автореферат диссертации по филологии, специальность ВАК РФ 10.02.04
диссертация на тему: Суггестивная функция языковых средств англоязычного политического дискурса

Полный текст автореферата диссертации по теме "Суггестивная функция языковых средств англоязычного политического дискурса"

На правах рукописи УДК 802.0

ЮДАНОВА Елена Тимофеевна

СУГГЕСТИВНАЯ ФУНКЦИЯ ЯЗЫКОВЫХ СРЕДСТВ АНГЛОЯЗЫЧНОГО ПОЛИТИЧЕСКОГО ДИСКУРСА

Специальность 10.02.04 - германские языки

АВТОРЕФЕРАТ диссертации на соискание ученой степени кандидата филологических наук

Санкт-Петербург 2004

Работа выполнена на кафедре английской филологии Российского государственного педагогического университета имени

А.И. Герцена

Научный руководитель: доктор филологических наук, профессор

Никитин Михаил Васильевич

Официальные оппоненты: доктор филологических наук, профессор

Филимонова Ольга Евгеньевна

кандидат филологических наук, Новиков Дмитрий Николаевич

Ведущая организация: кафедра перевода и переводоведения

факультета лингвистики и деловых коммуникаций Санкт-Петербургского государственного университета экономики и финансов

Защита состоится "7" апреля 2004 года в 15.00 часов на заседании диссертационного Совета Д212.199.05 Российского государственного педагогического университета имени А.И. Герцена по адресу: 191186, Санкт-Петербург, наб. р. Мойки, д. 48, корп. 14, ауд. 314.

С диссертацией можно ознакомиться в фундаментальной библиотеке Российского государственного педагогического университета имени А.И. Герцена.

Автореферат разослан марта 2004 г.

Ученый секретарь

А /

диссертационного совета • -

кандидат филологических наук, профессор А.Г. Гурочкина

ОБЩАЯ ХАРАКТЕРИСТИКА РАБОТЫ

Смена общенаучной парадигмы в лингвистике последней четверти двадцатого века в рамках исследования человеческого фактора в языке четко обозначила необходимость привлечения в лингвистическую науку данных таких отраслей гуманитарного знания как психология, социология, политология, культурология. Объектом лингвистического исследования впервые становится детерминанта речевого поведения - авербальная составляющая психики человека — мир оценок, интенций, эмоций. Суггестивная лингвистика, одно из наиболее комплексных современных лингвистических направлений, наследует теоретические наработки психолингвистики и социальной психологии и избирает объектом научного исследования языковую суггестию.

Предметом исследования реферируемой работы являются языковые средства суггестии в рамках политической ритуальной коммуникации.

Теоретической основой работы послужила суггестивно-лингвистическая теория, представленная в работах А.К. Киклевича, Л.Н. Мурзина, А.А. Романова, Е.А. Потехиной, И.Ю. Черепановой, Б.Ф. Поршнева, труды классиков российской нейропсихологии В.М. Бехтерева, И.П. Павлова, психологов П.И. Буля, М.А. Белова, Г.А. Гончарова, СЮ. Мышляева, A.M. Свядоща, М.С. Смирнова, а также наработки зарубежных психотерапевтов-практиков нейролингвистического программирования К. и С. Андреас, Г. Бейтсона, Б. Боденхамера, Р. Бэндлера, Дж. Гриндера, Р. Дилтса, М. Холла, М. Эриксона. Своим терминологическим аппаратом и методологией реферируемое исследование также обязано прагмалингвистическому направлению, в частности коммуникативно-функциональному подходу, представленному в работах Г.В. Колшанского, М.Л. Макарова, Дж. Остина, А.А. Прокопчука, Дж. Серля, И.П. Сусова, Е.Ф. Тарасова.

Актуальность диссертационного исследования обусловлена существующим в современной лингвистике интересом к процессам речевого воздействия и текстам, реализующим целевую установку на воздействие, а также потребностью всестороннего и комплексного изучения и научного описания суггестивной политической коммуникации с лингвистических позиций. Лингвистически ориентированные системные исследования суггестивной политической коммуникации как особой формы речевой деятельности не проводились ни в отечественной, ни в зарубежной лингвистике.

Основная цель исследования заключается в системном научном описании суггестивной политической коммуникации и» выявлении языковых средств, используемых для реализации суггестивной интенции в ритуальном политическом дискурсе.

Для достижения цели исследования в нем решаются следующие конкретные задачи:

- определяется статус суггестивной коммуникации в общем контексте речевой деятельности человека;

- формулируется определение суггестивной коммуникации, и выявляются

ее основные прагматические характеристики;

- описываются условия осуществления речевого макроакта политической суггестии как основной единицы суггестивной коммуникации;

- дается характеристика суггестивному политическому дискурсу как языковой форме реализации речевых макроактов политической суггестии;

- определяется понятие "коммуникативная стратегия политической суггестии", которое рассматривается как основа развертывания суггестивного политического дискурса;

- раскрывается сущность суггестивного политического дискурса как специфического акта суггестивной коммуникации;

- выявляются, и анализируются основные стратегии англоязычной политической суггестии и языковые средства их выражения.

В соответствии с целью и задачами исследования в качестве основных методов анализа использовались метод лингвистического наблюдения и описания, метод дедуктивного выявления коммуникативных стратегий, метод контекстуально-интерпретационного анализа, метод квантитативного и статистического анализа, метод контент-анализа, а также опрос информантов.

Материал исследования составили политические обращения английских и американских официальных политических лиц: ритуальные обращения, как то: ежегодные "State of the Union" обращения американских президентов, Рождественские обращения Британской королевы, ее парламентские речи, а также обращения "по ситуации" Президента США и Премьер-министров Великобритании, Австралии и Канады двадцатого века - в количестве 77 речей.

В результате исследования сформулированы следующие научные положения, выносимые на защиту:

1. Политическая суггестия — это исторически сложившаяся, закрепленная в, общественно-политической, коммуникативной практике особая форма речевого воздействия, осуществляемая на базе определенных типов текста и реализующая попытку адресанта (суггестора) корректировать, установку адресатов (суггерендов) путем подачи информации, восприятие которой происходит без критической оценки, бессознательно.

2. Единицей суггестивной политической коммуникации является речевой макроакт политической суггестии, в основе которого лежит прототипический образец, совокупность правил осуществления речевого действия, за которым конвенционально закреплена суггестивная иллокутивная сила коррекции установки суггерендов. Конкретизация прототипа, речевого макроакта политической суггестии происходит в реальной ситуации общения в форме текста. Суггестивный политический текст — это текст, доминирующей коммуникативной функцией которого является коррекция социально-политической установки суггерендов.

3. Сугтестор производит текст в соответствии с коммуникативными стратегиями политической суггестии. В основе политической суггестии лежат следующие стратегии: стратегия моделирования мифологического хронотопа, стратегия моделирования национальной идентификации суггерендов, стратегия

мифологизации, стратегия моделирования

|цммм»<милн ..и;'. )

центробежной мотивации, стратегия моделирования эмотивности, стратегия моделирования модальности. 4. В инструментальном аспекте суггестивная стратегия рассматривается как система осуществляемых суггестором суггестивных техник - операций выбора и комбинирования, тематического оформления и текстового кодирования коммуникативных действий под контролем соответствующей стратегической цели. Суггестивные техники эксплицируются в структуре текста посредством системы разноуровневых поддающихся лингвостилистической интерпретации средств - языковых маркеров политической суггестии, суггестивная функция которых реализуется только в условиях текстового целого, в их взаимодействии между собой, с другими элементами текстовой структуры, а также с элементами экстралингвистической информации. В качестве языковых. маркеров политической суггестии в текстах англоязычного политического дискурса выступают средства фоносемантического, лексического, грамматического и синтаксического уровней.

Научная, новизна, исследования обусловлена тем, что впервые предпринимается попытка комплексного научного описания суггестивной политической коммуникации с прагмалингвистических позиций. Новой можно считать также предлагаемую модель лингвистического анализа суггестивного политического дискурса, основанную на установлении функциональной зависимости между суггестивными целями дискурса и соответствующими языковыми средствами их достижения посредством экспликации суггестивных стратегий в ритуальной политической коммуникации.

Теоретическая значимость работы заключается в научном обосновании статуса политической суггестии как особой функционально детерминированной формы речевой деятельности, определении ее интегральных и дифференциальных прагматических характеристик и системном анализе стратегий политической суггестии, который может использоваться в качестве модели для анализа других типов суггестивного дискурса. Полученные в работе результаты служат обоснованием теоретических основ суггестивной лингвистики, ведут к углублению знаний и представлений о природе и механизмах речевого общения и воздействия и тем самым способствуют развитию общей теории коммуникации и теории речевой деятельности.

Практическая значимость исследования состоит в том, что его результаты могут найти применение, с одной стороны, в качестве практических рекомендаций по оптимизации воздействия на суггерендов в условиях политической коммуникации, а с другой, в разработке стратегий контрсуггестии, направленных на противостояние воздействию политического внушения.

Рекомендации к практическому применению полученных результатов: положения, выводы и языковой материал исследования могут быть использованы при методической разработке спецкурсов по прагмалингвистике, социолингвистике, теории коммуникации, в лекциях и на семинарах по стилистике и лингвистике текста, на практических занятиях по английскому языку, в сравнительных межкультурных исследованиях суггестивного политического дискурса.

Апробация работы. Основные положения диссертации отражены в 3 публикациях, а также были изложены в докладах на аспирантских семинарах кафедры английской филологии РГПУ им. А.И.Герцена в 2002 - 2003 г.

Объем и структура работы: диссертация состоит из введения, трех глав и заключения. Содержание работы изложено на 181 странице машинописного текста. К основному тексту прилагается библиографический список, включающий 239 наименований, в том числе 53 на иностранных языках.

Во Введении обосновываются актуальность, научная новизна, теоретическая и практическая значимость работы; формулируются цель и основные задачи исследования; указываются основные методы научного анализа и излагаются положения, выносимые на защиту.

В первой главе "Языковая суггестия как объект междисциплинарных исследований" рассматривается историческая основа изучения комплексного явления языковой суггестии; анализируются основные психологические, социопсихологические и лингвистические концепции языковой суггестии; в качестве методологической основы лингвистически ориентированного описания политической суггестии выбирается прагмалингвистическая парадигма; дается определение политической суггестии, речевого макроакта политической суггестии, суггестивного политического дискурса и описываются их существенные характеристики.

Во второй главе "Стратегии политической суггестии и языковые средства их выражения в англоязычном политическом дискурсе" выявляются суггестивные стратегии и техники, типичные для англоязычного суггестивного политического дискурса, и описываются разноуровневые языковые средства, используемые для реализации целеустановки макроакта политической суггестии.

В Заключении подводятся итоги исследования и указываются перспективы дальнейшего изучения проблемы.

ОСНОВНОЕ СОДЕРЖАНИЕ РАБОТЫ.

В Главе I "Политическая суггестия как объект междисциплинарных

исследований" излагаются методологические и теоретические предпосылки исследования и обосновывается выбор коммуникативно-функционального подхода в качестве общеметодической и инструментальной основы анализа суггестивного политического дискурса.

В первом параграфе "Теоретические основы суггестивной лингвистики " дается теоретическое обоснование языковой суггестии. Будучи неотъемлемым компонентом человеческого общения языковая суггестия реализует волюнтативную, регулятивную, креативную, суггестивную функции языка. Язык является средством оказания воздействия - универсальной суггестивной системой. Языковая суггестия рассматривается как глубинное свойство психики человека, возникшее еще раньше, чем способность к аналитическому мышлению.

Во втором параграфе "Определение языковой, суггестии" дается сравнительный анализ предшествующих определений языковой суггестии и предлагается ее рабочее определение: языковая суггестия - специфическая

коммуникативная ситуация — ситуация речевого воздействия сугтестора на суггерендов с целью корректировать установку последних путем подачи информации таким образом, чтобы ее восприятие осуществлялось без критической оценки, бессознательно.

Будучи одним из способов речевого воздействия, языковая суггестия принципиально отличается от гипноза и персуазивности (аргументации и манипуляции сознанием). В отличие от аргументации языковая суггестия правополушарно ориентирована, управляется "логикой транса", то есть характеризуется толерантностью по отношению к логическим противоречиям, апеллирует к иррациональному и эмоциональному в психике слушателя. При аргументации межличностный компонент общения оказывается иррелевантным, тогда как суггестия, напротив, базируется на межличностном компоненте -доверии авторитету и власти суггестора.

Основным объектом воздействия языковой суггестии в отличие от манипуляции сознанием является отнюдь не сознание, но психические структуры, лежащие за его пределами. Если для манипуляции сознанием характерны следование логике (или псевдологике), рациональность (или псевдорациональность), диалогичность (или псевдодиалогичность), общение "на равных" (или имитация такового), то суггестия основана на подчеркнутой авторитарности, монологичности, эмоциональности и иррациональности.

В отличие от гипноза, внушения "чистой пробы", суггестия является неотъемлемым компонентов обыденной коммуникативной практики. Суггестию и гипноз различает также степень сужения сознания.

В третьем параграфе "Психологическая парадигма научного описания языковой суггестии" языковая суггестия описывается с психологических позиций. Главным объектом воздействия языковой суггестии признается установка (в русле концепции тбилисской школы "целостной установки"). Установку можно закрепить (легкая задача), создать (задача средней трудности) и изменить (трудная задача). Подчеркивается, что соотношение сознания и бессознательного психического чрезвычайно динамично: редуцированные состояния сознания связаны с компенсаторной активизацией бессознательного психического; соотношение осознаваемое — неосознаваемое является градуальным. Описание особенностей функционирования правого полушария отражает специфические черты языка суггестии: образность, опору на личный опыт, восприятие в координатах "здесь и сейчас" и т.д.

