автореферат диссертации по философии, специальность ВАК РФ 09.00.03
диссертация на тему: Георгий Флоровский как историк русской философской культуры

Оглавление научной работы автор диссертации — кандидата философских наук Черняев, Анатолий Владимирович

Введение.

Глава первая. Философское творчество Флоровского

§ 1. Идейное формирование и философская публицистика.

§ 2. Теоретико-философские работы.

§ 3. Философско-богословский синтез.

Глава вторая. Флоровский и историографическая традиция (Задачи и методы истории философии)

§ 1. Философская историография.

§ 2. Культурно-историческая школа.(

§ 3. Наследие М.О. Гершензона.Г

Глава третья. История русской философской культуры в интерпретации Флоровского

§ 1. Проблемы культуры Древней Руси.

§ 2. «Псевдоморфоза православия» в русском богословии.

§ 3. Духовный потенциал русской философии и литературы.1!

Философское пробуждение». Западники и славянофилы.1!

Н.В. Гоголь.

Ф.М. Достоевский.

JI.H. Толстой.

B.C. Соловьев.

Оценка последующего развития русской мысли.

Введение диссертации2001 год, автореферат по философии, Черняев, Анатолий Владимирович

Текущий момент в истории нашей страны достаточно противоречив: он отличается как сложностью переходных процессов, связанных с болезненной ломкой многих устоев и стереотипов, так и открывающимися в ходе этого новыми перспективами. Наряду с социально-политическими переменами, «дух времени» знаменуется вызовом к пересмотру идейных ориентиров, требует качественно нового и ответственного осознания места России в мире и в истории. В связи с этим уже давно «настало время открыто сказать и

0 поучительности философских раздумий русского зарубежья. Культурология и историософия, созданные его представителями, приходят к современному читателю в качестве важного, существенного дополнения, без которого невозможно понимание своеобразия и цельности нашей национальной культуры и национальной духовности»1.

Опыт мыслителей русского зарубежья призван послужить важным фактором при формировании социально-исторического и культурно-философского сознания современного российского общества. Переиздание основных трудов русских философов XX в., имеющее место в последние годы, является важной вехой в этом направлении. Но параллельно является необходимым научное изучение их наследия, его современная интерпретация и оценка: только так они могут быть реально введены в сегодняшний интеллектуальный актив и заговорить с нами напрямую.

Достойное место в ряду этих фигур занимает Георгий Васильевич Флоровский (1893-1979) - выдающийся русский ученый и мыслитель. Мировую известность он приобрел благодаря своим неординарным работам по бо

1 Маслил М.А., Андреев А.Л. О русской идее. Мыслители русского зарубежья о России и ее философской культуре // В кн.: О России и русской философской культуре. Философы русского послеоктябрьского зарубежья. Сост. М.А. Маслин. - М.: «Наука», 1990. - С. 7. гословию, истории христианской доктрины и русской религиозной мысли. Все многообразие интеллектуальной деятельности Флоровского центрировалось вокруг провозглашенной им программы «неопатристического синтеза», ставившей целью обращение современной мысли к истокам христианского умозрения. Достижению поставленной цели служит творческое переосмысление патриотического наследия и основанная на этом критическая переоценка итогов отечественного и мирового философско-богословского и в целом духовно-культурного развития. О плодотворности и перспективности этой программы свидетельствует то обстоятельство, что она уже получила широкое развитие за рубежом, где популярность Флоровского и число его последователей неуклонно возрастает. Аналогичные процессы наблюдаются и в России, где осознание масштабности философских, богословских, культурологических и историко-философских идей Флоровского также закономерно вызывает к нему все больший интерес. Все это подтверждает актуальность задачи целостного изучения историко-философских построений Флоровского на фоне их теоретических предпосылок.

В данном изучении на сегодняшний день имеет место двойственная ситуация. С одной стороны, сама личность Флоровского, - видного научного и церковного деятеля, автора известной философско-богословской концепции, неизменно привлекала к себе определенное общественное внимание, получившее отражение в литературе. Поэтому библиография посвященных ему публикаций, начиная с 1930-х гг., довольно многочисленна. Но процент обобщающих научных работ здесь пока невысок, ибо большинство этих публикаций носит эпизодический характер.

Среди них отдельную рубрику составляют непосредственные отклики современников мыслителя (таких, как H.A. Бердяев, Д. Биллингтон, Т. Бирд, Э. Блейн, прот. В.В. Зеньковский, Н.О. Лосский, М. Лот-Бородина, прот. И. Мейендорф, Я. Пеликан, прот. К. Фотиев, прот. А. Шмеман и др.). Даже обычные юбилейные приветствия или некрологи, подготовленные личными товарищами и коллегами Флоровского, являются ценными историческими свидетельствами, сообщая определенные сведения по его биографии, а также позволяя судить о восприятии его личности и трудов со стороны современников . Особый интерес представляют рецензии на важнейшие сочинения Флоровского, по сути являющиеся первыми опытами по рассмотрению его творчества и мировоззрения.

В.В. Зеньковский в своей рецензии на книгу Флоровского «Восточные Отцы IV века» (1931 г.) точно выделил такую характерную черту его учения и историко-философского метода, как персонализм: «Самый метод, принятый им, выдвигает на первый план индивидуальность того или иного богослова, - отчего изложение идей становится более доступно и тоже более индивидуально». В то же время, будучи одним из продолжателей религиозно-философской традиции Владимира Соловьева, Зеньковский уже здесь наблюдательно отмечает у Флоровского негативное отношение к диалектике и превалирование историзма над систематикой - черты, которые отделяли его от соловьевского направления мысли, но в 1931 г. еще мало проявились: «Развитие богословского творчества слишком подчеркнуто у него в личном аспекте богословов и потому недостаточно выпукло выступает диалектика богословских идей»3.

Н.О. Лосский, написавший рецензии на обе патрологические книги Флоровского, обращает внимание на применяемый в них синтез богословского и историко-философского методов, позволяющий рассматривать «христианскую философию, развитую Отцами Церкви или средневековыми схо

2 См.: Бирд Томас Е. Памяти ушедших. Отец Георгий Флоровский // Новый Журнал. -Нью-Йорк, 1980. Кн. 138. - С. 208-213; Блейн Э. Завещание Флоровского // Вопросы философии. - М., 1993. №12. - С. 80-86; К 80-летию прот. Георгия Флоровского. Жизненный путь // Вестник РХД. - Париж - Нью-Йорк - М, 1973. № 108-109-110. - С. 92-97; Фотиев К., прот. Памяти прот. Георгия Флоровского // Вестник РХД. - 1979. № 130. - С. 26-28.Georges Florovsky (1893-1979): Some personal memories // Sobornos! 1980. Vol. II. No. 1. - P. 69-72; Pelican Jaroslav. Puti russkogo bogoslova: When Orthodoxy Comes West // The Heritage of the Early Church. Essays in honor of the very reverend Georges Vasilievich Florovsky. Ed. D. Neiman and M. Schatkin. -Roma, 1973. - P. 11-16; Schmeman A. Roll of honor. A sixtieth anniversary salution to Georges Florovsky // Saint Vladimir's Theological Quarterly. - N.Y., 1952-1953. Vol. II. No. 1; Schmeman A. In memoriam. Father Georges Florovsky // Saint Vladimir's Theological Quarterly. - N.Y., 1979. Vol. XXIII. No. 3. - P. 132-133. ластами», как «ценное звено исторического процесса»4. Опираясь на работы Флоровского, Лосский также выступает против предубеждения об устарелости патристики, высказывая утверждение, что «многие проблемы богословского исследования имеют первостепенное значение для философии». Например, идея «Божественного Ничто» играет важную роль не только в христианской апофатике, но и в буддизме, неоплатонизме, у Фихте, Бергсона, Франка; наконец, Лосский считает возможным трактовать отцов церкви как фактических предшественников концепции всеединства3. Впрочем, книга Флоровского едва ли могла способствовать такому выводу и его следует признать результатом личной интерпретации автора рецензии.

Рецензируя вторую книгу Флоровского: «Византийские Отцы V-VIII вв.» (1933 г.), Лосский акцентирует внимание на том конкретном значении, которое могут иметь богословские дискуссии патристической эпохи для современной философской мысли. В частности, по мнению рецензента, хри-стологические споры V в. о соотношении божественной и человеческой природы в личности Спасителя имеют глубокий философско-антропологический смысл: преодолев крайности «антропологического минимализма» (учений монофизитства и монофелитства) и неоправданного «антропологического максимализма» (несторианства), препятствовавших православному пониманию, отцы церкви утвердили идеал «обожения» человека, «т.е. осуществления абсолютного нравственного совершенства и абсолютной полноты жизни»6. Лосский убежден, что отрицание или игнорирование этого идеала ведет к неуважению личности и «варварству». «Нельзя не приветствовать поэтому появление книги, содействующей изучению и пониманию ценных сторон христианства, которое, несмотря на все искажения, каким подвергалось оно в

3 Зеньковский В.В. Г.В. Флоровский. «Восточные отцы IV века» // Путь. Орган русской религиозной мысли. -Париж, 1931. №28.-С. 101.

4 Лосский Н.О. Г.В. Флоровский: «Восточные Отцы IV-ro века» // Современные записки. Общественно-политический и литературный журнал. - Париж, 1931. Т. 47. - С. 510.

5 Там же.-С. 511-512.

6 Лосский Н.О. Свящ. Г.В. Флоровский. «Византийские Отцы V-VIII вв.» // Современные записки. - Париж, 1933. Т. 53.-С. 459. течение своей многовековой истории, несомненно остается носителем наиболее гуманного, гармонического и возвышенного миропонимания» .

Несмотря на высокую в целом оценку, которой удостоился Флоровский со стороны Зеньковского и Лосского, основные и наиболее ценные для автора идеи, - «патристического» и зарождающегося «неопатристического синтеза», - не вызвали у этих рецензентов сочувственного внимания, что объясняется их определенными философско-теоретическими расхождениями с ним. Наиболее адекватные рецензии на книги Флоровского принадлежат М. Лот-Бородиной. В его книгах о византийской патристике она отмечает самостоятельный и творческий характер научной мысли: «Работа автора-профессора отнюдь не компиляция, а вполне самостоятельное исследование, где можно g найти немало нового» ; «При богатой насыщенности и сжатости превосходно написанной книги талантливого богослова, объективность в изложении понятна сама собой; однако беспристрастие никогда не переходит у него в бесстрастие. Единственно о чем можно пожалеть, это - вместе с отсутствием критического аппарата примечаний,., некоторый недостаток внутренней композиции»9.

Судьба главной книги Флоровского, - «Пути русского богословия» (1937 г.), оказалась трудной: мало того, что значительная часть ее тиража пропала еще на складе издательства, уничтоженного в результате немецкой бомбардировки10; по'собственному признанию Флоровского, после выхода в свет «книгу нарочито замалчивали» его идейные противники, создавшие вокруг нее своеобразный «заговор молчания» и не печатавшие даже критических отзывов, чтобы не привлекать к ней общественное внимание11. Исключением на этом фоне стала статья H.A. Бердяева «Ортодоксия и человеч

7 Там же. - С. 460.

8 М. Л-Б. [Лот-Бородина M.J «Византийские Отцы V-VIII вв.». Свящ. Г.В. Флоровский // Путь. - Париж, 1933. № 38,- С. 92.

9 Там же. - С. 93.

10 См.: Мейендорф И., прот. «Пути русского богословия» о. Георгия Флоровского // Вестник РХД. - 1980. № 132.-С. 45.

11 Из писем о. Георгия Флоровского Ю. Иваску // Вестник РХД. - 1979. № 130. - С. 45. ность», представлявшая собой развернутый критический отклик, сопровождающийся собственными культурфилософскими рассуждениями автора по поводу затронутых проблем. Бердяев признает, что книга Флоровского «имеет ряд качеств: новизна темы, на которую у нас не было книг, написана она талантливо, хотя и в несколько искусственном стиле, читается с большим интересом, в ней есть взволнованность и эмоциональность., есть удачные характеристики, есть независимость мысли, обнаруживаются огромные знания, обширная ученость». Однако в целом значение книги Бердяев оценивает как отрицательное: «Такая книга могла быть написана лишь после русского культурного ренессанса начала XX века, но благодарности в ней нет. Она продиктована не любовью, а враждой, в ней преобладают отрицательные чувства. Это книга духовной реакции, охватившей души после войны и рево

12 люции» . Определив, что книга Флоровского «есть, в сущности, суд над русской душой»13, рецензент упрекает автора в недостаточном раскрытии позитивной, содержательной стороны своего учения - того кодекса, на основании которого собственно и выносятся суждения. Этот упрек трудно признать правомерным, ибо «Пути русского богословия» - прежде всего труд по историографии идей, а не теоретический трактат; свои же философско-богословские взгляды Флоровский к тому времени достаточно полно изложил в ряде статей, которые должны были быть известны Бердяеву, тем более, что многие из них публиковались в выходившем под его редакцией парижском журнале «Путь».

Впрочем, некоторые претензии Бердяева все же небезосновательны. Он отмечает у Флоровского злоупотребление отдельными понятиями, которым придается ключевое значение в концепции книги. Так, «категория романтизма оказывается столь обширного захвата, столь универсальной, что романтизм обличается даже в богословской мысли XVII века, даже в расколе. Вся

12 Бердяев Н.А. Ортодоксия и человечность (Прот. Георгий Флоровский. «Пути русского богословия») // Н. Бердяев о русской философии. Ч. 2. - Свердловск: Изд-во Уральского Университета, 1991. - С. 205.

