автореферат диссертации по филологии, специальность ВАК РФ 10.02.20
диссертация на тему: Функционально-семантическая характеристика слов категории Nomina agentis в английском и лезгинском языках

Полный текст автореферата диссертации по теме "Функционально-семантическая характеристика слов категории Nomina agentis в английском и лезгинском языках"

На правах рукописи

Ахмедова Зайнаб Новрузовна

ФУНКЦИОНАЛЬНО-СЕМАНТИЧЕСКАЯ ХАРАКТЕРИСТИКА СЛОВ КАТЕГОРИИ NOMINA AGENTIS В АНГЛИЙСКОМ И ЛЕЗГИНСКОМ ЯЗЫКАХ

Специальность 10.02.20 - сравнительно-историческое, типологическое и сопоставительное языкознание

Автореферат диссертации на соискание ученой степени кандидата филологических наук

1 О Ш-! Z015

005569909

Махачкала-2015

005569909

Работа выполнена на кафедре общего языкознания ФГБОУ ВПО «Дагестанский государственный педагогический университет»

Научный руководитель - доктор филологических наук, профессор ГБОУ

ВПО «Дагестанская государственная медицинская академия»

Эфендиев Исрафил Исмаилович

Официальные оппоненты: доктор филологических наук, ведущий научный

сотрудник Института языка, литературы и искусства им. Г. Цадасы ДНЦ РАН Ганиева Фаида Абубакаровна;

кандидат филологических наук, доцент Махачка линского филиала ФГБОУ ВПО «Московский автомобильно-дорожный государственный технический университет» Курамагомедова Зулейха Магомедовна.

Ведущая организация - ФГБОУ ВПО «Дагестанский государственный

университет» (г. Махачкала).

Защита состоится 2-го июля 2015 года, в 14.00, на заседании диссертационного совета Д 212.051.01 по защите диссертаций на соискание ученой степени доктора и кандидата наук при ФГБОУ ВПО «Дагестанский государственный педагогический университет» по адресу: 367003, Республика Дагестан г. Махачкала, ул. М. Ярагского, 57, ауд. 78.

С диссертацией можно ознакомиться в библиотеке ФГБОУ ВПО «Дагестанский государственный педагогический университет» по адресу: 367003, Республика Дагестан, г. Махачкала, ул. М. Ярагского, 57.

Автореферат размещен на сайте Министерства образования и науки РФ (www.vak.ed.gov.ru) и на сайте ФГБОУ ВПО «Дагестанский государственный педагогический университет» Cwww.depu.net) 29-го апреля 2015 г.

Автореферат разослан 28-го мая 2015 г.

Ученый секретарь

диссертационного совета,

кандидат филологических наук, доцент

М.О. Таирова

ОБЩАЯ ХАРАКТЕРИСТИКА РАБОТЫ

Реферируемая работа посвящена сравнительно-сопоставительному исследованию слов категории nomina agentis в английском и лезгинском языках. Как отмечал A.C. Чикобава, "сопоставительное изучение языков ценно для изучения общих вопросов формирования и развития категорий, общих процессов и закономерностей, представляющих актуальный интерес с точки зрения общелингвистической" [Чикобава 1958: 3].

В контексте антропоцентрического подхода современного языкознания к анализу явлений языка актуальным является всестороннее исследование слов категории nomina agentis, которые входят в класс наименований действующего участника ситуации. Особый интерес представляют исследования взаимодействия и влияния разных факторов - языковых и внеязыковых - на формирование и функционирование данных названий.

Объектом исследования в диссертационной работе выступают производные агентивные номинативные единицы с формантом -er в английском языке и их эквиваленты с формантами -ди (мн. -бур), -чи в лезгинском языке, обозначающие лиц по характеру выполняемого действия, образованные суффиксальным способом.

Предметом исследования являются характерологические структурно-семантические особенности агентивных номинативных единиц, приобретающих коннотативные и оценочные признаки в современных английском и лезгинском языках.

Актуальность темы исследования обусловлена отсутствием системных исследований агентивных номинативных единиц в лезгинском языке. На материале лезгинского языка в целом проблема словообразования существительных со значением деятеля до сих пор даже не ставилась, хотя в ряде работ был получен эмпирический материал, который может быть положен в основу описания. Соответственно, не проводились и сопоставительные исследования в очерченном выше направлении. Актуальность таких исследований продиктована необходимостью словообразовательного и семантического

анализа имен деятеля, приобретающих коннотативные и оценочные признаки в разноструктурных языках. Важность проведенного исследования заключается в установлении универсальных и специфических черт интерпретации языковым социумом одинаковых явлений окружающей действительности, что создает почву для лексико-семантической типологии.

Словообразовательная категория nomina agentis занимает важное место в системе именного словообразования как в германских, так и в кавказских языках и постоянно пополняется новообразованиями, которые возникают при необходимости называть то или иное лицо по роду деятельности. Наряду с внутренней динамической структурой группе агентивных названий свойственны многосторонние связи с другими словообразовательными категориями.

Между тем агентивные слова могут служить для исследователей важным источником сведений о формировании взаимоотношений между языковыми единицами в синтагматике и парадигматике. На материале агентивов можно вести работу по комплексному изучению слов той или иной семантической категории (одушевленный // неодушевленный агентов, носитель определенного свойства, признака или качества).

Цель исследования. Исследование английских и лезгинских агентивных названий носит комплексный характер и имеет целью дать характерологически ориентированное освещение формально- и семантико-дерива-ционных свойств этих единиц как компонентов отдельной подсистемы в пределах словообразовательной системы английского и лезгинского литературных языков.

