автореферат диссертации по философии, специальность ВАК РФ 09.00.13
диссертация на тему: Философско-антропологический анализ субъекта новоевропейской науки

Полный текст автореферата диссертации по теме "Философско-антропологический анализ субъекта новоевропейской науки"

САНКТ-ПЕТЕРБУРГСКИЙ ГОСУДАРСТВЕННЫЙ УНИВЕРСИТЕТ

ФИЛОСОФСКО-АНТРОПОЛОГИЧЕСКИЙ АНАЛИЗ СУБЪЕКТА НОВОЕВРОПЕЙСКОЙ НАУКИ

Специальность 09.00.13 — философская антропология и философия культуры

АВТОРЕФЕРАТ

диссертации на соискание ученой степени кандидата философских наук

На правах рукописи

и

Санкт-Петербург 1998

Работа выполнена на кафедре философской антропологии философского факультета Санкт-Петербургского государственного университета.

Научный руководитель: доктор философских наук,

профессор Б. В. Марков.

Официальные оппоненты:

доктор философских наук профессор К. А. Сергеев, канд. философских наук, доцент О. В. Сапенок.

Ведущая организация:

Санкт-Петербургский государственный электротехнический университет.

Защита состоится

О,

1998 г.

в /£ часов на заседании Диссертационного совета Д 063.57.55 по защите диссертаций на соискание ученой степени доктора философских наук при Санкт-Петербургском государственном университете по адресу:

199164, Санкт-Петербург, Менделеевская линия, д. 5, философский факультет, ауд. 150.

С диссертацией можно ознакомиться в научной библиотеке им. М. Горького Санкт-Петербургского государственного университета.

Автореферат разослан « ¿7

Ученый секретарь Диссертационного совета, кандидат философских наук, доцент

1998 г.

Соколов Б. Г.

ОБЩАЯ ХАРАКТЕРИСТИКА РАБОТЫ

АКТУАЛЬНОСТЬ ТЕМЫ ИССЛЕДОВАНИЯ

Проблематика данной диссертационной работы представляет собой попытку истолкования этоса субъекта новоевропейской науки как основания профессиональной ориентации человека современной культуры посредством философско-антропологи-ческого анализа.

Историческое своеобразие опыта осуществления людьми собственной жизни насчитывают большое количество вариантов ценностной ориентации. На метафизических основаниях различных эпох было построено немало способов интерпретации главных антропологических констант. Темы любви и ненависти, истины и лжи, добра и зла, красоты и безобразия произвели в истории культуры многие глобальные доктрины, разные типы мировоззрений. Этот разнообразный мир духовной жизни своим содержанием приводил человека к гибели или давал ему единственный путь спасения. Успех проекта и реализации жизни всегда был связан с темой поиска достоверного толкования сути подлинно человеческого бытия.

Человек в тотальности своего существования (судьба и история) пытается найти и реализовать достойный смысл собственной жизни. Смысл существования определяет основные антропологические константы как ценности сущего. Истина и ложь, добро и зло, красота и безобразие при тщательном рассмотрении раскрывают за собой широкий спектр согласования разума и сердца, идей и поступков конкретных людей. Определение подлинности строгого и точного смысла человеческого достоинства зависит от степени осмысленности жизни в контексте культуры, отличает человечность от просвещенной дикости, освобождает от идолов духовных иллюзий. В силу выше-обозначенного понимание смысла человеческого существования, ориентированного на культуру как императив осуществления жизни, оказывается проблематичным в ситуации различения реальности и иллюзий. Данная проблема усложняется тем обстоятельством, что опыт создания массовых моделей поведения стал одной из главных профессий 20 века.