13 Там же. - С. 206. русская мысль была романтична, вся она была под влиянием Запада. Запад же романтичен. Как будто бы на Западе не было классицизма!»14 По мнению Бердяева, Флоровский, всюду усматривая и разоблачая в русском богословии западное влияние, исходит из устаревшего понимания Запада как единого культурно-исторического типа, восходящего к славянофилам и Н.Я. Данилевскому. «Но что такое этот роковой "Запад", заразивший Россию романтизмом, гуманизмом и всеми болезнями? Этого "Запада" не существует, он есть выдумка. Границы Запада и Востока очень размыты. То, что Россия есть Восток и Запад, как раз благоприятствует русскому универсализму. Западные влияния в русской культуре и русской мысли были раскрытием русского универсализма, приобщением к универсальной мысли».

В связи с этим Бердяев ставит вопрос о философии как универсальном языке мысли и ее соотношении с богословием. Отрицая значение византийской патристики как вечного богословского эталона, он считает естественным для религиозной мысли опираться на высшие достижения мировой философии своей эпохи. Поэтому «учители Церкви в своем мышлении нисколько не менее зависели от философии, чем русские религиозные мыслители XIX и XX века. Философия "язычников" Платона и Аристотеля не была более христианской, чем философия Гегеля и Шеллинга, все же проникнутая христианскими элементами»15. Абсолютизация Флоровским патриотических категорий мышления дает Бердяеву повод для его сравнения с томизмом, также утверждающим универсальность греческого интеллектуализма. По мнению Бердяева, Флоровский вообще «скорее преувеличивает значение богословия и интеллектуального элемента в религиозной жизни, он очень мало говорит о духовной жизни, о святых, о том, что можно назвать русской духовностью»16. Признавая у Флоровского определенный интеллектуалистиче-ский акцент, все же нельзя согласиться с тем, что он игнорирует «духов

14 Там же. - С. 205.

15 Там же.-С. 210-211.

16 Там же.-С. 213. ность»: напротив, многие его работы, «Пути русского богословия» - в первую очередь, содержат немало компаративистских духовно-психологических характеристик восточного и западного, русского и византийского, православного и католического духовных типов.

Рассматривая историческую точку зрения Флоровского, Бердяев видит в ней двойственность и противоречивость: «соблазн историзма» мешает представлению христианства как сверхисторического феномена. Для Флоровского «христианство настолько вмещается в историю, что трагический конфликт христианства и истории оказывается недопустимым. Между тем как этот конфликт есть очень важное событие истории. Сам о. Г. Флоровский все время производит сортировку в истории, и при этом слишком многое оказывается вне его понимания исторического. Непонятно, почему визан

17 гт тизм оказывается историеи и историческим по преимуществу» . По мысли рецензента, такой историзм служит препятствием для постановки социально-религиозной проблемы. Впрочем, и это замечание не совсем верно, ибо, как будет показано в настоящей диссертации, Флоровский уделял достаточно внимания социальной проблематике в творчестве русских мыслителей.

В заключение рецензент дает указание на положительные, с его точки зрения, аспекты. «Книга разрушает для современных невежественных поколений ложную веру в авторитеты, наивную веру в непогрешимость митрополитов и епископов и в неизменную истинность и абсолютность православия старой, дореволюционной России. Православия же самого о. Г. Флоровского не решатся заподозрить. Книга обнаруживает противоречивость и слабость исключительно охранительного православия и отрицательным путем воз

18 вращает к темам и проблемам русской религиозной мысли XIX и XX века» . Статья Бердяева, явно перерастающая жанр рецензии, несмотря на избыточ

17 Там же.-С. 209.

18 Там же. -С. 215. ную полемичность, должна быть признана одним из самых серьезных прижизненных рассмотрений историко-философской концепции Флоровского.

Единственная сочувственная и одновременно наиболее тонкая рецензия принадлежала М. Лот-Бородиной. Констатируя, что «Пути русского богословия» - это «значительная книга, где впервые поставлена и разработана тема русского религиозного сознания», рецензент пишет, что «ее надо принять и понять в том плане, в каком она задумана». Лот-Бородина оправдывает Флоровского перед оппонентами, подчеркивая закономерность его обличительного пафоса при оценке русской религиозности с точки зрения «заданной истины» - византизма, патристики, православного предания: «Борьба ведется не во имя ортодоксии с человечностью, как это кажется H.A. Бердяеву, не с повышенной чувствительностью и совестливостью, а с ложной сентиментальностью, которая в мечтании своем не хочет видеть трагической антиномии человека. Лишь собранность воли и "умного сердца" может строить целостную христианскую культуру. Ибо святость в хаосе непросветленных эмоций неосуществима»19. «Голос о. Флоровского - давно не слышанный нами голос церковного, и притом вселенски-национально-православного сознания. Автор, одновременно священник-богослов и специалист-историк, находит причину неудач и провалов нашего прошлого в том, что "непомнящий родства" народ порвал преемственную связь с духовной Родиной. Порвал ее изначально не ради самостоятельного творчества, а от "соблазна бытом", от органического индифферентизма к умозрению вообще. Несправедливо на наш взгляд приписывать автору сверхславянофильское презрение к Западу, встречу с которым он на самом деле считает неизбежным этапом", предостерегая не укрываться в запретах от идейных

20 опасностей» . «Не против западной - вернее, западных - культур, как таковых, восстает о. Флоровский. Он сетует об утрате нами своего умственного

19 Лот-Бородина М. Прот. Георгий Флоровский. «Пути русского богословия» // Современные записки. -Париж, 1938. Т. 66.-С. 461.

20 Там же. - С. 462. лика, о подмене его масками, в искушении чужим и забвении неоцененного

Л I родного. С этим спорить трудно» .

Однако, рецензия Лот-Бородиной не исчерпывается выражением солидарности с Флоровским и похвалами в его адрес. Вслед за Бердяевым, она высказывает суждение о преобладании у Флоровского рационализма западного типа над декларируемой приверженностью восточной мистике, а также ставит под сомнение адекватность принципа историзма применительно к рассмотрению духовного опыта прошлого: «Мы не станем упрекать о. Флоровского за то, что в его концепции - отнюдь не статической - интеллектуальный элемент преобладает над эмоциональным. Скажем о другом. Хотя автор чтит экспериментальную духовность по святоотеческому образцу -Нил Сорский, Паисий Величковский, Серафим Саровский, - но его лично притягивает положительное богословие больше, чем апофатическое, от этой мистики однако неотъемлемое. Здесь он ближе к "рациональному" католическому Западу, к томизму, чем к заветам восточной теогнозии., ибо чувство непостижимой тайны - онтологический центр всего православия. Еще нельзя не заметить, что о. Флоровский, увлеченный историзмом, как бы суживает перспективу христианской реальности, которая, находясь под знаком эсхатологии, целиком в историю не вмещается. Не говоря о том, что величайшие достижения духа, подвиг молитвенный, видение-ведение - неисторичны, ибо вне времени. Этого само собой о. Флоровский не забывает; только при его устремленности к творимой действительности он делает выбор, для нас показательный, в накопленном богатейшем материале. И тут не все договорено:

22 недаром многоточие у него любимый знак препинания» .

Рассматривая восприятие исторических идей Флоровского со стороны коллег-современников, необходимо отметить международную дискуссию по русской истории, материалы которой вошли в сборник «The Development of

21 Там же.-С. 463.

22 Там же. the USSR» (1964 г.), где Флоровский выступал в роли основного эксперта по древнерусской духовной культуре. В качестве его содокладчиков были приглашены Н. Андреев, Д. Биллингтон и Д.С. Лихачев, каждый из которых в своем выступлении так или иначе обращается к рассмотрению и оценке позиции Флоровского. Наиболее содержательным в данном отношении надо признать выступление Биллингтона, который аргументировано развивает, уточняет и оспаривает целый ряд тезисов своего коллеги: о дифференциации русской допетровской культуры по хронологическим периодам и регионам, о ее внутренней структуре, об «интеллектуальном молчании» Древней Руси и о необходимости отдельной оценки исторической судьбы общества и его духовной культуры. Полемизируя с Флоровским, Биллингтон видит причину «интеллектуального молчания» Древней Руси не столько в ее внутреннем характере, сколько во внешних объективных условиях, главным из которых явилась оторванность от классического культурного наследия: «Древняя Русь никогда не обладала четкой территориально-административной структурой, общезначимым корпусом канонического права, осознанием разницы между законом и моралью в гражданской сфере. К несчастью, Россия оказалась отделенной от Запада в то самое время, когда греческая логика и основной корпус римского права открывались заново зрелым европейским средневековьем. Фанатизм и антиинтеллектуализм возрастали в суровости материальных условий; и в Киевской Руси больше, чем в Византии, в Московской Руси -больше, чем в Киевской, вера и борьба, война и богослужение неразрывно сплетались»23.

Принимая тезис Флоровского о преимущественно эстетическом характере древнерусской культуры, Биллингтон дополняет его собственными интересными наблюдениями (например, рассматривая иконостас как «русскую Сумму теологии») и признает, что мистический опыт Восточной (в том чис

23 Billington James H. Images of Muscovy // The Development of the USSR. An Exchange of Views. Ed. by Donald W. Treadgold. - Seattle, 1964. - P. 152-153. В оригинале игра слов: "faith and fighting, war and worship." ле, древнерусской) церкви может быть актуален для современного человека. При этом он расходится с Флоровским в исторических выводах: «но для историка древнерусская культура может существовать лишь как давно пожатое и выжженное поле, на котором осталась только роскошная шелуха»24.

Следующим этапом в изучении Флоровского становится появление специальных рассмотрений его творчества и мировоззрения в отдельных статьях или разделах крупных монографий. Хотя эти работы сильно разнятся между собой по объему информации, научной новизне и ценности, большинство из них характеризуется достаточно высокой степенью систематичности и концептуальности в рассмотрении наследия Флоровского.

Зеньковский и Лосский, уже упоминавшиеся выше как рецензенты первых книг Флоровского, при написании своих обобщающих «Историй русской философии» снова обращаются к упоминанию о нем. Зеньковский делает это дважды, отдельно оценивая Флоровского как историка философии и мыслителя, но в обоих случаях ограничивается краткими констатациями. Так, по поводу книги «Пути русского богословия» отмечается, что ее «автор - прекрасный знаток русской философии, его характеристики, критические замечания всегда касаются самого существа дела, но книге очень портят субъективизм в оценках и неуместное чтение "нотаций" различным авторам. Все же без книги Флоровского нельзя обойтись при изучении русской фило

25 софии» . Рассмотрение же собственно философского учения Флоровского у Зеньковского фактически опускается под предлогом того, что «Флоровский, по-видимому, совершенно ушел в богословие»26.

В книге Лосского Флоровскому посвящен отдельный параграф, где дается лаконичная, но достаточно полная и точная характеристика основных его воззрений, начиная с логико-гносеологического релятивизма раннего периода. Далее автор отдельно останавливается на учении Флоровского о Боге,

24 Там же. - Р. 158.

25 Зеньковский В.В. История русской философии. T. I. - Париж: YMCA-PRESS, 1948 (Изд. 2 - 1989). - С. 21.

26 Там же. - T. И. - С. 459. человеке, церкви и истории, а также на замысле «неопатристического синтеза», завершая свое рассмотрение изложением книги «Пути русского богословия», которая признается «ценным вкладом в изучение истории русской культуры»27.

Однако, безусловный приоритет в научном изучении жизни, деятельности и учения Флоровского принадлежит зарубежным исследователям, в ряду которых можно особо выделить имена Э. Блейна, М. Раева, Ф. Томсона, Д. Уильямса и JI. Шоу. Пионером в этой области стал Д. Уильяме - профессор Гарвардского Университета, коллега Флоровского по кафедре церковной истории, в 1965 г. он издал объемную статью о своем друге и его «американской карьере», приуроченную к семидесятилетнему юбилею последнего. По словам рецензента, «статья содержит больше, чем обещает заголовок. Проф. Уильяме подчеркивает неожиданное многообразие исследовательских интересов о. Флоровского и вместе с тем внутреннее единство и последовательность в выборе тем и заданий»28. Как по объему, так и по своей содержательной ценности, статья Уильямса представляет собой целую монографию, со знанием дела освещающую многие аспекты разносторонней деятельности русского философа. Благодаря личному знакомству с Флоровским, автор располагал сведениями о нем «из первых рук», которые дополнялись работой с текстами произведений. В результате получился весьма удачный жанр интеллектуальной биографии, где идейное становление ученого-мыслителя рассматривается на фоне основных этапов его жизненного и духовного пути.

Во «Введении» Уильяме размышляет о судьбе Флоровского и значении его пребывания в Америке: «На новом месте жизни Флоровский стремился в определенном смысле стать настоящим американцем, искренне приветствуя конституционное отделение церкви от государства и одновременно предполагая, что огромной нации континента, гражданином которой он становится,

27 Лосский Н.О. История русской философии. - М.: «Советский писатель», 1991. - С. 460.