В соответствии с поставленной целью в диссертации решаются следующие основные исследовательские задачи:

— установить состав категории агентивных названий с формантом -ег в английском языке и их эквивалентов в лезгинском, определить ее пределы и взаимоотношения с другими словообразовательными категориями;

— определить инвентарь словообразовательных типов категории деятеля как исходной модели для исследования суффиксальной словообразовательной системы в английском и лезгинском языках;

— выявить и классифицировать формы и способы словообразования имен деятеля в английском и лезгинском языках;

— исследовать и выявить общие и специфические функционально-семантические особенности имен деятеля в английском и лезгинском языках;

— определить основные тенденции и закономерности развития суффиксальной словообразовательной системы существительных, обозначающих деятеля в английском и лезгинском литературных языках;

— описать функционально-ономасиологические микрополя агентивно-номинативных назывательных единиц в концептосферах и семиотических оппозициях.

Теоретическая база исследования основывается на трудах ученых, исследовавших лексическую систему языка в отечественном, зарубежном и дагестанском языкознании. В процессе работы мы опирались на научно-теоретические положения, разработанные в грамматических описаниях английского и лезгинского языков: Л.С. Гальперина, П.М. Бархударова, М.Я. Каращука, И.Р. Блоха, В.В. Елисеевой, А.И. Смирницкого, О. Есперсена, П.К. Услара, Л.И. Жиркова, М.М. Гаджиева, Р.И. Гайдарова, У.А. Мейла-новой, Б.Б. Талибова, А.Г. Гюльмагомедова, К.Р. Керимова и др.

Методологической базой исследования явились научно-теоретические положения, нашедшие отражение в трудах исследователей как английского словообразования: И.И. Германа, В.В. Елисеевой, Д.В. Протасовой, С.Р. Прохоровой, Е.М. Широбоковой и др., так и лезгинского: Р.И. Гайдарова, Б.Б. Талибова, У.А. Мейлановой, А.Г. Гюльмагомедова, М.Е. Алексеева, Г.В. Топуриа, Н.Ш. Абдулмуталибова и др. Кроме того, мы также опирались на опыт, накопленный в работах по сравнительно-сопоставительному языкознанию в аспекте сопоставления английского и лезгинского языков

(Н.С. Алипулатовой, Э.Н. Алиевой, P.P. Таджибовой, А.Р.Мурсаловой, З.М. Чумчаловой, Н.М. Рахмановой и др.).

Методы исследования. Основным методом исследования при изучении функциональных и семантических характеристик имен деятеля в рассматриваемых языках является метод лингвистического сопоставления, который подразумевает попарное сопоставление языковых систем (структур) на всех уровнях вне зависимости от генетической и типологической принадлежности сопоставляемых языков, с целью выявления их структурных и функциональных особенностей, сходств и различий (контрастов) [Нерознак 1986: 409].

Помимо основного метода в работе используются другие исследовательские методы, непосредственно связанные с методом лингвистического сопоставления. Фактический материал был собран методом выборки из лексикографических источников. Для решения комплекса поставленных задач применены методы: описательный, количественной оценки, а также морфологического и структурно-семантического анализа исследуемой деривационной подсистемы.

Научная новизна диссертации состоит в том, что работа является первой попыткой целостного многоаспектного сопоставительного исследования агентивных номинативных единиц в английском и лезгинском литературных языках. На основе проведенного комплексного анализа исследуемых языко-аых единиц как в функционально-семантическом, так и в формально-словообразовательном аспектах выявлены продуктивные словообразовательные типы, которые выступают на современном этапе функционирования сопоставляемых языков. Выяснено количественное соотношение нейтральных и коннотативно-оценочных имен деятеля в английском и лезгинском языках. Ценным итогом исследования можно считать и разработку методики исследования семантической структуры и словообразовательной специфики имен деятеля в рассматриваемых языках.

На защиту выносятся следующие основные положения:

1. В сопоставляемых языках суффиксальное словообразование с формантами -ег//-ди (мн. -бур),-чи является продуктивным способом образования новых слов с агентивным значением.

2. Словообразовательные показатели имен деятеля несут указание на грамматический разряд, на лексическое значение, на комплекс связей с одно-коренными словами в гнезде. Это позволяет выделять комплексные единицы словообразования, простые и сложные по строению.

3. В лезгинском языке агентивные номинативные единицы с суффиксом -ди (мн. -бур) представляют собой субстантивированные причастия, которые при принятии ими субстантивирующих аффиксов напоминают собой и имя существительное, изменяясь во всех его грамматических формах (къугъвадайди 'игрок', телефдайди 'губитель', къекъведайди 'искатель', кик1идайди 'задира', катайди 'беженец').

4. В системе аффиксального именного словообразования как английского, так и лезгинского языков выделяется группа продуктивных и непродуктивных аффиксов, но в отличие от лезгинского языка, в английском существует большое количество глагольных моделей (wire-puller 'кукловод', merry-maker 'гуляка', go-getter 'предприимчивый делец', well-wisher 'доброжелатель'), многие из которых продуктивны и активно употребляются в речи.

5. Агентивные имена могут рассматриваться как производные для характеристики лица как по профессии, так по чертам характера, склонностям, свойствам, интересам.

6. В сопоставляемых языках в качестве производных в образовании слов категории nomina agentis могут выступать как исконные, так и заимствованные основы.