Влиятельным фактором реализации человеком своей жизни является наличие в нашем мыслительном ареале некритично культивируемых предрассудков. Порой в зеркале общепринятых стандартов мы кажемся себе гуманными и благородными, но внутренний голос сердца подсказывает, как это наивно. Горький опыт «печальной части наук за последнюю тысячу лет»

(Ф. Ницше) напоминает нам об опасной сфере человеческих иллюзий. На пороге 21 века человек совершает новые исследования стратегий достоверной ориентации способов жизненных практик. Когда жизнь человека перестает находить осмысленное выражение, тогда наступает отчаяние от несовершенства императивов культуры. В ситуации утраты подлинного смысла опыт адогматичного мышления создает новое толкование достоверности смысла сущего. Горизонт будущего настойчиво напоминает о необходимости изобретения нового императива осуществления. Проект нового как будущее возникает из прошлого. Истоки современности берут свое начало в метафизических основаниях культуры новоевропейского типа.

В горизонте новоевропейских понятий разума и тайны, знания и веры человечество пережило колонизацию мира, две мировые войны, концентрационные лагеря Германии и ГУЛАГ, «железный занавес» и «холодную войну», «свободный мир» и «развитой социализм», экологическую проблему и движение диссидентов. Кризис доверия к существующим языкам описания жизни к окончанию 20 столетия приобрел характер рассогласованной эклектики. Выяснение условий достоверного опыта жизни превратило проблему человека в инстанцию новых проектов будущего.

История испытаний людей онтологией их собственных иллюзий стара как мир. Как существовать, чтобы подлинно быть, каков горизонт человеческого самоосуществления — вот главные проблемы анализа духовных возможностей человека в эпоху упадка морально-политических доктрин и культа профессионализма. Понимание себя и истории своих мыслительных традиций означает освоение новой свободы самополагания. Такое самоосуществление необходимо начать с прояснения взаимодействия содержательных оснований прежних эпох (Просвещение, Гуманизм), с позиций раскрытия метафизического основания 20 века.

СТЕПЕНЬ РАЗРАБОТАННОСТИ ТЕМЫ

Концептуальный поиск в рамках философско-антрополо-гического анализа субъекта новоевропейской науки непосредственно связан с прояснением содержательной трансформации классической рациональности культуры Нового времени. Тематика кризиса культуры новейшей истории европейского человечества определила стратегию эмансипации мышления как преодоление стереотипов классического рационализма.

Опыты оригинального философствования таких мыслителей как Ф. Ницше, Э. Гуссерль, М. Хайдеггер явились ярким началом аналитики человеческого бытия и мышления в контексте утверждения антропоцентризма как главного принципа культурной

ориентации человека новейшей западной истории. Разработка тематического горизонта данной области исследований существенно прояснилась благодаря трудам М. Бубера, М. Шелера, X. Ортеги-и-Гассета. Виднейшие представители русской философии и литературы оказали существенное влияние на преодоление кризиса классической метафизики. Такие мыслители как Ф. Достоевский, Л. Шестов, Н. Бердяев пытались преодолеть абстрактную постановку проблемы человека, выстраивая смысловую корреляцию между формами мышления и формами жизни.

Определяющим для представляемой работы является рассмотрение человеческой субъективности не только с теоретико-познавательных и аналитических позиций, но также в координатах радикального смещения проблематики классической метафизики. Опыт самосознания человека представляется интересным освоить не как опору, а как проблему. Подобное освоение как понимание проясняет отношение бытия и мышления как согласование сознания и языка. Современные тенденции развития философии культуры тематически объединяют проблемы методологии философской антропологии и анализ субъективности в ситуациях самоизменения жизненной практики современного человека. Согласо- вание различных образов мира в опыте сознания человека исследуется в настоящее время феноменологической герменевтикой (П. Рикер), последователями традиций структурализма и социо-психоанализа. Отечественная философская культура советского периода также имела весьма интересные подходы к указанной проблематике (М. Бахтин, М. Мамарда-швили). Обращает на себя внимание ряд идей современных исследователей таких как Б. В. Марков, К. А. Сергеев, В. А. По-дорога.

