автореферат диссертации по филологии, специальность ВАК РФ 10.01.09
диссертация на тему: Несказочная проза в системе жанров чувашского фольклора

Полный текст автореферата диссертации по теме "Несказочная проза в системе жанров чувашского фольклора"

На правах рукописи

ИЛЬИНА Галина Геннадьевна

НЕСКАЗОЧНАЯ ПРОЗА В СИСТЕМЕ ЖАНРОВ ЧУВАШСКОГО ФОЛЬКЛОРА

Специальность 10.01.09 — Фольклористика

Автореферат диссертации на соискание учёной степени кандидата филологических наук

Ижевск 2006

Работа выполнена на кафедре чувашского и сравнительного литературоведения Чувашского государственного университета им. И.Н. Ульянова

Научный руководитель:

доктор филологических наук, профессор В.Г. Родионов

Официальные оппоненты:

доктор филологических наук, профессор А.Е, Китнков кандидат филологических наук II. В. Ильина

Ведущая организация: Чувашский государственный

институт гуманитарных паук

Защита состоится декабря 2006 года в часов на заседании диссертационного совета К 004.020.01 при Удмуртском институте истории, языка и литературы Уральского отделения Российской академии наук по адресу: 426004, г. Ижевск, ул. Ломоносова, д. 4.

С диссертацией можно ознакомиться в библиотеке УИИЯЛ УрО РАН

Автореферат разослан «3*1» ноября 2006 г.

Учёный секретарь ■ диссертационного совета, кандидат филологических наук

Кириллова

Общая характеристика работы

Актуальность темы. Одной из объемных и содержательных составляющих фольклорного наследия является устная проза. Чувашская народная проза, являясь одним из крупных жанровых блоков чувашского фольклора, несет на себе груз проблем классификации традиционного словесного творчества. До сих пор в фольклористике отсутствует четкость в' систематизации, классификации фольклорной прозы, нет единых критериев жанровой дифференциации г рамках повествований несказочного и сказочного характера, отсутствует определение их доминирующих функций. Проблема усугубляется и за счёт неоднозначности терминологии.

Терминологической устойчивости и общепринятых критериев выделения жанров в области народной прозы нет пока и в чувашской фольклористике. Обобщающие термины отсутствуют и в народной традиции: легенды называются сказками, рассказами, былички не осознаются как самостоятельный жанр. Такое положение создает необходимость дальнейшего теоретического осмысления жанров фольклорной прозы.

Чувашская фольклористическая наука достигла немалых успехов в деле собирания, издания а изучения произведений устного народного творчества. Собрано большое количество материалов, опубликованы мифы, сказки, предания и другие образцы фольклора. В то же время следует отметить, что еще имеется ряд малоизученных вопросов как общеметодологического характера, так и относящихся к конкретным жанрам, которые необходимо' исследоватгь и сделать достоянием филологической мысли. Необходимость данного исследования диктуется несколькими причинами: прежде всего, вопросам изучения

несказочной прозы учСные разных стран в наше время уделяют огромное внимание, и интерес к ней всё более возрастает. Жанры несказочной прозы и их особенности, несмотря на их «местную пр1гурочешюсть» и национальную специфичность, «интернациональны по своему характеру» и, чем обширнее исследуемые материалы по регионам, тем глубже и обоснованнее результаты исследовашы этого вида устной прозы.

Цель исследования — комплексное изучение жанров чувашской несказочкой прозы, выявление их специфики. Для достижения этой цели в работе были поставлены следующие задачи:

- определите жанровых границ преданий, быличек в системе жанров чувашской несказочной прозы;

— систематизация и классификация несхазочиой прозы;

- выделение отдельных этапов развития народной прозы;

— выявление общего и особенного Ь системе несказЪчных жанров и определение их места в системной связи с другими жанрами.

Методологической базой исследования явились фундаментальные труды советских и российских фольклористов и литературоведов В.Я. Проппа, К.В. Чистова, Б.Н. Путилова, С.Н. Азбелева, В.П. Аникина, Н.И. Кравцова, Э.В. Померанцевой, В,К. Соколовой, ILA. Кришгчной, В.М. Гацака и др., специально занимавшихся изучением жанров, отдельных проблем несказочной прозы.

Диссертант опирается и на труды региональных исследователей: H.A. НадршиноЙ, С.А. Каскабасова, Т.Г. Владыкиной, JI.B. Седовой, В А. Акцорина, А.Е. Китикова, И.С. Тукташа, И.И. Одюкоаа, М.Я. Сироткина, В.Я. Каюокова, Е.С Сидоровой, В.Д. Димшриева, Г.Ф. Юмарта, В.Г. Родионова, А.К. Салмина, Н.И. Егорова и др.

Основные методы исследования. Жанры чувашской устной прозы исследуются в сравнительно-историческом, сравнительно-типологическом и сравнительно-сопоставительном планах.

Объектом исследования является чувашская несказочная фольклорная проза.

Источниковой базой диссертации являются как опубликованные, так и архивные материалы. Основной фонд источников, позволяющих решить сформулированные задачи, составляют публикации фольклорных текстов: «Чувашское устное народное творчество». Т. 1, 2 (Сказки); 6. (Мифы и предания); «Народное творчество: Мифы. Легенды. Предания», «Народное тварчество: Народный эпос», архивные материалы Чувашского государственного института гуманитарных наук (ЧГИГН).

Научная новизна заключается, в первую очередь, в том, что настоящее исследование является первым опытом монографического осмысления жанровой системы чувашской иесказочной прозы: мифологи халапёсем (мифологические предания), улйп халапёсем (сказания об улыпах), аваллМх халапёсем (исторические предания), таврал&х халапёсем (топонимические предания), тёшмёш халапёсем (былички).

Жанры чувашской несказочной прозы исследуются как целостная система в составе национального фольклора.

Обобщая опыт учёных, изучавших отдельные жанры и аспекты чувашской несказочной прозы, на основе анализа стиля жанров преданий и быличек сделана попытка представить их жанровые особенности и закономерности.

Существенной . новизной диссертации является исследование жанровой природы чувашских быличек (тёшмёш халапёсем). До

настоящего времени довольно скудные сведения о существовании чувашских народных суеверных рассказов встречались только в трудах II. С, Тукташа. Использование фактического материала дает возможность иметь представление о жанровой природе чувашских быличек.

На зспциту выносятся следующие основные положения:

1. Сложность определения и разграничения чувашской несказочной прозы заключается в нечётких видовых границах её жанров — предания, легенды и устного рассказа. Основными критериями их разделения являются наличие или отсутствие элемента фантастичности и времени действия персонажей как сюжетообразугощего стержня произведений.

2. Фольклорные жаиры очень близки друг к другу и между ними нет раз и навсегда установленной строгой грашгаы. Это обусловлено долгам сохранением жанрового синкретизма и тесным взаимодействием жанров в процессе их совместного бытования, функционирования в единой системе.

3. Жанры и произведения несказочной прозы нацелены на достоверность. События, о которых рассказывается в несказочных произведениях, для рассказчика и слушателя являются правдивыми, в противном случае они никакой ценности не представляют,

4. Анализ жанров о-художественной стороны рассказов о встрече с мифологическим существом позволяет выделить их как самостоятельный жапр чувашской несказочной прозы с рядом характерных поотико-стилистических особенностей.

5. Предания не являются застывшей формой художественного повествования. По мере изменения мировоззрения народа на явления природы и общественную жизнь меняется их содержание.

6, Улып — первопредок, не знавший земледелия и пришедший в Волго-Камское междуречье с подножия мифических гор Арамази. Данный тип героя отражал переход кочевнических племён к земледелию и оседлости.

7. В процессе своего "развития топонимические предания срослись с генеалогическими преданиями.

Практическая значимость работы состоит в том, что в научный оборот вводится обширный материал по повествовательной прозе, который может быть использован как при дальнейшем исследовании чувашской фольклорной прозы, так и при изучении отдельных жанров национального фольклора. Результаты настоящего исследования могут быть использованы при подготовке к публикации сборника по несказочной прозе, разработке учебных курсов по фольклору на филологических факультетах высших учебных заведений и спецкурсов как по несказочной, так и по сказочной прозе в целом, а так же отдельно по жанрам, написании учебников и составлетш учебных программ по устному народному творчеству.

Апробация работы проводилась на кафедре чувашского и сравнительного литературоведения факультета чувашской филологии и культуры. Отдельные аспекты работы изложены в виде научных докладов и сообщений на международных конференциях и симпозиумах: «И.Я. Яковлев и духовный мир современного общества» ■ (г. Чебоксары, 24 апреля 1998 г.), «Вариативность в языках народов Поволжья», VI Международный симпозиум, ЧГИПН (г. Чебоксары, 1819 мая, 2006 г.), на региональных научно-практических конференциях: «Проблема классификации урало-алтайских языков, языки и культура» (г. Чебоксары, 13-14 ноября 1997-г.), «Тюркские языки и культура в вузах» (г. Чебоксары, 14-15 апреля 2000 г.), «Г.Д. Красипьников и

тенденции развития прозаических жанров в национальных литературах Урало-Поволжья» (г. Ижевск, 10 июня 2003 г.), «Апшаринские чтения - 4,5» (г. Чебоксары, 19-20 октября 2005 г.) и др.

Результаты исследований использовались автором при чтении общего курса «Чувашское народное устно-поэтическое творчество», спецкурсов «Фольклористика» студентам Чувашского государственного университета им. И.Н. Ульянова.

Цель и задачи данного исследования определили структуру диссертации, состоящей из введения, трёх глав, заключения, библиографического списка источников и приложения.

Основное содержание работы

Во введении обосновывается актуальность темы, определяются цели и задачи исследования, раскрываются его научная новизна и практическая значимость.

Первая глава «Проблемы жанровой классификации чувашской устной прозы» состоит из двух разделов.

В нервам разделе «История собирания устной прозы & чувашской фольклористике» рассматриваются основные этапы собирания произведений народной прозы чувашей. В истории собирания чувашской устной прозы можно выделить несколько этапов. Первый назван нами предысторией чувашской фольклористики. Так, косвенные сведения об устном народном творчестве предков чувашей имеются в древиих памятниках письменности разных народов, в том числе в трудах арабских путешественников (ал-Гарнати, ибн- Фадяан).

Второй этап непосредственно связан с XVIII в. Данный этап характеризуется началом активного и интенсивного собирания фольклора народов России, в том числе и чувашей. В очерках

участников ряда этнографических экспедиций, организованных академией наук, а именно Сибирской и Оренбургской экспедиций 1733-1743 гг. {Г.Ф.Миллер, П.И. Рычков), экспедиции по европейской части России 1768-1773 гг. (П.С.Паллас, И.Г. Георги, И.И. Лепёхин, И.П. Фальк, И.П. Рычков) и других имеются не только этнографические сведения о чувашах, но и зафиксированы первые образцы чувашского устного творчества.

До начала XIX столетия представители чувашского народа ещё не могли проявить активности в сборе и изучении фольклора. В источниках приведённые примеры не всегда соответствуют требованиям фольклорного текста, чаще всего это только пересказы содержания.

