Феномен революционной власти во Франции в эпоху террора

Смирнова, Елена Васильевна

автореферат диссертации по истории, специальность ВАК РФ 07.00.03
диссертация на тему: Феномен революционной власти во Франции в эпоху террора

Год: 2003
Автор научной работы: Смирнова, Елена Васильевна
Ученая cтепень: кандидата исторических наук
Место защиты диссертации: Москва
Код cпециальности ВАК: 07.00.03

Диссертация по истории на тему 'Феномен революционной власти во Франции в эпоху террора'

Полный текст автореферата диссертации по теме "Феномен революционной власти во Франции в эпоху террора"

На правах рукописи

Смирнова Елена Васильевна

Феномен революционной власти во Франции в эпоху террора (на примере деятельности Комитета общей безопасности в 1793-1794 гг.)

Специальность 07. 00. 03 - "Всеобщая история" (исторические науки)

Автореферат диссертации

на соискание ученой степени кандидата исторических наук

Москва 2003

Диссертация выполнена на кафедре всеобщей истории Российского государственного гуманитарного университета.

Научный руководитель -

доктор исторических наук, академик Ю.Н. Афанасьев

Официальные оппоненты:

- доктор исторических наук, профессор В.П. Смирнов, - доктор исторических наук А.В. Гордон

Ведущая организация -

Саратовский государственный университет, кафедра всеобщей истории

Защита состоится г. в/^часов на заседании

диссертационного совета Д.212.198.03 при Российском государственном гуманитарном университете по адресу: 125267 г. Москва, Миусская пл., 6, ауд. 228.

С диссертацией можно ознакомиться в научной библиотеке Российского государственного гуманитарного университета.

Автореферат разослан /Сентября 2003 г.

Ученый секретарь диссертационного совета

Е.В. Барышева

Актуальность темы. Диктаторский период является одним из самых противоречивых и спорных моментов Французской революции. Одни воспринимают его как "чистый", возвышенный этап Революции, торжество ее принципов и самых светлых идеалов. Для других этот период ассоциируется исключительно с насилием, кровью невинных жертв и авторитарным правлением горстки людей, а то и вообще одного человека. Часто то или иное отношение к эпохе террора зависит от субъективных факторов, что лишний раз доказывает невозможность объективного прочтения происходивших тогда событий.

Для России изучение диктатуры по-французски особенно актуально по двум причинам. Во-первых, история Русской революции 1917 г. и всех последующих за ней событий, включая, разумеется, сталинское правление, тесно связана с историей Французской революции, служившей ей образцом и идеологической опорой. Во-вторых, сложившаяся на настоящий момент ситуация в нашей стране порой настолько точно воспроизводит явления II г. Республики, что остается только удивляться.

Особенно характерна в последнем случае роль силовых ведомств в условиях усиления центральной власти и поиска ею опоры для увеличения своих полномочий, а также при некоторой неопределенности и расплывчатости функций тех или иных органов управления, позволяющей злоупотреблять властью и увеличивать ее до неограниченных пределов. И в данном контексте исследование феномена революционной власти в диктаторский период с точки зрения главного карательного института -Комитета общей безопасности предоставляет прекрасную возможность взглянуть на оборотную сторону сильной власти, опирающейся на силовые структуры и со временем попадающей в полную от них зависимость.

Так что изучение Революции не только как воплощения взглядов и

принципов, но и как формирования жесткой властной системы, подчиняющей

себе все вокруг, существующей и работающей исключительно для себя, дает

РОС. НАЦИОНАЛЬНАЯ БИБЛИОТЕКА

С.Петербург \

09 ЮО^лкгЬбр,

не только новое видение событий двухсотлетней давности, - что, разумеется, является основной задачей данного исследования, - но и проливает свет на современные явления, имеющие место в России, переживающей в настоящий момент период установления порядка из хаоса, порожденного полным разрушением советского строя и началом строительства на его обломках нового общества.

Политическая история Французской революции без изучения деятельности Комитета общей безопасности и вписывания этой деятельности в систему властных институтов и ценностей революционной эпохи лишена полноты и объективности, поскольку в 1793-1794 гг. во Франции существовала именно диктатура Комитетов, а не Комитета общественного спасения, как это зачастую отражено в историографии. На современной стадии изучения Революции восстановление властного баланса сил, существовавшего в диктаторский период, представляется одной из важнейших задач как для отечественных, так и для зарубежных историков.

Степень изученности проблемы. Обширная историография Французской революции и в особенности диктаторского ее периода предлагает огромное количество интерпретаций феномена революционной власти. Если Э. Берк1 и Ж. Мишле2 придерживаются теории полного разрыва революционной власти с властью периода абсолютизма, то А. де Токвиль3 выступает за преемственность административного государства периода Революции по отношению к государству старого порядка. Представители "классической" историографии Французской революции, среди которых Ж. Жорес, А. Матьез, Ж. Лефевр, А. Собуль, М. Вовель4, считают

1 БеркЭ. Размышление о Революции во Франции. М.: Рудомино, 1993.144 с.

2 MicheletJ. Histoire de la Révolution française. 6 vol. P., 1869-1876.

3 Токвиль A. Старый порядок и Революция. M.: Московский философский фонд, 1997.252 с.

' Жорес Ж. История Великой французской революции: В 3 т. М.: Гос. изд-во, 1920-1924; Матьез А. Французская революция. Ростов-на-Дону: Феникс, 1995. 575 е.; Собуль А. Из истории Великой буржуазной революции 1789-1794 годов и революции 1848 года во Франции. М.: Изд-во иностранной литературы, 1960. 572 е.; Lefebvre G. La Révolution française. P.: PUF, 1957.686 p.; Vovelle Ai. La Révolution française, 1789-1799. P.: Armand Colin, 1998. 189 p.

революционную диктатуру наивысшей точкой Французской революции, ее кульминацией, периодом реализации народных чаяний. И оправдывают этим злоупотребления властью и разгул террора. Подобные выводы во многом обусловлены изучением революционно-диктаторской власти с позиции городских или сельских "низов" и на материале не столько практическом, сколько теоретическом (например, на основании принятия тех или иных благоприятных для санкюлотов или крестьян законов, а не на практике их претворения в жизнь).

"Ревизионистская" школа, самыми яркими представителями которой являются Ж. Соле5, Ф. Фюре6 и П. Гениффе7, предложила иной подход к изучению Французской революции и диктатуры. "Ревизионисты" под влиянием "Анналов" бросили вызов всей полуторавековой историографии Революции, обвинив ее в видении лишь лежащих на поверхности явлений и игнорировании глубинных исторических процессов. Франсуа Фюре акцентирует разрыв революционной идеологии с социальной реальностью, а также обособленное функционирование власти без оглядки на общество. Диктатура II г., согласно Фюре, не является логически вписанной в историю Революции и несет на себе отпечаток случайного и исключительного, и только Термидор вернул Революцию на путь "нормального" развития, пресек ее "занос". Тесно переплетая террор и идеологию, Фюре отказывает чрезвычайным обстоятельствам в реальном существовании и не принимает объяснения политики террора тяжелой ситуацией в стране, полагая, что необходимо учитывать не только влияние "обстоятельств" на развитие следовавших друг за другом политических кризисов, но и - прежде всего -то, каким образом эти "обстоятельства" предвиделись, подготавливались,

5 SoléJ. La Révolution en questions. P.; Editions de Seuil, 1988.418 p.

6 Фюре Ф. Постижение Французской революции. СПб.: ИНАПРЕСС, 1998.224 с.

' Gueniffey P. La politique de la Terreur: Essai sur la violence révolutionnaire. 1789-1794. P.: Fayard, 2000.376 p.

осуществлялись и использовались в революционном воображении и в борьбе за власть.

К настоящему моменту во Франции исторически сложились два основных центра по изучению истории Французской революции. Один из них находится в Школе высших исследований социальных наук, где издаются "Анналы" и работает П. Гениффе. Другой - в Сорбонне, где находится Институт истории Французской революции и работают ученики А. Собуля (Ж.К. Мартен8 и Ф. Брюнель9), которые если и не принадлежат к "левому" крылу французской историографии, то, во всяком случае, рассматривают историю Революции с позиций "классической" школы. Между этими двумя центрами уже не одно десятилетие наблюдается противостояние, выражающееся в практически полном неприятии идей друг друга и в отсутствии у историков желания контактировать с представителями другого направления. При этом исследователи Института истории Французской революции интересуются, по сути, той же проблемой, что и Гениффе, а именно - насилием в Революции. Но если "ревизионисты" считают своей основной задачей пересмотр всего комплекса проблем, связанных с Революцией и ее изучением на протяжении двух столетий, и создают теоретические труды на основе уже известных источников, переосмысливая их по-новому, то представители "сорбоннской" школы полагают, что первостепенная задача историков Революции заключается в обнаружении новых фактов и вписывании их в существующую систему интерпретации Революции. Из этого различного понимания задач вытекает применение различных подходов к изучению революционных событий и различная их трактовка, а также интерес к совершенно противоположным аспектам революционного насилия.

1 Martin J.C. La France en Révolution. 1789-1799. P.: Belin, 1990.

® Brune! F. Thermidor: La chut de Robespierre. P.: Editions complexe, 1989.

Отечественная историография Французской революции развивалась главным образом в русле марксистской исторической парадигмы и рассматривала период революционной диктатуры как первый шаг к социалистической Революции, произошедшей в России в 1917 г. Французские лидеры II г. были провозглашены истинными революционерами, которые, однако, пали жертвой собственного невнимания к интересам народных масс, понимаемых марксистами как движущая сила любой Революции. Во главу угла был поставлен принцип классовой борьбы, которая особо остро проявлялась во время революционных всплесков. Один из самых известных в СССР историков Французской революции, А.З. Манфред10, неоднократно подчеркивал, что диктаторская власть и террор были навеяны "самой логикой Революции" и являлись неизбежной и единственно возможной мерой по установлению и укреплению свободы и демократии. К настоящему моменту, под влиянием произошедших в России за последние четырнадцать лет перемен, наблюдается отход от марксистской концепции Французской революции и обращение к альтернативным точкам зрения, существующим в зарубежной историографии. Однако ни одну из этих теорий нельзя назвать доминирующей среди российских историков Французской революции.

Собственно Комитет общей безопасности лишь дважды становился объектом специального исследования - докторской диссертации Жоржа Беллони "Комитет общей безопасности Национального конвента"11, защищенной в Сорбонне и опубликованной небольшим тиражом в 1924 г., и статьи Мишеля Юда "Комитет общей безопасности в 1793-1794 гг."12, опубликованной в "Исторических анналах Французской революции" в 1985 г.

10 Манфред А.З Великая французская революция. M.: Наука, 1983.

" Belloni G. Le Comité de sûreté générale de la Convention nationale. Thèse principale présentée à !a Faculté de Lattres de l'Université de Paris. P.: L'Annette, 1924.620 p.

12 Eude M. Le Comité de sûreté générale en 1793-1794 // Annales historiques de la Révolution française. 1985. № 261. P. 295-306.

Ж. Беллони изучает Комитет общей безопасности главным образом как институт государственной власти, рассматривая его функции, полномочия и обязанности сами по себе, вне зависимости от происходивших в стране изменений. Он делит существование Комитета на два этапа. Первый этап - с момента создания в октябре 1792 г. до 9 термидора II г., когда тот был крайне слаб и, полностью затмеваемый Комитетом общественного спасения, не имел возможности осуществлять самостоятельную политику. Второй этап - с 9 термидора до упразднения Комитета общей безопасности в IV г., когда он наконец-то обрел свободу действий и широту полномочий. Причем, первый этап интересует Беллони крайне мало, поскольку, по его мнению, не дает представления о Комитете во всей полноте его функций и потому тот не заслуживает внимания в качестве полноценного органа управления. Все внимание историка приковано к Комитету 1П-ГУ гг. Таким образом, истинная роль "министерства" Вадье в диктатуре II г. осталась за скобками. Основная ценность данной работы, на мой взгляд, заключается в использовании историком неопубликованных документов по деятельности Комитета общей безопасности, что дало мне возможность, за недоступностью архивных документов, ознакомиться со многими важнейшими источниками деятельности Комитета общей безопасности, среди которых постановления об аресте и освобождении, прокламации, циркуляры, регламенты.

М. Юд прослеживает эволюцию Комитета общей безопасности с момента получения им статуса правительственного Комитета в начале осени 1793 г. до 9 термидора, выделяя в качестве этапов этой эволюции изменения в его взаимоотношениях с Комитетом общественного спасения, противоборство с которым, по мнению историка, характеризует историю Комитета общей безопасности на протяжении всей первой половины 1794 г. Рассматривая Комитет общей безопасности как политическую полицию, Юд заявляет, что тот не имел влияния на другие сферы политики и потому не обладал диктаторскими полномочиями, принадлежавшими исключительно

Комитету общественного спасения, хотя своим противостоянием ряду действий последнего способствовал некоторой корректировке отдельных шагов диктаторского Комитета.

За исключением ряда отдельных небольших статей, так или иначе касающихся Комитета общей безопасности13, этими четырьмя работами историография деятельности карательного органа революционной власти ограничивается. Подобное невнимание к столь важному институту революционной власти, державшему в своих руках основной механизм управления - террор, - представляется довольно несправедливым.

Более того, анализ революционно-диктаторской власти, своего рода полицейского режима (причем, не только в период Французской революции, но и как исторического явления вообще) через главный полицейский орган страны, управлявший всей карательной системой, служившей опорой революционного порядка управления, дает более объективное и полное представление об особенностях такой власти и логике ее становления, развития и упадка. Широчайшая деятельность Комитета общей безопасности лучше, чем любого другого революционного органа, способна показать характер террора, различные его аспекты, его насилие, перипетии, его ритм.

Цель исследования - изучить революционно-диктаторскую власть как особый тип власти во всей совокупности ее тайных и явных целей, средств, используемых ею для их достижения, предпосылок ее развития и причин ее падения через деятельность карательного института Французской республики.

Для достижения поставленной цели необходимо решить следующие задачи:

13 Guillaume J Le personnel du Comité de surteté générale // La Révolution française. 1900. T. 39. P. 124-151, 219-254; Lefebvre G. La rivalité du Comité du salut public et du Comité de sûreté générale // Revue historique. 1931. № 167. P. 336-343; Mètm A. Les origines du Comité de sûreté générale de la Convention nationale // Le Révolution française. 1895. T. 28. P. 257-270,340-363.

1. рассмотреть революционно-диктаторскую власть как власть, функционирующую по своим собственным законам и руководствующуюся собственной логикой развития;

2. определить основные этапы развития революционно-диктаторской власти, характерные черты каждого из этапов и причины смены одного этапа другим;

3. раскрыть цели, которые ставила перед собой революционно-диктаторская власть, и методы, с помощью которых она этих целей достигала;

4. проследить развитие взаимоотношений между двумя правительственными Комитетами общественного спасения и общей безопасности, противостояние которых выявило многие черты революционной власти диктаторского периода.

Объектом исследования является революционно-диктаторская власть, ее особенности, цели и логика развития. Предметом изучения является Комитет общей безопасности как один из основных институтов революционно-диктаторской власти, обладающий практически неограниченными полномочиями и отвечающий за функционирование карательно-силовых структур системы революционного правления, т.е. за фундамент диктаторской власти, утвердившейся насильственным путем, сконцентрированной на себе самой и стремящейся главным образом к обеспечению своей легитимности и сохранению, а лучше - расширению своих полномочий.

элемент этого контекста. Познание идет последовательно от единичного к особенному, а затем - к общему. При анализе источников используются логико-теоретический, генетический и типологический методы исторического познания.

Источниковая база исследования включает четыре группы источников.

Во-первых, это документы официального происхождения (декреты Национального конвента, постановления Комитетов общественного спасения и общей безопасности, их прокламации, регламенты и материалы процессов Революционного трибунала). Комитеты общественного спасения и общей безопасности не вели протоколов своих заседаний. То, что там происходило, мы можем узнать исключительно из постановлений, подписанных во время заседаний, и из свидетельств их членов. В отличие от документации Комитета общественного спасения, сохранившейся в более или менее полном виде, следы деятельности Комитета общей безопасности дошли до нас в далеко неполном виде. Во французских архивах сохранились лишь несколько десятков его постановлений об арестах или освобождении. Так что основными источниками деятельности Комитета общей безопасности, на которые я опираюсь, являются совместные постановления двух правительственных Комитетов или только Комитета общественного спасения, косвенно дающие представление о различных аспектах деятельности Комитета общей безопасности. Небольшая группа архивных документов, используемых мною, включает в себя регистры постановлений Комитета общей безопасности и другие документы полицейского органа Французской революции из фондов Национального архива Франции (АБ II* 254-297,305 и Б7 4437).

Вторую группу источников составляют речи и доклады революционных лидеров (в особенности - членов правительственных Комитетов) в Конвенте и Якобинском клубе. Публичные выступления политических деятелей -совершенно особый вид исторического источника, а речи деятелей

Революции составляют отдельную группу риторических сочинений. Перед тем, как извлекать из них информацию, следует обратить внимание на ряд моментов. Во-первых, полностью доверять им - означает неверно интерпретировать данный источник, поскольку слова оратора, сказанные на публику, как правило, далеки от его истинных взглядов и служат в качестве дымовой завесы для прикрытия его намерений. Во-вторых, каждая речь подчинена двум группам правил: "правилам игры" настоящей ситуации (в данном случае - революционно-диктаторского правления) и правилам риторики. Так что выступления членов правительственных Комитетов служат, скорее, для изучения идеологии, чем практики революционной власти и предоставляют историку лишь тот объем информации, который сами ораторы желали предоставить своим слушателям.

В третью группу источников входят мемуары участников описываемых событий. Мемуарам присуща крайняя субъективность оценок и суждений. Впрочем, сама эта субъективность, исключительность мнения, неточность, доля иллюзии и отпечаток легенды тоже относятся к области исторического факта, помогая понять те или иные стороны общественного сознания, общественно-исторический резонанс явления. Обращаясь к мемуарам, следует учитывать, что они, как правило, создаются много лет спустя после описываемых в них событий. Отсюда - естественные временные и событийные смещения, ошибки в передаче некоторых деталей. С годами меняется и позиция мемуариста, на многие вещи он начинает смотреть иначе. Претерпевает изменения и политическая ситуация. И конечно, нельзя забывать о сознательном искажении фактов, присущем мемуаристу, желающему смотреться более выгодно со страниц мемуаров, чем в реальности. Подобная тенденция особенно характерна для членов революционного правительства, чье стремление отмежеваться от террористической политики Комитетов вполне объяснимо и хорошо понятно. Так что к оценкам членов или агентов Комитетов, изложенных в их

воспоминаниях, написанных либо сразу же после Термидора, как мемуары агентов Комитета общей безопаснсоти Вилата и Сенара, либо спустя несколько десятилетий, как мемуары Л. Карно или Б. Барера, нужно относиться крайне осторожно и критически, поскольку все они имели одну цель - доказать свою непричастнось к ужасам террора и диктатуры. Те, кто пережил Термидор, были создателями "мифа о Революции", подхваченного затем историками.

Эпистолярные источники составляют четвертую группу источников исследования. Французская революция крайне бедна эпистолярными документами. Основная причина, безусловно, кроется, прежде всего, в отсутствии необходимости членов Комитетов вести пересписку между собой или с кем-либо еще (кроме представителей в миссии, с которыми она, безусловно, велась в огромном количестве, но не может служить источником по изучению политики Комитетов в центре, поскольку затрагивала проблемы регионов), так как все власти находились в Париже и Комитеты предпочитали общаться с ними устно, а не письменно. Кроме того, большая часть личной корреспонденции (если таковая и существовала, что, правда, встречалось нечасто из-за отсутствия времени у членов правительства) была уничтожена после 9 термидора самими революционерами, избавлявшимися от "компромата". Однако периодически удается отыскать отдельные письма, которые содержат ценную информацию о восприятии самими правителями тех или иных революционных событий и которыми я активно пользуюсь в своей работе.

Новизна исследования состоит в следующем:

1) феномен революционной власти впервые изучается через деятельность Комитета общей безопасности, что дает возможность взглянуть на историю Революции во Франции с иного ракурса, раскрывающего панораму событий, факторов и явлений, которые ранее оставались в тени и часто не учитывались вообще при анализе расстановки сил, развития

политической борьбы и целей революционных лидеров в диктаторский период Французской революции;

2) Комитет общей безопасности показан в качестве центрального органа карательной системы, созданной революционным правительством и подчинившей себе все остальные властные институты диктаторского периода Французской революции, создав ситуацию двоевластия внутри основных органов управления;

3) через изучение противоборства Комитета общей безопасности и Комитета общественного спасения были выявлены основные механизмы функционирования революционно-диктаторской власти и определены этапы развития такого типа власти, характерные не только для Французской революции, но и для любой революционной ситуации в целом.

Цель и задачи определили структуру работы, которая строится по хронологическому принципу и состоит из трех глав, введения, заключения, списка источников и литературы и хронологии революционных событий. Введение состоит из обоснования актуальности темы, определения ее разработанности в отечественной и зарубежной историографии, изложения цели, задач, объекта, предмета и методологии исследования, выдвижения рабочей гипотезы, источниковедческого анализа, методов исторического исследования, используемых в работе, обоснования ее новизны и структуры. Разделение на главы соответствует трем этапам развития революционно-диктаторской власти: первая глава посвящена ее становлению летом-зимой 1793 г.; вторая глава отражает период ее наивысшего подъема и всесилия зимой-весной 1794 г.; третья рассказывает о ее кризисе и падении летом 1794 г. В заключении рассказывается о судьбе Комитета общей безопасности после 9 термидора, приводятся выводы исследования и намечаются дальнейшие перспективы изучения темы.

Содержание диссертации.