Четвертый параграф "Социально-психологическая парадигма научного описания политической суггестии" привлекает знания социально-политической теории. Массовая психология в ситуации политической суггестии является объектом суггестивного воздействия, которое охватывает эмоциональный и когнитивный уровни с целью последующей коррекции поведенческих процессов. Массовая психология - есть организованное лидером взаимодействие индивидуумов, объединенных единством аффективных реакций и инвариантностью социально-политической модели картины мира. Цементирующим элементом массы в суггестивной политической коммуникации

является общность аффективно-когнитивного пространства, а определяющими характеристиками массовой установки - синкретизм, размытость и аморфность.

Политический миф — есть форма существования и осуществления массовой психологии. Современный политический миф наследует архетипы классической мифологии и переживается в процессе ритуального воспроизведения как реальность.

В пятом параграфе "Суггестивный политический дискурс"

осуществляется последовательная дедукция определений: "дискурс -политический дискурс — суггестивный политический дискурс".

Под дискурсом мы понимаем интегративную совокупность текстов, обращенных к одной общей теме и функционирующих в пределах одной и той же коммуникативной сферы (В.Е Чернявская). В связи с этим политический дискурс определяется нами как "синтез уже-сказанного и никогда-несказанного" "политиками и про политику" (М. Фуко, П.Б. Паршин). В качестве системообразующих признаков политического дискурса принято выделять его институциональность, ритуальность, эмоциональность, монологичность, смысловую неопределенность, фантомность, фидеистичность, эзотеричность, авторитарность, динамичность и театральность (Е.И Шейгал).

Суггестивный политический дискурс, на наш взгляд, кристаллизует системообразующие признаки политического дискурса и выделяется как демонстрирующий максимальную степень их концентрации. Суггестивный политический дискурс - открытый корпус текстов, реализующих в рамках коммуникативной ситуации политической суггестии целеустановку внушения.

В шестом параграфе "Основы прагмалингвистического научного описания политической суггестии" обосновывается преимущество описания политической суггестии в рамках коммуникативно-функционального подхода. Теория речевых актов модифицируется в свете психолингвистической концепции А.А. Леонтьева и социологической концепции Пьера Бурдье.

В качестве единицы суггестивной политической коммуникации выделяется речевой макроакт политической суггестии, представляющий собой прототипический образец, совокупность правил осуществления речевого действия, за которым конвенционально закреплена суггестивная иллокутивная сила. Речевой макроакт политической суггестии имеет специфические физические, социальные, психологические и информационные характеристики.

Физическое измерение прототипической ситуации политической суггестии. Коммуникация в рамках суггестивной политической ситуации происходит в режиме реального времени в суггестивно сензитивное время -около 9 часов вечера. Политическая суггестия осуществляется дистантно. Обращения транслируются из "самого сердца" верховной власти национально-политической общности.

Социальное измерение прототипической ситуации политической суггестии. Суггеренды находятся в отношениях реальной, институализованной верховным статусом сугтестора субординации по отношению к суггестору. Субординативные отношения закреплены на длительный срок или "навсегда".

Статусный авторитет суггестора в массе суггерендов велик и базируется на социально внушенном восприятии верховной власти.

Психологическое измерение прототипической ситуации политической суггестии. Интенцией суггестора является латентное вторжение в интенциональную сферу суггерендов. Сугтестор искренне заинтересован в реализации своей интенции и убежден в возможности ее осуществления. Активная позиция восприятия суггерендов ограничивается наличием установок, фильтров критичности, стереотипов восприятия. К психологическим стереотипам восприятия политической суггестии относится установка: все слушают, но не за тем, чтобы критически обсудить на следующий день (из ответов информантов). Установка ограничивается обязательным восприятием без критической оценки. В структуре психики суггерендов преобладает бессознательное психическое. Сознание суггерендов частично угнетено. Суггеренды воспринимают себя социально-психологическим единством, тем самым оказывая друг на друга психологическое воздействие.

Информационное измерение прототипической ситуации политической суггестии. В сознании коммуникантов содержатся когнитивные представления о себе, друг о друге и о параметрах коммуникативной ситуации политической суггестии. Пропозициональное содержание реализуемого речевого акта может не совпадать с интенциональным содержанием суггестивного текста. Интенциональное содержание может носить как эксплицитный, так и имплицитный характер. Реализующий суггестивный речевой акт текст моделирует суггестивную картину мира, интерпретирующую социально-политическую действительность согласно интенции суггестора.

Конкретизация прототипа речевого макроакта политической суггестии происходит в реальной ситуации общения в форме текста. Суггестивный политический текст - это текст, доминирующей коммуникативной функцией которого является коррекция социально-политической установки суггерендов.

Иллокутивная сила макроакта политической суггестии осуществляется в реальной ситуации общения посредством применения стратегий политической суггестии.

В инструментальном аспекте суггестивная стратегия рассматривается как система осуществляемых сугтестором операций выбора и комбинирования, тематического оформления и текстового кодирования коммуникативных действий под контролем соответствующей стратегической цели. Эти операции определяются в исследовании как суггестивные техники.

Суггестивные техники эксплицируются в структуре текста посредством системы разноуровневых поддающихся лингвостилистической интерпретации средств - языковых маркеров политической суггестии, суггестивная функция которых реализуется: только в условиях текстового целого, интенционально обусловленного коммуникативной стратегией политической суггестии, в их взаимодействии между собой, с другими элементами текстовой структуры, а также с элементами экстралингвистической информации.

Глада II "Стратегии политической суггестии и языковые средства их выражения в англоязычном политическом дискурсе'* посвящена анализу

стратегий политической суггестии в рамках англоязычного суггестивного политического дискурса.

В первом параграфе "Англоязычный суггестивный политический дискурс в контексте истории политической суггестии " прослеживаются вехи истории политической суггестии двадцатого века, а также в свете современных тенденций глобализации обосновывается актуальность исследования англоязычного суггестивного политического дискурса (АСПД).

Во втором параграфе "Экстралингвистический фактор статусного авторитета лидера в истории англоязычного суггестивного политического дискурса" сличаются два варианта модели прототипической ситуации политической суггестии: американская одновершинная "Президентская" модель и британская двухвершинная модель "Монарх - Премьер-министр". Сравнение стартовых суггестивных потенциалов двух вариантов, приводит к выводу о том, что рассредоточение лидерства, разделение власти и ритуалов значительно ослабляет суггестивные возможности британских политических лидеров в то время, как суггестивные возможности американского президента, в руках которого сосредоточена власть и подобающие ей ритуалы, оказываются почти безграничны.

В третьем параграфе "Классификация стратегий политической суггестии" выделяются два критерия возможных классификаций стратегий политической суггестии. В зависимости от объекта воздействия стратегии политической суггестии делятся на стратегии угнетения левого полушария и сознательных ресурсов психики и стратегии активизации правого полушария и ресурсов бессознательного психического. По принципу зависимости стратегий политической суггестии от экстралингвистических факторов (статусного авторитета суггестора и социально-политической традиции) предлагается разграничить арсенал стратегий на универсальные и национально специфические стратегии.

В четвертом параграфе "Лингвистические средства суггестивной стратегии, моделирования категории времени" анализируются языковые средства моделирования категории времени АСПД.

Корпус исследованных обращений показывает, что значительная часть временного континуума суггестивного текста локализована в координатах "здесь и сейчас". Об этом свидетельствует очень высокий коэффициент повторяемости (соотношение между общим числом употреблений слова в корпусе исследованных текстов и средним арифметическим его показателем в текстах) темпоральных лексических маркеров "сего момента". Отмечено, что "коренные" маркеры - now, today - оказываются наиболее востребованы: они "примелькались" в повседневной речи, декодируются в режиме экономии когнитивных усилий, автоматически, и, соответственно, первыми попадают в сферу бессознательного.

"Сейчас" - перцептуальное время сугтерендов - оказывается исходной точкой проекции декодирования. Случаи, когда различные лексические единицы, выражающие этот кодирующий смысл, появляются в одном предложении не единожды, не редки (ср. обращения гипнотизера):

• Upon our naval and air patrol — now operating in large number over a vast expanse of the Atlantic Ocean - falls the duty of maintaining the American policy of freedom ofthe seas - now [17].

Моделирование категории времени имеет своим назначением установление раппорта путем подстройки к текущему опыту суггерендов:

• We stand together again at the steps ofthis symbol of our democracy—or we would have been standing at the steps if it hadn't gotten so cold. Now we are standing inside this symbol of our democracy [55].

Многочисленные ритуальные перформативы (pledge, accept, thank, affirm) наряду с точечной каузацией растянутых во времени действий, сублимируют ощущение сопричастности "избранному историей" моменту. Ощущение значимости перцептуального настоящего суггерендов нагнетается также целым рядом синтаксических единиц с участием слова "время": it is time, there has come a time, this is the time for, this is no time for, in times such as this, the time has come, the time calls. Преувеличивая значимость данного отрезка времени, суггестор стремится вписать его в общую канву мировой истории, провести параллели с другими великими днями, возведя сию минуту в ранг "исторического момента", или выделить его в исторической цепи как "первый раз":

• I have just repeated word for word the oath taken by George Washington 200 years ago.

• For the first time in this century, for the first time in perhaps all history, man does not have to invent a system by which to live [60].

Нам кажется показательным, что план нереального условия - формы сослагательного наклонения - в рамках АСПД представлены наименее стабильно. Сослагательные временные формы менее ассертивны, предполагают присутствие некоторого условия и, следовательно обращения к логике и сознанию реципиента. Наиболее частотная функция форм сослагательного наклонения -"реанимация духов прошлого".

Стоит особо отметить, что в суггестивных текстах наблюдается крайне жесткое процентное соотношение употребления форм трех временных грамматических планов. Подсчет максимального количества различных форм в каждом из анализируемых текстов демонстрирует, что формы настоящего индефинитного времени как обладающие наиболее сильным воздействующим эффектом могут насчитывать до 70% от общего числа грамматических форм. Второе место принадлежит будущему индефинитному времени - до 21%. Настоящее прогрессивное занимает третье место в иерархии временных форм АСПД — до 11%. Настоящее перфектное и прошедшее индефинитное могут насчитывать лишь до 6% каждое.

Подобное распределение временных форм в АСПД с преобладанием реальных форм настоящего и будущего индефинитного демонстрирует, что тексты АСПД ориентированы на моделирование в психике суггерендов субсознательной метапрограммы "от настоящего к будущему", что свидетельствует о прагматической ориентации текстов на изменение целостной установки аудитории.

В пятом параграфе "Суггестивные стратегические особенности, локализма АСПД" становится очевидно, что главная особенность моделирования категории места АСПД продолжает тенденции намеченные категорией времени: с целью подчинения актуального восприятия сугтерендов суггестор эксплуатирует привязанность к реальному локусу коммуникативной ситуации:

• As I stand here today, having taken the solemn oath of office in the presence of my fellow countrymen—in the presence of our God—I know that it is America's purpose that we shall not fail [24].

• The danger is here now — not only from a military enemy but from an enemy of all law, all liberty, all morality, all religion [17].

Как видно из примеров, наречие "here" может выражать конкретное место действия (первый пример), однако чаще имеет исключительно суггестивную функцию активизации непосредственно психически переживаемого (второй пример).

Суггестивную функцию выполняет частотное словосочетание "here at home". "Here back home" или "here in the United States" являются вариациями на тему "here at home". Отметим одну особенность: в рамках одного законченного суггестивного текста настоящие выражения не варьируются, выступая в качестве кодирующих повторяющихся блоков.

Высокий коэффициент частотности демонстрирует лексическая единица "country", которая появляется почти исключительно в сочетании с притяжательными местоимениями "our" и "ту", усилителем "own" или указательным местоимением "this". Оба смысла, как притяжательный, так и указательный, призваны максимально вовлечь сугтеренда в континуум АСПД. Особенно интересно, что в силу своей суггестивной нагрузки слово "страна" никогда не омрачено отрицательными коннотациями и несет в себе "чистый положительный" смысл. Сравним, например, "strikes throughout the industry" (есть в текстах) с возможной валентностью "throughout the country (в текстах не обнаружено).

Следующей суггестивной особенностью моделирования категории места АСПД является панлокализм - открытость АСПД всему миру:

• This, of course, is a moment ofthe utmost gravity for the world [10].

Особенно суггестивно экспансивен американский СПД, в котором топос "Америка - мир" заявлен крайне жестко:

• America remains engaged in the world by history and by choice [40].

Для американского СПД характерно представление Соединенных Штатов Америки как активной действующей силы на мировой арене. Персонификация, продленная употреблением личного местоимения, звучит подчеркнуто образно:

• America is never wholly herself unless she is engaged in high moral principle [60]. Британский СПД в этом отношении оказывается намного сдержаннее.

Описательные конструкты Британии не одушевляются или оказываются рассогласоваными (Britain - our history):

• Britain has learnt that lesson many times in our history [71].

• Murder of British people in New York is no different in nature from their murder in the heart ofBritain itself 12].

Однако универсальной основой образности суггестивного хронотопа АСПД является его синкретизм - диффузность времени и пространства, которая становится базой для многочисленных пространственно-временных метафор:

• As we meet here today, we stand on the threshold of a new era of peace in the world

[35].

Перечислим выделенные настоящим исследованием особенности хронотопа АСПД: образность, синкретизм, панхронизм и панлокализм, фиксированность в рамках "здесь - сейчас". Все эти характеристики суггестивный политический дискурс делит с текстами мифов, что вполне объяснимо, так как политический миф АСПД рождается в мифологическом хронотопе.

В шестом параграфе "Стратегия моделирования идентификации суггерендов" исследуется ядро суггестивного потенциала - идентификация суггерендов, которая в рамках АСПД принимает форму национальной идентификации.