Теоретическая значимость исследования заключается в том, что оно расширяет современные представления о словообразовании имен деятеля как подсистемы языка. Материалы диссертационной работы, сделанные в ней

наблюдения и выводы, полученные результаты имеют непосредственное значение для дальнейшего исследования ряда актуальных проблем лезгинской дериватологии, а также общей теории словообразования. Теоретические выводы работы дополняют и систематизируют сведения о характере словообразовательной системы современного лезгинского литературного языка. Предложенная в работе модель структурной и семантической классификации имен деятеля в английском и лезгинском языках является вкладом в сопоставительное изучение лексики разноструктурных языков. Модель описания имен деятеля может быть использована для расширения методологической базы лексико-семантических и культурологических исследований как в целом, так и для каждого из исследуемых языков (в германистике и кавказоведении) для развития смежных наук, таких как этнолингвистика, лингвокуль-турология и др.

Практическая значимость исследования определяется возможностью использования его материалов в преподавании лексикологии английского и лезгинского языков в таких учебных курсах и спецкурсах как "Контрастивная лингвистика", "Лексическая типология", "Словообразование лезгинского языка", "Актуальные проблемы дагестанского языкознания", "Сравнительная грамматика дагестанских языков" и др., а также для создания соответствующих учебников и пособий. Материалы диссертации являются ценными для лексикографической практики, в частности для составления словообразовательных словарей.

Степень изученности темы исследования. Данное исследование представляет собой первое комплексное сопоставительное исследование слов категории nomina agentis в английском и лезгинском языках.

Основным источником отбора языкового материала для данного исследования послужили толковые и двуязычные переводные словари английского и лезгинского языков, тезаурусы, а также различные лексикографические пособия. Основную фактологическую базу диссертационной работы составляют материалы таких словарей, как OALD (Oxford Advanced Learner's

Dictionary of Current English, 2005); NDAS (New Dictionary of American Slang, 1986); CCELD (Collins Cobuild English Language Dictionary, 1991); NWD (New Webster's Dictionary and Thesaurus of the English Language, 1993); LDEI (Longman Dictionaiy of English Idioms, 1996); LDCE (Longman Dictionaiy of Contemporary English, 2005); ODEL (The Oxford Dictionary of the English Language, 2002); НБАРС (Новый большой англо-русский словарь в 3 томах, 1999); ЛРС (Лезгинско-русский словарь, 1966); СЛЯ (Толковый словарь лезгинского языка, 2003, 2005); РЛС-1950 (Русско-лезгинский словарь, 1950); РЛС-2013 (Русско-лезгинский словарь, 2013). Паспортизация словарных единиц основана преимущественно на художественной литературе. В отдельных случаях привлекался газетно-журнальный материал. Общее количество словарных единиц категории nomina agentis в картотеке составило около 1500 английских и около 700 лезгинских единиц.

Апробация результатов исследования. Основные результаты диссертационного исследования докладывались на региональной и международной научных конференциях "Гуманитарные науки: новые технологии образования" (Махачкала, ДГУ, 2011) и "Кавказские языки: Генетико-типологические общности и ареальные связи" (Махачкала, ИЯЛИ ДНЦ РАН, 2014). Содержание диссертации отражено в десяти публикациях автора по теме исследования в журналах и сборниках научных трудов, в том числе в трех реферируемых журналах по списку ВАК РФ. В полном объеме диссертационная работа обсуждена и одобрена на заседании кафедры общего языкознания филологического факультета Дагестанского государственного педагогического университета.

Структура работы. Работа состоит га введения, трех глав, заключения, списков использованной литературы и принятых сокращений. Общий объем работы составляет 152 страницы машинописи.

ОСНОВНОЕ СОДЕРЖАНИЕ РАБОТЫ

Во введении определены объект и предмет исследования, обоснована актуальность и ее научная новизна, определены теоретическая и практическая ценность полученных результатов, сформулированы цель и основные задачи, указаны основные источники отбора материала, методы и приемы проведения исследования, излагаются положения, выносимые на защиту, отмечаются области применения полученных результатов, указаны формы апробации результатов диссертационной работы.

В первой главе "Особенности выделения словообразовательной категории nomina agentis и пути ее исследования" рассматриваются основные направления анализа словообразовательной категории nomina agentis в лексической системе языка, характерные для общего и отечественного языкознания, определены принципы классификации и методы анализа лексического материала.

Понятие деятеля в процессе словообразования и синтаксической сочетаемости нуждается в определенном уточнении. Традиционно понятие деятеля (англ. agent, doer, лат. потеп agentis) ассоциируется с понятием "наименование лица, выполняющего какое-либо действие". В работах И.Н. Анацкого [1963], А.И. Моисеева [1968], Э.А. Савельевой [1971], A.B. Душкина [1978], Н.И Мигириной [1980], A.C. Белоусовой [1981], И.А. Долгих [1984], В.В. Горбань [1987], O.A. Дмитриевой [1987] и др. такое понятие квалифицируется именем со значением лица. Но в то же время, имя со значением лица не исчерпывает всего разнообразия возможных субъектов действия. Так, остаются не охваченными определением механические заместители деятеля, количество которых постоянно увеличивается, а их функционирование в процессе жизнедеятельности человека становится разнообразнее.

Одним из первых определение понятия nomina agentis дал представитель так называемой семантической концепции К. Бругманн, который толковал имена деятелей (nomina agentis) достаточно широко. По его мнению, к названиям деятелей следует относить прежде всего существительные, обо-

значающие живые существа, которые выполняют определенную деятельность [Brugmann 1906: 56]. На это определение непосредственно опирался В.А. Богородицкий, который выделяет названия деятелей в особый, самостоятельный вариант категории личных имен [Богородицкий 1935: 143-145]. Оба автора придерживались мнения, что к категории nomina agentis относятся как отглагольные, так и отыменные названия. Концепцию К. Бругманна радикально модифицировал А. Лескин, который, в отличие от К. Бругманна и В.А. Богородицкого, обратил внимание на морфологическую структуру дериватов и выделил новую категорию - так называемые nomina professionalis, nomina officii [Leskien, 1976: 74-75].

