автореферат диссертации по политологии, специальность ВАК РФ 23.00.02
диссертация на тему: Группы давления в трансформации политической власти в России

Оглавление научной работы автор диссертации — кандидата политических наук Абрадушкина, Наталья Юрьевна

Группы давления в политической системе общества

1. Группы давления как политические акторы

Группы давления в системе социальной стратификации - 24 Группы давления и группы интересов как политические акторы - 31 Группы давления и группы лоббирования как политические акторы

2. Система функционирования групп давления - 45 Внутренние механизмы функционирования групп давления - 49 Технологии влияния групп давления

3. Классификация групп давления -

Глава II.

Группы давления как субъект политических процессов

1. Критерии деятельности групп давления

2. Группы давления в традиционном и современном обществе

Роль групп давления в традиционном, индустриальном и постиндустриальном обществах

Модернизация как увеличение количества самостоятельных субъектов

3. Группы давления в демократическом и тоталитарном обществе

Демократия как плюрализм центров власти, тоталитаризм как моносубъект власти

Демократия как совокупность интересов, тоталитаризм как общий интерес

4. Группы давления как фактор трансформации политической власти

Группы давления в политической сфере -125 Группы давления в экономической сфере - 135 Группы давления в правовой сфере - 142 Заключение - 151 Библиография

Введение диссертации2000 год, автореферат по политологии, Абрадушкина, Наталья Юрьевна

Трансформация политической власти в России, беспрецедентная по своим масштабам и результатам, ставит перед научным сообществом комплексные проблемы, в центре исследования которых находятся не только объекты и механизмы, но и субъекты данного процесса. Анализ политического процесса, особенно в условиях коренного изменения политической системы, настоятельно требует исследования реальных политических субъектов, не являющихся традиционными для дореформенной политической системы и, соответственно, не изученных ранее.

Диссертационное исследование представляет собой попытку понять природу групп давления, проявившуюся в процессе трансформации политической власти. Безусловно, данный подход к изучению трансформации политической власти не является единственно возможным. Однако такая постановка проблемы позволяет приблизиться к пониманию природы групп давления в большей степени, чем это возможно при изучении общества со стабильными и предсказуемыми политико-экономическими процессами.

Трансформация политической власти не является и не может быть лишь фоном, на котором действуют политические субъекты. Но методологически подобное упрощение не только допустимо, но и необходимо. Во всяком случае, маловероятным представляется адекватное описание столь различных даже по формальным признакам феноменов как политическая власть и группа давления в рамках одной работы. Поскольку "особенность процесса познания вынуждает "вырывать" исследуемый предмет или явление из его реальных связей, отвлекаясь от "излишних" в данной исследовательской задачи потребностей"1, область изучения необходимо ограничить, несмотря на опасность упрощений.

Овчинников Н. Ф. Принципы теоретизации знания, М., 1996, С. 186.

Допустимость подобной постановки вопроса основывается на анализе политического процесса как способа эволюции политической власти, а групп давления как активных субъектов политического процесса, отличающихся четко выраженной потребностью в реализации собственных интересов. Нетрадиционные субъекты политики, особенность которых -"уход из макропространства в микромир, из формальных структур в неформальные, где классические процедуры идентификации, рациональности и легитимности не действуют, возможно, потребуют от политической науки не менее радикального поворота, чем тот, что в свое время потребовался естествознанию, впервые столкнувшемуся с миром л квантовых объектов". Такие традиционные политические субъекты как правительство и парламент с ростом влияния нетрадиционных субъектов приобретают несколько иное значение.

Так, развитая система лоббирования на законодательном уровне требовала бы прежде всего изучения представительных структур, избранных на основе всеобщего избирательного права, как средства защиты узкогрупповых интересов. Отсутствие развитых элементов гражданского общества при трансформации политической власти и, соответственно, снижения значимости представительной власти, приводит к становлению исполнительной власти как сферы наиболее результативных действий неформальных субъектов политики. Традиция существования в СССР Верховного Совета, участвовавшего в политической власти лишь формально, и правительства, являвшегося местом согласования реальных интересов, также способствует отстранению представительной власти от процесса принятия и реализации политических решений. Данная тенденция только усиливается в постсоветской России за счет ослабления и деградации механизмов реализации политической власти при отсутствии развитых элементов гражданского общества.

Несмотря на устойчивое использование методов непубличной политики в России, научный анализ как самих методов, так и субъектов, их применяющих, носит явно выраженный фрагментарный характер.

2 Панарин А. С. Политология, М., 1996, С. 40.

Так, экономические исследования в основном концентрируются вокруг механизмов функционирования финансово-промышленных групп, их роли в экономической системе, при этом система взаимовлияний политических и экономических процессов не детализируется3. Политические исследования основываются, главным образом, на актуальных проблемах лоббизма.4 Данная тенденция является общемировой, поскольку лоббизм классического образца как деятельность на высшем уровне законодательной власти, типичный для современного демократического общества с развитой системой разделения властей, не предусматривает места для изучения групп давления и не предоставляет адекватной доказательственной базы.

Правоведы изучают соответствующую область исследования с точки зрения правоприменительной практики и развития законодательства5, не рассматривая право как точный индикатор политических процессов в силу отсутствия в России устойчивых традиций политико-юридических исследований6.

Собственно группы давления по разным причинам редко находятся в сфере интересов политологов, хотя существует ряд п высокопрофессиональных работ А. Зудина, Я. Паппэ, В. Лепехина .

3 Беляева И.Ю. Интеграция корпоративного капитала и формирование финансово-промышленной элиты (российский опыт), М., 1999; Васильев С. А. Экономика и власть. Статьи, выступления, интервью, М., 1998; Ленский E.B., Цветков В.А. Финансово-промышленные группы: история создания, международный опыт, российская модель, М., 1997;

4 Лепехин В. Лоббизм: мировой опыт и проблемы современной России, М., 1995; Лоббизм в России: этапы большого пути. Доклад экспертного института РСПП (авторский коллектив: А. Нещадин - руководитель, А.Блохин, В. Верещагин, О. Григорьев, Л. Ионин, В. Кашин, М. Малютин), М., 1995.

