автореферат диссертации по философии, специальность ВАК РФ 09.00.13
диссертация на тему: Феномен одиночества: философско-антропологический анализ

Полный текст автореферата диссертации по теме "Феномен одиночества: философско-антропологический анализ"

На правах рукописи

Бячкова Наталия Борисовна

ФЕНОМЕН ОДИНОЧЕСТВА: ФИЛОСОФСКО-АНТРОПОЛОГИЧЕСКИЙ АНАЛИЗ

09.00.13 — религиоведение, философская антропология, философия культуры

Автореферат диссертации на соискание ученой степени кандидата философских наук

Пермь, 2006

Работа выполнена в Пермском государственном техническом университете

Научный руководитель: Доктор философских наук, профессор

Железняк Владимир Николаевич

Официальные оппоненты:

Доктор философских наук, доцент Калашникова Елена Михайловна

Кандидат философских наук, доцент Квасков Владимир Николаевич

Ведущая организация:

Пермская государственная сельскохозяйственная академия

Защита состоится 006 г. в 15:00 часов на заседании дис-

сертационного совета К 212.188л)3 в Пермском государственном техническом университете (614000, Р.Ф., Пермь, Комсомольский пр., 29, ауд. 4236 главного корпуса).

С диссертацией можно ознакомиться в научной библиотеке Пермского государственного технического университета.

Автореферат разослан « » Л/г^г^ПШ г.

Ученый секретарь { А.В.Жохов

диссертационного совета, кандидат философских наук, доцент

/&&6А-

I. ОБЩАЯ ХАРАКТЕРИСТИКА РАБОТЫ_______

Актуальность исследования

В центре внимания настоящей работы — феномен одиночества. Это, безусловно, один из самых загадочных и интересных «объектов» философской антропологии. Одиночество принадлежит к числу тех понятий, смысл которых, казалось бы, отчетливо представляется даже обыденному сознанию, однако подобная ясность обманчива, ибо она скрывает сложное, противоречивое философское содержание, ускользающее от рационального анализа.

У каждой эпохи свое лицо одиночества. У каждой эпохи свой взгляд на эту проблему. Чем сложнее культура, тем сложнее, прихотливее проблематика одиночества, тем труднее прослеживается в ней его основной организующий стержень.

Современное понимание человека неразрывно связано с представлением о нем как о «коллективной» личности, включенной в разнообразную систему социальных связей и отношений. При этом именно современная жизнь с ее фантастически развитыми средствами коммуникации демонстрирует нам самые трагичные формы одиночества. Именно сегодня вопрос о природе одиночества, его значении в становлении человека и общества, их взаимоотношений, встает наиболее остро.

Сегодня мы наблюдаем два подхода к одиночеству. Одиночество, во-первых, принято не замечать: его не может быть в нашем, переплетенном социальными и межличностными связями, мире. Либо, во-вторых, одиночество — это то, с чем лучше не встречаться, ибо оно погружает человека в состояние безысходности и тоски. Очевидно: оба этих подхода негативны. Необходимо взглянуть на феномен одиночества с иной стороны, попытаться понять, что одиночество — естественное состояние человека, которое можно принять, с которым можно сосущее гвовагь, которого можно не бояться. Именно это можег помочь современному человеку приблизиться к себе — и постольку — к другому человеку.

Таким образом, мы считаем актуальным позитивный подход к рассмотрению одиночества как философско-антропологического феномена. Кроме этого для изучения одиночества и разработки философско-антропологической концепции этого феномена необходимо философское обобщение отдельных изысканий, осуществленных в рамках различных наук, изучающих человека (философии, культурологии, социологии, психологии).

Степень разработанности проблем исследования

Философское и художественное осмысление одиночества имеет давние традиции. Сегодня говорить об одиночестве можно, по меньшей мере, в четырех аспектах: философско-антропологическом, психологическом, социологическом, культурном.

Философская традиция осмысления одиночества восходит к трудам Аврелия Августина, Паскаля, в сочинениях которых прослеживаются мотивы неизбежного земного одиночества.

В английской философской традиции мы находим размышления Бёрка, Юма, Шефтсбери, которые утверждают, что именно страх перед одиночеством является универсальной структурой человеческого сознания.

Интересные размышления мы встречаем у Гегеля. Его понятие отчужденности (Entfremdung), в противоположность экстернализации, дифференциации, объективации, отчуждению (Entausserung) и даже отрицанию, является, по сути, моделью одиночества — одиночества человека, отчужденного от Бога. С аналогичных позиций рассматривает человека и Фейербах: как обособленного, отчужденною о г родовой сущности, от самосознающей себя всеобщности, от своих собратьев. Подобно этому и Маркс считает, что в условиях капиталистической экономической структуры отдельный индивид в гражданском обществе, основанном на конкуренции, отчужден от себя самого и от своих сограждан в результате развития новейшей технологии. Гегель рассматривает отчужденность (отстраненность), Фейербах и Маркс описывают сам процесс отчуждения. Для Гегеля, Фейербаха, Маркса очевидно, что человек может преодолеть отчуждение посредством «диалектической» и/или все расширяющейся гуманизации. Они трактуют одиночество, как нечто в принципе преодолимое при определенных обстоятельствах, будь то растворение личности в «абсолютной» системе, или в человечестве как таковом, или же посредством изменения структуры социоэкономической системы.

Стоит отметить интересную попытку «разделить» одиночество на первичное и вторичное. Так, Witzleben von проводит различие между «первичным» одиночеством и как результатом осознания человеком одиночества в мире и «вторичным» одиночеством, обусловленным потерей индивидом социального партнера

И только, пожалуй, экзистенциальная традиция связывает понимание одиночества с сутью человека. Сартр и Камю в своих работах анализируют одиночество как сущностную природу человека.

Зарубежная социальная психология, почти детально изучив многообразные проявления того вида одиночества, который мы позже определим как социальное, дает нам богатейший эмпирический материал, но такие попытки — при их кажущейся научной объективности и достоверности — практически сводят все исследования к собиранию бесчисленных подробностей, создают впечатление мозаич-ности и не позволяют понять ни структуру изучаемого феномена, ни динамику его развития.

Современная социальная психология выделяет сегодня два вида одиночества-

1) aloneness — одиночество как возможность индивида уединиться и быть одному, осмысляя и переживая события своей жизни. В данном случае одиночество носит позитивный характер.

2) loneliness — одиночество как острое мучительное чувство, возникающее в том случае, когда человек находится один в результате отсутствия значимых для него связей и отношений.

Представители социальной психологии сходятся в том, что одиночество однозначно связано с переживанием человеком его оторванности от сообщества людей, семьи, исторической реальности, гармоничного природного мироздания. Своеобразной аксиомой всех психологических теорий одиночества стало признание того, что физическая изолированность человека далеко не всегда сопряжена с одиночеством.

В отличие от психологов социологи рассматривают одиночество как среднестатистический показатель. В этом утверждении звучит необходимое нам утвер-

ждение о том, что одиночество — социально нормативное явление, то ес!ь явление, укладывающееся в норму и присущее каждому человеку. ШеБтап, выдвинувший в 50-е годы XX века термин «одинокая толпа», с одной стороны, способствовал объяснению сути (всеобщность, сложность, неожиданность проявления) одиночества, с другой, — внес еще большую неясность в понимание природы этого явления. Представители социолот ической теории полагают, что к усилению одиночества в современном обществе ведут три силы: ослабление связей в первичной группе; увеличение семейной мобильности; увеличение социальной мобильности. Одиночество рассматривается социологической школой только как продукт социальных сил.

Важно подчеркнуть, что мировая философская и культурная традиция в целом рассматривает одиночество негативно. В этом подходе явно прослеживается глубоко драматичный, даже безысходный смысл: одиночество — сильнее человека, одиночество побеждает.

Несмотря на долгую историю осмысления одиночества, его категориальный статус остается не проясненным. Само многообразие постановок проблемы и попыток ее решения предполагает более пристальный взгляд на проблему одиночества с целью прояснения природы этого явления, его значения в становлении человека и общества, а также актуализации накопленных знаний.

Цель и основные задачи исследования

Цель данной работы — философско-антрогтологический анализ феномена одиночества. Данная цель актуализируется в следующих задачах. Во-первых, доказать, что одиночество — естественное состояние человека, неотъемлемое свойство его сознания. Во-вторых, показать многоаспектность и многоуровневость этого явления. В-третьих, изучить природу одиночества, выделив уровни и формы этого феномена. В-четвертых, нами ставится задача рассмотреть одиночество как процесс, движущий развитие сознания человека и во многом определяющий развитие человеческого общества. В-пятых, изучая «взаимоотношения» общества и одиночества важно показать, что это диалектический процесс. В-шестых, изучить феномен одиночества с точки зрения позитивного подхода, то есть как феномен, выполняющий социальные и личностные функции

Теоретико-методологические проблемы исследования

Философский анализ одиночества позволяет рассмотреть данный феномен, основываясь на нескольких методологических уровнях: социально-философский; экзистенциально-личностный; социально-психологический.

Социально-философский уровень анализа был использован нами при рассмотрении одиночества как феномена, имеющего глубокую социальную основу, во многом определяющего процесс становления общества, закладывающего отношения общества и человека. В этом исследовании автор методологически опирался на теорию М.Бубера, гуманистическую онтологию Э.Фромма.

Экзистенциально-личностный уровень анализа позволил нам изучить природу одиночества как сущностную характеристику сознания человека. Здесь нашли свое отражение идеи Ж.П.Сартра и А.Камю, экзистенциальная онтология М.Хайдеггера.

Необходимым связующим звеном социально-философского и экзистенциально-личностного уровней стало философско-антропологическое направление X.-Г.Гадамера, М.Шелера, Х.Плеснера.

Большое влияние в методологической разработке концепции одиночества как процесса оказало изучение автором немецкой классической философии: трудов И.Канта, И.Г.Фихте, Г.В.Ф.Гегеля. Свое отражение нашли в нашей работе труды отечественных философов Н.М.Бахтина, Э.В.Ильенкова, А.Ф.Лосева, Л Шестова. Кроме этого автор обращается к работам античных философов: Платону, Аристотелю, Л.Кару, а также мыслям А.Августина, Б.Паскаля, Э.Берка, Д.Юма, Ф.Ницше.

Социально-психологический уровень анализа позволил нам масштабно рассмотреть роль переживания одиночества в индивидуальном развитии человека, в его социальных коммуникациях. Автором был изучен большой пласт психологической литературы XX века. Это труды З.Фрейда, С.Л.Рубинштейна, Ж.Пиаже, Б.Миюсковича, Р.Оди, А.Кемпиньски, Д. Майерса, А.Маслоу, К.Р.Роджерса, К. Рубинстайна, Ф.Шейвер, Л.Э.Пепло, М.Мицели, Б.Мораша, В.Серма, F.Fromm-Reichmann, J.Henry, A.J.Ferreira, J.P.Flanders, C.E.Cutrona, L.A.Peplau, S.L.Gordon, J.Hartog, L.Horowitz, R. de S.French, E.Kahler, C.E.Moustakas, B.Ph.D.Powell, H.S.Sullivan, R.S.Weiss.

Необходимость междисциплинарного и комплексного подхода к проблемам одиночества обусловила необходимость методологической опоры на работы представителей смежных с философией дисциплин: социологов (D.Riesmar», N.Glazer, R.Denney); психологов; историков и культурологов (Ж..Ле Гофф, А Донини, Г.С.Кнабе, Л.Леви-Брюль, М.Мид, К.Леви-Строс, Д.Мацумото, М.А.Орлов, Э.Ренан, М. де Унамуно, Д.Д.Фрэзер, Я.Буркхардт, Л.Винничук); филологов (А.А.Алексеев, А.С.Мартынов, Н.С.Николаева, И.В.Шталь, Н.А.Абаев), а также поэтов и писателей, размышлявших о месте одиночества в жизни человека.

Научная новизна исследования и положения, выносимые на защиту

Научная новизна исследования проявляется в позитивном и междисциплинарном подходе к изучению феномена одиночества, а также в следующих положениях, выносимых на защиту.

1. В работе теоретически обосновано, что одиночество целесообразно рассмат -ривать как философско-антропологический феномен, то есть феномен ecreci венным образом рождающийся в процессе развития человека.

2. В работе доказано, что феномен одиночества относится к неотъемлемым свойствам сознания и не может быть удовлетворительно описан частными научными дисциплинами, трактующими одиночество как периферийную проблему индивидуального сознания.

3. В работе доказано, что сущность феномена одиночества позитивна, то есть выполняет социальные и личностные функции.

4. В работе теоретически обосновано, что одиночество — бесконечно разворачивающийся диалектический процесс, «запускающий» и во многом определяющий развитие человека и общества. Утверждается, что движущей силой развития сознания человека и человеческого общества в целом является не одиночес!во че-

ловека само по себе, а процесс осознания, открытия человеком одиночества как сущностного аспекта своей личности и переживание им этого открьггия.

5. В диссертации вводится термин уровень одиночества. Мы исходим из того, что сознание в процессе своего становления продуцирует несколько уровней переживания одиночества.

6. Концептуальным стержнем работы является выделение и подробный анализ трех уровней одиночества: одиночество природное; одиночество социальное; одиночество индивидуальное. Каждый уровень характеризуется своими проявлениями, формами, социальными и экзистенциально-личностными противоречиями.

7. Показано, что диалектика одиночества носит негативный характер. Это означает, что противоречия каждого уровня одиночества не снимаются уровнем последующим. Иными словами, каждый уровень содержит противоречия всех предыдущих уровней.

Научно-практическая значимость исследования

Научные результаты исследования имеют значение для решения проблем, связанных с изучением современного человека. Разработанные в исследовании положения могут стать концептуальной основой для проведения дальнейших социально-философских и социально-психологических исследований.

Практический смысл настоящего исследования напрямую связан с профессиональной деятельностью автора — психологической работой. Одну из своих главных профессиональных задач автор видит в том, чтобы помочь человеку понять себя, совладать со своим одиночеством, и таким образом внести ясность и стабильность в свою душу.

Апробация работы

Апробация и практическое внедрение основных положений диссертации осуществлялись главным образом в контексте профессиональной деятельности автора, то есть психологического консультирования людей.

Многие идеи, высказанные в работе, нашли также реализацию в проводимых автором специализированных обучающих программах, предназначенных для студентов и психологов-профессионалов.

Основные положения настоящего исследования отражены в 8 статьях и тезисах, опубликованных в специализированных журналах и межвузовских сборниках.

Содержание настоящей работы обсуждалось на заседании кафедры философии Пермского государственного технического университета.

Структура работы

Настоящее исследование состоит из введения трех глав и заключения. Первая глава включает два параграфа, вторая глава - три параграфа, третья — два параграфа. Общий объем работы — 141 страница. Библиографический список содержит 183 наименования.

