автореферат диссертации по филологии, специальность ВАК РФ 10.01.02
диссертация на тему: Художественное своеобразие сатирической новеллистики М. Зощенко двадцатых годов

Полный текст автореферата диссертации по теме "Художественное своеобразие сатирической новеллистики М. Зощенко двадцатых годов"

российская шяешя наук

ИНСТИТУТ шроеоп литератур!! шг. л.м.горького

ПОПОВА Недая Вячослэвовка

ШОЖСТБШОЕ СВОЕОБРАЗИЕ СМИНРПЩЙ НОВЕЛЛИСТИКИ М.ЗОЩЕНКО ДРАДЦАТГОС ГОДОВ

10.01.02. - лягэрагда народов СССР

/совэтсппй ЕЭрЗОД/

А В I О Р Б л Е Р А Т диссертации на соискание ученой степени кандидата ^олсктоэскнх науз

На правах рувопясп

Диссертация выполнена в секторе истории русской советской литературы Московского Ордена Дружбы народов Института мировой литературы им. А.М.Горького РАН

Научный руководитель - кандидат филологических наук

А.М.Ушаков

Официальные оппоненты: доктор филологических наук

Ю.Б.Борав

кандидат филологических наук Н.С.Рубцов

Ведущая организация - Московский государственный педагогический университет

УУ- У*. - 1

Защита диссертации состоится " )¿6/^¿¿.¿'х 1992 г.

в часов на ааседании специализированного совета

А.002.М.02. по филологическим наукаи при Институте мировой

литературы и». А.М.Горького РАН

Адрес: 121069, Моокм^ ул. Воровского 25-а.

С диссертацией можно ознакомиться а библиотеке Института мирассЛ литературы км. А.'!.Горьксго РАН.

Авторзфе^дт разослан "_" 1992 г.

Учении секретарь специализированного смета

доктор иj «логически* tLtLiJcpoti i

Рпдикалышо перемены в попой социальной, впопскгтос.оЛ п духовной згазня, произошедшие в послэднпэ годи, привата к существеннейшим изменениям взглядов па историю советского общества, в тем числе, и на развитие художественной культур!!. В настоящее время происходят обновление многих слояшятахся ранее представлений о процессах развития словесного искусства в послереволюционные досяталвния, п в частноста - в 20-о годи.

Тенденция, направленная ка переосмысление опыта советской литературы в полной каре относится и к ра&кют) отечественной сатиры. Нес.-отря на то, что о ней ранее било написано немало содержательных работ, многие положения которых сохраняют своо значение п поныне, взгляд на общие законшерноста сатиры 10-30-х годов, а таггаэ на творчество отдельных ее представителей нуждается в значительном уточнении.

Сейчас, как никогда ранее, стало очевидным, что в предпринимавшихся исследованиях многокрасочная и достаточно сложная картина состояния сатирического искусства в первое послеоктябрьское десятилетие была представлена в усеченном вида. Ряд принципиально ваяных явлэний этого яанра /например, романы Е.Замятина, А.Платонова п др./ исключался ез стеры изучения. В то не время многие произведения интерпретировались весьт упрощенно, односторонне, анализ не раскрывал их подлинного смысла и значения. В значительной степени это относится и к сатирической новеллистико М.Зощенко 20-х годов, которая является предмет! данного диссертационного исследования.

Цель данной работы состоят в рассмотрении рассказов Зо-пенно в контексте литературного процесса того времени. Сопоставительный анализ сатирической новеллистики писателя с произведенияш Н.Булгакова, В.Катаева, П.Романова, В.Шишкова, И. Илн^а, Е.Петрова, А.Зорича и др. позволяет сделать рад выводов, меняющих общепринятый взгляд на творчество этого замечательного художника и на его место в русской литературе XX века.

Актуальность данного псслелоппния определяется том, что оно напнеано в русло сло-джегося в последнее про;,!я в оточегт-

ьишюи литор.П'уронадошш сзреылонпя, направленного на выработку иоьнк нрадсташгаштй о природа художественного творчества в зашшькфноотязс разшшн русской литературы нашего столетия. В рабою обращается енешшо на те особенности художественного даровышя М.Зшцашсо а на те стороны сатирического искусства 20-2 годов, которые ecuotust ó&zsq глубоко И всзсторснно, том вто обычно делалось в литературно-критических исследованиях, посвященных сатира, прадставить слоглшйиую диалектику отисео-1шй социальной шш и сатирического творчества, осуществления аашслов художника в контексте взаимодействия шош объективных и субъективных факторов и т.п.

Научная новизна рабртн заключаемся в тш, что в рамках сб-ц;аЁ тенденции выработал новой концепции истории русской литературы XX века предпринимается попытка по-новому взглянуть па социальную и зстешческув природу творчества L5. Зощенко, который предстает в диссертации но только талантливый сатириком и епо-растси, обличающим мещанские фавн п различные жизненные tí-sc-порядка, но и писателей философского склада, глубоко аадушваю-щдися над фвноцоном человеческого бытия.

Рояь своеобразна сатирического дарования автора учитывается в работе в значительно большей церв, чей это обычно делалось применительно к опыту сатирического искусства. Пра ана-Л280 художественных средств внимание акцентируется на особенностях зощонковскаго языка, спещфжв его згротеска.

ррактачоская значимость диссертации состоит в тем, что выведи L'orys быть использованы при преподавании курса русской лз-даратури XI столетия в вузах н при создании новой истории отечественного литературного процесса 20-х годов,

Дгдобахртя работ». Диссертация обсувдалась на заседаниях сектора истории русской советской литературы Института мировой литературы РАН, была одобрена и рекомендована к защите.

