автореферат диссертации по филологии, специальность ВАК РФ 10.02.19
диссертация на тему: Хеджирование как когнитивно-прагматический прием суггестии в политическом дискурсе

Полный текст автореферата диссертации по теме "Хеджирование как когнитивно-прагматический прием суггестии в политическом дискурсе"

На правах рукописи

ОСИПОВ Георгий Анатольевич

ХЕДЖИРОВАНИЕ КАК КОГНИТИВНО-ПРАГМАТИЧЕСКИЙ ПРИЕМ СУГГЕСТИИ В ПОЛИТИЧЕСКОМ ДИСКУРСЕ

Специальность 10.02.19 - Теория языка

АВТОРЕФЕРАТ диссертации на соискание ученой степени кандидата филологических наук

1 7 СКТ 2013

005535360

Майкоп-2013

005535360

Работа выполнена в Федеральном государственном бюджетном образовательном учреждении высшего профессионального образования «Адыгейский государственный университет»

Научный руководитель:

Официальные оппоненты:

кандидат филологических наук, доцент

Макерова Сусанна Рашидовна

ФГБОУ В ПО «Адыгейский государственный

университет»

Кимов Рашад Султанович, доктор филологических наук, профессор ФГБОУ ВПО «Кабардино-Балкарский университет им. Х.М. Бербекова» /кафедра английского языка.

Ведущая организация:

Нечай Юрий Петрович, доктор филологических наук, профессор ФГБОУ ВПО «Кубанский государственный университет» /кафедра общего языкознания.

ФГБОУ ВПО «Тюменский государственный университет», г. Тюмень

Защита состоится «31» октября 2013 г. в 16 часов на заседании диссертационного совета Д 212.001.09 по защите диссертаций на соискание ученой степени кандидата филологических наук при ФГБОУ ВПО «Адыгейский государственный университет» по адресу: 385000, Республика Адыгея, г. Майкоп, ул. Первомайская, 208, конференц-зал.

С диссертацией можно ознакомиться в научной библиотеке ФГБОУ ВПО «Адыгейский государственный университет»:1Шр://\\,ту.ас^пе1.ги

Текст автореферата размещен на официальном сайте ВАК РФ: http://www.vak.ed.gov.ru

Автореферат разослан «30» сентября 2013 года.

Ученый секретарь диссертационного совета кандидат филологических наук, доцент

А.Ю. Баранова

ОБЩАЯ ХАРАКТЕРИСТИКА РАБОТЫ

Диссертационное исследование посвящено комплексному анализу скрытых речевых манипулятивных стратегий политиков с позиций дискурс-анализа, когнитивной лингвистики и прагматики. Внимание в данной работе направлено на комплексный подход к описанию типологии средств манипулирования аудиторией в жанре речей и выступлений политических деятелей, их коммуникативно-прагматических установок.

Со второй половины двадцатого века в лингвистике началась смена научной парадигмы. Исследования стали смещаться из традиционного русла функционального и структурного подходов к языку в сторону глубокого анализа языка в широком социально-культурном контексте. Новая парадигма получила название «дискурс».

Это позволило некоторым социальным наукам в условиях дискурсивного переворота обратиться к дискурс-анализу как к модели и методу создания данной парадигмы, а лингвистика, как отмечает МЛ. Макаров, получила новый стимул, новые цели и перспективы для приложения своих усилий к исследованию языкового общения людей.

До начала 1970-х гг. лингвистика редко выходила за рамки предложения. Изменение этого обстоятельства послужило причиной бурного развития разнообразных теорий в области дискурса и дискурс-анализа, которые легли в основу исследований дискурса, внеся существенный вклад в становление методологии дискурс-анализа.

В современной лингвистике теория дискурса является одним из центральных направлений. Высокой популярностью пользуются исследования в области политического дискурса, в сфере которого, однако, все еще остаются некоторые не решенные или частично решенные проблемы. Одним из таких аспектов является сущность и специфика явления речевого хеджирования.

Исходя из вышеизложенного, была определена тема данного исследования - «Хеджирование как когнитивно-прагматический прием суггестии в политическом дискурсе».

Актуальность исследования обусловлена спецификой его объекта и предмета, поскольку в современной лингвистике дискурсивная парадигма является доминирующей, а потенциал изучения дискурса представляется практически безграничным. Специфика объекта исследования определяет актуальность также потому, что рассматриваемое явление является

3

пограничным и допускает выход в смежные науки, такие как лингвистика, психолингвистика, социолингвистика и др., что характеризует современный подход к изучению языка. Таким образом, исследование отвечает современным требованиям.

Актуальность выбранной темы может быть отражена в следующих положениях:

1. Современное состояние науки о языке требует глубокого и многоаспектного проникновения не только в структуру языка как такового, но и в процессы, происходящие в сознании его носителя. Другими словами, значение имеют когнитивные процессы в их взаимосвязи с условным кодом, коим и является язык.

2. Теория дискурса и дискурс-анализ стали в последние годы основой для многочисленных исследований как в самой лингвистике, так и в смежных дисциплинах, например, лингвополитологии, прагматике, философии.

3. Дискурс представляется обширным полипарадигматическим феноменом. Теория дискурса разрабатывается и совершенствуется в разных областях науки. Таким образом дискурс выступает "проводником" идей из одной области науки в другую смежную область, если исследование строится на пересечении этих областей.

