автореферат диссертации по филологии, специальность ВАК РФ 10.02.01
диссертация на тему: Формы родительного-дательного-местного падежей единственного числа существительных с исторической основой на *-а в памятниках псковской письменности XIV-XVII веков

Полный текст автореферата диссертации по теме "Формы родительного-дательного-местного падежей единственного числа существительных с исторической основой на *-а в памятниках псковской письменности XIV-XVII веков"

На правах рукописи

Алпатова Елена Александровна

ФОРМЫ РОДИТЕЛЬНОГО-ДАТЕЛЫЮГО-МЕСТНОГО ПАДЕЖЕЙ ЕДИНСТВЕННОГО ЧИСЛА СУЩЕСТВИТЕЛЬНЫХ С ИСТОРИЧЕСКОЙ ОСНОВОЙ НА *-а В ПАМЯТНИКАХ ПСКОВСКОЙ ПИСЬМЕННОСТИ XIV —XVII ВЕКОВ

Специальность 10.02.01 -русский язык

Автореферат диссертации на соискание ученой степени кандидата филологических наук

Москва 2005

Работа выполнена на кафедре русского языка филологического факультета Московского государственного университета имени М.В. Ломоносова.

Научный руководитель: доктор филологических наук, профессор

Е.А. Галинская

Официальные оппоненты: доктор филологических наук, профессор

Л.Ф. Колосов кандидат филологических наук, доцент Л.Г. Чапаева

Ведущая организация: Институт русского языка им. В.В. Виноградова РАН

Защита диссертации состоится «¿_» Л^л^ла. 2005 года на заседании диссертационного совета Д 501.001.19 в Московском государственном университете имени М.В. Ломоносова по адресу: 119992, Москва, Ленинские горы, МГУ им. М.В. Ломоносова, филологический факультет.

С диссертацией можно ознакомиться в научной библиотеке филологического факультета МГУ.

Автореферат разослан «2Р» ,91К£а|лК2005 г.

Ученый секретарь диссертационного совета доктор филологических наук,

профессор — Е.В. Клобуков

Подсистема форм родительного, дательного и местного падежей (далее Р., Д., М. — соответственно) единственного числа существительных с исторической основой на *-а в диалектах современного русского языка представлена несколькими вариантами. В частности, во многих говорах наблюдается совпадение этих форм. Существует два основных типа такого совпадения: первый, с флексией <е> (типа у сестре, к сестре, о сестре), характерен для некоторых среднерусских говоров и ряда говоров южнорусского наречия, второй, с флексией <и> (типа у сестры, к сестры, о сестры), в этих позициях встречается в отдельных областях юго-западной зоны и широко распространен на северо-западе1. В том числе совпадение форм Р.-Д.-М. падежей с флексией —ы, -и в твердом и мягком вариантах склонения присуще большинству псковских говоров.

В древнепсковском диалекте была представлена иная система — с совпадением Р.-Д.-М. падежей при сохранении различия между твердым и мягким вариантом склонения (Р.-Д.-М. жен'к, но земли). Образование этой системы относится к поздней праславянской эпохе .

Таким образом, история форм Р.-Д.-М. падежей в тех псковских говорах, которые имеют синкретичную флексию -ы (-и) в твердом и мягком вариантах склонения — это история постепенного изменения одною типа синкретизма (с флексией -Ф) в другой (с флексией -ы) в твердом варианте склонения при сохранении в мягком варианте синкретизма с неизменной флексией -и.

Следует сказать, что в лингвистике термин "синкретизм" применяется для обозначения разных явлений. В исторической и современной диалектологии им традиционно обозначается использование единого означающего для выражения значений, имеющих и способных иметь свои, особые средства выражения. В данной работе термины "синкретизм" и "синкретичный" используются именно в таком значении, то есть синкретизмом в ней называется употребление одной формы для выражения значений Р.-Д.-М. падежей.

В научном обороте есть материал по падежному синкретизму в псковских говорах из памятников письменности XIV — XVI вв.3. Ситуация же, складывавшаяся в XVII веке, оставалась до сих пор неизученной, поскольку псковские скорописные тексты XVII в. с точки зрения обсуждаемого явления до настоящего времени не исследовались. Выявление соотношения форм Р.-Д -М. падежей в псковском диалекте XVII века поможет воссоздать достаточно полную картину эволюции данного звена морфологической системы.

Цели и задачи работы таковы:

— обобщить материал всех описанных другими исследователями памятников псковской письменности XIV — XVI вв., добавив результаты собственного исследования еще нескольких источников этого периода;

— описать ситуацию, сложившуюся в XVII веке — отдельно применительно к первой и второй половинам столетия — с тем, чтобы выявить динамику развития па-

1См Диалектологртеский атлас русского языка Вып II М.1989 Карты 1,2

2 См Зализняк А А К изучению языка берестяных грамот // Янин В Л. Зализняк АА Новгородские грамоты на бересте Из раскопок 1984—1989 гг М , 1993. С 212 — 213

3 Соболевский А И Лекции по истории русского языка М, 1907, Каринский Н М Язык Пскова и его области в XV веке. СПб, 1909, Шахматов А А Несколько заметок об языке псковских памятников XIV-XV вв // Журнал министерства народного просвещения 1909 № 7, Шахматов А А Грамота псковского князя Ивана Александровича // Известия ОРЯС Т 17 Кн 3 1912, Добромыслова А Н К истории форм дательного-местного на-ы в северновеликорусских говорах//Вестник МГУ Историко-филологическая серия 1959 №3 С 86 —100

дежного синкретизма в пределах XVII века;

— определить путь развития рассматриваемого морфологического явления в течение XIV —XVII вв.;

— выявив динамику изменения падежного синкрегизма на протяжении XIV — XVII вв., проанализировать материал дошедших до нас списков XVI — XVII вв. с более ранних памятников разных жанров (с одной стороны, деловых текстов, с другой стороны, структурно более сложных — летописных), что позволит достаточно надежно определить языковой статус списков по одному из морфологических параметров.

Материал исследования составили псковские рукописные источники, изученные в оригинале и по изданиям.

I. Рукописи, хранящиеся в Российском государственном архиве древних актов: отказные, отдельные, оброчные, сметные книги общим объемом более 2100 листов (РГАДА. Фонд № 1209. Поместный приказ. Опись № 2. № 8454. Фонд № 137. Боярские городовые книги. Опись № 1. Псков, № 11,12,14,15а, 40).

И. Летописные тексты: Псковская I летопись по Тихановскому списку (XVII в.) с разночтениями по Архивскому I списку (конец XVI в.), Погодинскому списку (вторая половина XVI в.) и списку Оболенского (около 1636 г.); Псковская II летопись по Синодальному списку (середина 80-ых годов XV в.); Псковская III летопись по Стро-евскому списку (XVI в.) и Архивскому II списку (XVII в.) по изд.: Псковские летописи. Вып.1,2. М.-Л., 1941 — 1955.

III. Вкладная книга Псково-Печерского Успенского монастыря 1558 г., не описанная ранее лингвистами, по изд.: Апухтин В.Р. «Псково-Печерский Успенский монастырь и его вкладная книга 1558 года». М., 1914.

IV. Псковские частные акты — 7 сохранившихся оригиналов XIII — XV вв.4 и более 80 копий XVI — XVII вв.5.

Актуальность работы. К настоящему времени уже накоплен значительный материал по исторической диалектологии северо-западной Руси. Вместе с тем, для полноты картины требуются новые данные и дополнительные интерпретации уже известных фактов. Сейчас, когда богатейший материал берестяной письменности позволил А.А. Зализняку описать древнейшее состояние северо-западных русских говоров, особенно актуально изучать дальнейшую историю особых явлений этой диалектной зоны — фонетических и морфологических. А поскольку развитие столь важного звена диалектной морфологической системы, как синкретизм Р.-Д.-М. падежей единственного числа в парадигме а-склонения, до сих пор было исследовано лишь на новгородском материале, актуальной задачей является изучение истории синкретизма Р.-Д.-М. падежей и в другой части северо-западной диалектной зоны, а именно в псковских

4 По изд.: Обнорский СП., Бархударов С.Г. Хрестоматия по истории русского языка. Ч. 1. М, 1952. № 35; Шахматов А.А. Грамота псковского князя Ивана Александровича // Известия ОРЯС. Т. 17. Кн. 3.1912; Грамоты Великого Новгорода и Пскова. Под ред. С.Н. Валка. М.—Л., 1949. № 346; Зализняк А.А. Древненовгородский диалект. М, 2004. С. 692 — 693; 564 — 565, 515 — 517; Марасинова Л.Н. Новые псковские грамоты XIV — XV вв. М., 1966. №33.

5 По изд.: Марасинова Л.Н. Указ. соч. С. 46 — 75; Грамоты Великого Новгорода и Пскова С. 318 — 338; Труды Псковского археологического общества. Вып. 7. Псков, 1911. С. 76 — 77; Корецкий В.И. Вновь открытые новгородские и псковские грамоты XIV — XV вв. // Археографический ежегодник за 1967 г. М., 1969. С. 283 — 288; Лопарев Х.М. Грамоты конца XV или начала XVI в. // Сборник Псковской губернской ученой архивной комиссии. Вып. 1. Псков, 1917, С. 45 — 46; Акты юридические или Собрание форм старинного делопроизводства. СПб., 1838. № 2; Евлентьев К.Г. Книги псковитина посадского торгового человека Сергея Иванова сына Поганкина. Псков, 1871; Евлентьев К.Г. Документы Псковского Николаевского Любятова монастыря, обращенного в приходскую церковь. Псков, 1871.

говорах.

В работе применяются описательный, сопоставительный, лингво-статистический методы исследования.

Положения, выносимые на защиту состоят в следующем:

1. Уже в позднепраславянскую эпоху в псковских говорах в парадигме а-склонения существовало совпадение форм Р.-Д.-М. падежей с флексией -"Ь в твердом варианте. В большинстве же современных псковских говоров в формах Р.-Д.-М. падежей представлено окончание -ы (-и)6, так что история данного звена морфологической системы состоит в постепенной смене одного типа синкретизма другим.

2. С начала письменного периода до начала XVII века псковскими говорами был пройден путь от доминирования в Р.-Д.-М. падежах флексии -"Ь к примерно равному распространению конкурирующих флексий и -ы (-и).

3. На протяжении XXVII века ситуация резко изменилась, и к концу столетия окончание -ы (-и) в Р.-Д.-М. падежах уже полностью преобладало, тогда как флексия

(-е) употреблялась только в определенных синтаксических условиях: в формах родительного падежа в беспредложном употреблении и в сочетаниях с предлогом "с".

4. Копии XVII века с харатейных грамот XIV — XV веков (когда они представляют собой списки, а не пересказы) сохраняют морфологические особенности своих оригиналов и отражают состояние падежного синкретизма в псковских говорах XIV — XV вв. Большинство списков псковских летописей XXVI — XVII веков также зафиксировали систему форм Р.-Д.-М. падежей не современную моменту их создания, а более раннюю, то есть ту, которая была отражена в их источниках.

Научная новизна работы состоит в том, что к анализу привлечены не изучавшиеся прежде лингвистами и неизданные памятники деловой письменности XXVII века из собрания РГАДА. Кроме того, впервые ставится и рассматривается вопрос об эволюции синкретизма форм Р.-Д.-М. падежей на протяжении всего обозримого периода существования псковских говоров.

Теоретическая значимость исследования заключается в том, что русская историческая диалектология, развитие которой как науки еще далеко не завершено, пополнилась сведениями об эволюции одного из звеньев морфологической системы псковских говоров.

Практическое значение. Основные положения и материалы диссертации могут быть использованы в процессе преподавания исторической грамматики русского языка и диалектологии в вузах.

Апробация работы. Теоретические положения и результаты исследования были представлены на Втором Международном конгрессе студентов, молодых ученых и специалистов «Молодежь и наука — третье тысячелетие» (апрель 2002); обсуждены на заседании аспирантского объединения при кафедре русского языка филологического факультета МГУ им. М.В. Ломоносова (3 ноября 2004 г.) и на заседании кафедры русского языка филологического факультета МГУ им. М.В. Ломоносова (8 декабря 2004 г.). Содержание диссертации отражено в трех публикациях.

Структура диссертации. Работа состоит из двух частей. Часть первая подразделена на три главы. В первой главе обобщен материал по формам Р.-Д.-М. падежей существительных с исторической основой на *-а из различных источников XIV —

6 В твердом варианте -и появляется в случаях типа р"&ки в результате изменения кы, гы, хы в ки, ги, хи.

XVI вв. Вторая глава описывает ситуацию начала XVII века, а третья — второй половины XVII века, основываясь на показаниях приказных книг соответствующего периода.