28 Бирд Томас Е. "G.V. Florovsky. His American Career (1948-1965)" by George Huntington Williams in "The Greek Orthodox Review" // Новый журнал. Кн. 88. - Нью-Йорк, 1967. - С. 286. может быть, предстоит исполнение провиденциальной роли в укреплении православия, подверженного тяжким опасностям на всех своих исторических родинах, кроме Греции»29. Первый раздел основной части работы содержит жизнеописание Флоровского («Синопсис жизни и трудов») и подробно отражает все основные периоды его жизнедеятельности, включая детство и атмосферу в семье, учебу и научные занятия в Новороссийском университете, участие в евразийском движении, формирование самостоятельной философской позиции (рассмотрение которой сопровождается анализом его программных статей 1920-х гг.), преподавательскую работу в Европе, роль Флоровского в экуменических организациях и его богословскую точку зрения на задачи христианского воссоединения, а также современного выявления подлинного лика православия, «очищения его свидетельства от националистических, популистских, схоластических, идеалистических, пиетических и иных привнесений»30. Отдельный параграф посвящен деятельности Флоровского в США, сначала - на посту декана нью-йоркской Свято-Владимирской семинарии, а затем - в американских университетах и различных международных организациях; особо отмечен вклад Флоровского в постановку православной церковности в Новом Свете.

Во втором разделе работы Уильямса предпринимается опыт систематизированного изложения богословского учения Флоровского, который необходимо признать наиболее полным, глубоким и удачным в научной литера

31 туре . Уильяме не только добросовестно реконструирует такие аспекты системы Флоровского, как учение о творении и тварности, христологии и иконографии, искуплении и спасении, писании и предании, истории и эсхатологии, церкви и мире; параллельно с этим, он тщательно воссоздает саму логику

29 Williams George H. Georges Vasilievich Florovsky. His American Career (1948-1965) // The Greek Orthodox Review. - Brookline, 1965. Vol. XI. No. 1. - P. 10.

30 Там же. - P. 36.

31 В 1993 г. этот раздел в несколько видоизмененной форме и под названием «Неопатристический синтез Георгия Флоровского» вошел в качестве третьей части в вышедшую под руководством Э. Блейна коллективную монографию о Флоровском, переизданную по-русски в 1995. мышления Флоровского, вскрывая внутреннюю взаимосвязь между его культурно-философскими и церковно-богословскими составляющими. Определенным недостатком в прекрасном исследовании Уильямса является отсутствие рассмотрения Флоровского именно как историка философии и культуры.

Огромная заслуга в деле изучения и популяризации наследия Флоровского принадлежит Э. Блейну, фактически ставшему его душеприказчиком. Блейн является издателем серии сборников в честь Флоровского, в том числе - коллективной монографии о нем. В последней Блейну принадлежит авторство предисловия, первого раздела («Жизнеописание отца Георгия») и приложений, а также составление наиболее полной библиографии трудов Фло

32 ровского . По сравнению с работой Уильямса, блейновская биография Флоровского - не столько концептуальное, сколько именно жизнеописательное сочинение, стремящееся с исчерпывающей полнотой передать все подробности, в том числе даже бытовые. Основываясь в первую очередь на многочисленных личных беседах с Флоровским и его супругой, Блейн позволяет читателю представить героя своего повествования не только как выдающегося «священнослужителя, богослова и философа», но и как человека с индивидуальным характером.

Наряду с исследованиями Блейна и Уильямса, упомянутая коллективная монография содержит также работу М. Раева, посвященную историко-философской концепции Флоровского. Надо признать, что в существующей литературе М. Раеву принадлежит приоритет в изучении этого вопроса; однако, его работы, написанные в форме эссе и во многом публицистичные по своему содержанию, не могут претендовать на научный уровень. К сожалению, автор позволяет себе небрежность в оперировании фактами, субъективность и противоречивость оценочных суждений. Например, странно выгля

32 Блейн Э. Предисловие // В кн.: Георгий Флоровский: священнослужитель, богослов, философ. - М.: «Прогресс», 1995. - С. 5-6; Он же. Жизнеописание отца Георгия // Ibid. - С. 7-240; Он же. Библиография Г.В. Флоровского // Ibid. - С. 367-409; Он же. Об архивах Г. Флоровского в Принстонском университете и Свято-Владимирской семинарии // Ibid. - С. 410 дит утверждение, что «взгляды Флоровского опасно близки к гностицизму и манихейству»33, или неоднократные указания на равнодушие Флоровского к социальной проблематике в истории русской мысли, опровергаемые уже собственным замечанием автора, что «Пути русского богословия» «сыграли заметную роль в изучении социальной истории России»34.

Тем не менее, надо отдать должное М. Раеву: его работы демонстрируют оригинальные подходы и содержат ряд интересных наблюдений по рассматриваемой теме; поэтому они могут представлять ценность в качестве своеобразного введения в проблематику. М. Раев не ограничивается пересказом мнений Флоровского об основных действующих лицах русской интеллектуальной истории, но также стремится реконструировать сам ход мысли автора, одновременно опираясь как на исторические, так и на теоретические его статьи. М. Раев ставит вопрос о месте Флоровского в развитии историографии духовной культуры, делает попытку охарактеризовать его исследовательский метод, обобщить содержащуюся в его работах тематизацию и периодизацию истории русской мысли, подвести итоги деятельности Флоровского в этой сфере и оценить их значение для современной науки: «Флоров-ский не только по-новому задал вопросы и смотрел на прошлое России, но и создал новую методологию исследования истории мысли. Неудивительно, что он рассматривает историю мысли как некое повествование ("хронику" -в широком смысле слова) об интеллектуальном и духовном опыте личности, не скованном причинно-следственными связями и невыводимом из природных процессов»35. Трактуя отход от исторического детерминизма как важное достижение Флоровского, Раев в то же время видит его издержки в равнодушии автора к «"естественному" фону», общественно-политической ситуации; в качестве другого недостатка Флоровского указывается его преимуществен

33 Раев М. Соблазны и разрывы: Георгий Флоровский как историк русской мысли // В кн.: Георгий Флоров-ский: священнослужитель, богослов, философ. - С. 276.

34 Срв. Там же. - С. 261; 273; 279 и С. 283.

35 Там же.-С. 295. ный интерес к «высокой культуре» русской религиозной жизни и мысли, невнимание к представлениям и верованиям народных масс.

Рассматривая историю русской мысли как смену череды западных влияний, Флоровский преодолевает старый взгляд на механическое восприятие идей, акцентируя персоналистический аспект. Поэтому «"Пути" радикальным образом отличаются от традиционно написанных исследований по истории русской мысли. Во-первых, Флоровский твердо верил, что идеи являются продуктом деятельности индивида, живой, творческой личности. Чтобы понять идеи этой личности, следует знать как можно больше обо всем,

36 что оказало влияние на создание отдельных концепций и гипотез» . При этом, указывает М. Раев, Флоровский не ограничивался простым перечислением заимствованных элементов, но «описывал, как русские подбирали из основных принципов определенные идеи, которые им подходили, а затем видоизменяли применительно к новой среде. Этот подход к интеллектуальной истории был полностью воспринят после второй мировой войны, его отличает сходство с контекстуалистским методом, преобладающим в современной истории политической мысли»37.

Важным шагом в изучении мировоззрения Флоровского явилась статья Л. Шоу «Философская эволюция Георгия Флоровского: философская психология и философия истории» (1992 г.). Указывая на то значительное влияние, которым обладает мысль Флоровского, автор ставит задачу рассмотрения его «интеллектуальной генеалогии». Впервые в научной литературе, он детально останавливается на анализе собственно философского формирования Флоровского в ранние годы, максимально полно прослеживая источники его мысли и испытанные им влияния. В первом параграфе отмечается роль его университетского наставника, проф. H.H. Ланге, сообщившего молодому ученому воспринятый от позитивизма антиметафизический настрой, а также

36 РаевМ. Россия за рубежом. История культуры русской эмиграции 1919-1939. - М.: «Прогресс-Академия», 1994. - С. 225

37 Там же. - С. 227. родоначальника экспериментальной психологии, проф. Г. Фехнера, терминологическое влияние которого обнаруживается в языке произведений Флоров-ского, в том числе - книги «Пути русского богословия».

Во втором параграфе рассматривается влияние представителей мар-бургской школы неокантианства, Г. Когена и П. Наторпа, на ранние логико-философские работы Флоровского. Констатируется, что влияние русских неокантианцев, Г.И. Челпанова и Г.Г. Шпета, боровшихся против спекулятивной метафизики, нашло отражение в статье Флоровского «Хитрость разума» и в его последующих выступлениях: «Сциентистская база Флоровского обеспечила ему на всю жизнь отрицание спекулятивной философии и это, в частности, сыграло свою роль в его жесткой оппозиции к софиологии С. Бул

38 гакова и П. Флоренского» . В третьем параграфе рассматривается формирование учения Флоровского о свободе личности, возникшего в результате переосмысления взглядов Ш. Ренувье, У. Джеймса и представителей шотландской школы философии: «Джеймсовский взгляд на проблему осуществления свободы воли перед лицом разного рода религиозного монизма и научного детерминизма постоянно привлекал Флоровского, как философа, патролога,

39 историка и богослова» . Четвертый параграф посвящен анализу влияния русских мыслителей - А.С. Хомякова, А.И. Герцена и Ф.М. Достоевского на философско-исторические убеждения Флоровского. Результатом компаративистских экскурсов JI. Шоу становится вывод, согласно которому система Флоровского сформировалась на сложной эклектической почве, а его мысль развивалась в постоянном творческом диалоге с различными мыслителями, путем оригинальной интерпретации их воззрений.

Рассмотрение Флоровского как историка церкви и религиозного сознания предпринимается в крупной статье Ф. Томсона: «Церковная реформа Петра Могилы и украинский вклад в русскую культуру. Критика теории Ге

38 Show Lewis F. The Philosophical Evolution of Georges Florovsky: Philosophical Psychology and the Philosophy of History// Saint Vladimir's Theological Quarterly. - N.Y., 1992. Vol. XXXVI. No. 3. - P. 242.

39 Там же. - P. 243. оргия Флоровского о псевдоморфозе православия» (1993 г.). Видный специалист в области славистики и истории христианской доктрины, Томсон подверг подробному критическому анализу ключевую часть историографической концепции Флоровского - его тезис о «псевдоморфозе православия», имевшей место в XVII в. и наложившей значительный отпечаток на все последующее развитие русской духовной культуры. Фактически, работа состоит из двух самостоятельных частей: сначала автор дает собственное подробное изложение деятельности Петра Могилы, а уже затем переходит к Фло-ровскому, разбор концепции которого предваряется обзором его творческой биографии. Статья Томсона является глубоким компетентным исследованием, снабженным солидным научным аппаратом, включая подробнейшую библиографию. Прослеживая формирование взглядов Флоровского, Томсон отмечает его размежевание с коллегами по парижскому Богословскому институту, воспитанными на ценностях «русского религиозного ренессанса», которым Флоровский противопоставил свою философию «христианского эллинизма»: «Это был разрыв между теми, кто верил, что достижения философии и богословия после отцов должны быть всерьез восприняты для достойной встречи вызова современного мира после русской революции, и Флоров-ским, верившим в неизменную истину "христианского эллинизма"»40. Несмотря на полемическую заостренность, работа Томсона, благодаря информативности изложения и оригинальности ряда тезисов, представляет большой научный интерес не только для исследователя жизни и учения Флоровского, но и для историка-слависта. Различным аспектам духовных и научных интересов Флоровского посвящен еще ряд зарубежных публикаций41.

40 Thomson F. J. Peter Mogila's Ecclesiastical Reforms and the Ukrainian Contribution to Russian Culture. A critique of Georges Florovsky's theory of the pseudomorphosis of Orthodoxy II Slavica Gandensia. 1993. Vol. XX-P. 105.

41 См.: Шмеман A., прот. Русское богословие за рубежом II Русская религиозно-философская мысль XX века. Сб. статей под ред. Н.П. Полторацкого. - Питтсбург, 1975. - С. 74-91; Bird Thomas. Georges Florovsky: Russian Scholar and Theologian // The American Benedectine Review. - N.Y., 1965. Vol. XVI, No. 3. - P. 444454; Chamberlen Peter A. Some aspects of the ecclesiology of father Georges Vasilievich Florovsky //The Héritage of the Early Church. Essays in honor of the very reverend Georges Vasilievich Florovsky. Ed. D. Neiman and M. Schatkin. - Roma, 1973 (Orientalia Christiana Analecta, 195). - P. 421-436.

