автореферат диссертации по филологии, специальность ВАК РФ 10.02.02
диссертация на тему: Фонетико-морфологические и лексические особенности мискинджинского говора лезгинского языка

Полный текст автореферата диссертации по теме "Фонетико-морфологические и лексические особенности мискинджинского говора лезгинского языка"

На правах рукописи

Насруллаева Гюльчимен Сейфуллаховна

ФОНЕТИКО-МОРФОЛОГИЧЕСКИЕII ЛЕКСИЧЕСКИЕ ОСОБЕННОСТИ МИСКИНДЖИНСКОГО ГОВОРА ЛЕЗГИНСКОГО ЯЗЫКА

10.02.02 — «Языки народов Российской Федерации (кавказские языки)»

АВТОРЕФЕРАТ диссертации на соискание ученой степени кандидата филологических наук

МАХАЧКАЛА - 2005

Работа выполнена в Государственном образовательном учреждении высшего профессионального образования «Дагестанский государственный педагогический университет»

Научный руководитель - доктор филологических наук, профессор

Ибрагимов Гарун Халилович

Официальные оппоненты: доктор филологических наук, профессор

Эфендиев Исрафил Исмаилович,

Ведущая организация - Институт языка, литературы и искусства

им. Г. Цадасы ДНЦ РАН

Защита состоится «.¡¿9 » декабря 2005 г., в 14 часов, на заседании диссертационного совета Д 212.051.01 в Дагестанском государственном педагогическом университете по адресу: 367003, Республика Дагестан, г. Махачкала, ул. Ярагского, 57, ауд. 140.

С диссертацией можно ознакомиться в научной библиотеке Дагестанского государственного педагогического университета.

Автореферат разослан ноября 2005 г.

доктор филологических наук, профессор Керимов Керим Рамазанович

Ученый секретарь

диссертационного совета

М.М. Нурмагомедов

21£303!

ОБЩАЯ ХАРАКТЕРИСТИКА РАБОТЫ

Диалектологические исследования в Дагестане всегда были актуальны по причине большой диалектной расчлененности дагестанских языков. Несмотря на то, что в настоящее время в изучении диалектной системы лезгинского языка имеются определенные достижения (изучена вся территория распространения лезгинского языка в Дагестане и частично в Азербайджане, разработана классификация диалектов, составлена карта локального дробления языка, проведено исследование диалектов в сравнительно-историческом аспекте и т.д.), все еще остаются регионы, особенно в горной части, язык которых требует дополнительного внимания.

Актуальность темы. Выбор темы диссертации продиктован необходимостью детального исследования фонетико-лексических и морфологических особенностей мискинджинского говора и определения его места в системе диалектов лезгинского языка. Диалектное дробление лезгинского языка окончательно не установлено, особенно неясным в силу слабой изученности остается структура докузпаринского диалекта ахтынского наречия и входящих в него говоров, в частности, мискинджинского. Более того, мискинджинский говор не был объектом специального исследования.

Выделение в языковедческой науке отдельной лексической единицы, будь то говор, диалект или язык, в любой форме его существования, требует своего научного обоснования. Без описания и углубленного анализа материала всех диалектов и говоров диалектологическое изучение лезгинского языка невозможно рассматривать как завершенное.

Между тем, говор, результаты изучения которого стали содержанием нашей диссертации, представляет немалый научный интерес. Он характеризуется как одна из древних диалектных единиц, подверженных в настоящее время сильному иноязычному (азербайджанского языка) влиянию,

но сохранивших множество фактов и явлений, ценных для воссоздания истории лезгинского языка.

Объектом исследования являются фоно-морфологические и лексические особенности мискинджинского говора лезгинского языка, по которому в специальной литературе до сих пор не было сведений. Исследование данного говора имеет определенное значение ддя лезгиноведения, оно открывает возможности выявить и научно интерпретировать фонетические и морфологические особенности докузпаринского диалекта, к которому относится мискинджинский говор.

Цель исследования - анализ особенностей фонетической, морфологической и лексической систем мискинджинского говора в сравнении с говорами докузпаринского, ахтынского диалектов, а также с литературным лезгинским языком в синхронном плане. Для достижения намеченной цели ставятся и решаются следующие задачи:

- на основе фонетического, морфологического и лексического анализа выявить основные черты мискинджинского говора, сближающие и отличающие его от других говоров и диалектов лезгинского языка;

- на базе сравнительного анализа определить место мискинджинского говора в системе других ареальных единиц лезгинского языка.

Научная новизна исследования. Мискинджинский говор до настоящего времени оставался практически неизученным. Лишь в работе У.А. Мейлановой «Очерки лезгинской диалектологии» [1964] приведена краткая характеристика отдельных фонетических единиц говора.

В предлагаемой работе впервые в монографическом плане дан анализ языковых явлений мискинджинского говора на фонетическом, морфологическом и лексическом уровнях; в научный оборот вводится значительный материал мискинджинского говора, который представляет языковую базу исследования и существенно необходим для выявления динамики развития истории лезгинского языка. В работе впервые дается системное описание и квалификация мискинджинской речи, рассматривается

фонемная система, описываются типичные для говора звуковые процессы, выявляются звукосоотвествия. В области морфологии также отмечаются отличительные особенности данного говора. Определяется место мискинджинского говора в системе других говоров и диалектов лезгинского языка.

Теоретическая и практическая значимость работы. Исследование мискинджинского говора даёт возможность уточнить классификацию говоров докузпаринского диалекта, а также расширить исследовательскую базу лезгинского языка. Данные говора, включая и полевой материал (приложение), могут быть использованы при составлении исторической фонетики, лексики и грамматики как лезгинского, так и других дагестанских, в частности, лезгинских языков, диалектологического и этимологического словарей лезгинского языка. Кроме того, результаты данного исследования могут бьггь полезными и для разработки курсов «Диалектология лезгинского языка», «История лезгинского языка», изучаемых в вузах Дагестана.

Методы и приемы исследования. В основе работы лежит синхронный метод, наиболее соответствующий решению поставленных задач. В ряде случаев, когда данные говора подвергаются о&ьяснению при помощи методов внутренней реконструкции, используется также и сравнительно-исторический метод. Методика исследования расширяется в зависимости от круга анализируемых вопросов. Приемы сопоставительной лингвистики в сочетании с ареальной позволяют выделить и оттенить наиболее яркие особенности говора, а также определить общие признаки, сближающие мискинджинский говор с отдельными говорами и диалектами или со всеми диалектами в целом. Выделение как тех, так и других признаков имеет важное значение при диалектологических разработках.

Источники исследования. В основе исследования лежит полевой материал, собранный автором в годы учебы в аспирантуре, во время экспедиций в селение Мискинджи Докузпаринского района в 2003-2004 годах, а также наблюдения за родной речью мискинджинцев, проживающих

в городах Махачкала и Дербент.

В процессе общения осуществлялась загись речи людей разных возрастов и различного уровня образования, кроме того, использовались сведения, представленные в работах предшествующих исследователей. Апробация и публикации. Основные положения и выводы диссертации в качестве научных сообщений излагались на заседаниях кафедры общего языкознания ДГПУ (2003-2005гг.), а также в докладах на научных конференциях и в публикациях.

Структура диссертации. Композиционно работа построена согласно общим требованиям к оформлению диссертационных исследований. Строго соблюдена п эследовательность подачи материала. Работа состоит из введения, трех глав, заключения, списка использованной научной литературы и приложения, содержащего тексты на мискинджинском говоре.

ОСНОВНОЕ СОДЕРЖАНИЕ РАБОТЫ

Во введении обосновывается актуальность темы исследования, сформулированы цель и задачи диссертации, устанавливаются ее научная новизна, теоретическая и практическая значимость, названы методы и источники исследования, дается краткий обзор литературы по лезгинской диалектологии.

Глава I. Фонетические особенности мискинджинского говора.

На общем фоне звуковой системы лезгинской группы языков звуковая система мискинджинского говора характеризуется сравнительно несложным составом вокализма и сложным составом консонантизма, а также специфическими звуковыми процессами.

Вокализм. В мискинджинском говоре представлены простые, умляутизйрованные, началшированньге и долгие гласные. Простых гласных

здесь шесть: а, о, у, и, ы, :> (е), из которых о, ы отсутствуют в литературном языке и в целом ряде говоров и диалектов лезгинского языка.

Умляутизированными в говоре выступают гласные аь, уь, оь, из которых аь и уь идентичны таким же гласным литературного языка: рик1аьгъ (лит. рик1аьй) сот сердца», кьуьл «танец», экИуъчакъ «утром», баьлияр «вишня», гуьл «цветок», чЬуьл «сноп» и др.

Что же касается оь, то наличие этого звука является отличительной особенностью исследуемого говора в противовес другим диалектам и говорам лезгинского языка.

Кроме обычных гласных, в мискинджинском говоре засвидетельствованы и долгие гласные. Как показывают матгриалы говора, чаще всего долгими высыпают гласные заднего ряда а, у, о. Долгота в данной диалектной едш-ине, как и в других диалектах, - результат фонетических изменений.

Классификация гласных мискинджинского говора может быть представлена в следующем виде: простые: а, о, у, и, ы, э (графич. е);

простые долгие: ая, оо, уу; умляутизированные: аь, оь, уь; умляутизированные долгие: аьаь, оьоь.

Гласные мискинджинского говора противопоставляют« по способу и месту образования.

По вертикальному положению языка гласные делятся на:

а) верхнего подъема: и, у (уу), уь, ы;

б) среднего подъема: > (е), о (оо), оь (оь);

в) нижнего подъема: а (аа), аь (аьаь).

По горизонтальному положению языка гласные делятся на:

а) переднеязычные: и, э (е), уь, аь (аьаь), оь (оьоь);

б) заднеязычные: а (а у), у (уу), о (оо), ы.

В зависимости от того, участвуют или не участвуют губы при их образовании, гласные подразделяются на губные и негубные.

Указанное деление гласных можно проиллюстрировать следующей таблицей:

\ Ряд Подьем\ Передний Задний

негубные губные негубные губные

Верхний и уь ы У

средний э оь

нижний аь а 0

В лезгинском языке ударение является силовым (экспираторным), фиксированным на определенном слоге слова (на втором слоге от начала слова) как вне контекста, так и в связной речи.

В мискинджинском говоре несколько расшатаны общелезгинские правила ударения и появляются новые тенденции в нормах ударения, выражающиеся прежде всего в том, что ударение стало чаще фиксироваться на втором слоге слова.

Из звуковых процессов в области гласных наиболее характерным для мискинджинского говора следует считать закон сингармонизма. Гармония гласных, или гласного корня и аффикса, в говоре - живой фонетический процесс. Так, например, заимствуемые из русского языка односложные слова получат аффиксы согласно законам гармонии гласных: рулар мн.ч. от руль, клубар мн.ч. от клуб, срокИар мн.ч. от срок и т.д.

Характерной для данного говора является полная и частичная регрессивная ассимиляция, которая проявляется прежде всего в некоторых многосложных именах и глаголах: гьасаб - гьисаб «счет», хэшш - хамил «мамалыга».