4. Природа и специфика дискурса (наполнение, структура и функции) до* сих пор остаются дискуссионными, что отражается в недостаточно четкой и однозначной трактовке соответствующего термина, даже несмотря на его обширный узуальный круг.

5. Политический дискурс на сегодняшний день является наиболее показательным как постоянно «мутирующий» в связи с изменениями политического и общественного укладов. Он предоставлен обширным (по объему) материалом для исследования и применения различных типов анализа.

6. В политическом дискурсе весьма распространен такой малоизученный, однако весьма перспективный с точки зрения исследования прием суггестии как хеджирование.

Цель настоящей работы - путем анализа политических текстов (в частности выступлений) показать, как когнитивно-прагматический прием хеджирования функционирует в современном политическом дискурсе, выявить

цели его использования, а также классифицировать и описать средства его реализации.

Реализация цели опирается на решение следующих задач:

Рассмотреть исторические, а также современные теории

дискурса.

Сформулировать определение дискурса, перечислить определяющие его признаки и рассмотреть соотношение дискурса с текстом, языком и речью.

Рассмотреть основные подходы к исследованию дискурса в целом и политического дискурса в частности.

Дать оценку роли идеологии в современном политическом

дискурсе.

Установить роль суггестии в политической коммуникации.

Вывести определение понятия «хеджирование», выявить его критерии, а также классифицировать и описать вербальные средства его реализации.

Основными методами исследования являются: общий теоретико-лингвистический анализ концепций по исследуемой проблематике; методы дискурс-анализа (когнитивный, прагматический, критический); метод структурно-лингвистического анализа дискурса, метод сопоставительного анализа языковых средств; метод дефиниционного анализа; элементы компонентного анализа и статистического метода, контекстуальный или интерпретативный методы. Используемый в работе трехмерный подход, т. е. исследование дискурса с опорой на три основных метода - когнитивный, критический и прагматический, дает возможность выявить обусловленность использования той или иной лексемы лингво-социальным контекстом, а также когнитивными и прагматическими установками говорящего.

Теоретической базой данного исследования послужили работы отечественных и зарубежных ученых в области лингвистики текста, лингвополитологии, прагмалингвистики, когнитивной лингвистики и теории дискурса (А.Г. Баранова, А.П. Чудинова, Б. Ю. Нормана, В. А. Масловой, В. 3. Демьянкова, В.И. Карасика, Дж. Лакоффа, Дж. Остин, Дж. Серля,

5

Е.А. Кожемякина, Е.И. Шейгал, Е.С. Кубряковой, И.А. Стернина, М. Минскиого, МЛ. Макарова, Н.Д. Арутюновой, Н.И. Жинкина, С. Г. Воркачева, Т. А. Ван Дейка, Ч. Филлмора, Э. Бенвениста, Э. В. Будаева и др.).

Материалом исследования послужили тексты выступлений современных американских политиков, а именно: Д. Буша (15 пресс-конференций, 18 речей); Д. Керри (9 речей); Б. Обамы (6 пресс-конференций, 26 речей); Д. МакКейна (13 речей); П. Райана (6 речей, Зпресс-конференции); X. Клинтон (2 речи, 3 пресс-конференции); М. Ромни (10 речей); Р. Гейтса (11 речей) и некоторых других: К. Райе, Р. Санторума; Г. Рейда, М. Обамы, А. Ромни. Всего исследовано 133 политических текста, отобранных на сайте www.politicalspeeches.net за помежуток 2001-2012 годы.

Также, наряду с основным материалом, в качестве вспомогательного в исследовании широко применялся материал, полученный из Корпуса Современного Американского Английского (Corpus of contemporary American English): http://corpus. byu.edu/coca/. На основании этого материала в исследовании проводилась статистическая обработка данных. Указанный корпус представляет собой открытую базу текстов различной тематики и является одним из самых больших хранилищ текстового материала. Он включает в себя собрание текстов с 1990 года по 2012 годы.

Объектом данного исследования является политический дискурс как жанр дискурса в широком понимании, определяемого в современной лингвистике как коммуникативное событие, происходящее между говорящим, слушающим (наблюдателем и др.) в процессе коммуникативного действия в определенном временном и пространственном контексте.

Предметом данного исследования является хеджирование как когнитивно-прагматический прием суггестии в политическом дискурсе.

Гипотеза исследования сформулирована следующим образом: в политическом дискурсе широко применяется такой малоизученный, но весьма эффективный прием суггестии как хеджирование. Данный прием реализуется в речи при помощи лексических, стилистических и грамматических средств, которые являются вспомогательными относительно первых.

Научная новизна состоит в исследовании и классификации такого малоизученного приема суггестии как хеджирование в политической коммуникации, а также в выявлении его когнитивно-прагматических особенностей.

На защиту выносятся следующие основные положения:

1. Речевая стратегия в современном политическом дискурсе реализуется посредством такого речевого приема как хеджирование, являющегося средством «риторической страховки».

2. Хеджирование является одним из основных приемов суггестии. Данный прием выполняет не столько функцию передачи информации, сколько служит средством воздействия (манипуляции) на аудиторию.

3. Приемы хеджирования можно классифицировать по следующим признакам: эффективность, частотность и целенаправленность использования. Как результат нами были выделены метафорическое хеджирование, аллюзивное хеджирование, идеологическое хеджирование и хеджирование посредством политкорректной лексики.