В первой главе - "Становление революционно-диктаторской власти" - рассматривается период формирования основных законов (декреты о революционном порядке управления 10 октября 1793 г. и 14 фримера II г. Республики) и институтов (главным образом правительственные Комитеты общественного спасения и общей безопасности) революционной власти диктаторского типа, а также определяются основополагающие принципы новой для Франции формы власти, основой которой являлись террор и идеология. Неизменно сопровождаемая насилием, вынужденная опираться на силовые структуры для укрепления нового порядка вещей, Революция нуждалась в карательных органах власти, во главе которых в 1793-1794 гг. стоял Комитет общей безопасности. Революционные институты, продукты чрезвычайной ситуации, в апреле 1793 г. были поставлены под надзор Комитета общественного спасения, к лету узурпировавшего исполнительную власть и подчинившего все ее органы своему влиянию, а осенью замахнувшегося - и весьма успешно - на власть законодательную. Установив декретами от 10 октября и 14 фримера административную централизацию и фактически подчинив себе декретом от 14 сентября все конвентские комитеты, Комитет общественного спасения превратился в диктатора страны. И единственным, кто мог реально противостоять его всевластию, являлся Комитет общей безопасности, среди членов которого не было ни ярких идеологов, ни ведущих ораторов Собрания, но который, обладая полицейским надзором за всеми чиновниками и гражданами Республики и механизмом террористической политики, имел возможность реализовывать свои политические амбиции. В начале зимы 1793 г. Комитеты еще не вступили в открытую конфронтацию, неизбежную при том разделении функций между ними, которое установил декрет 14 фримера; и Комитет общественного спасения, видимо, не совсем осознавая степень опасности, представляемой Комитетом общей безопасности для его собственной власти, передал последнему дела высших офицеров. Таким

образом он рассчитывал заставить Комитет безопасности работать на себя, но в итоге лишь еще больше усилил самого могущественного из своих соперников. Организация больших политических процессов превратила Комитет Вадье в своего рода полицию нравов, предоставив ему власть, которой не обладал ни один революционный институт.

Диктатура Комитетов опиралась на теоретическую и практическую платформы, представленные идеологической и террористической системами. И если Комитет общественного спасения, имея в своем составе основных идеологов Республики, огромную часть своей работы посвящал возведению первой, то Комитет общей безопасности, членами которого являлись революционные практики, сосредоточился на создании второй. Однако очень скоро неразрывность идеологии и террора станет настолько очевидной, что каждый из правительственных Комитетов приложит все усилия для совмещения их в своей деятельности: Комитет общественного спасения пожелает контролировать террористическую систему и политическую полицию, а Комитет общей безопасности - идеологическую политику, представляя программные доклады от имени правительства.

Вторая глава - "Межкомитетское противоборство в фракционной борьбе" - охватывает период фракционной борьбы, которая развернулась зимой-весной 1794 г. между эбертистами и дантонистами и предоставила правительственным Комитетам прекрасную возможность для реализации их амбиций и еще больше усилила революционно-диктаторскую власть, которая вследствие победы над политическими противниками достигла своего апогея. И все же именно в этот момент правительство как никогда ясно увидело, что находится в тупике: оно не могло закончить Революцию без террора, но террор мешал закончить Революцию. Ситуация осложнялась еще и тем, что внутри самого центрального правительства, при кажущемся единстве власти, этого единства не существовало. Комитеты, объявившие временное перемирие, чтобы сразиться с общими врагами, возобновили борьбу друг с

другом сразу же после одержанной победы, вдвое усиленные ею. Комитет общей безопасности, курировавший процессы Эбера и Дантона, приобрел в связи с ними не только новый статус, но и новые амбиции, а также новые обиды. Лишенный законного права представить доклад о дантонистской фракции, обвиненный в небрежении в связи с делом Индской компании, вынужденный поступиться своими приоритетами, согласившись на арест эбертистов, потерявший в ходе фракционной борьбы двоих своих членов, он не собирался прощать Комитету общественного спасения своих неудач. Комитет общественного спасения, в свою очередь, опасался чрезмерного усиления полицейского института и постепенного превращения его из исполнительного органа власти в законодательный и потому ни в коем случае не желал отдавать ему пальму первенства в особо важных делах, среди которых - представление Конвенту программных докладов и принятие инициативы в декретировании "мер общественного спасения и общей безопасности".

К середине апреля 1794 г. власть Комитета общественного спасения была практически абсолютна, и у него были намерения увеличить ее, намерения, в которые Комитет общей безопасности с его амбициями и усилением власти в связи с расширением террористической политики правительства и практики применения террора к его оппонентам внутри Конвента никак не вписывался. Но председатель Комитета общей безопасности М.Г.А. Вадье не собирался легко сдавать свои позиции и ждал только повода к возобновлению конфликта, который был временно приглушен выступлениями Эбера и Дантона.

Третья глава — "Падение диктатуры и Комитет общей безопасности: через возвышение к поражению" — отражает последний этап борьбы правительственных Комитетов на фоне общего кризиса революционной власти диктаторского типа, этап, завершившийся событиями 9 термидора, положившими конец диктаторской власти Комитета

общественного спасения и на короткое время возвысившими Комитет общей безопасности. Кризис революционно-диктаторской власти проявился сразу же, как только была уничтожена оппозиция революционно-диктаторскому правительству в лице Комитетов и миновала угроза существованию Французской республики. И в этом - одна из закономерностей развития Революции. Чрезвычайная власть, питавшаяся чрезвычайными обстоятельствами и только в них черпавшая свои силы, начала терять позиции, когда внешняя и внутренняя ситуация в стране нормализовалась и создались условия для перехода к "нормальным" институтам и конституции, отложенной "до лучших времен" в 1793 г. Переход от революционной власти к власти конституционной не мог осуществиться без решения проблемы выхода из террора, взаимосвязанного с диктаторским режимом, установленным декретами 10 октября 1793 г. и 14 фримера II г. Республики, и служившего его опорой. Однако изменение статуса власти и органов управления, набравших силу и авторитет во время фракционной борьбы и за счет успехов на фронте, не могло осуществиться внутри самой революционной власти, поскольку противоречило ее сущности. Для осуществления такого перехода необходимо было свержение революционно-диктаторской власти. И взрыв 9 термидора спровоцировал ее уничтожение независимо от желания тех, кто этот взрыв произвел. Выросший из конфликта между потребностями времени и желаниями людей, находившихся у власти, и переросший в правительственный конфликт, кризис революционно-диктаторской власти вполне гармонично вписывается в логику Революции и наблюдается далеко не только во Французской революции XVIII в. Свой Термидор имели все европейские революции XIX-XX вв. Закономерна и победа Комитета общей безопасности над Комитетом общественного спасения. Образование "партий" внутри последнего ослабило его и позволило его основному антагонисту взять верх в борьбе, ведшейся сперва тайно, а затем открыто на протяжении почти десяти месяцев. Комитет

общей безопасности победил не потому, что держал в своих руках контроль над политической полицией Республики (которым обладал и Комитет общественного спасения), а потому, что был един, подчиненный жесткой организации и дисциплине, установленной Вадье, и поставивший принцип сплоченности во главу своей политики.

Именно когда революционно-диктаторская власть, пришедшая на смену хаосу, порожденному первьми — и потому наиболее болезненными -революционными преобразованиями, достигает своего апогея, она оказывается в тупике, сталкиваясь с необходимостью самоуничтожения ради сохранения того, что было ею достигнуто. И ее неготовность к этому самоуничтожению, требуемому временем и обстоятельствами, является основным проявлением кризиса власти, который может выражаться по-разному: неуправляемостью террора, межпартийными столкновениями, народными выступлениями и т.п. И в этом - закономерность революционной динамики. Свержение Робеспьера, не игравшего в Комитете общественного спасения значительную роль, но служившего своего рода центром, вокруг которого строилась политика Комитета, ослабило главный орган революционной власти и позволило Комитету общей безопасности увеличить свои полномочия, в том числе и за счет утраченного Комитетом общественного спасения могущества. Но через месяц и он потерял те колоссальные полномочия, что предоставила ему эпоха террора. Революционно-диктаторская власть должна была уйти из истории Французской революции вместе со всеми своими институтами, а Комитет Вадье был одним из таких институтов.

В Заключении подводятся итоги и намечаются дальнейшие перспективы исследования. Диктаторский период является неизбежным этапом любой революции. Революция нуждается в своего рода "очищении" через террор и диктатуру. И органы, призванные осуществлять репрессивную политику, практически универсальны: мы встречаем их в Х1Х-ХХ вв. почти везде, где

устанавливаются революционные режимы - от России до Кубы. Комитет общей безопасности, таким образом, не является искусственным образованием. Напротив, его создание, деятельность и возложенные на него полномочия гармонично вписываются в систему революционно-диктаторской власти. Являясь фундаментом и опорой режима, он, как зеркало, отражает все изменения революционно-диктаторской власти: учреждение Комитета совпадает со становлением режима, расцвет - с апогеем, закат - с кризисом и уничтожением такого типа власти. Комитет общей безопасности немыслим без революционной власти диктаторского типа, как эта власть не имела бы возможности осуществлять свою политику без полицейского института, на который возложено практическое осуществление террора. Превращение карательной структуры в главную опору диктаторского режима неизбежно и вполне логично.

На вопрос, насколько неизбежным было противостояние двух правительственных Комитетов, можно отвечать бесконечно. С одной стороны, в функциях, возложенных на них декретами 10 октября 1793 г. и 14 фримера II г., уже скрывался потенциальный конфликт. С другой стороны, личные амбиции членов правительства сыграли в кризисе власти не последнюю роль. Кроме того, существовало огромное количество внешних факторов, которые необходимо учитывать при объяснении причин враждебности Комитетов по отношению друг к другу. Фракционная борьба, расколовшая членов Комитетов на два лагеря, изменение к лучшему ситуации на фронте, создавшее необходимость перехода от чрезвычайных институтов к "нормальным", невозможность покончить с террором, обретшим второе дыхание после декрета 22 прериаля, атмосфера подозрительности и недоверия, сложившаяся в связи с уничтожением депутатской неприкосновенности, - это только некоторые из этих факторов. Начавшееся с частных конфликтов институтов или людей, соперничество двух правительственных Комитетов очень быстро переросло в глубокий кризис

революционной власти, в результате которого Комитет общей безопасности превратился в своего рода власть внутри власти, составив основную оппозицию Комитету общественного спасения. И в этом - один из основных парадоксов Революции. Показательно, что подобное увеличение полномочий центральной силовой структуры и превращение ее во власть внутри власти характерно для любого неспокойного периода, будь то революция или государственный переворот. Так было в странах Европы и Латинской Америки и, конечно же, в России.

Появление в лице Комитетов общественного спасения и общей безопасности ни перед кем не ответственной власти, власти "надзаконодательной", подчинившей себе все стороны общественно-политической и частной жизни, стало возможным при условии полного смешения и переплетения функций законодательной и исполнительной властей, а также внутри различных органов последней. Комитеты осуществляли свою политику во всех сферах жизни общества -политической, идеологической, военной, духовной, - превратив остальные институты в инструмент осуществления своей основной цели - расширение и удержание собственной власти. Революционно-диктаторская власть нарушила необходимую для гармоничного функционирования общества связку "идея - закон - институции", когда цель и задачи власти обусловлены соответствующими институтами и законами, гарантирующими воплощение этих целей в соответствии с некоторыми нормами, определяющими пределы допустимости в средствах достижения цели. Подобное смещение акцентов ярко свидетельствует о царившем в стране беззаконии и монополизации властного пространства органами, не имевшими на это формального права и добившимися исключительного положения благодаря своим карательным полномочиям, полученным при чрезвычайных обстоятельствах.

Одной из основных особенностей революционной власти является ее самодовлеющий характер, самодостаточность, сконцентрированность власти

на самой себе, обособленность от общества и забота исключительно о своих интересах, о сохранении своих позиций и обеспечении своей легитимности. А также ее спонтанность, не обеспеченная заранее продуманной программой действий, соответствовавших бы поставленным изначально целям. Теория революционной власти строго следует за практикой, являясь ее оправданием или объяснением. Так, идеология служит "дымовой завесой" террору, скрывая его истинные цели и сглаживая острые углы. Властные институты диктаторского периода Французской революции, как и любого диктаторского периода в истории той или иной страны, не призваны осуществлять некую конечную цель, заявленную в программных документах или провозглашенную государственными лидерами; их задача состоит в обеспечении стабильности и устойчивости создавшей их власти. Отсюда -кризис революционно-диктаторского режима, возникший из конфликта между необходимостью либо дальнейшего увеличения властных полномочий чрезвычайных институтов (что невозможно в связи с обладанием ими диктаторской, т.е. абсолютной властью), либо замены чрезвычайных органов "нормальными" (что затруднено стремлением зашедших в тупик в своем развитии институтов сохранить неограниченные полномочия). В подобном тупике неизбежно оказывается любой временный чрезвычайный режим, установленный насильственным путем.

Изучение французского варианта революционно-диктаторской власти через деятельность Комитета общей безопасности далеко не исчерпывает данной проблематики. Я предложила лишь один из способов исследования этого феномена, может быть, не самый продуктивный, но довольно необычный и потому интересный, поскольку взгляд на революционную власть изнутри, глазами полицейского органа позволяет увидеть процессы и явления, невидимые при изучении ее через Комитет общественного спасения, Парижскую коммуну или Конвент. Выявленные в данном исследовании механизмы такого подхода вполне применимы к изучению подобных явлений

в других странах и в другие исторические периоды, что позволит существенно расширить возможности исследователей и высветить новые ракурсы, казалось бы, давно и хорошо изученных вопросов и проблем.

Практическое значение работы определяется тем, что ее материалы и выводы могут быть использованы при чтении лекций общего курса по Новой истории, проведении спецкурсов и спецсеминаров по истории Французской революции и диктаторских режимов на Западе, а также при написании обобщающих работ по истории революционного движения в Европе и Французской революции в частности.

Апробация результатов исследования проводилась на конференции "Источниковедческая компаративистика и историческое построение" (Москва, 2003) и на заседаниях кафедры всеобщей истории Российского государственного гуманитарного университета.

Содержание работы нашло отражение в следующих публикациях:

1. Смирнова Е.В. Сен-Жюст: Прагматизм против утопии. М.: РГГУ, 2002. 290 с.

2. Смирнова Е.В. Контент-анализ как метод изучения публичных выступлений // Источниковедческая компаративистика и историческое построение: Тезисы докладов и сообщений XV научной конференции (30 января - 1 февраля 2003 г.). М.: РГГУ, 2003. С. 314317.

Q-ooj-A 1

P14140

Оглавление научной работы автор диссертации — кандидата исторических наук Смирнова, Елена Васильевна

Введение

Глава 1. Становление революционно-диктаторской власти

Глава 2. Межкомитетское противоборство в фракционной борьбе

Глава 3. Падение диктатуры и Комитет общей безопасности: через возвышение к поражению

Введение диссертации2003 год, автореферат по истории, Смирнова, Елена Васильевна

Французская революция - это веха для всех стран", - написал английский историк Э. Хобсбаум1. "Французская революция была колыбелью демократии в Европе", - сказал историк XX в. Франсуа Фюре . "Любая революция означает временное отсутствие законности", - заявил в том же XX в. президент Лиги прав человека Б. Баш3. Закладывая основы демократии, давая жизнь многим дошедшим до нас социально-политическим реалиям, вводя в лексикон такие понятия как "свобода", "равенство" и "право", Революция явилась царством беззакония, террора и диктатуры. На пути к демократии общество словно "очищалось" через революционный катарсис, безжалостно уничтожая все, что вставало у него на пути к "светлому будущему" и новому миропорядку. Революция "выглядит как противовес индивидуумов замкнуться в эгоистических удовольствиях и способ воссоздать античную гражданственность в условиях современной свободы"4. Наконец, Революция все превратила в политику, начиная от религии и кончая частной жизнью граждан. Именно такой путь был избран ею к тому, чем является современное нам общество, характеризующееся превалированием частного существования над политикой.

Человеку свойственно стремиться к постижению своих истоков. Французская революция - один из них, и, наверное, отчасти поэтому интерес к ней не утихает до сих пор и не рискует утихнуть еще несколько сотен лет. Каждая эпоха, каждая страна воспринимает Революцию в ином ракурсе, находит в ней что-то новое, созвучное своему собственному состоянию.

1 Хобсбаум Э. Век Революции. Европа 1789-1848. Ростов-на-Дону: Феникс, 1999. С. 81.

2 Фюре Ф. Прошлое одной иллюзии. М., 1998. С. 82.

J Там же. С. 264.

4 Фюре Ф. Указ. соч. С. 48.

Диктаторский период является одним из самых противоречивых и спорных моментов Революции. Одни воспринимают его как "чистый", возвышенный этап Революции, торжество ее принципов и самых светлых идеалов. Для других этот период ассоциируется исключительно с насилием, кровью невинных жертв и авторитарным правлением горстки людей, а то и вообще одного человека. Часто то или иное отношение к этому периоду зависит от субъективных факторов, что лишний раз доказывает невозможность объективного прочтения происходивших тогда событий.

Изучение Революции не только как воплощения взглядов и принципов, но и как формирования жесткой властной системы, подчиняющей себе все вокруг, существующей и работающей исключительно для себя, дает не только новое видение событий двухсотлетней давности, что, разумеется, является основной задачей данного исследования. Оно проливает свет и на современные явления, имеющие место в России, переживающей в настоящий момент период установления порядка из хаоса, порожденного полным разрушением советского строя и началом строительства на его обломках нового общества.

Попытки постижения феномена революционной власти начали предприниматься еще тогда, когда эта власть не была достоянием прошлого. И одна из самых интересных работ по осмыслению Французской революции вышла из-под пера английского политического деятеля консервативной партии Эдмунда Берка, который 1 ноября 1790 г. выпустил небольшую книжку под названием "Размышление о революции во Франции"5. Сама дата ее написания и издания, казалось бы, должна исключить данную работу из поля моего зрения, поскольку она предшествует интересующим меня событиям и, следовательно, не может служить к их анализу. Тем не менее, мне представляется целесообразным уделить взглядам Берка некоторое внимание, т.к. многие его идеи стали прямо-таки пророчествами. А возможность пророчества в случае с Французской революцией, не имевшей к тому времени исторических аналогов и бывшей беспрецедентным явлением, уже может навести на определенные мысли о логике развития революционных событий.

Итак, Э. Берк был ярым и практически единственным противником Революции, начиная уже с 1789 г., когда весь мир, затаив дыхание, наблюдал за становлением демократии в самом сердце монархической Европы. Сперва Англия восприняла события в соседней стране как повторение собственной судьбы и ожидала установления там конституционной монархии. И только Берк скептически отнесся к

5 Эта книга в 1993 г. была переведена на русский язык: Берк Э. Размышление о революции во Франции. М.: Рудомино, 1993. Взгляды Берка на Французскую революцию стали предметом специального исследования: Чудинов А.В. Размышления англичан о Французской революции. М.: Памятники исторической мысли, 1996. деятельности французских революционеров. В отличие от своих оппонентов, он категорически отрицал необходимость революционного ниспровержения старого порядка, признавая способность французской монархии к самосовершенствованию. Так что, говорит Берк, объективных причин у Французской революции не было, поскольку прежний строй обладал достаточной жизнеспособностью, а его недостатки вполне могли быть устранены в ходе постепенно проводившихся реформ.

По мнению Берка, Революцию во Франции сотворило активное меньшинство, а не весь народ, как неизменно повторяли революционеры, и в 1789 г. в стране установилась диктатура наихудших членов общества, основная же часть населения удерживается в повиновении либо насилием, либо обманом, поскольку широкие массы отравлены иллюзией обладания властью. Подвергает он сомнению и тот факт, что французы наконец-то стали свободными6.

Любая власть, - пишет Берк, - обесценившая нравы и обычаи, будет искать средства, чтобы удержаться. Узурпация, которая, чтобы сломать старые институты власти, разрушила и старые принципы, будет стараться устоять, используя для этого те же способы, с помощью которых она достигла власти"7. Удивительно, что уже в 1790 г. он сделал наблюдение, настолько соответствующее ситуации 1793-1794 гг. Одной фразой английский мыслитель сформулировал основной принцип революционно-диктаторской власти за несколько лет до ее утверждения во Франции.

В октябре же 1793 г., когда эта власть стала реальностью, Берк написал: "Ситуация во Франции крайне проста. Там есть лишь две категории людей: угнетатели и угнетенные. Первые распоряжаются всей государственной властью, всеми вооруженными силами, всем бюджетом

6 "Значение свободы для каждого отдельного человека состоит в том, что он может поступать так, как ему нравится: мы должны понять, что ему нравится, прежде чем пришлем поздравления, которые в скором времени могут оказаться соболезнованиями". — Берк Э. Указ. соч. С. 45.

7 Там же. С. 81. страны, всей конфискованной у отдельных лиц и корпораций собственностью"8.

Происходящие во Франции события Берк объявил не имеющим аналогов опытом разрыва исторической преемственности. Во всем этом он обвинил просветительскую философию. Крайне скептически относясь к способности людей радикально усовершенствовать социальное бытие, он считал такую попытку неизбежно ведущей к общественному кризису, чреватому самыми тяжкими последствиями.

Первый всплеск интереса к истории Французской революции наблюдается в середине XIX в., когда на свет появляются труды Луи Блана, Жюля Мишле, Алексиса де Токвиля, Альфонса Ламартина, Эдгара Кинэ и ряд других, и объясняется, прежде всего, мощным революционным движением в Европе, начавшимся в 40-х гг. XIX века и продолжавшимся практически всю вторую половину столетия. Я остановлюсь только на первых трех из перечисленных мною историков, поскольку именно в их работах предпринимаются попытки осмысления того, чем являлась революционная власть периода террора и где нужно искать ее истоки.

12-томная "История Французской революции 1789 года" Луи Блана вышла в 1846 г.9 Известный своими социалистическими взглядами автор не скрывает преклонения перед Робеспьером и проводимой им политикой. Перенимая у Буонарротти и Бюше общую для всей социалистической историографии идею наличия внутри Французской революции сразу двух революций, объединенных классовой борьбой между буржуазией и народом, когда 1789 г. определяется как триумф первой, а 1793 г. - как переход успеха ко второму, Л. Блан видит в диктатуре II г. новую стадию Революции, обусловленную новыми принципами и представленную новыми

8 Цит. по: Чудинов Л.В. Указ. соч. С. 56.