В функционировании гласных говора зафиксирована также прогрессивная и регрессивная несмежная диссимиляция. Так, в результате

диссимиляции гласный [э] в говоре переходит в [ы]: ц1ыч1уьд (лит. ц1ек1уьд) «девятнадцать», ц1ымижид (лит. ц!емуьжуъд) «восемнадцать». Примером регрессивной диссимиляции могут служить следующие слова: айэси (лит. ийэси) «хозяин», цоьна (лит. цвана) «сшил», ч1уьт1хвар (лит. ч!утхвар) «водосток».

Редукции в мискинджинском говоре подвергаются в основном предударные гласные основы и аффиксов. Есть слова, в которых редукция неполная, т.е. кратко произносятся гласные в первом слоге, тогда как в литературном языке эти гласные звучат отчетливо. В сочетании с сонорными в слабой позиции гласные больше подвержены редукции. Например: кърав / кьырав «иней» лит. кьирав

Кърех «берег» лит. къэрэх

Для данного говора наращение гласных - явление малохарактерное и редко встречающееся, особенно в исконных словах.

Консонантизм. Консонантная система мискинджинского говора в общих чертах аналогична системе согласных лезгинского литературного языка. В нем представлены все согласные фонемы литературного языка: б, в, г, гь, гь, д, ж,

3, й, кк, к, кь, кь, к1, л, м, н, пп, п, п1, р, с, тт, т, т1, ф, X, гь, хь, цц, ц, ц1, чч,

4, ч1, ш. Кроме этих согласных в говоре функционируют переднеязычная звонкая аффриката дж и фарингальные спиранты г1, х1.

В мискинджинском говоре лабиализованные согласные представлены гораздо шире, чем в литературном языке и некоторых диалектах, однако многие из них делабиализуются. Делабиализация согласных происходит в случаях, когда элемент лабиализации затухает, не оставив никакого следа; когда элемент лабиализации оставляет след в предшествующем гласном в виде лабиального гласного; когда элемент лабиализации оставляет след в последующем гласном в виде лабиального гласного; когда элемент лабиализации перескакивает: щона - цвана «сшил», къол - кьвсш «бок», т1от! - т!вет1 «муха», сос - свас «невеста», ццоьз - цвег «муравей», гъуъчи - гъвеч1и

«маленький», къукьор - кьвакьвар «терн», кьон - кьван «камень», роькь - рекьв «челюсть», микьэр - мэкъвэр «мосты», хуьхоьр - хвэхвэр «орешки» и т.д.

Систему согласных мискинджинского говора (ложно представить в виде следующей таблицы:

По месту образования По способу образования

Смычные Спиран ты Сонорные

Простые Аффрикаты Звонкие Глухие 1 Носовые Плавные

Звонкие Непридыхат Придых ат. Абруптивы Звонкие Непридыхат Придыхат Абруптивы |

Губные б пп п п1 в Ф м

Передне язычные Дентальн ые л тт тгв т, ТВ т1, т1в н

Денто-альвеол. цд, ЦЦ в ЦВ Ц1, ц!в 3 с л, Р

Альвеоля рные дж чч, чч в ч, чв 41, ч!в ж ш

Среднеязычные б

Заднеязычные г кк, ккв К, кв к1, к1в хъ

Увулярные кь, кь в хъ, хъ в кь, кьв гъ, гьв X, хв

Фарингальные, г! XI

Ларингальные ъ гь

Довольно часто встречается в говоре переднеязычная звонкая шипящая аффриката дж, которая характерна для диалектов кюринского типа и не

характерна для ахтынского диалекта. Фонема дж может находиться в начале, середине и конце слова. Она допускает сочетание с любым гласным в конечном слоге, преимущественно в словах, заимствованных из арабско-персидско-тюркских языков: джанавур «волк», пейджер «окно», санджах «булавка», надиндж «беспокойный, шустрый» и т.д.

Фарингализация - одна из особенностей говора. Процесс фарингализации в специальной литературе решается по-разному. Одни исследователи признак фарингализации склонны относить к гласным [Бокарев, Джейранашвили, Талибов], другие - к согласным [Трубецкой, Магометов, Гудава], существует и третья точка зрения, согласно которой фарингализованными могут быть и согласные, и гласные [Ибрагимов, Кодзасов].

Фарингальный звонкий спирант г1 (араб, айн - 4) встречается в основном в словах арабо-персидского происхождения и только в начале слов перед гласным а или в середине слов, см.: г/азар «болезнь», г1аджиз «беспомощный», г1агъуз «вниз», г1адетар «обычаи», баьг1лияр «черешня», яг1ан «бить», яг1ынар «бои». В абсолютном конце слов он не обнаруживается.

Фарингальный глухой спирант х1, не имеющий фонематического значения и отсутствующий в литературном языке, спорадичеаси встречается вместо литературного гь в заимствованных словах: гуьлаъхI (лит. гирнаъгь) «жевать», маьх1лэ (лит. маьгьлэ) «квартал», тЫмаъх! (лит. тИэмаьгь) «желание иметь», ваьх1ши (лит. вагыии) «дикий, дикарь».

Что касается звонкой аффрикаты дз, характерной для диалектов и говоров кюринского типа, он в говоре последовательно дает звонкий спирант з. Отсутствует аффриката дз и в других диалектных единицах самурского наречия [Мейланова, Гайдаров]. Но в то же время в системе согласных мискинджинского говора выявляются лабиализованные свистящие спиранты зв, св, характерные для диалектов кюринского типа. С)ти спиранты отсутствуют в других диалектах самурского наречия, они заменяются здесь шипящими лабиализованными спирантами жв, шв.

Отсутствие шипящих лабиализованных спирантов в исследуемом говоре отдаляет его от самурского наречия. Замена самурских шипящих кюринскими свистящими в системе согласных до конца не выдержана. В некоторых случаях лабиализованные свистящие аффрика"ы ццв, ц1в,

И

характерные для кюринского наречия, в мискинджинском говоре заменяются шипящими аффрикатами чв, чЬв и ч1в, характерными именно для самурского и кубинского наречий. Употребляются они в начале слов: чквез «вам» (лит. кИвез), ч1верехъ (лит. ч1арах) «корень», ч/вегь (лит. ц1егь) «рассол брынзы» и др.

В мискинджинском говоре отсутствуют характерные для кюринского наречия звонкий заднеязычный спирант гг, общелезгинская увулярная глухая аффриката къг, заднеязычный лабиализованный спирант хьв.

Таким образом, консонантная система мискинджинского говора имеет общие черты с кюринским, самурским и кубинским наречиями с уклоном к самурскому наречию.

В системе консонантизма исследуемого говора представлена полная и частичная, контактная (смежная) и дистантная ассимиляция, а по направлению ассимилирующего согласного звука имеется ассимиляция регрессивная и прогрессивная. Ср.: т!ат1ана - дат1ана «непрерывно, постоянно», к1ит1е - гэт1э «кувшин», ц1ик1 - ц1иг «середина», т1ак1ар -дак1ар «окно», ц1уьк1- цуьк1 «просо», ч1икь - чуькь «звук» и др.

Процесс диссимиляции согласных в мискинджинском говоре наблюдается в редких случаях. Так, слово къекьеч1ун «отойти, удалиться» в речи с. Мискинджи звучит как гакьуч1ун, а кьакъудна «забрал» - как гакъудна. В этих словах расподоблены одинаковые звуки. В следующих словах расподобляются звонкие согласные, ср.: ттугун (лит. дугун) «поливать», тугъугъа (лит. давугъа) «суп на кислом молоке» и т.д. Диссимиляция представлена и в слове хъчуъган (лит. хцуьган) «подушка», где вместо ожидаемого щелевого, который может сочетаться со смычным, в говоре представлен смычный согласный. Подобное наблюдается и в следуюих словах, ср.: хъуттухын (лит. хт1уъна) «увезти», хъуьт/уьна (лит хт1уьна) «доел» - где имеет место дистантная диссимиляция.

Глава 2. Морфологические особенности мискинджинского говора.

Немало интересных с точки зрения истории лезгинского языка особенностей обнаруживает морфологический строй говора.

Имя существительное. Множественное число большинства имен существительных в говоре образуется при помощи тех же флексий, что и в литературном языке {-ар, -ер {-эр), -яр (-Пар)), однако в употреблении их

12

здесь-, наблюдаются различия. В единичных односложных словах, оканчивающихся на согласный, встречается аффикс -уяр\ муг «гнездо» > мук-уяр «гнезда» и т.д. Появление у - результат делабиализации корневого согласного, ср. лиг. мукар «гнезда».

В говоре обнаруживается еще один вариант аффикса множественности, а именно -ор, гласный элемент которого гармонирует с корневым гласным: къокъор < къогъ «терн» (ед. ч.), гъорор < гъор «дрожжи», кьолор < къол «бок» и др.

Как и в литературном языке, в говоре наблюдается сокращение количества падежей за счет выхода из употребления так называемых направительных падежей, вернее за счет того, что функции направительных падежей стали выполнять соответствующие местные падежи покоя.

Значительные расхождения с литературным языком 13 говоре имеют место в системе склонения. В зависимости от принимаемых в эргативном падеже ед.ч. флексий имена существительные в говоре, как г в литературном языке, склоняются по пяти типам. Однако инвентарь данного падежа в говоре значительно богаче. Помимо аффиксов эргатива, зафиксированных в именах литературного языка, в говоре наличествуют и другие, которые, как правило, выступают как бы фонетическими вариантами аффиксов с гласными [и], [уь], [а].

В области местных падежей с морфологической точки зрения главной отличительной особенностью склонения мискинджинского говора является своеобразное образование форм падежей удаления (или иоодных падежей). Флексия имен существительных всех пяти падежей удаления состоит из сочетания гласного с фрикативным звонким согласным [гъ], вместо литературного дифтонга ай, который произносится как долгий гласный аа, ср.: хперикагъ - хперикай, рик/ягъ - рик1яй, гуьнедилагъ - гуънедилай, дуънъядтагъ - дуъньядилай. Это явление зафиксировано У.А. Мейлановой также в усугайском и миграхском говорах докузпаринского диалекта [Мейланова 1964: 210]. Подобное наблюдается и в говорах кубинского диалекта [Гаджиев 1997, Бабаев 1997, Асалиев 2002].

Имя прилагательное. Класс имен прилагательных в мискинджинском говоре в сравнении ; литературным языком не имеет каких-нибудь существенных грамматических (морфологических и синтаксических) особенностей. Однако, в отличие от литературного языка, гласный аффикса -

ди в мискинджинском говоре редуцируется, ср.: лацыд (лит. лацуди) «белый», ч1уяавд (лит. ч1улавди) «черный» и др. А в падежных формах множественного числа редуцируется гласный аффикса -быр, соответствующего литературному -бур.

В мискинджинском говоре заимствованные из азербайджанского языка антонимичные суффиксы прилагательных получили большее распространение, чем в литературном языке, ср.: сеаблу (лит. суваб авай; пак) «святой», ссшмансуз (лит. кьил чк1ай, ментеш) «халатный, рассеянный», сфетсуз (лит. чин алай) «наглый» и др.