Ядро средств выражения национальной идентификации составляет прономинализация, имеющая в текстах две формы выражения инклюзивное WE и экслюзивное YOU. С одинаковой степенью успешности, но с разной степенью частотности (МЫ встречается почти в три раза чаще) личные местоимения выполняют функцию интеграции суггерендов в единое целое нации. По нашим наблюдениям, американский СПД оказывается значительно щедрее британского на интегрирующее WE. Максимальную суггестивную нагрузку в нем несут замены you-we /we-you:

• Yes, you, my fellow Americans have forced the spring. Now, we must do the work the season demands [65].

• Can we forge against these enemies a grand and global alliance, North and South, East and West, that can assure a more fruitful life for all mankind? Will you join in that historic effort? [33].

Если первое развитие вуалирует императив семой "общими усилиями", то второе обостряет его, YOU звучит подчерктуто адресно.

Поистине универсальным средством прономинальной интеграции, в одинаковой степени свойственным американскому и британскому СПД, оказывается притяжательное местоимение OUR. Коэффициент его частотности превышает показатели всех остальных исследованных средств. Местоимение НАШ, незаметное для сознания в силу своей несамостоятельной номинативной природы, может появляться в предложении максимально много раз:

• They will test our courage, our devotion to duty, and our concept of liberty [56].

К ядру средств моделирования идентификации суггерендов относится также суггестивная национальная атрибуция: коэффициент частотности прилагательного American в американском СПД максимально велик. По нашим подсчетам лишь незначительная часть употреблений являются референтно обусловленными, в то время как подавляющее число случаев несут почти исключительно суггестивную нагрузку. Тезис о преобладании суггестивной функции национальной атрибуции над референтной в ряде примеров

подтверждается редупликацией смысла "американский" притяжательным местоимением our или тавтологической конструкцией our own:

• On this Sabbath evening, in our homes in the midst of our American families, let us calmly consider what we have done and what we must do [ 12].

• At this time, when the world — and the world includes our own American Hemisphere — when the world is threatened by forces of destruction, it is my resolve and yours to build up our armed defenses [17].

Британский АСПД демонстрирует значительно меньшую степень национальной суггестивной атрибуции. Мы полагаем, что суггестивная функция прилагательного "британский" находится в настоящий момент в стадии формирования. Об этом свидетельствуют все чаще появляющиеся в риторике Т. Блэра примеры редупликации:

• - We can see since the 1 lth of September how economic confidence has suffered with

all that means for Britishjobs and British industry [73]. Национальная идентификация АСПД наряду с атрибутивным и номинативным может носить также предикативно-дискриптивный характер:

• It is the American sound. It is hopeful, big-hearted, idealistic, daring, decent, and fair [55].

• Americans are generous andstrongand decent, not because we believe in ourselves, ' but because we hold beliefs beyond ourselves [49].

Подобные развернутые дефиниции национального американского характера составляют неотъемлемую часть каждого из текстов американского СПД. Опора на национальный дух давно стала суггестивной традицией. Суггестивная техника предикативной дискрипции базируется на эгоцентризме человеческой психики: ничто не может быть интереснее для личности, чем возможность увидеть себя самого со стороны. Суггестивная эффективность предикативной дискрипции заключается в выработанном суггестивной практикой предощущении - ожидании позитивного образа национальной идентификации. В качестве семантических констант здесь можно выделить: силу, широту души, смелость, свободолюбие, порядочность и неиссякающий оптимизм.

Британский СПД в отличие от американского содержит ситуативно обусловленные дефиниции:

• We are a principled nation, and this is a pricipled conflict [73].

Внутренняя замкнутая на себе референция - еще одна эффективная техника национальной идентификации. Проанализируем:

• It does require, however, our best effort, and our willingness to believe in ourselves and to believe in our capacity to perform great deeds; to believe that together, with God's help, we can and will resolve the problems which now confront us. And, after all, why shouldn't we believe that? We are Americans. God bless you, and thank you [49].

Перед нами высказывание с зацикленной логикой. Семантика первой его части - есть развернутая национальная идентификация: смыслы believe in ourselves, perform great deeds, together - with God's help составляют основу американской идеи. Вторая часть - We are Americans, подаваемая в качестве безусловного аргумента звучит аксиоматично: должны в это верить, потому что

американцы. На глубинном семантическом уровне высказывание замкнуто само на себе, хотя формальная логика как будто бы сохранена.

Предпринятый в седьмом параграфе "Суггестивная, стратегия сакрализации АСПД" анализ композиционного построения текстов АСПД позволяет характеризовать подавляющее большинство макроактов политической суггестии как перфомативы молитвы. Ритуальные обращения могут открываться или заканчиваться прямыми обращениями к высшим силам:

• And my first act as President is a prayer. I ask you to bow your heads: Heavenly Father, we bow our heads and thank You for Your love.

• Thank you. God bless you and God bless the United States of America [41].

Обращает на себя внимание тот факт, что образ Бога лишен каких-либо конфессиональных примет. Возможные конкретизирующие признаки отсутствуют в тексте АСПД как иррелевантные или нежелательные. Особую суггестивную нагрузку, на наш взгляд, несет единственный способ "конкретизации" образа бога личными местоимениями "he", "him", а также притяжательным местоимением "his", которые особенно "выдвигаются" в рамках населенного почти исключительно актантами в форме множественного числе дискурса.

Многочисленные имплицитные средства суггестивной сакрализации рассыпаны по всему корпусу текстов СПД:

• Our nation is blessed with recovery programs that do amazing work. Tonight, let us bring to all Americans who struggle with drug addiction this message ofhope: The miracle of recovery is possible, and it could be you [75].

• Today, we utter no prayer morefervently than the ancient prayer for peace on Earth [21].

• Posterity is the world to come—the world for whom we hold our ideals, from whom we have borrowed our planet, and to whom we bear sacred responsibility [59].

Их суггестивная функция заключается в поддержании сакрального "тонуса" внутреннего пространства АСПД, подспудном нагнетании его фидейного внутреннего императива.

В параграфе "Суггестивная стратегия моделирования центробежной мотивации" анализируются лингвистические средства моделирования мотивации суггерендов. Мотивация — есть побуждение, вызывающее активность организма и определяющее ее направленность. Мотивация принадлежит к глубинным слоям психики человека. Ее моделирование и модификация составляют ядро суггестивных стратегий.

Разработанная Стивом и Конирой Андреас методика "Путешествие к глубинному ядру" предлагает дифференцировать мотивацию личности по признаку векторной направленности и выделяет центробежную и центростремительную мотивации. Центростремительная мотивация вербализуется формулой: "Я хочу X для того, чтобы". Она рождается на уровне потребностей и ценностей личности. В отличие от центростремительной, центробежная мотивация исходит из самого ядра личности - ее идентификации. Поверхностно центробежная мотивация может быть реализована в виде формулы: "Я хочу X, потому что". В сравнении с центростремительной

мотивацией, центробежная оказывается наиболее глубинной, первичной, интенционально заряженной.

С прагмалингвистической точки зрения иллокутивная сила центробежного мотивирования намного значительнее в силу того, что его основанием является план настоящего:

• We will act because the al-Qaeda network and the Taliban regime are funded in large part on the drugs trade. Ninety per cent of all the heroin sold on British streets originates from Afghanistan. Stopping that trade is, again, directly in our interests [73].

Как принадлежащая плану настоящего времени данная пресуппозиция верифицируется моментом вербализации и является для суггерендов реальной. Альтернативное выражение данной пресуппозиции в плане будущего времени (будем действовать против Аль-Каиды, чтобы остановить поток наркотиков) требует отрыва от настоящего и мысленной проекции в будущее. Центростремительное мотивирование носит гипотетический (невостребованный в СПД) характер и потому значительно проигрывает в силе воздействия. суггесторы отдают бесспорное предпочтение центробежной мотивации перед центростремительной, прибегая к целому арсеналу средств (временная транспозиция, многоуровневая мотивация).

В параграфе "Стратегия моделирования категории эмотивности АСПД" исследуется широко представленный в корпусе текстов АСПД мир эмоций. Эмотивность как категория "содержательной репрезентации эмоций, чувств, настороений, отношений" (О.Е. Филимонова) имеет в рамках макроакта политической суггестии целый ряд функциональных особенностей.

Ядром стратегии моделирования категории эмотивности АСПД является актуализация эмоции единения посредством конвергенции "объединяющих" эмотивных концептов (любви, сосрадания, гражданских обязанностей), репрезентируемых в тексте непосредственной номинацией. Ассоциация называемых эмоций и внутреннего состояния суггерендов нагнетается стереотипизацией сочетаемостей, ведущей к закреплению эмоциональных ассоциаций. Было замечено, например, что лексема happiness не встречается в текстах АСПД вне пределов сочетаемости с концептом свободы. Таким образом мы можем говорить о закреплении эмотивной ассоциации счастья за центральным ценностным концептом свободы.

Синонимическое "продление слова" осуществляется в тексте посредством выражения одного эмотивного концепта целым рядом синонимов, в результате чего появляется - некоторый сверхсмысл, который не может быть извлечен из каждого слова в отдельности, но который появляется только в контексте. Эмотивный смысл конденсируется:

• Let us renew our determination, our courage, and our strength. And let us renew ourfaith and our hope [49].

Анализ суггестивных мифологем АСПД в восьмом параграфе "Суггестивные мифологемы АСПД. Суггестивная: стратегия "спекуляции "

ценностями"' основывается на референтной иерархии политических знаков, предлагаемой в монографии Ч. Элдера и Р. Кобба (Elder; Cobb). В основе

суггестивного воздействия политического дискурса, как показывает анализ текстов, лежит механизм использования в качестве наиболее частотных лексических единиц (кодирующих ключевых слов), символических ценностей адресатной аудитории. Ключевыми всегда остаются концепты, принадлежащие семиотическому полю универсального политического пространства нации в целом, например, концепт "свобода" и "демократия".

Многочисленные примеры синонимического умножения концепта выполняют в текстах АСПД суггестивную функцию конденсации "священной формулы":

• And with that inner strength that comes to a free people conscious of their duty, conscious of the righteousness of what they do, they will — with Divine help and guidance — stand their ground against this latest assault upon their democracy, their sovereignty, and theirfreedom [17].

Суггестивно значимы стратегии ретроспекции в личное прошлое суггерендов:

• Our children are watching in schools throughout our great land. And to them I say, thank you for watching democracy's big day. For democracy belongs to us all, and

freedom is like a beautiful kite that can go higher and higher with the breeze. And to all I say: No matter what your circumstances or where you are, you are part of this day, you are part of the life of our great nation [60].

Очевидно, что суггестивный эффект отрывка рассчитан не на прямых адресатов, принадлежащих подрастающему поколению. Его главной целевой аудиторией являются взрослые, так как образ летучего змея, определенно, вызовет в их памяти значительно больше ассоциаций, чем у школьников конца восьмидесятых. Данная метафора ярко суггестивна по своей природе, не эвристична. Она не проливает новый свет на понятие свободы, но несет богатую ассоциациями образность. Включая функцию воображения она ретроспективно уносит взрослых суггерендов в детство, редуцируя их сознание, вызывает у большинства из них бессознательные ощущения радости и свободы.

Суггестивный механизм следующего примера заключается во внутренней референции:

• There must be no wavering by us, nor any doubts by others, that America will meet her responsibilities to remain free, secure, and at peace. America must remain

freedom's staunchest friend, for freedom is our best ally [55].

Следствие и причина, будучи вербализованы разными средствами, связаны по смыслу. По суггестивной силе это предложение можно сравнить с гипнотической формулировкой: вы засыпаете, потому что погружаетесь в сон. Самореферентность высказывания, высокий уровень персонификации блокирует сознательное осмысление, открывая путь бессознательному восприятию.

Суггестивная эффективность тавтологического повтора следующего примера призвана кодировать восприятие суггерендов:

• Great nations of the world are moving toward democracy through the door to freedom. Men and women ofthe world move towardfree markets through the door

to prosperity. The people ofthe world agitate for free expression and free thought

through the door to the moral and intellectual satisfactions that only liberty allows [60].

Метафора оказывается замкнута на понятии "свободы". Тавтологический повтор, завуалированный "высоким" смыслом и некоторыми формальными трансформациями, действует по суггестивной схеме редукции критического восприятия.

Анализ ценностных концептов, мифологем англокультурной психологии, представленных в рамках АСПД, демонстрирует, что ведущую суггестивную стратегию, осуществляемую на лексическом уровне можно назвать "спекуляцией символическими ценностями". Слово спекуляция [< лат. speculatio созерцаю, выслеживаю, высматриваю] - скупка и перепродажа различных товаров по повышенным ценам с целью наживы - используется нами как метафора с целью максимально точного определения данной суггестивной стратегии, которая заключается в опоре на наиболее "символически весомые" знаки, использовании их в качестве ключевых слов и придании им по ходу текста еще большей значимости, что в конечном итоге ведет к укоренению этих универсальных ценностных концептов в подсознании суггерендов.

Одиннадцатый параграф "Суггестивная стратегия моделирования модальности АСПД" посвящен анализу категории модальности АСПД в двух аспектах: в традиционной трактовке в теории грамматики, а также в рамках нейролингвистического подхода.

Традиционная лингвистика понимает модальность как грамматическую категорию, обозначающую отношение содержания предложения к действительности и выражающуюся формами наклонения глагола, интонацией, вводными словами и т.д. Лингвистические средства выражения традиционной модальности несут в рамках АСПД суггестивную нагрузку. В контексте макроакта политической суггестии модальные операторы являются в первую очередь средствами моделирования мотивации. Особо сильными суггестивными структурами оказываются предложения с тиражированными модальными формами:

• All must share in the productive work of this "new beginning" and all must share in the bounty of a revived economy [49].