Теоретическая значимость работы состоит в углублении разработанной теории дискурса с учетом смежных понятий «текста», «языка» и «речи», а также когнитивных процессов, влияющих на формирование дискурса.

Практическая ценность исследования заключается в том, что его результаты могут быть использованы в практике преподавания курсов по теории языка, теории дискурса, лингвистике текста, когнитивной лингвистике, прагмалингвистике, социолингвистике и лексикологии в ВУЗе.

Апробация работы. Основные положения диссертации докладывались и обсуждались на заседании кафедры общего языкознания Адыгейского государственного университета, на международных и всероссийских научных конференциях. По теме исследования опубликовано 11 статей, в том числе 1 монография и 3 научных статьи в изданиях, рекомендованных ВАК РФ.

Структура работы. Диссертационное исследование состоит из Введения, трех глав и Заключения. К работе прилагается Библиографический список, который также содержит список использованных словарей. В Приложении приводятся полные тексты выступлений политиков.

ОСНОВНОЕ СОДЕРЖАНИЕ РАБОТЫ

Во Введении даётся общая характеристика диссертационного исследования: обосновывается актуальность темы, определяется объект и предмет, цель и задачи исследования, приводится его методологическая основа, материал исследования, раскрывается научная новизна, формулируются

положения, выносимые на защиту, отмечается теоретическая и практическая значимость работы, представляется апробация работы.

Первая глава «Дискурс как продукт речемыслительной деятельности» посвящена теории дискурса в целом, а также методологии его исследования. В ней описываются основные подходы к установлению отношений дискурс/текст, анализируется структура дискурса и рассматриваются подходы к анализу дискурса.

На рубеже 1970-х гг. исследование дискурса приобрело еще большую значимость, после того как стало ясно, что анализ языка не должен ограничиваться грамматическим анализом абстрактной или идеальной языковых систем. Эмпирическим объектом лингвистических теорий должно было стать актуальное использование языка в социальном контексте. В частности, в социолингвистике возрос интерес к изучению социальной вариативности языкового употребления.

«Анализ разговора приобрел такую популярность, что его стали отождествлять с анализом дискурса, и его значение в современной лингвистике существенно возросло» (Дейк, 1988, 2)

В современной лингвистике, а также в ряде других гуманитарных дисциплин, которые прямо или опосредованно предполагают изучения функционирования языка, термин "дискурс" стал настоящим полипарадигматическим образованием. Несмотря на это, четкого и общепризнанного определения данного понятия, охватывающего все его стороны, не существует. Однако это в свою очередь и сыграло решающую роль в приобретении термином "дискурс" столь широкого узуального круга. По словам Т. А. Ван Дейка, зачастую «...наиболее расплывчатые и с трудом поддающиеся определению понятия становятся наиболее популярными» (Дейк, 1998, 2). «Дискурс» - одно из них.

По определению В. Е. Чернявской, дискурс понимается как комплексный коммуникативно-речевой процесс, включающий текст(ы) в неразрывной связи с ситуативным контекстом: в совокупности с культурно-историческими, идеологическими, социальными, психологическими факторами, с системой коммуникативно-прагматических и когнитивных целеустановок автора, взаимодействующего с адресатом, обусловливающим особую упорядоченность языковых единиц при воплощении в текст (Чернявская, 2002, 2).

Датский лингвист Якоб Торфинг выделяет три поколения теорий дискурса, или три традиции дискурс-анализа. Теории дискурса первого поколения трактуют дискурс в узколингвистическом смысле, а именно определяют его как текстовую единицу разговорного и письменного языка, фокусируя внимание на семантических особенностях устного или письменного текста.

Второе поколение теорий дискурса, согласно Торфингу, трактует дискурс гораздо шире, не ограничивая его область разговорным и письменным языком. Предметное поле дискурс-анализа раздвигается до изучения социальных практик.

Третье поколение теорий дискурса, фокусирующих внимание на современных социальных и политических практиках, носит ярко выраженный постструктуралистский характер. В духе постструктурализма понятие дискурса расширяется до всеобъемлющей социальной категории. Дискурс трактуется как синоним практики социального конструирования (Torfing, 2005, 1-32).

Дискурс также характеризуется как завершенный или продолжающийся «продукт» коммуникативной деятельности, ее письменный или устный 'результат, который интерпретируется реципиентами. Т.е. дискурс - это письменный или речевой вербальный продукт коммуникативного действия.

С позиций лингвофилософии «...дискурс - это конкретизация речи в различных модусах человеческого существования, необходимая для того, чтобы ориентировать человека в реальном мире и освобождать человека от детерминизма природы и себе подобных. С точки зрения социолингвистики дискурс - это общение людей, рассматриваемое с позиции их принадлежности к той или иной социальной группе или применительно к той или иной типичной речеповеденческой ситуации. С позиции прагмалингвистики на первый план в изучении дискурса выдвигаются признаки способа и канала общения» (Коломиец, 2007, 2)

В нашем исследовании мы используем определение термина «дискурс» данное профессором Амстердамского университета Т. А. Ван Дейком, в книге «Ideology: A Multidisciplinary Approach», где дискурс определяется как «...коммуникативное событие, происходящее между говорящим, слушающим (наблюдателем и др.) в процессе коммуникативного действия в определенном временном и пространственном контексте» (Dijk, 1998, 15). Это коммуникативное действие может быть речевым, письменным, иметь вербальные и невербальные составляющие. К вышесказанному мы добавляем,

что дискурс это сверхречевое лингвистическое явление, которое включает в себя все виды контекстуальных условий коммуникации, динамическую речь, а так же, в когнитивном аспекте, все те психофизические процессы, которые эту речь порождают.

