автореферат диссертации по филологии, специальность ВАК РФ 10.01.01
диссертация на тему: Музыка, живопись и театр в прозе М. Зощенко

Полный текст автореферата диссертации по теме "Музыка, живопись и театр в прозе М. Зощенко"

На правах рукописи

Барсукова Ольга Александровна

МУЗЫКА, ЖИВОПИСЬ И ТЕАТР В ПРОЗЕ М. ЗОЩЕНКО

Специальность 10.01.01 - русская литература

Автореферат диссертации на соискание ученой степени кандидата филологических наук

Барнаул 2004

Работа выполнена на кафедре русской и зарубежной литературы ГОУ В ПО «Алтайский государственный университет»

Научный руководитель: доктор филологических наук, доцент

Куляпин Александр Иванович

Официальные оппоненты: доктор филологических наук, доцент

Силантьев Игорь Витальевич

кандидат филологических наук, доцент Завгородняя Наталья Ивановна

Ведущая организация: ГОУ ВПО «Уральский государственный

университет»

Защита состоится 1 декабря 2004 г. в «_» часов на заседании диссертационного совета К 212.005.03 по защите диссертаций на соискание ученой степени кандидата филологических наук в ГОУ ВПО «Алтайский государственный университет» по адресу: 656049, г. Барнаул, пр. Ленина, 61.

С диссертацией можно ознакомиться в научной библиотеке ГОУ ВПО «Алтайский государственный университет».

Автореферат разослан 29 _» октября 2004 г.

Ученый секретарь диссертационного совета доктор филологических наук, профессор

Н.В. Халина

ОБЩАЯ ХАРАКТЕРИСТИКА РАБОТЫ

Творчество М. Зощенко получило самые противоречивые оценки. С одной стороны, признание великих мастеров (М. Горький, О. Мандельштам, А. Ремизов и др.), с другой - многолетняя травля сатирика, исключение из Союза писателей, запрет на публикации. Долгое время в исследованиях о Зощенко доминировал социологический подход, что вело к обеднению представлений о его поэтике. Едва ли не единственным аспектом, относительно свободным от идеологических догм, было изучение особенностей повествовательной манеры писателя. Предпринятый опыт лингвистического исследования в сборнике статей «Михаил Зощенко. Мастера советской прозы», конечно, не исчерпывал всей глубины и многогранности творчества сатирика, но стал важным этапом в осмыслении Зощенко академической наукой. В указанной работе В. Виноградов, В. Шкловский, А. Бармин останавливаются преимущественно на языковом аспекте творчества Зощенко, изучая природу зощенковского сказа.

Ситуация изменилась лишь в 1970-1980-е гг., особенно после публикации полного текста итоговой книги Зощенко «Перед восходом солнца». В это время стала ощущаться недостаточность представленных направлений в изучении творчества писателя. Ряд крупнейших исследователей (Л.Ф. Ершов, А.Н. Старков, Д.М. Молдавский, М.О. Чудакова) впервые предприняли попытку целостного анализа наследия Зощенко, по возможности избегая идеологических оценок. Эти монографии до сих пор не утратили своего значения. 1990-е гг. -переломный период в зощенковедении. Творчество целого ряда русских писателей XX в., в связи с новым историко-литературным этапом, подвергается реинтерпретации и демифологизации. Появляются работы, в которых проза Зощенко получает неожиданное прочтение. Оказывается, что в коротких юмористических рассказах автор затрагивает серьезные философские, психологические и экзистенциальные проблемы.

В современном литературоведении выделяется три основных подхода к изучению творчества сатирика: психоаналитический, интертекстуальный, экзистенциальный. Разнообразные подходы свидетельствуют о пристальном интересе современных исследователей к творчеству М. Зощенко, однако многие аспекты, прежде всего связанные с особенностями поэтики прозы писателя, остаются вне поля зрения зощенковедов.

МС ШЩМНАЛЫМв 1

Актуальность темы диссертации определяется необходимостью расширения контекста зощенковского творчества. Осмысление своеобразия прозы Зощенко, этапов и причин его творческой эволюции невозможно без учета интермедиальных связей. Сложившиеся представления о писателе как о художнике, порвавшем с дореволюционными культурными ценностями во имя создания новой пролетарской литературы, сделали проблематичным применение культурологического подхода к изучению его творчества. Взаимодействие прозы Зощенко с другими видами искусства, прежде всего с музыкой, живописью, театром, долгое время не учитывалось при анализе своеобразия прозы писателя. Однако демифологизация стереотипных представлений о его творчестве позволила по-новому взглянуть на произведения сатирика. Тексты М. Зощенко перенасыщены отсылками к различным культурным источникам. Автор неслучайно вводит в свои произведения имена композиторов, художников и режиссеров. Это свидетельствует о сложности авторской позиции, многогранности творчества М. Зощенко.

Научная новизна диссертации заключается в том, что предлагаемая работа является одним из первых опытов использования культурологического подхода к творчеству Зощенко. Анализ музыкальных, живописных подтекстов в прозе Зощенко, исследование театрализации его рассказов позволяет полнее представить эстетическую позицию писателя в контексте современной ему эпохи и выявить его отношение к культурным текстам предшествующих периодов.

Проблема отношения писателя к текстам культуры до сих пор остается на периферии зощенковедения. Среди исследований, посвященных этой проблеме, можно назвать работы А.И. Куляпина, в которых ученый анализирует визуальный и музыкальный код творчества М. Зощенко и рассматривает эволюцию писателя, прежде всего с психоаналитической позиции. Немного больше внимания в современном литературоведении было уделено театральному аспекту творчества М. Зощенко (Л.Ф. Ершов, А.К. Жолковский, Д.М. Молдавский, В.П. Муромский и др.). Это можно объяснить тем, что последний период своего творчества М. Зощенко работал в области комедиографии и оставил большое драматическое наследие, хотя ни одна из его театральных работ не нашла признания у современников. Проблема «Зощенко и театр» в нашей работе исследуется на материале рассказов и повестей сатирика в аспекте воплощения театральной темы, освоения театрального пространства и поиска новых, синтетических жанровых решений.

Культура начала XX в. с ее установкой на неомифологизм возвращается к идее синтеза искусств. Как известно, символизм актуализирует связь искусства слова с музыкой, хотя для поэтов-символистов важны и живописные, и театральные аллюзии. Для русского авангарда становится существенным визуальный ряд поэтического текста. В тенденции выхода отдельного вида искусства за свои границы Н. Бердяев увидел кризис современной культуры. В этих поисках М. Зощенко занимает особую позицию. С одной стороны, его творчество отразило ведущие тенденции эпохи. Как и его современники, автор «Голубой книги», стремясь создать новое искусство, отвечающее запросам нового культурно-исторического периода, широко использует музыкальный, живописный и театральный код. С другой стороны, культуру XIX и начала XX вв. писатель считал во многом декадентской, стараясь преодолеть ее влияние. Это, несомненно, отразилось и на обращении Зощенко к сферам смежных с литературой видов искусств.

В творчестве писателя отмечается следующая эволюция: если в ранней прозе, даже вопреки ведущим современным литературным тенденциям, Зощенко отдает предпочтение отдельным художественным областям, то в итоговом произведении «Перед восходом солнца» писатель стремится создать подлинно синтетическое искусство. В нем он видит источник гармонии, позволяющей художнику преодолеть различные фобии.

Объектом исследования является собственно художественное творчество писателя.

Предмет - многообразие музыкальных, живописных и театральных аллюзий и мотивов в творчестве М. Зощенко.

Цель данной работы - определить художественные пристрастия автора «Голубой книги» и на основе этого представить многогранность и полифоничность творчества М. Зощенко, выявив своеобразие его эстетической позиции и особенности поэтики.

. На основании общей цели работы сформулируем частные задачи исследования:

1. Выявить своеобразие музыкальных образов в прозе писателя на композиционно-тематическом уровне.

2. Обозначить музыкальный подтекст одного из программных рассказов Зощенко «Аристократка».

3. Представить ритмическую организацию прозы автора «Голубой книги».

4. Проанализировать колористику и жанры живописи в прозе Зощенко.

5. Выявить живописные пристрастия М. Зощенко и их эволюцию.

6. Изучить театральные воззрения писателя; на материале рассказов и повестей Зощенко проанализировать особенности воплощения театральной темы, освоение театрального пространства, поиски синтетического жанрового решения.

7. Проследить эволюцию эстетических взглядов писателя.

8. Определить соотношение музыкальных, живописных и театральных аллюзий в разные периоды творчества автора «Перед восходом солнца».

Методологической основой диссертационного исследования послужили труды ведущих ученых по поэтике, семиотике и диалогу культур: Ю. Лотмана, А. Жолковского, Ю. Щеглова, М. Ямпольского. В работе были использованы следующие методы анализа художественного текста: структурно-семиотический, интертекстуальный, а также культурологический подход.

Теоретическая значимость диссертации определяется анализом интермедиальных связей в творчестве М. Зощенко. Культурологический подход к прозе писателя позволяет по-новому рассмотреть ряд проблем поэтики, исследовать закономерности его эволюции.

Материалом исследования послужили прозаические и драматические произведения Зощенко (рассказы, повести, фельетоны, одноактные комедии, статьи).

Практическая ценность исследования определяется тем, что основные результаты могут быть использованы в вузовском учебном процессе как при чтении общих, так и специальных курсов, в работе спецсеминаров по истории русской литературы XX в.

Апробация работы. Основные положения диссертации были представлены на заседании кафедры русской и зарубежной литературы Алтайского государственного университета, на Дергачевских чтениях в Уральском государственном университете (г. Екатеринбург, 2002), на Всероссийской научно-практической конференции (г. Барнаул, БГПУ, 2003), на Всероссийской научной конференции молодых ученых в Институте филологии СО РАН (г. Новосибирск, 2004). По теме исследования опубликовано 7 статей общим объемом 2 п. л.

На защиту выносятся следующие положения:

1. Значимость интермедиальных связей прозы М. Зощенко определяется биографическими реалиями (его отец - художник, мать -актриса).

2. Выявление музыкальных, живописных и театральных аллюзий в произведениях Зощенко позволяет выйти на более глубокий ми-

ровоззренческий и поэтический уровни творчества и увидеть многогранность художественного мира писателя.

3. Эволюция музыкальных взглядов Зощенко - от меланхолических вальсов Ф. Шопена к «Героической симфонии»

Л. Бетховена - демонстрирует сложность не только эстетической, но и личностно-психологической позиции писателя.

4. В своих живописных пристрастиях Зощенко воплотил тенденцию динамического перехода от субъективной манеры Боттичелли к монументальному искусству Микеланджело, отстаивая независимость своих взглядов в культуре.

5. «Театральные» рассказы сатирика предвосхищают его драматургическое творчество и демонстрируют отказ от традиционного театра в пользу новых жанровых форм.

6. Помимо индивидуально-авторских поисков, творчество Зощенко следует общей эпохальной идее цикличного чередования культурных процессов, выражающихся в дифференциации и синтезе искусств.

Структура работы. Диссертация состоит из введения, трех глав, заключения, списка использованной литературы, насчитывающего 234 источника, и приложения, в котором даны примеры анализа ритмической структуры прозы М. Зощенко.

ОСНОВНОЕ СОДЕРЖАНИЕ РАБОТЫ

Во введении обосновываются актуальность и новизна, определяются цель и задачи работы, указываются методы, объект и предмет исследования, а также освещается степень изученности проблемы в зощенковедении.

Первая глава «Музыка в творчестве М. Зощенко» посвящена выявлению музыкальных мотивов в произведениях писателя на композиционно-тематическом, сюжетном и ритмическом уровнях. В ней анализируются музыкальные пристрастия писателя, прослеживается его эволюция в связи со сменой музыкальных приоритетов Зощенко в контексте эпохальной традиции.