Под знаком долженствования объединяются мотивируемое действие (share in the productive work) и суггестивная пресуппозиция (share in the bounty of a revived economy), которая в сочетании с модальным глаголом (must share in the bounty) звучит как оксюморон. Однако, смысловое противоречие нейтрализуется в рамках суггестивной стратегии и, даже наоборот, распространяет свой положительный смысл на мотивируемое действие.

Модальная градация обладает, на наш взгляд, наибольшей суггестивной силой среди средств моделирования категории модальности АСПД. В текстах она представлена бесконечным множеством вариантов:

• We cannot, we must not give up our effort to reduce the arsenal of distinctive weapons threatening the world [51].

• Progress and solution can be achieved and they will be achieved [51].

В целом заметим, что суггестивная сила модальных глаголов обеспечивается в текстах АСГЩ как силой их смысла, так и их служебным (теневым) положением в предложении. Известно, что модальные глаголы чаще находятся в интонационно нейтральной позиции. Выдвижение модальных глаголов означает в рамках АСПД суггестивную эмфазу.

Выделяемые в теории нейролингвистического программирования субмодальности внутренней репрезентативной системы языковой личности, определяются как "режим, способ, характеристика ощущений наших внутренних репрезентаций". В связи с тем, что мы осуществляем репрезентацию мира в нашей психике в основном посредством изображений, звуков и тактильных ощущений, существуют три основных типа модальных предикатов: визуальные, аудиальные и кинестетические.

Анализ текстов демонстрирует, что наибольшая суггестивная нагрузка закреплена за конвергенцией средств всех трех типов субмодальностей в силу того, что в задачи суггестора входит обеспечение сенсорной депривации сугтерендов и подчинение их перцепции:

• Now, the sights and sounds of this ceremony are broadcast instantaneously to billions around the world [41].

• We have seen the hard looks and heard the statements in which not each other's ideas are challenged, but each other's motives [60].

• And so / say to all ofus here, let us resolve to reform our politics, so that power and privilege no longer shout down the voice of the people. Let us put aside personal advantage so that we confeel thepain and see thepromise ofAmerica [59].

Суггестор добивается снижения сенсорной остроты (осознания внешнего мира) суггерендов посредством сенсорного описания. Как демонстрируют примеры, суггестор предлагает непосредственно наблюдаемую и поддающуюся проверке с помощью органов чувств информацию одновременно на языке "вижу-слышу-чувствую", максимально овладевая контролем над внутренними репрезентативными системами суггерендов и блокируя тем самым дальнейшее критическое восприятие.

ЗАКЛЮЧЕНИЕ

В результате осуществленного в диссертации комплексного исследования политической суггестии были сделаны следующие выводы: суггестивная политическая коммуникация реализует воздействие на реципиентов с целью корректировать их установку путем подачи информации таким образом, чтобы ее восприятие осуществлялось некритически, бессознательно.

Прагмалингвистический анализ политической суггестии

продемонстрировал принципиально важную для реализации коммуникативных целей взаимозависимость речевого действия, реализующего его текста и коммуникативной ситуации.

В исследовании были предложены определения макроакта политической суггестии, определение суггестивного политического текста и дискурса, а также

выявлены прототипические параметры коммуникативной ситуации политической суггестии.

Было установлено, что суггестор производит суггестивный политический текст в соответствии с коммуникативной стратегией политической суггестии. Общая суггестивная стратегия рассматривалась в работе как главная концептуально-тематическая установка суггестивного дискурса, а частные суггестивные стратегии - как варианты реализации общей суггестивной стратегии в виде элементов содержания, включенных в пропозициональную структуру текста.

Выявление типичных для суггестивного дискурса частных коммуникативных стратегий и техник на основе экспликации суггестивных функций и средств их реализации стало базой для функционально ориентированного анализа суггестивных текстов. В ходе исследования была установлена и проанализирована типичная функциональная зависимость между суггестивной целью дискурса и соответствующими языковыми средствами ее достижения.

В результате научного анализа текстов англоязычного политического дискурса были определены следующие стратегии политической суггестии:

- Стратегия моделирования хронотопа суггестивного политического дискурса

- Стратегия моделирования национальной идентификации суггерендов

- Стратегия моделирования эмотивности суггестивного политического дискурса

- Стратегия моделирования модальности

- Стратегия сакрализации

- Стратегия мифологизации.

Для каждой стратегии в работе был предложен набор суггестивных техник выявлены и описаны языковые средства их реализации.

Установлено, что коммуникативные стратегии политической суггестии свободно взаимодействуют и комбинируются в рамках политического суггестивного дискурса, могут использовать одинаковые суггестивные техники и оперировать одними и теми же языковыми средствами.

Основные положения» диссертации отражены в следующих публикациях:

1. Юданова Е.Т. К вопросу о языковой суггестии // Иностранные языки. Герценовские чтения: Материалы конференции (11-13 мая 2000 г.). - СПб.: Изд-во РГПУ им. А.И. Герцена, 2002 - С. 86 - 87 (0,15 п.л.)

2. Никитин М.В., Юданова Е.Т. Языковая суггестия манипуляция сознанием, убеждение, гипноз // Пп^8Иса 12 - СПб.: Изд-во РГПУ им. А.И. Герцена, 2003 - С. 191 - 194 (0,25 п.л.)

3. Юданова Е.Т. Лингвистические особенности суггестивного политического дискурса (на материале обращения Ф. Д. Рузвельта от 2 Мая 1943 года) // БШйа Шяшйгса 12 - СПб.: Изд-во РГПУ им. А.И. Герцена, 2003 - С. 546-549 (0,25 п.л.)

Подписано в печать О/. О 3. ¿ЬооЧ г. Объем: уч.-изд. л. Тираж./в(р экз. Заказ №

РТП РГПУ им. А.И. Герцена. 191186, С.-Петербург, наб. р. Мойки, 48

0-4872

Оглавление научной работы автор диссертации — кандидата филологических наук Юданова, Елена Тимофеевна

Оглавление

Введение

Глава I. Политическая суггестия как объект междисциплинарных исследований

1.1. Теоретические основы суггестивной лингвистики

1.1.1. Языковая суггестия на донаучном и научном этапах

1.1.2. Суггестивная функция языка

1.1.3. Бессознательное - язык - сознание

1.1.4. Языковая суггестия и теория происхождения языка

1.2. Определение языковой суггестии

1.2.1. Языковая суггестия vs персуазивность

1.2.1.1. Языковая суггестия vs аргументирование, убеждение

1.2.1.2. Языковая суггестия vs манипуляция сознанием

1.2.2. Языковая суггестия vs гипноз

1.3. Психологическая парадигма научного описания языковой суггестии

1.3.1. Бессознательное психическое

1.3.2. Теория установки

1.3.3. Языковая суггестия в условиях функциональной асимметрии мозга

1.4. Социально-психологическая парадигма научного описания политической суггестии

1.4.1. Социально-политическая масса

1.4.2. Массовое сознание vs массовая психология

1.4.3. Политический миф

1.5. Суггестивный политический дискурс

1.6. Основы прагмалингвистического научного описания политической суггестии

1.6.1. Общая теория деятельности как методологическая основа описания суггестивной политической коммуникации и реализующих ее текстов

1.6.2. Роль коммуникативной ситуации в процессе речевого воздействия

1.6.3. Параметры прототипической коммуникативной ситуации политической суггестии

1.6.4. Коммуникативные стратегии политической суггестии 77 Выводы по Главе I

Глава II. Стратегии политической суггестии и языковые средства их выражения в англоязычном политическом дискурсе

2.1. Англоязычный политический дискурс в контексте истории политической суггестии

2.2. Экстралингвистический фактор статусного авторитета лидера в истории англоязычного суггестивного политического дискурса '

2.3. Классификация стратегий политической суггестии

2.4. Лингвистические средства моделирования категории времени англоязычного суггестивного политического дискурса (АСПД)

2.5. Суггестивные стратегические особенности локализма АСПД

2.6. Стратегия моделирования идентификации суггерендов

2.7. Стратегия сакрализации

2.8. Стратегия моделирования центробежной мотивации

2.9. Стратегия моделирования категории эмотивности

2.10. Суггестивные мифологемы АСПД. Суггестивная стратегия спекуляции ценностями

2.11. Стратегия моделирования категории модальности 143 Выводы по Главе II 151 Заключение

Введение диссертации2003 год, автореферат по филологии, Юданова, Елена Тимофеевна

Смена общенаучной лингвистической парадигмы последней четверти двадцатого века под эгидой исследования человеческого фактора в языке четко обозначила необходимость привлечения в лингвистическую науку данных таких отраслей гуманитарного знания как психология, социология, политология, культурология. Все чаще объектом ^ лингвистического исследования становится детерминанта речевого поведения - авербальная составляющая психики человека - мир интенций, эмоций, оценок. Суггестивная лингвистика как самое молодое и комплексное из современных лингвистических направлений, наследуя теоретические наработки психолингвистики и социальной психологии, избирает объектом научного исследования языковую суггестию.

В качестве научной проблемы языковая суггестия вошла в лингвистическую теорию со стороны психологии и физиологии высшей нервной деятельности человека. Именно в рамках психологии языковая ** суггестия впервые из области интуитивного знания перешла в сферу аналитических суггестивных методик. Изучению феномена суггестии посвятили свои труды классики российской нейропсихологии В.М. Бехтерев, И.П. Павлов, психологи П.И. Буль, М.А. Белов, Г.А. Гончаров, С.Ю. Мышляев, A.M. Свядощ, М.С. Смирнов.

Зарубежные психотерапевты-практики К. и С. Андреас, Г. Бейтсон, Б. Боденхамер, Р. Бэндлер, Дж. Гриндер, Р. Дилтс, М. Холл, М. Эриксон в рамках школы нейролингвистического программирования (НЛП) разработали собственные суггестивные системы. При всем богатстве практических наработок НЛП, однако, вряд ли может претендовать на статус полноправной научной лингвистической теории.

Ряд современных российских лингвистов - А.К. Киклевич, Л.Н. Мурзин, А.А. Романов, Е.А. Потехина, И.Ю. Черепанова, философ-пал еопсихолог Б.Ф. Поршнев - рассматривают суггестию в качестве ключевой темы науки о 'языке и намечают перспективы максимально комплексного решения лингвистической проблемы языковой суггестии.

Обзор теоретической литературы демонстрирует, что наиболее перспективные направления лингвистического исследования языковой суггестии - прагмалингвистическая теория и теория речевой деятельности - на данном этапе не нашли должного отражения в теории суггестивной лингвистики. Будущее научного исследования языковой суггестии видится нам за привлечением терминологического аппарата и методологии коммуникативно-функционального подхода. На наш взгляд, выделение суггестивной коммуникации как одной из функционально детерминированных форм речевого общения позволит максимально исчерпывающе определить специфику осуществления языковой суггестии в рамках различных коммуникативных ситуаций (политическая коммуникация, индивидуальная психотерапия и т.д.).

Предметом диссертационного исследования являются языковые средства суггестии в рамках политической ритуальной коммуникации. Лингвистически ориентированные системные исследования суггестивной политической коммуникации как особой формы речевой деятельности, насколько нам известно, не проводились ни в отечественной, ни в зарубежной лингвистике.

Актуальность диссертационного исследования обусловлена существующим в современной лингвистике интересом к процессам речевого воздействия и текстам, в которых реализуется целевая установка на воздействие, а также потребностью всестороннего и комплексного изучения и научного описания суггестивной коммуникации и реализующих ее текстов с лингвистических позиций.

Основная цель исследования заключается в системном научном описании суггестивной политической коммуникации и выявлении языковых средств, используемых для реализации суггестивной интенции в суггестивном политическом дискурсе. Системность описания обеспечивается благодаря реализованному в работе междисциплинарному подходу к объекту исследования, при котором к научному анализу привлекаются данные, полученные не только в лингвистике, но и в других отраслях знания (психологии, социологии, теории массовой коммуникации и др.)

Для достижения цели исследования в нем решаются следующие yj конкретные задачи:

- определяется статус суггестивной коммуникации в общем контексте речевой деятельности человека;

- формулируется определение суггестивной коммуникации и выявляются ее основные прагматические характеристики; описываются условия осуществления речевого макроакта политической суггестии • как основной единицы суггестивной коммуникации;

- дается характеристика суггестивному политическому дискурсу как •V языковой форме реализации речевых макроактов политической суггестии;

- определяется понятие "коммуникативная стратегия политической суггестии", которое рассматривается как основа развертывания суггестивного политического дискурса;

- раскрывается сущность суггестивного политического дискурса как специфического акта суггестивной коммуникации;

- выявляются и анализируются основные стратегии англоязычной политической суггестии и языковые средства их выражения.

В соответствии с целью и задачами исследования в качестве основных методов анализа использовались метод лингвистического наблюдения и описания, метод дедуктивного выявления коммуникативных стратегий, метод контекстуально-интерпретационного анализа, метод квантитативного и статистического анализа, метод контент-анализа, а также опрос информантов.

В результате исследования сформулированы следующие научные положения, выносимые на защиту:

1. Политическая суггестия - это исторически сложившаяся, закрепленная в общественно-политической коммуникативной практике особая форма речевого воздействия, осуществляемая на базе определенных типов текста и реализующая попытку адресанта (суггестора) корректировать установку адресатов (суггерендов) путем подачи информации таким образом, чтобы ее восприятие осуществлялось без критической оценки, бессознательно.

2. Единицей суггестивной политической коммуникации является речевой макроакт политической суггестии, в основе которого лежит прототипический образец, совокупность правил осуществления речевого действия, за которым конвенционально закреплена суггестивная иллокутивная сила коррекции установки суггерендов. Конкретизация прототипа речевого макроакта политической суггестии происходит в реальной ситуации общения в форме текста. Суггестивный политический текст - это текст, доминирующей коммуникативной функцией которого является коррекция социально-политической установки суггерендов.