II. ОСНОВНОЕ СОДЕРЖАНИЕ РАБОТЫ

Введение включает в себя обоснование темы исследования, ее актуальность; характеризуется степень ее изученности, формулируется основная цель и задачи исследования, методологические основы работы, излагаются научная новизна и значимость работы.

Первая глава («Одиночество как сущностная характеристика человека») ставит задачу определить понятие одиночества, вывести его из узкого социально-психологического контекста, где оно понимается как болезненное переживание человеком своей оторванности от других людей, в более широкий контекст, где одиночество выступает как сущностная характеристика человека. Переживание одиночества является не столько базой человеческого самосознания, сколько началом его развития. Это сила, запускающая развитие сознания, задающая направление этому развитию и постоянно приумножающая его скорость.

Человек постигает себя, приобретая опыт одиночества в течение всей жизни. Этот опыт расширяется, обогащаясь новыми гранями и, как следствие этого, новыми переживаниями. Переживание одиночества — часть естественного жизненного опыта, обусловленное процессом становления личности, обособления себя. Это своего рода граница, после которой начинается индивидуализация.

Однако при всей очевидной естественности и полезности одиночества человеку, ему свойственно воспринимать одиночество негативно. Причиной этого является то, что переживания, возникающие в ситуации постижения одиночества, болезненны настолько, что являются мощным мотивом избавления от них. Человек всеми силами стремится избавиться от своего естественного состояния.

Первый параграф («Причины бегства человека от одиночества») ставит задачу изучения причин бегства человека от переживания своего естественного состояния. Мы выделяет несколько причин бегства от переживания одиночества: пустота Я, конечность разума (непостижимость себя и окружающего мира), невозможность понять другого.

Мы начинаем рассмотрение причин активного стремления человека к избавлению от одиночества с признания того, что стремление к одиночеству, также как и стремление к избавлению от него являются одними из базовых потребностей человека. Связь между переживанием одиночества и необходимостью общения очевидна. Если рассматриваемая нами потребность может быть признана базовой потребностью человека, важно выяснить, какую функцию эта потребность в жизни человека выполняет. Базовые потребности призваны защищать человека, обеспечивая ему физическое существование в окружающем мире. От чего спасает и избавляет человека потребность быть не одиноким? В основе данной потребности сенсорная, в целом, и коммуникативная, в частности, депривация, которая неизбежно наступает в ситуации ущемления потребности в общении. Мы считаем, что в такой ситуации сознанию человека нечего и некого отразить, оно неизбежно погружается в себя. В самой ранней стадии развития сознания человек испытывает полное единение со вселенной, в котором исключаются возможные различия между Я и остальным миром. Постепенно, в процессе становления Я, человек выходит из этого бесконфликтного единства жизни. Одиночество Я, как его первозданная

основа, неизбежно предлагает человеку познать жизнь в противоречии между Я и миром. На первый план выходит Действительность. Именно в этот момент у человека возникает возможность осознать свою Подлинность, парадоксальным образом ее не опредмечивая. Между Я, тесно связанным с миром, и Подлинностью, связанной с бытием, всегда существует диалектическое противоречие.

Можно сказать, что чувство единения со вселенной, растворение в ней — это, на наш взгляд, чувство отсутствия Я, поглощения Я окружающим миром. Важно отметить, что в данном случае речь идет не о смерти (предчувствии смерти), ибо смерть есть отсутствие всяких чувств. Смеем предположить, что развивающееся Я чувствует возможность собственного отсутствия, собственное ничто, а, точнее, никто. В пустоте (как и в темноте) пропадают границы чего-либо, в том числе и границы Я. Это, скорее, предчувствие смерти, ее вестник. Я приближается к границе собственного существования. Эта граница ведет человека к самому себе, туда, где Я уже не прячется за объективностью и рациональностью, не способно свести хаос возникающих в этот момент переживаний к совокупности представлений. Именно переживание пустоты сознания и возможности небытия является причиной активного стремления от этого состояния избавиться. В данном случае мы можем говорить о природной форме одиночества. Одиночество, его природная форма, переживаемое зарождающимся самосознанием, воспринимается человеком как потребность от него освободиться. Одиночество, точнее, переживание одиночества, становится сигналом, что еще миг, и взгляд, обратившись в себя, начнет обозревать собственную пустоту, а, следовательно, постигать возможность собственного небытия.

По сути, для Я естественно — быть одиноким, понимая собственную отдельность от всего и от всех; естественно — переживать собственную пустоту. Подлинность человека, его одиночество, есть способ, с помощью которого бесконечное начало человека присутствует в его конечности, обусловленной Я. Но в то же время для Я удобнее, безболезненнее — наполнить себя чем-либо. Человек не справляется с чувством своего небытия вне попытки осмыслить свою жизнь, а значит выйти за свои пределы. Я начинает отрицать себя. Одновременно с этим Я чувствует и познает наполненность и присутствие окружающего мира. Для Я это, в свою очередь, признак жизни. Вероятно, Я «детского периода» еще не в состоянии осознать эту дихотомию. Отражаясь в бытии окружающего, Я тоже чувствует себя бытием и как бы понимает себя им. Я не просто связано воедино с бытием, оно как бы сокрыто в нем. Я выживает и способно развиваться, только выступая частью целого. Поэтому, вероятно, Я столь быстро и поспешно стремится оттолкнуться от внезапно открывшейся перед ним границы себя самого и устремиться в обратную сторону — к целостному и наполненному. Парадокс человека в том, что, познав самого себя и приобретая индивидуальность, он создает не свой внутренний мир.

На самом же деле окружающий мир, к которому Я так стремится, и частью которого так хотело бы стать, является не только не естественным для него, более того — чуждым человеку. Наполненность принимается за сущность, иллюзорность — за реальность. Сознание человека привыкает к обратному, а одиночество становится не естественным. Человеку проще и легче заполнить внутренний ваку-

ум, нежели погружаться в него вновь и вновь. Наполненность и иллюзорное 1Ь структурируют сознание, придают ему «вес», а, следовательно, придают «вес» и самому человеку, а, стало быть, — устойчивость в мире.

Сознание обладает двойной силой' оно может быть обращено вовне, то есть быть экстраспективным или может быть обращено внутрь себя, быть, таким образом. интраспективным. Благодаря этому «раздвоению» возникает и развиваются две стороны, формы Я: подлинное Я и Я социальное. Мы утверждаем, что подлинное Я и Я социальное — две стороны одного процесса — активности сознания. Я социальное стоит назвать социальной сущностью человека, тем, чго заполняет пустоту Я подлинного и непременно признать, что социальное Я, укореняя человека в обществе, добавляет ему уверенности и помогает преодолеть неизбежную панику, которая каждый раз возникает в момент приближения человека к подлинному Я. Само по себе Я подлинное «не жизнеспособно», Я подлинное способно «функционировать» только в единстве с Я социальным. Здесь важно оговориться: подлинное Я и Я социальное — две полярных, а, следовательно, противоречивых стороны одного процесса. Эта оппозиционность и является основой расчленения целого на части и противопоставляет их друг другу. В результате разрушается гармоничное единство и целостность бытия, и человек начинает отчуждать себя от своей внутренней природы, одновременно отчуждаясь от окружающей природной среды и противопоставляя себя, точнее свое подлинное Я, всей объективной реальности, которая начинает восприниматься как объект (или сумма объектов) деятельности Я. Человек утрачивает видение мира как неделимого целого, час!ью которого он является сам, и природной среды как целостной взаимосвязанной системы. Постепенно, развившись на более позднем этапе до самосознающего, Я приходит к тому, что полнота бытия иллюзорна и преходяща.

Рассматривая конечность разума (непостижимость себя и окружающего мира) как еще одну причину бегства от переживания одиночества, мы останавливаемся на том, что одиночество — это не только граница бытия, но и граница разума. За этой границей — непознаваемое. Человеческий же разум постоянно желает ясности и определенности. Мир, который поддается объяснению — это знакомый человеку мир. Стоит человеку обратиться к себе, как мышление становится бессильным: оно не в состоянии свести к уже объясненным феноменам ту пустыню, которая открывается человеку в нем самом. Возможно быть логичным и рациональным, но невозможно быть логичным и рациональным до конца. В ситуации постижения человеком самого себя разум фатально бессилен. Единственно на что способен человек — на фоне многочисленных утверждений о бесконечности и всесильности человеческого разума понять и принять конечность своих возможностей. Созданная самим же человеком иллюзорность помогает ему определить окружающий мир и Себя в нем, но не помогает избежать Себя окончательно

Невозможность понять другого — третья причина бегства о г одиночества. Постоянно убегая от себя и себя не зная и не понимая, человек не в состоянии понять и другого. Человеку только кажется, что с кем-то у него «взаимопонимание». На самом же деле человек понимает другого, судит о нем, оценивает его, оставаясь при этом в «самом себе». Человек никогда не сможет «встать на место другого». В мире нет никого, чья Вселенная совпадала бы со Вселенной конкрет ного человека.

Человек неизбежно приходит к тому, что погрузиться в самого себя может только он. В этом у него нет ни помощников, ни соучастников. Перед самим собой он может быть только один. Если он посмотрит в глубину себя без страха, он поймет, что погрузиться таким образом и исследовагь в этой мере он может только себя. Никто не может пережить одиночество за человека. Никто не сможет полностью понять, что человек чувствует, когда он одинок. Ему никогда не удастся проделать тоже самое с другим человеком. Он может только предположить, что из себя представляет другой под толстым слоем ролей, статусов, коммуникативных моделей. Но предположить не значит знать. Человек приходит к мысли, что такого как он больше нет, а другой — по-прежнему непонятен. Человек естественным образом изолирован. Он никогда не сможет полностью преодолеть изоляцию, но постоянно стремится уменьшить ее. Человек, объединяясь с другими, как бы разрывает свою оболочку, пытается «вобрать» в себя другого и достш ает этого с помощью общения, самовыражения или с помощью любого другого действия, направленного вовне.

Итак, переживание одиночества открывает перед человеком три важнейших мысли: подлинное Я пусто, возможности разума конечны (окружающий человека мир чужд и непознаваем), человек не может постичь и понять другого человека. В этом открытии — сущность человека: человек может быть удивительно свободен. Но мы утверждаем, что именно это свобода невыносима для человека, так как свобода от окружающего есть одиночество Я; одиночество Я есть несвобода от себя. По сути, переживание одиночества лишает человека уверенности в необходимости своей жизни, смысла, которым он наполняет свою жизнь.

Второй параграф («Уровни одиночества») рассматривает уровни одиночества, которые постигает человек в процессе своего становления.

Одиночество природное. Эта форма одиночества переживается уже на раннем этапе становления сознания. «Детскость» сознания обусловливает характер переживания одиночества на этом уровне — эго «чувственное» одиночество. Одиночество на данном уровне вообще есть для человека. По отношению к Я природное одиночество выступает неким самостоятельным другим. То есть по своему характеру является данным, у человека формируется отношение к этой форме одиночества, как к любому другому предмету или явлению. Одиночество «возникает внезапно», «нападает» на человека, мучает его, также «внезапно уходш». Одиночество — своего рода объект, который «доходит» до человека посредством чувств. Важно отметить, что переживание одиночества на этом уровне играет существенную роль в формировании чувственного сознания и таким образом готовит человека к переходу на иной, более высокий, уровень.

Проще всего предположить, что эта форма одиночества была характерна для ранних эпох становления человечества и выступала в форме страха перед природой и нежелании остаться одному в опасном мире. На наш взгляд, переживание одиночества толкает человека на поиск себе подобных не из страха за свою жизнь, а с целью приобретения уверенности в том, что есть еще «такие же как он». Подобная уверенность в себе может возникнуть только в случае вновь приобретенно-1 о чувства единения с окружающим миром. А поскольку единение с природой уже не возможно, человек уже выделился из нее, понял, чго природа — эю не он, ему

остается объединится с «братьями по несчастью», такими же людьми, как и он В единении с людьми у человека вновь возникает ощущение целостной структуры окружающего мира, где он, человек, является частью этой структуры, уверенно занимая в ней свое бесспорное место и приобретая смысл еЬоей жизни уже самим фактом «занимания места». Переживание одиночества на этом этапе выталкивает человека из природы, но не навстречу к себе самому, а навстречу другому человеку и постольку к самому себе. На наш взгляд, подобные переживания испытывает любой человек независимо от эпохи, в которой он живет.

Одиночество социальное. Говоря об этом уровне, мы можем говорить, что одиночество приобретает понятийную форму. Одиночество становится для человека все более и более моим. Оно по-прежнему «приходит» к Я. Но Я уже знает о нем, знает обстоятельства, в которых одиночество возникает. Одиночество все еще нуждается в постоянном подтверждении, многочисленной эмпирике. Но Я уже размышляет о нем. Одиночество приобретает все более внутренний характер, формируя основание общего опыта. Оно уже что-то означает. Я все еще рассматривает одиночество как вхождение в самое себя.

Говоря о роли переживания одиночества (точнее, бегства от переживания) в становлении человека на этом уровне, речь должна идти о роли бегства от одиночества в формировании человеческого общества. Объединение в человеческий род еще не означало появление самосознания. Прежде чем осознать самого себя человеку было необходимо научиться жить среди себе подобных. Первый человеческий опыт дает человеку именно общество: опыт социального общения, опыт познания себя через другого человека. Общество выполняет функцию первичного становления личности: создает возможность для осознания человеком самого себя в контексте общества, способствует окончательному его выделению из природы, формирует социального (общественного) человека. Общество является для человека средой и возможностью развития.

Социальное одиночество уже осознаваемо, может переживаться в форме неудовлетворенности жизнью, страха одинокой старости, тревоги за будущее, ежедневной скуки и т.д. Как и в случае с одиночеством природным, подчеркнем, что социальное одиночество носит универсальный характер: его можег испытывать любой человек. И так же как природное одиночество, одиночество социальное оценивается человеком отрицательно. Социальное одиночество вновь обостряет чувство небытия, так как лишает человека чувства связанности с жизнью через других людей. Социальное одиночество достаточно отчетливо распадается на две формы. В основе такого разделения — та же парадоксальная, но неизбежная человеческая потребность: отличаться от других Я, выделяться из них, стремиться к Себе и в то же время принадлежать к другим, быть принятым ими, стремиться во вне. Именно способность сознания к «раздвоению» провоцирует развитие двух наиболее часто встречающихся форм социального одиночества, а точнее эмоциональных состояний, пережив которые, человек оценивает их, как правило, как «одиночество». Первое возникает при нарушенном процессе-отношении Я-Ты, и, обычно, описывается человеком как отсутствие в жизни «близкого человека», «родной души», «второй половины». Второе — результат нарушения в процессе Я-Мы, который определяется выражениями типа: «быть не в своей тарелке», «чув-

ствовать себя чужим в этом обществе», «быть человеком другого круга». В этой вечной дилемме кроется источник уже обозначенного нами неснимаемого противоречия, драмы человека: человек стремится к выделению своего «Я», его осмыслению и отграничиванию от «Другого», но, достигнув однажды своей автономии, он неизбежно сталкивается с мыслью, что больше не сопричастен целому. Тогда человек пускается в безнадежный путь назад, к единству. На протяжении всей истории цивилизации человек неизбежно разрывается между «Я» и «Мы», погружаясь то в одно, то в другое, он постоянно фрустрирован отсутствием некоего «среднего», того, что могло бы «утешить» наедине с зыбким и тревожащим пустым «Собой» и не давало бы слиться с монолитным и не менее тревожащим наполненным «Мы». Переживание социального одиночества еще в большей степени отдаляет человека от себя самого.