Отечественное изучение Флоровского пока находится на первоначальной фазе. Когда после периода вынужденного молчания стало возможным обращение к идеям выдающихся деятелей русской религиозно-философской культуры XX в., наследие Флоровского также было введено в оборот, однако, по сравнению с другими, удостоилось меньшего внимания исследователей. Если, к примеру, о H.A. Бердяеве, С.Н. Булгакове, В.В. Розанове, П.А. Флоренском и др. уже защищено немало диссертаций и вышла не одна монография, то с Флоровским в этом отношении дело обстоит хуже. Освоение его наследия ограничилось выборочным переизданием трудов философа и появлением ряда публикаций о нем, большинство которых носит вводный, ознакомительный характер. Единственная на сегодняшний день русскоязычная монография о Флоровском является лишь переводом зарубежного издания. Впрочем, современными отечественными исследователями наследия Флоровского (С.С. Бычков, A.A. Ермичев, игумен Иннокентий (Павлов), А.И. Кырлежев, М.А. Маслин и A.JI. Андреев, А.Т. Павлов, прот. И. Свиридов, A.B. Соболев, Ю.Н. Солонин и С.И. Дудник, A.A. Троянов, С.С. Хоружий и др.) уже начата серьезная работа по научной публикации и самостоятельному осмыслению произведений этого мыслителя42. Таким образом, весомость См.: Бычков С.С. Непрочитанный мыслитель // Путь. Международный философский журнал. - М., 1994. № 6. - С. 244-249; Ермичев A.A. Контуры философии Г.В. Флоровского // Ступени. Философский журнал. -СПб., 1994. № 2 (9). - С. 153-162; Иннокентий (Павлов), игумен. Введение в историю русской богословской мысли. - М., 1995. - С. 120-129; Кырлежев А.И. Флоровский Георгий Васильевич // Русская философия: словарь. Под общей ред. М.А. Маслина. - М.: «Республика», 1995. - С. 588-590; Маслин М.А., Андреев A.JJ. О русской идее. Мыслители русского зарубежья о России и ее философской культуре. - С. 21-27; Павлов А.Т. «Пути русского богословия» // Русская философия: словарь. Под общей ред. М.А. Маслина. - С. 405; Свиридов И., прот. Некоторые аспекты богословия протоиерея Георгия Флоровского // Журнал Московской Патриархии. - М.: Издание Московской Патриархии, 1989. № 4. - С. 64-69; 72; Соболев A.B. Владимир Соловьев и о. Георгий Флоровский. О либерализме и консерватизме в религиозно-философской мысли // Россия XXI. - 2000. №4. - С. 112-122; Солонин Ю.Н., Дудник С.И. Русский фикционализм. Опыт историко-философской реконструкции // Вече: Альманах русской философии и культуры. - СПб., 1997. Вып. 10. - С. 39-49; Троянов A.A. Г.В. Флоровский как оппонент концепции «всеединства». Проблема философского и религиозного способов познания // Русская философия: новые решения старых проблем. Ч. 1. - СПб., 1993. -С. 68-70; Троянов A.A. Философия истории Георгия Флоровскогог // Вече: Альманах русской философии и культуры. - СПб., 1997. Вып. 10. - С. 153-162; Филонова Л.Г. Георгий Васильевич Флоровский // В кн.: Русские философы (конец XIX - середина XX века): Антология. Вып. 3. - М.: «Книжная палата», 1996. - С. 197-205; Хоружий С.С. Россия, Евразия и отец Георгий Флоровский // Начала. - М., 1991. № 3. - С. 22-30; Хоружий С.С. Неопатристический синтез и русская философия // Вопросы философии. - М., 1994. № 5. - С. 75-88; Хоружий С.С. Флоровский Георгий Васильевич // Русская философия. Малый энциклопедический словарь. -М.: «Наука», 1995. - С. 559-561. идей Флоровского постепенно осознается, вместе с необходимостью более основательного обращения к его дальнейшему изучению.

Основная цель настоящего диссертационного исследования состоит в том, чтобы представить обобщающую теоретическую реконструкцию историко-философской концепции Флоровского, а также выявить ключевые идейные предпосылки его взгляда на процесс развития русской философской культуры. В ходе достижения поставленной цели решаются следующие конкретные задачи: привлечение к рассмотрению и анализу максимального количества текстов работ Флоровского, в том числе малоизвестных и доселе неизученных; использование и классификация максимально широкого объема разнообразной литературы о Флоровском - как отечественной, так и зарубежной; характеристика духовно-интеллектуального облика Флоровского с учетом сведений из его биографии и особенностей индивидуально-личностного склада мыслителя. Ставится задача проследить философскую эволюцию Флоровского, формирование его основополагающих идейных убеждений; вскрыть и продемонстрировать закономерную связь между воззрениями Флоровского как философа и историка философии в русле его исходных интуиций и итогового проекта «неопатристического синтеза»; отдельно и подробно рассмотреть вопрос о предшественниках Флоровского в русской историографической традиции, работы которых оказали на него определенное идейное, методологическое и информационное влияние; синтезируя все соответствующие тексты Флоровского, досконально реконструировать его взгляд на историю русской культуры, философской мысли и религиозного сознания, включая периодизацию и тематизацию предмета; дать оценку значения выдвинутой Флоровским историко-философской концепции, ее оригинальности, влиятельности и перспективности.

Общую методологическую основу исследования составляют принципы, традиционно используемые в отечественной историко-философской науке43. Основными методами, применяемыми в настоящей работе, являются анализ и синтез. С помощью сравнительно-исторического анализа устанавливается собственное место учения Флоровского в контексте движения научных, философских и религиозно-богословских идей XX в. Синтезирующий подход позволяет в совокупности реконструировать и обобщить основные достижения как общетеоретических, так и конкретно-историографических занятий Флоровского, воссоздать целостную картину его историко-философской концепции.

Научная новизна данного исследования состоит в том, что здесь, на основе привлечения всех известных текстов Флоровского и доступных исследовательских работ, предпринимается интегральное рассмотрение философ-ско-богословского мировоззрения Флоровского и основанных на нем историко-философских построений. В настоящей диссертации труды Флоровского по истории русской философской мысли и культуры впервые рассматриваются не просто как набор отдельных мнений и характеристик, а как глубоко взаимосвязанная целостность, как изображение осмысленного процесса: от оценки культуры Древней Руси до «разрывов и связей» XX в. Особое внимание при этом уделяется тем разделам историографических штудий Флоровского, которые до сих пор оставались в тени исследовательского интереса.

Научно-практическое значение работы обусловлено ее целями и задачами. Как первое в русскоязычной научной литературе обобщающее исследование по данной теме, диссертация может способствовать уяснению ряда конкретных вопросов развития русской философской культуры XX в. В то же время, представленный в диссертации материал и сделанные в ней выводы могут быть использованы при дальнейшем изучении историко-философского и социокультурного процессов в России, а также при разработке историографии русской философской мысли.

43 См.: Каменский З.А. История философии как наука. - М.: «Наука», 1991. - 123 с.

Заключение научной работыдиссертация на тему "Георгий Флоровский как историк русской философской культуры"

В заключение статьи Флоровский делает выводы метафизического характера. Корень гносеологических заблуждений он видит в догматическом отождествлении данности с бытием, отменяющем категорию онтологического долженствования. Тип познавательной установки находится в зависимости от исходной мировоззренческой позиции человека: «Это, - пишет Флоровский, - некий глубинный и религиозный акт умопостигаемой воли. В первом случае, мир раскрывается в предустановленной гармонии, во втором - в свободе. И во втором случае пределы опыта раздвигаются для вне-мирного и пре-мирного, для подлинной безусловности Божественного Бытия, ex mera volúntate, в порядке чуда, а не в порядке принудительного самораскрытия или эманации полагающего конечное бывание, - тварь»ш.

В рассмотренной работе Флоровский философски подытоживает собственные конкретнонаучные интересы, формулирует свои гносеологические принципы и очерчивает границы научного познания. Подчеркивая относительность языка науки, представляющего собой лишь символическое обозначение, а не копию реальности, он рассуждал в русле направления «фикцио

100 Там же.-С. 123.

101 Там же. - С. 125. нализма» . Настаивая на философской обусловленности всякого научного знания и необходимости анализа «действительных», а не идеализированных его форм, он фактически предвосхитил идеи многих методологов науки современного постпозитивизма.

Работа о логическом релятивизме была посвящена исследованию феноменологии научного опыта на материале конкретных и естественных наук, но сделанные в ней выводы Флоровский распространял на все сферы познания и предполагал «повторить все развитые в тексте соображения в применении к историческому истолкованию»т. Очевидно, замысел подобного цикла статей возник у Флоровского в ходе осмысления философии Герцена, над диссертацией о котором он работает в те же годы. Именно Герценом высказана идея дуалистичной модели научного познания (уравновешивающей значение рационализма и эмпиризма), а также поставлен сам вопрос о сравнительном изучении природы и истории104. Свое намерение Флоровский реализовал в статье 1925 г. «О типах исторического истолкования», специально посвященной «феноменологическому определению исторического познания». Эта методологическая работа важна для уяснения философии истории Флоровского, в основе которой, как пишет A.A. Троянов, «лежит идея органической взаимосвязи онтологической специфики истории и вопросов теории исторического познания»103.

Здесь также подчеркивается относительность научных построений. Как математика и естествознание неизбежно имеют дело с произвольными моде

102 Эта концепция, сформулированная в трудах Г. Файхингера (1852-1933), получила распространение в научных и философских кругах первых десятилетий XX в. в виде учения о фикциях как главных формообразующих элементах, определяющих все культурное достояние человека. Ставя под сомнение общезначимость существующих форм науки, культуры и религии, рассматривая их как произвольные допущения -фикции, фикционализм вел к радикальному критическому пересмотру оснований цивилизации. Содержание статьи Флоровского о логическом релятивизме, где он развивает учение о научных утверждениях как условных символах, понимаемых именно как фикции, позволяет отнести его к представителям русского фикционализма. См.: Соломин Ю.Н., Дудник С.И. Русский фикционализм. Опыт историко-философской реконструкции // Вече: Альманах русской философии и культуры. - СПб., 1997. Вып. 10. - С. 46-48.

103 Флоровский Г.В. К обоснованию логического релятивизма. - С. 114, примечание.

104 См.: Флоровский Г. Искания молодого Герцена // «Из прошлого русской мысли». - С. 379 и др.

105 Троянов A.A. Философия истории Георгия Флоровского // Вече. Альманах русской философии и культуры. - СПб., 1997. Вып. 10. - С. 154. лями, так и историческое исследование всегда опосредовано, ибо прошлое как его предмет не дано в прямом восприятии, но лишь представлено в косвенных отражениях, задано историку для познавательного воссоздания. Останавливаясь на рассмотрении исторического источника, Флоровский отвергает как позитивистский, так и метафизический подходы к этому понятию, в рамках которых оно формализуется и объективируется. В противоположность этому, он настаивает на относительности самого понятия: «Никакая вещь сама по себе не есть "источник". "Источниками" вещи становятся в познавательном процессе, в соотношении с познающим субъектом»106. Источник может существовать только для сознательно обращенного к нему «во-прошания», внутри целостной системы исторического истолкования.

Методологической основой теории исторического знания Флоровский избирает герменевтику. Вся совокупность возможных исторических источников, вербальных и невербальных, материальных и духовных, сводится в конечном счете к некоему «слову», предстает как набор знаков и символов, как зашифрованный текст, подлежащий истолкованию. Определяя процедуру исследования истории, Флоровский отвергает позитивистскую схему причинно-следственной редукции «от действий к причинам» и предлагает путь умозаключений «от знаков к смыслу». Только переводя вещи на язык слов, устанавливая их смысл, значение и назначение, историк приближается к постижению той жизни, в которой эти вещи изначально были осмыслены.

Сама личность историка выступает при этом не просто как отвлеченный трансцендентальный субъект или нейтральный регистратор фактов. Историческое понимание представляет собой двусторонний акт, своеобразный диалог между познающим и познаваемым, где субъекту познания принадлежит определяющая роль, ибо выдвигаемые им задачи и предположения во многом предопределяют само направление исследования. При работе с исто

106 Флоровский Г.В. О типах исторического истолкования // Сборник в чест на Васил Н. Златарски по случай на 30-годишната му научна и профессорска дейность. Приготовлен от неговите ученици и почитатели. -София: «Державна печатница», 1925. - С. 523. рическим материалом имеющийся в распоряжении ученого сложный и всегда неполный комплекс информации восполняется работой интеллектуального воображения. «Процесс исторического познания развертывается, по Фло-ровскому, как интуитивный и одновременно логический процесс, слагающийся, как и естественнонаучное познание, из трех моментов: наблюдения, предположения и подтверждения»101. Таким образом, в истории, как и в прочих областях познания, Флоровский отводит решающее значение активной роли разума. Разум историка проводит «мысленный эксперимент», стремясь построить такую умозрительную схему прошлого, которая в единстве смысла и истолкования охватывала бы максимум возможных источников: « Через сочувственное и сопонимающее погружение в символический мир источников стою спекулятивного воображения историк создает такой "образ прошлого ", в котором сопрягались бы в рациональном единстве все "реальные остатки " и все так или иначе засвидетельствованные или воспроизведенные черты минувшего, и становились бы понятными и обоснованны-108 ми» .

Основное содержание статьи составляет рассмотрение «типов исторического истолкования». Беря за основу принадлежащую Гегелю классификацию исторических произведений по трем «родам» (история первоначальная, рефлектирующая и философская), Флоровский пишет о трех основных типах исторического истолкования, которым дает свои наименования: история летописная, изобразительная и генетическая. Они различаются не просто как разные историографические типы, но и как восходящие уровни теоретического обобщения. Простейший тип и первоначальный уровень представляет собой «летописная» точка зрения при изображении прошлого, ограничивающаяся элементарным перечислением единичных, часто несоизмеримых между собой, событий и явлений, группируемых в хронологическом порядке без

107 Троянов А.А. Философия истории Георгия Флоровского - С. 159.

108 Флоровский Г. О типах исторического истолкования. - С. 531. какой-либо объединяющей концепции. Впрочем, оговаривается Флоровский, летописная история - скорее абстракция, чем реальность, ибо «в чистом виде» она никогда не реализуется, и направленность внимания самого примитивного хрониста все равно обусловлена определенными предпосылками109.