3. Суггестор производит текст в соответствии с коммуникативными стратегиями политической суггестии. В основе политической суггестии лежат следующие стратегии: стратегия моделирования мифологического хронотопа, стратегия моделирования национальной идентификации суггерендов, стратегия сакрализации, стратегия мифологизации, стратегия моделирования центробежной мотивации, стратегия моделирования эмотивности, стратегия моделирования модальности.

4. В инструментальном аспекте суггестивная стратегия рассматривается как система осуществляемых суггестором суггестивных техник - операций выбора и комбинирования, тематического оформления и текстового кодирования коммуникативных действий под контролем соответствующей стратегической цели. Суггестивные техники эксплицируются в структуре текста посредством системы разноуровневых поддающихся лингвостилистической интерпретации средств -языковых маркеров политической суггестии, суггестивная функция которых реализуется только в условиях текстового целого, в их взаимодействии между собой, с другими элементами текстовой структуры, а также с элементами экстралингвистической информации. В качестве языковых маркеров политической суггестии в текстах англоязычного политического дискурса выступают средства фоносемантического, лексического, грамматического и синтаксического уровней.

Научная новизна исследования обусловлена тем, что впервые предпринимается попытка комплексного научного описания суггестивной политической коммуникации с прагмалингвистических позиций. Новой можно считать также предлагаемую модель лингвистического анализа суггестивного политического дискурса, основанную на установлении функциональной зависимости между суггестивными целями дискурса и соответствующими языковыми средствами их достижения посредством экспликации суггестивных стратегий в ритуальной политической коммуникации.

Теоретическая значимость работы заключается в научном обосновании статуса политической суггестии как особой функционально детерминированной формы речевой деятельности, определении ее интегральных и дифференциальных прагматических характеристик и системном анализе стратегий политической суггестии, который может использоваться в качестве модели для анализа других типов суггестивного дискурса. Полученные в работе результаты служат обоснованием теоретических основ суггестивной лингвистики, ведут к углублению знаний и представлений о природе и механизмах речевого общения и тем самым способствуют развитию общей теории коммуникации и теории речевой деятельности.

Практическая значимость исследования состоит в том, что его основные положения, выводы и языковой материал могут быть использованы для методической разработки и проведения спецкурсов по прагмалингвистике, социолингвистике, теории коммуникации, в лекциях и на семинарах по стилистике и лингвистике текста, на практических занятиях по английскому языку, в компаративных межкультурных исследованиях суггестивного политического дискурса. Кроме того, результаты исследования могут найти применение, с одной стороны, в качестве практических рекомендаций по оптимизации воздействия на суггерендов в условиях политической коммуникации, а с другой, в разработке стратегий контрсуггестии, направленных на противостояние воздействию политического внушения.

Материал исследования составили политические обращения английских и американских официальных политических лиц: ритуальные обращения, как то: ежегодные обращения американских президентов к нации "the State of the Union Address", Рождественские обращения Британской королевы, а также обращения "по ситуации" Президентов США и Премьер-министров Великобритании двадцатого века - в количестве 77 речей.

Языковой материал был отобран на основании следующих критериев: устная форма первоначального обращения его официальный характер освещенность средствами массовой информации исторически зафиксированное наличие значительной иллокутивной силы в текстах ведущих политических деятелей англоязычных стран, которое реализуется отнесением текста к числу "великих речей" национальной истории.

В качестве фонового лингвистического материала использовались также тексты канадского и австралийского ритуального политического дискурса.

Объем и структура работы: диссертация состоит из введения, трех глав и заключения. Содержание работы изложено на 181 странице машинописного текста. , К основному тексту прилагается библиографический список, включающий 239 наименований, в том числе 53 на иностранных языках.

Заключение научной работыдиссертация на тему "Суггестивная функция языковых средств англоязычного политического дискурса"

Выводы по главе II

Анализ лингвистических средств политической суггестии на материале англоязычного суггестивного политического дискурса подтверждает наличие значительной зависимости реализации стратегий политической суггестии от экстралингвистических факторов коммуникативной ситуации.

По итогам анализа, к собственно суггестивным стратегиям АСПД можно отнести стратегии моделирования хронотопа АСПД, национальной идентификации суггерендов, центробежной мотивации, сакрализации, эмотивности и модальности АСПД. Из перечисленных стратегий наибольшую зависимость от экстралингвистического фактора статусного авторитета лидера демонстрирует стратегия сакрализации и мифологизации. Остальные стратегии оказываются более или менее универсальными и стойкими по отношению к статусному авторитету лидера.

Суггестивные стратегии моделирования хронотопа АСПД диктуют следующие особенности организации категории времени и пространства: образность, синкретизм, панхронизм и панлокализм, фиксированность в рамках "здесь - сейчас".

Суггестивная стратегия моделирования идентификации суггерендов базируется на суггестивных техниках прономинализации, национальной атрибуции, национальной номинации, предикативной дескрипции, интимизации, сакрализации.

Суггестивная стратегия мотивации заключается в предпочтении центробежного мотивирования центростремительному.

Эмотивность является определяющей содержательной характеристикой суггестивного политического дискурса. Стратегия моделирования эмотивности АСПД заключается в конвергенции эмотивных концептов с целью эмоциональной интергации суггерендов.

Моделирование модальности АСПД предполагает конвергенцию визуальной, аудиальной и кинестетической субмодальности. Модальность возможности и долженствования являются средствами моделирования центробежной мотивации.

Суггестивные стратегии мифологизации и сакрализации являются национально специфическими стратегиями политической суггестии, максимально представленными в американстком суггестивном политическом дискурсе.

Стратегии политической суггестии реализуются в текстах АСПД на фоносемантическом, лексико-семантическом и синтаксическом уровнях. В текстах АСПД наблюдается конвергенция лингвистических средств и суггестивных стратегий.

ЗАКЛЮЧЕНИЕ

Осуществленное в данном диссертационном исследовании комплексное научное описание политической суггестии позволило уточнить и расширить определение суггестивной коммуникации, реализующей воздействие на реципиента с целью коррекции его установки путем подачи информации таким образом, чтобы ее восприятие осуществлялось некритически, бессознательно. Прагмалингвистический анализ политической суггестии продемонстрировал принципиально важную для реализации коммуникативных целей взаимозависимость речевого действия, реализующего его текста и коммуникативной ситуации.

В исследовании были предложены определения макроакта политической суггестии, определение суггестивного политического текста и дискурса, а также выявлены прототипические параметры коммуникативной ситуации политической суггестии.

Было установлено, что суггестор производит суггестивный политический текст в соответствии с коммуникативной стратегией политической суггестии. Объединение в рамках стратегии цели и средств ее достижения диктует необходимость выделения инструментального аспекта коммуникативной стратегии политической суггестии. В инструментальном аспекте стратегия рассматривается как система осуществляемых суггестором операций выбора и комбинирования, тематического оформления и текстового кодирования коммуникативных действий под контролем соответствующей стратегической цели.

Общая суггестивная стратегия рассматривалась в работе как главная концептуально-тематическая установка суггестивного дискурса, а частные суггестивные стратегии - как варианты реализации общей суггестивной стратегии в виде элементов содержания, включенных в пропозициональную структуру текста.

Как было установлено в ходе исследования, суггестивные техники эксплицируются в структуре текста через систему поддающихся лингвостилистической интерпретации средств разных языковых уровней. Эти языковые средства не обладают "суггестивным значением" сами по себе. Они являются индикаторами суггестивной операциональное™ автора текста и реализуют свою потенциальную суггестивную функцию только в контексте суггестивной коммуникации.

Выявление типичных для суггестивного дискурса частных коммуникативных стратегий и техник на основе экспликации суггестивных функций' и средств их реализации стало базой для функционально ориентированного анализа суггестивных текстов. Основная задача анализа заключалась в установлении типичной функциональной зависимости между суггестивной целью дискурса и соответствующими языковыми средствами ее достижения.

В результате научного анализа текстов англоязычного политического дискурса были определены следующие стратегии политической суггестии:

- Стратегия моделирования хронотопа суггестивного политического дискурса

- Стратегия моделирования национальной идентификации суггерендов

- Стратегия моделирования эмотивности суггестивного политического дискурса

- Стратегия моделирования модальности

- Стратегия сакрализации

- Стратегия мифологизации.

Для каждой стратегии в работе был предложен набор суггестивных техник и выявлены языковые средства реализации стратегических целей.

Установлено, что коммуникативные стратегии политической суггестии свободно взаимодействуют и комбинируются в рамках политического суггестивного дискурса, не привязаны к определенным компонентам текста, могут использовать одинаковые суггестивные техники и оперировать одними и теми же языковыми средствами.

Итак, главным итогом диссертационного исследования является определение суггестивной политической коммуникации и выявление ее основных прагмалингвистических характеристик. Анализ научной литературы и реализующих политическую суггестию текстов позволил установить самостоятельный статус политической суггестии как функционально детерминированной прототипической формы общения, признаки которой регулярно выявляются в политической ритуальной коммуникации.

В этой связи перспективными представляются лингвистические исследования политической суггестии в следующих направлениях:

- научное описание национально специфических суггестивных стратегий в рамках американского, британского, канадского и австралийского дискурса;

- сопоставительные исследования национально специфических суггестивных стратегий американского, британского, канадского и австралийского дискурса;

- расширение универсального суггестивного аппарата суггестивного • политического дискурса в ходе интегрального исследования стратегий политической суггестии разных языковых ареалов.

В рамках лингвистической прагматики предметом детального исследования может стать выявление речевых актов более простой структуры, конституирующих макроакт политической суггестии, и исследование их роли в реализации суггестивной интенции адресанта на уровне текста.

В проблематику социолингвистики может войти изучение зависимости успешной реализации акта политической суггестии от изменений ее параметров (прежде всего, социально-статусных и личностных характеристик адресанта и реципиента). Кроме того, интерес для изучения суггестивной коммуникации в социолингвистическом аспекте несомненно представляют стратегии интенсификации суггестивной иллокутивной силы, а также выявление "антистратегий", направленных на то, чтобы помочь человеку и обществу противостоять суггестивному воздействию в политической коммуникации.

Список научной литературыЮданова, Елена Тимофеевна, диссертация по теме "Германские языки"

1. Авдеенко И.А. Структура и суггестивные свойства вербальных составляющих рекламного текста: Автореф. дисс. канд. филол. наук. -Барнаул, 2001. - 23 с.

2. Аладжалова Н.А., Каменецкий С. Л., Рожнов В.Е. Сверхмедленные колебания потенциалов головного мозга как объективный показатель гипнотического состояния // Бессознательное. Природа, функции, методы исследования. Тбилиси: Мецниереба, 1978. -с. 162-169.

3. Апресян Ю.Д. Избранные труды. Т.1. Лексическая семантика. Синонимические средства языка. 2-ое изд. М.: Языки русской культуры, 1995. -472 с.

4. Арендт X. Истоки тоталитаризма. М.: Центрком, 1996. - 672 с.

5. Арутюнова Н.Д.' Фактор адресата // Известия АН СССР. Серия лит. и языка. 1981. - т. .40. - №4. - с. 356-368.

6. Арутюнова Н.Д., Падучева Е.В. Истоки, проблемы и категории прагматики // Новое в зарубежной лингвистике. Вып. 16. Лингвистическая прагматика. М.: Прогресс, 1985. - с. 3-43.

7. Архипов И.К. Знак-предмет и знак-ситуация: текст и дискурс // Текст и дискурс. Проблемы экономического дискурса: Сб. научн. ст. -СПб: СПбГУЭФ, 2001. с. 46-58.

8. Асмолов А.Г. На перекрестке путей к изучению психики человека // Бессознательное. Сб. статей. Новочеркасск: САГУНА, 1994. -с. 51-59.

9. Баранов А.Г. Модель речевого воздействия: автор vs. реципиент // Материалы Всероссийской научной конференции "Проблемы речевого воздействия". Вып. 1. Речевые цели и средства их реализации. Ростов-на-Дону: Б. и., 1996. - с. 5-7.

10. Баранов А.Н., Паршин П.Б. Языковые механизмы вариативной интерпретации действительности как средство воздействия на сознание // Роль языка в средствах массовой информации. М.: Наука, 1986. - с. 100143.

11. Барт Р. Избранные работы: Семиотика. Поэтика. М.: Прогресс, 1994. -616 с.

12. Барт Р. Мифологии. М.: Изд-во им. Сабашниковых, 1996. - 312 с.

13. Бахтин М.М. Эстетика словесного творчества. 2-ое издание. М.: Искусство, 1986. - 445 с.

14. Беляева Е.И. Грамматика и прагматика побуждения: английский язык. Воронеж: Изд-во ВГУ, 1992. - 168 с.

15. Белов М.А., Мусхелишвили Н.Л., Смирнов М.С. На пути к пониманию гипнотических феноменов. М.: Б.й., 1989. - 53 с.

16. Бережная Т.М. Президентская риторика в системе пропагандистского манипулирования общественным сознанием // Язык и стиль буржуазной пропаганды. М.: Изд-во Моск. ун-та, 1988. с. 135-166.

17. Берн Э. Игры, в которые играют люди (Психология человеческих взаимоотношений). Люди, которые играют в игры (Психология человеческой судьбы). М.: Прогресс, 1988. - 399 с.

18. Бехтерев В.Н. Внушение и его роль в общественной жизни. -СПб: Питер: Питер Бук, 2001. 254 с.

19. Бехтерев В.Н. Гипноз. Донецк: Сталкер, 1999. - 381 с.

20. Блакар P.M. Язык как инструмент социальной власти // Язык и моделирование социального взаимодействия. М.: Прогресс, 1987. - с. 88125.

21. Боденхамер Б., Холл М. Учебник магии НЛП: 2-ое международное издание. СПб: Прайм-ЕВРОЗНАК, М.: ОЛМА-ПРЕСС, 2003. - 273с.

