Имена числительные удмуртского языка

Стрелкова, Ольга Борисовна

автореферат диссертации по филологии, специальность ВАК РФ 10.02.02
диссертация на тему: Имена числительные удмуртского языка

Год: 2009
Автор научной работы: Стрелкова, Ольга Борисовна
Ученая cтепень: кандидата филологических наук
Место защиты диссертации: Ижевск
Код cпециальности ВАК: 10.02.02

450 руб.

Диссертация по филологии на тему 'Имена числительные удмуртского языка'

Полный текст автореферата диссертации по теме "Имена числительные удмуртского языка"

/О

На правах рукописи

Стрелкова Ольга Борисовна

ИМЕНА ЧИСЛИТЕЛЬНЫЕ УДМУРТСКОГО ЯЗЫКА (В ИСТОРИКО-ТИПОЛОГИЧЕСКОМ АСПЕКТЕ)

Специальность 10.02.02 - Языки народов

Российской Федерации (финно-угорские и самодийские языки)

ииз4В662В

АВТОРЕФЕРАТ диссертации на соискание ученой степени кандидата филологических наук

Ижевск - 2009

003486626

Работа выполнена в ГОУ ВПО «Удмуртский государственный университет»

Научный руководитель: доктор филологических наук, профессор

Кельмаков Валей Кельмакович Официальные оппоненты: доктор филологических наук, профессор

Цыганов Евгений Александрович

Ведущая организация:

кандидат филологических наук

Кириллова Людмила Евгеньевна

ГОУ ВПО «Сыктывкарский государственный

университет»

Защита состоится «17» декабря 2009 г. в 13— часов на заседании

диссертационного совета ДМ 212.275.06 при ГОУ ВПО «Удмуртский

государственный университет» по адресу: 426034, г. Ижевск, ул. Университетская, 1.

С диссертацией можно ознакомиться в библиотеке Удмуртского государственного университета, с авторефератом — на официальном сайте ГОУ ВПО «УдГУ» http://v4.udsu.ru/science/abstract.

Автореферат разослан «/3» ноября 2009 г.

Ученый секретарь диссертационно

кандидат филологических наук

Общая характеристика работы

Актуальность исследования. Из года в год лингвистика как наука претерпевает изменения, пополняется знаниями, выходят в свет труды известных, а также только начинающих свою исследовательскую деятельность ученых. В удмуртском языкознании уделяется должное внимание рассмотрению проблем морфологии, но, к сожалению, среди опубликованных работ до сегодняшнего дня нет исследований, которые комплексно и всесторонне рассматривали бы имя числительное удмуртского языка. В работах зарубежных и отечественных языковедов мы достаточно часто находим вкрапления информации об удмуртских числительных и значительно реже -целые главы и полноценные статьи, посвященные рассмотрению проблем имени числительного. Вместе с тем необходимо отметить, что зачастую авторы изданных трудов не учитывают особенности удмуртского языка как агглютинативного и опираются на традиции русского языкознания.

Язык очень сложен и многогранен. Он представляет собой сложнейшую систему, которая живет и изменяется по своим правилам и законам. И в этой многогранности различных значений существует система выражения количества и числа. Так как каждый язык также представляет собой нечто уникальное, соответственно, в каждом языке установилась своя система выражения количественное™, в которой можно обнаружить черты, сближающие её с другими родственными языками, и совершенно новые элементы, существенно отличающие её от других.

Удмуртский язык как один из представителей пермской группы финно-угорской семьи языков сохранил нечто общее с общефинно-угорской системой числительных и приобрел много новых черт в самостоятельный период развития.

Числительные зародились в глубокой древности. Они возникли, чтобы удовлетворить потребности людей в числовом представлении. Первоначально круг числовых представлений был очень узок, ограничен, а счет примитивен.

Тот факт, что числительные до 6 в финно-угорских языках имеют достаточно заметные сходства, говорит о том, что данные

числительные возникли ещё в прафинно-угорское время, когда финно-угры жили в единстве. По мнению исследователей, финно-угорские языки унаследовали от языка-основы девять числительных, обозначающих '1-6', '10', '20', '100'. Однако скудный набор дошедших до нас числительных, как отмечает К. Е. Майтинская, еще не свидетельствует о том, что прафинно-угры не имели точного представления о промежуточных единицах, очевидно, они пользовались вспомогательными средствами для их выражения. Таким образом могли появляться «числительные», образуемые от случая к случаю и поэтому не постоянные по составу. Многое также зависело от того, какую значимость для быта имели промежуточные числовые понятия. Возможно, что число '100' для быта прафинно-угров имело большую значимость, чем '15', '18', '25' и т. д.

Имя числительное удмуртского языка как знаменательная часть речи заслуживает пристального и детального рассмотрения с точки зрения этимологии, определения места в системе частей речи, выявления морфологических и синтаксических особенностей. Все это и предопределяет актуальность данного исследования и необходимость как теоретического, так и практического анализа имени числительного в удмуртском языке.

Объектом исследования выступают имена числительные удмуртского языка, представленные как в словарях, грамматиках, так и в художественных, публицистических текстах.

Предметом исследования являются категориальные особенности имен числительных удмуртского языка.

Цель диссертационного исследования заключается в определении особенностей имени числительного удмуртского языка как знаменательной части речи.

В соответствии с поставленной целью в диссертации решаются следующие задачи:

- выяснить историю возникновения и развития имен числительных удмуртского языка;

- классифицировать имена числительные, выделить их разряды с учетом особенностей грамматического строя удмуртского языка;

- проанализировать возможность перехода имени числительного в другие части речи и образование отнумеральных слов;

- рассмотреть синтаксические особенности имени числительного, сочетание с именем существительным;

- определить лексико-грамматическую принадлежность слов хишуно, трос, данак 'много', ичи, бжыт 'мало'.

В соответствии с поставленной целью и задачами работы в диссертации использован комплекс методов и приемов анализа фактического материала: описательный, сравнительно-исторический, сопоставительно-типологический, а также применяется количественный анализ материалов.

Источниками исследования являются:

- художественные произведения на удмуртском языке;

- периодическая печать;

-словари, памятники письменности удмуртского языка.

Теоретической и методологической основой данного исследования явились труды, посвященные рассмотрению проблем морфологии удмуртского языка, таких ученых как В. И. Алатырев, В. К. Кельмаков, Б. А. Серебренников, Г. А. Ушаков и др., а также работы, касающиеся вопросов этимологии числительных, В. И. Лыткина и Е. С. Гуляева, К. Редей, Л. Хонти и др.

Научная новизна работы заключается в том, что диссертация является первым монографическим исследованием, посвященным комплексному изучению лексико-грамматических особенностей имени числительного удмуртского языка (с привлечением материалов как родственных, так и неродственных языков), рассмотрению его грамматических характеристик в системе частей речи удмуртского языка.

На защиту выносятся следующие положения:

1. Классификация имен числительных делает необходимым учет особенностей их употребления в составе предложения и выявление их лексико-грамматических характеристик. На основании этого в удмуртском языке выделяются количественные (собственно-количественные, приблизительные, дробные, собирательные) и порядковые числительные.

2. Классифицируя числительные по морфологической структуре, можно выделить простые, сложные и составные.

3. От собирательных числительных следует отличать сходные по структуре счетно-личные местоимения.

4. От имени числительного с помощью различных средств образуются наречия.

5. Слова с неопределенно-количественным значением типа уно, трос, данак 'много', ичи, ожыт 'мало' можно квалифицировать как прилагательные или наречия.

Теоретическая и практическая значимость исследования состоит в том, что его результаты могут быть использованы при разработке проблем как удмуртского, так и финно-угорского языкознания в целом; при подготовке теоретических и практических курсов по удмуртскому языкознанию, для детальной функциональной характеристики имен числительных при разработке курсов, учебников, пособий по удмуртскому языку, сравнительно-сопоставительному, сравнительно-историческому языкознанию. Материалы диссертации также могут быть использованы при проведении спецкурсов по удмуртскому языку.

Апробация исследования. Основное содержание работы получило освещение в 10 статьях. Положения и результаты диссертации в виде докладов обсуждались на научно-практических совещаниях различного уровня, в том числе международных: IFUSCO International Finno-Ugric Students Conferens = Международной финно-угорской студенческой конференции (Ижевск, 2005); XI Международном симпозиуме «Диалекты и история пермских языков во взаимодействии с другими языками» (Пермь, 2006); Международной научной конференции «75 лет высшему образованию в Удмуртии» (Ижевск, 2006); III международной научно-практической конференции «Коми-пермяки и финно-угорский мир: будущее края -ответственность молодежи» (Кудымкар, 2007); межрегиональных: Межрегиональной научно-практической конференции «Коми-пермяцкий и финно-угорский мир» (Кудымкар, 2005); Межрегиональной научной конференции, посвященной 170-летию со дня написания рукописной грамматики пермяцкого (совр. коми-пермяцкого) языка «Рукописные памятники как предпосылки создания национальной письменности» (Пермь, 2008); региональных: VII научно-практической конференции преподавателей и сотрудников УдГУ, посвященной 245-летию г. Ижевска (Ижевск, 2005).

Структура работы. Диссертация (объемом 217 стр.) состоит из введения, трех глав, заключения, списка источников исследования и использованной литературы, приложений.

Основное содержание работы

В первом разделе введения обосновывается актуальность темы, формулируются цели и задачи исследования в соответствии со степенью разработанности данной проблемы, определяются основные положения, выносимые на защиту, раскрывается новизна, указываются теоретическая и практическая значимость работы.

Во втором разделе введения рассматривается история фиксации и изучения имен числительных удмуртского языка. Несмотря на то, что нет трудов, посвященных всестороннему исследованию особенностей имени числительного удмуртского языка, имеет место быть фрагментарная характеристика этой лексико-грамматической группы во многих работах, вышедших в свет еще до XX столетия. В данном разделе приводится обзор материалов описательного и проблемного характера и оценка вопросов, которые рассматриваются зарубежными и отечественными языковедами.

В главе 1 «Об этимологии имен числительных удмуртского языка» ведется анализ происхождения числительных удмуртского языка с привлечением данных других родственных языков. Удмуртский язык обладает полным набором собственных лексических единиц, но нельзя не отметить, что довольно часто идет употребление русских числительных и различных счетных конструкций не только в речи молодого, но и старшего поколения, к примеру, в случаях выражения даты, возраста человека и т. д., особенно это заметно в северных диалектах удмуртского языка. По каждому числительному приведены формы их фиксации в письменных памятниках удмуртского языка.

Основной словарный фонд числительных современного удмуртского языка состоит из 20 самостоятельных неделимых слов (одйг 'Г, кык '2', куинь '3', нъыль '4', вить '5', куать '6', сизьым '7', тямыс '8\укмыс '9', дас '10', кызъ '20', куамын '30', ньылъдон '40', витътон '50', куатьтон '60', сизъымдон '70', тямыстон '80', укмыстон '90', сю '100', сюрс '1000'), если же включить сюда международные названия миллион, миллиард, биллион и др., вошедшие через русский язык, то и в этом случае их состав окажется лишь на несколько единиц больше.

В главе 2 «Классификация имен числительных» представлены различные подходы к данной проблеме. Так, в разделе «Классификация имен числительных по морфологической

структуре» числительные рассматриваются с точки зрения состава слова.

Вопрос о морфологической структуре числительных современного удмуртского языка представляет интерес для исследователей (в частности, здесь можно отметить работы В. И. Алатырева, В. К. Кельмакова, Г. А. Ушакова), и до сегодняшнего дня идут разночтения в классификации числительных по их составу.

Рассматривая числительные уральских языков по их структуре, JI. Хонти1 выделяет среди них три группы: kantasanat - основные числительные, состоящие из одного корня, служащие базой для образования числительных разного порядка; johdokset - производные, образованные от числительных первой группы с помощью какого-либо словообразовательного показателя (но в целом они являются простыми, ибо содержат в себе лишь один корень с вещественным (точнее, количественным) значением); yhdyssanat - сложные слова, образованные от числительных первой и второй групп, но их структура и компоненты оказываются вполне ясными.

Опираясь на точку зрения JI. Хонти и учитывая особенности удмуртских числительных, на наш взгляд, было бы правильным и в удмуртском языке числительные по составу разделить натри группы:

I. Простые числительные (основные, служащие основой для образования других имен числительных, состоящие из одного корня с количественной семантикой). Среди простых числительных могут быть производные, образованные от простых с помощью какого-либо словообразовательного суффикса. В качестве таковых аффиксов в современном удмуртском языке можно рассматривать -мын, -дон / -тон, некогда выступавшие в самостоятельном лексическом значении как отдельное слово 'десять', но уже утратившие эту функцию, употребляющиеся с числительными, обозначающими десятки -куамын 'тридцать', ньыльдон 'сорок', витьтон 'пятьдесят'; суффикс -мое, служащий для образования дробных числительных: дасмос '(одна) десятая', куиньмос '(одна) третья'; суффикс -о (-ё) числительных приблизительного значения: дасо 'около десяти'. Производными по своей структуре являются и числительные тямыс 'восемь' и укмыс 'девять', но в современном удмуртском

1 Honti L. Uralilaisten kardinaalilukusanojen rakenteista // Suomalais-ugrilaisen seuran aikakauskirja. 81. Helsinki, 1987. S. 133-150.

языке значения частей данных слов оказываются размытыми, неясными, и представляется целесообразным рассматривать их как простые.

II. Сложные числительные, образованные путем сочетания простых и производных лексических единиц: дас куать 'шестнадцать', тямыстон вить 'восемьдесят пять', вить-куатъ 'пять-шесть'.

Данные числительные рассматривались исследователями удмуртского языка как составные. Выделение такой группы, на наш взгляд, идет под воздействием традиций русского языкознания, где составными называют числительные, которые состоят из нескольких слов (двух или более), каждое из которых само является простым или сложным числительным: двадцать пять, восемьсот тридцать восемь.

Рассматриваемые числительные удмуртского языка обладают всеми чертами, характеризующими сложные слова - композиты:

1. Элементы каждого числительного представляют собой одно целостное лексическое значение - какое-либо конкретное количество: кызь вить 'двадцать пять', сю кык 'сто два'.

2. Сложным словам характерен фиксированный порядок компонентов, изменение которого ведет к изменению значения сложного слова, невозможно также и отсутствие какого-либо из элементов, эта черта весьма наглядна: сю куинь 'сто три' и куинь сю 'триста'; сюрс вить 'тысяча пять' и вить сюрс 'пять тысяч'.

3. В сложных словах выделяется одно главное ударение, что, в принципе, также характерно рассматриваемым числительным, в которых последний компонент произносится с большей силой (обладает главным ударением), нежели другие, имеющие вспомогательное ударение: куинь сю укмыстон 'триста девяносто', кык сю укмыстон вить 'двести девяносто пять'.

4. Числительные, рассматриваемые ранее как составные, при склонении, образовании новых форм и новых слов ведут себя как одно слово, суффиксации подвергается лишь последний компонент, это также характерно сложным словам, которые, как и простые, имеют единственный грамматический показатель при словоизменении, так, к примеру: дас вить 'пятнадцать', дас витетй 'пятнадцатый', дас витьёс 'примерно пятнадцать', дас витьысь 'из пятнадцати' и т. п. В данном случае, безусловно, следует отметить, что подобные конструкции можно рассматривать и как

словосочетания, в которых связь между компонентами осуществляется путём примыкания, как, к примеру, в сочетаниях вылъ книга 'новая книга', вылъ книгаос 'новые книги', выль книгаысь 'из новой книги' и т. п. Здесь суффиксации также подвергается только последний компонент, но отношения можно охарактеризовать как «определитель + определяемое». В подобных случаях возможна перестановка слов, определитель может принять выделительно-указательный суффикс, таким образом, спаянность между компонентами оказывается менее устойчивой, по сравнению с составляющими имен числительных. В отличие от словосочетаний, связь в которых осуществляется путем примыкания, в числительном не выделяется главное и зависимое слово, нельзя поставить вопрос от одного слова к другому.

5. Каждое числительное целостно выступает в предложении в качестве одного члена предложения, компоненты не могут выступать самостоятельно, выражая количество по отдельности: Татын кызь вить адями. 'Здесь двадцать пять человек'.