XIX век выделен как следующий, третий, этап, характеризующийся началом плодотворной работы по собиранию чувашского фольклора. Огромную роль в историк о-этногр афическом изучении народов поволжского региона сыграл Казанский университет. Основание Общества по изучению археологии, истории и этнографии народов России при Казанском университете дало возможность публикации материалов в издаваемых им Известиях.

Большую роль в становлении и развитии чувашской фольклористики сыграл просветитель и основатель Симбирской чувашской школы И.Я. Яковлев. Благодаря ему была развёрнута многосторонняя. фольклористическая деятельность по: 1) сбору фольклорного материала; 2) систематизации собранного материала; 3) организации хранения фольклорного материала; 4) художественной обработке фольклорных текстов; 5) пропаганде лучших образцов чувашского фольклора; б) научному изучению фольклорного наследия чувашского народа и т. д.

Более или менее достойные образцы целостного традиционного рассказа встречаются лишь в трудах отдельных собирателей и исследователей конца XIX - начала XX вв.

Следующий этап - XX в., который характеризуется заметным оживлением работы чувашских фольклористов. Общество изучения местного (Чувашского) края в основном занималось сбором и публикацией фольклорных текстов в чувашских газетах и журналах, изданием отдельных книг.

Интенсивный сбор произведений устной прозы начинается с 60-ых годов XX в. Именно в указанные годы интерес к несказочным прозаическим жанрам возрос в масштабах мировой фольклористики. Координирующим центром в данной работе стал Научно-исследовательский институт языка, литературы, истории и экономики при Совете Министров Чувашской АССР (ныне - ЧГИГН). Институтом совместно с Чувашским государственным педагогическим институтом им. И .Я. Яковлева, Чувашским государственным университетом им. И.Н. Ульянова проводятся комплексные и фольклорные экспедиции. Фольклор собирается Республиканским домом народного творчества при Министерстве культуры ЧАССР, Чувашским республиканским радиокомитетом и телевидением, представителями чувашской интеллигенции и любителями фольклора.

К чувашскому народному творчеству и быту в разные годы проявляли интерес зарубежные учёные (А. Рёгули, Д. Мёсарош, А. Альквист, X. Паасонен и др).

Второй раздел «История исследования фольклорной прозы в чувашской фольклористике» посвящен некоторым аспектам выделения жанров чувашской устной прозы в трудах Н.В. Никольского, Г.И. Комиссарова, И.О. Тукташа, М.Я. Сироткина,

И.И. Одюкова, Е.С. Сидоровой, В.Я Канюкова, В.Г. Родионова, А.К. Салмана, Н.И. Егорова и др. В них учёные обходятся упоминанием о существовании того или иного жанра чувашского фольклора без указания принципов классификации и выявления их жанрово-стилевых особенностей.

В сипу специфики жанров чувашской народной несказочной ■ прозы довольно трудно провести между ними чётную грань. Главным критерием разграничения жанров несказочной прозы автор считает характер отношения их к действительности, информацию о рассказываемых событиях и явлениях, их жизненное назначение и функции, а также тип героя.

Вторая глава «Жанровое многообразие чувашской устной прозы» состоит из двух разделов, В первом разделе «Мифологические предания (мифологи халапёсем)» рассматриваются устные рассказы мифологического содержания.

В составе устной прозы чувашского народа имеются реликтовые, видоизменённые, во многом утратившие свои первоначальные свойства, образцы архаических мифов, что служит основанием выделения мифологических преданий в качестве самостоятельного жанра.

Миф как первоначальная синкретическая форма культуры представляет наибольший интерес для изучения в рамках разных дисциплин, что обусловлено его креативной ролью. По своей форме их можно отнести к несказочной прозе. Мифы - это первая попытка человека объяснить мир природы и себя через чувственные, фантастически причудливые художественные формы. В нём нет метафоры, аллегории, сравнения. У мифа своё особое время и пространство.

В архаических мифах находили отражения попытки предков чувашей представить себе, как произошли те или иные явления, объяснить их. Они оформлены как примитивные рассказы, в которых не просто утверждается тот или иной факт, но и в известной степени содержгггся связное и последовательное изложение событий, а иногда добавляется поучение, превращая миф в предание.

Космогонические мифы рассказывают о возникновении и строении Вселенной. Датдае тексты многовариангны. Вселенная представляется как нечто самовозникающее, или же является продуктом творения ТурЗ. Сам Тура понимается как олицетворение неба, позднее считался верховным богом. В текстах он показан в образе старца, который разъезжает по небосводу на колеснице.

Наиболее древними творцами Вселенной в чувашских мифологических преданиях выступают две водоплавающие птицы. Этот сюжет широко распространён в тгоркско-финно-угорском мире.

Чувашские мифологические предания сохранили следы блнзнечного культа. Например, Шуйттан и ТурЗ сотворили сушу, Якиш и Велик — злаковые культуры. Такие «парные» образы имеются и в сказаниях об улыпах, в генеалогических и топонимических преданиях.

Мифология чувашей, благодаря их поздней христианизации, сохранила во многом «языческий» характер. Мир считался состоящим из трёх, из семи слоёв: трёх небесных, земного и трёх подземных. На последнем помещался загробный мир, где, по чувашским поверьям, души людей продолжают жить н после смерти.

Этиологическими являются все мифы, которые объясняют происхождение отличительных признаков тех или иных объектов или

существ. Например, рассказывается, почему у зайца короткий хвост и расчленённая губа, почему у ласточки хвост рожком.

Как подчёркивают учёные, на ранних стадиях развития мифы по большей части примитивны, кратки, элементарны по содержанию, лишены связной фабулы. Позднее, на пороге классового общества, постепенно создаются более сложные мифы, разные по происхождению. Мифологические образы и сюжеты переплетаются, мифы превращаются в развёрнутые повествования, связываются друг с другом, образуя циклы. Например, мифологическое предание об изобретении навыков земледелия содержит связанное последовательное объяснение нескольких причин: 1) только ёж обладает его навыками; 2) Тура проклял свинью (видит солнце только три раза в год) за то, что долго ходила за ежом; 3) с тех пор, рассерженный на мышей ёж, поедает их.

Чувашские мифологические предания классифицированы нами по тематическому принципу на 11 групп: космогонические, астрологические, этиологические, ландшафтные, фитогоническне, зоогонические, антропогокические, культурогонические,

эсхатологические, теогонические и демонологические.

Мифология и фольклорные жанры имеют свои особенности, выраженные в том, что миф остаётся мифом, пока существует вера в реальность событий, о которых повествуется. С утратой веры в правдивость миф превращается в художественное произведение, например, в сказку.

Во втором разделе «Рассказы о встречах с мифологическими существами (тёшмёш хвлалёсем)» рассмотрены повествования о встрече человека ' с нечистой силой, имеющие установку на аутентичность сообщаемого.

Чувашские устные рассказы, связанные с архаическими религиозными верованиями; до сих пор не были объектом исследования. Между тем они составляют самостоятельный жанр чувашского фольклора.

Структурные компоненты чувашских тёшмёш халапёсем выделить довольно трудно. Нами выделяются следующие основные сюжетные звенья: 1} экспозиция; 2) встреча; 3) «откровение» нечистой силы; 4) описание злокозненных действий демона, направленных на человека и 5) упоминание о развязке.

В чувашских тёшмёш халалёсем в большинстве случаев ёненр (поверье) оказывается текстологически связанным с быличкой.

Встреча с демоническим существом всегда неожиданна. И столь же неожиданно оно исчезает из глаз. Ход событий в тёшмёш халапёсем определяется мифологическим существом. Указанный персонаж может являться человеку или в своем «обычном», традиционном, виде, или превращается в самые разнообразные предметы или в животных: часто принимает облик знакомого человека, в том числе соседа, любимого, убитого мужа, друга и т.д.

Тёшмёш халапёсем информативны, лишены строгой стилистической структуры. Основу текста составляет рассказ о том или ином демонологическом персонаже. В некоторых быличках рассказчик не называет того, с кем он встретился. Запрет называть нечистого по имени привёл к употреблению подставных, заместительных ело»: усол букв, «зло», леи; букв, «тот» (самый), темёскер букв, «нечто» и т.д.

В текстах другого плана даётся детализированный образ демонологического существа. Каждый демононим в народном представлении наделен целым набором характеристик: функцией, злокозненными действиями, временем активизации, атрибутикой и т.д.

Без всякого упоминания имени или же конкретизации аудитория может вычислить, с кем ю них встретился герой.

В чувашском фольклоре встречаются тексты с мгновенным «выдворением» мифологического персонажа из своего мира и случаями, имеющими затяжной характер присутствия последних в мире человека. Тексты подтверждают существование ритуальных форм по избеганию / изгнанию демонологических существ. В некоторых из них имеются описание целых обрядов, согласно другим текстам, человеку достаточно соблюдать правила-запреты: не лежать на меже, не купаться в полдень, не шуметь в лесу и т.д.

Чувашские тёшмёш халапёсем имеют форму краткого рассказа. Чаще всего они одноэпизодны, но в них замечается усиление эстетической функции. Рассказчиком используются разнообразные художественные приёмы; диалог, портретная характеристика персонажа, пейзаж. Немаловажное значение имеют эмоционально-экспрессивная лексика, тропы, другие поэтические средства.

В третьей главе «Бытование чувашских исторических преданий» состоящей из трёх разделов, раскрываются чувашские сказания об улыпах, исторические и топонимические предания.

В первом разделе «Сказания об улыпах (улЗп халапёсем)» анализируется древний пласт чувашских рассказов о великанах. Улыпы предстают перед нами как первые люди огромного роста, живут со своими семьями до заселения земли современными людьми. Необычайность их роста видна при сравнении с ростом обычных людей, сравнением с природными объектами. В конце жизненного пути уходят под землю или в гору.

УлЗп противопоставлен человеку по силе. Выступает как демиург. В сказаниях повествуется о локальных преобразованиях, совершаемых

улыпом. Его деяния бессознательны. Преобразования в природе возникают как бы в результате случайных поступков этого великана-исполина.

В сказаниях о нем связь улыпа с людьми сводится к смене -поколений, В данном контексте улыпы мыслятся в качестве «первых людей», живших до нынешних. Последние воспринимаются как новое поколение, пришедшее на смену прежнему. В других преданиях улыпы изображаются как основатели современных деревень и населённых - пунктов с компактным проживанием чувашей.

Таким образом, образы улыпов в чувашских сказаниях очень противоречивы. Они полистадиальны и полисемаытичны: улып — первочеловек, демиург, «культурный герой», в более поздних текстах он выступает как защитник чувашей от внешних врагов. Содержит в себе зачатки образов богатырей.

Чувашский фольклор имеет ряд текстов, поясняющих образы богатырей-паттыров. Богатырь в чувашских сказаниях, как и улып, выделяется, прежде всего, необычайно большим ростом, Ул£п в фольклорном сознании — великан {улЗп латгЗр). В своих делах он не имеет сотоварищей. По версии И.И. Одюкова, у чувашей восемь улыпов: Улйл, Марка, Алтйр Хайпула, ТаттаймЗс, Курмии Курминч, Тупшн Тупшшч, Аг$л паттёр, Лапшу £талпанё. Все богатыри функционально тождественны улыпу.