Приведенные выше взгляды были позже модифицированы и теоретически развиты представителем Пражской лингвистической школы Милошем Докулилом. Подобно А. Лескину, М. Докулил различает "deverbativ" и "desubstantive" [Dokulil 1962: 59]. Ученый вводит термин nomina actoris для десубстантивов, которые он не отождествляет с названиями по профессии, а термин "профессиональные названия" интерпретирует как общее название, объединяющее как десубстантивные (nomina actoris), так и девербативные названия (nomina agentis).

Нас прежде всего интересуют ономасиологические категории, имеющие словообразовательное выражение, т.е. находящие выражение в пределах одного слова, поскольку именно словообразование по своим функциям связано с возникновением и использованием названий.

В зависимости от того, какие изменения происходят в исходном понятии, различают три структурных типа ономасиологических категорий: а) мо-дификационная категория - к содержанию исходного понятия добавлен дополнительный модификационный признак; б) транспозиционная категория - определенное значение, которое оформлено в пределах одной понятийной категории и переходит к другой понятийной категории; в) мутационная категория - исходное явление переходит к определенной понятийной категории,

в рамках которой детерминируется конкретным признаком [ОокиШ 1962: 212-214].

Даже если набор ономасиологических категорий будет одинаковым для сопоставляемых языков, их количественное использование будет разным. Разной является также форма словообразовательной реализации определенной категории в пределах как одного, так и разных языков. Это, прежде всего, касается выбора словообразовательного способа, словообразовательных типов и т.д. и различной продуктивности этих словообразовательных понятий.

В нашей работе мы проводим анализ словообразовательной реализации в указанных структурных типах ономасиологической категории имен деятеля в современном английском литературном языке с формантом -ег с использованием лезгинских параллелей с формантами -ди (мн. -бур) и -чи. Такое сопоставление английского и лезгинского материалов служит одним из средств характерологической оценки, предполагает выявление характерных и важных признаков словообразовательной системы английского и лезгинского литературных языков.

Исходной величиной для исследования системы словообразования традиционно и обоснованно считается понятие словообразовательного типа.

В современной лингвистике утвердилось следующее общепринятое определение словообразовательного типа: "формально-семантическая схема построения слов, абстрагированная от конкретных лексических единиц и характеризуемая общностью: а) формального показателя, отличающего мотивированные слова от их мотивирующих, б) части речи мотивирующих слов и в) семантического отношения мотивированного слова к мотивирующему (словообразовательного значения)" [Грамматика 1970: 39].

По нашему мнению, понятие словообразовательного типа должно включать в определенной мере структуру, семантику образующих основ и их отношение к производному слову, которое часто является одним из показателей продуктивности или распространенности определенных типов или мо-

делей, а иногда одним из признаков выявления специфических особенностей словообразования отдельных языков.

В нашем изложении мы исходим из понимания словообразовательного типа как понятия, которому присуще наличие трех компонентов: 1) лексико-семантического единства, 2) единства части речи образующей основы, 3) эквивалентной тождественности словообразовательного форманта. Понятие эквивалентности форманта предусматривает эквивалентность словообразовательного аффикса, эквивалентность чередований гласных и согласных и эквивалентность словоизменительной характеристики в каждом из языков.

Слова, принадлежащие к одному словообразовательному типу, объединены одинаковым словообразовательным значением. Словообразовательное значение — это значение слова, которое вытекает из значений его отдельных составляющих и его структуры в целом, то есть это общее структурное значение словообразовательного типа. О словообразовательном значении можем говорить в случае, если в структуре производных слов выделяется формальный компонент, несущий это значение. Например, лезгинское производное гуьзетчи 'надзиратель' < гуьзет авун 'наблюдать (за кем-чем-либо)' и непроизводное муаллим 'учитель', обозначающие лицо по профессии. В данном случае мы не можем говорить об агентивном значении или признаке деятельности в существительном муаллим 'учитель', поскольку в его структуре отсутствуют образующая основа и словообразовательный формант, которые формировали бы это значение. И, наоборот, в существительном типа гуьзетчи выделяем глагольную образующую основу и словообразовательный формант -чи, формирующие словообразовательное значение "лицо, выполняющее деятельность, которую называет мотивирующий глагол".

Следует понимать, что словообразовательное значение является потенциальным элементом языковой системы, поэтому не всегда тождественно реальному лексическому значению слова. Лексическое значение является реализацией словообразовательного значения и, как правило, гораздо богаче. По

сравнению с лексическим значением производного слова словообразовательное значение является составной частью более широкого понятия и характеризует определенное количество лексических единиц, имеющих тождественный словообразовательный формант. Например, все слова на -чи с глагольной основой имеют семантический оттенок агентивности и обозначают лицо, которому свойственно активное отношение к мотивирующему глаголу: куь-мек авун 'помогать' > куьмекчи 'помощник'; алвер авун 'торговать' > алверчи 'торговец'; чуъиуьхун 'красть' > чуьиуьхчи 'вор' и др.

