автореферат диссертации по философии, специальность ВАК РФ 09.00.11
диссертация на тему: Феномены власти в бытии человека

Полный текст автореферата диссертации по теме "Феномены власти в бытии человека"

На правах рукописи

485Ьи I»

СОЛОВЬЕВА СВЕТЛАНА ВЛАДИМИРОВНА

ФЕНОМЕНЫ ВЛАСТИ В БЫТИИ ЧЕЛОВЕКА

О9.00.11 - социальная философия

Автореферат диссертации на соискание ученой степени доктора философских наук

2 4 033 ^П

Самара 2011

4856019

Работа выполнена в образовательном учреждении высшего профессионального образования «Самарский государственный университет»

Научный консультант:

Официальные оппоненты:

доктор философских наук, профессор, Заслуженный деятель наук РФ Конев Владимир Александрович доктор философских наук, профессор Пигров Константин Семенович

доктор философских наук, профессор Устьянцев Владимир Борисович

доктор философских наук, профессор Стризое Александр Леонидович

Ведущая организация:

Российский государственный гуманитарный университет

Защита состоится «10» марта 2011 года в 14.00 на заседании диссертационного совета ДМ 212.218.05 при Самарском государственном университете по адресу: 443011, г. Самара, ул. Академика Павлова, д. 1, зал заседаний.

С диссертацией можно ознакомиться в научной библиотеке Самарского государственного университета

Автореферат разослан «3 » фс^ги^ЛЛ-_2011 года

Ученый секретарь

диссертационного совета /АК С.И. Голенков

ОБЩАЯ ХАРАКТЕРИСТИКА РАБОТЫ

Актуальность темы исследования

Большинство высказываний о власти превращаются в клише и штампы, поэтому любое суждение о власти рискованно в исследовательском, социальном, идеологическом и прочих смыслах. Общим местом в обсуждении современной власти выступает тема кризиса современного общества, которая охватывает как институты власти, так и доверие людей к власти. Подвижность мира приводит к тому, что мера ответственности институционально оформленной власти (государства, политические партии, различные учреждения и т.п.) существенно снижается, власть становится уязвима для критики. Известный тезис «конца идеологии» как формы социального самосознания стал симптомом изменения политического ландшафта, появления новой расстановки сил, новых коалиций, претендующих на влияние, власть и авторитет. Идеологический фронт власти усложнился, и вопросы о том, кто будет задавать тон, кто будет обсуждать принципы, кто будет выполнять решения, остаются открытыми. Мы наблюдаем активный процесс перераспределения топосов, принципов, структур власти. Конечно, государство и капитал удерживают формальное лидерство в этом процессе, но основания их могущества уже не столь очевидны. Мир стал другим, власть вошла в стадию перехода, но перехода к чему? Пока путь неочевиден, и мы ищем его на ощупь.

Все это ясно указывает на то, что современная ситуация власти выходит за пределы сложившегося концепта власти, понятого как институциональная форма организации общественной жизни. Есть необходимость расширить наше представление о власти, раздвинув его за границы институтов, даже в случае понимания политической власти. Начиная с работ Фуко, в философии и науке происходит расширение границ политического, политику усматривают не только в идеологии и институтах власти, но и в отношениях врач - пациент, учитель - ученик, в пенитенциарных институтах и пр. Движение мысли Фуко и его последователей направлено на то, чтобы увидеть политическое там, где его раньше не видели. Интуиция автора представляемого исследования обратная, она состоит в том, чтобы ввести в поле обсуждения такие регионы существования людей, которые были бы не связаны с пространством политического, но в которых обнаруживалось, бы действие власти. Власть институтов не определяет по-

рядок всех связей, есть такие отношения, которые не управляются политическими институтами, но власть себя в них все-таки обнаруживает.

Утверждение порядка власти касается не только институтов, но и человека, живущего в мире глобальных изменений. У людей возникает потребность организовывать свою жизнь в том мире, который здесь и сейчас обладает значимостью. Эта ситуация требует нового навыка обустройства жизни, нового понимания власти и ее ценности в жизни каждого. Не общество, но сообщество, не государство, но глобальность, не иерархия, но сеть, не Чужой, но Другой - вот некоторые опорные точки организации мысли и действия человека современности. Лишь в системе таких координат становится возможным реализовать не только теоретическую, но и практическую потребность в создании российского гражданского общества, автономного от институтов государственной власти и обладающего силой влияния на порядок совместности, а это неизбежно приведет к укреплению сферы публичной свободы, демократии, самоуправления.

Данная работа обращается к традиционному объекту философии - человеку, а именно к человеку в ситуации власти. Как писал Мерло-Понти, «если, назначение философии - раскрывать первичный смысл бытия, то она не может оставаться таковой, отворачиваясь от удела человеческого: ей, напротив, необходимо погрузиться в него»1. Актуальное исследование проблемы человека и власти возможно через осмысление того, как власть вплетена в культурный опыт человека, как она проявляется в поступках, выборе и решениях человека. Если классическая мысль шла от власти к человеку, то наш запрос движется в иной логике: от человека к власти. Власть - не субстанция, не господство, но опыт упорядочивания силы экзистенции, которым обладает каждый. Тогда проблема связи власти и человека получает новый ракурс. Этот ракурс рассмотрения можно сформулировать в виде вопроса: как власть обнаруживает себя в жизни человека? Одним из способов решения является описание экзистенциально значимых ситуаций как феноменов власти. Философская актуальность представленного исследования состоит в экспликации того опыта власти, который наличествует в жизни каждого, но который до сих пор остается слабо проясненным в философском и научном дискурсе.

Власть в диссертации рассматривается как то, что организует существование человека в значимых ситуациях. Выявление экзистенциального смысла ак-

1 Мерло-Понти М. В защиту философии / пер. с фр., примеч., послесл. И.С. Вдовиной. М.: Изд-во гуманитарной литературы, 1996. С. 14.

туально и способствует решению фундаментальных проблем социальной философии. Более того, всякое философское вопрошание требует не только грамотной рефлексии, но и апологии, особенного заботливо-пристального внимания к человеку и миру (с чем удачно справлялась философия начиная с Сократа и Платона). Настало время, когда философия должна говорить не только «против власти» или быть «по ту сторону власти», но высказать нечто «по эту сторону», что выражает научную и этическую позицию тех, кто живет, познает и действует в мире. Сходную мысль высказывает А. Бадью, который своим творчеством говорит о том, что философия должна предъявить позицию, адресуя ее человеку так, чтобы можно было выживать, сохраняя достоинство и этическую состоятельность в современном мире неопределенности и различия2.

Обращение к проблеме власти продиктовано еще и экзистенциальным запросом, нашей тягой к действию или уходом от него, стремлением к власти или сопротивлением ей. Назрела необходимость построить такой способ разумения власти, который схватывал бы ее неинституциональный смысл. Понимание социальной реальности как событийной позволяет по-новому сформулировать проблему власти и выявить ее экзистенциальный смысл. Природа бытия хотя и властна, но она необходимо утверждает себя в некоторых формах. Ранее такой формой власти признавалось господство; нам представляется, что существуют альтернативные формы власти, которые ярко заявляют о себе, но до сих пор не попали в фокус научного и философского анализа.

Степень разработанности проблемы

Научная литература о власти необозрима, поэтому в исследовании не предполагается дать исчерпывающий анализ этой литературы, а ставится задача обозначить те подходы, которые уже как-то согласованы с «системой отсчета», представленной в диссертации и ориентированной на раскрытие неполитического и неинституционального смысла власти.

Классические исследователи эксплицируют «интуитивную идею власти», где власть связана со способностью оказывать воздействие на другого (некий А может заставить В сделать нечто, что В не сделал бы без воздействия А)3. Власть - асимметричное отношение господства одного субъекта над другим. В

2 См.: Бадью А. Этика: Очерк о сознании Зла / пер. с фр. В.Е. Лапицкого. СПб.: Machina, 2006. С. 44-87.

3 См.: Льюке С. Власть: радикальный взгляд / пер. с англ. И.М. Кырлежева. М.: Изд-во Высшей школы экономики, 2010. С. 30.

. этой традиции работали такие известные авторы, как Т. Гоббс (власть - система асимметричных отношений, где один выступает причиной действия другого), Г. Гегель (власть - отношения господина и раба), М. Вебер (власть - асимметричное отношение, включающее конфликт между индивидами), К. Маркс (власть - система господства одного класса над другим), Т. Парсонс (власть -посредник, циркулирующий внутри политической системы), Н. Луман (власть -средство коммуникации, «символически генерализированное коммуникативное средство»). Классическая традиция говорит о власти как о социально-политическом феномене, она объективирует властные отношения в системе институтов, и прежде всего в институте государства.

Современная философия видит власть во всех регионах существования человека (повседневность, познание, телесные практики, отношения с другим и пр.). Власть предстает как феномен человеческого и культурного бытия. К этой традиции можно отнести авторов феноменолого-герменевтической методологии (среди социологов и социальных теоретиков это П. Бергер, П. Бурдье, А. Щютц, Т. Лукман, Н. Элиас, а среди философов - X. Арендт, Е. Гурко, Ж. Де-лез, Э. Левинас, Ж.-Л. Нанси, В.А. Подорога, П. Рикер, М. Хайдеггер, Н. Шмат-ко и пр.).

Монографических работ по нашей теме нет, но есть масса смежных научных и философских исследований, решающих близкие проблемы. Для описания событий человеческой жизни как ситуаций власти имеют значение следующие вопросы: концептуализация власти в философии Ницше, тематизация понятия власти в экзистенциально-герменевтической философии XX века (М. Хайдеггер, X. Арендт, Э. Левинас, П. Рикер), концептуализация модели власти как господства/подчинения (Г. Гегель, А. Кожев, Г. Маркузе, Ю. Хабермас), анализ событийной природы власти, ее производительного характера во французской философии, социальной теории 2-й пол. XX в. (Ж. Делез, М. Фуко, Ж. Бодрий-яр, А. Бадью, Ж. Рансьер, Ж.-Л. Нанси).

Исследование власти в онтологической перспективе успешно проведено в творчестве Ф. Ницше (концепты воли к власти, сверхчеловека), М. Хайдеггера (воля к власти, власть, властность, постав и пр.), политической теологии К. Шмитта (смысл политической власти выявлен в категориях друг - враг). Особого внимания заслуживает критика европейской философии власти Э. Левина-са. В отечественной науке серьезный вклад в разработку понятия бытия в категориях энергии, силы внесли работы В.В. Бибихина, С.С. Хоружего. Антропо-

логическое измерение бытия власти концептуализируется в работах В.В. Ильина, A.C. Панарина, П.А. Сапронова.

Идея событийного и производительного характера власти получила свое развитие в герменевтической традиции (М. Хайдеггер, Ж. Делез, А. Бадью, Ж. Рансьер), социальной критике (П. Бурдье, С. Жижек, П. Слотердайк, Ю. Хабер-мас, А. Хоннет), а также в перспективе генеалогической методологии (Ф. Ницше, М. Фуко). Здесь власть предстает не как субстанция, но как событие, как стратегическая ситуация, которая характеризуется подвижностью, локальностью, множественностью, имманентностью. Данная методологическая позиция имеет свое продолжение в анализе антропологического измерения власти. В отечественной науке эти идеи и аспекты исследования нашли отклик в работах И.С. Вдовиной, В.П. Визгина, М.В. Ильина, В.А. Конева, B.JI. Лехциера, В.Г. Ледяева, A.B. Магуна, Б.В. Маркова, Д.В. Михеля, А.П. Огурцова, В.А. Подо-роги, Н.С. Плотникова, A.M. Пятигорского, Ю.А. Разинова, В.М. Розина, М.К. Рыклина, К.А. Свасьяна, А.К. Секацкого, З.А. Сокулера, П.Д. Тищенко, В.Н. Фурса, H.A. Шматко и др.

Существенное значение в рамках исследования имеет герменевтика ответственности, власть нравственного императива. Разработка концепции нуди-тельности человеческого бытия представлена в работах М.М. Бахтина, М. Бу-бера, A.A. Гусейнова, У. Джеймса, И. Канта, Э. Левинаса, Ю. Хабермаса, А. Швейцера, Э. Фромма, Т.В. Щитцовой. Работы указанных философов стали теоретическим фундаментом для разработки нашей проблемы.

Заметное влияние на исследование оказали идеи петербургских и саратовских исследователей: концептуализация номадического бытия, истоков политики или «бытия в признанности», тенденция к апологетической роли философии в жизни человека (К.С. Пигров и А.Е. Секацкий), ценностные аспекты и властные стратегии в современном обществе риска (В.Б. Устьянцев).

Что касается отечественной литературы, посвященной проблеме власти, отношению человека и власти, то исследование власти проходило преимущественно в русле ее экономического, политического или правового понимания. Но в последние несколько десятков лет интерес к исследованию власти обострился, что вызвало появление множества работ. Наиболее известными исследователями политической власти являются A.C. Панарин, В.В. Ильин. Кроме того, заметный вклад в философскую концептуализацию власти внесли такие ученые, как Н.С. Автономова, С.С. Алексеев, Т.А. Алексеева, A.C. Ахиезер, И.С.

Вдовина, В.П. Визгин, К.С. Гаджиев, И.А. Гобозов, A.A. Дегтярев, Г.Г. Дилиген-ский, А Л. Доброхотов, В.В. Ильин, И.А, Ильин, М.В. Ильин, И.А. Исаев, Н.М. Кейзеров, В.Е. Кемеров, Д.А. Керимов, В.Г. Ледяев, A.B. Магун, Б.В. Марков, А.Ю. Мельвиль, К.Х. Момджян, B.C. Нерсесянц, Е.В. Осипова, В.А. Подорога, Э.А. Поздняков, C.B. Разворотнева, М.К. Рыклин, П.А. Сапронов, З.А. Сокулер, А.Л. Стризое, П.Д. Тищенко, В.Б. Устьянцев, С.Л. Франк, В.Н. Фуре, В.Ф. Ха-липов, Р,К. Шамилева, Е.Б. Шестопал и др. Однако онтология и критика власти в российской науке находится на начальной стадии разработки. Несмотря на обилие работ (которые ввели в отечественную науку идеи современных европейских и американских исследователей и философов), посвященных историко-философскому анализу концептов «власть», «справедливость», «идеология», можно констатировать дефицит фундаментального исследования власти.

Несмотря на широчайший разброс проблематики власти, вопрос «что позволяет человеку входить в ситуацию власти?» остается открытым. В 2009 г. защищена докторская диссертация Г.Е. Васильева «Онтология власти: экзистенциальные и социальные аспекты», в которой автор определяет экзистенциальный смысл власти как стремление к смерти, небытию4. Более прецедентов анализа экзистенциального смысла власти в научном поле не случилось, что является свидетельством актуальности данного исследования.

Объектом исследования выступают формы проявления власти в бытии человека и культуры.

Предмет исследования - событийная природа и экзистенциальный смысл власти, власть как особый способ управления силой и ресурсом экзистенции, который объявляет себя в ситуации утверждения порядка в жизни человека и общества.

Цель и задачи исследования

Цель работы состоит в экспликации таких феноменов, в которых власть была бы на стороне человека. Реализация цели (выявление экзистенциального смысла власти) возможна на пути описания ситуаций власти и обуславливает решение трех групп задач:

4 Васильев Г.Е. Онтология власти: экзистенциальные и социальные аспекты: автореф, дис. ... д-ра филос. наук. Спец. 09.00.11 - социальная философия. М., 2009. С. 7.

1) разработка фундаментального для нашего исследования понимания событийной природы власти;

2) прояснение экзистенциальной природы власти на пути исследования любви, совести, богатства как ситуаций власти;

3) прояснение специфики и экзистенциальных оснований власти в культуре на материале феноменов священного, техники и справедливости.

Первая группа задач предполагает следующую логику диссертационного исследования:

- рассмотрение власти со стороны силы, возвращения, события по линии концептуализации Ницше - Хайдеггер - Фуко;

- проблематизация вопроса о связи человека и власти у Хайдеггера;

- власть по модели господства и ее критика.

Решение задач данной группы позволит выявить экзистенциальную природу власти, по-новому поставить проблему власти и зафиксировать контуры экспликации ее неполитического и неинституционального смысла.

Второй узел задач диссертации связан с экспликацией экзистенциального смысла власти, выявленного в процессе описания значимых для человека ситуаций:

- раскрытие смысла власти как владения (собственность и богатство), выделение и описание экзистенциальных стратегий власти над вещами;

- обнаружение власти призывания и признания в ситуации любви;

- рассмотрение совести как специфической власти над собой.

Третий блок связан с выяснением специфики власти в культуре и предполагает решение следующих задач:

- выявление специфики власти священного в культуре;

- обнаружение власти техники со стороны силы и вопроса о господстве;

- описание ситуации справедливости как исходного опыта власти в совместном существовании людей друг с другом.

Решение задач предполагает применение адекватной методологии.

Методологические и теоретические основы исследования

В диссертации последовательно реализуется феноменологическая установка, предполагающая, что «человек и мир могут быть поняты лишь исходя из их

"фактичности"»3. Превращение герменевтики в философию связано с именем М. Хайдеггера, который стал рассматривать «понимание» как способ существования бытия и условие обнаружение его смысла. В данной традиции (М. Хай-деггер, Ж.-П. Сартр, Э. Левинас, Г. Гадамер, П. Рикер) бытие себя обнаруживает через конкретных людей и события их жизни. Герменевтический метод предполагает операцию реконструкции (экспликацию истинного смысла или ситуацию рождения смысла) и диалог (формирование нового смысла).

Герменевтический метод П. Рикера, ставший основанием методологии данного исследования, включает три аспекта: семантику (изучение смысла, скрытого за очевидным), рефлексию (самопознание и обоснование познания Через объективации познающего), экзистенциальный план (распознавание за интерпретациями разных способов бытия, при условии понимания проблематичности в нахождении единства). Синтез фундаментальной аналитики М. Хайдеггера и герменевтики П. Рикера составляет методологическую основу диссертационного исследования и позволяет выявить онтологическую причастность человека миру, презумпцию первичности «бытия-в-мире». Любое явление социальной и человеческой жизни исследуется со стороны смысла, ценности, экзистенциальной укорененности.

Понимание социальной реальности как событийной позволило сформулировать проблему экзистенциального смысла власти. Связь события и власти разрабатывалась в философии Ф. Ницше, М. Хайдеггера, М. Фуко, А. Бадью, Ж. Рансьера. Ориентация на их методологию плодотворна, т.к. в ней обосновывается мысль о сингулярном характере власти, структурирующей социальную реальность. Власть предстает как сложная стратегическая ситуация, сингулярный баланс сил, отношений, иерархий (М. Фуко), но также раскрывает бытие и со стороны силы, порядка, избыточности (Ф. Ницше, М. Хайдеггер, А. Бадью, В.В. Бибихин, С.С. Хоружий). Важно отметить продуктивность позиции А. Бадью, его философский и политический язык обращает нас к проблематизации вопроса верности событию.

В своей диссертации мы также опираемся на критический метод исследования. Если И. Кант переориентировал философскую мысль с доктринального изложения на критику, а XX век (от М. Хайдеггера до Ж. Дерриды) создал критику западно-европейской метафизики, то в основе нашего исследования лежит

5 Мерло-Понти М. Феноменология восприятия / пер. с фр. И.С. Вдовиной, С.Л. Фокина. СПб.: Ювента : Наука, 1999. С. 5.

критика способности быть и онтология утверждения (продолжение хайдегге-ровской мысли В.А. Коневым). Онтология утверждения позволяет рассматривать культурное бытие человека со стороны его становления, произведения, событийности, силы.

Научная новизна исследования

Разработано и обосновано новое понимание власти как способа организации силы, раскрыта событийная природа власти и ее укорененность в различных ситуациях жизни человека, выделены и описаны базовые феномены власти (богатство, любовь, совесть, священное, техника, справедливость), противостоящие ее институциональным проявлениям.

В диссертационном исследовании получены следующие новые научные результаты:

• Инновационным является рассмотрение власти в ее неполитическом и неинституциональном аспекте, что предполагает исследование власти не в перспективе классической онтологии сущего и сущности, но обращение к категории события - ключевого понятия современной онтологии. На материале анализа философии Ф, Ницше и М. Хайдеггера, а также обращения к идеям Ж. Де-леза, М. Фуко, А. Бадью, Ж. Рансьера и др. была обоснована связь события и власти, идея событийного характера власти.

• В контексте антропологического поворота в философии XX века и понимания социальной реальности как событийной проблема власти поставлена по-новому. Власть представлена и тематизируется в перспективе выявления ее экзистенциального смысла. Обоснована мысль о том, что человек стоит на стороне власти, что быть «в ситуации власти» онтологически естественно для него.

• Обобщение критики власти по модели господства привело к пониманию недостаточности концепта признания как основания и силы власти. Введено понятие «ситуация власти», обоснована идея рассмотрения онтологически значимых феноменов человеческой жизни как ситуации власти.

• В работе введено понятие «власть над вещами», эксплицирующее понимание ценности вещей как ресурса, необходимого в управлении людьми и самим собой. На материале анализа богатства и собственности раскрыта власть по модели владения, обоснована ее экзистенциальная фундированность. Впер-

вые выделены и описаны экзистенциальные стратегии владения: созидательная (трудовая), стяжательская, авантюрная.

• По-новому развернута идея анализа любви как феномена власти. Любовь исследуется в ее онтологически-онтинеском опыте, т.е. как ситуация, которая требует понимания, действия, созидания особого мира с другими. Власть любви представлена со стороны силы, события, опасности, борьбы и показана как ситуация агона, имеющая специфический порядок и смысл. Выделена модель власти призывания/признания.

• В работе эксплицированы властные основания совести, которая представлена как специфическая форма власти над собой. Обосновывается властный характер ее зова, который выражает себя через нудительное возвращение к подлинности. Выделяются экзистенциальные и социальные аспекты совести и бессовестности как формы отпадения от нудительности бытия.

• Через понятия избыточности, силы и зависимости экзистенции от транс-ценденции тематизирована власть священного. Разработана специфическая модель власти в культуре - власть-служение.

• Обобщение идей гуманитарно-антропологической философии техники привело к обоснованию приоритета экзистенциального над техническим. Власть техники рассматривается в понятиях силы, избыточности, производства и произведения. Эксплицируются экзистенциальные основания господства техники. Выделена власть по модели произведения.

• Разработана идея экзистенциальной фундированности власти справедливости. Описана ситуация справедливости как внедрение силы всеобщего («другого как каждого») в пространство свободы экзистенции. Эксплицирован субъект справедливости, выделены способы сопротивления, ускользания от справедливости.

Основные положения, выносимые на защиту

• Власть является истоком события человеческой жизни и совместности людей друг с другом. Власть и событие не совпадают. Событие понимается как то, что возникает в результате действия власти. Власть не есть событие, но себя в нем обнаруживает. Концептуализация силового, властного понимания бытия и сущего вырастает в традиции динамического (от досократиков) и событийного понимания бытия (от философии жизни, экзистенциализма). Связь власти и

события показана в понятиях силы, возвращения, различия, диалектики различия и повторения на материале философии Ф. Ницше, М. Хайдеггера, Ф. Юнге-ра, Ж. Делеза, Ж. Бодрийяра, а антропологическое измерение власти рассмотрено через обращение к философии М. Хайдеггера, А, Кожева, А. Бадью, Ж. Рансьера.

• Обнаружение экзистенциального смысла власти позволяет говорить о власти не как о посторонней силе и насилии, но как о значимой и фундированной в жизни человека. Субъект событийного свершения как субъект власти -это человек решительный (М. Хайдеггер), признанный (Г. Гегель, А. Кожев, Ю. Хабермас), верный и упорствующий (А. Бадью), это субъект действующий. Власть в диссертации определяется как способ (на)(у)правления силой, энергией, способность свершения. Власть - способ организации силы, с помощью которой конкретное сущее стремится утвердить себя в бытии. У так понимаемой власти есть интенция (она устремлена), у нее есть то, на что она направлена, ресурс и основание в виде силы, она реализует себя в логике возвращения и выражает себя через различие и повторение. Власть не только институт, она укоренена в экзистенции, сингулярна и всякий раз требует своего утверждения заново. Она разворачивается в повседневности и в онтологически существенных ситуациях, таких как поступок, любовь, совесть, труд, богатство и пр.

