автореферат диссертации по политологии, специальность ВАК РФ 23.00.02
диссертация на тему: Гражданское общество в России: параметры адекватной модели

Полный текст автореферата диссертации по теме "Гражданское общество в России: параметры адекватной модели"

На правах рукописи

ФЕДОТОВ АЛЕКСАНДР СЕРГЕЕВИЧ

ГРАЖДАНСКОЕ ОБЩЕСТВО В РОССИИ: ПАРАМЕТРЫ АДЕКВАТНОЙ МОДЕЛИ

Специальность 23.00.02 - политические институты, этнополитическая конфликтология, национальные и политические процессы и технологии

Автореферат

диссертации на соискание ученой степени доктора политических наук

Саратов - 2004

Работа выполнена в Саратовском государственном социально-экономическом университете.

Официальные оппоненты:

Доктор философских наук, профессор Великий Петр Панфилофич Доктор политических наук, профессор Чернышев Алексей Геннадиевич Доктор политических наук, профессор Шестов Николай Игоревич

Ведущая организация:

Московский городской университет управления Правительства Москвы.

Защита состоится 21 декабря 2004 года в часов на заседании диссертационного Совета Д.212.241.01. в Саратовском государственном социально-экономическом университете 410003, Саратов, ул. Радищева 89, ауд. 843.

С диссертацией можно ознакомиться в библиотеке Саратовского государственного социально-экономического университета по тому же адресу.

Автореферат разослан « II « ноября 2004 года

Ученый секретарь диссертационного совета

Николаев А.Н.

ОБЩАЯ ХАРАКТЕРИСТИКА РАБОТЫ

Актуальность темы исследования. Идея гражданского общества на протяжении последних десятилетий получила самое широкое распространение. К настоящему времени опубликованы сотни авторских и коллективных монографий, сборников, статей и материалов, прямо связанных с проблематикой гражданского общества. В становлении гражданского общества, политической демократии и социальной защищенности личности, сегодня видится реальный выход из сложившейся ситуации. А исследование гражданского общества предполагает рассмотрение таких фундаментальных проблем, как соотношение личности и общности, личности и общества, личности и государства, общества и государства, а также путей реализации таких базовых ценностей жизни, как свобода и справедливость, равенство и солидарность. Изучение гражданского общества - это, фактически, анализ социальных процессов, позволяющих понять основные механизмы прогресса свободы человека в современном мире. Именно поэтому одной из актуальных задач является анализ гражданского общества как сложной и целостной системы, отражающей наиболее значимые черты современного общества в целом. А это требует взглянуть на поставленную проблему в общем контексте современного социального развития, трансформации западной модели гражданского общества и ее вариантов вне европейского мира, т. е. увидеть своеобразие данного феномена в иных социокультурных условиях.

, Таким образом, проблематика гражданского общества вызывает не только академический, но и практическо-политический интерес, К сожалению, данное обстоятельство накладывает серьезный отпечаток на теоретическую интерпретацию этого феномена, поскольку в его осмыслении зримо проявляются политические пристрастия и идеологическая заданность, конъюнктурная актуализация отдельных ценностей существующих представлений в ущерб непредвзятому анализу самого гражданского общества и исторических представлений о нем.

Из множества дискуссионных моментов, встречающихся в трактовке содержания гражданского общества, диапазон которых колеблется от полного отрицания его эффективности в качестве конкретной модели социально-политической практики до некоторых частных моментов его понимания, для современной России, по нашему мнению, особый интерес представляют вопросы, связанные со способностью российского общества к самоорганизации и автономизации от государства, с выявлением субъектов, формирующих гражданское общество, с применимостью западной модели гражданского общества для воплощения в России, с выяснением характеристик современного типа гражданского общества, т. е. всего того круга проблем, которые имеют огромное политическое значение для будущего страны.

Иными словами, проблематика гражданского общества в ином социо-

- кислуатвКА !

культурном контексте предполагает а

»иьлиотт |

з

сирующих специфику российской цивилизации, обращающихся к институциональным основаниям гражданского общества в современной России и, наконец, актуализирующих проблемы «разрыва-преемственности» между дореволюционной Россией и Советским Союзом, Советским Союзом и постсоциалистической Россией. Без их анализа вряд ли возможно продуктивное рассмотрение ключевых вопросов состояния российского общества в настоящий момент, поскольку элементы гражданского общества всегда вырастают на базе тех институтов и принципов общежития, которые складываются в традиционных сообществах и имеют многовековую историю. Именно куль-турно-цивилизационное своеобразие обществ, определяемое той или иной устойчивой доминантой ценностей, непосредственно влияет на весь смысл жизнедеятельности человека и отражается в повседневной деятельности масс.

При таком подходе перспективу гражданского общества в России следует рассматривать не с позиций поверхностного западничества, а принципиально иначе. Она должна быть содержательно увязана с конкретной ситуацией и вместе с тем с национальными культурно-историческими традициями, в которых государство, эгалитаризм, предпочтение коллективу всегда были определяющими для национальной самоидентификации. И здесь можно согласиться с теми авторами, которые считают, что на протяжении всей своей истории Россия развивалась в целом по «европейскому пути», хотя в этом процессе с самого начала проявились качественные особенности, связанные со спецификой русской культуры1. Гражданское общество тем самым не является для нас чем-то чуждым, скорее, оно естественно и органично, но его конкретные формы, вне всякого сомнения, были иными, чем на Западе.

Обращение к своеобразию России является обращением не ради только самого своеобразия, а скорее это попытка расширения возможных альтернатив выхода из системного кризиса сегодняшнего дня. Необходимо это также и для восстановления связи с национальным духом народа, его образом и строем жизни, вековыми социальными и политическими традициями, ибо нужны «целые века для образования какого-нибудь политического режима и точно так же нужны века для его изменения»2. Нельзя пренебрегать базовыми, первичными структурами массового национального сознания, формирующими характер народа. Новая государственность в любом случае будет опираться на традиционные социокультурные й политические ценности общества. В каких формах это произойдет, будет зависеть от всей совокупности разнопорядковых факторов как пропитого, так и настоящего.

Прошедшее десятилетие преобразований показало, что механическое перенесение западных экономических и политических структур на иную социокультурную почву ведет лишь к деградации социальных отношений, дезорганизации социальных субъектов, резкому обострению существующих и

' См, напр.: МирФкЛ'Б. П. Сишяимш №(и|ия России периода империи (XVI11 - качало XX в): В 2 т. Спб.,2000 *'"»>> о* Ч [

г. Лебои Г. Мнения маф// Фшософсхая и социологическая мысль. 1991. № 6. С. 123.

порождению новых социальных противоречий и, в конечном счете, к снижению качества мотивации любой человеческой деятельности. Всегда существует прямая зависимость развития общества от совокупности социальных институтов, сформировавшихся в ходе его многовековой эволюции и придающих той или иной стране неподражаемое своеобразие. В связи с этим перспектива гражданского общества в России должна рассматриваться не с позиций теоретического монизма, как это обычно происходит сейчас, а совершенно иначе. Она должна быть содержательно увязана с конкретной ситуацией и вместе с тем с цивилизационной органикой России, а не проявляться в попытках массовой инфильтрации западных институтов гражданского общества, да к тому же еще во многом и в их иллюзорно-утопическом варианте.

Вместе с тем в настоящее время основная задача заключается в формировании такого типа гражданского общества, который был бы адекватен и современной эпохе. Именно этим должны определяться способы преобразования России. На наш взгляд, реалистический учет объективных тенденций мирового развития не требует разрушения собственных цивилизационных основ, скорее, наоборот, в них на институциональном уровне должны быть проведены преобразования, соответствующие современным техническим и организационным достижениям Запада. И это вполне возможно, поскольку опыт ряда государств (Японии, Китая, Индии и др.), которые отвергли вес-тернизацию, но тем не менее, модернизируясь, превратились в современные общества, свидетельствует о том, что сохранение своей цивилизационной самобытности не препятствует эффективному экономическому развитию. А в нашем случае сложившаяся критическая ситуация во многом обусловлена именно нашим неумением или нежеланием совместить необходимую модернизацию основополагающих факторов социальной жизни с национальными особенностями российской культурно-исторической традиции.

С этой точки зрения принципиальную важность имеют не либеральные, а консервативные представления, опирающиеся в первую очередь на «почву», на национальные традиции и особенности. С другой, можно сказать, что современный консерватизм на Западе выступает прямым наследником классического либерализма, поскольку именно он на рубеже 70-80-х гг. поднял «на щит» ценности рынка, конкуренции и предпринимательства. Именно неоконсерватизм выступил за более широкое и гибкое применение рыночных принципов, за ориентацию на индивида с его личной инициативой, предприимчивостью и активностью, за устранение бюрократических излишеств и придание максимальной гибкости регулирующим государственным механизмам для более эффективного развития современного общества.

Говоря о консерватизме и возможности применимости его логики социального развития к условиям современной России, следует выделить главное обстоятельство, которое в целом и делает его столь важным и актуальным для нас. Здесь имеется в виду то, что само наше общество по-прежнему не либерально и все преобразования происходят в условиях нелиберальной сре-

ды. Соответственно наиболее оптимальным в сложившихся конкретных условиях будет «либеральный» или «умеренный» консерватизм, который вобрал в себя многое из либерализма, связанное со статусной позицией человека в развитом обществе. Вместе с тем опираясь на представления об обществе как естественном продукте истории, либеральный консерватизм не допускает пренебрежения историческим опытом, национальным укладом жизни, привычками и обычаями народа. Для него ключевыми являются две основные идеи: во-первых, это идея отношения к реальности как к ценности и, во-вторых, это идея традиции как универсального механизма воспроизводства общества в меняющихся социально-исторических обстоятельствах.

В этом смысле идеология либерального консерватизма, в том числе и как специфической российской попытки соединить достижения западной цивилизации с национальными традициями и опытом, по нашему мнению, является реальным направлением реформирования общества в соответствии со сложившейся системой социальных ценностей, норм и способов поведения, и позволяет органически сочетать историко-культурные традиции России с необходимым социально-политическим обновлением общественной жизни.

Таким образом, в основе исследования лежит идея о том, что в любой современной стране, наряду с государством, в том или ином виде фактически существует и гражданское общество. Естественно, органичное и целостное гражданское общество с позиций европейской традиции возникает далеко не везде и не всегда, поскольку этот процесс зависит от разных способов утверждения свободы личности и гражданских ассоциаций, а они в свою очередь обуславливают его конкретно-исторические формы. Множество цивилизаци-онно-культурных типов современного мира предопределяет и разные формы становления и развития гражданских отношений. Главное же заключается в том, что без зрелого гражданского общества невозможно эффективное решение насущных проблем людей3.

Степень научной разработанности проблемы. Подробный анализ дается в первой главе, в данном же разделе автореферата хотелось бы отметить, что в отечественной науке проблематика гражданского общества разрабатывается Вайнштейном Г., Васильчуком Ю., Витюком В., Володиным А., Во-рожейкиной Т., Вырывдиным В., Гаджиевым К., Галкиным Л., Голенковой 3., Замбровским Б., Ильиным М., Кальным А., Ковалем Б., Кравченко И., Красиным Ю., Матузовым Н., Одинцовой А., Перегудовым С., Пуляевым В., Рашковским Е., Резником Ю., Серебряковым С., Смольковым В., Сунгуро-вым А., Хлопиным А., Холодковским К., Хоросом В., Чернышовым А. и многими другими. Также к настоящему времени много защищено диссертационных исследований, посвященных данной проблематике. В них анализируются самые разные области жизни гражданского общества, его структура, уровни, отношения. Ставятся задачи выявления онтологических, аксиологи-

3 См Путин В В Послание Федеральному Собранию Российской Федерации // Российская газета 2004 27 мая

ческих и эвристических характеристик современных версий концепции гражданского общества . Вместе с тем анализ специальной литературы как российской, так и зарубежной показывает, что тем не менее еще не выработана единая система представлений о гражданском обществе, не определены границы этого феномена, его внутренняя институциональная структура, специфика отношений с другими элементами социальной системы. По-прежнему дискуссионными остаются вопросы формирования и существования гражданского общества, его исторических типов и форм, взаимодействия гражданского общества с государством, наконец, сущности самого этого общества. Отсутствие целостной концептуальной разработанности проблематики гражданского общества отрицательно сказывается на проводимых в стране преобразованиях, резко искажает систему социальных ценностей. Например, в настоящее время у исследователей мы встречаем полярные подходы к самой идее гражданского общества: одни отрицают наличие какого-либо ее значения в настоящее время, скептически оценивают ее эффективность в качестве конкретной модели социальной практики, хотя и признают ее привлекательность как политического лозунга в особых условиях5; другие, наоборот, в гражданском обществе видят достаточно разработанную аналитическую категорию, способную многое объяснить в современных социальных процессах и утверждают, что перспективы развития России однозначно зависят от меры и глубины усвоения основ гражданского общества6. В последнем случае гражданское общество часто представляется синонимом «хорошего» общества и рассматривается как обетованный мир рациональности и консенсуса.

Такая ситуация во многом также связана и с преобладанием в отечественной научной мысли нормативного представления о гражданском обществе как радикально либеральном порядке. Здесь гражданское общество, как правило, рассматривается как полный аналог «общества рыночной демократии» с максимально ограниченными возможностями государства регулировать социальные процессы. При этом «человек рынка» мыслится в качестве «базиса» всего общественного организма, принципа его существования, закрепленного политическим, правовыми и прочими социальными института-

4 См: Ларина Л. А. Гражданское общества и демократическое государство: истоки взаимодействия: Дис....канд. филос. наук. Саратов, 2000; Левитина Ю И. Правовое государство и гражданское общество в концепциях российских либералов: Дис...канд. полит, наук. М, 2000, Шулепов А. В. Гражданское общество' социально-политические проблемы становления: Дне...канд. полит, наук. М„ 2001; Рудыка Н. А. Гражданское общество, сущность и проблемы становления в условиях политической модернизации России. Дис...канд. полит, наук. М., 2001; Нагеева С. К. Гражданское общество в политическом измерении: Антропологический подход: Дис...канд. полит, наук. М., 2002; Руденкин В. Н. Гражданское общество в условиях политической трансформации России: Субъектное и структурное измерения: Дне...доктора полит, наук. Екатеринбург, 2002, Струсь К. А. Государство и гражданское общество: Проблемы правового взаимодействия в России: Дис...каяд. юрид. наук. Саратов, 2003; Нилус Г. Н. Гражданское общество В России, социально-философский анализ: Дис...канд. филос. наук. М., 2003 и другие.

s. См.: Селигман А. Идея гражданского общества // Реферативный журнал. Социология. Социальные и гуманитарные науки. 1995. № 4. С. 13; Максименко В. Идеологема civil sociteg и гражданская культура // Pro et contra. 1999. Т. 4. № 1. С. 114.

См.: Библер В. 0. О гражданском обществе и общественном договоре // Через тернии. М.,1990. С.

ми. Традиционные ценности либеральной концепции гражданского общества, которые воплощаются в таких нормах человеческого существования, как личная безопасность, свобода от доминирования с чьей-либо стороны, равенство перед законом, право на частную собственность, право на частную жизнь и некоторые другие, оказались в российских условиях сведенными к либерально-индивидуалистическим крайностям. Ценность личности и прав человека заменена ценностью индивида как особого социального «атома»', стремящегося реализовать свои эгоистические интересы, как правило, в форме материального успеха. И с этой позиции все многообразие реальных отношений волей-неволей рассматривается как средство достижения этой поставленной цели. Вместе с тем появилось много работ, в которых авторы пытаются выявить своеобразие, основные параметры и главные характеристики современного гражданского общества, стремятся осмыслить множество конкретно-исторических и культурных вариантов гражданского общества современного мира, найти историко-генентические причины появления той или иной его модели в контексте онтологических и познавательных смыслов и теоретически интерпретировать данный феномен на основе достижения различных школ и направлений. Исследователи пытаются точнее обосновать динамику и содержание социальных процессов в трансформирующихся обществах, а также многие другие вопросы, которые до недавнего времени считались несущественными и находились на периферии научного внимания'.

В целом же большинство авторов исходит из того, что концепция гражданского общества главным образом фиксирует степень развития самого человека в рамках его социально-политической и правовой деятельности. В силу этого интегральным ядром гражданского общества, при всем тематическом многообразии исследований, выступает свободный индивид со всем богатством своих социальных связей8. Однако, общее понимание того обстоятельства, что без формирования гражданского общества невозможны ни современная социально-политическая жизнь, ни политико-правовая демократия, пока еще не обеспечивает решения значимых вопросов самой теории гражданского общества и, следовательно, фундаментальных проблем, имеющихся в постсоциалистических странах9. В большинстве работ отмечается, что сегодня в России гражданское общество еще не сложилось, многие его институты и элементы или еще очень слабы, или имеют асоциальный харак-

За последние годы изданы: Гражданское общество: Мировой опыт и проблемы России. М, 1998; Гражданское общество в России: Структуры и сознание. М., 1998, Гражданское общество: Первые шаги. СПб., 1999; Гражданское общество: Теория, история, современность. М., 1999; Гражданское общество: истоки и современность. СПб., 2002; Становление гражданского общества: Личность, самоуправление, власть.' Воронеж, 2002 и другие.

8. См.: Граждан В. Гражданское общество как система негосударственного управления // Власть. 2004. № 3, Сошиев А. Н. Социальные цели гражданского общества // Тез. докл. и выст. на 11 Всерос. Соци-ол. конф. «Российское общество и социология XXI веке: социальные вызовы и альтернативы. М., 2003. Т. 1. .

См.: Хлопин А. Гражданское общество в России, идеология, утопия, реальность (Размышления над отечественными публикациями последних лет) // Pro et contra. 2002. Т. 7. № 1; Володин А. Г. Гражданское общество и моденизация в России: Истоки и современная проблематика // Политические исследования. 2000. №3.

тер. По мнению большинства специалистов, еще только начинается формирование институциональных основ общественной жизни, не подверженной жесткой регламентации и контролю со стороны государства10.

Но опять же по-прежнему рефреном во многих работах, особенно публицистических, звучит постулат о долгожданном вхождении России в цивилизованный мир, в современную цивилизацию, как будто Россия в течение тысячелетия своего существования была вне цивилизации. Убежденность в существовании одной универсальной цивилизации и тем самым в линейности исторического развития, когда все не западные общества трактуются как «традиционные», «периферийные», «зависимые», «второстепенные», «модернизирующиеся» и т. п., в практической плоскости ведет к принудительной вестернизации всей социальной ткани таких обществ, к разрушению их историческо-культурных идентификационных основ.

Другими словами, подход многих (и не только отечественных) специалистов к исследованию современных процессов в России в значительной мере базируется на представлении об универсальности социальных преобразований в стране, их прямой детерминированности реалиями современного мира. Но с этих позиций анализ постсоциалистической России в широком контексте мировых процессов транзитологии почему-то не включает в себя использование вне западного межстранового и межрегионального сопоставления, тем самым преуменьшая национально-историческое своеобразие российского общества, хотя именно оно во многом предопределяет специфичность его нынешнего состояния. Фактически применяется методологическая схема, по которой происходит деление того, что, может быть межцивилизационным различием, на две простые внецивилизационные ступени: традиционную и модернизационную. Тем самым из анализа исключаются своеобразные традиции, особый менталитет населения, его собственная парадигма жизни и многое другое, что собствешю и составляет органическое «тело России»11. Фактическое признание однонаправленности исторического процесса прямо ведет не к равноположенности цивилизационных ипостасей человечества, а к грубым стадиальным ступеням, когда контекст мировой истории по существу становится контекстом европейской истории12. На практике абсолютизация данных идей ведет к насильственному разрушению собственных традиционных ценностей, разрушению самодостаточности и, в конечном счете, к росту фрагментированности и мозаичности российского общества. А соответственно к такому обществу по определению нельзя применять теорию гражданского общества13.

'".См., напр, Волобуев О. В. Национальные интересы и их взаимосвязи со становлением гражданского общества и правового государства // Интеллигенция и проблемы формирования гражданского общества в России: Тез. докл. Всерос. Конференции. Екатеринбург, 2000. С. 36.

". См.: Платонов О. А. Русская цивилизация: понятие, возраст, духовные параметры // Русская цивилизация и соборность. М„ 1994. С. 55.

|2. См., напр.: Кара-Мурза С. Г. Европоцетризм - эдипов комплекс интеллигенции. М„ 2002.

".См., напр.: Морен Э. О природе СССР: Тоталитарный комплекс и новая империя. М., 1995; Чешков М. А. Развивающийся мир и постготалитарная Россия. М„ 1994,

В целом же идея гражданского общества с ее долгой и противоречивой историей отличается смысловой многовариантностью. В западной науке понятие гражданского общества длительное время служило чисто описательным термином, указывающим на внегосударственную сферу бытия граждан и их объединений. Выступая собирательным понятием и фокусируя внимание на обществе как бы без четких институциональных форм и постоянной структуры, оно не стало буквальным отражением социоисторической судьбы какой-либо одной страны. Поэтому теория гражданского общества направлена на раскрытие и отображение тех смысловых структур, без которых уже нельзя представить себе современный мир, хотя, безусловно, обобщение опыта развитых демократий, и сыграло ключевую роль в понимании этой идеи в ее нынешнем облике. И поскольку социальная жизнь - это общее пространство жизни людей, воспринимаемое и конструируемое ими как мир объективных смыслов, значений, символов, то и изучение гражданского общества началось с изучения его идеального содержания14. Но, к сожалению, и сегодня многие специалисты более склонны обращаться к старой традиции, к истории идеи гражданского общества и процессам его становления на Западе, нежели к анализу его сегодняшних структур и механизмов, их реального функционирования. И, как уже указывалось, ряд авторов, весьма критически воспринимают идею гражданского общества как с точки зрения современных достижений в ее осмыслении, так и с точки зрения практических результатов преобразований в последнее время15.

Таким образом, имея глубокие исторические корни, идея гражданского общества тем не менее до конца 70-х гг. XX в. находилась на периферии общественного сознания и внимание к ней было привлечено в связи с ее использованием в Восточной Европе в качестве демократической альтернативы реальному социализму, как знамени, как лозунга в борьбе с социалистической властью. Об этом свидетельствую работы таких ученых стран бывшей народной демократии, как А. Аг, А. Боднар, В. Маркевич и других. Только позднее большинство исследователей стало трактовать этот феномен по существу - как теорию, дающую возможность анализировать реальную действительность в общем контексте социокультурного знания. Это связано, наверное, с тем, что как научное понятие гражданское общество долгие годы не фигурировало в западной науке, поскольку оно давно уже стало на Западе частью самой реальности - реальности, которая представляется естественной и не нуждается в теоретическом осмыслении.

Здесь можно отметить, что в конце XIX - первой половине XX в. в развитие идеи гражданского общества появляется ряд новых положений, которые прочно входят в концептуальное поле проблемы. Это социологическая реконструкция идеи гражданского общества (Ф. Теннис, Э. Дюркгейм, Г.

".См.: Резник Ю. М. Гражданское общество как феномен цивилизации. Ч. 1. М., 1993. С. 10-11.

См.: Хлопин А. Гражданское общество в России: идеология, утопия, реальность // Pro et contra. 2002. Т. 7.Ws 1. С. 129; Красин Ю. Публичная сфера и публичная политика. Российские проблемы // Россия в условиях трансформации: Материалы. М., 2002. Вып. 25. С. 14.

Зиммель, М. Вебер), это ее политическая трансформация в концепциях либерализма и неолиберализма (Дж. Милль, Ф. Хайек, К. Поппер), это гуманизация и одновременно радикализация идеи граждансского общества в современных теориях капитализма и капиталистической модернизации (Ю. Хабермас, Э. Фромм,Т. Веблен, Дж. Гэлбрейт16.

Вторая жизнь идеи гражданского общества, как уже было сказано, самым непосредственным образом связана с посткоммунистическим развитием стран Восточной Европы. Западные ученые ответили на эти события многочисленными работами на тему гражданского общества. Среди современных западных исследователей этой проблемы следует особо выделить К. Поппе-ра, Ф. Хайека, Ю. Хабермаса, Г. Алмонда, С. Вербу, Э. Геллнера, И. Шапиро, Э. Арато, Ф. Шмиттера, А. Селигмана, Р. Патнема, Дж. Коэн, Р. Сакву, М. Фуко и других.

Здесь необходимо подчеркнуть, что в англосаксонской традиции интерпретации понятия «гражданское общество» оно не ограничивается ни автономией индивидов, ни совокупностью отношений институтов, функционирующих независимо от политической власти. И более того, гражданское общество не мыслится социальным образованием, противостоящим государственной власти. По ней возникновение гражданского общества связывается не только с добровольным соглашением свободных и равных людей, но и с тем, что в сообщество их объединяло государство. И вообще, эти два термина, - пишет Д. Кола, - так часто противопоставляемые сегодня, -«государство» и «гражданское общество» - в течение длительного времени были синонимами и лишь затем сформировались как различные понятия17.

В настоящее же время, как отмечают Дж. Л. Коэн и Э. Арато, авторы одной из последних западных монографий «Гражданское общество и политическая теория», для современного Запада эта проблема имеет самостоятельное значение в контексте соотношения различных нормативных моделей демократии со структурами, институтами и динамикой развития гражданского общества. По их мнению, осмысление феномена гражданского общества связано с тремя основными дискуссиями: дискуссией между элитарной демократией и демократией участия, дискуссией между либерализмом и ком-мунитаризмом, а также между критиками и защитниками государства всеобщего благосостояния18.

Они считают, что в центре развивающегося ныне «дискурса гражданского общества» находятся именно новые, в целом неклассовые формы коллективного действия, ориентированные на правовые общественные институты, а также институты ассоциаций. Понятие гражданского общества необходимо западным исследователям для понимания значения «переходов к демократии» и самосознания соответствующих субъектов действия, а также

См.: Резник Ю. М. Гражданское общество как феномен цивилизации. Ч. 1. М„ 1993. С. 26-27.

". Кола Д. Политическая социология. М„ 2001. С. 281.

". См.: Коэн Дж. Л., Арато Э. Гражданское общество и политическая теория. М., 2003. С. 10.

для установления специфически местных современных форм и предметов конфликтов. «Для того чтобы - после краха марксизма - наметить если не нормативный проект, общий для таких «переходов» и для радикальных социальных инициатив в условиях существующих либеральных демократий,...мы должны исследовать значения и возможные формы понятия гражданского общества»19. Другими словами, возрождение «дискурса гражданского общества», по их мнению, отражает саму суть всего многообразия изменений,

происходящих в современной политической культуре как западных, так и

20

иных стран .

Для либеральной демократии в этом контексте особое значение приобретает соотношение гражданского общества и демократии, понимаемой как «дискурсивная этика». Защитники основ классического либерализма склонны усматривать в демократии с ее принципом всеобщего участия, либо иллюзию, либо в случае отсутствия должного контроля и ограничений, опасность для существующих свобод. Сторонники демократии со своей стороны рассматривают либеральную традицию как главное препятствие на пути создания демократического общества участия. Выход из данного противоречия, по мнению авторов, в защите и распространении свобод на основе дальнейшей демократизации институтов современного гражданского общества и повышения их влияния на политическую сферу21.

Таким образом, в современной науке многие аспекты изучения гражданского общества по-прежнему остаются дискуссионными в силу отсутствия систематической теории гражданского общества. Это касается и самого понимания гражданского общества, представленного в широком диапазоне от частной сферы и «третьего сектора» до гражданского общества как социального процесса, а не как определенного состояния22. Одни понимают иод гражданским обществом то, что в первой половине XX в. трансформировалось в массовое общество и тем самым прекратило свое существование. Другие считают, что гражданское общество, сформировавшись в эпоху Нового времени, продолжает существовать и в наши дни. Третьи убеждены в том, что идея гражданского общества никогда не имела собственного онтологического статуса и поэтому не выходила за рамки идеала. Наконец, четвертые рассматривают феномен гражданского общества в абсолютном отрыве от

23

института государства и радикально противостоящий ему .

В целом же, хотя и с некоторой долей условности, можно выделить две основные концептуально-методологические трактовки, лежащие в основе современного понимания гражданского общества. Согласно первой, гражданское общество идентифицируется с государством особого типа, в котором юридически обеспечены и политически защищены основные права и свобо-

".Таи же. С. 23.

Там же. С. 24.

я. Там же. С. 457.

п. См., напр.: Култыгин В. П. Социальные параметры гражданского общества // Россия. Политические вызовы XXI века. М„ 2002. С. 706.

23. См.: Гражданское общество: истоки и современность. СПб, 2002. С. 23.

ды личности, в силу чего оно может считаться «цивилизованным», т. е. гражданским обществом. Другая принципиальная трактовка гражданского общества связана с представлением о нем как об определенной сфере общества -сфере внегосударственных отношений, структур и институтов (допускающим, в свою очередь, довольно разнообразные конкретные интерпретации)24. Эти же парадигмы проявляются и в различии между «узким» и «широким» пониманием гражданского общества. В первом случае оно опирается на либеральную традицию, а во втором - на коллективистскую традицию трактовки гражданского общества25. Другими словами, эти трактовки проявляются в том, что часть авторов (Ю. Резник, И. Кравченко, Ю. Хабер-мас и др.) рассматривает гражданское общество как социальную систему, достигшую демократического уровня развития, а другая часть (А. Галкин, К. Гаджиев, Э. Арато и др.) - понимает, с теми или иными модификациями, гражданское общество как особую «внегосударственную» сферу.

Оба эти толкования, имея за своими «плечами» серьезную историческую и теоретическую традицию, тем не менее содержат в себе некое общее основание связанное с институционализацией интересов и отношений индивидов, социальных групп и государства, что и не позволяет рассматривать их как взаимоисключающие друг друга.

Отсюда, на наш взгляд, следует два вывода. Во-первых, необходимость различать собственно гражданское общество и гражданское общество в форме его идеи. Во-вторых, необходимость учитывать, что для каждого из исторических этапов существует собственная мера возможного развития гражданской сферы, с собственной структурой и базовыми элементами, определяемыми достигнутыми степенями свободы. Тем более, что современный процесс дифференциации общественной жизни, усиленный культурным плюрализмом, сделал гражданское общество некой метасистемой, в которой каждый элемент претендует на самодостаточность, т. е. снижает уровень солидарности и справедливости, необходимый для его нормального функционирования.

Еще сложнее, как уже говорилось, обстоит дело, когда речь заходит о применении понятия гражданского общества к неевропейским странам. Здесь в современной науке мы встречаем два радикальных подхода. Первый состоит в том, что процесс формирования гражданского общества в не западных странах в целом определяется западным влиянием и является тем самым процессом вестернизации. Согласно второму подходу, вообще не имеет смысла говорить о гражданском обществе вне Запада, поскольку оно являет-

26 -п

ся уникальным продуктом западной цивилизации . В этих позициях, на наш взгляд, недооцениваются фундаментальные социокультурные основы формирования типов и форм гражданского общества в соответствии с нацио-

м. См.: Серебряков С. Л. Гражданское общество, свобода, ответственность И Социально-гуманитарные знания. 2003. № 3. С. 122.

в. См.: Гражданское общество. Мировой опыт и проблемы России. М., 1998. С. 9-10.

Там же. С. 18.

нальными архетипами, моделями культурной трансляции, ценностной динамики массового политического сознания.

Объектом исследования, таким образом, выступает гражданское общество, рассматриваемое как целостная система социального взаимодействия и включающая в себя отношения с государством.

Предметом исследования является социокультурная и политическая обусловленность российской модели гражданского общества.

Исходя из этого, сформулированы цель и задачи исследования.

Цель исследования предполагает выявление институциональных основ гражданских отношений современной России, обоснование роли и значения государственного начала для институционализации гражданского общества.

Для достижения данной цели необходимо решить ряд взаимосвязанных исследовательских задач:

- выделить онтологические, аксиологические и эвристические характеристики современных версий концепции гражданского общества;

- обосновать методологическую пригодность понятия «гражданское общество» для анализа развитого (современного) общества;

-показать возможность принципиальной применимости данного понятия к разным цивилизационным контекстам;

- выявить особенности становления и развития гражданского общества в современной России (объективные индикаторы гражданского общества, специфика его взаимодействия с российским государством и т. д.);

- определить роль гражданского общества, его элементов в формировании демократической политической системы современной России;

-предложить теоретическую интерпретацию единства «почвенного» и «универсального» в современном развитии России, логики преемственности и взаимного отрицания в советском и постсоветском периодах развития общества;

-раскрыть проблематику гражданского общества в либерально-консервативном контексте, с его опорой на фундаментальные ценности российского бытия, такие как «солидарность», «свобода», «служение»;

-осмыслить динамику взаимопроникновения традиционно-иерархических и эгалитарно-правовых форм самоорганизации населения современной России;

-охарактеризовать взаимосвязь развития гражданского общества с содержанием современных реформ и политикой реформаторства в целом;

- дать прогностическую оценку перспектив развития современного российского гражданского общества в контексте либерального консерватизма.

