автореферат диссертации по филологии, специальность ВАК РФ 10.01.02
диссертация на тему: Художественные функции портрета героя в чувашской прозе 1950-2000-х годов

Полный текст автореферата диссертации по теме "Художественные функции портрета героя в чувашской прозе 1950-2000-х годов"

003448202

V

На правах рукописи

Сорокина Любовь Константиновна

ХУДОЖЕСТВЕННЫЕ ФУНКЦИИ ПОРТРЕТА ГЕРОЯ В ЧУВАШСКОЙ ПРОЗЕ 1950-2000-х годов

Специальность 10.01.02 - Литература народов РФ (Чувашская литература)

АВТОРЕФЕРАТ

диссертации на соискание ученой степени кандидата филологических наук

о 2 онт 2008

Чебоксары 2008

003448202

Работа выполнена на кафедре чувашского и сравнительного литературоведения Чувашского государственного университета имени И.Н. Ульянова

Научный руководитель:

Официальные оппоненты:

доктор филологических наук, профессор Г.И. Федоров

доктор филологических наук, профессор Казанского государственного университета Х.Ю. Миняегулов

Ведущая организация:

доктор филологических наук, профессор Мордовского государственного университета В.И. Демин

Чувашский государственный институт гуманитарных наук

Защита состоится 16 октября 2008 года в 13" часов на заседании диссертационного совета Д 212.301.03 при ФГОУ ВПО «Чувашский государственный университет имени И.Н. Ульянова» по адресу: 428000, г. Чебоксары, ул. Университетская, д. 38/1, ауд. 434.

С диссертацией можно ознакомиться в научной библиотеке Чувашского государственного университета имени И.Н. Ульянова.

Автореферат разослан « (Г, сентября 2008 г.

Ученый секретарь

диссертационного совета

кандидат филологических наук —

доцент A.M. Иванова

Общая характеристика работы

Актуальность исследования. Значение художественного образа как явления общечеловеческой и национальной культуры огромно. Потенциал искусства помогает людям попеть жизнь общества и отдельного человека во всей их целостности, осознать богатство человеческой души. Особенности воплощения человека формировались и развивались столетиями, творческая практика создания героя литературного произведения накопила большой опыт, сформировала адекватную и определенную концепцию личности, выработала различные способы выражения сложных взаимоотношений человека с себе подобным, с обществом, историей, с теми или иными культурными накоплениями.

Теоретическое изучение этих проблем, однако, все еще не достигло больших вершин: не осмыслено всецело своеобразие индивидуальности воплощенного человека, связь его портретных черт с характером, эмоциональным содержанием личности, с его эстетической природой; не уяснена полностью природа социальных, культурных, морально-эстетических ценностей воплощаемого персонажа.

Проблема характера, а вместе с ним и проблема портрета, были и остаются одной из центральных проблем литературы. Через их единство писатель раскрывает органику взаимоотношений между различными членами общества. Помимо этого проблема характера портрета - это и проблема художественного мастерства.

Все это побуждает исследователя кропотливо анализировать эстетическое самостояние портрета героя, указывает на актуальность поставленных проблем. Это вызывает настоятельную необходимость выявления особенностей историко-художествен-ных процессов во взаимоувязке как с индивидуально-неповторимым миром отдельного писателя, так и большим, совокупным миром всей национальной литературы.

В ходе такого исследования уясняется важность осмысления портрета героя как эстетической категории, в которой общечеловеческое социальное неотделимо от национального. Проблемы

портретики поэтами и писателями напрямую увязываются с особенностями нравственного идеала, а это вдвойне повышает степень актуальности поставленных целей.

Многообразие новых, самобытных героев в литературе свидетельствует о своеобразии художественных поисков писателей, дает возможность получить более полное представление и о герое чувашской прозы. Отсюда вытекает необходимость выявлента многообразия и писательских поисков, их эстетического самостояния.

Немаловажно осмысление постулата известного литературоведа Л.Я. Гинзбург. «Литература - отмечает она, - всегда имела дело с ценностями и оценками (и антиценностями), и эстетическое начало было для нее внутренним, структурным началом»1.

Художественные ценности искусства слова находятся в тесной взаимосвязи с эстетическими ценностями, с особенностями поведения и бытия человека, которые вызывают определенное духовно-эмоциональное удовлетворение. Опыт национальной прозы, разрабатывающей проблемы своеобразного бытия героя, показывает, что в этом аспекте в литературоведении сделано немало - изучены особенности характера персонажа, исследован его внутренний мир, выявлены закономерности его взаимосвязи с природой сюжета и композиции произведения, уяснен духовный статус человека в эстетической действительности нации и человечества.

В этом направлении ценны исследования чувашских ученых М.Я. Сироткина, В.Я. Катокова, Г.Я. Хлебникова, Ю.М. Артемьева, Ип.И. Иванова, Г.И. Федорова; марийских критиков А.И. Кульбаевой, P.A. Кудрявцевой, A.M. Александрова; исследователя удмуртской литературы С.Т. Алексеевой; коми критика Т.Л. Кузнецовой и т.д.

Однако следует отметить, что имеется лишь незначительное количество трудов, затрагивающих проблемы поэтики портрета героя, его художественных функций, формы его

1 Гинзбург Л.Я. О литературном герое / ЛЯ Гинзбург - Л.: Наука, 1979 С. 131

участия в создании художественного мира писателя и произведения. Имеющиеся труды касаются названной проблемы зачастую лишь при решении смежных вопросов и не создают цельную концепцию портрета героя, феномена исторической динамики процесса портретирования в общем эстетическом движении искусства слова.

Актуальность поставленной проблемы, следовательно, вытекает и из того, что пока еще не создана цельная картина функционального предназначения различных типов портрета.

Цели диссертации продиктованы насущной необходимостью создания полной картины многообразия портретов, выявления динамики образного их движения, эстетического своеобразия типов портретов в творениях различных писателей. Из осознания этого вытекает необходимость решения следующих задач:

- выявление картины изученности проблемы в тюркском и финно-угорском литературоведении;

- уяснение сущности типов портретов и средств их создания;

- выявление природы функционального участия портрета в формировании сюжета и композиции прозаического произведения;

- изучение закономерностей взаимодействия портрети-стики с родо-видовыми свойствами прозы;

- исследование особенностей взаимоотношений портретов с индивидуальным миром писателя.

В процессе решения таких задач необходимо также анализировать хронотоп произведения, выяснить законы формирования концепции автора и читателя.

Степень изученности проблемы. Практика создания художественных портретов в словесном искусстве своими корнями уходит в глубокую древность. Однако степень ее изученности все еще оставляет желать лучшего. Вплоть до настоящего времени теоретические сведения об этой проблеме очень скудны: слабо изучены функциональные особенности портретов, мало работ по типологии словесного портретного искусства,

недостаточно освещено участие портрета в эстетическом самостоянии жанров литературы и т.д.

Среди работ, непосредственно касающихся данной проблематики, можно назвать небольшие статьи J1.IO. Юркиной в учебном пособии «Введение в литературоведение» (1999), литературоведа Б. Галанова, представившего небольшую справочную статью в «Краткую литературную энциклопедию» (1967). Ценно также пособие для учителей и студентов «Портрет героя» Л.И. Кричевской, специально посвященное изучению этого насущного вопроса. Полезные сведения, высказанные при решении смежных проблем, находим в трудах Б О. Корма-на, 10. Манна и других известных литературоведов.

В чувашской, финно-угорской, поволжской критике подобные сведения можно черпать в научных изысканиях М.Я. Си-роткина, В.Я. Канюкова, Г .Я. Хлебникова, Ю.М. Артемьева и др. (чувашская критика), Н.И. Кульбаевой, P.A. Кудрявцевой (марийские литературоведы), С.Т. Арекеевой (удмуртский критик), Т.П. Кузнецовой (коми критик), С.И. Алешкиной (мордовский исследователь), Р. Кутуя (татарский критик), башкирского ученого С.Г. Сафуанова и других.

Ученые единодушны в том, что портрет - это отображение внешних черт облика героя, стиля его поведения, описание его поступков, строя его мыслей (Л.Ю. Юркина). Типологическое своеобразие портретистки, по мнению Б. Галанова, зависит от особенностей исторического развития литературы, функциональное его предназначение определяется принципом соответствия /несоответствия внешних черт персонажа внутренним, психологическим качествам личности (Б. Корман, J1. Кричевская и другие). Портрет человека, как считает известный ученый А.П. Чудаков, может быть и речевым. На это обращают внимание чувашские ученые В.Канюков, Ип. Иванов, Ю. Артемьев. Портрет может определять жанровое своеобразие произведений (10. Артемьев, Г. Хлебников), более полно раскрывать самостояние творческого мира писателя (Б. Галанов, JI. Кричевская).

Следует обратить внимание на слова удмуртского критика Т.Г. Пантелеевой о том, что портрет часто и выгодно по-

казывает человека «межукладной», «социальной границы» между жизнью и смертью, о том, что портреты балагуров и шутов, к примеру, вырастают из готовых сюжетов шутливых притч, анекдотов, баек.

Замечания эти справедливы и продуктивны. Исходя из этого, можно найти специфику портретов, создающихся в аспекте трагического мсжсостояния, проникнуть в глубь особенностей трагикомического облика персонажа, проследить своеобразие характера воплощаемой личности человека. С Т.Г. Пантелеевой, независимо от нее, солидарен чувашский критик В. Абрамов, обративший внимание на единство психологической конституции автора произведения и внутреннего мира воплощаемой личности. А это, фактически, очередная посылка для понимания особенностей портретирования.

Все это, однако, не является исчерпывающим в решении актуальных задач, выявлении законов портретистики, понимания функциональной природы портретирования.

Научная новюпа работы. Диссертация является практически первым опытом, определяющим своеобразие художественного портретирования в избранных для анализа произведениях различных авторов. К примеру, при изученности приемов создания портрета героя чувашского писателя Хв. Уяра, башкирского прозаика Н. Гаитбаева новым представляется рассмотрение портретных черт человека с высоким самомнением и разрушительной амбицией.

Новизной является и то, что писатели приходят к важности осмысления принципа соответствия/несоответствия внешних и внутренних черт человека. Причем каждый писатель показывает новые грани этого явления.

Определенная новизна также отмечается и в изучении законов гротескного трагизма и комизма в прозе Хв. Уяра, Хв. Агивера, Д. Гордеева, М. Карима, А. Гилязова и др. Обратившись к постулату Т.Г. Пантелеевой, можно заключить, что взаимодействие комизма и трагизма в современных условиях требует нового подхода к проблеме портрета.

В работе вскрываются особенности идеализированных и типизированных портретов в прозе М. Ильбека, А. Артемьева, татарского прозаика А. Гилязова, мордовского писателя С. Аникина, марийского автора В. Иванова и др.

Таким образом, всё это позволяет глубже понять особенности функционирования эстетических процессов в их национальном своеобразии, в контексте социальной типологии портретов, тесно взаимосвязанных со своеобразием того или иного единства личности героя, жанра произведения и даже образа читателя и т.д.

Теоретической и методологической базой диссертационного исследования явились труды известных философов, ученых-теоретиков и историков литературы О. Шпенглера, Б.О. Кормана, В. Тюпы, М.В. Толстановой, М.М. Бахтина, П.М. Топера, A.M. Зверева, М.Б. Храпченко, Б. Галанова, В.Е. Хализева, Е.Г.Яковлева, Е.Н.Горбуновой и др. Большую помощь в процессе формирования концепции исследования оказали работы ученых региона: чувашских литературоведов М.Я. Сироткина, В.Я. Канюкова, Е.В. Владимирова, Г.Я. Хлебникова, Ю.М. Артемьева, В.Г. Родионова, Г.И. Федорова; мордовского критика С. Алешкиной; марийского исследователя Н.И. Куль-баевой; удмуртского исследователя Т.Г. Пантелеевой и др.

В работе соискатель обращается к методам культурно-исторического, сравнительно-сопоставительного анализа материала. Ведущее место в исследовании занимают принципы системного анализа предмета изучения, на основе которых проводится анализ литературы народов Урала и Поволжья.

Основным материалом для диссертации послужили оригинальные произведения прозы чувашских авторов М. Ильбека, Хв. Уяра, JI. Таллерова, В. Садая, Хв. Агивера; татарского прозаика А. Гилязова; марийского автора В. Иванова; удмуртского писателя Г. Красильникова; представителя коми литературы С. Аникина и др. В работе анализируются в основном произведения, опубликованные в 1950-2000-х годах.

Теоретическая и практическая значимость выводов, полученных в диссертации, определяется тем, что они позволят получить более полное представление о внутреннем содержа-

нии образа героя, а также о самом процессе разработки теоретических проблем художественности прозы, ее пафосно-эмоционалыюй сущности. В процессе работы выявлены такие типы портретов, как экспозитивный портрет, портрет-впечатление, портрет-судьба, портрет-притча и т.д. Это может стать залогом обнаружения новых перспектив в исследовании всей прозы. Диссертационная работа является также попыткой историко-литературного и теоретического исследования отдельных проблем художественной литературы.

Теоретическая значимость работы заключается также и в том, что в диссертации выработана научная система рассмотрения героев в плане не только типологии портретов, но и особенностей портрета-жанра. Это позволит углубить поиски в области жанров прозы.

Практическое значение работы состоит в том, что материалы диссертации могут быть использованы при написании учебников, учебных пособий, разработке истории чувашской литературы, при подготовке различных спецкурсов по литературе.

Апробация работы. По теме диссертации опубликован ряд статей в журналах, выводы апробированы на ежегодных конференциях различных уровней.

