автореферат диссертации по истории, специальность ВАК РФ 07.00.02
диссертация на тему: Идеология и программа монархического движения русской эмиграции

Полный текст автореферата диссертации по теме "Идеология и программа монархического движения русской эмиграции"

Министерство образования Российской Федерации Московский государственный областной университет

На правах рукописи

Антоненко Наталья Викторовна

Идеология и программа монархического движения русской

эмиграции

Специальность 07. 00.02. - «Отечественная история»

Автореферат диссертации на соискание ученой степени кандидата исторических наук

Москва - 2005

Работа выполнена в Московском государственном областном университете.

Научный руководитель - доктор исторических наук, профессор Шелохаев Валентин Валентинович

Официальные оппоненты:

- доктор исторических наук, профессор Ершов Виталий Федорович

- кандидат исторических наук,

доцент Репников Александр Витальевич

Ведущая организация - Московский педагогический государственный университет.

Защита состоится 14 сентября 2005 г. в 14.30 часов на заседании диссертационного совета Д.212.155.05 по историческим наукам при Московском государственном областном университете по адресу: Москва, 105005, ул. Радио, д. 10а

С диссертацией можно ознакомиться в научной библиотеке Московского государственного областного университета.

Автореферат разослан 14 июня 2005 г.

Ученый секретарь диссертационного совета, кандидат исторических наук доцент Е.Б. Никитаева

Актуальность исследования. История русской эмиграции является составной частью отечественной истории. Данная работа посвящена одному из малоисследованных аспектов истории российского Зарубежья - монархическому движению в эмиграции. Монархисты сошли с общественно - политической сцены, но часть их идейного наследия не утратила своей актуальности. Комплексная оценка деятельности зарубежных правомонархических организаций важна не только как историографический факт. Изучение идеологии русского эмигрантского монархизма необ-жДИМО, прежде всего, с точки зрения современных проблем развития российского общества. Реальные условия времени во многом соприкасаются с постреволюционными событиями 1917 года. Их характеризует: крушение прежней государственности, институтов власти, рождение и адаптация новой системы, неизбежно усиливающей социально-политическую конфликтность в обществе. Все это заставляет обратить внимание на политический опыт прошлого, осмыслить и переоценить его применительно к сегодняшнему дню, ибо нереализованное в одних исторических условиях может быть востребовано в других. Поэтому обращение к изучению теоретических концепций и программных установок русских правоконсерваторов в эмиграции представляет как научный, так и практический интерес, подчеркнутый целым рядом факторов:

- во-первых, зарубежный консерватизм аккумулировал не только весь предшествующий опыт, но и ассимилировал наиболее рациональные моменты либеральной идеологической доктрины;

- во-вторых, монархисты в эмиграции стремились выработать программы, способные учесть интересы различных слоев российского общества;

- в-третьих, монархическая идеология была направлена на создание Великой России, несущей в себе идеи сильной государственности, единой и неделимой империи,

авторитетной на международной арене, патриотизма и духовности.

Двадцатый век, начавшийся в России войнами и революциями, принес пересмотр многих жизненных ценностей, вызвал еще один период подъема национальной идеи. Сегодня, как и в веке минувшем, Россия стоит перед поиском новой, объединяющей россиян, национальной идеологии. Ее духовным воплощением всегда являлась «русская идея». При этом сама «русская идея», не замыкалась только в рамках православной духовности, развивалась на основе содружества, соучастия, соборности всего многонационального русского народа. После Октября 1917 года первыми, кто предпринял серьезный анализ кризиса «русской идеи», оказались именно консервативные мыслители.

Степень научной разработки проблемы. Комплексное исследование идеологии правомонархического движения в эмиграции в исторической литературе еще не проводилось. На протяжении длительного периода времени (вплоть до 80-х гг. XX в.) история русской эмиграции считалась составной частью борьбы с контрреволюцией. Идеологизация исторической науки, а также засекречен -ность большинства архивных источников крайне затрудняли непредвзятое осмысление феномена послереволюционного Зарубежья.

Расширение источниковой базы предопределило появление на рубеже 70-х - 80-х гг. целого ряда научных исследований, концентрирующих внимание на деятельности русских политических организаций за рубежом: работы Г.З. Иоффе,1 В.В. Комина,2 Г.Ф. Барихновского,3

1 Иоффе Г.З Крах российской монархической контрреволюции. М.. 1977.

2 Комин В.В. Политический и идейный крах русской мелкобуржуазной контрреволюции за рубежом. Калинин, 1977.

J Барихновский Г.Ф. Идейно-политический крах белоэмиграции и разгром внутренней контрреволюции (1921-1924 гг.). Л., 1978.

4

Ю.В. Мухачева,4 Л.К. Шкаренкова.5 Однако активизация научного интереса к эмигрантской тематике не затронула методологических основ изучения русского Зарубежья: оно по-прежнему оценивалось в крайне негативном ключе.

Изменения политического климата в СССР вызвали острую необходимость пересмотра многих аспектов российской истории, в том числе и истории зарубежной России. Выделяя характерные черты нового историографического этапа, следует отметить значительное увеличение источниковой базы исторических исследований, формирование новых методологических подходов. Если в первой половине 1990-х гг. комплекс изучаемых проблем пореволюционной эмиграции рассматривался, в первую очередь,

6

под углом зрения историко-культурного подхода, то уже в середине десятилетия обозначился интерес к политико -идеологической,7 социальной истории Зарубежья,8 пробле-

4 Мухачев Ю.В. Идейно-политическое банкротство планов буржуазного реставраторства в СССР. М., 1982.

5 Шкаренков Л.К. Агония белой эмиграции. М, 1981; То же. 2-е изд. 1986; То же. 3-е изд. 1987.

6 Раев М. Россия за рубежом: История культуры русской эмиграции, 1919 - 1939 гг. М., 1994.; Культурное наследие российской эмиграции. 1917 - 1940. М., 1993; Литературная энциклопедия русского зарубежья. 1918-1940. В 3-х т. М., 1997-2002; Культурная миссия Российского Зарубежья: История и современность. М., 1999; Дырин А.И., Дырин И.А., Идея патриотизма в литературе русского зарубежья первой половины XX века. М., 2000; Еременко Л.И. Русская эмиграция как социально-культурный феномен: Автореф. дис... канд. филос. наук. М, 1993 и др.

7 Бочарова З.С. Идея возвращения на Родину в программах политических партий Русского Зарубежья в начале 20-х гг. М., 1992; Омельчен-ко Н.А. В поисках России: Общественно-политическая мысль русского зарубежья о революции 1917 г., большевизме и будущих судьбах российской государственности (историко-политический анализ). СПб., 1996.

8 Постников СП. Политика, идеология, быт и ученые труды русской эмиграции, 1918 - 1945, в 2-х т. Нью-Йорк, 1993; Социально-экономическая адаптация российских эмигрантов (конец XIX - XX в.):

5

ме военной эмиграции. В последние годы опубликовано большое количество научных трудов, посвященных эмиграции в отдельных странах рассеяния.10

Активная разработка эмигрантской тематики обусловила необходимость появления фундаментальных справочных изданий.11 Были составлены более полные путеводители по архивным фондам и материалам зарубежной периодической печати.12

Сб. статей. М., 1999; Сабенникова И.В. Российская эмиграция (19171939): сравнительно-типологическое исследование. М., 2002; Зимина В.Д, Интеллигенция российскою зарубежья 1920 - 30-х гг.: Новые споры о старом // Новый исторический вестник. 2001. № 1. С. 62-72. 9 Дырин И.А. Военно-политическая мысль русского зарубежья 20 - 40-х гг. XX века о военной доктрине: Автореф. дис... канд. политол. наук. М, 1996; Бортневский В.Г. Загадка смерти генерала Врангеля: Неизвестные материалы по истории русской эмиграции 1920-х годов. СПб., 1996; Ершов В.,'Парфенова Е., Пивовар Е. Российская военная эмиграция в 1920 - 1930-е гг. Нальчик, 1998; Российский военный сборник. Выпуск 16. Военная мысль в изгнании: Творчество русской военной эмиграции. М., 1999; Ершов В.Ф. Российское военно-политическое зарубежье в 1918-1945 гг. М., 2000; Голдин В.И. Армия в изгнании. Страницы истории Русского Обще-Воинского Союза. Архангельск-Мурманск, 2002; Домнин И.В. Русское военное зарубежье: дела, люди и мысли (20 - 30-е годы) // Вопросы истории. 1995. № 7. С. 109 - 120 и

др.

110 Русская эмиграция в Манчжурии: военно-политическая деятельность. Южно-Сахалинск, 1994; Серапионова Е.П. Российская эмиграция в Чехословацкой республике. 20 - 30-е гг. М., 1995; Кудрякова Е.Б. Российская эмиграция в Великобритании между двумя войнами. М., 1995; Русская эмиграция в Югославии. М., 1996; Русская эмиграция в Европе, 20-е - 30-е годы XX века. М., 1996; Ипполитов С.С., Недбаев-ский В.М., Руденцова Ю.И. Три столицы изгнания: Константинополь, Берлин, Париж. Центры зарубежной России 1920-х - 1930-х гг. М., 1999 и др.

111 Русское зарубежье: Золотая книга эмиграции. Первая треть XX века. Энциклопедический биографический словарь. М., 1997.

12 Фонды Русского Заграничного исторического архива в Праге. Межархивный путеводитель. М., 1999; Путеводитель. Том 5. Личные фонды Государственного архива Российской Федерации (1917-2000). М., 2001; Сводный каталог периодических и продолжающихся изданий

6

В 90-е годы историческая наука пополнилась новыми исследованиями деятельности политиков и идеологов русской эмиграции. Из них значительная часть посвящена либерально-консервативным воззрениям И.А Ильина и П.Б. Струве.13 Их мировоззренческие ориентиры обсуждались в ходе целого ряда международных научных конференций.14

Новые подходы к деятельности правоконсерваторов за рубежом отражены в работах М.В. Назарова,15 Е.И. Ти-монина.16 Проблемы идеологии эмигрантского консерва-

Русского Зарубежья в библиотеках Москвы (1917 - 1996 гг.). М., 1999; Путеводитель. Том 4. Фонды Государственного архива Российской Федерации по истории белого движения и эмиграции. М., 2004. 13' Гнатюк О.Л. Русская политическая мысль начала XX века: Н.И.Кареев, П.Б Струве, И.А.Ильин. Спб., 1994.; Струве: К 125-летию со дня рождения: Сб. науч. тр. Спб., 1996; Пайпс Р. Струве: Биография. В 2-х т. М., 2001; Полторацкий Н.П. Иван Александрович Ильин. Жизнь, труды, мировоззрение // Ильин И.А. Собр. соч.: Кто мы? О революции. О религиозном кризисе наших дней. М., 2001. С.243-477; Гусев В.А. Проблемы государственного устройства в трудах И.А. Иль-ина//Социально-политические науки. 1992. №2/3. С. 72-80; Александрова А.В. Революция и Белая идея в философских исканиях И.А.Ильина // Белая Россия. Опыт исторической ретроспекции: Мат. междунар. науч. конф. в Севастополе. СПб-М., 2002.

14 Консерватизм и либерализм: Созвучия и диссонансы: Материалы междунар. науч. конф., Пермь, 24-26 мая 1995 г.: К 125-летию со дня рождения П.Б.Струве. Пермь, 1995; Русский либерализм: исторические судьбы и перспективы / Матер, междун. науч. конф. М., 1999, Либеральный консерватизм: история и современность. Материалы Всероссийской научно-практической конференции. М., 2001.

15 Назаров М.В. Миссия русской эмиграции. Ставрополь, 1992; То же. Т.1.Изд.2-е, испр. М., 1994.

16 Тимонин Е.И. Исторические судьбы русской эмиграции (1920 - 1945 гг.) Омск, 2000.

тизма рассматривались в диссертациях А.В. Суптело, 17 О.О. Баскакова.18

Русская политическая эмиграция привлекала внимание зарубежной историографии. Ее изучением в разное время занимались немецкие ученые Ганс фон Римша,19 Ганс Эрик Фолькман,20 американский историк Роберт Вильямс.2 Общей чертой трудов этих авторов являлось подчеркнуто критическое отношение к эмигрантским монархическим группировкам, признание их политической обреченности.

Современные зарубежные исследователи политического спектра русской эмиграции, напротив, представляют его как часть российского общества с особой ментально-стью, культурой, морально-психологическими проблемами. С этих позиций вызывают интерес работы финских ученых.Ю. Суомела,22 П. Невалайнен,23 однако, как и вышеупомянутые, они содержат лишь фрагменты рассматриваемой проблемы и не дают представления целостной картины исследования.

17 Суптело А.В. Идейная борьба в либерально-буржуазной эмиграции по вопросам политического объединения Русского зарубежья ( 19201930 годы). Автореферат дисс... канд-та истории, наук. Омск, 1998.

11 Баскаков О.О. Идеология русской монархической эмиграции 20 - 30-х годов XX века. Дисс... канд-та историч. наук. М„ 1999.

19 Rimsca H. Der russische Bürgerkrieg und die russische Emigration, 1917 - 1921. Jena, 1924; Rimsca H. RuBland jenseits der Grenzen 1921 - 1926. Ein Beitrag zur russischen Nachkriegsgeschichte. Jena, 1927.

20 Volkmann H.-E. Die russische Emigration in Deutschland. 1 9 1 9 - 1929. Wurzburg, 1966.

21 Williams R. Culture in exile: Russian emigres in Germany. 1881 - 1941. 2L2ondon, 1972.

22 Суомела Ю. Зарубежная Россия. Идейно-политические взгляды русской эмиграции на страницах русской европейской прессы в 1918-1940 гг. СПб., 2004.

2' Невалайнен П. Изгои: Российские беженцы в Финляндии 1917-1939 гг. СПб., 2003.

Объект исследования - идеологическая модель общественного переустройства России, представляемая пра-воконсервативными политиками и идеологами в эмиграции.

Предметом изучения являлся комплекс структурных элементов, составляющих консервативную модель русской государственности: государственно-политическое устройство, социально-экономическое развитие, национально-конфессиональные проблемы, внешнеполитическая доктрина, а также пути и механизмы реализации намеченных преобразований.

При этом теоретические построения правых рассматривались, исходя из сложной дифференциации монархических сил. Монархический лагерь в эмиграции не был политически однороден: на его правом фланге располагались партии, отличавшиеся крайней консервативностью своих устремлений, на левом - несущие в своих идеях либеральные черты. Между этими полюсами располагалась масса политических сил в той или иной мере тяготевшая к одному из них. Однако при общем идеологическом разлете в правоэмигрантской среде имелись значительные идейно-теоретические сходства. С одной стороны, идейный раскол в среде монархистов обусловил появление множества ва- . риантов общественного переустройства, с другой - расхождение в деталях принципиально не повлияло на возможность построения теоретической конструкции государственного здания, приемлемой для всех направлений зарубежного монархизма.

Хронологические рамки работы (1920 - 30-е гг.) обусловлены спецификой темы. Она охватывает период наибольшей популярности и активности.монархического движения на политической арене Зарубежья. Именно в это время происходит его организационное и идеологическое становление как самостоятельной политической силы, представлявшей вполне определенную альтернативу большевизму. Означенное двадцатилетие наиболее полно рас-

9

крывает трансформацию зарубежного монархизма в зависимости от изменившийся политической ситуации: 20-е годы стали временем активного обсуждения вопроса о судьбе России, причинах постигшего ее катаклизма, о ее прошлом, настоящем и будущем, когда вся монархическая эмиграция жила ожиданием быстрого крушения большевистского режима и возможности скорейшего возвращения на родину; 30-е годы свидетельствовали о том, что обстановка в правоконсервативной среде (впрочем, как и в среде всей эмиграции) резко изменилась. Этому способствовал ряд объективных факторов: Советская Россия преодолела разруху и голод, многие страны, в том числе и те, на чью помощь рассчитывала Белая армия, установили с ней дипломатические отношения, среди эмигрантов произошел ощутимый возрастной сдвиг - подросло новое поколение, которое имело смутное представление о старой России, и в значительной степени адаптировалось к стране пребывания. В этих условиях споры об историческом пути России стали отходить на второй план, монархические организации начали перестраивать свои позиции в поисках согласия с укрепившейся в России советской системой.

Целью исследования являлся системный анализ идейно-теоретических установок правого крыла эмиграции. При этом автор стремился проследить эволюцию мировоззрения русских консерваторов за рубежом, отталкиваясь от концепции дореволюционного консерватизма.

В связи с целевыми установками обозначились следующие задачи:

- показать особенности формирования правоконсер-вативной идеологии в эмиграции, определить причины поляризации мировоззренческих ориентиров правых;

- анализируя систему взглядов теоретиков и практиков монархической эмиграции, рассмотреть представляемую ими модель устройства России, включая все ее составляющие: общую систему идей, политическую доктрину, экономическую, социальную, внешнеполитическую

10

программу, пути и механизмы национального возрождения;

- сравнительно-аналитическим путем выявить общие и особенные черты, характерные для зарубежного монархизма в целом и для его отдельных направлений и течений;

- опровергнуть утвердившееся о правой эмиграции мнение как об узко реставрационном политическом движении;

- объяснить причины несостоятельности монархических проектов.

Методология исследования. При написании диссертации использовалось сочетание нескольких методологических приемов. Сравнительно-аналитический метод позволил, исходя из признания полярности мировоззрения правых, осуществить сравнительный анализ комплекса различных правоконсервативных доктрин.

Сравнительно-сопоставительный подход обусловил возможность провести параллели между дореволюционным и зарубежным монархизмом.

Компонентом исследовательской программы являлся системный метод. В рамках системного подхода предмет исследования рассматривался как комплекс взаимодействующих элементов. Системный методологический прием, использованный в работе, позволил на основе аналитических выкладок сторонников монархической эмиграции сконструировать модель общественного переустройства, синтезировавшую в себе все звенья и механизмы государственного управления.