5 Криминология под ред. Н.Ф. Кузнецовой, Г.М. Миньковского, М., 1994; Мартемьянов B.C. Хозяйственное право, т. I, И, М., 1994; Основы борьбы с организованной преступностью под ред. B.C. Овчинского, М., 1996; Кернер X.-X., Дах Э. Отмывание денег. Путеводитель по действующему законодательству и юридической практике, М., 1996.

6 Исследования юристов идеалистической школы права не сформировали устойчивых традиций и не были возобновлены в посткоммунистической России, хотя работы ее основателя, П. Новгородцева, актуальны для нашего исследования. //Новгородцев П.И. Сочинения, М.: Раритет, 1995.

7 Зудин А. Олигархия как политическая проблема российского посткоммунизма // Общественные науки и современность, 1999, № 1; Зудин А. Россия: бизнес и политика // Мировая экономика и международные отношения, 1996, № 3, 4, 5; Паппэ Я.Ш.

Таким образом, в настоящее время отсутствует не только единая теория групп давления как политического субъекта, но и целостные представления как о взаимовлиянии политической системы и групп давления, так и о роли групп давления в политическом процессе. Не существует и конвенционального определения группы давления, при этом понятия "группа давления", "группа интересов", "олигархия", "заинтересованная группа", "группа влияния", "лобби" употребляются в качестве синонимов.

Предметом данного исследования является взаимовлияния групп давления и политической системы общества в процессе трансформации российской политической власти.

Целью данного исследования является изучение группы давления как активно действующего политического субъекта посредством исследования трансформации политической власти в России.

Достижение данной цели требует решения следующих взаимосвязанных задач:

Определить и описать группу давления как субъект политического процесса в сопоставлении с другими нетрадиционными субъектами политики, имеющими аналогичные внешние проявления.

Выявить систему функционирования группы давления посредством анализа внутренних механизмов функционирования, с одной стороны, и технологий влияния методами внепубличной политики как внешней функции, с другой.

Изучить принципиальные возможности влияния групп давления на политический процесс посредством выявления критериев деятельности групп давления и исследования их роли в традиционном и современном обществах, при демократических и тоталитарных политических режимах.

Выявить поле и результаты деятельности групп давления в качестве фактора трансформации политической власти в России.

Экономические игроки на политическом поле (взаимодействие групп экономических интересов и исполнительной власти в 1992-1998 гг.: взгляд экономиста) // Московский Центр Карнеги, М., 1999; Лепехин В. Группы интересов как субъект российской политической системы// Формирование партийно-политической системы в России, М., 1998.

В связи с фрагментарностью научно-исследовательской базы исследований групп давления и отсутствием конвенционально принятых определений, а также многомерностью предмета исследования крайне важно как можно более полное методологическое основание исследования.8

Объективистский подход к изучению социальных процессов, при котором основные акценты сделаны на подчинённости социальных действий социальной структуре, явно недостаточен при изучении действий субъекта, ломающих существующую социальную структуру, а не постепенно изменяющих её. В рамках классовой теории политики исследование групп давления также принципиально не осуществимо: группы давления могут уподобляться либо классу, либо социальной группе, либо группировке, лоббирующей интересы класса, социальной страты или определённых сфер системы производства и распределения, что ни в коей мере не отражает сущности групп давления9.

В целом, субъективистский подход более обоснован при изучении поставленной проблемы, чем методология, основанная на подчинённом характере социального действия. Однако субъективизм в политологическом исследовании имеет существенно меньше сторонников и, соответственно, существенно менее развиты концепции, действительно описывающие зависимость социальной системы от действующего субъекта. Еще менее

Сложности методологического порядка, возникающие при анализе нетрадиционных субъектов политики закономерны, и эти сложности существенны, -специфика объекта исследования не позволяет ограничиться строго определенной методологией. Однако "у нас нет оснований не считаться с возможностью того, что мы всегда будем довольствоваться лишь некоторым улучшением наших теорий. Эта возможность может оказаться лишь следствием уникальности нашего мира. Попытка объяснить мир в терминах универсальных теорий ведет к бесконечной последовательности приближений. Метод упрощения может вести к упущениям в нашем познании мира. Но мы можем компенсировать эти упущения методом последовательных приближений". Овчинников Н. В., Указанное издание С. 183

9 Наиболее успешная попытка исследования в рамках данного подхода такова: модель зависимости "центр-периферия", предложенная Э.Шизлом, была перенесена на планетарный уровень И. Валлерштейном. Классовая борьба остается для них движущей силой истории, но контекст этой борьбы стал международным. В этих моделях национальная буржуазия была сведена до уровня местных представителей империалистических интересов. Хотя и более тонко и с большим уважением к автономии местных социальных и политических институтов, такие теоретики "зависимости", как Ф. Кардозо, также полагают, что социальные структуры развивающихся стран обусловлены интересами капиталистических классов других стран. // Доган М., Пеласси Д. Сравнительная политическая социология, М.: Институт социально-политических исследований РАН, Социально-политический журнал, 1994; Shils Е., Parsons Т. Toward a General Theory of Action, Camb. 1951. развиты теории этого толка, описывающие процесс изменения социальной структуры в результате воздействия субъектов.

С точки зрения автора при изучении групп давления целесообразно использовать, по крайней мере, следующие методологические подходы, системы и принципы.

В русле системного подхода10 наиболее адекватно могут быть отражены проблемы представительства интересов в политике, что особенно важно в рамках настоящего исследования, а также политической социализации и коммуникации. Системный подход предполагает значительную степень детерминированности действий субъектов особенностями системы. Поскольку предметом исследования является трансформация политической власти, непосредственно связанная с коренной перестройкой социально-политической системы, использование данного подхода также ограничено.

Структурно-функциональный подход позволяет объяснить политические процессы посредством установления взаимосвязей между частями системы, а социальные действия - социальными структурами11, оказывающими непосредственное влияние на поведение людей. Механизм социального гомеостазиса и расчленение системы на подсистемы более низкого порядка предполагает закрепление за каждой функцией соответствующего контингента лиц, его выполняющих. В свою очередь, политические субъекты выходят за рамки отведённых им функций и пытаются воздействовать на систему с целью достижения своих интересов.

Теория социального действия Парсонса12 предполагает, что в обществе существуют два фактора, определяющих его основные черты:

10 Система определяется как множество объектов вместе с отношениями между объектами и между их атрибутами. При этом под объектами понимают просто части или компоненты системы, причем имеется неограниченное множество таких частей, под атрибутами понимают свойства, неотделимые от объектов // Hall A., Fagen R. Defenition of System, General Systems, 9, 1956.