Структура работы. Диссертация состоит из введения, трех глав, заключения и списка литературы.

Основное содержание работы

Во введении дается обоснование актуальности темы, излагаются цели и задачи работы, определяются методологические и теоретические основы исследования, раскрываются научная новизна и практическая значимость полученных результатов.

Первая глава «Из истории изучения проблемы художественного портрета в Поволжско-Уральском регионе и отечественном литературоведении» состоит из двух разделов. В первом разделе «Освещение сущности и смысловой структу-

ры портрета героя в критике и литературоведении» рассмотрены вехи движения исследовательской мысли, связанной с изучением портрета героя в прозе. При этом за основу взяты принципиально важные положения известного литературоведа Л.Ю. Юркиной, которая выделяет характерные черты портрета - это мимика, жесты, наружность человека, его походка, одежда и т.д. Вместе с тем она отмечает, что внешние черты персонажа способны говорить о его внутреннем мире. Порой описание внешности может и отсутствовать, следовательно, портрет может скрывать внутренние импульсы личности. Положительны и плодотворны размышления литературоведа о том, что процесс портретирования вбирает в себя речевое поведение героя, описание строя его мыслей2.

Во всем этом легко просматривается функциональная природа портрета в литературном произведении, тип портрета, характер личности персонажа. Основываясь на этих положениях, можно получить более или менее полное представление о социальном статусе портретируемой личности, его нравственной конституции, связи человека с развитием общества, культуры и истории. Портрет, таким образом, выступает не как статичная фигура, а как динамичное и живое явление. Осознание этих посылок дает возможность полно рассмотреть опыт критического анализа прозы В. Алендея, М. Ухсая, А. Талвира и других писателей в трудах чувашских исследователей А. Артемьева, Ю. Артемьева3, творческих исканий удмуртского писателя Г. Красильникова, в трудах удмуртского исследователя Т.Г. Пантелеевой4 и т.д.

Примечательную мысль высказал чувашский литературовед, профессор Ю.М. Артемьев3. Разделение героев на по-

2 Юркина Л.Ю Введение в литературоведение / Л Ю Юркина. - М • Высш шк., 1999 С 296.

" Артемьев А.С Пурнад чанлахёпе писатель асталахё. / А.С Артемьев. -Шупашкар Чав. кен изд-ви, 1984 - С. 83

4 Пантелеева Т Г Поэтика удмуртского рассказа / Т.Г Пантелеева - Ижевск, 2008. - С 114

5 Артемьев Ю.М. Этем тивё^ё/ЮМ Артемьев - Шупашкар, 1980,- С 35.

ложительных и отрицательных, по его мнению, нередко приводило писателей к поверхностному пониманию законов портретирования. Опираясь на его рассуждения, можно заключить, что авторы произведений часто увлекались показом одной, якобы характерной, внешней черты персонажа. Вследствие этого портретируемый человек плохо вписывался в мир художественного полотна, а это влекло прозаиков к упрощенному пути6. Между тем, как явствует из исследований крупного ученого В.И. Тюпы, литературное произведение не может быть описано только как личность, «в промежутке между героем и произведением» обнаруживаются сюжет, композиция, ритм7. Нельзя не согласиться с мнением другого ученика М.М. Бахтина, а именно Б.О. Кормана, который совершенно справедливо отмечает, что между героем, автором, произведением должен присутствовать еще и «концептиро-ванный читатель»8. Он, по его мнению, формируется, «компонуется» взаимодействием с «концептированным автором». Надо ли говорить о том, что авторы тех произведений, о которых вели речь А. Артемьев и Ю. Артемьев, естественно, не смогли создать феномен адекватного восприятия героя «концептированным читателем».

В данном случае заслуживают внимания слова молодого критика В.А. Абрамова о том, что внутренний мир писателя тесно взаимоувязан с миром его героев9. Следовательно, портрет героя вбирает в себя очень многое - концепцию автора, концепцию читателя, помнящего опыт разных поколений, внутреннее пространство произведения, мир героя и т.д. А мир этот особенно рельефно проявляет себя в автобиографической, мемуарной прозе, которые можно мыслить как портрет-биографию; биография в этом случае является прямым следствием портретирования. С этой точки зрения в дис-

6 Артемьев Ю.М Ирек шухашсем./Ю.М Артемьев -Шупашкар, 1999 - С. 39.

7ТюпаВ.И.Анашпикахудожесгвенного/ВИ Тюпа.-М-ИТУ, 2001 - С 18

8 Корман Б О Теория литературы / Б О. Корман. - Ижевск, 2006 - С 218

9 Абрамов В.А Проблема автобиографизма и текст. Ашмаринские чтения / В А. Абрамов -Чебоксары. Изд-во Чуваш ун-та, 2007 - С. 256.

сертации рассмотрен опыт литературоведческого изучения повести М. Карима «Помилование» М. Ломуновой, повести «Большая Медведица» А. Артемьева Г.Я. Хлебниковым, эс-сеистических портретов В. Владыкина удмуртским критиком Т. Пантелеевой. Теоретически при этом важно, на наш взгляд, не путать автора с героем биографической прозы, ибо при создании образа героя писатель вкладывает много обобщающего материала, исторических сведений, документов и т.д. Поэтому мы солидарны с Б. Галановым, считающим, что различные классы портретов тесно связаны с принципами исторического развития словесности10. Это тем более важно, что автобиографии пишутся в виде серии небольших очерков-происшествий. В них на главное место, по свидетельству А.П. Чудакова, на авансцену выходит речевой портрет11. Было бы очень неосторожно принимать тексты, например Чехова, которые Галанов считает воплощением речевого поведения фельдшеров, мелких чиновников, почтовых работников и т.д. В таких случаях, как отмечает Б. Успенский, создается определенная фразеологическая (речевая) точка зрения. Автор настоящих строк считает, что для портрета его речевое поведение существенно важно. Именно на это заставляет обратить внимание опыт анализа В. Канюковым прозы М. Трубиной, романов Д. Кибека В. Абрамовым, романа Ф. Уяра Г. Федоровым и т.д. Особенно это характерно, как показывают исследования многих ученых, для портретов героев, которые находятся в кризисных условиях XX века. Художественный портрет, следовательно, не может быть понят в отрыве от исторического развития общества и словесности. Вот почему портрет и является отражением эпохи.

Второй раздел главы называется «Критика и литературоведение о типах портрета героя и средствах их создания». В этой главе рассматриваются типы портретов, которые особо выделяют

10 Галанов Б Портрет Краткая литературная энциклопедия / Б. Галанов. -М , 1968 -Т. 5.

" Чудаков А.П Антон Павлович Чехов / А.П Чудаков. - М.: Просвещение, 1987 - 174с

ученые. Здесь главным образом обращается внимание на такие труды ученых региона, которые могут пролить свет на типологию портретов.

Так, марийские критики обращают внимание на то, что глубины человеческого характера формируются в ответственности перед историей и временем (A.A. Васинкин). С ним солидарны критики А.М. Александров и P.A. Кудрявцева, которые подчеркиваю г приверженность создаваемых портретов к фольклорным средствам и мотивам. Так появляются портреты героический и коллективный.

Иная точка зрения просматривается у чувашских ученых. Так, профессор Ю.М. Артемьев как главные черты портретируемой личности выделяет её нравственность; Г.Я. Хлебников делает акцент на лирико-романтической действительности, что характерно для портретов идеализированных и аналитических. Исследователь Г.И. Федоров, анализируя повесть «Березка Угах» Ю. Скворцова, на первый план выводит проблему исторической, культурной памяти, т.е. создает характеры философского плана. При этом ученые исходят из концепции идеализируемой и типизируемой действительности.

Как показывает анализ чувашской критики, создавая портреты-типы сельского захребетника Илли Щеголя (роман «Тенета»), Уяр прибегает к бранно-вульгарному речевому поведению героя, при лепке портрета Ивука обращает на себя внимание несовпадение его внешних черт с его характером (Г.И. Федоров). Герой романа «Черный хлеб» Шеркей обрисован М. Ильбеком через обнаружение его интимных связей с вещно-предметным миром (Г.Я. Хлебников). Так возникают портреты статичные (Илле, Шеркей), но они созданы на приеме амплификации. Как правило, персонаж}' сразу, без подготовки дается целый каскад характеристик, которые углубляются в ходе сюжета. Аналитические и романтические личности - это портреты динамические.

Рассмотренные портреты созданы на приеме совпадения внешних черт с внутренней психологией героя. Однако существуют и другие примеры. Так, по мнению Г.Я. Хлебникова, имеются расхождения между внешним и внутренним в Музе и Леоне т повести А. Артемьева «Саламби». Внешняя ослепительная яр-

кость Осиповой не соответствует ее внутренней черствости в повести Хв. Уяра «Липа» (Г.И. Федоров).

Изложенные до сих пор, концепции говорят о том, что содержание портрета рельефно и выпукло проявляет себя в сюжете, композиции, жанре произведений. Повесть «Курган» К. Васина, которую анализируют A.M. Александров и Р.А. Кудрявцева, являет собой пример портрета, обрисованного средствами сюжета легенд и преданий. Повесть «Саламби», по мнению Г.И. Федорова, начинается с парадоксального случая - якобы целомудренная красавица Саламби потеряла невинность. Возникает ложная экспозиция, которую надо опровергать в ходе создания экспозитивного портрета и экспозитивного сюжета. Все это говорит в пользу того, что портретируемый герой кровно связан с образами рассказчика и наблюдателя. Это показывает, что хотя региональная критика вплотную и не занималась художественной сущностью портрета, однако высказала весьма важные, концептуальные положения, которые позволят сделать заметный шаг в изучении избранной проблемы.

Вторая глава «Проблема типологии портретов героя в чувашской прозе 1959-2000-х гг. и художественные средства ее создания» посвящена выявлению типов героев, способов их создания, взаимоотношениям типологии портрета, образов наблюдателя и повествователя. Здесь отмечается, что определенные идеологические установки прежних лет заставляли писателей пренебрегать самодвижущимися качествами искусства портрета. Основной смысл портретирования, а именно, принцип соответствия /несоответствия внешнего облика с психологическими переживаниями героя в этих случаях срабатывал вхолостую. Но наиболее даровитые писатели находили способы создания подлинных характеров. В первые послевоенные годы часто появлялись романтические образы бывших фронтовиков, талантливых деятелей искусства и культуры. Писатели в основном старались подвергнуть личность проверке её духа через поэтику географических расстояний протяженностью в тысячи километров. Такие портреты-судьбы появлялись из-под пера А. Артемьева («Зеленое золото», «Большая Медведица»), Д. Кибека («Певица», «Герои без

вести не пропадают»), башкирского прозаика А. Бикчентаева («Я не сулю тебе рая»), татарского писателя А. Абсалямова («Вечный человек»), марийского автора К. Васина («Курган») и т.д. По словам коми критика Г.К. Лисовской, судьбы этих героев пропитаны огромной горечью, но вместе с тем и неискоренимым достоинством. Факт совпадения/несовпадения внешних черт героя с его внутренними устремлениями в таких произведениях пропускался через душу пристрастного наблюдателя-максималиста. При этом портреты становились динамическими, активно участвовали в движении сюжета.

А. Артемьев часто показывал общий внешний облик героя, предполагая, что духовный мир его должен проясняться постепенно. В повестях Хв. Уяра не только общий облик, но и каждая черта портрета таит скрытые пружины и вызывает упорное противодействие. Таков его ГГедер из «Где ты, море?», вознесшийся в своем самомнении до самых небес и трудно «возвратившийся на землю». Естественно, у обоих мастеров срабатывает феномен ложной экспозиции. Принцип несоответствия в ходе этого обеспечивает динамичное движение сюжета. Формируется многогранный механизм оценки героя. Так, Педер оценивается через свою гротескную иронию, через видение повествователя, через отношения с другом и т.д. Следовательно, в произведении появляются несколько наблюдателей. Интересна в этом отношении поведение «Саламби» А.Артемьева: сплетница Марусь видит в главной героине несоответствие внешнего внутреннему, Коля замечает в ней непререкаемое соответствие духовного внешнему, повествователь одержим стремлением опровергнуть ложную экспозицию. Портрет, таким образом, и в сюжете, и в жанре становится многофункциональным. Часто в процессе такого портре-тирования, если согласиться с Л.И. Кричевской, вступает в права контрастный характер, который «напоминает читателю о вопиющих противоречиях общества», в нем несочетаемыми становятся «власть и справедливость, красота и добродетель»12.

12 Кричевская Л.И Портрет героя / Л.И. Кричевская - М Аспект Пресс, ¡994.-С 12

Безусловно, на авансцену при этом выходит идеализированное представление о человеке, однако процесс портретирования в литературе не ограничивается только этим, налицо и типизирующие пути обрисовки персонажей. Литература рубежа ХХ-ХХ1 вв., например, уже мало доверяет методике непомерной идеализации человека. Таковы портреты в прозе Л. Таллерова («Красавица», «Шеремет»), Д. Гордеева («Грач о семи крыльях», «Грех в лубке» и т.д.), в которых зримо проявляется оскал черной действительности прошлого столетия. Это свидетельствует о решительном отходе прозы от идеологических установок, человек начинает выявлять свою подлинную органику. Следы этого видны в повестях А. Емельянова «Колокольчики», Д. Гордеева «Не разоряйте лас-точьих гнезд», башкирского прозаика Н. Гаинтбаева «Поздний дождь», татарского автора А. Гилязова («В пятницу вечером»). Действитель ность этих полотен оценивается и создается наблюдателями без ложного пафоса, в сложных переплетениях героя и истории, портрета и времени. На первый план при этом выходит образ среды, вещно-предметного мира, которые внятно оттеняют социальный статус героев (произведения Хв. Уяра, М. Ильбека, коми писателя С. Аникина, удмуртского прозаика С. Матвеева и др.).