В финском языке числительные, имеющие традиционно слитное правописание, менее похожи на сложные, чем так называемые составные числительные удмуртского языка. Числительные в финском языке имеют обыкновение полностью изменяться, согласовываться с определяемым существительным - при этом каждая часть сложного слова принимает необходимые формообразующие (и словообразующие) суффиксы: коЫеШкайа какх15а1аауИ$1куттепШпе1]а 'три тысячи двести пятьдесят четыре', ко1теШикаппеп каИс1етас1атПс1епкуттепеппеУап 'трех тысяч двухсот пятидесяти четырех'. Таким же типом склонения обладают и числительные русского языка, где в составных количественных числительных при склонении изменяется каждое слово: двумстам сорока восьми, четырехсот двадцати семи и т. п. В удмуртском языке, как уже отмечалось, лишь последнее слово приобретает падежные, притяжательные суффиксы, при образовании порядковых числительных, дробных числительных, наречий наблюдается такая же картина.

Компоненты сложного числительного могут находиться в разных отношениях по отношению друг к другу. Среди сложносочиненных числительных в удмуртском языке можно выделить несколько видов:

1) аддитивное соединение десятков и единиц, сотен и десятков и т. д.: дас вить 'пятнадцать', сизьымдон куать 'семьдесят шесть', сю куинь 'сто три';

2) мультипликативное образование названий сотен, тысяч: кык сю 'двести', куать сюрс 'шесть тысяч';

3) комбинация равноправных компонентов аппроксимативных конструкций: вить-куать 'пять-шесть', сизьымдон-тямыстон 'семьдесят-восемьдесят', ньылё-витё 'около пяти-шести';

4) особые случаи сочетания существительного с числительным: нунал-кык 'день-два, несколько дней', ар-кык 'год-два, несколько лет'.

III. Составные числительные. Такую группу вполне можно выделить, но в качестве составных рассматривать числительные, состоящие из слов разных категорий, к примеру, дробные числительные, как кык но куинь дасмос 'две и три десятых' - целая часть дроби присоединяется к десятичной посредством союза но 'и'. В единстве данная конструкция выражает конкретное количество. В этой же группе можно рассматривать числительные приблизительного счета, которые в своем составе могут содержать предлог ог 'примерно', а также послелоги с аппроксимативным значением: ог дасо 'около десяти', куамын пала 'около тридцати'.

В разделе «Лексико-грамматическая классификация и морфология имени числительного» рассматривается иной подход к классификации имен числительных. Проблеме идентификации частей речи в различных языках посвящено немало лингвистических работ, и все же очень многие вопросы, касающиеся выделения тех или иных лексико-грамматических групп слов, до сих пор остаются спорными. Не является исключением и удмуртский язык, в котором до сегодняшнего дня остается масса неразрешенных, требующих более детального и тщательного изучения вопросов, касающихся классификации частей речи. Имя числительное как знаменательная часть речи, имеющая весьма яркую особенность - семантическое выражение числа, не должна вызывать каких-либо сомнений и противоречий, но тем не менее ставит перед исследователями ряд вопросов о принадлежности различных словоформ к той или иной лексико-грамматической группе.

Удмуртские языковеды, как и исследователи многих других языков народов России, подверглись достаточно сильному влиянию традиций русского языкознания, что во многом сказалось и в подходах к классификации частей речи национальных языков. Что

касается числительных, то о наличии подобной проблемы можно судить и по тюркским языкам, где, как отмечает Н. А. Баскаков2, «предметно-количественные имена, т. е. имена числительные, в некоторых грамматиках по заимствованной, утвердившейся в русской грамматике, традиции часто разносятся по различным именным частям речи». Таким образом, особенности каждого языка, его внутренняя структура, история не всегда учитывались языковедами.

К классификации слов по частям речи следует подходить с трех точек зрения: 1) семантической (учитывая основное лексическое значение); 2) морфологической (рассматривая систему грамматических значений, их выражение, возможность образования новых словоформ); 3) синтаксической (принимая во внимание роль в предложении и словосочетании).

Перечисленные принципы выделения частей речи позволили нам попытаться проанализировать систему слов, выражающих количественное значение, а также отнумеральные слова, и определить их место в классификации частей речи удмуртского языка.

В разделе «Собственно-количественные числительные» анализируются их грамматические особенности. Выделяя разряд собственно-количественных числительных в отдельную группу, мы руководствуемся тем, что формы данной группы в семантическом отношении не несут в себе каких-либо дополнительных значений, кроме количественных. Это числительные, которые служат основой для образования других разрядов как количественных, так и порядковых числительных, а также от них с помощью различных средств формируются и слова, относящиеся к другим частям речи.

В удмуртском языке собственно-количественные числительные имеют своеобразные грамматические особенности и признаки, которые могут, с одной стороны, сближать их с именем прилагательным, с другой стороны, с именем существительным. Это исходит из того, что в одних случаях имена числительные могут употребляться как слова абстрактного счета, в отвлечении от конкретного счета, иначе говоря, вне своего сочетания с существительным, или замещая его {одйг 'один', кык 'два', куинь 'три', иьыль 'четыре'), в других случаях они могут употребляться как слова конкретного счета в связи с определяемым именем существительным (куинь уй 'три ночи', дас копейка 'десять

2 Н. А. Баскаков. Историко-типологическая морфология тюркских языков: Структура слова и механизм агглютинации. М.: Наука, 1979. 276 с.

копеек', кызь адями 'двадцать человек'). Таким образом, среди основных признаков имени числительного удмуртского языка мы можем выделить несколько ведущих черт.

1. Числительные, как и имена прилагательные, сочетаются с именем существительным (являясь к нему определением) путем примыкания.

2. Имена числительные, как и прилагательные, в определительной функции могут употребляться с выделительными суффиксами -эз (-ез). В этом случае они согласуются с определяемыми существительными в падеже, согласования в числе не наблюдается, несмотря на то, что имя существительное может приобретать показатель множественного числа.

3. Количественные числительные, обозначающие отвлеченные числа, употребляющиеся вне сочетания с именем существительным, склоняются по падежам, как имена существительные, принимая формы как субъектно-объектных, так и местных падежей, а формы с выделительно-указательным суффиксом - как прилагательное, оформленное соответствующим показателем.

4. Подобно существительным, имена числительные могут выступать в сочетании с послелогами.

5. Числительные миллион, миллиард, триллион... вошли в удмуртский язык из русского, не претерпев каких-либо внешних фонетических изменений. В речи данные числительные подчиняются законам грамматики удмуртского языка, имея формы косвенных падежей, формы с выделительно-указательным суффиксом, от них образуются порядковые числительные, а также формы множественного числа.

Числительные, таким образом, с одной стороны, имеют общие черты с именем прилагательным, с другой стороны, у них достаточно много общего с именем существительным. Ко всему вышесказанному необходимо добавить следующее: как самостоятельная часть речи числительное характеризуется специфичностью словарного состава и словообразования. Имена числительные представляют собой замкнутую, не пополняемую группу слов, они образуются только от собственных основ (иногда с помощью вспомогательных частей речи), но никогда не нарушается та системность, которую они составляют. Другие части речи не могут быть словообразовательной базой для них, хотя сами имена числительные при определенных условиях могут стать основой для образования других частей речи.

В разделе «Числительные приблизительного значения»

представлено выражение аппроксимативного значения в удмуртском языке. Числительные приблизительного счета отличаются от других разрядов количественных числительных тем, что обозначают примерное количество предметов и явлений. Но это примерное количество имеет свои рамки, так как числительное приблизительного счета обозначает более или менее определенное количество (в пределах данных чисел, в районе обозначенного количества), чего нельзя сказать о таких словах с неопределенно-количественным значением как данак, трос, уно 'много', ичи, джыт 'немного, мало'.

При выражении приблизительности сохраняется выход на натуральный ряд чисел, всегда указывается предположительное число или интервал, между которым колеблется количество предметов и явлений. Приблизительная номинация - широкое явление, которое не может одинаково трактоваться применительно к предметам, качествам, количествам и процессам.

Понятие приблизительного счета в удмуртском языке может выражаться различными (как синтетическими, так и аналитическими) способами.

В разделе «Собирательные числительные и счетно-личные местоимения» нами выявляется различие между данными двумя лексико-грамматическими группами слов. В удмуртском языке выделяется группа слов, которая образуется от количественных числительных, обозначающих единицы и реже десятки, с помощью аффикса -па- и притяжательных суффиксов -мы, -ды, -зы. Семантика числительных в них остается довольно весомой, но одновременно данные словоформы выражают и лицо, т. е. прономинализуются. О принадлежности таких слов к местоимениям свидетельствуют следующие доводы:

а) как и личные местоимения, они указывают на лицо;

б) склоняются они так же, как и имена существительные, имеющие притяжательные суффиксы, но, как и личные местоимения и одушевленные существительные, только по девяти падежам, не принимая формы местных падежей, кроме направительного: куиньназылань 'в сторону их троих', ньыльнадылань 'в сторону вас четверых'.

Кроме словоформ, которые образуются от числительных с помощью аффикса -на- и притяжательного суффикса, в удмуртском

языке встречаются формы без притяжательных суффиксов. Данные формы можно квалифицировать как собирательные числительные на следующем основании:

а) в отличие от форм типа кыкнамы 'мы вдвоем', куиньнады 'вы втроем', не обозначают лица;

б) имеют парадигму склонения, сходную со склонением прилагательных с выделительным суффиксом;

в) согласуются с существительным в падеже, хотя нет формального согласования в числе;

г) выступают в качестве определения к существительным, включая и неодушевленные существительные;

д) не могут употребляться самостоятельно, без определяемого слова в качестве подлежащего и дополнения.

Выделение числительных с аффиксом -на- в особый разряд собирательных числительных производится как на основе их морфологических свойств (особое словообразование, словоизменение), так и на основе их семантики, своеобразного (собирательного, обобщительного) значения.

В разделе «Порядковые числительные» рассматриваются особенности данной группы числительных. Спецификой порядковых числительных со значением 'первый' и 'второй', которые во многих финно-угорских языках образуются супплетивным способом, является их обособленность от других порядковых, поскольку последние оказываются в тесной связи с соответствующими количественными числительными, образуясь от них путем присоединения аффикса.

В удмуртском языке порядковое числительное 'первый' может быть выражено заимствованием из русского языка первой и супплетивными формами иырысь, пырысетй 'первый'. А числительное со значением 'второй' образуется закономерным способом от исходного числительного кык 'два'. В удмуртском языке также возможны случаи переосмысления в образовании порядкового числительного 'второй', когда вместо кыквтиез 'второй' употребляется прилагательное мукетыз 'другой'.

В разделе также рассматриваются суффиксы порядковых числительных финно-угорских языков, их история.

В последнее время в речи вместо порядкового числительного при выражении года, месяца, класса, номера встречается использование количественного числительного в сочетании с

существительными арын 'в году', мае 'в мае'; числог 'числа', классын 'в классе'.

В удмуртском языке возможно также использование форм, являющихся омонимичными с порядковыми числительными, но совершенно отличающихся по значению и представляющих собой форму переходного падежа. Чаще всего они отвечают на вопрос кытй? 'где?' и отмечают местонахождение, приобретая значение 'в стольких-то местах'. С данным значением используется и форма одигети 'в одном месте' (как было отмечено, в значении 'первый' выступают супплетивные пырысь, нырысетй).

В разделе «Неопределенно-количественные слова» идет речь о лексико-грамматической принадлежности данной группы слов.

Можно ли слова типа трос, уно, данак 'много', ичи, джыт 'мало, немного' отнести к именам числительным? Рассуждения на эту тему позволяют привести следующие возражения против этого мнения:

I. Вышеназванные слова не выражают самого главного в семантике числительных - точно обозначенного количества считаемых единиц или приблизительного числа в определенных рамках. Обратимся к определению числительных: "Числительное -класс полнозначных слов, обозначающих число, количество, меру и связанные с числом мыслительные категории порядка при счете, кратности (повторяемости), совокупности"3. Не обозначая точного, конкретного количества, уже своим лексическим значением данные слова лишь противоречат определению числительных.

Нельзя обойти стороной и тот факт, что имена числительные, в отличие от других частей речи, имеют четкую, жестко определенную семантическую системность, в которой каждый элемент (даже числительные приблизительного значения, не обозначающие точного количества) имеет свою собственную нишу, строго определенное местоположение. Так, к примеру, числительное со значением 'девять', бесспорно, располагается между числительными со значениями 'восемь' и 'десять', его место постоянно и не может оказаться между какими-либо другими элементами рассматриваемой системы. Эта закономерность свойственна не только одному отдельно взятому языку, а всем языкам без исключения. В таком случае напрашивается вполне оправданный вопрос: в каком конкретном месте данной

3 Языкознание. Большой энциклопедический словарь // Гл. ред. В. Н. Ярцева. 2-е изд. М.: Научное изд-во «Большая Российская Энциклопедия», 1998. 685 с.

жесткой, точной системы располагаются рассматриваемые слова? Ответ очевиден: они оказываются вне системы, так как никак не вписываются в эти определенные выражением конкретной количественной семантики рамки.

2. Рассматриваемые слова способны сочетаться не только с единицами конкретно-предметного значения, но и со словами, обозначающими абстрактные понятия, неисчисляемыми существительными (трос ву 'много воды', джыт сюлэмшугъясъкон 'мало беспокойств', трос чидан 'много терпения'), обозначая размер объема без указания на число, чего нельзя сказать о числительных, это противоречит их семантике.

3. Рассматриваемая группа слов может употребляться в сочетании с усилительными словами типа туж, ортчыт, уката, укыр 'очень' и др., что не наблюдается в случае с числительными.

4. Данные слова в начальной форме могут иметь сравнительную степень, присоединяя к себе суффикс -гес (-гем) (тросгес, уногес, тросгем, ичигес), приобретая при этом значение 'больше, меньше', чего также нельзя сказать о числительных.

5. Наконец, рассматриваемая группа слов довольно часто и последовательно употребляется с глаголами и отглагольными формами, являясь в предложении обстоятельством. Данная черта, несомненно, подчеркивает сходство исследуемых слов с наречиями. Обратим внимание также и на то, что и в подобных случаях возможно использование степеней сравнения.

6. Возможным оказывается также употребление с наречиями и прилагательными в конструкциях со сравнительной семантикой, где рассматриваемые слова несут вспомогательную роль, основное лексическое значение выражается наречием и прилагательным.

Таким образом, данная лексико-грамматическая группа слов, исходя из их морфологических и синтаксических функций, а также основываясь на том, что их лексическое значение несколько отличается от основной семантики имени числительного -выражение точного количества, абстрактного числа, может быть отнесена либо к прилагательным, обозначающим количественный признак, либо к наречиям в зависимости от того, со словом какой части речи связана рассматриваемая словоформа - с существительным или глаголом (а также и с отглагольными формами).

Раздел «Наречия, образованные от имен числительных» посвящен рассмотрению различных типов наречий, мотивирующей

основой которых является имя числительное. Прежде всего, особого внимания в данном контексте заслуживают такие формы, которые в большинстве работ рассматривались как собирательно-разделительные числительные. Среди них можно выделить несколько форм:

а) повторное употребление количественных числительных, имеющих форму творительного падежа единственного числа - кыкен-кыкен 'по два', сизьымен-сизьымен 'по семь';

б) парное употребление количественных числительных, имеющих форму творительного падежа. Числительное, обозначающее меньшую величину, стоит впереди числительного, обозначающего большую величину - оген-кыкен 'по одному-по два', витен-куатен 'по пять-по шесть';

в) числительное во множественном числе в творительном падеже (в данном качестве чаще всего выступают числительные, обозначающие десятки, сотни, тысячи) - сюосьш 'сотнями', сюрсъёсын 'тысячами';

г) форма творительного падежа числительного приблизительного счета, образованного при помощи суффикса -о (-ё) -дасоен 'десятками'.

По всем грамматическим характеристикам было бы правильнее отнести рассматриваемую группу слов к наречиям, образованным от имен числительных, придерживаясь следующих аргументов:

а) как и наречия, данные конструкции представляют собой застывшие неизменяемые формы;

б) они не могут определять существительное и в предложении поясняют глагол или иные глагольные формы, являясь обстоятельством.

Нужно обратить внимание и на тот факт, что числительное ог, одиг 'один' может употребляться в форме оген, одйген в значении 'одинокий, в одиночестве' и в предложении пояснять как глагол, отглагольные слова, так и существительные, таким образом, может быть как обстоятельством, так и определением.