22. Борботько В.Г. Психологические механизмы речевой регуляции и инспиративная функция языка // Функционирование языка как средства идеологического воздействия. Краснодар: Изд-во Кубан. Ун-та, 1988. с. 35-40.

23. Буль П.И. Гипноз и внушение. Ленинград: Медицина, 1975. 88с.

24. Буль П.И. Техника гипноза и внушения: Теория и практика гипнотерапии. СПб: Сентябрь, 2001. 177 с.

25. Бурдье П. Социология политики. М.: Socio-Logos, 1993. - 336 с.

26. Вандриес Ж. Язык // Воронин С.В. Фоносемантические идеи в зарубежном языкознании. Ленинград: Изд-во ЛГУ, 1990. - с. 145-153.

27. Варшавский К.М. Гипносуггестивная терапия (Лечение внушением в гипнозе). Ленинград: Медицина, 1973. - 192с.

28. Вежбицка А. Антитоталитарный язык в Польше: механизмы языковой самообороны //Вопр. языкознания. 1993. №4. с. 107-125.

29. Велиев Г.Н. Проблема соотношения сознания и бессознательного в человеческой деятельности (опыт философско-психологического исследования). Автореф. дис.на соск. уч. степ. д. филос. н. М., 1994. - 40 с.

30. Вилюнас В.К. Психологические механизмы мотивации человека.- М.: Изд-во МГУ, 1990. 283 с.

31. Витгенштейн Л. Логико-философский трактат. М.: ИЛ, 1958. -134 с.

32. Вовк В. Монологизм сознания и язык политики // Полит, мысль. 1995. №2/3. с. 21-26.

33. Водак Р. Язык. Дискурс. Политика. Волгоград: Перемена, 1997. -139 с.

34. Воронин С.В. Основы фоносемантики. Ленинград: Изд-во ЛГУ, 1982. -244 с.

35. Восприятие речи. Вопросы функциональной асимметрии мозга.- Ленинград: Наука Лен. отделение, 1988.- 134с.

36. Вохрышева Е.В. Коммуникативные стратегии диалогического взаимодействия в новоанглийском языке: Автореф. дис. док. филол. наук. -СПб., 2001.-44 с.

37. Выготский JI.C. Мышление и речь, гл. V ("Экспериментальное исследование развитйя понятий"). "Избранные психологические исследования". -М.: Изд-во АПН РСФСР, 1956 - с. 148-212.

38. Выготский J1.C., Лурия А.Р. Этюды по теории поведения: Обезьяна. Примитив. Ребенок. М.: Педагогика-Пресс, 1993. 224с.

39. Гальперин И.Р. Текст как объект лингвистического исследования. М.: Наука, 1981. - 139 с.

40. Герасименко Н.А. Информация и фасцинация в политическом дискурсе (к вопросу о функционировании бисубстантивных предложений) // Политический дискурс в России 2: Материалы раб. совещ. - М.: Диалог-МГУ, 1998. - с. 20-23.

41. Глаголев Н.В. Приемы буржуазной манипуляции потребностями реципиента // Речевое воздействие: психологические и психолингвистические проблемы. М.: Изд-во ин-та языкознания АН СССР, 19866. - с. 9-18.

42. Гончарова Е.А. Персуазивность и способы ее языковой реализации в дискурсе рекламы // Studia Linguistica 10. Проблемы теории европейских языков. - СПб.: Тригон, 2001. - с. 120-130.

43. Горбачев Е.В. Семантические стратегии предвыборной коммуникации (на материале сообщений для прессы фракции ХДС/ХСС в Бундестаге 1998 г.): Автореф. дисс. канд. филол. наук. Самара, 2001. - 18 с.

44. Грановская P.M., Березная И .Я. Интуиция и искусственный интеллект. Ленинград: Изд-во ЛГУ, 1991. - 268 с.

45. Грушин Б. А. Эффективность массовой информации и пропаганды: понятие и проблемы измерения. Москва: Знание, 1979. - 64 с.

46. Гудков Д.Б. Ритуалы и прецеденты в политическом дискурсе // Политический дискурс в России 3: материалы раб. совещ. - М.: Диалог-МГУ, 1999. - с. 58-63.

47. Гуляр Т.Б. Побудительный дискурс // Коммуникативно-функциональный аспект языковых единиц. Тверь: Изд-во Твер. Ун-та, 1993. - с. 37-43.

48. Гуревич С.А. Психотерапия в народной медицине // Руководство по психотерапии. Ташкент: Медицина, 1985. - с. 129-147.

49. Гурочкина А.Г. Понятие дискурса в современном языкознании // Номинация и дискурс. Рязань: Изд-во РГПУ, 1999. - с. 12-15.

50. Дейк Ван Т.А. Язык. Познание. Коммуникация. М.: Прогресс,1989. -312 с.

51. Дегтярев А.А. Политическая власть как регулятивный механизм социального общения // Полис. 1996. №3. с. 108-120.

52. Дилигенский Г.Г. Социально-политическая психология. М.: Новая школа, 1996. - 352 с.

53. Добрович А. "Дом колдуньи" и художественное восприятие // Декоративное искусство СССР. 1980. №4. с. 35-37.

54. Доценко Е.Л. Психология манипуляции: феномены, механизмы и защита. М.: ЧеРо, 1997. - 344 с.

55. Дьячук Н.В. Учебник по гипнозу М.: КСП+, 2001. - 204 с.

56. Желвис В.И. Эмотивный аспект речи: Психолингвистическая интерпретация речевого воздействия: Учеб. Пособие. Ярославль: ЯрГУ,1990. 81с.

57. Завалова Н,Д., Ломов Б.Ф., Пономаренко В.А. Образ в системе психической регуляции деятельности. М.: Наука, 1986. - 172 с.

58. Заводюк В.Г. Информационный уровень анализа политического мифа // http.www.polit-biblio/polit.mif

59. Звегинцев В.А. Теоретическая и прикладная лингвистика. М., 1969.

60. Звегинцев В.А. Мысли о лингвистике М.: Изд-во Моск. ун-та, 1996.-333 с.

61. Зенков J1.P. Бессознательное и сознание в аспекте межполушарного взаимодействия // Бессознательное. Т. 1. Многообразие видения. Новочеркасск: Сагуна - Гуманитарная коллекция, 1994. - с. 201214.

62. Игнатенко А.А. Как жить и властвовать: Секреты успеха, добытые в старинных арабских назиданиях правителям. М.: Прогресс-Культура, 1994. - 352 с,

63. Иссерс О.С. Коммуникативные стратегии и тактики русской речи. Омск: Изд-во Омск, ун-та, 1999. - 284 с.

64. Иссерс О.С. Языковые средства и способы манипуляции сознанием // Семантика языковых единиц: Материалы межвуз. конф. М.: Моск. гос. откр. пед. ин-т, 1992. - с. 52-54.

65. Кайтуков В.М. Эволюция диктата. Опыты психофизиологии истории. М.: Благотворительный фонд "Норд". 1994. - 412 с.

66. Канетти Э. Масса и власть. М.: Ad Marginem, 1997. - 527 с.

67. Карабан В.И. Пропаганда в свете теории речевых актов // Социальная лингвистика и общественная практика. Киев: Вища школа, 1988.-с. 135-146.

68. Кара-Мурза С.Г. Манипуляция сознанием. М.: Алгоритм, 2000. - 728 с.

69. Карасик В.И. Структура институционального дискурса // Проблемы речевой коммуникации. Саратов: Изд-во Сарат. ун-та, 2000. -с. 25-33.

70. Карпухин О.И., Макаревич Э.Ф. Формирование масс: Природа общественных связей и технологии PR. (Опыт ист.-соц. исслед.) -Калининград: Янтар. сказ, 2001. 545с.

71. Кассирер Э. Техника современных политических мифов // Антология культурологической мысли. М.: Изд-во РОУ, 1996. - с. 204209.

72. Клемперер В. LTI. Язык третьего рейха. Записная книжка филолога. Москва: Прогресс-Традиция, 1998. - 382 с.

73. Киклевич А.К., Потехина Е.А. О суггестивной функции текста // Фатическое поле языка. Пермь: Перм.ун-т, 1998. - с. 56-59.

74. Кириллов Н.П. Массовое сознание: Структура, генезис, сущностные характеристики. Томск: Изд-во Том. ун-та, 1995. - 121 с.

75. Клочков В.П. Бессознательное психическое Томск: Томск. Гос. Ун-т, 2001.-511 с.

76. Коледа С. Моделирование бессознательного: Практика NLP в российском контексте. М.: Ин-т общегуманитарных исследов., 2000. -216 с.

77. Колшанский Г.В. Коммуникативные основы адекватной интерпретации семантики текста // Содержательные аспекты предложения и текста. Калинин: Изд-во Калинин, гос. ун-та, 1983. - с. 15-21.

78. Колшанский Г.В. Объективная картина мира в познании и языке. -М.: Наука, 1990. 103 с.

79. Кочкин М.Ю. Манипуляция в политическом дискурсе // Языковая личность : Проблемы культурологии и функциональной семантики Волгоград: Перемена, 1999. - с. 133-138.

80. Кравченко И.И. Политическая мифология: вечность и современность//Вопр. философии. 1999. №1. -с.3-17.

81. Крысько В.Г. Социальная психология. Курс лекций. М.: Омега-Л, 2003. -364с.

82. Кубасов В.А., Ковылин А.И., Клевресов В.А. Методика лечения в нейро-лингвистическом программировании (ребилдинг). // Новости психосинтеза, № 1-2, 1993. с. 28-30.

83. Кубрякова Е.С., Александрова О.В. Виды пространств текста и дискурса // Категоризация мира: пространство и время: Материалы науч. Конф. Москва, 1997. 19 с.

84. Куликов В. Психология внушения: Учебное пособие. Иваново: Ив.ГУ, 1978.-79 с.

85. Кущенко С.В. Проблемы соотношения рационального и иррационального в общественном сознании (философско-методологический анализ) Новосибирск: Новосиб. Гос. Техн. Ун-т, 2000.- 159 с.

86. Лебон Г. Психология толп // Психология толп Москва: Ин-т психологии РАН; Изд-во "КПС+", 1998. - с . 13-254.

87. Левенфельд Л. Гипнотизм. Руководство к изучению гипноза и внушения и значение их в медицине и юриспруденции. Изд.2-ое. М.: "Современные проблемы", 1913. - 468 с.

88. Леви-Стросс К. Структура мифов // Вопр. философии. 1970, №7.- с. 152-164.

89. Леонтьев А.А. Основы психолингвистики. М.: Смысл, 1999. -287 с.

90. Леонтьев А.Н. Потребности, мотивы и эмоции. М.: Изд-во МГУ, 1971.-с. 40.

91. Лингвистический Энциклопедический Словарь. Под ред. В.Н. Ярцевой. М.: Большая Российская Энциклопедия, 2001.

92. Линецкий М.Л. Внушение и мы. М.: Знание, 1983. - 94 с.

93. Лихачев Д.С. "Продление слова" в стиле "плетения словес" и историколитературное значение этого явления // София: Тернова Книжовна школа, 1980. №2. с. 14-18.

94. Лобок A.M. Антропология мифа. Екатеринбург: Банк культурной информации, 1997. - 688 с.

95. Лосев А.Ф. Философия. Мифология. Культура. Москва: Политиздат, 1991. - 524 с.

96. Лотман Ю.М. Внутри мыслящих миров. Человек текст -семиосфера - история. - Москва: Языки русской культуры, 1996. - 464 с.

97. Лурия А.Р. Мозг человека и психические процессы. М.: Изд-во АПН РСФСР, 1963. 207 с.

98. Макаров М.Л. Коммуникативная структура текста. Тверь: Изд-во Твер. гос. ун-та, 1990. - 52 с.

99. Маркузе Г. Эрос и цивилизация. Одномерный человек. Москва: ACT, 2000. - 526 с.

100. Мегентесов С. А., Мохамад И. Лингвистические аспекты психологического воздействия и приемов манипуляции. Краснодар: Изд-во Кубан. ун-та, 1997. - 111 с.

101. Мечковская Н.Б. Социальная лингвистика. М.: АспектПресс, 1996. - 207 с.

102. Мечковская Н.Б. Язык и религия. М.: Агенство "Фаир", 1998.352 с.

103. Миронова Н.Н. Общие и частные характеристики политической рекламы // Политический дискурс в России 3: Материалы рабочего совещания (Москва, 27-28.03. 1999). - М.: Диалог - МГУ, 1999. - с. 83-91.

104. Московичи С. Век толп. Исторический трактат по психологии масс. М.: Центр психологии и психотерапии, 1998. - 480 с.

105. Мурзин Л.Н. О суггестивно-магической функции языка // Фатическое поле языка. Пермь: Перм. ун-т, 1998. - 45-51 с.

106. Мшивидобадзе Р.Г. Распознавание социальных установок через грамматические параметры речи. Автореф. дис. на соиск. учен. степ. канд. психол. наук Тбилиси, 1984. - 25 с.

107. Мышляев С.Ю. Гипноз. Руководство для врачей. М.: Мед.кн., 1999.-269 с.

108. Надирашвили Ш.А. Понятие установки в общей и социальной психологии. Тбилиси: Мецниереба, 1974. - 170 с.

109. Никитин М.В. Предел семиотики // Вопр. языкознания. 1997. №1. -с. 3-14.

110. Норман Б.Ю. Лексические фантомы с точки зрения лингвистики икультурологии // Язык и культура: Третья междунар. конф. Киев, 1994. -с. 53-60.

111. Норман Б.Ю. О креативной функции языка (на материале славянских языков) // Славяноведение, 1997. №4 с. 26-33.