Источники. Базовый комплекс источников, задействованных в работе, составили документы архивного фонда Государственного Архива Российской Федерации (ГАРФ), материалы эмигрантской периодической печати, а также опубликованные документы эмигрантских монархических организаций. Автором в общей сложности были изучены шесть архивных фондов: Ф. Р-9145. Коллекция отдельных

11

документов различных эмигрантских организаций; Ф. Р-5881. Коллекция отдельных документов эмигрантов; Ф. Р-5912. Струве Петр Бернгардович. 1870-1944; Ф. Р-5826. Русский Общевоинский Союз (РОВ С), гг. Сремски-Карловцы, Париж. 1924 -19[37]; Ф. Р-5853. Лампе Алексей Александрович, фон. 1885-1967; Ф. Р.-6343. Архиерейский Синод Русской Православной Церкви за границей, г. Срем-ски-Карловцы. 1921-1941; 18 наиболее представительных периодических изданий разного опенка монархической мысли.

Кроме того, к исследованию были привлечены труды идеологов русского эмигрантского консерватизма, многие из которых уже опубликованы и имеют доступ для широкого круга читателей: работы И.А. Ильина, П.Б. Струве, И.Л. Солоневича, В.В. Шульгина, Н.Е. Маркова.

Важным дополнением к использованным материалам стали источники мемуарного характера. Прежде всего, это воспоминания лидеров Белого движения: А.И. Деникина, 24 П.Н. Врангеля,25 А.А. фон Лампе,26 а также иерархов Русской Зарубежной православной Церкви: митрополита Евлогия 27 и митрополита Вениамина (Федченкова).28

Комплексный источниковедческий анализ позволяет заключить о наличии основательного базового материала по изучаемой тематике, что является непременным условием всестороннего и всеобъемлющего освещения стоящей перед исследователем проблемы.

Научная новизна исследования состоит в том, что в нем фактически предпринята первая попытка целостного

24 Деникин А.И. Очерки русской смуты. В 5 т. Мн., 2002.

25 Врангель П. Записки. Ноябрь 1916 г. -ноябрь 1920 г. Т. 1,2.: Воспоминания. Мемуары. Мн., 2002.

26 Лампе А.А. Пути верных: Сб. ст. Париж, 1960.

27 Евлогий, митрополит. Путь моей жизни: Воспоминания митрополита Евлогия, изложенные по его рассказам Т.Манухиной / Предисл. и по-слесл. Т.И.Манухиной (Т.Таманин). Париж, 1947; То же. М., 1994.

21 Митрополит Вениамин (Федченков). На рубеже двух эпох. М., 1994.

12

подхода к изучению идейно-теоретических представлений правой эмиграции о системе государственного устройства, экономической, социальной, национальной, конфессиональной, внешнеполитической доктрине постбольшевистской России, стратегии реализации намеченных преобразований. При этом анализ различных монархических концепций позволил выявить основные тенденции в развитии эмигрантской консервативной мысли, осмыслить целостное содержание программ различных монархических организаций.

В диссертации опровергается сложившийся стереотип тотальной реакционности мировоззрения правых, подчеркивается нестандартность их идейно-теоретических построений, их способность видоизменяться.

В контексте изучаемой проблематики впервые дается сравнительный анализ взглядов идеологов эмигрантского консерватизма ИА. Ильина, П.Б. Струве, ИЛ. Солоне-вича, В.В. Шульгина на проблемы российской государственности и перспективы национального возрождения.

Кроме того, научная новизна работы подчеркивается использованием в ней новых архивных источников и материалов зарубежной периодической печати. В частности, интерес исследователя вызывает Программа Союза Объединенных монархистов,29 обнаруженная в фонде Р-9145, а также многочисленные документы легитимного направления монархического спектра, выявленные в фондах Р-9145 и Р-5881 ГАРФ.

Практическая значимость диссертации заключается в возможности использования ее материалов при подготовке обобщающих работ по политической истории, а также на занятиях и в спецкурсах по соответствующей тематике.

29 Союз Объединенных монархистов созд. в 1925 г. с целью создания единого монархического фронта. Лидеры: Н. Шебеко, А. Мосолов, кн. С. Щербатов, М. Горемыкин и др.

Апробация исследования осуществлялась путем включения его материалов в лекционные и практические занятия по отечественной истории; публикации научных статей. Диссертация обсуждалась на кафедре истории России средних веков и нового времени Московского государственного областного университета.

Структура работы. Диссертация состоит из введения, пяти глав, заключения, списка источников и литературы.

Основное содержание.

Во введении обосновывается актуальность темы исследования, формулируются цели и задачи, дается историографический и источниковедческий обзор изучаемой проблемы.

Глава I. Идейно-теоретические представления монархистов. «Белая» идея и ее восприятие правой эмиграци-' ей

В главе показан процесс формирования правокон-сервативной идеологии за рубежом, выявляются, с одной стороны, причины идейно-теоретических расхождений внутри правоэмигрантских сил, с другой - их попытки к консолидации.

Бытует мнение, что для консерваторов более приемлемы духовно-нравственные, нежели рационалистические подходы к разрешению проблем. Монархизм в эмиграции отчасти опроверг данное утверждение. Качественные перемены в мировоззрении правых были напрямую связаны с революционными процессами в России, и, как следствие, с ростом популярности консервативных идей в эмиграции. Ряды правоконсерваторов за рубежом пополнились политиками и военными, разочаровавшимися в либеральных ценностях. Это обусловило одновременно и силу, и слабость монархического движения. Его сила состояла в увеличении численности и улучшении «качественного состава» монархистов-эмигрантов, слабость - в идейных

14

противоречиях, которые расшатывали организационную структуру зарубежного монархизма.

Эмигрантская консервативная идеология формировалась в совершенно новых условиях на новой концептуальной основе. Исходной точкой ее становления стало осмысление февральско-октябрьских событий 1917 г. в России. На этом этапе ставилась задача выявления причин революционных потрясений с целью их тщательного анализа и учета в дальнейшей политической деятельности. Консервативные идеологи были убеждены, что гибель императорской России была не только следствием «внешних» революционных причин, но, прежде всего, связана с глубоким «внутренним» разломом общества. Они акцентировали внимание именно на духовно-нравственном аспекте, считая, что истоки произошедшего следует изначально искать в самих себе.

В ракурсе февральско-октябрьских событий 1917 г. неизбежно фокусировалось Белое движение как первая попытка организованной освободительной-борьбы. Особое внимание концентрировалось на причинах его поражения, идеологической сути и политическом значении. Среди причин поражения назывались: отсутствие четкой сбалансированной программы, непредрешенческая позиция в области проблемы государственного устройства, оторванность от народа, разобщенность сторонников антибольшевистского лагеря. Именно эти положения стали исходными в организационном становлении правого фланга эмиграции. Фактором единения заявлялось создание идеи, способной сплотить в единый фронт все национально-патриотические силы Зарубежья. Таковой стала «русская национальная идея», синтезировавшая в себе рациональные начала, заложенные в «белой» и «русской» идеях. Символом обновленной идеологии обозначился образ «Великой, Единой и Неделимой России». Этот лозунг, вошедший в политический обиход со времен Великой французской революции, прошедший через идейную концепцию

Белой борьбы, в эмиграции наполнился новым политическим смыслом. Под единством и величием России понималась не только ее территориальная целостность и первенствующее положение в мире, но, прежде всего, ее духовное исцеление и возрождение как Великого национального государства. Потенциалом этого процесса заявлялась русская эмиграция.

Такой подход к идеологическому обоснованию антибольшевистской борьбы обуславливал консолидацию патриотических сил. Эта задача неоднократно ставилась на эмигрантских форумах. Монархический съезд 1921 г. в Рейхенгалле продемонстрировал первую попытку объединения, Зарубежный съезд 1926 г. в Париже фактически поставил точку в этом процессе. Его результаты показали несостоятельность идеи создания единого национального фронта.

Однако неудачные попытки объединения не означали понижения уровня политической активности в консервативно ориентированной среде русского Зарубежья. В условиях эмиграции представителями консервативного направления были сформулированы довольно ясные черты общего политического кредо. Их суть сводилась к трем основным положениям: 1) смысл эмиграции состоит в борьбе за Россию и ее будущее; 2) эмиграция не должна отвернуться от России; 3) Россия должна освободиться от большевизма на основе общей программы, консолидирующей не только эмиграцию, но и все национально-патриотические силы внутри страны.

Глава П. Государственно-политическое устройство

России

В главе дается анализ консервативной модели государственно-политического устройства, включая субмодели различных спектров монархической эмиграции. Сторонники «исконных» государственных начал не могли не учитывать произошедшие в революционной России радикальные перемены. Переживаемая страной кардинальная смена по-

16

литического режима породила весьма сложную и неоднозначно трактуемую проблему адаптации предлагаемой модели монархической государственности к новым историческим реалиям. Идеологическая перестройка мировоззрения консерваторов нашла свое выражение в политических проектах, как правоцентристского, так и левого идеологического монархического спектра.

Так, модель правого крыла зарубежного монархизма в общем и целом продолжала выражать традиционные для консерваторов взгляды на систему государственной власти. Его представители, не склонные к каким-либо идейным переменам, по-прежнему стояли за идею восстановления государственного устройства России, которое имело место до революции 1905 г. Последовательно отстаивая принципы неограниченной монархии, правые тем не менее не исключали возможности создания и функционирования представительных властных структур. При этом они выступали против копирования западных представительных политических институтов (парламента), стремясь увязать форму будущего народного представительства с Земским Собором, имевшим, как известно, лишь совещательные функции. Правые монархисты позицировали себя как решительных и последовательных сторонников жесткой централизации исполнительной власти. В качестве идеологического прикрытия ими была использована идея объединения России «земской» и «государственной».

Концентрируя внимание на институте самодержавия как стержне и основном механизме проектируемой ими политической системы, крайне правые в своих программных документах обходили правовые аспекты общественной жизни, по сути, не интересовались проблемой защиты прав и свобод человека.

Конституционное направление монархического движения предложило собственную субмодель, в основе которой лежала идея правового государства, защищающего политические права и свободы граждан. Представители

17

этого направления стремились к восстановлению в России конституционной монархии. В данной субмодели верховная власть принадлежала царю из династии Романовых, исполнительная - правительству, в формировании которого активную роль продолжал играть монарх. В свою очередь законодательная власть разделялась между монархом и народным представительством, наделенным достаточно широкими правами. Предлагаемая субмодель в общем и целом соответствовала тому типу государственного устройства России, который был установлен Манифестом 17 октября 1905 г. и новой редакцией Основных законов Российской империи 23 апреля 1906 г.

Левое крыло монархической эмиграции придержи -валось идеи непредрешенчества, считая преждевременным говорить о возможном типе государственно-политического устройства России до свержения большевистского режима. Его сторонники ратовали за созыв Учредительного Собрания, которому предстояло определить наиболее рациональный тип российской государственности. Одновременно представители левого консервативного спектра выражали надежду, что ожидаемое Учредительное Собрание проголосует за установление в стране монархической формы правления. В случае восстановления монархии Учредительному Собранию планировалось передать законодательные функции.

Если указанные выше теоретические конструкции уже в той или иной степени апробировались на российской политической сцене, то модель, предлагаемая легитимистами, являлась воплощением нового подхода к системе будущей власти. По мнению сторонников легитимной монархии, она синтезировала в себе все лучшее из государственного организма императорской и Советской России. Из «старой» модели легитимисты брали за основу сильную монархическую власть, из «новой» - советскую систему народного представительства. Их идеал государственности воплотился в теории «Царь и Советы». В цепи государ-

18

ственного управления Советы являлись связующим звеном между народом и властью. Высшим органом народного представительства объявлялся Всероссийский съезд Советов.

Правоэмигранты понимали, что восстановление монархического строя - процесс долгий и болезненный, поэтому для «полного торжества» монархии потребуется определенный переходный период. На этом этапе прогнозировались два варианта развития событий: первый намечался на случай благоприятной политической ситуации, когда все противоречия в установлении монархического правления могли быть сглажены в процессе работы Учредительного Собрания; вторым вариантом представлялась военная диктатура, призванная «подготовить почву» для укрепления самодержавной власти. Именно этот путь был наиболее популярен среди правоэмигрантских сил.

Опыт революционных потрясений в России заставил консервативных идеологов обратить особое внимание на политическую структуру постбольшевистского общества. Монархисты не являлись противниками партий, выражающих интересы различных групп населения, но выступали за их количественное ограничение. Гарантом ограждения от политического произвола, по их мнению, и должна была стать самодержавная монархия.

Значительные изменения произошли не только во внутриполитических, но и во внешнеполитических ориентирах правых. Их подходы к решению внешнеполитических вопросов по-прежнему строились на великодержавных позициях. Однако произошла определенная перестройка на доктринальном уровне. До революции 1917 г. правые считали, что в области международных отношений Россия должна по преимуществу опираться на родственные ей монархические европейские режимы, а не на государства «буржуазной демократии». Оказавшись в эмиграции, трезво оценив реальную обстановку, сложившуюся после Первой мировой войны, более адекватно взвесив со-

19

отношение политических сил, а также перспективы международной поддержки, монархисты отказались от этого лозунга. Их новый внешнеполитический курс определялся поиском союзников в борьбе с большевистской Россией, причем спектр политического интереса направлялся уже на все страны европейского континента, независимо от их формы правления. В фокусе правой эмиграции находились Германия и Франция, с которыми уже сложились довольно тесные отношения.

Однако разделение монархистов на разные внешнеполитические ориентиры не являлось принципиальным, о чем свидетельствовало создание общей внешнеполитической платформы, основанной на принципе мирного сосуществования, восстановления мирными средствами внешнеполитического могущества России.

Глава III. Постановка и решение национальных и конфессиональных проблем

В главе анализируются правоконсервативные варианты решения национального и конфессионального вопросов. Революционные потрясения в России, активное участие в революционном движении населения западных и южных окраин страны, опыт национальной политики большевиков обусловили серьезный сдвиг в мировоззрении правых в области национальных проблем.

На первый взгляд, монархисты не изменили своим убеждениям: они стремились сохранить унитарное государственное устройство, подчеркивали первенствующую роль русской народности. Однако анализ монархических проектов показывает, что их авторы были вынуждены под давлением совокупности обстоятельств пойти на определенные уступки в решении национального вопроса в России. Прежде всего, это касалось проблемы национального самоопределения. Даже крайне правые, всегда выступавшие как сторонники сохранения единой и неделимой России, признали факт независимости Польши и Финляндии.

Правоэмигрантов больше занимал вопрос об определении политического статуса входивших в Россию национальных регионов. В связи с этим они моделировали три ситуационных момента: сохранение типа национальных отношений, существовавших в царской России, предоставление культурно-национальной автономии отдельным национальным регионам, и, наконец, в крайнем случае, допускали возможность реализации федеративного принципа национально-государственного устройства страны.

Отстаивавшие первую модель, монархисты - традиционалисты, и в эмиграции продолжали оставаться убежденными сторонниками унитарного государства, выступали против любых форм децентрализации.

Приверженцы культурно-национальной автономии, подчеркивая преимущества унитарного типа, соглашались, однако, на предоставление национальным регионам прав самоуправления.

В сою очередь сторонники третьего варианта предлагали дифференцированный подход к решению национальных проблем. Так, одним регионам России они планировали предоставить территориальную автономию, другие же - включить в состав государства на федеративных началах.

Наряду с утверждением идеи единой и неделимой России, для правых принципиальным было сохранение первенства православной веры в многонациональном русском государстве. В представлении монархистов понятия «Великая Россия» и «Русь православная» были неразделимы. Они считали, что, чем больше Россия становилась похожа на капиталистический Запад, тем больше усиливалось ее духовное разложение. Поэтому на Русскую Православную Церковь в эмиграции возлагалась одна из важнейших задач: спасение русских, их духовного мира от влияния цивилизации европейского типа.

В своих программах сторонники монархии отстаивали тесное сотрудничество государственных и церковных структур. При этом они по-разному представляли модель их взаимоотношений. В результате сформировались три точки зрения на данную проблему. Крайне правые стояли за «исторически сложившийся» союз церкви и государства при главенстве последнего. В этой модели Церкви отводилась под контроль только духовно-нравственная сфера общества, она освобождалась от влияния светской власти лишь в вопросах догматических и канонических.

Совершенно противоположный взгляд был у И.Л. Солоневича, который выступал за «симфонию» государственной и церковной власти при руководящей роли Церкви. В этой ситуации поле деятельности церковных институтов значительно расширялось: они оказывали влияние не только на общественную, но и на политическую сферу государственной жизни.

Наибольшее число сторонников имела линия взаимоотношений, опиравшаяся на равноправное сотрудничество духовной и светской власти, где та и другая разными средствами, но в равной степени служат делу укрепления российского государства.

Итак, созданная за рубежом монархическая концепция национальной и конфессиональной политики отличалась от дореволюционной. Обновленная модель была направлена на компромисс и взаимопонимание между различными народами российского государства в целях предотвращения национальных противоречий и укрепления государственного единства.

Глава IV. Социально-экономические преобразования

В четвертой главе анализируются консервативные проекты социально-экономических реформ. Широкое обсуждение экономического положения России, прогнозирование перспектив ее развития, анализ хозяйственной дея-

тельности советской власти, - привлекали особое внимание представителей зарубежных монархических организаций.

Разрабатывая различные варианты и пути решения экономических проблем, и, прежде всего, аграрной, правые, в общем и целом, никогда не подвергали сомнению принцип частной собственности на землю и недвижимость. Однако если до революции вопрос о перераспределении земельной собственности даже не ставился (за исключением предложений выкупа земли у некоторых, выразивших желание это сделать, помещиков с целью ее дальнейшей продажи крестьянам), то в эмиграции эта проблема вышла на первый план. Анализ монархических программ показывает вариативность подходов к вопросам аграрного развития, обозначившихся еще со времен столыпинских преобразований.

Правое крыло монархизма выступало за реставрацию крупного помещичьего землевладения, категорически отрицало закрепление земли за так называемыми «захватчиками». Их гарантийные обязательства крестьянам ограничивались сохранением в крестьянской собственности земельных участков, полученных в результате аграрной реформы 1861 г. В перспективе допускалась возможность продажи крестьянам пустующих казенных земель.

Реставраторы были приверженцами широкого вмешательства государства в экономику страны. Не отрицая развития в России промышленности, они, тем не менее, относили ее к числу сельскохозяйственных стран. Основой экономического благосостояния государства крайне правые считали аграрное производство. Развитие промышленности виделось им лишь как средство модернизации сельского хозяйства. Именно поэтому они уделяли мало внимания вопросам промышленного развития, переводя спектр интересов в аграрную плоскость. Приводным ремнем хозяйственного механизма возрожденной России реставраторам представлялась новая финансовая система, обособленная от мировой.