В ул$п халапёсем прослеживаются архаические черты материнского рода, древнего охотничьего и кочевнического быта предков чувашей, переход их к оседлости, подсечному, затем к пашенному земледелию. Отдельным мотивом выступает защита племени от внешних врагов.

Наличие в преданиях некоторой «историчности» и мифологических мотивов, их тематическая обособленность от других жанров народного эпоса дало основание чувашским учёным выделить их в особый жанр эпических сказаний. Анализ имеющихся материалов позволяет говорить о них как о ранних пстор1гческих преданиях.

Второй раздел «Жанровые и художественные особенности чувашских исторических преданий (авсшлЗх халапёсем)» посвящен исследованию особенностей жанра и поэтики исторических преданий чувашей.

Основной функцией чувашских исторических преданий является сохранение исторической памяти. Исходным содержанием любого предания всегда яэдзте* историческая действительность. Они отображают то, что было или могло быть на самом деле. Народный исторический рассказ несёт определённое знание и определённую информацию о прошлом. Если ей не верят, теряется всякий смысл рассказывания. Поэтому принцип достоверности в предания определяется как основополагающий, цементирующий всю повествовательную систему предания.

Сюжетная ткань предания зависит от множества факторов. В первую очередь, от творческой индивидуальности рассказчика, во-вторых, от объекта изображения. В-третьих, особенности раскрытия образа обусловлены характером героя, фольклорной традицией их изображения и личностным отношением рассказывающего. В одних преданиях раскрывается облик человека, в других - лишь упоминаются его имя и дела. Герои преданий, как правило, люди, принимавшие участие в значительных исторических событиях, и люди, получившие признание народа своими делами в конкретном районе проживания. В некоторых чувашских преданиях его персонаж только называется, а

в эпизоде предания характеризуются поступки и деяния. Общая портретная характеристика героя весьма редка.

Следует сказать, что . употребление в начале повествования традиционной формулы не является обязательным компонентом структуры чувашских исторических преданий. Значительная часть их начинается непосредственно с описания события или же с действия персонажей.

Чувашские предания отличаются от других произведений прозаических жанров фольклора. От сказок, например, свободным бытованием. Если для сказок характерна устоявшаяся форма, обязательные каноны, то предания в живом бытовании проявляют большую подвижность. В них повествуется о реально существующих фактах и событиях, поэтому исполнитель для большей убедительности и достоверности обычно ссылается на то, что «ватшсем дапяш калатчёд» - «так говорили старики»; «асатге калатчё» - «дед рассказывал».

В структурном отношении чувашские предания разнообразны. Среди них встречаются весьма небольшие по объёму рассказы, выполняющие сугубо информативную функцию («Хан х5р5сем» (Дочки хана) и др.). Сюжеты чувашских исторических преданий одношгановьг, они дают простейшую схему развития основных событий. Редко бывают развёрнутыми, состоящими из нескольких эпизодов или мотивов.

Отличительными признаками данного жанра являются: историчность, детальность, точная локализация, достоверность, ретроспектив кость. В художественном отношении чувашские предания разнообразны, они зависят . от формы бытования, художественного мастерства информатора. Вышеуказанные признаки

влияют на долговечность и живучесть преданий. Они не лишены поэтического вымысла. Использование разных художественно--поэтических средств, в том числе гиперболизации, идеализации положительных героев, народных сравнений, метких выражений, эпитетов, диалогов, пословиц и других крылатых выражений делает предания запоминаемыми, вследствие чего они передаются будущим поколениям.

В чувашских исторических преданиях отразилась вся история народа, разные периоды его сознания и мышления. Реально исторические предания имели как познавательно-информационное, так и воспитательное значение.

В третьем разделе «Освоение территории и особенности ландшафта в топонимических преданиях (тавралЗх халапёсем)» анализируются топонимические предания, раскрывающие историю возникновения того или иного географического объекта.

Основными сюжетообразующпми мотивами являются: основание селения одним первопоселенцем; основание селения двумя /тремя/ братьями или сёстрами. С мотивом «первопоселенцы — прямые предки» коррелирует мотив культа предков, являющийся мифологической универсалией и, следовательно, свойственный практически всем сферам народной культуры. Почитание предков, наиболее древний и устойчивый мотив в фольклоре, восходит, таким образом, к первобытному обществу и продолжает активно функционировать и в наши дни. Не случайно после смерти основателя поселения место его захоронения становилось сакральным. Фактический материал свидетельствует, что предания о первопоселенцах зачастую восходят к генеалогическим преданиям.

С мотивом переселения возникает и мотив выбора места для поселении / строительства. Истоки данного обряда уходят в седую древность. Широко распространён в чувашском фольклоре мотив переселения за животным. В хуннский период у древних предков чувашей в образе животного-тотема выступал волк. После того, как тюркские племена переняли многие названия домашних животных и связанные с ними обряды и поверья, то в чувашских топонимических преданиях, наряду, с волком, начинают фигурировать .и другие живошые-тотемы, например, вйкар (бык). В более поздних преданиях бык, как и олень, ведёт за собой народ или племя, чтобы основать новые поселения. Аналогичный мотив встречается и в фольклоре большинства тюркских народов. Существующий в чувашском фольклоре мотив ивЗкЗр выртмал&х вырйя» (место под быком) имеет множество вариантов.

Многие чувашские предания сообщают, что основателем их деревни был йомзя или прорицатель.

Чувашские топонимические предания более художественны по сравнению с историческими. Возникновение названий местности в преданиях связывается с историческими фактами и событиями. Имеются в чувашском фольклоре и такие произведения этого вида, в которых происхождение топонимов не связывается с реальными фактами.

Топонимические предания имеют огромное значение для изучения истории и культуры чувашского народа. Они представляют ценность и как древние образцы художественной прозы.

В заключении обобщены основные положения диссертации, определены отдельные направления дальнейших исследований по указанной проблематике.

Мифологические предания, бшшчки, сказания об улыпах, исторические предания, топонимические предания представляют целостную систему, в которой организующим началом является установка на достоверность, доминантной является информативная функция.

Исследования показали, что изучаемые жанры близки друг к другу и между ними нет строгой границы. Причины этого видятся не только в долгом сохранении архаического жанрового синкретизма, но и в тесном взаимодействии жанров в процессе исторического развития. Произведения чувашской пародией несказочной прозы представляют определенный интерес как в познавательном, так и в эстетическом отношении. Изучение прозаических жанров чувашского фольклора является актуальным при освещении древней истории, культуры чувашского народа.

Дальнейшее исследование чувашской несказочной прозы может быть продолжено в следующих направлениях: 1) монографическое исследование жанра т£шмёш халапё (быличка) с обязательным составлением указателя мотивов, лежащих в основе сюжетов данного жанра; 2) сбор и изучение религиозных легенд; 3) создание указателя сюжетов произведений несказочной прозы.

В Приложении даны тексты несказочной прозы на чувашском и русском языках.

Основные положения диссертации отражены в следующих публикациях:

1. Ильина, Г.Г. Фо лькдорно-этнографич еское собрание воспитанников Симбирской чувашской школы как источник изучения чувашского дохристианского пандемониума / Г.Г. Ильина // И.Я. Яковлев и духовный мир современного общества: тез. докл. междунар. науч. конф. — Чебоксары, 1998. — С. 222-224.

2. Ильина, Г.Г. Демонологические персонажи в чувашской народной мифологической прозе / Г.Г. Ильина // Чувашская филология и культура: материалы науч. конф. - Чебоксары, 1998, -С. 21-24.

3. Ильина, Г.Г. Чувашское устное народное творчество: практикум по чуваш, фольклору / Г,Г.Ильина / Чуваш ун-т. — Чебоксары, 1999. - 76 с. (на чуваш, яз.)

4. Ильина, Г.Г. Особенности образа лесных демонов в различных жанрах чувашского фольклора / Г.Г. Ильина И Чувашская филология, культура и журналистика (вчера, сегодня, завтра): материалы науч. конф. — Чебоксары, 2002. — С. 72-74.

5. Ильина, Г.Г. Традиционные представления чувашей о злом духе Пери (Хвери) / Г.Г. Ильина Н Актуальные проблемы чувашского языка: материалы конф., посвящ. 60-летию проф. В.И. Сергеева. -Чебоксары, 2002. - С. 69-73.

6. Ильина, Г.Г. Проблема классификации жанров чувашской народной прозы / Г.Г. Ильина // Тенденции развития прозаических жанров в национальных литературах Урало-Поволжья: сб. ст. — Ижевск, 2005. - С. 59-61.

7. Ильина, Г.Г, Топонимические мотивы сказаний об улыпах / Г.Г. Ильина //Актуальные проблемы филологии: по материалам Всерос. науч. коиф., посвящ. памяти акад. М.М. Михайлова. — Чебоксары, 2005. - С. 292-294.

8. Ильина, Г.Г. Структура чувашских быличек / Г.Г. Ильина // Актуальные проблемы филологии: по материалам Всерос. науч. конф., посшпц. памяти акад. М.М. Михайлова. — Чебоксары, 2005. - С. 294-296.

9. Ильина, Г.Г. Ритуальные формы по избеганию / изгнанию демонологических персонажей по данным чувашских и удмуртских быличек / Г.Г. Ильина // Язык. Культура. Познание: межвуз. сб. науч. тр. - Чебоксары, 2006. - С. 75-82.

10. Ильина, Г.Г, О некоторых особенностях чувашскюс топонимических преданий / Г.Г. Ильина ¡1 Вестник Чувашского университета. - 2006. -№4.- С. 396-399.

Отпечатано в авторской редакции с оригинал-макета заказчика

Подписано в печать 2006. Формат 60x84 / 16 Тираж 100 экз. Заказ Ла Л 0/3

Типография ГОУ ВПО «Удмуртский государственный университет» 426034, Ижевск, ул. Университетская, 1, корп. 4.

Оглавление научной работы автор диссертации — кандидата филологических наук Ильина, Галина Геннадьевна

ВВЕДЕНИЕ.

ГЛАВА I. ПРОБЛЕМЫ ЖАНРОВОЙ КЛАССИФИКАЦИИ ЧУВАШСКОЙ УСТНОЙ ПРОЗЫ.

1.1 История собирания устной прозы в чувашской фольклористике.

1.2 История исследования фольклорной прозы в чувашской фольклористике.

ГЛАВА II. ЧУВАШСКАЯ УСТНАЯ ПРОЗА В ЖАНРОВОМ МНОГООБРАЗИИ.

2.1. Мифологические предания (мифологи халапё).

2.2. Рассказы о встречах с мифологическими персонажами тёшмёш халапё).

ГЛАВА III. БЫТОВАНИЕ ЧУВАШСКИХ ИСТОРИЧЕСКИХ ПРЕДАНИЙ.

3.1. Сказания об улыпах (улап халапё).

3.2. Жанровые и художественные особенности чувашских исторических преданий (аваллах халапё).

3.3. Освоение территории и особенности ландшафта в топонимических преданиях.