ЦЕЛИ И ОСНОВНЫЕ ЗАДАЧИ ИССЛЕДОВАНИЯ

Ведущая цель диссертационного исследования может быть сведена к следующему положению: раскрыть содержание опыта сознания человека как основания профессиональной ориентации современной культуры. Достижение этой цели предполагает решение следующих основных задач:

— раскрыть корреляцию рационального и эмоционального порядков сознания человека западной истории культуры;

— показать как предвосхищающий характер мышления субъекта новоевропейской науки реализуется в опыте сознания профессионального человека современной культуры;

— определить условия воспроизведения опыта сознания человека как основания профессиональной ориентации современной культуры;

— сформулировать сущность антропологических констант профессиональной ориентации человека современной культуры;

— установить характер взаимодействия жизненных условий научно-технического мира и стратегий ориентации человека эпохи упадка морально-политических доктрин.

ТЕОРЕТИЧЕСКАЯ И МЕТОДОЛОГИЧЕСКАЯ ОСНОВЫ ИССЛЕДОВАНИЯ

Методологическими основами исследования являются идеи и принципы современной феноменологической герменевтики. Они дополняются методами сравнительно-исторического анализа. Работа также опирается на результаты исследований и методы таких дисциплин как общее языкознание и психология. Методологически работа квалифицируется как исследование фило-софско-антропологической проблемы на материале широкого круга источников.

Кризис понятия сознания классической метафизики, создавший условия трансформации стилистики и содержания классического рационализма, привел к необходимости полномасштабного исследования как герменевтики человека культуры. Герменевтика языка мышления, начиная с Ницше, Хайдеггера, Шелера и завершая Фуко, Делезом и Рикером, сущностно нуждается в кантовской постановке критического рассмотрения материала.

НАУЧНАЯ НОВИЗНА И ПРАКТИЧЕСКАЯ ЗНАЧИМОСТЬ

Культура новоевропейского типа как исток современности главным условием значимости своего толкования действительности предполагает возможность институализации субъективного опыта воспроизведения сущего, который осуществляется в координатах идеалов понимания экспериментального естествознания. Новизна исследования заключается в экспликации содержания опыта сознания человека современной культуры, сориентированной на осуществление жизни в рамках определенного этоса какой-либо профессии. Автор пытается показать, что научный опыт воспроизведения сущего является основанием этоса субъекта любых форм профессиональной деятельности. Как представляется автору, на известную степень новизны могут претендовать следующие положения:

— структура опыта сознания человека, возникшая в рамках субъективности науки новоевропейского типа, является основа-

нием профессиональной ориентации человека современной культуры;

— профессиональная ориентация современной культуры заключается во владении условиями создания воспроизводимого опыта сознания человека с последующей его институализацией;

— цивилизационной процесс характеризуется разрушением традиционных условий существования, что порождает модель самоизменения опыта человека на стыке профессиональной и частной жизни;

— этос научного мышления Нового времени представляет собой способ владения условиями воспроизводимого опыта сознания человека в коммуникациях согласования различных жизненных практик.

АПРОБАЦИЯ РАБОТЫ

Основные положения диссертации излагались на научных семинарах и конференциях, проводимых на философском факультете СПбГУ, РГПУ им. А. И. Герцена и Академии гражданской авиации.

Полный текст диссертации обсуждался на заседании кафедры философской антропологии философского факультета СПбГУ и получил положительную оценку.

СТРУКТУРА РАБОТЫ соответствует цели и задачам исследования. Работа состоит из введения, трех глав, включающих девять параграфов, заключения и списка использованной литературы.

ОСНОВНОЕ СОДЕРЖАНИЕ ДИССЕРТАЦИОННОГО ИССЛЕДОВАНИЯ

Во введении предлагается предварительное обозначение диссертационной проблематики, обосновывается актуальность избранной темы, освещается степень ее разработанности, определяется теоретическая и методологическая основа исследования, выдвигаются задачи, которые автор ставит перед собой.

Структура работы определяется попыткой автора представить философско-антропологический анализ как целостный метод исследования и продемонстрировать его применение на варианте истолкования трансформаций классической рациональности в современной культуре мышления.