Одиночество индивидуальное. В обществе человек личностно растет, Я укрепляется настолько, что становится способным отделиться от общества, попытаться реализовать себя не только по общественному сценарию. Это третья ступень развития человека, процесс индивидуализации Я: постижение себя в общении с самим собой, осознание своей уникальности и, как следствие этого, своего одиночества.

Если на этапах переживания природного и социального одиночества, человеку, чтобы спасти Я, надо Я «потерять», то на этапе переживания одиночества индивидуального, человек вновь обретает свое Я. Процесс выделения из общества, переход к индивидуальному способу существования драматичен и уникален. Драма человека начинается в тот момент, когда он замечает расставленные обществом рамки, точнее, когда он задумывается над их необходимоегью, осознает свое желание (или нежелание) в этих рамках находиться. Поначалу человек может не осознавать свое одиночество и свою уникальность. Но такая возможность неминуемо возникает в жизни каждого.

Подобная возможность возникает при наличии двух составляющих:

Внешняя составляющая. Достаточно человеку оказаться в ином культурном окружении или просто столкнуться с другой культурой, как казавшиеся очевидными нормы социального поведения перестают быть таковыми. Более того, жизнь может поставить человека в такие обстоятельства, в которых он понимает, что должен принять на себя ответственность за самого себя, признать, что его судьба, по сути, безразлична обществу. Такие ситуации дают человеку возможность придать своей жизни тот смысл, который он выберет в результате принятого решения. Более того, неординарность ситуации, встреча с незнакомой культурой не дает человеку возможности воспользоваться так называемым «общим» опытом, пойти по уже проложенному пути. Ситуация выбора очень травматична для человека. В подобных случаях он оказывается лишенным необходимого «социального набора на все случаи жизни». Социальное Я как будто отходит в сторону, демонстрируя свою беспомощность. Подлинное Я обнажается, чтобы тоже показать человеку свою (его) беспомощность.

Внутренняя готовность. Сознание, развиваясь, все чаще и настойчивее предлагает человеку обратиться внутрь себя. Постепенно человек приближается к самому себе. Сознание человека, его стремление к познанию, которое уже сьирало

свою роль на раннем этапе развития, неминуемо развернет человека к еще неизведанному, а, значит, к Себе.

Переход от второй ступени переживания одиночества к третьей возможен, но не обязателен. Человек может не стремиться к осознанию своей уникальное ж. Ему удобно в обществе, среди себе подобных, а то и вовсе «своих». Чем больше человек идентифицируется с обществом, тем меньше он склонен чувствовать себя собой и тем больше пытается быть на кого-то похожим. Переход к постижению уникальности иногда не происходит и в силу того, что человек только чувствует свою уникальность и одиночество, но не осознает их. Одиночество уникальное совсем не обязательно осознается человеком. В этом случае возникает противоречие между «человеком и им самим», которое неизбежно перерастает во внутренний конфликт.

Итак, одиночес гво природное дает человеку возможность почувствовать самого себя, одиночество социальное, в свою очередь, отдаляет человека от себя самого и в то же время создает условия для того, чтобы человек, личностно окрепнув, снова вернулся к себе через переживание уже индивидуального (уникального) одиночества.

Вторая глава («Иллюзия снятия одиночества») посвящена исследованию способов снятия одиночества. Чем более развивается Я, тем чаще человек имеет возможность погружаться внутрь себя, тем чаще, и как следствие этого, интенсивнее переживает он собственную пустоту, тем активнее он пытается избегать этих переживаний, тем больше способов избегания человек изобретает. Одиночество, непрерывно проникая в наполненность, оказывает огромное воздействие на жизнь человека. Складывается впечатление, что спасение человека зависит, главным образом, от его способностей избавляться и убегать от переживания одиночества. Важно отметить, что высокопродуктивное избавление и избегание, с одной стороны, укрепляет социальное Я человека, делает его защищенным и организованным, с другой, — способствует тому, чтобы условия для того, чтобы человек становился все менее и менее защищенным от себя самого, стали бы наиболее емкими и непреодолимыми. Продуцирование способов избегания и попытки подавить чувство одиночества делает процесс переживания одиночества неконтролируемым: одиночество внезапно «врывается» в человека, «возникает в нем» в самый неудобный момент и, естественно, оценивается человеком как нечто чужеродное, другое, не ему, человеку, принадлежащее. Общество делает все, чтобы помочь человеку избежать переживания одиночества. По сути, основную цель социализации можно определить следующим образом: создать основу в сознании человека для того, чтобы он заполнил внутреннюю пустоту и как можно меньше обращался к себе самому, обрел смысл своей жизни и поверил в него, не сомневался в бесконечности и силе своего разума, нашел родное и близкое в окружающем его мире, убедился в его познаваемости и в своей способности понимать других людей. Далее мы последовательно выделяем несколько способов создания этой иллюзии.

Первый параграф («Обретение Я в Ты») Невозможность Я отождествиться с собой обусловливает поиск себя в другом Я. Иначе говоря, если Другим во мне признается Я, это значит, что признается мое существование, а, следовательно, признается, что Я живу, это подтверждает мое существование.

Стремление объединиться с кем-то означает стремление к единению, а значит, возможность раствориться в ком-то.

Есть еще одна причина, толкающая человека к Другому: непознаваемость себя. Человеку кажется, что отразившись в Другом, узнав Другого, он узнает и о ссбе.

Второй параграф («Формирование Я-копцепции») На внутреннюю пустоту человека общество «накладывает» Я-концепцию: свод специфических убеждений, с помощью которых человек определяет, кто он есть. Можно сказать, что «получая» Я-концепцию, человек окончательно отчуждается от себя. Чем более развита Я-концепция, тем сложнее человеку «пробиться» к самому себе. Образно выражаясь, Я-концепция представляет собой каркас (сетку), состоящую из Я-структур. Чем более развита Я-концепция, тем большее количество переплетений и опор составляет каркас, тем меньше в нем отверстий, брешей, через которые человек может заглянуть сквозь него, внутрь себя Тем, естественно, меньше возможностей столкнуться с собственной пустотой, подлинным Я. В результате человек отчуждается от себя, самопознание представляет для него форму серьезной «работы над собой», к которой готов не каждый. При этом наличие Я-концепции позволяет человеку определить себя, найти место среди других.

Общество, таким образом, создавая и развивая внутренний каркас человека, с одной стороны, заполняет пустоту внутри него, делая человека устойчивей и определенней, укореняет его в обществе, а с другой, — еще больше отодвигает человека от себя самого, разворачивает его во вне, создает помеху для самопостижения.

Итак, наличие развитой Я-концепции чрезвычайно важно для человека: личность человека не просто структурируется, человек, благодаря структурированию внутреннего мира получает возможность осознать свое предназначение и цель своей жизни, то есть ответить на основные вопросы, которые неминуемо ставит перед ним его сознание, и на которые он успешно отвечает благодаря уже готовым формулировкам Смысл, который человек стремится придать своему бытию, ему приходится заимствовать у общества и соотносить этот полученный смысл с окружающими людьми и обществом в целом По сути, формирование Я-концепции есть формирование общественного сознания, которое принимается человеком как сознание индивидуальное.

Третий параграф («Формирование человека общественного») рассматривает процесс формирования человека общественного как двоякий процесс: встраивания человека в общество и встраивания общества в человека.

В процессе социализации человек усваивает накопленный поколениями социальный опыт, приобретает формы поведения и способы проявления, одобряемые в обществе, то есть стремится стать таким, чтобы общество захотело принять его в свои ряды.

Цель «встраивания» общества в человека вырастить из человека природног о человека социального (общественного) — человека, который будет обладать необходимым набором качеств и черт, которые позволят ему жить среди других людей и, следовательно, чувствовать себя одиноко как можно реже Однако, на наш взгляд, цель социализации этим не ограничивается. Обществу важно, чтобы человек не только нуждался в обществе и не мог без него жить, самому обществу не-

обходимо, чтобы человек был ему полечен. Обществу не только необходимо оградить человека от себя самого, не допустить его к самому себе, но и сделать из человека активного помощника в достижении общественной цели. В данном случае уместно говорить о социализации как о социальном строительстве человека. Можно сказать, что ценностно-нормативная система, формируемая в человеке и обеспечивающая социальный контроль со стороны общества, носит характер, социально-необходимый и обществу, и человеку.

Конструирование человека осуществляется с помощью определенного инструментария, который позволяет сформировать общественную «начинку» человека Важно то, что переживание одиночества является основой этого инструментария.

Как бы ни было широко распространено негативное отношение к одиночеству, в разные времена и в разных культурах не случайно наряду с отрицательным существовало отношение, предполагающее, что одиночество может играть и позитивную роль, что оно даже может приносить пользу как окружающим, так и самому человеку.

Ситуации одиночества одним только своим присутствием, имеющим не эпизодический характер, но присутствием, вплетенным в ту или иную культурную традицию, доказывают, что они выполняют некие достаточно значимые функции в человеческом сообществе. При этом очень важно добавить, что в каждой традиции существуют представления о том, как человек должен чувствовать себя в этих ситуациях, как он должен к ним относиться, что он должен в этот момент делать. Человек встречается не просто с одиночеством, а с одиночеством, уже наделенным неким культурным содержанием и смыслом. Именно такая регламентация позволяет людям «правильно» переживать это состояние, а обществу использовать ситуации одиночества в качестве инструмента для формирования человека и воздействия на него.

Наша задача увидеть социальную, культурную, психологическую и т.д. целесообразность переживания человеком одиночества. В связи с этим мы вводим в работе два понятия: наказующее одиночество и оберегающее одиночество.

Прежде всего речь идет об изоляции и изгнании, когда ситуация одиночества навязывается извне и разыгрывается в реальном пространстве. Функция наказания, которую несет одиночество, непосредственно вытекает из негативного к нему отношения. Одновременно эта функция тесно связана с оберегающей функцией: изолированный от общества человек не может более наносить вред окружающим.

В целом, дисциплинирующая и оберегающая функции одиночества способствуют тому, чтобы у человека были сформированы необходимые черты и качества для того, чтобы быть принятым в обществе, занять в нем определенное место, уберечь его от «дурного» примера «не тех» людей. Можно сказать, что наказующее и оберегающее одиночество способствуют формированию двух монолитов, на которых держится жизнь человека в обществе: социально-ролевое поведение (каждый человек обладает набором социальных ролей) и система, контролирующая поведение человека в обществе.

Традиционно социальная роль определяется как нормативно регулируемое на основе общепринятых ценностей поведение. Однако понятие социальной роли можно трактовать несколько шире: роль включает в себя совокупность моделей и

форм самых разнообразных проявлений человека, его права и обязанности по отношению к другим ролям, набор чувств, которые необходимо испытывав и показывать в той или иной ситуации. Социальную роль, таким образом, можно определить как вклад человека, в жизнь общества, ожидаемый и требуемый, как место, занимаемое человеком в социальной системе.

Можно выделить две основные функции социальных ролей, благодаря которым у человека появляется возможность не думать о себе, не переживать свое одиночество:

1) овладение ролями позволяет человеку общаться с другими, «скользя но поверхности» своего Я. Хотя и здесь возможно возникновение так называемых нестандартных ситуаций, которые приглашают человека окунуться в самого себя, задуматься о гом, что его внутренний мир может быть чем-то ему не знакомым. Одновременно с этим нестандартная ситуация может стать стимулом для совершенствования ролевого поведения;

2) несмотря на то, что развивающееся самосознание позволяет человеку стать автономнее, ролевой репертуар, усваиваемый человеком, крепко связывае! его с другими людьми.

Обществу, в свою очередь, с целью контроля всегда было выгоднее, чтобы люди объединялись в различные по численности сообщества. Исходя из принципов полезности, целесообразности и безопасности, общество «отсортировало» из многообразия межличностных отношений необходимые проявления, формы поведения, права и обязанности, которые обеспечивали безликую для человека, но идеальную для общества игру. Можно сказать, что роль в своей основе всегда социально детерминирована и во многом носит стандартный характер. Конечно же, то, как человек играет свою роль во многом предписано ею пониманием роли. Но игра не может быть авторской. Существует определенный игровой шаблон, наполненный соответствующими роли правами и обязанностями. На первый взгляд кажется, что у человека есть возможность проявить индивидуальность и во мноюм творить свою роль самому. Но даже самые «личностные» роли во многом зависят от социальной ситуации и во многом задаются ею. Но роль, возвысившись над человеком, тем не менее постоянно обогащается им. Только в этом случае она становится близкой и легко воспринимаемой для него. На фабричную заготовку роли накладывается рисунок ручной работы ее индивидуального понимания, который, с одной стороны, усиливает сложную систему прав и обязанностей личности, а, с другой, — оживляет и расцвечивает социальный шаблон.

Еще одна цель, реализуемая обществом посредством наделения человека набором социальных ролей, это создание условий для того, чтобы человек хотел и стремился жить в этом обществе. Речь идет о создании благоприятной для человека обстановки вокруг него. Эта цель достигается путем адаптации человека к обществу. Механизм социальной адаптации заложен в разнообразных функциях роли, которые, по сути, удовлетворяют основные потребности личности, обеспечивая достаточно безопасное, то еоь не одинокое, пребывание в социуме.

Однако в ролевом взаимодействии людей заложено, на наш взгляд, следующее противоречие: чем более развито общество, тем больший ролевой набор оно предлагает человеку. Чем больше у человека ролей, тем больше он занят общественной

жизнью, тем меньше у него времени и возможностей погружаться в себя. С одной стороны. С другой — создавая для человека комфортные условия, общество фактически освобождает его сознание от постоянных мыслей и внутренних рассуждений об окружающем, сознание становится «свободным», а это, по сути, предоставление человеку возможности обратиться к самому себе.

Проявление этого противоречия мы рассматриваем, анализируя функции социальной роли.

Формализующая функция. Ролевое поведение предполагает взаимодействие с другими ролями по определенному сценарию и схемам. Роль существенно стандартизирует ситуацию, делает се понятной и во многом безличной. Роль спасает от «лишних» размышлений, мучительного выбора, метаний и тревог, так как права и обязанности, заложенные и определяющие игру, бесспорны и очевидны, а игровые ситуации понятны и знакомы. Однако, как уже было сказано выше, роль автоматизирует поведение и как бы высвобождает сознание человека: у человека появляется время подумать о Себе.