• В диссертации утверждается, что в понятии признания (X. Арендт, Г. Гегель, М. Вебер, А. Кожев, Ю. Хабермас, А. Хоннет), символической власти (П. Бурдье, Ж. Бодрийяр, С. Жижек), соблазна (Ж. Бодрийяр, Ж.-П. Сартр, Р. Са-лецл) обнаруживается новый ресурс в концептуализации господства в XX веке. Господство вышло за пределы экономической и политической сферы, становясь сложнее, превращеннее, оно скрывается в порядке повседневного и культурного сущего, происходит укрепление мягких форм господства, внедряющихся в пространство медиа. В диссертации обоснована необходимость расширения поля анализа власти через введение понятия «ситуации», «ситуации власти» как «ситуации человека», что позволяет рассматривать власть не как асимметричное отношение господства, но как «центр инициатив» и раскрывает ее созидательный, производительный характер.

• В исследовании показано, что власть как владение и распоряжение вещами включает в себя способность обозрения, опыт присвоения и управления вещами. Власть по модели владения описывается на материале анализа богатства

и собственности. Богатство в диссертации трактуется как особый тип экзисти-рования, который связан с полнотой владения, включающего в себя опыт избыточности человеческого бытия (щедрость, дар, нищета, потеря), риска и осмотрительности (привлечен концепт «бытия на авось» К.С. Пигрова) и т.д. В работе развивается идея избыточности бытия как истока свершений (Ф. Ницше, Ф. Юнгер). В исследовании выделены и описаны три экзистенциальные стратегии власти над вещами: созидательная (трудовая), стяжательская, авантюрная. Власть в созидательной стратегии имеет инструментальный характер, в стяжательской стратегии открывает себя как произвол, а в авантюрной выражается в способности человека управлять(ся) стихийной силой случайности.

• В диссертации любовь рассмотрена как феномен власти, на этом материале разработано понятие власти по модели призывания/признания другого. Власть в любви объявляет о себе в способе управления и предъявления силы, избытка бытия, его событийного становления. Ситуация любви описана с точки зрения силы (выделены два силовых канала любви: нежность и страсть), опасности (разработаны два типа этоса в зоне любовной опасности: «преодоление опасности», «обживание опасности»), фундаментальных угроз любви, диалектики и правил любовной борьбы. Социальное измерение любви проанализировано через понятие соблазна (стратегия желания и стратегия влечения), феноменов безоговорочной любви, любви с первого взгляда, опыта любовной зависимости. Власть призывания/признания имеет характер принудительной силы как в экзистенциальном, там и в социальном смысле.

• В исследовании власть совести представлена как специфическая власть над собой. В событии совести открывается силовой и властный характер осуществления человеческого бытия. Совесть конструируется через силу экзистенции в событии ее возвращения к истоку. Совесть - феномен власти, принципом ее осуществления выступает возвращение или событие обращения на себя «зова» бытия (в виде воли, запрета и пр.) или закона (Л. Альтюссер). В социально ориентированных концептах (Ф. Ницше, 3. Фрейд, М. Фуко, тендерная критика) совесть - репрессивное возвращение человека к закону, норме; в экзистенциально-антропологических (И. Кант, М.М. Бахтин, М. Хайдеггер) совесть - власть, сила, обращающая человека к самому себе. Онтологические аспекты власти совести эксплицированы через выделение в ее целостной структуре возвращения, силы, вызова и ответа.

• С опорой на феноменологические и антропологические концепции священного (М. Вебер, Р. Отго, П. Бергер, М. Элиаде), энергийную антропологию (В.В. Бибихин, С.С. Хоружий), философию Ж. Багая разработано понятие власти по модели служения. Власть служения описана со стороны ее событийности, избыточности, синергии, опыта причастия, а также проинтерпретирован феномен «зависимости» от священного. На материале исихазма показано, что власть священного является практикой управления множественными энергиями твари, практикой направления силы экзистенции к власти трансцендентного. Выделен алгоритм установления власти священного в судьбе человека (этап послушания, преображения, осмысленный опыт служения). Порядок и власть священного рассматриваются как практики управления собой. Человек здесь не против власти, но на ее стороне.

• На платформе анализа техники, проведенного М. Хайдеггером, Э. Юнге-ром, Ф. Юнгером, Г. Маркузе, Ю. Хабермасом, в диссертации обоснован тезис о том, что природа технической избыточности выражает избыточность экзистенции, осмысление последней задает путь к пониманию экзистенциального смысла власти техники. На материале анализа техники разработано понятие власти по модели произведения. В исследовании выделены два смысла техники: с одной стороны, техника - это орудие, средство для присвоения энергии и силы природы человеком, с другой стороны, это технэ, искусство, способ действия. В работе показан процесс миграции господства из сферы политического в область технического (культура технократизма, тенденция внедрения технической рациональности в сферу идеологии, технизация повседневности современного человека).

• В диссертации справедливость рассматривается как феномен власти, который имеет не только институциональное, но и экзистенциальное измерение. Справедливость реализует свой смысл только в ситуации совместности людей друг с другом. Ситуация справедливости описана со стороны оснований для своей организации, принципов справедливости (как распределения), консти-туирования субъекта справедливости (обладающего свободой, вменяемостью, способностью расслышать голос должного бытия), силы внедрения всеобщего в пространство свободы (концепт «я как каждый» П. Рикера). В работе описаны формы отпадения от справедливости: несправедливость выражает себя в непризнании, оскорблении, нарушении обязательства и разнообразных стратегиях

уклонения от справедливости. Показано, что человек не только создает справедливость, но и находится во власти ее принципов.

Теоретическая и практическая значимость исследования

Полученные в ходе диссертационного исследования результаты расширяют представления социальной философии о возможностях анализа власти в поле философского и научного исследования, открывают новые горизонты в анализе традиционного для философии понятия и реальности власти. Полученные результаты убеждают в том, что современный путь исследования феномена власти может быть продуктивен не только в русле критики идеологии, микрофизики власти и социальной теории. Обнаружение событийного характера власти, раскрытие ее проявлений в жизни каждого человека также может быть плодотворно как с научной, так и с практической стороны дела. Научная сторона дела очевидна и выражает себя в переводе анализа власти с классической методологии (понимание ее по модели господства) на постклассическую с целью разработки альтернативных господству способов понимания власти.

Практическая сторона дела распространяется на область не только социальной практики, но и практики «работы над собой». Обнаружение и управление силой, ресурсом экзистенции позволяет более полно, отчетливо и эффективно понимать влияние власти на жизнь человека, осознавать ее смысл, интенсифицировать ее действия. Осознанное управление силой и энергией экзистенции позволяет рассмотреть власть как своеобразную практику «заботы о себе», деятельное участие в созидании собственной жизни.

Результаты представленного исследования могут быть использованы в преподавании курсов «Социальная философия», «Философия власти», «Социальная антропология», а также в различных междисциплинарных исследованиях власти на границе философии с историей, социологией, психологией, политологией. Практическая значимость результатов диссертационного исследования связана с пониманием роли власти в жизни человека, возможностей ее влияния на его решения и поступки, а это может иметь значительное продолжение в области разработки принципов, перспектив в создании современного гражданского общества в России.

Апробация работы осуществлялась на конференциях, теоретических семинарах и изложена в ряде публикаций. Основные положения и идеи диссерта-

ционной работы докладывались на заседаниях, теоретических семинарах и конференциях кафедры философии гуманитарных факультетов СамГУ. Материалы исследования были представлены на конференциях «Идея университета и топос мысли» (Самара, 2005), «Человек в культуре России» (Ульяновск, 2006, 2010), IV Российском философском конгрессе «Философия и будущее цивилизации» (Москва, 2005), V Российском философском конгрессе «Наука. Философия. Общество» (Новосибирск, 2009), на ежегодных Днях Петербургской философии (2007-2010), III Всероссийском культурологическом конгрессе с международным участием (Санкт-Петербург, 2010), ежегодной конференции преподавателей и специалистов Самарского государственного университета (Самара, 2005-2010). Апробация работы была осуществлена через публикацию монографии «На стороне власти: очерки об экзистенциальном смысле власти» (2009), а также статей в ведущих отечественных журналах, в том числе из списка рекомендованных ВАК («Вопросы философии», «Вестник Самарского государственного университета», «Вестник Российского государственного университета им. Иммануила Канта», «Личность. Культура. Общество», «Социум и власть», «Известия Саратовского государственного университета»). Ряд положений диссертации активно используется в преподавательской практике, учебных курсах для студентов социальных и гуманитарных специальностей.

На разработку идей диссертации на конкурсной основе был получен персональный грант Правительства Самарской области 2006 года студентам, аспирантам и молодым ученым по проекту «Власть как исток социального» (№ 46Г1.3 П.). Идеи диссертации апробировались в ходе выполнения научных исследований по гранту РГНФ «Онтология и герменевтика события» (№ 04-03-00061а), в рамках Гранта Президента РФ для государственной поддержки ведущих научных школ (НШ-1451.2008.6), в работе по гранту Научно-образовательного центра СамГУ, поддержанной ГК от 20 июля 2009 г. (№ 02.740.11.0365).

Структура диссертации соответствует логике решения поставленных в диссертации задач и служит последовательному их решению. Работа состоит из Введения, семи глав, Заключения и Списка использованной литературы.

ОСНОВНОЕ СОДЕРЖАНИЕ РАБОТЫ

Во Введении обосновывается актуальность темы исследования, сформулирована проблема, проанализирована степень ее разработанности, представлены объект, предмет, цель и задачи диссертации, приведены методологические и теоретические основания исследования, раскрыта новизна, сформулированы выносимые на защиту положения, показана теоретическая и практическая значимость.

В первой главе «Власть н событие» проанализированы ключевые подходы философии к экспликации идеи событийной природы власти, ее укорененности в бытии человека, дается развернутое теоретическое и методологическое обоснование необходимости разработки альтернативных господству моделей власти.

В первом параграфе «Власть со стороны силы, возвращения и события» обосновывается мысль о том, что анализ власти в категориях силы, события, возвращения, понимание ее созидательного характера - ключ к созданию современной философии власти.

В данном параграфе формулируются исходные интуиции в анализе власти: она реализует себя через что-то или кого-то, имеет определенное количество, существует в ситуации столкновения, реализуется через превышение и захват, власть держит мир в напряжении (она его создает). Очевидное понимание власти (в значении силы и управления) получает новый импульс в идее власти как характеристики человеческого бытия. В диссертации дано следующее определение власти: это способ организации силы, с помощью которого конкретное сущее стремится утвердить себя в бытии.

В работе показано, что власть и сила связаны, властное отношение предполагает силу, но они не одно и то же. Власть есть способ организации силы, форма силового действия. Власть является выражением организованной силы (и в значении способности, и в значении энергии, ресурса). Сила есть возможность власти, а ее действительность - направленная и организованная сила. Значит, не «власть обладает силой» или «сила есть первичная основа и стихия власти», но власть действует силой, эту ситуацию можно определить как «власть силой» (например, власть силой страсти, власть силой совести, власть силой веры и пр.). Указанные идеи вырастают из концептуализации силового, властного понимания бытия в традиции динамического (от досократиков) и со-

бытийного понимания бытия (от философии жизни и экзистенциализма до Ж. Делеза, М. Фуко, А. Бадью). Выделены опоры философской мысли в анализе власти как силы у Ф. Ницше, Ф. Юнгера, Э. Юнгера, Ж. Делеза, М. Фуко, А. Бадью, Ж. Бодрийяра.

Анализ научного и философского понимания силы убеждает в том, что неопределенность смысла силы преодолевается через счисление ее количества. Наука измеряет силу в счислении механических свойств и движения, но возможен и другой взгляд на количество силы - экономический, где сила и власть рассматриваются по принципу наименьшей затраты. Власть со стороны энергии и ресурса обозрима, к ней также применимы понятия количества. Кроме того, в исследовании выделено онтологическое и экзистенциальное измерение силы, которое кроется в ее конечности. Обозримость и конечность силы создает возможность (а часто и понуждает) действовать, свершать события. Конечность мира проистекает из конечности силы и власти. Подобно силе власть обозрима и конечна в ее действии, она есть не наличное, но свершается, имеет временные и пространственные границы, хотя способна создавать эффект всемогущества и безграничности и повторяться, соучаствуя в экономическом (силовом) обмене.

Сила и действие власти определяется также через столкновение и объединение субъектов, ресурсов и пр. Конфликтная и множественная природа власти исследуется в работе в перспективе онтологии различия (различие и повторение Ж. Делеза, разъединенные и унифицированные тела М. Фуко, сила различия как основание социального у Ж. Рансьера, концепт Двоицы А. Бадью). Разъединение и различие создают онтологическую ситуацию власти. Опыт власти возможен благодаря способности человека знать различие и утверждать его. Обоснована идея, что власть может существовать только в онтологической ситуации различия, множественности сил, их борьбы и конкуренции, а образы власти как вертикали остались в границах классического мышления.

Диалектика различия и повторения в перспективе анализа бытийных оснований власти показана на материале концепта Вечного возвращения (Ф. Ницше, А. Данто, Ф. Юнгер, Ж. Делез, Ж. Бодрийяр). Особенное внимание в диссертации уделено толкованию концептов власти, силы, воли к власти, вечного возвращения в философии М. Хайдеггера. Различие и повторение не существует одно без другого. Способность различать создает поле власти, способность осуществлять повторение делает власть стабильной. В обществе сосуществуют очаги власти как различия (критика, сопротивление) и очаги повторения и кон-

сервирования власти (традиция, государство). Только при сбалансированном соотношении различия и повторения возможна устойчивость любых форм власти.

Второй параграф «Вопрос о связи человека и власти, или Вокруг онтологии Хайдеггера» посвящен исследованию перспектив экзистенциального смысла власти. На основании критической рецепции метафизики, нигилизма и философии Ницше Хайдеггером произведен анализ базовых идей, понятий, эк-зистенциалов (власть, властвование, сверхвластительное, власти-деятельный, решительность, забота), которые выявляют онтологическое содержание идеи событийности власти. Показано, что в философии Хайдеггера выделены фундаментальные тезисы в определении связи власти и человека: бытие имеет властный характер; бытийное сверхвластие свершается, имеет событийную природу становления и утверждения; человек как власти-деятель свершается в истории как области (у)становления власти. Власть у Хайдеггера - не элемент фактичности экзистенции, но объявляет себя уже в момент онтологического разделения бытия и сущего: где властвует бытие, там властвует сопричастное ему разумение. Эта позиция в прочтении Хайдеггера эскизно намечена у Левинаса, представляющего экзистенциальную аналитику как проект философии власти.

В рамках параграфа проанализирована философия Бадью, продолжающего традиции онтологии власти как события, показано, что он разрабатывает концепцию верности как ресурса событийного пополнения, а также идею избыточности бытия, принципиальную для анализа власти, реализуемого в диссертации. Исток события у Бадью (как и у Хайдеггера) кроется в человеческой решимости к изменению имеющегося. Событие - разлом, зазор бытия между эмпирической множественностью сущего и метафизическим горизонтом вечности. Анализ концепции Бадью позволил выделить три пласта смысла: решимость как исток события, избыточность события (сила, пополнение), верность как способность существования события (структура возвращения). Событие и путь власти, по Хайдеггеру и Бадью, - это свершение.

В диссертации указывается на появление апории в мысли Хайдеггера и Бадью, которая обнаруживается в невозможности найти ответ на вопрос: как властные основания человеческого бытия переходят в план совместности людей? Решение этой апории представлено в философии Арендт, Левинаса, Рансьера. Арендт, разрабатывая проект «позитивного» смысла власти, исследует политическую власть как пространство «между», имеющую своим истоком человече-

скую способность действовать совместно. В параграфе освещается критика философии власти Хайдеггера Левинасом, который доказывает, что понимание бытия не может доминировать над отношением к Другому, а онтология силы и власти - над этикой. Кроме того, освещается рефлексия политической власти Рансьера, который обосновывает мысль о том, что сила различия есть исток для власти-порядка, а утверждению власти предшествует способность человека и культуры к деятельности различия.

В параграфе показано, что Хайдеггер занимает двойственную позицию: с одной стороны, он критикует европейскую философию как онтологию силы и власти-насилия, а с другой стороны, разрабатывает концепт воли к власти, давая ему фундированное продолжение.

В третьем параграфе «Человек в ситуации власти: власть по модели господства/подчинения и возможности ее преодоления» анализируется концепт власти-господства, а через проблематизацию понятия «человек власти» создается теоретическая платформа для описания тех регионов экзистирования, которые делают феноменологически доступным бытие человека со стороны силы и энергии существования.

В работе показано, что после Гегеля и Вебера понятия «господин», «господство», «признание» становятся ключевыми в концептуализации проблемы человека власти, а решение проблемы отношения власти и человека через понятие признания является альтернативой анализу властности бытия по линии Ницше - Хайдеггер - Бадью. Признание как ключевой принцип власти разрабатывалось Гегелем, Кожевым, Альтюссером, Хабермасом, Хоннетом и др. Через анализ признания они ликвидируют апорию Хайдеггера при переводе власти из области бытия человека в план совместности. Признание как действие власти есть акт, конституирующий субъективность в совместности людей.

В диссертации анализируется концепция человеческих типов власти Коже-ва. Он отвергает силовое понимание власти и вводит идею антропогенного желания («желание желания») человека как проводника в пространство власти. В этой традиции человек есть действие, и, удовлетворяя свое желание желания, он существует, но в той мере, в какой он признан: признание одного человека другим составляет само его бытие. В отличие от Гегеля Кожев кроме господина и раба вводит третьего субъекта власти - гражданина, который может не только получить признание, но и признать другого. Философия Кожева - поворот диа-

лектики власти/господства Гегеля в сторону осмысления некоторых экзистенциальных мотивов власти.

В параграфе показано, что сила признания (как некое «свое», как ресурс власти) становится ключевым понятием рефлексии господства в XX веке. Удачные примеры анализа признания можно обнаружить в работах Франкфуртской школы, Арендт, Бурдье, Бодрийяра, Хоннета. Если у Гегеля господство над другим осуществлялось как власть над вещью (раб есть утраченная свобода и утраченное сознание), у Маркса оно сменилось господством над другим через вещь (отчуждение, превращенная форма), то в современном обществе господство устанавливается над другим через порядки признания и конструирование субъективности. В понятии признания, символической власти, соблазна власть действует, созидая и устанавливая когнитивный порядок. Следы и механизмы господства стали опознаваться в повседневном существовании человека.

В работе представлен анализ власти-господства и акта признания в философии Арендт (политическое измерение), Хоннета (моральное измерение), Бурдье (символическое измерение власти). Показано, что власть признания носит перформативный характер, она обладает ресурсом силы, значительно отличающейся от силы институтов. Ситуация современного господства (которое часто не узнано, но признано) - это не поединок раба и господина или безликая машинерия госаппарата, но акт веры и доверия со стороны подчиненных, который имеет событийную природу. Господство рискованно, неустойчиво и ранимо, требует воспроизводства признания, хотя объективация в институтах власти может сглаживать эту ситуацию. Человек здесь оказывается не против власти (признания), но на ее стороне, она ему необходима для упорядоченного существования с другими.

Особое место в исследовании господства принадлежит генеалогии власти Фуко и критике власти Жижека. Фуко говорит о том, что схемы господства подвижны, множественны и сокрыты в действиях субъектов. На материале анализа Фуко эксплицирован производительный смысл власти: структуры господства как глобальные стратегии используют разные формы для производства субъектов властного отношения. Производительность господства в формировании человека как продукта власти необозрима, тотальна и безальтернативна, власть обладает необыкновенной способностью к изменению. Жижек, продолжая дело социальной критики, стремится перевести внимание исследователей

власти со спора Фуко и Хабермаса на противостояние Альтюссера и Лакана. Этим он показывает, что субъекта власти характеризует не контроль и антагонизм, но разлом и трещина, которые могут стать основанием для преодоления идеологии.

В заключение параграфа эксплицировано понятие «ситуация», которое позволяет рассматривать власть со стороны как ее фактичности, так и ее онтологических оснований и экзистенциального смысла. Понятие «ситуация» демонстрирует, что власть всегда существует в специфической ситуации, а также позволяет выявить в существовании человека такие феномены, которые являли бы власть не как «чужое», но «свое» власти.

Во второй главе «Власть в перспективе владения» на материале описания феноменов богатства и собственности, а также выделения экзистенциальных стратегий власти над вещами эксплицирован смысл власти-владения.

Б первом параграфе «Постановка проблелщ, или Как возможна власть над вещами» обоснован не только метафорический, но и теоретический смысл понятия «власть над вещами». В параграфе показано, что власть как владение и распоряжение вещами выходит за рамки экономического значения, и обозначена перспектива выделения экзистенциального смысла владения.

Во втором параграфе «Богатство и собственность как опыт власти над вещами» освещаются философские подходы к экспликации онтологического основания и экзистенциального смысла указанных феноменов, выбор которых неслучаен, т.к. непосредственное значение богатства и собственности связано с владением и пользованием имуществом (власть над вещами).

В параграфе выделен смысл богатства как особой силы, аккумулирующей избыточность экзистенции. Через обращение к анализу рискованного бытия человека показан ситуативный и событийный характер владения. На основании философской рефлексии богатства у Аристотеля и Фридриха Юнгера в диссертации показано, что экзистенциальный смысл богатства открывается в опыте обладания, полноты власти над вещью и своими страстями в их отношении. Опыт богатства описан как искусство превращать собственный выбор в вещественное благо. Богатство - опыт хозяйского и хозяйственного существования, исток которого располагается в возможности попадания человека в топосы избыточности экзистирования (щедрость, дар) и нехватки (нищета, пустота, потеря). Так понимаемое богатство выступает типом экзистирования человека, способом «плетения» самой ткани жизни.

Властное измерение богатства связано с осознанием человеком «моего», «своего», что имеет максимальное выражение в феномене собственности. Переживание «собственного» в отношении к вещи происходит из навыка различия «своего» и «чужого», что способствует организации порядка в отношениях человек/вещь, человек/человек. Собственность - не только институт, она имеет глубокие метафизические корни, а смысл собственности становится понятным в контексте философии поступка, свободы и силы экзистенции. В работе выделены основные социальные и экзистенциальные мотивы, формирующие ценность власти-владения. Собственность соответствует индивидуальному способу бытия, через вещь человек обнаруживает границы своих возможностей и уникальность своего расположения в мире. Собственность является ресурсом, символом и мощью влияния на ситуацию (опыт уверенности и полноты существования, «состоятельность»). Собственность как опыт власти/владения дает человеку навык ценностного отношения к миру, вещам, деятельности, людям. Основанием собственности как феномена власти выступает переживание «моего», «своего», который задается опытом отличия себя от другого, своего от чужого. В диалоге с русской философией собственности сделан вывод о том, что власть человека над вещами, само переживание обладания ими тотально и принадлежит самому существу человека.

В третьем параграфе «Экзистенциальные стратегии власти над вещами: труд, авантюра, стяжательство» эксплицирован смысл власти-владения на материале анализа основных жизненных стратегий в отношении к завладению и управлению ресурсами. Трудовая (созидательная) стратегия власти конституируется через творческое создание вещи (наиболее ярко стратегия выстраивается в «протестантском проекте» богатства). Вещь в созидательной стратегии понимается как результат творчества и труда, власть объявляет себя как способность к ее созданию. Здесь власть имеет инструментальный характер, а ресурсы рассматривают в виде средства.

Власть в авантюрной стратегии выражается в способности и силе человека управляться со стихийной силой случайности. Вещь рассматривается как чудо, сокровище, как то, что выступает объектом страстного желания. Власть как сила объявляет себя в способности человека включаться в поток случайности, иметь энергию и ресурс существовать в непредсказуемом водовороте жизни. Авантюрная стратегия богатства - это власть над вещами в ситуации случайности.

Стяжательская стратегия экзистенциального опыта власти над вещами ориентирована на культивирование опыта экзистенциальной полноты, возникающей как эффект абсолютной власти над вещью. Власть в стяжательской стратегии - способность превращать вещь в собственную. Стяжательская стратегия есть презентация власти как полного произвола человека в отношении к вещи. Власть стяжателя открывает себя как произвол и имеет крайнее выражение в опыте собственничества. В работе обоснована мысль о том, что качество и комбинаторика этих регионов опыта (авантюра, труд, собственность, богатство) в каждой судьбе своя, но само переживание обладания, власти-владения универсально.

В главе третьей «Любовь как феномен власти» рассматривается любовь как ситуация власти, она описана со стороны силы, порядка и парадигм действий, стратегий желания и влечения, свободы, зависимости, контроля.

