автореферат диссертации по филологии, специальность ВАК РФ 10.02.01
диссертация на тему: Идиостиль в газетно-публицистическом дискурсе

Полный текст автореферата диссертации по теме "Идиостиль в газетно-публицистическом дискурсе"

На правах рукописи

Чернышева Татьяна Александровна

идиостиль

В ГАЗЕТНО-ПУБЛИЦИСТИЧЕСКОМ ДИСКУРСЕ (на материале газеты «Известия»)

Специальность 10.02.01 — русский язык

АВТОРЕФЕРАТ диссертации на соискание ученой степени кандидата филологических наук

□ОЗ173854

Череповец-2007

003173854

Работа выполнена на кафедре русского языка и общего языкознания ГОУ ВПО «Череповецкий государственный университет».

Научный руководитель:

Официальные оппоненты:

Ведущая организация:

кандидат филологических наук, доцент Смулаковская Раиса Леонидовна

доктор филологических наук, профессор Мартьянова Ирина Анатольевна

кандидат филологических наук, доцент Иванова Елена Михайловна

ГОУ ВПО «Санкт-Петербургский государственный университет»

Защита диссертации состоится_ноября 2007 года в_часов на заседании Диссертационного совета К 212.297.01 по защите диссертаций на соискание ученой степени кандидата филологических наук в ГОУ ВПО «Череповецкий государственный университет» по адресу: 162600, г. Череповец, Советский пр., 8, ауд. 702.

С диссертацией можно ознакомиться в библиотеке ГОУ ВПО «Череповецкий государственный университет».

Автореферат разослан «_» октября 2007 года.

Ученый секретарь диссертационного совета, кандидат филологических наук

Н.А. Афанасьева

ОБЩАЯ ХАРАКТЕРИСТИКА РАБОТЫ

Реферируемое диссертационное исследование посвящено рассмотрению идиостиля в газетно-публицистическом дискурсе в рамках бинарной оппозиции конвенциональность — индивидуальность. Проблема соотношения конвенционального и индивидуального характеризует функционирование языковой системы в целом и функционирование каждого типа дискурса: политического, экономического, религиозного и т. д. Индивидуальность проявляется только на фоне конвенциональности и подтверждает собой нормативность, «фиксирует» рамки бытования дискурса.

Специфика современного российского общественно-политического дискурса в последние годы активно обсуждается специалистами (В. Н. Базылев, 1998;

A. Н. Баранов, 1990; Н. А. Безменова, 1989, Е. А. Земская, 1996: 23-31;

B. И. Карасик, 1992; Ю. Н. Караулов, 1987; В.Г.Костомаров, 1999; Л. П. Крысин, 1989; Н. А. Купина, 1995; П. Б. Паршин, 1987; Г. Г. Почепцов, 1998; П. Серио, 2001; Ю. А. Сорокин, 1999; Ю. Б. Феденева, 1998; А. П. Чу-динов, 2001, В. Н. Шапошников, 1998; В. И. Шаховский, 1998; Е. И. Шейгал, 2000 и др.), считающими политический язык особой подсистемой национального языка, предназначенной для политической коммуникации. Организация общественно-политического дискурса отражает существующую политическую реальность, изменяется вместе с ней и одновременно участвует в ее создании, часто становится материальной силой, способной решать судьбы законов, политиков.

Выбранный в работе аспект изучения материала в рамках бинарной оппозиции конвенциональность — индивидуальность обусловлен спецификой текста в пределах общественно-политического дискурса: с одной стороны, текст определяется рамками политической формации, к которой принадлежит его автор; с другой — текст представляет собой ярко авторизованную модификацию общей мысли, что сопоставимо с пониманием дискурсной формации как совокупности высказываний, порождаемых субъектом, стоящим на определенных позициях (Куртин, 1999).

Актуальность обращения к дискурсу средств массовой информации обусловлена ролью, которую они играют в формировании и жизнедеятельности общества. В диссертации материал ограничен газетно-публицистическим дискурсом, поскольку газетные тексты представляют наиболее яркие образцы для рассмотрения идиостилистических особенностей. Этим обусловлена тема диссертационной работы: «Идиостиль в газетно-публицистическом дискурсе (на материале газеты «Известия»).

Газетно-публицистический дискурс достаточно давно и активно обсуждается и в теории журналистики (Е. Л. Кройчик, 2000; Н. А. Тепляшина, 2001), и в лингвистической литературе (В. Г. Костомаров, 1999; Е. В. Какорина, 1996; А. П. Чудинов, 2005; Н. А. Купина, 1995;И. П. Лысакова, 1981). Но есть аспект, который не был до сих пор предметом специального рассмотрения: идиостиль и пресса. Изучение газетно-публицистического дискурса в этом аспекте определяет актуальность и новизну выбранной нами темы.

Актуальность работы связана, во-первых, с обращением к изучению « языка повседневности», языка прессы, который оказывает существенное влия-

ние на языковую ситуацию в обществе в делом, во-вторых, с необходимостью уточнить содержание понятия идиостиля применительно к газетно-публицисти-ческому дискурсу, в-третьих, с обоснованием жанрового образования «колонка обозревателя», не имеющего определенного статуса в жанровой парадигме

Объект исследования — идиостиль в газетно-публицистическом дискурсе в его доминантно-функциональном воплощении.

Предмет исследования — языковые средства, организующие идиостиль в поле газетно-публицистического дискурса.

Материалом исследования является совокупность одножанровых текстов М. Соколова, А. Лившица, А. Архангельского, С. Лескова, С. Новопрудского, опубликованных с сентября 2003 по декабрь 2006 года в газете «Известия». Выбор авторов был обусловлен необходимостью проанализировать авторские тексты на протяжении всего обозначенного срока, потому не берутся в расчет тексты авторов, заявивших о себе позже сентября 2003 года. Всего проанализировано 646 текстов: М. Соколов — 173, А. Лившиц — 142, А. Архангельский — 128, А. Лившиц — 142, С. Лесков — 112, С. Новопрудский — 51.

Выбор газеты «Известия» определяется тем, что это одна из старейших в России общественно-политических газет (ее история насчитывает более 80 лет), творческий штат которой разнообразен, а профессионализм авторов не вызывает сомнения. Анализируемое издание определяется либеральным спектром интересов и взвешенной центристской позицией, что позволяет поставить его в ряд демократически-либеральных изданий и говорить о преобладании энк-ратичности (термин Р. Барта). Энкратия как общая мысль сохранения государственности, апелляции к ценностям общества, к вопросу единения становится естественным ядром публикаций колумнистов. Таким образом, в энк-ратической направленности колонки отражается во многом понятие конвенциональное™ — наличия стандартов и нормативов в отборе информации.

Основная цель работы — выявить и описать идиостилистические особенности разных авторов газеты «Известия» в пределах одного жанрового образования — «колонка обозревателя».

Реализация этой цели предусматривает решение следующих задач исследования:

— рассмотрение аспектов интерпретации понятия «идиостиль» в научной литературе,

— уточнение содержания понятия «идиостиль» в газетно-публицистическом дискурсе;

— выявление характерных черт жанра «колонка обозревателя»;

— построение модели идиостиля в газетно-публицистическом дискурсе, отражающей его доминантно-функциональную сущность,

— обоснование коммуникативной стратегии в ее конкретных проявлениях, определяющей доминанту идиостиля каждого колумниста;

— анализ языковых средств, характеризующих доминантно-функциональную структуру идиостиля колумнистов газеты «Известия».

Методологической основой диссертации является, во-первых, разработка теории идиостиля в трудах отечественных лингвистов (В. В. Виноградов, 1963; С. Т. Золян, 1989; В. Г. Щукин, 197В; В. М. Михайлов, 1992; М. Я. Ды-

марский, 2006), во-вторых, исследования, связанные с конвенциональными «рамками» функционирования предмета исследования, — газетного дискурса, публицистического стиля и жанра колонки обозревателя (Э. Косериу, 1978; В. И. Карасик, 1992; Е. С. Кубрякова, 1995; Е. В. Какорина, 1996; В. Г. Костомаров, 1999; Г. Я. Солганик, 2000; Е. И. Шейгал, 2000; А. А. Тертычный, 2000; В. А. Тырыгина, 2007). Принципиальными оказались для исследования работы, анализирующие коммуникативные стратегии (Е. В. Клюев, 1998; П. Б. Паршин, 2000; О. С. Иссерс, 2003). Важными для отображения индивидуальных черт языкового отбора с целью создания текста в определенном жанре являются работы, описывающие феномен «языковой игры» (Т. А. Гридина, 1996; В. 3. Санников, 1999); феномен «прецедентности» (Ю. Н. Караулов, 1986; Д. В. Гудков, 1999) и модели политических метафор (А. Н. Баранов, Ю. Н. Караулов, 1994; Н. И. Клушина, 1996; В. И. Шаховский, 1998; А. П. Чудинов, 2001). Отдельным блоком выделяются работы, посвященные переосмыслению статуса медиа в социально-политическом пространстве (В. П. Конецкая, 1997; Г. Г. Почепцов, 1999; Е. П. Прохоров, 2000; А. А. Тертычный, 2000; Е. Г. Липатова, 2002; М. Н. Володина, 2003; А. П. Ситников, М. В. Гундарин, 2003).

Методы исследования. Используемая в работе методика исследования опирается на описательный метод, предполагающий наблюдение над языковыми фактами, их интерпретацию и обобщение, а также включающий в себя контекстуальный анализ. Использование сопоставительного метода обусловлено наличием нескольких авторов, идиостили которых становятся объектом исследования. Предметная область интерпретации отражается в моделировании общей осевой модели, графически представляющей доминантно-функциональную структуру идиостиля. Функциональный метод предопределен прагматической стороной анализа и позволяет учитывать функциональные области идиостилистических доминант.

На защиту выносятся следующие положения:

1. Анализ идиостиля предполагает его рассмотрение с точки зрения оппозиции конвенционалъностъ/индивидуальность Ковенциональность, на основе которой можно сделать вывод о проявлении индивидуальности, представлена институциональным дискурсом, программными константами функционального стиля (публицистического), жанровой спецификой.

2. Идиостиль — совокупность языковых средств, характеризующаяся доминантностью и реализованная внутри институционального дискурса в корпусе текстов, принадлежащих одному автору.

3. Основные принципы моделирования идиостиля представлены двумя типами моделей: осевой и плоскостной. Осевая модель задает аспекты (дис-курсный, функциональный, жанровый) анализа корпуса авторских текстов и отражает общую направленность идиостиля В плоскостной (динамической) модели реализуется взаимодействие между осями.

4. Общим основанием выделения доминант идиостиля каждого колумниста является способ аргументации, опирающийся на коммуникативную стратегию, поскольку именно стратегическое соотнесение мотивации использования языковых средств дает возможность конструирования иерархической структуры идиостиля.

5. Отбор языковых средств, представляющих содержание идиостилисти-ческих доминант, обусловлен личностно-значимыми смыслами, которые реализуются: 1) в системе оппозиций ценностных и идеологических концептов («свой/чужой»: «страна/остальной мир», «народные массы/правящее сообщество», «бизнес/правящее сообщество», «народные массы/церковь», «различные социальные группировки»); 2) в выборе прецедентных феноменов и метафорических моделей; 3) в приемах языковой игры; 4) в лексических и синтаксических предпочтениях.

6. Модифицирование жанровой системы публицистики, зафиксированное исследователями, позволяет говорить о колонке обозревателя как о специфическом жанре комментария, имеющем сильную субъективную составляющую.

Научная новизна диссертации заключается в том, что впервые на основе анализа одножанровых текстов, принадлежащих разным авторам, проведено исследование идиостиля в газетно-публицистическом дискурсе; выявлены и описаны его функционально-содержательные доминанты; представлены осевая и плоскостная модели идиостиля в их взаимодействии; предложена дефиниция понятия «идиостиль» применительно к газетно-публицистическому дискурсу.

Впервые в научный оборот введен в качестве материала для исследования объемный корпус одножанровых текстов — колонка обозревателя общественно-политической газеты «Известия».

Теоретическая значимость работы обусловлена тем, что 1) предложенная многомерная модель анализа идиостиля на материале определенного жанра может быть спроецирована на другие жанровые образования в газетно-публи-цистическом дискурсе для выявления возможностей идиостилистического анализа; 2) в диссертации уточняется соотношение таких понятий, как «идиостиль — идиолект — речевая манера»; 3) подтверждена особая природа жанра «колонка обозревателя». В целом диссертация вносит определенный вклад в разработку проблем, связанных с функционированием языка в институциональном массмедийном политическом дискурсе в аспекте оппозиции «конвен-циональность» / «индивидуальность».

Практическая ценность исследования определяется возможностью использования результатов работы в курсах «Стилистика», «Культура речи», «Основы журналистки», «Теория и методика журналистского творчества», «Массовая коммуникация», в спецкурсах и спецсеминарах.

Апробация исследования. Основные положения диссертации представлялись автором на Всероссийской научной конференции «Слово. Словарь Словесность: Экология языка (к 250-летию со дня рождения А. С. Шишкова)» (Санкт-Петербург, 2005), Международной научной конференции «Пушкинские чтения. Лингвистические и методические аспекты системных отношений единиц языка и речи» (Санкт-Петербург, 2005), Всероссийской научной конференции «Традиции в контексте русской культуры» (Череповец, 2005,2006), Региональной научной конференции «СМИ на службе обществу» (Череповец — Вологда, 2006), на аспирантских семинарах и заседаниях кафедры. Содержание работы отражено в семи публикациях.

Структуру диссертации определили поставленные в ней задачи. Работа состоит из введения, двух глав, заключения, библиографического списка и при-

ложения — таблицы, репрезентирующей информацию о представленности прецедентных имен в текстах колумнистов и их отнесенности к разным группам.