Таким образом, следует со вниманием относиться к формам слов, образованным от числительных с помощью показателя творительного падежа, ибо, судя по синтаксическим функциям, они относятся к наречиям, и нет необходимости выделять группу дистрибутивных числительных. В случае же с формой оген, одиген, которая может употребляться со значением 'одинокий, в одиночестве', нужно обращать внимание, со словом какой части речи

она связана, и, уже исходя из этого, квалифицировать ее как наречие или прилагательное.

Если в удмуртском языке более детально рассматривать словоформы, образованные от имени числительного, то можно отметить, что последние весьма продуктивно используются для образования наречий с помощью различных формантов.

Так одной из застывших, не изменяющихся форм числительного одйг 'один' является словоформа с лишительным значением одйгтэм 'без одного, до единого'. Как правило, в предложении она поясняет сказуемое, отглагольные формы, являясь обстоятельством.

Следующей разновидностью наречий, образованных от имен числительных, являются формы с временным значением, образованные с помощью суффиксов -ой, со значением 'в течение стольких-то дней' (кыктой 'в течение двух дней'), -ойскып 'за столько-то дней' (кужьмойскын 'за три дня').

Для выражения значения 'на столько-то дней' к вышеуказанной форме с временным значением добавляется показатель дательного падежа - -лы, таким образом, рассматриваемой конструкцией приобретается семантика цели, намерения: кыктойлы 'на два дня', куатёйлы 'на шесть дней'.

С наречиями соотносимы и формы, образованные от усеченной формы числительного одйг 'один' ог с помощью форманта -нын, помощью суффиксов -ей- и -ак: огнын 'в одиночку', оггнак 'в одиночку'. В предложении эти формы также чаще всего поясняют сказуемое и являются обстоятельством.

В главе 3 «Синтаксис имени числительного» представлены основные синтаксические особенности имени числительного, его роль в составе словосочетания и предложения. Среди данных характеристик прежде всего необходимо отметить то обстоятельство, что имя числительное весьма свободно и последовательно может выступать в роли всех членов предложения, как главных, так и второстепенных.

Кроме всего прочего, нельзя упускать из виду и то, что порядковые числительные достаточно часто бывают в качестве вводных слов, семантически выражая порядок изложения, мыслей, доводов.

Еще одна деталь, которую необходимо учитывать при определении синтаксической роли имени числительного в предложении - это возможность числительного оказываться одним из

компонентов сложного слова. Здесь возможны различные подходы и трактовки, ибо в настоящее время по правилам удмуртского правописания встречаются как слитнооформленные, так и раздельнооформленные сложные слова. Что касается последних, то в большинстве случаев они все-таки чаще всего воспринимаются как словосочетания, так как именно словосочетание в данном случае является исходной единицей для образования сложного слова. В удмуртском языке этот вопрос является актуальным и спорным, в последнее время исследователи всерьез задумались о подобных конструкциях. Так Д. А. Ефремов, рассматривая прилагательные-композиты подчинительного типа, приходит к выводу, что сложные слова типа куиньаресъем 'трехлетний' целесообразнее писать слитно4.

Рассматриваемый вопрос (слитное или раздельное написание сложных прилагательных) кажется вполне разрешимым в пользу данного мнения, если брать во внимание правописание сложного прилагательного, первым компонентом которого является простое имя числительное, а вторым - имя существительное. Несколько интереснее и сложнее оказываются случаи, когда первым компонентом подобных конструкций выступает сложное, составное имя числительное или, к примеру, числительное приблизительного значения.

Возможно, подход к правописанию сложных прилагательных рассмотренного типа, принятый в финском языке, оказался бы подходящим и удмуртскому языку: числительные, находящиеся в равноправных отношениях к определяемому слову, писать через косую черту, и через дефис прибавлять существительное, имеющее соответствующие суффиксы: куинь/ньыль-арвсъем 'трех-четырехлетний', огсизьым/тямыс-аресъем 'лет семи-восьми', даскык/даснъыль-этажъем 'двенадцати-четырнадцатиэтажный'.

В разделе «О числе имени существительного в сочетании с числительным» рассматривается число имени существительного, выступающего в качестве определяемого слова имени числительного. Исходя из полученных методом сплошной выборки данных, в удмуртском языке существительное в сочетании с числительным в большей степени (73 %) употребляется в форме единственного числа,

4 Д. А. Ефремов. К вопросу о сложных прилагательных удмуртского языка и их правописании // Формирование и развитие литературных языков народов Поволжья: Материалы V Международного симпозиума. Ижевск: Издательский дом «Удмуртский университет», 2004. С. 73-85.

хотя со временем большую распространенность получает и модель числительное + существительное во множественном числе. Вероятно, на употребление конструкций подобного типа все-таки большое влияние оказывает русский язык, который занимает довлеющее положение. В данном случае мы можем исключить близость татарского языка, поскольку в современном татарском определяемое существительное при числительном также обычно употребляется в форме единственного числа: бер китап 'одна книга', биш китап 'пять книг',_ун китап 'десять книг', йвз китап 'сто книг'.

Но в удмуртском языке не все существительные, сочетающиеся с числительным, употребляются во множественном числе. Имеются определенные семантические группы существительных - нумеративы, которые при сочетании с числительным обычно выступают в форме единственного числа. Нумеративы, или нумеративные слова, обозначают не конкретный предмет, являющийся объектом исчисления, а ту счетную категорию, к которой этот предмет относится. Это существительные, обозначающие денежные единицы (манет 'рубль', коньы 'копейка', копейка 'копейка'), временные отношения {ар 'год', пунал 'день', уй 'ночь', толэзь 'месяц', ария 'неделя', минут, час, арес 'год' (при выражении возраста) и т. д.), меры измерения (грамм, килограмм, метр, тонна, гектар, литр и т. д.).

Эти же существительные-нумеративы могут стоять и во множественном числе, но уже приобретая приблизительное значение, ограниченное пределом количества, выраженного числительным.

В качестве нумеративных слов порой могут выступать и вполне исчисляемые существительные, выражающие в семантическом отношении конкретные предметы, например, ведра 'ведро', мешок 'мешок', тусьты 'тарелка', пуньы 'ложка' - чаще всего это существительные, обозначающие какие-либо ёмкости, вместительность которых известна, или предметы, имеющие известный объём, размер, вес.

По полученным данным можно еще отметить, что в конструкции числительное + определение (прилагательное, причастие, местоимение) + существительное в большинстве случаев (по полученным методом сплошной выборки результатам 85 %) имя существительное выступает в форме множественного числа.

На наш взгляд, доминированию такой формы способствует тот факт, что первичным по образованию является конструкция

определение (прилагательное, причастие, местоимение) + существительное. Затем с целью дистрибуции нескольких объектов и единственного объекта существительное приобретает маркер множественного числа, например: горд сяська 'красный цветок' -горд сясъкаос 'красные цветы'. Маркированное суффиксом множественного числа существительное указывает на множественность рассматриваемого предмета, а числительное, которое присоединяется впоследствии, лишь уточняет данное количество. Существительное же, в свою очередь, уже не утрачивает показатель множественного числа.

По нашим наблюдениям, имя числительное удмуртского языка имеет достаточно ярко противопоставленные формы единственного и множественного числа, употребляющихся для выражения определенных семантических отношений, что явственно свидетельствует о наличии такой грамматической категории как категория числа у имени числительного. Конечно, в ряде случаев числительное, имеющее суффикс множественного числа, субстантивируется, но в большинстве случаев нельзя не отметить тот факт, что рассматриваемая форма числительного, маркированная показателем множественности, не теряет признаков имени числительного, от него могут образовываться другие части речи, другие разряды имени числительного.

В заключении излагаются основные положения и выводы исследования.

Основные положения диссертации нашли отражение в следующих публикациях автора:

Публикация в научном издании, рекомендованном ВАК РФ:

1. О. Б. Стрелкова. Принципы классификации имен числительных удмуртского языка // Вестник Челябинского государственного университета. Филология. Искусствоведение. -Челябинск, 2009. - Выпуск 36. - С. 118-121.

Публикации в других научных изданиях:

2. О. Б. Стрелкова. Неопределенно-количественные слова в удмуртском языке И VII научно-практическая конференция

преподавателей и сотрудников УдГУ, посвященная 245-летию г. Ижевска: Материалы конференции. Ч. 2. - Ижевск, 2005. - С. 22-24.

3. О. Б. Стрелкова. Собирательные числительные и счетно-личные местоимения удмуртского языка // XXI IFUSCO International Finno-Ugric Students Conferens = Международная финно-угорская студенческая конференция = Студентьёслэн калыккуспо финн-угор конференцизы: Abstracta = Тезисы = Тезисъёс / Удмуртский государственный университет; отв. ред. М. А. Самарова, Е. Г. Игнатьева, Силард Тот. - Ижевск: Издательский дом "Удмуртский университет", 2005. - С. 180-181.

4. О. Б. Стрелкова. Способы выражения приблизительного значения числительных в удмуртском языке // Коми-пермяцкий и финно-угорский мир: Материалы Межрегиональной научно-практической конференции. - Кудымкар: Алекс-принт, 2005. -С. 231-235.

5. О. Б. Стрелкова. К вопросу о числе существительного, употребляющегося с именем числительным в удмуртском языке // Пермистика XI: Диалекты и история пермских языков во взаимодействии с другими языками: Материалы XI Международного симпозиума (30-31 марта 2006 г., Пермь) / Отв. ред. JI. Г. Пономарева; Перм. гос. пед. ун-т. - Пермь, 2006. - С. 256-260.

6. О. Б. Стрелкова. Формы числительных с притяжательным суффиксом в удмуртском языке// Международная научная конференция «75 лет высшему образованию в Удмуртии»: Материалы конференции: Ч. 1. Гуманитарные науки. - Ижевск, 2006. - С. 265-267.

7. О. Б. Стрелкова. Об употреблении имен числительных удмуртского языка с послелогами // Вестник Удмуртского университета. № 5. Выпуск 1. Филологические науки. - Ижевск, 2007. -С. 187-191.

8. О. Б. Стрелкова. Об употреблении имени числительного со вспомогательными частями речи в удмуртском языке // Коми-пермяки и финно-угорский мир: Материалы III международной научно-практической конференции «Коми-пермяки и финно-угорский мир: будущее края - ответственность молодежи» (28-29 ноября 2007 г., г. Кудымкар). Т. 2. - Кудымкар: Алекс-Принт, 2007. -С. 108-113.

9. О. Б. Стрелкова. К вопросу о выделении категории числа имен числительных в удмуртском языке // Язык, литература, национальное образование: диалог культур и поколений: Материалы

Межрегиональной научно-практической конференции, посвященной 80-летию со дня рождения профессора Ф. К. Ермакова (24 октября 2007 г.). - Ижевск: Издательство ИПК и ПРО УР, 2008. - С. 67-71.

10. О. Б. Стрелкова. Об именах числительных в школьных грамматиках удмуртского языка // Рукописные памятники как предпосылки создания национальной письменности: материалы межрегиональной научной конференции, посвященной 170-летию со дня написания рукописной грамматики пермяцкого (совр. коми-пермяцкого) языка / Перм. гос. пед. ун-т. - Пермь, 2008. - С. 156-165.

Отпечатано с оригинал-макета заказчика

Подписано в печать 09.11.2009. Формат 60x84 '/,6. Тираж 120 экз. Заказ № 1777.

Типография ГОУВПО «Удмуртский государственный университет» 426034, Ижевск, ул. Университетская, 1, корп. 4.

Оглавление научной работы автор диссертации — кандидата филологических наук Стрелкова, Ольга Борисовна

Введение.

0.1. Общая характеристика исследования.

0.2. Из истории фиксации и изучения имен числительных удмуртского языка.

Глава 1. Об этимологии имен числительных удмуртского языка.

1.1. Одйг 'один'.

1.2. Кык 'два'.

1.3. Куинъ 'три'

1.4. Ньыль 'четыре'

1.5. Вить 'пять'.

1.6. Куать 'шесть'.

1.7. Сизъым 'семь'.

1.8. Тямыс 'восемь'

1.9. Укмыс 'девять'.

1.10. Дас 'десять'.

1.11. -мын и -дон / -тон в значении 'десять'

1.12. Способы образования единиц второго и последующего десятков.

1.13. Кызъ 'двадцать'

1.14. Куамын 'тридцать'.

1.15. Нъылъдон 'сорок'.

1.16. Витътон 'пятьдесят'.

1.17. Куатьтон 'шестьдесят'.

1.18. Сизьымдон 'семьдесят'.

1.19. Тямыстон 'восемьдесят'.:.

1.20. Укмыстон 'девяносто'

1.21. Сю 'сто'

1.22. Сюре 'тысяча'

1.23. Нулевая множественность.

Глава 2. Классификация имен числительных.

2.1. Классификация имен числительных по морфологической структуре.

2.2. Лексико-грамматическая классификация и морфология имени числительного.

2.2.1. О лексико-грамматической классификации имен числительных.

2.2.2. Собственно-количественные числительные.

2.2.3. Числительные приблизительного значения

2.2.4. Дробные числительные.

2.2.5. Собирательные числительные и счетно-личные местоимения.

2.2.6. Порядковые числительные.

2.2.6.1. О порядковых числительных.

2.2.6.2. Порядковое числительное 'первый'.

2.2.6.3. Порядковое числительное'второй'

2.2.6.4. О суффиксах порядковых числительных.

2.2.6.5. Особенности употребления порядковых числительных в удмуртском языке.

2.2.7. Неопределенно-количественные слова.

2.2.7.1. Выделение группы слов с неопределенно-количественным значением.

2.2.7.2. О лексико-грамматической принадлежности слов с неопределенно-количественным значением.

2.2.8. Наречия, образованные от имен числительных.

2.2.8.1. О разделительных числительных.

2.2.8.2. Другие формы отнумеральных наречий.

Глава 3. Синтаксис имени числительного.

3. 1. О синтаксических функциях имен числительных удмуртского языка.

3.1.1. Числительное в роли подлежащего.

3.1.2. Числительное в роли сказуемого.

3.1.3. Числительное в роли определения.

3.1.4. Числительное в роли дополнения.

3.1.5. Числительное в роли обстоятельства.

3.1.6. Вводные слова.

3.2. Числительное в составе сложного слова.

3.3. Имя числительное и категория числа.

3.3.1. О числе имени существительного в сочетании с числительным

3.3.2. О реликтах двойственного числа в удмуртском языке.

3.3.3. Категория числа имен числительных.

Введение диссертации2009 год, автореферат по филологии, Стрелкова, Ольга Борисовна

0.1. Общая характеристика исследования

Актуальность исследования. Из года в год лингвистика как наука претерпевает изменения, пополняется знаниями, выходят в свет труды известных, а также только начинающих свою исследовательскую деятельность ученых. В удмуртском языкознании уделяется должное внимание рассмотрению проблем морфологии, но, к сожалению, среди опубликованных работ до сегодняшнего дня нет исследований, которые комплексно и всесторонне рассматривали бы имя числительное удмуртского языка. В работах зарубежных и отечественных языковедов мы достаточно часто находим вкрапления информации об удмуртских числительных и значительно реже — целые главы и полноценные статьи, посвященные рассмотрению проблем имени числительного (к примеру, можно отметить исследования таких ученых, как В. И. Алатырев, А. С. Бабинцев, В. К. Кельмаков, К. Е. Майтинская, П. Н. Перевощиков, Г. А. Ушаков, Л. Хонти, Р. Бартенс, Г. Орбан, Ф. И. Видеманн). Вместе с тем необходимо отметить, что зачастую авторы изданных трудов не учитывают особенности удмуртского языка как агглютинативного и опираются на традиции русского языкознания.

Язык очень сложен и многогранен. Он представляет собой сложнейшую систему, которая живет и изменяется по своим правилам и законам. И в этой многогранности различных значений существует система выражения количества и числа. Так как каждый язык также представляет собой нечто уникальное, соответственно, в каждом языке, претерпевшем изменения в течение веков, тысячелетий, установилась своя система выражения количественности, в которой можно обнаружить черты, сближающие её с другими родственными языками, и совершенно новые элементы, существенно отличающие её от других.

Удмуртский язык, как один из представителей пермской группы финно-угорской семьи языков, сохранил нечто общее с общефинно-угорской системой числительных и приобрел много новых черт в самостоятельный период развития.