В первом параграфе «Власть, сила и любовь» показано, что вопрос о связи любви и силы, бессилия, насилия является традиционным для философии -от Платона до антропологии Шелера. Если сила в позитивном выражении направлена на созидание и упорядочивание, то насилие как негативный феномен власти действует спонтанно и разрушительно. В насилии власть проявляется в форме произвола. В работе показано, что альтернативой дихотомии сила/бессилие, выражающей власть по принципу произвола, может быть власть по модели влияния. Влияние - это интеллектуальная власть, любовное отношение превращается в состязание за получение максимального воздействия на любимого. В любви соединяется сила как напор и власть как влияние, из чего возникает энергия любовной борьбы. Власть в любви объявляет о себе как способ управления и предъявления силы, избытка бытия, его событийного становления. Любящий окутан путами любви и подчинен власти чувства.

В работе выделены два силовых канала любви: нежность (отказ от давления, сила, обволакивающая другого) и страсть (открытая демонстрация силы, предъявляемая как вызов). С нежностью связана забота, участие, понимание в любовном отношении. Этот тип силы рождает покровительственный характер власти в любовном взаимодействии. Страсть устремляет, нежность располагает, страсть дает энергию, нежность управляет и распределяет. Со страстью в тесном круге находятся сексуальность, ревность, агрессия и пр. феномены. В параграфе обоснована мысль о том, что сила любви конституирует особую власть -

власть призывания и признания другого, в любви власть не господствует, но пре-образует(ображает) силу экзистенции.

Во втором параграфе «Любовь как зона опасности, конфликта и борьбы» рассмотрена любовь как состояние неопределенности, экзистирование «в зоне опасности» и борьбы за приватизацию свободы любимого. Любовь как «экзистирование в опасности» возникает как нарушение привычного порядка вещей, ставя человека в ситуацию необходимости ответа и ответственности. Здесь власть заявляет о себе как в образе силы (бессилии справиться с опасностью), так и в образе упорядочивания (самоопределения, самоутверждения). Опасность опознается в любви как угроза ее потери, страх быть объектом манипуляции, потерять доверие к любимому, любящий опасается быть обманутым или разочарованным и пр.

С опорой на феноменологию любви Сартра в параграфе выделяются и обосновываются фундаментальные угрозы любви, которые связаны с ее событийностью. Власть в ситуации «экзистирования в опасности» активизирует ресурс и способность человека к упорядочиванию жизни. Можно выделить две парадигмы этоса власти в зоне любовной опасности: парадигма «преодоления опасности» (организует борьбу с угрозами и ориентирована на их предотвращение, реализуется в родительской, братской любви) и парадигма «обживания опасности» (базируется на интенсификации угроз и неопределенности в эротической любви). Управляющий характер власти выражается в действии по упорядочиванию мира любовной совместности «в зоне опасности».

В параграфе поднимается вопрос: насколько можно понимать любовь как борьбу, которая имеет социальное значение? В отличие от позиции Хоннета, в диссертации обосновывается ее социальный смысл, проводится параллель между любовью и борьбой, любовью и войной. Любовь, в основании которой лежит ресурс и действие власти, инспирирована не нехваткой бытия (съежившегося под взглядами другого, как у Сартра), любовь есть событие, проистекающее из избытка силы и власти экзистенции: я завоевываю другого, потому что есть силы и страсть это делать. Через обращение к экзистенциальному и психоаналитическому толкованиям любви и их критику в параграфе показан диалектический характер борьбы в ситуации любви, выделены три правила противостояния любящего и любимого. Первое правило сформулировано так: Любящий и любимый - полноправные субъекты отношений власти, и поскольку власть есть отношение, то любовь невозможна с отсутствием какого-либо субъекта.

Второе правило гласит: любовь необходимо включает свободу, которая реализуется в повторяющемся выборе центров силы или состояний любящий/любимый. Третье правило диалектической логики любящего и любимого состоит в том, что в основе их отношения лежит внутренний конфликт силы/власти. Суть внутреннего конфликта силы и власти в любви состоит в том, что событие любви выражает избыточную силу экзистенции. Каждый жаждет обрести власть и влияние на другого и одновременно ускользает от встречного напора и захвата.

В третьем параграфе «Соблазн как стратегия власти любви» показан социальный смысл и производительный характер власти любви. Соблазн - социокультурная стратегия власти любви, которая разворачивается как агон, силовое напряжение, игра любящих. Пока агон продолжается, любовь есть, когда состязание заканчивается, она переходит в состояние агонии, умирания, торжества разлагающей любовь силы равнодушия. На фоне анализа соблазна в философии экзистенциализма, психоанализе, философии Барта, Бодрийяра, Салецл выделены две стратегии соблазна: стратегия желания и стратегия влечения. Желание соотносится с системой табу и запретов, оно действует по принципу: «я сделаю это, хотя знаю, что делать этого нельзя». Влечение вне запретов и границ, оно действует по логике: «я не хочу делать это, и все же делаю». Любовь под знаком желания имеет преимущественно социальное значение, тогда как любовь под знаком влечения раскрывается через обретение ее экзистенциального смысла.

В параграфе делается вывод о том, что в ситуации любви открывается два смысла власти: экзистенциальный смысл (кроется в любви как безосновной силе влечения и желания) и социальное значение власти (реализуется через систему ритуалов, кодов, создающих особую идеологию). Экзистенциальный смысл власти предстает как нудительная сила, направляющая субъекта к множеству переживаний и поступков. Социальное значение власти связано с культурой отношений. В любом случае власть любви всегда имеет характер принудительной силы вне зависимости от ее происхождения.

В четвертом параграфе «Власть любви: мир социального или событие свершения?» проанализированы базовые концепты любви: безоговорочная любовь, любовь с первого взгляда, любовная зависимость. Анализ указанных феноменов выявил парадоксальность любви: с одной стороны, для любви необходим свободный выбор (иначе она невозможна), а с другой - любовь требует

безусловного подчинения другому. Власть объявляет себя как категорическое требование, которое должно быть исполнено, а если оно не реализуется, то субъект лишается любви как высочайшей ценности жизни и культуры.

В заключение параграфа делается вывод о том, что любовь событайна в своей онтологической основе, в ней осуществляется власть, понимаемая как основа события (его сила, энергия). Сила вызывает к жизни любовь как фундаментальную ценность и основание человеческой жизни. Власть предопределяет логику и драматургию разворачивания любовного переживания и отношения. Место, время и объект любви (возлюбленный) случайны, но не случайна сама любовь, т.к. власть любви действует не только как сила, но и как свершение.

В главе четвертой «Совесть как феномен власти над собой» эксплицированы властные аспекты феномена, рассмотрена бессовестность как форма отпадения от власти совести.

Первый параграф «Властные аспекты совести в философском дискурсе» посвящен анализу совести в философии нового и новейшего времени. Были выделены две традиции толкования ее властного зова: социально ориентированная и экзистенциально-антропологическая. Первое направление, идущее от Ницше и Фрейда к Фуко и тендерной критике, связывает власть совести с культурой, акцентируя ее подавляюще-регламентированный характер, здесь совесть - способ проговаривания социального диктата по отношению к свободе человека. Эта традиция разрабатывает теории социального субъекта, вкладывая в них идею производительной силы нормы. Второе направление указывает на онтологический смысл власти совести, рассматривая ее как подлинную способность быть собой, способность выйти из потерянности в людях, уничтожив диктатуру повседневного давления. Кант, Бахтин, Хайдеггер указывали на онтологическую фундированность совести, понимая ее как способность человека «быть», или умение «слушать себя, прислушиваясь к людям». В обеих традициях анализа властный характер ее зова не оспаривается и рассматривается в структуре бытия человека.

Во втором параграфе «Власть совести: потрясение и побег» изложено понимание феномена совести как конституции возвращения силы экзистенции к истоку собственного бытия. В диссертации власть совести рассматривается на онтологическом уровне, в ее целостной структуре выявлено возвращение, сила, вызов и ответ. Власть совести организуется как «машина» возвращения к ситуации выбора как такового. Для понимания совести, по Хайдеггеру, достаточ-

но силы собственной экзистенции [ее ужаса, ее не-по-себе, ее решимости). Активизация и интенсификация энергии совести вытекает из состояния не-по-себе, которая затем модифицируется в решимость экзистенции, поэтому всеобщей и объективной совести не существует, совесть всегда только моя.

В параграфе экзистенциальный аспект власти совести раскрывается в двух измерениях: это зов из не-по-себе, когда сила экзистенции обращает мою самость к себе самой; второе измерение - это голос: «виновен!». Это и есть актуальная способность и воля иметь совесть здесь и сейчас. Власть совести в экзистенции открывается в форме призыва, голоса. Способность быть бросает вызов, усиливая силовой ресурс, решимость (или нежелание) иметь совесть. В основе совести как феномена власти заложена не нехватка субъекта, но силовая избыточность экзистенции, поэтому зов возобновляется вновь и вновь, обращая человека к бытию-виновным. Совесть как структура власти означает здесь не социальный диктат идентичности, но то, что зовет в молчании самости. Сравнение подходов Альтюссера и Хайдеггера, где совесть трактуется как способ социального контроля (властная жажда идентичности) или как способ силового, властного возвращения от человеко-самости к самости, позволяет говорить о разных формах ее существования в жизни человека и общества.

Особое место в раскрытии феномена занимает анализ бессовестности как формы отклонения От властного зова совести. Бессовестность не противоположность или альтернатива власти совести, а указание на ее конфликтную природу. В работе показано, что радикально бессовестного человека не существует, т.к. совесть как событие нашего существования онтологична, она все равно возвращается, производя зов. По Хайдеггеру, бессовестность вносится бессилием присутствия перед лицом его виновности. С нашей точки зрения, отпадение и побег в бессовестность значим лишь в той мере, в какой мы имеем память и опыт о событии совестливого переживания и поступка. Анализ бессовестности, проведенный в диссертации, обнаруживает принципиальную трудность в аналитике Хайдеггера, который игнорирует участие другого в ситуации совести.

С опорой на мысли Левинаса и Делеза показано, что Другой усиливает ресурс вызова, а значит интенсифицирует мой ответ на вызов бытия, мою волю иметь совесть. Присутствие Другого в практике совести и трудности экзистенциальной аналитики обусловили обращение в диссертации к понятию «участ-ного мышления» Бахтина и респонзивной феноменологии Вальденфельса. Современная культура вызова и ответа выстраивается в ситуации диалога, а логи-

ка ответа непредсказуема, событийна и сингулярна. В работе показано, что появление Другого, который интенсифицирует власть совести (нравственное сознание), есть испытание свободы, другой ставит вопрос о необходимости оправдания «власти произвола». Уклонение, свершение и отказ - вот три возможных варианта ответа на вызов в структуре власти совести. Уклонение и отказ уводят человека в состояние самообмана, но не позволяют субъекту укрыться от власти совести окончательно.

В главе пятой «Власть священного в экзистенциальном опыте и культуре» показана специфичность проявления власти в культуре. Власть в области религиозной жизни человека скоррелирована с совестью как практикой власти над собой, что приводит к разработке власти по модели служения.

В первом параграфе «Эскиз философских идей по проблеме священного» рассмотрена связь идеи власти священного с энергийным, силовым пониманием природы бытия в ряде концепций европейской философии. Проанализированы базовые идеи, понятия в рамках традиции культурологического и феноменологического анализа священного (Вебер, Отто, Бергер, Батай, Элиаде), а также русской религиозной философии (Лосский, Лосев, Бибихин, Хоружий). Обзор концепций позволил утверждать, что проблема определения власти священного требует дополнительного внимания.

Второй параграф «Избыточность, сила священного и проблема зависимости» открывается сюжетом об этимологии слова «священное» в разных языках. Уже на уровне языка в слове «священное» фиксируется значение силы, возрастания, изобилия. С опорой на феноменологию священного Отто и Батая обоснована мысль о том, что опыт священного, а также образование культурного сектора сакрального является свидетельством перераспределения избыточной силы бытия и экзистенции в план духовного созидания.

Обнаружение избытка существования становится очевидным через обращение к понятию энергии религиозного опыта человека в традиции исихазма. В диссертации идеи и тексты Паламы и его последователей, а также энергийная антропология Бибихина, Хоружего рассмотрены как специфический дискурс силы и энергий, позволяющий обосновать идею властного характера священного. Человеческое бытие предстает как энергийное образование, аккумулирующее множественность энергий, а практика исихастов («умное зрение», целомудрие, послушание и пр.) и опыт синергии показан как способ присоединения к энергии трансцендентного. Энергия - ключевое понятие исихастской антро-

пологии, а энергийность - определяющая черта мистико-аскетического мировосприятия. В дискурсе и практиках исихазма создана особая онтология, понимающая власть как способ управления силой, как то, что оформляет силу человеческого существования, давая ей направление (благодать) и смысл (синергия). Онтология православного исихазма еще до философии XX века эксплицирует не-политический смысл власти, описывая действие власти как работу с силой и энергией человека в логике дара-единения-служения.

В работе обоснована идея событийного и силового характера власти священного на основании анализа события синергии, благодати (соединения человеческой и божественной энергии), анализа религиозного значения «страсти» (работа с пагубными и обретение благодатных страстей) и состояния «рвения», священного ужаса и божественного насилия. В событии синергии человек создает силовую фокусировку, направляя всего внутреннего человека (ап. Павел) в энергийную область трансцендентного. Соединение силы бога и человека (синергия) достигается через действие по принципу «отдать себя в руки священного». Здесь власть действует по принципу дара, а сила священного выражается через жизненность, страсть, волю, деятельность, стремление к благодати.

Особое место в работе занимает анализ религиозной «зависимости». Опыт власти священного разворачивается как практика подчинения страстной силы человека богу, в подчинении человек доходит до высшего состояния силы души — любви к богу. Власть объявляет о себе в форме причастия. В причастии выражается состояние избытка божественного бытия и нехватка человеческого сущего («тварность»). Тварность отлична от рабства: власть против раба, тварь на стороне власти. Зависимость в форме причастности не вызывает протеста и сопротивления.

В третьем параграфе «Власть служения» описаны практики управления энергиями твари, разработана модель власти-служения. Утверждение власти священного сопровождается процессом модификации силы, который разбит на два этапа: этап борьбы со страстями (подвиг аскезы) и этап причастия к божественной энергии. Описываемый множеством людей опыт священного позволяет говорить о том, что он включает в себя опыт власти над собой и регламентированную практику управления энергиями экзистенции. Выделен алгоритм установления власти священного в судьбе человека: этап послушания; преображение, или мистический опыт единения с божественной энергией; осмысленный опыт служения миру и богу.

Показано, что порядок и власть священного представляет собой практику управления энергиями твари и направления себя к силе благодати. Власть над собой, самонаблюдение, самоконтроль связаны с совестью, способностью человека услышать ее глас и испытать опыт повиновения. В благодати власть предстает в образе не управления или силы, но владения, когда бог овладевает верующим. Ядром практики служения выступает процесс преображения человека силою благодати и орудиями покаяния, внимания, молитвы. Если практики власти священного начинаются в форме работы над собой (инстанция совести) на фоне диалога с богом, то через исповедь экзистенция открывает себе измерение Иного (трансцендентное и единение с ним) и Другого (умение принять другого).

В шестой главе «Власть техники» рассматриваются экзистенциальные и культурные основания власти техники, описана власть по модели произведения.

В первом параграфе «Несколько слов о философии техники» показана продуктивность исследования феномена в рамках антропологического анализа техники (Ортега-и-Гассет, Мэмфорд, Ясперс, Эрнст Юнгер, Хайдеггер, Эллюль и пр.). Проведено сравнение в проблематизации власти техники и технической рациональности в рамках инженерного и технократического направления философии техники с гуманитарно-антропологическим, указан эвристический ресурс последней, позволяющий рассматривать культурное бытие человека со стороны его постоянного становления, произведения, событийности.

Во втором параграфе «Силовые аспекты власти техники: избыток или нехватка?» власть техники рассматривается в аспекте силы, энергии, избыточности сущего. Привлечение понятий избытка и нехватки позволило рассмотреть власть техники в отношении к бытию человека, выделить ее экзистенциальное значение. Историко-философский анализ позволил выявить ключевые для исследования идеи ряда авторов: техника - это «усилие ради сбережения усилий» (Ортега-и-Гассет), революционный характер техники, власть техники под знаком мобилизации (Эрнест Юнгер), техника как способ упорядочивания нехватки и бедности (Фридрих Юнгер), техника как эффект нужды и ограниченности ресурсов (Ясперс), добывающе-производящий характер власти, постав как разрушение связи человека и бытия (Хайдеггер). Энергетическо-силовые аспекты власти техники рассмотрены в перспективе общества и культуры (феномен «энергетический бюджет цивилизации») и экзистенции (ее из-

быточность или нехватка как основание техники). В параграфе показано, что техника добывает из природы энергию в силу того, что сама есть своеобразная машина по производству, управлению, сбережению энергии. В диссертации обоснована мысль о том, что человек создает технику не по причине нужды существования, но от избыточности экзистенции. Возможность избыточного -ключ к пониманию экзистенциального смысла власти техники как произведения человека.

В третьем параграфе «Власть техники и вопрос о господстве» выделены несколько позиций в решении этого вопроса. Согласно первой техника - не только средство, но особый мир, расширяющийся в силу внутреннего изменения духовности человека (идея создания новой человеческой среды). Второй подход акцентирован на том, что развитие техники через тотальное господство над природой ведет к разрушению природы и человека. Сторонники третьей позиции утверждают, что сама по себе техника нейтральна, она не благо, но инструмент управления, который проникает во все сферы общества, унифицируя отношения и делая их технически более совершенными.

Анализ понятия мобилизации Эрнста Юнгера (господство техники как воля к власти и символ гештальта рабочего), понятия постава (Хайдеггер), перехода технической рациональности в план политики (Маркузе), концепции техники как идеологии (Хабермас) показал, что власть техники связана с ситуаций господства, которое вытекает не только из социальных условий функционирования техники, но также имеет экзистенциальные основания. Техника превращается в эффективный инструмент утверждения контроля, приобретает черты тотально распространенной «мыслительной привычки», захватывает повседневность и социальные отношения во всем их многообразии. С опорой на мысль Хайдеггера в диссертации показано, что власть техники в обществе и жизни человека выстраивается по модели власти произведения. В основе власти техники лежит ее силовой и производительный характер, с одной стороны, и событийный, сбывающийся характер власти - с другой. На материале анализа господства техники обоснована идея укорененности власти в жизни человека и культуры.

В седьмой главе «Власть справедливости» эксплицирован порядок и смысл справедливости как ситуации власти. В главе показано, что ситуация справедливости не только требует власти-деятельного отношения, но также и претерпевается участниками социальных событий.

В первом параграфе «Проблематизация и концептуализация справедливости как феномена власти в философии» показано, что ситуация современного мира не оставляет шансов субстанциональной концепции блага и справедливости как цементирующего основания социальных уз. Предметом анализа выступают основания справедливости, укорененные в до-политических сообществах людей. Актуальным остается вопрос: как организуется, переживается, претерпевается ситуация справедливости в повседневности?

В рамках исследования справедливости как ситуации власти акцент поставлен на анализ концепций Аристотеля, Ролза и Рикера. Было установлено, что концепция справедливости Аристотеля предполагает описание справедливости как ситуации равного распределения. Концепция формальной справедливости Ролза связана с анализом справедливости как честности. Выступая против утилитаризма (Юм, Смит, Бентам, Милль), он на место принципа полезности выдвигает концепт договора (Локк, Руссо, Кант). Объявляя себя последователем Канта, Ролз разрабатывает деонтологическую теорию справедливости, связывая ее с рациональным выбором субъекта. Справедливость как честность предполагает два аспекта: интерпретацию исходного состояния и проблему выбора, а также множественность принципов, с которыми можно было бы согласиться.

Философия Рикера ориентирована на описание смыслового поля справедливости и установление условий конституирования справедливого субъекта. Философ анализирует смысл идеи справедливости с точки зрения телеологического и деонтологического подходов, а также с позиции практической мудрости. В параграфе показано, что в отличие от традиционного анализа справедливого (в том числе Ролза), который в центр внимания выдвигает понятия «равенство», «распределение», «свобода выбора», Рикер в своем проекте герменевтического анализа справедливого ставит во главу угла понятия «суд», «санкция», «реабилитация», «совесть», «прощение» и пр., т.е. все то, что позволяет увидеть справедливость с точки зрения человека и совместности людей друг с другом. В герменевтике судебных дебатов Рикера смысл и власть справедливости устанавливается как протест против несправедливости, как изживание мести-насилия в совместности людей.

Второй параграф «Справедливость как ситуация власти» включает три важных сюжета: очевидный смысл (справедливость как равностное распределение), Место вины и совести в ситуации справедливости, определение субъекта

справедливости. В работе эксплицированы две модели справедливого распределения ресурсов. Первая - это модель «весов Фемиды» (операция «взвешивания», где определение доли происходит либо по принципу равностного распределения, либо по принципу доли участия), которая концептуализирована Аристотелем. Вторая модель справедливого распределения - модель торговой игры Ролза, здесь ситуация определяется как справедливая, если распределение и принуждение исходит из честного баланса интересов всех участвующих. В работе показано, что ситуация справедливости возникает на основании интерсубъективного опыта участников, а распределение считается справедливым, если возникает преимущественное согласие при определении баланса и доли каждого в распределении имеющегося ресурса.

Вопрос о балансе вклад/вознаграждение, с одной стороны, и акте сравнения меры участия каждого из деятелей - с другой, может быть фундирован двумя основаниями: либо опытом совести (в онтологическом смысле вины), либо правом (процессуальные основания). В работе показано, что установление баланса и меры в распределении имеет экзистенциальную фундированность в опыте совести, которая обостряет потребность человека в справедливости, беспристрастности в отношении самого себя и другого (Кант, Бахтин, Хайдеггер). В исследовании обоснована мысль о том, что совесть - власть над собой из горизонта трансцендентного голоса бытия, а справедливость - власть над собой и другим как каждым, которая разворачивается из горизонта совместности людей друг с другом. В основе власти совести лежит вина, в основе справедливости -беспристрастность требования. В справедливости нудительность должного выражает себя в требовании по принципу «я как каждый» (термин Рикера).

В диссертации определено, что субъект справедливости должен обладать способностью к вменению (выражающей себя в суждении и действии). Такой способностью обладает правовой субъект, т.е. субъект морального уважения и признания. Установлено, что способность к вменению предполагает, с одной стороны, возможность делать что-то («мочь-сделать»), а с другой - перспективы признания как субъекта, так и его действия. Вменяемый субъект выступает в качестве деятеля власти, сопрягая свои и чужие действия то с идеей блага, то с идеей обязанности. Способность вменения предполагает наличие интерсубъективного опыта, который связан с конституированием позиции «я как каждый», где опыт совестливого зова имеет решающее значение. Мера вменения зависит от степени свободы, которой индивид обладает в ситуации. Чем более он сво-

боден, тем более ему (или самому себе) могут быть вменены действия. На примере феноменов мести и суда обосновывается указанная выше идея анализа способности быть в ситуации справедливости как способности к вменению.

В третьем параграфе «Отрицание справедливости (несправедливость), уклонение от справедливости и ее жертвы» несправедливость была рассмотрена через описание феноменов оскорбления и отказа от обещания как форм непризнания. Моральное измерение несправедливости связано с отказанным или отложенным признанием. Нарушение обещания характеризуется отказом от намерения возложить на себя обязательства. Такая несправедливость не просто уничтожает самоуважение личности (что явно в оскорблении), но разрушает схемы сотрудничества и доверия, которые есть в любой честной и справедливой совместности людей. В работе показано, что справедливость возможна только тогда, когда участники событий включены в ситуацию на условиях взаимного признания друг друга, а также признания принципов, которыми они будут руководствоваться. Несправедливость есть форма уклонения от обязательства, в которой обнаруживается непризнание человека и непризнание принципов, исходящих из совместного блага людей.

На материале анализа творчества Кафки были выделены стратегии ускользания от справедливости. Уклонение от справедливости чаще связано с уходом от возмездия. Описаны три стратегии ухода от правосудия: полное оправдание, мнимое оправдание, волокита. Трагизм существования человека в стратегиях сопротивления власти справедливости состоит в том, чтобы зафиксироваться в роли обвиняемого субъекта.

Анализ несправедливости убеждает в том, что субъект справедливости -это не только тот, кто организует ситуацию справедливости (он свободен, вменяем, деятелен), но он также и тот, кто находится во власти обязательств, которые вынуждают его поступать по определенным принципам. Субъект справедливости и властвует (т.е. создает, распределяет, судит и пр.), и одновременно находится во власти. Он и самодеятелен, и зависим. Человек не только создает справедливость, но также находится во власти ее принципов.

Заключение диссертации обобщает разрабатываемую в ней проблему, подводит основные итоги работы, намечает перспективы и возможные направления дальнейшего исследования.

