автореферат диссертации по филологии, специальность ВАК РФ 10.01.01
диссертация на тему: Функции поэтических ассоциаций в раннем творчестве В.В. Маяковского

Полный текст автореферата диссертации по теме "Функции поэтических ассоциаций в раннем творчестве В.В. Маяковского"

На правах рукописи

Лобанова Марина Валерьевна

Функции поэтических ассоциаций в раннем творчестве В.В. Маяковского

Специальность 10.01.01 - русская литература

Автореферат

диссертации на соискание учёной степени кандидата филологических наук

Москва 2007

003066804

Работа выполнена на кафедре русской литературы XX века Московского государственного областного университета

Научный руководитель; доктор филологических наук, профессор

Людмила Алексеевна Смирнова Официальные оппоненты: доктор филологических наук, профессор

Зажита состоимся S8 октября 2007 года в 15 часов на заседаний диссертационного совета Д 212.155.01 Московского государственного областного университета по адресу: 105005, г. Москва, ул. Ф. Энгельса,

Д.21а.

С диссертацией можно ознакомиться в научной библиотеке Московского государственного областного университета по адресу: 105005, г. Москва, ул. Радио, д. 10а.

Валерий Александрович Редькин

кандидат филологических наук, ведуший научный сотрудник Александр Миронович Ушаков

Ведущая организация: ГОУ ВПО «Орловский университет»

Автореферат разослан

сентября 2007 года

Учёный секретарь диссертационного совета, доктор филологических наук, профессор

Наследие ВВ. Маяковского всегда привлекало исследователей, но рассматривалось неоднородно. В России, до октябрьского переворота 1917-го года, его творчество воспринимали ошибочно - как выражение футуристической «программы» В течение первых десятилетий советского режима позицию Маяковского фальсифицировали, приписывая ему неколебимое поклонение только идеям марксизма-ленинизма. Многие русские эмигранты резко осудили поэта за сотрудничество с большевиками и отказали в художественной ценности его лирике, поэмам, пьесам.

Объективное определение поэтического таланта Маяковского, вне зависимости от его политических взглядов и литературных прогнозов, дали тем не менее деятели Русского зарубежья (М Цветаева, М. Слоним, А Бем, Г. Адамович, Вл Ходасевич, Ю Анненков) - в кратких, но проницательных суждениях. Этот факт пристально и многопланово рассматривается в наши дни

В России на исходе первой половины XX века сложилось продуктивное направление в осмыслении наследия Маяковского - на основе пристального изучения его творческой биографии. Значительным источником такого поиска воспринимается документальная книга В. Катаняна «Маяковский. Литературная хроника» (М, 1945), отразившая тесные связи жизни поэта в искусстве и его личной судьбы

За период с 1955 по 1961 год вышло в свет «Полное собрание сочинений в тринадцати томах» Маяковского В отличие от предшествующих трёх изданий его произведений (1927 - 1933; 1934 - 1938; 1939 — 1949), в этом собрании была осуществлена актуальная цель — «дать научно выверенный текст произведений», опубликовать «свод вариантов и разночтений» художественных образов1 Проникновением в сложные переходы на творческом пути поэта, в эволюцию лирического героя его сочинений, преодолением примитивно - социологического подхода к ним были отмечены многие монографии: А Метченко («Маяковский», 1964,

1 Маяковский В Собрание сочинений в 13-ти томах. - М, 1955 - 1961 - Т 1 - С 5,6

«Маяковский- очерк творчества», 1982), В Перцова («Маяковский. Жизнь и творчество 1893 - 1917», 1959, 1969, 1976), А. Михайлова («Маяковский», 1988), Ю Прокушева («Жизнь и творчество Владимира Маяковского», 1987), др Притягательным стало исследование поэтического своеобразия лирики, поэм Маяковского, особенностей его стиля, языка На этой сфере было сосредоточено внимание большой группы литературоведов. В. Тимофеевой («Язык поэта и время Поэтический язык Маяковского», 1962), 3. Паперного («Поэтический образ у Маяковского», 1961), Ф. Пицкель («Маяковский. Художественное постижение мира», 1979), Н. Харджиева, В Тренина («Поэтическая культура Маяковского», 1970), В Тренина («В мастерской стиха Маяковского», 1978, 1991), В. Альфонсова («Нам слово нужно для жизни В поэтическом мире Маяковского», 1984), А Михайлова («Я знаю силу слов», 1983, «Мир Маяковского», 1990), К Петросова («Творчество Маяковского- О русской поэтической традиции и новаторстве», 1985), Ю. Карабчиевского («Воскресение Маяковского», 1985, 1991), др В последнее время зримо проявился интерес к переосмыслению теории и практики авангардистских течений в России, характера и роли участия в них В Маяковского. Такая линия изучения русского искусства начала XX века определила работы ученых Н. Харджиева («Статьи об авангарде», 1997), И Сахно («Русский авангард- Живописная теория и поэтическая практика», 1999), Е Бобринской («Футуризм», 2000), В Маркова («История русского футуризма», 2000), ряда иных Против утверждения главенствующей для Маяковского ориентации на поэтику, обусловившую суть литературного авангарда, справедливо выступил А.М Ушаков в цикле статей («Проблемы истории литературы и текстологии В Маяковского», 2005; «Маяковский вчера и сегодня», 2007). Исследователь пришел к убедительному выводу: рассмотрение обширного наследия художника с позиций одной, пусть остро актуальной, проблемы не может привести к открытию сложного комплекса его поисков и откровений

Для углубления в многогранный мир Маяковского, в его разнонаправленные влечения и свершения необходимо, по нашему мнению, пристальное, системное освоение текстов художественных произведений поэта В них течение лирического монолога предельно насыщено «построчными» сопоставлениями неоднородных, порой, казалось бы, противоречащих друг другу явлений, символической окраской мотивов и акцентов, непрямыми, «зашифрованными» их обобщениями. Постижение утонченного самодвижения поэтической речи открывает обилие не учтённых ранее особенностей авторских взглядов, мыслей, переживаний, проясняя подлинное звучание произведения, спорные моменты его восприятия и оценки Соответственно такой направленности текстологического анализа определена тема настоящей диссертации

Объектом реферируемой работы избраны, раннее художественное творчество Маяковского, его публицистические выступления 1910-х годов, материалы автобиографического характера, письма Внимательно изучены и учтены исследования, посвященные наследию поэта, а также своеобразию разных видов русского искусства начала XX века, теоретическим проблемам литературоведения; освоены положения некоторых философских учений В целях проводимого анализа разносторонне осмыслен ряд библейских сюжетов и образов

Основной целью данной работы является исследование самобытного характера и функционирования поэтических ассоциаций в ранней поэзии В В. Маяковского.

Поставленная цель обусловила ряд конкретных задач-1 Определить сущность понятия «поэтическая ассоциация».

2. Раскрыть многонаправленность этого элемента авторской речи в лирике Маяковского 1910-х годов

3. Исследовать роль поэтических ассоциаций при воплощении поэтом вечных ценностей духовного бытия

4. Рассмотреть характер и значение ассоциативного потока в поэмах Маяковского

5 Установить внутренние связи между поэзией Маяковского и новыми тенденциями живописного и музыкального искусства начала XX века Целью и задачами настоящей работы обусловлено комплексное использование следующих методов исследования: текстологического, сравнительно-типологического, аксиологического

Научная новизна диссертации прежде всего обусловлена разработкой ранее не осуществляемого текстологического подхода к художественным произведениям Маяковского Благодаря проникновению в их ассоциативный строй по-новому осознается многозначность каждого сочинения, тесная, взаимообогащающая связь между конкретным авторским наблюдением -переживанием и структурно-колористическим его воплощением. В «построчных» обобщениях проступают не учтенные исследователями черты городской жизни, запечатленной в пейзажных зарисовках, цвето-световой гамме. Перекличка лирики Маяковского со стихами последовательных футуристов отходит на второй план, оттесняемая трагическим восприятием мира личностью По-новому осмыслено «Облако в штанах», где видели только четыре крика «долой» четырех частей, то есть социально обезличенную сущность поэмы В настоящей работе она рассмотрена как выражение не одних мук неразделенного женщиной чувства, но страстной мечты об идеальной любви, способности к самоотречению во имя того, чтоб увидеть «наших душ золотые россыпи». Давно закреплённый за творчеством Маяковского мотив богоборчества получает иное толкование в результате изучения свойственной поэмам системы ассоциаций с библейскими образами и сюжетами. Их наличие не просто фиксируется, на этом материале устанавливается ориентация позитивных устремлений лирического героя на вечные, утвержденные христианством нравственные ценности. Избранное русло анализа дает возможность осветить созвучие ранней лирики Маяковского не только авангардистской живописи, взрывным ритмам, но

ведущим тенденциям общепризнанного изобразительного и музыкального искусства Серебряного века. Такая параллель обнаруживает ряд значительных особенностей композиционного и колористического мастерства поэта

Актуальность избранной темы, ее раскрытия состоит в том, что выявленные новые черты раннего творчества Маяковского позволяют, во-первых, логичнее понять дальнейший, вплоть до предсмертного периода, путь художника, во-вторых, главное, вписать его искания и достижения 1910-х годов в контекст отечественной культуры начала XX столетия. Такое заключение и опровергает закрепление новых языковых форм лишь за авангардизмом, а открывает в искусстве этого времени, при удивительном разнообразии его направлений и стилей, общие истоки, стимулы вдохновения и прозрений

Практическая значимость данного диссертационного исследования заключается в возможности использования полученных в его ходе наблюдений и результатов при дальнейшем постижении наследия В.В. Маяковского, в системе вузовского преподавания, в цикле лекций по истории русской литературы начала XX века, спецкурсах и спецсеминарах, а также в общеобразовательной школе при изучении в старших классах творчества Маяковского По линии междисциплинарных связей материалы работы могут быть использованы в качестве иллюстрации взаимодействия литературы, живописи и музыки

Апробация диссертации осуществлялась в докладах на трёх межвузовских конференциях Содержание диссертации нашло отражение в шести печатных работах Работа обсуждалась и была одобрена на заседании кафедры русской литературы XX века МГОУ

Структура и объём диссертации. Работа состоит из введения, трёх глав, заключения и библиографического списка. Общий объем диссертации -201 страница, список используемой литературы включает 292 наименования.

Основное содержание работы

Во введении обосновывается выбор темы, определяются цель, задачи, актуальность, новизна, практическая значимость работы, особенности методов осуществлённого в ней исследования. Здесь же раскрываются значимые для диссертанта размышления о творчестве В. Маяковского деятелей Русского зарубежья; определяется суть понятия «ассоциация» с позиции философских изысканий (Д. Юм) и в русле осмысления физиологии человека (химик и писатель Д. Пристли), утверждается необходимость в разнокомбинированном сочетании сделанных по этим линиям наблюдений для понимания сложного функционирования поэтической ассоциации.

В первой главе «Характер поэтических ассоциаций в урбанистической лирике 1910-х годов» рассматриваются теоретические вопросы, связанные с понятием «ассоциация» и «ассоциативность» - с опорой на теоретические труды В. Жирмунского, Р. Якобсона, Л Гинзбург, Н Харджиева, В Тренина, И. Павлова Затем дается общая характеристика мастерства Маяковского в этой области

Ассоциативный строй ранней поэзии В В Маяковского весьма разнообразен и многогранен Для выражения своего гибкого, изменчивого и часто экстатического жизнеощущения поэт обращается к прошлым и настоящим реалиям культурного, природного и социального пространства. Так образуется определенная система образов, которую можно охарактеризовать с нескольких точек зрения содержательной (с чем сравнивается внутреннее бытие личности), характера обобщений (от личного к множеству или от массы к лирическому «я»), оценочной (негативная или позитивная окраска явлений), средств воплощения в тексте объективной сферы, с которой сопоставлены переживания субъекта (однословное определение связи или развернутое, переданное совокупностью эпитетов, сравнений, метафор). Ассоциации В В Маяковского различаются по истокам их происхождения. По значимости функций выделим некоторые линии соотнесения состояний лирического субъекта с разными гранями жизни-

8

предметно-бытовой, социальной, культурной, взаимодействия с природой, порождающей индивидуальные и общие психологические процессы.

Образ города воссоздаётся сквозь призму восприятия индивидуума, удивительно чуткого к малейшим импульсам, оттенкам происходящего. Отсюда проистекает, например, необычное смешение красок и действий: «Багровый и белый отброшен и скомкан»2. Логичней была бы обратная последовательность скомкан и отброшен Ее нарушением донесена механичность происходящего Этот акцент углублён бессмысленным поведением горожан- «Толпа - пестрошерстая быстрая кошка — / плыла, изгибаясь, дверями влекома» (Т1 С 11 (выделено мной - М.Л.)) Отождествление опустошенных людей с мертвым царством вещей и, напротив, сообщение неодушевленным предметам неоднородных человеческих состояний - придают особую выразительность изображению городских улиц и площадей, порта, Невы, ночи.

Поэтика лирики Маяковского живо перекликается с лозунгами футуристов и стихотворной практикой многих членов этой группы Однако сущность и направленность творчества Маяковского воспринимаются почти как противодействующие их позиции В декларации 1913 г Из сборника «Садок судей П», подписанной и В Маяковским, после эпатирующего отказа футуристов от грамматических правил русского языка и анекдотического назначения, скажем, гласных и согласных звуков была установлена устрашающая цель «искусства»- «Мы во власти новых тем. ненужность, бессмысленность, тайна властной ничтожности воспеты нами»3 Маяковский не воспевал, а страдальчески разоблачал катастрофическое состояние мира и, главное, самоотверженно стремился к открытию путей его возрождения. Все традиционные средства художественной выразительности были смело трансформированы под воздействием его истинно гуманных убеждений.

2 Маяковский В В Собрание сочинений в восьми томах - М, 1968 - Т 1 - С 11

Все последующие ссылки даны по этому изданию с указанием тома и страницы в тексте

?

3 Русская литература XX века Дооктябрьский период -М, 1980 -С 502

В главе пристально рассмотрены варианты достижения многофункциональности поэтических приёмов, излюбленных Маяковским, на разном материале, многотемной урбанистической лирики, иронических «Гимнов» Установлена особо активная роль метафоры, которая устремлена, по определению поэта, к - «созданию самых фантастических событий, фактов, подчёркнутых гиперболой» (Т5. С 493). Справедливо указал Р Якобсон на исток тропов, метафоры особенно - в желании «дать тонкий и точный баланс отношений, существующих между предметами, но и в том, чтобы отношения эти сместить»4. «Смещение» связей между явлениями, предельное усиление и перегруппировка заключенных в них акцентов - все это и есть выразительное запечатление предельных переживаний автора и его alter ego в образах, «подчёркнутых гиперболой». Многообразие форм «смещений» устанавливается в главе анализом разнотемных, обладающих неоднородной эмоциональной окраской сочинений Маяковского.