Решение поставленных задач, создаст необходимое теоретическое поле, которое позволит выйти на более конкретные направления анализа, рассмотреть различные культурно-цивилизационные системы и их влияние на типы социальности, проблемы институционализации структур гражданского об-

и

щества в трансформирующихся социумах, проблему деэтатизации и возникающих при этом конфликтов.

Методологические основы исследования. Многогранность и сложность феномена гражданского общества делает невозможным использование какого-то одного методологического направления. Изучение данной проблемы требует комплексного подхода, основанного на сочетании системного, исторического, сравнительного и других методов. В диссертации используются структурно-функциональная методология, институциональный, теоретический и эмпирический уровни анализа. В исследовании автор стремится преодолеть линейную детерминистскую парадигму и осуществить анализ, опираясь на парадигму, признающую случайность и неопределенность в общественном развитии. Используются не только макросоциологические теории с их принципом эмерджентности, но и микросоциологические теории среднего уровня, такие как теории политической культуры, политического участия и т. д.

Теоретическими основами исследования стали идеи отечественных и зарубежных ученых о цивилизационной специфике России, обусловленной своеобразием культуры, прямо независимой от социально-экономических и политических факторов и, как правило, обеспечивающей своеобразие той или иной цивилизации.

Особую важность имеет социокультурный анализ в самом широком смысле и предполагающий в первую очередь выделение и комплексное осмысление институциональных и неинституциональных сторон гражданской жизни (П. Сорокин, Т. Парсонс, Ю.Хабермас, Ю. Резник, Г. Дилигенский и др.). При этом культура рассматривается как основная предпосылка и условие возникновения и существования институциональных структур гражданского общества современного типа.

В исследовании широко применяется институциональный подход (неоинституциональная версия), который в настоящее время стал во многом доминирующим в социальных науках. И хотя «старый» институционализм (Т. Веблен, Дж. Коммонс, Дж. Гэлбрейт и др.) и неоинституционализм (Д. Норт, Р. Коуз, Дж. Бьюкенен и др.) различаются в некоторых аспектах весьма значительно, тем не менее они могут быть эффективными в анализе, поскольку с их позиций главным источником институциональных изменений выступает эволюция мировосприятия людей, формирующая их отношение к ценностям жизни или ценностным предпочтениям.

Методологической основой диссертационного исследования стали и теории политической модернизации и трансформации, являющиеся теоретической базой разработки политических реформ, направленных на достижение «консолидированной демократии». Но если классическая теория модернизации в настоящее время подвергается серьезной критике за жесткий детерминизм, телеологичность, резкое противопоставление традиции и современности и т. д., то теории системной трансформации в контексте

именно постсоциалистических изменений формируют новый подход к проблеме эндогенных и экзогамных источников процесса развития современной России, позволяют рассматривать различия в модернизации разных стран как закономерные и неизбежные2'.

В работе автор также опирался на деятельностно-структурную парадигму исследования социальных изменений, которая интегрирует объективистскую (бессубъектную) и субъектную традиции и на этой основе изучает механизмы взаимосвязи и взаимодействия структуры и развития .

Эмпирическая база диссертационного исследования. В качестве эмпирической базы диссертационного исследования, необходимого для раскрытия авторской концепции, выступает сравнительный вторичный анализ опубликованных результатов социологических исследований ряда отечественных (ВЦИОМ, ФОМ, Центр исследований политической культуры России, Институт комплексных социальных исследований РАН, РОМИР и некоторых др.) и зарубежных исследовательских центров (Фонд Карнеги, Фонд имени Ф. Эберта и др.).

Научная новизна работы заключается в авторской интерпретации концепции гражданского общества с либерально-консервативных позиций и состоит в следующем;

-изучены онтологические, аксиологические и эвристические аспекты современных версий концепции гражданского общества;

- показана возможность принципиальной применимости понятия «гражданское общество» к разным цивилизационным контекстам;

- предпринята попытка комплексного рассмотрения процесса становления и развития современного типа гражданского общества;

- описаны специфические особенности современного российского гражданского общества, обусловленные своеобразным единством «локального» и «универсального» в развитии России;

- выявлены роль и значение государства в становлении и развитии современного российского гражданского общества;

-раскрыта противоречивость и амбивалентность воздействия гражданского общества в процессе становления новой демократической политической системы;

- обосновано значение либерально-консервативной интерпретации проблематики гражданского общества для современного российского реформаторства в целом;

- обозначены основные аспекты адекватной модели гражданского общества для современной России.

этСм.: Федотова В. Г. Неклассические модернизации и альтернативы модернизационной теории II Вопросы философии, 2002. № 12; Капустин Б. Г. Конец етранзитологии»? О теоретическом осмыслении первого посткоммунистического десятилетия // Политические исследования. 2001. № 4; Мартынов А. Постсоциалистическая трансформация: как оценить ее результаты? II Общество и экономика. 2003. № 12; Мель-виль А. Ю. О траекториях посткоммунистических трансформаций // Политические исследования. 2004. № 2.

а. См.: Заславская Т, И. Социетальная трансформация российского общества: Деятельностно- структурная концепция. М., 2002.

Положения выносимые на защиту:

1. Сегодня в большинстве работ, посвященных проблематике гражданского общества, вместо поиска его адекватной формы российским условиям мы сталкиваемся с явным пренебрежением особенностями русской национальной культуры. Авторы, как правило, исходят из либеральных требований «свободы от государства», серьезно полагая, что изменение форм собственности, производственных отношений и тому подобные мероприятия сами по себе и с неизбежностью обеспечат духовный расцвет общества и его социальную стабилизацию.

В действительности же мы видим распространение элементарного, индивидуального и группового произвола, не имеющего ничего общего с подлинными, либеральными свободами как в функциональном, так и нормативном плане. Фактический распад общества на национальные, региональные, социальные, политические, возрастные, профессиональные общности, которые в свою очередь дробятся на более мелкие образования, убедительно свидетельствует о приоритетности неэкономических механизмов социальной интеграции общества.

2. Именно общие представления о мире (модели мировоззрения), ценности, поведенческие нормативы, национально-психологические особенности и некоторые другие регуляторы межличностного и группового взаимодействия, с одной стороны, направляют развитие социально значимых структур, а с другой - обеспечивают становление интегрирующих механизмов в крупных и сложных сообществах, а также формируют механизмы социальной саморегуляции. Данное влияние культурно-исторического опыта на развитие современного общества наиболее полно и последовательно выражается в консервативной традиции миропонимания.

Соответственно, наиболее оптимальным в существующих обстоятельствах будет консерватизм, который получил наименование «либерального» или «умеренного» и который развиваясь на собственной основе, тем не менее вобрал в себя многое из либерализма, это консерватизм, используя слова Б. Капустина, «уже оплодотворен либерализмом», т. е. воспринял индивидуализм, но уравновешенный значимостью коллективного начала; различие общественных и частных интересов, но на основе модифицированного понимания свободы частного лица; пределы легитимности государственной власти, но опять же в контексте культурно-исторической традиции конкретной страны и т. д. В этом смысле идеология либерального консерватизма, в том числе и как специфической российской попытки соединить достижения западной цивилизации с национальными традициями и опытом, является реальным направлением реформирования общества в соответствии со сложившейся системой социальных ценностей, норм и способов поведения.

3. В этом контексте пристального внимания заслуживает не либерально-индивидуалистическая трактовка гражданского общества с ее системой ценностей, а его коммуналистское понимание, где коллективистские и групповые ценности, если не преобладают над индивидуалистическими, то, по

крайней мере, являются равными им. Соответственно интерпретация гражданского общества в контексте консервативного миропонимания, связанная с иной интеллектуальной традицией, имеет исключительное значение для понимания происходящих процессов в современной России и позволяет восстановить исторические и культурные основы национальной жизни.

4. Данное направление непосредственно связано с пониманием сущности российской государственности, исторических особенностей ее возникновения и развития, с проблемами ее сегодняшнего состояния. В рамках либерального консерватизма государство всегда выступало или равноправным партнером гражданского общества или же имело преимущественное значение.

Именно эта сторона в либеральном консерватизме имеет большое практическое значение для современной России, которая по месту и роли государства в жизни общества серьезно отличалась и отличается как от западных, так и восточных обществ. Государство в России в силу ряда причин выступало основным инициатором формирования публичных общественных институтов. Эта роль государства, скорее всего, опять будет востребована и в современных условиях. Поэтому проблематика государства, его взаимоотношений с гражданским обществом в российском контексте представляется одним из важнейших направлений исследования всей социокультурной динамики общества.

5. Современное государство через многочисленные экономические и политические каналы все более тесно смыкается с частной сферой жизни человека. Возрастание роли государственной регуляции, .. идущее под воздействием многих факторов, по мнению специалистов, уже повлекло за собой изменение статуса частной жизни, статуса общественной, неправительственной сферы и поэтому в этих новых условиях трактовка гражданского общества в рамках классических, либеральных воззрений, скорее всего, будет мало соответствовать реальной практике современной повседневной жизни.

6. Диссертационное исследование построено на позиции, согласно которой считается, что на Западе достигнута высокая степень интеграции гражданского общества и государства, а на Востоке они во многом автономны и «самодостаточны», каждый из них по-прежнему является как бы «вещью в себе». В этом ключе проблемы Востока и постсоциалистических стран во много схожи, так как главных для них в современных условиях является преодоление взаимного «отчуждения» гражданского общества и государства.

7. Автор стремился преодолеть примитивные представления о «нормативном» взаимодействии государства и гражданского общества в постсоветский период, ведущее в практическом плане к росту асоциальной направленности многих структур и институтов гражданского общества современной России. Именно анализ социальных и политических процессов в исторически обусловленном социокультурном контексте, который отличает нашу страну в ее нынешнем виде как от западных государств, так и от стран

Востока, позволит смоделировать модель формирования естественным для России путем современного гражданского общества.

8. В настоящее время речь должна идти не столько о создании благоприятных условий для возрождения (или развития) институтов гражданского общества, сколько о преодолении их агрессивной и асоциальной формы. И государство здесь должно выступать не как противостоящая гражданскому обществу величина, а как необходимый институт общественной жизни, предотвращающий или ограничивающий появление таких форм организации населения, в которых групповые, частные интересы резко противоречат общественным.

9. Трансформирующееся общество как бы заново, в соответствии со своими традициями, нормами, ценностями и культурными стереотипами формирует свою собственную модель гражданских отношений. Тем самым представляется продуктивным подход по которому априори исключается возможность повторения пути формирования классической западной модели, а основной упор делается на факторы и возможности развития современного гражданского общества на базе поиска и реализации конкретных альтернатив, оптимальных вариантов решения частных проблем развития страны. В силу своего естественного характера, российская модель гражданского общества будет изначально вырастать из местных условий и социокультурных традиций с граны. Данное понимание содержит в себе возможность более реалистической оценки перспектив его развития и делает его концептуальное, а в практической плоскости и идеологически приоритетным для постсоциалистического общества. При этом в предлагаемой модели главным и определяющим будет выступать не система отношений собственности, как это было на Западе, а эффективность самой власти, которая в принципе и структурировала на протяжении всей истории России ее социальное пространство.

Поэтому развитие российского гражданского общества будет связано в первую очередь с реальным обеспечением прав и свобод индивида, формированием и конституированием гражданства, включающего в себя весь комплекс гражданских, политических и социальных прав, присущих современному человеку.

В целом же автор исходит из того, что идея гражданского общества предстает до настоящего времени как открытая исследовательская перспектива, несовместимая с какой-либо сакральной картиной мира.

Научно-практическая значимость исследования определяется прежде всего его актуальностью в плане решения важнейшей задачи - развития современного типа гражданского общества. Эта значимость также связана и с тем, что полученные теоретические результаты являются определенным приращением знаний в области представлений о власти, ее неформальных институтах, функционирующих в центре и на местах и могут быть использованы в дальнейших исследованиях этого общественного явления.

Рекомендации автора призваны способствовать разработке мероприятий по становлению, упрочению и оптимизации деятельности, как институтов гражданского общества, так и властной системы на всех ее уровнях.

Основные положения диссертации можно использовать в научно-практической деятельности, в преподавании курсов политологии, социологии, социальной философии, культурологии и при чтении различных спецкурсов как в высших учебных заведениях, так и в системе повышения квалификации.

Апробация результатов исследования. Основное содержание диссертационного исследования отражено в двух монографиях и серии научных статей. Общее количество научных публикаций по теме диссертации - 34, общим объемом свыше 35 п. л. Автор выступал с докладами и сообщениями на 14 научных и научно-практических конференциях, в том числе международных и всероссийских. Диссертация обсуждалась на заседаниях кафедры философии и политологии Саратовского государственного социально-экономического университета. По проблематике диссертационного исследования был выигран грант № 52 «Гражданское общество: проблемы становления и современные формы» Министерства образования Российской Федерации по программе «Фундаментальные исследования в области гуманитарных наук» за 1998-2000 годы. Материалы диссертации были использованы при подготовке учебных пособий «Политология», «Основы политологии», «Теоретическая социология», «Современная Россия: социально-политическая реальность», опубликованных в Саратовском государственном техническом университете и Саратовском государственном социально-экономическом университете.

Структура диссертации определяется научно-практической значимостью темы, состоянием ее изученности и внутренней логикой самого исследования. Она состоит из введения, четырех глав, включающих девять параграфов, заключения и списка литературы.

Основное содержание работы

Во введении обосновывается актуальность и значение темы исследования, характеризуется степень разработанности проблемы, определяются основные цели и задачи, категориальные и концептуальные основы работы, а также показывается научная новизна и практическая значимость диссертационного исследования, формулируются положения, выносимые на защиту.

Первая глава «Гражданское общество как объект научной интерпретации» посвящена теоретическому, методологическому и предметному аспектам изучения гражданского общества, особенностям его трактовки в современной науке.

В первом параграфе «Генезис идеи и понятия «гражданское общество»

дается аналитический обзор социально-философских представлений о гражданском обществе, уточняется понятийный аппарат, используемый в диссертационном исследовании. Подчеркивается, что понятие «гражданское общество»

имеет длинную и противоречивую историю и принадлежит к числу тех понятий, которые нелегко определить и применение которых как бы изначально подразумевает большие или меньшие различия в их толковании. Эта смысловая неоднозначность понятия «гражданское общество» была усилена его использованием в странах Центральной и Восточной Европы, прежде всего в пропагандистских, а не аналитических целях.

Соответственно, теоретические представления, которые получили распространение в бывших социалистических странах, имели принципиальные особенности, касающиеся понимания самой сущности гражданского общества, его взаимодействия с государством и тем самым серьезно отличались от западноевропейских концепций гражданского общества. Автор, опираясь на работы Е. Шацкого, выделяет три причины этого: во-первых, недопонимание характера взаимоотношений между гражданским обществом и государством; во-вторых, недостаточное осмысление экономической базы гражданского общества; в-третьих, чрезвычайную расплывчатость представлений о более справедливом обществе и возможностях представительства и согласования разнородных социальных интересов.

Своеобразие восточноевропейской идеи гражданского общества, как показывает автор, объясняется и тем, что здесь демократический транзит носил по преимуществу эндогенный характер и являлся, скорее, результатом определенных решений элитных групп, чем самого общества. В связи с этим в диссертации анализируется генезис идеи и понятия гражданского общества. Так, с точки зрения Ю. Резника, различие между понятием и идеей гражданского общества проявляется в следующем. Идея гражданского общества есть существование гражданского общества в форме типических и культурно опосредованных представлений людей о нем и об их практических действиях по его созданию и поддержанию. В этом смысле идея гражданского общества предполагает в качестве своей субстанциональной характеристики идею социальной свободы. Понятие «гражданское общество» представляет собой некую «застывшую» форму, мыслительную фиксацию определенного социального объекта и не побуждает людей к проявлению активности и, следовательно, «нейтрально» к целям и результатам этой деятельности. Развитие идеи гражданского общества, таким образом, на ее субстанциональном уровне совпадает по существу с реализацией идеала социальной свободы - свободы человека во всех сферах общественной жизни.

Вместе с тем представленная позиция, как показывает автор, не полностью исчерпывает существующий спектр подходов к осмыслению истории развития идеи гражданского общества и качественные характеристики его реальных форм. В работе анализируется подход 3. Голенковой, по мнению которой исторические концепции и практические модели гражданского общества возникали на основе идей и опыта, укорененных в трех различных традициях: европейско-средиземноморской, континентально-европейской и англосаксонской. Последняя, как представляется автору, в настоящее время, является доминирующей.

В конечном счете, автор констатирует, что гражданское общество - это идея, которая в настоящее время имеет множество толкований, связанных с различными точками зрения на ее происхождение, историю, ее сущностные характеристики. А различия в интерпретации понятия гражданского общества во многом предопределены спецификой самого объекта исследования. Но в целом современная социальная мысль наиболее последовательно разработала концептуальные представления о гражданском обществе в рамках цивилизационного подхода, который как раз наиболее полно и последовательно представлен в отечественной литературе. С этих позиций считается, что гражданское общество - это достаточно поздний плод европейского развития и как таковое, по крайней мере, в своем идеальном выражении, противостоит обществу традиционному. Иными словами, гражданское общество является результатом модер-низационного процесса и развивается в условиях индустриальной, промышленной цивилизации, формируя собственные механизмы социальной саморегуляции.

Как показывает автор, интерпретация идеи гражданского общества напрямую зависит и от контекста общественно-политической мысли, в рамках которого анализируется ее концептуальная проблематика. Здесь обычно выделяют три интерпретационные подхода, в соответствии с идейно-мировоззренческими доктринами, каждая из которых по-своему понимает и рассматривает гражданское общество: либеральной, социалистической и консервативной.

В либеральной традиции понимание гражданского общества связано в первую очередь с правами и свободами личности в сфере частной жизни и деятельности, их защищенностью соответствующими законами и гарантиями, обеспеченными необходимыми социально-политическими институтами. В рамках этого подхода гражданское общество часто трактуется как полный аналог «общества рыночной демократии».

В социалистической традиции существует три варианта постановки вопроса о гражданском обществе - коммунистический, неомарксистский и социал-демократический. Наиболее развитым в настоящее время является социал-демократический в рамках которого гражданское общество рассматривается в широком контексте «демократического социализма». Здесь гражданское общество трактуется как совокупность общественно-политических институтов и организаций, которые совместно с демократическим государством образуют основу социальной демократии.

Консервативное восприятие проблематики гражданского общества связано в первую очередь с пониманием мировоззренческих основ консервативной традиции. «Естественные права» человека признаются до того предела, пока они не приходят в противоречие с «историческим правом», отражающим принятые в обществе нормы взаимодействия. Свобода рассматривается как необходимое, но недостаточное условие социального развития и консерватизм не ограничивается свободой самой по себе, он считает необходимым формирование содер-

жательного идеала, основания которого чаще всего усматривают в традициях, в истории и культуре.

Таким образом, интенсивное освоение проблематики гражданского общества, рассматриваемого под самыми разными углами зрения, приводит к мысли о необходимости с пониманием отнестись к различным его трактовкам. Важно найти такую совокупность и такое сочетание теоретических подходов, которые могут обеспечить наиболее адекватное понимание современного гражданского общества.

Во втором параграфе «Современные трактовки концепции гражданского общества» отмечается, что до настоящего времени остается открытым и дискуссионным вопрос: что же такое гражданское общество? Однозначной дефиниции этого социального феномена пока не существует, а представленные в литературе определения слишком многочисленны и противоречивы, хотя большинство исследователей согласны в том, что у гражданского общества есть некая единая система ценностей, фиксирующая его размежевание с государством как через возрастание свободы и расширение социального равенства, так и через реструктуризацию и демократизацию самого государства.

На взгляд автора, понятие «гражданское общество» релятивно, ценностно нагружено и не может быть определено как таковое без четкого указания на конкретный социокультурный и исторический контекст, в котором оно обсуждается. Соответственно систематизацию современных интерпретаций гражданского общества, по авторскому мнению, естественно начать по линии установления их дисциплинарной принадлежности.

Наиболее активно эту проблематику разрабатывают политологи, для которых «политическое» определяет данное общество как эпифомен государства, т. е. его постоянный и неизменный партнер, но стремящийся выйти из под контроля и стать самодостаточным. Примером данного понимания может служить определение А. Галкина и Ю. Красина, для которых гражданское общество -это «негосударственный тип общественных отношений индивидов в сфере частных интересов». В общем политический подход к пониманию гражданского общества базируется на идее влияния гражданского общества на политическую систему, государственную политику и право, и, соответственно, демократия с этих позиций в решающей мере зависит от степени зрелости гражданского общества. Вместе с этим политический подход часто отражает конъюнктурные позиции и зависит от понимания «правильности», «полезности», «прогрессивности» отношений гражданского общества и государства. Поэтому именно политическому подходу наиболее свойственна абстрактная нормативность в понимании гражданского общества.

Социологический подход характеризует содержание гражданского общества чаще всего по «остаточному» принципу, исходя из тезиса: все, что остается за вычетом экономики и государства, следует относить к сфере гражданских отношений - социальных и культурных. Этот подход стремится абстрагироваться от нормативной, ценностной нагруженности понятия, хотя, по мнению

автора, это не всегда достигается. Вместе с тем следует отметить, что, когда говорится о неполитических отношениях, это не значит, что гражданское общество полностью неполитично, что оно не имеет отношения к политике. Скорее, наоборот, любое гражданское общество всегда имеет свой политический аспект, только с разной степенью выраженности. Более того, по авторскому мнению, гражданское общество - это всегда и совокупность неформальных, неофициальных практик власти, без опоры, на которые власть просто-напросто не может осуществлять свои функции.

В диссертации также отмечается, что в современной науке существуют два принципиально различных взгляда на природу гражданского общества, связанные с его широкой и узкой трактовкой. Одни исследователи характеризуют его как общественную систему в целом или социетальное сообщество, достигшее определенного уровня социально-экономического, культурного развития и обладающего всеми признаками цивилизованности (рыночная экономика, демократия, соблюдение прав человека и т. д). Иными словами, гражданское общество трактуется как достаточно высокая ступень в развитии социальной общности, мера ее зрелости, разумности и справедливости. Гражданское общество - это и государственно-политическая, и социально-экономическая и частная сфера жизнедеятельности людей (А. Одинцова, Б. Замбровский, Ю. Резник и др.).

Другая группа исследователей, сторонников узкого подхода, рассматривает гражданское общество как особую сферу социума, противостоящую государству и иным формализованным структурам. Этот второй подход, наиболее распространенный в настоящее время, трактует гражданское общество либо как негосударственную жизнь общества, либо как его частную сферу, либо как публичную сферу, обладающую значительной степенью автономии по отношению к государству (А. Кочетов, 3. Голенкова, Т. Ворожейкина и др.). Наиболее обоснованной точкой зрения в рамках «узкого» понимания гражданского общества, по авторскому мнению, является его отождествление с вне государственной сферой общества, обладающей особенными признаками и характеристиками (демократичностью, открытостью, плюрализмом, личностной автономией, свободой выбора и т. д) и где сумма отношений не опосредована государственной властью.

Данная трактовка гражданского общества как особой вне государственной сферы общества, по мнению диссертанта, позволяет, во-первых, отразить реальные процессы развития общества и его социальной структуры; во-вторых, отделить его от государства и выделить его собственное специфическое содержание; в-третьих, сделать возможным рассмотрение вопроса о конкретной структуре этого феномена и его социальных функциях в конкретно-исторических условиях, наконец, в-четвертых, определить стратегию преодоления или смягчения рассогласованности действий государства и гражданского общества.

В связи со всем вышеизложенным, для автора, который считает неизбежными слабости и недостатки любых попыток дать универсальное определение термину, употребляемому в самых разных контекстах, наиболее близко понимание гражданского общества как автономного и саморегулирующегося социального пространства взаимодействия индивидов и их объединений без непосредственного вмешательства государства, в котором реализуются экономические, социальные, политические, культурные и прочие многообразные интересы людей. Данное понимание гражданского общества позволяет подойти к осмыслению онтологических оснований идеи гражданского общества, выявить политико-практические следствия наиболее распространенных представлений о гражданском обществе.

Следующим принципиальной важности вопросом в проблематике гражданского общества является вопрос его моделей, типов и форм, который также как и большинство вопросов этого проблемного поля имеет большое теоретическое и практическое значение. Признавая гражданское общество общечеловеческой ценностью, вполне естественно предполагать, что оно в силу гигантского разнообразия конкретных условий складывания, функционирования и развития его взаимоотношений с государством должно с неизбежностью обладать специфическими особенностями как в зависимости от отдельных этапов истории каждой конкретной страны, так и в зависимости от стадии ее общественного развития, от имеющихся в обществе традиций, от преобладавших в истории страны форм политической власти, типа государственного устройства и т. д.

Поэтому под социальной моделью гражданского общества автор понимает не только формализованную связь отдельных параметров, но и комплекс институтов, определяющих дееспособность социальной системы в конкретных условиях развития определенной страны: взаимосвязанное единство правил, норм и обычаев, институтов, обеспечивающих их соблюдение, формы и механизмы взаимодействия субъектов социальной жизни, регулирования социального порядка и социальных процессов со стороны государства.

Основная, содержательная проблема в этом плане заключается в степени и характере обобщения социально-экономических институтов, общественных форм и механизмов. Можно ли их свести к одной европейской модели или же в каждой стране существует особая, единственная в своем роде модель? Этот вопрос имеет исключительное практическое значение, так как если европейская модель единственная, то основные принципы, институты и механизмы везде должны быть одинаковыми и соответственно трансформация постсоциалистических стран требует простой имплантации имеющейся модели в ткань того или иного общества. Если же вариации серьезно различаются между собой и можно говорить о разных моделях, то задача должна быть поставлена иначе: требуется разработка собственной модели в каждой стране с использованием опыта функционирования социальных систем в других странах, но без неадаптированного копирования и произвольного смешивания элементов различных моделей.

Во второй главе «Феномен гражданского общества и социальные реалии современной России» обосновывается необходимость формирования такой модели гражданского общества, которая адекватно отвечала бы своеобразным условиям страны и могла бы обеспечить ее эффективное развитие.

В первом параграфе «Гражданское общество и социокультурные особенности России» отмечается, что кризис либерально-демократической модели периода разрушения социализма, неудача попыток отечественных либералов преобразовать страну на новых началах поставили на повестку дня вопросы о том, что представляет собой или может представлять из себя наше постсоциалистическое развитие, с какими общими историческими параметрами и условиями ему придется считаться?

По мнению диссертанта, можно и нужно говорить о том, что успешная трансформация возможна лишь тогда, когда она проводится на основе национальной культуры - культуры экономической, духовной, нравственной, культуры общения и поведения, культуры политической, правовой, бытовой, материальной, на основе, наконец, национального характера. Автором показывается, что многие исследователи пришли к выводу, что России нужно найти такой путь развития, который позволит сочетать достижения модернизационно-го развития западных стран со специфическими особенностями российского уклада, реализовать их, не ломая, а опираясь на все еще живые традиционные элементы социального устройства российского общества. Вместе с тем большинство отечественных специалистов, осмысливая историю России, роль и значение государства в ее становлении, пренебрегает историческим анализом природы российской власти и ее изменений на всем протяжении национальной истории. Понимая государство как основу национальной жизни, признавая за ним выдающуюся роль в огромной многонациональной и многоукладной (от экономики до культуры и быта) стране, они, тем не менее, оценивают развитие российской государственности крайне негативно. Фактически игнорируется то, что постепенный рост политической активности, концентрации властных прерогатив и управленческих функций в Центре был обусловлен совокупностью конкретно-исторических и природно-климатических факторов. Государство трактуется как постоянное препятствие индивидуализации человека, как главная причина так называемой «сервильности» общества.

Иными словами, в понятия «Россия» и «человек в России» вкладывается различный смысл и, естественно, по-разному характеризуется внутренние и внешние преобразования российской действительности, равно как и перспективы ее дальнейшего развития. В работе делается вывод, что все эти различия в общем то, укладываются в два традиционных направления: почвенничество и западничество, которые по-разному интерпретируют Россию, по-разному характеризуют пройденный Россией путь.

Западники рассматривают российскую историю как историю преодоления отсталости от Запада, начатую Петром 1 и не завершенную в ходе дальнейшего

развития. Особенность развития России с этой позиции лишь в том, что являясь, безусловно, европейской страной, она в то же время как бы осуществила в своем развитии симбиоз европейской и деспотической традиций, что и предопределило для России длительный и тернистый путь в западную цивилизацию.

Почвенники, рассматривая историю России, трактуют ее как развитие самобытных качеств, таких как православие, соборность, народность, определяющих историческую миссию России сохранять и множить духовные основы человечества. Главный упор здесь делается на изучении своеобразия, уникальности русской цивилизации, проистекающих из сущности русской нации, ее духовно-нравственных и психологических основ.

На взгляд автора, более взвешенным представляется понимание происходящих в современной России процессов в контексте традиционной русской философской и социально-политической мысли, которая многое сделала для преодоления бесплодного спора о том, что должно быть первичной самодовлеющей ценностью - политическое целое в лице государства, общности, коллектива или отдельная личность. Речь идет, таким образом, о русском консерватизме, опирающемся на органическое видение общества, направляющим свои основные усилия на выявление тех духовных основ, на которых только и может прочно и уверенно держаться тот или иной общественный строй, то или иное государство. Данное понимание в целом присуще классической русской мысли, но в первую очередь следует указать на работы славянофилов, К. Леонтьева, Л. Тихомирова, Б. Чичерина, С. Франка, П. Струве, чьи исследования социально-экономических и социально-политических феноменов были связаны с анализом общекультурных факторов русской истории. Эта позиция является результатом фундаментальных попыток понять Россию, выявить ее место в мире и тем самым как-то обосновать будущие перспективы страны. Россия осмысливается как проявление особого системного качества страны, разрушение которого не является необходимым, а существует лишь потребность в спецификации ответов на общие вызовы современности и, следовательно, в определении теоретической и практической реакции на них.

Социокультурный подход наиболее адекватен для глубокого и всестороннего изучения социальных порядков, существующих как результат процесса институционализации гражданского общества. Причем, по авторскому мнению, при сопоставлению любой теоретической формулы, относящейся к гражданскому обществу как таковому, должно приниматься в расчет следующее: 1) гражданское общество не существует до государства и вне государства, 2) именно государство, в пределах которого существует гражданское общество, дает ему должную защиту в том, что не противоречит принятым законам, 3) от государства гражданское общество вправе требовать защиты жизни, здоровья, безопасности людей, 4) на государство ложится обязанность осуществления социальных программ, смягчающих противоречия между материальным достатком одних и нищетой других, 5) государством, его внешней политикой и оборонной мощью только и может быть обеспечено само существование данного общества.

Такой подход к гражданскому обществу позволяет объяснить некоторые сущностные стороны его взаимодействия с государством и в настоящее время. Для России всегда была характерна гипертрофия государственной власти и национальной дисциплины. В культурно-цивилизационных традициях России государство всегда претендовало на роль своеобразного Демиурга общественных процессов. И в результате длительного исторического опыта у русских сформировался государственнический склад ума, который стал специфической особенностью русской ментальности. Поэтому для анализа русской государственности и ее отношений с обществом необходима культурно-историческая актуализация специфики отечественного государства, выяснение органических факторов его самостоятельности и большой независимости по отношению к обществу. Но при всем этом понимание ключевой проблемы современной России - отношений гражданского общества и государства - приобрело открыто конфронтационный характер, согласно которому гражданское общество представляет собой разновидность социальной самообороны от государства, от официальной власти. Однако диалектика отношений государства и общества, принципов господства и сотрудничества является основной константой мировой истории с момента разрушения архаичных обществ и появления общества политически организованного. И в этом смысле нет необходимости говорить о гражданском обществе вообще, поскольку это всегда особый «срез» вполне определенного, конкретного общества, совокупность его параметров, которые определяют динамику и характер его социальных отношений и властных институтов.