11 Мы рассматриваем структуру как "сеть упорядоченных и взаимообусловленных связей между элементами социальной системы" // Философская энциклопедия под ред. Ф. В. Константинова, M.: Советская энциклопедия, 1970, т. 5, С.142.

12 Парсонс Т. Система координат действия и общая теория систем действия: культура, личность и место социальных систем// Американская социологическая мысль, М., 1994; Парсонс Т. Функциональная теория изменения // Американская социологическая мысль, М., 1994. акторы и ситуационное окружение. Актором является действующее лицо, наделённое стремлением действовать, имеющего определённые цели и модели их достижения. Ситуационное окружение состоит из изменяемых и неизменяемых факторов, на которые направлены действия акторов и от которых они зависят. Неизменяемые факторы детерминируют действия субъектов, а возможные цели акторов находятся в сфере изменяемых факторов13.

Теории массовой коммуникации14 как взаимодействия индивидов вне зависимости от социальных ролей, определяющих их положение в обществе и предписывающих определённые стандарты поведения, позволяют рассматривать массовые коммуникации как выражение концентрации политической власти в современном обществе.

В рамках теории структурации Гидденс создал стратификационную модель, описывающую действия любого активного субъекта15, которая может быть использована и при исследовании групп давления. Теория структурации предусматривает три уровня социального агента: уровень мотивации действия, уровень рационализации действия и уровень рефлексивного мониторинга действия. Мотивация существует только тогда, когда перед агентом встают проблемы, требующие нетрадиционного решения, а рационализация, в понимании Гидденса, представляет собой согласованность деятельности участников взаимодействия. Подобная структура, несмотря на некоторую сложность, позволяет изучать социальное действие и взаимодействие субъекта и системы с точки зрения обратных причинных связей. В рамках данной концепции действия субъектов, имеющих конкретные намерения, имеют незапланированные

13 При изучении групп давления общая теория социального действия, из-за которой, возможно Парсонса и называют неисправимым теоретиком, имеет практическое применение и не может быть расценена как оторванное от действительности теоретизирование. Важность этой теории именно в том, что она всеохватывающая, но при этом логически последовательна и детально разработана.

14 Lasswell H. The structure and faction of communication in society // Sohramm W. Mass Communication, Illinoes, 1960.

15 Giddings F. Studies of the theory of human society, N. Y., 1924. следствия, которые в свою очередь, формируют условия для дальнейших действий, что типично для функционирования групп давления.

Теории социального обмена применимы для обоснования психологических аспектов социального взаимодействия, без учёта которых исследование деятельности групп давления не представляется возможным. Из всех теорий обмена в нашем случае, видимо, наибольший интерес представляет концепция Хоманса16. Во-первых, она объясняет социальные явления посредством мотивов действий отдельных личностей. Во-вторых, уделяет должное внимание иллюзиям выбора, которые приводят к искажению рациональности поведения субъектов. В-третьих, объясняет феномен власти через взаимный обмен, при котором субъект, имеющий наименьшую заинтересованность в продолжение социальной ситуации, обладает наибольшей способностью диктовать условия обмена остальным его участникам.

Теория социального пространства Бурдье17 предполагает агентов, осуществляющих стратегии, направленные как на сохранение, так и на изменение своих позиции в социальном пространстве. Социальное пространство состоит из нескольких полей, в каждом из которых имеется определённый тип власти, не сводимых к одному из них. Структурализм Бурдье весьма условен, поскольку нельзя однозначно утверждать, что структура определяет поведение людей. Ценность теории Бурдье для нашего исследования заключается, главным образом, в разработанной схеме господства-подчинения, основанного на символическом насилии и структурной мистификации (неосознанном обмане).

Концепция методологического индивидуализма18 как теория рационального выбора внерациональных предпочтений окончательно преодолела негативное отношение к понятию субъекта в политологическом исследовании: политические акторы действуют с целью максимализации

16 Homans J. -К. Social Behavior: its elementary form, N. Y., 1961.

17 Бурдье П. Социология Политики М., 1993.

18 Фактически данная концепция - экстраполяция классического утилитаризма // Бентам И. Деонтология, или наука о морали. своих материальных интересов, в том числе в опосредованной форме статуса и власти. Достаточно высокая степень свободы действий, без которой деятельность групп давления не представляется возможной, является непременным атрибутом данной концепции.

В рамках теорий групповой динамики как психологического, так и социологического толка группы давления могут быть рассмотрены уже как социальная реальность, непосредственно данная исследователю19, значимый фактор реального мира. Стратегия действующего лица предполагает "агентов с намерениями": ресурс, дающий возможность влиять на отношения с официальной властью, взаимодействует с "зонами неуверенности" и "общественным контролем", ограничивающими рациональность действий. Таким образом, группа давления может быть определена через совокупность позиций и поведенческих установок, умозрительных стремлений и реальных ресурсов для их достижения.

Подобное разнообразие методологических подходов частично позволяет компенсировать крайне незначительное количество исследований по теме диссертации. Преодолению этой проблемы также способствует широкое использование в диссертационном исследовании нормативно-правового материала.

Научная новизна заключается, прежде всего, в попытке комплексного исследования функционирования группы давления как политического субъекта.

Научной новизной обладают также нижеследующие положения диссертации.

Определены условия трансформации группы интересов в группу давления. Выявлены отличия группы давления от группы лоббирования, позволяющие идентифицировать группы давления и не смешивать данные понятия.

В диссертации предложена авторская концепция классификации групп давления, позволяющая приблизиться к пониманию сущности этого феномена и сформировать представления о системе групп давления в

19 Ноташ Д. К. ТЬе Ьитап §гоир. >1.У. 1950; Нотапэ .1. -К. ТЬе паШге БоЫа1 вспепсе, N. У., 1967.

России. Рассмотрена классификация в соответствии с особенностями формирования, структуры, интеграции капитала. Представлена также альтернативная классификация, состоящая из двенадцати показателей, имеющих различные степени градации.

Исследована роль групп давления в традиционном и современном обществе, при тоталитарном и демократическом режиме. Выявлены закономерности предпочтений и возможный уровень влияния в каждом из вышеназванных случаев, учитывая опыт трансформации политической власти в России, заявленной как модернизация и "демократизация".