Ранее сторонники самодержавных начал категорически отрицали положительную роль иностранных капиталов в стимулировании российской экономики. В эмиграции их взгляды несколько изменились. Крайне правые признали необходимость привлечения иностранной помощи к делу возрождения России при условии ограничения иностранного вмешательства экономической сферой. Стратегия их экономического курса сводилась к тому, чтобы «русский народ для блага всего мирового хозяйства возвратил себе подобающее и принадлежащее ему по праву почетное место среди Великих Держав».

Умеренное крыло монархистов видело перспективы возрождения России в установлении в стране полноценного капиталистического строя, исключавшего вмешательство государства в решение социально-экономических вопросов. Конституционалисты считали, что в постбольшевистской России должен восторжествовать стихийный рынок, на основе всеобъемлющей приватизации, ликвидации государственного хозяйства, передачи земли в частную собственность крестьян. В отличие от крайне правых, сторонники умеренного курса подчеркивали необходимость разрушения общины и перевода крестьянского хозяйства на капиталистические рельсы. Социальное лидерство в возрожденном российском государстве отводилось ими буржуазии.

Умеренные монархисты подчеркивали, что для раскрытия экономических возможностей страны необходимы иностранные капиталы. Но для эффективности иностранных вложений следует определить, какой именно капитал, в каких размерах и на каких условиях будет полезен России.

Левое крыло монархического Зарубежья не только не помышляло о реставрации собственности, но и активно выступало за предоставление конкретных гарантий крестьянам в сохранении за ними фактически используемых земель. Среди его представителей были разработаны разные

24

варианты решения земельного вопроса, однако все они подчинялись единой цели - превращению русского крестьянина в собственника, а бывшего помещика - в предпринимателя.

Экономическая программа левого блока по ряду позиций смыкалась с легитимистской. Последняя представляла капиталистическую модель экономики с вкраплениями элементов социалистической системы хозяйствования. В области сельского хозяйства доминировала тенденция сохранения большинства колхозов с перспективой их трансформации в один из видов производственных кооперативов. Целевой установкой реформы виделось превращение России в «великую сельскохозяйственную кооперацию».

Высокая доля государственного начала в экономике страны являлась отличительной чертой монархических программ. При этом их сторонники ратовали за разнообразие форм собственности, слаженно взаимодействовавших в хозяйственном организме. Стратегия данного экономического курса представляла аграрно-индустриальную модель экономики, ориентированную на развитие мелкого и среднего бизнеса. Вся крупная промышленность концентрировалась в руках государства. Средством стимулирования индустриального развития заявлялась государственная поддержка всех видов производства, сведение к минимуму государственного вмешательства в производственную сферу.

Монархисты в эмиграции уделяли мало внимания социальным вопросам. Этот факт был напрямую связан с социальными обстоятельствами: если в дореволюционный период большинство правых партий имело «всесословный» состав, что определяло их повышенное внимание к социальной политике, то в эмиграции произошло естественное «угасание» интереса к означенным проблемам в связи с сужением социального круга правоконсервативных сил. Зарубежные монархические организации в основе своей

25

имели помещичье-буржуазный состав, интересы которого были всегда защищены в России.'Кроме того, правые проявляли весьма сдержанный подход к решению социальных вопросов, опасаясь переоценить реальные возможности государства.

Глава V. Пути и механизмы реализации намеченных преобразований

В главе показаны планы практической реализации монархических проектов переустройства России. Ставя во главу угла своей политической линии общую цель - возрождение единого государства, монархисты, тем не менее, предлагали разные средства и пути ее достижения. Так, крайне правые призывали не прибегать к иностранной помощи, в деле восстановления России надеяться только на собственные силы. Позиция умеренных была гораздо лояльнее: ради победы над большевизмом допускалось привлечение иностранных сил даже при условий политических и территориальных уступок, которые впоследствии предлагалось вернуть под экономическим, нажимом. Исходя из этого, в монархическом лагере определились четыре варианта свержения большевизма: 1) иностранная интервенция; 2) внутренний переворот, организованный собственными силами эмиграции; 3) свержение советской власти в результате внешней войны; 4) стихийное народное восстание в самой России.

Важно отметить, что тактика правых в период эмиграции прошла значительную эволюцию. В первые годы пребывания за границей она, как и прежде, отличалась пассивностью, монархисты фактически не прилагали усилий к осуществлению составленных проектов. Эту линию изначально приняли реставраторы, надеясь на естественное «перерождение» социалистического строя в России в монархический. Однако со временем даже самые крайние поняли, что для изменения хода исторического развития необходимо не только наличие соответствующих условий, но и активная деятельность. Пассивность правоконсерватив-

ной эмиграции можно рассматривать как, своего рода, передышку после неудачного для нее этапа антибольшевистской борьбы.

Первые попытки реванша связывались с интервенцией, подготовленной силами зарубежной России при военной поддержке иностранных держав. В начале 20-х годов идею организации и участия в интервенции разделяла большая часть зарубежного монархизма. Наиболее детально планы вооруженной интервенции разрабатывались в среде военной эмиграции. Однако позиция военных в области определения путей освобождения России не была устойчивой. Она находилась под влиянием политических настроений, царящих в среде военных изгнанников. Годы пребывания за границей, с одной стороны, и углубившийся за этот период процесс дифференциации среди военных, с другой - вызвали необходимость пересмотра тактики дальнейших действий. С этого моме'нта центр тяжести подготовительного этапа предстоящей борьбы был направлен из Зарубежья непосредственно в Россию. Активная диверсионная деятельность, развернувшаяся на территории Советской России, воспринималась как фактор, революционизирующий население. Военной эмиграцией был разработан целый комплекс военно-политических доктрин. В частности, делалась ставка на повстанческое движение в России, исходя из уверенности в социальной и экономической нестабильности в стране. Не менее популярны в белоэмигрантской среде были и планы заговора с целью парализации аппарата советской власти. В середине 20-х гг. военное руководство обсуждало возможность нового этапа начала Гражданской войны на территории СССР.

Умеренное крыло монархического движения активно претворяло в жизнь идею вооруженного переворота, началом которого должен был стать «мощный толчок» со стороны национально-патриотических сил эмиграции.

Во второй половине 20-х гг. стала популярной идея «национальной революции» При этом сама «национальная

. 27

революция» в различных кругах эмиграции понималась по-разному. Часть правых организаций по-прежнему рассматривала ее как средство борьбы русского народа против «антирусской», по их мнению, власти большевиков. В таком контексте падение советской власти напрямую связывалось с формированием национального сознания русского народа, которому отводилась решающая роль в деле освобождения. Сами же сторонники данной концепции занимали, скорее, выжидательную позицию. Иной взгляд на теорию «национальной революции» был у «молодых» праворадикальных организаций, которым «национальная революция» представлялась как шаг к национальному возрождению, сильной государственности, порядку. При этом ход революционного процесса рассматривался при активной поддержке извне.

Заключение. Комплексный анализ идейно -теоретических концепций монархистов позволяет сделать общий вывод об их определенной эволюции в эмиграции.

Дореволюционные правомонархические партии, возникшие как реакция на политические события в России 1905 г. и безмолвно сошедшие с политической сцены в февральско-мартовские дни 1917 г., играли вполне определенную роль в партийном спектре страны. При этом эффективность их практической деятельности была весьма и весьма скромной. Массовость правых партий в период первой русской революции объяснялась широкой распространенностью монархических взглядов среди различных слоев населения, что связывалось с их надеждой получить «награду» в виде каких-либо социальных уступок.

Совершенно иная картина создается в эмиграции. Оказавшись за рубежом, монархические партии потеряли свою прежнюю социальную базу. В то же время вливание в консервативный лагерь интеллигенции правого типа несколько «обновило кровь» русского монархизма. В эмиграции монархизм все больше приобретает либерально-консервативные черты, что, естественным образом, оказы-

28

вает влияние на определенную трансформацию консервативной идеологии.

За рубежом большинство правых постепенно отошло от отстаивания идеи «неограниченного самодержавия». Лишь небольшая часть из них была уверена в возможности возвращения к порядкам, существовавшим в России до Манифеста 17 октября 1905 г. и издания Основных законов Российской империи 1906 г. Большинство же сумело перестроить свое мировоззрение с учетом политических изменений, произошедших в Советской России. Исходя из этого, теоретические устремления сторонников монархии выражались в попытке строительства на старом «фундаменте» здания обновленной монархической государственности, обрамляя его либо либеральными элементами, либо элементами, показавшей свою жизнеспособность, социалистической системы. Таким образом, в условиях эмиграции монархическая идеология продемонстрировала возможность к самоперестройке.

Цель правых состояла не только в том, чтобы создать программу, ориентированную на восстановление монархической власти в России, но и в том, чтобы сделать ее конкурентоспособной программе большевиков. Отсюда установка их теоретической деятельности базировалась на необходимости адаптации предлагаемой ими конструкции к новым политическим реалиям.

Программа конституционного крыла монархистов, планировавшего перестроить самодержавные институты власти с помощью либеральных преобразований, сохраняла преемственность с дореволюционной либеральной моделью реформирования власти. Как одна из альтернатив большевистскому режиму, она нашла наибольшее число сторонников в первые годы эмиграции, дававшие надежду на скорое возвращение на родину. С середины 20-х годов, по мере укрепления социалистических устоев в России и ослабевания надежды на близкое возвращение, возникла необходимость более радикальной перестройки мировоз-

29

зрения правых. Традиционное отрицание западных политических институтов, с одной стороны, и осознание того, что «советы» как форма организации власти прижились в России, с другой - породило идею соединения монархии и «советов». Ее появление говорило о готовности консерваторов пойти на существенные уступки (даже на фактическое признание эффективности политической системы своих противников) ради восстановления единственно приемлемого для них монархического режима.

Разумеется, далеко не весь монархический лагерь был способен принять столь радикальный мировоззренческий переворот. Степень идеологических перемен имела прямую взаимосвязь с социальными интересами группировавшихся вокруг монархической идеи политических сил. Теория «советской монархии» была воспринята легитимистами именно потому, что большинство из них составляли люди, не связанные с бывшим господствующим классом.

Несмотря на известную динамику, идеология монархистов в общем и целом сохранила традиционные ценности. Отстаивая сильную монархическую власть, они остались верны своим прежним мировоззренческим устоям: национальному единству, выраженному в лозунге «Единой и неделимой России», первенству православной веры и русской нации (под русским народом понимались представители трех ветвей славянского населения России - русских, украинцев, белорусов). Исходя из этих положений, монархисты с трудом перестраивались по национальному вопросу. В большинстве своем они идеализировали модель «национального сожительства», существовавшую в царской России, доказывая, что сложившийся стереотип России как «тюрьмы народов» не соответствует действительности: в российском цивилизационном и полиэтническом пространстве все народы, как правило, сохраняли свой образ жизни, свою веру, свои социокультурные традиции. При этом правоэмигранты понимали, что события в России не позволяют оставить традиции национальных отношений

в неизменном виде, требуют скорректировать национально-политический курс. Компромисс позволил найти вариант синтеза либерального и консервативного подходов, что в конечном итоге воплотилось в модели этнонациональной государственности. Ее эффективность определялась наличием разветвленной системы институтов местного самоуправления, способствующих законодательной деятельности с учетом специфики жизни и быта населения в различных частях страны. Эта модель противопоставлялась федеративному принципу государственного устройства, регулировавшему национальные отношения в Советской России.

Другим, радикальным для монархического лагеря, решением было единодушное признание независимости отколовшихся от России Финляндии и Польши, что объяснялось не только национально-культурной спецификой названных регионов, но и присутствием в них сильных националистических настроений.

Важным идеологическим сдвигом было и то, что правые отказались от отягощавшего их мировоззрение своеобразного изоляционизма в политической, экономической, культурной и других областях, развивавшегося под лозунгом самобытности исторического пути России. Внешнеполитическая линия монархистов была направлена на поиск точек соприкосновения русского общества с мировым обществом, не взирая на различия социальных систем и политических режимов.

Анализируя политические проекты правых, можно заключить, что они создавали некий идеальный образ российской государственности, больше учитывая желаемое, и в меньшей степени - реальные условия. Любая политическая модель должна быть адекватна среде восприятия. Утопичность правоэмигрантских программ состояла, прежде всего, в их оторванности от самого российского общества, наивной вере в его приверженность монархическому идеалу.

Немало ошибок было у русской монархической эмиграции. Многое из того, что говорилось и писалось ею, не оправдалось и сейчас кажется абсурдным. В то же время не стоит отрицать, что отдельные элементы монархической идеологии (в частности, сильное государственное начало, национальное единство) впоследствии успешно реализовались в советском обществе. Отсюда, рассматривая программно-теоретические установки правоэмигрантов, нельзя говорить о полной несостоятельности их проектов. Монархисты никогда не были реставраторами в чистом виде, однако традиционно отличались тем, что слишком тяжело перестраивались, поэтому наиболее слабым звеном их деятельности было упущенное время и возможности.

По теме диссертации соискателем опубликованы следующие работы:

1. И.А.Ильин и его идея национального возрождения России // Россия в условиях трансформации / Материалы историко-политологического семинара. М., 2003. С.134-137.

2. Итоги Февральской революции и Гражданской войны в оценке представителей правоконсервативного течения русской эмиграции // Наше отечество. Страницы истории /Сб. науч. ст./ Моск. гос. обл. ун-т. Вып. 2. М., 2003. С.79-91.

3. Монархическая эмиграция о путях решения аграрного вопроса в России // Наше отечество. Страницы истории /Сб. науч. ст./ Моск. гос. обл. ун-т. Вып. 3. М., 2004. С.128-134.

4. Модели государственного устройства России русских монархистов-эмигрантов // Наше отечество. Страницы истории /Сб. науч. ст./ Моск. гос. обл. ун-т. Вып. 4. М., 2005. С. 134-159.

ù ..........

ИИ» \ Ы': ¡

Оглавление научной работы автор диссертации — кандидата исторических наук Антоненко, Наталья Викторовна

Введение.

Глава 1. Идейно-теоретические представления монархистов. «Белая» идея и ее восприятие правой эмиграцией.

Глава 2. Государственно-политическое устройство России.

2.1. Модели государственного устройства.

2.2. Внешнеполитические ориентиры.

Глава 3. Постановка и решение национальных и конфессиональных проблем.

3.1. Национальный вопрос.

3.2. Пути решения религиозных проблем.

Глава 4. Социально-экономические преобразования.

4.1. Основные направления экономического развития.

4.2. Социальная политика.

Глава 5. Пути и механизмы реализации намеченных преобразований.

Введение диссертации2005 год, автореферат по истории, Антоненко, Наталья Викторовна

Эмиграция представляет собой неотъемлемую часть отечественной истории. Являясь реакцией и выражением глубокого раскола общества, она всегда возрастала в кризисные периоды жизни нашей страны. В эмиграцию всякий раз уходили те социальные слои, духовная жизнь которых противостояла образу жизни окружающей их значительной части населения.1 Так произошло и после Октября 1917 г. Именно это событие большинство отечественных историков принимают за отправную точку изучения феномена русского Зарубежья. Лишь весьма немногие ученые отмечают, что процесс отъезда из России начался задолго до 1917 г., при этом среди них нет единого мнения о его начальной точке отсчета как массового явления.

Как показали исследования, мощный поток эмигрантского движения можно разделить на три периода: первый - 1917 — 1939 гг., связанный с Октябрьской революцией; второй - 1939 — конец 1950-х гг., вызванный событиями второй мировой войны, и третий - 1960-е - начало 1990-х гг., связанный с диссидентством, насильственным лишением гражданства.3

После революции 1917 г., во время и после Гражданской войны Россию покинуло, по разным источникам, от 1,5 до 3 млн. человек.4 Среди причин, вызвавших массовую эмиграцию, и отечественные, и зарубежные исследователи называют:

- гибель старой российской государственности, ставшей результатом Февральской и Октябрьской революций 1917 г.;

- жесточайшую Гражданскую войну;

- разгром Белого движения и установление Советской власти.5

Долгие годы в отечественной исторической науке было принято определение российской политической эмиграции как «белой», «контрреволюционной». Считалось также, что по своему социальному составу она была «дворянской» и «буржуазной». Однако сами же изгнанники эту точку зрения не раз опровергали. За пределами родины оказались представители всех социальных слоев старой России, которых объединил страх перед «красным террором» и массовое неприятие большевистского режима.

Пореволюционная волна эмиграции была поначалу, как по духу, так и по характеру своих устремлений, отражением политических настроений старой России. «В «общественном» обозе белых армий за границу ушел весь политический спектр дореволюционной России (кроме большевиков): с одной стороны, - социалисты и кадеты, то есть движущие силы февраля; с другой - их недавние противники: монархисты, вплоть до самых крайне правых».6

В целях формирования четкого представления о предмете исследования данной работы необходимо остановиться на самом понятии «правых» партий и общих принципах их идеологии.

К правым партиям обычно относят консервативно-монархические партии крайнего и умеренного толка, отстаивавшие традиционный уклад жизни и выступавшие за сохранение общественно-политических основ существующего строя. При этом понятие традиционного уклада распространялось на экономику, социальную, политическую и духовную сферы общества. Правый лагерь никогда не был однороден, в нем имелись свои «правые» и «левые» течения. На правом фланге располагались партии, отличавшиеся крайней консервативностью своих устремлений, на левом же, — несущие в своих идеях либеральные черты. Однако при общем идеологическом разлете в лагере монархистов имелись значительные идейно-теоретические сходства. Характеризуя взгляды правоконсерваторов на доктринальном уровне, В.В. Шелохаев выделяет следующие общие черты: 1) в вопросе государственного управления - отстаивание самобытного пути развития, прежде всего, самодержавного устройства русского государства (на этом фоне — отрицания необходимости перенесения на русскую почву западноевропейского политического опыта и либеральных ценностей); в системе государственного управления - избавление от «бюрократического нароста», отделявшего царя от народа; в стратегии хозяйственного развития — предпочтение сельскому хозяйству, а в промышленности - среднему, мелкому и кустарному производству; в области политического устройства - отстаивание традиционного для России унитарного государства; в области национально-конфессиональной политики - отстаивание первенства православия на коренной территории российского государства, первенствующей роли русской нации и русского языка; во внешнеполитическом курсе — ориентиры на родственные России монархические режимы.8

После Февральской революции 1917 г. монархические политические объединения сошли с политической сцены. Они не участвовали в формировании Временного правительства. Монархисты начали организовываться только в ходе Гражданской войны, составляя, по существу, заговорщические офицерские группировки, которые вели подрывную деятельность в тылу у большевиков. Затем на Дону и в других районах, где власть переходила к белым, эти группы легализовывались и издавали свои газеты и журналы.9 Созданные организации разрабатывали свои программные установки. В них содержались не только традиционные для монархистов идеи о приоритете государства, православной церкви, обязанностях по отношению к ним, но и новые представления о правах граждан и о необходимости для их осуществления провести в жизнь реформы, задуманные П.А. Столыпиным. В программах также отразилась идея народного представительства, характерная для конституционной монархии.10 Это символизировало появление качественно новой волны монархизма. Однако попытки возродить монархическое движение были весьма разрозненны и не увенчались успехом. Правомонархические партии начала XX в. ушли в историю вместе с тем строем, который они защищали. Эти партии «не повторились» в последующее время, даже за рубежом среди эмиграции.