В работе показывается, что политическую модернизацию осуществило самодержавие, а не экономическая элита, как это было на Западе. И именно это обстоятельство предопределило последующую роль и значение государства в становлении и развитии общества, в том числе и его гражданских отношений на протяжении всей истории России. В российских условиях именно государство создавало те или иные ячейки гражданского общества. Все это свидетельствует об иной, чем на Западе, национально-культурной традиции, в которой формирование гражданского общества происходит как бы «сверху», под воздействием государства, хотя это и не отрицает самодеятельности населения. Доминирование государства, было значительно усилено в советский период русской истории, когда государство, с одной стороны, разрушило дореволюционные институты и ценности, а с другой стороны, видоизменив, сохранило многие ци-вилизационные элементы традиционного российского общества.

Все это имеет самое непосредственное отношение к современному состоянию страны. Развитие гражданского общества в направлении его современных форм невозможно без упорядочивания самого этого процесса В условиях радикальной трансформации общества отказ государства от всего того, что может стимулировать формирование современного гражданского общества, ведет к действительно отрицательной индивидуализации, разрушающей общество.

Таким образом, доказывает автор, в российском контексте понятие гражданского общества приобретает достаточно специфическое содержание, важ-

нейшие параметры которого определяются характером и динамикой политической власти. Поэтому главным становится анализ структуры всей совокупности связей между индивидами и их группами, а также тех «практик власти», которые обеспечивают артикуляцию их интересов или же защиту в повседневной жизни. Так понимаемое гражданское общество, т. е. как вполне публичная, институциональная сфера, как постоянный партнер организующего, инициирующего и стимулирующего государства, всегда существовало в России. В целом же подобным образом интерпретируемая особость России, не совпадает ни с ее славянофильским самовозвеличиванием, ни с ее западным самоунижением. Она просто означает другое, по сравнению с Западом, развитие. Эта особость нуждается не в специальной теории, а в приложении разных теорий к разным ее ипостасям.

Во втором параграфе «Гражданское общество в контексте трансформации современной России» автор показывает, что в настоящее время в е1ра-не наибольшее признание в силу разнообразны обстоятельств получила либерально-радикальная идейно-политическая трактовка гражданского общества, при которой оно рассматривается как полный аналог «общества рыночной демократии» с максимально ограниченными возможностями государства регулировать социальные процессы. При таком подходе «человек рынка» мыслится в качестве «базиса» всего общественного организма, в качестве принципа его существования, зафиксированного политическим, правовыми, культурными и прочими социальными институтами. Тем самым оказались заданными не только определенные нормы общественного порядка, но и крайности либерально-индивидуалистических принципов с их разъединением и превращением индивидов в не связанные друг с другом социальные «атомы».

Конечно, данная трактовка во многом была задана теорией трансформации, используемой для описания и анализа процессов перехода бывших социалистических стран к рыночной экономике и демократическим политическим институтам. Целью всех преобразований (с позиций этой теории) является установление институционального порядка, воспроизводящего реальность современных западных стран. В соответствии с этой целью должна произойти кардинальная реорганизация всей социальной жизни на принципиально новых для страны социальных основаниях. Соответственно и современные российские представления о гражданском обществе чаще всего базируются на отказе от анализа социокультурных факторов в пользу факторов социально-экономических и социально-политических.

В политической области реальное «ужимание» государства повлекло за собой не только потерю социальной управляемости, но и деградацию специфического корпоративного гражданского общества, которое сложилось в советскую эпоху. Приватизация придала частной сфере корпоративно-эгоистический характер с сильным криминальным оттенком. Публичная сфера, оставшаяся в наследство от советского периода, подверглась разрушению. Само нынешнее - многообразие независимых от государства общественных институтов, зачастую прямо противостоящих ему, совсем не свидетельствует о зрелости гражданско-

го общества. Отсюда чрезвычайная актуальность для России создания эффективных институциональных каналов взаимодействия государства и гражданского общества, наделения при этом государства преимущественными правами в регулировании социальных процессов и формировании самих структур гражданского общества.

По мнению диссертанта, речь должна идти не только о создании благоприятных условий для становления гражданского общества, но и о преодолении агрессивной и асоциальной формы его институтов. В современной России именно институты гражданского общества в значительной степени прямо или опосредованно препятствуют установлению законности и правопорядка в стране. Поэтому государство в этих условиях должно выступать не как противостоящая гражданскому обществу величина, а как необходимый институт общественной жизни, предотвращающий или ограничивающий появление таких форм организации населения, в которых групповые, частные интересы резко противоречат общественным, а деятельность подчинена собственному самосохранению.

Проведенный автором анализ позволяет утверждать, что усиление государственного начала обусловлено такими обстоятельствами, как актуализация потребности в интеграции общества, упрочение современных систем власти, универсализация государства как высшей формы организации самого общества на сегодняшний день. В конечном счете все они являются отражением многоплановых и противоречивых процессов продолжающейся дифференциации общества, развития необходимых систем социального обеспечения, формирования мирового экономического комплекса и новых политических императивов, а также многих других явлений, которые в своей совокупности увеличивают государственные функции как по горизонтали, так и по вертикали.

Значимость этого обстоятельства заключается и в том, что в современной российской действительности (как об этом свидетельствуют итоги многочисленных социологических исследований) у большинства граждан сохранилось стремление к общественному единству. Причем это единство должно, по их мнению, обеспечивать государство. Практически половина соотечественников убеждена в обязанности государства быть гарантом интересов именно общества, а не личности или группы. Таким образом, вырисовывается принципиально иная модель взаимоотношений личности и государства, нежели существующая на Западе, где государство выступает гарантом интересов, прежде всего личности в ее взаимоотношениях с обществом. Вместе с тем, подчеркивается автором, нельзя недооценивать и значимость гражданского общества, поскольку его сосуществование с государством всегда сложный диалектический процесс взаимоконтроля и взаимоограничения. Одновременно это отношения и взаимодополнительности: деятельность государства не корректируемая обратными связями, лишается информационного обеспечения и резко теряет свою эффективность. И если основу российского социального пространства по-прежнему составляют прежде всего властные отношения, эффективность власти, а не отношения собственности и эффективности экономики, как на Западе, то и разви-

тие российской модели гражданского общества будет идти главным образом в сфере властных отношений и скорее всего в соответствии с той национальной традицией, для которой была свойственна качественно иная система управления, - жесткая централизованная государственная власть и прямая, общинного типа демократия на местах.

Эти вещи хорошо объясняются институциональными теориями. Например, концепцией институциональных матриц С. Кирдиной. В этой концепции социальные институты трактуются как глубинные, исторически устойчивые основы социальной практики, обеспечивающие воспроизводство социальной структуры в разных типах обществ. А институциональная матрица - это устойчивая, исторически сложившаяся система базовых институтов, регулирующих экономические, политические и идеологические подсистемы общества. Институциональная матрица устойчива, инвариантна по отношению к внешним воздействиям и действиям социальных сил внутри страны. Ее устойчивость в первую очередь определяет «каналы», «русло», «исторический коридор» эволюции конкретного общества, общее направление социальных изменений. Поэтому, по мнению С. Кирдиной, развитие любого общества обеспечивается в первую очередь не столько ломкой тех или иных устаревших форм, сколько позитивным развертыванием свойственного ему социального содержания, максимальным развитием элементов, соответствующих его природе. В этом ключе Россию следует рассматривать не как традиционное общество, но как страну с качественно иным, по сравнению с западными странами, комплексом экономических, политических и идеологических институтов, а также соответствующих им ценностей, общественных норм и социальных правил.

Для успеха преобразований необходимо органическое взаимодействие социально-психологического с экономическим и политическим. Об этом свидетельствуют многие социологические исследования, в частности результаты всероссийских опросов, проведенных по заказу Фонда им. Эберта учеными РНИСиНП (опросы проводились с 1995 по 2000 год). В них констатируется, что в социально-политической области личные свободы и демократические формы организации общественной жизни важны для значительной части наших современников, но все же не являются для них решающими. У большинства они отступают на второй план, если этого требуют интересы общества. Это позволяет говорить о коллективизме россиян, который для основной массы населения не является инстинктивным коллективизмом, а сознательным ограничением индивидуальных прав для «общего блага». В этом проявляется, по мнению автора, не столько антидемократичность сознания граждан, сколько специфика российской культуры, Граждане не в тех или иных политических силах, а именно в государстве видят выразителя общих интересов. Вместе с тем у большинства населения выработалось стойкое убеждение, что основные институты общества действуют не на пользу народа, неэффективны, ими руководят коррумпированные и неумелые лидеры. Отсюда весьма низкая социальная и политическая активность граждан современной России, когда уровень непосредственной

включенности населения в реальный политический процесс не превышает 1-2 %.

Таким образом, автор приходит к выводу, что надежды на то, что демократические институты сами собой вырастут из свободы, оказались утопией. Демократические институты только в последнюю очередь могут быть рассмотрены как учреждения, в первую - это установления, нормы и правила, которые формируются действующими социальными субъектами на основе их коллективных представлений. Без подобных коллективных представлений невозможно создание организаций и формирование целей политики, которые объединяют людей для осуществления всего многообразия социальных функций. Совершенно ясно, что подобных институтов с относительно стабильной сетью структур идентичностей, обеспечивающих общие цели и интересы, в современной России пока нет.

Российский опыт преобразований в 90-е гг. оказался далеким от успеха, поскольку в массовом масштабе была применена негативная мобилизация людей, связанная в первую очередь с освобождением их от традиционных социальных и правовых норм

В третьей главе «Политические основы формирования гражданского общества» автор обращается к анализу характера взаимоотношений гражданского общества и государства в современных условиях.

В первом параграфе «Гражданское общество и государство: факторы институциональных отношений" отмечается, что взаимодействие гражданского общества и государства часто определяют понятием политического общества. Автор, опираясь на позиции Э. Арато и Дж. Коэн, показывает, что оно возникает на основе гражданского и объединено с ним рядом общих организационных и коммуникативных форм, которые институционализируются посредством прав. Политическое общество, таким образом, выступает как область пересечения государственной сферы и сферы гражданского общества, в которой существует некоторая общность структурных компонентов, свойственных им обоим. Со второй половины XX в. в связи с расширением поля деятельности институтов гражданского общества, с возникновением новых государственно-общественных образований, а также с развитием самого государства, расширяется сфера политического общества и возрастает его роль во взаимодействии гражданского общества с государством.

Соответственно содержание институциональных отношений гражданского общества и государства, по мнению автора, определяется способом стихийного или целенаправленного формирования различных структур, институтов и организаций, соответствующих как разнообразным интересам и формам активности граждан, так и требованиям нормативного порядка государства. Политическое общество здесь выступает как производное от гражданского и одновременно как органическое его дополнение, поскольку упорядочивает взаимодействие гражданского общества с государством и тем самым способствует развитию гражданского общества как целостной и многосоставной системы.

Автор в своем анализе основное внимание обращает на те структуры гражданского общества, чья деятельность в наибольшей степени связана с политикой - политические партии и группы давления, которые действуя на границе между социальными отношениями и политикой, обладают наибольшими ресурсами для преобразований и чья деятельность направлена не внутрь себя, а вовне, т. е. на взаимодействие с государством. Но в условиях социокультурной трансформации происходит размывание институциональной структуры гражданского общества, что проявляется в смешении частного и общественного, политического и частного. Поэтому, как показывается в работе, в трансформирующемся обществе невысока степень способности структур гражданского общества к самостоятельному преобразованию в сторону либеральной демократии. Автор доказывает, что трансформация требует не «устранения» из жизни гражданского общества государства, а радикальной модификации осуществляемых им функций и в первую очередь создание институциональных предпосылок для развития инициативы граждан в соответствии с демократическими нормами. Во-первых, потребность в активном государственном взаимодействии с гражданским обществом вызывается тем, что многие проблемы общественного развития в современных и все усложняющихся условиях не могут быть самостоятельно решены институтами гражданского общества. Во-вторых, в рамках общих условий «государственная немощь» в области федеративных отношений выступает одним из важнейших факторов, препятствующих формированию нового типа гражданского общества, поскольку процесс национально-государственного строительства еще далек в современной России от своего завершения. В-третьих, процессы институционализации взаимодействия гражданского общества и государства во многом зависят от качества и целей административно-бюрократического аппарата государства.

Процессы, которые протекали в национально-государственном строительстве в последнее десятилетие XX в. явно не способствовали формированию гражданского общества и развитию его цивилизованных отношений с государством. Это проявилось в противоборстве национально-государственных образований с Федеральным Центром по поводу свей суверенизации. Нынешний уровень институциональной децентрализации для России просто уникален. Здесь, конечно, сказывается воздействие многих факторов, но определяющим выступает кризис типа и формы государственного устройства, поскольку у элиты нет четкого представления о том, какой по своей сути должна быть сегодня федерация в России: конституционной, конституционно-договорной, симметричной или ассиметричной и т. д.?

Федеральная власть, судя по степени внимания к проблемам переустройства государственности, вполне осознает ее огромную важность и объективную необходимость ее конструктивного решения. Об этом свидетельствуют и конкретные действия президента В. Путина, с приходом которого к власти начался новый этап в развитии федеративных отношений. Ныне Центр стал определять вектор национальной политики, ТИП фе^ерощш и направление его развития. Но преодолевая ц е

СПспрбнг ( О» 900 Ш '

± зз

зованиях пока еще не нашел решения ряда серьезных проблем в сфере федеральных отношений: разграничение полномочий Центра и субъектов Федерации, создание упорядоченного правового пространства России, создание системы государственного управления с четко определенной компетенцией органов государственной власти разных уровней и т. д. Как показывает автор, это, безусловно, имеет важнейшее значение в институционализации гражданского общества, поскольку именно через установление федеративных начал происходит развитие свободы индивида, достигается реальное обеспечение прав и свобод гражданина.

Наконец, анализируется проблема «гражданское общество - административно-бюрократический аппарат государства». Автор констатирует, что пришедший на смену советской номенклатуре бюрократический аппарат РФ находится в процессе сложной эволюции. Характерной особенностью этого процесса является то обстоятельство, что верхушка аппарата является объектом соперничества конкурирующих политико-финансовых кланов, оказывающих реальное влияние на проводимую политику. Другой особенностью современного административно-бюрократического аппарата выступает патрон-клиентный характер отношений между различными уровнями управления. Сюда следует отнести и такие явления как корпоративизм и кастовость, формальный характер департизации управленческого аппарата, высокий уровень коррумпированности.

Проведенные президентской администрацией реформы государственной власти, вне всякого сомнения, были необходимы для укрепления государства, его как центральных, так и региональных структур. Вместе с тем внесенные изменения не всегда являются полезными для гражданского общества, а в некоторых своих аспектах несут, на взгляд автора, прямой вред общественному развитию. Например, дальнейшее усиление личной власти Президента резко снижает общественную пользу и эффективность преобразуемых или создаваемых публичных институтов, являющихся институтами современной демократии. Совет Федерации прямо превращен в чисто декоративный, фасадный демократический институт, основная деятельность которого сосредоточилась вокруг партикулярного лоббизма. В развитии многопартийности был принят закон о политических партиях, значительно расширивший возможности государственного регулирования и контроля, за деятельностью политических партий и т. д. Поэтому автор разделяет позицию А. Медушевского, для которого формирующаяся административная система, во-первых, сохраняет чрезвычайную самостоятельность и централизацию; во-вторых, реализует существующую и, по-видимому, объективную тенденцию к эмансипации административной власти в условиях явно недостаточных противовесов со стороны структур гражданского общества; в-третьих, сохраняет возможность противоположенной оценки данного развития как в пользу дальнейшей демократизации, так и авторитаризма.

Второй параграф '«Демократия и гражданское общество в России»

посвящен проблемам дёмСЙсрзИизации общественно-политической жизни со-

временной России. Автор исходит из того, что свободным человек становится не столько под воздействием рыночных отношений, сколько под воздействием политического, государственного развития общества. В этом контексте гражданское общество можно и нужно рассматривать как одно из условий становления и развития полноценной демократии, но не как единственный и определяющий фактор ее возникновения. Демократический потенциал гражданского общества определяется тем, что в его структурах и отношениях формируется понимание необходимости совместного участия граждан в политическом процессе. По справедливому замечанию А. де Токвиля, именно благодаря опыту политической деятельности люди получают представление о гражданских добродетелях и вырабатывают в себе готовность к сотрудничеству. Но само по себе даже развитое гражданское общество не гарантирует эффективных форм народовластия и стабильного развития общества, хотя без него и невозможна реальная демократия.

С точки зрения автора, выявить степень демократичности современного российского общества можно через анализ изменений, происходящих в настоящее время на трех уровнях социально-политической системы России: 1) управление (законодательная, судебная и исполнительная ветви власти); 2) представительство интересов общества (политические партии, группы интересов и другие структуры гражданского общества); 3) политическая культура граждан. По всем этим направлениям в стране есть определенные достижения и сдвиги. Но в целом неудача реформ вызвала рост антидемократических настроений населения. В России фактически не произошло установление демократического политического строя и население страны осознает это очень четко, чувствуя себя отстраненным от власти, оно дистанционируется от политического участия.

Другими словами, несмотря на сохраняющееся у значительной части общества позитивное отношение к демократии, перспективы последней в нынешней социально-политической ситуации выглядят достаточно неопределенно. В 2000 г., по данным РОМИР, с тем, что при демократической системе экономика развивается плохо, были полностью согласны 8,3 % респондентов, согласны -36,2 %, не согласны - 33,5 % граждан. 19 % опрошенных при этом выразили полную уверенность в том, что при демократических системах мало дела и много болтовни, согласны с ними - 43,6 % граждан. Мнение, что демократические системы не слишком хороши для поддержания порядка, полностью разделяют 13,5 % опрошенных, согласны с таким взглядом еще 40,2 % граждан и только 2,9 % опрошенных полностью не согласны с данным утверждением29.

В связи с этим автор показывает, что для исследования поскоммунистиче-ской трансформации России в первую очередь необходим анализ партий, партийной системы и групп давления как определяющих структур гражданского общества в осуществлении политического участия граждан. Это позволит по-

59 См: Рукавишников В.О. Какой Россия видится изнутри и издалека//Социалько-гуманитврные знания. 2003. №3. С.17.

нять причины низкого участия граждан в политической деятельности, которые не объясняются уровнем политической и электоральной культуры.

Многопартийность, это, конечно, самоорганизующийся феномен, но в систему, которая нужна демократизирующейся России, она сама по себе никогда не сложится. Этим процессом необходимо управлять. Особенности партийной системы современной России обусловлены качеством всей политической системы, в которой проявляется сущность власти и управления обществом. Если политический режим институционализировался как корпоративная организация, то он стал выразителем политического торга, при котором преобладают интересы олигархических групп, а не гражданского общества или даже государства. Как корпоративная организация политический режим обеспечивает деятельность политических кланов, использование государственных ресурсов в групповых интересах носителей власти и финансово-промышленных групп. В соответствие с этим большинство политических партий остается по сути дела в маргинальном положении и вне большой политики. К тому же источником происхождения большинства партий являются структуры исполнительной власти. А это ставит предельно жесткие границы для их деятельности и исключает любую политическую самодеятельность. То есть можно говорить о «партиях власти», которые выступают представителями исполнительной власти российского государства. Данные партии сегодня используются не только для управления электоральным процессом, но и в целях контроля, за работой региональных законодательных органов, а также для оттеснения конкурентов административно-бюрократического аппарата - крупного бизнеса. Другими словами, в лице «партий власти» мы видим образования, которые невозможно идентифицировать как политические партии. Все их функции, цели, задачи, способы применения ресурсов имеют один источник - задачу социального самосохранения бюрократии, корпоративной консолидации этого слоя. Это, можно сказать, сама власть, адаптированная к гражданскому представительству. Поэтому следует говорить не о партиях, а о корпоративно-администативных образованиях, выполняющих партийные функции и являющиеся частью политического режима, который выстраивает собственные механизмы регулирования поведения граждан.

Помимо политических партий, гражданское общество наиболее эффективно взаимодействует с государством через группы интересов, группы давления. Но лишь немногие из отечественных авторов отмечают тесную связь полно -ценной лоббистской деятельности с активностью гражданского общества. На взгляд диссертанта, группы интересов сейчас образуют как бы ядро российского гражданского общества, и хотим мы того или нет, именно они, наряду с политическим партиями, сыграют важную роль в становлении и развитии демократии в России. Система и практика лоббизма является одной из немногих возможностей для гражданского общества каким-либо образом влиять на решения государственной власти. И в этом смысле практика лоббизма сама по себе не противоречит и не исключает демократическую политику. Лоббизм выступает, на авторский взгляд, своего рода инструментом самоорганизации гра-

жданского общества, с помощью которого мобилизуются наиболее сильные его структуры.

Таким образом, в современной России отношения гражданского общества и государства не следует рассматривать односторонне, только через призму воздействия первого на второе. Здесь не менее (а в некоторых ситуациях и более) важна обратная связь - влияние государства на эволюцию и развитие современного гражданского общества. Российский исторический опыт показывает, что состояние государства, политической системы во многом предопределяет состояние гражданского общества.

В четвертой главе «Либерально-консервативная интерпретация гражданского общества в России» впервые с позиций российского либерального консерватизма предпринимается попытка осмыслить процесс становления новой российской социальной реальности, показываются причины востребова-тельности либерально-консервативных идей в настоящее время и обосновывается их плодотворность в практическом применении.

В параграфе первом «Либеральный консерватизм: базисные идеи и ценности» показывается, что собственный российский путь, по мнению его сторонников, должен сочетать достижения модернизационного развития западного типа со специфическим особенностями российского уклада, реализовать их, не ломая, а опираясь на все еще живые традиционные элементы социального устройства российского общества. Данное сочетание наиболее и последовательно выразил российский либеральный консерватизм конца XIX - первой четверти XX столетия, в котором достаточно четко проявилась специфика национальной России, ее особенности, сформированные всей ее тысячелетней культурой.

Либеральный консерватизм, на взгляд автора, является особой системой миропонимания и мировоззрения, оправдывающей лишь то социальное творчество, которое закреплено в традициях и абсолютных ценностях. Либеральный консерватизм есть особое мироощущение, основанное на понимании ценности наличного бытия, традиций народа, через которые человек осознает свою укорененность в жизни общества и государства.

Специфика либерального консерватизма наиболее четко проявляется в его отношении к государству. Он, сохраняя верность общему консервативному пониманию государства, полагает, что все значимые проблемы решаются при помощи государства. Поэтому с либерально-консервативной точки зрения, обеспечить государственное регулирование всех процессов трансформации значит, избежать в переходный период катастрофических результатов. В этом смысле для либерального консерватизма задачей является не строительство нового государства, а, скорее, придание ему такой формы, которая способствовала бы укреплению веры людей в собственные силы. Для этого подхода главное состоит в достижении не экономической, а социальной эффективности на основе артикуляции национальных средств и ресурсов в достижении значимых общественных целей.

Либеральный консерватизм не обособляет частную жизнь человека от жизни коллектива, сообщества, государства. Если для либерализма во всех его формах и направлениях мера всех вещей - действующий индивид, то либеральные консерваторы исходят из модели социального порядка, генетически связанного с исторической традицией. И человек, поэтому понимается как часть институционального порядка, где возможности ослабления его зависимости от общества ограничены. Свобода в либеральном консерватизме - это не самодостаточность автономного индивида, а свободно избранное подчинение вышестоящему порядку. Подлинное призвание человека - это отказ от произвольных интересов, интересы всегда обусловлены общественным благом.

Б. Чичерин, П. Струве, С. Франк и многие другие мыслители в своих работах указывают на ценность социальной солидарности и социальных добродетелей для сохранения и развития культуры, подчеркивая при этом ее национальный характер. Общество может существовать только признавая над собой объективные, имеющие онтологический статус высшие духовные реальности. Признание высших ценностей и целей, которым служит общество, объединяет людей. Лишь в служении «высшей правде», по мнению С. Франка, демократия может найти «гармоническое сочетание личной свободы с подчинением власти».

Таким образом, именно в приоритетности органического развития, преодолении абстрактных моделей, во внимании к реальности заключается важнейший исходный момент либерального консерватизма. Его ценность в том, что он переработал либеральную парадигму в части ее идей и принципов, имеющих общецивилизационное значение, на почвенном материале, с учетом конкретных нравственных идеалов, исторически сложившегося культурного опыта, в полном соответствии с явными и латентными ценностными установками национальной культуры. Все это обеспечивалось комбинированием в различных пропорциях таких культурных ориентиров, как универсальный прогресс и национальное развитие, свобода и ответственность личности, общественная самодеятельность и государственный патронаж, общечеловеческие и национальные, светские и религиозные ценности.

Другими словами, автор считает, что либерализм не единственное и далеко не оптимальное средство решения наших сегодняшних проблем и поэтому не следует преувеличивать преимущества и конструктивный потенциал его модели общественного развития. Либеральный консерватизм, питаемый естественным желанием нормальной жизни, - это реальная, набирающая силу социокультурная тенденция. В настоящее время либеральный консерватизм, представленный различными идеями, ценностями и идеалами в разных областях повседневной жизни, еще не стал той консолидирующей силой, которая могла бы вывести общество из тупика. Но он содержит в себе идеал, который перефразируя В. Шубарта, способен освободить человечество и от эгоистического индивидуализма, и от коллективизма массового человека.

Таким образом, либерально-консервативная интерпретация общества, на взгляд автора, наиболее адекватна российской культуре в целом. Она выражает в соответствии с социокультурными традициями систему отношений между гражданским обществом и государством, а также определяет роль и значение государства в истории российского общества на всем ее протяжении с опорой на «солидарность», «свободу» и «служение». Либеральный консерватизм не отрицает возможности преобразования общества и человека, не отрицает саму социально-преобразовательную деятельность, но требует при этом опираться на историческую традицию.

Во втором параграфе «Социальные основы либерального консерватизма в современной России» автор показывает, что либеральный консерватизм, опираясь на ценностные механизмы интеграции общества, реально может обеспечить его сплочение на основе патриотического сознания. Действительно рост либерально-консервативного сознания в России обусловлен стремлением большинства к «закону и порядку». Либерально-консервативная идея может объединить сегодня всех тех, кто не принимает перспективу «обрушения» страны в «третий мир». И прямой реакцией на западнические увлечения последних лет стало формирование во второй половине 90-х гг. консервативной волны с ее доминантной идеей возвращения к «исконно российским» представлениям и ценностям. Отсюда и актуальность в современной России либерально-консервативного мировоззрения, обусловленного не только условиями нынешнего этапа развития страны, массовой реакцией на происходящие перемены, но и фундаментальными константами вековой российской культуры.

В настоящее время многие политики и ученые считают, что именно либеральный консерватизм может стать идеологией для России XXI в., а консервативная составляющая уже сейчас характерна для всего политического спектра, хотя и без четкого идеологического обоснования. Но дело даже не в этом, а в том, что многие исследователи фиксируют наличие в общественном сознании традиционных основ культуры, как связанных с особенностями русского национального характера, так и обусловленных историческим развитием страны. Эти основы, несмотря на все радикальные изменения, происходившие с обществом, сохраняются от поколения к поколению. Например, рассматривая политическую культуру, неизбежно приходишь к выводу, что верховная власть в России вне зависимости от режимов и идеологий, от наличия или отсутствия демократических ритуалов традиционно имеет авторитарный характер, независимо от того, кто его олицетворяет, - царь, вождь или президент.

Либеральный консерватизм означает не просто возврат к прошлому, но и определенный проект переустройства общества, проект на иных началах, чем тот, что реализуется современными либералами. Таким началом и смыслообра-зующим элементом для него, по мнению автора, выступает традиция, понимаемая как сохранение и развитие всего ценного, что было накоплено народом за всю его историю, и реконструкция политических институтов в соответствии с этими культурно-историческими ценностями. Стремление не разрушать историческое прошлое народа, но, напротив, способствовать его актуализации, его

обращенности к национальной идее очень важно в современной России. И либеральный консерватизм в своей модели общественного развития стремится преодолеть ограниченность одностороннего коллективизма и одностороннего индивидуализма, пытается найти «золотую середину» между всесилием государства и суверенитетом гражданского общества, и главное связать воедино -прошлое и настоящее страны.

В диссертации показывается, что все основные идеи либерального консерватизма в современной России поддерживаются большинством граждан, о чем свидетельствуют в частности результаты различных социологических исследований. Например, по данным РНИСиНП от 2000 г., идее сильного государства отдают предпочтение 94,9 % сторонников коммунистов, 80,7 % русских националистов, 81,4 % сторонников «Единства» видят реализацию этой идее в сильном президенте. 78,1 % граждан настаивают на том, чтобы продолжить реформы иначе30.

Реальные изменения в экономике, политике, системе государственного управления нуждаются в ценностном обосновании, поскольку именно система ценностей, формирующая мировоззрение людей, может выступать и как фактор, ускоряющий развитие, и как трудно преодолимый барьер на пути такого развития. Институциональные преобразования, как уже говорилось, становятся действительно необратимыми только тогда, когда они восприняты обществом и закреплены в системе ценностей, на которые ориентируется большинство. Поэтому переход российского общества к более свободному состоянию в ближайшей перспективе вряд ли будет определяться принципами классического либерализма, скорее это будет либерально-консервативное движение к большей свободе на основе понимания свободы базовыми социальными группами российского общества и на основе одновременного усиления роли государства в защите провозглашенных им же прав. Только в этих условиях, на взгляд автора, станут востребованными «самостоятельность», «независимость», «выбор», «право», «закон» и прочие характеристики свободы в ее западной интерпретации. Вместе с тем, по мнению автора, следует признать, что за последние десятилетие отечественные реформаторы так и не осознали необходимости серьезного учета традиционного, антилиберального фактора, характерного для большинства населения страны. Ими даже не был поставлен вопрос о важности изучения родной «почвы», выделения в ней как элементов, которые необходимо нейтрализовать, так и элементов, которые способны существенно расширить поле либеральных преобразований. Поэтому прагматическая, неидеологизиро-ванная ориентация населения в условиях городской культуры по существу опирается на либерально-консервативный ценностный комплекс, включающий в себя «свободу», «личный успех», «благосостояние», которые объединяются в обыденном сознании с традиционными ценностями - «авторитетным государством», «социальной справедливостью», «семьей» и т. д. Эти ценности в контексте утилитарно-прагматических установок не входят в противоречие между собой и могут служить успеху трансформации всего российского общества.

30 См.: Либеральный консерватизм история и современность. М, 200!. С. 102.

Соответственно более конструктивной в существующей ситуации представляется позиция либерального консерватизма, связывающая процесс выработки обществом механизмов саморазвития и самосовершенствования с активизацией индивидуальных усилий всех его членов, а также позволяющая вернуться к исторической роли государства в общественном развитии в России в целом и особенно в развитии, ее экономики. Это диктуется и тем, что современное государство не может «раз и навсегда» определить круг своих задач, детерминированных заявленными «прогрессивными» идеями.

В третьем параграфе «Либерально-консервативная перспектива российского гражданского общества» обосновывается необходимость переосмысления существующей российской реальности, как в ретроспективном, так и перспективном направлениях. Конечно, в данном случае аргументацию автора вряд ли можно рассматривать как исчерпывающую, но дело заключается в том, что процесс дезинтеграции единого государства является реальностью, которая становится результатом как объективно протекающих процессов, так и грубых ошибок нынешней политической элиты. Если же отвлечься от крайностей, хотя они и выглядят вполне правдоподобно, то реально сложившаяся ситуация означает в первую очередь полный провал той политики, которая проводилась последние полтора десятилетия и была обусловлена целями модернизации. Общепризнанной оценкой макросоциального эффекта радикально-либерального реформирования стало мнение о том, что социальная цена этих преобразований непомерно высока для российского общества. Социальная неэффективность реформ прямо требует отказаться от либеральной риторики, ставшей контрпродуктивной для общества, и выйти на новые социальные приоритеты, которые смогут поддержать имеющийся пока потенциал российских граждан.

К настоящему моменту проявилось фундаментальное социально-политическое противоречие: государство политикой реформ противопоставляет себя обществу, а общество, исчерпав внутренние резервы выживания, требует смены курса государственной политики, которая подчас не имеет ничего общего с национальными интересами России и ее народов. Поэтому продолжает развертываться процесс тотальной социально-политической отчужденности, обусловленной двумя потоками негативных явлений - социальной деградацией общества и политическим отчуждением населения от власти.

Данные результаты связаны, по мнению автора, с ущербной методологией социально-политического и экономического реформирования. Во-первых, полное неприятие других точек зрения, игнорирование общественного мнения, использование двусмысленной формулы «альтернативы курсу реформ нет». Во-вторых, популистская демонстрация энергичности принимаемых мер, которые большей частью направлены на «латание дыр» и исправление правительством собственных же ошибок. В-третьих, абсолютизация монетаристских способов решения проблем, когда «социальная цена» финансовой стабилизации изначально исключается из анализа. В-четвертых, основной груз реформ по-прежнему ложится на наименее социально защищенные слои населения.

