумел преодолеть узость политических установок и социального состава предшествующих ему монархических групп, так и не ставших массовыми организациями (Русская монархическая партия. Союз русских людей и др.). Залогом успеха СРН Д. Роусон считает способность Союза дистанциироваться от интересов верхушки общества, и представить себя ядром национального движения истинно русских людей (используя жесткую критику бюрократии и последовательную антисемитскую агитацию). Споря с тезисом отечественной историографии о том, что правительство целенаправленно создало и контролировало СРН, Д. Роусон утверждает, что, несмотря на близость целей, правые и правительство не доверяли друг другу. Правые выражали крайнее раздражение уступками левым со стороны правительства, которое, в свою очередь, опасалось, что правые с их призывами к насилию и шумными агитационными компаниями дестабилизируют и без того взрывоопасную обстановку в обществе.

Следует особо отметить изданный в США коллективный труд «Погрои и и и и / "1—г мы: антиеврейское насилие в новейшей российской истории» (Принстон, 1992)'*Л. Авторы этой работы отвергают господствовавший долгое время тезис о том, что погромы в России в начале века являлись результатом прямого вмешательства царского правительства или созданных им организаций типа СРН (один из исследователей, М. Аронсон считает, что погромы стали полной неожиданностью и для правительства, и для черносотенцев).

В некоторый диссонанс с упомянутыми работами вступает книга У. Лакера «Россия и Германия. Наставники Гитлера.» (Вашингтон, 1991), в которой утверждается, что идею массового уничтожения евреев нацисты позаимствовали у русских крайне правых. По мнению У. Лакера, черносотенцы (в лице Н.Е. Маркова) призывали к истреблению всех евреев, а СРН внес свою лепту в осуществление этой идеи, организуя жестокие погромы.

Достижения отечественной историографии в освещении темы правого монархизма достаточно весомы. Исследователями проделана большая работа по анализу и систематизации сведений о структуре, численности, социальном составе черносотенных союзов, о таких аспектах их деятельности, как парламентская борьба, индивидуальный и погромный террор. Вместе с тем, следует отметить, что идеология правого движения долгое время оставалась на перефирии внимания исследователей. Степень изученности идейного фзшда-мента черной сотни до настоящего времени не позволяла ответить на ряд важнейших вопросов, касающихся разработки и эволюции правомонархиче-ских концепций преобразования самодержавной власти в эффективный политический механизм. Не получила достаточного историографического освещения модернизированная с учетом реалий начала XX века система пра-вомонархических доказательств необходимости самодержавия для России. Не прослежены вариации восприятия различными течениями внутри правого движения политических реформ эпохи первой российской революции. Не стали объектом подробного и комплексного анализа попытки защитников царизма совместить основные положения своей доктрины с политической системой третьеиюньской монархии, предлагаемые ими альтернативные варианты реформирования самодержавия «на исконно русских началах», проекты изменения статуса Государственной Думы, избирательного законодательства, рецепты достижения политической стабильности в обществе без обращения к западным политическим моделям и технологиям.

Несмотря на то, что изучение деятельности черносотенцев в провинции в последние годы получило новый импульс, правомонархическое движение на Дальнем Востоке остается малоисследованным. Между тем, следует отметить, что дальневосточная проблематика занимала принципиально значимое место в идеологии и практической деятельности черной сотни. Этот аспект истории правомонархического лагеря заслуживает пристального внимания исследователей. Проблема военно-хозяйственного освоения Дальнего Востока и защиты российских национальных интересов в регионе являлась важной у> 48 составляющей государственно-политической доктрины черной сотни .

Цели и задачи диссертации. Целью данного исследования является анализ процесса разработки и эволюции правомонархических концепций преобразования политического устройства России, а также оценка их соответствия условиям начала XX в'*А

Для достижения этой цели автор ставил перед собой ряд задач: - на основе изучения массива черносотенной публицистики и документов правых партий проанализировать предлагаем)гю правыми монархистами модернизированную концепцию оптимальности и необходимости самодержавия для России; оценить ее с точки зрения соответствия реальной общественно-политической ситуации в стране накануне первой российской революции и в период нарастания революционного кризиса. проанализировать реакцию правомонархического лагеря на законодательные акты (Манифест 17 октября 1905 г., новую редакцию Основных Законов), трансформировавшие самодержавие в дуалистическую монархию, а также деятельность правых монархистов по идеологическому обслуживанию контрреволюционной политики правительства. проследить эволюцию альтернативных проектов политических реформ, предлагаемых черносотенцами в период третьеиюньской монархии; дать объяснения их малой востребованности правительством. На основе и в рамках этого анализа выделить причины идейного раскола в рядах крайне правых в 1908-1910гг., ослабившего позицию черносотенных союзов на политической арене;

- проанализировать комплекс мер по укреплению государственной власти и установлению общественной стабильности, выдвигаемых черносотенцами в годы первой мировой войны. Выяснить причины провала правомонархичской программы спасения самодержавия в период назревания Февральской революции;

- проанализировать усилия правых по идейному обеспечению экспансионистской политики царизма на Дальнем Востоке в 1900-1905 гг., а также систему правомонархических доказательств необходимости жестко централизованной, обладающей высоким мобилизационным потенциалом самодержавной власти для военно-хозяйственного освоения дальневосточных окраин и защиты внешнеполитических интересов России в регионе. Выявить причины малой эффективности черносотенной агитации среди населения Дальнего Востока.

Объект исследования: идеология и политика правоконсервативного лагеря в 1900-1917 гг.

Предмет исследования: формирование и эволюция правомонархиче-ской идеологии по вопросам о преобразовании самодержавия в эффективную, отвечающую требованиям времени форму правления.

Географические рамки работы. Так как тема диссертации имеет общероссийский характер, то ее географическими рамками следует считать территорию Российской империи в границах рассматриваемого периода.

Третий параграф второй главы посвящен анализу преломления дальневосточной проблематики в черносотенной идеологии, а также рассмотрению практической деятельности крайне правых в пределах Приамурского генерал-губернаторства, а конкретнее в районе 1СВЖД (Маньчжурия), на территории современных Амурской области. Хабаровского и Приморского краев, северного Сахалина. В других регионах, входивших в генерал-губернаторство - на Камчатке и на Чзлкотке - фактов существования филиалов черносотенных партий установить, опираясь на архивные данные, не удалось.

Хронологические рамки диссертации охватывают 1900-1917 гг. Первоначальная дата связана с созданием первой официальной монархической организации «Русское собрание» (Санкт-Петербург). Конечная дата - 1917 г. связана с ликвидацией правомонархических организаций, запрещением черносотенной печати после Февральской революции.

Методологической основой диссертации являются принципы историзма и назЛной объективности. Принцип историзма позволил рассмотреть идеологическую стратегию монархистов по вопросу о преобразовании политического устройства России как относительно целостную систему взглядов, детерминированную политическими, социальными, экономическими факторами российской действительности начала XX века и, в свою очередь, оказывающую определенное обратное влияние на политическую ситуацию в стране (особенно в 1905-1907 гг.) через консервативную печать и думскую деятельность крайне правых. Принцип историзма позволил также проследить процесс эволюции системы монархических воззрений на политическое устройство России, выявить качественные изменения в этой системе, проанализировать закономерности перехода от одного этапа ее развития к другому.

Принцип объективности позволил выявить в сумме теоретических воззрений правых монархистов по вопросу о политическом устройстве России не только ретроградно-реакционную, но и традиционалистскую, почвенническую составляющую, отметить вклад правых консерваторов в разработку проблемы влияния геополитических, климатических, этнографических факторов на эволюцию политической власти и политической культуры в России. Использование таких частных методов как сравнительный, проблемно-хронологический, ретроспективный, а также исследовательская системность в анализе фактических данных, учет единичного, особенного и частного позволили понять и изучить закономерности и случайности формирования и эволюции монархической идеологии в контексте процессов, протекавших в русском обществе (с учетом действий, предпринимаемых правительством и оппозицией, внутрипартийных междоусобиц в лагере крайне правых, личных убеждений и индивидуальных качеств лидеров черной сотни и многих других факторов русской политической жизни).

Источниковая база исследования включает в себя программные документы, циркуляры и воззвания монархических групп, материалы съездов правых партий, открытые письма черносотенцев правительству и государю и др. Незначительные на первый взгляд различия в формулировках этих документов были одновременно причинами и результатами жестких политических споров, межличностного противостояния лидеров монархического движения по принципиальным идеологическим вопросам.

Но программные установки и пункты уставов той или иной монархической партии являются лишь вершинами айсбергов, подводные части которых состоят из обосновывающих и комментирующих общеидеологических трактатов, книг, посвященных отдельным вопросам монархической государственности, газетно-журнальной публицистики и переписки черносотенных деятелей.

Для того, чтобы создать возможно более полное, многостороннее, объективное представление о монархической идеологии, о взглядах монархистов на возможные пути эволюции самодержавия, о допустимых границах изменения «исторической власти», прежде всего следует обратиться к фундаментальным общеидеологическим трактатам вышедшим из-под пера таких мыслителей и публицистов правого лагеря, как Л.А. Тихомиров, Н.И. Черняев, К.Н. Пасхалов, С.Ф. Шарапов, В.М. Пуришкевич, Г.А. Шечков, С.Н. Сыромятников, ДА. Хомяков, П.Н. Семенов и дрЛ°. Кроме этого ценными источниками для исследователя являются работы консервативно настроенных юристов-государствоведов, активных участников патронируемого крайне правыми «академического движения»л\ программные док>тменты, циркуляры и воззвания монархических групп, материалы съездов правых партий, открытые письма черносотенцев правительству и государю, материалы переписки черносотенных лидеров, мемуары политических деятелей начала XX века .

Если масштабные идеологические труды призваны были обосновать стратегию того или иного течения (крыла) в монархическом движении, то газетная полемика стала своего рода тактическим оружием черносотенных союзов в идейных спорах друг с другом. Конечно, использованные в данной работе, материалы таких газет как «Русское Знамя», «Московские ведомости», «Земщина», «Вестник СРН» и др. не могут сравниться по глубине и широте рассмотрения вопросов монархической идеологии с указанными выше многостраничными томами, но все же анализ черносотенной периодики дает возможность проследить своего рода хронику дискуссий внутри правого крыла, детализировать позицию той или иной группировки.

Дневниковые записи и переписка Б.В. Никольского, Л.А. Тихомирова, К.Н. ПасхаловаЛЛ и других деятелей монархического движения содержат немало ценных сведений, дающих возможность взглянуть на монархическое движение изнутри, проникнуть на политическую кухню крайне правых, понять подоплеку многих поворотов и зигзагов в истории черной сотниЛ"л.

Главными архивными фондами по данной теме являются фонды Государственного архива Российской Федерации (ГАРФ): СРН и Всероссийского Дубровинского СРН (Ф. 116), Русского народного союза имени Михаила Архангела (СМА) и Русского Собрания (Ф. 117). Материалы этих фондов дают возможность вскрыть подоплеку принятия решений на монархических съездах, выяснить соотношение сил сторонников той или иной линии, ознакомиться с деловой перейиской лидеров черносотенных партий по вопросам взаимодействия, уточнения точек зрения. Интерес для исследователя представляют и официальные письма монархистов в адрес царя, которые содержат одновременно и анализ общественной ситуации, и предложения по изживанию язв русской жизни. Переписка с местными отделами наглядно показывает степень влиятельности правых радикалов в провинциилл.

Полицейские комментарии черносотенных собраний и съездов содержатся в документах Департамента полиции (ДП) МВД - Ф. 102 (Особый отдел (00); 4 делопроизводство). Материалы правых партий и организаций имеются и в некоторых других (кроме названных) фондах ГАРФ. Так, в фонде одного из видных правых деятелей Б.В.Никольского (Ф. 588) содержатся некоторые программные документы Русского Собрания и различного рода документы СРН - постановления съездов и совещаний, циркулярные письма, листовки и обращения, переписка с некоторыми местными организациями.

Определенный интерес для исследователя представляют материалы, собранные Чрезвычайной следственной комиссией Временного правительства (Ф. 1467 ГАРФ). Согласно стоявшим перед Комиссией целям, собирались документы о правых партиях и их отношениях с царем и правительством, о получении правыми денежных средств от правительства, об отношении правых к Основным Законам Российской империи и т.п. Значительная часть этих материалов была опубликована в 20-е гг.лл.