Первая глава — «Проблема гуманизма и опыт человеческой жизни» — посвящена реконструкции содержательной истории проблемы человека. Исходя из трудно согласуемых поисков постсовременного состояния философии культуры, автор пыта-

ется обнаружить причины затруднений обоснования гуманизма в контексте генезиса классического типа рациональности. Предварительное прояснение проблематики основывается на истолковании проблемы определения человеческого достоинства в стратегиях ориентации мышления на идею культуры.

В первом параграфе — «Символы космоса в опыте понимания человека» — делается попытка раскрыть истоки символизма познания как мировоззрения. Все дело в том, что человеческая жизнь как опыт, обладающая способностью самоизменения, в своем смыслообразовании использует не только возможность познания природы сущего, но и опыт понимания символов своих мыслительных средств. Именно в связи с этой особенностью смыслообразования время столкновений различных мировоззрений и конфликтов морально-политических доктрин поставило проблему толкования подлинности человеческого достоинства в горизонте поисков отношения новейшего философствования к языку описания не только природы, но и духовного опыта человека.

Смыслообразование опыта жизни каждого конкретного человека осуществляется не по неким изначально заданным образцам. В исследовании подчеркивается, что каждый реальный человек есть определенный тип опыта жизни, где достоверность встречи разума и тайны устанавливается языком сознания и осуществляется поступком. Исходя из сказанного, имея в виду подлинное достоинство человека, вряд ли можно определить его абстрактную природу. Отмечается, что трудности возникают из-за ограниченности возможностей эксплицирования факторов проблемной ситуации в контексте картезианской доктрины мышления, которая толкуя достоверность опыта сознания допускает в свой язык неисчислимую по своим значениям переменную «Эго». Автор показывает, что эгоцентризм такого мышления предполагает принятие неких правил достоверности вхождения каждого конкретного человека в масштаб осмысленности такого языка описания сущего. Унификация сознания картезианского субъекта познания природы вещей ставит проблему реконструкции условности принимаемой универсальности. Анализ античного символизма возникновения теоретической установки познания сущего раскрывает характер смыслообразования мышления людей до взаимодействия субъекта и истины классической рациональности. Утверждается, что символическое понимание мыслительной практики заключается в установлении смысла основных символов и истолковании их значений. Символическая интерпретация познания сущего человеком реконструирует феноменологию сознания в процессе мироощущения космоцент-рического типа. Отмечается, что западная античность как исток

европейской культуры сформировала координаты смыслообра-зования, в которых достоверный опыт познания сущего для конкретного человека осуществлялся как встреча разума и тайны, где переменные такого отношения от эпохи к элохе меняли характер своего истолкования. Утверждается, что язык отношения субъекта и объекта, мышления и бытия не может быть применен в разграничении абстрактных и конкретных координат смыслообразования теоретического познания. Восстановление мыслительной проблематики положения человека в Космосе, начало которой положил Ф. Ницше, предоставило возможность М. Шелеру и М. Хайдеггеру оформить стратегии ориентации новейшего философствования.

Второй параграф — «Теоцентризм и эмансипация мышления» — содержит характеристику процесса самоизменения человеческого опыта жизни, где основное внимание уделяется раскрытию эволюции смыслообразования. Утверждается, что в соответствии с выбором своей подлинности человек находит манеру своего бытия, где жизнь и язык ее описания согласуются определенным образом. На примере теоцентрического мироощущения человека показывается таким образом самоидентификация формирует модель смысла осуществления собственной жизни реальных людей. При таком смыслообразовании символика мышления разворачивается как диалог конкретного смертного и высшей инстанции творения сущего. Христианское мышление рассматривается как практика космических и экзистенциальных порядков опыта сознания реального человека. Утверждается, что толкование воплощений невозможного составляет основные координаты формирования смысла мышления средневековых людей. Чувство космической гармонии обреталось верой в невероятное. Опыт жизни здесь и теперь толковался как подготовительный этап к совершенному существованию вне-телесного бытия. Отказ человека от самого себя в обращении за пределы мира был главным основанием символов христианской метафизики, где молитва о спасении формировала опыт сознания реального человека как способ соотнесения себя с достоверностью инстанции всего сущего. Автор подчеркивает, что такая идентификация создавала оппозицию внешнего и внутреннего, в рамках которой онтология мира оказывалась встроенной в чтение, толкование Священного писания. Найденная модель универсального понимания создает возможность толковать совокупный характер сущего, как показывает автор, не в координатах мышления и бытия, а сознания и языка. Утверждается, что коммуникация Я и Ты в молитве человека к Богу организует опыт жизни человека как достоверность идентификаций слияния с Абсолютом как гарантией сущего. Молитва