В целом в работе делается вывод, что патриотизм может стать важным политическим ресурсом новой власти. Поскольку либеральная и коммунистическая идеологии в современной России уже «отыграны» и в значительной степени исчерпали свои ресурсы, то скорее всего именно просвещенный патриотизм в сочетании с идеей социальной справедливости будет востребован обществом и выйдет на первый план в ближайшее время.

В этих условиях для России наиболее адекватной будет модель современного социального государства, так как она наиболее близка нашей исторической практике государственного устройства и менталитету народа. Автор отмечает, что основные принципы социального государства в целом корреспондируются с главными идеями либерального консерватизма. Во-первых, принцип экономической свободы человека. Во-вторых, принцип участия в управлении (его еще называют экономической демократией). В-третьих, принцип ответственности всех членов общества за положение дел. В-четвертых, принцип ответственности государства за игру рыночных сил, за выработку и соблюдение правил поведения на рынке, за создание соответствующих условий для упорядоченного течения экономической и социальной жизни общества.

В конечном счете социальное государство ориентировано на укрепление семьи, на духовное, культурное и нравственное развитие граждан, на бережное отношение к прошлому, на сохранение самобытных национальных и исторических традиций. Оно обеспечивает правовую и социально-политическую защищенность свободы и независимости человека, неотделимую в свою очередь от общественного благополучия. Но здесь очень четко нужно видеть права и границы допустимой деятельности человека и государства, видеть условия, при которых они сотрудничают, а не противостоят, при которых творческий труд поощряется, а социальный паразитизм становится если не невозможным, то хотя бы затруднительным.

На взгляд автора, обретению Россией достойного места в мировой системе будет способствовать ориентация на такие цели и этнокультурные доминанты, которые создают систему ценностей, формирующих консолидированную идеологию. А в качестве ее составных элементов можно выделить патриотизм, который позволит избежать нынешней идеологической растерянности, державность, которая выступает социокультурной доминантой, ценности закона, свободы, религии и собственности. Все эти ориентации в той или иной степени соответствуют традиционным российским ценностям: стабильности этических ориентиров, государственническому «инстинкту» русских, их консерватизму, установке на коллективное производство, обостренному чувству социальной справедливости, доминированию духовного начала над материальным и т. д. В этом идеологическом центризме, таким образом, содержится формула, как внутреннего согласия, так и возможность достойного ответа на внешние вызовы.

Следует подчеркнуть, что без объединяющей людей идеи их не поднять на борьбу за возрождение страны. Архетип народа складывался веками и его по

чьему-то желанию не изменить. Духовная составляющая российской культуры, также как и государственность является частью национального характера народа, его представлений о качестве жизни. Фактически, это предопределено всей историей развития страны, ее сложным географическим, этническим, конфессиональным и другими факторами, которые сделали Россию именно Россией.

В заключении сформулированы основные выводы диссертационного исследования, намечены перспективные направления дальнейшего изучения проблемы.

Основные публикации по теме диссертации:

Монографии:

1. Федотов А.С. Либерально-консервативный феномен современной России. - Саратов- Из-дат. центр СГСЭУ, 2003. -11,3 п. л.

2. Федотов А.С. Гражданское общество: проблемы развития и современные формы. - Саратов: Издат. центр СГСЭУ, 2004. -12 п. л.

Публикации в изданиях, утвержденных ВАК:

1. Федотов А.С. Социокультурная трансформация современной России // Вестник СГСЭУ. 2003. №6.-0,6 п. л.

2. Федотов А.С. Идея гражданского общества и постсоциалистическос развитие России // Вестник СГСЭУ. 2004. № 8. - 0,6 п. л.

Научные статьи:

1. Федотов А.С. О понятии «гражданское общество». - Деп. В ИНИОН. № 47022 от 14. 09. 1992. - 0,5 п. л.

2. Федотов А.С. Политический центризм модели и понимание // Интеллигенция и либерализм в России. Межвузовский научный сборник. - Саратов: Изд-во СГТУ, 1995. - 0,25 п. л.

3. Федотов А.С. Особенности эволюции гражданского общества // Человек. Общество. Мир. -Саратов: Изд-во СГТУ, 1996. - 0,1 п. л.

4. Федотов А.С. Своеобразие современного российского государства // Человек в социокультурной системе. - Саратов: Изд-во СГТУ, 1996. - 0,1 п. л.

5. Федотов А.С. О гражданском обществе в России // Декада науки. Материалы 58-й науч. Конф. СГТУ (10-20 апреля 1995 г.). Гуманитарный учебно-научный центр. Выпуск 1. - Саратов: Изд-во СГТУ, 1996. - 0,25 п. л.

6. Федотов А.С. Идея гражданского общества в современной России // Человек в социокультурном мире. Часть 1. - Саратов: Изд-во СГТУ, 1997. - 0,25 п. л.

7. Федотов А.С. Отношения государства и гражданского общества как основы устойчивого развития России // Некоторые проблемы социально-политического развития современного российского общества. Ч. 1. - Саратов, 1997. - 0,1 и. л.

8. Федотов А.С. Электоральные доминанты гражданского общества // Человек в социокультурном мире. Часть 5. - Саратов: Изд-во «Слово», 1998. - 0,25 п. л. ,

9. Федотов А.С. Эвристические аспекты концепции гражданского общества // Пространство цивилизаций и культур на рубеже XXI века. - Саратов: изд-во «Слово», 1998. Ч.З. - 0,25 п. л.

10. Федотов А.С. К пониманию генезиса гражданского общества // История. Общество. Личность. - Саратов: Изд-во «Слово», 1998. Ч. 1. - 0,25 п. л.

11. Федотов А.С. Постсоциалистическая Россия: проблемы гражданского общества // Человек и власть в современной России:- Саратов: Издат. центр СГЭА, 1998. - 0,5 п. л.

12. Федотов А С. Институциональные основы гражданских отношений в современной России // Философия-Наука-Культура-Творчество: - Саратов: Изд-во поволж. межрегион. учеб. центра, 1999. - 0,25 п. л.

13. Федотов А.С. Проблемы развития гражданского общества в конце XX столетия // Права человека: пути их реализации: - Саратов, 1999.. Часть 1. - 0,2 п. л.

14. Федотов А.С. Национальные основы российской государственности // Социокультурные измерения существования человека. - Саратов: Изд-во СГТУ, 2000. - 0,25 п. л.

15. Федотов А.С. Гражданское общество и проблемы социокультурной трансформации // Интеллигенция и проблемы формирования гражданского общества в России: Тезисы докладов Всероссийской конференции. 14-15 апреля 2000 г. - Екатеринбург, 2000. - 0,2 п. л.

16. Федотов А.С. Идея гражданского общества в либерально-консервативном контексте // Становление институтов гражданского общества: - Саратов: ПАГС, 2000. Часть 1. - 0,5 п л.

17. Федотов А.С. Либерально-консервагивная интерпретация проблем реформирования России // Человек и власть в современной России: - Саратов: Издат центр СГСЭУ, 2000. Вып. 3. - 0,5 п. л.

18. Федотов А.С. Гражданское общество как объект научной интерпретации // Электронный internet - журнал «Поволжский гуманитарный журнал». 2000. Вып. 2. - 0,6 п. л.

19. Федотов А.С. Проблемы современной российской государственности // XXI век. Россия: Выбор пути. - Саратов: ГУЛ «Типография № 1», 2000. - 0,25 п. л.

20. Федотов А С. Проблема национальных интересов современной России //Перспективы социальной эволюции современного общества - Саратов: Изд-во «Юл», 2001. - 0,25 п. л.

21. Федотов А.С. К своеобразию социокультурных основ российского гражданского общества // Перспективы социальной эволюции современного общества. Межвузовский научный сборник. - Саратов: Изд-во «Юл», 2001. - 0,25 п. л.

22. Федотов А С. Франк как идеолог либерального консерватизма // Человек и власть в современной России: - Саратов: СГСЭУ, 2001. Вып 4. - 0,5 п. л.

23. Федотов А. С. О российской модели гражданского общества // Фундаментальные исследования в области гуманитарных наук: Конкурс грантов 1997 года: Сб. рефератов избр. работ. - Екатеринбург: Изд-во Урал, ун-та, 2001. - 0,25 п. л.

24. Федотов А С. Социальные основы либерального консерватизма в современной России // Современная картина мира: общество, время, пространство. - Саратов: Изд-во «Юл», 2001. -0,25 п. л.

25. Федотов А.С. Российский контекст гражданского общества // Проблемы социального управления: Вып. 2. - Саратов: СГСЭУ, 2001. - 0,7 п. л.

26. Федотов А С, Дурнов А.В. Либерально-консервативная интерпретация развития российского общества // Власть. 2001. № 10. - 0,5 п. л.

27. Федотов А.С. Либерально-консервативная перспектива современной России // Вузовская наука начала XXI века, гуманитарный вектор: Философия. История. Социология. Политология. Культурология и искусствоведение: Екатеринбург: Изд-во Урал ун-та, 2002. - 0,25 п. л.

28. Федотов А.С. Трансформация современной России: возможности и пределы//Власть. 2002. №12.-1 п. л.

29. Федотов А.С. Либеральный консерватизм П. Б. Струве: стратегия для современной России // Человек и власть в современной России: - Саратов: СГСЭУ, 2003. Вып. 5. - 0,5 п. л.

30. Федотов А С. О гражданском обществе в СССР // Человек и власть в современной России: - Саратов: СГСЭУ, 2004. Вып. 6. - 0,5 п. л.

ФЕДОТОВ АЛЕКСАНДР СЕРГЕЕВИЧ

ГРАЖДАНСКОЕ ОБЩЕСТВО В РОССИИ: ПАРАМЕТРЫ АДЕКВАТНОЙ МОДЕЛИ.

23.00.02 - политические институты, этнополитическая конфликтология, национальные и политические процессы и технологии

АВТОРЕФЕРАТ Диссертации на соискание ученой степени доктора политических наук

Автореферат

Подписано в печать It НОУ Формат 60x84 1/16

Бумага типогр. № 1 Гарнитура «Times»

Печать офсетная Уч.- издат. л.

Заказ ЗбО Тираж 120 экз.

Издательский центр Саратовского государственного социально-экономического университета 410003, г. Саратов, ул. Радищева, 89.

»253 9 1

Оглавление научной работы автор диссертации — доктора политических наук Федотов, Александр Сергеевич

Введение.

Глава 1. Гражданское общество как объект научной интерпретации

1.1. Генезис идеи и понятия «гражданское общество».

1. 2. Современные трактовки концепций гражданского общества.

Глава 2. Феномен гражданского общества и социальные реалии современной России

2. 1. Гражданское общество и социокультурные особенности России.

2. 2. Гражданское общество в контексте трансформации "" современной России.

Глава 3. Политические основы формирования гражданского общества

3.1. Гражданское общество и государство: факторы институциональных отношений.

3. 2. Демократия и гражданское общество в России.

Глава 4. Либерально-консервативная интерпретация гражданского общества в России

4. 1. Либеральный консерватизм: базисные идеи и ценности.

4. 2. Социальные основы либерального консерватизма в современной России.

4. 3. Либерально- консервативная перспектива российского гражданского общества.

Введение диссертации2004 год, автореферат по политологии, Федотов, Александр Сергеевич

Актуальность темы исследования. Идея гражданского общества на протяжении последних десятилетий получила самое широкое распространение. К настоящему времени опубликованы сотни авторских и коллективных монографий, сборников, статей и материалов, прямо связанных с проблематикой гражданского общества. В становлении гражданского общества, политической демократии и социальной защищенности личности, сегодня видится реальный выход из сложившейся ситуации. А исследование гражданского общества предполагает рассмотрение таких фундаментальных проблем, как соотношение личности и общности, личности и общества, личности и государства, общества и государства, а также путей реализации таких базовых ценностей жизни, как свобода и справедливость, равенство и солидарность. Изучение гражданского общества - это, фактически, анализ социальных процессов, позволяющих понять основные механизмы прогресса свободы человека в современном мире. Именно поэтому одной из актуальных задач является анализ гражданского общества как сложной и целостной системы, отражающей наиболее значимые черты современного общества в целом. А это требует взглянуть на поставленную проблему в общем контексте современного социального развития, трансформации западной модели гражданского общества и ее вариантов вне европейского мира, т. е. увидеть своеобразие данного феномена в иных социокультурных условиях.

Таким образом, проблематика гражданского общества вызывает не только академический, но и практическо-политический интерес. К сожалению, данное обстоятельство накладывает серьезный отпечаток на теоретическую интерпретацию этого феномена, поскольку в его осмыслении зримо проявляются политические пристрастия и идеологическая заданность, конъюнктурная актуализация отдельных ценностей существующих представлений в ущерб непредвзятому анализу самого гражданского общества и исторических представлений о нем. Именно поэтому много публикаций информационно-описательного характера, содержащих ситуационные выводы и оценки, а также модели и формулы, имеющие слабое аналитическое обоснование и предлагающие неверные практические рекомендации.

Вместе с тем из множества дискуссионных моментов, встречающихся в трактовке содержания гражданского общества, диапазон которых колеблется от полного отрицания его эффективности в качестве конкретной модели социально-политической практики до некоторых частных моментов его понимания, для современной России, по нашему мнению, особый интерес представляют вопросы, связанные со способностью российского общества к самоорганизации и автономизации от государства, с выявлением субъектов, формирующих гражданское общество, с применимостью западной модели гражданского общества для воплощения в России, с выяснением характеристик современного типа гражданского общества, т. е. всего того круга проблем, которые имеют огромное политическое значение для будущего страны.

Иными словами, проблематика гражданского общества в ином социокультурном контексте предполагает анализ фундаментальных вопросов, фиксирующих специфику российской цивилизации, обращающихся к лпституциональным основаниям гражданского общества в современной России и, наконец, актуализирующих проблемы «разрыва-преемственности» между дореволюционной Россией и Советским Союзом, Советским Союзом и постсоциалистической Россией. Без их анализа вряд ли возможно продуктивное рассмотрение ключевых вопросов состояния российского общества в настоящий момент, поскольку элементы гражданского общества всегда вырастают на базе тех институтов и принципов общежития, которые складываются в традиционных сообществах и имеют многовековую историю. Именно культурно-цивилизационное своеобразие обществ, определяемое той или иной устойчивой доминантой ценностей, непосредственно влияет на весь смысл жизнедеятельности человека и отражается в повседневной деятельности масс.

При таком подходе перспективу гражданского общества в России следует рассматривать не с позиций поверхностного западничества, а принципиально иначе. Она должна быть содержательно увязана с конкретной ситуацией и вместе с тем с национальными культурно-историческими традициями, в которых государство, эгалитаризм, предпочтение коллективу всегда были определяющими для национальной самоидентификации. И здесь можно согласиться с теми авторами, которые считают, что на протяжении всей своей истории Россия развивалась в целом по «европейскому пути», хотя в этом процессе с самого начала проявились качественные особенности, связанные со спецификой русской культуры1. Гражданское общество тем самым не является для нас чем-то чуждым, скорее, оно естественно и органично, но его конкретные формы, вне всякого сомнения, были иными, чем на Западе.

Обращение к своеобразию России является обращением не ради только самого своеобразия, а скорее это попытка расширения возможных альтернатив выхода из системного кризиса сегодняшнего дня. Необходимо это также и для восстановления связи с национальным духом народа, его образом и строем жизни, вековыми социальными и политическими традициями, ибо нужны «целые века для образования какого-нибудь политического режима и точно так же нужны века для его изменения» . Нельзя пренебрегать базовыми, первичными структурами массового национального сознания, формирующими характер народа. Новая государственность в любом случае будет опираться на традиционные социокультурные и политические ценности общества. В каких формах это произойдет, будет зависеть от всей совокупности разнопорядковых факторов как прошлого, так и настоящего.

Прошедшее десятилетие преобразований показало, что механическое перенесение западных экономических и политических структур на иную социокультурную почву ведет лишь к деградации социальных отношений, дез

1 См., напр.: Миронов Б. Н. Социальная история России периода империи (XVIII — начало XX в.): В 2 т. СПб., 2000.

2 Лебон Г. Мнения и верования толпы // Философская и социологическая мысль. 1991. № 6. С. 123. организации социальных субъектов, резкому обострению существующих и порождению новых социальных противоречий и, в конечном счете, к снижению качества мотивации любой человеческой деятельности. Всегда существует прямая зависимость развития общества от совокупности социальных институтов, сформировавшихся в ходе его многовековой эволюции и придающих той или иной стране неподражаемое своеобразие. В связи с этим перспектива гражданского общества в России должна рассматриваться не с позиций теоретического монизма, как это обычно происходит сейчас, а совершенно иначе. Она должна быть содержательно увязана с конкретной ситуацией и вместе с тем с цивилизационной органикой России, а не проявляться в попытках массовой инфильтрации западных институтов гражданского общества, да к тому же еще во многом и в их иллюзорно-утопическом варианте.

Вместе с тем в настоящее время основная задача заключается в формировании такого типа гражданского общества, который был бы адекватен и современной эпохе. Именно этим должны определяться способы преобразования России. На наш взгляд, реалистический учет объективных тенденций мирового развития не требует разрушения собственных цивилизационных основ, скорее, наоборот, в них на институциональном уровне должны быть проведены преобразования, соответствующие современным техническим и организационным достижениям Запада. И это вполне возможно, поскольку опыт ряда государств (Японии, Китая, Индии и др.), которые отвергли вес-тернизацию, но тем не менее, модернизируясь, превратились в современные общества, свидетельствует о том, что сохранение своей цивилизационной самобытности не препятствует эффективному экономическому развитию. А в нашем случае сложившаяся критическая ситуация во многом обусловлена именно нашим неумением или нежеланием совместить необходимую модернизацию основополагающих факторов социальной жизни с национальными особенностями российской культурно-исторической традиции.

С этой точки зрения принципиальную важность имеют не либеральные, а консервативные представления, опирающиеся в первую очередь на «почву», на национальные традиции и особенности. С другой, можно сказать, что современный консерватизм на Западе выступает прямым наследником классического либерализма, поскольку именно он на рубеже 1970-1980-х гг. поднял «на щит» ценности рынка, конкуренции и предпринимательства. Именно неоконсерватизм выступил за более широкое и гибкое применение рыночных принципов, за ориентацию на индивида с его личной инициативой, предприимчивостью и активностью, за устранение бюрократических излишеств и придание максимальной гибкости регулирующим государственным механизмам для более эффективного развития современного общества.

Говоря о консерватизме и возможности применимости его логики социального развития к условиям современной России, следует выделить главное обстоятельство, которое в целом и делает его столь важным и актуальным для нас. Здесь имеется в виду то, что само наше общество по-прежнему не либерально и все преобразования происходят в условиях нелиберальной среды. Соответственно наиболее оптимальным в сложившихся конкретных условиях будет «либеральный» или «умеренный» консерватизм, который вобрал в себя многое из либерализма, связанное со статусной позицией человека в развитом обществе. Вместе с тем опираясь на представления об обществе как естественном продукте истории, либеральный консерватизм не допускает пренебрежения историческим опытом, национальным укладом жизни, привычками и обычаями народа. Для него ключевыми являются две основные идеи: во-первых, это идея отношения к реальности как к ценности и, во-вторых, это идея традиции как универсального механизма воспроизводства общества в меняющихся социально-исторических обстоятельствах.

В этом ^смысле идеология либерального консерватизма, в том числе и как специфической российской попытки соединить достижения западной цивилизации с национальными традициями и опытом, по нашему мнению, является реальным направлением реформирования общества в соответствии со сложившейся системой социальных ценностей, норм и способов поведения, и позволяет органически сочетать историко-культурные традиции России с необходимым социально-политическим обновлением общественной жизни.

Таким обр&зом, в основе исследования лежит идея о том, что в любой современной стране, наряду с государством, в том или ином виде фактически t существует и гражданское общество. Естественно, органичное и целостное гражданское общество с позиций европейской традиции возникает далеко не везде и не всегда, поскольку этот процесс зависит от разных способов утверждения свободы личности и гражданских ассоциаций, а они в свою очередь обуславливают его конкретно-исторические формы. Множество цивилизаци-онно-культурных типов современного мира предопределяет и разные формы становления и развития гражданских отношений. Главное же заключается в том, что без зрелого гражданского общества невозможно эффективное решение насущных проблем людей3.

Степень научной разработанности проблемы. Как свидетельствуют многочисленные публикации, одной из актуальнейших проблем сегодняшней России является становление и развитие гражданского общества. Обращение к этой фундаментальной идее классической и современной науки представляется попыткой не просто теоретически осмыслить «переходные» процессы, но и обосновать принципы демократического переустройства общества, выйти на основополагающие факторы современной цивилизации.

В отечественной науке проблематика гражданского общества разрабатывается К. Гаджиевым, 3. Голенковой, И. Кравченко, Н. Матузовым, В. Вы-рывдиным, А. Володиным, Б. Замбровским, М. Ильиным, Б. Ковалем, С. Перегудовым, В. Хоросом, А. Хлопиным, К. Холодковским, Е. Рашков-ским, Ю. Красиным, А. Галкиным, Г. Вайнштейном, Ю. Резником, В. Витю-ком, А. Кальным, Т. Ворожейкиной, А. Одинцовой, С. Серебряковым, Ю.

3 См.: Путин В.В. Послание Федеральному Собранию Российской Федерации // Российская газета. 2004.27 мая.

Васильчуком, В. Смольковым, А. Чернышевым, В. Пуляевым, А. Сунгуро-вым и многими другими. Также к настоящему времени много защищено диссертационных исследований, посвященных данной проблематике. В них анализируются самые разные области жизни гражданского общества, его структура, уровни, отношения. Ставятся задачи выявления онтологических, аксиологических и эвристических характеристик современных версий концепции гражданского общества4.

Вместе с тем анализ специальной литературы как российской, так и зарубежной показывает, что, тем не менее, еще не выработана единая система представлений о гражданском обществе, не определены границы этого феномена, его внутренняя институциональная структура, специфика отношений с другими элементами социальной системы. По-прежнему дискуссионными остаются вопросы формирования и существования гражданского общества, его исторических типов и форм, взаимодействия гражданского общества с государством, наконец, сущности самого этого общества. Отсутствие целостной концептуальной разработанности проблематики гражданского общества отрицательно сказывается на проводимых в стране преобразованиях, резко искажает систему социальных ценностей. Например, в настоящее время у исследователей мы встречаем полярные подходы к самой идее гражданского общества: одни отрицают наличие какого-либо ее значения в настоящее время, скептически оценивают ее эффективность в качестве конкретной модели социальной практики, хотя и признают ее привлекательность как политиче

4 См.: Ларина Л. А. Гражданское общество и демократическое государство: истоки взаимодействия: Дис.канд. филос. наук. Саратов, 2000; Левитина Ю. И. Правовое государство и гражданское общество в концепциях российских либералов: Дис.канд. полит, наук. М., 2000; Шулепов А. В. Гражданское общество: социально-политические проблемы становления: Дис.канд. полит, наук. М., 2001; Рудыка Н. А. Гражданское общество: сущность и проблемы становления в условиях политической модернизации России: Дис.канд. полит, наук. М., 2001; Нагеева С. К. Гражданское общество в политическом измерении: Антропологический подход: Дис.канд. полит, наук. М., 2002; Руденкин В. Н. Гражданское общество в условиях политической трансформации России: Субъектное и структурное измерения: Дис.доктора полит, наук. Екатеринбург, 2002; Струсь К. А. Государство и гражданское общество: Проблемы правового взаимодействия в России: Дис.канд. юрид. наук. Саратов, 2003; Нилус Г. Н. Гражданское общество В России: социально-философский анализ: Дис.канд. филос. наук. М., 2003 и другие. ского лозунга в особых условиях5; другие, наоборот, в гражданском обществе видят достаточно разработанную аналитическую категорию, способную многое объяснить в современных социальных процессах и утверждают, что перспективы развития России однозначно зависят от меры и глубины усвоения основ гражданского общества6. В последнем случае гражданское общество часто представляется синонимом «хорошего» общества и рассматривается как обетованный мир рациональности и консенсуса.

Такая ситуация во многом также связана и с преобладанием в отечественной научной мысли нормативного представления о гражданском обществе как радикально либеральном порядке. Здесь гражданское общество, как правило, рассматривается как полный аналог «общества рыночной демократии» с максимально ограниченными возможностями государства регулировать социальные процессы. При этом «человек рынка» мыслится в качестве «базиса» всего общественного организма, принципа его существования, закрепленного политическим, правовыми и прочими социальными институтами. Традиционные ценности либеральной концепции гражданского общества, которые воплощаются в таких нормах человеческого существования, как личная безопасность, свобода от доминирования с чьей-либо стороны, равенство перед законом, право на частную собственность, право на частную жизнь и некоторые другие, оказались в российских условиях сведенными к либерально-индивидуалистическим крайностям. Ценность личности и прав человека заменена ценностью индивида как особого социального «атома», стремящегося реализовать свои эгоистические интересы, как правило, в форме материального успеха. И с этой позиции все многообразие реальных отношений волей-неволей рассматривается как средство достижения этой поставленной цели.

5 См.: Селигман А. Идея гражданского общества // Реферативный журнал. Социология. Социальные и гуманитарные науки. 1995. № 4. С. 13; Максименко В. Идеологема civil sociteg и гражданская культура // Pro et contra. 1999. Т. 4. № 1. С. 114.

См.: Библер В. О. О гражданском обществе и общественном договоре // Через тернии. М.,1990. С. 336.

Вместе с тем появилось много работ, в которых авторы пытаются выявить своеобразие, основные параметры и главные характеристики современного гражданского общества, стремятся осмыслить множество конкретно-исторических и культурных вариантов гражданского общества современного мира, найти историко-генетические причины появления той или иной его модели в контексте онтологических и познавательных смыслов и теоретически интерпретировать данный феномен на основе достижения различных школ и направлений. Исследователи пытаются точнее обосновать динамику и содержание социальных процессов в трансформирующихся обществах, а также многие другие вопросы, которые до недавнего времени считались несущественными и находились на периферии научного внимания7.

В целом же большинство авторов исходит из того, что концепция гражданского общества главным образом фиксирует степень развития самого человека в рамках его социально-политической и правовой деятельности. В силу этого интегральным ядром гражданского общества, при всем тематическом многообразии исследований, выступает свободный индивид со всем богатством своих социальных связей8. Однако, общее понимание того обстоятельства, что без формирования гражданского общества невозможны ни современная социально-политическая жизнь, ни политико-правовая демократия, пока еще не обеспечивает решения значимых вопросов самой теории гражданского общества и, следовательно, фундаментальных проблем, имеющихся в постсоциалистических странах9.

7 За последние годы изданы: Гражданское общество: Мировой опыт и проблемы России. М., 1998; Гражданское общество в России: Структуры и сознание. М., 1998; Гражданское общество: Первые шаги. СПб., 1999; Гражданское общество: Теория, история, современность. М., 1999; Гражданское общество: истоки и современность. СПб., 2002; Становление гражданского общества: Личность, самоуправление, власть. Воронеж, 2002 и другие.

8 См.: Граждан В. Гражданское общество как система негосударственного управления // Власть. 2004. № 3; Сошнев А. Н. Социальные цели гражданского общества // Тез. докл. и выст. на 11 Всерос. Социол. конгр. «Российское общество и социология XXI веке: социальные вызовы и альтернативы. М., 2003. Т. 1.

9 См.: Хлопин А. Гражданское общество в России: идеология, утопия, реальность (Размышления над отечественными публикациями последних лет) // Pro et contra. 2002.

В большинстве работ отмечается, что сегодня в России гражданское общество еще не сложилось, многие его институты и элементы или еще очень слабы, или имеют асоциальный характер. По мнению большинства специалистов, еще только начинается формирование институциональных основ общественной жизни, не подверженной жесткой регламентации и контролю со стороны государства10.

Но опять же по-прежнему рефреном во многих работах, особенно публицистических, звучит постулат о долгожданном вхождении России в цивилизованный мир, в современную цивилизацию, как будто Россия в течение тысячелетия своего существования вне цивилизации. Эта позиция с теоретической точки зрения в конечном счете отрицание полицентризма современного мира, его цивилизационной многомерности и неоднозначности, внутреннего многообразия человеческого универсума. Убежденность в существовании одной универсальной цивилизации и тем самым в линейности исторического развития, когда все не западные общества трактуются как «традиционные», «периферийные», «зависимые», «второстепенные», «модернизирующиеся» и т. п., в практической плоскости ведет к принудительной вестернизации всей социальной ткани таких обществ, к разрушению их исто-рическо-культурных идентификационных основ.

Другими словами, подход многих (и не только отечественных) специалистов к исследованию современных процессов в России в значительной мере базируется на представлении об универсальности социальных преобразований в стране, их прямой детерминированности реалиями современного мира. Но с этих позиций анализ постсоциалистической России в широком контексте мировых процессов транзитологии почему-то не включает в себя использование вне западного межстранового и межрегионального

Т. 7. № 1; Володин А. Г. Гражданское общество и моденизация в России: Истоки и современная проблематика // Политические исследования. 2000. № 3.

10 См., напр., Волобуев О. В. Национальные интересы и их взаимосвязи со становлением гражданского общества и правового государства // Интеллигенция и проблемы формирования гражданского общества в России: Тез. докл. Всерос. Конференции. Екатеринбург, 2000. С. 36. сопоставления, тем самым преуменьшая национально-историческое своеобразие российского общества, хотя именно оно во многом предопределяет специфичность его нынешнего состояния. Фактически применяется методологическая схема, по которой происходит деление того, что, может быть межцивилизационным различием, на две простые внецивилизационные ступени: традиционную и модернизационную. Тем самым из анализа исключаются своеобразные традиции, особый менталитет населения, его собственная парадигма жизни и многое другое, что собственно и составляет органическое «тело России»11. Фактическое признание однонаправленности исторического процесса прямо ведет не к равноположенности цивилизационных ипостасей человечества, а к грубым стадиальным ступеням, когда контекст мировой истории по существу становится контекстом европейской истории12. На практике абсолютизация данных идей ведет к насильственному разрушению собственных традиционных ценностей, разрушению самодостаточности и, в конечном счете, к росту фрагментированности и мозаичности российского общества. А соответственно к такому обществу по определению нельзя применять теорию гражданского общества13.

В целом же идея гражданского общества с ее долгой и противоречивой историей отличается смысловой многовариантностью. В западной науке понятие гражданского общества длительное время служило чисто описательным термином, указывающим на вне государственную сферу бытия граждан и их объединений. Выступая собирательным понятием и фокусируя внимание на обществе как бы без четких институциональных форм и постоянной структуры, оно не стало буквальным отражением социоисторической судьбы какой-либо одной страны. Поэтому теория гражданского общества направлена на раскрытие и отображение тех смысловых структур, без которых уже

11 См.: Платонов О. А. Русская цивилизация: понятие, возраст, духовные параметры // Русская цивилизация и соборность. М., 1994. С. 55.

12 См., напр.: Кара-Мурза С. Г. Европоцентризм - эдипов комплекс интеллигенции. М., 2002.

13 См., напр.: Морен Э. О природе СССР: Тоталитарный комплекс и новая империя. М., 1995; Чешков М. А. Развивающийся мир и посттоталитарная Россия. М., 1994. нельзя представить себе современный мир, хотя, безусловно, обобщение опыта развитых демократий, и сыграло ключевую роль в понимании этой идеи в ее нынешнем облике. И поскольку социальная жизнь - это общее пространство жизни людей, воспринимаемое и конструируемое ими как мир объективных смыслов, значений, символов, то и изучение гражданского общества началось с изучения его идеального содержания14. Но, к сожалению, и сегодня многие специалисты более склонны обращаться к старой традиции, к истории идеи гражданского общества и процессам его становления на Западе, нежели к анализу его сегодняшних структур и механизмов, их реального функционирования. И, как уже указывалось, ряд авторов, весьма критически воспринимают идею гражданского общества как с точки зрения современных достижений в ее осмыслении, так и с точки зрения практических результатов преобразований в последнее время15.

Таким образом, имея глубокие исторические корни, идея гражданского общества тем не менее до конца 70-х гг. XX в. находилась на периферии общественного сознания и внимание к ней было привлечено в связи с ее использованием в Восточной Европе в качестве демократической альтернативы реальному социализму, как знамени, как лозунга в борьбе с социалистической властью. Об этом свидетельствую работы таких ученых стран бывшей народной демократии, как А. Аг, А. Боднар, В. Маркевич и других. Только позднее большинство исследователей стало трактовать этот феномен по существу - как теорию, дающую возможность анализировать реальную действительность в общем контексте социокультурного знания. Это связано, наверное, с тем, что как научное понятие гражданское общество долгие годы не фигурировало в западной науке, поскольку оно давно уже стало на Западе

14 См.: Резник Ю. М. Гражданское общество как феномен цивилизации. Ч. 1. М., 1993. С. 10-11.