Большинство исследователей (См., в частности: Н.Д. Арутюнова, В. И. Карасик, Н. Н. Миронова, В.Н. Ярцева, Э. Бенвенист) согласны с тем, что при всем различии подходов к дискурсу и его трактовок, все их объединяет наличие коммуникативного действия. Именно коммуникативное действие, как изменчивый, зависящий от мнЪжества социокультурных, исторических и лингвистических факторов процесс, должно служить тем базисным, основополагающим принципом, объединяющим все проявления дискурса.

В данной главе проводится разграничение понятий «дискурс» и «текст». Необходимость такой дифференциации вызвана наметившейся тенденцией к подмене данных понятий. Разграничение понятий «дискурс» и «текст» началось еще в конце 70-х - начале 80-х, когда «...классические и структуралистские теории связного текста перестали отвечать требованиям эксплицитности с точки зрения современной лингвистики и психологии» (Дейк; Кинч, 1988, 1).

В это время произошла перестройка парадигмы и «...растущий интерес к проблемам семантической памяти привел к использованию данных дискурса и к созданию первых вариантов когнитивной модели понимания связного текста» (Дейк; Кинч, 1988,2). Тогда под текстом стали понимать «...преимущественно абстрактную, формальную конструкцию, а под дискурсом - различные виды ее актуализации, рассматриваемые с точки зрения ментальных процессов и в связи с экстралингвистическими факторами» (Ярцева, 1990, 137). «Дискурс включает в себя парапингвистическое сопровождение речи, например, мимику, жесты, которое выполняет следующие экстралингвистические функции, диктуемые структурой дискурса: ритмическую, референтную, связывающую слова с предметной областью приложения языка, семантическую, эмоционально-оценочную, функцию воздействия на собеседника» (Там же).

Согласно Т. А. Ван Дейку, «...дискурс - сложное коммуникативное явление, включающее кроме текста еще и экстралингвистические факторы, необходимые для понимания текста» (Дейк, 2000, 8), в то время как "текст" -«...это понятие, касающееся системы языка или формальных лингвистических знаний, лингвистической компетентности» (Дейк, 1988, 2).

В данной главе содержится предложенная нами модель построения устного типа дискурса.

Для анализа дискурса в данном исследовании применялись следующие методы: когнитивный (Т.А. Ван Дейк, В. Кинч, А. А. Кибрик, Н.Д. Арутюнова), критический (Т. ван Дейк, Н. Фэрклоу, Р. Водак, 3. Егера и Р. Келлера), прагматический (Дж. Остин, Ч. Пирс, Р. Рорт, Дж. Серль).

В рамках когнитивного подхода, дискурс рассматривается с точки зрения того, как в нем отражается мышление говорящего, а также его иллокутивное намерение. В рамках критического подхода дискурс исследуется с точки зрения формирования когнитивных структур в общественном сознании (по Ван Дейку), а также как социальный, а не лингвистический или когнитивный феномен (по Н. Фэрклоу), где главную роль играет исследование и анализ социальных влияний и последствий определенного рода дискурса. В рамках прагматического подхода дискурс рассматривается как субъективированный целенаправленный, мотивированный, осознанный коммуникативный акт или процесс, как лингвосоциапьная форма взаимодействия в социальном контексте.

Представленный в нашем диссертационном исследовании анализ дополнен результатами статистического подсчета и графиками употребления тех или иных лексических единиц.

Вторая глава «Когнитивные и прагматические особенности политического дискурса» посвящена исследованию политического дискурса. В ней раскрываются особенности политического дискурса и рассматриваются основные проблемы.

В последние годы политическому дискурсу уделяется большое внимание со стороны лингвистического научного сообщества. Политический дискурс стал, пожалуй, одним из наиболее популярных направлений в области дискурс-анализа и лингвистики текста. Такой популярностью он обязан значительному объему материала исследования, которые накапливались годами и десятилетиями. Только с появлением понятия «дискурс» в середине двадцатого века и его последующего теоретического обоснования появилась необходимая научная база для всестороннего глубокого анализа политических текстов.

Несмотря на то, что современные исследователи (как отечественные, так и зарубежные) уделяют большое внимание проблемам политического дискурса, интерес к данной тематике не угасает. На наш взгляд, это может быть обусловлено следующими причинами:

- относительная новизна объекта и предмета (предметов) исследования;

- недостаточно разработанная теоретическая база, особенно в области смежных дисциплин, таких как когнитивная лингвистика, прагмалингвистика, нейролингвистика;

- высокая степень актуальности, а также большой потенциал для дальнейшего углубления исследований;

- наличие большого объема материала исследования.

Невзирая на популярность исследований в данной области, до сих пор не утихают спор{>1 о самом понятии политического дискурса как такового. Связано это в первую очередь с полипарадигматичностью понятия «дискурс» и его широким узуальным кругом.