Диссертация состой? из введения, трех глав, заключения и сшека использованной литературы.

ftfflww твршцщ? Р^УШ. Do рвэдо^му мосиатшваатся тоороаичоскио проблош сатара

кал особого тала худсшэ стенного воспроизведения яазст, деоз1-ся обзор латерааурно-критяческих в литературоведческих работ, посвященных развит!® советской сатарн 20-х годов, обоеновкваэт-ся выбор теш, определяются задачи исследования.

Автор диссертации обращает вникание на тот слогкайтай вдейннй и соцаальгай контекст, в котором проходило развитие советской литературы и 20-а года. Ревояшяотшз вдеапн, качавшие осуществляться в Россия послэ Октября 1917 года, взлетала в себя, безусловно, большое демогфатическоа содеряаяне в, в частности, идои создания справедливого общества. С другой стороны, в идеология, которая бнла полошна в основу перевоссоз-дшшя действительности, бшю немало исторически обусловленных заблуждений, поворных постулатов, осупзстзлзниз которых на практике принесло немало несчастий иашецу народу. Переплетение подлинно творческого л схоластического* тенденций, виратавдазс по-тиннш усилия по создагезз общастса ссшаяького равенства и свобода, с тенденциями» действуведаз п пряг,:о прогавополозном пяэ-не, отршззщпия вез более и более ущюняпщуяся а страно практику беззакония, иерархического неравенства в др.; подгпптегэ энтузиазма гдес с проявлением ссцпзлыгаго порнва, сирого дозированного когландко-асглнЕстратавнсй етстоиой, - всэ ото в мпо-гоз другое слагалось в слога гуэ п яротпверочивуя атаосаору вре-иэш1« Огсгуз я пвобнчайта сзрскиЗ сткгр литературных настроений - от худозшиов слова, безоговорочно принявших сторону ро-болвдш, и гасатэлей» питавшееся соодгшиг^ гуманистические тра-дахшп пропяоЯ эпохи с задачами нового вреьюнз, до литераторов, остро тодущапгпх азъятг нового револвшюгтого бытия, либо восбпуз отрицающих каллчпе в реватзщтэтюг.» лроцэссэ гуглашсточасксго содерваная. . ,

Сказанное визе во шюгем. обыкжзт ситуации, гао."пшпугася в сатирической литературе 20-х годов. Наряду с социально-политической и социально-бытовой сатирой, вдохновленной револщпоп-пыми преобразованиггл /сатира Й.Иль^а п Е,По трона, В.Шигжора, В .Катаева, К.Кольцова, В.Маякозского/, существовали другие татш я направления сатирического искусства» и, в частности, такоП

его ветви, в которой звучал голос пророческого продостерэнекия. Сатира Замятина, Булгакова, Зоуонко, Платонова - кавдая по-сво-ыгу, в большей или ыоныюй степени - носла в сабо не только критику реальных недостатков, но и заряд инакомыслия, несогласия с широко распространенным в те годи настроением, будто ЛИЗНЬ ОЙНОВЛЯОТСЯ СО СКазОЧНО!'! быстротой.

Естественно, что в условиях диктата коищцщо-здшиистра-тивной састош ота линия развития сатирического ишсусства либо замалчивалась в научных исследованиях, как -ото делалось длительное вреш с произведениями Булгакова, Замятина и Платонова, либо анализировалась неполно, односторонне, поверхностно, прибор чего дает интерпретация радо:.; литературоведов творчества 11, Зощенко. В диссертации дается обзор научно-кришческой литературы о писателе, цель которого, с одной стороны, - показать просчеты исслздоватакьской иысли, с другой, - вияшть то, что открывает дорогу к подлинно научному осшслошш творческого пути сатирика.

При миз1Ш, дд и долгое яреия поело смерти Зоцонко оставался писателей не до конца понятым. Нельзя сказать, чтобы критика не уделяла еыу внцтпия. Напротив, о нем писали шюго, ИысокиК профессионализм Зощенко окгочагш М.Горький, В.!.5аяковшшИ, Ю. Тывянов, В.Шкловский, КЛуковскиЙ, А.Толстой, Ю.Олеца, а такнз его коллега по литературному объединению "Серапионовы братья" -К."один, В.Каворыи, М.СлмишскпЙ, Е.Полонская» Но наряду с этим, нашло критиков того времени считало ого литературную работу "иодки.1 развлэкатвльствш" /сгл. работы В.Вешнова, Г.Горбачева, Л.Ловдова и др./. Писателя бранили за*ненравплькое шровоззро-шшв, обвишлн в мещанство, в нашренноц очернительство социалистического общества.

Хотя в оО^ом и целой о сшобытаой зощенковской позиции в искусстве написано нашло верного /особошш в исследованиях Л.Кр-Юва, Ю.Тоиашвсшго, М.Чудаковой, А.Старкоьа, Д.Модцав-окого, Г.Болой и до, исследователей СО-йО-х годов/, все-таки, о некоторых важнейших ч о ртах шфооцущоиия, творческой позшши и стилевой иаыорц нисатиля сказано ни столь полно и точно, как этого тробуот нродшт нсалодовгшмя. Ип 'мнс ио-.,тоиу иргдеташш-

отся своевременной и обоснованной попытка глубяе понята nps-роду таланта сатирика» определить своеобразие его шора, раскрыть особенности художественной речи.

Глава первая дпссортацпа "Рассказы М.Зощенко в историко-литературном контексте 20-х годов" содершт анализ творчества писателя в сопоставлении с произведениями его современников -М.Булгакова, В.Катаева, П.Романова, И.Ильфа, Е.Петрова, В.Шяв-кова, А.Зорича и др.