Представителей правых партий и организаций называли по-разному: монархистами, консерваторами, «истинно-русскими людьми», национал-патриотами, «революционерами справа», «охранителями», однако содержание каждого из названных терминов весьма расплывчато и условно. До революции монархическими, патриотическими, консервативными были и партии конституционно-монархического толка, в то время как для крайне правых принцип конституционного монархизма был неприемлем.11 После революционных событий, в эмиграции, все эти партии объединились в единый право-монархический ряд, что, впрочем, представляло собой лишь внешнее единство: «монархическая эмиграция в 20-30-е гг. была слишком разброшена и сориентирована на разные центры и разных лидеров».12

Правоконсервативная группировка Русского Зарубежья оформилась раньше других, чему способствовали объективные причины, прежде всего, фактор ее социального состава. В ряды правых входили представители высшей аристократии и чиновничества, которые не вернулись в Россию уже после Февральской революции или покинули страну при Временном правительстве. Существенную часть правой эмиграции составили монархически настроенные офицеры белых армий Врангеля, Деникина, Миллера, Юденича. Кроме того, в русло зарубежного монархизма влилась новая социально-политическая сила в лице разочаровавшейся в демократических ценностях либеральной интеллигенции. Разрушившая либеральные идеалы «изнанка» западной цивилизации заставила ее переосмыслить отечественный консервативный опыт. Пестрый социально-политический состав естественным образом обуславливал дифференциацию русского зарубежного монархизма, и, как следствие, - множественность идеологических доктрин среди разных направлений монархической мысли.

Само понятие «идеология» было введено французским философом 1

Дестют де Траси в период Французской революции. Идеология в ее классической форме представляет целостные модели общественного переустройства, включающие в себя систему теоретических, идеологических, программных, стратегических установок, формы, механизмы и возможности их реализации. При этом следует иметь в виду, что ни одна теоретическая конструкция не является застывшей, она меняется под воздействием определенных ситуационных подвижек.

Целью настоящего исследования является детальный и системный анализ идейно-теоретических установок правого крыла эмиграции. При этом автор стремится проследить эволюцию мировоззрения русских консерваторов за рубежом, отталкиваясь от концепции дореволюционного консерватизма.

В связи с обозначенными целевыми установками перед исследователем стоят следующие задачи:

- показать особенности формирования правоконсервативной идеологии в эмиграции, определить причины поляризации мировоззренческих ориентиров правых;

- на основе анализа системы взглядов теоретиков и практиков монархической эмиграции рассмотреть представляемую ими модель устройства России, включая все ее составные элементы: общую систему идей, политическую доктрину, экономическую, социальную, внешнеполитическую программу, пути и механизмы национального возрождения;

- сравнительно-аналитическим путем выявить общие и особенные черты, характерные для зарубежного монархизма в целом и для его отдельных направлений и течений;

- опровергнуть утвердившееся о правой эмиграции мнение как об узко реставрационном политическом движении;

- объяснить причины несостоятельности монархических проектов.

В ходе реализации поставленных задач в ракурс исследования попадает организационная деятельность сторонников монархии по объединению отдельных правомонархических организаций в единый лагерь. В связи с этим подробно рассматривается работа двух крупнейших эмигрантских форумов -Съезда Хозяйственного Восстановления России в Бад-Рейхенгалле (1921г.) и Русского Зарубежного Съезда в Париже (1926 jr.). Некоторые современные ученые утверждают о низкой степени изученности этих политических событий в истории русской эмиграции.14 Советские историки, под давлением идеологических догм, характеризовали «эмигрантские слеты» не иначе, как «возню», «склоки» правой эмиграции, стоявшей на платформе реставраторства и вооруженной борьбы с большевиками.15 Автор работы представляет деятельность зарубежных съездов как попытку поиска компромисса в разрозненных рядах правомонархических сил, попытку создания общей идейно-теоретической основы.

В спектр исследуемой проблематики неизбежно попадает деятельность Русской Православной Церкви за рубежом, истоки и причины ее раскола, роль в эмигрантском обществе.

Хронологические рамки работы (1920-30-е гг.) обусловлены спецификой темы. Она охватывает период наибольшей популярности и активности монархического движения на политической арене Зарубежья. Именно в это время происходит его организационное и идеологическое становление как самостоятельной политической силы, представлявшей серьезную альтернативу большевикам. Означенное двадцатилетие наиболее демонстративно раскрывает трансформацию зарубежного монархизма в зависимости от изменившийся политической ситуации: 20-е гг. стали временем активного обсуждения вопроса о судьбе России, причинах постигшего ее катаклизма, о ее прошлом, настоящем и будущем, когда вся монархическая эмиграция жила ожиданием быстрого крушения большевистского режима и возможности скорейшего возвращения на родину; 30-е гг. свидетельствовали о том, что обстановка в правоконсервативной среде (впрочем, как и в среде всей эмиграции) резко изменилась. Этому способствовал ряд объективных факторов: Советская Россия преодолела разруху и голод, многие страны, в том числе и те, на чью помощь рассчитывала Белая армия, установили с ней дипломатические отношения, среди эмигрантов произошел ощутимый возрастной сдвиг - подросло новое поколение, которое имело смутное представление о старой России, и в значительной степени адаптировалось к стране пребывания. В этих условиях споры об историческом пути России стали отходить на второй план, монархические организации начали перестраивать свои позиции в поисках согласия с укрепившейся в России советской системой.

Правые сошли с общественно - политической сцены, но часть их идейного наследия представляет сегодня определенный интерес. Комплексная оценка деятельности зарубежных правомонархических организаций, анализ их программно-теоретических концепций, важен не только как историографический факт. Изучение идеологии русского эмигрантского монархизма необходимо, прежде всего, с точки зрения современных проблем развития российского общества, когда страна переживает период, обостряющий проблемы будущего российской государственности, ее модернизации. Реальные условия времени во многом соприкасаются с постреволюционными событиями 1917 г. Их характеризует: крушение прежней государственности, институтов власти, рождение новой системы, неизбежно усиливающей социально-политическую конфликтность в обществе. Все это заставляет обратить внимание на политический опыт прошлого, осмыслить и переоценить его применительно к сегодняшнему дню, ибо нереализованное в одних исторических условиях может быть востребовано в других.16 Поэтому обращение к изучению теоретических концепций и программных установок русских пра-воконсерваторов в эмиграции представляет как научный, так и практический интерес, подчеркнутый целым рядом факторов:

- во-первых, зарубежный консерватизм синтезировал не только весь предшествующий опыт, но и аккумулировал наиболее рациональные моменты либеральной идеологической доктрины;

- во-вторых, монархисты в эмиграции стремились выработать программы, способные учесть интересы различных слоев российского общества;

- в-третьих, правомонархическая идеология была направлена на создание Великой России, несущей в себе идеи сильной государственности, единой и неделимой империи, авторитетной на международной арене, патриотизма и духовности.

Двадцатый век, начавшийся в России войнами и революциями, принес пересмотр многих жизненных ценностей, вызвал еще один период подъема национальной идеи. Сегодня, как и в веке минувшем, Россия стоит перед поиском новой, объединяющей россиян, национальной идеологии. Ее духовным воплощением всегда являлась «русская идея». При этом сама «русская идея», не замыкалась только в рамках православной духовности, развивалась на основе содружества, соучастия, соборности всего многонационального русского народа. После Октября 1917 г. первыми, кто предпринял серьезный анализ кризиса «русской идеи», оказались русские мыслители. Своей главной идеологической установкой теоретики зарубежного монархического движения ставили стремление обрести единство русского духа, утраченное в начале века.

Между Россией внутренней и зарубежной есть и всегда существовало духовное взаимодействие, даже в советский период, когда тема эмиграции была окружена идеологическим туманом и рассматривалась отдельно от контекста российской истории. На протяжении длительного периода времени история русской эмиграции считалась в отечественной историографии составной частью борьбы с контрреволюцией. Вплоть до 80-х гг. XX в. отечественные историки видели в белой эмиграции исключительно «мозговой центр и вдохновителя всей российской реакции», смотрели на русских изгнанников как на «классового врага».17 Идеологизация исторической науки, а также засекреченность большинства архивных источников крайне затрудняли непредвзятое осмысление феномена послереволюционного Зарубежья.

В отечественной историографии по российской истории можно выделить четыре периода всплеска интереса к эмигрантской тематике: I — 20-е -40-е; II - 50-е - 60-е; III - 70-е - 80-е; IV - 90-е гг. XX в.

Период 20-х - 40-х гг. максимально сужал рамки проблематики, ограничивая ее лишь изучением деятельности отдельных контрреволюционных группировок, направленной на борьбу с Советской Россией, а также работой советских спецслужб по ее нейтрализации. С начала 30-х гг. исследование проблемы осложнилось тем, что большинство проливающих на нее свет источников оказались в спецхранах архивов и библиотек. Всю изучавшуюся в эти годы литературу можно разделить на несколько групп: 1) публицистика, агитационно-пропагандистская литература; 2) перепечатка воспоминаний, дневников, работ белогвардейцев; 3) публикация материалов лиц, возвратившихся из эмиграции, их личных наблюдений, впечатлений, переживаний. Все публикуемые материалы должны были работать на формирование отрицательного отношения к классово чуждым элементам, предавшим народные

1 ft интересы и бежавшим за границу. Своеобразие данного этапа исследования состоит в том, что сегодня публикации 20-х-30-х гг. XX в. можно рассматривать не только как часть историографии, но и как источники.

Основная доля работ по истории русского Зарубежья, изданных в 50-е -60-е гг. состояла из воспоминаний эмигрантов, возвратившихся в Россию после 2-й мировой войны. В то же время 60-е гг. стали переломными в изучении российской эмиграции: именно в означенный период эмигрантская тематика начала выделяться в самостоятельную. Во многом это было связано с открывшейся возможностью доступа к части закрытых прежде архивных фондов.

Расширение источниковой базы предопределило появление в 1970-е -80-е гг. целого ряда новых научных исследований, в основном концентрирующих внимание на деятельности русских политических организаций за рубежом. В 1977 г. были опубликованы две работы, касающиеся политических сил Зарубежья: Г.З. Иоффе «Крах российской монархической контрреволюции» и В.В. Комина «Политический и идейный крах русской мелкобуржуазной контрреволюции за рубежом». Несмотря на созвучие тем, названные труды отличаются по своим целевым установкам. В исследовании Г.З. Иоффе освещается борьба Советского государства с Белым движением, характеризуется расстановка политических сил в эмиграции, формы и методы борьбы с советской властью. Работа В.В. Комина в большей степени концентрирует внимание на характеристике политического спектра зарубежья, его идейно-политических платформах. Кроме того, автор, первый из отечественных исследователей, обратил внимание на проблему возвращения русских эмигрантов на родину и отношения к ним Советского государства. По своей аналитической линии близка к работе В.В. Комина монография аналитической линии близка к работе В.В. Комина монография Г.Ф. Барих-новского «Идейно-политический крах белоэмиграции и разгром внутренней контрреволюции» (Л., 1978). Анализ зарубежного политического спектра был продолжен в исследовании Ю.В. Мухачева «Идейно-политическое банкротство планов буржуазного реставраторства в СССР». (М., 1982).

Отдельной характеристики заслуживает работа JI.K. Шкаренкова «Агония белой эмиграции». В свое время эта книга, выдержавшая несколько переизданий (1981, 1986, 1987 гг.), вызвала интерес не только у историков, но и у широкого круга читателей. В ней, наряду с политической борьбой эмиграции против СССР, были впервые затронуты вопросы культуры и быта русских эмигрантов.

Однако активизация в 70-80-е гг. научного интереса к эмигрантской тематике не затронула методологических основ изучения русского Зарубежья: оно по-прежнему оценивалось в крайне негативном ключе. Изменения политического климата в СССР вызвали острую необходимость пересмотра многих аспектов российской истории, в том числе и истории зарубежной России. В связи с этим обозначились две тенденции в области изучения проблемы: 1) расширение исследовательского поля, аспективности эмигрантской тематики; 2) курс на слияние отечественной и эмигрантской историографии.

Выделяя характерные черты нового историографического этапа, следует отметить значительное увеличение источниковой базы исторических исследований (1. републикация источников, 2. доступность бывших спецхранов, архивов, 3. выявление, использование, возвращение зарубежной росси-ки); формирование новой познавательной ситуации, новых методологических подходов.19 Если в первой половине 1990-х гг. проблемное поле изучения пореволюционной эмиграции структурировалось, в первую очередь, под углом зрения историко-культурного подхода,20 то уже в середине десятилетия столь же отчетливо проявляется интерес к политико - идеологической,21

22 23 социальной истории Зарубежья, проблеме военной эмиграции. В последние годы появился целый ряд исследований, посвященных эмиграции в от

24 дельных странах рассеяния.

Активная разработка эмигрантской тематики обусловила необходимость появления фундаментальных справочных изданий. Были опубликованы более полные путеводители по архивным фондам и материалам периодической печати, оказавшие большую помощь в работе: «Россия и российская эмиграция в воспоминаниях и дневниках: Аннотированный указатель книг, журнальных и газетных публикаций, изданных за рубежом в 1917-1991 гг.» в

4-х тт.;25 «Сводный каталог периодических и продолжающихся изданий РусЛ*' ского зарубежья в библиотеках Москвы (1917-1996)»; «Фонды Русского Заграничного исторического архива в Праге. Межархивный путеводитель»;27 «Фонды Государственного архива Российской Федерации по истории белого движения и эмиграции»; «Личные фонды Государственного архива Российской Федерации (1917-2000)».29

Говоря о крупных справочных изданиях, подготовленных современными российскими историографами, нельзя не упомянуть биографический словарь «Русское зарубежье. Золотая книга эмиграции. Первая треть XX века» (под ред. В.В. Шелохаева).30 Авторы проекта, по сути, воплотили в жизнь идею, возникшую у русских деятелей культуры в Париже еще в 1950 г. Осуществить ее удалось лишь в конце 1990-х. Словарь включает 417 имен, представляя в их биографиях разные сферы жизни эмигрантского общества.

Характерной тенденцией новейшей историографии эмиграции является формирование комплексного подхода к ее исследованию. Такую традицию заложил целый ряд изданий. Так, учебное пособие «Российская эмиграция в Турции, Юго-Восточной и Центральной Европе 20-х годов. (Гражданские беженцы, армия, учебные заведения)» (под ред. Е.И. Пивовара, Н.П. Герасимовой и др).31 содержит сведения о расселении русских беженцев в начальный период эмиграции, их социальной адаптации. Ценность представляемого пособия состоит не только в новом методологическом подходе, но и в основательной источниковедческой базе, задействованной в работе: материалы

Российского исторического зарубежного архива, находящиеся в ГАРФ, эмигрантская периодика и мемуары писателей-эмигрантов.

В 1999 г. под ред. Е.И. Пивовара вышла в свет коллективная монография «Россия в изгнании. Судьбы российских эмигрантов за рубежом», в которой Зарубежье подвергается комплексному исследованию с позиции анализа разных социальных срезов: военного, предпринимательского, интеллектуального и др.

Традицию комплексного подхода продолжил сборник, подготовленный коллективом РГГУ, под общим названием «Русские без Отечества» (Ред. С.В. Карпенко).33 В нем ставится цель рассмотреть эмиграцию через призму внутренних конфликтов ее различных социальных групп. В 2004 г. опубликована новая работа под редакцией С.В. Карпенко «Между Россией и Сталиным: Российская эмиграция и Вторая мировая война»,34 открывающая следующую страницу истории Зарубежья.

В 2004 г. вышел сборник статей «Русский исход» (Отв. ред Е.А. Миронова),35 в котором рассматривается процесс выезда из страны различных социальных групп населения, освещаются проблемы создания основ зарубежной России.

С 2000 г. на базе Российского Государственного Гуманитарного Университета издается журнал «Новый исторический вестник» (главный редактор С.В. Карпенко), являющийся, своего рода, прожектором новых исследований по истории эмиграции.

В последние годы существования СССР, и особенно в период политического определения страны, начал пробуждаться интерес к идеологическим воззрениям отечественных традиционалистов. Был введен в научный оборот целый ряд исследований, рассматривающих исторические, философские, юридические взгляды русских консерваторов. При этом подавляющее количество работ замыкается в рамках анализа дореволюционных консервативных концепций.36

Тема эмигрантского консерватизма изучалась мало, и только начинает заходить в зенит научного интереса. В 90-е гг. историческая наука пополнилась новыми исследованиями деятельности политиков и идеологов русской эмиграции. Из них значительная часть посвящена либерально-консервативным воззрениям И.А. Ильина и П.Б. Струве.37 Их мировоззренческие основы рассматривались в ходе работы целого ряда международных научных конференций: «Консерватизм и либерализм: созвучия и диссонансы» (Пермь, 1995); «Русский либерализм: исторические судьбы и перспективы» (Москва, 1998); «Либеральный консерватизм: история и современность» (Ростов н/Д, 2000).40

Из исследований по проблеме идеологии эмигрантского консерватизма нельзя не упомянуть диссертацию О.О. Баскакова «Идеология русской монархической эмиграции 20 - 30-х годов XX века», защищенную в МГУ в 1999 г. Положительно оценивая данную работу, вместе с тем, следует обратить внимание на два момента. Во-первых, автор, по сути, свел многогранную исследовательскую проблему к рассмотрению идеологии легитимизма, прежде всего, младороссов. Во-вторых, нельзя также не заметить узость ее источникового и историографического полей, что было связано в то время с определенными трудностями объективного характера.