оказывается открытием индивидуального Я человека как стремлением к проекту своего совершенства. Автор настаивает на том положении, что поиски человека своего подлинного Я в актах самоидентификаций с Ты Бога в процессе стремления к будущему совершенству преобразуют вертикаль молитвы в горизонталь коммуникации. Возникшая модель эмансипации мышления означает смену характера основных стратегий ориентации: от толкования универсалий к обновлению горизонтов своего будущего совершенства. Делается вывод о том, что такая стратегия только и могла создать опыт человека как целый мир в самом себе, что положило начало секуляризации мышления и различных форм жизни.

Третий параграф первой главы — «Классическая рациональность и формы гуманизма» — содержит анализ перехода языка мышления христианской метафизики в контекст способов самоидентификаций человека антропоцентрического мировоззрения: в которых Божественная инстанция толкуется как форма посредничества общения человека с будущими проектами своего совершенства. Подчеркивается, что христианский отказ человека от себя в пользу ученого владения универсалиями сменяется на обретение способности принимать благословение личного Бога, когда потребуется. Делается предположение о том, что реальному человеку в нахождении достоверного языка описания сущего нужна не божественная гарантия, а признание, слава как презентация достоверности своего будущего существования. Такое размещение самоидентификаций человека в будущем окончательно оформляет опыт жизни человека как осуществление различных проектов самого себя. Особое внимание обращается на то, как в процессе обретения возможностей нового достоверного опыта толкования сущего возникает язык мышления картезианской доктрины познания. Подчеркивается, что результатом реформы языка мышления христианской метафизики, которую осуществил Р. Декарт, явился новый опыт описания сущего.

Показывается, как в результате вышеперечисленных процессов наука как практика самодостоверного опыта субъекта становится доминирующей формой самоосуществления человека в культуре Нового времени. Отмечается, что допущение тождества бытия и мышления с опорой на трансцендентальный Разум выдвинуло новые проблемы истолкования достоверного опыта человеческой жизни. В исследовании показывается, что кризис трансцендентального основания культуры привел к обоснованию рядоположенных по экзистенциальному значению форм идентификаций человека. Невозможность создания универсального языка описания сущего в трансцендентальной метафизике, включая толкование истории человеческой духовности, поставила

проблему гуманизма универсального характера времени картины мира. Варианты всеобщей формы толкования гуманизма, где особая роль отводится экспериментальному естествознанию, привели к изменениям самого языка мышления.

Во второй главе — «Онтология понимания в эпоху мировоззрений» — диссертационное исследование нацелено на экспликацию причин перевода обоснований опыта человеческой жизни из познавательно-аналитической в герменевтическую программу. Демонстрируется мотивация новейшего философствования, связанная с осмыслением опыта мысли, который предшествует субъектно-объектным отношениям научного познания. Проводится попытка анализа семантик языка мышления субъекта воли и субъекта представления. Выясняется тот факт, что аналитическое отношение к языку какой-либо теории радикально противоположно герменевтическому его истолкованию.