Дисциплинирующая функция. Роль не только детерминирует поведение и проявления человека. Роль не оставляет возможности выйти за ее рамки, то есть проявить себя иначе. Стоит присмотреться внимательно и становится понятно, что в этой функции также содержится уже описанное нами противоречие. Именно при жесткой обусловленности проявлений человека у него появляется возможность, будучи внешне на сцене, внутренне с нее уйти. Поэтому употребление слова «дисциплинирующий» для обозначения этой функции в данном контексте весьма относительно. Полезность для подлинного Я «дисциплинирующей» функции очевидна: именно в этом смысле роль спасительна, она развивает человека и выполняет

функцию защитную: в роли можно спрятаться. Закрывшись ролью как маской, у человека есть возможность посвятить время своей индивидуальности. А индивидуальность угадывается в каждой роли, как бы просвечивает в ней и проявляется в спонтанных влечениях, во внутренних склонностях, многие из которых сдерживаются и не открываются другим людям.

Коммуникативная функция. Выше уже указывалось, что благодаря тому, что каждый человек имеет набор социальных ролей, он получает возможность быть включенным в социальное сообщество. Благодаря ролевому поведению закладываются и формируются связи личности и социальной системы. Постоянное включение человека даже в шаблонные ситуации организует не только его поведение, но и его внутренний мир: человек постоянно занят мыслями о других людях и взаимодействии с ними, внешний круг общения как бы переносится и встраивается во внутренний мир.

Рефлективная функция В каком-то смысле социальная роль помогает человеку познавать самого себя: человеку свойственно в течение жизни примерять на себя разные роли, оставаться в них какое-то время, избавляться от них.

Смыслообразующая функция Включение в систему ролей дает человеку возможность организовать собственную жизнь, структурировать время, быть внутренне заполненным, внешне занятым. Роль укрепляет жизненную позицию, помогает оправдывать «свой путь». Для многих людей роль — смысл жизни, осознан-

ный и понятный. Ролевое функционирование — хорошая возможность избежать ощущения внутренней пустоты, собственной ненужности, трево! и, которая возникает каждый раз, когда человек «останавливается». Однако когда человек «останавливавши», существующий «путь» и его «смысл» тут же ставится под сомнение. «Наделение» человека смыслом жизни, с одной стороны, создает у нею прочную основу, которую принято называть «мировоззрением», с другой стороны, у человека появляется возможность соотнести полученный извне смысл со своим подлинным предназначением. Важно отметить, что обозначенная нами возможность весьма условна: человек, социализируясь, настолько прочно «заполняет» свое сознание, что становится часто просто общественной единицей, с автоматизированным поведением, шаблонным умом и предсказуемой психологией.

Ошибочно думать, что родившийся человек представляет собой только биологическую заготовку, материал, из которого можно собрать, вылепить и отшлифовать то, что необходимо. Безусловно, социальный мир предоставляет подрастающему человеку некоторый спектр достаточно четко оформленных ценностно-нормативных моделей и образцов социального поведения. Но процесс социального развития предполагает постепенную ориентировку человека в существующей системе, которая возможна в силу становления персональной сис1смы личностных смыслов, формирования определенных структур самосознания. В конечном счете, то, какие роли человек выберет и как будет их играть, во многом зависит от него самого.

Активность человека проявляется во многих сферах: в избирательном отношении к возможному ролевому репертуару, в выборе той или иной стратегии поведения, способах самореализации, в приверженности определенной системе ценностей. Участие человека в процессе социализации во многом оживляет этот сугубо нормативный процесс. Но активность человека в данном случае всегда носит социально нормативный характер.

Созвучие общества (как общественного сознания) и человека (индивидуального сознания) на этом этапе очевидна: общественная жизнь выдвигает определенные требования к человеку, сознание продуцирует пути приспособления, встраивания человека в общество. Общество, в свою очередь, принимает или ошергает предлагаемое, а затем отшлифовывает принятые методы и способы.

Говоря о системе, контролирующей поведение человека, стоит отметить, что самым формальным, на наш взгляд, видом контроля является закон. В основе закона — наказующе-оберегающая функция одиночества: если человек будет соблюдать законы, то общество не накажет его изоляцией от других людей и не станет охранять этих других (законопослушных) от его (нарушившего закон) возможного дурного влияния.

Говоря о контроле общест ва за человеком в широком смысле, важно подчеркнуть, что социальный контроль охватывает все возможные сферы влияния. В нашей работе мы рассматриваем наиболее интересные для нас формы социальною контроля. Одной из наиболее древних форм социального контроля, предшествующих появлению законов, является табу. В основе табуирования — оберегающее одиночество. Отметим лишь еще раз, что табу включают в себя систему запретов на совершение каких-либо действий или мыслей (!) человека. На уровне

современного сознания табу чаще всего связаны с суевериями. Интересно, но именно мысль об одиночестве в обществе негласно табуирована. Весьма широко социальный контроль осуществляется через повторяющиеся, привычные для большинства способы поведения людей, принятые в данном обществе — обычаи. Обычай определяется условиями общества в данный момент общества и тем отличается от традиции, которая носит вневременной характер и существует достаточно долго, передаваясь из поколения в поколение. Традиции и обычаи играют большую роль в организации совместной жизни, сплочении, интеграции общества. Существуют особые обычаи, имеющие нравственную основу — мораль. Мораль регулирует неформальные отношения в обществе и во многом дополняет закон как регулятора формальных отношений.

В процессе общения людей тоже найдутся формы, регулирующие и упорядочивающие коммуникации. Самыми крупными можно считать стереотипы и предубеждения. Функция стереотипов состоит в том, чтобы снабдить человека ожиданиями, объяснениями, оценками и предпочтениями в поведении. Таким образом, на наш взгляд, редуцируется ощущение Чужого. То же самое можно сказать и о предубеждениях.

На основе анализа вышеназванных форм можно сделать несколько выводов:

- если социальная роль «объясняет» человеку, как надо жить, то назначение системы контроля — «объяснить» человеку, что с ним будет, если он не захочет и не станет жить «как ему объяснили»;

- любой человек (член общества) находится под сильнейшим, тотальным влиянием социального контроля. Это влияние начинается с рождения и продолжается в течение всей жизни;

- социальный контроль далеко не всегда осознается человеком: «так принято», «гак устроен мир» и т.д.;

- человек, живущий в обществе, не может игнорировать социальный контроль.

Ниже мы анализируем понятие социального характера, формирование которого мы считаем результатом «встраивания» общества в человека. Это яркий результат интеграции внешнего и внутреннего, результат удачного встраивания «общества» в пустоту человека, ее заполнения и освоения. Социальный характер является образованием, включающим в себя набор типичных черт, которые присущи любому человеку. Этот набор черт необходим для поддержания и сохранения социального Я, которое, в свою очередь, обеспечивает стабильное, не одинокое существование человека в мире.

Итак, перечислим важнейшие «приобретения» человека в результате социализации или основные черты социального характера:

Сниженная степень свободы человека. Человек реализует только малую часть своих возможностей. Свобода, а, следовательно, и чувство одиночества, замещаются тем, что принято называть «здравым смыслом» (еще одна черта): привычкой действовать целесообразно, то есть соответственно образу достигаемой цели, умением прогнозировать результат и соотносить его с потребностями окружающих.

11аделение человека здравым смыслом создаст условия для еще одной типичной черты социального характера: человек лишается права на выбор, живет иллюзией свободного выбора. Приспосабливаясь к требованиям и желаниям общества,

человек развивает в себе те черты и способности, которые побуждают его хотеть действовать именно так, как ему приходится действовать. Это позволявi обществу манипулировать ответственностью человека: ее можно снять, возложить, распределить.

Черты социальною характера монолитны в своей типичности. Справедливости ради стоит отмстить, что черты социального характера, присутствующие в каждом человеке, все-таки у каждого развиты в разной степени.

Но и в социальном характере есть нечто, что можно назвать «отдушиной» для человека. Стиль человека — неповторимое проявление уникальности, которое обнаруживается даже в самых формализованных ситуациях. По сути, стиль — во многом проявление подлинного Я. Но подлинное Я в ci иле лишь утадывается, 1ак как и он существенно «подправлен» социальным воспитанием.

Может показаться, что формирование социального характера несет для человека юлько негативные последствия. Однако необходимо отметить, что формирование социального характера имеет вполне конструктивные результаты, которые могут быть весьма привлекательными для человека, и расценены им действжель-но как приобретения.

Так, формирование однозначных установок в восприятии и понимании другого человека существенно понижает напряженность человеческих отношений, делает их предсказуемыми и управляемыми. Это помогает создавать иллюзию понимания Другого и Себя. Выше уже говорилось о том, что возможность быть отраженным в другом — важнейшее средство Gerciea от одиночества. В результате существенною снижения напряженности отношений Другой совсем не обязательно воспринимается как Чужой. Во многих случаях Чужой может стать Родным, Близким и т.д.

В процессе стандартизации мыслей и чувств создается основа для единомыслия, которая позволяет практически каждому человеку найти близких себе «по духу», создает условия для принятия человека другими, создает круг общения, который позволяет человеку проявить свою индивидуальность (пусть и сниженную) и самореализоваться. Человеку становится хорошо среди Чужих. Более того, формирование стандартизированных качеств людей позволяет формировать сплоченные едиными интересами группы, что повышает управляемость человеческими ресурсами и, следовательно, эффективность общественных процессов. В результате — Другой для человека может быть более близким, нежели человек Сам для Себя. Наличие понятных предписаний о том, как жить и чю делать создает условия для стабильной, упорядоченной жизни. Человек, как правило, бывает не против toi о, чтобы общество о нем «позаботилось», разъяснило бы ему, что происходит «на самом деле», подсказало бы, посоветовало. В данном контексте можно даже говорить о полезности лишения человека чувства ответственности, хотя выше мы говорили о манипулятивной основе этого явления. Однако состояние безответственности во многом удобно для человека. Постоянная ответственность за каждый поступок част непосильна для него. Помимо этого снижение степени ответственности ведет к более предсказуемому поведению людей. Высокая же степень ответственности, напрогив, заставляет человека постоянно искать и находить новые пути решения проблем, делает его поведение креашвным, а, следовательно.

непрогнозируемым, что создает определенную нестабильность социальной жизни. Помимо этого поиск нового провоцирует обращение к себе, а высокий уровень ответственности есть постоянная основа для сомнений. Это, как уже известно, пробуждает успокоенное размеренной социальной жизнью чувство одиночества.

Казалось бы, конечная цель достигнута: одиночество изжито, внутренняя пустота человека заполнена, подлинное Я жестко контролируется, человек развернут вовне, условия для обращения к самому себе ликвидированы. Но именно XX век демонстрирует нам самые гнетущие формы одиночества. На первый взгляд кажется, что это человеческое общество культивирует всеми возможными средствами причастность человека к нему. На самом же деле ощущение собственной пустоты настолько сильно, а чувство одиночество настолько безысходно, что человек делает все, чтобы развернуться вовне, вывернуться наизнанку. Чем дальше человек отворачивается от себя, тем ближе к окружающему миру и зависимей от него он становится. Именно благодаря человеку общество культивирует зависимость человека от себя. Более того, человеку даже удается заставить собственное одиночество (социальное и природное) «работать» на «выворачивание» себя, то есть на свою зависимость от общества. Выше уже говорилось о том, что одиночество становится рычагом, который используется человеком и обществом с дисциплинирующей и оберегающей целью. Можно сказать, что одиночество человека превращается в «производительную силу», необходимую для функционирования общества. Именно в высоко развитом обществе переживание человеком одиночества достигает своей вершины. Человек, с одной стороны, придавлен одиночеством внутренним (даже если оно им неосознаваемо), с другой — оказывается прижат «одиночеством вовне». В результате этого человек оказывается в плотном сдавливающем его кольце: но не общества, а одиночества.

Итак, общество необходимо человеку по следующим причинам: чтобы убежать от себя; чтобы вновь прибежать к себе; чтобы получить возможность не вернуться к себе, так как далеко не каждый человек переходит этот рубеж, кто-то так и остается только человеком общественным.

В последнем случае общество призвано обеспечить человеку возможность «общественности», призвано защитить его от нежелаемого возвращения.

Прежде чем подойти к переживанию социального и индивидуального одиночества человеку важно пройти необходимый путь развития. Этот путь обеспечивает человеку общество.

Можно говорить о противоречивости «достижений» социализации: социализация, безусловно, способствует развитию самосознания человека, то есть создает и укрепляет основу для постижения подлинного Я, с друг ой стороны, — в процессе приобщения к обществу человек еще больше удаляется от самого себя. Можно с очевидностью сказать, что само сосуществование человека и общества противоречиво: с одной стороны их совместное присутствие необходимо, с другой, — они друг в друге совершенно не нуждаются. При этом противоположные стороны не делимы: уничтожить человека, значит — неизбежно уничтожить общество и — наоборот. Переживание человеком одиночества — условие возможности существования общества.

Общество формирует не просто социальный характер Речь идет о формировании человека как носителя всех характерных свойств человеческого рода — человека общественного. Человек общественный представляет уникальное образование, в котором все подчинено цели невозвращения. Сегодня одиночество велико и приумножено тем, что «выверну 1ый во вне» человек совершенно не готов к переживанию одиночества. Человек общественный одиноким быть не может. Точнее, он может быть одиноким только социально.

Характеризуя человека общественного, мы анализируем лишь основные черты.

Самосознание человека общественного находится в страдательном состоянии. Сдерживаемое обществом с одной стороны и поддерживаемое «внутренним содержанием» — с другой, самосознание приобретает характер не самостоя 1ельный, во мноюм пассивный. Иллюзия самодостаточное!и, которая возникает именно при такой тотальной поддержке, изнутри и снаружи, делает самосознание непоколебимым, непогрешимым и очень ленивым. Самовосприятие человека общественного примечательно тем, чго, развивая социальное Я, общество формирует в сознании человека определенные установки, которые позволяют человеку воспринимать себя «должным образом». В нашей работе мы рассматриваем следующие иллюзии человека общественного: иллюзия благосклонного отношения к себе, иллюзия собственной уникальности, иллюзия собственной неуязвимости (социальный оптимизм), иллюзия причастности к большинству. Социальные иллюзии «работают» на укрепление социального Я. В то же время это способствует формированию социальной эффективности человека общественного: чувству собственной компетентности и умелого поведения в обществе.

Ответственность человека общественного носит весьма специфический характер Выше уже говорилось, что общество определяет ответственность человека, устанавливая ее границы и степень. Общество также берет на себя существенную долю ответственности за самого человека, ею развитие и проявления. Социум всегда готов предложить человеку набор оправдательных и самооправдательных способов и средств, которые помогут человеку быть стабильным и спокойным, ч го, в свою очередь, позволит сохранить стабильность и покой общества. Человека общественного нельзя судить за его поступки, так как он за них часто не может отвечать, потому что действует согласно требованиям общества.