В числе исследований, вышедших в последнее время следует отметить монографию Е.И. Тимонина «Исторические судьбы русской эмиграции (1920 - 1945 гг.)» 41 В ней автор пытается проследить жизнь эмигрантского общества, исходя из всестороннего анализа его политического спектра. При этом монархическое движение рассматривается в работе как часть политической палитры зарубежной России, что предопределяет освещение вопросов теоретической и практической деятельности монархистов лишь в общем виде.

Серьезным систематическим исследованием идейно-политического развития первой волны эмиграции является книга М.В. Назарова «Миссия русской эмиграции».42 В поле зрения названной работы оказывается организационное становление, деятельность, идеология эмигрантского монархизма.

Ценность работы обусловлена также и тем, что в ней впервые использованы источники, хранящиеся в зарубежных архивах.

Русская политическая эмиграция стала объектом изучения зарубежной историографии. Соответственно в 1924 и 1927 гг. в Германии опубликовал свои труды, рассматривающие различные эмигрантские политические группировки, немецкий ученый Ганс фон Римша: «Гражданская война в России и русская эмиграция. 1917-1921 гг.» и «Зарубежная Россия в 1921-1926 гг.».43 Почти через сорок лет другой немецкий историк Ганс Эрик Фолькман, анализируя русскую эмиграцию в Германии в 1919 -1929 гг.,44 поставил перед собой цель: наряду с вопросами политики, охватить проблемы социальной адаптации русских эмигрантов, их взаимоотношений с немецким населением и властями. На политической деятельности русских эмигрантов фокусировал внимание и американский ученый Роберт Вильяме. Его работа по русской эмиграции в Германии была опубликована в Лондоне в 1972 г.45 Общей чертой всех вышеупомянутых научных трудов является подчеркнуто критическое отношение к зарубежным монархическим группировкам, признание их политической обреченности.

Современные зарубежные исследования русской эмиграции выдержаны в несколько ином ключе: в них ставится цель проанализировать эмиграцию как часть российского общества с его ментальностью и культурой, мо-рально-психилогическими проблемами. В этом контексте исследовательского внимания заслуживают работы современных финских историков. Так, в книге Ю. Суомела «Зарубежная Россия. Идейно-политические взгляды русской эмиграции на страницах русской европейской прессы в 1918-1940 гг.»46 на фоне обзора эмигрантской периодики дается анализ идеологии эмиграции, ее представлений о событиях европейской и советской истории, поиске путей возвращения на Родину. Другая книга финского автора П. Невалайнен «Изгои: Российские беженцы в Финляндии (1917-1939)»47 на основе обширного круга источников характеризует жизнь эмигрантского общества в Финляндии, концентрируя значительную долю внимания на политической деятельности монархистов.

Формирование новых и переосмысление старых направлений изучения российского Зарубежья происходит на основе публикации колоссального количества прежде недоступных источников. В настоящее время опубликован значительный пласт документов, освещающих политическую деятельность русской эмиграции, в том числе и ее правомонархического крыла. Эти материалы широко задействованы в работе.

В частности, помощь в исследовании оказала выпущенная в 1999 г. в издательстве «ВЛАДОС» хрестоматия «Политическая история Русской эмиграции. 1920-1940: Документы и материалы» под ред. А.Ф. Киселева, охватившая широкий спектр движений и идеологий Русского Зарубежья.48

Часть документальных источников по военной эмиграции представил большой публикационный свод, подготовленный институтом военной истории Министерства обороны РФ, совместно с ФСБ РФ и СВР РФ. «Русская военная эмиграция 20-х-40-х годов: Документы и материалы».49 В настоящее время вышло три тома задуманного авторами 10-томного издания. Его материалы проливают свет на характер противоборства антибольшевистских эмигрантских организаций с советским государством, роль и место белого движения в этом противоборстве.

Программные установки Народной монархической партии, входившей в конституционное крыло зарубежного монархического движения, отражены в комплексном документальном обзоре Российских политических партий «Права и свободы человека в программных документах основных политических партий и объединений России. XX век», выпущенном в 2002 г. издательством РОССПЭН.50

Работа не была бы полной без использования источников мемуарного характера. Оторванность от Родины обусловила появление большого количества произведений мемуарного жанра. Произведения авторов русского зарубежья дают возможность увидеть спектр новых проблем, не затрагивавшихся ранее в советской историографии, прежде всего, интересующую нас проблему внутренней борьбы в противобольшевистском лагере. В воспоминаниях характеризуются мировоззренческие, нравственно-психологические и идейно-политические установки участников Белой борьбы, прослеживаются причины, помешавшие их объединению в единый политический лагерь.

В 1920-1930-е гг. вышла весьма значительная часть мемуаров, посвященных событиям Гражданской войны. Одним из первых издал свои «Очерки русской смуты» бывший командующий Добровольческой армии, а затем Главнокомандующий Вооруженными силами на Юге России А.И. Деникин. Его «Очерки», выдержавшие несколько переизданий, открывают собой длинный ряд воспоминаний по истории Гражданской войны в России.

В исследовании также использованы «Записки» П.Н. Врангеля, впервые опубликованные в Берлине в 1928 г. в сборнике «Белое дело: Летопись белой борьбы» (под ред. А.А. фон Лампе) и неоднократно переизданные в современный период.

Ценным источниковедческим материалом являются мемуары В.В. Шульгина. Полный корпус произведений этого автора еще не выявлен и тем более не опубликован, однако его работы «Годы», «Дни», «1920 год», «Три столицы» также несколько раз переиздавались. В 2002 г. вышло в свет одно из последних изданий воспоминаний В.В. Шульгина «Годы», дополненное новым материалом, воспроизведенным автором уже после возвращения в Россию.51

Тематика данного исследования охватывает широкий диапазон проблем, в том числе и проблему зарубежного православия. Важным историографическими источниками, привлеченными к работе, стали мемуары иерархов Русской Зарубежной православной Церкви. Среди них: Воспоминания Митрополита Евлогия «Путь моей жизни». Париж, 1947 (Изданы в Москве в 1994 г.); Воспоминания Митрополита Вениамина (Федченкова) «На рубеже двух эпох». М., 1994.

Значительную базу источников составили работы идеологов русского эмигрантского монархизма, многие из которых уже опубликованы и имеют доступ для широкого круга читателей. Прежде всего, это научные труды И.А. Ильина, П.Б. Струве, И.Л. Солоневича.

Творческая библиотека И.А. Ильина представлена многотомным собранием его сочинений. Произведений П.Б. Струве издано гораздо меньше: за последнее время вышли в свет «Избранные сочинения»; сборники статей «Patriotica: Политика, культура, религия, социализм», «Patriotica: Россия. Росо дина. Чужбина». Безусловным подспорьем в последующих исследованиях станет опубликованный отдельным изданием «Дневник политика».54 Материал вышел из печати совсем недавно, в 2004 г., поэтому автору работы пришлось изучать «Дневник» на страницах газет «Возрождение» и «Россия и славянство». Гармоничное дополнение к уже изданным материалам составили документы архивного фонда П.Б. Струве, хранящиеся в Государственном Архиве Российской Федерации (ГАРФ).55

Нестандартность, оригинальность взглядов И.Л. Солоневича всегда привлекала интерес широкого круга исследователей. Последние годы отмечены целой серией публикаций его произведений: «Белая империя», «Наша страна. XX век», «Коммунизм, национал-социализм и европейская демократия», «Народная монархия».56

Широкое привлечение архивного материала является одной из исследовательских задач работы. Выявление и анализ архивных источников представлял определенную сложность по причине распыленности интересующего материала по различным фондам. При написании диссертации автором в общей сложности были изучены шесть фондов ГАРФ: Ф. Р-9145. Коллекция отдельных документов различных эмигрантских организаций; Ф. Р-5881. Коллекция отдельных документов эмигрантов; Ф. Р-5912. Струве Петр Берн-гардович. 1870-1944; Ф. Р-5826. Русский Общевоинский Союз (РОВС), г. Сремски-Карловцы, Париж. 1924 - 19[37]; Ф. Р-5853. Лампе Алексей Александрович, фон. 1885-1967; Ф. Р-6343. Архиерейский Синод Русской Православной Церкви за границей. г.Сремски-Карловцы. 1921-1941.

Особую группу документов составили материалы эмигрантской периодической печати. Советские историки, с начала 30-х гг., игнорировали печать русской эмиграции. Источники эмигрантского происхождения начали активно вводиться в научный оборот только с конца 70-х гг. Они представляют ценность для исследовательской деятельности в силу недостатка программных и иных информационных документов различных монархических организаций в архивных фондах. Их важность также подчеркнута объективностью информации, определенностью политического оттенка.

По подсчетам американских историков, за рубежом с 1918 по 1968 гг. выходило 3182 русских печатных издания. Русская пресса за пределами России была крайне политизирована.57 Она выражала взгляды широкого спектра идейно-политических течений - от черносотенных, реакционных, до неонароднических.58 Немалая доля эмигрантской периодики принадлежала изданиям монархического толка.

Центральным органом зарубежной монархической печати был журнал «Двуглавый Орел», издававшийся с 1920 по1922 г. в Берлине, с 1926 по 1931 г., - в Париже. В нем печаталась официальная информация, отражающая работу монархических съездов, программные и тактические установки правого крыла зарубежного монархизма. В частности, на страницах издания получили подробное освещение два особо значимых для эмигрантского монархизма события: Рейхенгалльский съезд 1921 г. и Русский заграничный православный Собор, состоявшийся в том же году в г. Сремски-Карловцы. Вторым крупным правоконсерватиным изданием являлся еженедельник «Высший Монархический Совет», основанный сразу же после образования ВМС. В нем, как и в предыдущем, обсуждалась судьба России, содержалась информация об организационной структуре и деятельности монархического движения.

К правым изданиям относился журнал «Луч света» (1919-1926 гг., Берлин, Мюнхен). Его редакторами были белогвардейские офицеры, организаторы покушения на П.Н. Милюкова, П. Шабельский-Борк и С. Таборицкий. Очевидно, «Луч света» не примыкал ни к одному из монархических направлений, считая, что монархисты-эмигранты «делятся на обособленные, отчужденные друг от друга партии, всецело пропитанные духом партийности и нетерпимости к чужому мнению».59

На страницах газеты «Грядущая Россия» (издавалась с сентября 1921г.) пропагандировали свои идеи представители конституционного направления монархической мысли. Ее редакторами были члены Высшего Монархического Совета - А.С. Масленников и Е.А. Ефимовский.

Особое место в эмигрантской печати занимала газета «Возрождение», выходившая до 1927 г. под редакцией П.Б. Струве (затем, - Ю.Ф. Семенова). С 1928 г. аналитическую работу издания возглавил профессор Н.С. Тимашев. В начале 20-х гг. он работал в берлинском «Руле», что свидетельствовало о постепенном откате газеты на либеральные позиции. «Возрождение» выражало чаяния значительной части русского офицерства и «наиболее разумной» правой эмиграции, проделавшей сложный путь от либерализма к консерватизму. Эту газету можно назвать неофициальным органом объединенного монархического движения, свидетельством чего является подробное и объективное освещение на ее страницах всеэмигрантского съезда в Париже.

К зарубежной периодике правоконсервативного толка относился также журнал «Русский колокол», издававшийся И.А. Ильиным в Берлине (19271930 гг.). На страницах журнала печатались статьи, касающиеся перспектив развития России, возможностей и путей ее национального возрождения. К подобного рода изданиям можно причислить выходившую в Париже (19281934 гг.) газету «Россия и славянство».

Внушительное количество зарубежной печати отражало идеи легитимистского движения. Однако к работе была привлечена лишь небольшая группа этих источников (по причине обилия документов легитимного направления в архивном фонде): «Вестник Русского монархического объединения в Баварии», впоследствии сменивший свое название на «Вестник Русского легитимизма», ранее мало задействованная в исследованиях газета «Луч» (Белград, 1931-1933 гг.). В названных периодических изданиях помещался разнообразный материал, касающийся организации, деятельности, программных установок представителей легитимного крыла эмигрантского монархизма.

В ряд использованных источников вошел «Царский вестник» - орган народного движения за восстановление престола православного Царя-Самодержца.60 Его редактором и постоянным автором был поручик Н.П. Рклицкий, имевший славу острослова, яркого публициста, пропагандиста национальных сил русской эмиграции. Эмоционально окрашенный, содержательный материал его выступлений, безусловно, привлекает к себе внимание.

Неофициальный печатный орган Русского Общевоинского Союза (РОВС) журнал «Часовой» (начал издаваться во Франции с 1929г.) нельзя назвать прямо монархическим. Однако в нем нередко помещались статьи, отражавшие монархические настроения русской военной эмиграции.

Замыкает круг использованных периодических изданий газета «Сигнал» (редактор — Н.В. Пятницкий; Париж, 1937-1939), представлявшая идейно-теоретические построения Русского Национального Союза Участников Войны (РНСУВ).

Детальный источниковедческий анализ позволяет заключить о наличии основательного базового материала по изучаемой тематике, отличающегося пестротой и разнообразием, что является непременным условием всестороннего и всеобъемлющего освещения стоящей перед исследователем проблемы.

1 См.: Пархоменко T.A. Русская эмиграция: истоки, проблемы и перспективы // Культурная миссия Российского Зарубежья: История и современность: Сб. ст. / М-во культуры РФ. Рос. ин-т культурологии; Отв. ред. Э.А.Шулепова. М., 1999. С. 14.

2 См.: Квакин А.В. Культурная миссия российской интеллигенции в эмиграции: к постановке проблемы. //Культура Российского Зарубежья: Сб ст. М., 1995. С. 19; Глушакова Ю.П. Русские в Италии в первой половине XIX века // Роль русского Зарубежья в сохранении и развитии отечественной культуры: Тез. докл. науч. конф. М., 1993. С. 66 и др.

3 См.: Пронин А.А. Историографические аспекты феномена российской эмиграции //Клио. 1997. № 1. С. 46.

4 Спирин J1.M. Классы и партии в Гражданской войне в России (1917 - 1920 гг.). М., 1968. С. 382 - 383.

5 См.: Онегина С.В. Пореволюционные политические движения российской эмиграции в 20-30-е гг.: (К истории идеологии) // Отечественная история. 1998. № 4. С. 87.

6 Назаров М. Миссия русской эмиграции. М., 1994. С. 56.

7 См.: Кирьянов Ю.И. Правые партии в России. 1911 - 1917 гг. М.: РОССПЭН, 2001. С. 3.

8 См.: Шелохаев В.В. Многопартийность в России: особенности формирования // Политические партии России. Страницы истории. М., 2000. С. 34 -35.

9 Таковыми были: «Союз русских национальных общин»; «Союз спасения России».

10 См.: Права и свободы человека в программных документах основных политических партий и объединений России. XX век. / Под ред. акад. РАЕН А.Н. Аринина (отв. редактор), акад. РАЕН С.И. Семенова, акад. РАЕН B.B. Шелохаева. М.: РОССПЭН, 2002. С. 154.

11 См.: Кирьянов Ю.И. Указ. соч. С. 12.

12 Широкова Е.А. Генерал А.А. фон Лампе и его дневник: взгляд на военную эмиграцию // Новый исторический вестник. 2000. № 2. С. 77.

13 См: Модели общественного переустройства России. XX век / Отв. ред. В.В. Шелохаев. М.: РОССПЭН, 2004. С. 9.

14 См.: Смагина С.М. У истоков формирования историографической традиции освещения Зарубежного съезда (апрель, 1926 г., Париж): П.Н. Милюков и П.Б. Струве // История Российского Зарубежья. Проблемы историографии (конец XIX-XX в.). Сб. ст. М., 2004. С. 177.

15 См.: Омельченко Н.А. В поисках России: Общественно-политическая мысль русского зарубежья о революции 1917 г., большевизме и будущих судьбах российской государственности (историко-политический анализ). СПб., 1996. С. 109.

16 См.: Шелохаев В.В. Либеральная модель переустройства России. М., РОССПЭН, 1996. С. 4.

17 См: Мухачев Ю.В. Идейно-политическое банкротство планов буржуазного реставраторства в СССР. М., 1982. С. 7.

18 См. Бочарова З.С. Основные тенденции развития отечественной историографии российской эмиграции за восемьдесят лет (1920-2000) // История российского зарубежья. Проблемы историографии (конец XIX-XX в.). Сб. ст. M., 2004. С. 47.

19 Там же. С. 50.

20 Его импульс определило издание в 1994 году в Москве русского перевода книги Раева M. «Россия за рубежом: История культуры русской эмиграции, 1919 - 1939 гг.»

21 Омельченко Н.А. В поисках России: Общественно-политическая мысль русского зарубежья о революции 1917 г., большевизме и будущих судьбах российской государственности (историко-политический анализ). — СПб. 1996; Бочарова З.С. Идея возвращения на Родину в программах политических партий Русского Зарубежья в начале 20-х гг. M., 1992.

22 Постников С.П. Политика, идеология, быт и ученые труды русской эмиграции, 1918 - 1945, в 2-х т. Нью-Йорк, 1993; Сабенникова И.В. Российская эмиграция (1917-1939): сравнительно-типологическое исследование. Тверь, 2002; Еременко Л.И. Русская эмиграция как социально-культурный феномен: Автореф. дис. канд. филос. наук. M., 1993; Социально-экономическая адаптация российских эмигрантов (конец XIX - XX в.): Сб. статей. М., 1999 и т.д.

23 Ершов В.Ф. Российское военно-политическое зарубежье в 1918-1945 гг. М.: МГУ сервиса, 2000; Голдин В.И. Армия в изгнании. Страницы истории Русского Обще-Воинского Союза. Архангельск-Мурманск.: СО-ЛТИ, 2002; Домнин И.В. Русское военное зарубежье: дела, люди и мысли (20 - 30-е годы) // Вопросы истории. 1995. № 7. С. 109 - 120; Дырин И.А. Военно-политическая мысль русского зарубежья 20 - 40-х гг. XX века о военной доктрине: Автореф. дис. канд. политол. наук. M., 1996; Ершов В., Парфенова Е., Пивовар Е. Российская военная эмиграция в 1920 - 1930-е гг. Нальчик, 1998; Российский военный сборник. Выпуск 16. Военная мысль в изгнании: Творчество русской военной эмиграции. М.: Военный университет, «Русский путь», 1999 и др.