15 См.: Хлопин А. Гражданское общество в России: идеология, утопия, реальность // Pro et contra. 2002. Т. 7.№ 1. С. 129; Красин Ю. Публичная сфера и публичная политика. Российские проблемы // Россия в условиях трансформации: Материалы. М., 2002. Вып. 25. С. 14.

частью самой реальности - реальности, которая представляется естественной и не нуждается в теоретическом осмыслении.

Здесь можно отметить, что в конце XIX — первой половине XX в. в развитие идеи гражданского общества появляется ряд новых положений, которые прочно входят в концептуальное поле проблемы. Это социологическая реконструкция идеи гражданского общества (Ф. Теннис, Э. Дюркгейм, Г. Зиммель, М. Вебер), это ее политическая трансформация в концепциях либерализма и неолиберализма (Дж. Милль, Ф. Хайек, К. Поппер), это гуманизация и одновременно радикализация идеи граждансского общества в современных теориях капитализма и капиталистической модернизации (Ю. Хабермас, Э. Фромм, Т. Веблен, Дж. Гэлбрейт16.

Вторая жизнь идеи гражданского общества, как уже было сказано, самым непосредственным образом связана с посткоммунистическим развитием стран Восточной Европы. Западные ученые ответили на эти события многочисленными работами на тему гражданского общества. Среди современных западных исследователей этой проблемы следует особо выделить К. Поппе-ра, Ф. Хайека, Ю. Хабермаса, Г. Алмонда, С. Вербу, Э. Геллнера, И. Шапиро, Э. Арато, Ф. Шмиттера, А. Селигмана, Р. Патнема, Дж. Коэн, Р. Сакву, М. Фуко и других.

Здесь необходимо подчеркнуть, что в англосаксонской традиции интерпретации понятия «гражданское общество» оно не ограничивается ни автономией индивидов, ни совокупностью отношений институтов, функционирующих независимо от политической власти. И более того, гражданское общество не мыслится социальным образованием, противостоящим государственной власти. По ней возникновение гражданского общества связывается не только с добровольным соглашением свободных и равных людей, но и с тем, что в сообщество их объединяло государство. И вообще, эти два термина, - пишет Д. Кола, - так часто противопоставляемые сегодня,

16 См.: Резник Ю. М. Гражданское общество как феномен цивилизации. Ч. 1. М., 1993. С. 26-27. государство» и «гражданское общество» - в течение длительного времени

17 были синонимами и лишь затем сформировались как различные понятия .

В настоящее же время, как отмечают Дж. Л. Коэн и Э. Арато, авторы одной из последних, западных монографий «Гражданское общество и политическая теория», для современного Запада эта проблема имеет самостоятельное значение в контексте соотношения различных нормативных моделей демократии со структурами, институтами и динамикой развития гражданского общества. По их мнению, осмысление феномена гражданского общества связано с тремя основными дискуссиями: дискуссией между элитарной демократией и демократией участия, дискуссией между либерализмом и ком-мунитаризмом, а также между критиками и защитниками государства всеобщего благосостояния18.

Они считают, что в центре развивающегося ныне «дискурса гражданского общества» находятся именно новые, в целом неклассовые формы коллективного действия, ориентированные на правовые общественные институты, а также институты ассоциаций. Понятие гражданского общества необходимо западным исследователям для понимания значения «переходов к демократии» и самосознания соответствующих субъектов действия, а также для установления специфически местных, современных форм и предметов конфликтов. «Для того чтобы - после краха марксизма - наметить если не нормативный проект, общий для таких «переходов» и для радикальных социальных инициатив в условиях существующих либеральных демократий,.мы должны исследовать значения и возможные формы понятия гражданского общества»19. Другими словами, возрождение «дискурса гражданского общества», по их мнению, отражает саму суть всего многообразия изменений,

17 Кола Д. Политическая социология. М., 2001. С. 281.

1 Я

См.: Коэн Дж. Л., Арато Э. Гражданское общество и политическая теория. М., 2003. С. 10.

19 Там же. С. 23. происходящих в современной политической культуре как западных, так и иных стран20.

Для либеральной демократии в этом контексте особое значение приобретает соотношение гражданского общества и демократии, понимаемой как «дискурсивная этика». Защитники основ классического либерализма склонны усматривать в демократии с ее принципом всеобщего участия, либо иллюзию, либо в случае отсутствия должного контроля и ограничений, опасность для существующих свобод. Сторонники демократии со своей стороны рассматривают либеральную традицию как главное препятствие на пути создания демократического общества участия. Выход из данного противоречия, по мнению авторов, в защите и распространении свобод на основе дальнейшей демократизации институтов современного гражданского общества и повышения их влияния на политическую сферу21.

Таким образом, в современной науке многие аспекты изучения гражданского общества по-прежнему остаются дискуссионными в силу отсутствия систематической теории гражданского общества. Это касается и самого понимания гражданского общества, представленного в широком диапазоне от частной сферы и «третьего сектора» до гражданского общества как социального процесса, а не как определенного состояния22. Одни понимают под гражданским обществом то, что в первой половине XX в. трансформировалось в массовое общество и тем самым прекратило свое существование. Другие считают, что гражданское общество, сформировавшись в эпоху Нового времени, продолжает существовать и в наши дни. Третьи убеждены в том, что идея гражданского общества никогда не имела собственного онтологического статуса и поэтому не выходила за рамки идеала. Наконец, четвертые рассматривают феномен гражданского

20 Там же. С. 24.

21 Там же. С. 457.

22 См., напр.: Култыгин В. П. Социальные параметры гражданского общества // Россия. Политические вызовы XXI века. М., 2002. С. 706. сматривают феномен гражданского общества в абсолютном отрыве от института государства и радикально противостоящий ему23.

В целом же, хотя и с некоторой долей условности, можно выделить две основные концептуально-методологические трактовки, лежащие в основе современного понимания гражданского общества. Согласно первой, гражданское общество идентифицируется с государством особого типа, в котором юридически обеспечены и политически защищены основные права и свободы личности, в силу чего оно может считаться «цивилизованным», т. е. гражданским обществом. Другая принципиальная трактовка гражданского общества связана с представлением о нем, как об определенной сфере общества - сфере вне государственных отношений, структур и институтов (допускающим, в свою очередь, довольно разнообразные конкретные интерпретации)24. Эти же парадигмы проявляются и в различии между «узким» и «широким» пониманием гражданского общества. В первом случае оно опирается на либеральную традицию, а во втором - на коллективистскую традицию трактовки гражданского общества . Другими словами, эти трактовки проявляются в том, что часть авторов (Ю. Резник, И. Кравченко, Ю. Хабермас и др.) рассматривает гражданское общество как социальную систему, достигшую демократического уровня развития, а другая часть ( А. Галкин, К. Гаджиев, Э. Арато и др.) — понимает, с теми или иными модификациями, гражданское общество как особую «внегосударственную» сферу.

Оба эти толкования, имея за своими «плечами» серьезную историческую и теоретическую традицию, тем не менее, содержат в себе некое общее основание, связанное с институционализацией интересов и отношений индивидов, социальных групп и государства, что и не позволяет рассматривать их как взаимоисключающие друг друга.

23 См.: Гражданское общество: истоки и современность. СПб., 2002. С. 23.

24 См.: Серебряков С. Л. Гражданское общество, свобода, ответственность // Социально-гуманитарные знания. 2003. № 3. С. 122.

25 См.: Гражданское общество. Мировой опыт и проблемы России. М.„ 1998. С. 9-10.

Отсюда, на наш взгляд, следует два вывода. Во-первых, необходимость различать собственно гражданское общество и гражданское общество в форме его идеи. Во-вторых, необходимость учитывать, что для каждого из исторических этапов существует собственная мера возможного развития гражданской сферы, с собственной структурой и базовыми элементами, определяемыми достигнутыми степенями свободы. Тем более, что современный процесс дифференциации общественной жизни, усиленный культурным плюрализмом, сделал гражданское общество некой метасистемой, в которой каждый элемент претендует на самодостаточность, т. е. снижает уровень солидарности и справедливости, необходимый для его нормального функционирования.

Еще сложнее, как уже говорилось, обстоит дело, когда речь заходит о применении понятия гражданского общества к неевропейским странам. Здесь в современной науке мы встречаем два радикальных подхода. Первый состоит в том, что процесс формирования гражданского общества в не западных странах в целом определяется западным влиянием и является тем самым процессом вестернизации. Согласно второму подходу, вообще не имеет смысла говорить о гражданском обществе вне Запада, поскольку оно является уникальным продуктом западной цивилизации26. В этих позициях, на наш взгляд, недооцениваются фундаментальные социокультурные основы формирования типов и форм гражданского общества в соответствии с национальными архетипами, моделями культурной трансляции, ценностной динамики массового политического сознания.

Объектом исследования, таким образом, выступает гражданское общество, рассматриваемое как целостная система социального взаимодействия и включающая в себя отношения с государством.

Предметом исследования является социокультурная и политическая обусловленность российской модели гражданского общества.

Исходя из этого, сформулированы цель и задачи исследования.

26 Там же. С. 18.

Цель исследования предполагает выявление институциональных основ гражданских отношений современной России, обоснование роли и значения государственного начала для институционализации гражданского общества.

Для достижения данной цели необходимо решить ряд взаимосвязанных исследовательских задач: выделить онтологические, аксиологические и эвристические характеристики современных версий концепции гражданского общества; обосновать методологическую пригодность понятия «гражданское общество» для анализа развитого (современного) общества; показать возможность принципиальной применимости данного понятия к разным цивилизационным контекстам; выявить особенности становления и развития гражданского общества в современной России (объективные индикаторы гражданского общества, специфика его взаимодействия с российским государством и т. д.); определить роль гражданского общества, его элементов в формировании демократической политической системы современной России;

-предложить теоретическую интерпретацию единства «почвенного» и «универсального» в современном развитии России, логики преемственности и взаимного отрицания в советском и постсоветском периодах развития общества; раскрыть проблематику гражданского общества в либерально-консервативном контексте, с его опорой на фундаментальные ценности российского бытия, такие как «солидарность», «свобода», «служение»; осмыслить динамику взаимопроникновения традиционно-иерархических и эгалитарно-правовых форм самоорганизации населения современной России; охарактеризовать взаимосвязь развития гражданского общества с содержанием современных реформ и политикой реформаторства в целом; дать прогностическую оценку перспектив развития современного российского гражданского общества в контексте либерального консерватизма.

Решение поставленных задач, создаст необходимое теоретическое поле, которое позволит выйти на более конкретные направления анализа, рассмотреть различные культурно-цивилизационные системы и их влияние на типы социальности, проблемы институционализации структур гражданского общества в трансформирующихся социумах, проблему деэтатизации и возникающих при этом конфликтов.

Методологические основы исследования. Многогранность и сложность феномена гражданского общества делает невозможным использование какого-то одного методологического направления. Изучение данной проблемы требует комплексного подхода, основанного на сочетании системного, исторического, сравнительного и других методов. В диссертации используются структурно-функциональная методология, институциональный, теоретический и эмпирический уровни анализа. В исследовании автор стремится преодолеть линейную детерминистскую парадигму и осуществить анализ, опираясь на парадигму, признающую случайность и неопределенность в общественном развитии. Используются не только макросоциологические теории с их принципом эмерджентности, но и микросоциологические теории среднего уровня, такие как теории политической культуры, политического участия и т. д.

Теоретическими основами исследования стали идеи отечественных и зарубежных ученых о цивилизационной специфике России, обусловленной своеобразием культуры, прямо независимой от социально-экономических и политических факторов и, как правило, обеспечивающей своеобразие той или иной цивилизации.

Особую важность имеет социокультурный анализ в самом широком смысле и предполагающий в первую очередь выделение и комплексное осмысление институциональных и не институциональных сторон гражданской жизни (П. Сорокин, Т. Парсонс, Ю. Хабермас, Ю. Резник, Г. Дилигенский и др.). При этом культура рассматривается как основная предпосылка и условие возникновения и существования институциональных структур гражданского общества современного типа.

В исследовании широко применяется институциональный подход (неоинституциональная версия), который в настоящее время стал во многом доминирующим в социальных науках. И хотя «старый» институционализм (Т. Веблен, Дж. Коммонс, Дж. Гэлбрейт и др.) и неоинституционализм (Д. Норт, Р. Коуз, Дж. Бьюкенен и др.) различаются в некоторых аспектах весьма значительно, тем не менее они могут быть эффективными в анализе, поскольку с их позиций главным источником институциональных изменений выступает эволюция мировосприятия людей, формирующая их отношение к ценностям жизни или ценностным предпочтениям.

Методологической основой диссертационного исследования стали и теории политической модернизации и трансформации, являющиеся теоретической базой разработки политических реформ, направленных на достижение «консолидированной демократии». Но если классическая теория модернизации в настоящее время подвергается серьезной критике за жесткий детерминизм, телеологичность, резкое противопоставление традиции и современности и т. д., то теории системной трансформации в контексте именно постсоциалистических изменений формируют новый подход к проблеме эндогенных и экзогамных источников процесса развития современной России, позволяют рассматривать различия в модернизации разных стран как закономерные и неизбежные27.

В работе автор также опирался на деятельностно-структурную парадигму исследования социальных изменений, которая интегрирует объективист

См.: Федотова В. Г. Неклассические модернизации и альтернативы модернизаци-онной теории // Вопросы философии, 2002. № 12; Капустин Б. Г. Конец «транзитологии»? О теоретическом осмыслении первого посткоммунистического десятилетия // Политические исследования. 2001. № 4; Мартынов А. Постсоциалистическая трансформация: как оценить ее результаты? // Общество и экономика. 2003. № 12; Мельвиль А. Ю. О траекториях посткоммунистических трансформаций // Политические исследования. 2004. № 2. скую (бессубъектную) и субъектную традиции и на этой основе изучает ме

28 ханизмы взаимосвязи и взаимодеиствия структуры и развития .

Эмпирическая база диссертационного исследования. В качестве эмпирической базы диссертационного исследования, необходимого для раскрытия авторской концепции, выступает сравнительный вторичный анализ опубликованных результатов социологических исследований ряда отечественных (ВЦИОМ, ФОМ, Центр исследований политической культуры России, Институт комплексных социальных исследований РАН, РОМИР и некоторых др.) и зарубежных исследовательских центров (Фонд Карнеги, Фонд имени Ф. Эберта и др.).

Научная новизна работы заключается в авторской интерпретации концепции гражданского общества с либерально-консервативных позиций и состоит в следующем:

-изучены онтологические, аксиологические и эвристические аспекты современных версий концепции гражданского общества; показана возможность принципиальной применимости понятия «гражданское общество» к разным цивилизационным контекстам; предпринята попытка комплексного рассмотрения процесса становления и развития современного типа гражданского общества; описаны специфические особенности современного российского гражданского общества, обусловленные своеобразным единством «локального» и «универсального» в развитии России; выявлены роль и значение государства в становлении и развитии современного российского гражданского общества; раскрыта противоречивость и амбивалентность воздействия гражданского общества в процессе становления новой демократической политической системы;

28 См.: Заславская Т. И. Социетальная трансформация российского общества: Дея-тельностно- структурная концепция. М., 2002.

- обосновано значение либерально-консервативной интерпретации проблематики гражданского общества для современного российского реформаторства в целом; обозначены основные аспекты адекватной модели гражданского общества для современной России.

Положения, выносимые на защиту:

1. Сегодня в большинстве работ, посвященных проблематике гражданского общества, вместо поиска его адекватной формы российским условиям мы сталкиваемся с явным пренебрежением особенностями русской национальной культуры. Авторы, как правило, исходят из либеральных требований «свободы от государства», серьезно полагая, что изменение форм собственности, производственных отношений и тому подобные мероприятия сами по себе и с неизбежностью обеспечат духовный расцвет общества и его социальную стабилизацию.

В действительности же мы видим распространение элементарного, индивидуального и группового произвола, не имеющего ничего общего с подлинными, либеральными свободами, как в функциональном, так и нормативном плане. Фактический распад общества на национальные, региональные, социальные, политические, возрастные, профессиональные общности, которые в свою очередь дробятся на более мелкие образования, убедительно свидетельствует о приоритетности неэкономических механизмов социальной интеграции общества.

2. Именно общие представления о мире (модели мировоззрения), ценности, поведенческие нормативы, национально-психологические особенности и некоторые другие регуляторы межличностного и группового взаимодействия, с одной стороны, направляют развитие социально значимых структур, а с другой - обеспечивают становление интегрирующих механизмов в крупных и сложных сообществах, а также формируют механизмы социальной саморегуляции. Данное влияние культурно-исторического опыта на развитие современного общества наиболее полно и последовательно выражается в консервативной традиции миропонимания.

Соответственно, наиболее оптимальным в существующих обстоятельствах будет консерватизм, который получил наименование «либерального» или «умеренного» и который развиваясь на собственной основе, тем не менее вобрал в себя многое из либерализма, это консерватизм, используя слова Б. Капустина, «уже оплодотворен либерализмом», т. е. воспринял индивидуализм, но уравновешенный значимостью коллективного начала; различие общественных и частных интересов, но на основе модифицированного понимания свободы частного лица; пределы легитимности государственной власти, но опять же в контексте культурно-исторической традиции конкретной страны и т. д. В этом смысле идеология либерального консерватизма, в том числе и как специфической российской попытки соединить достижения западной цивилизации с национальными традициями и опытом, является реальным направлением реформирования общества в соответствии со сложившейся системой социальных ценностей, норм и способов поведения.

3. В этом контексте пристального внимания заслуживает не либерально-индивидуалистическая трактовка гражданского общества с ее системой ценностей, а его коммуналистское понимание, где коллективистские и групповые ценности, если не преобладают над индивидуалистическими, то, по крайней мере, являются равными им. Соответственно интерпретация гражданского общества в контексте консервативного миропонимания, связанная с иной интеллектуальной традицией, имеет исключительное значение для понимания происходящих процессов в современной России и позволяет восстановить исторические и культурные основы национальной жизни.

4. Данное направление непосредственно связано с пониманием сущности российской государственности, исторических особенностей ее возникновения и развития, с проблемами ее сегодняшнего состояния. В рамках либерального консерватизма государство всегда выступало или равноправным партнером гражданского общества или же имело преимущественное значение.

Именно эта сторона в либеральном консерватизме имеет большое практическое значение для современной России, которая по месту и роли государства в жизни общества серьезно отличалась и отличается как от западных, так и восточных обществ. Государство в России в силу ряда причин выступало основным инициатором формирования публичных общественных институтов. Эта роль государства, скорее всего, опять будет востребована и в современных условиях. Поэтому проблематика государства, его взаимоотношений с гражданским обществом в российском контексте представляется одним из важнейших направлений исследования всей социокультурной динамики общества.

5. Современное государство через многочисленные экономические и политические каналы все более тесно смыкается с частной сферой жизни человека. Возрастание роли государственной регуляции, идущее под воздействием многих факторов, по мнению специалистов, уже повлекло за собой изменение статуса частной жизни, статуса общественной, неправительственной сферы и поэтому в этих новых условиях трактовка гражданского общества в рамках классических, либеральных воззрений, скорее всего, будет мало соответствовать реальной практике современной повседневной жизни.

6. Диссертационное исследование построено на позиции, согласно которой считается, что на Западе достигнута высокая степень интеграции гражданского общества и государства, а на Востоке они во многом автономны и «самодостаточны», каждый из них по-прежнему является как бы «вещью в себе». В этом ключе проблемы Востока и постсоциалистических стран во много схожи, так как главных для них в современных условиях является преодоление взаимного «отчуждения» гражданского общества и государства.

7. Автор стремился преодолеть примитивные представления о «нормативном» взаимодействии государства и гражданского общества в постсоветский период, ведущее в практическом плане - к росту асоциальной направленности многих структур и институтов гражданского общества современной России. Именно анализ социальных и политических процессов в исторически обусловленном социокультурном контексте, который отличает нашу страну в ее нынешнем виде, как от западных государств, так и от стран Востока, позволит смоделировать модель формирования естественным для России путем современного гражданского общества.

8. В настоящее время речь должна идти не столько о создании благоприятных условий для возрождения (или развития) институтов гражданского общества, сколько о преодолении их агрессивной и асоциальной формы. И государство здесь должно выступать не как противостоящая гражданскому обществу величина, а как необходимый институт общественной жизни, предотвращающий или ограничивающий появление таких форм организации населения, в которых групповые, частные интересы резко противоречат -общественным.

9. Трансформирующееся общество как бы заново, в соответствии со своими традициями, нормами, ценностями и культурными стереотипами формирует свою собственную модель гражданских отношений. Тем самым представляется продуктивным подход по которому априори исключается возможность повторения пути формирования классической западной модели, а основной упор делается на факторы и возможности развития современного гражданского общества на базе поиска и реализации конкретных альтернатив, оптимальных вариантов решения частных проблем развития страны. В силу своего естественного характера, российская модель гражданского общества будет изначально вырастать из местных условий и социокультурных традиций страны. Данное понимание содержит в себе возможность более реалистической оценки перспектив его развития и делает его концептуальное, а в практической плоскости и идеологически приоритетным для постсоциалистического общества. При этом в предлагаемой модели главным и определяющим будет выступать не система отношений собственности, как это было на Западе, а эффективность самой власти, которая в принципе и структурировала на протяжении всей истории России ее социальное пространство.

Поэтому развитие российского гражданского общества будет связано в первую очередь с реальным обеспечением прав и свобод индивида, формированием и конституированием гражданства, включающего в себя весь комплекс гражданских, политических и социальных прав, присущих современному человеку.

В целом же автор исходит из того, что идея гражданского общества предстает до настоящего времени как открытая исследовательская перспектива, несовместимая с какой-либо сакральной картиной мира.

Научно-практическая значимость исследования определяется, прежде всего, его актуальностью в плане решения важнейшей задачи - развития современного типа гражданского общества. Эта значимость также связана и с тем, что полученные теоретические результаты являются определенным приращением знаний в области представлений о власти, ее неформальных институтов, функционирующих в центре и на местах и, могут быть использованы в дальнейших исследованиях этого общественного явления.

Рекомендации автора призваны способствовать разработке мероприятий по становлению, упрочению и оптимизации деятельности, как институтов гражданского общества, так и властной системы на всех ее уровнях.

Основные положения диссертации можно использовать в научно-практической деятельности, в преподавании курсов политологии, социологии, социальной философии, культурологии и при чтении различных спецкурсов как в высших учебных заведениях, так и в системе повышения квалификации.

Апробация результатов исследования. Основное содержание диссертационного исследования отражено в двух монографиях и серии научных статей. Общее количество научных публикаций по теме диссертации - 34, общим объемом свыше 35 п. л. Автор выступал с докладами и сообщениями на 14 научных и научно-практических конференциях, в том числе международных и всероссийских. Диссертация обсуждалась на заседаниях кафедры философии и политологии Саратовского государственного социально-экономического университета. По проблематике диссертационного исследования был выигран грант № 52 «Гражданское общество: проблемы становления и современные формы» Министерства образования Российской Федерации по программе «Фундаментальные исследования в области гуманитарных наук» за 1998-2000 годы. Материалы диссертации были использованы при подготовке учебных пособий «Политология», «Основы политологии», «Теоретическая социология», «Современная Россия: социально-политическая реальность», опубликованные в Саратовском государственном техническом университете и Саратовском государственном социально-экономическом университете.

Заключение научной работыдиссертация на тему "Гражданское общество в России: параметры адекватной модели"

ЗАКЛЮЧЕНИЕ

Агрессивный, принудительный характер модернизации последних десяти лет вызвал стойкое отторжение у подавляющего числа наших соотечественников, а насильственное внедрение либерализма в России в конце XX столетия высветило его основные национальные недостатки: неспособность сформулировать четкие правила регулирования политических конфликтов, стремление к быстрому и простому решению сложных проблем, устойчивое тяготение к использованию крайних средств политического действия, правовой нигилизм, пренебрежительное отношение к традициям народа и т. д. Общество весьма негативно оценивает резкое снижение уровня жизни, развал передовых отраслей промышленности, падение морали, снижение авторитета России в мире, утрату стабильности, безопасности и порядка в стране.

Вместе с тем последнее десятилетие, как отмечается во многих социологических исследованиях, не вызывает однозначно негативной реакции общества, а воспринимается, скорее, как время упущенных возможностей. Люди демонстрируют массовое понимание того, что реформы в стране были нужны, но проводиться могли бы более конструктивно и с меньшими социальными потерями1. Этим объясняется необходимость сохранения влияния либерализма в современной России, учитывая, по меньшей мере, три политико-организационных и мировоззренческих фактора. Во-первых, либерализм -это система ценностей, установок, ориентаций и стереотипов западной цивилизации, которые во многом стали уже универсальными явлениями современного мира. Во-вторых, комплекс принципов и идей либеральной политической культуры (идеологический и политический плюрализм, объективная потребность хозяйственной жизни в рыночных элементах, парламентаризм, система выборности органов власти и т. д.) эволюционным путем адаптировался к традиционным российским ценностям и идеалам. Это может

1 См.: Десять лет российских реформ глазами россиян // Социологические исследования. 2002. № 10. С. 22. привести, в конечном счете, даже к частичному интегрированию либерально -демократических компонентов в российскую социокультурную и хозяйственную реальность. В таком варианте либеральная политическая культура как особый тип сознания и политической практики в состоянии сыграть позитивную роль в становлении российской демократии. Иными словами, если методология и практика «западного» либерализма в состоянии ввести революционный процесс перемен в русло эволюционного и цивилизационного развития, то вполне реальна перспектива его приспособления к традиционалистской, соборной или социалистической, социал-демократической версиям. И, в-третьих, либерализм и его политическая культура останутся фактором политической жизни российского общества в случае выполнения ими функций идеологии российских, национально-патриотических настроений, ориентированных на формирование отечественного буржуазного социума2.

С этих позиций неизбежна актуализация особенностей российской трансформации. Первая из них состоит в том, что социальная составляющая ч функционирования государства и общества является органичной и традиционной для России. За советские годы социоцентричность пропитала собой все сферы и уровни жизни: политику и мораль, экономику и культуру. При этом универсальность ценности гражданского общества не оспаривается, но эта ценность существует в нашей стране на фоне того, что социальная политика стала пропитывать собой деятельность любой социальной структуры. В этой связи обращают на себя внимание выводы, сделанные В. Ядовым из дискуссии на тему «Куда идет Россия?»: первый состоит в том, что российская трансформация будет успешна и эффективна при условии высокого авторитета государства; второй вывод связан с тем, что российский

2 См.: Градинар И. Б. Россия на изломе тысячелетий: уроки истории // Страницы российской истории. М., 2001. С. 455. социальный характер обладает высокой адаптивностью; третий связан с формированием общества «социальной справедливости»3.

Гражданское общество всегда возникало как результат высокого потенциала индивидуализма и государственного интервенционализма. Причем классическое гражданское общество - это проявление не только духа индивидуализма и протестантской этики, но и евроцентризма и колониализма. Западное гражданское общество формировалось как общество цивилизационного и расового превосходства над остальной частью мира, поэтому в нашей стране не может сложиться гражданское общество в его классическом или западном смысле.

Мы не пережили и уже не переживем эпохи Реформации, Возрождения, расцвета гуманизма, становления чего-то вроде протестантской этики, но Россия пережила уже многие стадии становления индустриального и постиндустриального общества. И хотя в России индивидуализм занимает достаточно основательные позиции, тем не менее, он уступает место другому социальному явлению, унаследованному от всей истории страны - солидарности. Соответственно формирование в России гражданского общества, подобного западному, - такая же утопия, как мечта западников и космополитов о замене традиций российского менталитета либерализмом как якобы универсальной совокупности ценностей индустриального и постиндустриального общества4.

Вторая особенность развития гражданского общества в России заключается в том, что современные западные общества уже недостаточно характеризовать, как только гражданские. Для Запада это, скорее, исторически пройденная стадия возможного существования общества, а в условиях развитой индустрии, высокой специализации и концентрации производства - уже не реальный, а утопический социум. В эпоху постиндустриализма и инфор

3 См.: Россия: трансформирующееся общество // Социологические исследования. 2002. №5. С. 148.

4 См.: Белов Г. А. О преодолении кризиса идентичности: итоги и перспективы 2000 года// Вестник МГУ. Серия 12. Политические науки. 2000. № 6. С. 13. мационной революции появляется большое количество каналов как самоидентификации человека, так и его объединения, солидарности и консолидации с другими людьми. Автономность становится присущей большей части личной жизни человека. Поэтому в России поздно и даже противоестественно культивировать индивидуализм как первичную основу гражданского общества. К тому же в современном мире благосостояние частного лица рассматривается как право и осуществляется через социальное регулирование со стороны государственных и общественных структур.

Названные особенности свидетельствуют о том, что Россия давно прошла основную часть пути образования своего гражданского общества. Но в современных условиях формируется новый класс, ориентированный на самоопределение и самозанятость, т. е. на обеспечение через собственную активность в бизнесе, самостоятельный поиск своей ниши путем получения профессии, которая востребована в обществе. Вместе с тем большая часть населения связывает с государством надежды на защиту от рыночной экономики, на сохранение за государством широкого поля социальной активности. Для них более близка перспектива становления и развития социального гражданского общества, для которого характерно не только развитое социальное государство, но и повышение потенциала социальной солидарности граждан и их активности в экономической сфере.

И как бы ни интерпретировалась, ни истолковывалась более высокая значимость для российских граждан моральных, духовных ценностей, это является эмпирическим фактом, который выражает приоритетность ценностей граждан современной России. Это важно с точки зрения будущего, поскольку сегодня сама жизнь требует вовлечения в материально-экономическую сферу нематериальных факторов производительности труда, а именно духовных элементов. Современная экономика все более становится предметным отражением человеческой нравственности. Соответственно и гражданственность проявляется в социальных целях общества, и именно государство и его структуры составляют систему институтов, обеспечивающих достижение этих целей.

По мнению математика, философа У. Хетчера, который активно занимается проблемами зависимости экономического состояния общества от уровня его морали, мотивация социализма была подобна мотивации капитализма: капиталистическая система, прежде всего, стимулирует желание потреблять; при социализме роль определителя потребностей берет на себя государство, поэтому доверие и лояльность народа жизненно важны для успешного функционирования его социальной системы. Последним объясняется в частности, роль идеологии в социалистических странах: правительство вынуждено постоянно убеждать граждан в том, что оно является справедливым и эффективным агентом регулирования и распределения.

У. Хетчер убежден, что новая экономика должна покоиться на двух принципах: служении и сотрудничестве. Основной мотивацией, побуждающей индивида к производству, должно стать служение другим. Эта мотивация способна вытеснить, как социалистическую экономику в виде жизненных гарантий, так и капиталистическую - в форме желания постоянного увеличения потребления. Мотивация к служению должна выражаться и индивидуально, и коллективно через сотрудничество, которое в свою очередь призвано вытеснить конкуренцию. Это детерминировано все более изменяющимся миром, пронизанным интеграционными процессами во всех сферах жизни. Поэтому сотрудничество становится естественным и единственным средством выживания. Конкуренция на каком-то этапе эволюции, возможно, и была стимулом прогресса, но сегодня она превращается в его тормоз. По У. Хетчеру, современная ситуация призывает людей к сотрудничеству5.

В соответствии с этим в новых условиях, конечно, будут корректироваться традиционные российские ценности. Так, гражданские права и свобо

5 См.: Экономика и моральные ценности // Общественные науки и современность. 1998. №4. С. 47. ды, демократия воспринимаются в современных условиях как важные, но далеко не самодавлеющие или определяющие ценности. Оберегая и культивируя, прежде всего, и только эти ценности, Россия не сможет решить свои злободневные проблемы и не сможет создать адекватный задел на будущее. Вместе с тем, несмотря на всю критику существующего политического режима, можно сказать, что все же не произошло тотального разочарования в демократии. Около половины сограждан по-прежнему считают, что без демократических институтов и процедур нормальная жизнь в стране просто невозможна.