Под пером ряда исследователей* Зощенко предстает преимущественно сатирическим бытописателем. Действительно, его рассгх -зы, как правило, строятся на изображении малозначительных повседневных явлений. Писателя интересует при этш на столько случай как таковой, сколько поведение человека в описываемой ситуации. Зощенко справедливо полагает, что в мира неразберихи в абсурда, воссозданием в его рассказах, человечески.! порокам есть где развернуться во всей своей неприглядности. Различные кулытческве ухищрения "уваяазмых граядан", склоки вокруг "enroca" или разбитого на поминках стакана преподносятся авторш как нечто ваэтш, во многом характерпзущео п салу действительность, и ее представителей.

Хотя в большинства произведений Зоеэгосо воссоздан мтр пря-мктивкнх -йнвательских надевд а поступков, делается все гз, па-íoc его творчества нельзя свести только к бытописательству а разоблачительном мотивам. Осмеяние ойыватэлыяанн для него на ссмс-цель. Вчитнваясь в произведения писателя замзчшпь, что глубйть-кнй смнсл его художественного анализа подвода? к очень вакпш социальшдт, нравственным н философским выводам.

Обнаяеквэ человеческих пороков, сстаятса поступков лвдой, обусловленной: глупость®, наивной езстсг.остьэ, яавотнш эгоизмом и т.Ио - всо это для Згацзнко лишь малзнькие "теночка", через которой он идет к главной, полнупзеЯ его теме. В ятом плаке необычайно показательны олздуяяя® слова та записной книжки писателя: "Однообразие. У Достоевского - "Запаскп из мертвого дет" -

1 йл. работ« E.I'yixfcraoft» Р-.Вогаюва, Г.Гсрбачава, П. Сод Л.Т!р~ шола, Д."!одалоюто и др.

каторкшки,. чтобы ииребить однообразие йиэни иду* на преступления, терпят страшные наказания, но все жо иду?, чтобы избегать уг'лса однообразия шзин".*

Pucciíiiau Зощенко в совокупности складывается в несколько однобокую, но достаточно впачатляадую картону, которая заставляет читателя на только иосыояхься над "отдельными недостатка-ш" низ ни в переходный период, но п задуматься о многом, что происходит вокруг: об уродливом однообразии хшзни, об абсурдности многих распространенных в ней порядков и представлений, о почти не ыоняаае2ся с точош'еп времени человеческой природе,

Обршюэт на себя вшшшше в записной кшшке и такая шсль: lío вижу той общественной силы, которая была бы способна унич-тснить все фальшивые с торопи жизни", и дальшо: "...рохги 1фивые - как следствие уродливой социальной действительности".*' Эта слова дают право говорить о Зощенко, как о необыкновенно печальном писателе.

Над обывательщиной и баску дмурьаи сшялнсь пногиа совезч cisxe писатели. Как правило, та был сшх тор;.сестаующих победителей, бодрая сатира на, как им представлялось, мелкие недостатки большого и в целом добротного ыохшшзма. Так смеются У.Колыюв, Б.Шишов, В.Кетазв, II.Иль]', E.IíaipoBj так шнно смеяться, шря в "caoтлоо будущее", У Зощенко такой веры не было. Си провидчески ощущал, так сказать, неподъоьтость тог:, что тякким нрэесоп давило на всо нормальное, человеческое в общес?-do, Огсвда, душатся, п та атмосфера грусти, которш; присутствует почт во всех шористичыскш: рассказах писателя» Названо, автор несколько сгущает гфашш, настаивая па тш, что до сиявдс: вераш раскрепощенного и радостного человека предстоит иройти долга.! и тяжелил путам.

Зощеш^ nt-рпим из сатириков тех лет осознал, что порти -и человеческие, и социальные, доставшиеся по наследству от

* Зощенко М, Иа записей 1966-1',г)8 гг. - "Литоритурния газета", 1990, Ü 38, - с. 13.

2 Таи ка, - с. 14,

прэзнсго общества, не просто яавучи, ко проникает словно щу-пальцы чудовища во все сферы только что созданного социального п нравственного уклада. Но в этом, обновляющемся мире уко зароздаится свои нелепые порядки, пожалуй, дако еще болзо абсурдные, чем старые. В,своих новеллах Зощенко сталкивает старый идиотизм с новта, что позволяет ему показать иногояз-кий мир сбывательщгган кая грогаскпоо "Зазеркалье".

Реальная кар тана современности в новеллах Зощенко очень слогяа и противоречива. Отрицательные явления, кап бн приводив из пропшого в дань сегодняшний, вакязднввясь на яолепоотгт, возникшие ут в новой социальной среда, создают в совокупное©! картину порока, неподвластного никакому ходу временя. Если з 20-е года позиция Зощенко выглядела в глазах шагах критиков явно односторонней, чтобы не сказать ошибочней, то ннна стая вполне очевиден пророческий смысл глнегйх обобшэний писателя. Ведь в тот иошнт, когда большая часть литераторов утверждала, что рзволвдпоииый воздух целителен для человеческого агара» соч полноту п радость бытия, Зоп^пко, по сум дола, говорил об обратном. Его поБэллистяка полна глубочайшего подокне ского подтекста. Неспроверзшой худозветввняой логикой она доказывает несостоятельность бодрнх заверэнзй в тса, что светлое будущей на за горали*

Обрадает на езбя внимание повествовательная неоднородность, многослоПность новелл Зощенко, При сравнении их с произёедеяа-яма других сатириков тех лет нетрудно заметать, что у Зощенко картина жизни выгляди* белее слоеной, многоаспектной, противоречивой, лишенной четкого разграничения на свет и тени. В его новеллистика нет прямолинейного разделения на "своих* в "врагов", как, например, у Маяковского, нет откровенно!! назидательности, свойственной Зорячу и Катаеву, пет -а отблеска романтической иашплтельнсста» в ореоле которой предстает главный герой романов й.йльфа и Е.Петрова. В своеобразнейшем художественном г.мрэ рассказов Зощенко переплелись одах и грусть, ирония я сострадание, иадевда и пессимизм, глубоки!! социальный анализ н подлинная фгаососичность.