Принцип соответствия/несоответствия одного другому начинает изыскивать способы протяженного изображения портрета. Так, в повести Л. Таллерова «Омежник - трава болотная» Сьтяпан раскрывает свои черты на протяжении всего сюжета. В процессе этого создается продуктивный механизм взаимодействия автора и произведения с читателем, который ясно осознает, что романтические портреты плоть от плоти с природой, типизированные, чаще всего «утопают» в среде, в вещном мире.

В параграфе «Художественное своеобразие портрета героя с высоким самомнением и разрушительной амбицией» рассмотрена особая типология портретов, представленных героями Хв. Уяра - Педера («Где ты, море?», «Липа»), Л. Таллерова («Омежник - трава болотная»), башкирского автора Н. Гаитбае-ва («Поздний дождь») и др. Герои такой прозы, с одной стороны, привержены к быту, к тине повседневности, с другой - они способны оценить себя через горестную иронию. Так, Илле Ще-

голь («Тенета»), Осипова («Липа») Хв. Уяра накрепко погрязли в путах повседневного быта. Их самомнение разрушительно и губительно. Причем и Илле, и Осипова Хв. Уяра, и Сьтяпан Л. Таллерова наделены зловещими нотами психологии. Они цепко хватаются за свои «права» в жизни, в своих претензиях на них не знают никаких границ. В ходе их показа писатели, как правило, приходят к посредству речевого портрета. Все названные герои говорят безапелляционно, обращаются к бранно-вульгарной лексике, считают себя окончательно праведными и не испытывают ни тени сомнения ни в чем. Эти персонажи, говоря словами Ю. Манна, - данные «сложившиеся», они состоялись как герои «со своим неисчерпаемым ядром», то есть порвать с негативным своим багажом им уже не суждено.

В образе Илле Хв. Уяра на первом месте оказывается полное совпадение внешнего облика и внутреннего мира, в Осипо-вой просматривается фактор несоответствия. Иного плана такие герои, как Педер («Где ты, море?» Уяра), Сария («Поздний дождь» Гаитбаева). Педер, начитавшись поверхностных статей об энтузиазме 30-х годов, превратился в самоуверенного человека. Но, к счастью, не потерял связи с природой. Отправившись в тайгу с сомнительным нравственным багажом, он подвергается суровому испытанию, начинает расценивать себя через безжалостную иронию. Такова и Сария - возгордившись своими удачами на раннем этапе жизни, она ко всем окружающим стала относиться свысока. Но по прошествии 15 лет героиня поняла, что осталась старой девой. Обе повести написаны как самонаблюдение героев через воспоминание. Восстановление философских связей с миром у обоих героев состоялось в горниле тяжелых нравственных проверок.

Третий раздел второй главы посвящен рассмотрению отношений портрета героя с наблюдателем. Здесь делается акцент прежде всего ría приеме речевого поведения героев. Этот прием позволяет полнокровно увидеть героя со стороны его внутренних устремлений, поэтики вещно-предметного мира. Сьтяпан Омежников (Таллеров), к примеру, показан на фоне обширных описаний его подворья, одежды, речи. Эго оправдано тем, что

рассказчик-наблюдатель шаг за шагом открывает все новые и новые стороны характера героя. Интересен Казанков из повести «Колокольчики» А. Емельянова; он представлен через восприятие главного героя, который оценивает его как ретрограда, резонера, склочника. В таких повестях наблюдатель, не является непосредственным повествователем, он такой же герой, как и герой-наблюдаемый. В указанных ранее портретах Сарии и Пе-дера рассказчиками являются сами герои, исповедующие принцип самонаблюдения. Такие художественные средства пропитывают характеры героев глубоким и искренним психологизмом, убедительными и аргументированными сторонами духовной жизни.

Следует остановиться на феномене вещно-предметной амплификации, данной через описание внешней среды. Например, Шеркей из названного романа Ильбека. Наблюдатель-повествователь тщательно описывает не его внешний вид, а его подворье: изба его осела как приуставший человек, окна близоруки, во двор выходят полуразвалившиеся ступени. Нет, это не то описание, которое останавливает сюжет, это показывает бедственное положение Шеркея, тщетность потуг изменить свое положение. Но перед домом, красуясь собой, растет развесистый вяз, на улицу выступает гордое крыльцо. Это уже признаки того, насколько хвастлив и кичлив герой. Характер и портрет его контрастны, поэтому наблюдатель с каждым поворотом сюжета видит, как эта амплификация сопровождает рост амбиций Шеркея. Так, вяз, как и дом персонажа, пострадал от пожара, но он, так же, как и Шеркей, оправился и выжил. Такая методика квалификации портрета показательна для удмуртского автора Г. Красиль-никова. В романе «Старый дом» описан дом-сундук, недоверчиво смотрящий на мир. Это, естественно, также намек на недружелюбно-скрытый характер Олексана Кабышева. Доминанта углубления таких характеров убедительна и животворна. Портрет Олексана как бы одномерен, он не контрастен, как Шеркей. Такую же одномерность замечает в Мыкке повествователь в «Седели мы вместе с отцами» В. Садая. Чу-

вашский писатель отдает при этом предпочтение наблюдателю, описывающему строй мыслей будущего дезертира. Справедливо замечание Ю.М. Артемьева о том, что наблюдатель емельяновских повестей выделяет в герое не внутреннее его переживание, не детали одежды и вещного мира, не строй мысли героя, а характер его поступков. Таковы Андрей Скворцов из «Серебряного ветра», Александр Васильевич из «Колокольчиков» и т.д. Но так или иначе связь такого наблюдателя с героем строится на их эмотивной близости, часто рассказчик находится внутри изображаемой картины.

Третья глава - «Роль портрета героя в создании жанровой структуры прозаических произведений». Первый параграф («Художественное самостояние портрета-жанра в лирике публицистической и лирико-романтической прозе 1950-2000-х годов») начинается с того, что автор подчеркивает наличие понятия портрет-человек, типы которого сводятся к портрету-впечатлению, портрету-судьбе, портрету-типу, героическому портрету и т.д. Есть портреты, которые полностью определяют внутреннее содержание жанра прозы и фактически становятся жанром-портретом. Черты и поведение героя в таких произведениях наблюдатель пропускает через свою душу, поэтому взаимодействие наблюдателя и героя создает содержателытую сторону портрета-жанра. Так написаны повести-портреты К.Петрова «Таэр», М. Ильбека «Тимер», Г. Волкова «Судьба патриарха» и т.д. Не всегда такая работа сулит успех. Так, повесть «Тимер» получилась композиционно рыхлой за счет непомерного расширения позиции рассказчика, за счет его внимания ко второстепенным эпизодам, которые мешают созданию биографии чувашского поэта В. Бараева.

Более удачен в этом отношении опыт татарских мастеров («Тукай» А. Файзи, «Ямашев» А. Расиха, «Мусса» Ш. Маннура и т.д.). Деятельность отдельной личности в подобных произведениях рассмотрена в контексте становления национальной культуры, в горниле переломных моментов истории, вкупе с образами портрета и наблюдателя. В них вырастает полнокровный образ времени, что позволяет выявить нераскрытые черты характера персо-

нажа. В силу этого в судьбе героя-портрета сталкиваются прошлое и настоящее, портрет и жанр нередко вырастают из особенностей кризисной ситуации.

Интересен роман В. Алендея «Три сына, три невесты», в котором мирное время сталкивается с кризисным. Жанр романа состоялся как сочетание трёх повестей о трёх братьях. Именно кризисные ситуации войны помогли выявить в характере молодых людей недаэжинные стороны их личности. Время очерковых повестей и рассказов чувашских писателей К. Петрова, М. Ильбе-ка, Л. Агакова, И. Тукташа, марийцев В. Иванова, В. Юксерна, удмурта В. Владыкина отмечено стремлением следовать букве факта, В. Алендей более привержен к вымыслу. Особый дух вымысла присутствует в лирико-романтических портретах-новеллах Д. Кибека («Певица»), Л. Агакова («Песня девушки»), А. Емельянова («Пострел»), В. Игнатьева («Танец маленьких лебедей») и др. Здесь на первое место выходит пристрастный, перволичный рассказчик.

Известно, что каждая эпоха имеет доминирующий жанр. Так, лирическая портрет-новелла главенствовала в первые послевоенные годы, много места отводилось взгляду, точке зрения наблюдателя-очевидца. Поэтому некий как бы доку-ментализм наблюдается и здесь. Все это побудило писателей к созданию речевого портрета, феномена перволичного рассказа, что весьма своеобразно определяет природу жанра. Именно так построен малый и средний жанр башкирского романтика А. Бикчентаева, поэта-прозаика М. Карима, чувашских писателей А. Артемьева, Д. Кибека, Л. Агакова, В. Алендея и многих других. Новеллы и повести создаются, как правило, на анализе динамического, часто героического портрета, судьбы, биографии героев. Непременным достоинством таких произведений является ответственность героев перед будущим, но центральное место отводится здесь наблюдателю-очевидцу, наблюдателю-рассказчику, его субъективному мировосприятию, его психологии. В основе всей художественной подоплеки нередко лежит одна главная черта личности. Именно так следовало бы оценить рассказ мордовского романтика С. Аникина. Как и у чу-

вашских лириков-документалистов, у него превалирует могучая первооснова жизни, тяга героев, как и у Алендея, к деревенскому труду. Вследствие этого в таких полотнах много талантливых пейзажных зарисовок, духовных откровений героев. Очень часто такие полотна являют собой живые свидетельства эпохи, именно поэтому жанр требует того, чтобы материал тесно был связан со взглядом очевидца, субъективного человека, с особенностями времени, со становлением характера человека.

В основе раздела третьей главы («Жанровое своеобразие портрета-биографии героя») лежит прежде всего выявление особенностей автобиографической прозы. Герой-рассказчик и здесь субъективен, жанр сплошь выткан из цепочки характерных эпизодов, которые наблюдатель располагает в хронологическом порядке. Поэтому сюжет в такой прозе дробен, фрагментарен. Примеры такой прозы показательны - это «Детство» М. Трубиной, «Дни детства» М. Уйпа, «Начало» С. Аслана, «На Буинском тракте» А. Талвира и т.д. Повести обычно пронизаны лирико-исповедалыюй интонацией, искренними откровениями, приемами самохарактеристики героя. Интонация эта, как правило, восходит к монологу-воспоминанию. Но при всей субъективности «самонаблюдателя» он - образ обобщенный, вбирающий в себя особенности развития истории, социальной жизни. Поэтому здесь не следует искать прямое присутствие автора. Организатор речевого строения портрета-автобиографии - повествователь, который скрывается за спиной перволичного рассказчика-наблюдателя. «Я» рассказчика не всегда остается в одном положении, оно может вылигься в «мы», «они», как это порой наблюдается в «Утренних следах» Г. Орлова, «Детстве» М. Трубиной и т.д. Следы этого видны в «Помиловании» М. Карима, в «Неотосланных письмах» татарского прозаика А. Кутуя, в повести «Если любишь» чувашского публициста Г. Желтухина, то есть образы и повествователя, и рассказчика программирует автор. Автобиография-портрет требует освещения жизни изнутри показываемых событий, автор же в нем как овнешненная данность не может активно диктовать свою волю рассказчику, потому что рассказчик - это герой. Например, в повести М. Трубиной имеют место быть и богачи (Кочедык), и се-

мейные тираны (Васьси Казак), фигура великого просветителя И.Я. Яковлева и т.д. Повесть вобрала в себя различные виды портретов (портрет-исповедь главной героини, портрет-впечатление от встречи с богачами, с И.Я. Яковлевым), широкую социальную действительность. Соответственно различны и речевые портреты. Жанр соединяет в себе особенности бытовой повести, повести-воспоминания и т.д. Следы того, что автор прямолинейно диктует свою волю, хорошо прослеживаются в «Закате» В. Синичкина, «Днях детства» М. Уйпа, «Воды текут, берега остаются» марийского писателя В. Юксерна и других, что ведет писателя к явным просчетам. В общей же сложности анализируемый жанр проявляет себя как данность полотна не только автобиографического, но и историко-социального.

Третий параграф третьей главы («Гротескное единство трагизма и комизма судьбы в художественном самоопределении портрета жанра») посвящен художественной действительности, пронизанной катаклизмами трагического XX века. Черты характера личности в такой прозе концептируют в своем бытии жанровое единство особенностей показываемого времени, видо-родового своеобразия прозы, композиционное устройство создаваемого произведения. Так возникает определенный пафос, микроклимат изображаемой реальности, органически связанной с состоянием мира XX столетия. Целый ряд произведений этой эпохи насквозь пропитан атмосферой зловещей трагедии, горестного комизма. Часто он сопряжен с идеей героизма и доблести (В. Иванов, В. Алендей, А. Артемьев, М. Карим и др.) или же трусостью и предательством (проза В. Садая, Л. Агакова, с безысходностью непреодолимых ситуаций (поиски Хв. Агивера, Д. Гордеева, Л. Талерова).