Имеющиеся в Российском государственном архиве литературы и искусства (РГАЛИ) личные архивные фонды таких черносотенных деятелей, как А.И.Соболевский (Ф.499) и В.А.Грингмут (Ф.1393) включают в себя обширную переписку по вопросам стратегии и тактики движения, черновики и варианты опубликованных позже работ, дневниковые записи, отдельные печатные материалы (прокламации, брошюры, циркуляры, газетные вырезки) с авторскими ремарками на полях. Анализ подобной информации позволяет уточнить и детализировать представление о позиции авторовлл.

Научная новизна работы определяется как недостаточной разработанностью в отечественной историографии избранной темы, так и использованием широкого круга источников (официальных документов правомонар-хических партий, массива черносотенной публицистики), ранее не включавшихся в научный оборот.

С использованием максимально деидеологизированных и объективных подходов к оценке исторической действительности, подвергнув суш;ествен-ной ревизии устоявшийся в исторической назле тезис о монархической идеологии начала XX века как об архаичной, потерявшей способность к развитию системе взглядов и ценностей, априорно неспособной представить эффективные рецепты преобразования политического устройства России и вывода страны из системного кризиса, в работе впервые:

- на основе анализа теоретических трудов идеологов правоконсерва-тивного лагеря и документов монархических партий выявлена и представлена система правомонархических доказательств оптимальности и необходимости самодержавия для России, его органичности и обусловленности своеобразием объективных исторических, геополитических, этно-культурных обстоятельств государственно-политического развития страны;

- в развернутом, систематизированном виде представлена правомо-нархическая аргументация неприемлемости западных моделей политического устройства для России;

- дана целостная картина развернувшейся среди правых радикалов дискуссии во1фуг изменивших статус самодержавия законодательных актов периода первой российской революции;

- представлен комплексный анализ формирования и эволюции право-монархических концепций преобразования самодержавной власти в эффективно действующий механизм, отвечающий потребностям развития страны. Проанализирована степень их жизнеспособности и соответствия общественно-политическим реалиям начала XX века;

- в тесной связи с изменениями общественно-политической обстановки в России, прослежена эволюция общего идейного вектора право-консервативйого лагеря с такими ее этапами, как: равновесие славянофильских и абсолютистских тенденций в 1900-1905 года; короткий период преобладания славянофильских идей и проектов возрождения «исконного самодержавия» в годы первой российской революции; фактическое примирение обоих течений черносотенного движения с «полуконституционной» политической реальностью, период вынужденной лояльности правых по отношению к политическим институтам «третьеиюньской монархии» в 1907-1917 годах;

- выявлены причины невостребованности теоретических разработок правых монархистов императорским двором и правительством;

- конкретизирована дальневосточная составляющая правомонархиче-ской концепции необходимости самодержавия для России, на материале Приамурского генерал-губернаторства проанализирован опыт правомонархической агитации среди широких слоев населения. Выявлены причины ее малой эффективности.

Практическая значимость темы. Теоретические выводы и впервые получивший научное освещение фактический материал могут быть использованы при разработке курса политической истории XX века для гуманитарных факультетов высшей школы. Результаты исследования в целом могут быть использованы при работе над всесторонними исследованиями по истории российских политических партий, истории российского политического консерватизма.

ПрибылоБский в. Русские национал патриотические и праворадикальные организации. Краткий словарь-справочник. М., 1994; а также: Россия сегодня; новый спектр политических партий и движений (сборник материалов и документов) // под ред. Шилобода М.И., Иванова В.В., Леванова Б.В. и др. Астрахань, 1994 С.234-277; Верховский А., Прибылов-ский В. Наионал-патриотйческие организации. Краткие справки. Документы и тексты. М., 1999.

АШтурмовик. 1997. 1-15 декабря. А Известия. 1998. 14 январе.

Катасонов В.Н. Великодержавность: геополитика и психология // Россия на пороге третьего тысячелетия: анализ и прогнозы.М., 2000 а Уткин А.И. Вызов Запада и ответ России. М., 1996 С.374 а' Русский вестник. 1995. 21 февраля. а Бовт Г. Барин нас рассудит // Известия. 2000. 20 июня. а Новопрудский С. Прусский порядок // Известия. 2000. 5 июля. а Секрет невиданной популярности И.А. Ильина достаточно прост. Оказавшиеся в 20-е гг. в эмиграции российские либералы, в свое время гнушавшиеся читать правомонархические идеологические трактаты, пережив жесткий мировоззренческий кризис и переоценку ценностей, с энтузиазмом встретили компилятивные работы этого автора, посвященные монархической государс1венности, поскольку они вышли из-под пера либерального интеллигента, авторитетного философа - гегельянца, не запятнавшего себя до революции связями с «погромщиками». Эстафета пиетета перед именем И.А. Ильина перешла и в постсоветскую Россию: незнакомые с трудами монархистов начала XX века, российские интеллектуалбьконсерваторы восприняли книги этого публициста как откровение. Этому во многом способствовала имевшая большой общественный резонанс публикация в1990-1991гп эпопеи А.И. Солженицына «Красное колесо» в которой, по признанию автора, активно использовались идеи И.А. Ильина.

Обнинский В.П. Новый строй. М., 1909. С. 16-44; Меч В. Силы реакции // Борьба общественных сил в русской революции в 1905-1906гг. М., 1907. Вып. 1. С. 10-100; Левицкий

B. Правые партии // Общественное движение в России в начале XX века. Спб., 1914. Т. 3.

C. 347-469.

Ленин В.И. О черносотенстве // Поли. собр. соч. Т.24. С. 18-19; Он же. Черные сотни и организация восстания //Поли. собр. соч. Т.Н. С. 189-193. Целенаправленно разоблачая реакционность и ретроградство черносотенной идейной платформы, В.И.Ленин особое внимание уделял критике национальной программы правых, акцентируя такие ее аспекты, как антисемитизм и национализм (лидер большевиков считал, что разжигание черносотенцами национальной розни - не более чем попытка отвлечь невежественные массы от борьбы за свои реальные классовые интересы ). (Полн.собр. соч. Т.24. С. 293). Но в то же время руководитель большевиков признавал, что черносотенное движение представляет собой реальную политическую силу, возглавляемую вполне дееспособными руководителями (о В.М. Пуришкевиче он отзывался как о талантливом агитаторе). (Полн.собр. соч. Т.21. С. 286.).По мнению В.И.Ленина, русские монархические союзы вынуждены были скрывать свои связи с помещиками, делать вид, что они защищают общенациональные интересы, отстаивают добрые старые порядки патриархального землевладения. Им приходилось взывать к самым «закоренелым предрассудкам самого темного мужика». Но демократическая пропаганда оказалась обоюдоострым оружием и способствовала росту политической активности крестьянства: «Нет-нет и прорвется голос подлинно мужицкой жизни, мужицкий демократизм через всю черносотенную затхлость и натасканность». В таких случаях правые вынуждены были изгонять из своей среды «неудобного мужицкого демократа». (Поли.собр.соч.Т. 24. С. 18.). В.И.Ленин отказьшался видеть в черносотенном движении стихийность и спонтанность - за спинами правых, по его мнению, стояли кукловоды из правительства. Характеризуя правые партии, как партии помещиков, В.И.Ленин указывал, что они не могли ограничиваться связями только с помещичьей средой, им нужна была масСа сторонников традиционных начал для противостояния «народной революции» - с опорой только на полицию и помещиков этого достичь было невозможно, необходимо было опираться «тоже на народ, тоже на классы». Осознавали это и правительственные круЫ, сделавшие основой своей контрреволюционной политики «разжигание национальной и расовой вражды, организацию черных сотен». В противостоянии крайне правых й левых радикалов В.И.Ленин видел инспирированную правящим режимом борьбу «одной части народа против другой».( Поли.собр.соч. Т.9. С.ЗЗЗ). Таким образом лидер большевиков признавал «народность» черной сотни, привлекательность ее идейных постулатов для широких масс.

ЛенинВ.И. О 4epHoco'teHCTBe //Поли. собр. соч. Т.24. С. 18.

Алтайский Б. Кое-чт(а> о черной сотне // Народный труд. Народно-социалистическое обозрение. Вып. 2. Спб.у 1906. С. 12-35.Абакумов СИ. Русские политические партии (Зачем они нужны и чего ойи добиваются). Казань, 1916.; Анчарова М. Кто и почему устраивал еврейские погромы. М.,1917.; Борисов Я. Кому нужны погромы. Спб., 1906.; Елпать-евский СО. О черносотенцах. Спб., 1906.; Лавринович Ю.Н. Наша контрреволюция. Т. 1. Погром. Спб., 1908.; Лукашевич A.A. Наши враги: сравнительный очерк правых партий. Спб., 1906.; Некрасов С. Кто не желает дать народу ни земли, ни воли. Спб., 1906.; Смирнова СИ. Черная сотня. Спб., 1906.

Покровский М.Н, Мир и реакция // 1905г. История революционного движения в отдельных очерках М.; Л., 1925. Т.2. С.225-263

Евгеньев А. Царские Иогромщики. Пг., 1919; Материалы по истории антиеврейских погромов в России // под ред. СМ. Дубнова и Г. Красного-Адомини. В 2 т. Пг., 1919-1923; Коган И. Погромы в дни свободы (октябрь 1905). М., 1925; Киржниц А. Рабоче-крестьянские массы в борьбе с погромами в 1905г. М., 1930. Залежский В.Н. Монархисты. Харьков, 1929; Викторов В.П. Вступительная статья // Союз русского народа: По материалам Чрезвычайной следственной комиссии Временного правительства 1917г. М.; Л., 1929; Брусянин Б. Черная сотня на фабриках и заводах Петербурга в годы реакции: материалы по истории рабочего движения // Красная летопись. 1929. № 1 (28). С. 154-181; № 2 (29). С.151-172.

Кандидов Б.П. Крестом и нагайкой. М., 1928.; Он же. Церковь и 1905г.: Очерки и материалы. М., 1930; Он же. Религиозная контрреволюция и антирелигиозное движение в 1905-1906гг // Антирелигиозник. 193 5. № 6.

Любош СБ. Русский фашист Владимир Пуришкевич. Л., 1925. АА Заславский Д. О. Рьщарь монархии Шульгин. Л., 1927.

АО Марков Н.Е. Войны темных сил. М., 1993. С. 114.; Шульгин В.В. «Что нам в них не нравится.». М., 1994. С.78.

Стефан Д. Русские фашисты. Трагедия и фарс в эмиграции, 1925-1945. М., 1992.

Михайлов Л.А. Рыбинск в революции 1905-1907гг. Ярославль, 1965; Хасанов Х.Х. Революция 1905-1907 годов в Татарии. М., 1965; Стеценко А.И., Точеный Д.С Черносотенцы Поволжья в 1905 году // Классовая борьба в Поволжье в 1905-1907гг. Куйбьппев 1965; Сенчакова Л.Г. «Священная дружина» и ее состав // BecTinnc МГУ. 1967. Сер. 93. История. № 2.

Комин В.В. Банкротство буржуазных и мелкобуржуазных партий России в период подготовки и победы Великой Октябрьской Социалистической революции. Калинин, 1965.

Комин В.В.История помещичьих, буржуазных и мелкобуржуазных политических партий Б России: факультативный курс лекций. Калинин, 1970. С. 17

Дякин B.C. Русская буржуазия и царизм в годы первой мировой войны. 1914-1917гг. Л., 1967.

Касвинов М.К. Двадцать три ступени вниз. М., 1977.

Спирин Л.М. Крушение помещичьих и буржуазных партий в России. М., 1977. С. 167.

Там же. С. 168. ААТамже. С. 175 аа Сысоева Е.У. Политика идеологического воздействия черносотенных партий на рабочих в годы первой русской революции. По материалам Москвы и Московской губернии: Дис. канд. ист. наук. М., 1978.

Бажин A.A. Борьба партий большевиков против черносотенного движения в России в годы первой русской революции (1905-1907): Дис. канд. ист. наук. М., 1979.

Степанов CA. Банкротство черносотенных союзов и организаций (1907-1914): Дис. канд. ист. наук. М., 1982.

Пронкин C.B. Разоблачение В.И. Лениным, партией большевиков реакционного характера черносотенных партий и организаций в период нового революционного подъема (1910-1914): Дис. канд. ист. наук. М., 1989.