В первом параграфе «Слово и музыка» собраны и обобщены сведения биографического, историко-литературного и мемуарного плана, позволяющие определить отношения писателя к данному виду искусства вообще и к различным музыкальным направлениям, в частности.

Во втором параграфе «Музыкальность произведений М. Зощенко на композиционно-тематическом уровне» определяется эво-

люция музыкальных пристрастий писателя. Многие исследователи указывают на музыкальность зощенковского творчества. Уже ранние произведения сатирика изобилуют музыкальными мотивами и метафорами. Особое отношение раннего Зощенко к музыке объясняется приверженностью автора «Сентиментальных повестей» к господствующим стереотипам декадентской эпохи. Для Зощенко Блок всегда был притягательной и проблематичной фигурой. Темы «пути» и «гибели», становящиеся центральными в рассказах и повестях Зощенко 20-30-х гг. («Сентиментальные повести», «Мишель Синягин», «Возвращенная молодость»), связываются автором как с конкретной творческой судьбой - эпохально значимой фигурой Блока, так и с судьбой декадентской культуры в целом.

Творческий путь М. Зощенко начинается со статьи «Трагический рыцарь» о поэзии А. Блока. Уже в своем первом литературном опыте Зощенко выдвигает программную параллель: А. Блок - Ф. Шопен, под знаком которой пройдет все раннее творчество писателя. Как известно, музыка на рубеже XDC-XX вв. считалась наиболее совершенным искусством и распространяла свое влияние на многие, если не на все виды художественного творчества. Символисты возвели музыку в некий абсолют, определяющий суть бытия и культуры. Раннее творчество М. Зощенко во многом ориентируется на философско-эстетическую концепцию А. Блока, в которой музыка занимает центральное положение. Основные взгляды на культуру автор «Стихов о Прекрасной Даме» изложил в статье «Крушение гуманизма», ставшей для раннего Зощенко ориентиром в собственной интерпретации темы «музыка и культура». А. Блок назвал музыку «сущностью мира», которая пребывает в стремительном, творчески-созидательном движении до тех пор, пока не сталкивается с косностью и застоем. В этом случае эпоха теряет «дух музыки», и происходит вырождение культуры в цивилизацию с ее невежеством и безыдейностью. Зощенко, как Блок, в постреволюционную эпоху пытается услышать рождение новой музыки, связанной с появлением нового человека.

Однако литературный герой раннего Зощенко, поднятый волной революции из глубин народной жизни и готовый разрушить все традиционные ценности, является типичным персонажем 20-30-х гг. Отринув старую культуру, накопленную веками, он оказывается неспособным создать новую. Варварское сознание с его приоритетом материального над духовным не позволяет зощенковскому герою подняться над обыденностью, поэтому ранний Зощенко по-своему воплощает блоковскую апокалиптическую тему «крушения культуры».

Помимо Блока начало творческого пути М. Зощенко отмечено сильным влиянием Ф. Ницше. Ницшеанская концепция поступательного движения искусства находит современное преломление в творчестве Зощенко. Борьбе аполлонистического и дионисийского начал соответствует, с одной стороны, классическое сочетание в прозе автора «Возвращенной молодости» как установки на музыкальность, так и на пластичность, стремящихся к синтезу в театральности. С другой стороны, процесс трагической гибели классической музыки и рождение варварской пролетарской антикультуры делает этот синтез принципиально невозможным. Появляющиеся в ранних произведениях писателя атрибуты высокой культуры соотносятся с семами «продажа», «торг», «бессмысленная растрата». Отдельность и оригинальность в новом варварском мире вытесняется массовостью и однотипностью. Зощенковский человек - стихийный коллективист, который с глубоким недоверием относится к индивидуализму и элитарности. На арене истории появилась новая движущая сила - не личность, а масса. Действие почти всегда происходит на людях и с участием публики, поэтому рояль, как индивидуальный инструмент, вытесняется духовной и народной музыкой, способной объединить большое количество людей.

Сфера классического искусства, где условность является основным законом, оказывается непостижимой для зощенковского героя. Таким образом, музыка становится прикладным элементом «пролетарской культуры». Музыка, покинув концертные залы и устремившись на улицу, сопровождает свадьбы, похороны, на первый взгляд, казалось бы, возвращаясь к начальному синкретизму искусств, характерному для любого ритуала. Но и в этих ситуациях обнаруживается полное забвение прошлого. Если в раннем творчестве пролетарская культура предстает в вульгаризированно дегенеративном виде и музыка не является областью эстетического, то в зрелых произведениях Зощенко наблюдается эволюция музыкального мировоззрения писателя.

Более сложным представляется характер взаимоотношений слова и музыки в зрелом творчестве Зощенко, в частности в его «Голубой книге». Это произведение, несомненно, является вершинным воплощением музыкальной темы в творчестве Зощенко. От описания мелких, незначительных событий, характерных для рассказов 20-х гг., автор переходит к историческим сюжетам. Соответственно, на смену прелюдий и вальсов Ф. Шопена, автора «Похоронного марша», приходит «Героическая симфония» Л. Бетховена. «Голубая книга» является апогеем зощенковского «духа музыки», так как по насыщенности

музыкальными образами и метафорами это произведение превосходит остальные. В поиске композиционного решения этого произведения, которое привело бы к созданию оригинального и необычного в его практике жанра, Зощенко обращается к музыкальному жанру, создавая «Голубую книгу» по принципу симфонии. Она распадается на пять частей: «деньги», «любовь», «коварство», «неудачи», «удивительные события». В каждом разделе тема берется в процессе ее исторического развития. Последний раздел представляет собой монументальный финал, обобщающий материал первых четырех частей.

Как и в симфонии, в «Голубой книге» все части, сохраняя самостоятельность, тематически связаны друг с другом. В роли связующих арок выступают послесловия, завершающие каждый из разделов. Симфонический метод основан на столкновении противоположных начал, что приводит к конфликту, кульминации и разрешению. Его логика в своей основе подчинена гегелевской триаде: тезис - антитезис - синтез. В роли противоположных начал выступает культура декаданса (выразителями которой для Зощенко были Блок и Шопен), противопоставленная культуре новой революционной формации (связанной в сознании писателя с Бетховеном). Но третья ступень симфонической триады - синтез - проявляется в полной мере уже на страницах автобиографической повести «Перед восходом солнца». Таким образом, в этом произведении параллельно сосуществуют два музыкальных мира: мир вырождающейся классической литературы, всё отрицающий мир революционной эпохи. Именно нерасторжимое совмещение в литературной маске этих двух противоположных начал составляет канву центрального произведения Зощенко. Будучи одним из выразителей своей эпохи, Зощенко сумел передать «какофонию» «мирового оркестра», в котором существуют в нерасторжимом единстве и в постоянных борениях шопеновско-бетховенские мотивы, свидетельствуя о всей сложности и трагизме мировоззренческой и литературно-эстетической позиции писателя.

Третий параграф «К проблеме музыкального подтекста в рассказе М. Зощенко "Аристократка"» посвящен выявлению оперного источника, лежащего в основе сюжета зощенковского рассказа. По мнению А.К. Жолковского, Зощенко часто иронически соотносит описываемые в своих рассказах «мелкие случаи» с оперным искусством. Исследователь предполагает, что вероятным музыкальным источником рассказа «Аристократка» может быть опера Бизе «Кармен». Эта опера и зощенковский рассказ связаны единой сюжетной линией: герой-

мужчина подвергается унижению со стороны сильной «чужой» женщины. В онтологическом плане эти два начала стремятся к гармонии, взаимодополнению. В рассказе М. Зощенко и в его оперном подтексте осуществляется борьба из-за стремления достичь господства, унижая, морально уничтожая другого. Достаточно точно эту мысль относительно сюжета оперы Бизе выразил Ф. Ницше, считая, что основной темой «Кармен» становится любовь как фатум, циничная, жестокая.

Несомненно, та же философская идея пронизывает рассказ «Аристократка». Хотя оперный подтекст в зощенковском рассказе и зашифрован, он удваивает и корректирует основной сюжет. М. Зощенко использует этот прием для создания игрового пространства текста.

В четвертом параграфе «Ритмическая организация прозы М. Зощенко» исследуются особенности художественного ритма зощенковской прозы. Исконно ритм становится одной из важнейших составляющих искусства музыки. Однако тот факт, что словесное искусство является продуктом сравнительно позднего этапа развития культуры из первоначального синкретизма музических искусств, дает нам право говорить о наличии художественного ритма в литературном произведении.

Анализ зощенковского творчества без учета ритмической организации будет неполным, так как ритм непосредственным образом определяет особенности сюжета, композиции и стиля. Но помимо общих признаков, некоторые рассказы Зощенко имеют свои индивидуальные ритмические особенности. Рассмотрим ритмическую организацию рассказа М. Зощенко «Аристократка». Он входит в цикл «музыкальных» рассказов и его музыкальный прототип - опера Бизе «Кармен» - накладывает несомненный отпечаток на ритмическую структуру рассказа. Сцены в опере, изображающие взаимоотношения героев, тесно переплетаются с народными сценами. Ритмические характеристики разговорно-бытового стиля, свойственные раннему творчеству писателя, в полной мере присутствуют и в «Аристократке». Однако следует отметить, что действие в опере происходит в Испании. Испано-цыганские мотивы создают неповторимый ритмический колорит и в рассказе.

Ранние рассказы Зощенко также характеризуются отсутствием симметрии в строении синтагм. Акцентный анализ свидетельствует о вольности в игре интервалов между ударениями. Подобно пунктирному ритму в музыке, у Зощенко в пределах одной фразы наблюдается присутствие как больших интервалов между позициями словесных ударений, так и столкновение акцентов. Это приводит к снижению

плавности мелодического движения и к резкому усилению ритмического перебоя.

Но помимо пунктирного ритма, большую роль в создании цыганского колорита играет темп. Цыганская песня и пляска в опере «Кармен» начинается в сдержанном темпе Andantino (с итальянского - в темпе спокойной походки) и постепенно ускоряется до «летящего» Presto (очень быстро) в финале. Ускорение темпа в «Аристократке» достигается за счет изменения ритмико-синтаксической структуры рассказа. Рассказчик начинает свое повествование в спокойной, сдержанной манере. Но постепенно сложные предложения, состоящие из нескольких синтагм, усекаются и в финале доходят до «ритмического предела».

Переход от сложных синтаксических конструкций к ритмическому минимуму создает впечатление нарастающего движения. Более того, к концу рассказа автор намеренно разрывает синтагмы, используя весь набор пунктуационных средств, и особенно тире. У Зощенко раздел оказывается внутри того, что нормально является цельным и одним ритмическим единством. При сопоставлении темпов цыганской песни Визе и «Аристократки» Зощенко большой интерес представляют глаголы движения, которые достаточно широко представлены в рассказе и воплощают усиливающуюся динамику. Нарастание темпа в рассказе Зощенко по аналогии с его музыкальным источником не вызывает сомнения. Ускорение темпа цыганской песни Кармен соответствует и нарастание динамики от pianissimo (очень тихо) до fortissimo (очень громко). Динамика (то есть сила звучания) в литературном произведении выражается с помощью знаков пунктуации. В рассказе Зощенко наблюдается постепенный переход от точки к «знакам верхнего регистра». Таким образом, перечисленные музыкально-выразительные средства создают отмеченную темпераментом и яркими красками сцену цыганской пляски и находят полное отражение на уровне ритмической организации в рассказе Зощенко «Аристократка».

Прозу Зощенко с точки зрения ее ритмической организации можно представить как два своеобразных ритмических полюса, которые стремятся к гармонизации в позднем творчестве писателя. В ранних рассказах обнаруживается сдвиг в сторону малых синтагм, преобладание мужских окончаний, отсутствие ритмико-синтаксической симметрии строения синтагм. В то время как основные характеристики ритма зощенковских повестей можно представить следующим образом: длинные симметричные фразы, состоящие из нескольких многословных синтагм, доминирование женских зачинов и окончаний.