В заимствованных суффиксах на месте литературного гласного у в говоре, как правило, употребляется ы: йашлы (лит. йашлу) «пожилой», сагъсыз (лит. сагьсуз) «больной» и т.д.

Вместо суффикса -у, который в литературном языке образует качественные имена прилагательные от основ имен существительных, в говоре употребляется -ы: цИыры - фуру «кислый» и др.

Особенности мискинджинского говора относительно прилагательного заключаются и в том, что некоторым литературным единицам соответствуют другие лексические единицы, ср.: т1арк1ул - элкъвей «круглый», гьурун яд -рагьул яд «мутная вода». Вместо прилагательного литературного языка п/гис, нагьакьан «дурной» и хъархъуР «ореховый» в мискинджинском говоре употребляются слова (соответственно) кИчид, хоьхуь11.

Различия между именами числительными говора и литературного языка, как правило, носят фонетический характер: кьоьд - кьвэд «два», пыд - пуд «три», мижид-муьжуьд «восемь», ц1икьуд - ц1укьуд «четырнадцать» и т.д.

Распределительные числительные образуются при помощи удвоения основ числительных. При этом первое числительное, в отличие от литературного языка, теряет конечный согласный: пы-пыд «по три», кьу-кьуд «по четыре», во-вад «по пять», рыгы-рыгыд «по шесть», ири-ирид «по семь», мижи-мижид «по восемь», ч1уь-ч1уьд «по девять», ц1ы-ц1ыд «по десять».

В склонении имен числительных говора расхождения с литературными нормами наблюдаются в тех же формах местных падежей, что и в склонении предыдущих частей речи. Во множественном числе при самостоятельном употреблении числительные склоняются как существительные. Однако в

говоре, в отличие от литературного языка, гласный аффикса -ар не редуцируется.

В мискинджинском говоре имеются местоимения всех разрядов, которые есть в литературном лезгинском языке: личные, возвратные, вопросительные, указательные, определительные, неопределенные и отрицательные. В исходной форме отдельные местоимения говора отличаются от соответствующих местоимений литературного языка лишь своим звучанием, например: чЪуь" «вы» (мест. 2-го лица множ.ч.) - лит. кИуь, а"бур «они» (мест. 3-го лица множ.ч.) - лит. абур, вуц «что?» - лит. вучИ, гьат1а «гот» -лит. amia, ан «тот» - лит. а, ин «этот» - лит. и, уьч «он сам» - лит. вич, гьин? «какой» - лит. гьи?, жи «наш» - лит. чи и т.д.

Вопросительному местоимению вуж? 'кто?' литературного языка, как и в кубинском диалекте лезгинского языка, в говоре соответствует слово гъим?. К вопросительным местоимениям относятся и следующие единицы, отличающиеся своей фонетической структурой от литературного языка, ср.: фи?«кто?», фим, вуц? «что?», фи кьадар? «сколько?», вуц? (лит. вуч?) «что?», гьин? (лит. гьи?) «какой, который?». В косвенных падежах местоимение фим, вуц7 «что?» имеет различные формы: цуь, цуь", цвез, цуьниз и т.д.

В мискинджинской речи редко принимается широко представленный в лит. языке суффикс образования наречий качественной характеристики действия -диз, что вызывает смещение или же неразличение имен прилагательных и наречий, характерное дня азербайджанского языка. В говоре получил большее распространение суффикс -даказ.

Фонетические расхождения по сравнению с литературным языком обнаруживаются во всех разрядах наречий говора: а) образа действия: ко"з-ка'з «любя, желая» (лит. к1а"з-к1с?з), ка"з-таксРз «нехотя» (лит. Мз-так1с?з), мацык!а «по-другому» (лиг. муькНуьк1а) и др.; б) временной характеристики действия: гьила «теперь» (лит. гила), фадлагъ «давно, с давних пор» (лит. фадлаа (граф. фадлай)), чи «в этом году» (лит. ц!и), наьгъеныз «вечером» (лит. наьниз (граф. няню)), гьи"саьг1атИда «сейчас, сию минуту» (лит. исаътИда), сэнвиз (лиг. сенфиз) «вчера ночью» и др.; в) в наречиях места: финагъ «откуда» (лит. гьинаа (граф. гьинай)), къечкел «на дворе, вне помещения» (лит. къецИел), гьагъадагъ «снизу» (агъадай), гьагуз (лит. агъуз) «вниз», вирна (лит. виринра) «везде» и др.; г) в наречиях меры и степени: хат/ «значительно, гораздо, довольно много» (лит. хейли*), т!емш

15

«мало» (лит. mluMiui), фикьада? «сколько?» (лит гьикьванд) причинной характеристики: хъилаъгъ «назло» (лит. хъиляй), кьасустан «нарочно, умышленно, преднамеренно» (лит. кьасухдай), гьакИ хьейла «потому, поэтому» (лит. гьахъняй, гьавитй), кИич1евилаьгъ «со страху, боязливо» (лит. кЪич1евипяй), нагьакь «неправильно» (лит. нагьахъ) и т.д.

Наблюдаются случаи полного несоответствия слов и в корпусе наречий причины, ср.- mía лагъайт1а? «а почему?» (лит. вучизЧ), mía? «зачем?» «где?» (лит. в)>чиз?, гьина?) и т.д.

Глаголыые формы говора по ряду особенностей своего образования и изменения от.гачаются от соответствующих глагольных форм литературного языка. Например, в мискинджинском говоре в структуре некоторых глаголов, в отличие от литературного языка, повторяются согласные корня, ср.: гыргын (лит. ругун) «варить», ч ырчын (лит. чурун) «жарить, сварить», къуркъун (лит. кьурун) «сохнуть», хырхын (лит. хурун) «связать».

В говоре имеют место структурные соответствия двусложных глаголов односложным, односложных глаголов - двусложным. Некоторым простым глаголам литературного языка в говоре соответствуют сложные или аналитические глаголы: эфриз хьун (лит. кИвахьун) «исчезнуть», суал авын (лит. жузун) «спросить», сепеперар авун (лит. экъуъгьун) «ругаться», ич1елан хьун (лит. михьун) «стереть», аяз янвай (лит. т1акьатай) «замерзший». Имеет место обратное соответствие, ср.: къигин (лит. арадиз гъун) «создавать», элисын (лит. чуьнуьх хьун) «спрятаться», жалагъун (лит. куьмек гун) «помочь ) и др.

Простые первообразные глаголы типа гун «дать», гъун «приносить» и др., в состав с которых выделяются только аффикс глагола и корневая часть, по форме совпадают с глаголами литературного языка. Что же касается некоторых простых производных глаголов, то они отличаются от литературных своим звуковым оформлением. Например: кИсын (лит. цун) «посадить», къин (лит. кьун) «взять», ттугун (лит. дугун) «поливать», гакьын (лит. жагъун) «найти» и др.

Простой непроизводный глагол ишин «плакать» в говоре сохранил свою более древ ною структуру, в литературном ему соответствует сложно-синтетический глагол шехьун.

Вспомогательный непереходный глагол хьун «быть, стать» в говоре может факультативно произноситься и как хын, ср.: к1ват1 хъ'н (лит. к1ват1 хьун) «собраться» и т.д.

В редких случаях система употребления превербов в мискинджинском говоре сужается: экъуьн (лит. къекъуьн) «ходить», адгъын (лит. кьадгьун // эвягьун) «расчесывать». В следующих примерах превербы разнятся, ср.: гакьудна (лит. кьакьудна) «забрал», гакъуч1ун (лит. къекьеч1ун) «отойти, удалиться», къэгъин II йэг1ин (лит. вегьин) «бросить», кинуть».

Недостаточному глаголу литературного языка я «является» в говоре соответствует е или э, а его словоизменительной форме тий - форма тир.

В мисикинджинском говоре представлено значительнэе количество глаголов с заимствованной из азербайджанского языка основой на -миш, -ламиш. Более того, -миш выступает иногда в фонетическом вариантах, отсутствующих в литературном языке, это -муш, -мыш, ср.: багъмушарун (лит. бамишарун) «душить», бугъмыш хьун «давиться», уьдмишун (лит. туькьуьмун) «глотать». В то же время в мискинджинском говоре наблюдаются синтетические глаголы с исконной основой, которым в литературном соответствуют глаголы с заимствованной из азербайджанского языка глагольной основой, ср.: аккухначк (лит. бегенмши хьанач) «не понравился».

Существенной морфологической особенностью говора следует считать образование формы мае дара глагола многих простых и сложных глаголов посредством суффикса -ьш вместо литературного -уи.

В литературном языке встречаются глаголы, основная форма которых имеет двойные окончания (-ун+ун,-ин+ун,-уьн+ун), в говоре такие глаголы имеют обычно одно окончание, ср.: асын - асун-ун «белить» и др.

В говоре различаются причастия настоящего, прошедшего и будущего времен. Отличие от литературных форм причастий прошедшего времени, оформляемых суффиксом -н, заключается в том, что к последнему не наращивается гласный [и]. Это одна из специфически* особенностей выговора мискинджинской речи, которая оказывает влияние, в свою очередь, на структуру деепричастий прошедшего времени, а таьэке на формы некоторых наклонений, например, условного, уступительного. Тем самым

мискинджинский говор сближается с диалектами ахтынского и кубинского наречия.

Некоторым причастиям, оканчивающимся на -й, в говоре соответствуют причастия с формантом -р, который, по мнению исследователей, восходит к элементу грамматических классов, ср.: расыр (лит. расай) «изготовленный», акьудур (лит. акьудай) «вынутый» и др.

Причастия будущего времени в литературном языке имеют одну единственную форму, которая совпадает с одной из форм прошедшего продолжительного времени глагола. В говоре представлены еще две (собственные) формы причастий будущего времени. Первая образуется посредством форманта -р с огласовкой: экъвер «который ходит» (лит. къекьведай 1) «ходил»; 2) «который ходит»), гъута гьатыр «помещающийся в кулаке» (лит. гъута гьатдай 1) «помещалось в кулаке»; 2) «помещающийся в кулаке») и др.; вторая же - посредством форманта -дин (отсутствует в литературном языке и диалектах кюринского наречия), ср.: гудин (лит. гудай) «дающий, который даст», же-дин (лит. жедай) «которое возможно» и др.

Основная особенность деепричастий здесь заключается в том, что вместо формы временного подчинения (деепричастия времени, союзного деепричастия, конверба) литературного языка, образующейся сложением основ посредством суффикса -ди, в говоре выступает отсутствующая в литературном языке форма с аффиксом -ни, образуемая от масдара, ср.: ч1алахъ хьынни (лит. агъанмазди) «как только поверил», атынни (лит. атанмазди) «как только пришел», ац1ынни (лит. ац1урнамазди) «как только наполнил», гугунни (лит. вуганамазди) «как только дал», кьахчынни (лит. вахчунамазди) «как только забрал» и др.