Второй тип истории, «изобразительный», отличается присутствием в нем момента обобщающей рефлексии. Здесь характерное для «летописца» эмпирическое созерцание разрозненных вещей сменяется стремлением к выявлению общего, к типизации событий и лиц. В зависимости от интуиции и художественного дара историка, они могут представать либо как «типические лица с собственными именами», сохраняющие черты живой индивидуальности, либо как схематизированные «характерологические трафареты». Параллельно с групповой типизацией вырабатываются обобщенные образы исторических эпох. Флоровский вводит различие между понятиями эпоха и период. Если «периоды» могут существовать только в рамках некоего единого процесса, сменяясь согласно его общей логике, как, например, формы хозяйственной жизни, то каждая «эпоха» представляет собой самодовлеющее замкнутое целое. Верховное постижение связи эпох уже недоступно для «изобразительной» истории.

Разбор исторических обобщений приводит Флоровского к постановке принципиального вопроса об их статусе. Любое историческое целое он рассматривает как сложную систему взаимодействий: «эмпирическая действительность состоит и слагается из чередования, сращения, скрещивания и взаимодействия именно единичных событий, "сингулярных фактов", неповторимых и незаменимых hit et nunc»110. Флоровский возражает против гипо-стазирования социологических понятий-«универсалий», которые, стремясь к

109 Как показывают компетентные исследования, реальные авторы древних хроник почти никогда не были лишь примитивными «повествователями» и, как правило, руководствовались своей историософией, заключенной в определенные символические формы. См.: Лихачев Д.С. Русские летописи и их культурно-историческое значение. - М.; Л., 1947; Барг М.А. Эпохи и идеи: Становление историзма. - М.: «Мысль», 1987; Zenkovsky, Serge A. Medieval Russia's Epics, Chronics and Tales. - NY. 1963.

110 Флоровский Г.В. О типах исторического истолкования. - С. 535. максимальному обобщению действительности, существенно обедняют и упрощают ее, заменяя конкретное отвлеченным. Если, например, «римская familia» суть реальный сводный образ, то «семья вообще» есть понятие абстрактное и неисторичное, так же, как гипостазированный «феодализм» или «готический стиль», рассматриваемые вне определенного контекста. Ссылаясь на В.О. Ключевского, Флоровский выступает против «деспотизма слов», догматически превращаемых в «исторические факты» и подменяющих историю спекулятивной диалектикой развития идей.

Впрочем, отрицание подобного «реализма понятий» не приводит Фло-ровского и к позиции номинализма, от которого он подчеркнуто дистанцируется, называя свою концепцию «историческим сингуляризмом». Видя в любом явлении истории не единое обобщенное событие, а «подвижный интеграл множества сингулярных фактов», Флоровский по-своему допускает возможность исторического синтеза. В отличие от классического номинализма, сводящего историю к анархии атомарных явлений, сингуляризм видит в ней осмысленную «систему взаимодействующих единиц». Постановка вопроса о единстве жизни и истории возможна лишь при условии, что это «есть единство интенциональное, а не единство субстанциальное, единство подвижное и становящееся, а не пред существующее и не "натуральное"»111.

В свете данных принципов рассматривается третий тип - «генетическая» история. Высший уровень исторического истолкования предполагает вскрытие рациональных закономерностей в строении исторического процесса, философское определение «понятия века» и его логически обусловленного места в мировом плане. При этом неизбежно привлечение философских концепций и привнесение спекулятивных понятий. «Поверочной инстанцией», корректирующей баланс между теорией и действительностью, могут быть «сингулярные факты»; тем не менее, исторически любая «генетическая» схема оказывается недостаточна и неточна. И применительно к исто

1,1 Там же.-С. 536. рии Флоровский повторяет свой вывод об относительности любого научного знания: «Всякое генетическое истолкование действительности заключает в себе элемент прагматической фикции, и от гипостазирования этой фикции надлежит всячески воздерживаться»112. Однако, значение исторического познания может быть оправдано метафизикой истории: «Отрицание субстанциального смысла истории не атомизирует ее. История едина в своем смысле, но по отношению к быванию и сбыванию этот вечный и всевременный смысл всегда остается заданием »ш.

Метафизике истории с акцентированием философско-антропологической проблематики специально посвящена важная статья Флоровского «Эволюция и эпигенез. К проблематике истории», впервые опубликованная в 1930 г. на немецком языке ("Evolution und Epigénesis (Zur Problematik der Geschichte)") в издававшемся Б.В. Яковенко «Международном журнале русской философии, литературоведения и культуры» "Der Russische Gedanke". Здесь рассматривается сравнительная специфика природного и исторического процессов. Флоровский отмечает нарастающую тенденцию проникновения в современную философию истории биологических ассоциаций, вошедшую в моду экстраполяцию «законов природы» на сферу исторической жизни. Современное историческое знание, поднявшееся над уровнем простой повествовательности, претендует на научный статус именно в качестве теории развития, само представление о котором заимствуя из естествознания. Попытка обосновать своеобразие исторического была предпринята Г. Риккертом, указавшим, что история, во-первых, представляет собой область особенного и неповторимого, а во-вторых, принадлежит к сфере ценностей. Однако Флоровский оценивает данную трактовку как гносеологически и методологически неполную и видит главное упущение Риккерта в недостаточном акцентировании динамического характера исторического бы

112 Там же.-С. 541.

113 Там же. тия. Не отказываясь от рассмотрения истории как своего рода теории развития, он ставит вопрос: «Является ли история продолжением природы, ее имманентной ступенью, ее имманентным исполнением?. Или история может быть развитием в каком-то ином смысле?»114

Идея эволюционного развития рассматривается как биологическое понятие, относящееся к процессу становления природных организмов. Развитие заключается в реальном осуществлении имманентной потенции органической структуры, является переходом от действительного к возможному. Природное развитие характеризуется преформизмом и происходит по векторной однонаправленной схеме, определяющейся морфологическими факторами субъекта. Самовыражение отдельной биологической формы зависит от функционирования всей совокупности разнообразных форм как единой взаимосвязанной системы. Можно дискутировать об этой диалектике частного и целого, но, по мнению Флоровского, поверхностна сама постановка вопроса: «в конце концов безразлично, осуществляется ли мир как целое и во всех его частях посредством внутренней или внешней силы. Формальный тип становления остается при этом одним и тем же. Отдельные субъекты развития оказываются как бы вложенными в охватывающее целое»115.

Флоровский категорически разводит природное и историческое как совершенно особые уровни бытия: к истории неприменимо натуралистическое представление о развитии как детерминированном и телеологическом процессе. Отстраняя апелляции к безличному и родовому, он считает именно «понятие личности» «принципиальным и характерным для понятия истории». Таким образом, философия истории Флоровского неотделима от персонализма его философской антропологии. В отличие от организма, всецело обусловленного врожденной формой, личность обладает свободой и определяется как «свободный субъект, субъект самоопределения, творческий центр

114 Флоровский Г.В. Эволюция и эпигенез. К проблематике истории // Ступени. Философский журнал.- СПб. 1994. №2(9).-С. 170.

115 Там же.-С. 169. сил»116. Включая органический уровень как свой элемент, личность не исчерпывается его свойствами, выходит за его рамки и способна к осуществлению не только задатков, но и идеалов. «Личность свободна; это значит, что она может освободиться и от самой себя, от своей собственной, индивидуальной ограниченности и предопределенности, что она может быть не только тем, что она есть, но также стать тем, чем она не является и чем она не может стать, если не сумеет разрешить себе этого при помощи свободы. В таком смысле свобода - прежде всего выбор, а область истории как область творческой свободы - это область чистого выбора. Именно поэтому становление личности - не развитие. Было бы лучше и точнее определить становление личности как эпи-генез, потому что в нем осуществляется подлинное новообразование, возникновение существенно нового, при-рост бытия»117.

Творчество является фундаментальной характеристикой личности. Оно трактуется Флоровским в максимально широком смысле, как всякое проявление свободы. Свободное творчество составляет совершенно особую онтологическую сферу, не охватываемую закономерностями эмпирического существования. Взаимосвязь мира природы и мира творчества носит парадоксальный характер. Возникновение духовных ценностей как продуктов творчества ничем не обусловлено и вызывается только свободным произволением человека: «Человек сотворен амфибией, жителем двух миров, более того -связью между мирами, "строителем мостов". В творческом подвиге свободы он осуществляет себя самого, но не свое эмпирическое "я", - не себя самого как природную сущность, а как свое сверх-природное, трансцендентное я". Это не только две различные силы, а, если хотите, две "энтелехии": одна

118 имманентная, или органическая, другая трансцендентная» . Уникальность человека состоит в том, что ему единственному на земле доступно постижение двойственности природы и свободы, существующего и предстоящего,

116 Там же.-С. 172.

117 Там же.-С. 173.

118 Там же.-С. 175; 177. данного и заданного - идеала, стоящего за данным. Флоровский акцентирует трансцендентный статус продуктов творчества. При этом он полемизирует с концепцией «творческой эволюции» А. Бергсона, где творчество интерпретируется натурфилософски и сводится к реализации потенциала стихийного «жизненного порыва» (elan vital), объединяющего интеллект и интуицию как объективно обусловленные формы жизни и познания. При таком рассмотрении творчество оказывается проявлением в человеке имманентных природных способностей, дополняющих органический мир, но не выходящих за его пределы. В результате творчество предстает как определенная трансформация природной эволюции, а продуцируемые им ценности релятивизируются.

Подлинная уникальность творчества как онтологического новообразования устанавливается Флоровским при помощи религиозно-метафизического обоснования: «"полнота ценности" возникает и может возникнуть в эмпирическом мире потому, что Бог, "сокровищница блага", противостоит миру, пребывая над ним». Способность к творчеству предопределена предназначением человека к постижению предвечного божественного замысла о себе и о мире, к реализации богоподобия собственной личности. В усвоении трансцендентной «сокровищницы блага» «творческой свободой человека заключается сверхприродное содержание истории и последний смысл эпигенезиса»119. При этом в трактовке Флоровского присутствует дуалистический мотив противопоставления органической инертности «порядка природы» духовному характеру свободного творчества. Он пишет о враждебной косности природного порядка по отношению к человеческому осуществлению смысла, о «хрупкости» творческого действия в мире эмпирической действительности. Поэтому свободное творчество всегда есть некое преодоление, разрывающее причинно-следственные цепи существования, - «подвиг», оцениваемый как «чудо». Личность, творчество и свобода - не актуальная

119 Там же.-С. 177. данность, автоматически наследуемая каждым человеком, но неизменное задание, осуществляемое в динамике осмысленной жизнедеятельности.

Список научной литературыЧерняев, Анатолий Владимирович, диссертация по теме "История философии"

1. Флоровский Г. Метафизические предпосылки утопизма // Там же. С. 265.

2. Русская мысль. Прага - Берлин, 1923. Кн. У1-\ЛИ. - С. 430.255 Там же.-С. 431.1. Глава третья

3. ИСТОРИЯ РУССКОЙ ФИЛОСОФСКОЙ КУЛЬТУРЫ В ИНТЕРПРЕТАЦИИ ФЛОРОВСКОГО§ 1. Проблемы культуры Древней Руси.

4. Флоровский Г. О характере древнерусского христианства. По поводу статьи М.Д. Приселкова «Борьба двух мировоззрений» // Русская мысль. Прага - Берлин, 1923-1924. Кн. IX-XII. - С. 469.

5. Рассмотрев данные трактовки, Флоровский не находит ни в одной из них исчерпывающего объяснения. Вступая в дискуссию с их авторами, он

6. См.: Голубинский Е.Е. История русской церкви. Т. I: Период первый, Киевский или домонгольский. Первая половина тома. Изд. 2-е. М., 1901. - С. 701-924.

7. Флоровский, напротив, категорически противопоставляет крещеную и языческую Русь: «История русской культуры начинается с Крещения Руси.1. S с

8. Флоровский Г. Пути русского богословия. С. 2.

9. На что указывали некоторые авторы. См., например: Andreev N. Pagan and Christian Elements in Old Russia // The Development of the USSR. An Exchange of Views. P. 140-147.

10. Пути русского богословия. С. 3.268 Там же. С. 3-4.

11. Флоровский Г. Пути русского богословия. С. 4.

12. Флоровский Г. Пути русского богословия. С. 8. К аналогичным выводам приходит и исследование Г. Подскальски: Христианство и богословская литература Киевской Руси (988-1237 гг.). - СПбг., 1996.

13. Florovsky Georges. The Problem of Old Russian Culture. P. 134.

14. Florovsky Georges. The Problem of Old Russian Culture. P. 134.

15. Florovsky Georges. The Problem of Old Russian Culture. P. 134-135.

16. Флоровский Г. О почитании Софии, Премудрости Божией, в Византии и на Руси // В кн. : «Догмат и история». С. 411.

17. Florovsky Georges. Western Influences in Russian Theology . P. 161.

18. Florovsky Georges. The Problem of Old Russian Culture. P. 136.

19. Флоровский Г. Пути русского богословия. С. 68.московской литературе XVI века; этот поворот отражал на себе тоже падение297аскетического идеала Византии» .

20. Тихонравов Н.С. Сочинения. Т. 1. -М„ 1898. С. 93.

21. Florovsky Georges. The Problem of Old Russian Culture. P. 138.

22. Флоровский Г. Пути русского богословия. С. 57-58

23. Florovsky Georges. The Problem of Old Russian Culture. P. 136.305 Там же.

24. Florovsky Georges. Reply // The Development of the USSR. P. 162.

25. Византия? Ведь в Византии была не только догматика, но и дух беспокойного умственного искания, философское постижение таинственной гармонии космоса.