Через зощонковекпе новеллы 20-х годов проходит целая галерея сатирических типов - примитивных обывателей, воинству»-

иди мощаы, хи .'оватых бюрократов. Зощенко выступает здесь "сатириком правой". Он избирает объектом сатирического разоблачения малокультурного городского мещанина, который в ненормальной, зачастую абсурдной ситуации чувствует себя комфортно, мои— но даже сказать, процветает. Рассказы Зощенко, в отличие от остросшотаых новелл, например, А.Аверченко, строятся не на неожиданной повороте фабулы, а на раскрытии нозаыочаешх поначалу сторон характера персонажа, который, попадая в определенную обстановку, начинает проявлять себя.

Показательно, что горой произведений Зодонко воспринимаются не только как носители социального и нравственного уродства, но и как жертвы каких-то слонных исторических обстоятельств, которые оказываются сильней цх. У большинства сатириков 20-х годов !.шр обндателыцшш - ото лишь островок, вокруг которого кита* абсолютно другая казнь, деятельная и светлая. И рано шш поздно ее бурное течение обязательно захлестнет отот пина ненужный островок. У Зощенко ке граница поаду добром и злом, между, так сказать, настонкий в жизни и тем, что уяе отброшено ее науыолишм обновлением на задворки бытия, проходит по-иному.

Писатель, как уже говорилось, не сторонник прямолинейного разделения явле!шй киаии на хорошие и плохие. Нетрудно замесить, что в характерах аощакковских персонажей уродливое нередко сшш невероятным образом перодлэтается с чертами иного свойства. И в облике, в в поведения тех, кто но логике вещей долаен представлять шр новых социальных отношений, нимало страшных, доходящкх до абсурда черт. Но как только автор начинает . надумываться о причинах нравственных и социальных аншаг-лай в жизни, то оказываятся, что обыватель хотя и калок, и ничтожен, но невиновен, ибо в чем-то главном и очень существенном киаиь сда-лала его таким. Возникает тягостное чувство наиз-шшюности всего вокруг: "так было - так будет". Лоче>,?у не так нелепо все устроено? Почему таи уродливо выглядят многие поступка и чувствования окрунвщих нас ладей? - вот вопросы, которые возникают при соприкосновении о зощонковских художественным миром, От проиавадения к произволению нарастает оцущоние "

чего-то недоброго, заложенного, паяется, в самом механизма жизни и препятствующего ее нормальному развитию. Однако, в втом абсурдном и уродливш мире Зощенко находит комедийные стороны. Ироническая усмешка, своеобразный авторский шор окрашивают повествование в, более мягкие тона, т меняя при этом беспощадной по сути зощенковской сатиры.

"Гротескно-комическая демонстрация ложности и бессмысленности /в том числе и языковых/, в которых протекает повседневное бытие "среднего человека", и которыми он отгораживается от безысходной трагичности "человеческого удела", а тага® метафорическое изображение чувства шока, возникавшего при осознании иллюзорности всех жизненных ценностей..,"{ - такое определение псйгятгоз "абсурдизм" дано в литературном словаре» Показательно, что сказанное в довольно значительной степени применимо к Зощенко. Бесспорно, ошибочно было бы отнести сатирика к авангардистам, тем не менее»определенные черта этого метода в его художественном опыте, несомненно, присутствуют. I) нолем ко Зощенко подвергает литературному исследовании существующие в жизни противоречия в основном реалистически!.®, средствами.

Среди литературных предшественников Зоценко принято в первую очередь называй Гоголя. Несмотря на бесспорное сшетнсэ сходство и дапе некоторого интонационную близость, прослеживаэ-муп в ряь.з произведений, сшсл и общая атмосфера в тшх глубоко своеобразны. Если гоголевские персопавя в большинстве случаев предстают стлэшныет и милыми лвдькз» то герои Зощенко воспринимаются в более отрицательно?! плане. Ош не только завзятые скандалисты, но порой и настоящие злодеи. Зоценко не повторяет Гоголя, а продолжает гоголевские традиции на принципиально иной, качественно отдячнш материале, высмеивая алогичность и нелепость нашего бытия.

Восприятие гоголевских традиций в литературе было характерным в 20-е годы но только для Зодагаю. По-своему продолгазт Гоголя Булгаков, воссоздавая в своих сатарнчеслях рассказах мир современной Дьяволиады. Острое восприятие абсурда в етзта, несомненно, облагает его с Зощенко.

1 Литературный энциклопедический словарь. - 1.!., 1087, - с.9.

Насштаб Зощенко каз¡ писателя-сатирика вырастает из ори-гинальносш ere позиции и исключительного чувства три в ис~ иольэовшта языковых средств при худоаественном раскртин волнующих его тш и проблем. Ваотейшая особенность социальной повидай Зощенко состоит в том» что,разоблачая зло, он постоянно itaii бы ищит контраргушнты. Отсвда - и ¡лшгок-расочность палитры его худойшетвошшх с]юдс'гв. Талант сатирика постоянно поворачивается к читателю различными своими гранями. Поэтому так часто встрочазтсл в ого новеллах неонцдашшИ переход от веселого, ¡гизперадостного смеха к печали и скорби. В бодео поздних произведениях - ото разшшшния о человеческой психологии и ¡здоровье /"Повесть о разуш", "Возвращенная молодость"/. Uosaio предположить, что при каких-плнбо других жизненных обстоятельствах талант писателя мог бы обернуться совсом другой, так и оо~ тивыайся нереализованной стороной.

р?оуац р,яава диссертация "Проблема автора п рассказчика в повествовательной структура новеллистики Зощанко" посвящена рассмотрению неординарных взаиыоояюшний шзду гороеи-новоство--вателоы и поддашш автором новелл.