В исследуемом говоре от некоторых глаголов повелительное наклонение образуется иначе, чем в литературном языке, ср.: эвиз (лит. цуз) «налей», суз (лит. ттур, сух ая) «засунуть, сунь», хъоьр ая (лит. хъуьруьхъ) «смейся», кт!ыт1 (лит. кт1ун /-а) «привяжи» и др.

В мискинджинском говоре отсутствует синтетическая форма императива с суффиксом -а (от вспомогательного глагола аву"), характерная для литературного языка, ср.: ял ая (лит. яла) «тяни», к1еви ая (лит. к1ева) «закрой», к1ел ая (лит. к1ела) «читай», вит! ая (лит. фитЫна) «соси».

Тенденция к аналитизму сохраняется не только в мискинджинском говоре, но и в ацирском говоре курахского диалекта.

В некоторых глаголах, как и в ахтынском диалекте, аффикс -мир запретительного наклонения (или т.н. отрицательной формы повелительного наклонения) преобразуется в циркумфикс, ср: мэ-къвэ-р «не приходи», мийир. В образовании императива 1 обнаруживаются отклонения структурного содержания и фонетического устройства. Например, в мисикнджинском говоре, в отличие от литературного языка, согласный -н, характеризующий I лицо простых глаголов, вообще не произносится.

Глагол мискинджинского говора сближается с литературным в предположительном наклонении употреблением форманта -чЬ при оформлении отрицательной формы, тогда как в некоторых говорах и диалектах ахтынского и кубинского наречий бытует суффикс -ш.

В лезгинском языке представлена сложная система временных форм. Эта же система с некоторыми фонетическими и морфологическими отклонениями существует и в мискинджинском говоре. Одной из отличительных черт мискинджинского говора является то, что некоторые совмещающие формы глагола и причастия и производные от них глагольные формы меняют гласный компонент а на е, подобно формам яркинского диалекта кюринского наречия: ийидей «делал», «делающий»; чидей «знал», «знающий»; жедей «было», «получающийся»; недей «кушал», «кушающий».

Ряд послелогов говора отличается от соответствующих литературных послелогов своей фонетической структурой. Ср.: чваьг1аниз (лит. гуьгъуьниз) «за, вслед за, следом, за (кем-, чем-либо), после», мукьуг (лит. мукьув) «у, около, возле, подле», йыкьа (лит. йукьва) «между, среди» и т.д.

Отличительные особенности, наблюдаемые в корпусе частиц говора, сводятся к фонетическим: кИи «же, как же?» (лит. хьи), инегь (лит. ингъе) «вот, вот здесь», гъовт!анегь (лит. апйангье) «вот, вон там», гьын бес «а как же, а как же иначе» (лит. гьан бес), текен «бы, добро бы, пусть, пускай» (лит. дек!ени), ччоьрелди (лит. куьрелд) «коротко, короче», т1ан (лит. т1ун) «же».

В мискинджинском говоре, как и в литературном языке, союзов немного. Ряд сочинительных и подчинительных союзов, а также отдельные союзные слова в говоре произносятся несколько иначе, чем в литературном языке, например: кИи «что» (лит. хьи), эгера «если» (лит. эгер), гьик1 к/ги «так как»

(лит. гьик1 хьи), mía лагьаат1а «потому что» (лит. куьз лагъаат1а). Некоторые отличительные особенности имеют в говоре и союзные слова, ср.: фикьадар «сколько, насколько» (лит. гьикьван) и т.д.

Среди междометий говора и литературного языка расхождений почти не наблюдается.

Глава 3. Лексические особенности мискинджинского говора.

При исследовании лексики говора, как и ожидалось, обнаружились существенные отличия речи мискинджинцев от речи носителей других диалектов и говоров, причем в значительном количестве фактов. Основными внутриязыковыми и экстралингвистическими причинами подобных лексических расхождений, на наш взгляд, являются:

- сохранение в речи мискинджинцев архаичных лексем, их форм и выражений, которые в литературном языке претерпели те или иные изменения;

- различи м интенсивность контактов с другими языками, в частности с азербайджанским и русским, и их неодинаковые результаты;

- сравнительно слабое функционирование литературного языка в жизни и быте носителей говора и др.

Наибольшие особенности в лексике говора наблюдаются по следующим группам: а) названия частей человеческого тела: гъилин т1уб (гов.) «палец руки» - т!уб, куьл (гов.) «палец ноги» - к1вачин т1уб (лит.); жингал (гов.) «щиколотка» - жигил (лит.) и т.д.; б) термины родства: бавах (гов.) «тетя по отцу» - эме, 6v6u (лит.); даш (гов.) «дядя по отцу» - амле (лит.) и т.д.; в) собственные имена: Чигни «Чигни», Велега «Велега», Багъдагуъл «Багдапол», Ветер «Бензер» и т.д.; г) предметы быта: к1эрт1ун (гов.) «доска для раскатки теста» - фан кьул (лит.); вилка (гов.) «вилка» - шиш (лит.) и т.д.; д) название цветов (красок): макъв (гов.) «коричневый» -шуьтруь (лит.); веч1 (гов.) «темно-синий» - мич1и-вили (лит.) и т.д.; е) топонимы, з£ свидетельствованные только в говоре: Мирисмеилан пер «Священная могила Мирисмаила», Чапар «Чапар», Кэмин тал «Долина годекана», Жиреет (название сенокоса), Фитаэр (название сада) и т.д.

Лексическое своеобразие говора обусловлено наличием большого количества диалектных слов, в частности, а) так называемых собственно диалектизмов: ажнас - эменни «имущество», гйим - пек, партал «одежда», глиг - куп! «кизяк» и др.; б) семантических диалектизмов типа куьл «палец

ноги» (,гов.), «связка, хворост» (лит.); далда «веснушка» (гов.), «навес» (лит.); чухрунп1ар «качели» (гов.), «рябина» (лит.); п1арт1ал «ковер» (гов.) -партсщ «одежда» (лит.); ч1ун «заноза» (гов.), «воло <но» (лит); мирг «шут» (гов.), «олень» (лит.) и др., в) фонетических диалектизмов: баьлияр «вишни» (гов.) - п1инияр (лит.), вивэл «ячмень» (гов.) - бювел (лит.) и т.д.

В лексике мискинджинского говора так же, как и в лексике лезгинского литературного языка, значительное место занимают заимствованные слова. Наиболее многочисленны гаимствования из азербайджанского, арабского и иранского языков. В литературном языке эквиваленты этих слов трансформировали свой звуковой обли< в соответствии со звуковыми законами лезгинской фонетики или вовсе отсутствуют. А в ряде случаев вместо представленных в этой группе слов в литературном языке функционируют русизмы, что обусловлено переориентацией последнего на новый источник заимствования лексических единиц. Некоторые русизмы, встречающиеся в говоре, не получили в литературном языке статус лексических единиц, ср.: падуш «подошва», грджава «кружева:> и т.д.

В мискинджинском говоре явление омонимии охватывает большое количество лексем. В говоре представлены следующие омонимичные ряды, отсутствующие в литературном языке, ср.: ат1ын «резать, срезать» - ат1ын «свертывание (молока)»; кЬич1 «страх» - кЪич! «собака»; хъуьрер «седло для осла» - хъуьрер «смех»; п1окор «щеки» - п1оркор «плодожорка»; даш «отец»

- даш «дядя», хыр ягьан «кашлять» - хыр ягьан «бить по груди», басун «поесть (быстро)» - басун «украсть», гъалар къарчын «заниматься бездельем»

- гъалар къарчын «мотать нлтки».

Определенную базу оля омонимии создает также зг имствованная лексика (независимо от источника), ср.: билбил «соловей» - билбил «свистулька»; хырда «расшифровать мысль, комментировать речь» - хырда «каша из рисовых половинок»; аманат «память» - шланат «заложник»; гуьл «цветок» - гуьл «кулон, медальон»; чанта «сумка чабана» - чанта «радикулит»; баят «несвежий» - баят «одежда умершего» и т.д. Данные омонимичные ряды также отсутствуют в литературном языке.

В заключении подведены общие итоги исследования и определяются перспективы дальнейшего исследования фоно-морфологических и лексических особенностей мискинджинского говора лезгинского языка.

Основные положения диссертации нашли отражение з следующих

публикациях г втора:

1. Фонетические процессы в системе гласных мискивджинского говора лезгинского языка // Вопросы дагестанских языков и литератур. Вып. I. Махачкала: Даггоспедуниверситет, 2003. С. 75-76.

2. Некоторые особенности лексики мискинджинского говора лезгинского языка // Вопросы дагестанских язь/ков и литератур. Вып. II. Махачкала: Даггоспедуниверситет, 2004. С. 86-87.

3. Образ звание причастий в мискинджир ском ' говоре лезгинского языка.// «Актуальные вопросы науки и образования», Махачкала: ДГПУ, 2005. (В печати) С. 73-76.

4. Влияние этнокультурных особенностей на языковые процессы мискинджинского говора лезгинского языка // Вопросы дагестанских языков и литератур. Вып. III. Махачкала: Даггоспедуниверситет, 2005. С. 78-80.

5. О микротопонимии мискинджинского говора лезгинского языка // Вопросы дагестанских языков и литератур. Вып. III. Махачкала: Даггоспедунинерситет, 2005. С. 81-83.

Формат 60 x 84 1/16 Бумага офсетная Печать ризограф. Уел п л. 3,4. Тираж 100 экз. Заказ №236

Отпечатано в ИПЦ ДГТУ. 367015, г.Махачкала, пр.Имама Шамиля, 70.

»25354

РНБ Русский фонд

2006-4 29738

Оглавление научной работы автор диссертации — кандидата филологических наук Насруллаева, Гюльчимен Сейфуллаховна

Введение.

Село Мискинджи: этнокультурные и историко-социальные сведения.10 I

Из истории исследования диалектов лезгинского языка.

Транскрипция.

Глава 1. Фонетические особенности мискинджинского говора.

1.1. Система вокализма.

1.1.1. Звукосоответствия гласных мискинджинского говора и литературного языка.

1.1.2. Звуковые процессы в системе гласных.

1.2. Система консонантизма.

1.2.1. Звуковые соответствия в системе согласных.81 !

1.2.2. Звуковые процессы в системе согласных.

Глава 2. Морфологические особенности мискинджинского говора

2.1. Имя существительное.

2.2. Имя прилагательное.

2.3. Имя числительное.

2.4. Местоимение.

2.5. Наречие.

2.6. Глагол.

2.7. Служебные слова.

2.8. Междометие.

Глава 3. Лексические особенности мискинджинского говора

3.1. Пласты диалектизмов.

3.2. Заимствованная лексика.

3.3. Лексические категории.

Введение диссертации2005 год, автореферат по филологии, Насруллаева, Гюльчимен Сейфуллаховна

Лезгинский язык является наиболее крупным в лезгинской группе дагестанских языков, представляющей собой их южную подгруппу, в которую входят: лезгинский, табасаранский, агульский, рутульский, цахурский, будухский, крызский, хиналугский, удинский и арчинский языки.