Таким образом, российская идентификация неизбежно должна стать либерально-консервативной. Ее суть - в сохранении и обновлении основ российского образа жизни. Определение приоритетов в национальных интересах, формирование социального гражданского общества образуют основной вектор нашего движения, направленного на возрождение устойчивого общества, что было свойственно России на протяжении всей ее истории. И здесь для России главным будет совмещение ценностей автономии, самоопределения каждого с традиционными ценностями - коллективности, солидарности, широкой возможности апелляции к государственным институтам. Другими словами, либеральный консерватизм обеспечивает синтез черт, характерных как для традиционного в России понимания соотношения общества и власти, так и для новых общественных отношений, сформировавшихся за последние десять лет. При этом ведущими в системе ценностей выступают безопасность (внешняя и внутренняя) и стабильность (предполагающая занятость, экономический рост страны и дохода каждой работающей семьи). В области политики к стратегическим задачам можно отнести возрождение российской державности при актуализации приоритета национального благополучия ее граждан, в сфере экономических отношений - развитие социально-ориентированной экономики при высокой роли государственного регулирования, в сфере духовной - возрождение таких универсальных основ самосознания народа, как свобода человека и общность фундаментальных интересов, терпимость и солидарность, устойчивая ориентация на согласие и компромиссы.

Россия, встроенная в контекст мирового процесса, должна выработать и сделать нормой политико-экономической и духовной жизни народа целый ряд ценностей - целей.

Во-первых, отказаться от признания целесообразности радикально революционных преобразований как единственного рычага переустройства общества.

Во-вторых, теоретически обосновать и защищать приоритетность кооперативно сотрудничающей модели развития человека в XXI столетии в противоположность индивидуалистически-конкурентным и уравнительно-распределительным моделям.

В-третьих, разработать систему упрочения института частной собственности при доминировании коллективных форм хозяйствования и развитии коллективных начал в рамках рыночной экономики.

В-четвертых, взять курс на всемерную реализацию принципа социальной справедливости по формуле эффективного и справедливого неравенства, на идентификацию ценностей власти и граждан через механизм оптимально возможной доли социальных расходов, на защиту общества от неконтролируемого распределения национального богатства.

Таким образом, современный российский ландшафт однозначно показывает, что переход России к более свободному состоянию может произойти лишь на основе того смысла, который вкладывают в понимание свободы и личных прав основные группы российского общества, хотя, сейчас оно и представляет собой своеобразный социальный гибрид, сложившийся из советского прошлого, западного либерализма и русского традиционализма. Основная масса населения пока живет по нормам советского общества и для нее по-прежнему важны историческая традиция, стабильность жизненных позиций, доступность профессионально-трудовой деятельности, социальные гарантии в области образования, здравоохранения, пенсионного обеспечения и Т. д.

Данная ситуация, по нашему мнению, является не социальным проявлением ностальгической доминанты, вызванной крайне жесткими новыми социально-экономическими реалиями, а по сути своей либерально-консервативной российской самоидентификацией, с сохранением основ российского образа жизни, приоритетом социальных интересов в виде обновленных ценностей коллективности, солидарности, с широкими возможностями помощи государства. И в этом отношении либеральный консерватизм учитывает параметры российской народной культуры, которые предопределяют допустимые границы изменений и ставят пределы этим изменениям. Иными словами, в настоящее время речь идет о выработке способности общества в лице власти к становлению и развитию новых форм диалога с личностью.

Итак, в процессе становления нового типа социального устройства с присущими ему экономическими, социально-политическими и культурными особенностями необходимо обратить внимание на ряд принципиальных положений, которые, вне всякого сомнения, будут детерминировать ближайшую перспективу России.

Во-первых, либерализм как особый тип социального устройства с присущими ему нравственным содержанием, формами политических действий, определенными социокультурными основами в России всегда был представлен лишь на уровне духовной деятельности элит и как некий элемент сознания интеллигенции. Он традиционно развивался в России под западным влиянием и имел отвлеченный характер, поскольку был оппозиционным по отношению к существующему порядку и направленным против господствующих в обществе традиционных ценностей.

Во-вторых, практика внедрения в общество системы либеральных ценностей привела в настоящее время к разрушению традиционных структур российского общества и сломала общественные механизмы самоорганизации, саморазвития социальной системы и социальных отношений общества в целом.

В-третьих, для современного российского общества важно прежде всего определение границ (пределов) реформаторской деятельности, выявление самих факторов развития социокультурной сферы, способных вывести общество из состояния глубокого кризиса, обеспечить процесс самовыстраивания социальной системы в соответствии как со внутренним потенциалом общества, так и с потребностями современного мира.

В-четвертых, в нынешней ситуации сложился своего рода потенциальный механизм саморазрушения, дезорганизации общества и государства. Модернизаторская практика правящей российской элиты нацелена на реализацию идеи радикального внедрения ценностей либерализма без наличия на то соответствующих социокультурных предпосылок. Рассматриваемые элитой задачи модернизации в качестве высшей ценности и цели общественного развития, по данным социологических исследований, основной массой населения таковыми не воспринимаются. В силу этого либерализм в существующих формах (как идея и как совокупность принципов организации общественной жизни) сегодня не может выступать организующим началом общественной жизни и тем более управлять ею.

В-пятых, ценности либерализма, сложившиеся в иных социальных реалиях, не находят поддержки в глубинных социокультурных пластах современного российского общества. А это означает, что либерализм не стал основой культуры, образа жизни, социальных отношений, всей воспроизводственной деятельности, а также не находит адекватного отражения в теориях, которые развивают и которым следуют наши отечественные либералы.

В-шестых, либерализм далеко не стал определяющим элементом массового сознания в современной России. Более того, преобразовательные процессы сопровождаются явлениями дегуманизации, массовой десоциализацией, усилением фрустрации населения, что разрушает систему ценностей общества вообще. Нынешнее состояние российского социума делает необходимым выдвижение на первый план проблемы ценностного обоснования проводимых преобразований, учета в качестве критериев их эффективности минимизации социальных противоречий, их способность интегрировать общество, дать ему мотивационные цели действия.

Таким образом, имея достаточно четкие политические ориентации, властные группировки, входящие в элиту, фактически не обладают общенародными идеалами. Они отсутствуют и в виде системы нравственных ценностей, и в виде социально-политической доктрины, и в виде четкой долговременной программы реформ, и, наконец, в виде приемлемых ориентиров для массового сознания. Одним словом, отсутствует идеология, сплачивающая большинство граждан не на позициях абстрактного общественного идеала, а на позициях политического реализма, здравого смысла. Нынешняя элита пока не способна генерировать идеи и идеалы, вырабатывать стратегию не только экономического и политического развития, но и самое главное - общественного развития как такового. А кризис элит предопределяет во многом кризисное развитие самого общества.

В этом смысле в анализе нуждаются политические ориентиры, установки, интересы и предпочтения, складывающиеся в среде народных масс и существующие в широком массовом сознании. Тем более, что почти абсолютно все население находится вне политических объединений и партий, которые при всей их организационной слабости, невостребованности властью, тем не менее, уже отчасти выполняют важнейшую свою функцию трансляции социальных интересов общественных групп на парламентско-правительственный уровень. Однако сам этот уровень политической системы пока еще не представляет собой институт публичной власти. За годы преобразований фактически сохранилась сложившаяся пирамида власти с неограниченными полномочиями ее верхушки и способностью к произвольным и неконтролируемым действиям. Именно этот уровень является основной причиной нестабильности российского общества.

Поэтому в современных условиях России социальное реформирование должно базироваться на идеях, которые, не претендуя на создание какой-либо социальной модели или системы, представляют собой механизм поиска и реализации альтернатив, наилучших вариантов решения частных проблем развития общества. Экономические, политические и идеологические условия при этом не являются неизменными и не предопределяются заранее. Идеалом же такого общества выступает неотчуждаемое право каждого человека на достойную и благополучную жизнь.

В этом случае система социальных отношений сложится как бы естественным путем, в соответствии с экономической и политической свободами, которые предполагает либеральное мировоззрение. Но (и это следует подчеркнуть) либерализм не возникает по приказу, отданному сверху, он возникает спонтанно там, где политическая власть допускает его самопроизвольное развитие. Более того, в силу своего спонтанного характера либерализм, что очень важно, - это всегда адаптированный к местным условиям и культурным традициям образ действий.

Другими словами, модель социального взаимодействия, необходимая современной России, должна соответствовать не западному контексту, а реалиям российского общества. Сохранение реформаторского потенциала страны, возможность продвижения ее по пути преобразований связаны с оформлением и развитием системы представлений, лежащих, на наш взгляд, в плоскости либерального консерватизма, который может быть гарантом дальнейшей трансформации, сохранения преемственности в общественном развитии, учета реальностей России и ненасильственного выхода из системного кризиса. И только на этой базе может сформироваться социальный макросубъект, не только заинтересованный в завершении демократических преобразований, но и достаточно интегрированный и мощный, чтобы решить эту задачу практически.

Но в настоящее время в силу указанных выше обстоятельств основным субъектом преобразований, необходимых для преодоления кризиса, остается правящая элита, по-прежнему социально противопоставленная народу и действующая в своих корыстных интересах. Даже при доброй воле все ее возможности ограничены, в лучшем случае формально-правовой перестройкой институтов власти и собственности.

Омертвление общественной ткани, атомизация общества, явившиеся следствием проводимой в последние годы политики с ее принудительным разрушением коллективистских форм и отношений, породили дефицит социальной активности и традиций солидарности, сформировали атмосферу эгоистического, чисто потребительского индивидуализма и общественной апатии. Слабость общественных связей, недоверие к социально-политическим институтам и структурам способствовали в элитных слоях укоренению кланового и клиентелистского сознания, узкокорпоративных интересов, идущих вразрез с широко понимаемыми национальными интересами.

Все это, наглядно показывают результаты эмпирических исследований. Мы постоянно сталкиваемся с парадоксальной картиной: граждане в большинстве своем одновременно убеждены в необходимости реформирования страны, продвижения ее по рыночному пути, не хотят возвращения к социализму и плановой экономике, считают важными многие демократические ценности, но не приемлют западного пути развития, признавая значимость сохранения традиционных норм и ценностей российского общества. Резко негативно характеризуя существующую политическую систему и отказывая в доверии почти всем государственным институтам, они вместе с тем весьма слабо представляют себе, какое же политическое устройство позволит обществу преодолеть сегодняшний кризис. Результаты исследований наглядно демонстрируют политический скептицизм и раскол в массовом сознании относительно приемлемых путей преодоления кризиса. Можно сказать, что большинство населения не видит однозначного выхода для России ни в демократии, ни в «сильной руке», особенно в ситуации, когда никакая ветвь или институт власти не вызывает у граждан элементарного доверия.

Конечно, это проявление того, что общественное сознание испытывает огромные перегрузки. Смена политических и экономических ориентиров с неизбежностью дезорганизует систему ценностей, порождает различное восприятие происходящих изменений. Причем этот процесс проявляется в самых различных формах, но чаще всего - в форме ложного сознания, когда объективные картины мира воспринимаются искаженно и тенденциозно. И это, на наш взгляд, является прямым следствием тех условий, когда официальными лицами и представителями элиты говорится одно, а в действительности осуществляется совсем другое.

Отсюда именно в приоритетности органического развития, в преодолении абстрактных моделей, во внимании к реальности, т. е. с учетом принципа Э. Берка - «не прерывать, а улучшать, что было», сочетающего с поиском ненасильственного выхода из любого кризиса, заключается важнейший исходный момент либерального консерватизма. Его ценность для современности в том, что он переработал либеральную парадигму в части ее идей и принципов, имеющих общецивилизационное значение, на почвенном материале, с учетом конкретных нравственных идеалов, исторически сложившегося культурного опыта, в полном соответствии с явными и латентными ценностями национальной культуры. Все это обеспечивалось комбинированием в различных пропорциях таких культурных ориентиров, как универсальный прогресс и национальное развитие, свобода и ответственность личности, разумность и слабость человеческой натуры, общественная самодеятельность и государственный патронаж, общечеловеческие и национальные, светские и религиозные ценности.

В контексте либерального консерватизма, таким образом, общественным идеалом может стать не выдуманная, оторванная от жизни отвлеченная идея, а лишь идея, органически вырастающая из самой жизни и способная творить новое, поскольку она укоренена в старом и неразрывно с ним связана. И либерализм, чтобы получить действительное влияние на общество, должен приноравливаться к реальной жизни, принимать определенные ограничивающие условия.

И в этом смысле либеральный консерватизм радикально отличается от либерализма отношением к народной почве, к массовому сознанию и деятельности людей. Он исходит из того, что в условиях преобразований, прежде всего, необходимо сохранить определенное психологически комфортное состояние для большинства народа. Этого можно достичь отнюдь не рациональными средствами, а скорее созданием некоторой спокойной атмосферы, преодолением факторов, раздражающих массы людей и дестабилизирующих обстановку. Поэтому либеральный консерватизм исходит из того, что в России, где все значимые проблемы всегда решались через государство, при помощи государства, посредством государства, быстрый отказ от его роли неизбежно приведет к катастрофическим результатам. Либеральный консерватизм предполагает необходимость обеспечения государственного регулирования. Государство здесь выступает и гарантом стабильности в межнациональных отношениях внутри страны. Либеральный консерватизм в целом выступает за формирование правового государства, демократической политической системы, но для него главное все же состоит в том, чтобы искать средства и пути, выявлять соответствующие силы, которые могут создать механизмы реализации этих целей.

Либеральный консерватизм в области экономических преобразований не педалирует радикальные макрореформы, он тяготеет к осторожным, медленным реформам, включающим и выяснение реакции общества на каждый предпринятый шаг, и активизацию, прежде всего, мелкого бизнеса, массовых низовых форм хозяйствования и т. д. При переходе к рынку, другими словами, либеральный консерватизм максимально ориентируется на сложившиеся хозяйственные объекты, не допускает разрушения эффективных или необходимых производств. Более того, он исходит из понимания, что радикальное стремление быстро построить рыночную экономику, в российских условиях обречено на неудачу, поскольку результатом попыток форсированного создания рынка может стать лишь контрреформа.

С этими принципиальными идеями тесно связано и отношение к зарубежному опыту. Здесь либерально-консервативная позиция предполагает избирательное отношение к опыту западных стран, использование лишь того, что отвечает органически сложившимся потребностям страны. В то же время бездумное восприятие самых прогрессивных образцов мирового опыта, если нет реальных условий для их освоения, оценивается либеральным консерватизмом просто негативно.

В конечном счете, с точки зрения либерального консерватизма либеральная составляющая современных российских реформ должна превратиться в реальное культурное основание для массовых действий людей, конкретизироваться во всех формах деятельности - от хозяйственной до культурной. Такая конкретизация в условиях отсутствия массовых либеральных ценностей есть единственный способ придать им значимые масштабы и сделать как бы естественными для страны. Модернизация в этом контексте осуществляется как процесс социокультурных трансформаций, предполагающий расширение и рационализацию традиционных идентичностей граждан на основе или в сочетании с нормами мировой экономической и политической культуры.

Таким образом, представленное в большинстве работ изображение прогресса как постоянной борьбы тенденций поступательного развития, олицетворяемых либеральными или радикально-революционными силами (в условиях современной России это одно и то же), с силами консерватизма чрезвычайно упрощено. Только в результате взаимодействия консервативного и прогрессивного начал создается хрупкая система общественного равновесия. Человек без корней, без традиций, без опоры на историю своей страны, не может жить полноценной жизнью, поскольку каждый из нас в чем-то консерватор и традиционалист. И именно поэтому обращение не столько к рационалистическим, сколько к духовно-нравственным оценкам происходящей трансформации обусловливает резкую критику рационально-либеральных преобразований. Консервативная идея в целом, прежде всего, выполняет стабилизирующую роль в обществе, она удерживает порядок не столько за счет подавления индивида государством и обществом, сколько путем создания неких культурных барьеров, общественно признанных пределов, до которых возможно на данном конкретном этапе введение инноваций. А наиболее полно и последовательно такое понимание жизни и развития общества воплотил в себе российский, либеральный консерватизм. Его актуализация в современных условиях есть результат гражданского единения и востребована происходящей глубокой переменой настроений в обществе.

Список научной литературыФедотов, Александр Сергеевич, диссертация по теме "Политические институты, этнополитическая конфликтология, национальные и политические процессы и технологии"

1. Конституция Российской Федерации. М.: Новая школа, 1995.

2. Закон «О политических партиях» // Собрание законодательства Российской Федерации 2001 - № 29 - Статья 2950.

3. Путин В. В. Послание Федеральному Собранию Российской Федерации // Российская газета. 2004. 27 мая.

4. Монографии, статьи и другие научные работы

5. Авакьян С. А., Кулишов С. В., Миронова Е. Г., Сарычева А. И. Политико-правовые проблемы развития Российской Федерации в свете отечественного и мирового опыта // Мир России. 1997. № 3.

6. Аверинцев С. С. Византия и Русь: два типа духовности // Новый мир. 1988. №7, 9.

7. Аверинцев С. С. Два рождения европейского рационализма // Вопросы философии. 1989. № 3.

8. Аверьянов В. В. Традиция и традиционализм в научной и общественной мысли России // Общественные науки и современность. 2000. № 1.

9. Авинери Ш. Партии, социально-культурная медиация и роль гражданского общества. // Политические исследования. 1994. № 1.

10. Аврех А. Я. Русский буржуазный либерализм: особенности Автономов А. С. У истоков гражданского общества и местного самоуправления (очерки). М., 1998.

11. Административная система России и административная реформа. «Круглый стол» // Отечественные записки. 2004. № 2.

12. Андерсон Р. Д. Тоталитаризм: концепт или идеология // Политические исследования. 1993. № 3.

13. Андреев И. А. Осторожно с «часами» истории! (Методологические проблемы цивилизационного процесса) // Вопросы философии. 1998. № 9.

14. Андреев И. А. Связь пространственно-временных представлений с генезисом собственности и власти // Вопросы философии. 1999. № 4.

15. Андреев A. JI. Социальное ядро нации (Средние слои в современном российском обществе) // Общественные науки и современность. 2000. № 3.

16. Амелина Е. М. Проблема общественного прогресса в русской религиозной философии начала XX века // Социально-гуманитарные знания. 1999. №4.

17. Апелина Е. М. В. С. Соловьев. Теократическая концепция // Социально-политический журнал. 1993. № 7.

18. Арато А. Концепция гражданского общества: восхождение, упадок и воссоздание и направления для дальнейших исследований // Политические науки. 1995. № 3.

19. Аржоменд С. А. О ключевых проблемах современной социологии // Социологические исследования. 2000. № 2.

20. Аринин А. Н. Государство для человека: новая стратегия развития России // Общественные науки и современность. 2000. № 6.

21. Арон Р. Эссе о свободах: «Универсальной и единственной формулы свободы не существует» // Политические исследования. 1996. № 1.

22. Арон Р. Демократия и тоталитаризм. М., 1993.

23. Арутюнян М., Здравомыслова О., Курильски-Ожвэн Ш. Образы права в России и во Франции // Мир России. 1997. № 3.

24. Аршинов В. И., Савичева Н.Г. гражданское общество в контексте синергетического подхода // Общественные науки и современность. 1999. №3.

25. Афанасьев М. Невыносимая слабость государства // Отечественные записки. 2004. № 2.

26. Афанасьев В. Г. Корни менталитетов древнерусского и великорусского этносов // Российский исторический журнал. 1999. № 3.

27. Ахиезер А. С., Яковенко И. Г. Что же такое общество? // Общественные науки и современность. 1997. № 3.

28. Ахиезер А. С. Как «открыть» закрытое общество. М., 1997.

29. Ашин Г. К., Кравченко С. А., Лозанский Э.Д. Социология политики. Сравнительный анализ российских и американских политических реалий. М., 2001.

30. Бабашкин И. Крестьянский менталитет: наследие России царской в России коммунистической // Общественные науки и современность. 1995. №3.

31. Бабосов Е. Адаптация индивидов и социальных групп к трансформационным процессам постсоветского общества // Общество и экономика. 1999. № 10-11.

32. Бадов В. «Закон Мэрфи» и «электронный пресвитер». Постмодернистский синдром: либерально настроенные пауперы // независимая газета. 1999. 13 октября.

33. Байме К. Теория трансформации новая междисциплинарная отрасль знания? // Государство и право. 1994. № 7.

34. Бакштановский В., Согомонов Ю. Социально-политический процесс и гражданский этос: феномен ко-эволюции // Социологические исследования. 1991. №7.

35. Баллестрем К. Г. Nomo oeconomicus? Образы человека в классическом либерализме // Вопросы философии. 1999. № 4.

36. Балуев Б. П. П. Б. Струве как историк (к постановке проблемы) // Отечественная история. 2001. № 2.

37. Барсукова С. Ю. Приватное и публичное: диалектика диспозиции // политические исследования. 1999. № 1.

38. Барт К. Христианская община и гражданская община // Вопросы философии. 2001. № 11.

39. Баталов Э. Я. Советская политическая культура (К исследованию распадающейся парадигмы) // Политическая наука в России: интеллектуальный поиск и реальность. Хрестоматия. М., 2000.

40. Батурин А. Коммунистическая реформация // Россия XXI. 1995. № 7-8.

41. Бачинен В. А. Антитеза естественного и позитивного права: фи-лософско-культурологический анализ // Общественные науки и современность. 1996. № 6.

42. Башкирова Е. И. Трансформация ценностей российского общества // Политические исследования. 2000. № 6.

43. Башкирова Е., Федоров Ю. Лабиринты посттоталитарного сознания // Pro et contra. 1999. № 2.

44. Белов В. А. В защиту индивидуальности. М., 1997.

45. Белов Г. А. О преодолении кризиса идентичности: итоги и перспективы 2000 г. // Вестник МГУ. Сер. 12. Политические науки. 2000. № 6.

46. Беляев Э. В. Трансформация: у каждой страны уникальный путь // Социологические исследования. 2002. № 10.

47. Беляева Н. Ю. Объединения граждан в диалоге с государством // Социологические исследования. 1994. № 10.

48. Берман Г. Дж. Западная традиция права: эпоха формирования. М., 1998.

49. Библер В. О гражданском обществе и общественном договоре // Через тернии. М., 1990.

50. Бирюков Н. И., Сергеев В. М. Демократия и соборность: Представительная власть в традиционной и советской политической культуре // Общественные науки и современность. 1995. № 6.

51. Бирюков Н. И., Сергеев В. М. Между дуализмом и соборностью (Проблема и механизмы социальной интеграции в современном обществе) // Общественные науки и современность. 1998. № 4.

52. Бирюков Н. И., Сергеев В. М. «Соборность» как парадигма общественного сознания // Политические исследования. 1997. № 3.

53. Бокарев Ю. «Открытое общество» и его друзья // Россия XXI. 1995. № 9-10.

54. Бляхер JI. Ю. Виртуальное состояние социума, или шансы и риски открытого общества в России. М., 1997.

55. Бородай Ю. Тоталитаризм: хроника и лихорадочный кризис // Наш современник. 1992. № 7.

56. Бородай Ю. Русская национальная идея // Наш современник. 1997. № 5.

57. Бородкин Ф. М. Социальный конфликт сквозь культуру // Мир России. 1999. № 1-2.

58. Бородкин Ф. М. Третий сектор в государстве благоденствия // Мир России. 1997. № 2.

59. Брушлинский А. Российские реформы и духовность (о психологии индивидуального и группового субъекта в изменяющемся обществе) // Общество и экономика. 1999. № 10-11.

60. Бурганов А. X. Гражданское общество в России как сособствен-ничество граждан // Социологические исследования. 2000. № 1.

61. Бурганов А. X. Коммунистические и «демократические» заложники собственных желаний // Социально-гуманитарные знания. 1999. № 1.

62. Бургер Р. Революция, демократия и ценности (о роли терминологии в трактовке исторических событий) // Вопросы экономики. 2001. № 5.

63. Буря Г. К демократии через традицию // НГ-Сценарии. 2000. № 2.

64. Бутенко А. П. От коммунистического тоталитаризма к формированию открытого общества в России (политические и правовые проблемы). М., 1997.

65. Вайнштейн Г. И. Формирование гражданского общества в России: надежды и реальность // Мировая экономика и международные отношения. 1998. № 5.

66. Варывдин В. Гражданское общество // Социально-политические науки. 1992. № 8.

67. Васильев В. А. Гражданское общество: идейно-теоретические истоки //Социально-политический журнал. 1997. № 4.

68. Васильчук Ю. Гражданское общество эпохи НТР // Политические исследования. 1991. №4.

69. Вахитов Р. Искус парламентаризма // Советская Россия. 2003. 23 декабря.

70. Вебер М. О буржуазной демократии в России // Социологические исследования. 1992. № 3.

71. Великая Н. М. Власть и гражданское общество // Социологические исследования. 2004. № 3.

72. Венгеров А. Политическое пространство и политическое время // общественные науки и современность. 1992. № 6.

73. Венгеров А. Б. Будущее российской государственности // Вестник МГУ. Социология и политология. 1997. № 1.

74. Вилента И.В. Идея самобытности России в исторической концепции евразийцев // Вестник МГУ. Серия 8. 1998. № 1.

75. Витюк В. В. Становление идеи гражданского общества и ее историческая эволюция. М., 1995.

76. Витюк В. В. Становление идеи гражданского общества и ее историческая эволюция // Социальные и гуманитарные науки. Сер. 11. Социология. РЖ. 1996. № 4.

77. Вишневский А. Г. Россия во всемирном контексте // Мир России. 1999. № 1-2.

78. Власть и реформы в России // Отечественная история. 1998. № 2.

79. Возможности либерализма в осмыслении современного мира (Обзор коллоквиума) // Политические исследования. 1994. № 3.

80. Волков Ю. Базисные понятия и логика социологической парадигмы// Социологические исследования. 1997. № 1.

81. Волков Ю. либеральная модель социально-экономического устройства общества и возможности ее применения // общество и экономика. 1999. № 12.

82. Володин А., Дарнборс М. Индия и Россия: гражданское общество, партии, власть (уместны ли сопоставления) // Мировая экономика и международные отношения. 1996. № 10.

83. Володин А. Г. Гражданское общество и политика в России: смена парадигмы // Политические исследования. 1998. № 6.

84. Володин А. Г. Гражданское общество и модернизация в России (Истоки и современная проблематика) // Политические исследования. 2000. №3.

85. Ворожейкина Т. Специфика гражданского общества в Аргентине // Мировая экономика и международные отношения. 1995. № 6.

86. Ворожейкина Т., Рашковский Е., Умнов А. Гражданское общество и религия // Мировая экономика и международные отношения. 1997. № 78.

87. Ворожейкина Т. Е. Государство и общество в Перу // Общественные науки и современность. 1998. № 3.

88. Воронин Г. JI. Социальное самочувствие россиян (1994-19961998 гг.) // Социологические исследования. 2001. № 6.

89. Воронцова Л., Филатов С. «Русский путь» и гражданское общество // Свободная мысль. 1995. № 1.

90. В человеческом измерении. М., 1989.

91. Выдрин И. В. Местное управление в Российской Федерации: от идеи к практике (Конституционно-правовой аспект). Екатеринбург, 1998.

92. Вышеславцев Б. П. Этика преображенного эроса. М., 1994.

93. Гаджиев К. С. Политическая наука. Пособие для преподавателей, аспирантов и студентов гуманитарных факультетов. М., 1994.

94. Гаджиев К. Гражданское общество и правовое государство // Мировая экономика и международные отношения. 1991. № 9.

95. Гаджиев К. Концепция гражданского общества: идейные истоки и основные вехи формирования // Вопросы философии. 1991. № 7.

96. Гаджиев К. Размышления о свободе // Вопросы философии. 1993.2.

97. Гаджиев К. С. О перспективах демократической государственности в России // Политические исследования. 1994. № 3.

98. Гайденко П. П. Под знаком меры (либеральный консерватизм П. Б. Струве) // Вопросы философии. 1992. № 12.

99. Галкин А. А. Корпоративизм как форма отношений между государством и обществом: пределы опасности // Политические исследования. 2000. № 6.

100. Галкин А. Консерватизм как система ценностей: взлеты и падения // Мировая экономика и международные отношения. 2001. № 2.

101. Галкин А. А. Стабильность и изменения сквозь призму культуры мира // Политические исследования. 1998. № 5.

102. Галкин А. Индивид и гражданское общество: российская специфика//Власть. 1999. № 8.

103. Галкин А., Красин Ю. Гражданское общество и демократия // Обозреватель. 1998. № 10.

104. Галкин А., Красин Ю. Гражданское общество в России: слабости и надежды // Обозреватель. 1998. № 12.

105. Галкин Е. Б. Некоторые историко-социальные черты российской монархии // Социологические исследования. 1998. № 5.

106. Гарбузов В. Н. Консерватизм: понятие и типология (историографический обзор) // Политические исследования. 1995. № 4.

107. Гарсия Д. О понятиях «культура» и «цивилизация» // Вопросы философии. 2002. № 12.

108. Гачев Г. Д. Национальные образы мира: Америка в сравнении с Россией и Славянством. М., 1997.

109. Геллнер Э. Условия свободы: гражданское общество и его исторические соперники. М., 1995.

110. Геллнер Э. Нации и национализм // Вопросы философии. 1989. №7.

111. Герасименко Г. А. Земское самоуправление в России. М., 1990.

112. Гершунский Б. С. Гражданское общество в России: Проблемы становления и развития. Пособие для самообразования. М., 2001.

113. Гилязитдинов Д. М. Интегративное маятниковое общество П. Сорокина и альтернативы развития России // Социологические исследования. 2001. №3.

114. Гирко JI. В. Национальная идентичность и социальный порядок (научно-аналитический обзор) // Социальные и гуманитарные науки. Сер. 11. Социология. РЖ. 1998. № 3.

115. Глазьев С. Ю., Кара-Мурза С., Батчиков С. А. Белая книга: Экономические реформы в России 1991- 2002 гг. М., 2004.

116. Глазьев С. Ю. Геноцид. М., 1998.

117. Глазьев С. Россия не должна превратиться в Африку, где нет ни рынка, ни сильного государства // Независимая газета. 1998. 30 сентября.

118. Глебова И. И. Партия власти // Политические исследования. 2004. № 2.

119. Голстоун Дж. Теории революции, революции 1989 1991 годов и траектория развития «новой» России // Вопросы экономики. 2001. № 1.

120. Гнатюк О. J1. Консервативный либерализм и фолософско-социологическая методология «основного дуализма» П. Б. Струве // Социологические исследования. 1998. № 7.

121. Голенкова 3. Т. Гражданское общество в России // Социологические исследования. 1997. № 3.

122. Голубев А. «Мы» и наше сознание: взгляд историка // Россия XXI. 1995. №9-10.

123. Гонтмахер Е. Общественный договор как основа оптимальной социальной модели // Общество и экономика. 1999. № 10-11.

124. Государство и гражданское общество // Социально-политический журнал. 1997. № 4.

125. Государство, гражданское общество и процесс демократизации в Латинской Америке. М., 1995.

126. Государственное управление: исторические аспекты. М., 1997.

127. Гофман А. Б. Два подхода к оценке большевизма. Марсель Моос и Николай Бердяев // Социологические исследования. 1998. № 2.

128. Государство и частное предпринимательство в условиях «догоняющего развития». «Круглый стол» ученых // Общественные науки и современность. 1999. № 1.

129. Граждан В. Гражданское общество как система негосударственного управления // Власть. 2004. № 3.

130. Гражданская культура: (Теоретико-методологические проблемы). Кемерово, 1996.

131. Гражданское общество, правовое государство и право («Круглый стол» журналов «Государство и право» и «Вопросы философии») // Вопросы философии. 2002. № 1.

132. Гражданское общество: истоки и современность. СПб., 2002.

133. Гражданское общество и перспективы демократии. М., 1994.

134. Гражданское общество в России: западная парадигма и российская реальность. М.,1996.

135. Гражданское общество в России: Структуры и сознание. М., 1998.

136. Гражданское общество. Мировой опыт и проблемы России. М.,1998.

137. Гражданское общество и региональное развитие. Томск, 1994.

138. Гражданское общество: теория, история, современность. М.,1999.

139. Григоров С. Г. Преодоление заданности (Размышления о консерватизме) // Политические исследования. 2000. № 3.

140. Гриценко Н. Выбор социальное государство // Общество и экономика. 1999. № 10-11.

141. Громыко М. М., Буганов А. В. О воззрениях русского народа. М.,2000.

142. Громыко А. А. Победы и поражения современной социал-демократии // Политические исследования. 2000. № 3.

143. Гросул В. Я., Итенберг Г. С., Твардовская В. А., Шацилло К. Ф., Эймонтова Р. Г. Русский консерватизм XIX столетия. Идеология и практика. М., 2000.

144. Гусев В. А. Д. А. Хомяков: интерпретация девиза «Православие. Самодержавие. Народность» // Социально-политический журнал. 1992. № 10.