9 На русский язык "История Французской революции" Л. Блана в первый и последний раз начала переводиться почти сразу же после Русской революции 1905 г. и вышла в свет в 1909 г.: Блан Л. История Французской революции 1789 г.: В 12 т. СПб.: Поляков, 1909. лицами, выражавшими интересы народа против буржуазии10. Историк полностью оправдывает террор чрезвычайными обстоятельствами, следуя в этом за идеологической фразеологией революционных лидеров. Террор против политических противников монтаньяров Блан называет ответом на агрессивные нападки со стороны жирондистов и дантонистов и определяет как справедливую и строгую политику, обеспечивавшую торжество принципов свободы и равенства.

Конечно, политическая принадлежность к социалистам отразилась на взглядах Луи Блана и во многом "помешала" ему увидеть то, что он мог бы увидеть при его широкой эрудиции и логическом мышлении. Ослепленный преклонением перед Робеспьером, он словно и не желает замечать истинной сути революционно-диктаторской власти, во всем доверяя идеологии и не замечая расходившейся с нею практики.

7-томная "Истории Французской революции" Жюля Мишле, опубликованная в 1853 г.11, до сих пор остается настольной книгой французских историков Революции, крайне удивленных тем, что, имея переводы многотомных трудов Блана, Сореля, Жореса, Ламартина, российские историки до сих пор вынуждены читать Мишле в оригинале, что делает недоступным работы этого столпа французской общественно-политической и исторической мысли для широкого круга читателей, не владеющих французским языком.

Мишле смотрит на Революцию в полном согласии с ее собственным убеждением по отношению к себе самой: как на радикальный разрыв с прошлым и завоевание нового мира, в котором Франция станет краеугольной фигурой. Чтобы придать этим разрыву и завоеванию их истинное значение, Мишле выбрал не совсем обычный ход. Он столкнул

10 Furet F., Ozouf М. Dictionnaire critique de la Revolution franijaise. . P., Flammarion, 1988. P. 930. В работе использовано второе издание 1867-1876 гг.: Michelet J. Histoire de la Revolution franijaise. 6 vol. P., 1869-1876. две религии, одна из которых - новая - это религия права, иначе говоря, "антирелигиозная" религия, оперирующая претензией людей на суверенитет, которому противостоит Бог и король. Далекий от симпатий к революционной власти как таковой, Мишле принимает ее в условиях II г. Республики, приписывая ей такие заслуги как сохранение государственной независимости и целостности, а также поддержание французской экономики. Таким образом, революционная власть для Мишле-это, прежде всего, административно-экономическая политика, не допустившая развала государства. При этом его совершенно не волнует, каким именно способом был достигнут этот результат.

Полным антагонистом Э. Берка и Ж. Мишле в вопросе о преемственности или разрыва Революции с прошлым выступил французский мыслитель Алексис де Токвиль в своей книге "Старый порядок и Революция", увидевшей свет в 1856 г.12 А. де Токвиль "исходит из проблематики Революции-процесса, которая для него заключена в преемственности: Революция расширяет, сплачивает и доводит до возможного совершенства административное государство и уравнительное

1 "X общество, развитие которых было делом старой монархии" . Революция, полагает Токвиль, не создала ни нового народа, ни новой Франции: "Она упорядочила и узаконила результаты действия великой причины, но сама отнюдь не являлась сей причиной"14. Революция, таким образом, есть завершение, апофеоз развития общества при Старом порядке, а не коренное перерождение Франции и французов.

12 Книга Токвиля несколько раз издавалась на русском языке. Последнее издание было осуществлено в 1997 г.: Токвиль А. Старый порядок и Революция. М.: Московский философский фонд, 1997. Интересный анализ идей Токвиля предложил французский историк Революции Ф. Фюре в статье "Токвиль и проблема Французской революции", вошедшей в качестве отдельной главы в его книгу "Постижение Французской революции" (Фюре Ф. Постижение Французской революции. СПб.: ИНАПРЕСС, 1998. С. 140-171). Этот анализ выполнен настолько блестяще, что более разумно было бы воспроизвести основные его элементы, чем предложить свой собственный, неизбежно обреченный на провал по сравнению с тем, который сделал Ф. Фюре.

Фюре Ф. Указ. соч. С. 31. и Цит\ по: Там же. С. 143.

Одной из основных заслуг Токвиля является указание на важность идеологического искажения в Революции, полной "идеологизированное™" революционного сознания, в связи с чем исследователь не должен принимать революционную фразеологию за истинные цели лидеров.

Главная цель Революции, по Токвилю, заключается в установлении "демократического деспотизма", а не "парламентского либерализма". Так что совершенно в порядке вещей, что революционная власть стремится к такому деспотизму - и достигает его. В этом контексте пик Революции приходится именно на 1793-1794 гг. Подобная характеристика революционной власти как власти диктаторской и в то же время демократической - величайшее открытие, сделанное Токвилем, открытие, равное которому трудно найти в трудах как его предшественников, так и последователей по изучению истории Французской революции. Откровения, равные этому, содержатся разве что в работах Ф. Фюре.

Следующий всплеск интереса к Французской революции и, главным образом, к ее диктаторскому периоду наблюдается в первой четверти XX века и не утихает на протяжении всего столетия. Это обусловлено опять-таки взрывом революционной активности, охватившей уже не только Европу, но и весь мир, включая Россию, в которой революция встретила самый гостеприимный прием. С этого времени Французская революция стала достоянием не только Франции и Европы, но и российского общества, увидевшего в ней источник и образец собственной Революции15.

Социалистическая идеология распространялась на все новые территории, что не могло не отразиться на интерпретации Революции, всегда очень чувствительной к политическим и социальным переменам в жизни общества и умах людей. Возрастание популярности "левых" движений, таких как марксизм, коснулось и истории Французской революции, изучением которой начали активно заниматься историки "левого" толка: Ж. Жорес, А. Матьез, Ж. Лефевр, А. Собуль. Произошло смещение акцентов. Теперь исследователей интересует не столько политическая история или история идей, как это было в XIX в., сколько экономическая и социальная стороны Революции. Такие понятия как "классовая борьба", "роль народных масс", "буржуазный характер Революции" все чаще становятся центральными темами исследования. И, разумеется, революционно-диктаторский период практически безраздельно завладевает вниманием историков.

В начале XX в. во Франции формируется "классическое" направление, целая "школа" исследователей Революции, между которыми прослеживается очень четкая преемственность вплоть до наших дней: Матьез - Лефевр - Собуль - Вовель. Несколько особняком стоит А. Олар, один стоивший целой "школы", и Ж. Жорес, лидер Французской социалистической партии, написавший четырехтомную "Историю Французской революции"16.

Жорес счел необходимым с первых же страниц определить позицию, с которой будут рассматриваться события Французской революции: "Мы намереваемся изложить с социалистической точки зрения для народа, для рабочих, для крестьян события, имевшие место с 1789 г. до конца XIX в. Наше истолкование истории будет и материалистическим, в духе Маркса, и в то же время мистическим, в духе Мишле. Конечно, экономическая жизнь

17 служила основой и пружиной истории человечества" . Таким образом, своей "Историей." Жорес выполнял вполне конкретную образовательно-пропагандистскую цель и создавал свой труд для определенного класса

Ситуацию в отечественной историографии Французской революции на протяжении всего XX века я рассмотрю несколько ниже, после французской, чтобы не перебивать преемственность, существовавшую во французской исторической традиции. В русском переводе из четырех томов вышли три: Жорес Ж. История Великой французской революции: В 3 т. М.: Гос. изд-во, 1920-1924.

17 Там же. С. 3, 9. людей - рабоче-крестьянской среды, - чтобы объяснить им истоки социалистических идей и указать на великий пример прошлого, доказывавший, что человеческая воля способна на многое. Жорес показывает Французскую революцию как первый шаг на пути к "торжеству 18 пролетариата" . Правда, он тут же оговаривается, что хотя "Французская революция и провозгласила права человека, но владеющие классы разумеют под этими правами права буржуазии и капитала"19. Так что социалистическому движению еще надлежит выдержать решающий бой за права человека.

20 21 Альбер Матьез и Альфонс Олар , чьи труды практически монополизировали исследовательское поле Французской революции в первой трети XX века, принадлежали к разным историографическим школам" (Матьез - к марксистской, иначе именуемой "классической", Олар

- к либеральной). Они работали параллельно, часто вступая в полемику, у каждого из них были свою герои (у Олара - Дантон, у Матьеза - Робеспьер), однако, несмотря на это, в их взглядах было немало общего, а ученики

Матьеза позднее возглавили кафедру изучения Французской революции в

Сорбонне, которую основал А. Олар. И того и другого интересовал, прежде всего, период диктаторского правления Комитета общественного спасения, обозначаемого ими как "период диктаторского правления Робеспьера".

Оценивая деятельность революционно-диктаторской власти, Олар особенно охотно прибегал к ссылкам на "обстоятельства", перекладывая ls Там же. С. 3. ''' Там же. С. 9. Работы А. Матьеза, посвященные проблемам диктаторского правления и Французской революции вообще см. в Списке источников и литературы, поскольку приводить их все здесь мне кажется нецелесообразным.

Из огромного количества работ А. Олара по истории Французской революции я бы выделила следующие: Олар А. Культ Разума и культ Верховного существа во время Французской революции (17931794). JI.: Сеятель, 1925; Он же. Политическая история Французской революции: Происхождение и развитие демократии и республики (1789-1804). М.: Соцэкгиз, 1938; Он же. Теория насилия и Французская революция. Париж: Русское книзд-во Я. Поволоцкий и Ко, 1924; Aulard F.A. Le Comite de salut public (Premier article) // La Revolution fran^aise. 1890. T. 18. P. 5-25; Idem. Etudes et lemons sur la Revolution frangaise. P.: Alcan, 1904. ответственность с Комитетов на контрреволюцию, а в диктатуре, провозгласившей равенство, видел предвестие социализма. Французская революция представлена им постоянно раздираемой противоречием между провозглашенными ею принципами и конкретными историческими обстоятельствами. Этим противоречием и определялся, по его мнению, ход революционных событий, все время натыкавшихся на инертность I исторического материала, тормозившего их даже в большей степени, чем сопротивление врагов. Так что революционное правительство настолько зависело от внешних факторов, что его нельзя назвать самостоятельным, потому оно и не несет ответственности за все действия, которые вынуждено было предпринимать часто даже против своей воли.

Л. Матьез также весьма снисходителен к "диктатуре Робеспьера", оправдывая 'кровавую политику, направленную, по его мнению, исключительно против врагов нового порядка вещей, тяжелейшими условиями, в которых оказалась Франция в 1793 г. Он не разделяет политику и идеологию, полностью доверяя последней и воспринимая ее лишь как объяснения властью своих действий. Следуя строго в русле f марксисткой парадигмы изучения истории, Матьез огромное значение придаст народному движению, рассматривая его в качестве движущей силы Революции и причины ее радикализации. Революционная власть, по мнению историка, неотделима от "низов" и следует за импульсами, посылаемыми "снизу".

1")

Ученик Матьеза Ж. Лефевр" рассматривает историю Революции с точки зрения народных низов, акцентируя внимание на социально-экономической политике революционной власти, навязанной, по его мнению, ей "снизу". В этом Лефевр точно следует за своим учителем, правда, па основе несколько иного материала: если Матьез исследовал, Основные работы Ж. Лефевра: Лефевр Ж. Аграрный вопрос в эпоху террора (1793-1794). Л.: Соцэкгиз, 1936; LefebvreG. La Revolution framjaise. P.: PUF, 1957. главным образом, городские "низы", Лефевр изучает ситуацию в аграрных районах страны. Оценивая эту сторону Революции, он приходит к выводу, что она не оправдала ожиданий мелких собственников, что и послужило причиной утраты революционной властью поддержки большинства населения. Ошибкой правительства II г. Лефевр считает, в первую очередь, его стремление удовлетворить исключительно неимущие слои общества, забывая при этом о тех, кого бы мы сегодня назвали "средним классом". Впрочем, историк заключает, что и политика в отношении неимущих не увенчалась успехом, ограничившись лишь программными лозунгами, так и не воплощенными на практике не только потому, что этого не могли сделать, но главным образом потому, что не хотели.

Лефевр работал в довольно трудное для социалистической историографии время, когда закладывались основы школы "Анналов" с ее идеями глобальной истории и междисциплинарного подхода к изучению исторического события или явления, когда на первое место снова выступила история идей и мировоззрения общества в тот или иной временной отрезок. Отстаивая свое видение исторического процесса, Ж. Лефевр заявлял: "Многие среди нас предпочитают при объяснении истории ставить на первый план движение идей. Я никогда не оспаривал роль идей. Но я полагаю, что идеи, какими бы они ни были, всегда находятся в определенной связи с социальной структурой данного времени и, как о следствие, с экономикой, которая способствует появлению этих идей" .

Альбер Собуль24, ученик Лефевра, интересовался, в первую очередь, ролью в Революции санкюлотов, с которыми он связывает как усиление революционного правительства летом-осенью 1793 г., так и его падение 9

23 Цит. по: Афанасьев ЮН. Историзм против эклектики: Французская историческая школа "Анналов" в современной буржуазной историографии. M.: Мысль, 1980.

24 См. следующие работы А. Собуля: Собуль А. Из истории Великой буржуазной революции 1789-1794 годов и революции 1848 года во Франции. М.: Изд-во иностранной литературы, I960; Он же. Парижские санкюлоты во время якобинской диктатуры. М.: Прогресс, 1966;Он же. Первая республика. 1792-1804. М.: Прогресс, 1974. термидора. Революционная власть держалась, по его мнению, до тех пор, пока ей удавалось лавировать между интересами санкюлотов и буржуазии, чем в большой степени объясняется противоречие всей политики Комитета общественного спасения. А. Собуль в 50-е гг. сумел преодолеть идущую от Ж. Жореса концепцию нераздельного революционного лагеря, отнеся лидеров II г. к разным социальным группам, интересы которых зачастую противоречили друг другу. Впервые революционная власть 1793-1794 г. перестала рассматриваться как единый блок и получила более многогранные очертания, что способствовало лучшему пониманию внутренних конфликтов в Республике и расстановки сил накануне термидорианского переворота.

Современный представитель "классической" французской

9 ^ историографии Мишель Вовель воспринял многие из идей своих предшественников, хотя изучает несколько иные ракурсы Революции. В сфере его интересов, прежде всего, история ментальности, представлений и культурологические аспекты Французской революции, что перекликается с общей направленностью школы "Анналов" с ее изучением мировоззрения современников того или иного исторического события и их восприятия этого события, которое непременно отличается от восприятия его последующими поколениями.

Изучение этих аспектов Французской революции не изменило глубокого убеждения Вовеля (подобного убеждению всех историков "левого" толка) в том, что чрезвычайные обстоятельства имели место в таком виде, в каком их представляли революционные лидеры. Революционная власть вновь получает оправдание через свою зависимость от политической и социально-экономической ситуации, созданной не ею, и

25 Основные работы Вовеля не были переведены на русский язык главным образом в связи с потерей интереса к "левой" интерпретации Французской революции в постсоветское время: Vovelle М. Combats pour la Revolution fran?aise. P.: La Ddcouverte, Soci6t6 des dtudes robespierristes, 2001; Idem. Id6ologies et mentalitds. P.: Francis Maspero, 1982; Idem. La Revolution frai^aise, 1789-1799. P.: Armand Colin, 1998. потому она не ответственна за то, что происходило за время диктатуры Комитета общественного спасения. Исследуя мировоззрение и мировосприятие городских "низов" периода Революции, М. Вовель продолжает социалистическую традицию изучения Революции "снизу". Он также развивает мысль о том, что внутри Французской революции параллельно происходили сразу три слабо связанных между собой революции: революция институтов (или парламентская), революция городская (или муниципальная) и крестьянская революция26, - каждая из которых имела свои цели и свои результаты и динамика которых не была единой.

Середина XX в. отмечена появлением нового направления в историографии Французской революции, получившего название "ревизионистского", поскольку его основатели поставили перед собой задачу переосмыслить Революцию и предложить иное видение революционного явления, отличное от социалистического. Первым "ревизионистом" во Франции Вовель называет Жака Соле, который в своей

27 книге "Революция в вопросах" "подтрунивает над марксистским мифом о ло завоевании власти промышленной буржуазией" . "Ревизионизм" бросил вызов всей полуторавековой историографии Революции, обвинив ее в видении лишь тех явлений, что лежат на поверхности, и игнорировании глубинных процессов.

Самым ярким историком "ревизионистского" направления является

Франсуа Фюре, чья книга "Постижение Французской революции" совершила прорыв в изучении революционного развития французского

26 Idem. La Revolution fransaise, 1789-1799. P. 16.

27 Я пользовалась переизданием его самого известного труда "Революция в вопросах": Sole J. La Revolution en questions. P.: Editions de Seuil, 1988.

28 Vovelle M. Historiographie de la Revolution // Annales historiques de la Revolution fransaise. 1988. № 273. P. 307.

29 Фюре Ф. Постижение Французской революции. СПб.: ИНАПРЕСС, 1998. общества, а большая работа "Прошлое одной иллюзии" расширила возможности предложенной им интерпретации на такие явления как в нацизм в Германии и большевизм в Советском Союзе. Я неоднократно буду возвращаться к идеям "ревизионистской" школы на страницах диссертации, поскольку работаю в том же русле, что и ее представители, поэтому здесь изложу лишь общую концепцию Революции, предложенную этой школой, остановившись чуть более подробно на анализе революционной власти периода диктатуры Комитетов общественного спасения и общей безопасности31.

Франсуа Фюре акцентирует разрыв революционной идеологии с социальной реальностью, а также обособленное функционирование власти без оглядки на общество. Такая ситуация существовала в течение всего II г. Республики и завершилась событиями 9 термидора, за которыми последовал "реванш социального над идеологией" . В первой половине 1794 г. произошел так называемый "занос" Революции, когда ничто не могло остановить ее самостоятельного развития по пути увеличения насилия во всех областях общественно-политической жизни. Диктатура II г., согласно Фюре, не является логически вписанной в историю Революции и "несет на себе отпечаток случайного и исключительного"33. И только Термидор вернул Революцию на путь "нормального" развития, пресек ее "занос".

Ф. Фюре понимает Французскую революцию более широко, чем это принято в "классической" историографии. Для него она начинается еще в 1787 г., когда открылось Собрание нотаблей34, и завершается в 1814 г. с отречением Наполеона и возвращением Бурбонов.

30 Он же. Прошлое одной иллюзии. М., 1998.

31 Более подробно о "ревизионистской" школе см.: Афанасьев Ю.Н., Блуменау С.Ф. Современные споры во Франции вокруг великой Революции // Вопросы истории. 1989. № 3. С 18-34.

32 Фюре Ф. Постижение Французской революции. С. 83.

33 Афанасьев Ю.Н., Блуменау С.Ф. Указ. соч. С. 30.

34 Фюре Ф. Постижение Французской революции. С. 53.

Тесно переплетая террор и идеологию, Фюре отказывает чрезвычайным обстоятельствам в реальном существовании и не принимает объяснения политики террора тяжелой ситуацией в стране, полагая, что "нужно учитывать во всей истории Революции не только влияние "обстоятельств" на развитие следовавших друг за другом политических кризисов, но также, и прежде всего, то, каким образом эти "обстоятельства" предвиделись, подготавливались, осуществлялись и использовались в революционном воображении и в борьбе за власть"35.

Ведущим исследователем Революции во Франции в настоящий момент является ученик и продолжатель идей Ф. Фюре Патрис Гениффе, занимающийся преимущественно проблемами террора и диктатуры36. Под "террором" Гениффе подразумевает не период Революции, как это принято делать, а "форму революционной политики: использование принуждения и насилия при лукавстве политиков и молчании законов" . Именно эти две составляющие и создают ситуацию беззакония во Франции в диктаторский период. Целиком сконцентрировавшись на изучении политической элиты и ее представлений и деятельности, Гениффе ограничился исследованием парижской истории, - признавая при этом, что т)еррор в провинции изучен недостаточно, - исключительно со стороны правящих групп, не затрагивая народные "низы". Подобный подход вполне оправдан как поставленной исследователем задачей, так и общим направлением исследований представителей "ревизионистской" школы.

Феномен революционной власти историк рассматривает исключительно через призму системы террора, построенной, по его мнению, не в силу чрезвычайных обстоятельств (которые он вслед за Фюре считает не столько имевшими место, сколько выдуманными

35 Там же. С. 72.

36 Основная работа П. Гениффе по этим проблемам вышла в 2000 г.: Gueniffey P. La politique de la Terreur: Essai sur la violence r6volutionnaire. 1789-1794. P.: Fayard, 2000.

37 Ibid. P. 12. находившимися у власти людьми), а с целью упрочить позиции революционной власти, подавив ее противников и заставив народные массы поверить в ее необходимость для Республики. Террор, считает Гениффе, о о неизбежен при столкновении идеала с реальностью , которую революционеры пытались уничтожить, чтобы заставить торжествовать идеальные принципы, заявленные ими как цель их усилий. Это, наверное, единственное положение Гениффе, с которым я не могу согласиться. По моему мнению, революционные лидеры не стремились осуществить некий идеал, завещанный им просветителями. Возможно, стремясь к власти и т добиваясь ее всевозможными средствами, они и имели намерение реализовать некую идеальную программу на практике. Однако позднее, получив в свои руки колоссальные полномочия, замкнулись в стремлении удержать их как можно дольше и не допустить перехода власти к "нормальным" институтам (первое условие, при котором возможно строительство нового общества - в соответствии с идеалом или нет). Власть перестала выражать интересы общества и совершенно оторвалась от него в своем желании господствовать над ним. Именно террор некоторое время позволял осуществлять это господство, почему он и стал основным средством политики революционно-диктаторской власти.