26. Thomson F. J. Peter Mogila's Ecclesiastical Reforms and the Ukrainian Contribution to Russian Culture. A critique of Georges Florovsky's theoiy of the pseudomorphosis of Orthodoxy II Slavica Gandensia. 1993. Vol. XX. -P. 100.

27. Флоровский Г.В. «Православное исповедание» // Путь. Париж, 1928. № 11. - С. 122.

28. Флоровский Г. Пути русского богословия. С. 45.

29. Флоровский Г. Пути русского богословия. С. 85; 82-83.

30. Самарин Ю.Ф. Избранные произведения. М.: «Российская политическая энциклопедия», 1996. - С. 401.

31. Карташев A.B. К вопросу о православии Феофана Прокоповича // Оттиск из «Сборника статей в честь Д.Ф. Кобеко». СПб., 1913. - С. 9; 11.331 Там же. С. 12.

32. Флоровский Г. Пути русского богословия. С. 122-123.336 Там же. С. 125.337 Там же. С. 126.338 Там же. С. 127.лишь беглое освещение339; вообще пропущена эпоха Павла I, когда обнаруживались притязания на полное церковное главенство для императора.

33. Более подробно о старце Паисии см.: Четвериков С., прот. Молдавский старец Паисий Величковский: его жизнь, учение и влияние на православное монашество. Изд. 2-е. Париж: УМСА-РЯЕБЗ. 1988. - 307 с.

34. Флоровский Г. Пути русского богословия. С. 136.

35. Флоровский Г. Пути русского богословия. С. 344-349.

36. Бердяев Н.А. Русская идея. С. 213-214.

37. Флоровский Г. Искания молодого Герцена // «Из прошлого русской мысли». С. 360.

38. Флоровский Г. Пути русского богословия. С. 245-246.

39. Флоровский Г. Искания молодого Герцена. С. 390-392.374 Там же. С. 387.375 Там же. С. 400.

40. И со всей остротой обозначается двоякий путь: равнодушной покорности. и дерзания веры, обосновывающей неповторимую ценность личности. Об этой дилемме Герцен напряженно думает в последующие годы»376.

41. Флоровский Г. Герцен в сороковые годы // Вопросы философии. М., 1995. № 4. - С. 82-83.378 Там же. С. 86-87.резкое расхождение Герцена с Марксом, для которого освобождение челове379ка тождественно его превращению в «родовое существо»

42. Русская мысль. Берлин, 1922. Кн. УШ-ХП. - С. 229.

43. Флоровский Г. Пути русского богословия. С. 116.385 Там же. С. 253.

44. Сакулин П.Н. Русская литература и социализм. Ч. I. Изд. 2-е. М.: Госиздат, 1924. - С. 464-465.

45. Флоровский Г. Три учителя. С. 102.

46. Флоровский Г. Пути русского богословия. С. 260-261.

47. Флоровский Г. Три учителя. С. 104.

48. Флоровский Г. Три учителя. С. 107.408 Там же. С. 109.

49. Флоровский Г. Об изучении Достоевского // Путь. М., 1994. № 6. - С. 272.411 Там же.-С. 273.

50. Флоровский Г. Пути русского богословия. С. 296.

51. Флоровский Г. «Братья Карамазовы» // Путь. Париж, 1930. № 23. - С. 125.

52. Флоровский Г. Религиозные темы Достоевского // В кн.: О Достоевском: Творчество Достоевского в русской мысли 1881-1931 гг. -М.: «Книга», 1990. С. 387.

53. Флоровский Г. Три учителя. С. 112.

54. См.: Флоровский Г. Пути русского богословия. С. 305-307.

55. Флоровский Г. Пути русского богословия. С. 299.

56. Соловьев B.C. Сочинения в двух томах. 2-е изд. Т. 2. М.: «Мысль», 1990. - С. 300.

57. Флоровский Г. Религиозные темы Достоевского. С. 387.

58. Флоровский Г. Религиозные темы Достоевского. С. 388.

59. Победоносцева не было случайным. И во многом они одинаково веруют в природу и не веруют в человека,- верят в закон и не доверяют творчеству»438.

60. Флоровский Г. У истоков. С. 399-400.

61. Флоровский Г. Три учителя. С. 117.

62. Флоровский Г. Пути русского богословия. С. 406.

63. Флоровский Г. Проект мнимого дела (О Н.Ф. Федорове и его продолжателях) // Культура и свобода. М., 1992. № 1-2. - С. 33.

64. Флоровский Г. Три учителя. С. 121.

65. Флоровский Г. Новые книги о Владимире Соловьеве (библиографическая заметка). Одесса, 1912. - С. 2.447 Там же.-С. 18.

66. ГАРФ. Фонд № 5783 (П.Н. Савицкого), ед. хр. 312. Л. 141 (об.).систематическое. исследование], для которого мне нужна литература по нем едкому] идеализму и рел[игиозной] философии. Книга о Сол[овьеве] д[олжна] быть докт[орской] диссертацией]»449.

67. Там же. Л. 167 (об.) - Л. 168.

68. Флоровский Г. Молодость Владимира Соловьева // Путь. Париж, 1928. № 9. - С. 83-84.451 Там же. С. 86.творческой биографии Соловьева, в которой рубеж 1870-1880-х гг. оценивается как «самое интересное и самое неясное время»452.

69. Florovsky Georges. An Unpublished Essay by Vladimir Soloviev // The Collected Works. Vol. XI: Theology and Literature. Belmont, 1989. - P. 127.

70. См.: Florovsky Georges. An Unpublished Letter by Goncharov // Там же. P. 132-140.ченные звенья мы, конечно, не можем. Но, изучая теперь "Чтения о Богоче-ловечестве", мы должны помнить о первоначальном замысле Соловьева»455.

71. См.: Флоровский Г.В. «Чтения по философии религии магистра философии B.C. Соловьева» // Orbis Scrip-tus. Dmitrij Tschizewskij zum 70. Geburstag. Wilhelm Fink Verlag. München, 1966. - C. 221-236.

72. Флоровский Г. Тютчев и Владимир Соловьев // «Из прошлого русской мысли». С. 355.

73. Флоровский Г. Тютчев и Владимир Соловьев. С. 350.459 Там же. С. 357.

74. Флоровский Г. Вера и разум в философии Соловьева. С. 138-141.466 Там же. С. 129.

75. Флоровский Г. Человеческая мудрость и премудрость Божия // «Из прошлого русской мысли». С. 76.

76. Флоровский Г. В мире исканий и блужданий // «Из прошлого русской мысли». С. 208.

77. Флоровский Г. Философия в России. С. 266.синтезу на почве религиозного осмысления достижений отечественной и мировой культуры474.

78. См. там же. С. 267; Флоровский Г. Пути русского богословия. - С. 488.

79. Флоровский Г. В мире исканий и блужданий // «Из прошлого русской мысли». С. 205.

80. Там же. С. 467; К Блоку Флоровский также обращается в рецензии на Т. 27-28 «Литературного наследства», посвященный истории русского символизма (Современные записки. - 1939. Т. 68. - С. 481-485).

81. Флоровский Г. Пути русского богословия. С. 487.480 Там же. С. 498.'

82. Флоровский Г. Философская литература // Русская зарубежная книга. Ч. 1. Прага, 1924. - С. 18.482 Там же. С. 19.

83. Впоследствии творчеству Франка Флоровский посвятил специальную работу: «Религиозная метафизика С.Л. Франка» // Сборник памяти С.Л. Франка. Под ред. В.В. Зеньковского. Мюнхен, 1954. - С. 145-156.

84. Флоровский Г. Философская литература. С. 25.485 Там же.-С. 31.486 Там же. С. 36.1. ЗАКЛЮЧЕНИЕ

85. Флоровский Г. Пути русского богословия. С. 500.488 Там же. С. 512.

86. Флоровский Г. В мире исканий и блужданий // «Из прошлого русской мысли». С. 208.

87. Флоровский Г. Пути русского богословия. С. 517.

88. Бердяев H.A. Ортодоксия и человечность. С. 207; 208

89. Карташев A.B. Церковь. История. Россия. Статьи и выступления. М.: «Пробел», 1996. - С. 41.

90. См.: Иларион (Алфеев), иеромонах. Православное богословие на рубеже столетий. Статьи, доклады. М., 1999.

91. Thomson F. J. Peter Mogila's Ecclesiastical Reforms and the Ukrainian Contribution to Russian Culture. A critique of Georges Florovsky's theory of the pseudomorphosis of Orthodoxy. P. 68.

92. Плигузов А.И. Историографические заметки о «несгяжательстве» И Архив русской истории. М., 1992. Вып. 2.-С. 33.

93. Троянов А.А. Философия истории Георгия Флоровского. С. 161.1. БИБЛИОГРАФИЯ

94. ГАРФ. Фонд № 5783 (П.Н. Савицкого), ед. хр. 312. Л. 141-169 (Письма Г.В. Флоровского Н.С. Трубецкому 1922-1924 гг.).

95. Флоровский Г. Новые книги о Владимире Соловьеве (библиографическая заметка). Одесса, 1912.-18с.

96. Флоровский Г. Г. Шлет. Философское мировоззрение Герцена // Русская мысль. Ежемесячное литературно-полемическое издание под ред. П. Струве. Берлин, 1922. Кн. VIII-XII.- С. 228-231.

97. Флоровский Г. Два завета // Россия и латинство. Статьи П.М. Бицилли и др. Берлин, 1923. - С. 152-176.

98. Флоровский Г. О характере древнерусского христианства. По поводу статьи М.Д. Приселкова «Борьба двух мировоззрений» // Русская мысль. -Прага-Берлин, 1923-1924. Кн. IX-XII. С. 468-470.

99. Флоровский Г. К обоснованию логического релятивизма // Ученые записки, основанные русской учебной коллегией в Праге. Т. 1; Вып. 1: Философские знания. Прага, 1924. - С. 93-125.

100. Флоровский Г. Философская литература // Русская зарубежная книга. Ч. 1: Библиографические обзоры. Прага: Издание Комитета русской книги и Изд-ва «Пламя», 1924. - С. 18-36.

101. Флоровский Г. О типах исторического истолкования // Сборник в чест на Василъ Н. Златарски по случай на 30-годишната му научна и профессор-ска дейность. Приготовен от неговите ученици и почитатели. София: «Державна печатница», 1925. - С. 521-541.

102. Флоровский Г. Книга Мёлера о церкви // Путь. Орган русской религиозноймысли. Париж, 1927. № 7. - С.128-130. 11 .Флоровский Г. Молодость Владимира Соловьева // Путь. - 1928. № 9. - С. 83-88.

103. Флоровский Г. Steefan Zankow. "Das orthodoxe Christentum des Ostens. Seine Wesen und seine gegenwärtige Gestalt". Berlin. Furche-Verlag. 1928 // Путь. 1928. № 10. - С. 127-129. 13.7. В. Ф. Флоровский r.B.J О русских книгах // Там же. - С. 129-130.

104. Флоровский Г. «Православное Исповедание» // Путь. 1928. № 11. - С.120.124.

105. Флоровский Г. Филарет, митрополит Московский // Путь. 1928. № 12. -С. 3-31.

106. Флоровский Г. Латинская книга о Православной Церкви // Там же. С.121.123.

107. Флоровский Г. Шарль Ренувье // Путь. 1928. № 14. - С. 111-116.

108. Флоровский Г. Charles Gore. "Jesus of Nazarett" // Там же. С.130-133.

109. Флоровский Г. "Братья Карамазовы" // Путь. 1930. № 23. - С. 121-125.

110. Флоровский Г. A. Koyre. "La philosophie et le problème nationale en Russie au début du XIX-е siècle" // Путь. 1931. № 30. - С. 91-93.

111. Флоровский Г. Дмитро Чижевський. "Нариси з icTopii фшософц на Ук-pami" // Там же. С. 93-94.

112. Флоровский Г. Богословские отрывки // Путь. 1931. № 31. - С. 3-29.21 .Флоровский Г. Восточные отцы IV-ro века. Из чтений в православном богословском институте в Париже. Париж: YMCA-PRESS, 1931 (2-е изд.: Париж, 1990). - 240 с.

113. Флоровский Г. Византийские отцы V-VIII веков. Из чтений в православном богословском институте в Париже. Париж: YMCA-PRESS, 1933 (2-е изд.: Париж, 1990). - 260 с.

114. Флоровский Г. У истоков // Современные записки. Общественно-политический и литературный журнал. Париж, 1936. Т.61. - С. 393-400.

115. Флоровский Г. Пути русского богословия. Париж: YMCA-PRESS, 1937 (репринтное изд.: Вильнюс, 1991). - 20; 602 с.31 .Флоровский Г. «Литературное наследство», Т. 22-24 // Современные записки. 1937. Т. 63.-С. 419-421.

116. Флоровский Г. «Литературное наследство», Т. 27-28 // Современные записки. 1939. Т. 68. - С. 481-485.

117. Флоровский Г. Религиозная метафизика С.Л. Франка // Сборник памяти С.Л. Франка. Под ред. В.В. Зеньковского. Мюнхен, 1954. - С. 145-156.

118. Флоровский Г. Писание и предание с православной точки зрения // Вестник Русского Западно-Европейского Патриаршего Экзархата. Париж, 1964. №45.-С. 57-63.

119. Флоровский Г. «Чтения по философии религии магистра философии B.C. Соловьева» // Orbis Scriptus. Dmitry Tschizewskij zum 70. Geburstag. Wilhelm Fink Verlag. München, 1966. - C. 221-236.