Тот факт, что числительные до 6 в финно-угорских языках имеют достаточно заметные сходства, говорит о том, что данные числительные возникли ещё в прафинно-угорское время, когда финно-угры жили в единстве. По мнению исследователей, финно-угорские языки унаследовали от языка-основы девять числительных, обозначающих '1-6', '10', '20', '100' [Нопй 1987: 135]. Однако скудный набор дошедших до нас числительных, как отмечает К. Е. Майтинская [1973: 211], еще не свидетельствует о том, что прафинно-угры не имели точного представления о промежуточных единицах, очевидно, они пользовались вспомогательными средствами для их выражения. Таким образом могли появляться «числительные», образуемые от случая к случаю и поэтому не постоянные по составу. Многое также зависело от того, какую значимость для быта имели промежуточные числовые понятия. Возможно, что число '100' для быта прафинно-угров имело большую значимость, чем '15', '18', '25' ит. д.

Объектом исследования являются имена числительные удмуртского языка, представленные как в словарях, грамматиках, так и в художественных, публицистических текстах.

Предметом исследования являются категориальные особенности имен числительных удмуртского языка.

В соответствии с поставленной целью в диссертации решаются следующие задачи: выяснить историю возникновения и развития имен числительных удмуртского языка; классифицировать имена числительные, выделить их разряды с учетом особенностей грамматического строя удмуртского языка; проанализировать возможность перехода имени числительного в другие части речи и образование отнумеральных слов; рассмотреть синтаксические особенности имени числительного, сочетание с именем существительным; определить лексико-грамматическую принадлежность слов типа уно, трос, данак 'много', ичи, бжыт 'мало'.

В соответствии с поставленной целью и задачами работы в диссертации использован комплекс методов и приемов анализа фактического материала: описательный, сравнительно-исторический, сопоставительно-типологический, а также количественный анализ материалов.

Источниками исследования являются: художественные произведения на удмуртском языке; периодическая печать; словари, памятники письменности удмуртского языка.

Теоретической и методологической основой данного исследования явились труды по общему языкознанию, финно-угроведению, в том числе по удмуртскому языкознанию, касающиеся проблем морфологии, лексикологии, отдельные работы, посвященные рассмотрению вопросов морфологии удмуртского языка, таких ученых как В. И. Алатырев, В. К. Кельмаков, Б. А. Серебренников, Г. А. Ушаков и др., а также исследования, касающиеся вопросов этимологии числительных, В. И. Лыткина и Е. С. Гуляева, К. Редей, Л. Хонти и др.

Научная новизна работы заключается в том, что является первым монографическим исследованием, посвященным комплексному изучению лексико-грамматических особенностей имени числительного удмуртского языка (с привлечением материалов как родственных, так и неродственных языков), рассмотрению его характеристик в системе частей речи удмуртского языка.

На защиту выносятся следующие положения:

2. Классифицируя числительные по морфологической структуре, можно выделить простые, сложные и составные.

3. От собирательных числительных следует отличать сходные по структуре счетно-личные местоимения.

4. От имени числительного с помощью различных средств образуются наречия.

5. Слова с неопределенно-количественным значением типа уно, трос, данак 'много', ичи, джыт 'мало' можно квалифицировать как прилагательные или наречия.

Апробация исследования. Основное содержание работы получило освещение в 10 статьях. Положения и результаты диссертации в виде докладов обсуждались на научно-практических совещаниях различного уровня, в том числе международных: IFUSCO International Finno-Ugric Students Conferens = Международной финно-угорской студенческой конференции (Ижевск, 2005); XI Международном симпозиуме «Диалекты и история пермских языков во взаимодействии с другими языками» (Пермь, 2006); Международной научной конференции «75 лет высшему образованию в Удмуртии» (Ижевск, 2006); III международной научно-практической конференции «Коми-пермяки и финно-угорский мир: будущее края - ответственность молодежи» (Кудымкар, 2007); межрегиональных: Межрегиональной научно-практической конференции «Коми-пермяцкий и финно-угорский мир» (Кудымкар, 2005); Межрегиональной научной конференции, посвященной 170-летию со дня написания рукописной грамматики пермяцкого (совр. коми-пермяцкого) языка «Рукописные памятники как предпосылки создания национальной письменности» (Пермь, 2008); региональных: VII научно-практической конференции преподавателей и сотрудников УдГУ, посвященной 245-летию г. Ижевска (Ижевск, 2005).

0.2. Из истории фиксации и изучения имен числительных удмуртского языка

Имя числительное - это часть речи, обозначающая отвлеченное число (куамын 'тридцать', вить 'пять'), количество предметов и явлений (кык гурт две деревни', дас ар 'десять лет') или порядок предметов и явлений по счету (сизъыметй корка 'седьмой дом', тямысэтй толэзъ 'восьмой месяц').

В финно-угорских языках имена числительные рассматриваются как особая знаменательная часть речи. В лексико-семантическом поле количества имен числительных выделяются количественные, дробные, неопределенно-количественные, приблизительного счета, собирательные (совместные, обобщительные), делительные (разделительные, распределительные), множительные (повторительные, кратные), временные (со значением типа 'во второй раз') числительные [Игнаева 1997: 9].

Несмотря на то, что нет трудов, посвященных всестороннему исследованию особенностей имени числительного удмуртского языка, имеет место быть фрагментарная характеристика этой лексико-семантической группы во многих работах, вышедших в свет еще до XX столетия. Имя числительное не оставалось в стороне от внимания ученых, что подчеркивается исследователями и других финно-угорских языков [Смолькина 2005: 68]. Здесь приводится обзор материалов по числительным удмуртского языка описательного и проблемного характера и оценка вопросов, которые рассматриваются зарубежными и отечественными языковедами.

Первые сведения об удмуртских числительных относятся к XVIII веку, когда имена числительные появляются в сравнительных словарях и списках слов как зарубежных, так и русских исследователей. Некоторые языковые материалы Ф. И. Страленберга, Г. Ф. Миллера, П. С. Палласа, И. Е. Фишера в сравнении с материалами современного литературного языка и диалектов удмуртского языка опубликовала Т. И. Тепляшина [1965].

Среди удмуртских слов, собранных Ф. И. Страленбергом, мы находим девять числительных, от 1 до 10, кроме лексемы со значением 'восемь'.

В материалах Г. Ф. Миллера представлены числительные от 1 до 12, десятки, сотни и тысячи, всего двадцать восемь числительных. В этих данных уже прослеживаются особенности образования числительных от 11 до 19

Дасъ-Одикъ 'одиннадцать', Дасъ-Кюкъ 'двенадцать'), десятков (Кюсъ 'двадцать', Квамюнъ 'тридцать', Нгшль-Донъ 'сорок', Вптъ-Донъ 'пятьдесят'.), сочетаний десятков с единицами (Кюсъ Одикъ 'двадцать один'), сотен (Кюкъ-Ссу 'двести'), тысяч (Кюкъ-Сурсъ 'две тысячи').

Словари П. С. Палласа содержат числительные от 1 до 10, сто и тысяча. Эти же числительные представлены и в списках слов И. Е. Фишера.

Самый богатый материал по числительным удмуртского языка в работах исследователей этого периода мы находим в записках Д. Г. Мессершмидта. Им зафиксированы названия единиц от 1 до 10, десятки, сотни, тысячи, миллионы, представлены также и различные комбинации десятков и единиц, сотен и единиц — всего 63 наименования. Наибольший интерес вызывают формы типа 8скипа-с1а$$-ос1сИск 'сто одиннадцать', Schuna-dass-ogkmdss 'сто девятнадцать'. Формант -па в этих словах, по-видимому, является союзом 'и', следовательно, эти числительные можно рассматривать как 'сто и одиннадцать', 'сто и девятнадцать'. Названия миллионов, зафиксированные Д. Г. Мессершмидтом, представляют собой мультипликативные образования: Зскйге-Зскйгзя 'миллион {буке, тысяча тысяч)', Ogkmesdan-Ogkmces-Schure-S- 'девяносто девять миллионов (буке, девяносто девять тысяч тысяч)'.

Ни один из вышеперечисленных ученых не дает каких-либо существенных грамматических сведений, характеризующих имя числительное, но ценность их материалов, конечно же, заключается в фиксировании лексики, в том числе и числительных, удмуртского языка в том состоянии, в каком они были представлены в ту эпоху, что означает также и то, что мы имеем (хоть и неполный) материал для диахронического исследования имени числительного.

В первой грамматике удмуртского языка [Сочинешя 1775: 40-41] уже дана небольшая характеристика удмуртских числительных: «Имена числительныя въ вотскомъ разговор^ чрезъ падежи не склоняются». Вероятно, этот вывод сделан из наблюдений сочетания числительных с существительными, связь между которыми осуществляется путем примыкания. В грамматику вошли числительные от 1 до 22, десятки, сотни и тысяча. Автор данной работы десятки, десятки с единицами достаточно последовательно, без исключений пишет слитно {витътднъ 'пятьдесят', дасквйнъ 'тринадцать', кызьодыкъ 'двадцать один'), а сотни — раздельно (кык сю 'двести', квинъ сю 'триста').

Интересные сведения о числительных можно найти в словаре 3. Кротова [1785], где представлены как количественные, так и порядковые числительные (одъщёти 'первый', одъщъ или одыкъ 'одинъ', ншётй 'четвертый', нилъ 'четыре'). Особого внимания заслуживает то обстоятельство, что некоторые порядковые числительные зафиксированы автором с выделительным суффиксом (кыктет1ёзъ 'вторый, другш', витатёзъ 'пятый', тямысэтИзъ 'восмый'). В то же время форма кыкътети (без выделительного суффикса) отмечена со значением 'в другой разъ'. Некоторые числительные в словаре приведены с показателем родительного падежа (укмысъ. лэнъ, сюрсъ. лэнъ), что свидетельствует о том, что автор отмечал возможность имени числительного принимать формы косвенных падежей. Примечательно, что такие образования, как кеинъмо 'натри части', квинъ полъ 'трижды', нилъ полъ 'четырежды', Захарий Кротов относит к наречиям.

Анализируя особенности правописания, можем отметить, что в рассматриваемом словаре зафиксировано раздельное написание числительного с послелогами {одъщъ бере кыктет1ёзъ 'единъ после другого', нилъ полъ 'четырежды', но кватъ сюполъ 'шестьсот раз'), десятков с единицами (дасъ одыкъ 'одиннадцать', дасъ витъ 'пятнадцать'), но в то же время кызьодыкъ 'двадцать один', кызъ-кыкъ 'двадцать два'; названий сотен {квинъ сю 'триста', нилъ сю 'четыреста').

Таким образом, мы не может проследить единообразия в принципах написания числительных ни в словаре 3. Кротова, ни в первой грамматике удмуртского языка.

Достаточно подробный материал о грамматических свойствах числительных дан в грамматике М. Могилина [1786: 73-75]. В этой работе мы находим информацию о склонении числительных по пяти падежам (даны формы именительного, родительного, дательного, винительного и творительного падежей). В форме винительного падежа числительные кыкъ 'два', квинъ 'три', вить 'пять' представлены с выделительным суффиксом (кык"сё, квинъзё, витъсё).

Интересно то, что к именам числительным кроме слов, выражающих семантику точного количества, автор относит слова воця^ъ или виця§ъ 'весь', воцякъюс 'все' и здесь же знакомит с их склонением. По своим семантическим и грамматическим признакам данные словоформы являются местоимениями. Впоследствии эти слова к именам числительным относит и Ф. И. Видеманн, называя группу подобных слов неопределенными числительными [Wiedemann 1851: 102].

В грамматике М. Могилина принято написание сочетания десятков с единицами через дефис (дас-одыкъ 'одиннадцать', кызъ-одыкъ 'двадцать один'). Название тысячи дается как дасъпуй и сюрсъ, а ста тысяч — сюрсъ сю 'букв, тысяча сто'. В каких-либо других работах и источниках форма дасъпуй не отмечена, хотя Ф. И. Видеманн также дает варианты числительных, содержащих лексему puj 'сто': kyk s'и (kyk puj) 'двести', küjn' s'и (kiijn' puj) 'триста', wit's'urs (wit'donpuj) 'пять тысяч' [Wiedemann 1851: 97].

Согласно представленному в грамматике М. Могилина материалу, количественные и порядковые числительные в удмуртском языке выражаются одинаково, какой-либо грамматический показатель порядкового числительного не прописан: одыкъ одинъ, первый укмысь девять, девятый.

Из работ XIX века наиболее ценным для исследователей удмуртского языка является глава об удмуртских числительных в грамматике Ф. И. Виде-манна [Wiedemann 1851]. В целом, нужно отметить, что Ф. И. Видеманн дает достаточно глубокую характеристику удмуртским числительным, описывая каждую из восьми выделенных им групп. Классификация удмуртских числительных, состоящая из следующих разрядов: количественные, порядковые, дистрибутивные, собирательные, адвербиальные (или кратные, образованные с помощью послелога pol 'раз' от количественного числительного и со значением в 'такой-то раз' от порядковых числительных: kyktatija 'во второй раз'), мультипликативные (с послелогами полэс, мында), дробные, неопределенные — напоминает предложенную им классификацию числительных марийского языка [Wiedemann 1847: 88-95]. Автор грамматики отмечает возможность употребления существительного с именем числительным как в форме единственного, так и в форме множественного числа: otyn so ulyz nil'don nunal 'там он прожил сорок дней'; das odyg dyschets'kys'jos mynyzy Galilejaa 'одиннадцать учеников пошли в Галилею' [Wiedemann 1851: 96].

Другая группа источников XIX века, предоставляющих нам материалы о числительных, - это различные издания, служащие руководством к изучению удмуртского языка: азбуки, переводные евангелия. Как раз из них мы можем почерпнуть сведения о различных случаях употребления имен числительных того времени. Ценность таких памятников заключается в том, что имя числительное не фиксируется изолированно, а в составе полных предложений. Например, нами отмечен один из способов выражения приблизительного значения — с помощью суффикса -ос (-ёс), который присоединяется к числительному (т. е. имя числительное стоит в форме множественного числа): квамынъюсъ 'около тридцати' [АзбукаГ 1847: 83]. В подобных изданиях также можно встретить довольно своеобразные формы употребления, например: вить сю сюрс 'пять тысяч' {'букв, пятьсот тысяч'); увазнырысъ 'первый, букв. раннепервый' [АзбукаГ 1847: 17, 112] или азънырысъ 'букв, переднепервый' [Евангел1еС 1847: 165].

Подробные грамматические сведения об удмуртских числительных представлены в школьных грамматиках и учебниках удмуртского языка начала XX века. Как и в русском языке, авторы подразделяют удмуртские числительные на количественные и порядковые, выражающие количество и порядок предметов при их счете. При рассмотрении материалов учебных пособий очевидным оказывается тот факт, что исследователи задумываются об иной возможности классификации удмуртских числительных.

П. Глезденев в «Краткой грамматике языка народа удмурт» [Глезденев 1921: 26-27] выделяет среди количественных числительных дробные (жыны 'половина', черик 'четверть', осьмука 'осьмуха'), собирательные (куиньнамы 'трое мы', куиньнады 'трое вы', куинъназы 'трое они', или со словом кузя: кык кузя 'двое', куинъ кузя 'трое' и т. д.). Такую же классификацию дают в своих работах И. В. Яковлев [1927: 32-33], П. Н. Перевощиков [1948: 423].

П. Глезденев отмечает употребление слов мьш, дон, тон вместо дас 'десять' при образовании названий десятков и дает им этимологическое объяснение: «Мын слово коми-морт (зырян), означает плату, цену; дун (дон, тон) - слово удмурт, означает оно — тоже плату или цену» [Глезденев 1921: 27].

Достаточно ценным в этой работе оказывается замечание, что имена числительные склоняются только тогда, когда при них нет имен существительных, а при именах существительных, как и прилагательные, не склоняются. Эта мысль в дальнейшем повторяется в ряде учебников этого периода [Яковлев 1927: 33; Жуйков 1933: 74; Поздеева 1939: 66].

В грамматике П. Глезденева также отмечено присоединение числительными притяжательного суффикса (одйге 'один мой', одйгед 'один твой', одйгез 'один его'), таким образом, в исследованиях по удмуртскому языку выделяется еще одна категория имени числительного — притяжательность.