ОСНОВНОЕ СОДЕРЖАНИЕ РАБОТЫ

Во Введении обосновываются актуальность и новизна темы исследования, определяются его цель и задачи, предмет и объект, теоретическая и практическая значимость, выдвигаются положения, выносимые на защиту.

Первая глава «Идиостиль как многоаспектное понятие».

В разделе 1.1. (« Из истории изучения идиостиля ») рассматривается понятие идиостиля в поле функционирования таких понятий, как индивидуальный стиль, идиолект, речевая манера. Несмотря на различие подходов как в определении существенных черт категории идиостиля, так и в употреблении термина, что легко объяснимо относительной «молодостью» самой проблемы, исследователи в целом достаточно похоже описывают ее сущность. «Индивидуальный стиль <...> структурно единая и внутренне связанная система средств и форм словесного выражения» (В. В. Виноградов, 1963), т. е. компоненты идиостиля, по мнению В. В. Виноградова, не адекватны элементам языковой системы; «результат отбора на уровне словесного выражения, т. е. на заключительном этапе творчества» (К. А. Долинин, 1985); целостная система, которая «возникает вследствие применения своеобразных принципов отбора, комбинирования и мотивированного использования элементов языка» (В. А. Пищальникова, 1992).

Терминологическая «пестрота», характеризующая круг понятий, относящихся к индивидуальному стилю, требует « выстраивания» и систематизации при обращении к конкретному материалу. Попытка такой систематизации в отношении газетно-публицистического дискурса (и уже — одножанровых текстов) дала следующий результат: идиолект — языковые особенности носителя языка в разных сферах и формах его использования (В. Г. Щукин 1978); речевая манера — специфика отбора языковых средств индивидуумом в соответствии с выбранной моделью коммуникации (М. Я. Дымарский 2006). Определение объема дефиниции «идиостиль» основывается на трех характеристиках:

X — Наиболее общие, выделяемые абсолютным большинством исследователей, обращающихся к изучению явления индивидуального стиля:

— отбор языковых средств индивидом;

— частотность использования тех или иных языковых средств.

У — Относящиеся к возможности моделирования индивидуального стиля:

— речетекстовые характеристики отдельной языковой личности, формирующиеся под воздействием всей экстралингвистической основы — как функционально-стилевой, жанрово-стилевой, так и индивидуально-стилевой (Стилистический энциклопедический словарь);

— возможность конструирования иерархической структуры на основе особенностей отбора языковых средств и мотивации их использования (А. К Жолковский, Ю. К. Щеглов);

— связь ментальных феноменов и способов их вербализации (когнитивная поэтика);

— система связанных между собой доминант и их функциональных областей (С. Т. Золян).

Ъ — Определяющие специфические признаки индивидуального стиля, как существующего в рамках того или иного дискурса.

— естественная тенденция существования нескольких стилей в одном тексте — конкретное преломление различных стилей в одном тексте, часто связанное с пересечением дискурсов в рамках текста (С. И. Гиндин, М. Липман, М. Я Дымарский);

— обращение к той или иной регулярной метафорической модели (А. П. Чу-динов).

Выделенные аспекты позволяют описать явление идиостиля в рамках осевой модели (см. Схему 1), где координатными осями являются представленные выше характеристики. Отбор и частотность языковых средств — это та основа, на которой строятся идиостилистические особенности (X). Возможности выстраивания структуры идиостиля на основании, с одной стороны, отбора языковых средств, с другой — мотивации их использования, на основании систематизации доминант и их функциональных полей — это попытка поиска глубинных связей, определяющих конструирование идиостиля (У). Третья координата (И) соотносится с понятием дискурса, в нашем случае дискурса газетно-публицистического, который характеризуется как письменный, дистантный, с индивидуально-коллективным субъектом и рассредоточенным массовым адресатом и пересекающийся с другими институциональными дискурсами (В. И. Карасик, 2000). Таким образом, третья координата в большей мере проявляет специфические черты идиостиля.

Схема 1

Осевая модель идиостиля

остиля идиостиль — это совокупность языковых средств, характеризующаяся доминантностью и реализованная внутри институционального дискурса в корпусе текстов, принадлежащих одному автору. Феномен идиостиля дает широкое поле для исследования текстов колумнистов исходя из функций, возможностей и особенностей газетно-публицистического дискурса.

Многоаспектный анализ идиостилистических особенностей корпусов текстов, принадлежащих разным колумнистам, был проведен на основании выработанной осевой модели идиостиля. Она определяет общую направленность анализа: отбор и частота использования языковых средств, доминантно-функциональное структурирование идиостиля и специфические показатели иди-

остиля. Осевая модель отражает соответствия в схемах идиостиля, институ-циализованиого дискурса, языковой личности, тем самым обеспечивая свою жизненность как модели и частично определяя конвенции, на фоне которых и проявляется индивидуальность.

Раздел 1.2. («Газетно-публицистический дискурс как среда реализации идиостиля») определяет дискурсную конвенциональность объекта исследования. Идиостилистические особенности, отражающиеся в тексте, рассматриваются с опорой на феномены «языковая личность» и «дискурс». Это связано с тем, что, с одной стороны, имеет место индивидуальный выбор тех или иных средств для выявления собственного мировоззрения и точки зрения на отдельные вопросы, а с другой стороны, речь идет о выборе «направленном», включенном в общий контекст институционального дискурса. Газетно-публицистический дискурс представлен конститутивными признаками (целевая ориентированность, ценностные характеристики, своеобразие хронотопа, участники дискурса) и является той средой, в которой действует языковая личность.

Раздел 1.3. («Жанрово-стилистический аспект идиостиля») представляет программные константы публицистического стиля, которые определяют содержательные характеристики доминант и их функциональных областей при структурировании идиостиля: шкала ценностей-универсалия, играющая решающую роль в выборе и распределении оценочных средств в текстах, она основывается на семантической оппозиции «свое»/«чужое» (Ю. В. Рождественский, 1993); идеологема — слово, смысловое содержание которого неодинаково понимается сторонниками различных политических взглядов, при этом часто различия связаны с эмоциональной окраской слова (А. П. Чудинов, 2003), оценочность, образ автора. Обращение к автору в ракурсе теории языковой личности (имиджевого предъявления адресанта в тексте, институциа-лизованного автора) обусловлено значимостью категории автора как одной из ведущих применительно к теории идиостиля и представленностью этой категории на всем протяжении анализа.

Уточнение жанровой специфики колонки обозревателя акцентирует жанрово-стилистический аспект исследования. Модифицирование жанровой системы публицистики, зафиксированное исследователями (А. А. Тертычным, М. Н. Володиной, В. Б. Виноградовой), позволяет определить колонку обозревателя как вариант комментария с сильным личностным началом, что определяет ее принадлежность к аналитическим жанрам. Жанровое соотнесение колонки с комментарием обусловливает наличие таких показателей, как интерпретирование событий без их подробного описания, прагматически заинтересованного читателя, автора-аналитика. Для читателя колонка обозревателя является жанрово-коммуникативным узусом, поскольку форматные ее черты характеризуются постоянством.

Таким образом, в 1 главе диссертации объект исследования рассмотрен с точки зрения оппозиции конвенциональность/индивидуальность, дано определение идиостиля, выявлены координаты (дискурс, публицистический стиль, жанр, индивидуальные характеристики), на основании которых построена осевая модель, отражающая доминантно-функциональную структуру идиостиля.

Вторая глава «Характеристика факторов, формирующих идиостиль в га-зетно-публицистическом дискурсе» посвящена анализу конкретного наполнения модели идиостиля, представленной в первой главе реферируемого диссертационного исследования, и состоит из четырех разделов.

Раздел 2.1. («Доминантно-функциональная структура идиостиля») рассматривает превалирующую коммуникативную стратегию как общее основание выделения доминант идиостиля каждого колумниста, поскольку именно стратегическое соотнесение мотивации использования языковых средств дает возможность конструирования иерархической структуры. Общая стратегия исследуемых текстов определяется через категорию персуазивности. Персуа-зивная стратегия понимается как особая форма ментально-речевого взаимодействия индивидов, закрепленная в общественной и коммуникативной практике и реализующая попытку вербального воздействия адресанта на установки своей аудитории с целью изменения ее поведения (О. С. Иссерс, 2003) В основе стратегии персуазивности лежит стратегия убеждения, и, соответственно, аргументирование, основанное на рациональных доказательствах и имеющее целью воздействие на интеллект, изменение точки зрения на предмет речи (М. Ю. Федосюк, 1997). Аргументация в жанре колонки обозревателя обусловливается соотнесением фактов действительности и мировоззренческих установок автора. Основа построения доминантно-функциональной структуры идиостиля, базирующаяся на стратегии персуазивности, определяется для каждого автора приоритетными способами аргументации (Таблица № 1).

Таблица № 1.

Приоритетные способы аргументации, используемые каждым колумнистом «Известий»

Параметр автор Начало текста Аргументация Конец текста Примечания

М Соколов Констатирующее, оценочное наняло Сразу дается частная посылка. Нередко рассуждение строится как последовательность энтимем, в которой вывод предыдущего умозаключения служит отправной точкой следующего В начале рассуждения автор часто прибегает к иррациональному методу изложения материала, когда анализ явления вообще исключается Воздействующим фактором является в таком случае аналогия, определяющая хоть и скрыто положительное/отрицательное отношения к явлению Конец текста предельно логичен, основан на фактах, часто появляются маркеры объективности информации, характерные для газетного дискурса — цифры, цитаты, даты и пр Сочетание иррационального и рационального методов аргументации определяют сильный воздействующий эффект

Параметр автор Начало текста Аргументация Конец текста Примечания

АЛившиц Информирующего плана, динамичное Часто строится на аналогии — в качестве доказательства какого-либо положения приводятся схожие ситуации, факты, как факультативный элемент аналогии могут приводиться и ситуации, доказывающие положения от противного Эксплицитный вывод, часто маркируемый —■ вывод, напоследок, выводы, итак и пр Четко самим автором задается линия рассуждения через описание анализируемой ситации как положения, которое не нуждается в доказательстве как аксиоматичное Авторская оценка ситуации приводится изначально, еще в тезисе

С,Лесков Посыл — хорошо известный факт или положение, ситуация нечто общеизвестное и непротиворечивое В форме логического доказательства тезис, аргументы к нему и эксплицированная демонстрация, логически санкционирующая переход от тезиса к аргументам (тем самым, следовательно, итак) Концовка часто строится на аналогии с какой-то другой ситуацией — литературные сюжеты, киносюжеты и пр Аргументация часто выстраивается не по одной линии Здесь редко классическое опровержение, поскольку имеем несколько (чаще 2) линии рассуждения, и они в тексте параллельно расачатрива-ются автором.

ААрхан-гельский Новостное начало Организуется как логическое доказательство, когда имеется тезис, аргументы к нему и эксплицированная демонстрация, логически санкционирующая переход от тезиса к аргументам (тем самым, следовательно, итак) Двойная концовка. Самый конец текста обычно представлен выводом масштабного плана — человеческого, и касающегося каждого как представителя этого рода, а частный вывод, конкретный представлен в предыдущем абзаце и определяет результат размышлений о конкретно поднятой в статье проблеме Большое место занимает демонстрация, поскольку каждому аргументу и тезису соответствует достаточно о&ьемный абзац Может иметь место аргументирование нескольких тезисов параллельно

Параметр автор Начало текста Аргументация Конец текста Примечания

С Новопруд-ский Фактографическое начало В основе классическое умозаключение, при этом главный посыл, как и главный аргумент, маркированы "проблема в том", "главная беда" Главенствующий аргумент выделяется жирным шрифтом Финал чаще всего общего плана, характеризующий не конкретный вывод из рассуждений, но обобщение высокого порядка. Выделение жирным шрифтом аргументов и тезисов определяет линию рассуждений для читателя, определяя пунктиром следование мысли Часты апелляции к эмоциональной сфере

Персуазивная стратегия организуется такими вспомогательными стратегиями, как стратегии предупреждения читательского несогласия и непонимания и прихода к единому мнению, которые, в свою очередь, определяют тактики, используемые авторами колонок. Набор тактик един: констатация факта; установление общих пресуппозиций; разграничение пресуппозиций; блокирование нежелательных выводов; контроль над темой, пониманием (См. Таблица № 2).

Таблица № 2.