Словообразовательное значение является более узким по отношению к категориальному значению частей речи. Словообразовательное значение форманта, реализованное в сочетании с образующей основой, можно наблюдать у многозначных суффиксов. Так, словообразовательное значение агентивности не связано исключительно с суффиксами -ди (мн. -бур), -чи, так как девербативы могут образовываться также с помощью других лезгинских суффиксов: -аг — къекъвераг 'бродяга', 'попрошайка' < къекъвер < къекъуьн 'ходить'; -ац - галк1ац 'заика' < галк1ун 'цепляться' и др., однако эти и другие суффиксы не являются продуктивными и остаются за рамками нашего исследования.

Дискуссионным при анализе образования названий лиц являются и вопросы образующей основы, т.е. словообразовательной мотивации. Проблема моно- или полимотивации появилась в центре внимания многих исследователей: [Виноградов: 1986], [Кубрякова 1981], [Улуханов 1977], [Докулил 1962] и др.

Например, в лезгинском языке существительное судья мотивировано а) глаголом суд авун 'судить', б) существительным суд 'разбирательство дела' для обозначения действия, а также в) существительным суд со значением учреждения. Соответственно английское название judge 'судья' может происходить от глагола (to) judge 'судить'. Все варианты производности имеют разную степень отношения. Одна из мотиваций может быть основной, а другая (другие) второстепенной. Степень большей значимости одной из мотива-

ций зависит от различных факторов, заданных не только системой языка, но и индивидуальным языковым сознанием говорящего, а также ситуацией, при которой употребляется слово.

Часто существование параллельных мотиваций можно объяснить тем, что номинация мотивирована словом, которое является, в свою очередь, также производным, напр.:

тешкш* 'формирование'

тешкш авун 'организовать' тешкшат 'организация'

I I

тешкиязавайди 'организатор' тешкилатчи 'организатор'

Все параллельные мотивации можно оценивать по-разному. Актуализация одной из возможных мотивационных связей зависит от многих факторов, прежде всего тех, которые связаны с индивидуальным языковым сознанием говорящего, а также от реальной ситуации и непосредственных языковых факторов.

Во второй главе "Функционально-семантическая характеристика слов категории nomina agentis с формантами -ег // -ди (мн. -бур), -чи в английском и лезгинском языках" прослеживаются пути формирования аксиологического переосмысления семантики этих единиц в английском и лезгинском языках, осуществляется их структурно-семантическое моделирование, выявляются характерные словообразовательные особенности аксиологически маркированных агентивных назывательных композитов с формантом ег // -ди (мн. -бур), -чи.

В диссертационном исследовании лексема деятель (агенс) в словообразовательных номинациях и лексических словосочетаниях употребляется для обозначения лица, которое не только выполняет определенное действие, но и характеризует исполнителя действия, его социальный статус, этническую принадлежность и т.п. С точки зрения номинативного определения, не существует принципиальной разницы между теми, кто выполняет опреде-

ленное действие. Однако довольно часто в одном слове сосуществуют значения как действующего лица, так и его механического заместителя (ср., напр., производное runner, значение лица: бегун, курьер, инкассатор и значение механического деятеля: ротор, рабочее колесо, машина на ходу и т.д.). Поэтому определить корректную семантику лексемы деятель можно лишь путем полного семантического анализа этой номинации в процессе ее функционирования.

Лексико-семантическое поле номинативных единиц, имеющих семантику действующего лица (последние в диссертационном исследовании обозначаются термином агентивно-номинативные единицы), которые по своему строению являются сложносоставными композитами и словосочетаниями с формантами -ег//-ди(мн. -бур), -чи (в диссертации обозначаются также -агентивы, агентивные номинации), имеет сложную структуру, что объясняется своеобразной мотивацией оценочной семы, возможностью проникновения в его состав номинаций с различными смысловыми наслоениями, которые они испытывали в течение определенных исторических периодов.

Анализ выбранного нами материала также свидетельствует, что суффикс -ег как один из самых продуктивных суффиксов английского языка в последнее время актуализируется в создании агентивов от сложных и слож-носоставных номинаций (ср. появление существительных rocket-booster, brain-truster, sound-carrier, screen-writer, atom-smasher и т.п.) и второго компонента устойчивых словосочетаний (nosy parker, four pointer, party bummer, crowd puller, window dresser и т.п.).

В лезгинском языке агентивные номинативные единицы с суффиксом -ди (мн. -бур) представляют собой субстантивированные причастия, которые при принятии ими данных субстантивирующих аффиксов напоминают собой имя существительное, изменяясь во всех его грамматических формах. Основным признаком субстантивации является преобразование в категориальной семантике начального слова. Субстантивируясь, исходное слово утрачи-

вает первоначальное категориальное значение и приобретает значение предмета.

В процессе субстантивации причастия наблюдается совмещение значения предмета и значения его основного признака в одном языковом знаке. Таким образом, главной функцией субстантива становится функция номинации. Признак предмета, который до субстантивации исходной части речи выражался отдельным языковым знаком, в процессе субстантивации включается в значение субстантивата. Таким образом, значения причастия и существительного совмещаются в одном слове и становятся общими элементами в значении нового субстантивата.

Субстантивированным лезгинским причастиям присущи определенные грамматические признаки, отличающие их от собственно причастий: а) употребление слова во множественном числе, что совершенно не свойственно причастию в его категориальном употреблении; б) субстантивы принимают категорию определенности/неопределенности: са тачашдайди 'некий зритель'; amia тешкилзавайди 'тот организатор'; в) причастие, которое перешло в разряд существительного, используется в предложении в роли подлежащего, именного сказуемого и дополнения и принимает значение предметности; г) субстантивы употребляются в сочетании с послелогами и союзами: гша-ратар эцигзавайбурулай гъейри 'кроме строителей'; зиян гудайдини 'и вредитель'; с местоимениями чи гьаятар михъдайди 'наш дворник'; с междометиями и обращениями: гъей, хъфизвайди 'эй, уходящий'; д) в составе словосочетания используется в роли главной (определяемой) части и требует определения или обстоятельства: гъуьрметлу фитнеяр ийизвайбур 'уважаемые доносчики'.