Пронкин СВ. Указ. соч. С.65

Борьба ленинской партии против непролетарских партий и течений. М., 1987; Непролетарские партии России: урок истории. М., 1984; Королева Н.Г. Помещичье-монархические организации в 1905-1907гг.: образование, структура, тактика // Непролетарские партии России в трех революциях М., 1977; Степанов CA. Численность и состав черносотенных союзов и организаций // Политические партии России в период революции 1905-1907гг. М., 1987.

Непролетарские партии Росси: урок истории. М., 1984. С. 194.

Старцев В.И. Русская буржуазия и самодержавие в 1905-1907гг. Л., 1977; Дякин B.C. Буржуазия, дворянство и царизм в 1911-1914гг. М., 1978; Соловьев Ю.Б. Самодержавие и дворянство в 1902-1907гг. Л, 1981; Он же. Самодержавие и дворянство в 1907-1914гг. М., 1990; Алексеева И.В. Агония сердечного согласия. Л., 1990.

Аврех А.Л. Царизм и третьиюньская система. М., 1966; Он же. Столыпин и Третья дума. М., 1968; Он же. Царизм и IV Дума. 1912-1914гг. М., 1981; Он же. Распад третьиюньской системы. М., 1985; Он же. Царизм накануне свержения. М., 1989.

Степанов CA. Черная сотня в России (1905-1914 гг.). М., 1992. С.244.

Там же. С. 9.

Степанов CA Черная сотня в России (1905-1914 гг.). М., 1992.С. 10. ААТамже. С.20. аа Михайлова Е.М. Черносотенные организации среднего Поволжья между буржуазно-демократическими революциями (1905-1917гг.). Дис. канд. ист. наук. Казань, 1995.Тарасов O.A. Политическая деятельность национал-монархических партий и организаций в годы первой мировой войны (1914-1917гг.) . Дис. канд. ист. наук. М.,1997.; Елисеев A.B. Социально-экономические воззрения русских националистов начала XX века. Дис. канд. ист. наук. М.,1997; Панова М.И. Идеи славянофильства в русской общественно-политической мысли в 1850-е гг. - 1917г. Дис. канд. ист. наук. М.,1998. В исследовании Е.М. Михайловой «Черносотенные организации среднего Поволжья между буржуазно-демократическими революциями (1905-1917гг.)» (Казань, 1995), несмотря на заявленный в названии региональный аспект, весьма подробно рассматриваются общеидеологические вопросы монархического движения - прежде черносотенный подход к решению национального вопроса.

В опубликованном в 1997 году диссертационном исследовании O.A. Тарасова «Политическая деятельность национал-монархических партий и организаций в годы первой мировой войны (1914-1917ГГ.)», делается вывод о том, что в судьбоносные для монархии 1915и1916 годы черносотенные союзы не могли стать для нее той опорой, которой они являлись в 1905-1907гг.: «союзы превратились в своего рода отстойник для неудачников недовольных жизнью и просто уголовников».

Вышедшее в 1998 году исследование A.B. Елисеева «Социально-экономические воззрения русских националистов начала XX века» отличал взвешенный деидеологизиро-ванный подход изучению правомонархического движения. Автор считает, что националистическое движение возникло в качестве широкой общественной инициативы. Оно не было организовано сверху и даже не являлось проправительственным. Черная сотня стала не менее важной охранительной силой, нежели правительственная бюрократия (это признавал еще П. А. Стольшин). .

В работе М.И. Пановой, посвященной истории развития славянофильской идеологии, затрагивается проблема эволюции теоретического наследия классиков доктрины в условиях начала XX века. Сосредоточив свое внимание на деятельности С.Ф. Шарапова, автор делает достаточно дискуссионный вывод о том, оппоненты «последнего славянофила» из числа охранителей-абсолютистов являлись противниками каких либо реформ. В действительности, число Защитников «набившего оскомину петербургского бюрократического режима» (выражение дальневосточного черносотенного деятеля Л.П. Кожеурова), отрицавших необходимость преобразований, в среде крайне правых было невелико. Даже идейный наследник М.И. Каткова, яростный противник созыва Земского Собора В.А. Грингмут жестко критиковал имперскую бюрократию и считал, что Россия нуждается в политических преобразованиях, ограничивающих произвол министерских чиновников.

Hosking G.A., Manning R.J. What was the United Nobility? Blomington, 1979. P. 142-183; Manning R.J. The crisis of the old Order in Russia: Gentry and goverment. Princeton, 1982. m Rogger H. Jewish poHcies and right-wing politics in imperial Russia. London, 1986. Lowe H. D. Antisememitism und reaktionere Utopie. Hamburg, 1978.

ARawsonD. C. Russian right and revolution in 1905. Cambrige university press, 1995.

Pogroms: Anti-jewish violence in modern russian history. Cambrige university press, 1992.

Интерес к проблеме восприятия черносотенных идеологических постулатов населением Дальнего Востока, объясняется определенной специфичностью этого региона России, где отсутствовали коренные этносы, обладающие историческим опытом собственной государственности (как, например, в Привисленских губерниях, в Финляндии, в Закавказье), где «разлагающее иудейское влияние» почти не ощущалось. Но и в этих «тепличных», на первый взгляд, условиях монархическая пропаганда оказалась малоэффективной. Дальний Восток с его этнически дробным, мигрирующим населением, удалённым от центров религиозной и политической жизни империи оказался непростым полигоном для испытания идеологического оружия правых монархистов

Следует оговориться, что в диссертации основное внимание уделяется анализу воплощения в политическую действительность начала XX века второго элемента уваровского лозунга (православие, самодержавие и народность). Черносотенная интерпретация вопросов взаимоотношения государства и церкви, роли православия в общественно-политической жизни империи рассматривается автором в отдельной работе, не включенной в общий текст в силу установленньсс лимитов объема. Третий элемент триединой формулы, как признавали сами монархисты, имел подчиненный характер. Многие черносотенные публицисты отмечали «неуловимость» и «теоретическую размытость» термина «народность». Наряду с таким сакральным для славянофильства понятием как «мнение земли», термин «народность» в глазах правых монархистов начала XX века в значительной степени утратил свое обаяние, особенно после «неудачных» опытов по насаждению думского народоправства. К.Н. Пасхалов предлагал реформировать уваровскую формулу, сделав ее менее провокационной и дискуссионной за счет замены термина «народность» словом Родина.

В данной работе термин «народность» затрагивается лишь в рамках анализа обновленной монархической концепции «единения царя с народом», как фундамента исконного самодержавия, а также при рассмотрении правомонархической доктрины национальной самобытности русского православия.

Консервативно-монархическая концепция государственного устройства России, предлагаемые крайне правыми рецепты решения национального вопроса, черносотенный антисемитизм рассматриваются лишь в рамках анализа воздействия националистических воззрений крайне правых на предлагаемые ими проекты преобразования политического устройства России.

Тема черносотенного национализма требует отдельного обстоятельного исследования.

Тихомиров Л. А. Гражданин и пролетарий. М., 1907; Он же. О недостатках конституции 1906г. М., 1907; Он же. Почему я перестал быть революционером. М., 1895; Он же. Рабочие и государство. Спб., 1908; Он же. Демократия либеральная и социальная. М., 1897. Восторгов И. Мировое призвание России. М., 1908; Он же. О социализме. М., 1908. Хомяков Д.А. Православие. М., 1905; Он же. Самодержавие. Опыт схематического построения данного понятия. М., 1905; Он же. Народность. М., 1908; Бартенев Ю.П. Помраченный идеал. М., 1907; Головин Н.Д. Записки о современном состоянии России. Спб., 1904; Киреев A.A. Россия в начале XX столетия. Спб., 1903; Семенов П.Н. Самодержавие как государственный строй. Спб., 1905; Шарапов С.Ф. Самодержавие и самоуправление. М., 1906; Черняев Н.И. Необ?Аодимость самодержавия для России, природа и значение монархического начала. Харьков, 1901; Он же. Из записной книжки русского монархиста. Харьков, 1907.

Если в царствование Александра Ш, в период общественной стабильности, российская государственно-правовая наука, по свидетельству Л.А. Тихомирова, не исполняла своей профессиональной функции - юридического оформления и осмысления национально-государственной идеи, то в начале XX века этот пробел был восполнен трудами таких маститых государствоведов, как П.Е. Казанский, В.Д. Катков, H.A. Куплеваский, H.A. Захаров и др. См. Марков Н.Е. Войны темных сил. М., 1993; Герасимов A.C. На лезвии с террористами. М., 1991; Курлов П.Г. Крушение монархии. М., 1992.

Тихомиров Л.А. Дневник //Красный архив. 1933 № 6.

Никольский Б.В. Дневник //Красный архив. 1934 № 2.

Пасхалов К.Н. Письма // Источник. М., 1995 № 6.

Он же. Письма //Минувшее. Т. 14. М. - Спб., 1993.

Мемуарная литература по истории правомонархического движения чрезвычайно скудна, поскольку, большинство значимых деятелей и теоретиков черной сотни погибло в годы красного террора и гражданской войны (В.М. Пуришкевич, А.И. Дубровин, отец Иоанн Восторгов, Б.В. Никольский, П.Ф. Булацель, A.C. Вязигин, СВ. Левашов и др.). Книга уцелевшего Н.Е. Маркова 2-го «Войны темных сил», написанная в эмиграции дает краткую ретроспекцию идеологических споров в лагере монархистов-радикалов, причем наибольший интерес представляют ремарки автора о приоритете русских крайне - правых в создании фашистской идеологии. Достойны внимания посвященные черной сотне страницы мемуаров таких деятелей полицейского ведомства, как A.C. Герасимов и П.Г. Курлов, поскольку по долгу службы им приходилось курировать и опекать право-монархические партии и группировки. См. Марков Н.Е. Войны темных сил. М., 1993; Герасимов A.C. На лезвии с террористами. М., 1991; Курлов П.Г. Крушение монархии. М., 1992.

Мнения провинциальных черносотенцев по фундаментальным вопросам деятельности и идеологии правых партий часто отличались от официальных постулатов и циркуляров СРН в сторону большего радикализма, нетерпимости к бюрократии.

Блок А. Последние дни императорской власти. Пг., 1921; Падение царского режима. В 7 томах. М. 1925—1929; Союз русского народа. По материалам Чрезвычайной следственной комиссии Временного правительства 1917 г. Составил А.Черновский. М.-Л., 1929.

Опубликованных документов правых партий и организаций, а также отдельных правых деятелей сравнительно немного. Они появлялись в «Красном архиве» (1925 г. № 3; 1927, № 1), «Архиве русской революции», «Минувшем» (1993 г. т. 14), «Историческом архиве»

30

1994. № 5), «Источнике» (1995. № 6), «Вопросах истории» (1996 г. №№ 1-10). Специальные же публикации документов,единичны. Наиболее существенная из них - «Союз русского народа. По материалам ЧСК Временного правительства 1917 г.» - была осуществлена в 1929 г. Этот сборник документов давал весьма фрагментарное представление об официальных документах правомонархических союзов. И это объяснялось в частности тем, что ЧСК собирала материал лишь под определенным углом зрения, по определенным направлениям, которые изобличали правые: и правительство в неправомерных действиях (выдача Департаментом полиции МВД денег на правые организации и правую печать; организация покушений на оппозионных деятелей Государственной думы и т.п.). Другие публикации носили, как правило, частный характер. Они обычно воспроизводили переписку, которая, правда, нередко имела отношение к выработке или оценке тех или иных постановлений, «руководящих документов». См.: Показания С. П.Белецкого ЧСК // Падение царского режима. В 7 томах. Т. 4. М.—Л., 1925. С. 128; Постановление об отношении правительственной власти к СРН командированного в ЧСК М.Н.Лебедева // Вопросы истории. 1996. № 10. С. 142.

Заключение научной работыдиссертация на тему "Эволюция правомонархических концепций политического устройства России, 1900-1917 гг."

Заключение

Начало XX века стало эпохой ренессанса правомонархической идеологии. Отвечая на многочисленные вызовы времени, правые теоретики и политические деятели вынуждены были переосмыслить и обновить свою идейную платформу, попытаться сделать ее конкурентоспособной в новых условиях. т-ч и о

В этот период российская государственность вступала в качественно новый этап своего развития, ее традиционные институты - самодержавие, огосударствленная церковь, сословность, - уже не соответствовали требованиям капи-тапистической модернизации. Либерализм стал символом веры не только разночинной интеллигенции, но и значительной части чиновничества, а леворадикальные идеи обрели массу приверженцев среди верноподданного прежде простонародья. Пропагандируемая либеральной оппозицией альтернативная самодержавию политическая модель казалась большинству образованного общества панацеей от всех российских проблем, неким идеальным проектом, воплощению которого в жизнь препятствует лишь эгоизм отжившего режима.