Основное содержание диссертации изложено в следующих работах:

Монография:

1. Соловьева C.B. На стороне власти: очерки об экзистенциальном смысле власти. Самара: Изд-во «Самарский университет», 2009. 247 с.

Рецензии на монографию:

Борисов C.B. «На стороне» и «по ту сторону» власти. Рецензия на книгу: Соловьева C.B. На стороне власти: очерки об экзистенциальном смысле власти. Самара: Изд-во «Самарский университет», 2009 // Философия и культура. 2010. №6(30). С. 110-113.

Костомаров A.C. Человек перед вызовом власти, или как возможно неполитическое прочтение власти // Вестник Самарского государственного университета. Гуманитарная серия. 2010. № 3 (77). С. 244-246.

Статьи, опубликованные в ведущих рецензируемых научных журналах и изданиях, рекомендованных ВАК:

2. Соловьева C.B. Любовь как феномен власти II Вопросы философии. 2010. № 10. С. 38-50.

3. Соловьева C.B. Событие как поступок // Вестник Самарского государственного университета. Гуманитарная серия. 2005. № 4 (38). С. 13-19.

4. Соловьева C.B. Власть совести: потрясение и побег // Соловьева C.B. Социум и власть. 2007. № 3 (15). С. 46-52.

5. Соловьева C.B. Богатство и собственность как опыт власти над вещами // Вестник Самарского государственного университета. Гуманитарная серия.

2009. № 1 (67). С. 3-9.

6. Соловьева C.B. Некоторые наброски об экзистенциальном смысле власти // Личность. Культура. Общество. М., 2009. Вып. 4. С. 446-^52.

7. Соловьева C.B. Экзистенциальные стратегии власти над вещами: труд, стяжательство, авантюра // Вестник Российского государственного университета им. Иммануила Канта. Сер.: Гуманитарные науки. Калининград: Изд-во РГУ им. И. Канта, 2010. Вып. 6. С. 73-82.

8. Соловьева C.B. Власть и человек: экзистенциальный смысл власти // Вестник Самарского государственного университета. Гуманитарная серия.

2010. №7 (81). С. 132-136.

9. Соловьева C.B. Сила и власть техники: избыток или нехватка? // Известия Саратовского государственного университета. Серия «Философия. Психология. Педагогика». 2010. Т. 10. Вып. 4. С. 41-46.

10. Соловьева C.B. Власть справедливости в бытии человека // Философия социальных коммуникаций. Волгоград, 2010. № 4 (13). С. 79-85.

11. Соловьева C.B. Власть служения // Вопросы культурологии. 2010. № 12. С. 64-67.

Статьи, опубликованные в других научных изданиях, тезисы конференций и семинаров:

12. Соловьева C.B. Ситуация и событие // Ничто и порядок. Самарские семинары по французской философии: коллективная монография / под ред. В.А. Конева, B.JI. Лехциера. Самара: Изд-во «Универс групп», 2004. С. 263283.

13. Соловьева C.B. Тело как событие // Ничто и порядок. Самарские семинары по французской философии: коллективная монография / под ред. В.А. Конева, В.Л. Лехциера. Самара: Изд-во «Универс групп», 2004. С. 202-221.

14. Соловьева C.B. Университет как место власти // Идея университета и топос мысли: материалы конференции, посвященной 25-летию кафедры философии гуманитарных факультетов СамГУ/ под ред. В.А. Конева. Самара: Изд-во «Самарский университет», 2005. С. 140-153.

15. Соловьева C.B. Проблема историчности вещей: музей, антиквариат (некоторые соображения на тему «Системы вещей» Ж. Бодрийяра) // Вестник Самарского муниципального института управления. 2005. № 3. С. 116-123.

16. Соловьева C.B. Сила и любовь // Любовь и творчество как универсалия бытия: материалы XIV Всероссийской научно-практической конференции «Человек в культуре России» / отв. ред. В.В. Винокуров. Ульяновск: Изд-во «УИПК ПРО», 2006. С. 6-7.

17. Соловьева C.B. Производство и соблазн в культуре власти // Личность в культуре: статьи и материалы VI Международной научно-практической конференции «Самарский край в контексте мировой культуры». Секция «Философия» (10 июня 2006). Самара, 2006. С. 54-62.

18. Соловьева C.B. Власть и событие // Вестник Самарской гуманитарной академии. Серия «Философия. Филология». 2007. № 1. С. 42-53.

19. Соловьева C.B. Опыт онтологии и герменевтики события // Вестник РГНФ. 2007. № 4 (49). С. 96-104 (соавтор Конев В.А.).

20. Соловьева C.B. Сознание как событие: силовое измерение // Конев В.А. Критика опыта сознания: самарские семинары по трактату М.К. Мамар-дашвили и A.M. Пятигорского «Символ и сознание»: монография. Самара: Изд-во «Самарский университет», 2008. С. 36-48.

21. Соловьева C.B. Власть любви // Наука. Философия. Общество: материалы V Российского философского конгресса. Т. 2. Новосибирск: Изд-во «Параллель», 2009. С. 216.

22. Соловьева C.B. Культурные и экзистенциальные основания власти техники // Третий Российский культурологический конгресс с международным участием «Креативность в пространстве традиции и инновации»: тезисы докладов / отв. ред. Д.Л. Спивак. СПб.: Изд-во «ЭЙДОС», 2010. С. 510-511.

23. Соловьева C.B. Власть и человек // Самарский сборник государственных знаний: Труды Институт управленческих технологий и аграрного рынка / гл. ред. П.И. Савельев. Самара: Изд-во «Книга», 2010. С. 43-51.

Подписано в печать 25 ноября 2010 г. Формат 60x84/16. Бумага офсетная. Печать оперативная. Объем 2 п.л. Тираж 100 экз. Заказ № 1в59 443011 г. Самара, ул. Академика Павлова, 1 Отпечатано УОП СамГУ

Оглавление научной работы автор диссертации — доктора философских наук Соловьева, Светлана Владимировна

Введение.

Глава 1. Власть и событие.

1.1. Власть со стороны силы, возвращения, события.

1.2. К вопросу о связи человека и власти, или вокруг онтологии Хайдеггера.

1.3. Человек в ситуации власти: власть по модели господства/подчинения и возможности ее преодоления.

Глава 2. Власть в перспективе владения.

2.1. Постановка проблемы, или как возможна власть над вещами?.

2.2. Богатство и собственность как опыт власти над вещами.

2.3 Экзистенциальные стратегии власти над вещами: труд, авантюра, стяжательство.

Глава 3. Любовь как феномен власти.

3.1. Власть, сила и любовь.

3.2. Любовь как зона опасности, конфликта и борьбы.

3.3. Соблазн как стратегия власти любви.

3.4. Власть любви: мир социального или событие свершения?.

Глава 4. Совесть как феномен власти над собой.

4.1. Властные аспекты совести в философском дискурсе.

4.2. Власть совести: потрясение и побег.

Глава 5. Власть священного в экзистенциальном опыте и культуре.

5.1. Эскиз философских идей по проблеме священного.

5.2. Избыточность, сила священного и проблема зависимости.

5.3. Власть служения.

Глава 6. Власть техники.

6.1. Несколько слов о философии техники.

6.2. Силовые аспекты власти техники: избыток или нехватка?.

6.3. Власть техники и вопрос о господстве.

Глава 7. Власть справедливости.

7.1. Проблематизация и концептуализация справедливости как феномена власти в философии.

7.2. Справедливость как ситуация власти.

7.2.1. Очевидный смысл: справедливость как равностное распределение. Вопрос об исчисляемости справедливости.

7.2.2. Место вины и совести в ситуации справедливости.

7.2.3. Субъект справедливости.

7.3. Отрицание справедливости (несправедливость), уклонение от справедливости и ее жертвы.

Введение диссертации2011 год, автореферат по философии, Соловьева, Светлана Владимировна

Актуальность темы исследования.

Подавляющее большинство суждений о власти пестрят множеством клише и штампов, поэтому любое высказывание о власти всегда рискованно в исследовательском, социальном, идеологическом, политическом и прочих смыслах. Кажется, что сказать что-то новое не представляется возможным, но как это не покажется парадоксальным, несмотря на такую плотную вы-говоренность, про-говоренность темы, в ней до сих пор есть огромные лакуны, есть непроясненность и неартикулированность.

Общим местом в обсуждении реальности современной власти выступает тема ее кризиса, как со стороны институтов, так и со стороны доверия людей к власти. У. Бек пишет о том, что популярность правых движений объясняется неспособностью «господствующих властных институтов и элит воспринимать и продуктивно упорядочивать эту новую реальность»1. Современные институты власти больше не могут справляться с новой реальностью, которую они воспевают, с глобализацией. Корень этого кризиса власти современный мыслитель видит в отсутствии осмысления новой политики границ, т. к. границы в современном нам мире проходят уже не между национальными общностями, но являются транснациональными. Существующий властный кризис связан с конфликтом между двумя крупными субъектами власти - государством и транснациональным капиталом, который стремится навязать государствам свой образ действия, с одной стороны. А с другой стороны, государства пытаются отвоевать у мировых экономических акторов политическую метавласть, чтобы заставить всемирно-политический капитал принять космополитический режим, включающий политическую свободу, глобальную справедливость, социальную безопасность и экологическую устойчивость. Изменение и подвижность мира привела к тому, что власть становится не только уязвимее, но также нарушается связь между властью финансовой элиты (капитала) и ответственностью. Уход капитала от ответственности стал последствием отрыва власти от места. «Новая мобильность принесла свободу от участия в воспроизводстве повседневной жизни и в сохранении сообщества. Возникает новая асимметрия между экстерриториальностью власти и территориальной по своей природе целостностью жизни: власть, разорвав пуповину и обретя способность передвигаться тотчас и без

1 Бек У. Власть и ее оппоненты в эпоху глобализма. Новая всемирно-политическая экономия / пер. с нем. А. Б. Григорьева, В. Д. Седельника; послесловие В. Г. Федотовой, Н. Н. Федотовой. М.: Прогресс-Традиция; Издательский дом «Территория будущего» (Серия «Университетская библиотека Александра Погорельского»), 2007. С. 7. или URL: http://www.i-u.ru/biblio/archive/bekvlast/?search=%e2%eb%c0%fl %f2%fc//st дата обращения 19.05.2010. предупреждения, получила свободу эксплуатировать жизнь, избегая последствий эксплуатации»2.

Показателем кризиса власти также выступает изменение климата, разрушение окружающей среды, риски, связанные с продуктами потребления, глобальные финансовые потрясения, миграция, непредсказуемость результатов инноваций в сфере генетики человека, нанотехнологий и т.п. Что самым непосредственным образом ставит под сомнение основы совместного проживания людей на Земле. Проблема безопасности жизни становится ключевой в осмыслении существующих социальных и культурных процессов.

Еще одним показателем кризиса власти выступает известный тезис «конца идеологии» (автор Фукуяма). В западной литературе, начиная с 80-х годов XX века, широко распространяется мысль о том, что наше время — это эпоха конца идеологии как формы социального самосознания. Изменение политического ландшафта привело к пониманию того, что новые конфликты нельзя решать старыми методами (11 сентября тому свидетельство). Несмотря на ошеломляющую по своим материальным, культурным, социальным успехам трехсотлетнюю историю, либерализм под натиском глобальных изменений начинает изменяться. Неолиберализм все больше внимания уделяет роли государства, ратует за признание государственных гарантий индивида в мире нарастающего неравенства социальной жизни. Очевидно, что современное пространство власти, и идеология в том числе, упорядочиваются иначе. Традиционное деление на либералов, консерваторов, социалистов уже неактуально. В мире появляется новая расстановка сил, иные коалиции, объединения, которые претендуют на влияние, управление, власть и авторитет. Идеологический фронт власти усложнился, и вопросы о том, что и кто будет задавать тон, обсуждать принципы, выполнять решения и т.д. остаются открытыми, и ответ на них не настолько очевиден, как может показаться при просмотре новостных сводок медиа. Мы наблюдаем мощный и очень активный процесс перераспределения топосов, принципов, структур власти. Конечно, государство и капитал удерживают формальное лидерство в этом процессе, но основания их могущества уже не столь очевидны. Ведь корпорациями уже давно не управляют собственники, а высокое положение в государственно-чиновничьих кругах не означает популярности и влияния в сети или медиа. Мир стал другим, власть вошла в стадию перехода, но перехода к чему? Пока решение этого вопроса неочевидно и мы ищем его на ощупь.

2 Бауман 3. Власть без места, место без власти // URL: http://old.belintellectuals.eu/library/book.php?id=107 дата обращения 13.04.2010.

Кризис власти выразился в кризисе доверия, яркие приметы которого нам удалось наблюдать и переживать во время финансового кризиса и волн террористических нападений начала нового тысячелетия. Доверие становится новой и актуальной темой научной и философской мысли сегодняшнего дня. Распад объективированных в институтах и традициях социальных связей поставил вопрос о доверии к власти с новой силой, вопрос о доверии превратился в трудно разрешимую проблему. Французский философ А. Бадью вполне правомерно задается вопросом: почему американская власть после событий 11 сентября определила борьбу с терроризмом как войну? Почему именно война, а не «поддержание порядка», «умиротворение», «восстановление демократии» и пр.? Бадью объясняет этот парадокс тем, что «имперская американская власть в том формальном представлении, которое сложилось у нее о самой себе, видит в войне привилегированную, а то и единственную форму подтверждения своего существования» . Как ни парадоксально, но власти необходима крайняя ситуация — война — для того, чтобы удостоверится в своем существовании. Власть Запада отвечает на вызов террористической волны с Востока крайней мерой - войной. Что можно сказать на это? Скорее это свидетельство кризиса государственной власти, основания которой сегодня как никогда ранее следует искать. Но искать где? Взгляд политической практики направлен не на осмысление собственных властных оснований, но на поиск врага. Когда-то Карл Шмитт писал о том, что образование сферы политического возможно только на пути конституирования врага4. Современная либеральная демократия действует вполне в духе этого консервативного принципа мысли.

Альтернативой имперской политики разделяй и властвуй выступает мульти-культурализм, который в конце XX века приобретает большую силу и популярность, представляя собой практику и политику бесконфликтного сосуществования

3 Можно вполне согласиться с ответом Бадью на вопрос: почему все-таки событие 11 сентября имело место? Он уверен в том, что бен Ладен, или заказчик преступления, с одной стороны, и устои американского сверхмогущества, с другой, принадлежат одному и тому же миру денег, слепой мощи, циничного соперничества, золота ископаемых, презрения к людской жизни, высокомерия, основанного на пустоте. Как это ни резко звучит, но преступление 11 сентября - это изнанка имперского насилия. Бен Ладен (талибы и пр.) вышли «с задворок политической кухни американской гегемонии, они были обучены, оплачены ею, все, чего они желали, это избранного места в ее системе». Бадыо А. Философские соображения по поводу нескольких недавних событий / предисл., пер. с фр. В Лапиц-кого // URL: http://old.belintelIcctuaIs.eu/library/book.php?id=152 дата обращения 18.05.2010.

4 «Специфически политическое различение, к которому можно свести политические действия и мотивы, - это различение друга и врага. <.> Смысл различения друга и врага состоит в том, чтобы обозначить высшую степень интенсивности соединения или разделения, ассоциации или диссоциации; это различение может существовать теоретически и практически независимо оттого, используются ли одновременно все эти моральные, эстетические, экономические или иные различения. <.> Враг не конкурент и не противник в общем смысле. Враг также и не частный противник, ненавидимый в силу чувства антипатии. Враг, по меньшей мере, эвентуально, т.е. по реальной возможности, — это только борющаяся совокупность людей, противостоящая точно такой же совокупности. Враг есть только публичный враг, ибо все, что соотнесено с такой совокупностью люден, в особенности с целым народом, становится поэтому публичным». Шмитт К. Понятие политического Н ' URL: http://society.polbu.ru/politicalscience/ch01all.Iitml дата обращения 14.08.2010. в одном жизненном пространстве множества разнородных социальных и культурных групп. Мультикультурализм становится живой и действующей альтернативой жестких представлений и институций власти/управлении эпохи модерна и постмодерна, позволяя дать цивилизованный ответ на вызовы современности и кризис либеральной модели демократической власти. Теоретически истоком мультикуль-турализма выступает коммунитаризм А. Макинтайра, М. Сэндела и М. Тейлора, которые в научном сообществе заявили о себе как активные и продуктивные критики политико-правового неолиберализма Дж. Ролза, Р. Дворкина, Т. Нагеля, Р. Нозика5.

Тот поворот проблемы власти, о котором размышляет У. Бек и многие другие известные социологии и философы чрезвычайно актуальный, но он не выходит за границы уже существующего концепта власти, понятого как институт, а, значит, кризис власти решается на основании изменения архитектуры институтов. Предлагаемый проект исследования выходит за эти рамки, т.к. кризис современной власти касается не столько институтов, сколько человека, живущего в мире глобальных изменений почвы, оснований, принципов и судьбы.

Эпоха больших сообществ и масштабных институций кончилась, у людей возникает потребность организовывать свою жизнь не в ценностях эпохи модерна, но из перспективы того жизненного мира, который здесь и сейчас обладает для него ощутимой значимостью. Не общество, но сообщество, не государство, но глобальность, не иерархия, но сеть, не Чужой, но Другой, не все, но мы - вот некоторые опорные точки организации мысли и действия человека современности. Эта ситуация требует нового навыка обустройства своей жизни, что иногда ведет к растерянности старшего поколения, но и к надежде для молодого, выходящего на перекрестки не истории, но множества историй.

5 Ролз Дж. Справедливость как честность / пер. Н. Лнтвиненко, ред. Я Шматко // Логос. 2006. № I (52). Ролз Дж. Теория справедливости / пер. с англ., общ. редакция В.В. Целищева. Новосибирск: Изд. «Новосибирского университета», 1995. или URL: http://ethicscenter.ru/biblio/bl.html дата обращения 27.05.2010. Нозик Р. Анархия, государство и утопия / пер. с англ. Б.Пинскера под ред. Ю. Кузнецова и А. Куряева. М.: ИРИСЭН, 2008. Макинтайр А. После добродетели. Исследования теории морали. М., 2000. или // URL: http://labrys.ru/node/5526 дата обращения 05.09.2010. Сэндел М. Дж. Либерализм и пределы справедливости // URL: http://wwvv.musa.narod.ru/sand.htm дата обращения 05.09.2010. или URL: http://libertynews.ru/node/786 дата обращения 05.09.2010. Прокофьев А.В. Этика справедливости и ее пределы (семья - национальное сообщество - человечество) // URL: http://www.ethicscenter.ru/ed/prok.html дата обращения 05.09.2010. Тейлор Ч. Пересечение целей: спор между либералами и коммунитаристами / пер. с англ. Л. Б. Макеевой. М.: Дом интеллектуальной книги, Прогресс-Традиция, 1998. 248 с. или URL: http://www.mnemosyne.ru/library/taylor.html дата обращения 05.09.2010. Dworkin R. Liberalism // Public and Private Morality / Ed. Hampshire S. Cambridge: Cambridge Univ. Press, 1978; Dworkin R. What Liberalism Isn't // The New York Reviw of Books. 1983, Vol. 20. Sandef M. Liberalism and the Limits of Justice. Cambridge: Cambridge Univ. Press, 1982. Rawls J. A Theory of Justice. Cambridge, Mass.: Harvard Univ. Press, 1971. Sandel M. Democrats and Community // The New Republic. 1988, Feb. 22. T. Moral Conflict and Political Legitimacy // Philosophy and Public Affairs. 1987, Vol. 16. Taylor Ch. Human Agency and Language. Cambridge: Cambridge Univ. Press, 1985. Taylor Ch. Alternative Futures // Constitutionalism, Citizenship and Society in Canada / Eds. Cairns A., Williams C. Toronto: Univ.of Toronto Press, 1985. Sandel M. The Procedural Republic and the Unencumbered Self// Political Theory. 1984, Vol. 12. Rawls J. Justice as Fairness: Political not Metaphysical // Philosophy and Public Affairs. 1985, Vol. 14.

Коммунитаристы верно говорят о кризисе солидарности в «большом обществе», предлагая в виде гаранта солидарности традицию и обычное право. Представляется, что предложенное ими решение вряд ли адекватно реалиям современного мультикультурного мира. Напротив, мы должны искать выход из кризиса власти не в прошлом, но в настоящем, обращаясь к порядку жизненного мира человека, к человеку, который живет здесь и сейчас. Предлагаемая работа обращает фокус исследовательского внимания не к новым или эффективным политическим практикам, но к тому объекту, который традиционен для философии — к человеку, а именно к человеку в ситуации власти. Или как писал Мерло-Понти, «если назначение философии - раскрывать первичный смысл бытия, то она не может оставаться таковой, отворачиваясь от удела человеческого: ей, напротив, необходимо погрузится в него»6. Только через такое погружение в себя, возможно определение себя и другого в ситуации власти.

Философы всегда полагали, что человеческая жизнь состоит из отношений между отдельными людьми. Жить по-человечески — это жить среди личностей. Отношения людей между собой - основополагающий элемент любого сообщества. Таким образом, форма и структура власти более непосредственно влияет на образ п жизни, чем какой бы то ни было иной аспект общества» , - пишет Р. Арон. Можно согласится с Р. Ароном, т.к. власть есть то, что выражает принципы и основания существования людей друг с другом. Власть есть то, что определяет условия любого взаимодействия между людьми. Даже самый беглый взгляд на историю философского осмысления политических систем наталкивает нас на скрытое в них допущение и убеждение в том, что структура власти адекватна сущности сообщества. Эта убежденность основывалась на двух посылках: «без организованной власти жизнь общества немыслима; в характере власти проявляется степень челоQ вечности общественных отношений» . Люди человечны лишь постольку, поскольку они подчиняются и повелевают в соответствии с критериями человечности. В теории общественного договора, которая легла в основание современной демократии, выражена мысль о глубочайшей связи между легитимностью власти и основами сообщества. Эту мысль пытаются актуализировать и поныне (например, Дж. Ролз и его последователи).

Власть как система политических институтов не определяет всех взаимосвязей людей в сообществе. Существует немало повседневных, трудовых, религиозных и

6 Мерло-Понти М. В защиту философии / пер. с фр., примеч., послесл. И.С. Вдовиной. М.: Изд. гуманитарной литературы, 1996. С. 14.

7 Арон Р. Демократия и тоталитаризм // URL: http://old.belintellectuals.eu/library/book.php?id=I57 дата обращения 29.05.2010.

8 См.: Там же. иных отношений между людьми, которые не определяются структурой политической власти, но в них власть себя все-таки обнаруживает. Эти регионы существования человека могут быть рассмотрены как феномены власти, которые, не определяясь структурой и формой политической власти, тесно вплетены в совместность людей9. Актуализация проблемы связи власти и человеческой жизни имеет огромное значение как в антропологическом, так и в социальном смысле. Исследование проблемы человека и власти (если говорить языком классического рассмотрения) возможно на пути осмысления того, как власть вплетена в повседневный и культурный опыт человека, как она созидает его через поступок, трудные решения, выбор и последовательность его реализации. Если традиционная мысль шла от верховенства власти к человеку, то реалии современного мира говорят о необходимости обратного движения - от человека к власти. Власть уже не субстанция, не отношение господства и подчинения, но тот опыт упорядочивания силы экзистенции, которым обладает каждый человек. В этом случае проблема отношения власти человека видоизменяется, получая новый ракурс видения. Ее можно сформулировать в виде вопроса: как власть обнаруживает себя в жизни человека? Наиболее адекватным способом решения так поставленной проблемы будет не создание метафизики, онтологии или теории власти, но описание онтологически значимых ситуаций человеческой жизни как феноменов власти. Философская задача в решении этой проблемы состоит в экспликации того опыта власти, который существует в жизни каждого человека, что до сих пор остается не проясненным в имеющихся исследованиях власти.

В центре внимания представленного исследования находится человек в ситуации власти, но этот человек не властитель и не один из тех, кого принято называть «молчаливым большинством». Речь идет о том, как человек опознает, организует (или претерпевает?), проживает и переживает ситуацию силы и порядка. В центре внимания исследования находится опыт власти, которым обладает человек, живущий среди других людей и погруженный в пространство культуры. Каждый живущий и являющийся гражданином испытает двойственные чувства, с одной стороны, он испытывает на себе влияние и действие власти (ведь мы платим налоги, мы законопослушны и пр.), а с другой стороны, человек находится под впечатлением недоделок и недоработок власти, ее слепоты и огрех, а иногда и бессилия.