Часть вторая посвящена исследованию текстов, дошедших до нас в списках. В четвертой главе разбираются списки с грамот XIV — XV вв. В пятой главе проанализированы списки псковских летописей.

В заключении подведены итоги проведенного исследования. Работа снабжена библиографией источников и исследований по теме.

СОДЕРЖАНИЕ РАБОТЫ.

Во Введении описываются представленные в современных северо-западных русских говорах системы Р., Д., М. падежей существительных с исторической основой на *-а и излагается история вопроса: рассматриваются традиционные концепции формирования падежного синкретизма на базе системы с различением Р.п., с одной стороны, и Д.-М., с другой стороны. Обосновывается актуальность темы и формулируются задачи исследования.

В I главе анализируется материал, касающийся форм Р.-Д.-М. падежей в памятниках древнепсковской письменности XIV — XVI вв. Следует сразу отметить, что здесь и далее при анализе древних рукописей нами не учитывались формы Р.п. на -ы (-и) и Д.-М. на -*Ь (-е), которые, будучи нормативными, конечно, регулярно встречаются во всех текстах, но для статистического анализа непоказательны именно в силу своей нормативности. Мы рассматривали только формы Р.п. на -"Ъ (-е), с одной стороны, и Д.-М. на -ы (-и), с другой стороны, так как именно они отражают распространение соответствующей флексии в "незаконной" грамматической позиции.

Первые достоверные, но единичные примеры как форм Р.п. на -*Ь (-е), так и Д.-М. п. на -ы (-и) находим в текстах XIV в.: пергаменной грамоте псковского посадника Сидора в Ригу о выдаче Нездильца; псковской берестяной грамоте № 4; записях на псковских служебных Минеях; Сборнике Софийской библиотеки № 1262.

Применительно к XV веку мы имеем существенно больше источников информации — в нашем распоряжении одиннадцать рукописей разного объема и содержания с формами Р.п. на -'Ь (-е) и Д.-М. падежей на -ы (-и): Сборник Синодальной библиотеки № 68/ 270; Сборник Синодальной библиотеки № 53/ 255; Палея 1477 г.; Палея 1494 г.; «Грамота псковского князя Ивана Александровича»; «Грамота Пскова Ко-лывани» 1418/1419 гг.; «Ободная вастечских сябров»; «Духовная Акилины (Кюлены), жены князя Федора» 1417-1421 гг.; записи на Трефологии 1446 г., Евангелии 1409 г., Шестодневе XV века.

В этих текстах отмечено множество примеров форм Р.п. ед. на -*Ь (-е) в разных значениях и контекстах, что исключает случайность их появления и позволяет констатировать совпадение Р.-Д.-М. падежей твердого варианта а-склонения в форме на -'Ь (-е) в псковских говорах XV века. С другой стороны, в тех же рукописях встречаются и некоторые примеры Д. и М. п. ед. на -ы (-и). Сосуществование форм Р.п. на •-'Ь (-е) и Д.-М. падежей на -ы (-и) в рамках одного текста позволяет исключить чисто территориальное их распределение по разным говорам псковской группы. Таким образом, в XV веке синкретизм Р.-Д.-М. падежей реализовывался, по-видимому, в двух формальных вариантах: в большинстве случаев с окончанием (-е) и реже с окончанием -ы (-и), причем конкурирующие синонимические флексии не были строго дифферен-

цированы.

Нами была проанализирована рукопись середины XVI в., не привлекавшаяся ранее к изучению истории псковских говоров. Издание Вкладной (кормовой) книги Псково-Печерского Успенского монастыря 1558 г. было предпринято В.Р. Апухтиным в 1914 г. К сожалению, издание было предназначено исключительно для генеалогических изысканий, лингвистическая же ценность Вкладной книги издателем не осознавалась. Вследствие этого был опущен текст, содержащий хорошо известные по записям других напечатанных рукописей памяти лиц царской фамилии, также опущены были стереотипные добавления во всех прочих памятях, то есть не были воспроизведены интереснейшие контексты для возможного употребления форм Р.-Д.-М. падежей с разными флексиями в однообразных лексико-синтаксических условиях.

В тексте имеется один пример Р.п. на -'Ь: БлаговФщенш Свят'ки Богородицы <...> церкв^И на сЪнех протопопъ Елеуфереи (нумерация листов издателем не сохранена).

Достоверных примеров Д. падежа на -ы (-и) больше. Д.п.: лам.[ять] творите <...> по ЕвдокФи <ЛАиг[ягь] творите по Домники; пам.[ять] по ин. Марье

Яковлеве жены. Румянцева. пам.[ятъ] торопецкому дворянину 1вану Тимофееву сыну В'Ьригину, во т 1оны; пам.[ятъ] Василью Пиши, во ин. Варсонофт; да которых дали по другой стороны ручья по деревеньки.

Таким образом, в XVI в. флексия Р.-Д.-М. падежей -ы (-и) получает, видимо, большее распространение, чем прежде.

Во II главе описано соотношение форм Р.-Д.-М. падежей существительных с исторической основой на *-а в псковских говорах начала XVII века по материалам Псковской отказной отдельной книги (1613 — 1617 гг.) (РГАДА, фонд № 1209, оп. 2, № 8454). В исследованной рукописи отмечено большое количество примеров как форм Р.п. на (-е), так и Д.-М. п. на -ы (-и).

Родительный падеж с окончанием -"Ь (-е).

I. Примеры с ударным окончанием: по скаски ... вдове Огро^'не (56боб), от во'н£(360), с Митино' гор£{ 55), до реке (490об), поме'тье семено'ско' женеЯмсково (111об)идр.

И. Примеры с безударным окончанием8:

а) после основ на парные твердые согласные: а матере М* Мс?фе и се'теръ Мари и Орине не стало (437об), по наказу... Микит£ Дмитриевича Ве'яминова (44), бе3 молитве (599об), отца ево Субот£ Заб"клина в прошлом гойу не стало (278об) и др.;

7 В дописьменный период и-склонение утратилось, и это слово перешло в а-склонение. Впрочем, не совсем исключено и то, что данный пример — старая форма (церкве с вместо е) в книжном контексте, хотя такое допущение значительно менее вероятно

8 Материалом для последующих выводов о состоянии падежного синкретизма будут служить не только примеры словоформ с ударной флексией и безударной флексией при твердой основе, но и случаи с ударением на основе, оканчивающейся на непарные по твердости / мягкости и заднеязычные согласные, что, безусловно, требует обоснования В Чекмонас в одной из своих работ описал ряд современных говоров севера Псковской области, в которых при полновской или гдовской системе вокализма предударных слогов в позиции заударного конечного открытого слога различаются <е> и <и>. Следовательно, если в современных псковских говорах противопоставляются безударные <е> и <и> в конечных открытых слогах, то в XVII в они тоже могли быть противопоставлены См подробнее Чекмонас В Аканье и оканье в северной части Псковской области (полновские говоры) // 81ауюа УНпеш18 Сер Языкознание 47(2) Вильнюс, 1998 С 114

б) после основ на заднеязычные согласные: с Опо'ке (618, 620об), дьячо* с Пач-ковк£ (242об), ур "кике у Лужыцы (506 — дважды) и др.

Дательный падеж с окончанием -ы (-и).

I. Примеры с ударным окончанием: о делъС... вдовы Мс?фьг (344об; 345об), вдовы Теряны на прожито* (369 — дважды), было дано... Луки (234об), велел/ отделит Никитины жены (431, 432об), Фадйю Назимову да жены ег МсРфе (577), отд "кчено К)?мы Га'рилову (766об, 768) и др.

II. Примеры с безударными окончаниями:

а) после основ на парные твердые согласные: по г[осу]д[а]р[е]ве ц[а]р[е]ве ... грамоты (44, 54,1 Юоб), МсРфы (344об, 345об) и др.;

б) после основ на заднеязычные согласные: отдели"... сестре ево де'ки (345), казаку Федке Ломаки (841), казаку Мишки (886), по сказки тутошних... кр[е]стыi" (425), по мужьРко" скаски (540), казаку Фетки Беляеву (884об) и др.

Приведем также примеры употребления окончания -ы (-и) в формах притяжательных прилагательных: опделтГ Никитины жены (431, 432об), о dentf Степановы жен "к Шаблыкина вдове Стефани01 (471) и др.

Местный падеж с окончанием -ы (-и).

I. Примеры с ударным окончанием отмечены только от двух основ — на р"кки (99 раз) и в губы (44 раза).

II. Примеры с безударными окончаниями:

а) после основ на парные твердые согласные: в волостке в Дядины (448 — дважды), в Завели4ко' засады (124об, 230об), на пом •Ьциково' половины (370об), на половины МсГка Басаева (709) и др.;

б) после основ на заднеязычные согласные: в горушки (831 об), на речки (45 раз) и с названиями рек — на Вербовкы (19об, 20), на Каме"ки (726), на Осиновки (50об), на Понико'ки (427об), на Щегли"ки (220об) и др.;

в) после основ на непарные по твердости / мягкости согласные: в се"це и пус~ momef и в мечницы (1 Юоб), на реке на Вереницы (125об), в дере'ни в Христове Вешни-цы (429), на речке на Т/лицы (241об — трижды) и др.

Таким образом, в псковских говорах первой половины XVII в. флексии --fc (-е) и -ы (-и) в Р.-Д.-М. падежах были распространены в приблизительно равной степени.

В III главе описано соотношение форм Р.-Д.-М. падежей существительных с исторической основой на *-а в псковских говорах второй половины XVII века по материалам памятников местной деловой письменности этого периода9. Здесь отмечено больше, чем в текстах начала XVII в., форм Д.-М. п. на -ы (-и) и небольшое количество форм Р.п. на -"Ъ (-е).

9 Приходная окладная оброчная книга Пскова с пригородами и уездами 1697-1698 гг., Сметный список и окладная роспись денежных доходов и расходов Пскова с пригородами и уездами 1670-1672 гг, Сметный список и окладная роспись денежных доходов и расходов Пскова с пригородами и уездами 1678-1680 гг., Книга сбора даточных солдат и денег за них с поместий и вотчин Псковского уезда и уездов псковских пригородов 1700 г., Приходная окладная оброчная книга Пскова с пригородами и уездами 1665-1666 гг. Первым числом в скобках после примеров обозначается номер рукописи из описи № 1 по Пскову фонда 137 РГАДА, вторым числом через дробь — номер листа.

Местный падеж с окончанием -ы (-и).

I. Примеры с ударным окончанием:

на стрел Фцко' Гришине»' жены плотника на вдовы Иринице (11/ 3), на вд[о]вы Ульянки (11/ 47об), на вд[о]вы Федорова? жены Бурцева Лукерьи (11/ 53) и еще 22 примера на вд[о]вы; на псковитине на Гаврилы Кате"никове (11/ 102об), в Поло"ско' губы (11/ 200, 223), на стрел"кцко' Гршиино' жены (11/ 3) и еще 47 примеров на.. жены; на Псковыреки у eepxnif решотокь (11/ 24), в Дома"тове стены (12/ 23об), на ... попе Фомы (11/ 253об, 255), в Велико' pincu (11/ 182об, 183), с рыбнои ловли в реки Каменки (11/ 181 об) и еще 16 примеров формы в р"&ки; на Псковы реки (11/ 24), на то" же реки на Мало" Шпике (11/138) и еще 43 примера на реки; на Луки Силине с[ы]не Неклюдове (11/ 50об), на Луки Кобы"никове (11/ 167), на кн[я]зь Луки Дмитрове с[ы]не Шеховскомъ (11/ 282) и др.