Введение диссертации2006 год, автореферат по филологии, Ильина, Галина Геннадьевна

Актуальность темы. Одной из объемных и содержательных составляющих фольклорного наследия является устная проза. Чувашская народная проза, являясь одним из крупных жанровых блоков чувашского фольклора, несет на себе груз проблем классификации традиционного словесного творчества. До сих пор в фольклористике отсутствует четкость в систематизации, классификации фольклорной прозы, нет единых критериев жанровой дифференциации в рамках повествований несказочного и сказочного характера, отсутствует определение их доминирующих функций. Проблема усугубляется и за счёт неоднозначности терминологии.

Терминологической устойчивости и общепринятых критериев выделения жанров в области народной прозы нет пока и в чувашской фольклористике. Обобщающие термины отсутствуют и в народной традиции: легенды называются сказками, рассказами, былички не осознаются как самостоятельный жанр. Такое положение создает необходимость дальнейшего теоретического осмысления жанров фольклорной прозы.

Чувашская фольклористическая наука достигла немалых успехов в деле собирания, издания и изучения произведений устного народного творчества. Собрано большое количество материалов, опубликованы мифы, сказки, предания и другие образцы фольклора. В то же время следует отметить, что еще имеется ряд малоизученных вопросов, как общеметодологического характера, так и относящихся к конкретным жанрам, которые необходимо исследовать и сделать достоянием филологической мысли. Необходимость данного исследования диктуется несколькими причинами: прежде всего, вопросам изучения несказочной прозы учёные разных стран в наше время уделяют огромное внимание, и интерес к ней всё более возрастает. Жанры несказочной прозы и их особенности, несмотря на их «местную приуроченность» и национальную специфичность, «интернациональны по своему характеру» и, чем обширнее исследуемые материалы по регионам, тем глубже и обоснованнее результаты исследования этого вида устной прозы.

Цель исследования - комплексное изучение жанров чувашской несказочной прозы, выявление их специфики. Для достижения этой цели в работе были поставлены следующие задачи:

- определение жанровых границ преданий, быличек в системе жанров чувашской несказочной прозы;

- систематизация и классификация несказочной прозы;

- выделение отдельных этапов развития народной прозы;

- выявление общего и особенного в системе несказочных жанров и определение их места в системной связи с другими жанрами.

Методологической базой исследования явились фундаментальные труды советских и российских фольклористов и литературоведов В.Я. Проппа, К.В. Чистова, Б.Н. Путилова, С.Н. Азбелева, В.П. Аникина, Н.И. Кравцова, Э.В. Померанцевой, В.К. Соколовой, Н.А. Криничной, В.М. Гацака и др., специально занимавшихся изучением жанров, отдельных проблем несказочной прозы.

Диссертант опирается и на труды региональных исследователей: Н.А. Надршиной, С.А. Каскабасова, Т.Г. Владыкиной, J1.B. Седовой, В.А. Акцорина, А.Е. Китикова, И.С. Тукташа, И.И. Одюкова, М.Я. Сироткина, В.Я Канюкова, Е.С. Сидоровой, В.Д. Димитриева, Г.Ф. Юмарта, В.Г. Родионова, А.К. Салмина, Н.И. Егорова и др.

Основные методы исследования. Жанры чувашской устной прозы исследуются в сравнительно-историческом, сравнительно-типологическом и сравнительно-сопоставительном планах.

Объектом исследования является чувашская несказочная фольклорная проза.

Источниковой базой диссертации являются как опубликованные, так и архивные материалы. Основной фонд источников, позволяющих решить сформулированные задачи, составляют фольклорные тексты опубликованные в следующих сборниках: «Чувашское устное народное творчество». Т. 1, 2 (Сказки); 6 (Мифы и предания); «Народное творчество: Мифы. Легенды. Предания», «Народное тварчество: Народный эпос», архивные материалы Чувашского государственного института гуманитарных наук (ЧГИГН).

Научная новизна заключается, в первую очередь, в том, что настоящее исследование является первым опытом монографического осмысления жанровой системы чувашской несказочной прозы: мифологи халапёсем (мифологические предания), улап халапёсем (сказания об улыпах), аваллах халапёсем (исторические предания), тавралах халапёсем (топонимические предания), тёшмёш халапёсем (былички).

Жанры чувашской несказочной прозы исследуются как целостная система в составе национального фольклора.

Обобщая опыт учёных, изучавших отдельные жанры и аспекты чувашской несказочной прозы, на основе анализа стиля жанров преданий и быличек сделана попытка представить их жанровые особенности и закономерности.

Существенной новизной диссертации является исследование жанровой природы чувашских быличек (тёшмёш халапёсем). До настоящего времени довольно скудные сведения о существовании чувашских народных суеверных рассказов встречалось только в трудах И.С. Тукташа. Использование фактического материала дает возможность иметь представление о жанровой природе чувашских быличек.

На защиту выносятся следующие основные положения:

1. Сложность определения и разграничения чувашской несказочной прозы заключается в нечётких видовых границах её жанров - предания, легенды и устного рассказа. Основными критериями их разделения являются наличие или отсутствие элемента фантастичности и времени действия персонажей как сюжетообразующего стержня произведений.

2. Фольклорные жанры очень близки друг к другу и между ними нет раз и навсегда установленной строгой границы. Это обусловлено долгим сохранением жанрового синкретизма и тесным взаимодействием жанров в процессе их совместного бытования, функционирования в единой системе.

3. Жанры и произведения несказочной прозы нацелены на достоверность. События, о которых рассказывается в несказочных произведениях, для рассказчика и слушателя являются правдивыми, в противном случае они никакой ценности не представляют.

4. Анализ жанрово-художественной стороны рассказов о встрече с мифологическим существом позволяет выделить их как самостоятельный жанр чувашской несказочной прозы с рядом характерных поэтико-стилистических особенностей.

5. Предания не являются застывшей формой художественного повествования. По мере изменения мировоззрения народа на явления природы и общественную жизнь меняется их содержание.

6. Улып - первопредок, не знавший земледелия и пришедший в Волго-Камское междуречье с подножия мифических гор Арамази. Данный тип героя отражал переход кочевнических племён к земледелию и оседлости.

7. В процессе своего развития топонимические предания срослись с генеалогическими преданиями.

Практическая значимость работы состоит в том, что в научный оборот вводится обширный материал по повествовательной прозе, который может быть использован как при дальнейшем исследовании чувашской фольклорной прозы, так и при изучении отдельных жанров национального фольклора. Результаты настоящего исследования могут быть использованы при подготовке к публикации сборника по несказочной прозе, разработке учебных курсов по фольклору на филологических факультетах высших учебных заведений и спецкурсов как по несказочной, так и по сказочной прозе в целом, а также отдельно по жанрам, написании учебников и составлении учебных программ по устному народному творчеству.

Апробация работы проводилась на кафедре чувашского и сравнительного литературоведения факультета чувашской филологии и культуры. Отдельные аспекты работы изложены в виде научных докладов и сообщений на международных конференциях и симпозиумах: «И.Я. Яковлев и духовный мир современного общества» (г. Чебоксары, 24 апреля 1998 г.), «Вариативность в языках народов Поволжья», VI Международный симпозиум, ЧГИГН (г. Чебоксары, 18-19 мая 2006 г.); на региональных научно-практических конференциях: «Проблема классификации урало-алтайских языков, языки и культура» (г. Чебоксары. 13-14 ноября 1997 г.), «Тюркские языки и культура в вузах» (г.Чебоксары, 14-15 апреля 2000 г.), «Г.Д. Красильников и тенденции развития прозаических жанров в национальных литературах Урало-Поволжья» (г. Ижевск, 10 июня 2003 г.), «Ашмаринские чтения-4, 5» (г. Чебоксары, 19-20 октября 2005 г.) и др.

Результаты исследований использовались автором при чтении общего курса «Чувашское народное устно-поэтическое творчество», спецкурсов «Фольклористика» студентам Чувашского государственного университета им. И.Н. Ульянова.

Цель и задачи данного исследования определили структуру диссертации, состоящей из введения, трёх глав, заключения, библиографического списка источников и приложения.

Заключение научной работыдиссертация на тему "Несказочная проза в системе жанров чувашского фольклора"

ЗАКЛЮЧЕНИЕ

Проведенное нами исследование позволяет сделать некоторые выводы и обозначить актуальные задачи дальнейшего изучения чувашской народной несказочной прозы.

Рассмотрев проблему классификации жанров чувашской народной прозы, мы пришли к следующим выводам. В чувашской фольклористической науке до настоящего момента не были выработаны общепринятые критерии в определении жанров устной фольклорной прозы. Часто в публикациях текстов и исследованиях происходит смешение терминов, употребление их как синонимов, либо нет разграничения терминов при употреблении одного из них в качестве обобщающего.

В чувашской устной прозе выделяется два больших раздела: сказки и чан пулни (несказочная проза). В основе их разграничения лежит разное отношение самого народа к юмах (сказка) как к выдумке и «событиям» как правде. Отсюда их функциональное отличие. К чувашской несказочной прозе относят рассказы, вызывающие доверие слушателей. Поэтому они в первую очередь выполняют информативную функцию. Не всегда можно провести чёткую границу между сказочными жанрами, а также эпическими произведениями разных жанров. Исследуемые жанры очень близки друг к другу, что порой бывает трудно провести между ними строгой границы. Причины этого нам видятся, во-первых, в долгом сохранении архаического жанрового синкретизма и, во-вторых, в тесном взаимодействии жанров в процессе исторического развития. Жанры чувашской несказочной прозы отличаются от других фольклорных жанров архаичностью, синкретизмом, полифункционалыюстью, манерой исполнения, отношением к действительности, степенью художественности, установкой на достоверность и т д.

Прозаические жанры чувашского фольклора в древности выполняли роль не столько словесного искусства, сколько «учебника» по природоведению и истории. И возникали они с познавательно-информационной целью. Поэтому они долгое время выполняли бытовую и

158 практическую функцию. Но нельзя отрицать и того, что в этих жанрах присутствует художественность.

Главным критерием разграничения жанров несказочной прозы мы считаем характер их отношения к действительности, тип информации о рассказываемых событиях и явлениях, типы героев и функции.

Некоторые сюжеты и мотивы древних чувашских прозаических произведений находят аналогии в фольклоре тюркских и финно-угорских народов.

Миф халапё (мифы), тёшмёш халапё (былички), улап халапё (сказания об улыпах), аваллах халапё (исторические) и тавралах халапё (топонимические) предания представляют целостную систему, в которой организующим эстетическим началом является исконная установка на достоверность и доминантная информативная функция. Для чувашской несказочной прозы характерна невыделенность из потока обыденной речи, отсутствие жанровых и стилевых канонов. Произведениям данного рода свойственна стилистическая форма эпического повествования о достоверном: ваггисем £апла калатчёд (старики говорили); асатге калатчё (дед рассказывал); курна тет ана (видели говорят его(её)); хампа пулнине каласа парам (поведаю о случившемся со мной) и т.д.

Наиболее устойчивым компонентом несказочной прозы является персонаж. Сюжеты могут передаваться как сжато, так и подробно. Обычно они не разветвляются в сложную цепь, как в сказке.