Однако два контрастных ритмических полюса, возникающие в рассказах и повестях, нейтрализуются в позднем произведении писателя «Перед восходом солнца», отличающемся четкостью построения, простыми ритмическими конструкциями, тяготением к средним и большим синтагмам.

Во второй главе «Зощенко и живопись» проза писателя изучается в связи с живописным подтекстом, жанрами живописи (портрета и пейзажа) и пластическими особенностями его стиля. Визуальный ряд в прозе писателя играет столь же важную роль, как и музыкальный, что и определяет интерес Зощенко к живописи. Взаимоотношения слова с его пластическим воплощением в творчестве автора «Голубой книги» оказались достаточно противоречивыми, так как их во многом осложнял, по мнению А.И. Куляпина, психоаналитический аспект соперничества с отцом, художником-передвижником. Анализ эволюции пластичности и колористики в творчестве Зощенко свидетельствует о том, что он, широко прибегая к образам культуры, к разным живописным стилям, в каждом своем произведении ставя определенные эстетические задачи, сам единого пластического стиля не придерживался и не добился «восстановления» человека в его целостности и органичности.

В первом параграфе «Рассказы и повести М. Зощенко 192Й-1930-х гг.» исследуются ранние произведения писателя в аспекте соотношения слова и краски. Проза раннего Зощенко отличается тем, что действительность в изображении писателя теряет реальные пропорции и в большинстве своем лишается цветовых характеристик. В раннем творчестве «цветопись» Зощенко и его «рисунок», контуры воссоздаваемой им действительности определяются воплощением космогонического и эсхатологического мифа, поэтому самыми распространенными являются оппозиции черного и белого, света и тьмы и образы тумана, «невидали», дыма, «гнуса» и т.п. В ранних рассказах живописный стиль ориентирован на традиции примитивизма и модернизма. Отсутствие ярких красок является не столько выражением объективной действительности, сколько внутреннего состояния человека, находящегося вне культурного космоса, но и утерявшего прочные связи с действительностью, ценностные ориентиры в жизни, поэтому его сознание становится зыбким и неустойчивым. Живописные образы в этот период творчества писателя возникают в основном в профанирующей, иронической функции. Обращаясь к живописи, писатель все же считает, что ее возможности в изображении жизни ограничены од-

номерным, «плоскостным» восприятием. Следует отметить явную тенденцию к усилению пластичности уже в «Сентиментальных повестях», хотя ироническая функция живописных образов сохраняется.

Во втором параграфе «Поэтика портрета в "Возвращенной молодости"» основное внимание уделяется исследованию зощенков-ской прозы в свете живописных жанров пейзажа и портрета. «Возвращенная молодость» с ее идеей антропоцентризма характеризуется «портретной живописью», пейзаж в повести психологизирован и возникает лишь в связи с разными настроениями и состояниями героя. Однако портрет в «Возвращенной молодости» лишен индивидуальных черт, он не воплощает запоминающийся, неповторимый образ человека. Он, по преимуществу, живописен, однако Зощенко использует повторяющиеся и «банальные» краски для создания вида больного и здорового человека, возвратив'шего свою молодость. Образ человека, представленный через его пластическое решение, является концептуальным в повести, решающей задачу восстановления, воскрешения человеческой личности. В концепции данного произведения Зощенко через судьбу художника, дерзнувшего проникнуть в тайны жизни и творчества, воплощает архаический миф о наказании богами человека. «Возвращенная молодость» в этом аспекте предстает как богоборческий бунт, как преодоление энтропии творчеством. Важной составляющей человеческой органики предстает имя. На страницах «Возвращенной молодости» в традициях эпохи писатель разворачивает философию имени. Чаще всего антропоним диссонирует с сущностью человека. Это касается как исторических деятелей, так и обычных смертных. Зощенко выстраивает большой ретроспективный ряд подобных несоответствий (Калигула, Заратустра, Тинторетто), поэтому имя должно приобрести новые коннотации, позволяющие преодолеть исходные противоречия. Для Зощенко новое качество, рожденное творчеством, демонстрирует фамилия Пушкин. Обращаясь в конце своего произведения к описанию судеб великих людей, давая список рано умерших художников, Зощенко назовет Рафаэля, Ватто, Ван-Гога, Корреджио и Ван Дейка. Автор «Возвращенной молодости», несомненно, хорошо разбирался не только в современной, но прекрасно знал историю мировой живописи, поэтому тот ряд художников, который выстраивает Зощенко, строго избирателен и отмечен определенной логикой, хотя, на первый взгляд, имена европейских художников представляют разные века, различные художественные школы и направления в живописи. Важной особенностью становится

то, что, во-первых, все они представители западноевропейского искусства, во-вторых, они художники прошлых веков. Именно поэтому, по мысли Зощенко, они, познавшие тайны творчества, не смогли открыть «эликсир молодости». Зощенко выступает за современное искусство, которое отражало бы всю сложность человеческих чувств, исключая декадентские (упадок, ущербность, эстетизацию смерти и т.п.), которое бы не теряло ощущение целостности, пластичности и радостности бытия.

На основании представлений писателя судьбу все же можно одолеть. Воскресение человека в «Возвращенной молодости» рисуется не в религиозной традиции. Зощенко исповедует антропоцентрические взгляды. По мнению писателя, только человеку в творческом акте самому дана возможность восстановить свою органику и целостность. На основании этого изменяется от начала к концу произведения поэтика портрета: он становится все более развернутым и пластичным. Однако в связи с механистичностью воззрений самого писателя на природу человека, достичь органики в портрете Зощенко так и не удается.

В третьем параграфе «Эволюция "живописности" стиля Зощенко в "Голубой книге"» обнаруживается зощенковское стремление к синтетизму. Несомненно, этапной в разработке живописной поэтики в творчестве писателя становится «Голубая книга». Название произведения и вступление к ней, казалось бы, останавливает внимание читателя, прежде всего, на краске в ее символическом значении. Однако «Голубая книга» демонстрирует непосредственную установку автора на «живописность», проявляющуюся на разных уровнях организации текста. С одной стороны, действительно концептуально важны в этом произведении колористические характеристики. «Цветопись» Зощенко, как правило, лишена сложных, индивидуальных ассоциаций. С другой, в пространстве текста этой книги существуют данные в игровом ключе биографии различных художников, сюжеты их картин и описание их живописной манеры. Как и в случае с музыкой, сюжеты известных полотен, спроецированные на зощенковское произведение, делают его многоракурсным, свидетельствуя также об ограниченности языка живописи, по сравнению с литературой. Опираясь в «Голубой книге» в основном на поэтику «рисунка», явно ориентированного на живописную манеру русских художников-передвижников (В.В. Пукирева, В.Г. Перова, В.Е. Маковского, В. Максимова и др.), Зощенко стремится «переписать» картину по-своему, дав ей собственную интерпретацию в связи с новыми эстетическими задачами.

Этот факт явно свидетельствует о споре писателя с традицией русского изобразительного искусства второй половины XIX в. «Голубая книга» отмечена эволюцией художественных пристрастий писателя: субъективную, причудливую манеру письма Боттичелли сменяет монументальное искусство Микеланджело. В биографии и в судьбе наследия Боттичелли автор «Голубой книги» увидел свою собственную, не вписывающуюся в героический контекст послереволюционной эпохи. В искусствоведении сложилась традиция противопоставления творчества двух художников-флорентийцев - изысканного искусства Боттичелли и монументального Микеланджело. Это противопоставление оказалось важным и для художественной логики «Голубой книги». В таком движении эстетической мысли писателя в области живописи ощущается параллель к эволюции в сфере музыкальных пристрастий: поздний Зощенко провозглашает победу искусства над смертью в судьбе оглохшего композитора и ослепшего скульптора и художника.

В четвертом параграфе «Судьба художника в повести "Тарас Шевченко"» Зощенко еще раз возвратиться к волновавшим его проблемам. В повести «Тарас Шевченко» Зощенко продолжил свои рассуждения о сущности искусства вообще, о трагической судьбе русского художника, мыслителя и поэта и о взаимоотношениях разных видов искусств. И в этом произведении он остается верен своей идее верховенства искусства слова, прежде всего прозы, позволяющей писателю ясно и полно выразить мысль и всю сложность человеческих чувств.

В пятом параграфе «"Живописность" стиля Зощенко в книге "Перед восходом солнца" в свете его психоаналитической концепции» выявляется соответствие визуального ряда основной концепции этого итогового произведения Зощенко его психоаналитическому коду. Сам писатель отмечает связь этого произведения с «Возвращенной молодостью», хотя поэтика заглавия актуализирует цветовой и световой ряд раннего творчества: для предрассветного часа характерны сумерки и туман. В рассказах 20-х гг. переходные состояния от ночи к дню символизировали сотворение нового мира, рождение нового культурного космоса. В этом итоговом произведении перед художником стоит иная задача: уже не на литературном и историческом материале, а в автобиографическом жанре решить проблему «возвращения молодости», поиска путей преодоления болезней. Книга «Перед восходом солнца» явно ориентирована на традиции романа воспитания, однако ахронологическая композиция приводит к созданию иного текста, с совершенно другим принципом развертывания сюжета: логика событий определяется современным состоянием ге-

роя, его многочисленными болезнями, депрессией, фобиями. Пытаясь понять их причины, победить свои комплексы, прийти, как и в «Возвращенной молодости» к безрелигиозному воскресению, автор ставить перед собой задачу - понять человека за гранью сознательного. Вектор поисков человеческой сути - от юности к зрелости, далее к детству и младенчеству. Как и в «Возвращенной молодости», в «Перед восходом солнца» важны два аспекта «живописности», которые выделял А. Блок, - «цвет» и «рисунок». Создавая свою концепцию человека, его жизненных этапов, Зощенко будет использовать «цветопись» в психологически-оценочных функциях. Также в борьбе за здоровье человека важна категория целостности, пластичности его форм.

Пластическая концепция итогового произведения писателя во многом определяется метафорой заглавия и установкой на психоанализ; в конечном итоге, через цветовые и световые характеристики обнаруживается то трагическое противоречие писателя, которое во многом выявило его особую позицию в контексте новой культуры.

В центре внимания третьей главы «Зощенко и театр» - своеобразие театральных воззрений писателя. Уже ранние рассказы обнаруживают явный интерес Зощенко к театру, знание его законов и традиций, с которыми писатель часто вступает в спор, тем самым включаясь в эпохальную тенденцию переосмысления и обновления театрального искусства. Отношение М. Зощенко к театру нельзя определить однозначно. Он обратился к драматургии, будучи уже зрелым художником, автором сатирических и юмористических рассказов, почувствовавшим писательскую славу. Его обращение к театру было вынужденным после трагических для писателя событий 1946-го года, когда Зощенко был провозглашен враждебным для новой культуры художником. Последние десять лет его творчества во многом были связаны с театром. Его драматургия - это во многом история неосуществленных театральных работ. Драматургическое творчество Зощенко попало в разряд пошлых, развлекательных произведений, критиковавшихся на страницах литературной печати. Учитывая тот факт, что многие пьесы Зощенко, по сути, являются переложением для сцены написанных ранее рассказов, мы попытались на материале прозаических произведений проследить своеобразие театральных воззрений писателя, выделив исследовательский «цикл», включающий в себя приблизительно около пятнадцати рассказов на тему театра.