Опубликовано большое количество работ о лидерах Белой борьбы: Бортневский В.Г. Загадка смерти генерала Врангеля. Неизвестные материалы по истории русской эмиграции. СПб., 1996; Ипполитов Г.М. Деникин. М„ 2000; Рыбас С. Генерал Кутепов. M., 2000; Черкасов-Георгиевский В. Генерал Деникин. Смоленск, 1999; Он же. Вожди белых армий. Смоленск, 2000; Козлов А.И. Генерал Деникин //Генерал Деникин. Симон Петлюра. Ростов н/Д., 2000 и т.д.

24 Русская эмиграция в Манчьжурии: военно-политическая деятельность. Южно-Сахалинск, 1994; Казнина О.А. Русские в Англии: Русская эмиграция в контексте русско-английских литературных связей в первой половине XX века М., 1997; Серапионова Е.П. Российская эмиграция в Чехословацкой республике. 20 -30-е гг. М., 1995; Кудрякова Е.Б. Российская эмиграция в Великобритании между двумя войнами. М., 1995; Русская эмиграция в Югославии. М., 1996; Русская эмиграция в Европе, 20-е - 30-е годы XX века. М., 1996;

Ипполитов С.С., Недбаевский В.М., Руденцова Ю.И. Три столицы изгнания: Константинополь, Берлин, Париж. Центры зарубежной России 1920-х - 1930-х гг. М.,1999 и др.

5 Россия и российская эмиграция в воспоминаниях и дневниках: Аннотированный указатель книг, журнальных и газетных публикаций, изданных за рубежом в 1917-1991 гг. В 4-х тт. Т. 1 / Науч. ред. А.Г.Тартаковский, Т.Эммонс, О.В.Будницкий. М.: РОССПЭН, 2003; То же. Т. 2. М.: РОССПЭН, 2004; То же. Т. 3. М.: РОССПЭН, 2004.

26 Сводный каталог периодических и продолжающихся изданий Русского Зарубежья в библиотеках Москвы (1917 - 1996 гг.). М.: РОССПЭН, 1999.

27 Фонды Русского Заграничного исторического архива в Праге. Межархивный путеводитель. М.: РОССПЭН, 1999.

28 Путеводитель. Том 4. Фонды Государственного архива Российской Федерации по истории белого движения и эмиграции. М.: РОССПЭН, 2004.

29 Путеводитель. Том 5. Личные фонды Государственного архива Российской Федерации (1917-2000). М.: РОССПЭН, 2001

30 Русское зарубежье: Золотая книга эмиграции. Первая треть XX века. Энциклопедический биографический словарь. М.: РОССПЭН, 1997.

31 Российская эмиграция в Турции, Юго-Восточной и Центральной Европе 20-х годов (гражданские беженцы, армия, учебные заведения). М.: Гетгинген, 1994.

32 Россия в изгнании. Судьбы российских эмигрантов за рубежом. М.: ИВИ РАН, 1999.

33 Русские без Отечества: Очерки антибольшевистской эмиграции 20 - 40-х годов. М.: РГТУ, 2000.

34 Между Россией и Сталиным: Российская эмиграция и Вторая мировая война / Отв. ред. С.В.Карпенко. М.: РГТУ, 2004.

35 Русский исход / Отв. ред. Е.М.Миронова. СПб.: Алетейя, 2004. (Русское зарубежье. Источники и исследования).

36 См.: Репников A.B. Консервативная концепция российской государственности. М., 1999; Давиденко А.В. Эволюция правомонархических концепций политического устройства России. 1900 - 1917. Дисс. канд. ист. наук. Хабаровск, 2001; Лукьянов М.Н. Российский консерватизм и реформа. 1907 - 1914. Пермь, 2001 и др

Александрова А.В. Революция и Белая идея в философских исканиях И.А.Ильина // Белая Россия. Опыт исторической ретроспекции: Мат. междунар. науч. конф. в Севастополе / Отв. ред. А.В.Терещук. СПб-М.: Посев, 2002. (Библиотечка россиеведения. Вып. 7); Волкогонова О.Д. Образ России в философии русского зарубежья, М.: РОССПЭН, 1998; Гусев В.А. Проблемы государственного устройства в трудах И.А. Ильина // Социально-политические науки. 1992. № 2/3. С. 72-80; Пайпс Р. Струве: Биография. В 2-х т. М.: Мос.шк.полит.исслед, 2001. Т. 1. Струве: Левый либерал, 1870-1905 / Пер. с англ. А. Цуканова. Т. 2. Струве: Правый либерал, 1905-1944 / Пер. с англ. А. Захарова; Гнатюк О.Л. Русская политическая мысль начала XX века: Н.И.Кареев, П.Б.Струве, И.А.Ильин. Спб.: С.-Петерб. гос. техн. ун-т, 1994.; Зотова 3.M. Петр Бернгар-дович Струве: Ист. портр. // Вопросы истории. 1993. № 8. С. 55-72; Струве: К 125-летию со дня рождения: Сб. науч. тр. Спб.: Третья Россия, 1996.

38 Консерватизм и либерализм: Созвучия и диссонансы: Материалы междунар. науч. конф., Пермь, 24 - 26 мая 1995 г.: К 125-летию со дня рождения П.Б.Струве / Сост. и науч. ред. П.Ю.Рахшмир. Пермь: Перм. ун-т, 1995.

39 Русский либерализм: исторические судьбы и перспективы / Матер, междун. науч. конф. М.: РОССПЭН, 1999.

40 Либеральный консерватизм: история и современность. Материалы Всероссийской научно-практической конференции. М.: РОССПЭН, 2001.

41 Тимонин Е.И. Исторические судьбы русской эмиграции (1920 - 1945 гг.). Омск: Изд-во СибАДИ, 2000.

42 Назаров M.B. Миссия русской эмиграции. Ставрополь: Кавказский край, 1992; Назаров М. Миссия русской эмиграции. Т.1. Изд. 2-е, испр. М.: Родник, 1994.

43 Rimsca Н. Der russische Biirgerkrieg und die russische Emigration, 1917 - 1921. Jena, 1924; Rimsca H. RuBland jenseits der Grenzen 1921 - 1926. Ein Beitrag zur russischen Nachkriegsgeschichte. Jena, 1927.

44 Volkmann H.-E. Die russische Emigration in Deutschland. 1919 - 1929. Wurzburg, 1966.

45 Williams R. Culture in exile: Russian dmigres in Germany. 1881 - 1941. London, 1972.

46 Суомела Ю. Зарубежная Россия. Идейно-политические взгляды русской эмиграции на страницах русской европейской прессы в 1918-1940 гг. / Авт. перв. с финск. Л.В.Суни. СПб.: ИД "Коло", 2004. (Зарубежные ученые об истории России).

47 Невалайнен П. Изгои: Российские беженцы в Финляндии 1917-1939 гг. / Сокр. авториз. пер. с фин. МЛеппя. СПб.: Изд-во "Журнал "Нева", 2003.

48 Политическая история русской эмиграции. 1920-1940 гг.: Документы и материалы: Учеб. пособие / Под ред. А.Ф. Киселева. М., ВЛАДОС, 1999.

9 Русская военная эмиграция 20-х - 40-х годов: Документы и материалы. Т.1. Так начиналось изгнанье. 1920-1922 гг. Кн. 1. Исход. М.: Гея, 1998; Русская военная эмиграция 20-х - 40-х годов: Документы и материалы. Т.1. Так начиналось изгнанье. 1920-1922 гг. Кн. 2. На чужбине. М.: Гея, 1998; Русская военная эмиграция 20-х - 40-х годов: Документы и материалы. Т.2. Несбывшиеся надежды. 1923 г. М.: Триада-Х, 2001; Русская военная эмиграция 20 - 40-х годов. Документы и материалы. Т.З: Возвращение. 1921-1924 гг. М.: Триада-ф, 2002.

50 Права и свободы человека в программных документах основных политических партий и объединений России. XX век. М.: РОССПЭН, 2002.

51 Шульгин В.В. Последний очевидец: Мемуары. Очерки. Сны. М.: ОЛМА-ПРЕСС Звездный мир, 2002. (Эпохи и судьбы).

52 В настоящее время издательством «Русская книга» опубликовано более 25 книг его работ.

53 Струве П.Б. Избранные сочинения. М.: РОССПЭН, 1999; Струве П.Б. Patriotica: политика, культура, религия, социализм / Сост. В.Н.Жукова и А.П.Полякова; вст. ст. В.Н.Жукова. М.: Республика, 1997. (Мыслители XX века); Струве П.Б. Patriotica: Россия. Родина. Чужбина / Сост. и статья А.В.Хашковского. СПб.: Изд-во РХГИ, 2000.

54 Струве П.Б. Дневник политика (1925 - 1935) / Вступ. ст. М.Г.Вандалковской, Н.А.Струве; подг. текста, коммент., указатели А.Н.Шаханова. М.: Русский путь; Париж: YMCA-Press, 2004.

55 Струве Петр Бернгардович. 1870-1944. Государственный архив Российской Федерации (ГА РФ). Ф. Р-5912, 2 оп., 643 ед. хр.

56 Солоневич И. Белая Империя. М.: Изд-во журнала "Москва", 1997; Он же. Наша страна. XX век / Сост., вступ. ст. и примеч. М.Б.Смолина. М.: Изд-во журнала "Москва", 2001; Он же. Коммунизм, национал-социализм и европейская демократия. М.: Москва, 2003; Он же. Народная монархия. М.: Изд-во Эксмо, 2003.

57 См.: Неизвестные письма Д.П. Святополк-Мирского середины 1920-х годов // Диаспора: новые материалы. Вып. 2. СПб., Феникс, 2001. С. 365.

58 См.: Тимонин Е.И. Указ. соч. С.16.

59 Луч света. 1925. № 6. С. 10-11.

60 См.: Сводный каталог периодических и продолжающихся изданий Русского Зарубежья в библиотеках Москвы (1917 - 1996 гг.). М.: РОССПЭН, 1999. С. 376.

Заключение научной работыдиссертация на тему "Идеология и программа монархического движения русской эмиграции"

Заключение

Комплексный анализ идейно-теоретических концепций монархистов позволяет сделать общий вывод об их определенной эволюции в эмиграции. Дореволюционные правомонархические партии, возникшие как реакция на политические события в России 1905 года и безмолвно сошедшие с политической сцены в февральско-мартовские дни 1917, играли заметную роль в партийном спектре страны. При этом эффективность их практической деятельности, несмотря на легальное положение и большую, по крайней мере, в 1905-1906 гг., численность, была весьма и весьма скромной.1 Массовость правых партий в период первой революции объяснялась широкой распространенностью монархических взглядов среди различных слоев населения, что связывалось с подсознательной надеждой получить «награду» в виде облегчения своего положения.2

Совершенно иная картина создается в эмиграции. Оказавшись за рубежом, монархические партии потеряли свою прежнюю социальную базу. В то же время вливание в консервативный лагерь интеллигенции правого типа несколько «обновило кровь» русского монархизма. В эмиграции последний все больше приобретает либерально-консервативные черты, что, естественным образом, оказало влияние на определенную трансформацию консервативной идеологии. Консервативные мыслители русского Зарубежья стремились найти объяснение воссоединению двух, некогда противостоящих, идеологических доктрин. Так, И.А. Ильин писал: «Здоровая, мудрая, спасительная политика всегда консервативна, ибо она охраняет, оберегает, поддерживает все историческое наследие страны; охраняет и тогда, когда совершенствует; оберегает и тогда, когда видоизменяет; поддерживает и тогда, когда приспособляет и обновляет». В то же время «спасительная, мудрая здоровая политика всегда прогрессивна, ибо она совершенствует, видоизменяет, приспособляет, и обновляет историческое наследие страны - именно ради его поддержания и ограждения». Поэтому ««правая» партия, не умеющая быть прогрессивной, - есть явление нелепое, обреченное, опасное».3

В эмиграции большинство правых постепенно отошло от лобового отстаивания идеи «неограниченного самодержавия». Лишь небольшая часть из них была уверена в возможности возвращения к порядкам, существовавшим в России до Манифеста 17 октября 1905 г. и издания Основных законов Российской империи 1906 г. Большинство же сумело перестроить свое мировоззрение с учетом политических изменений, произошедших в Советской России. Исходя из этого, теоретические устремления сторонников монархии выражались в попытке строительства на старом «фундаменте» здания обновленной монархической государственности, обрамляя его либо либеральными элементами, либо элементами, показавшей свою жизнеспособность, социалистической системы. Таким образом, в условиях эмиграции монархические идеологи продемонстрировали возможность к самоперестройке «адекватно логике модернизационного процесса».4

Цель правых состояла не только в том, чтобы создать программу, сориентированную на восстановление монархической власти в России, но и в том, чтобы сделать ее конкурентоспособной программе большевиков. Отсюда установка их теоретической деятельности базировалась на необходимости адаптации предлагаемой ими системы государственной власти к новым политическим реалиям.

Программа конституционного крыла монархизма, планировавшего перестроить самодержавные институты власти с помощью либеральных преобразований, сохраняла преемственность с дореволюционной либеральной моделью реформирования власти. Как одна их альтернатив большевистскому режиму, она нашла наибольшее число сторонников в первые годы эмиграции, дававшие надежду на скорое возвращение на родину.

С середины 20-х годов, по мере укрепления социалистических устоев в России и ослабевания надежды на близкое возвращение, возникла необходимость более радикальной перестройки мировоззрения правых. Традиционное отрицание западных политических институтов, - с одной стороны, и осознание того, что «советы» как форма организации власти прижились в России, с другой, породило идею соединения монархии и «советов». Ее появление говорило о готовности монархистов пойти на любые уступки (даже на фактическое признание эффективности политической системы своих противников) ради восстановления единственно приемлемого для них монархического режима.

Разумеется, далеко не весь правоэмигрантский лагерь был способен принять столь радикальный мировоззренческий переворот. Степень идеологических перемен имела прямую взаимосвязь с социальными интересами группировавшихся вокруг монархической идеи политических сил. Теория «советской монархии» была воспринята легитимистами именно потому, что большинство из них составляли люди, не связанные с бывшим господствующим классом.

Несмотря на известную динамику, монархическая идеология, в общем и целом, сохранила традиционные ценности, «разрушение которых грозило гибелью всему государственному зданию».5 Отстаивая сильную монархическую власть, правые остались верны своим прежним мировоззренческим ориентирам: национальному единству (лозунг Единой и неделимой России), первенству православной веры и русской нации.

Государство, монархия и общественная иерархия традиционно связывались монархистами с определенными религиозными принципами. Установление любой другой формы правления, кроме монархической, повлекло бы за собой, по мнению ее сторонников, не только деформацию, но и деструкцию. Указывая на тесную взаимосвязь монархии и православия, И.А. Ильин писал: «Кризис христианства и кризис монархической государственности идут рука об руку».6 Эта формула продемонстрировала свою действенность в период глубоко идеологического раскола Русского Православия. Однако кризис Русской Православной Церкви не изменил ее роли в жизни общества: в эмиграции Церковь взяла на себя функцию попечителя общественных организаций с целью оказания им помощи «выйти на путь подлинно православного и подлинно русского миропонимания и общественногосударственного идеала».7 Ее главная задача состояла в том, чтобы сохранить в условиях изоляции от России исторически свойственные русским духовные основы, возродить и реализовать в будущем идею существования русского народа как единой духовной общности.

В подходах правых к решению всего комплекса проблем общественного бытия приоритетное значение имели вопросы национальной и конфессиональной политики. Отстаивая принцип «единой и неделимой России», а также исключительные, привилегированные права русского народа на Российское государство (под русским народом понимались представители трех ветвей славянского населения России - русских, украинцев, белорусов), монархисты с трудом перестраивались по национальному вопросу. В большинстве своем они идеализировали модель «национального сожительства», существовавшую в царской России, доказывая, что сложившийся стереотип России как «тюрьмы народов» не соответствует действительности: в российском ци-вилизационном и полиэтническом пространстве все народы, как правило, сохраняли свой образ жизни, свою веру, свои социокультурные традиции. При этом сторонники монархии понимали, что события в России не позволяют оставить традиции национальных отношений в неизменном виде, требуют скорректировать национально-политический курс. Компромисс позволил найти вариант синтеза либерального и консервативного подходов, что в конечном итоге воплотилось в модели этнонациональной государственности. Ее эффективность определялась наличием разветвленной системы институтов местного самоуправления, способствующих законодательной деятельности с учетом специфики жизни и быта населения в различных частях страны. Эта модель противопоставлялась федеративному принципу государственного устройства, регулировавшему национальные отношения в Советской России.

Вторым, радикальным для монархистов, решением было единодушное признание независимости отколовшихся от России Финляндии и Польши, что объяснялось не только национально-культурной спецификой названных регионов, но и присутствием сильных националистических настроений в этих, некогда входивших в состав империи, областях.

Новые подходы к решению национальных проблем означали значительный прорыв в идеологии правых. Однако они так и не смогли избавиться от присущего им субъективизма в области еврейского вопроса. Несмотря на явное стремление монархистов смягчить свою позицию по отношению к евреям, большинство их программ осталось пропитано духом антисемитизма, дискриминации еврейского населения в России.

Важным идеологическим сдвигом было то, что правые отказались от отягощавшего их мировоззрение своеобразного изоляционизма в политической, экономической, культурной и других областях, развивавшегося под лозунгом самобытности исторического пути России. Внешнеполитическая линия сторонников монархического лагеря была направлена на поиск точек соприкосновения русского общества с мировым обществом, не взирая на различия социальных систем и политических режимов.

Подводя итог осмыслению идеологических ориентиров зарубежного монархизма, невозможно обойти стороной риторический вопрос: могла ли правая эмиграция действительно составить альтернативу большевикам.