В тягостной атмосфере угнетающих диссонансов поэт искал и нашёл возможность воплотить свои светлые представления. Они одухотворяют образ лирического субъекта, который верит: «иная окажется родина» («России»; Т.1. С 156), хочет отдать всё «за одно только слово / ласковое, / человечье» («Дешёвая распродажа»; Т.1. С. 142), завещает «грядущим людям» свои «до края полное сердце» и «сад фруктовый» «великой души» («Ко всему», Т.1 С. 135). Тот же священный порыв в ряде публицистических выступлений Маяковского, обидно обойденный вниманием исследователей. В статье «Отношение сегодняшнего театра и кинематографа к искусству» (1913) Маяковский призвал к «настоящему большому искусству художника, изменяющего жизнь по своему образу и подобию» (Т.1 С. 367), позже (1915) в статье «Капля дёгтя» выразил веру в скорое появление в руках футуристов «чертежа зодчего» (Т.1 С 391), корректирующего скудную действительность для строительства будущего.

4 Якобсон Р Работы по поэтике Переводи - М, 1987 - С 357

10

Характер духовных исканий Маяковского проясняют многие прозрения Ф.М. Достоевского, в частности - знаменитые раздумья о спасении мира Русский классик утверждал «Красота, - присуща всему здоровому.. », но оттенял важный для всех эпох процесс. «Потребность красоты развивается наиболее тогда, когда человек в разладе с действительностью, в внегармонии. »5 Подобное сложное, трагически напряженное развитие и воплотил в поэзии Маяковский В атмосфере социальных и душевных потрясений он воспел влечение к свету, «забытое», утраченное или незамеченное человеком А мучительный опыт, острые страдания воспринял необходимым этапом в процессе очистительного самопознания личности и ее постижения Прекрасного.

Вторая глава «Вечные ценности как основа ассоциативного строя ранней лирики» состоит из трёх параграфов В первом -«Библейские образы и мотивы, принципы их воплощения в лирике» проясняется отношение диссертанта к мотиву «богоборчества» Маяковского, воспетому рядом советских исследователей и осуждённому деятелями Русского зарубежья Мотив этот многообразно проявлен в раннем творчестве Маяковского Но он критический, даже трагический пафос лирического героя «Облака в штанах» отнес к фальсифицированной узколобыми обывателями религии («Долой вашу религию») Отсюда, конечно, не следует утверждение христианского мироощущения поэта. Однако обилие разнохарактерных реминисценций - отсылок к Священному Писанию — в его лирике, особенно поэмах, свидетельствует о неколебимом значении для художника Заветов Христа Проведённое под этим углом зрения изучение текстов произведений Маяковского убеждает в том, что настойчивые параллели с библейскими образами и сюжетами определили суть утверждённых Маяковским нравственных ценностей. Мудрость христианских заповедей, несомненно, была принята автором «Облака в штанах»

5ДостоевскийФм Собр соч в7т -М, 1994.Т4 -С219

11

В этом разделе второй главы диссертации проведена тематическая классификация апелляций к священным источникам, раскрыты русла обращения Маяковского к воплощенным в них откровениям: ■о Боге, Христе, апостолах, героях сюжетов Ветхого и Нового Заветов; •реалиях, заимствованных из христианской культуры (рай, Рождество, крест, распятие, церковь, колокольня; ад - обиталище сатаны); ■о мудрости христианского вероучения; ■событиях и ситуациях Священной Истории

Рассуждения о том, что Маяковский отстаивал свои убеждения в процессе переосмысления, чуть ли не отрицания Заветов Божиих, - не состоятельны. В опустошенной, растленной городской среде художник чувствовал мучительное одиночество, по этой причине уверенно и дерзко противопоставил свое «я» деградировавшему миру, избрав позицию бескомпромиссного осуждения порочного существования Поэтические ассоциации авторских экстатичных переживаний с теми или иными текстами Священного Писания в лирике В. Маяковского 1910-х годов обрели концептуально важную значимость. Локальные цитаты, чаще аллюзии на откровения Ветхого и Нового Заветов позволили не только обосновать позитивные представления поэта, но прояснить суть противоречивых реалий современной ему жизни Достаточно было упомянуть в стихотворении «Ко всему» «ношу креста», под которой «усталый стал» Христос, чтобы передать смысл очень сложного, двойственного восприятия современности художником. Краткое суждение Спасителя «кесарево кесарю - богу богово» - дает ключ к пониманию самокритичного настроения героя в на редкость зашифрованном стихотворном признании, названном «Себе, любимому, посвящает эти строки автор». В других случаях Маяковский ассоциирует свои мироощущения с заметно домысленными или даже трансформированными элементами священных источников: «гвоздями слов прибит к бумаге я» (Т 1 С.129). Страстная безудержность поиска, острота внутренних метаморфоз лирического героя проистекали одновременно от

развенчания несостоятельного мира и трепетного сострадания к человеку, о чем строго и мудро сказал Блаженный Феофилакт Болгарский- «Притом еще Бог многим не открывает Своих тайн, наипаче по человеколюбию, дабы они не подверглись большому наказанию за пренебрежение того, что узнали»6. В диссертации приведены многие евангельские толкования, поучения Отцов Церкви, позволяющие увидеть твёрдую ориентированность на них поэта и лирического героя его стихотворений.

Во втором параграфе главы — «Своеобразие библейских реминисценций и элементов христианских ритуалов в поэмах «Облако в штанах» и «Война и мир» - воплощен опыт автора, обогащенный личными потрясениями и катаклизмами эпохи. В поэме «Облако в штанах», особенно в «Войне и мире» все трагичные конфликты времени раскрываются не только сквозь призму переживаний главного персонажа, а с позицией его идеала живой жизни, определяющей перспективы пробуждения каждого отдельного лица и человечества в целом Такая направленность крупных произведений обусловила их особую притяжённость к текстам Библии, поскольку именно в них достигнуто редкое по естественности и гармоничности сочетание сокровенной беседы, обращенной к одному искателю истины, с широчайшим обобщением вечно-космического охвата. С их высоты открывался в священных книгах христианства Закон бытия - небытия, цветения - гибели древних городов, царств Такая сфера обостряла внимание Маяковского к катаклизмам начала XX века и сообщала энергию развенчания вызвавших их причин. А верность идеалу была донесена с опорой на абсолютные, вечные духовные ценности. Любовь соотносилась со «словом, величием равным богу» В этом образе заложены многозначные акценты В первой строке «Святого благовествования» от Иоанна сказано- «В НАЧАЛЕ было Слово, и Слово было у Бога, и Слово было Бог»7 Маяковский, разумеется, не придавал своему определению подобного всебытийного смысла, но оно, у

6 Блаженный Феофилакт Болгарский Благовестник -М,2004 -Кн1 -С 106

7 Библия Евангелие от Иоанна. - М, 2000 - Гл 1 - С 1135

Маяковского «в муках рожденное», восходило в поэтическом сознании поэта к значению, близкому понятию «величие» Бога. Только земным чувством к женщине живет персонаж поэмы Маяковского «Облако в штанах», но оно исполнено такой силы, самопожертвования, наделено таким спасительным для человека воздействием, что несомненна идеализация, даже абсолютизация любви лирического героя «Облака» - в духе евангельских откровений. В поэме «Война и мир» с христианских позиций постигается путь к всеобщей гармонии через очищение страданием Реминисценции из Библии получили здесь концептуальный характер. Произведение обращено ко «вселенским» процессам, слово мир в заглавий писалось через i, обозначая Вселенную Поэма имеет кольцевую композицию Герою необходимо от начала и до конца «пронести любовь к живому», когда повсюду царствует смерть, в ее самых разнородных проявлениях. Первые слова пролога не случайно заимствованы из древних текстов, но адаптированы к текущим военным событиям «Мёртвые сраму не имут / Злобу / к умершим убийцам туши. / Очистительнейшей влагой вымыт / грех отлетевшей души» (Т 1 С 158). Явственно звучит мотив всепрощения В «Войне и мире», в отличие от тетраптиха «Облако в штанах», личный опыт героя словно растворён не только в конкретно-эпохальном, но в общемировом По этой причине трагические переживания личности, болезненная острота главного ее побуждения - «пронести любовь к живому» - в условиях грандиозных разрушений войны и вековечных грехов человечества обретают невероятные масштабы, иногда навевая ощущение безысходности Вместе с тем спасительная мудрость христианского вероучения в «Войне и мире» оказывается максимально приближена к страждущему и жаждущему своего и всеобщего искупления и возрождения лирическому субъекту

У поэта созрела стройная философия преображения мира, хотя, как справедливо отмечалось, была допущена вольная конкретизация лишь предречённых в христианских канонических книгах процессов й перспектив.

Изучение «Войны и мира» привело диссертанта к очень важному наблюдению Все светлые, духовно значительные представления художника сложились вследствие не только поклонения личности и деяниям Иисуса Христа, но как бы предвосхищения реализации Его предречений. Маяковский «прозревал» грядущую победу великого чувства, когда человечество радостно воскликнет. «Земля, откуда любовь такая нам?» (Т.1. С.188) Допущено своенравное «прочтение» некоторых канонических положений христианского вероучения Тем не менее исток и суть прогнозов поэта зримо опирались на вечные ценности, дарованные Всевышним. §2.3. Вольная переакцентировка сюжетов и образов Священного Писания в поэме «Человек». В этом произведении Маяковский прибегнул к еще более смелой трансформации библейских сюжетов, даже лика Христа для выражения собственного мироощущения. Такая установка нередко порождала ситуации почти еретического характера. Маяковский руководствовался мечтой о человеке, наделенном божественной силой возрождающей любви и желанием смело соотнести нетленные идеалы Нового Завета с запросами несовершенной текущей жизни

С этой точки зрения в разделе пристально изучается текст поэмы. Последние страницы «Человека» освещены признаниями автора, свидетельствующими о том, что он сопоставил свои муки со страданиями Сына Божия: «Гремят на мне / наручники, / любви тысячелетия .» (Т.1 С.216). Осознание необходимости подвижничества рождает мотив полной самоотдачи. «И только / боль моя / острей - / стою, / огнём обвит, / на несгорающем костре / немыслимой любви» (Т 1 С.216). Неудивительно, что мир провожает самоотверженную личность благовестом «тысячей церквей» словами из поминальной молитвы: «Со святыми упокой!», под которые принявший «несгорающий костёр» жертв уходит в вечность

В поэме «Человек» нашли продолжение основные черты ранней поэзии В Маяковского. Под очевидным влиянием интересных и глубоких

ассоциаций с Евангелием, освоения различных, определённых религиозными текстами стилистических фигур сложилась целостная нравственно-эстетическая концепция произведения, где раскрыт процесс восхождения к Истине- предельные страдания влекут к преодолению душевных противоречий и восхождению к Идеалу Важен сам путь противоборства злу творчеством; длительность такой деятельности отнюдь не исключает её развития, обогащения созидательного дара поэта, предчувствия новых форм и светлых перспектив земного бытия. Поэма Маяковского - яркий образец подобных свершений художника

Материал, воплощённый в третьей главе настоящей работы, привел диссертанта к выводу расхождение Маяковского с футуристическими лозунгами, с выступлениями в литературе их сторонников протекало последовательно, по нарастающей линии. Давно утверждённое и ныне активно бытующее мнение о футуристическом периоде творчества Маяковского оказывается несостоятельным, мешает понять подлинную, гуманную направленность его ранних сочинений, а следовательно, осмыслить их место в отечественной художественной культуре.

Третья глава — «Ассоциативные связи с разными видами искусства: словесного, изобразительного, музыкального - в творчестве Маяковского 1910-х годов» — состоит из трёх параграфов. В первом разделе — «Роль апелляций к классической и современной литера!уре» — устанавливается характер этого вида связей произведений Маяковского с чужими текстами. Выделяются две формы реминисценций открытая (эксплицитная) и завуалированная (имплицитная), разная окрашенность параллелей- позитивная, негативная, проистекающие от неоднородной трансформации источников Обращение поэта к художественным образам его предшественников чаще вызвано редким, не поддающимся иной конкретизации явлением Оно словно обретает свою значимость в параллели с уже воплощенным в литературе Поэт по-разному акцентирует имена и творческие достижения известных деятелей культуры

Маяковский, как известно, неоднократно высказывался негативно, даже иронично, зло о великих создателях словесного искусства. Для уточнения этого факта в диссертации предпринято углубление в суть публицистических выступлений поэта Их изучение, в частности статей' «Отношение сегодняшнего театра и кинематографа к искусству» (1913), «Россия Искусство. Мы» (1914) - привело к важному наблюдению. Эпатирующее отрицание талантов прошлого, высказанное в футуристических декларациях, подписанных и Маяковским, в серьёзных его раздумьях о литературе отсутствует, а выражено, напротив, уважение или восхищение творческими завоеваниями минувших лет Текстологический анализ лирики, поэм Маяковского 1910-х годов дал куда более обильные подтверждения устойчивости такой позиции поэта. Но значителен не только этот вывод Апелляции к именам, биографическим фактам, образной системе великих предшественников играли серьёзную функциональную роль в творчестве Маяковского, немало проясняя его нравственно-эстетическую позицию и эмоциональный настрой В разделе раскрыто авторское мастерство в этой области

Зло высмеивая «газетное небо» и его ничтожных и наглых обитателей, Маяковский предвосхитил окончательно их уничтожившую ситуацию- «Но если просочится в газетной сети / о том, как велик был Пушкин или Дант, / кажется, будто разлагается в газете / громадный жирный официант» (Т 1. С.80). Разоблачительность этих строк очевидна. Рядом даже с кратким упоминанием гениев прошлого любой газетный писака превращается в разлагающееся тело «жирного официанта» Реальным истоком для обличения лжеписателей стала отсылка к Н. Шебуеву — бульварному журналисту: «от чтения их / в сердце заводится мокрица / и мозг зарастает густейшим волосом»; они «дрянью заначиняют / чемоданы душ»; от дряни «мысль иссушится в мелкий порошок», «останется смерть одна лишь ей» (Т 1. С 144145)

Предельные потрясения войны донесены действенным сопоставлением с отдельным мотивом, «Божественной комедии». «Дантова ада кошмаром намаранней, / громогласие меди грохотом изоржав, / дрожа за Париж, / последним / на Марне / ядром отбивается Жоффр» (Т.1. С 170) В военной действительности раскрытых в поэме Данте Алигьери «чистилища» и «рая» не будет! Поэтому усилены металлический скрежет, грохот, приближение смерти