В первом параграфе «Цикл "театральных" рассказов М. Зощенко» в результате сопоставительного анализа мы выявили сюжетную парадигму «театральных» рассказов. Устойчивые мотивы

(«дверь», «одежда», «деньги», «вода», «еда») повторяются из рассказа в рассказ и становятся препятствиями для зощенковского героя на пути к театральному представлению. Путь к театру для героя Зощенко чрезвычайно труден: цели достигают выдержавшие испытание деньгами, одеждой, водой, едой. Но здесь происходит эффект обманутого ожидания, так как герой, достигнув желаемого, попав в зрительный зал, оказывается неспособным приобщиться к истинной духовности искусства. В пространстве «театральных» рассказов праздник театрального действа конверсируется, пытаясь заместиться другими его видами - пирушкой, свадьбой, однако и здесь герой терпит полный провал. Происходит это потому, что зощенковский персонаж полностью погружен в быт и не может ощутить времени праздника. В художественном мире писателя происходит десакрализация и деритуа-лизация театрального действа. Кажется, что в эпоху нового варварства герои Зощенко как бы возвращаются в первоначальное синкретическое состояние, где нет четких границ между искусством и жизнью, смешным и трагическим, верхом и низом. Зощенковский персонаж пытается по-новому сакрализовать пространство театра в связи с новыми символами веры, однако и это оказывается ему не под силу в связи с тем, что театр - один из самых традиционных видов искусства, поэтому театр в рассказах Зощенко лишается главного своего качества - конвенциональности. Всеобщая разобщенность, рассеянность мира, утрата общего «языка», рисуемые писателем, оборачиваются разрывом с предшествующей культурной традицией и глубинным переосмыслением всех ее знаков. Из «карнавала» Зощенко, несмотря на то, что его человек - коллективное существо, уходит праздник и свобода, остается чувство насильственной скученности, и театр как место единения людей тяготит героя. В пространстве зощенковской прозы редуцируется смеховое начало, оно приобретает оттенки не раблезиански здорового, а конвульсивного, больного, потому что герои Зощенко и его мир не представляют единого тела.

Во втором параграфе «"Театр в жизни" М. Зощенко» показано проникновение театрального действа за пределы традиционного театра. Не сумев адаптироваться в пространстве этого вида искусства, зо-щенковский герой пытается перенести его в сферу жизни. Таким образом снимаются все различия между искусством и реальностью, сценой и жизнью, эстетическим и бытовым. Для героев Зощенко мир -театр, а театр - мир. Участие в маскараде жизни у Зощенко осуществляется по театральным законам, с применением грима, театрального

костюма, актерской игры, режиссуры. В мире Зощенко настоящий театр сосуществует с житейским «театром для себя».

Третий параграф «Интертекст "театральных" рассказов М. Зощенко» построен на выявлении интертекстуальных аллюзий в «театральных» рассказах писателя. Пытаясь найти свой индивидуальный путь писателя-драматурга, Зощенко сознательно обращается к творчеству таких великих мастеров сцены, как Н.В. Гоголь, А.Н. Островский, А.П. Чехов, В.В. Маяковский, Вс. Мейерхольд. Исследование интертекстуальных связей рассказов М. Зощенко свидетельствует о том, что автор иронически переосмысливает подлинные образцы классической драматургии. В своем творчестве он отрицает эстетику как классического, так и модернистского театра. Интертекст прозы Зощенко выявляет стремление его героя разрушить до основания культурный институт театра, сделав жизнь «большими подмостками», где разыгрывается новая «человеческая комедия».

Четвертый параграф «Индивидуальные поиски жанра» посвящен исследованию драматургической манеры М. Зощенко. Критически переосмысливая достижения в области театрального искусства, М. Зощенко ищет свой индивидуальный путь в драматургии. В «театральных» рассказах писателя можно проследить рождение новой драматической эстетики, основанной на скрещении жанров. Произведения Зощенко представляют собой сложный сплав различных жанровых тенденций: комедии, водевиля, пародии, цирка. «Театральные» рассказы Зощенко в полной мере отражают жанровые поиски писателя.

В пятом параграфе «"Театральные" рассказы и одноактные комедии М. Зощенко» предпринят сравнительный анализ зощенков-ских рассказов с его драматическими произведениями на уровне сю-жетообразующих мотивов, жанра и интертекстуальных аллюзий. Основанием для этого анализа послужил тот факт, что практически все пьесы Зощенко написаны на сюжеты ранних рассказов. Так, комедия «Свадьба», созданная на основе рассказа «Свадебное происшествие», может быть рассмотрена в ряду театральных произведений, так как свадьба представляет собой строго регламентируемый ритуал. Это целый «спектакль» со множеством действующих лиц, каждое из которых имеет определенную, отведенную ему роль. В результате сопоставления малых эпических жанров с комедией мы пришли к выводу, что «театральные» рассказы предвосхищают драматургическое творчество Зощенко. Уже в ранних рассказах проявляются новаторские черты, которые в полной мере реализуются в комедии.

В заключении подведены основные итоги и намечены перспективы исследования. Несмотря на сложившиеся стереотипы представлений о М. Зощенко как, с одной стороны, о пролетарском писателе, с другой, как о яром антисоветчике, творчество автора «Перед восходом солнца» оказывается более сложным и многогранным. Избирая своей аудиторией простого читателя новой революционной формации, Зощенко пишет, на первый взгляд, примитивные рассказы о жизни советского обывателя. Однако при более пристальном рассмотрении открывается насыщенный культурой подтекст зощенковского творчества.

Прекрасно разбирающийся в музыке, живописи, театральном искусстве, писатель вовлекает своего «недалекого» читателя в культурный диалог, заранее не рассчитывая на взаимопонимание, тем самым создавая парадоксальную ситуацию. С одной стороны, Зощенко за основу своего творчества берет идеальные образцы музыкального, живописного, драматического искусства. С другой стороны, на базе этого «культурного фундамента» он пишет незамысловатые, на первый взгляд, по содержанию и форме рассказы.

По нашему мнению, это несоответствие можно объяснить игровой природой зощенковского творчества. Максимально наполняя свои произведения отсылками к различным художественным источникам, Зощенко создает тексты, имитирующие положение его героев вне культуры, тем самым показывая амбивалентное отношение к современному миру, к современным духовным ценностям и новому человеку.

Помимо частных динамических тенденций, характерных для каждого отдельно взятого вида искусства, во взглядах Зощенко прослеживается общая закономерность, свойственная всему творчеству писателя: переход от обособления к синтезу различных видов искусств. В раннем творчестве писателя все виды искусства дифференцированы: существуют отдельные рассказы, посвященные музыке, живописи и театру. Зрелое же творчество Зощенко, напротив, характеризуется тяготением к синтезу искусств. Синтез находит свое выражение как в соединении различных искусств в общей композиции («Голубая книга»), так и в развитии синтетических жанровых образований (комедиография). Творчество М. Зощенко органично отразило ведущие тенденции своей эпохи, выразившиеся в идее синтетизма.

Исследование зощенковского творчества в аспекте изучения культурного подтекста прозы писателя открывает дальнейшие перспективы. Не претендуя в своей работе на исчерпанность и полноту анализа музыкальных, живописных, театральных аллюзий, мы считаем этот подход необычайно плодотворным, так как он позволяет преодолеть стереотипы восприятия творчества писателя.

Основное содержание работы отражено в следующих публикациях:

1. Барсукова О.А. Мотив «блудного сына» в «Рассказах Назара Ильича господина Синебрюхова» М. Зощенко // Литература и общественное сознание: варианты интерпретации художественного текста. -Бийск: НИЦ БПГУ им. В.М. Шукшина, 2002. - Вып. 7.- С. 14-16.

2. Барсукова О.А. Проблема музыкальности «Голубой книги» М. Зощенко // Текст: структура и функционирование. - Барнаул: Изд-во Алт. ун-та, 2003. - Вып. 7. - С. 284-290.

3. Барсукова О.А. Проблема «живописности» ранней прозы М. Зощенко // Текст: варианты интерпретации. - Бийск: НИЦ БПГУ им. В.М. Шукшина, 2003. - Вып. 7. - С. 6-7.

4. Барсукова О.А. К проблеме музыкального подтекста в рассказе М. Зощенко «Аристократка» // Диалог культур. - Барнаул: Изд-во БГПУ, 2003. - Вып. 5. - С. 132-139.

5. Барсукова О.А. Герой рассказов М. Зощенко в его отношении к текстам культуры // Дергачевские чтения-2002. Русская литература: национальное развитие и региональные особенности. - Екатеринбург: Изд-во Уральск, ун-та, 2004. - С. 208-210.

6. Барсукова О.А. «Театр в жизни» М. Зощенко // Художественный текст: варианты и интерпретации. - Бийск: НИЦ БПГУ им.

B.М. Шукшина, 2004. - Вып. 9. - С. 24-27.

7. Барсукова О.А. Ритмическая организация прозы М. Зощенко // Филология и культура. - Барнаул: Изд-во Алт. ун-та, 2004. - Вып. 1. -

C. 105-111.

Подписано в печать 26.10.2004. Усл. печ. л. 1,0. Тираж 100 экз. Заказ 350.

Типография Алтайского государственного университета: 656049, Барнаул, Димитрова, 66

»20 45 2

РНБ Русский фонд

2005-4 19727

Оглавление научной работы автор диссертации — кандидата филологических наук Барсукова, Ольга Александровна

Введение.3

Глава I. Музыка в творчестве М. Зощенко.12

1.1. Слово и музыка.12

1.2. Музыкальность произведений М. Зощенко на композиционно-тематическом уровне.14

1.3. К проблеме музыкального подтекста в рассказе

М. Зощенко «Аристократка».38

1.4. Ритмическая организация прозы М. Зощенко.44

Глава II. Зощенко и живопись.55

2.1. Рассказы и повести М. Зощенко 1920-30-х гг.55

2.2. Поэтика портрета в «Возвращенной молодости».66

2.3. Эволюция «живописности» стиля Зощенко в

Голубой книге».74

2.4. Судьба художника в повести «Тарас Шевченко».94

2.5. «Живописность» стиля Зощенко в книге «Перед восходом солнца» в свете его психоаналитической концепции.97

Глава III. Зощенко и театр.109

3.1. Цикл «театральных» рассказов М. Зощенко.110

3.2. «Театр в жизни» М. Зощенко.120

3.3. Интертекст «театральных» рассказов М. Зощенко.125

3.4. Индивидуальные поиски жанра.136

3.5. «Театральные» рассказы и одноактные комедии

М. Зощенко.141

Введение диссертации2004 год, автореферат по филологии, Барсукова, Ольга Александровна

До сих пор биография М. Зощенко и его творчество остаются мало изученными. Более того, появившиеся материалы и исследования о нем полны противоречий. Он был самым популярным юмористом и сатириком своего времени, хотя сам писатель отличался меланхолическим характером и всю жизнь боролся с депрессией. Свое творчество М. Зощенко посвятил людям, порожденным новой революционной эпохой и далеким от культурных ценностей, всегда оставаясь в глубине души истинным интеллигентом. Таким образом, неслучайно его творчество получило самые противоречивые оценки. С одной стороны, признание великих мастеров (М. Горький, О. Мандельштам, А. Ремизов и др.) и, с другой стороны, многолетняя травля сатирика, исключение из Союза писателей, запрет на публикации.

Долгое время произведения М. Зощенко не привлекали внимание исследователей. Отдельные случайные работы о писателе носили мемуарно-биографический характер. Однолинейность решения проблемы личности, когда биограф или мемуарист представлял М. Зощенко либо сторонником, либо ярым противником существующего строя, сказывалась на интерпретации его творчества, вела к открытому социологизму и обеднению представлений о его поэтике. Изучались также особенности повествовательной манеры писателя. Предпринятый опыт лингвистического исследования в сборнике статей «Михаил Зощенко. Мастера советской прозы» также не исчерпывал всей глубины и многогранности творчества писателя. В указанной работе В. Виноградов, В. Шкловский, А. Бармин останавливаются лишь на языковом аспекте творчества Зощенко, изучая природу зощенковского сказа.