Говоря о мифах, мы, прежде всего, имеем ввиду чувашские архаические мифы, которые, естественно, дошли до нас далеко не в первозданном виде. Можно считать, что мы имеем дело с осколками древних мифов.

Мифы представляют собой нечто большее, чем искусство слова. Но по сути это совсем другое. Это - первая попытка человека объяснить собственный мир и мир природы через чувственные, фантастически причудливые художественные формы. В нём нет метафоры, аллегории, сравнения. В нём дан образ чувствований. У мифа своё особое время и пространство (замкнутое и небольшое). В мифах были зафиксированы первые смыслы и значения культуры, обычаев. Миф, в отличие от религии, не требует веры, мифом человек жил, не ведая другого, то есть - безверия. Это - коллективно-бессознательное творчество. Его продукт принимается за реальность. В нём нет различия между человеческим и природным.

Чувашские мифологические предания представляют собой фрагментарные тексты. Более поздние тексты имеют разветвлённую систему, раскрывающую связное последовательное объяснение происхождения событий.

Чувашские тёшмёш халапё - это рассказы о встрече человека с мифическими существами. В чувашской мифологии сохранились и весьма архаические демонологические персонажи, восходящие к пратюркской о эпохе (Вупар, Вупкйн, Иёрёх, Киреллё, Ийе), и сравнительно поздние приобретения из многих исторически контактировавших родственных (тюркских) и неродственных культур. В частности, рельефно прослеживаются демонологические персонажи, проникшие из мусульманского Востока через посредство соседней татарской культуры (Киремет, Шуйтган, Эсрел, Алпаста, Шатан и т.д.).

Былички о каждом демонологическом персонаже имеют сравнительно устойчивый сюжет и характерную композицию. В них нередко даётся информация о функции персонажа, о внешнем облике, о способах распознавания персонажа, о ритуальных формах по избеганию/изгнанию злых сил и т.д. Если в преданиях главным героем является историческое лицо, то в быличках - мифологический персонаж. В чувашских быличках наблюдается установка на достоверность. Но в них нет описания реально-исторического события или факта.

Былички, как и мифы, отражают древние представления человека о природе и окружающей его среде.

Улап халапё мы предлагаем рассматривать как предания о ранней истории. Их нельзя называть сказками, в них в большей степени, чем в сказках, отражена историческая действительность. Отличным делает их также принцип основных типов героев. В содержании подобных произведений чувашского устного творчества присутствуют и мифологические мотивы, и некоторая «историчность». И в сказаниях об улыпах, и в быличках имеется мотив встречи персонажа с человеком. В сказаниях человек встречается только с улыпом, а в быличках - с разными мифологическими персонажами с целым набором характеристик. Улып бережно относится к человеку. По совету своей матери возвращает человека «туда, откуда принёс». А в быличках исход встречи может быть опасным для человека.

Улап халапё - это, как правило, лаконичные, одноактные произведения. Но и среди них встречаются образцы высокохудожественных текстов, которое объясняется, на наш взгляд, уровнем исполнительского матерства информатора.

Аваллах халапё как устный рассказ относится к сфере исторического фольклора. Содержанием исторического предания является история, понимаемая в узком смысле слова - как изображение исторических событий и исторических лиц, которое не подвергается никакому сомнению. И если ей не верят, теряется всякий смысл рассказывания. Но они не отображают факты с документальной точностью, а лишь близки «художественной правде». Важными качествами чувашских преданий являются ретроспективность и точная локализация действия. Доминирующей в них является познавательно-информативная функция.

Чувашские исторические предания не имеют устойчивых зачинов и концовок, определённых, ходов развития сюжета. Эпизод в предании не разветвляется в сложную цепь событий, как в сказке. Разветвлённость текстов зависит от уровня поэтического мастерства информатора.

Тавралах халапё предания имеют характерный стиль повествования. К ним следует относить тексты, раскрывающие историю топонима. Использование сравнительно-исторического метода изучения сделало возможным расшифровку ряда архаических мотивов, которые в чувашских сюжетах оставались во многом загадочными, а порою - вовсе не тронутыми. Возникшие в глубокой древности как объяснительные повествования, топонимические предания, как и исторические предания, прошли длительный путь развития, в процессе которого архаичные мотивы «обрастали» поздними напластованиями.

В процессе своего развития чувашские тавралах халапё срослись с генеалогическими преданиями, а в ряде случаев они представляют синтез «топонимических+ генеалогических+ исторических преданий».

Основными мотивами, структурирующими тексты чувашских топонимических преданий являются следующие сюжетообразующие мотивы: основание селения одним первопоселенцем; основание селения двумя / тремя первопоселенцами братьями / сестрам и. С ними связан и мотив выбора места для поселения, посредством священного животного. Чувашские топонимические предания сохранили архаические формы выбора места для строительства культового сооружения, такого, например, как церковь.

Чувашские предания, легенды, мифы, былички тесно связаны с народной жизнью, его историей и многообразно отражают особенности культуры, быта, занятий населения, сохраняя иногда реликты седой старины.

Чувашская народная проза сыграла фундаментальную роль в становлении жанровой системы чувашской литературы. Устный рассказ как один из жанров словесного народного творчества является также важным источником становления повествовательной прозы чувашской литературы. Повествовательные произведения чувашской литературы многое заимствуют и из сказок.

Список научной литературыИльина, Галина Геннадьевна, диссертация по теме "Фольклористика"

1. БЛП Башкирские легенды и предания

2. БНТ Башкирское народное творчество1. БФ Башкирский фольклор

3. ВПЖРФ Вопросы жанров русского фольклора

4. ИОАИЭ Известия общества археологии, истории и этнографии

5. ЛПН Легенды и предания мордвы

6. ЛЭС Литературный энциклопедический словарь1. МНМ Мифы народов мира1. НЭ Народный эпос

7. Образцы Образцы удмуртской речи

8. Путешествия Путешествия ибн - Фадлана

9. ПСЧВ Памятники старой чувашской веры

10. РУНТ Русское устное народное творчество1. РФ Русский фольклор

11. Сказания Сказания об улыпах

12. СПЧ Сказки и предания чуваш

13. Сто сказок Сто сказок удмуртского народа1. СЭ Советская этнография

14. ЧЛС Чувашские легенды и сказки

15. ЧНС Чувашские народные сказки1. ЧФ Чувашский фольклор

16. ЧУНТ Чувашское устное народное творчество

17. ЧЭИ Чуваши. Этнографические исследования

18. Хрестоматия Хрестоматия по культуре увашского края1. УМ Удмуртская мифология

19. ЭЖУНТ Эпические жанры устного народного творчества

20. ЭСЧЯ этимологический словарь чувашского языка1. РАЗНЫЕ СОКРАЩЕНИЯбукв. буквально1. ВС волшебная сказка

21. МП мифологический персонаж1. Ед. хр. единица хранения1. Оп. описьотд. отделсм. смотриср.- сравнитетр. тетрадь

22. ЧГИГН Чувашский государственный институт гуманитарных наук ЧНИИ - Чувашский научно-исследовательский институт ЧувГУ - Чувашский государственный университет1. БИБЛИОГРАФИЯ

23. Азбелев, 1966 Азбелев, С. Н. Проблемы международнойсистематизации преданий и легенд / С. Н. Азбелев // Русский фольклор. М.; Л., 1966.-Т. 10.-С. 176-195.

24. Азбелев, 1992, 6 Азбелев, С. Н. Русская народная проза / С. Н. Азбелев //Народная проза. - М.: Русская книга, 1992. - 608 с.

25. Аникин, 1972 Аникин, В. П. Художественное творчество в жанрах несказочной прозы: (к общей постановке проблемы) / В. П. Аникин // Русский фольклор. -М., 1972.-Вып. 13.

26. Аникин, 1987 Аникин, В. П. Русский фольклор / В. П. Аникин. -М.: Высш. шк., 1987.-285 с.

27. Аникин, 2004 Аникин, В. П. русское устное народное творчество: Учеб. / В. П. Аникин. - М.: Высш. Шк., 2001. - 726 с.

28. Аникин, 2004 Аникин, В. П. Теория фольклора: курс лекций / В. П. Аникин. - М.: Изд-во КДУ, 2004. - 432 с.

29. Андреев, 1929 Андреев, Н. П. Указатель сказочных сюжетов по системе Аарне / Н. П. Андреев. - Л.: Изд-во гос. рус. геогр. о-ва, 1929. - 120 с.

30. Андреев, 1990 Андреев, Ю. В. Поэзия мифа и проза истории / Ю. В. Андреев. - Л.:Лениздат, 1990. - 223 с.

31. Айхенвальд, Петрухин, Хелимский, 1982 Айхенвальд, А. Ю. К реконструкции мифологических представлений финно-угорских народов /

32. A. Ю. Айхенвальд, В. Я. Петрухин, Е. А. Хелимский // Балтославянские исследования. 1981. -М, 1982.-С. 62-192.

33. Акцорин, 1967 Акцорин, В. А. Происхождение марийского народа по данным фольклора / В. А. Акцорин // Происхождение марийского народа. -Йошкар-Ола, 1967. - С. 163.

34. Акцорин, 1972 Акцорин, В. А. Марийские легенды и предания /

35. B. А. Акцорин. Йошкар-Ола, 1972.

36. Акцорин, 1982 Акцорин, В. А. О некоторых проблемах изучения поэтики легенд и преданий / В. А. Акцорин // Вопросы марийскогофольклора и искусства / Тр. / Map. НИИ. Йошкар-Ола, 1982. - Вып. 52. -С. 3-18.

37. Ахметшин, 1996 Ахметшин, Б. Г. Несказочная проза горнозаводского Башкортостана и Южного Урала / Б. Г. Ахметшин. - Уфа: Изд-во Башкирск. ун-та, 1996.-192 с.

38. Ахметшин, 1997 Ахметшин, Б. Г. Русские и башкирские исторические предания / Б. Г. Ахметшин // Фольклор народов России. Миф, фольклор, литература: межвуз. науч. сб. - Уфа, 1997.

39. Ахметьянов, 1978 Ахметьянов, Р. Г. Сравнительное исследование татарского и чувашского языков / Р. Г. Ахметьянов. - М.: Наука, 1978.-248 с.

40. Ашмарин, 1899 Ашмарин, Н. И. Программа для составления чувашского словаря / Н. И. Ашмарин // ИОАИЭ. - 1899. - Т. XVI, вып. 2. -С. 243-248.

41. Ашмарин, 1994 Ашмарин, Н. И. Введение в курс чувашской народной словесности / Н. И. Ашмарин // // Чувашский фольклор. Специфика жанров. - Чебоксары, 1982. - С. 3-54.

42. Ашмарин, 1994 Ашмарин, Н. И. Незаконченные рукописи / Н. И. Ашмарин // Слово: 1993. Исследования и тексты. - Чебоксары, 1994. - С. 85-97.

43. Бараг, 1993 Бараг, J1. Г. Легенда / Л. Г. Бараг // Восточнославянский фольклор: Славянская научная терминология. - Минск, 1993.-С. 26.