38 Ibid. Р. 50.

39 Martin J.C. La France en Revolution. 1789-1799. P.: Belin, 1990.

Между этими двумя центрами уже не одно десятилетие наблюдается противостояние, выражающееся в практически полном неприятии идей друг друга и в отсутствии у историков желания контактировать с представителями другого направления. При этом исследователи Института истории Французской революции интересуются, по сути, той же проблемой, что и Гениффе, а именно - насилием в Революции41. Но если "ревизионисты" считают своей основной задачей пересмотр всего комплекса проблем, связанных с Революцией и ее изучением на протяжении двух столетий, и создают теоретические труды на основе уже известных источников, переосмысливая их по-новому, то представители "сорбоннской" школы полагают, что первостепенная задача историков Революции заключается в обнаружении новых фактов и вписывании их в существующую систему интерпретации Революции. Из этого различного понимания задач вытекает применение различных подходов к изучению революционных событий и различная их трактовка, а также интерес к совершенно противоположным аспектам революционного насилия.

В отечественной историографии Французской революции сложилась иная ситуация. Интерес к Революции начался в XX в. с работ историков так называемой "русской школы", представителями которой были В.И. Герье42, поклонник психологического подхода, предложенного в конце XIX в. И. Тэном, и Н.И. Кареев, автор многотомной "Истории Западной Европы Нового времени"43 и многочисленных работ, посвященных Французской

40 Brunei F. Thermidor: La chut de Robespierre. P.: Editions complexe, 1989.

41 Уже несколько лет в Сорбонне под руководством директора Института истории Французской революции Ж.К. Мартена проводится семинар "Насилие в Революции", на котором выступают с докладами как ученые Сорбонны, так и приглашенные исследователи из других университетов Франции и других стран Европы. П. Гениффе на этом семинаре не выступал ни разу.

42 Герье В.И. Французская революция 1789-1795 в освещении И. Тэна. СПб.: А.В. Суворин, 1911.

43 Наибольший интерес для меня представлял третий том, посвященный Французской революции: Кареев Н.И. История Западной Европы в Новое время: В 7 т. СПб.: тип. И.А. Ефрона, 1892-1917. Т. 3. Восемнадцатый век и Французская революция. 1893. революции44. Как сказал сам Н.И. Кареев, особенностью "русской школы" было увлечение "не столько общими построениями истории Революции, сколько частными исследованиями . особенно в области экономических явлений"45. Однако это не означает, что историкам, принадлежавшим к этой школе, не был свойственен интерес к социально-политической истории, учитывая, что Кареев стоял у истоков отечественной социологии. Однако превалирование в работах представителей "русской школы" экономических аспектов Революции, характерное для начала XX в., очевидно.

Оценивая Республику II г. как "навязанную стране энергичным меньшинством", Кареев считает саму ее природу чуждым Франции явлением, что и послужило, по его мнению, причиной ее скорого падения, немаловажную роль в котором сыграли народные массы, недовольные политикой революционной власти, не интересовавшейся потребностями общества. Вообще, народному движению историк придавал колоссальное значение, считая его силой, способствовавшей продолжению и углублению Революции.

С установлением в России советской власти и с образованием СССР на первое место в стране выступила марксистская историографическая школа. Интерес к Французской революции резко возрос, что во многом объясняется восприятием ее как первого шага к социалистической Революции, произошедшей в России. Французские лидеры II г. были провозглашены истинными революционерами, которые, однако, пали жертвой собственного невнимания к интересам народных масс, понимаемых марксистами как движущая сила любой Революции. Во главу угла был поставлен принцип классовой борьбы, которая особо остро проявлялась во время революционных всплесков.

44 Главным трудом Н.И. Кареева по истории Французской революции, объединившим его основные идеи, высказанные в различных работах, является "Великая французская революция" в четырех частях, изданная в Петрограде в 1918 г.

45 Кареев Н.И. Историки Французской революции: В 3 т. Л.: Колос, 1924-1925. Т. 3. С. 147.

Одним из самых известных в СССР историков Французской революции был А.З. Манфред46, в работах которого диктаторская власть и террор определялись как навеянные "самой логикой Революции", как неизбежная и единственно возможная мера по установлению и укреплению свободы и демократии. Манфред считал "якобинский" террор ответом на "жирондистский"47, подчеркивал его введение "по требованию народа" и

AQ утверждал, что поражал он исключительно врагов Революции . Революционно-диктаторская власть рассматривается им как высшая точка Революции, ее кульминация49.

Подобное видение данной проблемы характерно для всей марксистской историографии. Исключений было немного. Одним из них можно считать работы В.Г. Ревуненкова50, заявившего, что не стоит так односторонне относиться к лидерам II г. и их политике. Ревуненков отмечал, что "якобинское правительство все более связывало руки тем, кто хотел продолжать и углублять Революцию"51. "Диктатура по отношению к врагам Революции, - писал он, - не только не сочеталась с расширением демократии для народа, но дополнялась такими мероприятиями, которые ее явно урезывали"52. Историк последовательно проводил идею отстранения революционной власти от народа и ее "буржуазного характера". Подобные мысли шли вразрез с официальной идеологией и не могли остаться незамеченными. Вокруг работ Ревуненкова разгорелись жаркие дебаты, в которых главным его оппонентом был сам "мэтр" марксистской школы А.З. Манфред. Это было первой попыткой отказа от ряда догматических оценок, долгое время считавшихся непререкаемыми.

46 Манфред А.З. Великая французская революция. М.: Наука, 1983.

47 Там же. С. 151.

48 Там же. С. 225.

49 Там же. С. 143.

50 Ревуненков В.Г. Очерки по истории Великой французской революции: Якобинская диктатура и ее крушение. Л.: Изд-во Ленингр. ун-та, 1983.

51 Там же. С. 112.

По-настоящему переломным для отечественной историографии Французской революции стал 1989 г. "Перестройка" привела к постепенному отказу от марксистского подхода к истории. Исследователи перестали воспринимать Революцию как абсолютное благо, все чаще и настойчивее стали звучать критические оценки событий 1789-1794 гг. И наиболее неоднозначно воспринимался, естественно, диктаторский период.

На данный момент в России около десяти историков, занимающихся теми или иными проблемами Французской революции, отдельными личностями или группами, но пока не создана новая концепция революционной власти, которая бы определила позицию российской историографии на начало XXI в.

В обзоре основных историографических школ и направлений по изучению и осмыслению феномена революционной власти я не случайно ни разу не упомянула Комитет общей безопасности в связи с постановкой данной проблемы. Дело в том, что карательный Комитет, вместе с Комитетом общественного спасения в течение года являвшийся носителем революционно-диктаторской власти, никогда не становился предметом изучения ситуации, сложившейся во Франции в 1793-1794 гг. Более того, только два историка за все 200 лет, что прошли со времени Революции, посвятили ему специальные исследования и еще двое косвенно касались • л •■

• I его: один - при написании биографии М.Г.А. Вадье, президента Комитета общей безопасности, другой - при исследовании Бюро общей полиции при Комитете общественного спасения. Остальные же исследователи Революции, включая и самых авторитетных, написавших многие и многие тома по ее истории, либо мельком упоминали о существовании политической полиции в лице Комитета общей безопасности, либо практически полностью игнорировали его как незначительный орган

Там же. С. 109. управления, не оказывавший на политику революционной Франции ощутимого влияния.

Можно предположить, что причиной отсутствия интереса к Комитету общей безопасности не только в качестве потенциального объекта изучения феномена революционной власти, но в качестве властного института как такового является недостаток источников деятельности Комитета, а также присутствие на исторической арене Комитета общественного спасения, наделенного колоссальными полномочиями и затмевавшего своего "младшего" коллегу, Комитет общей безопасности, в глазах современников Французской революции, а следовательно - и потомков.

Докторская диссертация Жоржа Беллони "Комитет общей

5 3 безопасности Национального конвента" , защищенная в Сорбонне в начале 20-х гг., была опубликована в 1924 г. очень небольшим тиражом, предусмотренным в то время для всех докторских диссертаций, и потому не известна за пределами Франции. Беллони изучает Комитет общей безопасности главным образом как институт государственной власти, рассматривая его функции, полномочия и обязанности сами по себе, вне зависимости от происходивших в стране изменений. Он делит существование Комитета на два этапа. Первый этап - с момента создания в октябре 1792 г. до 9 термидора II г., когда тот был крайне слаб и, полностью затмеваемый Комитетом общественного спасения, не имел возможности осуществлять самостоятельную политику54. Второй этап - с 9 термидора до упразднения Комитета общей безопасности в IV г., когда он наконец-то обрел свободу действий и широту полномочий. Причем, первый этап интересует Беллони крайне мало, поскольку, по его мнению, не дает представление о Комитете во всей полноте его функций и потому не заслуживает внимания в качестве полноценного органа управления. Все

53 Belloni G. Le Comit£ de suret£ g£n6rale de la Convention nationale. Th6se principale pr6sentee a la Facultd de Lattres de l'Universit6 de Paris. P.: L'Annette, 1924. внимание историка приковано к Комитету III-IV гг. Таким образом, истинная роль "министерства" Вадье в диктатуре II г. осталась за скобками.

Основная ценность данной работы, на мой взгляд, заключается в использовании историком неопубликованных документов по деятельности Комитета общей безопасности, что дало мне возможность, за недоступностью архивных документов, ознакомиться со многими важнейшими источниками деятельности Комитета общей безопасности, среди которых постановления об аресте и освобождении, прокламации, циркуляры, регламенты.

Монография Арне Ординга "Бюро полиции Комитета общественного спасения"55, изданная в Осло американским исследователем на французском языке, посвящена изучению деятельности Бюро общей полиции, но цель автора заключается, прежде всего, в том, чтобы доказать, что Робеспьер не был единственным, на ком лежит ответственность за террор, и что в террористической политике, проводившейся с лета 1793 по лето 1794 г., надо винить всех членов Комитетов общественного спасения и общей безопасности. Верный в принципе, этот тезис несколько искажает события в работе Ординга, поскольку тот или иной сюжет используется им исключительно для того, чтобы подтвердить, что Робеспьер не имел к террору никакого отношения. Отсюда - особая избирательность и необъективность автора, которую он, впрочем, не скрывает. Если же отвлечься от цели исследования Ординга и воспользоваться лишь изложенными в нем фактами, оставляя в стороне выводы, его работа представляет немалый интерес для исследователей деятельности Комитета общей безопасности, т.к. предоставляет целую подборку дел, которые вело Бюро полиции часто совместно с Комитетом общей безопасности, а также восстанавливает по документам характер отношений между этим

54 Ibid. Р. 203.

55 OrdingA. Le Bureau de police du Comit6 de salut public. Etude sur la Terreur. Oslo: J. Dybwad, 1930.

Комитетом и Бюро. Разумеется, оценки, данные автором тому или иному члену Комитета общей безопасности, не следует безоговорочно принимать, учитывая их враждебные отношения с Робеспьером, к которому Ординг питает явную симпатию.

Единственным членом Комитета общей безопасности, имеющим свою биографию, является Марк Гильом Алексис Вадье, его президент. Это легко объясняется, во-первых, выдающейся ролью, которую этот человек играл в Комитете и в революционных событиях лета 1794 г. (именно Вадье можно назвать душой "антиробеспьеристского" блока, составившегося летом 1794 г. с целью свергнуть Робеспьера); во-вторых, тем фактом, что о Вадье сохранилось намного больше документов и фактического материала, чем о каком-либо другом члене Комитета общей безопасности.

Биографом Вадье стал Ж. Дюссер, опубликовавший в 1989 г., к 200-летию Французской революции, книгу "Вадье, великий инквизитор"56. Уже по названию можно судить о том, в каком ключе написана эта биография. Ни о какой идеализации Вадье не может быть и речи. Впрочем, надо отдать должное автору, он старается - и довольно успешно - быть объективным. Отсутствие пиетета по отношению к своему герою еще никогда не вредило биографу. Дюссер старается оставаться в рамках фактов, избегая оценок и ограничиваясь минимальным анализом событий или поведения Вадье в той или иной ситуации.

Ж. Дюссер настолько сконцентрирован на фигуре Вадье, что довольно редко обращается собственно к Комитету общей безопасности, зачастую представляя все совместные действия последнего как личные акты его президента, что не совсем соответствует действительности, поскольку Комитет общей безопасности - даже в большей степени, чем Комитет общественного спасения, - является коллегиальным органом, решения в котором принимались коллективно. Разумеется, Вадье занимал в нем главенствующую позицию, являясь инициатором целого ряда крупных дел, однако поддержка коллег по Комитету была ему необходима для претворения своих идей в жизнь.

Подобным игнорированием Комитета и представлением его лишь как фона для политической деятельности "великого инквизитора" обусловлен и подбор сюжетов, которые автор считает нужным затронуть в своей монографии. Он останавливается лишь на тех из них, в которых Вадье принимал участие лично. Те же сюжеты, где Комитет действовал через другого из своих членов, интересуют Дюссера куда меньше, если вообще интересуют, несмотря на то, что целый ряд опущенных или мельком упомянутых им событий имел немаловажное значение для равзития революционной власти, в котором Вадье играл далеко не последнюю роль.

Последняя работа, посвященная деятельности Комитета общей безопасности, появилась в 1985 г. Ее автор, Мишель Юд, многие годы изучал Комитет и его политику, но так и не написал монографию, ограничившись рядом статей в ведущих исторических журналах Франции.

Самая яркая из них - "Комитет общей безопасности в 1793-1794 гг." -была опубликована в главном печатном органе историков Французской революции - "Исторических анналах Французской революции". М. Юд прослеживает эволюцию Комитета общей безопасности с момента получения им статуса правительственного Комитета в начале осени 1793 г. до 9 термидора, выделяя в качестве этапов этой эволюции изменения в его взаимоотношениях с Комитетом общественного спасения, чье противостояние, по мнению историка, характеризует историю Комитета общей безопасности на протяжении всей первой половины 1794 г. Не отделяя политику Комитета общей безопасности от политики Комитета общественного спасения, Юд рассматривает 9 термидора исключительно

56 Dussert G. Vadier, le grand inquisiteur. P.: Imprimerie nationale, 1989. как очередной этап политической борьбы, в которой одни люди одержали верх над другими, что, по его мнению, не отразилось коренным образом на правительственной политике. Он считает, что в случае победы Робеспьера его действия были точно такими же, как и действия победивших

58 антиробеспьеристов" .

Рассматривая Комитет общей безопасности как политическую полицию, Юд заявляет, что тот не имел влияния на другие сферы политики и потому не обладал диктаторскими полномочиями, принадлежавшими исключительно Комитету общественного спасения59, хотя своим противостоянием ряду действий последнего способствовал некоторой корректировке отдельных шагов диктаторского Комитета.

За исключением ряда отдельных небольших статей, так или иначе касающихся Комитета общей безопасности60, этими четырьмя работами историография деятельности карательного органа революционной власти ограничивается. Подобное невнимание к столь важному институту революционной власти, державшему в своих руках основной механизм управления - террор, - представляется довольно несправедливым.

Более того, анализ революционно-диктаторской власти, своего рода полицейского режима (причем, не только в период Французской революции, но и как исторического явления вообще) через главный полицейский орган страны, управлявший всей карательной системой, служившей опорой революционного порядка управления, дает более объективное и полное представление об особенностях такой власти и логике ее становления, развития и упадка. Еще Ж. Беллони в 1924 г. отметил, что

57 Eude М. Le Comity de suret6 g6n6rale en 1793-1794 // Annales historiques de la Revolution fran^aise. 1985. № 261. P. 295-306.

58 Ibid. P. 305-306.

59 Ibid. P. 296.

60 Guillaume J. Le personnel du Comit6 de surtet£ g6n6rale // La Revolution franfaise. 1900. T. 39. P. 124-151, 219-254; Lefebvre G. La rivalit6 du Comit6 du salut public et du Comit£ de suret6 g£n£rale // Revue historique. 1931. № 167. P. 336-343; Metin A. Les origines du Comity de surety g£n6rale de la Convention nationale // Le R6volution fran?aise. 1895. T. 28. P. 257-270, 340-363. широчайшая деятельность Комитета общей безопасности лучше, чем любого другого революционного органа, способна показать нам характер террора, различные его аспекты, его насилие, перипетии, его ритм"61.

Цель моего исследования - представить революционно-диктаторскую власть как особый тип власти во всей совокупности ее тайных и явных целей, средств, используемых ею для их достижения, предпосылок ее развития и причин ее падения через деятельность карательного института Французской республики.

Для достижения поставленной цели необходимо решить следующие задачи:

Таким образом, объектом моего исследования является революционно-диктаторская власть, ее особенности, цели и логика развития. Предметом изучения является Комитет общей безопасности как один из основных институтов революционно-диктаторской власти, обладающий практически неограниченными полномочиями и отвечающий за функционирование

61 Belloni G. Op. cit. P. 375. карательно-силовых структур системы революционного правления, т.е. за фундамёнт диктаторской власти, утвердившейся насильственным путем, сконцентрированной на себе самой и стремящейся главным образом к обеспечению своей легитимности и сохранению, а лучше — расширению своих полномочий.

Таким видением объекта и предмета определяется методология исследования, в основе которой находится принцип историзма. Особенность революционно-диктаторской власти показана через выявление механизмов и логики ее эволюции с момента становления до кризиса и исчезновения. К анализу исторических фактов применяется системный подход, при котором тот или иной факт включается в широкий контекст и рассматривается как элемент этого контекста. Познание идет последовательно от единичного к особенному, а затем — к общему. При анализе источников используются логико-теоретический, генетический и типологический методы исторического познания.

Изучая феномен революционной власти, историк сталкивается с рядом вопросов, ответы на которые необходимо получить еще до начала исследования. Первым из них является вопрос об отличии революционной власти от власти в обычных условиях, от самой идеи власти, от некоего идеального понятия власти. Сразу же замечу, что при всем их различии между ними куда больше общего, чем это может показаться при поверхностном рассмотрении.

Прежде всего, цель революционной власти полностью совпадает с целью любой власти, претендующей на статус государственной, а именно -признание легитимности всех ее действий, институтов и документов, исходящих из этих институтов. От признания легитимности власти зависит ее авторитет и дееспособность. В данном случае важно не столько достижение власти и удержание ее на какое-то более или менее продолжительное время, сколько признание этой власти законной и имеющей право на существование как внутри, так и вне страны. И как ни парадоксально это звучит, власть, утвержденная в стране несколько месяцев назад, может признаваться гражданами этой страны более легитимной, чем власть, управлявшая страной на протяжении десятилетий, а то и столетий. Собственно, в этом и заключается то, что условно можно назвать, следуя пропагандистской лексике, придуманной большевиками, "победой Революции". И то, какими методами достигнуто всеобщее признание легитимности только что учрежденной власти, нуждается в тщательном исследовании, ибо, как правило, именно эти методы и ложатся в основу идеологии, благодаря которой данная власть удерживает свои позиции.

Впрочем, методы, используемые властью для доказательства своей легитимности, могут отличаться от тех, с помощью которых эта власть была достигнута и которые продолжают использоваться для ее удержания. Так, например, придя к власти с помощью армии, политик не может только на этом факте силы строить свой авторитет. Он, как правило, укрепляет свою власть принятием конституции или другими документами, призванными подчеркнуть соответствие его действий закону. Или, опираясь на какую-то малочисленную, но сильную по тем или иным причинам группу, достигший государственной власти лидер непременно будет добиваться поддержки других влиятельных и многочисленных общественных групп и слоев. Подобные примеры легко умножить. В целом, здесь наблюдается одна и та же тенденция на протяжении многих веков и во многих странах.

Однако революционная власть обладает и рядом особых черт, несвойственных любой другой власти, ибо революционная власть - и в этом ее главное отличие от власти в "нормальных" обстоятельствах - это чрезвычайная власть: она достигается в чрезвычайных обстоятельствах и благодаря чрезвычайным обстоятельствам и теряет свой революционный характер или исчезает совсем, смененная другой властью, когда обстоятельства изменяются. Среди таких особых черт на первое место следует поставить необходимое усиление государственного контроля над всеми сторонами жизни общества, в том числе и над частным сектором. Достигнутая насилием, что неизбежно при революциях, такая власть широко применяет насилие и видит в нем одну из самых сильных своих опор, хотя вовсе не считает насилие истоком своей легитимности. Более того, она вынуждена всячески отрицать свой насильственный характер, чтобы "сохранить лицо" и не потерять поддержку общественных групп, по тем или иным причинам вставших на ее сторону.

И конечно же, молодая революционная власть (а революционная власть всегда молодая) вынуждена искать моральную поддержку в истории, постоянно апеллируя к каким-либо авторитетам. Это может быть как популярный йравитель прошлого, так и какой-либо кумир настоящего. Часто революционные лидеры ищут такие авторитеты в других революциях, поскольку идеологически проигрышно выглядят примеры из истории свергнутой Революцией монархии.

Одним из шагов на пути легализации власти является создание институтов, на которые эта власть будет опираться, регулируя жизнь общества. И в данном случае ее положение несколько двойственно. С одной стороны, чрезвычайная ситуация требует чрезвычайных институтов - и в изобилии создает их. С другой стороны, обилие таких институтов может отпугнуть и насторожить общество. Так что тут очень важно сохранить правильные пропорции между чрезвычайными и "нормальными" институтами. Причем, любая революционная власть должна готовиться - и, как правило, готовится - к переходу из чрезвычайного состояния в нормальное. А для этого созданные ею чрезвычайные институты должны быть таковы, чтобы их можно было легко упразднить, не затронув при этом важнейших сторон жизни государства и без ощутимых потерь для престижа и структуры власти. А "нормальные" органы, напротив, должны быть настолько устойчивыми и разумно устроенными, чтобы не только пережить этот переход, который всегда проистекает достаточно болезненно, но и являться платформой, на которой он будет осуществляться.