II. Примеры с безударным окончанием:

а) после основ на твердые парные согласные: на подячемъ на Данилы Шандине (11/ 90об), на воротнике СидсРке Заплаты (11/ 193об), в Рожнщко' засады (11/ 286), на Июды (11/ 54, 203об), на Калины ВаЫеве (11/ 127об), на Кирилы Федорове (11/ 55об), на казаке Авдокимке Лы"ды (И/ 81), вДере'ско" пятины (11/ 139об, 141об), на Силы Желе1 никове (11/ 165об) и др.;

б) после основ на заднеязычные согласные: на стре'це Акимки (11/ 229об), на А"дрюшки (11/ 38, 60, 72 и мн. др.), на посадцкомъ бобыле Артюшки (11/ 278об -279), на вд[о]ве Bcf варки (11/ 228об), на стре"це Галашки (11/ 229об, 236, 259) на Гдовки р'Ьчки в устье (11/ 217), иаХл4но' гсРки (11/ 125, 165), нар-кчки Гусе"ки (11/ 184об), на пушкаре ДатСки (11/ 72), на Каменской дороги (11/ 267об, 288об), на Евтшики (11/ 86об, 173), на ЕР мошки (11/ 205об), на двсРцовом кр[е]стьянине ЗахсРки (11/ 229об), на Изотки (11/ 198), на Kef пушки (11/ 79, 86), на Ко"драшки (11/ 116об, 160об), на Кост-ки (11/ 205, 206 и мн. др.), на вд[о]ве Котершки (11/ 215об), на Левки (11/ 107об, 117об и мн. др.), на Лучки (11/ 107об, 110об), на Мирошки (11/ 205), на Мишки (11/ 82об — дважды, 83 и мн. др.), на Никитки (11/ 74об, 106 и мн. др.), на Петрушки (11/ 112, 163, 168 и мн. др.), на Спирки Кирилов i (11/ 128), на Репки речки (11/ 268об), на Сергушки (11/ 12, 90, 268об и мн. др), на служки (11/ 45), в р'Ьчки Стремитки (11/ 199об), на Федки (11/ 53, 73 и мн. др.), на Филки (11/ 83об, 103, 115об и мн. др.), на Яшки (11/ 3,35 и мн. др.), на вдове УлгГки (11/ 44об, 69об) и др.;

в) после основ на непарные по твердости / мягкости согласные: на вд[о]ве Дом-ницы (11/ 162об), на просяще1 старицы на Ириньицы (11/ 90об), на вдовы Ната"ицы (11/ 76об), на вд[о]вы ПелагФицы (11/ 208об), на вд[о]вы Пороско'ицы (11/ 85, 86), в Б'Ьсхвостк'кулицы (11/ 172об), в то' же улицы (11/ 232об, 243), на вдове Фе'ро"ицы (11/ 80) и др.

Дательный падеж с окончанием -ы (-и).

I. Примеры с ударным окончанием:

по руго' сторони кабацкие межи (11/ 256об), кн[я]зь Луки Шахо'скому (11/

10 Появление форм существительных твердого варианта склонения с окончанием -и, а не -ы можно объяснить проникновением флексии -и из мягкого варианта склонения под действием морфологической аналогии С другой стороны, поскольку в соседнем новгородском говоре формы на -и возникают, видимо, фонетическим путем при изменении наличие подобных форм в псковских говорах, где переходит в [е], а не в [и], есте-

ственнее объяснить заимствованием См подробнее Галинекая Е А К истории синкретичных именных форм в русских северо-западных говорах//Вестник МГУ Филология 1991 №5 С. 34 — 35

286об), к Велико'р^ки (11/ 255об), по то1ж Велико' р$ки (11/ 251об) и др.

II. Примеры с безударным окончанием:

а) после основ на твердые парные согласные: дьякону Саввы Дееву (11/ 166об);

б) после основ на заднеязычные согласные: дано было ... Васки Рогаттшу (11/ 167об), вверхъ по Гдовки (11/ 213об, 223об), по Столбушинскои дороги (11/ 262об, 263) и еще 7 примеров на форму дороги; велено ... Ероинг Набатову (11/ 265об), дано ... Ильюшки Сергееву (11/ 169), по Каменки речки (11/ 200об, 201об), просящему стсРцу Кузьки (11/ 168), отдана Матюшки Лямону (11/ 279), по речки Ря* (11/ 193об) и еще 6 примеров формы по речки; казаку Сергушки (11/ 174об), по скаски сотцког Гришки (11/ 206об) и др.

Родительный падеж с окончанием (-е).

I. Примеры с ударным окончанием:

с места что было вд[о]ве Наста'и (11/ 93)11, и еще 6 примеров формы вд[о]в£, меж Ку'модемьяпско' и Грачинскои губ£ (11/ 279об), с Ко"бежщко' губзб (11/ 192), и еще 17 примеров формы губ^г, с дву пожен Вастъеско'ь жен± Ворыгина (12/ 37об) и еще 7 примеров формы жене (жен£)\ из Домонтов'й стене (11/ 108), с Ысе р'кке (11/ 333), по обФ стороны реке Шлине (11/ 138об) и др.

II. Примеры с безударным окончанием:

а) после основ на твердые парные согласные: * списке с ... грамоте (11/ 140об), Б"йпско1 заса61 (11/ 193об, 198об), 3 дворово' м'Ьста что было... подячего Никите Еме"япова (11/ 54об), с половине пустоши лугу (11/ 286) и др.;

б) после основ на заднеязычные согласные: ср$чке Вороге (11/333 — дважды), с пустоши Мало' Выставке (11/ 318об), ис писцово' книге (11/ 8об), с лавке (11/ 235об), и потом отписке ...не прислано (11/ 9) и др.;

в) после основ на непарные по твердости / мягкости согласные: ср-бчки Иннице (11/ 333), с к/нще (11/ 156), с речки Пнице (И/ 320), с м'йста что было... вд[о]вы Февроньице (11/ 155) и др.

Если взглянуть на всю группу примеров Р.п. на (-е), можно проследить некоторую закономерность в их появлении. Выбор окончания может быть связан с наличием или отсутствием предлога. Подсчет показывает, что из всех имеющихся 68 примеров 48 отмечены в беспредложном контексте, а остальные формы Р.п. на (-е) употреблены в контекстах с предлогом "с".Таким образом, можно констатировать явное закрепление форм Р.п. на -*Ь (-е) за ограниченным кругом позиций, что является бесспорным свидетельством вытеснения синкретической флексии -•Ь (-е) окончанием -ы (-и). Чрезвычайно интересен и сам набор этих позиций: Р.п. беспредложный, а

также Р.п. + предлог "с"--"Ь (-е); Р.п. + другие предлоги (в т.ч. предоог "у")--ы

(-и).

Такое распределение флексий в конструкциях с Р. п. практически не отмечено в современных говорах. Зато широко распространено обратное соотношение: Р.п. беспредложный--ы (-и); Р.п. + предлог (в особенности предлог "у")--*Ь (-е).

Подтверждением того, что в конце XVII века в псковских говорах распределе-

11 То, что в данном контексте представлена форма Р п , показывает сравнение с примером: з дворового мФста что было Матюшке каме 'щика (12/ 29об)

ние флексий (-е) и -ы (-и) было именно таким, какое восстанавливается по исследованным рукописным текстам, может послужить обращение к источникам, представляющим другие жанры деловой письменности того же периода.

Так, нами были проанализированы «Книги псковитина посадцкаго торговаго ч(е)л(о)в(е)ка СергЪя Иванова сына Поганкина», представляющие собой сборник копий различных документов (купчих, данных, поступных грамот 1640 — 1676 гг.), составленный в 1678 г. В рукописи также наблюдается преимущественное употребление флексии -ы (-и). Более того, окончание -'Ъ (-е) отмечено в тех же позициях, что и в описанных выше писцовых книгах: Р.п. беспредложный, Р.п. + предлог "с".

Итак, судя по данным исследованных рукописей, в псковских говорах конца XVII века активный процесс вытеснения флексии -"Ь (-е) флексией -ы (-и) был близок к завершению. В формах Р.-Д.-М. падежей в подавляющем большинстве случаев употреблялась флексия -ы (-и). Появление же флексии (-е) было уже ограничено определенным кругом синтаксических позиций.

В главе IV проанализированы списки XVII века с псковских харатейных грамот XIV — XV веков.

Списки с текстов, составленных в XIV в., отражают ситуацию "й-синкретизма с отдельными исключениями: Р.п. на -"Ъ (-е) от слопине, с грамотУ, от Мелемьянове ниве, у жене и др.; М.п. на -ы (-и) на Иворовицы.

Списки с текстов, датируемых XIV — XV вв., демонстрируют переходную ситуацию: встречаются флексии -"Ъ (-е) и -ы (-и), но ИЬ (-е) преобладает: Р.п. на -"Ь (-е) п о обе стороне гор£, из улице, из липе, с о отчине, старосту и др.; Д. п. на - ы (-и) Николы, крФчки; М.п. на -ы (-и) по жени, в горки.

В списках с грамот XV в. синкретичные флексии -'Ь (-е) и -ы (-и) сосуществуют, но примеров форм на -ы (-и) по сравнению с предшествующим периодом становится больше: Р.п. на (-е) до рецке до Елытке, подле Никитине земли, до... могиле, жене_ Минодоре_ и др.; Д. п. на -ы (-и) дочки своей Марфи, Козмы, Минодоры, Богородицы; М.п. на -ы (-и) на Мирожиреки, в Колевки, наКухви.

Таким образом, очевидно, что списки отражают не систему XVII в., а более раннюю, ту, которая отражена оригинальными рукописями XIV — XV вв., поскольку динамика развития падежного синкретизма, отражаемая оригиналами и списками с грамот XIV — XV вв., предстает в практически идентичном виде.

Совершенно другая картина складывается при обобщении материала грамот, являющихся не списками, а пересказами. Эти тексты отражают ситуацию сложившегося ы-синкретизма (форм Р.п. на -"й (-е) в этих текстах нет) — состояния, которого псковские говоры достигают только к концу XVII в., то есть ко времени создания пересказов.

Все это говорит о том, что списки с псковских харатейных грамот, созданные в XVII в., в тех случаях, когда это действительно списки, а не пересказы — достаточно надежный материал, к которому можно обращаться, не только рассматривая проблему падежного синкретизма применительно к XIV — XV вв., но, видимо, и в тех случаях, когда необходимо получить данные по другим историко-языковым вопросам.

В главе V рассмотрены списки псковских летописей XV — XVII веков. Первый опыт систематического описания лингвистических особенностей псковских летописей был предпринят Н.М. Каринским в 1909 году. В своей книге «Язык Пскова и его области в XV веке» (СПб., 1909) наряду с описанием других рукописей ученый дал и очерк орфографии, фонетики, морфологии двух списков псковской летописи: Синодального списка (кон. XV в.) в составе рукописного сборника Синодального собрания № 154 и Строевского списка (XVI в.), называемого им Погодинским.

Как показало это исследование, насыщенность летописных текстов фонетическими и морфологическими диалектизмами очень велика. Однако Н.М. Каринский привел в своей работе далеко не все имеющиеся примеры, что порой не позволяет верно оценить их соотношение, а следовательно, и распространение той или иной диалектной черты в соответствующий период.

Эти соображения заставили нас предпринять новое исследование псковских летописей по спискам XV — XVII веков (включая списки, описанные Н.М. Каринским).

Были изучены 7 списков псковских летописей: Синодальный, Строевский, Ар-хивский II, Тихановский с разночтениями по Архивскому I, Погодинскому и списку Оболенского.

Текст Синодального списка Псковской II летописи содержит очень много форм Р.п. на (-е) и ни одного случая употребления Д. или М. п. с флексией -ы (-и) в твердом варианте склонения.Таким образом, очевидно, что флексия -"й характерна для всех типов основ твердого варианта, как в ударном, так и в безударном положении. То есть перед нами рукопись, демонстрирующая господство "Ь-синкретизма в конце XV века.

Псковская III летопись сохранилась в двух списках — Строевском (XVI в.) и Архивском II (XVII в.). Строевский список Псковской III летописи был целиком скопирован составителем свода 1645 года. Так называемый Архивский II список представляет собой копию свода 1645 года, выполненную вскоре после 1650 года12.

Таким образом, мы имеем два списка Псковской III летописи, один из которых непосредственно восходит к другому (копия с копии). Это дает возможность сопоставить тексты названных списков и оценить, что изменяется при переписывании в плане отражения диалектных особенностей.

Строевский список необычайно богат диалектизмами. Как расценивали их писцы Архивского II списка?

Что касается фонетических диалектных черт, то они, видимо, достаточно отчетливо осознавались как отклонения от нормы, поскольку последовательно исправлялись на орфографически правильные написания.

В Строевском списке частотны примеры отражения цоканья — всего 50 случаев. В Архивском II списке о цоканье свидетельствуют лишь 7 примеров.

В Строевском списке отмечено много случаев мены с / ш и з / ж, свидетельствующих о шепелявом произношении мягких свистящих — более ста двадцати примеров. В Архивском II списке осталось всего 12 случаев смешения с / ш, з / ж.

Сочетание жг в соответствии с отмечено в Строевском списке в десяти

случаях (в результате описанной выше мены ж/з оно часто предстает в виде зг). В Архивском II списке формы такого типа всюду передаются как дожда 1455, 1456, 1475,

12 См. Насонов А И Введение // Псковские летописи. Вып. 1. М.-Л., 1941. С. XXXI — XXXVII.

при'кзжа 1478, доезжая 1471, с единственным исключением дозгя, сохраненным в статье 1464 года.

Из 12 случаев отражения псковских рефлексов *?/, *<И в виде кл, гл Строевско-го списка составители Архивского II сохраняют в том же виде 3 в статьях 1471 и 1480 годов, остальные либо правят: блюгли ся (Строевск., 176) — блюли ся 1476, либо переосмысляют: с собою пов *&2ли (Строевск., 198) — повезли 1478.