Несколько иную и достаточно своеобразную классификацию числительным дает Г. Е. Верещагин в «Руководстве к изучению Вотского языка» [Удморт 1924: 50-54]. Кроме количественных и порядковых имен числительных, в данной работе выделены еще две группы: местные и товарищеские числительные. Указано, что «местные числительные показывают число мест предметов» [Удморт 1924: 51] и то, что в отличие от порядковых числительных, которые образуются с помощью «послесловий -етйез или -этйез», местные образуются с помощью «окончаний -тэтй и -мети» (Бусыын кыктэтй анаэ. 'В поле в двух местах полосы (у меня)'. Юэд киземын дасэтй. 'Хлеба посеяно (у тебя) в десяти местах'. Пудоэ ветлэ кыктэтй. 'Скот (у меня) ходит в двух (местах)'). Здесь нужно отметить неверное определение «окончания», т. к. употребление -тэтй и -мети наблюдается только с кык 'два' и куинь 'три'. Местные числительные выделены отдельной группой также С. П. Жуйковым [1933: 75].

В разряд товарищеских Г. Верещагиным определены числительные, обозначающие «общее число лиц в товариществе, или часть участников. При них всегда подразумеваются лица и оканчиваются на намы (1 лицо), нады (2 лица) и назы (3 лица) множественное число» [Удморт 1924: 51]. Указано, что «товарищеские числительные принимают еще формы количественных-товарищеских» (одйгез 'один (из товарищества)', кыкез 'двое (из товарищества)', кеинез 'трое (из товарищества)' и т. д.). Таким образом, проанализировав информацию, мы можем отметить, что предыдущие исследователи группу «товарищеских» числительных лишь называли по-другому — собирательными. А вторая группа рассмотренных Г. Верещагиным числительных представляет собой количественные числительные с выделительно-указательным суффиксом.

Особенно следует отметить замечание Г. Верещагина об образовании наречий от числительных с помощью «частичек ёй, ой, той»: одйгой 'в продолжение одного дня', кьгктой 'в продолжение двух дней'.

В работе Г. Верещагина представлено склонение порядковых числительных, продемонстрировано двадцать четыре падежные формы сочетания кыктэтйэз (витетйэз) пиэ 'второй (пятый) сын (мой)'. При этом во всех падежах изменяются лишь формы существительного, а числительное остается неизменным (кыктэтйэз пиэлэн 'второго сына (моего)'), кроме винительного и ценительного падежей (витетйзэ пиме 'пятого сына (моего)', витетйзэ пиме вылтй карисъко 'пятого сына (моего) ценю выше'). Неточности в склонении числительных исходят, как отмечает В. К. Кельмаков [2004: 51], из неверного подхода Г. Верещагина к определению падежей — смешении морфологического уровня системы языка с синтаксическим и лексическим уровнями. Действительно, большинство падежных форм представляют собой сочетание существительных с послелогом, числительное же выступает в качестве определения, связь с определяемым словом осуществляется путем примыкания.

В грамматике А. И. Емельянова отражены и диалектные варианты некоторых числительных: odig, og, oik — наречие бесермян, наречие Слободского уезда - один [1927: 153-157].

В грамматике И. В. Яковлева (а затем в учебнике П. Д. Горохова [1929: 141]) мы находим информацию о возможности образования прилагательных от имен числительных с помощью суффикса -о: укмыс-о кутэ пдсьтйз, сизьым-о кут кутано луиз, ог дас-о эше ванъ [Яковлев 1927: 32—37]. Особенно нужно отметить последнее сочетание, так как оно представляет собой числительное приблизительного счета, образованное с помощью омонимичного суффикса, а не прилагательное.

Ценным для нас оказывается примечание И. В. Яковлева о том, что числительные не употребляются во множественном числе, таким образом, он отрицает наличие категории числа имен числительных. И здесь же автор отмечает, что лишь при счете десятками, сотнями, тысячами возможно использование форм дас 'ёс, сюос, сюрс 'ее.

Центральное место числительные и меры измерения занимают в работе «Ожыт дышетскем'ёслы лыд'яськыны дышетскон книга» [Анцыферов, Корольков 1931]. Конечно, в ней не рассматриваются грамматические особенности имени числительного как знаменательной части речи, но в этом пособии представлен богатый материал о возможностях выражения числовых значений различными средствами удмуртского языка. Для обозначения дробей авторы вводят термин векчиям лыд'ёс, который не укрепился в удмуртском языкознании.

С. П. Жуйков [1933; 1937] в учебниках по удмуртскому языку впервые отмечает возможность числительного выступать в роли всех членов предложения: подлежащее (дас кыклы люкисъке 'десять делится на два'), сказуемое (кыкпол кык — нъыль 'дважды два - четыре'), определение (туннэ дас кыкетй число 'сегодня двенадцатое число'), дополнение (дасэз кыклы люконо 'десять нужно разделить на два'), обстоятельство (мои туннэ ичи ужай 'я сегодня мало поработал').

А. С. Бабинцев в статье «Морфология сярысь» [1937: 27-28] предлагает внести некоторые поправки в изучение имен числительных удмуртского языка. По мнению автора, не следует выделять в отдельную группу местные числительные, как это делалось раньше. Для этого, утверждает А. С. Бабинцев, существуют местные падежи. Таким образом, выдвигается предложение разделения числительных на четыре группы: количественные, порядковые, собирательные и личные. Впоследствии этой классификации достаточно последовательно придерживаются составители учебных пособий по удмуртскому языку [Поздеева 1939: 65; УКДЮ 1938: 48; Горбушин 1941:59].

Особое внимание А. С. Бабинцев уделяет правописанию числительных, указывая, что при написании порядковых числительных цифрами необходимо добавление через дефис окончания, так как в противном случае при чтении допускается ошибка — озвучивание без окончания (17 октябре — дас сизьым октябре). Последующие работы [Поздеева 1951: 116; Правила 1954:43], к сожалению, игнорируют данное предложение. Этот вопрос остается актуальным и на современном этапе развития правил правописания удмуртского языка, в частности, В. К. Кельмаков, рассматривая новые орфографические правила, выделяет ряд спорных положений, касающихся правописания имен числительных [Кельмаков 2008: 41-44].

В следующих рассматриваемых работах — грамматических очерках удмуртского языка, включенных в «Удмуртско-русский словарь» и «Русско-удмуртский словарь» [Перевощиков 1948: 422-^25; Перевощиков 1956: 1312] -собирательные и личные числительные объединены в одну общую группу — собирательно-личные (кыкнамы 'мы вдвоем', нъыльнады 'вы вчетвером', вить кузя 'впятером'), но в отдельную группу вынесены дробные числительные. Следует отметить, что вить кузя 'впятером' является сочетанием числительного с послелогом и выражает значение собирательности. Включение автором этих форм в разряд собирательно-личных, на наш взгляд, является ошибкой, т. к. они не выражают лица.

В грамматических очерках П. Н. Перевощикова кроме лексико-грамматической классификации также представлено деление числительных на простые (<одйг 'один', дас 'десять', укмыстон 'девяносто', сюрс 'тысяча'), состоящие из одного корня, и составные (дас кык 'двенадцать', сю дас кьгк 'сто двенадцать'), состоящие из нескольких слов.

А. А. Поздеева в учебниках удмуртского языка выделяет уже три группы числительных по составу, добавляя группу сложных (ньылъдон 'сорок', укмыстон 'девяносто') [1951: 109]. Такая же классификации впоследствии дана и в научной грамматике удмуртского языка [ГСУЯ 1962: 152], и в грамматическом очерке удмуртского языка В. И. Алатырева [1983: 573], в современных же школьных учебниках вновь выделены лишь простые и составные [Никольская, Тараканов 1992: 91; Журавлева 2005: 76].

В учебнике удмуртского языка (который претерпел большое количество переизданий и долгое время был основным школьным учебным пособием) А. А. Поздеева дает полное склонение имен числительных: добавляются соответственный и направительный падежи, которых не было в предыдущих работах. Отдельным параграфом рассматривается сочетание числительного с послелогами: кузя, чошен употребляются для образования собирательных числительных, ёрос — числительных приблизительного счета. Нужно отметить, что в данной работе числительные приблизительного счета, дробные и собирательные отнесены к разновидностям количественных (как и в [ГСУЯ 1962: 148]). Кроме того, автор указывает на употребление имен числительных с предлогами: быдэн вить тетрадь 'по пять тетрадей', котыр кык яблок 'по два яблока'.

Впервые отдельной главой А. А. Поздеевой рассматривается образование числительных. Выделено несколько способов образования числительных приблизительного счета: а) путем употребления двух числительных (кык-куинь нунал 'два-три дня', сизьым-тямыс килограмм 'семь-восемь килограммов'); б) с помощью суффиксов -о (-ё) (дасо нунал 'около десяти дней', тямыстоно пуд 'около восьмидесяти пудов'); в) с помощью слова ог и путем присоединения формообразующего суффикса -о (-ё) {ог дасо уй 'около десяти ночей', ог кызё мурт 'около двадцати человек'); г) с помощью послелога ёрос (кык сю ёрос 'около двухсот').

В «Грамматике современного удмуртского языка» [ГСУЯ 1962: 158], в которой раздел о числительных написан В. И. Алатыревым, представлен еще один, не отмечаемый ранее способ образования числительных приблизительного счета: ог витътоно ёрос 'около пятидесяти', ог кызё мьтда 'около двадцати' — сочетание числительного, обладающего суффиксом -о (-ё), со словами ог (препозитивно), ёрос, мьтда (постпозитивно).

Среди количественных числительных в научной грамматике выделена еще одна группа - собирательно-разделительные числительные. В эту группу внесены повторно и парно употребленные количественные числительные в форме творительного падежа: кыкен-кыкен кошкизы 'по двое ушли', оген-кыкен потйзы 'по одному-по двое вышли'. По грамматическим признакам, на наш взгляд, эти формы числительных относятся к наречиям. Такого мнения придерживается и Г. А. Ушаков [1988: 69].

Рассматривая собирательно-личные числительные, авторы грамматики отмечают, что «количественные числительные, употребляясь с аффиксом -на- и притяжательными суффиксами, одновременно выражают количество и лицо, т. е. прономинализуются. Однако <.> семантика числительных в них весьма весома» [ГСУЯ 1962: 159]. Действительно, в них выражается конкретное количество лиц: куинънамы — три лица, витънады — пять лиц, сизъымназы — семь лиц.

Составители «Грамматики современного удмуртского языка» также обращают внимание на такие слова, как трос, уно, данак, джыт 'много' и по аналогии с русским языком называют их неопределенно-количественными словами (в отличие от них, числительные приблизительного счета обозначают более или менее определенное количество).

Как уже было сказано выше, в грамматике по составу выделено три группы числительных. В примечании рассматриваются числительные тямыс 'восемь', укмыс 'девять', кызь 'двадцать', куамын 'тридцать', которые в современном сознании говорящих осмысливаются как простые, но исторически являются сложными образованиями [ГСУЯ 1962: 152].

Г. А. Ушаков рассматривает удмуртские числительные в сравнении с русскими [1982: 72—79]. Следует отметить, что основной грамматический материал о числительных удмуртского языка, представленный Г. А. Ушаковым, не противоречит положениям научной грамматики [ГСУЯ 1962]. В сравнительном аспекте исследователь приходит к выводу, что «русские и удмуртские числительные аналогичны по семантике, но различны по морфологическим характеристикам», например: удмуртские числительные могут приобретать лично-притяжательные суффиксы и иметь выделительно-указательные суффиксы (витед 'твои пять', куинетйез 'тот третий'). Сходными являются классификации русских и удмуртских числительных по семантике: количественные, собирательные и порядковые, а среди количественных автор еще выделяет собственно-количественные, дробные, неопределенно-количественные и числительные приблизительного счета. Но, по мнению исследователя, в отличие от русского, в удмуртском языке не представлены сложные имена числительные. Ранее относимые к сложным ньылъдон, витътон. укмыстон Г. А. Ушаков считает целесообразным рассматривать как простые, т. к. в настоящее время семантическая связь между дон (тон) и дун 'цена' утеряна. В. И. Алатырев в «Кратком грамматическом очерке удмуртского языка» к «Удмуртско-русскому словарю» [1983: 573] называет эту группу числительных диахронически сложными (этот термин сохранен и в грамматическом очерке нового «Удмуртско-русского словаря» [2008: 844]).

В. И. Алатырев [1983: 573—575] исключает одну из групп числительных, выделяемую в предшествующих работах. Исследователь отрицает существование собирательно-личных числительных, а формы с аффиксом -паи лично-притяжательным суффиксом рассматривает в разделе «Местоимение».

В. К. Кельмаков [1984: 18-23] подробно рассматривает вопрос о структуре числительных, начиная с обзора материалов первой грамматики удмуртского языка (1775). Анализ орфографии числительных, по мнению ученого, показывает, что составитель грамматики выделял простые (одыкъ 'один', нилъ 'четыре', кгсшысъ 'восемь', сюрсъ 'тысяча'), составные {кыкъ сю 'двести', квинъ сю 'триста'), также и группу сложных, куда им отнесены числительные типа «название десятка + название единицы»: дасъодыкъ 'одиннадцать', дасъвитъ 'пятнадцать', кызьодыкъ 'двадцать один'. В. К. Кельмаков отмечает, что автор грамматики считает названия десятков простыми (судя по написанию, т. к. после предполагаемых первых компонентов сложных слов кгамыс- 'восемь' и укмыс- 'девять' отсутствует ъ: кгамустонъ 'восемьдесят', укмыстонъ 'девяносто').

Рассматривая классификацию имен числительных по структуре, В. К. Кельмаков предлагает рассматривать в качестве сложных числительные со значением приблизительного счета, образованные путем сочетания двух числительных: куинъ-нъылъ 'три-четыре', кызь-куамын 'двадцать-тридцать'. (По мнению М. К. Каракуловой, Б. И. Каракулова [2001: 99], в удмуртском языке в группе сложных числительных можно рассматривать только числительные приблизительного счета этого типа). По орфографическим правилам удмуртского языка эти формы, как сложные слова сочинительного типа, пишутся через дефис. Но в рассматриваемом случае сложным словом могут оказываться лишь части числительных приблизительного счета — сочетание конечного члена первого составного числительного с начальным членом второго составного числительного: витътон витъ-витьтон куать пятьдесят пять-пятьдесят шесть', сазьымдон куинъ-сизъымдон ньыль 'семьдесят три-семьдесят четыре'. Также, по мнению В. К. Кельмакова, сложными, возможно, являются названия сотен (кыксю 'двести', куииьсю 'триста', тямыссю 'восемьсот') и тысячей (витъсюрс 'пять тысяч', кыксюрс 'две тысячи'). Таким образом, вопрос о структуре имен числительных остается недостаточно разработанным и неразрешенным и на сегодняшний день, требующим более глубокого и детального изучения.

Если рассмотреть работы, которые используются в качестве учебников удмуртского языка по морфологии в школьной практике в настоящее время [Никольская, Тараканов 1992; Журавлева 2005], то можно отметить, что в них среди количественных числительных выделены группы собственно-количественных, дробных, числительных приблизительного значения, собирательных, хотя в последнее время принято говорить о счетно-личных местоимениях {кыкнамы ужасъком 'мы оба работаем', куинъназы когикизы 'они все трое ушли'). Вероятно, это сделано с целью упрощения восприятия материала школьниками, ведь в данных словоформах семантика числительных весьма ярко выражена. Непонятной является причина отсутствия образцов и особенностей склонения числительных в новом учебнике «Анай кыл» [Журавлева 2005]. Не отмечено здесь также и использование числительного с предлогом и послелогом, хотя в упражнениях даны случаи их употребления как пример сочетания предлога и послелога с существительным.

В «Кратком грамматическом очерке удмуртского языка», включенном в новый «Удмуртско-русский словарь» [2008], в качестве собирательных числительных отмечены формы кык кузя 'вдвоём', ньыльнаяз коркан 'во всех четырёх домах', и отдельным параграфом рассматриваются счётно-личные местоимения, образованные от числительных.

Среди работ зарубежных исследователей последних десятилетий нельзя оставить вне внимания труды J1. Хонти, который рассматривает имена числительные уральских языков, их этимологию, историю. В особенности следует отметить монографию «Die Grundzahlwörter der Uralischen Sprachen»

Нопй 1993], в которой ведется анализ возникновения и развития различных форм числительных в языках уральской семьи. В работах Л. Хонти представлен богатый материал и по удмуртскому языку.

Таким образом, анализ работ, представленных на сегодняшний день, делает очевидным, что спорными и требующими более полного и глубокого осмысления являются следующие вопросы:

1) классификация имен числительных, выделение их разрядов с учетом особенностей грамматического строя удмуртского языка;

2) структура числительных удмуртского языка;

3) употребление числительных в сочетании с существительными;

4) случаи употребления количественных числительных вместо порядковых;

5) лексико-грамматическая принадлежность слов типа у но, трос, данак 'много', ичи, бжыт 'мало'; и др.