Рефлексия у человека общественного, в первую очередь, является средством социальной адаптации. Человек начинает рефлектировать, когда начинае1 получать оценки других людей. Применительно к этому можно говорить о социальной рефлексии. Основной способ бытия человека в мире — «Я существую в Другом» — основа рефлексии человека общественного. Общество, таким образом, создает бесконечно важную основу для человека: возможность бьпь отраженным в другом, а, значит, другим увиденным, воспринятым и, как следствие этого, увиденным и воспринятым самим собой.

При этом неумение общаться с самим собой (отсутствие индивидуальной рефлексии) — еще одна особенность человека общественного.

Выбор Становится очевидным, что обществом приветствуется только то развитие, которое устраивает общество. Так называемый свободный выбор социального человека, как правило, предопределен такими понятиями как общепринятая

мораль, здравый смысл, представления о норме, официальная культура, то есть так называемый социальный заказ.

Образ жизни Как правило, человек двигается по уже протоптанной другими дороге. Общественная система социального воспитания и обучения гарантирует человеку не только определенный уровень развития, но и определенный образ жизни, который поддерживается культурой, традициями, обеспечивая, в конечном счете, чувство единства с обществом.

Мы склонны утверждать, что у человека достаточно ресурсов, чтобы, будучи совершенно стандартно личностно сформированным, почувствовать и пережить свою уникальность и, следовательно, индивидуальное одиночество.

При этом мы считаем, что общественные процессы — не единственная причина обращения человека к самому себе. Самосознание человека — еще одна причина стремления к самому себе, не менее серьезная сила, нежели общество. Самосознание находится в постоянном противоборстве с обществом, постоянно пытаясь «вытянуть» человека оттуда. Более того, чем больше, интенсивнее давление общества, тем сильнее сопротивление самосознания.

Но противоречие не снимается. Поощрение развития индивидуальности человека только создает дополнительные условия для укрепления общества и в тоже время является дополнительным поводом для нарастания одиночества. В данном случае гармония как достижение полного покоя, то есть как снятие противоречий не достижима.

Третья глава («Реальность одиночества») посвящена рассмотрению следующей ступени развития феномена одиночества: его реальности.

Жизнь в обществе готовит человека к возможности постижения самого себя. На определенном этапе развития у человека появляется осознание того, что у него есть выбор: возможность остаться в рамках общества, установленных им отношений либо пойти дальше: попытаться расширить горизонт собственного Я, открыть и осознать перспективы своей личности, стать человеком уникальным.

Первый параграф («Человек уникальный») представляет основные характеристики человека уникального. Сущностной характеристикой одиночества и человека на этой ступени развития является то, что одиночество становится внутренним содержанием человека, сливается с Я, становится его частью, частью внутреннего пространства человека, а не чем-то извне преходящим и чуждым. Одиночество различено человеком в самом себе, а, следовательно, различено и Я. Именно переживание индивидуального одиночества создает условия для формирования человека уникального. Переживание индивидуального одиночества позволяет человеку, с одной стороны, столкнуться с неведомым в себе, понять, что внутри человека нет ничего кроме пустоты, которую заполняют многочисленные отражения других, а с другой, — почувствовать себя одним из многих, одиноким и, следовательно, уникальным. Относиться к переживанию своего одиночества человек может по-разному: может испугаться встречи с собой и себя не принять, бросившись тут же обратно, в «рамки». А может удивиться и отправиться на исследование собственной индивидуальности. Только в последнем случае можно говорить о том, что одиночество становится осознанным. Осознав себя, у человека появляется возможность вернуться к своей целостности, утраченной когда-то.

Чувство возможности небытия становится знакомым, оно не то чтобы не пугает человека, но принимается им. Человек понимает и принимает тот будоражащий факт, что внутри — пусто. Более того, человек постепенно научается контролировать «погружения в себя самого». Изменяются и переживания, сопровождающие этот процесс: сказать, что переживания только негативны уже не правомерно. Растворяется в осознанном источник страха одиночества - не осмысленный и не интегрированный опыт столкновения с ним.

Очевидно, что у человека появляется интерес к самому себе, любопытство. Важно отметить, что изменяется не только характер чувств, но и механизм управления ими: знакомясь с самим собой все больше и больше, человек избавляет себя от бесконтрольных и резких вспышек эмоций, что вовсе не исключает полноты и интенсивности переживаний. Оберегающее одиночество получает дополнительный смысл: оно становится исцеляющим Образ жизни человека уникального внешне может ничем не отличаться 01 образа жизни социального человека. Но позитивное переживание одиночества делает человека основательнее, зная себя и не боясь себя, он тверже «стоит на ногах». В этом случае «вес» человеку придает не иллюзорная наполненность, а наполненность, коюрая приобретается путем освоения человеком самого себя. То, что человек общественный по незнанию или привычке считает противоречием, конфликтом, предопределенностью и даже безысходностью, с точки зрения человека уникального выглядит осмысленным и разумным. Сливаются и переплетаются понятия нормы и патологии, свободы и необходимости. Рефлексия человека уникального — это не только средство наблюдения за своими внешними проявлениями, но и инструмент самоисследовапия. В данном случае мы можем говорить об индивидуальной рефлексии. Развит ие индивидуальной рефлексии формирует принципиально иной стиль общения с самим собой.

Познакомившись с собой ближе, у человека возникает выбор: вернуться в общество сейчас же, попытаться вновь приспособиться к нему, «оценить свою встроенноегь и быть за это благодарным» либо, преодолевая страх, исследовать свой внутренний мир. Человек общественный стремится к людям, он плохо переносит социальное одиночество. Человек уникальный переживает социальное одиночество намного легче. И дело не в том, что его социальные связи шире, а общение носит более продуктивный характер. У человека уникального налажен контакт с самим собой, поэтому взгляд внутрь себя представляется вполне возможным и воспринимается как естественный процесс. Ответственность человека уникального выражена в том, что благодаря навыку общения с собой, у человека появляется возможность осознать моральные нормы, решить, нравственен его поступок или нет У человека индивидуального (одинокого) нет оправданий, его безжалостности по отношению к себе никто и ничто не препятствует Выбор человека уника пьного носит осознанный характер и предшествует о 1 ветственност и человека уникального Говоря о выборе, в первую очередь, стой! сказать о выборе человеком уникальным стиля отношений с обществом.

Второй параграф («Перспективы сосуществования человека уникального и общества») На первый взгляд кажется, что конфликт человека у пикать но го и общества неизбежен. Действительно, осознав свою уникальность, человек начинает

понимать, что общество, все его «блага» суть только рамки, границы, а свобода, подлинное, находятся вне общества. Первым желанием человека в этой ситуации, вероятно, будет стремление вырваться из сдерживающих границ, попробовать себя в ином. Но в чем? Другого мира человеку не предложено. Человек может покинуть общество, уйти из него в результате непринятия его законов, требований, традиций или же в результате изгнания его тем же обществом. В этом случае разрываются связи между человеком и другими людьми, нарушаются механизмы социального общения, что ставит под угрозу сохранение личности человека. У человека есть возможность вернуться в общество, но уже Человеком. Возникает возможность сознательной самореализации в обществе.

Применительно к человеку уникальному одиночество приобретает еще одну функцию: мы можем говорить об эстетическом одиночестве, как о спокойном взгляде в Себя человека, пережившего испытания жизнью общественной. Пережившего и возвращающегося к Себе.

К осознанию человеком собственной уникальности и индивидуального одиночества часто добавляется одиночество социальное. Разнообразные социальные формы избегания одиночества в свое время предложенные обществом в этой ситуации часто становятся ненужными. Человек социальный если может быть одиноким, то только социально. Человек индивидуальный может быть только одиноким.

Однако, на наш взгляд, предельная дихотомичность уникальности человека и общественной жизни может быть сглажена благодаря наличию двух моментов:

1) определенного уровня развития человека: чем больше человек понимает себя, тем легче он воспринимает и примиряет в себе существование несовместимых, противоречащих друг другу явлений, потребностей, черт, тем легче и безболезненнее он встраивается в общество, а общество — в него. Человек реализует себя в обществе, обогащая социальный контекст, а не только общество реализует себя в человеке;

2) заинтересованности общества в уникальных людях. Человечеству для развития нужны люди, обладающие индивидуальностью и ответственностью. Подобное утверждение может показаться несколько странным. Но мы готовы утверждать, что развитие человека уникального выгодно обществу. Благодаря тому, что индивидуальный контекст обогащает контекст социальный, общество все более дифференцируется и начинает предлагать человеку все больше и больше моделей приспособления, встраивания, избегания. Социальный контекст становится все шире, богаче, и человеку уже не так тесно в нем. Вполне вероятно, что человек получает все больше возможностей для нахождения себя в обществе. Кажется, что именно в этом совместном поиске-взаимодействии кроется возможность сотрудничества общества и человека. Но термин «сотрудничество» в данном случае носит весьма условный и зыбкий характер. Подобное «сотрудничество» постоянно грозит «скатиться» до отношений власти-подчинения и не предполагает равенства партнеров. Здесь, скорее, правомернее употребить слово «противоборство», так как цель общества — держать человека, цель же человека — быть свободным от общества.

Помимо всего, у общества, допускающего развитие человека, возникают дополнительные трудности во взаимодействии с ним: человеком уникальным гораздо сложнее управлять. Обществу приходится изобретать дополнительные средства и способы манипулирования, чтобы держать человека под контролем, не допуская к самому себе, постоянно разворачивая к другим. Человеку, в свою очередь, важно противостоять, постоянно доказывая свое право на одиночество и уникальность. Это противоборство, постоянное отсутствие гармонии, а, следовательно, наличие противоречия, и обеспечивает развитие человека и общества.

Заключение включает подведение итогов. Здесь формулируется основная концепция исследования.

Содержание настоящего исследования отражено в следующих публикациях:

1. Бячкова Н.Б Одиночество: проблемы изучения // Молодежь России и Прикамья в условиях трансформации общества. Материалы научно-практической конференции (г. Пермь, 30-31 октября, 1997 г.) / Пергский госуниверситет. — Пермь, 1997, —С. 73-74.

2. Бячкова Н.Б. Изучение одиночества: взгляды, теории, критерии // Семейная психология и семейная терапия. — 1998. — № 4. — С. 80-87.

) 3. Бячкова Н.Б. «Карнавальная культура» и развивающие занятия с детьми II

Прикладная психология и психоанализ. — 1998. — № 4. — С. 46-50.

4. Бячкова Н.Б. Одиночество: взгляды на проблему // Проблемы развития общества в преддверии XXI века. Тезисы докладов научной конференции философ-ско-социологического факультета / Пермский госуниверситет. — Пермь, 1998. — С. 34-36.

5. Бячкова Н.Б. Четырехмерная модель одиночества // Актуальные проблемы философии, социологии и политологии, экономики и психологии: Материалы научной студенческо-аспирантской конференции (апрель 1999 г.) / Пермский госуниверситет. — Пермь, 1999. — Вып. 2. — С. 113-114.

6. Бячкова Н Б. Адаптивная функция массовой культуры // Современный мир. Материалы научно-практической конференции. Майские чтения. — Пермь, ПГТУ, 2002 г. — С. 56-58.

7. Бячкова Н.Б. Несколько слов на банальную тему. Развитие коммуникачив-^ ных навыков в молодежной среде // Материалы XIII ежегодной конференции Российской ассоциации телефонов экстренной психологической помощи (27-31 октября 2003 г.) — Пермь, 2003. — С. 5-7.

* 8. Бячкова Н.Б Социальная роль как способ социальной адаптации человека //

XIX Мерлинские чтения: Материалы региональной научно-практической конференции (май 2004 г.). — Пермь, 2004. — С. 160.

Оглавление научной работы автор диссертации — кандидата философских наук Бячкова, Наталия Борисовна

Введение

Степень разработанности проблемы исследования

Цель и основные задачи исследования

Теоретико-методологические проблемы исследования

Междисциплинарный характер исследования

Многоаспектный характер исследования

Научная новизна исследования

Научно-практическая значимость исследования

Апробация работы.

Глава I. Одиночество как сущностная характеристика человека

§1. Причины бегства человека от одиночества

Пустота Я.

Конечность разума (непостижимость себя и окружающего мира)

Невозможность понять другого

§2. Уровни одиночества.

Одиночество природное

Одиночество социальное

Одиночество индивидуальное

Глава II. Иллюзия снятия одиночества

§1. Обретение Я в Ты.

§2. Формирование Я-концепции.

§3. Формирование человека общественного

Социализация как процесс формирования человека общественного

Общественный инструментарий формирования человека общественного

Наказующее одиночество

Оберегающее одиночество

Набор социальных ролей

Система социального контроля

Социальный характер как результат социализации

Человек общественный

Характеристики человека общественного

Глава III. Реальность одиночества

§1. Человек уникальный

Эстетическое одиночество

§2. Перспективы сосуществования человека уникального и общества

Введение диссертации2006 год, автореферат по философии, Бячкова, Наталия Борисовна

В центре внимания настоящей работы — одиночество. Это, безусловно, один из самых загадочных и интересных «объектов» социальной философии. Одиночество принадлежит к числу тех понятий, смысл которых, казалось бы, отчетливо представляется даже обыденному сознанию, однако подобная ясность обманчива, ибо она скрывает сложное, противоречивое философское содержание, ускользающее от рационального анализа. Каждая эпоха имеет свое лицо одиночества. Чем сложнее культура, тем «ветвистее», прихотливее проблематика одиночества, тем труднее прослеживается в ней его основной организующий стержень.

Степень разработанности проблемы исследования

Философское и художественное осмысление одиночества имеет давние традиции. Еще в ветхозаветной книге Екклесиаста можно встретить убедительное описание социального одиночества и подтверждение тому, что одиночество остро воспринималось людьми той далекой эпохи: «Человек одинокий, и другого нет; ни сына, ни брата нет у него; и всем трудам его нет конца, и глаз его не насыщается богатством» [Еккл. 4:8]. В самом общем приближении слово «одиночество» означает разрыв каких-либо связей с окружающими, отсутствие эмоционального, физического или другого контакта. По мере приближения и рассматривания этого понятия с более близкого «расстояния», мы начинаем видеть, как оно расслаивается, показывая нам свои многочисленные грани. Прежде всего р нем начинают различаться внешний и внутренний аспекты: с одной стороны, мы можем говорить о ситуации одиночества, или обстоятельствах, при которых человек оказался один, вне окружения близких ему людей (или людей вообще), а с другой — о состоянии одиночества, то есть чувствах и ощущениях одинокого человека. Еще более внимательное рассмотрение дает разделение на еще более мелкие и тонкие грани: отделение от других людей может быть объективным, физическим (в реальном пространстве) и субъективным, психологическим (в пространстве общения). Оно может быть желанным (добровольным, внутренне мотивированным) или вынужденным (насильственным, обусловленным извне). При этом человек может осознавать себя как субъект, ответственный за это обособление, или как объект, жертва чьей-то воли, какого-то процесса, обстоятельств и т.д.