Однозначнее проявлялись апелляции к деятелям литературы, окрашенные авторским негативным отношением к ним Взыскательность Маяковского в данном случае была вызвана его неприятием позиции тех, кто по разным причинам не откликался на реальные процессы жизни. Иногда критическая реакция высказывалась с подчеркнутой грубостью. В поэме «Облако в штанах» разоблачительный пафос, направленный против «присосавшихся бесплатным приложением к каждой двуспальной кровати», завершается грубым выпадом против классического образа - с целью усилить мотив гибельного состояния современности. «Что мне до Фауста, / феерией ракет / скользящего с Мефистофелем в небесном паркете! / Я знаю -/ гвоздь у меня в сапоге / кошмарней, чем фантазия у Гёте!» (Т.1. С 107). Маяковский считал1 «Сейчас в мир приходит абсолютно новый цикл идей. Выражение ему может дать только слово — выстрел» («Не бабочки, а Александр Македонский», 1914 - Т.1. С 364) «Выстрел» не пощадил даже творение Гёте. С другой стороны, так проявилась авторская ирония по поводу того, насколько снижены ориентиры проблемного ряда в сознании рядового обывателя XX века. Именно над ним, не способным к миропознанию Мефистофеля, насмехался Маяковский. Аллюзии на современных деятелей литературы окрашены неоднородными эмоциями. Иногда проявлено абсолютное неприятие «.. из сигарного дыма / ликёрною рюмкой / вытягивалось пропитое лицо Северянина» (Т.1. С. 110). Так отреагировал на вождя «эгофутуристов» Маяковский, явно исказив смысл самоуглубления И Северянина. Источником отрицательной реакции стало

гневное отношение автора «Облака в штанах» к стремлению уйти от острых процессов текущего времени в иные сферы. Чаще в контексте оценок Маяковского читается сложный смысл. В таком признании мудрая мысль соседствует с некоторой абстрагированностью определений и излишним максимализмом, особенно заметным в трактовке современной Маяковскому словесной формы. А «новый цикл идей» может передать только их сопоставление с прозрениями предшественников. Лирика Маяковского была исполнена творчески трансформированных реминисценций произведений классиков. Их узнаваемые образы обретали актуальные для автора XX века черты и смысл. Интересно сопоставление- «А там, где кончается звездочки точка, / месяц улыбается и заверчен, / как будто на небе строчка / из Аверченко» (Т1 С.89). С другой стороны, возникает иное интересное наблюдение - соотнесённости тайн матери-природы и искусства. Это представление подчёркнуто ассонансной рифмой: месяц «заверчен, как» - «из Аверченко».

В настоящем разделе третьей главы диссертации устанавливаются важные для нас наблюдения Во-первых, разноплановость содержательных элементов в апелляциях Маяковского к литературному материалу, нередко совмещение противоположных смыслов и подходов к тому или иному образу, что было вызвано стремлением отразить и объективное его значение, и восприятие достижений прошлого в обстановке сложившихся неразрешимых диссонансов настоящего. Во-вторых, несомненна чуткость Маяковского к могучему дару классиков, которому поэт XX века то поклонялся, то бунтовал против его власти, остро переживая человеческое низменное положение в текущем времени. Наконец, явно проявлен Маяковским жадный поток путей к тем широчайшим обобщениям, к коим пришли великие художники слова, что, однако, сопровождалось тоже двойственной реакцией - верой в свои силы и сомнениями в них. В любом случае, равнодушия или отрицания классического искусства («Бросить Пушкина, Достоевского, Толстого и

прочих и прочих с Парохода современности»8) - не было. Творчество Маяковского 1910-х годов обрело новые горизонты его внутренней, пусть нелегкой, притяженности к открытиям гениев минувших эпох

§3.2. Характер и функции параллелей с живописью. В. Маяковский высказал в 1913 году убеждение: «Художник, объявив диктатуру глаза, имеет право- на существование Утвердив цвет, линию, форму как самодовлеющие величины, живопись нашла вечный путь к развитию» («Театр, кинематограф, футуризм», 1913, Til. С.6) В его статье «Живопись сегодняшнего дня» (1914) авторская мысль получила иной смысл- «Возьмите от жизни элементы всякого зрительного восприятия, линии, цвет, форму и, закружив их танцем под музыку сегодняшнего дня, - дайте картину» (Т 11 С 17) В этой же работе Маяковский указал на соприродность художественных устремлений, присущих ему и некоторым русским живописцам 1910-х годов. «Более всего говорили о своей новизне, кажется, Гончарова и Ларионов, и краской, и линией, и формой Ларионов же каждый день придумывает новые и новые направления, оставаясь талантливейшим импрессионистом» (Т. 11 С 21) По этой линии ощутима эвошоция представлений поэта, от явно футуристического утверждения «самодовлеющей величины» цвета, формы -к необходимости создать их средствами «картину» «сегодняшнего дня», к признанию заслуг импрессионистической выразительности сделанных обобщений

Во многих исследованиях, вплоть до наших дней, доказательно прослежена ориентация пейзажных зарисовок Маяковского на футуристическую живопись. Такая связь очевидна, явственно проступает в уродливо искажённых картинах городской жизни, обильно раскрытых в урбанистической лирике поэта. В силу убедительной выявленности этой особенности, она специально в настоящей работе не рассматривается Диссертант пришёл, в результате анализа текстов Маяковского, и к другому наблюдению Творчество поэта свидетельствует об активной перекличке

8 Русская литература XX века. Дооктябрьский период. - M, 1980 - С 500

20

присущих ему принципов изображения с другими тенденциями изобразительного искусства начала XX века, направленными к символизации природных явлений, к обобщению «языком» небесно-земных реалий, переливов света, совмещения социальных явлений, человеческих состояний. Определены в главе созвучия пейзажного и портретного мастерства Маяковского с достижениями многих современных ему живописцев Осмысление этой грани сближения разных видов искусства эпохи позволяет глубже проникнуть в художественный мир Маяковского.

«Подтекстовыми» обобщениями насыщены многие, будто сугубо пейзажные зарисовки в лирике Маяковского В раннем (1912) стихотворении поэта «Ночь» экспрессивно переданы краски ночи исчезновение дневного светила и отблеска заката («багровый и белый отброшен»), изменение яркой растительности под тусклыми электрическими огнями («в зелёный бросали ..»), «синими тогами» одетые здания Вместе с тем явственно проступает в этом отрывке образ греховной и жестокой к человеку атмосферы порочного мира, где исчезновение природных здоровых начал воспринимается как результат победы мрачных сил- огни, «жёлтые раны», «обручали браслетами ноги» «бегущих»

Характерным для представителей разных видов искусства стало неоднородно акцентированное совмещение атмосферы человеческого существования с вечно прекрасными небесными далями. Б Кустодиев, П. Кузнецов оттеняли их нетленную красоту, символизирующую возможный путь к прозрению у Кустодиева - тех, кто не заметил её, у Кузнецова -отчужденных от неё людей В произведениях К Малевича, П Филонова была воплощена пугающая картина лишённого исконных, естественных красок и форм мира Маяковский своеобычно реализовал обе тенденции В главе анализируется образное их запечатление в произведениях

В раннем творчестве поэта нет собственно пейзажной лирики, призванной донести в совершенных проявлениях природы мироощущение автора. Но великие дары всебытия Маяковский прочувствовал глубоко и

трепетно, запечатлев в ассоциации с ними свои идеальные представления С солнцем, луной, небом, в разных их состояниях, соотнесены то вера в вечный источник жизни, то ощущение высшей кары Маяковский свободно преображал созерцание небесных светил до психологически напряжённого «общения» с ними. Отсюда, к изначальному источнику жизни - «Солнце' Отец мой» - обращена мольба лирического героя о спасении; «Звезды, в платочках из синего ситца» становятся участниками людских страданий; «глаз новолуния» - «фиксирует» военные преступления. Очевидная параллель между творчеством поэта и современных ему живописцев просматривается в том, что все они оттеснили конкретные признаки пейзажа постижением сущности вселенского целого

Как уже часто говорилось, Маяковский часто прибегал к уподоблению обездушенного человека мертвой материи Поэт ввел в этот процесс показательные акценты* передал то сочувствие к неодушевленным предметам, вызванное их неустанным служением людям, то -наступательную, грозную силу В результате первого нововведения появились многозначные образы, «мудрая морда трамвая», «желание слезами омыть асфальт» и др Второй оттенок в сложных отношениях между каменными строениями, техникой города и его обитателями породил целый каскад выразительных тропов: «ходьбой усталые трамваи / скрестили блещущие копья» (Т1. С15), «сырой погонщик гнал устало / Невы двугорбого верблюда» (Т 1 С 21), «рогами в небо вонзались дымы» (Т 1 Т 22); уличная «канава» смогла «нас заневолить / веревками грязных дорог» (TIC 24) Даже в природе была выделена наказующая заблудших горожан сила «туман, с кровожадным лицом каннибала / жевал невкусных людей» (Т.1 С 61) Такой мотив донёс П Филонов в иллюстрациях к стихам Маяковского. Сходный с переживаниями настрой выразил в своих рисунках К. Малевич, где на фоне переплетенных сломанных линий были изображены полные тоски человеческие глаза Но мотивы, созданные поэтическим словом, обрели значительно более подвижное, многооттеночное содержание

Е Бобринская убедительно писала о кубофутуристическом портрете, в котором человеческое лицо стало своего рода симбиозом «ощущений тактильных и зрительных, ассоциативных цепочек, в которые выстраиваются предметные и фактурные комбинации»9. В этой области Маяковский тоже широко использовал ассоциации между душевным состоянием героя и реалиями внешней обстановки Свой «автопортрет» поэт мастерски вписал в атмосферу городской действительности, отразив характерную для нее цветовую гамму и передав общую динамику их совместного тягостного существования Маяковский в оригинальных образных структурах экспрессивно «заострял натуру», «домысливал» городские реалии, находил исключительные ситуации для выражения связей между трагическими метаморфозами жизни и авторской мучительной реакцией на них. Образный язык поэзии позволил воплотить гораздо большую, чем в произведениях живописцев, сложность, многооттеночность такого сопоставления.

Многие установки живописи начла XX века, близкие Маяковскому, получили в его лирике качественное обогащение Такой результат был обусловлен экспрессивно выделенным соединением двух разных русел авторских обобщений в произведениях поэта, по линиям сущностных проявлений противоречивого мира и самопознания творческой личности, мечтающей о преодолении сложившихся в трагической атмосфере трагических диссонансов

§33. Раннее творчество Маяковского и тенденции музыкального искусства начала XX века. Раннюю лирику и поэмы Маяковского обычно сопоставляют с нововведениями композиторов авангардистского направления - с их освоением «рваных» ритмов, сбивчивого алогичного звукового потока. Между тем своеобразие музыкального искусства начала XX века было связано с куда более значительными откровениями.

В научно перспективных трудах М.А Смирнова сущность музыкального творчества осмыслена с точки зрения «не отдельных

9 Бобринская Е История живописи XX век Футуризм и кубофутуризм - М, 2000 - С 32

23

музыкальных образов, а питающих их внутренних импульсов», то есть с точки зрения совокупности психологических состояний, человеческих устремлений, эстетических запросов, присущих композиторам С такой позиции ученый раскрыл сложный характер зарождения и становления нового музыкального пласта. Своеобычность внутреннего мира С В. Рахманинова определена как органичное сплетение неоднородных, даже противоречащих друг другу состояний, выраженных в музыкальных темах-«взлет энергии», но даже в ее мужественности справедливо усмотрены «и весенне-пьянящая страстность, и жаркая томность, и палитра любовного чувства, и, наконец, тоска» С этой точки зрения сходного по общим тенденциям и неповторимого по конкретному подбору сочетания разнородных начал рассмотрено творчество современных Рахманинову русских композиторов Все они, каждый по-своему, трансформировали стройное развитие произведений, свойственное классическому музыкальному искусству, поскольку передали углубление в сложный, разнонаправленный духовный мир личности. Проявлением индивидуально-авторского стиля назван и «эффект внезапности», подразумевающий асимметричность мелодического рельефа10

Теоретик музыкальных жанров В В Задерацкий дал точное их истолкование как специфического для каждого жанра организации «системы звукодвижения, творящего образный смысл» Особенности творческих открытий композиторов XX века исследователь убедительно связал с модификацией классических форм - с «синтезом» «полифонической (многоголосой - МЛ) и гомофонной (одноголосой - М.Л.) структур», с совмещением симметрии со «свободной ассиметрией»11

Маяковский, разумеется, по собственным личным запросам, освоил принципы, явственно перекликающиеся с новыми творческими тенденциями композиторов XX века, воплощения внутреннего мира, своего и своих

10 Смирнов М А Русская фортепианная музыка. Черты своеобразия -М, 1983 -С 242,308

" Задерацкий В Музыкальная форма. - М, 1995 - С 3

современников. Поэт тоже «распел» человеческую душу в динамической смене ее переживаний. И в этом процессе смело совместил резко противоположные состояния В коротком вступлении к поэме «Облако в штанах» сразу выделено слияние в авторском мироощущении полярных побуждений- «Хотите - / буду от мяса бешеный / - и, как небо, меняя тона - / хотите - / буду безукоризненно нежный, / не мужчина, а - облако в штанах'» (Т 1 С 99-100). Сопоставление мастерства Маяковского в этой области с особой пластикой раскрытия самоощущения личности в музыкальных произведениях позволило диссертанту яснее представить и объяснить архитектонику произведений поэта. Между ним и деятелями музыкального искусства того же временного периода выявлены не замеченным самими современниками, тем не менее показательные ассоциативные связи. В результате проведенного в главе анализа этой сферы установлены важные черты мастерства Маяковского. Прежде всего - при воплощении сложных метаморфоз лирического «я», породивших ёмкие образные определения. «Тронул губу, / а у меня из-под 1убы - / клык» (Т 1 С.86), «Я летел, как ругань. / Другая нога ещё добегает в соседней улице» (Т.1 С 48) Удивительно разнообразно донесена поэтом многооттеночность отдельных душевных состояний, где звуковая выразительность достигается с помощью аллитерации и ассонанса, повтора однокоренных слов: «И жуток / шуток / клюющий смех» (TIC 12), «О, есть ли / глотка, / чтоб громче вгудела / -города громче - / в его гудение» (Т.1. С.210), «Город каждый, должно быть, иллюминован / Поёт семья краснощёких и веселых» (Т 1 С.208). В самом текстовом движении лирического монолога Маяковским достигнут напряженный динамизм, что придает поэтической речи редкую активность воздействия на читателя. «Аккорды» (значимые моменты душевного настроя) сменяются конкретизирующими их «пассажами», что вполне совпадает с характерной для музыки XX века «токкатностью», то есть постоянным чередованием аккордов и виртуозных пассажей. «Земля, / откуда любовь такая нам9 / Представь - / там / под деревом / видели / с Каином /

играющего в шашки Христа. / Не видишь, / прищурилась, ищешь*? / Глазёнки - щелки две / Шире! / Смотри, / мои глазшца - / всем открытая собора дверь» (Т 1. С 188-189). «Слышу / тихо, / как больной с кровати, / спрыгнул нерв» (Т.1. С.101). Безумство взбунтовавшихся нервов обретает «самостоятельную» роль - источника разрушения, непреодолимой ночной «тины» - тьмы, предвестника трагедии

Необычные ритмика, синтаксис поэзии Маяковского, познание этой области мастерства достигло за всю историю изучения наследия поэта ярких успехов, получили существенную дополнительную сферу осмысления в соотнесении творчества Маяковского и современных ему композиторов Немалое значение такого сопоставления состоит и в том, что некие «странности» стихотворных форм Маяковского, обычно объясняемые влиянием авангардной музыки, оказались по основе, истокам, присущими музыке XX века, совершенно иной, духовной направленности.