Ввиду социальной неоднородности в правоэмигрантских рядах не было организационного единства, антибольшевистский фронт всегда был слаб своей разрозненностью, а, еще больше, - отсутствием общих идеалов. В то же время «динамичный» большевизм, опирающийся на первоклассную организацию своих партийных рядов и материальные ресурсы целого государства, неуклонно использовал противоречия и несогласованность своих политических противников. Именно в эмиграции, после, обернувшегося трагедией для многих русских, неудачного исхода Белой борьбы, к монархистам пришло осознание того, что не голое отрицание, а только положительные идеи смогут обеспечить необходимое единение. Однако эта наиважнейшая задача так и осталась нерешенной. При этом усложняло ситуацию то, что русские правые не имели большого опыта в партийном строительстве. Пестрота монархического спектра, острые разногласия в его среде, затрудняли создание единой партийной структуры, и, как следствие, целостной политической программы. При наличии общей цели - восстановление монархической формы правления в России, правые в эмиграции имели разное представление о модели государственного устройства, расходясь в ориентирах в области системы организации власти и управления, стратегии социально-экономического развития, внешней политики и т.д. Кроме того, к прежним разногласиям по программным вопросам добавилось инакомыслие по вопросам тактическим, прежде всего, по планам возвращения на родину.

Однако расхождение монархистов в элементах постройки «здания» монархической государственности не затронуло фундаментальных основ самой конструкции. Исходя из этого, четко обозначилась общетеоретическая модель общественного переустройства, синтезировавшая в себе несколько субмоделей, реализованных в программах различных монархических организаций.

Анализируя аналитические выкладки правых, можно заключить, что они создавали идеальный образ государственного устройства, больше учитывая желаемое, и в меньшей степени — реальные условия. Любая политическая модель должна быть адекватна среде восприятия.8 Утопичность правоэми-грантских проектов состояла, прежде всего, в их оторванности от самого российского общества, наивной вере в его приверженность монархическому идеалу.

Подсознательно чувствуя свое заблуждение, консервативные идеологи стремились объяснить причину «общественного недуга» в России. Они усматривали симптомы болезни в глубоком духовно-нравственном кризисе, исцелением от которого, по их мнению, являлось возрождение религии, просвещения, правопорядка, хозяйства, семьи и быта. Отсюда следовал вывод: Россию нельзя возродить только «внешними» - экономическими и политическими средствами, прежде всего, необходимо ее «внутреннее» духовное оздоровление. Вопрос заключался лишь в том, чтобы подготовить почву к восприятию этой идеи.

Немало было ошибок, заблуждений и соблазнов у русской правой эмиграции. Многое из того, что говорилось и писалось ею, не оправдалось и сейчас кажется абсурдным. В то же время не стоит отрицать, что отдельные элементы монархической идеологии (в частности, сильное государственное начало, национальное единство) впоследствии успешно реализовались в советском обществе. Отсюда, рассматривая программно-теоретические установки правых, нельзя говорить о полной несостоятельности их проектов. Монархисты никогда не были реставраторами в чистом виде, однако традиционно отличались тем, что слишком тяжело перестраивались, поэтому наиболее слабым звеном их политической деятельности было упущенное время и возможности.

1 См.: Кирьянов Ю.И. Правые партии в России. 1911 - 1917 гг. М., 2001. С. 425.

2 См.: Там же. С. 426.

3 Ильин И.А. Кто мы? // Возрождение. 1925. № 2.4 июля. С. 1.

4 См.: Модели общественного переустройства России. XX век. М., 2004. С. 558.

3 См.: Репников А.В. Консервативная концепция российской государственности. М., 1999. С. 143.

6 Ильин И.А. О монархии и республике И Ильин И.А. Собрание сочинений: В 10 т. Т. 4. М., 1994. С. 460.

7 См: Деяния Второго Всезарубежного Собора Русской Православной Церкви за границей. Белград, 1939. С. 160-169,252-253.

8 См.: Шелохаев В.В. Либеральная модель переустройства России. М., 1996. С.263.

Список научной литературыАнтоненко, Наталья Викторовна, диссертация по теме "Отечественная история"

1. Документы и материалы монархических организаций

2. Деяния I Всезаграничного церковного собора, состоявшегося 8-20 февраля 1921 года в г. Сремске-Карловцах. Сремске-Карловцы, 1922.

3. Политическая история русской эмиграции. 1920-1940 гг.: Документы и материалы: Учеб. пособие / Под ред. А.Ф. Киселева. М., ВЛАДОС, 1999.

4. Права и свободы человека в программных документах основных политических партий и объединений России. XX век. / Под ред. А.Й.Аринина, С.И.Семенова, В.В.Шелохаева. М.: РОССПЭН, 2002.

5. Правые партии. 1905-1917. Документы и материалы. В 2-х т. / Отв. ред. В.В. Шелохаев. М.: РОССПЭН, 1998.

6. Российский зарубежный съезд в Париже, 4 — 11 апреля 1926 г. Париж,1926.

7. Русская военная эмиграция 20-х — 40-х годов: Документы и материалы. Т.1. Кн. 1, 2. М.: Гея, 1998; То же. Т. 2. М.: Триада-Х, 2001; То же. Т. 3. М.: Триада-ф, 2002.

8. Сборник Высочайших Актов и исторических материалов. София, 1925. Труды учредительной конференции Русского Народно-Монархического Союза (конституционных монархистов): с 25 марта по 5 апреля 1922 года. Мюнхен, 1922.2. Произведения эмигрантов

9. Белов В. Белое похмелье. Русская эмиграция на распутье: Опыт исследования психологии, настроений и бытовых условий русской эмиграции в наше время. М.; Пг.: б.и., 1923.

10. Билинский Л. Катехизис монархизма: Мистика и эмпирика монархической идеологии. Париж, 1924.

11. Бразоль Б.Л. Мир на перепутье. Белград, 1922.

12. Граббе Ю. Корни церковной смуты. Белград, 1927.

13. Зернов Н.М. Русское религиозное возрождение XX века. Париж, 1974.

14. Ильин И.А. Собрание сочинений: В 10 т. М.: Русская книга, 1993-1999.

15. Ильин И.А. Собрание сочинений: Дневник. Письма. Документы (1903 -1938). М.: Русская книга, 1999.

16. Ильин И.А. Собрание сочинений: Кто мы? О революции. О религиозном кризисе наших дней. М.: Русская книга, 2001.

17. Ильин И.А. Собрание сочинений: Мир перед пропастью. Ч. 1-3; Аналитические записки и публицистика, 1928-1941. М.: Русская книга, 2001.

18. Ильин И.А. Собрание сочинений: Переписка двух Иванов. В 3 т. Т. 1: 1927-1934; Т. 2: 1935-1946; Т. 3: 1947-1950. М.: Русская книга, 2001.

19. Ильин И.А. Собрание сочинений: Статьи. Лекции. Выступления. Рецензии (1906-1954). М.: Русская книга, 2001.

20. Каминка А. Тип будущего русского хозяйства // Сборник статей, посвященных Петру Бернгардовичу Струве. Ко дню тридцатилетия его научно-публицистической деятельности. 1890 30 янв. 1925. Прага, 1925.

21. Локоть Т.В. «Завоевания революции» и идеология русского монархизма. Берлин, 1921.

22. Марков Н.Е. Войны темных сил. Статьи. 1921 1937. М.: Москва, 2002.

23. Милюков П.Н. Эмиграция на перепутье. Париж, 1926.

24. Наживин И.Ф. Среди потухших маяков: Из записок беженца. Берлин: Икар, 1922.

25. Ростовский Ю. Кризис НЭПа и современное положение в России. Новый сад, 1923.

26. Русская идея: В кругу писателей и мыслителей Русского Зарубежья. В 2 т. М., 1994.

27. Святополк-Мирский Д. Чем объяснить наше прошлое. Что ждать от нашего будущего. Париж, 1926.

28. Снессарев Н Кирилл I, император. Кобургский: Факт. Берлин: АО «Москва», 1925.

29. Струве П.Б. Patriotica: политика, культура, религия, социализм. М.: Республика, 1997.

30. Струве П.Б. Patriotica: Россия. Родина. Чужбина. СПб.: Изд-во РХГИ,2000.

31. Солоневич И. Белая Империя. М.: Изд-во журнала «Москва», 1997. Солоневич И.Л. Коммунизм, национал-социализм и европейская демократия. М.: Москва, 2003.

32. Солоневич И.Л. Народная монархия. М.: Изд-во Эксмо, 2003. Солоневич И.Л. Наша страна. XX век. М.: Изд-во журнала «Москва»,2001.

33. Солоневич. И.Л. Политические тезисы российского народно-имперского (штабс-капитанского) движения//Наш современник. 1992. №12. С.139-159.3. Периодическая печать

34. Белое дело: Летопись белой борьбы: Материалы собр. и разраб. бароном П.Н.Врангелем, герцогом Г.Н.Лейхтенбергским и светл. кн. А.П.Ливеном / Под ред. А.А. фон Лампе. Берлин: Мед. всадник, 1926 1933.

35. Вестник Русского национального комитета / Изд. Рус. нац. союза; Под общ. ред. А.В.Карташева. Париж, 1923 1926.

36. Возрождение: Еженед. газ. / Под ред. П.Струве. Париж, 1925 1940.

37. Высший монархический совет: Еженедельник. Берлин: Двуглавый орел, 1921 1926.

38. Грядущая Россия: Орган рус. нар. мысли: Еженед. газ. / Ред.-изд. Е.А.Ефимовский. Берлин. 1921-1922.

39. Грядущая Россия: Двухнед. ил. обществ.-полит. и лит.-воен. журн.: Орган законопослушной монарх, мысли. Мукден, 1932-1934.

40. Двуглавый орел: Двухнед. журн. Берлин, 1920-1922. Париж, 1926-1931.

41. Луч: Орган легитимно-монарх. движения / Ред.-изд. Л.И.Князев; Осн.: И.И.Карпенко, А.Е.Папков. Белград, 1931-1933.

42. Луч света: Лит.-полит. изд. / Ред.-изд. С.Таборицкий. Берлин, 1919 1926. Кн. 1-7.

43. Наша газета: Еженед. обществ.-нац. газ. / Ред. В.Левашев, при ближ. участии И.Солоневича. София, 1938 1940.

44. Новое время / Ред.-изд. М.А.Суворин. Белград, 1921-1930.

45. Оповещение Союза младороссов / Ред. К.С.Елита-Вильчковский. Париж, 1928 -1930.

46. Осведомительный листок монархического союза в Италии.

47. Программа Русской Монархической партии во Франции. Париж, 1927.

48. Россия и славянство: Орган нац.-освобод. борьбы и славян, взаимности: Еженед. газ. при ближ. участии П.Струве / Ред. К.И.Зайцев. Париж, 1928 -1934.

49. Русский колокол: Журн. волевой идеи / Ред.-изд. проф. И.А.Ильин. Берлин, 1927-1930. № 1-9.

50. Сигнал: Орган Рус. нац. Союза участников войны / Ред. Н.В.Пятницкий. Париж, 1937 -1940.

51. Царский вестник: Орган нар. Движения за восстановление престола пра-восл. Царя-Самодержца / Ред.-изд. Н.П.Рклицкий. Белград, 1928 1949.

52. Часовой: Ил. воен. журн.-памятка: Орган связи рус. воинства за рубежом / Осн. В.В.Ореховым, Е.Тарусским, С.К.Терещенко; Под ред. В.В.Орехова, Е.Тарусского. Париж, 1929-1988.

53. Экономические записки / Изд. Рос. фин.-пром.-торг. союза. Париж, 19211922. № 1-6.4. Мемуары и переписка

54. Врангель П. Записки. Ноябрь 1916 г. ноябрь 1920 г. В 2 т.: Воспоминания. Мемуары. Мн.: Харвест, 2002.

55. Деникин А.И. Очерки русской смуты. В 5 т. Мн.: Харвест, 2002.

56. Евлогий, митрополит. Путь моей жизни: Воспоминания митрополита Ев-логия, изложенные по его рассказам Т.Манухиной. Париж: YMCA-Press, 1947; То же. М.: Моск. рабочий, 1994.

57. Лампе А.А. Пути верных: Сб. ст. Париж, 1960.

58. Митрополит Вениамин (Федченков). На рубеже двух эпох. М., 1994.

59. Неизвестные письма Д.П.Святополка-Мирского середины 1920-х годов / Вступительная статья, публикация и комментарий А.Б.Рогачевского // Диаспора: Новые материалы. Вып. 2. Спб.: Феникс, 2001. С. 349-367.

60. Совершенно лично и доверительно!»: Б.А. Бахметев В.А. Маклаков. Переписка. 1919-1951 гг. В 3-х тт. Т. 2. Сентябрь 1921 - май 1923. М., 2002.

61. Чему свидетели мы были. Переписка бывших царских дипломатов, 1934 1940: Сборник документов. М.: Гея, 998.

62. Шульгин В.В. Дни. 1920: Записки. М.: Современник, 1989.

63. Шульгин В.В. Последний очевидец: Мемуары. Очерки. Сны. М.: ОЛМА-ПРЕСС Звездный мир, 2002.

64. Шульгин В.В. Три столицы. М.: Современник, 1991.5. Архивные материалы

65. Государственный архив Российской Федерации (ГАРФ)

66. Ф.Р.-9145. Коллекция отдельных документов различных эмигрантских организаций

67. Ф.Р.-5881. Коллекция отдельных документов эмигрантов

68. Ф.Р.-5912. Струве Петр Бернгардович.1870-1944

69. Ф.Р.-5826. Русский Общевоинский Союз (РОВС), гг.Сремски-Карловцы, Париж. 1924 -1937.

70. Ф.Р.-5853. Лампе Алексей Александрович, фон. 1885-1967

71. Ф.Р. 6343. Архиерейский Синод Русской Православной Церкви за границей. г.Сремски-Карловцы. 1921-1941.1.. Литература

72. Абинякин P.M. К предыстории Белого движения: «Добровольческая революционная армия» 1917 года // Белая армия. Белое дело. 1998. № 5. С. 5 10.

73. Агурский М.С. Идеология национал-большевизма. М.: Алгоритм, 2003.

74. Алексеев В.А. Илюзии и догмы. М.: Политиздат, 1991.

75. Барихновский Г.Ф. Идейно-политический крах белоэмиграции и разгром внутренней контрреволюции (1921-1924 гг.). Л.: ЛГУ, 1978.

76. Басик И.И. Увезенная с собой Россия. Несбывшиеся надежды русской военной эмиграции в Европе // Независимое военное обозрение. 2001. № 1 (223). 12 янв.

77. Баскаков О.О. Идеология русской монархической эмиграции 20 30-х годов XX века. Дисс. канд. истор. наук. М., 1999.

78. Белая Россия. Опыт исторической ретроспекции: Мат. междунар. науч. конф. в Севастополе. СПб-М.: Посев, 2002.

79. Белое дело. Дон и Добровольческая армия. М., 1992.

80. Бортневский В.Г. Загадка смерти генерала Врангеля. СПб.: Изд-во С-Петерб. ун-та, 1996.

81. Бордюгов Г., Ушаков А., Чураков В. Белое дело: идеология, основы, режимы власти. Историографические очерки. М.: Русский мир, 1998.

82. Бочарова З.С. Идея возвращения на родину в программах политических партий Русского Зарубежья в начале 20-х гг. М., 1992.

83. Бочарова З.С. Современная историография российского зарубежья 1920 — 1930-х гг. // Отечественная история. 1999. № 1. С. 91 102.

84. Бочарова З.С. Судьбы российской эмиграции: 1917 1930-е годы. Уфа,1998.

85. Бутаков Я.А. Белое движение на юге России: концепция и практика государственного строительства (конец 1917 начало 1920 г.): Монография. М.: Изд-во РУДН, 2000.

86. Бутаков Я.А. Русские националисты и Белое движение на юге России в 1919 году // Новый исторический вестник. 2002. № 2 (7). С. 5-29.

87. Верба И.А., Гусарова JT.O. С думой о Родине на чужбине. Эволюция русских политических партий в эмиграции (1920-1940 гг.) // Кентавр. 1995. № 3. С. 96-113.

88. Волков С.В. Трагедия русского офицерства. М., 1999.

89. Волкогонова О.Д. Образ России в философии русского зарубежья, М.: РОССПЭН, 1998.

90. В поисках истины. Пути и судьбы русской эмиграции. М., 1997.

91. Гнатюк O.JI. Русская политическая мысль начала XX века: Н.И.Кареев, П.Б.Струве, И.А.Ильин. Спб.: С.-Петерб. гос. техн. ун-т, 1994.

92. Говердовская Л.Ф. Общественно-политическая и культурная деятельность русской эмиграции в Китае в 1917-1931 гг. М.: Ин-т Дальн. Вост., 2004.

93. Голдин В.И. Армия в изгнании. Страницы истории Русского ОбщеВоинского Союза. Архангельск-Мурманск: СОЛТИ, 2002.

94. Голотик С.И., Зимина В.Д., Карпенко С.В. Российская эмиграция 1920 -30-х гг. // Новый исторический вестник. 2002. № 2 (7). С. 203-218.

95. Грей М.А. Мой отец генерал Деникин. М.: Парад, 2003.

96. Гусев В.А. Проблемы государственного устройства в трудах И.А. Ильина //Социально-политические науки. 1992. № 2/3. С. 72-80.

97. Домнин И.В. Русское военное зарубежье: дела, люди и мысли (20 30-е годы) // Вопросы истории. 1995. № 7. С. 109 - 120.

98. Доронченков А.И. Российская эмиграция «первой волны» о национальных проблемах покинутого отечества: Очерк. СПб., 1997.

99. Доронченков А.И. Эмиграция «первой волны» о национальных проблемах и судьбе России. М.: Дмитрий Булавин, 2001.

100. Дырин А.И., Дырин И.А., Идея патриотизма в литературе русского зарубежья первой половины XX века (монография),М.: Изд-во МПУ, 2000.

101. Дырин И.А. Военно-политическая мысль русского зарубежья 20 40-х гг. XX века о военной доктрине: Автореф. дисс. канд. политол. наук. М.: ВУ, 1996.

102. Емельянов Ю.Н. Монархическое движение и монархические организации русской эмиграции (1920-е середина 1930-х годов) // История и историки, 2003: Историографический вестник. М.: Наука, 2003. С. 108 - 141.

103. Ершов В.Ф. Белые армии за рубежом: планы реванша. Военно-политические доктрины российской военной эмиграции в 1920 1930-е годы // Белая армия. Белое дело. 1997. № 4. С. 141-154.

104. Ершов В.Ф. Деятельность генерала А.А. фон Лампе по созданию «Белого архива» российского военного зарубежья 1920 — 30-х годов и публикация материалов Белого движения // Белая армия. Белое дело. 1998. № 5. С. 51 64.