120. Флоровский Г. Забытый рассказ Владимира Соловьева // Новый Журнал. -Нью-Йорк, 1971. Кн. 105. С. 5.

121. Флоровский Г. Три учителя. Искание религии в русской литературе девятнадцатого века // Вестник Русского Христианского Движения. Париж - Нью-Йорк -М., 1973. № 108. - С.98-121.

122. Из писем о. Георгия Флоровского Ю. Иваску // Вестник РХД. 1979. № 130.-С. 42-52.

123. Флоровский Г. Религиозные темы Достоевского // О Достоевском: Творчество Достоевского в русской мысли 1881- 1931 гг. М.: «Книга», 1990. -С. 386-390.

124. Флоровский Г. Проект мнимого дела (О Н.Ф. Федорове и его продолжателях) // Культура и свобода. М., 1992. № 1-2. - С. 29-39.

125. Флоровский Г. Отцы первых веков. Кировоград, 1933. - 48 с.

126. Флоровский Г. Предисловие к изданию 1972 г. (Перевод Е.С. Полищук) // Журнал Московской Патриархии. -М., 1993. № 3. С. 107-108.

127. Письма Г. Флоровского С. Булгакову и С. Тышкевичу // Символ. Журнал христианской культуры при Славянской библиотеке в Париже. Париж, 1993. №29.-С. 202-214.

128. Флоровский Г. Письма H.H. Глубоковскому // Сосуд избранный: Сборник документов по истории Русской Православной Церкви. Сост. М. Склярова. СПб.: «Борей», 1994. - С. 102-103, 108-112, 119-121, 123-129, 133135,171-174, 222-224, 243-248.

129. Флоровский Г. Эволюция и эпигенез (к проблематике истории) // Ступени. Философский журнал. СПб., 1994. № 2 (9). - С. 163-179.

130. Флоровский Г. Русская философия как задача // Путь. Международный философский журнал. М., 1994. № 6. - С. 250-257.

131. AI .Флоровский Г. Философия в России // Там же. С. 257-268.

132. Флоровский Г. Об изучении Достоевского // Там же. С. 268-281.

133. Флоровский Г. Герцен в сороковые годы // Вопросы философии. М., 1995. №4.-С. 80-97.

134. Флоровский Г. О монографии С. Аскольдова // Там же. С. 28-30.

135. Флоровский Г. Вечное и преходящее в учении русских славянофилов // Там же. С. 31-51.

136. ФлоровскийГ. Разрывы и связи // Там же. С. 52-56.

137. Флоровский Г. Хитрость разума // Там же. С. 57-67.

138. Флоровский Г. Блаженство страждущей любви (К 100-летию со дня рожд. Ф.М. Достоевского) // Там же. С. 68-73.51 .Флоровский Г. Человеческая мудрость и Премудрость Божия // Там же. -С. 74-86.

139. Флоровский Г. О народах не-исторических // Там же. С. 87-103.

140. Флоровский Г. Смысл истории и смысл жизни // Там же. С. 104-123.

141. Флоровский Г. Письмо к П.Б. Струве о евразийстве // Там же. С. 124-131.61 .Флоровский Г. О патриотизме праведном и греховном // Там же. С. 132165.

142. Флоровский Г. Письмо к редактору «Русской мысли» // Там же. С. 166171.

143. Флоровский Г. В мире исканий и блужданий // Там же. С. 172-209.

144. Флоровский Г. Памяти профессора П.И. Новгородцева // Там же. С. 210222.

145. Флоровский Г. Исторические прозрения Тютчева // Там же. С. 223-235.

146. Флоровский Г. К метафизике суждения // Там же. С. 236-245.

147. Флоровский Г. Окамененное бесчувствие // Там же. С. 246-255.

148. Флоровский Г. Вселенское предание и славянская идея // Там же. С. 256264.

149. Флоровский Г. Метафизические предпосылки утопизма // Там же. С. 265292.

150. Флоровский Г. Михаил Гершензон // Там же. С. 293-310.71 .Флоровский Г. Евразийский соблазн // Там же. С. 311-343.

151. Флоровский Г. Тютчев и Владимир Соловьев // Там же. С. 344-357.

152. Флоровский Г. Искания молодого Герцена // Там же. С. 358-411.

153. А. Флоровский Г. Спор о немецком идеализме // Там же. С. 412-430.

154. Флоровский Г. Откровение и истолкование // В кн.: Флоровский Г. Догмат и история. М.: Изд-во Свято-Владимирского Братства, 1998 - С. 19-38.

155. Флоровский Г. Положение христианского историка // Там же. С. 39-79.1. .Флоровский Г. Империя и пустыня. Антиномии христианской истории // Там же.-С. 256-291.

156. Флоровский Г. Святитель Григорий Палама и традиция отцов // Там же. -С. 377-393.

157. Флоровский Г. О почитании Софии, Премудрости Божией, в Византии и на Руси // Там же. С. 394-414.

158. Флоровский Г. О воскресении мертвых // Там же. С. 415-443.81 .Флоровский Г.В. О последних вещах и последних событиях // Там же. С. 444-465.

159. Флоровский Г. Вера и культура //В кн.: Флоровский Г. Избранные богословские статьи. М.: «Пробел», 2000. - С. 243-262.

160. Флоровский Г. Христианство и цивилизация // Там же. С. 218-227.

161. Флоровский Г. Этос Православной Церкви // Там же. С. 263-279.

162. Флоровский Г. Тварь и тварность // Там же. С. 37-70.

163. Флоровский Г. Утрата библейского мышления // Там же. С. 210-219.

164. Флоровский Г. Вера и разум в философии Соловьева // Россия XXI. 2000. № 4 - С. 122-143.

165. Florovskij G.V. Üvod do dejin Ruske filosofie // Soucasna Ruska filosofie. Sbornik stati. Prelozil Ferdinand Pelican. Prague, 1929. - C. 80-94.

166. Florovsky Georges. "Father John of Kronstadt", by The Rev. Alexander Semenoff Tian-Chansky // Saint Vladimir's Seminary Quarterly. N.Y., 1955. Vol. Ill, No. 3-4. - P. 59-60.

167. Florovsky Georges. Reply // Там же. P. 159-166.

168. Florovsky Georges. Patriarch Jeremiah II and the Lutheran Divines // Там же. -P. 143-155; 240-241.

169. Florovsky Georges. The Greek Version of the Augsburg Confession // Там же. -P. 157-160; 241.

170. Florovsky Georges. Russian Missions: An Historical Sketch // Aspects of Church History. Vol. IV in the Collected Works of Georges Florovsky. Belmont (Mass.), 1975. - P. 139-155.

171. Florovsky Georges. Western Influences in Russian Theology // Там же. P. 157-182; 297-299.

172. Florovsky Georges. Russian Church // The Encyclopedia Americana. International Edition. Vol. XXIV. Danbury, Connecticut, 1987. - P. 27-27d.

173. Florovsky Georges. Dostoevsky and Europe // The Collected Works. Vol. XI: Theology and Literature. Belmont, 1989. - P. 67-81.

174. Florovsky Georges. An Unpublished Essay by Vladimir Soloviev // Там же. -P. 122-131.

175. Florovsky Georges. An Unpublished Letter by Goncharov // Там же. P. 132-140.

176. Florovsky Georges. To the Orthodox People: the Responsibility of the Orthodox in America // The Collected Works. Vol. XIII: A Doctrinal Approach. -Belmont, 1989.-P. 174-179.

177. Акулинин B.H. Философия всеединства. От B.C. Соловьева к П.А. Флоренскому. -Новосибирск: «Наука», 1990. 158 с.

178. Асмус Валентин, диакон. Богословие митрополита Филарета (Дроздова) // Тысячелетие Крещения Руси. Международная церковная научная конференция «Богословие и духовность». Москва, 11-18 мая 1987 года. -М.: Издание Московской Патриархии, 1988. С. 244-252.

179. Балыкин Д.А. А.Н. Пыпин как исследователь течений русской общественной мысли. Брянск, 1996. - 210 с.

180. Барг M.А. Эпохи и идеи: Становление историзма. М.: «Мысль», 1987. - 348 стр.

181. Безнюк Д.К. Флоровский Георгий Васильевич // Новейший философский словарь. Сост. A.A. Грицанов. Минск, 1998. - С. 772.

182. Белъчиков НФ. Методологические искания П.Н. Сакулина (1868-1930) // Известия АН СССР. Серия литературы и языка. 1968. T. XXVII, Вып. 5. с. 404-415.

183. Бердяев H.A. Ортодоксия и человечность (Прот. Георгий Флоровский. «Пути русского богословия») // Н. Бердяев о русской философии. Ч. 2. -Свердловск: Изд-во Уральского Университета, 1991. С. 205-216.

184. Бердяев H.A. Русская идея. Основные проблемы русской мысли XIX века и начала XX века // О России и русской философской культуре. Философы русского послеоктябрьского зарубежья. Сост. М.А. Маслин. М.: «Наука», 1990.-С. 43-271.

185. Бирд Томас Е. "G.V. Florovsky. His American Career (1948-1965)" by George Huntington Williams in "The Greek Orthodox Review", Vol. XI, № 1, Summer 1965, pp. 7-107 // Новый Журнал. Нью-Йорк, 1967. Кн. 88. - С. 286-288.

186. Бирд Томас Е. Памяти ушедщих. Отец Георгий Флоровский // Новый Журнал. -Нью-Йорк, 1980. Кн. 138. С. 208-213.

187. Блейн Э. Завещание Флоровского // Вопросы философии. М., 1993. № 12. - С. 80-86.

188. Блейн Э. Предисловие //В кн.: Георгий Флоровский: священнослужитель, богослов, философ. -М.: «Прогресс», 1995. С. 5-6.

189. Блейн Э. Жизнеописание отца Георгия // Там же. С. 7-240.

190. Блейн Э. Библиография Г.В. Флоровского // Там же. С. 367-409.

191. Блейн Э. Об архивах Г. Флоровского в Принстонском университете и Свято-Владимирской семинарии // Там же. С. 410.

192. Бычков С.С. Непрочитанный мыслитель // Путь. Международный философский журнал. М., 1994. № 6. - С. 244-249.

193. Бычков С.С. Предисловие к публикации статьи Г.В. Флоровского «Герцен в сороковые годы» // Вопросы философии. М., 1995. № 4. - С. 79-80.

194. Введенский А.И., Лосев А.Ф., Радлов Э.Л., Шпет Г.Г.: Очерки истории русской философии. Сост., вступ. ст., примеч. Б.В. Емельянова, К.Н. Лю-бутина. Свердловск: Изд-во Уральского университета, 1991. - 592 с.

195. Вейдле В. Воспоминания // Диаспора: новые материалы. Вып. 2. СПб.: «Феникс», 2001.-С. 116.

196. Гершензон М. Исторические записки. (О русском обществе). М., 1910. - 190 с.

197. Гершензон М.О. История молодой России. М. - Пг.: Государственное изд-во, 1923.-320 с.

198. Гершензон М.О. Грибоедовская Москва; П.Я. Чаадаев; Очерки прошлого. М.: «Московский рабочий», 1989. - 400 с.

199. Глубоковский H.H. Русская богословская наука в ее историческом развитии и новейшем состоянии. Варшава: Изд. редакции «Воскресное чтение», 1928.- 116 с.

200. Глубоковский H.H. Православие по его существу // Церковь и время. -М., 1991. № 1.-С. 3-18.

201. Гришунин А.Л. Культурно-историческая школа // Академические школы в русском литературоведении. -М.: «Наука», 1975. С. 100-201.

202. Евлогий (Георгиевский), митрополит. Путь моей жизни: Воспоминания. М.: «Московский рабочий», 1994. - 621 с.

203. Евразия. Исторические взгляды русских эмигрантов. Ред. Л.В. Пономарева. -М., 1992.- 180 с.

204. Ермичев A.A. Контуры философии Г.В. Флоровского // Ступени. Философский журнал. СПб., 1994. № 2 (9). - С. 153-162.

205. Зеньковский В. В. Г.В. Флоровский. «Восточные отцы IV века» // Путь. Орган русской религиозной мысли. Париж, 1931. № 28. - С. 101-102.

206. Зеньковский В.В., прот. История русской философии. Т. 1-П. Париж: УМСА-РМ^Б, 1948-1950 (Изд. 2-е: Париж, 1989). - 470 е.; 478 с.

207. Зеньковский В.В., прот. Русские мыслители и Европа. Критика европейской культуры у русских мыслителей. Изд. 2-е. Париж: УМСА-РЫЕЗБ, 1955.-283 с.

208. Зернов Н. Русское религиозное возрождение XX века. 2-е изд. Париж: УМСА-РЛЕББ, 1991.-368 с.

209. Иванов Владимир, прот. Становление богословской мысли в Московской Духовной Академии (1814-1870 гг.) // Московская Духовная Академия: 300 лет (1685-1985). Богословские труды. Юбилейный сборник. М.: Издание Московской Патриархии, 1986. - С. 113-147.

210. Иванова Евг. Наследие о. Павла Флоренского: а судьи кто? // Вестник РХД. 1992. № 165. - С. 121-138.

211. Иконников В. Опыт исследования о культурном значении Византии в русской истории. Киев, 1869. - 562; X с.

212. Иларион (Алфеев), иеромонах. Православное богословие на рубеже столетий. Статьи, доклады. М., 1999. - 426 с.