В Заключении подводятся итоги исследования, намечаются его перспективы. Предполагаем, что освоенные в настоящей работе направления анализа будут полезны для постижения всего наследия Маяковского. Интересным и поучительным будет рассмотрение с этой точки зрения внутренних связей между разными поэтическими индивидуальностями эпохи. Настоящая работа, как кажется, углубила представления о самостоятельной, объективной ценности ранних исканий и прозрений Маяковского

Основные положения диссертации отражены в следующих публикациях:

1 Лобанова М.В Функции библейских мотивов в поэме В. Маяковского «Человек» // Словесное искусство Серебряного века и развитие литературы (материалы межвузовской конференции, посвященной 70-летию МПУ): Межвузовский сборник научных трудов. - М- МПУ, -2001 —С. 74-78 (0,5 пл.)

2 Лобанова М В. В Маяковский в оценке деятелей Русского зарубежья И Малоизвестные страницы и новые концепции истории русской

литературы XX века: Материалы Me жду нар. науч. конференции: Москва, МГОУ, 24 - 25 июня 2003 г. Выпуск I: Русская литература конца XIX - начала XX века. Литература Русского зарубежья. Междунар. сб. науч. трудов. - М.: ИКФ «Каталог», 2003, — С. 127-130. (0,3 пл.).

3. Лобанова М.В. Истоки и функциональное значение тропов в ранней лирике В. Маяковского // Дружба-3, Слово и образ в художественной литературе; Третий совместный сборник научных статей фак—та русской филологии МГОУ и кафедры русистики и лингводидактики педагогического фак-та Карлова ун-та в Праге. - М.: МГОУ, 2003, - С. 166-172. (0,5 пл.).

4. Лобанова М.В. Поэзия В. Маяковского: создание художественной реальности // Наследие В.В. Кожи нова и актуальные проблемы критики, литературоведения, истории, философии: Материалы 3-й Международной научно-практической конференции / Под редакцией Н.Г. Рубцова и Н.И. Крижановского. - Армавир: Редакционной издательский центр АГПУ, 2004. -— С. 102-107. (0,3 п.л.).

5. Лобанова М.В. Художественное осмысление философских вопросов в ранней лирике В.В. Маяковского Н Утренняя заря; Молодежный литературоведческий альманах / Под ред. Т.К. Батуровой, В,П. Зверева. — М.: Изд-во МГОУ, 2006. — С. 132 - ISO. (0,2 п.л.).

6. Лобанова М.В. Библейские мотивы в ранней лирике В.В. Маяковского // Вестник МГОУ. — М.: МГОУ, 2007. — С. 125 - 128. (0,2 п.л.).

Заказ № 342. Объем 1 п.л. Тира*' 100 чкч.

Отпечатан» в ООО «Петр о рут», г. Москва, ул. Пали\а-2а, тел. 250-92-06 www.po5tator.ru

Оглавление научной работы автор диссертации — кандидата филологических наук Лобанова, Марина Валерьевна

Введение.3 стр.

ГЛАВА 1. Характер поэтических ассоциаций в урбанистической лирике 1910-х годов.17стр.

ГЛАВА 2. Вечные ценности как основа ассоциативного строя ранней лирики

§2.1. Библейские образы и мотивы, принципы их воплощения в лирике.62 стр.

§2.2. Своеобразие библейских реминисценций и элементов христианских ритуалов в поэмах «Облако в штанах» и «Война и мир».81 стр.

§2.3. Вольная переакцентировка сюжетов и образов Священного Писания в поэме «Человек».102 стр.

ГЛАВА 3. Ассоциативные связи с разными видами искусства: словесного, изобразительного, музыкального - в творчестве Маяковского 1910-х годов.113 стр.

§3.1. Роль апелляций к классической и современной литературе.116 стр.

§3.2. Характер и функции параллелей с живописью.135 стр.

§3.3. Раннее творчество Маяковского и тенденции музыкального искусства начала XX века.167 стр.

Введение диссертации2007 год, автореферат по филологии, Лобанова, Марина Валерьевна

Личность и наследие В.В. Маяковского всегда привлекали внимание исследователей. Однако чаще высказывались взаимоисключающие суждения

0 творчестве поэта. Такой факт свидетельствовал о недостигнутом проникновении в целостный мир художника: оценке подвергались его отдельные, выделенные из общего контекста воззрения, устремления, позиции. В России, до октябрьского переворота 1917-го года, Маяковского рассматривали (позитивно или негативно) только как выразителя футуристической «программы»; а в течение первых десятилетий советской власти позицию талантливого автора - грубо фальсифицировали, приписывая ей поклонение идеям марксизма - ленинизма. Отношение к наследию Маяковского деятелей Русского зарубежья немало определялось их развенчанием пролетарской революции, разрушившей духовные, в том числе культурные, основы России. Тем не менее, многие русские эмигранты, несмотря на остро критическое восприятие «советского» Маяковского, открыли подлинные черты его лирического дара. Эти выступления сыграли несомненную положительную роль в появлении отечественных исследований новой направленности, в процессе, начавшемся с середины XX века, изживания примитивно-социологического истолкования произведений поэта.

Известный факт - приветствие Мариной Цветаевой Владимира Маяковского - опирался на её устойчивое признание таланта своего вызывавшего постоянную полемику современника. В письме к нему она убеждённо советовала: «Вот Вам Милюков - вот Вам я - вот Вам Вы. Оцените взрывчатую силу Вашего имени.»1. Позже, уже после смерти Маяковского, Цветаева верно расценила его эпатирующее читателя восприятие русской классики, в том числе A.C. Пушкина: бунтует Маяковский не против «солнца русской поэзии», а против превращения

1 Из письма М. Цветаевой В. Маяковскому от 3.12,1928г.-РГАЛИ. Фонд 336. Опись 5. Ед.хр. 116. 3 творчества в посмертное чугунное надгробие, которое «на поколения навалили». Актуальным было и предпринятое Цветаевой сопоставление Маяковского с Рильке: «Заказ множеств Маяковскому: скажи нас, заказ множеств Рильке - скажи нам. Оба заказа выполнили. Учителем жизни Маяковского никто не назовёт, так же как Рильке - глашатаем масс». И всюду здесь были выделены живой темперамент, острота переживаний, экспрессия ■ их ¡выражения, свойственные Маяковскому. Поэтому в стихотворении, ему посвященном, Цветаева, смело разрушив представления о певце советской власти, выделила образ страждущей души поэта2: Ещё раз не осёкся -И, в точку попав - усоп. Было, стало быть, сердце, Коль выстрелу следом - стоп.

Зарубежье, встречаясь: «Ну, казус! Каков фугас! Значит - тоже сердца есть? И с той же, что и у нас?»)3

В ряде работ русских эмигрантов наметилась перспективная тенденция в трактовке судьбы Маяковского. Марк Слоним выразил справедливое порицание сложившейся практике в России и за её рубежами: «. как там -захлёбывание от восторга, так здесь - захлёбывание от ненависти. Там -политический апофеоз, здесь - политическая анафема», - что, по мнению критика, было несовместимо с объективным осмыслением масштабного дарования В. Маяковского. М. Слоним отнёс к его подлинным достижениям эмоциональную напряженность признаний, выразительность форм стиха, звучный, «захлёстывающий» ритм. Вместе с тем критик верно указал на несоответствие художественного таланта сфере его реализации: для писания

2 Цветаева М.И. Поэт и время//Воля России. -Прага, 1932. - №№1-3. - С.5.

3 Цветаева М. Маяковскому// «Мы жили тогда на планете другой.» Антология поэзии Русского зарубежья. -М„ 1995.-С.359,360. агиток не надо быть Маяковским. А бесспорное его значение связал с развитием образного языка: «Он оказался одним из обвинителей нашей поэтической речи, и влияние Маяковского будет сказываться даже тогда, 4 когда трухой рассыпятся многие его произведения» .

Георгий Адамович открыто заявлял, что никогда не испытывал влечения к творчеству Маяковского, которое, по его мнению, было скудным, «искалеченным» и часто фальшивым. Однако взыскательный толкователь искусства увидел яркие и перспективные нововведения лирика: «Надо любить саму плоть стихов, костяк их, чтобы почувствовать, как складываются у Маяковского строфы и каким дыханием они оживлены. Язык у него ещё манерный, на советско-футуристический лад. Но в отдельных строчках прекрасный, меткий, сухой, точный - настоящий язык поэта»5. Далее было уточнено это положение выделением «ритмического размаха», «зоркости глаза» Маяковского. Его первенство в кругу «левых» Адамович признал безоговорочно: «Отрицать это может только человек предвзято настроенный или путающий искусство с тем, что к нему никак не относится»6. Плодотворную и профессионально осмысленную трактовку наследия Маяковского дал А.Л. Бем. Он обоснованно утверждал оригинальность художественного самовыражения поэта, проистекавшую от подвижного сочетания грозно обличавшего пошлость голоса с трепетными проявлениями утончённой души. А. Бем не находил в лирике Маяковского умозрительных деклараций, а раскованность его экспрессивной речи, не лишённой просторечной, грубой лексики, считал действенным литературным приёмом, выражавшим «несомненную силу непосредственной личности». Исследователь отстаивал значение творчества поэта в развитии искусства, укоряя коллег по цеху: «Отрицать за поэзией Маяковского касание миров

4 Слоним М. Литературный дневник//Воля России. - Прага, 1930. - №№5-6. - С.449,453.

5 Адамович Г. Литературные беседы. Книга 1. - СПб.: Алетейя, 1998. - С. - 155

6 Там же, С. 156. иных, видеть в ней одно только угождение низким инстинктам толпы -значит просто потерять чувство объективности»7.

Распространённым среди русских эмигрантов было противоположное, негативное отношение к личности и наследию Маяковского. Последовательно этой точки зрения придерживался Владислав Ходасевич. Он отнёс поэта к певцам «подонков», «бездельников», «босяков», утверждая, что Маяковский «первым сделал пошлость и грубость не материалом, но о смыслом поэзии» . Николай Оцуп тоже приписал Маяковскому стремление всё упростить и огрубить, - якобы в поисках четвёртого измерения, что сделало созданный Маяковским мир едва ли не самым плоским в русской поэзии. Но причина такого явления была усмотрена в разрушительном влиянии революции, советской идеологии, преступно исказивших внутренний мир личности. В результате - из стихов Маяковского «человек (.) исчезал бесследно»9. А смерть поэта была истолкована, не без иронии, следствием несовместимости художественного творчества и советской политики: «Застрелился Маяковский, признанный и ласкаемый советской властью»10.

Большинство отрицательных отзывов о Маяковском, высказанных деятелями Русского зарубежья, было тесно связано с разоблачением рецензентами порочного уклада, антикультурной атмосферы, насильственно насаждаемых идеологами «пролетарского» государства. Георгий Иванов не принял «вычурно-раздробленную» манеру письма, чисто «типографские» новшества Маяковского, усмотрев, однако, в них некие атрибуты недопустимого воспевания «великого октября».11 В таких размышлениях проступили не только развенчание советского Олимпа, но и горечь за положение художника, оказавшегося под разрушительным давлением. Юрий Иваск не отказывал Маяковскому в природных дарованиях, но считал их

7 Бем А.Л. Спор о Маяковском//Письма о литераторе. - Прага, 1995. - С.60.

8 Ходасевич В. Декольтированная лошадь//Современники о Владимире Маяковском. - М.: Олимп, 2000. -С.623,622,627.

9 Оцуп Н. Из дневника//Числа. - Берлин, 1930 - Кн. 22-23. - С.162, 160, 150.

10 Оцуп Н. Серебряный век русской поэзии//Океан времени. - С.554.

11 Иванов Г. Литературная жизнь. - Возрождение. - 1950. - №8. - С. 12. 6 нереализованными, поскольку даже выразительным лирическим

12 индивидуализмом» не удалось спасти мелкую тему - политику .

Евгений Аничков назвал позицию Маяковского «трагически легкомысленным порывом», выделив в ней элементарность тем, искажённость форм и - подкупающе трогательную наивность высоких побуждений лирического героя. Из таких наблюдений вырос обобщающий смысл размышлений Аничкова об «искалеченном даровании»13 Маяковского.

Глубиной проникновения в судьбу Маяковского обладало выступление (1960 г.) Юрия Анненкова. Он раскрывал истоки трагизма Маяковского в его непреодолимой раздвоенности: «Маяковский-поэт шёл рядом с Маяковским-человеком; шли они бок-о-бок, почти не соприкасаясь друг с другом». Вспомнив свою беседу с ним в Париже, Анненков определил общее для них убеждение: идеи коммунизма - это одно, а люди, пользующиеся всеми прерогативами и выгодами «полноты власти» - другое; Маяковский осознал, что «можно быть «чистокровным» коммунистом, но одновременно, совершенно разойтись с «партией» и остаться в беспомощном одиночестве». Раздумья о гибели ярко одаренной личности были заключены весомым выводом: «И именно потому, что он стал «наиболее способным поэтом советской эпохи», а не просто большим, свободным и независимым поэтом, - Маяковский, обладатель богатейшего таланта, неподдельный создатель новейших форм, которые взбудоражили молодую русскую поэзию, застрелился»14.

В выступлениях русских эмигрантов, обращённых к творчеству Маяковского, ощутимо сказались отзвуки литературной борьбы начала XX века, в частности, - разногласий сторонников и критиков новых образно-стилевых форм словесного искусства, столкновений участников конфликтующих между собой объединений неоднородной эстетической ориентации (скажем, акмеизма и футуризма). Тем не менее, даже дошедшие

12 Иваск Ю. Цветаева - Маяковский - Пастернак. - Новый журнал, Нью-Йорк, 1969. - №95. - С. 177.

13 Аничков Е. Новая русская поэзия. - Берлин, 1923. - С.132, 128.