В нашем языке этому многообразию соответствуют различные слова, выражающие ту или иную форму одиночества. Например, слово «уединение» означает добровольный уход, а «изоляция» — вынужденное отдаление; «изгой» — это «человек, отвергнутый обществом», а «отшельник» — это человек, «чуждающийся других», сам бегущий от общества; в слове «отчужденный» звучит «внутреннее отдаление» и «погружение в себя», а в словах «покинутый» и «заброшенный» — реальное отдаление [35] .

Однако вряд ли найдутся слова, способные описать всю многоликость ситуаций и внутренних ощущений, связанных с понятием «одиночества» даже в рамках одной культуры. Если же учитывать описания «одинокого человека», взятые из других культурных и исторических слоев, то получится огромная мозаика, составленная из разнообразного «опыта одиночества», в котором едва ли можно уловить какие-либо общие закономерности, если не прибегать к отсечению «мешающих» частей.

Пожалуй, одним из наиболее привычных для западного человека является представление об одиночестве как о ненормальном и нежелательном состоянии. «И сказал Господь Бог: не хорошо быть человеку одному; сотворим ему помощника, соответственного ему» [Быт. 2,18]. Во все времена в одиночестве видели некую опасность как для самого человека, так и для всего общества (рода), а одинокий человек в этом случае мог считаться нарушителем государственных законов. Одним из признаков «одержимости дьяволом» (по изданию 1644 г.) состоял в том, что «человек чуждается людей и проводит жизнь в строгом одиночестве» [86, 23].

В фольклоре одиночество чаще всего связывается с последующими неприятными событиями, какой-либо опасностью. Одиночество как основа беды четко прослеживается в народном творчестве. Действие любой сказки, по словам В.Я.Проппа, «начинается с того, что происходит какое-нибудь несчастье». Чтобы оно произошло, кто-нибудь из персонажей должен уехать, потеряться или даже умереть. Эту сюжетную функцию Пропп назвал «временной отлучкой». «Смысл ее состоит в том, что разлучаются старшие и младшие, сильные и беззащитные. Беззащитные дети, женщины, девушки остаются одни. Этим подготавливается почва для беды.» [99, 178].

Характерной особенностью некоторых эпических героев, а именно эпических героев, принадлежащих, по словам И.В.Шталь, «первому поколению», является одиночество [147]. Они обычно резко отличаются от людей либо своими размерами, либо строением тела (чаще всего это уродливые чудовища), живут они в большом отдалении от людей — на острове, в горах, в лесу; жизнь этих существ «напоминает эпический «Золотой век»», свидетельствуя о самодостаточности их существования [147, 203].

Сегодня говорить об одиночестве можно, по меньшей мере, в четырех аспектах: философском, психологическом, социологическом, культурном.

Мотивы неизбежного земного одиночества явственно прослеживаются в сочинениях Аврелия Августина [3], в понимании которого первородная греховность и смертность человека сами по себе определяют его одиночество перед лицом бога, стремясь к которому человек только и может преодолеть свое пагубное состояние.

Еще более отчетливо эта тенденция, усугубляющая земную изолированность человека и, соответственно, абсолютизирующая его сугубо интимное (а потому вновь изолированное) общение с богом, заявляла о себе в раннем протестантизме. У Жана Кальвина читаем: «Ведь если небеса — это наша родина, что же тогда земля, как не место изгнания? Если уход от мира — это вхождение в жизнь, что тогда такое мир, как не гробница? Что есть пребывание в нем, как не погружение в смерть? Если освобождение от тела есть вхождение в полную свободу, что есть тогда тело, как не тюрьма?.» [154, 11]. Признавалась таким образом значимость лишь одной формы общения — сугубо индивидуальной, по-своему замкнутый «диалог» с богом.

Согласно Паскалю [90], совершенно одинокий человек заброшен в бессмысленное бытие. На лоне бесконечной и пустой вселенной он в ужасе сталкивается со своим собственным одиночеством. «Созерцая всю безмолвную вселенную и человека, оставленного во тьме на произвол судьбы, заброшенного в эти закоулки вселенной, не ведающего, на что надеяться, что предпринять, что будет после смерти меня охватывает ужас как человека, которому пришлось заночевать на страшном необитаемом острове, который, проснувшись, не знает, как ему выбраться с этого острова, и не имеет такой возможности» [90, 194] .

В работе с характерным заглавием «Несчастнейший» Кьер-кегор сравнил людей с одинокими птицами в ночном безмолвии, собравшимися один-единственный раз, дабы проникнуться назидательным зрелищем ничтожества жизни, медлительности дня и бесконечной длительности времени» [57, 38] .

В английской философской традиции мы находим у Э. Бёрка вполне четкое определение одиночества: «Абсолютное и совершенное одиночество, то есть полное и постоянное исключение из всякого общения, представляет собой такое огромное безусловное неудовольствие, какое только можно себе представить. вся жизнь, проведенная в одиночестве, противоречит целям нашего существования, поскольку даже сама смерть вряд ли является идеей, внушающей больший ужас» [14, 7 6]. «Полное одиночество, - читаем у Юма, - может быть, величайшее наказание, которое может нас постигнуть» [148, 499]. Шефтсбери размышлял о том, что «естественная доля социальной привязанности человека действительно такова, что он явно менее всех других существ способен переносить одиночество» [177, 315]. Названные мыслители XVIII века явно подчеркивают страх перед одиночеством как универсальную структуру человеческого сознания.

Интересные размышления мы находим у Гегеля [28] . Его понятие отчужденности (Entfremdung), в противоположность экстернализации, дифференциации, объективации, отчуждению (Entausserung) и даже отрицанию, является, по сути, на наш взгляд, моделью одиночества. Речь идет о человеке, отчужденном от Бога. С аналогичных позиций рассматривает человека и Фейербах [125], как обособленного, отчужденного от родовой сущности, от самосознающей себя всеобщности, от своих собратьев. Подобно этому и Маркс считает [68], что в условиях капиталистической экономической структуры отдельный индивид в гражданском обществе, основанном на конкуренции, отчужден от себя самого и от своих сограждан в результате развития новейшей технологии. Гегель рассматривает отчужденность (отстраненность), Фейербах и Маркс описывают сам процесс отчуждения. Для Гегеля, Фейербаха, Маркса очевидно, что человек может преодолеть отчуждение посредством «диалектической» и/или все расширяющейся гуманизации. Они трактуют одиночество, как нечто в принципе преодолимое при определенных обстоятельствах, будь то растворение личности в «абсолютной» системе, или в человечестве как таковом, или же посредством изменения структуры социо-экономической системы.

Стоит отметить интересную попытку «разделить» одиночество на первичное и вторичное. Так, Witzleben von [183] проводит различие между «первичным» одиночеством и как результатом осознания человеком одиночества в мире и «вторичным» одиночеством, обусловленным потерей индивидом социального партнера.

И только, пожалуй, экзистенциальная традиция связывает понимание одиночества с сутью человека. Сартр [113; 115] и Камю [47; 48] в своих работах анализируют одиночество как сущностную природу человека.

Зарубежная социальная психология, почти детально изучив многообразные проявления того вида одиночества, который мы позже определим как социальное, дает нам богатейший эмпирический материал [74; 83; 91; 161; 163; 170; 175], но такие попытки — при их кажущейся научной объективности и достоверности — практически сводят все исследования к собиранию бесчисленных подробностей, создают впечатление мо-заичности и не позволяют понять ни структуру изучаемого феномена, ни динамику его развития.

Современная социальная психология выделяет сегодня два вида одиночества [172]:

1) aloneness - одиночество как возможность индивида уединиться и быть одному, осмысляя и переживая события своей жизни. В данном случае одиночество носит позитивный характер .

2) loneliness - одиночество как острое мучительное чувство, возникающее в том случае, когда человек находится один в результате отсутствия значимых для него связей и отношений. Одиночество, понимаемое в этом смысле, и является предметом пристального внимания психологов. Представители социальной психологии [63; 108; 181] сходятся на том, что одиночество однозначно связано с переживанием человеком его оторванности от сообщества людей, семьи, исторической реальности, гармоничного природного мироздания. Здесь, на наш взгляд, важно разобраться, что стоит за этим пониманием «оторванность». Своеобразной аксиомой всех психологических теорий одиночества стало признание того, что физическая изолированность человека далеко не всегда сопряжена с одиночеством. Более того, человек может чувствовать одиночество наиболее остро в ситуациях интенсивного общения — в городской толпе, в кругу собственной семьи, в среде друзей. Объективная изолированность человека, в свою очередь, может быть и добровольной, и исполненной внутреннего смысла.

Отдельные авторы попытались осмыслить истоки одиночества, связав этот феномен с более глубокими механизмами психики. Так, Sullivan [181], например, считал, что ключевая проблема психологии состоит не удовлетворении или фрустрации отдельных инстинктивных стремлений, а в отношении индивида к миру. У Fromm-Reichmann, в свою очередь, читаем: «Будучи одиноки и изолированны от других, люди испытывают страх перед возможностью утратить свои границы, потерять способность различать субъективное «Я» и объективный окружающий мир» [158, 32]. Медицинский взгляд не помешал F. Fromm-Reichmann заметить, что «.истина заключается в том, что человек по своей сути — и метафизически, и,психологически — одинок» [158, 358].

Еще одной причиной расстройства психики в ситуации переживания одиночества может, на наш взгляд, послужить то, что человек чувствует себя особенно одиноко в так называемом кризисном состоянии. Именно в таких состояниях: в моменты «безумного» горя и «сумасшедшей радости» многие люди могут чувствовать себя и выглядеть совершенно неадекватными, что и может быть расценено как болезнь. Тем более, что некоторые травмирующие события и их последствия чаще всего имеют долговременный характер (например, смерть близкого, развод) и требуют от человека значительного напряжения и мобилизации всех ресурсов — физических и эмоциональных — что может приводить к проявлению и обострению самых разных «странностей», и все это вполне естественно, то есть не патологично. Психиатры [53; 77; 152; 156], в свою очередь, занимаются теми случаями, когда человек не может справиться с кризисным состоянием, а, следовательно, с эмоциональным перенапряжением. Если кризисный период затягивается, одиночество может восприниматься человеком как нечто мучительное и болезненное переживание.

Однако чаще всего социальная психология усматривает основную причину одиночества в нарушении социальных связей между людьми. Так, например, В.Серма [58] ведущим фактором возникновения одиночества считает определенные обстоятельства (или ситуации) в жизни человека, такие как, например, смерть близких, развод, переезд в другую местность и т.д., в результате которых человек может почувствовать себя одиноким. В.Серма даже разработал в свое время «анкету ситуативного одиночества». Одиночество, по его мнению, - это субъективно переживаемое «несоответствие между наблюдаемой реальностью и желанным идеальным состоянием» [58; 231]. Заканчивается ситуация, «заканчивается» и одиночество.

Представители когнитивной теории [91] предполагают, что одиночество наступает в том случае, когда человек осознает несоответствие между двумя факторами - желаемым и достигнутым уровнем собственных социальных контактов: «. человек становится одиноким тогда, когда осознает неполноценность своих социальных отношений в каком- либо важном аспекте» [91, 169] .

В отличие от психологов социологи [173; 174] рассматривают одиночество как среднестатистический показатель. В этом утверждении звучит необходимое нам утверждение о том, что одиночество — социально нормативное явление, то есть явление, укладывающееся в норму и присущее каждому человеку. ЬИеэтап [173], выдвинувший в 50-е годы XX века термин «одинокая толпа», с одной стороны, способствовал объяснению сути (всеобщность, сложность, неожиданность проявления) одиночества, с другой, — внес еще большую неясность в понимание природы этого явления. Представители социологической теории [174] полагают, что к усилению одиночества в современном обществе ведут три силы: ослабление связей в первичной группе; увеличение семейной мобильности; увеличение социальной мобильности. Одиночество часто рассматривается социологической школой только как продукт социальных сил. Эта, кстати, точка зрения относится не только к социологической теории одиночества, она очень распространена в житейской психологии: однозначной причиной одиночества считают и урбанизацию, и развитие техники, и даже возможность людей жить в отдельных квартирах.

Можно с уверенностью сказать, что психология и социология изучают один из уровней феномена одиночества, упуская из виду, что социальное одиночество является только следствием, сформированным глубоким и изначальным одиночеством человека. Когда мы обращаемся к современной художественной литературе, становится очевидным, что именно литература уже давно усвоила модель изначального человеческого одиночества. С этой позиции совершенно иначе прочитываются произведения Ф.Достоевского («Записки из подполья», «Братья Карамазовы»), Л.Толстого («Смерть Ивана Ильича»), Т.Харди («Возвращение земляка»), Д.Лондона («Мартин Иден»), Г.Гессе («Степной волк»), Т.Вулфа («Взгляни на дом свой, ангел», «Домой возврата нет»), Дж.Джойса («Портрет художника в юности»), Ю.О'Нила («Долгий день уходит в ночь»), А.Камю («Посторонний», «Чума», «Падение»), Ф.Кафки («Процесс»), Г.Грина («Человек внутри», «Суть дела»), Дж.Сэлинджера («Над пропастью во ржи», «Смеющийся человек») , Дж.Конрада («Сердце тьмы», «Победа») пьесы Т.Уильямса, Б.Шоу, Г.Ибсена, вся поэзия русского декаданса и многие другие произведения.

Цель и основные задачи исследования

Цель данной работы — показать, что переживание человеком одиночества является движущей силой развития сознания человека и человеческого общества.

Наша цель актуализируется в нескольких задачах. Во-первых, предполагается взглянуть на одиночество как на естественное состояние человека. Во-вторых, взглянуть более широко, показав многоаспектность и многоуровневость этого явления. В-третьих, важно изучить природу одиночества. В-четвертых, нами ставится задача рассмотреть одиночество как некий процесс, движущий развитие сознания человека и во многом определяющий развитие человеческого общества. В-пятых, изучая «взаимоотношения» общества и одиночества важно показать, что это диалектический процесс, который во многом обусловливает развитие человечества. Таким образом, основными предметами нашего исследования являются: одиночество как сущностное свойство сознания человека; одиночество как философско-антропологический феномен.

Главная гипотеза исследования состоит в том, что движущей силой развития сознания человека и человеческого общества в целом является не одиночество человека само по себе, а процесс осознания, открытия человеком своей одинокой сущности и переживание им этого открытия.