В первом параграфе — «Реконструкция реальной истории науки» — автор анализирует мыслительную ситуацию философии науки 20 века. Обзор исследований по реконструкции реальной истории науки дает возможность предположить, что никакие универсальные нормы и ценности научного познания не обеспечивают необходимость новых открытий. При обзоре главное внимание уделяется раскрытию аксиологических характеристик самого познавательного процесса, а не декларации возможностей результатов. Операциональность как характеристика сознания ученого раскрывает содержание опыта не только рациональных форм мышления, но и манеры жизненной практики. Рассмотрение науки как формы жизни ставит вопросы, как показывает автор, не об идеалах познания, а об условиях понимания конкретным сознанием осмысленности актов своего самоосуществления. При таком подходе приводится пример воссоздания перехода от средневековой науки к науке Нового времени в смысловой плоскости состояний сознания человека науки. При изменении акцента культивирования определенных состояний сознания меняется сама типология личности ученого. Утверждается, что средневековый схоласт перестает быть доминирующим личностным образцом поведения. Возникает новый стандарт отношения к сущему в образе жизни «куртуазного человека». При этом на уровне состояний сознания определяющим моментом смысла осуществления мышления оказывается операциональность, которая концентрирует на себе дух исследования экспериментального естествознания. Таким образом, автором делаются выводы о том, что в реальной истории науки конкретный личностный опыт ученого оформляется как сущностное явление Нового времени. Утверждается, что наука как форма жизни может быть безгранично далека от самой себя при ситуации

отсутствия контроля за мыслительными средствами своей реализации. «Научная картина мира» является лишь одним из модусов восприятия как прочтения реальности человеком. Не декларация идеалов научного поиска, а выполнение условий практики реального сознания являются гарантией адекватного прогноза будущего. Подчеркивается, что главной определяющей характеристикой сознания ученого Нового времени явилась способность человека коррелировать интерпретацию символического оснащения прогноза-проекта с алгоритмами его осуществления.

Второй параграф — «Опыт человека как субъекта науки» — содержит уточняющий анализ опыта познания человека как субъекта новоевропейской науки, исходя из прояснения смыс-лообразовательной модели толкования сущего в контексте классической рациональности. Делается предположение о том, что конструкция опыта картезианского субъекта основывалась на абстракции чистого восприятия, демонстрирует то, каким образом опыт субъекта познания возникает в координатах мышления человеческого опыта жизни. Субъектное измерение человеческого за счет трансформации пространственно-временной конструкции опыта позволило по-новому, как показывает автор, сделать выбор критериев достоверности, отличить реальное от предпосылочного. Универсальность вечности стала бесконечным и линейным временем научной картины мира, диссертант показывает, как парадигма смыслообразования культуры западной античности раскрылась в философии и науке Нового времени. Сведение всех духовных смыслообразовательных процессов к стандарту «освященности» Богом в теоцентризме, к свету божественного Разума в картезианской доктрине привели к консти-туированию смысла как умозрению «умом внимательным и ясным» (Декарт) в координатах двумерного символического целого, где познать и понять означало осветить, рассмотреть, представить. Эстетический континуум зрительного восприятия изначально предлагал дуальную структуру света и тьмы как модель толкования совокупного характера сущего в контексте символического обозначения мира жизни. Так называемая «забота о себе» (М. Фуко) как основа европейской рациональной культуры изначально, как показывает автор, была интерпретацией.

Проведенная программа анализа «археологии субъекта» выявила символизм освещенности как основание идеи культуры в практике самоосуществления новоевропейского человека. Мышление и бытие как символы смыслообразования конструкции субъекта научного познания предполагают в своем образовании взаимодействие сознания конкретного человека и его языка.