Кроме того, в ряде случаев, пытаясь образовать «книжную» форму, писец Стро-евского списка ошибается при выборе буквы в парах ц / ч и свистящих / шипящих в силу особенностей своего диалектного произношения (цоканья и шепелявого произношения свистящих согласных): нарече (34), при посадниче (38об, 44об, 91 об), бите челом владыче (64), к владычЁ (97), по неколичех днех (130); не на долже времене (61об), въ множехъ (127), в досп"£ше (145). Сталкиваясь с подобными написаниями Строевского списка, в которых отражены одновременно и стремление писать по-книжному, и местные фонетические особенности, писцы XVII века поступают по-разному. Без изменений скопирован только пример из статьи 1352 года нарече. В части случаев восстанавливается «книжное» написание: ко владыце 1461, по неколицех днех 1470; а иногда — диалектная форма: при посадник'Ь 1401, не на долге времени 1426.

В отличие от фонетических диалектизмов, морфологические особенности местных говоров не исправляются писцами XVII века столь последовательно. Так, синкретизм Р.-Д.-М. падежей единственного числа у существительных с исторической основой на *а отразился в Строевском списке очень широко. Приведем примеры форм Р.п. с окончанием (-е) и Д. и М. падежей с окончанием -ы (-и) слов твердого варианта склонения.

Р.п. на (-е): тоя оке весне 1426 (61об), 1472 (150), около Медвежье голове 1343 (26), от Гргшячеи гор£ 1465 (115об), сествие той звезде 1472 (149), до сторо-жовои избе 1407 (52), от Москве 1550 (213), моуке ... и медоу прислали 1477 (188), у Оке 1472 (151), от Псков±р'Ъок 1462 (100об), с ст"¿не 1471 (142об), от болшои сте-не_ 1550 (212), с дроугои сторон£ 1462 (100об), хотячи межи вами миру и тишине, 1464 (112); оу владыку 1471 (146об), от своей вотчин£ челобитья хочешь 1470 (131), мало дроужине_ 1427 (16), от Клиияте от коузнеча 1466 (118), церковь святого Ни-кол£ 1471 (142), от римского пап£ 1441 (78об), псковской сш£ с полтор:Ъ тысячи 1471 (144), из Рыге 1436 (76), 1471 (132об), до Роус± 1476 (172), подле старой стенке 1375 (38об), не оучинили 1471 (138об), по повелению царевну 1472

(154) — и еще около ста примеров.

Д.п. на -ы (-и): к Москвы 1434 (72), 1510 (203об), 1547 (210об дважды), к Великой реки 1535 (207об), к Москви 1550 (213), по псковской старини 1462 (ЮОоб), по своей в4ри 1461 (98), к Опочки 1550 (213).

М.п. на -ы (-и): в Москвы 1433 (70об), на Москвы 1464 (112об), в Домонтов"й ст'кны 1438 (77об), в Домантовы стены 1549 (211об), 1550 (212), на Великой реки 1502 (202об), на Москви (8 раз), 1477 (178), на Опочки 1518 (205), на Оусохи 1536 (208), в Печки 1483 (201об).

Таким образом, основной текст Строевского списка XVI века, восходящий к источнику XV века, демонстрирует практически полное господство окончания (-е) в синкретичных формах Р.-Д.-М. падежей. Характерно при этом, что во второй части Строевского списка (лл. 201об — 214об), написанной позже, наблюдается значительное преобладание флексии -ы (-и). Сама эта разница двух частей рукописи позволяет предположить, что основной текст данного списка отражает не состояние падежного синкретизма в XVI веке, а более раннюю языковую ситуацию.

Архивский II список в свою очередь распадается на две части: текст на листах 1 — 182 скопирован со Строевского списка, а остальные листы 182об — 243об дописаны позже. Две эти части также демонстрируют совершенно различное состояние падежного синкретизма.

Вторая часть Архивского II списка явно зафиксировала ситуацию середины — второй половины XVII века: синкретизм на -ы (-и) с отдельными случаями употребления -"Ъ (-е) в Р.п. Эта картина вполне согласуется с той, которая достоверно восстанавливается для псковского диалекта по памятникам местной деловой письменности XVII века (см. выше, главы II и III). Во второй части Архивского II списка при 17 случаях употребления форм Д. и М. падежа на -ы (-и) зафиксировано лишь три примера Р.п. на -'Ь (-е), причем один из них не в самом тексте летописи, а в приписке к нему.

Что же касается первой части, восходящей к Строевскому списку, то можно утверждать с уверенностью, что она не отражает ситуацию XVII века. В этой части отмечено 68 примеров Р.п. на -"к (-е), причем все они (за исключением двух: Христове вере 1440 и оу Мекужице р"кчке 1341) скопированы со Строевского списка, преимущественно с той его части (до 1481 года), которая, по-видимому, в значительной степени воспроизводит источник XV века. Примеров Д. и М. падежей на -ы (-и) в первой части 28, половина из них также перенесена из Строевского списка, другая принадлежит создателям Архивского II списка или его оригинала.

Таким образом, в Архивском II списке XVII века мы наблюдаем последовательное сохранение морфологических диалектизмов, присущих протографу — Строевскому списку XVI века, — форм родительного падежа на (-е). Между тем все существующие в оригинале фонетические диалектизмы столь же последовательно исправляются писцами Архивского II списка на нормативные формы.

Итак, в ходе исследования удалось установить, что написания своего источника сохраняют:

— основной текст Строевского списка XVI века. Рукопись отразила ситуацию последовательного синкретизма с отдельными случаями употребления окончания -ы (-и) в Д. и М. падежах.

— первая часть Архивского II списка XVII века (лл. 1 — 183), восходящая к Строевскому списку. Список демонстрирует ту же ситуацию сложившегося

синкретизма с отдельными исключениями.

— Тихановский список XVII века. Полное господство флексии -"Ь (-е) в синкретичных формах Р.-Д.-М. падежей. Более половины примеров — общие с другими списками.

— Архивский I список XVI века. Окончания -"Ъ (-е) и -ы (-и) в формах Р.-Д.-М.

падежей имеют равное распространение. При этом половина примеров также совпадает с примерами других списков, что делает маловероятным отражение рукописью современного ей состояния падежного синкретизма.

— список Оболенского XVII. Та же ситуация равного распространения флексий -*fe (-е) и -ы (-и). Большинство примеров совпадает с примерами Погодинского списка XVI века.

Неясной остается ситуация с Погодинским списком XVI века. Наблюдаемое в нем небольшое преобладание флексии (-е) над -ы (-и) может быть как передачей источника, так и отражением состояния синкретизма Р.-Д.-М. падежей в XVI веке.

Только вторая часть Архивского II списка (лл.183 — 243) и приписки к Строевскому списку на лл. 201об — 214об отражают состояние падежного синкретизма, современное созданию списков.

Таким образом, можно констатировать, что большинство проанализированных нами списков псковских летописей в плане отражения форм Р.-Д.-М. падежей воспроизводят свой оригинал, фиксируя более раннее состояние падежного синкретизма, чем современное созданию рукописи.

Примечательно, что многие контексты употребления форм Р.п. на -"fe (-е) в псковских летописях совпадают в нескольких из исследованных списков (в том числе в списках разных Псковских летописей).

Первый такой случай отмечен в статье 1343 года. В Тихановском списке Псковской I летописи о псковичах сказано, что они воеваша около Медв'Ьжии головЖ (Тих. ЗОоб). В Строевском списке Псковской III летописи в том же контексте читаем воева-ше села немецкаа около Медв1Ъкье голову (Стр. 26). Отсюда эта форма попала и в Архивский II список: около МедвФжье zonoei..

В статье 1440 года в Тихановском и Строевском списках совпадают формы притяжательного прилагательного. Сравним: отм'ётник Христов^в"йры (Стр. 78) — отметникъ в 'Ьры Xpucmoei (Тих. 57об). А в Архивском II списке флексию -е получает и существительное: Христове вере.

Под 1441 годом — снова совпадение в Тихановском и Строевском списках: npuOxa митрополит киевский Сидорь от римского папе Евъ//гения (Тих. 58 — 58об) — от римскаго nani ЕвгМ/нна (Стр. 78об — 79). Флексия -е сохранена и в Архивском II списке: от римскаго папе.

В статье 1465 года в Тихановском списке читаем: псковичи заложиша ст"кну древяную от Пскове от Гремячей горы около всего посада Запъсковского и до Великой р"Èku (Тих. 86). О том же строительстве в Строевском списке написано, что псковичи заложиша ст'Ьноу деревяноу от Псковар"кке на Запсковъи заложиша от Гри-мячей города до Великойр"кке (Стр. 115).

Еще в двух случаях формы Р.п. на -'Ь (-е) Строевского списка совпадают одновременно с формами Тихановского и Архивского I списков. Оба раза мы имеем дело с формами топонимов. Под 1407 годом бита их всю 15 версть поганых и до Кирьипиге (Стр. 50) — до Кирьипиге (Тих. 38) — до КирьипигЖ (Арх.1), а под 1420 годом поставите костерь на Кромоу от Псков£ (Стр. 60об) — поставиша костерь на Креому сь (Тих. 44) — со (Арх.1).

В летописной статье 1407 года форма Р.п. от топонима Кирьипига с флексией (-е) употреблена еще раз в другом контексте, отмеченном кроме названных трех списков также и в Синодальном: за 15 верестъ от Кирьяпиге (Син. 182) — за 15 версть от Кирьипиге (Стр. 50) — за 15 верстъ от Кирьипиге. (Тих. 38) — за 15 верстъ от КиръипигЖ (Арх.1).

В статье 1436 года — снова совпадение форм топонима: приеха во Псковъ из Риге от местера князь литовский Ивань Баба (Син. 197) — на осень приехаше князь литовскы (sic) Иоан а прозвища емоу Баба из немець из Рыге от местера князя въ Пъсковъ (Стр. 76).

В статье 1471 года еще точнее совпадают контексты: всей новгородской сил£ 40 тысящь (Син. 208) — всей новогородскои cwiJÉнаибол'к 40тысящъ (Стр. 143об).

Кроме того, многие примеры употребления Р.п. с флексией -"fe (-е) отмечены в списках всех трех Псковских летописей. Так, в описании псковского пожара 1460 года по разным спискам совпадает несколько форм Р.п. на (-е): а загор'клося на Всохе от Федоса от Гоболе от мясника имилостию святыя Троица переметаша от Торгу от святого Спаса возле Торговский Боловинскыи конець до церкви святого Георгия и до Коуклин£ лавици а от КуклинЛлавици до cmiiH'kno конець Враговке. оулици (Син. 202об) — а загор'кся на Всохе от Федоса от Гобол^к от мястника а загор'клося в неделю вечером и eopiido об'кда и милостию святыа Троица переметася от Торгоу от святого и всемилостиваго Спаса в[о]зле Торговскы и Боловинскыи конец до церкви святого Георгиа да до уклин£ (sic) лавици а от Коуклине. лавици да до ст'кны по конець ВраговЖ оулици (Стр. 92об) — а загор'клося на Оусох-à от Федоса от Гобол£от мясника ино милостью святыя Троица переметаша от Торгу от святого Спаса возле Торговъскыи и Боловинских и конець до церкви святого Георгия да от церкви святого Георгиа до Клейне, лавичи а от Куклине. лавичи до ст'кны по конець Врагов!* оулици (Арх.1) — а загор'клося на Всохе от Федоса оГ(&ол& т мясника и по милости святыя Троица переметаша от Торгу от святого Спаса еозл'к Торгъ и Боловиньскои конецъ до церкви святого Георгиа до Куленки лавици а от Куленки лавицы до стены по конець Враговке оулицы (Погод., Обол.).

В похожем контексте — при описании пожара — отмечено употребление в форме Р.п. на -"Ь другого прозвища-фамилии в статье 1406 года: а загор'Ьлося от Ок-сентиа от Баибород£ (Син. 181 об) — а .загор'клося от Оксентея Баибород:к (Стр. 48об) — а загор'кчося от Оксентиа о ¡ши^аро^.£ . 1 ) .

В статье 1463 года формы Р.п. с окончанием -'t (-е) от топонима Кохова (Кухва) употреблены во всех исследованных списках: немцы оубоявшеся и а пско-

вичи бита их в погоню на 15 верстъ до Коховер'кке (Син. 205об) — до Koxoeip"kii (Стр. 104) — до Koxoeiрец:к (Тих. 79) — до р"кки Кухве (Арх.1) — до Кухве рекЛ (Погод.) — до Кухве реке (Обол.).

Важно отметить, что форм Д.-М. падежей на -ы (-и), которые совпадали бы в списках разных псковских летописей, не отмечено. Единственное исключение — форма М.п. в статье 1433 года в Москвы (Стр. 70об) — во град "к Москвы (Тих. 53) — во Москвы (Арх.1).