Заключение научной работыдиссертация на тему "Имена числительные удмуртского языка"

Заключение

Как самостоятельная часть речи имя числительное удмуртского языка занимает промежуточное положение между существительным и прилагательным, ибо одни грамматические характеристики сближают числительное с именем существительным (возможность приобретения всех падежных форм при выражении отвлеченного числа, употребление с послелогами, присоединение притяжательных суффиксов, выполнение одинаковых синтаксических функций), другие признаки числительных оказываются общими с особенностями имен прилагательных (осуществление связи с определяемым существительным путём примыкания, использование выделительно-указательного суффикса и др.).

Необходимо отметить следующее: как самостоятельная часть речи числительное характеризуется специфичностью словарного состава и словообразования. Имена числительные представляют собой замкнутую, не пополняемую группу слов, они образуются только от собственных основ (иногда с помощью вспомогательных частей речи), но никогда не нарушается та системность, которую они составляют.

Именно по этой причине в состав числительных не включаются слова с неопределенно-количественным значением, как трос, уно, данак, лачак 'много', ичи, бжыт 'мало'. Данная лексико-грамматическая группа слов, исходя из морфологических и синтаксических функций, а также основываясь на том, что их лексическое значение несколько отличается от основной семантики имени числительного, выражающего точное количество, абстрактное число, на наш взгляд, может быть отнесена либо к прилагательным, обозначающим количественный признак, либо к наречиям. Зависит это от того, со словом какой части речи связана рассматриваемая словоформа - с существительным или глаголом (а также и с отглагольными формами).

Примечательно, что другие части речи не могут быть словообразовательной базой для имен числительных, хотя сами имена числительные при определенных условиях могут стать основой для образования других частей речи.

Основной словарный фонд числительных современного удмуртского языка состоит из 20 самостоятельных неделимых слов (одйг 'Г, кык '2', куинь '3', нъылъ '4', вить '5', куатъ '6', спзьым '7', тямыс '8\укмьгс '9', дас '10', кызъ '20', куамын '30', ньылъдон '40', витътон '50', куатътон '60', снзъымдон '70', тямыстон '80', укмыстон '90', сю '100', сюрс '1000'), если же включить сюда международные названия миллион, миллиард, биллион и др., вошедшие через русский язык, то и в этом случае их состав окажется лишь на несколько единиц больше.

Рассматривая вопрос происхождения имен числительных, мы можем отметить, что одйг '1', кык '2', куинь '3', нъылъ '4', витъ '5', куатъ '6', кызъ '20', сю '100' унаследованы удмуртским языком из финно-угорского языка-основы. Для выражения значения 'десять' в языке-основе использовалось слово *тзпз, сохранившееся в современном удмуртском куамын '30', а лексема дас '10' была заимствована в общепермский период. Для выражения больших величин (миллионов, миллиардов и т. д.) предки удмуртов, судя по материалам письменных памятников, использовали различные комбинации с числительными сю '100' и сюрс '1000',

К обозначению количественной характеристики примыкает также нулевая множественность — выражение полного отсутствия. В удмуртском языке нулевое множество обозначается как с помощью собственно-удмуртских лексических средств (местоимений, числительного одйг 'один'), так и посредством заимствования из русского ноль/ нуль.

В современном удмуртском языке форма одйг 'один' может быть одинаково использована для выражения как числа предметов мысли в количестве одного, так и для указания на неопределенный предмет, явление, субъект действия. Исходя из этого, слово одйг, выступающее со значением один, некий, какой-то', на наш взгляд, можно в подобных случаях квалифицировать как неопределенное местоимение, таким образом, наблюдается переход: имя числительное — местоимение.

Для выражения единиц второго и следующего десятков в финно-угорских языках используются различные способы: аддитивный (регредиентный, ингридиентный, прогредиентный) и изредка субтрактивный. В удмуртском языке представлен регредиентный способ — по схеме "дас 'десять' + единица", сочленяющий наименования единиц с наименованием десятка предыдущей степени: кызь куатъ 'двадцать шесть', сизъымдон вить 'семьдесят пять'. В памятниках письменности удмуртского языка и диалектах также представлено соединение десятков и единиц союзом но 'и': кызь но куатъ 'букв. двадцать и шесть'. Названия сотен и тысяч образуются мультипликативно: кык сю 'двести', витътон сюрс 'пятьдесят тысяч'.

Классификация имен числительных делает необходимым учет особенностей их употребления в составе предложения и выявление их лексико-грамматических характеристик. На основании этого в удмуртском языке можно выделить количественные (собственно-количественные, приблизительные, дробные, собирательные) и порядковые числительные.

Выделяя разряд собственно-количественных числительных в отдельную группу, мы руководствуемся тем, что формы данной группы в семантическом отношении не несут в себе каких-либо дополнительных значений, кроме количественных. Это числительные, которые служат основой для образования других разрядов как количественных, так и порядковых числительных, а также от них с помощью различных средств формируются и слова, относящиеся к другим частям речи.

От имени числительного с помощью различных деривационных суффиксов образуются счетно-личные местоимения, наречия, числительное может оказаться в составе сложных слов (прилагательных, существительных, глаголов).

Среди количественных числительных особого внимания заслуживает группа числительных приблизительного счета, отличающаяся семантически (выражает значение неточного, приблизительного счета, ограниченного обозначенным количеством), морфологически (имеется достаточно широкий спектр синтетических и аналитических способов выражения данного значения) и синтаксически (можно отметить ряд особенностей употребления числительных данной группы с именами существительными).

Дробные числительные представляют собой один из разрядов количественных числительных, обозначающих не целое число и целые предметы, явления, а их части. В финно-угорском праязыке разряд дробных числительных, по-видимому, отсутствовал, ибо во всех современных языках представлены разнообразные способы их образования, хотя зачастую они оказываются типологически сходными по своей структуре.

Оказываясь в составе сложного прилагательного, числительное вызывало трудности при правописании. Данная проблема может быть разрешена следующим образом: числительные, находящиеся в равноправных отношениях к определяемому слову, писать через косую черту, и через дефис прибавлять существительное, имеющее соответствующие суффиксы: куинъ/нъылъ-аресъем 'трех-четырехлетний', огсизьым/тямыс-аресъем 'примерно семи-восьми-летний', даскык/даснъылъ-этажъем 'двенадцати-четырнадцатиэтажный'.

На основании анализа сочетания числительного и существительного нами выявлено, что существительное, сочетаясь с числительным, в большей степени в современном удмуртском языке употребляется в единственном числе, хотя довольно широко распространена и модель числительное + существительное во множественном числе.

Классифицируя числительные удмуртского языка по их морфологической структуре, на наш взгляд, можно выделить три группы: 1) простые, состоящие из одного корня или имеющие какой-либо суффикс: сизьым 'семь', куинъ 'три', витътон 'пятьдесят', куатетй 'шестой'; 2) сложные, состоящие из двух и более основ: тямыстон кык 'восемьдесят два', кьгк сюукмыстон куатъ 'двести девяносто шесть', витъ-куать 'пять-шесть'; 3) составные, содержащие в своей структуре слова разных категорий: куатъ но жыны 'шесть с половиной', витьтон ёрос 'около пятидесяти'.

Компоненты сложного числительного могут находиться в разных отношениях по отношению друг к другу. Среди сложносочиненных числительных в удмуртском языке выделяется несколько видов: 1) аддитивное соединение десятков и единиц, сотен и десятков и т. д.: дас куинъ 'тринадцать', витьтон куатъ 'пятьдесят шесть'; 2) мультипликативное образование названий сотен, тысяч: кык сю 'двести', куатъ сюрс 'шесть тысяч'; 3) комбинация равноправных компонентов аппроксимативных конструкций: тямыс-укмыс 'пять-шесть', сизъымдон-тямыстон 'семьдесят-восемьдесят', нъылё-витё 'около пяти-шести'; 4) особые случаи сочетания существительного с числительным: нунал-кык 'день-два, несколько дней', ар-кык 'год-два, несколько лет'.

Условные сокращения авест. — авестийский язык азерб. — азербайджанский язык арийск. — арийские языки венг. — венгерский язык вепс. — вепсский язык вод. - водский язык доперм. — допермский язык др.-инд. — древнеиндийский язык иж. - ижорский язык индо-евр. — индо-европейская семья языков ит. - итальянский язык к. — коми язык казах. — казахский язык кам. — камасинский язык кар. — карельский язык каракалп. — каракалпакский язык кбалк. - кабардино-балкарский язык кз. - коми-зырянский язык кирг. - киргизский язык кп. — коми-пермяцкий язык кукм. — кукморский диалект удмуртского языка кя. - коми-язьвинский диалект лат. — латинский язык лив. — ливский язык манс. — мансийский язык мар. - марийский язык мокш. — мокша-мордовский язык монг. - монгольский язык морд. - мордовские языки нар. — наречие нем. — немецкий язык нен. - ненецкий язык нч. — нижнее-чепецкий диалект удмуртского языка общеперм. — общепермский язык-основа осет. - осетинский язык праарийск. — праарийский язык правенг. — правенгерский язык праманс. ~ прамансийский язык праоб.-уг. — праобско-угорский язык прахант. — прахантыйский язык прил. — прилагательное раннеперм. - раннепермский язык рус. — русский язык саам. — саамский язык селькуп. — селькупский язык среднеперс. — среднеперсидский сущ. - существительное сч. — среднечепецкий диалект удмуртского языка mam. — татарский язык туркмен. — туркменский язык у дм. — удмуртский язык узб. - узбекский язык урал. — уральский язык-основа ф.-у. - финно-угорский язык-основа фин. — финский язык хак. — хакасский язык хант. — хантыйский язык чу в. - чувашский язык эрз. — эрзя-мордовский язык эст. — эстонский язык

Источники исследования

1. АзбукаГ — Азбука составленная изъ Россшскихъ, церковной и гражданской печати, буквъ, для обучешя Вотскихъ дЬтей чтешю на ихъ нар'Ьчш. (По Глазовскому). — Казань, Въ типоргафш Императорскаго Казанскаго Университета. 1847. - 174 с.

2. АзбукаС — Азбука составленная изъ Россшскихъ, церковной и гражданской печати, буквъ, для обучешя Вотскихъ дЬтей чтешю на ихъ нар'Ьчш. (По Сарапульскому). Казань, Въ типоргафш Императорскаго Казанскаго Университета. 1847. 194 с. // Первые печатные книги на удмуртском языке: Сарапульское наречие / Сост. Л. М. Ившин, отв. за выпуск Л. Е. Кириллова. Предисл. — Л. М. Ившин. Репр. воспр. текстов изд. 1847 г. -Ижевск: УИИЯЛ УрО РАН, 2003. - (Памятники культуры: Лингвистическое наследие 4). - 441 с.

3. Ар-Серги Вячеслав. Тулкымъёс вылын — пыжед: Повесть, веросъёс, кылбуръёс. - Ижевск: Удмуртия, 1993. - 224 б.

4. Архипов Т. А. Адямилэн чеберез: Роман. - Ижевск: Удм. кн. изд-во, 1963.-288 6.

5. Архипов Т. А. Лудзи шур дурын: Роман. Нырысетй люкетэз. -Ижевск: Удмуртской книжной издательство, 1958. - 176 б.

6. Архипов Т. А. Лудзи шур дурын: Роман. Кыкетй люкетэз. - Ижевск: Удмуртской книжной издательство, 1957. -370 б.

7. Афонин Е. Г. Йырмурт: Тодэ ваёнъёс. - Ижевск: Удмуртия, 1999.

208 с.

8. Букварь для крещеныхъ вотяковъ. Гожтет тодыте. Издаше право-славнаго миссюнерскаго общества. - Казань. Типограф1я Коковиной. 1882. - 38 с.

9. Валишин. Р. Г. Инвожо уйшоре но пиштэ: Повесть. - Ижевск: Удмуртия, 1974. - 154 с.

10. Валишин Р. Г. Тол гурезь: Повестьёс. - Ижевск: Удмуртия, 1978.

276 с.

11. Васильев Н. В. Кин тон, атай? Веросъёс но повесть. - Ижевск: Удмуртия, 1969. - 124 б.

12. Гаврилов — Гавриловъ Б. Произведешя народной словесности, обряды и повЪрья вотяковъ Казанской и Вятской губершй. - Казань, 1880. - 189 с.

13. Господа нашего. - Господа нашего 1исуса Христа святое Евангел1е отъ Матвея. Милям Господь 1исус Христослэн чын Евангел1ез. Матвей гожтэм Евангел1е. - Казань, печатано въ типографш Коковиной, 1877. - 82 с.

14. Евангел1еГ 1847 - Господа нашего 1исуса Христа Евангел1е отъ св. евангелистовъ Матвея и Марка. На русскомъ и вотякскомъ языкахъ, Глазовскаго нарЪчш. - Казань, печатано въ типографш Императорскаго Казанскаго университета. 1847. — 234+135 с. // Первые печатные книги на удмуртском языке: Глазовское наречие / Сост. Л. М. Ившин, отв. за выпуск Л. Л. Карпова. Предисл. - Л. М. Ившин. Репр. воспр. текстов изд. 1847 г. -Ижевск: УИИЯЛ УрО РАН, 2003. - (Памятники культуры: Лингвистическое наследие 3).

15. ЕвангелгеС 1847 — Господа нашего 1исуса Христа Евангел1е отъ св. евангелиста Матвея. На русскомъ и вотякскомъ языкахъ, Сарапульскаго нарЪч!я. - Казань, печатано въ типографш Императорскаго Казанскаго университета. 1847. - 234 с. // Первые печатные книги на удмуртском языке: Сарапульское наречие / Сост. Л. М. Ившин, отв. за выпуск Л. Е. Кириллова. Предисл. - Л. М. Ившин. Репр. воспр. текстов изд. 1847 г. - Ижевск: УИИЯЛ УрО РАН, 2003. - (Памятники культуры: Лингвистическое наследие 4). - 441 с.

16. Емельянов Л. П. Кудпала берга дунне питран: - Повесть. Ижевск: Удмуртия, 1999.-248 с.

17. ЗК — Золотые косы: Коми пермяцкие народные сказки на русском и коми-пермяцком языке. Сост. В. В. Климов. - Кудымкар: Коми-Перм. кн. изд-во, 1993.-184 с.

18. Инвожо. - 2007. - № 5-6.

19. Кедра Митрей. Зурка Вужгурт: Повесть // Секыт зйбет: Роман, повестьёс, веросъёс, кылбуръёс, поэма, тодэ ваён. - Ижевск: Удмуртия, 1988. -С. 137-281.

20. Кедра Митрей. Секыт зйбет: Роман // Секыт зйбет: Роман, повестьёс, веросъёс, кылбуръёс, поэма, тодэ ваён. - Ижевск: Удмуртия, 1988. -С. 15-137.

21. Кенеш.-2007.-№ 11-12.

22. КНП — Коми народные приметы / Сост. В. М. Кудряшова. -Сыктывкар: Коми кн. изд-во, 1993. - 192 с.

23. Коми легенды и предания / Составитель Ю. Г. Рочев. - Сыктывкар: Коми книжное издательство, 2006. - 240 с.

24. Коновалов М. Вурысо бам: Роман // Гаян: Романъёс но веросъёс. -Ижевск: Удмуртия, 1990. - С. 231-374.

25. Красилъников Г. Д. Вуж юрт: Дилогия. - Ижевск: Удмуртия, 1976.

412 с.

26. Красилъников Г. Д. Арлэн кутсконэз: Роман // Тонэн кылисько: Роман, повесть но веросъёс. - Ижевск: Удмуртия, 1991. - С. 6-192.

27. Красилъников Г. Д. Пыртос: Верос // Тонэн кылисько: Роман, повесть но веросъёс. - Ижевск: Удмуртия, 1991. - С. 379-386.

28. Красилъников Г. Д. Тонэн кылисько: Повесть // Тонэн кылисько: Роман, повесть но веросъёс. - Ижевск: Удмуртия, 1991. - С. 192-346.

29. Лыдзонъ. Азбука для вотскихъ дЪтей. Составилъ священникъ Николай Блиновъ. - Вятка. Въ типография губернскаго правлешя. 1867. - 24 с.