Лроазводония сказового rana - это особый еид художествен» ног© повествования, в которой писатель как бы исчезает из по--вдегаоваяля, передавая свою роль вшыалэшюиу рассказчику а лз-до одного из пзрсснаяой.* Этот, так сказать, "шшлшй" автор iдосказывает о событиях, в которых он либо саь: пришешл участие, jcitís был ш очевидной. Читатель, тш ju образом, знакомится с пргесходяайи нсклшительно ч^-рез восприятие героя. Причем характер выражения авторской точки зрения ыш;сиг,шльно тяготеот к тшу, чтобы создать иллюзии полной объективности повествования. Но па сгзиол дела чувствуется отстраненное, по оути дола - при-юхческое oTuoiijifflo автора к рассказчику, и писатель с достаточной определенностью виракаат его в тексте. Такии образом, получается, что в сказе присутствуют два объекта изобраяония! <}ак-ги реальной действительности и особенности мировосприятия rejio/i-рассказчика,

11а то, что произведения Зощенко отличает сказовая шнери иовествовшшя, указывалось ужо в первых критических статьях о

1

* Си, риЗоти Гйшогргщова И,, ' Uxuiiónjiu, Б. и др.

нем. Тем не но не о, отличительные особенности сказа Зощенко раскрыта недостаточно. Ведь вымышленный герой, от лица которого ведется речь в художественном произведении, прием в литературе отнюдь не новый. Им пользовались и В.Иванов, и Б.Пильняк, н И.Бабель и ряд других худошшков, в значительной степени определявших в то время развитие нашей литературы.

Однако, художественная манера Зощенко выходит за рамки такого узкого определения; она, действительно» очень непроста. Во-первых , его сказ следует рассматривать в трах планах /а но в двух, как об этом говорят некоторые исследователи/: первый план -тот„ который предлагает читатели герой-рассказчик; второй - тот, который вопреки келашш повествователя случайно прорывается в его неостороншх высказываниях и поступках; и третий, самый главный - тот» во юля которого создается все произведение. Этот поо-ледний призван выражать общий авторский замысел и позволяет читателю увидеть истинное лицо героя-рассказчика, понять подлинное отношение к нему автора.

Зощенко по существу не использует в своем сатирическом творчестве нрншцга прямой авторской оценка. Он предпочитает надеть на себя маоку распоясавшегося и наглого обывателя. Нолуча-зтся» таким образом, что о каком-то случае, жнзнешгом казуса рассказывает но сам автор, а "подставной" рассказчик - человек определенного социального типа. Как представитель обывательского мера он привносит в описываемое событие соответствующее виденпэ действительности, свое понимание тазни. В результате сатира Зощенко становится многомерной, так сказать, многослойной. С одной стороны, сатирические стрелы автора направлены в персонаже", поведение которых охватывается сюжэтсм, а с другой - в явно сатирической пункция выступает и сам рассказчик. В то па время Зоцетса вкладывает в образ повествователя частичку не чупой, но придуманной, а своей собственной души. Поэтому времена',® возникает иллюзия некоторой сопричастности автора с линией ношдшшя а отдельны™ рассувдншяш рассказчика.

Обычно считают, что театр требует от актира полного iiup-j-воплощо!шя. Пек торне 1фитшш настаивают на том, что ночобно то-

му, как режиссер должен умереть в актере, актер должен полностью подчинить свое "я" создаваемому характеру персонала. Другими словами, зритель должен забить OS исполнителе и видеть только изображаемого героя. Б.Брехт, однако, полагал, что "с актера надо снять бремя полного перевоплощения в изображаемый персонаж. В игру актера нуано как-то ввести некоторую отдаленность от изображаемого им персонажа. Актер должен получить возг-окность критиковать его". Примерно по таким т законам строит свои авторские отношения с образом повествователя и Зощенко.

Критиков, особенно рапповских, насторожила цигура рассказчика, которому автор якобы доверил высказывать свои взгляды. Несмотря на неоднократные утверждения самого писателя, что персонал, который ведет повествование, "есть, так сказать, воображаемое лицо" и что "это есть литературный прием", многие критики и читатели упорно продолжали отождествлять взгляды повествователя с позшшей самого Зощенко. Поэтому для значительной части публики он продолжал числиться автором преимущественно развлекательного кадра. Таким образ or?, полностью игнорировалась та чрезвычайно пдашвидуачьная литературная манера, которая делает Зощенко одним из интереснейших в своеобразнейших писателей нашего столетия.

Зошенковский герой-рассказчик - ьто образ со многими секретами, со алогшой художественной структурой. Он, без сомнения, относится к категории персонажей отрицательных. Отрицательные персонажи бывают разные: некоторые из них, раскрывая душу, могу? вызвать у читателя некоторое сочувствие и даяе сострадание. Отга могут, несмотря не на что оставаться смешными и спипатичныни лгаьми, как, например, Иван Иванович п Иван Нштфорович у Гоголя. Зоценковский ей рассказчик вызывает к сабе и отвращение, и яа-лость.

Зощенко нигде открыто ке развенчивает своего повествователя. Больше того, он пишет как-будто даке с условной долей сочувствия; но сочувствие это таково, что каждая новая деталь заставляет ощутить крайнот примитивность строя мыслей и чувств персо-нагд. Далеко не все понимали, что Зощенко, хотя порой и напоет своего главного героя, от лица которого ведется ноцаетвоваипе,

по существу в высшей степени иронично относится к иену; не толь- ■ ко не разделяет ого взглядов и стремлений, а, наоборот, отвергает этот тал поведения и мироощущения.