9 Начиная с работ Фуко, в философии и науке происходит расширение границ политического, политическое теперь видят не только в идеологии и институтах власти, но и в отношениях врач - пациент, учитель - ученик, пенитенциарных институтах и пр. Движение мысли Фуко и его последователей состояло в том, чтобы увидеть политическое там, где его раньше не видели. Интуиция автора данного исследования обратная, и она состоит в том, чтобы вывести в поле обсуждения такие регионы существования людей, которые были бы не связаны с пространством политического, но в которых обнаруживалось бы действие власти.

Этот обыденный опыт показывает, что власть в повседневности рассматривается, преимущественно, как нечто внешнее самой человеческой жизни, как то, что мы должны это как-то учитывать, чему мы должны в той или иной мере подчиняться. Но вместе с этими явными проявления власти (я гражданин, моральный, правовой, экономический субъект.) есть не вполне очевидный, но чрезвычайно важный пласт как будто бы «невидимой» власти, которая влияет на нашу жизнь, организуя ее. Вот это «невидимый», но вместе с том не трансцендентный, план власти выступает предметом нашего исследования. Власть в работе рассматривает ни как институт, но как сущее, которое организует существование человека в значимых для него ситуациях. Актуальность исследования темы власти определяется также и тем, что решение проблемы экзистенциального смысла власти способствует продвижению философской мысли на пути постановки и решения фундаментальных проблем социальной философии. Более того, всякое сосуществование людей друг с другом требует не только грамотной профессиональной рефлексии существующего положения дел, но и апологии, особенного заботливо-пристального внимания, с чем всегда удачно справлялась философия, начиная с Сократа и Платона. Настало то время, когда философия должна говорить не только «против» или быть «по ту сторону». Возникает насущная потребность высказать нечто «по эту сторону», высказать положительное суждение, выражающее научную и этическую позицию тех, кто живет, познает и действует в нашем мире. Сходную мысль выражает А. Бадью, который своим творчеством говорит о том, что философия должна предъявить свою позицию, адресуя ее человеку таким образом, чтобы можно было выживать, сохраняя достоинство и этическую состоятельность в мире

10 неопределенности и различия .

Наконец обращение к проблеме власти в жизни человека продиктовано настоятельной экзистенциальной потребностью пониманию собственного существования в мире. В интервью с М. Шапсаль в 1960 году Мерло-Понти скажет: необходима философия первозданного, необработанного бытия, а не философия бытия смиренного и послушного11. Вот и обращение к теме власти исходит из экзистенциального запроса, из изначальной тяги человека к действию и уходу от него, к силе и сопротивлению, к власти и бессилию.

10 «Истина в том, что на территории нерелигиозной мысли, мысли действительно современной истинам нашего времени <.> подлинный - и необыкновенно трудный - вопрос заключается в признании Того же. <.> Нет, никакая жизнь, никакая естественная сила не смогла бы оказаться по ту сторону Добра и Зла. Напротив, надо сказать, что любая жизнь, включая и жизнь человеческого животного, пребывает относительно Добра и Зла по эту сторону» (курсив автора, далее во всех цитатах, если нет специальных оговорок, будет курсив цитируемых авторов). Бадью, А. Этика: Очерк о сознании Зла / пер. с фр. В.Е. Лапицкого. СПб.: «МасИта», 2006. С. 44, 87.

11 См.: Вдовина И.С. Феноменология во Франции (историко-философские очерки). М.: «Канон+», РООИ «Реабилитация», 2009. С. 47.

Думаю, в философии назрела необходимость построить такой способ разумения власти, который схватывал бы ее неинституциональный характер и смысл. Понимание социальной реальности как событийной позволяет по-новому сформулировать проблему власти и выявить ее экзистенциальный смысл. Поле предлагаемого исследования проходит в зоне пограничья между стихией бытия по принципу воли к власти (как выразился бы Ницше) и теми историческими формами власти, которые утвердились в культуре и вошли в ткань повседневности человека. Природа бытия хотя и властна, но она необходимо утверждает себя в некоторых исторических формах. Для основной массы исследователей такой исторической формой власти выступает господство, нам представляется, что существуют альтернативные господству формы власти в обществе и культуре, которые ярко заявляют о себе, но до сих пор не попали в фокус пристального научного и философского анализа.

Степень разработанности проблемы исследования.

Исследователи, занимающиеся проблемой власти, часто вынуждены признавать зыбкость, теоретическую ненадежность результатов исследований власти, а также «смутность» этого понятия. Другая сложность, на которую можно натолкнуться, обращаясь к философии власти, состоит в том, что литература, способствующая прояснению темы власти,' практически необозрима, поэтому автор и не берется делать исчерпывающий обзор. Свою задачу видим в обозначении того поля теоретических подходов, которые уже как-то согласованы с нашей собственной «системой отсчета» в исследовании темы, а именно с ориентацией на раскрытие неполитического и неинституционального смысла власти12.

Большинство классических исследователей эксплицируют «интуитивную идею власти», где власть представляет собой способность оказать определенное воздействие на другого (некий А может заставить В сделать нечто, что Б не сделал бы без

1 7 воздействия А) . Власть возникает в тех социальных взаимодействиях, где один из субъектов обладает способностью воздействовать на другого, преодолевая его сопротивление, нарушая его интересы и пр. Власть - это всегда это ассиметричное отношение господства одного субъекта (индивид, группа, класс и пр.) над другим. Основанием власти становится существование системы институтов, при посредст

12 Тенденция неинстнтуционального рассмотрения власти в философии постмодерна захватывает и традиционный сюжет о власти как политическом институте, что выражается в тезисе «конца политики». Вслед за Ницше и Хайдеггером, Арендт, Батай, Бланшо, Делез, Деррида, Нанси, Бадью, Рансьер, критикуя политические режимы XX века, усматривают в них институциональный взгляд на власть. Современное общество нуждается в анализе политической власти в методологии события, не ангажированной в пространство институтов, но укоренной в экзистенции человека и зависимой от субъекта власти. Сфера политической жизни человека заметно расширяется и затрагивает такие регионы повседневности, которые ранее считались неполитическими.

13 Эта идея была высказана в статье Р. Даля «Понятие власти» (1957 г.). См.: Льюке С. Власть: радикальный взгляд / пер. с англ. И.М. Кырлежева. М.: Издательство Высшей школы экономики, 2010. С. 30. ве которых становится возможным легитимация властного отношения господства одних над другими.

Власть как важнейшая составляющая социальных отношений, всегда вызывала интерес исследователей. Наиболее известными авторами, работавшими в традиции указанного понимания власти, стали Гоббс (власть — это система ассиметричных отношений, где один выступает причиной действия другого), Гегель (власть - это отношения господина и раба), Вебер (власть — асимметричное отношение, включающее актуальный или потенциальный конфликт между индивидами), Маркс (власть - это система господства одного класса над другим), Т. Парсонс (власть -это посредник, тождественный деньгам, циркулирующий внутри того, что мы называем политической системой), Н. Луман (власть — это средство коммуникации, «символически генерализированное коммуникативное средство»), X. Арендт (власть - это способность человека взаимодействовать с другими людьми, она не является собственностью одного индивида, но принадлежит группе до тех пор, пока действует согласованно). Все указанные философы говорят о власти как о социально-политическом феномене, функционирование которого осуществляется посредством системы институтов и государства. В этой традиции есть тенденция объективировать властные отношения в системе институтов.

В современной философии власть уже не определяется как главная функция административно-политической системы, но ей придается более широкое значение, она захватывает все регионы существования человека (повседневность, познание и знание, практики телесности, отношения с Другим лицом к лицу и пр.). Власть во множестве современных концепций власть не объективная реальность, но она создается в процессе совместного существования людей друг с другом. Всякий анализ власти необходимо должен исходить не просто из институционального порядка, но из восприятия мира человеком, который создает и непрерывно участвует в конструировании социального мира. Власть здесь рассматривает как феномен человеческого и культурного бытия. К этой традиции можно отнести авторов, которые ориентированы на феноменологическое и герменевтическое понимание социального и власти. Социальный конструктивизм в анализе социального и власти представлен работами П. Бергера, П. Бурдье, А. Щюца, Т. Лукмана, Н. Элиаса. Герменевтическая методология в анализе конструктивной власти реализован в творчестве таких известных авторов, как X. Арендт, Е. Гурко, Ж. Делез, Э. Левинас, Ж.-Л. Нанси, В.А. Подорога, П. Рикер, М. Хайдеггер, Н. Шматко и пр.

Надо заметить, что работ, которые специально решали бы поставленную в работе проблему нет, но есть масса смежной научной и философской литературы, которая формулирует и решает сходные или близкие к данному исследованию проблемы.

Для решения проблемы описания событий человеческой жизни как ситуаций власти имеет важное значение следующий круг вопрос и проблем: концептуализация власти в философии Ницше, тематизация понятия власти в экзистенциально-герменевтической философии XX века (Хайдеггер, Арендт, Левинас, Рикер), концептуализация модели власти как господства/подчинения (Гегель, Кожев, Маркузе, Хабермас,), анализ власти в во французской философии вт. пол. XX века (Фуко, Бодрийяр, Бадью, Рансьер, Нанси).

Онтология власти, как писал об этом Н. Кожев, мало разработанная часть исследований власти. Ситуация практически не изменилась спустя полвека, а экзистенциальные аспекты власти пока не попали в фокус внимания философов, исключение составляет докторская диссертация Г.Е. Васильева «Онтология власти: экзистенциальные и социальные аспекты», в которой автор определяет экзистенциальный смысл власть как стремление к смерти, небытию14. Более прецедентов целостного и систематического анализа экзистенциального смысла власти в научном поле не случилось.

Впервые в истории философии попытка построения онтологии через обращение к понятию власти была предпринята Ф. Ницше. Его понятия воли к власти и сверхчеловека стали ключевыми опорами мысли о власти XX века, точкой поворота от власти бога, бытия, государя к власти человека, обострившего инстинкт власти отдельного человека в XX веке. Анализ власти со стороны ее бытия был плодотворно продолжен в философии М. Хайдеггера (воля к власти, власть, властность, постав и пр.), политическая теология К. Шмитта (экзистенциальный смысл политической власти выявлен в категориях друг-враг), а также продуктивная критика европейской философии власти в работах Э. Левинаса. В отечественной науке серьезный вклад в разработку понятия бытия в категориях энергии, силы внесли работы С.С. Хоружего15 и В.В. Бибихина16, которые стоят у истоков созда

14 «"Властью" полагается процесс "подавления", представляющий собой коренное отчуждение энтелехии человеческого становления, являющийся эффектом воспроизводства внутреннего небытия субъекта, его внутреннего укона (меона), "небытия". Источник власти - внутреннее небытие субъекта. Процесс осуществления власти — процесс обратного, "негативного", "отчужденного «становления"; власть паразитирует на энтелехии становления. <.> Власть можно определить, экзистенциально-онтологически, как проекцию внутреннего меона/укона человека на Других, на инобытие, низводящую этих Других до их "онтологического экзистенциального минимума", до "механизма"». Васильев Г.Е. Онтология власти: экзистенциальные и социальные аспекты. Автореферат диссертации на соискание ученой степени доктора философских наук. Спец. 09.00.11 - социальная философия. Москва, 2009. С. 7.

15 Хоружий С.С. Духовные основы русского старчества // Феномен русского старчества: Примеры из духовной практики старцев / сост., вступ. ст. С.С. Хоружего. М.: Издательский Совет Русской Православной Церкви, 2006. Хоружий С.С. К феноменологии аскезы. М.: Издательство гуманитарной литературы, 1998. Хоружий С.С. О старом и новом. СПб.: Алетейя, 2000. Хоружий С.С. Опыты из русской духовной традиции. М.: Издательский дом «Парад», ния энергийной онтологии и антропологии в отечественной философии. Философское творчество В.В. Бибихина и С.С. Хоружего связано с обсуждением проблем человеческого бытия (через обращение к духовным практикам исихазма и православной аскезе) в дискурсе энергий, становления, силы и подвига. Существенное значение в рамках исследования имеет герменевтика ответственности, власти нравственного и морального императива в поступке человека. Разработка концепции нудительности человеческого бытия представлена в работах М. Бахтина, М. Бубера, A.A. Гусейнова, У. Джеймса, И. Канта, Э. Левинаса, Ю. Хабермаса, А. Швейцера, Э. Фромма. Работы указанных авторов стали теоретическим фундаментом для разработки проблемы экзистенциального смысла власти.

Несмотря на широчайший охват проблематики власти в философии и науке, остается вопрос «что позволяет человеку (помимо его естественных и социальных способностей) входить в ситуацию власти?» остается открытым. Постановка данного вопроса является не только спекулятивно-философской, но чрезвычайно актуальной для современной социальной науки и практики. В классической парадигме (начиная с Н. Макиавелли) человеком власти всегда считался только лидер, который способен подчинить своей воли много людей, но в современном мире все меняется. Человек-власти становится кем-то иным, о чем успешно пишет современный исследовать власти, создатель концепции «власть: радикальный взгляд» С. Льюке17, идеи которого во многом совпадают с поисками авторами. Осмысление отношения индивида и власти в перспективе генеалогии разворачивается в работах Фуко и Ницше. Этой проблемы касаются такие авторы, как Ж. Делез, а также отечественные исследователи Н.С. Автономова, В.П. Визгин, П.Г. Выжлецов, И.П. Ильин, Б.В. Марков, Д.М. Михель, А.П. Огурцов, В.А. Подорога, В.М. Розин, М.К. Рыклин, К.А. Свасьян, З.А. Сокулер.

2005 Хоружий С.С. Очерки синергетической антропологии. М.: Институт философии, теологии и истории св. Фомы, 2005.

16 Бибихин В.В. Слово и событие. М,: Едиториал УРСС, 2001. Бибихин В.В. Введение в философию права. М.: ИФ РАН, 2005. Бибихин В.В. Ранний Хайдеггер. Материалы к семинару. М.: Институт философии, теологии и истории св. Фомы, 2009. Бибихин В.В. Энергия. М.: Институт философии, теологии и истории св. Фомы, 2010. Помимо собственного философского творчества, В.В. Бибихин - один из самых известных переводчиков «Бытия и времени» и других работ М. Хайдеггера. «Благодаря его переводам русская интеллигенция познакомилась с работами таких мыслителей XX века, как М.Хайдеггер, Г. Гадамер, В.Гейзенберг, Г.Марсель, К.Ф.Юнг, X. Арендт, В. Дильтей, У.Эко, Г. Зедльмайер, П. Тиллих, таких деятелей культуры, как Антонен Арто, Эжен Ионеско, Г.Белль. Он совершил переводческий подвиг, взявшись за перевод «Бытия и времени» М.Хайдеггера, работу, терминология и стилистика которой остается непонятной до сих пор даже для немцев». См. Неретина С.С., Огурцов А.Л. Событие Бибихина // Бибихин В.В. Введение в философию права. М.: ИФ РАН, 2005. С. 332.

17 Льюке С. Власть: радикальный взгляд / пер. с англ. И.М. Кырлежева. М.: Издательство Высшей школы экономики, 2010.

Коммуникативные аспекты» власти активно исследователись Парсонсом, Jly

18 маном, Хабермасом, Гидденсом, Фуко . Наибольший вклад в разработку идеи коммуникативного разума и критики традиционной власти и идеологии внесла Франкфуртская школа (М. Хоркхаймер, Т. Адорно, Г. Маркузе, Ю. Хабермас). В центре внимания школы находилась критика позднекапиталистического общества, критика буржуазной культуры, морального отчуждения человека и разработка оригинально представления о власти, которое строилась на пути перманентной «критики идеологии» (Ю. Хабермас). Цель работы школы - «вскрыть неявные механизмы господства и сделать очевидным тот факт, что человек в современном мире подвергается угнетению со стороны социальных сил не только и столько вследствие экономических причин, сколько в результате своих ложных представлений об обществе, своего "отчужденного сознания", "помрачения разума" (выражение М. Хоркхаймера)»19. Они предложили проект радикальной и тотальной критики существующей власти, рассматривая идеологию как манипулятивную политику и средство для ложной консолидации человека с системой власти. Известными отечественными исследователями философии Хабермаса стали В.М. Лоскутникова, Н.В. Мотрошилова, Н. Плотников, М.П. Шубина, И.П. Фарман, Франкфуртской школы - Б.Н. Бессонов, Ю.Н. Давыдов, Д.В. Иванов, А.Б. Максутов, А.Г. Мысливченко, Т.И. Ойзерман, A.M. Сирота, В.Н. Фуре.

Критическая методологическая установка в анализе власти и идеологии плодотворно разворачивается в исследованиях К. Манхейма, П. Слотердайка, С. Жиже-ка, В.Н. Фурса, В.Л. Иноземцева. Критическая позиция в отношении к власти противоположна представленной в данной работе установке. Поэтому обращение к работам указанных авторов в диссертации будет иметь скорее факультативный характер.

Поворотным пунктом в анализе отношения власти и человека и концептуализации власти в целом стала философия М. Фуко. Фуко призывал отказаться от какой-либо доминирующих концепций в определении «власти» (например, экономической или юридической), где индивид — субъект естественных прав, закон -основное проявление власти, а цель состоит в изучении происхождения идеи идеального государства. Это позволило ему представить власть не только как репрессивную, ограничивающую, запрещающую, но и как «позитивный» фактор, суть которого в креативной силе власти по отношению к индивиду и миру. Человек одновременно и субъект, и объект власти, кроме того, всегда существует

18 См.: Болл Т. Власть // Полис. 1993. № 5. С. 36^12. или URL: littp://wvv\v.humanities.edu.ru/db/msg/81515 дата обращения 19.05.2010.

19 Фарман И.П. Социально-культурные проекты Юргена Хабермаса. М.: ИФРАН, 1999. С. 42. возможность сопротивления ей. Эта позиция пересмотра традиционных элементов в концепции власти как отношения «господство-подчинение» сформировалась в русле критики позитивистской методологии, отличавшей философию 1950-1970-х г. XX века.

Бросив вызов традиционному подходу, Фуко, как Парсонс и Арендт, считает его односторонним, сводящим власть к «власти над», к негативной репрессивной силе. Фуко полагает, что такая модель власти может быть использована для характеристики досовременных властных отношений, но она вряд ли способна адекватно описать и объяснить современные формы власти, основанные на новых способах управления и тесно связанные со знанием, экспертизой и специализированными технологиями. Современная власть, полагает Фуко, принимает форму «дисциплинарной власти», трансформирующей людей в объектов с помощью разного рода дисциплинарных практик, присущих психиатрии, медицине, криминологии и т. д. Фуко рассматривает власть как специфический механизм принуждения, как способ видоизменения действий с помощью других действий. Как верно замечает В.Г. Ледяев, анализируя позицию Фуко, «в отличие от других концептуализации, "власть" не может рассматриваться как власть А над Б; скорее и А и Б являются продуктами власти, они создаются властью и составляют важнейший элемент в ее конструкции. Власть - это тотальность, постоянно подчиняющая индивидов путем структурирования возможного поля их деятельности»20. Власть не только осуществляет репрессии, но она контролирует через стимулирование, тем, создавая субъектов власти. Власть принуждает, созидая социальное. Оригинальность мысли Фуко состоит в открытии микрофизического пласта взаимодействия сил и власти, который формирует жизненный мир человека во всех его специфических и упорядоченных чертах. Концепция власти-знания стала ведущим направлением в исследовании власти вт. пол. XX века, интерес к которой не утихает и поныне.

Во вт. пол. XX века широкое распространение получили исследования, объединенные общим названием «микрофизика власти». Появление этого типа исследования связано не только с кризисом метанарративного мышления и отказа от метафизики, но и открытием существования нового пласта властвующих сил, децентрированных и диффузных, но реализующих себя в повседневности, дискур-сивности, телесности. Микрофизические исследования власти убедительно показали, что власть осуществляется через фоновую структуру человеческого бытия, а анонимное и «бессубъектное» осуществление власти через неосознаваемые правила создают уникальный тип социального экзистирования человека, так регламен

20 Ледяев В.Г. Современные концепции власти- аналитический обзор // URL: Iittp.V/vvww.socjoumal.ru/review/308?pnnt=yes дата обращения 01.04.2010. тируя его жизнь. В русле этого направления была создана аналитика власти как имманентного всем актам социальности тотального явления.

Фуко внес значительный вклад в разработку современного представление о власти, о влиянии власти на жизнь человека. В отношениях врач — пациент, учитель - ученик, в фигурах безумного, заключенного, в сексуальных, пенитенциарных и дисциплинарных практиках он видит отношения власти. Власть тотальна, проникает повсюду, никем и никогда до конца не контролируется, не порождается, но она есть, влияет на жизнь и порядок повседневность. Для нашего исследования принципиальной является мысль Фуко о том, что власть - это не субстанция, но стратегическая ситуация, связанная с расстановкой сил в определенных сообществах. Власть характеризуется подвижностью, локальностью, множественностью, имманентностью. Известными исследователями философии М. Фуко в отечественной науке являются В.П. Визгин, В.А. Подорога, В.М. Розин, З.А. Сокулер. Мысль о всеохватности власти и ее производящем, созидающем характере реализована в философии Ж. Бодрийяра, Ж. Делеза, Д.В. Михеля, В.А. Подороги.

Что касается отечественной литературы, посвященной проблеме власти, отношению человека и власти, то исследование власти проходило преимущественно в русле ее экономического, политического или правого понимания. Но в последние несколько десятков лет интерес к исследованию власти обострился, что вызвало появление множества работ. Наиболее известными исследователями политической власти являются A.C. Панарин, В.В. Ильин. Кроме того, заметный вклад в философскую концептуализацию власти внесли такие известные ученые, как Н.С. Автономова, С.С. Алексеев, Т.А. Алексеева, A.C. Ахиезер, И.С. Вдовина, В.П. Визгин, К.С. Гаджиев, И.А. Гобозов, A.A. Дектярёв, Г.Г. Дилигенский, A.JI. Доброхотов, В.В. Ильин, И.А. Ильин, М.В. Ильин, И.А. Исаев, Н.М. Кейзеров, В.Е. Кемеров, Д.А. Керимов, В.Г. Ледяев, A.B. Магун, Б.В. Марков, А.Ю. Мельвиль, К.Х. Момджян, B.C. Нерсесянц, Е.В. Осипова, В.А. Подорога, Э.А. Поздняков, C.B. Разворотнева, М.К. Рыклин, П.А. Сапронов, З.А. Сокулер, П.Д. Тищенко, В.Б. Устьянцев, C.JI. Франк, В.Н. Фуре, В.Ф. Халипов, Р.К. Шамилева, Е.Б. Шестопал и другие. Однако онтология и критика власти в российской науке находится на начальной стадии разработки. Несмотря на обилие работ, посвященных историко-философскому анализу концепта «власть», «справедливость», «идеология» (которые ввели в отечественную науку идеи современных европейских и американских исследователей и философов), можно констатировать дефицит фундаментального исследования власти, а часто и методологическую неразбериху в работах, выходящих в свет в последнее время.

Рассмотрение власти как метафизической и исторической реальности посвящены работы П.А. Сапронова, в которых власть рассматривается как реальность мифа и ритуала, власть в измерении философии, богословия и культурно-историческом исследованиях. Автор сосредоточен на бытийных и фундаментальных аспектах власти, он рассматривает ее как особую реальность. Более того, автор обращается к образам властителей (от жрецов до государей), подвластных (раб, слуга, работник), властителей-подвластных (чиновник, гражданин, солдат) и пр. Он выдвигает мысль о том, что «личность и есть бытие и, следовательно, источник власти в ней»21. Религиозно трактуя послушание, он утверждает, что из послушания исходит властвование и подвластность.

Особенно необходимо отметить саратовскую философскую школу исследования власти, а именно ее ценностных аспектов и специфики властных стратегий в современном обществе риска. Под руководством В.Б. Устьянцева22 указанная проблематика институциональных и ценностных аспектов власти (разработка категориального аппарата социального пространства в его связи с политическом пространством) получила широкое освещение в работах таких исследователей, как В.П. Барышков, Н.В. Гасилин, С.А. Данилов, Д.И. Захаров, Н.Г. Козин, В.П. Рожков, О.Ю. Рыбаков, А.Ю. Шеховцов, А.И. Парфенов, В.Н. Ярская, Т.И. Черняева, О.Ф. Филимонова.