105. Ершов В.Ф. Российская военно-политическая эмиграция в 1920-1945 гг. М.: МГОУ, 2003.

106. Ершов В.Ф. Российское военно-политическое зарубежье в 1918 1945 гг. М.:МГУ сервиса, 2000.

107. Ершов В.Ф. Российская военная эмиграция в 1921-1939 гг.: Автореф. дисс. канд. истор. наук. М., 1996.

108. Ершов В. Парфенова Е., Пивовар Е. Российская военная эмиграция в 1920 1930-е гг. Нальчик, 1998.

109. Зимина В.Д. Белое движение времен Гражданской войны: в плену «чистой идеи» // Белая армия. Белое дело. 1996. № 1. С. 9-16.

110. Зимина В.Д. Белое движение и российская государственность в период Гражданской войны. Дисс. докт. истор. наук. Волгоград, 1998.

111. Зимина В.Д. Интеллигенция российского зарубежья 1920 30-х гг.: Новые споры о старом // Новый исторический вестник. 2001. № 1. С. 62-72.

112. Зотова З.М. Петр Бернгардович Струве: Ист. портр. // Вопросы истории. 1993. № 8. С. 55-72.

113. Из истории российской эмиграции. Сб. научных статей. СПб., 1992.

114. Иванов А.В. Воля случая или историческая закономерность? Размышления о причинах поражения Белого движения в Гражданской войне // Белая армия. Белое дело. 2003. № 12. С. 5 27.

115. Иоффе Г.З Крах российской монархической контрреволюции. М.: Наука,1977.

116. Ипполитов Г. Деникин. М.: Мол. гвардия, 2000.

117. Ипполитов С.С. Российская эмиграция и Европа: несостоявшийся альянс. М.: Изд-во Ипполитова, 2004.

118. Ипполитов С.С., Недбаевский В.М., Руденцова Ю.И. Три столицы изгнания: Константинополь, Берлин, Париж. Центры зарубежной России 1920-х -1930-х гг. М.:СПАС,1999.

119. История российского зарубежья. Проблемы адаптации мигрантов в XIX -XX вв. Сб. ст. М., 1996.

120. История российского зарубежья. Проблемы историографии (конец XIX-XX в.). Сб. ст. М: ИРИ РАН, 2004.

121. Карпенко С.В. Врангель Петр Николаевич (1878-1928) // Новый исторический вестник. 2001. №1(3). С.219-231.

122. Карпенко С.В. Деникин Антон Иванович (1872-1947) // Новый исторический вестник. 2002. №1(6). С.91-106.

123. Карпенко С.В. Очерки истории Белого движения на юге России (1917 -1920 гг.) / С.В.Карпенко. М.: Издательство Ипполитова, 2002; То же. Изд. 2-е, испр. М.: Изд-во Ипполитова, 2003.

124. Кенез П. Идеология белого движения // Гражданская война в России: перекресток мнений. М., 1994. С. 94-105.

125. Кирьянов Ю.И. Правые партии в России. 1911-1917 гг. М.: РОССПЭН,2001.

126. Козлов А.И. Антон Иванович Деникин: Человек, полководец, политик, ученый. М.: Собрание, 2004.

127. Комин В.В. Политический и идейный крах русской мелкобуржуазной контрреволюции за рубежом. Калинин, 1977.

128. Кононова М.М. Русские дипломатические представительства в эмиграции (1917-1925 гг.). М.: ИВИ РАН, 2004.

129. Консерватизм и либерализм: история и современные концепции. Материалы международной научной конференции, 15 февраля 2002 г. / Под ред. А.С.Карцова. СПб.: Изд-во С.-Петерб. ун-та, 2002.

130. Консерватизм и либерализм: Созвучия и диссонансы: Материалы междунар. науч. конф., Пермь, 24 26 мая 1995 г.: К 125-летию со дня рождения П.Б.Струве / Сост. и науч. ред. П.Ю.Рахшмир. Пермь: Перм. ун-т, 1995.

131. Костиков В.В. Не будем проклинать изгнанье. Пути и судьбы русской эмиграции. М., 1990; То же. М.: Вагриус, 2004.

132. Кудрякова Е.Б. Российская эмиграция в Великобритании между двумя войнами. М., 1995.

133. Культурная миссия Российского Зарубежья: История и современность: Сб. статей / Отв. ред. Э.А.Шулепова. М.: Рос. ин-т культурологии, 1999.

134. Либеральный консерватизм: история и современность. Материалы Всероссийской научно-практической конференции. М.: РОССПЭН, 2001.

135. Люкс Л. К вопросу об истории идейного развития «первой» русской эмиграции // Вопросы философии. 1992. № 9. С.160-164.

136. Между Россией и Сталиным: Российская эмиграция и Вторая мировая война / Отв. ред. С.В.Карпенко. М.: РГГУ, 2004.

137. Менегальдо Е. Русские в Париже. 1919 1939. М.: «Кстати», 2001. Михайлов О.Н. Миссия русской эмиграции // Дворянское собр. Assemblee de la noblesse. M. 1994. №1. С. 233-241.

138. Модели общественного переустройства России. XX век / Отв. ред. В.В.Шелохаев. М.: РОССПЭН, 2004.

139. Можаева JI.A. Партии и организации антибольшевистского лагеря // Новый исторический вестник. 2000. № 1.

140. Можайскова И. Духовный образ русской цивилизации и судьба России (Опыт метаисторического исследования). В 4 т. Т. 4. Русская идея как метаи-сторическая цель русской цивилизации и национальной идеи России. М., 2001.

141. Мухачев Ю.В. Идейно-политическое банкротство планов буржуазного реставраторства в СССР. М., 1982.

142. Назаров М.В. Вождю Третьего Рима: К познанию русской идеи в преда-покалипсическое время. М.: Русская идея, 2004.

143. Назаров М.В. Диалог РПЦЗ и МП: «Соединение может быть только в Истине». М.: Русская идея, 2004.

144. Назаров М. Замысел Божий о России // Родина. 1990. № 11.

145. Назаров М.В. Кто наследник Российского Престола? М.: Русский путь,2004.

146. Назаров М. Миссия русской эмиграции. Т.1. Изд. 2-е, испр. М.: Родник,1994.

147. Назаров М. Монархические организации русского зарубежья // Держава / Орган Державной партии. М. 1996. №2(5). С. 76-82.

148. Назаров М. Русская эмиграция и фашизм: надежды и разочарования // Наш современник. М. 1993. №3. С. 124-137.

149. Назаров М. Русская эмиграция о путях воссоздания российской монархии // Держава / Орган Державной партии. М. 1996. № 1(4). С. 29-35.

150. Назаров М. Тайна России. Историософия XX века М.: Русская идея,1999.

151. Назаров М. В. Три ветви русского православия // Вопросы истории. 1997. №6. С. 3-15.

152. Назаров М. Царь и революция // Держава / Орган Державной партии. М. 1996. №4.

153. Нация и империя в русской мысли начала XX века: Антология. М.: Ски-менъ, 2003.

154. Невалайнен П. Изгои: Российские беженцы в Финляндии 1917-1939 гг. / Сокр. авториз. пер. с фин. М.Леппя. СПб.: Изд-во «Журнал «Нева»», 2003

155. Недбаевский В.М. Духовные и организационные проявления фашизма в среде российской эмиграции в Германии // Новый исторический вестник. 2000. №2. С. 31-44.

156. Окороков А.В. Молодежные организации русской эмиграции (1920 1945 гг.). М., 2000.

157. Окороков А.В. Русская эмиграция. Политические, военно-политические и воинские организации 1920 1990 гг. / А.В.Окороков. М.: Авуар Консалтинг, 2003.

158. Окороков А.В. Фашизм и русская эмиграция (1920-1945 гг.). М.: Русаки,2002.

159. Олейник О.Ю., Меметов B.C. Интеллигенция, эмиграция, отечество: проблема патриотизма в творческом наследии представителей российского зарубежья 20 30-х гг. XX века. Иваново, 1997.

160. Омельченко Н.А. Политическая мысль русского зарубежья. Очерк истории (1920 начало 1930-х годов). Учебное пособие для вузов. М., 1997.

161. Омельченко Н.А. В поисках России: Общественно-политическая мысль русского зарубежья о революции 1917 г., большевизме и будущих судьбах российской государственности (историко-политический анализ). СПб.: РХГИ. 1996.

162. Омельченко Н.А. В поисках России (о духовно-политическом развитии послеоктябрьской эмиграции)//Полис. М. 1994. № 5. С. 104-111.

163. Омельченко Н.А. Русский опыт: Революция 1917 года в России и политическая практика большевизма в общественно-политической мысли российского зарубежья (1917 начало 1930-х). М., 1995.

164. Онегина С.В. Пореволюционные политические движения российской эмиграции в 20 30-е гг.: (К истории идеологии) // Отечественная история. 1998. №4. С. 87-99.

165. Пайпс Р. Струве: Биография. В 2-х т. М.: Мос.шк.полит.исслед, 2001.

166. Пивовар Е.И. Российское Зарубежье XIX первой половины XX в.: некоторые итоги изучения проблемы // Исторические записки. М., 2000. 3 (121). С. 237-254.

167. Пивовар Е.И. Россия в изгнании. Судьбы российских эмигрантов за рубежом. М., 1999.

168. Политические партии России. Страницы истории. М., 2000.

169. Политические партии России. Конец ХЗХ- первая треть XX века. Энциклопедия. М.: РОССПЭН, 1996.

170. Полторацкий Н.П. «За Россию и Свободу.». Идейно-политическая платформа Белого движения // Русское прошлое. Кн. 1. СПб., 1991. С. 280 -308.

171. Попов А.В. Русское Зарубежье и архивы. Документы Российской эмиграции в архивах Москвы: проблемы выявления, комплектования, описания, использования. \\ Материалы к истории русской политической эмиграции. Вып. IV. М.: ИАИ РГГУ, 1998.

172. Поремский В.Д. Стратегия антиболыпевицкой эмиграции: Избр. ст. 19341997. М.: Посев, 1998.

173. Постников С.П. Политика, идеология, быт и ученые труды русской эмиграции, 1918 1945, в 2-х т. Нью-Йорк, 1993.

174. Пронин А.А. Историографические аспекты феномена российской эмиграции//Клио. 1997. №1. С. 44-49.

175. Пронин А.А. Историография Российской эмиграции. Екатеринбург: изд. Урал, ун-та. 2000.

176. Путеводитель. Том 4. Фонды Государственного архива Российской Федерации по истории белого движения и эмиграции. М.: РОССПЭН, 2004.

177. Путеводитель. Том 5. Личные фонды Государственного архива Российской Федерации (1917-2000). М.: РОССПЭН, 2001.

178. Раев М. Россия за рубежом: История культуры русской эмиграции, 1919 — 1939 гг. М.: Прогресс-Академия, 1994.

179. Репников А.В. Консервативная концепция российской государственности. Монография. М.: МПУ «СигналЪ», 1999.

180. Репников А.В. Проблемы государственной власти в концепции русских консервативных мыслителей конца XIX начала XX вв.: исторический аспект: Автореф. дис. .канд. истор. наук.М., 1997.

181. Роль русского Зарубежья в сохранении и развитии отечественной культуры: Тез. докл. науч. конф. М., 1993.

182. Российская интеллигенция на родине и в зарубежье: новые документы и материалы: Сб. ст. / Сост. Т.А.Пархоменко. М.: 2001.

183. Российская эмиграция в Турции, Юго-Восточной и Центральной Европе 20-х годов (гражданские беженцы, армия, учебные заведения). М.; Геттинген, 1994.

184. Российская эмиграция: вчера, сегодня, завтра «Круглый стол». // Кентавр. №5. 1994. С. 29-48.

185. Российский военный сборник. Выпуск 6. Русское зарубежье: Государственно-патриотическая и военная мысль. М.: ГА ВС, 1994.

186. Российский военный сборник. Выпуск 16. Военная мысль в изгнании: Творчество русской военной эмиграции. М., Военный университет, «Русский путь», 1999.

187. Российский либерализм: идеи и люди / Под общ. ред. А.А.Кара-Мурзы. М.: Новое издательство, 2004.

188. Российское зарубежье: история и современность. М., 1998.

189. Российское зарубежье: Итоги и перспективы изучения. Тезисы докладов и сообщений научной конференции 17 ноября 1997 года. М.: РГТУ, 1997.

190. Россия антибольшевистская: Из белогвард. и эмигрант, архивов / Отв.ред. Трукан Г.А. М., 1995.

191. Россия в изгнании. Судьбы российских эмигрантов за рубежом. М.: ИВИ РАН, 1999.

192. Россия и Италия. Вып. 5. Русская эмиграция в Италии в XX веке. М.: Наука, 2003.

193. Русская Православная Церковь в Советское время. Кн.1. М., 1995.

194. Русская эмиграция в Европе, 20-е 30-е годы XX века. М., 1996.

195. Русская эмиграция в Манчжурии: военно-политическая деятельность. Южно-Сахалинск, 1994.

196. Русская эмиграция в Югославии. М., 1996.

197. Русские без Отечества: Очерки антибольшевистской эмиграции 20 — 40-х годов. М., РГТУ, 2000.

198. Русский исход / Отв. ред. Е.М.Миронова. СПб.: Алетейя, 2004.

199. Русский либерализм: исторические судьбы и перспективы / Матер, меж-дун. науч. конф. М.: РОССПЭН, 1999.

200. Русский общевоинский союз: Краткий исторический очерк / Сост. И.Б. Иванов. СПб., 1994.

201. Русское зарубежье в год тысячелетия крещения Руси. Сборник / Сост. и пред. М. Назарова. М.: Столица. 1991.

202. Русское зарубежье. Золотая книга эмиграции. Первая треть XX века. Энциклопедический биографический словарь. М.: РОССПЭН, 1997.

203. Рыбас С. Генерал Кутепов. М.:ОЛМА-ПРЕСС, 2000.

204. Сабенникова И.В. Правовое положение русской эмиграции в Англии в межвоенный период // Культурное и научное наследие российской эмиграции в Великобритании (1917-1940-е гг.): Сб. мат-лов Междунар. науч. конф. М.: Русский путь, 2002. С. 11-27.

205. Сабенникова И.В. Российская эмиграция (1917-1939): сравнительно-типологическое исследование. Тверь: Федеральная архивная служба России; ВНИИДАД, 2002.

206. Свириденко Ю.П., Ершов В.Ф. Белый террор? Политический экстремизм российской эмиграции в 1920 45 гг. М.: МГУ сервиса, 2000.

207. Сводный каталог периодических и продолжающихся изданий Русского Зарубежья в библиотеках Москвы (1917 1996 гг.). М.: РОССПЭН, 1999.

208. Серапионова Е.П. Российская эмиграция в Чехословацкой республике. 20-30-е гг. М., 1995.

209. Смолин А.В. Белое движение на Северо-Западе России в 1918 1920 гг. Спб., 1999.

210. Социально-экономическая адаптация российских эмигрантов (конец XIX XX в.): Сб. статей. М.: ИРИ РАН, 1999.

211. Спирин Л.М. Классы и партии в Гражданской войне в России (1917 — 1920 гг.). М., 1968.

212. Степанов С. Черная сотня. М.: Изд-во «Эксмо», Изд-во «Яуза», 2-е издание, доп. и перераб., 2005.

213. Струков Б.Г. В начале противостояния: российская политическая эмиграции и советские спецслужбы после окончания Гражданской войны // Исторические чтения на Лубянке. Проблемы истории Всероссийской Чрезвычайной Комиссии. М.,1998.

214. Суомела Ю. Зарубежная Россия. Идейно-политические взгляды русской эмиграции на страницах русской европейской прессы в 1918-1940 гг. СПб.: ИД «Коло», 2004.

215. Суптело А.В. Идейная борьба в либерально-буржуазной эмиграции по вопросам политического объединения Русского зарубежья (1920-1930 годы): Автореф. дис. канд. истор. наук. Омск, 1998.

216. Тимонин Е.И. Исторические судьбы русской эмиграции (1920 1945гг.) Омск: Изд-во СибАДИ, 2000.

217. Ушаков А.И. Белое движение и право наций на самоопределение // Проблемы политической и экономической истории России: Сборник статей. К 60-летию профессора В.В. Журавлева. М.: РОССПЭН, РНИСиНП, 1998. С. 102118.

218. Фонды Русского Заграничного исторического архива в Праге. Межархивный путеводитель. М., РОССПЭН, 1999.

219. Хрипков О. Иван Ильин и его программа национального возрождения России//Континент. 1998. № 1. С. 211-220.

220. Челышев Е.П. Российская эмиграция: наследие, современные проблемы // Вестник РАН. 1998. № 11. С. 963-969.

221. Черкасов-Георгиевский В. Генерал Деникин. Смоленск: Русич, 1999.

222. Черкасов-Георгиевский В. Вожди белых армий. Смоленск, 2000.

223. Чистяков К. Убить за Россию! Из истории русского эмигрантского активизма, 1918 1939 гг. М.: Изд-во Ипполитова, 2000.

224. Шабанов Я.В. Российское зарубежье и фашизм Европе в 1920-х 1930-х гг.: (По материалам Русского Обще-Воинского Союза): Автореф. дис. канд. истор. наук. М., 1997.

225. Шелохаев В.В. Либеральная модель переустройства России. М., 1996.

226. Широкова Е.А. Генерал А.А. фон Лампе и его дневник: взгляд на военную эмиграцию // Новый исторический вестник. 2000. № 2. С. 71 85.

227. Широкова Е.А. Фон Лампе Алексей Александрович (1885-1967) // Новый исторический вестник. 2001. № 1 (3). С. 232-237.

228. Шкаренков Л.К. Агония белой эмиграции. 3-е изд. М.: Мысль, 1987.

229. Шкаренков Л. Наваждение белых миражей. О судьбах и утраченных иллюзиях русской эмиграции // Переписка на исторические темы: Диалог ведет читатель. М., 1989. С.281-307.

230. Шлегель К. Берлин, Восточный вокзал: Русская эмиграция в Германии между двумя войнами (1919-1945) / Пер. с нем. Л.Лисюткиной. М.: Новое литературное обозрение, 2004.

231. Эмиграция и репатриация в России / Авт. В.А.Ионцев, Н.М.Лебедева, М.В.Назаров, А.В.Окороков. М.: Попечительство о нуждах российских репатриантов, 2001.