Статистических данных относительно важнейших лезгинских суффиксов в плане частотности их употребления пока еще не нет, но по возможности образовывать агентивные номинации от соответствующих глагольных форм данные суффиксы, на наш взгляд, практически не уступают английскому -ег. Напр.: гьисабна чирдайди 'вычислитель'; гъава михъдайди 'возду-

хоочиститель'; рехъ къалурдайди 'проводник'; машин гьалдайди 'водитель'; бензин цадайди 'бензозаправщик'; желб ишдайди 'вербовщик'; эрекь ч1угва-дайди 'винокур'; зиян гудайди 'вредитель'; парталар хуьдайди 'гардеробщик'; кар галч1урдайди 'волокитчик'; яд гъидайди 'водовоз'; сур amlydaudu 'могильщик'; пичер кудайди 'истопник'; къван amlydaudu 'камнетес'; накъв эгъуьндайди 'землекоп'; кик1идайди 'задира'; к1арасар хадайди 'дровосек' и др.

Различия ассоциативно-тематических номинативных характеристик деятелей, связанных с семой оценочности и смысловыми коннотациями, позволяют семантически разделить их на две большие лексико-семантические группы в английском и лезгинском языках:

а) агентивные номинативные единицы с формантами -ег//-ди(мн. -бур) для обозначения людей, выполняющих любое конкретное действие, ограниченное или неограниченное во времени, напр., англ.: book-hunter 'собиратель редких книг', whole-timer 'рабочий, работающий полный рабочий день', fruit-picker 'тот, кто собирает фрукты', scripture-reader 'читающий Библию (неграмотным, раненым и др.), лезг.: хазина чуьнуьхзавайди (казну крадущий) 'казнокрад', бап1рус ч1угвадайди (сигарету тянущий) 'курильщик', сур ат/удайди (могилу копающий) 'могильщик', пулар кьакьуддайди (деньги отбирающий) 'грабитель', жибинар amlydaudu (карманы крадущий) 'карманник';

б) агентивные номинативные единицы с формантом -ег // -ди (мн. -бур) для обозначения деятелей, осуществляющих определенный вид постоянной деятельности, напр., англ.: landscape-painter 'пейзажист\ park-keeper 'сторож в парке', watchmaker 'часовщик', ballet-dancer 'артист балета, танцор, балерина': лезг.: хпер ацадайди (овец доящий) 'дояр', пичер кудайди (печь жгущий) 'истопник', машин гьалдайди (машину водящий) 'водитель', закунар акъуддайди (законы издающий) 'законодатель'.

Другим продуктивным суффиксом лезгинского языка, образующим слова со значением деятеля, является суффикс тюркского происхождения

-чи. Посредством суффикса -чи образуются существительные как от заимствованных, так и от исконных основ, напр.: дачдамчи 'барабанщик' < детдом ягъун 'барабанить'; силисчи 'следователь' < силис тухун 'вести следствие'; докладчи 'докладчик' < доклад авун 'докладывать'; балугъ-чи 'рыбак' < балугьар къун 'ловить рыбу'; къелечи 'лудильщик' < къеле ягъун 'лудить' и др.

Слов, образованных от исконных основ, в лезгинском языке функционирует значительно меньше. Это можно объяснить тем, что лезгинским языком заимствовано очень много слов из тюркских языков, в составе которых уже имелся суффикс -чи, а также большое количество слов из русского языка со значением деятеля. К агентивным номинативным единицам, образованным от исконных основ, можно отнести следующие слова: чуьнуьхчи 'вор' (от исконной основы глагола чуьнуъх- 'красть'): Качни чуьнуьхчи чеб чпел тепипмиш хьана... (А.Исмаилов) 'Нет, чтобы воры друг на друга набрасывались...'; арачи 'посредник' (от исконной основы ара 'промежуток', 'проход' > ара авун 'делать промежуток'): Муьгьуьбатдин сирера арачи герек авайди туш (Гь.Къурбан) 'В любовных тайнах посредник не нужен'; к1венк1вечи 'передовик, ударник' (от исконной основы к1венк! 'острие, самая передняя часть, кончик' < к!венк1 авун 'заострять'): "Яру партизан" колхоздин к1венк1вечи чубан Мурадхан Алигъажиев (Р. Гьажи) 'Передовик колхоза "Красный партизан" чабан Мурадхан Алигаджиев'.

К другим, но менее продуктивным по сравнению с суффиксом -чи словообразовательным формантам, формирующим имя деятеля, относятся суффиксы -бан, -кар, -гар, -хъан. Все данные суффиксы, за исключением последнего, являются персидскими заимствованиями. Суффикс -хъан является суффиксом исконного образования.

В третьей главе "Субъектно-образная характеристика слов категории nomina agentis с формантами -ег//-ди (мн. -бур), -чи в английском и лезгинском языках" описаны функционально-ономасиологические микрополя аген-

тивно-номинативных назывательных единиц в концептосферах и семиотических оппозициях.