Заметное влияние на представленную диссертацию оказала философские Работы современных петербургских философов. Концептуализация номадического бытия (К.С. Пигров и А.Е. Секацкий), Духа воинственности, истоков современной политики или «бытия в признанности» (Секацкий), а также тенденция к апологической роли философии в жизни человека (Пигров) продуктивна не только в осмыслении проблем человеческого бытия, но и властного. Мотив апологетической функции философии, ее терапевтического значения для существования человека представляется чрезвычайно важной, т. к. предложенный проект исследования власти ориентирован не на ее критику, разоблачения ложности идеологии, насилия власти и прочих ее ужасов, но на апологию власти. В философии апология власти создавалась в рамках метафизики, которая выделила трансцендентный план вла

21 См.: Сапронов П.А. Власть как метафизическая и историческая реальность. СПб.: «Церковь и культура», 2001. Сапронов П.А. Власть: прошлое и будущее. М.: Институт экономических стратегий, 2008. С. 810.

22 Нужно упомянуть ряд плодотворных работ (сборников, конференции, диссертаций, монографий), посвященных проблеме отношения человека и власти в современном обществе. Устьянцев В.Б. Общество риска: стратегии управления и альтернативные стили мышления. Саратов: Саратовский государственный университет им. Н.Г. Чернышевского, 2006. Устьянцев В.Б. Общество риска и человек: онтологические и ценностные аспекты. Саратов: «Наука», 2006. Устьянцев В.Б. Человек, жизненные пространства, риски: ценностные и институциональные аспекты. Саратов: Саратовский государственный университет, 2006. Устьянцев В.Б. Ценностное бытие человека. Саратов: «Наука», 2006. сти, ее созидающий характер, связь с бытием. Время метафизических проектов прошло, но не исчезла потребность в позитивном определении власти.

Высокая степень различия в определении власти привела некоторых современных исследователей к выводу: по поводу содержания понятия власти не существует единого мнения; оно является «сущностно оспариваемым» (Б. Гэлли). Можно согласится с этой мыслью, и предложенный в диссертации ракурс исследования власти имеет целью не дать определение власти, а обнаружить альтернативные господству модели и структуры власти, ее формы проявления власти в жизни человека. Такой поворот темы может вызвать принципиальный вопрос, и даже упрек: не приведёт ли подобная апология власти к возвращению в лоно классической метафизики, не будет ли эта интенция мысли показателем тяготения философии к рассмотрению власти как первоосновы бытия? Вопрос вполне уместный, более того именно эта тенденция просматривается в работах В.В. Ильина «Философия власти» (1994), A.C. Панарина «Философия политики» (1994), П.А. Сапронова «Власть как метафизическая и историческая реальность» (2001). Данное исследование действительно выполнено в русле апологии власти (не «против» власти, но «за»), но апология власти не есть ее апологетика. Апология предполагает оправдание, но оправдание не ужасов власти, все еще живо напоминающее нам смертоносность войн, ужас концлагерей, тоталитаризма, расизма. Напротив, предложенный проект исследования касается поиска тех ситуаций, когда власть и человек находятся по одну сторону.

Когда-то Левинас, выступая против европейской философии как философии власти, господства и насилия, сказал о том, что Другой не против меня, но всегда на моей стороне (близкий), я всегда несу ответственность за него. В примате этического над онтологическим Левинас выдел выход из тупика властного покорения мира. В диссертации обосновывается мысль о том, что критика Хайдеггера Леви-насом точна, но недостаточна. Ведь быть на стороне Другого не означает быть на стороне Бытия. Представляется, что примат этического является не единственной альтернативой власти бытия, и тем более власти в смысле способности управления силой экзистенции, силой человеческого бытия, обращенного к другому или к себе, к устройству собственной фактичности. В фигуре отца Левинаса произвел переход на сторону Другого, при некоторой потере себя. Предлагаемое исследование пытается преодолеть крайность двух подходов - Хайдеггера и Левинаса, - с тем, чтобы обнаружить силовые основания фактичности, не попадая во власть бытия, во-первых, а также выявить и те возможности, которые предоставляет власть для созидания себя в бытии, для ответственного существования с самим собой и другими, во-вторых.

Итак, понятие «власть» встречается повсюду, и в ряде работ, ставшими уже классическими, довольно успешно фундировано, но проблема экзистенциального смысла власти до сих пор вразумительно не поставлена (или поверхностно эксплицирована) и практически не решается. Преимущественно тема экзистенциального смысла власти рассматривается на фоне самостоятельной разработки или анализа тех или иных концепций власти. Явная недостаточность исследования темы власти со стороны человека, его экзистирования убеждает в необходимости разработки этого сюжета в широком поле философского исследования власти.

Объектом исследования выступают формы появления власти в бытии человека и культуры.

Предмет исследования — событийная природа и экзистенциальный смысл власти. Власть как особый способ управления силой и ресурсом экзистенции, который объявляет о себе в ситуации утверждения порядка в жизни человека и общества.

Цель и задачи исследования. Цель работы состоит в экспликации таких феноменов, в которых власть направлена не против человека, но была бы на стороне человека. Реализации цели работы (выявление экзистенциального смысла власти) возможна на пути описания ситуаций власти и предполагает решение трех групп задач: 1) разработка фундаментального для предложенного исследования понимания событийной природы власти; 2) прояснение экзистенциальной природы власти на пути исследования любви, совести, богатства как ситуаций власти; 3) прояснение специфики и экзистенциальных оснований власти в культуре на материале анализа феноменов священного, техники и справедливости.

Разворачивание первой группы задач детализируется в следующей логике:

- рассмотрение власти со стороны силы, возвращения, события по линии концептуализации Ницше-Хайдеггер-Фуко;

- проблематизация вопроса о связи человека и власти у Хайдеггера;

- власть по модели господства и ее критика.

Решение позволит выявить экзистенциальную природу власти и зафиксировать контуры экспликации неполитического понятия власти.

Второй узел задач связан с экспликацией экзистенциального смысла власти:

- раскрытие смысла власти как владения (собственность и богатство), выделение и описания экзистенциальных стратегий власти над вещами;

- обнаружение власти призывания и признания в ситуации любви;

- рассмотрение совести как специфической власти над собой.

Третий блок задач решает вопрос о специфике власти в культуре:

- выявление специфики власти священного в культуре;

- обнаружение власти техники со стороны силы и вопроса о господстве;

- описание ситуации справедливости как исходного опыта власти в совместном существовании людей друг с другом.

Решение задач возможно путем применения адекватной методологии.

Методологические и теоретические и основы исследования.

Автору исследования близка феноменологическая установка, которая «помещает сущности в экзистенцию и полагает, что человек и мир могут быть поняты лишь исходя из их"фактичности"»23. Превращение герменевтики в философию связано с именем Хайдеггера, который стал рассматривать «понимание» как способ существования бытия и условие обнаружение его смысла. В этом случае герменевтический метод предполагает реконструкцию (возможность экспликации истинного смысла или ситуацию рождения смысла) и диалог (формирование нового смысла). В данной традиции (Хайдеггер, Сартр, Левинас, Гадамер, Рикер) бытие себя обнаруживает через конкретных людей и событиях их жизни.

Герменевтический метод Рикера предполагает три базовых аспекта метода: семантика (изучение смысла, скрытого за очевидным), рефлексию (самопознание и обоснование познание через объективации познающего), экзистенциальный план (распознавание за интерпретациями разных способов бытия, при условии понимания проблематичности в нахождении единства). Синтез фундаментальной аналитики Хайдеггера и герменевтики Рикера составляет методологическую основу диссертационного исследования. Так организованная феноменологическая редукция позволяет выявить онтологическую причастность человека миру, презумпцию первичности «бытия-в-мире». Любое явление социальной и человеческой жизни исследуется со стороны смысла, ценности, экзистенциальной укорененности. Применение данной методологии обеспечивает продуктивность разработки темы и связано с представлением ряда социальных и экзистенциальных феноменов как феноменов власти.

Понимание социальной реальности как событийной позволяет поставить проблему экзистенциального смысла власти, выдвинув в центр внимания альтернативные господству формы власти в обществе и культуре. Описание таких регионов экзистирования, которые делают феноменологически доступным бытие человека со стороны силы и энергии его существования, возникает на основе понимания человеческого и культурного бытия как «энергийного образования». Здесь место институционализированного субъекта, находящегося в границах системы стабильных социальных институтов, занимает сила, представляющая текучее, подвижное и пластическое начало бытия, которое способно вносить в жизнь человека и на

23 Мерло-Понти М. Феноменология восприятия / пер. с фр. И.С. Вдовиной, С.Л. Фокина. СПб.: «Ювента», «Наука», 1999. С. 5. пряжение, и порядок. Связь события и власти разрабатывалась в философии Ницше, Хайдеггера, Фуко, Бадью, Рансьера. Ориентация на методологию указанных авторов представляется чрезвычайно плодотворной, поскольку власть здесь понимается не как субстанция, или даже отношение, но как сингулярность, структурирующую социальную реальность. Сингулярный характер власти — важная и принципиальная для современных исследований власти мысль. Власть предстает как сложная стратегическая ситуация, сингулярный баланс сил, отношений, иерархий (Фуко), но также и раскрывает бытие со стороны силы, порядка, избыточности бытия (Ницше, Хайдеггер, Бадью), ситуации (Хайдеггер, Ясперс, Сартр).

Представленный проект, понимает власть как механизм или принцип действия, который преобразует силу в наличное событие свершения. Власть есть то, что обналичивает событие, задавая им порядок действительности. Это позволяет установить новый фокус в рассмотрении власти, здесь власть — это не только структура, но сила бытия, которая сбывается только посредством события. Из событийной природы власти проистекает ее неустойчивость и многообразие. Власть имеет онтологический смысл, поскольку она встроена в структуру события и в динамику энергий, ориентирована на преодоление неустойчивости, но по своей природе подобно событию неустойчива и безосновна. Данная теоретическая установка вытекает из методологии, разработанной в философии Хайдеггера, Хоруже-го, Бибихина, Бадью.

Методологически и теоретически продуктивной для данного исследования является идея А. Бадью24 о событийности и избыточности бытия. Бытие избыточно, его нет нигде, ни в одной конкретной ситуации, оно является лишь тогда, когда ситуация становится «исторической», когда в дело и вступает то, что раньше никак не учитывалось, с чем никак раньше не считались, что было «почти ничем». Именно в этой точке и становится возможным историческое событие, прерывание порядка Единого, Государства, выход на сцену историю множественного. Всякое событие, которое прерывает Единое, является онтологией. Всякое событие, которое укрепляет силу Единого, является идеологией. Важен не только философский или политический язык Бадью, но и главный вопрос, который он обращает к себе и все нам: как можно оставаться «верным истине события» даже тогда, когда оно

24 Бадью А. Философские соображения по поводу нескольких недавних событий / предисл., пер. с фр. В Лапицкого // URL: http://old.belintellectuals.eu/library/book.php?id=152 дата обращения 18.05.2010. Бадью А. Делез. Шум бытия / пер. с фр. Д. Скопина. М.: Фонд научных исследований «Прагматика культуры», «Логос-Альтера»/ «Ессе homo», 2004. Бадью А. Мета/Политика: Можно ли мыслить политику? Краткий трактат по метаполитике / пер. с фр. Б. Скуратов, К. Голубович. M.: Издательство «Логос», 2005.Бадью А. Этика: Очерк о сознании Зла / пер. с фр. В.Е. Лапицкого. СПб.: «Machina», 2006. явно закончилось, и как нужно уметь различать шумы бытия, в которых грядет нечто новое?

В своем исследовании мы также опираемся на критический метод исследования, и если когда то Кант сориентировал философскую мысль не на доктринальное изложение, но на критику, а философы XX века (от Хайдеггера до Дерриды) создали критику западно-европейской метафизики с ее лого-центризмом, то в основе представленного исследования лежит критика способности быть (В.А. Конев)25 Критика способности быть позволяет рассматривать культурное бытия человека со стороны его постоянного становления, произведения, событийности, силы. Критика способности быть, примененная к анализу категории власти, позволяет по-новому взглянуть на традиционную категорию философии модерна - категорию власти - и рассмотреть жизнь человека в динамической перспективе.

Научная новизна исследования.

• Инновационным является рассмотрение власти в ее неполитическом и неинституциональном смысле. На материале анализа философии Ницше и Хайдеггера, а также обращения к идеям Делеза, Фуко, Бадью, Рансьера и др. была обоснована связь события и власти, идея событийного характера власти.

• По-новому поставлена проблема власти в контексте антропологического поворота философии и понимания социальной реальности как событийной. Власть представлена в ракурсе ее онтологических оснований и тематизируется в перспективе выявления ее экзистенциального смысла. В проекте обосновывается мысль о том, что человек стоит на стороне власти, что быть «в ситуации власти» онтологически естественно для него.

• Обобщение критики власти по модели господства привело к пониманию недостаточности концепта признания, как основания и силы власти. Введено понятие «ситуация власти», а также идея рассмотрения онтологически значимых феноменов человеческой жизни как ситуации власти.

• В работе вводится понятие «власть над вещами», эксплицирующее понимание ценности вещей как ресурса, необходимого в управлении людьми и самим собой. На материале анализа богатства и собственности раскрыта власть по модели владения, обоснована ее экзистенциальная фундировать. Впервые выделены и описаны экзистенциальные стратегии владения: созидательная (трудовая), стяжательская, авантюрная.

25 «Способность быть возможна только как постоянное осмысление самой себя. Новое тождество бытия и мыс бытийствование и постижение его смысла совпадают». Конев В.А. Критика способности быть (семинары «Бытию и времени» Мартина Хайдеггера). Самара: Издательство «Самарский университет», 2000. С. 131.

• По-новому развернута идея анализа любви как феномена власти. Любовь исследуется в ее онтологически-онтическом опыте, т.е. как ситуация, которая требует понимания, действия, созидания особого мира с другими. Власть любви представлена со стороны силы, события, опасности, борьбы. Любовь показана как ситуация агона, которая имеет свой специфический порядок и смысл. Выделена модель власти призывания/признания.

• В работе эксплицированы властные основания совести, которая представлена как специфическая форма власти над собой. Обосновывается властный характер ее зова, который выражает себя через нудительное возвращение к подлинности. Выделяются экзистенциальные и социальные аспекты совести и бессовестности как формы отпадения от нудительности бытия.

• Тематизировано понятие власть священного, которая обнаруживает себя в религиозном опыте через состояния избыточности, силы и зависимости экзистенции от трансценденции. Результатом работы стало выделение власти-служения, которая упорядочивает экзистенциально значимый опыт священного (на материале исихазма).

• Обобщение гуманитарно-антропологической философии техники привело к выдвижению идеи приоритета экзистенциального над техническим. Власть техники рассматривается с точки зрения силы, избыточности, производительного действия. Эксплицируются экзистенциальные основания связи техники и господства. На основе анализа господства техники выделена власть по модели произведения.

• Впервые разработана идея экзистенциальной фундированности власти справедливости. Описана ситуация справедливости как внедрение силы всеобщего («другого как каждого») в пространство свободы экзистенции. В работе показано, что человек не только создает справедливость (эксплицирован концепт вменяемого субъекта), но также находится во власти ее принципов. Выделены способы отклонения, сопротивления, ускользания от справедливости.

Основные положения, выносимые на защиту.

• Власть является истоком события человеческой жизни и совместности людей друг с другом. Власть и событие не совпадают, но событие понимается как то, что возникает в результате действия власти. Власть не есть событие, но обнаруживает себя в событии. Концептуализация силового, властного понимания бытия и сущего вырастает в традиции динамического (от досократиков) и событийного понимания бытия (от философии жизни, экзистенциализма). Реализация идеи стала возможной через обращения к понятиям силы, возвращения, различия.

В работе показана диалектика различия и повторения, которая раскрывается через идею о вечном возвращении того же самого в философии Ф. Ницше, М. Хайдегге-ра, Ф.Г. Юнгера, Ж. Делеза, Ж. Бодрийяра. Связь власти и события через категории бытия, экзистенции и человека рассмотрена через обращение к философии Хайдеггера, Бадью, Рансьера, Кожева.

• Обнаружение экзистенциального смысла власти позволяет говорить о власти не как о посторонней силе и насилии, но как о значимой и фундированной в жизни человека. Субъект событийного свершения как субъект власти - это человек решительный (М. Хайдеггер), признанный (Гегель, Кожев, Хабермас), верный >, и упорствующий (А. Бадью), это субъект действующий. Власть в диссертации определяется как способ (на)(у)правления силой, энергией, способность свершения. Власть - это способ организации силы, с помощью которой конкретное сущее стремится утвердить себя в бытии. У так понимаемой власти есть интенция (она устремлена), у нее есть то, на что она направлена, ресурс и основание в виде силы, она реализует себя в логике возвращения и выражает себя через различие и повторение. Власть не только институт, но имеет экзистенциальный исток, она сингулярна и всякий раз требует своего утверждения заново. Социальные, политические, юридические и пр. установления власти существуют только в силу того, что власть имеет экзистенциальный смысл и разворачивается в повседневности и в онтологически существенных ситуациях, таких как поступок, любовь, совесть, труд, богатство и пр.

• В работе проанализирован концепт господства в философии Гегеля, Ве-бера, Кожева, Хабермаса, Арендт, Фуко, Бурдье, Бодрийяра, Жижека, Хоннета. Систематизация их представлений и критика господства убеждает в том, что центральной категорией в описании реальности власти-господства выступает признание. В диссертации показано, что в понятии признания, символической власти, соблазна обнаруживается новый ресурс в концептуализации господства. Господство вышло за пределы экономической и политической сферы, становясь сложнее, превращеннее, оно скрывается в порядке повседневного и культурного сущего, происходит укрепление тенденции усиления мягких форм господства, внедряющихся в пространство медиа. В диссертации обоснована необходимость расширения поля анализа власти и введения в план анализа понятия «ситуации». Исследование «ситуации власти» как «ситуации человека» возможно через описание власти в перспективе онтологии присутствия. Это позволит рассматривать власть не как ассиметричное отношение господства, но как «центр инициатив», раскрыть ее созидательный и производительный характер.

• В исследовании показано, что власть как владение и распоряжение вещами включает в себя способность обозрения, опыт присвоения и управления вещами. Власть по модели владения описывается на материале анализа богатства и собственности. Богатство в диссертации трактуется как особый тип экзистирова-ния, который связан с полнотой владения, включающей в себя опыт избыточности человеческого бытия (щедрость, дар нищета, потеря), риска и осмотрительности (привлечен концепт «бытия на авось» К.С. Пигрова) и т.д. В работу инвестируется идея избыточности бытия как истока свершений (Ф. Ницше, Ф.Г. Юнгер). В исследовании показано, как властное измерение богатства связано с сознанием «моего», «своего», что выражает себя в феномене собственности, которая анализируется через описание ее основных социальных и экзистенциальных мотивов (аспект индивидуальности, ценности, силы/ресурса). В исследовании выделены и описаны три экзистенциальные стратегии власти над вещами: созидательная (трудовая), стяжательская, авантюрная. В диссертации показано, что власть в созидательной стратегии имеет орудийный, инструментальный характер, в стяжательской стратегии открывает себя как произвол, а в авантюрной выражается в способности и силе человека управлять(ся) стихийной силой случайности.

• В диссертации разработано понятие любви как феномена власти. Любовь раскрыта со стороны ее постоянного созидания и падения, она возникает и существует как без-основное, власть в ней понимается как основа события (его сила, энергия). На основании этого ракурса разработано понятие власти по модели призывания/признания другого. Власть в любви объявляет о себе в способе управления и предъявления силы, избытка бытия, его событийного становления. Ситуация любви описана с точки зрения силы (выделены два силовых канала любви: нежность и страсть), опасности (разработаны два типа два типа этоса в зоне любовной опасности: «преодоление опасности», «обживание опасности»), фундаментальных угроз любви, диалектики и правил любовной борьбы. Социальное измерение любви проанализировано через стратегии соблазна (стратегия желания и стратегия влечения), феноменов безоговорочной любви, любви с первого взгляда, опыта любовной зависимости. Власть призывания/признания имеет характер принудительной силы как в экзистенциальном, там и в социальном смысле.

• В исследовании произведен анализ власти совести как особой власти (практики) над собой. В событии совести открывается силовой и властный характер осуществления человеческого бытия. Совесть конструируется через силу экзистенции в событии ее возвращения к истоку. Совесть - феномен власти, принципом ее осуществления выступает возвращение или событие обращения на себя силы «зова» бятия (в виде воли, запрета и пр.) или закона (Альтюссер). В социально ориентированных концептах (Ницше, Фрейд, Фуко, тендерная критика) совесть - репрессивное и насильственное возвращение человека к закону, норме, в экзистенциально-антропологических (Кант, Бахтин, Хайдеггер) совесть - это власть, сила, обращающая человека к самому себе. Онтологические аспекты власти совести эксплицированы через выделение в ее целостной структуре возвращения, силы, вызова и ответа.

• С опорой на феноменологически и антропологические концепции священного (М. Вебер, Р. Отто, П. Бергер, М. Элиаде), энергийную антропологию (В.В. Бибихин, С.С. Хоружий), философию Ж. Батая разработано понятие власти по модели служения. Власть служения описана со стороны ее событийности, избыточности, синергии, опыта причастия, а также проинтерпретирован феномен «зависимости» от власти священного. На примере исихазма показано, что власть священного является последовательной практикой управления множественными энергиями твари, практикой направления силы экзистенции к власти трансцендентного. Выделен алгоритм установления власти священного в судьбе человека (этап послушания, преображение или опыт единения с божественной энергией, осмысленный опыт служения). Порядок и власть священного рассматриваются как практики управления собой. Человек здесь не против власти, но на нее стороне.

• На платформе анализа техники Хайдеггером, Э. Юнгером, Ф. Юнгером, Маркузе, Хабермасом в диссертации обоснован тезис о том, что природа технической избыточности выражает избыточность экзистенции, осмысление последней задает путь к пониманию экзистенциального смысла власти техники. На материале анализа техники было разработано понятие власти по модели произведения. В исследовании выделены два смысла техники: с одной стороны, техника - это орудие, средство для присвоения энергии и силы природы человеком, с другой стороны, это технэ, искусство, способ действия. В работе показан процесс миграции господства из сферы политического в область технического (культура технократизма, тенденция внедрения технической рациональности в сферу идеологии, технизация повседневности современного человека).

• В диссертации справедливость рассматривается как феномен власти, который имеет не только институциональное, но и экзистенциальное измерение. Справедливость реализует свой смысл только в ситуации совместности людей друг с другом. Ситуация справедливости описана со стороны оснований для своей организации, принципов справедливости (как распределения), конституирования субъекта справедливости (обладающего свободой волей, вменяемостью, и способностью расслышать голос должного бытия), силы внедрения всеобщего в пространство свободы (концепт «я как каждый» Рикера). В работе описаны формы отпадении от справедливости, несправедливость выражает себя в непризнании, оскорблении, нарушении обязательства и разнообразных стратегиях уклонения от справедливости. Показано, что человек не только создает справедливость, но также находится во власти ее принципов.

Теоретическая и практическая значимость исследования.

Полученные в ходе диссертационного исследования результаты расширяют представления социальной философии о возможностях анализа власти в поле философского и научного исследования, открывают новые горизонты в анализе традиционного для философии понятия и реальности власти. Полученные результаты убеждают в том, что современный путь исследования феномена власти может быть продуктивен не только в русле критики идеологии, микрофизики власти, но и обнаружение событийного характера власти, раскрытие ее проявлений в жизни каждого человека может быть продуктивно также как с научной, так и с практической стороны дела. Научная сторона дела очевидна и выражает себя в переводе анализа власти с классической методологии (понимание ее по модели господства) на постклассическую с целью разработки альтернативных господству способов разумения власти.

Практическая сторона дела распространяется не только на область социальной практики, но также и практики «работы над собой». Обнаружении и управление силой, ресурсом экзистенции позволяет более полно, отчетливо и эффективно понимать влияние власти на жизнь человека, осознавать ее смысл, интенсифицировать ее действия. Осознанное управление силой и энергией экзистенции позволяет рассмотреть власть как своеобразную практику «заботы о себе», деятельное участие в созидании собственной жизни.

Результаты представленного исследования могут быть использованы в преподавании курсов «социальная философия», «философия власти», «социальная антропология», а также различных междисциплинарных исследований на границе философии с историей, социологией, психологией, политологией. Практическая значимость результатов диссертационного исследования связана с пониманием роли власти в жизни человека, возможностей ее влияния на его решения и поступки, а это может иметь значительное продолжение в области создания и разработки принципов новой идеологии современной России.