Регионально лезгинский язык распространен на Магарамкентском, Сулейман-Стальском, Курахском, Ахтынском, Докузпаринском, частично Хивском (около 20 селений), Хасавюртовском и Рутульском районах Республики Дагестан, а также в Кусарском, Кубинском, Хачмасском, Худатском районах, соответственно и в большинстве городах Азербайджанской республики: Куба, Кусары, Сумгаит, Баку. Отдельные лезгинские селения находятся также на территории Варташенского, Исмаиллинского, Куткашенского, Шекинского, Агдашского и др. районов Азербайджана.

Письменность в полном и широком смысле этого слова на лезгинском языке была создана в 1928 году, когда для лезгинского языка был принят алфавит на латинской графической основе. До этого времени, как и другие народности Дагестана, лезгины пользовались системой письма на основе арабской графики, известной под названием аджам (Аджам - это видоизмененный и приспособленный применительно к другим языкам арабский алфавит).

В настоящее время лезгинский литературный язык обслуживается письменностью на основе русской графики, на которую лезгины в числе других народов бывшего СССР перешли в 1938 г. (По вопросу о развитии письменности и литературных языков в Дагестане см. [Гаджиев 1954: 56-S3]).

Обилие диалектов и говоров, существенно отличающихся друг от друга своими фонетико-морфологическими и лексико-грамматическими особенностями, характерное свойство дагестанских языков. Лезгинский язык в этом отношении не составляет исключения, хотя по сравнению с

У fy'lh &И,

KCfUj-voi к некоторыми другими языками дагестанской группы он обнаруживает определенную диалектную нивелированность. Таким образом, современный общенациональный лезгинский язык имеет ряд диалектов и говоров. Часть говоров образуют территориальные диалекты, а часть диалектов сохраняют свою автономность. Одним из автономных говоров является мискинджинский.

Несмотря на то, что в настоящее время в изученности диалектной системы лезгинского языка имеются определенные достижения (изучена вся территория распространения лезгинского языка в Дагестане и частично в Азербайджане, разработана классификация диалектов, составлена карта локального дробления языка, проведено исследование диалектов в сравнительно-историческом аспекте и т.д.), все еще остаются регионы, особенно в горной части, которые требуют дополнительного внимания. Это обстоятельство, взятое вместе с фрагментарностью ряда положений, касающихся, в частности, говоров докузпаринского диалекта лезгинского языка, настоятельно поддерживало актуальность создания целостного монографического труда, посвященного говорам докузпаринского диалекта лезгинского языка. В этой связи важным является и описание мискинджинского говора докузпаринского диалекта, описание и соответствующая интерпретация которого явится новым шагом в изучении докузпаринского диалекта и ахтынского или же самурского наречия лезгинского языка.

Лезгинский язык, как и остальные дагестанские языки, не имеет сколько-нибудь древних письменных памятников. Поэтому изучение его диалектов в сравнительно-сопоставительном и сравнительно-историческом аспектах оказывает большую услугу лезгиноведению. Как считает Е.А. Бокарев, прежде чем приступить к сравнительно-историческому изучению языков, необходимо провести большую предварительную работу по описанию диалектов, так как «данные диалектов являются очень существенным материалом для надежности и полноты сравнительно-исторических выводов» [Бокарев 1961: 6-7].

Объектом исследования являются фоно-морфологические и лексические особенности мискинджинского говора лезгинского языка, по которому в специальной литературе до сих пор не было никаких сведений. Исследование данного говора имеет большое значение для лезгиноведения, оно открывает возможности выявить и научно интерпретировать более обширно фонетические и морфологические особенности докузпаринского диалекта, к которому относится мискинджинский говор.

Актуальность темы. Выбор темы диссертации продиктован необходимостью детального исследования фонетико-лексических и морфологических особенностей мискинджинского говора и определения его места в системе диалектов лезгинского языка, в частности, его докузпаринского диалекта. Диалектное дробление лезгинского языка окончательно не установлено, особенно неясным в силу слабой изученности остается структура одного из диалектов ахтынского наречия -докузпаринского и входящих в него говоров, в частности, мискинджинского. Более того, мискинджинский говор не был объектом специального исследования.

Выделение в языковедческой науке отдельной лексической единицы, будь то говор, диалект или язык, в любой форме его существования, требует своего научного обоснования. Без описания и углубленного анализа материала всех диалектов и говоров диалектологическое изучение лезгинского языка невозможно рассматривать как завершенное.

Между тем, этот говор, результаты изучения которого стали содержанием нашей диссертации, представляет немалый научный интерес. Он характеризуется как один из древних диалектных единиц, подверженный сильному иноязычному влиянию со стороны азербайджанского языка, но сохранивший множество фактов и явлений, ценных для воссоздания истории лезгинского языка и имеющих важное научно-практическое значение.

Кроме того, в настоящее время говоры и диалекты в целом подвергаются нивелировке, чему способствуют не только миграция населения, но и усиливающееся влияние литературного лезгинского и русского языков через телевидение и другие средства массовой информации. Исследование диалектов и говоров имеет большое значение также для изучения история языка и народа, его этногенеза, материальной и духовной культуры.

Цель и задачи исследования вытекают из самой постановки проблемы. Целью исследования является обстоятельный анализ особенностей фонетической, морфологической и лексической системы мискинджинского говора в сравнении с говорами докузпаринского, ахтынского диалектов, а также с литературным лезгинским языком в синхронном плане.

С учетом сказанного исследование включает решение следующих задач: а) системное описание звукового состава и фонетических явлений, характерных для говора; б) изучение морфологического строя мискинджинского говора, выявление его специфики на фоне других говоров, диалектов лезгинского языка; в) сбор полевого материала, в частности, лексики говора, характеристика ее (лексики) состава и специфических особенностей на фоне других ареальных единиц лезгинского языка; г) выявление и описание специфических для говора особенностей, их функциональный анализ и теоретическое осмысление; д) обобщение v результатов исследования, а также имеющихся в научной литературе данных по говору; е) установление статуса рассматриваемой языковой единицы.

Научная новизна исследования. Мискинджинский говор до настоящего времени оставался практически неизученным, кроме краткой характеристики отдельных фонетических единиц, приведенных в работе У.А. Мейлановой «Очерки лезгинской диалектологии» [1964].

В данной работе впервые в монографическом плане дан анализ языковых явлений мискинджинского говора на фонетическом, морфологическом и лексическом уровнях; в научный оборот вводится значительный новый материал мискинджинского говора, который представляет языковую базу исследования и существенно необходим для выявления динамики (развития) истории лезгинского языка. В работе впервые дается системное описание мискинджинской речи, рассматривается фонемная система, описываются типичные для говора звуковые процессы, выявляются звукосоответствия. В морфологии также отмечаются отличительные особенности данного говора. Определяется место мискинджинского говора в системе других говоров и диалектов лезгинского языка. В работе дана оценка языковых процессов, связанных с заимствованиями, анализируются семантические группы слов, пласты диалектизмов.

Теоретическая и практическая значимость работы. Исследование мискинджинского говора даёт возможность уточнить классификацию говоров докузпаринского диалекта, а также расширить исследовательскую базу лезгинского языка. Данные говора, включая и полевой материал (приложение), могут быть использованы при составлении исторической фонетики, лексики и грамматики как лезгинского, так и других дагестанских, в частности, лезгинских языков, диалектологического и этимологического словарей лезгинского языка, пожалуй, и в более широком, т.е. общелезгинском и общедагестанском планах. Кроме того, результаты данного исследования могут быть полезными и для разработки курсов «Диалектология лезгинского языка», «История лезгинского языка», изучаемых в вузах Дагестана.

Методы и приемы исследования. В основе работы лежит синхронный метод, который больше соответствует решению поставленных основных задач. В ряде случаев, когда данные говора подвергаются объяснению при помощи методов внутренней реконструкции, используется также и сравнительно-исторический метод. Методика исследования расширяется в зависимости от круга анализируемых вопросов. В принципе, методы исследования взаимосвязаны, они как бы дополняют друг друга, скажем, синхронии и диахронии и т.д.

Приемы сопоставительной лингвистики в сочетании с ареальной позволяют выделить и оттенить наиболее яркие особенности говора, а также определить общие признаки, сближающие мискинджинский говор с отдельными говорами и диалектами или со всеми диалектами в целом. Выделение как тех, так и других признаков имеет важное значение при диалектологических разработках.

Источники исследования. В основе исследования в целом лежит полевой материал, собранный автором в годы соискательства кафедры ДГГТУ, во время экспедиции в село Мискинджи Докузпаринского района, а также наблюдения за родной речью мискинджинцев, проживающих в городах Махачкала и Дербент.

В процессе общения осуществлялась запись речи людей разных возрастов и различного уровня образования, кроме того, использовались сведения, представленные в работах предшествующих исследователей с учетом как обобщений, так и фактического (иллюстрационного) материала.

Апробация и публикации. Работа выполнялась на кафедре общего языкознания Дагестанского государственного педагогического университета.

Основные положения и выводы диссертации в качестве научных сообщений излагались на заседаниях кафедры, а также в докладах на научных конференциях. По теме диссертации опубликованы статьи и тезисы, в которых отражаются основные положения и результаты исследования.

Структура диссертации. Композиционно работа построена согласно общим требованиям по оформлению диссертационных исследований. Она состоит из введения, трех глав, заключения, текстов на мискинджинском говоре и списка использованной научной литературы.

Список научной литературыНасруллаева, Гюльчимен Сейфуллаховна, диссертация по теме "Языки народов Российской Федерации (с указанием конкретного языка или языковой семьи)"

1.Абдоков А.И. О звуковых и словарных соответствиях северокавказских языков: Сравнительно-исторический анализ фонетики и лексики. Нальчик: Эльбрус, 1983. 200 с.

2. Абдоков А.И. Введение в сравнительно-историческую морфологию абхазско-адыгских и нахско-дагестанских языков. Нальчик, 1981. 96 с.

3. Абдулжамалов Н.А. Фийский диалект лезгинского языка. (Особенности консонантизма. Система глагола). Под ред. Б. Ханмагомедова. Махачкала: Дагучпедгиз, 1965, 66 с.4 .Абдулжамалов Н.А. Фийский диалект лезгинского языка. АКД. Махачкала, 1966. 20 с.

4. Абдулжамалов Н.А. Имя существительное в фийском диалекте // Сборник научных сообщений. (Дагест. гос. ун-т). Филология. Махачкала, 1967. С. 123144.

5. Абдуллаев З.Г. К вопросу о напряженных согласных в даргинском языке // Уч. зап. ИИЯЛ Дагфилиала АН СССР. Махачкала, 1957. T.I.

6. Абдуллаев И.Ш. Введение в генетику дагестанских языков. Махачкала: ИПЦ ДГУ, 1999. 177 с.

7. Абдуллаев С.Н. Ударение в даргинском языке // Языки Дагестана. Махачкала, 1954. Вып. П. С. 137.

8. Абукаров Ш.Г. Тюркские заимствования в лезгинском языке: АКД Мх., 1997. 22 с.