Анализируя агентивные номинации, мы исходим из того, что словообразовательный акт, как и любой акт деятельности, имеет место лишь тогда, когда он мотивирован потребностью, поскольку именно потребность является источником любого вида человеческой деятельности, в частности и речевой. Исследование этих потребностей (имплицитно представленных в каждом анализируемом слове) способствует пониманию личности и системы ее ценностных ориентации. А поскольку ценности формируются на основе потребностей человека, то в словообразовательно маркированных единицах языка эксплицируется информация о системе ее ценностей, раскрываются особенности миропонимания, мироощущения и мировосприятия.

Внутренняя форма анализируемых агентивов свидетельствует о системном характере культурных и языковых факторов. Агентивы, исследуемые с логико-семиотических позиций, составляют знаки определенных ситуаций, на основании которых они объединяются в функционально-ономасиологические микрополя. Каждое функционально-ономасиологическое микрополе имеет свою таксономию, поскольку логико-семиотические типы ситуаций, а также определенные концептуальные сферы при дальнейшей классификации разветвляются на несколько подгрупп, которые мы называем субъектно-образными тематическими группами.

Социосемиотические концептосферы с агентивами-соционимами включают агентивы, которые называют людей по социальному статусу в целом, напр., англ.: world ruler 'владыка, властелин мира'; лезг.: гьукум гъиле авайди 'повелитель, господин'; англ.: city manager 'управляющий городом' (невыборное должностное лицо); лезг.: кьилел алайди 'руководитель', 'тот, кто имеет власть над кем-либо'.

Агентивы для обозначения людей низкого социального статуса могут быть как индивидуальными, так и общими: англ.: horse wrangler 'помощник табунщика'; лезг.: уст!ардин куьмекчи 'подмастерье'. Однако, в исследу-

емом материале общие номинации нисходящего статусного вектора типа лакеи, подхалимы принимаются в индивидуальном значении.

Первое функционально-ономасиологическое микрополе моделирует социосемиотическую концептосферу, которая включает субъектно-образную тематическую группу с агентивами-соционимами негативной оценки: англ.: lawbreaker 'нарушитель закона, правонарушитель'; лезг.: закон ч1урзавайди 'нарушитель закона, преступник'; англ.: tax-dodger 'лицо, уклоняющееся от уплаты налогов'; лезг.: налог тагузвайди 'неплательщик налогов'.

Значительными в количественном отношении являются номинации агентивов-соционимов, ядерную позицию в которых занимает слот свой // чужой: англ.: outlander 'чужестранец', 'чужак'; лезг.: чара патарай атанвайди 'чужеземец', 'чужак' (букв, из чужих мест пришедший); англ.: dissenter 'диссидент, раскольник'; лезг.: чуьруькч%1 (тереф-тереф ийидайди) 'раскольник'; англ.: provoker 'подстрекатель', 'провокатор'; лезг.: футфачи (гъалдардайди) 'подстрекатель'.

К социальным агентивам можно также отнести номинации с материальным артефактом "имущество": англ.: owner-occupier 'владелец дома'; лезг.: чилин ихтияр гвайди 'владелец земли'; англ.: haberdasher 'владелец магазина мужской одежды'; лезг.: мядендин хсусичи 'шахтовладелец'.

Внутренняя форма агентивных номинативных единиц с семантическим противопоставлением свой // чужой имеет ярко выраженную знако-во-символическую нагрузку, в частности, с помощью оппозиции, которая соотносится с аксиологической моделью "я - другой", "свое" (хорошее) и "чужое" (плохое). По свидетельствам этнографов, категория "свой" содержит в себе значение "обжитой", "близкий", в отличие от противительного понятия "не свой, чужой", которое связывается с понятием "неизвестный", "опасный" , "угрожающий", "потусторонний" [Байбурин 1990: 4].

Символическая нагрузка данных противопоставлений позволяет утверждать о разветвлении этих оппозиций на конкретные производные типа "гость (чужой) - свой" (ср. индоевропейское по происхождению gostis "чужой") на уровне номинации английских агентивов: англ. gatecrasher, лезг. ига талгьана атайди 'незваный гость'; англ. party goer, лезг.: мугьмандиз финрик1 алайди 'любитель ходить в гости'.

Функционально-ономасиологическое микрополе для обозначения трудовой деятельности в основном связывается с интенсивностью проявления определенного процессуально-физического признака, его избыточным проявлением или, наоборот, с бездеятельностью, плохой работой или неумением что-то делать (логико-семантическое соотношение много // мало). Количественное проявление атрибутивного признака, который выражается с помощью соответствующих количественных противопоставлений типа много // мало, два // один, взаимозаменяемость большого малым, превалирование // не превалирование малого над большим, единство // разъединенность [Пермяков 2001:142] касается всех единиц рассмотренной субъектно-образной тематической группы, поскольку последние оказываются статусно маркированными, имеют ярко выраженную оценку (одобрение, осуждение, пренебрежительное отношение и т.п.).

Субъектно-образная тематическая группа с аксиологической оппозицией хорошо // плохо работать представлена сложносоставными и сложными номинациями с актантными распространителями и интенсификаторами определенного действия типа (сильно, старательно, много), напр.: англ.: past master 'человек-ас, мастер дела'; лезг.: бажарагъвал авайди 'умелец', 'дока'; англ.: bush-leaguer 'плохой работник', 'халтурщик'; лезг.: гъилер квачирди 'плохой работник'.

Так, во внутренней форме английской номинации full-timer 'работник, работающий целую рабочую неделю' имплицитно присутствует ин-тенсификатор действия "много": A fortyish woman wearing pince-nez said they needed someone to work at most twelve hours a week, not a whole-timer

(Ha Jin) 'Женщина сорока лет в пенсне заявила, что нужен кто-то работающий больше двенадцати часов в неделю, но не постоянный работник'.