Концепция критериев деятельности групп давления, предложенная автором, позволяет идентифицировать вмешательство групп давления в систему государственного управления на основании отдельных политических и внеполитических явлений. Рассмотрены и выявлены основные свойства технологий влияния групп давления на примере России.

Автор выдвигает гипотезу о существенном влиянии групп давления на трансформацию политической власти в России и анализирует группы давления как фактор трансформации власти в политическом, экономическом и правовом поле.

На защиту выносятся следующие положения:

Группа давления представляет собой самостоятельный субъект политического процесса, не сводимый ни к группе интересов, ни к группе лоббирования: если группа интересов по отношению к группе давления является протогруппой, то лобби представляет собой инструмент влияния группы давления.

Необходимыми условиями трансформации группы интересов в группу давления являются следующие: наличие минимального уровня свободы действий в обществе; низкий уровень контроля; возможность использования именно экономического поля в качестве основного вида деятельности; индивидуализация процессов принятия-исполнения политических решений и необходимость консолидации для достижения индивидуальных целей, что фактически является катализатором институциализации группы давления.

Эффективности технологий влияния групп давления в качестве политических акторов объясняется адекватным способом преобразования требований в решения при использовании технологий массовой манипуляции. Однако, несмотря на активное участие групп давления в кардинальной трансформации политической системы, политическая дестабилизация не является непосредственной целью групп давления. В связи с динамичностью групп давления и скрытым характером систем влияния в основу системы классификаций групп давления может быть положена альтернативная классификация, каждый из параметров которой имеет степени градации.

Существуют явления, которые позволяют с высокой степенью достоверности утверждать, что данная политическая ситуация сложилась в результате деятельности групп давления как одного из политических факторов или проявление групп давления в данном месте наиболее вероятно. Совокупность подобных явлений представляет собой систему критериев влияния.

Наиболее благоприятны для формирования групп давления социально-политические условия общества с сильно развитыми элементами традиционного типа: низкой адаптационной способностью, жесткой детерминированостью экономических возможностей социальным ст-атусом.

Потенциальные возможности влияния групп давления в условиях демократии ограничены со стороны гражданского общества и устойчивой правовой системы. В тоталитарном обществе эта функция обеспечивается принудительной силой государства. Соответственно, распад тоталитарного государства в условиях слаборазвитого гражданского общества и неадекватной правовой системы обеспечивает максимально благоприятные условия для деятельности групп давления.

В диссертации обосновывается гипотеза об определяющей роли групп давления в трансформации политической власти в России.

Научно-практическая значимость работы состоит прежде всего в том, что ее результаты могут быть использованы при дальнейшем изучении проблем политической власти в переходных обществах; механизмов деятельности нетрадиционных субъектов политики; технологий влияния на политическую власть методами непубличной политики; классификации и системы групп давления; систем функционирования групп давления, включая и прикладные разработки.

Материалы диссертационного исследования могут быть использованы при чтении лекций и проведении семинарских занятий по курсам "Политические отношения и политический процесс в современной России", "Сравнительная политология". Содержание диссертации может стать основой при разработке спецкурсов по нетрадиционным субъектам политики и методам внепубличного влияния на институты публичной власти.

Диссертация была обсуждена на заседании кафедры политического процесса России философского факультета МГУ им. М.В. Ломоносова и рекомендована к защите.

Структура диссертации определена в соответствии с задачами исследования и состоит из введения, двух глав (семи разделов), заключения и списка использованной литературы, включающего 163 наименование.

Заключение научной работыдиссертация на тему "Группы давления в трансформации политической власти в России"

Заключение.

Исследуя неофициальные субъекты политического процесса, объединенные общими групповыми интересами, осуществление которых требует целенаправленного воздействия на институты публичной власти, мы опираемся на исторический опыт трансформации политической власти в России. Уникальность данного опыта для исследования внепу б личных методов воздействия на государственную власть заключается в масштабах и направлениях политической трансформации, обусловивших сравнительно высокую степень открытости политических процессов. Тотальная трансформация политической системы в России предоставляет редкую возможность для изучения политических субъектов, влияние которых на политический процесс завуалировано в условиях стабильного общества как при демократическом режиме, так и, хотя и в меньшей степени, при режимах тоталитарного и авторитарного типа.

Группы давления являются субъектами политического процесса, реализующими собственные потребности методами непубличной политики посредством системы целенаправленных воздействий на процесс принятия и реализации политического решения. При этом группа интересов может быть определена по отношению к группе давления как протогруппа, а лобби - как инструмент влияния.

Обусловленные общностью интересов, но не связанные системой целенаправленных и эффективных действий, группы интересов могут быть консолидированы, если выполняются следующие условия.

Существует минимальный уровень свободы действий, при этом незначительное увеличение степени свободы в обществе тоталитарного типа вызывает неадекватное усиление процессов группообразования в обществе.

Уровень контроля низок. Наиболее эффективна система контроля, объединяющая действия как государства, так и общества, соответственно, для групп давления наиболее благоприятна ситуация распада тоталитарного государства при отсутствии развитых элементов гражданского общества.

Максимально благоприятна с точки зрения становления групп давления ситуация, в которой наибольший экономический выигрыш возможен при наименьших затратах. В частности, широкое поле для формирования групп давления создается в странах с богатыми природными ресурсами.

Высокая степень индивидуализации процессов принятия - исполнения политических решений, при которых результат в значительной степени зависит от действий и личности его конкретных исполнителей. Реальная регламентация и обезличенность системы государственного управления, напротив, препятствует формированию групп давления.

Катализатором институциализации группы давления является необходимость совместных действий для достижения индивидуальных целей.

Несмотря на то, что процентное соотношение влияния различных политических субъектов не только на политический процесс в целом, но и на принятие конкретного политического решения крайне сложно, необходимо устанавливать взаимозависимости различных политических субъектов, их взаимосвязи на различных уровнях и в различных сферах жизни общества, степень влияния на отдельно взятую политическую ситуацию. Основные индикаторы влияния групп давления на политический процесс могут быть рассмотрены на основании ресурсов, объективно существующих в обществе и позволяющих получать максимальную прибыль при минимальных затратах; по уровню лоббирования отдельно взятых интересов; на основе деформаций в процессе принятия-исполнения политических решений.