Портрет порой вмещает в себя взаимозаключающие стороны реальной жизни, образует парадоксальное единство смешного и зловещего, комического и трагического. Все это имеет под собой реальную почву - особенности трагического XX века, проверку миллионов людей феноменом раскулачивания, ссылками в лагеря. Это повлияло на формирование новых особенностей портрета-жанра. Воплощаемая действительность сплошь и рядом

стала пропитываться чувством безысходности, фатальной неизбежности краха. Такие мотивы насквозь пронизывают творческие поиски Л. Таллерова, Д. Гордеева, Л. Сачковой, Хв. Агивера и др. В них человек, изгнанный из дома зловещей историей, в течение 18 лет прячется от властей (Л. Таллерова «Шеремет»), безрассудная старуха выбрасывает младенца в мусорный бак (Д. Гордеева «Грех в лубке»), распутная женщина закапывает своего ребенка живым (Хв. Агивера «Шлюха»), Черная реальность в своем сюжетном развитии нагнетает гротескную действительность, отображает разорванный, фрагментарный мир. Жанр в силу этого становится воплощением дробного мира.

Трагический гротеск вбирает в себя одновременно и ужасное, и смешное, проникает в недра их неразрешимого противоречия. Особенно это показательно для жанров-портреюв Агивера, в основе которых всегда лежит некая анекдотическая коллизия, таящая в себе зловещий трагизм. Такова его повесть «Свадьба», написанная еще в 60-е гг. Портрет Веселис, главной героини повести, - это знак расколотого мироощущения человека, пришедшего к полному краху. Все это является следствием слияния сатирического гротеска с трагедией судьбы: Веселис любит Педера, по легкомыслию отдается Шатуте Ардивану, собирается выйти замуж за дебошира Васьси. Неадекватное это поведение отдает фактически трагифарсом. Такой трагический и комический гротеск начинает активно дробить жанр, ибо выдержать силу гротеска на протяжении романа чрезвычайно сложно. Поэтому «Свадьба» построена как сочетание портрета Веселис, старухи Куби, Васьси. В структуре жанра главное место принадлежит все же Веселис, ставшей портретом-судьбой, портретом-притчей. Схожие процессы, как отмечает коми литературовед Г.К. Лисов-ская, происходят в прозе коми мастеров В. Безносикова, Е. Роче-ва, Е. Афанасьева, В. Третьякова и др. В основе жанров этих писателей - персонаж, его жизненная драма, его портрет того или иного типа.

По-другому рассмотрена подобная трагико-ироническая ситуация в повести татарского прозаика А. Гилязова «В пятницу вечером». Старуха Бибинур, ставшая воплощением

2f

портрета-судьбы, портрета-притчи, вбирает в свое бытие противоречивое сочетание смеха и драмы. Ироничность ее жизненного кредо в том, что она влюбилась в молодого председателя колхоза Джихангира. В конце повести в окружении одичавших собак, как бы защищаясь от них, она поджигает высохшее дерево и сгорает как святая свеча, поставленная во имя любви. Такая трагическая ирония делает мир кратким и эллиптичным.

Исследование взаимосвязи законов портретистики, ее типологии с природой жанра позволяет, таким образом, понять стилевое бытие прозы, ее содержательные импульсы.

В заключении подведены итоги исследования, определены ориентиры дальнейших исследований по избранной проблеме.

Список работ, опубликованных по теме диссертации

Публикации в изданиях, рекомендованных ВАК РФ"

1 Сорокина, Л К Образные функции романтического портрета героя в художественной литературе (на материале чувашской словесной культуры) / JIK Сорокина//Вестник Чувашского университета -2008 -№3 -С 252-256.

Публикации в других изданиях:

1. Сорокина, Л К Функции портрета в поэме «Нарспи» К.В Иванова / JI.K Сорокина - Чебоксары Изд-во Чуваш, ун-та, 2008 -С. 211-215

2 Сорокина, JI.K Таллеров геройёсен портречёсен xäü евёрлёхё // Таван Атал -№3.-С 156-159.

3. Сорокина, Л К О некоторых основных гранях изучения портрета героя в отечественном литературоведении / JI.K. Сорокина. - Чебоксары Изд-во Чуваш ун-та, 2008 - 0,23 п л

4 Сорокина, Л К Размышления о типах портретов героев и средствах их создания / Л К Сорокина - Чебоксары: Изд-во Чуваш ун-та, 2008 - 0,11 п л

Подписано в печать 12.08.08. Формат 60x84/16.

Бумага офсетная. Гарнитура Times New Roman.

Усл. печ. л. 1,39. Уч.-изд. л. 1,0. Тираж 100 экз. Заказ №508

Отпечатано в типографии Чувашского государственного университета

им. И.Н. Ульянова 428015 Чебоксары, Московский просп, 15.

Оглавление научной работы автор диссертации — кандидата филологических наук Сорокина, Любовь Константиновна

Введение.

Глава 1. Из истории изучения проблемы художественного портрета в отечественном литературоведении.

§ 1. Освещение функциональной сущности и смысловой структуры портрета героя в критике и литературоведении.

§ 2. Критика и литературоведение о типах портрета героя и средствах их создания.

Глава 2. Проблема типологии портретов героя в чувашской прозе 1950-2000-х гг. и художественные средства её создания

§ 1. Роль художественного принципа совпадения/несовпадения внешних и внутренних черт портрета в создании его типологии.

§ 2. Художественное своеобразие портрета героя с высоким самомнением и разрушительной амбицией.

§ 3. Взаимоотношения типологии портрета героя, образов наблюдателя и повествователя.

Глава 3. Роль портрета героя в жанровой структуре прозаического произведения.

§ 1. Художественное самостояние портрета-жанра в лирико-публицистической и лирико-романтической прозе

1950-2000-х гг.

§ 2. Жанровое своеобразие портрета-биографии героя.

§ 3. Гротескное единство трагизма и комизма судьбы героя в художественном самоопределении портрета-жанра.

Введение диссертации2008 год, автореферат по филологии, Сорокина, Любовь Константиновна

Актуальность исследования. Значение художественного образа как явления общечеловеческой и национальной культуры огромно. Образный потенциал искусства помогает людям понять жизнь общества и отдельного человека во всей её целостности, осознать богатство человеческой души, духовных устремлений людей. Особенности воплощения человека в словесной культуре формировались и развивались столетиями, творческая практика создания героя литературного произведения накопила большой опыт, сформировала адекватную и определенную концепцию личности, выработала различные способы выражения сложных взаимоотношений человека с себе подобными, с обществом, историей, с теми или иными культурными накоплениями столетий.

Теоретическое изучение этих проблем, однако, еще не достигло больших вершин: не осмыслено всецело своеобразие индивидуальности воплощенного человека, связь его портретных черт с характером, эмоциональным содержанием личности, с его эстетической природой; не уяснена полностью природа социальных, культурных, морально-эстетических ценностей воплощаемого персонажа.

Проблема характера, а вместе с ним и проблема портрета были и остаются одной из центральных проблем литературы. Именно через их единство писатель раскрывает диалектическую органику взаимоотношений между различными членами общества. Кроме того, проблема характера и портрета -это и проблема художественного мастерства.

Все это побуждает исследователя кропотливо анализировать эстетическое самостояние портрета героя, указывает на актуальность поставленных проблем. Это вызывает также настоятельную необходимость выявления особенностей историко-художественных процессов во взаимоувязке как с индивидуально-неповторимым миром отдельного писателя, так и с совокупным миром всей национальной литературы. В ходе такого исследования уясняется важность осмысления портрета героя как историко-эстетической категории, в которой общечеловеческое, социальное неотделимо от национального. Проблемы портретики напрямую увязываются с особенностями нравственного идеала, а это значительно повышает степень актуальности поставленных целей.

Многообразие новых, самобытных героев в литературе свидетельствует о своеобразии художественных поисков писателей, дает возможность получить полное представление о герое чувашской прозы. Отсюда вытекает необходимость выявления многообразия писательских поисков, их эстетического самостояния.

Немаловажно осмысление постулата известного литературоведа Л.Я. Гинзбург. «Литература, — отмечает она, — всегда имела дело с ценностями и оценками (и антиценностями), и эстетическое начало было для нее внутренним, структурным началом» [63, с. 131]. Сказанное означает, что художественные ценности искусства слова находятся в тесной взаимосвязи с эстетическими ценностями, с особенностями поведения и бытия человека, которые вызывают определенное духовно-эмоциональное удовлетворение. Опыт национальной прозы, разрабатывающей проблемы своеобразного бытия героя, показывает, что в этом аспекте в литературоведении сделано немало - изучены особенности характера персонажа, исследован его внутренний мир, выявлены закономерности его взаимосвязи с природой сюжета и композиции произведения, уяснен духовный статус человека в эстетической действительности нации и человечества.

В этом направлении особенно ценны исследования чувашских ученых М.Я. Сироткина, В.Я Канюкова, Г.Я. Хлебникова, Ю.М. Артемьева, Ип.И. Иванова, Г.И. Федорова, марийских критиков А.И. Кульбаевой, Р.А. Кудрявцевой, A.M. Александрова, исследователя удмуртской литературы С.Т. Алексеевой, коми критика Т.Л. Кузнецовой и др. Однако следует отметить, что имеется лишь незначительное количество трудов, затрагивающих проблемы поэтики портрета героя, его художественных функций, формы его участия в создании художественного мира писателя и произведения, совокупного и целостного мира литературы. Имеющиеся изыскания касаются названной проблемы зачастую лишь при решении смежных вопросов и не создают цельную концепцию портрета героя. Всё это обусловливает необходимость тщательного изучения законов художественного портретирования, анализа типологии портретов и средств их создания, системного рассмотрения эстетических явлений, происходящих в области портрета героя, феномена исторической динамики процесса портретирования в общем эстетическом движении искусства слова.

Актуальность поставленной проблемы, следовательно, вытекает и из того, что пока еще не создана цельная картина функционального предназначения различных типов портрета. Все это побуждает диссертанта рассматривать избранную проблему в совокупности с образной спецификой, идеализирующей и типизирующей практикой воплощения образов персонажей.

Цели диссертации продиктованы насущной необходимостью создания полной картины многообразия портретов, выявления динамики образного их движения, эстетического своеобразия типов портретов в творениях различных писателей. Из осознания этого вытекают следующие задачи:

- выявление картины изученности проблемы в тюркском и финно-угорском литературоведении;

- уяснение сущности типов портретов и средств их создания;

- выявление природы функционального участия портрета в формировании сюжета и композиции прозаического произведения;

- изучение закономерностей взаимодействия портретистики с родовидовыми свойствами прозы;

- исследование особенностей взаимоотношений портретов с индивидуальным миром писателя.

В процессе решения таких задач необходимо проанализировать хронотоп произведения, выяснить законы формирования концепции автора и читателя. Диссертация является первым опытом такого системного, историко-функционального исследования чувашской прозы 1950-2000-х годов в контексте литератур народов Урала и Поволжья.

Степень изученности проблемы. Практика создания художественных портретов в словесном искусстве своими корнями уходит в глубокую древность. Однако степень ее изученности все еще оставляет желать лучшего. Вплоть до настоящего времени теоретические сведения об этой проблеме очень скудны: слабо изучены функциональные особенности портретов, мало работ по типологии словесного портретного искусства, недостаточно освещено участие портрета в эстетическом самостоянии жанров литературы и т.д.

В числе работ, непосредственно касающихся данной проблематики, можно назвать небольшой материал Л.Ю. Юркиной в учебном пособии «Введение в литературоведение» (1999), литературоведа Б.Галанова, представившего справочную статью в «Краткую литературную энциклопедию» (1967). Ценно также пособие для учителей и студентов «Портрет героя» (1994) Л.И. Кричевской, специально посвященное изучению этого вопроса. Полезные сведения, высказанные при решении смежных проблем, находим в трудах М.М. Бахтина, Б.О. Кормана, Ю. Манна и других известных литературоведов.

В чувашской, финно-угорской, поволжской критике подобные сведения можно черпать в научных изысканиях М.Я. Сироткина, В.Я. Канюкова, Г.Я. Хлебникова, Ю.М. Артемьева и др. (чувашская критика), Н.И. Кульбаевой, Р.А. Кудрявцевой (марийские литературоведы), С.Т. Арекеевой (удмуртская критика), Т.Д. Кузнецовой (коми критика), С.И. Алешкиной (мордовская критика), Р. Кутуя (татарская критика), С.Г. Сафуанова (башкирская критика) и др.

Ученые единодушны в том, что портрет - это отображение внешних черт героя, стиля его поведения, описание его поступков, строя его мыслей (Л.Ю. Юркина). Типологическое своеобразие портретистики, по мнению Б. Галанова, зависит от особенностей исторического развития литературы, функциональное его предназначение определяется принципом соответствия/несоответствия внешних черт персонажа внутренним, психологическим качествам личности (Б. Корман, JI. Кричевская и др.)- Портрет человека, как считает известный ученый А.П. Чудаков, может быть и речевым. На это же обращают внимание чувашские ученые В. Канюков, Ип. Иванов, Ю. Артемьев. Он может определять жанровое своеобразие произведений (Ю. Артемьев, Г. Хлебников), качественно определить самостояние творческого мира писателя (Б. Галанов, JI. Кричевская).

Следует обратить внимание на слова удмуртского критика Т.Г. Пантелеевой о том, что портрет выгодно показывает человека «межук-ладной», «социальной границы» между жизнью и смертью, о том, что портреты балагуров и шутов, к примеру, вырастают из готовых сюжетов шутливых притч, анекдотов, баек (2008). Замечания эти справедливы и продуктивны. Исходя из этого, можно найти специфику портретов, создающихся в аспекте трагического межсостояния, проникнуть в глубь особенностей трагикомического облика персонажа, проследить своеобразие характера воплощаемой личности человека.

С Т.Г. Пантелеевой солидарен чувашский критик В.А. Абрамов, обративший внимание на единство психологической конституции автора произведения и внутреннего мира воплощаемой личности. А это фактически очередная посылка для уяснения особенностей портретирования.