14 Анненков Ю.Путь Маяковского//Возрождение. - Paris, 1960. Тетр.106. -С.66, 84,91. 7 из прошлого полемические акценты актуальны для настоящей работы, посвящённой ранней лирике Маяковского, поскольку способствовали прояснению его позиции. Главное значение истолкований наследия Маяковского, сложившихся в атмосфере Русского зарубежья, состояло в том, что все трактовки исходили от подлинных знатоков и поклонников поэзии, открывавших в ней вечных ценностей, от бескомпромиссных разоблачителей вульгарно-социологического подхода к художественным сочинениям. Освоение взглядов на Маяковского, высказанных деятелями отечественной культуры, оказавшимися за границами России, содействовало конкретизации направления, избранного в настоящем исследовании.

Нами пристально изучены многочисленные труды российских литературоведов, прослежен процесс их постепенного углубления во внутренний мир и эстетику Маяковского. Побудителем к постижению этого феномена был острый интерес к личности поэта. В середине XX века такое внимание приобрело особый характер. В.А. Катанян поделился широко распространённым желанием: «Мы хотим знать его (Маяковского - М.Л.) жизнь во всех подробностях, факты литературной и личной биографии в их взаимосвязи»15 - и выпустил в 1945 году соответственно подобной потребности уникальную книгу: «Маяковский. Литературная хроника». В «Хронике» сказалось увлечение её создателя футуристической, затем лефовской практикой Маяковского, но представленный здесь богатейший документальный материал открыл многие важные, большинству читателей неизвестные черты внутреннего облика поэта, проявления литературной жизни в целом, явно расходившиеся с примитивно социологизированной практикой трактования наследия поэта. Спустя несколько лет началась и завершилась работа над третьим собранием его сочинений (1955 - 1961), в котором, в отличие от двух предшествующих (1927 - 1933, 1934 - 1938), был осуществлён серьёзный, плодотворный план: «дать научно-выверенный текст произведений Маяковского»; опубликовать его ранее не входившие в

15 Катанян В.А. Маяковский. Литературная хроника. - М.: Советский писатель, 1945. -С.1. 8 собрания творческого наследия доклады, тезисы публичных выступлений, привести «варианты и разночтения», «текстологические сведения» о всех художественных сочинениях16. Избранный подход явственно свидетельствовал о глубоко осознанном стремлении издателей к исчерпывающему охвату произведений Маяковского и подробному их комментированию. Эта цель была достигнута, что, несомненно, содействовало появлению новых исследований о творчестве поэта.

Среди большого массива российских литературоведческих работ второй половины минувшего столетия остановимся на тех, где наблюдается перекличка с теми или иными положениями нашей диссертации. Здесь очевидны две основных антагонистских тенденции: толкование творческого наследия сквозь призму социального мировосприятия, обходя собственно поэтический дар Маяковского-художника. И обратное направление - провозглашение ранней лирики поэта как единственно настоящей, исключая его творчество после 1917-го года. Обе тенденции искажают наследие поэта, нарушая его единство и умаляя величину поэтического дарования Маяковского. Пицкель Ф.Н. определила верный, с нашей точки зрения, подход к исследованию раннего творчества поэта: «выяснить, какова была эстетическая концепция Маяковского, сформулированная в его теоретических работах и нашедшая своё

17 воплощение в поэзии» . Исследователь убеждается в том, что Маяковский по-своему переосмысливает футуристические догмы, в частности, доктрину «самовитого слова», «канон сдвинутой конструкции», «изображение не предметов, а элементов, из которых они состоят», «кубическое рассечение». Очевидно, что поэт был чужд футуристическому формализму. Однако, отдавая дань самобытности творческого пути Маяковского, Пицкель, тем не менее, утверждала, что свойственная ранней поэзии «усложнённая метафоричность, перенасыщенность образными средствами» мешала

16 Маяковский В.В. Полное собрание сочинений в тринадцать томах. - М.: Госиздат Художественной литературы, 1955 - 1961.-С.5,6.

17 Пицкель Ф.Н. Маяковский: Художественное постижение мира. - М.: Наука, 1979. - С. 20. 9 содержательному обогащению»; в вину поэту вменялось то, что редкий читатель может дойти до «содержательного зерна стихотворения сквозь

1 ft заслоны усложнённых метафор». Столь трепетная забота о читателе ведёт к упрощенческому пониманию творчества поэта. Метченко А. отмечал несколько характерных черт ранней лирики поэта: герой-лирик восстаёт против несправедливой жизни, но «сатирическое обличение ведётся с гуманистических позиций». Исследователь справедливо определил сущность трагической реакции Маяковского на окружающую действительность: отражение подлинной трагедии миллионов. Однако подчеркнул очевидную, на его взгляд, незрелость поэта, которому будто бы «не хватало умения глубоко анализировать действительность в её развитии, ясно видеть силы, ведущие к победе». К сожалению, в литературоведении 1950-х годов часто лирическое начало и болезненное переживание героем духовной деградации человека выдавалось за неполноценность мировоззренческой позиции и «преувеличение сил старого мира»19. Социальный подход к исследованию наследия поэта характерен и для Перцова В., рассуждавшего об атеизме Маяковского в тетраптихе «Облако в штанах» (основу которого, по мнению учёного, составляет социальный конфликт), где «образ «тринадцатого апостола», опираясь на библейские предания, был грандиозным отрицанием

20 их» . Более объективной выглядит позиция Дувакина В., выделявшего в ранней лирике Маяковского «глубокую человечность», «демократизм», «действенную, активную установку в отношении искусства», а также единство поэта и людей, во имя которых он «душу вынул»: «Трагедия раннего Маяковского - это трагедия многих сотен тысяч людей безъязыкой улицы, голосом которых он хочет стать»21. К сожалению, основное внимание Дувакин уделял послеоктябрьскому периоду творчества Маяковского.

В литературоведении последних лет интерес к творчеству Маяковского не угасает. Наиболее устойчивой стала проблема эволюции лирического

18 Пицкель Ф.Н. Маяковский: Художественное постижение мира. - М.: Наука, 1979. - С. 21-23.

19 Метченко А. Творчество Маяковского 1917-1924 годов. - М.: Советский писатель, 1954. - С. 25,32,40.

20 Перцов В. Маяковский: Жизнь и творчество. - М.: Худож. лит., 1976. - Т. 1. - С.272.

21Дувакин В. Радость, мастером кованная. - М.: Советский писатель, 1964. - С.57.

10 героя в его поэзии. Посредством толкования этого ведущего образа исследователи определяют «истинное» лицо художника, величие таланта, место его творчества в контексте литературного процесса начала XX века. Интересно представлен такой поиск в работах JI. Кациса, К.Г. Петросова, Б.

ЛЛ

Горба, М. Вайскопфа, Г.И. Печорова . Они по-разному дополняют, обновляя друг друга, соотношение «партий» автора и лирического субъекта. Против утверждения главенствующей для Маяковского ориентации на поэтику, обусловившую суть литературного авангарда, справедливо выступил A.M. Ушаков в цикле статей («Проблемы истории литературы и текстологии В. Маяковского», 2005; «Маяковский вчера и сегодня», 2007). Исследователь пришёл к убедительному выводу: рассмотрение обширного наследия художника с позиций одной, пусть остро актуальной, проблемы не может привести к открытию сложного комплекса его поисков и откровений. Оригинальные подходы к наследию Маяковского предприняты в ряде диссертационных исследований.

В кандидатской диссертации И.Ю. Иванюшиной «Творчество В.В. Маяковского как феномен утопического сознания» (Нижний Новгород, 1998) прослеживается эволюция Маяковского от провозглашения свободы творчества до признания социального заказа. Подобная ложная «диалектика» выглядит неубедительной. А вот взаимосвязь утопистических идей авангарда и его истории раскрыта интересно. Немудрено, что тот же автор в своей докторской диссертации «Русский футуризм: идеология, поэтика, прагматика» (Саратов, 2003) сократил до минимума апелляцию к творчеству Маяковского, а серьёзному изучению подверг истоки, своеобразие прагматической идеологии, эпатирующей поэтики русского футуризма.

Защищенная Т.А. Соколовой работа «Синтез искусств в творчестве В.В. Маяковского: проблемы эстетики и поэтики» (Саратов, 1992) актуальна

22 Кацис Л.Ф. Маяковский: Поэт в интеллектуальном контексте эпохи. - М.: Язык русской культуры, 2000. -775 е.; Петросов К.Г. Маяковский: Творчество В.В. Маяковского. - М.: Высш.шк, 1985. - 151 е.; Горб Б. Шуту трона революции. - М.: УЛИСС МЕДИА, 2001.-612 е.; Вайскопф М. Во весь логос: Религия Маяковского. - М., Иерусалим, 1997. - 175 е.; Печоров Г.М. В.В. Маяковский и XXI век: этический кодекс чести, эстетика и поэтика в его творчестве. - М.: РИЦ «Альфа» МГОПУ, 2003. - 388 с.

11 по означенному в заголовке подходу. Однако характер живописного мастерства Маяковского, причины, связи его поэзии с другими видами искусства остались не раскрытыми. Всё оттеснено рассмотрением соотношений образно-лирического и «кинематографического» начал в творчестве Маяковского.

Диссертация О.В. Чернышёвой «Творчество раннего В. Маяковского в контексте русского авангарда» (Магнитогорск, 2003) значительна изучением в первую очередь самого понятия «русский авангард». Автор не просто умело ссылается на источники, но делает фундаментом работы теоретические изыскания сторонников этого течения. Очевиден здесь приоритет индуктивного подхода: от общих закономерностей «авангарда как парадигмы художественного сознания эпохи» к творчеству Маяковского. К сожалению, художественное наследие поэта представлено схематично, поверхностно, нет проникновения в текст произведений Маяковского, содержащих его самобытные нравственно-эстетические обобщения.

Т.В. Давыдов защитил труд на весьма оригинальную тему: «Дионисийское начало в ранней лирике В.В. Маяковского» (Москва, 2006), где основой уникальности этого талантливого мастера художественного слова названо «дионисийское мироощущение». Автор диссертации привлекает большой пласт материалов: свидетельства современников Маяковского, его собственные статьи и отдельные поэтические образы. Тем не менее анализ немногих художественных текстов не глубок, потому не убеждает в справедливости сделанных выводов. Нередко допущена подмена несовместимых между собой понятий: скажем, одиночество лирического героя дооктябрьских произведений, потрясённого трагичной дисгармонией мира, диссертант толкует как «дионисийскую экстатичность, гиперболизирующую трагичность происходящего». Настойчивое муссирование якобы важных примет «дионисизма» невозможно сочетать с другим наблюдением диссертанта о том, что так проявлен «только фон стихотворчества Маяковского».

Указанные и многие другие работы были вызваны настоятельной потребностью найти путь к постижению сложного внутреннего звучания (в богатстве его оттенков, их утончённого взаимопереплетения), свойственного отдельным (или нескольким) произведениям Маяковского. В этом поиске исследователи пришли к смелым, необычным сопоставлениям, возможность которых будто подтверждалась ссылкой на выборочные суждения поэта, созданные им некоторые образные конструкции. Но подлинность, значимость любых сопоставлений устанавливается пристальным текстологическим анализом многогранных художественных сочинений. Именно текстологическое их изучение могло подтвердить справедливость либо раскрыть несостоятельность суждений и выводов диссертантов. Однако «тайны» воплощённых художником (то в прямых параллелях, чаще средствами аллюзий) смыслообразующих акцентов не были разгаданы. И потому сначала выдвигалась гипотеза, а затем она с помощью вырванных из контекста цитат переводилась в достоверный факт.

Проникнуть в глубины поэтического текста нелегко. С нашей точки зрения, преодолеть трудности помогает обострённое внимание к самобытному для каждой творческой индивидуальности мастерству ассоциаций. В человеческой психологии восприятия мира, мышлении, художественной деятельности ассоциация (от лат. азвпайо - соединение) -это определённая усвоенная духовным опытом личности связь совершенно разных представлений, возникающая в результате их частичного сходства, смежности или противоположности. Основанный на свободных, неожиданных ассоциациях поэтический текст обладает редкой красочностью и многозначностью авторских обобщений.

Проблемами ассоциативного мышления занимались ещё философы античности (Платон, Аристотель). Их опыт нашёл отражение в трудах учёных XVIII века. Дэвид Юм изучал природу ассоциаций в «Исследовании о человеческом разумении» и «Трактате о человеческой природе». Учёный разделял все типы человеческого восприятия по их «степени силы и живости»; наименее сильными были признаны мысли, идеи, поскольку человек не может осознавать «что-либо, чего предварительно не воспринимал с помощью внешних чувств или же внутреннего чувства». Юм подчёркивал основополагающую роль впечатлений в поэтическом мире: «Как бы ни были блестящи краски поэзии, она никогда не нарисует нам природу так, чтобы приняли описание за настоящий пейзаж. Самая живая мысль всё же уступает самому слабому ощущению» . На этой основе был сделан интересный вывод - о соотношениях связи слов с теми или иными «перцепциями» памяти и воображения, соотношениях, имеющих произвольный характер, поскольку возможность образования общих понятий и представлений зависит от «случайностей потока опыта, запечатлеваемых ассоциативными связями»24. Такова была позиция психологического ассоцианизма.

Английский химик, философ Джозеф Пристли вошёл в историю мировой науки как основатель естественно-научного ассоцианизма. Пристли разнообразными наблюдениями подтвердил важное для литературоведения положение: «Психический мир человека складывается постепенно в результате усложнения первичных элементов посредством ассоциации психических явлений в силу их смежности во времени и частоте повторений»25. Теории учёных раскрыли: ассоциативную связь психологических процессов, присущих человеку, с его физическими переживаниями и духовным опытом; ассоциативные соотношения слов (речи) с «перцепциями» памяти и воображения; усложнение внутреннего мира каждой личности в результате ассоциаций прочувствованных ею разных душевных состояний. Можно предположить, с какими яркими вариациями, утончёнными деталями, красками, переходами воссоздавались эти закономерные для рода людского потенции, влечения, свершения в художественном тексте. Поэтические ассоциации в творчестве Маяковского поражали особенной своей оригинальностью, приводили к неожиданным,

23 Юм Дэвид. Исследование о человеческом разумении. - М., 1995. - С.21-23,29, 83.

24 Юм Дэвид. Трактат о человеческой природе. Книга первая. О познании. - М., 1995. С.67-68,94.

25 Пристли Д. Избранные произведения. - М., 1934. С.7-9.

14 великим обобщениям внутреннего бытия лирического героя. Обращение к поэзии Маяковского с этой высоты прояснит подлинную направленность его напряжённых исканий, своеобразие реакций на трагические противоречия сущего, представления о жаждуемом совершенстве. Многие, ныне остро дискутируемые вопросы о стимулах, истоках динамики в сочинениях Маяковского получат обоснованное текстологическим анализом истолкование.