Коммуникативные тактики, организующие вспомогательные стратегии предупреждения читательского несогласия и непонимания и прихода к единому мнению

материал тактики

«1) Эмигранты активно занимаются политикой Особенно в США Идут в депутаты, чиновники, судьи Наполняют лоббистские конторы Рьяно защищают интересы Китая Будь то ВТО, торговые конфликты, курс юаня. Государство отвечает взаимностью В виде специальных госорганов Общественных организаций Законов 2) Суть максимальный комфорт для притока капиталов хуацяо Короче, взяли патриотизм Посадили на финансовый клей Поджали политикой И получили конструкцию высокой прочности. 3) Теперь — о нашей диаспоре Замечу сразу на обобщения не претендую Расскажу только о том, что видел Сначала была первая волна. Погнал большевистский смерч Следом — вторая Послевоенная 4) Говорил с потомками Впечатление? Самое сильное Эти остались русскими Хранят традиции Интересуются Сопереживают Хотя родились далеко А многие никогда не были на родине Taie что моральная поддержка налицо О материальной слышать не приходилось В серьезных бизнесах не замечены Равно как и в пророссийском лоббизме» АЛившиц «Русские без России» от 24 08.04 1) констатация факта, 2) контроль над темой — резюмирование, 3) кошроль над темой — установление общих пресуппозиций, 4) контроль над темой — пониманием, коррекция модели мира

Идиостялистические особенности определяются областью тактического исполнения общей персуазивной стратегии, что проявляется в синтаксических особенностях текста того или иного автора. Для М. Соколова приоритетны объемные предложения с разными видами связи, метатек-стовые конструкции, что продиктовано поаргументным блокированием нежелательных читательских выводов и контролем над темой, поскольку тексты часто политематичны: «По собственному опыту мы знаем, что в телевизоре далеко не все говорят из того, что люди думают, но если не ограничивать познание мнений телевизором, а искать чуть пошире, то найти «Какого черта?» — причем по самым разным поводам — большого труда не представляет» (15.11.05). Разъяснительный характер текстов А. Лившица, выраженный в «тотальном» контроле над восприятием текста читателем, определяет использование большого количества парцеллированных конструкций: «Повышать можно. И должно. Движением навстречу. Но полного доверия не будет никогда» (15.10.03). Эмоциональная убеждающая сила текстов А Архангельского выражается в использовании синтаксического параллелизма: «Беда в том, что никто из властей предержащих моисеевское послание не прочел, не расшифровал. Как была для них культура сферой высокого и низкого обслуживания, от классики до попсы, так и осталась. Как были для них представители статусной интеллигенции инструментом прикрытия политических замыслов, так и остались» (23.01.2006), вопросительных предложений, акцентирующих диалогические возможности текстов: «И спросить у государства, нанятого нами, суверенными гражданами, для обслуживания общенациональных интересов: как именно, на что именно будут потрачены газовые сверхдоходы? На какие мощные инновационные проекты, движущие вперед российскую науку? На какие конкретные преобразования в области промышленности и транспорта? Когда будут найдены тайные пути, соединяющие огромную массу стабилизационных денег с огромной массой нищих людей, живущих в малых городах, подальше от столиц? И когда свобода мнений перестанет считаться главным препятствием для движения России вперед во главе с нефтегазовым локомотивом?» (16.01 2006). На фоне общей синтаксической «ровности» колонок С. Лескова, вызванной «ровностью» аргументативной, особенно ярко выделяются риторические вопросительные предложения: «Почему мы не стучим лыжным башмаком, не требуем, чтобы наши забавы были признаны международным сообществом?» (26.01.06) и восклицательные предложения: «И здесь, как из табакерки, Хинштейн— раз1 Срезал5 Выноси готовенького!» (14.07.05). Большое внимание к нахождению общих пресуппозиций в текстах С. Но-вопрудского обусловливает наличие конкретизирующих вопросов: «Президент Чечни Ахмат Кадыров вскоре после теракта в метро публично попросил россиян не считать виновным в трагедии весь чеченский народ. Но как же наше общество не будет распространять вину на всех чеченцев, «лиц кавказской национальности», если сама власть делит людей на «своих» и «чужих» по национальному, религиозному или географическому признаку?» (11.02.04)

Раздел 2.2. («Отбор и частота использования языковых средств») рассматривает адаптированные к материалу программные константы публицистического стиля: шкалу ценностей, идеологему, оценочность. Авторские интенции определяются ценностными и идеологическими пластами, которые эксплицированы в текстах колонки обозревателя. Соотнесение ценностного шкалирования с идеологической и оценочной составляющими производится на основании разделения фундаментальной идеологии (отражающейся в ценностных установках) и оперативной (определяющей оценочные значения общих идеологических принципов).

Ценностное шкалирование определяется общей бинарной оппозицией «свой — чужой» и выделенными на основании анализа корпуса текстов частными оппозициями: «страна — остальной мир»: «В начале XX века на долю России приходилось больше половины мировой нефтедобычи. Еще 40% выкачивала Америка. И больше, по существу, нефтью нигде в мире не занимались» (С. Лесков, 08.09.05); «противопоставленные социальные группировки»: «Движение «За веру и отечество» призывает прогнать безбожника взашей, а РПЦ устами своего представителя назвала эту идею правильной, хотя и открестилась от авторства» (С. Новопрудский, 02.06.05); «народные массы — правящее сообщество»: «Наши демократы находятся ныне в столь незавидном месте, в частности, еще и потому, что они в упор не желали видеть, как на глазах теряют прежде сочувственную к ним прессу, а вослед — и электорат» (М. Соколов, 01 12.05); «бизнес — правящее сообщество» : «Все же ветер конкуренции — штука опасная. Может ослабить. Лишив части рынка. А может и вовсе сдуть. Потому зароптали. Потребовали от властей: снижаете пошлины — защищайте по-другому. Те не посмели ослушаться. Все же электорат. К тому же самый влиятельный. Отреагировали. Реанимацией нетарифных методов» (А. Лившиц, 18.01.06); «народные массы — церковь»: «Число людей, которых сегодня волнует судьба больного папы римского, примерно равно числу заядлых футбольных болельщиков, то есть счет идет на миллиарды. Но число людей, которых при этом волнует судьба больной Церкви, которую папа возглавляет, в тысячи, в десятки тысяч раз меньше. Папа — символ чего-то статусного и старинного, он ньюсмейкер, он старенький, и его жалко; а Церковь — это что такое?» (А. Архангельский, 21.03.05).

Анализ представленного открытого ряда оппозиций, организованного по горизонтальной линии (при сравнении более или менее равноправных структур, к примеру, государств, городов, регионов и пр.) и по вертикали (при иерархической структуре построения социальных отношений, когда распределение ролей происходит в «вертикальном» порядке, например, «народные массы— правящее сообщество», «бизнес— правящее сообщество»), дал практически равное распределение процентных значений (49% и 51%). Это дает представление о двух ценностных плоскостях, в пересечении которых и развертывается текст авторов — колумнистов «Известий» Для каждого из авторов общее ценностно-идеологическое поле «заполняется» особым образом. Полученные результаты обобщены и представлены в Диаграмме № 1 и Диаграмме № 2.

Диаграмма Л/? 1.

Процентное соотношение частотности обращения к бинарным ценностным оппозициям колумнистов газеты «Известия»

5

1. страна — остальной мир 42% 1 2. народные массы — правящее сообщество 36%

3. бизнес — правящее сообщество 6%

4. народные массы — церковь 9%

5. различные социальные группировки 7% итого: 100%

Диаграмма № 2.

Процентное соотношение частотности обращения к бинарным ценностным оппозициям колумнистов газеты «Известия»

4; 9%

А. Лившиц 5; 5%

3; 26%

4; 17% 3; 3%

С. Лесков 5; 9%

2; 36%

1; 27%

2; 33%

1; 35%

М. Соколов 5; 8%

1; 41%

1; 29%

2; 32%

С. Новопрудский 5; 8%

1; 28%

2; 47%

1. страна — остальной мир; 2. народные массы — правящее сообщество; 3. бизнес — правящее сообщество; 4. народные массы — церковь; 5. различные социальные группировки

Ценностно-идеологическая направленность определяет индивидуальность в отборе лексических средств. Предпочтения в выборе лексических средств соотносимы с фактором общедоступности, общепонятности. Экспрессивный потенциал текстов А. Лившица определяется как намеренное снижение стиля с целью произведения эффекта противопоставленности серьезному содержанию и общей тенденции к разъяснению, как способу аргументирования: «Похоже, очередная выемка. Денег из карманов. Нас к ней уже готовят. Мол, нефтяные цены идут вверх. Стоимость горючего — туда же. Ничего не поделаешь...» (19.10.05). Экспрессивными средствами на фоне большого количества штампованных употреблений для С. Лескова становятся жаргонные: «Скоро начинается зимняя Олимпиада. Иностранцы под водительством звездно-полосатых америкосов навязывают нам надуманные состязания вроде керлинга, фристайла, сноуборда и, стыдно произнести, скелетона» (26.01.06); архаические: «И непонятно, народились ли уже новые Минин и Пожарский, которым предстоит выдворить с птицеферм страшную заморскую скверну То, что скверна заморская, ежу понятно, потому что наши птицы никогда не чихали и синими становились не по своей воле, а по жестокой судьбине, не ведающей исключений ни для кого из обитателей расейских долин и кущ» (03.11.05) и иноязычные употребления: «Атака на Касьянова и Рушайло — политический театр, или, говоря по-летнему, анимейшн, собравший незаслуженный аншлаг» (04.08.05). Лексический отбор в текстах А. Архангельского в буквальном смысле подчиняется принципу стандарта и экспрессии. Такая «эклектика» воздействует на эмоционально-волевую сферу, а при детальном анализе определяет направление авторской мысли, подкрепляя внутритекстовую аргументацию' «На какие мысли наводит обывателя, он же политик федерального уровня, он же судия, он же чекист, он же прокурор, история с пятью миллионами?» (17.10.05); «И тут, аккурат перед принятием новоевропейской Конституции, с ними случилось то, что обычно случается с религиозными учениями. Они вошли в непоправимое противоречие с жизненной практикой» (21.03.05). Тексты М.Соколова определяются через понятие «интеллигентность», которая состоит в употреблении абстрактной необ-щеупотребимой лексики (к примеру, принципат, реляция, фронда, конклав, вуатюра, курия, апологет), использовании архаических форм слов «Франция с ее вечной фрондой, Италия, взятая в клуб, чтобы лучше доглядать за слабым звеном, — они не были проблемой?» (18.07.06), широком применении иностранных (непереведенных) слов, сочетаний слов и выражений «Итогом же обсуждения стала крайняя обида, зеркальным образом повторившая сходные обиды русских на то, как чужеземцы обсуждают проблемы России Конечно, возможна точка зрения, согласно которой француз и может, и должен непререкаемо учить русских, тогда как обратное недопустимо. Quod licet Iovi поп licet bovi» (15.11.05), а также включений просторечий в ситуациях особого эмоционального накала «Спору нет, довольно много читателей мыслит сходным образом, а среди начальства такая манера чтения является преобладающей. И чем кондовее начальник, тем сильнее его вера в готовящиеся оргвыводы» (29.12.05). Экспрессивный эффект С. Новопрудским достигается через наслоение, аккумулирование повторяющихся слов, образующих

смысловое поле, отрицаний в совокупности с усилительными частицами и редкими, но тем более заметными вкраплениями эмоционально-оценочных единиц: «Причем основная коррупция в России — отнюдь не экономическая, не банальный подкуп богатыми бизнесменами чиновников, способных «решить вопрос», или депутатов, от которых зависти принятие «нужного закона». Главная коррупция — это коррупция народная, бытовая» (14.01.04).

Индивидуальный отбор лексических средств обозначен не только «наборами» превалирующих лексических единиц, но и отображением таких феноменов, как словообразовательная языковая игра и прецедентность, которые характеризуют индивидуальную текстовую траекторию каждого автора.

Наибольшим количеством примеров словообразовательной языковой игры отмечаются тексты М. Соколова и А. Архангельского. Особенности использования окказионализмов сводятся, однако, не только к частоте обращений к таким возможностям языка, но и к приоритетным моделям словообразования, что отражено в Таблице № 3.

Общей прецедентной базой для колумнистов становятся стихотворные строки и пословицы, поговорки и крылатые выражения (по классификации Е. А. Земской). Однако М. Соколову свойственны так называемые «интеллигентские игры» : «Недавно и атеисты усмотрели попрание своих прав в словах гимна РФ «хранимая Вогом родная земля» (вероятно, Бавария, гимн которой начинается словами «Gott mit dir, du Land der Bayern», с их точки зрения, есть оплот средневекового тоталитаризма)» (08.12.05); С. Лескову близки выражения советской эпохи: «По-прежнему мы живем соответственно неколебимой мудрости «Инициатива должна быть наказуема» Проклиная власть и насмехаясь над депутатами, мы игнорируем выборы, приговаривая обреченно. «От меня ничего не зависит» (13.10.05), и прозаические цитаты: «Мы звали работников, но к нам приехали люди» — знаменитая фраза крупнейшего европейского писателя XX века Макса Фриша. (Ребенком в Цюрихе он видел живого Ленина, тоже гастарбайтера — лучше бы он им оставался)» (01.12.05). А. Лившиц часто использует трансформации устойчивых выражений: «Торопливые быстро сбагрили социалку местным властям. Кобыле стало легче. Бабе — тяжелей» (23.11.05). С. Новопрудский применяет «примерное» цитирование: «Когда-то прекраснодушный русский историк и писатель Николай Карамзин написал страшно наивную вещь. За точность цитаты не ручаюсь — ручаюсь за точность смысла: « Хорошую книгу может написать только хороший человек». Что хорошую книгу может написать и отъявленный злодей, известно давно. Более того, иногда именно скверная репутация влияет на успех произведения у современников» (23.09 03) и трансформирует пословицы: «Что интереснее народу — соцреализм или фабрика грез? Правда жизни или красивые сказки9 Своя рубашка или чужое тело?» (07.09.04). А. Архангельский использует устойчивые сочетания для создания осязаемости образов: «Десятилетие комсомола и десятилетие хэллоуина встретились, облобызались, пошли рука об руку» — 31.10.05) или отображения патетических, пафосных моментов: «Демон мирового терроризма вышел на просторы истории» (21.03 05).

Раздел 2.3. («Специфические признаки идиостиля колумнистов») посвящен специфическим особенностям идиостиля в исследуемых одножанровых

текстах. Одиним из главенствующих посылов, который обусловливает различия одножанровых текстов одной газеты, когда актуальные события совпадают, является метафорическая осмысленность социальной действительности каждым из авторов. Идиостилистические особенности определяются предпочтением тех или иных регулярных метафорических моделей (А. П. -Чудинов). Так, для А. Лившица характерны антропоморфная («Вот власть и отреагировала. Как умеет. Пока только отшлепала. Выстроила по линейке. А могла пинка дать. Навылет» — 19.10.05), физиологическая («Премьер — за. Министры — против. Выясняют отношения. Публично. Говорят уже о 16%... Короче, варят какую-то кашу. А чем накормят — неизвестно» — 14.12.05) и механистическая («Есть у нас самоходная баржа. Называется «Пенсионный фонд». Судно габаритное. Но не новое. Довоенной постройки. Прохудилось. Дает течь. Может потонуть. Без поддержки правительства, регулярно присылающего буксир» — 26.10.05) метафорические модели.