В самой лингвистике также существуют разные подходы к определению политического дискурса. Так, согласно В. 3. Демьянкову политический дискурс может рассматриваться как минимум с трех точек зрения:

- чисто филологической - как любой другой текст; однако, «боковым зрением» исследователь смотрит на фон - политические и идеологические концепции, господствующие в мире интерпретатора;

- социопсихолингвистической - при измерении эффективности для достижении скрытых или явных, - но несомненно политических - целей говорящего;

- индивидуально-герменевтической - при выявлении личностных смыслов автора и/или интерпретатора дискурса в определенных обстоятельствах (Демьянков, 2002, 34).

Т. А. Ван Дейк считает, что «...в политическом дискурсе мы имеем дело с политическим познанием и структурами дискурса, а также с социально-политическим контекстом, в котором они функционируют» (Оук, 2002, 15). К тому же, он утверждает, что политический дискурс не является жанром дискурса, а представляет собой целый класс жанров, определяемых сферой общественной деятельности, в частности политикой (Эук, 2002; Эук,1998).

По определению Е. Шейгал «...политический дискурс представляет собой знаковое образование, имеющее два измерения - реальное и виртуальное, при этом в реальном измерении он понимается как текст в конкретной ситуации политического общения, а его виртуальное измерение включает вербальные и невербальные знаки, ориентированные на обслуживание сферы политической коммуникации, тезаурус прецедентных высказываний, а также модели

типичных речевых действий и представление о типичных жанрах общения в данной сфере» (Шейгал, 2000, 9).

В современной лингвистике существуют и продолжают появляться разнообразные формы и методы исследования политического дискурса. Тем не менее, перед исследователями непрерывно встают некоторые проблемы, характерные для данной области науки.

Политический дискурс рассматривается как институциональный феномен. Институциональность политического дискурса определяется тем, что к нему относятся только те коммуникативные акты, которые производятся в такой институциональной окружающей обстановке, как заседание правительства, сессия парламента, съезд политической партии и т.д. Сама же институциональность определяется как «...система способов означивания, интерпретаций, оценок, позиционирования и идентификации общественных субъектов, отношений и объектов реальности, которые закрепляются и легитимируются социальными институтами» (Русакова, 2008, 261).

Главным образом институциональная концепция дискурса была заложена французским философом и психологом М. Фуко. Он трактовал институциональность дискурса как поле дискурсивных практик, которые властно навязывают обществу определенную оценочную и когнитивную базу, устанавливают режимы коммуникации и порядок мышления, дисциплинируют разум и чувства, обозначают и структурируют объекты посредством отделения нормы от ненормы (Русакова, 2008; Фуко, 1994, 1996).

Большое внимание в данной главе уделяется идеологии в политическом дискурсе. В связи с этим приводится подробный анализ теории политической идеологии Т. А. Ван Дейка, что определяется особой значимостью таких функциональных единиц как идеологемы, которые являются одним из наиболее частых и эффективных средств хеджирования.

В своей работе Discourse analysis as ideology analysis (1995) Ван Дейк отмечает, что идеологии являются одновременно когнитивными и социальными формациями: «По существу они являются общей границей между когнитивной репрезентацией дискурса с одной стороны и социального положения и интересов различных групп с другой» (Dijk Teun A.Van, 1995, 18).

По мнению Ван Дейка, такой подход к идеологии позволяет также установить связь между анализом социальных групп, образований и структур на макроуровне и анализом ситуативных, индивидуальных дискурсов на микроуровне.

Идеологии входят в сознание представителей различных социальных групп и становятся ментальными доминантами этих групп в целом. Как правило, этот процесс долгий и постепенный: «Посредством сложных и долговременных процессов социализации, а также других процессов социального познания, идеологии постепенно внедряются в социальные группы или целые культуры» (Dijk Teun A.Van, 1995, 18).

Идеологии, как системы, организующие социальное познание, постепенно начинают контролировать умы членов групп, таким образом, поддерживая жизнеспособность данной группы и ее социальное самовоспроизводство.

Идеологии создают и воплощают характеристики социальных групп, такие как идентичность, нормы, цели, задачи, ценности и др., на которые в дальнейшем опирается данная идеология.

Третья глава «Формы и функции хеджирования в политическом дискурсе» посвящена исследованию хеджирования как когнитивно-прагматического приема суггестии в политическом дискурсе.

В этой главе вводится понятие суггестии как явления, объединяющего цели воздействия, убеждения и манипуляции. Целям суггестии служат языковые средства, направленные на достижение перечисленных целей в коммуникации, в нашем случае — политической.

Суггестия является неотъемлемой составляющей политической коммуникации. Суггестивное воздействие может достигаться интуитивно, однако может также являться целенаправленной, специально организованной стратегией коммуникации, реализуемой через вербальные и невербальные средства. Суггестия достигается в когнитивно-прагматическом аспекте. Это значит, что внушение и манипуляция как прагматические установки тесно связаны с когнитивными процессами. Реализация целей суггестии влияет на формирование концептов и определенных фреймов в общественном сознании, т. е. воздействует на различные способы видения общественно значимых проблем (по Э. Гоффманому) и структурирует общественное знание (по М. Минскому).

Хеджирование, в свою очередь, рассматривается нами как прием суггестии, реализующийся за счет лексических, грамматических и стилистических средств. В связи с этим мы выявляем лексическое, грамматическое и стилистическое хеджирование.