Ситуация изменилась лишь в 1970-е годы, когда был снят запрет на произведения писателя, хотя отдельные публикации появились в 1950-е гг., но этот факт не сказался на общем состоянии зощенковедения. В это время стала ощущаться недостаточность представленных направлений в изучении творчества Зощенко. Ряд крупнейших исследователей (Л. Ершов [69-70], А. Старков [202-204], Д. Молдавский [157-158], М. Чудакова [232]) впервые предприняли попытку целостного анализа наследия писателя, намеренно избегая идеологических оценок. Эти монографии до сих пор не утратили своего значения. 1990-е годы - переломный период в зощенковедении. Творчество целого ряда русских писателей XX в., в связи с новым историко-литературным этапом, подвергается реинтерпретации и демифологизации. Появляются работы, в которых проза Зощенко получает неожиданное прочтение. Оказывается, что в коротких юмористических рассказах автор затрагивает серьезные философские, психологические и экзистенциальные проблемы.

В современном литературоведении выделяется три основных подхода к изучению творчества писателя:

- психоаналитический;

- интертекстуальный;

- экзистенциальный.

Рассмотрим современное состояние зощенковедения: 1. Психоаналитический. Творчество М. Зощенко, по утверждению самого автора, представляет собой проекцию его «душевного города». Описывая в произведениях мучащие его страхи, М. Зощенко пытается таким образом преодолеть психологические комплексы. Автор «Перед восходом солнца» указал на психоаналитический код своего творчества. Опираясь на это утверждение, А.К. Жолковский в книге «Поэтика недоверия» предпринимает принципиально новый подход к творчеству М. Зощенко [81]. Исследователь исходит прежде всего из представления о сложной, неоднозначной и противоречивой социальной и личностной позиции писателя в его отношении к окружающему миру. А.К. Жолковский выявляет комплекс фобий, разрушающих психику автора «Перед восходом солнца». Эти страхи (воды, карающей руки, нищих и т.п.) берут свои истоки из детства и препятствуют душевной гармонии автора. Исследование А.К. Жолковского, не исчерпывая всей сложности решения проблемы, дает возможность принципиально по-новому взглянуть на творчество М. Зощенко. В русле этого направления выполнены статьи Б.М. Парамонова [173], Т.П. Ходжа [225], А.И. Куляпина [120].

2. Интертекстуальный. Начиная свой литературный путь, М. Зощенко ориентируется на творчество Н.В. Гоголя, A.C. Пушкина, А.П. Чехова и других писателей-классиков. Позднее он вырабатывает свой собственный неподражаемый стиль, однако влияние литературных предшественников остается по-прежнему сильным, хотя во многом и переосмысливается с позиций игровой установки. Таким образом, интертекстуальный подход в работах Т. Кадаш «Гоголь в творческой рефлексии Зощенко» [109], М. Чудаковой «Поэтика М. Зощенко» [232], А. Жолковского «Блужающие сны» [73], несомненно, открывает новые грани в творчестве писателя.

Изучение прозы Зощенко невозможно без включения ее в культурно исторический контекст. Взаимоотношения с М. Горьким, А. Блоком, В. Розановым, Ф. Сологубом, В. Маяковским, Е. Замятиным, Ю. Олешей, несомненно, отразились на мировоззренческой и эстетической концепции писателя. В своих произведениях М. Зощенко часто ссылается на своих современников, что свидетельствует о значимости их творчества для художественного самоопределения автора. Особого внимания заслуживают работы Ю. Томашевского «Об одном посвящении» [209], И. Мазинг-Делич «Наставничество Горького и метаморфоза Зощенко» [145], А.И. Куляпина «"Неизлечимая душа", "Карающая рука" и "Великая операция" (М. Зощенко и Е. Замятин)» и «Обман чувств и промахи рассудка (М. Зощенко и Ю. Олеша)» [67], H.A. Даренской «Проза М.М. Зощенко в литературном контексте рубежа XIX-XX вв.» [66].

3. Экзистенциальный. Благодаря работам Г. Белой [21-22] и А. Жолковского [73-81], произведения М. Зощенко перестают считаться мелкими юмористическими рассказами на бытовые темы, а самого писателя обличителем мещанства. По мнению исследователей, М. Зощенко затрагивает в своем творчестве серьезные проблемы человеческого бытия, невозможности существования в современном угрожающем мире.

Разнообразные подходы свидетельствуют о пристальном интересе современных исследователей к творчеству М. Зощенко, однако многие аспекты, прежде всего связанные с особенностями поэтики прозы писателя, остаются вне поля зрения зощенковедов.

Актуальность темы диссертации определяется необходимостью расширения контекста зощенковского творчества за рамки литературы. Осмысление своеобразия прозы Зощенко, этапов и причин его творческой эволюции невозможно без учета интермедиальных связей. Сложившиеся представления о писателе как о художнике, порвавшем с дореволюционными культурными ценностями во имя создания новой пролетарской литературы, сделали невозможным применение культурологического подхода к изучению его творчества. Музыка, живопись, театр долгое время не учитывались при анализе своеобразия прозы Зощенко.

Однако демифологизация стереотипных представлений о творчестве писателя позволила по-новому взглянуть на его произведения. Тексты М. Зощенко перенасыщены отсылками к различным культурным источникам. Автор не случайно вводит в свои произведения имена композиторов, художников и режиссеров. Так называемый прием «текст в тексте» свидетельствует о сложности авторской позиции и многогранности творчества М. Зощенко.

Научная новизна диссертации заключается в том, что в работе впервые исследуется культурный подтекст творчества Зощенко в аспекте межтекстовых связей. Проблема отношения писателя к текстам культуры до сих пор остается на периферии зощенковедения. Среди немногих работ, посвященных этой проблеме, можно назвать статью А.И. Куляпина «Слова и краски», где исследователь анализирует визуальный и музыкальный код творчества М. Зощенко и рассматривает эволюцию писателя. По мнению ученого, «Раннее творчество писателя ориентировано скорее на музыку, чем на живопись» [121: 24]. В «Голубой книге» исследователь обнаруживает множество живописных аллюзий, вплоть до «"выражения словами" содержания картин известнейших художников» [121: 32]. Эта логика соответствует психоаналитическому подходу А.И. Куляпина, который рассматривает смену эстетических парадигм в прозе Зощенко (от музыки к живописи) как соперничество с отцом-художником и преодоление его власти над сыном.

Немного больше внимания в современном литературоведении было уделено театральному аспекту творчества М. Зощенко (Ершов [70-71], Жолковский [73; 81], Молдавский [157], Муромский [161] и др.). Это можно объяснить тем, что последний период своего творчества М. Зощенко работал в области комедиографии и оставил большое драматическое наследие, хотя ни одна из его театральных работ не нашла признания у современников. Проблема «Зощенко и театр» в нашей работе исследуется на материале рассказов и повестей Зощенко в аспекте воплощения театральной темы, освоения театрального пространства и поиска новых, синтетических жанровых решений.

А.Н. Веселовский в своей «Исторической поэтике» указывает на то, что разные виды искусства выросли из мифа и современная литература «ширится» в мифе [39]. На протяжении всей истории культуры «Две тенденции дают о себе знать с наибольшей силой: первая состоит в тяготении к синтезу, вторая - в сохранении суверенности каждого отдельного искусства. Обе эти тенденции плодотворны. Их диалектическая взаимосвязь ведет не к поглощению одних искусств другими, а к их взаимообогащению.» [40: 5]. Культура начала XX в. с ее установкой на неомифологизм возвращается к идее синтеза искусств. Однако, как замечает автор монографии о синтезе искусств в культуре символизма А.И. Мазаев, «Синтез искусств есть совершенно новое по сравнению с синкретизмом - единство, восстанавливаемое из полностью определившихся различий между отдельными видами художественного творчества». По мысли ученого, «Правы те теоретики, которые смотрят на синтез как на добровольный союз или слаженный ансамбль равноправных, обладающих самобытной природой и способных самостоятельно существовать видов искусства» [144: 6]. Как известно, символизм актуализирует связь искусства слова с музыкой, хотя для А. Блока и А. Белого важны и живописные, и театральные аллюзии. Для русского авангарда становится существенным визуальный ряд поэтического текста.

В тенденции выхода отдельного вида искусства за свои границы Н. Бердяев увидел кризис современной культуры. В этих поисках М. Зощенко занимает особую позицию. С одной стороны, его творчество отразило ведущие тенденции эпохи. Как и его современники, автор «Голубой книги», стремясь создать новое искусство, отвечающее запросам нового культурно-исторического периода, широко использует музыкальный, живописный и театральный код. С другой стороны, культуру XIX и начала XX вв. писатель считал во многом декадентской, стараясь преодолеть ее влияние. Это, несомненно, отразилось и на обращении Зощенко к сферам иных видов искусств. В своем творчестве, часто вопреки ведущим современным литературным тенденциям, Зощенко отдает предпочтение отдельным художественным областям, пытаясь в живописи, музыке и театре преодолеть все субъективное, зыбкое, меланхолическое, предпочитая им монументальные формы симфоний Бетховена и полотен Микеланджело.

В позднем же творчестве Зощенко стремится к воплощению подлинно синтетического искусства. В нем он видит источник гармонии, позволяющий художнику преодолеть различные фобии.

Объектом исследования является собственно художественное творчество писателя.

Предмет — многообразие музыкальных, живописных и театральных аллюзий в творчестве М. Зощенко.

Цель данной работы - показать сложный характер отношения писателя к текстам культуры и на основе этого представить многогранность и полифоничность творчества М. Зощенко, выявив своеобразие его эстетической позиции и особенности поэтики.

На основании общей цели работы сформулируем частные задачи исследования:

1. Определить позицию М. Зощенко по отношению к культурному наследию.

2. Выявить своеобразие музыкальных образов в прозе писателя на композиционно-тематическом, сюжетном и ритмическом уровнях.

3. Обозначить музыкальный подтекст одного из программных рассказов Зощенко «Аристократка».

4. Представить ритмическую организацию прозы автора «Голубой книги».

5. Проанализировать колористику и жанры живописи в прозе Зощенко в аспекте поисков индивидуальной поэтической манеры.

6. Выявить живописные пристрастия М. Зощенко и их эволюцию.

7. Изучить театральные воззрения писателя, на материале рассказов и повестей Зощенко проанализировать особенности воплощения театральной темы, освоения театрального пространства, поиски синтетического жанрового решения.

8. Проследить эволюцию эстетических взглядов в творчестве писателя.

9. Выявить соотношение музыкальных, живописных и театральных аллюзий в разные периоды творчества автора «Перед восходом солнца».

Методологической основой диссертационного исследования послужили труды ведущих ученых по поэтике, семиотике и диалогу культур: Ю. Лотмана [131-141], А. Жолковского [73-81], Ю. Щеглова [237], М. Ямпольского [82]. В процессе исследования были использованы следующие методы анализа художественного текста: структурно-семиотический, интертекстуальный в рамках культурологического подхода.

Материалом исследования послужили прозаические и драматические произведения Зощенко (статьи, фельетоны, рассказы, повести, одноактные комедии).

Практическая ценность исследования определяется тем, что основные результаты могут быть использованы в вузовском учебном процессе как при чтении общих курсов, так и специальных, в работе спецсеминаров по истории русской литературы XX в.

Апробация работы. Основные положения диссертации были представлены на заседании кафедры русской и зарубежной литературы Алтайского госуниверситета, на Дергачевских чтениях в Уральском госуниверситете (г. Екатеринбург, 2002); на Всероссийской научно-практической конференции (г. Барнаул, 2003); на Всероссийской научной конференции молодых ученых в Институте филологии СО РАН (г. Новосибирск, 2004).

На защиту выносятся следующие положения:

1. Отношение М. Зощенко к различным видам искусства требует специального исследования, потому что автор «Голубой книги» с детства был знаком с живописью, театром, музыкой (его отец -художник, мать - актриса) и в своем творчестве воплотил фундаментальные сюжеты бытия и культуры.