Новая политическая реальность ставила перед сторонниками неограниченной монархии целый комплекс вопросов, требовавших безотлагательного решения. Почти все крупные правые публицисты в начале прошлого века выступили с теоретическими работами о государственных проблемах, высказав свою позицию по основополагающим принципам русского государственного строя и необходимости строго монархических преобразований в стране.

Новый этап развития монархической идеологии стал своего рода реакцией правых сил, во-первых, на общий социально-политический кризис господствующего строя, во-вторых, на попытки преодоления этого кризиса путем либерализации и вестернизации, исходящие не только от оппозиции, но и от бюрократии, в-третьих, на поднимающееся леворадикальное движение. Отсюда проистекала и некоторая двойственность правомонархической идейной платформы. С одной стороны она отличалась ярко выраженным консерватизмом, стремлением сохранить существующие устои власти. Но с другой стороны, являясь реакцией на кризис самодержавия, правый радикализм не мог не ратовать за преобразования, призванные существенно изменить сложившиеся имперские порядки. Анализ правомонархической идеологии позволяет сделать вывод не столько о реакционной ее сущности, сколько о консервативном по своим целям реформаторстве, лежащем в ее основе.

Интенсификации теоретической работы в правоконсервативной среде способствовало создание первой монархической организации Русское Собрание. Этот клуб консерваторов-интеллектуалов консолидировал все течения формирующегося правого движения. Консервативные идеологи начала XX века пытались провести своего рода инвентаризацию теоретического арсенала своих предшественников, вычленить из него жизнеспособные в новых условиях элементы и дополнить их собственной арг5ПУ1ентацией.

Первой задачей монархической публицистики стало создание эффективной системы доказательств того, что самодержавие даже в новых условиях остается оптимальной формой правления для России. В рамках этой системы кристаллизовалась обновленная концепция русской неограниченной монархии (с существенными разночтениями в славянофильской и абсолютистской интерпретациях), являющейся органической производной исторических, геополитических, климатических, религиозных, этнических факторов развития российской государственности. Правые монархисты были убеждены в том, что пленившие сознание интеллигенции западные политические модели абсолютно неприемлемы для России, органичные для европейских и североамериканских «тепличных» условий они были бы гибельными для российского государства.

В теоретических разработках славянофилов и абсолютистов аргументировано и емко доказывалась самобытность условий развития русской государственности, адекватность российской монархии этим условиям, предпринимались первые попытки выработать модели обновленного и более эффективного самодержавия, соответствующего как требованиям времени, так и исконно русским началам». Славянофильское крыло правого лагеря выступало за соборную демократизацию общественной жизни, не видя никакой опасности в привлечении широких верноподданнических масс к законосовещательной работе и контролю над бюрократией.

Но доктринальные достижения правомонархической мысли существенно обесценивались тем, что предлагаемые правыми накануне первой российской революции рецепты обновления России страдали недостатком конкретики и отсутствием механизма реализации - славянофильская программа оздоровления монархии была лишь суммой благих пожеланий избавить общество от раздражающих ограничений, дать либеральной оппозиции тот минимум политических свобод, который не представляет опасности для самодержавия, абсолютисты предлагали лишь «закрутить гайки», очистить от ржавчины еще вполне дееспособную имперскую бюроьфатическую машину, не делая никаких «развращающих» уступок конституционалистам. Ни славянофилы, ни катковцы не смогли предложить механизма преодоления раскола между либеральным большинством интеллигенции и самодержавием.

По мнению правых, либералы недооценивали степень самобытности российского государства, априорно интерпретируя ее, как банальную отсталость. Они игнорировали объективное своеобразие геополитических и исторических условий формирования русской государственности, политической культуры, национальной психологии. Но сами правые монархисты совершали СХ0Ж5Т0 ошибку, только с противоположным знаком, они переоценивали самобытность русской государственности, интерпретируя ее как герметичную невосприимчивость к западному политическому опыту.

Вместе с тем, следует отметить, что критикуя либералов за их «беспочвенность», монархисты остро переживали раскол между властью и интеллигенцией. Правые так и не смогли предложить своим оппонентам компромиссную платформу для сотрудничества, объединяющую всю нацию идею. Слишком расходились позиции сторон: по мнению оппозиции, самодержавие и прогресс были абсолютно несовместимы. Монархические тезисы об органичности и оптимальности самодержавного строя для России, о преимуществах неограниченной монархии по сравнению с парламентскими моделями меркли в тени аграрного вопроса, от решения которого зависело, сохранит ли самодержавие в качестве своего социального фундамента крестьянскую народную толщу или же оно повиснет в воздухе, став абсолютно уязвимым для натиска либеральной оппозиции.

Если до 1904 г. славянофильское направление в публицистике Русского Собрания не было превалирующим, то вызванная военными неудачами на Дальнем Востоке радикализация общественных настроений вынудила абсолютистов перейти к обороне и окончательно уступить свои позиции славянофилам. В преддверии революции у сторонников абсолютизма произошла переоценка ценностей, они отчетливо осознали, что империя нуждается в реформах, направленных на усиление административно-судебного контроля над произволом бюрократии, стимулирование исполнительской дисциплины и верноподданнических чувств чиновничества.

Манифест от 18 февраля 1905 г. послужил импульсом к организационному размежеванию правых сил и оживлению полемики между славянофилами, организовавшимися в Союз русских людей и абсолютистами, сгрзчши-ровавшимися вокруг возглавляемой В.А.Грингмутом Русской монархической партии. В период, предшествзчощий октябрю 1905 г., монархисты-славянофилы и Верховная власть находились в общем идейно-теоретическом поле. Исторические пристрастия и политические взгляды самодержца во многом совпадали с идеологией славянофилов Русского Собрания и СРЛ. Правые славянофилы рассчитывали на то, что преобразования будут осуществляться по их рецептам. Для этого у них были определенные основания -сохранившаяся в неприкосновенности неограниченная царская власть, личная благосклонность царя, уверенность во всенародной поддержке их постулатов. Многие монархисты приветствовали политические новации февраля -августа 1905 г. видя в них практическое воплощение своих идей о «единении царя с народом» посредством законосовещательного народного представительства. Лишь небольшая группа потерявших свое влияние абсолютистов призывала власть отказаться от уступок освободительному движению. Полемика между славянофилами и катковцами придала новый импульс доктри-нальной работе правых. Славянофилы считали, что нельзя упускать появившийся исторический шанс реформировать самодержавие на антибюрократических соборных началах без использования заемных западных политических моделей.

Предлагаемый славянофилами принцип организации местного самоуправления исключал какое-либо присутствие бюрократии. Союз русских людей рассматривал в качестве основной ячейки государственной жизни церковные приходы. Кроме этого славянофилы предлагали дополнить приходское самозшравление общеимперским сословным представительством, возродив практику созыва для обсуждения коренных вопросов государственной жизни краткосрочных Земских Соборов, которые выбирали бы из своей среды Земскую Думу, призванную функционировать на постоянной основе в период между Соборами и рассматривать законопроекты подробно. В период предшествующий думской эпохе, славянофилы, как ни парадоксально, были самыми последовательными сторонниками демократизации народного представительства, снятия всех препятствий на пути привлечения к законосовещательной работе самых широких масс. Их не оставляла уверенность в том, что царь и народ при помощи законосовещательной Думы смогут протянуть друг другу руки и заключить естественный союз в борьбе с либералами.

Суть абсолютистского проекта реформы исполнительной власти сводилась к последовательной децентрализации управления как единственно эффективного средства борьбы с бюрократией. Основной упор делался на придание большей экономической (но не политической) самостоятельности уездной жизни. Во главе каждого из уездов предлагалось поставить уездного начальника (назначаемого из центра), который представлял бы интересы центральной власти и под руководством которого действовал бы подбираемый им же Земский Совет, выполняя функции прежнего земского самоуправления. Все это вело к сохранению позиций лояльного престолу дворянства на местах, укреплению исполнительской дисциплины местного чиновничества, консервировало сословный характер управления. Абсолютисты призывали власть смелее применять насилие для подавления беспорядков и стачечного движения, отказаться от затравленно-оборонительного характера монархической тактики и перейти в наступление на врагов престола.

Но логика развития событий все дальше отводила атакуемую либеральной оппозицией Верховную власть от идеологических основ черной сотни. Постепенно рушился лежавший в фундаменте монархического мировоззрения миф о беспочвенности либеральной интеллигенции и заведомой преданности простонародья царю. Осознание неспособности царизма разрешить аграрный вопрос революционизировало массы, делало их восприимчивыми к левой пропаганде. Верховная власть убедилась в том, что оппозиция имеет мощную народную поддержку, что с ее требованиями придется считаться. Тот предлагаемый черносотенцами ограниченный набор реформ, с которым солидаризовался царь, не мог стать фундаментом общественного согласия. Сдобренные славянофильской риторикой проекты преобразования самодержавия были абсолютно неприемлемы для либерального общественного большинства, требующего более радикальных и последовательно конституционных перемен.

Анализ идейного наследия правых, предшествующего октябрю 1905г. убеждает в неравноценности его отдельных компонентов. Защищая самодержавие от критики либеральных оппонентов, правые монархисты выработали и представили емкую и глубокую систему доказательств самобытности, исторической обусловленности и органичности политической культзфы России, традиционного российского облика власти, отличающегося от стандартных западных политических конструкций и технологий. Эта часть теоретического наследия правоконсервативного движения обладает определенной ценностью. Но нельзя не заметить и слабых сторон традиционалистской аргументации: во-первых, правые герметизировали и абсолютизировали российский государственно-политический опыт, заведомо отрицая благотворность западного влияния на развитие российского общества; во-вторых, подобный антизападный изоляционизм не позволил ни славянофилам, ни катковцам разработать реальный механизм преодоления раскола между либеральным большинством интеллигенции и самодержавием. Доктринальная мысль правых консерваторов, несмотря на свою интеллектуально-философск)А насыщенность и глубину, не смогла справиться со своей основной задачей - создать если не привлекательную, то хотя бы компромиссную и приемлемую для разнородных политических сил России программу реформ, основанную на традиционных ценностях российской государственности.

Правые монархисты оказались абсолютно не готовы к тому, что Николай II своими руками упразднит неограниченную монархию. С опубликованием манифеста 17 октября и 5Д1реждением Государственной Думы, обладающей законодательными полномочиями, царь лишался статуса единственного источника власти и переставал быть единственным представителем своего народа. Многие монархисты увидели в манифесте некролог классическому самодержавию. Рассматривая предпринимаемые черносотенцами на протяжении 12 лет попытки скорректировать курс государственного корабля, представить свои альтернативы «полуконституционным» государственно-политическим новациям периода первой российской революции, можно прийти к выводу о предопределенности поражения правого лагеря. Главная причина поражения черносотенцев заключалась в том, что они вынуждены были принять установленн)то манифестом 17 октября политическую реальность, хотя она была основана на началах, противоречащих их государственному самосознанию. Непримиримая по отношению к самодержавию либеральная оппозиция и левые радикалы получили легальную трибуну для своей агитации в виде Государственной думы, из Основных Законов империи исчез царский титул «неограниченный». Монархисты оказались заложниками своей лояльности самодержцу - Николай II не оставил им выбора, провозгласив с высоты престола необходимость ломки тех устоев, на которых держалась

Россия и без которых, по мнению правых, она была обречена на гибель. Вынужденно сохраняя лояльность воле венценосца, правые старались совместить несовместимое - включить провозглашенные с высоты престола конституционные перемены в монархическую систему координат. Им оставалось лишь маневрировать в рамках правового поля, очерченного 23 апреля 1906 г., пытаясь интерпретировать новое законодательство в славянофршь-ском духе за счет возможности разноречивых толкований некоторых статей Основных Законов. Но попытки вмонтировать Государственную Думу в триединую монархическую формулу были тщетными. Даже третьеиюньский избирательный закон не йревратил Думу в Земский Собор. Наличие законодательной Государственной Думы свидетельствовало о том, что самодержавие необратимо дрейфует в сторону конституционной монархии. Черносотенцы липшлись фундамента для своих идеологических конструкций - ушла в прошлое неограниченная монархия, исчезла сама питательная почва их мировоззрения.