Термин «хеджироавание» перекочевал в лингвистику из сфер экономики и страхования, где оно имеет широчайшее применение. Под хеджированием в

экономике подразумевают страхование рисков, направленное на защиту от различных неблагоприятных явлений. В лингвистике основоположником теории хеджирования считается Джордж Лакофф (Lakoff, 1972, 187). Нужно отметить, что термин практически полностью сохранил свое исходное значение и в лингвистике, обозначая «речевое страхование», т.е. защиту говорящего от радикальных, агрессивных, прямолинейных или оскорбительных высказываний в адрес второй стороны. Реципиентом может выступать как один собеседник, так и целая аудитория. Согласно Д. Лакоффу, хеджирование это. использование в речи слов и оборотов, «функция которых заключается в том, чтобы сделать понятия более или менее «неясными»» (Lakoff, 1972, 195). «Включая в высказывание определенный термин, выбирая определенную структуру или придавая высказыванию определенную интонацию, говорящий демонстрирует свою частичную или полную отстраненность от самого объекта, о котором идет речь, либо от иллокутивной силы его собственного высказывания» (Fraser, 2010, 15).

Несмотря на то, что определение хеджирования было дано ранее другими ' исследователями, такими как Д. Лакофф, Б. Фрейзер, Г. Клемен, Холмз (См., в частности Fraser, 2007; Fraser, 2010; Lakoff, 1972), они представляются несколько узкими, не полностью раскрывающими его суть. В связи с этим, мы предлагаем собственное определение хеджирования, которое отражает наше понимание данного явления. Хеджирование - это прием речевого страхования или речевой осторожности, направленный на завуалированное воздействие на массовое сознание путем намеренного ухода от использования прямо номинативных средств вербализации. При хеджировании данные средства заменяются на разного рода иносказательные лексические единицы и обороты, так или иначе ослабляющие иллокутивную силу высказывания. Кроме замены прямо номинативных лексических единиц возможно также добавление дополнительных лексических единиц и хедж-оборотов, снижающих точность и категоричность высказывания и повышающих его объективность и абстрактность. Прием хеджирования реализуется в речи при помощи лексических, стилистических и грамматических средств, которые являются вспомогательными.

Основными критериями приведенной классификации, на наш взгляд являются критерии частотности употребления, целенаправленности применения и эффективности воздействия. В соответствии с данными

критериями лексическое хеджирование в политическом дискурсе мы подразделяем на идеологическое хеджирование и хеджирование посредством использования политкорректной лексики. Стилистическое хеджирование представлено приемами метафорического и аялюзивного хеджирования. Прием грамматического хеджирования представлен в политическом дискурсе менее широко и разнообразно в виду особенностей грамматического строя языка и по определению является ограниченным объективными причинами.

На наш взгляд, наиболее важными и показательными критериями хеджированности высказывания являются:

Заменимость, т. е. наличие в высказывании лексических единиц и оборотов, которые без потери смысла можно заменить другими, как правило, более точными и конкретными или просто опустить.

Увеличение расхода языковых средств. Хеджирование высказывания зачастую влечет за собой неизбежное увеличение его фактического объема, поскольку очень часто невозможно просто заменить одну единицу на другую, а приходится прибегать к описательным средствам выражения.

Снижение степени точности и конкретности и как следствие большая степень абстрактности.

Использование нетипичных грамматических конструкций.

Повышенная объективность высказывания, отстраненность говорящего от объекта речи

Апеллироваш/е к традиционным национальным или общечеловеческим ценностям.

Следующие примеры иллюстрируют указанные выше положения.

"Under our Constitution, the président has the right and responsibility to nominale qualißed judges" (По нашей Конституции, президент имеет право и обязан выдвигать кандидатуры квалифицированных судей), (G. W. Bush).

Суть всего высказывания сводится к тому, что президент выдвигает кандидатуру судьи, однако, из девяти лексически значимых единиц (без учета союзов, артиклей, частиц и др.) всего высказывания, его смысловое ядро занимает лишь три {président, nominale , judges), т.е. приблизительно 30% , что является достаточно невысоким коэффициентом для смысловой нагрузки. Оставшиеся 60% лексических единиц и являются средством сильнейшего сглаживания высказывания и ослаблением его иллокутивной силы воздействия, т.е. основой приема хеджирования.

В данном примере в полной мере проявляется прием идеологического хеджирования, основанный на использовании идеологем для абстрагирования, создания иллюзии объективности и реализации аксиологического аспекта идеологии. Так, идеологемы «constitution», «président»», «right» и «responsibility» воздействуют на массовое сознание аудитории и вызывают чувство сопричастности традиционным ценностям, хотя к общему смыслу высказывания они имеют опосредованное отношение.

Наряду с идеологемами в данном высказывании присутствуют и другие средства хеджирования, которые не являются предметом нашего интереса, но все же заслуживают внимания. Например, говорящий намеренно заменяет местоимение первого лица «/», на существительное третьего лица - «président», таким образом, отводя внимание от себя лично. Лексема «président» является идеологически маркированной, т. е. на ее основную семантику наслаивается дополнительная, идеологическая, которая воспринимается аудиторией как данность, без ее критического осмысления.

Следующим примером может служить фраза «.../о nominate qualified judges». Не вызывает сомнения, что кандидатуры судей, назначаемые президентом должны обладать соответствующим уровнем компетентности, тем не менее говорящий намеренно использует атрибутивную лексему «qualified», чтобы упредить возможные сомнения по поводу квалификации данной кандидатуры.