Все это, однако, не является исчерпывающим актом решения актуальных задач, выявления законов портретистики, уяснения функциональной природы портретирования.

Научная новизна работы. Диссертация является практически первым опытом, определяющим своеобразие практики художественного портретирования в избранных для анализа произведениях различных авторов. К примеру, при изучении поисков чувашского писателя Хв. Уяра, башкирского прозаика Н. Гаитбаева новым представляется рассмотрение портретных черт человека с высоким самомнением и разрушительной амбицией.

Новизной является и то, что писатели приходят к важности осмысления принципа соответствия/несоответствия внешних и внутренних черт человека. Причем каждый писатель выявляет новые грани этого явления.

Определенная новизна отмечается и в изучении законов гротескного трагизма и комизма в прозе Хв. Уяра, Хв. Агивера, Д. Гордеева, М. Карима и др. Обратившись к постулату Т.Г. Пантелеевой, можно заключить, что взаимодействие комизма и трагизма в современных условиях требует нового исследовательского подхода.

Диссертант тщательно вскрывает особенности идеализированных и типизированных портретов в прозе М. Ильбека, А. Артемьева, татарского прозаика

A. Гилязова, мордовского писателя С. Аникина, марийского автора В. Иванова и т.д. Все это позволяет глубже осознать особенности функционирования эстетических процессов в их национальном своеобразии, в контексте социальной типологии портретов, тесно взаимосвязанных со своеобразием личности героя, жанра произведения и даже образа читателя и т.д.

Теоретической и методологической базой диссертационного исследования стали труды известных философов, ученых-теоретиков и историков литературы О. Шпенглера, Б.О. Кормана, В. Тюпы, М.В. Толстановой, М.М. Бахтина, П.М. Топера, A.M. Зверева, М.Б. Храпченко, Б. Галанова,

B.Е. Хализева, Е.Г. Яковлева, Е.Н. Горбуновой и т.д. Большим подспорьем в деле формирования концепции исследования стали работы ученых региона: чувашских литературоведов М.Я. Сироткина, В.Я. Канюкова, Е.В. Владимирова, Г.Я. Хлебникова, Ю.М. Артемьева, В.Г. Родионова, Г.И. Федорова, мордовского критика С. Алешкиной, марийского исследователя Н.И. Куль-баевой, удмуртского исследователя Т.Г. Пантелеевой и др.

В работе соискатель обращается к методам культурно-исторического, сравнительно-сопоставительного анализа материала. Ведущее место в исследовании занимают принципы системного анализа предмета изучения, на основе которых производится анализ аналого-адекватных художественных процессов в литературе народов Урала и Поволжья.

Основным материалом для диссертации послужили оригинальные произведения прозы чувашских авторов М. Ильбека, Хв. Уяра, Л. Таллерова, В. Садая, Хв. Агивера, татарского прозаика А. Гилязова, марийского автора В. Иванова, удмуртского писателя Г. Красильникова, представителя коми литературы С. Аникина и т.д. В работе анализируются в основном произведения, опубликованные в 1950-2000-х годах.

Теоретическая и практическая значимость выводов, полученных в диссертации, определяется тем, что они позволят получить более полное представление о внутреннем содержании образа героя, а также о процессе разработки теоретических проблем художественности прозы, ее пафосно-эмоциональной сущности. В ходе исследования выявлены такие типы портретов, как экспозитивный портрет, портрет-впечатление, портрет-судьба, портрет-притча и т.д. Это может стать залогом обнаружения новых перспектив в исследовании всей прозы. Диссертационная работа является также попыткой историко-литературного и теоретического исследования отдельных проблем художественной литературы.

Теоретическая значимость работы заключается также в том, что в диссертации выработана научная система рассмотрения героев в плане не только типологии портретов, но и особенностей портрета-жанра. Это позволит углубить поиски в области жанров прозы.

Практическое значение работы состоит в том, что материалы диссертации могут быть использованы при написании учебников, учебных пособий, разработке истории чувашской литературы, при подготовке различных спецкурсов по литературе.

Апробация работы. По теме диссертации исследователем опубликован ряд статей в журналах, выводы апробированы на ежегодных конференциях различных уровней.

Структура работы. Диссертация состоит из введения, трех глав, заключения и списка литературы.

Заключение научной работыдиссертация на тему "Художественные функции портрета героя в чувашской прозе 1950-2000-х годов"

ЗАКЛЮЧЕНИЕ

Литературоведение довольно основательно изучило проблему героя литературного произведения. Выявлены его функциональные особенности, уяснена социальная природа героя, исследованы его художественная природа, пути создания характера и т.д. Однако мало внимания уделено своеобразию портрета персонажа. Между тем портрет является одним из важнейших элементов не только образа героя и его характера, но и жанра, сюжета, композиции художественного произведения. Высока его роль в определении типа личности человека, в формировании творческого мира писателя, большого, совокупного мира литературы.

Следует отметить, что в настоящее время в литературоведении народов Урала и Поволжья недостаточно работ, в которых рассматривается портрет персонажа. Сведения по данной теме можно почерпнуть только из статей и книг, которые касаются своеобразия портретистики, ее образной природы в контексте смежных проблем. Отсутствуют работы обобщающего характера и в русской критике. Исключение составляет лишь работа Л.И. Кричевской «Портрет героя», изданная в 1994 году и адресованная учителям-словесникам и студентам гуманитарных вузов.

Разработка теоретических принципов исследования портрета в диссертации осуществлялась с учетом продуктивных положений таких известных ученых, как М.М. Бахтин, Б.О. Корман, Б. Галанов, Л.Ю. Юркина, Е.Н. Себина, Е.Н. Горбунова, В.И. Тюпа, Л.И. Кричевская и др.

Портрет расценивается автором настоящей работы как описание внешних черт лица, одежды, поведения персонажа, его поступков, особенностей речи и строя мыслей. Функции его заключаются в выражении состояния души человека, его нравственной конституции, жизненных устремлений, взаимоотношений с другими героями, историей, временем. Портрет может многое сказать и о социальных наклонностях личности.

Вместе с тем автор данного труда не ограничивается рассмотрением только этих сторон героя, а останавливается на его роли в создании сюжетного механизма произведения, его жанровой природы, особенностей композиции романа, повести или рассказа.

Определяющим началом при изучении избранной темы автор диссертации считает недостаточность квалификации героев как положительных и отрицательных. Такой подход в прежние годы часто был связан с явлением социального заказа, с идеологическим подходом к задачам художественной практики, с выполнением целей коммунистического, социалистического плана. Между тем живой, а не идеологический человек соответственно тем или иным требованиям жизни может иметь и положительные, и отрицательные качества.

Так, Педер из повести Хв. Уяра «Где ты, море?» является человеком с большим самомнением, высокомерным. О людях, об общественных явлениях он привык говорить свысока, считая правильным только свое мнение. Конечно, это негативная сторона его характера. Но он не сводится только к этому, порой безмерно уничижает себя, становится молчаливым. Писатель создает его речевой портрет, вместе с тем он становится портретом-характеристикой и портретом-характером, портретом-исповедью.

Потерявшись в тайге, испытав большое психологическое напряжение, он выправляется душой. В конце повести он понимает, что впереди у него будет много других потерь и испытаний, ибо таков его характер. Образ его создается на быстрой смене впечатлений, поэтому он вбирает в себя и черты динамического портрета, портрета-судьбы, потому что ему всю жизнь необходимо заниматься самоанализом.

Определяющим началом, по мнению исследователя, является и принцип соответствия/несоответствия внешних данных человека его внутреннему состоянию. К примеру, Омежников из повести Л. Таллерова «Омежник — трава болотная» внешне непригляден, помят, небрежно одет, говорит с людьми высокомерно. Такова и его психология — он груб с другими героями, жаден и нравственно уродлив. Таковы, скажем, Кабышев из романа «Начало года» удмуртского прозаика Г. Красильникова, Илле из романа Уяра «Тенета», Хелимун из повести Хв. Агивера «Человек с хутора» и т.д. Принцип создания таких портретов основывается на сатирических средствах.

Соответствие внешнего внутреннему видим в лирико-романтических идеализированных портретах в повестях «Саламби», «Зеленое золото» А. Артемьева, в прозе башкирского автора А. Бикчентаева, татарского писателя А. Абсалямова, марийского прозаика В. Иванова и т.д. По-другому вылеплен сатирический портрет Осиповой из повести Уяра «Липа» - ее внешняя ослепительная красота не совпадает с внутренним убожеством.

Таким же всеопределяющим является принцип анализа готовых характеров. В этом отношении диссертант согласен с такими учеными, как Ю. Манн и Е. Горбунова. Готовыми характерами являются названные выше Педер, Осипова, Омежников и др. Писатели часто изучают их портретные свойства в кризисных ситуациях. Это показательно для прозы В. Алендея (роман «Три сына, три невесты»), башкиров М. Карима (повесть «Помилование»), Н. Гаитбаева (повесть «Поздний дождь»), марийца В. Иванова (повесть «Две жизни») и т.д.

Естественно, нельзя пройти мимо образа наблюдателя, который весьма часто выступает как герой-рассказчик, очевидец описываемых ситуаций. Как портрет-исповедь созданы образы Байназарова из «Помилования» Карима, Атнарова из повести Артемьева «Большая Медведица», Сарии из повести «Поздний дождь» Гаитбаева и т.п. Иногда наблюдателем является повествователь, который все же овнешнен и не может выполнять функции героя-наблюдателя. Прием этот показателен для героев-портретов В. Садая, А. Емельянова, Л. Таллерова и других.

Все названные приемы создания портретов, разумеется, тесно связаны с читателем и автором произведения. Причем соискатель признает справедливость мнения Б. Кормана, что и читатель, и автор — это «концептирован-ные» образы. Именно их взаимодействие и регулирует процесс формирования различных портретов.

Всеобщие эти принципы, по мнению соискателя, координируют становление самых различных, частных типов портрета. Таковыми диссертант квалифицирует портрет-исповедь, который особенно рельефно проявляется в автобиографической прозе (проза М. Карима, Гаитбаева, М. Уйпа, С. Аслана, А. Талвира и других). Встречаются портреты двойственные. Кандюк и Шеркей в романе М. Ильбека «Черный хлеб», например, говорят одно, а на уме имеют другое (речевой портрет), внешне они очень мягки и обходительны, а душой же коварны и хищны, как звери.

В литературе широко встречаются социально-биографические портреты, они часто являются героями-личностями очерков-рассказов или очерков-повестей. В чувашской прозе таковыми можно квалифицировать повести М. Ильбека «Тимер», К. Петрова «Таэр», тетралогию М. Юхмы об И .Я. Яковлеве («Эткер», «Термен», «Материнский хлеб», «Отцовский сад»), роман мордовского писателя К. Абрамова «Степан Эрьзя» и другие произведения.

В том или ином художественном полотне в бытии одного героя подчас совмещаются свойства нескольких портретов. К образу Педера («Где ты, море?» Уяра) можно добавить фигуру В. Актаева (повесть Артемьева «Зеленое золото»), являющегося также портретом-характером, портретом-характеристикой, портретом-судьбой, романтико-динамическим портретом и т.д. В «Позднем дожде» Н. Гаитбаева использован принцип создания портрета-самохарактеристики, совмещения его с портретом-исповедью, речевым портретом и т.д.

Многообразны и способы создания типологических свойств портрети-рования героев. Это — монолог-исповедь (названные выше произведения), дозированное описание черт внешнего поведения и характера героя, фразеологическая (речевая) точка зрения наблюдателя и героя, жесты персонажа.

Так, рисуя портрет Илли, Уяр («Тенета») показывает, как герой, видя голодного Ухтивана, достает домашнюю колбасу и демонстративно, смачно чавкает. Этот жест характеризует его как человека сверхциничного, злого и жестокого. В процессе такой обрисовки персонажа Хв. Уяр, М. Ильбек, Г. Красильников обращаются к приему амплификации. Авторы еще в начале произведения характеризуют героя, в ходе же сюжета эту характеристику углубляют и развертывают. Примечательно также, что писатели так выявляют интимную связь героев с миром вещей и среды.

Много внимания в диссертации уделено природе портрета-жанра. С этой точки зрения проанализированы романы Г. Красильникова «Начало года» и «Олексан Кабышев», написанные как цикл, как серия портретов отдельных героев. Такова структура романов Хв. Уяра («Тенета»), М. Ильбека («Черный хлеб»), В. Алендея («Три сына, три невесты»), повестей М. Юхмы («Памятник»), марийца В. Иванова («Две жизни»), татарского прозаика А. Кутуя («Неотосланные письма») и других авторов.

В определении жанровой природы произведения-портрета иногда большую роль играет алогический, абсурдный характер поступков, речевого поведения портретируемого персонажа. Принцип этот характеризует поиски Д. Гордеева. Такой герой в его прозе является создателем черной реальности, зловещей действительности. Гротескированное единство трагизма и комизма хорошо видно в жанровых исканиях Хв. Агивера, коми авторов Е. Афанасьева, А. Попова, В. Безносикова и других писателей.

Естественно, в центре таких полотен стоит портрет одного, нескольких героев (как серия), согласующихся со стилевыми особенностями авторских поисков. Так возникают жанры-портреты романтического плана (60-70-е годы; А. Артемьев, башкиры М. Карим и А. Бикчентаев, татарские художники слова А. Абсалямов и А. Гилязов); аналитико-публицистического плана (6080-е годы; проза В. Алендея, А. Емельянова, марийца В. Юксерна); жанры-портреты, выявляющие черты вульгарности истории XX века (90-е годы начало XXI в.; романы JI. Таллерова «Шеремет» и «Красавица»; повести Д. Гордеева «Грач о семи крыльях», 3. Нестеровой «И мужчины плачут»); жанр-портрет, который возможно оценить как философское осмысление судьбы героя (50-70-е годы; повесть «Березка Угах» Ю. Скворцова, Хв. Агивера «Свадьба» и «Метель») и т.д.