112. Овчинникова О.В., Насиновская Е.Е., Иткин Н.Г. Гипноз в экспериментальном исследовании личности. М.: МГУ, 1989. - 229 с.

113. Ольшанский Д.В. Массовые настроения в политике. М.: Прин-Ди, 1995. - 238 с.

114. Ортега-и-Гассет X. Избранные труды. М.:Весь мир, 2000. - 456 с.

115. Остин Дж. Слово как действие // Новое в зарубежной лингвистике: Вып. 17. Теория речевых актов. М.: Прогресс, 1986. - с. 2231.

116. Павлов И.П. Избранные работы по физиологии высшей нервной деятельности. Москва: Учпедгиз, 1950. - 264 с.

117. Паршин П.Б. Понятие идиополитического дискурса и методологические основания политической лингвистики // www.electronics.ru/biblio/lit/parshin.htm. Архив 1999 г.

118. Пищальникова В.А., Дмитриева Н.Л. Конвенциональный стереотип: структура, сущность, функционирование // Политический дискурс в России -2: Материалы раб.совещ. Москва: Диалог-МГУ, 1998. -с. 66-71.

119. Платонов К.И. Слово как физиологический и лечебный фактор. Вопросы теории и практики психотерапии на основе учения И.П. Павлова. -М.: Медгиз, 1963. 532 с.

120. Полетаева Т.В. Речевые манипуляции в современной англоязычной рекламе (прагматический аспект): Дисс. канд филол. наук. -СПб., 2001.-203 с.

121. Попова Е.А. Культурно-языковые характеристики политического дискурса (на материале газетных интервью): Дис.канд. филол. наук. -Волгоград, 1995.- 187 с.

122. Поршнев Б.Ф. Антропогенетические аспекты высшей нервной деятельности и психологии // Вопросы психологии, 1968. №5 с. 25-40.

123. Поршнев Б.Ф. Контрсуггестия и история. // "История и психология" М.: "Мысль", 1972. - с. 7-35.

124. Поршнев Б.Ф. О начале человеческой истории Проблемы палеопсихологии. М.: Мысль, 1974. - 487 с.

125. Прокопчук А.А. Авторское прогнозирование и построение речевых произведений // Содержательные аспекты предложения и текста. -Калинин: Изд-во Калинин, гос. ун-та, 1983. с. 114-122.

126. Психолингвистические аспекты взаимодействия слова и текста. (Залевская А.А., Каминская Э.Е., Медведева И.Л., Рафикова Н.В.) Тверь: Б.и., 1998.-206 с.

127. Рафикова Н.В. Псих.олингвистические исследования процессов понимания текста Тверь: Тв. Гос. Ун-т, 1999. - 146 с.

128. Рижинашвили И.У. Лингвистические механизмы тенденциозного представления событий в английской и американской периодике: Автореф. дис. .канд. филол. наук. СПб: РГПУ им. А.И. Герцена, 1994. - 17 с.

129. Рожнов В.Е., Рожнова М.А. Гипноз от древности до наших дней. М.: Сов. Россия, 1987. - 304 с.

130. Розин М.В. Терапия "Алексейчиком" (заметки наблюдателя) // Московский психотерапевтический журнал, 1993, №1. -с. 161-165.

131. Роль языка в средствах массовой коммуникации. М.: ИНИОН, 1986.-253 с.

132. Романов А.А., Черепанова И.Ю. Суггестивный дискурс в библиотерапии. М.: Лилия ЛТД, 2001. - 126 с.

133. Романов А.А., Черепанова И.Ю. Языковая суггестия в предвыборной коммуникации. Тверь: ГЕРС и до., 1998. - 204 с.

134. Романова Е.Г. Перформативы в ритуальных актах суггестивной коммуникации. Тверь, 2000. - 156 с.

135. Руберт И.Б. Текст и дискурс: к определению понятий // Текст и дискурс. Проблемы экономического дискурса: Сб. научн. ст. СПб: СПбГУЭФ, 2001. - с. 23-38.

136. Саленко И.И. Языковая фасцинация // Общение: теоретические и прагматические проблемы. Москва: Ин-т языкознания АН СССР, 1978. -с. 117-124.

137. Свядощ A.M. Неврозы. 3-е изд. М.: Медицина, 1982. - 368 с.

138. Семененко Л.П. Аспекты лингвистической теории монолога М.: Моск. гос. лингв, ун-т, 1996. - 323 с.

139. Семененко Л.П. Морфология политической сказки // Язык и коммуникация: изучение и обучение. Вып.2. Орел: ОГУ, 1998. - с. 42-47.

140. Семинар с доктором медицины Милтоном Г Эриксоном (Уроки гипноза). М.: Класс, 1994. - 336 с.

141. Серио П. О языке власти: критический анализ // Философия языка: в границах и вне границ. Т.1. Харьков: Око, 1993. - с. 83 -100.

142. Серль Дж. Классификация иллокутивных актов // Новое в зарубежной лингвистике: Вып. 17. Теория речевых актов. М.: Прогресс, 1986.-с. 170-195.

143. Серль Дж. Что такое речевой акт // Новое в зарубежной лингвистике: Вып. 17. Теория речевых актов. М.: Прогресс, 1986. - с. 151-170.

144. Серль Дж., Вандервекен Д. Основные понятия исчисления речевых актов // Новое в зарубежной лингвистике: Вып. 18. Логический анализ естественного языка. М.: Прогресс, 1986. - с. 242-263.

145. Слободяник А.П. Психотерапия, внушение, гипноз, 4-ое изд. -Киев: Здоров'я, 1982. 373 с.

146. Смысловое восприятие речевого сообщения (в условиях массовой коммуникации) (Зимняя И.А, Леонтьев А.А., Дридзе Т.М.) М.: Наука, 1976.-263 с.

147. Соломоник А. Семиотика и лингвистика. М.: Молодая гвардия, 1995.- 352 с.

148. Спивак Д.Л. Измененные состояния массового сознания. СПб.: Гарт-курсив, 1996. - 126 с.

149. Судас Л.Г. Массовое сознание: в поисках новой парадигмы. М.: Б.и.,1996. - 111 с.

150. Супрун А.Е. Лекции по теории речевой деятельности. Минск: Белорус. Фонд Сороса, 1996. - 287 с.

151. Сусов И.П. Деятельность, сознание, дискурс и языковая система // Языковое общение: Процессы и единицы. Калинин: Изд-во Калинин, гос. ун-та, 1988. - с. 7-13.

152. Сусов И.П. К предмету прагмалингвистики // Содержательные аспекты предложения и текста. Калинин: Изд-во Калинин, гос. ун-та, 1983.-с. 3-15.

153. Сухих С.А. Речевые интеракции и стратегии // Языковое общение и его единицы. Калинин: Изд-во Калинин, гос. ун-та, 1986. - с. 71-77.

154. Тарасов Е.Ф. Методологические основания исследования (речевого) общения // Речевое общение: проблемы и перспективы. М.: ИНИОН, 1983.-с. 5-15.

155. Тарасов Е.Ф. Психологические и психолингвистические аспекты речевого воздействия // Речевое воздействие: психологические и психолингвистические проблемы. М.: Изд-во ин-та языкознания АН СССР, 1986. - с. 4-9.

156. Телешевская М.Э.,. Арутюнян В.М. Методики психотерапии. -Ереван: Айастан, 1970. 159 с.

157. Толстых В.И. Общественное сознание: социальная природа, функции, формы. // Общественное сознание и его формы. М.: Политиздат, 1986. - 366 с.

158. Тураева З.Я. Лингвистика текста: Лекции / Рос. гос. пед. ун-т им. А.И. Герцена. СПб.: Образование, 1993. - 89 с.

159. Тураева З.Я. Категория времени. Время грамматическое и время художественное: на материале англ. яз. М.: Высш. Школа, 1979. - 219 с.

160. Узнадзе Д. Внутренняя форма языка. Психология установки. Санкт-Петербург: Питер, 2001. 417 с.

161. Уледов А.К. Актуальные проблемы социальной психологии. М.: Мысль, 1981. -93 с.

162. Филимонова О.Е. Рациональное и эмоциональное в репрезентации чувств (на материале английского языка) // Studia Linguistica СПб: Тригон, 2000. №9 - с. 225-234.

163. Флоренский П.А. Имена // Тайна имени: Сборник. Харьков, 1994,-с. 8-135.

164. Фрейд 3. Психология масс и анализ человеческого "Я". М.: Современные проблемы, 1925. — 98 с.

165. Фрумкина P.M. Самосознание лингвистики вчера и завтра. // Известия АН. Сер. лит. и яз. 1999. Т.58, №4. - с.28-38.

166. Фуко М. Воля к истине: по ту сторону знания, власти и сексуальности. Работы разных лет. Москва: Касталь, 1996. - 448 с.

167. Хорос В.Г. Противоречивый характер массового сознания // Идеологические процессы и массовое сознание в развивающихся странах Азии и Африки. Москва: Наука, 1984. - с. 31.

168. Хроленко А.Г. Язык и идеология // Русское слово. Пенза: Изд-во ПГПУ, 1998. - с. 214-223.

169. Цапкин В.Н. Семиотический подход к проблеме бессознательного // Бессознательное. Т.1. Многообразие видения -Новочеркасск: Сагуна Гуманитарная коллекция, 1994. - с. 81-90.

170. Черепанова И.Ю. Вербальная суггестия: теория, методика, социально-лингвистический эксперимент: Автореф. дисс. док. филол. наук. -М., 1996.-50 с.

171. Черепанова И.Ю. Дом колдуньи. Начала суггестивной лингвистики. Ч. I. Пермь: Изд-во ПТУ, 1995. - 213 с.

172. Черепанова И.Ю. Заговор народа: Как создать сильный политический текст. Москва: КСП+, 1999. - 395 с.

173. Черепанова И.Ю. Текст как фактор изменения установки личности (лингвистические аспекты суггестии): Автореф. дисс. канд. филол. наук. Пермь, 1992. - 17 с.

174. Черепанова И.Ю. Язык творческого бессознательного // Фатическое поле языка-Пермь: Перм. ун-т, 1998. с. 213-215.

175. Чернявская В.Е. Дискурс как объект лингвистических исследований // Текст и дискурс. Проблемы экономического дискурса. Сб. научн. ст. СПб: СПбГУЭФ, 2001. - с. 16-20.

176. Чуприкова Н.И. Слово как фактор управления в высшей нервной деятельности человека. Москва: Провещение, 1967. - 327с.

177. Шаховский В.И. Голос эмоций в русском политическом дискурсе // Политический дискурс в России 2: Материалы раб. Совещ. - Москва: Диалог-МГУ, 1998. - с. 79-83.

178. Шейгал Е.И. Семиотика политического дискурса. Волгоград: Перемена, 2000. - 368 с.

179. Шейгал Е.И. Семиотическое пространство политического дискурса // Политический дискурс в России 3: Материалы раб. Совещ. -Москва: Диалог-МГУ, 1999. - с. 114-123.

180. Шерток Л. Гипноз. М.: Медицина, 1992. - 223 с.

181. Шибутани Т. Социальная психология М., Ростов-на-Дону: Феникс, 1999.-539 с.

182. Элиаде М. Аспекты мифа М.: Инвест 111111, 1996. - 240 с.

183. Юнг К.Г. Сознание и бессознательное. Санкт-Петербург, Москва: Университетская книга, 1997. - 537с.

184. Якушин Б.В. Гипотезы о происхождении языка. Москва: Наука, 1985.- 136 с.

185. Япко М.Д. Введение в гипноз. М.: Маркетинг, 2002. - 191 с.

186. Andreas, Steve and Connirae Heart of the Mind. Moab, UT: Real People Press, 1989. 376 pp.

187. Bandler, R. Grinder, J. The Structure of Magic, Volume I: A book about Language and Therapy. Palo Alto CA: Science and Behavior Books,1975.-349 pp.

188. Bandler, R. Grinder, J. The Structure of Magic, Volume II: A book about Language and Therapy. Palo Alto CA: Science and Behavior Books,1976.-273 pp.

189. Bandler, R. Grinder, J. Reframing: Neuro-linguistic Programming and the Transformation of Meaning. Ut: Real People Press, 1982. 359 pp.

190. Bartels. L. M. Presidential primaries and the dynamics of public choice. Princeton, NJ: Princeton University, 1988. 171 pp.

191. Bateson, G. Mind and Structure: A necessary Unity. New York: Bantam, 1979.-230 pp.

192. Bergsdorf W. Politik und Sprache Muenchen, Wien: Olzog, 1978. 186 SS.

193. Bettinghaus, Erwin. P. Persuasive Communication. New York, Chicago, San Francisco et. al.: Holt, Rinehart and Winston, 1980. - 272 pp.

194. Blumler, J. G., & Kavanagh, D. The third age of political communication: Influences and features. Political Communication, 16, 1999. -P. 209-230.

195. Bodenhammer, В., Hall, L. M. Time-lining: Patterns for Adventuring in "Time". Wales, United Kingdom: Crown House Publishing, 1997. 157 pp.

196. Bolinger D. Language The Loaded Weapon: the Use and Abuse of Language Today. London and New York: Longman, 1980 - 214 pp.

197. Bourdieu P. Language and Symbolic power. Cambridge, 1991. 307 pp.

198. Campbell K.K., Jamieson K.H. Inaugurating the Presidency // Form, Genre and the Study of Political Discourse. Columbia (S. Car.): Univ. Of S. Car. Press, 1986. P. - 203-225.

199. Chaffee, S., Frank S. How Americans get political information: print versus broadcast news // The annals of the American Academy of Politics and Social Science (The Media and Politics) July, 1996. P. 134-142.