2. Выявление музыкальных, живописных и театральных аллюзий в произведениях Зощенко позволяет выйти на более глубокий мировоззренческий и поэтический уровни творчества и увидеть многогранность художественного мира писателя.

3. Эволюция музыкальных взглядов писателя — от меланхолических вальсов Шопена к «Героической симфонии» Бетховена -демонстрирует сложность не только эстетической, но и личностно-психологической позиции автора «Голубой книги».

4. В своих живописных поисках М. Зощенко воплотил тенденцию динамического перехода от субъективной манеры Боттичелли к монументальному искусству Микеланджело, отстаивая независимость своих взглядов в культуре.

5. «Театральные» рассказы писателя являются проекцией его драматургического творчества и демонстрируют отказ от традиционного театра в пользу новых жанровых форм.

6. Помимо индивидуально-авторских поисков, творчество Зощенко следует общей эпохальной идее цикличного чередования культурных процессов, выражающихся в дифференциации и синтезе искусств.

Структура работы. Диссертация состоит из введения, трех глав, заключения, списка использованной литературы, насчитывающего 244 источника, и приложения, в котором даны примеры анализа ритмической структуры прозы М. Зощенко.

Заключение научной работыдиссертация на тему "Музыка, живопись и театр в прозе М. Зощенко"

ЗАКЛЮЧЕНИЕ

Несмотря на сложившиеся стереотипы представлений о М. Зощенко как, с одной стороны, о пролетарском писателе, с другой, как о яром антисоветчике, творчество автора «Перед восходом солнца» оказывается более сложным и многогранным. Избирая своей аудиторией простого читателя новой революционной формации, Зощенко создает, на первый взгляд, примитивные рассказы о жизни советского обывателя. Однако при более пристальном рассмотрении открывается высококультурный подтекст зощенковского творчества.

Прекрасно разбирающийся в музыке, живописи, театральном искусстве, писатель вовлекает своего «недалекого» читателя в культурный диалог, заранее не рассчитывая на взаимопонимание, тем самым создавая парадоксальную ситуацию. С одной стороны, Зощенко за основу своего творчества берет идеальные образцы музыкального, живописного, драматического искусства. А, с другой стороны, на базе этого «культурного фундамента» он создает незамысловатые, на первый взгляд, по содержанию и форме рассказы.

По нашему мнению, это несоответствие можно объяснить игровой природой зощенковского творчества. Максимально наполняя свои произведения отсылками к различным художественным источникам, Зощенко создает тексты, имитирующие положение его героев вне культуры, тем самым показывая амбивалентное отношение к современному миру, к современным духовным ценностям и новому человеку.

Проанализировав музыкальные мотивы в произведениях Зощенко на композиционно-тематическом, сюжетном и ритмическом уровнях, мы отмечаем сложность музыкального мировоззрения писателя. Раннее творчество Зощенко во многом ориентируется на философско-эстетическую концепцию А. Блока. Творчество автора «Стихов о Прекрасной Даме» всегда ассоциировалось для Зощенко с меланхолическими произведениями Шопена. Совершенно иным, более сложным представляется характер отношений слова и музыки в зрелом творчестве писателя, в частности, в «Голубой книге», отразившей музыкальную эволюцию взглядов писателя. «Голубая книга», несомненно, является вершинным воплощением музыкальной темы в зощенковском творчестве. На смену прелюдий и вальсов Шопена, автора «Похоронного марша», приходит «Героическая симфония» Бетховена. Мучительное размежевание с декадентством и кумирами своей молодости (А. Блоком / Шопеном) составляет один из важнейших аспектов «музыкальной линии» творчества Зощенко. Жизненный путь Бетховена полностью соответствует новым идеалам Зощенко. Однако будучи выразителем своей эпохи, Зощенко передал в своем творчестве «какофонию» «Мирового оркестра», в котором существуют в нерасторжимом единстве и в постоянных борениях шопеновско-бетховенские мотивы, свидетельствуя о всей сложности и трагизме мировоззренческой и литературно-эстетической позиции писателя.

Обратившись к анализу рассказа «Аристократка», вслед за А.К. Жолковским, мы отмечаем, что в художественном мире Зощенко музыкальный, и в частности «оперный подтекст», играет существенную роль. В своих текстах Зощенко иронически соотносит «мелкие случаи», описываемые в рассказах, с сюжетами мировой музыкальной культуры. Хотя оперный подтекст зощенковских рассказов «зашифрован», он удваивает и корректирует основной сюжет. Зощенко использует этот прием для создания игрового пространства текста.

Особая зощенковская манера повествования, в разные творческие периоды связанная с «фоноцентризмом» и установкой на сказ, отражается в индивидуальной ритмической организации прозы писателя. Анализ художественного произведения в аспекте связи слова и музыки без учета ритмической организации будет неполным, так как ритм непосредственным образом определяет особенности построения всех уровней текста. Прозу Зощенко с точки зрения ее ритмической организации можно представить как два своеобразных ритмических полюса, которые стремятся к гармонизации в позднем творчестве Зощенко («Перед восходом солнца»).

Визуальный ряд в прозе писателя играет столь же важную роль, как и музыкальный, что и определяет интерес Зощенко к живописи. Взаимоотношения слова и его пластического воплощения в творчестве автора «Голубой книги» оказались достаточно противоречивыми, так как их во многом осложнял, по мнению А.И. Куляпина, психоаналитический аспект соперничества с отцом, художником-передвижником. Именно эта причина отчасти объясняет столь ироничное отношение писателя к живописи, ее жанрам и образу художника в рассказах и фельетонах 1920-30-х гг.

Эта тенденция усложняется уже в «Сентиментальных повестях», отмеченных усилением интереса к живописному ряду, хотя ироническая функция этих образов сохраняется. В «Возвращенной молодости» писатель обращается преимущественно к живописным жанрам пейзажа и портрета. Последний является концептуальным в повести, решающей задачу восстановления, воскрешения человеческой личности. С одной стороны, зощенковский портрет в рамках текста претерпевает эволюцию, стремясь к целостности и пластичности. С другой стороны, в связи с механистичностью воззрений самого писателя на природу человека, достичь органики в портрете Зощенко так и не удается.

Голубая книга» демонстрирует непосредственную установку автора на «живописность», проявляющуюся на разных уровнях организации текста. Концептуально важны в этом произведении колористические характеристики. «Цветопись» Зощенко, как правило, лишена сложных, индивидуальных ассоциаций. В пространстве текста этой книги существуют данные в игровом ключе биографии различных художников, сюжеты их картин и описание их живописной манеры. Как и в случае с музыкой, сюжеты известных полотен, спроецированные на зощенковское произведение, делают его многоракурсным, свидетельствуя также об ограниченности языка живописи, по сравнению с литературой. «Голубая книга» отмечена эволюцией художественных пристрастий писателя: субъективную, причудливую манеру письма Боттичелли сменяет монументальное искусство Микеланджело. В таком движении эстетической мысли писателя в области живописи ощущается параллель к эволюции в сфере музыкальных пристрастий: поздний Зощенко провозглашает победу искусства над смертью оглохшего композитора и ослепшего скульптора и художника.

В повести «Тарас Шевченко» Зощенко продолжить свои рассуждения о сущности искусства вообще, о трагической судьбе русского художника, мыслителя и поэта и о взаимоотношениях разных видов искусств. В этом произведении он остается верен своей идее верховенства искусства слова, прежде всего прозы, позволяющей писателю наиболее полно выразить мысль и всю сложность человеческих чувств. В «Перед восходом солнца» живописные образы будут соответствовать основной концепции этого итогового произведения Зощенко и связаны с его психоаналитическим кодом.

Предпринятая попытка исследования театральных воззрений писателя свидетельствует о том, что многие пьесы Зощенко по сути являются переложением для сцены написанных ранее рассказов. В результате сопоставительного анализа мы выявили своеобразную сюжетную парадигму «театральных» рассказов. Устойчивые мотивы, составляющие эту парадигму (дверь, одежда, вода, еда, алкоголь), повторяются в рассказах и являются препятствиями на пути к театральному представлению.

Пытаясь найти свой индивидуальный путь писателя-драматурга, Зощенко сознательно обращается к творчеству таких великих мастеров сцены, как Н.В. Гоголь, А.Н. Островский, А.П. Чехов, Вс. Мейерхольд и др. Исследование интертекстуальных связей зощенковских рассказов свидетельствует о том, что автор иронически переосмысливает великие образцы классической драматургии. Он отрицает эстетику как классического, так и модернистского театра. Интертекст прозы Зощенко свидетельствует о стремлении его героя разрушить до основания культурный институт театра, сделав жизнь большими подмостками, где разыгрывается новая «человеческая комедия». В «театральных» рассказах писателя можно проследить рождение новой драматической эстетики, основанной на «скрещении» жанров. Произведения

Зощенко представляют собой сложный сплав различных жанровых тенденций: комедии, водевиля, пародии, цирка. «Театральные» рассказы Зощенко в полной мере отражают сложные жанровые поиски писателя.

Итак, на протяжении всего своего творчества Зощенко обращается к различного рода искусствам: музыке, живописи, театру. Однако взгляды писателя на искусство претерпевают изменения. Так, «музыкальное звучание» в прозе автора «Перед восходом солнца» эволюционирует от меланхолических вальсов Шопена, символизирующих упадок декадентской культуры, к «Героической симфонии» Бетховена. Живописная тенденция определяется движением от субъективно окрашенных, лирически смутных полотен Сандро Боттичелли к монументальному искусству «титана» Микеланджело. В отношении драматического искусства в творчестве Зощенко можно проследить отрицание эстетики традиционного театра и поиски средств новой театральной выразительности, проявившиеся и в укрупнении драматических форм.

Однако помимо частных динамических тенденций, характерных для каждого отдельно взятого вида искусства, во взглядах Зощенко прослеживается общая закономерность, свойственная всему творчеству писателя: переход от обособления к синтезу различных видов искусств. В раннем творчестве писателя все виды искусства дифференцированы: существуют отдельные рассказы, посвященные музыке, живописи и театру.

Зрелое же творчество Зощенко, напротив, характеризуется тяготением к синтезу искусств. Синтез находит свое выражение как в соединении различных искусств в общей композиции («Голубая книга»), так и в развитии синтетических жанровых образований (комедиография).

Представленная закономерность творчества писателя основывается на идее цикличности культурных процессов. Явления обособления отдельных видов искусств и их синтеза сопровождают все развитие человеческой культуры, находясь в диалектической взаимосвязи. В. Паперный описывает это процесс в терминах поочередного преобладания «культур 1 и 2»: «В культуре 1 каждое искусство стремится освободится от всех элементов, которые кажутся заимствованными, и оставить только специфически "свои"» [171: 219], - в то время как культура 2 характеризуется тяготением к синтезу. Что касается эпохи первой половины XX в., то «понятие культуры 1 конструируется здесь главным образом на материале 1920-х гг., а понятие культуры 2 - на материале 19301950-х гг.» [171: 18]. Таким образом, творчество М. Зощенко органично отразило ведущие тенденции своей эпохи.

Семиотический метод исследования зощенковского творчества в аспекте изучения культурного подтекста прозы писателя открывает дальнейшие перспективы. Не претендуя в своей работе на исчерпанность и полноту анализа музыкальных, живописных, театральных аллюзий, мы считаем этот аспект необычайно плодотворным, так как он позволяет преодолеть стереотипы восприятия творчества писателя и обратиться преимущественно к вопросам эстетики и поэтики Зощенко.

Список научной литературыБарсукова, Ольга Александровна, диссертация по теме "Русская литература"

1. Аверинцев С.С. Поэтика ранневизантийской литературы. М., 1977.

2. Алянский В. Азбука театра. Л., 1986.