Апробация работы осуществлялась на конференциях, теоретических семинарах и изложена в ряде публикаций. Основные положения и идеи представленной диссертационной работы, докладывались на заседания кафедры философии гуманитарных факультетов СамГУ, на теоретических семинара и конференциях кафедры. Материалы исследования были представлены на конференциях «Идея университета и топос мысли» (Самара, 2005), «Человек в культуре России» (Ульяновск, 2006, 2010), IV Российский философский конгресс «Философия и будущее цивилизации» (Москва, 2005),. V Российский философский конгресс «Наука. Философия. Общество» (Новосибирск, 2009), на ежегодных Днях Петербургской философии (2007-2010), ежегодной конференции преподавателей и специалистов Самарского государственного университета (Самара, 2005-2010). Апробация работы была осуществлена через публикацию монографии «На стороне власти: очерки об экзистенциальном смысле власти» (2009), а также статей в ведущих журналах, в том числе из списка ВАК («Вестник Самарского государственного университета», «Вестник Российского государственного университета им. Иммануила Канта», «Личность. Культура. Общество», «Социум и власть», «Известия СГУ», «Вопросы философии»). Положения диссертации активно используются в преподавательской практике, учебных курсах для студентов социальных и гуманитарных специальностей.

Заключение научной работыдиссертация на тему "Феномены власти в бытии человека"

Заключение

Настроение, царящее среди исследователей власти в интеллектуальном сообществе, выражается в несогласии с идеологической и политической практикой утверждения власти в социуме. Цель интеллектуальной критики и деконструкции власти - показать ее тайные и скрытые механизмы господства, способы пластической трансформации субъекта, его подчинения институциональным установлениям контроля и порабощения. Идеологическая линия, которая связана с институтами реальной государственной власти, напротив, создает апологию власти как порядка, власти как преданности установлениям и крепости закона, утверждающего порядок в обществе. Несмотря на очевидное различие интеллектуальной критики власти и политической апологии, власть всегда предстает как верховенство порядка и закона, трансформирующее жизнь человека при помощи механизмов господства и контроля.

Востребованной стратегией исследования власти является ее тотальная критика где власть понимается как репрессивный механизм, внутрь которого загоняется субъект. Она говорит об ужасе власти, связывая ее с насилием, господством, подчинением одного человека другому, а подчас и о ее кровавом характере. Разгромная критика власти и ужасов ее действия стратегически продуктивна, но не единственна. В диссертации обоснована необходимость встать на сторону власти и предложен позитивный проект ее исследования. Не против власти, но на стороне власти - вот главный пафос и идея данной работы. В философии апология власти создавалась в рамках метафизики, которая выделила трансцендентный план власти ее созидающий характер, связь с бытием. Время метафизических проектов прошло, но не исчезла потребность в позитивном определении власти. Онтологическая и антропологическая линия анализа власти, актуальная в научном и в социальном отношении, располагается, на стороне экзистенциального исследования.

В XX веке Левинас разработал такую философию, которая выявляла бы неаллергическое отношение к Другому, замысел представленного исследования был рискованным, поскольку предполагал выявление неаллергического отношения человека к власти. Это может показаться теоретически рискованно, а практически маловероятно, но это лишь поверхностный скепсис. Напротив, экспликация тех феноменов человеческой жизни, которые не были бы «против» человека, но исключительно «за», продуктивна, поскольку позволяет увидеть наше существование в ракурсе созидания. Это властное созидание в диссертации развернуто в перспективе как существования с самим собой, так и с другими.

На одной из страниц книги «Понятие власти» А. Кожев делает заключение, которое можно назвать квинтэссенцией классического понимания власти. Он говорит, что любая власть всегда стремится стать тотальной, власть любого типа «всегда склонна захватывать Власти иных типов», «метафизическая структура Власти противостоит ее разделению», что чревато потерей части силы и ослаблением власти604. Практика политической жизни, рассуждения философов о власти (в том числе и Кожева) убеждают в том, что классическое представление всегда исходит из идеи единства власти, которое как раз и может стать основанием социального порядка как кальки метафизического. Если классическая установка говорила, что только из единства власти может возникнуть порядок, то современный философский взгляд выделяет иное: на платформе разделения, различия (а не единства) рождается власть, которая способствует упорядочиванию социальной реальности. Не единство, а разделение, не тотальность, а события — вот круг понятий и смыслов, которые рождают два альтернативных взгляда на теорию и действительность власти.

В представленном исследовании обосновывались идея событийного характера в утверждении власти и ее укорененность в жизни человека. На место власти по модели господства и подчинения должны прийти иные типы власти, которые были бы более адекватны свободному экзистированию человека и позволили бы по-новому сформулировать вопрос о природе совместности людей друг с другом. На материале анализа ряда феноменов были описаны альтернативные господству типы власти: власть как владение (богатство), власть призывания и признания (любовь), власть над самим собой (совесть), власть служения (священное/сакральное), власть произведения (техника), власть справедливости. Данные типы власти не разрушают экзистирование человека, загоняя его в жесткие рамки социального функционирования, но позволяют сбыться, решиться на событие, сделать выбор, а также позволяет влиять на выбор другого без насилия и принуждения.

Предложенный ракурс анализа проблемы существенно расширяет поле смыслов, открывает новые перспективы для разработки концепта политической власти. Власть может носить не только негативный, но и позитивный характер. Поэтому принципиальный вопрос не в уничтожении власти, а в ее разумном использовании как основания и силы социального. Любому современному исследователю понятно, что осмысление власти уже само по себе есть политическое действие, открывающее новые возможности понимания политической жизни и своего места

604 См.: Кожев А. Понятие власти. С. 126. в ней. Понимать власть - это не только обвинять ее, напротив, видеть в ней одну из позитивных сил конструирования политического порядка, который представляет собой не только совокупность политических институтов, но и пространство общения субъектов политического творчества, где каждый может открыто представить свою позицию, о чем плодотворно писала Арендт. Политика и власть, по ее глубокому убеждению, должны быть творческой стихией, пространством, в котором происходит активный поиск человеком самого себя в соотнесении себя с другими. В антропологическом обосновании власти важным оказывается ряд следующих установок: ее позитивный смысл, событийная природа, понимание истока власти, находящегося в бытии человека или совместности людей друг с другом.

Идея «смерти политического», так ярко артикулированная в современной французской философии, — скорее стимул для поиска свежего и адекватного эпохе постмодерна взгляда на власть и политику. Шанталь Муфф, отталкиваясь от хай-деггеровского различия онтического и онтологического, говорит о том, что политика как совокупность множества практик и институтов имеет дело с «онтиче-ским», тогда как область политического как пространство власти, конфликтов и антагонизмов относится к «онтологическому». Кризис политического мышления, который чаще всего расшифровывается как потеря былого превосходство либеральной идеологией, связан, по мнению Ш. Муфф, с нашей нынешней неспособностью к политическому мышлению, в основе которого лежит «непонимание того, что представляет собой "политическое" в его онтологическом измерении»605. Эта мысль известного современного исследователя в области философии политики' представляется и верной, и призывающей философское сообщество обратить внимание на проблему природы политического, поскольку от решения этого вопроса зависит судьба и будущее демократии. Раскрытие событийной природы власти и ее экзистенциальной укоренности раскрывает важные перспективы в развитии проблемы онтологических оснований политического. Если власть на стороне человека, а не только против него, то возникают новые горизонты для создания нового концепта политики, который позволил бы представить социальное и политическое как «экзистенциалы»606, т.е. как необходимые составляющие жизни не только социума, но и любого человека, что было бы важно не только в научном, но и в социальном отношении.

605 См.: Муфф Ш. Политика и политическое // Политико-философский ежегодник. Вып. 1. Отв. ред. И.К Пантин М.: ИФРАН, 2008. С. 88-89.

606 Идея представления социального и политического как экзистенциолов высказывается также и Шанталь Муфф См.: Муфф Ш. Указ. соч. С. 96.

В философии уже предпринимались попытки описания области политического, исходя из понимания реальности как событийной. Сопринадлежность события и власти стоит в центре внимания современного французского философа А. Бадью, чья концепция политики строится на понимании власти не как силового отношения, но как события, мыслительного процесса и разрыва в нем. Основным референтом события и политики он называет «неприемлемое», из которого исходят, производя вмешательство. Политика — это не столько отношение, сколько событие, реальность, это некое «имеется», а не «как», т.е. тип связи. В центре внимания философа находит «политическое», которое не является концептом опыта или субъективной нормой правления, он определяет политическое как фикцию, которую «политика пробивает событием». Вот как об этом пишет Бадью: «Событийное "имеется", взятое наобум, как раз служит местом, куда вписывается сущность политики. <. > Но событие не принадлежит к порядку реальности. Мысль здесь ориентируется на отличие события от его текущей имитации, которую можно назвать фактом. Событие является продуктом некой интерпретации»607. Бадью констатирует смерть политики в современной цивилизации.

Событийный анализ власти ставит новые задачи для современной концептуали- ■ зации политического, которые вытекают из отрицания концепта политики в терминах связи и предписаний. Задача современной концептуализации политического состоит в том, чтобы перестать понимать политику в горизонте институтов и предписаний. Политика - это режим разрыва, а не собирания, это активная интерпретирующая мысль, а не производственное предприятие власти. Избавить политику от тирании истории, привести политику к событию — вот ключевые тезисы и кредо философа, которые требуют дополнительного осмысления для успешной разработки концепции политического.

Современный американский социолог А. Селингмен верно утверждает, что власть, господство и насилие могут лишь на короткое время решить проблему социального порядка, организации разделения труда, но не способны обеспечить основу для долговременной совместности людей друг с другом. Поэтому многие философы и социологи обращают свое внимание на существование «додоговор-ных» элементов в общественных установлениях, альтернативных институтам господства и подавления. Выдвижение на первый план научного анализа и практики жизни современности проблем консенсуса, идеологии, экспертиз, технократии, управления конфликтами, медийной среды и пр. продиктовано сложными сетями власти, переплетающими человека с семьей, гражданским обществом,

607 Бадью А. Мета/ГТолитика. С. 53, 61. религиозными, профессиональными и пр. организациями. Современное общество пытается построить особую идеологию власти, которая позволяла бы существовать человеку не во враждебном мире, а в мире открытости и понимания. А это рождает новый импульс для осмысления проблем власти, направленной не против человека, но разворачивающейся из перспективы его исходного и самобытного экзистирования. Покорив враждебность природы, мы все находимся в поиске усмирения враждебности окружающей нас социальности. Изменение фокуса видения, модификация практик жизни, стремительный поворот в сторону человека позволяет по-новому поставить проблему власти и решать ее с позиции человека и той системы ценности, которую он свободно выбирает. Конечно, попытка основать новое политическое сообщество на базе взаимного выполнения обещаний, с учетом уникальности и ценности человека может показаться очередной иллюзией, с чем мы совершенно не согласны608. Выбранная нами точка опоры и амплитуда движения мысли представляется вполне адекватной существующему положению дел. В современном обществе уже сформулирована проблема поиска новой основы социального и политического порядка. Более того, обращение к регионам сопринадлежности власти и бытия человека инспирирует поиск новых корневых основ социального порядка. Это общая всем потребность утвердить социальные институты на чем-то, что имеет человеческое лицо, а не является машиной насилия и опустошения, тесно вплетена в реальную жизнь человека.

608 Например, социологическое исследование А. Селигмена убеждает в том, что современное общество - это общность людей, основанная на доверии. См.: Селингмен А. Проблема доверия / пер. с англ. И.И. Мюрберг, Л.В. Соболевой. М.: «Идея-Пресс», 2002.

Список научной литературыСоловьева, Светлана Владимировна, диссертация по теме "Социальная философия"

1. Авдийский, В.И. Феномен власти: истоки ее силы и слабости. Опыты ее системного анализа. М.: «Экономика и жизнь», 2002. 240 с.

2. Агамбен Дж. Грядущее сообщество / пер. с ит. Д. Новикова. М.: «Три квадрата», 2008. 144 с.

3. Адорно Т. Исследование авторитарной личности / под ред., предисл. В.П. Култыгина. М.: «Серебряные нити», 2001. 416 с.

4. Адорно Т. Негативная диалектика (избранные главы) // URL: http://i-u.ru/biblio/archive/adornonegativnaja/03.aspx дата обращения 29.08.2010.

5. Алексеева Т.А. Справедливость. Морально-политическая философия Джона Ролза. М.: «Наука», 1992. 113 с.

6. Антанович H.A. Методология и методы политического анализа. Минск: БГУ. 179 с.

7. Апрелева В.А. Сакральный Космос Руси Изначальной: мифология, философия, символизм. Ч. 1. «Истоки Руси в контексте философии культуры». СПб.: Изд. «Инфо-да», 2002. 220 с.

8. Аренд X. VITA ACTIVA, Или о деятельной жизни // URL: http://old.belintellectuals.eu/library/book.php?id=195 дата обращения 15.06.2010.

9. Арендт X. Массы и тоталитаризм // Вопросы социологии. 1992. Т. 1. № 2. С. 24-31. или URL: http://www.gumer.info/bibliotekBuks/Polit/Hrestorn/38.php дата обращения 03.06.2010.

10. Арендт X. О человечности в темные времена: мысли о Лессинге // Арендт X. Люди в темные времена. М.: Московская школа политических исследований, 2003.312 с.

11. Аристотель Категории // Аристотель. Собрание сочинений в 4 т. Т. 2. М.: «Мысль», 1978.

12. Аристотель. Метафизика // Аристотель. Собрание сочинений: в 4 томах. Т. 1. М.: «Мысль», 1976.

13. Аристотель. Никомахова этика // Аристотель. Собрание сочинений в 4 томах. Т. 4. М.: «Мысль», 1983.

14. Аристотель. Политика // Аристотель. Собрание сочинений в 4 т / Аристотель. Т. 4. М.: «Мысль», 1983.

15. Аристотель. Топика // Аристотель. Собрание сочинений в 4 т. Т. 2. М.: «Мысль», 1978.

16. Арон Р. Демократия и тоталитаризм // URL: http://old.belintellectuals.eu/library/book.php?id=157 дата обращения 29.05.2010.

17. Афанасьев A.B. Политическая философия Освальда Шпенглера. М: Изд. МГОУ, 2003. 150 с.

18. Бадью А. Делез. Шум бытия / пер. с фр. Д. Скопина. М.: Фонд научных исследований «Прагматика культуры», «Логос-Альтера»/«Ессе homo», 2004. 184 с.

19. Бадью А. Мета/Политика: Можно ли мыслить политику? Краткий трактат по метаполитике / пер. с фр. Б. Скуратов, К. Голубович. М.: «Логос», 2005. 240 с.

20. Бадью А. Философские соображения по поводу нескольких недавних событий / предисл., пер. с фр. В Лапицкого // URL: http://old.belintellectuals.eu/library/book.php?id=152 дата обращения 18.05.2010.

21. Бадью А. Этика: Очерк о сознании Зла / пер. с фр. В.Е. Лапицкого. СПб.: «Machina», 2006. 125 с.

22. Батай Ж. Проклятая доля / пер. с фр. М.: «Гнозис», «Логос», 2003. 208 с.

23. Бата, Ж., Пеньо К. (Лаура) Сакральное / пер. О. Волчек. Коломна: «Ми-тин журнал», 2004. 199 с.

24. Батлер Дж. Психика власти: теории субъекции / пер. 3. Баблояна. Харьков: ХЦГИ; СПб.: «Алетейя», 2002.

25. Бауман 3. Власть без места, место без власти // URL: http://old.belintellectuals.eu/library/book.php?id=107 дата обращения 13.04.2010.

26. Бахтин М.М. К философии поступка // Философия и социология науки и техники. Ежегодник: 1984-1985. М., 1986.

27. Бенвенист Э. Словарь индоевропейских социальных терминов / пер. с фр., общ. ред. и вступ. ст. Ю.С. Степанов. М.: Прогресс-Универс, 1995. 456 с.

28. Бербешкина З.А. Справедливость как социально-философская категория. М.: «Мысль», 1983. 204 с.

29. Бибихин В.В. Введение в философию права. М.: ИФ РАН, 2005. 344 с. URL: http://iph.ras.ru/page49205742.htm# дата обращения 19.08.2010.

30. Бибихин В.В. Ранний Хайдеггер. Материалы к семинару. М.: Институт философии, теологии и истории св. Фомы, 2009. 536 с.

31. Бибихин В.В. Слово и событие. М. : Едиториал УРСС, 2001.280 с.

32. Бибихин В.В. Энергия. М.: Институт философии, теологии и истории св. Фомы, 2010. 488 с.

33. Богданов К.А. Деньги в фольклоре. СПб.: Изд. «Белл», 1995. 127 с.

34. Бодрийар Ж. Забыть Фуко / пер. с фр. Д. Калугин. СПб.: «Владимир Даль», 2000.

35. Бодрийяр Ж. К Критике политической экономии знака / пер., послесл. Д. Кралечкин. М.: Библион-Русская книга, 2003. 272 с.

36. Бодрийяр Ж. Общество потребления. Его мифы и структуры / пер. Е.А. Самарская. М.: «Культурная революция», «Республика», 2006. 269 с. или URL: http://lib.rus.ec/b/153916/read дата обращения 17.05.2010.

37. Бодрийяр Ж. Соблазн / Ж. Бодрийяр. M.: Ad Marginem, 2000. 318 с.

38. Болл Т. Власть // Полис. 1993. № 5. С. 36-42. или URL: http://www.humanities.edu.ru/db/msg/81515 дата обращения 19.05.2010.

39. Больнов О.Ф. Философия экзистенциализма: Философия существования / сост. Ю. А. Сандулов, ред. A.C. Колесников, В.П. Сальников, пер. С. Э. Никулина. СПб.: Лань, 1999. 222 с.

40. Бочаров В.В. Истоки власти / В.В. Бочаров // Антропология власти. Хрестоматия по политической антропологии: В 2 т. / Т. 1. Власть в антропологическом дискурсе. СПб: «Изд. Санкт-Петербургского университета», 2006.

41. Бубер М. Диалог // Бубер М. Два образа веры. М.: «Республика», 1995.

42. Бурдье П. О символической власти // Бурдье П. Социология социального пространства / пр. с фр. H.A. Шматко. М.: Институт экспериментально социологии; СПб.: «Алетейя», 2007. 87-96 с.

43. Бурдье П. Политическая онтология Мартина Хайдеггера / пер. с франц. А.Т. Бикбова, Т.В. Анисимовой. М.: Праксис, 2003.

44. Бурдье П. Практический смысл / пер. с фр., ред. H.A. Шматко. СПб.: «Алетейя», 2001. 562 с.

45. Бурдье П. Социальное пространство и «генезис» классов // Бурдье П. Социология социального пространства / пр. с фр. H.A. Шматко. М.: Институт экспериментально социологии; СПб.: «Алетейя», 2007. 14-48 с.

46. Бурдье П. Социальное пространство и символическая власть // Бурдье П. Социология социального пространства / пр. с фр. H.A. Шматко. М.: Институт экспериментально социологии; СПб.: «Алетейя», 2007. 64-86 с.

47. Вальденфельс Б. Ответ чужому: основные черты респонзивной феноменологии // Вальденфельс Б. Мотив чужого / сб., пер с нем., науч. ред. A.A. Михайлов, отв. ред. Т.В. Щитцова. Минск: «Пропилеи», 1999.

48. Кревельд М. Трансформация войны / пер. с англ. М.: «Альпина Бизнес Букс», 2005. 344 с.

49. Вебер М. Хозяйство и общество // http://www.gumer.info/bibliotekBuks/Sociolog/veber/tipgosp.php дата обращения 13.12.2009.

50. Вдовина И.С. Феноменология во Франции (историко-философские очерки). М.: «Канон+», РООИ «Реабилитация», 2009. 400 с.

51. Вебер М. Избранные произведения / пер. с нем. Ю.Н. Давыдова. М.: Прогресс, 1990. 808 с.

52. Вилков Н.О. Философия богатства. Тюмень: «Изд. Тюменского государственного университета», 2000. 248 с.

53. Виннер Н. Кибернетика и общество. Творец и робот. М.: Тайдекс Ко, 2003. 248 с.

54. Власть в русской языковой и этнической картине мира. М.: Знак, 2004. 408 с.

55. Власть. Очерки современной политической философии Запада. М., 1989.

56. Вольфсон И.В. Язык политики. Политика языка / под ред. С.И. Барзилова. Саратов: Изд. Саратовского университета, 2003. 128 с.

57. Гартман Н. Этика (отрывки из глав) / пер. с нем. A.B. Глаголева // URL: http://www.npar.ru/journal/2003/l/ethics.htm дата обращения 26.08.2010.

58. Гегель Г. Феноменология духа // Гегель Г. Сочинения. Т. 4. М., Ленинград, 1959.

59. Гелбрейт Дж. К. Справедливое общество. Гуманистический взгляд // Новая постиндустриальная волна на западе. Антология, под ред. В.Л. Иноземцева. М.: «Academia», 1999. С. 223-244.

60. Гоббс Т. Левиафан, или материя, форма и власть государства церковного и гражданского // Гоббс Т. Сочинения в 2 томах. Т. 2. М.: «Мысль», 1991.

61. Годелье М. Загадка дара / пер. с фр., примеч., указ. А.Б. Щербаковой, ст. и коммент. A.A. Белкина. М.: Изд. «Восточная литератера», 2007. 295 с.

62. Гофман А.Б. Социология Эмиля Дюркгейма // Дюркгейм Э. Социология. Ее предмет, метод, предназначение / пер. с фр., сост., послеслов., примеч. А.Б. Гофмана. М.: «Канон», 1995. С. 307-344.

63. Гриненко Г.В. Сакральные тексты и сакральная коммуникация. М.: Изд. «Новый век», 2000. 448 с.

64. Гурко E.H. Божественная онтоматология: Именование Бога в имясловии, символизме и деконструкции. Минск.: «Экономпресс», 2006. С. 448.

65. Гусейнов A.A. Язык и совесть: Избранная социально-философская публицистика. М.: «Институт философии РАН», 1996.

66. Данто А. Ницше как философ / пер. с англ. А. Лавровой. М.: «Идея-Пресс», «Дом интеллектуальной книги», 2001.

67. Дарендорф Р. Тропы из утопии / пер. с нем. Б.М. Скуратова, В.Л. Близне-кова. М.: «Праксис», 2002. 518 с.

68. Делез Ж. Марсель Пруст и знаки / пер. с фр. Е.Г. Соколова. СПб.: «Але-тейя», 1999.

69. Делез Ж. Ницше / пер. с фр., послесл., комм. С.Л. Фокина. СПб.: «Axioma», 2001.

70. Долар М., Божович М., Зупанчич А. Истории любви / пер. с англ. и биограф. справка А. Смирнова; под ред. В. Мазина и Г. Рогоняна. СПб.: «Алетейя», 2005. 156. с.

71. Душин О.Э. Диспозиции совести: Бонавентура и Дуне Скот // Хора. 2008. №2. С. 147-153.

72. Духовное измерение современной политики / под ред. В.Н. Шевченко. М.: Институт философии РАН, 2003. 190 с.

73. Евсеев М.А. Категория «права» в системе социально-философского знания/М.А. Евсеев. М.: Изд. «ВИУ», 2006. 70 с.

74. Жижек С. От симптома Джойса к симптому власти // URL: http://www.lacan.com/frameXI2.htm дата обращения 25.05.2009.

75. Жирар Р. Насилие и священное / пер. с фр. Г. Данишевского. М.: «Новое литературное обозрение», 2000. 400 с.

76. Захарян Т.Б., Пивоваров Д.В. Сакральный символ в языке религии. Екатеринбург: Изд. «УрГУ», 2005. 196 с.

77. Зубец О.П. Об аристократизме // Этическая мысль: современные исследования / под ред. A.A. Гусейнова. М.: «Прогресс-Традиция», 2009. С. 416-435.

78. Ильин В.М. Слова и смыслы. Опыт описания ключевых политически понятий. М., 1997.

79. Имамичи Т. Моральный кризис и метатехнические работы // Вопросы философии. 1995. №3.

80. Иригарей Л. Этика полового различия. М.: «Художественный журнал», 2004. 182 с.

81. Исаев И.А. Власть и закон в контексте иррационального. М.: Изд. «Юрист», 2006. 478 с.

82. Исихазм. Аннотированная библиография / под общей и научной редакцией С.С. Хоружего. М.: Издательский Совет Русской Православной Церкви, 2004. 912 с.

83. Канетти Э. Массы и власть / перс нем. Л. Ионина. М.: «Ad Marginem», 1997. 527 с.

84. Кант И. Критика практического разума // Кант И. Критика практического разума. СПб.: «Наука», 1995.

85. Кант И. Лекции по этике / пер. с нем., общ. ред, сост., вступ. ст. A.A. Гусейнова. М.: «Республика», 2000. 431 с.