Третий параграф — «Идеалы понимания» — содержит исследование того предположения, что конструирование опыта чело-

века как теории предполагает нахождение таких мыслительных средств, при которых достоверность непосредственных воззрений на сущее определяла семантику языка описания жизни. Утверждается, что в контексте языка мышления классической рациональности оказывается невозможным совмещение логики описания внешнего для человека мира и логики толкования значимых состояний духовности. Самодостоверность опыта сознания «когито» считающаяся гарантией адекватного восприятия сущего небезусловна. Проект истолкования границ такого познания поставил проблему интерпретации самого понимания. При учете конечности истории опыта человеческого бытия конкретного сознания возможность связи с бесконечностью мыслима только через онтологизацию самого языка знания. Делается допущение о том, что истолкование духовных актов субъективности как способов существования самого бытия переворачивает все факторы смыслообразования. Анализ смыслообразования показывает, что понимание возможно как событие, а не рефлексия. Историческая уникальность качественных факторов понимания как события определяется «топосом» найденного смысла. Делается вывод о том, что если рефлексивное знание имеет необходимые границы применения, то понимание как способ жизни имеет «границы» своего нахождения. Проблематика истолкования способностей языка как диалога между вещами и суждениями в опыте мира жизни человека явилась переходным мотивом от немецкой философской антропологии к французскому постструктурализму. Проводится предположение, что язык, размещенный внутри мира жизни, сопровождает опыт человека так, что вещи скрывают и обнаруживают свою тайну. Язык образует «практику порядка» мышления человека, где модусы устной речи, письма, жеста являются способами выражения жизни. Допускается, что толкование мира жизни как книги открывает совершенно новые представления о субъекте человеческой деятельности.

Третья глава — «Дискурс вещей и сознание человека» — содержит раскрытие одного из вариантов интерпретации последствий радикальной трансформации классической рациональности в контексте новейшего философствования, где эмансипация умозрения ориентируется не на мир науки, а на мир жизни. В этом пункте повествования обнаруживаются измененные координаты смыслообразования.

В первом параграфе — «Рефлексия и типы жизненных практик» — представлена мыслительная ситуация эпохи кризиса морально-политических доктрин, где символы мышления как мировоззрения обретают утраченные характеристики мышления как события и поступка. Язык мышления логики понятий транс-

цендентального Разума переводится на язык толкования «топо-сов» как событий конкретной человеческой жизни. Делается предположение о том, что современная мультикультурная рефлексивность человека заключена в способности найти свою истину и связать ее с символическим целым универсума сущего. Делается допущение о том, что выбор обаяния определенной среды как эстетики своего существования формирует координаты смыслообразовательной ориентации человека новейшей истории. Не трансцендентальный облик Абсолютной реальности, а язык самих вещей становится своеобразной аурой смысла для человека. Структура повседневности становится пространством нахождения смысла в коммуникациях понимания людей различных ценностных ориентации.

Автор показывает, что описание того, в каких символах мышления происходит согласование субъекта человека как опыта и истины сущего, приводит к переосмыслению классических понятийных оппозиций. Сознание и язык человека становятся новыми координатами толкования предполагаемого единства мышления и бытия. Утверждается, что начиная с картезианства, познание стало узко специализированным, профессиональным делом. Этос профессии «наука» стал основанием профессиональности вообще. Традиции профессиональной корпоративности привели к тому, что знание стало возникать как процесс развития института науки. Опыт субъекта познания стал тождественным опыту научного сообщества, где только процесс социализации нового участника традиции мог быть рассмотрен как условие научного открытия. Далее утверждается, что специалист вне сферы своего предметного действия оказывается как бы неспециалистом перед космосом мира повседневности. Исходя из ориентации на смысл своего существования здесь и теперь человек формирует опыт понимания окружающего мира. Автор показывает, каким образом при таком толковании мышления продуктивен смысловой ход за рамки сознания «когито».

«Археология» опыта сознания вне координат «когито» раскрывает способы корреляции между субъективностью как ин-тенциональностью и горизонтом намерений в виде области возможных значений сущего. Автор показывает, что возможна интерпретация символов возможного сущего, когда интенции сознания как проекты уже определены. В такой ситуации субъект становится обладателем статуса гаранта реальности сущего, что выявляет практику порядка мыслительных средств классической рациональности. Подобная герменевтика субъекта дает возможность актуализировать «античное» измерение восприятия человека новейшей культуры. Расшифровка возможных соотношений

вещей как символов нового смысла существования дает возможность нахождения новой реальности.