44. Булатов, Димитриев, 1961 Булатов, А. Б. Параллели в верованиях древних суваров и чувашей / А. Б. Булатов, В. Д. Димитриев // Учен. зап. / ЧНИИ. - Чебоксары, 1961. - Вып. XXI. - С. 226-244.

45. Былички, 1991 Былички и бывальщины / сост. К. Шумов. -Пермь, 1991.

46. Веселова, 2000 Веселова, И. С. Жанры современного городского фольклора: Повествовательные традиции: автореф. дис. канд. филол. наук: 10.01.09 / Веселова Инна Сергеевна. - М., 2000. - 22 с.

47. Владыкина, 1997 Владыкина, Т. Г. Удмуртский фольклор: проблемы жанровой эволюции и систематики: моногр. / Т. Г. Владыкина. -Ижевск: Удмурт, ин-т истории, яз. и лит. УрО РАН, 1997. - 356 с.

48. Владыкин, 1994 — Владыкин, В. Е. Религиозно-мифологическая картина мира удмуртов / В. Е. Владыкин. Ижевск: Удмуртия, 1994. - 384 с.

49. Владыкин, 2004 Владыкин, В. Е. Удмуртский этнос и мифология / В. Е. Владыкин // Удмуртская мифология / под ред. В. Е. Владыкина. -Ижевск, 2003.-С. 5-19.

50. Воеводина, 2002 Воеводина, JI. Н. Мифология и культура: учеб. пособ. / Jl. Н. Воеводина. - М.: Ин-т общегуманитар. исслед., 2002. - 384 с.

51. Волков, 1992 Волков, С. В. Семантическая структура былички / С. В. Волков // Вестн. Моск. ун-та. Сер. 9, Филология. - 1992. - № 5. - С. 91-97.

52. Воловник, 1994 Воловник, Н. С. У истоков русского фольклора: учеб.-метод. пособ. / Н. С. Воловник. - М.: РИО Мособлупрполиграфиздат, 1994.-191 с.

53. Гацак, 1973 Гацак, В. М. Эпос и героические коляды / В. М. Гацак // Специфика фольклорных жанров. - М., 1973. - С. 7-52.

54. Гусев, 1967 Гусев, В. Е. Эстетика фольклора / В. Е. Гусев. - JL: Наука, 1967.-318 с.

55. Денисов, 1959 Денисов П. В. Религиозные верования чуваш.

56. Историко-этнографические очерки'/ П. В. Денисов. Чебоксары, 1959. - 408 с.

57. Даль, 1955 Былинка // Даль, В. И. Толковый словарь живого великорусского языка / В. И. Даль. - М., 1955. - Т. 1. - С. 148.

58. Димитриев, 1983 Димитриев, В. Д. Чувашские исторические предания. ВIII ч. Часть I. О жизни и борьбе народа с древних времен до середины XVI века / В. Д. Димитриев. - Чебоксары: Чуваш, кн. изд-во, 1983. - 112 с.

59. Димитриев, 1987 Димитриев, В. Д. Чувашские исторические предания. В III ч. Часть II. О жизни и борьбе народных масс со второй половины XVI столетия до середины XIX века / В. Д. Димитриев. -Чебоксары: Чуваш, кн. изд- во, 1986. - 141с.

60. Димитриев, 1988 Димитриев, В. Д. Чувашские исторические предания. В III ч. Часть III. О добровольном вхождении Чувашии в состав Русского государства / В. Д. Димитриев. - Чебоксары: Чуваш, кн. изд-во, 1988.- 110 с.

61. Егоров, 1982 Егоров, Н. И. Чувашский саламалик / Н. И. Егоров // Чувашский фольклор: Специфика жанров. - Чебоксары, 1982. - С.106-129.

62. Егоров, 1983 Егоров, Н. И. По следам златорогого оленя / Н. И. Егоров // Межэтнические общности и взаимосвязи фольклора народов Поволжья и Урала. - Казань, 1983.-С. 128-133.

63. Егоров, 1994 Егоров, Н. И. Чувашская мифология / Н. И. Егоров // Культура чувашского края /*В. П. Иванов и др.; сост. М. И. Скворцов. -Чебоксары, 1994.-Ч. 1.-С. 10*9-147.

64. Егоров, 1998 Егоров, Н. И. И. Я. Яковлев и развитие фольклористики в Симбирской чувашской школе / Н. И. Егоров // И. Я. Яковлев и духовный мир современного общества: тез. докл. междунар. науч. конф. - Чебоксары, 1998. - С. 217-220.

65. Егоров, 2002 Егоров, Н. И. Чаваш фольклорён проза жанрёсене ушканласси тата терминологи ыйтавёсем / Н. И. Егоров // Халах шкулё. -2002.-№4.-С. 64-68.

66. Егоров, Николаев, 1979 Егоров, Н. Таван ялсен кун-дулё / Н. Егоров, Н. Николаев // Ял ёдч'енё. - 1979. -№ 107. -Сент., 6.

67. Емельянов, 1960 Емельянов, Л. И. Проблема художественности устного рассказа / Л. И. Емельянов // Русский фольклор. - М.; Л., 1960. - Т. 5. -С. 251.

68. Ендеров, 1984 Ендеров, В. А. Образ лешего (ардури) в чувашском фольклоре / В. А. Ендеров // Исследования по чувашскому фольклору. - Чебоксары: ЧНИИ, 1984. - С. 49-74.

69. Зарипов, 1956 Зарипов, Н. Т. Научный свод башкирского фольклора // Башкирский фольклор: исследования последних лет / под ред. Барага Л. Г., Зарипова Н. Т. - Уфа, 1956. - С. 14.

70. Зиновьев, 1987 Зиновьев, В. П. Быличка как жанр фольклора и ее современные судьбы / В. П. Зиновьев // Мифологические рассказы русского населения Восточной Сибири. - Новосибирск, 1987. - С. 381-400.

71. Зуева, 1992 Зуева, Т. В. О жанровом выделении волшебных сказок в восточнославянском повествовательном фольклоре / Т. В. Зуева // Сказка и несказочная проза. - М., 1992.

72. Каскабасов, 1990 Каскабасов, С. А. Казахская несказочная проза / С. А. Каскабасов. - Алма-Ата: Наука, 1990. - 238 с.

73. Канюков, 1971- Канюков, В. Я. От фольклора к письменности / В. Я. Канюков. Чебоксары: Чувашкнигоиздат, 1971. - 125 с.

74. Каховский, 1965 Каховский, В. Ф. Происхождение чувашского народа / В. Ф. Каховский. - Чебоксары: Чувашкнигоиздат, 1965. - 463 с.

75. Киреев, 1969 Киреев, А. Н. Отражение мифологических воззрений в эпическом творчестве башкирского народа / А. Н. Киреев // Эпические жанры устного народного творчества. Сер. 13, Филологическая / Учен. зап. - Уфа, 1969. - Вып. 33. - С. 3-19.

76. Китиков, 1983 Китиков, А. Е. Изучение межэтнических общностей и связей в марийской фольклористике / А. Е. Китиков // Межэтнические общности и взаимосвязи фольклора народов Поволжья и Урала. - Казань, 1983. - С. 47. ,

77. Ковалевский, 1956 Ковалевский, А. П. Книга Ахмеда ибн-Фадлана о путешествии на Волгу в 921-922 гг. / А. П. Ковалевский. -Харьков: Изд-во Харьков, ун-та, 1956. - 347 с.

78. Комарович, 1936 Комарович, В. Л. Китежская легенда. Опыт изучения местных легенд / В. JI. Комарович. - M.;JI.: Наука, 1936. - 184 с.

79. Комиссаров, 1989 Комиссаров, Г. И. Чаваш фольклорёпе литература вёрентёвё / Г. И. Комиссаров // Чаваш халах самахлахё. Тёпчевсемпе текстсем. - Ш., 1989. — С. 6-46.

80. Комиссаров, 2003 Комиссаров, Г. И. О чувашах: Исследования. Воспоминания. Дневники, письма / Г. И. Комиссаров; сост. и примеч.

81. B. Г. Родионова. Чебоксары: Изд-во Чуваш, ун-та, 2003. - 528 с.

82. Комиссаров, 1994 Комиссаров, Г. И. Тезисы к докладам / Г.И.Комиссаров // Слово, 1993: исслед. и тексты. - Чебоксары, 1994.1. C. 111-114.

83. Костюхин, 1987 Костюхин, Е. Н. Типы и формы животного эпоса / Е. Н. Костюхин. - М.: Наука, 1987. - 269 с.

84. Колпакова, 1962 Колпакова, Н. П. Русская народная бытовая песня Н. П. Колпакова. - М.; Л.: Изд-во АН СССР, 1962. - 284 с.

85. Кравцов, 1972 Кравцов, Н. И. Проблемы славянского фольклора / Н. И. Кравцов. - М.: Наука, 1972. - 360 с.

86. Кравцов, Лазутин Кравцов, Н. И. Русское устное народное творчество / Н. И. Кравцов, С. Г. Лазутин. - М.: Наука, 1977. - 479 с.

87. Криничная, 1987. Криничная, Н. А. Русская народная историческая проза: Вопросы генезиса и структуры / Н. А. Криничная. - Л.: Наука, 1987.-227 с.

88. Криничная, 1991 Криничная, Н. А. Предания Русского Севера / Н. А. Криничная. - СПб.: Наука, 1991.-326 с.

89. Криничная, 1991 Криничная, Н.А. Указатель типов, мотивов и основных элементов / Н. А. Криничная. // Криничная Н. А. Предания Русского Севера. - СПб., 1991.

90. Криничная, 2001 Криничная, Н. А. Русская народная мифологическая проза: истоки и полисемантизм образов: в 3 т. / Н. А. Криничная; Рос. Акад. наук; Карельск. науч. центр, ин-т яз., лит. и истории. - СПб.: Наука, 2001.

91. Кругляшова, 1974 Кругляшова, В. П. Жанры несказочной прозы Уральского горнозаводского фольклора / В. П. Кругляшова. - Свердловск, 1974.-168 с.

92. Кудряшов, 1974 Кудряшов, Г. Е. Динамика полисинкретической религиозности / Г. Е. Кудряшов. - Чебоксары: Чуваш, кн. изд-во, 1974. - 355 с.

93. Кузнецов, 1997 Кузнецов, В. П. Указатель мотивов быличек / В. П. Кузнецов. // Памятники русского фольклора Водлозерья: Предания и былинки / изд. подгот. В. П. Кузнецова - Петрозаводск: Изд-во Петрозаводского ун-та, 1997.

94. Лазарев, 1965 Лазарев, А. И. Сказы рабочих и литературные сказы о рабочих / А. И. Лазарев. // Устная поэзия рабочих России. - М.; Л. 1965.-С. 53.

95. Лафарг, 1928 Лафарг, П. Очерки по истории культуры / П. Лафарг. - М., 1928. - С. 53.

96. Леви-Строс Клод, 1970 Леви-Строс, Клод. Структура мифов / Клод Леви-Строс // Вопросы философии. - 1970. - № 7. - С. 153.

97. Леви-Строс Клод, 1994 Леви-Строс, Клод. Первобытное мышление / Клод Леви-Строс. - М.: Республика, 1994. - 384 с.