Говоря об особенностях революционной власти, я имею в виду прежде всего (хотя и не только) диктаторский период Французской революции (с июня 1793 по июль 1794 г., т.е. Второй год по республиканскому календарю) и потому хочу сразу же заметить, во избежание справедливых вопросов и недоумений, что и в предшествовавший установлению революционного порядка управления (т.е. время правления Национального, Учредительного и Законодательного собраний), и в последовавший за ним периоды (а именно — термидорианская реакция и правление Директории) революционная власть имела место, хотя и в несколько иной форме. Однако меня интересует наиболее "чистый" вид революционной власти, ее классический, если это слово применимо в данном контексте, период, когда она обросла всеми необходимыми для ее полной и ничем не ограниченной деятельности атрибутами, очистилась от всего, что могло препятствовать ее самовыражению, когда сформировался революционный дискурс, четко определились цели и методы Революции, - иными словами, тот период, ~ > ■., . • ■ когда революционная власть целиком заполнила властное пространство Франции, оставив далеко позади саму мысль о какой-либо альтернативе своему существованию в качестве единственно возможной власти в сложившихся обстоятельствах. Именно такое состояние власти я называю "революционно-диктаторской властью" и именно его я буду исследовать на страницах своей работы.

Оформляя новый порядок вещей, строя новое общество на обломках разрушенного ею старого, изобретая формулу всеобщего благоденствия и не гнушаясь при этом никакими из подвернувшихся под руку средств, Французская революция создала целую плеяду властных исполнительных и законодательных органов, призванных подготовить общество к ожидавшей его светлой будущности. Эту плеяду составляли Конвент, Революционный трибунал, Коммуна Парижа, Комитет общественного спасения, Комитет общей безопасности, а также многочисленные наблюдательные, или революционные, комитеты и клубы, осуществлявшие, а точнее -представлявшие власть на низовом уровне. Это были временные органы, созданные на потребу дня и обреченные со временем превратиться в пережитки трудных времен и исчезнуть за ненадобностью. Они это знали и потому всячески старались, нет, не трансформировать свои функции и организацию, подогнав их под возможное изменение ситуации и переход к мирному времени, а как можно дольше удерживать ситуацию на грани критической, чтобы продолжать играть свою роль спасителей отечества и хранителей его безопасности. Таким образом, революционная власть 17931794 гг., являясь по своей природе временной и чрезвычайной, стремилась не просто легализовать свое право на существование (в критической ситуации такое право приобретается по умолчанию вместе с созданием какого-либо властного органа), но и удерживать за собой власть как можно дольше, а лучше - сделать ее постоянной, на что как раз у нее не было никаких прав. И в этом - одна из основных особенностей революционной власти.

Комитет общей безопасности являлся одним из центральных институтов, на которые опиралась революционная диктатура. Среди двадцати одного комитета, созданного при Конвенте, его ведущие позиции вместе с Комитетом общественного спасения определила исключительно сфера его деятельности - полиция. В эпоху, когда террор стал мощным инструментом правительства в борьбе не только с врагами Революции (реальными и воображаемыми), но и за свой авторитет, орган, ведающий политической полицией, арестами и расследованиями преступлений против нации, Революции и свободы, неизбежно выдвигается в первые ряды, оставляя за собой Комитет законодательства, Комитет финансов и даже Военный комитет, т.е. те самые институты, которые по определению являются ведущими в политической жизни страны при нормальных обстоятельствах. Но обстоятельства в 1793 г. во Франции были признаны правительством чрезвычайными и являлись таковыми на самом деле, следовательно, чрезвычайные органы, в своей основной массе - органы карательные, и стали ядром, центром, мозгом революционной власти в стране.

Причины и обстоятельства развития амбиций Комитета общей безопасности и роста его неудовлетворенности своим положением, а также постепенное повышение его роли в Республике и возможность противостоять всесильному Комитету общественного спасения представляются мне ключевыми проблемами при изучении феномена революционной власти во Франции в 1793-1794 гг. Именно комплекс перечисленных факторов привел в итоге к трансформации соотношения центральных властных органов и к падению всей системы революционного порядка управления.

Источниковая база исследования включает четыре группы источников:

1) документы официального происхождения (декреты Национального конвента, постановления Комитетов общественного спасения и общей безопасности, их прокламации, регламенты и материалы процессов Революционного трибунала);

2) речи и доклады революционных лидеров в Конвенте и Якобинском клубе;

3) мемуары участников описываемых событий;

4) эпистолярные источники.

Говоря о документах, свидетельствующих о деятельности правительственных Комитетов, следует заметить, что, подобно современному французскому Совету министров, Комитеты общественного спасения и общей безопасности не вели протоколов своих заседаний. То, что там происходило, мы можем узнать исключительно из постановлений, подписанных во время заседаний, и из свидетельств их членов. О мемуарах речь впереди. Что же касается постановлений, то это отдельная проблема. В отличие от документации Комитета общественного спасения, сохранившейся в более или менее полном виде, следы деятельности второго правительственного Комитета дошли до нас в далеко неполном виде. Во французских архивах сохранились лишь несколько десятков его постановлений об арестах или освобождении62. Причину этого следует искать в том числе в сознательном уничтожении важных бумаг самими членами Комитета общей безопасности после 9 термидора. Так что основными источниками деятельности Комитета общей безопасности, на которые я опираюсь, являются совместные постановления двух правительственных Комитетов или только Комитета общественного спасения63, косвенно дающие представление о различных аспектах деятельности Комитета общей безопасности.

Официальные документы не нуждаются в проверке на достоверность. Если постановления правительственных Комитетов служат для получения информации о деятельности Комитета общей безопасности, то декреты Конвента, прежде всего, воспроизводят исторический контекст этой деятельности, поскольку для более глубокого понимания принятых Комитетами решений важно знать, какие законы предшествовали им (и, следовательно, могли оказать на них влияние), а какие - следовали за ними (т.е. могли являться следствием этих решений). Это помогает точнее определить роль Комитетов в Революции и причины и последствия их действий.

62 Постановления и регистры Комитета общей безопасности собраны в Национальном архиве Франции Шариж) в фондах AF П* и F7.

3 Постановления Комитета общественного спасения были собраны и опубликованы А. Оларом: Recueil des actes du Comite de salut public, avec la correspondance officielle des representants en mission et le registre du Conseil ex6cutif provisoire / publ. par A. Aulard. 31 vol. P.: Imprimerie nationale, 1889 - 1964.

Публичные выступления политических деятелей64 - совершенно особый ч вид исторического источника, а речи деятелей Революции составляют отдельную ^группу риторических сочинений. Перед тем, как извлекать из них информацию, следует обратить внимание на ряд моментов. т-ч »

Во-первых, полностью доверять им - означает неверно интерпретировать данный источник, поскольку слова оратора, сказанные на публику, как правило, далеки от его истинных взглядов и служат в качестве дымовой завесы для прикрытия gro намерений. Во-вторых, каждая речь подчинена двум группам правил: "правилам игры" настоящей ситуации (в данном случае - революционна-диктаторского правления) и правилам риторики. Первые требуют неизменной апелляции к воле народа и проповедованию принципов свободы и равенства, которые в реальности значат не больше, чем красиво построенные фразы.

Таким образом, выступления членов правительственных Комитетов служат, скорее, для изучения идеологии, чем практики революционной

64 Основным источником, содержащим выступления членов правительственных Комитетов в Конвенте, являются "Парламентские .архивы", изданные Институтом истории Французской революции в Сорбонне: Archives parlementaires. Premiere Ч5ёпе, 1787-1799 / 6d. J. Mavidal et E. Laurent, Institut d'histoire de la Revolution franfaise, university de Paris I. P.: P. Dupont-CNRS. T. 83. 1961.T. 84. 1962. T. 85. 1964. T. 86. 1965. T. 87. 1968. T. 88. 1969. T. 89. 1971. T. 90. 1972. T. 91. 1976. T. 92. 1980. T. 93. 1982, а также издания выступлений отдельных революционных лидеров. Дантон Ж.Ж. Избранные речи / Ред., пер. с фр., введ. и примеч. Гольдина H. С. ХарьксА: Госиздат Украины, 1924. 112 е.; Дантон Ж.Ж. Министр юстиции Французской республики: Его речи и суд над ним. Пг.: Свободная б-ка, 1917. 31 е.; Кутон Ж. Избранные произведения, 1793-1794 / Вступ. ст. и коммент. Чудинова А.В. Пер. с фр. Чудинова А.В., Полевщиковой ЕВ. М. Наука, 1994. 333 е.; Марат Ж.П. Избранные произведения / Сост. Волгин В.П., Манфред A 3.; Пер. с фр. Кана СБ.; Под ред. ВоЙгина В.П.; Коммент. Далина В. М.: В 3 т. М.: Изд-во АН СССР, 1956. Т. 1. 360 с. Т. 2. 316 с. Т. 3. 420 е.; Мирабо О.Г. Избранные речи. Киев: кн. маг. Иванова, 1906. 36 е.; РобеспьерМ. Избранные произведения / Пер. с фр.; Сост. и вступ. ст. Манфреда А. 3.; Коммент. Рогинской А.Е.: В 3 т. М.: Наука, 1965. Т. 1. 378 с. Т. 2. 399 с. Т. 3. 318 е.; Сен-Жюст Л.А. Речи. Трактаты / Подгот. Гордон А.В., Заботкина О С., Черноверская Т А. СПб.: Наука, 1995. 472 е.; Вагёге В. Rapports pr6sent6s par Вагёге a la Convention // G. Walter. La conjuration du Neuf Thermidor. P., 1974. P. 294-312; Rdponse de Вагёге, Billaud-Varenne, Collot d*Herbois et Vadier aux imputations de Laurent Le Cointre // La Revolution fran?aise. 1898. T. 34. P. 57-80, 154-177, 243-282; Billaud-Varenne J.N. Projet de discours 11 Walter G. La Conjuration du 9 thermidor. P., 1974. P. 462-495; Billaud-Varenne J.N. Rapport fait & la Convention nationale au nom du Comite de salut public le ler Аогёа1е an П. P., an II. 24 p.; Danton G.J. Danton preface et commente par J. Herissay. Monaco: Hemera, 1949-1950. 246 p.; Danton G.J. Oeuvres de Danton / recueillies et annoncees par A. Vermord. 2-me 6d. P.: Faure, 1867. 316 p.; Desmouling C. Oeuvres. 3 vol. P.: Bibliotheque nationale, 1871-1890; Robespierre M Oeuvres completes / Sous dir. G. Lefebvre, A. Soboul. 10 vol. P.: PUF, 1910-1967; Un discours du conventionnel Ruhl // La Revolution fran$aise. 1888. T. 13. P. 372-376; Saint-Just L.A. Oeuvres completes / Par Ch. Vellay. 2 vol. P.: Librairie Charpentier et Fasquelle, 1908; Saint-Just L.A. Oeuvres competes / Par M. Duval. P., 1984. 1024 P- * власти и предоставляют историку лишь тот объем информации, который сами ораторы желали предоставить своим слушателям.

Мемуары65 - источник личного происхождения. В них в большей степени отражается сам автор, его характер, жизненное кредо, чем историческая реальность, о которой он повествует66. Мемуарам присуща крайняя субъективность оценок и суждений. Впрочем, сама эта субъективность, исключительность мнения, неточность, доля иллюзии и отпечаток легенды тоже относятся к области исторического факта, помогая понять те или иные стороны общественного сознания, общественно-исторический резонанс явления.

Обращаясь к мемуарам, следует учитывать, что они, как правило, создаются много лет спустя после описываемых в них событий. Отсюда -естественные временные и событийные смещения, ошибки в передаче некоторых деталей. С годами меняется и позиция мемуариста, на многие вещи он начинает смотреть иначе. Претерпевает изменения и политическая ситуация. И конечно, нельзя забывать о сознательном искажении фактов, присущем мемуаристу, желающему смотреться более выгодно со странциц мемуаров, чем в реальности.

Подобная тенденция особенно характерна для членов революционного правительства, чье стремление отмежеваться от террористической политики Комитетов вполне объяснимо и хорошо понятно. Так что к оценкам членов

65 О мемуарах как особом жанре см.: Luzzatto S. Un fiitur au pass6: La Revolution dans les m6moires des conventionnels// Annales historiques de la Revolution fran^aise. 1989. № 278. P. 455-475.

66 "Мемуары исторического лица, описьшающего его участие в политической борьбе, по существу представляют ценность лишь для характеристики самого автора, но не для характеристики других лиц, и, в особенности, его политических противников. В большинстве случаев мемуары являются не чем иным, как подкрашенной автобиографией: автор изображает себя не таким, каков он в действительности, а таким, каким он хотел бы представляться потомкам, а, в лучшем случае, если он старается избежать всякой ретушевки, фальшь которой он сам чувствует, - таким, каким он сам воображает себя. Но еще меньше можно положиться на его суждения о других, в особенности о противниках. Даже в том случае, если совершенно отсутствуют преднамеренные искажения, суждения всегда показывают только одно: в каком виде представлялось описываемое лицо автору в соответствии с собственным характером последнего, а не каков был в действительности описываемый". - Кунов Г. Борьба классов и партий в Великой французской революции 1789-1794 гг. М.; Пг.: Госиздат, 1923. С. 4. или агентов Комитетов, изложенных в их воспоминаниях, написанных или сразу Ше после Термидора, как мемуары агентов Комитета общей безопаснсоти Вилата и Сенара, либо спустя несколько десятилетий, как мемуары JI. Карно или Б. Барера67, нужно относиться крайне осторожно и критически, поскольку все они имели одну цель - доказать свою непричастнось к ужасам террора и диктатуры. Те, кто пережил Термидор, были создателями "мифа о Революции", подхваченного затем историками.

Французская революция крайне бедна эпистолярными источниками. Основная причина, безусловно, кроется, прежде всего, в отсутствии необходимости членов Комитетов вести пересписку между собой или с кем-либо еще (кроме представителей в миссии, с которыми она, безусловно, велась в огромном количестве, но не может служить источником по изучению политики Комитетов в центре, поскольку затрагивала проблемы регионов), так как все власти находились в Париже и Комитеты предпочитали общаться с ними устно, а не письменно. Кроме того, большая часть личной корреспонденции (если таковая и существовала, что, правда, встречалось нечасто из-за отсутствия времени у членов правительства) была уничтожена после 9 термидора самими революционерами, избавлявшимися от "компромата". Однако периодически удается отыскать отдельные письма68, которые содержат ценную информацию о восприятии самими правителями тех или иных революционных событий.

67 В своем исследовании я опираюсь главным образом на мемуары членов Комитета общественного спасения и агентов Комитета общей безопасности: Вагёге В. Memoires. 4 vol. Bruxelles-Leipzig: Meline, Cans et Co, 1842-1844; Carnot H. M6moires sur Carnot par son fils. P.: Pagnerre, 1861-1864. 4 vol. T.l. 1861-1862. 588 p.; Cobb Я Le t&noignage de Ruhl sur les divisions au sein des Comit^s a la veille du 9 thermidor // Annales historiques de la R6volution fran$aise. 1955. T. 27. P. 110-114; Lescure A.M. de (ecL). Memoires sur les Comit6s de salut public et de surete gen6rale et sur les prisons (1793-1794). P., 1878; Stnart GJ. Revelations puisnes dans les cartons des Comit6s de Salut Public et de Suret6 Схёпёга1е. P.: Les principaux librairies de France et de l'&ranger, 1824. 278 p.; Vilate J. Causes secrites de la R6volution du 9 au 10 thermidor // M6moires sur les jounces revolutionnaires. Ed. par A. de Lescure. P., 1875. 4 vol. T. 1. P. 215-288; Vilate J. (dit Sempronius Gracchus). Les mysteres de la Мёге de Dieu d6voil6s. P., an Ш. 96 p.

68 Только переписка Робеспьера и Карно собрана в сборники: Робеспьер М. Переписка. Л.: Прибой, 1929. 365 е.; Michon G. (id) Correspondance de Maximilien et Augustin Robespierre. P. . F. Alcan, 1924-1926. 21. en 1 vol. 335 p.; CamotL. Correspondance / 6d. par E. Charavay. P.: Imp. Nationale, 1892-1907. 4 vol. T. 3. 1897. T. 4. 1907. Эпистолярные источники, принадлежащие другимчленам Комитетов общественного спасения и общей безопасности, не столь многочисленны и публиковались разрозненно: Caron P. Trois lettres de

Новизна моего исследования заключается прежде всего в изучении омена революционной власти .через ; деятельность Комитета общей безопасности, что дает возможность взглянуть на историю Революции во Франции с иного ракурса, раскрывающего панораму событий, факторов и явлений, которые ранее оставались в тени и часто не учитывались вообще при анализе расстановки сил, развития политической борьбы и целей революционных лидеров в диктаторский период Французской революции.

В зарубежной и отечественной историографии события лета 1793 -лета 1794 гг. представляются, как правило, с позиции деятельности Комитета общественного спасения, в связи с чем Комитет общей безопасности выглядит довольно неприглядным образом - как кучка амбициозных интриганов, всеми силами стремящихся оторвать от властного пирога как можно больший кусок и мешающих "высоким умам" из Комитета общественного спасения проводить политику консолидации власти и возрождения Франции. Не отрицая наличия в ряде известных случаев явного и намеренного противодействия со стороны Комитета общей безопасности мерам, проводимым Комитетом общественного спасения, следует признать, что деятельность первого имела немало позитивных сторон, которые необходимо учитывать и тем самым восстановить не только историческую справедливость, но и отобразить реальный баланс сил, существовавший в рамках революционно-диктаторской власти.

Jeanbon Saint-Andre а Вагёге (ventose - germinal an П) // La Revolution fran^aise. 1912. T. 62. P. 357-366; Chobcmt H. Trois lettres inedites de Voulland sur la crise de Thermidor // Annales historiques de la R6volution fran«?aise. 1927. T. 4. P. 67-77; Une lettre de Danjou sur Guffroy // La Revolution fran9aise. 1907. T. 53. P. 370371; Mathiez A., Chobcmt H., ecL Trois lettres inёdites de Voulland sur la crise de Thermidor // Annales historiques de la Revolution fran9aise. 1927. T. 4. P. 67-77; Suratteau J., id. Une lettre du 5 thermidor // Annales historiques de la Revolution francaise. 1954. T. 26. P. 343-345.

РОССИЙСКАЯ лл

ГОСУДАРСТВЕННАЯ 41

Г.ИБЛИРГЕХА

Введение состоит из обоснования актуальности темы, определения ее разработанности в отечественной и зарубежной историографии, изложения цели, задач, объекта, предмета и методологии исследования, выдвижения рабочей гипотезы, источниковедческого анализа, методов исторического исследования, используемых в работе, обоснования ее новизны и структуры.

Разделение на главы соответствует трем этапам развития революционно-диктаторской власти: первая глава посвящена ее становлению летом-зимой 1793 г.; вторая глава отражает период ее наивысшего подъема и всесилия зимой-весной 1794 г.; третья рассказывает о ее кризисе и падении летом 1794 г.

В заключении приводятся выводы исследования и намечаются дальнейшие перспективы изучения темы.

Заключение научной работыдиссертация на тему "Феномен революционной власти во Франции в эпоху террора"

Заключение

Диктаторский период является неизбежным этапом любой революции. Революция нуждается в своего рода "очищении" через террор и диктатуру. И органы, призванные осуществлять репрессивную политику, практически универсальны1: мы встречаем их в XIX-XX вв. почти везде, где устанавливаются революционные режимы - от России до Кубы. Комитет общей безопасности, таким образом, не является искусственным образованием. Напротив, его создание, деятельность и возложенные на него полномочия гармонично вписываются в систему революционно-диктаторской власти. Являясь фундаментом и опорой режима, он, как зеркало, отражает все изменения революционно-диктаторской власти: учреждение Комитета совпадает со становлением режима, расцвет - с апогеем, закат - с кризисом и уничтожением такого типа власти. Комитет общей безопасности немыслим без революционной власти диктаторского типа, как эта власть не имела бы возможности осуществлять свою политику без полицейского института, на который возложено практическое осуществление террора. Превращение карательной структуры в главную опору диктаторского режима неизбежно и вполне логично. Идеологическая сторона диктатуры находилась в компетенции Комитета общественного спасения.

Начавшееся с частных конфликтов институтов или людей, соперничество двух правительственных Комитетов очень быстро переросло в глубокий кризис революционной власти, в результате которого Комитет общей безопасности превратился в своего рода власть внутри власти, составив основную оппозицию Комитету общественного спасения. И в этом — один из основных парадоксов Революции. Показательно, что подобное увеличение полномочий центральной силовой структуры и превращение ее во власть внутри власти характерно для любого неспокойного периода, будь то революция или государственный переворот. Так было в странах Европы и Латинской Америки и, конечно же, в России.

1 Большевики создали Комитет государственной безопасности, название которого подчеркивало его преемственность по отношению к Комитету общей безопасности периода Французской революции. связку "идея - закон - институции", когда цель и задачи власти обусловлены соответствующими институтами и законами, гарантирующими воплощение этих целей в соответствии с некоторыми нормами, определяющими пределы допустимости в средствах достижения цели. Подобное смещение акцентов ярко свидетельствует о царившем в стране беззаконии и монополизации властного пространства органами, не имевшими на это формального права и добившимися исключительного положения благодаря своим карательным полномочиям, полученным при чрезвычайных обстоятельствах.

Одной из основных особенностей революционной власти является ее самодовлеющий характер, самодостаточность, сконцентрированность власти на самой себе, обособленность от общества и забота исключительно о своих интересах, о сохранении своих позиций и обеспечении своей легитимности. А также ее спонтанность, не обеспеченная заранее продуманной программой действий, соответствовавших бы поставленным изначально целям. Теория революционной власти строго следует за практикой, являясь ее оправданием или объяснением. Так, идеология служит "дымовой завесой" террору, скрывая его истинные цели и сглаживая острые углы. Властные институты диктаторского периода Французской революции, как и любого диктаторского периода в истории той или иной страны, не призваны осуществлять некую конечную цель, заявленную в программных документах или провозглашенную государственными лидерами; их задача состоит в обеспечении стабильности и устойчивости создавшей их власти. Отсюда -кризис революционно-диктаторского режима, возникший из конфликта между необходимостью либо дальнейшего увеличения властных полномочий чрезвычайных институтов (что невозможно в связи с обладанием ими диктаторской, т.е. абсолютной властью), либо замены чрезвычайных органов "нормальными" (что затруднено стремлением зашедших в тупик в своем развитии институтов сохранить неограниченные полномочия). В подобном тупике неизбежно оказывается любой временный чрезвычайный режим, установленный насильственным путем.