Правые постоянно сетовали на «бюрократические козни» и правовые препоны, мешающие воплощению в жизнь их программы реформ. Но следует признать, что теоретические разработки монархистов сами по себе были неадекватны необратимым процессам, протекавшим в российском обществе. Ни славянофильская, ни абсолютистская модификации самодержавия объективно не могли стать панацеей от государственно-политических недугов России. Славянофилы предлагали создать Царский Совет в виде Государственной Думы, дополненной Земским Собором. В компетенцию Государственной Думы должна была войти, деловая, техническая работа над законопроектами, а Земские Соборы призваны были созываться для совместного обсуждения царем и его народом основных законов, чрезвычайных событий в государственной жизни и общего направления во внутреннем управлении. Основой государственного строя и «народохозяйственного управления» стали бы сословия, равные между собой и открытые для всех русских подданных. Каждое сословие должно было получить внутреннюю структуру, основанную на самоуправлении в виде сословных собраний, где право голоса имели бы только православные по вере и «русские по происхождению». Низовой единицей «государственного народного хозяйственного управления» должен был стать хозяйственно самостоятельный и самоуправляющийся приход. Ненавистный либеральный чиновник, рекрутируемый из космополитической интеллигенции упразднялся. Тем самым ликвидировалось пресловутое «бюрократическое средостение» между царем и народом, но вместе с тем от политической жизни оттеснялось и либеральное большинство интеллигенции.

Воспевание патриархального опрощения, 1фитика капитализма, как формы прельщения земными благами, отрицание западноевропейского понимания прогресса и другие постулаты славянофилов вступали в противоречие с их же собственным тезисом о роли самодержавия как охранителя народной веры и быта. Мог ли архаичный режим, отрицающий ценность материального прогресса надежно оградить народный жизненный уклад от внешней опасности, исходящей со стороны столь ненавистного черносотенцам Запада. Буколическая самодержавная Россия оказалась бы технологически отсталой, необороноспособной и неконкурентоспособной в реальных жестких условиях начала XX века. Патриархальная Русь подобно многим азиатским государствам, где торжествовало «органическое самодержавие», не смогла бы сохранить свою столь ценимую славянофилами самобытность и неизбежно стала бы объектом геополитических притязаний со стороны западных соседей.

Абсолютисты предлагали свести к минимуму изменения государственного механизма, оптимизировать находящийся в руках неограниченного самодержца инструментарий власти. Бюрократия не упразднялась, а превращалась в дисциплинированную армию царских слуг - чиновничество становилось всепроникающим и всевластным. Народное представительство ликвидировалось, взамен выборам снизу черносотенцы-абсолютисты предлагали многоуровневую систему «выборов сверху» - назначение на чиновничьи посты наиболее талантливых и деятельных граждан. Абсолютисты отстаивали идею ликвидации Думы и введения диктатуры. По их мнению, законосовещательные функции следовало передать Госсовету, формируемому путем царского назначения из толковых правительственных чиновников и авторитетных общественных деятелей: сформировать дееспособный и лояльный состав Государственного Совета путем царского назначения технически было гораздо легче, чем создать работоспособную нижнюю палату путем случайного избрания.

Но для осуществления этой программы потребовалось бы вернуться к методам и практике той самой имперской бюрократии, которую столь яростно и заслуженно критиковали за неэффективность сами правые. Абсолютистская программа «закручивания гаек» была бы уместна в полицейском государстве, но третьеиюньская Россия пша другим курсом.

Ни славянофильские, ни абсолютистские альтернативы политических реформ не были совместимы с послереволюционной реальностью. Предлагаемые защитниками самодержавия проекты спасения монархии выходили далеко за рамки нового «полуконституционного» законодательства и требовали для своего воплощения в жизнь целой серии государственных переворотов, подобных третьеиюньскому.

Правительство и императорский двор не желали сворачивать с избранного пути. В новых условиях повторить резкую смену курса по образцу марта-апреля 1881 г. вряд ли бы удалось. В отличие от конституционалистов эпохи Александра II либеральная оппозиция и революционные силы начала нового века опирались на массов)то поддержку. «Мизерность персоны» Николая П, по мнению черносотенцев, чрезмерно склонного к компромиссам, неспособного на решительные и жесткие меры по наведению порядка в стране, являлась одним из главных препятствий в осуществлении антиконституционной программы правых монархистов.

Если в предреволюционный период монархисты не отрицали возможности общественного компромисса с либералами, то в третьеиюньскзлю эпоху их позиция стала сверхжесткой и одновременно деструктивной. Ахиллесовой пятой всех черносотенных проектов преобразования политического устройства России была априорная убежденность правых консерваторов в том, что либеральное космополитическое общество необходимо оттеснить от кормила государственной власти. Бескомпромиссная враждебность по отношению к либералам, желание сохранить за собой монополию на власть - все это лишало черносотенные проекты преобразования самодержавной власти такой важнейшей черты как способность к гармонизации разнородных социальных, сословных, политических интересов, существовавших в российском обществе. Интеллектуальная элита нации в лице либерального чиновничества и интеллигенции отодвигалась правыми монархистами на обочину государственно-политической жизни, хотя сами черносотенцы признавали, что государство, где власть и общество находятся по разные стороны баррикад обречено на гибель.

Главным недостатком «конституции 1906 года» черносотенцы считали ее амбивалентность, размытость и противоречивость формулировок, определяющих политическое устройство России. Отсутствие твердых дефиниций, подчеркиваюпщх неограниченный характер царской власти, по мнению правых, провоцировало либералов на «конституционные дерзости». Черносотенцы отказывались понимать, что после восстановления относительного порядка в стране и издания нового избирательного закона, конституция с ее половинчатостью могла стать, как ни странно, основой общественной и государственной стабильности. Сохранение термина «самодержавие», но с усекновением предиката «неограниченное» - явилось тем самым компромиссом, на котором могло удержаться сооружение третьеиюньской монархии. Подобная формула предоставляла возможность сосуществования консервативных и либеральных общественных сил без поглощения и подавления друг другом. Из формулы, которая в силу своей половинчатости не устраивала никого в годы гражданского противостояния, она могла превратиться в формулу, хотя и не всеми приветствуемую, то, по крайней мере, терпимую основными политическими движениями. Но ни правые, ни либералы не воепользовались этим историческим шансом примирения и сотрудничества -общество оставалось расколотым.

Ощущение собственной утилитарной использованности и ненужности в послереволюционных условиях стало одним из внутренних разлагающих факторов черносотенного движения. Правительственная политика «разделяй и властвуй» способствовала расколу правомонархического лагеря. Часть монархистов во главе с Н.Е.Марковым и В.М.Пуришкевичем согласилась играть по «третьеиюньским» правилам. Обновленческие союзы объективно превратились в парламентские партии, невольно встав в один ряд с конституционалистами, укореняя парламентаризм на русской почве. Крепкостояте-ли-дубровинцы были оттеснены от реальной политической жизни, окончательно утвердившись в общественном мнении, как секта мракобесов.

Но и обновленцы вскоре осознали неизбежность своего поражения в противостоянии с думскими либералами. Около полусотни крайне правых в составе III и IV Государственных Дум могли лишь блокировать с большим или меньшим успехом наиболее радикальные законопроекты своих оппонентов, о том, чтобы провести свой закон они не смели и мечтать. Учитывая монополию либеральной оппозиции на прессу, для черносотенцев ситуация выглядела еще более безысходной. Программные речи правых думцев представали перед широкой публикой в гротескно искаженном виде. Эффективно использовать трибзЛу Таврического дворца для пропаганды своих идей черносотенцам так и не удалось.

Правых трудно было обвинить в бездеятельности, они делали все возможное, чтобы предоставить венценосцу детализированные рецепты возвращения к исконному самодержавию, доктринальная работа черносотенцев в годы первой российской революции и третьеиюньской монархии была напряженной и плодотворной. Были выработаны механизмы нейтрализации конституционной примеси, содержащейся в новых Основных Законах. В комплексе предлагаемых правыми мер по спасению монархии можно было выделить программу-максимум - адресованную самодержцу сумму благих пожеланий относительно коренного изменения статуса Думы, - и программу-минимум - перечень воплотимых в жизнь мер, призванных нейтрализовать наиболее негативные проявления думского конституционализма: лишить членов Думы статуса неприкосновенности и несменяемости, активнее использовать уголовное преследование за клевету, содержащуюся в речах думских ораторов, вывести из компетенции Думы вероисповедные вопросы.

Черносотенные проекты выборного законодательства гарантировали и и х Г оттеснение от думской трибуны непримиримой оппозиции. Крайне правые предпринимали все возможные шаги для проведения в III и IV Думы более умеренных элементов, играли роль громоотводов Верховной власти, принимая на себя изрядную долю либеральной критики. Но вынужденные играть по правилам, которые они сами отрицали, правые были обречены на поражение. Верховная власть, в отличие от черносотенцев, стремилась не к подавлению либеральной оппозиции, а к преодолению пропасти между престолом и образованным обществом, между самодержавием и интеллектуальной элитой нации. Правительство и царь пошли на полуконституционные реформы не только под давлением обстоятельств, но и сознательно рассчитывая добиться если не гармонии, то по крайней мере компромисса во взаимоотношениях с либеральной интеллигенцией. После умиротворения «смуты» правительство перестало нуждаться в «революционерах справа». В условиях партийной, политической борьбы «они оказались разбитыми, рассеянными и непризнанными той самой властью, которая только на них могла опереться» \

Анализируя дальневосточную составляющую правомонархической идеологии и политической практики можно придти к выводу о том, что восточная окраина державы занимала достаточно важное место в системе черносотенных доказательств необходимости и оптимальности самодержавия для России. Лишь благодаря «творческому гению» и мобилизационной мощи самодержавия к российскому государству были присоединены и хозяйственно освоены эти стратегически важные территории. И только самодержавие с его силой и авторитетом среди азиатских народов могло удержать за собой эти

Приобретения и обеспечить дальнейшее расширение сферы влияния России в регионе. В интерпретации правых монархистов, дальневосточная геополитическая программа империи расчленялась на две части - усиление русского влияния в Азии (программа-максимум) и удержание в лоне российской государственности малозаселенных приамзфских территорий, превраш;ение Дальнего Востока в своего рода черносотеннзто вотчину (программа-минимум). Имперские амбиции преобладали в черносотенных сочинениях вплоть до начала русско-японской войны, затем припша пора мучительного отрезвления, от глобальных «наступательных» внешнеполитических доктрин черносотенцы вернулись на «оборонительные» позиции выживания России, сохранения остатков ее влияния как великой азиатской и тихоокеанской державы, поддержания у местного населения хотя бы минимума верноподданнических чувств. Порт-Артур, Мукден и Цусима заставили Россию забыть о своих «трансазиатских аппетитах». Этот глобальный геополитический проигрыш подорвал престиж династии и в мире, и внутри страны. Царизм и его защитники вынуждены были перейти к обороне. Инерция массового разочарования в самодержавном строе не позволила монархистам воплотить в жизнь и свою программу-минимум - российский Дальний Восток не стал черносотенной вотчинной. В политической практике дальневосточных черносотенцев как в капле воды отразились все проблемы общеимперского пра-вомонархического движения: расколы, склоки, финансовые аферы, организационная рыхлость. Ситуация усугублялась отдаленностью края от главных центров религиозной и политической жизни. Местное население в большинстве своем не отличалось лояльностью по отношению к «исторической власти». Во всероссийском масштабе период между 19С7 и 1917 гг. являлся эпохой упадка, организационного разлада и «демобилизации» правых организаций (схожие процессы происходили и в других политических партиях). Дальний Восток не стал исключением.

Российская политическая реальность начала XX века опровергала стройные и, казалось бы, подкрепленные русским историческим опытом построения крайне правых. В конце концов, сам Л.А. Тихомиров вынужден был признать, что империю в том состоянии, в котором она оказалась, спасти было невозможно: «Царство Русское кончено при Николае П. А с концом Царства Русского кончается и союзный церковно-государственный строй. Воскресить русскую идею еще мог бы гениальный царь, а через десяток лет уж и никакой гений не воскресит»л. Монархия не смогла выстроить системы собственного выживания и приспособиться к меняющемся политическим условиям. Она так и не стала отлаженной мащиной безотказно работающей вне зависимости от качеств личности, находящейся у кормила власти. Выстроенный в идеологических трактатах правых монархистов облик самодержавия был своего рода идеальной моделью русской монархии, как совершенного государства воплощенной социальной справедливости и межсословного духовного братства. В реальном своем воплощении самодержавие всегда оборачивалось полицейским абсолютизмом.