3. Аникст A.A. Теория драмы в России от Пушкина до Чехова. М., 1972.

4. Антонов С. Михаил Зощенко. Становление стиля // Литературная учеба. 1984. № 6.

5. Бабиченко Д. Повесть приказано ругать. Политическая цензура против Михаила Зощенко // Коммунист. 1990. № 13.

6. Байбурин Е.К. Жилища в обрядах и представлениях восточных славян. Л., 1983.

7. Бакинский Н.З. Из записок современника // Нева. 1988. № 12.

8. Барабаш Ю. Соотечественники, я вас любил // Вопросы литературы. 1989. №3.

9. Барсукова O.A. Мотив «блудного сына» в «Рассказах Назара Ильича господина Синебрюхова» М. Зощенко // Литература и общественное сознание: варианты интерпретации художественного текста. Вып. 7. Бийск, 2002.

10. Ю.Барсукова O.A. Проблема музыкальности «Голубой книги» М. Зощенко // Текст: структура и функционирование. Вып. 7. Барнаул,2003.11 .Барсукова O.A. Проблема «живописности» ранней прозы М. Зощенко

11. Текст: варианты интерпретации. Вып. 7. Бийск, 2003. 12.Барсукова O.A. К проблеме музыкального подтекста в рассказе М.

12. Н.Барсукова O.A. «Театр в жизни» М. Зощенко // Художественный текст: варианты и интерпретации. Вып. 9. Бийск, 2004.

13. Барсукова O.A. Ритмическая организация прозы М. Зощенко // Филология и культура. Вып. 1. Барнаул, 2004.

14. Барт Р. Мифологии. М., 1996.

15. Бахтин М.М. Вопросы литературы и эстетики. М., 1975.

16. Бахтин М.М. Проблемы поэтики Достоевского М., 1972.

17. Бахтин М.М. Творчество Франсуа Рабле и народная культура средневековья и ренессанса. М., 1990.

18. Башляр Г. Предисловие к книге «Поэтика пространства» // Вопросы философии. 1987. № 5.

19. Белая Г. Экзистенциальная проблематика творчества М. Зощенко // Литературное обозрение. 1995. № 1.

20. Белая Г.А. М. Зощенко. Юморист, пародист, сатирик // Г.А. Белая. Путешествие в поисках истины. Статьи о современных писателях. Тбилиси, 1987.

21. Белый А. Символизм как миропонимание. М., 1994.

22. Бергер Л.Г. Пространственный образ мира (парадигма познания) в структуре художественного стиля // Вопросы философии. 1995. № 4.

23. Бердников Т. Избранные работы: В 2 т. М., 1986.

24. Бердяев H.A. Кризис искусства. М., 1990.

25. Бердяев H.A. Судьба России. М., 1990.

26. Бидерман Г. Энциклопедия символов. М., 1999.

27. Библейская энциклопедия. М., 1990.

28. Блок А. Крушение гуманизма // А. Блок. Собр. соч.: В 6 т. Л., 1987.

29. Блок А. О литературе. М., 1989.

30. Большая советская энциклопедия // http://www.rubric0n.c0m//bcel.asp.

31. Большой энциклопедический словарь. Мифология. М., 1998.

32. Борев Ю. Эстетика. М., 1969.

33. Булгаков М.А. Собр. соч.: В 5 т. М., 1990. Т. 5.

34. Булучевский Ю., Фомин В. Краткий музыкальный словарь для учащихся. Л., 1968.

35. Вагнер Р. Избранные работы. М., 1978.

36. Вагнер Р. Моя жизнь: В 2 т. М., 2003.

37. Веселовский А.И. Историческая поэтика. М., 1989.

38. Взаимодействие и синтез искусств. JL, 1978.

39. Вольпе Ц. Книга о Зощенко // Ц. Вольпе. Искусство непохожести. М., 1991.

40. Воспоминания об И. Ильфе и Е. Петрове. Сборник. М., 1963.

41. Вспоминая М. Зощенко: Сборник. Л., 1990.

42. Встречи с Мейерхольдом. Сборник воспоминаний. М., 1967.

43. Гадамер Г.-Г. Актуальность прекрасного. М., 1991.

44. Галанов Б.И. И. Ильф и Е. Петров. Жизнь. Творчество. М., 1961.

45. Галанов Б. Искусство портрета. М., 1967.

46. Галкин А. Пространство и время // Вопросы литературы. 1996. № 1.

47. Галеви Д. Жизнь Фридриха Ницше. М., 1991.

48. Гарбичевский А.Г. Пространство и время // Вопросы философии. 1994. №3.

49. Гачев Г. Национальные образы мира. Космо-психо-логос. М., 1995.

50. Гвоздев A.A. Театр имени Вс. Мейерхольда (1920-1926). Л., 1927.

51. Генис А. Красный хлеб. Кулинарная история истории советской власти // Знамя. 1995. № 10.

52. Гиршман М.М. Ритм художественной прозы. М., 1982.

53. Гоголь Н.В. Повести. Ревизор. М., 1985.

54. Голенищев-Кутузов И.Н. Ирония Зощенко // Русская словесность. 1995. №3.

55. Голованова Е. Миф о пролетарском писателе. Творческая судьба Всеволода Иванова и Михаила Зощенко // Литературное обозрение. 1995. № 1.

56. Гомберг-Вержбинская Э. Передвижники. Книга о мастерах русской реалистической живописи от Перова до Левитана. Л., 1961.

57. Громов М.П. Книга о Чехове. М., 1989.

58. Громова М.И. Русская современная драматургия. М., 1999.

59. Губер А. Микельанджело. М., 1953.

60. Даев В. «Коммунальные Зощенко». К биографии писателя // Наш современник. 1995. № 10.

61. Дажина В. Микеланджело. Рисунок в его творчестве. М., 1986.

62. Даль В. Толковый словарь живого великорусского языка: В 4 т. М., 1989. Т. 2.

63. Данилова И.Е. Боттичелли. М., 1985.

64. Даренская H.A. Проза М.М. Зощенко в литературном контексте рубежа XIX-XX в. Автореферат дисс. канд. филол. наук. Барнаул, 2000.

65. Десятов В.В. Куляпин А.И. Прозрачные вещи: очерки по истории литературы и культуры XX в. Барнаул, 2001.

66. Десятов В.В. Куляпин А.И. Прозрачные вещи: очерки по истории литературы и культуры XX в. Изд. 2-ое доп. и испр. Барнаул, 2003.

67. Ершов Л.Ф. Из истории советской сатиры. Зощенко и сатирическая проза 20-40-х гг. Л., 1973.

68. Ершов Л.Ф. Советская сатирическая проза. М.-Л., 1969.

69. Ершов. Л.Ф. Сатирические жанры русской советской литературы. Л., 1977.

70. Есенин С. Избранное. М., 1986.

71. Жолковский А.К. Блуждающие сны. М., 1994.

72. Жолковский А.К. Две конференции в Москве // Литературное обозрение. 1995. № 1.

73. Жолковский А.К. Еда и питье в литературе // Новое литературное обозрение. 1996. № 21.

74. Жолковский А.К. Еда у Зощенко // Новое литературное обозрение. 1996. № 2.

75. Жолковский А.К. Зощенко из XXI века или Поэтика недоверия // Звезда. 1996. №5.

76. Жолковский А.К. Зубной врач, корыстная молочница, интеллигентный монтер и их автор // Литературное обозрение. 1996. № 5-6.

77. Жолковский А.К. Инвенции. М., 1995.

78. Жолковский А.К. К реинтерпретации поэтики М. Зощенко // Изв. Росс. АН. Сер. лит. и яз. 1995. Т. 54. № 5.

79. Жолковский А.К. Михаил Зощенко: поэтика недоверия. М., 1999.

80. Жолковский А.К., Ямпольский М.Б. Бабель. / Babel. М., 1994.83.3ингерман Б.И. Очерки истории драмы XX века. М., 1979.

81. Зощенко В. Так начинал М. Зощенко. Воспоминания // Вопросы литературы. 1975. № 10.

82. Зощенко М. Трагический рыцарь // Здравствуйте, Александр Блок. Л., 1984.

83. Зощенко М. Избранные произведения: В 2 т. Л., 1968. Т. I—II.

84. Зощенко М. Рассказы. Фельетоны. Комедии. М.-Л., 1963.

85. Зощенко М.М. Собр. соч.: В 5 т. М., 1993-1994. Т. II.

86. Зощенко М. Личная жизнь: рассказы. М., 1977.

87. Зощенко М. О себе, о критиках и своей работе // М. Зощенко: статьи и материалы. Л., 1928.

88. Зощенко М. Письма к писателю; Возвращенная молодость; Перед восходом солнца. М., 1989.

89. Зощенко М. Повесть о разуме. М., 1990.

90. Зощенко М. 1935-1937: Рассказы. Повести. Фельетоны. Критика. Л., 1937.

91. Зощенко М. Собр. соч.: В 3 т. М., 1994. Т. I-III.

92. Зощенко М. Суета сует. М., 1993.

93. Зощенко М. Уважаемые граждане: пародии. Рассказы. Фельетоны. Сатирические заметки. Письма к писателю. Одноактные комедии. М., 1991.

94. Зощенко М.М. Из писем и дневниковых записей (1917-1921 гг.) // Новый мир. 1984. № 11.

95. Зощенко М.М. Рассказы и повести. JL, 1959.

96. Зощенко М. О литературном искусстве // Литературный современник. 1941. №3.

97. Зощенко М.М. Рассказы. М., 1974.

98. Зубкова C.B. Драматический характер в одноактной комедии А.П. Чехова. Киев. 1990.

99. Иванов В.В. К семиотике изучения культурной истории большого города // Ученые зап. Тартуского ун-та. Труды по знаковым системам. Вып. 8. Тарту. 1977.

100. Иванов В.В., Топоров В.Н. Славянские языковые моделирующие системы. М., 1965.

101. Из выступления М. Зощенко на собрании ленинградских драматургов и театральных критиков летом 1946 года. Запись С. Осовцова//Литературная газета. 1994. 10 августа.

102. Ильф И., Петров Е. Двенадцать стульев. Золотой теленок. М., 1952.

103. Ильф И., Петров Е. Двенадцать стульев. Л., 1992.

104. История русской драматургии XVII-первая половина XIX века. Л., 1982.

105. История русской драматургии вторая половина XIX-1917 г. Л., 1987.

106. Кадаш Т. Гоголь в творческой рефлексии Зощенко // Лицо и маска Михаила Зощенко. М., 1994.

107. Кадаш Т. «Зверь» и «неживой человек» в мире раннего Зощенко // Литературное обозрение. 1995. № 1.

108. Кардин В. Исповедь прямой речи: Штрихи к литературному портрету М. Зощенко // Первое сентября. 1996, март. № 25.

109. Керлот Х.Э. Словарь символов. Мифология. Магия. Психоанализ. М., 1994.

110. Комаров С.А. А. Чехов В. Маяковский: комедиограф в диалоге с русской культурой конца XIX — первой трети XX в. Тюмень. 2002.

111. Комарова H.A. Поэтика сказа М.М. Зощенко 20-х годов. Автореф. дисс. канд. филол. наук. Томск, 2000.

112. Корман Б.О. Изучение текста художественного произведения. М., 1972.

113. Корниенко Н. Зощенко и Платонов. Встреча в литературе // Литературное обозрение. 1995. № 1.

114. Королев С. Двери // Знамя. 1995. № 2.

115. Короленко В.Г. Современная самозванщина // Короленко В.Г. Полн. собр. соч.: В 10 т. Т. 3. Спб., 1914.

116. Куликов Е. Хроника жизни невеселого человека // Клуб. 1995. №11.

117. Куляпин А.И. «Замаскирован смехом» (М. Зощенко и Ф. Ницше) // Звезда. 1995. №8.