9. Абдулмуталибов Н.Ш. Лексико-грамматическая характеристика повторных форм глагола в лезгинском языке // Дагестанскийлингвистический сборник. Вып. 13 / РАН Ин-т языкознания; Отв. ред. М.Е. Алексеев. М,: Academia, 2004. С. 3-13.

10. Абдулмуталибов Н.Ш. Словарь лезгинских личных имен / Под. ред. Р.И. Гайдарова. Махачкала: ИПЦ ДГУ, 2004. 199 с.

11. Алексеев М.Е. К вопросу о классификации лезгинских языков // Вопросы языкознания, 1984, № 5. С. 88-94.

12. Алексеев М.Е. Консонантные показатели косвенной основы имен в лезгинских языках // ЕИКЯ. Т. XI. Тбилиси, 1984. С. 270.

13. Алексеев М.Е. Вопросы сравнительно-исторической грамматики лезгинских языков. Морфология. Синтаксис. М.: Наука, 1985. 158 с.

14. Алексеев М.Е. К типологической характеристике нахско-дагестанских языков// Лингвистическая типология. М., 1985. С. 144-151.

15. Алексеев М.Е., Загиров В.М. Школьный этимологический словарь табасаранского языка. Махачкала: Дагучпедгиз, 1992. 96 с.

16. Алексеев М.Е., Шейхов Э.М. Лезгинский язык. М.: Академия, 1997. 136 с.

17. Алиева JT.A. Категория числа в лезгинских языках (на материале лезгинского, табасаранского, агульского, рутульского и цахурского языков). Махачкала, 2004. 137 с.

18. Аликберов К.А. К вопросу обогащения лезгинского литературного языка диалектной лексикой // ЕИКЯ. Т. XIII. Тбилиси, 1986. С. 375-376.

19. Алипулатов М.А. Имя числительное в языках лезгинской группы. АКД. Махачкала, 1965. 18 с.

20. Асалиев Ж.А. Кимильский говор кубинского диалекта лезгинского языка. АКД. Махачкала, 2003.

21. Асалиев Ж.А. Фонетические особенности кимильского говора кубинского диалекта лезгинского языка // Актуальные проблемы языка и литературы. Выпуск 9. Махачкала, 2002. С. 93-95.

22. Бабаев В.А. Фонетико-лексические особенности кахцугского говора лезгинского языка // Материалы сессии, посвященной итогамэкспедиционных исследований в Дагестане в 1990-1991 гг. 16-17 июня 1992 г. Махачкала, 1992. С. 159.

23. Бабаев В.А. О некоторых особенностях лексики яргунского говора кубинского диалекта // Труды молодых ученых: Гуманитарные науки. Посвящается 65-летию университета. Вып. 2. Махачкала: ИПЦ ДГУ, 1996. С. 15-19.

24. Бабаев В.А. Яргунский говор лезгинского языка. АКД. Махачкала, 1998.

25. Бабаев В.А. Об особенностях наречия яргунского говора лезгинского языка // Современные проблемы кавказского языкознания и тюркологии. Выпуск 2. Махачкала: ИПЦ ДГУ, 2000. С. 26-27.

26. Бокарев Е.А. Краткие сведения о языках Дагестана. Под ред. М.С. Саидова. Махачкала, Изд-во Дагест. базы АН СССР, 1949. 28 с.

27. Бокарев Е.А. Введение в сравнительно-историческое изучение дагестанских языков. Материал к курсу. Под ред. Р.И. Гайдарова, Махачкала, 1961.99 с.

28. Бокарев Е.А. Сравнительно-историческая фонетика восточно-кавказских языков. М.: Наука, 1981. 140 с.

29. Гаджиев М.М. Русско-лезгинский словарь. Редактор Г.А. Аликберов. Словарь содержит 35.000 слов. Махачкала: изд-во Дагест. фил. АН СССР, 1950. 967 с.

30. Гаджиев М.М. Вопросы письменности дагестанских языков // Языки Дагестана, выпуск II, Дагучпедгиз, Махачкала, 1954. С. 56-83.

31. Гаджиев М.М. Синтаксис лезгинского языка. Ч. 1. Простое N предложение. Под. ред. Л.И. Жиркова. Махачкала, Дагучпедгиз, 1954. 196 с.

32. Гаджиев М.М. О некоторых особенностях аныхского говора лезгинского языка // Ученые записки Ин-та истории, языка и лит-ры Дагест. филиала АН СССР. Т. 2, 1957. С. 211-227.

33. Гаджиев М.М. Следы грамматических классов в лезгинском языке // Ученые записки Ин-та истории, языка и литературы Дагест. филиала АН СССР. Т. 5,1958. С. 217-226.

34. Гаджиев М.М. Синтаксис лезгинского языка. Ч. II. СложноеIпредложение. Отв. ред. У.А. Мейланова. Махачкала, 1963. 204 с.

35. Гаджимурадов А.Г. Словарь антонимов лезгинского языка. Махачкала: Дагучпедгиз, 1994. 143 с.

36. Гайдаров Р.И. К вопросу о так называемых "геминатах" в лезгинском языке // Ученые записки Дагест. гос. ун-та. Вып. 1, 1957. С. 94-96.

37. Гайдаров Р.И. Об одном фонетическом явлении в лезгинском языке // Ученые записки Дагест. гос. ун-та. Вып. 1, 1957. С. 89-93.

38. Гайдаров Р.И. К вопросу о гласных звуках в лезгинском языке // Ученые записки Дагест. гос. ун-та. Т. 4, 1960. С. 244-250.

39. Гайдаров Р.И. Ахтынский диалект лезгинского языка. По данным сел. Ахты. Махачкала, Дагучпедгиз, 1961. 166 с.

40. Гъайдаров Р.И. Диалектология лезгинского языка. Для учителей лезгинского языка и студентов литфака. Махачкала, Дагучпедгиз, 1963. 226 ч. на лезг.яз.

41. Гайдаров Р.И. Лексика лезгинского языка. (Основные пути развития и обогащения). Спецкурс. Отв. ред. М.А. Алипулатов. Махачкала, Дагучпедгиз, 1966,265 с.

42. Гайдаров Р.И. Лексика лезгинского языка (Особенности слова и словарного состава). Махачкала, 1977. 86 с.

43. Гайдаров Р.И., Мирзоев Ш.А. Словарь омонимов лезгинского языка. Махачкала: Дагучпедгиз, 1981. 101 с. (лезг.).

44. Гайдаров Р.И. О некоторых исторически значимых особенностях лезгинских диалектов в области склонения // Падежный состав и система склонения в кавказских языках. Сборник статей. Махачкала, 1987. С. 128-132

45. Гайдаров Р.И. Фонетика лезгинского языка. Махачкала: Дагучпедгиз, 1982. 123 с. на лезг.

46. Гайдаров Р.И. Морфология лезгинского языка. Учебное пособие. Махачкала: Изд-во ДГУ, 1987. 164 с.

47. Гайдаров Р.И. Основы словообразования и словоизменения в лезгинском языке (Пособие для учителя). Махачкала: Дагучпедгиз, 1991. 79 с.

48. Гайдаров Р.И. Введение в лезгинскую ономастику. Махачкала, 1996. 111 с.

49. Гайдаров Р.И. Наречие в лезгинском языке (опыт описания системы одной части речи). Махачкала: ИПЦ ДГУ, 1999. 83 с.

50. Гайдаров Р.И. Система имени прилагательного в лезгинском языке: Спецкурс. Мхачкала: ИПЦ ДГУ, 2000. 95 с.

51. Гайдаров Р.И. Звукосоответствия в табасаранском и лезгинском языках // Современные проблемы кавказского языкознания и тюркологии. Выпуск 3. Махачкала: ИПЦ ДГУ, 2001. С. 98-111.

52. Ганиева Ф.А. Основные фонетические особенности джабинского диалекта лезгинского языка // Сборник статей по вопросам дагестанского и вейнахского языкознания. Махачкала, 1972. С. 208-235.

53. Ганиева Ф.А. Некоторые особенности падежной системы джабинского диалекта лезгинского языка // Сборник статей по вопросам дагестанского и вейнахского языкознания. Махачкала, 1972. С. 327-337.

54. Ганиева Ф. Некоторые особенности лексики джабинского диалекта лезгинского языка // Первая научная конференция молодых ученых Даг. филиала АН СССР. Тезисы докладов. Махачкала, 1978.

55. Ганиева Ф.А. Джабинский диалект лезгинского языка. АКД. Тбилиси, 1980. 23 с.

56. Ганиева Ф.А. Некоторые вопросы глагола джабинского диалекта лезгинского языка // Морфологическая структура дагестанских языков (Структурные и категориальные свойства речевых единиц). Махачкала, 1981. С. 103-122.

57. Ганиева Ф.А. Система местоимения джабинского диалекта лезгинского языка // Местоимения в языках Дагестана (Тематический сборник). Махачкала, 1983. С. 54-66.

58. Ганиева Ф.А. Категория числа имен существительных в джабинском диалекте лезгинского языка // Категория числа в дагестанских языках. Сборник статей. Махачкала, 1985. С. 124-127.

59. Ганиева Ф.А. Лексический способ выражения пространственных отношений в джабинском диалекте лезгинского языка // Выражение пространственных отношений в языках Дагестана / ИИЯЛ ДФ АН СССР/ Отв. ред. З.Г. Абдуллаев. Махачкала, 1990. С. 95-99.

60. Ганиева Ф.А. О некоторых способах выражения временных отношений в ахтынском диалекте лезгинского языка // Выражение временныхотношений в языках Дагестана. Тематический сборник. Махачкала, 1991. С. 87-92.

61. Ганиева Ф.А. К характеристике названий яблок и груш и их сортов в некоторых диалектных единицах лезгинского языка // Диалектологическое изучение дагестанских языков. Сборник статей. Махачкала: ДНЦ ИЯЛИ, 1992. С. 129-136.

62. Ганиева Ф.А. Категория наречия в мазинском диалекте лезгинского языка // Достижения и современные проблемы развития науки в Дагестане. Тезисы докладов Междунар. науч. конф., поев. 275-летию РАН и 50-летию ДНЦ РАН. 21-25 мая 1999 г. Махачкала, 1999.

63. Ганиева Ф.А. Особенности образования наречий времени в смугульском говоре лезгинского языка // Семантика языковых единиц разных уровней. Вып. 6. Научно-практическая конференция ДГУ. Махачкала, 2000. С. 38.

64. Ганиееа Ф.А. Дентолабиализованные согласные в мазинском диалекте лезгинского языка // Региональная сессия по изучению истории и системы иберийско-кавказских языков. Майкоп, 2001.

65. Ганиееа Ф.А. Смугульский говор лезгинского языка // Проблемы общего и дагестанского языкознания. Махачкала, 2003. С. 81-84.

66. Ганиееа Ф.А. Отраслевая лексика лезгинского языка. Махачкала: ДНЦ РАН, 2004. 331 с.

67. Гасанова С.Н. Сравнительный анализ соматических фразеологических единиц восточнолезгинских языков, Махачкала, 2000. 115 с.