145. Гусев В. А. К. П. Победоносцев русский консерватор -государственник//социально-политический журнал. 1993. № 11-12.

146. Гусев В. А. Консервативная политология Ивана Ильина // Социологические исследования. 1992. № 4.

147. Гутник В. Западная Европа: варианты социально-экономической модели // Общество и экономика. 2000. № 2.

148. Гутник В. Немецкая социал-демократия: новый центризм или беспринципный прагматизм? // Мировая экономика и международные отношения. 2001 № 6.

149. Давыдов А. П. Проблема медиации в европейской культуре: Запад и Россия // Общественные науки и современность. 2001. № 2.

150. Давыдов А. П. Проблема медиации в европейской культуре: Запад и Россия // Общественные науки и современность. 2000. № 6.

151. Давыдов Ю. Н. Укрощение левиафана, или социальные потенции обычного согласия // Политические исследования. 1994. № 3.

152. Давыдов Ю. Н. «Война всех против всех» в идеальнотипическом истолковании // Политические науки. 1993. № 6.

153. Давыдов Ю. Н. Архетипы социальной теории, или социология «политики» (Аристотелевская типология общественных классов и их политических комбинаций) // Политические исследования. 1993. № 4.

154. Данилевич И. В. Государство и институты гражданского общества в период перехода от авторитаризма к демократии: Чили, Португалия, Испания. М., 1996.

155. Дарендорф Р. Дорога к свободе: демократизация и ее проблемы в Восточной Европе // Вопросы философии. 1990. № 1.

156. Дахин В. Государство и маргинализация // Свободная мысль. 1997. №4.

157. Дашичев В. И., Вахрамеев А. В. Социально-политический кризис в России: причины и последствия // Социально-гуманитарные знания. 1999. № 1.

158. Дегтярев А. А. Политическая власть как регулятивный механизм социального общения // Политические исследования. 1996. № 3.

159. Делокаров К. Мировоззренческие основания современной цивилизации и ее глобальный кризис // Общественные науки и современность. 1994. № 2.

160. Демидов А., Шарипов Р. Интеграция общества в посттоталитарный период // Общественные науки и современность. 1992. № 3.

161. Дерлугьян Г. Крушение советской системы и его потенциальные следствия: банкротство, сегментация, вырождение // Политические исследования. 2000. № 2.

162. Десять лет российских реформ глазами россиян // Социологические исследования. 2002. № 10.

163. Джордан Г. Группы давления, партии и социальные движения: есть ли потребность в новых разграничениях // Мировая экономика имежду-народные отношения. 1997. № 1.

164. Дилигенский Г. Политическая институционализаця в России: социально-культурные и психологические аспекты // Мировая экономика и международные отношения. 1997. № 7-8.

165. Дилигенский Г. Институциональные структуры и общественная трансформация // Мировая экономика и международные отношения. 1998. № 1.

166. Дилигенский Г. Г. Индивидуализм старый и новый (Личность в постсоветском социуме) // Политические исследования. 1999. № 3.

167. Дилигенский Г. Политика и общественное мнение в России // Мировая экономика и международные отношения. 2001. № 10.

168. Диманис М. Политические партии ФРГ и государство (Концептуальные подходы) // Мировая экономика и международные отношения. 1997. № 12.

169. Динамика ценностей населения реформируемой России. М., 1996.

170. Дискин И. Российская модель социальной трансформации // Pro et contra. 1999. № 3.

171. Добро и зло от троянской до чеченской войны. Как выжить и сохранить моральность // НГ-Сценарии. 2000. № 7.

172. Долголаптев А., Рубанов В. Самовыражение вместо подражания //Независимая газета. 1999. 1 сентября.

173. Драгунский Д., Цымбурский В. Генотип европейской цивилизации // Политические исследования. 1991. № 1.

174. Драгунский Д. В. Проект 91 и сопротивление стиля // Политические исследования. 1998. № 6.

175. Драгунский Д. Рутения. Консервативный взгляд на постимперские перспективы // Дружба народов. 1992. № 1.

176. Дряхлов Н. И. Традиции и модернизация в современной России // Социологические исследования. 1992. № 10.

177. Дьюи-Нибур: профили нового либерализма // Политические исследования. 1994. № 3.

178. Егоров С. А. Бедна ли Россия демократическими традициями // Государство и право. 1997. № 6.

179. Елисеев С. М. Выйти из «Бермутского треугольника»: о методологии исследования посткоммунистических трансформаций // Политические исследования. 2002. № 6.

180. Елисеева Н. В. Советское прошлое: начало переоценки // Отечественная история. 2001. № 2.

181. Ерасов Б. С. Россия в евразийском пространстве // Общественные науки и современность. 1994. № 2

182. Ершов В. Реформатор «до востребования» // Родина. 1993. № 3.

183. Загорский А. Гражданское общество в Японии // Мировая экономика и международные отношения. 1996. № 6.

184. Замбровский Б. К вопросу о формировании гражданского общества и правового государства // Социально-политические науки. 1991. № 6.

185. Замошкин Ю. А. Частная жизнь, частный интерес, частная собственность // вопросы философии. 1991. № 1-2.

186. Запад Не запад и Россия в мировом контексте // Мировая экономика и международные отношения. 1997. № 1.

187. Заславская Т. И. Социоструктурный аспект трансформации российского общества //Социологические исследования. 2001. № 8.

188. Заславская Т. И. Социетальная трансформация российского общества: Деятельностно-структурная концепция. М., 2002.

189. Захаров А. В. Народные образы власти // Политические исследования. 1998. № 1.

190. Зверев М. К. Пространственная организация демократического общества: Учебное пособие. Калининград, 1995.

191. Здравомыслов А. Г. Теории социальной реальности в российской социологии // Мир России. 1999. № 1-2.

192. Здравомыслов А. Г. Власть и общество в России: кризис 90-х годов // Общественные науки и современность. 2000. № 6.

193. Здравомыслов А. Релятивистская теория нации // Свободная мысль. 1999. № 1.

194. Зимон Г. Заметки о политической культуре в России // Вопросы философии. 1998. № 7.

195. Зимин А. И. Аршином не измерить.// Социологические исследования. 1992. № 10.

196. Зиновьев А. А. Запад. Феномен западнизма. М., 1995.

197. Зиновьев А. А. От коммунизма к колониальной демократии // Социально-политический журнал. 1993. № 8.

198. Зиновьев А. А. Гибель «Империи зла» // Социологические исследования. 1994. № 10.

199. Зиновьев А. Постсоветизм. Современная Россия глазами мыслителя и художника // Завтра. 2002. № 5.

200. Зиновьев А. А. Идеология партии будущего. М., 2003.

201. Зиновьев А. А. Русская трагедия. М., 2002.

202. Зиновьев А. А. На пути к сверхобществу. СПб., 2004.

203. Зомбарт В. Буржуа: Этюды по истории духовного развития современного экономического человека. М, 1994.

204. Зотов В. Гражданское общество и правовое государство показатели цивилизованности // Коммунист. 1990. № 7.

205. Зотов А. Ф. Новый тип глобальной цивилизации // Политические исследования. 1993. № 4.

206. Зотов В. Д. Евразийская идея: политические аспекты в прошлом и настоящем // Социально-гуманитарные знания. 2000. № 5.

207. Зубов А. Б. Плюрализм тоталитарности // Политические исследования. 1993. №6.

208. Зубкова Е. Ю., Куприянов А. И. Возвращение к «русской идее»: кризис идентичности и национальная история // Отечественная история. 1999. № 5.

209. Зудин А. Ю. Культура советского общества: логика политической трансформации // Общественные науки и современность. 1999. № 3.

210. Зудин А. Истоки перемен: культурная трансформация «позднесо-ветского общества» // Мировая экономика и международные отношения. 1999. №4.

211. Зуев В. «Власть» в системе политических категорий // Государство и право. 1992. № 5.

212. Иванов В. Н., Назаров М.М. Политическая ментальность: опыт и перспективы исследования // Социально-политический журнал. 1998. № 2.

213. Игнатов А. Русская философия истории: романтический консерватизм // Вопросы философии. 1998. №11.

214. Игнатов В., Мархгейн М. Гражданское общество в России: диагностика ученых и практиков // Власть. 2002. №11.

215. Игрицкий Ю. Россия и Запад // Свободная мысль. 2000. № 5.

216. Иеромонах Иоанн (Экономцев). Византизм, славяне и Россия // Вопросы истории. 1989.№ 8.

217. Из глубины: Сборник статей о русской революции. М., 1990.

218. Ильин В. В., Ахиезер А. С. Российская цивилизация: содержание, границы, возможности. М., 2000.

219. Ильин И. А. Сущность правосознания. М., 1993.

220. Ильин И. А. Почему сокрушился в России монархический строй // Социологические исследования. 1992. № 4.

221. Ильин И. путь духовного обновления // Ильин И. А. Собр. соч.: в Ют. Т. 1.М., 1993.

222. Ильин А. И. Родина и мы. Статьи. Смоленск, 1995.

223. Ильин И. А. О монархии и республике // Вопросы философии. 1991. №4-5.

224. Ильин М., Коваль Б. Две стороны одной медали: гражданское общество и государство // Политические исследования. 1992. № 1-2.

225. Ильин М. В. Слова и смыслы: Опыт описания ключевых политических понятий // Социальные и гуманитарные науки. Сер. 3. Философия. РЖ. 1998. № 3.

226. Интеллигенция и проблемы формирования гражданского общества в России: Тезисы докладов Всероссийской конференции. 14-15 апреля. 2000 г. Екатеринбург, 2000.

227. Ионин JI. Г. Социология культуры: путь в новое тысячелетие: учебное пособие. М., 2000.

228. Ионин JI. Г. Социология культуры: Учебное пособие. М., 1996.

229. Ионов И. Н. парадоксы российской цивилизации (По следам одной научной дискуссии) // Общественные науки и современность. 1999. № 5.

230. Ионов И. Н. Теория цивилизаций на рубеже XXI века // Общественные науки и современность. 1999. № 2.

231. Ионов И. Н. Теория цивилизаций и эволюция научного знания // Общественные науки и современность. 1997. № 6.

232. Ионов И. Н. Кризис исторического сознания в России и пути его преодоления // Общественные науки и современность. 1994. № 6.

233. Исаев И. Евразийство: идеология государственности // Общественные науки и современность. 1994. № 5.

234. Ицхокин А. А. О системной природе дилеммы «Запад- Восток» // Социологические исследования. 1992. № 8.

235. Каганский В. Пространство, государство и реформы // Отечественные записки. 2004. № 2.

236. Каганский В. Политика: запах серы // Век XX и мир. 1992. № 3.

237. Каждан А. П. Византийская культура. СПб., 1997.

238. Как менять конфигурацию власти в России? (Круглый стол) // Политические исследования. 1999. № 4.

239. Калинин И. К. О дискуссии о гражданском обществе // Социологические исследования. 2001. № 4.

240. Каменская Г. В. Генезис идей демократии // Социологические исследования. 1994. № 4.

241. Кантор К. М. Путь к цивилизации каков он? // Вопросы философии. 1997. № И.

242. Кантор В. К. Личность и власть в России: сотворение катастрофы //Вопросы философии. 1998. № 7.

243. Капелюшников Р. «Где начало того конца?.» (К вопросу об окончании переходного периода в России) // Вопросы экономики. 2001. № 1.

244. Капитализм как проблема теоретической социологии // Социологические исследования .1998. № 2.

245. Капустин Б. Г. «Свобода от государства» и «свобода через государство» о нелиберальности посткоммунистической России и ответственности либералов //Вопросы философии. 1998. № 7.

246. Капустин Б. Г., Клямкин И. М. Либеральные ценности в сознании россиян // Политические исследования. 1994. № 1.

247. Капустин Б. Г. три рассуждения о либерализме и либералах // политические исследования. 1994. № 3.

248. Капустин Б. Г. Конец «транзитологии»? (О теоретическом осмыслении первого посткоммунистического десятилетия) // политические исследования. 2001. № 4.

249. Карамурза А. А. Либерализм против хаоса // Политические исследования. 1994. № 3.

250. Кара-Мурза А. А. Непродуктивная индивидуальность и продуктивная корпоративность // Народы Азии и Африки. 1990. № 4.

251. Кара-Мурза С. Сноп индивидуумов или коммуна личностей (размышления о фашизме и коммунизме) // Наш современник. 1996. № 6.

252. Кара-Мурза С. проект будущего и критика советского строя // Наш современник. 1998. № 3.

253. Кара-Мурза С. Интеллигенция на пепелище родной страны // Наш современник. 1997. № 1.

254. Кара-Мурза С. «Проект Ленина» путь к обрыву или спасению // Наш современник. 2000. № 4.

255. Караголов В. «Права человека» в соборном уложении царя Алексея Михайловича // Наш современник. 2000. № 4.

256. Карсавин Л. П. Государство и кризис демократии // Новый мир. 1991. № 1.

257. Качанов Ю. Л. «Россия» как предмет социологии // Социологические исследования. 2001. № 10.

258. Кейзеров Н. О соотношении гражданской и политической культур // Социально-политические науки. 1991. № 7.

259. Кертман Г. Л. психологические предпосылки новых социальных движений // Рабочий класс и современный мир. 1990. № 4.

260. Кива А. В. Духовность и преодоление кризиса // Общественные науки и современность. 2001. № 2.

261. Кимелев Ю. А. Полякова Н. Л. Концепция общества Юргена Ха-бермаса // Социальные и гуманитарные науки. Сер. 11. Социология. РЖ. 1997. №2.

262. Кирдина С. Г. Институциональные матрицы: макросоциологиче-ская объяснительная гипотеза // Социологические исследования. 2001. № 2.

263. Кирдина С. Г. Позволяют ли новые институциональные теории процессы преобразований в современной России // Социологические исследования. 2001. № 3.

264. Кирдина С. Г. Импорт концепций, прежние подходы или новые самостоятельные теории? (О состоянии фундаментальных исследований в российской социологии) // Социологические исследования. 2001. № 8.

265. Киреевский И. В. Избранные статьи. М., 1984.

266. Киселева М. С. Древнерусские книжники и власть // Вопросы философии. 1998. № 7.

267. Ключевский В. О. Неопубликованные произведения. М., 1983.

268. Ключевский В. О. Русская история. Полный курс лекций в трех книгах. М., 1993.

269. Клямкин И. М. Политическая социология переходного общества //Политические исследования. 1993. № 4.

270. Клямкин И. Российская власть на рубеже тысячелетий // Pro et contra. 1999. № 2.

271. Князев Ю. Социальная рыночная экономика: теория и практика // Власть. 2004. № 6-7.

272. Ковальченко И. Многомерность исторического развития // Свободная мысль. 1995. № 10.

273. Ковлер А. И. Конституция «формальная» и «реальная» // Политические исследования. 1998. № 6.

274. Козловски П. Общество и государство: Неизбежный дуализм. М., 1998.

275. Кодин М. Страшная цена бездействия // Наш современник. 2000.2.

276. Кола Д. Противоречия в конституционной истории СССР/России и строительство многонационального правового государства // Политические исследования. 1998. № 6.

277. Кола Д. Политическая социология. М., 2001.

278. Консерватизм как течение общественной мысли и фактор общественного развития // Политические исследования. 1995. № 4.

279. Конюхов К. Самоуправление Древней Руси // Диалог. 1998. № 6.

280. Коржина Т. П., Сенин А. С. История российской государственности . М., 1995.

281. Косолапов Н. Идея Европы в российском самосознании: взгляд на проблему // Мировая экономика и международные отношения. 1997. №11.

282. Костюк К. Н. Русская православная Церковь в гражданском обществе // Социально-политический журнал. 1998. № 2.

283. Костомаров Н. И. Домашняя жизнь и нравы великорусского народа. М., 1993.

284. Коул М. Культурно-историческая психология наука будущего. М., 1997.

285. Кочетков А. О формировании гражданского общества // Социально-политические науки. 1992. № 1.

286. Кочетков А. Западные политологи о гражданском обществе // Вестник МГУ: социально-политические исследования. 1994. № 2.

287. Кочетков А. П. Гражданское общество: проблемы исследования и перспективы развития // Вестник МГУ. Политические науки. 1998. № 4.

288. Коэн Дж. Л., Арато Э. Гражданское общество и политическая теория. М., 2003.

289. Кравченко И. Концепция гражданского общества в философском развитии // Политические исследования. 1991. № 5.

290. Кравченко И. И. Политическая мифология: вечность и современность // Вопросы философии. 1999. № 1.

291. Кравченко И. И. Общественный кризис XX века и его отражение в ряде западных концепций // Вопросы философии. 2001. № 8.

292. Крапивинский С. Э. Социальная философия. Волгоград, 1996.

293. Красильщиков В. А. Зависимость и отсталость в развитии России // Мир России. 1996. № 4.

294. Красильщиков В. Мировые модернизации и судьбы страны // Свободная мысль. 1999. № 1-2.

295. Красильщиков В. Ориентиры грядущего? Постиндустриальное общество и парадоксы истории // Общественные науки и современность. 1993. № 2.

296. Красильщиков В. Россия и мировые модернизации // Pro et contra. 1999. №3.

297. Краснов М. А. Клетка для власти. Книга спор. М., 1997.

298. Краснов М. А. Ответственность власти (государство в открытом обществе). М., 1997.

299. Крекшин И. Метафизика зла (Пролегомены к теодицее в философии позднего С. Франка) // Вопросы философии. 2001. № 7.

300. Кретов Б. И. Политический процесс в России // Социально-гуманитарные знания. 2000. № 5.

301. Кривушин А. Т. Проблемы государства и общества в домарксистской мысли (историко-социологические очерки). Л., 1978.

302. Крымский С. Б. Контуры духовности: новые контексты идентификации // Вопросы философии. 1992. № 12.

303. Крэстева А. Власть и элиты в обществе без гражданского общества // Социологические исследования. 1996. № 4.

304. Ку А. С. Парадокс гражданское общество без гражданства // Социологические исследования. 2003. № 12.

305. Куда идет Россия?.М., 1998.

306. Куда идет Россия?. .М., 1995.

307. Куда идет Россия? (Сводный реферат) // Социальные и гуманитарные науки. Сер. 11. Социология. РЖ. 1999. № 3.

308. Кудрявцев В. В. Три понятия свободы // Политические исследования. 1998. № 5.

309. Кузьмин С. А. Социальные системы: опыт структурного анализа. М., 1996.

310. Кузьмин М. Н. Переход от традиционного общества к гражданскому: изменение человека // Вопросы философии. 1997. № 2.

311. Кулик А. Политические партии постсоветской России: опора демократии или костыль режимной системы? // мировая экономика и международные отношения. 1998. № 12.

312. Кулик А. Н. Способно ли политическое образование в России «открыть» закрытое общество? // Общественные науки и современность.1998. № 3.

313. Курскова Г. Ю. Тоталитаризм на перекрестке мнений // Социально-гуманитарные знания. 1999. № 1.

314. Култыгин В. П. Социальное знание и реальность: противоречия в познании и развитии современного мира // Социологические исследования.1999. № 12.

315. Кульпин Э. С. Бифуркация Запад Восток. М.Д996.

316. Кэмпбелл Дж. Свобода и сообщество // Вопросы философии. 1992. № 12.

317. Лайденен Л. В. образы России в зеркале российского общественного мнения // Социологические исследования. 2001. № 4.

318. Ланцов С. А., Осипов И. Д. Гнатюк О. Л. П. Б. Струве как социальный мыслитель // Правоведение. 2000. № 1.

319. Лопата П., Порохнюк Е. Проблемы становления гражданского общества в России // Диалог. 2000. № 1.

320. Лапин Н. И. Кризис отчужденного бытия и проблемы социокультурной реформации // Вопросы философии. 1992. № 12.

321. Лапин И. Н. Проблемы социокультурной трансформации // Вопросы философии. 2000. № 6.

322. Лапин И. Н. Социокультурный подход и социетально-функциональные структуры // Социологические исследования. 2000. № 7.

323. Лапкин В. В., Пантин В. И. Восприятие западных институтов и ценностей в постсоветском пространстве: опыт Украины и России // Политические исследования. 2004. № 1.

324. Лапкин В. В., Пантин В. И. Русский порядок // Политические исследования. 1997. № 3.

325. Лебедев Ю. В. Формула русского духа // Советская Россия. 1999. 25 февраля.

326. Лебедева Т. П. Роль школы естественного права в формировании западной политико-правовой традиции // Политические исследования. 1998. №6.

327. Лебедева Т. П. Либеральная демократия как ориентир для посттоталитарных преобразований // Политические исследования. 2004. № 2.

328. Левада Ю. А. Десять лет перемен в сознании человека // общественные науки и современность. 1999. № 5.

329. Левада Ю. A. Homo Post-Soveticus // Общественные науки и современность. 2000. № 6.

330. Левашов В. К. Социополитические стратегии развития России // Социологические исследования. 2000. № 7.

331. Левин И. Б. Гражданское общество на Западе и в России // Политические исследования. 1996. № 5.

332. Леонтьев К. Н. Восток, Россия и Славянство: Философская и политическая публицистика. Духовная проза (1872-1891). М., 1996.

333. Либеральный консерватизм: история и современность. Материалы Всероссийской научно-практической конференции. М., 2001.

334. Лисица Ю. Т. И. А. Ильин как правовед и государствовед // Вопросы философии. 1991. № 5.

335. Любин В. Европейские левые: дискуссия о проблемах и перспективах // Мировая экономика и международные отношения. 1999. № 7.

336. Лосский Н. О. Бог и мировое зло. М., 1994.

337. Львов Д. Слепое следование западным рецептам доказало свою несостоятельность//НГ-Политэкономия. 1999. № 13.

338. Лэйн Я. Э. Демократия и конституционализм // Политические исследования. 1998. № 6.

339. Люкс Л. «Особые пути» пути в некуда? - О крахе особых путей России и Германии в XX веке // Вопросы философии. 2001. № 12.

340. Маасен С., Вейнгард П. Метафоры посланники смысла // Социально-гуманитарные науки. Сер. 11. Социология. РЖ. 1996. № 4.

341. Майер Т. Годесберг и далее: новая социал-демократия // Мировая экономика и международные отношения. 2000. № 6.

342. Максименко В. Время задавать вопросы // Независимая газета. 1998. 15 июля.

343. Малето Е. Н., Сенявсккая Е. С. Россия и мир: проблемы взаимовосприятия в XV XX веках. Заседание «круглого стола» // Отечественная история. 2001. № 2.

344. Малышева Д. Парадоксы национальной идеи и проблемы становления государственности в постсоветском пространстве // Мировая экономика и международные отношения. 1998. №11.

345. Малева Т. Социальная ситуация в России: парадоксы и тупики // Общество и экономика. 2003. № 12.

346. Малявин С. Н. История русской социально-философской мысли: Пособие для вузов. М., 2003.

347. Мамут Л. С. Ценность как проблема науки о государстве // Общественные науки и современность. 1997. № 6.

348. Мамут Л. С. Образ государства как алгоритм политического поведения // Общественные науки и современность. 1998. № 6.

349. Мамут Л. С. Социальное государство с точки зрения права // Государство и право. 2001. № 7.

350. Манхейм К. Диагноз нашего времени. М.,1994.

351. Манхейм К. Человек и общество в век преобразований. М., 1991.

352. Маняев А. Социально-философские взгляды А. И. Солженицына: вариант нового консерватизма // Власть. 2002. № 5.

353. Маркус М. Гражданское общество и политизация потребностей // Социальные и гуманитарные науки. Сер. 11. Социология. РЖ. 1999. № 4.

354. Маркузе Г. Одномерный человек. М., 1994.

355. Мархгейм М. Партийная версия интересов гражданского общества современной России // Власть. 2004. № 7.

356. Массовый утилитаризм как импульс динамики общества // Общественные науки и современность. 1998. № 6.

357. Матузов Н. И. Гражданское общество: сущность и основные принципы // Правоведение. 1995. № 3.

358. Мартынов А. Постсоциалистическая трансформация: как оценить ее результаты // Общество и экономика. 2003. № 12.

359. May В. Экономика и революция: уроки истории // Вопросы экономики. 2001. № 1.

360. Медушевский А. Н. М. Я. Острогорский и политическая социология в XX веке // Социологические исследования. 1992. № 8.

361. Медушевский А. Н. Ф. Ф. Кокошкин и теория правового государства в России // Мир России. 1997. № 3.

362. Медушевский А. Реформа государства // Отечественные записки. 2004. № 2.

363. Межуев В. О демократии на достаточном основании // Свободная мысль. 1993. № 12.

364. Мезенцева Е. Б., Космарская Н. П. Бег по замкнутому кругу: уровень жизни, ментальные установки и социальная мобильность жителей России // Мир России. 1998. № 3.

365. Мельвиль А. Ю. О траекториях посткоммунистических трансформаций // Политические исследования. 2004. № 2.

366. Мельвиль А. Ю. Третья волна демократизации, посткоммунизм и демократические транзиты // Политические исследования. 1998. № 2.

367. Мельвиль А. Ю. Демократические транзиты, транзитологические теории и посткоммунистическая Россия // Политическая наука В России: интеллектуальный поиск и реальность. Хрестоматия. М., 2000.

368. Методология анализа политической традиции в России. «Круглый стол» ученых // Общественные науки и современность. 2000. № 2.

369. Место и роль государства в процессе развития // Мировая экономика и международные отношения. 1998. № 12.

370. Местное самоуправление // Социологические исследования. 1997. № 1.

371. Мигранян А. М. Переосмысливая консерватизм // Вопросы философии. 1990. № 11.

372. Мигранян А. Долгое прощание с олигархами // Независимая газета. 2000. 29 марта.

373. Миронов Б. Н. Социальная история России периода империи (XVI11 начало XX в.): В 2 т. СПб., 2000.

374. Миронов Б. Н. К истине ведет много путей // Отечественная история. 2001. 2001. № 2.

375. Миронов М. Н. Отношение к труду в дореволюционной России // Социологические исследования. 2001. № 10.

376. Мовсесян А. Социально ориентированная либеральная модель, ее особенности и эволюция // Общество и экономика. 1999. № 10-11.

377. Моисеев Н. Проблема возникновения системных свойств // Вопросы философии. 1992. № 12.

378. Моисеев Н. Н. Контуры рационального общества // Социально-политический журнал. 1993. № 11-12.

379. Момджян К. X. Социум. Общество. История. М., 1994.

380. Мостовая И. В., Скорик А. П. Архетипы и ориентиры российской ментальности // Политические исследования. 1995. № 4.

381. Морен Э. О природе СССР: Тоталитарный комплекс и новая империя. М., 1995.

382. Морозова JI. К. Права человека в условиях становления гражданского общества // Государство и право. 1997. № 10.

383. Мусихин Г. И. Противоречие авторитета и традиции в мировоззрении немецких и российских консерваторов // Политические исследования. 1999. № 1.

384. Мысливчеко А. Западная социал-демократия: поиск обновления // Свободная мысль. 2000. № 5.

385. Мысливчеко А. Г. Западная социал-демократия: тенденция обновления и модернизации // Вопросы философии. 2001. №11.

386. Мяло К. Вызов истории: русские и XXI век // Россия XXI. 1995. № 7-8.

387. Назаретян А. П. В зеркале двух веков. Предварительные оценки и сценарии // общественные науки и современность. 2000. № 6.

388. Назаретян А. П. Векторы исторической эволюции // Общественные науки и современность. 1999. № 2.

389. Назаров М. М. Политическая культура российского общества 1991-1995 гг.: Опыт социологического исследования. М., 1998.

390. Нарежный А. И., Щербина А. В. Всероссийская научно-практическая конференция «Либеральный консерватизм в России: история и современность» // Отечественная история. 2001. № 2.

391. Нарочицкая Н. Россия, Запад и западничество на пороге третьего тысячелетия // Наш современник. 1999. № 5.

392. Некритическая теория: К критике социологической концепции Хабермаса (Сводный реферат) // Социальные и гуманитарные науки. Сер. 11. Социология. РЖ. 1994. № 1.

393. Неоклеус М. От гражданского общества к социальному // Социальные и гуманитарные науки. Сер. 11. Социология. РЖ. 1997. №2.

394. Нерсесянц В. С. Гегелевская диалектика права: этатизм против тоталитаризма // Вопросы философии. 1975. №11.

395. Нещадин А. О мировом опыте реформирования общества // Общество и экономика. 1999. № 10-11.

396. Нещадин А. Административная реформа // Общество и экономика. 2004. № 3.

397. Нечипоренко Ю. Счастливая целостность // Россия XXI. 1995. № 9-10.

398. Новгородцев П. И. На путях к правовому государству // Новый мир. 1991. № 12.

399. Новинская М. И. Поиск «новой социальности» и утопическая традиция. Проблемы человеческого общежития в актуальном срезе // Политические исследования. 1998. № 5.

400. Новикова JL, Сиземская И. Парадигма русской философии истории // свободная мысль. 1995. № 5.

401. Норт Д. Институты, институциональные изменения и функционирование экономики. М., 1997.

402. Наттурно М. Открытое общество и его враги: сообщества, авторитет и бюрократия // Вопросы философии. 1997. №11.

403. Нуреев Р. Институционализм: прошлое, настоящее, будущее // Вопросы экономики. 1999. № 1.

404. Обновление России: трудный поиск решений. Юбилейные научные чтения «Меняющаяся Россия: проблемы осмысления и изучения». Вып. 5.М., 1997.

405. Общество, бизнес, власть // Общество и экономика. 2003. № 12.

406. Одинцова А. Гражданское общество: прошлое, настоящее, будущее // Социально-политические науки. 1991. № 12.

407. Одинцова А. В. Гражданское общество: взгляд экономиста // Государство и право. 1992. № 8.

408. Олейник А. Институциональная экономика // Вопросы экономики. 1999. № 1.

409. Олейник А. Природный фактор исторического бытия России // Свободная мысль. 1999. № 2.

410. Орлов Б. Политическая культура социал-демократии и проблемы России // Мировая экономика и международные отношения. 1999. № 7.

411. Орлова И. Б. Современные цивилизации и Россия. М., 2000.

412. О России и русской философской культуре. М., 1990.

413. Осадчая И. Государство в постиндустриальной экономике и социал-демократия // Мировая экономика и международные отношения. 1999. №7.

414. Отношение к прошлому ключ к будущему. Материалы международного симпозиума «Куда идет Россия?» // Отечественная история. 1999. №6.

415. Панарин А. С. православная цивилизация в глобальном мире. М., 2003.

416. Панарин А. С. Этатизм и гражданская самодеятельность // Общественные науки и современность. 1990. № 3.

417. Панарин А. С. Философия политики. М., 1994.

418. Панарин А. С. Смысл истории // Вопросы философии. 1999. № 9.

419. Панов в. П. Трансформация политических институтов в России: кросстемпоральный сравнительный анализ // Политические исследования. 2002. № 6.

420. Пантин В., Лапкин В. Ценностные ориентации россиян в 90-е годы // pro et contra. 1999. № 2.

421. Пантин В. И., Лапкин В. В. Волны исторической модернизации в истории России. К обсуждению гипотезы // Политические исследования. 1998. № 2.

422. Пантин И. К. Проблемы самоопределения России: историческое измерение // Вопросы философии. 1999. № 10.

423. Пантин И. К. Драма противостояния демократия / либерализм в старой и новой России // Политические исследования. 1994. № 3.

424. Пастухов В. Б. Россия 2000: цивилизационный выбор и конституционный шанс //Политические исследования. 1998. № 6.

425. Перегудов С. Неоконсервативная модель общественных отношений (социально-политический аспект) // Мировая экономика и международные отношения. 1990. №11.

426. Перегудов С. Западная социал-демократия на рубеже веков // Мировая экономика и международные отношения. 2000. № 6.

427. Перегудов С. Гражданское общество в политическом измерении // Мировая экономика и международные отношения. 1995. № 12.

428. Перегудов С. Гражданское общество как политический феномен // Свободная мысль. 1992. № 9.

429. Перегудов С. институты гражданского общества и государство // Социологические исследования. 1995. № 6.

430. Перегудов С. Гражданское общество: «трехчленная» или «одночленная» модель? // Политические исследования. 1995. № 3.

431. Перегудов С. Российские группы интересов особый случай или подтверждение правила? // Мировая экономика и международные отношения. 1997. № 1.

432. Перегудов С. П. Новейшие тенденции в изучении отношений гражданского общества и государства // Политические исследования. 1998. № 1.

433. Перегудов С. П. Политическое представительство интересов: опыт Запада и проблемы России И Политические исследования. 1993. № 4.

434. Перегудов С. Гражданское общество и демократия в постсоветском интерьере // мировая экономика и международные отношения. 1999. № 6.