Теоретико-методологические проблемы исследования

В своем исследовании феномена одиночества автор опирается на работы философов, размышлявших об одиночестве, о становлении человека и общества, о существовании человека, его самопонимании и самосознании. Среди них идеи Ж.П.Сартра и А.Камю, теория М.Бубера, гуманистическая онтология Э.Фромма, экзистенциальная онтология языка М.Хайдеггера, структурная антропология Леви-Строса, фило-софско-антропологическое направление Х.-Г.Гадамера, М.Шелера, Х.Плеснера, мысли А.Августина, Б.Паскаля, Э.Берка, Д.Юма, Ф.Ницше.

Большое влияние в осмыслении одиночества как процесса оказало изучение автором немецкой классической философии: трудов И.Канта, И.Г.Фихте, Г.В.Ф.Гегеля.

Свое отражение нашли в нашей работе труды отечественных философов Н.М.Бахтина, Э.В.Ильенкова, А.Ф.Лосева, Л. Шес-това.

Кроме этого автор обращается к работам античных философов: Платону, Аристотелю, Лукрецию Кару.

Междисциплинарный характер исследования

Необходимость комплексного подхода к проблемам одиночества обусловила использование в настоящем исследовании ссылок на работы представителей смежных с философией дисциплин: социологов (О.Шезтап, Ы.С1агег, И.Оеппеу); психологов (З.Фрейд, С.Л.Рубинштейн, Ж.Пиаже, Б.Миюскович, Р.Оди, А.Кемпиньски, Д. Майерс, А.Маслоу, К.Р.Роджерс, К.

Рубинстайн, Ф.Шейвер, Л.Э.Пепло, М.Мицели, Б.Мораш,

B.Серма, F.Fromm-Reichmann, J.Henry, A.J.Ferreira, J.P.Flanders, C.E.Cutrona, L.A.Peplau, S.L.Gordon, J.Hartog, L.Horowitz, R. de S.French, E.Kahler,

C.E.Moustakas, В.Ph.D.Powell, H.S.Sullivan, R.S.Weiss); историков и культурологов (Ж.Ле Гофф, А.Донини, Г.С.Кнабе, Л.Леви-Брюль, М.Мид, К.Леви-Строс, Д.Мацумото, М.А.Орлов, Э.Ренан, М. де Унамуно, Л.Д.Фрэзер, Я.Буркхардт, Л.Винничук); филологов (А.А.Алексеев, А.С.Мартынов, Н.С.Николаева, И.В.Шталь, Н.А.Абаев), а также поэтов и писателей, размышлявших о месте одиночества в жизни человека .

Многоаспектный характер исследования

Можно с уверенностью говорить о необходимости рассмотрения феномена одиночества, используя несколько уровней анализа : социально-философский; экзистенциально-личностный; социально-психологический.

Научная новизна исследования

Понятие «одиночество» вынесено из узких контекстов смежных дисциплин и рассматривается как неотъемлемое свойство сознания.

- Одиночество рассматривается как бесконечно разворачивающийся диалектический процесс, «запускающий» и во многом определяющий развитие человека и общества.

- Выделены уровни одиночества, которые «осваивает» человек в своем развитии и которые определяют уровни развития человека.

- Одиночество рассматривается как философско-антропологический феномен, имеющий гносеологическую природу, то есть феномен естественным образом рождаю щийся на пути развития человека.

Феномен одиночества представлен с точки зрения позитивного подхода, то есть как феномен, выполняющий со циальные и личностные функции.

Научно-практическая значимость исследования

Научные результаты исследования имеют значение для решения проблем, связанных с изучением современного человека .

Разработанные в исследовании положения могут стать кон цептуальной основой для проведения дальнейших социально-философских и социально-психологических исследований.

Практический смысл настоящего исследования напрямую связан с профессиональной деятельностью автора - психологической работой. Одну из своих главных профессиональных задач автор видит в том, чтобы помочь человеку понять себя, совладать со своим одиночеством, и таким образом внести ясность и стабильность в свою душу.

Апробация работы

Апробация и практическое внедрение основных положений диссертации осуществлялись главным образом в контексте профессиональной деятельности автора, то есть психологиче ского консультирования людей. Многие идеи, высказанные в работе, нашли также реализацию в проводимых автором специализированных обучающих программах, предназначенных для студентов и психологов-профессионалов.

Основные положения настоящего исследования отражены в 8 статьях и тезисах, опубликованных в специализированных журналах и межвузовских сборниках.

Заключение научной работыдиссертация на тему "Феномен одиночества: философско-антропологический анализ"

ЗАКЛЮЧЕНИЕ

В нашей работе понятие «одиночество» вынесено из узких контекстов смежных дисциплин и рассматривается как неотъемлемое свойство сознания; бесконечно разворачивающийся диалектический процесс, «запускающий» и во многом определяющий развитие человека и общества.

Мы определяем одиночество как неотъемлемое свойство сознания человека, само-собой-разумеющееся условие существования и развития сознания; как естественное переживание человека; феномен естественным образом рождающийся на пути развития человека.

Сознание в процессе своего становления продуцирует несколько уровней переживания одиночества. Постижение одиночества не есть развитие по прямой. Каждый уровень включает в себя уровень предыдущий.

Мы выделяем три уровня одиночества:

Одиночество природное.

Одиночество на данном уровне вообще есть для человека. По отношению к Я природное одиночество выступает неким самостоятельным другим. Переживание одиночества на этом этапе выталкивает человека из природы, но не навстречу к себе самому, а навстречу другому человеку и постольку к самому себе. На наш взгляд, подобные переживания испытывает любой человек независимо от эпохи, в которой он живет.

Одиночество социальное.

Если одиночество природное дает человеку возможность почувствовать самого себя, то одиночество социальное, в свою очередь, отдаляет человека от себя самого и в то же время создает условия для того, чтобы человек, личностно окрепнув, снова вернулся к себе. Одиночество человека не может быть «нормализовано» обществом. В этом смысле диалектика одиночества носит негативный характер.

Переход от второй ступени переживания одиночества к третьей возможен, но не обязателен. Человек может не стремиться к осознанию своей уникальности.

Индивидуальное одиночество.

Сущностной характеристикой одиночества на этой ступени развития является то, что одиночество становится внутрен-■ ним содержанием человека, сливается с Я, становится его частью, частью внутреннего пространства человека, а не чем-то извне преходящим и чуждым. Одиночество различено человеком в самом себе, а, следовательно, различено и Я.

Однако при всей очевидной естественности и полезности одиночества, человеку свойственно воспринимать одиночество негативно. В нашей работе нами последовательно доказывается, что болезненное переживание одиночества связана с тем, что человек, испытывая одиночество, открывает три важнейших мысли: подлинное Я пусто, возможности разума конечны (окружающий человека мир чужд и непознаваем), человек не может постичь и понять другого человека. В этом открытии — сущность человека: человек может быть удивительно свободен. Но мы утверждаем, что именно эта свобода невыносима для него, так как свобода от окружающего есть одиночество Я; одиночество Я есть несвобода от себя. По сути, переживание одиночества лишает человека уверенности в необходимости своей жизни, смысла, которым он наполняет свою жизнь.

Общество делает все, чтобы помочь человеку избежать переживания одиночества. Основную цель социализации можно определить следующим образом: создать основу в сознании человека для того, чтобы он заполнил внутреннюю пустоту и как можно меньше обращался к себе самому, обрел смысл своей жизни и поверил в него, не сомневался в бесконечности и силе своего разума, нашел родное и близкое в окружающем его мире, убедился в его познаваемости и в своей способности понимать других людей.

На внутреннюю пустоту человека общество «накладывает» Я-концепцию: свод специфических убеждений, с помощью которых человек определяет, кто он есть; создает условия для постоянного отражения в Другом и приобщения к процессу понимания людьми друг друга. Жизнь в обществе как будто избавляет человека от одиночества, создает иллюзию полноты жизни. Социализация - это двоякий процесс: встраивания человека в общество и встраивания общества в человека.

Цель «встраивания» общества в человека — вырастить из человека природного человека социального (общественного) — человека, который будет обладать необходимым набором качеств и черт, которые позволят ему жить среди других людей и, следовательно, чувствовать себя одиноко как можно реже.

Ярким результатом интеграции внешнего и внутреннего является формирование и развитие социального характера человека и, как результат, формирование человека общественного.

В результате развития самосознания человек неминуемо должен обратиться к себе. Но чтобы пройти этот путь, человеку необходимо «пережить» жизнь в обществе. Чтобы вернуться к себе.

Переживание индивидуального одиночества позволяет человеку, с одной стороны, столкнуться с неведомым в себе, понять, что внутри человека нет ничего кроме пустоты, которую заполняют многочисленные отражения других, а с другой,, — почувствовать себя одним из многих, одиноким и, следовательно, уникальным.

Человек социальный если может быть одиноким, то только социально. Человек индивидуальный может быть только одиноким.

Возможно ли говорить о сосуществовании (интеграции) социального сознания и сознания индивидуального? Подобное сосуществование всегда драматично. Но чем больше человек понимает себя, тем легче он воспринимает и примиряет в себе существование несовместимых, противоречащих друг другу явлений, потребностей, черт, тем легче и безболезненнее он встраивается в общество, а общество — в него. Человек реализует себя в обществе, обогащая социальный контекст, а не только общество реализует себя в человеке. Общество, в свою очередь тоже заинтересовано в уникальных людях. Человечеству для развития нужны люди, обладающие индивидуальностью и ответственностью. Подобное утверждение может показаться несколько странным. Но мы готовы утверждать, что развитие человека уникального выгодно обществу. Благодаря тому, что индивидуальный контекст обогащает контекст социальный, общество все более дифференцируется и начинает предлагать человеку все больше и больше моделей приспособления, встраивания, избегания.

Список научной литературыБячкова, Наталия Борисовна, диссертация по теме "Философия и история религии, философская антропология, философия культуры"

1. Абаев Н.А., Нестеркин С П Человек и природа в чаньской (дзэнской) культуре; некоторые философскопсихологические аспекты взаимодействия Проблема человека в традиционных китайских учениях. М.: Наука, 1983. 57-72.

2. Абульханова К.А. Российская проблема свободы, одиночества и смирения Психологический журнал, 1999, Т. 20, 5. 5-14. 3. 4. 5. 6.

3. Августин Аврелий. Исповедь; Абеляр П. История моих бедствий. М.: Республика, 1992. 335 с. Андриенко Е.В. Социальная психология. М.: «Академия», 2002. 264 с. Анонимные атеистические трактаты. М.: «Мысль», 1969, 355 с. Антология мировой философии в 4-х томах. М.: Мысль, 1

4. Анциферова Л.И. Психология формирования и развития личности Человек в системе наук. М., 1989. 426-433. 8.

5. Аристотель. Соч. в 4 т. М.: Мысль, 197 6-1

6. Архиреева Т.В. Родительские позиции как условие развития отношения к себе ребенка младшего школьного возраста: Автореф. дис. на соиск. учен. степ. канд. психол. наук: (19.00.07) АПН СССР. НИИ общ и пед. психологии. М., 1990. 19 с.

7. Ашкеров А.Ю. Гражданин мира полисов Человек. 2002. 6. 129-148. 127

8. Белль Г. Избранное. М.: Правда, 1987. 571 с.

9. Белль Г. Самовольная отлучка: Романы. Повести. Мн.: Мает. л±т., 1990. 464 с. 14. Бёрк Э. Философское исследование о происхождении наших идей возвышенного и прекрасного. М.: Искусство, 1979. 237 с.

10. Берн Э. Игры, в которые играют люди. Люди, которые играют в игры. СПб.: Лениздат, 1992. 400 с.

11. Борхес Х.Л. Письмена Бога. М.: Республика, 1992. 510 с.

12. Боуэн М.В.-Б. Духовность и личностно-центрированный подход Вопросы психологии. 1990. 2-3. 24-33.

13. Бронте Ш. Джейн Эйр. М., 1983. 490 с.

14. Бубер М. Я и Ты Два образа веры. М.: Республика, 1995. 464 с.

15. Буркхардт Я. Культура Италии в эпоху Возрождения. М.: Интрада, 1996. 523 с.

16. Вербицкая Л. От описания особенностей восприятия одиночества к его определению Прикладная психология. 2001. 5. 1-9.

17. Винничук Л. Люди, нравы и обычаи Древней Греции и Рима. М.: Высш. шк., 1988. 140 с.

18. Выготский Л.С. Психология развития человека. М.: Изд-во Смысл; Изд-во Эксмо, 2003. 1136 с.

19. Выготский Л.С. Развитие личности и мировоззрения ребенка Психология личности. Тексты. М.: Изд-во Моск. ун-та, 1982. 161-165. 128

20. Гарнцев М.А. Проблема самосознания в западноевропейской философии (от Аристотеля до Декарта). М.: Издво МГУ, 1987. 216 с.

21. Гегель Г.В.Ф. Философия религии. В 2 т. М.: Мысль, 1976.

22. Гегель Г.В.Ф. Энциклопедия философских наук. В 3 т. М.: Мысль, 1977. Т. 3. философия духа. 471 с.

23. Гельвеции. Соч. в 2 т. М.: Мысль, 1974.

24. Гердер И. Идеи к философии истории человечества. М.: Наука, 1977. 703 с.

25. Григорьева Т.П. Человек и мир в системе традиционных китайских учений Проблема человека в традиционных китайских учениях. М.: Наука, 1983. 6-16.

26. Гуревич П.С. Философская антропология Э.Фромма Философские науки. 1990. 8. 85-95.

27. Гуссерль Э. Амстердамские доклады Логос. 1992. 3. 7-25.

28. Гуссерль Э. Идеи к чистой феноменологии и феноменологической философии. Т 1. М.: Дом интеллектуальной книги, 1999. 336 с.

29. Даль В.И. Толковый словарь живого великорусского языка в 12 т. М.: Мир книги, 2004.

30. Диоген Лаэртский. О жизни, учениях и изречениях знаменитых философов. М.: Мысль, 1986. 511 с.

31. Долгинова О.Б. Изучение одиночества как психологического феномена Прикладная психология. 2000. 4. 28-36. 129

32. Донских О.А., Кочергин А.Н. Античная философия. Мифология в зеркале рефлексии. М.: Изд-во МГУ, 1993. 240 с.

33. Достоевский Ф.М. Собрание сочинений в 7 т. Т.б. М.: Лексика, 1994. 560 с.

35. Дюрренматт Ф. О смысле художественного творчества в наше время Называть вещи своими именами: Прогр. выступления мастеров запад.-европ. лит. XX в. М.: Прогресс, 1986. 403-408.

36. Зюскинд П. Парфюмер: история одного убийцы. СПб: Азбука-классика, 2003. 309 с.

37. Ильенков Э.В. Философия и культура. М.: Политиздат, 1991. 464 с.

38. Иноуэ Ясуси. Охотничье ружье. Рассказы. М.: Наука; Гл. ред. вост. лит-ры, 1983. 189 с.

39. Календарные обычаи и обряды в странах зарубежной Европы. Весенние праздники. М., 1978.