Заметим, что из двух десятков выявленных нами контекстов большинство

встречается при описании непосредственно псковских событий. Значительную часть примеров составляют формы имен собственных — псковских топонимов и личных имен псковичей.

По-видимому, все эти многочисленные совпадения с большей или меньшей степенью надежности свидетельствуют о происхождении совпадающих форм Р.п. на -НЪ (-е) из общего источника всех псковских летописей — раннепсковского свода XV века.

В Заключении подводятся итоги проведенного исследования и формулируются основные выводы.

История синкретизма родительного-дательного-местного падежей в склонении существительных с исторической основой на *-а и существительных, позднее оформившихся по данному типу, на протяжении обозримого периода предстает следующим образом. Уже в позднепраславянскую эпоху в псковских говорах существовала морфологическая система, в которой в парадигме а-склонения была представлена синкретическая форма Р.-Д.-М. падежей. В мягком варианте склонения для нее было характерно окончание -и, а в твердом варианте — окончание -"Ъ (-е).

В сохранившихся памятниках псковской письменности XIV века отмечаются единичные примеры употребления синкретичной флексии Р.-Д.-М. падежей -"Ъ (-е) в твердом варианте склонения и еще одной, новой для псковского диалекта, синкретичной флексии тех же падежей -ы (-и).

К XV веку интересующих нас примеров становится больше, и на их основании можно делать первые выводы о соотношении конкурирующих флексий. В форме Р.-Д.-М. падежа в это время употребляется преимущественно окончание -"Ь (-е). При этом отдельные примеры с флексией -ы (-и) фиксируются в тех же текстах, что и примеры с флексией (-е), а это позволяет исключить чисто территориальное распределение разных синкретичных форм.

К началу XVII века складывается ситуация, когда флексии (-е) и -ы (-и) имеют равное распространение. На протяжении XVII века ситуация резко изменяется, и к концу столетия окончание -ы (-и) уже полностью доминирует, флексия же (-е) употребляется в ограниченном круге синтаксических конструкций: в формах родительного падежа в беспредложном употреблении и в сочетаниях с предлогом "с".

Полученная картина развития падежного синкретизма в XIV — XVII веках представляется объективной, так как она восстановлена по оригинальным псковским рукописям соответствующего периода. Это позволяет сопоставить с ней данные многочисленных памятников, дошедших до нас в более поздних списках.

Как показало исследование копий XVII века с харатейных грамот XIV — XV веков, эти тексты (когда они представляют собой списки, а не пересказы) сохраняют морфологические особенности своих оригиналов и отражают состояние падежного синкретизма в псковских говорах XIV — XV вв.

В результате анализа псковских летописей стало очевидно, что большинство летописных списков XVI — XVII веков также зафиксировали состояние падежного синкретизма не современное моменту их создания, а более раннее, то есть то, которое было отражено в их источниках. В том числе это относится к спискам, составители которых последовательно исправляли отраженные в источнике фонетические диалектизмы на нормативные написания. Ситуацию своего времени отразили только те час-

ти летописей, которые были составлены непосредственно в XVI — XVII вв., а не скопированы с более ранних источников. Более того, сопоставление списков разных псковских летописей дает возможность предполагать, что ряд случаев отражения синкретической флексии (-е) восходит к общему источнику — псковскому летописному своду XV века.

По теме диссертации автором опубликованы следующие работы:

1. Состояние падежного синкретизма в псковских говорах начала XVII века // «Молодежь и наука — третье тысячелетие». Второй Международный конгресс студентов, молодых ученых и специалистов. М., 2002. Ч. 2. С. 94 — 95. (0,1 п. л.)

2. К проблеме падежного синкретизма в псковских говорах первой половины XVII века // Актуальные проблемы филологической науки: взгляд нового поколения. М., 2002. Вып. 1. С. 5 — 10. (0,5 п. л.)

3. Синкретичные формы родительного-дательного-местного падежей единственного числа существительных с исторической основой на *-а в псковском диалекте XIV — XVII веков. М., 2004. 39 с. Рукопись деп. в ИНИОН РАН № 58990 08.12.2004. (2 п. л.)

Отпечатано в копицентре «СТ ПРИНТ» Москва, Ленинские горы, МГУ, 1 Гуманитарный корпус. www.stprint.ru e-mail: zakaz@,stprintru тел 939-3338 Заказ № 4, тираж 50 экз. Подписано в печать 12.01. 2005 г.

^ Г

í 1, 4

'304

22 MAP 2005

Оглавление научной работы автор диссертации — кандидата филологических наук Алпатова, Елена Александровна

Введение С.

Часть I. Формы Р., Д.-М. падежей существительных с исторической основой на *-а в памятниках псковской письменности XIV — XVII вв.

Глава 1. Состояние падежного синкретизма в псковских С. говорах XIV — XVI веков.

Глава 2. Состояние падежного синкретизма в псковских С. говорах начала XVII века. Родительный падеж с окончанием -Tfe (-е). С.

Дательный падеж с окончанием -ы (-и). С.

Местный падеж с окончанием -ы (-и). С.

Глава 3. Состояние падежного синкретизма в псковских С. говорах второй половины XVII века.

Местный падеж с окончанием -ы (-и). С.

Дательный падеж с окончанием -ы (-и). С.

Родительный падеж с окончанием -Tfc (-е). С.

Часть II. Формы Р., Д.-М. падежей существительных с исторической основой на *-а в памятниках псковской письменности XVI — XVII вв., являющихся списками с более ранних текстов.

Глава 4. Списки XVII века с псковских харатейных грамот XIV С. 63 — XV веков.

Глава 5. Списки псковских летописей XVI — XVII веков.

Вводные замечания. С.

Псковская II летопись.

Синодальный список С.

Псковская III летопись.

Строевский список С.

Архивский II список С.

Псковская I летопись.

Тихановский список С.

Архивский I список С.

Погодинский список С.

Список Оболенского С.

Итоги исследования псковских летописей. С.

Введение диссертации2005 год, автореферат по филологии, Алпатова, Елена Александровна