Таким образом, если «очистить» высказывание от хедж-оборотов, мы получим: «/ nominate judges» в значении «Я выдвигаю кандидатуры судей».

Основываясь на количестве повторяющихся в разных текстах идеологем, а также совокупном количестве их употреблений, был выведен так называемый «индекс идеологичности». В ходе анализа политических текстов были отобраны двадцать наиболее частотных идеологем, это: freedom; liberty; democracy; constitution; terror (и его производные); enemy; Iaw; civil liberties; security; responsibility; threat; American people; authority; rights; challenge; equality; war; peace; président, protection/ defense (и их производные).

На основании их наличия (отсутствия) в конкретном тексте было предложено определять степень идеологичности текста в процентах. Например, в тексте George W. Bush. Wiretaps & The War: The Year-End Press Conférence их количество равно девятнадцати, т. е. индекс идеологичности составляет 95%, а совокупное количество употреблений данных идеологем - 240 единиц.

Общее количество употреблений

Рассмотрим пример реализации приема хеджирования посредством использования политкорректной лексики: «1 don't want to offend anybody who is folliclly challenged, but I admit my great Vice President doesn't have the waviest hair» (G. W. Bush). (Я бы не хотел оскорбить людей, у которых проблемы с волосами, но я допускаю, что мой потрясающий вице-президент обладает не самой пышной шевелюрой). В данном случае лексема «bald» (лысый) заменена на политкорректный оборот «folliclly challenged» т. е. имеющий проблемы с волосами. Такая замена и представляет собой реализацию приема хеджирования, т. е. намеренного ухода от использования определенных способов вербализации, которые могут быть истолкованы как оскорбительные. Помимо средств хеджирования посредством политкорректной лексики в данном высказывании присутствуют и другие средства хеджирования. Например, фраза «1 don't want to offend anybody», которая является своего рода предварительным извинением за последующее высказывание; или оборот «I admit», который сглаживает категоричность суждения; а также фраза «...doesn't have the waviest hair» является заменой лексемы «bald» как и «folliclly challenged».

Следующий пример иллюстрирует использование приема аллюзивного хеджирования: «Our feeling is that what is going on in the Arab Spring is in our favor» (Нам кажется, что события Арабской Весны отвечают нашим интересам), (Joshua Mitnick). Аллюзия «Arab Spring» в данном примере

заменяет собой более точные, но в то же время более радикальные и категоричные по значению лексемы типа «война», «конфликт», «боевые действия», «вооруженные столкновения», «гражданская война» и т. д. Аллюзия представляет собой завуалированную ссылку на определенные факты или события, которые трактуются массовым сознанием в соответствии с заранее заложенными моделями — концептами, сценариями и т. д.

В рассматриваемом примере также встречаются и другие средства хеджирования, такие как «Our feeling is», оборот выражающий неуверенность и осторожность; «what is going on», фраза, заменяющая собой прямономинативные лексемы; «in our favor», фраза, завуалированно выражающая мнение говорящего о том, что происходящие события отвечают интересам государства.

Следующий пример иллюстрирует прием метафорического хеджирования: «I want to thank the grassroots politicians, the people who are putting up the signs and making the phone calls, the volunteers» (Я хочу поблагодарить рядовых политиков и волонтеров, людей, которые вывешивают объявления и делают телефонные звонки), (G. W. Bush). Этот пример является весьма показательным с точки зрения реализации в речи приема метафорического хеджирования. Он ярко иллюстрирует, как прием речевого страхования реализуется посредством использования метафоры вместо прямономинативных лексических единиц.

Слово «grassroots» вне контекста переводится как основы, корни, истоки (дословно - корни травы). Однако в контексте политического дискурса данное словосочетание имеет ярко выраженную положительную окраску. Таким образом, политик отдает должное простым, рядовым гражданам, на работе которых держится весь политический процесс. Однако это только часть функций метафоры в данном примере.

В высказывании также используется следующий прием метафорического хеджирования. В данном контексте слово «politician» может сочетаться с большим количеством синонимичных прилагательных, таких как: простой политик, обычный политик, местный политик, рядовой политик и т. д. Однако в данном случае приведенные прилагательные, хоть и являются стилистически нейтральными вне контекста, могут приобрести негативный,

пренебрежительный оттенок (коннотацию). По этой причине говорящий использует метафору «grassroots». Таким образом, используя прием метафорического хеджирования говорящий реализует двойную когнитивно-

прагматическую интенцию, а именно избегает использования пренебрежительного высказывания в адрес рядовых политических деятелей и положительно воздействует на массовое сознание.

В завершении анализа практического материала приводятся сводные графики, отражающие пропорции использования разных приемов хеджирования. Так, следующий график характеризует речь George W. Bush. Wiretaps & The War: The Year-End Press Conference. Из него следует, что в данной речи превалирует прием идеологического хеджирования:

Частотность различных приемов хеджирования

20 -—---

Идеологическое Метафорическое Аллюзивное Политкорректностное

Проведенный анализ практического материала позволил прийти к следующим выводам:

- в политическом дискурсе используется прием хеджирования, применяемый для целей суггестии;

- хеджирование - это прием речевого страхования, направленный на завуалированное воздействие на массовое сознание для достижения целей суггестии;

- хеджирование в политическом дискурсе может проявляться при помощи различных средств и единиц языка, таких как лексические, стилистические и грамматические;

- анализ частотности использования различных лексических единиц, реализующих прием хеджирования показал:

1. Частотность употребления тех или иных лексических единиц в политическом дискурсе конъюнктурно зависима, т. е. определяется экстралингвистическими факторами, такими как экономическое положение, политическая ситуация, наличие военных конфликтов и т. п.