Таким образом, изучение особенностей художественного портретиро-вания не ограничивается проанализированными здесь поэтикой и эстетикой. Проблема эта очень большая. С позиции сделанного в настоящей работе видятся и другие перспективы. Ждут своего решения вопросы взаимосвязи портретистики с художественными процессами национальных литератур, с их художественным миром; более глубокого изучения требует взаимодействие образа читателя и проблем восприятия с законами портретирования.

Список научной литературыСорокина, Любовь Константиновна, диссертация по теме "Литература народов Российской Федерации (с указанием конкретной литературы)"

1. Абрамов, В.А. Проблема автобиографизма и текст / В.А. Абрамов // Ашмаринские чтения: материалы Всерос. науч. конф., 19-20 октября 2006 г. — Чебоксары: Изд-во Чуваш, ун-та, 2006. - С. 253-258.

2. Абрамов, В.А. Становление и развитие чувашской повести: автореф. дис. . канд. филол. наук / В.А. Абрамов. Чебоксары: Изд-во Чуваш, ун-та, 2002.- 19 с.

3. Абуашвили, А.Б. Важа Пшавела. В русле современности (Национальная самокритика) / А.Б. Абуашвили // История национальных литератур. Перечитывая и переосмысливая. -М.: Наследие, 1996. С. 150-152.

4. Агаков, Л.Я. Этем телейё (Счастье человека): поведем, калавсем / Л.Я. Агаков. Шупашкар: Чаваш. кён. изд-ви, 1954. - 472 с.

5. Агивер, Ф.Г. Цвет черемуховый: повести и рассказы / Ф.Г. Агивер. -Чебоксары: Чуваш, кн. изд-во, 1982. 240 с.

6. Агивер, Хв. Затяжные дожди: повести и рассказы / Хв. Агивер. Чебоксары: Чуваш, кн. изд-во, 1992. - 334 с.

7. Адмони, В.Г. Поэтика и действительность. Из наблюдений над зарубежной литературой / В.Г. Адмони. Л.: Сов. писатель, 1975. - 312 с.

8. Акимов, В. Вместе с жизнью (О молодых прозаиках наших дней) / В. Акимов // Критика и время: лит.-крит. сб. Л.: Лениздат, 1984. - С. 295-310.

9. Александров, A.M. Ким Васин. Очерк творчества / A.M. Александров. Йошкар-Ола: Изд-во МарНИИ, 1975. - 108 с.

10. Александров, С.А. Психологическое развитие художественного характера (на материале современной чувашской прозы) / С.А. Александров // Художественный образ в чувашской литературе и искусстве. Чебоксары: НИИ ЯЛИЕ при СМ ЧАССР, 1987. - 84 с.

11. Алендей, B.C. Пчелка золотая / B.C. Алендей. Чебоксары: Чуваш, кн. изд-во, 1964. - 352 с. (на чуваш, яз.).

12. Алешкина, С.А. Художественный мир литературы и творческий мир писателя / С.А. Алешкина // Аспект-1989: исслед. морд. лит. Саранск: Морд. кн. изд-во, 1989. - С. 26-57.

13. Анастасьев, Н.А. Продолжение диалога. Советская литература и художественные искания XX века / Н.А. Анастасьев. М.: Сов. писатель, 1987.-432 с.

14. Андреев, Ф.А. Свет Симбирска: повесть / Ф.А. Андреев. Чебоксары: Чуваш, кн. изд-во, 1980. - 200 с.

15. Арекеева, С.Т. Трагические коллизии в творчестве удмуртских прозаиков Г. Красильникова и Р. Валишина (60-70-е гг.) / С.Т. Арекеева // Узловые проблемы современного финно-угроведения. Йошкар-Ола, 1995. - 512 с. -С. 420-421.

16. Артемьев, А.С. Ан аван, шёшкё / А.С. Артемьев. Шупашкар: Чаваш. кён. изд-ви, 1950. — 248 с.

17. Артемьев, А.С. Зеленое золото / А.С. Артемьев. Чебоксары: Чуваш. кн. изд-во, 1972. - 200 с. (на чуваш, яз.).

18. Артемьев, А.С. Перед бурей: роман / А.С. Артемьев. Чебоксары: Чуваш, кн. изд-во, 1982. -400 с.

19. Артемьев, А.С. Пурнш? чанлахёпе писатель асталахё: публицистика, литература, теорийё / А.С. Артемьев. Шупашкар: Чаваш. кён. изд-ви, 1984. - 304 с.

20. Артемьев, А.С. Саламби / А.С. Артемьев. Чебоксары: Чуваш, кн. изд-во, 1991. - 368 с. (на чуваш, яз.).

21. Артемьев, А.С. Саламби / А.С. Артемьев; авторизов. пер. с чуваш. С. Трегуба.-М.: Сов. Россия, I960. 131 с.

22. Артемьев, Ю.М. Становление социалистического реализма в чувашской литературе / Ю.М. Артемьев. Чебоксары: Чуваш, кн. изд-во, 1977. -158 с.

23. Артемьев, Ю.М. Страсть к полемике: статьи, рецензии / Ю.М. Артемьев. Чебоксары: Изд-во Чуваш, ун-та, 2003. - 194 с.

24. Артемьев, Ю.М. Ытарайми пурна9 тёсёсем: статьясемпе тёрлен-чёксем / Ю.М. Артемьев. Шупашкар: Чаваш. кён. изд-ви, 1988. - 126 с.

25. Артемьев, Ю.М. Этем тивё?ё / Ю.М. Артемьев. Шупашкар: Чаваш. кён. изд-ви, 1980. - 112 с.

26. Архипов, Т. Вся красота твоя / Т. Архипов. Ижевск: Удмурт, кн. изд-во, 1983.-238 с.

27. Аслан, С.С. Хават (Мощь): роман / С.С. Аслан. Шупашкар: Чаваш. кён. изд-ви, 1964. - Кён. 3. - 336 с.

28. Ашрафзянов, Х.А. Жанр исторического романа в современной та- ' тарской прозе (Проблематика и мир образов): автореф. дис. . канд. филол. наук / Х.А. Ашрафзянов. Казань, 1998.

29. Бабенко, Л.Г. Филологический анализ текста / Л.Г. Бабенко, Ю.В. Казарин. М.: Академический проект, 2003. - 400 с.

30. Базилевский, А.Б. Гротеск в литературах Восточной Европы / А.Б. Ба-зилевский // Художественные ориентиры зарубежной литературы XX века. -М.: ИМЛИ РАН, 2002. С. 440-462.

31. Байгушев, А. Романтика современности (Штрихи к эстетическому портрету литературы 80-х годов) / А. Байгушев // Критика и время: лит.-крит. сб. Л.: Лениздат, 1984. - С. 144-188.

32. Барышников, Е.М. Тип / Е.М. Барышников // Краткая лит. энцикл. -М., 1972.-С. 507-508.

33. Бахтин, М.М. Проблемы поэтики Достоевского / М.М. Бахтин. -М.: Сов. Россия, 1979. 320 с.

34. Бахтин, М.М. Эстетика словесного творчества: сб. избр. тр. / М.М. Бахтин. М.: Искусство, 1979. - 423 с.

35. Белая, Г. Художественный мир современной прозы / Г. Белая. М.: Наука, 1983.- 191 с.

36. Белецкий, А.И. В мастерской художника слова / А.И. Белецкий. — М.: Высш. шк., 1989. 160 с.

37. Бикмухаметов, Р. Многонациональное единство советской литературы (Историческая преемственность и новаторство) / Р. Бикмухаметов // Единство: сб. ст. о многонац. сов. лит. — М., 1982. С. 386-412.

38. Богомолова, 3. Песня над Чепцой и Камой / 3. Богомолова. М.: Современник, 1981. - 352 с.

39. Боескоров, Г.К. Якутская художественная литература в годы Великой Отечественной войны / Г.К. Боескоров. Якутск: Якут. кн. изд-во, 1960. — 186 с.

40. Бочаров, А.Г. Чем жива литература? Современность и литературный процесс / А.Г. Бочаров. М.: Сов. писатель, 1986. - 400 с.

41. Бочаров, С.Г. О художественных мирах / С.Г. Бочаров. М.: Сов. Россия, 1985.-226 с.

42. Брыжинский, А.И. Мордовская художественно-документальная проза о Великой Отечественной войне / А.И. Брыжинский // Проблемы жанров современной мордовской литературы. Саранск: Морд. кн. изд-во, 1987. - 2004 с.

43. Брыжинский, А.И. Процессы жанрового развития мордовской прозы / А.И. Брыжинский. Саранск: Изд-во Морд, ун-та, 1995. - 192 с.

44. Бурилова, Н.А. Концепция личности в коми прозе 80-х годов / Н.А. Бурилова. Сыктывкар: Коми кн. изд-во, 1990. - 24 с.

45. Буточкина, JI.C. Живой отзвук бурной эпохи (О творчестве С.В. Аникина) / JI.C. Буточкина // Проблемы жанров современной мордовской литературы. Саранск: Морд. кн. изд-во, 1987. - С. 140-162.

46. Бучис, А. Роман и современность / А. Бучис. М.: Сов. писатель, 1977.

47. Бучис, А. Стилевые искания излишества или неизбежность / А. Бучис // Единство: сб. ст. о многонац. сов. лит. - М., 1982. - С. 235-267.

48. Васильев, А.В. Некоторые принципы реализма и концепция личности в чувашской литературе XIX начала XX века /А.В. Васильев // Узловые проблемы современного финно-угроведения. - Йошкар-Ола, 1955. ~ 512 с.182

49. Васин, К.К. История и литература. О проблеме историзма в марийской литературе / К.К. Васин. Йошкар-Ола: Map. кн. изд-во, 1980. - 152 с.

50. Васин, К.К. Художественное многообразие: размышления о современном марийском романе / К.К. Васин // Марийская литература и искусство развитого социализма. Йошкар-Ола, 1984. - С. 22-25.

51. Васинкин, А.А. Постижение глубин человеческого характера: концепция личности в современной прозе о войне / А.А. Васинкин // Марийская литература и искусство развитого социализма. Йошкар-Ола, 1984. - С. 70-86.

52. Вахитов, А.Х. Башкирский советский роман / А.Х. Вахитов. М.: Наука, 1978.- 160 с.

53. Владимиров, Е.В. В русле времени / Е.В. Владимиров. Чебоксары: Чуваш, кн. изд-во, 1979. - 232 с.

54. Владимиров, Е.В. Межнациональные связи чувашской литературы / Е.В. Владимиров. Чебоксары: Чуваш, кн. изд-во, 1975. - 166 с.

55. Владимиров, Е.В. Обретение традиций / Е.В. Владимиров. Чебоксары: Чуваш, кн. изд-во, 1982. -272 с.

56. Волков, Г.Н. Судьба патриарха: роман-эссе / Г.Н. Волков. Чебоксары: Чуваш, кн. изд-во, 1998. - 350 с.

57. Воронин, С. О жанре рассказа и ответственности критики / С. Воронин // Критика и время: лит.-крит. сб. Л.: Лениздат, 1984. - С. 121-131.

58. Гаитбаев, Н. Светят окна в ночи: повести и рассказы / Н. Гаитбаев; пер. с башк- М.: Современник, 1988. 190 с.

59. Галанов, Б. Портрет. Краткая литературная энциклопедия / Б. Галанов. М.: Сов. энцикл., 1968. - Т. 5 - С. 894-895.

60. Гареева, Г.Н. Психологизм в современной башкирской прозе: авто-реф. дис. . канд. филол. наук / Г.Н. Гареева. Уфа: Изд-во Башк. гос. ун-та, 1990.- 17 с.

61. Гачев, Г.Д. Национальные образы мира / Г.Д. Гачев. М.: Сов. писатель, 1988.-206 с.

62. Гилязов, A.M. При свете зарниц: повести / A.M. Гилязов; пер. с татар. Казань: Татар, кн. изд-во, 1986. - 544 с.

63. Гинзбург, Л.Я. О литературном герое / Л.Я. Гинзбург. Л.: Лениз-дат, 1979.-400 с.

64. Глушков, Н.И. Очерк в русской литературе / Н.И. Глушков. Ростов н/Д: Изд-во Ростов, ун-та, 1966. - 75 с.

65. Горбунова, Е.Н. Перед лицом новой действительности: заметки о литературном взаимодействии / Е.Н. Горбунова. М.: Сов., писатель, 1974. - 400 с.

66. Гордеев, Д.В. Акман ыраш: повефсем (Несеяная рожь) / Д.В. Гордеев. Шупашкар: Чаваш. кён. изд-ви, 1991. - 256 с.

67. Гребенцов, Г.С. К проблеме формирования жанров мордовской прозы / Г.С. Гребенцов // Проблемы жанров современной мордовской литературы. Саранск: Морд. кн. изд-во, 1987. - С. 127-133.

68. Грузин, В.В. Концептуальное своеобразие чувашской художественной прозы о Великой Отечественной войне: автореф. дис. . канд. филол. наук / В.В. Грузин. Чебоксары: Изд-во Чуваш, ун-та, 2007.