Более того, писатель нашел особую сТорму повествования, в которой соединяются ирония с доверительной интонацией, как-бы начисто усграняшдьй дистанцию мекду рассказчиком и слупателем. При чтении произведении писателя возникает ощущение особой контактности его рассказчика с читателем. Но все т, в конечном счете, стихия иронии в этих произведениях разрушает возникшую было доверительность. В этом - еще одна из особенностей аощенковской прозы, резко отличающая ее от сатирических произведений других писателей.

Главный принцип художественной изобразительности Зощенко -воссоздание ситуации, характера, а не писательское объяснение тех шш иных действий персонаяа. Тем не менее, у него много "рассуждающих" героев, объясняющих свое китье-бытье. Б значительной степени этими качествами наделен рассказчик, который иногда рассуждает довольно колоритно о серьезных проблемах. Конечно, эти разглагольствования ничего общего не имеют с настоящима уилосо*»-скиш раздумьями, о точкой зрения автора и, как надеется писатель, читателя. Но "резервируя" в ходе повествования право на свою, скрытую в глубине стаета точку зрения, Зощенко в то Ев время не полностью дистанцируется от своих персонажей и особенно от рассказчика. Несомненно» что какие-то важные для него мысли автор вкладывает в уста своего героя, В результате возникав* щ ект сопричастности с судьбами персонажей, которые одновременно внстиваются авторш.

У Зощенко ведется постоянная полешка с языковыми штампами, все более и более набирающими вес и силу в условиях командно-административной система. Образ туповатого рассказчика и ту» помогает автору. Дело в той, что монолог повествоьатэдя, по отношению к которому, как уже выяснено, есть и дистанция, и ирония со стороны автора, пестрит расхошши вир. лешшш а характерными штампами времени. И происходит интересная вещь: писательская ирония по сношении к герою переносится п »¿ору язш:а, другими слоьгш, сомнительная рануФация говорящего бросаог тень на

выражения, которые Зощенко заставляет постоянно, к месту н не к мосту употреблять его в своей речи.

Безусловно, что странности в поведении героя к его малограмотный мещанский каргон вызывают у автора печальную усмешку. Несомненно в то, что зона этой иронии выходит далеко за пределы поведения героев, она захватывает многие, прямо не изображенные обстоятельства их жизни. В то же время - s я то весьма существенно - писатель иронизирует над некоторыми уо-тановлегаями, обычаями нового времени, новой эпохи, столь прочно воаэдипми в стихию народной жизни, что они приобрели характер привычки, чуть ли не нормальной реакции отдельного ивдипядуиа. Личное в человеке не только отодвинуто на второй план общегосударственным, а, по сути дела, последнее почти выдавило из его духовного г.гара ощущение, так сказать, суверенности своего "я*. Что же эпоха оставила человеку от этого "я"? Ответ Зогчокко неутешителен: только низменные чувства, обычно глубоко запрятанные внуарт, но в новых советских условиях зкиз-ни прорнвавдаеся наружу.

В взобраетниа Зощенк® мир предстает не только невероятно примитивным и эгоистичным, - управлящае им законы во многом абсурдны. Поразительная особенность художественного сознания писателя состоит в тол, что он видит в етзни немало гротескного в страдает от этого "театра абсурда", но где-то в глубина него таится гуманистическая надежда, что все в мире молет переменяться.

Образ усредненного культурного человека, интеллигента всегда интересовал руссжул литературу. Чехов, Горький, Сологуб, Блок много писали о чертах этого социального типа, относясь в нему с большей кля меньшей долей критицизма. Писатели исследовали заложенные внутри мышления йтого типа лпдей противоречия, и Зощенко по-своему продолжает эту традицию. Он находит новый ао-пект в трактовке этой проблемы. Погружая этот тип интеллигента в мир сложных социальных отношений послеоктябрьской эпохи, писатель показывает, что эпоха как бы "прорастила" в нем целый рад гротескных качеств. •

Герой-рассказчик "Сентиментальных повестей" - человек с претензией на интеллигентность, писатель. Но само слово "герой" звучит странно в применении к нему. Героем должен быть человек с достаточно слогашм внутренним мирсм. Об условном авторе зо-щенковсках произведений этого при всем Евлании сказать нельзя. Но у Зощенко.неизменно присутствует, пусть в полушутливой <]«р-ме, классическая русская тоска по героическому и боль за человека и его непонятнуи судьбу, столь нередкая для русской национальной традиции еще со времен Гоголя. Достаточно вспомнить кавду высокого и героического у Салтыкова-фдрина или неутоленную тоску Чехова по человеку, у которого все прекрасно. Правда у 3оцс?пко сюда примешивается едкая ирония и сомнешю по поводу возмогшости существования героизма в такой беспросветной реальности.

В известном отношении рассказчик "Сантиментальных повестей" в чем-то близок и Кавалерову из "Зависти" Ю.Оденга, и Васз-суалию Лоханкину из "Золотого теленка" И .Иль;'-а н Е.Петрова. Он, как а все эощенковскио гзроз, сивет в каком-то своем "перевернутом", полном абсурда миро. Но с другой стороны, его мироощущение, строй его душ, его быт, отнешэгая с лгдали а т.п. наполнены гротескными черте:.гл. чиксируя ла этом внимание, шеа-таль все ко оставляет без ответа вопрос о причинах духовной, генетической, так сказать, уродливости этих людой.

В то повествовательное пространство, которое опредаляэтея функциями рассказчтса, епгзтоны харпктернстяга ладей а событий, пропущенные сквозь иризгду мировоззрения писатоля. В итоге пород читателем возникает многоликий в своих конкретных проявлениях нир неввЕвства, (¡¿шла, нравствзкнсго убохаства. В этом мире абсурда Зощенко умало находит гротескно-комодийиые грани п, заостряя их различными худешетвеинымя приемами, переводах в комедийно-сатирический план. Шор, ироническая усмешка смягчаю» чат-кие очертания гротескно-сатирического рисунка, который определяет внутреннюю структуру худОЕвственной обр^ности у Зощенко, и окрашивает повествование в более мягкие тона. Но от я того идейный стсл ^ощатсовской сагцры и сила разоблачятшшюсти не меняется.