Специфика групп давления как политических субъектов, в том числе скрытый характер влияний и динамичность проявлений, - позволяет основывать систему классификации групп давления как альтернативную, каждый из параметров которой может иметь разные степени градации. Так, возможно рассматривать группы давления как стабильные и неустойчивые, созданные для решения конкретной задачи; группы с разной разветвленностью институтов лоббирования; обязательные и факультативные; институциональные и не институциональные; манипулирующие и игнорирующие общественное мнение; криминальные и стремящиеся действовать в рамках закона; легитимные и нелегитимные; малочисленные и многочисленные; закрытые и относительно открытые для вхождения и для контроля; региональные и общенациональные; стабилизирующие и деструктивные.

На основании данных параметров целесообразно исследовать административно-финансовые группы, финансово-промышленные группы, промышленно-финансовые группы, территориальные группы.

Анализируя механизмы действия групп давления, необходимо учитывать, что осознание собственного интереса, а также соотношение интересов и возможностей, необходимы, но недостаточны для успешных действий. Эффективность технологий влияния групп давления в качестве политических акторов объясняется адекватным способом преобразования требований в решения при использовании технологий массовой манипуляции. Однако, несмотря на активное участие групп давления в кардинальной трансформации политической системы, политическая дестабилизация не является непосредственной целью групп давления

Высокая эффективность действий групп давления обеспечивается следующими факторами: прямой пропорциональной зависимостью между реальными интересами групп давления и практическими действиями; высоким уровнем активности и обоснованностью действий; деятельностью охватывающей всю сферу политической власти; принципиальной невозможностью реального общественного контроля над действиями групп давления.

Демократическая система основывается на балансе интересов, в значительной степени взаимовыгодном и легитимном, его достижению предшествует их осознание и артикуляция. Если промежуточного звено между государством и обществом неразвито, то велика вероятность деформация, в результате которой промежуточное звено берет на себя не свойственные ему функции, пытается диктовать свою волю как обществу, так, отчасти, и государству.

Наиболее благоприятны для формирования и деятельности групп давления социально-политические условия общества с сильно развитыми элементами традиционного типа при низком уровне контроля со стороны неразвитого гражданского общества и высокой степени индивидуализации процессов принятия-исполнения политических решений. Максимальная степень благоприятствования возникает при трансформации политической власти. Напротив, для постиндустриального общества с развитыми институтами демократии характерно уже не противопоставление интересов групп давления и населения, а, прежде всего, конфликт между различными группами давления, не затрагивающий непосредственно большую часть граждан.

В демократической системе есть выбор между легальными и нелегальными методами и соответствующее законодательство, регламентирующее нормы поведения. Потенциальные возможности влияния групп давления в демократическом обществе ограничены со стороны гражданского общества и устойчивой правовой системы. В тоталитарном обществе эта функция обеспечивается принудительной силой государства. Соответственно, распад тоталитарного государства в условиях слаборазвитого гражданского общества и неадекватной правовой системы обеспечивает максимально благоприятные условия для деятельности групп давления.

Нескоординированность деятельности государства и общества -основа, обеспечивающая гипертрофированные функции групп давления. Избежать этого можно за счет либо эффективного местного самоуправления, реальной самоорганизации населения на основе добровольных ассоциаций граждан или на основе партийной системы, адекватно представляющей интересы основных слоев населения, что во многом иллюзорно.

Реальная модернизация может быть рассмотрена как качественное увеличение количества самостоятельных субъектов в обществе, прямо связанное с максимально возможной степенью независимости власти от собственности. В современной России разделения власти и собственности не произошло. Напротив, право распоряжаться собственностью, не гарантированное ничем, кроме должности, в условиях государственной собственности было крайне ограничено и нестабильно; в условиях постсоветской России оно укрепилось. Уровень доходов, возможности их открытого использования, а также возможность передачи собственность по наследству были ограничены именно атрибутивными свойствами прежней системы государственной власти и управления и во многом были причиной ее корреляции.

Трансформация политической власти, угрожающая существованию моноцентричной системы как таковой, была крайне затруднительна, при отсутствии основных элементов гражданского общества - практически невозможна. И уменьшение роли политики как способа реализации собственных интересов, являясь мировой тенденцией, еще более снижает вероятность становления полицентричной системы. Разнообразие интересов групп давления, типичное для периода передела собственности, в условиях монополистической конкуренции, когда сферы влияния поделены, уступает место единству точек зрения по основным вопросам.

В обществе неразвитом, как экономически, так и политически, даже при наличии достаточного количества ресурсов, группы давления не ориентированы на инвестирование внутри страны. Инвестирование этого типа предполагает "наличие достаточного спроса, а в случае, если подавляющая часть населения живет в условиях, приближающихся к черте

1 ^й бедности, наличие такого спроса просто невозможно" .

Эволюционная теория вводит вполне определенные критерии трансформации системы: объекты, возникающие в результате эволюции, представляют собой объекты принципиально отличные от тех объектов, которые существуют продолжительное время и являются типичными для системы. Таким образом, эволюция как особый тип существования, формирует вещи, имеющие другое бытие.159 Очевидно, что трансформация политической власти в России не отвечает этому критерию в полной мере.

158 Будон Р. Место беспорядка. Критика теорий социального изменения, М., 1998, С. 100.

159 Хайек Ф.А. Пагубная самонадеянность, М., 1992, С. 20-22.

Реальное преобразование политической системы, становление многосубъектности в России может быть основано на трансформации экономических и политических институтов, поддерживаемой со стороны большей части населения. Но данная поддержка не может быть долговечной со стороны населения как такового, хотя бы потому, что большие массы людей могут быть объединены в единое целое, действовать как единая группа лишь непродолжительное время, - ассоциации, характерные для гражданского общества, могли бы обеспечить эту возможность.

Трансформация политической власти в России, безусловно, кардинально изменила политическую систему страны, привела к её существенному усложнению по сравнению с системой доперестроечной России.

Группы, имеющие собственные интересы, осознающие их и, соответственно, пытающиеся эти интересы реализовать в социально-политических условиях СССР, сталкивались с противодействием системы, при этом некоторые потребности не могли быть реализованы принципиально. Чем эффективнее система отражает интересы - прежде всего экономические - тех групп, которые своих интересы осознают, тем она более устойчива.