69. Дедушкин, Н.С. Писатель-солдат: крит.-библиогр. очерк о жизни и творчестве народного писателя Чувашии Леонида Аюкова / Н.С. Дедушкин. -Чебоксары: Чуваш, кн. изд-во, 1974. 72 с.

70. Дедушкин, Н.С. Радуясь красоте жизни: статьи и очерки / Н.С. Дедушкин. Чебоксары: Чуваш, кн. изд-во, 1988. - 160 с.

71. Дедушкин, Н.С. Чувашская литература периода Великой Отечественной войны / Н.С. Дедушкин. Чебоксары: Чуваш, кн. изд-во, 1975. - 256 с.

72. Дементьев, В. Пути творческого роста (Слово к молодым критикам) / В. Дементьев // Критика и время: лит.-крит. сб. Л.: Лениздат, 1984. -С. 131-144.

73. Днепров, В.Д. С единой точки зрения: литературно-эстетические очерки / В.Д. Днепров. Л.: Сов. писатель, 1989. - 376 с.

74. Долгополов, JI.К. На рубеже веков: о рус. лит. конца XIX нач. XX века / Л.К. Долгополов. - Л.: Сов. писатель, 1985.-352с.

75. Домокош, Петер. История удмуртской литературы / Петер Домо-кош. — Ижевск: Удмурт, кн. изд-во, 1993. 468 с.

76. Елигулашвили, Э. Возвращение Прометея (Заметки о мифе в современной литературе) / Э. Елигулашвили // Единство: сб. ст. о многонац. сов. лит. -М.: Худож. лит., 1982. -414 с.

77. Емельянов, А.В. Год тринадцать месяцев / А.В. Емельянов; пер. с чуваш. С.И. Шуртакова. - М.: Современник, 1980. - 378 с.

78. Емельянов, А.В. Запоздалый суд / А.В. Емельянов. М.: Современник, 1976.-430 с.

79. Емельянов, А.В. Засушливый год / А.В. Емельянов. Чебоксары: Чуваш, кн. изд-во, 1977. - 288 с. (на чуваш, яз.).

80. Емельянов, А.В. Колокольчики / А.В. Емельянов. Чебоксары: Чуваш. кн. изд-во, 1987. — 414 с. (на чуваш, яз.).

81. Емельянов, А.В. Не ради славы / А.В. Емельянов. Чебоксары: Чуваш. кн. изд-во, 1971. - 208 с. (на чуваш, яз.).

82. Емельянов, А.В. Разлив Цивиля / А.В. Емельянов. Чебоксары: Чуваш. кн. изд-во, 1966. - 296 с. (на чуваш, яз.).

83. Емельянов, А.В. Чапшан пуранмастпар (Живем не ради славы) / А.В. Емельянов. -Шупашкар: Чаваш. кён. изд-ви, 1971. 208 с.

84. Емельянов, А.В. Черные грузди: повесть и рассказы / А.В. Емельянов. М.: Сов. писатель, 1984. - 304 с.

85. Емельянов, А.В. Ят (Имя): калавсемпе повесрсем / А.В. Емельянов. -Шупашкар: Чаваш. кён. изд-ви, 1992. 479 с.

86. Ершов, Л.Ф. Память и время / Л.Ф. Ершов. М.: Современник, 1864.-287 с.

87. Есин, А.Б. Психологизм / А.Б. Есин // Введение в литературоведение. Литературное произведение: основные понятия и термины. М.: Академия, 1999.-С. 313-328.

88. Ефимов, А.И. Стилистика художественной речи / А.И. Ефимов. -М.: Изд-во Моск. ун-та, 1961. 520 с.

89. Зверев, A.M. Монтаж / A.M. Зверев // Художественные ориентиры зарубежной литературы XX века. М.: ИМЛИ РАН, 2002. - С. 507-523.

90. Зверев, A.M. Смеховой мир / A.M. Зверев // Художественные ориентиры зарубежной литературы XX века. М.: ИМЛИ РАН, 2002. - С. 387-408.

91. Зверев, A.M. XX век как литературная эпоха / A.M. Зверев // Художественные ориентиры зарубежной литературы XX в. М.: ИМЛИ РАН, 2002. - С. 6-47.

92. Зиновьев, Н.В. Актуальные аспекты изображения современной колхозной деревни в прозе Поволжско-Уральского региона / Н.В. Зиновьев // Проблемы жанров современной мордовской литературы. Саранск: Морд, кн. изд-во, 1987.-С. 13-25.

93. Зотов, И.А. Мигулай Ильбек: крит.-биогр. очерк / И.А. Зотов. Чебоксары: Чуваш, кн. изд-во, 1984. - 96 с.

94. Иванов, И.И. Кашни кёнекен хайён шапи / И.И. Иванов. Шупашкар: Чаваш. кён. изд-ви, 1980. - 152 с.

95. Иванов, И.И. Народный писатель Чувашии А.С. Артемьев. Жизнь и творчество / И.И. Иванов. Чебоксары: Чуваш, кн. изд-во, 1988.-93 с.

96. Иванов, И.И. Хькрсамах // Аслан, С.С. Хават: роман / С.С. Аслан. -Шупашкар: Чаваш. кён. изд-ви, 1987. С. 316-319.

97. Игнатьев, В.Г. Ка?хи сасасем (Вечерние голоса): калавсем / В.Г. Игнатьев. Шупашкар: Чаваш. кён. изд-ви, 1983. - 272 с.

98. Из прошлого и настоящего башкирской письменной культуры и языка. — Уфа: Башк. кн. изд-во, 1988. 108 с.

99. Иконникова, С.Н. История культурологических теорий / С.Н. Иконникова. М.; СПб.: Питер, 2005. - 474 с.

100. Ильбек, Н.Ф. Хура ?акар (Черный хлеб): роман / Н.Ф. Ильбек. -Шупашкар: Чаваш. кён. изд-ви, 1968. 496 с.

101. История марийской литературы. Йошкар-Ола: Map. кн. изд-во, 1989.-432 с.

102. История удмуртской советской литературы. Ижевск: Удмурт, кн. изд-во, 1988. - Т. 2. - 332 с.

103. Кагарлицкий, Ю. Что такое фантастика? / Ю. Кагарлицкий. М.: Худож. лит., 1974. - 352 с.

104. Казинцев, А. Буква и дух традиции (Полемические заметки о современной поэзии) / А. Казинцев // Критика и время: лит.-крит. сб. Л.: Лен-издат, 1984.-С. 288-295.

105. Канюков, В.Я. Мён пур писателён ё?ё / В.Я. Канюков // Таван ли-тератури утамёсен. Шупашкар: Чаваш. кён. изд-ви, 1974. - 217 с.

106. Канюков, В.Я. От фольклора к письменности / В.Я. Канюков. -Чебоксары: Чуваш, кн. изд-во, 1971. 126 с.

107. Канюков, В.Я. Писатель асталахё / В.Я. Канюков. Шупашкар: Чаваш. кён. изд-ви, 1986. - 176 с.

108. Канюков, В.Я. Трубина Мархви. Пурна9ёпе пултарулахё 9инчен 9ырна очерк / В.Я. Канюков. Шупашкар: Чаваш. кён. изд-ви, 1959. - 92 с.

109. Карбаева, Н.А. Женские образы в современном мордовском романе / Н.А. Карбаева // Проблемы жанров современной мордовской литературы. Саранск: Морд. кн. изд-во, 1987. - С. 39-57.

110. Карим (Каримов Мустафа Сафич) Мустай. Притча о трех братьях / Мустай Карим. М.: Современник, 1988. - 367 с.

111. Ш.Карлова, Т.С. Мастерство психологического анализа в ранних произведениях Л.Н. Толстого / Т.С. Карлова. Казань, 1964. - 100 с.

112. Кашина, Н.В. Эстетика Ф.М. Достоевского / Н.В. Кашина. — М.: Высш. шк., 1989.-288 с.

113. ПЗ.Кибек, Д.А. Калавсем (Рассказы) / Д.А. Кибек. Шупашкар: Чаваш. кён. изд-ви, 1955. - 136 с.

114. Кибек, Д.А. Герои без вести не пропадают: роман / Д.А. Кибек. -М.: Сов. писатель, 1971. 456 с.

115. Кирпотин, В.Я. Разочарование и крушение Родиона Раскольнико-ва: книга о романе Достоевского «Преступление и наказание» / В.Я. Кирпотин. -М.: Худож. лит., 1986.-414 с.

116. Коваленко, В.А. Иван Шамякин: очерк творчества / В.А. Коваленко. М.: Сов. писатель, 1979. - 272 с.

117. Кожинов, В.В. Статьи о современной литературе / В.В. Кожинов. -М.: Современник, 1990. 336 с.

118. Корман, Б.О. Теория литературы / Б.О. Корман. Ижевск: Изд-во Удмурт, ун-та, 2006. - 552 с.

119. Крамов, И.Н. В зеркале рассказа / И.Н. Крамов. М.: Сов. писатель, 1986.-272 с.

120. Красильников, Г. Олексан Кабышев: роман / Г. Красильников. -М.: Сов. Россия, 1964. 200 с.

121. Красильников, Г. Старый дом: повесть / Г. Красильников // Дружба народов. 1957. -№ 9.

122. Красильников, Г. Старый дом: повесть и рассказы / Г. Красильников. М.: Сов. писатель, 1959. - 238 с.

123. Краснов, Г.В. Типология художественного очерка в чувашской литературе 20-30-х годов 20 века: дис. .канд. филол. наук / Г.В. Краснов. -Чебоксары, 2003. 200 с.

124. Краснов, Г.В. Чаваш литературинчи Bap?a очеркёсем / Г.В. Краснов. -Шупашкар: Чаваш. патш. ун-чён изд-ви, 2007. 282 с.

125. Кричевская, Л.И. Портрет героя / Л.И. Кричевская. М.: Аспект пресс, 1994. - 186 с.

126. Кудрявцева, С.А. Фольклорно-мифологические истоки марийской прозы / С.А. Кудрявцева // Узловые проблемы современного финно-угрове-дения. Йошкар-Ола, 1995. - С. 454-455.

127. Кузнецова, Т.Л. Коми повесть 1960-1980-х гг.: художественная эволюция жанра / Т.Л. Кузнецова // Современная коми литература: проблематика, герой, стиль. Сыктывкар: Изд-во КНЦ, 2004. - С. 5-21.

128. Кузьменко, Ю.Б. Мера истины / Ю.Б. Кузьменко // Введение в литературоведение: хрестоматия / сост. П.А. Николаев и др. М.: Высш. шк., 1977.-С. 78-91.

129. Кузьмин, А.И. Повесть как жанр литературы / А.И. Кузьмин. М.: Знание, 1984.- 112 с.

130. Кульбаева, Н.И. Вениамин Иванов: очерк жизни и творчества / Н.И. Кульбаева. Йошкар-Ола: Map. кн. изд-во, 1991. - 128 с.

131. Курляндекая, Г.Б. Нравственный идеал героев Л.Н. Толстого и Ф.М. Достоевского / Г.Б. Курляндская. М.: Просвещение, 1988. - 260 с.

132. Кутуй, Рустем. Что за зеркалом! / Рустем Кутуй // Гилязов A.M. При свете зарниц: повести / A.M. Гилязов; пер. с татар. Казань: Татар, кн. изд-во, 1986.-С. 3-6.

133. Лебедев, А.А. Вчерашние уроки на завтра. Литературная полемика / А.А. Лебедев. -М.: Сов. писатель, 1991. 368 с.

134. Лисовская, Г.К. Коми рассказ 90-х гг. XX в. / Г.К. Лисовская // Современная коми литература: проблематика, герой, стиль. Сыктывкар: Изд-во КНЦ, 2004.-С. 21-33.

135. Лисовская, Г.К. Поэтика современного рассказа / Г.К. Лисовская // Узловые проблемы современного финно-угроведения. Йошкар-Ола, 1995-С.462-463.

136. Лихачев, Д.С. Внутренний мир художественного произведения / Д.С. Лихачев // Вопросы литературы. 1968. - № 8. - С. 58-72.

137. Ломунова, М.А. Мустай Карим: очерк творчества / М.А. Ломуно-ва.-М.: Худож. лит., 1988.-208 с.

138. Манн, Ю.В. Диалектика художественного образа / Ю.В. Манн. -М.: Сов. писатель, 1987. 320 с.

139. Манн, Ю.В. Динамика русского романтизма / Ю.В. Манн. М.: Аспект, 1995.-384 с.

140. Метин, П.Н. Комическое в чувашской литературе / П.Н. Метин. — Чебоксары: Изд-во Чуваш, ун-та, 2000. 329 с.

141. Микушев А.К. На таежных просторах / А.К. Микушев. М.: Современник, 1986.-304 с.

142. Минералов, Ю.И. История русской литературы XIX века (40-60-е годы) /Ю.И. Минералов. -М.: Высш. шк., 2003. 301 с.

143. Минералов, Ю.И. Теория художественной словесности (поэтика и индивидуальность) / Ю.И. Минералов. М.: Владос, 1999. - 360 с.

144. Нестерова, З.А. Арфынсем те макара?9ё (И мужчины плачут): роман / З.А. Нестерова. — Шупашкар: Чаваш. кён. изд-ви, 2003. 288 с.

145. Никитин, В.П. Чувашский рассказ (1921-1941) / В.П. Никитин. -Чебоксары: Чуваш, кн. изд-во, 1990. 175 с.

146. Никифорова, В.В. Особенности художественной прозы Юрия Скворцова: автореф. дис. . канд. филол. наук / В.В. Никифорова. Чебоксары, 2002.

147. Николина, Н.А. Филологический анализ текста / Н.А. Николина. — М.: Академия, 2003. 256 с.