В центре анализа третьей глася - "Некоторые проблемы поэтики в рассказах Зощенко /особенности гротеска и языка/"- специфика повествовательной манеры писателя.

Зощенко можно без сомнения отнести к продолжателям традиций комического сказа Лескова и Гоголя, возрождение которых относится к 20-м годам нашего столетия. Писатель не просто "эксплуатирует" речь представителей определенной социальной среды, а художественно заостряет его, находя для любых словесных рядов очень точные психологические мотивировки, и, в результате, создает свой колоритнейший, так называемый, "зощенковский диалект". Окрузёаюэде писателя мир, лвди и события вызывают у него совер-meimo определенные языковые ассоциации, не позволяющие описывать происходящее языком, соответствующим общепринята.! литературным нормам.

Одной из суще ствешгайших черт поэтики Зощенко был антиэстетизм - выявление в лизни низменного, неприглядного и художественно-заостренное изображение этого. Идеализирование, возвышенное восприятие жизни и витиеватый стиль изложения, выразившийся Ь значительной части послереволюционной литературы, имели в лице Яощэнко страстного и язвительного оппонента. Отсюда - стремление к опрощению речи героев. Но язык перссшгаэй, внешне обманчиво простой, на самом деле необыкновенно сложен.

В нем, во-первых, одновременно представлены три языковых пласта: речь рассказчика, речь других персонажей и собственно авторская речь. Все эти пласты сосуществуют е тексте, определяя в значительной степени способы создания комического.

Во-вторых, речь рассказчика легко распадается на отдельные лексические единицы, принадлечаклэ к различным стилевым потока;.!. В идеальном литературном варианте каждое нз таких высказываний долгою принадлекать абсолютно разным, непохояим друг на друга персоналам, и, более того, должно существовать в обособлетшх ситуациях и контекстах. Именно поэтому рассказчик, воспринимаемый вначале кая вполне определенный человек, как правило, малограмотный, нагловатый, сметной, при более внимательном чтении начинает казаться как би состоящим сразу из нескольких пошетво-

вателей. Но эта его облики, как выясняется, благополучно ука-вавтся в сдаст человеке. Само собой разумеется, что членение ото чисто условное, на самом деле перед наст образ одного и того ;га человека с совершенно четкой логикой поступков и высказываний, которая, однако, не всегда угадывается читателей. Эта доминанта, неизменно присутствующая в образе героя, и заставляет воспринимать его весьма пеструю в стилистическом отношении речь как нечто единое, цельное.

Интересно, что почти несовместимые, даже взаимоисключающие лексические ряды могут существовать совсем близко друг от друга, они могут соседствовать буквально в одной ("разе шш реплике персонаж. Ото позволяет автору свободно маневрировать текстои, предоставляет возможность резко, порой неояиданно повернуть повествование в сторону любого из многочисленных стилевых потоков, присутствующих в монологе героя. В то т время ото дает право говорить о том, что образ зощенковского повествователя намного слоз-неэ а цногограннао, чем принято считать. По сравнении с mu дали гоголевский рассказчик подставляется несколько одноплановыы.

0.Мандельштам справедливо залетал, что у Зощенко "настоящая проза - разнобой, разлад, многоголосие, контрапункт". Кавдый сти-лсвой поток - »то не просто повествовг гае от чьего-то лица, он тлеет свой ».гор, неизменно деКствумдий как в его пределах, так а на протяжении всего повествования. Нарочитая безграмотность, ко-кическая дисгармония языка объединяет все ати направления, заставляя воспринимать произведете как единое целое. Эта доминанта скропдяо? а образ повествователя, соединяя его многочисленные личины в одно лицо.

Посредством сказа Зощенко дает ироническую характеристику рассказчику, остальным персонажам и всем юс поступкам. На протяжении вссго повествования читатель не мокот освободиться от о>:(у-цэ!шя какой-то нелогичности, абсурдности происходящего. Иными словам:, то, что обцчно достигается литератором за счет введения инокоства дополштольных художественных дата Л\, у Зощенко создается предельно спатоп, но в то но прсня необычайно колоритно!! фразой.Iíjocto с теи, ¡шторская точка зрения нигде не находит

себе прямой iJopj.ro выражения. Писательский голос всегда как бы скрыт за нелепой и косноязычной болтовней рассказчика. Читатель все время оквдает его, но голос никогда не звучит в такай мэре, чтобы занять в структуре текста значительное место.

Такяе обращает на себя внимание удивительная способность писателя ставить точку, подводить своеобразный словесный итог .всему написанному. Делает он это сугубо "по-зощенковски". Сатирик как бы дозирует информацию, о каяцнм разом предлагая чпгателот все больше и больне курьезного и смешного. Нагнетание бессмыслицы идет по витку, по нарастшцай, пока не достигает полного абсурда. Зощенко отлично пользуется языком: и расста-говка слов, и выбор синонимов, и обращение с концовкой - вся ->т» виртуозная языковая и интонационная игра подчинена преимущественно тому, чтобы показать абсурдность окрукащзго быта в Ччтпя.

Язык, которым пользуется автор, вбирающий в себя саано разные стилевые в картонные потоки, тем не менее, предполагает >">отоянноо присутствие в авторском сознании норм литературной 1"-тл. Несмотря на обшшз просторечий, уродливо-безграмотных вы-га^ей в тексте новелл, чувствуется, что писатель дистанцируется от т>того языкового абсурда. На одном полюсе этой дистанции -"зргщ литературного языка п позиция автора. На другом - "коря-говор миллионов", прообразуемый творческой С.аитазпей худо®-щка в наполненную про дао I; н иэдовкой речь рассказчика и персонажей, Ташл образом, в новеллистике постоянно происходит некоторого рода столкновение нормированной речи с этой "корявой" языковой стихией.