68. Гаприндаилвили Ш.Г. К вопросу о природе аффрикат и процессе аффрикатизации в иберийско-кавказских языках // НССтПИ-17, 1956, 11 апр. ТД. С. 29-35.

69. Гаприндашвили Ш.Г. Фонетика даргинского зыка. Тбилиси: Мецниерба, 1966.

70. Генко А.Н. Ахтынские тексты // Доклады АН СССР. Серия В, 1926, март апрель. С. 17-18.

71. Генко А.И. Несколько образцов южнодагестанского словесного творчества//Восточные записки. Т. 1, 1927

72. Генко А.Н. Материалы но лезгинской диалектологии. Кубинское наречие // Известия АН СССР. Отделение гуманитарных наук, серия VII, JL. 1929, №4. С. 317-342.

73. Гигинейшвили Б.К. Сравнительная фонетика дагестанских языков. Тбилиси: Изд-во Тбилисск. Ун-та, 1977. 167 с.

74. Гюльмагомедов А.Г. Об основных морфологических особенностях дуруджинского говора лезгинского языка // Сборник аспирантских работ. (ДГУ). Гуманитарные науки. Вып. 2. Махачкала, 1966. С. 219-228.

75. Гюльмагомедов А.Г. Куткашенские говоры лезгинского языка. АКД. Махачкала, 1966. 22 с.

76. Гюльмагомедов А.Г. Основные особенности лазинского говора лезгинского языка // Сборник научных сообщений. (Дагест. гос. ун-т). Филология. Махачкала. 1967. С. 145-154.

77. Гюльмагомедов А.Г. Об изучении диалектов лезгинского языка на территории Азербайджанской ССР // Материалы научно-теоретической конференции молодых ученых (АН Азерб. ССР). Книга 5-ая (серия обществ,N наук). Часть 1. Баку, 1967. С. 120-121.

78. Гюльмагомедов А.Г. Об основных особенностях дуружинского говора лезгинского языка // Ученые записки Ин-та истории, языка и лит-ры Дагест. филиала АН СССР (серия филологическая), 1968. С. 169-185.

79. Гюльмагомедов А.Г. О некоторых общих моментах изменения лабиализованных согласных в лезгинском и других дагестанских языках // ЕИКЯ, 1974. Т. I. Тбилиси. С. 185-190. Рез. груз., англ.

80. Гюльмагомедов А.Г. Фразеологический словарь лезгинского языка.iМахачкала: Дагучпедгиз, 1975. 152 с. / приложение: Фразеологизмы лезгинского языка. С. 131-152 (рус.).

81. Гюльмагомедов А.Г. Краткий словарь синонимов лезгинского языка. Махачкала: Дагучпедгиз, 1982. 147 с.

82. Гюльмагомедов А.Г. Сопоставительное изучение фонетики русского и лезгинского языков. Махачкала: Дагучпедгиз. 1985. 97 с.

83. Гюльмагомедов А.Г. К изучению диалектной фразеологии и развитию диалектной фразеографии дагестанских языков // ЕИКЯ. Т. XIII. Тбилиси, 1986. С. 365-366.

84. Гюльмагомедов А.Г. О нормах литературного лезгинского произношения. Махачкала, 1991. 23 с. (на лезг.)

85. Гюльмагомедов А.Г. М.М. Гаджиев. (Из лингвистического наследия). Кубинский диалект лезгинского языка. Махачкала: изд. Ин-та языка, литературы и искусства ДНЦ РАН. 1997. 225 с.

86. Дагестанская АССР. Физико-географический обзор. Дагучпедгиз. Махачкала, 1985. С.65.

87. Дибирое И.А. Лексические и морфологические особенности дагестанских языков Алазанской долины. Махачкала, 2001. 258 с.

88. Джейранишвши Е.Ф. Основные вопросы фонетики и морфологии цахского и мухадского (рутульского) языков. АДД. Тбилиси, 1966.

89. Джидалаев Н.С. Тюркизмы в дагестанских языков. Опыт историко-этимологического анализа. М.: Наука, 1990. 248 с.

90. Дондуа К.Д. Статьи по общему и кавказскому языкознанию. М., 1975.

91. Жирков Л.И. Языки Дагестана и их изучение // Изв. ООИА, 1936, Баку, № 1. С. 41-48. ОИ: Баку, 1926. 14 е.

92. Жирков Л.И. Законы лезгинского ударения // Язык и мышление. Т. 10, 1940. С. 107-117.

93. Жирков Л.И. Грамматика лезгинского языка. Под ред. М.М. Гаджиева. Махачкала, Даггосиздат, 1941. 132 с.

94. Завадский P.M. Кюринские тексты. Грамматические заметки // Сборник материалов по описанию местностей и племен Кавказа, вып. 14, Тифлис, 1892, отд. П. С. 135-152.

95. Забитое С.М. Арабские заимствования в лезгинском литературном языке: АКД. Махачкала, 1983. 27 с.

96. Забитое С.М. Арабские заимствования в лексико-семантической системе восточно-кавказских языков: АДД. М., 2001. 38 с.

97. Забитое С.М., Эфендиев И.И. Словарь арабских и персидских лексических заимствований в лезгинском языке. Махачкала, 2001. 174 с.

98. Загиров В.М. Сравнительная лексикология языков лезгинской группы. Махачкала: Дагучпедгиз, 1996. 128 с.

99. Загиров В.М. Историческая лексикология языков лезгинской группы. Махачкала: Дагучпедгиз, 1987. 143 с.

100. Загиров З.М. Некоторые вопросы сопоставительной морфологии русского и дагестанских языков: На материале именных частей речи. Ч. 1. Махачкала: Дагучпедгиз, 1982. 87 с.

101. Загурский Л.П. Заметки о кюринском языке (в связи с исследованными восточно-кавказскими языками). На основании исследований генерала Услара // Сборник сведений о кавказских горцах, вып. VIII. Глава 1. Тифлис, 1875. С. 100-102.

102. Загурский Л.П. Заметки об исследовании кавказских языков. Москва, 1880.

103. Ибрагимов Г.Х. Об ударении и структуре слога и слогоразделе в цахурском языке // Уч. зап. ИИЯЛ. Дагфилиала АНСССР. Махачкала, 1964. Т. XIII. С. 54-70.

104. Ибрагимов Г.Х. Фонетика цахурского языка. Махачкала, 1968. 122 с.

105. Ибрагимов Г.Х. Рутульский язык. М.: Наука, 1978.- 308 с.

106. Ибрагимов Г.Х. Рутульский язык (синхронная и диахроническая характеристика диалектов): АДД. М., 1980. 48 с.

107. Ибрагимов Г.Х. Вокализм рутульского языка// Сборник статей по вопросам дагестанского и вайнахского языкознания. Махачкала, 1972.

108. Ибрагимов Г.Х. Цахурский язык. М.: Наука, 1990.- 239 с.

109. Исаев Н.Г. Фонетика рутульского языка: АКД. М., 1973.

110. Кахадзе О.И. Арчибский язык и его место среди родственных дагестанских языков. Тбилиси: изд-во "Мецинереба", 1979. 465 с. груз, яз., рез. рус. сс. 466-528.

111. Кахадзе О.И. О лабиализованных комплексах и звуке Ф в лезгинских языках // ЕИКЯ. Т. XVIII-XIX. Тбилиси, 1992. С. 221-235 (груз.) рез. русск. С. 234.v 125. Керимов К.Р. Контрастивная аспектология лезгинского и русскогоязыков. Махачкала, 2002. 265 с.

112. Климов Г.А. Кавказские языки. М.: Наука, 1965. 112 с.

113. Кибрик А.Е., Кодзасов С.В. Принципы фонетической транскрипции и транскрипционная система для кавказских языков // Вопросы языкознания, 1970, №6. С. 66-78.

114. Кибрик А.Е., Кодзасов С.В. Сопоставительное изучение дагестанских языков. Глагол. М.: МГУ, 1988. 226 с.

115. Климов Г.А., Талибов Б.Б. К вопросу о сравнительно-историческом изучении лезгинских языков // Ученые записки ИИЯЛ им Г.Цадасы Дагест. филиала АН СССР. Т. XIII (Серия филологическая). Махачкала, 1964. С. 2640.

116. Климов Г.А., Алексеев М.Е. Типология кавказских языков. М.: Наука, 1980. 304 с.

117. Климов Г.А. Введение в кавказское языкознание. М.: Наука, 1986. 209 с.

118. Климов Г.А. Основы лингвистической компаративистики. М.: Наука, 1990.

119. Кодзасов С.В. Фаринго-ларингальное сужение в дагестанских языках // Актуальные проблемы дагестанско-нахского языкознания. Сборник статей. Махачкала, 1986. С. 16-44.

120. Кубатов А.Б. Некоторые вопросы о влиянии азербайджанского языка на лезгинские говоры Кубинского района // Ученые записки Азерб. гос. унта, серия языка и лит-ры, 1971, № 2. С. 90-95. Азер., рез. рус.

121. Магомедов P.M. По аулам Дагестана. Дагучпедгиз. Махачкала, 1979.С. 89-92.

122. Магометов А.А. Кубачинский язык. Тбилиси: Изд-во АН Груз. ССР, 1963.

123. Магометов А.А. Агульский язык (Исследование и тесты). Тбилиси: Мецниерба, 1970. 242с.

124. Магометов А.А. Табасаранский язык. Тбилиси: Мецниерба, 1965.398с.

125. Магометов А.А. Лабиализованные звуки и фонемы в табасаранском и агульском языках //ЕИКЯ. Т. I. Тбилиси, 1974. С. 167-179. Рез. анг., рус.

126. Мейланова У.А. Гилиярский смешанный говор и его место в системе лезгинских диалектов // Ученые записки Ин-та истории, языка и лит-ры Дагест. филиала АН СССР. Т. 5, 1958. С. 248-263.

127. Мейланова У.А. Стальский говор лезгинского языка // Ученые записки Ин-та истории, языка и лит-ры Дагест. филиала АН СССР. Т. 6, 1959. С. 307330.

128. Мейланова У.А. Морфологическая и синтаксическая характеристика падежей лезгинского языка. Под. ред. Г.Б. Муркелинского. Махачкала, 1960. 182 с.

129. Мейланова У.А. Очерки лезгинской диалектологии. Под ред. Ш. И. Микаилова. М.: Наука, 1964.417 с.

130. Мейланова У.А. Гюнейский диалект основа лезгинского литературного языка. Отв. редактор Ш.И. Микаилов. Махачкала, 1970. 193 с.

131. Мейланова У.А. Диалектологическое изучение дагестанских языков (итоги и перспективы) // Языки Дагестана. III. Махачкала, 1976.

132. Мейланова У.А., Талибов Б.Б. Закономерности лезгинской диалектологии и ее роль в истории лезгинского языка // Совещание по общим вопросам диалетологии и истории языка. Тезисы докладов. М., 1979.

133. Мейланова У.А. Основные вопросы разработки диалектологических словарей дагестанских языков // ЕИКЯ. Т. VI. Тбилиси, 1979. С. 247-257. Рез. гр., англ.