Соотношение специфических черт идиостиля (согласно осевой модели — ось Ъ) с понятием дискурса определяет такую особенность идиостиля, как эксплицированное пересечение дискурсов: газетно-публицистического и научно-исторического для М. Соколова, и экономического, газетно-публицистического и разговорного для А. Лившица.

Раздел 2.4. («Модель идиостиля в действии») представляет воплощение осевой модели идиостиля. Рассмотрение конкретного материала во взаимодействии функционирования доминант возможно при достраивании осевой модели идиостиля до плоскостной (см. рис. № 1).

Рисунок № 1.

Плоскостная модель идиостиля

В таком случае «рабочей» зоной становится организация поля идиостиля (треугольник с вершинами х, у, г), которое складывается из осей х, у, г.

Треугольник с вершинами «х, у, а» отражает соположение доминантной структуры и отбора языковых средств — проявляется на уровне ценностно-идеологически-оценочного пласта.

Треугольник с вершинами « х, а, г » отображает специфику проявления отбора и частотности употребления языковых средств каждым из авторов колонки, таким образом, выстраивается отдельный для каждого автора набор предпочтений языковых средств.

Треугольник с вершинами «у, а, г» преломляет специфические тактики, проявляющиеся в общей стратегии убеждения, определяющиеся прецедентными феноменами и метафорическими моделями.

Итак, в треугольнике «х, у, г» выделяются три скрещивающихся поля — отражения названных треугольников, что и дает общее представление о доминантно-функциональной структуре идиостиля.

Таким образом, отражение функциональных областей выделенных доминант определяется плоскостной моделью идиостиля, которая выявляет взаимосвязи между интенцией, выражающейся в стратегиях и тактиках, отбором языковых средств на основании ценностных и идеологических установок с учетом оценочного потенциала и специфическими проявлениями идиостиля (метафорическим отражением действительности и пересечением дискурсов).

Вторым вариантом реализации модели идиостиля в действии стала Таблица № 3, которая представляет «наборы» идостилистических черт, присущих каждому из авторов колонки. Обоснование иерархичности (доминантности) параметров представлено в таблице выстраиванием характеристик в убывающем по частотности проявления и значимости порядке.

Таблица А® 3

Реализация модели идиостиля на материале колонки обозревателя газеты «Известия»

Оси авторы Основание доминантно-функциональной структуры идосгиля (интенция) Отбор и частота использования языковых средств Специфические признаки

М Соколов Комментирование актуальных общественных феноменов, ситуаций Выступает в роли интерпретатора, при этом достойный читатель выступает равным партнером в процессе интерпретации, тк множественность интерпретации не снимается — лексика; 1) асбстрактная лексика, 2) иностранные слова и выражения, 3) архаизмы, 4 просторечия — синтаксис 1) сложные предложения с разными типами связи, 2) сложные синтакические целые, 3) вставные конструкции — словообразовательные окказионализмы 1) префиксация, 2) суффиксация, 3) префиксально-суффиксаль-ный/постфиксальный способ, 4) словосложение — ПФ 1) традиционные ус-тойчивые выражения, 2) постулирова-ние принципов, 3) цитирование стихотворных строк, 4) «интеллигентские игры» — метафора 1 милитаристская, 2 физиологическая (потребление еды), 3 криминальная — пересечение га-зетно-публицисти-ческого и научно-исторического дис-курсов

САесков Рациональное объяснение фактически обозначенных процессов и явлений — лексика. 1) клишированные выражения, 2) заимствования, 3) архаизмы — синтаксис 1) вопросительные предложения, 2) восклицательные предложения — словообразовательные окказионализмы 1) суффиксальный, 2) усечение, 3) словосложение — ПФ 1) прозаические цитаты, 2) цитирование стихотворных строк, 3) выражения советской эпохи — метафора. 1 игровая (сказка), 2 игровая (спорт)

Оси авторы Основание доминантно-функциональной структуры идостиля (интенция) Отбор и частота использования языковых средств Специфические признаки

А Лившиц Разъяснение сложных для восприятия теорий в их включенности в процессы, проявившиеся ранее — лексика. 1) аббревиатуры, 2) лексика, представляющая цифровую информацию, 3) просторечия — синтаксис 1) затрудненная парцелляция, 2) ряды парцеллятов — словообразовательные окказионализмы 1) словосложение — ПФ 1) трансформация традиционных устойчивых формул, 2) названия фильмов и произведений — метафора. 1 физиологическая (потребление еды, морбиальная), 2 природная (фитоморфная, образ воды), 3 механистическая — пересечение га-зетно-публицисти-ческого и экономического дискурсов

С Новопруд-ский Убеждение через установление общих пресуппозиций и общего фона — лексика. 1) повторы слов, 2) эмо-циогенная лексика, 3) лексика со значением отрицания — синтаксис 1) вопросительные предложения — словообразовательные окказионализмы 1) суффиксация, 2) эхо-конструкции — ПФ 1) традиционные устойчивые выражения, 2) трансформации пословиц, 3) «примерное» цитирование прозы — метафора 1 игра (сценическая), 2. игра (спортивная)

А.Архангельский Убеждение через приобщение к эмоциональному пласту — лексика. 1) клишированные выражения, 2) сленговые употребления, 3 просторечия — синтаксис. 1) парцеллированные конструкции, 2) вопросительные предложения — словообразовательные окказионализмы 1) префиксация, суффиксация, 2) словосложение, 3) аббревиация, 4) эхо-конструкции — ПФ 1) прецедентное имя — метафора 1 милитаристская, 2 игра (спортивная)

Таким образом, во 2 главе рассмотрена доминантно-функциональная структура идиостиля в одножанровом тексте газетно-публицистического дискурса, обусловленная персуазивной стратегией и проявляющейся в авторских интенциях. Отбор и частота употребления языковых средств связаны с индивидуальными условиями отбора лексических средств, а также спецификой словообразовательной языковой игры и прецедентных феноменов (ПФ) в текстах каждого колумниста. Специфические черты сопрягаются с особенностями метафорической представленности фактов действительности в колонке, а также другими специфичными чертами.

Факторы, формирующие идиостиль, представлены. 1) оппозицией «кон-венциональность/индивидуальность», 2) осевой моделью, формирующей внутреннее поле идиостиля (треугольник с вершинами х, у, г), 3) плоскостной моделью, позволяющей наблюдать взаимодействие доминант в их функционировании.

В Заключении в обобщенной форме излагаются результаты проведенного исследования, полученные в ходе решения поставленных задач.

Как показало исследование, параметры, формирующие дефиницию идиостиля определяются полем действия глобальной оппозиции «конвенциональ-ность — индивидуальность». Ковенциональность представлена институциональным дискурсом, программными константами функционального стиля (публицистического), жанровой спецификой. «Проявленность» индивидуального варианта только на конвенциональном фоне обусловила возможность обоснования осевой модели идиостиля и определение «рабочего» варианта термина «идиостиль».

Идиостиль — это совокупность языковых средств, характеризующаяся доминантностью и реализованная внутри институционального дискурса в корпусе текстов, принадлежащих одному автору Конкретизируя, можно сказать, что идиостиль — это результат отбора языковых средств и частоты (регулярности) их использования автором, который координируется с типом дискурса, функциональным стилем и жанром.

Идиостиль является, с одной стороны, «отклонением» от общей линии форматных характеристик, определяя эффектность, яркость, узнаваемость текста колонки, с другой — квинтессэнцией «общего замысла», поскольку представляет позицию газеты, но более выпукло, зримо.

Моделирование осевого графического представления векторов, определяющих содержательную направленность идиостиля, обусловило направление практического исследования одножанровых текстов: выявление доминирующих черт идиостиля каждого из авторов колонки на основании соотнесения с авторской интенцией, эксплицирующейся в выборе способа аргументации в тексте.

Выстраивание доминантно-функциональной структуры позволило выделить доминанты на обозначенных осях для каждого из авторов колонки и анализ — описание функциональных полей их действия. Очевидно, что стержнем, на котором «собираются» доминанты, являются коммуникативная стратегия и тактики.

Отбор и частотность употребления каждым из авторов определенных языковых единиц представлены в виде «набора доминант». Каждый из приемов и средств, к которым обращается тот или иной колумнист, обусловлен форматными характеристиками колонки в целом, общей стратегией газетно-публици-стического дискурса и, что для нас наиболее важно, авторским личным выбором сообразно цели коммуникации. Результатом анализа функциональных областей доминант стала разработка второй модели идостиля — плоскостной Плоскостная модель, обосновывает соположение осей (осевой модели) в отдельные плоскости, углубляя анализ, и определяет область формирования идиостиля.

Анализ широко представленных в газетно-публицистическом дискурсе феноменов языковой игры, перцедентности позволил подчеркнуть индивидуальность в отображении глубинных структур текста каждого колумниста. Так,

выбор определенной модели для образования окказионализма «программирует» смысловое поле вновь появившегося слова, и, соответственно, контекста, в который включается окказионализм. Характер отбора прецедентных феноменов отражает познавательные и эмоциональные детерминанты, значимые для колумниста.

Специфичность проявления идиостиля определяется также отображением в текстах колонки политических метафор. Анализ, проведенный с опорой на когнитивный аспект метафорики и согласованный с классификацией метафор, предложенной А. П. Чудиновым, показал, что каждый из авторов выбирает определенные метафорические модели, которыми активно пользуется в отражении социально значимых процессов и явлений политической и экономической жизни. В работе отмечено, что в сравнении с исследованием А. П. Чудинова выявилось иное ранжирование приоритетных метафор, характерных для колумнистов в 2003-2006 годах. Остается актуальной сценическая и милитаристская метафора, при этом криминальная и морбиальная метафоры отходят на второй план. Такие результаты обусловливают возможности дальнейшего исследования обозначенного материала в этом аспекте.

Дальнейший анализ идиостиля газетно-публицистического дискурса может быть связан: а) со сравнением одножанровых текстов разных газет; б) с сопоставлением идиостилистических особенностей, проявляющихся в текстах авторов, пишущих в одноформатном, но разножанровом режиме.

Таким образом, в диссертации нашли подтверждение положения, выносимые на защиту.

Основные положения диссертации отражены в следующих публикациях•

1. Институциональные характеристики газетно-публицистического дискурса. конститутивный аспект // Вестник ПГУ. Архангельск, 2006. С. 279284 (0,5 п.л ). (Издание рекомендовано ВАК.)

2. Парцелляция как доминанта идиостиля обозрений А. Лившица // Слово. Словарь. Словесность: Экология языка (к 250-летию со дня рождения

A. С. Шишкова) Материалы Всероссийской конференции / Отв. ред.

B. Д. Черняк. СПб : САГА, 2005. С. 273-275 (0,2 п л )

3. Проблема конвенциональности и индивидуальности в газетно-публици-стическом дискурсе (на материале газеты «Известия») // СМИ на службе человеку: проблемы языка и жанра. Вологда, 2005. С. 32-37 (0,5 п.л.).

4. Средства реализации идиостиля в жанре «колонка обозревателя (на материале газеты «Известия») // Традиции в контексте русской культуры. Всероссийский сб. научн. раб. Череповец, 2005. Выпуск XII. С. 271-277 (0,6 п л ).

5 Цитата в обозрениях М. Соколова (на материале газеты «Известия») // Пушкинские чтения. Лингвистические и методические аспекты системных отношений единиц языка и речи. Сборник научных статей СПб.: ЛГУ им. А С Пушкина, 2005. С. 244-248 (0,4 п.л ).

6. Вставные конструкции в обозрениях А. Архангельского (на материале «Известия») // Традиции в контексте русской культуры. Всероссийский сб. научн. раб. Череповец, 2006. Выпуск XIII. С. 221-225 (0,4 п.л.)

7 Идиостиль в газетно-публицистическом дискурсе* контуры изучения // Вестник ЧГУ. Череповец, 2006. С. 214-217 (0,3 п.л.).

Формат 60х841/16. Печать офсетная. Усл. печ. л. 1. Тираж 100 экз.

Заказ № £

ГОУ ВПО «Череповецкий государственный университет» 162600, г. Череповец, пр. Луначарского, 5.

Отпечатано в УПС РИО ГОУ ВПО «Череповецкий государственный университет» 162600, г. Череповец, пр. Луначарского, 5.

Оглавление научной работы автор диссертации — кандидата филологических наук Чернышева, Татьяна Александровна

Введение.

Глава первая. Идиостиль как многоаспектное понятие.

1.1. Из истории изучения идиостиля.

1.1.1 .Лингвистические контуры изучения идиостиля.

1.1.1.1 .Индивидуальный стиль, идиолект, идиостиль и речевая манера в антропоцентрическом аспекте.

1.2. Газетно-публицистический дискурс как среда реализации идиостиля.

1.2.1. Современные подходы к пониманию дискурса.

1.2.2. Основные институциональные характеристики газетно-публицистического дискурса.

1.3. Жанрово-стилистический аспект идиостиля.

1.3.1. Газетно-публицистический дискурс и функциональный стиль.

1.3.2. «Колонка обозревателя» как жанровое образование.

Выводы по главе.

Глава вторая. Характеристика факторов, формирующих идиостиль в газетно-публицистическом дискурсе.

2.1. Доминантно-функциональная структура идиостиля.

2.1.1. Коммуникативная стратегия как фактор формирования идиостиля.