Приходя к выводу об утопичности и деструктивности черносотенных проектов преобразования российской «исторической власти», следует указать на то, что в теоретическом наследии правых идеологов и публицистов имеется немало тезисов, которые пережили своих разработчиков. Такие постулаты правого сознания, как примат нации, государства, обпщны над личностью, преобладание прав над обязанностями не были изжиты вместе с крушением монархии. Славянофильский культ крестьянской общины, враждебное отношение к индивидуализму, отрицание ценностей, фундаментальных для европейской цивилизации - все это было характерно не только для правомонархического сознания, но и для сознания той части социал-демократии, которая возобладала в России в ходе революции. Монархическая апологетика «оптимального» для России сильного, персонифицированного, централизованного авторитаризма оказалась чрезвычайно «жизненной» в период Советской власти с такими ее атрибутами, как однопартийность, моноидеология, «вождизм», что особенно наглядно проявлялось в 30-50-е гг. Не случайно некоторые правые монархисты (Н.Н.Жеденев, Б.В.Никольский)

С симпатией воспринимали ленинскую политику, им импонировала жесткость и решительность большевиков в достижении своих целей, по контрасту с «распутинско-штюрмеровским параличом»Л и керенш,иной.

В постсоветском российском обшестве имеется немало носителей перечисленных выше компонентов общественного сознания. Правомонархиче-ские тезисы берут на вооружение не только профашистские группировки, но и традиционно левые политические силы. Анализ нынешней общественной реальности неизбежно приводит к выводу о том, что перспектива внедрения в современную политическую систему России монархических элементов является абсолютно утопической. Правомонархическая идеология начала XX века не способна дать прямые ответы на вопросы о путях выхода страны из системного кризиса (политического, социального, идеологического, цивили-зационного), в котором она находится на протяжении последнего десятилетия. Доктрина правых монархистов с присущими ей национализмом, нетерпимостью к политическому инакомыслию, призывом к государственной автаркии, неприятием ценностей западной цивилизации не способна стать фуни и и и и даментом той сплачивающей национальной идеи, разработкой которой заняты современные политологи и теоретики государственности. Попытка внедрения в государственную политику монархических идейных постулатов в их чистом виде привела бы к еще большему расколу общества, воскресила бы недоверие между интеллектуальной элитой нации, воспринявшей ценности западной политической культуры и государственной властью, которая и сегодня чувствует объективное давление традиций державного патернализма.

Но отрицая проповедуемую черносотенцами абсолютизацию отечественного авторитарного государственно-политического опыта, следует признать, что их протест против безоглядной вестернизации российского общества был вполне оправдан. Можно согласиться с черносотенцами в том, что на протяжении практически всей предыдущей истории российской государственности авторитаризм был более органичен для России, чем западные политические модели. Постулаты противников самодержавия страдали не меньшей утопичностью, чем мировоззренческие основы черносотенцев: отрицание очевидной самобытности генезиса и развития российской власти, нежелание считаться с этим объективным своеобразием - эти черты либерального сознания были и остаются иррациональными. Выработанные западным многовековым государственно-политическим опытом институты демократии в чистом виде не способны укорениться в специфическую российскую политическую почву. Они обречены или запрограммированы на существенную мутацию, объективно неизбежное приведение в соответствие с самобытными российскими условиями, причем этот процесс будет идти в условиях конкуренции с традиционным авторитаризмом и неизбежно будет им детерминирован.

Возможно ли совмещение и гармонизация традиционалистского «славянофильского» и либерального «западнического» начал в современной государственно-политической доктрине России? Подобная конвергенция объективно необходима и ее контуры отчетливо видны в политике нынешнего российского руководства. Идейно-мировоззренческие основы современной российской власти еще недостаточно кристаллизовались, но в них уже сейчас можно разглядеть черты отечественного варианта «неоконсерватизма», сочетающего в себе признаки государственного патернализма и широкие демократические свободы. Государство сейчас вспомнило о необходимости быть в глазах граждан сильным политическим агентом, обладающим достаточными властными ресурсами для поддержания оборонной мощи, защиты национальных интересов на мировой арене, утверждения «диктатуры закона» и общественной стабильности внутри страны. Но при этом государство призвано обеспечивать и защищать условия, необходимые для свободы законной экономической и политической активности своих граждан. Возвращение к подобным авторитарным традициям в их сочетании с либеральными ценностями, если оно до конца осуществится, можно будет только приветствовать.

255

Последние дни императорской власти. Пг., 1921. С. 133. А 25 лег назад: из дневника Л.А.Тихомирова // Красный архив. 1930. Т.З (40). С.82. А ГАРФ. Ф. 588. Оп.2. Д.223. Л.12.

Список научной литературыДавиденко, Артем Викторович, диссертация по теме "Отечественная история"

1. Опубликованные документапьные материалы

2. Академический сборник. Спб.: Издание Российского народного союза им. Михаила Архангела (РНСМА), 1909. Вып. 2. 56 с.

3. Всеподданнейшие телеграммы и Постановления IV Всероссийского съезда объединенного русского народа в Москве (26 апреля 1 мая 1907 г.). М.: Верность, 1907. - 24 с.

4. Годовш;ина Русского народного союза им. Михаила Архангела и Отчет о деятельности Союза. Т. 1. Спб.: Прямой путь, 1914. 230 с.

5. Деяния первых двух Всероссийских съездов русских людей. Спб.: Типография с.-петербургского градоначальника, 1906. 42 с.

6. Законодательные акты переходного периода (1904-1908).Спб.: Право, 1909,-230 с.

7. Записка, составленная по постановлению объединенного собрания Советов и Комитетов киевских монархических партий и союзов. Об отношении Святейшего Правительствующего Синода к современной смуте. Киев: Двуглавый орел, 1907. 14 с.

8. Итоги Академического съезда. Спб.: Издание Российского народного союза Михаила Архангела (РНСМА), 1912. 58 с.

9. К Всероссийскому съезду Союза русского народа в Москве 26 ноября 1911г. Спб., 6.И., 1911.-34 с.

10. Краткий очерк деятельности Тамбовского союза русских людей с 1 октября 1905 г. по 1 октября 1906 г. Харьков: Мирный труд, 1906. -27 с.

11. Краткий очерк деятельности Тамбовского союза русских людей с 1 октября 1906 г. по 1 октября 1907 г. Харьков: Мирный труд, 1907. 32 с.

12. Краткий очерк деятельности Тамбовского союза русских людей с 1 октября 1907 г. по 1 октября 1908 г. Харьков: Мирный труд, 1908. 29 с.

13. Краткий очерк деятельности Тамбовского союза русских людей с 1 октября 1908 г. по 1 октября 1909 г.(четвертый год существования). Харьков: Мирный труд, 1909. 25 с.

14. Краткий очерк деятельности Тамбовского союза русских людей с 1 октября 1909 г. по 1 октября 1910 г. (пятый год существования). Харьков: Мирный труд, 1909. -25 с.

15. Краткий очерк деятельности Тамбовского Серафимовского союза русских людей с 1 октября 1911 г. по 1 октября 1912 г.(шестой год существования). Харьков: Мирный труд, 1912. 44 с.

16. Материалы к истории русской контрреволюции. Т. 1. Погромы по официальным документам. Спб., 1908. 45 с.

17. Материалы по истории антиеврейских погромов в России // под ред. СМ. Дубнова и Г. Красного-Адомини. В 2 т. Пг., 1919-1923.

18. Отчет по Русскому собранию за 1909 г. Спб.: Издание Русского Собрания, 1910. -72 с.

19. Отчет по Русскому собранию за 1916 г. Пг. : Издание Русского Собрания, 1917. 48 с .

20. Очерк деятельности Воронежского отдела Союза русского народа за 3-й год его существования (22 октября 1908 г. 22 октября 1909 г.). Харьков: Мирный труд, 1910. -34 с.

21. Очерк деятельности Митрофано -Георгиевского Воронежского отдела Союза русского народа за 8-й год его существования (22 октября 1912 г. 22 октября 1913 г.). Харьков: Мирный труд, 1914. - 34 с.

22. Падение царского режима. Стенографические отчеты допросов и показаний, данных в 1917 г. в Чрезвычайной следственной комиссии Временного правительства. В 7 тт. М.; Л., 1924-1927.

23. Программы политических партий России. Конец XIX начало XX вв. М.: Республика, 1995. - 459 с.

24. Разъяснения программы общества «Царь и народ». Б.м., б.и.,1907.-10 с.

25. Резолюции Всероссийского съезда Русского собрания. Б.м., б.г. -12 с.

26. Российские партии, союзы и лиги. Сборник программ, уставов и справочных сведений о российских политических и профессиональных союзах и всероссийских лигах. Сост. В.Иванович. Спб., 1906. 247 с.

27. Русская монархическая партия. Программа. М.: Верность, 1906. 10 с.

28. Русское собрание избирателям в Государственную Думу. За веру. Царя и Отечество. Казань: Изд. ЦНРО, 1906. 6 с.

29. Сборник Съезда русских людей в Москве. 27 сентября 4 октября 1909г. М.: Издание Русского народного союза Михаила Архангела (РНСМА), 1910. -167 с.

30. Совещание монархистов 21-23 ноября 1915 г. в Петрограде. Постановления и краткий отчет. М., 1915. 23 с.

31. Союз русского народа. Главный совет. Издания Главного совета СРН. № 4-5. Спб., 2 т. (бесплатное приложение к «Вестнику СРН»). -278 с, -192 с.

32. Союз русского народа: По материалам Чрезвычайной следственной комиссии Временного правительства 1917г. М.; Л., 1929. 490 с.

33. Список членов Русского Собрания с приложением исторического очерка Собрания. Спб.: Издание Русского Собрания, 1906. 256 с.

34. Третий Всероссийский съезд русских людей в Киеве. Протоколы. Киев: Двуглавый Орел, 1907. 227 с.

35. Третий съезд представителей русских монархических организаций Херсонской губернии в Одессе 8-11 июня 1908 г. Одесса: Техник, 1908. 52 с.

36. Труды Всероссийского монархического совещания уполномоченных правых организаций с 26 по 29 ноября 1915 г. Пг., 1916. 35 с.

37. Труды Тульского губернского совещания 7 августа 1907 г. правых и умеренных. Спб.: Издание СРН, 1907. 44 с.

38. Устав Всероссийского русского монархического студенческого союза. Б.м. 1911.-11 с.

39. Устав общества под названием «Союз русского народа». СПб.: Издание СРН, 1906. 8 с.

40. Устав первого Российского экономического союза. Б.м., б.г. -10 с.

41. Устав Союза русских людей. М., 1906. -9 с.

42. Устав союза русских рабочих людей. Киев: Двуглавый орел, 1907. -4 с.

43. Что такое «Русское Собрание». Спб.: Издание Русского Собрания, 1901.-10 с.

44. Шестая годовщина Русского народного союза им. Михаила Архангела. Отчет за 1912-1913 гг. Спб.: Прямой путь, 1914.- 83 с.

45. Периодическая печать а) Журналы

46. Вопросы истории. Ежемесячный журнал. М.,1990 -2000.

47. Источник. Документы русской истории. Приложение к российскому историческому журналу «Родина». М., 1993-1995.

48. Мирный труд. Общественно-политический журнал Харьков, 1902-1909.

49. Отечественная история. Журнал Института российской истории РАН. М., 1992-2000.

50. Прямой путь. Издание Русского народного союза им. Михаила Архангела. Спб., 1909 -1914.

51. Родина. Российский историко-публицистический журнал. М., 19902000.

52. Русский вестник. Литературный и политический журнал. М., 19021903.

53. Русское дело. М., 1905 -1907.

54. Русское обозрение. М., 1893-1897.б) Газеты

55. Академист. Газета русских студентов Императорского Новороссийского университета. Одесса, 1907.

56. Вестник Русского Собрания. Общественно-политическая еженедельная газета. Спб., 1906-1912; 1915-1917.