9 термидора явилось попыткой Комитетов выйти из этого тупика путем устранения Робеспьера и "раскрытия" таким образом очередного "заговора", мешавшего "установлению свободы". Дискриминация трех ведущих членов Комитета общественного спасения пошатнула позиции всего Комитета и позволила Комитету общей безопасности выдвинуться на первый план и потеснить своего основного соперника в борьбе за диктаторскую власть. Однако надолго сохранить полученные таким путем полномочия Комитету Вадье не удалось: проблемы, лишь отодвинутые, но не решенные термидорианским переворотом (замена чрезвычайных институтов "нормальными" и выход из террора), снова встали перед революционно-диктаторской властью, продемонстрировав ее полную недееспособность в подобной ситуации, поскольку решение этих проблем означало уничтожение революционно-диктаторского типа власти. Потому-то Комитеты с такой быстротой потеряли свои диктаторские полномочия и были аннулированы.

Выявленные в данном исследовании механизмы такого подхода вполне применимы к изучению подобных явлений в других странах и в другие исторические периоды, что позволит существенно расширить возможности исследователей и высветить новые ракурсы, казалось бы, давно и хорошо изученных вопросов и проблем.

Список научной литературыСмирнова, Елена Васильевна, диссертация по теме "Всеобщая история (соответствующего периода)"

1. Неопубликованные документы1.s Archives Nationaies de France. AF II* 254-297, 305. Les Archives Nationaies de France. F7 4437.2. Сборники документов

2. Документы истории Великой французской революции / Отв. ред. Адо А.В.: В 2 т. М.: Изд. Моск. ун-та, 1990-1992. Т. 1. 1990. 528 е.; Т. 2. 1992. 352 с.

3. Захер Я.М., ред. Французская революция в документах: 1789-1794. JL: Прибой, 1926. 376 с.

4. Переписка и деловые документы народных представителей Сен-Жюста и Леба, посланных с чрезвычайной миссией в Рейнскую армию // Собуль А. Из истории Великой буржуазной революции 1789-1794 годов и революции 1848 года во Франции. М., 1960. С. 287-371.

5. Революционное правительство во Франции в эпоху Конвента (17921794): Сборник документов и материалов / Пер. с фр. Фрейберг Н.П.; под ред. и с предисл. Лукина Н.М. М.: Изд-во Ком. академии, 1927. 720 с.

6. Свобода, равенство, братство: Великая французская революция: Документы, письма, речи, воспоминания, песни, стихи. М., 1989.

7. Французская революция в провинции и на фронте: Донесения комиссаров Конвента / Пер. с фр. Бердоносова М.В.; Под ред. и с предисл. Дживелегова А.К. М.; Л.,: Госиздат, 1924. 325 с.

8. Aulard A. Les bulletins d'un espion royaliste dans les papiers de lord Granville //La Revolution franfaise. 1897. T. 32. P. 121-128.

9. Buchez P. J.В., Roux P.C. Histoire parlementaire de la Revolution fran^aise. P.: Paulin, 1834-1838. 40 vol. T. 23-36.

10. O.Paris pendant la terreur. Rapports des agents secrets du Ministere de rint&ieur. P.: Pierre Caron, 1910-1964. 6 vol. T. 6. 1964.

11. Papiers inedits trouv^s chez Robespierre, Saint-Just, Payan etc. P., 1828. 3 vol.

12. La Soci&e des Jacobins. Recueil des documents pour l'histoire du Club des Jacobins de Paris / 6d. et inrod. par A. Aulard. 6 vol. P.: Jouaust, 18891897. T. 5, 6.

13. Walter G. Actes du Tribunal r^volutionnaire. P.: Gallimard, 1968. 466 p.

14. Речи, доклады в трактаты деятелей Революции

15. Дантон Ж.Ж. Избранные речи / Ред., пер. с фр., введ. и примеч. ГольдинаН. С. Харьков: Госиздат Украины, 1924. 112 с.

16. Дантон Ж.Ж. Министр юстиции Французской республики: Его речи и суд над ним. Пг.: Свободная б-ка, 1917. 31 с.

17. Кутон Ж. Избранные произведения, 1793-1794 /Вступ. ст. и коммент. Чудинова А.В. Пер. с фр. Чудинова А.В., Полевщиковой Е.В. М.: Наука, 1994. 333 с.

18. Марат Ж.П. Избранные произведения / Сост. Волгин В.П., Манфред А.З.; Пер. с фр. Кана С.Б.; Под ред. Волгина В.П.; Коммент. Далина В. М.: В 3 т. М.: Изд-во АН СССР, 1956. Т. 1. 360 с. Т. 2. 316 с. Т. 3. 420 с.

19. Bertrand Вагёге justifie la Revolution frangaise, en 1825 // Annales historiques de la Rёvolution fransaise. 1963. T. 35. P. 506-508.

20. Вагёге B. Rapports pr£sent6s par Вагёге a la Convention // G. Walter. La conjuration du Neuf Thermidor. P., 1974. P. 294-312.

21. R£ponse de Barere, Billaud-Varenne, Collot d'Herbois et Vadier aux imputations de Laurent Le Cointre // La Revolution frangaise. 1898. T. 34. P. 57-80, 154-177, 243-282.

22. Billaud-Varenne J.N. Projet de discours // Walter G. La Conjuration du 9 thermidor. P., 1974. P. 462-495.

23. Billaud-Varenne J.N. Rapport fait a la Convention nationale au nom du Comit6 de salut public le ler flor£ale an П. P., an II. 24 p.

24. Danton G.J. Danton preface et commente par J. H£rissay. Monaco: Hemera, 1949-1950. 246 p.

25. Danton G.J. Oeuvres de Danton / recueillies et annoncees par A. Vermord. 2-me ed. P.: Faure, 1867. 316 p.

26. Desmoulins СOeuvres. P.: Biblioth£que nationale, 1871-1890. 3 vol. W.Robespierre M. Oeuvres completes / Sous dir. G. Lefebvre, A. Soboul. 10vol. P.: PUF, 1910-1967.

27. Un discours du conventionnel Ruhl // La Revolution fran^aise. 1888. T. 13. P. 372-376.

28. Saint-Just L.A. Discours et rapports / Introd. et notes par A. Soboul. P.: Ed. sociales, 1957. 222 p.

29. Saint-Just L.A. Oeuvres / Introduction de J. Gratien. P.: Ed. de la Cite universelle, 1946. 333 p.

30. Saint-Just L.A. Oeuvres completes / Par Ch. Vellay. 2 vol. P.: Librairie Charpentier et Fasquelle, 1908. Т. 1. 466 p.; T. 2. 544 p.2,5.Saint-Just L.A. Oeuvres completes / Par M. Duval. P., 1984. 1024 p.4. Мемуары

31. Ъв.Сансон Г. Записки палача, или Политические и исторические тайны Франции: В 2 кн. М.: Терра, 1996. Кн. 1. Т. 1, 2, 3: 332 е.; Кн. 2. Т. 4. 5, 6:316 с.

32. Тальма Ф. Ж. Мемуары. M.-JL: Academia, 1931. 366 с.

33. ШометтА. 1792 год: Мемуары // Голос минувшего. 1917. № 11/12. С. 80-141.

34. Вагёге В. Memoires. 4 vol. Bruxelles-Leipzig: Meline, Cans et Co, 18421844.

35. Barras P. Memoires. 4 vol. P.: Hachette, 1895. Т. 1. 372 p.1M.Baudot M.A. Notes historiques sur la Convention nationale, le Directoire, Umpire et l'exil des volants. P., 1893. 356 p.

36. Duval G. Souvenirs thermidoriens. P.: Maden, 1844. 2 vol.

37. Fouche J. (due d'Otrante), Memoires / introd. par L. Madelin. P.: Flammarion, 1945. 522 p.

38. Garat D.J. Memoires sur la Revolution et expose de ma conduite dans les affaires et dans les fonctions publiques. P.: Imp. de J.J. Smits, 1795. 224 p.

39. Al.Jacob L., id. Robespierre vu par ses contemporains. P.: Librairie Armand Colin, 1938. 225 p.4S.Lescure A.M. de (ed.). Memoires sur les Comites de salut public et de surete generate et sur les prisons (1793-1794). P., 1878.

40. Levasseur R. Memoires. Bruxelles: Hauman, 1830-1832. 5 vol.

41. Nodier Ch. Souvenirs de la Revolution et de l'Empire. 2 vol. P., 1864. Т. 1.51 .Petion J. Memoires de Petion et memoires de Bizot et de Barbaroux par

42. Dauban. P.: Plon, 1866. 544 p.

43. Senart G.J. Revelations puisees dans les cartons des Comites de Salut Public et de Surete Generale. P.: Les principaux librairies de France et de l'etranger, 1824. 278 p.

44. Vilate J. Causes secretes de la Revolution du 9 au 10 thermidor // Memoires sur les journees revolutionnaires. Ed. par A. de Lescure. P., 1875.4 vol. Т. 1. P. 215-288.

45. Vilate J. (dit Sempronius Gracchus). Les mysteres de la Mere de Dieu devoiies. P., an III. 96 p.1. S. Эпистолярные документы

46. Робеспьер M. Переписка. Д.: Прибой, 1929. 365 с.

47. CarnotL. Correspondence / ed. par E. Charavay. P.: Imp. Nationale, 18921907. 4 vol. T. 3. 1897. T. 4. 1907.

48. Une lettre de Danjou sur Guffroy // La Revolution fran9aise. 1907. T. 53. P. 370-371.

49. Mathiez A., Chobaut H., ed. Trois lettres inedites de Voulland sur la crise de Thermidor // Annaies historiques de la R6volution fran^aise. 1927. T. 4. P. 67-77.

50. Michon G. (ed.) Correspondance de Maximilien et Augustin Robespierre. P.: F. Alcan, 1924-1926. 2 t. en 1 vol. 335 p.

51. Opinions ennemies sur les possibilites d'une restauration monarchique en France (1793-1794) // La Revolution fran9aise. 1930. T. 83. P. 56-62.

52. Suratteau J., ed. Une lettre du 5 thermidor // Annaies historiques de la Revolution francaise. 1954. T. 26. P. 343-345.6. Революционная пресса

53. Desmoulins С. Le Vieux Cordelier. № 1-7*.

54. Moniteur. Rёimpression de l'ancien Moniteur depuis la reunion des Etats gen6raux jusqu'au Consulat. P.: Plon, 1850-1854. 31 vol. T. 15-22.1.. Литература

55. Работы, посвященные Комитету общей безопасности

56. Belloni G. Le Comity de suret6 generale de la Convention nationale. These principale pr6sent6e a la Faculty de Lattres de l'Universite de Paris. P.: L'Annette, 1924. 620 p.

57. Eude M. Le Comite de surety g6n6rale en 1793-1794 // Annaies historiques de la R6volution fran9aise. 1985. № 261. P. 295-306.6&.Guillaume J. Le personnel du Comite de surtete g6n6rale // La Revolution fran9aise. 1900. T. 39. P. 124-151, 219-254.

58. Использована через систему Internet.

59. Литература по истории диктаторского периода Французскойреволюции1\.Авербух Р.А. Террористический режим во Франции в 1793-1797 // Вестник Коммунистической академии. 1925. Кн. IX. С. 155-203.

60. Баррюэль О. Вольтерианцы, или История о якобинцах, открывающая все противу христианские злоумышления и таинства масонских лож.: В 12 ч. ML, 1805-1809.

61. Волгин В.П. Революционная идеология во Франции XVIII в., ее противоречия и ее развитие // Французский ежегодник. 1959. М., 1961. С. 5-18.

62. П.Генифе 77. Французская революция и Террор // Французский ежегодник. 2000: 200 лет Французской революции 1789-1799 гг.: Итоги юбилея. М., 2000. С. 68-87.

63. Гордон А.В. Иллюзии-реалии якобинизма // Сен-Жюст Л. А. Речи. Трактаты. СПб., 1995. С. 364-391.

64. Гордон А.В. Классовая борьба и конституция 1793 г. // Французский ежегодник. 1972. М., 1974. С. 154-174.

65. Евгеньева М. Якобинский клуб: Из истории Французской революции. М., 1917. 56 с.

66. Кареев Н.И. Революционные комитеты парижских секций 1793-1795. С прилож. неизданных документов. СПб., 1913. 82 с.

67. Киселева Е.В. Миссия М. А. Жюльена в Бордо (1794 г.): Из истории политической борьбы накануне 9 термидора // Французский ежегодник. 1972. М., 1974. С. 175-192.

68. Моносов С.М. Якобинской клуб. Харьков: Пролетарий, 1925. 153 с.

69. Ъ&.Нарочницкий А.А. Вопросы войны и мира во внешней политике якобинской республики летом 1793 г. // Ученые записки Московского педагогического института им. В.И. Ленина. 1949. № 58. Вып. 2. С. 63104.

70. Нарочницкий А. А. Вопросы войны и мира в политике якобинцев накануне 9 термидора // Международные отношения. Политика. Дипломатия. XVI-XX вв. М„ 1964. С. 466-511.

71. Олар А. Культ Разума и культ Верховного существа во время Французской революции (1793-1794). Л.: Сеятель, 1925. 235 с.91 .Олар А. Теория насилия и Французская революция. Париж: Русское книзд-во Я. Поволоцкий и Ко, 1924. 41 с.

72. Проблемы якобинской диктатуры: Симпозиум в секторе истории Франции Института всеобщей истории АН СССР 20-21 мая 1970 г. // Французский ежегодник. 1970. М., 1972. С. 278-313.

73. Ревуненков В.Г. Очерки по истории Великой французской революции: Якобинская диктатура и ее крушение. Л.: Изд-во Ленингр. ун-та, 1983. 287 с.

74. Ревуненков В. Г. Парижские санкюлоты эпохи Великой французской революции. JL: Изд-во Ленингр. ун-та, 1971. 176 с.

75. Собуль А. Парижские санкюлоты во время якобинской диктатуры. М.: Прогресс, 1966. 591 с.

76. Собуль А. Первая республика. 1792-1804. М.: Прогресс, 1974. 391 с.

77. Собуль А. Руссо и якобинизм // Французский ежегодник. 1964. М., 1965. С. 35-49.

78. Старостин Е.В. Декрет 7 мессидора II года Республики (к 200-летию Великой французской революции) // Мир источниковедения. М.; Пенза, 1995. С. 252-258.

79. Тарле Е.В. Революционный трибунал в эпоху Великой французской революции: В 2 ч. Пг.: Былое, 1918. Ч. 1. VIII, 142 е.; Ч. 2. XVII, 88 с.

80. Чудинов А.В. Суровое "счастье Спарты": современники Французской революции о феномене Террора // Человек эпохи просвещения. М.: Наука, 1999. С. 173-187.

81. Швидковский Д. Революционный Париж: 1790-1794. Облик города//Вопросы искусствознания. 1996. № 2. С. 322-340.

82. Якобинство в исторических итогах Великой французской революции: Материалы "круглого стола" // Новая и новейшая история. 1996. №5. С. 73-99.

83. Arasse D. La Guillotione et l'imaginaire de la Terreure. P.: Flammarion, 1987. 217 p.

84. Aulard F.A. Le Comite de salut public (Premier article) // La Revolution fran9aise. 1890. T. 18. P. 5-25.

85. Aulard F.A. Les representants en mission depuis le 10 ventose an II jusqu'au 9 thermidor an II // La Revolution fran9aise. 1900. T. 38. P. 334338.

86. Badinter R. (dir.) Une autre justice: contribution A 1'histoire de la justice sur la Revolution fran9aise. P.: Fayard, 1989. 406 p.

87. Berriat Saint-Prix Ch. La justice revolutionnaire. Aout 1792 praipial an III. 2eme edition. P.: Michel Levy Frdres, 1870. 490 p.

88. Boulant A. Le suspect parisien en l'an II // Annaies historiques de la Revolution fran9aise. 1990. № 280. P. 187-197.

89. Bouloiseau M. Le Comite de salut public, 1793-1795. P.: PUF, 1962. 126 p.

90. Bouloisseau M La Republique jacobine. 10 aout 1792 9 thermidor an II. P.: Ed. du Seuil, 1972. 289 p.

91. Brinton С. C. The Jacobins. An assay in the new history. N.Y.: The Macmillan Company, 1930. 319 p.

92. Brunei F. Thermidor: La chu$le Robespierre. P.: Editions complexe, 1989. 155 p.

93. Bruun G. Deux letters de Chabot a Saint-Just concemant la conspiration de l'etranger // Annaies historiques de la Revolution fran9aise. 1933. № 57. P. 245-249.

94. Calvet H. Une interpretation nouvelle de la loi de prairial // Annaies historiques de la Revolution fran9aise. 1950. T. 22. P. 305-319.

95. Castelnau J. Le Tribunal revolutionnaire. P.: Tallandier, 1981. 324 p.

96. Conan J. La derniere Compagriie fran9aise des Indes (1785-1875). P.: Riviere, 1942. 272 p.

97. Eude M. Une interpretation "non-mathiezienne" de Г affaire de la compagnie des Indes // Annales historiques de la Revolution fran9aise. 1981. №244. P. 239-261.

98. Eude M. La loi de prairial // Annales historiques de la Revolution fransaise. 1983. № 254. P. 544-559.

99. Fayard J.F. La justice revolutionnaire: Chronique de la Terreur. P.: Ed. R. Laffont, 1987. 305 p.

100. Furet F. Revolution fran9aise et tradition jacobine // The French Revolution and the Creation of Modern Political Culture. Oxford, 1988. T. 2. P. 329-339.

101. Gaudel L. Le proces de Danton // La Revolution fran9aise. 1937. T. 90. P. 1-29.

102. Gross J.P. Egalitarisme jacobin et droit de rhomme. 1793-1794. (La grande famille et la Terreur). P.: Arcanteres editions, 1997. 554 p.

103. Gueniffey P. La politique de la Terreur: Essai sur la violence revolutionnaire. 1789-1794. P.: Fayard, 2000. 376 p.

104. Guillaume J. Le personnel du Comite de salut public // La Revolution fran9aise. 1900. T. 38. P. 297-309.

105. Hericault Ch. d'. La Revolution de Thermidor: Robespierre et le Comite de salut public en an II. P.: Librairie academique Didier, 1876. 514 P

106. Houben H. La liquidation de la Compagnie des Indes (1793-1794). P.: Librairie Felix Alcan, 1932. 313 p.

107. Ladjouzi D. Les journees des 4 et 5 septembre 1793 a Paris: Un moment d'union entre le peuple, la Commune de Paris et la Convention pour un executif revolutionnaire // Annales historiques de la Revolution fran9aise. 2000. № 321. P. 27-44.

108. Lefebvre G. Sur la loi du 22 prairial an II // Annales historiques de la Revolution fran9aise. 1951. № 123. P. 225-256.

109. Lenotre G. Le baron de Batz, 1792-1795. P.: Perrin, 1912. 391 p.

110. Lestapis A. de. Admiral et l'attentat manque (4 prairial an II) // Annaies historiques de la Revolution firanfaise. 1959. T. 31. P. 209-226.

111. Lestapis A. de. Autour de l'attentat d'Admiral // Annaies historiques de la Revolution fran$aise. 1957. Т/. 29. P. 6-18, 106-120.

112. Lestapis A. de. La "conspiration de Batz" (1793-1794). P., 1969. 2731. P

113. Levy-Schneider L. Les demeies dans le Comite de salut public avant le 9 thermidor // La Revolution franfaise. 1900. T. 38. P. 97-112.

114. Manceron C. La Republique. P., 1992.

115. Matharan J.L. Les arrestations de suspects en 1793 et en l'an II: Professions et repression // Annaies historiques de la Revolution fran<?aise. 1986. №263. P. 74-85.

116. Mathiez A. La chute des factions (germinal an II) // Annaies historiques de la Revolution franfaise. 1927. T. 4. P. 135-148.

117. Mathiez A. Le Comite de salut public et le complot de l'Etranger (octobre-novembre 1793) // Annaies historiques de la Revolution fran<?aise. 1926. T. 3. P. 305-329.

118. Mathiez A. La conspiration de l'Etranger. P.: A. Colin, 1918. 314 p.

119. Mathiez A. La corruption parlementaire sous la Terreur. 2-е ed. P.: Colin, 1927. 327 p.

120. Mathiez A. La dictature economique du Comite de salut public // Annaies revolutionnaires. 1923. T. 15. P. 457-481.

121. Mathiez A. Les divisions dans les Comites de gouvernement & la vielle du 9 thermidor // Revue historique. 1915. Т. 118. P. 70-87.

122. Mathiez A. Le gouvernement revolutionnaire // Annaies historiques de la Revolution fran^aise. 1937. T. 14. P. 97-126.

123. Mathiez A. Le maximum des salaires et le 9 thermidor // Annaies historiques de la Revolution franfaise. 1927. T. 4. P. 149-151.

124. Mathiez A. Un rapport dantoniste sur la conspiration de l'etranger // Annales revolutionnaires. 1916. T. 18. P. 250-268.

125. Mathiez A. La reorganisation du gouvernement revolutionnaire (germinal-floreal an II) // Annales historiques de la Revolution fransaise. 1927. T. 4. P. 50-66.

126. Mathiez A. Les seances des 4 et 5 thermidor an II aux deux Comites des salut public et de surete generale // Mathiez A. Girondins et Montagnards. P.: Firmin-Didot, 1930. P. 139-170.

127. OrdingA. Le Bureau de police du Comite de salut public. Etude sur la Terreur. Oslo: J. Dybwad, 1930. 191 p.

128. Palmer R. R. Twelve Who Ruled. Princeton, 1941. 417 p.

129. Palmer R.R. The Year of the Terror. Princeton: Princeton university press, 1989. 415 p.

130. Pascale F. L'economie dans le Terreur. Robert Lindet. 1746-1825 / Preface de J. Tular. P.: Editions SPM, 1999. 468 p.