2.1.1.1.Описание общих условий функционирования персуазивной стратегии.

2.1.1.2.Аргументирование как основа стратегии персуазивности в колонке обозревателя «Известий».

2.1.1.3.Вспомогательные стратегии предупреждения читательского несогласия и непонимания и прихода к единому мнению как обрамление стратегии персуазивности.

2.1.1.4. Общие пресуппозиции как отражение официальности отношений с читателем.

2.1.1.5. Синтаксические характеристики текстов в соотношении с тактиками реализации стратегии персуазивности.

2.2. Отбор и частота использования языковых средств в идиостиле.

2.2.1.Шкала ценностей.

2.2.2.Индивидуальность в отборе языковых средств колумнистами «Известий».

2.2.2.1.«Мягкая стандартизированность» как основа лексического наполнения колонки обозревателя.

2.2.2.2. Словообразовательная языковая игра в колонке обозревателя.

2.2.2.3. Прецедентность в текстах колумнистов.

2.3.Специфические признаки идиостиля.

2.3.1. Политическая метафора как идиостилистический выбор авторов колонки обозревателя «Известий».

2.3.2. Пересечение дискурсов.

2.4. Модель идиостиля в действии.

Выводы по главе.

Введение диссертации2007 год, автореферат по филологии, Чернышева, Татьяна Александровна

Проблема соотношения конвенционального и индивидуального характеризует функционирование языковой системы в целом и функционирование каждого типа дискурса: политического, экономического, религиозного и т.д. Индивидуальность проявляется только на фоне конвенциональное™ и подтверждает собой нормативность, «фиксирует» рамки бытования дискурса.

Специфика современного российского общественно-политического дискурса в последние годы активно обсуждается специалистами [Базылев, 1998; Баранов, 1990; Безменова, 1989; Земская, 1996: 23-31; Карасик, 1992; Караулов, 1987; Костомаров, 1999; Крысин, 19896; Купина, 1995; Паршин, 1987; Почепцов, 1998; Серио, 2001; Сорокин, 1999; Феденева, 1998; Чудинов, 2001; Шапошников, 1998; Шаховский, 1998: 120-121; Шейгал, 2000 и др.], считающими политический язык особой подсистемой национального языка, предназначенной для политической коммуникации: для пропаганды тех или иных идей, для выработки общественного консенсуса, эмотивного воздействия на граждан страны и побуждения их к политическим действиям, принятия и обоснования социально-политических решений в условиях множественности точек зрения в обществе. Организация общественно-политического дискурса отражает существующую политическую реальность, изменяется вместе с ней и одновременно участвует в ее создании, часто становится материальной силой, способной решать судьбы законов, политиков.

Выбранный нами аспект изучения материала в рамках бинарной оппозиции конвенциональность - индивидуальность обусловлен спецификой текста в пределах общественно-политического дискурса: с одной стороны - текст определяется рамками политической формации, к которой принадлежит его автор; с другой - текст представляет собой ярко авторизованную модификацию 4 общей мысли. Что сопоставимо с пониманием дискурсной формации как совокупности высказываний, порождаемых субъектом, стоящим на определенных позициях [Куртин, 1999: 211].

Оппозиция «конвенциональность-индивидуальность» характерна для всего поля общественно-политического дискурса, как для его ядра - текстов политиков, их выступлений, так и для периферии в некотором роде - текстов, организующих дискурс средств массовой информации. Актуальность обращения к этому дискурсу обусловлена ролью, которую играют средства массовой информации в формировании и жизнедеятельности общества. Более того, в нашем случае имеет смысл сузить материал исследования до газетно-публицистического дискурса, поскольку газетные тексты представляют наиболее яркие образцы для рассмотрения идиостилистических особенностей на фоне нормы. Этим обусловлена тема диссертационной работы: «Идиостиль в газетно-публицистическом дискурсе (на материале газеты «Известия»).

Газетно-публицистический дискурс достаточно давно и активно обсуждается и в теории журналистики [Кройчик, 2000; Тепляшина, 2001], и в лингвистической литературе [Костомаров, 1999; Какорина, 1996: 169-180; Чудинов, 2005: 131-137; Купина, 1995; Лысакова, 1981]. Но есть аспект, который не был до сих пор предметом специального рассмотрения: идиостиль и пресса. Изучение газетно-публицистического дискурса в этом аспекте определяет актуальность и новизну выбранной нами темы.

Актуальность работы связана, во-первых, с обращением к изучению «языка повседневности», языка прессы, который оказывает существенное влияние на языковую ситуацию в обществе в целом, во-вторых, с необходимостью уточнить содержание понятия идиостиля применительно к газетно-публицистическому дискурсу, в-третьих, с обоснованием жанрового образования «колонка обозревателя», неимеющего определенного статуса в жанровой парадигме.

Объект исследования - идиостиль в газетно-публицистическом дискурсе в его доминантно-функциональном воплощении.

Предмет исследования - языковые средства, организующие идиостиль в поле газетно-публицистического дискурса.

Основная цель работы - выявить и описать идиостилистические особенности разных авторов газеты «Известия» в пределах одного жанрового образования - «колонка обозревателя».

Реализация этой цели предусматривает решение следующих задач исследования:

- рассмотрение аспектов интерпретации понятия «идиостиль» в научной литературе;

- уточнение содержания понятия «идиостиль» в газетно-публицистическом дискурсе;

- выявление характерных черт жанра «колонка обозревателя»;

- построение модели идиостиля в газетно-публицистическом дискурсе, отражающей его доминантно-функциональную сущность;

- обоснование коммуникативной стратегии в ее конкретных проявлениях, определяющей доминанту идиостиля каждого колумниста;

- анализ языковых средств, характеризующих доминантно-функциональную структуру идиостиля колумнистов газеты «Известия».

Научная новизна диссертации заключается в том, что впервые на основе анализа одножанровых текстов, принадлежащих разным авторам, проведено исследование идиостиля в газетно-публицистическом дискурсе; выявлены и описаны его функционально-содержательные доминанты; представлены осевая и плоскостная модели идиостиля в их взаимодействии; предложена дефиниция понятия «идиостиль» применительно к газетно-публицистическому дискурсу.

Впервые в научный оборот введен в качестве материала для исследования объемный корпус одножанровых текстов - колонка обозревателя общественно-политической газеты «Известия».

Материал для исследования определяется нами через обращение к совокупности текстов того или иного автора (М. Соколов, С. Лесков, А. Архангельский, А. Лившиц, С. Новопрудский) с сентября 2003 года по декабрь 2006 года. Обозначенные авторы не единственные, выступающие в роли колумнистов в газете «Известия». Наш выбор был обусловлен необходимостью проанализировать авторские тексты на протяжении всего обозначенного срока, потому не берутся в расчет тексты авторов, заявивших о себе в колонке позже сентября 2003 года. Всего проанализировано 646 текстов: М. Соколов - 173, А. Архангельский - 128 , А. Лившиц - 142, С. Новопрудский - 51, С. Лесков - 112.

Учитывая письменный характер речевого произведения, необходимым представляется определение наиболее широких параметров, предлагаемых для изучения текстов в ряду различных классификаций речевых жанров письменной речи [Богин, 1997]. Так, при типологизации по субъекту существенна такая характеристика, как персональное авторство; по объекту -массовая ориентированность; по ориентации во времени - для печатного воспроизведения без сохранения. Обращение к такого рода классификации, обусловливающей в целом границы жанра, определяется тем, что выбранный нами материал для исследования находится в основной своей массе в рамках одного жанрового образования - колонки обозревателя в газете «Известия».

Выбор газеты «Известия» определяется тем, что это одна из старейших в России универсально-тематических газет (ее история насчитывает более 80 лет), творческий штат которой разнообразен, а профессионализм авторов не вызывает сомнения. Анализируемое издание определяется либеральным спектром интересов и взвешенной центристской позицией, что позволяет поставить его в ряд демократически-либеральных изданий и говорить о преобладании энкратичности (термин Р. Барта). Для нашей работы понятие энкратичности. И хотя авторы часто занимают позицию «противления» отдельным ситуациям и явлениям общественной жизни, но формирование медиа-образа под конкретные запросы власти и нужных ей идеологических механизмов не определяется строгим следованием неким механизмам работы с идеологемой или оценочным полем. Энкратия как общая мысль сохранения государственности, апелляции к ценностям общества, к вопросу единения -становится естественным ядром публикаций колумнистов. Таким образом, в энкратической направленности колонки отражается во многом понятие конвенциональное™ - наличия стандартов и нормативов в отборе информации.

Методы исследования:

• описательный;

• интерпретационный;

• метод моделирования объекта;

• сопоставительный;

• функциональный.

Используемая в работе методика исследования опирается на описательный метод, предполагающий наблюдение над языковыми фактами, их интерпретацию и обобщение, а также включающий в себя контекстуальный анализ. Использование сопоставительного метода обусловлено наличием нескольких авторов, идиостили которых становятся объектом исследования. Предметная область интерпретации отражается в моделировании общей осевой модели, графически представляющей доминантно-функциональную структуру идиостиля. Функциональный метод предопределен прагматической стороной анализа и позволяет учитывать функциональные области идиостилистических доминант.

Теоретическая значимость работы обусловлена тем, что 1) предложенная многомерная модель анализа идиостиля на материале определенного жанра может быть спроецирована на другие жанровые образования в газетно-публицистическом дискурсе для выявления возможностей идиостилистического анализа; 2) в диссертации уточняется соотношение таких понятий, как «идиостиль - идиолект - речевая манера»; 3) подтверждена синкретичная природа жанра «колонка обозревателя». В целом диссертация вносит определенный вклад в разработку проблем, связанных с функционированием языка в институциональном масс-медийном политическом дискурсе в аспекте оппозиции «конвенциональность» / «индивидуальность».

Практическая ценность исследования определяется возможностью использования результатов работы в курсах «Стилистика», «Культура речи», «Основы журналистки», «Теория и методика журналистского творчества», «Массовая коммуникация», в спецкурсах и спецсеминарах.

На защиту выносятся следующие положения:

1. Анализ идиостиля предполагает его рассмотрение с точки зрения оппозиции «конвенциональность / индивидуальность». Ковенциональность, на основе которой можно сделать вывод о проявлении индивидуальности, представлена институциональным дискурсом, программными константами функционального стиля (публицистического), жанровой спецификой.

2. Идиостиль - совокупность языковых средств, характеризующаяся доминантностью и реализованная внутри институционального дискурса в корпусе текстов, принадлежащих одному автору.

3. Основные принципы моделирования идиостиля представлены двумя типами моделей: осевой и плоскостной. Осевая модель задает аспекты (дискурсный, функциональный, жанровый) анализа корпуса авторских текстов и отражает общую направленность идиостиля. В плоскостной (динамической) модели реализуется взаимодействие между осями.

4. Общим основанием выделения доминант идиостиля каждого колумниста является способ аргументации, опирающийся на коммуникативную стратегию, поскольку именно стратегическое соотнесение мотивации использования языковых средств дает возможность конструирования иерархической структуры идиостиля.

5. Отбор языковых средств, представляющих содержание идиостилистических доминант, обусловлен личностно-значимыми смыслами, которые реализуются: 1) в системе оппозиций ценностных и идеологических концептов («свой /чужой»: «страна /остальной мир», народные массы / правящее сообщество», «бизнес / правящее сообщество», «народные массы / церковь», «различные социальные группировки»); 2) в выборе прецедентных феноменов и метафорических моделей; 3) в приемах языковой игры; 4) в лексических и синтаксических предпочтениях.

6. Модифицирование жанровой системы публицистики, зафиксированное исследователями, позволяет говорить о колонке обозревателя как о специфическом жанре комментария, имеющем сильную субъективную составляющую.

Заключение научной работыдиссертация на тему "Идиостиль в газетно-публицистическом дискурсе"

Выводы по главе:

Анализ факторов, формирующих идиостиль в газетно-публицистическом дискурсе, дал следующие результаты:

• Выстраивание доминантно-функциональной структуры идиостиля базируется на определении интенций, составляющих сущность коммуникативной стратегии персуазивности, которые, в свою очередь, обусловлены приоритетными способами аргументирования для каждого из авторов колонки. Так, для М. Соколова характерно строить рассуждение как последовательность энтимем, в которой вывод предыдущего умозаключения служит отправной точкой следующего. В текстах А. Лившица превалирует аналогия и акцентированный вывод - исход рассуждений. С. Лесков выстраивает текст в виде логического доказательства с выводом - аналогией. А. Архангельский также чаще всего прибегает к логическому доказательству, однако итог подводится двойной: частный, касающийся конкретного вопроса, и общий, обусловливающий причинно-следственные отношения социума. В основе аргументирования в текстах С. Новопрудского - классическое умозаключение, с параграфическим выделением главного аргумента (жирный шрифт). Результаты обобщены в таблице №2 (с.88).

• Авторские интенции определяются ценностными и идеологическими пластами, которые эксплицированы в текстах колонки обозревателя. Соотнесение ценностного шкалирования с идеологической и оценочной составляющими производится на основании разделения фундаментальной идеологии (отражающейся в ценностных установках) и оперативной (определяющей оценочные значения общих идеологических принципов). Ценностное шкалирование определяется общей бинарной оппозицией «свой-чужой» и выделенными на основании анализа корпуса текстов частными оппозициями: «страна - остальной мир»; противопоставленные социальные группировки: «народные массы - правящее сообщество», «бизнес - правящее сообщество», «народные массы - церковь».