98. Лосев, 1957 Лосев, А. Ф. Античная мифология в ее историческом развитии / А. Ф. Лосев. - М.: Учпедгиз, 1957. - 620 с.

99. Левкиевская, 1988 Левкиевская, Е. Мифологическая лексика в русском, украинском и беларус^ком языках / Е. Левкиевская. Дипл. раб. -МГУ, 1988.

100. Левкиевская, 2000 Левкиевская, Е. Мифы русского народа / Е. Левкиевская. - М.: ACT: Астрель, 2000. - 528 с.

101. Магницкий, 1881 Магницкий, В. К. Материалы к объяснению старой чувашской веры / В. К. Магницкий. - Казань, 1881.- 287 с.

102. Мелетинский, 1960 Мелетинский, Е. М. О генезисе и путях дифференциации эпических жанров / Е. М. Мелетинский // Русский фольклор. Материалы и исследования. - М.; Л., 1960. - Т. 5. - С. 101.

103. Мелетинский, 1976 Мелетинский, Е. М. Поэтика мифа / Е. М. Мелетинский. - М.: Наука, 1976. - 407 с.

104. Мелодия, 1988 Мелодия небесной росы - Инву утчан гур / сост. и перевод прозы Т. Г. Перевозчиковой. - Ижевск: Удмуртия, 1988. - С. 120.

105. Месарош, 2004 Месарош, Д. Сборник чувашского фольклора. Т. 1: Памятники старой чувашской веры / Дюла Месарош. - Чебоксары: ЧГИГН, 2000.-359 с.

106. Михайлов, 2004 Михайлов С. М. Собрание сочинений / С. М. Михайлов. - Чебоксары: Чуваш, кн. изд-во, 2004. - 510 с.

107. МРЛ, 1994 Мифологические рассказы и легенды Русского Севера / сост. и автор комментариев О. А. Черепанова. - Спб., 1996.

108. МУНТ, 1987 Мордовское устное народное творчество: учеб. пособ. - Саранск, 1987. - 288 с.

109. Морохин, 1983 Морохин, В. Н. Прозаические жанры русского фольклора: хрестоматия / В. Н. Морохин. - 2-е изд., доп. - М.: Высш. шк., 1983.-303 с.

110. Надиров, 1983 Надиров, И. Н. Взаимосвязи песенного фольклора народов Среднего Поволжья и Приуралья / И. Н. Надиров // Межэтнические общности и взаимосвязи фольклора народов Поволжья и Урала. - Казань, 1983.-С. 49.

111. Никольский, 2004 Никольский, Н. В. Собрание сочинений: в 4 т. Т. 1: Труды по этнографии и фольклору чувашского народа. / Н. В. Никольский. - Чебоксары: Чуваш, кн.- изд-во, 2004. - 527 с.

112. Никитин-Станъял, 2003 Никитин-Станъял, В. П. Чаваш хайлалахё / В. П. Никитин-Станъял // Родная Волга. - 2003. - № 3. - С. 58-64. - Текст на чуваш, яз.

113. Одюков, 1973 Одюков, И. И. Чувашские сказания об улыпах / И. И. Одюков // Вопросы русской и чувашской филологии. - Чебоксары, 1973. - Вып. 3.- С. 83-110.

114. Одюков, 1975 Одюков, И. И. Сказания об улыпах / И. И. Одюков // Улып / сост. И. И. Одюков. - Чебоксары, 1975. - С. 3-9. - Текст на чуваш, яз.

115. Одюков, 1984 Одюков, И. И. Чувашские исторические предания о древних и волжских болгарах (I-XV вв.): учеб. пособие / И. И. Одюков. -Чебоксары: Изд-во Чуваш, ун-та, 1984. - 79 с. - Текст на чуваш, яз.

116. Одюков, 1987 Одюков, И. И. Мифы и предания / И. И. Одюков // Чувашское устное народное творчество. - Чебоксары, 1987. - Т. VI.: Мифы и предания. - С. 3-7. (на чуваш, яз.)

117. Перевозчикова, 1983 Перевозчикова, Т. Г. Проблемы исследования удмуртского фольклора в межнациональном контексте / Т. Г. Перевозчикова // Межэтнические общности и взаимосвязи фольклора народов Поволжья и Урала. - Казань, 1983. - С. 38.

118. Померанцева, 1975 Померанцева, Э. В. Мифологические персонажи в русском фольклоре / Э. В. Померанцева. - М.: Наука, 1975. -191 с.

119. Померанцева, 1979 Померанцева, Э. В. Этнические функции устной прозы народов Поволжья / Э. В. Померанцева // Отражение межэтнических процессов в устной дрозе. - М.: Наука, 1979. - 173 с.

120. Померанцева, 1985 -'" Померанцева, Э. В. Русская устная проза: учеб. пособие / Э. В. Померанцева; сост. В. Г. Смолицкий. М.: Просвещение, 1985.-272 с.

121. Пропп, 1964 Пропп, В. Я. Жанровый состав русского фольклора /

122. B. Я. Пропп // РФ. 1964. - № 4.

123. Пропп, 1964 Пропп, В. Я. Принципы классификации фольклорных жанров / В. Я. Пропп // СЭ. - 1964. - № 4.

124. Пропп, 1986 Пропп, В. Я. Исторические корни волшебной сказки / В. Я. Пропп. - Л.: Изд-во ЛГУ, 1986. - 364 с.

125. Путешествие, 1971 Путешествие Абу Хамида Ал-Гарнати в восточную и центральную Европу (1131-1153 гг.). - М.: Наука, 1971. - 136 с.

126. Путилов, 1976 Путилов, Б. Н. Методология сравнительно-исторического изучения фольклора / Б. Н. Путилов. - Л.: Наука, 1976. - 244с.

127. Путилов, 1994 Путилов, Б. Н. Фольклор и народная культура / Б. Н. Путилов. - СПб., 1994. - С. 161. •

128. Разумова, 1993 < Разумова, И. А. Сказка и быличка / Мифологический персонаж в системе жанра / И. А. Разумова. - Петрозаводск: Карельский науч. цент., РАН, 1993. - С. 112.

129. Райкова, 1998 Райкова, И. Н. Проблема классификации несказочной прозы в истории науки / И. Н. Райкова // Наука о фольклоре сегодня. Междисциплинарные взаимодействия. - М., 1998. - С. 209-212.

130. Родионов, 1982 Родионов, В. Г. Вопросы жанровой классификации чувашского фольклора / В. Г. Родионов // Чувашский фольклор. Специфика жанров; - Чебоксары, 1982. - С. 54-105.

131. Родионов, 1982 Родионов, В. Г. К образу лебедя в жанрах чувашского фольклора / В. Г. Родионов // Чувашский фольклор. Специфика жанров. - Чебоксары, 1982. - ,С. 150-171.

132. Родионов, 1984 Родионов, В. Г. К вопросу об уровне и характере бытования чувашского фольклора / В. Г. Родионов // Статистико-этнографические исследования в Чувашской АССР. - Чебоксары, 1984.1. C. 118-122.

133. Родионов, 1990 Родионов, В. Г. Чувашский стих: проблемы становления и развития / В. Г. Родионов. - Чебоксары: Чуваш, кн. изд-во, 1992.-224 с.

134. Родионов, 1990 Родионов, В. Г. О системе чувашских языческих обрядов / В. Г. Родионов // Чувашская народная поэзия. - Чебоксары, 1990. -С.3-65.

135. Родионов, 1994 Родионов, В. Г. К вопросу о ранних тюркско-финно-угорских фольклорных связях / В. Г. Родионов // Слово: Исследования и тексты. - Чебоксары, 1994. - С. 70-75.

136. Родионов, 1994 Родионов, В. Г. Свод чувашского фольклора / В. Г. Родионов // Слово: 1993. Исследования и тексты. - Чебоксары, 1994. -С. 80. - Текст на чуваш, яз.

137. Родионов, 2002 Родионов, В. Г. Чувашская литература (вторая половина XIX в): учеб. пособие'/ В. Г. Родионов. - Чебоксары: Изд-во Чуваш, ун-та, 2002. - 248 с. - Текст на чуваш, яз.

138. Родионов, 2004 Родионов, В. Г. Чувашское устное народное творчеств: курс лекций / В. Г. Родионов, В. А. Ендеров. - Чебоксары: Изд-во Чуваш, ун-та, 2004. - 294 с.(на чуваш, яз.)

139. Салмин, 1997 Салмин, А. К. Чувашская волшебная сказка / А. К. Салмин // Известия ' Национальной академии наук и искусств Чувашской Республики. - 1997. - № 1. - С. 24-30.

140. Сбоев, 2004 Сбоев, В. А. Заметки о чувашах / В. А. Сбоев. -Чебоксары: Чуваш, кн. изд-во, 2004. - 142 с.

141. Седова, 1977 Седова, Л. В. Мордовско-марийские связи в исторических преданиях / JI. .'В. Седова // Вопросы марийского фольклора и искусства. - Йошкар-Ола, 1977. - Вып. 1. - С. 32-43.

142. Сидорова, 1970 Сидорова, Е. С. Современное состояние фольклора чувашей Поволжья / Е. С. Сидорова // Учен. зап. / ЧНИИ. -Чебоксары, 1970. - Вып. 49. •;" ■

143. Сидорова, 1973 Сидорова, Е. С. Записи и публикации чувашских сказок в XIX-начале XX вв. / Е. С. Сидорова // Чувашский язык, литература и фольклор. - Чебоксары, 1973.;- Вып. 2. - С. 246-276.

144. Симаката, 1957 Симаката, Ф. История / Ф. Симаката. - М.: Наука, 1957.-С. 161.

145. Сироткин, 1965 Сироткин, М. Я. Чувашский фольклор: Очерк устно-поэтического народного творчества / М. Я. Сироткин. - Чебоксары: Чуваш, кн. изд-во, 1965. - 131 с.

146. Слово, 1993 Слово, 1993: исслед. и тексты / Чуваш, гос. ин-т гуманитар, наук. - Чебоксары, 1994. - 123 с.

147. Смирнов, 1889 Смирнов, И. Н. Черемисы / И. Н. Смирнов. Казань, 1889.-С. 176.

148. Соколова, 1970 Соколова, В. К. Русские исторические предания /

149. B. К. Соколова. М.: Наука, 1970. - 288 с.

150. Соколова, 1972 Соколова, В. К. Типы восточно-славянских топонимических преданий / В. К. Соколова // Славянский фольклор. - М., 1972.

151. Соколова, 1972 Соколова, 3. П. Культ животных в религиях/ 3. П. Соколова.-М.: Знание,1972.-215 с.

152. Стеблин-Каменский, 1976 Стеблин-Каменский, М. И. Миф / М. И. Стеблин-Каменский. - Л.: Наука, 1976. - 103 с.

153. Сырмолотова, 2002 Сырмолотова, С. 10. Проблемы упорядочения современной чувашской фольклористической терминологии /

154. C. Ю. Сырмолотова // Чувашская филология, культура и журналистика: (вчера, сегодня, завтра). Чебоксары, 2002. - 184 с.