1. Подсистема форм родительного, дательного и местного падежей (далее Р., Д., М. с соответственно) основой единственного на *-а в числа существительных исторической диалектах современного русского языка представлена определенным количеством вариантов. В частности, во многих говорах наблюдается совпадение этих форм. Существует два основных типа такого совпадения: первый, с флексией <е> (типа у сестре, к сестре, о сестре), характерен для некоторых среднерусских говоров и ряда говоров южнорусского наречия, второй, с флексией <и> (типа у сестры, к сестры, о сестры), в этих позициях встречается в отдельных областях юго-западной зоны и широко распространен на северо-западе [ДАРЯ, II. Карты 1,2; Сологуб, 1972]. Впрочем, в северо-западном ареале имеются и более сложные системы Р., Д., М. падежей существительных с исторической основой на *-а. Они детально описаны в специальной работе А.В. Тер-Аванесовой [Тер-Аванесова, 1998. 177 191], которая повторно проанализировала материалы, собранные для Диалектологического атласа русского языка, и получила более дробную карту, так как ею были учтены формы с безударными флексиями, разница предложных и беспредложных контекстов с формами родительного падежа и ряд других факторов, влияющих на употребление той или иной флексии. Внутри двух основных типов с совпадением Р., Д., М. падежей и с разными флексиями Р. и Д.-М. А.В. Тер-Аванесова выделяет несколько подтипов, определяемых совпадением различением твердой и мягкой разновидности склонения, морфонологической твердостью мягкостью задненебных, совпадением или различением ударных и безударных флексий твердого варианта и т. д.Среди систем с совпадением Р., Д., М. падежей наиболее широко в северо-западных русских говорах распространена "новгородская" система (Р.-Д,-М. тв. и мягк. -ы (-и) жены, коровы, земли, руки), бытующая в том числе в северной части псковских говоров. Гораздо реже встречается "южнопсковская" система, для которой характерно варьирование окончаний -е и -ы (-и) во всех трех падежных формах (жены I жене, коровы I корове, земли I земле, руки /руке). Так называемая "ятевая" система (Р.-Д.-М. тв. и мягк. -е: жене, корове, земле, руке) зафиксирована в говоре единственной деревни Козодои Великолукской области, В северо-западных говорах выделяются также типы с различением твердого и мягкого вариантов склонения: "верхневолжский" (Р.-Д.-М. совпадают, тв. вариант -ы, мягк. -е: ж:ены, коровы, земле,руке), "ловатский" (Р.-Д.-М. совпадают, существительные с твердыми основами и ударением на окончании -ы противопоставлены всем остальным, получающим флексию -е: ж:ены, корове, земле, руке), "невельский" (Р.-Д.-М. совпадают, существительные с твердыми основами и безударным окончанием -ы противопоставлены всем остальным, имеющим флексию -е: ж:ене, коровы, земле, руке). Кроме того, есть системы с совпадением Р.-Д.-М., в которых основы на задненебные согласные ведут себя иначе, чем основы на парные твердые и на парные мягкие согласные. В таких системах в безударных окончаниях твердой разновидности могут быть колебания флексий -ы и -е, тогда как основы на задненебные присоединяют исключительно -е, а основы на парные мягкие присоединяют -и. Эти системы встречаются в отдельных говорах Великолукского, Торопецкого и Невельского районов (южно-псковских, пограничных со смоленскими) [Тер-Аванесова, 1998. 181 184].Системы с разными окончаниями Р. и Д.-М. падежей бывают двух основных типов. Во-первых, это говоры, в которых в твердой разновидности Р.п. образуется при помощи окончания -е, а Д.-М.п. ы (-и), то есть "обратные" к системе литературного языка. Такие говоры встречаются в районе Опочки, Новоржева и Пушкинских Гор. Во-вторых, есть говоры, в которых по-разному образуются формы "родительного предложного" падежа (определяемые контекстами с предлогами с, из, от, до, для, после, возле, около, у и др.) и "родительного беспредложного" (в контекстах отрицания, партитивных, при некоторых глаголах типа бояться воды, а В также обычно в контекстах, выражающих отмечены принадлежность). отдельных говорах северо-запада системы, образующие формы Д., М., а также "Р. беспредложного" при помощи окончания -ы, а формы "Р. предложного" при помощи окончания -е [Тер-Аванесова, 1998. 179—180, 188]. При всем разнообразии существующих типов, для большинства псковских говоров все же характерен синкретизм Р.-Д.-М. падежей с флексией -ы (-и) в твердом и мягком варианте склонения [ДАРЯ, П. Карты 1,2]. Между тем, в древнепсковском диалекте была представлена иная система с совпадением Р.-Д.-М. падежей при сохранении различия между твердым и мягким вариантом склонения (Р.-Д.-М. жен, но земли) [Зализняк, 1993. 214 215]. Таким образом, история форм Р.-Д.-М. падежей в тех псковских говорах, которые имеют синкретичную флексию -ы (-и) в твердом и мягком вариантах склонения это история постепенного изменения одного типа синкретизма (с флексией в другой (с флексией -ы) в твердом варианте склонения при сохранении в мягком варианте синкретизма с неизменной флексией -и. См. подробнее [Тер-Аванесова, 1998. 179 180].2. Следует сказать, что в лингвистике термин "синкретизм" применяется для обозначения разных явлений. В исторической и современной диалектологии им традиционно обозначается использование единого означающего для выражения значений, имеющих и способных иметь свои, особые средства выражения. В данной работе термины "синкретизм" и "синкретичный" используются именно в таком значении, то есть синкретизмом в ней называется употребление одной формы для выражения значений родительного-дательного-местного падежей. Причинам формирования падежного синкретизма в древнерусских диалектах посвящены многие лингвистические исследования. Существует несколько традиционных концепций, разработанных учеными на разных этапах изучения данного явления. А.И. Соболевский в своих «Лекциях по истории русского языка» рассматривал формы Р.п. на -fe (-е) под рубрикой "формы Д.-М. на месте Р.", а примеры форм Д.-М. на -ы (-и) как "формы Р. на месте Д.-М.", не давая им никакого иного толкования [Соболевский, 1907. 202 203]. Н.М. Каринский также писал о "смешении Род. и Дат. (Мест.) ед. ж.р. основ на -а", которое "породило в живой речи формы с окончанием -е к) в Род. ед. и Дат.-Мест." [Каринский, 1909. 189], то есть объяснял формирование синкретизма взаимодействием падежных форм внутри одного типа склонения. Большинство же ученых вслед за А.А. Шахматовым объясняют возникновение синкретизма в парадигме существительных женского рода взаимным влиянием твердого и мягкого вариантов склонения. При этом этапы данного процесса разные лингвисты представляют по-разному. В «Исследовании о языке новгородских грамот ХШ и XIV вв.» А.А. Шахматов так описывал совпадение форм Р.-Д.-М. падежей: "Д. и М. земли перешло под влиянием хвалй в земл4:, а Р. земл под влиянием in хвалы заменился через земли. Одно время рядом с новыми формами Д. и М. землг, Р. земли могли сохраняться и древние формы Д., М. земли; Р. землА. При этом форма Р. землЬ могла связываться в представлении говорящих с формой Д. и М. землк, а форма Р. земли с формой Д., М. земли". Таким образом, появились две формы земли и земл для всех трех падежей сначала в мягком склонении, а затем по аналогии и в твердом. "Естественно, что такое совпадение форм в этих трех падежах стало вызывать представление о тождественности по звуку Р., Д. и М. падежей. Конечно, в языке должно было сказаться стремление к большему однообразию, вследствие чего одни формы стали вытеснять другие, и потому уже в XIV веке можно встретить памятники исключительно употребляющие формы на другие только формы на -и. Позднейший язык сохранил эти различные образования в различных говорах" [Шахматов, 1886. 190—192]. Сходной точки зрения придерживался Н.И.Дурново: "В великорусском языке имена на -а с основою на мягкую подвергались влиянию имен с основою на твердую согласную; таким образом явились окончания Д.-М. ед. -fe вместо -и и окончание -и вместо старого -fe в Р. ед. С другой стороны, получили большое распространение и формы Р. ед. на -fe, как от основ на мягкие, так и от основ на твердые согласные". Появление форм Д.-М. на -ы от твердых основ в соответствии с формами на -и от мягких Н.И. Дурново относил к более позднему времени [Дурново, 1924. 280 281]. Развивая эту гипотезу, П.С. Кузнецов писал, что во "взаимодействии между твердой и мягкой разновидностями сказывается тенденция объединения различных типов склонения". При этом он подчеркивал, что "в различных падежах процесс осуществляется в разных направлениях. В Р.п. обнаруживается воздействие твердой разновидности на мягкую, в результате чего появляется окончание -и в мягкой разновидности (при сохранении старой формы в твердой разновидности); в Д. же и М. падежах, напротив, наблюдается воздействие мягкой разновидности на твердую: мягкая разновидность сохраняет старые формы, твердая же разновидность получает формы параллельные мягкой, но с окончанием -ы, а не -и" [Кузнецов, 1959. 38 46]. Аналогичным образом описывается данное явление на материале современных русских говоров в книге СП. Обнорского «Именное склонение в современном русском языке» [Обнорский, 1927. С 87 94]. Интересно, что системы некоторых современных говоров, где в твердом варианте Р.п. имеет окончание -е, а Д.-М -ы, СП. Обнорский считает поздним новообразованием: и формы на и формы на -ы для трех падежей известны в современных говорах. Но указанный процесс диалектически еще осложнился. Старое различие форм для Р.п. (жены), с одной стороны, для Д. и М. падежей (эюенИ), вызвало с возникновением нового типа Р.п. на совпавшего с Д. и М. п., новообразования для последних падежей именно формы на -ы, благодаря чему восстановилось шедшее из старины различие между обоими рядами новых форм" [Обнорский, 1927. 88]. Многие исследователи в качестве одного из важнейших процессов, вызвавших формирование падежного синкретизма в парадигме а-склонения, называют "взаимодействие основ на -ja и на -i" [Марков, 1974. 61]. См. также [Обнорский, 1927. 88; Кузнецов, 1959. 46; Зализняк, 1993. 215]. Взаимодействие это выражалось не в прямом переносе окончаний одного типа в другой, но в том, что одно склонение приобретало общее окончание для трех падежей (при наличии ранее двух разных окончаний) в результате того, что другое склонение уже имело общую форму для этих трех падежей. Кроме того, в качестве факторов, в разной степени влиявших на процесс совпадения падежных форм, назывались влияния склонения прилагательных и местоимений [Шахматов, 1911. 524; Добромыслова, 1961. 88]. М.В. Шульга в статье, посвященной проблеме "падежной омонимии" в склонении русских прилагательных, причастий и неличных местоимений, предположила, "что динамика атрибутивных форм может прогнозировать направление развития форм субстантивных" [Шульга, 1985. 96]. Однакокак М.В. Шульга показала позднее, "характер связи между падежными формами существительных и прилагательных предопределяет обратную зависимость", то есть "толчок для реализации предпосылок к свертыванию системы падежных противопоставлений в адъективном склонении давали различные преобразования в формах существительных женского рода, прямо или косвенно затрагивавшие противопоставление форм Р. и Д.-М. ед." [Шульга, 2003. 228 233]. Г.А. Хабургаев в статье «К вопросу об интерпретации падежного синкретизма в русских говорах» писал: "Синкретизм Р.-Д.-М. женского склонения исторически должен быть интерпретирован не как объединение Р., Д. и М. падежей, а как результат их совпадения в процессе преодоления синонимии падежных окончаний и унификации словоизменительных классов существительных" [Хабургаев, 1963. 73]. Говоря о причинах такого совпадения, Г.А. Хабургаев предполагал, что на его формирование могло повлиять различие типичных конструкций с разными падежными формами: именительный, винительный, творительный без предлогов, а дательный, местный и в некоторых значениях родительный в предложных конструкциях, ослабляющих специфическую семантику флексий [Там же. 72]. А.Н. Добромыслова также рассматривает формирование падежного синкретизма как следствие стремления языка "к уменьшению частных падежных систем". По мнению исследовательницы, женское склонение в подобных системах утрачивает особую форму родительного падежа, и поэтому дальнейшие процессы следует рассматривать уже как взаимодействия разновидностей в синкретической форме Р.-Д.-М. падежей [Добромыслова, 1959. 86 87]. Таким образом, проблема изначального возникновения единой формы Р.-Д.-М. падежей (в любом из существующих вариантов) на базе системы с различением Р.п,, с одной стороны, и Д.-М., с другой стороны, разработана в исторической русистике довольно подробно. Имеются данные и о том, когда в северо-западных диалектах мог возникнуть падежный синкретизм по крайней мере двух типов. Судя по материалам берестяной письменности уже в XI XII вв. в древненовгородском койне была система Р.-Д.-М. cecmpi, землей с полностью обобщенным окончанием -fe [Зализняк, 1993. 212 213]. Она могла возникнуть только в результате взаимодействия и мягкий северо-восточной варианты системы, при унифицировавшей твердый склонения различении Р.п. и Д.-М. (Р.п. жены, земли; Д.-М.п. эюетй, земл:£) и системы псковского типа, унифицировавшей формы Р.-Д.-М. падежей в пределах каждого из вариантов склонения (Р.-Д.-М. жен:й, земли). И поскольку система древненовгородского койне оказалась уже вполне сформировавшейся не позднее начала XII в., то образование северо- Подробно о членении традиционного родительного падежа на собственно родительный, партитивный и отделительный падежи применительно к различным диалектным системам см. [Бромлей, Булатова, 1972.С.ЗЗ —35,48 —51]. 10 восточной и интересующей нас псковской систем должно относиться к поздней праславянской эпохе [Зализняк, 1993. С, 216]. 3. Дальнейшая судьба падежного синкретизма в истории русского языка исследована в различной мере на разном диалектном материале. Так, проблема падежного синкретизма в истории древненовгородского диалекта рассматривается в целом ряде исследований, базирующихся на материале новгородских памятников письменности [Шахматов, 1886 Соболевский, 1907; Парахина, 1956; Молодых, 1957; Яковлева, 1958 Добромыслова, 1959; Добромыслова, 1961а; Добромыслова, 19616 Мирецкий, 1965; Галинская, 1991; Зализняк, 1988; Зализняк, 1993 Зализняк, 1995; Зализняк, 2004 а]. Между тем, на материале псковских говоров история данного явления описана менее полно, недостаточно последовательно и подробно. Феномену совпадения форм Р.-Д,-М. падежей внимание уделялось, с одной стороны, на страницах нескольких работ, посвященных анализу отдельных памятников псковской письменности [Соболевский, 1907; Шахматов, 1909; Шахматов, 1912; Карийский, 1917]; с другой стороны, псковский материал привлекался для сопоставления в исследованиях, обобщающих данные всех русских говоров с точки зрения типологии и развития падежного синкретизма [Добромыслова, 1959; Хабургаев, 1963; Сологуб, 1972; Зализняк, 1993]. Такая ситуация отчасти обусловлена недостатком материала для изучения ранней истории древнепсковского диалекта. Состояние древненовгородского диалекта XI XIII веков может быть вполне достоверно реконструировано, прежде всего, на базе значительного корпуса берестяных грамот этого времени, найденных в Новгороде и Старой Руссе, тогда как для псковского диалекта данного периода II прямых источников нет вовсе. Что же касается XIV века, то здесь такими источниками являются псковские берестяные грамоты 4, 6, 7 (прочие псковские 9—12]. В научном обороте есть материал по падежному синкретизму в псковских говорах из памятников письменности XIV XVI вв. [Соболевский, 1907; Каринский, 1909; Карийский, 1917; Шахматов, 1909; Шахматов, 1912; Добромыслова, 1959; Хабургаев, 1963]. Круг источников рассматриваемого периода мог бы быть расширен. Так, установлено псковское происхождение Ипатьевского списка летописи (XIV в.) [Шахматов, 1909. 114]. Однако она имеет столь сложную историю создания и, как следствие этого, многослойную в языковом отношении структуру, что ее анализ является отдельной исследовательской проблемой. Имеются также источники, отразившие живую псковскую речь без посредства традиционной славянской графики русско-немецкие словари-разговорники XVI XVII веков. Анонимный разговорник второй половины XVI века (на бумаге, в четвертку, на 94 листах), храняш;ийся в Берлинской Королевской библиотеке, привлекал внимание отечественных исследователей начиная с середины XIX века [Строев, 1841; Сырку, 1897; Яцимирский, 1921]. Недавно памятник издан в Германии [Falowski, 1994]. Издатель установил, что разговорник создан во Пскове [Falowski, 1994. 11]. Рукопись диалектной содержит, фонетики по-видимому, и многочисленные однако отражения графическая морфологии, берестяные грамоты представляют собой маленькие фрагменты, не дающие лингвистической информации) [Зализняк, 1995. непоследовательность автора не позволяет установить это точно. Так, См. подробнее [Соболевский, 1884. 64; Шахматов, 1909. 119]. 12 например, автором, как кажется, отражено шепелявое произношение свистящих согласных: schutzok (=сучок) (Зоб), meschytz Die monat (9об), schronilsa (41), но при этом наблюдаются самые разнообразные способы передачи свистящих и шипящих: па syrokom poly (7), RoB doroga, prossu (806), Kreschenie, но Rosestuo (9o6), prossol tomu tretoi god (1106), Recka\ Lusa\ prud (12o6), sto (=что), Isesch (40o6), Koli opet vmene budes (42o6),Wassy ludy, но здесь же Nasy ludy (43об), saloba (44об), skasy jemu vsso (=ужо?) budu (56o6), Raswesy vsol (=развяжи узел) (57об). Так же сложно делать выводы о морфологических явлениях, засвидетельствованных рукописью. Если наличие в говоре формы именительного падежа на -е существительных мужского рода практически не вызывает сомнений: Kakoue to war ty suda priwesle (59o6), T примеры форм Д. и М. падежей: ро prawdy (7об, 70), па odnoi tzeny O (70об), oseypoiy (8606), а с другой стороны Р.п.: рагеп pody posaluy Dobuwaty mene Moloditze (42об) на фоне описанной непоследовательности использования тех или иных написаний не могут быть признаны достоверными свидетельствами наличия или отсутствия в псковском говоре конца XVI века того или иного типа синкретизма Р.-Д.М. падежей. Так же неясна ситуация, наблюдаемая в словаре-разговорнике Т. Фенне XVII века [Fenne, 1970]. Здесь есть ряд примеров Р.п. на -е: dai mnie kabale 263.1, dice fscekoi pritze 263.2, Nadobp selde depolnit: nalit roszolum dobro selde ne isportzit 278.3 (то.что слово сельдь изменяется по типу склонения существительных с исторической основой на *-а, показывает контекст Fftoi selde roszolu niet tee seldce sgnilce kabui tu seldu poiale bul sroszolum ino ta selda ne sgnila bula 430.1), viesetz viesz prcemo da neprovos dusche suoie 282.2, malo vbaffke 296.5 (но рядом besz vbaffk 298.5), kolko stanet doline 455.3 При этом невозможно определить, какую флексию Д.-М. пп. передают формы, оканчивающиеся в записи латиницей на -у или -l.ffiurmi 234.2, praffkodnoi storom 246.3, па dorogi 328.5, tovar па susi (=на суще) 366.1, ias tebe toi tzenl due rubli ieszepribafflu 396.1, iaffsei nedly_ stovarum ssamoria pryechal 402.5, poprcemoi tzenl ty mnie tovar prodai 404.5, ne pomeri ty sa suoy tovar proszis 422.3, ЛАЪ.в,сга5ку 456.3, vtichoi vodi 470.3, как vosffkorosti 4,12.6,ffchudoigoverk[pomotzi niet 473.1. Такая запись может соответствовать как окончанию -ы, так и окончанию -"Ь (это второе соответствие предполагал и P.O. Якобсон, последовательно транслитерировавший -i как -"Ь). 13

Заключение научной работыдиссертация на тему "Формы родительного-дательного-местного падежей единственного числа существительных с исторической основой на *-а в памятниках псковской письменности XIV-XVII веков"

Заключение.