Цель настоящей работы состоит в исследовании самобытного характера и функционирования поэтических ассоциаций в ранней поэзии В.В. Маяковского, отсюда вытекают конкретные задачи:

1. Определить сущность понятия «поэтическая ассоциация».

2. Раскрыть многонаправленность этого элемента авторской речи в лирике Маяковского 1910-х годов.

3. Исследовать роль поэтических ассоциаций при воплощении поэтом вечных ценностей духовного бытия.

4. Рассмотреть характер и значение ассоциативного потока в поэмах Маяковского.

5. Установить внутренние связи между поэзией Маяковского и новыми тенденциями живописного и музыкального искусства начала XX века. Целью и задачами настоящей работы обусловлено комплексное использование следующих методов исследования: текстологического, сравнительно-типологического, аксиологического.

Научная новизна диссертации прежде всего обусловлена разработкой ранее не осуществляемого текстологического подхода к художественным произведениям Маяковского. Благодаря проникновению в их ассоциативный строй по-новому осознаётся многозначность каждого сочинения, тесная, взаимообогащающая связь между конкретным авторским наблюдением -переживанием и структурно-колористическим его воплощением. В «построчных» обобщениях проступают не учтённые исследователями черты городской жизни, запёчатлённой в пейзажных зарисовках, цвето-световой гамме. Давно закреплённый за творчеством Маяковского мотив богоборчества получает иное толкование в результате изучения свойственной поэмам системы ассоциаций с библейскими образами и сюжетами. На этом материале устанавливается ориентация позитивных устремлений лирического героя на вечные, утверждённые христианством нравственные ценности. Избранное русло анализа даёт возможность осветить созвучие ранней лирики Маяковского не только авангардистской живописи, взрывным ритмам, но и ведущим тенденциям общепризнанного изобразительного и музыкального искусства Серебряного века. Такая параллель обнаруживает ряд значительных особенностей композиционного и колористического мастерства поэта.

Структура работы. Диссертация состоит из введения, трёх глав, заключения и библиографии, насчитывающей 292 названия изученных источников.

Заключение научной работыдиссертация на тему "Функции поэтических ассоциаций в раннем творчестве В.В. Маяковского"

Рассмотрение граней поэтического мастерства Маяковского на основе

текстологического метода исследования (изучение всех форм выражения

мысли, настроения, предмета, явления через их сопоставление со сходными

или противоположными им сферами жизни в его ранней урбанистической

лирике) приводит к определённым выводам, В тягостной атмосфере

бесконечных и предельных диссонансов поэт искал и нашёл возможность

воплотить свои светлые представления о внутреннем бытии жаждущей

гармонии личности, а с высоты её позиций раскрыть и обречённость

деградировавшего мира, и перспективу преображения противоречивого

человека. Эти убеждения определили характер многих публицистических

выступлений Маяковского. Поэтика лирики Маяковского непосредственно перекликается с

лозунгами футуристов, однако сущность и направленность его творчества

воспринимаются часто как противостоящие позиции членов этой группы. Маяковский не воспевал, а страдальчески разоблачал катастрофическое

состояние мира. Он стремился найти новый путь преображения

действительности. В атмосфере социальных и духовных потрясений

Маяковский воспел стремление человека к свету, утраченное или забытое им. Однако процесс очистительного самопознания личности невозможен без

страданий, на которые самоотверженно обрекает себя лирический герой. В

опустошённой городской среде художник ощущал себя бесконечно

одиноким, поэтому бескомпромиссно противопоставлял себя

деградировавшему миру. Поэтические ассоциации авторских экстатичных

переживаний с текстами Священного Писания обрели в лирике Маяковского

концептуальную значимость. Аллюзии на откровения Ветхого и Нового

Заветов позволили прояснить суть противоречивых реалий современной ему

жизни. Безудержность поиска и острота внутренних метаморфоз лирического героя часто проистекали и от смелого обличения бездуховного мира и от

искреннего сострадания к человеку. В поэме «Война и мир» постигается путь к всеобщей гармонии через

очищение страданием. Явственно звучит мотив всепрощения, а личный опыт

героя будто растворён в общемировом. Лирический субъект, домысливая и

трансформируя некоторые библейские образы и сюжеты, будто

предвосхищает реализацию заветов Спасителя. Маяковский руководствовался мечтой о человеке, наделённом

божественной силой возрождающей любви. В поэме «Человек» нашли продолжение основные черты ранней поэзии

В. Маяковского. Не без влияния интересных и глубоких ассоциаций с

Евангелием, различных, подсказанных религиозным текстом стилистических

фигур усовершенствована художественная система в целом,

приоткрывающая завесу над душевной борьбой и восхождением к идеалу

поэта. Важен путь противоборства злу творчеством, бесконечность такой

деятельности отнюдь не исключает развития, обогащения созидательного

дара, открытия новых форм и смелых перспектив. Поэма Маяковского -

яркий образец подобного восхождения художника. Обогащение авторской концепции жизни, художественного времени и

пространства происходило за счёт включения городского мира в

пространство культуры. Поэт по-разному выделяет имена и творческие

достижения деятелей культуры. Однако высказанное в футуристических

декларациях отрицание талантов прошлого, в его раздумьях о литературе

отсутствует, а выражено только уважение и почитание творческих

феноменов минувших лет. Апелляции к именам, биографии, образной

системе великих предшественников также проясняли нравственно эстетическую позицию Маяковского. В своих произведениях поэт отразил

наступившие тягостные метаморфозы во внутреннем бытии современников. Он привлекал идеальные представления художников прошлого в роли

символа уже утраченной гармонии. Даже в тех случаях, когда великие сочинения, имена их создателей были включены будто бы в полемический с

ними контекст, оттенялась низменность, по сравнению с откровениями

классиков, запросов «обыкновенного» человека. Трагичным переживаниям

Маяковский противопоставил свою мечту о грядущем преображении мира,

возрождении высоких чувств, веры в торжество Прекрасного, безусловно,

ориентируясь в этом русле раздумий на гуманные традиции духовной

культуры. Творчество поэта свидетельствует об активной перекличке присущих

ему принципов изображения с тенденциями изобразительного искусства

начала XX века (созвучие пейзажного, портретного мастерства,

символизация природных явлений). Характерным для нредставителей разных

видов искусств стало неоднородно акцентированное совмещение атмосферы

человеческого существования с вечно прекрасными небесными высями. Великие дары всебытия Маяковский запечатлел в ассоциации со своими

идеальными представлениями, отражёнными в образах солнца, луны, неба,

содержание которых варьируется от веры в вечный источник жизни до

ощущения высшей кары. Маяковский освоил принципы, очевидно перекликающиеся с

творческими тенденциями композиторов начала XX века. На редкость

разнообразно донесена поэтом многооттеночность душевных состояний, где

звуковая выразительность достигается с помощью аллитерации, ассонанса,

повтора однокоренных слов. В текстовом движении лирического монолога

Маяковским достигнут напряжённый динамизм, что придаёт поэтической

речи редкую силу воздействия на читателя. Важность откровений

Маяковского измеряется глубиной его проникновения в собственные

душевные потрясения, пробуждённые трагическими диссонансами жизни, и

в присущую ему жажду торжества нетленных духовных ценностей любви,

творчества, красоты. Оба ведущих мотива в ранней лирике поэта обрели своё

неповторимое воплощение и силу влияния на читателя благодаря сочетанию

непредсказуемых, но содержательных ассоциаций.Маяковский творил свои, словесные, «аккорды» - значимые моменты

напряжённого душевного состояния, затем конкретизировал их суть,

результаты в «пассажах», основанных на варьировании и обобщении

мотивов, а в этой стихии выделял новый поворот на избранном пути. Достигалась органичная согласованность всех частей и звеньев

произведения, непрерывность внутреннего действия. Своеобразные ритмика,

синтаксис поэзии Маяковского получили существенную дополнительную

сферу осмысления в соотнесении творчества поэта и современных ему

композиторов. Значение такого сопоставления состоит и в том, что

своеобразие стихотворных форм Маяковского, обычно объясняемое

влиянием авангардной музыки, оказалось по истокам, присущим музыке

начала XX века, совершенно иной, духовной направленности. В страстных монологах лирического героя ранних сочинений

Маяковского с равной силой проявилось притяжение к вечным проблемам и

катаклизмам текущей жизни, к судьбам личности и человечества, к

диссонансам и светлым потенциям земного бытия.

Список научной литературыЛобанова, Марина Валерьевна, диссертация по теме "Русская литература"

1. Чтения о Богочеловечестве. Статьи. Стихотворения и поэмы. - СПб.: Художественнаялитература, 1994.-С.202.

2. Библия. Бытие. М., 2000. - Гл.4. - С. 12.

3. Библия. Евангелие от Иоанна. М., 2000. - Гл.6. - С.1142.

4. Библия. Евангелие от Матфея. М., 2000. - Гл.26. - С. 1071.

5. Lawrence L. Stahlberger / The Symbolic System of Majakovskij. The Hague., 1964, p.63.

6. Бердяев Н. Философия свободы. М., 2000. - С.112.

7. Горький М. Избранные произведения в 3-х томах. М., 1972. - Т.1. - С.258.

8. Библия. Евангелие от Луки. М., 2000. - Гл.5. - С.1104.

9. Бауэр В., Дюмотц И., Головин С. Энциклопедия символов. М., 1998. - С. 196.

10. Маяковский В. Собрание сочинений в 12-ти томах.-М., 1978. Т. 11//Живопись сегодняшнего дня.-С. 17.

11. Маяковский В. Собрание сочинений в 12-ти томах. М., 1978. - Т.11//Театр, кинематограф, футуризм. -С.6.

12. Маяковский В. Собрание сочинений в 12-ти томах. М., 1978. - Т.11//Отношение сегодняшнего театра и кинематографа к искусству. - С.13.

13. Северянин И. Громокипящий кубок. М.: Изд-во «Гриф», 1913. - С.13,22.

14. Бобринская Е. История живописи. XX век. Футуризм и кубофутуризм. М., 2000. - С.31.

15. Ларионов М. Лучизм. М., 1913. - С. 17.

16. Бобринская Е.А. Взаимодействие поэзии и живописи в русском кубофутуризме. Автореферат М., 1993. -С.11.

17. Сарабьянов Д. Русская живопись конца 1900 начала 1910-х годов. - М., 1971. - С.63.

18. Паперный 3.0 мастерстве Маяковского. М.: Советский писатель, 1957. - С. 310,330-331.

19. Тренин В. В мастерской стиха Маяковского. М.: Советский писатель, 1991. - С. 102,65.

20. Минералов Ю. О поэтической речи Маяковского («Мнимые неправильности») // В мире Маяковского. -М.: Советский писатель, 1984. Кн.2. - С.54.

21. Киевлянин, 1914.-30 января.

22. Цит. по: Турчин B.C. Вибрирующая материя: теософия и музыка. Русский опыт художников, поэтов и композиторов // Звук и образ. Музыка в русском искусстве XIX XX века. - М., 2002. - С.45.

23. Гофман И.М. Роль музыки в формировании художественного сознания XX столетия // Звук и образ. Музыка в русском искусстве XIX XX века. - M., 2002. - С.32, 33.

24. Задерацкий В. Музыкальная форма. М., 1995. - С.348.

25. Смирнов М.А. Русская фортепианная музыка. Черты своеобразия. М., 1983.-С.17,242,243,308.

26. Маяковский В.В. Полное собрание сочинений в 13 томах. М.: Госиздат Худож. лит., 1955.

27. Маяковский В.В. Собрание сочинений в 8 томах. М: Правда, 1968.

28. Маяковский В.В. Избранные сочинения: В 2 т. М.: Худож. лит., 1981.

29. Маяковский В.В. Лирика. М: Сов. Россия, 1982.

30. Маяковский В.В. Громада любовь: Любовная лирика. М.: Книга, 1984.

31. Маяковский В.В. Избранное. М.: Правда, 1984.

32. Маяковский В.В. Поэмы. Пьесы. М.: Правда, 1985.

33. Маяковский В.В. Избран. Произведения / Сост. Мазепа Н.П. Киев: Дшпро, 1985.

34. Маяковский В.В. Сочинения: В 2 томах / Сост. Михайлова А. М.: Правда, 1987.Ю.Маяковский В.В. Стихотворения и поэмы. -М.: Мол. гвардия, 1988.П.Маяковский В.В. Простое как мычание. -М.: Книга, 1990.

35. Маяковский В.В. Избранная лирика. М.: Рипол Классик, 1998 - 576 с.

36. З.Маяковский В. Люблю: Сборник / Сост. и автор вступ. Статьи Б.М. Сарнов. М.: Изд-во «Кн. палата», 1998. - 672 с.

37. Маяковский В.В. Стихотворения. Поэмы. Проза. М.: Олимп, 2000 -688 с.

38. Маяковский В. Сочинения: Стихотворения, пьесы, поэмы, очерки, статьи, выступления, письма, заявления, записки, фрагменты. М.: Издательство «Книжная палата», 20Ó1. - 1088 с.

39. Брюсов В. Собрание сочинений в 7-ми томах. М.: Художественная литература, 1975.

40. Волошин М. Средоточие век путей. Избранные стихотворения и поэмы. Проза. Критика. Дневники. М., 1989.

41. Горький М. Избранные произведения: В 3 томах. Т. 1. - М.: Художественная литература, 1972.

42. Достоевский Ф.М. Собрание сочинений: В 7 томах. Т.4. - М.: Léxica, 1994.

43. Северянин И. Громокипящий кубок. М.: Изд-во «Гриф», 1913.

44. Цветаева М.И. Собрание сочинений: В 12 томах. Т. 9. -М., 1980.

45. Чуковский К.И. Собрание сочинений: В 6 томах. Т.2. -М., 1965.1.. Религиозно-философская, искусствоведческая литература

46. Аничков Е. Новая русская поэзия. Берлин, 1923.

47. Абрамович Н. О футуризме и литературе // История русской поэзии. -М, 1915. -Т.2.

48. Библия. Книги Священного Писания Ветхого и Нового Завета. М.: Российское Библейское общество, 2000. - 1337 с.

49. Бердяев Н. Философия свободы. М.: OJIMA-ПРЕСС, 2000. - 351 с.

50. Бирюков С.Е. Теория и практика русского авангарда. Тамбов, 1998.

51. Блаженный Феофилакт Болгарский. Благовестник: В 4 книгах. М.: Изд-во Сретенского монастыря, 2004.

52. Бердяев H.A. О назначении человека. М.: Республика, 1993. -383 с.

53. Брюсов В.Я. Год русской поэзии // Избранные сочинения. М., 1955. -Т.2.

54. Винокур Г.И. Речевая практика футуристов // Культура языка. М., 1932.

55. Власова Р.И. Константин Коровин. Творчество. Л.: Худож. РСФСР, 1969.- 195 с.