155. УМ, 2003 Удмуртская мифология / под ред. В. Е. Владыкина. -Ижевск, 2003.-196 с.

156. Тихонова, 2000 Тихонова, Л. Н. Повествовательная система русских преданий Восточной Сибири о заселении и освоении края (XX век): автореф. дисканд. филол. наук / Тихонова Л. Н. - Улан-Удэ, 2000. - 23 с.

157. Тейлор, 1939 Тейлор, Э. Первобытная культура / Э. Тейлор. -М., 1939.-С. 921-942.

158. Тукташ, 1941 Тукташ И. Чувашский фольклор / И. Тукташ. -Чебоксары, 1941. - Текст на чуваш, яз.

159. Фёдоров, 1996 — Федоров, Г. И. Поиск изящной словесности. Теоретическая история чувашской прозы (50-90) / Г. И. Федоров. -Чебоксары: Чуваш, кн. изд-во, 1996. 224 с. - Текст на чуваш, яз.

160. Фёдоров, 1984 Фёдоров, М. Предания чуваш Бичуринского прихода Чебоксарского уезда и способы лечения у них болезней / М. Фёдоров // Дореволюционная чувашская литература / сост. А. В. Васильев, Г. Ф. Юмарт. - Чебоксары, 1984. - С. 386-389.

161. Федотов, 1982, Федотов, М. Р. Исследователи чувашского языка / М. Р. Федотов. - Чебоксары, 1982, - 100 с.

162. Федотов, 1990 — Федотов, М. Р. Чувашско-марийские языковые взаимосвязи / М. Р. Федотов. Саратов: Изд-во Сарат. ун-та, 1990. - 333 с.

163. Фрейденберг, 1978 Фрейденберг, О. М. Миф и литературадревности / О. М. Фрейденберг. М.: Гл. ред. Вост. лит., 1978. - 605 с.

164. Фукс, 1840 Фукс, А. А. Записки о чувашах и черемисах Казанской губернии / А. А. Фукс. - Казань, 1840. - 329 с.

165. Хрестоматия, 2001 Хрестоматия по культуре Чувашског края: дореволюционный период. - Чебоксары: Чуваш, кн. изд-во, 2001. - 255 с.

166. Хузангай, 2002 Хузангай, А. П. Книга Пигамбара (или какое наследие мы имеем?) / А. П. Хузангай // Новый ЛИК. - 2002. - № 1.

167. Чистов, 1964 Чистов, К. В. К вопросу о принципах классификации жанров устной народной прозы / К. В. Чистов. - М., 1964.

168. Чистов, 1967 Чистов, В. К. Русские народные социально-утопические легенды XVII-XIX веков / К. В. Чистов. - М.: Наука, 1967. - 341 с.

169. Чистов, 1967 Чистов, В. К. Проблема категорий устной народной прозы несказочного характера / К. В. Чистов // "Fabula" Bd. 9. - Heft 1-3. -Berlin, 1967.-S. 13-26.

170. Чистов, 1968 Чистов, В. К. О сюжетном составе русских народных преданий и легенд (методологические вопросы) / К. В. Чистов // История, культура, фольклор и этнография славянских народов. - М., 1968.

171. Чистов, 1978 Чистов, В. К. Поэтика славянского фольклорного текста. Коммуникативный аспект / К. В. Чистов // История, культура, этнография и фольклор славянских народов. - М., 1978. - С. 303.

172. ЧЭИ, 1970 Чуваши: этногр. исслед.: в 2 ч. Ч. 1. - Чебоксары: Чуваш, кн. изд-во, 1956.-415 с.

173. Шахнович, 1969 Шахнович, М. И. Мифы о сотворении мира / М. И. Шахнович. - М.: Знание, 1969. - 63 с.

174. Шептаев, 1972 Шептаев, Я. С. Историческая действительность и традиции в прозе разинского цикла / JI. С. Шептаев // Вопросы литературы и фольклора. - Воронеж, 1972.

175. Шпилевский, 1877 Шпилевский, С. М. Древние города и другие булгарско-татарские памятники в Казанской губернии / С. М. Шпилевский. -Казань: Университет, тип!, 1877. - 586 с.

176. Юмарт, 1993 Юмарт, Г. Ф. История сбора и изучения сказаний об улыпах / Г. Ф. Юмарт // Сказания об улыпах / сост. Г. Ф. Юмарт. -Чебоксары, 1993. - С. 3-28. - Текст на чуваш, яз.

177. Юмарт, 1990 Юмарт Г. Ф. Чувашская эпическая поэзия / Г. Ф. Юмарт // Чувашская народная поэзия. - Чебоксары, 1990. - С. 110-124.

178. Юмарт, 1994 Юмарт Г. Ф Сбор и изучение чувашского фольклора / Г. Ф. Юмарт // Слово: Исследования и тексты. - Чебоксары, 1994.-С. 20-43.

179. Юмарт, 2000 — Юмарт, Г.Ф. Сюжетно-образные параллели эпических сказаний чувашей и соседних народов / Г. Ф Юмарт // Диалог культур: проблемы художественного сознания. Чебоксары: ЧГИГН, 2000. -С. 71-76.

180. Эргис, 1974 Эргис, Г. У. Очерки по якутскому фольклору / Г. У. Эргис. - М.: Наука, 1974. - 402 с.

181. Элле, 1947 Элле, К. В. Прошлое чувашского народа эпохи феодализма (по материалам устных и письменных свидетельств) -Чебоксары, 1947, 285 с. - Научный архив ЧГИГН, отд. 1, т. 565.1. Источники

182. БЛП, 1985 Башкирские легенды и предания / сост. Ф. А. Надршина. - Уфа: Башкирское кн. изд-во, 1985. - 288 с.

183. ЛПН, 1982 Легенды предания мордвы / сост. Л. В. Седова. -Саранск: Мордовское кн. изд-во, 1982. - 119 с.

184. Канюкова, 1970 Канюкова, А. С. Чувашская диалектология: хрестоматия, учеб. пособ. - Чебоксары, 1970. - 122 с. - Текст на чуваш, яз.

185. Сто сказок, 1960 Сто сказок удмуртского народа / сост. Н. И. Кралина. - Ижевск: Удмуртское кн. изд-во, 1960. - 310 с.

186. Тимофеев, 1972 Тимофеев, Г. Т. Тхръял. Этнографические очерки и фольклорные материалы / Г. Т. Тимофеев. - Чебоксары: Чуваш, кн. изд-во, 1972. - 491 с. - Текст на чуваш, яз.

187. Улып, 1975 Улып. Чувашские народные предания / сост. И. И. Одюков. - Чебоксары: Чуваш кн. изд-во, 1975.-41 с. - Текст на чуваш, яз.

188. Сказания, 1993 Сказания об улыпах / сост. Г. Ф. Юмарт. -Чебоксары: Чуваш кн. изд-во, 1993. - 288 с. - Текст на чуваш, яз.

189. ЧНС, 1949 Чувашские народные сказки / сост. Н. Ф. Данилов. -Чебоксары: Чувашгосиздат, 1949. - 296 с. - Текст на чуваш, яз.

190. Сказки, 1959 Сказки и предания чуваш / сост. Н. Ф. Данилов. -Шупашкар: Чувашгосиздат» 1959. - 292 с. - Текст на чуваш, яз.

191. СПЧ, 1963 Сказки и предания чуваш / соб. и пер. Н. Ф. Данилов; ред. Н.С. Павлов. - Чебоксары: Чувашгосиздат, 1963. - 132 с.

192. Тукташ, 1949 -Тукташ, И. С. Чувашский фольклор / И. С. Тукташ. Чебоксары, 1941. - 215 с. - Текст на чуваш, яз.

193. ЧУНТ, 1973 Чувашское устное народное творчество: в 6 т. Т. I.: Сказки. - Чебоксары: Чуваш, кн.,изд-во, 1973. - 439 с. - Текст на чуваш, яз.167. 4JIC, 1973 Чувашские легенды и сказки / сост. Е. С. Сидорова; пер. С. Шуртаков. - Чебоксары, 1973. - 222 с.

194. ЧУНТ, 1987 Чувашское устное народное творчество: в 50 т. Т. VI.: Мифы и предания. - Чебоксары: Чуваш, кн. изд-во, 1987. - 448 с. - Текст на чуваш, яз.

195. ЧНС, 1993 Чувашские народные сказки / сост. П. Эйзин. -Чебоксары: Чуваш, кн. изд-во, 1993.-351 с.

196. Мифы, 2004 Чувашское народное творчество. Мифы. Легенды. Предания. - Чебоксары: Чуваш, кн. изд-во, 2004. - 567 с. - Текст на чуваш, яз.

197. НЭ, 2004 Чувашское народное творчество. Народный эпос. -Чебоксары: Чуваш, кн. изд-во, 2004. - 382 с. - Текст на чуваш, яз.1. Архивные материалы

198. НА ЧГИГН, отд. I, ёд.хр. 267, л. 205-206 записано Я. Смирновым в Козловском районе

199. НА ЧГИГН, отд. I, ед.хр. 244, л. 23 записи сделаны в 1913 году.

200. НА ЧГИГН, отд.Ш, ед.хр. 37, л. 101-104 запись А. П. Шишкина 1938 г.

201. НА ЧГИГН, отд.Ш, ед.хр. 402, л. 27-29.

202. НА ЧГИГН, к. п. 10, инв. N 3825.

203. НА ЧГИГН, отд. 1, с. 141', т. 196. Записи Г.И. Комиссарова.

204. НА ЧГИГН, отд.Ш, ед.хр. 181, л. 6 запись П.Н. Сумбаева.

205. НА ЧГИГН, отд. I, ед. хр. 25, л. 106 запись А. Анисимова.

206. НА ЧГИГН, отд. III, ед. хр. 1205, л. 21 запись В. Иванова.

207. НА ЧГИГН, книга'12, инв. № 6274,43 тетр. запись А. Тимофеева.

208. НА ЧГИГН отд. III, ед.хр. 386, л. 3 запись Н.И. Егорова.

209. Словари,справочники и энциклопедии

210. Ашм.Сл. Ашмарин, Н. И. Словарь чувашского языка: в 17 тт. / Н. И. Ашмарин - Казань; Чебоксары:.Чувашгосиздат, 1928-1950.

211. Золотницкий, 1875 Золотницкий, Н И. Корневой чувашско-русский словарь / Н. И. Золотницкий. - Казань, 1875. -278 с.

212. ЛЭС Литературный энциклопедический словарь / под общ. ред.

213. B. М. Кожевникова, П. А. Николаева. -М.: Совет, энцикл., 1987. 752 с.

214. МНМ Мифы народов мира: энцикл.: в 2-х т. Т. 1 / гл. ред.

215. C. А. Токарев. -М.: Совет, эйцикл.,1991. -719 с.

216. МНМ Мифы народов мира: энцикл.: в 2 т. Т. 2 / гл. ред. С. А. Токарев. - М.: Совет, энцикл.,1991. - 719 с.

217. ЭСЧЯ Федотов, М. Р. Этимологический словарь чувашского языка: в 2 т. / М. Р. Федотов. - Чебоксары: Чуваш, гос. ин-т гуманитар, наук, 1996.-509 с.