Итак, история форм родительного, дательного-местного падежей в склонении существительных с исторической основой на *-а и существительных, позднее оформившихся по данному типу, на протяжении обозримого периода предстает следующим образом. Уже в позднепраславянскую эпоху в псковских говорах существовала морфологическая система, в которой в парадигме а-склонения была представлена синкретическая форма Р.-Д.-М. падежей. В мягком варианте склонения для нее было характерно окончание -и, а в твердом варианте — окончание (-е).

В сохранившихся памятниках псковской письменности XIV века отмечаются единичные примеры употребления синкретичной флексии Р.-Д.-М. падежей (-е) в твердом варианте склонения и еще одной, новой для псковского диалекта, флексии тех же падежей -ы (-и).

К XV веку интересующих нас примеров становится больше, и на их основании можно делать первые выводы о соотношении конкурирующих флексий. В форме Р.-Д.-М. падежа в это время употребляется преимущественно окончание (-е). При этом отдельные примеры с флексией -ы (-и) фиксируются в тех же текстах, что и примеры с флексией -ТЬ (-е), а это позволяет исключить чисто территориальное распределение разных синкретичных форм.

К началу XVII века складывается ситуация, когда флексии (-е) и -ы (-и) имеют равное распространение. На протяжении XVII века ситуация резко изменяется, и к концу столетия окончание -ы (-и) уже полностью доминирует, флексия же (-е) употребляется в ограниченном круге синтаксических конструкций: в формах родительного падежа в беспредложном употреблении и в сочетаниях с предлогом "с".

Полученная картина развития падежного синкретизма в XIV — XVII веках представляется объективной, так как она восстановлена по оригинальным псковским рукописям соответствующего периода. Это позволяет сопоставить с ней данные многочисленных памятников, дошедших до нас в более поздних списках.

Как показало исследование копий XVII века с харатейных грамот

XIV — XV веков, эти тексты (когда они представляют собой списки, а не пересказы) сохраняют морфологические особенности своих оригиналов и отражают состояние падежного синкретизма в псковских говорах XIV —

XV вв.

В результате анализа псковских летописей стало очевидно, что большинство летописных списков XVI — XVII веков также зафиксировали состояние падежного синкретизма не современное моменту их создания, а более раннее, то есть то, которое было отражено в их источниках. В том числе это относится к спискам, составители которых последовательно исправляли отраженные в протографе фонетические диалектизмы на нормативные написания. Ситуацию своего времени отразили только те части летописей, которые были составлены непосредственно в XVI — XVII вв., а не скопированы с более ранних источников. Более того, сопоставление списков разных псковских летописей дает возможность предполагать, что ряд случаев отражения синкретической флексии (-е) восходит к общему источнику — псковскому летописному своду XV века.

Список научной литературыАлпатова, Елена Александровна, диссертация по теме "Русский язык"

1. Акты юридические или Собрание форм старинного делопроизводства. СПб., 1838.

2. Алексеев Ю.Г. Псковские купчие XIV — XV вв. // Вспомогательные исторические дисциплины. Вып. 7. Л., 1976.

3. Апухтин В.Р. Псково-Печерский Успенский монастырь и его вкладная книга 1558 года. М., 1914.

4. Артемьев А.Р. Города Псковской земли в XIII — XV вв. Владивосток, 1998.

5. Арциховский A.B., Тихомиров М.Н. Новгородские грамоты на бересте. Из раскопок 1956 — 1957 гг. М., 1963.

6. Белецкий В.Д. Древний Псков по материалам археологических раскопок экспедиции Государственного Эрмитажа // Археологический сборник Государственного Эрмитажа. XXIX. Л., 1968.

7. Бромлей C.B., Булатова Л.Н. Очерки морфологии русских говоров. М., 1972.

8. Валк С.Н. Начальная история древнерусского частного акта // Вспомогательные исторические дисциплины. М. — Л., 1937. С. 285 — 317.

9. Валк С.Н. Новые грамоты о новгородско-псковских отношениях с Прибалтикой в XV в. // Исторический архив. 1956. № 1.

10. Валк С.Н. Псковская данная (XV в.?) // Вопросы социально-экономической истории и источниковедения периода феодализма в России. М., 1961.

11. Ващенко Т.Ф. К изучению отказных книг // История русского языка. Исследования и тексты. М., 1982.

12. Виноградов B.B. Исследования в области фонетики северно-русского наречия. Вып. 1. Очерки из истории звука *fe в северно-русском наречии. Глава III. О произношении *fc в говорах древнего Пскова // Известия ОРЯС. 1919 г. Т. 24. Кн. 2. Пг., 1923.

13. Востоков А.Х. Описание русских и словенских рукописей Румянцевского музеума. СПб., 1842.

14. Галинская Е.А. К истории синкретичных именных форм в русских северо-западных говорах // Вестник МГУ. Филология. 1991. № 5. С. 28 — 36.

15. Галинская Е.А. Фонетика смоленского диалекта начала XVII в. // Вопросы русского языкознания. Вып. 6. Актуальные проблемы современной русистики: диахрония и синхрония. М., 1996.

16. Галинская Е.А. Из исторической фонетики псковских говоров // Вопросы русского языкознания. Вып. 7. Русские диалекты: история и современность. М., 1997.

17. Галинская Е.А. Историческая фонетика русских диалектов в лингвогеографическом аспекте. М., 2002.

18. Гарифулин Ф.Ш. К вопросу об авторстве и месте создания свода 1547 года Псковской первой летописи // Опыты по источниковедению. Древнерусская книжность: редактор и текст. СПб., 2000.

19. Геровский Г.И. Древнерусские написания жч, жг и г перед передними гласными // Вопросы языкознания. 1959. № 4. С. 52 — 59.

20. Глускина С.М., Большакова Н.В. Разговорник Т. Фенне как источник для изучения псковского диалекта XVII в. // Псковские говоры в их прошлом и настоящем. Л., 1988.

21. ГВНП — Грамоты Великого Новгорода и Пскова. Под ред. С.Н. Валка. М.—Л., 1949.

22. Гроздилов Г.П. Раскопки древнего Пскова (1956, 1958 — 1960 гг.) //

23. Археологический сборник Государственного Эрмитажа. XXIII. JL, 1962.

24. Даль В.И. Толковый словарь живого великорусского языка. Т. I — IV. М., 1981 — 1982.

25. Демьянов В.Г. Звуковое качество по иноязычным показаниям XVII века // История русского языка и лингвистическое источниковедение. М., 1987.

26. Денисенко Ю.Ф. Опыт реконструкции лексической системы псковских говоров Средневековья (на материале местной лексики Псковских летописей) // Псковские говоры в их прошлом и настоящем. Л., 1988.

27. Дерягин В.Я. О местных вариантах русской деловой речи XV — XVII вв. // Известия АН СССР. Серия литературы и языка. 1980. Т. 39. № 5.

28. ДАРЯ — Диалектологический атлас русского языка. Вып. I. Фонетика. М., 1986. Вып. II. Морфология. М., 1989.

29. Добромыслова А.Н. К истории форм дательного-местного на -ы в северновеликорусских говорах // Вестник МГУ. Историко-филологическая серия. 1959. № 3. С. 86 — 100.

30. Добромыслова А.Н. К истории форм женского склонения в древнем новгородском говоре // Вестник МГУ. Сер. VII. Филология, журналистика. 1961. № 4. (а)

31. Добромыслова А.Н. К интерпретации одного явления падежного синкретизма в древнем новгородском говоре // Вопросы языкознания. 1961. №6. (б)

32. Дополнение к опыту областного великорусского словаря. СПб., 1858.

33. Дурново H.H. Очерк истории русского языка. М.—Л., 1924.

34. Евлентьев К.Г. Археологическая записка о Погашенных. Псков, 1870.

35. Евлентьев К.Г. Книги псковитина посадского торгового человека Сергея Иванова сына Поганкина. Псков, 1871. (а)

36. Евлентьев К.Г. Документы Псковского Николаевского Любятова монастыря, обращенного в приходскую церковь. Псков, 1871. (б)

37. Живов В.М. Роль русского церковнославянского языка в истории славянских литературных языков // Актуальные проблемы славянского языкознания. М., 1988. С. 49 — 98.

38. Живов В.М. Язык и культура в России XVIII века. М., 1996.

39. Живов В.М. Очерки исторической морфологии русского языка XVII — XVIII веков. М., 2004.

40. Жуковская З.В. О типе говоров к югу от Гдова // Псковские говоры. Вып. I. Псков, 1962.

41. Жуковская З.В. Об особенностях безударного вокализма в говорах к северо-востоку от Пскова // Псковские говоры. Вып. II. Псков, 1968.

42. Жуковская З.В. Псковские письменные памятники как источник изучения фонетических особенностей местных говоров в их истории // Псковские говоры. Вып. III. Псков, 1973. С. 15 — 34.

43. Жуковская З.В. О вокализме псковских говоров // Псковские говоры в их прошлом и настоящем. Л., 1988. С. 5 — 16.

44. Зализняк A.A. От праславянской акцентуации к русской. М., 1985.

45. Зализняк A.A. Древненовгородское койне // Балто-славянские исследования 1986. М., 1988.

46. Зализняк A.A. К изучению языка берестяных грамот // Янин В.Л., Зализняк A.A. Новгородские грамоты на бересте. Из раскопок 1984 — 1989 гг. М., 1993. С. 191—319.

47. Зализняк A.A. Древненовгородский диалект. М., 1995.

48. Зализняк A.A. Древненовгородский диалект. М., 2004. (а)

49. Зализняк A.A. Слово о полку Игореве. М., 2004. (б)

50. Зализняк A.A., Колосова И.О., Лабутина И.К. Псковские берестяные грамоты 6 и 7 // Российская археология. 1993. № 1. С. 196 — 210.

51. Иконников B.C. Опыт русской историографии. Киев, 1908.

52. Именное склонение в славянских языках XI-XIV вв. Лингво-статистический анализ. Л., 1974.

53. Казакова H.A. Некоторые топонимы Псковской земли XV — первой половины XVI в. // Вспомогательные исторические дисциплины. Сб. 5. Л., 1973. С. 71—81.

54. Кандаурова Т.Н. К истории древнепсковского диалекта XV в. (о языке псковского Пролога 1383 г.) // Труды Института языкознания АН СССР. Т. 8.М., 1957.

55. Капорулина Л.В. Сравнительный анализ присубстантивного управления падежей в I Псковской и Лаврентьевской летописях // Псковские говоры. Вып. III. Псков, 1973. С. 67 — 82.

56. Капралова С.Г. Изучение древних псковских памятников XIV, XV вв. и Псковская судная грамота // Ученые записки Московского городского педагогического института. Т. 33. Вып. 3. М., 1954.

57. Каринский Н.М. Язык Пскова и его области в XV веке. СПб., 1909.

58. Каринский Н.М. Очерки из истории псковской письменности и языка. Ч. 1. 1916; Ч. 2. 1917.

59. Каринский Н.М. Паремийник 1271 г. как источник для истории псковского письма и языка // Статьи по славянской филологии и русской словесности. Л., 1928.

60. Касаткин Л.Л. Современная русская диалектная и литературная фонетика как источник для истории русского языка. М., 1999.

61. Касаткина Р.Ф. Об открытых гласных — рефлексах в современных русских говорах // Языковая система и ее развитие во времени и пространстве. М., 2001. С. 80 — 85.

62. Каштанов С.М., Робинсон А.Н. Две жалованные грамоты 1510 г. псковским монастырям // Записки отдела рукописей Государственнойбиблиотеки им. В.И. Ленина. Вып. 24. М., 1961.

63. Клосс Б.М. Предисловие // Псковские летописи. Т. 1 — 2. М., 2003. Колесов В.В. К характеристике исходной палатальности согласных в древнепсковском говоре // Псковские говоры. Вып. III. Псков, 1973. С. 514.

64. Колосова И.О. Хронологический и географический комментарий к рядной Спасо-Мирожского монастыря и Семена Жаворонка с сябрами на землю Подграмскую // Вспомогательные исторические дисциплины. XVIII. Л., 1987.

65. Колосов Л.Ф. Севернорусская деловая письменность XVII — XVIII вв. (орфография, фонетика, морфология). М., 2000.