30. Лямин М. А. Шудбур понна: Повесть. Ижевск: Удмуртия, 1976.

4636.

31. Матвеев С. В. Шузи: Роман, повесть, веросъёс. - Ижевск: Удмуртия, 1995.-288 с.

32. Мадъяров Г. Аналтэм сяська: Повесть. - Ижевск: Удмуртия, 1994.

186 б.

33. Медведев Г. С. Бадзым нунал: Роман. - Ижевск: Удмуртской книжной издательство, 1959. - 268 б.

34. Нянькина Л. С. Ваёбыж кар: Веросъёс, повесть. - Ижевск: Удмуртия, 1996.- 176 с.

35. Панфилова Е. В. Мумы: Повесть. - Ижевск: Удмуртия, 2008. - 64 б.

36. Перевощиков Г. К. Гужем лымы: Повесть. - Ижевск: Удмуртия, 1984.-264 с.

37. Перевощиков Г. К. Сюлэмтэм дунне: Повестьёс. Дилогия // Сюлэмтэм дунне: Романъёс, повестьёс. - Ижевск: Удмуртия, 1997. - С. 711-773.

38. Перевощиков Г. К, Тбдьы куака: Роман // Сюлэмтэм дунне: Романъёс, повестьёс. - Ижевск: Удмуртия, 1997. - С. 431—710.

39. Петров М. П. Вуж Мултан: Роман. - Устинов: Удмуртия, 1987.

360 б.

40. Петров М. П. Зардон азьын: Повесть. Люкам сочиненное. Ньылетй томез. - Ижевск: Удмуртской книжной издательство, 1959. - 240 б.

41. Пукроков Ф. П. Кизили ныл: Роман, повестьёс. - Ижевск: Удмуртия, 1997.-312 6.

42. Романова Г. В. Жужыт-жужыт гурезе.: Верос сузьет. Серемес веросъёс, выжыкылъёс, сценкаос. - Ижевск: Удмуртия, 2000. - 160 б.

43. Садовников В. Е. Кошкизы но — оз берытске: Повесть, очерк, веросъёс. - Ижевск: Удмуртия, 1995. - 144 с.

44. Самсонов Е. В. Зор бере: Веросъёс. - Ижевск: Удмуртия, 1966. - 164с.

45. Самсонов Е. Уй пал симфония: Повестьёсын роман. - Ижевск: Удмуртия, 1989.-274 б.

46. Самсонов Н. Агбай: Веросъёс, повестьёс, роман. - Ижевск: Удмуртия, 1996.-416 с.

47. Самсонов Н. Адзон: Повесть, веросъёс. - Ижевск: Удмуртия, 2000.

76 б.

48. Самсонов С. А. Гожтйсько тыныд — сопал дунее: Повесть, веросъёс, очерк, тодэ ваёнъёс. - Ижевск: Удмуртия, 1993. - 384 с.

49. Священная история Ветхаго и Новаго завЪта. На вотяцкомъ языкЬ. Издаше православнаго миссюнерскаго общества. - Казань. Печатано въ типографш Коковиной. 1877. - 190 с.

50. Смирнов В. Е. Будо бадяръёс: Повесть. - Ижевск: Удмуртия, 1976.

200 с.

51. Удмурт дунне. Республиканская газета на удмуртском языке.

52. Чернов 77. К. Дор: Повестьёс. - Устинов: Удмуртия, 1985. - 256 с.

53. Чернов 77. К. Тулысысен сйзьылозь: Роман. - Ижевск: Удмуртия, 1989.-384 с.

54. Широбоков С. 77. Чукдор: Пьеса. - Ижевск: Удмуртия, 1975. - 52 с.

Список научной литературыСтрелкова, Ольга Борисовна, диссертация по теме "Языки народов Российской Федерации (с указанием конкретного языка или языковой семьи)"

1. Алатырев В. И. Краткий грамматический очерк удмуртского языка // Удмурт-зуч словарь. Удмуртско-русский словарь/ НИИ при Сов. Мин. Удм. АССР.-М., 1983.-С. 563-591.

2. Андреев И. А. Чувашский язык // Языки народов СССР: Тюркские языки. М.: Наука, 1966. - С. 43-65.

3. Андреев И. А. Чувашский язык // Языки мира: Тюркские языки. — М.: Индрик, 1997. С. 480^91.

4. Анцыферов С., Корольков А. Ожыт дышетскем'ёслы лыд'яськыны дышетскон книга. — М.: Центриздат, 1931. — 88 с.

5. Бабинцев А. С. Морфология сярысь // Удмурт кыл ужпум'ёс сярысь материал'ёс. Ижевск: Удмуртгиз, 1937. - С. 27—28.

6. Балашша Й. Венгерский язык. М.: Изд-во иностр. лит-ры, 1951.276 с.

7. Баскаков Н. А. Историко-типологическая морфология тюркских языков: Структура слова и механизм агглютинации. -М.: Наука, 1979.-276 с.

8. Баскаков Н. А. Историко-типологическая характеристика структуры тюркских языков: словосочетание и предложение. М.: КомКнига, 2006. — 288 с.

9. Баталова Р. М. Коми-пермяцкий язык // Языки мира: Уральские языки. -М.: Наука, 1993. С. 229-239.

10. Беккер Э. Г., Алиткша Л. А., Быконя В. В., Илъяшенко И. А. Морфология селькупского языка: Южные диалекты. Часть II. Томск, 1995. -284 с.

11. Бубрых Д. В. Грамматика литературного коми языка. JL: Издательство Ленинградского государственного ордена Ленина университета имени А. А. Жданова, 1949. - 206 с.

12. Бубрих Д. В. Историческая грамматика эрзянского языка. Саранск, 1953.-272 с.

13. Быконя В. В. Историко-этимологическая интерпретация словообразовательных моделей сложных числительных "8" и "9" в селькупских диалектах // Финно-угороведение. 1995а. - № 3-4. - С. 64-78.

14. Быконя В. В. Словообразовательные типы составных числительных в диалектах селькупского языка // Узловые проблемы современного финноугроведения: Материалы I Всероссийской научной конференции финно-угроведов. Йошкар-Ола, 19956. - С. 295-298.

15. Быконя В. В. Структура наименований круглых десятков в диалектах селькупского языка // Lingüistica Uralica XXXII. 1996 3. - С. 201-215.

16. Быконя В. В. Становление собирательных числительных в диалектах селькупского языка // Финно-угороведение. 1997. - № 2. - С. 53-63.

17. Волгина Н. С., Розенталь Д. Э., Фомина М. И. Русский язык. М.: Логос, 2001.-528 с.

18. Виноградов В. В. Русский язык. М.: Высшая школа, 1986. - 460 с.

19. Гаврилова В. Г. Способы выражения количества предметов в марийском литературном языке: Автореф. дис. канд. филол. наук. Йошкар-Ола, 2003.-20 с.

20. Гаврилова В. Г. Количественность в марийском языке // Тезисы секционных докладов X Международного конгресса финно-угроведов: Лингвистика: II часть / Мар. гос. ун-т. Йошкар-Ола, 2005. - С. 36-38.

21. Галкин И. С. Историческая грамматика марийского языка. Морфология. Часть 1. Йошкар-Ола: Марийское книжное издательство, 1964. -204 с.

22. Галкин И. С. Об одной из форм имен числительных в марийском языке // Советское финно-угроведение. 1965. - № 3. - С. 193-197.

23. Ганиев Ф. А. Современный татарский литературный язык: Суффиксальное и фонетическое словообразование. Казань: Дом печати, 2005. - 360 с.

24. Глезденев 77. 77. Краткая грамматика языка народа удмурт. Вятка, 1921.-55 с.

25. ГМЯ — Грамматика мордовских языков: Фонетика, графика, орфография, морфология / Мордовский государственный университет имени Н. П. Огарева; Под редакцией проф. Д. В. Цыганкина. Саранск, 1980. - 432 с.

26. Горбушин М. В. Удмурт кыл: нач. школалы учебник. Ижевск: Удмуртгосиздат, 1941. - 80 с.

27. Горохов 77. Д. Учебник удмуртского языка. Ижевск: Удкнига, 1929.-232 с.

28. Грюнберг А. Л. Мунджанский язык // Основы иранского языкознания. Новоиранские языки: Восточная группа / Отв. ред. В. С. Расторгуева. М.: Наука, 1987. - С. 155-236.

29. ГСБЛЯ 1981 Грамматика современного башкирского литературного языка. - М.: Наука, 1981. - 496 с.

30. ГСУЯ 1962 Грамматика современного удмуртского языка: Фонетика и морфология / Удм. НИИ ист., экон., языка и лит.; Отв. ред. П. Н. Перевощиков. - Ижевск: Удм. кн. изд-во, 1962. - 376 с.

31. Гуя Я. Морфология хантыйского языка // Основы финно-угорского языкознания. Марийский, пермские и угорские языки. М.: Наука, 1976. -С. 303-332.

32. Дмитриев Н. К. Грамматика башкирского языка. М.: Издательство Академии наук СССР, 1948. - 276 с.

33. Дмитриева Ю. Образование и происхождение количественных числительных в мансийском и венгерском языках // Тезисы секционных докладов X Международного конгресса финно-угроведов: Лингвистика: II часть / Map. гос. ун-т. Йошкар-Ола, 2005. - С. 51—52.

34. Дудников А. В. Современный русский язык. М.: Высшая школа, 1990.-424 с.

35. Емельянов А. И. Грамматика вотяцкого языка / ЦИК СССР. Ленинград, восточный ин-т им. А. С. Енукидзе. Л.: Изд-во Ленингр. восточного ин-та, 1927. - 160 с.

36. Жилина Т. И. Вымский диалект коми языка. Сыктывкар: Пролог, 1998.-440 с.

37. Жолобов О. Ф. Древнеславянские числительные как часть речи // Вопросы языкознания. 2001. - № 2. - С. 94-110.

38. Жуйков С. П. Учебник удмуртского языка (для нерусских школ). -Ижевск: Удмуртгосиздат, 1933. 117 с.

39. Жуйков С. П. Основы грамматики удмуртского языка. Ижевск: Удмуртгосиздат, 1937. - 47 с.

40. Журавлева А. Н., Ившин В. Н., Федорова Л. П. Анай кыл. 6-тй класс: Удмурт кылэз ляб тодйсь пиналъёслы гожъяськон но лыдзиськон книга. -Ижевск: Удмуртия, 2005. 224 с.

41. Зайцева М. И. Грамматика вепсского языка: Фонетика и морфология. Л.: Наука, 1981.-362 с.

42. Зимин В. С. К вопросу о соотношении сложных слов и словосочетаний в коми языке // Историко-культурные связи пермских народов. (По данным фольклора и языка). Межвузовский сборник научных статей. -Ижевск, 1981.-С. 24-35.

43. Игнаева Р. 77. Способы выражения категории количества именами числительными в марийском языке // Финно-угроведение. 19966. - № 2. -С. 79-84.

44. Игнаева Р. 77. Классификация имен числительных в марийском языке (Проблема статуса и функции): Автореф. дис. канд. филол. наук. Йошкар-Ола, 1997.- 16 с.

45. Игнаева Р. 77. Классификация имен числительных в марийском языке (Проблема статуса и функции): Диссертация на соискание ученой степени кандидата филологических наук, Йошкар-Ола 1997. Рец. И. В. Тараканов // Lingüistica Uralica. XXXV 1999 1. - С. 71-74.

46. Игнаева Р. 77. Нулевая множественность в марийском языке // Тезисы секционных докладов X Международного конгресса финно-угроведов: Лингвистика: II часть / Мар. гос. ун-т. Йошкар-Ола, 2005. - С. 71-73.

47. Каракулова М. К, Каракулов Б. И. Сопоставительная грамматика русского и удмуртского языков: Учебное пособие. Ижевск: Издательский дом «Удмуртский университет», 2001. - 228 с.

48. Карпова Л. Л. Среднечепецкий диалект удмуртского языка: Образцы речи. Ижевск, 2005. - 581 с.

49. Келъмаков В. К О сложных числительных в современном удмуртском языке // Вопросы грамматики удмуртского языка. Ижевск, 1984. -С. 18-23.

50. Келъмаков В. К. Краткий курс удмуртской диалектологии: Введение. Фонетика. Морфология. Диалектные тексты. Библиография / Удм. гос. ун-т. Каф. общ. и фин-уг. языкозн. Ижевск: Изд-во Удм. ун-та, 1998. - 386 с.

51. Келъмаков В. К. Диалектная и историческая фонетика удмуртского языка. Часть 1 / Удмуртский государственный университет. Кафедра общего и финно-угорского языкознания. Ижевск: Издательский дом «Удмуртский университет», 2003а. - 276 с.

52. Келъмаков В. К. «Удмурт дунне»-лэн но Удмурт дуннелэн гожъяськонысьтызы куд-ог лэчытэсь ужпумъёс: Азьпечатлос / Удмурт кунуниверситет. Огъя но финн-угор кылтодонъя кафедра. Ижкар: «Удмурт университет» книга поттон корка, 20036. - 98 б.

53. Кельмаков В. К Г. Е. Верещагин и некоторые проблемы удмуртского языкознания. Ижевск: УИИЯЛ УрО РАН, 2004. - 240 с.

54. Кельмаков В. К. Шонересь-а гожъяськонысьтымы шонертэтъёс?: Лекциослы но семинаръёслы материалъёс / Удмурт кун университет. Удмурт кылосбур факультет. Огъя но финн-угор кылтодонъя кафедра. Ижкар: «Удмурт университет» книга поттон корка, 2008. - 93 б.

55. Керт Г. М. Саамский язык // Основы финно-угорского языкознания. Прибалтийско-финские, саамский и мордовские языки. М.: Наука, 1975. -С. 203-247.

56. ККСЕЯ— Категория количества в современных европейских языках / В. В. Акуленко, С. А. Швачко, Е. И. Букреева и др. Киев: Наукова думка, 1990.-284 с.

57. Коведяева Е. И. Ареальные исследования по восточным финно-угорским языкам (Марийский язык). М.: Наука, 1987. - 160 с.

58. Коведяева Е. И. Марийский язык // Языки мира: Уральские языки / Отв. ред. Ю. С. Елисеев. М.: Наука, 1993. - С. 148-174.

59. Кочеткова Л. И. Этимология числительного «семь» в финно-угорских языках // Актуальные вопросы мордовской филологии. Вып. 2: Межвуз. сб. науч. тр. / Под ред. Водясовой Л. П.; Мордов. гос. пед. ин-т. -Саранск, 2003. С. 30-33.

60. Кузакова Е. А. Имя числительное в восточномансийском диалекте // Lingüistica Uralica XXVI 1990 2. - С. 109-112.

61. Кузнецова А. И., Хелимский Е. А., Грушкина Е. В. Очерки по селькупскому языку: Тазовский диалект. Том I. М.: Издательство Московского университета, 1980. - 412 с.

62. Куприянова 3. Н., Хомич Л. В., Щербакова А. М. Ненецкий язык: Учебное пособие для педагогических училищ. Л., 1961. - 288 с.

63. КЭСК В. И. Лыткин, Е. С. Гуляев. Краткий этимологический словарь коми языка. - М.: Наука, 1970. - 386 с.

64. Кя — Коми язык. Энциклопедия / Отв. ред. Г. В. Федюнёва. М.: Издательство ДиК, 1998. - 608 с.

65. Х.Липатов С. И., Алямкин Н. С. Числительное в мокшанском литературном языке и диалектах и проблема его орфографии // Актуальные вопросы мордовского языкознания. Саранск: Мордовское книжное издательство, 1988.-С. 86-94.

66. ЛЭС — Лингвистический энциклопедический словарь. М.: Советская энциклопедия, 1990. - 685 с.

67. Лямин М. А. Удмуртский язык для неудмуртов. Ижевск: Удмуртгосиздат, 1937. - 157 с.

68. Майтинская К. Е. Венгерский язык. Ч. 1.: Введение. Фонетика. Морфология. М.: Изд-во Академии наук СССР, 1955. - 306 с.

69. Майтинская К. Е. К вопросу о категории двойственного числа в уральских языках // Советское финно-угроведение. 1968. - № 3. - С. 153-163.

70. Майтинская К. Е. О древнейших сложных количественных числительных // Suomalais-ugrilaisen seuran toimituksia. 150. Helsinki, 1973. -S. 211-217.

71. Майтинская К. E. Историко-сопоставительная морфология финно-угорских языков. М.: Наука, 1979. - 264 с.