При достижении критической точки этого несоответствия система не выдерживает претензий субъектов, осознающих собственные интересы, на реализацию этих интересов. В данном случае прежняя политическая система уступает место новой, в большей степени отвечающей потребностям субъектов, инициировавших политико-социальные процессы, явившиеся непосредственной причиной трансформации.

Конфликт одних и тех же людей в одних ролях и сотрудничество в других теоретически способен обеспечить возможность инноваций, -главную ценность конфликтов. Однако инновации, угрожающие существованию системы, блокируются, несмотря на наличие объективных противоречий, требующих кардинальных решений, - формируется система управления методами непубличной политики.

Отсутствие, полное или частичное, институтов гражданского общества, не позволяет гражданам реализовывать систему потребностей, неотъемлемых прав и свобод человека, объективные противоречия, сложившиеся в советский период развития страны, только усугубляются. В результате политико-экономических преобразований моносубъект власти в России лишь частично утрачивает свои позиции, не меняя при этом своей сущности.

Список научной литературыАбрадушкина, Наталья Юрьевна, диссертация по теме "Политические институты, этнополитическая конфликтология, национальные и политические процессы и технологии"

1. Алексеев П.В., Панин А.В. Теория познания и диалектика, М.: Высшая школа, 1991;

2. Алексеев С.С. Теория права, М., 1995;

3. Аренд X. Истоки тоталитаризма М., 1996;

4. Арон Р. Демократия и тоталитаризм, М.: Текст, 1993;

5. Арон Р. Этапы развития социологической мысли, М.: Прогресс, 1993;

6. Ашин Г.К. Элитизм и демократия// Общественные науки и современность, 1996, №5;

7. Бассетти П. Плюрализм в экономике и развитие общества // Мировая экономика и международные отношения, 1990 № 12;

8. Бахрат Д.Н. Административное право, М.: Юристъ, 1994;

9. Беляева И.Ю. Интеграция корпоративного капитала и формирование финансово-промышленной элиты (российский опыт), М., 1999;

10. Бергер П., Лукман Т. Социальное конструирование реальности, М.: Медиум, 1995;

11. Бердяев Н. Духи русской революции // Из глубины. Сборник статей о русской революции, М.: Издательство Московского университета, 1990;

12. Бердяев Н.А. Философия неравенства. Письма к недругам по социальной философии. Письмо двенадцатое // Русская философия собственности(ХУШ-ХХ вв.), Сп-б.: ,1993;

13. Бродель Ф. Динамика капитализма, Смоленск, Полинрамма, 1993 ;

14. Буайе Теория регуляции. Критический анализ. М., 1997;

15. Будон Р. Место беспорядка. Критика теорий социального изменения, М.: Аспект-пресс, 1998;

16. Бурдье П. Социология Политики M.: Socio-Logos, 1993;

17. Бхаскар Р. Общества // Социо-логос социология, антропология, метафизика. Выпуск 1, под ред. В.В. Винокурова, А.Ф. Филиппова, М.: Прогресс, 1991;

18. Василенко А.Б. Российские нефтяные компании и политика в переходный период, М., 1997 г.;

19. Вебер М. Избранные произведения, М., 1990;

20. Винер Н. Кибернетика, М., 1968;

21. Власть. Очерки современной политической философии запада, под. Ред. В. В. Мшевениерадзе, М.: Наука, 1989;

22. Всеобщая история государства и права под редакцией К.И. Батыра, М., 1993;

23. Гаджиев К. С. Политическая наука, М., 1994;

24. Гайденко П.П., Давыдов Ю.П. История и рациональность. Социология Макса Вебера и веберовский ренессанс, М.: Издательство политической литературы, 1991;

25. Гегель Философия права, М.: Мысль, 1990;

26. Генон Р. Кризис современного мира, М., 1991;

27. Гиблов М. Борьба с коррупцией: первые ласточки // Аргументы и факты № 11 1996;28. Гоббс Т. Левиафан;

28. Год планеты. Выпуск 1994 г. М.: Республика, 1994;

29. Горбунов А. Р. Дочерние компании, филиалы, холдинги. Организационные структуры, налоговое планирование, создание кредитных союзов, М.: Анкил, 1999;

30. Гражданский кодекс Российской Федерации, часть первая // принят Государственной Думой Федерального Собрания Российской Федерации 30.11.1994 г. (в редакции от 08.07.1999 г.);

31. Гукасова Н. Ю. Агенты политической модернизации: происхождение и трансформация, Вестник МГУ. Серия 12 политические науки, 1995, № 6;

32. Гукасова Н. Ю. Государство и собственность: конституционная защита человека, Вестник МГУ. Серия 12 политические науки, 1998, № 2;

33. Гумилев Л.Н. Этногинез и биосфера земли, М., 1993;

34. Данилов С.Ю. Правовые демократические государства: очерки истории, М., 1997;

35. Декарт Р. Рассуждение о методе // Декарт Р. Избранные произведения, М., 1990;

36. Дилигенский Г.Г Социально-политическая психология М., 1994;

37. Дмитриев М. Э. Бюджет-1999: экономические реалии и политические мотивации // Московский центр Карнеги, М., 1999;

38. Доган М., Пеласси Д. Сравнительная политическая социология, М.: Институт социально-политических исследований РАН, Социально-политический журнал, 1994;

39. Доценко Е.Д. Психология манипуляции: феномены, механизмы и защита, М.: Издательство МГУ, 1996;

40. Дюркгейм Метод социологии // Социология. Ее предмет, метод, предназначение, М.: Канон, 1995;

41. Зиновьев А. Коммунизм как реальность, М., 1999;

42. Знанецкий Ф. Исходные данные социологии / / Американская социологическая мысль, М., 1994;

43. Зудин А. Олигархия как политическая проблема российского посткоммунизма // Общественные науки и современность, 1999, № 1;

44. Зудин А. Россия: бизнес и политика // Мировая экономика и международные отношения, 1996, № 3, 4, 5;

45. Кейнс Дж. М. Общая теория занятости, процента и денег / Избранные произведения", М.: Экономика, 1993;

46. Кернер Х.-Х., Дах Э. Отмывание денег. Путеводитель по действующему законодательству и юридической практике, М.: Международные отношения, 1996;