66. Колосов Л.Ф. О лингвоисточниковедческом описании памятников деловой письменности // Вестник Московского государственного областного университета. Серия «Русская филология». Вып. 1. № 4. С. 2327.

67. Корецкий В.И. Вновь открытые новгородские и псковские грамоты XIV — XV вв. // Археографический ежегодник за 1967 г. М., 1969. С. 275290.

68. Корнеева-Петрулан М. Лествица 1479 г. как памятник письменного языка Псковской области в XV веке // Slavia. Roch. X. Sesit 1, 2. Прага, 1931.

69. Костомаров Н.И. Лекции по русской истории. СПб., 1861. Котков С.И. Вопросы истории русского языка в свете некоторых данных южновеликорусских памятников // Вопросы образования восточнославянских национальных языков. М., 1962.

70. Котков С.И. Отказные книги // Вопросы языкознания. 1969. № 1. Котков С.И. О памятниках народно-разговорного языка // Вопросы языкознания. 1972. № 1.

71. Крепких Т.А. История диалектных различий в русском именном склонении. М., 1979.

72. Крысько В.Б. Древний новгородско-псковский диалект на общеславянском фоне // Вопросы языкознания. 1998. № 3. С. 74 — 90.

73. Кузнецов П.С. Очерки исторической морфологии русского языка. М., 1959.

74. Лабутина И.К. Историческая топография Пскова в XIV — XV вв. М., 1985.

75. Лабутина И.К., Костючук Л .Я. Псковские берестяные грамоты № 3 и № 4 // Советская археология. 1981. № 1. С. 66 — 79.

76. Ларин Б.А. Лекции по истории русского литературного языка (XI — середины XVIII вв.). М., 1975.

77. Ларин Б.А. Три иностранных источника по разговорной речи Московской Руси XVI — XVII веков. СПб., 2002.

78. Лебедева А.И. Значение топонимики для исторической диалектологии (по материалам топонимики Псковской области) // Ученые записки ЛГУ. Вып. 52. №267. Л., 1960.

79. Лопарев Х.М. Грамоты конца XV или начала XVI в. // Сборник Псковской губернской ученой архивной комиссии. Вып. 1. Псков, 1917.

80. Ляпунов Б.М. Отзыв о сочинении Н.М. Каринского «Язык Пскова и его области в XV веке» // Сборник отчетов о премиях и наградах за 1909 г. (Премии имени графа Д.А. Толстого). СПб., 1911. С. 513 — 559.

81. Марасинова Л.Н. Новые псковские грамоты XIV — XV вв. М., 1966.

82. Марков В.М. Историческая грамматика русского языка. Именное склонение. М., 1974.

83. Мартине А. Нейтрализация и синкретизм // Вопросы языкознания. 1969. № 2.

84. Мейчик Д.М. Грамоты XIV и XV вв. Московского архива

85. Министерства юстиции (их форма, содержание и значение в истории русского права). М., 1883.

86. Мжельская О.С. Местная лексика в псковской деловой письменности XIV — XV вв. // Ученые записки ЛГУ. Вып. 52. № 267. Л., 1960.

87. Мирецкий А.Л. К вопросу об истории форм родительного, дательного и местного падежей singularis женского склонения в новгородском говоре по материалам новгородских деловых памятников XVI — XVII веков // Вестник ЛГУ. 1965. Вып. 3. № 14.

88. Молодых Л.И. Именное склонение в новгородских грамотах старшей поры // Ученые записки Мордовского государственного педагогического института. Вып. VI. Серия филологических наук. 1957.

89. Насонов А.И. Введение // Псковские летописи. Вып. 1. М.-Л., 1941. С. III — LXIII.

90. Насонов А.И. Из истории псковского летописания // Исторические записки. Т. 18. 1946.

91. Насонов А.И. История русского летописания XI — начала XVIII века. М., 1969.

92. Никитский А.И. Очерк внутренней истории Пскова. СПб., 1873.

93. Николаев С.Л. Следы особенностей восточнославянских племенных диалектов в современных великорусских говорах. I. Кривичи // Балто-славянские исследования. 1986. М., 1988.

94. Николаев С.Л. Следы особенностей восточнославянских племенных диалектов в современных великорусских говорах. II. Кривичи (окончание) // Балто-славянские исследования. 1987. М., 1989.

95. Николаев С.Л. К истории племенного диалекта кривичей // Советское славяноведение. 1990. № 4.

96. Николаев С.Л. Раннее диалектное членение и внешние связи восточно-славянских диалектов // Вопросы языкознания. 1994. № 3.

97. Обнорский С.П. Именное склонение в современном русском языке. Вып. 1. Л., 1927.

98. Обнорский С.П., Бархударов С.Г. Хрестоматия по истории русского языка. Ч. 1. М., 1952.

99. Образование севернорусского наречия и среднерусских говоров. Под ред. В.Г. Орловой. М., 1970.

100. Орлова В.Г., Строганова Т.Ю. Закономерности развития диалектов русского национального языка // Известия АН СССР ОЛЯ. 1961. № 5.

101. Охотникова В.И. Летописи Псковские // Словарь книжников и книжности Древней Руси. Вып. 2. Ч. 2. СПб., 1989.

102. Парахина М.Д. Имена с основой на -а в Синодальном списке I Новгородской летописи // Вопросы русского языкознания. Львов, 1956. Кн. 2.

103. Покровский A.A. Древнее псковско-новгородское письменное наследие: Обозрение пергаменных рукописей Типографской и Патриаршей библиотек в связи с вопросом о времени образования этих книгохранилищ. М., 1916.

104. Псковская летопись. М., 1837.

105. Псковские летописи (под ред. А.И. Насонова). Вып. 1. М.-Л., 1941. Вып. 2. М.-Л., 1955.

106. Псковский областной словарь с историческими данными. Вып. 1 — 8. Л., 1967— 1990.

107. Пунтусова О.В. Пролог XIII в. как древнейший псковский памятник // Русский язык: исторические судьбы и современность. Международный конгресс. Труды и материалы. М., 2001.

108. Рогов А.И. Кириллические рукописи в книгохранилищах Польши. // Studia Zrodloznawcze. Warszawa; Poznan. 1969. Т. 14. С. 153 — 167.

109. Русская диалектология. Учебное пособие для филологическихфакультетов универститетов. Под. ред. В.В. Колесова. М., 1990.

110. Самоквасов Д.Я. Архивный материал. Новооткрытые документы поместно-вотчинных учреждений Московского государства XV — XVII столетий. Т. 1. М., 1905.

111. Сборник Архива Министерства Юстиции. Т. 5. Псков и его пригороды. Кн. 1. М. 1913.

112. Сборник Архива Министерства Юстиции. Т. 6. Псков и его пригороды. Кн. 2. М. 1914.

113. Серебрянский Н.И. Очерки по истории монастырской жизни в Псковской земле. М., 1908.

114. Словарь русского языка XI — XVII вв. Т. 1 — 25. М., 1975 — 2000.

115. Собинникова В.И. Склонение существительных в Псковской судной грамоте // Труды Воронежского государственного университета. Т. XVI. Вып. 1. С.19 — 21. Воронеж, 1948.

116. Соболевский А.И. Очерки из истории русского языка. Ч. 1. Киев, 1884.

117. Соболевский А.И. Псковский Трефолий 1446 г. // Русский филологический вестник. 1888. Т. 19. № 1-2.

118. Соболевский А.И. Лекции по истории русского языка. М., 1907.

119. Соболевский А.И. К хронологии одной особенности псковского говора // Русский филологический вестник. 1911. Т. 65. С. 403 — 404.

120. Соболевский А.И. Два слова о псковском говоре // Русский филологический вестник. 1916. Т. 75. № 1 — 2. С. 139 — 140.

121. Соколов H.H. Говоры Псковской губернии // Русский филологический вестник. 1917. Т. 77. № 2.

122. Сологуб А.И. Формы родительного, дательного и предложного падежей существительных женского рода продуктивного типа склонения в русских говорах // Вопросы языкознания. 1972. № 1.

123. Сологуб А.И. О синкретизме форм в склонении существительных женского рода единственного числа по диалектным данным // Русские народные говоры. М., 1983.

124. Списки населенных мест Российской империи. Т. 34. Псковская губерния (по сведениям 1872-77 гг.). СПб., 1885.

125. Срезневский И.И. Словарь древнерусского языка. Т. 1 — 3. М., 1989.

126. Столярова JI.B. Свод записей писцов, художников и переплетчиков древнерусских пергаменных кодексов XI — XIV веков. М., 2000.

127. Творогов О.В. О выносных буквах в русских рукописях XV — XVII вв. // Исследования источников по истории русского языка и письменности. М., 1966.

128. Тер-Аванесова A.B. Окончания родительного, дательного и местного падежей единственного числа существительных а-склонения // Восточнославянские изоглоссы. Вып. 2. М., 1998. С. 170 — 191.

129. Тихомиров И. О первой псковской летописи // Журнал министерства народного просвещения. 1883. Октябрь. С. 208 — 236.

130. Требин А. Еще один памятник псковского говора XV в. // Русский филологический вестник. 1910. Т. 64. № 3-4.

131. Труды Псковского археологического общества. Вып. 7. Псков, 1911.

132. Уорт Д. О языке русского права // Вопросы языкознания. 1975. № 2. С. 68 — 75.

133. Филиппова И.С. К лингвистическому изучению писцовых книг // Источниковедение и история русского языка. М., 1964.

134. Хабургаев Г.А. К вопросу об интерпретации падежного синкретизма в русских говорах // Вопросы языкознания. 1963. № 3.

135. Хабургаев Г.А. Локальная письменность XVI-XVII вв. и историческая диалектология // Изучение русского языка. Источниковедение. М., 1969.

136. Хабургаев Г.А. Становление русского языка. М., 1980.

137. Хабургаев Г.А. Очерки исторической морфологии русского языка. Имена. М., 1990.

138. Харальдссон X. Система склонения имен существительных в русской деловой письменности северо-запада в XIV — XV вв. Дис.канд. филол. наук. Л., 1971.

139. Царева Л.И. Аканье и яканье в говорах юго-западной части Псковской области // Псковские говоры. Вып. I. Псков, 1962.

140. Чекмонас В. Аканье и оканье в северной части Псковской области (полновские говоры) // Slavica Vilnensis. Сер. Языкознание. 47 (2). Вильнюс, 1998.

141. Черепнин Л.В. К вопросу о составе псковской Судной грамоты // Исторические записки. 1945. № 16.

142. Черепнин Л.В. Псковские грамоты конца XV в. как исторический источник // Исследования по отечественному источниковедению. Труды Ленинградского отделения Института истории АН СССР. Вып. 7. М.-Л., 1964.

143. Шахматов A.A. Исследование о языке новгородских грамот XIII и XIV вв. СПб., 1886.

144. Шахматов A.A. Материал для изучения великорусских говоров. Вып. И. СПб., 1896.

145. Шахматов A.A. Несколько заметок об языке псковских памятников XIV-XV вв. // Журнал министерства народного просвещения. 1909. № 7.

146. Шахматов A.A. Курс истории русского языка. Т. II-III. СПб., 19101911.

147. Шахматов A.A. Грамота псковского князя Ивана Александровича // Известия ОРЯС. Т. 17. Кн. 3. 1912.

148. Шахматов A.A. Очерк древнейшего периода истории русского языка. Пг., 1915.

149. Шульга M.B. К интерпретации падежной омонимии в русском склонении // Вопросы языкознания. 1985. № 2.

150. Шульга М.В. Развитие морфологической системы имени в русском языке. М., 2003.

151. Щепкин В.Н. Русская палеография. М., 1999.

152. Яковлева Г.А. К истории именного склонения существительных (по материалам памятников делового письма новгородского говора XVI в.) // Ученые записки Кабардино-Балкарского гос. университета. Вып. 4. 1958.

153. Янин B.JI. Сфрагистический комментарий к псковским частным актам // Марасинова JI.H. Новые псковские грамоты XIV — XV вв. М., 1966. С. 163 — 179.

154. Янсон А. Новооткрытые копии харатейных грамот в свитках XVII в. // Познай свой край. Сборник Псковского общества краеведения. Вып. 4. Псков, 1929.

155. Falowski 1994 — "Ein Rusch Boeck" Ein russisch-deutsches anonymes Worter- und Gesprachsbuch aus dem XVI Jh. / A.Falowski. Köln; Weimar; Wien. 1994. (Baustein zur slavischen Philologie und Kulturgeschichte. Reich B. Editionen. N.F. Bd. 3 — 18).

156. Tonnies Fenne's Low German Manual of Spoken Russian: Pskov 1607. Vol. I. Facsimile Сору. Vol. II. Translation and Transliteration / Ed. by L.L.Hummerich and Roman Jakobson. Copenhagen. 1961 — 1970.