57. Вестник Союза русского народа. Спб., 1910 -1915.

58. Волга. Правая газета. Саратов, 1907.

59. Временник Союза русских людей. М., 1905-1906.

60. Голос Москвы. Газета верноподданного народа. М., 1910. май-июнь.

61. Дальний Восток. Общественная и политическая газета, издание В.А.Панова. Владивосток, 1912.

62. Жизнь Волыни. Издание житомирского отдела Союза русского народа. Житомир, 1909. декабрь.

63. За Царя и Родину. Издание Союза русского народа. Одесса, 1907.

64. Земщина. Издание Союза русского народа. Спб., 1909- 1917.

65. Известия Русского собрания. Спб., 1901-1906.

66. Колокол. Ежедневная правая газета по вопросам политическим и религиозным, научным и литературным, общественной, народной и церковной жизни. Газета Русского народного союза им. Михаила АрхангС' ла. Спб., 1905 1917.222. Кремль. М., 1900-1905.

67. Минин. Нижний Новгород, 1907.

68. Московские ведомости. М., 1900-1914.

69. Оьфаины России. Издание Русского окраинного общества. М., 1906-1907.

70. Русская земля. Издание железнодорожного отдела Союза русского народа. М., 1907.

71. Русская речь. Газета Союза русского народа. Одесса, 1908-1909.

72. Русский восток. Газета русской окраинной мысли. Ст. Шмаковка Усе. ж.д., 1907.

73. Русское знамя. Издание Союза русского народа. Спб., 1905 1917.

74. Свет. Орган правой мысли. Спб., 1907.

75. Сибиряк. Издание иркутского отдела Русского Собрания. Иркутск, 1906-1907.

76. Славянин. Газета правых. М., 1907.

77. Слово. Общественное и литературное издание. Спб., 1905-1906.

78. Архивные материалы Государственный архив Российской Федерации ГГАРФ)

79. Ф. 102. фонд Департамента полиции (ДП) МВД - (Особый отдел (00); 4 делопроизводство. Фонд Перлюстрации ДП МВД (ф. 102. Он. 265. 1905 г. . 1917 г.).

80. Ф. 116. фонд СРН и Всероссийского Дубровинского СРН.

81. Ф. 117. фонд Русского народного союза имени Михаила Архангела (СМА) и Русского Собрания.

82. Ф. 588. фонд Б.В. Никольского и коллекция документов СРН и Русского Собрания.

83. Ф. 634. фонд Л.А. Тихомирова.

84. Ф. 1741.- Коллекция листовок и броппор.

85. Ф. 1467. фонд Чрезвычайной следственной комиссии Временного правительства.

86. Российский государственный архив литературы и искусства (РГАЛИ)

87. Ф. 499. фонд А.И. Соболевского.

88. Ф. 1393. фонд В.А. Грингмута.

89. Монографические исследования

90. Абакумов СИ. Русские политические партии (Зачем они нужны и чего они добиваются). Казань, 1917. 82 с.

91. Аврех А.Я. Распад третьеиюньской системы. М.: Наука, 1985. 270 с.

92. Он же. Столыпин и Третья дума. М.: Наука, 1968. 520 с.

93. Он же. Царизм и IV Дума. 1912-1914гг. М.:Наука, 1981. -298 с.

94. Он же. Царизм накануне свержения. М.: Наука, 1989. -251 с.

95. Он же. Царизм и третьеиюньская система. М.:Наука, 1966 -181 с.

96. Аксаков H.H. Спор о монархии. Спб.: Издание Русского Собрания,1904. -57 с.

97. Алексеева И.В. Агония сердечного согласия. Л.: Наука, 1990. 321 с.

98. Алекторов А.Е. Современные вопросы: финляндцы, поляки, латыши, евреи, немцы, татары. С добавлением A.C. Будиловича. Спб.: Приложение к Славянскому обозрению, -1906. 137 с.

99. Алмазов П. Наша революция. Киев, 1906. 46 с.

100. Анчарова М. Кто и почему устраивал еврейские погромы. М.: Задруга,1917.29 с.

101. Аркин Е. Кому нужны еврейские погромы. М.: Обновление, б.г. 20 с.

102. Арцыбашев A.A. Грядущая гибель России. Спб.: Издание РНСМА, 1908. 4.1 .-ПО с.

103. Балаклеев И.И. И.С Аксаков. Спб., 1910. 68 с.

104. Он же. Речи. Спб.: Издание СРН, 1912. 86 с.

105. Он же. Столыпин и самодержавие. Спб.: Издание СРН, 1911. 45 с.

106. Бартенев Ю.П. Помраченный идеал. М.: Верность, 1907. 44 с.

107. Он же. Парламентаризм. М., Верность, 1907. 31 с.

108. Басов-Верхоянцев С. Черная сотня. М., 1906. 34 с.

109. Башмаков A.A. За смутные годы. Спб.: Типография С.Г.Мальцева, 1906. 67 с.

110. Он же. Народовластие и государева воля: опыт догматического построения. Спб.: Изд. Главного Совета СРН, 1908. 85 с.

111. Борисов Я. Кому нужны погромы. Спб.: Друг народа, 1906. 25 с.

112. Борьба ленинской партии против непролетарских партий и течений. М.:Наука, 1987.-345 С.

113. Булацель П. Борьба за правду. Спб.: Издание СРН, 1908. 210 с.

114. Бутми Г. Враги рода человеческого. Спб. : Издание СРН, 1907. 44 с.

115. Он же. Обличительные речи. Франкмасонство и государственная измена. Спб.: Издание СРН, 1906.-38 с.

116. Он же. Россия на распутье. Кабала или свобода. 4-е доп. издание. Спб.: Издание СРН, 1906. 54 с.

117. Он же. Франкмасоны: Иудеи в масонстве и революции. Спб.: Издание СРН, 1906. -34 с.

118. Васильев А. Задачи и стремления славянофильства. Спб., 1904. -55 с.

119. Васильев Н.П. Вторая Дума. Спб.: Изд. Главного Совета СРН, 1907.- 30 с.

120. Он же. Правда о кадетах. Спб. : Изд. Главного Совета СРН, 1907. 27 с.

121. Он же. Трудовики. Спб., 1907. 23 с;

122. Вашков Е. Черные патриоты. Спб.: Друг народа, 1906. -25 с.

123. Ватутин М. К возрождению славяно-русского самодержавия. Спб.: Издание РНСМА, 1911. 258 с.

124. Введенский А.И. Западная действительность и русские идеалы. М.: Верность, 45 с.

125. Виталь А. Церковь и государство. М. : Русское дело, 1908. 22 с.

126. Воронов Л. Задачи Государственной Думы. М.: Верность, 1907.- 34 с.

127. Он же. Прегрешения социализма. М.: Верность, 1906. 45 с.

128. Восторгов И. Мировое призвание России. М.: Верность, 1908. 42 с.

129. Он же. Можно ли христианину быть социалистом? Сергиев насад, 1906.-36 с.

130. Он же. О социализме. М.: Верность, 1908. -ПО с.

131. Он же. Патриотические союзы и их отношение к религии. М.: Верность, 1907. -12 с.

132. Он же. Почему мы отстаиваем православие. М.: Верность, 1907. -14 с.

133. Он же. Собр. соч. 1-4 тг. М.: Верность, 1913-1916.

134. Вязигин A.C. В тумане смутных дней. Харьков: Мирный труд, 1908. -45 с.

135. Головин Н.Д. Записки о современном состоянии России. Спб., 1904. 62 с.

136. Голубцов C A . Русские политические партии (краткие исторические сведения). М.: Издательство преподавателей Московского университета, 1917. 84 с.

137. Он же. История народовластия. М.: Верность, 1908. 72 с.

138. Он же. Руководство монархиста-черносотенца. Собрание статей в 4 т. М.: Верность, 1910.

139. Он же. Русские и евреи в революции. 2-е издание. М., Верность, 1907. 18 с.

140. Давидович A.M. Самодержавие в эпоху империализма. М.: Наука, 1975.-349 с.

141. Двадцать пять лет назад: Из дневника Л.Тихомирова // Красный архив. 1930. Т. 3(40). С. 69-82.

142. Демченко Я. К вопросу о программе гфавых. Одесса: Техник, 1908. -21с.;

143. Дневник Бориса Никольского // Красный архив. 1934. Т.2(63). С 80-92.

144. Дрожеников Ф. Что нам надо делать. М., 1906;

145. Дубровин А.И. В Святейший Правительствующий Синод Главного Совета СРН ходатайство. Спб., б.г. 4 с;

146. Дурново H.A. Година Божьего искушения 1905-1906. М.: Верность, 1907. 32 с.

147. Дьяк Б. Ограничена ли власть монарха по законам Российской Империи. Спб.: Издание СРН, 1907. -34 с.

148. Дякин B.C. Буржуазия, дворянство и царизм в 1911-1914гг. Л.:Наука, 1978-227 с.

149. Он же. Русская буржуазия и царизм в годы I мировой войны. 19141917гг. Л.: Наука, 1967. -363 с.

150. Евгеньев А. Царские погромщики. Hr., 1919. 43 с.

151. Елишев А.И. Зовем ли мы назад. Предвыборная речь русского патриота. М.; Верность, 1907. -14 с.

152. Он же. Красный петух. М.: Верность, 1908. 18 с.

153. Он же. Кого выбирать в Государственную Думу. М.: Верность, 1907. -12 с.

154. Елпатьевский СО. О черносотенцах. Спб.: Друг народа, 1906. 23 с.

155. Епифанов А. Наброски мыслей о государственном устроении. М.: Верность, 1907. 26 с.

156. Он же. Отжило ли самодержавие. М.: Верность, 1907 27 с.

157. Залежский В.Н. Монархисты. Харьков, 1929. 64 с.

158. Залесский В.Ф. Объяснение Высочайших манифестов 6 августа и 17 октября 1905г. Казань, б.и.,1906. -18 с.

159. Он же. Что такое политические партии. Обш;едоступные заметки. Казань, 1906. -15 с.

160. Он же. Что такое Союз русского народа и для чего он нужен. Казань: Издание Царско-народного русского общества, 1907.-12 с.

161. Замьюловский ГГ. Развал высшей школы. Спб.: Издание РНСМА, 1911. -12 с.

162. Заславский Д.О. Рыцарь монархии В.Шульгин. Л.: Былое, 1927. 28 с.

163. Захаров H.A. Система русской государственной власти. Новочеркасск, 1912.-114 с.

164. Илиодор. Правда о СРН, СРЛ и других монархических партиях. Одесса, 6.И., 1907.- 18 с.

165. Ильин И.А. Наши задачи: Историческая судьба и будущее России. Статьи 1948-1954 гг. в 2 т. М.: Лиана, 1992. -344 с, -272 с. (1 и 2 тома в одном переплете).

166. Он же. О грядущей России: избранные статьи. / Под. ред. Полторацкого Н.П. М.: Воениздат, 1993. 367 с.

167. Исследования по консерватизму: сборник / Пермский гоударственный университет. Ред. кол.: Рахшмир П.Ю. (гл. ред.) и др. Вьш.1. Консерватизм в современном мире: Материалы международной научной конференции 27-28 июня 1993 г. Пермь, 1994. -152 с.

168. Казанский П.Е. Народность и государство. Одесса: Техник, 1912. -114с.

169. Он же. Власть Всероссийского Императора. Одесса: Техник, 1912. 456с.

170. Калужский А. Дружеский совет иудеям. Спб., б.и.,1905. 18 с.

171. Кандидов Б.П. Крестом и нагайкой: Почаевская лавра и черносотенное движение. М., 1928. 25 с.

172. Он же. Церковь и 1905г.: Очерки и материалы. М.: Фабрика, 1930. 92с.

173. Катков В.Д. О русском самодержавии. Харьков: Мирный труд, 1906. -112 с.

174. Керсновский A.A. История русской армии в 4-х томах.Т.З. М.: Голос, 1994.-352 с.

175. Киреев A.A. Краткое изложение славянофильского учения. М., 1896. -128 с.

176. Киреев A.A. Россия в начале XX столетия. Спб., 1903. 214 с.

177. Он же. Собрание сочинений. Ч. 1-2 . Спб., -1912. Ч.1 -221 с; Ч.2 -156с.

178. Киржниц А. Рабоче-крестьянские массы в борьбе с погромами в 1905г. М.: Фабрика, 1930. 65 с.