2. Количество лексических единиц, реализующих прием хеджирования в политическом дискурсе прямо пропорционально количеству заменяемых лексических единиц, т. е. по мере роста употребления тех или иных лексических единиц увеличивается и употребление хедж-оборотов, заменяющих их.

3. Уровень идеологичности текста можно определить по наличию в нем определенного количества наиболее распространенных идеологем. Данный показатель мы называем «индексом идеологичности» текста.

4. В целом, частотность использования политических идеологем практически не подвержена влиянию различных экстралингвистических факторов и сохраняется на одном уровне в течение многих лет.

5. Превалирование в тексте определенных приемов хеджирования может зависеть от тематики конкретного текста.

В Заключении диссертационного исследования подводятся итоги, приводятся выводы, соответствующие поставленным задачам и положениям, выносимым на защиту, намечаются перспективы дальнейшего исследования, состоящие в углублении теории хеджирования, описании закономерностей его функционирования и тактик его реализации.

Основные положения и результаты диссертационного исследования отражены в следующих публикациях автора:

Монография

1. Осипов, Г.А. Дискурс как продукт речемыслителыюй деятельности. Когнитивный и прагматический аспекты / Г. А. Осипов // LAP LAMBERT Academic Publishing. 2012. - 85 P. - 5,3 п. л.

Публикации в изданиях, рекомендованных ВАК РФ

2. Осипов, Г.А. Взгляды и тенденции в современной теории дискурса / Г.А. Осипов // Вестник Адыгейского государственного университета Серия 2: Филология и искусствоведение. - Майкоп, №1,

2011. 025-128.-0,2 п. л.

3. Осипов, Г.А. Концепция политической идеологии Т.А. Ван Дейка / Г. А. Осипов // Вестник Адыгейского государственного университета. Серия 2: Филология и искусствоведение. - Майкоп, № 3,

2012. С. 133-137. - 0,25 п. л,

4. Осипов, Г.А. Когнитивно-прагматнческие особенности идеологем «конституция», «свобода», «президент» и др. в современном

21

американском политическом дискурсе / Г.А. Осипов // Политическая лингвистика. - Екатеринбург, 2012. № 3. С. 95-98. - 0,1 п. л.

Другие публикации

5. Осипов, Г.А. Политическая корректность в американской лингвокультуре / Г. А. Осипов // Молодая наука. Материалы региональной мужвузовской научно-практической конференции. - Часть III. - Пятигорск: ПГЛУ, 2008. - С. 140-141.-0,2 п. л.

6. Осипов, Г.А. О некоторых особенностях механизма концептуализации / Г.А. Осипов // Студенческий научный журнал Ab ovo. Языкознание и литературоведение. - Майкоп, №10, 2009. - С. 191-194. - 0,25 п. л.

7. Осипов, Г. А. Дискурс как элемент современного языкознания / Г.А. Осипов // Студенческий научный журнал Ab ovo. Языкознание и литературоведение. - Майкоп, №10, 2009. - С. 189-191. - 0,2 п. л.

8. Осипов, Г. А. Хеджирование в политическом дискурсе / Г.А. Осипов // Актуальные проблемы языкового образования: Материалы международной научно-практической конференции. - Майкоп: Изд-во АГУ, 2011. С. 239-243. - 0,25 п. л.

9. Осипов, Г.А. Хеджирование как прагматический инструмент политического дискурса / Г.А. Осипов // Международный научно-исследовательский журнал. - 2012. [Электронный ресурс]: http://research-journal.org/featured/languages/хеджирование-как-прагматический-инс/ 2012 -0,25 п. л.

10. Осипов, Г.А. Дискурс-анализ в современной лингвистике. Критический дискурс-анализ / Г.А. Осипов // VII Международная заочная научно-практическая конференция «Социально-гуманитарные и юридические науки: современные тренды в изменяющемся мире»: сборник материалов конференции. - Краснодар, 2012. - С. 120-123. - 0,06 п. л.

11. Осипов, Г.А. Теория дискурса в современной лингвистике. Проблема отношения дискурс - текст / Г.А. Осипов // Материалы VIII международной научной конференции «Актуальные проблемы общей и адыгской филологии». - Майкоп, 2013. - С. 248-251. - 0,25 п. л.

ОСИПОВ Георгий Анатольевич

ХЕДЖИРОВАНИЕ КАК КОГНИТИВНО-ПРАГМАТИЧЕСКИЙ ПРИЕМ СУГГЕСТИИ В ПОЛИТИЧЕСКОМ ДИСКУРСЕ

АВТОРЕФЕРАТ

диссертации на соискание ученой степени кандидата филологических наук

Подписано в печать 30.092.2013. Бумага типографская №1. Формат бумаги 60x84/16. Гарнитура Times New Roman. Печ.л 1,0. Тир. 100. Заказ 058.

Отпечатано на участке оперативной полиграфии Адыгейского государственного университета. 385000, г. Майкоп, ул. Первомайская, 208.