118. Куляпин А.И. Творчество Михаила Зощенко: истоки, традиции, контекст. Барнаул, 2002.

119. Кун H.A. Легенды и мифы Древней Греции. Новосибирск, 1991.

120. Кустодиева Т.К. Сандро Боттичелли. Л., 1971.

121. Лакшин В. Островский-драматург // А.Н. Островский. Избранные пьесы. М., 1970.

122. Лазуко А.К. Василий Максимов. Л., 1982.

123. Леви-Строс К. Мифологики: В 4 т. СПб., 2000. Т. 3.

124. Литературное наследство. Горький и советские писатели. Неизданная переписка. М., 1963. Т. 70.

125. Лихачев Д.С. Поэтика художественного времени и пространства. Л., 1987.

126. Лицо и маска Михаила Зощенко. М., 1994.

127. Лосский Н.О. История русской философии. М., 1991.

128. Лотман Ю.М. Внутри мыслящих миров. М., 1996.

129. Лотман Ю.М. Заметки о художественном пространстве // Труды по знаковым системам. Тарту, 1986. Вып. 720.

130. Лотман Ю.М. Избранные статьи: В 3 т. Таллинн, 1992 Т. I-III.

131. Лотман Ю.М. К проблеме пространственной семиотики // Труды по знаковым системам. Тарту, 1986. Вып. 720.

132. Лотман Ю.М. Культура и взрыв. М., 1992.

133. Лотман Ю.М. Место киноискусства в механизме культуры // Труды по знаковым системам. Тарту, 1977. Вып. 8.

134. Лотман Ю.М. О семиотическом механизме культуры // Труды по знаковым системам. Тарту, 1977. Вып. 284.

135. Лотман Ю.М. Проблема художественного пространства в прозе Гоголя // Ю.М. Лотман. В школе поэтического слова. Пушкин. Лермонтов. Гоголь. М., 1988.

136. Лотман Ю.М. Символика Петербурга и проблемы семиотики города // Семиотика города и городская культура. Труды по знаковым системам. Тарту, 1984. Т. 18.

137. Лотман Ю.М. Структура художественного текста. М., 1970.

138. Лотман Ю.М., Успенский Б.А. Миф имя - культура // Труды по знаковым системам. Тарту, 1973. Вып. 308.

139. Любимов Н.М. Былое лето: Из воспоминаний зрителя. М., 1982.

140. М. Зощенко в воспоминаниях современников. М., 1981.

141. Мазаев А.И. Проблемы синтеза искусств в эстетике русского символизма. М., 1992.

142. Мазинг-Делич И. Наставничество Горького и «метаморфоза» Зощенко // Литературное обозрение. 1995. № 1.

143. Малинин Н. Сделавши шаг от смешного к великому // Столица. 1994. №28.

144. Мандельштам О.Э. Соч.: В 2 т. М., 1990. Т. 1.

145. Маяковский В. Собр. соч.: В 6 т. М., 1973. Т. 5.

146. Мериме П. Кармен. Л., 1987.

147. Милн Л. «Рассказы о Ленине» // Литературное обозрение. 1995. № 1.

148. Мифологический словарь. М., 1991.

149. Мифы древних славян. Саратов, 1993.

150. Михаил Зощенко. Из архива печати. М., 1991.

151. Михаил Зощенко. Материалы к творческой биографии. СПб., 1997. Кн. 1.

152. Михаил Зощенко. Материалы к творческой биографии. СПб., 2001. Кн. 2.

153. Михаил Зощенко. Материалы к творческой биографии. СПб., 2002. Кн. 3.

154. Молдавский Д.М. М. Зощенко. Очерк творчества. Л., 1977.

155. Молдавский Д.М. Повести М. Зощенко 20-30-х гг. // Русская литература. 1970. № 4.

156. Музыкальная литература зарубежных стран. М., 1972.

157. Музыкальная энциклопедия: В 6 т. М., 1981. Т. 5.

158. Муромский В.П. Судьба драматического наследия М. Зощенко // Русская литература. 1996. № 2.

159. Невская Л.Г. Семантика дома и смежных представлений в погребальном фольклоре // Балто-славянские исследования. М., 1982.

160. Ницше Ф. Рождение трагедии, или эллинство и пессимизм // Ф. Ницше. Соч.: В 2 т. М., 1990. Т. 1.

161. Ницше Ф. Казус Вагнер // Ф. Ницше. Соч.: В 2 т. М., 1990. Т. 2.

162. Ницше Ф. Так говорил Заратустра. М., 1990.

163. Ницше Ф. Странник и его тень. М., 1994.

164. Новиков В. О месте Зощенко в русской литературе. Предшественники и последователи от Даниила Заточника до Михаила Жванецкого// Литературное обозрение. 1995. № 1.

165. Обрядовая поэзия. М., 1989.

166. Островский А.Н. Собр. соч.: В 10 т. М., 1960. Т. 9.

167. Павловский А. Популярный библейский словарь. М., 1994.

168. Паперный В. Культура Два. М., 1996.

169. Пави П. Словарь театра. М., 1991.

170. Парамонов Б. Зощенко в театре // Знамя. 1995. № 7.

171. Полякова Е. Станиславский. М., 1977.

172. Попкин К. «Не говоря уже о ногах»: «Нижние конечности» в словаре Зощенко // Литературное обозрение. 1995. № 1.

173. Попова Н. Эффект отстраненности и сострадания. Сатирическая новеллистика М. Зощенко // Литературное обозрение. 1995. № 1.

174. Потебня A.A. Слово и миф. М., 1989.

175. Потебня A.A. Теоретическая поэтика. М., 1990.

176. Пропп В.Я. Исторические корни волшебной сказки. Л., 1986.

177. Проскурина E.H. Мотив бездомья в произведениях А. Платонова 20-30-х гг. // Вечные сюжеты русской литературы. Новосибирск. 1996.

178. Пути анализа литературного произведения. M., 1981.

179. Пространство и время в искусстве. М., 1967.

180. Райкин А. Зощенко // Вспоминая Михаила Зощенко. М., 1994.

181. Ритм, пространство и время в литературе и искусстве. Л., 1974.

182. Росляков А. Смешное стало как-то несмешным // Независимая газета. 1994. 9 августа.

183. Рыбаков Б.А. Дом в системе языческого мировоззрения // Б.А. Рыбаков. Язычество древней Руси. М., 1988.

184. Самосознание европейской культуры XX века. М., 1991.

185. Сарнов Б. Возвращение блудного сына: О художественных особенностях прозы М. Зощенко // Литературная учеба. 1982. № 2.

186. Сарнов Б. Пришествие капитана Лебядкина (случай Зощенко). М., 1993.

187. Свасьян К.А. Фридрих Ницше: мученик познания // Ф. Ницше. Собр. соч.: В 2 т. М., 1990. Т. 1.

188. Семиотика и художественное творчество. М., 1977.

189. Синцова Т.Н. И. Ильф и Е. Петров. Л., 1958.

190. Синявский А. Мифы Михаила Зощенко // Лицо и маска М. Зощенко. М., 1994.

191. Скалой Н.Р. Самое важное в жизни слова. (Проза М. Зощенко) // Н.Р. Скалон. Вещь и слово: предметный мир в советской философской прозе. Алма-Ата, 1991.

192. Скэттон Л.Х. Не до смеха: Проблема творческой эволюции М. Зощенко//Литературное обозрение. 1995. № 1.

193. Славянская мифология. М., 1995.

194. Словарь античности. М., 1989.

195. Смирнов А. Античный Петроград в поле культурных кодов // Вопросы литературы. 1999. № 2.

196. Современный словарь иностранных слов. СПб., 1994.

197. Соллертинский И. Кармен Бизе. М., 1963.

198. Старков А. От «Синебрюхова» к «Голубой книге» // Вопросы литературы. 1964. № И.

199. Старков А.Н. «Двенадцать стульев» и «Золотой теленок» Ильфа и Петрова. М., 1969.

200. Старков А.Н. Михаил Зощенко: Судьба художника. М., 1990.

201. Старков А.Н. Юмор Зощенко. М., 1979.

202. Сухих И.Н. Книги XX века: русский канон: Эссе. М., 2001.

203. Театр: энциклопедия. М., 2002.

204. Толстой Л.Н. Собр. соч.: В 12 т. М., 1975. Т. 10.

205. Томашевский Б.В. О стихе. Л., 1929.

206. Томашевский Ю. Об одном посвящении // Лицо и маска Михаила Зощенко. М., 1994.

207. Топоров В.Н. К символике окна в мифопоэтической традиции // Балто-славянские исследования. М., 1984.

208. Топоров В.Н. Миф. Ритуал. Символ. Образ. М., 1995.

209. Тресиддер Д. Словарь символов. М., 1999.

210. Тростников М.В. Пространственно-временной параметр в искусстве раннего авангардизма // Вопросы философии. 1997. № 9.

211. Трубецкой E.H. Умозрение в красках: Репринтное издание. М., 1990.

212. Турбин В.Н. Незадолго до Водолея: Сборник статей. М., 1994.

213. Федякин С. Розанов и Зощенко. Два пути преодоления литературы // Литературное обозрение. 1995. № 1.

214. Филиппова А. Драматургия М. Зощенко 40-х: особенности конфликта//Литературное обозрение. 1995. № 1.

215. Филиппова А. Драматургия М. Зощенко. Автореф. дисс. канд. искусствоведения. М., 1998.

216. Фрейд 3. Сновидения. Новосибирск, 1990.

217. Фрейденберг О.М. Поэтика сюжета и жанра. М., 1997.

218. Фрейденберг О.М. Миф и театр. М., 1988.

219. Фуко М. Рождение клиники. М., 1998.

220. Хализев В.Е. Теория литературы. М., 1999.

221. Ходасевич В.Ф. Брюсов // В.Ф. Ходасевич. Некрополь. Воспоминания. М., 1991.

222. Ходж Т.П. Элементы фрейдизма в «Перед восходом солнца» // Литературное обозрение. 1995. № 1.

223. Христианство. Словарь. М., 1994.

224. Хэнсон К. П.Ш. Дюбуа и Зощенко. «Рациональная психотерапия» как источник зощенковской психологической теории // Литературное обозрение. 1995. 1995. № 1.

225. Цирк // Маленькая энциклопедия. М., 1973.

226. Чалова Л. Такой он был // Рубен Б. Алиби Михаила Зощенко. М., 2001.

227. Чехов А.П. Полн. собр. соч. и писем: В 30 т. М., 1985. Т. 9.

228. Чехов А.П. Соч.: В 2 т. М., 1982. Т. 2.

229. Чудакова М.О. Поэтика М. Зощенко. М., 1979.

230. Чудакова М.О. Мастерство Юрия Олеши. М., 1972.

231. Шайтанов И. Между эпосом и анекдотом // Литературное обозрение. 1995. № 1.

232. Шаляпин Ф. Страницы моей жизни. М., 1990.

233. Шкловский В. Рассказы М. Зощенко для маленьких // В. Шкловский. Старое и новое. М., 1966.

234. Щеглов Ю.К. Энциклопедия некультурности // Лицо и маска Михаила Зощенко. М., 1994.

235. Эвентов И. Юмор М. Зощенко // Нева. 1968. № 10.

236. Эйхенбаум Б. О поэзии. Л., 1969.

237. Энциклопедия символов, знаков, эмблем. М., 1999.

238. Юнг К.Г. Архетип и символ. M., 1991.

239. Ягункова Л. Изобретатель языка // Правда. 1995. 10 августа.

240. Яновская Л.М. Почему вы пишете смешно? Об И. Ильфе и Е. Петрове, их жизни и их юморе. М., 1969.

241. Leblanc Ronald D. Oblomov's Consuming Passion: Food, Eating and the Search for Communion // A critical companion / Edited by Galina Diment. Northwestern University Press. 1988.