131. Patrick A. The Men of the First French Republic. Baltimore: The Johns Hopkins University Press, 1972. 407 p.

132. Sainte-Claire Deville P. La Commune de l'an II. P., 1946.

133. Scherb R. Les lois de ventose et leur application dans le departement du Puy-de-Dome // Annales historiques de la Revolution fran^aise. 1934. № 66. P. 403-434.

134. Soreau E. A la veille du 9 thermidor (les gouvernes et les gouvernants). P.: Les Belles-Lettres, 1933. 95 p.

135. Vellay Ch. Le numero VII du "Vieux Cordelier" // Annales revolutionnaires. 1908. № 4.

136. Wallon H. Histoire du Tribunal revolutionnaire de Paris avec le journal de ses actes. P.: Hachette, 1880-1882. 6 vol.

137. Walter G. La conjuration du 9 thermidor. P.: Gallimard, 1974. 576 p.

138. Walter G. Histoire de la Terreur. P.: Albin Michel, 1937. 447 p.

139. Литература по истории Французской революции общего содержания

140. Актуальные проблемы изучения истории Великой французской революции: Материалы "круглого стола" 19-20 сентября 1988 г.) / Отв. ред. Черняк Е.Б. М.: ИВИ, 1989. 261 с.

141. Андреев Н.Н. Великий переворот или Великая французская революция: В 2 ч. СПб.: Ф. Павленков, 1907-1908. Ч. 1.СГарый порядок. 1907. 120 е.; Ч. 2. Революция. 1908. 138 с.

142. Бакс Б. Великая французская революция. Пг.: Гос. изд-во, 1918. 120 с.

143. Берк Э. Размышление о Революции во Франции. М. Рудомино, 1993. 144 с.

144. Блан Л. История Французской революции 1789 г.: В 12 т. СПб.: Поляков, 1909.

145. Блосс В. История Французской революции. Пг.: Луч, 1919. 424 с.

146. Герье В.И. Французская революция 1789-1795 в освещении И. Тэна. СПб.: А.В. Суворин, 1911. 497 с.

147. Доусон К.Г. Боги Революции. СПб.: Алетейя, 2002. 331 с.

148. Жорес Ж. История Великой французской революции: В 3 т. М.: Гос. изд-во, 1920-1924.

149. Зибель Г. История Французской революции: В 4 т. СПб.: тип. О.И. Бакста, 1863-1867.

150. Кареев Н.И. Великая французская революция: В 4 ч. Пг.: т-во А.Ф. Маркс, 1918. 418 с.

151. Кареев Н.И. Западноевропейская абсолютная монархия XVI, XVII и XVIII веков. СПб., 1908.

152. Кареев Н.И. История Западной Европы в Новое время: В 7 т. СПб.: тип. И.А. Ефрона, 1892-1917. Т. 3. Восемнадцатый век и Французская революция. 1893. 650 с.

153. Карлейлъ 71 Французская революция: История. М.: Мысль, 1991. 576 с.

154. Карно И. История Французской революции. СПб.: Павленков, 1893. 349 с.

155. Кинэ Э. "Революция" и ее критика: С 7-го изд. Париж, 1867. 289 с.

156. Кропоткин П.А. Великая французская революция: 1789-1793.(3--е) ^зд. М.: Наука, 1979. 575 с.

157. Кунов Г. Борьба классов и партий в Великой французской революции 1789-1794 гг. М.; Пг.: Госиздат, 1923. 640 с.

158. Ламартин А. История жирондистов: В 4 т. СПб.: Тиханов, 19021906.

159. Манфред А.З. Великая французская революция. М.: Наука, 1983. 431 с.

160. Матьез А. Французская революция. Ростов-на-Дону: Феникс, 1995. 575 с.

161. Минье Ф. История Французской революции. 6-е изд. СПб.: Попова, 1906. 430 с.

162. Олар А. Политическая история Французской революции: Происхождение и развитие демократии и республики (1789-1804). М.: Соцэкгиз, 1938. 979 с.

163. Собуль А. Из истории Великой буржуазной революции 1789-1794 годов и революции 1848 года во Франции. М.: Изд-во иностранной литературы, 1960. 572 с.

164. Сорелъ А. Европа и Французская революция: В 8 т. СПб.: Изд-во Л.Ф. Пантелеева, 1892-1908.

165. Токвиль А. Старый порядок и Революция. М.: Московский философский фонд, 1997. 252 с.

166. Тэн И. Происхождение современной Франции: В 5 т. СПб., 1907.

167. Фюре Ф. Постижение Французской революции. СПб.: ИНАПРЕСС, 1998. 224 с.

168. Фюре Ф. Прошлое одной иллюзии. М., 1998.

169. Хобсбаум Э. Век Революции. Европа 1789-1848. Ростов-на-Дону: Феникс, 1999. 477 с.

170. Ansart-Dourlen М. L'action politique, des personality et l'id6ologie jacobine: Rationalisme et passions revolutionnaires. P.: L'Harmattan, 1998. 321 p.

171. Aulard F.A. Etudes et lemons sur la Revolution fTan?aise. P.: Alcan, 1904. 213 p.

172. Barante P.B. de. Histoire de la Convention. Bruxelles: Meline, Cans et сотр., Libraires-editeurs, 1851-1853. 6 vol.

173. The French Revolution and the Creation of Modern Political Culture / Ed. by K.M. Baker. Oxford: Pergamon press, 1987-1988. 2 vol.

174. Gauchet M. La Revolution des pouvoirs: La souverainete, le peuple et la representation. 1789-1799. P.: Gallimard, 1995. 288 p.

175. Lefebvre G. La Revolution fran^aise. P.: PUF, 1957. 686 p.

176. Martin J.C. La France en Revolution. 1789-1799. P.: Belin, 1990. 2561. P

177. Martin J.C. La Revolution franfaise: Etapes, bilans et consequences. P.: Seuil, 1996. 62 p.

178. Michelet J. Histoire de la Revolution franfaise. 6 vol. P., 1869-1876.

179. Sole J. La Revolution en questions. P.: Editions de Seuil, 1988. 418 p.

180. Tissot P.F. Histoire complete de la Revolution francaise. 6 vol. P., 1834-1836.

181. Tulard J. La France de la Revolution et de l'Empire. 2e ed. corrigee. P.: PUF, 1995. 241 p.

182. Vovelle M. La Revolution francaise, 1789-1799. P.: Armand Colin, 1998. 189 p.

183. Vovelle M La Revolution fransaise. Images et recit. 5 vol. P.: Livre club Diderot: Messidor, 1986.

184. Работы по отдельным проблемам Французской революции

185. Бачко Б. Культурный поворот III года Республики // Французский ежегодник. 2000: 200 лет Французской революции 1789-1799 гг.: Итоги юбилея. М., 2000. С. 103-125.

186. Беркова К.Н. Процесс Людовика XVI. 2-е изд., доп. и испр. М.: Красная новь, 1923. 307 с.

187. Бовыкин Д.Ю. Термидор, или миф о конце Революции // Вопросы истории. 1999. № 3. С. 149-161.

188. Бовыкин Д.Ю. Термидор: старые проблемы и новые споры // Французский ежегодник. 2000: 200 лет Французской революции 17891799 гг.: Итоги юбилея. М., 2000. С. 88-102.

189. Борецкий-Бергтелъд Н. Политическая роль французского театра во время революции 1789 года // Современный мир. 1907. № 5. С. 249264.

190. Борисов Ю. В. Дипломатия Французской революции // Международная жизнь. 1989. № 7. С. 30-41.

191. Вайнштейн O.J1. Очерки по истории французской эмиграции в эпоху Великой революции (1789-1795). Харьков: Госиздат Украины, 1925. 127 с.

192. Волошин М. Пророки и мстители: Предвестники Великой революции//Волошин М. Лики творчества. М., 1988. С. 188-208.

193. Вопросы государства и права во Французской буржуазной революции XVIII в.: Сборник статей, посвященных 150-летию Французской революции. М., 1940.

194. Герцензон А. А. Проблема законности и правосудия во французских политических учениях XVIII века. М., 1962.

195. Гессен С. И. Политические идеи жирондистов. М.: тип. т-ва Рябушинских, 1917. 48 с.

196. Гордон А.В. Падение жирондистов. Народное восстание в Париже ' в 31 мая 2 июня 1793 года. М.: Наука, 1988. 152 с.

197. Далии В.М. Люди и идеи: Из истории революционного и социалистического движения во Франции. М.: Наука, 1970. 401 с.

198. Градовский АД. Элементы и принципы Революции // Градовский А.Д. Собрание сочинений. СПб., 1904. Т. 4. С. 383-539.

199. Державин К.Н. Литература Французской буржуазной революции //Новый мир. 1939. № 7. С. 202-220.

200. Дживелегов А.К. Армия Великой французской революции и ее вожди. М.; Пг., 1923.

201. Европейское просвещение и Французская революция XVIII века. М.:ИВИ, 1988.214 с.

202. Из истории буржуазных революций Нового времени: Темат. сб. молодых сотрудников и аспирантов ин-та всеобщей истории АН СССР. М.: Изд-во АН СССР, 1985. 188 с.

203. Иоффе И. Карикатура Французской революции // Исторический журнал. 1939. № 7. С. 76-79.

204. Исторические этюды о Французской революции: Памяти В.М. Далина (к 95-летию со дня рождения). М.: ИВИ, 1998. 322 с.

205. Каганович Б. С. Язык Французской революции (о неопубликованной работе К.Н. Державина) // Французский ежегодник. 2000: 200 лет Французской революции 1789-1799 гг.: Итоги юбилея. М., 2000. С. 126-135.

206. Калитина Н.Н. О празднествах эпохи Великой французской революции // От старого порядка к Революции. Л., 1988. С. 163-175.

207. Кожокин Е.М. Государство и народ: От Фронды до Великой французской революции. М.: Наука, 1989. 175 с.

208. Кристол И. Американская революция успешная революция. (В рукописи)

209. Лафарг П. Язык и Революция. Французский язык до и после революции. М.; JL: Academia, 1930. 100 с.

210. Лефевр Ж. Аграрный вопрос в эпоху террора (1793-1794). Л.: Соцэкгиз, 1936. 202 с.

211. Лимонов Ю. А. Празднества Великой французской революции в 1789-1793 гг. и массовые праздники советской власти в 1917-1920 гг. // Великая французская революция и Россия. М. 1989. С. 390-422.

212. Манфред A3. Великая французская революция и современность //

213. Новая и новейшая история. 1964. № 4. С. 59-74.1. Я.Я/.)

214. Михайлов Я. Великая французская революция и церковь: В 2 т. М.; Л.: ОГИЗ, Московский рабочий, 1930. Т. 1. 274 е.; Т. 2. 184 с.

215. Нарочницкий А.Л. Крушение дипломатии Дантона в июне-июле 1793 года // Доклады и сообщения исторического факультета Московского университета. М., 1947. Вып. 6. С. 3-18.

216. Обичкина Е.О. История массового сознания в истории Великой французской революции // Актуальные проблемы изучения истории Великой французской революции. М., 1989. С. 145-156.

217. Обичкина Е.О. Лозунг братства во Французской буржуазной революции конца XVIII века // Вопросы истории. 1989. № 4. С. 55-68.

218. От Просвещения к Революции: Из истории общественной мысли Нового времени. М., 1990.

219. От старого порядка к Революции: К 200-летию Великой французской революции. Л.: Изд-во Ленингр. ун-та, 1988. 176 с.

220. Пименова Л.А. Идея свободы во Французской революции XVIII в. //Новая и новейшая история, 1992, № 1. С. 59-73.

221. Попов Ю.В. Публицистика Великой французской революции: Камилл Демулен журналист. М.: Изд-во Моск. ун-та, 1988. 175 с.

222. Процесс жирондистов. Пг., 1919. 60 с.

223. Раткевич К. Газеты времен Французской революции // Большевистская печать. 1939. № 12. С. 27-35.

224. Ревуненков В.Г. Очерки по истории Великой французской революции: Падение французской монархии, 1789-1792. Л.: Изд-во Ленингр. ун-та, 1982. 240 с.

225. Ревякин А.В. Французская революция XVIII в. и парламентаризм // Из истории европейского парламентаризма: Франция. М., 1999. С. 23-44.

226. Роже Ф. Кровавый человек: семиотическая находка Марата (Образы и символы Французской революции) // Новое литературное обозрение. 1997. № 26. С. 27-47.

227. Смирнов В.П., Посконин B.C. Традиции Великой французской революции в идейно-политической жизни Франции 1789-1989. М.: Изд-во Моск. ун-та, 1991. 220 с.

228. Собуль А. О принципах Восемьдесят девятого года // Великая французская революция и Россия. М., 1989. С. 65-77.

229. Собуль А. Философы и Французская революция // Французский ежегодник. 1982. М, 1984. С. 138-149.

230. Согомонов А.Ю. Двести лет спустя (Что думают французы о Революции 1789 года) // Социологические исследования. 1989. № 4. С. 136-140.

231. Соколов О. В. Высшие офицеры французской армии и революционное правительство (1792-1794) // От старого порядка к Революции. Л., 1988. С. 125-135.

232. Тальмер М. Франкмасонство и Французская революция. Харьков, 1906.

233. Толмачев М.В. Великая французская революция и свобода печати //Иностранная литература. 1989. № 7. С. 230-236.

234. Тырсенко А.В. Фельяны: У истоков французского либерализма. М.: И зд-во Моск. ун-та, 1999. 126 с.

235. Устинов В.М. Учение о народном представительстве: В 2 т. М., 1912.

236. Философия и Революция: Сравнив с достигнутым высокий идеал. Ч. 1-2. М, 1989.

237. Фюре Ф. Революция живая и мертвая // Новое время. 1993. № 37. С. 57-59.

238. Хобсбаум Э. Эхо "Марсельезы". Дойчер И. Незавершенная революция. М.: Интерн-Версо, 1991. 271 с.

239. Черняк Е.Б. 1794 год: актуальные проблемы исследования Великой французской революции // Французский ежегодник. 1987. М., 1989. С. 240-277.

240. Черняк Е.Б. Времен минувших заговоры. М.: Междунар. отношения, 1994. 540 с.

241. Черняк Е.Б. Пламя Парижа и его отблески // Наука и жизнь. 1989. № 8. С. 78-86.

242. Чудинов А.В. Крушение иллюзии: Проблема войны и мира в философии Просвещения // Монархия и народовластие в культуре Просвещения. М., 1995. С. 203-216.

243. Чудинов А.В. У истоков революционного утопизма. М.: Знание, 1991. 64 с.

244. Bluche F. Septembre 1792: Logique d'un massacre. P.: Robert Laffont, 1986. 268 p.

245. Cellard J. Ah! Qa ira, 9a ira. Ces mots que nous devons a la Revolution. P.: Ballard, 1989. 351 p. Bohm de. Les prisons en 1793. P.: Bobee et Hingray Librairie, 1878. 312 p.

246. Cobban A. Le sens de la Revolution fran9aise. P.: Julliard, 1964. 220 P

247. Gueniffey P. Le nombre et la raison: La Revolution fransaise et les elections. P.: Ed. de l'EHESS, 1993. 559 p.

248. Ligou D. Structures et symbolisme ma^onnique sous la Revolution // Annales historiques de la Revolution fran9aise. 1969. № 197. P. 511-522.

249. Mathiez A. Girondins et Montagnards. P.: Firmin-Didot, 1930. 305 p.

250. Ozouf M. De thermidor a brumaire: Le discours de la Revolution sur elle-meme // Revue historique. 1970. № 243. P. 31-66.

251. Ozouf M. L'ecole de France: Essais sur la Revolution, l'utopie et l'enseignement. P.: Gallimard, 1984. 418 p.

252. Ozouf M. La fete revolutionnaire, 1789-1799. P.: Gallimard, 1984. 476 P

253. Ozouf M. L'opinion public // The French Revolution and the Creation of Modern Political Culture. Oxford, 1987. Т. 1. P. 419-434.

254. Ozouf M. La Revolution fran9aise et l'idee de l'homme nouveau // The French Revolution and the Creation of Modern Political Culture. Oxford, 1988. T. 2. P. 213-232.

255. Pommier E. L'art de la liberte: doctrine et debats de la Revolution fran9aise. P.: Gallimard, 1991. 505 p.

256. Revolution et l'ordre juridique prive. Rationalite ou scandale? P.: PUF, 1988. 2 vol. 836 p.

257. Tackett T. Par la volonte du peuple: Comment les deputes de 1789 sont devenus revolutionnaires. P.: Michel, 1997. 360 p.

258. Voter, eiire pendant la Revolution fran9aise 1789-1799: Guide pour la recherche. P.: Ed. du CTHS, 1999. 484 p.

259. Vovelle M. Ideologies et mentalites. P.: Fran9ois Maspero, 1982. 3281. P

260. Работы, посвященные деятелям Французской революции

261. Бадентер Р. и Э. Кондорсе (1743-1794): Ученый в политике. М.: Ладомир, 2001. 398 с.

262. Гаккебуш М.М. (Кусторубов М.) Максимилиан Робеспьер: Опыт характеристики. М., 1899. 48 с.

263. Дез-Эссар Г. Злодеяния Робеспьера и главных его сообщников Марата, Кутона, Сен-Жюста и прочих. СПб., 1802.

264. Егоров А.А. Монтаньяр Филипп Леба // Вопросы истории. 1995. №5-6. С. 136-141.

265. Жизнь и деяния мужей, прославившихся во Франции со времени Революции до нынешнего года: В 2 ч. М., 1802.

266. ЗахерЯ.М. Робеспьер. М.; Л.: Госиздат, 1925. 92 с.

267. Захер Я.М. Сен-Жюст (Жизнь деятельность - идеология). Пг.: Госиздат, 1922. 79 с.

268. Кричевский Б.Н. Революционер-утопист Сен-Жюст. СПб.: М. Малых, 1907. 32 с.

269. Левандовский А.П. Арденнская миссия Сен-Жюста // Вопросы истории. 1982. № 7. С. 115-121.

270. Левандовский А.П. Дантон. Ростов-на-Дону: Феникс, 1997. 413 с.

271. Лавандовский А.П. Кавалер Сен-Жюст. Повесть о великом французском революционере. М.: Политиздат, 1983. 395 с.

272. Левандовский А.П. Робеспьер. Ростов-на-Дону: Феникс, 1997. 445 с.

273. Левандовский А.П. "Свобода должна победить." // Человек и закон. 1981. №9. С. 114-127.

274. Лукин Н.М. Максимилиан Робеспьер. М.: Госиздат, 1919. 124 с.

275. Манфред А.З. Максимилиан Робеспьер выдающийся деятель Великой французской буржуазной революции XVIII века (К 200-летию со дня рождения). М.: Знание, 1958. 48 с.

276. Манфред А.З. Марат. М.: Молодая гвардия, 1962. 352 с.

277. Манфред А.З. Три портрета эпохи Великой французской революции. М.: Наука, 1978. 440 с.

278. Матьез А. Новое о Дантоне. М.; Л.: Московский рабочий, 1928. 145 с.

279. Мирович Н. Очерки из истории Великой французской революции: Камилл Демулен. М.: т-во И.Д. Сытина, 1906.

280. Мирович Н. Очерки из истории Великой французской революции. Сен-Жюст. М.: т-во И.Д. Сытина, 1906. 35 с.

281. ОларА. Ораторы революции: В 2 т. М.: Ефимов, 1907-1908. Т. 1. Учредительное собрание. 1907. 370 е.; Т. 2. Законодательное собрание. 1908. 384 с. л

282. Пименова Э.К. Эро де Сешель творец французской конституции1793 г. Берлин, Пг., М.: Госиздат, 1923. 86 с. JЧ

283. Подгорный М.Э. Лазарь Карно, организатор военных победу"

284. Революции (1753-1823) // Карно Л.Н. Размышления о метафизикеисчисления бесконечно малых. М.-Л., 1933. ^

285. Сергеев В. Тигр iболоте // Знание сила. 1988. № 7. С. 64-74. ^

286. Смирнова Е. Гильотина Революции // Литературная!Россия. 1999.^ № 16. С. 14.

287. Смирнова Е.В. Сен-Жюст: Прагматизм против утопии. М.: РГТУ, 2002. 290 с.

288. Собуль А. О миссии Сен-Жюста в Рейнскую армию (брюмера II года Республики) // Собуль А. Из истории Великой буржуазной революции 1789-1794 годов и революции 1848 года во Франции. М., 1960. С. 155-171.

289. Херасков И.М. Дантон и процесс короля // Голос минувшего. М., 1916, №12. С. 181-191.

290. Цвейг С. Жозеф Фуше // Цвейг С. Собр. соч.: В. 10 т. М.: Терра, 1992. Т. 6. С. 351-586.

291. Черкасов П.П. Лафайет: политическая биография. М.: Мысль, 1992. 376 с.

292. Черноверская Т.А. Жизнь и деятельность Л.А. Сен-Жюста (1767— 1794) // Новая и новейшая история. 2002. № 6. С. 141-165.

293. Черноверская Т.А. К вопросу об эволюции мировоззрения Сен-Жюста// Французский ежегодник. 1987. М., 1989. С. 16-29.

294. Черноверская Т.А. Личность и судьба // Сен-Жюст Л.А. Речи. Трактаты. СПб.: Наука, 1995. С. 392-411.

295. Черноверская Т.А. Формирование и эволюция мировоззрения Сен-Жюста: Автореф. дисс. на соиск. уч. степ. к. и. н. Новосибирск, 1999. 21 с.

296. Чистяков В.В. Камилл Демулен публицист (1789-1791) // Французский ежегодник. 1967. М., 1968.

297. Чудинов А.В. На облаке утопии: жизнь и мечты Жоржа Кутона // Кутон Ж. Избранные произведения. 1793-1794. М., 1994. С. 5-54.

298. Чупрун Н.И. Сен-Жюст, его революционная деятельность и идеология: Дисс. на соиск. уч. степ. к. и. н. Днепропетровск, 1955.

299. Чупрун Н.И. Сен-Жюст и вантозские декреты // Из истории якобинской диктатуры. 1793-1794. Одесса, 1962. С. 406-472.

300. Чупрун Н.И. Сен-Жюст и организация обороны Франции в 1793 году // Научные записки Днепропетровского университета. 1956. Т. 56. Вып. 4. С. 109-127.