Анализ представленного открытого ряда оппозиций, организованного по горизонтальной линии (при сравнении более или менее равноправных структур, к примеру, государств, городов, регионов и пр.) и по вертикали (при иерархической структуре построения социальных отношений, когда распределение ролей происходит в «вертикальном» порядке, например, «народные массы - правящее сообщество», «бизнес - правящее сообщество»), дал практически равное распределение процентных значений (49% и 51%). Это дает представление о двух ценностных плоскостях, в пересечении которых и развертывается текст авторов - колумнистов «Известий». Для каждого из авторов общее ценностно-идеологическое поле «заполняется» особым образом. Полученные результаты обобщены и представлены в Диаграммах №1 (с. 107) и №2(с.110), а также в Таблицах №3 (с. 111) и №4 (с. 113).

Идеологически-оценочная направленность в анализе намеренно «сдвинута» в сторону оценочной составляющей, поскольку общая идеологическая (оперативная) направленность рассматриваемых газетных материалов характеризуется как взвешенно-центристская и представляет собой конвенцию, на фоне которой развертываются оценки. Естественным оказывается превалирование негативных оценок над положительными (учитывая конвенциональные характеристики дискурса и жанра).

Стратегия и тактические приемы ее реализации соотносятся с синтаксическими особенностями текстов обозревателей.

Для М. Соколова приоритетны объемные предложения с разными видами связи, метатекстовые конструкции, что продиктовано поаргументным блокированием нежелательных читательских выводов и контролем над темой, поскольку тексты часто политематичны. Разъяснительный характер текстов А. Лившица, выраженный в «тотальном» контроле над восприятием текста читателем, определяет использование большого количества парцеллированных конструкций. Эмоциональная убеждающая сила текстов А. Архангельского выражается в использовании парцеллированных конструкций, синтаксического параллелизма, вопросительных предложений, актуализирующих диалогические возможности текстов. На фоне общей синтаксической «ровности» колонок С. Лескова, вызванной «ровностью» аргументативной, особенно ярко выделяются риторические вопросительные предложения. Большое внимание к нахождению общих пресуппозиций в текстах С. Новопрудского обусловливает наличие конкретизирующих вопросов.

• Индивидуальный отбор лексических средств сводится в целом к понятию «мягкой стандартизованности» и обозначен не только «наборами» превалирующих лексических единиц, но и тем, как они функционируют, образуя экспрессивное поле.

Экспрессивный потенциал текстов Александра Лившица определяется нами как намеренное снижение стиля с целью произведения эффекта противопоставленности серьезному содержанию и общей тенденции к разъяснению, как способу аргументирования. Экспрессивными средствами на фоне большого количества штампованных употреблений для Лескова становятся жаргонные, архаические и иноязычные употребления, включаемые в общую структуру текста. Лексический отбор в текстах А. Архангельского в буквальном смысле подчиняется принципу стандарта и экспрессии. Тексты Соколова определяются нами через понятие «интеллигентность», которая состоит в употреблении абстрактной необщеупотребительной лексики, использовании архаичных форм, широком применении иностранных (непереведенных) слов, сочетаний слов и выражений, а также включений просторечий в ситуациях особого эмоционального накала. Экспрессивный эффект С. Новопрудским достигается через наслоение, аккумулирование повторяющихся слов, образующих смысловое поле, отрицаний в совокупности с усилительными частицами и редкими, но тем более заметными вкраплениями эмоционально-оценочных единиц.

• Отображение таких феноменов, как словообразовательная языковая игра и прецедентность определяет индивидуальную текстовую траекторию каждого автора.

Наибольшим количеством примеров словообразовательной языковой игры характеризуются тексты М. Соколова и А. Архангельского. Особенности использования окказионализмов сводятся, однако, не только к частоте обращений к таким возможностям языка, но и к приоритетным моделям словообразования, что отражено в Таблице №5 (с. 177).

Общей прецедентной базой для колумнистов становятся стихотворные строки и устойчивые выражения. Однако М. Соколову свойственны так называемые «интеллигентские игры», С. Лескову близки выражения советской эпохи и прозаические цитаты, А. Лившиц часто использует трансформации устойчивых выражений. С. Новопрудский применяет «примерное» цитирование и трансформирует пословицы. А. Архангельский использует устойчивые сочетания для создания осязаемости образов или отображения патетических, пафосных моментов. Специфическими признаками идиостиля в исследуемых одножанровых текстах становится преломление в них метафорического начала. Специфичность в использовании метафор проявляется на уровне превалирования той или иной модели метафоры (одной или нескольких) над другими в конкретной совокупности текстов одного автора (Таблица №5, с. 177).

•Эксплицированное пересечение дискурсов становится специфической чертой для текстов М. Соколова (газетно-публицистического и научно-исторического) и А.Лившица (газетно-публицистического и экономического).

•Таким образом, факторы, формирующие идиостиль, представлены: 1) оппозицией «конвенциональность / индивидуальность», 2) осевой моделью, формирующей внутреннее поле идиостиля (треугольник с вершинами х, у, z), 3) плоскостной моделью, позволяющей наблюдать взаимодействие доминант в их функционировании. Обобщающая модель идиостиля в действии представлена в параграфе 2.4. в Таблице №5 (с. 177) и преобразовании осевой модели (с. 26)

Заключение:

Как показало исследование, параметры, формирующие дефиницию идиостиля, определяются полем действия глобальной оппозиции «конвенциональность -индивидуальность». Ковенциональность представлена институциональным дискурсом, программными константами функционального стиля (публицистического), жанровой спецификой. «Проявленность» индивидуального варианта только на конвенциональном фоне обусловила возможность обоснования осевой модели идиостиля и определение «рабочего» варианта термина «идиостиль».

Идиостиль - это совокупность языковых средств, характеризующаяся доминантностью и реализованная внутри институционального дискурса в корпусе текстов, принадлежащих одному автору. Конкретизируя, можно сказать, что идиостиль - это результат отбора языковых средств и частоты (регулярности) их использования автором, который координируется с типом дискурса, функциональным стилем и жанром.

Идиостиль является, с одной стороны, «отклонением» от общей линии форматных характеристик и определяет эффектность, яркость, узнаваемость текста колонки, с другой - квинтессэнцией «общего замысла», поскольку представляет позицию газеты, но более выпукло, зримо.

Моделирование осевого графического представления векторов, определяющих содержательную направленность идиостиля, обусловило направление практического исследования одножанровых текстов: выявление доминирующих черт идиостиля каждого из авторов колонки на основании соотнесения с авторской интенцией, эксплицирующейся в выборе способа аргументации в тексте.

Выстраивание доминантно-функциональной структуры позволило выделить доминанты на обозначенных осях для каждого из авторов колонки и анализ - описание функциональных полей их действия. Очевидно, что стержнем, на котором «собираются» доминанты, являются коммуникативная стратегия и тактики.

Отбор и частотность употребления каждым из авторов определенных языковых единиц представлены в виде «набора доминант». Каждый из приемов и средств, к которым обращается тот или иной колумнист, обусловлен форматными характеристиками колонки в целом, общей стратегией газетно-публицистического дискурса и, что для нас наиболее важно, авторским личным выбором сообразно цели коммуникации. Результатом анализа функциональных областей доминант стала разработка второй модели идостиля - плоскостной. Плоскостная модель, обосновывает соположение осей (осевой модели) в отдельные плоскости, углубляя анализ, и определяет область формирования идиостиля.

Анализ широко представленных в газетно-публицистическом дискурсе феноменов языковой игры, перцедентности позволил подчеркнуть индивидуальность в отображении глубинных структур текста каждого колумниста. Так, выбор определенной модели для образования окказионализма «программирует» смысловое поле вновь появившегося слова и, соответственно, контекста, в который включается окказионализм. Характер отбора прецедентных феноменов отражает познавательные и эмоциональные детерминанты, значимые для колумниста.

Специфичность проявления идиостиля определяется также отображением в текстах колонки политических метафор. Анализ, проведенный с опорой на когнитивный аспект метафорики и согласованный с классификацией метафор, предложенной А.П. Чудиновым, показал, что каждый из авторов выбирает определенные метафорические модели, которыми активно пользуется в отражении социально значимых процессов и явлений политической и экономической жизни. В работе отмечено, что в сравнении с исследованием А.П. Чудинова выявилось иное ранжирование приоритетных метафор, характерных для колумнистов в 2003-2006 годах. Остается актуальной сценическая и милитаристская метафора, при этом криминальная и морбиальная метафоры отходят на второй план. Такие результаты обусловливают возможности дальнейшего исследования обозначенного материала в этом аспекте.

Дальнейший анализ идиостиля газетно-публицистического дискурса может быть связан: а) со сравнением одножанровых текстов разных газет; б) с сопоставлением идиостилистических особенностей, проявляющихся в текстах авторов, пишущих в одноформатном, но разножанровом режиме.

Список научной литературыЧернышева, Татьяна Александровна, диссертация по теме "Русский язык"

1. Абульханова - Славская К.А. Личные типы мышления / / Когнитивная психология: Материалы философского симпозиума. М., 1986.

2. Алексеев А.П. Аргументация. Познание. Общение. М., 1991.

3. Ален Дж. Ф., Перро Р. Выявление коммуникативного намерения, содержащегося в высказывании. // Новое в зарубежной лингвистике (Теория речевых актов). М., 1986.

4. Анашкина И.А. Аксиология звучащего текста как артефакта культуры: Автореф. дис. . д-ра филол. наук. М., 1996.

5. Арутюнова Н. Д. Метафора и дискурс // Теория метафоры. М., 1990. С. 5-32

6. Аршинов В. И., Буданов В. Г. Когнитивные основания синергетики // Синергетическая парадигма: Нелинейное мышление в науке и искусстве. М., 2002.

7. Ахманова О.С. Словарь лингвистических терминов. М., 1969.

8. Базылев В.Н. Автопортреты политиков: от психопоэтики к психополитике (филологические этюды) // Политический дискурс в России 2. М., 1998.

9. Балли Ш. Язык и жизнь / Пер. с франц. М., 2003.

10. Баранов А.Н. Введение в прикладную лингвистику. М., 2000

11. Баранов А.Н. Лингвистическая теория аргументации (когнитивный подход). М., 1990.

12. Баранов А.Н., Караулов Ю.Н. Словарь русских политических метафор. М., 1994.

13. Баранов А.Н., Паршин П.Б. Языковые механизмы вариативной интерпретации действительности как средство воздействия на сознание. М., 1986.

14. Барт Р. Текстовой анализ // Новое в зарубежной лингвистике, вып. IX. М., 1979.

15. Басенко Н.А., Милевская Т.В. Политическая свобода: опыт дискуср-анализа / Актуальные проблемы теории коммуникации. Сборник научных трудов. СПб., 2004.

16. Бахтин М. М. Вопросы литературы и эстетики, М., 1975.

17. Безменова Н.А., Герасимова В.И. Некоторые проблемы теории речевых актов// Языковая деятельность в аспекте лингвистической прагматики. М., 1989.

18. Белл Р.Т. Социолингвистика. Цели, методы, проблемы. М., 1980.

19. Беспалова О.Е. Концептосфера поэзии Н.С.Гумилева в ее лексическом представлении: Автореф. дис. . канд. филол. наук. СПб., 2002.

20. Бессарабова Н. Д. Из метафорического фонда (предисловие к словарю) // Журналистика и культура русской речи. Вып. 4. М., МГУ. 1997.

21. Блакар P.M. Язык как инструмент социальной власти. В кн.: Язык и моделирование социального взаимодействия. М., 1987.

22. Богданов В.В. Речевое общение: прагматические и семантические аспекты. Л., 1990.

23. Богин Г.И. Речевой жанр как средство индивидуации // Жанры речи. Саратов, 1997.

24. Богин Г.И. Техники понимания общелингвистическая и общефилологическая проблема // Весшк Гродзенскага дзяржаунага ушверсггэта 1мя Я.Купалы. Сер. 1. - 2000. - № 3(5).

25. Болинджер Д. Истина проблема лингвистическая. - В кн.: Язык и моделирование социального взаимодействия. М., 1987.

26. Болотнова Н.С. Об изучении ассоциативно-смысловых полей слов в художественном тексте // Русистика: Лингвистическая парадигма конца XX века: Сб. статей в честь профессора С. Г. Ильенко. СПб., 1998.

27. Бориснев С.В. Социология коммуникации: Учеб. Пособие для вузов. М., 2003.

28. Брандес М.П. Стилистика текста. Теоретический курс (На материале немецкого языка): Учебник. М., 2004.

29. Бушев А.Б. Языковые феномены политического дискурса / Теория коммуникации и прикладная коммуникация. Сборник научных трудов. Вестник Российской коммуникативной ассоциации, выпуск 2 / Под общ. ред. И.Н. Розиной. Ростов-на-Дону: ИУБиП, 2004. ■

30. Вакуров В.Н., Кохтев Н.Н., Солганик Г.Я. Стилистика газетных жанров. М, 1978.

31. Васильева А.Н. Курс лекций по стилистике русского языка для филологов. М., 1982.

32. Введенская JI.A. Проблема общедоступности языка газеты // Методы исследования журналистики. Ростов, 1981. Вып. 3.

33. Вендина Т.И. Семантика оценки и ее манифестация средствами словообразования // Славяноведение. М., 1997. №4.

34. Винер Н. Кибернетика и общество. М., 1958.

35. Виноградов В.В. О языке художественной литературы. М., 1963 (а)

36. Виноградов В.В. Стилистика. Теория поэтической речи. Поэтика. М., 1963 (б).

37. Винокур Г.О. Язык нашей газеты //ЛЕФ.-1924. №1.

38. Винокур Т.Г. Говорящий и слушающий: Варианты речевого поведения. М, 1993.

39. Водак Р. Язык. Дискурс. Политика. Волгоград: Перемена, 1997.

40. Войтасик Л. Психология политической пропаганды. М., 1981.