40. Камю А. Миф о Сизифе. Эссе об абсурде Сумерки богов. М.: Политиздат, 1989. 222-319.

41. Камю А. Посторонний Камю А. Избранное. М.: Радуга, 1989. 464 с.

42. Кант И. Критика чистого разума. М.: Наука, 1998. 656 с.

43. Кант И. Лекции по этике. М.: Республика, 2000. 432 с. 51. Кар Л. О природе вещей. М.: АН СССР, 1946. 130

44. Кемпиньски А. Человек и невроз. Структура и психотерапия неврозов. М.: Независимая ассоциация психологовпрактиков, 1997. 270 с.

45. Кнабе Г.С. Историческое пространство и историческое время в культуре Древнего Рима Культура Древнего Рима. Т.2. М.: Наука, 1985. 397 с.

46. Козелецкий Ю. Человек многомерный (психологические эссе) К.: Лыбидь, 1991. 288 с.

47. Кузнецов О.Н., Лебедев В.И. Психология и психопатология одиночества. М.: Медицина, 1972. 336 с.

48. Кьеркегор Несчастнейший Северные цветы, кн. 4. СПб., 1908.

49. Лабиринты одиночества. М.: прогресс. 1989. 624 с. 59. Ле Гофф Ж. Цивилизация средневекового Запада. М.: Издательская группа Прогресс, Прогресс-Академия, 1992. 376 с.

50. Леви-Брюль Л. Сверхъестественное в первобытном мышлении. М.: Педагогика-Пресс, 1999. 608 с.

51. Леви-Строс К. Структурная антропология. М.: Изд-во ЭКСМО-Пресс, 2001. 512 с.

52. Лосев А.Ф. Философия. Мифология. Культура. М.: Политиздат, 1991. 525 с.

53. Майерс Д. Социальная психология. СПб.: 1997. 688 с.

54. Майленова Ф.Г. Два лика одиночества Человек. 2002. 2. 129-135.

55. Мамардашвили М.К. Необходимость себя: Лекции. Статьи. Философские заметки. М.: Лабиринт, 1996. 432 с. 131

56. Мандельштам О. Стихи. Пермь: Кн. изд-во, 1990. 381 с.

57. Маркс К., Энгельс Ф. Экономико-философские рукописи 1844 г. Из ранних произведений. М., 1956. VIII. 689 с.

58. Мартынов А.С. Буддийские темы у Су Дунпо (1037-1101) Проблема человека в традиционных китайских учениях. М.: Наука, 1983. 73-88.

59. Маслоу А. Психология бытия. М.: Рефл-бук; К.: Ваклер, 1997. 304 с.

60. Мацумото Д. Психология и культура. СПб.: ПраймЕВРОЗНАК, 2002. 416 с.

61. Маяковский В.В. Собрание сочинений в 8 т. Т.1. М.: Правда,1968. 465 с. 73. Мид М. Одиночество, самостоятельность и взаимозависимость в контексте культуры Лабиринты одиночества. М.: Прогресс, 1989. 98-114.

62. Миюскович В. Одиночество: междисциплинарный подход Лабиринты одиночества. М.: Прогресс, 1989. 5288.

63. Моруа А. Прилив Фиалки по средам. Рассказы. М.: Патриот, 1991. 112 с.

64. Моэм Луна и грош. Театр. М.: Правда, 1983. 576 с.

65. Назлоян Г. К концепции патологического одиночества Московский психотерапевтический журнал. 2000. 2. 51-73. 132

66. Некрасов И.А. Кому на Руси жить хорошо Полное собрание сочинений и писем в 15 т. Т.5.

67. Николаева Н.С. Художественная культура Японии XVI столетия. М.: Искусство, 1986. 240 с.

68. Ницше Ф. Антихристианин Сумерки богов. М.: Политиздат, 1989. 17-94.

69. Ницше Ф. Утренняя заря: Мысли о моральных предрассудках. Свердловск: Воля, 1991. 304 с. 83. Оди Р. Человек существо одинокое: биологические корни одиночества Лабиринты одиночества. М.: Прогресс, 1989. 129-152.

70. Ожегов С И Словарь русского языка. М. Русский язык, 1990. 917 с.

71. Орлов А.Б. Личность и сущность: внешнее и внутреннее Я человека Вопросы психологии. 1995. 2. 519.

72. Орлов М.А. История снощений человека с дьяволом. М.: Республика, 1992.

73. Орлов Ю.М. Выживание при разводе. М.: ИмпринтГольфстрим, 1996. 24 с.

74. Ортега-и-Гассет X. Эстетика. Философия культуры. М.: Искусство, 1991 588 с.

75. Павич М. Хазарский словарь: Роман-лексикон. СПб.: Азбука-классика, 2003. 352 с.

76. Паскаль Мысли. М.: ACT; Харьков: Фолио, 2003. 236 с. 133

77. Перлз Ф. и др. Опыты психологии самопознания (практикум по гештальттерапии). М.: Гиль-Эстель, 1993. 240 с.

78. Пиаже Ж. Избранные психологические труды. М.: междунар. пед. акад., 1994. 674 с.

79. Платон. Собрание сочинений в 4 т.: Т. I. М Мысль, 1990. 860 с.

80. Плеснер X. Ступени органического и человек Проблема человека в западной философии: Общ. ред. Ю.Н.Попова. М.: Прогресс, 1988. 96-152.

81. Поульсен Б. Башня из слоновой кости Называть вещи своими именами: Прогр. выступления мастеров запад.европ. лит. XX в. М.: Прогресс, 1986. с.с.427-449.

82. Приходько Д.Н. Отчуждение и пути его преодоления: автореф. дис. на соиск. учен. степ, д-ра филос. наук: (09.00.11)/ Томск, гос. ун-т. Томск, 1995. 71 с.

83. Проблема человека в западной философии: Общ. ред. Ю.Н.Попова. М.: Прогресс, 1988. 552 с.

84. Пропп В.Я. Русская сказка. Л.: Изд-во Лен. Ун-та, 1984. 335 с.

85. Пушкин А.С. Собрание сочинений в 3 т. Т.З. М.: Художественная литература, 1964. 448 с. 1О

86. Ренан Э. Марк-Аврелий и конец античного мира. М.: Изд. центр «Терра», 1991. 350 с.

87. Рено А. Эра индивида. К истории субъективности. СПБ.: «Владимир Даль», 2002. 474 с. ЮЗ.Ретке Т. Избранные поэмы Теодора Ретке, 1975. 134

88. Роджерс К.Р. Взгляд на психотерапию. Становление человека. М.: Прогресс; Универс, 1994. 480 с.

89. Розанов В.В. Уединенное. М.: Политиздат, 1990. 543 с.

90. Рубинстайн К., Шейвер Ф. Опыт одиночества Лабиринты одиночества. М.: Прогресс, 1989. 275-301.

91. Рубинштейн Л. Бытие и сознание. Человек и мир. СПб.: Питер, 2003. 512 с. ИО.Садлер У.А., Джонсон Т.Б. От одиночества к аномии Лабиринты одиночества. М.: Прогресс, 1989. 2152. Ш С а л ь с к и й Ф «О беседах и одиночестве» Silentium: Философско-художественный альманах. Вып. 1. СПб: Философско-культурологическая исследовательская лаборатория «Эйдос», 1991. 304 с.

92. Самоукина Н.В. Женское одиночество Прикладная психология. 2002. 5-6. 65-82.

93. Сартр Ж.П. Бытие и ничто: опыт феноменологической онтологии. М.: Республика, 2000. 639 с.

94. Сартр Ж.П. Стена: Избранные произведения. М.: Политиздат, 1992. 480 с.

95. Сартр Ж.П. Экзистенциализм это гуманизм Сумерки богов. М.: Политиздат, 1989. 319-345.

96. Славянская мифология. Энциклопедический словарь. М.: Эллис Лак, 1995. 416 с. 135

97. Спенсер Г. Ассоциативная психология. М.: АСТ-ЛТД, 1998. 560 с.

98. Сэлинджер Дж.Д. Над пропастью во ржи. Повести. Рассказы. М.: Правда, 1991. 608 с.

99. Тертулиан К.С.Ф. О свидетельстве души Избранные сочинения. М.: Прогресс. Культура, 1994. 443 с.

100. Токарев А. Ранние формы религии. М.: Политиздат, 1990. 622 с.

101. Торо Г.Д. Уолден, или Жизнь в лесу. М., 1980.

102. Уальд О. Портрет Дориана Грея Избранное. Свердловск: Изд-во Уральского ун-та, 1990. 448 с.

103. Унамуно М. де. О трагическом чувстве жизни у людей и народов. К.: Символ, 1996. 416 с.

104. Фейербах Л. Сущность христианства Соч. в 2-х т. Т.2. М., 1995. 425 с.

105. Фихте И.Г. Несколько лекций о назначении ученого; Назначение человека; Основные черты современно эпохи: Сборник. Мн.: 000 «Попурри», 1998. 480 с.

106. Фрейд 3. «Я» и «Оно». Труды разных лет. Книга I. Тбилиси: Мерани, 1991. 398 с.

107. Неудовлетворенность культурой Избранное. Т. 1. 255-333. 13О.Фрищ М. Общественность как партнер Называть вещи своими именами: Прогр. выступления мастеров запад.европ. лит. XX в. М.: Прогресс, 1986. 408-415.

108. Фромм Э. Анатомия человеческой деструктивности. М.: Республика, 1994. 447 с. 136

109. Фромм Э. Душа человека. М.: Республика, 1992. 430 с.

110. Фромм Э. Иметь или быть? М.: Прогресс, 1986. 238 с.

111. Фромм Э. Психоанализ и этика. М.: Республика, 1993. 415 с.

112. Фромм Э. человеческая ситуация. М.: Смысл, 1995. 238 с.

113. Фрэзер Л.Д. Золотая ветвь: Исследование магии и религии. М.: Политиздат, 1983. 703 с.

114. Хайдеггер М. Бытие и время. Харьков: «Фолио», 2003. 503 с.

115. Хьел Л., Зиглер Д. Теории личности (Основные положения, исследования и применение). СПб.: Питер-Пресс, 1997. 608 с.

116. Цветущая вишня. Японские пятистишия. Ростов н/Д: изд-во «Феникс», 2000. 320 с.

117. Черниловский З.М. Всеобщая история государства и права. М., 1995.

118. Шелер М. Избранные произведения. М.: Гнозис, 1994. XII, 413 с.

119. Шестов Л. Апофеоз беспочвенности: Опыт догматического мышления. Л.: Изд-во Ленинградского ун-та, 1991. 216 с.

120. Шестов Л. Лекции по истории греческой философии. М.: Русский путь; Париж: YMCA-Press, 2001. 304 с. 145.Шоу Б. Пьесы. М.: Правда, 1985. 352 с. 137

121. Гештальт и действительность. М.: Мысль, 1993. ббЗ с.

122. Японская лирика. М.: 000 «Издательство ACT», Мн.: Харвест, 2000. 456 с.

123. Becker Т. (1974а). Оп latency. The Psychoanalytic Study of the Child, 29, 3-11. New York: International Universities Press.

124. Bourguignon 0., at al. Du divorse et des enfants. Paris: Presses univ. de France, 1985. VIII, 247 p.

125. Calvin J. Works. Philadelphia, 1938? vol. 1 p. 771 f.

126. Cutrona C.E. Peplau L.A. (1979a). A longitudinal study of loneliness. Paper presented at the annual meeting of the Western Psychological Association. San Diego. 138

127. Flanders J.P. A general Systems approach to loneliness. //Loneliness. A. Sourcebook of Current Theory, Research and Therapy. A Wiley-Interscience Publication, 1982 p.p. 166-179.

128. Fromm-Reichmann F. Loneliness. The Anatomy of loneliness. New York: Intern. Univ. Press, 1981. XIV, p.p. 338-361.

129. Gold L. Between. Lave and hate: A guide to civilized divorse: How to resolve conflict, improve communication and avoid costly legal battles! New York; London: Plenum Press, cop. 1992. XXVIII, 353 P

130. Gordon S.L. (1981). The sociology of sentiments and emotion. In: M.Rosenberg R.H. Turner (Eds.). Social psychology: Sociological perspectives. New York: Basic Books.

131. Hartog J. The Anlage and Ontogeny of loneliness The Anatomy of loneliness. New York: Intern. Univ. Press, 1981. XIV,p.p. 13-33.

132. Hayduk L. Personal space: where we now stand Psychological Bull. 1983. V. 94.

133. Holahan C. Environmental psychology Ann. Rev. Psychol. 1986. V. 37.

134. Henry J. Loneliness and Vulnerability The Anatomy of loneliness. New York: Intern. Univ. Press, 1981. XIV, p.p.95-110. 139

135. Howard (1975). The flesh-colored cage: The impact of mans essential aloneness on his attitudes and behavior. New York: Hawthorn.

136. Kahler E. (1957). The tower and the abyss. New York: Braziller.

137. Leiderman P.H. Pathological Loneliness: A Psychodynamic Interpretation. The Anatomy of loneliness. New York: Intern. Univ. Press, 1981. XIV, p.p. 377-393.

138. Moscovici S. (1972). Society and theory in social psychology. In: J.Israel H.Tajfel (Eds.). The context of social psychology: A critical assessment. New York: Academic Press.

139. Moustakas C.E. Loneliness and love. N. J.: PrenticeHall, 1972.

140. Moustakas C.E. Creative Live. N.Y.: Van Nostrand Reinhold Company, 1977. 116 p.

141. Powell B.Ph.D. Alone, alive, and well: How to fight loneliness and win Barbara Powell. Emmaus (Pa.): Rodale press. Cop. 1985. VII, 247 p.

142. Riesman D. (1958). Die einsame Mass. Hamburg: Rowolth rde 72/73.

143. Riesman D., Glazer N. Denney R. The loneli crowd: A stady of the changing American character. New Haven: Yale University Press, 1961. 140

144. Schafer, B. Schloder, B. Identitat und Fremdheit. Sozialpsychologische Aspekte der Eingliederung und Ausgliederung des Fremden. Jahrbuch fur Christliche Sozialwissenschaft, 35, 69-87.

145. Shaftesbury A.A.C. (1964). Characterisics of men, manners, opinions, nimes. Ed. J.M.Robertson. Indianapolis: Bobbs-Merrill.

146. Shaw M. Group dynamics: the psychology of small group behavior. 2nd ed. N.Y., 1981.

148. Sullerot E. Quel peres? Quel fils? Paris: Fayard, 1992. 381 p.

149. Sullivan H.S. (1953). The interpersonal theory of psychiatry. New York: Norton.

150. Weiss R.S. (Ed.). (1973). Loneliness: The Experience of Emotional and Sociale Isolation. Cambridge: MIT Press.

151. Witzleben H.D. von (1958). On loneliness. Psychiat., 21, 37-43. 141