47. Клямкин И., Шевцова J1. "Внесистемный режим Бориса II: некоторые особенности политического развития постсоветской России, М., 1999;

48. Ковалёв A.M. Что же такое социализм? М.: Мысль, 1991;

49. Козловский П. Этика капитализма, С-Пб: Экономическая школа, 1996;

50. Козловский П. Эволюция и общество. Критика социобиологии, С-Пб: Экономическая школа, 1996;

51. Кондратьев Н.Д. Проблемы методологии // Избранные сочинения. М.: Экономика, 1993;

52. Конституции республик в составе Российской Федерации (сборник документов), М.: Манускрипт, 1995;

53. Конституция Российской Федерации. Комментарий, под редакцией Б.И.Топорнина, Ю.М. Батурина, Р.Г. Орехова, М., 1994;

54. Красильщиков В.А., Зиборов Г.М., Рябов A.B., Шанс на обновление России (зарубежный опыт модернизации и российские перспективы), Кентавр, 1992, № 3;

55. Криминология под редакцией Н.Ф. Кузнецовой, Г.М. Миньковского, М.: Издательство Московского университета, 1994;

56. Лапина Н. Бизнес и политика в современной России, М., 1998;

57. Ларин Ю. Частный Капитал В СССР // Антология Экономической Классики М.:, 1992 , Том 2.

58. Лейпхарт А. Демократия в многосоставных обществах. Сравнительное исследование, М.: Аспект-пресс, 1997;

59. Ленин В.И., Записки по империализму, Полное собрание сочинений, т. 28;

60. Ленин В.И., Империализм и раскол социализма, Полное собрание сочинений, т.ЗО;

61. Ленин В.И., Империализм как высшая стадия капитализма, Полное собрание сочинений, т. 27;

62. Ленский Е.В., Цветков В.А. Финансово-промышленные группы: история создания, международный опыт, российская модель, М., 1997;

63. Лепехин В. Группы интересов как субъект российской политической системы// Формирование партийно-политической системы в России, М., 1998;

64. Лепехин В. Лоббизм: мировой опыт и проблемы современной России, М., 1995;

65. Лоббизм в России: этапы большого пути. Доклад экспертного института РСПП (авторский коллектив: А. Нещадин руководитель, А.Блохин, В. Верещагин, О. Григорьев, Л. Ионин, В. Кашин, М. Малютин), М., 1995;

66. Люшер Ф. Конституционная защита прав и свобод личности, М., 1993;

67. Макиавелли Н. Государь, М.: Планета, 1990;

68. Мангейм Дж., Рич Р. Политология. Методы исследования, М.: Весь мир, 1997;

69. Маркузе Г. Одномерный человек. Исследование идеологии Развитого Индустриального общества, М.: REFL-book, 1994;

70. Мартемьянов B.C. Хозяйственное право, т. I, II, М.: БЕК, 1994;

71. May В. Экономическая реформа: сквозь призму конституции и политики, М.: Ad Marginem, 1999;

72. Медведев А.Н. Бухгалтерский учет и налогообложение: конфликты и противоречия, М., 1996;

73. Мертон Р. Явные и латентные функции // Американская социологическая мысль, М.: Издательство Московского университета, 1994;

74. Мещерякова О. В. Налоговые системы развитых стран мира (справочник), М., 1995:

75. Миллс Ч.Р. Властвующая элита, М., 1984;

76. Михалева Н. А. Конституционные реформы в российских республиках // Конституции республик в составе Российской Федерации (сборник документов), М.: Манускрипт, 1995;

77. Морено Д. JI. Социометрия. Экспериментальный метод и наука об обществе, М., 1958;

78. Мулен Э. Корпоративное принятие решений. Аксиомы и модели. М., 1991;

79. Налоговый кодекс Российской Федерации / принят Государственной Думой Федерального Собрания Российской Федерации 16.07.1998 г. (в редакции от 09.07.1999 г.);

80. Нещадин А.А. Россия. Шанс на успех, М.: Изограф, 1998;

81. Новгородцев П.И. Сочинения, М.: Раритет, 1995;

82. О коренной перестройке управления экономикой: сборник документов, М. 1987;

83. Общая теория прав человека под редакцией Лукашевой Е.А., М., 1996;

84. Овчинников Н. Ф. Принципы теоретизации знания, М., 1996;

85. Одайник В. Психология политики. Политические и социальные идеи К. Г. Юнга, М.: Ювента, 1993;

86. Основы борьбы с организованной преступностью под ред. B.C. Овчинского, М., 1996;

87. Остром В. Смысл американского федерализма. Что такое самоуправляющееся общество, М.: Арена, 1993;

88. Павленко С. Правительство реформ у дотационного корыта // Московские новости от 18 апреля 1993;

89. Панарин А. С. Политология, М.: Проспект, 1996;

90. Паппэ Я.Ш. Экономические игроки на политическом поле (взаимодействие групп экономических интересов и исполнительной власти в 1992-1998 гг.: взгляд экономиста) // Московский Центр Карнеги, М., 1999;

91. Парсонс Т. Система координат действия и общая теория систем действия: культура, личность и место социальных систем// Американская социологическая мысль, М.: Издательство Московского университета, 1994;

92. Парсонс Т. Функциональная теория изменения // Американская социологическая мысль, М.: Издательство Московского университета, 1994;

93. Перегудов С. Организованные интересы и российское государство: смена парадигм, Полис 1994, №5;

94. Пименов Р. И. Происхождение современной власти. М., 1996;

95. Полеванов В.П. Технология великого обмана. М., 1995;

96. Политология. Энциклопедический словарь, под редакцией Аверьянова Ю.И., М.: Publishers, 1993;

97. Поппер К.Р. Нищета историцизма, М.: Прогресс, 1993;

98. Поппер К.Р. Открытое общество и его враги, т.1., II, М.: Феникс, 1992;

99. Предпринимательское право. Курс лекций под редакцией Н.И. Клейн, М., 1993;

100. Рикёр П. Герменевтика. Этика. Политика, М.: KAMI, 1995;

101. Генон Р. Кризис современного мира, М.: Арктогея, 1991;

102. Россия сегодня: Реальный Шанс. Сборник статей под редакцией А. И. Подберезкина, М.: Обозреватель, 1994;