Параграф второй — «Космос вещей» — представлен как попытка нахождения языка истолкования смысла структуры повседневности, где космос вещей для человека частной жизни является сферу значений, в которой возможно согласование символов различных коммуникаций узкоспециализированной профессиональной жизни социума. Делается предположение о том, что социум стал технической машиной для жизни людей. Обмен эквивалентами опыта затраченных усилий каждого человека со всеми возможными другими подразумевает универсальный тип опыта усилий людей по осуществлению жизни вообще. Диссертант предлагает свой вариант толкования универсальной модели понимания. В результате потери одной единственной инстанции жизненного смысла в теоцентризме опыт истолкования абсолютной реальности приобретает мультикультурный характер. Профессия и приватное существование как различные типы достоверных опытов жизни образуют смыслообразовательные координаты диалога человека с возможными образами его самого. Утверждается, что этот диалог является эмансипацией человеческой духовности, где топосы новых смыслов осуществляют процесс самоизменения сознания конкретных людей. В ситуациях взаимодействия различных людей как опытов духовности символизм технической инфраструктуры социума выстраивает субординацию совместного существования, оставляя возможность «играм обмена» постоянно менять установленную ранее иерархию.

Измененный топос смысла существования человека складывается из значений, где вещи как символы являются кодами вхождения в границы иного сущего. Автор утверждает, что пространство стихии вещей определяется смыслом значений своего функционирования. В результате определенная функция вещи наделяет ее достоинством принадлежности некому качеству человека. Такая согласованность, как указывается в исследовании, дает возможность говорить о функционировании определенного смысла существования человека. Диссертант утверждает, что такой «дискурс» вещей точно коррелируется с человеческим дискурсом и формирует смысловые элементы организационного порядка. Человеческая практика порядка, где осуществляется нахождение смысла существования, конституирует опыт ориентации, в котором символы вещей задают картину значений восприятия сущего. Восприятие сущего, утверждает автор, осуществляется в человеческом горизонте нахождения и выбора различных образов своего будущего. Идентификация человека с образами своего будущего Я определяет выбор значений мира повседневного взаимодействия.

Параграф третий — «Субъект жизненной практики» — содержит попытку создания интегративного образа человеческой субъективности. Утверждается, что для понимания существа субъектного стандарта новоевропейской рациональности как истока современной культуры необходимо для отношения субъекта и объекта обратиться к раскрытию этоса жизненной практики, лежащему в основе «времени картины мира». Далее делается вывод о том, что опыт сознания, ориентированный не только на модель объектно-субъектных отношений, но и на отношение Я — другое, делает человека современной культуры специалистом по коммуникациям.

Допускается, что в опыте частной жизни человек не является субъектом профессионального этоса, ориентированного на стандарты рационалистической культуры. Дело в том, что бессознательное человека постоянно «выводит» его из времени однородной и линейной бесконечности в ситуацию мыслительных установок сакрального и вечного. Таким образом, делается допущение, что человек новейшей истории живет в контексте двух рефлексивных жизненных практик. Профессиональная карьера и частный образ жизни предполагают использование разной конституции опыта рационального переживания. В итоге рациональное переживание новейшего человека определяется двумя стандартами его отношения к сущему — субъектно-объ-ектный новоевропейской науки и другой работы сознания в режиме частного существования. Далее в диссертации обосновывается, что двумодальная устроенность рефлексивной практики является основанием самоизменения человека новейшей истории.

В заключении подводятся итоги проделанной работы, намечаются пути дальнейшего изучения поставленных в диссертации вопросов.

Основные положения диссертации содержатся в следующих публикациях:

1. Идеалы природы и культуры в развитии этоса мысли // Диалектика. Творчество. Гуманизм. Межвуз. Сб. / Ред. Гущин Д. А., Марков Б. В. - Л.: ЛГУ, 1991.

2. Этос науки и феноменология сознания ученого // Наука и альтернативные формы знания. Межвуз. Сб. / Ред. Марков Б. В. - СПб.: СПбГУ, 1995.