200. Corcoran P. E. Political Language and Rhetoric. Austin Univ. of Texas Press, 1979. 175 pp.

201. Davis, R. Understanding broadcast political talk. Political Communication, 14, 1997. P. 323-332.

202. Denton, R.E. Jr., Woodward G.C. Political communication in America. NY: Praeger, 1985. - 366 pp.

203. Dervin, D. Group fantasy and its discontents during the Clinton administration. Journal of Psychohistory, 25, 1997. P. 184-193.

204. Dieckmann W. Politische Sprache, Politische Kommunikation: Vortraege, Aufsaetze, Entwuerfe. Heidelberg: Winter, 1981 - 279 S.

205. Dijk T.A. van * Political discourse and political Cognition //www.let.uva.nl/~teun/

206. Dilts, R. Changing belief Structure with NLP. Cupertino, CA: Meta Publications, 1990. - 273 pp.

207. Elder C.D., Cobb R.W. The political Use of Symbols. New York: Longman, 1983. - 173 pp.

208. Esser, F., Reinemann, C., Fan, D. Spin doctors in the United States, Great Britian, and Germany: Metacommunication about media manipulation. // Harvard International Journal of Press/Politics, 6, 2001. P. 16-45.

209. Fairclough N. L. New Language, New Labour? London, Longman, 2001. -259 pp.

210. Harris R.A. The Linguistics Wars. New York, NY: Oxford University Press, 1994. -296 pp.

211. Hovland, C.J., Janis, I.L., Kelley, H.H. Communication and persuasion: psychological studies of opinion change. New Haven: Yale Univ. Press, 1953.- 315 pp.

212. Gadamer H.-G. Truth and Method. New York: A Continuum book: The Seaburry Press, 1975. - 550pp.

213. Giner S. Mass Society NY, SF: Academic press, 1976. - 450 pp.

214. Goffman E. Frame analysis: an Essay on the Organization of Experience. Cambridge: Harvard Univ. Press, 1974. 586 pp.

215. Green D. The Language of Politics in America: Shaping the Political Consciousness from McKinley to Reagan. Ithaca: Cornell Univ. Press, 1987. -277 pp.

216. Gronbeck B.E. The Presidency in the Age of Secondary Orality / Beyond the Rhetorical Presidency. Colledge Station: Texas AM Univ. Press, 1996. - P. 30-49.

217. Hacker K.L. Political Linguistic Discourse Analysis // The Theory and Practice of Political Communication Research. NY: State Univ. Of NY Press, 1996.-P. 28-55.

218. Hahn D.F. Political Communication: Rhetoric, Government and Citizens. State College: Strata Publishing Inc., 1998. 290 pp.

219. Hasan B. Soviet Impregnational Propaganda. Michigan, 1982. 119 pp.

220. Hodge R., Kress G. Language as Ideology. NY: Routledge, 1993. -230 pp.

221. King, Stephen W. Communication and Social Influence. Reading (Mass.): Addison-Wesley, 1975. - 169 pp.

222. Langacker, R. Foundations of Cognitive Grammar, Vol. 1. Stanford, CA: Stanford University Press, 1987. 516 pp.

223. Langacker, R. Concept, Image and Symbol: The cognitive Basis of Grammar. NY: Moulton de Gruyter, 1991. 370 pp.

224. Lukes, S. Political ritual and social integration, Sociology, 9, 1975. -P. 289-308.

225. McDonald F. The American Presidency: an Intellectual History. Lawrence (Kans.), 1994. 546pp.

226. McGuire, W.J. The Nature of Attutudes and Attitude Change. In: Handbook of Social Psychology. Vol. 3. Reading (Mass.), 1969. - P. 136-314.

227. Mahoney, J., Coogle, C. L., Banks, P. D. Values in presidential inaugural addresses // Psychological Reports, 55, 1984. P. 683-686.

228. Misciagno, P. A. Rethinking the mythic presidency. Political Communication, 13, 1996. P. 329-344.

229. Moss D., Keen E. The nature of consciousness, The existential-Phenomenological Aproach // The Metaphors of Consciousness. New York, London: Plenum Press, 1981.-P. 107-120.

230. Nimmo D., Combs J. Mediated Political Realities. NY: Longman, 1983.-240 pp.

231. Ottati, V. C., Steenbergen, M. R., Riggle, E The cognitive and affective components of political attitudes: Measuring the determinants of candidate evaluations. Political Behavior, 14, 1992. P. 423-442.

232. Petty, R.E., Cacioppo, J.T. Communication and persuasion. Central and peripheral routs to attitude change. New York: Springer, 1986. - 262 pp.

233. Ray, M.L. Advertising and Communication Management. -Englewood Cliffs: Prentice-Hall, 1982. 514 pp.

234. Rose, J. W. "Pictures in our Heads": Government Advertising in Canada. Westport, CT: Praeger Publishers, 2000. 381 pp.

235. Schutz, A. Political advertising and the use of modern myths: A campaign film for Ronald Reagan in 1984. Politics and the Individual, 3, 1993. -P. 95-103.

236. Wahl C.W. The relations between primary and secondary identifications: Psychiatry and the group sciences // American Voting Behaviour Glencoe, III., 1959. - P. 257-269.

237. Zagacki K. Rhetoric, failure and the presidency in the case of Vietnam // Communication studies, 1992. N 43. P. 42-53.1. ИСТОЧНИКИ ПРИМЕРОВ:

238. Calvin Coolidge, Inaugural Address March 4, 1925 www.bartleby.com/

239. Herbert Hoover: Inaugural Address March 4, 1929 www.bartieby.com/

240. Franklin D. Roosevelt, Annual Message to the Congress January 3, 1934www.fdrlibrary.marist.edu/online

241. Franklin D. Roosevelt, On Moving Forward to Greater Freedom and Greater Security September 30, 1934 www, fdrlibrary.marist ■ edu/online

242. Franklin D. Roosevelt, On Drought Conditions September 6, 1936www.fdrlibrary.marist.edu/online

243. Franklin D. Roosevelt, Fireside Chat on Reorganization of the Judiciary -March 9, 1937 www.fdrlibrary.marist.edu/online

244. Franklin D. Roosevelt, On Legislation to be Recommended to the Extraordinary Session of the Congress October 12, 1937www, fdrlibrary.marist. e'du/online

245. Franklin D. Roosevelt, On Economic Conditions April 14, 1938www.fdrlibrary.marist.edu/online

246. Franklin D. Roosevelt, On Party Primaries June 24, 1938www.fdrlibrary.marist.edu/online

247. W. Churchill, A House of Many Mansions January 20, 1940www.winstonchurchill.org/i4a/pages

248. W. Churchill, Blood, Toil, Tears and Sweat May 13, 1940www.winstonchurchill.org/i4a/pages

249. Franklin D. Roosevelt, On National Defense May 26, 1940www.fdrlibrary.marist.edu/online

250. W. Churchill, We Shall Fight on the Beaches June 4, 1940www.winstonchurchill.org/i4a/pages

251. W. Chirchill, War of the Unknown Warriors July 14, 1940www.winstonchurchill.org/i4a/pages

252. Franklin D. Roosevelt, On National Security December 29, 1940www.fdrlibrary.marist.edu/online

253. Franklin D. Roosevelt, Announcing Unlimited National Emergency May27, 1941 www.fdrlibrary.marist.edu/online

254. Franklin D. Roosevelt, On Maintaining Freedom of the Seas September 11, 1941 www.fdrlibrary.marist.edu/online

255. W. Churchill, Never Give In, Never, Never, Never October 29, 1940www.winstonchurchill.org/i4a/pages

256. Franklin D. Roosevelt, On Inflation and Progress of the War September 7, 1942 www.fdrlibrary.marist.edu/online

257. Franklin D. Roosevelt, On Our National Economic Policy April 28,1942 www.fdrlibrary.marist.edu/online

258. Franklin D. Roosevelt, On Progress of War and Plans for Peace July 28,1943 www.fdrlibrary.marist.edu/online

259. W. Churchill, The Price of Greatness is Responsibility -1943www.winstonchurchill.org/i4a/pages

260. Franklin D. Roosevelt, D-Day Prayer ("Let Our Hearts Be Stout") June 6, 1944 www.fdrlibrary.marist.edu/online

261. Franklin D. Roosevelt, Fourth Inaugural Address January 20, 1945www.bartleby.com/

262. W. Churchill, This is Your Victory May 8, 1945www.winstonchurchill.org/i4a/pages

263. W. Churchill, To V-E Day Crowds May 8, 1945www.winstonchurchill■orq/i4a/pages

264. Harry S. Truman, Inaugural Address, January 20, 1949 www.bartleby.com/

265. Harry S. Truman, "The Truman Doctrine" 12 March, 1947www. politicalspeech.es . со . uк/index. php

266. Dwight D. Eisenhower, First Inaugural Address January 20, 1953www.bartleby.com/

267. Dwight D. Eisenhower, Second Inaugural Address January 21, 1957www.bartleby.com/

268. Dwight D. Eisenhower, Farewell Address 17 January 1961 www.politicalspeeches.co.uk/index.php

269. John F. Kennedy, Address to the Greater Houston Ministerial Association September 12, 1960 www.cs.umb.edu/ifklibrary/speeches/htm

270. John F. Kennedy, Inaugural Address January 20, 1961 www.bartleby.com/

271. John F. Kennedy "We choose to go to the Moon." 1962 www, с s.umb. edu/i fklibrary/speeches/htm

272. John F. Kennedy Ich bin ein Berliner June, 1963 www.cs.umb.edu/ifklibrary/speeches/htm

273. John F. Kennedy American University Commencement Address 10 June 1963 www.cs.umb.edu/ifklibrary/speeches/htm

274. Lyndon B. Johson, Inaugural Address January, 1965 www.bartleby.com/

275. Lyndon B. Johson, We shall overcome March 15, 1965 www.politicalspeeches.co.uk/index.php

276. Lyndon B. Johson, Not to Seek re-election March 31, 1968 www.politicalspeeches.co.uk/index.php

277. Richard Nixon, First Inaugural Address January 1969 www.bartleby.com/

278. Richard Nixon, Second Inaugural Address January 1973 www.bartleby.com/

279. Richard Nixon, Farewell to the White House Staff August 8,1974 www.politicalspeeches.co.uk/index.php

280. Gerald R. Ford: On Taking Office August 8, 1974 www.politicalspeeches.co.uk/index.php

281. Margaret Thatcher, "Britain Awake" January 19, 1976 www.margaretthatcher.net

282. Margaret Thatcher, We Shall not Fail our Country 14 October 1977 www.margaretthatcher.net

283. Elizabeth II, Christmas Broadcast 1977 www.royal.gov.uk/output/

284. Jimmy Carter: Inaugural Дddress January 20, 1977 www.bartleby.com/

285. Margaret Thatcher, The Reason Why October 10, 1980 www.margaretthatcher.net

286. Ronald Reagan, First Inaugural Address, January 1981 www.bartleby.com/

287. Ronald Reagan, Address to the Nation on Christmas and the situation in Poland December 23, 1981www.reagan.utex. edu/resourse/speeches/rrpubpap. asp

288. Ronald Reagan, State of the Union Address, (Social Programs transfered to States) Joint Session of Congress January 26, 1982www.reagan.utex.edu/resourse/speeches/rrpubpap.asp

289. Margaret Thatcher, "Rejoice" April 25, 1982 www.marдаretthatcher.net

290. Ronald Reagan, Speech to the House of Commons June 8, 1982www.reagan.utex.edu/resourse/speeches/гrpubpap.asp

291. Elizabeth II, Christmas Broadcast 1983 www.royal.gov.uk/output/

292. Ronald Reagan, Second Inaugural Address, 1984 www.bartieby.com/

293. Ronald Reagan, A time for choosing, 1984www.reagan.utex.edu/resourse/speeches/гrpubpap.asp

294. Ronald Reagan, State of the Union Address, (American Revolution II)

295. February 6, 1985 www.reagan.utex.edu/resourse/speeches/гrpubpap.asp

296. Ronald Reagan, On the Space Shuttle Challenger January 28, 1986www.reagan.utex.edu/гesourse/speeches/rrpubpap.asp

297. Ronald Reagan, State of the Union Address, (I'm back") January 27,1987 www.reagan.utex.edu/resourse/speeches/rrpubpap.asp

298. George Bush, Inaugural Address January 20, 1989 www.bartleby.com/

299. Elizabeth II, Christmas Broadcast 1990 www.royal.gov.uk/output/

300. Bill Clinton, First Inaugural Address January 21,1993www.bartleby.com/

301. Governor General of Canada, Speech from the Throne February 27, 1996

302. Elizabeth II, Golden Wedding Speech 1997 www.royal.gov.uк/output/

303. Bill Clinton, Second Inaugural Address January20, 1997www.bartleby.com/

304. Prime Minister of Australia John Howard, Speech at the 1998 Australian of the Year Award 25 January 1998 www.australianpolitics.com/

305. Elizabeth II, On Wales 1999 www. royal. gov', uk/output /

306. Elizabeth II, Christmas Broadcast 2000 www.royal.gov.uk/output/

307. George W. Bush, Inaugural Address January 20, 2001www.bartleby.com/

308. Elizabeth II, On September 11 September, 2001www.royal.gov.uk/output/

309. Tony Blair, Statement to the House of Commons following the September 11 attacks 14 September 2001 www.pm. gov. uk/output/

310. Tony Blair, Statement at 10 Downing Street 25 September 2001www.pm.gov.uk/output/

311. Tony Blair, Statement to Parliament on the September 11 attacks -October 4, 2001 www.pm.gov.uk/output/

312. Tony Blair, Speech on Public Service Reform 16 October 2001www.pm.gov.uk/output/

313. George W. Bush, State of the Union Address January 2002www.pub.whitehouse.gov/search/white-house-publications

314. George W. Bush, State of the Union Address January 2003www.pub.whitehouse . gov/search/white-house-publications

315. Prime Minister of Australia John Howard, Address at Anzac Day Parade -25 April 2003 www.australianpolitics.com/