56. Горький М. О футуризме // Журнал журналов, 1915. №3.

57. Графика Пикассо. М.: Искусство, 1968.- 186

58. Гумилёв Н. Письма о русской поэзии. П., 1923.

59. Дунаев М.М. Православие и русская литература. В 6-ти частях. М.: Христианская литература, 1999. - 736 с.

60. Душеполезные поучения Святителя Феофана Затворника. Изд-е Введенской Оптиной Пустыни, 2003. - 576 с.

61. Душеполезные поучения Преподобных Оптинских Старцев/ В 2т. -Изд-е Введенской Оптиной Пустыни, 2003. Т. 1 - 687 е.; Т. 2 -591 с.

62. Есаулов И.А. Категория соборности в русской литературе. -Петрозаводск: Изд-во Петрозаводского ун-та, 1995. 288 с.

63. Жирмунская Т.А. Библия и русская поэзия. М.: Изограф, 1999.43.3адерацкий В.В. Музыкальная форма. М., 1995.

64. Звук и образ: Музыка в русском искусстве Х1Х-ХХ века. -М.: Трилистник, 2002. 112 с.

65. Иванюшина И.Ю. Русский футуризм: Идеология, поэтика, прагматика.- Автореферат диссертации на соискание учёного звания доктора филологических наук. Саратов, 2003.

66. Игумен Никон (Воробьёв). Нам оставлено покаяние: Сб. писем. М.: Изд. Сретенского монастыря, 2005. - 544 с.

67. Иоанн Кронштадтский. Путь к Богу. М.: Патриот, 1992.

68. Карпов А.Ю. Православные святые и чудотворцы. М.: Вече, 2005. -304 с.

69. Книга апокрифов. СПб.: Амфора. ТИД Амфора, 2004. - 432 с.

70. Коган Д. Константин Коровин. М.: Искусство, 1964. - 358 с.

71. Коровин К. Жизнь и творчество. Письма. Документы. Воспоминания. -М.: Изд-во Академии художеств СССР, 1963. 563 с.

72. Крусанов A.B. Русский авангард: 1907-1932. В 3 томах. Т.2. - М.: Новое литературное обозрение, 2003. - 808 с.

73. Кручёных А.Е. Пятнадцать лет русского футуризма, 1912 1927 гг.: Материалы и комменарии. - М., 1928. - 67 с.

74. Липовецкий М.Н. Русский постмодернизм. Екатеринбург, 1997.

75. Маринетти Ф.Т. Манифест футуристских живописцев. //Футуризм. СПб., 1914.

76. Марков В.Ф. История русского футуризма. СПб.: Алетейя, 2000. -414 с.

77. Михайловский Б. Русская литература XX века с 90-х годов до 1917. -М., 1939.

78. Николай Чудотворец. Житие и чудеса святителя Николая, архиепископа Мирликийского. М.: ОЛМА-ПРЕСС, 2002. - 191 с.

79. Поляков В. Русский кубофутуризм. Книги и идеи. М.: Три кита, 1995. - 175 с.

80. Поспелов Г.Г. Русское искусство начала XX века: Судьба и облик России. М.: Наука, 2000. - 126 с.

81. Православие и Западное Христианство / Учебное пособие для духовных семинарий и духовных училищ. М.: Изд-во храма св. муч. Татианы, 1999. - 176 с.

82. Православная Церковь. Современные ереси и секты в России. Рязань, 1996.-240 с.

83. Православное учение о человеке (Избранные статьи). Москва - Клин: Синодальная Богословская Комиссия. Изд-во «Христианская жизнь», 2004.-432 с.

84. Православный молитвослов. Наставления для подготовки к исповеди. -СПб.: Сатисъ, 1993. 320 с.

85. Преподобного Аввы Дорофея Душеполезные поучения и послания с присовокуплением вопросов его и ответов на оные Варсануфия Великого и Иоанна пророка. М.: Правило веры, 2001. - 384 с.

86. Преподобный Иоанн Лествичник. Лествица. М.: Изд-во Сретенского монастыря, 2003. - 368 с.

87. Преподобный Сергий Радонежский: Житие, чудотворения, молитвы. -М.: ОЛМА-ПРЕСС, 2002. 208 с.

88. Пристли Д. Избранные произведения. М., 1934. - 254 с.

89. Протоиерей Константин Островский. Умереть нам не удастся. -Красногорск: Успенский Храм, 2001. 240 с.

90. Протоиерей Сеогий Ганьковский. Наши бабушки бессмертны. М.: Артос-Медиа, 2004. - 282 с.

91. Редько А. Литературно-художественные искания в конце XIX начале XX века.-Л., 1924.

92. Розанов В.В. О вере русских // Русская литература. 1991. - № 1.

93. Русское искусство XIX начала XX века // Памятники мирового искусства. -М.: Искусство, 1972. - 715.

94. Русские иконы / Автор-составитель Наталия Будур. М.: ОЛМА-ПРЕСС, 2002.-320 с.

95. Русский футуризм: Теория. Практика. Критика. Воспоминания. Сост. В.Н. Терёхина, А.П. Зименков. М., 1999.

96. Рябушинский В.П. Старообрядчество и русское религиозное чувство. -М.: Иерусалим, 1994.

97. Сарабьянов Д. Русская живопись конца 1900 начала 1910-х годов. -М., 1971.

98. Сахно М.М. Русский авангард. Живописная теория и поэтическая практика. М.: Диалог-МГУ, 1999.

99. Святая молодость. М.: Издательство храма Святой мученицы Татианы, 2002. - 240 с.

100. Серебрякова // Сост.В. Лапшин. М.: Советский художник, 1969. - 108 с.

101. СЛОВА ДУХОВНО-НРАВСТВЕННЫЕ ПРЕПОДОБНЫХ ОТЦЕВЪ НАШИХЪ Марка Подвижника, Исаш Отшельника, Симеона Новаго Богослова. -М.: Правило Веры, 1995.

102. Смирнов М.А. Русская фортепианная музыка. Черты своеобразия. М., 1983.

103. Смирнова Л.А. Русская литература конца XIX начала XX века. - М.: Лаком-книга, 1993. - 400 с.

104. Советская графика // Сост. Логинова Е.Б. М.: Советский художник, 1973.- 178 с.

105. Соловьев Вл.С. О христианском единстве. М.: Рудомино, 1994. -336 с.

106. Соловьев Вл.С. Смысл любви. С. Троицкий. Христианская философия брака. Протоиерей Иоанн Мейендорф. Брак в Православии. М.: Путь, 2003. - 236 с.

107. Соловьёв Вл. Чтения о Богочеловечестве. Статьи. Стихотворения и поэмы. СПб.: Художественная литература, 1994.

108. Творения иже во святых отца нашего Ефрема Сирина. Сергиев Посад, 1900. -Ч. 4.

109. Училище добродетельной жизни православного христианина. М.: Отдел религиозного образования и катехизации Московского Патриархата, 1994. - 693 с.

110. Флоренский П.А. Христианство и культура. М.: ООО Изд-во ACT, Харьков: Фолио, 2001. - 672 с. 92.Чуковский К.И. Футуристы. - П., 1922.93 .Юм Давид Исследование о человеческом разумении. М.: Прогресс, 1994.-237 с.

111. Юм Давид Трактат о человеческой природе: В 2 т. М.: Канон, 1995.

112. I. Книги и статьи о Маяковском и его творчестве

113. Адамович Г. В. Литературные беседы // Звено. Париж, 1925. - № 104. - 26 января. - С. 2.

114. Адамович Г. Одиночество и свобода. М.: Республика, 1996. - 447 с.

115. Альфонсов В.Н. Нам слово нужно для жизни: В поэтическом мире Маяковского. Л.: Сов. писатель, 1984.-247 с.

116. Аничков Е.В. Футуризм и годы революции // Новое русское слово. -Нью-Йорк, 1923. № 3908. - 9 окт. - С.З.

117. Анненков Ю. Путь Маяковского // Возрождение. Paris, 1960. -тетр.106.ЮО.Арватов В. Синтаксис Маяковского // Печать и революция. 1923. -№ 1.

118. Винокур В. Маяковский новатор языка. - М., 1943.

119. Н.Владимиров C.B. Литературно-эстетические взгляды В. Маяковского // Автореферат на соискание учёной степени кандидата филологических наук. Л., 1954.115 .Волков Ланит Л .Ф. Вижу Маяковского. -М., 1981.-278с.

120. В Политехническом «Вечер новой поэзии»: Стихи. Статьи. Манифесты. Воспоминания. -М.: Московский рабочий, 1987.

121. П.Гончаров Б.П. О поэтике Маяковского. -М.: Сов. писатель, 1973.

122. Гончаров Б.П. Поэтика Маяковского: Лирический герой послеоктябрьской поэзии и пути его художественного утверждения. -М.: Наука, 1983.-352 с.

123. Горб Б.И. Шут у трона революции. М.: УЛИСС - МЕДИА, 2001. -612 с.

124. Гуидубальди Э. От Маяковского к Дантовкому Интернационалу. М.: Прогресс - Академия, 1993. - 464 с.

125. Гуль Р. Лирика Владимира Маяковского // Русский голос. Нью-Йорк, 1923. - № 2847. - 8 ноября. - С.3,5.

126. Гуль Р. Живопись словом // Накануне. Берлин, 1923. - № 466. - 21 октября.KJ

127. Долгополов Л. Поэт и время // Новый журнал. Нью-Йорк, 1990. - № 178.

128. Дувакин В.Д. Поэмы Маяковского («Облако в штанах», «Владимир Ильич Ленин», «Хорошо»), -М.: Знание, 1955.

129. Дувакин В.Д. Радость, мастером кованная. Очерки творчества В.В Маяковского. М.: Сов. писатель, 1964. - 444 с.

130. Жирмунский В.М. Стихосложение Маяковского // Русская литература, 1964. -№4.

131. Иванов Г. Литература и жизнь // Возрождение, 1950. №8.

132. Иванюшина И.Р. Творчество ВВ. Маяковского как феномен утопического сознания. Автореферат диссертации на соискание учёной степени кандидата филологических наук. - Нижний Новгород, 1992.

133. Иваск Ю. Цветаева Маяковский - Пастернак // Новый журнал. -Нью-Йорк, 1969. - № 95.

134. Ильин И.А. Кризис современного искусства // Русский колокол. -Берлин, 1927. -№ 2. С.25.

135. Ильин И.А. Одинокий художник // Возрождение Париж, 1933. - № 2891.-2 мая.

136. Исрапова Ф.Х. Жанрово-стилевое своеобразие ранних поэм В. Маяковского. Автореферат диссертации на соискание учёной степени кандидата филологических наук. - Л., 1991.

137. Каменский В. Путь энтузиаста. М., 1931.

138. Карабчиевский Ю.А. Воскресение Маяковского. М.: Сов. писатель, 1990.-222 с.

139. Карпов A.C. Маяковский лирик. - М.: Просвещение, 1988.

140. Кацис Л.Ф. Гейне. Розанов. Маяковский. К проблеме иудео-христианского диалога в русской литературе XX века // Литературное обозрение, 1993. № 1.

141. Кацис Л.Ф. В. Маяковский: Поэт в интеллектуальном контексте эпохи. М.: Язык русск. культуры, 2000. - 775 с.

142. Коваленко С.А. Ахматова и Маяковский «Царственное слово» -Ахматовские чтения. - М., 1992. - Вып.2.

143. Колмогоров А. К изучению ритмики В.В. Маяковского // Вопросы языкознания. 1963. - №5.НО.Кондратов А., Колмогоров А. Ритмика поэм Маяковского // Вопросы языкознания. 1962. - №3.

144. Кручёных А. Стихи Маяковского. П., 1913.

145. Кручёных А. Живой Маяковский. М. - 1930. - Т. 1-3.

146. Култышева О.М. Поэзия В. Маяковского в восприятии участников литературного процесса 1910-192-х гг. -М., 2001.

147. Купина H.A. Лирика раннего Маяковского. Свердловск, 1988.

148. Лимонов Э. Лиля Брик и Последний Футурист; Ветхий Бродский -великий американский поэт; девушка эпохи джаза // Книга мёртвых. -С.-Пб., 2000. С.80-91,98-111,111-115.

149. Лурье А.Н. Лирический герой в поэмах Маяковского. Л., 1972.

150. Машбиц Вееров И.М. Во весь голос. - Куйбышев: Кн. изд-во, 1980.

151. Маяковский и современность: Материалы конференции 14-16 декабря 1993 г. / Сост. Мурин Д.Н. /. СПб.: СПб ГУПМ, 1995. - 79 с.

152. Маяковский продолжается // Сборник научных статей и публикаций архивных материалов. М.: Государственный музей В.В. Маяковского, 2003. - Вып.1. - 283 с.

153. Маяковский в современном мире: доклады межвузовской научной конференции, 20-21 ноября 2003 г. М.: Изд-во РУДН, 2004. - 205 с.

154. Медведева К.А. Проблема нового человека в творчестве А. Блока и В. Маяковского. Владивосток: Изд-во Дальневосточного университета, 1989.-290 с.

155. Мелик Нубаров С.О. Я знаю слов набат. - М.: Просвещение, 1980.

156. Метченко А. Творчество Маяковского 1917-1924 годов. М.: Советский писатель, 1954.-641 с.

157. Минералов Ю. О поэтической речи Маяковского («Мнимые неправильности») // В мире Маяковского. М.: Советский писатель, 1984. -Кн.2. -416 с.

158. Михайлов A.A. Мир Маяковского: Взгляд из восьмидесятых. М.: Современник, 1990. - 462 с.

159. Михайлов A.A. «Я знаю силу слов.». -М.: Худож. лит., 1983.

160. Михайлова Г.П. Эволюция художественного образа в поэзии В. Маяковского. Автореферат диссертации на соискание учёной степени кандидата филологических наук. - М., 1986.

161. Мочульский К. Поэзия действия: В. Маяковский // Звено. Париж, 1923.-№ 13.-30 апреля.

162. Мочульский K.B. А. Блок, А. Белый, В. Брюсов. М.: Республика, 1997.-479 с.

163. Недошивин В. Прогулки по Серебряному веку. Дома и судьбы. -СПб.: Литера, 2005.-415 с.

164. Паперный 3. О мастерстве Маяковского. М.: Советский писатель, 1957.-455 с.

165. Паперный 3. Нет двух Маяковских! // Культура и жизнь, 1958. № 5. -С. 29-32.

166. Паперный 3. Поэтический образ у Маяковского. М., 1961.

167. Пашков A.B. Звуковая организация поэтической речи В.В. Маяковского. Силлабо-тонический стих. Автореферат диссертации на соискание учёной степени кандидата филологических наук. - М., 2006.