148. Орлов, Г.Ф. Ирхи йёрсем: роман / Г.Ф. Орлов. Шупашкар: Чаваш. кён. изд-ви, 2004. - 351 с.

149. Осипов, Н.Н. Поэтика сатирико-юмористической прозы Леонида Агакова / Н.Н. Осипов / Чуваш, пед. ун-т Чебоксары, 2007. - 84 с.

150. Осипов, Н:Н. Художественный мир малой прозы Леонида Агакова / Н.Н. Осипов / Чуваш, пед. ун-т-Чебоксары, 2008. 165 с.

151. Павлов, В. На стрежне жизни (Проблема положительного героя в современной многонациональной литературе / В. Павлов // Критика и время: лит,-крит. сб. Л.: Лениздат, 1984. - С. 188-211.

152. Пантелеева, Т.Г. Поэтика удмуртского рассказа / Т.Г. Пантелеева. -Ижевск: Изд-во Удмурт, ун-та, 2008. 156 с.

153. Пантелеева, Т.Г. Поэтика удмуртского рассказа: автореф. дис. . канд. филол. наук / Т.Г. Пантелеева. Чебоксары, 2006. - 23 с.

154. Петров, П.Т. Мальчик из чувашского села / П.Т. Петров. Чебоксары: Чуваш, кн. изд-во, 1983. - 248 с.

155. Поляков, М. Вопросы поэтики и художественной семантики / М. Поляков. М.: Сов. писатель, 1986. - 480 с.

156. Помпеев, Ю. Рабочие университеты (Заметки о ленинградской публицистике) / Ю. Помпеев // Критика и время: лит.-крит. сб. Л.: Лениз-дат, 1984.-С. 241-266.

157. Поповская, Л.В. (Лисоченко) Лингвистический анализ художественного текста / Л.В. Поповская (Лисоченко). Ростов н/Д: Феникс, 2006. -510 с.

158. Рогощенков, И. Без праздника и хлеб горек / И. Рогощенков // Критика и время: лит.-крит. сб. Л.: Лениздат, 1984. - С. 211-241.

159. Родионов, В.Г. Г.И.Комиссаров как литературовед и философ / В.Г. Родионов // Ашмаринские чтения: материалы Всерос. науч. конф. 19-20 октября 2006 г. Чебоксары: Изд-во Чуваш, ун-та, 2007. - С. 210-214.

160. Родионов, В.Г. Игнатий Иванов: пултарулах портречё, фырнисем / В.Г. Родионов. Шупашкар: Чаваш. ун-чён изд-ви, 2001. - 80 с.

161. Родионов, В.Г. Чаваш литератури XVIII-XIX ёмёрсем (Чувашская литература XVIII-XIX веков) / В.Г. Родионов. Шупашкар: Чаваш. кён. изд-ви, 2006.-463 с.

162. Родионов, В.Г. Чувашская дореволюционная литература / В.Г. Родионов, А.В. Васильев. Чебоксары: Чуваш, кн. изд-во, 1989. - 302 с.

163. Савирова, М.П. Художественное своеобразие чувашской приключенческой прозы: автореф. дис. . канд. филол. наук / М.П. Савирова. Чебоксары, 2005. - 20 с.

164. Садай, В.Л. £ёр «ралку? (Сто родников) / В.Л. Садай. Шупашкар: Чаваш. кён. изд-ви, 1965. - 184 с.

165. Садай, В.Л. Аттелемпе пёрлех кавакартёмар (Седели мы вместе с отцами). I-мёш кёнеке / В.Л. Садай. Шупашкар: Чаваш. кён. изд-ви, 1976. -228 с.

166. Садай, В.Л. Летчики / В.Л. Садай. Чебоксары: Чуваш, кн. изд-во, 1955.- 172 с.

167. Садай, В.Л. Повесть о земляках моих / В.Л. Садай. М.: Современник, 1973. - 320 с.

168. Садай, В.Л. Повесть о крылатых друзьях / В.Л. Садай. М.: Изд-во Министерства обороны СССР, 1969. -248 с.

169. Сандаков, Г.Н. Современный историко-революционный роман в литературах народов Поволжья. Межнациональные связи марийского фольклора, литературы и искусства / Г.Н. Сандаков; МарНИИ. Йошкар-Ола, 1984. -С. 54-79.

170. Сафуанов, С.Г. Межнациональные связи башкирской литературы / С.Г. Сафуанов. М.: Наука, 1979. - 280 с.

171. Скворцов, Ю.И. Березка Угах / Ю.И. Скворцов. Чебоксары: Чуваш. кн. изд-во, 1993. - 511 с. (на чуваш, яз.).

172. Скворцов, Ю.И. И все стало иным / Ю.И. Скворцов; пер. с чуваш. В. Ткаченко. -М.: Современник, 1985. 320 с.

173. Скворцов, Ю.И. Красный мак / Ю.И. Скворцов; пер. с чуваш. Я.М. Мустафина. Чебоксары: Чуваш, кн. изд-во, 1976. - 175 с.

174. Скворцов, Ю.И. Красный мак: повести и рассказы / Ю.И. Скворцов. Чебоксары: Чуваш, кн. изд-во, 1976. - 176 с.

175. Скворцов, Ю.И. Священный огонь / Ю.И. Скворцов. Чебоксары: Чуваш, кн. изд-во, 1982. - 27 с. (на чуваш, яз.).

176. Скворцов, Ю.И. Уках хуранё (Березка Угах): повефсемпе калавсем / Ю.И. Скворцов. Шупашкар: Чаваш. кён. изд-ви, 1993. - 512 с.

177. Скворцов, Ю.И. Человеческое тепло / Ю.И. Скворцов. Чебоксары: Чуваш, кн. изд-во, 1978. - 192 с. (на чуваш, яз.).

178. Строев, А.Ф. Автор, герой, персонаж / А.Ф. Строев // Художественные ориентиры зарубежной литературы XX века. — М.: ИМЛИ РАН, 2002. -С. 523-539.

179. Султанов, Казбек. Контекст родства (Типология характера: общее и особенное) / Казбек Султанов // Единство: сб. ст. о многонац. сов. лит. -М.: Худож. лит., 1982. С. 363-386.

180. Таллеров, J1.B. Майра (Красавица): роман / J1.B. Таллеров. Шупашкар: Чаваш. кён. изд-ви, 2006. - 320 с.

181. Тимофеева, В.В. Человек и история / В.В. Тимофеева // Современный советский роман. Философские аспекты. Д.: Наука, 1979. - С. 26-44.

182. Толстанова, М.В. Гротеск в литературах Запада / М.В. Толстанова // Художественные ориентиры зарубежной литературы XX века. М.: ИМЛИ РАН, 2002. - С. 408-440.

183. Топер, П.М. Трагическое в искусстве XX века / П.М. Топер // Художественные ориентиры зарубежной литературы XX века. М.: ИМЛИ РАН, 2002.-С. 331-378.

184. Тюпа, В.И. Аналитика художественного (введение в литературоведческий анализ) / В.И. Тюпа. М.: Лабиринт: РГГУ, 2001. - 192 с.

185. Уйап, Мишши. Ачалах кунёсем / Мишши Уйап. Шупашкар: Чаваш. кён. изд-ви, 1962. - 176 с.

186. Ульяшов, П.С. Этот неумирающий жанр: современный советский рассказ / П.С. Ульяшов. М.: Знание, 1987. - 112 с.

187. Уляшев, И.И. Повествование и стиль романов Г. Юшкова / И.И. Уля-шев // Современная коми литература: проблематика, герой, стиль. Сыктывкар: Изд-во КНЦ, 2004. - С. 64-82.

188. Успенский, Б.А. Поэтика композиции / Б.А. Успенский. СПб.: Азбука, 2000. - 352 с.

189. Утехин, Н.П. Жанры эпической прозы / Н.П. Утехин. М.: Наука, 1982.- 184 с.

190. Уяр, Ф.Е. Одно слово: повести, маленький роман, рассказы / Ф.Е. Уяр. М.: Сов. писатель, 1987. - 280 с.

191. Уяр, Ф.Е. Шурча таврашёнче: роман: в 2 т. / Ф.Е. Уяр. Шупаш-кар: Чаваш. кён. изд-ви, 1994. - Т. 1. Таната (Тенета). - 360 е.; Т. 2: Таркан (Беглец). - 400 с.

192. Федоров, Г.И. Выдающийся историк литературы, замечательный фольклорист и педагог / Г.И. Федоров // Ашмаринские чтения: материалы Всерос. науч. конф. 19-20 октября 2006 г. Чебоксары: Изд-во Чуваш, ун-та, 2007.-С. 214-227.

193. Федоров, Г.И. Поиск изящной словесности. Теоретическая история чувашской прозы (1959-1990): на чуваш, яз. / Г.И. Федоров. Чебоксары: Чуваш, кн. изд-во, 1966. - 224 с.

194. Федоров, Г.И. Психологизм в современной чувашской прозе / Г.И. Федоров // Чувашская литература: вопросы истории и теории: сб. ст. ЧНИИ. Чебоксары, 1992. - С. 3-37.

195. Федоров, Г.И. Художественный мир чувашской прозы 19501990-х годов / Г.И. Федоров. Чебоксары: Чуваш, гос. ин-т гуманит. наук, 1996.-304 с.

196. Федоров, Г.И. Чувашская литература (1945-1985): на чуваш, яз. / Г.И. Федоров. Чебоксары: Чуваш, кн. изд-во, 2004. - 516 с.

197. Федоров, Г.И. Художественный мир Федора Уяра / Г.И. Федоров. -Чебоксары: Чуваш, кн. изд-во, 1991. 176 с.

198. Хализев, В.Е. Теория литературы / В.Е. Хализев. М.: Высш. шк., 2000.-399 с.

199. Хв. Агиверён психологизме терки (Эстетика тата поэтика ыйтавёсем) // Хальхи чаваш литератури: илемлё сёсталах ыйтавёсам. Шу-пашкар: ЧНИИ изд-ви, 1994. - С. 31-64.

200. Хлебников, Г.Я. Костяк мастерства / Г.Я. Хлебников. Чебоксары: Чуваш, кн. изд-во, 1981. - 96 с.

201. Хлебников, Г .Я. Меслетпе асталах: ст. пуххи / Г.Я. Хлебников. -Шупашкар: Чаваш. кён. изд-ви, 1984. 254 с.

202. Хлебников, Г.Я. Метод и мастерство / Г.Я. Хлебников. Чебоксары: Чуваш, кн. изд-во, 1984. - 96 с.

203. Хлебников, Т.Я. Пултарулах тёшши: статьясем / Г.Я. Хлебников. -Шупашкар: Чаваш. кён. изд-ви, 1981. 144 с.

204. Хлебников, Г.Я. Современная чувашская литература / Г.Я. Хлебников. Чебоксары: Чуваш, кн. изд-во, 1971. - 184 с.

205. Хлебников, Г.Я. Чувашская литературная классика и ее наследники / Г.Я. Хлебников. Чебоксары: Изд-во Чуваш, ун-та, 2001. - 304 с.

206. Хлебников, Г.Я. Чувашский роман / Г.Я. Хлебников. Чебоксары: Чуваш, кн. изд-во, 1966. - 211 с.

207. Храпченко, М.Б. Горизонты художественного образа / М.Б. Храп-ченко. М.: Худож. лит., 1986. - 439 с.

208. Храпченко, М.Б. Собрание сочинений: в 4 т. / М.Б. Храпченко. Т. 1: Николай Гоголь. Литературный путь, величие писателя М.: Худож. лит., 1980. - 711 е.; Т. IV: Художественное творчество, действительность, человек. -М.: Худож. лит., 1982. - 479 с.

209. Чаваш совет, литератури. Шупашкар: Чаваш. кён. изд-ви, 1972.512 с.

210. Черапкин, Н.И. В братском содружестве / Н.И. Черапкин. Саранск: Морд. кн. изд-во, 1969. - 384 с.

211. Черняк, М.А. Современная русская литература / М.А. Черняк. -М.: Форум: Сага, 2008. 352 с.

212. Чудаков, А.П. Антон Павлович Чехов / А.П. Чудаков. М.: Просвещение, 1987. - 176 с.

213. Шпенглер, Освальд. Закат Европы: очерки морфологии мировой истории. Т. 1: Образ и действительность / Освальд Шпенглер. М.: Айрис-пресс, 2003.-528 с.

214. Эзенкин, B.C. Путь к роману: особенности становления жанра романа в чувашской советской литературе / B.C. Эзенкин. Чебоксары: Чуваш, кн. изд-во, 1976. — 96 с.

215. Юркина, JI.A. Портрет / JI.A. Юркина // Введение в литературоведение. М.: Высш. шк., 1999. - С. 296-308.

216. Юхма, М.Н. Анне (Дакаре: роман / М.Н. Юхма. Шупашкар: Чаваш. кен. изд-ви, 1991. - 447 с.

217. Юхма, М.Н. Атте пахчи: роман / М.Н. Юхма. Шупашкар: Чаваш. кён. изд-ви, 1992. - 496 с.

218. Юхма, М.Н. Термен: роман / М.Н. Юхма. Шупашкар: Чаваш. кён. изд-ви, 1990. - 464 с.

219. Юхма, М.Н. Эткер: роман / М.Н. Юхма. Шупашкар: Чаваш. кён. изд-ви, 1986.-448 с.

220. Яковлев, Е.Г. Эстетика / Е.Г. Яковлев. М.: Гардарики, 2002.464 с.

221. Янкелевич, В. Ирония прощения / В. Янкелевич. М.: Республика, 2004. - 335 с.