103. Ростовский Я. Макроэкономическая нестабильность в посткоммунистических странах Центральной и Восточной Европы, М.: Ad Marginem, 1997;

104. Руссо Ж.-Ж. Об общественном договоре;

105. Радаев В.В., Шкаратан О.И. Социальная стратификация, М.: Аспект пресс, 1996;

106. Руткевич М.Н. Социальная поляризация// Социс. 1992, № 9;

107. Рябов A.B. "Партия власти" в политической системе современной России // Формирование партийно-политической системы в России, М., 1998;

108. Рябов A.B. Политическая стабильность, институт президентства и раскол властных элит: есть ли у России шансы избежать политического хаоса? // Московский центр Карнеги, М., 1998;

109. Рябов A.B. Структура власти // Философия власти. Сборник статей под редакцией Ильина B.B. М.: Издательство Московского университета, 1993;

110. Согласование интересов и государственная политика России: по материалам международного симпозиума "Куда идет Россия?" (выступили С.П. Перегудов, М.Н. Афанасьев, В.А. Лепехин и др.) // Полис, 1998 №4;

111. Сорокин П.А. Социальная стратификация и мобильность // Человек, Цивилизация. Общество, М.: Республика, 1992;

112. Столыпин П.А. Нам нужна великая Россия,. Полное собрание речей в Государственной думе и Государственном совете. 1906-1911, М.: Молодая гвардия, 1990;

113. Теория государства под редакцией А.Б. Венгерова, М.: Юристъ, 1996;

114. Тинберген Н. "Социальное поведение животных", М.: Мир, 1993;

115. Тойнби А. Дж. Постижение истории, М.: Прогресс, 1990;

116. Токвиль А. Демократия в Америке М.: Прогресс, 1991;

117. Томсинов В.А. "Светило российской бюрократии ", М.: Молодая гвардия, 1991;

118. Тосунян Г.А., Викулин А.Ю. Деньги и власть. Теория разделения властей и современность, М.: Дело, 1998;

119. Уинч П. Идея социальной науки, М., 1996;

120. Указ Президента РФ № 2096 от 5.12.93 г. "О создании финансово-промышленных групп в Российской Федерации";

121. Федеральный закон от 30.11.1995 г. "О финансово-промышленных группах";

122. Философская энциклопедия в 5 томах под ред. Ф.В. Константинова, М.: Советская энциклопедия, 1970;

123. Философский словарь под ред. И.Т. Фролова, М.: Советская энциклопедия, 1991;

124. Финансово-промышленные группы в России: состояние, перспективы, нормативно-методическое обеспечение, М.: АФПИ еженедельника "Экономика и жизнь", 1996;

125. Фишер Р., Юри У. Путь к согласию, или переговоры без поражения, М.:, 1992;

126. Франк С. JI. Собственность и социализм // Русская философия собственности(ХУШ-ХХ вв.), Сп-б.: Ганза, 1993;

127. Франк C.JI. Духовные основы общества М., 1992;

128. Хайек Ф.А. Пагубная самонадеянность, М., 1992;

129. Холодковский К. Российская приватизация: столкновение интересов // Мировая экономика и международные отношения, 1995, № 1;

130. Черныш М.Ф. Социальная мобильность в обществе переходного типа// Сравнительно-стратификационные процессы в современном обществе. Книга 1, М.: Институт социологии РАН, 1992;

131. Чичерин Б.Н. Собственность и государство // Русская Философия Собственности (XVIII-XX вв.) С-Пб.: Ганза, 1993;

132. Шлезингер A.M. Циклы американской истории М.: Прогресс, 1992;

133. Шумпетер И. Капитализм, социализм и демократия, М.: Экономика, 1995;

134. Эклунд К. Эффективная экономика. Шведская модель, М.: Экономика, 1991;

135. Экономические реформы в России: на пороге структурных перемен: Доклад Мирового банка реконструкции и развития, М.: Республика, 1993;

136. Эрхард JI. Благосостояние для всех, М., 1991;

137. Юнг К.Г. Психология бессознательного // Собрание сочинений, М.,1994;

138. Юридическая конфликтология под ред. В.Н. Кудрявцева М.:, 1995;

139. Яковлев А. Промышленные предприятия на рынке: сдвиги в структуре хозяйственных связей, состояние и перспективы конкуренции // Вопросы экономики 1996 № 11;

140. Ясперс К. Истоки истории и её цель, М.: Республика, 1991;

141. Berky R.N. The History of Political Thought a Short Introduction. L.-N. Y., 1977;

142. Beyme K. Transition to Democracy in Eastern Europe, London, 1996;

143. Coleman J.S. Power and the Structure of Society, N.Y., 1974

144. Coser L. A. The functions of social conflict. Glencoe, 1956;

145. Darendorf R. Class and Class Conflict in Industrial Society, Stanford, 1956;

146. Darendorf R. The model of social conflict, L., 1988;

147. Giddings F. Studies in the Theory of Human Society, N. Y., 1924

148. Hall A., Fagen R. Defenition of System, General Systems, 9, 1956.

149. Homans J.-K. Social Behavior: its elementary form, N. Y., 1961;

150. Homans J.-K. The human group, N.Y., 1950;

151. Homans J.-K. The nature of social science, N. Y., 1967;

152. Lasswell H. The structure and fiiction of communication in society // Sohramm W. Mass Communication, Illinoes, 1960;

153. Lerner D. The Passing of Traditional Society: Modernizing the Middle East, N.Y., 1964;

154. Lipset S. Bendix A. Social mobility in industrial society, N.Y;

155. Lipset S. M. Political Man. The Social Basis of Politics, NY, I960;

156. McDavid I.W., Harart H. Social psychology: individuals, groups, societies, N. Y., 1968.

157. Merton R. Social Theory and Social Structure, Glencoe,1956;

158. Nurske R. Problems of Capital Formation in Unterdeveloped Countries, N.Y., 1953;

159. Parsons T. The Structure of Social Action. N-Y. 1937;

160. Peterson M. Democracy, Liberty, and Property: The State Constitutional Conventions of the 1820's, Indianapolis, N. Y. 1966;

161. Terry Lynn Karl The Paradox of Plenty, Berkley, Los Angeles and London, University of California Press, 1998;

162. The Consolidation of Democracy in East-Central Europe, ed. by K.Davisha, B. Parrot, Cambridge, 1997.