435. Перспективы гражданского общества в современной России и особенности его развития в условиях Северо-Кавказкого региона. Ростов-на-Дону, 2002.

436. Переходный период. Социал-демократическая концепция // Свободная мысль. 1995. № 10.

437. Песчанский В. Промышленные отношения в России: к демократизации или авторитарности? // Мировая экономика и международные отношения. 1997. № 3.

438. Песчанский В. Становление гражданского общества в России: роль профсоюзов // Мировая экономика и международные отношения. 1996. № 11.

439. Петро Н. О концепции политической культуры, или основная ошибка советологии // Политические исследования. 1998. № 1.

440. Петров К. Е. Концепт «Европа» в современном политическом дискурсе // Политические исследования. 2004. № 3.

441. Пивоваров Ю. С., Фурсов А. И. «Русская система» как попытка понимания русской истории // Политические исследования. 2001. № 4.

442. Пивоваров Ю. Политическая культура пореформенной России. М., 1994.

443. Пивоваров Ю. С. Может ли спасти Россию самодержавная монархия // Вопросы философии. 1991. № 6.

444. Пименов А. В. Дряхлый Восток и светлое будущее // Мир России. 1999. № 1-2.

445. Платонова Д. В. Проблема национальной самобытности в свете антропологических взглядов западников и славянофилов // Общественные науки и современность. 2001. № 3.

446. Плетников Ю. Формационная и цивилизационная триады // Свободная мысль. 1998. № 3.

447. Плискевич Н. М. Российское общество в новых социологических исследованиях // Общественные науки и современность. 2000. № 2.

448. Плискевич Н. М. «Третий путь», которым мы уже прошли (о книге А. Г. Вишневского) // Общественные науки и современность. 1999. № 6.

449. Плискевич Н. М. Утопизм и прагматизм российского реформаторства // Общественные науки и современность. 1998. № 1.

450. Пляйс Я. Отечественная политическая наука в диссертационном зеркале //Политические исследования. 1998. № 2.

451. Пляйс Я. На перекрестках модернизации российского федерализма // Власть. 2002. №11.

452. Погорельская С. Постсоветская трансформация: взгляд из Германии // Pro et contra. 1999. № 2.

453. Подвинцев О. Б. Сложность постимперской адаптации консервативного сознания: постановка проблемы и опыт классификации // Политические исследования. 1999. № 3.

454. Политика и экономика в современной России: конфликт на перепутье («круглый стол») // Социологические исследования. 2000. № 2.

455. Политическая культура Россия. Выпуск 4. М., 1994.

456. Политическая институционализация российского общества // Мировая экономика и международные отношения. 1998. № 3.

457. Политическая теория: тенденции и проблемы. Вып. 1. М., 1993.

458. Политический анализ: современное состояние и направления развития // Политические исследования. 2004. № 3.

459. Политический дискурс: национальный и государственный интерес в современной мировой политике // политические исследования. 2000. № 1.

460. Пол охало В. Негражданское общество как социополитический феномен Украины (Отражение социального характера «среднего» украинца в избирательном процессе) // Политические исследования. 1999. № 6.

461. Поляков JI. Пять парадоксов российского консерватизма // Отечественные записки. 2004. № 2.

462. Попов В. Закон ментальной идентичности. Почему реформы в России терпят поражение // НГ-Сценарии. 1997. № 9.

463. Попов Г. О стратегии в целом. Зачем России надо быть великой // Независимая газета. 2000. 29 марта.

464. Пороховский А. А. Рыночное развитие и государство (взгляд из России на американский опыт) // США: экономика, политика, идеология.1997. №7.

465. Право. Свобода. Демократия (Материалы «круглого стола») // Вопросы философии. 1990. № 6.

466. Правовое государство, личность, законность. М., 1997.

467. Правовое государство в России. М., 1995.

468. Проблемы и суждения: идеологическое измерение современной России // Политические исследования. 1997. № 3.

469. Проблемы становления гражданского общества в России. Красноярск, 1996.

470. Проблемы модернизации российского общества (Ломоносовские чтения 1997 года)//Социально-политический журнал. 1998. № 1.

471. Пулев В. Т. Российская культура и реформирование общества // Социально-политический журнал. 1998. № 2.

472. Пуляев В. Т. Движение к гражданскому обществу: российский вариант // Социально-гуманитарные знания. 2000. № 5-6.

473. Работяжев Н. К вопросу о генезисе и сущности номенклатурного капитализма в России // Мировая экономика и международные отношения.1998. №2.

474. Развивается ли гражданское общество в России? (материалы научной конференции) // Мировая экономика и международные отношения.1996. №4.

475. Рассел Б. Практика и теория большевизма. М., 1998.

476. Рац М. В. Идея открытого общества в современной России. М.,1997.

477. Рашковский Е. Гражданское общество: религиозное измерение проблемы // Мировая экономика и международные отношения. 1996. № 5.

478. Редель А. И. Российский менталитет: от политико-идеологических спекуляций к социологическому дискурсу // Социально-гуманитарные знания. 2000. № 5.

479. Резник Ю. М. Гражданское общество как понятие // Социально-гуманитарные знания. 2002. № 2.

480. Резник Ю. М. Гражданское общество как идея // Социально-гуманитарные знания. 2002 № 4.

481. Резник Ю. Гражданское общество как объект социологического анализа // Вестник МГУ. Социология и политология. 1995. № 2.

482. Резник Ю. М. Гражданское общество как феномен цивилизации. Ч. 1.М., 1993.

483. Резник Ю. М. Гражданское общество как феномен цивилизации. Ч. 2.М., 1998.

484. Резник Ю. М. Формирование институтов гражданского общества (социоинженерный подход) // Социологические исследования. 1994. № 10.

485. Резун Д. Я. Может ли Россия построить открытое общество? (историко-культурный аспект). М., 1997.

486. Репников А. В. Тернистые пути консерватизма в России // общественные науки и современность. 2002. № 4.

487. Реформы глазами американских и российских ученых. М., 1996.

488. Рогожина М. Нужны ли неправительственные организации в развивающихся странах? // Мировая экономика и международные отношения. 1996. №9.

489. Розов Н. С. Возможность теоретической истории: ответ на вызов Карла Поппера // Вопросы философии. 1995. № 12.

490. Романенко JI. М. Гражданское общество в России уже есть, но.// Социологические исследования. 1994. № 4.

491. Романенко JI. Фаза стабильности по-российски // Власть. 2004. №

492. Романенко J1. К вопросу об объективных индикаторах современного гражданского общества в России // Вестник МГУ. Социология и политология. 1995. № 2.

493. Романенко J1. Парадоксы российской толерантности // Власть. 2003. № 10.

494. Росситер К. Консерватизм // Век XX и мир. 1991. № 5.

495. Россия в мире XXI века (семинар) // Политические исследования. 1993. №6.

496. Россия в условиях трансформации. Материалы. Выпуск № 25. М., 2002.

497. Россия в цифрах, 2002: Крат. стат. сб./ Госкомстат России. М., 2002.

498. Россия: новый этап неолиберальных реформ: Социальная и социально-психологическая ситуация в России в первой половине 1997 года. М., 1997.

499. Россия. Политические вызовы XXI века. Второй Всероссийский конгресс политологов. 21-23 апреля 2000 г. М., 2002.

500. Россия сегодня: реальный шанс. М., 1994.

501. Россия на пороге XXI века: формирование гражданского общества. Кемерево, 1995.

502. Россия: политические противоборства и поиск согласия (Сводный реферат) // Социальные и гуманитарные науки. Cep.ll. Социология. РЖ.1999. № 3.

503. Российская историческая традиции и перспективы либеральных реформ. «Круглый стол» ученых // Общественные науки и современность. 1997. № 6.

504. Российское общество на рубеже столетий. Что думают наши сограждане о судьбах своей страны в XX веке и ее будущем // НГ-Сценарии.2000. № 7.

505. Российские реформы и зарубежный опыт системных преобразований. Вып. 2. М., 1998.

506. Российское предпринимательство XVI начало XX века. К завершению исследовательского проекта Института российской истории РАН // Отечественная история. 1998. № 6.

507. Российская цивилизация: Учебное пособие для вузов. М., 2003.

508. Рошка А. Государство, общество и человек: гримасы переходного периода // Общество и экономика. 1999. № 10-11.

509. Рукавищников В. О. Какой Россия видится изнутри и издалека // Социально-гуманитарные знания. 2003. № 3.

510. Рукавишников В. О. Политическая культура постсоветской России // Социально-политический журнал. 1998. № 1.

511. Русская цивилизация и соборность. М., 1994.

512. Русские мыслители. Ростов н/ Д., 2003.

513. Русский консерватизм: проблемы, подходы, мнения. «Круглый стол». // Отечественная история. 2001. № 3.

514. Руткевич А. Возможен ли консерватизм в России? // НГ-Сценарии. 2000. № 1.

515. Руткевич А. М. Что такое консерватизм? М.-СПб., 1999.

516. Рыбаков В. Ислам и гражданское общество // Мировая экономика и международные отношения. 1996. № 8.

517. Рывкина Р. Какой капитализм возникает в России? // Мировая экономика и международные отношения. 1997. № 5.

518. Рывкина Р. между этнократией и гражданским обществом // Свободная мысль. 1997. № 4.

519. Рывкина Р. Российское общество как теневая социально-экономическая система // Мировая экономика и международные отношения. 2001. №4.

520. Садков В. О. О нормативно-целевой модели общества // Общество и экономика. 1999. № 12.

521. Садков В., Гриневич JI. Цивилизационно-информационный подход к анализу общественного развития // Общество и экономика. 2000. № 1.

522. Саква Р. Режимная система и гражданское общество в России // политические исследования. 1997. № 1.

523. Салмин А. Современная демократия: очерки становления. М.,1997.

524. Самарская Е. Индустриальное общество перед лицом перемен // Свободная мысль. 1997. № 2.

525. Самарин А. Н. На пути к открытому обществу. Идеи карла Поп-пера и современная Россия // Вопросы философии. 1999. № 6.

526. Самсонов В. Б. Социология политики. Саратов, 1995.

527. Самсонова Т. Н. Взойдет ли «заря гражданственности новой» над Россией? (Размышления над проблемами формирования политической культуры гражданина) // Социально-политический журнал. 1998. № 1.

528. Севортьян Р. Государство как универсальный феномен и аналитическая конструкция // Мировая экономика и международные отношения.1998. № 11.

529. Селезнева Е. Н. «Имперообразующая» идея в российской истории как политический миф // Социально-гуманитарные знания. 1999. № 4.

530. Селегман А. Идея гражданского общества // Социальные и гуманитарные знания. Сер. 11. Социология. РЖ. 1995. № 4.

531. Семененко И. С. Культурные факторы и механизмы формирования российской национально-цивилизационной идентичности на рубеже XXI века // Политические исследования. 2004. № 1.

532. Семененко И. С. Трансформация критериев самоидентификации в социокультурном и политическом пространстве: западная парадигма и российский контекст // Политические исследования. 2000. № 3.

533. Семенникова JI. Цивилизационные парадигмы в истории России // Общественные науки и современность. 1996. № 5.

534. Семенко в. Выбор сделан // Независимая газета. 1999. 29 января.

535. Семенов А., Михеев В. Новое евразийство: парадигма российского обновления // Мировая экономика и международные отношения. 1999. № 7.

536. Сербиненко В. В. О перспективах демократии в России // Социологические исследования. 1994. № 4.

537. Серебряков С. JI. Гражданское общество, свобода, ответственность // Социально-гуманитарные знания. 2003. № 3.

538. Сергеев В. М., Бирюков Н. И. В чем секрет «современного» общества // политические исследования. 1998. № 2.

539. Сидоров Е. Ю. Культура мира и культура России // Политические исследования. 1998. № 5.

540. Сильвестров С. Самоопределение российского общества в условиях глобальной модернизации // Общество и экономика. 2000. № 1.

541. Сильвестров С. Глобальная модернизация: последствия для человека и общества // Общество и экономика. 2000. № 5-6.

542. Симония Н. О роли государства в общественном развитии: Запад vs не западные модели // Общество и экономика. 2000. № 3-4.

543. Симония Н. Методологические проблемы анализа моделей социально-экономического развития // Общество и экономика. 1999. № 10-11.

544. Симония Н. А. Что мы построили. М., 1991.

545. Скрынник В. И. Российская национальная идея целостного гармоничного общества. М., 1997.

546. Славный Б. Проблемы власти: новое измерение // Политические исследования. 1991. № 5.

547. Славный Б. Гражданское общество или гражданская война // Знамя. 1992 №2.

548. Славянская идея: история и современность. М., 1998.

549. Современный консерватизм. М., 1992.

550. Современные социологические теории общества. М., 1996.

551. Согласование интересов и государственная политика России // Политические исследования. 1998. № 4.

552. Согрин В. В. Теоретические подходы к российской истории конца XX века // Общественные науки и современность. 1998. № 4.

553. Согрин В. В. Осмысливая советский опыт. О новейших трудах по истории XX века // Общественные науки и современность. 1999. № 3.

554. Сокольская И. Б. Консервативна ли консервативная революция? (О хронологической шкале политических теорий) //Политические исследования. 1999. №6.

555. Соловьев А. Апология модерна // Власть. 2002. № 5.

556. Соловьев Э. Ю. Личность и право // Вопросы философии. 1989.8.

557. Соловьев Э. Ю. С. Л. Франк «От тьмы к свету» // Социологические исследования. 1994. № 1.

558. Соловьев А. И. Три облика государства три стратегии гражданского общества // Политические исследования. 1996. № 6.

559. Соловьев А. И. Causae и каверзы политической демократии // Общественные науки и современность. 1998. № 6.

560. Соловьев В. С. Избранные произведения. Ростов-на-Дону, 1998.

561. Солоницкий А. Час пик российского генотипа // Мировая экономика и международные отношения. 1996. № 2.

562. Сорокин А. От авторитаризма к демократии: к истории несостоявшегося перехода // Политические исследования. 1993. №1.

563. Сорокин П. А. Человек, цивилизация, общество. М., 1992.

564. Сорокин П. А. Об основных условиях возможности возрождения нашего народного хозяйства // Социологические исследования. 1994. № 2.

565. Социальная теория и современность. Вып. 2. М., 1992.

566. Социальная теория: к новой парадигме // Политические исследования. 1993. № 4.

567. Социальная философия в конце XX века. М., 1991.

568. Становление гражданского общества: Личность, самоуправление, власть. Воронеж, 2002.

569. Становление гражданского общества и правового государства в Российской Федерации. М., 2002.

570. Становление гражданского общества в России (Правовой аспект). Саратов, 2000.

571. Становление институтов гражданского общества: Россия и международный опыт. М., 1995.

572. Стариков Е. Н. Общество казарма от фараонов до наших дней. Новосибирск, 1996.

573. Страницы российской истории. Межвузовский сборник к 60-летию со дня рождения профессора Г. А. Тишкина. М., 2001.

574. Строев Е. Экономические реформы в России: взгляд в будущее // Вопросы экономики. 2001. № 6.

575. Струве П. Б. Великая Россия // Вопросы философии. 1992. №12.

576. Струве П. Б. О мерах и границах либерального консерватизма // Политические исследования. 1994. № 3.

577. Струве П. Б. За свободу и величие России // Новый мир. 1991. №4.

578. Струве П. Б. Patriotica: Политика, культура, религия, социализм. М., 1997.

579. Ступишин В. Гражданское общество и демократическое государство // Общественные науки и современность. 1990 № 1.

580. Сумбатян Ю. Г. Тоталитаризм как категория политической социологии // Социологические исследования. 1994. № 1.

581. Сунгуров А. Ю. Организации посредники в структуре гражданского общества (Некоторые проблемы политической модернизации России) // Политические исследования. 1999. № 6.

582. Тезисы докладов и выступлений на 11 Всероссийском социологическом конгрессе «Российское общество и социология в XXI веке: социальные вызовы и альтернативы»: В 3 т. М., 2003. Т. 1.

583. Тихонова Н. Е. Личность, общность, власть в российской социокультурной модели // Общественные науки и современность. 2001. № 3.

584. Тихонова Н. Е. Факторы социальной стратификации в условиях перехода к рыночной экономике. М., 1999.

585. Тихомиров Л. А. Монархическая государственность. СПб., 1992.

586. Тихомиров Л. А. Критика демократии. М., 1997.

587. Тихомиров Ю. А. Государство на рубеже столетий // Государство и право. 1997. № 2.

588. Тимуш А. Человек на рынке личностей и его социальная защита // Общество и экономика. 1999. № 10-11.

589. Тойнби А. Дж. Цивилизация перед судом истории. М., 1996.

590. Токвиль А. Демократия в Америке. М., 1992.

591. Токорев С. А. История зарубежной этнографии. М., 1978.

592. Тощенко Ж. Т. Метафоры общественного сознания: методологические основы социологического анализа // Социологические исследования. 2001. №6.

593. Тощенко Ж. Т., Цветкова Г. А. Местное самоуправление: проблемы становления (опыт социологического анализа) //Социологические исследования. 1997. №6.

594. Трансформация социальной структуры и стратификация российского общества. М., 1996.

595. Трансформирующееся общество: цели и пути. М., 1996.

596. Третий международный философский симпозиум «Диалог цивилизаций: Восток Запад»: тезисы докладов и выступлений // Социальные и гуманитарные науки. Сер.З. Философия. РЖ. 1998. № 2.

597. Трошкин Е. Коллективизм или гражданское общество // Социологические исследования. 1991. № 7.

598. Тумусов Ф. С. Семья и постиндустриальная цивилизация // Вопросы философии. 2001. № 12.

599. Турен А. Критика модерна // Социальные и гуманитарные науки. Сер. 3. Философия. РЖ. 1999. № 1.

600. Универсальное и специфическое в российской истории. «Круглый стол» ученых // Общественные науки и современность. 1999. № 3.

601. Улюкаев С. Постсоциалистический либерализм // НГ-Политэкономия. 1999. № 11.

602. Умнов А. Общество и государство в Средней Азии и на Среднем Востоке // Мировая экономика и международные отношения. 1996. № 7.

603. Уткин А. И. Западная интерпретация противостояния // США: экономика, политика, идеология. 1997. № 7.

604. Уткин А. И. Россия и Запад: мир общечеловеческих ценностей или планетарной разобщенности? // США: экономика, политика, идеология. 1997. № 8.

605. Федорова М. М. Французский либерализм (Руссо Констан) // Политические исследования. 1993. № 6.

606. Федотов Г. П. Судьба и грехи России. В 2 т. СПб., 1991.

607. Федотова В. Криминал как продукт системы // НГ-Сценарии. 2000. № 2.

608. Федотова В. Г. Типология модернизаций и способов их изучения //Вопросы философии. 2000. № 4.

609. Федотова В. Г. Судьба России в зеркале методологии // Вопросы философии. 1995. № 12.

610. Федотова В. Г. Неклассические модернизации и альтернативы модернизационной теории //Вопросы философии. 2002. № 12.

611. Ферпосон А. Опыт истории гражданского общества. М., 2000.

612. Филатов С. Б. Новое рождение старой идеи: православие как национальный символ // Политические исследования. 1999. № 3.

613. Филиппова Т. Доверие к традиции // НГ-Сценарии. 2000. № 1.

614. Фирсов Б. М., Киселева И. Г. Структура повседневной жизни русских крестьян конца XIX века // Социологические исследования. 1992. № 4.

615. Фливберг Б. Хабермас и Фуко: Мыслители для гражданского общества? // Социальные и гуманитарные науки. Сер. И. Социология. РЖ. 1999. №2.

616. Фливберг Б. Хабермас и Фуко теоретики гражданского общества // Социологические исследования. 2000. № 2.

617. Флиер А. Культурогенез в истории культуры // Общественные науки и современность. 1995. № 3.

618. Флиер А. Я. Культура как смысл истории // Общественные науки и современность. 1999. № 6.

619. Флоровский Г. Пути русского богословия. Вильнюс, 1991.

620. Франк С. Л. Смысл жизни //Вопросы философии. 1990. № 6.

621. Франк С. Л. По ту сторону «правого» и «левого» // Новый мир1990. №4.

622. Франк С. Л. Ересь утопизма //Социологические исследования. 1994. № 1.

623. Франк С. Л. О задачах обобщающей социальной науки // Социологические исследования. 1990.№ 9.

624. Франк С. Л. Духовные основы общества. М., 1992.

625. Френкин А. А. Национал-либерализм // Вопросы философии.1991. № 1.

626. Френкин А. А. Феномен неоконсерватизма // Вопросы философии. 1991. №5.

627. Френкин А. А. Правое политическое сознание // Вопросы философии. 2000. № 5.

628. Хабермас Ю. Демократия. Разум. Нравственность. Московские лекции и интервью. М., 1995.

629. Хабермас Ю. Понятие индивидуальности // Вопросы философии. 1989. № 2.

630. Хайек Ф. Пагубная самонадеятельность. Ошибки социализма. М., 1992.

631. Хайек Ф. А. Дорога к рабству // Вопросы философии. 1990. № 10-12.

632. Хайек Ф. Общество свободных // Нева. 1993. № 1.

633. Хакамада С. Самоорганизация и стихийность: опыт сравнительного социально-психологического анализа Японии и России // Социологические исследования. 1999. № 4.

634. Хантингтон С. П. Запад уникален, но не универсален // Мировая экономика и международные отношения. 1997. № 8.

635. Хенкин С. Гражданское общество в постсоветском интерьере // Мировая экономика и международные отношения. 1998. № 2.

636. Хлобустов О. Россия перед выбором: оценки и тенденции // Власть. 2003. № ю.

637. Хлопин А. Д. Гражданское общество или социум клик: российская дилемма // Политая. 1997. № 1.

638. Хлопин А. Феномен «двоемыслия»: Запад и Россия (особенности ролевого поведения) // Общественные науки и современность. 1994. № 3.

639. Хлопин А. Гражданское общество в России: идеология, утопия, реальность (Размышления над отечественными публикациями последних лет) // Pro et contra. 2002. № 1.

640. Ходжсон Дж. Привычки, правила и экономическое поведение // Вопросы экономики. 2000. № 1.

641. Холмская М. Р. Политическое участие как объект исследования (Обзор отечественной литературы) // Политические исследования . 1999. № 5.

642. Холодковский К. Политическая институционализация: процессы и противоречия //Мировая экономика и международные отношения. 1998. № 1.

643. Холодковский К. Что придет на смену неоконсерватизму? // Мировая экономика и международные отношения. 1990. №11.

644. Холодовский К. Кризис в России и мировые процессы // Мировая экономика и международные отношения. 2000. № 6.

645. Холодный В. И. А. С. Хомяков дилетант и провидец постхристианского «завета» // Вопросы философии. 2001. № 8.

646. Хорунжий С. С. Философский процесс в России как встреча философии и православия // Вопросы философии. 1991. № 5.

647. Хорос В. Гражданское общество: как оно формируется (и формируется ли) в постсоветской России // Мировая экономика и международные отношения. 1997. № 5.

648. Цимбаев Н. И. До горизонта земля! (К пониманию истории России)//Вопросы философии. 1997. № 1.

649. Цыганков А. П. Национальная идентичность и политико-экономические стратегии в постсоветском пространстве // Вопросы философии. 2001. № 11.

650. Цымбурский В. JI. «Остров Россия» (Перспективы российской геополитики) // Политические исследования. 1993. № 5.

651. Черников М. В. Концепты «правды» и «истины» в русской культурной традиции // Общественные науки и современность. 1999. № 2.

652. Черниловский 3. М. Гражданское общество: опыт исследования // Государство и право. 1992. № 6.

653. Черновская В. Предпринимательские организации и гражданское общество в Индии и России // Мировая экономика и международные отношения. 1997. № 2.

654. Чернышов А. Г. Регион как субъект политики. Саратов, 1999.

655. Черных А. Долгий путь к гражданскому обществу // Социологические исследования. 1994. № 8-9.

656. Чертихин В. Е. Этнический характер и исторические судьбы России // Общественные науки и современность. 1996. № 4.

657. Чесноков С. В. «Социология господства» Макса Вебера сквозь призму теории верховной власти Л. А. Тихомирова // Политические исследования. 2000. № 2.

658. Чешков М. Возможности и пределы понятия «гражданское общество» применительно к развивающемуся миру // Мировая экономика и международные отношения. 1996. № 6.

659. Чешков М. А. Дореволюционая Россия и Советский Союз: анализ преемственности и разрыва// Общественные науки и современность. 1997. № 1.

660. Чешков М. А. Развивающийся мир и посттоталитарная Россия. М., 1994.

661. Чиркин В. С. Переходное постсоциалистическое государство: содержание и форма // Государство и право. 1997. № 1.

662. Чиркин В. Е. Общечеловеческие ценности и российское право // Общественные науки и современность. 2001. № 2.

663. Щербинина Н. Г. Архаика в российской политической культуре // Политические исследования. 1997. № 5.

664. Щиглик А. И. Соотношение категорий «гражданское общество»и «государство» в «Философии права» Гегеля //VI Международный гегелевский философский конгресс. М., 1968.

665. Щукин В. Г. Культурный мир русского западника // Вопросы философии. 1992. № 5.

666. Шабанова М. А. Посткоммунистический трансформационный процесс в России: «механизменная» перспектива анализа // Социологические исследования. 2004. № 1.

667. Шабанова М. А. Образы свободы в реформируемой России // Социологические исследования. 2000. № 2.

668. Шамшурин В. Идея права в социальной теории П. И. Новгород-цева // Социологические исследования. 1993. № 4.

669. Шамшурин В. И. Человек и государство в русской философии естественного права // Вопросы философии. 1990. № 6.

670. Шапиро И. Демократия и гражданское общество // Политические исследования. 1992. №4.

671. Шапиро И. Введение в типологию либерализма // Политические исследования. 1994. № 3.

672. Шапиро И. Переосмысливая теорию демократии в свете современной политики // Политические исследования. 2001. № 4.

673. Шаповал С. Есть ли будущее у российских консерваторов // НГ-Сценарии. 2000. № 1.

674. Шаповалов В. Ф. О перспективах консервативной партийной политики в России // Социологические исследования. 1993. № 4.

675. Шаповалов В. Ф. Откуда придет «дух капитализма»? // Социологические исследования. 1994. № 2.

676. Шаповалов В. Ф Восприятие России на Западе: мифы и реальность // Общественные науки и современность. 2000. № 1.

677. Шаповалов В. Неустранимость наследия // Общественные науки и современность. 1995. № 1.

678. Шаповалов В. Археология гуманитарного знания и образы России // Общественные науки и современность. 1995. № 3.

679. Шаповалов В. «Восстание масс» по российски // Свободная мысль. 1993. № 12.

680. Шахназаров Г. X. О концепции общественного развития // Социологические исследования. 1994. № 10.

681. Шахназаров О. История развития общества // Общество и экономика. 2000. № 2-4.

682. Шварценберг Р.-Г. Политическая социология. Ч. 1-3. М., 1992.

683. Шевцова Д., Клямкин И. Эта всесильная бессильная власть // Независимая газета. 1998. 25 июня.

684. Шемшученко Ю. Проблемы гражданства в процессах формирования социальных моделей будущего // Общество и экономика. 1999. № 1011.

685. Шемякин Я. Г. Отличительные особенности «пограничных» цивилизаций (Латинская Америка и Россия в сравнительно-историческом освещении) // Общественные науки и современность. 2000. № 3.

686. Шестаков С. А. Традиция. Цивилизация. Консерватизм // Социально-гуманитарные знания. 2002. № 5.

687. Шкаратан О., Гуренко Е. От этакратизма к становлению гражданского общества // Рабочий класс и современный мир. 1990. № 3.

688. Шляпентох В. Э. Советский Союз нормальное тоталитарное общество. Опыт объективного анализа // Социологические исследования. 2000. № 2.

689. Шмиттер Ф. Размышления о гражданском обществе и консолидация демократии //Политические исследования. 1996. № 5.

690. Штомпка П. Социология социальных изменений. М., 1996.

691. Штомка П. Культурная травма в посткоммунистическом обществе // Социологические исследования. 2001. № 2.

692. Шубарт В. Европа и душа Востока // Общественные науки и современность. 1992. № 6.

693. Шульга Р. Ю. О роли лоббистской деятельности неправительственных организаций в становлении гражданского общества в России // Россия и современный мир. 1999. № 4.

694. Шулындин Б. П. Российский менталитет в сценариях перемен // Социологические исследования. 1999. № 12.

695. Эванс Д., Уайтфилд С. Социально-классовый фактор политического поведения россиян // Социологические исследования. 2000. № 2.

696. Экономика и моральные ценности // Общественные науки и современность. 1998. № 4.

697. Элен П. Философия «мы» у С. JI. Франка // Вопросы философии. 2000. № 2.

698. Эльянов А. Место и роль государства в экономическом развитии. Опыт развивающихся стран и Россия // Общество и экономика. 1999. № 12.

699. Эфиров С. Принцип участия // Социологические исследования. 1990. №9.

700. Ядов В. Россия как трансформирующееся общество // Общество и экономика. 1999. №10-11.

701. Яковенко И. Православие и исторические судьбы России // Общественные науки и современность. 1994. № 2.

702. Яковенко И. Г. Эсхатологическая компонента российской мен-тальности (Связи, обусловленности, логика актуализации) // Общественные науки и современность. 2000. № 3.

703. Яковец Ю. Будущее России в координатах евразийской цивилизации // Общество и экономика. 2000. № 1.

704. Яницкий О. Н. Транснационализация гражданского общества: на примере неправительственных экологических организаций в трех постсоветских странах // Мир России. 1999. № 1-2.

705. Янов А. Три лика «русского деспотизма» (Российская политическая традиция в зеркале западной историографии) // Свободная мысль. 1992. № 10.

706. Авторефераты диссертаций и диссертации

707. Галяутдинов А. И. Государство и гражданское общество в современном мире: Многообразие практик и основные тенденции развития: Авто-реф. дис. канд. социол. наук // Казанский государственный университет. Казань, 2002.

708. Коновченко С. В. Социально-политическая эволюция взаимоотношений общества и власти в России (Коммуникавный аспект): Автореф.дис. д-ра полит, наук // Российская академия государственной службы при Президенте Рф. М., 2004.

709. Кулиев М. Р. Гражданское общество и право: Опыт теоретического исследования: Автореф. дис. д-ра юрид. наук // Российская академия государственной службы при Президенте РФ. М., 1997.

710. Ларина Л. А. Гражданское общество и демократическое государство: истоки взаимодействия: Диссертация на соискание ученой степени кандидата философских наук // Саратовский государственный университет. Саратов, 2000.

711. Левина Ю. И. Правовое государство и гражданское общество в концепциях российских либералов: Автореф. дис. канд. полит, наук // Московский государственный открытый педагогический университет. М., 2000.

712. Мартынов М. Ю. Местное самоуправление в политической системе России: теоретико-прикладной анализ: Автореф. дис. д-ра полит, наук // Московский государственный социальный университет. М., 2003.

713. Монастырских Г. П. Социология русского консерватизма: Автореф. дис. д-ра социол. наук // Санкт-Петербургский государственный университет. СПб., 2003.

714. Попова О. В. Политическая идентификация в условиях стабильности и трансформации общества: Автореф. дис. д-ра полит, наук // Санкт-Петербургский государственный университет. СПб., 2002.

715. Руденкин В. Н. Гражданское общество в условиях политической трансформации России: субъектное и структурное измерения: Диссертация на соискание ученой степени д-ра полит, наук // Уральский государственный университет. Екатеринбург, 2002.

716. Рудыка Н. А. Гражданское общество сущность и проблемы становления в условиях политической модернизации России: Автореф. дис. канд. полит, наук // Академия труда и социальных отношений. М., 2001.

717. Резник Ю. М. Гражданское общество как социокультурный феномен: Теоретико-методологическое исследование: Диссертация на соискание ученой степени д-ра фил ос. наук // Московский государственный социальный университет. М., 1998.

718. Струсь К. А. Государство и гражданское общество: проблемы правового взаимодействия в России: Автореф. дис. канд. юрид. наук // Саратовская государственная академия права. Саратов, 2003.

719. Шестаков С. А. Консервативная политическая идеология в постсоветской России: Диссертация на соискание ученой степени д-ра социол. наук // Московский государственный университет. М., 2003.

720. Шубина Н. В. Гражданское общество и местное самоуправление: взаимосвязь становления и развития: Автореф. дис. канд. полит, наук // Российский государственный педагогический университет. СПб., 2002.

721. Ялалов И. И. Гражданское общество и современное российское государство: Политико-правовое исследование: Автореф. дис. канд. юрид. наук // Казанский государственный университет. Казань, 2002.