168. Первухин М. Пьяные гамадрилы // Русская газета. Париж, 1924. -№ 4. - 26 апреля. - С. 1.

169. Перцов В. Маяковский: жизнь и творчество. М.: Худож. лит., 1976. -Т. 1.-419 с.

170. Петросов К.Г. Поэзия Маяковского и проблемы романтизма. -Автореферат диссертации на соискание учёной степени доктора филологических наук.-М., 1974.

171. Петросов К.Г. Творчество В.В. Маяковского. М.: Высш. шк., 1985. -151 с.

172. Петросов К.Г. Маяковский: биография поэта и его творчество // Изв. АН СССР: Сер. лит. и яз. М., 1993. - Т.52. - № 3. - С.3-15.

173. Печоров Г.М. Новаторское стихосложение В.В. Маяковского: строфика, её графика, ритмика и рифма. М., 2000. - 180 с.

174. Печоров Г.М. В.В. Маяковский и XXI век: этический кодекс чести, эстетика и поэтика в его творчестве. М.: РИЦ «Альфа» МГОПУ, 2003.-388 с.

175. Печоров Г.М. Строфика В.В. Маяковского: анализ её новаторских свойств. -М., 1995.

176. Пицкель Ф. Лирический эпос Маяковского. М.: Наука, 1964.

177. Пицкель Ф.Н. Маяковский: Художественное постижение мира. М.: Наука, 1979.-408 с.

178. Полехина М.М. Художественные искания в русской поэзии первой трети XX века. М. Цветаева и В. Маяковский. Художественная космогония. М.: Прометей, 2002. - 304 с.

179. Пономарёва Т.А. Становление творческого метода в поэзии раннего В.В. Маяковского (1912-1917 гг.). Автореферат диссертации на соискание учёной степени кандидата филологических наук. - М., 1981.

180. Против вульгаризаторства и упрощенчества // Правда. 1953. - 5 марта.

181. Раков В.П. В.В. Маяковский. М.: МГПИ, 1985.

182. Сарычев В.А. Маяковский: Нравственные искания. Воронеж: Изд-во Воронежского университета, 1989. - 203 с.

183. Серебряный век в России: Избранные страницы. М.: Радикс, 1993. -339 с.

184. Симонова Г.А. Поэмы В.В. Маяковского 10-20-х годов: К проблеме жанровых поисков. Автореферат диссертации на соискание учёной степени кандидата филологических наук. - Новгород, 1998.

185. Слоним М. Литературный дневник. Два Маяковских. Роман Газданова // Воля России. - Прага, 1930. - №№ V- VI.

186. Смирнов В.В. Генезис художественного метода раннего Маяковского.- Автореферат диссертации на соискание учёной степени кандидата филологических наук. Л., 1985.

187. Соколова Т.А. Синтез искусств в творчестве В.В. Маяковского: Проблемы эстетики и поэтики. Автореферат на соискание учёной степени кандидата филологически наук. - Саратов, 1992.

188. Спивак P.C. Дооктябрьская лирика В.В. Маяковского. М., 1991.

189. Спасский С. Маяковский и его спутники. М., 1940.

190. Томашевский К. В. Маяковский // Театр. 1935. - №4.

191. Тренин В.В. В мастерской стиха Маяковского. М.: Сов. писатель, 1991.-238 с.193 .Тренин В., Харджиев Н. Поэтика раннего Маяковского // Лит. Критик.- 1935.-№4.

192. Туранина H.A. Особенности именной метафоры в поэзии В.В. Маяковского. Автореферат диссертации на соискание учёной степени кандидата филологических наук. - Л., 1987.

193. Харджиев Н. Маяковский. Материалы и исследования. М., 1940.

194. Харджиев Н., Тренин В. Поэтическая культура Маяковского. М.: Искусство, 1970. - 328 с.

195. Ходасевич В. О Маяковском // Лит. Статьи и воспоминания. Нью-Йорк, 1954.

196. Хорхордина Т.И. «Неизвестный» Маяковский. М., 2001.

197. Цветаева М. Поэт и время // Воля России. Прага, 1932. - №№ 1-3.200. «Человек играющий» в творчестве В.В. Маяковского: Эстетика праздника / Научн. Редактор Герасимова Л.Е. /. Саратов: Изд-во Саратовского университета, 1991. - 42 с.

198. Черемин Г. Ранний Маяковский. М. - Л., 1962.

199. Черемин Г.С. В.В. Маяковский в литературной критике. Л., 1985.

200. Чернышёва O.B. Творчество раннего В. Маяковского в контексте русского авангарда. Автореферат диссертации на соискание учёной степени кандидата филологических наук. - Магнитогорск, 2003.

201. Шаршун С. Генезис последнего периода жизни и творчества Маяковского // Числа. Paris, 1932. - №6.

202. Шенгели Г. Маяковский во весь рост. -М., 1927.

203. Шенцева М.В., Карпов И.П. Новое о Маяковском. Иошкар - Ола,1991.

204. Щербина В. За правдивое освещение творчества Маяковского // Правда. 1923. - 25 марта.

205. Шкловский В. О Маяковском. М., 1940.

206. Якобсон Р. О чешском стихе. Прага, 1923.

207. Якобсон Р. Новые строки Маяковского // Русский литературный архив. Нью-Йорк, 1956.

208. Якобсон будетлянин / Сост. и примеч. Б. Янгфельда. - Stockholm,1992.-С.30.

209. Edward J. Brown. Majakovskij's poem Celovek: The problem of interpretation. Praga, 1968.

210. Lawrence L. Stahlberger / The Symbolic System of Majakovskij. The Hague., 1964-163 p.1.. Воспоминания, письма, дневники

211. Аксёнов И. Почти всё о Маяковском // Новая Россия, 1926. № 3. -Март. - С.83-88.219. «В том, что умираю, не вините никого»?. Следственное дело В.В. Маяковского. Документы. Воспоминания современников. М.: Эллис Лак 2000, 2005. - 672 с.

212. Брик Л.Ю. Пристрастные рассказы: Воспоминания, дневники, письма. Н. Новгород: Деком, 2003. - 324 с.

213. Имя это теме: любовь!: Современницы о Маяковском / Сост. Катанян В.В. М.: Дружбы народов, 1993. - 333 с.

214. Катанян В.А. Распечатанная бутылка. Н. Новгород: Деком, 1999. -348 с.

215. Лавут П.И. Маяковский едет по Союзу. Воспоминания. М., 1969. -67с.

216. Маяковский в современном мире: Статьи, исследования, материалы и воспоминания. Л.: Лениздат, 1984. - 382 с.

217. Маяковский В.В., Триоле Эльза Дорогой дядя Володя: Переписка Маяковского и Эльзы Триоле, 1915-1917 /Сост., подготовка текста, предисл. и комментарии Бенгт Янгфельдт/. Stockholm, 1990. - 78 с.

218. Михайлов A.A. Жизнь Маяковского: Я своё земное не дожил. М.: Центрполиграф, 2001. - 554 с.

219. Недошивин В. Прогулки по Серебряному веку. Дома и судьбы. С-П.: Литера, 2005.-318 с.

220. Никулин Л. Владимир Маяковский. Воспоминания. М., 1955. - 35 с.

221. Полонская В. Воспоминания о В.В. Маяковском / Вступит, статья и комментарии С.Е. Стрижневой // Вопросы литературы, 1987. № 5. -Май.-С. 162-163.

222. Последняя любовь Маяковского: С включением мемуаров Вероники Полонской. Ann Frbor (Mich): Эрмитаж, 1983. - 123 с.

223. Скорятин В.И. Тайна гибели В. Маяковского: Новая версия трагических событий, основанная на последних находках в секретных архивах. М.: Звонница. - МГ, 1998. - 269 с.

224. Тата (Татьяна Яковлева) / Сост. Аксёнкин А. /. М.: Гельветика - М., 2003.-216 с.

225. Чуковский К. Современники: Портреты и этюды. Минск: Народная асвета, 1985. - 575 с.

226. Шаховская З.А. Маяковский в Туле 1918 году // Русская мысль. -Париж, 1970. 13 августа. - С.7.

227. Thompson Patricia J. Mayakovsky in Manhattan. A Love Story. N.Y., P.41-46.V. Труды по теории литературы

228. Аристотель. Поэтика. Риторика. СПб.: Азбука, 2000. - 346 с.

229. Бахтин М.М. Литературно-критические статьи. М.: Худож. лит., 1986.-541 с.

230. Бахтин М.М. Эстетика словесного творчества. 2 изд. - М.: Искусство, 1986. - 444 с.

231. Бахтин М.М. Автор и герой. СПб.: Азбука, 2000. - 332 с.

232. Бахтин М.М. Эпос и роман. СПб.: Азбука, 2000. - 300 с.

233. Бодуээн де Куртене И.А. К теории «слова как такового» и «буквы кактаковой» // Избранные работы по языкознанию. М., 1963. - Т.2.

234. Веселовский А.Н. Историческая поэтика. М.: Высш. шк., 1989. -404 с.

235. Ветловская В.Е. Анализ эпического произведения: Проблемы поэтики. СПб.: Наука, 2002. - 211 с.

236. Вейдле В.В. Умирание искусства. -М.: Республика, 2001.-447 с.

237. Виноградов B.B. О языке художественной прозы. М.: Наука, 1980. -360 с.

238. Власенко T.JI. Литература как форма авторского сознания. М.: Логос, 1995.- 197 с.

239. Гаспаров М.Л. Современный русский стих. М., 1974.

240. Гинзбург Л. О лирике. М., 1997.

241. Гинзбург Л .Я. О психологической прозе. М.: Intrada, 1999. - 415 с.

242. Гусев В.И. Искусство прозы. Статьи о главном. М.: Изд-во Лит. инта им. A.M. Горького, 1999. - 157 с.251 .Жирмунский В.М. Рифма, её история и теория Л., 1923.

243. Жирмунский В.М. Введение в литературоведение: Курс лекций. -СПб.: Изд-во С.-Петерб. ун-та, 1996. 438 с.

244. Жирмунский В. Поэтика русской поэзии. СПб., 2001.

245. Жирмунский В.М. Язык. Литература. Эпос. СПб., 2001.

246. Кожинов В.В. Размышления об Искусстве, Литературе и Истории. -М.: Согласие, 2001.-815 с.

247. Лепахин В.В. Икона в русской художественной литературе. М.: Отчий Дом, 2002. - 736 с.

248. Лихачев Д.С. Заметки о русском. 2-е изд., доп. - М.: Сов. Россия, 1984.-62 с.

249. Лихачев Д.С. Историческая поэтика русской литературы. СПб.: Алетейя, 1997.-508 с.

250. Лихачев Д.С. Очерки по философии художественного творчества. 2 изд., доп. - СПб.: БЛИЦ, 1999. - 190 с.

251. Лосев А.Ф. Проблема художественного стиля. Киев, 1994.

252. Лосев А.Ф. Проблема символа и реалистическое искусство. 2-е изд. -М., 1995.

253. Лотман Ю.М. Избранные статьи: В 3 т. Таллинн: Александра, 1992.

254. Лотман Ю.М. О русской литературе: Ст. и исслед. (1958 1993): История рус. прозы. Теория лит. - СПб.: Искусство-СПб., 1997. - 845 с.

255. Лотман Ю.М. Об искусстве. СПб.: Искусство-СПб., 1998. - 702 с.

256. Николина H.A. Филологический анализ текста. М.: Академия, 2003. -256 с.266.0всяннико-Куликовский Д.Н. Литературно-критические работы: В 2 т. -М.: Худож. лит., 1989.

257. Павлович Н.В. Словарь поэтических образов. На материале русской художественной литературы XVIII-XX вв.: В 2-х т. М., 1999. - Т.1 -795 с.-Т.2-872 с.

258. Поляков М.Я. Вопросы поэтики и художественной семантики. 2-е изд., доп. - М.: Сов. писатель, 1986. - 478 с.

259. Потебня A.A. Эстетика и поэтика: Сборник. М.: Искусство, 1976. -614 с.

260. Потебня A.A. Теоретическая поэтика. М.: Высш. шк., 1990.342 с.271 .Пропп В.Я. Русский героический эпос. М.: Лабиринт, 1999. -636 с.

261. Пропп В .Я. Сказка. Эпос. Песня. -М.: Лабиринт, 2001. 367 с.

262. Рымарь Н.Т. Введение в теорию романа. Воронеж: Изд-во Воронеж, ун-та, 1989.-268 с.

263. Рымарь Н.Т. Поэтика романа. Куйбышев: Изд-во Сарат. ун-та. Куйбышев, фил., 1990. - 252 с.

264. Силантьев И.В. Поэтика мотива. М.: Языки славян, культуры, 2004. -294 с.

265. Тарановский К.О. О поэзии и поэтике. М.: Языки русской культуры, 2000.

266. Томашевский Б.В. Теория литературы. Поэтика. М.: Аспект Пресс, 2001.-334 с.

267. Тюпа В.И. Литературное произведение: проблемы теории и анализа. -Кемерово: Кузбассвузиздат, 1997.

268. Фрейденберг О.М. Поэтика сюжета и жанра. М.: Лабиринт, 1997. -445 с.

269. Хализев В.Е. Теория литературы: Учеб. для студ. вузов. 3 изд., испр. и доп. - М.: Высш. шк., 2002. - 436 с.

270. Эткинд Е.Г. Материя стиха. Париж, 1978.VI. Словари, справочники, энциклопедии

271. Всемирная энциклопедия: Философия / Главн. науч. ред. и сост. A.A. Грицанов. М.: ACT, Мн.: Харвест, Соврем, литератор, 2001. - 1312 с.

272. Даль В.И. Толковый словарь живого великорусского языка: В 4 т. -М.: ТЕРРА, 1995.

273. Даль В.И. Пословицы русского народа: В 3-х т. СПб.: ТОО Диамант, 1996.

274. Литературная энциклопедия терминов и понятий / Под. ред. А.Н. Николюкина. Институт научн. информации по общественным наукам РАН. М.: НПК Интелвак, 2003. - 1600 стб.

275. Сад демонов: Словарь инфернальной мифологии Средневековья и Возрождения. М.: INTRADA, 1998. - 320 с.

276. Словарь иностранных слов. Под редакцией И.В. Лекина, Ф.Н. Петрова. -М.: Гослит, 1955.

277. Справочник Богословский. Церковно-исторический словарь. М., 1996.

278. Тресиддер Дж. Словарь символов / Пер. с англ. С. Палько. М.: ФАИР-ПРЕСС, 2001. - 448 с.

279. Философский словарь / Под ред. И.Т. Фролова. М.: Республика, 2001.-700 с.

280. Христианство: Энциклопедический словарь: В 2 т. / Под С.С. Аверинцева-М., 1993.

281. Справочник Богословский. Церковно-исторический словарь. -1996.