134. Мейланоеа У.А. Звуковые процессы в консонантной системе юго-западных говоров кубинского наречия лезгинского языка // Фонетическая система дагестанских языков. Тематический сборник. Махачкала: ДНЦ ИЯЛИ, 1981. С. 13-26.

135. Мейланова У.А., Талибов Б.Б. Преруптивы в консонантной системе лезгинского языка // ЕИКЯ. Т. XIV. Тбилиси, 1987. С. 263-270. Рез. груз., англ.

136. Мейланоеа У.А. Гласный О в лезгинском литературном языке и диалектах // Тезисы докладов научной сессии, посвященной итогамэкспедиционных исследований Института ИЯЛ в 1986-1987 гг. 27-28 апреля 1988 г. Махачкала: ДФ АН СССР, 1988.

137. Мейланова У.А. Звуковые процессы в системе гласных лезгинских диалектов//ЕИКЯ. Т. XVII. Тбилиси, 1990. С. 150-162. Рез. груз., англ.

138. Мейланова У.А. Процессы нивелировки и деградации в современном кубинском наречии лезгинского языка // VIII Всесоюзное совещание по общим вопросам диалектологии и истории языка. Тезисы докладов. М., 1982.

139. Мейланова У.А. Кузунский диалект кубинского наречия лезгинского языка // ЕИКЯ. Т. XVIII-XIX. Тбилиси, 1992. С. 236-268. Рез. груз., англ.

140. Мейланова У.А. К вопросу о критериях выделения диалектных единиц в дагестанских языках // Диалектологическое изучение дагестанских языков. Сборник статей. Махачкала: ДНЦ ИЯЛИ, 1992. С. 5-9.

141. Мейланова У.А., Талибов Б.Б. Кубинское наречие как промежуточное звено в системе лезгинских диалектов // Диалектологическое изучение дагестанских языков. Сборник статей. Махачкала: ДНЦ ИЯЛИ, 1992. С. 118128.

142. Мейланова У.А. Особенности выражения будущего времени в лезгинском литературном языке и диалектах // Выражение временных отношений в языках Дагестана. Тематический сборник / ИИЯЛ ДНЦ АН СССР. Махачкала, 1991. С. 32-36.

143. Мейланова У. А. Диалектологические словари дагестанских языков: принципы разработки // Материалы международного симпозиума, посвященного 100-летию со дня рождения Арнольда Степановича Чикобава. Тб.: Картули эна, 1998. С. 213-214.

144. Мещанинов И.И. Общее языкознание. К проблеме стадиальности в развитии слова и предложения. Д., 1940.168 .Михаилов Ш.И. Сравнительно-историческая фонетика аварских диалектов. Махачкала, 1985.

145. Муркелинский Г.Б. Грамматика лакского языка. Махачкала, 1971.

146. Мусаев М.-С.М. Лексика даргинского языка (Сравнительно-исторический анализ). Махачкала, 1978. 129 с.

147. Мусаев М.-С.М. Именное словоизменение даргинского языка (категория числа, синхронно-диахроническое описание). Махачкала: Дагучпедгиз, 1980.110 с.

148. Мусаев М.-С.М. Система глагольного словоизменения даргинского языка (синхронно-диахроническое описание). Махачкала: Дагучпедгиз, 1980. 50 с.

149. Рамалданов А.Р. Лексико-фразеологические диалектизмы в произведениях художественной литературы // ЕИКЯ. Т. XIII. Тбилиси, 1986. С. 361-362.

150. Саадиев Ш.М. Кимильский говор лезгинского языка (Из фонетики) // Известия АН Азерб. ССР. Серия обществ наук, 1961, № 4. С. 83-96. Рез. азер.

151. Саадиев Ш.М. Звукосоответствия в крызском и лезгинском языках // Материалы Первой сессии по сравнительно-историческому изучению иберийско-кавказских языков. Махачкала, 1969. С. 117-130.

152. Самедов Д.С. Фонологические особенности образных слов в некоторых дагестанских языках // Вестник Московского государственного университета, "Фонология", № 5, М., 1975. С. 46-55.

153. Селимое А.А. Словарь ориентализмов лезгинского языка. Махачкала: ДГПУ, 2001. 544 с.

154. Старостин С.А. О реконструкции пралезгинской фонологической системы (консонантизм) // Тезисы конференции аспирантов и молодых сотрудников: Литературоведение, текстология, лингвистика. М., 1975. (Ин-т востоковедения АН СССР). С. 160-162.

155. Сулейманое Н.Д. Сравнительно-историческое исследование диалектов агульского языка. Махачкала, 1993. 210 с.

156. Сулейманое Н.Д. Словообразование и структура слова в восточнолезгинских языках (сравнительно-исторический аспект) Махачкала, 2000.318 с

157. Талибов Б.Б. Превербы в системе лезгинского глагольного корня // Ученые записки Ин-та истории, языка и лит-ры Дагест. филиала АН СССР. Т. 5,1958. С. 236-247.

158. Талибов Б.Б. О некоторых окаменелых и полуокаменелых элементах в структуре лезгинского языка // Вопросы грамматики. Сборник статей к 75-летию акад. И.И. Мещанинова. М.-Л, 1960. С. 168-177.

159. Талибов Б.Б. О некоторых фонетических процессах в лезгинском языке // Ученые записки Ин-та истории, языка и лит-ры Даг. филиала АН СССР. Т. 11. Серия филологическая, языкознание, 1962. С. 116-134.

160. Талибов Б.Б., Гаджиев М.М. Лезгинско-русский словарь. Около 28 000 слов. Под ред. Р.И. Гайдарова. С приложением грамматического очеркалезгинского языка Б.Б. Талибова. М.: Изд-во "Советская энциклопедия", 1966. 604 с.

161. Талибов Б.Б. Редукция согласных в лезгинском языке // Вопросы языкознания, № 6,1976. С. 106-116.

162. Талибов Б.Б. О процессе делабиализации лабиализованных согласных в лезгинских языках // Сборник статей по вопросам дагестанского и вейнахского языкознания. Махачкала, 1972. С. 31-49.

163. Талибов Б.Б. О процессе оглушения звонких согласных в лезгинских языках // ЕИКЯ. Т. IV. Тбилиси, 1977. С. 248-256, рез. груз., англ. 257.

164. Талибов Б.Б. Сравнительная фонетика лезгинских языков. М.: Изд-во "Наука", 1980, 350 с.

165. Талибов Б.Б. Консонантизм лезгинских языков: АДЦ. М., 1980. 33 с.

166. Талибов Б.Б. Вокализм лезгинского литературного языка // ЕИКЯ. Т. XV. Тбилиси, 1988. С. 309-316. Рез. груз., англ.

167. Тарланов З.К. Агулы: их язык и история. Петрозаводск: Издательство Петрозаводского университета, 1994. 287с.

168. Топуриа Г.В. Об одной закономерности в системе преруптивов лезгинского языка//ЕИКЯ. Т. I. Тбилиси, 1974. С. 180-184. Рез. груз., англ.

169. Топуриа Г.В. Основные морфологические категории лезгинского глагола. (По данным кюринского и ахтынского диалектов). Тбилиси, Изд-во АН Груз. СССР, 1959, 137 с. С. 100-137. Рез. рус.

170. Топуриа Г.В., Бурчуладзе Г.Т. Дагестанские языки: общие и отличительные черты //Кавказский вестник. Тбилиси. № 2. 2000. С 177-182.

171. Трубецкой Н.С. Избранные труды по филологии. М.: Прогресс, 1987. 560 с.

172. Хайдаков С.М. Очерки по лексике лакского языка. М.: Изд-во АН СССР, 1961. 199 с.

173. Хайдаков С.М. Система глагола в дагестанских языках (на материале аварского, арчинского и цахурского языков). М.: Издательство "Наука", 1975. 271с.

174. Хайдаков С.М. Сравнительно-сопоставительный словарь дагестанских языков. М.: Наука, 1973. 179 с.

175. Ханмагомедов Б.Г-К. Система склонения табасаранского языка в сравнении с системами склонения лезгинского и агульского языков. АКД. Махачкала, 1958. 22 с.

176. Ханмагомедов Б.Г-К. К истории образования эргатива в языках восточно-лезгинской подгруппы // Ученые записки Ин-та истории, языка и лит-ры Дагест. филиала АН СССР. Т. 4. Махачкала, 1958. С. 305-320.

177. Хидиров B.C. Основные грамматические категории глагола в крызском языке (в сравнении с соответствующими категориями в лезгинском и хиналугском языках). АКД. Баку, 1964. 20 с.

178. Хидиров B.C. Сравнительно-типологическая характеристика превербов в языках лезгинской группы // ЕИКЯ. Т. III. Тбилиси, 1976. С. 260-274. Рез. груз., англ.

179. Чикобава А.С. Узловые вопросы исторической фонетики иберийско-кавказских языков // ЕИКЯ. Т. I. Тбилиси, 1974. С. 45-61. Рез. груз., англ.

180. Шаумян P.M. Яфетические языки "шах-дагской подгруппы" // Язык и мышление. Вып. 10. M.-JL, 1940. С. 175-176.

181. Шаумян P.M. Грамматический очерк агульского языка, Москва-Ленинград, 1941.

182. Шейхов Э.М. Сравнительная типология лезгинского и русского языков: Морфология. Мх., 1993. 215 с.

183. Шор Р. К вопросу о так называемых «геминатах» (усиленных смычных) в яфетических языках Дагестана // Языки Северного Кавказа и Дагестана, №1. М.; Л., 1935. С. 134-135.

184. Шор P.O. К вопросу о консонантизме яфетических языков Северного Кавказа (Из инструментально-фонетических заметок) // КиПВ-5, 1969. С. 104-110.

185. Услар П.К. Характеристические особенности кавказских языков // Сборник сведений о кавказских горцах. Выпуск IX. Тифлис, 1876. С. 1-20.

186. Услар П.К. Древнейшие сказания о Кавказе // Сборник сведений о кавказских горцах. Выпуск X. Тифлис, 1881.

187. Услар П.К. Этнография Кавказа. Языкознание, VI. Кюринский язык. Тифлис, 1896. 640 с.

188. Эфендиев И.И. Иранизмы в лезгинском языке. / ИЯЛИ ДНЦ РАН / Отв. ред. Б.Б.Талибов. Махачкала, 2000. 184 с.

189. Юзбеков А.Н. Служебные части речи в лезгинском языке. Махачкала, 1990. 107 с.2\1. Яралиев М.М. Особенности лексики с. Мискискар "Мискинджи" Ахтынского района ДАССР // ЕИКЯ. Т. XIII. Тбилиси, 1986. С. 380-381.

190. Яралиев М.М. Консонантизм лезгинского языка: АКД. Тбилиси, 1989. 18 с.

191. Яралиев М.М. Лабиализованные согласные в лезгинском языке (Методическое пособие по спецкурсу). Махачкала: Изд-во Дагестанского университета, 1992. 32 с.