Эощэнковское повествование насаконо преувеличением, заостро-гоон, приобретавший® нередко гротескный характер. Но его гротеск особый. Бытовые курьезы под руками худомшг.а, как правило, пре-оСф-чзуотся таким образом, что теряется грань мохду реальным в »г<сурдтл», неправдоподобное становится почти обнчнш» ^то прояс-л'нжт потому, что автор строит свой гротеск не столько на гипер-бочкзашп внешних черт /как, например, у Салтыкова-!'(едрина в "Г.с.тлрзт одного города"/, сколько на тал, что за рнегчой конвой

а лсгзксй поведения того нп иного пзрсгиаха з »решается богэа гаубинннй, поначалу но пакашй» caica.

Следует оягетпгь, что сатирики 20-х г-гдоз довольна ч^сто нрнбагола к приему гротеска, IIa кеизческш гротэскэ пострсэгш, напршзр» игоггэ рассказы Булгакова, В аДьяв«п1Ш;эя постоянно присутствует некоторая дпсйстоэниооть: ситуация го обыденна, то ^антаспгна. Принята говорить a постепенней превращении в бул-гйковскес вещах гротескных сзгуахшй в откровенно ^антастзчосша, дааэ о оттенком мистика, Волака роль гротеска а в творчества Катаева. Многие его рассказы баллаясяруют на грани реального а ирреального. Однако, такой гротеск основывается целиком п полностью на гаострекзл каких-то внешних» поверхностных качестз.

При сбщей правдонодобнесза бытовых ситуаций, изображаемых Зощенко/вся социальная структура» которая просматривается за бытем, складывается у него в картину сплшного гроте cía с различными абсурдными сторонами» В некоторых рассказах при сохранении зитейской достовернсста изобраааизэй еатуздяя» гротеск строятся на уровне психологии персонажей. Зощенко - мастер создавать гротескные персоншш прз сохранении внешнего правдоподобия зх облика а поведения. Уродлива на только их психология и взгляда па газнь, беспредельны их грубость, невнимание и юпонаманиэ друг друга.

В чисто языковом отношении, в создании словесного ксмизма Зощенко необычайно изобретателен. Разнообразие приемов деформации языка, игра сдовосншз кливэ, использование неправильншс граматических оборотов, тавтологии для создания противоречивой структуры речи, бесспорно, вызывают интерес. Конечно, следует учитывать, что все это - широко распространенные в литературе приемы. Ими пользовались a другие авторы, например, Шишков в своих "шутейных" рассказах.

Изобретательность Зощенко поразительна - им найден принцип, дающий возможность использовать*неисчерпаемые возможности разговорного языка. Лексзчоскио находки представляют интерес, не саш по себе, а постольку, поскольку они являются средством характеристики некоего весьма характерного для своего времени созна-

нея, определенной структуры мышления. Это позволяет говорить о тем, что при всем разнообразии стилистических изобретений писателя все они, в конечно?.! счете, подчинены единому литературному прггнхшпу. Они являются выражением собственно зощенков-ского способа литературно-худокествешюго восприятия действительности, интерпретирующего современный ему быт и доводящего зту интерпретацию до прямого абсурда при помощи заимствованных расхожих точек зрения, безграмотных словесных ьлркул к недалекого косноязычного рассказчика. Продуманность вещай Зощенко, неизменное присутствие в тексте второго плана, изобретательная и правильно найденная языковая конструкция ставят писателя в

число крупнейших прозаиков нашего времени.

• »

В з «дане таи автор диссертации, опираясь на результаты исследования рассказов М.Зощенко б контексте сатирической прозы 20-х годов приходит к следующим выводам.

Анализ произведений писателя в сопоставлении с творчеством наиболее значительных мастеров ранней советской сатиры позволяет утверждать, что вдейно-эстетический строй сатирических ^вволл Зощенко гораздо сложнее, чем об этом говорятся в литературно-критической и научной литературе.

Рассматривая особенности аощвнковской новеллистики, нельзя "я обратить внимание на присущее автору трагическое ощущение 7ГО8НИ. Правдивое, проникнутое иронией описание современного ему быта соединяется в его произведениях с одной стороны, с предосге-регаитшмя нотами, с другой ~ с Силосск/скимн раздумьями, во многом определившими своеобразие его художнического i.nrpa. Комедиограф, сатирик, социальный провидец, figiocor;- и гуманист слиты в таланте Зощенко воедино. Яти качества в совокупности образуют необычный сплав, который, конечно, мозяо разлояить на составля-«клч «ляментн, но кавднй из них в отдельности не дает представления о целом. Зощенко - в высшей степени оригинальный и до копия вщэ аналитически не раскрытый целостны!'; художественный мир.

случайно, что имитаторам его стиля не хватало умения воспроизвести го*енно ту сложность соотногагаш отдельных элементов, j»oTopvo в су?те составили орцгинаяьиоГтгуи т*сатэльс.1;ута манеру

этого мастера. Сшсл художественных обобщений Зощенко позволяет видеть в нем одного из крупнейших русских писателей XX века, прододявюврго в новых условиях традиции Гоголя, Лескова и Чехова.

По теш диссертации опубликованы следующие статьи:

1. Сатирическая новеллистика М.Зощенко 20-х годов /в сравнительно-типологическом аспекте/. - ИШШ РАН, В 46746, М.» 1992, -

I п.л.

2. Проблемы поэтики Н.Зощенко /из наблюдений над языком и стадом писателя/. - принята к почата, - 0,8 п.л.