179. Коган И. Погромы в дни свободы (октябрь 1905). М., 1925. 67 с.

180. Кожевников В.А. Отношение социализма к религии вообще и к христианству в особенности. М.: Типография Е.Нойля, 1906. -24 с.

181. Комин В.В. История помещичьих, буржуазных и мелкобуржуазных партий в России: факультативный курс лекций. Калинин: Калининский государственный педагогический институт, 1970. 4.1. (1900 июнь 1917). 277 с.

182. Кризис самодержавия в России, 1895 -1917/ Ананьич Б.В., Ганелин Р.Ш. и др. Л.: Наука, 1984. -661 с.

183. Куплеваский. И.О. Исторический очерк преобразования государственного строя в царствование Императора Николая П. Харьков: Мирный труд, 1912. -79с.

184. Лавринович Ю.Н. Наша контрреволюция. Т. 1. Погром. Спб., 1908. 48с.

185. Ленин В.И. Опыт классификации русских политических партий. Спб., 1906.

186. Ленин В.И. Политические партии в России. Спб., 1912.

187. Леонтьев К.Н. Восток, Россия и славянство: Философская и политическая публицистика. Духовная проза (1872-1891) / Общ. ред. Г.Б. Крем-нева. М.: Республика, 1996. -799 с.

188. Аврех А.Я. О природе российского самодержавия // Система государственного феодализма в России. М., 1992. С. 254-331.

189. Алаев С. Куда смотрит двуглавый орел? // Свободная мысль. М., 1992. №11.0.22-24.

190. Алтайский Б. Кое-что о черной сотне // Народный труд. Народно-социалистическое обозрение. Вып. 2. Спб., 1906. С. 12-35.

191. Бородкин М.М. Просветительный труд // Заря. М., 1902. С. 91-100.

192. Он же. Национальное понимание власти //Славянское обозрение. 1903. №4.0.11-18.

193. Брусянин Б. Черная сотня на фабриках и заводах Петербурга в годы реакции: материалы по истории рабочего движения // Красная летопись. 1929. № 1 (28). С. 154-181; № 2 (29). С. 151-172.

194. Будилович A.C. Мечты украиноманов // Славянское обозрение. 1902. №4. С. 37-42.

195. Васильев A.B. Народный лозун г. // Заря. М., 1902. С.50-59.

196. Величко В.Л. Заемные одежды //Русский вестник. 1903. № 5. С.40-51.

197. Величко В.Л. Принципы Верховной власти // Русский вестник. 1903. №3. С. 12-21.

198. Викторов В.П. Вступительная статья //Союз русского народа: По материалам Чрезвычайной следственной комиссии Временного правительства 1917г. М.; Л., 1929. С. 3-16.

199. Ганелин Р.Ш. Черносотенные организации, политическая полиция и государственная власть в царской России // Национальная правая прежде и теперь. В 7 частях. 4.1. Спб., 1992. С. 88-99.

200. Глинский Б.Б. О титуле «Самодержец» // Исторический вестник. 1913. Т.13. С.603.

201. Голубев CA. Русские консерваторы: факторы биографии и некоторые аспекты идеологии // Биография как вид исторического исследования. Тверь, 1993. С. 137-150.

202. Дан Ф .И. Дума и черная сотая // Отголоски. Вып. 1. Спб., 1907. С. 20-25.

203. Золотарев А.М. Наша география // Русский вестник. 1902. № 4. С. 14-17.

204. Иванов Л.М. Идеологическое воздействие на пролетариат царизма и буржуазии // Российский пролетариат: облик, борьба, гегемония. М.: Наука, 1970. С. 317-355.

205. Кандидов Б.П. Религиозная контрреволюция и антирелигиозное движение в 1905-1906гг. //Антирелигиозник. 1935. № 6. С.4-12.

206. Карасев Н. «Русская идея». Символика и смысл // Вопросы философии. М., 1992. № 8 . С. 92-104.

207. Кирьянов Ю.И. Правые партии в России накануне и в февральско- мартовские дни 1917 г. //1917 год в судьбах России и мира: Февральская революция: от новых источников к новому осмыслению. М., 1997. С.79-93

208. Королева Н.Г. Помещичье-монархические организации в 1905-1907гг.: образование, структура, тактика // Непролетарские партии России в трех революциях М.: Наука, 1977. С.34-56.

209. Куров М.И. Революция 1905-1907 гг. и кризис политики царизма в религиозном вопросе // Вопросы научного атеизма. 1976. вып. 19. С.167-184.

210. Лаверычев В.Я. «Беседа» и тенденции к консолидации консервативных сил в России конца XIX начала XX вв // Отечественная история. М., 1994. №3.0.43-5 7.

211. Левицкий В. Правые партии // Общественное движение в России в начале XX века. Спб., 1914. Т. 3. С.347-469.

212. Ленин В.И. О черносотенстве // Поли. собр. соч. Т.24. С. 18-19.

213. Он же. Черные сотни и организация восстания // Поли. собр. соч. Т. 11.-С.189-193.

214. Меч В. Силы реакции // Борьба общественных сил в русской революции в 1905-1906ГГ. М., 1907. Вып. 1. С. 10-100.

215. Мещерский В. Нечто о консерваторах в России // Родина. М., 1993. №5/6. С.50-55.

216. Недолин H.A. Русский национализм // Заря. М., 1902. С.100-116.

217. Неплюев Н. Доклад на Киевском Всероссийском съезде русских людей // Мирный труд. 1906. № 8. С. 14-25.

218. Никольская Т. Что такое «черная сотня»? //Журналист. 1990. № 12. С. 34-37.

219. Она же. Что такое черные сотни // Нева. 1991. № 2.

220. Оленев М. Рабочий вопрос у правых // Современный мир. Спб., 1908, январь. №1. Отдел II «Наука и жизнь». С.69-78.

221. Платонов Н.Ф. Православная церковь в борьбе с революционным движением в России (1900-1917 гг.) // Музей истории религии и атеизма. Ежегодник. Сб.4. М.,-Л., 1960. С. 103-210.

222. Покровский М.Н. Мир и реакция // 1905г. История революционного движения в отдельных очерках М.; Л., 1925. Т.2. С.225-263.

223. Поляков Л. Логика «Русской идеи» // ОНС: Общественные науки и современность. М., 1992. № 4. С. 158-166.

224. Самарин Ф.Д. О нащей интеллигенции // Славянское обозрение. 1902. №4. С.20-28.

225. Семенко В. Чаяние православного рыцарства. Проблема русского возрождения в трудах И.А. Ильина // Россия и Европа. Опыт соборного анализа. М., 1992. 461-473.

226. Сенчакова Л.Г. «Священная дружина» и ее состав // Вестник МГУ. 1967. Сер. 93. История. № 2.

227. Соловьев Э.Г. О некоторых особенностях формирования консервативного идейного комплекса в России: К постановке вопроса // Проблемы общественно-политической мысли в зеркале новой российской политологии. М., 1994. С. 3-47.

228. Степанов СЛ. Идеология черносотенных союзов и организаций // Проблемы истории СССР. Вып. 12. М. 1982. С. 14-32.

229. Он же. Черная сотня // Родина. 1992. № 2.

230. Он же. Численность и состав черносотенных союзов и организаций // Политические партии России в период революции 1905-1907гг. М.: Наука, 1987. С.23-37.

231. Стеценко А.И., Точеный Д.С. Черносотенцы Поволжья в 1905 году // Классовая борьба в Поволжье в 1905-1907гг. Куйбышев, 1965. С. 12-23.

232. Хоружий С. Судьба славянофильской идеи в XX в // Евразийская перспектива. М., 1994. С.6-55.

233. Тихомиров Л.А. Больные места публицистики // Русское обозрение. 1893. Октябрь. С. 4-9.

234. Он же. Государственность и сословность // Русское обозрение. 1897. Май. С. 5-11.

235. Он же. Государство й церковь // Русское обозрение. 1895. Май. С. 12-26.

236. Он же. И.В. Киреевский //Русское обозрение. 1894. Октябрь. С.21-34.

237. Он же. Из современных задач // Русское обозрение. 1895. Март. С. 12-24.

238. Он же. К вопросу о свободе // Русское обозрение. 1893. Декабрь. С. 11-18.

239. Он же. Носитель идеала //Русское обозрение. 1894. Декабрь. С.2-5.

240. Он же. О свободе // Прямой путь. Спб., 1914. № 1-5.

241. Он же. Русские идеалы и К.Н. Леонтьев // Русское обозрение. 1894. Октябрь. С. 3-12.

242. Он же. Славянофилы и западники в современных отголосках // Русское обозрение. 1892. Октябрь. С. 12-21.

243. Он же. Что такое Россия // Русское обозрение. 1897. Апрель. С. 11-20.

244. Черняев Н.И. Русский климат // Мирный труд. 1903. № 2. С. 22-36.

245. Шевченко В.Н. «Русская идея» и проблема модернизации современного российского общества // Социальная теория и современность. М., 1992. Вьш.З. С.41-54.

246. Диссертационные исследования

247. Бажин A.A. Борьба партий большевиков против черносотенного движения в России в годы первой русской революции (1905-1907): Дис. . канд. ист. наук. М., 1979. 189 с.

248. Елисеев A.B. Социально-экономические воззрения русских националистов начала XX века: Дис. канд. ист. наук. М., 1998.

249. Михайлова Е.М. Черносотенные организации среднего Поволжья между буржуазно-демократическими революциями (1905-1917гг.): Дис. канд. ист. наук. Казань, 1995. 219 с.

250. Панова М.И. Идеи славянофильства в русской общественно-политической мысли в 1850-е гг. 1917г.: Дис. канд. ист. наук. М.,1998. - 186 с.

251. Пронкин СВ. Разоблачение В.И. Лениным, партией большевиков реакционного характера черносотенных партий и организаций в период нового революционного подъема (1910-1914): Дис. канд. ист. наук. М., 1989.-210 с.

252. Степанов CA. Банкротство черносотенных союзов и организаций (19071914): Дис. канд. ист. наук. М., 1982. 187 с.

253. Стрелков А.Т. Деятельность черносотенных организаций России в губерниях центральног черноземья: Дис. канд. ист. наук. М., 1997. 180с.

254. Сысоева Е.У. Политика идеологического воздействия черносотенных партий на рабочих в годы первой русской революции. По материалам Москвы и Московской губернии: Дис. канд. ист. наук. М., 1978. 240 с.

255. Тарасов O.A. Политическая деятельность национал-монархических партий и организаций в годы первой мировой войны (1914-1917гг.): Дис. канд. ист. наук. М., 1997. 205 с.7. Авторефераты

256. Немцев И.А. Славянофильство в истории российского консерватизма ХУШ начало XX вв.: Автореф. дис. канд. ист. наук. Пермь, 1995.24 с.

257. Постников Н.Д. Территориальное размещение и численность политических партий России в 1907-1917 гг.: по материалам Департамента полиции.: Автореф. дис. канд. ист. наук. М., 1998. 24 с.

258. Пучина Т.А. Вопроси государственного устройства и управления в программных документах и материалах политических партий России начала XX в.: Автореф. дис. канд. ист. наук. М., 1995. 22 с.

259. Стрелков А. Т. Деятельность черносотенных организаций России в губерниях Центрального Черноземья: 1905 1917 гг.: Автореф. дис. канд. ист. наук. М., 1997. 26 с.271

260. Литература иностранных авторов

261. Лакер У. Россия и Германия. Наставники Гитлера: rass. transl. Вашингтон: Проблемы Восточной Европы, 1991. 485 с.

262. Он же. Черная сотня: происхождение русского фапшзма./ пер. с англ. В. Меникера. М.: Текст. 1994. 431 с.

263. Hosking G.A., Manning R.J. What was the United Nobility? Blomington, 1979. P. 142-183;

264. Manning R.J. The crisis of the old Order in Russia: Gentry and goverment. Princeton, 1982. -234 pp.

265. Rogger H. Jewish policies and right-wing politics in imperial Russia. London, 1986. 151 pp.

266. Lowe H. D. Antisememitism und reaktionere Utopie. Hamburg, 1978. -126 pp.

267. Rawson D. C. Russian right and reyolution in 1905. Cambrige university press, 1995. -145 pp.

268. Pogroms: Anti-jewish violence in modem russian history. Cambrige university press, 1992.-356 pp.