301. Abensour М. La philosophic politique de Saint-Just // Annaies historiques de la Revolution fran9aise. 1966. № 183. P. 1-32; № 185. P. 341-358.

302. Abensour M. La theorie des institutions et les relations du legislateur et du peuple // Actes du colloque Saint-Just. P., 1968. P. 239-290.

303. Actes du colloque Saint-Just. (Sorbonne, 25 juin 1967). P.: Soc. des Etudes robespierristes, 1968. 466 p.

304. Aegerter E. La vie de Saint-Just. P.: Gallimard, 1929. 254 p.

305. Aulard A. Les Orateurs de la Convention. 2 vol. P.: Comely, 19061907. Т. 1. 1906. 569 p.; T. 2. 1907. 608 p.

306. Bessand-Massenet P. Robespierre: L'homme et l'id6e. P.: Editions Fallois, 2001. 254 p.

307. Biard M. Collot d'Herbois: Legendes noires et Revolution. Lyon: Presses universitaires de Lyon, 1995. 228 p.

308. Bliard P. Le conventional Prieur de la Marne en mission. Destitution des autorites constituees // Revue historique. 1903. T. 83. P. 38-57, 225242.

309. Bluche F. Danton. P.: Perrin, 1999. 495 p.

310. Bouchard G. Un organisateur de la victoire. Prieur de la Cote-d'Or, membre du Comite de salut public. P.: Clavreuil, 1946. 476 p.

311. Bourdon J. Vadier et la loi du 22 prairial // Annales historiques de la Revolution fran9aise. 1946. T. 18. P. 164-165.

312. Boutanquoi O. Le conventionnel Saint-Just et sa famille. Compiegne, 1927. 38 p.

313. Brunei F. Pourquoi ces "six" parmi les "derniers montagnards"? // Annales historiques de la Revolution fran9aise. 1996. № 304. P. 401-413.

314. Bruun G. Saint-Just, apostle of the Terror. Boston; N. Y.: Houghton Mifflin со., 1932. 168 p.

315. Bruun G. Une tradition anglaise du faux rapport de Saint-Just redige par d'Antraigues //Annales historiques de la Revolution fran9aise. 1927. T. 4. P. 275-277.

316. C.V. Guffroy contre Robespierre en 1789 // Annales revolutionnaires. 1909. T. 2. P. 243-244.

317. Caron P. Danton et les massacres de septembre // La Revolution fran9aise. 1931. T. 84. P. 193-218.

318. Fleury E. Etudes r6volutionnaires. Saint-Just et la Terreur. 2 vol. P.: Didier, 1852. Т. 1. 336 p.; T. 2. 399 p.

319. Fortunet F. L'amitie et le droit selon Saint-Just // Annaies historique de la Revolution franfaise. 1982. № 248. P. 181-195.

320. Gallot M. LTiomme Robespierre: Histoire d'une solitude. P.: Librairie academique Perrin, 1968. 352 p.

321. Gaspard C. Saint-Just et "la force des choses": le rapport du 8 ventose an II // Voies nouvelles pour l'histoire de la Revolution fran^aise. P., 1978. P. 371-380.

322. Geffroy A. La destination sous-politique; nous et peuple chez Robespierre // Histoire moderne et contemporaine. Informatique. 1984. № 4. P. 96-122.

323. Geffroy A. Le "peuple" selon Saint-Just // Actes du colloque Saint-Just. P., 1968. P. 231-237.

324. Grey M. Hebert. Le "Pere Duchesne", agent royaliste. P.: Librqirie academique Perrin, 1983. 388 p.

325. Grezaud S. Vadier a Montaut (Ariege) en 1793 // Annaies historique de la Revolution fran<?aise. 1974. № 217. P. 420-425.

326. Gross J.P. Autour de Saint-Just // Annaies historiques de la Revolution fran<?aise. 1962. № 68. P. 218-227.

327. Gross J.P. L'emprunt force du 10 brumaire an II et la politique social de Saint-Just //Actes du colloque Saint-Just. P., 1968. P. 71-149.

328. Gross J.P. Saint-Just en mission. La naissance d'un mythe // Actes du colloque Saint-Just. P., 1968. P. 37-69.

329. Gross J.P. Saint-Just, sa politique et ses missions. P.: Bibl. nat., 1976. 570 p.

330. Guilaine J. Billaud-Varenne: l'ultra de la Revolution (1756-1819). P.: Fayard, 1969. 377 p.

331. Carr J.L. Robespierre: The Force of Circumstance. N.Y.: St. Martin's Press, 1972. 240 p.

332. Centore-Bineau D.B. Saint-Just. P.: Payot, 1936. 292 p.

333. Chaumie J. Saint-Just et le proems des Girondins // Actes du colloque Saint-Just. P., 1968. P. 23-35.

334. Cock J. de. Marat, prophete de la Terreur? // Annales historiques de la Revolution franfaise. 1995. № 300. P. 261-269.

335. Curtis E.N. Saint-Just, colleague of Robespierre. N.Y. : Columbia univ. press, 1935. 403 p.

336. Cuvillier-Fleury A.A. Portraites politiques et revolutionnaires. P.: Levy, 1851. 444 p.

337. Decriem B. Billaud-Varenne Robespierre ou le malentendu de thermidor. Lille: EMR, 1993. 109 p.

338. Dhombres J. et N. Lazare Carnot. P.: Fayard, 1997. 770 p.

339. Domine J. La rhetorique des conventionnels a travers une etude d'ensemble: les discours et rapports de Saint-Just // Annales historique de la Revolution franfaise. 1995. 300. P. 313-315.

340. Dommanget M. Saint-Just. P., 1971.

341. Dommanget M. Saint-Just et l'education // Actes du colloque Saint-Just. P., 1968. P. 203-211.

342. Dowd D.L. Jacques Louis David, artist, membre of the Commitee of General Security // The American historical review (New-York). 1952. Vol. 57. №4. P. 871-892.

343. Dussert G. Vadier, le grand inquisiteur. P.: Imprimerie nationale, 1989. 274 p.

344. Eude M. Robespierre a-t-il voulu faire destituer Fouquier-Tinville? // Annales historiques de la Revolution fran9aise. 1965. № 179. P. 66-72. Fleischmann H. Charlotte Robespierre et Guffroy // Annales revolutionnaires. 1910. T. 3. P. 321-340.

345. Hamel E. Histoire de Saint-Just, depute a la Convention nationale. 2 vol. Bruxelles: Meline, Cans et со., 1860. Т. 1. 324 p.; Т. 2. 371 p.

346. Hampson N. Saint-Just. Oxford: Basil Blackwell, 1991. 245 p.

347. Herriot E. Fouche et Robespierre // La Revolution fran9aise. 1936. T. 89. P. 193-215.

348. Humbert A. Louis David peintre et conventionnel. Essai de critique marxiste. P.: Ed. sociales internationales, 1936. 183 p.

349. Ikor R. Saint-Just. P., 1937.

350. Un inedit de Saint-Just: Le discours de fevrier 1793 / Presente et commente par B. Vinot // Annaies historiques de la Revolution fran9aise. 1997. № 307. P. 1-16.

351. Jamet D. Antoine et Maximilien, ou la Terreur sans la vertu. P.: Denoel, 1986. 393 p.

352. Jaquel R. Euloge Schneider en Alsace // Annaies historiques de la Revolution fran9aise. 1932. № 49. P. 1-27; № 50. P. 103-115; № 52. P. 336-342; 1933. № 55. P. 61-73; 1935. № 69. P. 218-248.

353. Kermina F. Saint-Just. La Revolution aux mains d'un jeune homme. P., 1982.

354. Launay R. Barere de Vieuzac (l'anacreon de guillotione). P.: Tallandier, 1929. 354 p.

355. Laurent G. Etienne Lambert, ami de Saint-Just // Annaies revolutionnaires. 1923. Т. XV. P. 17-33.

356. Lefebvre G. E.N. Curtis. Saint-Just, colleague of Robespierre. N. Y., 1935 // Annaies historiques de la Revolution fran9aise. 1936. № 78. P. 553559.

357. LeneruM. Saint-Just. P.: Grasset, 1922. 181 p.

358. Louigot A. Baudot et St. Just ou le secret de la force de choses. P.: Pensee universelle, 1976. 319 p.

359. Lutfalla M. Saint-Just, analiste de l'inflation revolutionnaire // Revue d'histoire economique et sociale. 1966. № 2. P. 242-255.

360. Mathiez A. Etudes sur Robespierre. P.: Messidor, Ed. sociales, 1973. 270 p.

361. Mathiez A. Herault de Sechelles, etait-il dantoniste? // Annales revolutionnaires. 1914. T. 7. P. 484-510.

362. Mathiez A. Robespierre et la dechristianisation // Annales revolutionnaires. T. 2. P. 321-355, 513-540.

363. Mathiez A. Robespierre et le culte de l'Etre Supreme // Annales revolutionnaires. 1910. T. 3. P. 209-238.

364. Mathiez A. Robespierre et le proc£s de Catherine Theot // Annales historiques de la Revolution franfaise. 1929. T. 6. P. 392-397.

365. Mathiez A. Robespierre terroriste. P.: La Renessance du livre, 1921. 191 p.

366. Mathiez A. Le role de Barere et de Vadier au 9 thermidor juge par Bounarroti//Annales revolutionnaires. 1911. T. 4. P. 96-102.

367. Michalet Ch. A. Economie et politique chez Saint-Just. L'exemple de l'inflation // Actes du colloque Saint-Just. P., 1968. P. 151-201.

368. Morton J.B. Saint-Just. L.: Longmans, 1939. 332 p.

369. Nabonne B. La vie privee de Robespierre. P.: Hachette, 1938. 254 p.

370. Ollivier A. Saint-Just ou la force des choses. P.: Gallimard, 1954. 7041. P

371. Ozouf M. Saint-Just // Dictionnaire critique de la Revolution franfaise. Acteurs. P.: Flammarion, Manchecourt, 1992. P. 273-293.

372. Soboul A. Grandeur historique de Saint-Just // Saint-Just L.A. Discours et rapports. P., 1957. P. 7-45.

373. Soboul A. Notes inedites de Saint-Just // Annales historiques de la Revolution fran?aise. 1949. № 116. P. 289-293.

374. Soboul A. Portraits de r6volutionnaires. P.: Messidor, Ed. sociales, 1986. 313 p.

375. Soboul A. Pour relire et comprendre Saint-Just // Actes du colloque Saint-Just. P., 1968. P. 5-8.

376. Soboul A. Sur la mission de Saint-Just a Tarmee du Rhin // Annaies historiques de la Revolution fran9aise. 1954. № 136-137.

377. Theuriot F. Saint-Just, esprit et conscience publique // Actes du colloque Saint-Just. P., 1968. P. 213-230.

378. Thompson J.M. Leaders of the French Revolution. Oxford: Basil Blackwell, 1963. 272 p.

379. Thompson J.M. Robespierre. N. Y.: Appleton-century Co., 1936. T. 2. 300 p.

380. Troper M. Saint-Just et la probleme du pouvoir executif // Actes du colloque Saint-Just. P., 1968. P. 13-21.

381. V.fC.J Guffi-oy contre Robespierre en 1789 // Annaies r^volutionnaires. 1909. T. 2. P. 243-244.

382. Vellay Ch. Un ami de Saint-Just: Gateau // Annaies revolutionnaires. 1908. Т. l.P. 64, 265.

383. Vellay Ch. La correspondance de Saint-Just // Mercure de France. 1906. ler mars (LX). P. 59-68.

384. Vellay Ch. Introduction des "Oeuvres completes" de Saint-Just. P., 1908. T. l.P. V-XXI.

385. Vellay Ch. Lettres inedites de Saint-Just, 1791-1794 // Revue historique de la Revolution fran9aise. 1910. № 12.

386. Vellay Ch. Panis pr£cepteur d'Horace Desmoulins // Revue historique de la Revolution fran9aise. 1912. T. 3. P. 116-119.

387. Vellay Ch. Saint-Just en 1790 // Revue historique de la Revolution fran9aise. 1911. T. 2. P. 378-389.

388. Vellay Ch. Saint-Just et Mably // Annales revolutionnaires. 1908. № 2. P. 345.

389. Vellay Ch. Saint-Just et le proces des dantonistes // Annales revolutionnaire. 1908. Т. 1. P. 101-102.

390. Vermale F. Andre Amar franc-ma9on // Annales historiques de la Revolution fran9aise. 1949. T. 21. P. 241-246.

391. Vermale F. La fortune du conventional Amar avant 1793 d'apres des documents inedits // Annales historiques de la Revolution fran9aise. 1939. T. 16. P. 416-425.

392. Vinot B. Un inedit de Saint-Just: La raison a la morne // Annales historiques de la Revolution fran9aise. 1991. № 284. P. 233-241.

393. Walter G. Robespierre. P.: Gallimard, 1961. 2 vol. Т. 1. La vie. 483 p.; T. 2. L'oeuvre. 558 p.

394. Литература по политологии и социологии411. 50/50. Опыт словаря нового мышления / Под ред. Ю.Н. Афанасьева и М. Ферро. М.: Прогресс, 1989. 559 с.

395. Арон Р. Демократия и тоталитаризм. М.: Текст, 1993. 303 с.

396. Блуммер Г. Коллективное поведение // Психология масс. Самара: Бахрах, 1998. С. 535-588.S

397. Кабанес О., Насс Л. Революционный невроз // Революционный # невроз. М.: Институт психологии РАН, 1998. С. 253-559.

398. Канетти Э. Масса // Психология масс. Самара: Бахрах, 1998. С. 315-398.

399. Камю А. Бунтующий человек. М., 1990.

400. Лебон Г. Психология народов и масс. СПб.: Макет, 1995. 311 с.

401. Лебон Г. Психология социализма. СПб.: Макет, 1995. 541 с.

402. Макиавелли Н. Государь // Он же. Государь. Рассуждения о первой декаде Тита Ливия. О военном искусстве. М.: Мысль, 1996. С. 37-108.

403. Маритен Ж. Человек и государство. М.: Идея-Пресс, 2000. 196 с.

404. Московичи С. Наука о массах // Психология масс. Самара: Бахрах, 1998. С. 397-534.

405. Одесский М.П., Фельдман Д. М. Поэтика террора. М.: Российск. гос. гуманит. ун-т, 1997. 203 с.

406. Ортега-и-Гассет X. Восстание масс // Психология масс. Самара: Бахрах, 1998. С. 195-314.

407. Психология господства и подчинения. Минск: Харвест, 1998. 560 с.

408. Революция и человек: социально-психологический аспект: (Материалы всеросс. науч. конф., 28-30 ноября 1994 г.). М.: Изд-во РАН, 1996. 223 с.

409. Франк СЛ. Духовные основы общества: Введение в социальную ! философию // Франк С.Л. Духовные основы общества. М.: Республика, 1992. С. 13-146.

410. Фрейд 3. Массовая психология и анализ человеческого "Я" // Психология масс. Самара: Бахрах, 1998. С. 131-194.

411. Фуллъе А. Психология французского народа // Революционный невроз. М.: Институт психологии РАН, 1998. С. 11-252.

412. Фурсов А.И. Революция как имманентная форма развития европейского исторического субъекта // Французский ежегодник. 1987. М., 1989. С. 278-330.

413. Халипов В.Ф. Кратология наука о власти: Концепция. М.: Экономика, 2002. 367 с.

414. Халипов В.Ф. Наука о власти. Кратология. М.: ОСЬ-89, 2002. 448 с.

415. Историография Французской революции

416. Афанасьев Ю.Н. Историзм против эклектики: Французская историческая школа "Анналов" в современной буржуазной историографии. М.: Мысль, 1980. 277 с.

417. Афанасьев Ю.Н. Эволюция теоретических основ школы "Анналов" //Вопросы истории. 1981. № 9. С. 77-92.

418. Афанасьев Ю.Н., Блуменау С.Ф. Дискуссии вокруг Великой французской революции // Великая французская революция и Россия. М., 1989. С. 10-34.

419. Афанасьев Ю.Н., Блуменау С.Ф. Современные споры во Франции вокруг великой Революции // Вопросы истории. 1989. № 3. С 18-34.

420. Блуменау С.Ф. "Анналы" и проблема Французской буржуазной революции XVIII в. // Вестник Московского университета. Сер. 8. История. 1978. № 3. С. 68-87.

421. Блуменау С.Ф. В поисках новых подходов: 200-летие Революции и французская историография // Французский ежегодник. 2000: 200 лет Французской революции 1789-1799 гг.: Итоги юбилея. М., 2000. С. 24-45.

422. Блуменау С.Ф. От социально-экономической истории к проблематике массового сознания. Брянск: Изд-во Брянскогт гос. пед. ун-та. 1995. 336 с.

423. Блуменау С.Ф. Современная французская историография революции во Франции конца XVIII в. // Новая и новейшая история. 1990. №2. С. 49-65.

424. Брагина JT.M. Опыт исследования философского трактата XV в. методом количественного анализа // Математические методы в исторических исследованиях. М., 1972. С. 125-140.

425. Вовель М. Дискуссия вокруг двухсотлетия Революции // Мировая экономика и международные отношения. 1989. № 7. С. 66-72.

426. Долин ВЖ Историки Франции XIX-XX вв. М.: Наука, 1981. 327 с.

427. Долин В.М. О новых работах Ричарда Кобба // Французский ежегодник. 1973. М., 1975. С. 260-273.

428. Кареев Н.И. Историки Французской революции: В 3 т. Л.: Колос, 1924-1925.

429. Ковалъченко ИД. Методы исторического исследования. М.: Наука, 1987. 439 с.

430. Ковалъченко И.Д., Бородкин Л.И Современные методы изучения исторических источников с использованием ЭВМ. М.: Изд-во МГУ, 1987. 87 с.

431. Ревуненков В.Г. Марксизм и проблема якобинской диктатуры (Историографический очерк). Л.: Изд-во Ленингр. ун-та, 1966. 176 с.

432. Ревуненков В.Г. О хронологических рамках Великой французской революции // Вестник ЛГУ. 1979. № 14. История. Языкознание. Литература. Вып. 3. С. 26-33.

433. Реизов Б.Г. Французская романтическая историография (1815 -1830). Л., 1956.

434. Самсонов Ю.Б., Червонов Д.С. Французская революция -результат случайности или необходимости? // К 200-летию Великой французской революции (Зарубежная историография). М., 1988. С. 3384.

435. Смирнова Е.В. Контент-анализ как метод изучения публичных выступлений // Источниковедческая компаративистика и историческое построение: Тезисы докладов и сообщений XV научной конференции (30 января 1 февраля 2003 г.). М.: РГТУ, 2003. С. 314-317.

436. Собуль А. Классическая историография Французской революции // Французский ежегодник. 1976. М., 1978. С. 155-170.

437. Старостин Е.В. Архивы периода Великой французской революции // Отечественные архивы. 1993. Вып. 4. С. 92-99.

438. Чудинов А.В. Масоны и Французская революция: дискуссия длиною в два столетия // Новая и новейшая история. 1999. № 1. С. 4569.

439. Чудинов А.В. Прощание с эпохой: Размышления над книгой В.Г. Ревуненкова "Очерки по истории Великой французской революции 1789-1814 гг." //Вопросы истории, 1998, № 7. С. 156-162.

440. Чудинов А.В. Размышления англичан о Французской революции. М.: Памятники исторической мысли, 1996. 301 с.

441. Чудинов А.В. Смена вех: 200-летие Революции и российская историграфия // Французский ежегодник. 2000: 200 лет Французской революции 1789-1799 гг.: Итоги юбилея. М., 2000. С. 5-23.

442. Эпоха Великой французской революции: Проблемы истории и историографии. Чебоксары: Чуваш, гос. ун-т, 1989. 93 с.

443. Baecque A. de. Le corps de l'histoire. Metaphores et politique. 17701800. P.: Calmann-Levy, 1993. 435 p.

444. Luzzatto S. Un futur au passe: La Revolution dans les memoires des conventionnels // Annales historiques de la Revolution fran9aise. 1989. № 278. P. 455-475.

445. Martin J.C. Un Bicentenaire en cache un autre repenser la Terreur // Annales historiques de la Revolution fran9aise. 1994. № 297. P. 517-526.

446. Vovelle M. Combats pour la Revolution fran9aise. P.: La Decouverte, Societe des etudes robespierristes, 2001. 381 p.

447. Vovelle M. Historiographie de la Revolution // Annaies historiques de la Revolution fran9aise. 1988. № 273. P. 303-315.

448. Vovelle M. L'historiographie de la Revolution fran9aise a la veille du Bicentenaire // Annaies historiques de la Revolution fran9aise. 1988. № 272. P. 113-126.

449. Walter G. Repertoire de l'histoire de la Revolution fran9aise. Traveaux publis de 1800 a 1940. P.: Bibliotheque Nationale. Т. 1. Personnes. 1941; T. 2. Lieux. 1951.

450. Справочные и информационные издания

451. Великая французская буржуазная революция: Указатель русской и советской литературы. М.: Изд-во АН СССР, 1987. 216 с.

452. Тепер Е.М. Франция: Рекомендательный указатель литературы. М., 1975.

453. Тонкова P.M. Основные библиографические источники для изучения Французской буржуазной революции XVIII века. М., 1940.

454. Bibliographie de la Revolution fran9aise. 1940-1988 / Sous la dir. de A. Fierro. 2 vol. P.: References, 1989. 1334 p.

455. Caratini R. Dictionnaire des personnages de la Revolution. P.: La Ргё aux Cleres, 1988. 575 p.

456. Caron P. Les fonds du Comite de surete generate. AF* II; F7. P., 1954.

457. Furet F., Ozouf M. Dictionnaire critique de la Revolution fran9aise. . P., Flammarion, 1988. 1122 p.

458. Furet F., Ozouf M. Dictionnaire critique de la Revolution fran9aise. 4 vol. P.: Flammarion, Manchecourt, 1992.

459. Kuscinski A. Dictionnaire des conventionnels. Yvelines: Editions du Vexin Fran9ais, 1973.