41. Володина М.Н. Проблема информационно-языковой культуры в современном обществе // Журналистика и культура русской речи на переломе тысячелетий: Рабочие материалы. М., 2002.

42. Володина М.Н. Язык СМИ основное средство воздействия на массовое сознание // Язык СМИ как объект междисциплинарного исследования. М., 2003.

43. Вольф Е.М. Функциональная семантика оценки. М.: Наука, 1985.

44. Вопросы теории и практики массовых средств пропаганды. М., 1970.

45. Воркачев С.Г. Лингвокультурология, языковая личность, концепт: становление антропоцентрической парадигмы в языкознании //Филол. науки. -2001. -№ 1.

46. Воркачев С.Г. Безразличие как этносемантическая характеристика личности: опыт сопоставительной паремиологии // ВЯ. 1997. - № 2.

47. Ворошилов В. В. Журналистика. СПб., 1999.

48. Выготский Л.С. Психология искусства. М., 1925.

49. Гальперин И.Р. Текст как объект лингвистического исследования. М.: Наука, 1981.

50. Гиндин С.И. Опыт статистической реконструкции семантики поэтического идиолекта по корпусу связных текстов // Автоматическая обработка текста методами прикладной лингвистики. Материалы Всесоюзной конференции 6-8 декабря 1971 г. Кишинев, 1971.

51. Гловинская М. Я. Семантика глаголов речи с точки зрения теории речевых актов // Русский язык в его функционировании: Коммуникативно-прагматический аспект. М., 1993.

52. Горбунова А.В. Формирование навыков использования средств речевой выразительности у будущих журналистов. Автореф. канд.диссер. Рязань, 2005.

53. Горохов В.Н. Газетно-журнальные жанры. М., 1993.

54. Грабельников А.А. Работа журналиста в тексте. М., 2004.

55. Грайс Г.П. Логика и речевое общение // Новое в зарубежной лингвистике. Вып. 16: Лингвистическая прагматика. М., 1985.

56. Граудина Л.К., Ширяев Е.Н. Культура русской речи. М., 1998.

57. Грачев М.Н., Ирхин Ю.В. Актуальные проблемы политической науки. М., 1996.

58. Григорьев В.П. Грамматика идиостиля: В. Хлебников. М., 1983.

59. Григорьев В.П. От самовитого слова к самовитому словосочетанию (А.Белый, В.Хлебников, О.Мандельштам) // Материалы VI Хлебниковских чтений. Астрахань, 1992.

60. Гридина Т. А. Языковая игра: стереотип и творчество. Екатеринбург, 1996.

61. Гудков Д.Б. Межкультурная коммуникация: проблемы обучения. Лекционный курс для студентов РКИ. М., 2000.

62. Гудков Д.Б. Прецедентное имя и проблемы прецедентности. М., 1999.

63. Гудков Д.Б., Красных В.В., Захаренко И.Б., Багаева Д.В. Некоторые особенности функционирования прецедентных высказываний // Вестник Моск. ун-та. Серия 9. Филология. -1997.- №4.

64. Дейк Т.А. Язык. Познание. Коммуникация. М., 1989.

65. Дейк Т.А., Кинч В. Стратегии понимания связного текста // Новое в зарубежной лингвистике. Вып. XXIII. Когнитивные аспекты языка. М.: Прогресс, 1988.

66. Демьянков В.З. Интерпретация политического дискурса в СМИ// Язык СМИ как объект междисциплинарного исследования: Учеб. пособие. Часть 1 / Отв. ред. М.Н. Володина. М.: Изд-во московского университета, 2003.

67. Дмитриева О. Л. Ярлык в парламентской речи // Культура парламентской речи. М., 1994.

68. Долинин К.А. Интерпретация текста. М.: Просвещение, 1985.

69. Доценко Е.Л. Психология манипуляции. М., 1997.

70. Дука А.В. Политический дискурс оппозиции в современной России / Журнал социологии и социальной антропологии. 1998. -Т. l.-№ 1.

71. Дускаева Л.Р. Диалогическая природа газетных речевых жанров. Пермь, 2004.

72. Дымарский М.Я. Речевая культура и речевая манера // Русская языковая ситуация в синхронии и диахронии: Сборник научных статей / Отв. ред. К.П. Сидоренко. СПб.: Изд-во РГПУ им. А.И. Герцена, 2006.

73. Жолковский А. К. К описанию связи между глубинными и поверхностными уровнями художественного текста. Материалы Всесоюзного Симпозиума по вторичным моделирующим системам. I, 5. Тарту: ТГУ. 1973 (а)

74. Жолковский. А. К., Щеглов Ю. К. К описанию смысла связного текста. III. Приемы выразительности, ч. 1. — ПГЭПЛ 39. М., 1973. (б)

75. Журналист. Пресса. Аудитория. Л., 1986.

76. Залевская А. А. Интегративный подход к анализу языковых явлений // Психолингвистика и социолингвистика: состояние и перспективы: Материалы Международной конференции. Алматы, 2003.

77. Земская Е.А. Клише новояза и цитация в языке постсоветского общества // Вопросы языкознания -1996. -№ 3.

78. Земская Е.А. Словообразование как деятельность. М., 1992.

79. Золян С.Т. От описания идиолекта к грамматике идиостиля. - В кн. Язык русской поэзии XX века. Сб. научных трудов. М., Язык русской поэзии XX века. М. 1989.

80. Иванчикова Е.А. Парцелляция, ее коммуникативно-экспрессивные и синтаксические функции // Морфология и синтаксис современного русского литературного языка. М., 1968.

81. Ивин А.А. Основания логики оценок. М. 1970.

82. Идиостиль// www.krugosvet.ru/articles/76/1007657/print.htm

83. Ильин И.П. Дискурс // Структурализм: за и против. М., 1976.

84. Имплицитность в языке и речи. М., 1999.

85. Иссерс О.С. Коммуникативные стратегии и тактики русской речи. М., 2003.

86. Какорина Е.В. Новизна и стандарт в языке современной газеты (Особенности использования стереотипов) // Поэтика. Стилистика. Язык и культура. М., 1996.

87. Карасик В.И. Культурные доминанты в языке // Языковая личность: культурные концепты. Волгоград Архангельск, 1996.

88. Карасик В.И. О типах дискурса // Языковая личность: институциональный и персональный дискурс: Сб. науч. тр. Волгоград: Перемена, 2000 (а).

89. Карасик В.И. Религиозный дискурс // Языковая личность: проблемы лингвокультурологии и функциональной семантики. Волгоград, 1999.

90. Карасик В.И. Этнокультурные типы институционального дискурса // Этнокультурная специфика речевой деятельности. М., 2000 (б).

91. Караулов Ю.Н. Роль прецедентных текстов в структуре и функционировании языковой личности // Научные традиции и новые направления в преподавании русского языка и литературы. Доклады советской делегации на VI конгрессе МАПРЯЛ. М.: Русский язык, 1986.

92. Караулов Ю.Н. Русский язык и языковая личность. М., 1987.

93. Карцевский С. И. Из лингвистического наследия. М.: Языки русской культуры, 2000.

94. Квадратура смысла: Французская школа анализа дискурса. М., 1999.

95. Киселева Л.А. Вопросы теории речевого воздействия. Л., 1978.

96. Клушина Н.И. Мифологизация речевых средств в языке современной газеты // Русская речь. -1996. -№ 5.

97. Клушина Н.И. Общие особенности публицистического стиля // Язык СМИ как объект междисциплинарного исследования. Язык печати, http: evarest.narod.ru/text 12/15 .htm

98. Клюев Е.В. Речевая коммуникация. М., 1998.

99. Колмогоров А.Н. Три подхода к определению понятия «количество информации»//Проблемы передачи информации М., 1965.

100. Конецкая В.П. Социология коммуникации. М., 1997.

101. Конурбаев М.Э. Критерии выявления публицистических жанров // Язык СМИ как объект междисциплинарного исследования. М.: Изд-во МГУ, 2003.

102. Коньков В.И. О двух разновидностях газетно-журнальной речи //Стереотипность и творчество в речи: Межвуз. сб. науч. трудов. Выпуск 9 (по материалам междунар. науч. конф.) // Отв. ред. М.П. Котюрова; Перм. Ун-т. Пермь, 2005.

103. Коньков В.И. Речевая структура газетного текста. СПб., 1995.

104. Кормилицына М.А., Сиротинина О.Б. Тенденции развития средств современной русской публицистики // Стилистическая система русского языка. М., 1998.

105. Косериу Э. Язык политики. М., 1978-1

106. Костомаров В.Г. Русский язык на газетной полосе. Из наблюдений над речевой практикой масс-медиа. М., 1994.

107. Костомаров В.Г. Языковой вкус эпохи. СПб., 1999.

108. Костомаров В.Г., Бурвикова Н.Д. Как тексты становятся прецедентными // Русский язык за рубежом. -1994. -№ 1.

109. Котюрова М.П. Научный текст и стиль мышление ученого. Вестник Перм. ун-та. - Вып. 2. Лингвистика. Пермь, 1996.

110. Ш.Кравченко В.И. Политическая культура как отражение политико-коммуникативной реальности общества / Актуальные проблемы теории коммуникации. Сборник научных трудов. СПб., 2004.

111. Красных В.В., Гудков Д.Б., Багаева Д.В. О tempora. о mores! Новые структуры русской когнитивной базы // Лингвостилистические и лингводидактические проблемы коммуникации. Сб. ст. / Под ред. А.И. Изотова и В.В. Красных. СПб., 1996.

112. Кройчик Е.Л. Система журналистских жанров II Основы творческой деятельности журналиста. СПб., 2000.

113. Крысин Л.П. О речевом поведении человека в малых социальных общностях (постановка вопроса) // Язык и личность / Отв. ред. Д.Н. Шмелев. М., 1989 (а).

114. Крысин Jl.П. Социолингвистические аспекты изучения современного русского языка. М., 1989 (б).

115. Крючкова Т. Б. Общественно-политическая лексика и терминология: основные свойства и тенденции развития: Автореф. дис. . д-ра филол. наук. М., 1991.

116. Кубрякова Е. С. Эволюция лингвистических идей во второй половине XX века (опыт парадигмального анализа) // Язык и наука конца XX века: Сб. статей. М., 1995.

117. Кубрякова Е. С., Демьянков В. 3., Панкрац Ю. Г., Лузина Л. Г. Краткий словарь когнитивных терминов. М., 1996.

118. Купина Н.А. Тоталитарный язык: словарь и речевые реакции. Екатеринбург Пермь, 1995.

119. Лазарева Э.А. Заголовок в газете. Свердловск, 1989.

120. Лакофф Дж., Джонсон М. Метафоры, которыми мы живем. В кн.: Язык и моделирование социального взаимодействия. М., 1987.

121. Лаптева О.А. Живая русская речь с телеэкрана. М., 1999.

122. Ларин Б. А. История русского языка и общего языкознания: Избранные работы. М., 1977.

123. Лассан Э. Парадигмы текстов и дискурсные формации как объекты дискурсного анализа // Лингвистика: Бюллетень Уральского лингвистического общества; Отв. ред. Чудинов А.П. Екатеринбург, 2004, Т. 12.

124. Левин Ю. И. Истина в дискурсе // Семиотика и информатика. М., 1994. Т. 34.

125. Леонтьев А.А. Психолингвистические особенности языка СМИ. Психолингвистическая модель речевого поведения. //Язык СМИ как объект междисциплинарного исследования. М., 2003.

126. Лингвистический энциклопедический словарь / Под ред. Ярцева В.Н. М., 1990.

127. Липатова Е. Г. Лингвоэстетические особенности российской публицистики 1990-х гг. Автореф. дисс. канд. филол. наук. Ижевск, 2002.

128. Лотман Ю. М. Лекции по структурной поэтике.// Учен. зап. Тартуского гос. ун-та, вып. 160: Труды по знаковым системам, вып. 1. Тарту, 1964.

129. Лотман Ю. М., Структура художественный текста, М., 1970.

130. Лотман Ю.М. Семиотика культуры и понятие текста // Русская словесность. От теории словесности к структуре текста. Антология. Под ред. проф. В.П. Нерознака. М.: Academia, 1997.

131. Лысакова И.П. Тип газеты и стиль публикации: Опыт социолингвистического исследования. Л., 1989.

132. Лысакова И.П. Язык газеты: социолингвистичекий аспект. М., 1981.

133. Ляпон М.В. Оценочная ситуация и словесное самомоделирование // Язык и личность. М., 1989.

134. Майданова Л.М. Структура и композиция газетного текста. Красноярск, 1987.

135. Макаров М.Л. Интерпретативный анализ дискурса в малой группе. Тверь, 1998.

136. Мак-Люэн М. Галактика Гуттенберга. Сотворение человека печатной культуры. Киев, 2003.

137. Макович Г.В. Регулярные языковые способы представления авторизованных модификаций в современном газетном дискурсе. // Языковая игра. Онтогенез речевой деятельности. Дискурсивная презентация языковой личности. Екатеринбург, 2004.

138. Мамалыга А.И. Структура газетного текста. Киев, 1983.

139. Матвеева Т.В. Функциональные стили в аспекте текстовых категорий. Синхронно-сопоставительный очерк. Свердловск, 1990.

140. Медведева С.Ю. Специфика языка печати как средства массовой коммуникации // Роль языка в средствах массовой коммуникации. М., 1986.

141. Мелетинский Е.М. Чувство меры // Наше наследие. -1990. -№ 2.

142. Мерлин B.C. Очерк интегрального исследования индивидуальности. М., 1986.

143. Милевская Т.В. Дискурс, речевая деятельность, текст. Вестник Российской коммуникативной ассоциации, выпуск 1 / Под общ. ред. И.Н. Розиной. Ростов-на-Дону, 2002.