213. Ильин В.Н. Преподобный Серафим Саровский. «Христианское издательство»^., 1993. - 124 с.

214. Иннокентий (Павлов), игумен. Введение в историю русской богословской мысли. М.: Крутицкое Патриаршее подворье, 1995. - 152 с.

215. Иоанн (Экономцев), игумен. Православие, Византия, Россия: Сб. статей. М.: «Христианская литература», 1992. - 233 с.

216. К 80-летию прот. Георгия Флоровского. Жизненный путь // Вестник РХД. 1973. № 108-109-110. - С. 92-97.

217. Каменский З.А. История философии как наука. М.: «Наука», 1991. -123 с.

218. Кареев Н.И. Философия истории в русской литературе // Собр. соч. Т. II. СПб.: Книгоиздательство «Прометей», 1912. - 236 с.

219. Карташев A.B. К вопросу о православии Феофана Прокоповича // Оттиск из «Сборника статей в честь Д.Ф. Кобеко». СПб., 1913. - 12 с.

220. Карташев A.B. Церковь. История. Россия. Статьи и выступления. М.: «Пробел», 1996. - 303 с.

221. Койшибаев Г.Т. Флоровский Георгий Васильевич // Философы России XIX-XX столетий (биографии, идеи, труды). Под ред. П.В. Алексеева. М.: «Книга и бизнес», 1993. - С. 195.

222. Колеров М. Утраченная диссертация Флоровского // Исследования по истории русской мысли. Ежегодник за 1997 г. СПб.: «Алетейя», 1997. -С. 245-248.

223. Кырлежев А. Творческое православие Георгия Флоровского // Социум. -М„ 1995. №1(44). -С. 50-57.

224. Кырлежев А.И. Флоровский Георгий Васильевич // Русская философия: словарь. Под общей ред. М.А. Маслина. М.: «Республика», 1995. - С. 588-590.

225. Лихачев Д.С. Развитие русской литературы X-XVII вв. Эпохи и стили. -Л.: «Наука», 1973.-255 с.

226. Лосев А.Ф. Владимир Соловьев и его время. М.: «Прогресс», 1990. -720 е.

227. Лосский Н.О. Вл. Соловьев и его преемники в русской религиозной философии // Путь. Париж, 1926. № 2. - С. 152-160.

228. Лосский И.О. Г.В. Флоровский: «Восточные Отцы IV-ro века» // Современные записки. 1931. Т. 47. - С. 510-512.

229. Лосский И.О. Свящ. Г.В. Флоровский. «Византийские Отцы V-VIII вв.» // Современные записки. 1933. Т. 53. - С. 459-460.

230. Лосский И.О. В защиту Владимира Соловьева // Новый Журнал. Нью-Йорк, 1953. Кн. 33. - С. 226-237.

231. Лосский И.О. История русской философии. М.: «Советский писатель», 1991.-480 с.

232. М. Л-Б. Лот-Бородина М. «Византийские Отцы V-VIII вв.». Свящ. Г.В. Флоровский // Путь. 1933. № 38. - С. 91-93.

233. Лот-Бородина М. Прот. Георгий Флоровский. «Пути русского богословия» // Современные записки. 1938. Т. 66. - С. 461-463.

234. Лурье В.М. Послесловие // В кн.: Мейендорф И. Жизнь и труды Св. Григория Паламы: Введение в изучение. СПб: «Византинороссика», 1997.-С. 327-372.

235. Манн Ю.В. Русская философская эстетика. М.: «Искусство», 1969.

236. Мейендорф И., прот. «Пути русского богословия» о. Георгия Флоров-ского // Вестник РХД. 1980. № 132. - С. 42-46.

237. Мейендорф И., прот. Византия и Московская Русь. Очерк по истории церковных и культурных связей в XIV веке. Париж: YMCA-PRESS, 1990.-443 с.

238. Милюков П.Н. Главные течения русской исторической мысли. Изд. 2-е. М.: Изд. редакции ж-ла «Русская мысль», 1898. - 396 с.

239. Минералов Ю.И. Концепция литературоведческого синтеза // Сакулин П.Н. Филология и культурология. М.: «Высшая школа», 1990. - С. 7-22.

240. Новгородцев П.И. Об общественном идеале.-М.: «Пресса», 1991.-640 с.

241. О Софии Премудрости Божией. Указ Московской Патриархии и докладные записки проф. прот. Сергия Булгакова митрополиту Евлогию. -Париж: YMCA-PRESS, 1935. 64 с.

242. Павлов А.Т. «Пути русского богословия» // Русская философия: словарь. Под общей ред. М.А. Маслина. С. 405.

243. Пашуто В. Т. Русские историки эмигранты в Европе. М.: «Наука», 1992.-400 с.

244. Пентковский A.M. Письма Г. Флоровского С. Булгакову и С. Тышкевичу // Символ. 1993. № 29. - С. 199-202; 214-216.

245. Плигузов А.И. Историографические заметки о «нестяжательстве» // Архив русской истории. М., 1992. Вып. 2. - С. 5-33.

246. Подскалъски Герхард. Христианство и богословская литература в Киевской Руси (988-1237 гг.).- СПб.: «Византинороссика», 1996. XX; 572 с.

247. Полищук Е.С. Флоровский Г.В. Восточные отцы IV века. М.: «Паломник», 1992; Флоровский Г.В. Византийские отцы V-VIII веков. М.: «Паломник», 1992. // Журнал Московской Патриархии. 1993. № 3. - С. 107.

248. Половинкин СМ. Русская религиозная философия. // Православная энциклопедия: Русская Православная Церковь. М.: Церковно-научный центр «Православная энциклопедия». - С. 468-484.

249. Приселков М.Д. Очерки по церковно-политической истории Киевской Руси. X-XII вв. СПбг., 1913. - XVI; 414 с.

250. Присуждение почетных ученых степеней отцу Георгию Флоровскому // Вестник РХД. 1965. № з. - С. 64.

251. Пыпин А.Н. Общественное движение в России при Александре I. Исторические очерки. Изд. 2-е. СПб.: Изд. М.М. Стасюлевича, 1885. - 543 с.

252. Пыпин А.Н. Н.С. Тихонравов и его научная деятельность // Сочинения Н.С. Тихонравова. Т. 1. М., 1898. - С. XIII-XCVII.

253. Пыпин А.Н. Русское масонство: XVIII и первая четверть XIX в. Ред. и примеч. Г.В. Вернадского. Пг.: «Огни», 1916. - VII; 574 с.

254. Пыпин А.Н. Религиозные движения при Александре I. СПб.: «Академический проект», 2000. - 472 с.

255. Раев М. Россия за рубежом. История культуры русской эмиграции 1919-1939. -М.: «Прогресс-Академия», 1994. С. 163-165; 222-228.

256. Раев М. Соблазны и разрывы: Георгий Флоровский как историк русской мысли //В кн.: Георгий Флоровский: священнослужитель, богослов, философ.-С. 241-306.

257. Сакулин П. А.Н. Пыпин. Его научные заслуги и общественные взгляды. -M., 1905.-46 с.

258. Сакулин П.Н. Из истории русского идеализма. Князь В.Ф. Одоевский: мыслитель писатель. Т. 1.4. 1-2. - М.: Изд. М. и С. Сабашниковых, 1913.-VI; 616; 480 с.

259. Сакулин П. На грани двух культур. И.С. Тургенев. М.: «Мир», 1918.

260. Сакулин П. Пушкин и Радищев. Новое решение старого вопроса. М.: «Альциона», 1920. - 75 с.

261. Сакулин П.Н. Русская литература и социализм. Ч. 1. Ранний русский социализм. Изд. 2-е. М.: Государственное издательство, 1924. - 524 с.

262. Самарин Ю.Ф. Стефан Яворский и Феофан Прокопович // Избранные произведения. -М.: «Росс. Политич. энциклопедия», 1996. С. 15-408.

263. Свиридов И., прот. Некоторые аспекты богословия протоиерея Георгия Флоровского // Журнал Московской Патриархии. 1989. № 4. - С. 64-72.

264. Сербиненко В.В. Предисловие к публикации статьи Г.В. Флоровского «Метафизические предпосылки утопизма» // Вопросы философии. М., 1990. № 10.-С. 78-79.

265. Соболев A.B. Своя своих не познаша // Начала. 1992. № 4 - С. 52.

266. Хоружий С.С. Флоровский Георгий Васильевич // Русская философия. Малый энциклопедический словарь. М.: «Наука», 1995. - С. 559-561.

267. Четвериков С., прот. Молдавский старец Паисий Величковский: его жизнь, учение и влияние на православное монашество. Изд. 2-е. Париж: YMCA-PRESS, 1988. - 309 с.

268. Шмеман А., прот. Русское богословие за рубежом // Русская религиозно-философская мысль XX века. Сб. статей под ред. Н.П. Полторацкого. -Питтсбург: Отдел славянских языков и литератур Питтсбургского университета, 1975. С. 74-91.

269. Шпенглер О. Закат Европы. Очерки морфологии мировой истории. Т. 2: Всемирно-исторические перспективы. М.: «Мысль», 1998. - 606 с.

270. Эрн В.Ф. Григорий Саввич Сковорода: жизнь и учение. М.: «Путь», 1912.-343 с.

271. Andreev N. Pagan and Christian Elements in Old Russia // The Development of the USSR. An Exchange of Views. Ed. by Donald W. Treadgold. Seattle, 1964.-P. 140-147.

272. Billington James H. Images of Muscovy // Там же. P. 148-158.

273. Bird Thomas. Georges Florovsky: Russian Scholar and Theologian // The American Benedectine Review. N.Y., 1965. Vol. XVI, No. 3. - P. 444-454

274. Fedotov Georges. The Russian Religious Mind. Vol. 1-2. Belmont (Mass.), 1975.

275. Georges Florovsky (1893-1979): Some personal memories // Sobornost. 1980. Vol. II. No. l.-P. 69-72.

276. Соболев A.B. Владимир Соловьев и о. Георгий Флоровский. О либерализме и консерватизме в религиозно-философской мысли // Россия XXI. -2000. №4.-С. 112-122.

277. Солонин Ю.Н., Дудник С.И. Русский фикционализм. Опыт историко-философской реконструкции // Вече: Альманах русской философии и культуры. СПб., 1997. Вып. 10. - С. 39-49.

278. Тихонравов Н.С. Задачи истории литературы и методы ее изучения // Сочинения. Т.1: Древняя русская литература. М., 1898. - С. 1-126.

279. Троянов A.A. Г.В. Флоровский как оппонент концепции «всеединства». Проблема философского и религиозного способов познания // Русская философия: новые решения старых проблем. Ч. 1. СПб., 1993. - С. 68-70.

280. Троянов A.A. Философия истории Георгия Флоровскогог // Вече: Альманах русской философии и культуры. СПб., 1997. Вып. 10. - С. 153-162.

281. Тэн И. Философия искусства. М.: ИЗОГИЗ, 1933. - 360 с.

282. Уильяме Д. Неопатристический синтез Георгия Флоровского // Георгий Флоровский: священнослужитель, богослов, философ С. 307-366.

283. Федотов Г.П. Святые Древней Руси. М.: «Московский рабочий», 1990.-269 с.

284. Филонова Л.Г. Георгий Васильевич Флоровский // В кн.: Русские философы (конец XIX середина XX века): Антология. Вып. 3. - М.: «Книжная палата», 1996. - С. 197-205.

285. Фотиев К, прот. Памяти прот. Георгия Флоровского // Вестник РХД. 1979. №130.-С. 26-28.

286. Харлампович КВ. Малороссийское влияние на великорусскую церковную жизнь. Т. I. Казань: Изд. М.А. Голубева, 1914. - XXIV; 878; LXVI с.

287. Хоружий С.С. Россия, Евразия и отец Георгий Флоровский // Начала. -М., 1991. №3,- С. 22-30.

288. Хоружий С.С. Неопатристический синтез и русская философия // Вопросы философии. М., 1994. № 5. - С. 75-88.

289. Likhachev D.S. Farther Remarks on the Problem of Old Russian Culture // The Development of the USSR. An Exchange of Views. Ed. by Donald W. Treadgold. Seattle, 1964. - P. 167-172.

290. Schmeman A. Roll of honor. A sixtieth anniversary salution to Georges Florovsky // Saint Vladimir's Theological Quarterly. N.Y., 1952-1953. Vol. II.

291. Schmeman A. In memoriam. Father Georges Florovsky // Saint Vladimir's Theological Quarterly. N.Y., 1979. Vol. XXIII. No. 3. - P. 132-133.

292. Show Lewis F. The Philosophical Evolution of Georges Florovsky: Philosophical Psychology and the Philosophy of Hisory // Saint Vladimir's Theological Quarterly. -N.Y., 1992. Vol. XXXVI. No. 3. P. 237-255.

293. Thomson F. J. Peter Mogila's Ecclesiastical Reforms and the Ukrainian Contribution to Russian Culture. A critique of Georges Florovsky's theory of the pseudomorphosis of Orthodoxy // Slavica Gandensia. 1993. Vol. XX. P. 67-119.

294. Williams George H. Georges Vasilievich Florovsky. His American Career (1948-1965) // The Greek Orthodox Review. Brookline, 1965. Vol. XI. No. 1. -P. 7-107.

295. Zenkovsky S. A. Medieval Russia's Epics, Chronicles, and Tales. N.Y., 1974.

296. Zernov Nicolas. The Russians and their Church. Third edition. N.Y., 1994. - 192 p.