Примером имплицитного присутствия интенсификатора действия "очень" в лезгинском языке может служить номинация зегьметдал рик1 алайди 'труженик, работяга': Къурушвияр дегьзаманайрилай инихъ зегьметдал рик1 алайбур яз машгьур я (Л.Г.) 'Курушцы с древнейших времён известны как большие труженики'.

Восприятие труда как непосильной тяжести свойственно многим народам. Следовательно, восприятие работы как трудной деятельности, связанной с чем-то грустным и неприятным, имеет очень глубокие корни. Связь работы и тяжести присуща общечеловеческому менталитету и изначально представлена в архаических картинах мира.

Противоположное действие "плохо работать" или "мало работать" наблюдается в номинации, представляющей собой устойчивый оборот гъилелай ц1ар гудайди 'халтурщик': Закай ycmlap хьана вучда, эгер гъилелай ц1ар гудайди хъайит1а? (П.Фатуллаева) 'Зачем мне быть мастером, если можно стать халтурщиком?'. В английском языке также встречаем подобные устойчивые номинации: pot-boiler 'халтурщик': June thought it a pot-boiler, and he never forgave her (John Galsworthy) 'Джун думал, что она халтурщица и что он никогда не простит ее'.

Как видно, признак малого в его противопоставлении большому имеет вполне негативную аксиологическую модальность при переосмыслении образных стереотипов.

Лень - это распространенный порок людей. В сопоставляемых языках имеется целый ряд пословиц, в которых осуждается лень, напр.: лезг. Зегьметдиз къимет ава, темпелвилиз - нифрет (так!анвал) 'У работы есть цена - у лени ненависть'; англ. By doing nothing we learn to do ill -"Лень до добра не доводит" и др.

В английской и лезгинской языковых картинах мира осуждению подлежат различные празднолюбцы: англ.: lead-swinger 'лодырь, симу-

лянт': If I had stayed in the orderly room much longer, I should have become a lead-swinger too (F.Manning) 'Если бы я остался в канцелярии подразделения намного дольше, я тоже должен был стать симулянтом'; лезг.: кар квахьнавайди 'бездельник': Гьажибалади кар квахъиавайди хьиз секьудал ацукьуна пичи ихтилатар ахъагъиз ава (Р.) 'Гаджибала, как бездельник, сидел на лавке и занимался пустой болтовней'.

Полученные результаты показали высокий процент агентивов-пейоративов в английском языке. Мы видим в этом своеобразный результат повышенного критического отношения общества к своим изъянам и недостаткам. В отличие от английского, лезгинский национальный менталитет не допускает большого количества негативных оценок. В связи с этим в лезгинской языковой картине мира мы наблюдаем преобладание агентивов-мелиоративов над именами деятеля, выражающими отрицательную оценку.

В Заключении подводятся итоги предпринятого исследования.

Основные положения диссертации отражены в следующих публикациях:

Статьи в журналах, рекомендованных ВАК РФ:

1. Ахмедова З.Н. Образование слов категории nomina agentis в лезгинском языке в сопоставлении с английским // Известия Дагестанского государственного педагогического университета. Общественные и гуманитарные науки. №2. - Махачкала, 2014. С. 52-56.

2. Ахмедова З.Н., Эфендиев И.И. К изучению словообразовательных типов в лезгинском языке на материале слов nomina agentis // Известия Дагестанского государственного педагогического университета. Общественные и гуманитарные науки. №4. — Махачкала, 2014. С. 74-77.

3. Ахмедова З.Н. О некоторых факторах словообразовательной мотивации имен деятеля в лезгинском языке // Историческая и социально-образовательная мысль. №5. - Краснодар, 2014. С. 242-244.

Статьи, опубликованные в других изданиях:

4. Ахмедова З.Н. К сопоставительному изучению категории имени деятеля в лезгинском и английском языках // Материалы XVI Региональной научно-практической конференции 19-20 мая 2011г. "Гуманитарные науки: новые технологии образования". - Махачкала: ДГУ, 2011 С. 115-117.

5. Ахмедова З.Н. Функционально-семантические характеристики имен деятеля в лексике лезгинского языка // Проблемы гуманитарного образования. Выпуск XVII. - Махачкала, 2011. С. 31-38.

6. Ахмедова З.Н. Об отношениях производности и мотивации между словами одной словообразовательной пары (на материале названий имен деятеля в лезгинском и английском языках) // Кавказский лингвистический журнал. Выпуск XII. — Махачкала, 2013. С. 15-19.

7. Ахмедова З.Н. Об агентивных номинативных единицах с семой оце-ночности в лезгинском языке // Тезисы докладов IV международной научной конференции 19-20 июня 2014г. "Кавказские языки: генетико-типологические общности и ареальные связи". - Махачкала, 2014. С. 41-42.

8. Ахмедова З.Н. О продуктивных способах образования слов категории nomina agentis в лезгинском языке // Вопросы кавказского языкознания. Выпуск 9. - Махачкала, 2014. С. 21-24.

9. Ахмедова З.Н., Эфендиев И.И. Социосемиотические концептосферы с агентивами-соционимами в английском и лезгинском языках // Вопросы кавказского языкознания. Выпуск 10. — Махачкала, 2014. С. 45-50.

Подписано в печать 25.05.2015г. Формат 60x84 1/16. Бумага офсетная. Усл. п.л. 1,4 Тираж 100 экз. Зак. 54. Размножено в типографии ИП «Магомедалиева С.А.» г. Махачкала, ул. М.Гаджиева, 176