144. Монкоша-Бошдан Я. Развитие коммерческой терминологии русского и польского языков. 80 90-е гг. XX в. // АДД филол. наук. СПб, 1994.

145. Моторин В. Перспективы изучения аргументации в публицистическом тексте http:// www.mediascope.ru/?idmenu-2&id menuitem=l 8&id-object=4id item=2

146. Мукаржовский Я. Исследования по эстетике и теории искусства. М.: Изд-во «Искусство», 1994.

147. Назаров М.М. Массовая коммуникация в современном мире. Методология анализа и практика исследования. М., 2002.

148. Нефагина Г.Л. «Концепты» как стилеобразующий фактор соцарта // Русский язык в изменяющемся мире: Матер, междунар. науч. конф. Минск: БГУ, 2000.

149. Николаева Т.М. Лингвистика текста. Современное состояние и перспективы // Новое в зарубежной лингвистике. Выпуск VIII. М.: Прогресс, 1978.

150. Николаева Т.М. Текст // Лингвистический энциклопедический словарь. М.: Сов. энциклопедия, 1990.

151. Овчинникова И.Г. Ассоциация и высказывания: структура и семантика. Пермь, 1992.

152. Осина А.В. Хорошая речь и среднелитературная речевая культура // Сиротинина О.Б., Кузнецова Н.И., Дзякович Е.В. и др. Хорошая речь. Саратов, 2001.

153. Остин Дж. Как производить действия при помощи слов. М., 1999.

154. Панов М.В. Из наблюдений над стилем сегодняшней периодики // Язык современной печати. М., 1989.

155. Паршин П. Б. Речевое воздействие: основные формы и разновидности // Рекламный текст: Семиотика и лингвистика. М., 2000.

156. Парыгин Б.Д. Основы социально-психологической теории. М.: Мысль, 1971.

157. Пирогова Ю.К. и др. Рекламный текст: семиотика и лингвистика. М., 2000.

158. Писаренко JI. В. Лингвостилистическое описание российской публицистики рубежа 20-21 вв. и нучно-публицистического субстиля. Автореф. дисс. канд. филол. наук. Ижевск, 2004.

159. Пищальникова В.А. Проблема идиостиля. Психолингвистический аспект. Барнаул, 1992.

160. Почепцов Г. Г. Теория и практика коммуникации. М., 1998.

161. Почепцов Г.Г. Коммуникативные технологии двадцатого века. М., 1999.

162. Поэтический язык и идиостиль // Очерки истории языка русской поэзии XX века. М., 1990.

163. Проскуряков М.Р. Концептуальная структура текста. СПб.: Изд-во СПбГУ, 2000.

164. Прохоров Е.П. Введение в теорию журналистики. Учебное пособие. М., 2000 (а).

165. Прохоров Е.П. Журналистика и демократия. М., 2000 (б).

166. Рао Супжато. Оценка с помощью кавычек // Русская речь. -1996.- N.3.

167. Ратмайр Р. Функциональные и культурно-сопоставительные аспекты прагматических клише (на материале русского и немецкого языков) // Вопросы языкознания. -1997. -№ 1.

168. Речевые стили в средствах массовой информации. Круглый стол. / Отечественные записки. №2. - 2005.

169. Рождественский Ю.В. Об одном из приемов семиотического анализа текстов массовой коммуникации // Предмет семиотики. Теоретические ипрактические проблемы взаимодействия средств массовых коммуникаций. М., 1975.

170. Рождественский Ю.В. Техника, культура, язык. М., 1993

171. Ростова Е.Г. Использование прецедентных текстов в преподавании РКИ: цели и перспективы // Русский язык за рубежом. -1993. -№ 1.

172. Руднев В.П. Словарь культуры XX века. М.: Аграф, 1997.

173. Русский язык в конце XX столетия (1985-1995). М., 2000.

174. Салмина JI.M. Интерпретация в процессе массовой коммуникации // Журналистика Поволжья: XXI век. Казань, 2002.

175. Санников В.З. Русский язык в зеркале языковой игры. М., 1999.

176. Свитич Л.Г. Феномен журнализма. М., 2000

177. Семенов И.Н. Психология репрессии в организации творческого процесса мышления. М., 1992.

178. Сепир Э. Язык, раса и культура // Избранные труды по языкознанию и культурологи. М., 2001.

179. Серио П. Анализ дискурса во Французской школе (Дискурс и интердискурс) / Семиотика: Антология / Сост. Ю.С. Степанов. М., 2001.

180. Сидоров Е.В. Коммуникативный принцип исследования текста // Изв. АН СССР. Сер. Лит. и яз. Т. 45. -№5. .1986.

181. Сиротинина О. Б. Современная разговорная речь и ее особенности. М., 1974.

182. Сиротинина О. Б. Тексты, текстоиды, дискурсы в зоне разговорной речи//Человек Текст - Культура. Екатеринбург, 1994.

183. Ситников А.П., Гундарин М.В. Победа без победителей: Очерки теории прагматических коммуникаций. М., 2003.

184. Слышкин Г.Г. Дискурс и концепт (о лингвокультурном подходе к изучению дискурса) // Языковая личность: институциональный и персональный дискурс. Волгоград, 2000.

185. Смулаковская Р.Л. Роль прецедентных феноменов и языковой игры в реализации текстовых категорий (на материале одностиший). // Языковая игра.

186. Онтогенез речевой деятельности. Дискурсивная презентация языковой личности: Материалы международной конференции «Язык. Система. Личность». Екатеринбург, 2004.

187. Современная газетная публицистика. Проблемы стиля. Л., 1987.

188. СолганикГ. Я. Лексика газеты. Функциональный аспект. М., 1981.

189. Солганик Г.Я. Выразительные ресурсы публицистики // Поэтика публицистики. М., 1990.

190. Солганик Г.Я. Синтаксическая стилистика. М., 1990.

191. Соловьев А.И. Политология: Политическая теория, политические технологии. М., 2001.

192. Сорокин Ю.А. Человек из будущего, которого у него нет: Григорий Явлинский // Политический дискурс в России 1999. -№ 3.

193. Стапанов Ю.С. Константы. Словарь русской культуры. Опыт исследования. М., 1997.

194. Степанов Ю. С. Изменчивый «образ языка» в науке XX века // Язык и наука конца XX века: Сб. статей. М., 1995.

195. Стилистический энциклопедический словарь / Под ред. М.Н. Кожиной. М., 2003.

196. Стриженко А.А. Роль языка в системе средств пропаганды. Томск, 1980.

197. Сулимов В.А., Фадеева И.Е. Символическое и знаковое в современном политическом дискурсе / Лингвистика: Бюллетень Уральского лингвистического общества / Урал.гос.пед.ун-т; Отв. ред. А.П. Чудинов. Екатеринбург, 2004. Т. 12.

198. Сухих С.А., Зеленская В.В. Репрезентативная сущность личности в коммуникативном аспекте реализаций. Краснодар, 1997.

199. Сычев А.С. Слова качественной оценки в положительных газетных жанрах // Вопросы структуры и функционирования русского языка. Томск, 1984.

200. Тангейт М. Медиагиганты: Как крупнейшие медиакомпании выживают на рынке и борются за лидерство. М., 2006.

201. Тарасова И.А. Категории когнитивной лингвистики в исследовании идиостиля // Языкознание. 2004. - №1.

202. Тепляшина Н.А. Методологические основы жанрообразования в масс медиа. СПб, 2001.

203. Терешкина Р.К К вопросу об авторской речевой индивидуальности в научных текстах / / Лингвостилистические особенности научного текста. М., 1982.

204. Тертычный А.А. Аналитическая журналистика: познавательно-психологический подход. М., 1998.

205. Тертычный А.А. Жанры периодической печати. М., 2000.

206. Тынянов Ю.Н. Поэтика. История литературы. Кино-. М.: Наука, 1977.

207. Тынянов Ю.Н., Якобсон P.O. Проблема изучения литературы и язык //«Нов. ЛЕФ» -1928- №12.

208. Тырыгина В.А. Медиажанры в когнитивной интерпретации // Вопросы когнитивной лингвистики. 2007, № 1.

209. Тюпа В.И. Художественный дискурс (Введение в теорию литературы). Тверь, 2002.

210. Уфимцева А.А. Лексическое значение: Принцип семиологического описания лексики. М., 2002.

211. Фатеева Н.А. Типология интертекстуальных элементов и связей в художественной речи // Известия АН. Серия литературы и языка, 1998.- том 57.- №5.

212. Феденева Ю.Б. Моделирующая функция метафоры в агитационно-политических текстах 90-х годов XX века. Екатеринбург, 1998.

213. Федосюк М.Ю. Исследование средств речевого воздействия и теория жанров речи // Жанры речи. Саратов, 1997.

214. Флад К. Политический миф. М., 2004.

215. Фомичева И.Д. Журналистика и аудитория. М., 1976.

216. Фуко М. Археология знаний. Киев, 1996.

217. Хаблак Г.Г. Грамматические особенности газетно-публицистической речи // Вестник МГУ. Сер. 10,- 1984,- №5.

218. Хмельцов А.Н. Когда «они» говорят о «нас»: политический дискурс-анализ и семиотика внешней политики в междисциплинарной перспективе / Актуальные проблемы теории коммуникации. Сборник научных трудов. СПб., 2004.

219. Цуладзе А. Политические манипуляции, или покорение толпы. М., 1999.

220. Цымбурский B.JI. Макроструктура повествования и механизмы его социального воздействия. В кн.: Когнитивные исследования за рубежом. Идеи и методы искусственного интеллекта в изучении политического мышления. М., 1990.

221. Чалдини Р. Психология влияния. 3-е международное издание. М. -СПб, 1999 .

222. Черепанова И. Дом колдуньи. Суггестивная лингвистика. СПб, 1996.

223. Чернейко JI. О. Содержание слова как объ.ект структурной и когнитивной семантики // Русское слово в мировой культуре: Материалы X Конгресса МАПРЯЛ. СПб, 2003.

224. Чудинов А.П. Политическая лингвистика (общие проблемы, метафора): Учеб. Пособие. Екатеринбург, 2003.

225. Чудинов А.П. Политическая лингвистика как научное направление / Русская языковая ситуация в синхронии и диахронии: Сборник научных статей / Отв. ред. К.П. Сидоренко. СПб, 2005.

226. Чудинов А.П. Россия в метафорическом зеркале: когнитивное исследование политической метафоры (1991-2000 гг.). Екатеринбург, 2001.

227. Шаповал В.В. Имидж автора в публицистике (роль сленговых и иных заимствований, маркированных как «чужое слово»). М, 1999.

228. Шапошников В.Н. Русская речь 1990-х. Современная Россия в языковом отображении. М, 1998.

229. Шаховский В.И. Интертекстуальный минимум как средство успешной коммуникации // Языковая личность: система, нормы, стиль. Тез. докл. науч. конф. Волгоград, 1998.

230. Шварцкопф Б.С. Внимание: кавычки // Русская речь. -1967.- №4.

231. Шевченко А.Ю. Дискурсивный анализ материалов массовой коммуникации // Теория коммуникации и прикладная коммуникация. Сборник научных трудов. Вестник Российской коммуникативной ассоциации, выпуск 1 / Под общ. ред. И.Н. Розиной. Ростов-на-Дону, 2002.

232. Шевченко Б.С. Диалектика дискурса и текста в современной социо-гуманитарной парадигме / Дисс.канд.филос.наук, Владивосток, 1997.

233. Шейгал Е.И. Семиотика политического дискурса. Волгоград, 2000.

234. Шелестюк Е.В. Речевое воздействие: онтология и таксономия // Вопросы когнитивной лингвистики.- 2007. №1.

235. Шибаева JI. Жанры в теории и практике журналистики // Журналистика. -2000. -№17(47). 8 сент.

236. Шкловский В.Б. Тетива: О несходстве сходного: Собр. соч. Т.З. М., 1974.

237. Щерба JI.B. Избранные работы по русскому языку. М., 1957. Щерба JI.B. Языковая система и языковая деятельность. JL, 1974.

238. Щукин В.Г. Лингвистические аспекты проблемы идиолекта. Автореф. канд.диссер. Л., 1978.

239. Эйхенбаум Б.М. Литература. Теория. Критика. Полемика. Л., 1927.241. ЭкоУ. Имя розы. М., 1989.

240. Эко У. Отсутствующая структура. М., 2003.

241. Эпштейн М. Концепты. Метаболы. О новых течениях в поэзии // Октябрь.- 1998.-№ 4.

242. Юдина Т.В. Дискурсивное пространство политической речи // Актуальные проблемы теории коммуникации. Сборник научных трудов. СПб., 2004.

243. Язык и моделирование социального взаимодействия. М., 1987.

244. Яковлев В.А. Диалектика творческого процесса в науке. М., 1989.

245. Янко-Триницкая Н.А. Штучки-дрючки устной речи. (Повторы-отзвучия) // Русская речь. -1968.- №4.

246. Иванов Вяч. Вс. Избранные труды по семиотике и истории культуры. Том II. Статьи о русской литературе. М.: Языки русской культуры, 2000.

247. Bell V. 1995 Negotiation in the workplace: The view from a political linguist // A. Firth ed. The discourse of negotiation: Studies of language in the workplace. - Oxford etc.: Pergamon, 1995.

248. Burke, K. Language as symbolic action. Berkley: University of California Press, 1986.

249. Dillard, J.P., Sergin, Ch. & Harden, J.M. Primary and secondary goals in the production of interpersonal influence messages // Communication Monographs, v. 56, March 1989.

250. Larson, Charles U. Persuasion reception and responsibility. Wadsnorth Publishing Company. Belmont, Ca 1995.

251. Leech G. Principles of Pragmatics. London & New York, 1983.