72. Майтинская К. Е. Венгерский язык // Языки мира: Уральские языки. М.: Наука, 1993. - С. 256-280.

73. Миллер Г. Ф. Описание живущихъ въ Казанской губернш языческихъ народовъ, яко то черемисъ, чувашъ и вотяковъ. Въ СанктпетербургЬ. Иждиивешемъ Императорской АкадемТи Наукъ. 1791 года. - 110 с.

74. МК — Мокшень кяль. Морфология: вузонь мокшень и финно-угрань отделениеянь тонафнихненди учебник / Серматф-тиф Н. С. Алямкинонь кядя-ла. Саранск: Тип. «Крас. Окт.», 2000. - 236 с.

75. Могилинъ 1786 — М. Могилин. Краткой отяцюя грамматики опытъ = Опыт краткой удмуртской грамматики / Отв. ред. Л. Е. Кириллова; Слово к читателям Л. Е. Кириллова; Предисл. — К. И. Куликова; Прил. —

76. Т. И. Тепляшиной. Ижевск: УИИЯЛ УрО РАН, 1998. - 203 с. - (Памятники культуры: Лингвистическое наследие). Комм.: с. 121-191; Прил.: с. 192-201.

77. Морфология. — Морфология, орфография и грамматическая терминология эрзянского и мокшанского языков. Саранск: Мордгиз, 1939. -154 с.

78. Наполъских В. В. Удмуртские материалы Д. Г. Мессершмидта. Дневниковые записи, декабрь 1726. Ижевск: Удмуртия, 2001. - 224 с.

79. Никитевич В. М. Грамматические категории в современном русском языке. М.: Учпедгиз, 1963. - 248 с.

80. Никольская Г. Н., Тараканов И. В. Удмурт кыл. 6-7 классъёслы. -Ижевск: Удмуртия, 1992. 248 с.86. ÓKK Ошя коми кыв. Морфология / Дасьтбма филологияса кандидат Г. Ф. Федюнёва кипод улын. - Сыктывкар: Коми неббг лэдзанш, 2000. - 544 с.

81. Перевощиков П. Н. Краткий очерк грамматики удмуртского языка // Русско-удмуртский словарь. М.: Государственное издательство иностранных и национальных словарей, 1956.-С. 1271—1360.

82. Поздеева А. А. Удмурт кыл грамматика: Фонетика но морфология. 5-6 классъёслы. Ижевск: Удмуртгосиздат, 1939. - 119 с.

83. Поздеева А. А. Удмурт кыл грамматика: Фонетика но морфология. 5-6 классъёслы. Ижевск: Удмуртгосиздат, 1951.- 198 с.

84. Правила — Правила удмуртской орфографии и пунктуации. Ижевск: Удмурт кн. изд-во, 1954. - 104 с.

85. РГ — Русская грамматика. Т. 1: Фонетика. Фонология. Ударение. Интонация. Словообразование. Морфология. М.: Наука, 1980. - 784 с.

86. Рогожина В. Ф. Субстантивированные числительные и прилагательные в роли подлежащего в мокшанском языке // Финно-угристика 4: Межвузовский сборник научных трудов / МГУ им. Н. П. Огарева. Саранск: Типография «Красный октябрь», 2000. - С. 150-155.

87. Ромбандеева Е. И. Мансийский (вогульский) язык. М.: Наука, 1973.-208 с.

88. Ромбандеева Е. И., Вахрушева М. 77. Мансийский язык: Учебное пособие для пед. училищ. JL: Просвещение, 1984. - 223 с.

89. РЯ— Русский язык. Энциклопедия / Гл. ред. Ю. Н. Караулов. 2-е изд., перераб. и доп. М.: Большая Российская Энциклопедия, Дрофа, 1997. - 703 с.

90. Сахарова М. А., Селъков Н. И. Ижемский диалект коми языка. -Сыктывкар: Коми книжное издательство, 1976. 288 с.

91. Сахарова М. А., Селъков Н. Н., Колегова Н. А. Печорский диалект коми языка. Сыктывкар: Коми книжное издательство, 1976. - 156 с.

92. Серебренников Б. А. Историческая морфология пермских языков. -М.: Изд-во АН СССР, 1963. 390 с.

93. Серебренников Б. А. Историческая морфология мордовских языков. М.: Наука, 1967. - 264 с.

94. Серебренников Б. А., Гаджиева Н. 3. Сравнительно-историческая грамматика тюркских языков. М.: Наука, 1986. - 306 с.

95. СИГТЯ— Сравнительно-историческая грамматика тюркских языков. Морфология / Э. Р. Тенишев, В. Д. Аракин, Г. Ф. Благова и др. М.: Наука, 1988.-560 с.

96. СКЯ1955 — Современный коми язык. Сыктывкар, 1955. - 312 с.

97. СЛРЯ — Современный литературный русский язык / Под ред. Леканта П. А. М.: Высшая школа, 1996. - 462 с.

98. СМЯ 1961 Современный марийский язык. Морфология. -Йошкар-Ола: Map. кн. изд-во, 1961. - 324 с.

99. Соловар В., Спирякова Л. Имя числительное в хантыйском языке // Финно-угроведение. 2000. - № 2. - С. 66-72.

100. СРЯ1 — Современный русский язык: Фонетика. Лексикология. Словообразование. Морфология. Синтаксис/ Новиков Л. А., Зубкова Л. Г. -СПб.: Лань, 2001.-864 с.

101. СРЯ2 — Современный русский язык: Теория. Анализ языковых единиц. Ч. II: Морфология. Синтаксис/ Под ред. Дибровой Е. И. М.: Академия, 2001. - 704 с.

102. СТЛЯ- Современный татарский литературный язык: Лексикология, фонетика, морфология / Ред. коллегия: X. Р. Курбатов, Л. Т. Махмутова, Л. П. Смолякова, Э. Р. Тенишев. М.: Наука, 1969. - 384 с.

103. ТГ2 Татарская грамматика. Т. 2. - Казань: Татарское книжное издательство, 1993. - 397 с.

104. Тепляшина Т. И. Памятники удмуртской письменности XVIII века / АН СССР. Ин-т языкозн.; Отв. ред. В. И. Лыткин. М., 1965. - 324 с.

105. Тепляшина Т. И. Нижне-чепецкие говоры северо-удмуртского наречия // Записки УдНИИ. Выпуск 21. Ижевск, 1970. - С. 159-196.

106. Тепляшина Т. И., Лыткин В. И. Пермские языки // Основы финно-угорского языкознания: Марийский, пермские и угорские языки. М.: Наука, 1976.-С. 97-228.

107. Терешкин Н. И. Очерки диалектов хантыйского языка. Ч. 1: Ваховский диалект. М., Л.: Изд-во Академии наук СССР, 1961. - 204 с.

108. Удморт. Руководство к изучению Вотского языка. Ижевск: Удкнига, 1924. - 120 с.

109. Удмуртско-русский словарь: Ок. 50 ООО слов / РАН. УрО. Удм. ин-т ИЯЛ; Сост. Т. Р. Душенкова, А. В. Егоров, Л. М. Ившин, Л. Л. Карпова, Л. Е. Кириллова, О. В. Титова, А. А. Шибанов; Отв. редактор Л. Е. Кириллова. -Ижевск, 2008. 925 с.

110. УКДЮ — Удмурт кылэз дышетонын юрттэт / Отв. ред. М. В. Горбушин. Ижевск: Удмуртгосиздат, 1938. - 84 б.

111. Ушаков Г. А. Сопоставительная грамматика русского и удмуртского языков. Ижевск: Удмуртия, 1982. - 144 с.

112. Ушаков Г. А. Числительной: стилистикаез но методикаез // Удмурт кылъя но литературая урокъёс. Ижевск, 1988. - С. 67-80.

113. Ушаков Г. А. Грамматические категории удмуртского языка // Congressus Octavus Internationalis Fenno-Ugristarum. Jyväskylä 10.-15. 8. 1995. Part III. Sessiones sectionum. Phonologia & Morphologia. Jyväskylä: Gummerus Kirjapaino Oy, 1996. - S. 224-228.

114. Фасмер M. Этимологический словарь русского языка/ Перевод с немецкого и дополнения О. Н. Трубачева. Том III. М.: Прогресс, 1971. - 828 с.

115. Федотов М. Р. Исторические связи чувашского языка с волжскими и пермскими финно-угорскими языками. Чебоксары: Чувашское книжное издательство, 1968.-214 с.

116. Федотов М. Р. Чувашско-марийские языковые взаимосвязи / Под ред. И. С. Галкина. Саранск: Издательство Саратовского университета. Саранский филиал, 1990. - 336 с.

117. Федюнева Г. В. Структурные типы коми наречий // Грамматика и лексикология коми языка. Труды Института языка, литературы и истории. Вып. 58. Сыктывкар, 1995. - С. 99-121.

118. Феоктистов А. П. Мордовские языки // Основы финно-угорского языкознания: Прибалтийско-финские, саамский и мордовские языки. М.: Наука, 1975. - С. 248-344.

119. Феоктистов А. П. Мордовские языки // Языки мира: Уральские языки. М.: Наука, 1993. - С. 174-208.

120. Хелимский Е. А. Селькупский язык // Языки мира: Уральские языки. М.: Наука, 1993. - С. 356-372.

121. Хонти Л. Хантыйский язык // Языки мира: Уральские языки / Отв. ред. Ю. С. Елисеев.-М.: Наука, 1993.-С. 301-320.

122. Хонти Л. Числительные в угорских языках // Lingüistica Uralica. XXXIX 2003. №3. - С. 175-182.

123. Эк — Эрзянь кель: Морфемика, валонь теевема ды морфология: Вузонь эрзянь ды финнэн-угрань кужотнесэ студентнэнень тонавтнемапель. -Саранск, 2000. 280 с.

124. Эрнитс Э. К происхождению числительного 'один' в разных семьях языков // Советское финно-угроведение. 1973. - № 3. - С. 161—173.

125. Юдакин А. П. Сравнительно-историческая грамматика финно-угорских языков. М.: ГЛАС, 1997. - 391 с.

126. ЯЗ Языкознание. Большой энциклопедический словарь // Гл. ред. В. Н. Ярцева. 2-е изд. - М.: Научное изд-во «Большая Российская Энциклопедия», 1998.-685 с.

127. Яковлев И. В. Удмурт кылрад'ян: Элементарная грамматика вотского языка. Ижевск: Удкнига, 1927. - 88 с.

128. Aminoff T. G. Votjakin äänne- ja muoto-opin luonnos. Helsingissä, Suomalaisen kirjallisuuden seuran kirjapainossa, 1896. - 48 s.

129. Bartens R. Permiläisten kielten rakenne ja kehitys. Suomalais-ugrilainen seura, Helsinki, 2000. - 376 s.

130. Fischer J. E. Vocabularium Sibiricum (1747). Der etymologischvergleichende Anteil // Bearbeitet und herausgegeben von János Gulya. Frankfurt am Main, 1995.-252 s.

131. Givón T. On the development of the numeral 'one' as an indefinite marker // Folia lingüistica histórica. Acta Societatis Linguisticae Europaea. Tomus II / 1.-Mouton, 1981.-P. 35-53.

132. Greenberg J. H. Generalizations About Numeral Systems // Universals of Human Language. Volume 3. Word Structure. Stanford University Press, Stanford, California. 1978.-P. 249-297.

133. Honti L. Uralilaisten kardinaalilukusanojen rakenteista // Suomalais-ugrilaisen seuran aikakauskirja. 81. Helsinki, 1987. - S. 133-150.

134. Honti L. Permiläiskielten '8' ja '9' // Virittäjä. Helsinki, 1988. -S. 171-176.

135. Honti L. Die Bezeichnungen der 10 und ihrer Vierfachen in den uralischen Sprachen // Lingüistica Uralica XXVI 1990 2. - P. 99-108.

136. Honti L. Die Grundzahlwörter der Uralischen Sprachen. Budapest: Akadémiai kiadó, 1993.-356 p.

137. Honti L. 9 = 9! (Ein Beitrag zur Lösung des Rätsels der 'neun' im Nordsamojedischen) // Lingüistica Uralica XXXII 1996 2. - P. 124-127.

138. Hurford J. R. Language and Number. The Emergence of a Cognitive System. Basil Blackwell Ltd. Oxford, 1987. - 324 p.

139. A9.Ikola O. Pieni nykysuomen opas / Turun yliopiston suomalaisen ja yleisen kielitieteen laitoksen julkaisuja. Turku, 2000. - 228 s.

140. ISK Iso suomen kielioppi / Päätoimittaja Auli Hakulinen. - Helsinki: Suomalaisen Kirjallisuuden Seura, 2005. - 1698 s.

141. Kenesei /., Vago R. M., and Fenyvesi A. Hungarian. London and New York, Routledge, 1998. - 474 p.

142. Koivisto H. Ulkomaalaissuomen syntaksia // Folia Fennistica & Linguistica. Tampere, 1994. - 224 s.

143. Koivulehto J. Varhaiset indoeurooppalaiskontaktit: aika ja paikka lainasanojen valossa // Pohjan poluilla. Suomalaisten juuret nykytutkimuksen mukaan. Helsinki, 1999. - S. 207-236.

144. Leino P. Polysemia kielen moniselitteisyys // Kieli 7: Suomen kielen kognitiivista kielioppia 1. - Heisingin yliopiston suomen kielen laitos. 1993. - 328 s.

145. MNTESZ 1967 — A magyar nyelv törteneti-etimolögiai szötära. -Akademiai kiadö, Budapest. 1967. 1142 s.

146. Munkäcsi B. A votjak nyelv szötara. Budapest, 1896. - XVI + 758 1.

147. Orbän G. A finnugor nyelvek szamnevei. Bratislava: Keszült a Slovenskä Grafia könyvnyomdäjaban, 1932. - 96 s.

148. Pajusalu R. Viron üks ja köikll Virittäjä. -№ 1. -2004.- S. 2-23.

149. Parpola A. Indoeurooppalaisten kielten esihistoria ja suomi // Ennen, muinoin. Miten menneisyyttämme tutkitaan. Tietolipas 180. Helsinki, 2002. -S. 138-158.

150. Redei 1988a Redei K. Uralisches Etymologisches Wörterbuch. Band I: Finnisch-permische und finnisch-wolgaische Schicht Ugrische Schicht. - Budapest: Akademiai Kiadö, 1988. - 1-594 p.

151. Redei 19886 Redei K. Uralisches Etymologisches Wörterbuch. Band II: Uralische und finnisch-ugrische Schicht. - Budapest: Akademiai Kiadö, 1988. -595-906 p.

152. SSA1 Suomen sanojen alkuperä. Etymologinen sanakirja. 1. A ~ K. Suomalaisen kirjallisuuden seura. Kotimaisten kielten tutkimuskeskus. - Helsinki, 1992.-486 s.

153. SSA2 Suomen sanojen alkuperä. Etymologinen sanakirja. 2. L ~ P. Suomalaisen kirjallisuuden seura. Kotimaisten kielten tutkimuskeskus. - Helsinki, 1995. 494 s.

154. SS A3 Suomen sanojen alkuperä. Etymologinen sanakirja. 3. R ~ Ö. Suomalaisen kirjallisuuden seura. Kotimaisten kielten tutkimuskeskus. - Helsinki, 2000. - 504 s.

155. Strahlenberg P. J. Das Nord- und Ostliche Theil von Europa und Asia. — Stockholm. 1730.

156. Wichmann Y. Etymologisches aus den permischen sprachen // Finnisch-ugrische Forschungen. Band XIV. 1914. - S. 81-120.

157. Wichmann Y. Wotjakischer Wortschatz. Aufgezeichnet von Yrjö Wichmann. Bearbeitet von T. E. Uotila und Mikko Korhonen. Herausgegeben von Mikko Korhonen. Helsinki, 1987 (LSFU). - XXIII + 421 S.

158. Wiedemann F. J. Versuch einer Grammatik der tscheremissischen Sprache nach in der Evangelieübersetzung von 1821 gebrauchten Dialekte. Reval, 1847.-272 S.

159. Wiedemann F. J. Grammatik der wotjakischen Sprache nebst einem kleinen wotjakisch-deutschen und deutsch-wotjakischen Wörterbuche. Reval, 1851.-390 S.

160. Wiedemann F. J. Grammatik der syrjänischen Sprache mit Berücksichtigung ihrer Dialekte und des Wotjakischen. St.-Petersburg, 1884. -255 S.