86. Кант И. Метафизика нравов // Кант И. Сочинения. В 6-ти т. Г. 4. Ч. 2. М: «Мысль», 1965.

87. Кант И. Основы метафизики нравственности // Кант И. Критика практического разума. СПб.: «Наука», 1995.

88. Кафка Ф. Америка: Роман; Процесс: Роман; Из дневников / пер. с нем., автор предисл. Д. Затонский. М.: «Политиздат», 1991. 606 с.

89. Ковачев А.Н Символы власти и их интерпретация в различных культурах // Антропология власти. Хрестоматия по политической антропологии: В 2 т. Т. 1. Власть в антропологическом дискурсе. СПб: «Изд. Санкт-Петербургского университета», 2006.

90. Кожев А. Понятие власти. М.: «Праксис», 2006. — 192 с.

91. Кожев А. Атеизм и другие работы / пер. с фр. А.М. Руткевича и др. М.: «Праксис», 2006. 512. с.

92. Коллеж социологии / составлено Д. Олье., пер. с фр., ред. В.Ю. Быстрова. СПб.: «Наука», 2004. 558 с.

93. Конев В.А. Дантовы координаты (проблема определения ценностного бытия) // Конев В.А. Онтология культуры. Самара: Изд. «Самарский университет», 1998.

94. Конев В.А. Критика способности быть (семинары по «Бытию и времени» Мартина Хайдеггера). Самара: Изд. «Самарский университет», 2000. 174 с.

95. Конев В.А. Трансцендентальный эмпиризм Ж. Делеза: Семинары по «Различию и повторению». Самара: Изд. «Самарский госуниверситет», 2001.

96. Конев В.А. Философия бытия-события М. Бахтина // Российское сознание: Психология, феноменология, культура. Межвузовский сборник научных трудов. Самара, 1994.

97. Крамер, Дж., Олстед, Д. Маски авторитарности: очерки о гуру / пер. с англ. М.: «Пресс-Традиция», 2002.

98. Кудрин Б.И. Философия техники: основания постнеклассической философии техники. М.: «Технетика», 2007. 196 с.

99. Лебедев В.Ю. Очерки сакрального перевода. Тверь: Изд. ГЕРС, 2001. с.92.

100. Левинас Э. Избранное. Тотальность и Бесконечное / пер. И.С. Вдовиной, Б.В. Дубина. М., СПб.: «Университетская книга», 2000. 416 с.

101. Ледяев В.Г. Современные концепции власти: аналитический обзор // Социологический журнал. 2006. URL: http://www.socjoumal.ru/revi ew/308?print==yes дата обращения 01.04.2010.

102. Лехциер В.Л. Феноменология «пере»: введение в экзистенциальную аналитику переходности. Самара: Изд. «Самарский университет», 2007. 331 с.

103. Липовецки Ж. Эра пустоты. Эссе о современном индивидуализме / пер. с фр. В.В. Кузнецова. СПб.: «Владимир Даль», 2001.

104. Литвиненко Н. Концепция справедливости Джона Ролза // Логос. 2006. № 1 (52). С. 26-35.

105. Лосский В.Н. Очерки мистического богословия. Догматическое богословие. М.: Центр «СЭИ», 1991. 288 с.

106. Луман Н. Власть / пер с нем. А. Антоновского. М.: Праксис, 2001. 250 с.

107. Льюке С. Власть: радикальный взгляд / пер. с англ. И.М. Кырлежева. М.: Изд. Высшей школы экономики, 2010. 240 с.

108. Магун А. Понятие и опыт революции // URL: http://www.politstudies.ru/archS/authors/931.htm дата обращения 13.06.2009.

109. Майерс Д. Словарь богословских терминов // URL: http://www.gumer.info/bogoslovBuks/dictionary/myersslbog.php дата обращения 26.08.2010.

110. Маркс К., Энгельс Ф. Фейербах. Противоположность материалистического и идеалистического воззрений (I глава «Немецкой идеологии») // Маркс К., Энгельс Ф. Избранные произведения в 3-х томах. Т.1. М.: «Политическая литература», 1980.

111. Маркузе Г. Одномерный человек. М.: «REFL-book», 1994. 368 с.

112. Мей Р. Сила и невинность. М.: Смысл, 2001.

113. Мерло-Понти М. В защиту философии / пер. с фр., примеч., послесл. И.С. Вдовиной. М.: Изд. гуманитарной литературы, 1996. 248 с.

114. Мерло-Понти М. Феноменология восприятия / пер. с фр. И.С. Вдовиной, С.Л. Фокина. СПб.: «Ювента», «Наука», 1999. 606 с.

115. Митчем К. Что такое философия техники? / пер. с англ. под ред. В.Г. Горохова. М.: «Аспект Пресс», 1995. 149 с.

116. Михайлов А.Б. Предисловие к публикации. Хайдеггер М. Слова Ницше «Бог мертв» // Вопросы философии. 1990. № 7.

117. Муфф Ш. Политика и политическое таль // Политико-философский ежегодник. Вып. 1. Отв. ред. И.К. Пантин. М.: ИФРАН, 2008. 88-102 с.

118. Нейсбит, Дж. Высокая технология, глубокая гуманность / Дж. Нейсбит. — М.: «Изд. ACT: Транзиткнига», 2005. 381 с.

119. Нейсбит Дж. Мегатренды. М.: «Изд. ACT», «Ермак», 2003. 380 с.

120. Неретина С.С., Огурцов А.Л. Событие Бибихина // Бибихин В.В. Введение в философию права. М.: ИФ РАН, 2005. С. 331-344.

121. Ницше Ф. Воля к власти: опыт переоценки всех ценностей / пер., под ред. С.М. Стерденко. М.: «REFL-book», 2005.

122. Ницше Ф. К генеалогии морали // URL: http://www.lib.ru/NICSHE/morale.txt. дата обращения 20.12.2007.

123. Ницше Ф. По ту сторону добра и зла // Ницше Ф. Собрание сочинений в 2-х томах. Т. 2. М.: «Мысль», 1990.

124. Ницше Ф. Так говорил Заратустра // Ницше Ф. Сочинения в 2 т. Т. 2. М.: Изд. «Мысль», 1990.

125. Новик Е.С. Обряд и фольклор в сибирском шаманизме: Опыт сопоставления структур. М.: Изд. «Восточная литература» РАН, 2004. 304 с.

126. Нозик Р. Анархия, государство и утопия / пер. с англ. Б.Пинскера под ред. Ю. Кузнецова и А. Куряева. М.: ИРИСЭН, 2008. 424 с.

127. Общество риска и человек: онтологические и ценностные аспекты / под ред. В.Б. Устьянцева. Саратов: Изд. центр «Наука», 2006.

128. Ортега-и-Гассет X. Размышления о техники // Ортега-и-Гассет, X. Избранные труды. / пер. с исп., сост. и ред. A.M. Руткевича. М.: Изд. «Весь мир», 1997. 164-232 с.

129. Осипова Е.В. Социология Эмиля Дюркгейма. СПб.: «Алетейя», 2001. 330с.

130. Палама Г. Триады в защиту священно-безмолвствующих / пер. с греч., послесл., коммент. В.В. Бибихина. СПб.: «Наука», 2007. 429 с.

131. Отто Р. Священное. Об иррациональном в его идее божественного и его соотношении с рациональным. СПб.: «Изд. Санкт-Петербургского Университета», 2007. 272 с.

132. Печерская Н.В. Современный дискурс справедливости: Джон Ролз или Майкл Уолзер? // Общественные науки и современность. 2001. № 2. С. 77-88. или URL: http://www.ecsocman.edu.ru/data/370/381/1216/008pEx5eERSKAQ.pdf даТа обращения 10.10.2010.

133. Подолинский С.А. Труд человека и его отношение к распределению энергии. М.: Ноосфера, 1991.

134. По дорога В. А. Власть и познание. Власть. Очерки современной философии Запада. М.: «Наука», 1989.

135. Политическое лидерство в истории нового и новейшего времени: Сборник научных статей / отв. ред. В.В. Сергеев. Калининград: Изд. РГУ им. И. Канта, 2007. 103 с.

136. Попкова Н.В. Философия техносферы. М.: Изд. ЛКИ, 2008. 344 с.

137. Предприниматель и успех: Сб. статей / под ред. К.С. Пигрова. СПб.: Изд. Санкт-Петербургского университета, 2006.

138. Прохоренко Ю.И. Политическая реальность: очерки социально-философского исследования. Хабаровск, Изд. Хабаровского гос. техн. университета, 2002. 279 с.

139. Пылаев М.А. Западная феноменология религии. М.: Изд. РГГУ, 2006 97 с.

140. Рансьер Ж. На краю политического / пер. с фр. Б.М. Скуратова. М.: «Праксис», 2006.

141. Расторгуев С.П. Философия информационной войны. М.: «Вузовская книга», 2001.

142. Религия и общество: Хрестоматия по социологии религии / сост. В.И. Га-раджа, Е.Д. Руткевич. М.: «Аспект-Пресс», 1996. 775 с.

143. Рикер П. Справедливое / пер. с фр. Б. Скуратова, П. Хицкого. Послеслов. Э. Шлоссер. М.: Изд. «Гнозис», «Логос», 2005. 304. с.

144. Розин В.М. Понятие и современные концепции техники. М.: Изд. РАН Институт философии, 2006. 255 с.

145. Розин В.М. Техника и социальность // Вопросы философии. 2005. №5. С. 95-107.

146. Ролз Дж. Справедливость как честность / пер. Н. Литвиненко, ред. Я Шматко // Логос. 2006. № 1 (52). С. 35-60

147. Ролз Дж. Теория справедливости / пер. с англ., общ. редакция В.В. Цели-щева. Новосибирск: Изд. «Новосибирского университета», 1995. 536 с. или URL: http://ethicscenter.ru/biblio/bl.html дата обращения 27.05.2010.

148. Русская философия собственности / составители К. Исупов, И. Савкин. СПб.: СП «Ганза», 1993.

149. Русские философы о войне: Ф.М. Достоевский, H.A. Бердяев, С.Н. Булгаков, E.H. Трубецкой, С.Л. Франк, В.Ф. Эрн. М.: «Кучково поле», 2005. 496 с.

150. Рыбалкин H.H. Философия безопасности. М.: Изд. «ОЛМА-ПРЕСС», 2002. 253 с.

151. Рыклин М. Сексуальность и власть: антирепрессивная гипотеза Мишеля Фуко // URL: http://www.gumer.info/bibliotekBuks/Culture/Article/ruklsex.php дата обращения 24.05.2010.

152. Савчук В.В. Кровь и культура. СПб.: Изд. Санкт-Петербургского университета, 1995.

153. Салец, Р. (Из)вращения любви и ненависти. М.: «Художественный журнал», 1999. 205 с.

154. Сапронов П.А. Власть как метафизическая и историческая реальность. СПб.: «Церковь и культура», 2001. 816 с.

155. Сапронов П.А. Власть: прошлое и будущее. М.: Институт экономических стратегий, 2008. 248 с

156. Сартр Ж.-П. Бытие и ничто: опыт феноменологической онтологии / пер. с фр., предисл., примеч. В.И. Колядко. М.: Республика, 2000. 639 с.

157. Секацкий А. Сила взрывной волны. Статьи, эссе. СПб., Изд. «Либрус Пресс», 2005. 400 с.

158. Селингмен А. Проблема доверия / пер. с англ. И.И. Мюрберг, Л.В. Соболевой. М.: «Идея-Пресс», 2002. 256 с.

159. Семенов В.М. Власть в этноисторическом процессе России. М.: Институт философии РАН, 2006. 117 с.

160. Сеннет Р. Падение публичного человека. М.: Логос, 2002. 424 с.

161. Симуш П.И. Философия современного государства. М.: ВИУ, 2006. 245 с.

162. Синергетика. Проблемы аскетики и мистики Православия / науч. сб. под ред. С.С. Хоружего. М.: Изд. Ди-Дик, 1995. 368 с.

163. Сколимовски X. Философия техники как философия человека // URL: http://filosof.historic.ru/books/item/fD0/s00/z0000959/st000.shtml дата обращения 11.01.2009.

164. Слотердайк П. Критика цинического разума / пер. А. Перцева.'Екатеринбург: Изд. Уральского университета, 2001. 584 с.

165. Смирнов А. Справедливость (опыт контрастного бытия) // Средневековая арабская философия: Проблемы и решения / под ред. Е.А. Фролова. М.: «Восточная литература» РАН, 1998. С. 250-295.

166. Смирнов И. Хозяин и работник // URL: http://www.ruthenia.rU/logos/number/199909/l999909.htm#ftnref4 дата обращения 08.05.2010 или Логос # 9 1999 (19).

167. Смит А. О природе и причинах богатства народов // Антология экономической классики. М.: «Эконов», 1991. Т. 1.

168. Сморгунов В.Л. Философия и политика. Очерки современной политической философии и российская ситуация. М.: Изд. РОССПЭН, 2007. 176 с.

169. Социальная власть языка. Сб. науч. трудов. Воронеж: Воронежский государственный университет, 2001. 270 с.174. Сумерки богов. М., 1989.

170. Сытин C.B. Русская философия права о взаимоотношениях морали и политики. М.: «МАКС Пресс», 2003. 188 с.

171. Топоров В.Н. Святость и святые в русской культуре. М.: «Гнозис», «Языки русской культуры», 1995. Т. 1. 875 с.

172. Тоффлер Э. Война и антивойна: Что такое война и как с не бороться. Как выжить на рассвете XX века. М.: ACT: Транзиткнига, 2005. 412 с.

173. Тоффлер Э. Метаморфозы власти. Знание, богатство и сила на пороге XXI века. М.: ООО "Изд. ACT", 2004.

174. ТрунгпаЧ. Шамбала: священный путь воина. М.: Беловодье, 2006. 106 с.

175. Устьянцев В.Б. Общество риска и человек: онтологические и ценностные аспекты. Саратов: «Наука», 2006. 289 с.

176. Устьянцев В.Б. Общество риска: стратегии управления и альтернативные стили мышления. Саратов: Саратовский государственный университет им. Н.Г. Чернышевского, 2006. 240 с.

177. Устьянцев В.Б. Ценностное бытие человека. Саратов: «Наука», 2006. 51 с.

178. Устьянцев В.Б. Человек, жизненные пространства, риски: ценностные и институциональные аспекты. Саратов: Саратовский государственный университет, 2006. 181 с.

179. Фарман И.П. Социально-культурные проекты Юргена Хабермаса. М.: ИФРАН, 1999. 244 с.

180. Философия и психология власти: структура, личность, контекстуаль-ность. Саратов: «Научная книга», 2003. 126 с.

181. Франк С.Л. Философские предпосылки деспотизма / С. Л. Франк // http://www.philosophy.ru/library/vopros/64.html

182. Фрейд 3. О Нарцизме. 3. Фрейд // http://ihtik.lib.ru/psychology21dec2006/ 5.03.2007.

183. Фуко М. Воля к знанию // Фуко М. Воля к истине: по ту сторону знания, власти и сексуальности. Работы разных лет / сост., пер. с фр. С. Табачниковой. М.: «Касталь», 1996.

184. Фуко М. Надзирать и наказывать. Рождение тюрьмы / пер. с фр. и ред. В. Наумова, И. Борисовой. M.: Ad marginem, 1999. 479 с.

185. Фуко М. Истина и правовые установления // Фуко М. Интеллектуалы и власть: Избранные политические статьи и выступления / пер. с фр. И. Окуневой под ред. Б.М. Скуратова. Ч. 2. М.: «Праксис», 2005.

186. Фуко М. Нужно защищать общество: Курс лекций, прочитанный в Коллеж де Франс в 1975-1976 учебном году. СПб.: «Наука», 2005.

187. Фуко М. Этика заботы о себе как практика свободы // Фуко М. Интеллектуалы и власть: Избранные политические статьи, выступления, интервью / пер. с фр. Б.М. Скуратова, В.П. Большакова. М.: «Праксис», 2006. Ч. 3. 241-270 с.

188. Фуре В. Социальная философия в непопулярном изложении. Вильнус: ЕГУ, 2006. 184 с.

189. Хабермас Ю. Моральное сознание и коммуникативное действие / пер. с нем., ред. Д.В. Скляднева. СПб.: «Наука», 2001. 379 с.

190. Хабермас Ю. Техника и наука как «идеология» / пер. с нем. М.Л. Хорько-ва. М.: Праксис, 2007. 208 с.

191. Хабермас Ю. Философский дискурс о модерне / пер. с нем. М.: Изд. «Весь мир», 2006. 415 с.

192. Хайдеггер М. Бытие и время / пер. с нем. В.В. Бибихина. M.: «Ad Marginem», 1997. 451 с. или // URL: http://ihtik.lib.ru/philosbook22dec2006. дата обращения 5.03.2007.

193. Хайдеггер М. Введение в метафизику / пер. с нем. О.Н. Гучинской. СПб.: Изд. «Высшая религиозно-философская школа», 1998. 311 с.

194. Хайдеггер М. Вопрос о технике // Хайдеггер М. Время и бытие. Статьи и выступления / пер. с нем В.В. Бибихина. М.: «Республика», 1993.

195. Хайдеггер М. Ницше / пер. с нем. Д.П. Щурбелова. Т. 1. СПб.: «Владимир Даль», 2006.

196. Хайдеггер М. Интервью журналу «Экспресс» / перевод Н.С. Плотникова // URL: http://www.ruthenia.ru/logos/number/1991-l.htm дата обращения 24.05.2010.

197. Хайдеггер М. Поворот // Хайдеггер М. Время и бытие. Статьи и выступления / пер. с нем В.В. Бибихина. М.: «Республика», 1993.

198. Хайдеггер М. Преодоление метафизики // Хайдеггер, М. Время и бытие. Статьи и выступления / пер. с нем В.В. Бибихина. М.: Республика, 1993.

199. Харт Г. Существуют ли естественные права? // URL: http://www.kant.narod.ru/hart.htm дата обращения 05.09.2010.

200. Хоннет А. Между Аристотелем и Кантом: очерки морали признания / пер. с нем. В. Шачина // Хора. 2008. №4. С. 91-105.

201. Хоружий С.С. Духовные основы русского старчества // Феномен русского старчества: Примеры из духовной практики старцев / сост., вступ. ст. С.С. Хору-жего. М.: Издательский Совет Русской Православной Церкви, 2006. 272 с.

202. Хоружий, С.С. К феноменологии аскезы / С.С. Хоружий. М.: Издательство гуманитарной литературы, 1998. - 352 с.

203. Хоружий С.С. О старом и новом. СПб.: «Алетейя», 2000. 477 с.

204. Хоружий С.С. Опыты из русской духовной традиции. М.: Издательский дом «Парад», 2005. 448 с.

205. Хоружий С.С. Очерки синергетической антропологии. М.: Институт философии, теологии и истории св. Фомы, 2005. 408 с.

206. Чукин С.Г. Плюрализм, солидарность, справедливость. К проблеме идентичности философско-правового дискурса в ситуации постмодерна. СПб.: Изд. «Санкт-Петербургский университет МВД России», 2000. 281 с.

207. Шамилева Р.К. Концепции социальной справедливости в современной либеральной теории. М.: «МАКС Пресс», 2005. 132 с.

208. Шамилева K.P. Модели справедливости в современной либеральной теории запада. М.: «МАКС Пресс», 2004. 260 с.

209. Шамилева Р.К. Проблема справедливости в западных социально-философских теориях. М.: Изд. «МГУ», 2007. 247 с.

210. Шкурин A.M. Концепции труда в истории философской мысли. Владивосток, Хабаровск: Изд. ДВО РАН, 2003.

211. Шлёгель К. Новый порядок и насилие. Размышление о метафорах насилия // Вопросы философии. 1995. № 5. или URL: http://www.philosophy.ru/library/vopros/00.html дата обращения 12.05.2008.

212. Шмитт К. Понятие политического // Вопросы социологии. 1992. № 1. С. 35-67. или URL: http://society.polbu.iTi/politicalscience/ch01all.html дата обращения 14.08.2010.

213. Шпенглер О. Закат Европы. Очерки морфологии мировой истории / Опер, с нем., вступ. ст. и примеч. К.А. Свасьяна. Т. 2. М.: «Мысль», 1993. 539 с.

214. Щитцова Т.В. Событие в философии Бахтина. Минск, 2002.

215. Элиаде М. Священное и мирское / пер. с фр., предисл., коммент. Н.К. Гарбовского. М.: Изд. МГУ, 1994. 144 с.

216. Эллюль Д. Другая революция // http://filosof.historic.ru/books/item/fD0/s00/z0000949/st000.shtml 11.01.2009

217. Юнгер Ф.Г. Ницше / пер. с нем. A.B. Михайловского. М.: «Праксис», 2001.

218. Юнгер Ф.Г. Совершенство техники. Машина и собственность / пер. с нем. И.П. Стебловой. СПб.: «Владимир Даль». 2002. 559 с.

219. Юнгер Э. Рабочий. Господство и гештальт / пер. с нем. A.B. Михайловского. С.Пб.: «Наука», 2000. 539 с.

220. Ясперс К. Смысл и назначение истории / пер. с нем. М.И. Левиной. М.: «Республика», 1994. С. 527.

221. Авторефераты и диссертации:

222. Бугрова М.Л. Проблема справедливости в русской социально-философской мысли конца XIX — начала XX веков. Автореферат диссертации на соискание ученой степени кандидата философских наук. Спец. 09.00.11 социальная философия. Санкт-Петербург, 2003. 22 с.

223. Васильев Г.Е. Онтология власти: экзистенциальные и социальные аспекты. Автореферат диссертации на соискание ученой степени доктора философских наук. Спец. 09:00.11 социальная философия. Москва, 2009. 30 с.

224. Данилов С.А. Пространство власти: институциональные и ценностные основания. Автореферат диссертации на соискание ученой степени кандидата философских наук. Спец. 09.00.11 -социальная философия. Саратов, 2005. 21 с.

225. Дементьева Е.А. Феномен власти в российском традиционном сознании. Автореферат диссертации на соискание ученой степени кандидата философских наук. Спец. 09.00.11. социальная философия. Тверь, 2006. 17 с. (9 06-7/4058-0)

226. Комина A.B. Авторитет, ответственность, доверие как реалии и императивы власти. Автореферат диссертации на соискание ученой степени кандидата философских наук. Спец. 09.00.11. социальная философия. Тверь, 2003. 23 с.

227. Кочергин М.С. Феномен социальной справедливости. Автореферат диссертации на соискание ученой степени кандидата философских наук. Спец. 09.00.11 социальная философия. Тверь, 2007. 23 с.

228. Михайлов Д.Н. Проблема сакрализации власти в социально-философском дискурсе. Автореферат диссертации на соискание ученой степени кандидата философских наук. Спец. 09.00.11 социальная философия. Воронеж, 2007. 27 с.

229. Мухамадеева Е.М. Концептуализация оснований равенства и справедливости в гражданском обществе переходного периода. Автореферат диссертации на соискание ученой степени кандидата философских наук. Спец. 09.00.11 — социальная философия. Томск, 2008. 27 с.

230. Павлова Е.Д. Взаимодетерминация культуры и власти в информационном обществе: социально-философский анализ. Автореферат диссертации на соискание ученой степени доктора философских наук. Спец. 09.00.11. социальная философия. Москва, 2009. 40 с.

231. Полякова Н.Б. Конструирование дискурса власти: герменевтический аспект. Автореферат диссертации на соискание ученой степени кандидата философских наук. Спец. 09.00.11 социальная философия. Ижевск, 2003. 16 с.

232. Родионов М.В. Взаимдействие власти и нравственности в условиях современности. Автореферат диссертации на соискание ученой степени кандидата философских наук. Спец. 09.00.11. социальная философия. Москва, 2005. 23 с.

233. Савсерис O.A. Проблема справедливости в концепции Дж. Ролза (социально философский анализ). Автореферат диссертации на соискание ученой степени кандидата философских наук. Спец. 09.00.11 социальная философия. Чита, 2007.21 с.

234. Сахно Е.Г. Повседневные практики власти. Автореферат диссертации на соискание ученой степеии кандидата философских наук. Спец. 09.00.11 — социальная философия. Санкт-Петербург, 2003. 24 с.

235. Федяй И.В. Проблема власти в истории русской философии (конец XIX — начало XX в.в.). Автореферат диссертации на соискание ученой степени доктора философских наук. Спец. 09.00.03. история философии. Москва, 2007. 42 с.

236. Энговатова A.B. «Онтология власти» в современной французской философии. Автореферат диссертации на соискание ученой степени кандидата философских наук. Спец. 09.00.11 социальная философия. Москва, 2004. 27 с.